|
|
Наставник. Детектив Хогвартса
| |
|
| Serjo | Дата: Четверг, 06.12.2012, 14:02 | Сообщение # 1 |
Travelyane
Сообщений: 1957
| Автор: Alex 2011
Бета: Lady Irene
Рейтинг: General
Пейринг: Гарри Поттер/Гермиона Грейнджер
Новый Мужской Персонаж
Невилл Лонгботтом
Сириус Блэк
Жанр: General/Humor
Размер: миди
Статус: закончен
Саммари: Продолжение фанфика Наставник. Первые шаги
На втором году Хогвартса Гарри Порттеру под руководством Гарольда предстоит разрешить несколько загадок. Вдобавок к этому директором школы становится профессор МакГонагалл, новый преподаватель ЗОТИ вызывает определенные сомнения, а кому-то хочется обзавестись собственной зверюшкой.
Разрешение на выкладку получено
|
|
| Zemlyanin | Дата: Четверг, 04.04.2013, 02:02 | Сообщение # 61 |
Подросток
Сообщений: 7
| скучно
|
|
| Serjo | Дата: Суббота, 20.04.2013, 10:42 | Сообщение # 62 |
|
Travelyane
Сообщений: 1957
| Глава 10. Старые друзья
Очередное утро не самой веселой жизни Ремуса Люпина началось с обычного скудного завтрака. Увы, все, что сегодня мог себе позволить этот некогда показывавший блестящие успехи студент Хогвартса, это небольшая тарелка овсянки. Жизненный путь оборотня, пусть и получившего достойное образование, не стал образцом для подражания для его товарищей по несчастью, скорее наоборот. Волшебная Британия ясно сказала на его примере, что оборотням нет места среди обычных магов, какими бы личными качествами эти оборотни не обладали.
Да на самом деле подобного пути и не было — его обучение в школе магии так и осталось смелым экспериментом Дамблдора. При всем своем либерализме Альбус прекрасно понимал, что отчаявшийся человек с волшебной палочкой гораздо хуже, чем отчаявшийся человек без нее, так что для остальных детей, больным ликантропией, ворота Хогвартса были закрыты. Общество просто вышвырнуло их из своих рядов, предоставив право подыхать с голода.
Случайных заработков, которыми перебивался Люпин, едва хватало на самую скромную еду. Заниматься чем-нибудь криминальным, чем промышляло большинство оборотней, ему не позволяла совесть, и он уже давно разуверился в возможности выйти из этого тупика.
Однако однообразие его жизни сегодня было нарушено почтовой совой, громко стучавшей клювом в окно и ясно намекавшей, что было бы неплохо пустить ее в дом. Ремус удивленно посмотрел на нее: он уже забыл, когда последний раз получал письма, а на газеты денег у него и подавно не было — но тут же спохватился и впустил раннюю гостью. Предоставив сове угощаться остатками своего завтрака, который наверняка разочарует усталую птицу, Люпин внимательно изучил конверт, который она принесла, но он был девственно чист. Не желая мучиться загадками, Ремус достал пергамент, исписанный странно знакомым почерком, и, усевшись за стол, начал пробегать послание глазами.
Первый раз прочитав послание, Ремус с отвращением отбросил лист в сторону и сжал голову руками. Ему показалось чудовищным то, что написал его бывший друг, однако не стоило обманывать самого себя. Если бы в словах Сириуса Блэка не было правды, они не смогли бы так задеть Ремуса. Спустя несколько минут Люпин почувствовал себя в силах внимательно перечитать письмо, давая себе слово не поддаваться на этот раз эмоциям.
«Ремус Люпин, в свое время я думал, что хорошо знаю тебя, но, видимо, мне суждено ошибаться в людях. Одиннадцать лет назад погибли твои друзья, Джеймс и Лили. Одиннадцать лет назад остался сиротой Гарри Поттер, ребенок, которому ты клялся помогать всеми силами. Клялся тем, кто сейчас уже не может бросить тебе в лицо слова упрека, но зато это могу сделать я».
Ремус почувствовал, как к щекам приливает кровь, и, уставившись глазами в стену, постарался вернуть себе спокойствие. Проклятый предатель был прав, он и в самом деле говорил эти вещи Джеймсу и Лили. И мало того, он искренне верил им. Но потом доверился Дамблдору, который взял на себя заботу о ребенке, и отошел в сторону. Блэк прав, клятву поддерживать Гарри давал не Альбус, а он, Ремус Люпин. Но ведь он был изгоем общества и вряд ли мог считаться подходящей компанией для ребенка!
Правда, это мало волновало Поттеров, а если кто и имел право решать, с кем общаться Гарри, так это были они. Но он поверил Дамблдору в том, что безопасность ребенка превыше всего и ради этого не стоит даже пытаться видеться с ним. Поверил и фактически забыл о сыне своих друзей. Ремус опять опустил глаза на пергамент и начал читать кусок в середине текста.
«Тебе, Ремус, все равно, что мальчик впервые узнал о том, кем на самом деле были его родители лишь в одиннадцать лет. Тебе наплевать, что Гарри десять лет до этого не видел Джеймса и Лили даже на фотографиях. Тебе безразлично, что ему рассказал о его родителях не их старый друг, а школьный учитель. И не говори, что ты не мог его найти, — Гарри уже полтора года учится в Хогвартсе, а ты не нашел и одного дня, чтобы встретиться с ним. Не думаю, что Дамблдор или МакГонагалл отказали бы в подобной просьбе.
Но ты забыл свои клятвы, предпочтя не тратить свое столь ценное время на продолжение Джеймса. Можешь сказать, что ты не мог помочь ему материально, но Гарри в первую очередь было нужно человеческое тепло, а не что-то иное. Ты эгоистично отказал ему в этом. Ну что же, я тебе не судья. Но мне интересно, когда ты Там встретишься с Джеймсом и Лили, как ты сможешь смотреть им в глаза?»
Как ни хотелось Ремусу высказать своему бывшему другу все, что он думает о нем, а заодно спросить, как тот будет смотреть в глаза Джеймсу, он понимал, что это к делу не относится. Люпин подумал, что он и вправду обманул доверие Поттера и вел себя недостойно по отношению к его памяти, но получать упреки в этом от Сириуса Блэка было вдвойне обидно.
Ремус понял, что после этого письма он уже не сможет, как прежде, игнорировать свой долг перед Гарри. И Сириус, безусловно, был прав, говоря, что МакГонагалл позволит ему увидеть ребенка. Опекуны мальчика вряд ли будут довольны оборотню, но его бывший декан не откажет ему в маленьком одолжении. Пусть встреча с Гарри Поттером станет рождественским подарком для мальчика и для самого Люпина. И даже если ребенок не захочет общаться с ним, Ремус, по крайней мере, узнает у директора школы о его жизни. И хотя это не снимает с него вины за прежнее бездействие, но все же лучше поздно, чем никогда.
* * *
Третьекурсники Рейвенкло возвращались в замок после утомительной работы в теплицах, когда возле них появилась пятерка девочек, выглядевших весьма воинственно. Среди воронов попадались разные люди, вот только идиоты среди них встречались довольно редко. Поэтому, когда ударная группа второкурсниц прямиком направилась к троице парней, имевших два дня назад неприятную беседу с второкурсниками своего же факультета, остальные ученики поспешили предоставить им возможность пообщаться наедине. О компании Гарри Поттера знала вся школа, так что бравые рейвенкловцы решили, что им не стоит лезть в чужие разборки.
— Что вам надо? — хмуро поинтересовался самый здоровый парень, видимо, предводитель их компании. — Если вы по поводу Терри и Майкла, то это наши личные дела, к которым девчонки отношения не имеют.
— О, то, что наши мальчики побили вас, действительно их дело, — сладко произнесла Сьюзен. — А вот то, что вы издевались над Луной, уже наше.
— Да какое вам дело до этой ненормальной?! — возмутился другой рейвенкловец, но тут же вынужден был замолчать, обратив внимание на палочки, внезапно появившиеся в руках девочек, а что еще важнее, на грозный блеск в их глазах.
— Если вы еще раз так ее назовете, то мы действительно согласимся с ребятами о необходимости проучить вас, — четко выговаривая каждое слово, произнесла Гермиона. — Если вы думаете, что унижать тех, кто слабее, очень здорово, мы сумеем убедить вас в обратном.
Гермиона очень хорошо помнила, как над ней издевались в начальной школе, поэтому она терпеть не могла хулиганов. Глядя на этих трех здоровяков, по лицам которых было незаметно, что они сожалеют о «шутках» над Луной, Гермиона подумала, что идея Блейза об улучшенном варианте слабительного зелья была не так уж плоха. Во всяком случае, если он или Гарри снова будут настаивать на его применении, она не будет сильно возражать.
— А не боитесь нам угрожать? — надулся предводитель рейвенкловцев. — Или считаете себя очень грозными?
— Ты кое-что перепутал, «герой» — фыркнула Сьюзен. - Во-первых, мы не беспомощные первокурсницы, а во-вторых, и это самое главное, мы не боимся тех, чьей доблести хватает лишь на издевательства над девочками.
Парни явно пытались «сохранить лицо», но получалось это у них из рук вон плохо. Они понимали, что вполне возможно смогли бы проучить пятерку второкурсниц здесь и сейчас, но вот последствия этого были бы не слишком полезны для их здоровья. Одно дело безнаказанно «шутить» над одинокой ученицей, и совсем другое — ссориться со сплоченной командой. И это не считая того, что после девочек им пришлось бы выяснять отношение с Поттером и компанией, что не могло закончиться хорошо. Плюс перспективы сделаться врагами всего Хаффлпаффа, как всегда вставшего бы горой за своих.
— Что вы хотите? — решимости в голосе рейвенкловца явно поубавилось.
— Мы хотим? — деланно удивилась Трейси. — Это вы хотите извиниться перед Лагвуд и пообещать, что больше не будете обижать ее.
— И не только пообещать, — подхватила Ханна. — Но и на самом деле забыть об издевательствах, причем не только над ней, но и над другими учениками.
— Мы еще должны извиняться перед какой-то первокурсницей?! — рейвенкловец удивленно уставился на девочек. — Не дождетесь!
— А если не дождемся, то больше не будем сдерживать наших мальчиков от того, чтобы они прочистили вам мозги, — холодно заявила Гермиона, осознавшая, что с подобными типами бесполезно говорить нормальным языком. — Мы считаем Луну нашим другом и будем относиться к вам, как ко всем, кто обижает наших друзей.
Гермиона резко повернулась и вместе с подругами направилась к замку. Сказанного было достаточно, и если эта троица не оценила их слов, то с ними действительно не стоит церемониться.
— И кстати, за вами долг, — небрежно произнесла Дафна, повернувшись к рейвенкловцам. — Не забывайте об этом.
— Мы никому ничего не должны, — буркнул хмурый третьекурсник, стоящий слева от их предводителя.
— Неужели? — протянула слизеринка. — А про то, что нам удалось удержать наших друзей от немедленной мести, вы не подумали? Так что с вас причитается.
Видимо, не желая вступать в дальнейшую перепалку, мисс Гринграсс отвернулась от ребят и продолжила свой путь, гордо выпрямив спину.
— Э… Дафна, а ты ничего не перепутала? — тихо поинтересовалась Гермиона. — Если я правильно помню, ты ведь и не отговаривала мальчиков от мести, скорее, наоборот.
— Ну и что? — слизеринка удивленно посмотрела на подругу. — Они же этого не знают.
Гермиона подумала, что порой логика некоторых людей ставит ее в тупик. Хотя надо было признать, что благодаря тесному общению с друзьями ее мировоззрение постепенно менялось. Все же в компании представителей разных факультетов привычки и характеры ребят отличались довольно сильно, что волей-неволей способствовало расширению жизненного опыта.
* * *
— Ты всерьез утверждаешь, что у близнецов Уизли был подобный артефакт? — Сьюзен выразила общее сомнение в словах Гарри. — Я бы еще поняла, если бы такая карта была у директора, но ведь не ограбили же они его кабинет.
— Я тоже сначала не поверил, — напомнил Поттер. — Но профессор Кеннеди подтвердил, что она работает.
— Хорошо, тогда понятно, что Блэк делал на втором этаже, — без долгих раздумий согласился Симус. — Это наверняка он подсунул артефакт Джинни, а когда понял, что его план провалился, попытался сам проникнуть в Тайную Комнату!
«И наш беглый каторжник таскает с собой кучу редчайших артефактов, позволяющих туда попасть, — Гарольд развлекался, комментируя высказывания ребят. — За тысячу лет и одного такого не нашли, а у Блэка их целый комплект!»
— Гарри, подумай сам, если бы возле этого входа отирался Сириус Блэк, МакГонагалл бы обнаружила его, как обнаружила нас, — Гермиона до сих пор переживала по поводу своей невнимательности, так как считала, что она должна была сразу же заметить хитрый портрет. — И я думаю, она точно подняла бы тревогу в этом случае. Или, как минимум, в Хогвартсе снова появились бы авроры.
«Несомненно, так, — согласился Гарольд. — Вот только одно «но». Кто вам сказал, что Блэк бродил по школе в своем истинном облике?»
— Конечно! — Гарри поспешил довести до друзей идею наставника. — Вряд ли он стал бы пугать школу своим лицом, которое все уже запомнили наизусть благодаря Пророку. Наверняка он принял Оборотное зелье, маскируясь под школьника!
Подобная мысль показалась детям довольно разумной, тем более, как довела до всех мисс Грейнджер, любящая брать самые неожиданные книги в целях «дополнительного чтения», Оборотное зелье меняет только внешность человека, а любые чары показали бы его истинную сущность. Вот и получалось, что близнецы на карте видели Сириуса Блэка, а портрет доносил о том, что к плаксе Миртл заходил кто-то из школьников.
«Занятно, что хоть кто-то додумался до этого, — проворчал Гарольд. — Ну что, ученик, сообразишь, какой напрашивается следующий шаг в ваших рассуждениях?»
«Если бы не пришел Кеннеди, мы реально могли встретить там Блэка? — предположил Гарри. — Похоже, наш профессор ЗОТИ прибегал туда каждый раз, когда кто-то задевал его сигнальные чары».
«Ну что же, вполне логичное предположение, — одобрил мысль мальчика Гарольд. — Вот только ты забыл одну вещь. Плакса Миртл упомянула тех, кто сумел понять, где находится вход в это подземелье. И Блэк наверняка был среди них».
Гарри нахмурил брови, так как единственными людьми, удостоившимися упоминания капризным призраком, были Муди и Кеннеди. Гарри подумал, что ему надо кое-что уточнить по поводу этого самого Оборотного зелья, и повернулся к Гермионе. Та в этот момент вела с Блейзом Забини горячее обсуждение судьбы трактата «О пользе зельеварения», который слизеринец привез с каникул.
Именно из этой книги Гермиона почерпнула подробную информацию об Оборотном зелье и о некоторых других, в общем-то, довольно безобидных, но рецепты которых почему-то можно было найти лишь в запретной секции библиотеки. Едва услышав о наличии у Забини столь полезной литературы, Гермиона чуть ли не силой выпросила ее для того, чтобы «хотя бы быстренько пролистать». Вот только это «быстренько» продолжалось уже целый месяц, и Гарри подозревал, что Гермиона в свое столь редкое свободное время переписывает трактат для собственных нужд. Блейз с завидным упорством пытался вернуть себе права собственности на книгу, но пока что его попытки оканчивались неудачей.
— Гермиона, а для этого «Оборотного зелья» требуется участие в его создании того, кого ты собираешься копировать? — Гарри как-то плохо себе представлял Муди или Кененди, помогающих беглому преступнику.
— Прямого нет, — книголюбка воспользовалась первой же возможностью, чтобы закончить дискуссию с Забини. — Но требуется часть тела копируемого, обычно для этого берут волосы.
По мнению Гарри, получить волосы одного из двух, безусловно, сильных магов без их согласия было не слишком-то реально. Те наверняка знали об Оборотном зелье и вряд ли хотели, чтобы кто-то воспользовался их личиной. Гарри подумал, что теперь будет с большой подозрительностью относиться к походам в парикмахерскую, так как оставлять свои волосы для всеобщего использования было не очень-то умно. Хотя тут он вспомнил, что наставник постоянно требовал от него тщательно убирать со своей одежды все выпавшие волосинки, а для стрижки никогда не выбирал салоны, находящиеся в магической части Лондона. Похоже, кое-кто прекрасно знал об особенностях этого зелья и при этом коварно молчал.
«Гарри, в твоей пустой голове, конечно, полно места, но все знания мира туда все равно не влезут, — раздраженно вздохнул Гарольд, которому Поттер предъявил претензии. — Или ты думаешь, я тебе должен все знания приносить на блюдечке? Могу тебя разочаровать, придется работать самому. Мне хватает труда обучить тебя принципам магии, а уж дальше будь любезен работать самостоятельно».
Гарри стало немного стыдно. Учитель и без того очень сильно помогал ему в занятиях, и обвинять его в том, что он что-то не рассказал, было, как минимум, нетактично. Но, тем не менее, если даже ученик Хогвартса, сам того не зная, соблюдал определенные меры безопасности, можно было предположить, что опытный аврор и толковый преподаватель защиты делают это на автомате. А значит…
— Гарри, если я ничего не напутал, то подозревать нужно либо Муди, либо Кеннеди? — Невилл дождался утвердительного кивка Поттера. — Ну, тогда, однозначно, это Кененди. Про Муди я от бабушки слышал, она его иначе как «Постоянная бдительность» и не называет. Вряд ли Блэк решился бы даже приближаться к нему.
— А может, Кеннеди, это и есть Блэк? — судя по мечтательному лицу Ханны, у нее разыгралось воображение. — Правда, я еще не придумала, зачем ему понадобилась работа в Хогвартсе, но это дело времени. Главное, чтобы там была замешана какая-нибудь романтическая история.
— Тайная любовь к василиску, — мечтательно протянул Дин, тут же заработавший в отместку подзатыльник от Эббот. Впрочем, неверие парней в романтику никак не помешало Ханне и Трейси тут же начать обсуждать подходящие кандидатуры на роль виновницы роковой страсти величайшего беглеца в истории волшебной Англии.
Несмотря на все проволочки и отклонения от темы, ребята все же пришли к решению, что будет интересно приглядеть за Кеннеди и, если он окажется пособником Блэка или же самим преступником, выдать его властям, а точнее, тете Сьюзен. Та, по крайней мере, не станет игнорировать их идеи, если они будут чем-то подкреплены.
Сам Гарри, конечно, не верил в любовные бредни, но считал, что нужно сначала найти этого типа, а потом уже выяснять его мотивы. Сам Поттер не питал иллюзий относительно личности человека, предавшего его родителей, но он пока не собирался искать его, пылая жаждой мести. Гарольду удалось убедить мальчика, что если Блэка поймают, то Азкабан и без того достаточное наказание, а если нет, то этот Сириус никуда не денется, и Поттер сможет заняться своей местью, когда немного подрастет. Гарри, скрепя сердце, пришлось согласиться с голосом разума в своей голове, но это не значило, что он отказался бы при удачном стечении обстоятельств помочь осуществиться справедливости.
* * *
Приглашение профессора МакГонагалл посетить ее кабинет стало несколько неожиданным для Поттера. Гарри в последнее время не нарушал правила школы, ну… во всяком случае, не попадался. Да и его мелкие грешки явно не стоили того, чтобы ими занималась сама МакГонагалл. Оставалось предположить, что директор еще раз хотела обсудить с ним ситуацию с Тайной Комнатой. Гарольд высказал идею, что после консультации с кем-нибудь, вроде Грозного Глаза, директор решила еще больше усилить меры безопасности вокруг этого места, и Гарри с ним согласился.
Когда Гарри вошел в кабинет, там, кроме профессора МакГонагалл, сидел еще один человек. По мнению Гарри, болезненного вида мужчина в потертой мантии вряд ли мог быть экспертом по защите таинственных подземелий, но Гарольд продолжал упорствовать в своем мнении, указывая, что такая внешность может быть хорошей маскировкой.
«Вот посмотришь на него и подумаешь, что стоит дунуть, и он упадет и не встанет, — Гарольд старательно изображал «подозрительный» голос. - А на самом деле это главный убивец и замаскированный ниндзя».
«Скорее, это кое-кто уделил на каникулах слишком много внимания мультфильмам, — Гарри еле сдержал смешок. — Да еще и бурчал потом, что надо меньше тратить времени на всякую ерунду».
«Я хоть осознаю свои слабости и пытаюсь извлечь из них пользу», — насупился наставник, который и в самом деле обожал смотреть мультики.
— Добрый день, Гарри. Присаживайся, — МакГонагалл кивнула на кресло, стоящее в углу возле журнального столика, рядом с которым уже расположились она сама и ее неизвестный гость.
Поттер кивнул, одновременно соображая, что подобное неофициальное обращение говорило о том, что речь пойдет не о делах школы, а о чем-то личном. Как оказалось, на этот раз он был прав, а вот наставник в кои-то веки ошибся в своих предположениях.
— Познакомься, Гарри, это мистер Ремус Люпин, старый друг твоего отца.
Мальчик удивленно посмотрел на волшебника и машинально пожал протянутую руку. И МакГонагалл, и Хагрид рассказывали ему, что его родителей все любили, и у них было полно друзей, но сам он до сих пор не встречался ни с кем из них. Поттер понадеялся, что директор и Люпин будут не против, если Гарри задаст несколько вопросов о Джеймсе и Лили. Разумеется, после того, как они покончат с делом, ради которого его и вызвали в кабинет.
Но как оказалось, дела обстояли еще лучше. Этот самый мистер Люпин специально приехал в Хогвартс, чтобы встретиться с Гарри и поговорить с ним о его родителях. А профессор МакГонагалл решила предоставить им свой кабинет для беседы.
— К сожалению, Гарри, у Ремуса имеется небольшая проблема, — МакГонагалл заметила удивление Поттера ее щедростью и решила пояснить некоторые моменты. — Дело в том, что он не просто волшебник, а оборотень.
«Ага, что я тебе говорил! — восторгу Гарольда не было предела. — Тебе, кстати, стоит проверить на нем то заклинание Нимфадоры, которое позволяет обнаруживать темную магию. На него оно должно реагировать».
— Оборотень? — Гарри недоверчиво посмотрел на сидящего рядом с ним мужчину. — Но ведь они должны выглядеть как-то иначе. Ой, простите.
— Ничего, я привык к гораздо худшей реакции на это известие, — мистер Люпин выглядел немного смущенным. — Но я и в самом деле оборотень. Хотя было бы интересно узнать, как ты себе представлял их.
Гарри, которому наставник в свое время достаточно подробно описал всех магических существ, прекрасно помнил, что оборотни превращаются в чудовищ лишь в полнолуние. Но Гарольд не забыл упомянуть, что и в обычное время оборотни отличаются большой физической силой и выносливостью. Поэтому в описании мистера Поттера, выданном широкой общественности, типичный оборотень был похож на Арнольда Шварценеггера из фильма «Коммандо», который они летом смотрели с Нимфадорой. И Ремус Люпин, при всем богатстве воображения у Гарри, никак не хотел вписываться в этот образ.
— Это типичное заблуждение, с которым ученики расстаются на третьем курсе, когда проходят соответствующую тему, — МакГонагалл слегка покачала головой. — Во всяком случае, должны расставаться. Физическая сила оборотней идет не от размера их мускулов, а от магии, присутствующей в крови.
«Между прочим, я про это рассказывал, — наставник никогда не забывал напомнить Гарри о его ошибках. — И если бы у тебя хоть что-нибудь задерживалось бы в голове, ты не говорил бы всякой чуши».
Впрочем, сейчас Поттеру было не особенно интересно выслушивать нотации, так как рядом сидел человек, который мог реально рассказать ему, каким был его отец. Все же преподаватели, или тот же Хагрид, знали его немного с другой стороны, чем друзья. А то, что мистер Люпин формально относился к темным существам, не слишком-то пугало хаффлпаффца. Гарри не думал, что директор школы допустила бы оборотня в Хогвартс, если бы он в данный момент представлял из себя хоть какую-нибудь опасность. Да и его отец никак не мог дружить с плохим человеком. Ну, за одним исключением, конечно.
* * *
Для Ремуса Люпина эта поездка в Хогвартс стала настоящей отдушиной в беспросветно серых буднях. Он больше всего опасался, что Гарри не захочет с ним даже разговаривать, узнав о его болезни. Однако Поттер, как и его отец, казалось, вовсе не обращал внимания на то, что Люпин является оборотнем. Ну, точнее обращал, но нестандартным для волшебников образом.
Ремус улыбнулся, вспомнив, как Гарри застенчиво попросил его разрешения, чтобы проверить на нем заклинание для обнаружения темной сущности. Все же было похоже, что мальчик, несмотря на слова МакГонагалл, до конца не верил, что рядом с ним сидит не просто волшебник, а темное существо. Во всяком случае, его удивление, когда после взмаха палочки Поттера вокруг тела Ремуса появилась темная дымка, сложно было истолковать иным образом.
Оборотень не мог не нарадоваться тому интересу, с каким Гарри расспрашивал его о малейших подробностях жизни Джеймса и Лили, хотя это и вызывало боль в его сердце. Мальчик не заслужил того, чтобы узнавать о своих родителях из рассказов чужих людей. И тем острее Ремус чувствовал, что предатель Блэк был абсолютно прав, ругая его за то, что он не решился на эту встречу раньше. МакГонагалл подтвердила слова Сириуса о том, что Гарри ничего не знал о своих родителях до прошлого года, хотя ее и обеспокоила подобная осведомленность беглого каторжника. Директор вспомнила, что упоминала как-то об этом факте в разговоре с преподавателями за чашкой чая в заведении мадам Розмерты, и она была не в восторге, что разыскиваемый по всей Англии преступник сумел подслушать их разговор.
Конечно, Ремус разделял беспокойство директора, тем более, что для нее также наступали не самые простые времена. Элита волшебного мира наконец сумела договориться насчет избрания нового главы Визенгамота, и теперь министерство и Попечительский совет Хогвартса решили обратить свое внимание на реформы, которые провела в школе МакГонагалл. Увы, бравая шотландка не имела того политического веса, каким обладал Дамблдор, а многие влиятельные люди отнеслись к ее идеям без особых симпатий. Так что теперь МакГонагалл приходилось быть достаточно осторожной, дабы тот же Попечительский совет не воспользовался ее ошибками для дискредитации нового курса.
Одним из следствий этого осторожного подхода было то, что встреча Ремуса и Гарри прошла непосредственно в ее присутствии, а от ворот школы к ее кабинету Люпина сопровождал преподаватель ЗОТИ, которому знания о том, как защитить детей от оборотня, вроде бы полагалось иметь по определению. Впрочем, следовало сказать, что профессор Кеннеди оказался весьма тактичным человеком и старался быть как можно незаметнее. Вот и сейчас, когда Ремус шел к выходу из замка, профессор аккуратно держался сзади, стараясь не отвлекать Люпина от размышлений.
Однако долго размышлять у Ремуса не получилось, так как он внезапно получил сильный удар в бок, бросивший его в открытую дверь пустующего класса, мимо которого он проходил в тот момент. Раньше, чем Люпин успел осознать происходящее, он уже валялся на полу, связанный магическими путами, а профессор Кеннеди стремительно накладывал на помещение чары, которые должны были обеспечить их уединение. Ремус с горечью подумал, что волшебнику, скорее всего, не понравилось, что темное существо общалось с Мальчиком-Который-Выжил, и профессор решил наказать оборотня за подобную наглость. Люпин, глядя, как Кеннеди деловито заканчивает свою работу и усаживается на одну из парт, вспомнил, что в том коридоре, по которому они шли, не было ни одного портрета, так что вряд ли МакГонагалл узнает о том, что он попался в руки коварному типу.
— Ну, здравствуй, Лунатик, давно не виделись, — на физиономии Кеннеди появилась хорошо знакомая Люпину ухмылка, и тут Ремусу стало по-настоящему страшно.
— Блэк? — Люпин все еще испытывал пустые надежды, однако довольный кивок преподавателя подтвердил его догадку. — Что ты забыл в Хогвартсе?
— Компания дементоров мне порядком наскучила, — Сириус демонстративно зевнул. — И я решил сменить круг общения. Знаешь ли, обучение детей оказалось весьма забавным занятием.
Оборотень с ужасом смотрел на преступника, который столь непринужденно разгуливал в «самом безопасном месте волшебной Англии». И вряд ли прислужник Того-Кого-Нельзя-Называть находился в Хогвартсе с добрыми намерениями. А значит, его заинтересованность Гарри приобретает самый зловещий характер. Ремус дернулся, пытаясь с помощью своей хваленой силы разорвать путы, но Блэк хорошо знал свое дело, и пленнику оставалось лишь беспомощно следить за его действиями.
— Что ты от меня хочешь? — Ремус уже понял, что попал в расставленную Блэком ловушку, и теперь хотел узнать планы предателя. Он понимал, что тот вряд ли устроил эту встречу лишь затем, чтобы мило поболтать с бывшим другом. — Решил добить последнего из нашей команды? Ну что же, признаю, твой черный план удался.
— О, я всего лишь хотел, чтобы ты наконец-то выполнил свой долг по отношению к Джеймсу, — Сириус наклонился к пленнику. — И я был очень разочарован тем, что ты не сделал этого без моей подсказки. Сохатый вряд ли в восторге от тебя.
— И это говоришь ты, который предал его! — справедливый упрек Сириуса вызвал гнев Люпина. — Это благодаря тебе Гарри вырос без родителей!
— Ты и вправду так думаешь? — Блэк с каким-то сожалением посмотрел на Люпина. — Ну что же, у меня имеется очень простой ответ на все твои обвинения.
Сириус встал посреди класса и, внимательно глядя на Ремуса, медленно достал палочку из кобуры. Оборотень решил, что бывший друг собирается провести с ним «окончательный расчет», и внутренне сжался. Он только надеялся, что ему удастся до конца сохранить невозмутимое лицо, дабы этот предатель не получил удовольствия от его страха.
— Я, Сириус Орион Блэк, клянусь моей магией и жизнью, что я не предавал Джеймса Поттера и не совершал тех преступлений, в которых меня обвиняют, — от палочки Сириуса разлилось мягкое сияние, охватившее все его тело. — Да будет так!
Ремус тупо смотрел на то, как сияние впиталось в тело Блэка, который, как ни странно, вовсе не торопился отбрасывать ноги. Видимо, желая облегчить Люпину восприятие реальности, Сириус небрежным жестом трансфигурировал полюбившуюся ему парту в кресло и, насмешливо поглядывая на оборотня, уселся в него. Наконец-то Ремус осознал, что магия только что подтвердила невиновность Сириуса.
— Бродяга, но тогда получается… — мысли стремительно проносились в голове Люпина. — Это Петтигрю?
— Да, крысеныш переиграл всех нас, — лицо Сириуса приобрело злое выражение. — Мы не могли даже представить, что трусоватый подхалим Питер окажется шпионом Волан-де-Морта, и Джеймс и Лили заплатили за это своими жизнями. Это была моя ошибка, Лунатик, я предложил назначить его хранителем их дома… думал обмануть упиванцев, а обманул всех нас.
Сириус сокрушенно махнул рукой, отгоняя неприятные мысли. Ремус представил себе, как тот одиннадцать лет подряд каждый день терзал себя в Азкабане этими воспоминаниями, и содрогнулся от подобной картины. Люпин знал, что из себя представляют дементоры, и не сомневался, что Сириусу было не скрыться от мрачной памяти. И Люпин еще имел наглость жаловаться на свою судьбу! По сравнению с Блэком он был просто счастливчиком.
— Прости, Сириус, я тогда не поверил в твою невиновность, хотя прекрасно знал тебя, — Ремусу действительно было стыдно. — Вы с Джеймсом были как братья, и я должен был понять…
— Ты был не один, Лунатик, — Сириус невесело усмехнулся и наконец-то обратил внимание, что его старый друг все еще связан. Взмах палочки и Люпин уже поднимается на ноги, опираясь на руку Блэка. — Я тоже был не лучше, подозревая тебя. Это Джеймс верил друзьям безоговорочно, а я не был так хорош, как он.
Ремус сжал старого друга в объятиях, и на его глазах выступили слезы. Он ничего не хотел говорить в этот момент. Спустя одиннадцать лет одиночества он встретил Гарри и Сириуса. Ему казалось, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
— Лунатик, я уже забыл, что ты способен раздавить руками медведя, — удовлетворенно хмыкнул Блэк. — Нам с тобой есть о чем поговорить, но сегодня тебя надо идти, чтобы МакГонагалл ничего не заподозрила. У меня еще один день занятий, а потом я свободен. Приглашаешь старого друга в гости?
Ремус только кивнул, виновато поглядывая на плечи Сириуса, на которых наверняка остались синяки. Ему жутко не хотелось расставаться с Бродягой, но он понимал, что тот находится в Хогвартсе несколько неофициально и что нельзя наводить на него подозрения. Он был один очень долго и перетерпит еще один день, хоть это и будет нелегко. Но он верил, что его жизнь сегодня очень сильно изменилась. Вместе с Гарри и Сириусом в ней вновь появился смысл.
|
|
|
| Serjo | Дата: Вторник, 14.05.2013, 02:57 | Сообщение # 63 |
|
Travelyane
Сообщений: 1957
| Глава 11. Женские хитрости
Профессор Слагхорн попросил Гарри помочь ему нарядить ель для рождественской вечеринки, и Поттер, взяв с собой для компании Гермиону и Невилла, с удовольствием предался новому для себя делу. Как нетрудно догадаться, Дурсли не горели желанием приобщать нелюбимого племянника к рождественским ритуалам, поэтому Гарри никогда не занимался этим увлекательным занятием. Да и в прошлом году, когда он провел Рождество у Тонксов, елка в их доме к его приезду уже была наряжена. Так что для Гарри это был совершенно новый опыт, и мальчик был весьма благодарен профессору за его просьбу.
— Нет, нет, Гарри, повесь этого барсука на одну ветку выше! — как и положено старому заслуженному профессору, Слагхорн, в основном, занимался руководством, лишь иногда подходя к дереву, чтобы чуть-чуть подвинуть очередное украшение. — Видишь, тогда он окажется правильно расположенным по отношению к ворону.
— Зачем делать все это руками? — проворчал Невилл. — Ведь есть же волшебство.
Несмотря на то, что Лонгботтом говорил шепотом, преподаватель его прекрасно услышал. Гарри вообще заметил, что слух декана Слизерина в зависимости от его желания может изменяться самым причудливым образом. Иногда можно было говорить при нем в полный голос, и профессор никак не показывал, что слышит детские голоса. Но если Слагхорн считал нужным как-то прореагировать на слова учеников, он был в состоянии расслышать с десяти шагов то, что сам Поттер с трудом разбирал, стоя рядом с говорящим. Так было и на этот раз.
— Мистер Лонгботтом, это же рождественская ель! — пожурил Слагхорн хаффлпаффца. — Ее следует наряжать без помощи магии. Этот обычай, кстати, упоминается еще в работе известного зельевара Томаса Спиритуса, который жил в четырнадцатом веке. Увы, сейчас молодежь все меньше и меньше помнит о традициях.
Профессор обожал подобные отвлеченные рассуждения в присутствии учеников, особенно Гермионы Грейнджер. То внимание, с каким та ловила каждое его слово, а потом, как замечал Гарри, старательно конспектировала все речи зельевара, явно льстило самолюбию Слагхорна. Впрочем, Гермиона не зря тратила свое время, так как благодаря наставнику Гарри обнаружил, что профессор в своих высказываниях сообщал очень много интересных фактов, которые не грех было и запомнить.
«Кстати, Гарольд, это не тот Спиритус, про которого ты рассказывал? — вспомнил Гарри. — Он вроде бы еще сливочное пиво изобрел».
«Кто о деле, а ты только о сливочном пиве и думаешь, — горестно вздохнул наставник. — Он знаменит в первую очередь созданием перечного зелья, что для юных магов должно быть гораздо важнее, чем какое-то пиво».
«А кто меня при всяком удобном случае уговаривает выпить лишнюю кружку? — ехидно поинтересовался Гарри. — И, между прочим, что касается Спиритуса, я не забыл ни о перечном зелье, ни о костеросте».
«Случилось чудо! — Гарольд изобразил восторг. — В голове моего ученика хоть что-то отложилось. Вот что значит приятная ассоциация. Но Мерлин с ним, этим Томасом, давай лучше отойдем и посмотрим на результат ваших трудов».
Гарри подошел к входной двери, возле которой стоял профессор Слагхорн,, и оглядел наряженную ель глазами человека, входящего в кабинет зельевара. Старание ребят по воплощению в жизнь идей Слагхорна принесло свои плоды, и все игрушки и гирлянды, украшавшие елку, образовывали единую картину, в которой даже неискушенный взгляд легко угадывал герб Хогвартса.
— Ух ты, здорово получилось! — Гарри сам удивился тому, насколько изящной вышла эта композиция. — Никогда не думал, что можно так украсить ель.
— Я видела что-то подобное в Лондоне, в одном из универмагов, когда мы с родителями ездили покупать подарки, — заметила Гермиона, так же восхищенно рассматривавшая дело своих рук. — Но я думала, на такое способны только дизайнеры или художники.
— Как видите, у нас с вами тоже кое-какие таланты имеются, — добродушно резюмировал Слагхорн, с удовольствием глядя на восхищенные лица детей. — Хотя должен сознаться, идея все же не моя. Первый раз так украсила ель для рождественского собрания моего клуба твоя мама, Гарри. С тех пор это для меня стало традицией.
Гарри с теплотой посмотрел на старого преподавателя, который частенько вспоминал Лили Эванс. Слагхорн никогда специально не говорил с Гарри о его маме, но в его речи довольно часто мелькали такие вот маленькие эпизоды, которые складывались в весьма симпатичный образ. Если сначала Поттер немного не доверял словам Слагхорна о том, что Лили была его любимой ученицей — все же он был декан Слизерина, а она гриффиндорка, — то вот такие воспоминания убедили его в искренности профессора. У Гарри вообще сложилось впечатление, что профессора вся эта межфакультетская конкуренция волнует не больше, чем его самого. Слагхорна гораздо больше волновало то, что представляет из себя конкретный ученик, а не то, за каким столом он сидит в большом зале.
* * *
К большой радости Гарри, мистер и миссис Тонкс оказались не против того, чтобы пригласить Ремуса Люпина провести у них дома один из вечеров во время рождественских каникул. Судя по всему, мнение Люпина о том, что волшебники резко отрицательно относятся к оборотням, было несколько преувеличено. Или же, как подозревал Гарольд, Тонксы попросту проконсультировались с профессором МакГонагалл относительно личности данного мага и убедились в его адекватности.
Как бы то ни было, спустя два дня после Рождества в доме Тонксов должна была собраться довольно большая компания. По предложению Андромеды Гарри пригласил несколько своих друзей с их родителями, а Нимфадора умудрилась заполучить своего наставника, знаменитого Грозного Глаза Муди. Легендарный аврор, чья подозрительность давно вошла в легенды, несомненно, представлял для школьников немалый интерес. Гарри уже раздумывал, как уговорить его поведать им несколько достойных внимания историй.
Несмотря на то, что был самый конец декабря, погода в южной Англии была не столь суровой, как в Шотландии, где расположен Хогвартс, поэтому в этот день детям пришлось обойтись без игры в снежки и строительства снежных крепостей. Однако забав хватало и без этого. По инициативе Нимфадоры ребята на лужайке перед домом устроили «аврорские жмурки». Тонкс накладывала на одного из участников игры дезилюминационные чары, а остальные должны были суметь его поймать, причем все это происходило на небольшом огороженном пространстве.
Как пояснила смысл игры Нимфадора, она предназначалась для выработки навыков бесшумного передвижения. Невидимость — это хорошо, но люди обладают не только зрением, но и другими органами чувств, так что не стоит думать, что если ты невидим, то тебя никто не обнаружит. Наставник высоко оценил столь полезное увлечение и азартно давал Гарри подсказки, как эффективнее охотиться на невидимку. Тем более что первой «водить» вызвалась лично мисс Тонкс.
«Не пытайся прислушаться, все равно вы топчетесь, как стадо слонов! — Гарольда обуяла жажда охоты. — Лучше смотри на траву. Твоя «сестрица» далеко не пушинка, так что на траве хватит следов».
Послушавшись совета старшего товарища, Гарри быстро заметил следы перемещений Нимфадоры. Надо сказать, что девушка решила вдоволь повеселиться, так что обнаружить результаты ее деятельности не составляло труда. То один, то другой второкурсник вскрикивал, когда молодой аврор дергала их за волосы или давала несильные щелбаны. Гарри догадался по колебанию травы, что к Сьюзен, которая замерла, пытаясь расслышать шаги невидимки, приближается коварная мисс Тонкс. Ее путь пролегал в двух шагах от Поттера, так что у Гарри появился шанс наказать излишне самоуверенную родственницу.
Сделав вид, что он смотрит совсем в другую сторону, Гарри дождался нужного момента и, развернувшись, бросился с широко расставленными руками туда, где, по его мнению, находилась Нимфадора. Как ни ловок был Поттер, но реакция молодого аврора была отменной, и у девушки почти получилось удрать. Однако «почти» не считается, и в итоге Гарри удалось вцепиться в ногу своей чересчур шустрой родственницы. Образовалась замечательная куча-мала, в которую тут же влились остальные участники «охоты».
— Все, все, все! — запросила пощады Нимфадора, погребенная под грудой тел «охотников». — Признаю, вы меня поймали! А раз меня первым схватил Гарри, ему и водить.
Вот теперь Гарри смог наконец-то по достоинству оценить всю наивность своих попыток использовать плащ-невидимку. Не успел он сделать и несколько шагов, как Джастин ухватил его за куртку, тем самым «выбив» из игры. Стало понятно, что для того, чтобы эффективно пользоваться невидимостью, надо тренироваться и тренироваться.
— Было бы здорово, если мы могли бы так играть в Хогвартсе, — заявил Гарри, когда его поймали в третий раз. — Дора, эти чары изучают в школе?
— Не хочу тебя разочаровывать, но это даже не уровень выпускников, — Тонкс снисходительно посмотрела на него. — Я сама их освоила только на втором году обучения в аврорате, и мне сказали, что это очень хороший результат. Конечно, можно попросить помощи у преподавателей, но вряд ли они согласятся.
Представив, что он подходит с такой просьбой к МакГонагалл или Спраут, Гарри невольно фыркнул. Хотя если окажется, что профессор Кеннеди — это не замаскированный злобный маньяк, то он мог бы им помочь. Возможно, он даже устроит подобную игру на своих занятиях.
* * *
Для Ремуса Люпина это Рождество стало лучшим за последние десять лет. Сириус Блэк без лишних разговоров затащил его на праздники в свой лондонский дом, где друзья смогли предаться воспоминаниям и вновь привыкнуть друг к другу. Конечно, если бы в их компании Рождество встретил еще и Гарри, это было бы просто замечательно, но об этом пока что можно было только мечтать.
Когда Сириус рассказал своему другу о следах темного проклятия, которое лежало на Поттере, Ремус тут же заявил, что они должны срочно сообщить об этом его опекунам.
— А как ты думаешь, откуда я изначально узнал об этом? — Блэк снисходительно посмотрел на друга. — Проклятие обнаружила Андромеда, она и рассказала мне о нем. Ей потребовался доступ к нашей семейной библиотеке, вот и пришлось навестить меня в Азкабане. Или ты думаешь, почему я внезапно решил обрести свободу?
Люпин с восхищением смотрел на Сириуса, который, узнав, что сыну его погибшего друга грозит беда, сумел совершить невозможное, чтобы прийти ему на помощь. На фоне Блэка собственное поведение Ремуса выглядело далеко не лучшим образом. Можно было не сомневаться, что, если бы Дамблдор попытался запретить Сириусу общаться с Гарри, Блэк откровенно наплевал бы на мнение старого волшебника.
— И если я правильно понимаю, ты хочешь, чтобы я узнал у твоей кузины, что ей удалось выяснить? — Ремус решил заняться самокопанием в более подходящее время. — Ты не думаешь, что ей покажется подозрительной моя осведомленность?
— Ерунда, ты что-нибудь придумаешь! — оптимистично заметил Бродяга, очень сильно напоминая себя же в школьные годы. — Ты же недаром был главным умником в нашей компании. И кстати, насчет умника! Одними переговорами с Медой ты не отделаешься. Придется тебе засесть в моей библиотеке и поискать там нужную информацию. Я просканировал Гарри на наличие проклятия, и результаты меня не обрадовали. К сожалению, ничего подходящего я не нашел, но ты всегда был мастером по ковырянию в книгах, так что теперь у нас все получится!
Да уж, Бродяга всегда отличался повышенным оптимизмом, и хотя его вера в способности старого друга была приятна Ремусу, за два дня усиленных поисков ему так и не удалось накопать чего-нибудь интересного. Теперь вся надежда была на то, что Андромеда Тонкс пожелает им помочь.
* * *
Праздничная вечеринка оказалась не менее приятной, чем дни в доме Блэка. Гарри, который радостно встретил Люпина, первым делом захотел услышать от него еще несколько историй о своих родителях. Ремус несколько расслабился за последнее время, поэтому счел возможным поведать о том, как они в компании с Джеймсом и еще несколькими гриффиндорцами совершали набеги в Запретный лес.
В изложении Люпина быль о том, как они чуть не остались навсегда в гнезде акромантулов, выглядела весьма забавной, однако загоревшиеся жаждой приключений глаза Гарри заставили оборотня немного насторожиться. А когда он краем глаза заметил, как «ласково» на него смотрит миссис Тонкс, Ремус понял, что надо срочно менять тему. Конечно, Андромеда, по словам Сириуса, была весьма милой особой, вот только проверять, сохранила ли она семейную любовь Блэков к особо заковыристым проклятиям, Ремусу совершенно не хотелось, особенно на себе.
Люпин осознал все недостатки выбранной им для рассказов темы и очень ловко перевел разговор на то, как Лили, узнав про эти прогулки, отчитывала их. Ремус не забыл упомянуть, что сейчас он полностью согласен с мнением мамы Гари, и взгляд миссис Тонкс стал чуточку мягче. А самому Гарри рассказы про Лили доставляли не меньшее удовольствие, чем истории о Джеймсе.
Когда дети ушли играть на лужайку перед домом, Ремус разговорился с Муди, которого хорошо знал со времен войны с Волн-де-Мортом. Старый аврор, глядя на то, как молодежь пытается поймать друг друга, привычно ворчал, что нынешнее образование совсем испортилось, ведь в его-то годы…
В принципе, слова Грозного Глаза не слишком расходились с мнением Сириуса, который смог на личном опыте оценить качество подготовки школьников, однако можно было не сомневаться, что старый ворчун нашел бы недостатки в знаниях и навыках юных магов, независимо от того, насколько хорошо их учили ЗОТИ. Ремус периодически поглядывал в сторону Андромеды, стараясь выбрать подходящий момент для того, чтобы приватно поговорить с ней. Но пока что хозяйка дома была занята разговорами с другими гостями.
Видимо, Нимфадора Тонкс порядком успела устать от возни с ребятишками и, оставив их, пошла в дом. Детям пришлось найти себе новое развлечение, за которым дело не стало, так как хозяева тщательно подготовились к вечеринке. Гарри повел друзей к импровизированному тиру, где имелись пара луков и мишени. Ребята тут же принялись изображать из себя доблестных английских лучников, однако, глядя на результаты их стрельбы, можно было с уверенностью сказать, что очутись они в битве при Кресси, победу, скорее всего, там одержали бы французы.
— Мистер Люпин, вы не поможете мне отнести эти фолианты в кабинет? — вежливо попросила миссис Тонкс. — Судя по их весу, они были написаны самим Гераклом.
Ремус обрадовался, что случай остаться наедине с Андромедой представился сам собой, и быстро ухватил увесистые тома, пока их не перехватил какой-нибудь джентльмен, возжелавший оказать даме услугу. Люпин мысленно поблагодарил некоего Лоддела Горта, который приложил немалые усилия, чтобы облачить свои знания в воистину неподъемную форму.
— Благодарю вас, мне пришлось принести эти книги, чтобы познакомить с ними мистера Финч-Флетчли, который заинтересовался историей «Охоты на ведьм», — извинилась Андромеда, усаживаясь на стол. — Однако я заметила, что вы хотели поговорить о чем-то со мной. Я думаю, сейчас подходящее время, чтобы сделать это.
Миссис Тонкс указала Ремусу на стул и взмахнула палочкой. На столе тут же материализовался поднос с двумя чашками чая, и женщина, взяв одну из них, приглашающе кивнула Люпину. Ремус почувствовал, как у него во рту пересохло от волнения, и быстро сделал несколько глотков. Ему сразу же стало лучше, и его охватила приятная расслабленность.
* * *
Когда Гарри попросил у Андромеды разрешения пригласить к ним на праздники Ремуса Люпина, женщина вначале хотела отказать оборотню в посещении их дома. Однако, посоветовавшись с мужем и связавшись с профессором МакГонагалл, миссис Тонкс все же решила, что лучше мальчику встретиться с другом его родителей под ее присмотром. Запретить им встречаться вне дома она не могла, а, как известно, если не можешь что-то предотвратить, то лучшим выходом будет это самое что-то грамотно организовать.
Предубеждение против оборотней, столь распространенное в волшебном мире, возникло отнюдь не на пустом месте. Хотя большая часть из них была не виновата в своей беде, но жизнь на дне социальной пирамиды весьма способствовала развитию у них далеко не лучших наклонностей. Так и образовывался порочный круг, который фактически обрекал зараженных ликантропией людей на положение изгоев.
Несмотря на то, что Минерва МакГонагалл всячески расхваливала Ремуса Люпина, Андромеде показалось несколько подозрительным внезапно вспыхнувшее у этого оборотня желание пообщаться с ее воспитанником. Сделай он в то время, когда Гарри только вернулся в волшебный мир, вопросов бы не было, но прошло полтора года, прежде чем Люпин решил встретиться с юным Поттером. А поскольку в подавляющем большинстве случаев определенные меры предосторожности ничего, кроме пользы, принести не могут, Андромеда основательно подготовилась к визиту не слишком желанного гостя.
Заметив по ходу вечеринки, что Люпин проявляет желание приватно побеседовать с ней, Андромеда похвалила себя за предусмотрительность и здравый смысл. Она и сама желала задать ему несколько вопросов, и, вполне очевидно, их интересы совпадали. Правда, идею угостить гостя чаем с Веритасерумом вряд ли можно было назвать проявлением хорошего тона, но истинная леди может себе позволить маленькие капризы. В конце концов, если этот оборотень пришел с добрыми намерениями, то скрывать ему нечего, а вот если с плохими… тогда он очень быстро узнает, что Аластор Муди и Амелия Боунс совсем не случайно в этот день оказались гостями в доме Тонксов.
— Итак, мистер Люпин, о чем вы хотели поговорить со мной? — Андромеда помнила, что допрос всегда следует начинать с вопросов, ответы на которые не вызовут сильного сопротивления «клиента».
— О темном проклятии, которое лежит на Гарри, — отстраненным голосом произнес оборотень.
— Откуда вы узнали о нем? — женщина считала, что знает ответ на этот вопрос, но ведь ошибаться может даже она.
— От преподавателя ЗОТИ в Хогвартсе, — Ремус, наконец, сумел удивить Андромеду. — Он просканировал Гарри, когда тот получил травму на уроке, и обнаружил на мальчике темную магию. Он попросил меня связаться с вами и узнать, что вы думаете по этому поводу.
— А почему вы раньше не связались с Гарри? — Анромеда подумала, что она слишком уж предвзято отнеслась к оборотню. Не похоже, что он был связан с врагами мальчика.
— Я выполнял просьбу профессора Дамблдора не искать контактов с Гарри, — Ремус слегка скривился. Судя по всему, ему было неприятно говорить об этом, даже находясь под действием зелья истины. — Я обязан Альбусу Дамблдору возможностью учиться в Хогвартсе и не мог проигнорировать его мнение.
Андромеда мысленно обозвала директора старым идиотом. Лишать сироту возможности узнать хоть что-то о его родителях было за гранью понимания женщины. Но, по крайней мере, ее опасения по поводу Люпина все же оказались беспочвенными. Андромеда даже начала подумывать, не стоит ли извиниться перед ним за несколько необычное «угощение». Уже скорее для проформы она решила задать еще один вопрос, тем более действие зелья должно было скоро закончиться.
— Когда вы в последний раз общались с Сириусом Блэком?
— Сегодня утром, — Ремус в очередной раз удивил мигом насторожившуюся Андромеду. — Я направился к вам прямо с площади Гриммо.
— И вы встали на сторону человека, предавшего ваших друзей? — Андромеда почувствовала отвращение. Похоже, Грозному Глазу сегодня придется немного поработать. — Что вы задумали насчет Гарри?
— Сириус поклялся своей магией и жизнью, что не предавал Поттеров. Предателем был Питер Петтигрю, — Люпину сегодня было суждено раз за разом удивлять миссис Тонкс, заставляя ее снова и снова менять мнение о некоем оборотне. — И мы хотели узнать, что за проклятие лежит на Гарри и как можно от него избавиться.
* * *
Когда действие зелья истины рассеялось, Люпину захотелось высказать миссис Тонкс все, что он думает о подобном проявлении гостеприимства. Однако ему хватило одного взгляда в холодные глаза Андромеды, чтобы понять, что иногда лучше промолчать. Ремусу бы пожелал, чтобы сейчас на его месте сидел Сириус, дабы он и расхлебывал кашу, которую сам заварил.
— Итак, мистер Люпин, будем считать, я поверила, что вы говорите правду или, по крайней мере, то, что считаете таковой, — голос Андромеды был не слишком-то теплым. — Я допускаю, что мой взбалмошный кузен действительно не виноват в тех преступлениях, в которых его обвиняют. Однако пока я не получу более убедительных доказательств его невиновности, ваше и Сириуса общение с Гарри я считаю невозможным. Думаю, вы не станете разочаровывать меня и пытаться общаться с мальчиком за моей спиной.
— Миссис Тонкс, я понимаю, что вы вправе не доверять мне, — Ремус поднял руки, стараясь показать свое миролюбие. — Но проклятие, лежащее на Гарри, вполне реально, и мы с Сириусом волнуемся о мальчике.
— Если вы, мистер Люпин, так заботитесь о Гарри, то могли бы не выполнять столь буквально пожелания Дамблдора, — отрезала Андромеда. — Но раз уж вам так интересно, я выяснила, что это такое.
Ремус слушал рассказ о жертве Лили и удивлялся тому, что ему раньше не пришла в голову столь очевидная версия. Видимо, сама мысль о том, что Лили Поттер была способна применить темную магию, казалась Ремусу кощунством. Но вряд ли кто-нибудь решится осуждать мать, защищающую ребенка ценой своей жизни, даже если она при этом использует темные искусства. Вот только когда Люпин услышал оценку, данную Андромедой магической силе Лили, у него возникли некоторые сомнения.
— Вы знаете, мать Гарри, конечно, была очень талантливой ведьмой, — Ремус нисколько не кривил душой, говоря это. Вот только было одно «но». — Но силой она не выделялась среди учеников. Думаю, что не ошибусь, если скажу, что и Джеймс, и Сириус, и вы сильнее ее.
* * *
— Мама, ты просто гений! — восхищения в голосе Нимфадоры хватило бы, чтобы заставить покраснеть самого Салазара Слизерина. — Ты так ловко все это провернула, а я даже ничего не заметила.
«Дети в определенном возрасте начинали несколько недооценивать своих родителей и учителей, — многозначительно протянул Гарольд. — Так что, приглашая в дом Люпина, Андромеда наверняка рассчитывала и на кое-какой воспитательный эффект».
Поттер прекрасно понял не слишком-то замаскированный намек Гарольда, но решил, что к нему это явно не относится. Он не собирался недооценивать наставника, несмотря на то, что тот частенько изображал избалованного ребенка. Но Гарри эта игра доставляла в итоге не меньшее удовольствие, чем его учителю, и никак не влияла на его оценку мозгов Гарольда.
— Ничего сверхъестественного, — скромно отмахнулась Андромеда. — Просто немного здравого смысла и жизненный опыт.
Гарри видел, что Андромеде была весьма приятна высокая оценка дочерью ее организаторских способностей. Он и сам не мог не восхититься хитростью женщины, а заодно попенять себе на некоторую наивность. Ему хотелось надеяться, что друг его родителей вспомнил о нем безо всяких задних мыслей, однако жизнь упорно не желала превращаться в мечту.
Когда на «семейном совете» Андромеда начала рассказывать о своей проверке Люпина, Гарри сначала пребывал в несколько расстроенных чувствах. Ремус ему понравился, и Гарри был совсем не против того, чтобы периодически встречаться с ним. Но если тот на самом деле приходил к нему только из-за необходимости получить кое-какую информацию, что же, Гарри это переживет.
Зато узнать, что злобный преступник Сириус Блэк, которым пугали весь волшебный мир, оказался заботящимся о нем крестным, было действительно удивительно. Гарри очень хотелось поверить, что он сбежал из Азкабана лишь для того, чтобы помочь ему, хотя Андромеда и высказала мнение, что невиновность Блэка надо еще тщательно проверить, так как Люпин хоть и не сумел бы солгать под действием зелья истины, но он и сам мог заблуждаться. Правда, здесь у Гарри имелось особое мнение.
— Мне кажется, я знаю, под какой личиной может прятаться Сириус Блэк, — Гарри был не слишком уверен в их с Гарольдом подозрениях, но в данной ситуации посчитал, что лучше поделиться ими со своими опекунами. Он и так собирался сделать это перед отъездом в школу, но тут случай представился сам собой. — Наш преподаватель ЗОТИ, мистер Кеннеди, вполне подходит на эту роль.
— Преподавать в Хогвартсе, когда тебя ищут по всей Англии, это, пожалуй, чересчур… авантюрно, — высказал свое мнение Тед. — Но с другой стороны, там действительно никому не придет в голову искать беглого преступника.
— И подобный риск был бы вполне в духе Сириуса! — усмехнулась Андромеда. — Он всегда был порядочным шалопаем. Но, Гарри, как тебе пришла в голову подобная идея?
Поттер поведал Тонксам о некоторых странностях, связанных с профессором, и о своих, а вернее, Гарольда, рассуждениях. С учетом же того, что они узнали о Сириусе от Люпина, подозрения Гарольда выглядели намного убедительнее.
— То есть он специально выбил из тебя сознание, чтобы получить возможность провести диагностику, — глаза Нимфадоры выдавали ее одобрение рискованной игре профессора. — И сделал это на глазах у кучи народа, причем никто ничего не заметил.
— Да, красивый ход, — согласилась Андромеда. — И этот Люпин получается хитрее, чем я думала. Он рассказал о преподавателе ЗОТИ, но я не додумалась, что это Блэк.
— Если, конечно, все обстоит именно таким образом, — Тэд сочувственно похлопал жену по руке. — Ты просто не владела всей информацией. Гарри, а как ты собирался проверить свои подозрения?
— Я прочитал в «Наставлении юному магу» что существуют чары определения родства, — Поттер уже давно приготовил план для выяснения личности Кеннеди. — И как раз собирался узнать у Нимфадоры, как можно ими воспользоваться.
Толковая идея тут же получила полное одобрение Тонксов. Тем более что если сами чары были пока сложноваты для Гарри, но вот создать на их основе нехитрый артефакт не составляло особого труда для взрослых магов. Заодно Гарри решил выяснить один вопрос, который достаточно давно занимал его. Признавая всю пользу подобной магии, Поттер не вполне понимал, зачем помещать описание этих чар в книгу, предназначенную для подростка. Гарольд в ответ на недоумение Поттера только хихикал и обещал, что в будущем Гарри все поймет. Поттер подумал, что сейчас вполне подходящее время, чтобы выяснить, почему столь мерзко хихикал зловредный темный волшебник.
— Гарри, нам с Нимфадорой нужно кое-что подготовить для создания артефакта, — Поттер с удивлением, что Андромеда слегка покраснела, услышав его вопрос. — Но Тэд тебе все объяснит.
И воспользовавшись некоторым замешательством мужа, миссис Тонкс поспешно покинула комнату, прихватив с собой дочку. Нимфадора напоследок заговорщицки подмигнула Гарри, коварно улыбаясь при этом.
— Э… Гарри, когда молодой человек и девушка начинают встречаться, постепенно их отношения становятся все ближе и ближе, — Тэд явно чувствовал себя не в своей тарелке, но мужественно выполнял поставленную женой задачу. — И иногда эти отношения заходят так далеко, что у них появляются дети.
Гарри, в общем-то, уже знал, что к появлению детей аисты, гномы и иные существа имеют весьма отдаленное отношение, так что он решил немного помочь Тэду. И хотя подробности таинственного процесса зачатия были пока что неизвестны ему, тем не менее, общее представление о различиях полов он имел. Живя у Дурслей, Гарри, конечно, не мог смотреть из своего чулана фильмы, которые Вернон и Петунья крутили по вечерам в гостиной, но зато все прекрасно слышал.
— Ну, я, в общем-то, знаю, что люди сначала встречаются, целуются, женятся, а потом у них появляются дети, — Поттер на секунду задумался. — Однако не пойму, при чем здесь определение родства.
— Видишь ли, Гарри, все обычно так и происходит, хотя иногда дети появляются, и когда люди не женятся, — Тэд цветом лица напоминал вареную свеклу. — Молодые люди порой слишком спешат. К тому же молодой человек не всегда может быть уверен, что именно он является отцом, вот тогда и помогают эти чары. Девушки, бывает, встречаются, целуются и… прочее одновременно с несколькими молодыми людьми.
Гарри широко раскрытыми глазами смотрел на Тэда. Нет, он, конечно, слышал, что существуют девушки сомнительной нравственности, но представить себе, что он сам будет встречаться с подобной «алой женщиной» не мог. В чем и поспешил заверить совсем засмущавшегося мужчину.
— Правильно, Гарри, в этом деле лучше не спешить и найти свою единственную, как сделал я, к примеру, — Тэд облегченно вытер лоб. — Тогда тебе и эти чары не понадобятся.
Гарри был вполне согласен с мистером Тонксом, однако в глубине его души сохранился некоторый червячок сомнения. Все же если бы отношения подавляющего большинства волшебников и ведьм были такими, как у его опекунов, то эти чары не поместили бы в подобную книгу.
* * *
То, что утро добрым не бывает, Сириус Блэк сумел познать на собственном опыте. Сегодня ему следовало вернуться в Хогвартс, и вчера вечером они с Лунатиком с похвальным усердием отмечали это дело. Количество опорожненных бутылок виски могло бы вызвать уважение у любого боцмана времен парусного флота, но вот последствия этого веселья в данный момент старательно отравляли жизнь Сириуса.
Поскольку предусмотрительность не входила в число добродетелей Блэка, антипохмельного зелья рядом с его кроватью, как и следовало ожидать, не оказалось. К счастью, Сириус имел немалый опыт совместных посиделок с друзьями, поэтому, преодолев слабость в коленях, он поплелся в комнату к Ремусу. Надежды Сириуса полностью оправдались, и он с облегчением опрокинул в себя содержимое одного из двух стаканов, заготовленных запасливым Люпином.
Ремус всегда был самым предусмотрительным членом их команды, поэтому утром после посиделок друзей его, как магнитом, тянуло к кровати. К тому же он никогда не храпел, что весьма ценилось в спальне Гриффиндора. Но идеальных людей не бывает, и после вечеринок Люпин обычно отсыпался до следующего вечера, поэтому Сириус не стал беспокоить друга, хотя часы говорили, что время завтрака давно миновало, и, пожалуй, пора было пообедать.
Почувствовав, что жизненные силы вновь возвращаются к нему, Сириус уже гораздо более твердым шагом направился на кухню, рассчитывая найти там что-нибудь съедобное. Конечно, запасы в доме имелись, но сейчас Блэку нужна была не просто еда, а еда, которую не надо готовить. Все же, несмотря на выпитое зелье, заниматься стряпней Сириус в данный момент был не готов.
Обнаружив немного хлеба и приличный кусок сыра, Сириус понял, что смерть от голода сегодня ему не грозит, и, разогрев с помощью заклинания воду в чайнике, приступил к очень позднему завтраку. Выпив пару чашек крепкого чая, Блэк решил посмотреть, как обстоят дела в Хогвартсе. Все же полгода преподавания выработали в нем некое чувство ответственности за школьные дела.
Открыв карту мародеров, Блэк сосредоточился на большом зале, где в это время должны были обедать все профессора и ученики, оставшиеся в Хогвартсе на каникулы. МакГонагалл и деканы факультетов были на месте, как и семерка учеников, оставшихся в школе. Семерка? Сириус точно помнил, что на последнем собрании учителей МакГонагалл говорила о шести учениках.
Сириус пробежал глазами по фамилиям учеников, большая часть которых была Уизли, пока не уперся взглядом в точку, подпись под которой заставила Блэка усомниться в действенности антипохмельного зелья. На всякий случай Сириус положил карту на стол и закрыл на десять секунд глаза. Слегка успокоившись, он задержал дыхание и вновь посмотрел на карту, сразу же убедившись, что зрение его не подвело. Рядом с точкой, обозначенной, как Рон Уизли, была еще одна, подпись под которой гласила: «Питер Петтигрю». Сириус вспомнил, что люди только драконьим гриппом болеют все вместе, а с ума сходят поодиночке, и понял, что ему срочно требуется, чтобы на карту взглянул кто-нибудь другой.
— Лунатик! — Блэк бросился в комнату единственного человека, который в данный момент мог ему помочь. — Немедленно поднимай свою задницу! Ты должен увидеть это!
|
|
|
| Рилан | Дата: Четверг, 16.05.2013, 16:06 | Сообщение # 64 |
|
Ночной стрелок
Сообщений: 66
| Мысли в тексте правильные изложены, и стиль весьма неплох, но както всё слишком вяло. Динамики ощутимо не хватает. С одной стороны вроде как и хорошо, когда у героев всё хорошо, но эдак скоро в сон потянет. Приключений почти никаких - взрослые со всем разберутся, прокачка где-то на очень заднем фоне, и в отсутствии обозримых и даже потенциальных опасностей - не критична. Поединки: показательная дуэль - в общех чертах, у остальных только упоминается. Любовная линия тоже ожидается без особых сюбрпризов.
|
|
| Serjo | Дата: Пятница, 07.06.2013, 21:58 | Сообщение # 65 |
|
Travelyane
Сообщений: 1957
| Глава 12. Неслучайные встречи
Возвращение с каникул всегда приносит с собой не только встречу с друзьями, но и успевшие подзабыться учебные будни. Кое-кто из учеников наивно надеялся, что профессора за время праздников забудут про задания, которые они дали на каникулы, но, как и всегда, этим мечтам не суждено было сбыться. Впрочем, страдали от маньяческого желания профессоров испортить детям каникулы далеко не все. Гермиона Грейнджер не имела ничего против написания кучи эссе во время праздников и, более того, успешно справлялась с этим.
К ее глубокому сожалению, профессор МакГонагалл на своем факультативе по обычаям магического мира давала, в основном, практические знания, поэтому заданий на каникулы не было. Но это не помешало Гермионе выполнить самостоятельную работу, нанеся на карту Британии места расположения всех общественных каминов и их названия. Впрочем, это было не так уж и сложно, учитывая, что таких мест набралось всего полтора десятка, и их большая часть находилась в Лондоне. К ее немалому удивлению, волшебники не удосужились опубликовать подобную схему, о чем она узнала, специально уточнив этот вопрос в книжном магазине «Флориш и Ботс».
Более того, сами сведения об этих общественных каминах Гермионе пришлось добывать путем опроса магов, чему особенно помогла вечеринка у Тонксов. А благодаря знаниям Аластора Муди вряд ли теперь многие волшебники были лучше ее информированы об этом вопросе. Во всяком случае, ее друзья, которым она показала свою работу, по достоинству оценили ее труды и либо уже сделали копии карты, либо собирались.
И вот теперь Гермиона с трудом дождалась окончания первого после Рождества урока с профессором МакГонагалл, чтобы показать ей свою работу. В мечтах она даже представляла себе, что директор школы сделает эту карту одним из пособий по Обычаям магического мира. И неважно, будет ли за ней закреплено официальное авторство, но сам факт того, что ее работа оставит свой след в школе, ужасно льстил самолюбию Гермионы.
К сожалению, сразу же подойти к директору не получилось, так как МакГонагалл отвлек Рон Уизли. Рыжеволосый гриффиндорец подошел к директору, едва та закончила урок, хотя сам он и не посещал эти занятия.
— Мэм, вы не могли бы… уделить мне… одну минуту? — Рон был весь красный от смущения, так что оставалось удивляться, как он вообще решился подойти к МакГонагалл. — Мне нужна ваша помощь.
— Конечно, мистер Уизли, — МакГонагалл вопросительно посмотрела на него. — Надеюсь, у вас не случилось ничего плохого?
— Э… профессор… у меня… пропала крыса, — Рон с трудом произносил слова. — Это… мой домашний зверек… Короста.
— Сожалею, мистер Уизли, — директор удивленно уставилась на него. — Но, собственно говоря, какую помощь вы рассчитываете получить от меня? Заклинаний, позволяющих найти вашего питомца, увы, не существует.
— Ну, мне посоветовали спросить вас… ведь кошки, бывает, охотятся на крыс, — гриффиндорец с подозрением посмотрел на живот МакГонагалл. — В общем… вдруг вы ее случайно… поймали.
Гермиона услышала смешок стоящего рядом с ней Гарри и тихонько стукнула его по руке. Она сама с трудом сдерживала улыбку, так как идея обвинить директора школы в том, что она потихоньку съела чью-то крысу, была верхом… абсурда. Но Гермиона старалась сохранить серьезный вид, так как преданность Уизли своему питомцу, как минимум, заслуживала уважения. Сама Гермиона ни за что не решилась бы подойти с подобным вопросом к профессору, но, видимо, гриффиндорская храбрость все же существовала в природе.
— Нет, мистер Уизли, я не видела вашего питомца, — голос МакГонагалл не изменился, и лишь резко сузившиеся глаза выдавали ее недовольство поведением ученика. — И уверяю вас, даже повстречайся я с ним, ему бы ничего не грозило. Так что вам придется поискать его в другом месте. И, кстати, кто вам посоветовал обратиться ко мне?
— Фред с Джорджем, они сказали, что Миссис Норрис заморожена, вот и получается… я хотел хотя бы узнать, как она… — убитым голосом произнес Рон. — Я попробую поискать ее где-нибудь еще, вдруг повезет.
— Будем надеяться на лучшее, хотя, конечно, крыса могла убежать куда угодно, — дипломатично заметила МакГонагалл. — Но, конечно, вы можете продолжать свои поиски, я понимаю… вас.
Что-то подсказало Гермионе, что, в отличие от убитого горем Рона, близнецы Уизли не найдут понимания у директора школы. По мнению Гермионы, им явно не повредило бы потрудиться пару недель на благо Хогвартса под руководством мистера Филча. В особенности учитывая то, что из-за них ей лучше сегодня не подходить к профессору МакГонагалл со своей исследовательской работой. Вряд ли директор будет сейчас способна оценить ее по достоинству. Гермиона сокрушенно вздохнула, подумав, что ей придется ждать еще целую неделю, прежде чем появится возможность с гордостью продемонстрировать свои труды.
* * *
В отличие от директора школы, профессор Кеннеди не забыл наградить учеников заданием на каникулы. И хотя он, как и профессор МакГонагалл, на своих уроках основное внимание уделял практике, требования к объему рождественского эссе по ЗОТИ были более чем серьезными. Видимо, достойный преподаватель подумал, что в течение полугода школьникам слишком хорошо жилось, и решил восстановить справедливость. В частности, второкурсникам пришлось подробно описывать действие всех заклинаний, которые они усвоили на уроках Кеннеди. Даже Гарри Поттеру, которому, кроме наставника, помогали еще и Тонксы, пришлось потратить на это эссе никак не меньше пяти вечеров. Можно было только искренне пожалеть тех ребят, которым приходилось самостоятельно рыться в книгах.
Детям казалось, что Кеннеди будет проверять эти эссе до летних каникул, хотя преподаватель и обещал выставить оценки в течение недели. Как ни странно, но профессор проявил чудеса расторопности, и на втором занятии ребята действительно получили проверенные работы обратно в свои руки. Гарри видел, как Гермиона жадно схватила свою работу и, быстро пробежав глазами резюме профессора, тут же убрала ее в сумку. Гарри напрягся, так как сейчас наступал момент истины.
«Не дергайся, — спокойный голос Гарольда вернул мальчика к реальности. — Веди себя как обычно, если не хочешь насторожить Кеннеди. Пять минут ничего не изменят».
Гарри, разумеется, соглашался с наставником, но вот воплощать в жизнь благие пожелания было совсем не просто. План проверки личности профессора Кеннеди, разработанный вместе с Тонксами, сегодня должен был наконец-то принести свои плоды и показать, правильной ли была догадка Гарольда относительно личности преподавателя. Азарт следователя требовал от Гарри хватать Гермиону и нестись прямиком в их гостиную, но здравый смысл в лице наставника, наоборот, советовал не торопиться.
Получив свое эссе и мельком взглянув на вполне ожидаемое «Превосходно», Гарри неспешно убрал его и, взяв всю свою волю в кулак, пошел на выход вслед за Гермионой. Но силы воли Поттеру хватило ровно до того момента, как он скрылся за дверью. Едва Гарри вышел из класса, как тут же поддался первоначальному порыву и, схватив за руку Гермиону, потащил ее в гостиную Хаффлпаффа. Как ни спешил Поттер, ему все равно казалось, что они еле ползут. Наконец-то родная гостиная распахнула свои двери перед возбужденным второкурсником, который уже чуть ли не приплясывал от нетерпения.
— Доставай скорее! — Гарри подтащил Гермиону к одному из столиков. — Клади, а я сниму маскировочные чары.
— Погоди, давай дождемся, пока все соберутся, тогда вместе и посмотрим, — рассудительно заметила Гермиона.— Ребятам ведь тоже интересно, хотя, конечно, кое-кто мог бы и поторопиться.
Было понятно, что под кое-кем подразумевались когтевранцы, которых профессор Флитвик задержал после своего урока. Остальная компания была уже здесь, не намного отстав от Гарри и Гермионы. Все же идея разоблачения профессора Кеннеди выглядела для детей более чем заманчиво. Сама мысль о том, что они смогут утереть нос руководству волшебного мира, уже более полугода безуспешно разыскивающего Сириуса Блэка, вызывала у них огромный азарт.
Дождавшись, пока все соберутся, Гермиона положила пергамент со своим эссе на стол. Гарри поднял палочку и, затаив дыхание, прошептал: «Папиро омус». Он потратил три дня на каникулах, тренируя это заклинание снятия маскировки, которое скрывало под собой руны, написанные кровью Андромеды Тонкс. Вероятность того, что профессор заметит, что с пергаментом что-то не то, была практически нулевой. Заклинание, примененное Поттером, работало только в том случае, если в установке маскировки участвовала магия волшебника, который пытается снять его.
Причем, как это и обстояло в данном случае, основную часть работы выполнял намного более опытный маг, а от того, кто будет снимать чары, требовалось лишь направить капельку своей силы в нужный момент. А вот остальным волшебникам приходилось иметь дело с заклинанием, наложенным далеко не школьником, так что реально обнаружить, что здесь что-то скрыто, мог лишь конченный параноик, готовый потратить пару часов на проверку каждого предмета, попавшего в его руки. А подобного не стоило ожидать даже от Грозного Глаза Муди.
Все Книзлы затаили дыхание, напряженно глядя на эссе Гермионы. Гарри уже рассказал ребятам, что если пергамент держал в руках родственник человека, написавшего руны, то они поменяют свой цвет с красного на синий, а по яркости цвета можно будет примерно оценить степень родства. Андромеда не поленилась и для того, чтобы Поттер мог правильно оценить результат, сделала два аналогичных артефакта. За один из них взялся сначала сам Гарри, а затем Нимфадора. И если после Поттера руны лишь слегка окрасились синевой, то касание девушки залило их насыщенным темно-синим цветом.
Конечно, этот метод был далеко не идеален, и для точного определения степени родства требовалось использовать кровь обоих предполагаемых родственников, но в данном случае он был просто незаменим. Ожидать, что профессор добровольно поделится своей кровью, было, как минимум, наивно, а все более-менее близкие родственники Андромеды были известны наперечет, и мистера Кеннеди среди них точно не было. Так что если цвет надписи будет темнее, чем у Поттера, то личность профессора можно будет считать установленной.
Место на пергаменте, где были нанесены руны, покрылось туманом, который рассеялся спустя мгновение, и глазам Гарри Поттера предстала надпись, чей насыщенный синий цвет расставлял все точки над «i».
* * *
Для аврора Долиша очередное дежурство в офисе Амелии Боунс по всем прикидкам должно было быть не таким скучным, как обычно. Причиной столь радостного события была стажер Нимфадора Тонкс, только что окончившая школу авроров. Если кто-то из молодых людей, поступавших на учебу в аврорат, предполагал, что сразу же после выпускных экзаменов их ждут увлекательные погони за темными магами, то они сильно ошибались. В департаменте магического правопорядка хватало бумажной работы, и молодому пополнению предстояло пройти семь кругов бюрократического ада, прежде чем они будут допущены к работе «в поле».
За сегодняшнее утро Нимфадора уже успела оценить все прелести службы, перебрав целую гору старых заявлений, заботливо заготовленную для нее Долишем, и заточить традиционные семьдесят семь карандашей с помощью специальной машинки. Сей жуткий магловский механизм в свое время Кингсли Бруствер реквизировал у Артура Уизли, который безо всякой системы коллекционировал магловские вещи. И вот уже десять лет этот артефакт выполнял нелегкую функцию воспитания у молодежи терпения и трудолюбия.
К некоторому разочарованию Долиша, как назло, сегодня в офис главы ДМП еще не заявился ни один волшебник с заявлением об обнаружении очередного «жутко темного мага». Вот в прошлое дежурство, когда с ним не было Тонкс, было два заявления от весьма почтенных старушек из Годриковой Впадины, утверждавших, что их молодой сосед наверняка является замаскировавшимся вампиром. Долиш долго хохотал, когда узнал, что юноша попробовал в магловском баре «Кровавую Мери» и потом излишне громко делился с приятелем впечатлениями от употребления этого достойного напитка. И это не считая обнаружения ставших уже привычными в последнее время пятерых Сириусов Блэков.
Дверь в офис открылась, и Долиш, едва взглянув на посетителя, понял, что удача не оставила его. Серьезное лицо посетителя в потертой мантии безошибочно указывало, что он пришел сделать «крайне важное сообщение». Так что сегодня Нимфадоре Тонкс все же придется поближе познакомиться с реалиями аврорских будней. Ну а он постарается приложить все усилия, чтобы она надолго запомнила своего первого «клиента». Традиции воспитания молодежи были святы, и Долиш не собирался их нарушать.
— Добрый день, — лицо аврора осветила не дежурная, а вполне искренняя улыбка. — Чем могу вам помочь?
— Добрый день, меня зовут Ремус Люпин, и я хотел бы поговорить с Амелией Боунс, — посетитель не обманул ожидания Долиша, строго следуя традиционному сценарию всех «разоблачителей».
— К сожалению, мадам Боунс сейчас отсутствует, — привычно соврал аврор. — Но вы можете сделать нам любые заявления. В конце концов, мы здесь и сидим для того, чтобы помогать людям. И, в любом случае, записаться на прием к мадам Боунс можно только после того, как вы предварительно изложите свой вопрос дежурному.
Посетитель ничем не выдал своего разочарования, даже не закатив возмущенную речь на полчаса. С точки зрения Долиша, это бы было большим плюсом в любой другой день, но сегодня он был бы не против получить более «упертого» клиента.
— Хорошо мистер… — клиент сделал паузу.
— О, простите, Долиш, аврор Долиш, — радостно закивал дежурный, поняв, что настал момент для выхода на сцену его практиканта. — Сейчас я вызову свою коллегу, и она примет от вас заявление. Мисс Тонкс, подойдите, пожалуйста!
Как ни был благодушен Долиш, но он не забывал внимательно следить за посетителем и заметил, что он слегка дернулся, услышав фамилию Нимфадоры. Будет крайне грустно, если окажется, что они хорошие знакомые. Каким бы ревнителем традиций ни был аврор, он не стал бы чересчур сильно издеваться над девушкой.
— Да, сэр! Добрый день, мистер Люпин, — Тонкс с радостью покинула глубины архива, куда была заброшена безжалостной рукой Долиша.
— Вы знакомы? — деланно удивился аврор.
— Мы встречались с мистером Люпином на вечеринке у нас в доме, — Нимфадора приветливо кивнула Ремусу. — Он друг отца моего приемного брата.
Настроение Долиша, несколько упавшее от перспективы лишиться бесплатного развлечения, вновь поднялось на несколько пунктов. Простой знакомый — это не друг, а значит, можно будет на законных основаниях насладиться педагогическими изысками.
— Тем лучше, тем лучше, — сладко проворковал Долиш. — У мистера Люпина имеется важное заявление, и вам поручается принять его у него. И не забывайте инструкцию!
Лицо Нимфадоры приняло самое жалостливое выражение, но это не могло поколебать ее сурового начальника. Инструкцию о том, как именно положено принимать заявления от граждан, написал в свое время какой-то фанат бюрократии, превратив простейший вопрос в настоящую пытку, как для сотрудников аврората, так и для заявителя. Естественно, ни один аврор, находясь в здравом уме, никогда не соблюдал этот шедевр бумагомарания. Но изучали ее все, и она долгие годы позволяла кураторам воспитывать молодежь.
— Мистер Люпин, назовите ваше полное имя и место проживания, — Нимфадора, поняв, что не стоит ждать милости от начальства, приступила к малоприятной процедуре.
Спустя полчаса Долиш хотел уже расцеловать Люпина. Этот потертый волшебник показал чудеса терпения, исправно отвечая на десятки идиотских вопросов, не имеющих ни малейшего отношения к делу. Тонкс время от времени пыталась пропустить отдельные пункты инструкции, но суровое покашливание Долиша возвращало ее на путь истинный. Ничего, ничего, девочке полезно на своей шкуре испытать, что значит — буквально следовать правилам. После того, как оформит пяток подобных заявителей, иммунитет к бюрократии у нее будет выработан всерьез и надолго.
— Итак, вы утверждаете, что доставили к нам незарегистрированного анимага, — Тонкс наконец перешла к сути дела. — Не могли бы вы продемонстрировать его нам?
— Разумеется, — покладисто согласился Люпин, выставляя на стол клетку с беспорядочно носящейся по ней крысой. — Он здесь. На клетку наложены чары неразрушимости, так что ему не убежать.
— Ступефай! Петрификус Тоталус! — Тонкс доказала, что не зря протирала мантию в школе авроров, с первого раза успокоив мечущегося зверька.
Достав парализованную крысу из клетки, Нимфадора приготовилась к процедуре проверки заявления.
— Происходит официальная проверка животного, представленного в аврорат Ремусом Люпином, — Тонкс браво тараторила положенные фразы. — Проверка производится стажером Нимфадорой Тонкс в присутствии старшего аврора Джона Долиша. Фините Анимагус!
К огромному удивлению Долиша, крыса вместо того, чтобы спокойно оставаться в дарованном природой состоянии, действительно превратилась в человека. К счастью, от инструкций бывает не один только вред, и поэтому палочка Долиша начала выписывать положенные движения еще до того, как он осознал увиденное.
— Ступефай! Пертификус Тоталус! Инкарцеро! — давнее правило сначала обездвижить непонятного типа, а уже потом разбираться, представлял он угрозу или нет, спасло жизнь не одному аврору. — Тонкс, немедленно вызови сюда мадам Боунс! Мистер Люпин, прошу вас сохранять спокойствие и не касаться вашей палочки!
* * *
После очередного урока ЗОТИ, в ходе которого доблестные хаффлпафцы в союзе с гриффиндорцами в очередной раз наполучали от профессора Кеннеди кучу жгучих проклятий, ученики спешили как можно скорее покинуть класс злобного преподавателя. Вот только на этот раз Гарри Поттер, вместо того, чтобы вместе с товарищами идти на обед, пристал к профессору с вопросом как правильно рассчитать скорость бега для того, чтобы максимально эффективно «рубить хвост кусками». И хотя в данный момент Поттера гораздо больше волновала возможность остаться наедине с преподавателем, вопрос был и в самом деле интересен.
Здесь Гарри обнаружил принципиальное расхождение между мнениями Гарольда и Нимфадоры, что, прямо скажем, случалось не так уж и часто. Если наставник упорно отстаивал идею, что в первую очередь надо думать об обеспечении собственной безопасности, «сестрица» с присущим ей воодушевлением придерживалась принципа нанесения максимального урона врагу. Впрочем, заключения из своих теорий оба эксперта делали абсолютно одинаковые: Гарри надо больше тренироваться в беге. Как ни удивительно, но профессор Кеннеди пришел к тем же выводам, хотя Поттер мог бы поклясться, что тот не советовался ни с Гарольдом, ни с Нимфадорой.
— И учтите, мистер Поттер, для того чтобы эффективно выполнять этот прием, надо использовать заклинания, гарантированно выводящие противника из строя хотя бы на некоторое время, — закончил свои поучения Кеннеди. — Если брать школьную программу, то вы ничего подходящего еще не учили. Так что не советую использовать этот метод на практике, хотя, безусловно, никто не мешает вам тренироваться.
«А именно бегать, бегать и еще раз бегать, — съехидничал Гарольд. — Кто не может работать палочкой, пусть работает ногами, сколько раз можно повторять».
«Между прочим, кое-кто утверждал, что мне еще рано разучивать более эффективные заклинания, — справедливо возмутился Поттер. — И этот кое-кто прямо сейчас издевается надо мной».
«Не спеши, у тебя наконец-то наметился нормальный контроль силы, так что ты еще наплачешься от этих новых заклинаний, — Гарольд не забывал радовать своего ученика. — А пока что тренируй ноги и не забывай про нашего профессора».
«Конечно, как я мог забыть, — усмехнулся Поттер. — Гарольд всегда прав. А если не прав… то такого не бывает».
— Благодарю вас за совет, профессор Кеннеди, — Гарри напрягся, приготовившись к любым неожиданностям. — Или, правильнее будет сказать, профессор Блэк.
Преподаватель удивленно вскинул голову, и его лицо одновременно выражало и удивление, и радость.
— И откуда у вас такие нездоровые идеи, мистер Поттер? — преподаватель уселся на стол. — Вы ничего подозрительного не ели на завтрак?
«Он бы еще поинтересовался, что ты курил!» — наставник не забыл вставить свой комментарий.
— Нет, профессор, — Гарри уселся на соседнюю парту. — Вы первый раз прокололись с картой, отнятой у близнецов Уизли, а потом чары родства показали, что вы не чужой человек для Андромеды Тонкс.
— Да, Меда всегда была самой умной из моих кузин, — одобрительно кивнул преподаватель. — Вот только тебе не кажется, Гарри, что оставаться наедине с беглым преступником — не самое правильное занятие?
«Если бы мы думали, что он настоящий преступник, с ним разговаривал бы сейчас Грозный Глаз, — фыркнул Гарольд. — Хотя с учетом отсутствия у тебя инстинкта самосохранения, не удивлюсь, если бы ты лично бросился разить врага».
«Не преувеличивай, — Гарри в душе признавал, что наставник был не так уж и не прав. — Я все же способен оценить свои силы. Хотя представься удобный случай…»
«То одна пустая голова стала бы не нужна его мертвому владельцу, — резюмировал Гарольд. — А с ней пострадала бы и гораздо более разумная личность».
«Ты бы тогда меня и на том свете попрекал лет тысячу, — не остался в долгу Поттер. — Так что придется мне беречь свою драгоценную голову».
— Мы не так уж и наедине, профессор, — усмехнулся Поттер, взъерошивая волосы. — Если вы посмотрите на дверь, то увидите, что в коридоре стоит Невилл и следит за мной. А за ним следит Сьюзен, стоя на углу, а за ней Гермиона, которую, кстати, сейчас видит Майкл Корнер, разговаривающий с профессором Флитвиком.
«А еще стоит упомянуть Эббот, которая держит связь с Забини посредством связного зеркала, — уточнил довольный своей предусмотрительностью наставник, который принимал самое деятельное участие в разработке плана разоблачения Блэка. — Но нашему профессору знать это не обязательно. Умеешь считать до десяти, остановись на восьми».
— Ну что же, не могу не одобрить твою предусмотрительность, — Сириус Блэк одобрительно кивнул. — Но мне, знаешь ли, интересно, что ты теперь собираешься делать.
— Я собираюсь убедиться, что вы действительно не предавали моих родителей, — спокойно произнес Гарри — Я почти поверил тому, что рассказал Люпин, но мне хотелось бы лично получить вашу клятву.
— Ну что же, это не трудно, — Сириус поднял палочку. — Только ответь на один вопрос. Если бы Ремус не проболтался, у нас бы состоялся этот разговор?
— Думаю, да, — улыбнулся Гарри. — Мне почему-то кажется, что имей вы какие-то коварные замыслы, то давно бы их реализовали, а не мучили бы школьников зверскими эссе.
Профессор согласно кивнул и произнес магическую клятву. Гарри с облегчением вздохнул: все же предположения — это очень хорошо, но твердая уверенность намного лучше. Поттер махнул рукой Невиллу, давая сигнал отбоя тревоги.
— Мистер Блэк, а вы не пытались найти Петтигрю? — Гарри сквозь зубы произнес фамилию предателя.
— Зови меня Сириус, безо всяких мистеров, — попросил Блэк. — Все же я твой крестный, хотя признаюсь, до сих пор исполнял свои обязанности далеко не лучшим образом. А насчет Питера можешь не беспокоиться, он уже гостит в ДМП.
— Ты его поймал! — удивлению Поттера не было предела. - Ты просто гений! А где он прятался?
Сириус, радостно ухмыляясь, поведал крестнику историю чудесного преображения крысы, принадлежавшей Уизли. Гарри никак не мог поверить, что человек мог десять лет просидеть в своей анимагической форме, однако факты оставались фактами. Гарри вспомнил, как переживал по поводу своего питомца Рон, и рассказал Сириусу про сцену с МакГонагалл.
— Да, если он решился проверить, не слопала ли Минни его крысеныша, значит, Питер и вправду оказался хорошим животным, — Сириус хищно осклабился. — Но это его не спасло. Хотя надо будет Рону подарить нормальное животное в виде компенсации, все же стащить у него крысу было… забавно.
— А что теперь будет с Петтигрю? — Гарри, несмотря на то, что Гарольд, Тонксы и МакГонагалл занимались его просвещением, пока что довольно смутно представлял правовую систему волшебного мира. — Он ведь сполна получит за свое предательство?
Сириус успокоил Гарри, гарантировав, что Питера ждет та же участь, какой подвергся Блэк, а именно — пожизненное заключение в Азкабане. Причем, когда Блэк вспоминал волшебную тюрьму, он буквально весь передергивался. Да Гарри и сам имел опыт встречи с дементорами и прекрасно понимал, что такое заключение далеко не подарок. А окончательно Поттер успокоился, когда узнал, что Петтигрю сознался в своих преступлениях под зельем истины.
— Черт, жаль, что я не видел физиономии авроров, когда крыса превратилась в человека, — Сириус весело рассмеялся. — Ремус сказал, что дежурный сначала не поверил ему, приняв за обычного сумасшедшего. Зато потом он чуть не сломал челюсть, от удивления упавшую на пол. И, кстати, допрос с него снимала твоя родственница Нимфадора, так что сможешь узнать из первых рук, как эту картину увидела она.
— А почему она мне ничего не рассказала? — удивился Поттер.
— Еще не успела, — махнул рукой Сириус. — Лунатик только сегодня утром притащил Питера в аврорат, а с дежурства она сменится лишь завтра. А мне Ремус сразу же передал о своем походе, едва только вышел из министерства.
Гарри подумал, что сегодняшний день явно стоит сделать праздничным. Мало того, что он убедился, что его крестный действительно не был тем ужасным преступником, которым пугали детей, так еще и человек, из-за которого погибли его родители, получит теперь по заслугам. И рядом с ним будет еще один друг его родителей, что давало Гарри еще одну капельку тепла.
— Но раз Питер пойман, значит, тебя оправдают? — с надеждой спросил Поттер. — Не могут же обвинять двух человек в совершении одного и того же преступления.
— С тем бардаком, который царит в министерстве, могут еще и не то, — хмыкнул Сириус. — Но думаю, меня действительно скоро оправдают. Там есть кому потеребить этих бюрократов. Вот только превращаться из профессора Кененди в Сириуса Блэка я до конца года не собираюсь.
— А почему? — Гарри был уверен, что Сириусу хочется как можно раньше превратиться в себя самого.
— Ну, мне, признаться, понравилось вести занятия в Хогвартсе, — мечтательно протянул Блэк. — Особенно после того, как Ремус занялся проверкой домашних заданий. Лунатик всегда был завзятым книжником, так что ковыряться в ваших эссе для него одно удовольствие. А когда Минни узнает, как лихо я ее провел, мне лучше находиться как можно дальше от нее. Так что дождусь конца года, и профессор Кеннеди тихо исчезнет, и появится Сириус Блэк. А МакГонагалл мы расскажем правду в частном порядке. И очень быстро убежим…
* * *
Статья, посвященная сенсационному суду над Питером Петтигрю, появилась в «Пророке» через неделю. Школьники живо обсуждали новость о том, что Сириус Блэк оказался невиновным в тех преступлениях, в которых его обвиняли. К немалому разочарованию Гарри, далеко не все ребята, обсуждая эту новость, сочувствовали человеку, который, будучи невинным, провел одиннадцать лет в тюрьме. Причины у школьников были разными: кто-то говорил о том, что если раньше Блэк и не был преступником, то, посидев в тюрьме, наверняка стал им. Кто-то полагал, что Блэк на самом деле все равно виновен, но сумел подкупить министерских чиновников, чтобы очистить свое имя, а кто-то даже считал, что виновен он или нет, но представителю семьи со столь темной историей самое место в Азкабане.
Поттеру очень хотелось посмотреть на физиономии этих «мыслителей», когда они узнают, что этот страшный преступник ведет у них занятия в школе. Увы, но это желание по-прежнему оставалось мечтой, так как Сириус не собирался подводить МакГонагалл и являть в Хогвартсе свое истинное лицо. Над директором и так сгущались министерские тучи, а МакГонагалл все же была одним из немногих людей, к которым Сириус питал уважение.
Друзья по праву гордились своим открытием личности Блэка и с трудом сдерживали улыбки, когда проходили мимо преподавателя. Хотя следует признать, что Сириус не позволил друзьям расслабляться и не подумал снижать для них требования на своих уроках. К тому же профессор, у которого теперь появился тайный помощник в лице Люпина, начал уделять внимание не только практике, но и усиленно задавал детям эссе для самостоятельной работы.
Бедняга Лунатик усиленно корпел, проверяя работы учеников, тем самым обеспечивая школьникам усиленное поглощение знаний. МакГонагалл, которая и без того была довольна своим удачным выбором преподавателя ЗОТИ, теперь вообще считала его чуть ли не идеалом. Как по секрету сообщил Сириус, она даже извинилась перед ним, что не может продлить контракт преподавателя, так как место было уже обещано другому.
Перед самыми пасхальными каникулами Блэк попросил Поттера зайти к нему вечером в кабинет. Гарри уже много раз бывал у Сириуса, слушая его рассказы о школьных временах, и думал, что крестный заготовил еще одну порцию историй. Но на этот раз речь зашла о другом.
— Гарри, я когда-то давал слово Джеймсу и Лили, что позабочусь о тебе, если что-нибудь случится, — Сириус выглядел смущенным, что вообще-то являлось редкостью для него. — Согласно их завещанию, я должен был воспитывать тебя, но не слишком-то преуспел в этом.
«Ну да, сидя в Азкабане, заниматься воспитанием ребенка довольно проблематично, — фыркнул Гарольд. — Впрочем, учитывая его безбашенность, раньше или позже он все равно мог бы попасть туда. Одна его шутка с профессором Кеннеди чего стоит».
— Бродяга, мне тоже жаль, что я жил не с тобой, а с Дурслями, — Гарри не мог понять причины смущения Сириуса, а наставник вместо того, чтобы помочь ему, занимался подколками. — Но теперь-то все в порядке, закончится учебный год, и ты сможешь открыто общаться со мной.
— Вот об этом я и хотел поговорить, — Сириус засмущался еще больше. — Понимаешь, я думал, может быть, ты захочешь жить со мной. Мы сейчас живем с Лунатиком в моем доме в Лондоне, конечно, когда я не в школе, и ты мог бы присоединиться к нам. Само собой не на все время, но хотя бы ненадолго.
— Конечно, мне нравится эта идея, — Гарри с удовольствием проводил время с Сириусом и не видел препятствий для того, чтобы это не делать на каникулах. — Ты ведь приедешь к Тонксам, там и договоримся.
— Отлично Гарри, я знал, что ты так ответишь! — радостно заявил Бродята. — Надеюсь, ты замолвишь за меня словечко перед Андромедой? А то она меня еще в детстве считала отъявленным шалопаем.
«И надо сказать, она была права, — протянул Гарольд. — Сириус точно испортит тебя. Тебе следует общаться исключительно с положительными людьми, например со мной».
«Думаю, познакомься с тобой Андромеда, она признала бы, что Сириус образец добронравия, — Гарри мысленно показал язык. — Хоть и провел кучу лет в Азкабане, он, по крайней мере, обитает в собственной голове, чего кое о ком не скажешь».
— Бродяга, думаю, и Андромеда, и Тэд, и Нимфадора будут рады тебе, — Гарри задорно улыбнулся. — Ну а я, так и быть, как-нибудь стерплю твое общество.
— О горе мне, сам Гарри Поттер лишь терпит меня! — возопил Сириус. — Но мы это быстро исправим. А ну как, мистер Поттер, к барьеру!
— К вашим услугам, сударь, — Гарри изобразил шуточный салют своей палочкой, ловко выпрыгивая из кресла. После того, как Гарри выяснил личность Блэка, тот при каждом удобном случае тренировал его в дуэльном искусстве. Школьный чемпионат шел к финалу, и Гарри уже оставался единственным второкурсником, участвующем в нем. Оставались лишь поединки между семью чемпионами своих курсов, которые носили скорее показательный характер, так как никто не рассчитывал, что младшекурсники смогут на равных противостоять старшим ребятам. Гарри был согласен с этим, вот только отдельный тип, нагло поселившийся в его голове, придерживался несколько иного мнения.
|
|
|
| Serjo | Дата: Пятница, 07.06.2013, 21:59 | Сообщение # 66 |
|
Travelyane
Сообщений: 1957
| * * *
Свой первый поединок с Джинни Уизли Гарри выиграл без особых проблем. Девочка стала победительницей среди первокурсников благодаря своей ловкости и неплохому знанию базовых заклинаний. По настоянию Гарольда, Поттер внимательно следил за всеми финалами и полуфиналами и получил определенное представление обо всех возможных соперниках.
На поединках между чемпионами были сняты все ограничения на используемые заклинания, кроме опасных для жизни соперника, так что Джинни попыталась поразить Гарри своей домашней заготовкой в виде летучемышиного сглаза, как назвал это заклятье профессор Флитвик, комментирующий поединки. Но это мало ей помогло, так как и Нимфадора, и Сириус не зря хвалили Гарри за увертливость. Но теперь его ожидала встреча с намного более серьезным соперником, четверокурсником Дином Полански с Рейвенкло.
— Эт ву прэ? Алле! — Сириус дал команду на начало поединка.
Гарри пришлось напрячь все силы, дабы дуэль не закончилась, не успев толком начаться. Дин обрушил на Поттера несколько хорошо подготовленных серий заклятий. Именно подобную тактику Флитвик считал наиболее выигрышной в спортивных поединках. Играй Гарри по тем же правилам, он бы практически гарантированно проиграл, так как его арсенал заклинаний был явно беднее, и, соответственно, серии, которые он мог создать, короче.
К счастью, благодаря предусмотрительности Гарольда, Поттер был готов к подобному повороту событий. Заранее разрабатывая тактику на этот поединок, наставник предложил использовать не спортивный, а боевой стиль. Конечно, попадись ему более опытный соперник, Гарри бы неминуемо проиграл, так как спорт — это не реальное сражение, но Гарольд надеялся, что Дин не успеет перестроиться. Помост, на котором проходили дуэли, был магически защищен, так что Гарри усиленно бомбардировал его обычными оглушающими заклинаниями, работая на рикошетах, а для обороны используя лишь свою ловкость. И Дин в итоге не мог закончить ни одну серию, вынужденный прерываться на создание щитовых чар. В маневренности он все же уступал Поттеру и не мог столь же эффективно работать на уклонениях.
Долго так продолжаться не могло, и Полански уже загнал его на край помоста, но все же Дин не был мастером, подобным Флитвику или Блэку, так что он наконец допустил ошибку. Очередные Ступефаи, почти одновременно летевшие ему в ноги и в лицо, вынудили Полански неловко подпрыгнуть и выставить щит. На долю секунды он остался беззащитным, и Гарри не упустил свой момент.
— Акцио, ботинки! — Гарри направил палочку на ноги Дина.
«Ну что, я же говорил тебе, что для победы над средним противником не нужны суперсложные чары, — Гарольд довольным голосом прокомментировал звучное падение Дина, после которого Гарри парализовал соперника. — И, кстати, поздравляю, на этот раз ты справился без моей помощи».
«Спасибо! — похвала наставника была приятна. — Но, между прочим, это чары четвертого курса, которые я вроде бы знать и не должен. Я же разучил их лишь неделю назад».
«Если бы ты быстрее освоил контроль над магией, изучил бы раньше, — проворчал Гарольд. — Я тебя обучаю новым чарам, когда ты готов их нормально выполнять, а не тогда, когда тебе приспичит. Но, увы, ученик мне попался на редкость… тугодумный».
«Нет плохих учеников, а есть плохие учителя, — Гарри не помнил, где прочитал эту фразу, но она явно пришлась к месту. — Так что, может быть, сначала посмотришь на себя?»
“Когда Генри Форд написал этот афоризм, он не знал Гарри Поттера, — философски заметил наставник. — И я очень сильно удивлюсь, если вдруг окажется, что ты помнил, кого цитировал».
К стыду Поттера, Гарольд в очередной раз оказался прав. Впрочем, это не меняло того факта, что магия действительно была непростым делом, и ее освоение, даже с помощью отличного учителя, все равно оставалось тяжким трудом. И Гарри старался изо всех сил, хотя порой и завидовал беззаботности некоторых юных волшебников. Но, в отличие от него, на них никто не возлагал безответственных надежд на спасение мира, а заодно за ними не охотился злобный темный маг. Так что ему волей-неволей приходилось признать, что жить жизнью обычного ребенка в его случае не судьба.
Последним соперником Гарри в ходе «показательного» турнира оказался Седрик Диггори. Старший хаффлпаффец сумел победить в тяжелой дуэли слизеринца Маркуса Флинта, а затем одолел семикурсника Оливера Вуда с Гриффиндора. Капитан квиддичной команды львов был весьма ловок, но Седрик сумел показать, что знание редких заклинаний иногда может оказаться весьма полезным. Во всяком случае «Гургус Фулгур», поразивший Вуда десятками маленьких молний, стал для него неприятным сюрпризом.
С одной стороны, сражаться со старшим товарищем было не тем делом, которое могло доставить Поттеру удовольствие, но с другой, то, что победителем в любом случае оказался бы хаффлпаффец, льстило гордости истинного барсука. Как и обычно, когда доходило до дела, их факультет показывал, чего он стоит на самом деле.
«Вот теперь главное — мастерски проиграть этот поединок в трудной борьбе, — задумчиво пробормотал Гарольд. — Но надо продержаться хотя бы две-три минуты».
«Если мне не изменяет память, кто-то хотел, чтобы я показал класс в этом турнире, — Гарри заподозрил, что наставник опять прикалывается над ним. — И этот кто-то говорит, что я теперь должен проиграть».
«Ты и так показал себя с самой лучшей стороны, — Гарольд сделал мастерскую паузу. — Но, как известно, лучшее — враг хорошего. Победи ты сейчас, и у тебя за спиной начнутся шепотки, мол, не слишком ли крут этот Поттер! Не иначе он новый Темный Лорд! А так ты просто покажешь всем, что ты очень способный ученик».
«Ну не поддаваться же мне! — возмутился Поттер. — Это же честный поединок».
«А тебе и не придется, — захихикал Гарольд. — Не думай, что ты такой уж крутой дуэлянт, с Дином тебе во многом повезло. Так что если не случится ничего экстраординарного, то все пойдет как надо. Просто помни, что это спорт и не пытайся победить любой ценой».
Как ни странно, но Гарри действительно едва не выиграл этот поединок. В середине боя в толпе учеников, окружавших помост, сверкнула вспышка фотоаппарата, ослепившая Седрика. На секунду пятикурсник потерял ориентацию, и это могло закончиться для него весьма печально. Могло, но не закончилось.
Гарри, увидев, что его противник оказался в беспомощном состоянии, вместо того, чтобы ударить его, вскинул палочку, показывая, что дождется, пока соперник снова не придет в норму. Диггори проморгался и удивленно огляделся, пытаясь понять, почему он еще не валяется на помосте. Осознав, что произошло, Седрик послал Гарри салют и так же замер с поднятой палочкой.
Зал разразился аплодисментами, по достоинству оценив благородство соперников. Видимо, желая, чтобы первый дуэльный чемпионат закончился именно на такой возвышенной ноте, профессор МакГонагалл лично прервала поединок, присудив Седрику победу по очкам. Довольные дуэлянты покинули помост и тут же подверглись нападению хаффлпаффцев, желавших показать свое расположение товарищам. Правда, Гарри предпочел бы, чтобы способ, который они избрали для этого достойного дела, был бы менее… удушающим.
«Учись нести тяжкое бремя славы! — пафосно воскликнул наставник. — И подумай о том, что случилось бы, если б ты победил. Считай, я в очередной раз своими мудрыми советами спас твою жизнь!»
«Бедняга Флитвик, представь, что с ним было, когда он стал чемпионом Европы, — фыркнул Гарри, пытаясь вдохнуть воздуха. — Интересно, какой идиот влез в поединок со своей вспышкой?»
«Ну, влез-то он очень удачно! — не поддержал возмущение Поттера наставник. — Если бы его не было, его надо было бы назначить. Даже обидно, что сам до этого не додумался».
«И кстати, об этом, — напомнил себе Гарри. — Я не стал добивать Седрика не потому, что ты советовал проиграть бой, я даже не думал об этом в тот момент. Просто это получилось само собой».
«Вот, вот, я и говорю, Хаффлпафф — это опасное заболевание, да еще к тому же и заразное. Достаточно посмотреть на твоих друзей с других факультетов, — Гарольд усмехнулся. — Вот только не забывай, если бы это был не спортивный поединок, а реальный бой, то прояви ты вновь свою честность, твое мертвое тело сейчас валялось бы на земле. И ты был бы уже не способен защитить своих друзей от злобного врага. Так что не забывай, когда твое благородство уместно, а когда нет».
|
|
|
| Serjo | Дата: Пятница, 07.06.2013, 22:01 | Сообщение # 67 |
|
Travelyane
Сообщений: 1957
| Эпилог
На праздничном обеде у Тонксов, проходившем на Пасху в узком семейном кругу и посвященном восстановлению честного имени кузена хозяйки дома, кроме Сириуса и Ремуса, которые имели непосредственное отношение к этому событию, из других гостей присутствовала лишь некая дама под вуалью. Для Гарри не было секретом, что рядом с ним сидит Нарцисса Малфой, но поскольку официально она не могла появиться в доме сестры, приходилось соблюдать условности. Нарцисса и так очень сильно рисковала своей репутацией, появляясь у Тонксов, но семейные узы были для нее святы, и леди не смогла пропустить это событие.
«Между прочим, идея с вуалью не так уж абсурдна, — задумчиво пробормотал Гарольд. — Случись что, и ты даже под веритасерумом сможешь заявить, что не видел Нарциссу у Тонксов».
— Сириус, ты ведь собираешься жить в своем старом доме? — Андромеда укоризненно посмотрела на кузена, который предложил ей, чтобы Гарри провел пару дней вместе с ним. — Ты хоть подумал, сколько на площади Гриммо опасных артефактов, которые мало совместимы с безопасностью ребенка?
— Ну, Меда, мы там с Ремусом слегка все подчистили, — беспечно отозвался Блэк. — К тому же, я всегда буду рядом.
— Вот этого-то и стоит опасаться, — чуть слышно пробормотала Нарцисса, но так, чтобы ее все услышали. Замечание миссис Малфой вызвало смех у всех, кроме самого Сириуса.
«Удивительно, и почему никто не верит в то, что твой профессор может быть ответственным человеком? — наигранно удивился Гарольд. — Учти, ученик, как создашь себе репутацию, так она и будет за тобой тянуться».
— Кузен, скажи честно, сколько проклятий вы с мистером Люпином получили, пока занимались этой вашей «расчисткой»? — Андромеда насмешливо посмотрела на Сириуса. — Если вы, конечно, хоть на сколько-нибудь всерьез отнеслись к этому делу.
— Я — ни одного! — гордо заявил Бродяга. — А те два случая с Лунатиком можно не считать, я его сразу же вылечил.
— Ну, ты-то вырос в этом доме, — рассудительно заметил Тед. — Да и Ремус является опытным магом, а для ребенка это все же не самое подходящее место.
— Признаться, я говорил об этом Сириусу, но он считает, что Гарри не помешает соответствующая практика, — виновато произнес Люпин. — У мальчика просто поразительные способности к ЗОТИ, так что, возможно, это и правильно.
— Здорово! И мы могли бы потренироваться вместе с Гарри в обнаружении темных артефактов, — Нимфадора состроила несчастное лицо. — А то эти дежурства в аврорате такая скука. Я-то думала, что там будет интересно…
— А идея не так уж и плоха, — кивнула головой Нарцисса. — И кстати, Драко бы тоже не помешало познакомиться с по-настоящему серьезной магией. Надеюсь, Сириус, он достойно проявляет себя на твоих уроках?
— Он неплох, но от твоего сына я мог бы ожидать большего, — Сириус серьезно взглянул на кузину. — Неужели Люциус не уделяет должного внимания подготовке сына?
— Люц больше заботится о политике, а не о магии, — вздохнула женщина. — Я, конечно, делаю, что могу, но ты же знаешь, меня больше интересовали зелья. Вот я и хотела, чтобы Драко немного встряхнулся. Политика — это хорошо, но не стоит забывать, что мы волшебники, а сила — это всегда сила.
Сириус согласно кивнул головой и высказал идею, что ему действительно не помешает помощь в зачистке дома. К немалому удовлетворению Гарри, Андромеда и Тед не стали особо возражать, но настояли, что заниматься столь серьезным делом следует, когда на это будет достаточно времени, — а именно летом.
— Тогда и у Гарри будут каникулы, и Нимфадора закончит стажировку и, наконец, выполнит свое обещание, — Андромеда уловила вопросительные взгляды Сириуса и Ремуса. — Мы договорились, что после школы авроров моя дочь поступит в университет, где будет изучать право. Вы же не думаете, что патрулирование какой-нибудь Косой аллеи является подходящим занятием для девушки.
— Мама, не забывай, я уже взрослая, — возмутилась та. — И да, я обещала, что закончу университет, но после этого все равно вернусь в ДМП.
Андромеда понимающе переглянулась с Нарциссой. Как прокомментировал это Гарольд, женщины были уверены, что за шесть лет интересы Нимфадоры десять раз успеют поменяться, и вся романтика аврорской работы уйдет в прошлое. А вот знания, полученные в школе авроров, пригодятся ей не раз и не два. Так что Андромеда поступила весьма мудро, пойдя на компромисс с дочерью. В итоге Нимфадора получила хорошее магическое образование, и вдобавок получит отличное общее. В том, что денег у Тонксов хватит на любой университет, сомневаться не приходилось.
— Ну ладно, дождусь лета, — притворно посокрушался Сириус. — Тогда и повеселимся от души.
— Если ты думаешь, что я оставлю моих детей с тобой, пока лично не уверюсь, что дом безопасен для них, то сильно ошибаешься, — усмехнулась Андромеда. — И кстати, можно будет пригласить друзей Гарри, им тоже будет интересно познакомиться с серьезной магией. Во всяком случае, Гермиона точно будет в восторге.
Гарри заметил, как Нарцисса слегка скривилась при упоминании имени его подруги. Как предупреждала Андромеда, ее сестра довольно предвзято относилась к маглорожденным. Причем то, что Гермиона лучше Драко осваивала магию, никак не способствовало изменению взглядов женщины. Но, во всяком случае, у Нарциссы вполне хватало такта не афишировать свои взгляды, тем более в присутствии Тонксов. Там, где начинается семья, там заканчивается политика, и женщина прекрасно осознавала этот факт. И уж тем более она не хотела, чтобы отношение к маглорожденным помешало ее сыну лучше познать магию. Для слизеринки принцип: «Выгода превыше всего» был не пустым звуком.
— Замечательная идея! — Сириус был в восторге от перспективы, что в его доме появится целая компания молодежи. — Чем больше народу, тем веселее! А то после Хогвартса в этом пустом особняке и в самом деле довольно скучно.
* * *
Профессор Слагхорн с озабоченным видом разглядывал две книги, лежащие перед ним. Одна из них была подарком на последнее Рождество, полученным от его более чем многообещающего ученика. Профессор очень гордился школьником, в столь раннем возрасте сумевшим сделать весьма толковый перевод древнего трактата об увеличении магической силы. А подпись, выполненная размашистым почерком: «Дорогому профессору Слагхорну от уважающего его автора», льстила самолюбию преподавателя. Таким подарком было не грех и похвастаться лишний раз. А точнее, далеко не один раз.
Гораций Слагхорн вообще обожал подарки, причем его не сильно волновало, дорогие они или дешевые. Коробочке с любимым печеньем, стоящей десять сиклей, он радовался ничуть не меньше, чем запонкам за сотню галлеонов. Главным было внимание, а дорогие вещи профессор мог себе позволить купить и на свои деньги. И подобная книга, тем более прекрасно оформленная, вполне отвечала требованиям Слагхорна. Если бы не одно «но».
Это самое «но» также было подарком, но уже от другого ученика, сделанным полсотни лет назад. Перевод со староанглийского фолианта о контроле за магической силой и методах его тренировки сам по себе давно уже стал огромной редкостью. Но главным было не это. Опытный преподаватель в любом другом случае мог бы поклясться, что обе книги переводил один и тот же человек.
Один стиль, один и тот же перевод сложных фраз, употребление тех же выражений — все это не оставляло сомнений в том, что автор двух переводов один и тот же. И не только это. Псевдонимы «Анонимус» и «Безымянус», коими были подписаны книги, почти идентичные дарственные надписи — и это указывало на единство автора. Вернее, почти все. В раздумья профессора Слагхорна вводили подписи авторов: Гарри Джеймс Поттер и Том Марволо Риддл.
* * *
Вчерашний день выдался непростым для самого старого аврора Англии Аластора Муди. Точнее, теперь правильнее будет говорить: бывшего аврора. Вчера весь личный состав аврората, начиная с его начальника Рудольфуса Скримджера и заканчивая зеленым стажером Нимфадорой Тонкс, с торжеством проводил Аластора на давно заслуженный отдых. Вернее, это они полагали, что на отдых, а сам Муди не собирался вкладывать меч в ножны.
Истинный мракоборец с тоской смотрел, как год за годом их подразделение, которое изначально должно было бороться с темными магами, превращается в послушных шавок министра. Руководство волшебного мира с энергией, достойной лучшего применения, вытравливало старый дух аврората, заменяя его безжизненным скелетом инструкций. Так что Аластор рассматривал свою отставку как освобождение от министерских пут и возможность до конца исполнить свой долг мракоборца.
Предмет, который лежал перед ним, и вызывал у Муди отвращение, несмотря на то, что его магическая сущность, собственно, и провоцировавшая подобное отношение, была уничтожена им самим несколько месяцев назад. Проклятый крестраж Тома Риддла, возомнившего себя великим Темным Лордом, уже не один день занимал мысли Аластора. Кусок души волшебника, позволяющий тому остаться на этом свете, даже получив смертельное проклятие, якорь, не дающий душе уйти на новый виток вечной жизни, грязь, оскверняющая этот мир самим фактом своего существования, — все это был он, крестраж.
Любой другой человек на его месте решил бы, что Риддл теперь окончательно уничтожен и не представляет угрозы. Любой, но не тот, кто сделал своим девизом слова: «Постоянная бдительность»! Если человек решился испоганить свою душу один раз, от него можно ожидать чего угодно. Тем более портрет Альбуса Дамблдора, с которым Муди общался в Хогвартсе, подозревал, что Риддл сделал их несколько. Нельзя сказать, чтобы Муди безоговорочно доверял старому хитрецу или вообще хоть кому-нибудь, но предосторожность лишней не бывает.
К некоторому облегчению Муди, существовал простой способ проверить, умер ли Волан-де-Морт окончательно или нет. Темная метка, которой «наградил» этот Темный Лорд своих соратников, была завязана на его магию, а значит, могла окончательно исчезнуть с их плеч только с полной смертью хозяина. Конечно, часть упиванцев благополучно обитала в Азкабане, но кое-кто сумел уйти от правосудия, и теперь находился в досягаемости Аластора.
Было бы наивным предполагать, что они добровольно пойдут на сотрудничество со своим давним врагом, но Муди добровольность была и не нужна. Ему нужен был результат. И как раз один из этих типов, слишком загулявшийся на свободе, по мнению Муди, в ближайшее время окажет ему небольшую услугу. А уж добровольно или нет — это вопрос выбора. Захочет — поможет, не захочет — помучается и все равно поможет. Для Аластора война еще не закончилась, а, как известно… На войне, как на войне.
|
|
|
|
|
