|
|
Вальпургиев рассвет
| |
| Таис | Дата: Четверг, 17.07.2014, 08:20 | Сообщение # 151 |
Нет! Не пробуй. Сделай…
Сообщений: 195
| CIII. Светлый образ
Первым, что увидела Белла, оказался светлый потолок. Солнце не светило в окна; значит, время уже дневное, далеко не утреннее. Перед тем, как двигаться, Беллатрикс чуть полежала, прислушиваясь к ощущениям. Ног она пока еще не чувствовала. Руки еле-еле ощущали тяжесть одеяла и гораздо лучше чувствовали тепло. Конечности медленно начинали возвращаться к жизни.
Беллатрикс попробовала пошевелить рукой; на ткани одеяла обозначился маленький, почти незаметный бугорок. Ведьма тоскливо посмотрела наверх. Она может думать и говорить, но в остальном она по-прежнему беспомощна, как младенец.
— Ты как? — сбоку, от окна, прозвучал голос Андромеды.
Белла повернула голову. Сестра сидела в кресле; ведьма заметила чашку из-под кофе и неаккуратно положенную на стол газету. Раз неаккуратно — значит, Дромеда отложила ее только что, когда Белла проснулась.
— Не очень хорошо, — честно призналась волшебница.
— Ребро не болит?
— Вроде нет, — Белла помолчала. — Странно, почти ничего не хочется. Меди, я все еще не могу шевелиться.
Андромеда поднялась и села на кровать рядом с сестрой.
— Белла, — очень мягко сказал она. — Тебе можно немножко побыть беспомощной. Ты уже всем все показала. Сейчас придут муж и Мальсибер. Мы тебя усадим, будем кормить. Я или Нарцисса тебе почитаем вслух. Хочешь?
— Что пишут? — Белла ненадолго прикрыла глаза.
— На, погляди, — Андромеда показала ей первую полосу «Пророка».
Сначала Беллатрикс увидела написанный аршинными буквами заголовок: «Сами-Знаете-Кто вернулся». Чуть ниже шла другая строчка, буквами помельче: «И получил урок хороших манер». Прямо под ней размещалась внушительная фотография: разрушенный фонтан и несколько хмурых волшебников, ставящих статуи на место.
— Странный подзаголовок, — сказала Беллатрикс.
— Ты дальше читай, все поймешь, — Андромеда еле заметно ухмыльнулась; у Беллы появилось странное предчувствие.
* * *
Андромеда повесила экстренный выпуск «Пророка» прямо в воздухе. Беллатрикс спокойно могла его читать, полулежа на подушках.
«Многочисленные свидетели подтверждают появление Сами-Знаете-Кого в Министерстве Магии прошедшей ночью. В Отделе Тайн задержана группа злоумышленников, состоящая из волшебников, сбежавших в январе из Азкабана. Пока что результаты допросов не обнародованы, но не вызывает сомнений, что некоторые события в этом году происходили несколько не так, как нам казалось…»
— Происходили совсем не так, но ладно, — пробурчала Беллатрикс и продолжила читать.
«Теперь уже очевидно, что побег из Азкабана связан с Сами-Знаете-Кем. Поступила информация, что дементоры подняли открытый бунт против Министерства и получают приказы от вышеупомянутого волшебника.
Министерство предпринимает срочные меры для обеспечения безопасности граждан. В течение ближайшего месяца всем волшебникам Великобритании будет разослан справочник «Как защитить себя и семью: элементарные методы обороны». Начальник Аврората Руфус Скримджер, с сегодняшнего утра исполняющий обязанности министра магии, уже объявил об ужесточении пропускного режима в Министерство и усилении патрулей авроров».
Беллатрикс бегло просмотрела абзац. Патрули, брошюры — все это интересно и познавательно, но проблемы не решает. Британия большая, волшебники по ней равномерно размазаны. Никаких сил не хватит, чтобы быстро перехватить ударную группу. В свое время Упивающиеся ходили почти куда угодно, как в гости. Арестовать счет в Гринготтсе тоже просто так не выйдет. Гоблины ревностно берегут свои вековые права.
«В восемьдесят первом году мы радовались первым мирным дням и надеялись, что подобного не повторится. Мы слишком сильно в это верили и поэтому оставили без внимания предупреждения Дамблдора. Мы решили, что Беллатрикс Блэк, чье прошлое хорошо всем известно — не заслуживающий доверия источник. Теперь видно, что мы просчитались…»
— Удивительно, — прокомментировала Белла. — Каждый раз, когда читаю о себе в газете, удивляюсь: есть ли хоть что-то, что может еще сильнее испортить мою репутацию в глазах общества?
— Твои попытки эту репутацию исправить, — заметила Андромеда.
Белла хохотнула и повернулась к сестре.
— Переверни страницу, — попросила она.
Андромеда дернула палочкой. Белла снова вернулась к «Пророку» и на миг лишилась дара речи. Посреди полосы красовался снятый крупным планом значок, тот самый, который она выкинула на пол. На круглом жетоне сияла гордая надпись: «Беллатрикс Блэк — визит вежливости». Чуть ниже размещалась еще одна колдография. Спокойный и внушительный Фредерик Нотт сидел в своем кабинете. Правее — еще один кадр. Сириус и Люпин с важным видом стоят в коридоре Хогвартса.
Надо всем этим нависал многообещающий заголовок: «Вежливые волшебники. Хронология событий».
* * *
«Сейчас можно утверждать с полной уверенностью — еще в сентябре Альбус Дамблдор и Беллатрикс Блэк начали задумываться о мерах предосторожности. Некоторые из этих мер уже всплывали в прессе раньше. Так, например, разоблаченный кружок боевой подготовки был выставлен и.о. директора Долорес Амбридж как организация, ориентированная ни много ни мало на свержение министра.
Господин Нотт любезно согласился прокомментировать прошедшие события.
— Меры, безусловно, были приняты заранее, — говорит он, сидя в своем кабинете. Он как будто не уходил оттуда. О недавнем бое напоминает только след мази на кисти немолодого волшебника. — Подробно говорить об этом, простите, я сейчас не стану. В ближайшее время состоится пресс-конференция, на ней, как я могу судить, будет подробно освещен ряд вопросов. Могу сказать, что, действительно, мадам Блэк и ее родственники занимались обучением наших детей. Битва в Отделе Тайн не превратилась благодаря этому в трагедию.
Господин Нотт не говорит о том, что мы все и так знаем. Действительно, ситуация с преподаванием ЗОТИ в Хогвартсе далеко не безоблачная. Дамблдор уже был в центре скандала после того, как он принял на работу Гилдероя Локхарта. Теперь же он вовлечен во второй скандал, но уже с другой стороны баррикад — из Хогвартса уходит Долорес Амбридж, навязанная министерством.
Господин Нотт пересказал нам хронологию событий. Богатый на новости четверг начался с того, что прямо на экзамене Гарри Поттер увидел наяву Отдел Тайн, в котором Сами-Знаете-Кто пытает Римуса Люпина, оборотня, преподававшего ЗОТИ в школе в 1993/94 учебном году. Можно упрекнуть детей за неосмотрительность. Можно восхититься их храбростью. Но факт остается фактом. Чуть больше дюжины подростков смогли заблокировать и.о. директора в собственном кабинете и направить целый отряд в Лондон, угнав учебное пособие по маггловедению. О настроениях в школе и авторитете Долорес Амбридж лучше всего говорит тот факт, что за целые сутки никто не сделал даже попытки освободить и.о. директора.
Дети без особого труда проникли в Отдел Тайн. Как и следовало ожидать, их уже караулили в засаде волшебники, сбежавшие из Азкабана. Ко всеобщему счастью, школьники догадались послать гонца к госпоже Боунс и в Малфой-мэнор. Фреденик Нотт уточняет:
— Мы ожидали всякого развития событий и еще осенью предполагали, что нам, возможно, потребуется быстро собраться вместе.
Так или иначе, соратников мадам Блэк не пришлось уверять в том, что Сами-Знаете-Кто появился в Отделе Тайн. Когда группа волшебников получала в гостевом входе столь впечатляющие значки, авроры еще не отправлялись в Министерство.
Неизвестно, как именно школьникам это удалось. То ли они уже сейчас были как следует подготовлены, то ли полгода — недостаточный срок для восстановления после тюрьмы, но семеро детей смогли продержаться несколько минут против десятка террористов — ровно до того момента, когда известные нам люди пришли к Министерству, чтобы нанести визит.
Прибытие вежливых волшебников моментально изменило ситуацию. Еще до появления сотрудников Министерства почти все террористы были обезврежены. Все, кроме одного — Барти Крауч младший (нам еще предстоит подробно разобраться в деталях его побега) смог выманить Поттера за собой в Атриум. Поттера и Беллатрикс Блэк, проследовавшую за подростком. Мадам Блэк смогла быстро справиться с Краучем. Но стоило ей одолеть его, как возле фонтана разыгрался финальный акт сегодняшней драмы.
Сами-Знаете-Кто явился лично. И между ним и Мальчиком-Который-Выжил, стояла только одна волшебница. Убегая, Крауч закрыл проход Финдфайром; понадобилось несколько минут, чтобы расчистить проход. Но Беллатрикс Блэк продержалась эти несколько минут — ровно до того момента, как в Атриум явился Дамблдор и обратил Сами-Знаете-Кого в бегство».
— Обратил в бегство… — пробормотала Беллатрикс. — У меня от пафоса зубы сводит.
— Ты дальше читай, — посоветовала Андромеда.
«Авроры и министр магии явились только к концу боя. Корнелиус Фадж был вынужден под гнетом неопровержимых фактов признать возвращение Сами-Знаете-Кого. Вероятно, мы услышим впоследствие объяснение его мотивов, но пока что очевидно одно — Корнелиус Фадж больше не министр магии. Это стало ясно в тот момент, когда его вежливо попросили выйти посередине многосторонней встречи между министерскими силовиками, Дамблдором и мадам Блэк (вежливые волшебники по-другому просто не просят).
Неизвестно, насколько легко нашли общий язык Беллатрикс Блэк и Альбус Дамблдор, но школу с самого утра патрулируют не только авроры, но и соратники директора Хогвартса, среди которых легко узнать родственников Беллатрикс Блэк…»
Белла тяжело вздохнула и принялась изучать фотографии на соседней полосе. Тонкс со школьниками. Аластор Муди у кабинета директора. Еще раз Сириус с Люпином — уже на стене замка. Спокойные, уверенные, обманчиво расслабленные.
* * *
— Здравствуйте, госпожа Блэк. Как вы себя чувствуете? — Пенелопа говорила чуть мягче и ласковее, чем обычно.
— Так, — Белла сразу взяла быка за рога. — Ты уже читала?
Ведьме уже хватило довольных и чрезвычайно обходительных Нарциссы и Теда Тонкса — за завтраком и осмотром.
— Конечно же, читала! — Пенелопа даже оскорбилась. — Мадам Блэк, дайте только указание — и вкладыш в «Придиру» пойдет в тираж. У нас уже готов макет. Всю ночь и утро не спали, — чуть не пожаловалась она. — Пришлось строчно рисовать логотип.
— Показывай, — Беллатрикс уже догадывалась, что она увидит.
Над текстом с кратким коммюнике красовался силуэт ведьмы. При некоторой фантазии в ведьме опознавалась Беллатрикс.
— «Вежливые волшебники сообщают», — зачитала вслух Белла. — Ме-е-ерлин, и ты туда же?!
— Мы все туда же, мадам Блэк… — мягко начала Пенелопа.
— Я даже не думала, когда отвечала этому дурацкому автомату, — Беллатрикс начала потихоньку закипать. — Я выкинула к троллям этот значок и из него раздули целую историю!
— Но хорошую историю, — возразила Пенелопа. — На месте журналистов я бы сделала точно так же.
* * *
— Здравствуйте, моя любезная праправнучка, — справа от Беллы зазвучал знакомый голос. — Как вы изволили почивать?
— Лорд Блэк, — устало произнесла Беллатрикс. — Хотя бы вы не начинайте, пожалуйста.
— Не начинайте что? — судя по звукам, Финеас Найджелус Блэк уселся в кресло.
Портрет принесли в спальню еще утром. Но старый Блэк заглянул в эту раму только под вечер, когда Беллу успели накормить, осмотреть и спросить по самым разным вопросам.
— Не начинайте вот это вот… про вежливость, — ведьма вздохнула. — Она меня преследует целый день.
— О да, — раздосадованно произнес старик. Белла повернула к нему голову; лорд Блэк отчетливо сердился. — Конечно же! Какой ужас — вы создали отличный образ для пропаганды! Как вы могли? Нет же, надо бегать на четвереньках и повторять клише полувековой давности.
Беллатрикс предпочла просто помолчать.
— Только вашим плохим самочувствием я объясняю такую болезненную реакцию. Вы что, всерьез собирались написать «Вальпургиевы рыцари» в… «Придире»? Может, вы еще корову седлать собираетесь? — крыть было нечем; репутацию «Придиры» знали все, даже портреты. — И вообще я задал вопрос — как вы себя чувствуете?
— Нормально, — тихо вздохнула ведьма. — Ребра почти не болят, руки немного шевелятся. Самое противное — это чувство беспомощности. Даже кричать не могу.
Старик, подавшись вперед, внимательно ее слушал; с его лица исчезло придирчивое и склочное выражение. Белла поймала себя на мысли, что ей действительно приятно ощущать внимание и беспокойство предка.
— Кричать и не надо, — Блэк откинулся назад на спинку кресла. — С меня хватит шума в школе. Как только праправнук со своей компанией появился в замке, половина учеников забегала с флагами факультетов и воплями: «Хогвартс наш!»
— Прямо так и бегали? — удивилась Белла.
— Бегали. Общая нелюбовь к этой пародии на директора сплотила всех. Даже грязнокровок. Я в очередной раз повторю вам, Беллатрикс: необходимо учитывать изменившиеся обстоятельства.
— Странно слышать это от человека, который несколько десятков лет не давал принимать в Хогвартс грязнокровок, — улыбнулась Белла. — Я помню, что сторонники приема тоже упирали на обстоятельства.
— Верден, — коротко бросил Блэк.
— Кажется, я что-то помню на этот счет… — Беллатрикс добросовестно пыталась припомнить, когда именно было крупное сражение. Пятнадцатый год? Или шестнадцатый? Вроде до семнадцатого, но она точно не знала.
— Вот именно, что что-то помните! — отчеканил Блэк. — Я сто раз говорил и скажу в сто первый: я был самым непопулярным директором, но не самым бестолковым! Миллионы магглов четыре года убивали друг друга по всему миру — и мы почти это не помним, это почти нас не коснулось. Остался бы Статут цел, если бы сотни грязнокровок старались его поломать во время войны? Остался бы он цел во время войны с Гриндевальдом, когда у магглов шла еще одна мировая война? Нет, никто из прекраснодушных идеалистов об этом не думал. Они не знали ничего о маггловском мире. А я вот знал — и понимал, что такое пустить к нам людей из мира, который четверть века шагает к мировой войне! — директор нервно разгладил бороду. — после Гриндевальда, когда у магглов кончилась Вторая Мировая и их конфликты стали локальными, можно стало принимать их детей. Но не раньше. Так-то, праправнучка. У всего есть рациональное объяснение.
Они оба чуть помолчали.
— Для меня было очевидно, что мы не можем замыкаться внутри нашего мирка, — подал голос директор. — Все-таки нас в Британии наберется на средних размеров город, не больше. Время, когда можно было вытолкать грязнокровок вон, упущено — после войны с Гриндевальдом упущено совершенно точно. Признаюсь, когда я увидел Нобби Лича, я стал считать, что идеи вашего Волдеморта во многом верны.
— Не вы один так считаете.
— Не я один, да… — пробормотал Финеас Найджелус Блэк. — Но Волдеморт хуже, чем мертв, и если вы собрались стать его политической наследницей, вам придется адаптироваться и дальше. Пробовать себя в новой роли. Хотите умную фразу?
— Не откажусь, — Беллатрикс чуть прикрыла глаза.
— Не спрашивайте себя, как Слизерин поступал в десятом веке. Спросите себя, как Слизерин поступал бы сейчас.
* * *
На восстановление ушло несколько дней. Беллатрикс снова чувствовала конечности и уже могла недолго и недалеко ходить. Мальсибер с Тонксом хором обещали, что еще пара-тройка дней — и она начнет нормально перемещаться. Через еще два дня — колдовать без опасений. Пока что Белле хватало ощущения, что магия есть и никуда от нее не делась. Ей хватило прошлых уроков. Если нет неотложных дел, то лучше потерпеть пару дней, чем рисковать упадком сил.
Но заявленная пресс-конференция не относилась к колдовству. Ее нужно было провести как можно скорее — кто знает, как изменится ситуация за эти дни?
— Дамблдор и Скримджер сдержали слово, — рассказывала ведьма невестке. — Руквуд и Мальсибер помилованы. Но на конференцию я их не возьму — с ними сейчас будет возиться Яксли. Поедут я, Нотт, свояк и семья, — Беллатрикс поглядела на Пенелопу. — Хочу, чтобы ты тоже ехала.
— А Регулус? — Пенни бросила быстрый взгляд на дверь.
Они сидели в спальне Беллатрикс. Молодая Блэк расположилась на стуле, Белла в пижаме и носках сидела прямо на кровати, свесив ноги.
— С Регулусом может посидеть Андромеда; поверь, она справится. Попроси ее. Или, если хочешь, я сама с ней поговорю. Но думаю, что она тебе не откажет. Ты — часть нашей семьи и ты просто должна там быть. Ты меня понимаешь?
* * *
— Дамы, карета уже подана, — Сириус нарисовался на пороге комнаты.
— Так. Мы нормально выглядим? — спросила Беллатрикс.
— Нормально, — хором ответствовали Андромеда, Нарцисса и Дора.
Делегация семьи Блэк двинулась к гаражу. В Министерстве уже ждали, что им расскажут Вальпургиевы рыцари, семейство Блэк и Орден Феникса.
Конец третьей части.
|
|
|
| koval | Дата: Суббота, 02.08.2014, 15:26 | Сообщение # 152 |
Химера
Сообщений: 369
| пролы!!!!!!!!!!!!!!
|
|
| Таис | Дата: Понедельник, 04.08.2014, 12:11 | Сообщение # 153 |
|
Нет! Не пробуй. Сделай…
Сообщений: 195
| Прошу прощения за задержку в выкладывании фика, я знаю что авторы уже давно выложили новую главу, но я была в отпуске, без возможности добраться до компьютера.
Срочно исправляюсь.
По моему мнению, глава получилась шикарная )))
|
|
| Таис | Дата: Понедельник, 04.08.2014, 12:11 | Сообщение # 154 |
|
Нет! Не пробуй. Сделай…
Сообщений: 195
| Часть четвертая. Жертва качества. Глава CIV. Высокое давление
Атриум гудел. Днем он всегда гудел; смесь из шума ног, голосов и каминов била по ушам любого, кто входил в Министерство. Но сейчас Беллатрикс чувствовала изменение тональности — человеческий улей гудел не рассерженно, а тревожно. Их узнавали — перед Сириусом, Беллой и Пенелопой образовывался коридор.
Возле фонтана их ждали те, кто прибыл через камины. Блэки приехали на машине; Белла всерьез опасалась, что после камина ей может стать дурно. Малфой и Нотт делали вид, что Муди и Кингсли рядом нет. И соратники Беллатрикс, и авроры любовались развороченным фонтаном. Белла и Сириус с женой разошлись по разные стороны — к своим соратникам.
Пока две группки выбирались к малому залу, Белла время от времени бросала взгляды на Аластора. Она пыталась понять, как вообще в другой реальности она смогла захотеть от него детей? Даже если представить его с двумя глазами и на двух ногах — старый параноик все равно выглядел отталкивающе. Хотя — разве она в юности любила Волдеморта за внешность? Может, в другой реальности и Муди был не таким? Все могло быть.
У лифтов она столкнулась с племянницей. Нимфадора ради такого случая оделась даже не в свои невозможные костюмы, а в строгую мамину мантию. Беллатрикс первый раз видела, чтобы племянница явилась куда-то с дамской сумочкой. Но первый же взгляд на эту сумочку развеял робкие надежды на то, что Дора остепенилась. К основанию ручки был аккуратно приколот значок с надписью «вежливая ведьма».
— Откуда? — очень тихо спросила Беллатрикс и показала взглядом на значок; неделю спустя она уже смирилась с почетным прозвищем.
— От кузена, — не менее тихо ответила Тонкс.
Ведьма еле заметно покачала головой и двинулась к лифту. Отчего-то ей казалось, что она идет к визенгамотскому креслу подсудимых.
* * *
На подступах их встретила какая-то чиновница; Белла ее не знала. Она держалась спокойно, даже доброжелательно — ведьме было этого достаточно. Зал неуловимо напоминал квартиру Каффа. Эстрада по пояс человеку, стол президиума, за которым можно устроить небольшой банкет — все это могло даже впечатлять, если бы не отсутствие чувства меры. Наверняка строили при Фадже.
В президиуме было четыре места — стулья с высокими спинками, почти как в Визенгамоте. Белла уселась посередине — между Сириусом и Малфоем. Перед ними появились кубки и звукоусилители. Муди тут же наколдовал «Эванеско» и вновь наполнил кубок чистой водой — уже из своей палочки.
Сейчас, сидя в президиуме и наблюдая за собравшимися, Беллатрикс смогла выразить словами, чем эта конференция отличалась от ее предыдущего опыта. На нее смотрели с любопытством. Ей уже приходилось быть в центре внимания, но в Визенгамоте она была скорее хищным зверем, посаженным на цепь. Здесь же… Беллатрикс почувствовала себя породистым книззлом на выставке.
Чиновница представила их и села подальше — за маленький столик в стороне от президиума. Первых вопросов Белла ждала даже с интересом; как-никак, ее тут будут не допрашивать, а расспрашивать.
Первым поднялся представительный волшебник, по виду — ровесник Люциуса.
— Отто Шульце, Der Loreleispiegel, — представился журналист. — Госпожа Блэк, позволю себе начать с отвлеченного вопроса. Как вы себя чувствуете после дуэли с Волдемортом?
— Не могу сказать, что очень хорошо, — Беллатрикс подалась вперед. — Но, как говорят лекари, скоро я вернусь в форму. Фальшивый Волдеморт, как видите, меня не искалечил. Благодарю за беспокойство, герр Шульце.
В зале повисла недолгая пауза — за десять секунд услышать имя Волдеморта два раза для британского зала было слишком. И в эту паузу вклинился еще один журналист.
— Эжен Готье, «Rite rectifie». Мадам Блэк, поясните, пожалуйста, ваше высказывание: фальшивый… Сами-Знаете-Кто? Что дает вам основания отрицать подлинность этого волшебника и какой именно смысл вы вкладываете в это отрицание?
— Вероятно, что вам за пределами Азкабана будет трудно найти человека, который знал бы его лучше, — Беллатрикс ответила непринужденно, без единой паузы. — Мой кузен и господин Муди видели Темного Лорда, скажем так, с другого конца волшебной палочки. Господин Малфой все это время провел под «Империо», так что, я боюсь, вам придется принимать мою оценку, как экспертную. Я имею основания считать, что это — Волдеморт, вернувшийся из-за грани, но его разум сильно поврежден, что делает его только опаснее. Такой вывод я делаю, опираясь на расхождения политики того, настоящего Темного Лорда и его нынешней подделки.
— Тем не менее, мадам Блэк, я бы хотел уточнить два момента и заранее прошу простить меня за нескромность, — продолжил француз. — Во-первых, хотелось бы более подробно услышать вашу точку зрения на эти расхождения. И, во-вторых, скажите, с каким ощущением вы сейчас говорите о политике вашего бывшего лидера в этом зале?
— Я начну с конца. Месье Готье, в этом зале, наверное, нет человека, который бы не удосужился узнать, где я была в семидесятых и кого поддерживала. То, что я добровольно и осознанно вступила в организацию Темного Лорда, всем известно. За это я провела в Азкабане десять лет; думаю, это достаточная цена за возможность здесь совершенно спокойно откровенничать. У нас все-таки сажают в Азкабан не за взгляды, а за нарушение статей закона.
Беллатрикс отпила из кубка и оглядела журналистов. Они записывали — это определенно не напоминало Визенгамот с прожигающими взглядами с трех сторон. Ведьма понимала, что есть вещи, о которых не стоит болтать, но твердо решила пройти по тонкому льду.
— Что касается политики… вам всем уже знакомы детали моей встречи с фальшивым Волдемортом. Они освещались в двух интервью, которые давали господин Блэк и господин Малфой соответственно. Видите ли, когда я принимала метку, я это делала не для того, чтобы привести к власти определнного волшебника. Тот имел политическую программу. Нынешнее его подобие никакой политической программы не имеет. Я категорически против того, чтобы устроить гражданскую войну ради смены одного министра на другого.
— Простите, но тогда напрашивается резонный вопрос, — Рита Скитер не представлялась. Ее и так все знали. — Во имя чего лично вы готовы вести гражданскую войну?
Чиновница вызверилась, будто хотела укусить как журналистку, так и Беллу.
— Она уже идет, — пожала плечами Беллатрикс. — Боюсь, что этот вопрос сейчас стал неактуален.
— Как вы себя чувствуете, оказавшись в одном лагере с магглорожденными? — вклинился еще один репортер.
— Малфой, Нотт, Селвин, Яксли, Роули… какие-то интересные, хм… магглорожденные. Надо всерьез осмотреться, в какой компании я оказалась, — по залу прокатился смешок. — Вообще говоря, считать происходящее войной только и исключительно из-за статуса крови — очень опасное упрощение.
— Давайте обратимся к более приземленным вопросом, — снова заговорила Скитер. — Как вы оцениваете инициативы Министерства по защите граждан? Не кажется ли вам, что это не поможет обычному волшебнику защититься от террористов?
— Видите ли, соблюдение техники противопожарной безопасности в мастерской ничем не поможет вам, если в ней кто-то наколдует «Финдфайр», — Белла сделала паузу. — Но обычно мастерские горят не от «Финдфайра». Поэтому, действительно, есть меры предосторожности, которые могут сохранить вам жизнь. Или хотя бы подарить время на спасение этой жизни.
— Мистер Муди, а что вы скажете по поводу мер предосторожности?
— В условиях террористической войны главной вещью для любого мирного жителя должна быть абсолютная бдительность! — резко заявил старый аврор. — Безусловно, лучше прослыть параноиком, чем оказаться мертвым из-за своей неосторожности. Соблюдать эти меры для обывателя просто обязательно.
С места поднялся молодой волшебник.
— Эндрю МакКласки, «Салемский вестник». Как вы можете прокомментировать недавние успехи школьников в Отделе Тайн?
— Как следствие обучения самозащите. И, что важнее, как следствие того, что их пытались взять живыми. Я бы не советовала кричать на всех углах, что с Упивающимися могут справиться даже школьники. Увы, проблема Хогварта с ЗОТИ — системная, и хорошего способа решения пока не существует.
— Вы бы хотели преподавать ЗОТИ в Хогвартсе?
— Для этого вам придется меня реабилитировать, — фыркнула Беллатрикс. — Вы готовы похлопотать перед министром? Вот видите.
— Как вы относитесь к своей популярности в прессе? — спросил Шульце.
— Индифферентно, — покачала головой ведьма. — Хотя не могу сказать, что я в восторге от такого интереса. Но меня больше волнует жизнь и здоровье моих родственников и моих единомышленников, а не выяснение, кто самая вежливая ведьма в Британии.
— Мадам Блэк, — снова вмешался француз, — всем известно, что вы происходите из старой семьи, ревностно относящейся к традициям. С каким чувством ломаете эти традиции всю свою жизнь, занимаясь, прямо скажем, не ведением хозяйства и воспитанием детей?
— Проблема старых традиций в том, что их обуждают и к ним апеллируют люди, которые очень часто их не знают, — Белла откинулась на спинку кресла и неприкрыто ухмыльнулась. — Действительно, еще не так давно главными интересами для чистокровной волшебницы считались дом и дети. Но если копнуть глубже, то, например, моя двоюродная бабушка, Кассиопея Блэк, работала в Отделе Тайн, и это считалось нормальным еще в первой половине нашего века. А если копнуть еще глубже, в Средние века с их жестким расслоением, то становится понятным, что женщина могла заниматься мужским делом — ее просто тогда начинали воспринимать, как мужчину. Так что если вас волнует соблюдение традиций — просто считайте меня мужчиной.
* * *
— Я думала, они от меня никогда не отвяжутся, — сказала Беллатрикс.
— Можно подумать, ты была сильно против, — бросил Сириус.
— С определенного момента — очень даже. И ты знаешь, с какого.
— Беллс… — протянул Бродяга. — Что плохого в том, что ты им интересна?
— В самом деле, мадам Блэк, у вас получился очень удачный образ, — вмешалась Пенелопа. — Он только играет нам всем на пользу. И вам, и Сириусу.
— Милые мои, я вас поздравляю, вы окончательно спелись, — пробормотала Белла и отвернулась к окну.
За окном неспешно проплывал маггловский Лондон. Беллатрикс рассматривала улицу через тонированное стекло и почти не слушала, о чем болтали Сириус с женой, которые сидели спереди. Большую часть внимания на конференции собрали Белла и кузен. Сначала журналисты допытывались только до нее, потом переключили свое внимание на Сириуса.
Гораздо больше, чем вопросы журналистов, ее волновало мнение Скримджера. Это для обывателя Руфус Скримджер — мрачный непоколебимый аврор. Для людей, минимально владеющих информацией, Скримджер — друг Фаджа. Руфус Скримджер. Руфус Фадж, племянник уже бывшего министра. Понимающему — достаточно.
Именно поэтому ни Белла, ни Люциус не говорили о политике. Слишком рано, слишком неясен расклад и слишком сильно может осложнить жизнь Скримджер. Может быть, и будет момент, когда сейчас будет рано, а завтра уже будет поздно. Но Беллатрикс была совершенно точно уверена, что этот момент наступит не сегодня. Пока фальшивого Волдеморта не одолеют, расклад сил в британской политике можно будет пересматривать.
Дамблдор поднялся на вершину после войны с Гриндевальдом. Чем они все хуже?
* * *
— И все-таки признайтесь, Беллатрикс, вам понравилось, — Финеас Найджелус Блэк прошелся с одного края рамы до другого. — Я в свое время забавлялся на пресс-конференциях.
— Не удивлена, — Белла пожала плечами и потянулась за сигаретами. — У вас язык, как бритва.
— Я слушал по радио, — продолжил старый Блэк. — Неплохо, должен сказать. Кое-что вы, конечно, приукрасили, кое-что недосказали, но это как раз нормально. Лавры самой вежливой ведьмы в Британии теперь ваши.
— Пусть будут, — Беллатрикс выпустила колечко дыма под потолок. — Все равно уже от них не отделаться.
— Хотите умную фразу?
— Пожалуйста.
— Блэки бывают разными. Великими, безумными, бывали и откровенные чудовища. Но Блэки никогда не бывают никакими. Хотите, я пооткровенничаю? — дождавшись кивка Беллатрикс, старика продолжил. — Давно ходит фраза, что когда рождается Блэк, Мерлин подбрасывает галлеон. Я смотрю на вас с моим праправнуком, Белла и понимаю — ваш галлеон очень долго катился на ребре. Но вроде бы упал на нужную сторону.
— Приятно слышать, — улыбнулась волшебница. — Знаете, я тоже пооткровенничаю. Приятно ощущать себя главой большой семьи.
Финеас Найджелус Блэк помолчал.
— Дамблдор попросил меня передать вам приглашение в Хогвартс, — сказал он. — Если возможно, то он хотел бы вас видеть завтра вечером. Каким будет ваш ответ?
* * *
Фоукс спал. Феникс поднял взгляд на вошедших и снова засунул голову под крыло. Всего в кабинете директора собрались трое: Дамблдор, Беллатрикс и Снейп.
— Темный Лорд в ярости, — сухо говорил профессор. — Когда я видел его последний раз, он отделывал Крауча. За бестолковость. Каких-то серьезных операций он пока что не планирует.
— Пока что, — выделил голосом Дамблдор.
— На месте фальшивого Волдеморта я бы планировала убийство Амелии Боунс, — Белла задумчиво покрутила глобус. Она так и не садилась; все они стояли. — Это актуальная для него задача.
— Поясните, мадам Блэк, — Дамблдор отвернулся от окна.
— Силовиков возглавляют два человека. Боунс явно адекватнее и при этом хуже охраняется. Умрет она — умрет альтернатива Скримджеру при том, что наш главный аврор, прямо скажем, продолжит линию Фаджа с поправками. На слом системы он не пойдет. Это не Крауч с его военным положением. Что еще интереснее, Азкабан и так дырявый, а когда начнется путаница в ведомстве, побег из него превращается в детскую задачу.
— Логично, — произнес Дамблдор. — Северус?
— Он даже почти не говорит о Поттере, — Снейп отлип от стены и подошел к глобусу. — Не исключаю, что именно об этом он и думает.
— Кстати, а где он сейчас засел? — Беллатрикс приподняла бровь.
— Он не говорит, — Снейп пожал плечами. — наши встречи происходят на пустыре и координаты я узнаю только в последний момент. Засада технически неосуществима.
— Я бы хотел обратить внимание на другое, — Дамблдор разгладил бороду. — Мы все знаем, что у Волдеморта были крестражи. Более того, именно этим артефактам он обязан своим изменениям в личности.
— Так, — Беллатрикс повернулас голову к директору.
— Уже известно, что крестражей было больше одного. Дневник и медальон Слизерина благополучно уничтожены. Но обстоятельства с дневником наводят меня на мысль, что техника изготовления крестражей была известна еще школьнику Тому Реддлу.
Дамблдор помолчал.
— Мы все понимаем, что без уничтожения всех крестражей вопрос не решается, — продолжил он. — И поэтому нам надо установить хотя бы количество таких артефактов. Мадам Блэк, я хочу обратиться к вам с просьбой. Я уверен, что Волдеморт утрачивал часть личности, создавая очередной крестраж. Вы очень хорошо его знаете; возможно, лучше всех в Британии. Поэтому я и прошу вас вдумчиво проанализировать свои воспоминания — возможно, вы сумеете заметить что-то подозрительное.
* * *
— Долго думать придется. Навскидку — ничего не вижу.
Беллатрикс посмотрела вниз, туда, где неспешно поворачивалась лестница. Школьников нигде не было видно; шли экзамены.
— Ты сейчас куда? — спросил Снейп.
— Наверное, за купол и домой, — вздохнула ведьма. — Хотя не хочется. Там холодно и темно.
Профессор помолчал и покосился на совершенно спокойную ведьму.
— В принципе, тебя никто и не заметит, — наконец, произнес он. — Мои комнаты не так близко к гостиной Слизерина.
— О как, — удивилась Белла. — Ты предлагаешь мне заночевать у тебя в покоях?
— Только если ты будешь себя хорошо вести.
— Северус, — ведьма приподнялась на цыпочки и зашептала профессору в ухо. — Я могу вести себя очень плохо. Но тебе понравится.
* * *
Беллатрикс заворочалась и приоткрыла глаза. Рядом с ней было пусто. Откуда-то издали доносился шум воды. Снейп уже проснулся и оставил ее смотреть утренние сны. Ведьма потянулась и села в кровати. В кои-то веки она себя ощущала выспавшейся и отдохнувшей.
Белла не привыкла залеживаться. Она встала, накинула халат и пошла к ванной. Сделав несколько шагов, ведьма остановилась от странного ощущения. Беллатрикс медленно опустила взгляд; на ней не было носков. Белла осмотрелась, разыскивая взглядом тапочки.
Тапочки не находились. Беллатрикс постояла еще полсекунды, прислушиваясь к своим ощущениям; потом она махнула рукой и пошла в ванную босиком.
Ей больше не было холодно.
|
|
|
| Таис | Дата: Воскресенье, 10.08.2014, 19:58 | Сообщение # 155 |
|
Нет! Не пробуй. Сделай…
Сообщений: 195
| CV. Головокружение
Пару часов назад рядом гремело так, будто целая бригада рабочих колотила молотками. Ночной лес не спал — его разбудила артиллерия и бегущие волшебники. Здесь еще со времен Речи Посполитой были закрытые для магглов уголки. Снаряды туда не падали — просто туда никто никогда не целился — но вот слышно их было хорошо. Три года назад Долохову казалось, что он на прогулке. Сейчас это был бег под грохот маггловских снарядов. Шел июль тысяча девятьсот сорок четвертого.
Герхарт лежал в пяти метрах от Долохова и мелко вздрагивал. От него прежнего уже ничего не осталось; вместо молодого уверенного мужчины, ржущего над сгоревшими грязнокровками, остался запуганный волшебник, старавшийся закопаться. Долохов старался не смотреть в сторону немца.
Труп Ивана — еще одного «кощея», одногодки Долохова, лежал как раз рядом с Герхартом. Сразу два невербальных «Редукто» ударили его в сердце — с такими дырами в теле не живут, тут даже и думать нечего. Антон попробовал аккуратно посмотреть из-за ствола; он не лежал, он стоял — лежачему труднее колдовать.
Лес молчал. Сколько Долохов ни смотрел, в темноте он не мог кого-то разглядеть. Только показалось пару раз, что между деревьев скользнули неясные фигуры. Антон просто не видел целей; только своих, попрятавшихся за деревьями. Смерть пришла откуда-то сбоку; багровая молния пронеслась в трех метрах сзади и свалила Отто. Строго говоря, невербальная «Авада» не убивает, только лишает чувств на сутки; но здесь и сейчас это было почти одно и то же. Антон поглядел в ту сторону, откуда прилетело заклинание. Там уже никого не было.
И тогда Долохов услышал этот звук. Тихий, еле слышный, но отчетливый шелест пронесся между деревьями. Страшное шипение сплелось с каким-то стоном. Звук проникал под кожу, ввинчивался в уши, заставлял ежиться — Антон почувствовал холод, как будто посреди июля настал декабрь.
Как только стон утих, в них начали стрелять.
* * *
— Нет! Нет! Не отдавайте меня им!!! — Герхарт визжал, как недорезанная свинья.
Долохов увидел, как правую руку немца обвило черное щупальце. Оно натянулось и потащило волшебника прочь, за деревья. Кто-то наколдовал «Диффиндо» — змееподобный хлыст порвался. Герхарт отдернул руку к себе, но тут же два других кнута обвили его плечи и потащили дальше.
Куда волокли немца, Долохов не видел. Он колдовал наугад, целясь туда, где мелькали бесформенные фигуры.
— Долохов! Долохов! Там русские! — проорал Дитрих, показывая куда-то влево от Антона. — Отходим прочь!
Кто-то от большого ума решил подсветить чащу. Волшебник успел наколдовать шарик света — и тут же в него впилась целая очередь мерцающих серебряных стрел. Долохов уже понимал, что надо бежать, не останавливаясь. Кто бы ни был по ту сторону, они ясно видели их ночью и могли переговариваться.
— Не надо!!!
Герхарт крикнул последний раз — и заорал страшно, пронзительно, на одной ноте. Дитрих выстрелил на звук. Вспышка вырвала из темноты разорванное тело немца и край темно-синего плаща, который тут же исчез за деревьями. Рядом тут же громыхнуло так, что у Долохова заложило уши. Он кое-как отполз к ближайшему дереву и прислонился к нему спиной.
И тогда Долохов не только услышал, но и увидел. Кусок ели зашевелился. Антон не сразу понял, что это не иллюзия, а реальность. То, что он принял за густые ветви, оказалось человеком, который медленно шагнул к другому дереву. Длинный темный плащ скрадывал фигуру и менял цвет, подстраиваясь под лес. Советский волшебник повернул голову; Долохов не видел его лица под глубоким капюшоном, но он знал — человек смотрит прямо туда, где прижался к дереву Антон.
Долохов проснулся и затравленно осмотрелся. Он увидел вокруг себя знакомые серые стены и вздохнул с облегчением. Тогда они чудом унесли ноги; не сработавшийся вместе смешанный состав пытался хоть как-то вырваться из Белоруссии. За ту ночь из двадцати волшебников осталось пятеро. Трое из них дожили до сорок пятого. До семидесятых дожил только один — Антонин Долохов.
Он сел на топчане и поглядел в коридор. Дементора не было. Тварь не появлялась целых несколько минут. Когда, наконец, дежурный дементор спустился из своей ниши, он покосился на заключенного, будто спрашивая: «Ты закончил вспоминать Белоруссию?»
* * *
— Так что фальшивый Лорд?
— Он в ярости.
Снейп сложил на груди руки и посмотрел на Беллу, будто спрашивая: какими, мол, словами еще тебе передать состояние Волдеморта?
Волшебники сидели в комнате профессора. Покои Снейпа мало чем напоминали его дом; они гораздо больше напоминали обстановку на Гриммо. Отдельная спальня, отдельный кабинет, отдельная ванная — по логике вещей, рядом должна быть еще и лаборатория.
— Неплохое у тебя жилье, Северус, — сказала Белла.
— Да, вполне, — проговорил профессор, — у Слагхорна были другие покои, но эти мне нравятся больше.
Ведьма не могла отделаться от навязчивой ассоциации с футляром. Нет никаких сомнений, что Снейп редко покидал эти комнаты. Тут он спал, тут он писал статьи и ставил эксперименты. Сейчас Белле казалось, что само ее присутствие не очень уместно. Сразу после душа Снейп переоделся в свой неизменный костюм. Они так и сидели в комнате друг напротив друга; застегнутый на все пуговицы Снейп и Беллатрикс в халате и носках — Беллатрикс все-таки надела их после душа.
— Скоро завтрак, — Белла глянула на часы. — Думаю, что мне не стоит появляться в большом зале. Проводишь меня?
Когда-то давно еще настоящий Волдеморт пообещал ей Хогвартс. Наверное, такие же покои превратились бы в ее дом. Сюда бы регулярно приезжал Рудольфус. По этим коридорам носились бы их дети. Все это могло бы быть. Но не произошло.
Вместо воспоминаний о несбывшемся у нее была своя реальность и свои дела, которые надо решать.
* * *
Сначала Беллатрикс хотела собрать людей у себя. Потом, чуть подумав, она отказалась от этой затеи. Хватит и того, что на Гриммо постоянно живут Руквуд с Мальсбиером; и будут жить, пока не кончится война. В конце концов, Дамблдор тоже не собирал Орден у себя в Хогвартсе.
— …Господа, — Беллатрикс обвела взглядом собравшихся. — У меня создается стойкое ощущение, что нас держат за идиотов.
Ведьма выразительно посмотрела на газету, лежавшую на столе. Свежий выпуск «Пророка» информировал о кадровых перестановках в Министерстве. Советником Руфуса Скримджера неожиданно оказался Фадж. В газете уделили целый абзац объясняли, что бывший Главный Аврор нуждается в советах и консультациях по вопросам, связанным с работой «мирных» отделов Министерства.
— Фадж в любом случае постарался бы остаться при власти, — заметил Малфой. — Конечно, я не ожидал, что это произойдет настолько прямо, но…
— …Но, по-моему, Фаджа уже проще убить, чем удалить от политики, — резко сказала Беллатрикс.
— Технически это не так сложно сделать, — вмешался Селвин. — Сложнее сделать так, чтобы не подумали на нас.
Мужчины обменялись понимающими взглядами и усмешками. Сама идея о том, что кого-то можно просто устранить, еще в начале семидесятых для них перестала быть запретной. Белла пошевелилась в кресле.
Гостиная Нотта мало напоминала зал в Малфой-мэноре. У Люциуса помещение было обставлено в лучших традициях — длинный стол, большой зал, который можно было как залить светом, так и утопить в полумраке. У Нотта все выглядело как типичный английский клуб девятнадцатого века. Кресла, журнальные столики, камин. Хороший табак, который Нотту прислали «единомышленники из Салема». Полное отсутствие домовиков — после истории с медальоном эльфам на собрании делать было нечего. И отсутствие леди Нотт — Фредерик, как и Люциус, держал жену подальше от этих дел.
— Безусловно, сложнее, — продолжила Белла. — Но я думаю, что это не нужно. Сейчас точно не стоит выводить из строя Фаджа. Слишком рано для этого. И самое главное — это не решает никаких наших проблем.
— Полностью согласен, — Руквуд, тихо-мирно сидевший в уголке, подал голос.
— Давайте подумаем вот о чем, — Беллатрикс заговорила снова. — На кого сейчас сможет опереться фальшивый Волдеморт? Все серьезные люди Организации или тут, или в Азкабане. Остаются Керроу, которых не взяли в Отдел Тайн. Кто еще?
— Дементоры.
— Люди под «Империо».
— Оборотни.
— Гигантов тоже можно доставить в Британию.
— Именно, — Беллатрикс согласилась со всеми предположениями. — Фальшивый Волдеморт точно не будет разборчив в средствах. Это в первую войну у него были мы, были спонсоры и была позитивная политическая программа. Сейчас этого нет. Кстати, рассчитывать на ручного оборотня Дамблдора я бы не стала. И как я понимаю, Министерство к такому не готовится. Коллеги, вхожие туда, вы подтвердите эту мысль?
— Полностью подтверждаю, — сказал Яксли. — Ничего хорошего нам ждать не придется. Если не было даже попыток обыскать дом Керроу, то… вы меня понимаете.
— Министерство даже рассчитывает на дементоров, — добавил Малфой. — Будет хорошо, если власти просто не будут нам противодействовать.
— И именно поэтому нам требуется побеспокоиться о безопасности тех, кто нам хотя бы не мешает, — Беллатрикс потерла подбородок. — Полагаю, что мы все заинтересованы в сохранении жизни Амелии Боунс как очень вменяемого человека…
* * *
— У Крауча могло получиться, у Скримджера — не думаю, — Руквуд был пессимистичен.
Они остались вдвоем в гостиной. Мальсибер отправился к себе в комнату, едва только оказался на Гриммо. Белла медленно прошла к креслу и опустилась в него с преувеличенной осторожностью; сразу после совещания на ведьму навалилась противная слабость. Она будто шла не по полу, а по палубе корабля.
— Крауч сразу исходил из того, что у него в подчинении идиоты, склонные к предательству, — поморщилась Белла. — Истерика в обществе есть, как и тогда. А вот внутри руководства кроме заявлений, что все под контролем, ничего не было и нет.
Волшебница, не глядя, нащупала пачку сигарет, даже приоткрыла ее и тут же положила на журнальный столик. Курить расхотелось.
— Поэтому я пессимист, — невыразимец сел на диван.
Руквуд в такие моменты напоминал горгулью. Он мог сидеть неподвижно, почти не меняя позы и думать. Белла даже не пробовала его отвлекать.
— Год, — сказал Руквуд.
— Если Амелию Боунс убьют, то примерно год, — согласилась ведьма.
* * *
— Раздавай, — сказала Пенелопа.
Люди, обитавшие на Гриммо, делились на две почти не пересекавшиеся друг с другом группы. Руквуд и Мальсибер редко показывались на глаза Сириусу с Пенни. Они даже есть старались раздельно. Старые счеты никуда не делись. Все это чудесно понимали. Единственной, кто нормально мог общаться со всеми, была Беллатрикс. Волшебница молча смотрела, как Сириус раздает перетасованные карты. Ей почему-то казалось, что Пенелопа пахнет как-то иначе.
Регулус спал, Тонкс сегодня была на дежурстве, Руквуд с Мальсибером скрылись. Блэки играли в преферанс. То, что Пенелопа умеет в него играть, Белла и так знала. Не знала, что умеет хорошо, на уровне Сириуса. Пока что самая маленькая Блэк оставалась в самом большом выигрыше.
— Мадам Блэк, можно кое-что спросить? — поинтересовалась Пенелопа после очередной раздачи. — У нас в библиотеке множество книг по шахматам, но ни разу не видела, чтобы кто-то в них играл. Это от прошлых поколений.
Белла с Сириусом, не сговариваясь, заржали в два голоса.
— Мы почти десять лет в них играли, — Беллатрикс откинулась на спинку стула и с ухмылкой посмотрела на Сириуса. — Сейчас как-то не очень тянет; явление того же порядка, что и моя любовь к носкам.
— В конце концов, мы научились играть вслепую, — добавил Сириус.
Беллатрикс потерла подбородок. Вопрос Пенелопы навел ведьму на интересные мысли. Она действительно почти выкинула из головы Азкабан. Холод и мрак отступили; Белла уже не боялась стать сквибом. Она сама не поняла, в какой именно момент Азкабан стал именно что прошлым, чем-то пережитым, а не суровой реальностью.
Тюрьма оставила ей на память шрамы, необходимость сидеть на диете и регулярные недомогания. Но Беллатрикс смогла жить полноценной жизнью.
* * *
Тонкс появилась на Гриммо за четыре дня до конца семестра. Племянница привезла не самые приятные новости из Министерства магии. Фадж не выглядел расстроенным или потерянным. Кому-то уже дали понять, что министр очень внимательно прислушивается к своему советнику.
— …В общем, новая вывеска старой фирмы, — Беллатрикс уселась в кресло-качалку.
Голова опять кружилась. Это начинало происходить уже часто. Беллатрикс помолчала несколько секунд, собираясь с мыслями.
С Фаджем и Скримджером все становится уже ясно. Неясно вот только что делать с этой полукровной племянницей, которая рассматривает гобелен. Наверное, именно из-за девицы-метаморфа Белла начала спокойнее относиться к полукровкам и побегу Андромеды. Нимфадора, конечно, мало напоминала женщину из семьи Блэк, но это было явно связано с воспитанием. Не с кровью — Тонкси выросла сильной и умелой ведьмой.
— Даже удивительно, — подала голос племянница. — Я никак не привыкну к тому, что тут у меня двойная фамилия.
— Так бывает, — пояснила Белла. — В некоторых альманахах долго сохраняются другие фамилии. Например, семья давно носит одиночную, а в геральдике помнят про вкрапление другой крови. Так бывает, например, когда семья продолжается по женской линии.
— Мама начала многое мне рассказывать, когда вы восстановили гобелен, — продолжила Тонкс. — Когда я была маленькой, она говорила в основном о членах семьи. Сейчас о семье в целом.
— Потому что ты часть нашей семьи.
— Хотя я не очень похожа на нормальную чистокровную ведьму, — Беллатрикс никак не могла понять, племянница огорчена или просто констатирует факт.
— Члены нашей семьи могут позволить себе такую роскошь, как отступление от общепринятых правил. Тебе достаточно поглядеть на тетушек, — Беллатрикс указала взглядом на гобелен. — Но если хочешь более воодушевляющие примеры, то поищи сестру прадеда, Кассиопею Блэк. Вот уж кто плевал на нормы, так это она — сотрудница из Отдела Тайн. Так что ты не слишком сильно выбиваешься из общей колеи.
Тонкси еле заметно улыбнулась.
— Мама очень рада, что все так получилось, — еле заметно улыбнулась Тонкс.
— А ты сама? — в лоб спросила Белалтрикс. — Как смотришь на вот это вот «все»?
Дора помолчала; ее волосы перекрасились в красный, потом в розовый. Наконец, они снова стали черными и девушка заговорила.
— Мне, конечно, сложнее понять то, что понимает и думает мама. Но если во мне кровь Блэков, и я делаю то, что одобряли Блэки, то… наверное, все правильно?
Девушка снова замолчала, ожидая, что скажет тетка. Белла и без всякой легилименции понимала, что Тонкс вполне резонно опасается любым своим ответом разозлить Беллу.
— Вот давай теперь поговорим о правильном, — Беллатрикс указала взглядом на диван рядом с собой. — У меня есть к тебе очень откровенный разговор.
Ведьма дождалась, когда племянница присядет и прямо в лоб, без предисловий и расшаркиваний, спросила ее:
— Насколько серьезны твои отношения с Гарри Поттером? Это разговор между нами, я даю тебе слово.
— Они серьезные, — Дора покраснела и насупилась. — Он мне нравится, я ему тоже. Но я понимаю…
— Не понимаешь, — перебила Беллатрикс. — Или не до конца понимаешь. Дай-ка я кое-что тебе объясню.
Белла помолчала секунду.
— Что в твоем понимании «нормальная чистокровная ведьма»? Такая же, как Нарцисса Малфой? Это только внешнее проявление принципа. Видишь ли, за каждым нормальным чистокровным магом стоит семья. Причем не просто отец, мать и братья с сестрами, а множество других родственников. Семья — это не просто компания, это, если так можно сказать, команда. Брак для старых семей — что-то вроде военно-политического союза между государствами. Именно поэтому достойный волшебник из старого рода всегда готов сделать многое для процветания своей семьи. Как и Андромеда, кстати. Она могла сбежать с твоим отцом, но она вытащила меня во второй раз из Азкабана, и я благодарна ей за это.
Ведьма посмотрела на племянницу. Тонкс открыла было рот, но так ничего и не сказала. Она поняла, о чем речь.
— Война кончится. Останется политика. И в этой политике будет так или иначе Поттер. И если у вас все взаимно и серьезно, то я не могу этого не приветствовать.
— Мама еще два года назад сказала, что вы, тетушка, во второй раз вышли замуж. За клан Блэков, — сказала Дора с непонятным выражением лица.
— Именно поэтому она прислала мне в подарок портрет Елизаветы Тюдор, — Белла хмыкнула. — Я хорошо понимаю, что в таких вопросах принуждать дочь Андромеды бесполезно. Поэтому и интересуюсь.
— У нас все серьезно, — повторила Тонкс. — Конечно, он младше и все остальное, что положено говорить в таких случаях, но скоро ему семнадцать.
— Семь лет, кажется, — протянула Беллатрикс. — Не такая большая между вами разница, особенно если ты метаморф. Как думаешь, у вас может получиться, если уж совсем серьезно?
— Ну… — Тонкс поглядела на тетю, как прихожанин на пастора. — Наверное, да, получится. Мне кажется, что ему нужен кто-то, кто вылечит парня от комплексов. Но говорить сейчас об этом все-таки рано. К тому же непонятно, как еще ко всему этому отнесется хотя бы мама.
— С Андромедой я тебе помогу. У меня есть политические виды на Поттера, в конце концов, ты имеешь право знать, племянница, — если бы у Беллатрикс были очки-половинки, она бы сейчас посмотрела поверх них на Тонкс. — В любом случае семья обеспечит тебя приданым и всем, что полагается. Нормальной ведьме полагается, — добавила она.
— То есть я все делаю правильно? — улыбнулась Нимфадора.
* * *
Белла зачем-то посмотрела на календарь. До прибытия «Хогвартс-экспресса» оставался день. Ведьма медленно осмотрела кабинет; ее взгляд зацепился за раму портрета. Она смотрела на нее, разглядывая мелкие детали. Ей упорно не хотелось возвращаться к двум бумажкам, лежавшим на столе.
У Беллатрикс в последние недели иногда кружилась голова. Так бывало — ее давление и раньше могло выкинуть фокус. Трудно было ожидать иного после поединка с Волдемортом и чудовищной дозы пыточного проклятия. Само по себе головокружение не особо пугало.
Когда Белла беседовала с племянницей, задержка длилась второй день. Само по себе это не пугало — волшебнице было не двадцать лет, чтобы ее организм работал, как часы. Пугало сочетание факторов; с того разговора прошло три дня и задержка никуда не делась.
В конце концов, Беллатрикс забрала у Мальсибера список всех лекарств, которыми ее пичкали в ту неделю и тщательно его перечитала. Среди внушительного перечня оказался препарат, который не совмещался с противозачаточным зельем. В доме не было нужного лекарства, и Мальсибер просто заменил одно укрепляющее зелье другим. Тем самым, несовместимым; у Джорджа была куча проблем кроме забега по аптекам, Тонкс просто не был в курсе личной жизни Беллатрикс.
— Ну и что теперь делать? — спросила ведьма у пустого портрета; старый директор, к всеобщему счастью, отсутствовал.
Белла с тяжелым вздохом уселась в кресло и подперла подбородок руками. Сейчас она очень хорошо понимала, что чувствовала Друэлла Розье в свои шестнадцать лет. Через полминуты ведьма кое-как пришла в себя и отправила Кричера за кузеном.
— Бродяга, — сказала Беллатрикс, когда Сириус явился и сел в кресло, — похоже, произошла задница. Надо серьезно поговорить.
|
|
|
| Таис | Дата: Понедельник, 08.09.2014, 07:33 | Сообщение # 156 |
|
Нет! Не пробуй. Сделай…
Сообщений: 195
| CVI. Гостья на горизонте
Сириус промолчал. Он чуть наклонился, подпер подбородок рукой и выжидательно посмотрел на Беллатрикс. Бродяга ждал, что Белла скажет дальше, Белла задумалась над точной формулировкой. Посреди неловкой паузы еле слышно звякнул поднос.
— Кричер знает, что надо подать в таких случаях, — домовик с важным видом внес бутылку огневиски и один стакан.
Сириус покосился на выпивку. На Беллатрикс. На домовика. Наконец, его взгляд зацепился за бумажку на столе; ярлык от зелья спутать с чем-то еще было невозможно.
— Кажется, я понял, Беллс, — наконец, сказал он. Кричер уже наполнил стакан огневиски. — Если я верно догадался, то примерно через девять месяцев ты станешь папой.
— Папой? — Беллатрикс почувствовала, что ее рот против воли кривится в усмешке. — Ну да, наверное, папой…
Белла машинально потянулась к пачке сигарет и, тут же, едва ее коснувшись, отдернула руку. Ведьма вздохнула и уставилась на Сириуса, подперев голову руками. Бродяга уже понял. Она думала, что этот разговор продлится дольше и будет куда… болезненнее. В кабинете снова повисла пауза.
— Нет, мне интересно, какой ты ждешь реакции? — пожал плечами Сириус и сделал глоток огневиски. — Воплей и истерик? Будь мне двадцать лет, я бы побежал бить морду Снейпу. Но сейчас, думаю, обойдемся без этого. Хотя я не хочу видеть его здесь постоянно. Ты же не думаешь выходить за него замуж?
— Конечно же, не думаю, — Белла осеклась.
Она сейчас отчетливо и ясно осознала, что ей может предстоять с ее ослабленным здоровьем, с множеством дел, с внебрачным ребенком… брак со Снейпом не то, что был невозможен — он был чудовищно вреден для всего, чем только Беллатрикс занималась в этой жизни.
Если она вообще сможет выносить и родить здорового ребенка. Белла не строила особых иллюзий — для рождения детей у нее давно прошли и возраст, и здоровье.
Если вообще она будет донашивать…
— Даже не думай, — быстро сказал Сириус.
— Что не думай? — вздрогнула ведьма.
— Ты хорошо знаешь, что именно. Ты позвала меня для чего? Просто сказать, что беременна? Спросить меня о чем-то? — Блэк заговорил быстрее. — Рожай и весь сказ. Я знаю, что ты справишься с делами — с животом или нет. Пенелопа поможет, сестры помогут, будешь папой…
— …бастарда, — добавила Белла.
— Ты Блэк, — Сириус смотрел на кузину взглядом наглой самодовольной дворняги. — Кто тебе скажет хоть что-то?
Белла пожала плечами. Ее даже позабавил комизм ситуации; не так давно она говорила Сириусу нечто подобное.
— Кроме того, — Сириус сделал еще один глоток. — Для тебя в твоем возрасте и после всего… — Бродяга покачал головой, — нет, прерывать беременность тебе еще опаснее, чем рожать.
— Допустим.
Блэк встал с кресла. Он прошелся по кабинету, так и не выпуская стакан.
— Ты намерена кому-то говорить? — спросил он.
— Куда я денусь? — раздраженно спросила Белла.
— Смотря что произошло. Ты точно уверена в том, что ты беременна?
— Послушай, Сириус, — Беллатрикс начала злиться. — У меня пять дней длится задержка, я нашла противопоказания для зелья…
— …И что? — спросил Бродяга. — Тебе сорок пять лет! Лекари говорили, что шансов почти нет. Я слушал в свое время жену; в твоем возрасте нормальны такие задержки…
-…Хочешь сказать, что я не беременна? — Беллатрикс выпрямилась в кресле.
— Хочу сказать, что пока рано говорить о твоих подозрениях кому-то, кроме меня, — Сириус отошел к окну и уставился на улицу. — Но это пока что только подозрения. Через пару недель можно будет проверить эти подозрения.
— Пусть будет так, — согласилась Белла.
Она чувствовала какую-то странную смесь эмоций: облегчение, недоверие и неопределенность. Все еще могло измениться. Она не верила, что все может измениться. Она не знала, как все изменится.
* * *
Белла проснулась среди ночи. Несколько минут она молча лежала под одеялом, слушая тиканье часов и разглядывая тени на потолке. Ведьма не знала, что именно заставило ее проснуться. Недомогания или боли она не чувствовала. Кошмаров она не помнила. Беллатрикс села в кровати. По своему опыту она знала, что быстро уснуть у нее не получится.
Прав Сириус, немилосердно прав: из ситуации нет нормального выхода. Настолько глупо все это получилось и настолько невовремя.
Уже понятно, что фальшивый Волдеморт не успокоится. Очевидно, что Скримджер не списал старые счеты Организации и Дамблдора с Фаджем. Милейший главный аврор — не новый человек при власти, он такое же порождение системы.
То, что Министерство соизволило вспомнить Волдеморта, ничего не меняет. Просто-напросто Волдеморт наконец показался им опаснее тех же Вальпургиевых рыцарей. Свалка вокруг власти только разворачивается и у Беллатрикс есть все шансы оказаться в этой свалке с внушительным животом.
Ведьма улеглась и, чтобы согреться, накрылась одеялом до самого подбородка. Трезво рассуждая, живот и даже роды — еще не главная проблема. К ее услугам все, что только могут целители; ее репутацию трудно похоронить сплетнями: не после срока в Азкабане и воссоздания Организации. Гораздо больше проблем принесет другое.
Осчастливить Снейпа — первая неприятная задача. Еще непонятно, как он отреагирует на такое известие. Беллатрикс волновало не столько его отношение к отцовству, сколько то, как эта новость скажется на его главной работе.
Ведьма живо представила, как фальшивый Волдеморт гневно допрашивает двойного агента. «Северус, правда ли, что ты сделал архипредательнице ребенка?» — «Это диверсия, мой Лорд!» Белла догадывалась, что со Снейпа станется такое сказать, а с фальшивого Лорда — поверить.
А самое главное и самое сложное — ребенка придется воспитывать. Ему придется жить в семье, где Сириус терпеть не мог его отца. Хорошо, если родится девочка. Ее можно более-менее спокойно выдать замуж. А вот мальчик создаст новые сложности. Богатое наследство Блэков придется делить. Сириус из старшей ветви семьи, но в собственности Беллатрикс больше средств.
Одно дело — разделить наследство между братьями и совсем другое — впутывать в это дело их троюродного брата, рожденного вне брака. Вопрос «выйти ли замуж» и в самом деле даже не поднимался. Ведьма поднялась с кровати. Не так давно она стала снимать носки на ночь, но сегодня ей снова стало холодно и неприятно. Беллатрикс покосилась на кровать. Сон по-прежнему не шел, и волшебница, натянув носки, забралась с ногами в кресло.
В конце концов, к Снейпу она приходила по своей воле: никто ее насильно к нему не тащил. Белла даже не вспоминала громкие фразы про «предназначение женщины» и «ребенка для себя». Она в принципе не оперировала такими понятиями; голову ведьмы занимали другие вопросы.
Допустим, она сможет родить. А вот сможет ли нормально вырастить ребенка? Что-то подсказывало ей, что материнских инстинктов в стиле Молли Уизли у нее не было, нет и никогда не будет. Она очень плохо представляла себя матерью и при этом отчетливо понимала, что сможет многому научить своего ребенка. Прав был Сириус: такая женщина, как Белла, может быть только в роли отца. Беллатрикс станет папой, если цитировать Бродягу дословно.
Может, оно и к лучшему — наконец, родить?
Беллатрикс с шумом набрала воздух, окончательно примиряясь с такой перспективой. Найдется, кому понянчить ее ребенка. Она сможет его воспитать, вложить знания и сделать по-настоящему достойным магом.
…Боль внизу живота и кровь пришли на следующий день. Тест показал отрицательный результат.
* * *
— Неделю, — произнесла Беллатрикс. — Задержка длилась неделю.
— Не так уж и долго, — Мальсибер отошел к окну гостиной. — Я ожидал, что у вас будет пропуск цикла.
— Вот как? — удивилась ведьма. — Со мной даже в Азкабане такого не случалось. Есть повод понервничать, знаешь ли.
— Вы не в Азкабане, мадам Блэк, — мягко произнес целитель. — Вы после Азкабана.
На секунду этот тощий и хмурый человек стал похож на прежнего Мальсибера; уверенного, спокойного, чуть расслабленного.
— И после тяжелых травм, — продолжил он. — У вас было отличное здоровье, мадам Блэк. Только благодаря нему вы сейчас не инвалид.
— Я ожидала, что меня хватит лет на десять, — Беллатрикс покачнулась в кресле.
Мальсибер помолчал, обдумывая фразу. Белла вытянула из пачки сигарету и закурила, не глядя на медика. Она все равно не беременна; можно не воздерживаться от вредных привычек.
Беллатрикс не строила особых иллюзий насчет своего здоровья. Она понимала, что еще очень дешево отделалась; она не калека и не сквиб. Но все равно новые проблемы со здоровьем начинали ее нервировать.
— Скорее всего, хватит, — Мальсибер заговорил, и Беллатрикс подняла взгляд. — Хотя… очень многое зависит от того, как пойдет война. Вы не сможете долго работать на износ, мадам Блэк.
— Десять лет… — задумчиво протянула Белла. — Это целая жизнь.
Ведьма замолчала. Она любила жить, но давно и прочно осознала, что ее жизнь может прерваться гораздо раньше, чем у женщины наподобие леди Малфой. Она знала, что смертна, но все равно было неприятно услышать это напоминание. Стоило Мальсиберу напомнить про те самые десять лет, как Беллатрикс ощутила себя древней старухой. Смерть замаячила на горизонте, вот только вместо осмотра пройденного пути и завещания надо срочно улаживать дела. Ее наследство слишком сильно зависит от того, чем кончится война с Волдемортом. Мальсибер подождал несколько минут и медленно, осторожно двинулся к выходу из гостиной. Белла его не окликнула, и колдомедик оставил ведьму одну.
Беллатрикс надолго ушла в себя. В конце концов, у нее оставалась война и семья. Ей еще очень много надо будет сделать. На миг она представила, как ей пришлось бы возиться с ребенком и как бы он остался без матери еще в детстве; ее передернуло. Надеяться на очередной прорыв в медицине она не собиралась. Так что все действительно обошлось.
Вот только почему от этого так грустно?
* * *
Дверь кабинета открылась, но на пороге никого не появилось. Беллатрикс приподнялась; оказалось, что дверь открыл низенький Кричер.
— Нимфадора Тонкс-Блэк приехала, — важно произнес домовик.
— Пусть заходит, — Белла снова уселась.
— Заходите, мэм, — донесся из-за двери голос домовика.
— Здравствуй, здравствуй, здравствуй, племянница, — Беллатрикс ненадолго приподнялась из кресла, когда Тонкс появилась на пороге. — Усаживайся. Может, чаю? Кофе? Сливочного пива? Огневиски?
— Не откажусь, — Дора чуть поправила джинсовую рубашку, которую она повесила на руку. — Даже от огневиски.
— Кричер, — негромко приказала хозяйка.
Беллатрикс с интересом смотрела на Тонкс. Что ей нравилось в племяннице — так это независимость. Вот она сидит, одетая в маггловские джинсы и футболку, покачивает ногой, обутой в тяжелый ботинок, даже волосы держит черными, а не красными. Ее нервозность выдают только пальцы, чуть сильнее сжавшие подлокотник. Племянница Белле нравилась.
— Итак? — Беллатрикс встала, и, держа свой стакан, прошла к окну. Дора осталась за ее спиной.
— Я написала заявление по собственному желанию, — Дора собралась с духом и выпалила.
— Два дня назад, — мягко сказала Беллатрикс и повернулась спиной к окну. Ведьма мягко и неспешно пошла к столу. — Нет, Сириус тут ни при чем, у меня есть масса способов узнать. Если что, то он мне сказал, но это был ответ на прямой вопрос. Винить его не в чем, — Белла обернулась к племяннице. — Один только вопрос: а почему ты сама пришла сейчас, а не позавчера?
Ведьма смотрела, как в волосах племянницы проскальзывают красные нити. Да, это надо пережить; наверняка ей противно сидеть на родительской шее. Орден Феникса эту проблему не решит. А прийти к семье — что же, она в первый раз приходит к тетке со своими проблемами. Ей еще только предстоит осознать себя частью поредевшего, но оживающего клана; Белла была уверена, что до этого момента Тонкс мало задумывалась над тем, что следует из ее места на гобелене.
— Можно мне тоже? — попросила Тонкс, когда Белла вытянула сигарету.
— Да пожалуйста, — Беллатрикс протянула пачку. — Ты все-таки скажи, что тебе мешало. Тебе здесь всегда были рады.
Тонкс помолчала, неумело затягиваясь. Беллатрикс и так знала ответ на вопрос. Девушка боялась, что разговор с теткой может оказаться сделкой с дьяволом.
— Кто у тебя начальник? — спросила Белла, когда пауза затянулась.
— Долиш.
— И как он?
— Глаз не спустит, — Тонкс откинулась на спинку кресла.
— Я удивляюсь этой ситуации, — Белла прошлась около стола, — в начале восьмидесятых волшебника с меткой ловят на горячем, слушают сбивчивые признания, что он был под «Империо», и аврорат с ним ласковый, как Дамблдор. А нормальной оперативнице из-за тетушки выписывают волчий билет, так?
Дора кивнула.
— Я ведь права, что все из-за твоего членства в семье и твоей… вежливости, так?
— Ну да, — вздохнула Тонкс. — Для Скримджера, боюсь, вы из мадам Блэк очень скоро превратитесь в Темнейшую.
Беллатрикс хмыкнула. Она не успела ответить; дверь распахнулась, явив Сириуса.
— О! — зашумел Бродяга. — Тонкси, ты, наконец, явилась! Как ты?
— Да вот видишь, племяшку обижают, — Белла уселась на край стола, окончательно похоронив все формальности. — Заставили уйти с работы, да еще могут и дальше жизнь испортить. И ведь все из-за нас. У тебя есть идеи, что нам такого сделать?
— Есть идея, — Сириус раздумывал примерно полсекунды. — Можно оформить ее к нам в магазин.
— Хрена с два я буду за кассой стоять, дядюшка, — Тонкс тряхнула покрасневшей шевелюрой. Белла кивнула головой.
— Не надо стоять за кассой! — с нажимом произнес Бродяга. — Надо числиться. Будет счет. На него будет идти зарплата. Будет официальная должность, связанная с испытаниями чего-то защитного, мы как раз этим занялись. Деньги вычтем из моей доли. Можно со мной постоянно видеться. Я твой босс, это естественно. Можно не появляться в магазине — у тебя работа с ним не связана. И никто не спросит: «А деньги-то откуда?»
— Видишь, беспокоиться не о чем, — улыбнулась Беллатрикс.
— И все по закону, — добавил Сириус. — Никто не придерется. Давай, заканчивай сидеть и страдать, идем ко мне в кабинет, будем писать документы. Близнецам скажу прямо сегодня.
«…Пожалуй, рано мне раскисать», — подумала Беллатрикс, когда кузен и ее племянница скрылись за дверью.
|
|
|
| Таис | Дата: Суббота, 07.02.2015, 09:26 | Сообщение # 157 |
|
Нет! Не пробуй. Сделай…
Сообщений: 195
| CVII. Сезон отпусков
Поезд грохотал колесами, унося школьников все дальше и дальше от Хогвартса. В вагонах на этот раз было тихо; шумели только первогодки и магглорожденные, еще не до конца осознавшие ситуацию. Волдеморт вернулся, хотя газеты целый год утверждали обратное. Волдеморт пришел в самый Отдел Тайн, как к себе домой. Волдеморт мог так прийти к каждому, и каждый понимал, что власти могут с легкостью его проворонить; на все дома в Британии не напасешься вежливых волшебников, которые придут и спасут.
Школьники не понимали, что им сейчас делать. Внезапно все вспомнили, что тетушка тихони Сьюзен — глава Департамента магического правопорядка. Гарри Поттер снова оказался Мальчиком-Который-Выжил. Директор Дамблдор одолел и прогнал Сами-Знаете-Кого. Все знали, что Дамблдор одолел в поединке Гриндевальда, но одно дело — читать об этом, и совсем другое — узнавать о вчерашнем поединке в Министерстве. Наконец, наружу выплеснулись все страсти Слизерина. Буря, которая бушевала весь пятый год внутри змеиного факультета, долго не выходила за пределы гостиной. Наконец, Отдел Тайн окончательно сорвал с этого котла противоречий крышку, которая и так прыгала не первый месяц.
На платформе прозвучали лишь жалкие отголоски раскола. Снейп невероятным усилием удержал факультет от настоящей стычки, растолкав по разным углам тех, кто поддерживал Беллатрикс Блэк, и тех, кто поддерживал Волдеморта. Слизерин грузился в поезд под наблюдением декана. В конце концов, они все разбились на мелкие группки; часть расселась по своим купе, часть смешалась со школьниками других факультетов.
* * *
— …В общем, теперь у нас граница в гостиной, — подвел итоги Малфой. — Так и живем.
— У нас все скучнее, — пожала плечами Джинни. — Разве что Парвати Патил рассказывала, что они там нагадали, — девушка сделала паузу и продолжила трагическим голосом. — «Мы видели, как ангелы смерти сходят с небес прямо во двор Хогвартса» и все такое прочее.
— Что, вот прямо-таки ангелы смерти? — поинтересовался Драко.
— Прямо-таки. Мрачные, ужасные и величественные, нам без «третьего глаза» не понять.
Парень и девушка кисло усмехнулись. Они ехали в купе вдвоем, сидя бок о бок. Драко Малфой и Джинни Уизли очень хорошо понимали, из чего будет состоять их жизнь летом.
— Ангелы так ангелы. Мало ли что видели близняшки Патил.
Джинни вздрогнула, когда Малфой обнял ее за талию и притянул к себе.
— Все равно мы летом увидимся, — заговорил Драко. — В гостях у Блэков, на тренировках, может быть, даже просто встретимся, а?
— Малфой, — вздох, — ты все прекрасно знаешь. Не будет этим летом никаких походов и пробежек. Идет война, и никуда шататься мы не пойдем. Я не знаю даже, отпустят ли меня далеко от Норы. И вообще…
— А что вообще? Хочешь, я к Норе прилечу? Меня точно отпустят.
— А я за моих не уверена, — Джинни помолчала и уткнулась носом в плечо слизеринца. — Я о другом. Драко, скажи, чем все это может кончиться? Я не про войну, не про политику. Я про нас с тобой. Я не понимаю, что может получиться.
— А что у нас может не получиться?
— Драко, ты хорошо знаешь, кто ты и кто я, что подумают наши родители, и вообще…
Малфой вздохнул и закатил глаза. Он покосился вправо; Джинни не поднимала взгляд.
— Так, хочешь начистоту? — резко спросил Драко.
— Угу.
— Ты решила, что ничего серьезнее романа у нас с тобой не выйдет, — Малфой взял быка за рога. — Я промолчу про то, что было бы неплохо сначала спросить меня, но раз так случилось, давай говорить серьезно и откровенно. Чего ты боишься? Показаться деревенщиной? Не покажешься. Лоск — это вообще дело наживное, да и по тебе не скажешь, что ты хочешь вращаться в свете. Размер приданого — вообще не та проблема. Кровь? Так семью Уизли обозвали предателями крови за то, что они водились с детьми магглов, — назидательно произнес Малфой. — Не за происхождение. Богатая или бедная, девушка из старой чистокровной семьи такой останется. Нет, ты можешь относиться к этому как хочешь, но… Уизли входят в «Священные двадцать восемь», Джинни.
Драко помолчал, мысленно вырезая из своей речи все те доводы, которые говорил отцу. Незачем вплетать в объяснение с девушкой расчет. Было и еще одно, о чем он умолчал. Малфой очень хорошо понимал Крама. Знаменитый ловец получал немало внимания. Но почти всегда — как ловец. Не просто как волшебник Виктор Крам. Слизеринец наслаждался тем, что для Джинни он прежде всего не сын богатого и влиятельного лорда Малфоя, а Драко — умный и интересный парень. Она не мыслила категориями брачных контрактов — Малфой стал ей интересен на четвертом курсе, когда по-настоящему сошелся с их компанией. Приличная, порядочная девушка, с которой ему хорошо и интересно, подходящая и по крови, и по здоровью — что еще нужно для счастья и Драко, и наследнику лорда Малфоя?
— Ну? — Драко чуть плотнее прижал к себе девушку, чувствуя ее теплое дыхание. — Ты мне поверишь на слово, что все получится?
— Я тебя люблю, — очень тихо и серьезно сказала Джинни.
Малфой вспомнил свое детство до того момента, как он пришел на Гриммо к тетушке. С самого детства он рос избалованным ребенком. Драко родился семимесячным, болезненным мальчиком. Мать долго и старательно ухаживала за ним; но, к сожалению, Нарцисса продолжила опекать его даже тогда, когда Драко окреп и поправился. Он так и остался для нее выстраданным болезненным ребенком. Его попросту не готовили к тому, что ждет впереди всякого человека.
Стоило дать ему попробовать свои силы, не отводить от него все опасности, не брать на себя все заботы и неприятности — показать ему, что он будущий мужчина и глава семьи. Нарцисса при всем своем уме этого сделать не могла. Не смог этого сделать и отец; в восьмидесятые годы у Люциуса Малфоя было великое множество проблем, которые он просто не мог не решать.
Вместо отца и матери за него взялась Беллатрикс. Сейчас Драко мог выразить словами то, что он ощутил, вися под потолком кабинета. Тетушка с размаху ударила его по больному месту; она быстро и жестко показала, что мир не крутится вокруг него. В этом мире много равных ему, и много тех, кто просто сильнее и умнее, тех, для кого имя Малфоя значит гораздо меньше, чем для Крэбба и Гойла. Беллатрикс Блэк дала ему понять, что нельзя бесконечно выезжать на имени отца. Рано или поздно придет тот день, когда Драко сам станет лордом Малфоем. И тот день, когда ему придется воспитывать своего сына.
Мальчик Драко мог этого не понимать. Но это обязан понимать сын лорда Малфоя. Это был главный урок, который он получил от тетушки. Урок поважнее всех заклинаний. И этот урок привел к нему Джинни.
* * *
— Крестник, будь аккуратнее, — говорил Сириус. — В августе вернешься к нам. Бдительности не теряй. Мы за тобой наблюдаем, но ты смотри по сторонам.
— Будь хорошим мальчиком, слушайся тетю, — Тонкс улыбнулась, — пиши.
Нимфадора Тонкс аккуратно поцеловала Гарри в нос и сделала шаг назад, любуясь на Поттера.
— А все-таки ты сейчас хорош, — добавила она, садясь в машину.
Гарри проводил взглядом удаляющийся «Гелендваген». В приличном костюме и темных очках он действительно был хорош. Но его не покидало чувство, что здесь, на улочке Литтл-Уининга, он не вполне уместен в таком вот облачении. Приятно было стоять в костюме там, где он раньше появлялся только в обносках на несколько размеров больше. Приятно, но не настолько, чтобы этим упиваться. Гарри схватил поудобнее чемодан, взял клетку с совой и двинулся к дому. Занавески колыхнулись; его уже ждали.
* * *
— Во, Гарри, смотри, смотри, сектоид в том доме спрятался, — Дадли ткнул пальцем в монитор.
За прошедший год Дурслей будто подменили. Дядя Вернон и тетя Петунья убедились в том, что за Поттером присматривают серьезные и обеспеченные люди — серьезные и по их меркам. Говорил ли с ними Сириус или им просто хватило джипа и костюма, Гарри не знал, да и знать не хотел. Взрослые Дурсли стали его воспринимать не как прислугу, и этого ему хватало.
Дадли сделал свои выводы и специально для кузена установил на компьютер стратегии. По всей видимости, младший Дурсль, воспитанный на комиксах и боевиках, принял родню Гарри за мафию. Поттеру хватило робких, аккуратных вопросов, которые Дадли задал в первый же вечер.
— …Нет, Ди, пушку мне не дали. Тетушка запретила брать ее с собой, — ухмыльнулся Гарри. — Сказала, что я слишком горячий парень. Так что…
Гарри сидел за компьютером, гонял сектоидов, следил за тем, как его ученые исследовали плазменное оружие, и наслаждался жизнью.
* * *
— Слуушай, Гарри, тут такое дело, — Дадлик был даже смущен, чего Поттер за ним не помнил. — Может, посидишь вечерком с нами и все такое? Ну там типа компания, девочки.
— Не, не, не, — Гарри приподнял руки. — Я не курю, не пью и никаких девочек. Ты сам видел, кто со мной приехал.
— Ага, — покивал Дадлик. — Вообще классная, девчонки обзавидовались.
— Это племянница мадам Блэк, — пояснил Гарри, наблюдая за лицом кузена. — Ни мадам Блэк, ни ей не понравится, если я буду…как это… мутить с вашими девочками.
— Племянница мадам Блэк? — переспросил Дадли. — Да… это что вообще для такого надо сделать?
Дурсль осекся; он слишком поздно сообразил, что такими вещами не стоило интересоваться.
— Что сделать, чтобы мадам Блэк одобрила? — Поттер посмотрел поверх очков. — Большой Ди, а ты, случайно, не бобби? Очень много вопросов задаешь…
…Гарри сидел в комнате и писал Доре. Идти на посиделки ему не особо хотелось — там просто не будет ничего интересного. Но Дадли слишком сильно упрашивал. Сначала Гарри хотел ему припомнить все, потом все же вовремя одумался.
Нет ничего хорошего в том, чтобы издеваться над тем, кто не может тебе ответить. Гарри слишком хорошо все помнил милые забавы кузена, чтобы получать удовольствие от глумления. Но, с другой стороны, элементарное самолюбие требовало какой-то сатисфакции. Без унижений, без издевательств — просто взять и напомнить, чем может кончиться потеря берегов.
Гарри решил все-таки сходить ненадолго, но особо не задерживаться. И обязательно написать о своих впечатлениях от маггловского быта Доре. Если бы Дадли не притащил игру, в которой надо отбивать нашествие инопланетян, у Гарри вообще мало было бы развлечений в Литтл-Уининге.
* * *
— …Вся твоя проблема, Дадлик, в том, что ты ищешь волшебную кнопочку, которая тут же сделает тебя самым крутым, — сказал Гарри.
Поттер и Дурсль шли по улице, возвращаясь поздно вечером домой.
— Напрягаться ты не хочешь, расти над собой ты не хочешь, серьезно заниматься тоже не хочешь. Даже бокс тебе нужен для того, чтобы бить мелких. Вот и получается у тебя дрянное пиво, посиделки на лавочке и девочки — либо малолетки, либо… не первой свежести.
— А делать-то чего? — пропыхтел Дадли.
— Чудо! Я уже пять минут тебе говорю, что надо делать, а ты меня не слушаешь. Взяться серьезно надо. Хоть за что-то. Да за тот же бокс. И сразу придет дело, — Поттер говоил на ходу рублеными фразами. — Ты пойми, это ты должен соответствовать серьезному делу, а не дело придет и подождет, когда ты до него дорастешь.
* * *
Сову должен покормить Дадли. Хотя бы в этом на кузена можно положиться. Гарри шел по улице к нужной стоянке. Заканчивалось тридцать первое июля и шестнадцатый день рождения Гарри Поттера. Гермиона, Рон и даже Малфой прислали свои подарки. Они сейчас лежали в его комнате, подальше от чужих глаз — Дадлику смотреть на вещи волшебников совсем ни к чему.
Не доходя до автостоянки несколько сотен футов, Гарри увидел знакомую черную глыбу джипа и фигурку за рулем, прикрытую газетой.
— О, наконец, ты добрался, — Тонкс опустила стекло и осмотрела Поттера с ног до головы. — Достойный костюм Избранного, ничего не скажешь.
— Самый подходящий для Статута, — возразил Гарри. На парне были обычные джинсы, кроссовки и синяя толстовка с желтой цифрой 13 на спине.
— Ну если только для Статута… — протянула Тонкс. Пароль и отзыв сошлись. — Садись и поедем в дом Альфарда.
* * *
— Не знал, что ты умеешь хорошо водить машину, — сказал Гарри, пока Дора возилась с ключами.
— У тебя это звучит как «не знал, что ты можешь не пересчитать все столбы по дороге», — передразнила его Тонкс и совершенно по-девчачьи показала парню язык.
Дверь медленно открылась и Нимфадора потянула Гарри за собой в прихожую старого дома.
— Слушай, — протянул парень, — а ведь правда, стоило одеться по-парадному…
На Тонкс красовался строгий костюм; она выглядела точно так же, как в день, когда Блэки приехали за Гарри — типичная девушка из семьи Блэк.
— Расслабься, — отрезала Дора. — Все равно нас тут только двое. Пойдем?..
— …Все-таки Винки знает свое дело, — тихо сказала Тонкс, когда они вошли в гостиную.
Эльфийка постаралась на славу. Комната была вычищена от пыли, на столике красовались вазочки с фруктами, а в ведерке со льдом охлаждалось сливочное пиво. В камине уже весело потрескивали дрова; очаг и несколько свечей создавали романтический полумрак — даже медвежья шкура на полу сначала показалась живой.
— Садись, — Дора опустилась на диван и жестом указала на место рядом с собой. — У меня для тебя есть подарок.
Ведьма притянула к себе чехол для волшебной палочки.
— Смотри сам, он хороший и удобный, — сказала она. — Времени у нас много, разыскивать тебя не кинутся. Знаешь, Гарри…
— Что? — отчего-то шепотом спросил Поттер.
— Мне просто хочется устроить тебе нормальный день рождения. Доставай уже сливочное.
* * *
Они сидели на диване, поднимаясь только затем, чтобы взять еще бутылку пива или закуску. Разговор у них не клеился; оба сидели в обнимку, грелись друг об друга и старались не свести разговор к делам: у Гарри все-таки был день рождения. Обнимались они оба не как брат с сестрой — брат и сестра так обычно не целуются.
Сколько времени прошло, они оба не считали. Но когда окончательно стемнело, Дора выскользнула из рук Гарри и прошла к большим напольным часам.
— Слушай, Гарри, а когда ты родился? Ну, в смысле, в какое время?
— Крестный говорил, что утром, — Поттер зачем-то снял и протер толстовкой очки.
— Так тебе уже шестнадцать? — уточнила Дора. — Уже возраст.
— Уже да. Хотя я все равно еще маленький, — грустно улыбнулся Гарри. Тонкс стояла к нему спиной, ее рук и выражения лица он не видел.
— Ага. Воевать ты уже не маленький, — заметила девушка.
— Ты думаешь, что…
— Знаю, — сказала она.
И скинула жакет.
|
|
|
| Таис | Дата: Суббота, 07.02.2015, 09:27 | Сообщение # 158 |
|
Нет! Не пробуй. Сделай…
Сообщений: 195
| CVIII. Омуты и рамки
— Ну и как тебе наша девочка? — спросил Сириус.
— Которая из? Пенелопа? — Беллатрикс повернулась к кузену. — Мне нравится. Я поражаюсь, как она справляется и с маленьким ребенком, и с делами.
— Я про Тонкс.
— Тонкс? — Белла выдохнула струйку дыма. — А что с ней?
Бродяга регулярно появлялся с чем-то интересным из внешнего мира. Пластинки, новая гитара, теперь вот кальян. У Лестрейнджей такая вещь была, у Блэков — нет. Сириус пару дней назад притащил кальян с двумя трубками; Беллатрикс полулежала на кушетке и наслаждалась ароматом.
— Так все же, что такого с Тонкси? — ведьма улыбнулась. — Пожелаем девочке приятно провести время и не разбить твой джип. Эльф явился, сообщил, что они удачно добрались и автомобиль цел.
— Я о другом, — Сириус откинулся на спинку кресла. — О перспективах Доры.
Беллатрикс повернулась к кузену всем корпусом.
— Я не про ее отношения, — продолжил Сириус. — Они друг другу нравятся и пусть у них все будет хорошо. Если поженятся — отлично, личные интересы их двоих совпадают с твоими… нашими, именно нашими, семейными. Но есть момент, Беллс — а как быть с Андромедой? Кто пойдет с ней объясняться?
— А надо ли это делать сейчас?
— С тех пор, как Дора повезла крестника ночевать вместе на моей машине в дядюшкин дом, и сделала все это с твоего явного одобрения — мы не наблюдаем, а участвуем. И что-то мне подсказывает, что Андромеда не очень-то будет довольна.
— Андромеде не стоит требовать от дочери того, чего она сама не соблюдала, — парировала Беллатрикс. — Хотя бы в вопросах поведения.
— Безусловно, но ты же не хочешь с ней разругаться?
Беллатрикс даже приподнялась и опустила на пол одну ногу.
— Сириус, — очень тихо спросила она, — скажи мне, кто тебя искусал? Я впервые слышу от тебя что-то деликатное.
— Так еще года два назал я и отцом не был, — пожал плечами Блэк. — Знаешь, Беллс, в кои-то веки для нас дом — это место, где нас любят и ждут. Я просто не хочу ругани в семье. Давай подумаем об Андромеде сейчас, пока есть время.
* * *
Лето неспешно текло, отсчитывая дни августа. Жаркий и сонный месяц оказался небогатым на события; Хогвартс готовился к новому учебному году, Министерство поддерживало накал паранойи, фальшивый Волдеморт никак себя не проявлял. В получившемся затишье даже поход во «Всевозможные волшебные вредилки» оказался событием. В Косой переулок отправилась целая толпа; Сириус уговорил Пенелопу доверить сына Белле на несколько часов.
Регулус благополучно поел и даже соблаговолил добраться до кроватки без особых эксцессов. Когда мальчик начал посапывать, волшебница прекратила читать вслух, очень тихо закрыла книгу со сказками и поднялась со стула. Стараясь не шуметь, Белла прошла к двери. В комнату тут же прошел Кричер; домовой эльф уже знал, что он должен наблюдать за спящим наследником.
Для Сириуса и Пенелопы поход в магазин был возможностью развеяться. Для Беллатрикс это была возможность остаться одной на несколько часов. Строго говоря, кроме нее и спящего ребенка на Гриммо оставались еще Руквуд и Мальсибер, но эти двое почти не поднимались наверх. Ведьма аккуратно прикрыла дверь и быстро зашагала к кабинету.
— Лорд Блэк, — старый директор уже ждал ее в своем портрете. — Я полагаю, что мне пора получить ту информацию. Я еще год назад выполнила условие…
— …Все-таки дед — великий человек, — заметила Кассиопея, выглянув из-за края портрета. — Не каждый подстрахуется на все случаи жизни. Слушайте и запоминайте, Беллатрикс. Никогда, ни при каких обстоятельствах не говорите деду, где лежат документы. Вплоть до того момента, как они станут представлять только историческую ценность. Вы сами понимаете, что он не сможет ничего сказать директору только в одном случае: если не знает, где они спрятаны.
Беллатрикс кивнула. Картина, висевшая в библиотеке, была небольшой. Кассиопея появилась на ней сильно уменьшенной, как на колдографии. Художник запечатлел двоюродную бабку Беллатрикс еще не старой, Кассиопея Блэк, сотрудница Отдела Тайн и внучка директора Блэка выглядела ровесницей Беллы.
— Итак, — нарисованная ведьма поправила свою широкополую шляпу и засунула руки в карманы длинного плаща. — Обратите внимание на звезду.
Беллатрикс повернулась к стене; серебряные стрелы вырывались из кольца; в высоту рисунок занимал чуть ли не половину стены.
— Этот тайник подготовила лично я, когда от всей семьи в живых и на свободе остались только мы с твоим отцом, — проговорила Кассиопея. — Там лежит то, о чем говорил дед, и еще немного моих заметок. Сейчас я покажу, как его открывать и поищу Руквуда. Огюст же живет здесь, на Гриммо?
— Вроде бы он не любил, когда его так называли, бабушка, — заметила Белла.
— Для меня, думаю, он сделает исключение, — ведьма машинально потерла подбородок; сейчас она очень напоминала Беллу внешне. — Мы долго с ним работали вместе.
* * *
О том, чтобы разобрать внушительную стопку документов днем, не могло быть и речи. До прихода Сириуса с женой Беллатрикс отнесла все бумаги в кабинет. Она приступила к чтению только вечером, запершись на ключ. На первый взгляд ей показалось, что ценность этих документов сугубо историческая.
Очень много заметок оказалось посвящено сбросу Септимуса Малфоя с престола. Как только Осберт сложил полномочия министра магии, Блэки включились в борьбу за власть. В другое время Белла с интересом бы прочитала всю историю; сейчас она искала только то, что может оказаться полезным здесь и сейчас.
Старик Малфой не хотел просто так терять влияние, но возраст брал свое. Едва он скончался, наследники принялись делить имущество. Белла теперь понимала, что именно натворил Эдвард Лиметт Блэк: парень соблазнил дочь того из братьев Малфоев, кто хотел мирно договариваться с Блэками. Влюбленная парочка просто не дотерпела — эти двое сбежали за океан, оставив за спиной окончательно разругавшиеся семьи.
Она бегло прочла историю с отравлением несчастной Хеспер Блэк; людей, которых подозревала семья, уже давно не было в живых.
Точно так же, по диагонали, ведьма ознакомилась с распрей Малфоев, которая закончилась братоубийством. Детали Беллу не волновали; она машинально отметила, что знает, откуда растут корни у традиции Малфоев иметь в наступившие спокойные времена лишь одного наследника.
Несколько страниц были посвящены исследованию происхождения Эллы Макс. Черным по белому было написано: полукровка. Даже это уже ничего не затронуло в душе Беллатрикс. Она уже знала об этом достаточно долго, чтобы успеть примириться с фактом.
Документы о затянувшейся тяжбе с Лестрейнджами Беллатрикс отложила в сторону. Блэки претендовали на компенсацию, не самую большую, но, видимо, для обеих сторон это было делом принципа. Решения суда так и не было; процесс затянулся до неприличия, а в середине двадцатого века, при Гриндевальде, всем стало не до него. Документы говорили: «Еще ничего не кончилось». Беллатрикс могла бы сказать: «Все давно кончилось». Если бы хотела.
Сразу за старым иском оказалась стопка других документов. Одного взгляда на них хватило, чтобы понять — на них кончилась история и началась политика.
Схемы связей Малфоев и Лестрейнджей. Подробные отчеты о том, как и кто из них приобретал свои активы. Подшитые копии документов. Беллатрикс утерла пот со лба. Тетрадочка Каффа рядом с этим произведением шпионского искусства смотрелась воистину бледной тенью; только так и могут выглядеть поиски хоть и толкового, но журналиста рядом с работой кого-то, тесно связанного с Министерством. Слухи и домыслы не могут соперничать с глыбой фактов и документов.
Белле показалось, что она держит воистину циклопическую навозную бомбу, взрыв которой может утопить половину Британии. Досье кончалось девяностым годом. Большая часть тех, кто во всем этом участвовал, еще сидела в Министерстве.
В самом конце лежал дневник Кассиопеи Блэк; не столько дневник, сколько рабочая тетрадь. Перелистывая страницы, Белла зацепилась взглядом за одну фразу в самом конце: ««Собрание черной магии» неточно». Запись была подчеркнута несколько раз.
— Разбираетесь? — рядом прозвучал голос Кассиопеи.
Волшебница на портрете уселась в кресло Финеаса Найджелуса Блэка. Полы пальто приоткрылись, и Белла не без легкого удивления увидела брюки.
— В свое время мне пришлось приплатить художнику, чтобы он рисовал меня по старым колдографиям, — пояснила ведьма. — Впрочем, перейдем к делу. Документы велись вплоть до того момента, как мы с братом и кузеном отошли от дел. Кроме них, я положила в тайник свои заметки.
— Как раз о них я хочу кое-что спросить, — Белла снова пролистала тетрадь. — Что это за заметки? Я вижу только обрывочные сведения; все это напоминает взлом заклятий.
— Почти, — Кассиопея щелкнула пальцами. — Это некоторые законспектиованные моменты работы в Отделе Тайн. Насколько мне известно, Руквуд уже рассказывал, чем он тут занимался. Пока ты изучала документы, мы славно поболтали, но это все лирика. Важно другое. В этой тетради остались части той документации, которую уничтожили еще в конце шестидесятых при Нобби Личе. Если вдумчиво покопаться — кое-что можно и восстановить. Но я не советую прямо сейчас нести этот дневник Руквуду.
— Насколько мне известно, философский камень уничтожен, — недоверчиво произнесла Белла. — Вы хотите сказать, что вся эта работа представляет ценность и без этого компонента?
— Разумеется, — старая ведьма подалась вперед. — До того, как воспроизвели гериатрическое снадобье, было проверено множество направлений исследований. И некоторым из них лучше не попадать не в те руки. Вдумчиво прочтите, как будет время. И только тогда это можно дать кому-то из ваших людей. Поверьте сейчас на слово — эти направления отвергли не просто так.
— То есть вы просто проигнорировали распоряжение министра? — слабо улыбнулась Беллатрикс.
— Минуточку, — пожала плечами Кассиопея Блэк. — Меня в этом упрекает террористка, убийца, член и впоследствии глава незаконного вооруженного формирования? — двоюродная бабка Беллы негромко рассмеялась, — не знаю, как насчет первого и второго, но третье для вас точно комплимент. Плевать я хотела на министра, — резко произнесла она. — Не из-за того, что он грязнокровка в наихудшем смысле этого слова, а в первую и единственную очередь потому, что он идиот. И вы наплюйте на своего идиота.
* * *
— Белла, Белла, Белла, — Кассиопея с интересом осмотрела комнату. — А кто мог подумать, что все так сложится?
— Никто не мог, — согласилась Беллатрикс.
Ведьма полулежала на той же самой кушетке, что и во время разговора с Сириусом. Точно так же рядом стоял кальян; разве что предложить портрету трубку было невозможно. Кассиопея явилась на следующий день, вечером, когда на Гриммо становится потише.
— Увы, мы слишком поздно поняли, чем все может закончиться, — пожаловалась нарисованная ведьма. — Если бы я знала, что мы можем просто потерять все поколение — обязательно уговорила бы Поллукса взяться за воспитание внуков. Из нас троих он бы лучше всех справился… хотя это все уже позади.
— Позади, — Беллатрикс затянулась и выпустила колечко дыма. Кальян ее успокаивал. — Терпеть не могу жалостливые воспоминания; мне их в Азкабане хватило на две жизни. Тем более, что все сложилось — у Сириуса уже есть сын, и они планируют не останавливаться.
Старшая Блэк помолчала.
— Семья не прервется, — кивнула она. — Какое-то влияние сохраняется. И это хорошо. Признаюсь, я даже не ожидала от вас подобного.
Трубка кальяна со стуком упала на пол.
— Любезная бабушка, — очень вкрадчиво, по-змеиному, произнесла Беллатрикс. — Вы не первая из моих дорогих предков, кто это произносит. Буквально все, начиная с вашего почтеннейшего деда, поздравляли меня примерно так: «Милая Белла, как мы рады, что такая неудачница, как ты, добилась такого результата! Мы обязательно тебе напомним, как тебя зачали, когда ты родилась, какой ты была забитой в детстве, как тебя била по щекам любящая мама, и, наконец, как тебя выпнули замуж. Твои шрамы от кандалов почти не видны, и по тебе даже не скажешь, что ты десяток лет просидела в тюрьме», — Беллатрикс повысила голос, — А самое главное, что каждый из вас, кто хоть раз видел меня живьем, обязательно добавит: «Прости, что нам было настолько на тебя наплевать!» Нет?! Когда вам надоест?!
Беллатрикс с шумом выдохнула; ведьма уже не лежала, а сидела на кушетке, впившись в картину тяжелым, злым взглядом. Кассиопея даже вжалась в кресло; ее пальцы тесно оплели подолкотники.
— Послушай, — очень тихо сказала она. — Белла, послушай. Мы все говорим это прежде всего потому, что нам стыдно…
— И не буду слушать! — отрезала ведьма. — Слишком поздно. Вы думаете, что все было сделано только ради вашего одобрения? Нет, бабушка, не для этого! Когда-то я говорила кузену, что такое история и наследство старой семьи. Я смогла этим проникнуться, смогла сама и убедила Сириуса хотя бы не отказываться. Я вытаскивала то, что от нас осталось, не ради того, чтобы вы погладили меня по голове, а ради имени. Я — Блэк, это моя семья, и вам придется примириться с тем, что нагулянная по дурости моего отца девочка лучше многих поняла, что такое быть Блэком, — ведьма ненадолго прикрыла глаза. В ее висках что-то зашумело. — Только и всего.
— Да, внучка, это так, — с деланным спокойствием произнесла Кассиопея. — Ты бесспорно настоящая Блэк, во всех смыслах.
— И это единственная похвала, которую я хочу от вас слушать, — Беллатрикс подняла трубку с пола и принялась ее протирать; со стороны казалось, что она хочет эту трубку поломать.
— Вот что, — старшая ведьма чуть расслабилась, — дед велел тебе передать, что он не будет некоторое время появляться на Гриммо. Он просто не хочет давать повода для беспокойства и подозрений. Ты все знаешь про долг портретов директоров. И вот что еще — Дамблдор скоро попросит тебя о встрече.
— Вот как? — Белла помассировала виски. — И зачем же?
— Я пока не знаю.
Кассиопея присмотрелась к Белле; она даже приоткрыла рот, будто собиралась что-то посоветовать, но вовремя одумалась.
* * *
Кабинет Дамблдора подавлял. Вместо яркого света директор и Беллатрикс расположились в полумраке. Великий маг потихоньку стравливал в думосброс воспоминание. Белла покосилась в сторону, туда, где на жердочке сидел феникс. В слабом свете ей показалось, что перья Фоукса из золотых стали радужными.
— Вот вроде бы и все, — произнес Дамблдор; феникс приоткрыл клюв в подобии улыбки, игра света превратила светлые пятнышки на клюве в подобие зубок. — Прошу полюбоваться, мадам Блэк.
Не без опасения Белла опустила голову в думосброс.
Профессор Слагхорн выглядел лет на двадцать моложе тех времен, когда он учил Беллатрикс. Он сидел и лакомился ананасами — ведьма помнила, что это его любимое блюдо. Вокруг него расположились несколько старшекурсников. Ведьма протерла глаза, еще не веря своему взгляду. Она узнала Темного Лорда.
Волдеморт выглядел человечным. Его глаза еще не сияли красным, его черты лица еще не тронула черная магия. Темный Лорд выглядел просто симпатичным, даже красивым юношей, державшимся непринужденнее остальных. Беллатрикс вполуха слушала, о чем болтают — именно болтают — старшекурсники и декан. Она откровенно разглядывала юного Темного Лорда. Вот каким он был; что-то еще шевельнулось в душе ведьмы.
Туман свалился неожиданно; в плотных белых хлопьях исчез кабинет и сидевшие в нем люди. Откуда-то донесся необычно громкий голос Слагхорна, высказывавшего про дурную дорожку.
Туман рассеялся так же неожиданно, как и возник. Теперь Слагхорн отправлял учеников спать; парни расходились, но Волдеморт мешкал. Белла поняла, что он специально старается остаться наедине с профессором.
И вот, наконец, когда Слагхорн обратил внимание на Волдеморта, нет, еще на Тома Реддла, юноша задал тот вопрос, ради которого он и мешкал.
— Сэр, я хотел бы знать, что вам известно о… о крестражах?
И снова комнату закрыл густой туман, в котором гремел голос профессора:
— Я не знаю о крестражах ничего, а если бы и знал, вам не сказал бы! А теперь немедленно убирайтесь отсюда и постарайтесь, чтобы я от вас ничего о них больше не слышал!..
— И чье это воспоминание? — Белла облизнула пересохшие губы и пристально посмотрела на Дамблдора. — Выглядит очень грубой работой.
— Это и есть грубая работа, мадам Блэк, — мягко заметил директор, усаживаясь в кресло. — Я получил воспоминание от самого Горация; к слову, он уже с лета находится в бегах.
Беллатрикс ощутила неприятный холодок. Слагхорн обещал разобраться с аномалиями, возникшими при обучении Поттера окклюменции. Но она так и не пришла за результатами подсчетов.
— Я предполагаю, что ему стыдно показывать подлинник, — сказал Дамблдор. — Как вы видите, он успел поработать над собственной памятью, и топорность этой работы показывает, что подлинное воспоминание все еще цело.
Директор сложил ладони домиком и посмотрел на ведьму поверх очков-половинок.
— Вы полагаете, что крестражи появились примерно в то время? — Белла уселась на стул.
— Не совсем. Я предполагаю, что именно тогда Том Риддл задумался об их создании. У меня есть идеи, что именно следует искать, но проработка потребует некоторого времени. Могу ли я попросить вас найти Горация и убедить его поделиться подлинным воспоминанием?
* * *
— Думосброс, — приказала Беллатрикс.
Руквуд подал ей чашу, и Белла погрузилась в воспоминание. Уже опуская голову, она увидела, как Слагхорн покусывает губы.
Найти профессора оказалось не слишком просто. Он не оставался подолгу на одном месте, он маскировался, но, как это бывает с неспециалистами, прокололся на сущей мелочи — даже в бегах он не отказался от научной работы. Горация выследили по совам и Беллатрикс, Руквуд, Мальсибер и Селвин не купились на разгромленную гостиную.
Беллатрикс добросовестно просмотрела все воспоминание от начала и до самого конца; картина мало чем отличалась от той, которую показывал ей Дамблдор.
— Профессор, — устало спросила ведьма. — Вы в самом деле считаете меня такой идиоткой? Туман только убеждает меня в том, что вы что-то от меня утаиваете.
Слагхорн промолчал. Старик сидел в кресле и не поднимал взгляд.
— Поверьте, нам необходимы эти воспоминания, — продолжила Белла, — Я предельно честно говорю вам: отдайте их. Они останутся только при мне.
— Я не могу, — покачал головой Гораций, — Я не могу их отдать, Беллатрикс. Вы можете меня понять? Возьмите выкладки, спрашивайте любого совета, но не лезьте мне в душу.
Белла с шумом втянула в себя воздух. Ей потребовалось серьезное усилие, чтобы удержать себя в руках. Руквуд с Мальсибером быстро переглянулись, когда ведьма встала из кресла и подошла к старику.
— Профессор Слагхорн, — сказала волшебница. — Будь на вашем месте кто-то другой, я бы просто ткнула ему палочкой в живот и сказала бы: «Круцио!» Но вы не простой волшебник, вы мой декан, я уважаю вас. И поэтому я повторю: отдайте мне настоящее воспоминание, или, клянусь Мерлином и Морганой, я примусь за вас, как за обычного несговорчивого старика!
Прошла невероятно долгая секунда перед тем, как Слагхорн вытянул тонкую серебряную нить.
|
|
|
| Таис | Дата: Суббота, 07.02.2015, 09:27 | Сообщение # 159 |
|
Нет! Не пробуй. Сделай…
Сообщений: 195
| CIX. Нечеткая логика
— Ты опасаешься, Люциус. И это вполне естественно, — сказала Нарцисса.
Малфой кивнул и посмотрел куда-то вдаль, на вечернее летнее небо. Здесь, на верхнем этаже Малфой-мэнора, особняк казался вымершим. До них не долетала суета домовиков; в тишине было отчетливо слышно, как Нарцисса наливает себе стакан минеральной воды. Люциус повернул голову и обвел взглядом комнату: подобранная со вкусом мебель, занавески в тон обоев, пушистый ковер, скрывающий звуки шагов — все они создавали иллюзию покоя, даже незыблемости. Обстановку, в которой Малфой со всеми его проблемами смотрелся неуместно.
— Но это нормально, — продолжила Нарцисса. — Было бы странно не опасаться в такой ситуации.
— Хороших выходов просто нет, есть наименее опасный.
— Который может привести к потере влияния.
— И ведь веришь — я не ожидал этого, — вздохнул Люциус. — Я и подумать не мог, что Темный Лорд так выродится, настолько, что даже Беллатрикс от него убежит в ужасе. Да и того, что она так отреагирует, я тоже не ожидал. Столько упущенных возможностей…
— Она могла бы догадаться, что надо идти к тебе и пытаться решить проблему тихо, — холодно заметила Нарцисса. — Впрочем, тихо — это не про Беллу. Она всегда пыталась доказать свою полноценность. Мимо такого шанса она никогда бы не прошла.
— Все равно мне стоило это предусмотреть, — Малфой откинулся на спинку дивана и посмотрел на потолок. — Такая работа… и все получает хорошего пинка. И что самое забавное в этой истории — я еще нахожу в этом хорошее. Ведь могло получиться и так, что мне пришлось бы ползти на поклон фальшивому Лорду и объяснять, отчего же я, сидя под надзором авроров, не пошел его, неизвестно куда пропавшего, искать? — Люциус вытер пот со лба. — На фоне этого я готов мириться со многим, буду откровенен. Даже с тем, что я потерял Крэбба и Гойла, а Яксли и Роули отчитываются лично ей. Даже с тем, что Белла нами всеми руководит…
— На время войны, — спокойно добавила Нарцисса.
* * *
Война сделала из Беллатрикс то, чем она сейчас являлась.
Люциус помнил Беллу по Хогвартсу. Старшая из сестер Блэк так и осталась в его воспоминаниях симпатичной, застенчивой и очень тихой девушкой. Она мало с кем общалась, с ней мало кто общался — Люциус часто видел ее в библиотеке, обложившуюся книгами.
В слизеринской компании Белла всегда была белой вороной.
Когда Люциус уже учился на пятом курсе, Рабастан по большому секрету объяснил, отчего старшая Блэк всегда была такой. Люциус узнал про развлечение Друэллы Розье на Хеллоуин, и все тут же встало на свои места: и письма-вопиллеры, и хмурое лицо Беллатрикс перед каникулами, и зона отчуждения.
— А самое главное, — пояснил Рабастан, — что из-за этого скандала директором стал не наш профессор Слагхорн, а Дамблдор!
Малфой долго пытался понять, что заставляло профессора Слагхорна возиться с девочкой, из-за которой его обошли местом. С точки зрения Люциуса, Белле повезло хотя бы потому, что ее признали законным ребенком.
Что в ней нашел Темный Лорд — Малфой так и не понял. Но уже на своей свадьбе он увидел ее снова. Что-то произошло с Беллой Блэк; изменилась осанка, манера двигаться, как будто кто-то снял с ее плеч невидимый груз. Люциус ощутил ее взгляд; спокойный, равнодушный, холодный.
Работа и учеба у Темного Лорда начали менять ее. Именно после встречи с Беллой Люциус окончательно решился принять метку.
Он видел ее на собраниях; Беллатрикс медленно превращалась во что-то… иное. Застенчивая девочка умерла, исчезла, растворилась без остатка. Люциус слышал, как Беллатрикс смеется — ее звонкий смех ничуть не напоминал тихий голос скромной девочки. Она научилась не бояться общества. Наконец, она научилась улыбаться — и Люциус видел в ее улыбке оскал. В ближнем круге возле Волдеморта вместо женщины стоял хищный зверь, прирученный и на поводке
В ночь Трех Непростительных зверя спустили с поводка. И в ту же ночь Нарцисса начала бояться своей старшей сестры.
* * *
— На время войны, — с нажимом повторила Нарцисса. — И мы все это прекрасно понимаем.
— Она тоже это понимает, или хотя бы должна понимать.
Люциус посмотрел на Нарциссу. Ему казалось, что леди Малфой сохраняет спокойствие без малейших усилий. Женщина поднесла стакан к губам и сделала глоток воды; Малфой отметил, что у нее даже пальцы не подрагивают.
— И поэтому она использует создавшееся положение, — согласилась Нарцисса. — Стоило уделять ей больше внимания. А сейчас стоит задуматься о войне. Выиграть ее в наших общих интересах.
— Это даже не обсуждается, — покачал головой Малфой. — Обсуждается, что Белла будет делать и дальше, кроме своей основной задачи. Ты в курсе, что она дважды виделась с Амелией Боунс?
Нарцисса очень спокойно поставила стакан на столик, выпрямилась, сложила ручки на коленях и только после этого произнесла:
— Я очень внимательно слушаю вас, муж мой.
— Белла встречалась с Амелией Боунс дважды в августе. В самом начале и неделю назад — двадцатого или двадцать первого. Оба раза — у нее дома. Мне кое-кто шепнул в Министерстве, благо она дважды отправлялась через камин, — Малфой забарабанил пальцами по подлокотнику. — Заметь, что такие вещи она делает, не считая нужным нас информировать…
— И ты недоволен, — констатировала Нарцисса.
— Я в смешанных чувствах, — признался Люциус. — Пока все складывается неплохо, но у меня появляются подозрения…
— И какие же? — вклинилась в паузу Нарцисса. — Мне кажется, мы уже давно обсудили вопрос клановой лояльности.
— Я вновь становлюсь казначеем Организации, — сказал Малфой. — Вот и все. Белла не стережет пустой трон, она уже плотно думает над тем, как на него сесть. Занять место Темного Лорда. Стать главой Организации.
— Темнейшей, — Нарцисса улыбнулась одними уголками губ.
— Именно так. Предмет их переговоров пока не ясен. О том, что они дважды обсуждали в Хогвартсе с Дамблдором, Снейп молчит. Я могу предполагать, чем они там были заняты часть времени, но это все бабские сплетни. Белла что-то обдумывает одна.
— Ну кто ж, кроме Снейпа, сейчас-то на нее позарится? — Нарцисса не проявляла эмоций; она просто констатировала факт. — А если быть серьезными, Люциус, то если все пойдет так и дальше — будет крах. Не твоей политики, а нашей семьи. Хотя… — леди Малфой потерла виски, — не крах, но… недополученная прибыль, скажем так.
* * *
В детстве Нарцисса — не без оснований — считала старшую сестру неудачницей. Белла чаще оказывалась в чем-то виноватой, чаще находила неприятности на свою голову и гораздо чаще вызывала недовольство домашних. Все дело было в том, что нормальной девочкой Белла не была, а все попытки ею стать заканчивались провалом. Старшая сестра разве что хорошо училась — но этого было недостаточно.
Собственно, поэтому, когда Белла несла миску черешни на веранду, Нарцисса больше всего боялась, что сестра опять опозорится. С точки зрения десятилетней девочки, любимой маминой дочки, Волдеморт мог принять угощение разве что из жалости.
Но он его принял, и Беллатрикс, возвращаясь с веранды, не выглядела расстроенной.
Жалела ли Нарцисса сестру? Безусловно. Белле доставалось много и часто. Но оказаться в ее шкуре Нарцисса физически не могла. Уже позже, повзрослев, она узнала, как мама вышла замуж, и поняла, что Белле далеко не всегда достается за дело — гораздо чаще ей попадает за тот Хеллоуин. Нарциссе было жаль, но она никак не могла перестать смотреть на старшую сестру с чувстом превосходства.
Все изменилось, когда Белла получила метку. Беллатрикс будто нашла себя — и начала стремительно меняться. Она перестала быть неуклюжей застенчивой девочкой; Нарцисса видела, как сестра становится привлекательнее. Девушка, выходившая замуж за Рудольфуса, не выглядела неудачницей ни с какой точки зрения. Нарциссе тоже приходило в голову сравнение с хищным зверем. Но она не видела, как Темный Лорд спустил этого зверя с поводка — зверь явился в Малфой-мэнор уже с кровью на клыках.
В тот день Нарцисса превратилась для старшей сестры в «малышку Цисси». Леди Малфой не могла отделаться от ощущения, что Беллатрикс просто питается ее опасениями и страхом.
Все снова изменилось в восьмидесятых. Привычный мир трещал по швам, Люциус отчаянно пытался спастись от заточения, Лестрейнджи уже сидели в Азкабане, Нарцисса поддерживала мужа и слушала стремительно сдававшую мать; именно тогда она решила, что всего, произошедшего с сестрой, могло бы и не быть. Чуть больше внимания, чуть больше заботы, чуть меньше злости, и Беллатрикс нашла бы себя быстрее и по-другому.
Нарцисса видела, во что превратил Беллу Азкабан. В тощей нездоровой женщине леди Малфой увидела ту неуклюжую нелюбимую девочку, которая большую часть времени проводила в библиотеке. Она и оставалась такой до самого побега Сириуса. Нарцисса не сразу поняла, что Белла буквально оживает, почувствовав близость войны.
* * *
— Недополученная прибыль… — повторил Люциус. — Метко сказано. Я бы не хотел, чтобы семья осталась на вторых ролях после всего того, что было при Фадже.
— И я бы не хотела, но есть нюанс, — Нарцисса снова взяла в руки стакан. — Я напомню, что наша Белла отсидела десять лет в тюрьме и ни к одной должности ее не подпустят даже на пушечный выстрел.
— Темный Лорд тоже не занимал никаких должностей, — заметил Малфой. — Ему это было не особо нужно.
— Темный Лорд, если я помню, дальше остальных зашел по тропе бессмертия, — парировала Нарцисса, — а вот наша… кандидатка в Темнейшие вовсе не бессмертна.
— Ты намекаешь… — Малфой подался вперед и прищурился.
— Не приписывай мне этого! — Нарцисса загородилась ладошкой. — Все-таки я ее люблю, она моя сестра… по матери.
Люциус снова откинулся на спинку дивана.
— Я видела, какие лекарства она пьет, — продолжила Нарцисса. — Судя по ним, Белле осталось не больше десяти лет. И далеко не все из этих лет она будет работоспособна. Война омолаживает ее, Люциус, но это временное явление. Увы, леди Блэк осталось недолго. Думаю, мы оба благодарны ей за все: и за храбрость, и за Драко, и за командование. Но скажу тебе так: мне часто кажется, что лучшее место для нынешней Беллы — это комфортный вольер сразу после войны.
— Все-таки, насколько хорошо было при Фадже… — вздохнул Люциус.
— Фаджа давно нет на посту, — пожала плечами Нарцисса, — приходится выбирать из того, что есть. Но… я уже сказала, десять лет.
— Десять лет — это все-таки большой срок. Кроме того, — Малфой чуть помолчал, — а что будет, если Белла кое о чем догадается?
— Я помню, как тебя пытались шантажировать в восемьдесят третьем, — Нарцисса нервно облизнула губы и тут же сделала большой глоток воды. — Хватило всего лишь наблюдений. Может, она вообще уже догадалась?
— Если бы Белла догадалась, нас бы не было в живых.
— Или мы еще не пережили свою полезность.
* * *
В восемьдесят третьем году улыбчивый волшебник предложил лорду Малфою подумать сразу над несколькими вопросами. Как в семье Блэк могла родиться блондинка? Почему жена лорда Малфоя внешне похожа на самого лорда Малфоя? Почему у супругов Малфоев родился семимесячный болезненный ребенок? Сколько денег готов дать лорд Малфой, чтобы никто не отнес в «Пророк» фальшивую переписку Друэллы Блэк с Абраксасом Малфоем и не предложил обратить внимание на несколько странных совпадений?
Для Люциуса тогда все обошлось. Покойный ныне шантажист, правда, не знал, что некоторые из этих вопросов пришли Малфою в голову еще после помолвки. Нарцисса Блэк нравилась ему; девушка была хороша собой, умна и аристократична. Но было между ними двумя такое сходство, которое не столько притягивало, сколько настораживало.
Подозрения только окрепли, когда Абраксас Малфой не стал торопить их с рождением внука. Кажется, именно тогда Люциус — слово за слово — крепко разругался с отцом. Он не высказал прямого подозрения, не получил прямого ответа, но еще больше укрепился в своих опасениях. В конце концов, он набрался смелости и в конце медового месяца серьезно и откровенно поговорил с женой.
Малфой до сих пор помнил, как они стояли ночью перед зеркалом и всматривались в отражения; чуть-чуть разный цвет волос, похожий цвет глаз, и близкие черты лица. Действительно, родись Нарцисса мужчиной или Люциус женщиной — они бы оказались очень похожи друг на друга. У них не было прямых доказательств. Не было ни возможности, ни желания выяснить правду у родителей. Но зеркало было само по себе косвенным свидетельством.
В конце концов, они решили подстраховаться. Люциус замучил Руквуда, расспрашивая, как определить наиболее благоприятный день для зачатия ребенка. Малфой надолго запомнил ту ночь: Нарцисса пришла к нему в маггловском нижнем белье, черном, кружевном, соблазнительном. Потом ему долго пришлось ее успокаивать и нашептывать на ухо, сколько раз они рассчитывали дату и что ошибки быть просто не может.
Драко родился семимесячным и болезненным, но все же во всех смыслах полноценным волшебником. После рождения сына Люциус и Нарцисса уже не сомневались в том, что они — единокровные брат и сестра.
* * *
— Пережить свою полезность, — повторил Люциус. — Весь вопрос в том, когда это произойдет с нами в глазах Беллы.
— Очень не скоро. Но может произойти. Особенно, если Белла догадается — а она может догадаться хотя бы потому, что не дура.
Малфои помолчали. Люциусу вспомнился разговор с Каркаровым, пока тот еще не был в бегах.
— Я бы все-таки подумала о запасном варианте, — наконец, сказала Нарцисса. — Белла мне не безразлична, но сын для женщины всегда важнее. Хорошо, что у нас есть имение во Франции. Можно тайком вывезти туда часть наших денег.
— Оптимистично, — поморщился Малфой.
— Из нас двоих ты всегда думал, как добыть деньги и влияние, а я думала, как их не потерять, — улыбнулась волшебница.
— Я думаю, Нарцисса. Я действительно думаю над тем, как вернуть старое положение, но все упирается в войну. Надо очень аккуратно прощупать почву, потому что в крайне случае надо будет или быстро бегать, или же…
— …Приготовить вольер, — сказала Нарцисса. — Назовем это так. Нам надо приготовить возврат к тому, хорошему состоянию дел. Не более.
Волшебница поднялась из кресла и прошла к дивану, на котором сидел Люциус.
— Все получится, — тихо произнесла она, касаясь плеча мужа.
— Да, сестренка, — прошептал Малфой, — все получится.
|
|
| Таис | Дата: Суббота, 07.02.2015, 09:28 | Сообщение # 160 |
|
Нет! Не пробуй. Сделай…
Сообщений: 195
| CX. Тайные замыслы
Дым клубился под потолком, складываясь в затейливые фигуры. Беллатрикс, Руквуд и Мальсибер методично просматривали выкладки. Время от времени кто-то из них обращал внимание на переполненную пепельницу и опустошал ее «Эванеско». За стены обведенной «Квиетусом» лаборатории не проникали звуки.
Когда-то Орион Блэк разбирал здесь особо интересные случаи. Белла Блэк взламывала здесь Протеевы чары. Теперь трое волшебников сводили воедино свои наблюдения. По большей части говорил Руквуд; в отличие от своих собеседников, он был и оставался ученым — ни Мальсибер, ни Блэк исследователями не были.
— Вот как-то так… — невыразимец свернул огромный ватманский лист со схемой. — Все выкладки проверены, давайте перейдем к выводам.
— Давайте, — Беллатрикс щелкнула зажигалкой, — мы точно можем утверждать, что крестраж поместили в живой объект.
— И не только, — Руквуд показал самую капельку недовольства; кто-то прервал его лекцию. — Действительно, я сам не ожидал, что такое вообще возможно. Но это… простите, мадам Блэк, но это не главное.
Белла кивнула. Если невыразимец настроился на лекцию, то лучше дать ему все сказать.
— Во-первых, мы пока не имеем представления о принципах работы такого крестража. Только общие догадки и направление работы. Я даже не берусь гарантировать, что… хм, уничтожение тела носителя, — Руквуд предельно нейтрально обозначил Поттера, — может привести к нужному результату. Со змеей — если это тоже крестраж — я уверен, но с человеком, который настолько сросся с этой личностью, что превратился в змееуста — все очень туманно и расплывчато.
— Хорошо. А во-вторых?
— Во-вторых, — Руквуд сам полез за сигаретами. — во-вторых, первую пробу, которую вы отнесли Слагхорну, снимали до уничтожения медальона. Вторую вы снимали уже после. Как вы нам говорили, в конце августа директор Дамблдор уничтожил еще один крестраж. Теперь посмотрите на таблицу.
Невыразимец выудил из рукава мантии еще один лист. Все трое склонились над текстом, чуть не стукнувшись головами.
— Глядите, — Руквуд улыбнулся, показав острые зубки. — Вот они, интенсивности со всеми погрешностями. Без вычислительной машины пришлось повозиться, но поглядите, какая систематика.
— Да, видно отчетливо, — Мальсибер выпрямился и закивал.
— Каждый раз с уничтожением крестража аномальная интенсивность возрастала. Покопавшись в библиотеке, я вывел оценку такой аномалии для одного крестража. На коленке, конечно, но…
— …Но мы не статью пишем, — Белла откинулась на спинку стула и глубоко затянулась; во рту ведьмы стояло неприятное табачное послевкусие, но прекратить дымить у нее никак не получалось. — Получается, что мы знаем количество?
— Именно, — Руквуд вежливо наклонил голову, — Из воспоминания видно, что Темный Лорд хотел семь крестражей. Но думаю, что Поттер не был запланирован. Мы не могли знать, сколько их сделано сейчас и будет сделано потом. А теперь можем.
— Руквуд, я перед тобой преклоняюсь, — Беллатрикс вздохнула. — Все, что нам нужно — после каждого крестража делать очередную пробу.
— Люблю признание своей полезности, — заметил Руквуд. — Именно так. По моим оценкам, сейчас крестражей всего четыре. Три уже уничтожены, но предсказывать действия фальшивого Темного Лорда я не возьмусь. Даже два крестража ставили крест на любом восстановлении личности. С семью же… даже гипотетического шанса не дам.
— Я знаю, — хмуро заметила Белла.
У нее не было академических знаний Руквуда, но был практический опыт.
— Так что, — невыразимец снова улыбнулся, — на мой взгляд, решение проблемы Поттера терпит до уничтожения остальных крестражей и тени Темного Лорда.
— Не уверен, — сказал Мальсибер.
— Я замечу, что связь мальчика с фальшивым Волдемортом проявилась только спустя годы, — Руквуд прищурился. — Нет оснований полагать, что после нового развоплощения будет иначе.
— Тогда останется один крестраж в живом объекте, — парировал Мальсибер, — И поэтому…
— И поэтому я хочу обратить ваше внимание на один нюанс, — прервала обоих Беллатрикс. — Не научный, а политический. Вы все помните, сколько внимания получил Гарри Поттер, развоплотив Темного Лорда. Даже до Азкабана долетало. Я склонна думать, что наши отношения с Орденом Феникса не будут безоблачными. И поэтому тот, кто уничтожит фальшивого Волдеморта, получит серьезное преимущество после войны. Вы согласны?
— Разумно, — сказал Мальсибер; Руквуд кивнул.
— Дамблдор очень много сделал для решения этой задачи. Я убеждена, что мы узнали от него далеко не все и только то, что поможет ему реализовать свои планы. Но у Дамблдора было пятнадцать лет, а у нас была тюрьма.
— Я думаю, что в изучении Поттера он зашел очень далеко, — согласился Руквуд. — Но я не уверен, что до конца.
— И я тоже не уверена! — с нажимом произнесла Беллатрикс. — Но при нынешних вводных мы можем серьезно продвинуться в решении задачи. Знания о живых крестражах и методах извлечения — это бомба, друзья мои. Это настоящая бомба, и первыми ее взорвать должны мы.
* * *
Сентябрьские дни на Гриммо неизменно оказывались темными и мрачными. Сириус с женой располагались на верхих этажах, Руквуд почти постоянно сидел внизу, работая над проектом; там же обосновался Мальсибер. Иногда Кричер даже относил им еду. Единственной, кто общался со всеми и бывал везде, оставалась Беллатрикс.
Время текло медленно, как патока. Флинт шепнул, что Министерство ожидает терактов по другую сторону Статута. Белла представяла, что последует дальше. Фальшивый Волдеморт не смог сразу добиться своего — значит, начнется новая волна террора. Разве что, в отличие от прошлой войны, у Темного Лорда ни тормозов, ни чувства меры не будет.
Честно говоря, Беллу мало волновала паника обывателей. Крауч смог ее держать в рамках, сможет и Скримджер. Гораздо интереснее был расклад сил в новом Министерстве. Люди Фаджа, приспособленные к мирной жизни, никуда не исчезли. Как выразился Флинт, первый шок прошел и все Министерство, кроме силовиков, пошло по старому пути. Проблема заключалась даже не в том, что они не хотели мобилизоваться — они просто не могли этого сделать, даже если очень хотели.
По сути, и Орден Феникса, и Вальпургиевы рыцари стояли на стороне громоздкой и мало способной к войне организации. Но еще хуже было то, что при пролучившемся раскладе плоды победы достанутся всей фаджистской компании. В лучшем случае, только в лучшем, все вернется к старому. Нормального выхода из ситуации она не видела.
— Беллс, ходи, — напомнил Сириус.
Слова кузена выдернули волшебницу из размышлений и вернули ее в комнату, к сидящей с книжкой на диване Пенелопе, к Сириусу и к шахматной доске. Бродяга сделал ход, нацеливаясь на сдвоенные пешки. Еще пара ходов — и слабую пешку на с5 будут атаковать три фигуры. Белла могла защищать ее только двумя; ладьям не пробиться через заторы и никуда не деть вторую пешку на с6. Как только Сириус возьмет пешку, посыплется весь фланг черных.
Смешно, но и за доской Белла не видела нормального решения. Ведьма опустила подбородок на сплетенные пальцы. Еще пару минут она думала, и резко двинула ладью вперед, перекрывая диагональ. Сириус, почти не думая, взял ладью слоном.
Беллатрикс забрала слона. Теперь вместо трех пешечных островков в глубину позиции белых вонзился мощный клин. Ситуация на доске сразу изменилась: черные больше не защищались они начали атаку.
Жертва качества (1) изменила расклад на доске.
* * *
"Сегодня, двадцатого сентября, Британия прощается с Амелией Боунс, многолетней председательницей Отдела Обеспечения Магического Правопорядка.
Семья Боунс уже не первый раз несет потери — младший брат покойной мадам Амелии, Эдгар, погиб от рук Того-Кого-Нельзя-Называть, еще в первую войну. Тогда госпожа Боунс не сбилась с шага, и ее Ударники покрыли Отдел и все Министерство неувядаемой славой. Сейчас, однако, они осиротели.
Госпожа Амелия Боунс стала жертвой подлого покушения — уже не первого, но раньше Мерлин благоволил почтенной волшебнице. Однако никакое везение и даже никакой профессионализм не длится вечно. Свидетели из числа друзей и сослуживцев покойной говорят о достоинстве, что она хранила до последней минуты.
На церемонию прощания в полном составе явились и Ударники во главе с Эдвардом Бутом, и Аврорат, ведомый Робардсом, и сам Министр Скримджер. Убитый горем, он говорил о том, сколь надежную опору себе потерял, как трудно теперь будет Магической Британии без своей уже привычной охранительницы.
Семья усопшей — брат леди, господин Боунс с женой и дочерью — воздержались от комментариев. И мы их понимаем.
Друзья! Сейчас опасность грозит каждому. Но давайте помнить, что служащие Министерства, подставляя грудь под Аваду подлого Упивающегося первыми, пока еще прикрывают нас. Даже такой ценой".
Этот текст был напечатан сегодяшним утром на первой полосе «Пророка». Люди, собравшиеся в Малфой-мэноре, уже успели его прочесть. Все успели согласиться, что смерть Амелии Боунс коренным образом меняет их взаимоотношения с Министерством. Доклад Флинта не оставлял никаких иллюзий.
— Итак, коллеги, — Беллатрикс обвела взглядом собрание. — Мы лишились самого договороспособного человека. Судя по словам Флинта, — ведьма посмотрела на молодого волшебника, — Скримджер намерен закручивать гайки не там, где надо, а там, где он может.
Яксли медленно кивнул тяжелой головой. Они расположились в каминном зале за длинным столом. Белла, не раздумывая, села во главе стола, и все остальные приняли это как нечто естественное. Нотт, Яксли… они все появились раньше нее, и никто не пробовал посягнуть на это место.
— Поэтому встает вопрос: если мы не готовы прогибаться под линию Фаджа, то какие санкции они могут ввести против нас? И чем это чревато. Яксли?
— Прежде всего, финансовые. Они не могут заморозить или конфисковать наши счета в Гринготтсе, но вне зоны влияния гоблинов у них развязаны руки. Если нас оставят без возможности платить юрлицам, мы начнем проедать наши сейфы.
— Фактически, это самое неприятное, что могут с нами сделать, — добавил Малфой. — Война — затратное дело.
— Кроме того, я не могу гарантировать, что вывод капиталов из страны решит проблему, — продолжил Яксли. — Позиция Конфедерации неоднозначна.
— Нотт? — спросила Белла.
— Из кого бы ни состоял аппарат Фаджа и Скримджера, для Международной конфедерации они были и остаются законной властью, — медленно произнес Фредерик. — Поэтому я пессимистичен. Мои предложения просты. Нам надо вывести средства. От попыток ареста мы защитимся, от потери денег — нет.
— Еще нам будут нужны каналы поставок, — добавила Беллатрикс. — Увы, мануфактура превращается в чемодан без ручки — нести тяжело, бросать жалко. И прежде всего нам надо перевести казну в безопасное место.
Белла заметила, как Нарцисса под столом стиснула руку Люциуса.
— Нам нужно прорабатывать варианты, — добавила она.
— У нас мало безопасных мест, — Малфой нервно облизнул губы. — Вкладываться в недружественные Британии государства чревато. А с остальными… что такое, Себастьян?
— У меня есть вопрос, — Селвин подался вперед. — Слушайте, мы не в том положении, чтобы заниматься чистоплюйством. Нас всех знают, в отличие от той войны. Что, если нам просто вложить деньги по ту сторону Статута? Денежки не пахнут.
— Слишком сложно, — заговорил Флинт. Парень было замолчал, но понял, что его слушают, и взялся за объяснения. — Чтобы просто открыть бизнес, потребуется очень много документов, которых у нас нет и быть не может. Даже в банк нельзя просто так прийти с деньгами. В любом месте, где есть хотя бы минимальный порядок, спросят: «А деньги-то откуда?»
— Значит, надо найти место, где у магглов бардак? — спросила Беллатрикс.
— Военторг, — произнес Малфой.
— Воен-торг? — уточнила Белла. — Что это за организация? Кажется, это русское название.
— Это не организация, это прозвище человека, — покачал головой Люциус. — Андрей, Андрюша Военторг, волшебник из Москвы, который вел дела в мире магглов. Мы знакомы с начала девяностых. Насколько я могу судить, там все в порядке с бардаком и возможностью вложить деньги.
— Интересные же у тебя знакомые, Люциус, — Белла улыбнулась краем губ. — Я считаю, что надо поручить тебе вывод средств в Москву. Есть ли у кого-то возражения?
* * *
Малфой вышел из камина в большой, гулкий и безлюдный зал. От стен и высоких колонн несло холодом и запустением. Люциус осмотрелся — в паре мест уже потрескалась штукатурка, обнажив серый бетон. Каминным залом давно никто не занимался. Волшебник шагнул вперед. Никто не показывался; только в будке посреди зала горел огонек. Сидевшая внутри женщина была под стать зданию; когда-то симпатичная, теперь старая и неприветливая.
Люциус нашел вглядом указатель и двинулся прочь из этого места. Как бы то ни было, ради дела можно и потерпеть. Ради казны Организации, ради влияния на ситуацию, ради семьи, в конце концов, можно пройтись по умирающему зданию и побыть в мрачном городе.
Военторг поджидал его у самого выхода. На скамеечке, на условленном месте сидел один-единственный человек, но Люциус узнал бы своего партнера даже в толпе. Андрей почти не изменился внешне с момента их последней встречи в девяносто третьем году. Такой же ровесник Малфоя, разве что в черных волосах проступила седина.
Люциусу осталось пройти несколько шагов, когда Военторг сложил газету и поднялся навстречу гостю.
— Добрый вечер, мистер Малфой, — русский протянул руку для рукопожатия.
— Добрый вечер, мистер Чернов.
Андрей оделся почти так же, как Люциус. Та же шляпа, тот же костюм и длинное пальто — самый волшебный маггловский костюм. За четыре года Чернов обзавелся даже тростью с черным набалдашником в виде головы крупной собаки.
— Пойдемте, мистер Малфой, — заговорил Чернов, когда они пожали руки. — Но не в магический квартал, предлагаю обсуждать дела у меня на даче…
…Маггловская Москва выглядела такой же серой и неприветливой. Над ними нависало темное вечернее небо со слоями черных туч. В свете фонарей и небо, и глыбы домов казались Малфою монументальными, угнетающими, давящими — полная противоположность кукольному Косому переулку. Яркие витрины на нижних этажах домов выглядели пастями чудовищ.
— Ищете русскую экзотику, мистер Малфой? — прищурился Чернов. Люциусу стало немного не по себе от пристального взгляда серых глаз, — На самом деле самая большая экзотика здесь — это вы.
Военторг чувствовал себя здесь как рыба в воде. Он бодро шагал, обходя лужи, к одному ему известной цели.
После слов Чернова Люциус и в самом деле почувствовал взгляды редких прохожих, услышал возбужденный шепот пары длинноволосых магглов в кожаных куртках, ощутил профессиональный, оценивающий взгляд попрошайки. Он притягивал внимание не как чудак, а как богатый человек.
Они прошли еще пару минут, когда Военторг свернул во дворы к припаркованной черной машине.
— Садитесь впереди справа, — сказал он. — Вы уже имели дело с маггловским автомобилем?
— Да, имел, — ответил Малфой, обходя машину.
Его взгляд зацепился за две пары фар и эмблему на капоте: круг, расчерченный крест-накрест на голубые и белые сектора с надписью BMW. Он спокойно открыл дверь после щелчков сигнализации, сел на сиденье и даже с первого раза сумел пристегнуться. Спокойствие потихоньку возвращалось к волшебнику.
Через полминуты автомобиль заворчал двигателем и выехал на широкую маггловскую улицу.
* * *
1. В шахматах жертвой качества называют жертву ладьи за легкую фигуру: слона или коня.
|
|
| Таис | Дата: Суббота, 07.02.2015, 09:28 | Сообщение # 161 |
|
Нет! Не пробуй. Сделай…
Сообщений: 195
| CXI. Черный директор
— Город кажется каким-то… недружелюбным, что ли, — произнес Малфой, осматриваясь.
Машина двигалась в потоке не хуже квиддичного охотника. Люциус с трудом поверил, что стрелка спидометра показывает семьдесят километров в час, а не семьдесят миль.
— Сейчас осень и слякоть, — сказал Чернов, когда они встали перед красным сигналом светофора. — Летом и зимой тут получше. Но летом я бы отвез вас на другую свою дачу в Крыму.
— Вроде для этого надо пересекать границу, — удивился Малфой. Волшебник даже отвлекся от разглядывания витрины, на которой смешались русские и английские слова, и удивленно повернулся к Военторгу.
— Я вас умоляю… — Чернов даже поморщился.
— Но все равно, в Лондоне тоже слякоть, — пожал плечами Малфой.
— Лондон выглядел бы так же, если в нем жило столько разочарованных людей, — ответил Чернов; загорелся зеленый свет и БМВ тронулся вперед.
Люциус помолчал несколько секунд. За окнами не было ничего интересного — волшебник покосился на Чернова; Андрей вел машину без видимого напряжения. По всей видимости, управлять автомобилем было легче, чем метлой.
— Но насколько я помню, по обе стороны Статута у вас голосовали за демократического политика, — заговорил Люциус.
— Скорее, против их оппонентов, — поправил Военторг. — Но вам сложно будет понять менталитет позднесоветского человека, мистер Малфой. Если вообще возможно.
Андрей крутанул руль; машина резко повернула налево и покатила по бульвару. Малфой на какое-то время замолчал. Люциус понятия не имел, как управлять такой техникой — будь они на метле, Малфой сейчас молчал бы в тряпочку. Он уставился на вечерний город и решил заговорить только на очередном перекрестке. Люциус уже понимал, что красный цвет означает запрет на движение.
— И все же, мистер Чернов, — попросил он. — Может, вы хотя бы попытаетесь мне объяснить?
К ним торопливо шагал мальчишка в не по размеру большой шапке и старой куртке. В руках у него была тряпка и флакон какой-то жидкости. Андрей раздраженно махнул рукой и только после того, как попрошайка удалился, повернулся к Малфою.
— Объясняю на конкретном примере, — сухо улыбнулся он. — Когда в Британии делают котлы со слишком толстыми стенками, а с Востока вам собираются продать партию более качественного товара, у вас вводят пошлины и на полном серьезе рассуждают о безопасности изделия и необходимой толщине стенок. Если такая ситуация происходит в России — пошлины убирают и толпа идиотов, чуть ли не отплясывая в цеху обанкротившегося завода, громко орет о том, как в этой стране ничего не умеют делать.
— Звучит так, как будто вашим соотечественникам нравится валяться в грязи. — Малфой фыркнул.
— Хуже, — совершенно серьезно сказал Чернов. — Мы в основной массе ведем себя со страной, как отец, который наказывает сына за «Выше Ожидаемого», считает его идиотом и бестолочью, и при этом удивляется — отчего сын не круглый отличник и где его самооценка?
— Я знаю, во что может вырасти сын у такого отца, — кивнул Люциус.
— В младшего Барти Крауча, — отрезал Чернов; снова загорелся зеленый свет и машины двинулись дальше. — Наслышан о таком. Наши идиоты ведут себя как Крауч-старший с того самого момента, как побежали на Запад, не задумавшись: а нужны ли они хоть кому-то на этом Западе? И если да, то в каком качестве?
— И тем не менее, мистер Чернов, я сомневаюсь, что раньше у вас мог быть бизнес, две дачи и такая машина, — тонко улыбнулся Люциус.
— Безусловно, — Военторг не поворачивал голову; он, не отрываясь, смотрел на дорогу. — Вы забыли упомянуть еще и то, что сейчас я могу больше себе позволить, чем раньше. Но я все-таки бизнесмен, — заметил он. — И вижу огромную недополученную прибыль и множество упущенных возможностей. В том числе лично для меня.
— Чем-то это напоминает Британию, — Малфой повернулся. — Разве что у нас нет такого комплекса неполноценности. И поменьше наивности.
— Вот именно, что напоминает, — согласился Чернов. — Минуточку.
БМВ проехал еще один перекресток. Автомобиль лавировал между заграждениями; как понял Люциус, магглы ремонтировали дорогу, перекрыв ее часть. Поток машин резко сужался. Если бы у машины Военторга были локти, она бы славно ими поработала, расчищая путь.
— Ну вот, — сказал Чернов, когда узкий участок был пройден, и впереди появилась широкая трасса.
— Да, мистер Чернов, оказывается, маггловский автомобиль ездит достаточно быстро, — невпопад сказал Люциус. — Никогда не пробовал; у земли кажется, что он быстрее некоторых метел.
— Это разве быстро? — усмехнулся Андрей, поворачивая на широкую многополосную дорогу. — Вот сейчас мы поедем по-настоящему быстро.
* * *
Стрелка спидометра подергивалась около отметки "сто". Малфою в очередной раз потребовалось напомнить себе — это километры, а не мили, машина несется быстро, но не настолько быстро, чтобы взлететь.
Смешно, но кольцевая трасса на границах города впечатлила Люциуса сильнее, чем дремлющие дома-муравейники. Фонарные столбы вырастали из отбойника, как шипы на хребте дракона. Их огни сливались в одну длинную цепочку, которая тянулась до самого горизонта, как огромная огненная змея.
— Так вот, мистер Малфой, — голос Чернова прозвучал внезапно.
Андрей вел машину, откинувшись на спинку кресла и держа руль одной рукой. Люциус не сразу понял, что Военторг просто получает удовольствие от быстрой езды; на трассе не было ни переходов, ни светофоров — их никто не заставлял сбавлять скорость.
— Да, мистер Чернов? — Малфой не мог отвести взгляда от дороги, на которой мелькали полосы разметки.
— Вы совершенно правы, наша ситуация очень напоминает британскую, — Военторг выглядел так, будто сидит в кресле в гостиной, а не ведет автомобиль. — Прежде всего тем, кто и в чьих интересах находится у власти. Скажите на милость, чем запомнится Фадж? Тем, что он нормально руководил давно отлаженной системой до того, как стал министром? Или тем, как он весной девяносто первого дирижировал хору Хогвартса? Думаю, все-таки тем, что созданная им система оказалась неспособна справиться с действительно серьезной опасностью.
Хотя, справедливости ради, я думаю, что Фадж многое расхлебывал за Багнолд с ее годами пацифизма. Вы же при ней ввели закон о контроле волшебных палочек у детей. При ней Крауч хлопнул дверью и сдал всю агентуру в Восточной Европе, верно? — Военторг улыбнулся одними губами. — Наших политиков действительно многое объединяет, мистер Малфой. В частности, готовность сдать реальные активы за похлопывание по плечу и титул наподобие «настоящего европейца» или «сторонника мира».
— Вообще говоря, Крауч не хлопал дверью, — поправил собеседника Малфой. — Он до последнего пытался удержаться при своем куске власти, даже с помощью пацифистов. У вас не совсем точные источники, мистер Чернов.
— Буду знать, — хмыкнул Андрей. — Но ведь вы согласитесь, что даже так мой тезис подтверждается. Крауч наплевал на интересы Британии ради своей сиюминутной выгоды. Как и наши политики. Багнолд безуспешно пыталась решить внутренние проблемы, а вот уже Фадж работал чисто в интересах, — Чернов улыбнулся, — узкой группы лиц.
— Примерно, — Малфой улыбнулся в ответ.
Люциус чуть прикрыл глаза. Огни фонарей чуть расплылись и стали самой настоящей змеей; усталость потихоньку брала свое. В теплой машине, в удобном кресле Малфою хотелось расслабиться и подремать. Он и задремал бы — в другое время и в другом месте.
Осведомленность Военторга не то чтобы нервировала Люциуса — скорее, заставляла задуматься. Чернов, скорее всего, знал многое и о многих. Вероятнее всего, из открытых источников, но даже по ним он получил неплохую картину. Что он знает и что он хочет сказать? Люциус привык искать правильные, а не удобные объяснения. Если человек показывает свои знания, то это не всегда будет болтовня. У такого человека, как Андрюша Военторг, это точно не пустая болтовня. Возможно даже, что Чернов хочет на что-то намекнуть. Не хотел бы, так и не проводил бы параллели не то что с Британией — с самим Люциусом.
— И что же, мистер Чернов, по-вашему, ждет Британию? — спросил Малфой.
— Вы уже показали, что я знаю далеко не все, чтобы претендовать на экспертную оценку. Кроме того, у вас идет война, — Чернов перестроился в другой ряд и снова расслабился. — Вот о том, что будет здесь, я могу сказать с достаточной уверенностью.
— С интересом послушаю.
— Во-первых, у магглов будет дефолт, который ударит и по нашей стороне Статута. Может, через год, может, через два, но будет, — Андрей сообщил об этом буднично, как о погоде, — Именно поэтому, мистер Малфой, мы не вложим ни кната в рубль. Вытаскивать страну будут не либералы, это очевидно. А вот что будет дальше… вы же хорошо знаете мадам Блэк, мистер Малфой?
— С детства, — осторожно сказал Люциус. — Но какое это имеет значение, мистер Чернов?
— Самое прямое. Дальше, мистер Малфой, Россия будет сильно напоминать Беллатрикс. И всем нам будет лучше, если это будет нынешняя Беллатрикс Блэк, а не Беллатрикс Лестрейндж конца семидесятых.
— Хорошее же у вас сравнение, — Малфой остался невозмутимым.
— Наиболее подходящее, мистер Малфой, — Чернов на миг повернулся к собеседнику. — Британия — это старые чистокровные семьи, их интересы, Министерство как средство проведения решений в жизнь и Визенгамот как площадка для дискуссии. Россия устроена иначе. Эта страна — прежде всего государство. Оно полтысячи лет здесь было в роли общества. И будет снова, потому что возможность ввести Россию в свою орбиту Запад упустил. Если вообще хотел этого.
— «Как и мы держали Беллу на дистанции» — мысленно отметил Люциус.
— Я считаю, что не хотел, — добавил Чернов. — Но года через три даже до обывателей должно дойти, что они, как я уже говорил, разменивали и разменивают реальные активы на обещания. Западность измеряют по уровню жизни, а не по наличию бумажек, которые на деле означают вассальный договор. И вот тогда…
— …они примутся укреплять государство?
— Они пойдут за любым, кто пообещает это государство укрепить. Потому что у русских уже давно отпечатано в крови: государство обеспечивает их физическое выживание. Им дали понять, что боролись именно с русскими, а не с эгалитаризмом или коммунистами. Вот они и побегут восстанавливать государство. Будет хорошо, если авторитарное, а не тоталитарное.
«Как мы пришли к Белле».
— А вы думаете, что синдики или олигархи просто так дадут создать аппарат, который они не смогут контролировать? — спросил Малфой вслух.
— «Все куплю», — сказало злато; «Все возьму», — сказал булат, — усмехнулся Военторг. — Даже в Британии гнилозубое Министерство могло создать серьезные проблемы для вашей организации. Здесь же… всему этому беспорядку осталось недолго.
— Меня воодушевляет ваша выдержка, мистер Чернов, — медленно произнес Малфой. — Ведь вы тоже часть этого беспорядка, если я правильно понимаю.
— Я рассчитываю адаптироваться, — хмыкнул Военторг. — Все предпосылки к этому есть.
* * *
До дачи Чернова они добрались достаточно быстро. Прошло полчаса — и БМВ свернул с кольцевой дороги на другое шоссе. Русского языка Люциус не знал, и понять, куда именно они свернули, не мог. Шоссе оказалось широким — Военторг мчался, снижая скорость, только когда по сторонам появлялись дома. Через несколько поворотов, узких дорог и один переезд автомобиль подъехал к высокому забору и воротам.
— Вот мы и приехали, мистер Малфой… — сказал Андрей, взмахнув палочкой; ворота распахнулись.
…Люциус выбрался из машины и окинул взглядом двухэтажный дом. Чернов обустроился надолго, всерьез и без помпезности. Малфой постоял еще пару секунд, рассматривая особняк, и двинулся за Военторгом.
— Кузя! — крикнул Андрей, войдя в прихожую. — Где ты там бродишь?
В глубине дома что-то зашуршало, завозилось, охнуло. Дверь открылась, явив домового эльфа в какой-то странной обуви и халате, сделанном из простыни.
— Секундочку, Андрей Павлович, секундочку… — Кузя старался быстро вскипятить воду и замешкался, простите Кузю.
И домовик, и Военторг говорили по-английски; вряд ли эльф не знал другого языка — скорее всего, они просто не давали Малфою повода для беспокойства.
— Ну что же, мистер Малфой, пойдемте наверх, — обратился Чернов к гостю. — Выпьем немного национального напитка и приступим.
— Мистер Чернов, боюсь показаться грубым, но не могли бы мы разделить употребление водки и переговоры? — осторожно спросил Люциус.
— Мистер Малфой, — очень мягко улыбнулся Военторг. — Чай. Горячий крепкий чай. В этой стране есть своя культура чаепития, а вот с культурой употребления водки как-то не сложилось.
* * *
— Итак, — заговорил Чернов, когда была выпита первая кружка чая и сьеден первый пирожок с вареньем. — Насколько я понял, ваша Организация хочет не просто вывести деньги за пределы досягаемости властей. Вам нужны гарантии и какой-то доход, верно?
— Верно.
— Вам требуется вложить несколько сот тысяч галлеонов. Это решаемый вопрос, у меня найдутся подходящие схемы. Легальные схемы, — Военторг улыбнулся кончиками губ. — Ну… почти легальные. Единственное, что нам пока не ясно — некоторые детали и цена за мои услуги. Это так?
— Это так, — согласился Малфой.
— Тогда что ваша Организация готова предложить, мистер Малфой?
— Хорошую долю ренты, — ответил Люциус. — В связи с рисками и необходимостью постоянного вашего участия.
Военторг долго молчал, прихлебывая чай. Он даже не спрашивал, сколько именно собирается предлагать Малфой.
— Знаете, мистер Малфой, — Андрей, наконец, поставил кружку на стол и пристально посмотрел на Люциуса. — Это, конечно, хорошее предложение. Даже достойное. Если бы вы предложили мне просто какую-то сумму — я бы решил, что вы держите меня за не очень умного человека.
— Вы же понимаете, что мы бы не стали отмывать деньги с помощью не очень умного человека, — улыбнулся Малфой.
— Польщен, — сухо произнес Чернов. — Но давайте посмотрим на это дело с другой стороны. Вы пришли ко мне не за доходом — за возможностями. Логично предположить, что платой за возможности тоже должны быть новые возможности для вашего контрагента?
— Смотря какие возможности, — вежливо улыбнулся Малфой.
— Вот, полюбуйтесь, — Чернов встал со стула.
Волшебник прошел к шкафчику и выудил на свет папку.
— Поглядите, мистер Малфой, — перед Люциусом легла стопка листов. — Вот мои предложения по сделке.
Малфой всмотрелся в текст и тут же, не раздумывая, сделал большой глоток чая. Смена поставщиков «Всевозможных волшебных вредилок». Контракты на постройку нового цеха в Москве. Покупка доли в уральских плантациях. Лоббирование интересов «Зельепрома». Все было расписано подробно, с выкладками и ценой решения в отмытых галлеонах. Сложно было поверить, что Военторг успел распланировать это за неделю до встречи. Или он готовился заранее, или же…
Или с Люциусом устами Чернова говорила чужая Организация.
— Вот мои предложения, мистер Малфой, — Военторг не садился, пристально рассматривая британца своими серыми, ледяными глазами. — Возможности в обмен на возможности. Мы, — Чернов, уже не таясь, сказал не «я», а «мы», — предлагаем вам выгодные сделки и лоббирование наших интересов. Только тех наших интересов, которые ведут к выгоде обеих сторон.
— Вы ведь понимаете, что я не могу дать вам ответ без консультации с Организацией, — Малфой сделал еще один большой глоток чая.
— Безусловно, я это понимаю. Пишите в Лондон, я буду рад видеть вас моим гостем, — Военторг прошел к окну. — Но хочу заранее сказать вам, мистер Малфой, одну вещь. Я выступаю в роли уполномоченного представителя и одного из пайщиков. Мы предложили вам выгодные условия. Ничего не имею против торга, но если вы откажетесь и второй раз обратитесь к нам — условия столь выгодными уже не будут.
— Нам потребуется некоторое время, чтобы оценить последствия для наших предприятий, — предупредил Люциус.
— Для ваших предприятий?
— Для британских предприятий, мистер Чернов…
* * *
Малфой подошел к окну. Даже после сытного ужина и долгой дороги спать ему не хотелось; все дело было в переговорах, а точнее, в той пище для ума, которую дал Чернов.
Военторг и те, кто стоял за ними, знали очень многое. Но это оказалось только вершиной айсберга. Полтора часа назад, когда Малфой еще составлял послание, он сформулировал свое впечатление. Чернов предлагал ему не набор сделок, а комплекс мер; Малфой знал, что российские товары в Европе и Америке облагают высокими пошлинами. Кем бы ни были соратники Чернова, они рассуждали на государственном уровне. Именно это и настораживало Люциуса.
У русских не бывает ковенов. У них есть только государство. Похоже, именно об этом и говорил Военторг по дороге к дому: он давал понять, кто собрался вести дела с Организацией. Надо отдать им должное; они все рассчитали верно. В Европе прокрутить деньги через магглов просто нереально, в Азии у Люциуса нет никаких связей, на остальном постсоветском пространстве слишком велики риски. Очень выгодное предложение, так похожее на сделку с дьяволом. Малфой не был уверен в том, что придется платить только оговоренное.
С другой стороны, они не побоялись британского Минитерства. Почему им надо бояться другого? В любом случае, зашифрованное письмо уже ушло к Нарциссе. Через нее оно попадет к Белле, а дальше к оценке ситуации подключится вся Организация. Свою точку зрения Люциус уже написал.
Малфой отвернулся от окна и пошел в библиотеку. Он успел увидеть пару книг на английском и решил почитать перед сном.
* * *
Сначала Малфой обратил внимание на корабль. Если бы не маггловский левиафан шарового цвета, он бы не заметил фотографию, которая стояла в рамочке на рабочем столе и закрывала часть корпуса. Сначала Малфой подошел, чтобы поближе рассмотреть модель — большой военный корабль по имени «Куин Элизабет». Только потом он заинтересовался фотографией.
Военторга он узнал сразу. Андрей выглядел на пару-тройку лет моложе, чем во времена первой встречи с Люциусом. Женщина рядом могла быть только его женой. Малфой не видел его супруги, но знал, что Военторг женат на волшебнице. Миссис Чернова оказалась симпатичной женщиной заметно моложе мужа. Густые черные волосы и черты лица выдавали примесь восточной крови.
Между мужем и женой стояла девочка в коричневом платьице и белом фартуке. Малфой еле заметно улыбнулся, увидев огромный портфель. Конечно, это не Дурмстранг. Обычная маггловская школа. Волшебники иногда так делали. Взгляд Люциуса поднялся выше, к букету цветов, к косичкам, к бантикам, которые казались больше головы… и на этом остановился.
На Малфоя смотрела Беллатрикс. Он даже протер глаза, думая, что это наваждение, но лицо девочки от этого не изменилось. Люциус видел Беллу в детстве. Снять банты, распустить угольно-черные волосы — и будет маленькая Блэк, но не с карими, а серыми глазами и чуть более острым подбородком.
Девочка в маггловской школьной форме улыбалась. Рука матери спокойно и мягко лежала у нее на плече.
|
|
| Ayven | Дата: Суббота, 07.02.2015, 23:28 | Сообщение # 162 |
|
Снайпер
Сообщений: 110
| Уррра! сколько проды!!!
|
|
|
|
|
