|
|
Наследник Мастера
| |
| Lord | Дата: Понедельник, 24.03.2014, 05:34 | Сообщение # 1 |
Самая страшная вещь в мире - правда
Сообщений: 2745
| Название: Наследник Мастера.
Автор: Jammie Glen.
Бета/гамма: Free Spirit, Daemon.
Персонажи: герои Роулинг + новые (родные и близкие главного героя, а также налоговый инспектор Министерства Магии).
Жанр: General
Рейтинг: G.
Размер: миди.
Статус: закончен.
Саммари: главный герой — ровесник Мародеров и Снейпа. Время действия в эпизодах: детство главного героя — лето перед шестым годом обучения Гарри Поттера в Хогвартсе.
Диклеймер: фанфик «Наследник Мастера» написан по мотивам книг Дж.К. Роулинг, которой и принадлежат все права на магический мир и его обитателей.
От автора: Daemon’у, который уговорил меня написать фик, Free Spirit, без которой у меня ничего бы не вышло, а также Реджинальду Уайту, который помог мне услышать в укромном уголке «Дырявого котла» откровения философа Системы.
Разрешение на размещение: получено.
Теги: Времена Мародеров.
|
|
| Lord | Дата: Понедельник, 24.03.2014, 05:35 | Сообщение # 2 |
|
Самая страшная вещь в мире - правда
Сообщений: 2745
| Глава 1. Мальчик, на которого рассчитывали
— Совсем неплохо, Реджи, — сдержанно похвалил меня Дамблдор.
Меня порадовала эта похвала. Точно так же, как тогда, в первый раз, в школе.
Видите ли, Дамблдор всегда знал, как у меня непросто. Ведь на меня рассчитывали: именно я должен был продолжить наше семейное дело. В конце концов, наш семейный бизнес — это его идея: когда отец решился испортить свою суперчистую кровь (то есть жениться на моей маме), именно Дамблдор вел переговоры с родителями невесты. То есть, с моими маггловскими дедом и бабушкой. Тема была самая банальная: на что жить молодым?
Разумеется, отец мог рассказать будущему тестю о богатствах древнего рода Уайтов. Но он был трезвым человеком и не любил лгать, а «недостойный брак» автоматически лишал его наследства. Идеи у моего отца в ту пору были наипростейшие: пойти работать в министерство, благо хорошие отметки делали это возможным. Но тут заупрямился мой маггловский дед.
— Никогда, мой мальчик, — сказал он твердо, — нельзя ставить себя в полную зависимость от власти.
И тогда вмешался Дамблдор. Его совет оказался просто гениальным. Дело в том, что мой маггловский дед по профессии оптик. И не какой-то там, а очень уважаемый и признанный в мире магглов. И именно таких специалистов не хватало в магическим мире. Поэтому оптик-маг, выучившийся ремеслу у одного из лучших маггловских мастеров, имел хорошие шансы. Разумеется, моему отцу пришлось много учиться и многое постигать самому (магической оптике дед его, ясно, научить не мог), но зато теперь услугами его предприятия пользуется чуть ли не вся магическая Англия, а телескопы работы Джулиуса Уайта закупают даже другие Министерства Магии.
А теперь вообразите наследника этого бизнес-проекта. То есть меня. Моя жизнь расписана и распланирована с того момента, когда я отшлифовал свою первую линзу; я хожу в маггловскую начальную школу и постигаю у деда азы нашего ремесла, а по выходным отец учит меня магическим приемчикам защиты (а иногда и нападения). Почему? Да потому что в Хогвартсе наверняка придется столкнуться с какими-нибудь чистокровными придурками, а наследник благородного дома Уайтов должен уметь постоять за себя.
Одно из ярких воспоминаний детства. Я сижу в магазине отца, в задней комнате. Комната эта особая, с магическими окнами. Меня не видит никто, но я хорошо вижу и то, что происходит в магазине, и то, что происходит на улице.
— А я хочу новый телескоп! — просит у родителей малыш, наверно, моих лет. — Говорят, здесь бывают самые лучшие! Вон, Джеймсу купили.
— Я не буду ничего покупать у презренного предателя крови! — восклицает его отец.
Тем не менее они заходят в наш магазин.
— Чтоб ты знал, — объясняет мальчишке мама, — Джулиус Уайт, владелец этой лавки, женился на грязнокровке. И с тех пор зарабатывает себе на жизнь торговлей стекляшками.
— Да, а мог бы, кстати, уйти в авроры, — вдруг заявляет мой отец, словно ниоткуда появившийся у прилавка. — Во всяком случае, меня приглашали.
Он стоит и смотрит на посетителей, поигрывая волшебной палочкой, совсем не похожий на учтивого продавца, желающего любой ценой заполучить клиента, строгий и натянутый, как струна. И колдун, только что пытавшийся оскорбить его в нашем же магазине, сразупочему-то сбавляет тон. И покупает телескоп для мальчика.
— Я же говорил, здесь самые лучшие! — слышен уже на улице голос мальчишки.
А отец оборачивается к задней комнате, как-то угадав мое присутствие в ней.
— Урок первый, Реджи: многие нас не любят. Считают себя выше нас. Запомни: это не так, пока ты с этим не согласился.
— Как согласился? — не понимаю я.
— Очень просто. Если бы я вышел к ним предлагать очки или телескопы, после того, как они оскорбили меня, — я бы согласился. Ведь они зашли не за покупкой. Они зашли посмотреть, как я буду угодничать перед ними, пока они будут по мне топтаться.
— А если бы они еще что-то сказали?
Отец качает головой.
— Нет. Они все поняли.
— Ты бы правда дрался?
— На самом деле я еще ни с кем не дрался. Но всегда готов к этому. И я это умею. Ты тоже это будешь уметь. Им все равно, что ты еще мальчишка. Значит, и нам должно быть все равно. Это — урок второй: надо уметь держать удар, надо быть готовым к удару, надо уметь ударить первым. И еще. Урок третий. Точно так же надо уметь остановиться и быть готовым к достойному примирению. Лишние враги ни к чему. Но при этом твои телескопы должны быть лучшими в Англии.
И еще дома очень чтят Дамблдора и постоянно говорят о том, как нам повезло. Я знаю наизусть, кажется, имена всех родственников, в том числе дальних, со схожей судьбой. Хорошие люди, но неудачников среди них хватает.
«Мы — не то, чтобы исключение, — часто повторяет отец. — Но мы взяли верное направление и много работали».
А я, в очередной раз отрепетировав заклинание Щита («и помни, Реджи: взрослые маги это делают с закрытым ртом!»), иду гулять по Диагон-аллее. И обязательно прохожу мимо лавки мистера Олливандера. Конечно, мои родители не придавают этому значения: какому ребенку в волшебном мире не хочется поскорее взять в руки свою волшебную палочку! Они не подозревают, что мою палочку мистер Олливандер давно отобрал для меня, а меня куда больше интересует, как создают волшебные палочки. Я отдал бы все на свете — и благородное имя Уайтов, которого чистокровная родня так и не смогла нас лишить (и теперь пользовалась услугами нашего магазина), и наш процветающий семейный бизнес, и свои виды на будущее — за то, чтобы стать великим Мастером вроде мистера Олливандера. Но ведь это совершенно невозможно.
— Видишь ли, Реджи, — говорил я себе, — на тебя рассчитывают там, где у тебя есть перспектива. Никого не интересует, чистокровный ли мастер-оптик. Это ремесло наполовину маггловское. А вот для того, чтобы продать хоть одну волшебную палочку, надо иметь минимум десяток предков, которые всю жизнь только этим и занимались. Изготавливали и продавали. И так хотя бы двести лет подряд. Надо иметь имя. Возможно ли бросать отцовский бизнес ради химеры? У тебя твердое ремесло в руках; не выпускай его, Реджи…
Как мал я ни был, я понимал, что о такой глупой мечте никому и рассказывать-тонельзя. Только мистер Олливандер встречал меня неизменной улыбкой и приговаривал:
— Мы еще не раз встретимся, молодой мистер Уайт…
|
|
|
| Lord | Дата: Понедельник, 24.03.2014, 05:35 | Сообщение # 3 |
|
Самая страшная вещь в мире - правда
Сообщений: 2745
| Глава 2. Тихоня из Хафлпаффа.
Первый год в Хогвартсе начался без особых приключений. Меня распределили в Хафлпафф. И Шляпа оказалась права. Как всегда. Действительно, кто еще, кроме придурка из Хафлпаффа, мог бы потянуть одновременно Хогвартс и экстерном — маггловскую среднюю школу? Кому еще было бы образцово-показательно все равно, общается ли он с чистокровными магами или магглорожденными? Кто еще обходил бы десятой дорогой все межфакультетские драчки, не замечая даже разразившуюся войну?
Что замечательно — хаффпаффовцам никто не завидовал. Чему тут завидовать. Ради неплохих оценок сидеть день и ночь над уроками — это не признак большого ума. Если я в каком-то предмете случайно оказывался лучше признанных лидеров, считалось, что это результат везения или зубрежки. Если бы они знали, сколько времени я тратил на хогвартские уроки, а сколько на маглловские… Попробуйте-ка сами освоить что-либо, делая это втайне от сокурсников и не имея возможности кого-то спросить, если непонятно. С другой стороны, кто бы это понял? Я бы скорее нахамил гиппогрифу, чем признался в чем-то подобном — лучше уж пусть считают тупым.
У нас на факультете не любят хвастаться. Все спокойны и очень терпимы. Правда, хватает зануд и зубрил, ну да ладно — возможно, я и сам такой. Во всяком случае, мое постоянное сидение в библиотеке казалось тоже чисто «хафлпаффовским». Правда, я там не только готовил уроки — меня интересовало все, что удавалось прочитать о волшебных палочках.
В библиотеке царила тишина, и самые отъявленные драчуны сидели смирно, занимаясь своими делами. Но во дворе никаких ограничений не существовало; да и в коридорах, несмотря на запрет магии, можно было попасть в переделку. Помнится, именно по дороге в библиотеку на мне попытался опробовать заклинание собственного изготовления мой дальний родственник, Северус Снейп из Слизерина. И, кажется, хорошо получил сдачи.
— Не ожидал, что придурок из Хафлпаффа кое-что смыслит в боевой магии, — кисло заметил он.
— Полукровный придурок, — услужливо добавил я. — А вообще, не советую тебе со мной ссориться: Принсы и Уайты друг другу не чужие.
Губы Северуса искривились в его фирменной усмешке. Не знаю, сыграло ли роль упоминание о нашем родстве или мой щит оказался слишком хорош — во всяком случае, он больше меня не трогал. И даже иногда заводил разговор о Зельях или Защите. Собеседником Снейп был толковым и интересным, хотя лично я бы предпочел Лили Эванс.
Вряд ли Северус столь благоволил бы ко мне — разумеется, на свой лад — если бы знал, что в тот же день в библиотеке мне пожал руку его вечный недруг, пылкий Сириус Блэк из Гриффиндора со словами: «Здорово ты его отделал!»
Что делали в библиотеке в этот день, как и в другие, Поттер и Блэк, меня интересовало мало. Я не собирался никому докладывать о своей сумасбродной мечте. Если парни из Гриффиндора имели какие-то не менее сумасбродные цели, они тоже не стали бы об этом сообщать первому встречному. А мне, честно говоря, и так хватало — на мое счастье, учеба в Хогвартсе давалась легко, иначе я бы просто сошел с ума от двух школьных программ сразу. С сокурсниками я старался быть приветливым и доброжелательным, не создавать врагов на ровном месте. Долгое время я считал, что и друзей у меня нет: слишком уж я был занят своими делами. Именно потому и первую свою палочку я понес к Дамблдору. Больше советоваться было все равно не с кем. Да и то, я долго сомневался, стоит ли это делать: Директор мог все рассказать моему отцу.
— Неплохо, Реджи, — похвалил меня Дамблдор. — Мистер Олливандер ничему тебя не учил?
— Нет, сэр, — ответил я, нервно сглатывая комок в горле. — Я сам, по книгам… но в книгах не все, надо пробовать.
И тогда Дамблдор задал мне тот вопрос, которого я ждал и боялся.
— Ты собираешься этим зарабатывать на жизнь?
— Нет, сэр, — мне стало как-то легче от того, что я мог это высказать вслух. — Вы же знаете — это никак невозможно. Отец едва наладил свой бизнес. На меня рассчитывают. Будь я младшим сыном, стоило бы попробовать. Но у меня нет выбора.
— Знаешь, Реджи, — вздохнул директор, — ведь у твоего отца тоже не было выбора. Ясно, что он рассчитывает на тебя. Но иногда я думаю, правильно ли я ему посоветовал, зная его целеустремленность, граничащую с фанатизмом. Мне жалко смотреть на тебя. У тебя нет друзей . Я никогда не видел, чтобы ты элементарно шалил, нарушил дисциплину, был наказан…
— Я из Хафлпаффа, — натянуто произнес я. — У нас не очень-то нарушают.
— Знаешь что, Реджи? — вдруг предложил Дамблдор. — С правом выбора у тебя, конечно, сложно. Но каждый из нас имеет право на отдушину. К тому же, поверь мне, — если ты будешь делать только то, что должен, ты на самом деле не приблизишься к настоящему мастерству. Я не знаю, что у тебя выйдет лучше, волшебные палочки или телескопы… но мне кажется, если ты продолжишь свои попытки с палочками, у тебя и с телескопами лучше получится. А я поговорю с твоим отцом. Не бойся, — улыбнулся он, увидев мою перепуганную физиономию, — скажу ему только о праве на отдушину.
* * *
К шестому курсу я вдруг обнаружил, что становлюсь все более заметным. Меня просили о всяких мелких услугах. Я никогда не отказывал, это было просто. К тому же бизнес отца мало-помалу развивался, что отразилось и на мне: карманные деньги, хорошая метла, шикарная парадная мантия. Далеко не бедный, щедрый, очень неконфликтный, готовый прийти на помощь — ну просто идеальный парень, хотя и не первый в Хогвартсе. И хотя меня по-прежнему считали туповатым, на это смотрели как бы сквозь пальцы: по крайней мере, хоть кто-то не вспоминал об угрозе магическому миру и не вглядывался подозрительно в первого встречного, пытаясь угадать, на чьей он стороне. Я стал желанным гостем во многих компаниях. И потому ничуть не удивился, когда ко мне подошел спокойный толковый Ремус Люпин — староста Гриффиндора, очень мне симпатичный.
— Не мог бы ты помочь Сириусу? — попросил он. — У него что-то с метлой… какая-тополомка…
Я слегка удивился. Мадам Хуч могла бы это сделать лучше меня.
Ремус вздохнул и признался, что она-то как раз советует купить новую, значит, терять нечего — надо пробовать.
— А зачем? — спросил я. — Для Блэков-то не проблема — купить метлу.
— Он ведь ушел из дому, — объяснил Ремус. — Живет у Поттеров.
От неожиданности я нарушил свое правило — поменьше удивляться.
— Чего это он? Ну, я слышал, что семья у него слизеринская, а он в Гриффиндоре, так ведь предки сколько лет терпели…
— Не предки. Сириус не стерпел. Достали они его. Ты б их послушал, Реджи. Только и делают, что долбят о чистоте крови.
Мне стало жаль Сириуса. И уже через пару часов мы вместе разбирались с поломкой метлы.
— Это глупо, — признался он. — Я ведь привык, что у меня куча денег. И вдруг — нет ничего. Кажется, это можно пережить… всего-то несколько каникул перекантоваться у Поттеров, закончить школу, найти работу… Но обязательно случается какая-тонеприятность, — скажем, ломается метла, — и чувствуешь себя хуже некуда.
— Конечно, — согласился я с видом знатока. — Мой отец рассказывал , что был просто в шоке, когда друг, как обычно, пригласил его на день рождения. Знаешь, отец ведь привык делать классные подарки, а что он мог, когда жил фактически на деньги моего маггловского деда!
— Он тоже ушел из дому? — заинтересованно спросил Сириус.
— Выгнали, — я постарался ухмыльнуться как можно нахальнее. — Не мне об этом жалеть, ведь меня бы без всей этой истории не было.
— Как это? — не понял Сириус.
— Обычное дело, мама-то моя из семьи магглов.
— Ну да, мои бы за такое тоже выгнали, — понятливо кивнул Сириус. — Хорошо еще, если бы не убили.
— Благородных и чистокровных Уайтов предупредил лично Дамблдор, — ухмыльнулся я еще раз, хоть, кажется, нахально не получилось. — А меня отец натаскивал в боевой магии лет с семи. Чтобы в случае чего любая чистокровная сволочь получила свое.
Сириус молчал, глядя на мои попытки отремонтировать искалеченную метлу. Кажется, у меня получалось.
— Давай попробуем, — предложил я. — Полетаем. Ты на моей, а я на твоей. Испытаем ее. По-моему, я отремонтировал.
В воскресенье утром мы пошли к квиддичному полю. Метла действительно летала неплохо. Может, я мог бы делать гоночные метлы? Но сердце мое было отдано волшебным палочкам.
— Я ведь почти ничего о тебе не знал, — вдруг сказал Сириус. — Ты всегда один, но, может, тебе так нравится? А так — неплохо учишься, всегда молчишь, охотно даришь всякие безделушки, чинишь то одно, то другое… И все думают, у тебя все в порядке.
— Сейчас? Наверно… — неохотно согласился я. — Мой «порядок» означает, что после Хогвартса я пойду учиться маггловской оптике. И параллельно буду учить оптику магическую. На последних каникулах очки моего изготовления пользовались спросом. Отец пока не говорит, что это моя работа, но уже пару лет показывает меня как наследника своим клиентам. В будущем году я должен — по плану отца — достичь его уровня мастерства. Чтобы потом превзойти его. Чего там, я шлифовал линзы с тех пор, как себя помню…
— Тебе это нравится? — спросил Сириус.
Я заколебался, сказать ли правду. Сириус Блэк был мне симпатичен, но уж очень не умел держать язык за зубами.
— Семейный бизнес не может считаться с тем, что мне нравится, — сказал я наконец. — Главное, что я не полностью провальный тупица. Если хочешь, это плата за моё рождение. Я не могу выбирать себе будущее. Оно выбрало меня. На меня рассчитывают. Но ты не расстраивайся, — добавил я, заметив, что Сириус приуныл. —Кое-что я выиграл. Я не могу выбрать себе профессию, но зато могу дружить с кем хочу и любить кого хочу… и даже отцовские чистокровные родственники в конце концов признали нашу семью — такую, как она есть. Они мне не нужны, но они меня признают. Потому что мы прекрасно обошлись без их денег, и метла у меня в итоге не хуже, чем у них… а вдобавок, если завтра Гринготтс обанкротится, или с их богатством случится ещечто-нибудь нехорошее, спрос на очки не упадет.
Мы парили над стадионом. Я дорого бы дал за то, чтобы наши испытания продлились как можно дольше. Я очень люблю летать, и к тому же — мне почему-то становится легче от бесшабашности Сириуса, а ему от моей рассудительности.
|
|
|
| Lord | Дата: Понедельник, 24.03.2014, 05:37 | Сообщение # 4 |
|
Самая страшная вещь в мире - правда
Сообщений: 2745
| Глава 3. Вне закона.
Когда я второй раз пришел к Дамблдору с волшебной палочкой собственного изготовления, война была в разгаре. Просто странно, как мог сохранять спокойствие мой отец. Его не трогали: оказывается, даже Пожирателям Смерти нужны очки. Единственное, о чем отец просил меня — чаще исчезать из волшебного мира. Впрочем, я все равно учился в маггловском университете.
Моя совесть была неспокойна. Только ленивый не знал об ордене Феникса. Место любого приличного человека было там, а меня прятали от опасности, как малыша… Точнее, как надежду рода полукровных Уайтов.
Дамблдор отказал мне. Точнее, не совсем отказал. Он велел слушаться отца и по-прежнему играть роль туповатого, но работящего парня, слишком занятого своим ремеслом и потому слишком далекого от того, что творится в нашем мире. Дело в том, что я сам обнаружил странную вещь: при мне очень часто говорили чего не следовало. То ли считая меня пустым местом, то ли привычно полагая, что я этого даже не пойму. К тому же, добавил Дамблдор, иметь своего мастера по изготовлению волшебных палочек Ордену намного важнее, чем еще одного бойца.
В это же время я рискнул показать результаты своих опытов мистеру Олливандеру. Как мне показалось, он был доволен, но не удивлен. И тут же предложил по пять галлеоновза палочку. Разумеется, у него волшебныепалочки стоили по десять галлеонов, но я сильно сомневаюсь, что у меня лично их купили бы даже за три.
Казалось бы, все шло как надо. Я учился и работал, жил то у отца, то у своего маггловского деда. Даже моя сумасшедшая мечта, можно сказать, воплощалась в жизнь. Да вот время было… скажем так, не мечта. Газеты часто доходили с опозданием, да и не все попадало в газеты. Я знал слишком многих убитых… и, думаю, слишком многих убийц. Как часто они сидели в двух шагах от меня где-нибудь в забегаловке и обсуждали свои планы. Или рассматривали оправы очков в нашем магазине и говорили о своем. Это было странно и страшно… как будто какие-то чары невидимости, которые вот-вот спадут… и тогда следующим стану я….
И это случилось. Незадолго до Хэллоуина мы получили сову от некоей Аннабел Грин. Незнакомка интересовалась определенными моделями телескопов и спрашивала, не могла бы она лично выбрать свой экземпляр. Это удивило меня — клиентка явно из новых, студентка Хогвартса (она воспользовалась школьной совой); ей не так легко отлучиться из школы, к тому же телескоп можно заказать и по каталогу. Однако, «клиент всегда прав», — я ответил вежливым письмом с указанием рабочего времени нашего магазина и предложением, если это время ее не устраивает, дополнительно договориться о встрече. Недолгая переписка закончилась ее обещанием подойти накануне Хэллоуина, вечером, перед самым закрытием.
Ожидание затягивалось. На улице стемнело. Не могу сказать, что мне особенно нравилось лишнее время торчать за прилавком. Дел было предостаточно — и в университете, и волшебную палочку хотелось закончить. Уже не говоря об очередных очках. (Нет, ну как подумаешь, сколько народу носит очки, так и страшно становится за род человеческий. Никудышняя зверюга. Нюх никакой, бегает отвратительно, и еще слава Богу, что я не дантист — почти у всех взрослых экземпляров этого уродского животного больные зубы!)
Я уже собирался аппарировать в дом моего маггловского деда, как вдруг услышал шум на улице. Кричала женщина. Этот крик ни с чем не спутаешь. Круциатус.
Я схватил палочку и выбежал из магазина. Двое парней и скорчившаяся на земле фигурка.
— Грязнокровка! — взвизгнул один из мерзавцев. Я успел разглядеть его в свете фонаря. Светловолосый, веснушчатый, совсем еще мальчишка. Может даже, еще школьник. — Вот сейчас ты позадавайся!
— И ты, — сказал я, невербально ударив Ступефаем.
Второй попытался отправить в нокдаун меня. Бесполезно. Свалился рядом с дружком.
И тут случилось нечто странное. Какой-то волшебник аппарировал рядом и набросился на меня:
— Что ты сделал с моим сыном? Хватайте его! Он Пожиратель!
Идиотская история, — подумал я. Не хватало еще использовать «последний аргумент». Он ведь всегда при мне, и всегда заряжен. Знаю, что нарушаю закон. Но на то война.
В этот момент появился мой отец. Отбросив Ступефаем уже прицелившегося в меня колдуна, он успел крикнуть:
— Реджи, хватай ее и беги!
И, каюсь, я так и поступил… не со страху, а по привычке слушаться беспрекословно…
Я не хотел волновать деда. Но скрыть от него что-либо просто невозможно. Мой дикий вид, да еще эта девушка — короче, лучше было сразу рассказать все. Кажется, он даже не удивился. Ворча что-то насчет маленьких дурочек, которые сами лезут в лапы к Пожирателям, он первым делом осмотрел девчонку. Ничего особенного: разбитое колено и сильный стресс. Махнув рукой, он погнал нас обоих в библиотеку, а сам расположился у камина в моей бывшей детской.
— Вы… вы же мистер Уайт? — спросила наконец девчонка.
- В некотором роде, — буркнул я. Разумеется, следовало представиться. Но меня просто переворачивало от мысли, во что влип мой отец и почти влип я.
— Я шла к вам… я Аннабел Грин.
— Очень приятно, — ответил я, даже не пытаясь быть любезным. — Студентка, решившая сбегать за телескопом. Из безопасного Хогвартса. Приключений ей захотелось. Разумеется, у Вас остались незабываемые впечатления от Круциатуса.
Она улыбнулась, застенчиво и одновременно лукаво.
— Не думаю, что остались, мистер Уайт. Да, было очень больно, я сразу закричала — и все, боль тут же ушла. Вы успели вовремя.
— Вы знаете, кто на Вас напал?
— Одного только — это Тоби, мой сокурсник. Он очень гордится своей голубой кровью… ну я пару раз и утерла ему нос. Может быть, из-за этого он меня и выследил. А второго вроде бы помню по Хогвартсу, но он уже закончил школу.
Ну и ситуация, думал я, тупо уставившись в окно. Надо бы известить Дамблдора, чтобыкак-то вернуть прыткую девчонку в школу. И при этом постараться не вляпаться еще глубже. А как я это сделаю, если дед меня теперь не подпустит к камину? Аппарировать на территорию Хогвартса нельзя, а рядом с замком слишком рискованно — в розыск у нас объявляют быстро.
— Что с вами? — удивилась девчонка. — Что-то вы слишком уж мрачны, мистер Уайт.
— Неужели? — спросил я язвительно. И тут же смутился: она-то при чем? Где ей, еще и после Круциатуса, понять, во что мы с отцом влипли. К тому же она очень даже ничего, хорошенькая и, видимо, неглупая. Мы могли бы поболтать о телескопах, если ей это интересно, и даже попить чаю, если бы какие-то уроды не напали на беззащитную девочку.
Наш неуклюжий разговор был прерван шумом, донесшимся из детской. Удар, вскрик, еще удар — я в ужасе кинулся спасать деда. Но, кажется, пострадал вовсе не дед.
— Не надо, не трогайте меня, мне нужен Реджи! — услышал я перепуганный мальчишеский голос.
— Я тоже Реджи, — послышался ровный голос деда. — Реджинальд Лоуренс, к вашим услугам. Так что вам придется говорить со мной, молодой человек.
— Отдайте мою палочку! — потребовал парень.
Дед рассмеялся.
— У меня дочь волшебница. А кроме того, зять и внук. Как вы полагаете, юноша, имею ли я после этого представление о том, что такое ваша палочка? Ну а вам не помешает небольшой урок маггловедения. Вы ведь, скорее всего, не брали этот курс?
— Нет… а что?
— Обратите внимание на железную штуку у меня в руках. Она так же безотказна, как ваша знаменитая «бравада кентавра», или как ее там. Причем для этого вовсе не надо быть сильным магом.
В ответ раздалось обиженное сопение.
— Вы бы представились, юноша, — предложил дед. — Я ведь, кажется, уже представился.
— Меня зовут Люк Уайт… Это все из-за меня.
Теперь я понял, почему голос дедова пленника мне показался знакомым. Люк был мой родственник из чистокровных Уайтов, веселый симпатичный мальчишка на несколько лет младше меня. В Хогвартсе я защищал его от старших ребят и помогал с домашними заданиями, а он смотрел мне в рот и готов был таскать за мной все мои инструменты. Воспитание «гордости чистокровного мага» в случае Люка привело к любопытному результату: он свято верил, что волшебники намного выше, умнее и одареннее магглов. Поэтому относился к магглам как к людям слабым и мало на что способным, а таких, по его понятиям, обижать просто некрасиво — все равно что детей. Чистокровных магов он считал солью земли: по его мнению, именно они были носителями знаний и традиций нашего мира. Что же касается магглорожденных, то он совершенно искренне приветствовал тех, кому удалось вытянуть счастливый билет и уйти из своего скучного мира в наш, гораздо более привлекательный.
И вот теперь Люк, с его уверенностью в собственной избранности — уверенностью, впрочем, совершенно безвредной — стоит с поднятыми руками перед старым магглом. Мне стало смешно и в то же время жалко парня.
— А я тебе говорил, Люк — выбери маггловедение, — сказал я, заходя в комнату. — Сам видишь, как мало ты знаешь о магглах.
— Реджи! — обрадовался Люк. — Ты в порядке! Я ведь только предполагал, что ты здесь…
— Значит, вы в хороших отношениях? — уточнил дед. — Несмотря на…
— Мои родители признают «других Уайтов», — поспешил сказать Люк. — Они говорят, что могут как угодно осуждать выбор Джулиуса, но не могут не признать, что и сам Джулиус и его семья держатся замечательно. Отец как-то даже сказал, что Джулиус хорошо поставил на место наших старых недоброжелателей, которым хотелось увидеть унижение Уайтов.
— К сожалению, это ни о чем не говорит, — задумчиво произнес дед. — Вы могли быть добрыми приятелями раньше. Но война все меняет. И самое неприятное, мы должны остерегаться и вашей власти, и ваших Пожирателей Смерти.
— Я еще не могу быть представителем власти, я только студент, — поспешил сказать Люк.
— Он учится со мной, и он никакой не Пожиратель Смерти, — вдруг вмешалась Аннабел.
— Откуда ты это знаешь, девочка? — мягко спросил дед.
— Потому что мы дружим с первого курса. А я магглородженная. Если бы он был Пожирателем, он бы перестал со мной водиться
— Это убедительно, — кивнул дед.
Вскоре мы — то есть я, Аннабел и освобожденный Люк — сидели у деда за чаем и обсуждали ситуацию. Все оказалось предельно глупо: старшекурсники Люк Уайт и Аннабел Грин вместе делали домашнюю работу по Высшей Астрологии. Увлекшись, они совместили астрологические вычисления с методикой недавно введенного в Хогвартсе курса предсказаний. Новую учительницу они ни в грош не ставили, но учебник показался им любопытным. У них получилось, что в ближайшие дни Сами-Знаете-Кто совершит самую большую в своей жизни глупость и надолго исчезнет. Результат казался полной чушью, поэтому ребята решили все рассчитать по новой. К несчастью, Тобиас Крот из Слизерина, открыто поддерживавший Этого-Самого, разбил телескоп Аннабел. Можно было, разумеется, работать и с телескопом Люка. Но несносная девчонка решила купить новый телескоп, и непременно самый лучший, и срочно. (Какая необходимость была идти в магазин лично, а не заказывать по каталогу, я в тот момент не понял.) Воспользовались «летучим порохом». Люк сопровождал Аннабел в свою квартиру на Диагон-аллее, в двух шагах от нашего магазина, и должен был там ждать ее возвращения. Он тоже услышал крики, но прибежал позже нас. И стал свидетелем ареста моего отца. Люк предполагал, что Тобикаким-то образом подслушал их план и решил вместе со старшим товарищем «проучить грязнокровку». Трагедии в случившемся он, впрочем, не видел. Самое страшное, что могло произойти, это потеря сотни очков факультетом Равенкло. Что же касается отца и меня, то не может быть, чтобы не разобрались: ведь и Люк и Аннабел будут свидетельствовать, что Тобиас Крот напал первым. А изучение палочек покажет, кто применил Круциатус.
Мой дед, однако, придерживался совсем другого мнения. По его словам, хуже ситуации и быть не могло. Особенно его обеспокоило поведение представителей власти, с первой же секунды не усомнившихся в нашей с отцом виновности.
— Систему не интересует истина, — заявил дед, отмахнувшись от протестов Люка. (А Люк, забыв, что беседует с магглом, сидел разинув рот и жадно слушал.) — Да и мы ее интересуем постольку — поскольку. Ей важнее всего собственная стабильность, причем я боюсь, что эта стабильность понимается очень примитивно, буквально с сегодня на завтра. Скажем, если какой-то очень глупый в перспективе ход в данные пять минут обеспечивает Системе если не устойчивость, то спокойствие — он будет сделан. Причем обывателю внушат, что все делается самым разумным образом и в соответствии с его желаниями. Я прекрасно помню, как сам радовался больше сорока лет назад, когда наш премьер, как нам говорили, избежал новой войны на континенте, счастливо договорившись с конфликтующими сторонами. Я был совсем молодым, вроде вас — что с меня взять? Потом пришла война. Мой брат погиб, — а мы им так гордились, он был первым из Лоуренсов, который учился в университете. Я воспитал его Брайана вместе с моей Энни. Нашу мастерскую разбомбили, и мне пришлось начинать почти с нуля — правда, были руки и были клиенты. Люди нуждались поначалу в очень простых вещах. А когда делаешь простые вещи, голова свободна. И я часто вспоминал свою глупую радость и думал о том, как все обернулось. Пока не понял, что же все-таки произошло тогда. Ничего хорошего. Наше правительство дало передышку нашему маггловскому Сами-Знаете-Кому. В тот момент, когда я радовался, как идиот, достаточно было всем вместе хорошо ударить, чтобы поставить на место агрессора. А через какой-то год, когда он накачал мускулы, а мы дали ему уничтожить нашего потенциально сильного союзника, справиться с ним оказалось очень трудно… многие думали, что вообще невозможно…
— Но это никак не относится к нашей проблеме! — воскликнул Люк.
— Еще и как относится! Если Министерству, на фоне общих провалов в борьбе с вашим магическим мерзавцем, удастся показать хотя бы успехи в поимке отдельных супостатов, Система от этого выиграет. Значит, никого не заинтересует, были ли подозреваемые супостатами на самом деле. А если еще предположить, что у кого-то из министерских найдется личный мотив представить дело именно так — сквернее не придумаешь.
— Можно ли с этим бороться, мистер Лоуренс? — спросила девочка.
— Смотря что вы понимаете под этим словом, юная леди. В данном конкретном случае у нас нет выбора. Прежде всего, вам обоим надо срочно вернуться в Хогвартс и поставить в известность о случившемся профессора Дамблдора. Если у вас, юный мистер Уайт, есть идеи, кто еще мог бы помочь, — поспешите. Надо задействовать все возможные каналы для установления истины. При этом Реджи будет отсиживаться у меня ровно столько, сколько понадобится. Если ситуация примет необратимый характер, придется думать, как вытаскивать Джулиуса, используя одновременно и магию и техническую мощь магглов. Вариант крайне рискованный и нежелательный; надеюсь, до него не дойдет.
Мы с Аннабел переглянулись. Похоже, нам представилась одна и та же картинка. На угнанном у магглов с помощью парочки наших трюков десантном судне движется армия неввообразимой мощи: я, Люк, чего доброго, еще и Аннабел, и — гвоздь программы, непобедимый Реджинальд Лоуренс за рулем танка-амфибии. Дед не хуже любого другого понимает бредовость подобной затеи. И ведь пойдет на нее, если другие варианты полетят к Салазаровой бабушке, потому что оставить в беде родственника или ученика — позор. Так называемая настоящая гордость чистокровного мага — ничто по сравнению с фамильной гордостью ремесленников магглов Лоуренсов.
— Если же говорить о проблеме в общем, — продолжал дед, явно смущенный собственной сумасшедшей идеей, — то ее пытались решить в разные времена и разными способами, кто глобально, а кто для себя лично. Универсальных рецептов нет. Первый путь — решение задачи «в лоб»: идти во власть и пытаться изменить Систему самому и сразу. Без этих попыток, возможно, было бы еще хуже, но это напоминает предложенный мной авантюрный вариант штурма Азкабана. Есть и второй способ, менее заметный, но интересный. Находясь на некой дистанции от Системы, пытаться воздействовать на общество, особенно на молодежь. Для этого необходим фантастический авторитет и еще более фантастическая сила, в чем бы она ни заключалась… но при многолетнем влиянии возможна некоторая эволюция Системы.
— Вы имеете в виду профессора Дамблдора? — догадался Люк.- Но как… вы же его не знаете…
— Знаю, — улыбнулся дед. — Не могу сказать, что я часто с ним встречался, но, кажется, его понял… и его есть за что уважать.
— А что делать тем, кто не хочет в политику и не обладает фантастическим авторитетом?
— Я долго думал над этим, молодые люди. И, в общем, мне кажется, что моя семья, может быть интуитивно, но использовала этот путь. Начиная с того самого первого Лоуренса, который ушел из родного села, стал учеником, а потом подмастерьем ремесленника, голодал, скитался из города в город, но выбился в мастера. Этот путь означал: думай своей головой. Овладей своим ремеслом в совершенстве. Будь лучшим и всегда иди вперед. Передай свое дело детям. Сделай так, чтобы они стали лучше тебя. В хорошие времена ты сможешь создавать шедевры, в плохие — придется чинить старье, но на тебя всегда будет спрос. И даже в самые худшие времена лучше голодай, но не экономь на образовании. И трижды подумай, прежде чем заглотнуть тот фарш, которым тебя шпигуют телевизор и пресса, или те, кто выполнял похожие функции раньше или будет выполнять потом. Ты не станешь полностью независим от Системы; это невозможно. Но все-таки ты окажешься не под ней, а почти рядом с ней.
Отсиживаться у деда пришлось долго. Я не сразу даже узнал, что в эту же ночь погибли Поттеры, а Вольдеморт исчез неизвестно куда. (Не ожидали, что я зову его по имени? Попробуйте сами. Ничего особенного.) С освобождением отца и моей реабилитацией, однако, затянулось. Не было никаких четких критериев, как опознать Пожирателя. И авроры то и дело хватали не тех. Нам с отцом инкриминировали покушение на убийство сына Бартемиуса Крауча, важной министерской шишки. Уже не говоря об отцовском Ступефае непосредственно в Крауча. О сообщнике младшего Крауча вообще не упоминали — оказывается, Тобиас Крот успел очухаться и незаметно вернуться в Хогвартс, и его сокурсники (ясное дело, Слизерин) клялись, что весь вечер видели его в школе. Надо отдать должное этой девчонке, Аннабел Грин — она свидетельствовала в нашу пользу, а все от нее отмахивались. Чего там! Свидетельство Люка вообще не приняли во внимание, заявив, что он появился слишком поздно и ничего не мог видеть. Отмахивались даже от Дамблдора. Который, надо сказать, вытащил многих, попавших под раздачу. Когда я встречаю на Диагон-аллее юного Лонгботтома, то каждый раз отвожу глаза. Ведь нас реабилитировали только после того, как юнца Крауча поймали при нападении на Лонгботтомов. Получается, цена нашей полной реабилитации — здоровье родителей мальчика. И можно сколько угодно говорить себе, что если бы авроры и прочие представители власти нас толком выслушали, возможно, трагедии бы удалось избежать.
— Но что взять с властей, ребята? — вздохнул мой маггловский дед, когда я с родителями и Аннабел впервые заговорил об этом.
И еще одно воспоминание. Разве это было весной? Я не помню. Но помню наш магазин, залитый солнцем, и Аннабел с букетом цветов. Она пришла просто поблагодарить нас. И мой отец, сильно исхудавший, но по-прежнему прямой и осанистый, встретил ее, как особа королевской крови — иностранную принцессу. Я оказался не настолько церемонен и прямо напомнил ей о судьбе Лонгботтомов. Еще все может случиться; Барти Крауч получил свое, но прочие недруги, тот же Крот, могут опять напасть на улице.
— Не думаю, — улыбнулась девушка. — Люк подслушал, как Тоби клялся своим дружкам, что ничего подобного в жизни не видел. То есть, он не увидел и не услышал вообще ничего. Не успел даже понять, кто напал на Барти — настолько быстро «вырубили» их обоих.
— Я хорошо тренировал Реджи, — засмеялся отец. — Впрочем, если наша новая клиентка пострадала из-за того, что выбрала наш магазин — ей причитается подарок. Выбирайте телескоп, юная леди. Ведь очки, слава Богу, вам не нужны.
Аннабел смутилась.
— Простой телескоп я попросила бы у родителей, — объяснила она, — но требовался непременно магический. К тому же магия магией, а линзы линзами, потому я и хотела все подобрать сама. Кое-что я в этом понимаю. Мне неловко было сказать, ведь мой отец тоже мастер-оптик. Маггловский, разумеется. Право же, казалось так неудобно в той ситуации рассказывать мистеру Лоуренсу, что я о нем очень много наслышана.
— Вы дочь Уильяма Грина? — догадался отец.
— А вы его знаете? — удивилась Аннабел.
— Мир тесен. Мы почти в одно время учились у мистера Лоуренса. Конечно, я тщательно скрывал, что я маг. Это совсем непросто — знаете, чистокровные волшебники обычно весьма неуклюжи в мире магглов. Но, по-моему, вы хотели поговорить с Реджи? У меня срочная работа, так что, с вашего разрешения, я удалюсь ненадолго.
Мы смотрели друг на друга и улыбались.
— Ты не сердишься на меня, Реджи?
— За что? Ну вот разве что… Как ты отпросилась у профессора Дамблдора? И как он тебя отпустил?
— Понимаешь, у нас опять вышло недоразумение с Тоби. И пострадала моя волшебная палочка. А новую, сам знаешь, надо подбирать только лично.
Я усмехнулся и вытащил изящную коробочку.
— Здесь палочка. Вот… завалялась почему-то в кармане. Попробуй, а вдруг подойдет.
— Странный ты парень, Реджи. Ну кто это таскает в карманах волшебные палочки…
«Свою» палочку волшебник чувствует сразу, как только берет ее в руки. Аннабел и обрадовалась, и удивилась:
— Ой! Знаешь, она подходит! Это так здорово! Реджи, а ведь я должна была принести два букета — тебе и отцу — держи второй — смотри, какой замечательный!
Я стоял, нагруженный огромным свеженаколдованным букетом, и любовался Аннабел. Понимаете, ведь волшебные палочки редко делают на заказ. Олливандер просто создает палочки разного типа и разного «характера». Такая палочка «просыпается» в руках подходящего мага. Делать палочки для определенного человека очень трудно и нерентабельно, хотя возможно: в конце концов, шляпа Годрика Гриффиндора по сей день вполне удачно распределяет студентов по факультетам, а я же все-таки не шляпа. Исключительно ради прибыли я тоже, может, не стал бы возиться. Но речь шла отчасти о принципе, а в основном о необходимости — мастер Ордена Феникса должен был уметь производить палочки не на продажу, а именно для конкретных волшебников. Это оказалась очень болезненная процедура: я был обязан знать всех, кто состоял в Ордене. Требовалось даже нечто большее, чем знание — особый род глубинной магической связи. Им это не было известно. Но когда кто-то из них погибал, я почему-то чувствовал это.
— Откуда она у тебя, Реджи?
— Можно, это останется моей тайной? — попросил я. В конце концов, если что, расскажу, что купил у Олливандера, а Олливандер меня не выдаст. Но Аннабел не настаивала.
— Мы еще встретимся? — с надеждой спросила она.
— А как же Люк? — поинтересовался я. Неудобно как-то уводить девушку у родственника.
— Люк хороший мальчишка. Но это не то. Мы просто друзья. С первого курса. Его родные недовольны, я знаю. И на каникулах мы не общаемся. А в школе делаем вместе домашние задания, ходим в Хогсмид, выдумываем всякие исследования. Он, понимаешь ли, уважает меня за ум — только не смейся, ладно?
— Зачем мне смеяться? Ваш прогноз оказался точным. Я полагал, что вы теперь вместе продолжите скрещивать Астрологию с Прорицаниями. В конце концов, кентавры так и делают.
— Ох, нет! Предсказывать будущее — это жутко. Даже если один раз получилось, лучше больше не пробовать. Люк, наверно, станет колдомедиком. С его богатством вполне можно сидеть дома, но слова мистера Лоуренса очень подействовали на него. Ну а я бы охотно поговорила с тобой… об оптике…
— Почему бы нет? Если тебе не скучно будет у нас, то заходи, когда начнутся каникулы.
— А раньше?
— Хм! Придется спросить у профессора Дамблдора, не пора ли проинспектировать оборудование Астрономической башни.
Ну что тут можно добавить? Мы уже сколько лет счастливая семья. После свадьбы светская хроника писала об окончательном примирении двух ветвей Уайтов. И точно: Люк Уайт — крестный нашего старшего. Мы очень смеялись, когда он сразу же после крестин приволок грудному младенцу гоночную метлу. Он сказал, что слишком долго ждал рождения племянника — мы очень уж не спешили с детьми — поэтому не хочет ждать, пока тот дорастет до подарка. Мы не остались в долгу: через несколько лет после этого привезли его новорожденной дочке самый большой телескоп, который только производился в нашей мастерской. В конце концов, дети магов так любят смотреть на звезды. А когда она пойдет в Хогвартс, у меня в кармане найдется волшебная палочка.
|
|
|
| Lord | Дата: Понедельник, 24.03.2014, 05:38 | Сообщение # 5 |
|
Самая страшная вещь в мире - правда
Сообщений: 2745
| Глава 4. Философ Системы.
— А знаешь, Реджи, ты идеальный обыватель, — сказал Юджин Пауэлл, сбивая мою пешку.
Мы сидели в «Дырявом котле» и играли в шахматы. В Министерстве был перерыв. В магазине хозяйничали отец и Аннабел.
Юджин работает в налоговом отделе. У меня с ним установились приятельские отношения. В конце концов, он тоже носит очки. Помимо того, что я раз в год хожу к нему с налоговой декларацией и каждый раз пытаюсь побольше списать с налога, мне интересен Юджин сам по себе. Это своеобразный философ от бюрократии.
— Неясно только, похвала это или нет, — кинул я «затравку».
— Однозначно, похвала. Ты держишься в своих рамках и доволен ими. Исправно платишь налоги. Разумеется, не без попыток сэкономить, но это как раз признак твоей абсолютной нормальности. Ты не говоришь о вещах, которые не касаются тебя лично. Поэтому ты — идеальный налогоплательщик и идеальный объект для управления.
— И манипуляций, — усмехнулся я.
— То, что ты это понимаешь, не снижает твою ценность. Тебя это устраивает.
— У тебя есть обратные примеры? — спросил я.
— Догадайся с трех раз.
— Хватит одного. Тот-о-ком-все-думают-но-боятся-сказать.
— И наш гениальный директор Хогвартса.
— А он-то за что?
Юджин потянулся за своей чашечкой кофе.
— На самом деле, Реджинальд, я бы не взялся сказать, кто из них более вреден для Системы. Ты-знаешь-кто отличается от обычных преступников только незаурядными способностями. И попыткой прикрыться некими высокими целями. История банальная и глупая. Разумеется, Система много потеряла, не сумев заставить играть Этого-самого по своим правилам. Был бы нормальный министерский чиновник. Может, излишне жесткий министр. Вроде того, каким мог бы стать покойный мистер Крауч… у тебя еще были с ним счеты…
— Дело прошлое, — недовольно буркнул я.
— Еще одно доказательство твоей идеальности, — усмехнулся Юджин. — Герой бы пыжился, выставляя себя на всеобщее обозрение. Неважно, в роли героя или в роли жертвы. А нормальный человек не хочет создавать себе неудобство неудобными воспоминаниями. Следовательно, он не создает неудобств Системе.
— С идеальными ясно, — небрежно бросил я, стараясь попасть ему в тон. — А что с нашими нарушителями спокойствия? И как в их число попал победитель Гринденвальда, директор Хогвартса, самый мудрый маг современности и прочая и прочая и прочая?
— Именно потому, что «и прочая и прочая», — снисходительно пояснил Юджин. — Он всегда дистанцировал себя от Системы. Имел свое мнение. Свои идеи. На самом деле, это куда опаснее, чем банальный преступник — человек, которым нельзя манипулировать. Который сам вполне может манипулировать другими.
— Не очень-то он манипулирует, — возразил я.
— Положим, ты об этом мало что знаешь. Ну и потом, возможность так же важна, как и само действие. Вот кто его просил заявлять во всеуслышание о возрожденииСам-Знаешь-Кого, если Министерство не хотело поднимать эту тему?
— Но он был прав… Сам-Знаешь-Кто действительно возродился. Мы стоим на пороге войны.
— Дорогой ты мой обыватель, неужели ты думаешь, что тебе полезнее было бы узнать обо всем на год раньше? Ты бы просто лишний год дрожал за свою шкуру. Пойми, если у Системы инерция — это зачем-то нужно.
— Странно, что ты так спокойно об этом говоришь, — задумчиво произнес я. — Ведь ты даже не полукровка, как я, а магглорожденный, неужели ты не боишься за себя?
— Философский вопрос. Бояться несчастного случая или преступника в подворотне — неизбежно. Даже если допустить, что в результате террора Сам-Знаешь-Кто возьмет в свои руки формальную власть, он не будет уничтожать все магическое сообщество. Это неразумно.
— Представь, в каком положении окажутся магглорожденные и полукровки!
— А в каком они сейчас?! — воскликнул Юджин. — Разве ты не знаешь, что нас и так дискриминируют, что успешное продвижение по службе — удел чистокровных? Возможно, Система права и в этом. Чужеродный материал надо медленно переварить. Быстрые изменения опасны. Так что открытое торжество идей Этого-Самого — всего лишь открытое признание действительного положения дел. Небольшое завинчивание гаек — тоже нужная вещь, Система все проделывает циклически — бывают жесткие времена, бывают либеральные. Если Ты-Знаешь-Кто возьмет власть, это будет всего лишь означать, что Система выбрала жесткий вариант и переплавила в конструктив угрозу общественному порядку. А вот Дамблдор…
Мимо нашего столика пробежал сотрудник Министерства Персинваль Уизли, уважительно поприветствовал нас.
— Видишь его? — спросил Юджин. — Вот и живая иллюстрация прибежала. Мальчишка из очень странной семьи. Более чем странной. И вдобавок бедной. Но чистокровной. И сам ведет себя по правилам. Даже живет отдельно от родных, чтобы свой имидж не портить. Система прощает чудачества семьи, если ты чистокровный и ведешь себя по правилам. Карьеру он сделает.
— Ты же говорил о Дамблдоре, — напомнил я.
— Да, верно… Тут сложнее. Ведь в силу своего положения он не только сам дистанцируется от Системы, но и внушает молодым людям нечто несовместимое с нашими правилами игры, где каждый должен интересоваться только тем, что касается его лично. Где каждый слышит то, что хочет слышать. И в результате делегирует функции управления другим — то есть Системе. Дамблдор же пытается внушить, что каждый из нас вправе оценивать эффективность Системы, судить ее, и каждый обязан отвечать за то, что не входит в сферу его компетенции. Подобные угрозы Системе так просто не перевариваются… Право, я досадую на нерасторопность Амбридж. Я бы сумел его устранить, если бы мне доверили.
— То есть из двух зол… ты скорее бы взялся устранять…
— Правильно. Нашего святого Альбуса. И, поверь, у него нет никаких иллюзий на этот счет.
Я пью свой кофе и думаю о том, что, возможно, на самом деле прав вовсе не Юджин, а Сириус Блэк. Что на самом деле главная угроза общественному порядку — я. Потому что слишком хорошо маскируюсь под обычного обывателя.
Он стоял в дверях моей квартиры, и я вновь подумал о том, что в цену моей реабилитации входит и его загубленная жизнь. Скольких не удалось вытащить, ведь часто доказательства вины, хоть и косвенные, казались вполне убедительными, а обыватель жаждал крови.
— Теперь я знаю, что ты делал в библиотеке, — улыбнулся он, любовно поглаживая новую палочку.
— А я знаю о вас с Джеймсом. Вы искали пособие по анимагии, верно?
— Откуда тебе известно? — насторожился Сириус.
— Обязан знать, раз принял заказ на палочку. Свойства мага, его характер, сила, навыки — все должно учитываться. Кстати, именно поэтому обычно волшебные палочки не заказывают. Кому охота, чтобы мастер знал о нем лишнее. Да и для мастера это важная причина для отказа: кто его знает, что на уме у заказчика — лучше не рисковать.
Воспоминание о Джеймсе испортило настроение нам обоим.
— Если бы я не погнался за Питером, я бы, может, все-таки уговорил Дамблдора отдать Гарри мне, — вздохнул он.
— А я, думаешь, не просил Дамблдора? В конце концов, если мальчика было опасно оставлять в нашем мире, мой маггловский дед — дай Бог ему здоровья — столько перевидал маленьких волшебников, что и этому малышу бы не удивился.
— Он и тебе отказал?
— Да.
Сириус помолчал, потом спросил:
— А ты видел Гарри маленького?
- В начальной школе. Всего пару раз. Из-за его очков. Дарсли не хотели возиться и покупать очки близорукому малышу. Ну а у меня все прошло как по маслу: зрительный тест в классе, рецепт, как бы случайно подсунутые «ненужные очки». Я даже поговорил с Верноном Дарсли — будь моя воля, превратил бы его в оправу для очков Фаджа.
Сириус расхохотался.
— Я все сделал по правилам — похвалил цветущий вид его толстого сыночка, посочувствовал, что приходится воспитывать мальчишку без роду без племени, и сказал, что отдам ненужные очки — они Гарри кое-как подходят, а к опекунам никто не будет приставать, что они нарочно доводят приемыша до слепоты. А вот мальчик меня поразил. Очень вежливый и забитый, несчастный, но умеющий радоваться любой ерунде. Я не сдержался — сказал, что после начальной школы ему станет легче. Потому что он не попадет в одну школу с Дадли, и на новом месте к нему будут относиться совсемпо-другому. Сам знаешь, больше сказать я не мог. А он так просиял… Это просто здорово, что ты вернулся, и для тебя классно, и для него.
— А откуда ты узнал, что мне нужна волшебная палочка?
— От Дамблдора. Он просил поторопиться.
— И ты сразу поверил ему… и мне… после всего, что было… и писали?
Я махнул рукой.
— Что тут удивительного. Наш случай попроще был, и то — ни суда, ни расследования. Отца еле выцарапали из Азкабана. И здоровье его с тех пор не то. Так ведь нам еще повезло, Барти попался. А Питер до сих пор в бегах. И, главное, — вспомнил я слова деда, — Систему, как обычно, не интересовала истина.
— А знаешь, Реджи, — задумчиво произнес Сириус, — ведь на самом деле главный нарушитель спокойствия — это ты. Потому что видишь эту систему насквозь.
Теперь рассмеялся я — так беззаботно, как будто вернулась юность, и мы летали на метлах над квиддичным полем…
— И нельзя было даже приходить к нему в гости, — взволнованно говорил я. — Время… что время… нашлось бы… Все конспирация, будь она неладна.
— Не знал, что ты был так к нему привязан…- задумчиво произнес Дамблдор, все еще разглядывая мою волшебную палочку.
— Мы могли обходиться друг без друга годами. Но каждая наша встреча становилась праздником. А ведь жизнь выдалась совсем не праздничная… у него тоже… а он так любил жить… и не был готов к тому, что его ожидало…
— А ты был готов, Реджи?
— К чему? К сидению на скамейке запасных? Даже в Азкабан за меня пошел отец…
Я попытался уйти от взгляда Дамблдора. Не удалось.
— И все же я рад, что ты ни разу не появился на площади Гримо, — сказал он. — Сидеть на скамейке запасных — это тяжкий труд, согласен,.. но — если что, твои дети тоже к этому не готовы. А случиться может все. После гибели Сириуса… гибели Эмели Боунс, Эммелин Вэнс… после исчезновения Олливандера… У нас хотя бы есть наследник великого мастера.
— Наследник? — удивился я.
— Да. Олливандер знал, что им… заинтересуются. И оставил мне записку, в которой назвал тебя наследником. Он написал, что никогда этого не признает официально. Что никто не узнает, как ты ему помогал в последние годы. Потому что лучшими производителями волшебных палочек более тысячи лет была его семья, а ты к ней не относишься. Но если мне нужна волшебная палочка, то лучший мастер в Англии — это ты.
— Своеобразная рекомендация…
— Он очень своеобразный человек.
— Разумеется, — рассмеялся я. — За столько лет следовало это заметить. Но, во всяком случае, благодаря его гордости или не знаю чему, ко мне не ломятся орды Пожирателей. Спасибо и на том.
— Эта палочка, Реджи… с пером Фоукса… настоящий шедевр. Сам Олливандер не сделал бы лучше.
— Я понял, она для Гарри. Запасная. Думаю, эффект Приори Инкантатем возможен и с ней. Только вот… зачем вы ее заказали сейчас, сэр?
— Потому что идет война, и все может случиться. Гарри — ключевой игрок. Его оружие должно быть в порядке. Твоя задача — в любой момент обеспечить замену. Если наша связь прервется, выйдешь на Артура Уизли. Гарри дружит с его детьми. Или на Макгонагалл. Больше никому ничего знать не надо.
Мне показалось: Дамблдор недоговаривает. Директор спешит отдать все необходимые распоряжения, чтобы Орден мог продолжать работать и без него, подумалось мне. Могу ли я что-то изменить? Наверно, тогда он попросил бы меня об этом: ведь он нужен Гарри… А кто же я? Неизвестный оруженосец, который при необходимости появится в этой истории, чтобы дать основному бойцу новый меч вместо сломанного или утраченного, а затем исчезнет. Или вообще не появится. И нельзя ни выйти из роли, ни оспорить ее, ни просточто-то кому-то сказать, ведь теперь и говорить будет некому. Страх перед надвигающимся одиночеством мелькнул и исчез, уступив место иному чувству: наконец-то я понял, что значит захлебнуться жалостью. Директор ошибается редко. Видно, опасность слишком серьезна, если он списал самого себя. Но почему? И почему именно сейчас, когда ему больше не надо прятаться, ведь Министерство признало нашу правоту? Может, мелькнула у меня мысль, виной тому — пересказанный мной разговор с Юджином?
— Все-таки самое страшное позади, — сказал я, больше пытаясь успокоить себя, чем его. — Когда на вас охотилось и Министерство, и Вольдеморт, было действительно опасно. Сейчас легче. Все же Министерство вынуждено прекратить травлю. Да и Вольдеморту в этот раз не очень-то повезло.
И вдруг слова Юджина дошли до меня.
— Вы полагаете, сэр, — спросил я, стараясь не отводить глаза, — что они могут сговориться?
|
|
|
| Книгочей | Дата: Понедельник, 24.03.2014, 17:47 | Сообщение # 6 |
Любитель вкусно покушать
Сообщений: 147
| Классный фик спасибо, что выложили.
|
|
| kraa | Дата: Понедельник, 24.03.2014, 22:15 | Сообщение # 7 |
Матриарх эльфов тьмы
Сообщений: 3048
| Lord, прошу, оставьте и линк к оригиналу, чтобы могла посмотреть и другие произведения этого автора.
Спасибо, что нашел такая интересная и поучительная история.
Легкий и непринужденный ход сюжета, элегантного переплетения с каноном, делает рассказа приятным и оптимистическим. И нет в Волш. мире чудовища, кроме Сами-знаем-кто, а ДДД - действительно все из-за чистых побуждений делал.
Нет Уизлей, кроме самого терпимого - Перси, герои почти все новые и интересные.
Спасибо.
|
|
| Lord | Дата: Вторник, 25.03.2014, 08:25 | Сообщение # 8 |
|
Самая страшная вещь в мире - правда
Сообщений: 2745
| kraa, к сожалению, на там сайте, где я нашел этот фик по крайней мере, у автора он только один. Но там есть еще много старых и хороших, хотя на взгляд современного читателя они могут показаться слишком наивными, ибо там нет почти интриг вроде современных Дамбигадов (хотя в них и места интриге-то уже не осталось  ). Ладно, не суть, сайтик вот, изучайте.)
Рад, что фанфик Вам понравился.)
|
|
| kraa | Дата: Вторник, 25.03.2014, 21:47 | Сообщение # 9 |
|
Матриарх эльфов тьмы
Сообщений: 3048
| Ах! Сайт вызвал дикую носталгию по тем временам, когда Дамблдор был оплот Света, когда мы ему верили и ждали его появление как появления Бога.
Но те времена ушли в прошлом.
После выхода седьмой книги, никакие илюзии насчет чистоты помыслов и намерений данного персонажа не остались.
Не думайте, что не сожалею.
С Constance Ice я иногда переписываюсь на дневниках. Но "Лес теней" был и остается классикой в жанре.
|
|
| Lord | Дата: Вторник, 25.03.2014, 21:58 | Сообщение # 10 |
|
Самая страшная вещь в мире - правда
Сообщений: 2745
| Цитата kraa (  ) Но те времена ушли в прошлом.
Нет, если позволить себе поверить на секунду в сказку.) По крайней мере, я могу.
Скоро еще один выложу, он Вам, думаю, больше приглянется.)
|
|
|
| Komisar | Дата: Вторник, 25.03.2014, 22:00 | Сообщение # 11 |
Снайпер
Сообщений: 135
| kraa, дамбигадство которое пришло на смену тоже не айс. Все люди серые и показывая того или иного персонажа лишь с одной стороны автор делает упрощение.
|
|
| kraa | Дата: Четверг, 27.03.2014, 01:17 | Сообщение # 12 |
|
Матриарх эльфов тьмы
Сообщений: 3048
| Komisar, вполне с вами согласна, что в каждом есть и зло, и добро.
Писать дикие Дамбигады мне не нравится, но, как только начинаю какую-нибудь историю, она пренепременно скатывается туда, где мне только предстоит выдумать новую казнь для Дамблдора. Не вижу для него оправдания.
Хочется однажды начать с момента, когда он уже мертв, чтобы не заморачиваться с ним.
Lord, жду с любопытством, хотя я большую часть ТЕХ фиков давно уже прочесала.
|
|
| Lord | Дата: Четверг, 27.03.2014, 02:14 | Сообщение # 13 |
|
Самая страшная вещь в мире - правда
Сообщений: 2745
| Цитата kraa ( ) хотя я большую часть ТЕХ фиков давно уже прочесала.
Ну значит перечитаете)
Я ведь тоже тамошний ассортимент изучил неплохо)
|
|
|
|
|
