|
|
Семейные узы
| |
| alchoz | Дата: Воскресенье, 16.11.2014, 18:00 | Сообщение # 31 |
Демон теней
Сообщений: 270
| Вам знакомо слово «компетентность»?
Гарри волновался. Хогвартс-экспресс только что отошел от платформы 9¾, а в вагонах не обнаружилось и следа его брата. Адриан решил провести последнюю ночь лета в Норе, и даже если зеленоглазый волшебник за секунду до отправления поезда углядел на платформе фирменные рыжие волосы семьи Уизли, темных волос брата среди них не было. Разочарованно вздохнув, Гарри поднялся со своего места, выпустил Хедвиг из ее клетки, чтобы она могла улететь в школу, и покинул свое купе, отправившись на поиски брата. А он-то надеялся, что поездка будет спокойной!
Первые повстречавшиеся Уизли, которыми оказались близнецы, сообщили ему, что Адриан и Рон действительно шли прямо за ними, когда они проходили на платформу. Затем он махнул Джинни, которая изумленно улыбнулась в ответ; она выглядела очень задумчивой, отметил Гарри, пока она что-то записала в, наверное, своем дневнике. Он ей не завидовал: первые несколько недель первого курса могут стать шоком. Он решил оставить ее в покое и продолжил свои поиски. Ни Рона, ни брата обнаружить не удалось. Только очень взволнованную Гермиону.
– Гарри, ты не видел Рона и Адриана? — спросила она, переходя сразу к делу. И я рад тебя видеть, сухо подумал Гарри.
– Привет, Гермиона. Нет, я сам их ищу.
Гриффиндорка с тревогой потянула себя за уголок школьной мантии, которую уже успела надеть.
– Если ты их найдешь, пожалуйста, сообщи мне.
И она, развернувшись, ушла продолжать свои поиски. Гарри на выходку Гермионы только головой покачал. Тем не менее, он не мог справиться с собственным беспокойством; где Адриан может быть? Через полтора часа он вернулся в свое купе, лег на сиденье и задумался. Сомнений не осталось: похоже, ни его брат, ни Рон не сели на поезд. В его голове незамедлительно завертелись тысячи различных сценариев, он тут же пожалел, что отправил Хедвиг в Хогвартс. Будь она тут, он мог бы сообщить обо всем родителям.
Подумай логически, Гарри, приказал он себе, прокручивая на большом пальце скрывающее кольцо, которое Северус подарил ему на прошлое Рождество. Наши родители были на платформе, и Уизли там тоже были; если у Адриана случилась проблема и ему почему-то не удалось сесть на поезд, его уже нашли и помогли. Эти выводы никак не помогали ему успокоить бешеный пульс или унять воображение. У него было плохое предчувствие; когда это его брат пропадал без вести и не вляпывался в неприятности? Не было такого, пропел голосок на задворках его разума, и он снова вздохнул.
Внезапно дверь купе распахнул слегка взъерошенный Невилл Лонгботтом. Его волосы были растрепаны, школьная форма криво застегнута, а сам он вспотел и тяжело дышал, как будто только что пробежал всю дорогу от Лондона до двери купе. Его взгляд упал на Гарри, и он опустил голову с таким видом, который зеленоглазый мальчик интерпретировать как стыд.
– Заходи, Невилл! — вместо приветствия сказал Гарри. — Ты в порядке?
Мальчик кивнул и вошел в купе, закрывая за собой раздвижные двери. Он молча сел напротив Гарри и, казалось, размышлял над своей следующей фразой — в смысле, кивком — но решился и вместо этого отрицательно покачал головой.
– Что случилось? — обеспокоенно спросил Гарри.
– Малфой, — коротко ответил кареглазый мальчик, а потом стыдливо потупился.
– Ну конечно, — пробормотал Гарри, опуская книгу, все равно он ее не читал, и переключая все свое внимание на Невилла. — Что он сделал на этот раз?
– Он… эх… — Невилл разок сглотнул и поднял голову, чтобы посмотреть Гарри в глаза. — Он вошел в мое купе и для начала стал высмеивать меня за мою жабу, — сказал мальчик, указывая на выпуклый карман его мантии, где сейчас пряталась его жаба Тревор. — Потом он начал спрашивать, взял ли я снова с собой напоминалку, а затем Панси, она тоже там была, начала вслух удивляться, как такой трус, как я, попал на Гриффиндор.
Он покраснел и прикусил нижнюю губу, то ли чтобы не расплакаться, то ли от смущения, что слишком много сказал. Гарри знал, что это одна из вечных проблем Невилла: он не считал себя достаточно храбрым для Гриффиндора. Лично Гарри думал, что он упрям в своем неверии, а упрямство само по себе было достаточно характерным недостатком Гриффиндора.
– Он просто хулиган. Как и все его друзья, — серьезно сообщил зеленоглазый волшебник. — Не обращай на него внимания, Нев.
– Но он прав, — упорствовал Невилл, все еще глядя в пол. — Всем известно, что я чуть ли ни сквиб.
Гарри фыркнул, чем привлек внимание другого мальчика.
– Ты не сквиб, Невилл, — заверил Гарри. — Для начала, в сквибах нет ничего плохого. Но кроме того, ты не раз доказывал, что можешь творить заклинания, — напомнил ему зеленоглазый волшебник.
Невилл мягко улыбнулся и вытащил палочку, задумчиво глядя на нее. Она казалась поношенной, понял Гарри, словно ею пользовались много лет, а не всего один. Словно она многое пережила, подумалось ему, ведь его собственная палочка все еще была в отличном состоянии; «твой вернейший союзник», как назвал ее Мерлин, и Гарри принял эти слова близко к сердцу.
– Я просто хочу быть достойным моих родителей, — признался Невилл. Гарри несколько раз быстро перевел взгляд с палочки на Невилла, прежде чем связал все воедино.
– Нев, а это… это не одна из палочек твоих родителей?
Если так, то все становится на свои места, понял мальчик; это определенно объясняет и состояние палочки — словно она видела много сражений, — и неспособность Невилла нормально колдовать.
– Она принадлежала моему отцу, — признался мальчик, повесив голову. — Бабушка говорит, что я должен стараться, чтобы он гордился. Она сказала, что в один прекрасный день я буду достоин его палочки, а я не знаю, случится ли так когда-нибудь.
Гарри слушал его монолог, широко раскрыв глаза.
– Знаешь, я не хочу никого обидеть, но, Нев, ты не можешь колдовать с чужой палочкой. Ну, ты можешь, — поправился Гарри, видя, как удивленно распахнулись глаза Невилла, — но результат будет так себе. Эта палочка, — сказал он, указывая на палочку в руках Невилла, — не признавала тебя своим хозяином. Она тебя не выбирала, и ты не получил ее в поединке. Она борется с твоей магией каждый раз, когда ты бросаешь заклинание, — объяснил Гарри.
– Ты так думаешь? — спросил мальчик, критически разглядывая палочку. Его глаза засветились робкой надеждой, всего чуть-чуть, но это полностью изменило его лицо. — Но… Моя бабушка говорит, что…
– Она хочет чего-то, что напоминало бы о твоем отце. Но ты не обязан, — дружелюбно предположил Гарри. — Я думаю, что собственная палочка может сотворить чудеса с твоей магией.
– Правда? — спросил Невилл, улыбаясь с надеждой.
– Конечно! — заверил его Гарри. Другой мальчик улыбнулся немного шире, но потом в мгновение ока потерял всю свою свежеобретенную радость.
– Но как я смогу сказать об этом моей бабушке? — испуганно спросил он. — Я спрашивал ее в прошлом году, можно ли мне получить мою собственную палочку, и она посмотрела на меня так, как будто я ее оскорбил.
– Но ведь она должна понимать… — начал было Гарри, но несчастное выражение лица Невилла уверяло в обратном. — Знаешь что? — спросил он, ухмыляясь. — Дай-ка мне немного об этом поразмыслить. — Он слышал рассказы о бабушке Невилла. Августа Лонгботтом славилась своей строгостью и, похоже, именно от нее Невилл унаследовал свое упрямство. — Я что-нибудь придумаю, — пообещал Гарри, Невилл снова чуть шире улыбнулся. Следующие несколько часов они болтали обо всем подряд, купили что-то съедобное с тележки и развлекались с Всевкусным Драже Берти Боттс.
Гарри понять не мог, почему он так мало общался с Невиллом в прошлом году; с ним было по-настоящему интересно, и он, к тому же, хорошо разбирался в Гербологии — ему самому нравился этот предмет — что делало разговор еще лучше. Он решил немедленно исправить прошлогоднее упущение; ему понравилось болтать со сверстником. Только когда Невилл ушел за своим сундуком, обещая встретиться с Гарри в карете, Гарри понял, что произошло: он забыл про Адриана! Как он мог забыть про Адриана? Конечно, тот наверняка был на вокзале с Роном и их родителями, но все же. Как он мог забыть о своем брате? В конце концов, он за него отвечал!
Приближалась ночь, и Гарри дрожащими руками переоделся в мантию, все время себя кляня; что-то точно случилось. Точно случилось! Он сошел с поезда, вместе со всеми студентами направляясь туда, где, как он думал, будут знаменитые хогвартские безлошадные кареты — туда не шли только первокурсники, которые поплывут на лодках — даже не вспомнив, что на самом деле их тянули тестралы; волос одного из них был частью ядра его палочки, и не видели их только те, кто не видел смерти. Ему следовало ожидать того зрелища, которое предстало его глазам, но беспокоясь о своем брате, он об этом даже не задумался.
Все мысли об Адриане снова мгновенно вылетели из головы, едва его глаза встретились с парой мертвенно белых. Тестралы выглядели как скелеты с густыми черными гривами и хвостами, молочно-белыми глазами и двумя рогами, растущими по бокам головы. И он мог их видеть. Его мысли вернулись к образам пылающего огня и человеческим крикам, но тут чужой голос вырвал его забытья.
– Нервирует, верно? — спросил Джордж Уизли. — Я про кареты, которые движутся сами по себе, — уточнил он.
– Не стоит так волноваться! — добавил Фред, заталкивая не особо на это согласного Гарри внутрь. — Ты к ним привыкнешь.
Гарри тупо кивнул, с переменным успехом пытаясь выбросить из головы образ умирающего Квиррелла. Он махнул Невиллу присоединяться к ним в карете, и едва ли прислушивался к разговору, пока тестралы тащили кареты к замку. Только когда они расселись за столом Гриффиндора и Перси вслух удивился, где его брат, ему удалось справиться со своим мрачным настроем.
– Я нигде не вижу Адриана, — сообщил Симус, светло-русый мальчик с гарриного курса.
– Я не нашел его в поезде, — добавил Гарри, отчего по столу пронеслись шепотки. Началась Церемония Распределения — сияющая Джинни присоединилась к ним на Гриффиндоре, — и разговоры на некоторое время стихли, пока не появился Филч, следом за ним появилась его кошка миссис Норрис. Он что-то прошептал Северусу, который, как видно, был настолько потрясен, что позволил этому на мгновение отразиться на его лице, прежде чем поднялся со стула и быстро отправился вон, а Филч поспешил за ним. Ох, точно что-то случилось, подумал Гарри.
Он поел так быстро, как только мог, а потом спросил у Перси пароль на входе, громогласно заявив, что хочет пораньше уйти, чтобы написать письмо родителям, спросить, все ли с Адрианом в порядке. Перси согласился, едва в состоянии скрыть свое беспокойство за собственного брата, и Гарри умчался в направлении гриффиндорской гостиной раньше, чем подали десерт, но едва скрылся с глаз, как резко свернул в сторону подземелий. Филч, не сумев угнаться за Северусом, вернулся в Большой Зал, проинформировав об инциденте Минерву МакГонагалл. Бледное лицо профессора Трансфигурации и ее поджатые губы только подстегнули Гарри.
Примчавшись к кабинету Северуса, он постучался в дверь. Внутри никого не оказалось, так что мальчик начал нервно расхаживать туда-сюда по коридору. К счастью, из-за угла появился Северус, его мантия развевалась за ним, его лицо представляло собой сердитую маску. Приблизившись, он заметил Гарри и открыл дверь, пропуская мальчика внутрь.
– Что натворил мой брат? — смиренно спросил Гарри.
– Они с Рональдом Уизли разбили летающий автомобиль о Дракучую Иву.
Гарри закашлялся, подавившись воздухом, пытаясь осмыслить услышанное. Адриан… летающий автомобиль… разбили… Дракучая Ива? Наверное, он чего-то не так понял.
– Где, во имя Мерлина, они нашли летающий автомобиль? — мальчик покосился на пустой портрет самого знаменитого волшебника всех времен, надеясь, что тот покажется и ответит ему.
– У меня такое чувство, что он принадлежал — в прошедшем времени — Артуру, но я не поручусь. Уверен, что на станцию он не прилетел! — сообщил Северус, сев за стол и спрятав лицо в ладонях.
– И они действительно разбились о Дракучую Иву? — прохрипел Гарри, абсолютно уверенный, что не желает знать ответ.
– Тоже ведь выбрали, где в Хогвартсе приземлиться, другого места не нашли! — воскликнул мастер зелий. — Они не пострадали, чудом, могу добавить. Только встряхнуло немного. Минерва, наверное, им головы откручивает, пока мы тут разговариваем.
Гарри кивнул.
– Но почему они были в летающем автомобиле?
– Похоже на то, что они опоздали на поезд.
– Так вместо того, чтобы дождаться родителей, они подумали: эй, почему бы нам не полететь в Хогвартс? Представляешь, как будет здорово! — непонимающе воскликнул зеленоглазый волшебник.
– Похоже на то, — повторил Северус. Они немного помолчали, потерявшись в своих мыслях.
– Есть идеи, почему они опоздали на поезд? — спросил Гарри. — Фред и Джордж сказали мне, что они шли прямо за ними, когда проходили на платформу.
Мастер зелий отрицательно покачал головой.
– Минерва появилась прежде, чем я достаточно отошел от шока, что они вообще выжили, чтобы спросить у них.
– Я постараюсь все узнать сегодня вечером, — предложил Гарри.
– Ты поел? — спросил Северус, понимая, что для того, чтобы прийти к его кабинету раньше него самого, Гарри, скорее всего, пропустил ужин.
– Не думаю, что мой желудок сможет сейчас что-нибудь принять… — Гарри затих; он все знал о Дракучей Иве от Сохатого, Бродяги и Лунатика. Одна мысль о том, что его брат к ней подходил, не то что врезался в нее на летающем автомобиле, заставила его вздрогнуть.
– Вот, — сказал Северус, взмахом палочки сделав на кухне тот самый удивительный горячий шоколад. Гарри взял его с благодарностью. Возможно, немного теплого шоколада приведет его в порядок. Он сделал несколько глотков и покрутил чашку в руках.
– Я видел сегодня тестралов, — пробормотал он, похожие на призраков лошади снова объявились в его мыслях, когда он перестал так сильно волноваться за безопасность своего брата.
– Да, ты ведь можешь, — коротко кивнул Северус. — Только помни, как бы тестралы ни выглядели, они не злые существа, к тому же волос одного из них…
– В моей палочке, я знаю, — отозвался Гарри. — Просто они напомнили мне… ну, причину, почему я вижу их.
Северус серьезно посмотрел на мальчика.
– Гарри, мы же говорили об этом; ты не можешь позволить этому отравить тебе жизнь.
Гарри кивнул.
– Я знаю, и я не позволю. Я не позволю! — повторил он, поймав вопросительный взгляд Северуса. — Они просто доказывают, как трудно все это забыть.
Одетый в черное профессор вздохнул.
– Буду честен, Гарри: ты никогда не сможешь окончательно об этом забыть. Ты будешь помнить, но время пройдет, и с каждым разом будет становиться все легче.
Гарри кивнул.
– Могу я одолжить пергамент и перо? — спросил он, немного сбив мастера зелий с толку.
– Зачем?
– Я пораньше ушел с пира под предлогом отправить письмо моим родителям; лучше бы его написать, просто на всякий случай.
Северус кивнул и с улыбкой передал Гарри просимое. Гарри поспешно набросал несколько строк и пожелал Северусу спокойной ночи, зная, что ему уже пора возвращаться.
– И помни, что я тебе сказал, Гарри.
Мальчик кивнул и побежал к Гриффиндорской Башне, успев туда всего несколькими секундами раньше остальных гриффиндорцев; ему пришлось бежать к лестнице в спальню мальчиков, чтобы успеть привязать письмо к лапе Хедвиг и, отправив ее, спуститься по лестнице, встречая своих соседей по факультету. Через несколько минут, когда его брат вернулся и заверил, что не лишился никаких жизненно важных частей, Гарри почувствовал, что его накрыло накопившейся за день усталостью. Он отправился в кровать, кратко пожелав всем спокойной ночи и получив от брата обещание рассказать обо всем утром; вскоре Адриан и Рон последовали его примеру.
Кареглазый близнец Поттер честно сдержал свое обещание и рассказал Гарри, как они обнаружили, что проход на платформу заблокирован, и как они решили взять машину, которую, как оказалось, действительно сделал мистер Уизли. Когда Гарри спросил их, почему они не стали ждать своих родителей, оба мальчика обменялись растерянными взглядами. Гарри только удивленно покачал головой. Лишь спросив своего брата, в курсе ли он, почему перед ними с Роном барьер закрылся, хотя все остальные уже прошли, он понял, что его брат от него что-то скрывает. Вроде как незаметные переглядывания с Роном говорили красноречивее всяких слов, и Гарри внезапно понял, что от него вновь скрыли что-то весьма важное из жизни брата.
Уроки в тот день начались как всегда. Ну, утром были еще два вопиллера, адресованные Рону и Адриану, и Гарри в очередной раз поразился, насколько громко его мать могла кричать; пусть даже голос усилен магией, подумал Гарри, это все равно существенное достижение.
Путь до Гербологии тоже получился довольно интересным. Первокурснику по имени Колин Криви удалось сфотографировать Адриана, попутно спросив у него автограф. Адриан, со своей стороны, остолбенело застыл, и в результате его просто отбуксировали к теплицам, где они — к сожалению — столкнулись с Локхартом; одетый сегодня полностью в бирюзовое, он быстро вышагивал рядом с несшей бинты и очень сердитой профессором Спраут — Гарри углядел печально известную Дракучую Иву, ветви которой покоились в лубках — в направлении столпившихся второкурсников. Большая часть студентов получила команду отправляться в третью теплицу, а вот Адриана задержал блондинистый профессор. Заметив почти испуганное выражение лица брата, Гарри решил сжалиться над ним и не бросать в одиночестве. По поводу чего подошел к профессору Спраут.
– Профессор? — робко спросил он.
– Да, мистер Поттер, — видимо, она все еще была достаточно зла на Локхарта, и не собиралась упрощать Гарри задачу.
– Я просто хотел спросить… Можно мне подождать Адриана? — учитель Гербологии такого вопроса явно не ожидала. — Понимаете, профессор, мы впервые встретили Локхарта несколько недель назад во Флориш и Блоттс, и там случился, ну, инцидент с участием репортера из Ежедневного Пророка, и… — Гарри знал, что профессор Спраут слышала об этом инциденте, все же сделанная в тот день фотография попала на первую страницу газеты. — Я что хочу сказать — Адриану с тех пор неуютно рядом с профессором Локхартом, и, при всем уважении, профессор иногда слишком увлекается…
– Хорошо, мистер Поттер, — решила пухленькая профессор, ее веселый характер, который немного увял от попыток Локхарта покритиковать ее работу, вернулся. — Вы можете остаться. И три балла Гриффиндору за поддержку своих сокурсников.
Она отвернулась к остальному классу, а Гарри, мягко улыбаясь, вышел из теплицы. Получилось даже лучше, чем хотелось. С другой стороны, профессор Спраут не зря возглавляла факультет Хаффлпафф; верность была ее сутью. Он услышал голоса, доносившиеся из-за угла.
– Адриан, Адриан, Адриан… — театрально воскликнул Локхарт. — Когда я услышал, ну, конечно же, это моя вина! Мне захотелось пнуть самого себя! — Чего? Охваченный любопытством, Гарри застыл как вкопанный. Он что-то пропустил? Адриан, похоже, был точно так же растерян, потому что сам все еще ничего не сказал. — Не знаю, когда еще я пребывал в подобном шоке. Прилететь в Хогвартс на машине! Ну конечно же я сразу понял, почему ты это сделал. Издалека видно. Адриан, Адриан, Адриан.
– Чего? — неслышно, одними губами произнес Гарри.
– Дал тебе почувствовал вкус известности, не так ли? Заразил тебя этим. Ты, на первой странице газеты, со мной, и ты не мог дождаться повторения.
Не опасайся Гарри спалиться, рассмеялся бы; великолепный материал для шантажа, такое просто нельзя упустить.
– Ох, нет, профессор, слушайте… — произнес Адриан, его голос был удивленным настолько, насколько Гарри себя чувствовал.
– Адриан, Адриан, Адриан, — игнорируя его, продолжал Локхарт. Гарри, чуть выглянув из-за угла, увидел, как светловолосый профессор положил руку на плечо брата. — Я понимаю. Естественно желать немного больше, лишь раз вкусив — и я виню себя за то, что дал возможность этой славе ударить тебе в голову… — Гарри тихо фыркнул. Как будто Адриан даст за славу хоть ломаный кнат… — Но вот что, молодой человек, ты не можешь летать на машинах, только чтобы тебя заметили. Просто успокойся, ладно? У тебя будет еще много возможностей, когда ты станешь старше. Да, да, я знаю, о чем ты думаешь: «Хорошо ему говорить, он уже всемирно известный волшебник!» Но когда мне было двенадцать, я был таким же, как все, никем, точно как ты сейчас. На самом деле, я бы сказал, я был даже менее известен, чем ты! Я имею в виду, что несколько человек все же слышали о тебе, не так ли? Вся эта история с Тем-Кто-Не-Должен-Быть-Назван! — Гарри пришлось слегка прикусить щеку, чтобы не расхохотаться. — Я знаю, я знаю — это не так хорошо, как пять раз подряд получить в Ведьмополитене приз за Самую Очаровательную Улыбку, как я, — но это только начало, Адриан, это только начало.
– Так, минутку, профессор… — Адриан все сильнее краснел и уже собирался продемонстрировать знаменитый темперамент, который они оба унаследовали от своей матери. А так как, в случае Адриана, упомянутый темперамент шел в паре с воспитанием Джеймса, Гарри посчитал за лучшее вмешаться до того, как его брат получит отработку в первый же день.
– Здравствуйте, профессор! — громко воскликнул Гарри, подходя к паре и словно не замечая сердитого лица своего брата. Гилдерой был не столь равнодушен.
– Юный Гарри Поттер, если я не ошибаюсь! — воскликнул Локхарт. — Кажется, я слышал, что ты первый на своем курсе, правильно? И ты к тому же брат Адриана?
Нет, я его двоюродная бабушка, с сарказмом подумал Гарри, но пусть его.
– Да, так и есть, — он повернулся к брату. — Профессор Спраут послала меня за тобой, Адриан; у нас урок начинается, — он улыбнулся своему брату и снова обернулся к Локхарту, на полную врубая свою внутреннюю Гермиону. — И я ужасно хотел у Вас спросить, профессор, когда вы выслеживали тех вампиров из Вашей книги, Вояж с Вампирами, Вы использовали традиционное следящее заклинание? Потому что, насколько я понял, там нужно было использовать совершенно особенный вариант!
Сияющая улыбка Локхарта от вопроса Гарри немного померкла.
– Ах, да, как бы я ни хотел поделиться своими знаниями, но, боюсь, я слишком надолго отвлек твоего брата от урока. Пора идти! — бодро подмигнув, он развернулся и ушел. Гарри тоже подмигнул своему брату.
– Я решил, что тебя нужно спасать, — сообщил он, заставив Адриана рассмеяться.
– Ты самый лучший брат! — воскликнул кареглазый близнец, забросив руку на плечи Гарри. — Это гребаный мерзавец! — никак не успокаивался он, бросая убийственные взгляды в том направлении, где исчез Локхарт. — Если он и дальше так будет, клянусь, он об этом пожалеет!
– Знаешь что, Адриан? — вслух задумался Гарри, которого посетила интересная идея.
– Что? — остановился Адриан, как раз собиравшийся войти в теплицу.
– А ведь хорошо бы Локхарт смотрелся с зелеными волосами? — спросил Гарри и вошел в теплицу, оставив своего ошеломленного брата, который догнал его только через несколько секунд. Как только Гарри ответил на заданный профессором Спраут вопрос о мандрагорах, Адриан передал ему бумажку с единственным написанным на ней словом. На пергаменте было написано: «Великолепно». Гарри ухмыльнулся своему брату, который тихо рассказывал Рону о произошедшем. Стоило продумать план…
Они познакомились с мальчиком по имени Джастин Финч-Флетчли, второкурсником с Хаффлпаффа, он сидел за следующим столом после Гарри с братом, Роном и Гермионой. Он пожал всем руки, сделав им комплименты, ну, о них в целом, как понял Гарри.
Оставшийся день, как и ожидалось, прошел совершенно спокойно. И что еще прошло в полном соответствии с гарриными ожиданиями, так это урок ЗоТИ. Локхарт начал урок одним-единственным словом: «Я», — указывая на свою фотографию на обложке одной из его книг, и разразился какой-то глупой шуткой по поводу своей улыбки. Зеленоглазому мальчику не нужно было дополнительных подтверждений, что весь курс будет абсолютно бесполезным. И пускай необходимости в подтверждении не было, розданный Локхартом тест послужил именно им; спустя пятьдесят четыре вопроса о нем самом — правильно на все ответила только Гермиона — профессор Защиты представил по большей части веселящемуся классу существ, которых они будут сегодня изучать.
– Да, — объявил Локхарт, широким взмахом сдергивая ткань, до того скрывавшую стоявшую на его столе большую клетку, — только что пойманные корнуольские пикси.
Окружающие заухмылялись, Гарри и сам немного улыбнулся. Пускай корнуольские пикси были неприятные, но пока они заперты… Гарри побледнел, когда Локхарт придвинулся к клетке.
– Ну, они ведь не… они не очень… опасные, правда? — улыбаясь, спросил Симус, который сидел прямо перед клеткой.
– Не будьте так уверены! — светловолосый профессор раздосадовано погрозил Симусу пальцем. — Эти маленькие паршивцы могут быть дьявольски хитрыми! — Гарри внимательно наблюдал за Локхартом; он был слишком близко к электрично раскрашенным, пронзительноголосым феям, которые сейчас гремели прутьями своей клетки, строя ученикам смешные рожицы. — Вот так, — заявил Локхарт, взявшись за замок клетки. Гарри ахнул… только не это. — Давайте посмотрим, как вы с ними справитесь! — и он открыл клетку.
– Он это сделал, — прошептал Гарри и вытащил палочку, поднимаясь со своего места рядом с братом, который последовал его примеру. Рон и Гермиона позади них сделали то же самое и приготовились встретиться с развернувшейся вокруг них свистопляской. Некоторые пикси полетели прямо в окно, на пол посыпались осколки стекла. Другие в это время начали громить класс, а двое схватили Невилла за уши и оставили его качаться на люстре. Студенты попрятались под партами, а Локхарт призывал их бороться с пикси. Его собственная попытка — довольно глупое движение палочкой и заклинание, которое звучало как-то вроде Пескипикси Пестерноми*, Гарри такого никогда раньше не слышал — закончилась полным провалом, а его палочка последовала за книгами и пергаментами в окно; Невилл едва не приземлился ему на голову, когда люстра не выдержала такого веса. Хватит — значит хватит.
-Дезимотус**!
Это заклинание он нашел в библиотеке Северуса во время прошлых весенних*** каникул, ища заклинания, которые можно использовать в разработке метлы. Небольшой шар, прозрачный и словно сделанный из воздуха самого помещения, сорвался с его палочки и ударил в одного из пикси. При контакте, шар единой волной растёкся по классу, и пикси замерли в воздухе, застыв на месте. Гарри указал на клетку, посылая туда пикси, подошел к ней сам и запер дверцу, как только все оказались внутри. Он повернулся и прищурившись посмотрел на Локхарта; названный профессор ошеломленно уставился из-под стола, под которым прятался, широко распахнутыми глазами. Он открыл рот, чтобы что-то сказать или просто от бессилия, но его спас колокол.
– Очень хорошо, мистер Поттер; пятнадцать баллов Гриффиндору!
И он как мог быстро, едва не срываясь на бег, удалился в коридор, оставив позади ошеломленных студентов. Гарри вздохнул, убрал свою палочку в карман и пошел к Невиллу, чтобы помочь ему подняться на ноги.
– Спасибо, Гарри, — пробормотал мальчик, поправляя одежду.
– Не стоит. Ты в порядке, Нев?
– Ага, — отозвался Невилл, а затем пробормотал себе под нос: — Ну почему всегда обязательно я?
– Это. Было. Круто! — воскликнул Рон, хлопнув Гарри по плечу. Гарри ухмыльнулся.
– Серьезно, Гарри, это было замечательно! — добавил Адриан, глядя на все еще замороженных пикси в клетке. Еще несколько студентов поздравили его, пока они пытались спасти свои книги прежде, чем настанет пора следующего урока.
– Как после такого ему можно верить? — жаловался Рон, отыскав свой учебник по Трансфигурации на другом конце комнаты.
– Кому? — спросил Адриан.
– Локхарту.
– Он просто хотел дать нам немного попрактиковаться, — встала на его защиту Гермиона, палочкой очищая от лишних чернил свою домашнюю работу по Чарам.
– Попрактиковаться? — фыркнул Гарри. — Гермиона, он понятия не имел, что делать…
– Но он казался таким знающим, когда прятался под столом! — провозгласил Адриан, заставив Рона и Гарри рассмеяться.
– Ерунда! — запротестовала Гермиона. — Вы же читали его книги! Посмотрите на все эти удивительные вещи, которые он сделал…
– Он сказал, что сделал… — пробормотал Рон, и Гарри искренне кивнул.
– Гоблинское золото! — воскликнул зеленоглазый волшебник, подбирая разваливающийся учебник по Чарам и быстро накладывая на него заклинание Репаро****. — В прошлом году был Квиррелл, теперь это!
Он огляделся по сторонам, рассматривая бардак, которым обернулся класс Защиты от Темных Искусств: кое-где разбитые окна, железную люстру на полу, валяющиеся вокруг обломки столов и клочки бумаги, раньше бывшие книгами и эссе, которые теперь медленно собирали студенты. Хотя бы пикси пока были без сознания. Он повернулся к Невиллу, все еще пытавшемуся найти свою сумку.
– Дамблдор когда-нибудь слышал слово компетентность?
_______________________
* Peskipixi Pesternomi. Вероятнее всего, заклинание образовано от английских слов:
«pesky» — «раздражающий», «надоедливый»;
«pixie» — «пикси»;
«pester» — «надоедать», «докучать», «донимать»;
«no» — «не», отрицание;
«me» — «меня», «мне». (Гарри Поттер вики)
** Desimotus — понятия не имею. Подозреваю, что можно перевести как «против движения». В фильме Гермиона использовала замораживающий Иммобилус («неподвижный»).
*** Если кто вдруг не знает, в Хогвартсе есть рождественские (зимние), пасхальные (весенние) и летние каникулы. Учатся юные волшебники и ведьмы триместрами (тремя семестрами).
**** Reparo — уверена, все в курсе, но на всякий случай: заклинание починки (от англ. «repair» — чинить, ремонтировать).
|
|
|
| alchoz | Дата: Воскресенье, 16.11.2014, 18:07 | Сообщение # 32 |
|
Демон теней
Сообщений: 270
| Домовые эльфы и голоса
Гарри лежал на кровати, почитывая книгу, которой он заинтересовался в начале семестра; это был учебник по основам гоббледука, языка гоблинов. Он попросил эту книгу у Северуса сразу после того, как полетела первая сделанная им метла. Ведь общеизвестно, что если хочешь иметь в волшебном мире хотя бы шанс продвинуть свой товар и получить с него прибыль — а Гарри не мог об этом не подумать, — то начинать придется с гоблинов. Также следовало учитывать, что гоблины волшебников обычно не слишком жаловали; изучить их язык и обычаи стало бы большим шагом на пути к некоему подобию дружественных деловых отношений. Северус, который познакомился с основами языка во время обучения на мастера зелий, тоже решил возобновить учебу.
Зеленоглазый мальчик медленно прочитал глагол с особо тяжелым произношением. Проблема гоббледука, по мнению Гарри, была в том, что хоть в нем и существовали гласные, они произносились очень быстро, отчего оставшаяся часть слова звучала порой как рычание.
– Kahrâgur,– повторил Гарри; похоже, именно так на гоблинском наречии звучало слово предоставитьТак он и продолжал, попутно записывая все, о чем хотел потом спросить Северуса. Мастер зелий считал, что у Гарри склонность к языкам, учитывая насколько быстро для своего возраста он ухватил французский, ведь он начал его изучать в восемь лет. Гарри настаивал, что это просто Северус прекрасный учитель; да и выходные во Франции определенно помогли. Он закрыл книгу после доброго получаса заучивания и попытался уснуть; события предыдущего дня заполнили его голову, стоило ему только закрыть глаза.
Оливер Вуд пришел в спальню второкурсников на рассвете, разбудил его и с удовольствием сообщил, что зарезервировал Квиддичное Поле для ранней тренировки. Гарри оделся, посматривая на все еще розово-золотое небо за окном и задумываясь — не в первый и не в последний раз — все ли у Оливера в порядке с головой, а еще завидуя своему брату, который продолжил спать; во время отбора Адриан занял позицию запасного охотника команды, а следовательно, мог себе позволить спать дальше. Оливер на несколько часов задержал их в раздевалке, показывая им новые приемы, использованные квиддичными командами всего мира этим летом, и настаивая на том, что раз уж у них есть Кубок, то они просто обязаны его удержать. Доски со схемами и новыми стратегиями сменяли друг друга, и вскоре половина команды спала. Желудок Гарри урчал, так что когда его брат пришел и принес ему на завтрак тост, он был очень даже рад.
– Ты спас мне жизнь, Адриан, — заявил Гарри, жуя свой тост.
– Да брось.
– Вы еще не закончили? — растерянно спросил Рон, когда все вышли из раздевалки. Они с Гермионой сидели на трибунах, ожидая команду.
– Еще даже не начинали.
Но, видимо, не только Оливер подумал о ранней тренировке. Когда они, наконец, вышли на поле, то обнаружили, что там уже находится команда Слизерина, утверждавшая, что они зарезервировали поле первыми. А в качестве нового ловца у них был Драко, принесший с собой семь новейших метел; Гарри отчетливо прочитал Нимбус 2001. Как заявил Маркус Флинт, капитан слизеринской команды, у них было письменное разрешение на использование поля, чтобы они могли проверить своего нового ловца. Гарри задумался, а знал ли Северус, как Малфой попал в команду; ну, он, конечно, знал, но что он мог поделать? Он был ужасным деканом Слизерина, большой противной летучей мышью подземелий; ему нужно было поддерживать имидж.
А потом Малфой не удержался и назвал Гермиону грязнокровкой, а Рон послал в него проклятье своей сломанной при столкновении с Дракучей Ивой палочкой. Несчастный мальчик потом все утро кашлял слизняками. Пока Хагрид объяснял Гермионе, чем таким Драко ее обозвал, Гарри быстро варил зелье для желудка Рона. Гарри все еще не мог решить, что хуже: наблюдать, как Рон изрыгает слизняков, или предложенные Хагридом сладкие ириски, обладающие, судя по всему, цементирующими свойствами.
Он вздохнул и поднялся: заснуть никак не удавалось; его мысли были переполнены квиддичной тактикой, заклинаниями превращений, новыми сигилами, которые он опробовал, словами на гоббледуке и размышлениями, а не использовать ли ему для метлы ясень.
У Адриана была отработка — он помогал Локхарту с его фанатской почтой, насколько Гарри понял. Может, ему лучше улизнуть и подождать у кабинета Локхарта; они могли бы потом заглянуть на кухню…
Решившись, он тихо вытащил мантию-невидимку, накинул ее на плечи, схватил тетрадь, в которой записывал свои мысли по поводу строения метлы, и карандаш, на тот случай, если придется подождать. Рон — у которого была отработка с Филчем — все еще отсутствовал, а остальные спали. Зеленоглазый волшебник спустился в гостиную, выскользнул в темный коридор и двинулся в сторону кабинета профессора Защиты. Когда он наконец дошел, дверь, к его удивлению, оказалась закрыта. Тогда он сел на пол и начал просматривать свои записи; он как раз может дописать формулу по арифмантике, призванную усовершенствовать стандартные укрепляющие чары, которые часто накладывают на метлы, чтобы сделать их неразрушимыми. Гарри считал, что перспективы стоят приложенных усилий.
Он просматривал и дописывал свои размышления, кажется, больше часа, пока, наконец, не начал клевать носом. Он уже пожалел, что пришел так рано; можно было догадаться, что у Локхарта куча фанатских писем, ожидающих ответа. Его веки тяжелели, и он изо всех сил старался не заснуть в коридоре, когда вдруг услышал то, что полностью прогнало из него всю сонливость.
-Иди… иди ко мне… Дай мне разорвать тебя… Дай мне растерзать тебя… Дай мне убить тебя…
Что это было? Гарри моментально вскочил, лихорадочно оглядываясь по сторонам. Он мог поклясться, что слышал чей-то голос; голос точно не был бестелесным, не как у одного из многочисленных школьных привидений. Он доносился прямо из стен. Гарри лихорадочно оглядывался. В коридоре был темно, но Гарри обладал достаточно хорошим ночным зрением, чтобы увидеть, что тут все так же пусто. И его слух, который постепенно становился как у его анимагической формы, определенно уловил звук голоса за каменной стеной. Он слышал голос, и тот хотел убивать.
Дверь кабинета Локхарта открылась с пронзительным деревянным скрипом; Адриан с облегчением вышел из кабинета, а Локхарт проводил его улыбкой и словами, что когда весело - время летит незаметно. Никто из них не казался особо напуганным, и Гарри сразу понял, что ни его брат, ни профессор ЗоТИ голоса не слышали. Гарри сглотнул и попытался успокоить нервы. В конце концов, он уже почти задремал, когда услышал тот голос, а хогвартские привидения могут ходить сквозь стены… Он выбросил из головы все мрачные мысли; ему просто нужно выспаться. Хотя прямо сейчас ему надо догнать своего брата, который уже уходил, проклиная под нос Локхарт.
– Пссст! — окликнул Гарри своего брата, отчего тот испуганно подпрыгнул.
– Не делай так! — возмутился Адриан, когда Гарри, посмеиваясь, немного распахнул мантию, чтобы его брат мог забраться под нее. — Что ты здесь делаешь, Гарри?
– Я не мог уснуть и подумал, что после нескольких часов в одной комнате с Локхартом тебе может захотеться проведать кухню.
– В чем-то ты прав.
– Я знаю.
Они осторожно направились на кухню, где толпа взбудораженных домовых эльфов выставила перед ними все, что они когда-либо пробовали. Гарри вежливо поблагодарил их, а вот реакция его брата оказалась интересной. Адриан смотрел на многочисленных эльфов вокруг, словно ожидал найти среди них кого-то конкретного. Но взгляд как появился, так и исчез, а Адриан сосредоточился на карамельном эклере. Гарри только покачал головой, подумав, что ему опять показалось, и что ему определенно требуется хорошенько выспаться. Два брата тихо посмеивались всю обратную дорогу до Гриффиндорской Башни, пока Адриан пересказывал, как прошла его отработка.
Дни проходили почти спокойно; весь сентябрь и приличную часть октября самой большой проблемой Гарри оставались квиддичные тренировки. Вуд был вне себя, что Слизерин добыл себе семь метел Нимбус 2001, и пытался нагнать тем, что удвоил тренировки своей команды. Гарри бы это не особо волновало, если бы осень в этом году не принесла с собой необычное количество дождей. Теперь с половины тренировок он возвращался весь в грязи. Адриан, которому как замене пришлось и самому участвовать в тренировках, тихо ворчал про себя по поводу такого обращения, а Гарри за это время стал экспертом во всевозможных очищающих заклинаниях.
Однажды Гарри, возвращаясь с одной из их тренировок, встретил своего все еще грязного брата — команда замены закончила тренировку час назад, а вот Гарри, будучи единственным ловцом Гриффиндора, ибо Оливера больше никто не устроил, был вынужден подольше оставаться под дождем, — который беседовал с Почти Безголовым Ником, привидением Гриффиндора.
– Эй, Гарри! — окликнул Адриан из коридора своего близнеца, стоило только Нику удалиться. — Ты уже принял душ? — спросил кареглазый мальчик, отчего Гарри закатил глаза.
– Нет, но я, вообще-то, волшебник, — и он взмахом палочки и заклинанием очистил от грязи еще и мантию своего брата. Адриан улыбнулся.
– Ты здорово управляешься с этими заклинаниями.
– На этот раз, брат, я этому не рад, — ответил Гарри. — Это ты с Почти Безголовым Ником тут разговаривал?
– Ага! Ты не поверишь, что было…
Адриан начал рассказывать, что у Почти Безголового Ника проблемы со вступлением в ряды Безголовых Охотников, что Филч поймал его, когда он заляпал грязью весь пол, и что старик скорее всего сквиб, и что сэр Николас пригласил его на празднование своих смертенин.
– Празднование смертенин? — в замешательстве переспросил Гарри. — Кто будет отмечать свою собственную смерть?
– Я того же мнения, но я обещал пойти, — улыбаясь, посмотрел он на брата. — Скажи-ка, Гарри…
– Не-а, не пойдет, — сообщил зеленоглазый волшебник, верно угадав, что брат хочет утащить его с Хэллоуина. — Я жду этого праздника уже несколько недель, и к тому же, мне не по душе застрять в одной комнате с большой кучей привидений, которые в любой момент могут пройти сквозь меня. Я пас; может, Рон и Гермиона захотят пойти.
Адриан фыркнул.
– Отлично! Но если нам достанется все веселье…
– Я склонюсь пред величием твоего интеллекта, — закончил за него Гарри, резко поклонившись, чтобы подчеркнуть свою точку зрения. Адриан усмехнулся братову показушничеству и шутливо толкнул его в плечо.
– Наперегонки до гостиной! — объявил кареглазый мальчик, уносясь прочь. Гарри только хмыкнул и припустил следом.
На следующий вечер раздраженный Гарри сидел в кабинете Северуса. Мастер зелий с улыбкой на лице выслушивал его жалобы о склонностях Оливера к рабовладению.
– И я клянусь, он думает, что тренирует Софийских Стервятников, не меньше! Может, даже сборную Британии! — воскликнул Гарри, дуясь в свою чашку горячего шоколада.
– Учитывая, как сборная играет, это может оказаться хорошей идеей.
– Спасибо, — сухо прокомментировал Гарри.
– А что? — ухмыляясь, спросил Северус. — Ой, да ладно! Неужто Вуд так плох?
– У нас тренировки почти каждый день, под проливным дождем, — сообщил Гарри. — Даже профессор МакГонагалл — а ты знаешь, как ей нравится видеть Кубок в своем кабинете — вынуждена была ему сказать, чтоб он немного остыл.
Брови Северуса удивленно поднялись; Минерве действительно нравилось, что Кубок по Квиддичу в ее кабинете.
– А почему он так насел на команду в этом году?
– Это из-за гребаных метел, которые Малфой купил для Слизерина, — вздохнув, объяснил Гарри. — Оливер убежден, что ему необходимо любое преимущество, которое нам могут дать тренировки.
– Эти метлы настолько хороши? — в замешательстве спросил Северус. Он был зол на Малфоя за то, что тот купил себе место в команде, но не особо что мог поделать, не рискуя своим прикрытием. Тем не менее, он не читал и не слышал ничего такого интересного о новой модели Нимбуса.
– В том-то и дело, что нет! — запальчиво сказал Гарри. — Они всего на пять миль в час быстрее модели 2000, а конструкция почти та же самая; если какую модификацию и внесли, то лишь касательно дальних путешествий. И я много раз говорил об этом Вуду, но разве он слушает? Нет, конечно, что б я в этом понимал?
«Ага, что б ты в этом понимал? — с сарказмом подумал Северус. — Ты ведь просто проектируешь гоночные метлы, всего-то.»
– Но почему Компания Нимбус выпустила модель, настолько повторяющую предыдущую? — немного подумав, спросил Северус. — Это бессмысленно; их репутация строится как раз на том, что каждая следующая модель намного превосходит предыдущую.
– Ходят слухи, что Торговая Компания Комета в течение двух лет собирается выпустить модель к Кубку Мира по Квиддичу, а Компания Скоростные Метлы Нимбус пытается их обойти; они спешно запустили модель 2001, потому что большую часть своих усилий сосредоточили на другом, — объяснил Гарри.
– И откуда ты это знаешь? — заинтригованно спросил мастер зелий; вот вечно мальчику удается его удивить.
– Слышал летом, когда мы с братом зашли в квиддичный магазин в Косом Переулке, — пояснил Гарри. — В любом случае, если у модели 2001 нет каких-либо скрытых достоинств, я не вижу причин для паники.
Следующая неделя прошла без происшествий, приближался Хэллоуин; Адриан все больше досадовал, что согласился прийти на праздник сэра Николаса, но, как заявила Гермиона, он не мог нарушить свое обещание. И пусть она на пару с Роном все же серьезно беспокоилась по поводу праздника, Гарри игнорировал все призывы. Так что в день Хэллоуина он распростился с братом и двумя его друзьями и направился в Большой Зал. Тот был так же интересно украшен, как и в прошлый раз, живые летучие мыши носились под потолком, а в аномально больших тыквах Хагрида вырезали рожицы и вставили огоньки.
За столом Гриффиндора он оказался рядом с Джинни Уизли и впервые за последние несколько недель сумел хорошенько ее разглядеть; она выглядела бледной и тихой, совсем не похожей на ту Джинни, которую он знал. Он смутно припомнил, как Перси несколько дней назад поил ее бодроперцовым зельем. А сейчас она гоняла еду по тарелке, лишь изредка отправляя кусочек в рот.
– Привет, Джинни, — тихо поприветствовал он девочку. Рыжая подскочила на месте, словно в испуге.
– О, привет, Гарри, — поздоровалась она в ответ. Ее голос был таким же усталым, как ее взгляд, и зеленоглазый мальчик решил, что это ему не нравится; определённо, улыбка ей больше шла.
– Извини, что спрашиваю, Джинни, но у тебя все в порядке? — она растерянно посмотрела на него. — Я имею в виду, ты выглядишь усталой.
– А, это, — она еле заметно улыбнулась. — Я плохо сплю в последнее время, — призналась Джинни. — Никогда раньше не была так далеко от дома; у меня, наверное, стресс.
Гарри кивнул, не особо поверив; он попытался завязать светскую беседу, но в результате добился только коротких ответов; не грубость, но где-то рядом. Он собирался снова ее спросить, все ли в порядке, когда его прервал Фред.
– А Рон, Адриан и Гермиона правда пошли на смертенины Почти Безголового Ника? — широко улыбаясь, спросил он.
– Да, именно, — подтвердил Гарри, его мысли по-прежнему были заняты Джинни и ее странным поведением.
– Круто! — воскликнули оба близнеца.
– Не особо; бьюсь об заклад, они сейчас мучаются от голода, — тихо проговорила Джинни, слегка удивив этим Гарри.
– Почему это? — спросил Джордж.
– Не думаю, что на празднике у привидений подают что-нибудь съедобное, — указала их сестра. Гарри кивнул, улыбаясь; он был того же мнения.
– Знаешь что? — спросил он, проглатывая последний кусок своего пирога с патокой. — Праздник все равно заканчивается; схожу-ка я на кухню, посмотрю, не припасут ли эльфы чего-нибудь для гостиной на этот вечер.
– Ты вырос настоящим джентльменом, юный Гарри, — поведал Фред, изображая на лице гордость, а Джордж смахнул с уголка глаза воображаемую слезу. Гарри только покачал головой на их выходки, прекрасно зная, что будь они на его месте — что маловероятно, так как близнецы Уизли всегда вляпывались в неприятности вместе — они бы сделали то же самое. Он встал из-за стола, мимолетно отметив, как Джинни сообщила, что устала. Эльфы на кухне, надо сказать, были в восторге от мысли помочь Адриану Поттеру, и Гарри как раз размышлял, не вернуться ли на праздник, когда услышал это.
– …разорвать… растерзать… убить..
Это был тот же голос, который он слышал раньше, когда поджидал своего брата с отработки. Оно двигалось прочь, и на этот раз он был уверен, что оно исходило из стены. Он приложил ухо к холодному камню и прислушался.
–…так голоден… так давно… — голос двигался все дальше, и Гарри бросился его догонять. — …убивать… время убивать… – звучало так, словно голос проходил сквозь потолок; это привидение? Он побежал быстрее, приближаясь к коридору у Большого Зала. На мгновение он подумал, что назойливый гул все еще бывших на празднике студентов помешает ему что-либо услышать, но быстро выяснилось, что он не прав. — …Я чую кровь… Я ЧУЮ КРОВЬ!
Желудок Гарри взбунтовался, когда он безнадежно огляделся; голос доносился прямо из-за угла. Он вытащил палочку и медленно пошел туда.
Первое, что он заметил, едва завернув, была вода на полу. Уже совсем стемнело, свет давали только пара факелов да луна, заглядывавшая в высокие арки окон, но этого хватило, чтобы Гарри уловил отражение на каменном полу. Что-то было написано на стене — большими, четкими буквами, прямо между двух окон:
ТАЙНАЯ КОМНАТА ТЕПЕРЬ
ОТКРЫТА. ВРАГИ НАСЛЕДНИКА — БЕРЕГИТЕСЬ
И самое неожиданное находилось прямо под этой зловещей фразой: там, подвешенная на держатель факела за собственный хвост, висела миссис Норрис, кошка Филча. Гарри шокированно отскочил, разбрызгивая воду в луже под ногами. Как так вообще вышло; миссис Норрис не выглядела обездвиженной; она выглядела… застывшей во времени, окаменевшей. Шаги нескольких пар ног вырвали его из задумчивости и пробудили в нем инстинкт «борись или беги» — победил побег. Он снова отпрыгнул и спрятался за плотным гобеленом, который прикрывал укромный закуток в стене; шаги приблизились, и по голосам Гарри с удивлением узнал своего брата и его друзей.
– Наверняка пудинг еще остался… — с надеждой пробормотал Рон.
– Ну, мы можем проверить, — подтвердил Адриан, в его голосе явственно звучала надежда.
– Думаю, не стоит; праздник должно быть почти… Смотрите! — указала Гермиона, задохнувшись; наверное, они увидели надпись на стене, подумал Гарри. Так и было, если судить по их возгласам.
– Наверное, мы должны попытаться помочь… — предложил Адриан.
– Мы не хотим, чтобы нас тут застукали, поверьте мне, — воспротивился Рон, и они было двинулись прочь; но они не успели. Видимо, праздник закончился, все студенты вышли из Большого Зала и заполнили коридор. Когда голоса стали ближе, Гарри осмелился выглянуть из-за гобелена и, стоило только толпе студентов к нему приблизиться — все напряженно застыли, а некоторые даже подпрыгивали, пытаясь разглядеть, что происходит, — он тут же выскользнул из своего укрытия и смешался с основной массой учеников. Ему удалось пробраться к своим соседям, а его голову распирало от мыслей. Он хотел сразу пойти к Северусу, рассказать ему обо всем произошедшем, но он знал, что этой ночью покидать Гриффиндорскую Башню, даже под мантией-невидимкой, будет опасно; теперь обязательно введут дополнительные меры безопасности, и мастер зелий, скорее всего, будет патрулировать территорию.
Адриан, Рон и Гермиона все рассказали, но дело-то в том, что их нашли в непосредственной близости от инцидента, и Гарри чувствовал себя виноватым, что не сказал, что первым пришел именно он; но как бы он смог объяснять, что пришел сюда следом за голосом? По этой же причине он в конце концов решил не заходить к Северусу; на уроках зельеварения мастер зелий бросил на него несколько странных взглядов, но Гарри, хоть и признавал, что его что-то беспокоит, решил не уточнять, в чем конкретно дело, пока сам не разберется.
Некоторые ученики — впервые за все время — стали избегать Адриана, но тот старался особо об этом не задумываться. Вместо того чтобы разбираться с этими учениками, он решил держаться поближе к Рону и Гермионе, и зрелище перешептывающейся в гостиной троицы стало обычным явлением. Гарри, чувствуя, что не выдержит, если начнет беспокоиться еще и за них, пытался добыть экземпляр Истории Хогвартса, но все доступные книги из библиотеки уже были разобраны, и очередь ожидающих растянулась аж на две недели.
Но где еще он мог узнать, что такое Тайная Комната? Конечно, можно было спросить у Северуса, но Гарри хотел подойти к нему с чем-то кроме мысли, что он сходит с ума и слышит жаждущие смерти голоса. Ответы на интересующие его вопросы дал, как ни странно, профессор Биннс. Оказывается, Тайная Комната была построена самим Салазаром Слизерином, и в ней находился страшный монстр, призванный избавить школу от магглорожденных и сквибов. Ниже падать гарриному настроению было уже некуда. Заваленный учебой, попытками найти доказательства того, что нет, он не сошел с ума, и квиддичными тренировками он начал завидовать паукам, в один прекрасный день заметив, что они бегут из замка.
Поскольку первый квиддичный матч сезона был все ближе, у Гарри начинали сдавать нервы. Уроки с Локхартом были настоящим кошмаром; не желая больше приносить в класс каких-либо живых существ, он радостно зачитывал отрывки из своих книг и обыгрывал некоторые сценки; обычно для инсценировок он выбирал Адриана, но когда его брат отказался играть оборотня, Гарри с удовольствием посмотрел, как Локхарт побледнел и потерял свою раздражающую улыбку, стоило мальчику разразиться слишком-правдоподобным-для-нервов воем.
Когда он вернулся за их стол, Невилл — с которым Гарри проводил все больше времени — поздравил его, пытаясь заглушить кулаком собственный смех. В последнее время они в основном сидели на уроках вместе, и Гарри с гордостью мог сказать, что его новый друг постепенно выбирался из своей скорлупы. Было хорошо иметь друга, которого можно назвать только своим, тем более среди всего происходящего в Хогвартсе — и в его голове.
Стало только хуже, когда за день до квиддичного матча Алисия Спиннет поранилась, упав с лестницы; девушка клялась, что не может вспомнить падения, но при огромной шишке на голове и легком сотрясении это не удивительно. И тем более не удивительно, что мадам Помфри запретила ей завтра играть в Квиддич. Адриан занял ее место, и Гарри тем вечером пришлось практически насильно его кормить. Он попытался успокоить его, напомнив, что на матче будут присутствовать их родители, но лишь еще больше его напугал. Что бы Гарри ни говорил, он так и не смог избавить своего брата от бредовой мысли, что Сириус и Джеймс никогда ему не простят, если он завтра проиграет.
Той ночью Гарри смотрел на полог своей кровати и никак не мог заснуть. Несмотря на свои многочисленные проблемы, игра в данный момент была на первом месте, и Гарри ворочался в постели с боку на бок. Но всяческие мысли на эту тему отошли в сторону, когда по комнате эхом разнесся дрожащий голос его брата. Сначала Гарри подумал, что у его близнеца кошмар, но желание проверить Адриана исчезло, как только тот заговорил.
– Что ты здесь делаешь, Добби?
«Добби?» — растерянно подумал Гарри.
– Добби пришел, чтобы предупредить Вас, сэр, — ответил голос; Гарри много раз слышал голоса подобных существо, и он сразу же понял, что его брат разговаривал с домовым эльфом; сразу же вспомнилось выражение лица Адриана, когда он смотрел на эльфов на кухне. Итак, он знал этого домового эльфа? Откуда?
– Предупредить о чем? — прошептал Адриан.
– Адриан Поттер не должен был возвращаться в Хогвартс, сэр! Добби надеялся, что, когда Адриан Поттер не смог сесть на поезд…
– Откуда ты знаешь, что… Это был ты! Ты не дал нам сесть на поезд! — обвинил Адриан замолчавшего домового эльфа. Кто-то — судя по месту, откуда доносился звук, Невилл — громко всхрапнул и разговор невероятной пары стал еще тише; хотя Гарри все равно без проблем их слышал.
– Добби потом в наказание прогладил себе руки, сэр, — жалобно сообщил эльф, и Гарри смиренно покачал головой; долго злиться на эльфа было действительно трудно.
– Ты не можешь держать меня подальше от Хогвартса, Добби, я же тебе говорил.
Так этот Добби пытался удержать его вдали от школы? Почему?
– Ужасные вещи происходят в Хогвартсе, сэр. Добби хочет только как лучше для Вас, сэр. А теперь, когда Комната вновь открыта… — послышался вздох, и Гарри не был уверен, кому он принадлежал, Адриану или домовому эльфу.
– Комнату раньше уже открывали? — нетерпеливо спросил Адриан. Хороший вопрос, подумал Гарри, придвигаясь поближе к занавеси и пытаясь не упустить ни одного слова эльфа.
– Добби не должен говорить… плохой Добби! — а потом послышалось несколько глухих ударов вместе с протестующим шепотом брата, и стало ясно, что Добби себя наказывал.
– Стой, Добби, это приказ!
Пусть Адриан и не был хозяином эльфа, прямого приказа, похоже, оказалось достаточно, чтобы эльф больше себе не вредил.
– Адриан Поттер должен покинуть Хогвартс, сэр, или произойдут страшные вещи, сэр.
«Да, мы поняли, произойдут страшные вещи, а можно подробнее?» — нетерпеливо подумал Гарри.
– Добби, здесь мой брат и друзья, и одна из них магглорожденная; я не могу оставить их и уйти!
Домовой эльф разразился речью о величии Адриана и его мужественном сердце, а кареглазый Поттер в это время пытался убедить его рассказать, что он знал о Комнате. К сожалению, их разговор стал слишком громким и кого-то разбудил.
– Че такое? — прозвучал сонный голос с другой стороны комнаты, и тихий хлопок оповестил об исчезновении домового эльфа.
– Рон, ты не поверишь, что опять случилось! — прошептал Адриан рыжему другу; у Гарри мелькнуло подозрение, что ему завтра придется летать, поспав всего ничего. Он оказался прав.
|
|
|
| alchoz | Дата: Воскресенье, 16.11.2014, 18:09 | Сообщение # 33 |
|
Демон теней
Сообщений: 270
| Окаменевшие ученики и подозрения
На следующее утро Гарри проснулся с раскалывающейся ото всей полученной вчера информации головой, с привычным перед квиддичным матчем мандражом и с серьезной необходимостью сразу после игры пойти поговорить с Северусом. Он уже слишком долго это откладывал, и прекрасно видел, что мастер зелий уже готов назначить ему отработку, только чтоб с ним поговорить. Он сбросил одеяло, потер закрывающиеся глаза и направился в ванную умываться, попутно разбудив своего брата.
Оба мальчика, вместе с Невиллом, который проснулся пожелать Гарри удачи, вскоре были в Большом Зале, где молча позавтракали вместе с остальной командой за пустынным гриффиндорским столом, прежде чем отправиться на поле. Гарри почти забыл про собственный мандраж, пытаясь успокоить своего пепельно-серого брата; Адриан ерзал, без нужды поправлял на носу очки, пытался пригладить волосы или свою мантию.
– Как только там окажешься, сразу почувствуешь себя намного лучше, — уговаривал Гарри, уверенно улыбаясь. Не то чтобы он чувствовал себя абсолютно уверенным в победе, но он точно знал, что большая часть забот исчезнет на поле сама собой. Как только туда выходишь, сразу слишком сосредотачиваешься на игре, чтобы отвлекаться на собственные тревоги.
– Ты думаешь? — с надеждой спросил Адриан.
– Я знаю, — заявил Гарри, подмигивая брату, в совершенстве пародируя Локхарта.
– Команда, собрались сюда! — позвал Вуд, когда над ними раздались шаги — верный знак, что ученики занимают трибуны.
– Ну и снова… — пробормотал Джордж.
– У Слизерина метлы лучше, чем у нас, — начал Вуд. — Отрицать это бессмысленно. Но на наших метлах лучшие игроки. Мы летали в любую погоду… (– Это точно, — пробормотал Джордж Уизли. — Я с августа просушиться не могу.) …и мы заставим их пожалеть о том дне, когда они позволили этой сопле-Малфою купить себе место в команде, — бешено сверкая глазами, Оливер перевел взгляд на Гарри: — Твоя задача, Гарри, показать им, что ловцу недостаточно иметь богатого отца. Поймай снитч раньше Малфоя или умри, пытаясь, Гарри, потому что мы обязаны выиграть сегодня, просто обязаны.
– Никакого давления, Гарри, — сказал Фред, подмигнув ему.
– Он всегда такой? — немного испуганно спросил Адриан.
– Пугающий параноик? — легкомысленно переспросил Гарри.
– Да.
– Да, — повторил Гарри в ответ.
– Ого, — отозвался Адриан, слабо улыбнувшись.
Команда вышла под громкие приветствия своего факультета — и Равенкло с Хаффлпаффом, оба факультета слишком долго проигрывали Слизерину, чтобы не затаить обиду — и улюлюканье одетых в зеленое болельщиков команды Слизерина. С неба лило, но обе команды, не обращая на это никакого внимания, собрались в центре поля. После призывов к честной игре от мадам Хуч, команды разошлись. Гарри сразу начал выискивать неуловимый золотой мячик, не собираясь допускать, чтобы Малфой добрался до него первым.
Блондинистый ловец доказал, что не брезгует нечестными приемами, схватившись за прутья метлы Гарри, тем самым не позволив ему поймать снитч. Гарри повернулся к Фреду и Джорджу, пытаясь понять, почему они не запустили бладжером в Малфоя, и увидел, что они изо всех сил защищают его брата от бладжера, который, похоже, специально его выслеживал. Когда мяч несколько раз пролетел рядом с головой Адриана, Оливер был вынужден попросить тайм-аут.
Адриан яростно отказался покинуть игру только потому, что бладжер пытался его обезглавить, и Гарри, подгоняемый своим обычным желанием защитить брата и стремлением выиграть матч, поклялся поймать снитч так быстро, как только сможет. И он это сделал, выхватив снитч прямо из-под носа Малфоя; в буквальном смысле — слизеринский ловец настолько увлекся, высмеивая Адриана, который старательно уворачивался от бладжера, что не заметил зависшего у самой головы снитча.
Команда, радуясь, сгрудилась в центре поля, и тут Гарри краем глаза уловил, как бладжер, третировавший Адриана на протяжении всей игры, снова понесся к нему; он врезался его брату прямо в грудь и сбросил его с метлы, а потом вернулся, чтобы добить. Не успевая на такой дистанции выхватить палочку, Гарри просто встал между братом и бладжером. Тошнотворный треск и жгучая боль в левой руке сразу же сообщили ему, что кость сломана. Он стремительно выхватил палочку правой рукой и направил ее на бладжер.
– Редукто! — выкрикнул он, и выброс магии из его палочки превратил бладжер в мелкую пыль.
– Гарри! — испуганно окликнул Адриан. — Твоя рука! О чем ты думал?
Его слова звучали невнятно, и Гарри понял, что тот при падении ударился головой.
– Что мой брат мне больше нравится с головой на плечах, — отозвался Гарри с болезненной улыбкой. — Ой, кстати.
– Адриан! Гарри! — голос Лили эхом разнеся по полю, перекрывая окружающий шум. — Гарри, ты в порядке?
– Прекрасный улов, парень! — поздравил Сириус из-за ее спины. — Малфой даже ничего не сообразил! — Лили покосилась на него, и Сириус осекся. — Извини, Лили.
– Хотя улов все равно прекрасный, — добавил Джеймс.
– Джеймс, прекращай уже! — прикрикнула Лили и обратила свое внимание на своего веселящегося, хоть и раненого сына. — Гарри, о чем ты думал! Адриан, а ты в порядке? — добавила она, заметив на голове Адриана набухающую шишку. Мальчик просто кивнул, и тут же пожалел, что шевельнул головой. Гарри ответил вслух:
– Почему все меня об этом спрашивают? Вы думаете, я мог позволить этой штуке угодить в Адриана?
Кажется, это ее немного успокоило, так что она обняла своего младшенького, оберегая его руку.
– Ты удивительный брат, Гарри. И я тобой горжусь; но если ты когда-нибудь снова сделаешь что-то подобное, то окажешься под домашним арестом, пока тебе не исполнится семнадцать, — сообщила она сквозь слезы.
– Освободите дорогу, освободите дорогу! — прорвался сквозь гул толпы голос Локхарта. Невилл, который следовал за ним, бежал как мог быстро, чтобы первым добраться до Гарри, указывая на руку приближающегося Локхарта. Светловолосый профессор взял свою палочку на изготовку, и Гарри догадался, что тот хочет попробовать вылечить его руку. Благодарно кивнув Невиллу, он повернулся к своей семье:
– Как насчет того, чтобы перебраться в лазарет? — спросил Гарри, и был более чем доволен, что его родители согласились, уводя его от разочарованного Локхарта. Гарри поймал взгляд Северуса и отправил в ответ свой, четко сигнализируя: «поговорим потом». Мастер зелий кивнул и чуть улыбнулся, прежде чем покачать головой и направиться к команде Слизерина; это был один из тех редких случаев, когда он мог отругать Малфоя, не вызывая подозрений, и он не собирался его упускать.
– Но почему бладжер так себя вел? — удивлялся Ремус, в то время как мадам Помфри работала над рукой Гарри. — Они не должны целиться в конкретных игроков.
– Ну, а этот целился, — задумчиво отозвался Сириус.
– Не знаю, как тебя благодарить, Гарри… — уже в десятый раз за последний час пробормотал Адриан. У кареглазого близнеца была забинтована голова, и лежал он на соседней с Гарри кровати.
– Ерунда! — отмахнулся Гарри. — Ты мой брат, Адриан; встать перед неистовым бладжером — наименьшее, что я мог сделать. Хотя мне следовало двигаться быстрее!
Адриан слабо улыбнулся и кивнул. Гарри не заблуждался на его счет и ожидал, что минут через десять тот снова будет всех благодарить. У кареглазого близнеца было сотрясение мозга и небольшой ушиб ребра, так что ему придется провести ночь в лазарете.
– И это было смело, — сообщила Лили, растрепав волосы своему зеленоглазому сыну.
– Ты использовал против бладжера проклятье Редукто, если не ошибаюсь? — заинтересованно спросил Джеймс.
– Ага, его.
– Это сложная магия для твоего возраста, Гарри, — с улыбкой поведал Джеймс. — И к тому же такая мощная!
– Я месяц назад нашел это заклинание в библиотеке; на самом деле, я его раньше не пробовал.
Кстати, правда: конкретно это заклинание он раньше не пробовал. Просто оно первое пришло ему в голову.
– Мой сын — книжный червь, — нежно сказала Лили.
– Я в возмущении! — недовольно фыркнул Гарри, спровоцировав несколько смешков. — Нет, правда! Вот он я, в лазарете, лечу кость, которую сломал, играя в Квиддич, и при этом меня обзывают книжным червем!
– Тут он прав, Лили, — решил Сириус, весело ухмыляясь.
– Кстати о твоей сломанной руке, — вмешалась мадам Помфри, — ты хорошо поправляешься. Так вот, перелом был не очень хороший и до конца дня может немного ныть. Если ты в ближайшие несколько часов не станешь напрягать руку, к вечеру все будет в полном порядке.
– Спасибо, мадам Помфри, — улыбнувшись, сказал Гарри. — У тебя все будет хорошо? — спросил он своего брата, чувствуя себя немного виновным за то, что должен его оставить.
– В третий раз — у меня все прекрасно, Гарри! Все равно Рон и Гермиона заглянут попозже, так что иди развлекайся.
Гарри улыбнулся и кивнул в знак согласия; все пятеро прошли до Гриффиндорской Башни, где взрослые, явно ностальгируя, попрощались и покинули мальчика, возвращаясь назад. Приветствие его соседей по факультету было громким, чтобы не сказать больше. Несколько фейерверков Фреда и Джорджа летали по комнате, а кто-то, похоже, навестил кухню, если судить по обилию расставленной повсюду еды.
– Невероятный улов, Гарри! — воскликнул Невилл, подбегая, чтобы поприветствовать своего друга. — А твоя рука в порядке? И как там Адриан?
– Он в порядке, — заверил мальчика Гарри. — Немного испуган и голова от удара при падении кружится, но в остальном все хорошо. И мадам Помфри быстро вылечила мне руку, — сказал он, улыбаясь. — Кстати, спасибо, Нев; кто знает, что бы вышло, доберись до меня Локхарт.
– Не за что, Гарри! — отозвался Невилл, улыбаясь в ответ зеленоглазому волшебнику. — Для того друзья и нужны, верно?
От этого заявления улыбка Гарри стала еще шире, угрожая порвать ему лицо напополам. Друг. Он и раньше предпочитал думать, что у него есть друзья, но это слово в основном применялось к Рону и Гермионе. А эти двое были друзьями его брата, которые иногда болтались и с ним тоже. Но свой собственный друг? Кто-то, кого он сам выбрал? До Невилла, у него такого никогда раньше не было.
– Именно для того друзья и нужны, Нев! — согласился Гарри и подтолкнул своего друга к близнецам, которые в центре комнаты в очередной раз демонстрировали свои способности во всем, связанном с шутками.
Только поздно ночью Гарри, наконец, улучил шанс вытащить мантию из сундука брата и выскользнул из гостиной, пытаясь сообразить, как сказать Северусу о голосе, который он слышал; как вообще об этом так сказать, чтоб не выглядеть психом? Он был у основания Большой Лестницы, когда услышал это.
– …растерзать… убить…
Гарри застыл.
– Только не снова! — пробормотал он, сорвавшись в сторону голоса и выхватывая палочку.
Если так подумать, бежать навстречу неизвестной опасности было неправильно. Но что он мог поделать? В прошлый раз окаменела миссис Норрис; что если на этот раз будет хуже?
– …я чую твой запах… так голодно…
Голос снова доносился сверху, и Гарри направился следом.
– …убивать… время убивать…
Звук снова шел от коридоров. Близко к… лазарету? Подумав о своем брате, Гарри удвоил скорость.
– …умри, грязнокровка!
Гарри пролетел несколько лестниц и замер при виде открывшегося ему зрелища. На полу лицом вниз валялось маленькое тело, все еще держащее перед собой свою камеру. На полу лежал окаменевший Колин Криви. Гарри не мог сказать, как долго он там простоял; раздавшийся от лестницы шум заставил его очнуться, он посмотрел вниз и увидел директора, поднимавшегося по лестнице в шерстяном халате и ночном колпаке, с дымящейся чашкой в руках. Не желая, чтобы его тут застукали, Гарри тихо отступил в коридор позади, бросившись бежать только тогда, когда скрылся за первым же поворотом. Задыхаясь, он постучал в кабинет Северуса.
– Успокойся, Гарри! — воскликнул Северус, когда наполовину невидимый мальчик вошел в его кабинет. — Что случилось?
– Колин Криви. Он окаменел! Папа, я там был! Это голос. Я пришел туда за ним, — тяжело дыша, Гарри расхаживал по комнате взад-вперед. Как такое могло случиться?
– Ученик окаменел? — тупо переспросил Северус. — А ты шел за голосом? Что за голос?
Пламя в камине позеленело, и Северус быстро накинул на Гарри мантию-невидимку, прежде чем поспешно восстановить маскирующие чары и подойти ближе; в горящих углях появилось лицо Минервы МакГонагалл.
– Северус! — позвала она; в ее голос звучало волнение, даже паника
– Минерва? Что еще случилось?
– Альбус нашел на Парадной Лестнице ученика. Ученик первого курса окаменел! Это ужасно, Северус! — Гарри никогда не слышал, чтобы у обычно собранной заместителя директора был такой голос.
– Успокойся, Минерва, — ровно проговорил Северус. — Этот ученик сейчас в лазарете?
– Да, Альбус его туда отнес, — она глубоко вдохнула. — Ты можешь прийти? Нам нужно твое подтверждение, что это то же самое, что случилось с кошкой Филча.
– Я уже иду. Мне предупредить учеников?
– Альбус сказал нам этого не делать; они все узнают завтра, нам не следует сеять панику посреди ночи.
Мастер зелий кивнул.
– Я буду через несколько минут.
Лицо МакГонагалл исчезло из камина и Северус повернулся к Гарри, который скинул мантию.
– Сев, я…
– Я вернусь максимум через час. Ты останешься здесь и попытаешься успокоиться; я хочу, чтобы потом ты мне все рассказал.
Он взмахнул палочкой, творя чашку горячего шоколада, а Гарри сел в кресло.
Минуты медленно тикали, а Гарри размышлял. Голос должен быть реальным: как еще он мог привести его к месту нападения? Но почему Гарри был единственным, кто его слышал? Глубоко задумавшись, он посмотрел на пустую картину на стене. Что на этот раз происходит в Хогвартсе?
Тем временем, Северус дошел до лазарета. Ученик действительно оказался первокурсником Гриффиндора по имени Колин Криви, большим поклонником Адриана Поттера. По-видимому, он выскользнул из гостиной Гриффиндора, чтобы запечатлеть своего героя. Надеясь, что он хотя бы мельком заметил злоумышленника, Альбус открыл крышку его камеры; результатом его действий стал густой серый дым и запах горелого пластика. Кажется, Дамблдор знает, кто является Наследником, подумал Северус, возвращаясь в свой кабинет, как только убедился, что Криви постигла та же судьба, что и миссис Норрис. Альбус знал, но, похоже, все еще не понимал, как такое может быть. А непонимающий Альбус — точно плохая примета.
Еще и Гарри, думал мастер зелий, ускоряя шаг. Мальчик несколько недель избегал разговоров с ним; что само по себе весьма необычно. Тот факт, что его что-то тревожило, расстраивал. То, как он выглядел этой ночью, весьма беспокоило: он был бледен, говорил о том, как шел за голосом, который привел его к месту преступления. Он открыл дверь в свой кабинет, и на него немедленно уставилась пара изумрудных глаз.
– Колин правда…
– Да, он окаменел, — подтвердил Северус; Гарри снова осел в кресле.
– Ох, — тихо выдохнул он.
– Ты хотел мне что-то сказать, перед тем как появилась Минерва, — напомнил ему мастер зелий, садясь точно напротив него. Гарри поднял задумчивый взгляд, словно пытался найти правильные слова. Еще одна плохая примета.
– Весной прошлого года Рон Уизли сказал мне, что у меня крыша едет от того, сколько я учу, — начал Гарри, вспоминая прошлогодний майский разговор.
– Это ты к чему?
– Я думал, он был прав.
– Что ты слишком много учишься? — предположил Северус, пытаясь его подбодрить.
– Не про это. Что у меня крыша едет, — поправил его Гарри.
– И что заставило тебя подумать, что ты сходишь с ума?
– Я… — Гарри удрученно уставился в пол. — Кажется, я слышу голоса, которые никто не слышит, — в конце концов признался он.
– Голоса?
– Ну, если точнее, то один голос. Очень кровожадный; он не устает повторять, что хочет кого-то убить… — Гарри испуганно посмотрел на Северуса.
– Убить, говоришь? — спросил Северус. В том, что Гарри слышит голоса, не было ничего хорошего. В основном потому, что их слышит именно Гарри, что указывает скорее на магическую угрозу, а не безумие. И в свете недавних нападений…
– Ага, — согласился Гарри, безуспешно пытаясь звучать по-беззаботнее. — Я слышу кровожадный голос из стен. Боюсь, это не слишком добрый признак для моего рассудка.
– Ради интереса, — начал Северус, пересаживаясь из кресла на угол стола, поближе к Гарри. — Допустим, ты — во что я искренне верю — не сумасшедший, — Гарри кивнул, его такая идея устраивала. — А если ты не сумасшедший, то голосу должно быть и другое объяснение.
– Например? — спросил Гарри, выпрямляясь в кресле.
– Ты сказал, что только ты его слышишь?
– Да, — подтвердил Гарри. — Я ждал, когда Адриан закончит отработку у Локхарта, когда впервые это услышал, — объяснил Гарри, потирая глаза. — Я думал, что, может быть, Адриану потребуется увидеть кого-нибудь доброжелательного, после стольких-то часов в одной комнате наедине с Локхартом, отвечая на его почту, но отработка невероятно затянулась, и я задремал на полу. Когда я услышал голос, я решил, что это привидение шалит, а может Пивз.
– Достаточно разумно, — согласился Северус.
– Во второй раз это случилось, когда окаменела миссис Норрис. Адриан, Рон и Гермиона умудрились получить приглашение на празднование смертенин Почти Безголового Ника, еды там не было, а я, в общем, бросил их и пошел праздновать Хэллоуин; я решил попросить домовых эльфов что-нибудь для них приготовить и отнести в гостиную, и тут я услышал голос, который двигался в сторону Большого Зала, утверждая, что хочет убивать; едва я успел прочитать сообщение на стене, как появился Адриан; я спрятался за гобеленом и смешался с учениками, когда праздник закончился.
– И почему ты мне об этом не сказал еще тогда? — непонимающе спросил Северус.
– Я хотел, но подумал… Я просто хотел найти объяснение получше, чем то, что схожу с ума, прежде чем заводить разговор, — Гарри выглядел пристыженным, признаваясь в причинах, по которым его избегал; конечно, со стороны Гарри было глупо думать, что он мог поверить в его сумасшествие, подумал Северус.
– Ты же знаешь, что можешь поговорить со мной о чем угодно, верно? — спросил мастер зелий.
– Угу.
– И я хочу, чтобы ты так и делал; даже если речь идет о неположенных голосах, которые ты слышишь, — он обдумал свои слова и уточнил: — Особенно если речь идет о голосах, которые ты слышишь.
– Как ты… — сглотнул Гарри. — Как ты думаешь, если бы я раньше тебе сказал, Колин бы не…
– Нет, не взваливай на себя вину еще и за это, — остановил его Северус. — Мы понятия не имеем, что стоит за этими нападениям и кто такой Наследник. Ну, может, Дамблдор и знает, но даже он не смог ничего сделать, чтобы предотвратить последнее нападение.
Гарри кивнул, хотя полностью убедить его явно не удалось.
– В любом случае, в третий раз я его услышал сегодня; я преследовал его всю дорогу до места, где нашел Колина. Но я как раз собирался тебе все рассказать. После того, как прошлой ночью появился Добби…
– Добби? — непонимающе переспросил Северус.
– Домовой эльф, он вчера ночью приходил к моему брату… — объяснил Гарри и рассказал, что услышал. Мастер зелий устало потер глаза; откуда домовой эльф мог знать, что должно случиться в Хогвартсе, прежде чем оно произошло? Откуда эльф знал о нападениях? И если эльф Добби знал, почему он предупредил Адриана, а не директора?
– Давай все по порядку, пока я с ума не сошел, — предложил Северус.
– Хорошо.
– Прежде всего, обещай, что ты всегда будешь приходить ко мне, когда тебя что-то беспокоит; я считаю, что выслушивать тебя и помогать всем, чем смогу - это моя работа.
Гарри улыбнулся.
– Я обещаю, папа.
Северус улыбнулся в ответ.
– Теперь вернемся к этому голосу; считаю, мы можем уверенно заявить, что он не является плодом твоей фантазии, — решил Северус. — Он уже дважды привел тебя к месту нападения.
– Так ты думаешь, что голос и нападения связаны? — спросил Гарри.
– Признай, ты уже и сам об этом думал, хотя бы мимоходом, — отозвался Северус, выгнув бровь. Гарри кивнул; он задумывался об этом, но только после второго нападения. В конце концов, когда он впервые услышал голос, никто не окаменел.
– После сегодняшней ночи — да.
– А если это не плод воображения, то оно реально. И если оно реально, почему ты единственный его слышишь? — спросил Северус, и оба погрузились в задумчивое молчание.
Гарри сосредоточился, насколько был способен при такой усталости. Что так отличало его от остальной части нынешних обитателей замка, из-за чего он мог слышать голоса? Ну, он алхимик, подумал Гарри, но слышать голоса — как и в большинстве магических искусств, за исключением разве что Прорицаний — как правило, среди алхимиков тоже не одобрялось. От следующего предположения его глаза расширились; с одной стороны, это имело смысл, ведь, по сути, он обладает способностью, позволяющей ему слышать голоса, которые другие не слышат, а с другой стороны, это все равно не имело смыла. Зачем змее нападать на магглорожденных учеников?
– Сев? — осторожно окликнул Гарри.
– Есть идеи?
– Всего одна.
– И какая же? — подтолкнул его мастер зелий.
– Может, я слышу голоса, потому что я змееуст?
Северус приподнял бровь, обдумывая предположение зеленоглазого мальчика. Потому что, хоть и да, это наиболее жизнеспособное объяснение — если где-то замешан Салазар Слизерин, там всегда есть змеи — это не предвещало ничего хорошо.
– Скорее всего, так и есть, — согласился мастер зелий, задумчиво кивнув. — Но не уверен, что это к лучшему.
– Тебя бы больше устроило, что у меня крыша поехала? — чуть усмехнувшись, спросил Гарри.
– Нет. На самом деле, нет, — согласился мастер зелий, все еще обеспокоенный. — Тем не менее, ты же понимаешь, что если ты действительно слышал змею — и как она вообще может быть связана с вроде бы находящимся в Хогвартсе Наследником Слизерина? — то это кровожадная змея с сильным предубеждением против магглорожденных и с возможностью их парализовывать. И ей как-то удается незаметно пробираться по замку, следуя указке какого-то предполагаемого Наследника.
Гарри откинулся на спинку кресла.
– В чем-то ты прав, — признал он. — Но я вот не понимаю, — заговорил Гарри после долгой паузы, — что за змея могла такое сотворить? Какие виды могут обращать в камень?
– Вот, Гарри, хороший вопрос, — согласился Северус, составляя в уме список возможностей всех видов змей, какие он знал. Многие могут отравить, у части есть разнообразные магические способности, и многие — магические и нет — могут убить. Но окаменить? — Вот только, боюсь, ответа я не знаю, — со вздохом подытожил мастер зелий. Он уже чувствовал приближение сильной головной боли.
|
|
|
| alchoz | Дата: Воскресенье, 16.11.2014, 18:14 | Сообщение # 34 |
|
Демон теней
Сообщений: 270
| Недозволенное зелье и странный дневник
Гарри злился; по правде сказать, происходящее случилось не впервые, но с каждым разом вызывало все большую досаду. Адриан снова шептался с Роном и Гермионой, их тихие голоса не могли оставить факт разговора незамеченным, чего они пытались добиться. Не то чтобы Гарри был против, чтобы у Адриана имелись свои секреты и своя собственная жизнь; с его стороны иметь что-то против было бы по меньшей мере лицемерно, учитывая сколько тайн хранил он сам. Но они же все-таки близнецы. И зеленоглазый мальчик считал, что храня свои секреты, он тем самым защищает своего брата; если бы разглашение не подвергало его брата непосредственной опасности, он бы все ему рассказал. Но происходящее у Адриана не было вопросом жизни и смерти; скорее, он собирался вместе с Роном и Гермионой устроить какую-то шалость, а он сам, в очередной раз, оказался исключен из их тесного круга.
Поэтому он просто посматривал из-за своего учебника по Чарам, как они переговаривались и что-то чертили, не замечая, что он за ними наблюдает. Но, опять же, остальная часть гостиной, похоже, не обращала внимания на их заговорщицкие шушуканья; коллеги-гриффиндорцы были сейчас слишком поглощены очередной великой пиротехнической демонстрацией близнецов Уизли, чтобы что-то заметить, поэтому у золотого трио — как студенты прозвали Адриана, Рона и Гермиону — не было причин думать, что за ними наблюдают. Гарри вздохнул и попытался вновь сосредоточиться на своем учебнике; это были Чары, на этот раз по-настоящему, просто не для второго курса. Хотя любой, кто посмотрит, что он там читает, не заметит, что он учит программу шестого курса.
Его внимание они, однако, привлекли, как обычно и бывало, когда его брат замышлял что-то такое, что могло оказаться опасным для его собственного здоровья, но дело не только в этом. С тех пор как Северус и Гарри поняли, что за нападениями стояла змея, у них прошел беспокойный месяц; какой именно вид, оставалось непонятно, Северус находился на грани нервного срыва и выглядел готовым убивать, перечитывая все книги, какие смог найти на эту тему. Сам Гарри делил свое время между попытками выяснить, что замышляет его брат, и учебой; мастер зелий призвал его продолжать учиться, напоминая, что отставание от графика только помешает ему разобраться со змеей, когда придет время.
Северус, конечно, не собирался позволять ему в одиночку справиться с чудовищем Слизерина — скорее всего, вообще не желал, чтобы он приближался к твари и на десять миль, как понял Гарри — но делал все возможное, чтобы убедиться, что зеленоглазый волшебник не зациклился на этой проблеме. Гарри, со своей стороны, пытался занять свое свободное время чем-то кроме змеи, поскольку и сам зашел в тупик; так что он читал про алхимию, чары, проклятия, зелья, руны и даже про свое анимагическое превращение…
– …ты уверена, что у нас есть все нужное? — спросил Рон на другом конце комнаты.
И к слову об анимагическом превращении, подумал зеленоглазый волшебник, если честно, ему не полагалось слышать Рона с такого расстояния; рыжий вообще-то шептал. Он и прежде замечал подобное, и более внимательное изучение некоторых старых пергаментов из коллекции Николаса, которые Северус контрабандой пронес в замок, подтвердило его подозрения; похоже, что как только анимагическое превращение успешно завершено, элементы человеческой и животной форм начинают влиять друг на друга. Как правило, это сильнейшая или одна из сильнейших особенностей каждой формы, так что Северус и Гарри получили некоторое улучшение слуха, одной из самых сильных черт волка. Это также объясняло, как догадывался зеленоглазый мальчик, почему их с Северусом волчьи формы были черными как смоль — все дело было в их волосах. И это определенно оправдывало некоторые черты характера Сириуса.
– Все уже готово; не беспокойся, Рон, — заверила его Гермиона, а затем они возобновили разговор, перешептываясь слишком тихо даже для гарриного слуха, все-таки в переполненной гостиной было слишком шумно, несмотря на то, что демонстрация фейерверков уже закончилась. Гарри знал достаточно, чтобы понять: спрашивая, все ли у них есть необходимое, Рон имел в виду ингредиенты для зелий. После провального урока зельеварения, где в одном из котлов словно по волшебству оказался Флибустьерский фейерверк, и на часть учеников расплескался Раздувающий Раствор, взбешенный Северус обнаружил, что из его личного хранилища пропали некоторые ингредиенты.
После того как Гарри как-то подслушал своего брата, им удалось сложить два и два, и зеленоглазому волшебнику пришлось удерживать Северуса от желания подлить немного сыворотки правды в чашку Адриана, напоминая ему, что опаивать учеников несколько незаконно. И хотя не было никаких твердых доказательств причастности золотого трио к краже, мастер зелий сделал тревожное открытие, что взятые ингредиенты использовались в основном для Оборотного зелья. Гарри все еще приходил в себя от этого открытия.
– Учишь Чары? — раздался усталый голос Невилла, который рухнул на диван рядом со своим другом с учебником ЗоТИ — ладно, с одним из них — в руке и с выражением безнадежности на лице.
– Да, — спокойно отозвался Гарри, сочувствующе улыбаясь своему другу.
– Клянусь, если я прочитаю еще хоть строчку о том, какой Локхарт великолепный, я прокляну его при первом удобном случае!
– Так держать! — воскликнул Гарри, поздравляя Невилла, который сам немного опешил от своего собственного заявления.
– Клянусь, от книг Локхарта у меня уже крыша едет.
Ну, тебе, по крайней мере, не приходится разбираться с голосом неизвестной кровожадной змеи, Нев, устало подумал Гарри.
– Если честно, я думаю, твой здравый смысл восстает против писанины Локхарта, — отозвался Гарри. Приятно видеть, что Невилл высказывается, не смущаясь, даже если только в его компании, решил зеленоглазый волшебник.
– Учитывая Квиррелла и Локхарта, не удивительно, что я не могу бросить хорошее защитное заклинание, даже ради спасения собственной жизни! — самоуничижительно проговорил кареглазый мальчик. Гарри на несколько секунд над этим задумался; приближается война, она наступит в ближайшем будущем, и он не знал, когда именно; может быть, через десять лет, может быть, через месяц. Что тогда будет с Невиллом? Он вздрогнул от этой мысли; мозги резко заработали.
– Слушай, Нев, — начал Гарри, подбирая с ближнего стола, на котором лежало законченное эссе по Трансфигурации, запасной свиток, окунул перо в чернила и написал названия нескольких книг, которые он уже читал и которые помогли ему с основами колдовства; он сознавал, что если Невилл хочет стать лучше — а он знал, что его друг не только хочет этого, но и стремился к этому — ему следует начать с основ. — Вот несколько книг, которые мне очень помогли, — сказал Гарри и передал Невиллу небольшой список. — Ты можешь начать с этих, их можно взять в библиотеке, а затем продолжить по обычной учебной программе нашего курса. Когда ты их прочитаешь, я помогу тебе с практикой. Как тебе?
Невилл только неверяще переводил взгляд со списка в своих руках на Гарри.
– Ты серьезно?
– Я бы не стал предлагать помощь, если бы не хотел, — с улыбкой заверил его Гарри. — Для того друзья и нужны, верно?
Невилл, засияв ответной улыбкой, прослезился.
– Для того друзья и нужны! — ответил он, и Гарри усмехнулся смене ролей. Он не мог дождаться Рождества; Невилл обалдеет от своего подарка. Он несколько месяцев мучился этой идеей, и Северус был счастлив ему помочь.
Ну, Северус вообще был счастлив, что Гарри наконец нашел друга своего возраста, и полностью одобрил выбор зеленоглазого волшебника; Невилл Лонгботтом робкий мальчик, сказал он, но только из-за своего воспитания. У него есть потенциал, уверял Северус, и уже с радостью согласился помочь организовать то, что Гарри хотел. И это было у Северуса единственным поводом для радости за последние несколько недель. При всем, что занимало его мысли, он был очень близок к срыву.
Так что для Гарри не стало неожиданностью, что мастер зелий решил частично спустить накопившееся раздражение, издеваясь над Локхартом. Зеленоглазый волшебник все равно не стал бы возражать; пыжащийся идиот умудрился организовать Дуэльный Клуб и превратить его в балаган, так что Северус в целом добровольно согласился ему помочь, просто ради шанса хорошенько его проклясть. Гарри был одним из тех учеников, которые аплодировали, когда он умелым Экспеллиармусом швырнул Локхарта в другой конец зала. Даже этот щеголь понял, что у них разные весовые категории, и поспешил разделить учеников по парам для небольшой практики.
Адриану выпало дуэлировать с Роном, Гарри занял свое место напротив Невилла, и тут его брат услышал, как Драко в другом конце зала над ним насмехается; увидев, что соревнование превращается в настоящую дуэль, Локхарт закричал им, что они должны только разоружить своего противника. Блондинчик же дошел до того, что использовал несколько продвинутых заклинаний, которые были неприемлемы в дуэлях между несовершеннолетними и могли нанести серьезный вред, сражайся он не с Адрианом. Одно из отскочивших от защитных чар Адриана заклинаний чуть не угодило в лицо Джастину Финч-Флетчли, отчего несчастный мальчик рухнул в обморок, чисто от шока.
И пока Гарри и Северус безуспешно пытались найти злоумышленника или вид совершающей нападения змеи, на следующий день после инцидента во время Дуэльного Клуба Джастин был найден окаменевшим, избежав неприятностей от проклятия Драко только для того, чтобы подвергнуться нападению ручного чудовища Слизерина. И знаете, что еще хуже? Рядом с ним парил окаменевший Почти Безголовый Ник.
– Как, черт побери, можно окаменить привидение? — яростно восклицал Гарри тем вечером в кабинете Северуса. Мастер зелий был настолько озабочен происшествием, что даже не одернул зеленоглазого волшебника за такое высказывание. И хуже всего, что жертву обнаружил Адриан, а на Адриана наткнулся Пивз; по школе вновь разлетелись слухи, а полтергейст подливал масла в огонь, пока все не начали подозревать, что Наследником Слизерина является сам Адриан. Это, казалось, только подтолкнуло его брата закончить то, что он планировал со своими друзьями, и Гарри хотелось биться головой о стену.
И вот, за несколько дней до рождественских каникул, они снова решили остаться в замке. Почти все каникулы их родители будут заняты, и хотя близнецы Поттеры за день до Рождества воспользуются каминной сетью, все же большую часть каникул они проведут в Хогвартсе. Похоже, Адриана это очень даже устраивало, но только не Гарри, который кроме того что боялся, что планы его брата приведут к катастрофе, еще и до смерти хотел поработать над своей последней конструкцией; все эти бессонные ночи и постоянное беспокойство вылились в несколько очень перспективных полночных чертежей проектируемых метел.
– Учишь Чары? — спросил Фред, шлепнувшись на диван рядом с Гарри и вырвав мальчика из его мыслей.
– Ага, — лаконично ответил Гарри, закрывая книгу, и подвинулся, освобождая место еще и для Джорджа.
– Вот это да, приятель! Ты что, только этим и занимаешься? — спросил Джордж, поднимая бровь. Похоже, они настроены гораздо серьезнее обычного, понял Гарри, и не мог не задуматься, с чего бы это. Письмо в руке Фреда, где он мог различить только почерк его матери, давало часть ответа; а тот факт, что близнецы снова получили отработку, взорвав несколько дней назад Мерлин знает что, добавляло оставшуюся.
– Проблемы дома? — спокойно спросил он, и эти двое переглянулись.
– Догадливый, да? — вздохнув, спросил Джордж. Что бы ни было в этом письме, все должно быть очень плохо.
– Мне уже говорили, — кивнув, согласился Гарри. — Значит, я прав?
– Да, — подтвердил Фред. — Мама узнала о нашей последней отработке и…
– Я понял, — заверил его Гарри.
– Я в этом не уверен, — отозвался Джордж, обменявшись взглядами со своим братом. Зеленоглазый волшебник присмотрелся к ним повнимательнее.
– С чего бы? Конечно, ваша мать не может настолько злиться…
– Не в том дело, приятель. Просто…
– …все знают, что ты какой-то перебежчик от Равенкло, присоединившийся к Гриффиндору только ради лучшей квиддичной команды, — закончил за брата Фред таким голосом, словно это было общеизвестным фактом.
– Что? — растерянно переспросил Гарри. — Никто так обо мне не думает! Ведь верно? — гостиная вдруг показалась ему немного меньше.
– Думают-думают; даже Флитвик так однажды сказал.
Глаза Гарри расширились от этой мысли.
– Профессор Флитвик думает, что я перебежчик от Равенкло?
– Нет, но он сказал, что тебе следовало поступать на Равенкло и… знаешь что? Дело именно в том, что ты туда не поступил.
Зеленоглазый мальчик решил согласиться; все равно он не понимал, о чем речь.
– Похоже, я чего-то не догоняю.
– Фред хотел сказать, — пояснил Джордж, — что ты первый на своем курсе и к тому же ловец Гриффиндора. Мама говорила с Ремом, который сказал ей что-то насчет подписки на журнал, которую он подарил тебе на прошлое Рождество, и она стала сравнивать… — пробормотал он чуть слышно. Гарри грустно улыбнулся.
– Знаете, моя мать делает то же самое.
Внимание близнецов мгновенно переключилось с мрачного разглядывания ковра на него.
– Серьезно? — хором спросили они, и на него уставились две одинаково непонимающие пары голубых глаз.
– Неосознанно, думаю, но она так делает, — заверил их Гарри, пожимая плечами. — Просто моя мама… она не станет писать такого в письме, но я иногда замечаю это, когда Адриан и я находимся с ней в одной комнате. В моем случае это всякие мелочи, но я понимаю, что вы имеете в виду.
Фред и Джордж теперь смотрели на Гарри немного по-другому, словно никогда раньше его не видели, словно нашли в нем нечто, чего никак не ожидали найти. И Гарри, со своей стороны, понял, что близнецы — это не только проказы и шалости.
– Может быть, ты все-таки и правда понимаешь, — признал Фред, украдкой поглядывая в сторону Адриана.
– Ну, по крайней мере, тебе не тычут этим сравнением в лицо, — добавил Джордж.
– На сей раз все из-за отработки? — с любопытством спросил Гарри.
– Не только, — признался Джордж.
– В следующем году у нас СОВы, и мама захотела узнать, что мы думаем делать после школы, — объяснил Фред. — Она надеялась, что мы захотим работать в Министерстве, мы сказали нет, и с той поры все пошло под откос.
– Понятно. А чем вы хотите заняться после школы?
– Мы думаем открыть собственный магазин в Косом Переулке, — после небольшой паузы признался Джордж. — Магазин приколов, как Зонко.
– Уж вы-то с этим точно справитесь, — улыбнувшись, сказал Гарри; он вполне мог себе представить, что из этого выйдет через несколько лет.
– Вот бы и мама так думала, — сказал Джордж, смотря при этом на письмо в руках Фреда.
– Ну, это не так важно, как сейчас кажется, — решил Гарри. — Вы не обязаны выбирать свое будущее, основываясь на ожиданиях окружающих. Это же ваше будущее, в конце-то концов.
– Да, но…
– Посмотрите на это с другой стороны, — перебил Фреда зеленоглазый волшебник. — Если вы будете строить карьеру, которая вам на самом деле безразлична, вы в конечном итоге станете несчастными или по крайней мере вечно будете задаваться вопросом, что бы вышло, если бы вы последовали за своей мечтой. Думаете, ваша мать этого хочет?
– Нет… — пробормотали они оба.
– Именно. Если вы попробуете посмотреть на это с ее точки зрения, думаю, вы поймете, что она просто боится; ваша мать понимает, что проще всего лишь служить в Министерстве. Это даст вам постоянную работу и доход, на который вы сможете поддерживать комфортный уровень жизни. Думаю, начинать свой собственный бизнес гораздо рискованнее. Но если вы действительно этого хотите и будете всерьез над этим работать, со временем она уступит, не волнуйтесь, — сказал Гарри, пытаясь успокоить близнецов.
– Наш маленький Гарричка внезапно взял и повзрослел! — с ухмылкой воскликнул Фред, в его глазах наконец снова вспыхнули искры.
– А еще стал таким умным! — добавил Джордж.
– Таким умным, что сам не всегда понимаю, что говорю, — серьезно сообщил Гарри, вызвав приступ хихиканья. — Но серьезно, если вы действительно хотите открыть магазин, то попробуйте. Я бы, например, вложился в такое предприятие.
– Мы можем поймать тебя на слове, Поттер! — пригрозил Джордж.
– Так ты предпочитаешь следовать нашим путем, а не стремишься стать идеальным старостой, как все ждут? — спросил Фред.
– Идеальный староста? Мерлин упаси! — воскликнул Гарри в притворном ужасе.
– Тогда чего же нам от тебя ожидать? Может быть, достижений в Квиддиче?
Гарри коротко усмехнулся.
– Квиддич, говорите? — переспросил он, подумав о наполовину готовых чертежах гоночных метел в своем сундуке. — А это мысль.
– Я приятно удивлен, мой дорогой мальчик! — объявил Фред, прекрасно подражая Дамблдору.
– В восторге, я бы сказал! В экстазе! — добавил Джордж, подражая Перси и пожимая Гарри руку для пущей достоверности.
– Не говорите, что вас это удивляет. Я уже перебежчик Равенкло, по вашим же словам; что мешает мне быть настоящим джокером? — с ухмылкой уточнил зеленоглазый волшебник.
– Ничего, насколько мы видим! — воскликнули оба близнеца.
Последовавший остаток вечера прошел весьма приятно; Гарри решил с этих пор почаще общаться с близнецами. В них определенно было нечто большее, чем казалось на первый взгляд, и ему хотелось быть поближе к этому нечто.
Неделя подошла к концу и большая часть учеников разъехалась по домам на зимние каникулы. Гермиона, Уизли, Невилл, который отпросился у своей бабушки остаться — и не посещать великое семейное сборище, ссылаясь на учебную необходимость — и Поттеры остались практически единственными гриффиндорцами, и даже Гарри и Адриан уедут на денек накануне Рождества, потому что дальше их родители отбудут на неделю и вернутся только после новогодней ночи. Гарри подумал, что, возможно, ему только показалось, но между Лили и Джеймсом появилось какое-то напряжение, которого не было раньше. Вернувшись в замок ранним рождественским утром, он списал все на свое разыгравшееся воображение.
Обменявшись подарками и хорошенько посмеявшись над свежезачарованным — проделка близнецов Уизли — префектским значком Перси, на котором теперь было написано «Дурачина», зеленоглазый близнец Поттер направился в подземелья к кабинету Северуса. Его брат со своими друзьями все утро были как на иголках, но это же все-таки Рождество, и к тому же, единственный интересный факт, какой Гарри узнал от своего брата, это что когда тот после обнаружения Джастина и Ника был в кабинете Дамблдора, Фоукс переродился.
Так что, решив насладиться Рождеством, Гарри сказал Невиллу, что еще не отдал ему настоящий подарок и предложил через час встретиться в Большом Зале; теперь у него оказалось достаточно времени спуститься в подземелья и обменяться с Северусом подарками, прежде чем повести Невилла за рождественским сюрпризом.
– Веселого Рождества, Гарри! — воскликнул мастер зелий, когда упомянутый мальчик вошел в его кабинет. Он был рад видеть Гарри, и оттого на его лице сразу же расцвела улыбка. Северус достал для него несколько свежесрезанных ясеневых ветвей, идеально подходящих для проектируемой им метлы, профессиональный комплект метлодела — все прототипы делали с помощью таких инструментов, как он объяснил, едва Гарри осознал, что эти инструменты были сделаны из чистого серебра — и свиток, который он предпочел отдать попозже, просто ради интереса.
Гарри, в свою очередь, презентовал ему три больших тома о зельях, аккуратно завернутые в темно-зеленую бумагу и озаглавленные Scinncræft DrenceBréowan* или Искусство Зельеварения; книги были в обложках из лучшей темно-коричневой кожи с серебряными завитушками на корешках. Северус с детским волнением открыл первую. От обнаруженного у него отвалилась челюсть.
– Где ты нашел эти тексты? — спросил он, пробегая глазами по списку редких или забытых рецептов и зелий.
– Я попросил Минни заглянуть в мой сейф и найти что-нибудь из собрания Николаса на тему редких зелий; по большей части, вышла куча свитков и пергаментов разной степени ветхости, но я просил ее несколько раз принести в школу те, которые счел интересными, потому что летом не успел все закончить. Я не особо вчитывался, но постарался каталогизировать их и сделать четкие копии с оригиналов. Все по названиям и кратким описаниям, я думаю, у меня получилось вполне понятная классификация, — пожав плечами, сообщил Гарри, все еще не отрывая глаз от тонкого серебряного инструмента из своего рабочего набора. Он чуть не выронил этот инструмент, когда Северус сжал его в объятьях.
– Тебе просто необходимо каждый раз меня удивлять, верно? — смеясь, спросил мастер зелий.
– Я стараюсь, — придушенно отозвался Гарри. — Я так понял, тебе твой подарок понравился.
– Думаешь? — спросил мастер зелий с широкой улыбкой. — Да я от него в восторге! — он осторожно переворачивал страницы, его улыбка становилась все шире; он не мог поверить в существование некоторых зелий, которые были туда включены.
– Ну и хорошо, — выдохнув, решил Гарри.
– Нет, Гарри; это прекрасно, — Северус закрыл книгу и осторожно положил ее на стол. — Люблю тебя, малыш.
– Тоже тебя люблю, папа, — ответил зеленоглазый мальчик. — А теперь, о том свитке.
– А, свиток, — отозвался Северус, поднимая упомянутый пергамент со стола. Его улыбка стала еще шире, когда он передал старый пергамент Гарри. — Я немного почитал ту книгу, которую подарил тебе на прошлое Рождество, про анимагическое превращение, и вот до чего я додумался.
Зеленоглазый волшебник развернул пергамент и начал читать; его глаза становились все больше и больше с каждым прочитанным словом.
– Это правда? — спросил он, глядя на довольного собой мастера зелий.
– Насколько возможно.
– Множественные анимагические формы? — прошептал Гарри, слегка сжав свиток в руках, на лице появилась шокированная улыбка, а глаза взволнованно засверкали.
– Да.
– Но как? — спросил мальчик, почти подпрыгивая.
– Это не просто, — объяснил Северус, забирая пергамент у Гарри из рук, пока мальчик его не порвал. — Первая форма инстинктивна; она связана с магическим ядром, анимагическую трансформацию вызывает скорее неотъемлемое выражение силы, которое зависит в основном от характера.
– Но если принимаемая форма предопределена, как можно пробудить вторую? — спросил Гарри, который не успел полностью прочитать текст на пергаменте, поторопившись убедиться, что это на самом деле возможно.
– Завершая первое превращение, ты, технически, учишься направлять тот тип магии, который необходим, чтобы стать анимагом. Тут не трудно превратиться в животное, потому что ты чувствуешь, как все должно идти. А вот второе превращение — совершенно другое дело, — объяснил мастер зелий с той живостью, какую Гарри хотел бы видеть свободно используемой и на уроках.
– Это как?
– Сказать довольно просто, а вот сделать гораздо труднее, — продолжил Северус. — На этот раз ты уже можешь изменять свое тело, ты понимаешь, как это работает, но при этом нужно мысленно представлять форму, в которую ты знаешь как измениться.
– Так что, нужно только представить вторую форму и…
– Боюсь, все не так просто, — прервал его Северус. — Как я уже сказал, первая форма естественна: ты только представляешь себе, как твое тело изменяется, и тебе не приходится думать о том, какими должны быть мышцы, кости и артерии, потому что твое тело уже знает, что делать; тебе всего лишь нужно сосредоточиться на освоении магической способности, чтобы все получилось.
Гарри наконец понял, о чем говорил Северус; он никогда раньше не задумывался, как он превращается в волка, не зная, как тело волка вообще устроено.
– Так как второе превращение вообще возможно?
– Поскольку твой разум не знает, как это сделать, ты просто должен это выучить, — с ухмылкой объяснил Северус.
– И ты имеешь в виду…
– Выбрать животное и изучить его; его анатомию, как в нем все двигается и взаимодействует, как оно питается, как оно дышит — все, полностью, — поведал мастер зелий. — После того, как ты узнаешь, каким должен быть конечный результат, твоя магия позаботится об остальном.
Гарри в ужасе уставился на Северуса.
– А почему я никогда не слышал об этом раньше? — спросил зеленоглазый мальчик, хотя на самом деле его это не волновало, он был больше заинтересован в том, чтобы поскорее начать работать над вторым превращением.
– Ну, я предполагаю, когда-то эта информация была известна, но в XVII веке анимагия была признана незаконной — а за последующее столетие большинство старых манускриптов на эту тему уничтожили — да и сейчас ее стараются контролировать. И, разумеется, нужно быть сильным волшебником или получить огромную помощь, чтобы стать анимагом; второе превращение требует еще большего: нужны самоотверженность и месяцы, может, даже годы учебы, — подвел итог Северус. — Плюс, что-то мне кажется, что книга, которую я нашел в библиотеке моей семьи, одна из тех, которые, предположительно, были уничтожены Министерским Указом три века назад.
– Иногда Министерство можно только ненавидеть, — пробормотал Гарри, задумчиво глядя на пергамент; он уже пытался придумать, в какое животное он хочет превратиться. — Ты знаешь, я всегда любил летать, — мимоходом пояснил мальчик, и Северус, ухмыльнувшись, кивнул.
– Я посмотрю, что можно сделать, — сообщил он в ответ и они принялись обсуждать этот вопрос. Под это обсуждение время пролетело незаметно и Гарри пришлось бежать обратно в Большой Зал, к большому развлечению мастера зелий, чтобы привести Невилла. Тяжело дышащий, но очень взбудораженный Гарри догнал своего друга, спускающегося по лестнице.
– Я… Привет, Нев… иди за мной! — и он повернулся, снова бросаясь в подземелья, но Невилл, смеясь, остановил его, положив руку ему на плечо.
– Почему бы тебе сначала не попробовать отдышаться? — спросил мальчик, скептически глядя на своего друга.
– Хорошая идея, — признал Гарри, ухмыляясь в ответ.
– Итак, — спросил Невилл, пока зеленоглазый волшебник пытался отдышаться, — есть ли у меня шансы получить хотя бы намек на то, куда ты меня тащишь? — мальчик поигрывал пурпурным бантом на том, что, скорее всего, было его подарком для Гарри. Это была маленькая коробочка в дорого выглядевшей золотой оберточной бумаге, и она определенно пробуждала гаррино любопытство.
– Не-а, — легкомысленно отозвался Гарри, и тут же стал серьезным; он знал, насколько Невилл боится Северуса. — Просто доверься мне, хорошо?
Невилл тоже подобрался и кивнул:
– Конечно.
Гарри снова улыбнулся и пошел, жестом позвав Невилла за собой.
– Гарри? — окликнул его друг, с недоумением глядя в том направлении, куда его вел брюнет. — Почему мы идем к подземельям?
– Увидишь! — весело ответил мальчик. — Тебе твой подарок понравится, обещаю!
Пока они дошли до дверей Северуса, Невилл побледнел и уже немного дрожал.
– Гарри? — тихо спросил он, глядя на своего друга полными ужаса глазами.
– Нев, тут нет ничего страшного.
– Но это кабинет профессора Снейпа! — пожаловался мальчик. — Что если он нас тут поймает?
– Для начала, он нас ждет.
При этих словах Невилл стал пепельно-серым и отступил на шаг назад, его колени дрожали.
– Что? — переспросил он приглушенным голосом.
– Так и есть, — запросто подтвердил Гарри. — И самое главное, Нев, профессор Снейп практически меня вырастил.
Тут вся дрожь утихла, стремительно сменившись недоумением.
– Он что?
– Так и было, — заверил его Гарри, радуясь, что наконец-то можно с кем-то свободно поделиться этой информацией. — Мои родители… Ну, они всегда заняты Адрианом, а Сев старый друг моей матери, — Северус всегда яростно отрицал эту дружбу и Гарри никогда при нем подобного не говорил. Так что Гарри просто радостно постарался представить для Невилла все в лучшем свете — насколько это вообще было возможно. — И он не так плох, как все думают. Он очень даже не плох! — преуменьшение века.
– Но… — Невилл, похоже, оказался несколько не в состоянии осознать идею приятного Северуса Снейпа.
– Ну, как я уже сказал, он меня вырастил, — с улыбкой напомнил ему Гарри. — А я-то в порядке, верно? — Невилл кивнул. — Просто попробуй, Нев! Сам увидишь! Он даже помог с подарком!
– Правда? — спросил мальчик, не в силах поверить.
– Ага! — заверил его Гарри. Невилл, по-видимому, обдумал все услышанное, прежде чем принял решение. Он кивнул, в основном сам себе, и просто сказал:
– Тогда хорошо.
– Спасибо, Нев! — сказал Гарри и, подмигнув, постучался в дверь.
– А ты знаешь, что назвал его Севом? — запоздало спросил Невилл, и тут упомянутый мастер зелий открыл дверь.
– Добрый вечер, мистер Лонгботтом, — тихо сказал тот, стараясь не пугать мальчика. К его чести, Невилл выглядел скорее растерянным, чем напуганным. — И Веселого Рождества, — добавил Северус, вгоняя мальчика в ступор.
– Веселого Рождества, профессор, — пожелал он в ответ, проходя в кабинет. Северус подмигнул Гарри, закрывая дверь; мальчик тоже наслаждался всем происходящим. Сейчас они были настолько близки к самим себе, насколько это возможно, не избавляясь от маскировки, которую они носили последние несколько лет.
– Итак, готов к подарку? — спросил мастер зелий Невилла, который в ответ густо покраснел.
– Да, наверное, — пробормотал он, и Северус, мягко улыбнувшись, подошел к столу, чтобы кое-что вытащить из одного из ящиков, а Невилл смотрел ему вслед, задумавшись, правда ли мастер зелий улыбнулся или это просто какая-то игра света, падающего со стороны освещенного камином угла комнаты. К слову об этом камине…
– Готов, Нев? — спросил Гарри, когда Северус бросил в огонь горсть летучего пороха.
– Мы уходим из Хогвартса? — спросил мальчик, скорее удивляясь, чем паникуя.
– Боюсь, твой подарок из тех, которые нужно выбирать лично, — загадочно ответил зеленоглазый волшебник.
– И куда мы идем?
Вместо ответа Гарри кивнул в сторону Северуса, который ступил в зеленое пламя и четко произнес:
– Косой Переулок! — и исчез во вспышке магического огня.
– Зачем я вам в Косом Переулке? А нам вообще можно покидать замок? — спросил Невилл, когда Гарри подтолкнул его к камину.
– Ну, технически, разрешение на использование каминной сети без согласования с Дамблдором есть только у Сева, — ухмыльнулся он Невиллу, который вошел в камин. — Если кто-нибудь спросит, мы играли в снежки на берегу озера.
Он протянул Невиллу горшок с летучим порохом, и тот, с секунду поколебавшись, взял горсть.
– Косой Переулок! — назвал он и вскоре вышел из камина в Дырявом Котле, где поджидал Северус, а почти сразу за ним появился Гарри. Северус, уходя, кивнул Тому, и если бармену показалось странным, что человек в черном сопровождает двух мальчиков, а не одного, его многолетний опыт подсказал ему не высказываться на этот счет.
– Пошли! — позвал Гарри Невилла, когда Северус открыл вход в Переулок. — Нам надо кое-куда зайти!
– Но куда? — спросил мальчик, шокировано наблюдая, как Северус и Гарри обменялись лукавыми взглядами.
– Гарри сказал мне, — начал мастер зелий, привлекая внимание Невилла, — что ты пользуешься старой отцовской палочкой?
Глаза мальчика стали большими и круглыми, как галеоны, когда он понял, о чем Северус говорит.
– Да, так и есть, — оторопело ответил Невилл.
– Ну, — с улыбкой начал Гарри, — ты знаешь, что Оливандер открыт в Рождество?
Ошеломленное выражение лица друга четко показало, что он понятия не имел.
– Оливандер? — шокированно переспросил Невилл. — Палочка, — произнес он. — Ты хочешь достать мне палочку, — он посмотрел на своего улыбающегося друга, ожидая, что он скажет, что это всего лишь шутка. Гарри только кивнул.
– Насколько я знаю, мистер Оливандер делает палочки, — подтвердил зеленоглазый волшебник. — Зачем еще я тебя туда могу потащить?
Всем троим пришлось ненадолго остановиться, потому что Невилл обнял Гарри так крепко, как только мог, и явно не собирался его отпускать.
– Спасибо, Гарри!
– Поблагодаришь меня, когда получишь собственную палочку; мистер Оливандер ждет.
Невилл быстро его отпустил и отступил на шаг, стараясь скрыть румянец.
– Следуйте за мной, джентльмены, — сказал Северус, отворачиваясь, чтобы скрыть улыбку. Несколько мгновений спустя все трое ступили в магазин, где их сразу же встретил сам палочкодел и его голубые глаза. Почувствовав неловкость Невилла, Гарри подмигнул своему другу и подтолкнул его вперед.
– Мистер Лонгботтом! — поприветствовал Невилла старик. — Профессор Снейп поведал мне о Ваших… весьма своеобразных обстоятельствах. Мне было интересно, почему Вы так и не зашли ко мне за своей первой палочкой! — признался палочкодел, призывая все ту же серебряную рулетку, которую Гарри запомнил годы назад. — Я, конечно, подумал, что Вы зашли за вашей палочкой к другому палочкоделу, но что Вы так и не получили свою собственную, молодой человек, такого я никак не ожидал!
– Я… понимаете, я… — начал Невилл, не зная, что сказать.
– Я уже сказал Вам, что у мистера Лонгботтома были личные причины пользоваться палочкой его отца, — подключился к объяснениям Северус, сжалившись над мальчиком. Невилл с трепетом посмотрел на него, а Гарри широко улыбнулся.
– Да-да, конечно, — рассеянно сказал мистер Оливандер. — Сейчас это не так уж важно. Считаю, лучше поздно, чем никогда! — объявил старый волшебник, начиная снимать с Невилла мерки для палочки. — А как у Вас отношения с Вашей палочкой, мистер Поттер? — спросил Оливандер, начиная искать подходящие Невиллу палочки.
– Она отлично работает, — заверил его Гарри, нежно глядя на собственную палочку.
– Поддерживаете ее в идеальном состоянии, как я вижу!
– Я стараюсь, сэр.
Палочкодел кивнул, возвращаясь с несколькими палочками для Невилла; после серии попыток они были вознаграждены дождем желтых и зеленых блесток, которые вылетели из палочки вишневого дерева.
– А вот и мы! — провозгласил палочкодел. — Тринадцать дюймов, вишня с волосом единорога! Чуть гибкая и сильная! — радостно кивнул он. — Очень хорошая палочка.
Невилл счастливо улыбнулся и посмотрел на свою палочку со слезами на глазах. Он не прекращал благодарить, пока Северус платил за палочку, пока они шли назад к Дырявому Котлу и даже когда Северус купил им перед отбытием сливочного пива. Когда они, наконец, вернулись в Хогвартс, Невилл повернулся уйти, обещая, что никому не скажет об этой прогулке. На прощание Гарри напомнил ему, что они не должны были покидать замок. Мальчик чуть не ушел прежде, чем вспомнил, что еще не отдали Гарри его подарок.
– Это пустяк, на самом деле, — сказал Невилл. — Ничто по сравнению с тем, что ты для меня сделал, но…
В ответ на бормотание своего друга Гарри закатил глаза и развернул свой подарок, чтобы увидеть…
– Карманные часы? — спросил Гарри, его глаза засияли. Это действительно были карманные часы, серебряные, с элегантными бронзовыми детальками с обеих сторон. — Как ты узнал, что они мне нравятся? — спросил он, обнимая своего друга.
– Ты всегда их носишь, так что я догадался… — пожал плечами Невилл, отступая.
– Ты все правильно угадал! — заверил его зеленоглазый волшебник. — Нев, я тебя обожаю!
После очередных взаимных пожеланий Веселого Рождества Невилл ушел в совиную башню отправлять поздравления своей семье, а Гарри задержался, чтобы провести еще немного времени с Северусом. Невилл ушел, оставив счастливого Гарри, и Северус был рад видеть, как мальчик открывается другу. В последовавшем разговоре они вернулись к изучению второй анимагической формы и наиболее вероятным кандидатурам, какие они могли выбрать; они оба сошлись на том, что форма имеет решающее значение.
|
|
|
| alchoz | Дата: Воскресенье, 16.11.2014, 18:15 | Сообщение # 35 |
|
Демон теней
Сообщений: 270
| (next part)
Несколько часов спустя Гарри покинул кабинет Северуса, обещая вернуться на следующий день, чтобы начать работать над дизайном его метлы, а его мысли были заполнены разными видами хищных птиц. Он поднялся по лестнице в Гриффиндорскую Башню всего за несколько минут до комендантского часа. Фред и Джордж поприветствовали его на входе, их лица были красными и возбужденными, свидетельствуя об игре в снежки, с которой они, похоже, только что вернулись. Фред подбил его сыграть в подрывного дурака, и именно этим они и занимались, пока на замок опускалась ночь, а скоро к ним присоединился счастливый Невилл, который поздоровался с ними и смеялся каждый раз, когда карты на столе взрывались.
Около десяти в гостиную вернулся Перси, красный и сердитый, и только тут Гарри понял, чего ему не хватало: он нигде не видел своего брата.
– Ты в порядке, Гарри? — спросил сидевший на диване Невилл. — Ты побледнел.
– Простудился, наверное, — немного рассеянно отозвался Гарри. — А никто не знает, где мой брат?
– Где и наш, видимо, — предположил Фред, оглядывая комнату. — Гермионы тоже нет. А ведь уже комендантский час! — ухмыльнулся Фред, и Гарри вздохнул. Стоило только отвернуться, как они тут же ушли.
Мужская часть золотого трио вернулась только через час, сообщив, что Гермиона заболела и они отвели ее в лазарет. Они выглядели довольно подавленными, и на следующее утро Северус подтвердил, что если черный мех, острые уши и хвост были симптомами нового вида гриппа, то да, Гермиона заболела.
– Так ты думаешь, они все-таки использовали Оборотное? — спросил Гарри, тщательно придавая форму первой из ясеневых ветвей, которые Северус ему подарил, по-индийски сидя на толстом ковре в кабинете мастера зелий, перенаправляя свою энергию на дело, чтобы не проклясть кого-нибудь.
– Похоже на то. Но зелье не предусмотрено для превращения в животное, что, похоже, и попыталась сделать мисс Грейнджер. Хотя скорее всего это все же был несчастный случай, — подытожил Северус.
– Тогда, значит, ты думаешь, что у Адриана и Рона оно сработало? — в какой-то степени он даже впечатлился; Оборотное было одним из самых сложных зелий, а кроме того чтобы украсть ингредиенты, Адриану, Рону и Гермионе нужно было как-то достать рецепт.
– Весьма возможно; даже такие тупицы как Крэбб и Гойл запомнят, как они оказались запертыми в кладовке и без обуви. И я думаю, что во время их разговора с Малфоем они были без сознания в этой самой кладовке, — ухмыльнулся себе под нос Северус.
– Похоже, мой брат с компанией тоже ищут Наследника Слизерина, — предположил Гарри, выбирая из серебряных инструментов скальпель поменьше, чтобы закончить с деталями на рукоятке.
– Как думаешь, что они узнали? — спросил Гарри.
– Возможно, то же, что и я.
Гарри кивнул. На следующий день после их разговора об услышанной им змее Северус упомянул, что прежде, пятьдесят лет назад, Комнату уже открывали и тогда вину возложили на Хагрида, за что его отчислили и сломали палочку. Дамблдор, конечно, никогда в это не верил, он нанял Хагрида школьным лесником. И любой, кто когда-либо встречал Хагрид, мог засвидетельствовать, что ему присуща не только любовь к опасным существам — что, вероятно, и было изначальной причиной всех его неприятностей — но и золотое сердце.
Северус также узнал, что происходившее в то время привело к смерти и почти привело к закрытию школы; до сих пор было неясно, кем была умершая девочка — а это была именно девочка — поскольку Альбус и Минерва, которые были в школе в то время, договорились об этом не распространяться. Но Хагрида поймал префект по имени Т.М. Реддл. У директора, казалось, всегда исчезал из глаз блеск, когда он упоминал об этом инциденте.
– А что за персонаж этот Реддл? — спросил Гарри, тщательно взвешивая создаваемую метлу.
– Единственное, что я смог о нем найти, это что он был старостой, получил награду за арест Хагрида и Медаль за Магическую Многопомощь**, — поделился Северус. — После этого он, похоже, исчез с лица земли. Альбус как обычно что-то знает, но не делится, тоже как обычно, могу добавить.
Гарри кивнул и задумчиво посмотрел на различные прутья на полу.
– Он должен был быть настоящим мерзавцем, раз обвинил в нападении Хагрида, — решил Гарри, на что Северус согласно хмыкнул. — Береза или дуб?
– Прошу прощения? — непонимающе переспросил Северус.
– Извини, я имею в виду для хвоста метлы, — пояснил Гарри.
– А. Без понятия; это имеет значение?
– Огромное, поверь мне, — сообщил Гарри, раздумывая над выбором.
– Тогда положись на интуицию.
– Значит, береза, — решил Гарри, поднимая несколько прутьев.
– Ты добился в этом деле определённых успехов, — заметил мастер зелий.
– Ну, фактически, сама конструкция, как только покончишь с расчетами, это самая легкая часть. Проблемы начинаются при накладывании заклинаний.
Северус только закатил глаза; естественно, Гарри думал, что конструкция метлы — это легко. Он воспитал гения.
Первого февраля Гермиона покинула лазарет — мадам Помфри освободила ее на следующий день после того как та перестала откашливать комки шерсти.
Школа притихла, что естественно при наличии двух окаменевших учеников, мандрагоры прекрасно росли, а Локхарт давненько не творил ничего глупого. Но Гарри не особо заострял на этом внимание. Его интересовала книга. Само по себе не удивительно; необычной была сама книга.
Она не была чем-то особенным; всего лишь простой дневник, который выглядел слишком старым, чтобы принадлежать его брату. Но именно Адриан его носил, и именно на нем он, похоже, и сосредоточился в последнее время. Но до четырнадцатого февраля и кошмарного фиаско, которым обернулась валентинная деятельность Локхарта, Гарри не обращал на книгу особого внимания. Адриан тогда получил музыкальную валентинку — Гарри предположил, что это была идея близнецов Уизли — и это спровоцировало переполох, в результате которого сумка кареглазого близнеца Поттера порвалась и все его книги залило красными чернилами. И хотя Гарри видел, что дневник тоже пострадал от чернил, на нем не осталось даже пятнышка, когда Адриан его подобрал.
Отложив мысли о мести Локхарту в сторону, все равно ему в любой момент можно подлить наскоро сваренное зелье, Гарри сосредоточил свое внимание на дневнике. Но его брат тоже так поступил, и с того вечера никогда не выпускал его из виду, всегда проверяя его на переменах.
– Раздражает! — воскликнул Гарри однажды вечером за несколько дней до пасхальных каникул. Дни летели, а единственное интересное, что он сделал до сих пор, это выбрал себе вторую анимагическую форму. Это был Falco Peregrinus, он же сапсан; самая быстрая хищная птица в мире, вид, который встречается достаточно часто и не вызывает большого удивления, когда его замечают. Северус искренне согласился с предложением и закупался всякими сведениями, какие только мог найти об этой птице.
– А ты не думаешь, что слишком зациклился на этом дневнике? — спросил Северус, переписывая в тетрадь некоторые заметки по своему Волчьелычьему зелью; с каждым днем он был все ближе, до совершенного рецепта ему не хватало только стабилизирующего элемента, который он продолжал искать.
– Как и Адриан.
– Хотя бы задумывался, что это может быть действительно его дневник? — невозмутимо предположил мастер зелий. — Вполне естественно, что он не хочет, чтобы кто-то его прочитал.
– Адриан не из тех, кто ведет дневник, — возразил Гарри, рассеянно добавив несколько рун к составляемому сигилу.
– Кто его знает, Гарри.
Но зеленоглазый волшебник оказался прав: однажды, вернувшись с квиддичной тренировки, Адриан обнаружил, что его сундук открыт, а дневник исчез. Дневник Реддла — Гарри услышал, как Рон его так назвал.
– Я слышал это совершенно отчетливо, я клянусь! — воскликнул Гарри.
– Я верю тебе, Гарри, — отозвался Северус, размышляя, пока юный гриффиндорец расхаживал по его кабинету туда-сюда.
– Все это время он был там, прямо у меня под носом! — воскликнул мальчик. — И что теперь?
– Ты знаешь, что это значит, верно? — торжественно спросил Северус, пытаясь сформулировать свой ответ. — Кто-то не хочет, чтобы написанное в этом дневнике стало известно.
– И только гриффиндорцы знают пароль от гостиной.
– Точно, — согласился мастер зелий. Теперь все стало намного более запутанным.
_______________________
* Как я понял, это на старом английском, он же англосаксонский или древнегерманский. В разрезе магии это может иметь смысл, всё-таки письменно этот язык начинался как рунический, но потом перешел на латинские буквы с примесью. Мой бедный мозг…
Scinncræft — магия, колдовство
Drence — напиток
Bréowan — зельевар
В общем, Колдовской Напиток Зельевара
** Медаль за Магическую Многопомощь (Medal of Magical Merit) — да, коряво. Никто не подскажет синоним слову «заслуги» на букву «М»?
*** Сапсан действительно много где встречается. Фактически, только на Антарктиде и в Новой Зеландии этого сокола и нет, а так хоть в Африке, хоть в тундре, недавно в Москве на МГУ пара гнездилась. Но при этом все равно занесен в Красную книгу и запрещен к продаже. Самая быстрая птица и вообще самое быстрое существо на Земле.
|
|
|
| alchoz | Дата: Воскресенье, 16.11.2014, 18:19 | Сообщение # 36 |
|
Демон теней
Сообщений: 270
| Министр, Тайная Комната и совсем-не-маленькие пауки
Четко накануне последней квиддичной игры года состояние дел сменилось со сложного на почти отчаянное. Гарри как раз собирался выйти на поле, когда профессор МакГонагалл остановила покидавшую раздевалку команду. Гермиона и префект Равенкло были найдены окаменевшими у самой библиотеки. Лили и Джеймс сделали все возможное, чтобы успокоить готового взорваться Адриана, а вот Гарри больше заинтересовало то, что Гермиону обнаружили с зеркалом в руке.
– Я идиот, — сообщил Северус, когда Гарри упомянул зеркало.
– Я решительно не согласен, — возразил мальчик.
– Нет, так и есть; двенадцатилетняя ученица сообразила раньше меня.
– Сообразила что?
– Что это за змея, — объяснил Северус, протирая глаза.
– Ты знаешь, что это за змея?
– Это василиск, Гарри. Гребаный василиск! — воскликнул Северус; что вызвало у Гарри ожидаемую реакцию: мальчик побледнел и медленно сполз по спинке кресла.
– Но взгляд василиска не просто превращает в камень, он… ну конечно, — Гарри затих, вспоминая сцены преступлений: залитый водой пол, камеру Колина, зеркало Гермионы и даже Почти Безголового Ника. — Никто не смотрел прямо на василиска, верно? Я имею в виду, кроме Ника, но он и так мертв.
– Читаешь мои мысли. И когда петухов убили… Как я этого не понял? — задался вопросом мастер зелий, определенно сердясь на себя.
– Потому что, когда человек слышит стук копыт, он думает о лошадях, а не о тестралах, — устало сообщил Гарри. — Мы знали, что змея парализовала учеников, поэтому мы искали змею, которая может парализовать учеников, а не ту, которая могла бы это сделать, но только если ей не повезет. И я думал, что василиски вымерли.
– Теоретически так и есть, — согласился Северус.
– Напомни мне поделиться этой информацией с окаменевшими жертвами, когда они очнутся.
Северус чуть заметно ухмыльнулся.
– Обязательно так и сделаю. — Мастер зелий сел на угол стола, скептически глядя на Гарри. — Я кое-чего не понимаю.
– Чего?
– Василиски — огромные змеи; как такая может ползать по замку? — спросил Северус. — Кто-то должен был заметить.
– Я не знаю, — задумчиво ответил Гарри. Он вспомнил те инциденты, когда слышал голос в своей голове. — Ну, я слышал, как он говорил за стенами. Потому я сначала и подумал, что это привидение. — У Северуса дернулся левый глаз. — Что?
– Я больше никогда ни за что не буду принимать душ в этом замке, — решительно заявил мастер зелий, уже планируя, как будет возвращаться домой в Силбриф по меньшей мере раз в день.
– Почему? — спросил Гарри, а затем до него дошла мысль Северуса. — Трубы? Ты думаешь, что василиск передвигается по трубам? — эта мысль заставила мальчик содрогнуться; вдруг воспоминания о теплых душах, которые он принимал всю зиму, вызвали у него дрожь отвращения.
– А как еще? — спросил Северус, пытаясь забыть, что он только несколько часов назад принял душ.
Информация, что это за змея, никак не облегчила ситуацию. Следующие несколько недель после того, как Гермиона обратилась в камень, все, казалось, стало еще мрачнее, чем прежде. Единственным жизнерадостным человеком оставался Локхарт, который был убежден — и пытался убедить в этом всех остальных — что именно он послужил причиной, по которой нападения прекратились. Гарри заметил, какие Рон и его брат бросали на Гарри* странные взгляды, подтверждая его подозрения, что дневник действительно содержал информацию, указывающую, что это Хагрид много лет назад выпустил чудовище Слизерина.
Глупо, подумал Гарри, и его брат, кажется, разделял его мнение; у него только появилось робкое желание расспросить обо всем Хагрида, он не видел в великане угрозы. Гарри считал, что эти колебания к лучшему: чем меньше его брат обо всем этом знает, тем дальше он остается от опасности. Но Адриан придерживался абсолютно противоположного мнения; ближе к ночи он решился, и зеленоглазый волшебник последовал за своим близнецом и Роном, когда они направились к хижине Хагрида. Ну, если быть точным, он скорее последовал в общем направлении, рассекая ночное небо на своем Нимбусе, так как они были под мантией-невидимкой; у него не было времени, чтобы повесить на своего брата следящее заклинание — и даже если бы он это сделал, оставался шанс, что тот был обучен уже достаточно, чтобы узнать об этом — но он слышал, куда они направлялись.
Вот он увидел сверху, как Хагрид открыл дверь, чтобы поприветствовать их, и оба мальчика вошли в дом. Даже его слух не был достаточно хорош, чтобы расслышать, о чем говорили внутри, но он не осмеливался подлететь поближе. И хорошо, что он этого не сделал, потому что несколько мгновений спустя его внимание привлек свет лампы. Кто-то шел от замка к хижине Хагрида.
Гарри прижался к своей метле и спрятался за хижину, параллельно крыше, даже не смея прикоснуться к прутьям, из которых она была сделана. Тем не менее он осмелился сместиться немного влево, чтобы посмотреть на две приближавшиеся фигуры; он не смог сдержать своего любопытства, когда увидел струящиеся серебряные волосы и длинную бороду, которые могли принадлежать только директору. И, возможно, Мерлину, подумал Гарри, но шансы, что он тут появится, были весьма невелики.
Так, если это действительно директор, то с кем же он там? Человек был заметно ниже и толще Дамблдора, одет в замысловатый наряд отвратительного горчичного цвета, венчавшийся шляпой-котелком. Сердце Гарри дало сбой: что Корнелиус Фадж, Министр Магии и невероятный придурок, делал в Хогвартсе? Когда Дамблдор подошел и постучал в дверь, он сильнее прижался к крыше; услышав в доме тихую возню, он понял, что Адриан и Рон постарались спрятаться, прежде чем Хагрид откроет дверь. Пока Гарри раздумывал, стоит ли ему спуститься к окну, чтобы попытаться подслушать, о чем там говорят, появилась третья фигура — мужчина в длинной черной дорожной мантии и с серебристыми светлыми волосами тоже направился к хижине.
Люциус Малфой? Волосы у Гарри на затылке встали дыбом и его пробило дрожью, которая не имела ничего общего с холодным ветром. Появление Люциуса Малфоя всегда было не к добру, и разбитая летом губа мистера Уизли тому свидетельство. Однако он сделал хоть что-то хорошее: он оставил дверь открытой. И едва Гарри услышал, о чем они говорят, как сразу же об этом пожалел. Хагрида арестовывали, а Дамблдора выдворяли из школы. Мы обречены, абсолютно убито подумал он.
– Ох, ладно, видишь ли, Люциус… — прозвучал из открытой двери дрожащий голос Фаджа. Министр хотя бы понимал, что он не в состоянии справиться с происходящим в школе без Дамблдора. — Отстранение Дамблдора — нет, нет — это последнее, что нам сейчас нужно…
Но он, похоже, пока оставался в неведении по поводу намерений Малфоя. Ну, один против двоих — достаточно хороший счет, если так посмотреть. Но у Малфоя не заняло много времени, чтобы показать, как он может ловко обойти возражения Министра; зеленоглазый волшебник вообще не понимал, как этого человека могли избрать. Судя по всему, уверений Малфоя, что все двенадцать попечителей согласились на отставку директора, оказалось для него достаточно.
– И сколько ж ты запужал да зашантажил, коль они согласились, а, Малфой? — заорал Хагрид, и Гарри — даже поморщившись от его громкого голоса — мысленно ему аплодировал.
– Ну-ну, ты же понимаешь, что подобный нрав однажды принесет тебе неприятности, Хагрид, — с сарказмом указал мистер Малфой. — Я бы посоветовал тебе не кричать так на охранников Азкабана. Им это очень не понравится.
Гарри был готов проклясть этого человека. Вот делать нечего, только кричать там, где есть дементоры, чтоб они все к тебе в гости зашли.
– Нельзя гнать Дамблдора! — орал Хагрид. Клык тихо выл, но Малфоя все это совершенно не трогало. — Он уйдет, так у магглорожденных и шанса не станет! Тут же ж всех убьют!
– Успокойся, Хагрид, — твердо сказал Дамблдор, прежде чем обратиться к Люциусу Малфою: — Если попечители хотят моего отстранения, Люциус, я, конечно, отойду в сторону…
– Но… — заикнулся Фадж, не веривший, что кто-то еще спасет его пышное звание. Типично, подумал Гарри; когда-то этот человек хотел без суда приговорить Северуса, и ему же не хватало смелости возразить настоящему Пожирателю Смерти.
– Нет! — прорычал Хагрид. Если все так и продолжится, Гарри готов прибавить свои возражения. У Северуса тоже выдастся жаркий денек, это уж точно.
– Все же, — сказал Дамблдор, очень медленно и четко, чтобы никто из них не пропустил ни слова, — имейте в виду, что я никогда по-настоящему не покину эту школу, пока здесь есть хоть один верный мне человек. И помните, что в Хогвартсе всегда помогут тому, кто об этом просит.
Что это было, подумал Гарри. Может, Дамблдор знает, что Адриан и Рон с ними в комнате? А о нем он тоже знает? Потом он посмотрел на кольцо, как всегда опоясывающее большой палец; никогда еще его так не радовала возможность скрыть свой магический след.
– Удивительно сентиментально, — снова нежным шелком прозвучал голос Малфоя. — Всем нам будем не хватать твоего, эм, очень особого взгляда на вещи, Альбус, и будем надеяться, что под руководством твоего преемника все эти, м-м, убийства прекратятся.
С тем он и покинул помещение, поклонившись уходящему Альбусу. Хагрид и Фадж все еще оставались внутри, и Гарри смог ясно услышать, как полувеликан провозгласил:
– Если ктой-то хочет кой-че узнать, им бы всем, значится, пойти за пауками. Эти точно выведут! Вот и все, че я сказать хотел.
Пойти за пауками? Это что еще за совет? Хотя правда, пауки вообще-то боятся василисков, но Хагрид не мог знать, что это было за чудовище. Да и как пауки вообще могут помочь?
Решив не задерживаться для осмысления открывшихся фактов, Гарри полетел к школе кружной дорогой, чтобы не попасться никому на глаза, пока он не ступил осторожно в главный холл. Вместо того чтобы подняться по Парадной Лестнице, он направился прямиком к кабинету Северуса; на этот раз он верно предсказал реакцию мастера зелий: Северус пришел в ярость, угрожающе сжимая палочку в руке. Что-то подсказывало Гарри, что как только он выйдет из кабинета, Северус вытащит свой палаш и начнет крушить в комнате все подряд. И верно, одетый в черное профессор именно так и поступил.
Последующие дни оказались предсказуемо мрачными. Драко важно расхаживал по школе и даже дошел до того, что заявил, что попросит своего отца поддержать кандидатуру Северуса на пост директора школы, поскольку профессор МакГонагалл — которая замещала директора — надолго не задержится. Северус принял его высказывание с плотно сжатыми в ухмылке губами, что любой, кто хорошо его знал — то есть Гарри — легко мог перевести это как:«Я бы врезал тебе котлом по голове, но это бы лишило меня прикрытия и, возможно, стоило бы мне работы».
Невилл над своим почти завершенным зельем обменялся с Гарри сердитым взглядом; теперь, поучившись у Гарри, он стал намного лучше разбираться в зельях, а его страх перед Северусом ослаб. Мастер зелий стал с мальчиком менее осторожным, поскольку, в свою очередь, меньше боялся, что гриффиндорец взорвет котел, что значило, что ему уже не нужно обращать на него так много внимания во время занятий. Невилл, демонстрируя интуицию, которую Гарри постепенно в нем открывал, осознал причину, по которой Северус раньше так часто над ним нависал.
Потом он снова удивил Гарри, ничего не комментируя, а только принимая все с ходу, просто корректируя свои взгляды, а не зацикливаясь на предрассудках. Зеленоглазый волшебник невероятно гордился своим другом, так же, как некогда своим братом, когда Адриан начал впервые осваивать основы защитных чар. С тех пор минули годы, и Гарри не ожидал снова почувствовать что-то такое; друзья — это семья, которую ты выбираешь сам, эхом прошелестел в голове тихий голос, до странности похожий на голос Николаса, и мальчик улыбнулся и в свою очередь скорректировал свои взгляды. Может быть, в этих словах есть доля правды.
Вторым исключением из общего правила оказался как никогда раздражающий Локхарт, который открыто заявлял, что с самого начала подозревал виновность Хагрида, и поливал его грязью при любом удобном случае. Не сдержавшись, Гарри подлил ему немного того зелья, которое они с Северусом придумали несколько месяцев назад, специально на такой вот случай. И по общему мнению, Локхарт выглядел по-настоящему разбитым в тот день, когда во время обеда прямо в Большом Зале глотнул из своего стакана, после чего обрел лимонно-зеленый цвет волос и покрылся ужасными прыщами. Северус покосился на Гарри, слегка склонил голову и попытался спрятать смех в своем стакане воды. Весь Большой Зал разразился смехом, даже персонал был не в состоянии скрыть свое веселье. Флитвик чуть не упал со стула, пытаясь сдержать смех, глядя на что угодно кроме Локхарта, а профессор МакГонагалл откровенно похихикивала.
– Ты это сделал, — сказал Адриан, благоговейно распахнув направленные на брата глаза, остальные гриффиндорцы за столом последовали его примеру, большинство их них смотрели на Гарри, как будто никогда прежде его не видели. — Ты правда это сделал!
– Я говорил, что так будет, — сообщил Гарри, спокойно потягивая свой тыквенный сок.
– Круто! — воскликнул Рон, не в силах отвести глаз от Локхарта, который только что понял, что произошло, и испустил испуганный — и довольно пронзительный — вопль.
– Настоящий джокер, — пробормотал Фред.
– Мы снимаем перед Вами шляпы, сэр, — добавил Джордж, когда Локхарт под общий смех бросился к дверям. Невилл, который единственный был заранее осведомлен и знал, куда смотреть, чуть не рухнул на пол, держась за бока от смеха. Гарри должен был догадаться, что этот день не может завершиться на такой же счастливой ноте.
Пока они были на Гербологии — и после того как Эрни Макмиллан, один из хаффлпаффцев, которые были вернейшими приверженцами версии, что Адриан наследник Слизерина, извинился за свое поведение в последние несколько месяцев — Адриан и Рон наконец увидели колонну пауков, марширующую в сторону Запретного Леса. Адриан указал на них посеревшему Рону и начал шептать о пауках и что они должны последовать за ними, из-за чего Эрни растерянно на них глянул, а Гарри чуть в шоке не перерезал пополам Абиссинскую Смоковницу, когда услышал упоминание о Запретном Лесе, растение спасло только стремительное вмешательство Невилла. Он мог поклясться, что правый глаз у него дергался, когда он следовал за ними в школу; теперь ему надо будет следить и постараться убедиться, что они не заинтересуются еще и лесом. Мило.
– В чем дело, Гарри? — спросил за ужином Невилл, наблюдая за своим другом, который с каждой минутой становился все более и более задумчив.
– У меня такое ощущение, что мой брат собирается сделать что-то очень глупое, Нев, — прошептал Гарри в ответ, вызвав у друга скептическую мину.
– Мне кажется, или он частенько так поступает? — спросил мальчик, отчего его зеленоглазый друг чуть улыбнулся.
– Ты проницателен, — признал Гарри, думая, что ему нужно добраться до Северуса настолько быстро, насколько это в человеческих силах.
– Они хотят сделать что? — тупо переспросил Северус, когда Гарри сообщил ему о подслушанном им разговоре.
– Я бы не хотел это повторять. Я все еще надеюсь, что они надо мной подшутили или еще что-нибудь.
– Мы должны о них рассказать, — Северус задумался, а затем отказался от своей идеи. — Но что мы скажем: профессор МакГонагалл, двое ваших учеников в одну из ближайших ночей сбегут в Запретный Лес, но мы не можем сказать, почему и откуда нам это известно?
– Звучит не очень хорошо, — признал Гарри. — Ну, я всегда могу проследить за ними и позвать тебя, когда они попытаются уйти…
– У меня каждую ночь до четырех обход с Флитвиком, — устало напомнил ему мастер зелий. — Минерва думает, что даже учителям небезопасно патрулировать замок в одиночестве, раз Дамблдора нет.
Гарри глубоко вздохнул.
– Так что же нам делать? Позволить им сбежать в лес, наполненный Мерлин знает какими существами, пока мы сидим сложа руки и ничего не делаем? — разочарованно спросил мальчик. — Нет, я прослежу за ними на моей метле, когда они пойдут.
Северус слегка побледнел; он знал, что чем-то подобным все и закончится.
– Гарри, Запретный Лес…
– Небезопасен? — спросил зеленоглазый волшебник. — Конечно, нет! Вот почему я не позволю Адриану и Рону идти туда в одиночку. У Рона даже палочка нормально не работает, представляешь?!
– Слушай, Гарри…
– Я все время буду на моей метле, и со мной будет моя палочка. Я тренировался для этого, Сев, и если все пойдет плохо, я просто превращусь в волка и сбегу.
Не то чтобы Гарри не прав, подумал Северус. И было бы лицемерием учить его все эти годы, а потом запрещать делать то, чему он обучен, когда в этом возникает необходимость. Хотя мастер зелий сознавал, что у него случится приступ паники, если он узнает, что его сын оказался там без него.
– Мне это не нравится, — в конце концов сообщил он.
– Мне тоже, — согласился Гарри. — Но я не вижу другого выхода.
– Может, они вообще туда не пойдут, — рассудил Северус, пытаясь успокоить нервы. Гарри кивнул в знак согласия, думая, что это маловероятно. Мастер зелий тоже это понимал.
– Спасибо, папа, — тихо сказал Гарри, обнимая Северуса, прежде чем повернуться и уйти в Гриффиндорскую Башню, пока не наступил комендантский час.
Как и ожидалось, Адриан и Рон не только последовали своему плану, они еще и сделали это той же ночью. Не прошло и двух часов после слов Гарри, что он последует за своим братом в лес, как ему пришлось сделать именно это, полетев за двумя мальчиками, направлявшимися к хижине Хагрида. На этот раз они снова захватили с собой мантию, но, как догадался Гарри, они не захотели нести ее с собой в лес и не придумали ничего лучше, чем оставить ее у Хагрида. И действительно, спустя минут пятнадцать дверь дома лесничего открылась, и через несколько мгновений два молодых волшебника и Клык, борхаунд** Хагрида, покинули безопасность дома и направились к лесу. Гарри коснулся своей палочки, убеждаясь, что она по-прежнему находится в кобуре, и полетел аккурат за ними.
В тот момент, когда он задался вопросом, как, ради всего святого, он сможет за ними проследить, Адриан зажег на палочке Люмос, прилично освещая путь им обоим. Первые полчаса прошли относительно спокойно, учитывая ситуацию и тот факт, что, к ужасу Гарри, два мальчика и собака покинули лесную тропинку, по которой до этого шли. Испуганный взвизг Рона почти заставил его нырнуть к земле, но это оказалось ложной тревогой; похоже, они нашли Форд Англия мистера Уизли, который разбили, врезавшись в Дракучую Иву в начале учебного года; пока все хорошо, подумал Гарри. И снова такое положение вещей продержалось недолго; зеленоглазый мальчик услышал их раньше, чем увидел. Большие черные пауки окружили под ним двоих волшебников, и прежде чем ему удалось издать хоть один звук, они схватили Адриана, Рона и Клыка и потащили их глубже в лес.
Сердце Гарри билось как сумасшедшее, когда он последовал за пауками в лесную чащу, заполненную щелканьем их клешней, что частично облегчило ему задачу. Он не решился бросить заклинание, боясь случайно угодить в брата или Рона, но уже постепенно терял терпение, когда пауки наконец остановились перед каким-то низким сооружением, похожим на сверкающий серебром в лунном свете белый купол, расположившимся на лесной поляне. Пауки отпустили двух мальчиков, благополучно невредимых, разве только немного взъерошенных, на лесную землю. И именно тогда, когда Гарри задумался, как лучше всего их оттуда вытащить, пауки заговорили, снова и снова повторяя одно-единственное слово.
-Арагог! Арагог!
Говорящие пауки? Гарри крепко зажмурился; что акромантулы делают в Британии? То же самое, что василиск, напомнил ему внутренний голос. И как раз вовремя — Арагог, седеющий паук размером с небольшого слона, показался из глубин паутинного купола. Он приказал съесть Адриана и Рона за то, что разбудили его, но кареглазый близнец Поттер выкрикнул, что они друзья Хагрида, и тогда главный акромантул отозвал свой приказ.
Таким образом, Гарри сидел на метле, слушая рассказ о том, как Комнату открыли в прошлый раз, и пусть Хагрид действительно прятал паука в замке, он не был тем чудовищем. Он довольно предсказуемо отказался назвать им имя чудовища Слизерина, потому что акромантулы давным-давно решили никогда даже не произносить слово «василиск». Однако был и кусочек новой информации: девочка, которая умерла, когда Комната была открыта в первый раз, была убита в туалете. За несколько минут Гарри мысленно увязал все обрывки; если предположить, что девочка так и не покинула школу — учитывая то, как она умерла — то ею могло быть лишь одно привидение. Гарри слышал рассказы о Плаксе Миртл, а его брат в этом году даже упоминал о ней несколько раз, и оглядываясь назад, Гарри понял, что, должно быть, именно в ее туалете эти трое варили Оборотное зелье. Возможно, теперь у них наконец появилась зацепка.
Однако все мысли о Комнате мгновенно вылетели из головы, едва Арагог отдал очередной приказ, и Адриан с Роном попытались сбежать. Судя по всему, его решение не позволять своим сыновьям и дочерям съесть Хагрида не распространялось на его друзей.
– Но я не могу отказать им в свежем мясе, когда оно само пришло в наше гнездо, — именно так он и сказал. Гарри сжал свою палочку, когда Адриан обернулся и посмотрел на стену огромных пауков, которые сгрудились за их спинами. — Прощай, друг Хагрида.
Неожиданно яркий луч света озарил поляну и появился автомобиль мистера Уизли. Его дверцы открылись, Адриан, Рон и Клык запрыгнули внутрь, и он унес их прочь, сбивая стоявших на его пути пауков. Гарри нырнул и зигзагами последовал за ними сквозь деревья. Пауки, казалось, догоняли их, и зеленоглазый волшебник, достав палочку, начал бросать самые сильные проклятия и заклинания, какие мог вспомнить. Когда Хагрид вернется, он обнаружит, что поголовье акромантулов определенно уменьшилось, но Гарри это волновало меньше всего.
Странная колонна еще несколько долгих минут продолжала в том же духе: автомобиль прокладывал себе дорогу через пауков, а Гарри рвал на куски тех, которые пытались подобраться с тыла. Акромантулы не понимали, откуда летят заклинания, но у них не было времени об этом задуматься, ведь едва они останавливались, как в них попадали. Наконец автомобиль выбрался из леса и выбросил своих пассажиров на землю, потом повернулся и исчез — в еще худшем состоянии, чем был раньше — среди толстых стволов. Краткий миг двое потрясенных мальчиков сидели на земле, глядя друг на друга, а потом перепуганный Клык бросился в хижину Хагрида.
Все это время Гарри парил на метле чуть выше линии деревьев, тяжело дыша, как будто пробежал марафон, а его руки дрожали от плескавшегося в крови адреналина. Не позволяя себе слишком много думать, он полетел прямо к школе и приземлился на астрономическую башню, которая была гораздо ближе к гостиной Гриффиндора, чем главный холл. Полная Дама недовольно на него посмотрела, когда он проговорил пароль, но Гарри едва удостоил ее взглядом; он знал, что ее связывала магия, и она никому о нем не скажет, иначе у близнецов Уизли — а до них у Мародеров — давным-давно были бы крупные неприятности.
Гарри молча убрал метлу под кровать и стремительными движениями переоделся в пижаму. Он все еще тяжело дышал, когда забрался в кровать, и был весьма далек ото сна, когда его брат и Рон вернулись в общежитие. Его брату потребовалось полчаса, чтобы прийти к тому же, что и он, выводу о Плаксе Миртл, и за последующий трехчасовой разговор его подозрение, что они готовили Оборотное зелье в ее туалете, полностью подтвердилось.
Только за несколько часов до рассвета Гарри удалось уснуть. Весь завтрак он посматривал на своего брата, который ни на что не обращал внимания, поглощенный разговором с Роном. Во время урока Трансфигурации профессор МакГонагалл сообщила им, что экзамены начнутся через неделю; впервые Гарри даже не подумал к ним готовиться; он должен был рассказать о случившемся Северусу. Но в тот день ему не удалось к нему даже приблизиться. Сначала было объявлено, что мандрагоры созрели и что завтра окаменевшие очнутся. А еще Джинни; Гарри заметил, что весь год она становилась все бледнее и бледнее, но каждый раз, когда он хотел ее спросить, что случилось, его брат умудрялся влезть в какую-нибудь опасную глупость и отвлечь его. Но, похоже, она наконец готова была об этом поговорить.
Она сидела рядом с Роном и, кажется, пыталась найти нужные слова, чтобы сформулировать то, что хотела сказать. Три пары глаз выжидательно смотрели на нее.
– Что? — нетерпеливо спросил свою сестру Рон, откровенно разочарованный, что она не желает говорить. Отметив ее бледное лицо и темные круги под глазами, взгляд Гарри смягчился и он пытался ее успокоить.
– Давай, Джинни; Рон твой брат, и ты всю жизнь знаешь нас с Адрианом. Ты можешь нам сказать.
Казалось, глаза Джинни от этих слов немного вспыхнули, и она, кивнув, открыла рот, чтобы заговорить. И в эту секунду вмешался Перси, что, естественно, заставило Джинни сбежать, а он поспешно сообщил им, что Джинни хотела рассказать кое-что личное о нем и что оно никак не связано с Тайной Комнатой. Гарри, который видел страх в ее глазах, сильно в этом усомнился, но теперь ему оставалось только ждать, когда он снова увидит Джинни, чтобы самому ее спросить.
Однако вскоре его внимание снова привлекли его брат и Рон, которые, легко обманув Локхарта, избавились от его присмотра*** и попытались улизнуть в туалет Миртл. Гарри, зная, что на Истории Магии его не хватятся, подождал, пока они скроются из виду, и последовал за ними; он видел, как они обманули профессора МакГонагалл, сказав, что только хотят навестить Гермиону — быстро соображает, мысленно оценил он своего брата — и спрятался за гобеленом, пока учитель Трансфигурации, шмыгая носом пройдет мимо.
Он последовал за двумя волшебниками к лазарету — куда они теперь вынуждены были заглянуть — и терпеливо ждал, скрывшись за статуей, пока они оставались внутри. Они вышли из больничного крыла слишком возбужденные для тех, кто навещал окаменевшую жертву, и Гарри быстро выяснил, почему; Гермиона действительно поняла, чем было чудовище, и, похоже, спрятала свои записи — или страницу из книги, Гарри с трудом мог это понять с того расстояния, на котором он за ними следовал — у себя; полное невезение, подумал он, что Адриан нашел страницу сегодня.
Он ненадолго успокоился, когда два мальчика, похоже, решили пойти с этой информацией к профессору МакГонагалл. Его спокойствие мигом улетучилось, когда усиленный волшебством голос профессора Трансфигурации пролетел по школе, призывая студентов вернуться в гостиные своих факультетов, а учителей в учительскую. К его ужасу, Адриан и Рон уже вошли в учительскую и, по-видимому, спрятались за вешалкой для мантий, стоявшей в комнате слева. Гарри едва успел закрыть дверь небольшого гардероба у входа в помещение, когда начали прибывать учителя. Не веря, что он снова оказался в такой ситуации, он замер и прислушался, вглядываясь в щель между дверцами. Кто-то выглядел испуганным и устрашенным, кто-то растерянным, а лицо Северуса представляло собой совершенно равнодушную маску. И все они ожидали профессора МакГонагалл.
– Это произошло, — сказала она в притихшей учительской. — Чудовище забрало ученика. В саму Комнату.
Профессор Флитвик пискнул, сползая по спинке своего кресла. Профессор Спраут закрыла рот ладонью. Северус, на секунду потеряв каменное выражение лица, с силой вцепился в спинку стула и произнес:
– С чего такая уверенность?
– Наследник Слизерина, — сказала очень бледная и трясущаяся профессор МакГонагалл, — оставил новое сообщение. Прямо под первым. «Ее скелет навечно останется лежать в Комнате».
Профессор Флитвик расплакался, мучительные рыдания сотрясали его маленькое тело.
– Кто это? — спросила мадам Хуч, обессилено осев в кресле. — Который из учеников?
– Джинни Уизли, — сказала профессор МакГонагалл. Гарри не мог даже попытаться представить, каково в этот момент Рону. — Мы должны завтра же отправить всех учеников по домам, — сказала профессор МакГонагалл. — Для Хогвартса это конец. Дамблдор всегда говорил…
Дверь учительской вновь распахнулась. Единственное безумное мгновение Гарри был уверен, что появится Дамблдор. Но вошел сияющий Локхарт. Никогда еще Гарри не хотел его так сильно проклясть.
– Очень извиняюсь — задремал — а что я пропустил? — казалось, он не замечал, что другие учителя смотрели на него с чем-то удивительно похожим на ненависть. Северус шагнул вперед и Гарри узнал его взгляд: именно так он смотрел, когда тренировался со своим палашом.
– А вот и нужный человек, — сказал он холодно. — Тот самый человек. Чудовище захватило девочку, Локхарт. Забрало в саму Тайную Комнату. Наконец-то твой час настал.
Локхарт побледнел, отступая на шаг, как будто его поразило невидимым заклинанием.
– Верно, Гилдерой, — вмешалась профессор Спраут, Гарри никогда бы не смог себе представить, что эта покладистая женщина может быть такой злой. — Разве ты не говорил только вчера вечером, что ты все это время знал, где вход в Тайную Комнату?
– Я… ну, я… — пролепетал Локхарт.
– Да, разве ты не говорил мне, что знаешь, что там внутри? — добавил профессор Флитвик.
– Я г-говорил? Я не помню…
– Конечно, я помню, как ты сожалел, что не успел прибить чудовище, пока Хагрида не арестовали, — продолжил наступать Северус, чему Гарри мысленно аплодировал. — Разве ты не говорил, что в эту историю зря вмешались, и что тебе должны были изначально дать возможность самому со всем справиться?
Локхарт оглядел каменные лица своих коллег.
– Я… На самом деле я никогда… вы, возможно, неправильно поняли…
– Тогда мы оставим это на тебя, Гилдерой, — сказала профессор МакГонагалл. — Сейчас подходящее время сделать все как надо. Мы гарантируем, что никто не встанет у тебя на пути. Ты сможешь взять чудовище на себя. Наконец-то получить свободу действий.
Локхарт отчаянно огляделся, но никто не спешил ему помочь. Он больше и близко не казался таким красавчиком. Его губы дрожали, а с исчезновением его обычной широкой улыбки проявились его слабый подбородок и ничтожность.
– Ч-что ж, — сказал он. — Я… я буду в своем кабинете, чтобы… чтобы подготовиться, — и он вышел из комнаты.
– Так, — сказала профессор МакГонагалл, раздувая ноздри, — этот теперь не станет путаться под ногами. Деканы должны отправиться и сообщить ученикам своих факультетов о произошедшем. Скажите им, что Хогвартс-экспресс завтра первым делом отвезет их домой. Остальные, пожалуйста, убедитесь, что ни один ученик не находится вне своего общежития.
Преподаватели встали и вышли один за другим. Гарри подождал, пока его брат и Рон не выйдут первыми — Адриан поддерживал своего испуганного друга. Гарри бросился в свою гостиную, а его мозг заработал на полную мощность; он должен был послушаться своих инстинктов; Джинни действительно что-то знала о Комнате, и теперь ее причастность вышла ей боком.
Оставшаяся часть дня прошла мучительно медленно; обычно громкая, семья Уизли теперь представляла собой лишь тень былого, и Гарри чувствовал отсутствие Джинни сильнее, чем когда-либо. Он знал, что его брат не останется на месте, ничего не делая, и то же самое касалось Рона. И действительно, не заботясь, что они не одни в гостиной, они встали и покинули прочих гриффиндорцев, слишком поглощенных своими мыслями, чтобы обращать на них внимание, намереваясь встретиться с Локхартом и рассказать ему все, что знали. Гарри отправился за ними, едва прихватив мантию-невидимку; было глупо следовать за ними в неизвестность, но его брат может оказаться в опасности, если их оставить в одиночестве. Так что он присутствовал, когда Адриан распахнул дверь в комнату Локхарта, и как же взъярился его брат, когда узнал, что учитель Защиты сбегает. Позже он задавался вопросом, с чего он вообще взял, что тот будет действовать как-то иначе.
Адриан и Рон под прицелом палочки отконвоировали обезоруженного Локхарта в туалет Миртл, игнорируя его протесты и жалобы. Они нашли Плаксу Миртл, которая была только рада им помочь, когда они спросили ее о том, как она умерла. Она рассказала о непонятном языке, который услышала, когда пряталась в туалете, и Гарри сразу понял, что это был змеиный язык. Потом она сказала, что вышла, чтобы сказать чужаку уйти, так как минимум один из них был мальчиком, а затем, увидев два ярких желтых глаза у раковины, на которую она им тут же указала, она умерла. Адриан подошел к раковине, Гарри вплотную приблизился к нему. У основания одного из кранов обнаружилась выгравированная змея, и Миртл заявила, что он никогда не работал.
Адриан и Рон постарались сделать все возможное, чтобы открыть вход, но у них абсолютно ничего не получилось; теперь Гарри был уверен, что открыть Комнату может только змееуст. Однако проверить свою теорию при всей этой толпе не представлялось возможным.
– Да что ж оно не открывается? — воскликнул Рон, не замечая, как Локхарт отступил к двери.
– Понятия не имею, — ответил Адриан, пристально глядя на выгравированную змею. Локхарт был все ближе к выходу.
– Может быть, ты все делаешь неправильно… — попыталась указать Миртл, заработав неприязненный взгляд от Рона, который грубо сказал ей отвалить. Миртл завыла и нырнула в свой толчок, покидая туалет.
– Хоть от нее избавились, — пробормотал Рон.
– Открывайся ты, глупая Комната! — воскликнул Адриан, пнув раковину. Локхарт развернулся и бросился прочь из туалета.
– Он убегает! — воскликнул Рон и погнался за блондинистым профессором, и Адриан стремительно шагнул за ним с палочкой в руке. Гарри не стал терять времени; он подошел к раковине и задумчиво коснулся резной змейки; разок глубоко вдохнул. Стоило попытаться, подумал он, нельзя терять ни минуты. Он выпрямился и сказал:
-Откройся.
Эта простая команда прозвучала не на английском языке; вместо этого с его губ сорвался свистящий звук, когда он заговорил на языке змей. Кран засветился ярким белым светом, а затем раковина начала с грохотом двигаться и поворачиваться, пока в полу не появилось темное отверстие — труба, достаточно широкая для того, чтобы по ней соскользнул человек. Прошлогоднее воспоминание и темный люк как наяву встали перед зеленоглазым мальчиком, и он отступил назад. Он должен немедленно пойти привести Северуса. Но этому не дано было случиться.
– Адриан! — прозвучал от дверей шокированный голос Рона. — Иди посмотри! И тащи с собой этого гада!
Гарри тихо покинул свое место у раковины, позволяя Рону и Адриану, палочка которого вновь была направлена на Локхарта — за свою попытку сбежать блондин-профессор заработал разбитую губу — подойти ближе.
– Вот и вход, — пробормотал Адриан, отчего Локхарт окончательно побледнел. — Но как?
Друзья переглянулись, а Гарри переступил с ноги на ногу; конечно, что-то такое и должно было случиться. И чтоб пусто было этому Локхарту, который не смог даже толком сбежать от хогвартских второкурсников!
– Ну… — сказал Рон, его глаза засияли, словно его настигло озарение. — Ты приказал открыть, прежде чем гад попытался сбежать, — высказался он, и на этот раз Гарри возблагодарил свою счастливую звезду, что Адриан и правда это сделал. Адриан кивнул, сейчас объяснение Рона звучало вполне логично.
– И что теперь? — спросил Адриан.
– Там Джинни, приятель, — проговорил Рон, как будто это все объясняло. И что до Гарри, так оно и было.
– Я иду туда, — сказал Адриан. Гарри вновь приготовился отправиться следом: он не мог не пойти, не сейчас, когда они нашли вход в Комнату, нет, если был хоть малейший, крохотный, безумный шанс, что Джинни может оказаться жива.
– Я тоже, — сказал Рон. Повисла пауза.
– Ну, кажется, я вам особо не нужен, — сказал Локхарт, продемонстрировав тень своей обычной улыбки. — Я пока… — он положил ладонь на ручку двери, но Рон и Адриан тут же направили на него свои палочки.
– Вы отправляетесь первым, — прорычал Рон. Бледный и лишенный палочки, Локхарт подошел ко входу.
– Мальчики, — произнес он слабым голосом. — Мальчики, что тут хорошего? — Гарри ткнул его в спину своей палочкой. Ноги Локхарта скользнули в трубу. — Я пр
|
|
|
| alchoz | Дата: Воскресенье, 16.11.2014, 18:25 | Сообщение # 37 |
|
Демон теней
Сообщений: 270
| Наследник Слизерина
Первым прыгнул Рон, вскоре за ним отправился Адриан; Гарри наложил на себя заглушающее заклинание и тоже последовал за ними; мантия дарила ему невидимость, но если судить по издаваемому Локхартом при спуске шуму, этого было недостаточно. Он плотно зажал края мантии между колен, чтобы удержать их на месте во время спуска, и прыгнул в трубу. Он скользил, падая с головокружительной скоростью, снова и снова резко поворачивая, но не смел кричать даже под заглушающим заклинанием: громкий крик легко мог его преодолеть. Он предпочел сосредоточиться на том, чтобы не приземлиться на лицо — как, вероятно, случилось с Локхартом — или на брата, если сможет как-то с этим справиться.
Спустя время, показавшееся долгими часами, он приземлился, упав на колени. Помещение, в которое он попал, было влажным и напоминало какую-то пещеру. Гарри предположил, что они находились где-то под озером, на несколько миль ниже школы. Не желая думать об огромной массе земли — и холодной воды — отделявшей его от поверхности, Гарри встал и осмотрел пол какого-то темного бесконечного туннеля; тот был весь завален останками тысяч грызунов, на череп одного из которых Рон просто-напросто наступил.
Он беззвучно последовал за ними, осматривая все по сторонам и под ногами в поисках любого шевеления, готовый мгновенно пригнуться при малейшем намеке. Но единственным, что тревожило тишину, были их шаги и случайные короткие писки от Локхарта. Гарри шел впереди группы, нацелившийся проклясть все, что осмелится появиться, за ним Адриан, а замыкал Рон, конвоирующий перед собой Локхарта. Именно рыжий заговорил первым.
– Адриан… тут что-то есть… — хрипло проговорил Рон, хватая Адриана за плечо. Гарри, тоже это увидев, почти поверил, что это змея, и готов был ее проклясть, когда понял, что оно не двигалось; это была пустая змеиная кожа, и насколько зеленоглазый волшебник мог судить, сбросившая ее змея должна быть свыше двадцати футов в длину. — Вот это да, — воскликнул Рон. Гарри был абсолютно согласен. Звук удара и хруст ломаемых костей на полу привлекли его внимание: это у Гилдероя Локхарта подкосились ноги. — Встать! — приказал рыжий, направляя палочку на упавшего учителя Защиты. Локхарт поднялся на ноги; и тут он набросился на Рона, повалив его на землю. Адриан прыгнул вперед, но слишком поздно: Локхарт, тяжело дыша, выпрямился с палочкой Рона в руке и сверкающей улыбкой на лице. Он не может сотворить такую глупость, замерев, подумал Гарри; даже такой дебил как Локхарт должен понимать, что обливиейтить кто-то в темном, наполовину обрушившемся туннеле сломанной палочкой, печально известной взрывами, опасно.
– Это приключение закончится здесь, мальчики! — сказал он.
Похоже, не понимает; Гарри попытался обойти стоявшего у него на пути Адриана, чтобы занять удобную позицию для нападения на Локхарта.
– Я заберу небольшой кусок этой шкуры в школу, скажу им, что я прибыл слишком поздно, чтобы спасти девочку, и что вы оба трагически сошли с ума при виде ее изуродованного тела; попрощайтесь с вашими воспоминаниями! — Он повыше поднял над головой обмотанную колдоскотчем палочку Рона и выкрикнул: — Обливиейт!
Палочка рванула с силой небольшой бомбы. Гарри вскинул руки над головой и побежал, оскальзываясь на складках змеиной кожи, уворачиваясь от рушившихся на пол крупных глыб, сыпавшихся с потолка тоннеля. Мгновение спустя он стоял дальше в тоннеле, спиной к стене, глядя на сплошную стену каменных обломков. Они с братом оказался в ловушке с одной стороны, а вот Рон и Локхарт остались с другой.
– Рон! — в панике выкрикнул Адриан. — Ты в порядке? Рон!
– Я здесь! — донесся из-за завала приглушенный голос Рона. — Я в порядке… а вот этот гад нет… его приложило взрывом палочки…
Так ему и надо, подумал Гарри. И, судя по глухому «Ой!», которое последовало со стороны Рона, упомянутый гад, должно быть, сильно получил по голени. Это он тоже заслужил, решил зеленоглазый волшебник. Гарри повернулся к другому концу тоннеля; они теряют время, понял он; бросив последний взгляд на своего брата, который все еще пытался поговорить с Роном, он пошел вперед, обгоняя Адриана. Он быстро двигался вниз по тоннелю, сопровождаемый отдаленными звуками сдвигаемых камней — вероятно, Рон, пытался освободить проход — а вскоре к ним присоединились шаги, принадлежавшие его брату.
Потом Гарри увидел это: перед ним возникла сплошная стена, на которой были изображены две переплетенные змеи с большими сверкающими изумрудами на месте глаз. На этот раз он не колебался; очень надеясь, что заглушающего заклинания, которое он на себя наложил, окажется достаточно, чтобы замаскировать мягкое шипение змеиного языка, он приказал:
-Откройся!
Стена треснула ровно посередине, змеи расступились, открывая проход, и именно в этот момент из-за угла появился Адриан; разок глянув на своего бледного и подрагивающего брата, Гарри собрался с мыслями и шагнул в Комнату. Он постарался как следует оглядеться; Комната была очень длинной, а потолок невероятно высоким, особенно по контрасту с тоннелем. Змеи вздымались по бокам зала вместо колонн, поддерживая теряющийся в темноте потолок, горящие по стенам факелы давали слабое освещение, окрашивая Комнату в жутковатый зеленый цвет.
Пол заливала вода, воздух был влажным, а каждый шаг его брата эхом отражался от стен; его взгляд, брошенный в другой конец помещения, прикипел к самой высокой статуе Комнаты. Гарри пришлось вывернуть шею, чтобы заглянуть в далекое гигантское лицо; оно было старым, с обезьяньими чертами и длинной редкой бородой, которая ниспадала почти до подола широкой каменной мантии волшебника, где гладкий пол Комнаты попирала пара огромных серых ног; зеленоглазый волшебник видел достаточно разновозрастных статуй этого человека, чтобы узнать Салазара Слизерина. А у ног этой статуи лежала лицом вниз маленькая, одетая в черню мантию фигура с огненно-рыжими волосами; он выдохнул и бросился к лежащему телу. Адриан тоже увидел ее.
– Джинни! — выкрикнул он и последовал за своим братом. Кареглазый близнец выронил палочку, опускаясь на колени рядом с Джинни Уизли. Гарри смотрел на нее, ощущая внезапно накрывший его приступ головокружения, пока Адриан тряс ее, пытаясь разбудить. Джинни была очень бледной, казалось, веснушки болезненно выцвели на белой коже ее лица, словно волосы остались единственным в ней, что обладало цветом. Ее губы посинели, а руки заледенели, и сердце Гарри мучительно сжалось, он опасался худшего.
– Она не проснется, — произнес тихий голос. Гарри мгновенно вскочил и резко обернулся, под мантией направив палочку на вошедшего. К ближайшему столбу прислонился высокий черноволосый мальчик; у него были красивые, хоть и несколько холодные черты лица, и он странно расплывался по краям. Гарри забыл как дышать; этот мальчик кого-то ему напоминал. Но кого?
– Том? — спросил Адриан, поднимаясь рядом с Джинни, Гарри растерянно обернулся и посмотрел на своего брата; откуда он знает этого мальчика? — Том Реддл?
Глаза Гарри расширились, когда он снова посмотрел на мальчика, адреналин зашкалило; Реддл был префектом, который пятьдесят лет назад поймал Хагрида, обвинив в том, что тот выпустил чудовище Слизерина. Гарри разглядел значок префекта и слизеринские цвета мантии. А еще Реддл закончил обучение почти пятьдесят лет назад, так что теперь он должен быть намного старше, если вообще еще жив. Но мальчик, стоявший в Комнате, выглядел лет на шестнадцать, не больше. Картина в его голове начала постепенно складываться, а Том тем временем направился к его брату, у него на лице появилось голодное выражение.
Реддл был слизеринцем. Реддл присутствовал, когда Тайная Комната была открыта впервые, и когда он назвал кого-то наследником, только тогда нападения прекратились. Реддл был здесь сейчас, выглядел как школьник, стоял в Тайной Комнате, о которой никто не знал, войти в которую можно, только если ты змееуст или заручился его помощью. И знакомый черный дневник лежал открытым рядом с бессознательным телом Джинни Уизли. Гарри крепче сжал палочку, сердце выделывало кульбиты у него в груди; все это не к добру. Совсем не к добру.
– Что значит, она не проснется? — сердито переспросил Адриан. — Она же не… Она не?
– Она жива. Но и только, — равнодушно сообщил Реддл.
– Ты привидение? — спросил Адриан. Гарри, мечтая, чтобы все оказалось так просто, тревожно ждал ответа Реддла; потому что он, безусловно, не был привидением. Но тогда что же он такое?
– Воспоминание, — спокойно сообщил Реддл. — Хранившееся в дневнике пятьдесят лет.
Он указал на дневник, а Гарри растерянно уставился на него; как можно хранить живую память, заперев ее в неодушевленном предмете? Адриан попросил Реддла помочь ему с Джинни, и Гарри на секунду глянул на брата, пытавшегося поднять девочку с пола. Он сразу же вернул взгляд к Реддлу и почти ахнул от удивления; тому каким-то образом удалось подобрать упущенную палочку Адриана. И о чем только его брат думал, теряя палочку в помещении, где может находиться василиск?
Не то чтобы с ней было сильно лучше, подумал Гарри, в его голове вдруг вспыхнула мысль, он вспомнил одну важную деталь о василисках: их кожа была такой же прочной, как драконья, и подействовать на нее могли только самые мощные заклинания. А после прошлогодних событий Гарри на такие решил подналечь. Его сердце забилось вдвое быстрее, когда он осознал свою ошибку. Он смутно услышал, как Реддл отказался возвращать Адриану палочку, и решил разбираться с проблемами по мере поступления; сперва Реддл, а вероятно самоубийственная встреча с более чем двадцатифутовым василиском уже потом.
Реддл с улыбкой начал отвечать на вопросы Адриана по поводу того, как Джинни очутилась здесь; Гарри с каждой минутой все больше поражался. Разве это могло быть правдой? Мог ли этот самый Реддл взаправду контролировать Джинни и заставлять ее нападать на всех этих людей, писать послания на стене и даже привести ее сюда? И как вообще могло воспоминание все это сделать? Жаркий алый гнев вскипел в гарриных венах, когда он слушал, как Реддл насмехается над Джинни; он вспомнил, какой она была в то утро, бледная и отчаянно пытавшаяся с кем-нибудь поговорить; он должен был все понять раньше. Он хотел немедленно проклясть Реддла, но сработают ли чары против воспоминания? А если нет и Реддл позовет василиска, что тогда? Именно тут Реддл дошел до момента, когда Джинни выбросила дневник, а Адриан его нашел.
– И тут появился ты, Адриан. Ты нашел его, и я был очень этому рад. Изо всех людей, которые могли бы его подобрать, это сделал ты, тот самый человек, с которым я очень хотел встретиться…
Гарри настороженно посмотрел на Реддла; пусть он даже наследник Слизерина, зачем ему встречаться с Адрианом?
– И почему же ты хотел со мной встретиться? — Адриан тоже рассердился, он едва справлялся с собственным голосом.
– Что ж, понимаешь ли, Джинни все мне о тебе рассказала, Адриан, — ответил Реддл. — Всю твою увлекательнейшую историю. Я понимал, что мне следует узнать больше о тебе, поговорить с тобой, познакомиться с тобой, если получится. Поэтому я решил показать тебе совершенное мною знаменитое разоблачение этого полного олуха Хагрида, чтобы заручиться твоим доверием… — поведал Реддл, отчего Гарри захотелось вообще забыть про всякие заклинания и просто-напросто выбить из него это выводящее из себя высокомерие.
Но Реддл продолжал рассказывать, как он подставил Хагрида, обвинив его в преступлении, которое совершил сам, признав, что единственным, кто его заподозрил, был тогдашний учитель Трансфигурации, сам Альбус Дамблдор. Хоть у кого-то тогда хватило здравого смысла. Он рассказал, как Дамблдор убедил Диппета, который был в то время директором школы, оставить Хагрида и обучить его на лесника Хогвартса. Он поведал, что знал, что не сможет снова открыть Комнату, пока учится в школе, и поэтому сделал дневник, с помощью которого смог бы когда-нибудь потом вернуться и закончить то, что он называл «благородным делом Салазара Слизерина», избавив школу от магглорожденных учеников.
– Ну, с этим ты не справился, — с триумфом сказал Адриан. — Никто на этот раз не умер, даже кошка. Через несколько часов будет готово Мандрагоровое Зелье, и все окаменевшие вновь будут в порядке…
– Разве я еще не сказал, — спокойно отозвался Реддл, — что убийство грязнокровок больше не имеет для меня значения? Уже многие месяцы моей новой целью был… ты.
Гарри растерянно уставился на него; это что еще за одержимость его братом? И почему это выражение в глаза Реддла одновременно так знакомо и отталкивающе? Реддл продолжил рассказывать; он говорил о том, как Джинни украла дневник обратно и как он заставил ее написать на стене прощальное сообщение о самой себе, зная, что вернейший способ заманить Адриан — это угроза одному из его друзей. Реддл труп, подумал Гарри и поднял палочку; сейчас его прикрытие было последним, что его могло волновать.
– У меня есть к тебе много вопросов, Адриан Поттер, — сказал старший мальчик.
– Например? — выплюнул Адриан, сжимая кулаки. Верный вопрос, подумал Гарри.
– Ну, — сказал Реддл, приятно улыбаясь, — как получилось, что ты… хлипкий мальчик, не обладающий особыми магическими талантами… смог победить могущественнейшего волшебника всех времен? Как ты умудрился отделаться лишь шрамом, когда мощь Лорда Волдеморта была уничтожена? — в голодных глазах мелькнул странный алый отсвет.
– С чего это тебя волнует, как я уцелел? — медленно спросил Адриан. — Волдеморт не из твоего времени…
– Волдеморт, — мягко сказал Реддл, — это мое прошлое, настоящее и будущее, Адриан Поттер…
Он вытащил палочку Адриана из кармана и начал водить ею в воздухе, выписывая три мерцающих слова:
TOM MARVOLO RIDDLE
(ТОМ МАРВОЛО РЕДДЛ)
Потом он взмахнул палочкой, и буквы его имени сами собой перемешались:
I AM LORD VOLDEMORT
(Я ЛОРД ВОЛДЕМОРТ)
– Понимаешь? — прошептал он.
И Гарри понял; его руки задрожали, он отчетливо слышал яростное биение собственного сердца. Это был он; с самого начала именно он. Ему показалось недостаточным все это время мучить его семью, о, нет; теперь он пришел еще и за его друзьями. Тот начал рассказывать о том, что он величайший волшебник из живших когда-либо, а Гарри хотелось рассмеяться ему в лицо; но вне зависимости от его чувств, это был Волдеморт, и ему пришлось проявить осторожность. Адриан сдержаться не смог; он начал говорить о том, что это Дамблдор величайший волшебник всех времен, отчего Реддл вздрогнул и посмотрел на него со злостью. Однако прежде, чем любой из них успел что-то сделать, по комнате разлилась трель. И не просто трель: это была песня феникса.
И это правда оказался Фоукс, который летел к ним, держа что-то в своих когтях, его песня умиротворяюще подействовала на Гарри и успокоила его истрепанные нервы. Теперь это что-то, оказавшееся Распределяющей Шляпой, лежало почти у ног Гарри. Гарри удивленно посмотрел на нее; было известно, что когда фениксы решают помочь, они знают, какой дар необходим человеку в этой конкретной ситуации. Ну так что, если проблемой были василиск и Темный Лорд, ответом на призыв о помощи будет именно старая шляпа? Фоукс еще раз пропел, а затем сел на плечо Адриану. Но Гарри потрясло то, что птица посмотрела прямо ему в глаза и на несколько секунд задержала взгляд; а затем кивнула? Именно так, понял Гарри, а потом посмотрел на Реддла.
– Это феникс… — сказал Реддл, изучающее его разглядывая.
-Фоукс?- выдохнул Адриан, не в силах поверить, что фамилиар директора пришел к нему на помощь.
– А это… - сказал Реддл, присматриваясь теперь к брошенной Фоуксом оборванной ткани, — это же старая школьная Распределяющая Шляпа… — Реддл снова начал смеяться. Он так смеялся, что темная Комната отозвалась, словно смеялись разом десяток Реддлов… Гарри лишь спокойно смотрел на него, отказываясь испытывать страх, даже если никто этого не видел. — Так вот что Дамблдор посылает своему защитнику! Певчую птичку и старую шляпу! Ты чувствуешь в себе храбрость, Адриан Поттер? Теперь ты чувствуешь себя в безопасности?
Адриан все еще дрожал, но часть красок уже вернулась на его лицо. Гарри позволил себе улыбнуться; двое детей против самого страшного Темного Лорда всех времен изо всех сил стараются выглядеть смелыми; пусть даже один из них был сейчас невидим. Потом Реддл спросил Адриана, как он смог ребенком пережить его нападение. Гарри перевел взгляд на Джинни; она становилась все слабее, а Реддл сильнее; нужно побыстрее с этим заканчивать.
– Я не знаю, как я это сделал, — признался Адриан. — Никто не знает, как именно это случилось; но той ночью ты пытался убить меня, моего брата и моих родителей. Профессор Дамблдор сказал, что моя магия среагировала, и этого оказалось достаточно, чтобы развеять тебя. Потому что я видел тебя в прошлом году, настоящего тебя; и ты уродливый, отвратительный, беглый…
– Хватит! — возмущенно выкрикнул Реддл. — У меня были к тебе еще вопросы, Адриан, но теперь это не имеет значения; независимо от того, что за сила может в тебе таиться, ты не выживешь, чтобы использовать ее. Ты умрешь сегодня, Адриан Поттер. Теперь я хочу преподать тебе небольшой урок. Давай сравним силу Лорда Волдеморта, Наследника Салазара Слизерина, и знаменитого Адриана Поттера и лучшего оружия, которое Дамблдор смог дать ему… — Он повернулся к статуе Слизерина и заговорил на змеином языке, Гарри съежился, услышав эти слова.
– Говори со мной, Слизерин, величайший из Хогвартской Четверки.
И Слизерин откликнулся; рот статуи широко распахнулся, камень скрежетал о камень, пока не открылся темный, глубокой и зловещий провал. Гарри слышал змею, которая разматывала свое большое тело, двигаясь к отверстию; он опустил глаза и отступил, мысленно обещая Джинни, что вернется.
Он услышал, как что-то столкнулось с полом, а затем раздалось громкое шипение — не слова, просто клич охотника, готового напасть на свою добычу. Адриан последовал его примеру, отступая, его глаза были полузакрыты, только чтобы видеть, что сам делает. И пока два брата пытались максимально увеличить расстояние между собой и смертельно опасной змеей, Реддл отдал приказ:
– Убей его!
Гарри прекрасно слышал, как двигался василиск, его острый слух рисовал ему очень страшную картинку, пока он шел вслепую; он услышал рядом с собой вздох, а потом стук, и инстинктивно понял, что Адриан споткнулся. Тут же пугающее шипение приблизилось и Гарри открыл глаза; будь все проклято, если его брат в опасности, он не станет сидеть сложа руки, опасаясь за собственную жизнь. Увиденное бесконечно его изумило. Он посмотрел в тот самый момент, когда Фоукс спикировал и ослепил василиска, его клюв вонзился сначала в один глаз, затем в другой. Змея изо всех сил старалась избавиться от птицы, извиваясь в агонии, пока не вмешался Реддл:
-НЕТ! - услышал Гарри крик Реддла. — ОСТАВЬ ПТИЦУ! ОСТАВЬ ПТИЦУ! МАЛЬЧИК ПОЗАДИ ТЕБЯ! ТЫ МОЖЕШЬ УЧУЯТЬ ЕГО! УБЕЙ ЕГО!
Оба мальчика пятились все дальше от наступавшего василиска, Адриан двигался к открытой трубе слева; Гарри старался следовать за ним, даже если и не считал это хорошей идеей. Они спрятались внутри от ослепленной и растерянной, но все еще смертельно опасной змеи. Оба мальчика оказались в лабиринте труб, двигаясь почти вслепую, преследуемые по пятам василиском.
В конце концов Адриан выбрал неверный поворот и угодил в тупик, выход из трубы оказался забран большой железной решеткой. Он отчаянно огляделся, и Гарри рядом с ним затаил дыхание; змея зашипела, закрывая выход. Глубоко вдохнув, Гарри решился; он выскользнул из трубы и бросился прочь; оказавшись достаточно далеко от брата, он поднял один из валявшихся на полу камней и запустил им в металлическую решетку рядом с собой, тут же нырнув в укрытие. Василиск, все еще дезориентированный от боли, поддался на уловку и миновал Адриана, не заметив его; он прополз и мимо Гарри, следуя туда, откуда раздался спровоцированный Гарри звук. Не смея даже вздохнуть с облегчением, зеленоглазый мальчик обернулся, чтобы посмотреть на своего брата. Но Адриана не было.
Гарри решил, что хоть он и любит своего брата и пойдет на все, чтобы ему помочь, но его близнец когда-нибудь доведет его до смерти. Он часом не вернулся в Комнату к Волдеморту? Обычно он восхищался чужой храбростью и надеялся, что и сам ею обладает. Но соваться в Комнату, где ждет жаждущий тебя убить Темный Лорд, да еще и без палочки? Это граничило с глупостью. С другой стороны, подумал зеленоглазый волшебник, поспешно возвращаясь назад, поступил бы он иначе, не потратить Северус годы, чтобы приучить его сначала думать, а только потом делать? Нет, решил он, и запомнил себе как следует поблагодарить папу, как только выберется. Если выберется.
Вернувшись в Комнату, он застал своего брата за очередным разговором с Реддлом. Адриан был бледен и трясся, но пытался стоять на своем, а вот Реддл демонстрировал лишь скуку.
– Я понятия не имею, как ты сбежал от моего василиска, но ты начинаешь мне надоедать, — сообщил мальчик, названный когда-то темнейшим волшебником всех времен.
– И что ты собираешься делать по этому поводу? — спросил Адриан, стараясь звучать увереннее, чем он был на самом деле. Гарри поежился от этих слов: дразнить Темного Лорда не самое умное занятие. — Ты всего лишь вспоминание, — продолжал Адриан. — Тебе приходится натравливать на меня василиска, чтобы меня убить; ты слишком слаб, чтобы сделать это самостоятельно.
Реддл ухмыльнулся.
– Ты абсолютно прав, — признал он, эффективно заткнув Адриана. Гарри ненавидел спокойный тон, которым он говорил, вынимая из кармана палочку Адриана. — Мне пока не хватает сил, чтобы убить тебя. Но ты начинаешь меня раздражать; и хоть я не могу тебя убить… — Реддл ухмыльнулся и Гарри подошел ближе; настало время вмешаться. — Я думаю, оглушить тебя я могу, — и он сделал это: красный луч сорвался с палочки Адриана и ударил ее владельца прямо в грудь, сбивая его с ног; Гарри ненавидел наблюдать, как его брату причиняют боль, но, может, так он сумеет еще немного сохранить свой секрет, если они выживут. — Столь жалок. Неважно; все равно мой василиск проголодался. Можно бы избавить его от необходимость утруждать себя охотой за тобой, — ухмыляясь, пробормотал Реддл над телом оглушенного Адриана. Гарри зашел за одну из служивших колоннами змеиных статуй и сбросил свою мантию; сейчас или никогда.
– Именно так я и хотел сказать о тебе; жалкий, — сообщил он, стараясь, чтобы его голос звучал холодно, разбудив в себе шпиона-Северуса. Он вышел из-за колонны, накладывая невербальное Протего, закрываясь от следующего парализующего со стороны Реддла.
– Кто ты? — спросил старший мальчик, непонимающе глядя на Гарри, его глаза впились в тонкую фигурку.
– Зови Гарри, — предложил зеленоглазый мальчик, подходя ближе. Он говорил небрежно, словно сталкиваться безумными Темными Лордами было для него обычным явлением, одновременно изо всех сил укрепляя свои окклюментивные щиты; он понятия не имел, может ли воспоминание использовать Легилименцию и освоил ли Волдеморт это искусство к шестнадцати годам, но совершенно не желал это выяснять.
– Гарри? — переспросил Реддл, настороженно изучая своего нового оппонента. — Гарри Поттер? — снова ухмыльнулся он. — Брат великого Мальчика-Который-Выжил! Джинни рассказывала и о тебе; о тебе и твоих зеленых глазах, — он равнодушно хмыкнул. — И как же ты здесь оказался, малыш Гарри?
– Я слышал, здесь намечается вечеринка, вот, решил заглянуть, — невозмутимо отозвался Гарри; одно дело подколки, но оскорблять себя он не позволит.
– Хребет есть! — воскликнул Реддл. — Слишком болтливый рот для такого малыша. Скажи-ка, Гарри, что ты теперь собираешься делать? Чего ты хочешь добиться, если твой брат, великий герой, оказался таким слабаком? Хочешь славы? Устал жить в тени своего брата? — насмехался Реддл. Ну, раз ты хочешь вот так поиграть, подумал Гарри и ухмыльнулся в ответ.
– Я? — спросил он, его настрой смутил Реддла. — Нет, не сказал бы, что слава меня привлекает; хотя некоторое признание меня бы устроило, — ответил Гарри. Реддл продолжал смотреть на него, оценивая его реакции. — И как ты прекрасно знаешь, — продолжил Гарри, — внешность часто бывает обманчива.
И взмахом палочки он сбросил с себя все укрывавшие его маскирующие чары, любуясь выражением удивленно расширившихся глаз Реддла. Он решил, что справиться с удивленным Реддлом будет проще, чем с собранным, и к тому же, если он выживет, то тут же восстановит все чары. А если умрет, то это не будет иметь особого значения. И может быть, только может быть, он хотел стереть с лица Реддла эту высокомерную улыбку.
– Понятно, — прокомментировал Реддл, переоценивая ситуацию; мальчик, стоявший теперь перед ним, ничем не напоминал тощего ребенка, которым он его считал. Этот Гарри был на добрую голову выше своего брата, довольно высокий для своего возраста, и казался вполне способным самостоятельно постоять за себя. И его взгляд стал расчетливым, он анализировал ситуацию в новом свете, что говорило о проницательности и знаниях, нехарактерных для его возраста. Том Реддл всегда гордился тем, что мог оценить кого-то с первого взгляда. Но тут он столкнулся с парадоксом; мальчик был слишком юн для такого взрослого взгляда.
– Вот интересно, тебе на самом деле понятно? — спросил Гарри, подходя еще ближе. Теперь он стоял почти вплотную к Джинни — что в общем-то и было его целью — и точно напротив Реддла. — Не думаю, что это так.
– Я признаю, что ситуация сложилась неожиданная, — сказал Реддл. — Но это не имеет никакого значения; если твой брат оказался недостаточно сильным, чтобы остановить меня, с чего ты сможешь?
Из-за стены позади них послышалось шипение; там, рядом со статуей Слизерина, находился провал трубы, вероятно, еще один выход из лабиринта; Гарри поспешно огляделся. И правда, вокруг было полно труб, шипение василиска дрожью проходило по стенам. Гарри осознал, что не может позволить себе находиться под угрозой внезапного появления откуда угодно гигантский змеи. Может быть, ему удастся убить двух пташек одним камнем?
– Верный вопрос, — согласился Гарри. — Как мне остановить тебя, если мой брат не смог? На это я могу только ответить, Реддл, что… — он улыбнулся и направил палочку на Реддл.
– Нельзя убить воспоминание, Гарри.
– У меня другая цель, — сообщил Гарри и указал палочкой точно над плечом Реддла. — Бомбарда! — выкрикнул он, и с его палочки сорвался ярко-красный луч, угодивший прямо в змеиную колонну, которая, рухнув, надежно заблокировала одну из труб. Он отпрыгнул, оставляя неразрушенную колонну между собой и Реддлом, а затем постарался как можно быстрее взорвать побольше змеиных статуй, и его заклинания стремительно следовали одно за другим, заваливая все выходы, пока не остался единственный, справа от Реддла; он не хотел, чтобы василиск попытался явиться откуда сам пожелает, потому что тогда он мог вылезти из любой из заваленных труб; он просто хотел сразиться с ним там, где у него было преимущество. Когда пыль осела, он оказался лицом к лицу с потрясенным Томом Реддлом. — Как я уже говорил, на это я могу только ответить, что я — не мой брат, Реддл, — последнюю часть он произнес на змеином языке, заставив Реддла нахмуриться.
– Это ведь ты, верно? — в ярости спросил он. — Не Адриан.
Он не уточнял, что имел в виду. Это было и не нужно: Гарри все прекрасно понял.
– Ты заметил, — разве что отозвался Гарри под набирающее силу шипение: василиск наконец нашел выход. Мысли Гарри неслись вскачь; сколь бы впечатляющи ни казались до этого его заклинания, их силы не хватит, чтобы пробить более прочную, чем гранит, шкуру василиска; клюв феникса мог бы, но он был не столь велик, чтобы нанести заметный ущерб; он поклялся выучить как можно больше мощных заклинаний, если выйдет отсюда. Мне нужна помощь, подумал он в отчаянии. Если бы Северус был здесь… Он сдвинулся в сторону, когда василиск вновь выскользнул из стены.
– Убей его! -снова приказал Реддл, на этот раз его команда прозвучала куда настойчивее. Гарри сместился вправо, подальше от змеи и поближе к тому место, где он впервые вошел в Комнату. Его взгляд упал на Распределяющую Шляпу, которая все еще валялась там.
– Мне абсолютно точно нужна помощь, — пробормотал он.
Как будто в ответ, в шляпе что-то блеснуло. Рукоять меча! Гарри быстро нагнулся и вытащил большой серебряный палаш с инкрустированной рубинами рукоятью; Северус когда-то рассказал ему об этой вещи; легендарный меч Гриффиндора, сделанный из гоблинской стали. Гоблинская сталь? — подумал Гарри и прокрутил меч в руке, приноравливаясь к нему. А вот это может сработать. Реддл смотрел на него с чистой ненавистью в глазах, а змея двинулась вперед стремительным, плавным движением, неожиданным для существа такого размера.
Переложив палочку в левую руку, Гарри бросил несколько стремительных маленьких проклятий, которые должны были сбить змею с толку. Нужно закончить все как можно быстрее; он двинулся вперед, и как только василиск опустил голову, учуяв Гарри, тот натренированным движением выбросил меч вверх, пробивая относительно мягкое у василиска место, и прямо там, где нижняя челюсть переходила в тело, меч прошел насквозь через всю голову. Он выдернул меч и поспешно убрался с пути оседающего василиска. Он снова перевел взгляд на Реддла, кратко взглянув на меч в своей руке.
– Забавная штука, эта гоблинская сталь, — поделился он, снова двигаясь вперед, в обход мертвого василиска, глядя на Реддла с той же ненавистью, какую Темный Лорд адресовал ему. — Она поглощает все, что делает ее сильнее, а я только что пронзил ядовитые железы, тот самый орган, который производил у твоего василиска яд. — Он подошел туда, где лежала бледная как смерть Джинни; от того, что он видит ее в таком состоянии, его гнев только вырос. — Я хочу преподать тебе небольшой урок, Реддл; давай посмотрим, что будет, если доработанный василиском меч пронзит отравленный воспоминанием дневник.
И он быстро проткнул все еще открытый дневник, не дав Реддлу времени среагировать как-то иначе, чем закричать. Он обернулся, когда воспоминание Темного Лорда скорчилось и вспыхнуло вместе с дневником, а из маленькой тетради полились тонкие ручьи чернил; брошенный на Джинни взгляд показал, что она приходит в себя, краски начали потихоньку возвращаться на ее лицо, едва ее мучитель исчез. Воспоминания Волдеморта больше не существовало.
Он быстро бросил меч рядом со своим братом — который лежал достаточно близко к мертвому василиску, чтобы до него добралась лужа крови мертвой змеи — и подхватил за колонной мантию. Он повернулся к Фоуксу, наблюдавшему эту сцену, расположившись на теле мертвого василиска.
– Ты не говори обо мне, ладно? — попросил он, слишком уставший даже для того, чтобы уговаривать. Фоукс кратко оглядел его, а затем кивнул, сопроводив это действие одинокой мягкой нотой. Теплое чувство, расплывшееся в сердце, служило достаточным подтверждением. — Спасибо, Фоукс, — тихо сказал Гарри, глядя на своего брата и все еще бессознательную Джинни. — Ты ведь поможешь им выбраться? — Очередная мягкая нота заверила его, что так и будет. Гарри слабо улыбнулся и накинул на себя мантию, стараясь не замарать ее кровью василиска со своих рук. Он отошел на несколько шагов, прежде чем повернуться и бросить в своего брата заклинание Энервейт. И пусть Дамблдор сам все это объясняет.
Он стремительно покинул Комнату, намереваясь никогда больше не возвращаться. Рон должен был уже почти расчистить путь, и можно просто посидеть сложа руки и позволить ему закончить. Он подождет, пока Фоукс всех поднимет, а затем сможет использовать на себе поднимающее заклинание. Сперва он собирался сразу же отправиться в кабинет Северуса. Но, наверное, лучше бы для начала принять горячий душ; иначе будет сложновато объясняться по поводу крови.
И едва Гарри ушел, а Адриан, широко распахнув карие глаза, силился понять, что случилось, как открылась и другая пара глаз, второй раз за последние две минуты. Джинни Уизли пыталась осознать, что только что случилось; последним, что она помнила, был выходящий из дневника Том Реддл. А теперь она лежала, где упала, на полу в Тайной Комнате, в нескольких футах от нее находился поверженный василиск, на нем сидел феникс, рядом валялся пронзенный точно посередине дневник, а герой волшебного мира удивленно переводил взгляд с мертвой змеи на сверкающий меч, зажатый в его руке. И все, что она могла сделать, когда он позвал ее по имени, это удивленно смотреть на то место, где исчез его брат-близнец.
|
|
| alchoz | Дата: Воскресенье, 16.11.2014, 18:28 | Сообщение # 38 |
|
Демон теней
Сообщений: 270
| Объясняя необъяснимое
Гарри только что вышел из гриффиндорской ванной, простояв под потоками воды добрые тридцать минут. Он и не заметил, сколько грязи, чернил и крови он умудрился собрать, пока был в Комнате. Выбравшись в туалет Миртл, он покинул своего брата, Рона, Джинни и более обычного рассеянного Локхарта; он мельком видел их, когда они медленно заворачивали за угол, Адриан держал меч Гриффиндора. Гарри же развернулся и направился в ванную, наслаждаясь тихим звуком шагов по каменному полу, которые больше не скрывало давно слетевшим заглушающим заклинанием. Он никогда не думал, что наступит день, когда он будет радоваться подобному звуку.
Через несколько минут после того, как теплые струи воды ударили по его плечами, Гарри накрыло приступом неконтролируемого смеха, он прислонился к стене, а затем рухнул на плитки душевой, его захлестнуло волной эмоций. Облегчение, страх, волнение, усталость; все разные и все еще не выветрившиеся, как он ни боролся, пытаясь вернуть их под контроль.
На возвращение контроля потребовалось несколько больше времени, чем он ожидал, хоть относительно справиться он смог лишь минут через двадцать, после чего скрылся под мантией-невидимкой, предварительно вернув на место маскировочные чары и надев свою свежеотчищенную Скоргифаем одежду, собираясь вернуться в свою постель, прежде чем кто-нибудь его хватится. Он поднялся по лестнице на остатках полученного в Комнате адреналина и смог быстренько проскользнуть в свою постель, вернув мантию на место в сундук Адриана, к счастью не запачкав ее кровью, да и вообще на ее материале не проступило ничего лишнего.
И вернулся он очень даже вовремя; прошло не больше десяти минут, как профессор МакГонагалл разбудила всех на импровизированный праздник. Не то чтобы я вообще спал, с сарказмом подумал Гарри. Я василисков каждый день убиваю, с чего бы мне устать? Но если честно, не факт, что он смог бы уснуть, вряд ли, а немного поесть показалось ему хорошей идеей.
Так что он спустился на праздник, какой посещал только на первом курсе, но вскоре его позвали в кабинет директора. Там он застал Северуса, всю свою семью — включая Сириуса с Ремусом — и директора, поглощенными разговором. Адриан, который после своих ночных приключений все еще был весь в крови и грязи, встретил его усталой улыбкой, которую Гарри вернул, изо всех сил стараясь казаться веселым и совершенно не осведомленным по поводу происходящего. Северус же направил ему свой запатентованный «мы поговорим позже» взгляд, демонстрируя полный скепсис по поводу всего им услышанного. Гарри кивнул ему и, похоже, этого подтверждения вполне хватило. Мастер зелий слегка закатил глаза, сложив руки на груди, и снова вернул на лицо обычную холодную маску. Что ж, панику, которая поднялась внутри него, когда Гарри практически признался, что участвовал в ночных событиях, придется отложить еще на несколько минут.
– Что случилось? — спросил Гарри максимально удивленным голосом. — Никто не пострадал? Профессор МакГонагалл сказала, что Джинни вернулась.
Лили и Джеймс подошли, чтобы быстро обнять своего сына, прежде чем вернуть свое внимание его покрытому кровью старшему близнецу. В груди разлилось ощущение тихой обиды, но потом он напомнил себе, что его родители не знают правды. Хотя Северус в курсе, подумал он, и боль тут же сменилась мыслями о том, как его папа отреагирует, услышав настоящую историю. Утешительное тепло, сродни песне Фоукса, которую тот пропел недавно ночью, накрыло его, и он решил, что, если говорить о семье, ему, возможно, повезло больше всех. А еще он предположил, что, наверное, до конца лета будет сидеть под домашним арестом, если судить по тому, как Северус сжимал и разжимал кулаки; но оно все равно того стоит.
– Адриан снова налетел на Темного Лорда, вот так-то! — выдал Сириус, стараясь казаться беззаботным. Если Бродяга пытался и не мог сохранить веселый тон, это всегда служило верным признаком, насколько опасной или серьезной была ситуация.
– Что? — воскликнул Гарри, показательно вздрогнув, и сел на предложенный ему стул. Он мог поклясться, что видел, как губы Северуса на секунду дернулись.
– Позволь мне объяснить, — отозвался Дамблдор и начал пересказывать все, что им поведал Адриан; Гарри внимательно слушал, осознавая, как это все было с точки зрения его брата. Дойдя до момента, когда они с Роном поняли, что вход в Комнату находится в туалете Миртл, Дамблдор сделал паузу и одарил Адриана добрым взглядом. Адриан смотрел в пол, несколько смущенный всеми теми нарушениями правил, о которых сейчас так открыто говорилось. — И вот тут мы подошли к событиям этой ночи, — констатировал директор; на секунду Гарри показалось, что его разоблачили, ему не удалось скрыть свое участие в событиях последних нескольких часов. Но Дамблдор все так же смотрел на Адриана с гордой улыбкой на лице. Такой себе, смешанной с беспокойством, которую разделили и прочие взрослые в помещении, кроме Северуса.
– Он имеет в виду, что Адриан снова справился, — объяснил Сириус с широкой улыбкой, похлопав по плечу раскрасневшегося Адриана. Сказать, что Гарри было интересно, было бы преуменьшением.
– Что ты тут наделал, брат? — широко улыбаясь, спросил зеленоглазый волшебник, в этот момент его затопило облегчением, он понял, что кто-то придумал объяснение его выкрутасам. И если он почувствовал крошечный укол разочарования, что, похоже, никто не заметил ничего неправильного, ну, он постарался его задушить.
– Ничего, насколько я помню, — пробормотал Адриан, все еще пытаясь перестать краснеть.
– Как и ожидалось, мой мальчик, — заверил его Альбус, и Гарри оглянулся на Северуса в поисках объяснений, о чем это он. Мастер зелий приподнял бровь и позволил всем вопросам разрешиться самим по себе.
– Я все равно не понимаю, — сказал Гарри, решив, что единственный способ получить ответы, это спросить напрямую.
– И вновь, позволь мне объяснить; думаю, твои родители тоже хотели бы это услышать, — сказал директор. — Для начала, мы вошли в саму Комнату; одной из главных причин, почему никто никогда не смог эту Комнату найти, уж не говоря о том, чтобы туда войти, это тот факт, что нужно быть змееустом, чтобы открыть вход, а у Адриана этой способности нет.
– И слава Мерлину за это! — отозвался Джеймс. — Все они Темные, эти змееусты.
Гарри рассеянно подумал, что бы сам Мерлин, будучи змееустом, сказал на такое заявление.
– А как же тогда Адриан попал в Комнату? — растерянно спросил Гарри.
– Он просто приказал, — ответил Дамблдор, бешено мерцая глазами. Гарри моргнул.
– Вот так вот просто? — спросил он, улыбаясь; директор заметал следы лучше, чем любая история, какую он мог бы придумать. И, похоже, он и сам в нее верил. — Ну, а чего вы хотели? — он повернулся к Адриану. — Ты унаследовал мамин темперамент; давно известно, что им можно стены крушить.
Все засмеялись над гарриным замечанием, даже Северус почти присоединился.
– Уж я-то знаю, — высказался Джеймс.
– Я сначала подумал, что она не откроется, — признался Адриан. — Потом Локхарт попытался сбежать…
– Чего и следовало ожидать, — прокомментировал Ремус.
– …а когда мы вернулись в туалет, раковина отъехала и в полу обнаружилась труба.
– И вы решили прыгнуть, — отметил Джеймс. — Узнаю своего сына!
– Не поощряй его, Джеймс! — одернула его Лили. — То, что он сделал, было опасно; он мог умереть!
– Но этого ведь не случилось, — возразил ее муж.
– Не сейчас, Джеймс, — сухо оборвала Лили и повернулась к директору. — Пожалуйста, продолжай; тебе все равно придется разъяснить особенности случившегося с Адрианом.
Альбус кивнул и продолжил; в основном он рассказывал о событиях так, как Гарри их запомнил, минус его собственное участие, вплоть до того момента, когда Риддл оглушил Адриана.
– И вот тут вновь проявились силы Адриана, — сообщил Дамблдор. Гарри непонимающе на него посмотрел, весь во власти образа своего валяющегося на полу оглушенного брата, который все еще стоял — причиняя боль — у него перед глазами.
– Как? — спросил зеленоглазый волшебник.
– Подробностей раскрыть я не могу; но мне кажется, что его магия бурно реагирует на угрозу, беря под контроль его тело и нанося ответный удар. Адриан оставил вход открытым… — Я знал, что о чем-то забыл, подумал Гарри, — так что мы с Северусом спустились вниз вблизи посмотреть, что произошло в Комнате. — Так вот почему тут Северус. — Должно быть, возвращение твоей магии было фееричным, мой дорогой мальчик, — сообщил директор, с широкой улыбкой глядя на Адриана. — Комната почти уничтожена. — Ну, не настолько там все плохо, застенчиво подумал Гарри. Он только снес несколько столбов. И, может быть, пару статуй. А потом в середине помещения убил василиска. Ладно. Я там все разгромил, признался себе Гарри, изо всех сил стараясь сдержать стремящийся вырваться наружу нервный смешок.
– Но что это было за чудовище Слизерина и как с этим связан Волдеморт? — спросил Гарри, полагая, что чем больше деталей он услышит сейчас, тем меньше вероятность, что он ляпнет потом нечто, чего не должен знать, как, например, тот факт, что на самом деле чудовищем был василиск. Дамблдор рассказал, что владелец дневника, Том Реддл, на самом деле был самим Темным Лордом — Гарри еще раз изобразил удивление — и что это было за чудовище. Он поведал о вмешательстве Фоукса, и как Адриан, должно быть, вытащил меч из Распределяющей Шляпы, когда его магия позвала на помощь.
– А что обо всем этом может рассказать старая Капитанка*? — спросил Сириус, и Гарри постарался не выдать свою панику; он забыл о гребаной шляпе!
– К сожалению, магия шляпы работает, только когда он распределяет кого-то при его первом появлении в Хогвартсе; после чего все, что он может сказать об этом человеке, это свое мнение о распределении, и даже это остается строго между шляпой и учеником, — объяснил Дамблдор, и Гарри расслабился. Вот так свезло. — Но Фоукс, который был там, подтвердил, что василиск убит мечом, который действительно достали из шляпы.
Гарри поразился способности феникса говорить правду, не вдаваясь в подробности; василиск был убит мечом Гриффиндора, который действительно достали из шляпы. Кто его достал и как, от директора сокрыто.
И Альбус продолжил повествовать о деталях явного, как он считал, волшебного взрыва, который там произошел; как видно, существовала теория, по которой чем старше становится Адриан и чем ближе к зрелости подходит его мощь, тем сильнее будут ее проявления, пока он не начнет ее контролировать.
– Почти подростком он оказался в весьма сложной ситуации, и это, должно быть, вызвало подобную реакцию, — рассуждал старый волшебник.
– Но потом он потерял сознание, — прокомментировал Ремус.
– Как и ожидалось; количество высвобожденной им магии должно было его истощить.
А никому не приходило в голову, что на самом деле его могли просто оглушить? Гарри смерил директора недоверчивым взглядом. Что, так трудно додуматься, что если они с Северусом вошли потом в Комнату, то и кто-то еще мог бы сделать то же самое?
– Но что это значит для Адриана? — спросила Лили, сжимая руку своего старшего сына.
– Возможно, мы должны поговорить об этом более приватно, — предложил Альбус. — Северус, почему бы тебе не отвести юного Гарри на праздник? Там все должно быть в самом разгаре.
Значит, они опять будут говорить о подготовке Адриана? Какая неожиданность, подумал зеленоглазый волшебник. И он не приглашен присоединиться к этому разговору; тоже опять, вот ведь удивительно!
– Конечно, Альбус, — сказал мастер зелий и открыл дверь, чтобы вывести Гарри из комнаты. Как только дверь за ними закрылась, Северус жестом велел следовать за ним. Они не разговаривали друг с другом, пока спускались в подземелья. Только после того, как дверь в кабинет Северуса была закрыта и заперта, мастер зелий посмотрел Гарри прямо в глаза. — Что, во имя Мерлина, случилось? — спросил он жестким хриплым голосом.
– Волдеморт, как ты, наверное, уже слышал. Он и его домашний василиск, — отозвался зеленоглазый волшебник.
– Мне нужны подробности, Гарри. О чем ты думал? — сурово отозвался Северус, удалив с себя скрывающие заклинания, сохранив при этом мрачный взгляд. — Я думал, ты обещал звать меня на помощь, если в этом возникнет необходимость, — его темные глаза были сосредоточены на сидевшем перед ним мальчике, и тому пришлось сцепить руки, чтобы унять дрожь. Эти ежегодные стычки с Волдемортом обойдутся ему в несколько лет жизни, если только этого уже не произошло.
– Это была не моя вина, — серьезно возразил Гарри. — Адриан оставил мне очень мало времени. Все пошло не так после утреннего урока Защиты от Темных Искусств…
Его изложение событий мало совпадало с предложенным Альбусом и произвело на мастера зелий заметно большее впечатление. Когда Гарри закончил свой рассказ, Северус шагнул вперед и сжал мальчика в крепких объятьях, а его высокая фигура дрожала, когда он вцепился в самое дорогое в своей жизни. Глаза Гарри расширились и он обнял его в ответ, чувствуя, что мастер зелий готов расплакаться.
– Ты хоть понимаешь, как легко тебя могли убить? — спросил Северус, достаточно придя в себя, чтобы говорить полными предложениями. — Один укус этой змеи, и ты был бы… — не закончив фразу, он еще крепче обнял мальчика.
– Я в порядке, папа, — заверил его Гарри. — Правда.
– Я просто хочу… Я просто хочу, чтобы ты никогда не сталкивался со всем этим, — признался Северус.
– Я тоже, — мягко отозвался Гарри. — Но оно происходит. И мне было бы гораздо хуже, если бы не ты.
Северус отстранился, чтобы посмотреть на Гарри.
– У тебя все было бы в порядке и без меня.
– Я бы не был так уверен, — не согласился Гарри. — Все, что я знаю, я узнал от или благодаря тебе, — признался зеленоглазый мальчик. — Я хочу сказать: спасибо, папа.
Северус только кивнул, и легкая улыбка на его лице жутковато контрастировала с его влажными глазами.
– Тебя просто тянет на опасные для жизни ситуации, верно? — спросил Северус, пытаясь шутить.
– Больше похоже, что опасные для жизни ситуации тянет на меня, — ответил Гарри, закатив глаза.
– Ай, ладно, думаю, ты бы не был собой без этих противостояний со смертью, — беспечно произнес мастер зелий. — Мерлин упаси тебя от нормального года в Хогвартсе!
Сарказм в его голосе только подтолкнул Гарри сымпровизировать в ответ.
– С чего бы мне желать быть нормальным, когда я могу быть собой? — лукаво спросил зеленоглазый волшебник.
– Ах ты нахальное отродье! — с любовью воскликнул Северус, на миг заинтересовавшись, сколько раз он так называл Гарри — и почему это всегда сходило ему с рук.
– Как будто ты не знал! — с ухмылкой невозмутимо ответил Гарри.
Оставшиеся несколько недель учебного года прошли спокойно, насколько это было возможно после событий последних месяцев. Хагрид вернулся из Азкабана в ту же ночь, как василиск был убит, а окаменевших жертв вылечили уже через несколько часов. К великому ужасу Гермионы, экзамены отменили, о чем сразу же официально сообщил Дамблдор, едва был восстановлен на своем посту. Локхарт — после того как получил проклятьем, которое пытался наложить на Адриана и Рона — заработал необратимое повреждение собственной памяти, и, таким образом, был исключен из штата сотрудников, на радость всей школе. Люциус Малфой был избавлен от своих обязанностей в качестве одного из Попечителей Хогвартса, и Адриан даже обманул его, освободив Добби, который, как оказалось, был одним из домовых эльфов Малфоев.
Наконец-то, подумал Гарри, все, кажется, вернулись к нормальной жизни, или даже норма вернулась в жизнь, как вывернул мысль зеленоглазый мальчик. Ну, за исключением того, что Северус стал еще больше за него волноваться, что прежде он считал невозможным, и наблюдал за ним, как ястреб, каждую ночь посылая к нему Минни с горячим шоколадом; Адриан даже начал спрашивать, почему это кухонные домовые эльфы так сильно о нем заботятся, но Гарри только пожимал плечами.
И к слову об Адриане… Гарри старался не чувствовать за собой вины, повторяя себе, что он же, в конце концов, спас своему брату жизнь, но это было трудно; его родители и Дамблдор, одновременно радуясь и пугаясь по поводу этой предполагаемой магии, решили удвоить свои усилия в попытках воспроизвести полученные результаты. Посещать врачей и специалистов считалось сейчас небезопасным, но учебные занятия были удвоены и Адриан несколько дней дулся, а Гарри мысленно извинялся. Северус закатил глаза и сказал, что он как обычно слишком много думает.
Из хорошего, Гриффиндор — благодаря четыремстам баллам, которыми наградили Адриана и Рона — второй год подряд получил Кубок Факультета, а Джинни пришла в себя; она смеялась и шутила со своим братьями, и даже проговорилась, что окаменевшая префект Равенкло, Пенелопа Клируотер, была подружкой Перси. Близнецы фактически на коленях поблагодарили ее за эту информацию, их глаза сверкали от полученного свежего материала для шантажа.
– Как нехорошо с твоей стороны распространяться о тайных свиданиях Перси, — ухмыльнувшись уходящим близнецам, высказался Гарри, занимая свое место в Хогвартс-экспрессе, ожидая, когда поезд тронется.
– Ну, Перси тогда помешал мне сказать вам то, что я знала о Комнате, и, кроме того, он бы не смог слишком долго удержать это в секрете, — отозвалась Джинни, пожав плечами и совершенно не чувствуя за собой никакой вины. Гарри переглянулся с Невиллом; они молча согласились с тем, какой пыткой обернется этим летом жизнь Перси.
– В чем-то ты права, — Гарри считал чудом уже то, что Перси удавалось скрывать такое, учитывая, что Фред и Джордж были с ним на одном факультете.
– И к тому же, это было не так важно, — подытожила Джинни. — Те, кто хорошо меня знает, понимают, что я прекрасно храню важные секреты, Гарри, — торжественно объявила рыжая. Гарри заметил изменения в ее поведении и задался вопросом, не могла ли она вспомнить что-то из того, что происходило, когда она находилась под влиянием Волдеморта; что бы это ни было, ее взгляд заставил его поверить, что она говорит правду. В этот момент он стал немного выше ценить решимость Джинни. Может быть, в следующем году они смогут общаться побольше; было бы хорошо иметь близких по возрасту друзей — кого-то кроме близнецов. Мягко улыбнувшись, он вернулся к своей книге, едва паровоз двинулся.
Еще один год в Хогвартсе закончился, а лето только начиналось; и ей-Мерлин, у меня много планов на это лето, подумал Гарри, ухмыляясь в свою книгу, его мысли на мгновение сосредоточились на по крайней мере теоретически завершенном проекте в его сундуке.
_______________________
* Сириус прикалывается. На самом деле было использовано слово «cap» (колпак, шляпа, кепка - головной убор, в общем), которое так же можно понять как сокращение от слова «капитан» (кэп).
|
|
| alchoz | Дата: Воскресенье, 16.11.2014, 18:30 | Сообщение # 39 |
|
Демон теней
Сообщений: 270
| Получить заслуженное
Гарри уже пол часа расхаживал туда-сюда перед дверями личного кабинета Джеймса в Поттер Мэноре. Обычно тринадцатилетнему волшебнику было присуще терпение, на зависть большей части гриффиндорцев, но вот именно сейчас он готов был бегать по стенам. Он ведь уже почти привык к тому, что Адриан получает большую часть внимания родителей. Но на этот раз есть надежда, думал Гарри, что они уделят ему достаточного внимания и выслушают то, что он должен им сказать, прежде чем станут возражать.
Он знал, что на самом деле не стоит так нервничать; он же не собирался просить о чем-то, чему его родители, теоретически, могли бы воспротивиться, и он правда никогда раньше ни о чем их не попросил. Но, Мерлин, он действительно этого хочет! И все, что отделяло его от достижения его цели, это согласие отца. Он вздохнул и с нетерпением уставился на дверь, ожидая завершения встречи с Дамблдором; они говорили о подготовке Адриана уже больше часа; сколько можно? Он вспомнил прошлый месяц и события, из-за которых он сейчас здесь находился.
Вернувшись из школы он, почти сразу ушел из Поттер Мэнора в Силбриф, потому что этим летом его родители намеревались пораньше начать тренировать Адриана. Джеймса волновало развитие магии Адриана, а Лили беспокоилась, и это, похоже, добавило некоторой напряженности в их отношения; нет-нет, Гарри был рад уйти в замок, который называл домом. Минни, которой Северус, должно быть, излил всю свою тревогу по поводу последней выходки Гарри, никогда прежде не пекла ему такого количества шоколадных кексов, а мастер зелий фактически вынудил зеленоглазого мальчика немного отложить учебу и просто отдохнуть; после пары дней жалоб, что он отстал от графика, и попытки проникнуть в библиотеку, зеленоглазый мальчик все же сдался и попробовал просто побездельничать несколько недель. При этом, не имея сил сидеть сложа руки и ничего не делать, он сосредоточился на конструкции своей метлы. Уже в разгар лета, за несколько дней до его дня рождения, метла была готова.
Гарри отошел на шаг и посмотрел на законченную метлу; ему потребовался год проектирования и множество проб и ошибок, но он это сделал. Перед ним, паря просто на идеальной для посадки высоте, находился плод его трудов. Честно говоря, то, что он создал гоночную метлу, шокировало его больше, чем создание Философского Камня. Камень был результатом многолетних исследований с алхимиком, который действительно знал, как сделать Камень, и плавно подталкивал его в правильном направлении. Но метла? Гарри изумленно смотрел на завершенный прототип перед собой, и его переполняло чувство гордости; он сам его сделал.
Не теряя времени, он взял теперь укомплектованные записями чертежи своей метлы и направился к Северусу, оставляя саму метлу в своей комнате. Мастер зелий понятия не имел, что он ее вообще-то уже сделал, поскольку сам был поглощен работой над Волчьелычьим. По его представлениям, Гарри все еще экспериментировал. Почти пробежав всю дорогу до лаборатории зелий, зеленоглазый мальчик восторженно постучал в дверь.
– Привет, Гарри, — с улыбкой поприветствовал мальчика Северус. — Я как раз собирался подняться и выпить немного холодного чая. Хочешь присоединиться ко мне?
– Конечно! — с энтузиазмом кивнул Гарри. — И я еще хочу кое-что тебе показать!
Северус посмотрел на мальчика, почти подпрыгивавшего от возбуждения, и на скрученные пергаменты, которые он сжимал.
– Тогда пошли, — согласился Северус, ему стало любопытно. — Итак, что ты хочешь мне показать? — наконец спросил он, когда они уже сидели в гостиной, ожидая свой чай.
– Помнишь, я пытался разработать метлу? — с широкой улыбкой спросил мальчик.
– Да, — согласился Северус, кивая Минни оставить два стакана чая на журнальном столике. — Спасибо, Минни, — домовой эльф поклонилась и вышла из комнаты.
– Ну, я ее закончил.
С этими словами он развернул чертежи и передал их дрогнувшему мастеру зелий. Северус бросил на Гарри растерянный взгляд, прежде чем переключить свое внимание на сами чертежи. Его глаза расширились, он снова посмотрел на мальчика; Гарри сидел с самодовольным выражением на лице.
– Это… Я имею в виду расчеты… И конструкция… — он перечитал заметки на пергаменте. — Если тебе удастся заставить метлу так работать, то в твоих руках может оказаться лучшая гоночная метла, — шокированно объявил мастер зелий; некоторые из идей в чертежах Гарри требовали продвинутой магии, а большинство добавленных функций были новинками, признаком великолепного ума. Он с гордостью посмотрел на мальчика.
– Если я сделаю такую метлу, да? — ухмыляясь, спросил Гарри. — Акцио! — крикнул он, думая обо все еще безымянном прототипе в своей комнате; метла влетела в комнату и остановилась прямо перед Гарри. Челюсть Северуса отвалилась.
– Ты ее сделал? — неверяще промямлил мастер зелий.
– Это прототип на основе разработок, которые ты видел, — сообщил Гарри. — Ясеневая рукоять, березовые хвостовые прутья. Сошки* изготовлены из стали, кованой в моей алхимической лаборатории, и они неразъемные. Отшлифовано до алмазной твердости. Она способна разгоняться от ноля до ста пятидесяти миль в час за десять секунд, установленные мною Чары Торможения нерушимы, и ты просто попробуй ее баланс.
Северус в ужасе переводил взгляд с метлы на Гарри, прежде чем схватить прототип и направиться к балконным дверям. Не говоря ни слова, он оседлал метлу и взлетел.
Ощущения были невероятными; то, что сделал Гарри, оно определенно работало. Метла как будто повиновалась его мысли, а не движению, а максимальная скорость оказалась головокружительной. Он маневрировал, нырял к самой земле, на чистом возбуждении тормозил в последнюю минуту, и метла в совершенстве выполняла каждое движение. Гарри только наблюдал за ним с земли, и мастер зелий улыбался настолько заразительно, что он тоже улыбнулся.
– Веселишься там, наверху? — радостно спросил зеленоглазый волшебник; Северус обернулся на него и понесся к земле, затормозив в последнюю секунду, а потом приземлился. Он спрыгнул с метлы прямо перед Гарри; его волосы растрепались, и он улыбался, как объевшийся сладкого пятилетний малыш.
– Ты гений! — воскликнул он, благоговейно сжимая метлу в руках, пока восстанавливал дыхание. — Так ты уже выбрал компанию? — спросил мастер зелий, закончив восторженно расхваливать новую метлу.
– Компанию? — растерянно переспросил Гарри. Северус, моргнув, непонимающе на него посмотрел.
– Ты же продашь ее, правильно? — спросил Северус, его голос наполнился недоверчивыми нотками, когда он увидел шок на лице Гарри.
– Так ты думаешь, что кто-то захочет ее купить? — тихо спросил Гарри.
– Я бы купил! — воскликнул Северус. — Как и любая компания по производству метел в мире.
Вместо того, чтобы обрадоваться этому замечанию, глаза Гарри поблекли, а сам мальчик опустил голову.
– Но я не могу, — отозвался Гарри. — Мы скрываемся, помнишь? — Северус, понимая корень проблемы, только проронил короткий смешок. Так вот почему Гарри даже не думал, что он будет делать с метлой, когда ее закончит? — Что тут смешного?
– Гарри, тебе не нужно, чтобы публиковали твое имя, как имя создателя метлы; она будет продаваться под именем компании, которую ты выберешь.
– Но мне только двенадцать, — напомнил ему Гарри. — Как ты думаешь, кто-нибудь захочет финансировать мой проект?
– Через четыре дня тебе будет тринадцать, — указал Северус. — По магическим законам, если у тебя есть разрешение от главы твоей семьи, в данном случае от Джеймса, ты можешь работать там, где захочешь. И ты не обязан информировать их о твоем возрасте, когда для начала отправишь им основные чертежи и описание твоей метлы; если хочешь, я пойду с тобой, когда ты будешь с ними встречаться, и мы можем подчеркнуть, что если они хотят твою метлу, твое имя должно остаться в тайне, пока ты так желаешь. Магические контракты — удивительная вещь.
– А сказав Сохатому, что я хочу продать гоночную метлу, я не угроблю наше прикрытие? — растерянно спросил Гарри.
– Спросишь у него разрешение найти работу на лето; ты не обязан указывать, какую именно, — сказал Северус, в очередной раз доказав, что он не просто так декан Слизерина, и заставив мальчика ухмыльнуться.
– Ты думаешь, это сработает? — с надеждой спросил Гарри; Северус тоже ухмыльнулся.
– Я уже много лет очень даже неплохо управляю активами своей семьи, — поведал Северус. Гарри только улыбнулся. — А теперь, расскажи-ка мне побольше об этом твоем Заклинании Торможения.
– Ну, это вариация Чар Торможения Хортона-Кейча… — начал объяснять Гарри.
Все получилось, как и предсказывал мастер зелий; они послали базовые чертежи и описание возможностей метлы в Компанию Гоночных Метел Нимбус, и уже на следующий день Гарри получил предложение о встрече, которую он с радостью назначил на следующую неделю. Северус пошел еще дальше и организовал представителя от гоблинов, которого назначили ответственным за финансовую деятельность Гарри. Они должны были встретиться с ним в Косом Переулке, и Северус настаивал, что никто не сможет вселить такой страх в сердца пытающихся тебя обжулить бизнесменов, как консультант-гоблин.
И теперь, в день его тринадцатилетия, он ждал своих родителей, чтобы отнять несколько минут их времени; ему нужно только разрешение Джеймса. По другую сторону двери послышалось шевеление, стулья отодвинулись и раздались шаги, словно кто-то собирался покинуть кабинет. И действительно, двери открылись, и директор, мягко улыбаясь, подошел к Гарри.
– С Днем Рождения, мой мальчик, — мимоходом поздравил он его.
– Доброе утро, профессор, и спасибо.
– Рад, что твоя семья вернулась на твой День Рождения? — спросил Дамблдор, когда остальные члены семьи Гарри присоединились к ним в холле.
– Очень даже, сэр, — подтвердил Гарри. Джеймс с улыбкой посмотрел на своего младшего сына.
– Ты хотел меня о чем-то спросить, верно? — поинтересовался он, подходя к нему.
– Да, если у тебя есть свободная минутка, — дипломатично ответил Гарри.
– Конечно, Гарри, — тепло сказал Джеймс. — Давай, я провожу Альбуса до камина, а потом вернусь к тебе.
Гарри кивнул, мягко улыбнувшись, и еще раз пожелал директору хорошего дня. Адриан повернулся к Гарри с усталым выражением на лице.
– Ты знаешь, иногда я не вижу никакого смысла меня учить; похоже, моя магия делает свое дело, только когда мне грозит смерть.
Гарри ухмыльнулся.
– Ну, раз у меня сейчас нет в кармане Темного Лорда, мы можем просто сказать маме, что ты разбил ее любимый фарфор, — предложил зеленоглазый мальчик.
– Но я этого не делал, — растерянно заметил Адриан.
– Она же этого не знает, — пояснил Гарри. — Это просто может поставить тебя на грань жизни и смерти, вот и все.
Адриан расхохотался, и тут к кабинету вернулись Джеймс и Лили, в сопровождении Рема и Сириуса, которые ссорились Мерлин знает из-за чего.
– Что мы пропустили? — спросила Лили, глядя на своих улыбающихся сыновей.
– О, это надо видеть, — сообщил Гарри, думая, что сейчас даже в шутку не стоит упоминать о том, что ее любимый фарфор может быть разбит.
– Так, Гарри, что ты хотел спросить? — поинтересовался Джеймс, когда они все вернулись в его кабинет.
– Ну, я подумал… — Гарри отвернулся к распахнутому окну; из кабинета Джеймса открывался вид на расположенное на улице Квиддичное поле, и Гарри собрался с духом. — Вы летом все время в разъездах, а я просто сижу и ничего не делаю, — начал он. Лили его перебила:
– Гарри, если бы брать тебя с собой было безопасно, мы бы так и делали, но если, не дай Мерлин, с тобой что-нибудь случится, то…
Гарри усмехнулся и жестом остановил ее.
– Нет, мама, я не об этом, — он обернулся к своей семье, успокаивающе улыбаясь; последнее, чего он хотел, это отправиться с ними туда, где они тренируют Адриана. — Я понимаю, почему я не могу поехать с вами, не волнуйся, — или, подумал он, улыбаясь Лили, я понимаю, почему вы думаете, что я не могу поехать с вами.
– Тогда в чем дело, парень? — спросил Сириус, пережевывая печенье, которое стащил с тарелки на столе Джеймса.
– Ну, я просто хочу и летом заниматься чем-то конструктивным, а раз мне сегодня исполнилось тринадцать… ну, я надеялся, что ты мог бы дать мне свое разрешение устроиться на работу на каникулах.
Чего бы ни ожидала его семья, он был уверен, что не этого.
– Работа? — непонимающе переспросил Джеймс, переводя взгляд на Сириуса, который выглядел таким же ошарашенным. Адриан посмотрел на него так, словно он сошел с ума, а Лили и Ремус улыбнулись.
– Но почему? — спросил Сириус.
– Ну, это даст мне определенный опыт, который поможет мне устроиться, когда я закончу школу и мне придется чем-то заняться, а вы все вечно где-то далеко, — объяснил Гарри.
– А где ты думаешь работать? — спросила Лили, гордо улыбаясь своему младшему сыну.
– Меня заинтересовал один из магазинов в Косом Переулке; знаете, они даже работают с Компанией Гоночных Метел Нимбус?
На это Сириус, Джеймс и Адриан понимающе кивнули.
– Квиддич, теперь я понял, — сказал Джеймс. Гарри догадывался, что Сохатый будет более склонен дать свое разрешение, если упомянуть Квиддич, и, кроме того, он не мог просто сказать, что он работает в какой-то лавочке в Косом Переулке, а затем никогда там не появляться. Несколько простых вопросов от отца к владельцу магазина, и его прикрытие развалится.
– Ты уверен, что хочешь работать на каникулах? — осторожно спросил Ремус. — Ты уже очень много работаешь в школе.
– И я не хочу, чтобы ты пренебрегал твоими школьными заданиями… — начала Лили.
– Я уже закончил свое летнее домашнее задание, и я действительно хочу заниматься чем-то еще, кроме как целыми днями бить баклуши, — настаивал Гарри. — Плюс, у меня, может, даже не получится устроиться на работу; я просто хочу попробовать. — Его мать снова улыбнулась. — Так что? — спросил он, обращаясь к отцу.
– Ну, думаю, я не могу сказать нет, когда мой сын всерьез отпрашивается у меня поработать, — решил Джеймс, на его лице сияла легкая улыбка, а карие глаза мерцали.
– Спасибо, Сохатый! — воскликнул Гарри, обнимая своего отца — было почти неловко, он не обнимал его с шести лет.
– Хотя я все равно не понимаю, почему ты не хочешь просто расслабиться летом.
Адриан согласно кивнул.
– Я тоже, нас таких двое, папа, — сказал он, две пары карих глаз встретились в полной солидарности.
– Что я могу сказать? — спросил Гарри, пожимая плечами. — Я трудоголик.
Сириус решительно кивнул.
– Значит, мне надо буду связаться с Гринготтсом, чтобы получить необходимые документы, и…
Гарри, прервав Джеймса, вышел из кабинета и через несколько секунд вернулся с листами пергамента.
– Я взял на себя смелость и сам принес контракт; тут нужна только твоя подпись, моя и двух свидетелей, и я могу начинать, — пояснил Гарри, и Ремус и Сириус засмеялись над шокированным Джеймсом.
– А ты всерьез этого хочешь, верно? — спросил Джеймс и, поправив свои очки, пробежал глазами контракт; это был стандартный контракт Гринготтса, предлагаемый в таких случаях, который гласил, что глава семьи позволяет несовершеннолетнему члену своего дома получить работу и контроль над деньгами, вырученными собственными усилиями, коль скоро они хранятся в сейфе на собственное имя, а не в фамильном сейфе. — Тебе будет нужен новый сейф, прежде чем искать работу…
– Уже готово; профессор Снейп несколько дней назад водил меня в Гринготтс за этими контрактами и новым сейфом.
Лили засмеялась, а Джеймс недоверчиво посмотрел на сына.
– Что ж, хорошо, — решил он и повернулся к двум своим лучшим друзьям. — Лунатик, Бродяга, не могли бы вы подойти подписать это… — Гарри улыбнулся, его сердце билось, как сумасшедшее; он не мог поверить, что это взаправду происходит. — Гарри, тебе тоже нужно расписаться, — зеленоглазый мальчик подошел и радостно поставил на договоре свою подпись.
– Большое вам спасибо, — произнес он, повернувшись к своим родителям.
– Не стоит, Гарри, — сказала Лили, обнимая его. — А теперь, кто хочет кусочек торта?
Гарри радостно согласился и на дрожащих ногах вышел из кабинета, с контрактом в руке и мыслью, что идея получить немного сладкого звучит просто прекрасно. Завтра он пойдет в Косой Переулок с Северусом и все уладит. Но сегодня он был абсолютно готов насладиться своим Днем Рождения; а ближе к вечеру еще придет Невилл. Он впервые за все время позвал друга, и бабушка Невилла согласилась позволить внуку остаться на ночь. Скорее всего, подумал Гарри, за столом весь разговор с братом будет крутиться вокруг его шансов устроиться этим летом на работу в Нимбус.
В то же время, в тот самый момент, как происходил этот разговор, девушка с алыми волосами смотрела в окно гостиничного номера на отдаленные пески пустыни. Поездка в Египет случилась как нельзя вовремя, думала Джинни. Прошло два месяца с тех пор, как она очнулась на полу Тайной Комнаты, теперь Реддл действительно просто плохое воспоминание. Тем не менее, прямо сейчас оно не воспринимается лишь воспоминанием.
Первые несколько недель после того, как она очнулась в Тайной Комнате, ее дни полнились в основном оцепенением. Каждую ночь принимая зелье Сна Без Сновидений, находясь в общей бодрой атмосфере замка, когда окаменевшие студенты оживали, а экзамены отменили, там было легко поддаться рутине и сделать вид, что ничего не случилось. Когда, в последний день учебного года, профессор МакГонагалл вызвала ее в кабинет и спросила ее, размышляла ли она о том, что случилось с ней за прошедший год, она просто ответила нет. В тот момент так и было; декан Гриффиндора только печально улыбнулась и предложила ей чашку чая, напомнив ей, что дверь ее кабинета всегда открыта для нее, если ей потребуется с кем-то поговорить. Джинни кивнула, не думая, что ей это понадобится; теперь она понимала, как наивна она была.
Все началось на следующий день после ее возвращения в Нору. Джордж и Фред дразнили Перси за завтраком по поводу его подруги, пока, наконец, ее обычно сдержанный старший брат не вскипел:
– Она могла умереть, знаете ли! — взорвался Перси. — А все, что вас беспокоит, это целовался ли я с ней во время префектских дежурств!
Потом он умчался в свою комнату, оставив Фреда и Джорджа на растерзание их матери. Близнецы неуверенно признались, что только пытались заставить его расслабиться и сказать им, как они с Пенелопой сошлись, и готовы извиниться. Молли попричитала, как вырос ее маленький Перси, Рон хихикнул над кашей на ее замечание, а Джинни только застыла как громом пораженная, чувствуя себя так, словно на ее сердце рухнула тонна кирпича и раздавила его.
«Она могла умереть, знаете ли!» — вот что сказал Перси.
Когда завтрак закончился, она сказала, что у нее болит голова, и ушла в свою комнату; ее мать бросила на нее взволнованный взгляд, но занятая организацией поездки в Египет и убежденная улыбкой своей дочери, что это всего лишь головная боль, она успокоилась.
Так что Джинни поднялась по лестнице в свою комнату, тихо закрыла за собой дверь, заперлась и села в углу кровати. «Она могла умереть, знаете ли!» — эхом звучало в ее голове. Да, Пенелопа могла умереть. И Гермиона с ней. И все остальные ученики, которых окаменило за весь год. Чудо, что никто не умер. И чья это была вина? Оглядываясь назад, она видела, что даже в эти две недели оцепенения она возлагая вину на других, стараясь удержать себя от мыслей о том, что случилось на самом деле.
Тома, который очаровал ее, завладел ею, подчинил своей воле. Люциуса Малфоя, который изначально и подкинул ей дневник. Эльфа Добби, после того как Рон рассказал ей, как он был освобожден, и как он пытался предупредить Адриана, за то, что сразу же не сказал им, кто Наследник. Даже своего собственного брата, Перси, за то, что невольно не дал ей рассказать о ее одержимости, в конце концов.
Но в глубине души она знала, она всегда знала, что это была ее вина. Она выросла на рассказах отца о зачарованных вещах, обладающих собственным разумом, и что им нельзя доверять. И что же она сделала в первую очередь, едва нашла такую? Она излила ей душу. Она была настолько одинока? Настолько отчаялась, что кто-то просто выслушает ее? Она должна была понимать. Здесь и сейчас она решила, что ей некого винить, кроме самой себя. Все утро она проплакала.
Когда она вышла из своей комнаты, она снова улыбалась; ее семья достаточно из-за нее переживала, подумала Джинни, им не нужно взваливать на себя ее вину. Может быть, на следующий учебный год она воспользуется советом профессора МакГонагалл и все-таки поговорит с ней. Каждый день с тех пор проходил в борьбе: она изображала бодрость перед своей семьей, но ее ночи были наполнены кошмарами. Она потеряла счет тому, сколько раз просыпалась, заглушая подушкой собственные крики. Во снах была смерть; ее руки были в крови, она снова находилась в Комнате. Том всегда улыбался, в уголках его губ таилась жестокость.
На этот раз ее опять разбудил один из этих снов. Она пыталась поспать после обеда, потому что было какое-то местное зрелище, которое Биллу не терпелось показать своей семье этой ночью. Для нее все опять закончилось сном о Комнате; с чего бы ей ожидать чего-то другого. На этот раз Том заговорил с ней во сне.
«Ты убила их всех! — и он указал на трупы ее семьи и друзей и на окаменевшие жертвы прошедшего года. — Это все твоя вина, ты, глупая девчонка», — и он засмеялся, звук его холодного голоса и шипение василиска сопровождали ее, когда она проснулась, задыхаясь, вся в поту, в собственной постели.
Проклятье, его больше нет! Она выругалась, смотря на пустыню вдалеке. Его нет, и дневник стал пеплом или делся куда-то, откуда он там взялся, и эта гребаная змея мертва! Она вздохнула и привалилась к стене. Вот и это тоже. Как вообще умер василиск? Когда она пришла в себя в Комнате, мертвая змея была первым, что привлекло ее внимание. Как будто могло быть иначе, когда он лежал там, развалившись в крови, сочившейся из его раны. Потом, через несколько секунд, в которые она удивлялась, что все еще жива, она оторвала взгляд от василиска и оглядела Комнату. Которая была почти уничтожена, как шокированно поняла она.
И там, рядом с мертвой змеей и валявшимся в обмороке Адрианом Поттером, стоял еще один мальчик. Он был высоким, с черными как смоль волосами, и он держал в руках сверкающий меч; его правая рука и белая хогвартская рубашка промокли от темной крови. Он смотрел на алую птицу, которая, как она потом узнала, была Фоуксом, фениксом директора Дамблдора, и просил ее вытащить их. Потом он вздохнул и повернулся к ней; Джинни поддалась импульсу и закрыла глаза. Затем она услышала звон металла о камень и свистящий звук накладываемого заклинания. Она робко приоткрыла глаза, только чтобы мельком увидеть, как мальчик снова исчезает в воздухе. Грохот, изданный, должно быть, ударившимся об пол украшенным драгоценными камнями мечом, когда он упал у рук Адриана. Адриан, наверное, очнулся и удивленно смотрел на мертвого василиска. Что же произошло? И почему у того странного мальчика был голос Гарри?
Был ли это — о чем она потом много думала — Гарри, даже если он выглядел иначе? Джинни не могла быть уверена, у нее тогда слишком кружилась голова, слишком сильно она была дезориентирована, когда очнулась, чтобы понять наверняка, но Гарри, казалось, был другим в ту ночь; другим, но было же в нем что-то узнаваемое. Во-первых, он был выше. Определенно выше, чем она его помнила или чем он выглядел на следующий день, когда она снова его увидела.
Во-вторых, что-то в нем было такое; то, как он стоял, прямой и уверенный в себе, то, как он разговаривал с Фоуксом, словно феникс не сидел на мертвом василиске. Даже то, как он исчез, подсказывало; Рон часто говорил о мантии-невидимке Адриана и как они ее использовали, чтобы улизнуть ночью. Если Адриан не взял ее с собой, то почему бы этого не сделать Гарри? Не то чтобы мантия-невидимка была обычной вещью, какую легко найти! Весьма сомнительно, что такая была еще у какого-нибудь ученика. Но если Гарри там был, то это означало, что именно он встретился с Томом.
И была еще одна часть событий той ночи, которая почти сводила ее с ума, как не удалось даже дневнику; это Гарри убил василиска. Она видела, как он держал меч, и слышала, как он бросил его рядом со своим бессознательным братом, прежде чем исчезнуть. А потом он ушел, Адриан очнулся, а ей осталось только удивляться, что, во имя Мерлина, там произошло.
Как мог Адриан, Мальчик-Который-Выжил, лежать на полу без сознания, пока его младший брат делал за него всю работу? И даже если бы она в этом усомнилась, Джинни вдруг осознала. Той ночью она была слишком не в себе, чтобы что-то сказать в кабинете директора, а когда она попыталась спросить Дамблдора, почему он уверен, что это был Адриан, ведь мальчик не мог вспомнить, чтобы совершал нечто вроде убийства чудовища Слизерина, ее остановил быстрый взгляд Фоукса. Тогда она поняла его, даже в своем оцепенении: Фоукс, фамилиар Дамблдора, тоже знал о Гарри и его участии, и он решил сохранить тайну мальчика. Феникс был на стороне Гарри, осознала она, и с чего ей поступать иначе?
И все же, она не понимала, и будь она проклята, если притворится, что ее к тому же не гложет любопытство. Гарри что-то скрывает, и это что-то огромное. Она изумленно покачала головой и вздохнула, посмотрев на людей, гуляющих внизу по базару. Она знала зеленоглазого волшебника почти всю свою жизнь, и она никогда не замечала ничего, что могло указать, что он иногда в свободную минутку убивает чудовищ. Но опять же, подумала Джинни, что можно знать о мальчике, которого едва видишь?
Это, как она заметила, было самой очевидной вещью в Гарри: его не видно. Нет, он всегда был со своей семьей на праздниках и днях рождения, но, если честно, Рон проводил в Поттер Мэноре больше времени, чем Гарри. А где был Гарри в это время? Рон однажды проговорился, что он жил с профессором Снейпом. Снейп, подумать только! От выводов у нее кружилась голова; Гарри всю жизнь провел вдали от своей семьи, и никто не заметил. И если сам мальчик не хотел, чтобы об этом знали, то у нее не было никаких оснований ему мешать. Все равно, не то чтобы кто-нибудь ей поверил…
Но в одном она была уверена: Гарри был самым интересным человеком, какого она когда-либо встречала. И еще она обязана ему своей жизнью. Она все-таки могла бы попробовать почаще проводить с ним время, узнать его получше. И когда она вернется на следующий год, она так и поступит, пообещала она себе. Хотя бы ради того, чтобы найти способ как-то отблагодарить его за спасение ее жизни. Не то чтобы он когда-нибудь признается в этом, конечно. Она мысленно поежилась, вспомнив свою детскую попытку вызвать его на откровенность в поезде: «Я умею хранить секреты, Гарри», — она сказала что-то в этом роде. Она была очень рада, что мальчик, кажется, думал в тот момент о чем-то другом и не обратил внимания на ее слова. Последнее, чего она хотела, это походить на какого-нибудь сталкера**. Она покачала головой и вздохнула; что сделано, то сделано. В очередной раз глубоко вздохнув, она попыталась успокоиться; ей нужно поспать, если она не хочет продремать все шоу, на которое их вел Билл. Зная своего брата, она была уверена, что оно окажется зрелищным, и она не хотела этого пропустить.
Она вернулась в свою кровать, молясь об избавлении от ночных кошмаров, хотя бы на некоторое время, пускай она сомневалась, что заслужила это. В прошедшем году она все сделала неправильно; она была такой глупой. Но она попытается стать лучше, пообещала себе Джинни. Она знала, что в будущем будет совершать ошибки, но отказывалась позволять другим страдать из-за них. И она сдержит свое обещание Гарри, как бы грубо она его ни сделала: его секреты останутся его собственностью, он же спас ей жизнь. У нее не было никакого права лезть к нему в душу.
И где-то далеко, в стране, не затронутой временем, Провидец улыбнулась, когда еще одна нить пророчества, которое она сделала давным-давно, начала свой путь. Уже скоро, поняла она, и отправилась сообщить мужу о последних изменениях, о том, что все части занимают свои места. Уже скоро.
_______________________
* Я так думаю, имеются в виду те рога на метле, которые по бокам от прутьев и выполняют роль упоров для ног
** Для тех, кто не в курсе: сталкер — это не только любитель пошляться по зоне в поисках артефактов, это еще и преследователь, который повсюду ходит за тобой следом, шпионит и пытается контролировать каждый твой шаг. Такой очень настойчивый вариант фаната. Типичным сталкером является бывший парень, который отпугивает от жертвы потенциальных ухажеров, звонит в три часа ночи подышать в трубку, распускает слухи, строчит бесконечные электронные письма и оставляет на двери неприятные надписи. Такие действия называются сталкингом.
|
|
| alchoz | Дата: Воскресенье, 16.11.2014, 18:34 | Сообщение # 40 |
|
Демон теней
Сообщений: 270
| Неприятные сюрпризы
Гарри разочарованно смотрел на схему перед собой — действие, которому он посвятил не менее двух часов второй половины дня. Когда он впервые об этом услышал, когда он впервые узнал, что возможно превращаться еще и в другое животное, не только в волка, он подумал, что это просто здорово. Как только он понял, что другой формой может быть какая-нибудь птица, что он сможет летать без иной помощи, кроме магии самого превращения, он радовался. Когда Северус принес ему анатомически идеально точные схемы выбранных им соколов, он радовался. Но как только он начал всерьез изучать упомянутые схемы, ему захотелось побиться головой о стену.
Он ведь должен был предвидеть, что все будет не так-то легко; он должен был прислушаться к предупреждениям Северуса или задуматься, что эта волшебная практика была почти забыта и считалась исключительно сложной задолго до того, как была запрещена. Он должен был предвидеть, но волнение подавило у него всякую возможность соображать, раз он был уверен, что достичь второй анимагической формы не так уж и трудно; он обдурил сам себя.
– Это невозможно, — пробормотал он, наверное, в десятый раз за этот день. Ему нужно было как-то запомнить каждую мышцу, каждое нервное окончание и крошечную косточку сокола, которые стремился сотворить. Одни только глаза могли отнять у него несколько месяцев! Он вздохнул и посмотрел на часы; вот теперь он точно пропустил обед. Опять.
– Продолжай забывать поесть, и Минни прибьет меня за то, что дал тебе эти свитки, — раздался из-за левого плеча голос Северуса Снейпа. Гарри испуганно подпрыгнул и обернулся, схватившись рукой за колотившееся сердце.
– Продолжай устраивать мне такие сюрпризы, и я тебя прибью, — ответил он, и Северус сел рядом с ним, поглядывая на свитки мальчика, сваленные на одном из многочисленных столов библиотеки Силбриф.
– Я тоже тебя люблю, малыш, — покаянно отозвался Северус. — Все еще корпеешь над этим?
– То-то и оно, — произнес Гарри, устало потирая глаза.
Прошедшая неделя оказалась довольно утомительной для уже тринадцатилетнего волшебника. Сначала была встреча с одним из директоров Компании Нимбус. Северус оказался прав, конечно: наличие гоблина как его финансового консультанта — и очень предупредительного гоблина, каковым тот стал, едва понял, что волшебник, интересы которого он представляет, говорит на Гоббледуке — предотвратило любые возможные попытки обмануть его из-за его возраста. И компания так сильно хотела его разработку, что магический контракт быстро был подписан; всего за несколько дней он стал официальным разработчиком Гоночных Метел Нимбус, а его личность — пока он не решит ее раскрыть — останется в секрете.
Этот пункт контакта вызвал некоторое сопротивление, едва выяснилось, кто такой Гарри — то, что метлу спроектировал близнец Мальчика-Который-Выжил, могло бы стать прекрасной рекламой — но Гарри мило напомнил им, к веселью Северуса, что он всегда может отдать свою метлу куда-нибудь еще. Это эффективно заставило их замолчать, и теперь сейф Гарри был переполнен галеонами, а ведь это еще не все, он еще получит изрядную долю прибыли с продаж. И Молния* — потому что Гром, название, которое компания придумала прежде, чем получила чертежи, придерживаясь связанных с небом имен, оказалось не совсем в тему, — обязательно станет хитом.
– Ну уж нет, — сказал Северус, прервав его счастливые мысли по поводу его метлы. — Ты ничего не добьешься, пока ты так измотан.
– Я знаю, — согласился Гарри. — Извини, просто я чувствую себя таким…
– Довольным? — ухмыляясь, спросил Северус. — Ах, радости подросткового возраста!
Гарри бросил на него неодобрительный взгляд, на что мастер зелий только хмыкнул.
– Неважно. — Тут он получше разглядел Северуса; под глазами у того залегли весьма заметные темные круги, и Гарри задался вопросом, с чего бы это. Он был уверен, что в своей лаборатории вчера вечером Северус не оставался, Гарри покинул свою около одиннадцати и заметил бы, когда проходил мимо. — Ты же понимаешь, что Минни наверняка тебя прибьет, если ты тоже не выспишься.
– Вот почему она никогда не угрожает прибить тебя, понять не могу, — надувшись, пожаловался Северус.
– Просто она меня больше любит, — пожал плечами Гарри, отчего на лице Северуса появилась очередная ухмылка. — А теперь выкладывай: что тебя беспокоит?
Северус вздохнул.
– Я не могу перестать думать о дневнике Реддла, — признался он. Гарри непонимающе на него посмотрел.
– Почему?
– Ну, даже если забыть о том, что он пытался тебя убить…
– Неудачно, — вставил Гарри.
– …он также идет поперек всему, что я знаю о магии, — продолжил Северус, не обращая внимания на гаррин комментарий.
– Ну, Волдеморт может быть полным и абсолютным ублюдком, — указал Гарри, — но при этом он умный ублюдок.
– Это я знаю, — согласился Северус. — Но я все равно не понимаю, как можно было создать такой дневник.
– Не мог бы ты объяснить поподробнее? — попросил зеленоглазый подросток.
– Посмотри на это с другой стороны: Том Реддл, которого ты встретил, вроде бы как воспоминание, правильно? — с сомнением произнес Северус.
– Если верить его словам.
– В том-то и дело; он не мог быть воспоминанием! — воскликнул Северус. — По крайней мере, не только воспоминанием.
– А что так? — заинтересованно спросил Гарри.
– Я говорю не о том, что воспоминания не могут быть заключены в неодушевленные предметы, — уточнил Северус. — Существование Думосбора доказывает, что создание такого магического объекта в рамках возможностей квалифицированного волшебника. Но воспоминания в таких объектах — это просто воспоминания, только и всего. Отголоски прошлого, без собственной свободной воли. И, конечно, ты никогда не увидишь, чтобы такое питалось жизненной силой человека и вылезло из Думосбора!
– Я понял, о чем ты, — задумчиво сказал Гарри. — Так если он был не воспоминанием, то чем тогда?
Северус помрачнел.
– В том-то и проблема; я понятия не имею.
Гарри серьезно кивнул; он ненавидел, когда Северус не имел понятия о том, что происходит. Некая потаенная его часть всегда считала, что у Северуса есть ответы на все вопросы, и он догадывался, что это никогда не изменится.
– И это мешает тебе спать по ночам?
– Ну, это и сама тема воспоминаний в целом.
У Гарри брови полезли на лоб. У них, часом, не было подобного разговора прошлым летом?
– А мы об этом уже не говорили? — спросил он мастера зелий, который на этот вопрос только улыбнулся.
– Я не сомневался, что ты запомнишь, — любяще отозвался он.
– А разве мы тогда же не говорили о Думосборе? — спросил Гарри, борясь с охватившим его сильным ощущением дежа вю. — После того, как я сделал свою первую работающую метлу, верно? Прошлым летом?
– Да, насколько помню, именно тогда это и было, — согласился Северус. — И, насколько помню, я тогда же сказал, что мне потребуется твоя помощь, когда я закончу об этом думать.
Гарри улыбнулся.
– Это я тоже помню, — он уже чувствовал подступающее возбуждение. — Итак, что ты надумал?
– Помнишь, мы говорили, что сделать Думосбор займет дикую кучу времени? — спросил Северус.
– Ага, помню, — кивнул в знак согласия Гарри.
– Ну, я тут подумал; беда Думосборов в том, что им требуется мощная магия, чтобы удержать внутри все эти воспоминания и иметь возможность восстановить любую память, вне зависимости от того, насколько она давняя или забытая, — объяснил мастер зелий.
– Пока я за тобой успеваю.
– Но что, если сохранять только-только формирующееся воспоминание? — оживленно спросил Северус. — Если записывать и хранить то, что происходит прямо сейчас?
– Как то маггловское изобретение? — заинтригованно спросил Гарри. Его всегда интересовали маггловские изобретения, но они конфликтовали с любой магией. — Как оно называется? А, видеокамера?
– Именно! — подтвердил Северус. — Теоретически, создать такое должно быть намного легче, чем Думосбор, и я уже нашел некоторые чары, которые могут запросто сработать.
– И чем я могу помочь? — непонимающе спросил Гарри.
– Ну, я могу разобраться с тем, как записать и воспроизвести изображение; я прикинул кое-какой вариант зелья и, возможно, эм, пару десятков чар, — поведал Северус.
– Звучит просто, — с сарказмом прокомментировал Гарри.
– Никто этого и не говорил, — подмигнул Северус. — Мне что интересно, мог бы ты придумать способ удерживать память? Какой-нибудь сосуд? Из нас двоих именно ты склонен к кузнечному ремеслу.
– Тоже верно, — согласился Гарри.
– Так что? — спросил Северус. — Что ты скажешь?
– Ой, я в деле! — сказал Гарри, махнув рукой в стиле «это же очевидно».
– Узнаю моего мальчика! — воскликнул Северус, утирая с уголка глаза воображаемую слезу, одновременно улыбаясь. — Есть идеи? — спросил он, следя за сосредоточенным выражением лица Гарри.
– Если честно, я подумал о Напоминалках… Возможно, мне придется написать Невиллу, спросить у него кое-что. Может быть, он даже сумеет отправить свою Запоминалку, если она до сих пор у него, — отозвался зеленоглазый мальчик, мысленно возвращаясь к своему первому году в Хогвартсе. Северус улыбнулся.
Недели лета шли одна за другой, и середину августа Гарри и Северус встретили в Болгарии. Они проводили свои дни в путешествиях по Балканам, Северус сходил с ума от обилия магической флоры в этом регионе. Только что покинув Родопские горы, а до того ущелье Триград, теперь они уже пребывали в другой части страны, в городе София**. Гарри был вне себя от волнения: они уже видели игру Софийских Стервятников, и снова пережили эти впечатления несколько дней спустя, как раз перед отъездом в Англию. И в довершение всего, вышел свежий номер О Метлах. И в топовом листе, названная лучшей метлой на рынке и объявленная выбором национальной команды для Кубка Мира по Квиддичу, который пройдет в следующем году, находилась Молния.
– Вот это уже кое-что, — оценил Северус, сияя от гордости, прочитав статью, которая сопровождала фотографию. Гарри залился краской.
– Никогда не думал, что до такого дойдет, если честно, — признался он; он знал, что его метла хороша, даже великолепна, но выбор на Кубок Мира? Он честно не предполагал, что все так обернется.
– Я думал. Поздравляю, Гарри.
– Спасибо, папа, — отозвался Гарри, улыбаясь настолько широко, насколько это в человеческих силах, прикипев взглядом к изображению Молнии на странице.
Еще одной вещью, которую он не ожидал, стала реакция его семьи на его творение.
– Ты это видел, Джеймс? — спросил Сириус за неделю до отъезда в школу, почти пуская слюни на тот же выпуск О Метлах.
– Видел что? — уточнил Сохатый, отрываясь от экземпляра Ежедневного Пророка.
– Это, Джеймс! — объявил тот с дикими глазами и сунул сжимаемый в руках журнал под нос своему другу, пока Гарри пытался изобразить, что увлечен своей кашей. — Новая метла от Компании Нимбус.
– Это Нимбус 2003? — заинтересовался Адриан, подходя, чтобы заглянуть в журнал. — Малфой в осадок выпадет, когда об этом услышит!
– Нет, на этот раз это вне стандартной линейки Нимбус, — уточнил Сириус, когда Джеймс и Адриан начал читать статью. — Она называется Молния.
– Она может разгоняться от ноля до ста пятидесяти миль*** в час за десять секунд? — изумленно спросил Джеймс, читая указанную статью.
– Здесь говорится, что одну выставят в магазине Все для Квиддича в Косом Переулке, — сказал Адриан, блестя глазами. — Мы же можем пойти посмотреть?
– Конечно, можем! — решил Сириус. — Тут говорится, что она поступит в продажу не раньше ноября. Иди глянь, Гарри!
– Я уже видел метлу своими глазами, — сообщил Гарри, заработав от своей семьи восторженные взгляды. — Что? — спросил он.
– Где ты ее видел? — благоговейно спросил Сириус.
– Вы забыли, что я подавал заявление на летнюю работу в Компанию Нимбус? — спросил Гарри; он сказал своей семье, что не получил эту работу и в конце концов решил подождать до следующего года. — Я там был, когда туда принесли Молнию.
– Тебе удалось к ней прикоснуться? — спросил Адриан с мечтательным выражением лица. Гарри постарался не рассмеяться.
– Вообще-то да; я думаю, это был прототип.
Это не было ложью; Гарри оставил прототип себе. Северус настоял, что однажды тот будет стоить целое состояние, так что теперь метла украшала стену его спальни в замке Северуса. Если честно, Гарри как раз разрабатывал вариацию Молнии для Ловца, придавая ей дополнительные штрихи; сейчас это было не так сложно, ведь базовая конструкция уже доведена до совершенства.
– Ты. Касался. Прототипа? — пискнул Сириус.
– Ага! — коротко сказал Гарри и понес свою уже пустую тарелку в раковину, преспокойно бросив Сириуса задыхаться, а Джеймса и Адриана пытаться его успокоить.
Все стало только хуже, когда они действительно посетили Косой Переулок и им удалось все увидеть своими глазами; Лили пришлось вмешаться, не позволяя Джеймсу и Сириусу броситься в магазин заказывать две Молнии, пока Адриан и Рон — который встречал их в Дырявом Котле, чтобы вместе сходить за школьными принадлежностями к новому учебному году — остолбенело смотрели на метлу.
Гарри, который чуть не рухнул, увидев толпу, которая окружила витрину, где была выставлена одна только Молния, лениво задался вопросом, что будет, если Джеймс и Сириус купят метлы, а потом выяснится, кто ее спроектировал; выйдет, скорее всего, не очень красиво, решил он. Гермионе пришлось оттаскивать двух своих друзей от окна, чтобы сходить за покупками; она удерживала своего нового гигантского рыжего кота Косолапуса — полукнизла, как отметил Гарри — и не желала терять время, глазея на метлу.
Возвращаясь к магазинам, Гарри ненадолго завернул в Дырявый Котел, чтобы забрать оттуда Невилла. Они оживленно болтали о своих каникулах, присоединяясь к небольшой группе, ожидавшей их в аптеке.
Посещение Флориш и Блоттс было еще одним основным пунктом их похода за покупками. Гарри выбрал Уход за Магическими Существами, как Рон и брат, но вместо Прорицаний взял Арифмантику и Древние Руны. Несколько писем в летней переписке убедили Невилла поменять Прорицания на Древние Руны, которые он хотел взять, но был уверен, что не осилит, пока Гарри не удалось убедить его в обратном. Гермиона, с другой стороны, выбрала все возможные предметы, и Гарри просто не понимал, как она сможет присутствовать на всех занятиях без хроноворота.
Шоком дня, однако, стала покупка книг по Уходу за Магическими Существами; Чудовищная Книга о Чудовищах соответствовала своему названию, и Гарри удивился, увидев, что это была та же книга, какие Хагрид подарил им с Адрианом на их День Рождения; книги сопровождались только запиской, что они окажутся полезными, и теперь зеленоглазый волшебник понял, почему. Управляющий магазином чуть не заплакал, когда Невилл, Рон и Гермиона попросили три экземпляра.
Следующие дни прошли относительно спокойно; Сириус ходил самодовольный по поводу какого-то сюрприза, и Гарри надеялся, что он не заказал Молнию или что-то такое. Шутки шутками, но он предпочел бы, чтобы его семья не тратила такие деньги — не важно, сколько их в принципе было — на что-то, сделанное им самим. Но за этим исключением, жизнь продолжалась в обычном режиме.
Гарри пытался набросать основные очертания устройства, которое планировал создать Северус; что было сложновато, учитывая, что он никогда раньше не работал со стеклом, но в данном случае прозрачность была необходима. Быстрый взгляд на прикроватные часы показал ему, что уже прилично за полночь, и он вздохнул, не понимая, куда время снова девалось. Он как раз собирался закруглиться и залезть под одеяло, когда по дому несколькими этажами ниже разнеслось эхо торопливых шагов; это у кабинета Джеймса, догадался он. Потом раздались лихорадочные голоса, приглушенные расстоянием и преградами между их источником и юным волшебником, но этого оказалось достаточно, чтобы пробудить его любопытство и даже немного тревогу.
Не теряя ни секунды, Гарри тихо выскользнул из постели и направился вниз, к голосам; в усадьбе было темно, но мягкого света, исходящего от разожженного камина, и света из приоткрытой двери кабинета было достаточно, чтобы видеть, куда идешь. Он остановился всего в паре шагов и внимательно прислушался, стараясь не издавать ни звука. И только сознательное усилие молчать не позволило ему задохнуться, когда он услышал о причинах волнения.
– …ни как он сбежал, — эхом прозвучал в коридоре голос Сириуса.
– Но это должно быть невозможно, — запротестовала Лили, в ее голосе звучал шок. — Защита, которая должна быть на его камере…
– Они не обновляли защиту от превращений, Лили, — перебил ее усталый голос Ремуса. — Мерлин знает, почему, но они этого не делали.
– Потому что Фадж полный идиот, вот почему! — воскликнул Джеймс. — Питер опасен, из-за него моих сыновей почти убили, и он известен как анимаг! Как они могли не обеспечить надежной защиты?
Гарри замер; Питер? В смысле, Питер Петтигрю? Однажды он видел в газете портрет этого человека, все его ранние фотографии были уничтожены или выброшены из дома Поттеров. Маленькие глазки-бусинки и пухлое лицо, которые запомнил Гарри, полностью противоречили тому, как представляешь себе верного Пожирателя Смерти. Может быть, именно таким представляют предателя. И он сбежал из Азкабана?
– Не нужно быть гением, чтобы догадаться, что он будет делать дальше, — мрачно оповестил Сириус.
– Ты думаешь, он придет за Адрианом? — испуганно спросила Лили; Гарри никогда раньше не слышал, чтобы его мать так пугалась. Нервирует, мягко говоря.
– А что еще ему делать? — спросил Ремус. — Если он будет просто прятаться, Министерство рано или поздно его найдет, если только он не проведет остаток своей жизни крысой. Но даже если он попробует это сделать, то в случае возвращения Волдеморта, даже анимагическая форма не спасет его от гнева Темного Лорда.
– Так ты говоришь, что он просто пытается спасти свою шкуру? — спросил возмущенно Сириус.
– А он что, делал когда-то что-нибудь другое? — вслух удивился Джеймс.
После его слов повисло молчание, все в комнате просчитывали последствия этого последнего вывода. Это мало утешало, но именно в такие моменты Гарри был бесконечно счастлив, что остался в тени и позволил своему брату носить титул Мальчика-Который-Выжил. Не потому, что ему ничего не грозило, когда Адриан находился в опасности, нет; он не обманывал себя таким вот образом. Когда Пожиратели Смерти возжелают мести — особенно этот конкретный Пожиратель Смерти, который пойдет на многое, только бы обезопасить себя — они попытаются напасть на более слабую цель; логично, что это будет другой брат.
Почти фыркнув от того, как это звучало, Гарри подсчитал шансы; если бы Адриан был на его месте, он бы, скорее всего, остался неподготовленным. Он был бы легкой добычей, как об этом красноречиво выразились магглы. Теперь же он будет находиться под постоянным наблюдением, в то время как Гарри достанется защищать себя самому или, по крайней мере, отвлечь нападавшего достаточно долго, чтобы сбежать, спасая свою жизнь.
– Что теперь? — смиренно спросил Сириус.
– Мы продолжим поиски, как и собирались, — сказал Джеймс. — Мы продолжим приглядываться и, конечно, укреплять защиту Хогвартса. — В данных обстоятельствах это кажется наилучшим вариантом, подумал зеленоглазый волшебник. — Повезло, что ты будешь учителем Защиты в этом году, Бродяга.
Так вот почему он улыбался все лето. Гарри одобрительно кивнул; Сириус мог казаться величайшим раздолбаем в мире, но он хотя бы знал предмет, который собирался преподавать.
– Учитывая поиски, не представляю, как я буду все совмещать, — признался анимаг-собака.
– Ты должен пойти! — воскликнула Лили. — Адриану будет нужна вся помощь, которую он может получить…
Это несколько задевало. Словно они правда думали, что Гарри это все не коснется.
– Я и пойду, — заверил ее Сириус, его голос звучал серьезнее, чем Гарри когда-либо раньше слышал. — Я просто говорю, что я еще должен буду помогать в поисках; я же заместитель командира Авроров, Лили, и я когда-то знал Питера, — напомнил он ей. Вот это верно подмечено, если Гарри хоть что-то в этом смыслил.
– Я мог бы помочь, — предложил Ремус.
– Как?
– Учитывая ситуацию, я мог бы взять на себя половину уроков, — пояснил Лунатик. — Тогда один из нас всегда будет в Хогвартсе.
– Ты правда можешь это сделать? — несколько спокойнее спросил Джеймс.
– Фадж сейчас не в том положении, чтобы отказывать в такой просьбе, — только и указал Ремус.
– Не знаю, — пробормотала Лили. — Может быть, нам лучше оставить мальчиков на этот год здесь, на домашнем обучении…
Гарри съежился от такой перспективы.
– Лили! — воскликнул Джеймс. — Мои сыновья никогда не будут прятаться от подобных…
– Они еще и мои сыновья! — прикрикнула в ответ рыжая. Ремус и Сириус вмешались, пока спор не превратился в полномасштабную склоку.
– Воплями ничего не решить, — властно прозвучал — Гарри даже не знал, что его крестный так мог — твердый голос Сириуса.
– Кроме того Лили, — рассудил Ремус, — в Хогвартсе есть Дамблдор и древняя защита, которая действительно работает.
– В прошлом году там еще был василиск, а два года назад сам Волдеморт, — возразила Лили.
– Василиска убил твой собственный сын, Лили. — Это точно, подумал Гарри. — И это учитель принес туда Волдеморта; в этом году единственными новыми профессорами будем мы с Ремом, — напомнил ей Сириус. — Вряд ли здесь мальчикам будет безопаснее; Хогвартс лучший вариант, как всегда.
– Мне все равно это не нравится, — бросила Лили, не готовая признать поражение.
– Что еще мы можем поделать, Лилс? — мягко спросил Джеймс. — Я должен присоединиться к поискам, и даже если ты возьмешь годичный отпуск, мы все равно не сможем тут защитить Адриана от нападений.
Вот опять, подумал Гарри; они действительно не ждут, что на него могут напасть. Необоснованная наивность.
– Обоим твоим сыновьям будет безопаснее в Хогвартсе, — указал Ремус, и Гарри почувствовал, как в его сердце появилось чуть больше тепла для его почетного дяди.
– И к тому же они смогут продолжить жить своей обычной жизнью, ну, хотя бы относительно обычной, — добавил Сириус. — Я имею в виду, ты можешь себе представить Адриана целый год без Рона и Гермионы, или Гарри без Невилла и Хогвартса? Малышу нравится там!
Спасибо, Бродяга, подумал зеленоглазый волшебник, мягко улыбаясь.
– Я знаю, Сириус, — признала Лили после легкой паузы. — Мне просто это не нравится; кажется, будто повсюду опасность.
– Мы знали, что так будет, с тех пор, как услышали то пророчество, — сказал Джеймс. — По крайней мере, пока Волдеморт не исчезнет навсегда.
После этого комментария наступила оглушительная тишина.
– Ну, по крайней мере, в Хогвартсе есть Минерва, — поделился Сириус, пытаясь поднять общее настроение.
– Минерва, Бродяга? — в замешательстве спросил Ремус.
– Ага, — подтвердил лающим смешком анимаг-собака. — Она была одной из первых, кто рванул в Азкабан после побега, знаете ли.
– Что? — спросила Лили, в ее голосе звучала растерянность. — Почему?
– Это ведь она изначально накладывала защиту на камеру Питера, верно? — заметил Джеймс.
– Да, и она оставила им четкие инструкции относительно того, что делать потом, как поддерживать ее в рабочем состоянии, — поделился Сириус. — Меня там не было, когда это произошло, но я слышал, что она была в ярости; никто не посмел к ней даже приблизиться, когда она унеслась обратно в Хогвартс, хотя технически она напала на десяток офицеров Министерства. Приятель, хотел бы я там оказаться… — послышались тихие смешки, и Гарри решил, что услышал вполне достаточно.
Он вернулся в свою комнату весь в раздумьях, и не зная, что еще поделать, вытащил клочок пергамента и перо; он еще пару дней не увидит Северуса, и он не мог не написать ему о случившемся, хотя тот, вероятно, уже знал. Подождав возвращения Хедвиг с охоты, он отдал ей письмо. Потом смотрел, как ее белый силуэт исчезал в ночи. И даже после, вернувшись в свою кровать, Гарри знал, что этой ночью не сможет заснуть; и только думал, что вот интересно, как на этот раз закончится учебный год.
_______________________
* Тут есть некое противоречие с исходником, возникшее вследствие сложившейся терминологии рунетовского фанона.
Дело в том, что созданная Гарри метла называется Firebolt, т.е. Огненная Стрела. А Компания Нимбус, пока не получила эту разработку, хотела назвать гипотетическую метлу Thunderbolt - Молния.
Но!
Роулинг назвала метлу Гарри именно Firebolt, что благодаря РОСМЭН в фаноне рунета прижилось как Молния, отодвинув подальше альтернативный Всполох Спивак.
По факту, компания назвала метлу Гарри <Огненная Стрела> (или Всполох), отказавшись от названия Молния. Но на данном этапе борьбы стандартного и правильного, я отдаю пальму первенства стандартному, так что метла становится привычной Молнией, а неслучившийся прототип Нимбуса - Громом.
** На самом деле, речь шла о городе Враца, но поскольку в моем переводе используется название команды Софийские Стервятники (в оригинале Vratsa Vultures), то и город изменен с Враца на Софию. Всё равно она находится на том же маршруте, только немного раньше (Враца несколько севернее Софии, а маршрут Северуса и Гарри пролегал с юго-востока на северо-запад). Да и особой роли для сюжета название города не играет.
*** 150 миль - 241,4 километра.
|
|
| alchoz | Дата: Воскресенье, 16.11.2014, 18:41 | Сообщение # 41 |
|
Демон теней
Сообщений: 270
| Это вы называете безопасностью?
Как Гарри и ожидал, Северус уже был в курсе побега Петтигрю, узнал в ту же самую ночь, как это случилось. Он взъярился даже больше, чем Джеймс в тот день, когда рассказывал им с Адрианом про побег Питера, а это о чем-то говорило. С другой стороны, подумал Гарри, наблюдая, как Северус мотался туда-сюда по большому каминному залу Силбриф, он смог несколько обогатить свой словарный запас в Гоббледуке.
– Я не могу поверить в подобный идиотизм этого кретина, что у нас за Министра, — вскипел мастер зелий уже вроде бы в десятый раз за час.
– Многие люди не могут, — заверил его Гарри. Северуса это не остановило.
– Проверка защиты? — вопросил он в никуда. — С чего бы ему об этом беспокоиться? Да чтобы анимаг мог попытаться скрыться, используя свою животную форму, да быть такого не может!
Гарри, которого эта демонстрация скорее забавляла, попытался его успокоить.
– Ну, мы можем еще сколько-то там часов поговорить о глубине идиотизма Фаджа и не прийти ни к каким выводам, или ты можешь пару раз глубоко вдохнуть и постараться подумать о чем-нибудь, что не доведет тебя до сердечного приступа.
Северус бросил на него неодобрительный взгляд, но заставил себя сесть в кресло.
– Вот, — мрачно сообщил он. — Доволен?
– Невероятно, — сухо ответил Гарри. — Твоя беготня принесла мне головную боль, — он пытался придерживаться веселых ноток, и мастер зелий вздохнул.
– Прости за это, — извинился он. — Просто, все это кажется слишком глупым, чтобы быть реальностью.
– Я думаю, что это реальность, именно потому, что это настолько глупо, — указал Гарри, и Северус задумчиво на него посмотрел. — Я имею в виду, что именно глупости обычно приносят больше всего проблем.
Северус кивнул.
– Ты прав, конечно, — признал он. — Учитывая Фаджа, большая удача, что раньше ничего такого не случалось.
– Нам повезло, что остальные арестованные Пожиратели Смерти все еще находятся в Азкабане, — удрученно отметил Гарри. — Но у тебя есть и более существенный повод для беспокойства, — хитро добавил он.
– Что ты имеешь в виду? — непонимающе спросил Северус. — Мне надо высматривать еще каких-то сумасшедших убийц?
– Ну, я подумал, что в этом году тебя больше обеспокоят новые профессора по Защите, — лукаво заметил Гарри; от растерянности Северуса его улыбка только увеличилась.
– Их будет больше одного? — спросил мастер зелий.
– А Дамблдор ничего не сказал?
– Он сказал, что все еще не совсем уверен и пока только ищет нового профессора, — осторожно поделился Северус. — Ты знаешь что-то, чего я не знаю?
– Значит, они не шутили, когда говорили, что это будет сюрпризом, — сказал Гарри, посмеиваясь.
– Ты планируешь поделится этой информацией со мной? — раздраженно спросил Северус.
– Я мог бы просто позволить тебе страдать, но этим вечером я чувствую себя милосердным, — заявил Гарри, прекрасно понимая, что все равно ему все расскажет; его реакция будет слишком ценна, чтобы ее упустить, плюс, ему не сильно нравилось, как папу съедает беспокойство. Он быстро пригнулся, когда над его головой нависла подушка. — Если ты это сделаешь, я могу и передумать, — предупредил он Северуса.
– Хорошо, я успокоился; а теперь колись.
– Новым профессором Защиты должен был стать Сириус, но раз он тоже должен участвовать в поисках Петтигрю, то он поделит свои уроки с Ремом, — Гарри услышал подтверждение этого решения только прошлой ночью, Ремус был прав, Фадж согласился на это, чтобы попытаться сгладить ситуацию. — Итак, что ты на это скажешь, Сев? — спросил зеленоглазый подросток.
Северус не шевелился. На секунду Гарри показалось, что он даже не дышал. Но последовавшая вскоре тирада изгнала такие опасения.
– Блэк? — переспросил он в ужасе. — Учитель? Кто в здравом уме позволил ему стать учителем?
И следующие несколько десятков минут он изливал свое возмущение, пока не вышел за рамки причин, по которым Сириуса никогда не должны допускать в класс. Гарри подумал, что надо бы этим двоим как-нибудь разрешить свои проблемы; некая его часть считала, что если они это сделают, то могут стать хорошими друзьями; если так посмотреть, в глубине души они обладали схожим темпераментом, пусть даже мастер зелий намного лучше контролировал свои порывы. Может, так и будет, когда им с Северусом не придется больше прятаться.
– Это будет интересно, — произнес Гарри. Глаза Северуса сузились в щелочки, и он подхватил с дивана подушку. Гарри осторожно отодвинулся. — Так, папа, давай не будем с этим спешить…
– Я тебе покажу интересно, — зловеще проговорил Северус. И это послужило началом великого боя подушками, которым два волшебника завершили летние каникулы.
На следующее утро Гарри с некоторой помощью Сириуса толкал свой сундук к Хогвартс Экспрессу. Они с Адрианом снова и снова выслушивали предупреждения о том, что они должны быть в Хогвартсе предельно осторожны. Анимаг-собака и оборотень сели в поезд вместе с ними, наконец окончательно раскрыв им тайну, кто в этом году официально будет преподавать Защиту от Темных Искусств. Гарри сделал вид, что удивлен, а Адриан был на седьмом небе. Его настроение, однако, существенно испортилось, когда их мать не разрешила им посещать Хогсмид вместе с остальными сокурсниками.
– Так надо, — настаивала она. — Пока Питер на свободе, мы не можем рисковать.
Гарри понимал причины ее решения, но не мог не задаться вопросом, так ли уж это необходимо. Как стало известно, Министр послал экстра охрану для патрулирования территории; что за охрану, пока оставалось неизвестным. Это были не Авроры, иначе Джеймс им бы сообщил; Министр сказал, что обо всем позаботится, и пусть сообщение исходило от него, что не сильно обнадеживало, он, вероятно, привлек Невыразимцев. Гарри всегда интересовался, чем занимаются Невыразимцы, которые, подтверждая свое именование, об этом не распространялись. Может быть, в этом году он что-нибудь узнает, подумал он, занимая купе со своим братом, Роном и Гермионой, двумя новыми профессорами, Невиллом и Джинни.
Самая младшая Уизли казалась более скромной и тихой, чем запомнилась по последней поездке на поезде, но это было вполне ожидаемо, учитывая, что существенную часть своего первого года она была одержима памятью Темного Лорда; может быть, она вспоминала, что случилось в прошлом году, или как она начала писать в дневнике? В любом случае, даже брошенный в ее сторону Малфоем взгляд, полный отвращения, когда тот со своими приспешниками проходил мимо — не решившись что-нибудь выкинуть из-за наличия в купе Рема и Сириуса — попытавшись тем самым добиться от нее какой-нибудь реакции, еще год назад заставил бы ее хотя бы покраснеть.
– Как вам понравился Египет? — спросил Ремус через час пути, отвлекая Гарри от рассказа Невилла о его недавно приобретенном и, по их общему мнению, интересном растении.
– Джинни там понравилось… — сообщил Рон.
– Так и есть.
– …Но я считаю, что там ужасно жарко. Я имею в виду, гробницы — это круто, и магическая община Каира тоже, но гребаный песок…
– Следи за языком, Рон! — одернула Гермиона.
– Я тебя понимаю, — признал Сириус. — Мы с Джеймсом несколько месяцев были на тренировках в Египте, когда учились в академии, и могу вас уверить, там жарко, особенно летом.
Мне понравилось, подумал Гарри.
– На данный момент это не самый важный вопрос, — заметила Джинни с мягкой улыбкой на губах, хотя та и не совсем достигла ее глаз. Гарри задумался, что она имела в виду, а все оглянулись на нее.
– И какой тогда вопрос самый важный, мисс Уизли? — весьма добродушно спросил Ремус.
– Мне просто интересно, как себя чувствуют два новых школьных профессора? — невинно спросила она; зеленоглазый волшебник с интересом посмотрел на нее уголком глаза; что-то подсказывало ему, что она еще не договорила.
– Это точно будет странно, — решил Сириус. — Я имею в виду, большинство профессоров были и нашими учителями.
– Но теперь вы будете работать вместе, на одном уровне, — указала Джинни, кивнув, как будто она прекрасно понимала, о чем Сириус говорил. — Теперь вы будете на равных, работать вместе и все такое.
– Это точно, — согласился Сириус. — Я первый признаю, что мне до сих пор трудно называть профессора Дамблдора Альбусом.
– Мне до сих пор трудно называть профессора МакГонагалл Минервой, — признался Ремус.
– Представьте себе, каково это — работать вместе с ней! — благоговейно произнес Сириус, как будто никогда раньше об этом не думал.
– Или с Флитвиком! — добавил Ремус.
– Или с профессором Снейпом, — невинно добавила Джинни, отчего Сириус и Ремус съежились и посмотрели на нее с перекошенными от ужаса лицами. Гарри как раз собирался выйти отсмеяться, когда она снова заговорила. — Всем известно, что профессора Зельеварения и Защиты всегда работали в тесном сотрудничестве. Ну, кроме Локхарта, но… — она просто пожала плечами, и Гарри приготовился к взрыву; Сириус его не разочаровал.
– Об этом Дамблдор не говорил!
Он глубоко задышал, сжимая свои подлокотники, а Ремус пытался его успокоить; Джинни же просто села и открыла свой учебник по Чарам, напевая без слов, пока все остальные ученики в купе смотрели на нее так, как будто никогда прежде ее не видели.
– Это, мисс Уизли, — высказался Гарри, — отмечает Вас либо как гения, либо как обычное зло.
Сириус все еще пытался восстановить дыхание, клянясь, что он никогда не станет работать в тесном контакте ни с каким склизким мерзавцем, не то что уважительно к нему относиться.
– А мы не можем назвать меня повелительницей зла и покончить с этим? — лукаво спросила она, и Гарри усмехнулся, а ее брат посмотрел на нее с благоговением. Она снова хихикнула и довольно вздохнула, наблюдая за своим смеющимся братом. Было заметно, что Рон этим летом стал необычайно тихим, и всю дорогу в поезде наблюдал за своей младшей сестрой так, как будто она могла исчезнуть, отметил зеленоглазый волшебник. Может быть, в этом-то все и дело?
– Переобщалась с близнецами? — с интересом спросил Гарри.
– Похоже на то, мистер Поттер, — ответила она.
– И если он ждет, что я буду в чем-то ему помогать, в чем угодно, — продолжал Сириус свою пламенную речь, — я клянусь, я…
Ему так и не удалось закончить фразу — поезд начал сбрасывать скорость.
– Отлично, я умираю с голоду, — сообщил Рон, выглядывая в окно в попытке разглядеть вдалеке школу.
– Что-то новенькое, — прокомментировал Сириус, все еще пребывая в раздрае.
– Мы не могли уже доехать, — сказал Невилл, сверяясь со временем по карманным часам, подарком на День Рождения от Гарри.
– Так че ж мы останавливаемся?
Поезд шел все медленнее и медленнее. Поскольку шум поршней стих, ветер и дождь застучали в окна как никогда громко. Гарри, который был ближе к двери, встал, чтобы выглянуть в коридор. По всему вагону из купе торчали головы любопытствующих. Поезд дернулся, останавливаясь, и отдаленный глухой перестук и удары подсказали им, что багаж свалился со своих мест. И тут, без предупреждения, погасли все лампы, и они погрузились в полную темноту.
– Я ничего не вижу! — пожаловался Адриан.
– Что происходит? — произнес голос Рона позади Гарри.
– Ой! — пискнула Гермиона. — Рон, это была моя нога!
Гарри поспешил вернуться на свое место, путь для него оказался легче, чем для кого-то другого — у него включилось ночное зрение.
– Ай! А это была моя! — вскрикнула Джинни, и ее брат попытался перестать травмировать окружающих людей.
– Ради Мерлина, Рон! — вскрикнул Невилл, когда Рон потерпел неудачу в своих начинаниях.
– Успокойтесь, все! — скомандовал Ремус и с помощью заклинания Люмос осветил купе. Сириус, Адриан и Гарри мгновенно последовали его примеру и, как только все снова могли видеть, они пытались понять, что происходит.
– Думаешь, у нас авария?
– Без понятия, — ответил Адриан своему другу.
– Может быть, мне стоит сходить спросить у машиниста, что случилось? — сказала Гермиона, взглядом спрашивая разрешение у пары профессоров.
– Я не думаю, что тебе стоит сейчас носиться по поезду, Гермиона, — прокомментировал Сириус, глядя, как покрывавшая окно дождевая вода вдруг изменилась. Он переглянулся с таким же растерянным Ремом и приподнял бровь. Гарри не понял тонкостей их безмолвного общения, но, видимо, оборотень не разделял его затруднений.
– Ох, он же не… — неверяще произнес тот.
– Он доказал, что он достаточно глуп, — возразил Сириус, а Невилл, осторожно переступив через Косолапсуса, попытался, выглянув из купе, что-нибудь высмотреть в других частях поезда.
– Там везде темно, — сообщил он им.
– Там что-то движется, — сказал Рон, глядя в окно. — По-моему, в поезд забираются какие-то люди…
– Что? — спросил Сириус, прижавшись лицом к стеклу.
Гарри тоже их видел. Высокие, слишком высокие, чтобы быть человеческими, укутанные фигуры входили в поезд. Они были похожи на тени, и то, как они двигались, создало у зеленоглазого мальчика впечатление, что они скользят над землей. Температура еще немного упала, и Гарри почувствовал, как у него что-то сжалось в груди. Вдруг картина яркого пламени в подземном зале заполнила его мысли; крики умирающего и его бессознательный брат на полу. Гарри сглотнул, пытаясь подавить чувство вины; он несколько месяцев не вспоминал о смерти Квиррелла. Волдеморт крадется по лесной земле к Адриану, с его губ капает серебряная кровь, пока сам он стоит, замерев.
– Что происходит? — спросил Адриан, тоже вытаскивая свою палочку; его рука дрожала. — Что это за люди?
Джинни, бледная и неподвижная, на полу в Тайной Комнате.
– Это не люди, — выплюнул Сириус.
Ему не нужно было объяснять; холод в помещении превратился в мороз и дверь снова распахнулась. Высокая фигура, стоявшая перед ними, была одной из тех, которые только что проникли в поезд; из-за звучавшего в голове эха криков человека, которого он убил, Гарри потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что он оказался лицом к лицу с одним из охранников Азкабана. Дементор скользнул вперед, и Гарри едва успел разглядеть склизкую руку, прежде чем она убралась. И тогда дементор длинно, грохочуще втянул воздух. И три крика. Квиррелл горел, и Гарри убивал его снова и снова; его брат был в опасности; Джинни умирала. Василиск нападал. Холод просочился глубже. Перед глазами поплыло.
– Никто из нас не прячет под мантией Питера Петтигрю! — выговорил Ремус, и Гарри едва заметил, как он направил палочку на рясу. Он выкрикнул Экспекто Патронум, и серебряный силуэт, волк или очень большая собака, сорвался с ее кончика, прогоняя дементора. Вдруг крики стали просто эхом, а потом совсем исчезли. Гарри помотал головой, словно пытаясь изгнать из своих мыслей последние следы, и украдкой посмотрел на Невилла, своего брата и Джинни; все трое были бледны и дрожали, но определенно живы.
– Дементоры, подумать только! — вскипел Сириус, оборачиваясь к испуганным подросткам у себя за спиной. — С вами все в порядке?
– Порядок — не то слово, которое я мог бы использовать, чтобы описать, как я себя сейчас чувствую, — выговорил Гарри сквозь зубы, пытаясь выпрямиться; он выяснил, что сделать это, когда все еще дрожишь, ужасно трудно.
– Скорее, до хрена страшно! — подсказал Адриан, и Гарри кивнул в знак согласия, глядя на брата сверху вниз — этим летом он понемногу приближался к своему нормальному росту; он не мог бы выразиться лучше, даже если бы попытался.
– Что это было? — воскликнула Гермиона, испуганно глядя на дверь; свет вернулся, осознал Гарри, и прежде, чем кто-либо успел ответить, поезд снова тронулся.
– Один из дементоров Азкабана, — объяснил Ремус, к всеобщему удивлению разламывая на куски большую плитку шоколада. Он что, всегда носит с собой шоколад, — удивился зеленоглазый волшебник; похоже, хорошая идея.
– Они охраняют тюрьму, — добавил Сириус, принимая предложенный Ремусом шоколад. — То, что вы почувствовали, это их способность высасывать из вас все добро и счастье, одновременно воскрешая ваши худшие воспоминания. Так они контролируют заключенных.
Гарри все это уже знал; он давно читал о дементорах. И это заклинание, которое бросил Ремус, он тоже прекрасно знал. Но он даже не подумал о магии, когда само существо шагнуло — скользнуло — в купе. Он только снова замер, точно так же, как тогда в лесу, почти два года назад, точно так же, как он обещал себе никогда снова не поступать.
– Но что они здесь делали? — спросила Джинни, откусив свой кусочек шоколада, пытаясь восстановить некое подобие спокойствия; сердце Гарри — та его часть, которая не сжималась болезненно — потянулось к ней. Мерлин знает, как она себя чувствовала после всего случившегося в прошлом году. И Невилл, понял он, придвигаясь к своему другу и утешительно сжимая его плечо. С его прошлым и состоянием его родителей — летом тот в общих чертах поделился с Гарри деталями своей жизни — мальчик сейчас заметно дрожал.
Гарри потребовалось время, чтобы получше рассмотреть своего друга; Невилл тоже вырос, и некоторый детский жирок уже исчез с его лица. Его все еще трясло, но, похоже, он пережил это проще, чем могло бы быть, произойди такое в начале прошлого года, подумал Гарри, когда его друг неуверенно ему улыбнулся.
– Это представление Фаджа о безопасности; он хочет добраться до Питера почти так же, как и мы, — сообщил им Сириус, отвечая на вопрос Джинни, одновременно поглощая свой шоколад; Гарри последовал его примеру, поблагодарив зависимость Ремуса, когда тепло начало возвращается в его тело.
– Он что, так опасен? — тихо проговорил Невилл, глядя на свои руки.
– Да, — лаконично ответил Ремус. — Но Министра больше интересует его репутация; история о том, как Петтигрю сбежал, просочилась наружу; ничто так не вредит репутации, как забыть проверить защиту на камере печально известного преступника.
В такой вот мрачной атмосфере они и вошли в замок; еще дементоров разместили у входа в школу, и, казалось, это затронуло даже тестралов. Блондинка с Равенкло, как отметил Гарри, непонимающе уставилась в общем направлении конеподобных существ, словно она тоже заметила их необычную реакцию. Но, опять же, ее взгляд казался таким отстраненным, что Гарри только пожал плечами; может быть, он просто себе нафантазировал. Джинни, с другой стороны, секунду посмотрев на ту девушку, тихо улыбнулась, подошла к ней поздороваться и села с ней в одну карету. Наверное, они обе второкурсницы, заключил Гарри и снова обратил свое внимание на Невилла.
Пир прошел гораздо тише, чем обычно; даже директору изменило его обычное веселье, какое он излучал в начале каждого семестра, а Северус выглядел готовым убивать. Двое волшебников переглянулись, и Гарри практически ощутил готовившуюся тираду; подросток побаловал себя идеей на часок запереть Фаджа и Северуса в одной комнате, а затем вернуться, чтобы прибрать ошметки. Мысль хотя бы заставила его улыбнуться. Двух новых профессоров Защиты приветствовали громкими аплодисментами, старшие ученицы одобрительно посматривали на Сириуса.
Но больше всего все удивились, когда Дамблдор объявил, что Хагрид возьмет на себя преподавание по Уходу за Магическими Существами, поскольку предыдущий учитель, профессор Сильванус Кеттлберн, по-видимому, вышел в отставку, желая сохранить свои оставшиеся полторы конечности. Бывший профессор был известен в школьном кругу тем, что за время своей работы не менее шестидесяти двух раз влетал на испытательный срок, и зеленоглазый мастер был уверен, что Хагрид поддержит эту репутацию.
– Мы могли бы и догадаться! — взревел Рон, стуча по столу. — Кто бы еще включил в наши списки кусачую книгу?
Есть доля истины в этих словах, подумал Гарри, радуясь за своего гигантского друга, и засмеялся, когда Невилл предсказал, что вскоре они будут изучать на уроке грифонов. Пятеро подростков даже подошли потом к Хагриду поздравить его с его новой должностью.
– Эт все вы трое, — сказал Хагрид, вытирая салфеткой лоснящееся лицо, когда он посмотрел на них; Гарри постарался не закатить глаза, когда профессор начал благодарить его брата с друзьями. Он не мог не подумать, что было бы неплохо, если бы его помощь хоть разок заметили, но затолкал такие мысли подальше, напомнив себе, что, во-первых, Хагрид не мог знать о его участии, и во-вторых, все равно ведь из этого вышло кое-что хорошее. — Не могу ж поверить-то… великий человек, Дамблдор… пришел прям ко мне в хижину, как профессор Кеттлберн сказал, что с него хватит… Я ж всегда только того и хотел…
Тут их прервала профессор МакГонагалл, которая повела их в их общежитие.
На следующее утро они получили новое расписание; и пусть у Гарри оно было немного более плотным, чем у его брата, первое место получила Гермиона. Зеленоглазый волшебник прочитал все через ее плечо, пытаясь понять, как она собиралась везде поспеть; потому что, по ее плану, в девять утра у нее Прорицания с Адрианом и Роном, Арифмантика с ним самим и Маггловедение. Единственный вариант, как у нее может получиться что-то подобное, осознал Гарри, это если у нее был хроноворот, но… Он раздраженно посмотрел на густоволосую девочку; доверьте Гермионе хроноворот, и она использует его для школьных занятий. Это объясняло ее вчерашнюю внезапную встречу с профессором МакГонагалл перед вечерним пиром.
– Но зачем тебе идти на Маггловедение, Гермиона? — непонимающе спросила Джинни, которая только что получила от Джорджа свое собственное расписание. — Ты же все-таки магглорожденная.
Гарри рассеянно кивнул на логику Джинни, накладывая на свою тарелку немного чрезвычайно привлекательно выглядевших блинов и потихоньку беседуя с Невиллом об их учебнике по Древним Рунам.
– Я знаю, — весело сообщила Гермиона. — Но будет интересно посмотреть на все с точки зрения волшебников.
Джинни пристально на нее посмотрела.
– Ну, приготовься потратить год, читая записи о предполагаемых функциях резиновой уточки. Ты представь, первые два года в основном идет введение в культуру магглов, — сказала она и вернулась к своему завтраку.
Предположение Гарри, что Гермиона получила хроноворот, оправдались, когда, увидев, как она с его братом уходит на Прорицания, он нашел ее в классе Арифмантики, поджидавшей профессора Вектор. Зеленоглазый подросток запомнил эту информацию на будущее; мало ли когда может понадобиться хроноворот.
Урок был довольно интересным — даже если Гарри сам по себе знал основы гораздо лучше — и тут было меньше народу, чем он привык, всего шестеро учеников. И даже если он разок почувствовал импульс добавить создание метлы в предоставленный профессором список магических исследований, где используется Арифмантика, он не увидел в этом проблемы. Похоже, это было намного лучше Прорицаний, как он понял по угрюмому настроению Адриана, и украдкой осмотрел класс, который пялился на того во время их урока Трансфигурации.
Урок был об анимагах и Гарри счел его очень интересным, тем более что он был одним из них. Он был одним из немногих, кто обратил внимание, как профессор МакГонагалл превратилась в полосатую кошку, а потом обратно в себя. Казалось, даже она сама удивилась отсутствию реакции, потому что она сразу же обратилась к классу:
– Честно, что сегодня с вами всеми? — сказала профессор МакГонагалл, посмотрев на них. — Не то чтобы это было мне так уж важно, но это первый раз, когда мое превращение не получило от класса аплодисментов.
Все головы снова повернулись к Адриану, но никто не заговорил. Гарри посмотрел на брата с надеждой и небольшой долей беспокойства; что такого могло случиться, что заставило их всех смотреть на него так, как будто он в любую секунду мог умереть? Они с Невиллом переглянулись и тот просто пожал плечами, так же озадаченный действиями своих одноклассников. Тут Гермиона подняла руку.
– Извините, профессор, мы только что были на нашем первом уроке Прорицаний, и мы гадали на кофейной гуще, и…
– Ах, конечно, — сказала профессор МакГонагалл, вдруг нахмурившись. Гарри удивился, что же там такого кроется за этим заявлением; Северус никогда не говорил о профессоре Трелони, главным образом потому, что именно она сделала пророчество о нем и Волдеморте; этого мастер зелий так ей и не простил, точно так же, как не мог до конца простить себя. Он, конечно, признавал, что было нелогично ненавидеть ее за то, над чем она сама была не властна, и, вероятно, он бы так ее не обвинял, если бы только она попыталась бороться, а не скрывалась во время первой войны. — Ничего больше не говорите, мисс Грейнджер, — вырвала его из раздумий МакГонагалл. — Скажите мне, кто из вас умрет в этом году?
Все уставились на нее.
– Я, — сказал наконец Адриан. Что?
– Понятно, — сказала профессор МакГонагалл, вперив в Адриана, который сидел в дальнем конце класса, напряженный взгляд. — Тогда Вам следует знать, Поттер, что Сибилла Трелони каждый год предсказывает смерть одному из учеников с тех пор, как пришла в эту школу. Никто из них еще не умер. Увидеть знак смерти — ее любимый способ поприветствовать новый класс. Если бы я не придерживалась принципа никогда не говорить плохо о моих коллегах… — профессор МакГонагалл замолчала, и они увидели, как побледнели ее ноздри; это верно, подумал Гарри. Школьный персонал не мог знать, что она произнесла пророчество; если подумать, большинство из них вообще не знали о пророчестве. Она продолжила более спокойно: — Прорицания являются одной из самых неточных областей магии. Не буду от вас скрывать, я сама с трудом их терплю. Истинные провидцы очень редки, и профессор Трелони… — она снова осеклась, а потом сказала очень будничным тоном: — Что до меня, то Вы выглядите прекрасно, Поттер, так что Вы извините меня, если я не освобождаю Вас сегодня от домашних заданий. Уверяю Вас, что если Вы умрете, Вам не придется его сдавать.
Оставшаяся часть урока прошла нормально, но испуг Рона так до конца и не прошел. Едва раздался звонок, как он был рядом с Адрианом, спрашивая, действительно ли профессор Прорицаний видела Грима в его чашке. Гарри фыркнул, как только понял, что произошло.
– Это не смешно, приятель! — возмутился Рон, когда они сидели на обеде за столом Гриффиндора. — Мой… мой дядя Билиус видел одного и… и он умер через двадцать четыре часа!
Гарри попытался вмешаться, но Гермиона его опередила.
– Совпадение, — отмахнулась она, наливая себе тыквенного сока.
– Ты не знаешь, о чем говоришь! — сказал Рон, начиная сердиться. — Большинство волшебников до смерти боятся Гримов!
– В том-то и дело, — с превосходством сказала Гермиона. — Они видят Грима и умирают от страха. Грим не предзнаменование, он причина смерти! И Адриан все еще с нами, потому что он не настолько глуп, чтобы, увидев одного, думать, что точно, ну, значит, мне теперь лучше копыта отбросить!
– Как бы ни интересен был этот аргумент, — сказал Гарри, наложив себе горох и передав тыквенный сок сидевшему рядом с ним Невиллу, — я считаю, что все это все равно бессмысленно.
– Что ты имеешь в виду? — спросил немного раздраженный, в основном из-за спора Рона и Гермионы, Адриан.
– Я имею в виду, что если бы Гримы действительно были приметой скорой смерти, мы бы с тобой давным-давно отбросили копыта, как выразилась Гермиона, — он еще добавил на тарелку немного пюре, прежде чем усмехнуться Рону: — И ты тоже был бы мертв, — добавил он.
– Что? — растерянно спросил Рон.
– Почему? — спросила Гермиона.
– Скажи мне, Адриан, — обратился он к своему брату. — Ты видел, как Сириус превращается в Бродягу, верно? — спросил Гарри, и его брат кивнул. — А ты никогда не задавался вопросом, что он за собака? Даже когда ты стал достаточно взрослым, чтобы понять, что Бродяга размером почти с медведя? — спросил Гарри, ухмыляясь ошеломлению своего брата и его друзей.
– Бродяга — это Грим? — растерянно спросил Рон.
– Но я думал, анимагическое превращение в магических животных невозможно! — воскликнула Гермиона. Серьезно? — заинтересованно подумал Гарри, но решил не заострять сейчас внимание на этом вопросе.
– Да, Бродяга Грим, и да, анимагическое превращение в магических животных, насколько мы знаем, невозможно, — согласился Гарри. — Но хоть Гримы, как правило, довольно пугающие животные, они не обладают никакими собственными магическими способностями, по крайней мере, ничего серьезного, — на него уставились три озадаченные пары глаз, на что он вздохнул и продолжил свое объяснение. — Я имею в виду, что Гримы являются приметой смерти. У них нет собственной магической способности взглядом убивать волшебника. В результате, они не более волшебные, чем совы, а те могут найти волшебника в любой точке мира, — он отрезал кусочек от своего стейка и спокойно принялся есть.
– Ну, то, что Сириус превращается в Грим, может оказаться полезным, — прозвучал позади Гарри голос Джинни.
– Так Вы подслушивали, мисс Уизли? — лукаво спросил зеленоглазый подросток.
– Если ты не хочешь, чтобы кто-то тебя подслушивал, то не говори за обедом в центре Большого Зала, — невозмутимо указала Джинни и Невилл согласно фыркнул.
– И то верно, — признал Гарри, улыбнувшись сам себе.
– И я на самом деле не подслушивала, — сказала она. — Ходят слухи, что Трелони предсказала чью-то смерть, и когда вы начали говорить о Гримах, я решила, что одному из вас.
– Мне, вообще-то, — нахмурившись, сообщил Адриан.
– А почему Бродяга полезен? — спросил Рон, и Гарри заметил, как по лицу Джинни поползла ухмылка.
– Я просто подумала, что со всеми этими разговорами о Гримах, Трелони может быть интересно самой увидеть одного из них.
Компания вспыхнула смехом, и Гарри осознал, что Сириус может запросто согласиться с этим планом, профессор там или нет.
|
|
|
|
|
