|
|
Беги, да не оглядывайся
| |
| Eylin | Дата: Суббота, 01.11.2014, 02:20 | Сообщение # 1 |
Leka-splushka
Сообщений: 1207
| Название: Беги, да не оглядывайся
Автор: я
Гамма: aavdee
Рейтинг: PG-15
Пейринг: пусть будет интрига. Понятно, что один персонаж - гарантированно глав.героиня, а кто второй - секрет )))
Персонажи: Помона Спраут (она же - попаданка НЖП), ГП, РЛ, АД, ММ, РХ, ФФ, СС
Тип: гетный джен
Жанр: стеб, мистика, мифы, ужасы,
Размер: миди
Статус: закончен
Саммари: не умею я саммари писать. Если подскажете что-то позажигательнее - сменю обязательно. А пока…
Ритуалистка-ведьма, которая стучит трижды, сплевывает, загадывает на луну и знает, в какой день в путь собираться, а в какой - дома оставаться, попадает в канон. И пытается спасти то, что осталось от семьи ее брата - последнего из рода русских горшечников. Ну и о себе не позабыть. Улыбка ее не оставит равнодушных. Родственные связи ее пугающи. Жить она любит, жить она хочет. И желания ее просты и безыскусны. А потому - выполнимы.
Предупреждения: Местами действительно страшно. И ругань такая обыденная, без гламура. Я предупредила.
Архаизмы и славянизмы! Берегите глаза!
Диклеймер: отказываюсь.
Решила я написать ужас-ужас + образ сидящего в гостиной декана в шедевральном "Родственников выбирают" у Пуговки. Только если б в каноне декан Рейвов сидел часто в гостиной, у Луны не было бы большей части ее проблем. А вот Спраут с вязанием в дальнем углу так и вижу, и выглядит она, как бабушка в кресле-качалке. Короче, наложилось, смешалось и сдетонировало )))
|
|
| Eylin | Дата: Суббота, 01.11.2014, 02:21 | Сообщение # 2 |
|
Leka-splushka
Сообщений: 1207
| Пролог
В полдень на большаке дорогу мне перебежал заяц. Да чтоб тебя, ушастый, перевернуло и прихлопнуло! Не могу я вернуться, милый, не могу! Мать у меня там! И братиша, десяти весен не встретивший.
Выбежала я из дома босонога и простоволоса, сам-друг, все равно, что гола. Потому что зеркало треснуло. Потому что увидела смерть родной крови. И раз уж решается цена, которой могу отвести Мару, пусть это будет моя, а не их дорожка.
Ножницы Недоли щелкали у виска. Горели легкие, отдавая в рот вкусом крови-руды. Задравши подол я бежала навстречу своей смерти, только мелькали черные, привычные к хождению дальним тропкам пятки. И всего-то успела сделать - перекинула цепочку. Да связала две шерстинки. Бабка Агафья сказывала, что так можно разум свой уберечь. Заберут ненужного, оставят нужного. Только больно мудрено толковала про книжные листы да звездные мосты. В нашей Тьмутаракани откуда она книжников сыскала? На бересте записочки отсылаем. По капустным листам и то бы понятнее разъяснила.
На столбе сидел ворон. Камнем в него. Сплюнуть налево, задом наперед три шага пройти. Собака Власыча бьется. Спустить, да деру, пока она в меня зубы не запустила. Ниловна с ведрами своими, тьфу ж тебе в них, дура-баба! Куда тебя в полдень за водой понесло? Перо гусиное в воздух подбросить, плетень у Индовых покосить, подкову на гвозде расшатать. И ворваться под отчий кров:
- Мамка, хватай Горю и беги! Бегите, я их задержу!
- О, ведьма твоя явилась. - Прямо на чистый, скобленый пол сплюнул отчим. Гнусный мужичок, тощий да немощный. Волосенки вечно врастопырку, глаз карий, щурит недобро да видит плохо. Всего и достоинств - горшечник знатный. Мать уже вынимала захоронки. Знала - я зря голосить не стану. А отчим, сроду меня на дух невыносивший, а уж как меня Яга в наследыши выбрала, так вовсе чуть не в трясучую впадающий, даже на волос не приподнялся. Я поняла - добром не уйдет. Да и лешак бы с ним. Но вот брата сиротить не хотелось. Отец он ему родный. Дернула за вышитую скатерку. Так, что крынка с квасом на пол звякнула. Метнулась к печке, рушник сдернула, да на пол раскатала - скатертью дорожка. Льняная полоса быстро пропитывалась темным квасом. Не переборщила ли я? Ажно за самое море им дорожку справила. Ну да и ладно, лишь бы тотчас. А то беда уж в оконце скоро заглянет. Заполошно оглядываясь, мои побежали огородами. Я же - к старостову дому, набат бить.
Уж и сколько раз меня людишки пожечь хотели, в жертву новому богу, да все одно жалко их. Одной деревней росли, одним небом укрывались.
Налетчики ворвались, с маху напоровшись на вилы. Пролетел мимо ворон, уводя глаз старшого от спин моих, все еще до леса не добравшихся, свернул ногу конь у второго, бросившегося на Малька, кузнецова сына. Люб мне Малек с самого детства. Сорвалась подкова, звонко тюкнув по шлему третьего, от звону Стешковых вил не заметившего. Кабы не заяц, всех бы мы тут положили. Не нужда была бы матери в дальний путь бежать. Чай, не первых бандюганов на перепутье зарываем, да осинкой притыкиваем. Скоро у села целый осинник бы вырос.
Только метнулся мимо меня власычев кобель, повисая на руке убивца, чуть не лишившего его хозяина. Власыч выжил, не зря ворожила. А меня шатнуло прямиком на меч.
Ну и как в сказках говорится - голова с плеч.
|
|
|
| Eylin | Дата: Суббота, 01.11.2014, 02:25 | Сообщение # 3 |
|
Leka-splushka
Сообщений: 1207
| Побежала я туманом в те ворота, о которых до смерти знать никому не след. А ворота ни дальше, ни ближе. Что за страсть?! Уж я звать стала и проводника, и спутника, а они молчком. Оглянулась я - батюшки-светы! - да у меня тень есть! Видать, тот злодей, что от вил с моего ведовства помер, меня же кощеевым якорем зацепил! Да не ходят Яговны Кощеевыми тропами! Вот и повисла я в Хмари, как дерьмо в проруби. То туда потянет, то сюда. Без оного якоря я б сама и направление выбрала, и с пути не сбилась.
- И-и-и-и-и-и! Дура девка! - Знакомо заорали над ухом, а потом бабкина костлявая рука вцепилась в косу. И давай таскать! Ох, я завыла-запричитала! Ох, отходила она меня! Прям, как в старь. Потом поплакали с ней на плече друг у друга. Только гляжу я, а старуха к шее моей примеряется. И то сказать, нежить она и ведьма. Сложно ей себя сдерживать. Я ее в яви через порог переступить ни разу не пригласила - только если сама в силах будет, а уж в нави ее повстречать… Ой, матушки-батюшки. А пятиться-то и некуда. Куда не иди, а все там болтаюсь.
- Что ж ты, деточка, напугалась? - медовым голоском спросила бабка, а меня еще пуще мороз продрал. Когда у нее так глаза желтели, батька покойный брал цепку, стальной ошейник, да уводил бабку на дальнюю мельницу. Чтоб не сожрала кого. Или лихоманок в дом не напустила. У ведьм это бывает. Кто нам силу дает, тот с нас за эту силу завсегда требует. Даже с самых распредобрых травниц-ведуний.
- Ничего, бабушка. Показалось вам, - слегка неверным голосом отбоярилась я. Тут только один путь - страху не казать, да про родство напоминать. Ну и прави поклон бить. Где б еще круг обережный да свечку пудовую справить?
- Поди, милая, ближе.
- Да что вы, родненькая, мне и тут хорошо.
- Поди, поди, касаточка. Или меня позови. Мне и осталось-то три шажочка сделать.
Все-таки бабушка - сильная колдовка. Только что меня за косу тягала, а как в себе жар почуяла - успела меж нами порог повести. Я-то только глазами лупала. Да и то сказать - обрядовики в хмари не случаются. Если б не крепкий кащеев страж, за морем "крестражем" именуемый, так бы мы со старухой и не встренулись. Разве у границы бы друг друга выкликали. Но там грань вечная. А этот порожек едва цел. Того гляди дымком хмарным истает.
- Ты бы, бабушка, чем за косу трепать, сразу на выход указала. А то обе в дурах остались.
- Чего ж указывать, недоучка ты, белоручка ты?! Вон путь, да вон путь. За моей спиной - Навье царство. Там по чину расселят тебя, если от бабушки сбежать успеешь. - Старуха страшно, с нутряным хлюпаньем хихикнула. На руках медленно отрастали кривые, перепачканные в земле когти. - За спиной у тебя Явь. На привязке стоишь, как сучка на сворке. Убеди Явь, что там у тебя дела остались, Хмарь и отрыгнет на свет белый. Только годков отъест. Иди лучше к бабушке. Чего там-то старухой вековать? У старух житье недолгое да не сладкое. Так-то жила в перестарках, засиделках, да еще и сразу в старухи древние вывалишься.
- Какая же старуха? Мне ж там голову срубили, как капустный кочан.
- Хи-хи-хи, - бабка облизнула удлинняющиеся красноватые зубы. - А была б я там, ужо вспомнила вкус человечинки.
- Дядька Жар на такое дело всегда по пять колов осиновых наготове держит. А соль всем селом скинут по горсточке, так что сиди уж в тепле да безопасности, бабушка. Надо тебе кости старые тревожить?
- Узелки ты завязала. Цепочку, как я учила, перекинула. Вынесет тебя не в свою обитель, а в чужой двор. Который как место пусто стоит. Прави пользу не приносит. А уж прежнего хозяина ко мне выбросит.
- Ох!
- И вечно ты тряпкой была! Ни отчима притравить, ни плод нагулянный по заказу бабе выморить. Ни скотинке мор устроить. Толку было Нави от того, что ты раз в пару месяцев деревья сухотила? Вот и не вступится за тебя теперь никто. Так и сдохнешь, слабая да никчемушная! Иди говорю! Да причину думай поубедительнее.
Бабка сделала шажок вперед. Медленно, словно по пуду в каждой руке, потянула ко мне свои дряблые грабки, отливающие трупной восковой желтизной. У меня сердце в живот сигануло.
Явь. Пусти из страха!
Не пускает. Сама, девка, силу копила. Сколько накопила, тем и отбивайся. Явь навьим прислужкам в Хмари не помощница.
Явь! Пусти, жить хочу.
Не пускает. Раньше надо было. Пожила уже свое. Явь умершим обратный путь не кажет.
Бабка шумно сглотнула слюну. Тяжко ей с собой бороться. Жалко мне того, кого сюда вынесет. Да только себя куда жальче!
- Не о себе, дуреха, проси! Твоя пряжа уж в клубки смотана да на весах взвешена! О крови, о крови подумай! - Подсказала бабка, уже с трудом выталкивая слова сквозь изрядно отросшие зубы.
Явь, что там с браткой?
Помирает кровь. Последний остался, да и того на убой растят.
- Братка! Спасать! - Взорвалась в голове заполошная думка.
- И-и-иииии! Дуррррааааа девкаааа! Продлить род надо было просить! - несся мне вслед из Хмари пронзительный визг бабки.
Я шагнула за порог, почти без драки выставив аморфную, равнодушную колдовку. Да какую колдовку? Огородницу, которая и годна только пугало замагичить. А за поливом полей уже к волховам на капище бежит, в бородатый раззявленный рот издали заглядывает. Так и надо ей, приятного аппетита, бабушка!
Сидела колдовка чудно. Как бы на троне. В таком креслице. Вязала крючком что-то мягкое черно-желтое. Такое узкое и длинное, что и не понять - к чему это? Горохи подвязывать? И вообще, чудно! Где это видано - баба за вязанием!
Вокруг галдела мелкотня. До единого безобережные. Девки-распутехи непокрытые, неповязанные, волосня напоказ. Мальчишки не обихоженные, хоть и в туфлях богатых, да многие стрижены коротко, ни гайтанчиков, ни хайратников, ни поясов со знаками. Я повернулась на знакомый стук. Вот один толстяк подобрал кости и повторил бросок. Ах вы, кощунники-насмешники! Это кто ж вас научил кость попусту бросать? Доле в лицо смеяться?!
Меня как лешак под зад пнул - так быстро из кресла вынесло. Руки сами собой в боки уперлись.
А в памяти всплыло Ягово насмешливое: "Ох, коза ты бодливая! Не накормила, не напоила, в баньке не попарила, а уже хозяйкой себя ставишь, указывать лезешь? Кто тебя слушать так будет? А и послушает - впросак попадет. Не спасай никого. Не учи всех подряд. Не лепи наследыша с себя. Запомнила? Повтори".
Не учи жизни. Не спасай от самих себя. Ох и сложные задания Яга всегда давала! Через раз на третий я и справлялась только. Интересно, кто сей день в нашей избе на курьих ногах живет?
Поправила дрова в камине, бросила туда пару своих волосков, чуть пригладила пламя, да отправилась из комнатки вон, чутко следя за приметами. Верные знаки привели меня туда, где колдовка дом свой мыслит. Странный чулан. В приживалках она тут? Ну, да с ее характером и такая награда - выше заработанного.
Себе надо избу делать. А пока сложу круг, отыму память. А то выйдешь к люду, сразу заблажат: "Одержимая!"
Начнут в воду совать да ждать, когда утопнешь. Мне про этот обычай бабка Агафья очень подробно сказывала.
В круг я сносила разные, порой ни на что не похожие вещи. На какие мне приметы указывали, такие и сносила. В них память. Думки тайные, грешки, смешки. Что-то по малости самой мелкой, что-то большое, как жизнь человеческая. Правда, у колдовки большого и не было почитай. Пришла, на широкую свою, роскошную задницу села, да так и сидела на ней, ни на волос не приподымаясь. Даже когда вороги за порогом бродили. Ну чисто отчим мой! Тут таких страна что ль целая? Что бы за порогом ни было - у ней тишь да гладь, грядки с морковкой да уроки понарошечные. Если б меня Яга так учила, фигу лысую я б хоть чего о травах ведала. Учить-то не впонарошку, учить-то со всей силой надобно. Народу они тут набрали, конечно - тьму! Как и научить такую? Аж дрожь пробирает. У Яги самой и то, больше пяти учениц за един раз не было. Да и в те лета она бабой справной была и девок нашла мясистых, ухватливых. С одной думочки науку схватывали, с одного погляду повадки перенимали. Такую одну ученицу найти - клад отрыть, цвет папоротника не имеючи. А Яга пятерых сыскала. Мне же вот выпала, кажись, неподъемная поноска - толпень бестолковая, особо об ведовстве не радеющая. Видала я и таких учениц, язви их Хмарь! Папаня-мельник привезет на телеге пять пудов муки да дочуню свою, а травнице с ентой девкой, которой только подлом крутить, да по сеновалам дрызгать, бейся, втемяшивай про науку ягинишны. И мельника вдаль не пошлешь. Мучица, зимой она - дай сюда!
За мыслями выстроила я круг, ровно сгребную яму - сено да солома, корешки да травки, да мешок навоза (для полной похожести, видать).
Встала в середку, плеснула силой. Замахнулась-то широко, а плеснула - как сикнула, срам один. Чудна у Прях пряжа! Ведьма-так не молодка, что и сказать. А силушка не раздоена, как у телки-первогодки. Пока с этого вымени ведро надоишь - пальцы судорогой сведет! Так и бабушку Агафью (не к ночи помянутую) поймешь - некоторые люди только и пригодятся за всю свою жизнь, что на мясо.
Причудился старческий смешок. В воздухе повеяло сырью да плесенью, а от круга уже шел ответ, вливая в меня все, в чем нужду имела. Ухватки да ужимки, походки, приметные словечки, каких людишек выделяла, а каких бегала. С каких деревенек мзду собирала, скольких больных обихаживала, где полянки себе ухватила, да с какими травницами за какие делянки на ножах была… И шло мне в мысль - никаких, нигде, никак, ни с кем… Кончился круг, отпихнула я травы, пнула мешок с зело вонючим дерьмом, да плеснула воды из кувшина на стену. Сил хватило и моих, "не раздоенных" (вечного тебе покоя, бабушка, не радей за меня так-то уж, да крепкого меж нами предела - ужо так не хочется в родную деревеньку ехать, могилку твою осинкой протыкивать. Да и соль - штука зело дорогая, опять же), встал передо мной пруд на дыбы, и гляделась я в него в полный рост, как в самую дорогую боярскую зеркалу.
Была я нынче немолода летами, красива лицом и обильна телом. Даже странно, что прежняя хозяйка двора всю жизнь пустой проходила. Такой дебелой красавице уж казалось на роду писано весь бабий век брюхатой ходить!
Заодно бы и на огороде все в рост пошло. А то помнится мне чужой памятью, что повитель зачахла, да кусты трепетуньи грустные стоят, зацветать не думают.
Но не было никого ни одесную, ни ошуюю, ни вперед никто не тянул, ни во след не волочился. Сверху, с небушка, да снизу, от корней мировых, никто интересу не проявлял. Ученички тако ж благоволили умеренно - замени кем, так на третий день позабудут. Ну мне-то и к пользе. Открой мне, пруд, окошко мировое, покажи мне братову кровь, последыша рода горшечника. Поттера, по местному наречию…
Водная гладь врала и туманилась. Видела я то свинью, то лошадь. То чудо-юдо, кита - рыбу диковинную. А братова кровь все не казалась.
Попробую иначе. Не последний шанс - зеркала водяная. Есть еще от Яги наука.
Есть, да не про мою честь.
Не вышло ничего. Придется в полночь на осенние Деды на могилку сходить да с толком на луну позвать. Пусть предпоследняя кровь ответ держит - кому они дитятю так завещали, что у меня аж воск пузырями идет и яблоки прямо на блюде червивиют? Ну не Кощееву же пащенку?! Ох, Яга, недоучила ты меня уму разуму! Завидки берут к тем, дальше кому науку передала. Не последняя ить я подаренка на селе. Да только завистись, нет ли, один пень, силы ты мне с гулькин нос отсыпала, остаток перед смертью, как водится, отдать должна была. Да не мне вся твоя накопленная силища и перепала.
Дунуть бы, плюнуть бы, да чтоб предстал передо мной роду-племени наследник, как лист перед травой!
Ну, нет, так нет. Терпежу меня ты же учила. Светлого тебе посмертия, легкого пути, ведьма!
Да и я пойду, окрест гляну.
Распутывая чужую память, что пока бесполезными космами мне разум затуманивала, а еще больше - утишая свою собственную, все никак не желающую поверить, что умерла та прежняя молодая да бойкая девка, сгинула со всеми глупостями, влюбленностями и привязанностями сердечными, побрела я глянуть на делянки - единое, что и осталось под этим небом от мира колдовки Помоны Спраут, наставницы в огроменной школе чародейства и ведовства "Хогвартс".
Чего и сказать, делянки богатые… По закоулкам такое росло, что иной раз и серой тропой не подцепишь, уж как лешаков ни задабривай. А вот паучья страсть прихирела и сныть запаршивела. Мне апосля круга тоже щас запаршивеет, вот мы друг дружке и поможем - я огородик пролечу, а он меня взамест от хворобы отвлечет. От иных лихоманок единая помощь - делом заняться.
Так разгребала я граблями землицу, разворашивала листики, заодно и в думушках тем временем прибиралась, памятки по местам расставляла. Да мыслила, чем смену в повадках объяснять. Походка да знания - они при мне, слова нет, да человек-то не только в том жив. А я именно что жить хочу! Не стану я сиднем сидеть, квашня-квашней. Может, еще вдовца себе какого подыщу или солдатишку отставного, не перевелись ить инвалидики, мыслится мне. Какой-никакой, а все свой мужичонка в дому появится, детки бегать будут, ученички по делянкам совместно ходить. Коровенку заведу, кобылку ласковую да козу, ведьмину родственницу, злую да бодливую всенепременно, чтоб досужих гостёчков отваживать. Собачка будет, звоночек-погудочек. Хотя… Если в лесу волки голодным годом разведутся… Сама же и отважу, а собачка пусть невысокая будет. У Яги замучалась кобелю жрать выносить, прорва ненасытная! И брехал зло, клеветник, будто и не кормила. Пока-то замирились с псиной. То-то ужо следующая ученица с ним намается!
Да вот и чем разъяснить сыскалось! Просто-то как! Томление сердечное, оно завсегда мозги бабе выносит на просушку. А уж когда такая перестарка влюбляется, тут уж вообще ни волхв не спасет, ни ведарка не поможет. Разве только ведьма с отворотным, да и то не всегда, ой, не всегда! А в кого? Влюбляться-то в кого? Ну-ка, память моя не родная, ну-ка, ну-ка… Вдовца ни единого. Эвон как! Чего ж, жонки не мрут совсем? А притравить-то я и не смогу, права бабка… Ну хоть инвалид подходящий должон сыскаться, война была, шумела-гремела, это уж в памяти мелькало, такое не заметить совсем не получится. Хоть бы и по заказам на травы-приправы, знахарские умения, ведьмины силы. Есть инвалид, гляди-ка. Ал-ластор М-у-у-у-у-уди, срам-то какой! И захаживает к ведуну бородатому, как бишь его? - Альбусу Дамбр-бр-бр - тьфу, нечистая сила! - хорошее имя, задумаешь сглазить, нипочем с налету и без тренировки не справишься. Этот Муууу.. - эх, бедолага, как же тебя так? - Ал-ластор - настоящий инвалид - лишился в боях ноги и глаза, страшон, как колотун на выпасе. И что ж он всегда орет-то так? Какая там бдительность, коли раз за разом так близко к себе ворогов подпускал??? Ведьмак должон бить раз, а второго чтоб не было. И лучче - издаля, а то хельговы дети с человеками не ровнятся, мы им без оберегов да на кулачках - ровнехо на един зуб. А этот все гоношится, ишь ты! А посмирнее да поласковее муженька нету? Чего-то боязно за такого идти. Матка Макошь, пошли мужа доброго, тихого да незлого! Но чобы мужиком был, а то что это я?
Сразу вспомнила материн смешок: "Вот так и провыбирала себе мужа всю молодость, засиделка! За этого боязно, за того - себя не уважать… Глядь, какой нужен уж сам не берет - новых невест подросло полно поле".
Эх, мамка! А уж твой горшечник завез вас, где дядька Макар с выпасом не являлся! Можно ж было к ефиопам в теплые края податься, негре чудной колдовство показать. Они, ефиопы, ведарей уважают, жила бы - первая баба на селе. Братке пастыря нашла толкового бы. Стал бы ихним колдуном, бабка бы во снах и наше колдунство подсказала бы, коли попросить догадался… Так нет, небось в громадине этой учили. А чему их научишь в такой толпени, когда к тому еще детство в голове плещется?
На зорьке я было дернулась, отложила грабельки, отвлеклась от дум. Скотина, она шибко не любит, когда к ней с затуманенной мозгой подходишь. Так по глазам хвостом стеганет, что света не взвидишь. Или заблажит, замечется, а к чему оно? Правильно, незачем. Да только тут же саму себя одергивать пришлось - нет у колдовки ни кола, ни двора, какое уж тут хозяйство? Эх, сиротой я тут, приживалочкой! Прям саму себя жаль. Всплакнуть что ли о доле своей бабьей? Не, вот еще усики не пощипаны, кто ж так цветуниху оставляет? Завтра-послезавтра завязь пойдет, и чего тогда? Заново высеивать? А делянки-то не крупные. Что ж они поля-то тут не запахивают? Того же льна, ячменя, отворотника на такую ораву недорослей пропасть должна уходить!
Когда я защипнула последний усик, разобралась в тот же час и с памятью о делянках - усики должны были ученики на сегодняшнем уроке прищипнуть. И разрыхлить. И окучить. И пасынковать. Хорошо жила колдовка - она ручки белые о поденную работу не марала. Только с самыми интересными да редкими травками единолично возилась, да и то не всегда, в иной раз старшаки помогали, а то и зельевар местный приходил. Странный мужик. И не волхв, и не ведьмак, было бы слово такое, сказала бы - ведьм. Как бы не случилось, что именно с ним в окрестном лесу придется полянки делить. На вид он - сущий иудей. Бабка Агафья говорила, что такие носатые да чернявые мужики шибко жадные до знаний и денег. А как ни крути - это все про травки мои разлюбезные. В них и знания, в них и сила, на них и заработать не грех. Простой-то обряднице за что мзду просить? А так, сунул муравку, да подайте мне за нее пяток яиц да горшочек масла. И невдомек сельцам, что беду ведьма уже отвела, когда от плетня дрын отворотила да на поперек дороги резы вычеркнула.
Поснедав, чем пришлось (дернула себе пару репок с делянки), села в уголке, поджидать своих ученичков. Работы на любом огороде - сколько ни делай, а не кончается.
И закрутилось, завертелось, загомонило. Приятного нет ничего. Никогда в себе страсти к наставничеству не чуяла. Да и на детишек этих глядеть - только казниться! Кто ж так через порог ступает? Кто ж оберег от помыслителей открыто на шею вешает?! Ну кто ж так ладу на сеновал зовет?! Так и бездетным можно остаться! Садись, горе, пожуй травки, да не веди себя вдругоряд, как козел. Правильно она тебе припечатала! А замечу, что мстить собрался, так еще и сама приложу - не порадуешься.
Колокол полденный я как первого снега ждала. Ох, в глаза бы эту школьную громаду не видеть!
Колдовка, кстати, тоже уроки не шибко обожала, ей все больше нравилось когда грядки прополоты, но воспитанники все по койкам и не галдят. Вот и я сейчас с тишиной побуду. Репки на делянке есть еще…
- Профессор Спраут, а вы разве на обед не идете? - С недоумением поинтересовался староста Хаффлпафа, задержавшись в дверях. Пришлось идти следом.
А на обеде - целая ярмарка женихов. Холостых да одиноких. Обручальный-то обряд - он завсегда виден. А хороший обрядовик, тот и просто сильную приязнь различит. Так вот, за столом толком только один мужик был занят - зельевар который. У остальных так, пустяковины на уме. Таких если что и подвинуть можно. А кое у кого и вообще давно уж бабы не было - вон как смущаются под моим взглядом. И чего цепенеть? Радоваться надо, что вас такая справная бабенка приглядела. Хоть им, конечно, невдомек, какая я теперь рукастая да домовитая. Мыслят небось, что будут сидеть в пустой избе при холодном очаге, а жена на грядках. Ну ничего, будет у них время еще рассмотреть меня. Да и я браткову кровь к себе переведу, обустроюсь, еще тропку под окнами вытопчут. С этакими мыслями я залихватски подмигнула в пространство. Закашлялись трое. Ага, значит посматривают на меня за обедом! Так еще бы! Изо всех баб я тут самая толстая, самая румяная. Надо будет к ужину зубы углем зачернить и брови подвести, чтоб не думали, что за собой не слежу. Слежу. Может, я просто для вас не старалась? А теперь вот передумала.
Хотя память колдовкина прямо на дыбы вся встала от мыслей об угле. Вот же глупая баба! Вычерненные зубы - это ж завсегда приятно. Сколько лет ни прошло, а они уместны и привлекают. Вот как от моей улыбки Рубеус вскинулся! А так делал вид, что и не замечает меня вовсе. Нет, что ни говори, а женщина завсегда за собой следить должна. А то превратишься в этакую МакГонагалл, воблу пересушенную, и рви на голове последние волосья. Ну, угольку-то и она найдет, а вот жирок, его так быстро не нагуляешь! Пусть я старуха, зато красавица!
Под эдакие приятные мыслишки отправилась приглядеть себе местечко под домик. Директор отпустил с удовольством. Все волхвы мысли чуять умеют, знает, небось, что в том дому может сам хозяином обретаться. Хоть я и закрываюсь со всех силенок. Но и он умен да опытен, поди от такого закройся! Как полез дуром, в глаза мне уставившись, а я как раз его с Рубеусом сравнивала в статях. Даже забыла со стыда все уроки Яги, пришлось самой методы изобретать - рискнула киселем ему очки забрызгать. Ну, со стороны-то как не нарочно все выглядело. Только я да он и поняли, в чем дело. А вот не зря я обрядам обучена! Хоть и самодельный, а сработал же - в глаза Альбус мне больше не вглядывается!
По лесу шла, цепко дорогу примечая. Ох и много в том лесу, куда совсем ходить не след. Даже взрослой ведьме, навроде меня, верная смерть, а уж отроку и подавно. Это что ж такое в мире делается? Это как же такое рядом с поселением может существовать? Да у меня рядом с деревенькой в обыденке ничего опаснее зайцев да лис не водилось! А ведь там все малолетки почем зря не шляндали - пока на поле ухрястаешься, пока по хозяйству… Да и у мужичков всегда под рукой и вилы, и осиновые колышки да сольца с полынным пеплом. А тут - вот те на те! Школяры по пол дня не пристроены, а прямо за порогом Мара поджидает!
Вот и заданьице для кандидата в мужья: чтоб мужиков собрал да отчистил тут все так, чтобы жить не страшно было. А я еще и со школьниками за дикотравьем ввечеру выбрести хотела! Где там? Уж видно, не об этом годе.
Но кого же в мужья-то? Как бы хоть примерно определиться с выбором? Ну, Фильку вычеркну. Уж больно он невысок. Такого мужа вольно веником зашибить. Плачь потом, убивайся.
Хагрид - была я у него в убогом домишке (времянка, да и только) - бобыль-бобылем, да со второго взгляда не совсем безрукий. Охотник, зверовед. Добрый очень, беспомощный. Только больно уж здоров. Такой муж и ударит-то не сильно, а уже неси хоронить. Мне же, пока якорь не изничтожила, помирать не след. Ну а чтобы не бил - этаких мужиков я на своем пути не встречала. Мамка говорит - все пьют и все бьют. Только кто-то злее на водку да слаборукий, а кто-то ничего, изредка только взбрыкивает. Бабушка Агафья фыркала, можно мол и хорошего найти. Поди уж! Ей бы рассуждать! Такую ударишь! А она за то ночной порой руку отгрызет!
Кеттлеберн - мужчина представительный, сразу видно - шибко грамотный. Но вот уж кто никчемушный, так никчемушный. Совсем даже бездельный мужичонка. Нет. Не по сердцу.
Джонс, вояка с темными силами, горе-полководец. Такому парад да барабанную дробь, в моем домишке живо заскучает. Да и спервоначалу пойдет туда неохотно. Приворожить-то можно. Но зачем?
Ну и директор. Старый, сморщенный, но бодрый в целом. Бегает быстро, глаза живые, лукавые. Устроился тут получше многих, одет нарядно, ярко, следит за собой. А что старый, так мне его не жарить! Хоть до жути волхвов не люблю. Мутная они братия. Все мутят чего-то… Ни слова в простоте! Ну скажи ты ясно: "Дела обстоят так и вот так, надо сделать то и вот то". Так нет, лучше сдохнут, чем всё и сразу растолкуют. Не люблю волхвов.
И что выходит? Выходит, что права маманя - страсть, какая я переборчивая. А невеститься уж поздно, пора давно к венцу бежать. Ну, Хагрид или Дамблдор? Кого же мне выбрать?
|
|
|
| Eylin | Дата: Суббота, 01.11.2014, 02:29 | Сообщение # 4 |
|
Leka-splushka
Сообщений: 1207
| Тем и развлекалась до самых Дед - кавалеров сравнивала, к силе примерялась, по лесу бродила. Когда одна, а когда и со спутником. К удивлению своему оказался им не директор и не лесник, а самый занятой (и сердцем, и мыслями) зельевар. Смотрела я на него и плакать хотелось. Потерянный мужик, пустоцвет. Вышагивает, а на конце тропки могила видна. Пыталась я ему объяснить, что мертвых любить - пустое дело, самого в Хмарь утянет, так ведь осерчал только. Посоветовал грубо не в свои дела не мешаться, махнул плащом ровно крылом, да и сгинул. Я тогда с другой стороны подкатилась. Тишком, бабьей привычкой, ритуальной обычкой. Тропки заворачивала, резы рисовала, старшекурсниц хорошеньких да глупеньких к нему на отработки подсылала - все попусту. Пер он к концу дороги, как заговоренный. Эх, его бы в леса наши, да к Яге с тремя Яговнами! Да раздеть и на лопату! Сунуть в печь, да парить в той печи три дни без продыху, да банить, как следует, да после в крапивное рубище и скакать круг поляны, от Яговых щипучих гусей улепетывая! Так, глядишь, на жизнь и оборотился бы. Правильная баня, она почитай с того свету ворочает. А тут тока душ их холоднючий, да лоханки со стоялой водой - ванны иноземные. У домика своего я сруб для бани уже прикинула, да доживет ли зельевар до дня того? Тянет его на кладбище. А была бы у могильного камня арка, а не твердь неприступная, так и дальше потянуло бы.
На Деды пошла звать. Не по своей крови, по старому духу.
Никогда так не делала прежде. Страшно. Да особого ходу нет. Я и прежде ради крови родной собой жертвовать была готова. Теперь только идти дорожкой неторной да приметам следовать. Жалко, что даже подсказки толком спросить не у кого.
Верные приметы были странные, двоились и резались. Со стола за ножом вилка падала. На дороге с галкой грач виделся.
Травами да листьями запаслась накрепко. Может, покойный потомок с супругой придет. Ну а может и бабка за ним притащится. Тут на авось надеяться дороговато встанет. Бабка у меня суровая.
Вилкой об пол я всегда трижды стучала. Нечего тут.
И все равно, ввечеру, после школьного праздника, да одной, страшновато было идти на кладбище. Только нету другой дорожки. Надо время не упустить.
Отвлекла глаза, отвела пути, нашла нужную могилку.
Пустой да лишний сюда не забредет. Теперь круги отсыпать, светцы расставить. колышки разложить, полынь-траву по ветру пустить. Алой рябины, втридорога купленной, в колдовском мешке спрятанной, поближе пододвинуть.
Тут ведь еще не переборщить с защитой, главное. А то и вовсе никто не придет из-за кромки.
Скажет: "Утвердись, дура, ты зовешь или отпугиваешь?!"
Не сказал. Зачадили светляки, замигали гнилушки, закружились в воздухе на сухом логу болотные огни-заманухи. Явился из-за кромки званый гость, хмарью перевитый.
Посмотрел тоскливо, чисто баран наубойный.
Явился он - один в один мой отвратный отчим! Тьфу, порода гадская! Ну хоть бы чего из нашего рода взял - нос-дулькой или там - глаз синий. Так нет, даже волосы чернявые дыбом торчат точь в точь, как мне запомнились при последней встрече! Причесаться ему на том свете что ли нечем? Так грабками своими пригладил бы.
- Говори, братково семя, где кровь твоя? Где сын твой?
Молчит, глазами лупает.
- Говори, бестолочь бестолковая! Время выйдет! Кто поможет мальчонке-то? На кого оставил? Там пропадает ведь!
Все равно молчит.
- На убой ведь его растят, скотина бессмысленная! Сей же час говори, кому парня оставил! Думаешь, не страшно ему умирать? Не больно жить? - Третий раз - завсегда последний. Если вдругоряд не ответит, отпускать придется. Зимней ночи ждать. А времечко-то как дорого! И у самой весны летят, и племяша жалко - где он там мается?
Надежды почти не было. Но вот призрак всколыхнулся, поднял белесые бельма, пытаясь поймать мой взгляд - не на таковскую напал! Посмотри ему в глаза, наведет страсть смертную - уведет за собой в хмарь. Вот же паскуда! Объяснила же ему, что своя!
- Умирать не страшно и не больно. Быстрее и легче, чем заснуть,* - и отчимов последыш, что б ему в Пекле икалось, снова попытался поймать мой взгляд
- Ах ты, уверток овинный! - Вспылила я. Запалила лучину, да сдула на него пепел. Хмарь дернулась, жадно пожирая отгоревшее. Дух взвыл. - Заговорил он! Заговорил, да не ответил! Ты, горшок лохматый, нервы мне почто мотать взялся? Своего долга не выполнил и моей беды лытаешь?!
- Гарри, - растерянно огляделся гость. - Ты почти у цели. Осталось чуть-чуть.
- Да ты времена попутал, олух! - Хоть олухом был не он, а я - ослица вавилонская! Забыла, что навь часов не имеет. И где-то, в другом "когда", этого же хмарника заново призывали для ответа. Худого ответа. Не след такое даже врагу из-за грани говорить, в хмарь уводить.
То, что дух путается в себе и в когдашнем времени - верный знак его беспамятства да худой смерти. Плохо.
Плохо, что он почти без памяти. Попробовать его супружницу высвистать? Опасное дело, но ей-то сердце матерное подскажет, что я добра хочу ее чадушке.
Два светляка загасить, рябину отодвинуть, лилейника пыльцу в круг добавить, яблочного сока из обережного круга выплеснуть.
Самый рисковый момент - пока льется вода, знак женский, кровь осени, суть авалонова - покровителя этого острова англов - защита нарушается, я доверяюсь хмарному гостю, а верить ему поводов не получала. Кропотливое дельце. Плесканула с подкруткой, взвился воды комок кверху, да оземь грянул. Ни на меня не попал, ни на круг, а по преграде уже скребли скрюченные пальцы оторвавшегося от могильного холмика отчимового сдвойника.
"Это же надо быть таким похожим!" - Думала я, ощущая, как затхлый и стоялый, но ледяной воздух оплетает меня посолонь, развиваясь с тела пришлого, против солнышка. Он стоял - руку протяни: лохматенький, очёчки набок, улыбка добрая, глаза взгляда моего ищут - и уговаривал Гарри, что не страшно умирать, совсем не страшно. Пальцы казались белыми червяками. Хмарь студила сердце, убеждала поверить, ухватиться за мертвяка, посмотреть, как для него междумирие выглядит? Чем для него серая туманная Хмарь оборачивается? Родня ж.
Только с ведьмой такие штуки не проходят - не имеем мы привычек мертвяков за грабки хватать. И цену знаем каждому решению. Вынув шнурок тройной - лен, конопля да хлопок - стала выплетать дорогу для связанной с этим стылым горшечником ведьмы. Прокинула мостик. Зацепила хвостиком веревочки мертвяка, да тут и отпустила. Он нитку дернул. Рад, словно меня из круга вытянул. А невдомек ему, что силу второго пришлого напитать я из него тянуть решила. Один пень - проку от этого балбеса никакого! Так я его ослаблю, а потом пинком сразу в Навь перекину. Нечего ему по Хмари блуждать. Пусть в Пекле бока погреет. Можно бы и к Вирию наладить, но оттуда позвать легко.
А очень не хочу я, чтобы пришел дух, да тому Гарри помирать посоветовал. Не бывает насильственной смерти легкой да приятной! Враки хмарьи! Долгожданной-то, и то старики болящие часто бегают.
- Ты был таким молодцом*! - Шагнула через грань красивая зеленоглазая ведьма. И тут же нахмурила хорошенький лобик. - Гарри?
- Гарри, - простонал ее супружник, гладя преграду между нами. - Кровь моя, сын мой, выйди! Мы с мамой тебя проводим.
- Что ты несешь? Джеймс! - Рыжая кокетливо притопнула несуществующей, оканчивающейся туманным сгустком, ножкой. - Здесь нет Гарри.
- Где кровь твоя? Где сын твой? - Поторопилась спросить я, счастливая, что эта ведьма сильнее пришлого.
- Приват Драйв 4, Литтл Уингинг, графство Сюррей, - она махнула рукой в нужном направлении, а я, уже изготовившая паутинную ловушку на ветке еловой, поймала образ домика, образ жителей, возможности добраться невредимо и невредимо выбраться. Характер у тамошнего владетеля крут. И обережники у границы дома не спят. Ай, спасибо, ведьма!
- Кто ты? И зачем спрашиваешь? Выйди, покажись! Я проведу тебя к Гарри. Мы с Джеймсом проведем! - Мертвячка слетела со своего холмика и приблизилась к преграде.
- Проведем, - со счастливой улыбкой пробормотал Джеймс, не оставляя попыток процарапать преграду.
Его жена пошла кругом, легко касаясь рукой невидимой мне стены.
- Кто ты? - Ее голос был ласков и добр. Пара шагов, и я уже не могу видеть ведьму. Хмарь, перетекая туманом, струилась за ней. Мертвяк, не оставляя попытки нашарить своими бельмами мой взгляд и добро улыбаясь, скреб воздух, как землеройка. Садануть бы тебя лопатой, вредитель огородный!
Второй вопрос. После него отпускаю. Третьим рисковать не стану - он завсегда самый половинчатый. В сказках все дураки на тройке горят. Что с пожеланиями, что с вопросами, что с заданиями и загадками.
- Почему Гарри ждали? Как сына захотели к нежити уволочь?
- Кто ты, что так о нем печешься? Кто ты? - Шепот дохнул напрямки со спины. Прыгнул в шею, проморозил лопатки, шевельнул волосы холодком страха. Завыла на селе отчаянная собака. Удивительные твари эти! Не боятся на себя нежитное внимание оттягивать, хозяв выгораживать. Не все, не говорю, иные молчком к двери жмутся, хвост под себя подобрав, но очень и очень многие.
Я едва не подпрыгнула. Сердце оборвалось, а душа в пятки ушла. Еле себя пересилила, чтобы назад не обернуться. Уж чего Яга накрепко вколотила в мою голову - не вертеться за колдовством и назад не оборачиваться. Такого можешь навертеть - всемером сестры-Яги не скрутят!
Рыжая же под солнцем мертвяков становилась сильнее. Зов ее почти сбивал меня с мысли, заставлял мелко раскачиваться внутри круга. Но я еще не получила ответа. Рано рябину рассыпать. Рано супружников гнать. Да и, может, все-таки в Вирий?
- Говори, раз спросили! Почему ждали? Куда звали?
- Мертвых позвать на Острове мало кто может. Директор позвал. Обещал, что Гарри позовет следующим. Гарри позвал. А потом не позвал. Я не понимаю. Кто ты?
Ага, ясно. Будущность я изменила. Раз она помнит, что звали, и помнит, что уже не звали. Тьфу-тьфу-тьфу, вот от такого колдунства и можно голову вывернуть. Только нежить может помнить то, чего уже не случится никогда. А мертвячка все сильнее.
- Гарри должен был от всего вылечиться у нас. Но его нет. Ты решила обманом вместо сына моего вылечиться?! ДААА? - Ведьма перешла на визг.
- Проверяла ли, от чего Хмарью лечат? От жизни разве! - не удержалась я. Вроде бы и третий вопрос, но на самом деле - знак дуре, что обманули их, как глупого на ярмарке.
- Нет. Не проверяли. Мы верили. Доверяли. - Вскинулся Мертвяк, переставая скрести пальцами по невидимой преграде. Я с удивления чуть в бельма его не поглядела. Хмарь радостно всплеснулась, охватывая меня уже выше пояса.
- Мы верили, - ангельским голоском протянула мертвячка, вновь начиная движение, но перемещаясь по преграде так, чтобы мне ее было не видно.
Эх! Что я про третий вопрос говорила?
Отсылать их было надобно. Но раздался вдруг голос:
- Лили?
И посередь погоста, у могильных холмиков, показался дурень хогвартский - зельевар наш. С букетом лилий, хмельной и без волшебной палочки в руках.
Нежить взвыла так, что я дернулась, глянула через плечо - зеленые глаза светились алчно и бесовски, а губы сладко улыбались.
- Цветы? Ты мне принес? А меня позвали и я пришла. Я не знаю, кто… Не знаю - кто?
- Ко мне не пришла, - горько, словно от полынного отвара, скривился чернявый дурень.
Я лихорадочно начала обряд, отсылающий гостей - откуда пришли.
- Звал он! Причитал, небось, да сопли размазывал, - сквозь зубы пробормотала я, сражаясь с нежелающей гаснуть деревяшкой. Сильна ведьма! И при жизни была сильна, и после смерти всем свои хотелки навязать норовит.
- Я темными обрядами! - Воспротивился оговору пьяненький зельевар.
- Нюньчик, - согласно кивнул горшечников сродственник. Если ведьма, стелющимся шагом, пряча блеск глаз и невинно улыбаясь, текла к наотмечавшемуся Деды Снейпу, то ее муженек все не оставлял попыток выцарапать меня.
- Северусссс… Северус. Ты пришел.
- Лили, - цветы посыпались на землю. - Ты простишь меня?
- Да, Северус. Как ты можешь в это не верить? Ты мне веришь?
- Да, Лили, да!
- Позволишь поцеловать тебя? Можно?
- Лили! Я принадлежу тебе! Жизнь моя, кровь моя - все твое!
Я застонала:
- Ой, дурррааак!
- Нюньчик, - согласились со мной из-за преграды.
Хмарь туманными волнами бесновалась на маленьком кладбище. Еще чуть и собьет мои обереги, созовет сюда всех авроров. Но, может, и к лучшему? Я почти потеряла контроль над ситуацией. Очередная гнилушка не пожелала затухать, а Снейп, стремительно трезвея, стоял на месте, ожидая приближения нежити, и таращился по сторонам.
Вот он глянул в мою сторону:
- Джеймс? Помона?
- Помооона, - расплылся в улыбке хмарный гость, обретая способность меня видеть.
- Джееееймс, - не вставая с карачек поприветствовала я родню, притягивая к себе мешок с рябиной. - Лови!
Рыжая гроздь полетела в руки, да к ним и пристыла.
Нет лучше средства от упокойника, чем рябина, должным образом обработанная.
Хотя… Смотря что желаешь с ним сделать, конечно.
Я вот планировала гнать дураков в пекло.
Сына своего в Хмарь заманить хотят, верят кому ни попадя, застряли между навью и явью, чисто дерьмо в проруби. Ладно я-то, но они-то!
- Мне холодно, Северус, обними меня!
- Сюда иди, дурень, пока не сожрали!
- Северус, не бросай меня! Не бросишь?
- Снейп, кому говорят, иди сюда!
- Прости, Помона. Прости. Я не уйду, Лили! Никогда не уйду!
Джеймс гонял меня по кругу - сумев увидеть, он обрел возможность дотянуться, хоть перешагнуть черты все еще не мог. Я бы заперла обережный круг вдругорядь, но дурачина этот! Может, дозовусь?
- Не верь, дурачина! Не она это! Смертушка твоя! Иди сюда, пока оба не сгинули!!!
Но Снейп скинул с плеч мантию, укрыв якобы мерзнущую мертвячку. Та доверчиво прильнула к его груди, из-под ресниц посмотрев на супружника. Джеймс довольно облизнулся и едва не сцапал меня рукой.
Когтей, как у бабули, он не нарастил, но попасться в захват было бы несусветной глупостью.
- Северус!
- Лили! - Балбес, при живом… вернее, при наличествующем супружнике, потянулся губами к карминово-алым губам Лили. В последний миг та извернулась, ткнулась носом в изгиб между шеей и плечом, Снейп прижал ее ближе к себе в безнадежной попытке отогреть неживое. Он все еще не был в достаточной мере тверез, чтобы видеть явное. Но уж не почуять не мог.
Лили вгрызлась в него, наливаясь красками. Четче проступили контуры ног, взвыла хмарь, в которую попали капли крови.
Размахнувшись, я бросила в ее сторону гроздь рябины. Не докинула. А мою руку тут же перехватил Джеймс.
Что б тебя!
- ****** ***** ****** ******* ******! И прихлопнуло!
Мертвяк отшатнулся - обережные слова завсегда действуют.
А уж как девки хихикают, когда их Яга таковым словам учит! Жалко только, что обережье это воинское, бабам почти недоступное.
Плюнув на безопасность, я выпрыгнула из круга. Джеймс счастливо взвыл.
Три черты, три резы, сломать лучину, повернуться к мертвяку спиной через правое плечо, да кинуть солью через левое.
Хмарь, ликующая у могилок Лили и Джеймса, всхлипнула и схлопнулась вкруг меня. Отправился братов потомок в Пекло, Ящеру воду возить. Я свои силы знаю - год повозит, а на второй поселят его спокойно. Все не по Хмари валандаться. Можно было и уходить.
Но какая же баба бросит такого мужика, как зельевар, выползать самостоятельно? Да и не выползет он один, хоть и протрезвел уже до краю, когда соображают и живьем себя есть не дают. Барахтается, отпихивается! То-то же! Смерти в глаза заглянув, бывает понурые такую резвость выказывают - куда там иным живчикам-жизнелюбам!
- Дура ты, девка! - Хихикнули за спиной, и я с прыжка оказалась в круге и в един миг его запечатала. Сожрут зельевара - ну и сам дурак!
И сожрали бы. Мой оборот посреди колдовства распечатал путь, отворил тропку бабушке Агафье.
Вот только Лили жадность выказала. Делиться мясом с пришлой бабкой не захотела.
Что там той Лили? Ни зубов, ни когтей, ни опыта черной нежити. Бабке на един зуб. Да только я за те мгновения свой прутик достала, Снейпа "акцией" их приманила и порталом ушла. Аккурат у лесочка вывалилась.
Укус отшептала, чтоб зельевар упырем не заделался, да на закорках в Хогвартс снесла. Сказала, что за травами ходили. Мол, пока я на лишайник отвлеклась, кто-то ядовитый парня тяпнул. Вот он видения видит и себя не помнит.
Ох, припустила ругаться лекарка местная!
Снейп бредит, я трясусь (бабка теперь так просто не отвяжется, раз тропку к нам нашла), лекарка нас обоих костерит - скоморохи на дороге!
Зато когда утром в газетах про ночной кошмар в Годриковой впадине пропечатали, на нас с чернявым не подумали даже никто из профессоров.
Приходил аврор, но Дамблдор его заверил, что мы со Снейпом разом были в лесу и нигде кроме быть не могли. Вот и славно. Мудрен волхв, зато и от него польза бывает.
Выяснить бы только - не он ли тот самый директор, который Хмарью ото всех скорбей лечит?
Теперь каждое утро стоял гомон.
Обсуждали всё то же - "жуткую темную ворожбу" (тоже мне, прям уж! Всего-то покойничков поспрашала, где там темное-то? Будто прям Ящера в Явь вывела, не к ночи будь. Хмарь страшна, конечно, но не темна уж всяко. А бабуля… бабуля только за мной ходить будет, иным, пока я в силах и разуме, опаска не нужна).
Говорили чудно словно о ведьмеде - Тот, Кого Называть Нельзя вернулся. Или Тот, который пострашнее Кого Нельзя Называть пришел.
Я головой согласно на все кивала, свои слушки подбрасывала, от себя всякую возможную мысль отводя.
- Вернулся? А то как же! Такую тварь и смерть не удержит! Уж на что был умелец по Темным Силам. Вот и применил умения.
- Не он? Конечно! Старик да дурак, а молодая поросль завсегда сильнее подгнившего тополя. Выросла смена, нам на слезы. Слюбопытничали. Доискались тьмы, как бы завтра Солнышко взойти не позабыло!
Позвали через неделю на погост и нас, как "приглашенных". Гостей там хмарных уж давно след простыл, но мужчинки с деловым видом бегали.
- В ритуале были использованы руны, травы, чары и некий ритуал. Отдел Тайн счел целесообразным привлечь к этому делу лучших специалистов. А лучшие в Британии - вы, господа.
- Это не руны. - Сразу отбоярилась Батшева, с неприязнью разглядывая затертые многочисленными отпечатками черты. Пожала плечами и, крутнувшись на каблуке, переместилась отсюда подальше.
- Чары? - Приподнялся на цыпочки от возмущения Филиус, - чары искать? Чьи, простите, чары я могу здесь найти, кроме чар ОТ? Нет, господа, я умываю руки.
Еще один хлопок.
Директор, которого попросили хотя бы приблизительно опознать ритуал, заинтересованно бродил между могилок на самом краю кладбища, куда и Хмарь-то могла не дотянуться.
Мужчинка с надеждой посмотрел на меня. Я в ответ поправила косынку и улыбнулась, порадовавшись, что не поленилась прихорошиться утром. Увидев мои вычерненные зубы, невыразимец обернулся на Дамблдора, совладал с лицом, а потом вновь улыбнулся мне. Волхва побаивается, бедолага. Не станет за мной ухаживать, пока этот хрен бородатый знак не подаст, что на меня видов не имеет.
Ну и не нужны мне трусы, что там он про себя думает?!
- Рябина вот. - "Опознала" я оранжевую гроздь. - Палки, судя по древесине, вот липа, вот дуб, вот осина, вот ясень. Иголки еловые, вижу, на земле валяются. Цветы. Обыкновенные самые, у магглов выращенные. Что растет опознавать?
- Нет, профессор Спраут! Можете ли вы предположить, как все вот это было задействовано в ритуале?
- Чего ж предполагать? Осина и рябина отгоняет темные силы, ель задерживает и удерживает, дуб символизи…
- То есть вы хотите сказать, что кто-то перечитал дурацких мифов и устроил нам вот ЭТО?!
- Почему мифов? Рябина…
- Ясно. Спасибо! Мы очень ценим ваше мнение, профессор и благодарим за участие.
И кто из нас дурак? Я, что за знания вступилась, или он, что слушать и думать не стал? Решу, что оба, да пойду гляну, как там Северус.
Зельевар собирал манатки. Шея была перемотана, спина - неестественно прямая, а с лица будто помолодел.
- Помона? Не буду ничего спрашивать, не стану ничего уточнять. Обвинять, плакать и страдать тоже не стану. Уезжаю. Прощай!
- Постой-ка!
Я хряпнула об пол бутыль из его еще не запертого сундука.
- Ххххкх… Сто лет выдержки… подарок… - прохрипел он, тут же сундук захлопывая.
- Скисло, думаешь? - Я щедро сыпанула сахаром, сдернула на пол скатерку со стола, залила сверху медом. - Скатертью дорожка!
Троекратно облобызав мужчину, толкнула его в камин. Полыхнуло пламя, вещи призвать он успел в последний миг. Они настигли его где-то в трубе и с грохотом переместились к счастливой судьбе.
Я потом узнавала.
Упал зельевар в камин к куму своему Малфою. Напился там по случаю в хлам (я ж не просто так на пол спиртное лила, я знала), да с пьяных глаз так скрылся - искали его, искали - не нашли.
В Мексику он попал, к кактусам и текиле. Охомутала его черноокая красотка, нарожали они детишек, нормально живет.
Шрам с шеи, правда, сводить не стал - забывать не хочет о том, к чему Хмарь привести может.
----
*канонная фраза, но за авторством Сири
*канон
|
|
|
| Eylin | Дата: Суббота, 01.11.2014, 02:36 | Сообщение # 5 |
|
Leka-splushka
Сообщений: 1207
| Мамина колыбельная. Кто-то тихо напевал-растягивал знакомые слова. И ледяные, холодные до отвращения руки расчесывали мои косы, приглаживали бедовую мою головушку.
Мне часто снятся сны, в которых я распознаю предметы на ощупь, ощущаю прикосновения, чую нежить…
Страх накатил волной. Такой же ледяной, как и руки у моей шеи.
Я успела откатиться за секунду до бабкиного рывка.
Из предметов подручных выставила порожек, еще один. Но руки слушались плохо, заговоры почти не вспоминались, а эмоции, неудержимым потоком бьющие по нервам, мешали, связывали, путали.
Я сосредоточилась и взлетела. Бабка почти достала мою пятку когтистой лапой. Поджав босые ноги, осмотрелась - в комнате укрыться было негде, оставалось только пытаться пробиться к окну или на улицу. Но и там над головой не было простора. Веревки перечертили небо и выше них было никак не подняться, а опасностей внизу прибавлялось.
И бабка умудрялась прыгать все выше.
Я заметалась, судорожно натягивая рубашку на босые ноги.
- Не дури, дуреха. Спускайся, - насмешливо поманила меня бабушка Агафья.
- Нет! Нет, ты же мертвая, я помню, что ты мертвая! К тебе нельзя! - Завопила я и подпрыгнула на кровати. Фух! Все-таки сон.
За окном раздался скрип. Тень встала, заслонив навью дорожку лунного света. Распахнулось оконце малое, внутрь просунулась рука с нечеловечески длинными когтями.
Я впрыгнула на койку и распласталась по стене, забыв дышать.
- Не дури, дуреха! - Пропыхтела бабка, силясь меня достать. Я хотела бы проснуться, только это точно уже был не сон.
Рука убралась. Раздался ласковый голос.
- Впусти ж меня, внученька. Не стыдно над бабушкой издеваться? Отзовись, ау, родненькая!
Я молчала и дрожала. От смерти меня защищали только вычерченные обережные руны да кисть рябины, оставленная в оконной нише на всякий случай.
Эта ночь была не первой.
Бабуля приходила в снах.
Бабуля ждала за окнами и порогами…
- Порог не преграда. Кровушки мне надо! - И заходилась булькающим смехом. Она знала, что я не смогу отдавать ей чужие жизни, но, кажется, дошла уже до той стадии хмарного безумства, когда готова терзать и своих, лишь бы утолить голод. Тем паче, что родной крови-то она во мне и не чуяла. Не была ей колдовка Помона Спраут родней ни с какого боку.
Самое обидное, что приметы верные отвести беду, угомонить бабулю не велели. Они, приметы, торопили забрать братову кровь, покуда его не схоронили надежнее, чем теперь. А мне и этот адрес не малой ценой дался.
Собралась я в выходные, по первому снежку, по морозному бережку, платье, по картинкам библиотечным из старой мантии домовыми духами перешитое под внешнюю моду, прикинула, да по сплетенной веревочке от самого Хогсмита и упорхнула.
Долго выплетала, сложно. Зато результат получился на загляденье - такой тропой только в радость ходить.
Попала город большой, справный. Дома все высокие - в два поверха, в рядок стоят, дороги метены, мусора не видать. Кареты катят плавно, дорогу уступают, приветственно гудят, из окон машут. От лошадей народец как-то избавился. При том, товарки Помоны, да и память ее, твердят, что все по природным ведовским законам катится, магии не несет в себе. Чудно!
Шла я важно, как и полагается степенной ведунье, по обочинам народишка суетился, на меня заглядывался. Платьев таких богатых, как мне ельфы справили, ни у кого не было. Одна девица вообще в драных штанах прошла, горемыка. И рубахи-то на ней почти не было. Поизносилась, бедняжка, даже заплат не на что справить. А жадные здесь городские - мало людишкам на прожилье выплачивают.
Пока головой качала, да на девицу смотрела, чуть не сшиб меня на телеге один черт торопливый.
Уж я на него зубы выскалила с испугу - в своей тарантайке дешевой по таким дорогим улицам ездить - срам один. Пустили его сюда если, мешок овса провезти, так и проезжал бы себе осторожно, со всем почтением и уважением!
Высказавшись, как раз и дом нужный заметила, к нему, не ускоряясь, направилась (а сердечко-то колотится).
Парнишка в блескучей телеге без крыши, красным лаком крытой, словами моими проникся, дальше помедленней поехал. То-то же. Нищеброд! Такую улицу своим рыдваном позорит.
Племяша моего скрытники со всем почтением встречали меня в пороге. И глава семейства, и хозяюшка. Только что хлеб-соль спечь не приготовились. Ну да они и не знали. Польщенная вежеством, отмахнула гостям поясной поклон. Улыбнулась дородному, обильно усатому красавцу ласково. Они поторопились в дом меня завлечь. Ну какие люди! Прямо не знают, чем порадовать, стоят, сесть не предлагают - куда усадить не знают. Но мне, к стыду, не до политесов - Лили в видении настоящего\будущего\несвершенного, только мертвякам и доступного, больно мало времени нам на общение отмерила.
- И не проси, и не умоляй, хозяин ласковый! Не надолго я. За племяшем пришла. Забираю его от вас, сиротинушку.
- Но… - вскинула брови худая жена (только по внешности худая - тощая да страшная, так-то видно, что хозяйка хороша - муж накормлен, обихожен, сыт, дом блестит, ребеночек свой - розовый да румяный, что твой поросенок. А что сирота прихирел - где ж и найти сиротинушке долю добрую? Это я ему за бабушку ласковую теперь по летам пойду, а тута, почитай, у мачехи).
- Ты с ведьмой-то не спорь. Не до политесов. Мало, говорю, времени. Не благодари.
- Послушайте!..
Тут распахнулась дверь каморки и оттуда выпрыгнул постреленок. И этот в одно лицо, в одну породу отчимову. Глазенки горят, в руках котомка узелком завязана:
- Вы за мной? Правда? А я уже собрался!
- Мальчишка, немедленно…
Но тут со стола вилки да ножи разом попадали. Эге! Грядет кто-то! Не иначе, нас с племяшом останавливать-разлучать.
- Попрощалися, и славно! Бывайте!
Схватила я мальчишку, да и улепетнула к Хогсмиту.
Директору говорить про пацана не стала. Я ведуну бородатому пока не жена, убедить да упросить могу и не сдюжить, а на жилье он жадный. Пока дом свой не отгрохаю, про племяша рассказывать и не подумаю, так-то!
Путь до каморы своей я себе давно уже отводом глаз обеспечила. Включить в ту тропу мальчонку вовсе ничего не стоило.
Показала ему его топчан, обрадовала, что к весне у нас с ним свой большой и красивый дом будет, да с курями-петухами, коровку купим, заживем. Ох и радости нам было так-то мечтать!
Предупредила, что привела его к себе не спросясь начальства и попросила пока мышкой посидеть. Он и не возражал.
Пошли с ним пожитки его разбирать.
Что я скажу? Срам это, а не пожитки!
Ни сапожек сафьяновых, ни кафтана на меху, ни даже гребня толкового! И этот грабками причесывается, коли вовсе о том по утру не запамятует!
- Эх, порода ты отцовская! - Привлекла я пацана к себе и потрепала по вихрастой макушке.
- А вы помните папу? - Тут же вывернулся он из-под моей руки.
- На тебя похож. Улыбка добрая и за руку меня хватать полюбил, - не стала я говорить, что у папаши его тако ж очки на бок и волосья врастопырку - к чему мальчонку на худое поощрять? Смастерю ему хайратник с обережными чертами, пусть носит.
Вычертила ему на листочке схемку простую с текучей водой, выдала ниток, показала, как мужской пояс ткать, как думки и волшебство через нитки пропускать, сама пошла на стол спроворить. Тут абы что не пойдет - очищать мальчонку надо. От доли сиротской, от суеты городской. Лечить, силу полнить, магию в ширь раскачивать, чтоб не как у меня было - только с палкой колдовка, а без палки - бедовка.
Так что на первое снедали траву, как две коровки.
А вот потом большой и сладкий пирог выставила, морсы, пирожки, пышки - чего ж скрывать, готовилась к встрече, волновалась.
Сиротинка мой за столом жался. Попрекали его куском в прежней семье, видать. Сколько лет ни минуло, как телеги ни изменились, а люди все те же паскуды-крохоборы, как чуть в сторону от обговоренного сходом и миром закона сдвинешься. Карман-то их был, конечно. Так и пацан не ничейный!
Накормила, напоила, баньку справила, как могла, а спать укладывать и не пришлось - пришлось будить, чтобы нужные отвары выпил. Пока с бабулей не управлюсь, сны ему глядеть ни к чему.
Наставничать стала вовсе спустя рукава - кому там? Дурочкам книжным, силы за бумагой не видящим? Мальчонкам городским? Смазливым кокеточкам из богатых семей? Таким всю силу передавать - разор один. Оженятся, в города уйдут, ну и надо им знаний чутка - как живот унять, когда пучит, да мужа от зеленого змия иль чернобровой крали отвадить. Были несколько толковых, но голову им книжные буквы дерьмом забили - не хотели слушать они про "мифы и легенды", только в то верили, что их Министерство одобрило. Я и призаткнулась, пока начальников не прогневила.
Больше гуляли с мальчонкой по лесу, жгли костры, да через них прыгали. Венки плели, шишками шишки сбивали, показывала ему травы, зверье всякое, зайца поймала - за уши подергать. Так оба не дышали, что малой, что животина у него на руках. А гладил Гарри живность бережно-бережно, словно паутинку на руках держал. Не стала предлагать в суп косого - пусть бежит к своей зайчихе.
Вечерами шила ему одежу, показывала резы, черты, знаки обережные в вышивках, плетениях, вязаниях - чего помнила из того, как мужики мальчонков учили, а чего и из бабской науки, все пацан делом занят.
Про мамку и братку рассказывала, про Ягу-наставницу, про предка его, горшечника, про историю фамилии, да про глину все, что знаю. А наслушалась в свое время - не мало. Да что наслушалась! Гад-отчим и к работе меня приставить был не дурак, пока я не догадалась себе времяночку у Яговой избушки заказать Славику. Отвела от избы курью смерть, тут и с пожеланьицем подкатила.
Про то, как братка мой вазы любил расписывать. Портил, конечно, по мнению отчима, но мне они любы были. Простые и ясные, как колокольчик мой славный.
А чаще бесед мальчонку отварами в сон отправляла. Пока спит человек, раны быстрее исцеляются. "Сказка про мертвую воду, она не спроста", - так Яга всегда говорила.
Вот так полторы луны и катились.
Особо изменений не случилось. Ни откормить мальчонку, ни пролечить толком не успела.
Сшила только пару порток, да одну рубаху. Зато со всеми возможными оберегами и вышивками.
Красивые портки, из пан-бархата. И рубаха хорошо вышла - красная, яркая, нарядная. А пояс он сам сплел, с четвертой попытки, правда, да не без моей помощи, но есть теперь чем перепоясаться, что надеть да что обуть.
Эх, красных сапожек достать не удалось! Купила выходные зеленые - дорогой кожи. Ну и лапти сплела - по лесу бегать.
И наступили тут зимние коляды. Каникулы. Отпросилась я у директора, да пошла с племяшем на опушку лесную.
Эх, жалко лешаки да водяные спят уже - они у меня прикормленные. Нырнули бы в бочажок у Хогсмита, а вынырнули - у моей избы.
Но нет, так нет. Купила портключ на двоих, да все одно прыгнули.
Оказались в городе.
Ох и в городе! Я даже проверила - в том ли году мы оказались?
Дома небо скребут - пять поверхов и выше, хоромы настоящие! Дворцы кругом, замки, статуи! Все гудит, шипит, скрежещет. На дорогах телег без верха совсем нет, а карет много. Да каких карет - целый дом на колесах проехал, длинный, как гусеница!
Бродили мы по улицам, шарахались. Меня прохожие плохо понимают, я - их. Сильно говор сменился.
Ох, чудес сколько увидели!
В столовой постоловались, падающую вверх воду на площади увидели.
Друг за дружку со страху держались - боялись затеряться в круговерти. Ох, матушки-батюшки!
А потом на окраины выбрели потихоньку.
И лес там уже. Могучий, старый. Проредили его сильно, но все тот же он.
Покружили по лесу, по опушке. Снегов - мне по пояс! А Гарри и вовсе вместе с шапкой проваливается. Снегоступы сделала - малой на них идти не может. Накувыркались, насмеялись, набарахтались вдостоль, погрелись у костерка, выбрели обратно на гладкую дорогу, вдоль нее и пошли. Снега кругом! Остановилась карета. Там кучер - мужик добрый, велел садится. Так и вез нас до самой темноты. Как звездочки проклюнулись, поблагодарили мы мужичка, да у деревеньки какой-то вылезли из теплой кареты. Приворожила я ему удачу - чтоб карета не ломалась, чтоб все, кто в ней едут чуточку здоровее становились, да пошли мы с малым в лес.
Позвала я там волков, отдарила серых мяском парным, да помчали они нас к заветной избушке. Уж какая-то Яга там обретается?
***
Домик пустовал.
И давненько.
Провалилась крыша, не гоготали гуси-лебеди, не хрюкали поросята, завалился плетень.
Я плакала. Мальчонка сочувственно держал меня за руку.
Так и запомнился тот день.
***
Ночевать все ж решилась в избе.
Оставила парня за плетнем, дала в руки дорожку до школы, ежели что, да и пошла проверять - пустят ли меня прежней Ягинишны запретки?
За калитку пустили. И то хлеб.
Дверь открывалась с натугой, хоть и слова я нужные знаю, и пришла со всем уважением.
Внутри было стыло и черно. Пришлось отворять дверь поширше и затепливать лучинку. Светец на сквозняке не горел - чадил и плевался. За печкой что-то взрыкивало. Краем глаза можно было заметить шевеление Хозяина. Домовой дед у Яги был балагур и большой охальник да лакомка, помнил меня с младых ногтей, знал, что принесу посладиться чего-нибудь, так что рычать не стал бы. Этот явно пришлый. Доверять ему наш сон не хотелось. Выгонять на мороз было жаль.
- Не рычи на меня, Хозяин добрый! Я - Яги Ягинишны ученица и названная внучка. Я - Яговна. Угостись молочком, приветь в домике.
От пристенка отчетливо донеслись сипы. Шебуршание усилилось. Дверь с громким стуком захлопнулась. От лучины отлетела кое-как затеплившаяся головешка и бесславно погасла в стылости избушки. От печи на меня глянули отчетливо-алые глаза. Блюдце меленько заплясало в моих руках, расплескивая по полу подслащеное молоко.
Невидимый в темноте хозяин на воробьиный скок смежил красные буркала. И сей же миг что-то мохнатое, ростом с крупную кошку, отерлось о ноги. Ворс был толстый, жесткий, густой - силен Хозяин. Смысла нет рассчитывать, что ослаб и зачах в тоске и бесприютности.
- Что ж ты рычишь? Али подношение не по вкусу? По добру пришла, по добру отпусти. Негоже путников обижать. В баньке не попарил, ужином не накормил.
Снизу раздалось отчетливое старческое кхеканье. Ощущение дикого зверя, прижавшегося к ногам и прикидывающего, откуда начнет жрать, исчезло. Сама вспыхнула лучина, распахнулась дверь, скрежетнула печная заслонка.
Я осмотрелась.
В избушке было не так и плохо, хоть и хотелось все еще плакать, видя отсутствие человеческое.
Домовые, они же ничего без семьи. Пустое место. Нежить страшная - в худшем случае. А обычно просто мрут, лишившись хозяйской силы и внимания.
К каждой половице нужно ручки приложить, каждую крынку обиходить. Тогда, у хозяйки доброй, будут дела годно выходить, будет работа недоделанная сама спориться. А такие распутехи-ведьмы, как у ангелов, быстро бы за порогом своей же избы оказались! С нашими домовыми не забалуешь.
Как и они с нами, в общем-то. Не до баловства.
При свете обновила по-быстрому полустершиеся печати, начитала скороговоркой заговоры - вот и всех делов. Мой он теперь. У меня для него и лапоть приготовлен*.
Вышел бородатый-косматый из тени. Буркнул: "Онуфрий", да в тени и растворился. Признал.
Я выглянула из двери. Братов последыш торопливо подбежал к порогу.
Ну, заходи, смотри, располагайся.
***
Последняя Яга (хочется верить, что не моя Ягуньюшка) уходила трудно.
На полу у топчана, считай что у дороги в Хмарь, валялся платок.
До чего же дошли деревенские, если силищу ведуньи пришлось так вот передавать, как дикарям несмышленым?
Неужто не нашлось девки, на силу Ягинишны согласной? Много ли передашь обманным делом?
Правды-то, вед-то так не передать, знамо дело.
Новенькой сызнова начинать пришлось.
Ведать, отчего днем светло, где в хмари бродят, а где стороной обходят, приметки собирать, горькие травы на язык пробовать…
Еще и Навь, небось, кружила-дурила, кривду с правдой путала, сны с явью мешала.
Уложив постреленка почивать, взялась я за дело - нам тут задержаться надо, надо значит и Хозяина задобрить, пример ему показать.
Исправляла мелкие поломки, прибирала крупные завалы. Через малое время, глядь, прибирается мелкое нестроение, чинится крупное разрушение.
В двое работали до запретного часу, когда мести-скрести, есть, пить и купаться запрещено еще старым наказом.
Уработалась.
Бросила тулупчик на пол, налила Онуфрию молока в блюдце и уснула, как умерла.
Проснулась до свету.
Но малец уже не спал. Притер пол, утвердил охромевший стол, накрыл на него хлебцы да молочко, порубал по-тихому, а теперь учился у едко скалящегося Хозяина баклуши бить. Онуфрий по-ангельски не понимает, Гарри мой - по нашему через пень колоду, а туда же, спелись мужики.
- Пальцы себе не обстриги смотри, - хмуро, не иначе как со сна, буркнула я, заместо доброго утра.
Мальчонка сразу залопотал что-то оправдательное, но слушать с ил не было, только рукой махнула и пошла на двор.
Пока снегом лицо растирала, на пороге робко проявился Онуфрий, помялся, пожевал бородищу, но все-таки не выдержал:
- Чго он тбя блажит-та? Пожалал доброго здоровьичка, а он молоко по столу, со стула прыг и давай: "Сори, сори!" - говорит. Я ему: "Домовые мы. Не сорим, наоборот тока. Значит, по вежеству, убираемся, да порядок блюдем". А он свое: сори, прям говорит, и все тут. Ну, я подумал, и мы там это… стружек на пол от баклуш накидали. А он теперя прибирает. Так сорить или убирать?
Поснедали, собрались, вскрыла я несколько тайничков, наследницей Яги не востребованных, да пошли в заброшенное сельцо.
Лешак тож сменился, так что тропы выбирать не просто было. Не стелилась дорожка под ноги. А сейчас не задобришь - спит он, хозяин лесной. Не привечает никого в сонной пуще.
Так что до сельца добирались долго.
Но отчего б и не пойти по лесу в погожий денек? Красив. Снежен. Шапками качает, еловыми лапами привет шлет. Небушко словно голову беспутную, бесприютную солнечным лучиком гладит. Белок повидали, дятла… Лес, много радости принес моему племяшу. А мне - только тоску. Если Ягин домик почитай помер, избушка моя на курьих ножках, то быть ли живу родным стенам? Я-то ведарка не в пример слабее Яги.
В родном месте было пусто.
Ой, как пусто!
Дома не те да не на тех местах. И домишки-то все сплошь старенькие или мертвые.
Высунулась, правда, старая старуха, не меньше осьмидесяти зим. Предлагала милых покликать через телефону. Лица ей наши глянулись. Но до милых ли мне лиц, когда милые дома все пырей зарастил, крапива сожгла?
Представилась ей лекаркой с дитем. Кое-как, путая слова старые со словами, привычными и удобными Помоне, объяснила, что раньше тут жила семья моя, но потом утекли на ангельский остров. Добрались на повозке попутной, ищем, где стоял дом горшечников.
- Potter? Potter?
Нет, не знает бабка. Видно, далеко меня закинуло.
Неудобно как, что они счисление сменили! Раньше от Рождества в нашем народе не считали. Мне и нужды не было сличать да переводить.
Обошли по околице, показала племяшу пару рез да пару примет. Глядь - уже две старухи за мной бегут, а им в след старичок поспешает. Зазвали на чай, добрые люди. Я и на ночлег напросилась - сон мне тут должон был явиться и в нем во всех детальках - моя былая смертушка и все кощеевы стражи, сколько их ни на есть в ближней округе.
Бабки, хоть языка не знали, но про лекарку поняли четко, залопотали, на хворобу жалуясь. Крепкие такие бабки, а наговорили с трех ведер лиха! Знакомая повадка. И, главное, истинной бедушки своей нипочем не скажут! Взяла с них историями - по скольку помнят про жизнь домишек и людишек, по стольку пусть назад и отмотают. Зряшная плата, все больше про себя рассказывали. Кой чего еще про отцов, совсем мало - про дедов. А прадедов одна и по имени уже затруднилась сказать. Совсем беспамятные. Видно уж, как Яга помирала в одиночку.
Рассказали они мне свои сказки. Я им про Ягу сказок наговорила.
Первой старухе межку поправила. Построил ее предок домик прямо на обережной меже, что прежние границы сторожила. Вот и резалось все семейство - спиной страдало, маялось, к зелену вину рвение имело. Старухе сил добавила почек березовых с талой водой намешала, наказала пить. Ерунда, если так-то. Но не говорить же старой про резы, межи и обереги после того, как она мне атеистичным коммунизмом и красивым бородатым Карлой все сознание запорошила.
Вот ведь мужик эта Карла - богат бородой, как Хагрид, а умен - как волхв. Оно и понятно, что нет его уже. Как ни хвачусь, всех хороших либо нет, либо разобрали.
Второй старушке дала тех же почек, с теми же наказами. Стар и мал, они как дети. Счас скажи, что они в разной мере больны - горе да обида, да каждая в слезы доказывать будет, что она больнее. Еще и правда до худого себя доведет, лихоманок сама в дом скличет, к Маре отправится, а виной захожую лекарку овиноватит.
А вот старичок оказался сильно болен. Старой да страшной болью.
В просители он не навязывался, глядел хмуро из-под мохнатых бровей.
- Чего ж тебе хоть боль не уняли, хворый? Хучь пил бы.
- Так он и пьет, окаянный! - Взвились бабки, явно про дедову болезнь не знавшие, - кажин день налакается и зубы скалит.
Порылась в поясе, подобрала настоящих лекарств, велела баню затопить.
- А греть-то мне и нельзя кости старые.
- Поспорь мне с лекаркой!
Сложный обряд я затеяла. Раньше таким только Яга лечила, меня еще не допускала, но как и чего - я помнила. Жалко, что там в един миг надо в хмарь шагать. Но мы быстренько, авось удержится бабушка! Но все равно, солью заговоренной я на всякий случай дедку все подворье усыпала.
Не спала я ту ночь. Лечила.
И вылечила.
Зато следующей ночью за две сразу выспалась.
Стали моим крестражем кровавые вилы стешковы, как я и мнила. И стоял рядом с вилами Гарри, братов последыш, улыбался виновато, а во лбу еще один кощеев страж чернелся.
Бедный, ты мой, бедный! Как же ты так вдряпался?
Ушли мы в полдень следующего дня. Родное свое житье я на старую память обиходила - на жилье, здоровье, прибыток да защиту заговорила, закляла, оберегов понавешала. деду объяснила, что хворь его надо на дальних подступах лечить. Обсказала как - иногда бывает, что такая дрянь возвертается, особо с такой не сильно могутной бабой-Ягой, как я.
Молодцом дед оказался, не только себе лечение оставил, но и всем в нужде помогал. Я потом слышала - много к нему народу в мою деревеньку ездило.
Кто-то, говорят, и жить оставался.
И мне все - радость.
----------
домовой из избы в избу переезжает в лапте
баклуша - черновая заготовка под деревянную ложку
|
|
|
| Eylin | Дата: Суббота, 01.11.2014, 02:39 | Сообщение # 6 |
|
Leka-splushka
Сообщений: 1207
| Ох, я и намучалась с поиском!
Ежели решитесь пойти по Кащеевой дорожке, да сделаете себе крепкий страж, который надобно будет ото всех дурных Ивашек укрыть, не валандайтесь с яйцом и уткой, не обустраивайте пещеру с мертвяками, не мыкайте надежно в комнатке спрятанных вещей.
Просто сделайте его из вещички недорогой, коих производят во множестве, да оброните мимоходом, желательно так, чтобы и глаза не видели - где обронилось.
Крестраж предмет крепкий. Его просто так не разрушить, не переплавить, не сломать. Сам себя защитит, сам спрячется.
Знающий вас враг высчитает тайную комнату, дуром, на шальную удачу, проскочет в забытый склад и найдет от кого узнать, сколь матерных слов вы выговорили, пока утку в зайце прятали.
Но камешек с берега моря, унесенный прибоем в незнамо куда, можно искать до посинения. Равно, как и еловую шишку в сосновом бору.
Или, как вилы средь сотен сел и деревенек окрест.
Одни единые вилы.
След, правда, за ними тянулся жирный. Вкусив крови татя, мой подлый страж обрел к ней пыл неукротимый и губил людишек с азартом, едва ли мне свойственным.
Ходили по дворам, спрашивали, сменивали подозрительные вилы на лечение, гадание, обереги и наговоры. Или просто тягали со двора, коли добром отдавать нам не желали.
Но все были не те.
И мы пытались опять и опять, загадывая приметы верные и следуя их дорожке.
Хлопнуло, будто кто ладони резко свел, грюкнуло, и перед нами вывалился волкодлак. Кривенький какой-то, замореный, для меня-нынешней - молоденький, для меня-той - староват, да и не гож лицом.
- Гарри! Быстро прячься за меня! Помона, кто напа… л?
- Ты, - буркнула я падающему телу, не успев сдержать жест. Чем он думал, вообще? Одинокая баба посередь лесу, почитай. Что я буду, стоять да ждать, пока меня жрать почнут? Вывалился, нашумел, как он колдун тут прямо немогутный. Никогда волкудлаки супротив колдуна сильными не считались. Э… разве что, в памяти колдовки моей. Ну так она и вообще-то не магичка - я с самого начала это говорила. А нормальному волшебнику оборотень - на един зуб. У Яги в услужении от одной до дюжины стай было. И никто то за диво не считал.
А этот еще и волкудлак странный, словно силушки своей боится.
Эх, ладно. Раз он ученик мой бывший, да нападать не хотел - негоже его тут бросать. Ухватила за капюшон мантии, поволокла к домику Яги. Гарри бежал далеко впереди, поспешал в дому укрыться. Выпрыгнувший мужик его не порадовал. У, напугал ребятенка, ирод!
Онуфрий встречал нас неласково - дом в упадке, а мы брождения устроили, вместо похвальной работы по хозяйству. Волкудлака, так вообще спервоначалу думал в овине поселить - неча тварь дикую в дом заводить. Но мне неловко стало. Этот-то не дикой, образованный. Почитай и не зверь, если в чужой памяти толком разобраться.
***
- Не дикой он. А притащила, как кутька, за шкирку, - бурчал Хозяин, заметая осколки вывалившейся из слабых рук чашки.
Приложила я оборотня крепко - второй день валялся. Шутка ли? Насмерть била, вообще-то, в самый последний миг передумавши.
Нам с Гарри пришлось отложить поиски вил - не выжил бы без нас Ремус, издох. Тогда и смысла не было его в избу тащить, надрываться.
Тело на поправку пошло, волка его нутряного я мяском сырым подкармливала, травками, отварами потчевала, мазями мазала - силу, должную волкудлаку, возвращала. Но в разум пока не вошел, бредил. Все вызнать пытался - кто Гарри украл, да почему-куда делся?
Я сперва не поняла, что это он так головой мается, болезный. На Дурслей худое подумала. Но потом в разум вошла - корысти им в том никакой не было и чадолюбием безмерным не обременены. Не могли они Гарри скрасть. Просто вышло так неловко, что отдали им мальчонку, не на радость сироте. Меня саму отчим, при живой матушке, в родном дому не сильно жаловал - при первом хороводе к Яге убежала, да не торопилась возвертаться. Чего ж, оставалось только лечить бедолагу беспутного. Сплели с Гарри хайратник со знаками верными, чтобы мозги разворошенные на место стали.
Но Ремус продолжал блажить. Пришлось палку колдовскую отнимать - все норовил позвать волхва или мужика черного. К чему волхва? Что ему за дело до моего племяша? Никому чужие дети не нужны. А с черным вообще все странно - чужая память уверенно твердила, что сидит он. Давно, накрепко и за дело.
- Нет, Помона, понимаете, он не виноват. Его подставили! Когда мы… Когда директор Дамблдор узнал, что Гарри выкрали от Дурслей, мы принялись искать. Я… я решился на один…
- Ох, теперь еще и заикаешься. Мало, на голову ушибся!
- Нет, - зло вскинулся Люпин (хорошо. Значит, не совсем тряпка. Поношение не смалчивает, взрыкивает). Дальше Ремус старался говорить четко, без сомнений и смущений, непонятных мне. - Я решил обратиться к запрещенным Министерством магии практикам. Для поиска Гарри мне потребовалась кровь его магического крестного…
- У меня есть крестный? - Влез Гарри. Но достаточно было на него глянуть, как он забыл взрослых перебивать.
- Да, Гарри. Все посчитали его виновным в очень плохих делах, а на самом деле его оговорили и посадили в тюрьму.
- А вы тоже сидели?
- Почему?
- Ну… - мальчонка смутился и спрятался за мою юбку.
- Потому что других причин не искать его раньше эта невинная душа не видит, - не стала молчать я, - плохо ему было, а никто не искал. Чуть развлекся, по лесу погулял, поел в волю - сразу с собаками искать стали. Не совестно, у Дамблдора на сворке-то, а?
- Как вы смеете?! Директор…
- Ох, заткнись и помалкивай. Никто его не крал. Дурсли сами отдали. И он сам пошел, ножками и в охотку.
- Меня не крали. Я так ждал бабушку Помону! Я всегда знал, что она придет!
Волкодлак растеряно переводил взгляд с меня на ребенка. Наконец, какая-то мысль забрела в эту пустую головушку:
- А почему вы директору не сказали?
- Что не сказала-то? И с чего я ему отчет должна? Мой родственник, моя ответственность, мое решение, мое дело. К тому, как видишь, директор против оказался.
- Но это не так! Просто мы испугались. Гарри так внезапно пропал…
- А как вы узнали?
- Прости, Гарри?
- Чтобы знать, что я пропал, надо знать, что я где-то был. Бабушка Помона учит веревочку от начала вить. И в начале я был один и никому не нужен. Совсем никому. Дадли дарили подарки и конфеты на День рождения и Рождество. А мне - нет. Про мой праздник вообще никто не вспоминал никогда. А зимой меня запирали в чулане, чтобы я не сделал ненормальностей. Но если вы знаете про меня, значит, я был не один? Почему вы не сказали, что рядом? А когда Дадли столкнул меня в овраг, почему вы не подошли? Мне было по-настоящему страшно лежать там ночью. И луна такая круглая-круглая. И Дядя потом добавил подзатыльников за то, что был вынужден меня искать. А почему вы не подошли? Вам запретили?
- Гарри, я не был рядом. Я не мог, понимаешь?
- Не понимаю.
Люпин мялся, не зная, что сказать.
- Оборотень он, чего ж тут думать? Тебе в том овраге только волкодлака не хватало, неразумный ты мой. Смотри, да запоминай приметы. На двух ногах когда, оборотней распознать можно только когда знаешь, куда смотреть. А на четырех…
- На четырех у оборотней вертикальная щель у зрачка и маленькая кисточка на кончике хвоста, - горько усмехнулся Ремус, разглядывая меня, словно я его предала, рассказав мальчонке правду.
- А на четырех он когда, поздно распознавать, пора отходную читать, ежели веруешь. Где ты там в темноте станешь ему в глаза заглядывать, да просить задом на перед повернуться, чтобы хвост разглядеть хорошенько? И что за оборотень станет так вертеться? Сказанул, как в трубу пернул! Да и с волком простым в ночи тоже не к добру встренуться, коли договориться не умеешь. Надо человека распознать, чтобы в одной комнате взаперти со зверем не очутиться. А в лесу просто не шляндай ночью, пока защищать себя не научишься. Смотри, значит, Гарри, пока волкодлак перед носом.
Люпин прикрыл глаза и больше со своими пояснениями не мешался, лежал, чисто мертвяк, а не волкодлак.
Следующим утром встал сам, попытался свою волшебную палку у меня из-под подушки вытянуть. Ох, Онуфрий и вой поднял! Кричал, что к незамужней девице гадкое животное подбирается, бороду драл, изгалялся всячески, косил лукавым глазом - оценили ли его светопреставление? Оборотень стоял красный, словно девица на выданье. И насмеялась же я! Даже живот заболел. Но палки перепрятала по надежнее. Не нужен мне тут волхв - не понравится ему, что я для изничтожения своего крепкого стража придумала. Мне самой не нравится, но вилы мы так и не нашли, а скоро пора настанет обратно в Хогвартс вертаться, отроков глупых ненужным вещам обучать. Я бы и рада не ехать, но с приработками честной ведьме нынче тяжко - недоверчивые людишки пошли. Вилы-то за полноценную волшбу жадуют отдать, что говорить о достойном воспомоществовании на безбедную жизнь, коровку, парчовый сарафан, сафьяновые сапожки, кику достойную…
- …ия. Помона, вы вообще слушаете меня?
- Нет. О важном задумалась. Чего надо тебе?
- Нужно сообщить директору, что Гарри нашелся.
- Не нужно! - Испугался мальчонка, намедни выпытывавший у меня, не захочет ли директор его Дурслям вернуть. Еле успокоила, убеждая, что я-то его никому не отдам, кто бы чего ни хотел. Выходит, не убедила толком.
- Сиди ты смирно себе, чего тебе неймется-то?
Повздыхав и немного послонявшись по дому, гость незваный добыл струмент и принялся подновлять дом по-мужски - топорами да пилами.
Все одно мы каждые трапезы лаялись про волхва и черного мужика, но взгляд у меня на волкодлака переменился. А ничего ведь мужичок, рукастый. Грамотный, при том. И на морду не так плох, как сперва глянулся. А уж фигура и вообще, ничего так.
Нам втроем стало даже как-то ловко жить вместе.
Да на четвертый день, с утреца, повстречала я Сириуса Блэка на пороге дома.
- Суровый у вас эльф, профессор Спраут!
- С чего приперся, страдалец?
- Ага. И вы посуровели за годы моего заключения. Слышали, оправдали меня?
- Слышала, слышала, - пришел гость не так и не к месту. Приметы кричали, что чужой он, что беда через него придет нам. Но за спиной раздалось неуверенное:
- Крестный?
И пришлось звать всех мужиков к столу.
Крестный был страшен, тощ, буен, через слово проклинал мать, отца, братьев и всю кровь свою, не замечая, как морщатся все, кроме его дружка-оборотня.
- Ты по-науке прыгал, Луни, а я решил на удачу. Должна же она у меня быть! Зажмурился и сиганул к крестнику. Я, Сохатик, тебя таким и представлял - копия Джеймс. Такой же лохматый!
- Бабушка Помона говорит, что у папы улыбка была такая же.
- Ага. И причесывался он так же, через раз. А глаза у тебя мамкины. Но что же мы сидим? Надо же директору сообщить!
И прежде, чем я сообразила, разломил в руке какую-то ерундовину.
А я уж на полянке заветной почти все к обряду приготовила!
Да вот посыпались с полок туески, а почти сразу за ними - посыпались мужики в халатах с шевронами на правом рукаве, да латиницей с переду и с тыла - МКМ.
Подхватили нас под белы ручки, аппарировали к границе Хогвартса, да так, придерживая, довели и до руководителя Международной Конфедерации Магов. Вырываться да бежать я не пыталась. С чего бы? Нам таить нечего.
Мальца только опять напугали моего, ироды.
Волхв был важен и строг, как судия. Все он для себя уже решил и про меня, и про мальчонку, и про оборотня. Конвойники наши ему козырнули, да попрыгали в камин, оставляя нас для беседы наедине.
- Помона, Ремус. - Волхв покачал головой, с жалостью и сочувствием глядя на нас сквозь очки половинки такими добрыми глазами, что я предпочла на самый крайний момент сделать приготовления. В бою с волхвами быстрым ритуалом ничего не сладишь, ворога не осилишь. Вот только старая память совсем из людей ушла (смерть последней полноправной Яги тому доказательство), так что он дал мне полностью приготовиться. - Сириус, вы с Гарри можете идти.
Мальчонка тут же вцепился в мою юбку и захныкал.
Этого я не додумала. Да зачем же! Это мой ребенок, какой там шебутной Блэк? Его самого кто б воспитал, дрыной по хребту. Но не подгадала я. Сириус, мой же хлеб за моим столом евший, попытался разжать детские пальчики, Гарри запаниковал и заревел громче. Тут сердце Люпина не выдержало, Сириус получил по мордасам.
Волхв взмахнул палочкой - "защитничек" мой упал, опять ему по голове прилетело, бедолаге.
- Неча реветь, иди. Приду я. Надо с дедушкой поговорить. - Я огладила племяша по голове. Тот, всхлипывая, поплелся за крестным. Кончать надо волхва, раз он тако поступает, в чужую жизнь, не спрося, мешается. Видать, темным богам требы кладет. В таковом бою лучше один в один с ним сойтись. Да и настоящую кровь рано мальцу видеть. Пусть пока на курях тренируется.
Даже зайца, вон, прибить не осилит, жалостливый мой.
- Помона, - меж тем жалостливо завел старикашка. А я его еще в мужья себе приглядывала, козла старого. Трясет бороденкой - глянуть противно! Не на что и позариться. Разве что платья красивые, богатые. - Помона, что вы сделали с Дурслями?
Я только плечом шевельнула:
- Да не делала я ничего.
- Помона.
- Да, ей же ей!
- Вернон оказался в тюрьме за то, что застрелил молочника из дробовика, Петуния получает принудительное лечение в психиатрической клинике, а несчастного Дадли, их сына, вместо предначертанного ему судьбой престижного колледжа, отправили в школу-пансионат для детей, отстающих в развитии, что перекрывает многие пути и возможности в его дальнейшей жизни. Неужели, вам не жаль их, Помона?
Я только головой покачала. А такими добрыми людьми глянулись! Сами же головой скорбны, оказывается. Что ж не сознались? Я б вылечила забыстро и занедорого. Не совсем чужие, чай!
- Аврорское расследование, конечно, следов колдовства не обнаружило, но последнее время я замечаю, что вы, в принципе, способны на магическое воздействие, не засекаемое обычными методами. Что вы скажете?
Люпин в смятении пялился на меня с полу. Оправдывалась перед ним, а не перед приговоренным мной уже стариканом:
- Да не я! Хочешь, магией поклянусь? Не силой я Гарри забирала! Сами отдали, своим решением. И он сам пошел, своими ногами! Ты сам-то глянь, как он за меня цеплялся.
- Я ведь могу настоять на использовании зелья правды.
- Да я и выпью! Не делала я ничего плохого! Полюбовно расстались!
- Эти твои словечки раздражают сильнее, чем мои мантии. Хватит притворяться, Помми, переигрываешь.
Но словам моим оба поверили, было видно.
Правду волхвы чуют. Да и с чего мне козни добрым людям строить? Встретили меня хорошо. Я добром и отплатила. Знай, насколько сурово они сиротинушку воспитывали, может, и не стала бы им добрых дел делать. А так… Чутка ведовства оставила - чтоб посуда битая через два раза на третий сама склеивалась, чтоб непорядок исчезал, еда маслом сдабривалась, мухобойка сама летала, ну и в таком духе пару мелочей. Четверть молока чтоб в густые сливки превращалась. Лакомка сама, похлеще кота - сливки не чаю, как слизнуть. И про Статут их глупый не забыла - предусмотрела, чтобы посторонним, кроме хозяев дома, колдовство не казалось, затихало.
Волхв снова покачал убеленной сединами головой.
- С Ремуса чары-то сними, Альбус.
- Помми, ты не представляешь, сколько сил у меня ушло, чтобы мистер Люпин не захотел проверить, где и как живет Гарри Поттер. А уж чтобы его письма перехватывать, пришлось отдельного школьного эльфа приставлять. Оборотни вообще плохо поддаются чарам, влияющим на волю и поступки. Даже такие ослабленные, как наш с тобой воспитанник. Я очень, поверь мне, очень не люблю принимать такие решения. Но Гарри - не просто мальчик. Да он уже и не человек, а сосуд для крестража. Так что, завтра Сириус увидит мои воспоминания в думосборе - как ты, явно захваченная враждебным духом не сгинувшего окончательно Волдеморта, попыталась убить меня, а срикошетившее заклятие прикончило его лучшего друга. Я уверяю тебя, что он поверит. Жаль, правда, что моя такая долгая речь пропала зря. Признаться, надеялся, что ты либо попытаешься сбежать, либо бросишься на меня в пустых попытках убить "злодея". Так воспоминания было бы куда проще править. - Дамблдор, красуясь, потянул волшебную палку.
- Ну почему же, пустых? - Одновременно с ним перешла я к задуманному. Теперь, главное, правда Люпина не пришибить.
От двух бед начальник мой увернулся, три проклятия мимо себя пропустил.
А пока он в ловкости упражнялся, я, каким-то даже привычным жестом, волкудлака за шкирняк утащила, да в камин сховалась, торопливо уже пятый порожек воздвигая. Просто так, мало ли.
- Камин закрыт, Помона.
- Хорошо закрыт, ага, за шестой обережный круг сойдет. - Кивнула я головой, в действие последний ритуал запуская. - А то кто ее знает, бабушку мою? Сильно злая была на волшбу женщина.
- Ххи-хи-хльп-хи, - булькающий, неестественно жуткий смешок пронесся ветром по комнате. Всколыхнулась хмарь, сминая феникса - птичку, на грани миров живущую. Ничего, возродится еще. Ему не привыкать.
Директор резко развернулся.
За его спиной по потолку метнулась жуткая тень старухи, на карачках переползающей ближе.
Его палочка вскинулась, словно бы сама, выпуская поток света. Но бабку было так просто не поймать. Вслипнув-хихикнув, она отступила в тени. Послышался скребущий звук, мелкий топот, что-то невидимое прошлось по полу, поднялось по стенам и, с силой оттолкнувшись, сломав шкаф и рассыпав книги, выстрелило собой, как пугающим снарядом.
В этот раз увернуться у волхва не получилось - когти старухи вырвали приличный клок плоти из руки. Он вскрикнул от неожиданной боли. Попытался позвать на помощь, но фенист еще был яйцом в кучке пепла, картинки я все стерла еще в середине беседы, а начаровать патронуса не было времени - бабка, хихикнув, прыгнула вновь.
Стоит отдать должное Альбусу - малый порожек он поставить успел, переводя дух и обезболивая себе рану. Вот неумение терпеть свою боль его и подвело. Бабка - не беспутный мертвяк. Не стала она скрестись в преграду, провела для виду по ней ладонью, зашла волхву за спину, подпрыгнула и оказалась на потолке. Несколько семенящих, суетных движений неестественно выгнутыми локтями и коленями, сухой смешок, и вот нежить падает внутрь заговоренного неумехой круга.
Все.
Кончился Дамблдор.
Теперь самой бы выжить. Не хватит бабке этой крови.
Я поглубже упихалась в камин. Позаботилась, чтобы Ремус толком не видел ничего. Начнет еще заикаться, жалкий мой. А я его уже себе в мужья приглядела. А чего? Хорошо пожили рядышком. Рукастый он, одинокий, а что молодой, так мне только в удовольствие. В постели горячее будет. Да он и сам не супротив. Он ведь уже защищал нас с Гарри, как своих.
Бабка пришаркала к порожкам. Резко прыгнула на преграду, отскочила, усмехнулась. Попыталась в стенке рядышком дырочку проковырять. Так я не такая дура, как волхв - меня ни сверху, ни снизу, ни сбоку не достать.
- Внучка, внучка, кинь мяска!
Когти старухи скребли по камню, живот неестественно увеличился, а рот и грудь - вымазаны в крови.
На лестнице послышалось движение. Нежить метнулась к теплому еще трупу, изуродованному ее когтями и клыками. Дымка хмари, и Альбус зашевелился, неловко вставая с пола и вправляя согнутую шею.
В такой ипостаси упыриха не видела никого до той поры, пока живой голос не услышит. Зато и порожки ей мои так - тьфу! И растереть. Так что, вошедшую в кабинет Минерву предупреждать было поздно. Токмо я рот раскрыла, как она уже ахнула, завопила:
- Альбус! Амулет сраб…
И уже оказалась в крепких объятиях "Альбуса", а крепкие зубы впились ей в лицо.
Подвела бабулю пораненная рука, да то, что когтей таких не было у старичка.
Профессор отпрыгнула. И тут увидела, как бабуля из трупа директора поднимается. Тоненько-тоненько закричала, да проход себе открыла. Дура. Так-то нежить из комнаты без зова не вышла бы. А теперь за ней - в милую душу.
На том конце пути я смутно увидела обшарпанную закрытую дверь, и открытый еще один переход. Значит, сама ведьма сбежала.
Да только нежить в мир выпустила.
Тяжко вздохнув, я отыскала свою палку, махнула ей, оцепенение с Люпина снимая, да утянул он меня по следу монстры, только чуть сбледнув, заляпанный кровью кабинет разглядев.
Чтобы уж не возвертаться, сразу скажу, что повернулась Минерва умом. Совсем и навсегда. Поселили ее в больнице, на этаже безнадежных. Дверей она сама никогда не открывает, а при виде бородатых впадает в неистовство и блажит, как кликуша.
Ну, судьба такая у человека, ничего не попишешь.
А вот бабулю пригласил Блэк порожек переступить. Его это был дом. Еле успела я, чтобы племяша, в камин забившегося, из дома утянуть.
Пока мы только дорожкой шли, сродственница моя ангельского Хозяина Кричера сожрала, портрет живой понадгрызла (разговаривает - значит, съедобно), да с Блэком на грани хмарной билась. Бросил дурной мой волкодлак "ступефай", оба они за рваную кромку и ухнулись. Не помочь теперь мужику.
- Арка Смерти? Но как?
Я его умствования пресекла:
- Это он оттуда живым никак не вернется, а бабуля моя туда и падала мертвой. Быстрее шевелись, опаздываем! Забирай нас с пацаном в любой лес.
Ремус кивнул, бока нам сдавило, а выпустило в подлеске.
- Франция. В Англии оборотням не очень-то можно гулять по лесам, сразу подозревать начинают, знаешь ли, - с кривым оскалом пояснил мой будущий муж. Я кивнула, разглядывая, как мальчонка переменился.
Э! Да он поседел, как инеем покрылся!
Больно он к таким делам непривычный. Ему все внушали, что волшебства нету, а оно бывает, да еще как. И добра от колдунов ждать - это совсем ума не иметь. Самый добрый колдун приносит в чужую жизнь кусочек ночи, тьмы и хмари. Крестный его, тот не добрый был, тот дурак. А от таких тьмы в разы больше, чем от самых злых ведьмаков. Из добрых на Гаррином пути встренулись я да бабка Агафья, ну, вот волкодлак еще. Такая судьбина у парня. Мог и нас не повстречать, сожрали бы его на ангельском острове с потрохами.
Запалила я костер, достала соль, обжигая пальцы обожгла полынь до пепла. Повела моих мужиков кругами, посолонь.
Впотемках выскочила на нас из-под елки бабка. (Глаза я Гарри завязать велела, его Ремус на руках нес - не шибко великая ноша. Иначе больно страшно мальчонке. И так потрепали его). Отсыпала я бабке соли в глаза от души, сказала слова напутственные, да отправила ее в Навь, почуяла - теперь можно. Помогла ей Хмарь перемахнуть, отплатила добром за добро. Ну и к тому еще могу уверенно теперь сказать, что она точно не вернется.
Гарри все голову до сей поры вжимает - не втолкую никак, что так толковый обрядник и видится: никаких мечей и щитов, упаси Правь! Никаких громких битв. Щепоть пепла да три круга посолонь, отмерянных по рассветному лесу в нужный день. Ну да ничего. Опаска в жизни колдуна - дело весьма полезное.
По тому же лесу добрели мы до славной деревеньки, да навсегда и сгинули с глаз досужих и докучливых.
Ремус Люпин, Гарри Поттер и Помона Спраут пропали из виду навсегда.
Из деревеньки я прибрала Онуфрия. Свой крестраж изничтожила. Тот, что в Гарри был - Осенним Псам скормила. Те теперь не успокоятся, пока все куски не подлижут, да колдуна не схарчат.
Окрутила я Люпина. Не брыкался он, как я и думала. В баньке попарила, вечерней порой под бок легла, так и сладилось. Теперь у меня в деревеньке домик ладный, аж в два поверха, гуси, индюки, свинки, коровка, бегают мои детишки. Женю Гарри на справной деревенской девке, к моим детишкам и его пострелята прибавятся.
А на тайной полке лежит на всякий случай портключ до ефиопов, где тепло и боятся колдунов.
|
|
|
| igork | Дата: Суббота, 01.11.2014, 04:26 | Сообщение # 7 |
Посвященный
Сообщений: 36
| 
|
|
| Nafigator | Дата: Суббота, 01.11.2014, 07:09 | Сообщение # 8 |
|
Снайпер
Сообщений: 107
| Страшненько, однако. Натурально, народные сказки без литературной обработки)
|
|
| ЭНЦ | Дата: Суббота, 01.11.2014, 09:05 | Сообщение # 9 |
|
Демон теней
Сообщений: 222
| Такую обработку народных сказаний никогда не читал. Очень интересно, необычно, но понравилось.
|
|
|
|
| Igor_R | Дата: Суббота, 01.11.2014, 12:34 | Сообщение # 11 |
Химера
Сообщений: 351
| Цитата ЭНЦ (  ) Такую обработку народных сказаний никогда не читал.
Братву и кольцо читали/смотрели? дык тоже художественная обработка мифов и сказаний.
Цитата Eylin ( ) igork, tongue Я предупреждала
и где там страшненько? нормально, ибо нефиг лезть в к электричеству если в электротехнике как баран в апельсинах а ТБ расшифровываешь как танковый батальён или терабайт байтов.
PS: как по мне недожали, можно лучше, но будет длиннее, и екшн пострадает.
|
|
|
| Mihail_M | Дата: Суббота, 01.11.2014, 12:44 | Сообщение # 12 |
|
Подросток
Сообщений: 9
| Чудесно, Шикарно. Прямо детством повеяло. Лет с шести зачитывался сказками. Ощущение просто невероятные.
|
|
| Nyurlanhatep | Дата: Суббота, 01.11.2014, 14:15 | Сообщение # 13 |
Ночной стрелок
Сообщений: 81
| Если подумать почти так же как в каноне, ремус женился, альбус умер, волдеморт умер, снейпа укусили, гарри выжил =)
Спасибо за фанфик, жду продолжение ваших работ с нетерпением.
|
|
| Eylin | Дата: Суббота, 01.11.2014, 17:04 | Сообщение # 14 |
|
Leka-splushka
Сообщений: 1207
| Цитата Igor_R ( ) можно лучше
лучшее - враг хорошего (с)
Осознав, что у меня бабка харчит людей (за человекоедство меня уже ругали в "Твари"), я и так горько плакала в виртуальное плечо гамме.
И поделать-то ничего не могу. Уважали это дело в старых сказках 
Я очень рада, что понравилось 
Mihail_M, спасибо!
Цитата Nyurlanhatep ( ) Если подумать почти так же как в каноне, ремус женился, альбус умер, волдеморт умер, снейпа укусили, гарри выжил =)
именно так 
Цитата Nyurlanhatep ( ) жду продолжение ваших работ с нетерпением.
я работаю над этим
завтра или в понедельник прода в "мальчике" 
|
|
| Deimos | Дата: Суббота, 01.11.2014, 23:34 | Сообщение # 15 |
|
Демон теней
Сообщений: 214
| Цитата Архаизмы и славянизмы! Берегите глаза!
Вообще получился странный раскардаш. Винегрет.
В самом начале она говорит "о новом боге в жертву которому жгут ведьм". Т.е по идее времена крещения Руси, 10 век. Яснейшее указание.
Но ее бабка носит греческое и христианское имя Агафья, чего по идее быть в то время не могло.
А сельчанин пыряет налетчика железными вилами. В десятом веке никто не стал бы тратить дорогущее железо там где без него можно обойтись.
Далее попаданка мечтает о замужестве и употребляет слова "солдат", "инвалид". Это слова минимум конца века 17. Времена Петра 1. Не только слова, но и концепция "солдат" В России (призывной человек находящийся на службе и на содержании государства круглый год) появилась именно тогда. В 10 в она выразилась бы по другому - вой, дружинник.
Чернеение зубов указвает на середину 17- начало 18 вв. Кстати попаданку такая мода затронуть была не должна, не того она социального слоя. И чернили зубы не углем (угольная пыль сразу смоется слюной).
Далее попаданка рассуждает "все водку пьют и все бьют". Водка как напиток известна на Руси только с 16 века. До этого "водкой" называли лекарственные настои, причем само слово возникло только в 14 в. Крепкие напитки на Руси назвали "зелено вино". Опять же в 10 веке на Руси они были еще не известны. Не знали тогда перегонки.
Цитата Верные приметы были странные, двоились и резались. Со стола за ножом вилка падала.
Вилку в Россиию в 1606 году привезла Марина Мнишек. И весьма этим столовым предметом тогдашний народ шокировала. Даже через 100 и 200 лет после этого от вида кого то, пользующегося вилкой, какого нибудь религиозного крестьянина могло изрядно передергивать. По идее у попаданки в деревне и самой вилки быть не могло и соответственно и примет с ней связанных. А если вилка была… в деревне… то это уже минимум вторая четьверть 20в.
Одежда. Красная рубашка, красные сапоги в которые хотели одеть Гарри. Долгое время на Руси красный цвет был княжеским, абы кто его носить не мог. За одежду не по чину убивали.
Печь с заслонками из металла (в домике где нашли Онуфрия). Появилась в начале 18 века. Если попаданка все же из 10 в для нее вещь настолько же непривычная как для нас космический корабль.
На засыпку вопрос: из какого "когда" попаданка?
|
|
| Сплюшка | Дата: Воскресенье, 02.11.2014, 01:27 | Сообщение # 16 |
Химера
Сообщений: 668
| Ой, хорошо!
Ой, браво-брависсимо!
Ну прелесть, что такое.
Как росой с березового листа умылась,
да каплю с манжетки глотнула.
Спасибо, милая. Поклон тебе и спасибо.
|
|
| Сплюшка | Дата: Воскресенье, 02.11.2014, 01:57 | Сообщение # 17 |
|
Химера
Сообщений: 668
| Цитата Deimos ( ) В самом начале она говорит "о новом боге в жертву которому жгут ведьм". Т.е по идее времена крещения Руси, 10 век. Яснейшее указание.
Отнюдь. Не яснейшее. Это Владимир в Киеве загнал народ в Днепр в 988.
А Русь еще доооолго сопротивлялась. Фактически века до 14. До объединения
под московитской рукой.
Цитата Deimos ( ) Но ее бабка носит греческое и христианское имя Агафья, чего по идее быть в то время не могло.
Ну, во-первых, не христианское, а греческое.
Агафья - это русифицированная Агата, агатос -добрый, хороший - эпитет, которым называли Зевса.
Вполне нормальное, старинное имя, притащенное из Греции невесть когда. Тут и скифы, и "из варяг в греки"…
Цитата Deimos ( ) А сельчанин пыряет налетчика железными вилами. В десятом веке никто не стал бы тратить дорогущее железо там где без него можно обойтись.
Привезли. Выменяли. Взяли в бою. Изготовили, как оружие на медведя.
Цитата Deimos ( ) Далее попаданка мечтает о замужестве и употребляет слова "солдат", "инвалид".
Так она же Помонину память собирала.
Вот слова и вилки всякие с чернениями и вылезли.
Другой вариант.
Действие происходит в Белоруссии или на Украине во времена Брестской или Ужгородской унии.
1596 или 1646 год.
Когда католическая церковь пыталась православную веру и люд под себя переделать.
Тут тебе и новый бог и сжигание ведьм.
И вообще всё замечательно укладывается. С красненькими сапожками.
|
|
| kraa | Дата: Воскресенье, 02.11.2014, 03:12 | Сообщение # 18 |
Матриарх эльфов тьмы
Сообщений: 3048
| Лепота, да и только! Собрала нам Eylin, кроссоверчик-загляденье, чтобы порадовать, а не чтобы обучать истории. У меня, во время прочтения, улыбка не уходила с лица, так меня порадовал рассказ.
А чуднее всего было то, что совпадающие слова умножились где-та два раза. Я смеялась и умилялась:
Цитата Eylin ( ) Такой дебелой красавице
Цитата Eylin ( ) Изо всех баб я тут самая толстая, самая румяная.
Цитата Eylin ( ) женщина завсегда за собой следить должна. А то превратишься в этакую МакГонагалл, воблу пересушенную, и рви на голове последние волосья.
Цитата Eylin ( ) Пусть я старуха, зато красавица!
И ее предбрачные страсти:
Цитата Eylin ( ) Но кого же в мужья-то?
Цитата Eylin ( ) Не люблю волхвов.
Цитата Eylin ( ) Ну, Хагрид или Дамблдор? Кого же мне выбрать?
Eylin пишет у нас самые ужасные УЖАСЫ!
|
|
| Eylin | Дата: Воскресенье, 02.11.2014, 03:56 | Сообщение # 19 |
|
Leka-splushka
Сообщений: 1207
| kraa, спасибище огромное! ))) Да, я мастер ужасов ))))
Сплюшка, сердечное спасибо! Все расписано лучше, чем я могла бы.
Я только чуть добавлю )))
Итак, тем, кто осилил до конца, становится известно, что ПОВ ведется женщиной, у которой уже несколько детишек бегают по современной деревеньке. Французской деревеньки (это тоже был важный факт для понимания, на каком смешении языков думает несчастная попаданка). То есть слова, которые она приняла из памяти Помоны в памяти укоренились и прижились, дополнившись новыми, свежеприобретенными, изрядно потеснив в голове прежние привычки. Потому, собственно, мы в силах понять текст хотя бы интуитивно. Уверяю, крестьянин из глухой деревеньки даже полвека назад мог выдать фразу, которую не разберешь без переводчика даже интуитивно. Особенно, если сам корнями из другой области и про всякие бураки и прочее никогда не слышал.
Да, церкви и религии (любого, хоть чуть попадающего в категорию волхвов) в деревеньке нет. Но, как бы, там Баба Яга живет - она у себя под боком волхва терпеть не станет, какому бы богу он ни поклонялся, хоть Мерлину с Всеобщим Благом.
Но борьбу с ведьмами селяне все равно пытались вести ))) Мне прабабушка рассказывала про охоту на ведьм, которой она стала свидетельницей. Она не во времена крещения Руси жила, я Вас уверяю! А в Великобритании последнюю ведьму посадили в тюрьму в 1944 году Жечь, правда, не пытались.
Про статус. С такой задницей, да воспитанница Яги… она не королевна - БОГИНЯ
Яговнам вообще можно очень и очень многое.
Еще про деревеньку и наличие железных вил.
Селение-то не простое, о чем прямо кричит наличие в нем горшечника и кузнеца. Ремесленники, и весьма почтенные.
К Яге на лечение, надо полагать, многие съезжались. И готовы были золотом одаривать. В том числе и местных, за дельный совет - на какой козе к бабушке подкатить, чтобы выслушала и помогла. Это раз.
Яга воспитывала учениц. Учила их "ведать мир". Это два. Ученицы, практики ради, постигали суть вещей. Ученицы, особенно из лучших, вполне себе могли кто в будущее заглядывать, кто результаты смешения селитры с древесным углем прозревать, а кто - рецепт булатной стали у природы выпытывать, да кузнецу пристроить
А печная заслонка не просто в домике - в домике Бабы Яги!
ЕМНИП, всякие Ивашки как раз железной заслонкой в сказках затыкают выход бабушке
Кто знает, чему и горшечник в деревеньке обучился? Может, веджвуд от одного из его внуков пошел?
"При изготовлении своей посуды Дж. Веджвуд пользуется новыми технологиями и усовершенствованиями, в связи с чем в 1783 году был принят в члены Королевского научного общества".
И, значит, отвечая на вопрос
Цитата Deimos ( ) На засыпку вопрос: из какого "когда" попаданка?
Яги сказочные, вообще-то, вне времени.
Винегрет я, кстати, очень люблю
Но попаданка в Помону из конца 17 - начала 18 вв., Как там? 1646? Это воспоминания о попытках огненного очищения, детские воспоминания, до того, как ее Яга в ученицы и наследницы приняла. С тех пор в ее сторону дышать боялись )))
Родом с границы, да. Может, что-то около Белой Вежи, а? Все эти идеи с человекосожжением - католические, наносные.
Уф. Ответила. А ничего так по длине ответа размахнулась
Хоть ответ и не такой стройный, а куда сумбурнее фанфика вышел
|
|
| Nevrik | Дата: Воскресенье, 02.11.2014, 21:25 | Сообщение # 20 |
|
Друид жизни
Сообщений: 177
| автор браво ..слегка стилизованные страшенькие народные предатели .. ане выхолощеные произведения 18-19 веков .... вкуснота … а уж снейп в мексике… так и представляю носатого в пончо и шляпе с бутылем текиллы и сигарой )
|
|
| Eylin | Дата: Понедельник, 03.11.2014, 01:37 | Сообщение # 21 |
|
Leka-splushka
Сообщений: 1207
| Nevrik,
Спасибо!
|
|
| Барсик | Дата: Среда, 26.11.2014, 19:59 | Сообщение # 22 |
|
Химера
Сообщений: 433
| Сильно 
Слегка плавит мозг, но увлекательно !!
Автору спасибо !!
|
|
| Eylin | Дата: Среда, 26.11.2014, 23:46 | Сообщение # 23 |
|
Leka-splushka
Сообщений: 1207
| Барсик, 
Спасибо, что читали, презрев угрозы 
|
|
| aavdee | Дата: Среда, 18.02.2015, 23:47 | Сообщение # 24 |
Демон теней
Сообщений: 344
| Подумалось: "Вот оно!"
Вот фик для тех, кому русскости в русских не хватило
|
|
| Покемон | Дата: Четверг, 19.02.2015, 08:48 | Сообщение # 25 |
Снайпер
Сообщений: 144
| Стильненько вышло, особенно с бабкой)))) Прямо Бажов с его страшилками, как бабулька из колодца к нему ручонки тянула удлиняющиеся))))) Одно резануло - хайратник)))) Такого слова ни у Яговны, ни у Помоны, воспитанной в середине 20 века в магическом сообществе, явно не было в обиходе))))
Но в целом - оно и есть народные сказки без прикрас)))) У меня в детстве книга была русских сказок, старая, там по разделам было - про волшебных животных, про рыжих, про царевичей и прочее, в том числе и про покойников))))) Мой первый хоррор, куда там Кингу))) Вот очень точно дух тех сказок передан))))
Автору, как всегда, респект, и хайратник покрасивше)))))
|
|
| Eylin | Дата: Четверг, 19.02.2015, 20:35 | Сообщение # 26 |
|
Leka-splushka
Сообщений: 1207
| а такое родное словечко этот хайратник Х)
Чего ж, и на старуху бывает проруха Х))
Покемон, спасибо за отзыв
|
|
|
|
|
Я предупреждала