|
|
Кристальный браслет.
| |
|
| kraa | Дата: Четверг, 04.03.2021, 03:17 | Сообщение # 1 |
Матриарх эльфов тьмы
Сообщений: 3048
| Автор: kraa
Бета: Машуля345
Жанр: Драма
Рейтинг: R
Пейринг:В первом витке - каноничные пары. Во втором - ГГ/ГП
Статус В работе
Описание:
Главная героиня здесь Гермиона Грейнджер. В браке с Роном она несчастлива. Однажды ее начинают мучить странные сны-воспоминания и она отправляется искать правду.
А правда ей — ой, как не нравится!
Предупреждение: Не то, что будет Мэри-Сью, но время в параллельных мирах идет по-разному. Страшная Квантовая физика вкупе с Шрёдингером и тот же Гильберт об этом говорят. А я подозреваю, что они правы.
Автор злющий. Кому не по возможностям понять замысел, прошу пройти мимо. Предупреждаю - будет все-таки ацкое Мэри-Сью. Нечего Автора злить.
Посвящение - Машуле345.
|
|
| kraa | Дата: Четверг, 04.03.2021, 03:22 | Сообщение # 2 |
|
Матриарх эльфов тьмы
Сообщений: 3048
| Виток первый. Глава 1.
После гибели Фреда в последней битве, его выживший брат-близнец долго не протянул. Бизнес в «Всевозможных Волшебных Вредилках» Джордж поддерживал вяло, потеряв вместе с Фредом всю свою креативность, бьющую ключом фантазию и искромётный задор.
Муж миссис Уизли №6 Рон втихаря попытался занять место своего погибшего старшего брата в магазине «ВВВ», но оказался полным отстоем, даже просто в качестве продавца за прилавком. Своим склочным взрывным характером и длинным ядовитым языком он не только не привлекал новых клиентов, нет! Он и старых, знакомых ещё со школьных лет, разогнал. Дошло до того, что Джордж, не выдержал выходок младшего брата и, под давлением жены, выгнал его, запретив появляться даже на пороге магазина.
Естественно, Рон пожаловался мамочке — не жене, мамочке! Та, со своей стороны, попыталась надавить на Джорджа, заставить отступиться и вернуть брата на работу. Но с самого детства Джордж был не из робкого десятка и упёрся копытами. Чтобы не надрывать голосовые связки, споря с родителями на повышенных тонах о своём долге семье, он вдрызг разругался со всеми родственниками и в Норе больше не появлялся.
А потом вдруг заболел.
Во внезапно возникшей болезни Джорджа миссис Уизли №6 заподозрила своего мужа Рона. Уж очень мстительное выражение появилось на его лице, когда он узнал, что его брат при смерти. Небось, подумала она, какое-то злостное проклятие бросил он на Джорджа, просто из мести, или ещё что.
Как бы то ни было, выживший близнец захворал, постепенно, потихонечку, неустанно угасая. Пока однажды его жена Анджелина не нащупала рядом с собой в кровати холодный, окоченевший труп мужа.
Рональд, само собой, потирал руки, надеясь, что после смерти Джорджа бизнес с вредилками достанется ему. Но его и в этот раз ждал облом — неожиданный, сопровождающийся громким скандалом и разрывом отношений с его первым и лучшим другом.
Гарри Поттер, в руках которого, в силу давно подписанного договора с близнецами, находился контрольный пакет акций «ВВВ», неожиданно для Рона, предал его, объединившись с вдовой Джорджа. Какими бы там ни были претензии у Шестого по поводу магазина вредилок, так или иначе, у него никаких прав наследования не было. У Джорджа и Анджелины было двое детей.
И её муж Рон опять остался у разбитого корыта, заедая своё разочарование горой пищи, приготовленной его матушкой Молли. А миссис Уизли №6 тихо злорадствовала на его счёт.
Уже два года Рона на работу не брали и он оставил вопрос о содержании его и их детей на свою жену. В конце концов, не зря же он женился на ведьме, известной во всём волшебном мире со времён Хогвартса под кличкой «Мисс-я-всё-знаю». Ну, раз она такая всезнайка — пусть и работает. А ему, Рону, чистокровному магу в N-ном поколении, можно, лёжа на спине, просто отдыхать и тратить её зарплату в своё удовольствие.
А совсем недавно до ушей миссис Уизли №6 дошли слухи, что её супруг не был таким уж и «благоверным», как величала своего младшенького сынишку свекровушка Молли.
Для миссис Уизли, Рональд Уизли — «Шестой», как её называла осточертевшая свекровь — с годами собственная жизнь стала настолько омерзительной, что плевать она хотела на свою репутацию, на работу в Министерстве магии, даже на рожденных ею же детей. В особенности — на детей.
В ораве беспрерывно мелькающих перед глазами рыжих визгливых ребятишек, она с трудом различала собственных двух, таких же противных детей. Хьюго, Роза… Роза, Хьюго…
Что-то в глубине её сознания настораживалось при виде их. Бог ты мой, да что такое в её жизни не так пошло, если при виде собственных сына и дочки её подташнивало? Она буквально на языке ощущала эту ничем необъяснимую неприязнь к собственным детям, скрыть которую от цепкого взгляда Молли — да и от Джинни тоже — становилось всё сложнее и сложнее. Вроде, она помнила свою беременность, да? Рождение малюток… Покрытую коричневыми волосками головку Хьюго, когда Молли приложила его, только что рожденного, к её груди…
Потом появилась Роза, при мысли о рождении которой в голове глухо бил набат. А чей-то визгливый женский голос, восклицал: «Слава Мерлину, хоть эта не смуглая!»
Кто это не смуглый? Роза? Почему она должна быть смуглой, если и она, то есть — Шестая, и её муж Рон — люди белой расы?
Стоп, стоп! Она — что? — в Норе рожала?
Как-то не вязалось это с её впитанными с молоком матери принципами, что вопросы личного здоровья надо оставить в руках врачей. Но, почему память подсовывала картинки, что она не в Мунго, а в Норе рожала?
Вопросы, вопросы, вопросы…
Они всё чаще стаями стали появляться и во сне, и наяву, принося с собой воспоминания ярче солнечного света, ответы на которые, вроде бы и находились где-то рядом, почти что на поверхности сознания — протяни руку, сделай движение палочкой и они выскочат, как чёртик из табакерки — оставались такими же недостижимыми, как маггловский «потусторонний мир».
Миссис Уизли №6 два раза сходила на приём к мадам Помфри в Хогвартс, чтобы провериться на предмет Обливиэйта и нежелательных закладок. Но колдомедик ничего не нашла в её голове. Так она сказала Гермионе. Сжав губы в ниточку, Поппи Помфри хмурилась и жаловалась на то, что вот взрослая уже замужняя женщина, мать двоих детей, а снова и снова беспокоит её, своего старого школьного колдомедика своими глупостями. Лучше бы забила на свои сомнения и жила себе дальше.
Жить-то дальше Шестая и сама хотела, да не могла задавить червячка сомнения, который грыз и грыз мозг, не давая покоя ни днём, ни ночью.
Однажды ранним утром — ни свет, ни заря — Шестая проснулась после очередного непонятного сна. Во сне она опять была ученицей в Хогвартсе, снова дружила с Роном и Гарри, с ними случались всякие приключения — те же самые, которые она помнила из своих школьных лет — но что-то в них было не то. Как бы в некоторые моменты её мозг плыл и показывал ей несостоявшиеся разговоры с Гарри, с Роном, с Джинни, с профессором Макгонагалл, с директором Дамблдором… Именно из-за разговора с последним её сон резко оборвался и она проснулась вся в холодном поту. Содержание этого разговора, если бы он и в правду состоялся, переворачивало всю её жизнь целиком. С ног на голову.
Где правда, а где — ложь? Кто мог ей сказать? Рон? Да не смешите мои…
Где, где найти ответы или, хотя бы, намёки на то, что правда — её жизнь-отстой или её воспоминания? Как она могла докатиться до такой жизни?
В Хогвартсе? В доме родителей? На Гриммо, 12?
Дом родителей…
О нём миссис Уизли №6, почему-то, давно не вспоминала.
Это что было — закладка такая в голове, чтобы не помнить отчего дома?
И почему, чёрт возьми, ей бы не отправиться на приём к врачу в Мунго, а она всё возвращалась к школьному колдомедику? Почему?
Она решила начать с самого простого и логичного — посетить дом своих родителей и поискать там какие-нибудь подсказки в том или ином направлении образовавшейся дилеммы.
Не откладывая новую проблему в долгий ящик, миссис Уизли №6 аккуратно вылезла из-под одеяла, общего с храпящим как мотоцикл Роном, чтобы его не разбудить. И дополнительно наложила на него Сонные чары для уверенности. Пусть спит до обеда, дольше Чары не продержатся, голод в поединке с ними всё равно победит.
О досуге собственных детей она даже не подумала, зачем ей эта морока? Так или иначе, ими, с самого их дня рождения, занималась свекровушка Молли, позволив Шестой работать и содержать семью.
Одевшись в темноте, она вышла из Норы и аппарировала в Кроули, недалеко от дома своих родителей.
Дом доктора и доктора Грейнджер вот уже несколько лет стоял запертым и пустым. Её родители, получив от руки единственной дочери Обливиэйт в спину, отправились жить в Австралию, забыв о ней, о своей практике, о Туманном Альбионе. Сама же она о своих родителях, как и об их пустующем доме, непонятно почему, только сегодня вспомнила.
После приснившегося разговора с директором Дамблдором.
«Девочка моя, ты должна забыть о Гарри Поттере. Он предопределён для другой ведьмочки, для Джинни. Тебя должен порадовать её брат Рон, чистокровный волшебник высшего достоинства. И нечего ворчать, я всё уже обговорил с дорогой Молли…»
Судя по этому сну, их с Гарри буквально продали. Может быть. Если это был не сон, а стёртое воспоминание. Кем? Ха-ха-ха!
Какой слепой была она, позволив чужим людям заморочить ей голову. Её пресловутая логика треснула по швам, а ей казалось, что это гром грозы. Атмосферное явление, бе-е-е-е-е.....
Она вынула связку ключей, которую нашла в кармане одной из своих школьных мантий, заброшенной и забытой на дне шкафа в их с Роном семейной комнате. С лёгкостью выбрала тот, который открывал калитку из-за его размера и особой формы.
Что-то внутри дома заверещало, но она на автомате надавила на кнопку чёрной штуковины, прикреплённой к связке и опять наступила тишина.
Она не переживала на тему, что её внезапное возвращение в отчий дом, ни свет, ни заря, кого-либо из соседей насторожит настолько, что они позвонят в полицию. Ну вернулась неблагодарная блудная дочь в пустеющий дом родителей, с кем такого не бывает, нет?
Отперев входную дверь, миссис Уизли №6 внезапно осознала, что её беспокоит больше всего — что хорошим Обливиэйтом владеет не только она. Ничем иным, чтобы там ни говорила Поппи Помфри, не объяснишь полное отсутствие в её голове воспоминаний шести-семилетней давности. Если бы не те странные разговоры, что ей ночью приснились.
Её захлестнула бешенная злость на всех окружающих и эта злость окрасила её взор в багровый цвет.
Она пообещала себе, что поймает всех гадюк и отомстит всем на полную катушку за свою украденную жизнь. Каждому по одиночке или всем скопом. Ей-то всё равно, прощения никому не будет.
В её жизни с рождения и так образовалась некая незначительная неопределённость.
Для всех её знакомых день рождения миссис Уизли №6 был девятнадцатого сентября. Но никто не знал, что она родилась семимесячной. Она должна была родиться в начале ноября, то есть её истинным знаком Зодиака был Скорпион. А скорпионы, как известно, жалости не знают.
Но всё по порядку. Месть должна созреть, прокиснуть и хорошо охладиться, прежде чем свершится. Миссис Уизли №6 была готова подождать, пока узнает всю правду.
|
|
|
| kraa | Дата: Четверг, 04.03.2021, 03:28 | Сообщение # 3 |
|
Матриарх эльфов тьмы
Сообщений: 3048
| Глава 2.
Дом встретил её затхлым запахом пыли и заброшенности. Она оглянулась. За семь лет отсутствия заботливых хозяев и обои на стенах местами стали отваливаться, штукатурка на потолке посерела и облупилась. На полу лежал настолько толстый слой пыли, что цвет ковра в гостиной под ним стал неопределимым. Она попыталась вспомнить, каков был его цвет, когда его стелили под этой накрытой условно-белыми простынями мебелью.
Ничего ей в голову как воспоминание не пришло. Белый лист бумаги.
Она медленно прошла по пыльной дорожке на кухню и снова осмотрелась. Жалкая картинка. И здесь царили уныние и заброшенность. Внешний угол потолка и часть стены чернели под слоем отвратительной плесени. Напольный шкаф под ними весь распух от потёков, образовавшихся, по видимому, из-за повреждений на крыше дома.
Миссис Уизли №6 с настроением, опустившимся ниже плинтуса, присела на высокий барный стульчик, применив Экскуро, чтобы не испачкать мантию. Это был дом её детства! Дом, в котором родители растили её с любовью. Дом мамы с папой. Сюда она возвращалась каждое лето… Хм-м-м. А возвращалась ли? Или ещё со школьных лет на неё накладывали заклятие забвения на большие временные периоды? Как, как она могла забыть о существовании родного дома? Это для того, чтобы заставить её ютиться в Норе, под присмотром глазастой свекровушки и где в любой момент дня и ночи кто-то из многочисленного выводка Артура и Молли мог нагрянуть в её комнату? Туда, где днём и ночью царил шум, гам и беготня десятка разновозрастных детей, от которых нигде спасу не было. Где она никак не могла сосредоточиться и углубиться в себя, вспомнить… А всю эту ораву надо было кормить, приводить в порядок, укладывать спать. Им с Роном приходилось тесниться в его единственной, с детства, комнатке под чердаком, в котором жил и целыми ночами стучал и выл семейный уизлевский упырь. Жесть, жесть да и только!
А здесь вот пустует целый двухэтажный дом, из которого она, дура несовершеннолетняя, выгнала своих родителей и, как говорится — с глаз долой, из сердца вон — забыла об их существования. Как они там, в Австралии?
Дура безмозглая.
Вдруг вспомнив с какой целью она явилась сюда, миссис Уизли №6 занялась поисками «незнамо чего незнамо где». Как увидит — если найдет это — так сразу узнает.
А так, поиски свои она начала со своей детской комнаты на втором этаже. Здесь, если пренебречь пылью, на первый взгляд, всё было нетронутым и на своём месте. Если не зацикливаться на ощущении «ничейности». Хоть её старую кровать и застилало любимое одеяло-пэчворк, а рядом, на прикроватной тумбочке, стоял довоенного вида механический будильник с двумя колокольчиками.
Она открыла ящик тумбочки — внутри лежали чистые блокноты, стопка шариковых ручек, коробка разноцветных скрепок. Ничего особенного и личного.
Тумбочка была пустая.
Шкаф тоже пустовал — на рейле висели пустые вешалки, в ящиках не было белья, носков — ничего. Она выдвинула ящики для носков, чтобы посмотреть не спрятано ли за ними что-нибудь этакое, какая-то зацепка. Ничего.
Словно кто-то специально постарался и не оставил в её комнате даже тени воспоминаний о былом. Она осмотрела пустующие полки её, когда-то заполненной по самое «не могу», библиотеки и тихо заплакала. Даже её единственная кукла была убрана с её собственного места. Где же её не одна сотня книг, некогда расставленных на полках?
И тогда, вдруг, она представила себя саму ребёнком: как вытаскивает из своего тайного местечка между тканью обивки изголовья кровати и доской под ней спрятанную от мамы книгу, чтобы тайком ещё немножко почитать. Откинув одеяло, она прилегла и вытянула за голову правую руку. Нащупав пальцами, она обнаружила в тайнике книгу. Вытащив её оттуда, прослезившимися глазами она еле успела прочитать заголовок, когда изнутри выпал сложенный лист бумаги. Дрожащими руками, резко сев на кровати, она развернула его и смахнула слёзы от того, что наконец нашла зацепку.
На листе, выпавшем из любимой книжки детства «Алиса в стране чудес», округлым детским почерком было написано: «Скажи вслух — J'aime Harry — и увидишь что случится».
— Я люблю Гарри, — шёпотом, перевела она на английский. Как она могла забыть свою любовь к Гарри, прекрасному другу и просто человеку? Потом, более громким голосом, на французском языке воскликнула: — J'aime Harry!
В детской ничего не произошло. Но это её не остановило. Она стала бегать из комнаты в комнату и кричать эти слова — J'aime Harry! Прошлась по подвалу, по первому этажу, по второму… Наконец, она поднялась на чердак. Последним помещением, оставшимся не посещённым, была маленькая уборная, в которую она вошла уже отчаявшись.
Здесь, как и во всём доме, электричества не было. Его, понятное дело, давно отключили и в маленькой каморке было темно. Шестая зажгла Люмос, на уровне глаз её внимание привлекла поблекшая от времени небольшая наклейка на одной из розовых настенных плиток. На наклейке был нарисован маленький темноволосый мальчик в очках-кругляшах, который летел на метле, размахивая палочкой. А из её кончика лился дождь звёздочек.
На автомате миссис Уизли №6 надавила на плитку, вслух на французском языке произнося фразу [i]«J'aime Harry»[/i]. Тут же раздался металлический скрежет и часть стены, оклеенная плиткой, выскочила вперёд и повернулась вокруг встроенных петель.
Кто-то устроил на этом месте тайник.
Но за повернувшейся панелью она увидела сейф, всю дверь которого занимал круглый диск для набора номера, как у давно устаревших и вышедших из употребления настольных проводных телефонных аппаратов. А вот какую комбинацию цифр нужно было набрать, чтобы дверь открылась, Гермиона не знала. Потом её озарило:
— Конечно, если пароль такой, то цифры должны образовывать день рождения Гарри, — рассуждала она, крутя диск с цифрами. — Три, один, ноль, семь.
Дверь тихо открылась, давая доступ к содержанию сейфа.
Миссис Уизли №6 аж подскочила от давно забытого чувства приключения и с любопытством взглянула на внутренности камеры. Там лежала стопка из не менее десяти тетрадей размера А4 в твёрдой обложке. Но перед стопкой, прислонившись к ней, белел большой бумажный конверт с надписью:
Получатель: Гермиона Джин Грейнджер, когда бы то ни было
Отправитель: ГДГ
ГДГ — ведь, это её инициалы в девичестве, угадала она! Значит, это она сама себе оставила это письмо, по всей вероятности, с предупреждением. Она взяла в руки конверт и почувствовала, что внутри её ждёт не один бумажный лист, а целая стопка. Письмо, должно быть, длинное. Но оно могло подождать, потому что за конвертом было спрятано ещё что-то.
Что-то сверкнувшее под светом Люмоса мириадами разноцветных искорок и бликов.
Она протянула руку и пальцами нащупала этот предмет. За ним звякнуло ещё что-то. Первым она вытащила из сейфа сверкающее нечто.
Это был невиданной красоты кристальный браслет. На первый взгляд, он был сделан из цельного куска бриллианта, но странное дело — на ощупь он был каким-то тёплым, словно живой, и ластился, что ли, как кошка. Не раздумывая, она сжала сколько смогла пальцы правой руки и просунула ладонь сквозь отверстие браслета. И, как только браслет занял положение чуть выше костяшек кисти, как он сжался, плотно обхватив руку, изменив при этом свою форму так, что всей внутренней поверхностью прилип к её коже. И тогда миссис Уизли №6 почувствовала резкий укол по всей площади касания, что сопровождалось резкой и очень сильной болью и онемением руки до самого плеча. Боль выдавила последнюю молекулу воздуха из её легких и она замерла, забыв как дышать. Она подумала, что поступила опрометчиво, как в своё время поступил директор Дамблдор, надевший себе на палец проклятое Волдемортом фамильное кольцо Гонтов с Воскрешающим камнем на нём. А потом его рука стала отмирать, чернеть и… Ха, всё равно, умер он от Авады Снейпа.
Она вся затряслась, в ожидании проклятия покруче того, что директор получил от хоркрукса в камне, но ничего подобного браслет с ней не сделал. Впитав в себя её кровь, он стал ощущаться так, словно стал частью её организма. А через минуту и вовсе стал невидимым. Она потрогала место, где был браслет — да, он был там, со всеми своими бугорками, фасетками, мягкими гранями и гладкими поверхностями, но уже не ощущался, как чуждое тело на руке.
Что за странный такой браслет нашла миссис Уизли в этом, кем-то обустроенном в доме её родителей сейфе?
А-а-а, была не была! Надела, так надела. Хуже уже не будет.
Она снова протянула руку внутрь сейфа и извлекла оттуда ещё два предмета. Первый из них был похож на хроноворот, которым она пользовалась на своём третьем курсе. Но тот, прошлый, был совсем простым по конструкции: песочные часы, рамка и золотой ободок, каждый поворот которого возвращал её на час назад в прошлое.
А этот хроноворот был окружён не одним, а аж тремя золотыми ободками разной толщины и диаметра. И разной осью вращения, как гироскоп*. Каждая ось была перпендикулярна остальным двум. Вся конструкция хроноворота была собрана в округлой золотой рамке, подвешенной на толстую и длинную золотую цепочку.
Песочные часы этого хроноворота были крупнее и песка внутри было больше. Он был подобен золотой колыхающейся мгле. Сохранность стекла песочных часов обеспечивала филигранная сеточка из тонких золотых волокон.
Миссис Уизли №6 заметила, что на ободках виднелась надпись маленькими буковками. Она вгляделась, прищурив глаза, и смогла прочитать: на самом толстом, внешнем кольце было написано слово «Год», на среднем — «Месяц», а на внутреннем — «День».
Этот маховик времени был не просто сложней того, который дала ей декан Гриффиндора профессор Макгонагалл, когда она, замахнувшаяся на Вселенную малолетняя дура, захотела выучить всё и за раз. Этот был не просто навороченный, он был крутой! Он мог вернуть её не на какие-то там часы назад во времени, а на годы.
Оставив маховик на крышке унитаза, она посмотрела на последний предмет, который звякнул ранее, когда она шарила рукой внутри сейфа. Это был стеклянный флакон, до верха заполненный золотистой жидкостью. На приклеенной к флакону белой этикетке, тем же почерком, что и на конверте, было написано:
Выпей, не раздумывая!!!
ГДГ
И она выпила.
В ушах сразу оглушительно зазвенело, в коленях появилась огромная слабость, её подкосило и она упала на пол, согнувшись вчетверо в тесном пространстве уборной.
На этот раз то, что прокручивалось перед её внутренним взором, было не сном, а настоящими воспоминаниями. ТЕ разговоры, которые снились ей ночью, состоялись в реальности. А потом её заставили их забыть. Потому что иначе её и под Империусом не заставили бы принимать решения, идущие в разрез со здравым смыслом. А Гермиона всегда, всей своей жизнью, славилась не только жаждой знанием, но и своим благоразумием.
Теперь, всё встало на свои места в пазле.
Они её поработили, они отняли у неё всё: её первую любовь, её родителей, её жизнь.
Взамен дали ей чужих детей. Хьюго и Роза, Роза и Хьюго.
Неспроста она в глубине души их ненавидела, стыдясь этого. Эти двое не были рождены ею, они были рождены Джинни. Как это случилось? Ну, закономерно всё происходило.
Джиневра и в школе слыла шлюхой. Вертеть хвостом она не перестала и после замужества. Поттер, её муж, как был в детстве подкаблучником, так, даже повзрослев и возмужав, и остался. Зря Гермиона его мужиком считала. Теперь поняла, что вряд ли существовал в Волшебном мире человек, который Поттера за мужика считал! Зная нрав и поведение его «благоверной» женушки. А та, приведя в Нору к маме своих «поттерёнышей», как она их звала, оставляла их и исчезала на два, на три, а то и на четыре дня. Гуляла Джинни в своё удовольствие, где хотела и с кем хотела. Журналистка, блин! «Ежедневного Пророка», ха-ха!
И, соответственно, залета-а-а-ла… А как скрыть результаты залёта? Очень просто. Мужу Гарри солгать по-всякому можно, он дуб дубом и дурак дураком. И остаётся только подставить ублюдков под Шестую, исправить ей мозги, шмякнуть Обливиэйтом, внушить тупой грязнокровке, что она сама забеременела и родила… А Рон? Что Рон? Он и сам ничего не замечал. А если замечал, то ему было до лампочки его ли дети, сестры ли. Всё равно, Уизли же!
Миссис Уизли №6 после нескольких часов марафона по восстановлению памяти, пришла в себя злющая, как мантикора. Первым порывом было аппарировать в Нору и выжечь всех Адским пламенем к Мордреду!
А потом вспомнила про письмо, адресованное ею себе самой. Дрожащими от усталости пальцами она разорвала конверт и стала читать содержание письма.
Гермиона,
пишет тебе твоя тётя Вайолет, именно в таком качестве ты меня знаешь. Но я не двоюродная сестра твоего отца, как тебе говорили. Я тоже Гермиона Джин Грейнджер, но из другого, из параллельного мира. И не одна я такая. Нас несколько. Нас называют Хранительницами магии, носительницами Кристального браслета.
У каждой из нас есть своя ноша, свои — порой нелёгкие — обязательства. Благодаря Браслету, мы проживаем долгую, очень долгую жизнь, но и она однажды должна закончиться. Тогда, прежде чем умереть, надо найти следующую, ещё маленькую Гермиону Джин Грейнджер в новом мире с умирающей магией, надеть ей на ручку Браслет и сказать: «Властью Хранительницы я занимаю твоё тело!» Твоё ЭГО вселяется в новую Гермиону, вытеснив её, ещё не сформировавшуюся душу из сосуда. Вселяясь, ты убиваешь свою молодую версию, но это малая плата за то, что ТЫ приходишь в новый волшебный мир уже готовая к действию. Ибо мы находим свои молодые версии только в тех мирах, где Магия находится под угрозой. Приходя, мы становимся Хранительницами и восстанавливаем равновесие, уничтожая людей, создающих своими действиями или даже самим своим существованием угрозу Магии.
Когда я тебя нашла при помощи Маховика времени, я прогадала год, пришла раньше. И ты была настолько маленькой, двухлетней и несмышлёной. Ты была таким умненьким карапузиком, что моя совесть дрогнула и я пожалела тебя саму. Предпочла умереть самой, а не вселяться в тебя. Сделала этот схрон, надеясь, что однажды ты его найдёшь и всё равно возьмёшь дела в свои руки. Если ты это письмо читаешь, значит понимаешь уже, что есть жалость и Жалость. Порой, поддавшись жалости, приносишь больше вреда, чем, заткнув совесть и исполнив свой Долг.
Так как я не могу угадать твой нынешний возраст, я дам тебе список задач, которые ты должна вместо меня исполнить:
1. Держись подальше от семьи Уизли. Подрастёшь — убей каждого отпрыска этих рыжих демонов. Говоря слово «демонов», я именно это имею ввиду. Члены этой семейки давно не люди, они просто куклы, а каждым из них руководит кукловод-демон. Запомни: УБЕЙ БЕЗ ЖАЛОСТИ КАЖДОГО ИЗ НИХ!!! Не спроста их зовут Предателями Крови. Их предок, решив возвыситься, создал брешь в мембране между уровнями бытия и впустил в себя первого демона. А потом в каждого из отпрысков вселяется новый и новый, позволяя Магии стекаться в нижний мир.
2. Убей Альбуса Персиваля Брайана Вульфрика Дамблдора как можно раньше. Это и есть главный демон, который пришёл первым и поддерживает брешь в твоём мире. Убей каждого его последователя, потому что они тоже лишь оболочки, занятые демонами. Уничтожь феникса Фоукса, это не добрая птица Света. Узнай, если не веришь мне, чем питаются фениксы, чтобы существовать в нашем плане бытия.
3. Жени на себя Гарриса Джеймса Поттера как можно раньше, пока им не завладела рыжая шайка Уизли. Попадёт в их руки — пиши пропало. Помни: только заключив с ним магический брак, ты обретёшь всю свою силу. Короче, в Хогвартс ты должна ехать уже по меньшей мере помолвленной с ним, чтобы Главный паук не спеленал вас обоих в паутине и не стал вас помаленьку выпивать.
4. Постарайся создать большую семью. Не бойся рожать и рожать. Тебе нужно как можно больше потомков, чтобы, если не успеешь найти новый мир с маленькой Гермионой в нём, ты могла передать эстафету поиска своей внучке-правнучке-пра-пра… и так далее, возможно своей внучатой племяннице, названной Гермионой. Подготовь её старательно перенять нашу работу и продолжить наши поиски.
Это, вкратце, наша с тобой жизнь, моя маленькая ГДГ. Долг, долг и ещё раз долг!
Надеюсь, ты достаточно разумная особа и воспользуешься моим списком. Адское пламя тоже, надеюсь, хорошо усвоила.
А теперь — Браслет. Инструкции по его применению найдёшь в тетради под номером один. Про действия Маховика времени, я надеюсь, ты уже знаешь всё. Но вряд ли знаешь, что он не возвращает тебя в прошлое того же мира, он перемещает тебя в мир, где ЭТОТ МОМЕНТ ЕЩЁ НЕ НАСТУПИЛ. Каждый раз, пользуясь хроноворотом, ты уходишь в новый параллельный мир. Вот так однажды ты отправишься искать свою новую Гермиону. Внимательно считай годы, месяцы и дни, когда должна появиться ТАМ. Перед приходом Маккошки, думаю, будет в самый раз.
Прочитай все тетради, я знаю ты — умная девочка.
Иди, Гермиона, и действуй. Месть должна совершиться.
Гермиона Джин Поттер. В девичестве — Грейнджер.
* статья о гироскопах:
https://ru.wikipedia.org/wiki/Гироскоп
|
|
|
| kraa | Дата: Четверг, 04.03.2021, 03:31 | Сообщение # 4 |
|
Матриарх эльфов тьмы
Сообщений: 3048
| Глава 3.
Прочитав письмо, миссис Уизли №6 задумалась. И стала вспоминать. Было что.
Воспоминания миссис Рональд Уизли
Первая брачная ночь разочаровала новоявленную миссис Уизли №6, в девичестве — Гермиону Грейнджер, от слова «совсем». Более-менее вытерпев несколько раз минутные поползновения Рона на её тело, завершавшиеся каждый раз моментальным отлипанием, а вслед за этим — оглушительно громким храпом, она не на шутку задумалась. Тема её размышлений была элементарно проста: должна ли она, Гермиона, девочка-девочка до этой самой ночи, терпеть этого чурбана и исполнять с ним супружеский долг — вот так вот, минутными заскоками — всю остальную жизнь и не свихнуться?
Кроме того Рональд не блистал техническими данными, опять же от слова «совсем». Она даже удивилась, что он смог лишить её… С-с-с-с!
Как-то так получалось, что она ошиблась выбором мужа. Это был окончательный, под утро, итог этой бессонной ночи. Интим с Роном метлой смёл её напыщенное до этого часа самомнение, отрезвив её как Антипохмельное зелье. Ничего, кроме досады и омерзения, храпящий и портящий во сне воздух Рон не вызывал. Любовь, как говорится, прошла — завяли помидоры… Мда-а-а. Как-то так.
В конце концов, фиаско с выбором брачного партнёра принудило её пересмотреть и своё знакомство с волшебным миром. Взглянуть на свой личный ценностный список с иной точки зрения.
С тех пор, как миссис Уизли №6 оказалась в мире магии и до сих пор, до этой минуты, она жила во тьме. Ей указали на окружающих колдунов, вдалбливая раз за разом в её голову, что они изначально делятся на три группы: враги и неприятели — это первая группа; вторая — близкие друзья, то есть — Рон, Гарри, вся семья Уизли, орденцы; третья и последняя группа — те, к кому она должна быть равнодушна.
Ей втолковывали, что переход из первой во вторую группу невозможен, потому что первые — это враги, а вторые — добрые. Враг останется врагом до конца жизни, а друзья, даже если те не единожды предают, всё равно, остаются друзьями. Потому что Светлые — считай, добрые. Чёрное и белое. Между ними серая масса, безликий планктон.
Шестой Уизли был из тех людей второй группы, что бывало предавал, был постоянной обузой, ныл и мелко вредил. И был противен до рвотных позывов. Но, непонятно зачем, застолбил себе место в группе друзей навсегда и, чтобы он ни творил, не перешёл ни в разряд врагов, ни к тем, на которых ей плевать было с высокой колокольни.
А с третьим членом «Золотой троицы» Гриффиндора — с Гарри Поттером, Мальчиком-который-выжил, произошло что-то странное. Изначально ей казалось, что именно он будет «мужчиной её жизни». Он с первого взгляда приглянулся ей, ещё в поезде. Сидел он, потерянным лохматым воробушком, один на один в купе с рыжим шумным, болтливым и нахальным Рональдом, слушал его болтовню и смотрел на него огромными зелёными глазами, словно видел некое непостижимое возвышенное создание. И молчал, чтобы не ляпнуть что-то неправильное и не упустить из рук эту сказочно яркую, огненно-рыжую птицу в лице шестого Уизли. Посмотрев на Гарри, она увидела саму себя, почувствовала родную душу — ранимую, нуждающуюся в верном друге. Он был загадочно противоречивый, словно не понимал, как и зачем ему досталась его слава в волшебном мире Британии.
Она продолжила следить за ним и в школе, чтобы разгадать его загадку, но ей не удавалось даже поговорить с ним. Рядом всегда ошивался, словно сторожевой пёс, Рональд Уизли и гавкал на каждого, кто приблизится к его трофею.
Победа над троллем внесла в её маленький личный внутренний мир абсолютный переполох. Почему? А потому.
Виновен во всём был Рон, но именно его она посчитала своим спасателем. Почему? Логика вопила в её голове дурным голосом, что она что-то упускает из виду, но в тот момент Гермиона так и не смогла понять, что конкретно. Лишь сейчас, лёжа возле дурно пахнущего Рона, того самого, который тогда разругался с ней до слёз, в её голове наступила чудная ясность. Как могла Гермиона Грейнджер, самая лучшая ученица своего выпуска, не сложить два и два и не включить свой перехваленный мозг? Да? Ведь, как могло такое быть, если во время занятий по Чарам Рональд не то что поднять на миллиметр лёгкое перышко своей повреждённой палочкой не смог — да он даже заклинание правильно произносить не желал! И вдруг — вот те на! Левиоссой, той самой палочкой, из которой свисает волос единорога, он поднимает тяжелейшую дубину до потолка и дубасит ею тролля по башке. Да быть такого не может!
Но она поверила, что неуч Рональд, в силу своей чистокровности, и есть истинный колдун из сказок, который приходит и спасает девочек от смертельной угрозы. Забыв начисто, что…
А не помог ли кто-то «добрый, бородатый и всевидящий» заставить её забыть о решительном прыжке Гарри на спину тролля? Об его остролистной с пером феникса палочке, воткнутой с размаха в ноздрю чудовища? И только сейчас вспомнилось, что этой палочкой Поттер чем-то, в действительности, колданул в голове вонючего тролля.
Зачем-то, она благодарила за своё спасение только Рональда, а не Гарри.
Колдовство какое-то, которое только этой ночью развеялось!
Потом она начала вспоминать череду страшных событий в замке, участие в разборках, зачинщиком которых всегда был Рон, но с ними справлялся, всегда в одиночку, Гарри Поттер.
И всё это в Хогвартсе — замке, о котором все в один голос утверждают, что нет места безопасней во всём волшебном мире Британии.
Безопасней?
Этим утром в её голове, вопреки отсутствию сна, наступила превосходная ясность и дала ей понять, с чего началось отчуждение между ней и Гарри Поттером. С её гипертрофированной жажды знаний. Это и привело её к хроновороту, действие которого она поняла лишь намного позже, после прочтения письмо ТОЙ Гермионы.
Хроноворот, согласно профессору Макгонагалл, возвращал её на час, два или три в прошлое — сколько раз крутила она золотой ободок вокруг песочных часов. Весь третий курс она, обычная магглокровка, которая в маховике времени видела предмет науки, техники и технологии — магических, конечно — пользовалась им, чтобы посещать все допустимые и недопустимые занятия в школе. Читать в библиотеке, вникать в премудрости магии, презрительно относясь к своим недалёкого ума мальчикам. Продолжая держать в уме образ огненно-рыжего колдуна из сказок, прибежавший на её крики о помощи, она постепенно, с каждым поворотом маховика времени, она забывала о своём настоящем спасителе, о Гарри Поттере.
В ту ночь, повернувшись спиной к только что опять испортившему воздух Рональду, она глубоко задумалась над тем, что такое шевелится у неё на грани сознания. Что-то такое, очень важное, что сама прочитала в Запретной секции о хроноворотах, но на долгие годы забыла. И оно вдруг проснулось, пытаясь достучаться до её сознания.
А потом она встала попить воду и на кухне встретила свекровушку с палочкой в руках.
И… внезапно увидела себя готовящую завтрак любименькому муженьку, своему милому Рональду.
Обливиэйтом Молли владела с виртуозностью министерского обливиатора.
Конец воспоминаний
Вспомнив это, как и много другого нехорошего, что восстановилось в памяти после флакона золотистого зелья, миссис Уизли №6 встала с холодного пола маленькой уборной. Встряхнувшись, она вышла в открытое пространство чердака и сделала небольшую разминку, хрустнув суставами. Затем спустилась на первый этаж. Дом своих родителей она решила скрыть под Фиделиусом, единственным хранителем тайны и единственным допущенным внутрь периметра которого будет она сама. И никто другой.
Чтобы одним махом подкосить всю ораву Уизли, она должна дождаться дня рождения Молли, когда все они - всей семьёй, соберутся в Норе.
И хорошо, в деталях подготовиться к исполнению первой задачи из списка той другой Гермионы, которую миссис Уизли №6 знала и помнила, как свою тётушку Вайолет.
|
|
|
| kraa | Дата: Четверг, 04.03.2021, 03:34 | Сообщение # 5 |
|
Матриарх эльфов тьмы
Сообщений: 3048
| Глава 4.
Браслет вливал ей магию огромным потоком. Она стала колдовать с лёгкостью и невиданной до сих пор виртуозностью. Иногда она стала замечать во взгляде Рональда, неотступно следившего за ней в последнее время, дикую зависть и ревность к её возможностям. Впрочем, для Рональда эти чувства не были чем-то новым.
Хотя, глазастый Рон ей сто лет не нужен. Так, что мгновенная реакция его всё ещё жены не заставляла себя ждать. Невербальный Обливиэйт и Сонные чары в беспалочковом исполнении отскакивали на уровне рефлекса и её муж тут же засыпал, иногда даже в стоячем положении.
Частое стирание памяти обычно приводило к резкому оглуплению, но ей было всё равно, каким отправит она Рона туда, где ему самое место. ТАМ. И вообще он никогда умом собственно не блистал. Никто и не заметит изменения уровня его личного IQ, даже если это самое Ай-кью достигнет одноразрядной стройности. Жрал, жрёт и будет жрать.
Развестись с ним она не могла, ибо брак, по её глупости, заключили магический, но на период ожидания дня рождения Молли, подпускать его к себе она не собиралась. Как? Просто. Перед сном подливала ему в вечернюю чашку бренди отвар, снижающий потенцию, пополам с гремучей смесью сонных микстур и отправляла его спать. А утром встречала его освежающим Обливиэйтом, уверяя его, что он просто секс-машина.
Рон чесал макушку и глупо лыбился, ничего не понимая. Но списывал свою забывчивость на мощь своих интимных способностей. Ведь, все знают, что частый и потрясающий секс ведёт к оглуплению. Да?
— Да, Ронни, всё так и есть. Иди кушай, а я на работу.
Работу она давно забросила, каждый день отлучаясь в дом родителей, где устроила своё гнездышко. Там она читала дневники той Гермионы и, честно говоря, ужасалась, насколько больше Шестой знала «тётя Вайолет».
Но теперь и миссис Всё-ещё-Уизли №6 выучит всё, что должна знать Хранительница.
Этими знаниями она воспользуется, готовясь к мести.
Но там была одна закавыка. Дети. Все ли они по крови Уизли — это надо было проверить и перепроверить. Убивать ребятишек, знаете ли, очень и очень нелегко.
Не дай Мерлин, чтобы среди погибших оказался вполне невинный ребёнок не-Уизли.
Сварив в доме родителей целый котел заготовки зелья родства, она начала собирать материал для этой проверки. Кровь Рози и Хьюго она безжалостно взяла, кольнув шприцем, заранее обездвижив их и наложив Заглушающее. А потом стёрла воспоминание об этом.
Чтобы подвернулись дети Поттеров, когда их мать Джинни опять пошла в загул, Шестая отправилась на Гриммо, 12, якобы посидеть с ними. В действительности, она хотела сначала поговорить с Кричером, домовиком Гарри.
На этот раз, домовик не то что не назвал её «мерзкой грязнокровкой», напротив. Увидев выходящую из камина жену одного из Предателей крови, бедный старенький домовик вдруг с воплями бросился ей в ноги:
— Добрая Хранительница благоволила явиться в дом недостойного наследника Блэков, о-о-о!.. — вопил он и тряс головой, ударяясь лбом об пол.
— Гермиона, это что с Кричером? — ошалело пялился на своего домового эльфа Поттер, стоя одной ногой перед самой решеткой камина, а другую занося над ней.
— Да ничего, вроде, — успокаивающим голосом ответила ему Гермиона. Потом махнула рукой. — Иди, давай, не опаздывай. Я тут посижу с детьми, почитаю им сказки.
— Хорошо… — неуверенно сказал её друг и шагнул в зелёное пламя. — Атриум Министерства магии!
Оставшись наедине с Кричером, Шестая миссис Уизли похлопала по щекам сгорбившегося домовика:
— Вставай, вставай, ушастый! У нас с тобой одно дельце есть…
Кричер поднял взгляд выпученных ярко-синих глаз и посмотрел в лицо Хранительницы. Та скалилась так жизнеутверждающе по его мнению, что бедное создание аж поплыло в предвкушении грядущих перемен.
К Анджелине она отправилась воскресным утром, когда та позвала её посидеть с детьми, пока сама она приводит в порядок бухгалтерские книги магазина «ВВВ».
У Чарли детей не было, он не был женат.
У Перси с Одри был один ребёнок. К нему на данный момент у Шестой доступа не было. Надо было дождаться семейного праздника. Так же можно было поступить и с тремя отпрысками Уильяма и Флёр.
Так или иначе, чтобы заполнить время ожидания чем-то полезным, она начала проверку тех проб, что у неё были.
Результаты были потрясающе неожиданными. Или подозрительно ожидаемыми.
Из трёх детей Поттеров родство с Гарри было только у последнего, Альбуса-Северуса.
В венах Лили текла негритянская кровь.
Блин! Это было удар под дых. Но, ведь дочка Гарри Поттера была беленькая, рыженькая, веснушчатая, черноглазая. Черноглазая?! Вот как. На ней, по всей вероятности, закреплены чары сокрытия истинной внешности. Вот почему Молли беспокоилась о цвете кожи Рози. «Хоть не смуглая…» — вспомнилось внезапно.
Да-а-а, печально. Карьерный рост Гарри не впечатляет. Из домового эльфа, каким он был в доме своей тётки, он вырос в оленя с разветвлёнными до потолка рогами в доме своего крёстного отца. Хотя, брак Поттеров был лишь министерский, почему-то.
Но эти трое, все они были дети Джиневры, то есть — Уизли по крови.
Как и те, которых подсунули ей, Шестой. Шестая к их рождению отношения не имела. Это были не её дети, спасибо Мерлину! Участия ни в их зачатии, ни в их вынашивании, нигде, ни на каком этапе их развития она не принимала. То, что ей мерещилось насчёт их рождения — не было ни сном, ни плодом больного воображения. Это было правда. Хьюго и Рози детьми Гермионы и Рональда Уизли не были. Чьими, кроме Джиневры они были, пускай останется загадкой. Потому что они не переживут этот месяц. Жестоко? Да, это так.
К Мордреду!
К сожалению, Анджелина своему мужу Джорджу была верна, а их дети рождены в законном браке. Соответственно, будучи Уизли, они тоже умрут.
К празднику Молли Гермиона готовилась со всей тщательностью. Батарея флаконов с налитым в них зельем для выявления родства остальных детей Уизли — от Билла и Перси — лежала в специальном, созданном при помощи Кристального Браслета пространственном кармане и ждала своего часа.
А ночью, тайком, усыпив Рона, она готовила крысиный капкан. Закапывала в определённом порядке плоские мраморные плиты с вырезанными и напитанными её кровью рунами Печати по периметру Норы. Позже, уже бросив и на спящих в своих спальнях старших Уизли, и на Рона, и на двоих детей, Хьюго и Рози, удивительно улучшившиеся с появлением Браслета Сонные чары, она три ночи подряд по три раза за ночь, она обходила по периметру образованную камнями двенадцатигранную фигуру, скандируя указанные в Тетради №3 катрены. В определенный момент, при нажатии на предварительно встроенный ею в кладку камина специальный камень-ключ, вокруг Норы активируются одновременно два купола Защиты. С внутренней стороны — ничем, ни магическими, ни маггловскими средствами, не пробиваемый наружу купол. А с внешней — Фиделиус с ею самой в роли хранителя секрета.
Когда, в нужный момент, она каминной сетью покинет этот свинарник, в последний момент, уходя, легко надавит на ключ. И всё захлопнется. Никто изнутри выйти уже не сможет, а для внешнего мира Нора и все оказавшиеся заключёнными внутри люди, исчезнут и забудутся навсегда.
Чисто и технично. Одним махом вся демоническая орава отправится обратно в нижние слои бытия, откуда просачивалась сюда, в мир живых. Вместе с невинными Анджелиной, Одри и Флёр, но — что поделаешь. На войне, как на войне. Пускай они сыграют роль косвенных жертв.
А потом она начнет реализацию их с Кричером плана.
Из носителей крови Уизли были все до одного. Но! Флёр и Одри явиться в Нору отказались, обе не очень-то жаловали свекровушку и золовку. Запретить мужьям забрать детей, чтобы они поздравили любимую бабушку, не посмели. Слава Богу!
Гарри тоже не явился, но это Кричер постарался устроить. Якобы, «внезапно возникли потасовки криминалитета в Лютном». Но пообещал любимой тёще прийти в Нору, как только — так сразу.
Миссис Поттер прискакала одна с тремя детьми, расцеловала маму, вручила ей подарок и тут же села за стол, оставив готовку-сервировку и заботу о «поттерёнышах» жене Рона. То есть, ей — Шестой.
Что показательно, Билл тоже, как было сказано выше, пришёл без жены, но тоже в сопровождении своих троих отпрысков. Чарли объявился с поздравлением каминной сетью, думал только на разговор. Для посиделок за столом времени у него не было. Подал маме подарок и попробовал увильнуть обратно, но Билл поймал его за руку и силой протащил в Нору. Чарли оказался совершенно голым и очень смутился, прикрыв срам обеими руками. Молли отвесила ему затрещину и отправила его надеть на себя что-нибудь. Не сверкать же голой задницей перед племянниками.
Персиваль принёс маме шёлковую шаль. Его малютка посматривала на остальных детей — своих кузенов — одним глазом, спрятавшись в складках мантии отца. Анджелина привела своих детей, поцеловала Молли в щёку и сразу ушла, оставив детей до вечера.
Миссис Молли Уизли была вне себя от радости. Она обиделась бы, если бы не все Уизли явились поздравить её с днём рождения. На жён или мужей своих собственных детей она смотрела с презрением, как на необходимое зло. Без этого зла оравы внуков не было бы. Хорошо, что избавили её от своего присутствия.
После обеда все дети выбежали играть во дворе и миссис Уизли №6 вышла приглядывать за ним. Через полчаса, лёгкой манипуляцией палочкой она навела на детей сонливость и те, один за другим, потянулись на послеобеденный сон по разным комнатам.
За ними последовала и она.
На кухне сидели и наливались огденским Рональд с его старшими братьями. Джинни красовалась тоже там, потягивая красное вино и прикуривая сигарету. Стол был убран, посуда сама мылась в раковине — значит, Молли с Артуром тоже дрыхли в своей комнате.
Гермиона пересчитала кровных Уизли — все были здесь, в границах периметра.
— Рон, — крикнула его жена, — все дети спят, я отправлюсь в Министерство, узнаю, почему Гарри опаздывает. Ро-о-он!
— Шо те надо? — отозвался тот, еле двигая опухшим от похмелья языком. — Иди, давай, не беси м’ня, слышь, хрязнокорровка? Или тебе хочется хор-рошего тр-раха, а? Ха-ха-ха-ха!
— Шо? Как насфал шену, хрязззно коровка, ииихххии? — восторгался остроумием младшего из своих братьев Билл. — Хршо ж’ну вспитываешшь, Рро… ик! Рон. Ихихи! Тр-хни её, шшобы сслушшлась.
Персиваль бился лбом об столешницу, ничего связного из его рта, кроме дикого ржача, не выходило. Чарли спал, протянув ноги под столом. Напяленная на голое тело мантия распахнулась, давая хороший обзор на всё его скудное хозяйство.
Они все такие неудачные, выходит.
Ну и ладно. Скатертью дорожка…
Миссис Уизли №6 бросила в огонь горсть дымолётного порошка, но прежде чем переступить через решетку, крикнула:
— Гриммо, 12!
И надавила на камень-ключ. Ощутила активацию куполов и на её лице выступила улыбка, более похожая на оскал. Нажатием, ключ выключал камин Норы из каминной сети навсегда.
С другой стороны её встретил криво ухмыляющийся Кричер, который держал в сморщенных ручонках целый сноп волшебных палочек.
— Всё собрал, Кричер? Хорошо. Какой правильный эльф! У нас ещё есть работа. Нам надо вернуться и накрыть Нору поверх моих щитов твоей эльфийской магией. Я там бросила Фиделиус и сама — хранитель тайны. Но лучше будет, если поверх первого наложим второй и тебя назначим хранителем. Сам себе придумай пароль, а я потом сотру тебе память, чтобы ты сам его забыл. Готов?
— А как же? Кричер — правильный домовой эльф, он лучше знает как надо служить Древнейшему Благороднейшему дому Блэк. Мисс Гермиона будет достойной леди Блэк.
Она давно с домовым эльфом Поттера сговорилась. Это было частью её операции по освобождению волшебного мира от шайки рыжих демонов.
Кричер подал Гермионе свою маленькую сморщенную лапку.
Лёгким хлопком они исчезли из малой гостиной на Гриммо, 12.
|
|
|
| kraa | Дата: Четверг, 04.03.2021, 03:35 | Сообщение # 6 |
|
Матриарх эльфов тьмы
Сообщений: 3048
| Это конец первой части - первого витка.
|
|
| kraa | Дата: Четверг, 04.03.2021, 03:38 | Сообщение # 7 |
|
Матриарх эльфов тьмы
Сообщений: 3048
| Виток второй. Глава 5.
Представьте себе книгу. Каждая страница — это двухмерный мир, параллельный другим, подобным им, но не совсем тот. Чтобы попасть с одной страницы на другую есть два способа. Первый — ползать, как муравей по своей Вселенной, пока не достигнешь её конца, и не факт, что успеешь переползти на другой лист, страницу или вообще сможешь выйти из книги. Второй способ — создать кротовую нору конкретно для себя и ползать куда захочется. С первой на сотую страницу или даже на тысячу сто первую. Какая разница, если перейдя на новую, ты станешь её частью и то, что было, уйдёт прахом в небытие?
Но это путь обычных людей, которых в альтернативной науке называют «путешественниками сквозь пространство и время».
Ха-ха-ха, как услышу подобную словесную связку, так и хочется сказать им — да что вы, муравьи, понимаете?
Истинное положение вещей знаем лишь мы, изначальные Ведьмы и Ведьмаки.
Женщины и мужчины, появившиеся одновременно с появлением Вселенной. Конечно, мы живём не в двухмерном мире. Я о книге рассказала, чтобы как-то создать в головах слушателей идею Параллельных миров. Мы живём в мире с тремя измерениями, а изменения материи в нём даёт понятие о времени. Время и есть то четвёртое измерение.
Мы, Ведьмы и Ведьмаки, призваны сохранять целостность нашей особой четырёхмерной книги-Вселенной, не дать ей рассыпаться на отдельные миры. Потому что Хаос только и ждёт — одолеет такой одинокий, беззащитный мир, чтобы растворить его в первозданном Вакууме.
Как мы сохраняем Многомерную Вселенную? Исполняем роль переплёта и обложки книги. Связываем отдельные трёхмерные листы друг с другом. Скажете, вот завышенное самомнение у этой особы! И откуда она взялась такая, не дурдом ли по ней плачет?
Я говорила уже, что наше появление — не прихоть Создателя, нет?
А-а-а, говорила.
Так, значит, мы просто появились и немедленно принялись за свою работу. А работа у нас ответственная и мы её исполняем, как дышим.
Я не знаю как обстоят дела с остальными населёнными планетами, но предполагаю, что там тоже присутствуют свои ответственные Хранители. Не представляю, как без них можно обойтись. Новые и сверхновые звёзды иногда появляются, да? Во-о-от, такие вот катастрофы организовывают нижние, что ближе к Хаосу, планы бытия, когда Хранители пренебрегают своими обязанностями.
Говорила я о мужчинах и женщинах, когда назвала нас Ведьмаками и Ведьмами. Но я не о физических телах говорила, а об их, так сказать, содержании. Слышали про семь слоёв жизни? Так я об этом и хотела сказать. Назову эти семь слоёв Альтер Эго.
Создатель в каждом живом создании прячет искорку себя и оно остаётся живым, пока его тело здорово и может удержать в своём материальном воплощении своё маленькое личное Альтер Эго — искорку Творца. Умирая, эта искорка возвращается к Нему, чтобы принести с собой накопленное знание о мире, в котором создание жизнь прожило.
Нам, Ведьмам и Ведьмакам, такое не дано, пока наша душа во время службы во имя сохранения бытия не изнашивается. Лишь тогда, после многих и многих перевоплощений, мы можем воссоединиться с Создателем и отдохнуть от работы. Забыться, чтобы очиститься от горы воспоминаний, и чистыми, снова вернуться обратно к своим обязанностям.
***
Я помню себя с первого момента своего, не знаю в который раз, появления на этой Земле.
Меня вселило в очень и очень старую женщину-отшельницу. Жила старуха в пещере, далеко от поселений, потому что были времена гонений ведьм Церковью. Ни период вселения, ни сосуд, в котором Я проснулась, меня не порадовал. Осмотрелась я и место жительства меня не обрадовало тоже. Тесная, грубовато вытесанная коморка, тряпьё в нише, сколоченная из веток рама, с которой на верёвочках свисали пучки сухих трав. Нескольких кожаных кошельков, в которых я нашла Кристальный Браслет, Маховик времени и небольшое Сквозное зеркальце для разговоров с моими коллегами, ведущими свою работу в разных точках планеты. На Земле должно быть одновременно не меньше двенадцати Ведьм и Ведьмаков. Легче работается, когда их больше, но бывало, что и восьмеро справились с нагрянувшим Потопом, чуть не уничтоживший всё на суше живущее. Мда-а-а.
Я вытащила сквозное зеркальце и грязным ногтем постучала по серебряной поверхности, возвестив:
— Гермиона на связи!
Поверхность разделилась на отдельные шестигранные соты, в каждой из которых появилось маленькое личико напарника — на этот раз я насчитала пять женщин и семеро мужчин. Я, оказывается, тринадцатая здесь.
— Докладывай! — подал голос Янус, на данный период времени ведущий «отряда», если можно назвать так наш Альянс.
Каждое столетие глава Альянса меняется, потому что приходится нам менять тела. Носители стали со временем мельчать ростом, выдержкой и прочая. И, как следствие — жизнь у них укорачивалась быстрыми темпами. Заняв человеческое тело, мы, естественно, его подстраиваем под себя, оно становится здоровей, стареет медленней, но у каждого вида свои природные сроки, так, что…
— Чего докладывать, вы сами видите, — ответила я. — Попала, так попала. Тело старухи придётся быстро менять, так как умру в этой пещерке, не успев ни найти новое тело, подходящее для переноса в молоденькую Гермиону себя. Ни найти себе в этом убогом положении временного носителя, чтобы обустроиться и начать поиски.
— Ну, да! — воскликнула чернокожая африканская принцесса. — Неудачно с тобой получилось, Гермиона. Придётся тебе сдаваться на сожжение Инквизиции и найти среди наблюдающих подходящую кандидатуру. Сочувствую, напарница. Травки для обезболивающего собрала?
Я провела взглядом по пучкам на сучке. Там было всё и даже больше — вестимо, не зря в эту старуху меня отправил Он. Были у Него какие-то, видимые только Ему, планы на меня. Раз Он выбрал для меня путь мученичества, кто я такая, чтобы сопротивляться Предначертанному? Смирюсь и с радостью пойду по этому пути.
— Есть, сестра, всё уже готово к варке. — Пока я говорила, рылась в барахле. — Даже серебряный котелок у старушки есть. Не простая травница была моя предшественница. Ну, прощайте, братья и сёстры. Как управлюсь здесь, сразу созвонюсь.
Нестройный хор «Прощай, Гермиона!» обласкал мой слух и они стали один за другим отключаться, махая мне рукой.
Люблю своих коллег всех до единого. Они — моя семья, мои друзья, мои сослуживцы.
Как только улажу здесь свой перенос и устрою себе более цивилизованное гнёздышко, соберу их на праздник. Потолкуем, обменяемся сплетнями, начертим План истории на следующий век, выберем себе нового Ведущего, ибо Янус вплотную подошёл к следующему воплощению.
***
Они появились на одну Луну позже.
Целым отрядом из десятерых, одетых в броню и железные шлемы здоровяков. И как они в этой груде металла справились с крутым каменистым горным склоном, по которому вилась тропинка к моей пещере?
Они окружили меня кольцом из острых пик и разделились, чтобы пропустить перед собой вожака, тут я поняла, насколько серьёзно они мою предшественницу воспринимали. И боялись, невежды, её.
Священник, выступивший с большим золочённым крестом-распятием наперевес, весь трясся от страха. Захотев, я могла бы всех этих — и тех, что укрылись под металлической бронёй, и того, что за крестом — мужиков одним хлопком ладоней стереть не в порошок даже, а в молекулы, но не это мне было нужно.
Мне предстояла моя личная Голгофа, моя Виа Долороса, чтобы возродиться вновь. И не эти ничтожества поймали меня врасплох, это я их заманила в ловушку.
Священник начал что-то на латыни скандировать, надеясь, что слова Христа заставят меня, дьявольское исчадие, скукожится и страдать. Ха! Знали бы они, кто этот Христос Спаситель в действительности! Идиоты.
На меня брызнули святой водичкой, но я не покрылась волдырями, как должно было случиться с истинным бесом.
Я, опираясь на свою трость, шагнула вперёд и выдернула из дрожащей руки священника крест. Он подумал, что я вот-вот взорвусь или меня охватит очищающее пламя божественного гнева и присел, закрываясь руками. Но я поцеловала крест, глядя в упор в его вылупленные удивлённые глазки, выхватила из его рук котелок со святой водой и облила ею себя. А потом треснула его букетиком лавровых веток по голове, тихо, по-стариковски хихикнув.
— Придурок ты, мужик, а сам того не понимаешь! — хрипящим голосом отругала я священника. — Вы тоже, солдафоны, недалеко от этого ушли. Повелись на слова этого служителя избранного вами «единственного бога». Сами не представляя кому служите, кто ваш бог и кто я такая.
— Нас сам градоначальник за тобой, ведьма, прислал! — рыкнул один из солдат.
— Ну, так ведите, чего стоите! — Улыбнулась я обворожительной, если бы у меня во рту не осталось два-три и то гнилых зуба и мне было около двадцати лет, улыбкой. Их, мужиков, передёрнуло от моей «обворожительности». — Что, боитесь уже, что если заболеете или вас ранят, некому будет лечить ваши раны? Бойтесь, бойтесь, парнишки. Не меня, будущего бойтесь.
И, растолкав окаменевших от неожиданности стражей порядка, я заковыляла по дорожке вниз, оставив их переваривать вопрос, а ведьма ли я, если сама лично святой крест поцеловала и святой водой облилась. Не сгорев и никак не пострадав. А они поведут меня, невинную, на заклание. И как это аукнется чистоте и праведности их души?
Ой, парнишки-и-и, аукнется ещё как! Ожидает вас казан-мангал в Преисподней не на шутку. Я сама вам представление такое устрою, хе-хе-е.
Два часа спустя, своими ногами, я лично взобралась на устроенный гражданами городка костёр. Мужик с покрытой чёрным капюшоном головой привязал меня к столбу и публика затаила дыхание, чтобы ни стон из криков боли не пропустить, ожидая в трепетном ужасе поджога сухих поленьев подо мной.
Тем временем я внимательно искала глазами свою жертву — подходящую для моей «души» девочку или девушку.
Неожиданно, мой взгляд встретился с парой чёрных как ночь на фоне побледневшего лица молоденькой девчонки одиннадцати-двенадцати лет, сидящей на скамейке на сколоченной для градоначальника и его семьи платформе. Она была хорошенькая в своём белом чепчике и чёрном домотканом чистеньком платьице с белым фартуком. Сидела она рядом с дородной мадам, по-моему — женой самого градоначальника и её матерью. Между женщиной и важного вида мужчиной- градоначальником, сидели их сыновья, два мальчика-подростки, младше своей сестры.
Вот, это да-а-а! Вот, это я называю удача и месть одновременно. Хи-хих!
Уловив взгляд девочки я подготовилась. Она смотрела, уже завороженная мною, дальше она от зрелища не оторвётся, даже если захочет. Я тоже жду момента, когда смогу взять её тело.
Вокруг кострища мерными шагами закружила троица одетых в расшитые золотом робы попов ранга повыше того, что пришёл за мной. Махали они вычурными позолоченными кадилами, оттуда доносился сладковатый запах ладана, брызгали святой водичкой первые ряды публики — исполняли все необходимые танцевальные «па» для настройки наблюдателей. Психология в чистом виде. Попы внушали толпе, насколько они чисты и преданы Богу. А меня… а меня это касалось, как прошлогодний снег.
Наконец-то! Приблизились двое дьяконов с горящими факелами и подожгли хворост подо мной. Уф-ф-ф! Слава Творцу-Создателю, а то я стала бояться не заметит ли кто-то из важных особ на платформе наш с моей жертвой прямой, длящийся несколько минут взгляд.
В момент, когда пламя и дым скрыли моё нарочито извивающееся тело — обезболивающим я налакалась до макушки — я, тоненькой струйкой, похожей на дым субстанцией, просочилась в ноздри намеченной девочки. Войдя в неё, я грубо отняла её жизнь, заняв её место. Но её память я старательно сохранила, чтобы не попасть впросак перед её близкими родственниками.
И упала в обморок.
Всё было сделано складно, как по нотам.
Два года спустя я нашла девочку-бродяжку, напоила её Оборотным с моим волосом, одела в мои одежды и столкнула с колокольни местной церкви. Заавадив, для уверенности.
Под прикрытием ночи я добралась до своей пещерки, открыла замаскированный под камень тайник и забрала оттуда все мои спрятанные вещи.
Браслет принял мою носительницу, признав её годной для временного пользования. Маховик времени я повесила себе на шею, а на цепь прицепила бездонный кошелёк, откуда я могла вытащить сколько мне хочется золотых монет. По сквозному зеркальцу я уведомила напарников, что я уже всё — готова с поиску.
В историческом плане, период второй волны Чёрной смерти во Франции, где я сначала появилась, закончился и началась известная из истории «охота ведьм». Мне надо было затаиться на период своих поисков, благо много замков после чумы опустело. Я надеялась найти подходящий, обставить его получше, накрыть земли вокруг него Охранным куполом и заняться поисками.
Зуд желания приняться за дело подталкивал меня не лениться, не тратить время зря на пустяки.
|
|
|
| kraa | Дата: Четверг, 04.03.2021, 03:40 | Сообщение # 8 |
|
Матриарх эльфов тьмы
Сообщений: 3048
| Глава 6.
Всё шло своей чередой. Я каждые сто лет находила новый, нуждающийся в починке, то есть изгнании нечисти, мир, в котором жила своя маленькая, подходящая для переноса ведьма с именем Гермиона, пока однажды, в конце двадцатого века, не прогадала.
Девчушка оказалась намного младше того возраста, что мог бы выдержать несколько вековой груз знаний древней Ведьмы, ведь это было тельце двухлетней малышки. За те несколько секунд, нужных мне для ориентации в ситуации, я поняла, в какую ловушку попала. Если бы осталась в этой маленькой девчушке, то она бы тронулась рассудком и оказалась бы в психушке с мозгами набекрень.
Рядом была стерегущая девочку Гермионку взрослая родственница-сквибка. Вайолет. Двоюродная тётя по отцу. Она годилась в качестве временного носителя. Я быстро переместилась в неё, вытеснив хозяйку, сохранив лишь её память.
Сохранить-то я сохранила, да тётя эта была смертельно больной. Пришлось прибегнуть к аварийному плану, который использовали некоторые из моих коллег, но не я.
Я создала схрон с Браслетом, хроноворотом и флаконом с памятью. Сквозное зеркальце этой Гермионе не достанется, потому что было неизвестно, когда она найдёт схрон. Конечно, через некоторое время должен был включиться механизм призыва, но всё это было таким неопределённым… Так, что, даже если Гермиона найдёт тайник, сделанный «тётей Вайолет», то есть, «временной мной», вовремя, в период своего девичества, с моими коллегами она связаться не сможет.
Я настрою Браслет на необходимость поиска ею правильной девочки из нового мира, но зеркальце связи обретёт только последняя, уже новая Хранительница.
***
Как оказалось, я не прогадала со своими предосторожностями.
Гермионочка, которую я пожалела, выросла необычайно занудной особой с завышенным самомнением и узким мировоззрением. Ещё у неё оказалось завышенное преклонение перед авторитетами мира сего — перед всеми взрослыми и старшими. Преклонение это моментами превращалось в простое следование приказам, заповедям и чужой воле.
И, закономерно, не найдя вовремя тайник на чердаке ни перед первым, ни перед вторым курсом обучения в магической школе, она попалась в сети одержимых низшими демонами Уизли. Поддалась внушению главного руководителя разрастающегося гнезда нечисти — директора школы волшебства Хогвартс, единственной на Островах, Альбуса Дамблдора.
А потом ей дали в руки хроноворот-подделку, который хоть и был маломощным, но с перемещением в соседний параллельный мир справлялся.
И Гермиону Грейнджер стало переносить всё дальше и дальше; и застревала она в паутине лжи всё глубже и глубже. А тот, который мог бы её вытащить из пут главного паука, маг по имени Гарри Джеймс Поттер, так никогда не посмотрел на неё во время учёбы, как на девушку. Обоих, как стало позже известно, продали Уизли. Демоническим порождениям.
Слава Творцу-Создателю, призыв Кристального браслета достучался до её затуманенного многочисленными Обливиэйтами и Конфундусами с Империусом, чтобы им пусто было, сознания. И она пошла на призыв.
Свою работу, уже вселившаяся в тело миссис Шестой, Гермиона Джин Поттер (то есть — уже я) довела до конца, сговорившись — представьте с кем! — с домовиком Блэков Кричером.
Всю кодлу Уизли мы поймали в один капкан, заранее лишив палочек, не дав им ни единого шанса освободиться. Что с тушками рыжиков произошло, когда заменившие им души — эти искорки божественного — демоны убежали в свои адские селения, Гермиона не стала и гадать. То, что оставалось после поцелуя дементоров — бездушное, пустое тело. В случае с Уизли — с рождению бездушное.
А потом в волшебном мире случился Квантовый скачок. Всё, даже краем связанное с теми из Уизли, которые вытащили короткую палочку и произошли из линии согрешившего предка, исчезло в одно мгновение. Записи в Архивах министерства Магии, Хогвартса, газет, писем — любая запись — перестали существовать. Все воспоминания о них выветрились из голов даже самых близких им людей.
Анджелина, Флёр и Одри однажды утром проснулись полностью уверенные в том, что никогда замуж не выходили, а биологические часы тикают без остановки. Пора им найти вторую половину, выйти за него и рожать детей как из пулемёта, пока это легко получается без зелий.
Гарри Поттер, вернувшись от рейда в Лютный переулок на Гриммо, 12, застал расположившуюся там на правах будущей хозяйки Гермиону, а Кричер пресмыкался перед ней самым неприличным образом. Это удивило будущего Главу Аврората настолько, что он сразу сделал предложение руки и сердца. Гермиона поставила ему твёрдое условие — после принятия им Рода Блэк. Потому что не дело это жить и пользоваться наследством крёстного отца, а с истинным Наследием и рождением наследников — это к кому-то другому обращаться? «Да не к кому, Гарри!»
А Кричер приплясывает вокруг ирландский танец, напевая «Прекрасная хозяйка, добрая, благородная, красивая леди!»
Поттера убеждать долго не пришлось.
На следующий день они заключили полный магический брак прямо на алтаре Рода Блэк.
***
Сто с лишним лет спустя, проводив Гарри в последний путь на кладбище в Годриковой Лощине, Гермиона Поттер-Блэк приготовилась тоже уйти.
Она родила своему мужу двух сыновей-наследников двух родов и семь дочерей-красавиц. Красавиц этих растащили в качестве невест со свистом, после первого их выхода в свет, на Балу претенденток. Одну за другой. Когда и последнюю застолбили в будущие невестки магическая ветвь лордов Короны Финч-Флетчли, знакомые со школьной скамьи стали заводить издалека разговоры о том, не думает ли пара Поттер-Блэк родить ещё нескольких девочек.
Да-а-а, она своё дело в этом мире закончила. Все орденцы давно гнили в сырой земле, правнуки заканчивали Хогвартс…
Новый мир был ею найден, обследован и выбран. Девочка Гермиона там была десятилетней, то есть, вполне подходящей для приёма Ведьмы.
В новом мире тоже существовала своя Вайолет. Но совсем не Дагворт-Грейнджер, как было в старом мире, то есть, не родственница со стороны деда-сквиба.
У здешней фамилия была совсем другая, у неё даже был некий наследственный, ничего не значащий в наши времена французский титул — баронесса де Кабанн. Слабая ведьма, почти сквибка. Но на учёте в министерстве магии Франции стояла. И Гермионочке она приходилась не тётушкой, как в старом мире, а бабушкой со стороны матери.
Ну, никто не говорил, что миры, хоть и параллельные, совершенно идентичные. Бывали различия, от которых кровь стынет в жилах.
Как бы там ни было, но существование не последней во Франции родственницы-ведьмы значительно облегчило бы воплощение одной из задач Хранительницы. Нужно было только одно — известить баронессу, что в семье её двоюродной сестры готовится к поступлению в магическую школу её внучатая племянница.
***
Однажды вечером, готовясь ко сну Гермиона Джин Грейнджер, десяти лет от роду, пыталась, стоя перед зеркалом, безуспешно привести свои кудряшки в порядок при помощи специального гребешка с четырьмя зубцами.
Вдруг, по её отражению в зеркале прошла рябь и оно изменилось до неузнаваемости. Оттуда, из зазеркалья, на неё смотрела острым взглядом карих глаз полностью седая морщинистая старуха. Таким взглядом, словно тоже видела её, Гермионочку. На лице старухи на одно мгновение возникло смущённое выражение, потом она восторженно улыбнулась и, прежде чем девочка смогла как-либо среагировать, полетела вперёд, сквозь стеклянную поверхность, и струёй дыма просочилась вместе с дыханием внутрь Гермионы.
Тело одетой уже в ночнушку девочки на короткое время дёрнулось, испустив тихий вздох. Гребешок упал на пол со стуком, который прекратил всякие неконтролируемые телодвижения. Она, одной рукой держась за мебель, доковыляла до кровати, залезла под одеяло и, как-будто нажатием кнопки её отключили.
Высокая очень красивая женщина — мама Гермионы — с такими же, как у дочери непокорными платиновыми кудрями и глаза насыщенного бирюзового цвета, через пятнадцать минут заглянула в комнату дочки. Увидев, что та блаженно спит, посапывая во сне, мило улыбнулась и выключила электричество. Пусть доченька поспит, отдохнёт, а то — читает, да читает. Читательница мамина. И папина.
А они с Джоном обсудят внезапно пришедшее из Франции письмо её дальней родственницы, о существовании которой она давно забыла. Но та предлагала миссис Грейнджер возобновление знакомства, так как недавно осталась вдовой. Без детей и внуков, без других родных, кроме неё, Джейн. Миссис Грейнджер хотела пригласить в гости эту внезапно объявившуюся тётю Вайолет, но это надо было с мужем обсудить, чтобы не возникло недоразумения.
Джон неожиданно радушно согласился принять на Рождество двоюродную тётю своей жены в гости. Дом у них был большой, комнат имелось достаточно, они с женой хорошо зарабатывали в своей стоматологической клинике.
Наведением чистоты и готовкой у них занималась и жила в доме нанятая по рекомендации одинокая женщина, приехавшая после смерти мужа и всех своих детей из далёкой Индии. Её звали Савитри, (в переводе «Солнечная»), но после постигшей её трагедии последнее, что можно было о ней сказать, что она светилась. Но всё она делала в совершенстве, а в Гермионочке души не чаяла. Называла её «моя Девика, моя Дивья, моя Кала, моя Каришма» (в переводе последовательно: маленькая богиня, божественная, принцесса, Чудо/чудесная) и только ей удавалось привести белокурые пружинки на голове девочки в порядок и сплести их в толстую, до пояса косу.
Грейнджеры приняли возникшую из ниоткуда дальнюю родственницу поначалу с изрядной долей подозрения. Пока в гостиную знакомиться с бабушкой Вайолет не спустилась из детской комнаты Гермиона.
Первоначально в помещении наступил ступор у всех пятерых участников встречи — троих хозяев, служанки Савитри и гостьи, баронессы де Кабанн.
Потом все захохотали со всей мочи, потому что три родственницы — Гермионочка, её мама Джейн и вновь обретённая бабушка Вайолет — были на одно лицо. Три платиновые кудрявые блондинки, три высокие и стройные, одинакового телосложения, у всех трёх — одинаковые, редчайшего цвета тёмной бирюзы глаза.
Отличались они только своим возрастом.
Лёд между Грейнджерами и тётей Вайолет растаял сразу, даже миссис Савитри стала улыбаться и посматривать на гостью хозяев странным испытывающим взглядом.
— Et savez-vous que Miss Hermione est une sorcière madame? * — спросила она неожиданно, заговорив с баронессой на французском языке.
— Si merveilleux! ** — всплеснула руками гостья. — Эрмион, маленькая моя, что ты можешь делать? — продолжила она на английском.
Гермиона посмотрела на родственницу странно мудрыми глазами, потом на миссис Савитри и подняла пальчик правой руки. На кончике загорелся маленький фиолетовый огонёк. Потом она подтолкнула его в воздухе и, пока тот подлетал к левой руке, она зажгла новый. Бросив его в воздухе, поймав первый на пальце левой руки, она зажгла третий и начала всеми ими жонглировать.
Мадам Вайолет звонко для своих шестьдесят с лишним лет, молодо засмеялась, индийская женщина прослезилась, а чета Грейнджеров застыла как вкопанная.
— До-до-д-доченька, чт-что это такое? — пискнула Джейн, протянув обе руки к Гермионе, то ли, чтобы погасить огоньки, то ли забрать их к себе, чтобы удалить опасность от дочки.
Девочка, не поняв порыв матери, смело подбросила один из них маме и та на автомате взяла его пальцем.
Тем временем Джон Грейнджер побежал на кухню, откуда вернулся с полным стаканом воды, которой разлил на всех вокруг низенького журнального стола.
Веселие вспыхнуло с новой силой.
Больше всех веселилась Гермиона Джин Грейнджер.
Она была в восторге от всего — своей неожиданно примечательной внешностью, своих молодых, с прекрасным характером родителей. Миссис Савитри она приняла в качестве бонуса за свой прежний, до недавнего времени неудачный опыт. А бабушка Вайолет была вообще блеск — красивая, всё ещё молодая, при этом волшебница. Баронесса!
Бе-бе-бе! Пусть пока спит Зло под камнем.
А с завтрашнего дня она займется Гаррисом Поттером. Или каким бы там ни было его здешнее имя. Она изначально и навсегда любила только его, даже если бы звался он Хариш***
––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––
* А вы знаете, что мисс Гермиона волшебница, мадам?
** Так, это чудесно!
*** Лорд обезьян
|
|
|
| kraa | Дата: Четверг, 04.03.2021, 03:44 | Сообщение # 9 |
|
Матриарх эльфов тьмы
Сообщений: 3048
| Глава 7.
Прежде чем заняться своим будущим мужем, Гермиона представила себе его таким, каким каждый раз, в каждом новом мире его видела — лохматый, темноволосый, зеленоглазый, с очками-«велосипедами» и выдающимся шрамом в виде молнии над правой бровью.
Потом провела пальцами по выпуклостям Браслета и, найдя нужную, беззвучно, шевеля лишь губами, активировала поиск, надавив на бугорки.
Сразу перед ней появилось светящееся, обведённое узкой рамкой темноты пятно. Разрастаясь, оно превратилось в экран, похожий на телевизионный, но могло по её желанию выполнить и другую функцию — стать окном Перехода.
На первых порах, она хотела только посмотреть на здешнего Гарри, чтобы оценить глубину падения сестры его матери, в доме которой он жил. А оценку можно поставить конкретно по количеству синяков, ссадин и степени истощения ресурсов его тела.
На данный момент искомый лохматый, темноволосый и далее по тексту, который можно было прочесть во «Взлёте и падении Тёмных Искусств», Победитель Того-кого-не-называли спал в маленькой каморке без окна. В чулане под лестнице. Свет, падающий тусклыми полосками, просачивался сквозь прорехи между досками в одной из стен каморки. То есть, пока что вполне канонично.
Никаких средневековых замков в помине не наблюдалось, никаких дорого обставленных покоев с развешанным на стенах холодным оружием, чтобы он его легко доставал и бежал сражаться и убивать драконов и прочих чудовищ. И спасать рыжих — всегда, во всех мирах, рыжих — девиц, а потом жениться на них в знак благодарности. Кто кому в благодарность чего был должен — в детских книжках не уточнялось. Ибо, нечего герою рассуждать на тему, что за спасение девицы ЕМУ ДОЛЖНЫ, а не ОН КОМУ-ТО что-то ДОЛЖЕН.
Гермиона увеличила контраст и ясность изображения, чтобы получше рассмотреть своего героя из детских сказок. И ужаснулась.
На тахте из старой детской кроватки лежал истерзанный голодом худющий мальчик лет девяти-десяти. Не по возрасту, по внешнему виду. Одет был в дырявую серо-бурую футболку, с огромными синяками под глазом и на голых предплечьях.
Кто это его так? Что за… Это был никто иной, как сам Герой волшебного мира, чёрт возьми! Точно это не случайный парнишка из стран Восточной Европы, где в настоящее время велись разрушительные для общества войны?
Гермиона решила не закрывать в течении дня экран обзора, чтобы удостовериться в том, что она нашла именно Гарри, а не кого-то другого, похожего. На всякий случай, она не выключила звук, чтобы услышать хоть какое-то имя из его окружения. Представила себе, что она ошибается и спасает незнакомого мальчишку, а своего оставит вариться в котле канона, как в прежнем мире, и её стало знобить. Бр-р-р-р! Лучше перебдеть, чем недобдеть.
Для начала, она узнала, что никакой восточной Европой здесь и не пахнет. Это была старушка Британия, потому что не прошло и пяти минут наблюдения, как кто-то нервный стал громко стучать в хлипкую дверь каморки, а визгливый женский голос закричал:
— Вставай, неблагодарная тварь! Пора завтрак готовить!
На чистом английском языке, с лондонским акцентом.
Мальчик мгновенно проснулся и вскочил с постели, а Гермиона Джин застыла — первый раз в своих неисчислимых первых с Гарри Поттером контактов видела настолько красивого оттенка изумрудного цвета глаза. Мальчик был, как всегда, худым, с истончёнными от устроенной Дурслями голодовки чертами лица. Но его лицо каждый раз поражало её своей одухотворённостью и пленяло её сердце, как в первый раз. С этими ведьмовскими зелёными глазами на молочно-белом лице, на фоне чёрных как смоль, сейчас растрёпанных и грязных волос, Гарри был бы на обложках всех самых известных журналов мира. Если бы не был рабом в этом странном месте, доме родной тётки. В цивилизованном Лондоне при этом.
Каждый раз, увидев жалкое состояние любви всей своей многократно повторяющийся жизни, Гермиона Джин давала себе обещание уничтожить это гнездо акромантулов — дом семьи Дурслей. И много, много раз забывала свое обещание, отложив это дело на некоторое время. А потом «учёба», которая для неё таковой не являлась, захватывала все её мысли, а близость конкретного Гарри Поттера вытеснял всё остальное, оставив лишь непреодолимое желание быть как можно ближе к нему, к каждому из них.
На этот раз она решила действовать без отлагательства, во избежание.
Тем временем, Гермиона продолжала смотреть и выжидать подходящий для перехода туда момент. Сперва мальчик Гарри (она не знала его настоящее имя) побежал в уборную, куда Гермиона, не стесняясь, подсмотрела одним глазом — не для того, чтобы посмотреть на мужские атрибуты мальчика, а чтобы постараться узнать есть ли у него ещё синяки где-нибудь на спине или ниже спины.
Были. И не одни синяки. Были и зажившие раны — следы от побоев ремнём… Р-р-р-р-р-р!
Хотя, … Да.
Умывшись в маленькой раковине, мальчик, не медля, отправился в другую часть дома, как оказалось — на кухню. Там за плитой стояла высокая русоволосая женщина тридцати трёх-тридцати пяти лет, в пёстром платье и переднике. Услышав топот мальчика за спиной, она повернула чуть-чуть голову. Мальчик сразу среагировал:
— Доброе утро, тёть Петуния, — вяло сказал он и приблизился к плите.
Женщина, ничего не ответив, уступила своё место и открыла холодильник.
Так-так-так. Пока, ничего особого. Племянник помогает тётке по хозяйству.
Но синяки по всему телу мальчика не фломастерами нарисовали, его не на шутку избили. Ремнём или чем-то подобным. И как Петуния позволила этому случиться?
Пока на сковороде что-то скворчало, прозвучал топот стада слонов. На кухню прибыла тяжёлая кавалерия в лице одного огромного и одного поменьше представителей семейства китов. Или касаток. Тюленей, короче, но с ногами.
Вернон Дурсль пошевелил усами и два-три раза указал метнувшимися в сторону худосочного подростка у плиты свиными глазками своей младшей копии. Дадли подстрекательство отца принял как сигнал к действию и, вальяжно обходя вокруг обеденного стола, чтобы присесть на своё место, «нечаянно» толкнул Гарри, который в данный момент переворачивал широкой решетчатой лопаткой толстый кусочек бекона. И он всем телом прикоснулся к кипящему жиру. Шок заставил его отступить шаг назад от жара, но его бесформенная футболка повлекла сковороду за собой и весь жир пополам с поджаренными ломтиками бекона разлился по его животу и босым ногам.
— А-а-а-а, — выкрикнул он, так как боль преодолела первоначальное шоковое онемение чувств. Подпрыгнув на одной ноге, он потерял равновесие и одной рукой уперся на раскалённую плиту. — И-и-и-иххх…
Громкая затрещина Вернона отбросила визжащего от боли несносного племянника в угол, послышался глухой хруст, мальчишка пискнул и замер.
— Вернон, я говорила тебе держать свой гнев в руках и не бить мальчишку со всей силы? — раскричалась Петуния. — А если он умрёт от твоих наказаний, а если ЭТИ как-то узнают…
Слова испуганной домохозяйки вдруг приобрели совершенно пророческий характер, потому что Гермиона Джин решила, что всё — дальше ждать некуда.
Перешагнув сквозь Проход, созданный Браслетом, она появилась как гром из ясного неба, ошарашив всех троих Дурслей своим буквальным перелётом от места прибытия до скорчившегося в эмбриональную позу уродца. По пути, злющая как бешенная собака высокая белокурая девица, одним взмахом руки превратила Вернона и Дадли в каменные изваяния.
Оставив тётку Гарри стоять столбом у холодильника с округлённым ртом от бесцеремонного вторжения незнакомой ангелоподобной девицы. Хотя, где вы видели ангела с багровыми от злости глазами? Петуния втихомолку, пользуясь тем, что внимание этой нахалки занято исцелением бесполезного нахлебника, приблизилась к своим мальчикам и одним пальцем толкнула Дадлика.
Тот был тёплым, но твёрдым, как камень. Закрыв рот левой рукой, она прикоснулась к Вернону, чтобы выяснить, что у него та же симптоматика.
Статуи! Её самых родных, самых любимых в мире мальчиков этот дьявол в образе ангела превратила в обычные цементные статуи.
Миленький боженька, чем она заслужила наказание это?
И неожиданно перед её внутренним взором начали прокручиваться картины избиения племянника Верноном, злокозненные подставы от Дадлички, «охоты на Гарри», голодовки, чулан, удары тяжёлой сковородой уже от её руки и… замерла от ужаса. Это — они, благочестивые, законопослушные и набожные Дурсли делали? Почему?
Тем временем девица, присев на корточки перед мальчиком, стала водить над ним излучающими белое сияние руками. Стоны постепенно стали затихать по мере того, как его ожоги, шрамы и синяки один за другим на глазах у Петунии исчезали. Наконец, он успокоился, притих, а через небольшой промежуток времени, открыл глаза и посмотрел на девицу вылупившимися, зелёными как у Лильки зенками. У-у-у, как она его ненавидела.
А почему, собственно, она могла бы ненавидеть своего единственного племянника?
В голове Петунии Дурсль царил полный хаос, мысли и воспоминания, все до одного постыдные, переплелись в запутанный клубок.
Посмотрев на своего обездвиженного сынишку, которого эта мерзопакостная наглая девица заколдовала, миссис Дурсль ужаснулась, что нахалка никогда не вернёт его к жизни и громко разрыдалась. Это привлекло внимание кудрявой малолетней блондинки и она медленно повернула голову, продолжая сидеть на корточках перед племянником.
— Чего разревелась? Разве не понимаешь, что во всём виновата только ты? — строгим, недетским голосом спросила девица. — Как можно тётке позволить чужому мужику избивать её собственную кровиночку?
— Этот не мой сын… — указала она мановением в сторону племянника.
— А для меня, знаете ли, это звучит как отмазка за собственные детские обиды. — возразила девица. — Выкуси это!
И она махнула правой рукой. Разноцветный калейдоскоп света увлёк сознание Петунии в круговорот и она отключилась от окружающего мира.
Пришла в себя в некотором странном месте, где её тело отсутствовало, но её глаза видели всё, что происходит вокруг.
А подле себя она увидела своего, более стройного белобрысого Дадлика, играющего с несравнимо лучше выглядящим, чем выросший у них, на Тисовой, Гарри. Оба смеялись, гонялись на игрушечных мётлах и подбрасывали друг другу в воздухе маленький шарик с жужжащими крылышками.
Дверь комнаты открылась и вошла с тёплой улыбкой на лице её давно погибшая сестра Лили и поймала руками пролетавшего мимо неё Дадлика. Тот запищал, заливаясь смехом, болтая ножками в тёплых туфельках, и приобнял за шею свою целующую его розовые щёчки тётю. В комнату вошёл и муженёк сестры, тоже улыбающийся и начал играючи гоняться за кружащимся под потолком Гарри.
Дадлик указывает пухленьким пальчиком на кузена, кричит:
— Не дай себя поймать папе, братик!
И опять заливается смехом.
— Ах ты, мой маленький племянничек, — ласково воркует Лилька…
… и Петунии хочется, чтобы земля под её ногами разверзлась и она провалилась на самое дно, в Преисподнюю.
— Что, что это было? — дрогнувшим голосом спросила она.
— А это было то, как твоего сына стала бы растить твоя сестра, случись с вами то, что ты племяннику рассказывала о кончине его родителей.
— Но там Дадли летал на…
— Ну, да! А ты что хотела? Что только линия сестры могла произвести маленького волшебника? Э-э-э-э, это просто вообще, позор. Не знать школьный материал по биологии.
— Что с моими мальчиками будет? Они такими останутся или ты их расколдуешь?
— Мне на твоих мальчиков до лампочки, плевать я на них хотела с колокольни. Для меня лишь Гарри важен. Так что — сиди тут, думай о прощении, смотри на них и гадай. А я пошла.
А потом приобняла темноволосого оборванца с такой несдержанной нежностью, словно тот на принц, а не на чмо был похож. И без хлопка, без ничего, перед ними раскрылся тоннель, в котором оба загадочно исчезли.
Тоннель уменьшился до маленького пятнышка и тоже исчез. Насовсем.
И что теперь будет?
Петуния Дурсль, не сдерживаясь в своём бессилии, начала выть волком, огласив воем всю Тисовую. Она того не видела, но окна и двери соседних домов стали открываться и на тротуары вышли не одна и не две кумушки. Кучкуясь по две-три в группки, они начали громкими голосами и нелицеприятными словами обсуждать поведение своих странных соседей, семью Дурсль. На крики Петунии первой прибежала самая неприятная из её соседок особа, кошатница Арабелла Фигг. Ворвалась она без стука, без разрешения — как к себе домой, мазнула глазами по обстановке, задержав горящий от любопытства взгляд на каменных изваяниях Вернона и Дадли, ткнув их пальцем, даже костяшкой кулачка постучала по холодному уже цементу. На воющую Петунию она, не удостоив её своим вниманием, даже не посмотрела. Крутнулась на каблуках и понеслась бегом к себе домой.
Через десять минут в дом №4 вбежал в вихре красочно расшитой золотыми звёздами тёмно-фиолетовой шелковой мантии давно забытый Петунией старик с развевающейся длинной снежно-белой, как облако, бородой.
Не поздоровавшись с хозяйкой дома, словно её не существовало, он, первым делом, открыл чулан под лестницей. Заглянув туда и не увидев постояльца, он пролетел в два шага расстояние до плачущей женщины и, схватив её за волосы, дернул её голову назад, чтобы мог скреститься с ней взглядом.
Она его, Альбуса Дамблдора, директора школы Колдовства и Чародейства, видела только один раз, когда он явился в день, когда они с Верноном, найдя подброшенного в корзине, как щенка, малютку, решили повторить это действие. Тоже подбросить его, даже не прочитав найденное в корзинке письмо, на порог церкви и оставить там. Но пришёл старик-колдун, представился Альбусом Дамблдором (вот, кого она ненавидела всей душой с тринадцати лет по понятной причине), махнул этой своей палочкой, всей в узелках, и они оставили себе ребёнка. Узнав от него, что это не чужой им ребенок, а сын погибшей сестры Петунии.
Потом они пожалели, что покорно, не обговорив с ним пособия, согласились принять и вырастить уродливого мальчика. А могли бы вытащить у старого колдуна, пока тот был тёпленький и заботливый, кругленькую сумму, да не успели. Тот, как пришёл с хлопком, возникнув из воздуха, так и исчез — с хлопком растворяясь в воздухе.
Наконец, он во второй раз явился в дом Дурслей, но по разумению Петунии, не чтобы совершить доброе дело — расколдовать мужа и сына, а чтобы узнать, не пострадал ли его протеже.
Протеже, блин! Подброшенный ноябрьской ночью на порог дома, без уведомления хозяев, что за мальчик в корзине. А теперь пялится в её глаза, словно взглядом хочет пробить дырку в её черепной коробке.
В действительности, Дамблдор не дырку хотел ей в мозгу пробить, а прочитать её воспоминания. Вперившись в её глаза своими буркалами голубенького цвета, он пытался увидеть, что же это с его ручным одноразовым оружием случилось.
Хотя, игру, закрутившуюся вокруг сына Джеймса и Лили Поттер, надо иначе назвать — Большая битва Добра и Зла в конце каждого тысячелетия. Но незачем простым людишкам это знать.
Странно, память этой дуры закрывал почти металлический непробиваемый Легилименцией купол. Как ни пытался Дамблдор прочесть сквибку — не удавалось. Наконец, приняв своё поражение, он решил пойти не по лёгкому пути, а расспросить её.
— Скажи мне, Петуния, где Гарри? — елейным, но строгим голосом спросил он. — Расскажи, что случилось?
— А вы вернёте человеческий вид моим мальчикам? — пошла она на переговоры.
— Как только расскажешь мне всё, так сразу — улыбнулся старик. — Сделай мне чай, раз я должен идти на уступки.
Женщина слышала от сестры про акулью хватку этого благообразного с виду старика и занялась приготовлением чая, параллельно предаваясь тяжёлым раздумьям. Она не верила ни одному слову, вылетевшему изо рта этого опасного, скользкого как рыба в воде, человека. Хоть сто раз играй он на публику белобородого синеглазого и добродушного дедушку. Повернувшись, чтобы поставить перед ним чашку, сахарницу и молочницу, она увидела, что Дамблдор, присев на стул её Вернона, на её мальчиков даже не взглянул.
Она захлебнулась ненавистью. Волшебник сидел спиной с статуям её родных, сложив обе свои ладони под бородой, и шевелил, прикрыв глаза в ожидании своего чая, пальцами под густыми белыми прядями. Его узловатая палочка лежала на столешнице перед ним.
Ненависть к Дамблдору закружила в её голове хороводы и женщина предоставила ей руководство действиями. Ставя перед стариком чашку с горячим чаем, она слегка её наклонила так, чтобы жидкость разлилась поверх того места его бороды, под которым лежали его сплетённые в замок руки, и обожгла их. Старик тонко завизжал и второпях попытался взять палочку, но растопыренные из-за ожога пальцы запутались в длинных прядях его же бороды. Он дёрнулся назад, думая вскочить и освободить руки из плена длиннющих волосинок… Чтобы встретиться головой с тяжёлой сковородой Петунии. Ею она виртуозно вертела, многократно упражняя свой бэкхенд на своём же племяннике.
Дамблдор только охнул и, обмякнув, присел обратно на тяжёлый, усиленный металлическими планками стул. Его голова грохнулась в горячую лужицу на столешнице и он встрепенулся, чтобы опять ощутить отработанный практикой тяжёлый удар сковороды.
Через некоторое время он пришёл в себя, чтобы удостовериться, что здесь ему совсем не рады. Он бы полностью привязан к стулу толстой металлической цепью. А поверх была густо намотана здоровая синтетическая верёвка для сушки белья. Длиной не меньше ста метров. Свободными у него оставались только два его пальца правой руки — большой и указательный.
А рядом, в готовности к нападению, со сковородой в руках, стояла злющая миссис Дурль:
— Колдуй, старик, а то до состояния покойника тебя отделяет один удар вот этим! — потрясла она посудиной. — Верни моих мальчиков к жизни и я отпущу тебя.
— Петуния, девочка моя…
Бу-у-умс!
— Я не твоя девочка, старый урод!
— Дай мне в руки палочку. Я попробую…
— Что значит «попробую»? Ты можешь их расколдовать или тебя зря называют Мерлином двадцатого века?
— Откуда ты…
— Колдуй, давай, Мерлин хренов. На, держи двумя пальцами свою хвалённую палочку, но помни: Дамоклов меч висит над твоей головы. Увильнёшь, тресну и разможжу твою башку, а то противно на тебя в этом женском балахоне смотреть.
— Фините Инкантантум! — чётко произнес Дамблдор, стараясь кончиком Старшей палочкой нарисовать необходимый знак.
Статуи не шелохнулись. А его ручкой сковороды боднули в то место на спине, которое и так зимними вечерами болело. А теперь там будет и летом болеть.
— Фините Инкантантум Максима!
Ничего!
Что происходит?
Миссис Дурсль выдернула из его пальцев палочку и в гневе, неосознанно махнув ею в сторону Дамблдора, сказала:
— Слушай сюда, старик! Я тебя развяжу, но отсюда ты уходишь в свои магические больницы и возвращаешься обратно в сопровождении самого умелого врача-колдуна. Когда оживите моих мальчиков, я верну тебе твою палочку. Пока она моя! А-а-а-а-а-а, что происходит?
Из вершины странно потеплевшей в её руках палочки вылетел луч белого света и утонул в районе горла (и как там под этой противно белой бородой разберёшься, что где находится?) Альбуса Дамблдора. Его взгляд вдруг остекленел и он стал кивать головой в знак полного ей подчинения.
— Огого! А я, кажется, превратилась в ведьму! — воскликнула Петуния и, спрятав деревяшку в декольте, отпустила пристёгнутого к стулу Вернона старика.
Тот, почувствовав себя свободным, шлёпая шлёпанцами, сразу побежал к своей шпионке, чтобы воспользоваться её камином. Надо было поискать в ящиках своего необъятного рабочего стола в Хогвартсе свою, выглядящую как Старшая резервную палочку. А оттуда — в Мунго, чтобы исполнить приказ.
Приказ надо исполнить, привести Сметвика, иначе…
|
|
| alexz105 | Дата: Четверг, 04.03.2021, 14:45 | Сообщение # 10 |
Альфин - темный слепок души
Сообщений: 1626
| Ух, как ты их всех развоевала за шесть глав. У меня на аналогичный сюжет ушло бы глав двадцать или тридцать)
Очень неплохо. Жду продолжения. И укажи пейринг в шапке.
ЗЫ Бета твоя пусть еще поработает с 7 главой, многовато опечаток.
|
|
| kraa | Дата: Четверг, 04.03.2021, 19:45 | Сообщение # 11 |
|
Матриарх эльфов тьмы
Сообщений: 3048
| Скажи мне честно, alexz105, в Гермиону второй части видишь демоницу кровожадную?
Достали меня на Фикбуке - демоница она, ничем нелучше тех же Уизли.
Но у меня идея далеко идущая - про противостояние Добра и Зла, то есть, между Творцом и Сатаном в конце каждого тысячелетия. Ангелы-воины далеко не мягкосердечные, а принцы Люцифера не всегда только Злом занимаются.
Я совсем запуталась. То ли у меня слишком вычурно написано, на непонятном языке. То ли публика измельчала и начала не понимать высокие материи.
Скажи, как видишь проблему, взглядом со стороны.
|
|
| alexz105 | Дата: Четверг, 04.03.2021, 20:50 | Сообщение # 12 |
|
Альфин - темный слепок души
Сообщений: 1626
| kraa, Вопросы ты задаешь, однако. И сама на них частично отвечаешь.
Современная молодежь плохо различает оттенки добра и зла. Мало читают классики и философии. А в мангах и фэнтэзи все раскрашено в два цвета - черный и белый. А пятьдесят оттенков серого - это только в сексе)))
Если обсуждать этот вопрос серьезно, то до такой ереси можно дойти, что мама не горюй!
Например, Виктор Гюго видел в дьяволе и его свите земное начало на благо людей, а в Господе и его свите видел начало небесное и идеальное, оторванное от истинных чаяний человека.
А классические представления христианства - Бог - добро, дьявол - зло. О Булгакове я уже и не говорю. По его представлениям, бог - есть материальное тело, а дьявол - тень его, от которой избавиться невозможно.
Поэтому, не слушай никого и пиши, как видишь сама.
Умный не осудит - дурак не поймет!
|
|
| kraa | Дата: Пятница, 05.03.2021, 00:56 | Сообщение # 13 |
|
Матриарх эльфов тьмы
Сообщений: 3048
| Ээээххх, была не была!
Допишу эту работу, а черт с ним, с заумными неучами.
Я, может, русский не идеально владею, но стараюсь всеми силами. Просто потому, что не равнодушна, не слепая, голова думает. И отсутствием логикой не страдаю, ни разу.
Спасибо, Алекс! Поддержал.
|
|
| kraa | Дата: Воскресенье, 11.04.2021, 03:41 | Сообщение # 14 |
|
Матриарх эльфов тьмы
Сообщений: 3048
| В скором времени будет выложена прода и здесь.
|
|
| Shtorm | Дата: Четверг, 27.05.2021, 16:00 | Сообщение # 15 |
Черный дракон
Сообщений: 3283
| Всем привет!!! Kraa в принципе все нормально, понятны причины и мотивы. Только рядом с такой Гермионой должен и Гарри быть под стать ей, то есть не баран, который идёт за всеми, кто его пожалеет, и главным интересом которого является квидич, а иметь силу, ум и т.п.
|
|
| kraa | Дата: Четверг, 10.06.2021, 17:26 | Сообщение # 16 |
|
Матриарх эльфов тьмы
Сообщений: 3048
| Глава 8.
Даже Главный целитель больницы для волшебников и ведьм, сам Гиппократ Сметвик, не смог вернуть к жизни превратившихся в статуи из цемента старшего и младшего Дурслей.
Этого взбешённая его неудачей миссис Дурсль вытерпеть не смогла… И взмахнула узловатой палочкой.
Вой на всю улицу, который Петунья устроила чуть раньше, оставшись наедине со своими заколдованными злой белокурой демоницей родными мальчиками, был просто комариным писком августовской ночью в сравнении с ударной звуковой волной, потопом залившей Тисовую сейчас. Даже стёкла ближайших домов вошли в резонанс, зазвенев в унисон.
Могучий крик банши сопровождался пятиэтажным… э-э-э… разнообразными бранными словами. В адрес, по мнению соседей, никудышнего племянника.
Кумушки как скучковались после первых криков соседки, так никуда и не расходились. К ним постепенно стала присоединяться мужская часть населения улицы. Толпа стала набираться смелости и, хоть и с опаской, понемножку, целенаправленно, приближалась к дому Дурслей.
Там продолжался вой «корабельной сирены».
Но, к удивлению обеспокоенных соседей, ближе, чем к ограде участка дома номер четыре, они побоялись подойти. Как-то вдруг расхотелось им разбираться с чужими делами. Толкались, вытягивая шеи, чтобы что-нибудь сквозь развевающуюся ткань занавесок подсмотреть, но — увы и ах — ничего видно не было.
Растревоженная толпа начала обсуждать между собой всевозможные версии происходящего, разной степени кровопролития, но ни одна из них не годилась для объяснения не теряющего громкости воя миссис Дурсль. То, что Вернон, Петуния, а то и их непомерно растолстевший сын Дадли поколачивали на регулярной основе своего племянника-нахлебника и мелкого, по словам его тётушки, хулигана Гарри Поттера, было секретом Полишинеля. Но, чтобы настолько!..
Сегодня, вроде бы, было тихо и мирно с самого утра. Ничего не предвещало такого вот развития событий. Небось, мелкий, лохматый хулиганишка украл семейное, унаследованное Петунией золото. Но Гарри Поттер был племянником со стороны сестры миссис Дурсль, он, вероятно, тоже имел право… Или как? Не имел?
Соседи видели бежавшую вприпрыжку к дому под номером четыре Арабеллу Фигг, кошатницу и грязнулю, почему-то, единственную вхожую из соседок в чистый, как операционная, дом Петунии. Арабелла задержалась внутри не более двух-трёх минут и пулей полетела вся всполошенная к себе. А потом — об этом соседки судачили целый час — из дома кошатницы вышел странно одетый, как в цирке, старик, который размеренно и степенно ступая в атласных домашних шлепанцах, дошёл до Дурслей и вошёл, как к себе домой.
И наступила тишина. Примерно на час.
Этот час соседки заполнили сплетнями высокого накала, обсуждая проживание у Арабеллы — этой страхолюдины — мужика, хоть и старика длиннобородого.
«Ты посмотри, — судачили они, — нашло себе чудище, небось, хахаля?»
«Хахаль? Да не смеши мои тапочки, Нэнси! Обычный альфонс. Нашёл себе сиделку на старости лет. Смотри, да он даже домашний халат Арабеллы на себя напялил, хи-хи-хи!»
Пока не зазвучали по второму кругу вой да брань из уст Петунии. Ну и железные же у неё голосовые связки, не как у нормального человека, ха-ха-ха…
Соседи так и не смогли — из непонятной боязни — войти в дом Дурслей и стали уже обсуждать, звонить или не звонить полицию. А что толку-то? Разве стражам правопорядка этот звонок будет чем-то новым и неожиданным? Ну, приедет дежурная машина… Войдёт в дом — и уйдёт. И ничего.
Избиения маленького Гарри так и продолжались.
Пока шли пересуды, что предпринять, вой резко прекратился. А столпившимся у калитки соседям внезапно и всем до единого захотелось быстро вернуться домой. И они, поддавшись возникшему из ниоткуда порыву, без разговоров разбрелись по домам.
Тисовая, как по мановению чей-то палочки, опустела.
***
В доме тётки Гарри вернувшаяся через час с небольшим Гермиона застала голосящую на всю округу Петунию Дурсль со Старшей палочкой в руках. Перед ней в ступоре стояли двое: известный не самыми добрыми делами в большом мире, то есть на Континенте, Альбус Дамблдор и одетый в лимонный балахон целитель Гиппократ Сметвик.
Оба пялились круглыми от удивления глазами на извергающую белую мглу Принуждения палочку в руках «магглы». За ними, всё ещё в состоянии статуй из серого цемента, стояли рядышком Вернон и Дадли Дурсль. На лицах которых читалось застывшее выражение изощрённой подлости.
Взмахом руки Гермиона Джин превратила директора Хогвартса в такую же каменную статую, оставив Главного целителя Святого Мунго с отвисшей чуть ли не до пояса челюстью.
— Кт-т-то вы, девушка? — пискнул он. — Почему? Самого Дамблдора…
— Сейчас покажу, но… — белокурая девочка приблизилась к внезапно замолчавшей хозяйке дома, в заплаканных глазах которой вдруг засветилась надежда. — Мисис Дурсль, детям спички не игрушка. Дайте мне эту палочку, она принадлежит по наследству вашему племяннику Гарри Поттеру…
— Его имя не Гарри, дурочка! Моя сестра-выскочка назвала своего несносного сына Гермесом, представляете? — воскликнула миссис Дурсль и посмотрела на целителя Сметвика. Не увидев на его лице ожидаемую насмешку, она стала развивать свою идею. — У нормальных людей сыновья кто Джон, кто Питер, там Гордон-какой-то или… Дэниел, например. Обычные человеческие имена. А она не как все, она вся из себя необычная и назвала сына этим, этим… Гермес, который…
«Гермес — Гермес Трисмегист — Тот - Маат, которая дочь Ра, око Ра…»
Гермиона застыла с вытянутой рукой. Интересненько.
Вот это был, как говорится, удар под дых. Она ожидала всего, что можно было придумать на букву «Г» с «р» посередине, но имя греческого бога…
Хотя, родители у неё были тоже те ещё фантазеры, назвав дочку женским вариантом того же бога. Гермионой. Хотя бы остановились на Джин, а не на Джинн — вот, тогда была бы потеха Напарников из Альянса. Да-а, Гермес — это по-нашему!!!
Выдернув из руки несопротивляющейся женщины Старшую палочку, белокурая девица что-то с ней сделала, повертев кистью и переключилась на застывшую в трагической позе каменную статую Дамблдора.
— Целитель Сметвик, подойдите ближе к директору и поставьте руку на то место, где должно быть у него горло, — недетским голосом приказала она.
Гиппократ Сметвик, недолго поколебавшись, подчинился и постарался последовать её указаниям. Хотя, как под застывшим пластом цемента угадать, где точно находится горло у Альбуса?
Ему не пришлось гадать. Место, на которое девочка указала рукой, ощущалось горячим и из него по длине руки шли неожиданно живые пульсации тошнотворных волн ненависти.
— Что это такое, мисс?.. — не закончил он свой вопрос, напоминая этим, что она не представилась.
— … Гермиона, сэр. Можете звать меня Гермионой, хотя я позабочусь о том, чтобы ничего из случившегося здесь и сегодня из ваших уст не вышло. И в ваших мыслях не читалось.
Губы целителя сложились в неожиданно красивую улыбку, маленькая ямочка украсила его левую щеку.
— Ого, как интересно, мисс Гермиона! Я уже понимаю ваше удивление, когда услышали имя Героя волшебного мира Британии. Ты смотри, какой нежданчик!
— Замыслы Творца-Создателя неведомы мне, целитель Сметвик, — ответила девочка, посмотрев в глаза мужчины своими не по-детски мудрыми глазами цвета морской глубины.
— А что это такое мерзкое в окаменевшем теле Альбуса притаилось, мисс Гермиона? — спросил удивлённый мужчина.
— То, что ваша рука ощущает, целитель, это эманации обитающего в теле вашего Светоча высшего демона.
— Демона? Высшего? Такое, разве, возможно?
Петуния, стоявшая с другой стороны обеденного стола на своей кухне, икнув, схватилась рукой за горло и рухнула на стул рядом с собой.
— Из самых близких Владыки Ада, целитель!
— Что, как…
— Не знаю. Я с тёмными персонами такого ранга впервые встречаюсь.
Гиппократ Сметвик смерил взглядом тощие формы начитанной пигалицы-заучки и скроил весьма скептическое выражение лица:
— И с многим демонам низшего порядка вы встретились в своей жизни? Сколько вам лет — одиннадцать? А Гермионой ли вас зовут или это шутка такая?
— Целитель, не поверите, но в мире нет Гермионы «гермионистей» меня. А на первый ваш вопрос я отвечу так: никогда не считала их количества.
— А зачем?
— Зачем? Вы верующий человек, целитель? Нет? А жаль. Иначе бы не задавали мне тупые вопросы. Вот, посмотрите на миссис Дурсль, даже у неё зарождается какое-то подозрение. Который на дворе год, миссис Дурсль?
— Одна тысяча девятсот девятостый год… Ооу-у-у!
— Ещё десять лет, да?
Петуния отшатнулась назад, чуть не упав вместе со стулом и округлив свои бледно-зелёные глаза, побледнела как полотно. Рукой она оперлась на холодную на этот момент плиту, на автомате посмотрела неповреждённую ладонь, что-то промелькнуло у неё в голове и она начала тихо плакать.
— Нет мне прощения, да?
— Это не я решаю. Моё дело простое: загнать обратно в селения дьявола его демонов…
— Вам? Да вы же ещё ребёнок, мисс Гермиона? — воскликнул Сметвик.
— Внешность обманчива, вам ли не знать, целитель, — одними губами усмехнулась выглядевшая, как девочка-подросток. Потом правой рукой она сделала перед его глазами круговое движение. — Можете уходить. Возвращайтесь к своей работе, уважаемый целитель. Вот ваше вознаграждение за отнятое у ваших пациентов время.
И она отсыпала из своего бездонного кошелька, загадочно материализовавшегося у неё в руках, десять золотых монет.
Гиппократ, забыв на целую минуту мигнуть, завороженно смотрел на столбик золота. Потом отлип от жёлтых кругляшек взглядом, посмотрел на принявшую расслабленную позу девочку, которая коротко кивнула подбородком куда-то наружу комнаты. И он, взмахнув палочкой, сказал «Аппарейт», крутнулся вокруг своей оси и исчез из кухни семьи Дурсль.
— Мисс, а мисс! — привлекла к себе внимание странной девицы Петуния. — Прошу вас, верните мне моих мальчиков.
Взгляд бирюзовых глаз перенёсся с места, где секундой ранее находился Главный целитель больницы Святый Мунго, на умоляющую женщину.
Женщину кругом виновную. Достойную сурового наказания.
— Давайте посмотрим, как обстоят дела у ваших так называемых «мальчиков», хотя я здесь вижу только чудовищ в человеческой форме, — сказала Гермиона и приступила сначала к младшему.
Душа Дадли была при нём. Он был чист от скверны. Пока. Но кто-то недавно постарался подготовить в нём будущее вместилище для демонического подселенца. Почти сформировавшееся. Значит, тот ещё характерец у маленького слонёнка.
Уничтожив мерзопакостное образование в виде небольшой опухоли, она вернула мелкому толстяку обычный, человеческий вид.
Увидев моргание любимых глазочек, его мама с воплем бросилась к сыночечку, чтобы прижать его к себе. Но её с неожиданной силой прижала к стулу рука Гермионы.
— Но-но, миссис Дурсль! — рявкнула она резким, приказным тоном и Петуния обессиленно опустилась назад. — Пацану уже десять лет, его не обнимать, как младенца, а мужиком воспитывать надо. Замри на месте, Дадли Дурсль, и не дёргайся, а то я заинтересуюсь твоими с дружками развлечениями.
— Мы, мы…ма-а-а-ам, скажи ей!
— Тихо! Сядь и молчи!
Серьёзный, предостерегающий голос девицы Гермионы остудил проявление пылких, несдержанных эмоций Петунии и нытьё её сыночка-касатки, заставив его присесть и заткнуться. Даже не пикнул, только его взгляд лихорадочно метался с девочки на маму и обратно. Пока не увидел каменные статуи отца и незнакомого бородатого старика и Дадлик не попытался вслух спросить о них. Но только икнул и залип на стоящую с другой стороны стола девочку.
Девочка была красивая и своими белокурыми кудрями была похожа спустившегося с небес ангела. Страшного в своём гневе ангела.
Тем временем она вела рукой по голове отца. Дойдя до горла, она ахнула и резко отняла руку, встряхнув ею, словно обожглась. Миссис Дурсль, поняв что-то из этого, начала тихо всхлипывать, пока Дадли, недоумевая, смотрел на маму удивлёнными светлыми глазами.
— Ма-ам, что происходит? — шёпотом спросил он, стараясь не привлекать внимание девочки. И девочка ли она, вообще, или что-то инопланетное?
— Всё пропало, Дадликинс. Сиди, молчи и не бери в голову. Не отвлекай Гермиону от исследований. Может быть, у неё будет хоть какое-то решение для нас с тобою…
— А-а-а, папа? Он — что? Того?
Но девочка качнула головой, её платиновые кудри разметались ей по спине. На секунду обоим её собеседникам показалось, что эти кудрями сформировались во что-то напоминающее крылья, но потом волосы упали волной ниже пояса и наваждение пропало.
— Он давно «того», Дадли, миссис Дурсль. Решение у меня одно: изгнать тварь, занявшую тело вашего мужа и отца, к чертям. Здесь, — она постучала по плечу статуи тучного мужчины, — нет вашего Вернона. Здесь давно прижилась адская тварь. Я, конечно, выгоню её из этого тела, но душа обратно не вернётся. Её съел подселенец. Да не плачьте вы. Радуйтесь тому, что ваш сын не дорос до подобного, что случилось с вашим мужем. И я его вылечила. Оставила бы я всё, как есть, умер бы он от онкологии.
— Ма-а-ам, о чём она говорит? — робко спросил Дадли.
— Тихо, Диди, тихо. Она говорит, что нет у нас папы. Умер давно. Мисс Гермиона, делайте своё дело, только объясните мне, что с нами дальше будет?
— Потом, всё потом. Сейчас вы станете свидетелями истинного экзорцизма, а не той чуши, что показывают по телику в фильмах.
Сказав это, девочка растопырила пальцы напротив горла цементной статуи и начала ритмично сжимать их кончики. Из того места начали выходить нити чёрного жирного, слабо шевелящегося тумана, из которого стала формироваться с виду гуманоидная, небольшого размера нечисть. Гуманоидная лишь местами. Так как у этой противно кривляющейся твари наблюдались некоторые дополнения: пара кожистых крыльев, хвост, заканчивающий острым шипом, и пара маленьких рожек на лысой голове. Нижние конечности демонического создания обладали раздвоенными копытцами, а верхние — длиннющими кривыми коготками. Большой, вздутый животик, огромная зубастая пасть, свиноподобные глазки и дисгармонично огромный, торчащий х…р.
За спиной Гермиона услышала тонкий, на грани ультразвука сдвоенный писк, но он делу не мешал, так, что она продолжила.
Руки Гермионы метнулись вперёд с такой скоростью, что только и промелькнули. Ими она словила внезапно уплотнившегося демона за тоненькую шейку и за тоненькие ножки под вздутым животом и торчащим мужским атрибутом, стиснув их с неожиданной силой. Обеими руками она начала крутить демона, как постиранное бельё и он стал уменьшаться и уменьшаться. В конце процедуры, она хлопнула малюсенькую фигурку между ладонями и демон исчез среди искр и противного запаха серы.
Она покрутила несколько раз руками, стряхивая с них оставшийся от исчадия Ада серый песок, который, падая, не долетал до пола и тоже развеивался.
Тем временем, её длинные кудрявые платиновые волосы опять поднялись, образовывая уже вполне реальные крылья. Они распростёрлись шире и выше, Гермиона сама поднялась в воздух и вся засветилась в ореоле белого света. Запахло цветами, тихие тона зазвенели, заполняя кухню обычной английской семьи ощущением нежданной благодати.
Но, за считанные секунды всё закончилось и на пол плавно осела обычная девчонка. Она приблизилась к статуе Вернона Дурсля и взмахом руки вернула ему обычный человеческий вид. Без своего духовного содержания, в данном случае — демонического, это тело было мёртвой плотью и оно тяжело грохнулось на пол. Дадли хотел броситься тормошить отца, но твёрдая рука его матери не позволила ему даже сдвинуться со стула.
— Сиди на месте, сын! — тихо, но настойчиво приказала она и тот, смахнув выступившие слёзы, сник.
— Миссис Дурсль, Дадли, я думаю, что для вас обоих будет лучше сразу после моего ухода вместе с телом Дамблдором, вызвать «Скорую», чтобы врачи констатировали смерть вашего… скажем, супруга. Я позабочусь, чтобы всё выглядело, как обычный инсульт, чтобы… Он был застрахован? — заговорила деловитым тоном девочка, словно ничего особенного перед этим не делала. Так, пустяки какие-то.
Петуния кивнула головой, тихо всхлипывая.
— Понимаете, что как только подлечу вашего племянника Гер… Гарри, я должна вернуть его обратно в ваш дом, миссис Дурсль?
— Понимаю, — ответила та, кивнув головой.
— Но, ма-ам! — пискнул Дадли и ему заткнули рот первой в его жизни затрещиной.
— Я сказала тебе молчать, Дадли. Я потом всё тебе объясню. Пока у нас наступает время скорби. Держись достойно, как мужчина! — рявкнула ему мать.
Гермионе стало интересно, удастся ли Петунии справиться со своим избалованным до невозможности сыном, но это дело взрослой женщины, не её. Но, всё-таки, какие-никакие объяснения она должна дать ей.
— Я пройдусь по вашему дому, поищу, что из вас НЕ родственников Гарри делает, а его мучителей. О финансовой стороне вопроса не думайте, я у этого, — указала она на Дамблдора, — взыщу всё, до последнего пенса. Но Гарри должен остаться у вас жить до Хогвартса, а потом возвращаться к вам каждое лето. Все мы должны совершать необходимые для нашего успеха и Победы вещи, нравятся они нам или нет. Это не нам с вами решать. Чтобы Игра шла по правилам, как вы понимаете. Согласны, миссис Дурсль?
— Согласна.
— Но, ма-ам!..
Хрясь…
------------------------------------
Примечания:
Мне стало интересно, прослеживая указанную цепочку имен божеств Гермес - Тот - Маат, знала ли Роулинг насколько промахнулась канонными парами? (автор)
Она не нарочно промахнулась! Её дочурка попросила! (комментарий от беты)
Это когда, сразу после рождения? Во время смены памперса? (автор)
|
|
| kraa | Дата: Четверг, 10.06.2021, 17:37 | Сообщение # 17 |
|
Матриарх эльфов тьмы
Сообщений: 3048
| Глава 9.
Феникс, заметив, кто принёс окаменевшую фигуру директора в его ступенчатую башню, заверещал, как резаный. Гермионе пришлось, чтобы он не мешал, сделать и из этой адской птицы, так и не взлетевшей со своего насеста, такое же цементное украшение.
Вдруг в её голове щёлкнуло при виде огненно-золотой ранее птички. Это странное чувство соединилось с тем ощущением очень, очень высокопоставленного в иерархии демона в теле директора Дамблдора и существованием огненной птицы рядом с ним.
Феникс… У кого из Князей Ада водился в фамильярах феникс?
У Вельзевула и его жены Буфовирт личный знак — муха. У них, в общем и целом, в подчинении всё воинство насекомых. Бельфегор? Не-не-не, он верный и преданный супруг своей единственной жены, а Дамблдор — он, вообще-то, ходит по левому берегу.
Дамблдор-то ходит, но демон в нём может к этому быть непричастным.
Гермиона начала пересчитывать по пальцам, постепенно понижая ранг, приближённых Люцифера, вспоминая, кто чем известен. И очень быстро дошла до самого вероятного из возможных кандидатов. Феникс! Вот это подстава всему волшебному миру! Вот это, что называется — истинный дьявол во всей красе! Представить адскую птичку магам, как символ Света и Добра.
Да и что тут удивительного? Ведь все люди знают, что Бог-Создатель и его Ангелы не из сотворённого Им же мира. Они, по своей сути, существа внешние для нашей Вселенной, то есть, они могут соприкасаться с разумными, полу-разумными или просто живыми творениями лишь войдя в их помыслы. Действовать все они могут только руками (щупальцами, лапками, зубами и т.д.) своего «реципиента».
Что отличает Творца-Создателя и его послов-ангелов от Сатаны с его-то посланцами-бесами? Только одно. Как сказано в Библии — «по делам их узнаешь».
Творец любит своё творение во всех его проявлениях и стремится всячески сохранить его в таком виде, в каком создал — в первозданном. На человека он смотрит как на своё детище, не зря Он в каждого из людей вселяет маленькую частицу своего духа. Чтобы эта частица светилась и вела его ввысь, к небу, к красоте, к возвышенному. Не брезгуя при этом строго наказывать провинившихся, послав своих ангелов-воинов, у которых есть некая возможность воплотиться в материальном, четырёхмерном мире.
Люцифер, он же Сатана, он же главный Дьявол, восстав против Создателя, был изгнан в самый нижний план мироздания — в Ад, чтобы, раз ему так нравится Анархия, пусть живёт там в распутстве.
Конечно, беспорядок в Аду долго не протянул, никто из разумных не рад анархистам. Проходит время и их разгоняют в хвост и в гриву. Пришлось Люциферу так же создать свою иерархию, чтобы бесы слишком не бесновались, а то миру быстро наступит конец.
Но обида осталась за то, что его изгнали из дома.
А что делает изгнанный из дома сын? Он устраивает отцу саботажи там, где отец хочет сохранить мироустройство.
И каждое тысячелетие Люцифер, набираясь смелости, восстаёт, проводив в мир людей посланником кого-то из своих высших Князей, чтобы тот выбрал себе из числа людишек Чемпиона «Тьмы».
Творец тоже бдит и со своей стороны выбирает из своих ангелов — Хранителей созданного Им же мира того, который — уже сам — выберет Чемпиона от «Светлых».
И они схлестнутся, Избранные от «Тёмных» и «Светлых» сил, в Битве тысячелетия.
По итогам битвы, миром будет править Христ или Антихрист.
Гермиона вперила взгляд в подпирающую стену директорского кабинета статую Альбуса Дамблдора, в которой находился Князь Ада — Князь, Карл!
Она находилась в бешенстве. Эта дьявольская тварь посмела сделать ставку на ЕЁ ИЗБРАННИКА, но создавая ему среди населения волшебного мира тому имидж, якобы Спасителя! Этакую икону Света.
А в действительности, он будет Тёмный чемпион!
Девочка ударила кулачком по столешнице. Как подло! Как изощрённо и очень, очень коварно. Но и так типично для Сатаны. Вроде, с Избранным всё как надо — ей, Хранительнице, не к чему как бы придираться. На первый взгляд, её будущий муж Гарри — Мальчик-который-выжил, был объявлен самим Альбусом Дамблдором Героем и Спасителем.
Сам Альбус слыл светочем и борцом с тёмными силами, победившим в своё время Тёмного лорда Гриндевальда. Также был он основателем и руководителем Ордена феникса, а фениксы — кто бы стал сомневаться — птицы света и добра. Слова Дамблдора стали на долгие годы последней инстанцией во всех спорах. За указанным им Героем пойдут все, кто ратует за Добро и Свет.
За Спасителем…
Закономерно, все станут под его знамёна и будут биться плечом к плечу рядом с ним.
И он победит Силы, якобы, Зла. Гермиона предположила, что под этой кличкой пойдут заранее подготовленные в качестве пушечного мясо Пожиратели Смерти во главе с так названным Тёмным лордом Волдемортом. Очернённым до неузнаваемости. Оболганным, соблазнённым обещанием бессмертия, а потом выгнанным на мороз собакам на корм, чтобы обозлился…
Хо-хо-хо! Как говорил один «добрый дедушка» Санта-Клаус.
Тэ-э-экс, тэкс, тэкс… То, что ареной Последней за это тысячелетие Битвы определены Оловянные острова и Хогвартс, в частности, и слепому становилось видно. Значит, ведущей со стороны Света будет она, Гермиона. Бр-р-р!
Дамблдор, конечно, склеит ласты за год-полтора до главных событий, чтобы выпустить в массы своего вселенца. Князь захочет свысо… ан-нет, «снизу» будет точнее, вести своих фигурантов так, чтобы те «пали смертью позорной» от руки «тупого, невежественного чмо» Гарри Поттера.
Все будут величать своего Спасителя, а тем временем он будет Чемпионом Сатаны.
И следующее тысячелетие Антихрист продолжит шагать по Земле обутыми в железные сапоги ногами и растаптывать каблуками всю эту шваль, которая претендовала быть Его творением. А Хранители мира затихарятся и не будут трепыхаться, потому что правила игры такие.
Вероятность того, что Поттер, в силу своей слабой подготовки и бешеного гриффиндурства головного мозга, погибнет, споткнувшись на лестнице — тем лучше! У Светлых так и так — если Гермиона правильно поняла тайный план Сатаны — не будет своего Чемпиона. Будет техническая победа Тёмных сил. Вот, как хитро всё было придумано.
Но Гермиона Джин не первый раз со скрытыми подковёрными играми Тёмных встречалась. Те принципиально играли нечестно и очень коварно. Бывало, и не раз, она помогала своим напарникам по Альянсу в их собственных Битвах. Иногда выигрывали, иногда проигрывали. Из-за таких проигрышей гибли целые континенты, случались региональные и всепланетные потопы, исчезали могущественные цивилизации…
Ох, пусть, пусть на этот раз она такое не допустит! Атлантида одна чего стоила…
Она опять потрогала то место цементной бороды Дамблдора, где должно было быть его горло. Вылетевшая оттуда багровая молния застала её врасплох, хотя она именно этого и ожидала. Треснуло её так, что подбросило на метр назад.
Князь не хотел преждевременно сталкиваться с противоположной стороной конфликта. Знал, что еще рано, Чемпион не готов, шахматная партия началась, но была в этапе дебюта. И противник оценивал обстановку незашореными глазами.
Вещи обретали совсем иной смысл и Гермионе надо было подумать, поговорить с остальными Хранителями, обсудить…
Не-е-е, ей надо срочно обсудить свои догадки с напарниками. Предупредить, что за игра готовится и что ведущей со стороны Творца-Создателя в конце тысячелетия будет она, Гермиона Джин.
Пробежавшись пальчиками по Браслету, она надавила на бугорки и перед ней в воздухе возник небольшой с виду чемоданчик из крокодиловой кожи. Открыв застежки, она сунула в его зев руку и вытащила оттуда небольшое Сквозное зеркальце.
Постучала ноготком по стеклу и сказала:
— Гермиона на связи. У меня важные новости!
Её напарники по Альянсу сразу стали появляться в своих шестигранных сотах и приветственно махать ей ручкой.
— Это связано с тем окаменевшим бородачом за тобой? — спросил, слегка склонив голову в сторону, Хранитель из Дальнего Востока, парень, проживающий последние десять лет в Северной Корее. Звали его Су Шин*.
— Да, с ним. Я хочу показать вам кое-что, — сказала Гермиона и опять приблизила руку с Браслетом к горлу обездвиженного Дамблдора.
Вылетевшая на этот раз молния была длиннее и мощней прежней и ударила девочку настолько болезненно, что она даже пискнула и сунула обожжённый палец в рот. Князь предупреждал.
— Вы видели это? — воскликнула Адаез**, африканская девочка-принцесса, которая недавно заменила свою состарившуюся предшественницу. — Это кто-то из Принцев Люцифера! Ты можешь определить, кто он?
— Да легко! — воскликнула, улыбаясь напарникам Гермиона. — Смотрите, кого я застала на насесте? Узнаёте птичку?
— Ой, да это феникс! Бе-е-е! А старик кто?
— Директор школы Чародейства и Волшебства Хогвартс. Зовут, если кратко, Альбусом Дамблдором, будет с осени моим директором.
— Ёб… гхм-гхм, ёкарный… — Янус еле сдерживал свою славянскую душу. В этом перерождении он остановился где-то в европейской части Союза. Пытался предотвратить его развал и пока успешно справлялся. — Да это же Асмодей, Гермиона!
— Я уже догадалась. Жены и детей нет. Один из самых сильных бойцов Ада, жесток, не знает пощады и жалости к врагам. Имеет противоречивый характер. Любит музыку, песни, стихи, хм, определённого направления. Его личный знак — Феникс. Во-о-от, видите? — она указала рукой на длиннохвостую птицу. — Дамблдор назвал его Фоукс.
— В джунглях Амазонии пока что тихо, — задумчиво заговорила женщина средних лет со смугло-красноватым оттенком кожи. — Но это ничего не означает. Всё может вспыхнуть за считанные секунды. Я готова созвать серафимов в любой момент.
— Мои нефилимы давно тренируются, Гермиона. Ты долго, аж целый век, отсутствовала и больше всех отстала в подготовке к Битве. А они выбрали твою территорию. В любом случае, надо звать нас на помощь, судя по высокому рангу твоего противника.
Это говорил Янус, которому дважды на памяти Гермионы, пришлось принять нового носителя. Он смотрел из своей соты с тревогой на лице. Новом, ещё непривычным для Гермионы лицом славянского типа.
— Ты ещё такая молоденькая, встретилась уже с твоим Гарри? — спросила Адаез, африканская принцесса.
— Да, но только этим утром. Представьте, в этом мире его зовут… — Гермиона ухмыльнулась, сверкнув глазищами, — Вы не поверите!
— Как, как? Говори уже! — Плеснула руками индианка из Амазонии.
— Ну, зовут его Гермес.
— Ба! Ты гонишь! — хором заговорили её друзья.
— Честно-честно!
— Знаменательно, — обобщил Янус. — Гермес и Гермиона. Обручайтесь как можно скорее, чтобы смогла призвать своё воинство. Иначе тебе никоим образом не одолеть Асмодея. И погибнет твой любимый муж, встретившись с чемпионом Князя Люцифера. Проиграешь.
— Смотрите, всё задуманное Тёмными не так просто. Весьма хитроумно, по-моему, но я разгадала на этот раз игру Сатаны заранее. Они готовят из моего Гермеса своего Чемпиона Тьмы, прикрыв свои подковёрные шашни с ним под маской Спасителя человечества.
— Ого! И что ты предпримешь? — спросил Су Шин.
— Не скажу. Пускай останется моим маленьким секретом…
— Секретничай, но в меру, — прервал её серьёзный, как всегда, Янус. — Атлантиду не забывай!
— Забудешь такое… — покраснела до корней волос Гермиона. — А ты Мохенджо Даро не забыл часом?
— Туше́, Гермиона! Ты меня расколола, я признаю свою с этим городом ошибку. Каюсь. Никогда больше не буду припоминать твой провал. Прости меня. — Янус искренне каялся перед своей Напарницей и, чтобы разрядить обстановку, решил сменить тему разговора. — Лучше скажи, что будешь делать с этим бородатым дедом, которого ты в статую превратила?
— А, ты о Дамблдоре? — Гермиона повернула голову назад, чтобы посмотреть на его статую. — Я ему память сотру, как только верну ему человеческий вид. И отправлю его в больничное крыло Хогвартса, постаравшись, чтобы он меня не увидел даже одним глазом. Пусть полежит там, полечится. Посидит потом за своим столом. И будет гадать, что с ним было этим утром. Но Асмодея в нём моим колдовством не обманешь. Всё равно, хотя меня глазами не видел, он уже знает, что встретил Второго Наставника в предстоящей битве и будет начеку. Но у меня есть скрытый козырь, — она помахала Старшей палочкой перед зеркальцем и оттуда послышались ахи и охи напарников, — её я оставлю себе. Я заметила, что Дамблдор создал себе резервную из похожей древесины, но колдовать будет не со Старшей же! Пусть думает, что палочка Смерти при нём. Реально же, без своего важнейшего оружия, он будет слабее.
— Везёт тебе, Гермиона, — сказала африканская принцесса. — Завершай там подготовку и зови нас. Будем помогать. Миллениум приближается.
***
Закончив с делами в Хогвартсе, Гермиона вернулась домой.
Её встретили взгляды нескольких пар глаз, жаждущих объяснения.
Со вздохом, она присела на подлокотник кресла Гер… э-э-э, пускай будет Гарри, и тоненьким голосом выдала:
— Я мотаюсь туда-сюда, пытаясь спасти мир от Зла, а меня даже завтраком не покормят. Давай им интересненькое сходу.
* Су Шин — в переводе: Су — летающий, Шин — божественный повелитель
** Адаез — принцесса, дочь короля
|
|
| kraa | Дата: Четверг, 10.06.2021, 17:38 | Сообщение # 18 |
|
Матриарх эльфов тьмы
Сообщений: 3048
| Примечания:
По вопросам о демонов и иерархии Ада: https://mistika.pro/demony-ada/
|
|
| kraa | Дата: Четверг, 10.06.2021, 17:40 | Сообщение # 19 |
|
Матриарх эльфов тьмы
Сообщений: 3048
| Глава 10.
Близился одиннадцатый день рождения маленькой волшебницы Гермионы Джин Грейнджер, девятнадцатое сентября тысяча девятьсот девяностого года. Эта дата стояла в её документах.
Но она и здесь, в этом мире, родилась семимесячной.
По этому поводу в голове Гермионы возникла догадка и она нервно захихикала, подумав о Пророчестве Сивиллы Трелони.
«Грядёт тот, который… у кого хватит могущества победить Тёмного лорда. И родится он на исходе седьмого месяца…»
Ха-ха-ха! Истинный, по сроку маминой беременности, день рождения должен был быть тридцать первого октября. По датам почти всё с прежним миром совпадало.
Но она родилась «на исходе седьмого месяца» своего эмбрионального развития, так что…
Согласно словам Трелони, под Пророчество Гермиона вполне подходила, но дальше по тексту — отмеченной Тёмным лордом, вроде бы, не была.
Посмотрим, посмотрим.
Бог ты мой, Творец-Создатель! Отметина на лбу Гарри — давно надо было ею заняться, но Гермиона все свои усилия бросила на его обучение.
Отметина, оставленная Тёмным лордом. Согласно мнению обывателей — Волдемортом. А согласно её открытиям — Дамблдором.
Утром её официального дня рождения на входной двери прозвенел звонок. В дом Грейнджеров — магглов, обычных, никчёмных — явилась она, представительница школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, профессор Минерва Макгонагалл. Чтобы передать письмо-приглашение пройти обучение их одиннадцатилетней одарённой дочке.
Новая кровь в магическом мире, такая нужная каждой древней чистокровной семье волшебников, такая чистая от проклятий, вся на вес золота.
Минерва, сжав губы в куриную гузку, степенно вошла в прекрасно обставленную гостиную презренных магглов, а за ней попытался пройти одетый в застиранную ветхую мантию, сверкающий облысевшей рыжей макушкой мистер Уизли. Мистер Артур Септимус Уизли. Его увеличенные линзами очков до размера чайных блюдец глаза неопределённого серого цвета, с любопытством уставились на стройненькую как ива белокурую девочку. «О!» — читалось в выражении его лица.
Увидев его, Гермиона кровожадно ухмыльнулась.
Сам пришёл, сам подставился. Она не будет виновата, если ему не позволят разбросать по дому никаких сигналок и вредилок. А ещё и выпроводят с «подарком».
Хотя, мистер Уизли сразу стал кружить по дому, беря в руки разные вещи, разглядывая их, и, не глядя, бросая где попало.
— Оу! У нас посетители? — воскликнула вошедшая в гостиную бабушка Вайолет. — Джон, представь их мне, пожалуйста. А то ходют и ходют тут всякие, незваные такие. Потом полы грязные!
— Гррхм… — еле сдержал свой смех мистер Грейнджер. — Дама нам не представилась, её соратник нам не знаком. Простите, баронесса, я не смогу удовлетворить ваше любопытство. Вошли, оттолкнув меня, чувствуют как у себя дома. Но Гермионочка молчит, а это означает, что им не поздоровится. Присядьте рядом, будем смотреть спектакль.
— Ладно, племянничек. Я изволю закурить с кофием*, — вальяжно выдала бабушка, грациозно присев в свободное кресло, и в её руке из воздуха материализовался длинный янтарный мундштук, в конец которого была воткнута длинная коричневая сигара.
Мистер Грейнджер мгновенно вынул, для Макгонагалл и Уизли, тоже как из воздуха большую, из цельного горного хрусталя зажигалку и поджёг кончик сигары бабушки. Та глубоко затянулась, а потом, образовав накрашенными ярко-красной помадой губами букву «О», начала выпускать одно за другим в нарастающем порядке дымные кольца.
Минерва смотрела на эту особу шальными глазами, а Артур Уизли резко перестал шарить по комнате, чинно присоединился к представительницей Хогвартса, присев рядышком на диване.
— Кто вы и чего вам надо в доме моих племянников? — рявкнула мадам Вайолет, отбросив на спину копну блондинистых, как у встречающей их девочки, кудряшек.
— Я-я-я, то есть… Меня зовут Минерва Макгонагалл и я профессор Трансфигурации в Хогвартсе. Я принесла с собой письмо-приглашение мисс Гермионе Джин Грейнджер, как проявившей магические способности магглорождённой. Она должна отучиться в нашей школе, хотя бы пять курсов, чтобы совладать со своей силой и не причинить вред себе и окружающим.
Одетая в приталенное зелёное платье пожилая ведьма посмотрела на неожиданно появившуюся в этом маггловском доме родственницу-ведьму, приглашая её представиться.
— Хм, мисс Макгонагалл… — начал бы представление мистер Грейнджер, но его прервали возмущённые вопли гостьи.
— Я вдова, я не мисс какая-то, я миссис… — вдруг она заикнулась, соображая, что подставилась. Если сказала о себе «миссис», она должна была назваться фамилией по мужу — Уркхарт. Но она представилась уже своей девичьей фамилией. — По мужу я миссис Уркхарт, но в волшебном мире я известна как профессор Макгонагалл.
— Приемлемо. А кто этот вороватый мужик с вами?
— Не говорите так о хорошем человеке и отце многочисленной семьи. Это мистер Уизли, Артур Уизли. Он пришёл со мной, чтобы запомнить ваш дом. В
Потом он сможет сам сюда приходить, аппарируя, чтобы забирать или приводить мисс Грейнджер обратно.
И она говорила всё это в полной уверенности, что так и должно быть! Типа, чужой половозрелый, несдержанный в интимных отношениях с женой мужчина мог свободно бывать в их доме, похищать Гермионочку, всегда, когда ему заблагорассудится. Не спрашивая разрешения у её родителей, не спрашивая саму девочку, желает ли она покинуть отчий дом.
— Вы, мадам, в своём уме или, как? — выдохнула в лицо Минервы струю табачного дыма бабушка Вайолет. — Я запрещаю.
— Вас никто и спрашивать не будет. Вы обычные магглы и ваше мнение в мире магии веса не имеет, — напыщенно ответила Макгонагалл.
— Я знаю, что в волшебном мире Британии думают и говорят сторонники, якобы Света. Я сама ведьма, дорогуша. Мне всё про вас понятно. И, если бы наша Гермиона не настаивала сама на обучении в Хогвартсе, не видать бы вам её в своих пенатах, как своих ушей без зеркала. А также её жениха, кстати.
— А вы кто такая? — продолжила гнуть «линию партии», то есть, наставления Альбуса, его заместительница.
— Эта дама — баронесса Вайолет де Кабанн! — с нажимом произнёс мистер Грейнджер. — Она ведьма из Франции и наша очень близкая родственница. Гермионочке она приходится бабушкой по материнской линии. Так что, забирайте свою шавку, оставьте лишь своё письмо-приглашение. Но, будьте добры, удалите с пергамента всякие принуждающие заклятия и зелья подчинения. Наслышан о ваших способах вербовки «магглорождённых».
Насупившись ещё пуще прежнего, выпрямив спину так, словно она проглотила швабру, Макгонагалл вынула из объёмистой сумки конверт из коричневого пергамента, бросила его на столик между диваном и креслами и марширующей походкой пошла на выход. За ней, обиженно оглядываясь, просеменил Артур Уизли.
В их спины ударил невербальный беспалочковый Обливиэйт в исполнении Гермионочки. Чтобы не пусто было.
— Я иду встречаться с Гермесом, пока вы вызываете Аврорат, — сказала она и, взмахнув рукой, исчезла в вихре созданного ею Прохода.
— Ну-ну! — пыхнув парой дымных колец, выдала баронесса. Палочка, появившаяся в её руках была длинной, узловатой и мощной. Взятая на время у внучки. Баронесса взмахнула ею, создав бледный Патронус в форме кошки, и особым голосом возвестила: — Главе Аврората! Мистер Скримджер, в доме будущей первокурсницы Гермионы Джин Грейнджер в Кроули сегодня, вместе с замдиректора Макгонагал, прибыл некий воришка по имени Артур Уизли. Они объяснили родителям девочки и мне, её бабушке — баронессе де Кабанн, что это делается по наводке Альбуса Дамблдора, чтобы этот Уизли мог похищать в любое время девочку из её семьи. Прошу арестовать и оштрафовать данного персонажа и предупредить его, что, если я ещё раз увижу его своими глазами в опасной близости от моей внучки, зааважу и глазом не моргну.
— Джейн, а не выпить ли нам по бокальчику по случаю случая? — накрыл ручку жены Джон, погладив другой рукой её округлившийся животик.
— Немножко вина не повредит нашему шалуну, — улыбнулась Джейн и тоже погладила свой животик. — Тётя Вайолет, не откажетесь, да?
— С чего бы? Я так рада, что у меня оказалась такая родня. Джон, если ты не против, мой титул перейдёт твоему маленькому сынишке, дай Бог, чтобы здоровеньким родился. И, чтобы с Джейн тоже всё было хорошо. А эту «почтовую сову», мисс Макгонагалл мы сегодня заставили проглотить её непомерную гордость. Я довольна.
На Тисовой Гермиона застала совершенно другую картину, не похожую на ту, что была несколько месяцев назад.
Для начала, без одержимого Вернона Дурсля, Петуния и Дадли вернули свой нормальный человеческий характер. К Гермесу, известному широким народным массам как Гарри Поттер, они стали относится как к своему единственному родному человеку. Его переселили в гостевую комнату на втором этаже, а маленькую комнатку, где раньше Дадли бросал свои сломанные игрушки, превратили в игровую комнату для обоих мальчишек.
— Привет, Гермиона! — обрадовалась прибытию девочки мисис Дурсль. — Я только что вынула из духовки яблочный пирог, будешь?
— Буду, — улыбнулась гостья. — Иду звать мальчишек, а то они заигрались на компах. Потом заберу Гарри, отведу его в госпиталь.
— Но твои родители…
Гермиона не дала ей договорить:
— … излечили его тело, но дело в шраме. У меня возникли подозрения. Кроме того, я уже просчитала все возможные пути будущего.
— Вернёшь его к нам или оставишь у себя? — Петуния смотрела за поднимающуюся по лестнице девочку. Она подросла, похорошела, пружинки её волос слегка выпрямились и спускались волнами по спине чуть ниже попы. — Дадли будет по брату скучать.
— Вот за столом и поговорим, миссис Дурсль.
— И почему не зовёшь меня тётей, раз с племянником сыграли помолвку? — тихо, себе под нос сказала женщина и стала расставлять тарелки на столешнице.
Сегодня Главный целитель больницы для волшебников и ведьм Гиппократ Сметвик посетителей не ожидал. Летом люди отбывали на отдых, беря с собой своих спыногрызов, и поток больных, заколдованных кем-то или лично заколдовавшихся из-за дури, сужался до постоянных величин — то есть, до, примерно, трети. Так что, забив на всё, он закрыл свой кабинет на час-два и отдался заслуженному послеобеденному сну на диване для пациентов.
Внезапно, его барабанные перепонки начали вибрировать, реагируя на настолько высокие звуковые частоты, что эти ощущения мало было назвать «слуховым раздражением». Вся черепная коробка почитаемого целителя дрожала от противного звука, а сон как ветром сдуло.
Гиппократ Сметвик мгновенно занял боевую позицию с палочкой наизготовку.
Перед собой он увидел быстро расширяющееся окно, с другой стороны которого ухмылялась, глядя на него, блондинистая девочка, которую он никогда — пока он жив и даже после своей смерти — не забудет. Она держала за руку Мальчика-героя всея магическая Британия и вместе с ним шагнула в его святая святых, в личный кабинет целителя, весело здороваясь.
— Добрый день, целитель Сметвик! — бодро и одновременно протарахтели дети, но дальше продолжила говорить лишь девочка. — Мы к вам по делу.
— Ох, по делу они… — провёл рукой по заспанному лицу мужчина. Взбодрившись, он профессиональным взглядом осмотрел подростков. — Выглядите здоровыми, так почему заглянули?
— По поводу шрама Гарри, — посерьёзнела девочка. Она была на полголовы выше Поттера и относилась к нему, как к младшему.
— Знаменитый шрам Мальчика-который-выжил, оставленный ему после Авады Того-кого-нельзя-называть, — отчеканил Сметвик. — И что с ним? Болит?
— Главный целитель, вы сами слышали, что на автомате нам продекламировали? Давайте, повторите свои слова сначала, одно за другим. И прислушайтесь к тому, что говорите, — нахмурилась девочка, как там было её имя, Гиппократ так и не смог вспомнить. Не то что её саму.
— Шрам Мальчика-который-выжил, оставленный ему, — стал повторять он, пока, вдруг, указательный пальчик блондинистой девчушки не указал, что с этого места надо внимательно себя слушать, — после Авады… хм-хм, — он остановился и задумался, помассировав себе лоб. — После Авады раны не остаются, вы на это намекаете?
— Намекаю на то, что вроде бы на всё магическое население кто-то навёл порчу и оно не задумывается, какую чушь несёт. Повторим: после Авады следы не остаются, ни раны, ни разрушения. Это первое…
— Мерлин всемогущий, а ведь всё так и есть! — Сметвик закрыл глаза и встряхнул головой. — Как наваждение, скажешь «шрам» и сразу всё по списку дальше… Хотите сказать, что никакой Авады не было? И, кстати, я забыл ваше имя, мисс…
— …Грейнджер. Я не хотела светить своё имя на некоторое время, но мой одиннадцатый день рождения уже прошёл, в Хогвартсе обо мне вспомнили и за мной пришли. — Девушка внезапно улыбнулась так, что Гиппократа аж до костей пробрало. — А в следующем году придут и за Гарри. Вы меня простите, целитель Сметвик, но, как только мы уйдём отсюда, вы снова о нас забудете. Поэтому, я скажу вам всю интересующую вас правду. Авада была, но не для Гарри, а для его родителей, чтобы он осиротел. И чтобы над ним спокойно, без нервов, произвести чернейший из чернейших ритуалов. В его шрам помещён зародыш.
Сметвик, услышав слова девочки, сразу вскочил и, напялив на себя очки с заколдованными стёклами, уставился на лоб Гарри Поттера. Мальчик даже отступил на шаг назад, увидев стремительное движение целителя.
Сквозь стёкла Гиппократ видел не просто не заживающий зигзагообразный шрам, но заметил пустившего щупальца в плоть мальчика омерзительного червячка. На автомате Сметвик призвал в свободную от палочки руку увеличительную линзу, чтобы лучше рассмотреть эту «сороконожку». Под увеличением было видно, что оно живое, потому что по длинному червеобразному жгутику идут еле заметные волны — словно он сосёт плоть, кровь и магию мальчика.
Сунув палочку в карман мантии, целитель провёл рукой над шрамом, не дотрагиваясь до лба Поттера. Почувствовав тошнотворные ощущения, он отдёрнул руку и круглыми от удивления глазами посмотрел на стоящую рядом мисс.
— Вы уже знаете что это такое, да?
— Знаю, — спокойно ответила она.
— И-и-и? Можете его извлечь оттуда? — ещё больше округлил глаза Сметвик, сам не веря, что задаёт такой вопрос одиннадцатилетней пигалице. Позвольте, да пигалица ли она?
— Могу.
— Тогда, разрешите спросить: зачем вам нужен я?
— Вы мне нужны как свидетель, Главный целитель Святого Мунго. Чтобы вы на бумаге зафиксировали свои наблюдения, слили воспоминания в флакон и поставили свою печать на том и на другом.
— Почему?
— Улики надо внимательно собирать, пронумеровывать и прошнуровывать, целитель Сметвик. Однажды над виновником будет Суд, а суду требуются улики. Вот за этим вы нам нужны, потому что ваше имя имеет вес в волшебном мире.
— О. Спасибо. Ну, действуйте… Ой, подождите! У меня самопишущее перо, ему я буду диктовать свои наблюдения.
Через две минуты всё было подготовлено и Сметвик начал говорить, а перо записывать его слова.
Сегодня, … над шрамом Гермеса Джеймса Поттера были произведены манипуляции, вследствие которых из плоти на лбу был вытравлен зародыш демонического происхождения с тридцатью тремя отростками, присосавшимися к кровеносной системе и магическому ядру реципиента. Зародыш был помещён в контейнер, где его целостность будет сохранена, но функции — замедлены.
На его место в шрам была инжектирована небольшая доза безвредных для мальчика чернил красного цвета, впитавших некоторые остаточные отрицательные эманации зародыша демона, заранее экранированные с внутренней стороны тканей лба.
Шрам был восстановлен и в момент закрытия он стал абсолютно неотличим от изначального. Со временем излучаемые эманации уменьшатся и он превратится в обычную маггловскую татуировку, легко устранимую даже маггловскими средствами.
Все манипуляции проведены аккуратно, методом, никак не угрожающим жизни, здоровью и магии мистера Гермеса Джеймса Поттера в моём присутствии и согласно моим тщательным инструкциям.
Главный целитель больницы Святого Мунго,
Гиппократ Анаксимандер Сметвик.
Личная подпись…
* «кофий» — старая форма слова «кофе»
|
|
| kraa | Дата: Четверг, 10.06.2021, 17:42 | Сообщение # 20 |
|
Матриарх эльфов тьмы
Сообщений: 3048
| Глава 11.
День Руфуса Скримджера с самого утра не задался. А он думал, что с окончанием летнего сумасшествия, в Косом переулке наступит блаженная тишина. И лишь изредка новичков Аврората — юнцов, только что закончивших подготовительный курс на мракоборца — будут отправлять разгонять шваль из Лютного. И ничего серьёзней убежавшей из борделя мамы Нан девушки низкой социальной ответственности не будет.
И вот те на!
Чей-то Патронус-кошка застиг его по пути к кафешке, работающей только для министерских, и стальным голосом заставил его стать по стойке «смирно» и чуть ли не отдать ему честь. Потому что голосом Патронуса вещала некая баронесса де Кабанн, ведьма, в чей дом с нечистыми помыслами проник Артур Уизли. Также был назван, не поминай Мордреда, Альбус Дамблдор, как зачинщик этого произвола. А дальше шла угроза Третьим непростительным в адрес Уизли, как если бы Артур был не чистокровным волшебником, а каким-то условно-разумным существом.
Обеденный перерыв Скримджера отодвигался на неопределённый срок. Отправлять желторотых юнцов на дознание, когда их ожидает не абы кто, а целая баронесса, для Руфуса было не комильфо.
И он решил — раз замешаны самые ближайшие из числа сторонников Дамблдора люди — сыграть ва-банк. Пойти лично и во всём разобраться! Только скандал в самом начале осеннего расслабления служащих Аврората разве ему нужен, нет?
Вернувшись в свой кабинет, он задумался, кого бы из старших взять с собой, чтобы, с одной стороны выглядел поавторитетней, а с другой — не припугнуть родственников этой самой де Кабанн.
— Кингсли, Вэнс! — рявкнул он по внутренней связи — латунной трубке, благодаря которой его голос был слышен в каждом помещении Аврората. — Быстро ко мне, есть дело!
Две минуты спустя в дверь постучали.
— Войдите! — рявкнул он и в его кабинет первой вошла приятная с виду шатенка, Эммелина Вэнс. За ней, чуть наклонив голову, чтобы не треснуться башкой, порог переступил огромный мужчина, в основном — негритянского происхождения. Кингсли Шеклболт. — Пять минут назад ко мне поступило донесение от родственницы некоей мисс Грейнджер — имя не указано, будущей первокурсницей Хогвартса, что вместе с замдиректора Минервой Макгонагалл в дом, где проживает девочка, явился и Артур Уизли с «нечистыми помыслами».
— Это написала мисс Грейнджер? — удивился Кингсли и его огромные глаза чуть не вывалились из орбит. — Смелая девчонка…
— Никто ничего не писал. Прибыл Патронус от её бабушки-ведьмы, баронессы де Кабанн! — оборвал несерьёзные замечания своего подчиненного Скримджер и стукнул кулаками по столешнице. — Перемещаемся в Кроули, находим дом девочки, узнаём, что там забыл Артур. Дайте мне Обет молчания, что никому ничего не разнесёте — ни фамилии семьи девочки, ни её родственницы, а то я, думаете не знаю, кому вы оба верны! Ась?!
***
Во входную дверь позвонили, когда семья Грейнджер готовилась к ужину. Гермионочка привела с собой своего маленького женишка, который выглядел куда как здоровее, чем в то утро, когда она принесла его своими руками через сотворенный ею же портал. Тогда мальчишка был буквально при смерти и оба доктора Грейнджер изрядно попотели и испереживались за его жизнь и рассудок. В доме его родственников его безжалостно избивали, морили голодом, а напоследок ещё и муж его тёти ударил пацана, не сдерживая себя, со всей силы, и поломал его так, словно по мелкому проехался грузовик.
Появившийся сегодня вечером мальчишка всё ещё был худосочным, бледным и его глаза так же выглядели как два лучистых огромных изумруда. Но он был здоровым, бодреньким, держался за руку Гермионочки и смотрел на неё… Словами не передать, с каким обожанием, как загипнотизированный, глазел он на их девочку.
— Мама, папа, бабушка Вайолет! Привет всем! Мы с Гермесом голодны, как два вурдалака, хотим жрать мясо! Отбивные! — крикнула девочка, едва перешагнув через этот её Переход, который волшебным образом создавала одним щелчком пальцев. — Да, Герм?
— Да, Герми! Мы оба очень голодны, — улыбнулся мальчик и в комнате словно солнышко засияло.
Вот в этот момент и прозвучал дверной звонок.
— Вы идите накрывайте на стол, дети, а со стражами порядка я поговорю сама. — Ухмыльнулась с предвкушением бабушка Вайолет.
На первом этаже дома Грейнджеров, кроме служебных, находилось огромного размера П-образное помещение. Гостиная располагалась по одной из «ног» буквы П, в другой — располагалась кухня. Обеденный стол был в месте соединения обеих «ног». Лестница, ведущая на второй этаж, была видна только со стороны стола.
Так, что весь разговор представителей Министерства магии с бабушкой Вайолет, был хорошо слышен всем членам семьи Грейнджер и их юному гостю.
— Добрый вечер, мэм! — сказал слегка раздраженный мужской голос, тенор. — Я — Руфус Скримджер, нынешний Глава Аврората. Со мной мои сотрудники, мисс Эммелина Вэнс и мистер Кингсли Шеклболт. Мы по поводу вашей жалобы. Если вы, конечно, и есть уважаемая баронесса де Кабанн.
— Добрый вечер, господа, — сразу включила «аристо»-голос бабушка Вайолет.
Зелёные глаза Поттера, присевшего за стол сразу за поворотом, засияли как… как — не, как две звезды сказать невозможно, потому что зелёных звёзд в природе нет*… как два зелёных фонарика, вот. И он старательно, с огромным интересом и воодушевлением прислушивался к каждому слову, к каждому вздоху этого волшебного создания — бабушки Вайолет.
— Входите и следуйте за мной! — Она привела троих министерских к дивану и креслам, оббитым тёмно-зелёным бархатом, в приёмную часть гостиной. — Присаживайтесь. Кофий, чай или чего-то горячительного желаете? Перекусить?
— О, будьте так добры, мэм! — воскликнул женский голос этой, как её представили, Эммелины Вэнс. — Мистер Скримджер поднял нас по тревоге и мы не успели…
— Хорошо. Минни! — приказным тоном сказала бабушка и с другой стороны буквы П услышали хлопок от появления бабушкиного домового эльфа. Домовички. — Принеси уважаемым аврорам что-то перекусить, обоим мсье — коньяк, нам с мадмуазель Вэнс — ликёр. И всем нам кофий. Мне угодно расслабиться в компании молодых и интересных собеседников.
— Минни слушается, мадам баронесса! Минни будет через одну минуту! — пискнула домовичка и хлопком исчезла.
— Рассказывайте, мсье Скримже́р, — томным голосом продолжила бабушка.
Со стороны гостевой части зала донёсся запах табака. Баронесса изволила наслаждаться вечером.
— Простите, мадам Декабан, … — начал говорить давешний тенор, но его быстро исправили.
— Баронесса, мсье Скримже́р, баронесса де Кабанн.
— Простите мою неосведомлённость, уважаемая баронесса, но я получил от вас Патронус-сообщение о случившимся сегодня в этом доме инциденте…
— О, да! Это было полный непорядок, мсье Скримже́р, скажу я вам честно. Сначала без разрешения в дом моих родных ворвалась эта высушенная на ветру скумбрия… Ой, у меня само сорвалось, хи-хикс! Профессор Магколокол…
— Макгонагалл, мэм, — несмело поправила бабушку мисс Вэнс.
— Хорошо, я не старалась запоминать имя этой воб… сухой женщины. А за ней таскался её хахаль…
— Кто-кто? Какой хахаль? — прозвучал возмущённый зычный мужской бас. В разговор вмешался третий гость, Шекл-что-то-там.
— Ну, тот, который…
— Тот-который? — удивление Шекл-как-то-там сотворило с его басовитым голосом чудо. Он перешёл в фальцет.
— Тот, который шёл за ней по пятам в этой своей тряпке из мусорного бака. Бяка, скажу я вам, эта ваша Макколоколл, скряга и жмот при этом. Ведь, мистер Уизли довольно молодой мужик. Она упомянула его многочисленный выводок, вестимо, мужичок хорош в постели и не стреляет холостыми патронами в ночи…
— Ик… — прозвучало за поворотом зала, там, где об ужине давно забыли и из-за с трудом сдерживаемых приступов смеха боялись, что миссис Грейнджер, дама на сносях, изволит начать рожать.
Слава Мерлину, никто не услышал неучтённые шумы, потому что баронесса, попыхивая сигарой и потягивая принесённый домовичкой Минни ликёр, продолжала вслух рассуждать о скупости отдельно взятой професорши Хогвартса.
— Оно-то понятно, мисс Маколоколл хочется заручиться помощью подтверждённого многочисленными потомками оплодотворителя, но могла бы раскошелиться, хотя бы на мантию поприличней для хахаля.
— Какой хахаль, кто хахаль, уважаемая… хм, баронесса де Кабанн, вы что-то не так поняли! — воскликнула мисс Вэнс. — Артур Уизли — это примерный семьянин и известный подкаблучник. А Минерве Макгонагалл хахаль сто раз не нужен. Она верна своему…
— Мужу? — прервала её бабушка. — Но она сама призналась, что давно вдова. Женщина вдовая, как я. Значит, свободная для любви. Я вас не понимаю.
— Но она старая!
— Кто? Мисс Макгоногол? Потому что дура. Мы живём в волшебном мире, ау-у-у!
— Мы вас поняли, уважаемая баронесса. В чём же ваша жалоба? — тенор прервал дальнейшие рассуждения бабушки Вайолет на тему, что такое плотские наслаждения и позволительны ли они в обязательном порядке для женщин очаровательного возраста, вдовых.
— Она сказала, что привела своего «не-хахаля» с собой, чтобы он запомнил наш дом и мог в дальнейшем сам аппарировать сюда и похищать нашу Гермионочку, куда и когда ему заблагорассудится. Я, конечно, выпроводив их, бросила им в спину жизнеутверждающий Обливиейт, чтобы они забыли дорогу сюда. Но, следилки и зелья с письма-приглашения они не удалили. Извольте, вот вам конверт, никто его не трогал, улик не уничтожал, мы не дураки. Проверьте, убедитесь сами!
Сидящие за столом за поворотом услышали шелест, тихие заклинания, а потом — громкие нецензурные слова в исполнении баса этого-самого Шекль-шмекль.
— Жалобу в письменном виде подавать будете, мэм? — примирительным и каким-то умоляющим голосом спросила девушка-аврор.
— Да, я думала подавать жалобу. Потом отказалась. Что с этого ощипанного петуха взять? И виновен не он, а тот, кто отправил его к нам. Этот ваш Дамблдор. А против Дамблдора, я думаю, вы не посмеете вякнуть. Сдаётся мне, что у вас, в Британии не одна королева Елизавета II управляет страной. Коронованных особ здесь двое — она и Альбус Дамблдор.
— У нас есть Министерство!..
— «У… нас… есть… Министерство…» — Повторила, растягивая слова Скримджера, бабушка Вайолет. — Ваше Министерство магии, мсье Скримже́р — круглый ноль. Ноль! Я не о вас конкретно это сказала, мсье Скримже́р, а о ваших сотрудниках. О большинстве работников Министерства.
— Но отчего вы так думаете?
Наступила короткая пауза, во время которой прозвучали два последовательных хлопка домовички Минни, потом послышалось бульканье горячительного высшего сорта, звон бокалов…
Бедные авроры. Им предстояло слушать «лекцию номер два» баронессы на тему «Сколько лет должен проработать преподавателем конкретно взятый победитель Гриндевальда, чтобы полстраны стало плясать под его дудку».
Баронесса Вайолет де Кабанн вовсю развлекалась, подливая непривыкшим к выпивке такого качества жертвам, чтобы они прониклись до мозга костей её незаметным ментальным внушением и стали слушаться только её и исполнять все её просьбы. Предстояла длинная, очень тяжёлая и совсем не для детских глаз ночка в гостиной дома Грейнджеров. Магглов, обыкновенных таких и непримечательных.
— Минни, — очень тихо позвала домовичку Джейн. — Прошу тебя, убери тут. Мы отправляемся на верхний этаж спать. Кроме того, брось между этажами заглушку, чтобы мы не мешали тёте Вайолет развлекаться.
Эльфийка весело улыбнулась и закивала головой.
Гермиона схватила Гермеса за руку и повела наверх, в их комнату. Доктора Грейнджер и Грейнджер поспешили за ними, потому что из-за поворота донёсся звонкий, необычайно моложавый смех баронессы.
Утром её дома не было.
Вызванная Минни докладывала семье, что её хозяйка проводит очень весёлый отпуск на Мальдивах в компании троих вчерашних гостей.
Джон Грейнджер хотел было вякнуть задорную колкость в адрес бабушки, но ему тонко повторили её девиз: «Богатая вдовая женщина, свободная в поисках и развлечениях. Что хочет — то и делает.» И он, почесав макушку, пообещал себе не умирать никогда.
Гермиона с Гермесом под ручку появилась на кухне Тисовой в вихре платиновых кудрей и с ароматом свежей выпечки. Полная до верха печенюшками корзина была поставлена на стол и Петуния плеснула руками от неожиданности.
— Тёть Петуния, — сразу затараторил племянник, — в моём шраме был зародыш демона. А я удивлялся, почему у меня так сильно иногда голова болит, почему злюсь на тебя по пустякам, хотя ты уже добрая… И, знаешь, мне больше очки не нужны, я без них прекрасно вижу! Ты рада?
— Ох, Гарри, как не радоваться. Ведь ты моя кровиночка. Хотя, иногда о твоём дяде Верноне по ночам плачу… Хнык… Грущу о тех временах, когда до нас не добрался Дамблдор и не сделал своё дело… Ну, давайте, не будем о грустном! А! Гермиона уже чай заварила. Ты иди наверх и позови Дадли. Будем чай пить и разговаривать.
Примечания:
* самой было интересно, вот ссылка:
https://habr.com/ru/post/400595/
ваша бета
Удивительно интересная в плане образования статья, конечно ничего в ней о "дополняющих цветах" не сказано. Например: оранжевый-фиолетовый дают белый и т.д. Автор.
|
|
| kraa | Дата: Четверг, 10.06.2021, 17:45 | Сообщение # 21 |
|
Матриарх эльфов тьмы
Сообщений: 3048
| Глава 12.
Первым делом, после очищения шрама Поттера, надо было ввести пацана в его наследственные права. Хотя Гермес был ещё ребёнком, ничто не помешает защитить его жизнь и имущество от всяких загребущих лап личностей с нечистой совестью. Надо было представиться гоблину, поверенному в делах рода Поттер, ущипнуть его за… ну, чтобы он проснулся и принялся за свою работу. Хватит ему важно сидеть за рабочим столом, покуривая трубку с грибочками, и, забив на всё, ловить нирвану.
Одевшись в приличествующие их статусу мантии, Гермиона и Гермес, известный в волшебном мире как Гарри Поттер (вот пусть под этим именем его и знают), под ручку, степенно поднимались по ступенькам лестницы банка Гринготтс.
Гоблины-стражники у входа в банк с подозрением следили за движениями обоих детей. Ещё бы! Да кто из взрослых не посмотрит — кто с подозрением, кто в предвкушении — на маленьких, не достигших школьного возраста девочку с мальчиком, явившихся без взрослых в волшебный банк? В особенности же — на эту небесную нимфу, фею из заоблачных миров. Темноволосый, потупивший взгляд пацанёнок никакой ей не защитник.
Для некоторых из взрослых волшебников она выглядела, как в одиночку вышедшая на прогулку в дремучий лес Красная шапочка. Добычей на пожрать или на что-то похуже для злого Серого волка.
Вдруг странная девочка подняла правую ручку, широкий рукав мантии соскользнул вниз и обнажил её белоснежное предплечье. Что-то красивое там засверкало, когда она помахала стражникам у дверей и они заметили широкий, в целую пядь браслет из цельного куска бриллианта.
Ой, как ошибались они в определении! Эта хрупкая белокурая длинноволосая девочка была не какой-то беззащитной Красной шапочкой из сказки, а кем-то поопасней злого Серого волка. Не темноволосый пацан её сопровождал, а она его, по всей вероятности, охраняла.
Легенды, которые старики рассказывали когда-то молодняку гоблинов у костров, неожиданно, как гром с ясного неба, оказались не просто сказками, а воплотились у них на глазах! На территории Клана Гринготтс появилась Светлейшая Хранительница.
Серокожие, одетые в сталь стражники подобрались и приняли стойку «смирно», а тот из четырёх стражников у входных дверей, который был ближе, моментально сориентировался в обстановке, вспомнив древние легенды своего народа, и побежал открывать ворота, словно в банк прибыла сама королева.
Сопровождая сие действо нижайшим поклоном.
Сразу зазвенели неслышные для человеческого уха колокольчики, серокожие клерки и стражники закопошились и быстренько выпроводили всех немногочисленных посетителей банка, которые до этого стояли у прилавка. Волшебники, непривыкшие к такому отношению со стороны гоблинов, конечно подняли шум-гам, протестуя. Но их всё равно вытолкнули из зала, сказав им прийти попозже, когда из банка уйдёт Хранительница.
Кто такая эта Хранительница, волшебники-посетители не знали, да и, выйдя за порог Гринготтса, забыли о названом им титуле. Как и о прибывшей парочке детей. Некоторые из них, покинув банк, начали оглядываться с недоумением. Постояв некоторое время на площадке, обменявшись друг с другом удивлёнными взглядами, они аппарировали из Косого переулка. И долго не смогли вспомнить, что за дела привели их так рано утром в торговый квартал.
Но, как известно, гоблины в дела волшебников не вмешиваются.
— Проводите нас к поверенному рода Поттер, гоблин… — звонким девичьим голосом приказала Гермиона ближайшему угодливо согнувшемуся в пояс гоблину.
— Крюкохват, Светлейшая, — промямлил тот. — Позвольте мне напомнить вам, что с уважаемым Грабебером никто, кроме самого мистера Поттера или его официального опекуна не может претендовать на встречу.
Тогда вышел перед девочкой сопровождающий её темноволосый мальчик и посмотрел ярко-зелёными глазами на гоблина.
— Я тот самый мистер Поттер, Крюкохват! — сверкнул зелёными глазищами мальчик. — Зовут меня Гермес Джеймс Поттер. Среди обывателей я известен под кличкой «Мальчик-который-выжил». У меня к моему «уважаемому», как вы его титуловали, Грабеберу, моему личному поверенному есть парочка вопросов. По поводу сокрытия моего наследства.
— Э-э-э, такое в принципе невозможно, мистер Поттер! — воскликнул Крюкохват. — Мы, …
— Ведите нас, гоблин! Не злите меня! — в тоненьком голосе девочки зазвенели звуки лопающихся от натяжения стальных струн.
Гоблин сразу сам вытянулся в струнку, потом махнул приглашающе рукой и примирительным тоном позвал:
— Идите за мной, Светлейшая. И вы, мистер Поттер.
Ухмылка-оскал на лице прошедшего в сантиметрах от него мальчика испугала Крюкохвата, но к нему у этих опасных детей претензий не было, так что, вздохнув с облегчением, он, подпрыгивая, последовал за ними. Надеясь, что в эту рань Грабебер будет в ясном уме… Эх-х!
Но Грабебер уже пребывал в полнейшем расслаблении, сидя в мягком кресле за своим пустым от гроссбухов, фолиантов и чернильниц с перьями столом.
На столешнице находились его скрещённые, обутые в модные туфли из кожи аллигатора по последнему писку гоблинской моды. Провёрнутая на пару с Верховным Колдуном Визенгамота махинация принесла пронырливому Грабеберу достаточно золотишка, чтобы уполномоченный делами рода Поттер вошёл в десятку самых обогатившихся за счёт своего клиента. Это позволило ему увеличить свой гарем на трёх молодух сразу, две из них уже родили ему сыновей, а третья ждала дочку. Он мог позволить себе вкушать самую изысканную еду: драконятину, кентаврятину, чело… мда. Курить самую дурманящую смесь грибов, одеваться… и так далее.
Иногда его мучила нарушенная клятва, данная в присутствии самих Рагнога Кровожадного, вожака Клана, и Главы рода Поттер, но боль лечилась блаженством от вдыхаемого дыма из трубки. А червячок совести, который грыз и грыз его ночами напролёт, перебивался звоном золотых кругляшей в его набитых карманах.
Грабебер надеялся, что он достаточно крут и дальновиден, чтобы учуять надвигающиеся проблемы своей «крыши», Верховного Колдуна Визенгамота, и вовремя слинять… Куда мог он слинять от ответственности — подсказки его затуманенное и утонувшее в грёзах сознание не давало. Не после ежедневного пребывания в дымном мороке.
В дверь стучались довольно долго — целых пять секунд, прежде чем тяжёлое деревянное полотно влетело внутрь кабинета и плюхнулось на кайфующего Грабебера, вынеся его из мира сладостных видений.
— Что? Кто? Как? — закричал он, не видя из-за лежащей поверх него двери вошедших.
Вдруг плотная и непрозрачная древесина развеялась с хлопком на пылинки молекулярного размера, часть которых посыпалась поверх его дорогущего, из шёлка акромантула чёрного костюма-тройки. Округлив затуманенные от резкого пробуждения глаза, позеленевший от злости Грабебер был готов рвать и метать. Да как они посмели, эти никчёмные клерки из операционного зала банка, нарушать его, поверенного самих Поттеров, отдых?
— Крюкохват, ты несносный высер своего дедушки, как посмел разнести дверь МОЕГО КАБИНЕТА в щепки? И кого ты ко мне привёл, что это за недоросли с тобой? — рявкнул он, брюзжа слюной во всех направлениях.
— Прибыл к своему поверенному финансов сам мистер Поттер лично, чтобы провести аудит движения своих капиталов, — ухмыляясь ответил Крюкохват.
— С невестой! — вклинилась Гермиона.
Крюкохват округлил чёрненькие, как два жука, глазки. О как!
— С невестой, — повторил он.
Увидев состояние Грабебера после услышанного, он осознал, что руководство банка и сам Клан Гринготтс в целом, что-то в делах этого конкретного поверенного недоглядело. Что было чревато глубоко идущими последствиями.
Где-то часом позже, по ступенькам лестницы беломраморного здания банка безмятежно спускались, продолжая держаться за руки, тоненькая девчушка с копной платиновых кудряшек на голове и её черноволосый спутник. На площадку у ворот белокаменного здания, чтобы проводить эту молодую парочку, вышел сам директор Гринготтса и вожак гоблинского клана Рагног Кровожадный Пятый. Он был при полном параде: в кольчуге и остроконечном шлеме из чистого золота, обеими руками опираясь на свой окровавленный меч из чёрной стали. По обеим сторонам своего вожака дрожали от страха некоторые из гоблинских старейшин, назначенных по совместительству поверенными госпожой переродившейся Хранительницей волшебного мира и её, скажем одним словом — женихом.
Какие тут Волдеморты, какие тут Дамблдоры с Малфоями?
Если бы кто-то из старейшин осмелился бы беглым косым взглядом посмотреть на своего предводителя, они могли бы с огромным ужасом заметить текущие по его позеленевшему от внутреннего потрясения лицу струи пота. Мерлин и Моргана, хорошо, что в гневе госпожа Светлейшая Хранительница обошлась малой кровью и ограничилась только родственниками до третьего колена провинившегося Грабебера.
***
Год, оставшийся до поездки Гермионы Грейнджер в Хогвартс, был ознаменован рождением её маленького братика Даниэля, который вдруг занял всё время её мамы. И всё свободное от работы в клинике время отца.
Братик, на удивление всем, оказался капризным, орал целыми ночами, корчась в необъяснимых судорогах. А днём ел и спал, как ангелочек.
Как только дело доходило до купания, вот тогда и начиналось всё необъяснимое: воды Даниэль безумно боялся. Из-за этой боязни каждое своё купание он превращал в пытку для всей семьи. Как только мама раздевала его догола и подносила к ванночке, Дэн впадал в полную прострацию, как говорится. Зажмурив глазки, набрав в грудь воздуху побольше, он разводил в сторону обе стиснутые в кулачки ручонки и начинал громко, отчаянно пищать. Вцепившись в края ванночки, он с неожиданной для малютки силой держался и не позволял положить себя в воду. Выглядело всё это жутко и пугающе, словно он боялся утонуть.
Как, бога ради, утонуть в пяти сантиметровой глубине воды в ванночке?
Дальше — больше.
Джейн, не затягивая с купанием, быстро-быстро заканчивала водные процедуры и укутывала в махровом полотенце вынутого из ванночки скорченного от усилий по спасению себя младенца. Тот, успокоившись, что и на этот раз с опасностью разминулся, млел под нежными прикосновениями мамы, когда та, после просушки и вытирания почти белых кудряшек грубым полотенцем, мазала его всякими детскими кремами, припудривала и надевала новый памперс и ползунки с распашонкой. Засыпал он после этого за десять секунд, присосавшись к груди матери. Спал сном младенца до самой полуночи. Чтобы ровно в двадцать четыре ноль-ноль, так и не проснувшись, начать орать хриплым, измученным голосом, корчась при этом в судорогах. Словно ему снились пытки.
Хорошо ещё, что, узнав о ночных криках родившегося в январе девяносто первого года младенца, Глава британского Аврората мистер Скримджер накрыл дом Грейнджеров сложным защитным куполом, включавшим и звуковой барьер. Иначе, соседям не поздоровилось бы.
Внутри дома Гермиона накладывала Полог тишины когда где: иногда в своей комнате, а иногда, забрав братика к себе, в комнате родителей.
Бабушка Вайолет, никогда в своей жизни не встречавшаяся с подобным испытанием — растить детей, давно не выдержала и отправилась в своё поместье во Франции. Иногда она посылала свою домовичку помогать бедным уставшим родителям, но истинную помощь им оказывала только их дочка, их Гермионочка.
Орал Даниэль только два часа, а потом, вдруг, он замолкал, как выключенный выключателем, и наступала блаженная тишина.
Утром, осунувшийся от хронического недосыпа Джон Грейнджер вставал, чтобы идти на работу. Число пациентов рождение маленького сынишки не сократило, а без помощи своей жены-коллеги по работе, их число даже удвоилось. Оставив маму с братиком спать, сколько им нужно, сама Гермиона вставала вместе с отцом, готовила ему завтрак, варила лошадиные дозы кофе… И думала. Хорошо ещё, что она вовремя позаботилась сдать все выпускные экзамены из младшей школы экстерном ещё осенью. Так, что — посещать школу ей было не надобно. Потом ложилась обратно в кровать и, … пытаясь думать, быстро засыпала.
Так не могло долго продолжаться, Гермиона это понимала. Последствий выращивания и воспитания ребёнка с непонятными психическими проблемами — а можно ли боязнь воды в младенческом возрасте так назвать — долго ожидать не придётся. Сначала родители начнут ссориться, отношения между ними из-за постоянной усталости ухудшатся. А вдруг кто-то из них заболеет или что-то похуже? Например, отец начнёт ночевать в клинике… А там до развода один шаг.
Не-е-е, не-не и не! Это надо прекращать.
Поэтому она начала забирать братика к себе в комнату, как только часы близились к полуночи, пока родители крепко спали. Хорошо, что он вырос из периода ночного кормления. В её руках он за две-три минуты после двенадцати ночи, более-менее успокаивался, в ужасе не кричал, не извивался, а только тихонько хныкал и спросонья что-то лепетал. Потом она вспомнила, что в прошлой её жизни был у неё внук, который вопреки инструкциям презренного доктора Спока, которым слепо следовала его мама — её сноха, нуждался в дополнительном кормлении ночью аж до третьего годика. Иначе не успокаивался.
К сожалению, в этой жизни, их с Даниэлем мама тоже верила чокнутому писаке и перестала кормить ночью ребёнка после третьей недели. А он мальчик, им есть нужно побольше. Так, что однажды, забрав братика к себе, Гермиона втайне от мамы приготовила ему полную бутылочку детского молочка и, как только он открыл рот для крика, она всунула ему соску. Это оказало на ребёнка волшебное воздействие. Наевшись до отвала, рыгнув в руках сестры, Даниэль сразу заснул и спал до восьми часов утра.
А вечером, когда надо было купать брата, она не позволила маме опускать его в ванночку спиной, а соорудила из надувных подушек что-то типа сиденья и погрузила его сидя. Впервые купание прошло без криков, без пугающих всхлипов и судорожных хватаний всего, за что можно зацепится ручками.
Так и пошла жизнь вплоть до двадцать четвёртого июля, когда телефон в гостиной зазвенел в восемь часов утра. Мистер Грейнджер давно отправился на работу, Гермиона с мамой сидели на кухне, попивали чай с тостами, а Дэн в своём манежике играл плюшевым котиком.
На другом конце провода был Гарри.
— Герми, — орал он, не сдерживая энтузиазм, — оно пришло. Вместе с обычной почтой. Коричневый конверт, надписанный зелёными чернилами. Тётя Петуния не позволила мне самому его открыть, говорит, от этих всего ожидать можно. Придёшь?
— Приеду, — согласилась она. — Ты только слушай тётю и не трогай пергамент, пока не посмотрим на него с бабушкой.
— Баронесса приедет? Ура-а-а! Тёть Туни, бабушка Вайолет придёт с Герми… — Мальчик не мог воздуха глотнуть от восторга. — Когда?
— До часа появимся. Не озадачивай тётю готовкой, гостинцы мы сами принесём.
Положив телефонную трубку на место, она посмотрела на маму:
— Одна справишься? — встревоженно спросила она.
— Что ты, дочка, такое говоришь? Вот какая ты у меня умная и ответственная выросла, но здесь я твоя мама. Уже взрослая, ну… Иди, иди, милая. Да что ж ты такое… Это я твоя мамочка!
На Тисовой Гермиона и бабушка Вайолет застали стаю разномастных сов, к лапке каждой был прикреплён коричневый конверт из Хогвартса. Обездвижив рукой ближайшую, девочка схватила её и позвонила в дверь Дурслей.
Из открывшегося проёма пулей вылетел взлохмаченный темноволосый пацанёнок и бросился обнимать девочку. Заметив ухмыляющуюся, стоящую немного позади неё бабушку, Гарри отпустил Гермиону и влетел в объятия баронессы Вайолет.
— Привет-привет, зятёк! Давай, показывай своё письмо-приглашение, — сказала она и слегка оттолкнула его от себя. — А ты подрос, Гермес! Догоняешь Гермиону быстрыми темпами, а?
— Стараюсь соответствовать, бабушка! Входите, пожалуйста, моя тётя испереживалась, не получит ли письмо и Дадли.
— Даже если получит, оно будет из Шармбатона. Все переезжают жить ко мне во Францию. Кроме вас двоих с Гермионой.
Письмо было стандартного образца, но адресованным, почему-то, в чулан под лестницей.
— Информация у них в Хогвартсе устаревшая, — констатировала баронесса, потягивая отлично сваренный миссис Дурсль кофе. — Дайте посмотреть, что там внутри написано.
Гермиона взмахнула правой рукой над конвертом и он засветился красным.
— Убью я эту сушённую воблу, Минерву! — зашипела девочка и её глаза засверкали гневом. — Но всё сгорело, можешь открывать спокойно, Гарри.
Они давно оба решили, что к нему она будет этим именем обращаться, чтобы не нарушать конспирацию.
— …кавалер Ордена… бла-бла-бла…
Приглашаем вас…так-так-так…
…на-на-на…
Минерва Макгонагалл.
— Быстро ты его… прочитал, — засмеялась миссис Дурсль. — Отвечать будешь?
— Сейчас, накорябаю ответ на обороте, — скривился Гарри. — А в Косой переулок когда пойдём?
— Дождёмся спектакля, — мерно простучала ноготками по столешнице девочка. — Чудища лесного дождёмся. И полного мешка новых писем тоже. Соберём и принесём в школу.
— Но вы же всё уже закупили? — удивилась миссис Дурсль. — Чего ждать?
— Месть, тётя Петуния, месть! — сквозь зубы ответила ей Гермиона.
Баронесса де Кабанн, чувствуя себя как дома, вынула из дорогущей сумочки коробку коричневых сигарет и с удовлетворением закурила. Над плитой, сквозь открытое окно кухни, полетели одно за другим красивые, прекрасно оформленные дымные кольца.
|
|
| kraa | Дата: Четверг, 10.06.2021, 17:46 | Сообщение # 22 |
|
Матриарх эльфов тьмы
Сообщений: 3048
| Глава 13.
Тёмная, тёмная ночь. Только свет уличных фонарей еле пробивал завесу хлеставшего в лицо огромного мужчины дождя. Он шёл, ища глазами дом номер четыре на улице Тисовой, куда десять лет назад он сам доставил свёрток с осиротевшим сыночком молодых Лили и Джеймса Поттеров, и передал его в целости и сохранности в руки самого великого волшебника во всём мире. В руки самого́ Альбуса Дамблдора, благодетеля. Рядом с его кумиром уже стояла замдиректора, Минерва Макгонагалл — бывшая деканша Рубеуса, и, почему-то, ворчала. Она посмела возразить самому Дамблдору, сказав, что идея оставить маленького Гарри этим наихудшим из худших магглов, Дурслям-то, не самая лучшая из всех!
Так или иначе, корзинка со спящим мальчиком была оставлена на пороге его тёти — сестры Лили Поттер, под крышей которой малыш рос бы в любящей семье и под Кровной защитой отдавшей свою жизнь матери. Так сказал Дамблдор и Хагрид ему поверил. Как же иначе?
А теперь у шагающего под дождём Хагрида была очень ответственная задача, поставленная самим директором: принести и отдать в руки Гарри письмо-приглашение на учёбу в Хогвартс. Ровно в двенадцать часов ночи тридцать первого июля, одиннадцати лет назад на свет появился маленький Спаситель волшебного мира и в кармане своего необъятного плаща лесник школы нёс имениннику торт собственного производства. И, чтобы не быть в тягость родственникам Гарри, другой карман был полон сосисками, килограммов этак три-четыре. Тоже собственного производства, из кент… Не будем углубляться в подробности!
Рубеус Хагрид намеревался переночевать в доме Дурслей, а на утро отправиться вместе с молодым Поттером на Косой переулок, чтобы познакомить его с чудесами волшебного мира, рассказать ему, какой чудесный и дружественный приём найдёт он на факультете Годрика Гриффиндора и, самое главное, вселить в сердце Героя восторг и преклонение перед величием самого великого в мире волшебника, Альбуса-свет-Дамблдора.
О! А! И забрать из детской ячейки Гарри указанную директором сумму золотых, чтобы будущий первокурсник закупил себе из магазинов всё необходимое по приложенному списку.
Да, и ещё, (только тсс!) взять из специального сейфа в Гринготтсе особую вещь, которая сохраняется там, опять же, директором Дамблдором.
Ага, не забыть ещё и то, что Поттера надо столкнуть с отпрыском Люциуса Малфоя.
О! И отдать билет на поезд «Хогвартс-экспресс», не уточняя, КАК попасть на перрон 9 ¾. Для этого уже семье Уизли был отдан специальный наказ ждать и познакомить… С этого места мозги Рубеуса давали сбой и он не смог запомнить, кого с кем познакомить и зачем. Раз это его не касалось, то не стоит морочить свой мозг. Это был уже ЧЧП — Чья-то Чужая Проблема!
Дом номер четыре тонул во мраке. Что было неудивительно в связи с поздним часом и плохой погодой. Белая пластинка на бурой стене с цифрой четыре на ней, чёрного цвета, была хорошо различима даже в такую дождливую погоду. Калитку и низкую, выкрашенную белой краской оградку Хагрид даже не заметил. Он не замечал ничего ниже своего пояса в принципе. Огромный плащ и немалого размера живот мешали всякому обзору вниз. Он даже не ощутил, что в его стремлении оказаться в тёплом и сухом месте побыстрей, что-то попыталось его задержать и, в отместку, ногами растоптал все незначительные детали экстерьера.
Входная дверь презренных магглов оказалась слишком хлипкой и развалилась после третьего удара кулаком. Хагрид вошёл в тёмный проём, нагнув голову… чтобы ослепнуть от внезапно включившегося света. Мимо него пробежал Патронус-кошка и он, не осознавая свои действия, шагнул в сторону, чтобы освободить ему дорогу. Будто бы Патронус что-то материальное (или нематериальное) могло остановить.
— Что ты такое? — испуганно пискнула высокая, одетая в длинную вишнёвого цвета бархатную робу платиновая блондинка, дама очаровательного возраста.
Хагрид глянул через своё плечо, не поняв, о чём спрашивает эта маггла.
За собой он увидел лишь стену из ливня.
— Вы, эт’ обо мне? — на всякий случай спросил он.
Ему ответили дружным кивком головой все собравшиеся в прихожей люди — две женщины разной комплекции и трое ребятишек одинакового возраста. Женщины для Рубеуса были вне списка задач на сегодня, поэтому он отрешился от них и переключил своё внимание на детей. Перед мальчиками стояла похожая на дамочку в вишнёвой робе девочка — белобрысая, как если бы была родственницей противнейших Малфоев. За ней, стоя чуть позади, на Хагрида пялились два мальчика — русый синеглазый толстячок и худощавый брюнет с зелёными, полными ликования глазами.
— Я эт’, за Гарри пришёл, отвести его на Косой переулок. И передать ему письмо-приглашение из Хогвартса, — начал перечислять свои задания вымокший до нитки лесник.
Он нуждался в хорошем обогреве, котелке крепкого травяного чая, пинте-другой горячительного и половине принесённых с собой сосисок, чтобы прийти в себя.
— Отойдите, дайте дорогу к камину, — взмахнул он рукой, выплеснув на встречающих его обитателей дома всю впитавшуюся в мех плаща дождевую воду. — Гарри, как ты подрос за эт’ время. Я принёс тебя сюды совсем вот такусеньким!
Он сложил свою ладонь в пригоршню, чтобы показать насколько маленьким был Тот-который-выжил от нападения Того-кого-нельзя-называть.
— Значит, это ты похитил меня у моего крёстного отца? И как звать тебя, чудище лесное? — выкрикнул темноволосый мальчик, сделав шажок вперёд, почти упираясь в огромный живот полувеликана.
— Меня? Хагрид меня зовут. Зачем спрашиваешь, Гарри?
— Чтобы было понятно, кого будем арестовывать за взлом дома, в котором я проживаю.
— Чегой-то сказал, за что арестовать-то? — не понял Хагрид. Список задач от директора Дамблдора внезапно ушёл на задний план. Герой магмира каким-то не таким оказался. Не таким добрым и несведущим, как его расписал утром директор, отдавая Рубеусу письмо, ключик от детской ячейки Гарри и портключ до дома номер четыре в Литлл Уингинге.
— За взлом. Опять похитишь меня, а? Во второй раз?
Хагрида начало трясти от переохлаждения, от голода и от сумбура в голове.
Внезапно, со двора послышались хлопки аппарации и под непрекращающимся ливнем возникли одетая в красные мантии троица авроров. Во главе с Руфусом Скримджером, их начальником.
— Вайолет, с вами всё в порядке? — встревоженно прозвучал тенор Главы Аврората, пока сам он стремительным шагом, оттолкнув оторопевшего лесника Хогвартса, вошёл в прихожую. Стало очень тесно и все передвинулись вглубь дома, в гостиную. — С детьми всё хорошо?
— Всё-всё, Руфи! О нас не беспокойся. Я позвала тебя из-за этого создания гигантского размера и нечеловеческого происхождения. Представляешь? Эти из Хогвартса не только завалили нас тоннами одинаковых писем, хотя Гермес ответил утвердительно ещё на первое из них, но и — вот, наконец ЭТО выломало дверь миссис Дурсль из петель! — Баронесса вернулась в прихожую вместе с её личным другом Руфусом и выглянула наружу, где на газоне лежала стоптанная оградка, а сверху всё лился и лился дождь. — Ого, оно не только дверь, но и всё на своём пути смяло! И стоит тут, утверждает, что само принесло маленького Гермеса сюда, вынув его из рук его законного опекуна, крёстного отца Гермеса. Я не знаю, как зовут этого загадочного, никогда перед глазами мальчика и его родственников так и не появившегося крёстного отца, но ЭТО вдруг человеческим голосом заявило, что намеревалось отвести нашего мальчика «на Косой переулок» и попыталось впихнуть в его руки тысяче первое письмо-приглашение на учёбу в Хогвартсе. Посреди ночи, смотри в какую погоду!
Скримджер внимательно слушал свою Вайолет, слегка повернув голову, чтобы боковым зрением следить за действиями полувеликана, известной «шестёрки» Альбуса Дамблдора.
— Хагрид, баронесса де Кабанн всё верно описала? — сверкнув уголком глаза, спросил Скримджер. — Что можешь добавить в своё оправдание?
Бедный Рубеус так и не понял, чего от него хотят авроры эти! Сюды* его сам директор Хогвартса, на ответственную миссию отправил, а министерские шавки только мешают ему сосредоточиться и дальше действовать по списку. В настоящее время Хагрид должен был печь на вертеле гирлянду из сосисок, пить пиво, рассказывать Гарри Поттеру, что он волшебник. Что его родители Джеймс и Лили славные ребята были и учились на самом прекрасном из четырёх факультетов — на Гриффиндоре… А Дурсли эти стоять должны у стены и дрожать от страха.
И где дядя Гарри, который должен брюзжать и угрожать, что мальчика никуда не отпустит, что не даст и пенса на его обучение. Тут Хагрид должен был выступить, сказав мерзкому толстяку, что у Гарри свои денюжки есть. И директор Дамблдор, вот как хорошо их сохранил.
Но тут, вот такая вот катавасия произошла. И как дальше действовать?
— Ну, я эта… принёс Гарричке нашему тортик ко дню рождению, точненько в минуту его рождения, в двенадцать ночи, тридцать первого, … как там, э-э-э, июля, — стал заикаться дрожащий от смущения полувеликан.
— Ха! — воскликнул темноволосый Поттер. — Но мой день рождения второго августа, не сегодня! Правда, тёть Петуния?
— Да, это правда. Мне моя сестра Лили написала, что роды у неё задержались и она родила второго августа в восемь утра. Мистер Скримджер специально рылся в архивах вашего Министерства и уточнил указанную дату. — Отчеканила русая высокая молодая дамочка, миссис Дурсль. А где её муж-то? Небось, развелась? Охохонюшки, беда с этими магглами. — С этой датой мы и оформили метрику Гарри, то есть… Гермеса, когда нашли его в корзине у порога нашего дома ранним утром третьего ноября.
— Нашли? Утром третьего ноября? Как это? — вытянулся в струнку Глава Аврората. — На его семью напали ночью с тридцать первого октября на первое ноября. Скажи, Хагрид, где находился целых два дня маленький полутора годовалый ребёнок?
Авроры столпились вокруг знакомого им со времён школы лесника и начали перешёптываться между собой. Всё шло к аресту взломщика, только вот он не понимал за что и в ужасе метался взглядом с одного взрослого на другого. Потом, вдруг крутанул вытащенный из необъятных внутренних просторов плаща странный розовый зонтик и попытался аппарировать.
Говорят, что великаны к волшебству не восприимчивы. Полувеликаны — тоже, но чуть меньше. Стойкость Хагрида к боевым заклинаниям была, что называется, притчей во языцех. Но кто-то из присутствующих, всё-таки, преодолел его природную устойчивость, так как застыл он, во всём своём лохматом великолепии, как каменная статуя. Лишь моргал глазами-жуками.
К этой застывшей фигуре, медленно приблизилась белокурая, очень красивая девчонка — незнакомая троице авроров, пришедших со своим начальником, мистером Скримджером. Но очень похожая на ту белокурую даму, к которой начальник неровно дышал. Девочка протянула руку, встав на цыпочки, и погладила лесника по лицу, потом по шее. Ладошка её опустилась к тому месту, где у волшебников обычно находится магическое ядро — чуть выше солнечного сплетения. На её личике появилось странное выражение, словно она ошиблась в своих ожиданиях. Опустив руку, она повернулась к молодому Поттеру, воскликнув:
— Хм, он правда такой тупой?
— О-о-о, мисс Грейнджер, — махнул Скримджер рукой в сторону застывшего Хагрида, — сказать о нём, что он просто тупой, это сделать ему комплимент, поверьте мне. Ну, мы заберём его в Аврорат и оставим вас спокойно отдыхать. Вайолет, наш уговор на завтрашний вечер остаётся в силе. Если что, отправлю Патронус.
— Хорошо, Руфи, я поняла, — улыбнулась она и её лицо помолодело.
«А у начальника прекрасный вкус на женщин, оказывается. И он, в своём немолодом уже возрасте, везунчик», — подумали авроры.
Тем временем, вторая взрослая дама загрустила. Петунии тоже захотелось вновь пережить это, давно ушедшее в прошлое волнение возникающей новой связи с интересным и достойным мужчиной. Чтобы кто-то вот так её приглашал на свидания, водил в театр, в ресторан… Вот и Дадлик подрос, они с Гарри оба поедут в своих школах учиться и она останется одна с бумагами, чтобы руководить оставшимся в наследство от Вернона предприятием «Гранингс». В дрелях миссис Дурсль ничего не понимала, но в финансах, в рекламе и маркетинге была почти уже спец, так что в деньгах не нуждалась. Ей, молодой ещё женщине, нужна была мужская компания. А где найти подходящего человека?
***
В Аврорате накачали Хагрида этой же ночью целым флаконом Веритасерума, пока он не раскололся и не начал отвечать, иногда неразборчиво, на вопросы Руфуса Скримджера. Выяснились чудные несоответствия между тем, что было известно по рассказам очевидцев, и тем, что в действительности случилось в тот роковой Хэллоуин.
Для начала, очевидцев не было.
Вся легенда основывалась на рассказах Альбуса Дамблдора и поддакивающего директору Аластора-Бешенный глаз-Грюма.
Никто из них обоих не смог со сто процентной достоверностью утверждать, явился ли действительно в дом Поттеров Тот-кого-нельзя-называть.
По словам Альбуса Дамблдора, дом Поттеров был сокрыт под чарами Фиделиуса, а хранителем секрета был Сириус Орион Блэк. То есть, без содействия Блэка чужаку в дом не войти. Никто, кроме хранителя не должен был даже помнить, что по данному адресу проживает чета Поттеров. Он само место не увидел бы!
Но кто-то же вошёл в их дом! Убил обоих взрослых Поттеров, Джеймса и Лили! Авадой. Это было установлено утром первого ноября, когда Главе Аврората, которым в то время был Аластор-Бешенный глаз-Грюм, позвонил каминной сетью директор Хогвартса, утверждая, что «почувствовал, как Фиделиус пал». Они сразу отправились в Годрикову Лощину, где установили моментально, что здание и участок хорошо видны с улицы, и совершенно свободно вошли в дом. Тщательное расследование, базируясь на остаточной магии после сражения в доме Поттеров, одинаково изложенное в их свидетельствах, показало, что вечером бросались Авадами с невиданной мощью.
К обеду того же дня в прессе была освещена версия случившегося со слов Альбуса Дамблдора — что «хранитель Фиделиуса Сириус Блэк предал своих друзей Поттеров, присягнув Тому-которому и именно он, Сириус Блэк, привёл и впустил Того-самого в дом, где Джеймс и Лили встретились со Смертельным проклятием». О судьбе Лорда Судеб или маленького сына Поттеров в этот день не было сказано ни словечка. А сам директор и его друг Грюм вдруг отбыли из Министерства.
Тем временем сам Сириус Блэк, после суточного дежурства, отсыпался в казарменных помещениях Аврората, предоставленных холостым служителям закона, знать не зная и ведать не ведая о судьбе своих друзей. Кто-то из его коллег вовремя включил мозги и разбудил его, чтобы расспросить, где он был ночью. Получив ответ, что Блэк спал всю ночь, уставший как чёрт за время дежурства, он предупредил его, какой именно слух о нём расползается по коридорам Министерства. Сириус сразу же переместился в дом друзей каминной сетью, чтобы найти валяющийся труп Джеймса на полу в гостиной и труп Лили наверху, в детской комнате.
Маленького Гарри в доме не было.
Сириус вернулся в Аврорат, написал доклад о своём расследовании и…
Оттуда начинался пробел в жизни одного молодого служителя Аврората. А именно — Сириуса Ориона Блэка. Хагрид не знал, где шлялся Сириус, сам Хагрид о трагедии ничего не знал, пока его не позвал второго ноября вечером директор Дамблдор, вручил ему портключ до Годриковой Лощины с приказом забрать оттуда маленького осиротевшего мальчика и доставить в маггловский пригород Литлл Уингинг, на улицу Тисовую, дом номер четыре. И Рубеус бросился исполнять наказ, даже не подумав, КАК он должен перемещаться в этот Литлл Уингинг, который находится рядом с Лондоном, из Годриковой Лощины, что в Шотландии.
Дознаватели смекнули, услышав выданные Хагридом под Сывороткой подробности, что пробел в жизни Блэка получается свыше тридцати часов. Куда он ходил, что делал?
К вечеру второго ноября Сириус появился рядом с полуразрушенным коттеджем Поттеров в Годриковой Лощине и, подвывая на два голоса — человеческом и собачьем, стал ходить по пустым комнатам, оплакивая своих друзей и костеря себя за то, что они погибли по его вине. Даже не заметил, что трупов на месте уже нет. Вдруг, с верхнего этажа он услышал детский плач и это окрылило его. Он побежал наверх и — о, чудо! В детской кроватке, один в комнате, сидел живой и здоровый маленький сынишка Джеймса, Гарри. Взяв малыша на руки, Сириус побежал вниз по лестнице и там его встретил Хагрид, переместившийся туда портключом самого директора Дамблдора.
— Дай мне Гарри, Блэк! Я должен отдать его в руки директора Дамблдора! — сказал Хагрид и Сириус отдал ему маленькое, одетое в пижамку и носочки, закутанное в лёгкое одеяльце дитя.
Не только ребёнка он отдал Хагриду, он дал ему и свой летающий мотоцикл, чтобы добраться до места назначения побыстрее. А сам Блэк побежал искать предателя своих друзей, не назвав его имени.
Было это, как уже говорили, вечером второго ноября.
А утром «Ежедневный пророк» вышел с огромной статьёй о победе маленького Гарри Поттера, Мальчика-который-выжил, над самим Лордом Судеб: «Тот-кого-нельзя-называть, явившись в дом молодой семьи в сопровождении своего ближайшего приспешника, предателя Сириуса Блэка, убил сначала Джеймса Авадой Кедаврой, а потом попытался убить и невинного малютку. Но самопожертвование магглорождённой Лили Поттер, в девичестве Эванс, спасло маленькому герою жизнь — бросившись навстречу Смертельному проклятью, она дала сынишке особую защиту, Кровную. Потому что последующая Авада, уже брошенная в малыша, срикошетила от лба ребенка и развоплотила своего отправителя.»
В чём была нестыковка? Да во всём.
Например — во времени.
Два дня Гарри Поттера словно не существовало. Ведь, Дамблдор и Грюм в доме Джеймса и Лили были! Трупы, как признались позже, они нашли. Не могли они оба пропустить живого и, вероятно, орущего во всю глотку полутора годовалого ребенка, нет? И спокойно уйти, оставив его одного? Или они забрали малыша с собой, а два дня спустя вернули?
Была некоторая нестыковка и со свидетелями. Кто из оставшихся в живых видел Того-самого, заходящего в коттедж Поттеров? Никто. А был ли Фиделиус вообще, если целая толпа авроров утверждала, что всё время, вплоть до того самого Хэллоуина, ходила в гости к молодой семьи? Но, в то же время, Дамблдор на дознании утверждал, что он сам эти чары ставил и Сириус был их хранителем. Но Сириус Блэк во время нападения спал в казарме Аврората. Не мог же он одновременно быть в Аврорате и вводить Того-кого-и-так-далее в дом своих друзей, чтобы Тот их убивал. Что-то не вязалось, не так ли? И кто был этот таинственный крёстный отец Гарри Поттера, о котором всё время говорилось?
Хагрид этого не знал. Он не был вхож в дом молодой семьи Поттер.
Но, если не был вхож в их дом, почему Дамблдор отправил именно него забрать — теперь внимание! — отсутствующего ДВА ДНЯ ребенка из того самого дома? Откуда Дамблдор знал, что Сириус Блэк туда вернётся горевать, найдёт орущего Гарри и решит его оттуда забрать? И Хагрид так удачненько заявляется с претензиями директора аккурат в это время. Если всё это не устроено одним человеком — самим Альбусом Дамблдором. И Грюм в этом свинстве — свидетель.
Но Грюм догоняет и арестовывает Сириуса Блэка во время погрома в маггловском городке и без допроса сразу отправляет его в Азкабан.
К вечеру следующего дня Скримджер, уже совершенно запутавшийся в несвязных признаниях Хагрида, забрал у него золотой ключик от фамильной ученической ячейки Гарри Поттера и отправился на свидание с баронессой Вайолет, надеясь, что она, со своим чётким ви́дением, всё ему растолкует и расскажет.
Так и случилось. Она выслушала, спокойно покуривая, его аргументы, а потом взяла и разрушила всю, где-то хлипко, но связанную картину событий и растасовала их совсем по-новому.
— Дамблдор всё врёт, — чётко сказала она. — Грюм в этой грязной игре замешан по самую макушку. Сириус Блэк не виновен.
— Как это невиновен, он сам признался, — возразил Скримджер.
— Не виновен, потому что он и есть тот таинственный магический крёстный отец Гарри Поттера. Это он дал ему имя Гермес, он выбрал его. Крёстная связь не позволит Блэку никогда, ни при каких обстоятельствах навредить крестнику. Понимаешь?
Лицо Скримджера вытянулось и стало похожим на львиное. Он сузил глаза, глядя на свою Вайолет, которая никогда слов на ветер не бросала.
А это означало только одно.
Дамблдор всё о тех событиях соврал, от начала и до конца. И Сириус Блэк невиновен.
* Уважаемые читатели! Пожалуйста, не нужно править речь Хагрида.
|
|
| kraa | Дата: Четверг, 10.06.2021, 17:47 | Сообщение # 23 |
|
Матриарх эльфов тьмы
Сообщений: 3048
| Глава 14.
Утром первого сентября на перроне между платформами 9 и 10 на лондонском вокзале Кинг-Кросс сидела на чемодане ухоженная, загорелая девочка в школьной форме. Голову девочки венчала сложная система переплетённых между собой платиново-русых косичек, так что её прическа подходила на корону из волос. Рядом с ней стояла взрослая пара — высокий атлетического телосложения мужчина и такая же белокурая, как и девочка, блондинка, но старше её. Для дежурного полицейского, проходящего мимо, это было обеспеченная семья, провожающая свою дочку в старшую школу, с ними был второй ребёнок, который спал в коляске рядом с мамой. Полицейский, оценивший внешность женщин этой семьи, не сдержался и бросил взгляд на спящего младенца. О, боже! Ребёночек был той же ангельской красоты, как его мама и его старшая сестра.
Служитель закона и порядка с уважением посмотрел на ухмыляющегося ему отца и отдал ему честь. Ему ответили чётко, по-военному.
Всё на этом участке перрона было в порядке.
Не так красиво выглядела вторая семья, которая ошивалась рядом с поддерживающей крышу над перроном колонной. Им были далеко до той опрятной, интеллигентной семьи блондинов.
Для начала, «эти» все были рыжие. А рыжих полицейский сразу связывал с террористической группировкой ИРА. Но ирландцы, хотя бы, не выделялись в толпе излишней бомжеватостью. А эти… Приблизившись к ним, мужчина в униформе услышал их перепалку и понял, что семья не из Ирландии. Они были местные, но вели разговоры до крайности подозрительные.
— Мама, мама! — кричала девочка, единственная среди множества разных по возрасту мальчиков. — А я увижу Гарри Поттера? А можно мне поехать с ним в Хогвартс, а, мам?
— Нет, Джинни, это невозможно. В этом году ты останешься с матерью в Норе, — отвечал ей тощий до невозможности, с облысевшей макушкой рыжий мужик. По всей вероятности — отец многочисленной семьи рыжиков. Он смотрел на мир испуганными близорукими глазками из-за круглых очков с толстыми линзами, словно не понимал, как и почему он здесь оказался. — Накопим за зиму нужную сумму и в следующем году поступишь в Хогвартс.
— Но, па-а-ап, я хочу с Гарри на одном курсе учиться… — хныкает малявка и рукавом застиранного пёстрого балахончика вытирает сопли.
Полицейский останавливается недалеко и начинает уже с интересом вслушиваться. Его взгляд встречается с сузившимися глазами матриарха семьи. Это была женщина толстая, тоже рыжая, как и весь её выводок и непричёсанная, как и её дочь. Одета она была в непонятную, связанной из разноцветных нитей — что нашла, из того и вязала — накидку и серо-коричневую юбку, с кривоватым, местами прорванным подолом. По известной только ей причине, выйдя из дома, она не сочла необходимым снять свой кухонный передник, весь в жирных пятнах от готовки пищи. Вот и весь её прикид. Но взгляд у этой бомжихи был острым, полным подозрения и от него полицейского пробрало до косточек. За своим неопрятным видом она прятала очень опасную, можно сказать — хищную, природу.
— А вот я с ним подружусь ещё в поезде и буду ему первым, единственным и самым близким другом. И приглашу летом погостить у нас в Норе. Тогда с ним и познакомишься, — успокаивает свою младшую сестренку самый младший из её братьев — а кем ещё могли быть рыжей девочке все эти рыжие терро… парни?
«Что за Нора, в которой живёт эта семейка? Они землянку, что ли, себе для жилья вырыли? — думал служитель порядка. — И что за школа Хогивар, Ховгар или как там её?»
Вдруг, кто-то из рыжих крикнул: «Вот он!» и вся ирланд… фу, ты!.. Шпана вся собралась в кучу, словно ей дали какой-то знак готовиться к нападению. Все они повернули головы в направлении выхода на платформу, откуда приближался в окружении своих родственников — кого ж ещё? — парнишка заметной наружности.
Он был одет в униформу в тех же тонах, что и девочка-блондинка из той интеллигентной семьи, стоящая недалеко отсюда. Штаны и свитер серого цвета, белая рубашка, чёрный плащ на левой руке. В правой руке он нёс небольшой кожаный чемодан чёрного цвета с блестящими серебряными уголками и защёлками. Слегка приглаженные назад иссиня-чёрные волосы обрамляли настолько белое лицо, насколько оно бывает у некоторых брюнетов, у которых глаза глубокого, до невозможности зелёного цвета.
Парнишка был худощавый, стройный, с раздавшимися уже плечами. Рядом с ним шагал русый пухлый одногодка, но чуть выше и шире темноволосого. За ними шли взрослые — две высокие, но разной комплекции и разного возраста женщины и строгого вида мужчина с буйной с проседью шевелюрой, которая делала его похожим на старого, матёрого льва.
Женщина, которая была постарше, шла под ручку с мужчиной той своеобразной походкой, что в Юго-восточной Азии называлась «колыхающаяся на ветру ива». Полицейский не был женатым человеком, но у него была сестра, которая целыми днями напролёт смотрела разнообразные, мало понятные ему китайские сериалы и всё про гарем императоров знала. И рассказывала при встрече. Вот и запомнилось ему.
Полицейский с трудом отлепил взгляд от этой заметной женщины и вернул своё внимание на остальные две семьи на перроне.
Что-то здесь очень странное происходило.
Потому-что рыжая семья замерла, как банда бандерлогов перед Каа. Тощий отец бомжей, очевидно, знал похожего на льва мужика, потому что раскланялся издалека с ним. Тот ответил ему лёгким кивком подбородка и переключился на свою даму.
— Тут полно магглов, — вдруг вякнула рыжая, неопрятная толстуха и беспомощно посмотрела на своего мужа, ища у него подсказку, как им дальше действовать.
Но тот витал в своих эмпиреях и вроде забыл о существовании своей семьи. Даже не услышал кодовую фразу из уст жены. Рыжие мальчики зыркали на идущего бодрой проступью зеленоглазого парнишку, как завороженные. Только одетая в цветастый балахончик девчушка среагировала, пискнув неожиданно:
— Ой, мамочка-а-а, посмотри, это мой Гарри? — стала дёргать измазанный передник матери. — Какой красавчи-и-ик, о-о-о! Я хочу к нему, можно, мама, можно?
Этот момент выбрала сидящая до недавнего времени на школьном чемодане белокурая девочка, чтобы вскочить с места и побежать навстречу новоприбывшим. Зеленоглазый, заметив её, сунув свою ношу русому толстячку, с криком «Герми-и-и…» тоже побежал ей на встречу. Встретившись по середине разделяющего их расстояния, они бросились в объятия друг другу.
— Герм, я так по тебя соскучилась, — звонко пискнула она, одновременно с писком разочарования рыжей малявки. — Словно не вчера, а в прошлом году попрощались с тобой.
— О, Герми! А я как скучал! Всю ночь ворочался и думал, почему отпустил тебя одну домой, а не пошёл с тобой. Но моя тётя так переживала, причитала… Вот, и кузен Дадли стал ворчать, что не увидимся до Рождества. Ты не сердишься?
— Как могу сердиться, Герм. Они тоже тебя любят.
Мужчина, который был из группы провожатых темноволосого мальчика, прокашлялся за их спиной и сказал:
— Ну, голубки! Довольно ворковать, пора переходить сквозь барьер. Мисс Грейнджер, ваши где? — Потом, оглядевшись и увидев стоящую неподалёку пару с коляской, подошёл к ним и радостно поздоровался. — Джейн, ты сегодня выглядишь прекрасно. Почти, как своя тётя Вайолет. — Он мягко погладил одетую в тонкую кружевную перчатку ручку своей дамы, улыбнулся и опять повернулся к родителям девочки Герми. — Джон, как дела? Вижу, что маленький Дэн уже не доставляет проблем ночью, да? И Вайолет хвасталась, что он уже сам по воздуху игрушки в манежик доставляет. Это так? Ты смотри какой способный маленький мажонок!
— Спасибо, мистер Скримджер, — улыбнулся мистер Грейнджер. — Тётя Вайолет всегда рядом… Ну, то есть, когда она не с вами, конечно!
Сердечный смех Грейнджеров и сопровождающих Поттера людей не оставили никаких сомнений в том, что эти люди давно и очень близко знакомы, если они вовсе не родня между собой.
Рыжие резко приуныли и чуть отдалились от колонны.
И через минуту полицейский увидел самое настоящее чудо. Вся компания Грейнджеров и новоприбывшие на перрон между девятой и десятой платформами станции побежали навстречу этой стене и один за другим стали пропадать.
За ними пошли и все рыжие.
Ошеломлённый служитель порядка стоял бы с отвисшей челюстью ещё долгое время, почёсывая время от времени макушку и пытаясь понять, привиделось ли ему всё это или всё так и случилось. Если бы тихий кашель рядом не вывел его из ступора.
Рядом стоял тот мужчина, с львиной гривой на голове.
— Вы нас видели, да, сержант? — спросил он и полицейский кивнул на автомате. — Как вас зовут?
— Сержант Макгонагалл, сэр. С кем имею честь разговаривать?
— Макгонагал? Очень интересно. Послушайте меня, сержант, у вас есть два варианта на выбор. Я могу заставить вас забыть всё, что здесь видели. Но ваши способности видеть волшебство никуда не денутся и вы будете иногда снова сталкиваться с такими, как мы. Вторая ваша возможность — довериться мне и я вам покажу скрытый мир, который совсем рядом. А потом я отправлю к вам в гости вашу возможную родственницу, Минерву Макгонагалл, которая расскажет вам всё. Но, тогда вы должны дать мне клятву молчания. Что выбираете? И моё имя — Скримджер. Я начальник особой полиции того скрытого мира.
— В-вводите меня, ми-ми-мистер Скримджер! Я должен увидеть.
— Ладно. Закройте глаза и предоставьте мне возможность вести вас. Ничего не бойтесь.
Сержант Макгонагалл зажмурился и, почувствовав руку мужчины на своём плече, побежал навстречу неизвестности.
Он почувствовал не удар об стену, а словно сквозь него прошлось очень мелкое сито. Стало страшно, а потом на него обрушился шум множества людей, крики детей, птиц, животных и он открыл глаза.
Да-а-а, это действительно был другой мир.
— Это мир волшебства, да? — сказал он, почувствовав себя, как маленький ребёнок. — Мы в сказку попали, да?
— Да и нет на оба ваши вопроса, сержант. Присядьте на скамеечку и осмотритесь, никуда не ходите. Дождитесь моего возвращения. Мы проводим детей в школу и, как только поезд отправится, вернёмся к вам и расскажем кое-что.
***
Гермиона и Гермес нашли свободное купе, в котором расположились, уже распрощавшись с близкими на перроне 9 ¾.
— Потренируемся? — спросила девочка и достала нескольких разноцветных мячиков из своей сумочки. Потом подбросила их в воздух и они там и остались плавать, слегка шевелясь одновременно с её пальчиками.
Мальчик тоже шевельнул пальцами и три шарика отделились, начав кружиться в вертикальной плоскости. Остальные шарики, по велению девочки, тоже закружились, но горизонтально — так, что пересекали окружность мячиков мальчика аккурат по середине. Было безумно занимательно принуждать их исполнять восьмерки, фигуры посложнее, да так, чтобы не падали, не роились беспорядочно, а выполняли свой танец слажено и красиво.
Скорость полёта постепенно повышалась, тогда среди мячей полетели небольшие, с карандаш, палочки, которые включились в оформление разных фигур посложнее.
Гермиона и Гермес были так увлечены этим занятием, что не услышали звука открытия двери в купе и не увидели застывшего с отвисшей челюстью рыжего мальчика из семьи цыган, которых видели на перроне.
Через некоторое время рыжик заскучал и, не спрашивая разрешения, вошёл и сел на сидение у самой двери. Чтобы было чем заполнить своё время, пока эти двое не перестанут выставлять напоказ свои способности в беспалочковой магии, он достал из внутреннего кармана своей достойной помойки мантии облезлую, толстую крысу и начал её гладить по спине.
Внезапно, дверь купе захлопнулась и защёлкнулась намертво. Летящие до этого в безмолвном ритмическом танце предметы остались парить в воздухе, а лица двоих — белобрысой девочки и Гарри Поттера — он его узнал по некоторым признакам, шрам опять же — одновременно повернулись к рыжему мальчику.
— Ты кто такой и почему вошёл, не поздоровавшись? — холодным голосом спросил Поттер.
— Я? — удивился рыжик. — Я Рон, Рон Уизли.
— Вы кого всей семьей ждали у барьера, Рон? — продолжил свой допрос Поттер.
— Тебя ждали, — ответил Рон.
— И почему?
— Директор Дамблдор попросил нас встретить тебя и помочь пробраться через барьер до перрона 9 ¾. Он сказал маме, что Хагрид забыл отдать тебе билет на поезд.
— Ха, ничего этот твой Дамблдор так и не понял…
— Понял он, всё он понял, да решил спасти Игру, Герм, — вмешалась белобрысая девочка, привлекая своим голосом внимание Рона к себе. — Хагрид провёл в Аврорате не меньше недели, невозможно Главе Визенгамота не узнать, что с его ручным великаном-недомерком случилось.
— Скажи, Рон, а чего твоя бесстыжая сестра так кричала обо мне, что я «её Гарри»?
— Забей. Джинни с пеленок в тебя влюблена и спит и видит, как пойдёт под венец с тобой. Девочки — они все полоумные, с пеленок мечтают замуж выйти, — с постным лицом заговорил Рон.
— А ничего, что я уже помолвлен?
— С кем, с этой? — махнул пренебрежительно в сторону Гермионы рыжик.
История начала повторятся. В некоторой степени, это было хорошо, потому что Игра есть Игра и, хотя бы в общих чертах должна идти по заданному свыше сценарию.
— Да, с этой. Эту, между прочим, зовут Гермиона Грейнджер. Её братик недавно получил титул баронет де Кабанн, с причитающимся к титулу землями.
Рон завис. Внезапно в его сознании промелькнуло, что рядом с этими двумя ребятами он никто и его звать никак. Его рука продолжала на автомате гладить облезлую спину крысы.
— Кого везёшь в Хогвартс? — спросила девочка Гермиона и протянула руку коснуться животного. — Дашь потрогать?
— Почему нет, бери. Только Короста очень ленивый и бесполезный. А его шерсть совсем поредела, — согласился Рон, ничего не подозревая.
Получив крысюка в руки, Гермиона подняла его тушку на уровень своих глаз, повернув его мордочкой к себе. Стиснув его, она впустила в тушку импульс магии, чтобы тот даже не думал обращаться и чтобы проснулся полностью.
— Ну, что, Питер, попался наконец? — оскалилась она. — Бегал, бегал и добегался. Дальше тебе не скрыться от правосудия.
— Эгей, ты чего? — запротестовал Рон. — Это моя крыса, мой Короста. Никакой он не Питер.
— Заткнись, а! — сказал Поттер. — Разве сам не видишь, что это не простая крыса, а анимаг. Сколько лет он с вашей семейкой живёт? Десять?
— Откуда знаешь? Да, он давно с нами живёт. Ещё Чарли в школу ходил, когда Перси его нашёл и принёс домой.
— Вот, видишь? А сколько лет живут обычные крысы? — саркастично спросила белобрысая.
— Откуда я знаю. Живут и живут… А можно мне потрогать твой шрам? — вдруг сменил тему Рон, чтобы подкатить к Поттеру.
— А можно мне твой писюн оторвать, а? — не сдержался Поттер, который вдруг стал казаться бедному рыжему мальчику совсем не обычным, дружелюбным пацаном-одногодкой, а кем-то чужеродным.
Во всем виновата эта белобрысая нахалка, которая неожиданно заняла его, Рональда, место рядом с Героем магмира. Надо бы её отвадить от Гарри, чтобы не путалась под ногами и не мешала завязывать дружбу с ним.
Вдруг она махнула рукой, что-то сверкнуло и сон нагрянул в самый неподходящий момент — когда разговор между мужиками стал развиваться в правильном направлении — к стычке. Близнецы говорили, что каждая мужская дружба начинается с ссоры, потом — мордобой, а потом, отфингалив друг друга, люди становились самыми лучшими друзьями на всю жизнь.
Но сон… всё прервал. И он не увидел что дальше в купе творилось.
Гермиона открыла небольшой Портал и поискала свою бабушку Вайолет. Увидела её, тетю Петунию и мистера Скримджера с Дадли, сидящих на скамейке с волшебной стороны вокзала, а рядом с ними какой-то незнакомый маггловский полицейский. А он не был таким уж незнакомым, потому что недавно они с мистером Грейнджером обменялись приветствиями по-военному.
Гермиона сделала Портал проходимым и позвала друга бабушки Вайолет:
— Мистер Скримджер, мистер Скримджер!
Тот слегка подскочил от неожиданности и поискал глазами, кто зовет его по имени.
Лицо внучки Вайолет висело в сантиметрах от него.
— Что-то забыли дома, мисс Гермиона? — спросил он.
— Нет! — воскликнула она. — Мы нашли кое-кого. Питера, нашли, Питера Петтигрю.
— Где, в поезде?
— Ага, вот он. Анимаг-крыса. Жил почти десять лет в семье Уизли. Предатель Поттеров. Хочу передать его вам, прежде чем поезд тронулся. Я наложила на него чары, запрещающие сопротивляться и чары подчинения. Можете таскать его хоть в кармане, никуда не убежит.
Девочка вся сияла от чувства выполненного долга. Вот и нашлось доказательство невиновности Сириуса Блэка. Хорошее такое, увесистое доказательство. А то Дамблдор увернётся и скажет, что тот доклад Сириуса написан не его рукой, а кем-то сфальсифицирован.
Скримджер протянул руку и в его ладонь упал толстый облезлый крысюк, глаза у которого бешено крутились, полные ужаса.
|
|
| kraa | Дата: Четверг, 10.06.2021, 17:49 | Сообщение # 24 |
|
Матриарх эльфов тьмы
Сообщений: 3048
| Часть 15
Прибытие «Хогвартс-экспресса» на станцию Хогсмид и последующий заплыв через Чёрное озеро на лодках в темноте, в сопровождении регулярно покачивающихся на поверхности воды огромных щупалец гигантского пресноводного кальмара рядом с перепуганными первоклашками прошли вполне знакомо для Гермионы. Гермес — или Гарри, как она думала звать его в Хогвартсе — пребывал в полной прострации от устроенного Хагридом экстрима. Плыть в кромешной тьме в лодочках размером со скорлупу грецкого ореха, радостно подпрыгивающих из-за игры кальмара — что в этом приятного? Ради вида зрелищно освещённого замка и одновременного вздоха восхищения из глоток сорока с лишком детишек? Вау, вот это подготовочка к цирковому представлению!
Но всё это для Гермионы было во второй раз. Из прошлой жизни, когда при лицезрении сияющего в ночи замка у неё перехватило дыхание от восхищения, сейчас вспоминались одни только длинные списки претензий к руководству школы.
Ге… Гарри, Гарри — запоминаем, чтобы не палиться с самого начала — ахал и охал, с отвращением посматривая на блюющего рядом с ним в лодке Рона Уизли. Пусть радуется, пока не показала ему, чем Предатели крови отличаются от обычных волшебников. Теоретически Гермиона его подготовила к представлению, но это не то же, что «увидеть собственными глазами».
Рон пока не замечал отсутствия любимого Коросты и совсем не знал, что Аврорат, ДМП и Визенгамот уже взялись за его семью, чтобы выяснить, когда и как у них в Норе появился незарегистрированный, якобы погибший, анимаг. «Герой», носитель Ордена Мерлина Третьей степени Питер Петтигрю, который — ХА! — оказался с тёмной меткой приспешника Того-кого-нельзя-называть.
Пусть пока рыжее дитятко спокойно себе блюёт через борт шлюпки, пусть тонет в розовых мечтах. В скором времени реальность догонит его по пути наверх, к башне Годрика Гриффиндора. Если не раньше.
Проглотившая швабру профессор Макгонагалл встретила их, мокрых до нитки, и бровью не поведя, предоставила первоклашкам самостоятельно сушить и очищать себя от грязи, готовясь к распределению. Между её первым и вторым посещением маленькой комнатки, где кучками стояли дрожащие от переохлаждения ребятишки, на них наслали стаю неупокоенных духов — так называемых «привидений» или «призраков замка» — чтобы дискомфорт не ограничился физическим неудобством от мокрых одежд. Пусть детишки перепугаются, как можно сильней, чтобы легче было их задавить и сделать из них покорную, ничего не соображающую толпу одиночек.
Будущие слизеринцы, которых Гермиона помнила с прошлой жизни, одни только и держались молодцом.
Распределение началось с песни Распределяющей шляпы, всуе призывающей к объединению факультетов перед будущими испытаниями.
Всуе, потому что на директорском троне восседал не обычный человек-маг, а одержимый Князем Тьмы. Альбус-свет-Дамблдор, управляемый — или подстрекаемый, надо будет это уточнить в ближайшее время — самим Асмодеем. Врагом, противником в Битве тысячелетия Гермионы Грейнджер, одной из Хранителей Света на планете Земли. Ей предстояло вести эту битву.
Она посмотрела на одетого в парчу противника и встретилась с ним глазами. Тот сразу отвёл взгляд от врага, не узнав её.
Ого, вот это приятно! И правильно. Она всё время держалась вне поля зрения Альбуса Дамблдора, когда впервые встретилась с ним и превратила его в каменную статую. Вряд ли он предполагает, с кем ему предстоит схлестнуться Чемпионами во время Битвы. И вряд ли предполагает, что его подставной Герой, которого готовили играть за «Свет», а в действительности отметил его зародышем демона, то есть — быть за Тьму — давно не был участником противодействия.
Для противодействия у Гермионы был особый козырь, который она несла с собой в специальном контейнере в своём Кристальном браслете.
Тёмные, они давно правят миром. Уже несколько тысяч лет. Они уверовали в свою исключительность и забыли сам факт, КОМУ этот мир реально принадлежит. И то, что ЕГО посланники среди людей сами являются людьми. Их рожают человеческие женщины, кормят их материнским молоком, любят их, растят их — своих детей. То, что потом духовное содержание тела этих детей частично заменяется посланцами Творца-Создателя, это обычный бонус ребяткам.
Тёмные действуют напролом. Приходят, внедряются, испепелив содержание Его сосуда, используют, пока нужно, и бросают по окончании годности. Посланники Сатаны по своей сути — одержимые злым духом или бесом. То есть, сами они не могут стать Чемпионами в Битве.
Зато Хранители Света — отнюдь! Они люди и могут играть за Творца.
Гермиона знала, кого заставить, прельстив, быть Тёмным чемпионом. Свет светом, но зубов никто не выдёргивал, отправив хранить Мир.
Та-а-ак, вон он, сидит перед идущими шеренгой мокрыми дрожащими первоклашками, хлопает зенками и ничего не подозревает. А ночью к нему в его спальню придёт белый северный песец и сделает ему предложение, от которого он никак ни откажется. Слишком оно соблазнительное и решающее все его проблемы. Однажды, когда объект утонет в пучине страдания и отчаяния. Чтобы стал белым и пушистым, хе-хе-хе! Хороший каламбурчик, не?
— Леди Гермиона Джин Грейнджер! — читает, запнувшись на слове «леди», мадам профессор Трансфигурации и замдиректора, по совместительству, Макгонагалл.
Громкие перешёптывания сопровождают дефилирующую между рядами длинных столов девочку. Её платиновые светлые косички переплетены между собой таким образом, что образуют что-то вроде короны на её головке. На белом, с гордо приподнятым подбородком лице сияют между полуопущенными ресницами бирюзовые глаза, неожиданно тёмного оттенка. Девочка улыбается, ни на кого не глядя. Садится на табурет, словно на трон, и поверх её короны падает ветхая засаленная шляпа, закрывая ей — а главное, всем в Большом зале на неё — обзор. Они не видят внезапно сверкнувшие неземным блеском глаза девочки, а Шляпа уже кричит:
— Гриф-фин-дор!
Похожий на тряпку кусок фетра летит в руки ошеломлённой Минервы Макгонагалл, мимо которой, в полной тишине шествует с видом королевы магглорождённая девочка, которая год назад чуть не выгнала её из своего дома. За год чары Забвения выветрились и декан гордого факультета Годрика вспомнила каждую деталь своего посещения. И поняла, что сама облажалась, согласившись с увещаниями Альбуса взять с собой Артура Уизли. Она никогда никого с собой во время посещений магглорождённых не брала. Что её сподвигло отступиться от своих правил, Минерва не представляла, но то, что это было огромным минусом в её работе, было понятно.
То, что, вопреки провалу Макгонагалл, эта девица распределилась на её факультет, было странно. Не только странно — было ещё и чревато неопределённостями, которые Минерва не видела и не могла угадать — то есть, не могла заранее к ним подготовиться. Оставалось только одно: устраниться, насколько это возможно, от своих обязанностей декана и пустить всё на самотёк. Что написано на роду, то и произойдёт. Как говорил её отец, пастор.
Некоторое время спустя.
— Гермес Джеймс Поттер. О! А-а-а… хм.
К табурету бежит мальчик, похожий на Гарри Поттера — темноволосый, зеленоглазый, тощенький, но подросший. Шрам слабо краснеет на его чистом белом лбу и портит его жгучую красоту. Одет он в стандартную школьную форму: серые брюки, свитер, белую рубашку и чёрную мантию из ателье мадам Малкин… Но обувь у него была дорогой, из драконьей кожи. Двигался он легко, походкой спортивной и грациозной.
И был без очков-«велосипедов».
— Кто это? Кто это? — разнеслись по залу шёпотки учащихся.
За преподавательским столом тем же вопросом задавались деканы факультетов Рейвенкло и Хаффлпафф, профессора Флитвик и Спраут, перешёптываясь уже между собой.
Неприятное удивление читалось на лице директора школы, Альбуса Дамблдора, который не совладал с собой и позволил себе слабость показать перед публикой не свою маску, а самого себя. Не образ доброго, чудаковатого дедушки с длинной, сияюще-белой бородой и мерцающими озорным блеском очёчками. Увидев бегущего к табурету Поттера, да ещё со странным, неизвестным ему именем… О-о-ох-хо-хонюшки! Скольких планов разрушил несносный мальчонка одним только своим именем! Придётся новый контракт с дочкой Молли и Артура составлять, чтоб этому Поттеру пусто было. Но, дело терпит, можно и позже это сделать.
А он ещё удивлялся лёгкости, с которой ему удалось назначить себя опекуном мальчика по имени Гарри Джеймс Поттер! Почему бы и нет? Разве в маггловском мире единственный мальчик бегает с таким именем? Вот почему гоблины смеялись ему в лицо, когда он, в качестве назначенного Главным Чародеем Визенгамота (хех, в этом была особая фишка) опекуна, хотел войти в детскую ячейку сына Джеймса и Лили Поттер, показывая им золотой ключик. Хорошо ещё, что дитя не спохватилось и само не связалось с Гринготтсом. Или связалось? Мордред, спаси меня!
Тем временем Шляпа заорала:
— Гриф-фин-до-о-ор!
Красно-золотой стол взорвался криками и воплями, пока Поттер неуверенно шёл туда, к своему месту. Не обращая внимания на ликование гриффиндорцев, оттолкнув обеими руками от себя бросившихся обниматься с ним близнецов, темнокожего мулата с дредами и некоторых девочек постарше, он уселся с самого края стола, между платиновой блондиночкой с замашками этакой всей из себя леди и рохлей Лонгботтомом, внуком железной в прошлом аврорши, Августы Лонгботтом.
Распределившемуся на Гриффиндор предпоследним в череде первоклашек Рональду места рядом с Героем волшебного мира не досталось. Он попытался оттереть Невилла в сторону, чтобы сесть на его место, но тот внезапно оказался не таким уж рохлей, а очень даже убеждённым в своей правоте и уверенным в своём не последнем в магмире положении мальчиком.
— Иди отсюдова, толстый сквиб, — вальяжно сказал Рон, надеясь, что пристыдит этим мальчишку и легко займёт заранее застолблённое себе место рядом с Мальчиком-героем.
Не тут-то было. Неожиданно Невилл встал и зарядил рыжику в нос кулаком, да так, что кровь брызнула и потекла по верхней губе Рона. Несколько капель упало на руки белобрысой нахалки и та с омерзением и злющим блеском в глазах, вытерла их белым шёлковым платочком. Незаметно упрятав его в свой Браслет.
— Мистер Лонгботтом! — выкрикнула Макгонагалл, подбежав к месту драки. — Пять баллов с Гриффиндора за неуместное поведение за столом. И я напишу вашей бабушке о вашем поведении.
— А чего он лезет с оскорблениями, мэм? Почему называет единственного наследника Лонгботтомов сквибом? Мне бабушка не говорила, что в Хогвартсе начали сквибов на обучение принимать. Или стали? Я и не знал. Надо попросить бабушку сделать запрос в Визенгамот.
— Довольно, ешьте! — резким, злым голосом вмешался директор Дамблдор и в одно мгновение столы накрылись таким изобилием пищи, что буквально ломились от тяжести блюд.
И ученики набросились на яства, как в последний раз.
Особенно в этом проявил себя Рональд Уизли, который, вытерев кровь из носа, забыл о драке и набросился двумя руками накладывать на свою тарелку всё, что попадалось ему на глаза. А было чему попадать: котлетки, отбивные, сосиски, мясо в соусе, жаренное, варенное, запечённое — он не стал выбирать, потому что не желал делать выбор. Брал всё и глотал, не дожевывая. Давился, его почти что рвало, но он закрывал рот руками и проталкивал внутрь то, что не хотело нормальным образом само в желудок входить.
Зрелище было настолько противным, что все первоклашки, распределившиеся на Гриффиндор, начали медленно отодвигаться от этого Гаргантюа-недомерка. Который вместе с процессом глотания, пытался что-то говорить.
— Фу, ну ты, Уизли, и свинья! — воскликнул Гарри. — Хотя бы не брызгай повсюду пищей.
— А шо такого? — удивился Рон, очевидно никто из домашних замечаний на этот счёт ему не делал. — Я ем.
— Мы тоже, представь себе, хотим поесть. Но то, как ты лопаешь, что ничего, кроме рвоты, у нас не вызывает. Фу! — вмешалась Гермиона.
— Заткнись, грязнокровка! Нашлась тут учить чистокровного…
Хрясь! И лицо Рона влепилось в содержание его же тарелки.
— Грязнокровка, говоришь, а? А кто у нас Предатель крови? — зло ухмыльнулась белокурая девочка и пошевелила пальцами.
Вдруг, вокруг Рональда засветился — если можно было так назвать серо-бурую муть — кокон его ауры: весь испещрённый тёмными прожилками, подпалинами и рванными контурами. Но самым интересным из проявленного было чёрное, паукообразное образование-пятно на уровне его горла. Девочки за столом Гриффиндора и те за соседними столами, которые прислушивались к перепалке ало-знамённых первоклашек, начали со всей силы кричать, увидев это пятно в ауре самого младшенького из сыновей Уизли. Мальчики начали наперебой материться, отгоняя Рональда подальше от себя.
Крики и визги, доносившиеся от стола Гриффиндора, снова привлекли внимание деканши Минервы Макгонагалл и она, встав с места, быстрым шагом приблизилась к ним.
— Что на этот раз учу… ох! Что это такое? — округлив свои серые, слегка навыкате глаза, она закрыла, ужаснувшись, свой рот рукой. — Откуда это в ауре м-м-маль… Альбус! Посмотри на ауру мистера Уизли.
— Что там? — не понял Дамблдор. В действительности, он был одним из немногочисленного количества людей, который догадался, о чём его заместительница говорит. — Не обращай внимание. Дети играются.
— Но это чёрное пятно… — начала она, но её прервал звонкий девичий голос.
— А это и есть Печать предательства крови, профессор Макгонагалл, мэм. Я удивлена, что вы, профессор самой лучшей в мире школы Чародейства и Волшебства, впервые такую Печать видите. Ведь, на вашем факультете целая куча таких, с Печатью ходят!
Белокурая зараза не стеснялась говорить перед всеми. И что могла она, магглорождённая знать?
— Семью Уизли не за что-то иное, а за приязнь к магглам и маггловским вещам зовут Предателями крови, мисс Грейнджер! — рявкнула Макгонагалл. — Пять баллов с Гриффиндора за оскорбление одноклассника.
— Чёрное пятно видите? — спросил неожиданно Невилл Лонгботтом. — Возможно, что вы его не видите, но вас оно испугало. Зачем вы увиливаете, профессор Макгонагалл? Я вижу Печать и, клянусь, она действительно на Предательство крови и указывает. Мисс Грейнджер, а можно попробовать и у других Уизли выявить?
— Да легко!
За столом Гриффиндора появились ещё три аурных кокона: у самого старшего — почти светлый, но у близнецов — даже ещё более тёмные, чем у Рона. Что интересно, паукообразная Печать близнецов даже пошевеливалась, выпуская длинные цепкие щупальца к своим соседям и даже к сидящим за соседними столами подросткам.
— А-а-а-а-а-а! — закричали студенты, вскакивая со своих местах с палочками, направленными на рыжих парней.
— Вон! Гнать этих из школы! — добавляли жару слизеринцы.
— Все по гостиным! — нахохлившись встал со своего трона директор Дамблдор, сверкая не добрым синим светом из-за очков-половинок. За стёклами многие из учащиеся заметили странно выглядящие абсолютно чёрные глаза без белков. — Мисс Грейнджер, в мой каб…и…нет! Срррааа…ззз…у!
Гермиона и Гарри метнулись по обе стороны Минервы и вцепились в неё обеими руками:
— Профессор, вы видели ЭТО? — прошептал Поттер. — Это наш директор? Что это за существо?
Он шептал, но его услышали все вокруг, даже некоторые из преподавателей, и вдруг ощетинились палочками в направлении Дамблдора.
Тот внезапно успокоился и стал подслеповато хлопать глазками ярко-синего цвета на своих подчинённых.
— Что случилось? Вы чего?
— Студенты, все по гостиным! — дрожащим голосом вякнула Макгонагалл.
В её голове набатом звучали нравоучения отца-маггла, пастора.
|
|
| kraa | Дата: Четверг, 10.06.2021, 17:51 | Сообщение # 25 |
|
Матриарх эльфов тьмы
Сообщений: 3048
| Часть 16
— Мисс Грейнджер, это к вам не относится. Вас директор Дамблдор пригласил в свой кабинет! — рявкнула декан Гриффиндора, заметив, что платиновая головка девочки почти что затерялась среди толпы спешивших побыстрей убраться в помещения своих факультетов учеников.
Та повернулась, посмотрела Минерве в глаза и внезапно профессору показалось, что она встретилась взглядом не с магглорождённой один-… нет, двенадцатилетней пигалицей, а с кем-то гораздо древней, мудрей и опасней. И насмехающейся над ней.
Вверх по спине немолодой женщины поползли мириады мурашек, а вниз по позвоночнику — пробирающий до костей холодный пот.
Девочка держала за руку темноволосого паренька, имя которого в списках поступающих значилось как «Гермес». Но он же должен был называться Гарри! Гарри Поттер — знамя Света. Кто-то специально так его назвал, чтобы над Минервой поиздеваться, что ли?
Оба первоклашки остановились, подобно двум камням в речном потоке, повернувшись лицом к своей деканще, а мимо них вереницей шли спешившие ретироваться из Большого зала ученики. А эти двое уверенно стояли нерушимые, непоколебимые и не отступающие перед напором остальных.
— Ведите нас! — твёрдо сказала мисс Грейнджер, когда у входа остались лишь они с Поттером и Минерва.
— Кабинет директора школы находится на пятом этаже, пароль… — попыталась выказать своё пренебрежение к этой настырной магглокровке профессор Макгонагалл.
— Ведите нас, мэм! Нам, первоклассникам, откуда знать, где в этом огромном замке находится кабинет директора? — внезапно в разговор включился Г-гермес, да. Гермес этот. И в его голосе декан Гриффиндора услышала звенящие стальные нотки, как у взведённого арбалета. — А по Уставу к директору учеников должен сопровождать декан. Вы наш декан, мэм!
— Нет у меня на это времени, мистер Поттер. Я в Хогвартсе, кроме того, что ВАШ декан, занимаю ещё два поста: замдиректора и преподавателя по Трансфигурации. Всем курсам читаю предмет, между прочим, если уточнять по расписанию занятий.
— Уже уточнили, мэм, — ухмыльнулся Поттер и Минерве показалось, что в лице своего родного внука над ней насмехается злобная ехидна из змеиного факультета, Дорея Блэк. Чтоб ей земля не пухом оказалась. — Вам с нашим директором чуть ли не все значимые в волшебном мире хорошо оплачиваемые должности достались, не так ли? Мистер Дамблдор, как я понял, не только директором работает, но и Верховным чародеем МКМ по совместительству подрабатывает…
— … и Главным колдуном Визенгамота, Герм, не забываем это, — хихикает наглая девчонка, проблёскивая своими бирюзовыми глазищами из-под опущенных тёмных ресниц. — И ещё одна должность у вашего любимого наставника есть, профессор Макгонагалл. Но, когда о ней узнаете, я вам это гарантирую, вы возненавидите все имена на букву «Д». Вы дочь пастора, профессор?
Минерва стояла с отвисшей челюстью, получая сильнейший когнитивный диссонанс. Эти двое знали намного больше, чем должны были знать одиннадцатилетние дети! Прав был Альбус, захотев встретиться с ним сразу после ужина.
— Идём! — осторожно сказала она и зашагала к выходу, прямая, как швабра.
— Игра началась, Герм, — прошептала девочка, стиснув лапку своего жениха.
— Немного раньше, но мы справимся, да? — так же шёпотом согласился Мальчик-который-выжил. — Но! Не мы Игру начали, Герми, а другая сторона. А кто первым из цыплят весной запел, первым его и режут, хех…
— Ну и поговорочки у тебя, Герм…
— Я много читаю, Герми, — улыбнулся мальчик, слегка пожав её ручку. — Идём?
— Давай. Пусть шоу начинается!
И оба поскакали следом за деканшей, идущей уже далеко впереди, как заведённый ключиком механизм. Декан факультета, девизом которого, как всем известно, были «Самоотверженность и отвага». Но, смеясь, слизеринцы — самые адекватные из встреченных сегодня учеников Хогвартса — его произносили, как «Слабоумие и отвага».
Слабоумие, так слабоумие. Посмотрим, посмотрим.
Директорская башня выступала из внешней стены замка, как многоступенчатый прыщ на лбу озабоченного подростка. Но это было только внешнее впечатление.
Внутри она была обставлена роскошно — вся в дорогущем дереве с позолотой. Светильники, освещающие это великолепие, были не обычные, как в коридоре, факелы, а магические шары, которые грели как два солнца, освещая великолепие убранства огромного помещения.
Пол был трёхуровневым.
Рабочий стол Дамблдора находился на верхнем из них и стоял этаким памятником плотницкого искусства. К нему, с трёх сторон, вели широкие округлые ступеньки. Огромный, в два раза больше, чем в Большом зале, позолоченный трон за столом занимал сам Альбус ПВБ Дамблдор, он же директор Хогвартса, он же профессор Трансфигурации, он же «открыватель двенадцати способов использования драконьей крови». И победитель Тёмного Лорда Гриндевальда, за что был вознагражден Орденом Мерлина Первой степени… И так далее, и тому подобное. Почти что воплощение самого Мерлина Эмриса в двадцатом веке.
В том-то и дело, что «почти».
На данный момент он сидел, как владыка, расположившись удобно на своём троне, переплетя пальцы рук поверх рабочего стола и зыркал на обоих первоклашек взглядом естествоиспытателя. Как на двух странных зверюшек, впервые в жизни им увиденных. А те двое стояли на самом нижнем уровне пола, вцепившись друг в друга руками, и встречный взгляд обоих не был полон чинопочитания, как ожидал Дамблдор. Их взгляды мало чем отличались от его собственного.
Они разглядывали его с омерзением. Как драконий навоз. Это чёрте-что…
Это было недопустимо! Поттер должен был смотреть на директора школы волшебства, как дикарь на своего, воздвигнутого в центре убогого африканского селения Идола.
На обычном кресле у окна восседал, неожиданно для Минервы, декан Слизерина Северус Снейп. А он как и почему здесь оказался?
— Минерва, — прозвучал мягкий и добрый голос «дедушки» со стороны позолоченного трона, — можешь идти к себе. Я поговорю с детьми и отправлю их после разговора в гостиную в сопровождении Северуса.
— Нет! — пискнула Гермиона, сделав испуганное выражение лица. — Профессор Макгонагал, мэм, не уходите! Не оставляйте меня одну наедине с двумя взрослыми мужчинами! Пусть этот незнакомец уходит сам, я его боюсь.
— Я тоже не хочу оставаться с этим, — добавил Поттер, указывая рукой на одетого во всё чёрное мужчину, — наедине. Он меня до зубовного скрежета ненавидит, я это всеми чувствами ощущаю. Его ненависть мерзко воняет…
— Дети мои, вам нечего профессора Снейпа бояться, — блеснул очками Дамблдор. — Он здесь работает профессором Зельеварения. Минерва…
— Я останусь! — вдруг воскликнула декан Гриффиндора. — Могу подождать СВОИХ учеников. Надеюсь, разговор будет коротким. Дети устали, им надо в кроватки, а не на ковёр…
— Минерва, что такое? — не понял выбрык своей заместительницы директор. — Я сказал…
— Я тоже сказала.
— Это Поттер так выделывается, Альбус. Он, как и его отец, такой же несдержанный в выражениях, настырный и непокорный выскочка. При этом, нуждается в хорошем воспитании, — прозвучал глубокий, мужественный баритон Снейпа.
Гермиона посмотрела на сидящего в кресле, одетого в чёрный сюртук мужчину. Ничего нового, впрочем, не узнала об этом персонаже. Всегда злобный и завистливый мерзавец, которого никогда не отпустят детские обиды.
Имя Северуса Снейпа передвинулось вверх по длинному списку врагов будущей четы Поттеров не меньше, чем на десять позиций.
— Уходит профессор Макгонагалл, уходим и мы с ней! — резко и звонко сказала Гермиона и огненная птица проснулась в своём насесте, громко вскрикнув.
Девочка подняла глаза и всмотрелась в фамильяра Асмодея. Тот, в отличии от своего патрона, узнал её и, скукожившись, притих. Вспомнил эпизод своего окаменения и испугался.
Поняв, что его верная сподвижница на этот раз не отступится, Дамблдор махнул рукой к своему личному зельевару:
— Северус, иди, мой мальчик!
Оба — Гермиона и Гарри Поттер — прыснули, не сдерживая свои эмоции, услышав обращение директора к взрослому мужчине. Бледное до желтизны лицо Снейпа покрылось красными пятнами то ли стыда, то ли гнева. Быть может, и того, и другого одновременно. Взлетев со своего места, как ворон, он в три шага оказался у входной двери, взмахом руки открыл её и скрылся за ней, хлопнув ею настолько сильно, что стекла окон зазвенели.
— Мисс Грейнджер, я позвал вас одну, а не в сопровождении мистера Поттера! — выдал укоризненно Дамблдор, подождав некоторое время, чтобы волны гнева убежавшего Снейпа стихли. — Но, раз вы пришли вместе, с ним я тоже поговорю.
Старик, погладив свою длинную бороду, накрутил прядь на палец и посмотрел на стоящих у подножия своего трона детей. Те молчали.
У всех своих посетителей Альбус Дамблдор ощущал остро пахнущие страх и почитание и подавлял их своим незыблемым авторитетом. Неспроста, приняв на себя должность директора Хогвартса, он устроил свою башню таким необычайным, трёхуровневым способом.
А эти стояли, ощерившись, как два притаившихся в кустах щенка. Вдруг, он понял, что его в этой паре его настораживает — они его не боялись, не-е-е… Хе-хе! Наивные дурачки.
Он усмехнулся в свою бороду, зная, что никто из присутствующих не заметит его улыбку. И начал допрос без лишних предисловий:
— Мисс Грейнджер, откуда вы научились выявлять ауры людей? Кто ваш учитель? И почему вы, сделав это в Большом зале, на глазах у всех, не подумали, что своей рукой уничтожили будущее четверых молодых людей из хорошей светлой семьи?
Девчонка похлопала неожиданно тёмными для своих, необычно светлого окраса волос, ресницами. Отвечая, она чуть подалась вперёд, прикрыв собой мелкого Поттера.
— Светлой? Вы сказали «светлой», профессор Дамблдор или мне показалось? — оскалилась пигалица и её миловидное до этого момента личико вдруг приняло выражение хищника, готовящегося к прыжку. — Разве могут носители Печати Предательства быть светлыми, сэр?
— Вы много о себе возомнили, девочка моя, — начал заводиться Дамблдор. Какая-то магглорокровка будет учить его, матёрого колдуна! — Печати всякие бывают. Конкретно с этой я, к моему глубокому сожалению, семье Артура Уизли помочь не смог. Не смог очистить их от Печати, сколь ни старался… — его голос вдруг наполнился глубоким сожалением и он приспустил веки, прикрыв свои блеснувшие, якобы слезами, глаза. — Уизли, все они, до одного, люди очень добрые и хорошие. Их семья дружная и мне очень бы хотелось, чтобы вы не враждовали с ними, а подружились…
— А вы щупальца этого паука у близнецов не заметили, нет? — воскликнул Поттер. — Вы стояли далеко, но мы рядом были, всё видели. Их тёмную, искорёженную родовыми проклятиями ауру, подселенца этого, который тянул свои щупальца к сидящим рядом и тащил из них магию. Они ещё пульсировали так пугающе. Я с ними дружить не буду. Я не хочу видеть их. Их надо изгнать из Хогвартса…
— А тебе придётся. Вы с ними на одном факультете… Шляпа так распорядилась, а воля Основателей не отменима. Они должны доучиться именно на факультете Годрика Гриффиндора.
— Я не буду жить в одной комнате с кем-то из них. Не хочу закончить жизнь сквибом, — топнул ножкой Поттер, а по его щекам потекли злые слёзы.
Всё становилось хуже и хуже. Эти дети должны были под взглядом директора быть мягким воском и со всеми его доводами соглашаться. Дамблдор думал, что встреча с девочкой продолжится не больше трёх-четырёх минут, что он сразу её прочтёт, заобливиейтит, отлегилиментив сначала при помощи Северуса, а потом отправит в башню Гриффиндора в подавленном состоянии с двумя-тремя закладками в головке.
Но Минерва всё спутала. А дети оказались не простыми щенками, а зубастыми волчатами. Вот, даже претензии предъявили.
— Я могу очистить их ауру от Печати, сэр, — заманчивым голоском вдруг выдала девочка и Дамблдор вскинулся. — Я знаю один способ, но он очень опасен для них.
— Что за способ, мисс Грейнджер? — вскочили одновременно и директор, и его заместительница. — Говорите!
— У вас есть феникс, профессор Дамлдор, сэр. Он ваш фамильяр?
— Да, мисс.
— Это хорошо. Одно из нужных для очистки условий есть. Остаётся найти василиска…
— И что? — подался вперёд директор.
— Найдите мне василиска и я расскажу, — сделала шаг назад девочка.
— Откуда вы так много знаете, мисс Грейнджер? Вы же обычная магглокровка!
— О! Вы в корне неправы, директор Дамблдор, сэр. Я не магглокровка. Я внучка ведьмы из Франции и многому у неё научилась.
— Кто она?
— Будущая миссис Руфус Скримджер, сэр, — ответила Гермиона и с неприкрытым удовольствием увидела, как тяжело упал назад на свой трон Альбус Дамблдор. Судорожный вдох, почти всхлип, донёсся со стороны молчавшей Макгонагалл.
Старый колдун молчал две-три минуты, обдумывая новое расположение фигур на шахматной доске. Прикинув что-то, он, не открывая глаз, сжал подлокотники кресла до побелевших костяшек рук, поднимаясь с места, и выдал:
— Найдём, к примеру, вам василиска — кто с ним разговаривать будет?
— Я буду, — прозвучал ответ Поттера и сердце у Дамблдора защемило от злого предчувствия.
Он упал назад, задумавшись над тем, стоят ли эти два первоклашки, один из которых его будущий чемпион, потери целого выводка «приспешников»?
|
|
| kraa | Дата: Четверг, 10.06.2021, 17:56 | Сообщение # 26 |
|
Матриарх эльфов тьмы
Сообщений: 3048
| Часть 17
Василиск был величественным. Алый хохолок на его голове был похож на корону — не случайно же этих волшебных созданий называли Базилевсами, Царями змей.
Тощий темноволосый паренёк со своим ростом терялся перед василиском, но это никак его не пугало. Он шипел наперебой с огромным Змеем, обмениваясь с ним информацией, которая оставалась тайной для остальных. В Тайную комнату вместе с Поттером прибыли директор Дамблдор, декан Гриффиндора Макгонагалл, мисс Грейнджер, от которой никак было не отвязаться, и двое близнецов Уизли. Последние — в качестве материала для опытов.
Глаза василиска туманило третье веко и его взгляд был безопасным для гостей, но само его присутствие подавляло волю всех и люди стояли, не шевеля даже пальчиком.
— Саахеш согласился укусить одного из близнецов для пробы, профессор Дамблдор, — наконец перешёл на привычный английский язык Поттер. — Позовите своего феникса, чтобы тот сразу накапал слезами на ранку.
— Ты уверен, мой мальчик? — засомневался пришедший в себя старый колдун. Увидев подтверждающий кивок Поттера, он спросил у близнецов: — Кто из вас выступит добровольцем, мальчики? Фред? Джордж?
Рыжики, одинаковые с лица, посмотрели друг другу в глаза и одновременно шагнули вперёд. Очень им не хотелось быть изгоями на своём факультете, в замке, где можно было провернуть тысячи занятных шуток.
— Я буду! — крикнули они оба ломающимися голосами.
Дамблдор задержал тяжёлый взгляд на сыновьях Молли и Артура, а потом посмотрел на белокурую девочку, которая держала руку своего ненаглядного Поттерёныша, всё время пряча его за собой. Хм, что же, раз она возомнила себя такой крутой волшебницей, пусть подставляется. Не справятся с изгнанием своих подселенцев — а они на все сто не справятся — Фоукс одним своим прикосновением спалит её, даже пепла от неё не останется. Съев сперва её красивые глазки. Альбус не сомневался, что эта выскочка ничего из себя не представляет. Не противник она ему.
«Бабушка из Франции её учила, да-да, знаем мы, чему эти француженки внучек учат!»
— Фоукс, приди ко мне! — позвал он потеплевшим голосом, вытянув левую руку вперёд, и на рукав его атласной мантии вдруг с клёкотом спикировала большая красно-золотая птица. Она стала ластиться головой к лицу Дамблдора, пока тот правой рукой гладил её мягкие перья, что-то ей тихо шепча.
Внезапно феникс весь взъерошился, подняв голову с гребнем из перьев подлиннее и начал вертеть ею, осматривая присутствующих. Заметив Гермиону, он начал неистово кричать и плотнее прижался к Дамблдору.
Пронзительные крики Фоукса не дали никому услышать шипение Поттера. Тем более — заметить исчезновение затуманивающего века жёлтых глаз василиска.
Всё случилось в одно мгновение.
И вот уже рядом с мисс Грейнджер и Гарри Поттера стоят не живые люди, а четыре окаменевшие под взглядом Саахеша статуи. Только Фоукс продолжал неистово верещать с плеча каменного Дамблдора дурным голосом. Фениксы к взгляду василиска не чувствительны.
Как Гермиона и ожидала, из области, скрытой длиннющей, мраморной белизны бородой директора, просочилась пугающая своими человеческими очертаниями Тень и быстро и целенаправленно вошла в самое ближайшее существо. В своего, готового к нападению на Царя Змеей личного фамильяра — феникса.
Но Фоукса, уже в полёте, застиг молниеносно выпущенный из руки Гермионы замораживающий импульс и намертво запечатал внутри птицы вселившегося в неё посланца владыки Ада.
— Ха-ха, выкуси, Асмодей! — запрыгала вокруг Дамблдора белокурая девочка, звонко смеясь. — Герм, мы одолели Князя самого Люцифера, представляешь? Сработали, как по нотам!
— Потому-что, мы самые крутые в мире, Герми! — крикнул ей в ответ и темноволосый мальчик. — Дай пять за нашу победу!
Оба подростка хлопнули ладонями, обнялись, а потом осмотрелись вокруг на месте своей победы.
Феникс, известный в волшебном мире, как птица Света и Жизни, в данный момент замер сверкающей ало-золотым окрасом полупрозрачной скульптурой, парящей в воздухе на сантиметрах от плеча статуи Дамблдора. Вроде, ничего в Фоуксе не изменилось, если бы не смотреть на его увеличившиеся в размере, угольно-чёрные и пылающие ненавистью глаза.
Асмодей осознавал своё поражение во время этой маленькой битвы, но был готов бороться за своё освобождение, чтобы ринуться в бой в Битве Тысячелетия.
Оставались считаные годы до конца двадцатого века.
Девочка вытащила своё связное зеркало из пространственного кармана и постучала ноготком по нему:
— Гермиона на связи, — сказала она и её напарники-Хранители, увидев её улыбающееся личико, начали её приветствовать. — Приветики, приветики! Можете поздравить нас с Гермесом — мы всё-всё как надо сделали, представляете? Уделали самого Асмодея, он сам в ловушку попался, спесь потерял или отвагу. Сама не понимаю, как нам это удалось! Поймали его в тушке его собственного фамильяра, феникса.
— Номер с визуализацией аур Предателей прошёл, да? — воскликнула Адаез, африканская напарница. — Прости меня, Гермиона, я сомневалась.
Её друзья начали наперебой восклицать и спрашивать, что же случилось, хотели всё увидеть собственными глазами. Девочка проявила на глазах жениха свой широкий, от кисти до локтя, Кристальный браслет, что-то там в нём нажала и в воздухе появилось трёхмерное кино, показывающее последние несколько минут их пребывания в Тайной комнате Салазара Слизерина. В конце представления, когда Князя Тьмы поймали в Фоуксе, громкий смех нарушил тишину, долгие годы царившую в подземельях Салазара Слизерина.
Когда веселье через некоторое время затихло, Су Шин, хранитель Дальнего Востока, спросил:
— Что будешь дальше делать, Гермиона? Изгонять из мальчиков вселенцев?
— Да, а что? — удивилась девочка.
— Экзорцизм не так безобиден в данном случае. Возможно, они не переживут… Я даже уверен, что они, без демона, окажутся пустыми оболочками, как после поцелуя дементора.
Лицо девочки ожесточилось, а губы сжались в тонкую линию.
— Нет у меня жалости к этой семейке. Если бы они не были изначально подонками, никакой демон в них не смог бы вселиться. Я их всех ещё из прошлого воплощения помню — нет там никого, кого нужно спасать. Так, что — как карта ляжет. Я дам им шанс выжить, но вернётся ли обратно в опустевшую тушку душа, это не мне решать. На всё воля ЕГО.
Адаез, чёрная девушка из Африки, начала что-то ворожить, напевая на незнакомом языке и шевеля пальцами. Она была весьма мягкосердечна и таким образом она взывала к Серым поселениям вернуть, если будет дано, души близнецов Уизли обратно.
Пожилая женщина из Амазонии просто молчала и ждала, что из этого получится. Всё-таки, всем хранителям — Гермионе, в том числе, было понятно, что в прошлом своём воплощении она общалась не с самими Фредом и Джорджем, а с подселённой в них мерзостью.
Из новой открывшейся на зеркальной поверхности соты на своих напарников смотрело незнакомое индейского типа лицо парня подросткового возраста. Это появился вновь воплощённый хранитель Северной Америки, Орлиное Перо. Надо бы поздравить его с новым перерождением, устроить вечеринку, но с этим можно было и подождать.
— Василиск будет за фениксом приглядывать, — сказала Гермиона, а потом махнула рукой на почти детское лицо в сотке. — С прибытием, Орёл!
Тот скупо улыбнулся и кивнул украшенной венцом из перьев головой.
Её напарники захихикали, услышав слово «приглядывать», а потом наперебой начали здороваться с незнакомым напарником.
— Пока вы веселитесь, я начну работу с нашей деканшей, профессором Макгонагалл. Особых проклятий в её ауре я не рассмотрела, думаю, она просто с детства была влюблена в Дамблдора и верна ему из-за своеобразного воспитания дочки священника. Обычное дело, но пусть она собственными глазами посмотрит, кого столько лет уважала и кому слепо следовала.
— Начни с неё, но устрой и нам наблюдение за твоей работой, — загомонили её напарники.
Гермиона кивнула и, подозвав к себе округлившего глазищи Гарри, отдала ему своё связное зеркальце.
— Герм, … то есть, Гарри, — сказала она, — подержи это зеркало вот так, чтобы люди в нём могли видеть то, что я буду делать.
Мальчик, посмотрев на свою Гермиону глазами, полными восторга, взял вычурную рамку с зеркалом в ней и, следуя её указаниям, старательно занял позицию, чтобы отражающая поверхность всё время была обращена к его невесте. Сам он старательно следил, чтобы тоже ничего из того, что она предпримет, не пропустить. Ему было крайне интересно, как ей год назад удалось одолеть ненавистного мужа его тёти Петунии. В то время, Гермес уже лежал в гостиной родителей Гермионы и те лечили его ранения.
Мисс Грейнджер провела правой рукой со сверкающим на ней Кристальным браслетом по передней части каменной скульптуры своей деканши. Хмыкнув и не найдя ничего лишнего, она обошла её всю, а потом, задумавшись на секунду-две, выдала:
— Г… ааа, Гарри, спроси у Саахеша может ли он отменить окаменение от своего собственного взгляда?
— Хорошо, — сказал мальчик и стал шипеть василиску. Тот ответил. — Он сказал, что да, может. Надо чуть отойти от деканши.
А потом, они проследили, как увенчанная красным хохолком огромная голова древнего василиска приблизилась к каменной Минерве Макгонагал, чуть ли не коснувшись её носом, что-то в своих глазах изменила. Глаза василиска неожиданно засветились красным светом, который просветил всю каменную толщу «статуи», словно она была из стекла. Фигура сама превратилась в светящийся красный кристалл и поплыла, изменяясь внутренне.
Не прошло и минуты, как веки женщины дрогнули, глазные яблоки крутанулись в своих гнёздах, грудная клетка расширилась, судорожно вдохнув воздух… И Минерва Макгонагалл, словно пятикурсница, громко заверещала, оглядываясь вокруг. Сообразив из расстановки фигур и статуй, что здесь произошло что-то из ряда вон выходящее, она сразу дёрнула рукой с палочкой, чтобы обездвижить этих странных первоклашек и расспросить их по поводу остальных, которые каменными статуями торчали рядом.
Чтобы предотвратить это, Гермиона действовала молниеносно, сама обездвижив взрослую ведьму, чтобы она не мешала изгнанию демонов, но могла посмотреть на сам процесс. Женщина, застигнутая врасплох, лишь вытаращила серые, полные гнева глаза, но ничем прочим не могла пошевелить. Побороть странное заклятие этой белокурой магглорождённой девочки она не сумела и смирилась с ролью обычного зрителя.
— Начинаю очищать двоих одинаковых с лица парнишек, аура которых и так полна проклятиями, не считая активировавшихся подселенцев, — объявила Гермиона.
Она приблизилась к одному из близнецов, стоявшего истуканом ближе к взрослой женщине. Её рука, украшенная визуализированным кристальным браслетом, взметнулась к горлу рыжика, где раньше ею был замечен паукообразный, с тянувшимися к ученикам щупальцами объект. Руку кольнуло и Гермиона сдавлено пискнула, удовлетворённая своим открытием.
Демон боялся её.
Глазами указав правильное место для хорошего обзора своему Гарри, она обеими руками надавила на шею парня. И оттуда начал просачиваться наружу и собираться в сгусток угольно-чёрный, жирный с виду дымок.
Запахло серой.
Дымный сгусток стал формироваться в более плотную, осязаемую массу и Гермиона ловко его схватила одной рукой, оставив другую на горле выбранного ею близнеца Уизли. Из клубка вязкого чёрного дыма образовалось мерзко кривляющееся, похожее на червя создание с судорожно шевелящимися паукообразными конечностями. Когда последний из его отростков вытянулся из человеческой плоти, Гермиона поймала червя уже двумя руками и начала его туго свивать, скручивать и постепенно сдавливать между своими ладонями. Бес тихо попискивал, сопротивляясь, но Гермиона была неумолима.
Во время этих операций, с девочкой происходили невиданные Поттером и Минервой изменения. Сначала, её красиво переплетённые в корону платинового цвета косички распустились и возлегли густым шёлковым снопом кудряшек на её спине. А потом эти закрученные пряди зашевелились выпрямляясь. И, взлетев в воздух, оформили собой огромные крылья у неё за спиной. Волосы тянулись и тянулись, переходя на кончиках в лучи яркого белого света, который заполнил всю длиннющую, украшенную статуями змей Тайную комнату сиянием.
Хлопнув ладонями, она уничтожила среди искр и запаха тухлых яиц скрученного в малюсенький клубочек беса.
А сама она, взмахнув руками в стороны, соединив их с сияющими у себя за спиной крыльями, легко поднялась над тёмным полом примерно на метр и замерла под появившимся с потолка световым звездопадом.
Картина была нереальной, сюрреалистической.
Со стороны обездвиженной Минервы Макгонагал прозвучал судорожный вздох. Или всхлип. Почувствовав себя обманутой дурой, сумев мигнуть глазами, она ужаснулась от того, кого пригласила учиться в Хогвартс — этого… этой… из библейских… Она внезапно вспомнила рассказы своего отца-священника: «Их, доченька, рожают земные женщины. А тех других, злых тёмных — кто-то в адских селениях создаёт.»
Минерва, насколько ей позволило медленно рассасывающееся Обездвиживающее, изменила угол зрения, чтобы посмотреть на своего старого наставника Альбуса Дамблдора, торчащего в состоянии каменной статуи, как и близнецы раньше. Разве в нём тоже ютилась тёмная, бесовская тварь? Невозможно! Альбус был символом Света и Добра, не даром ему в фамильяры дался огненный феникс, а фе…
Феникс директора на данный момент висел в воздухе огненно-красной люстрой, с пылающими тёмным демоническим светом гневными глазищами.
«Господи Боже мой!» — мысленно взмолилась Минерва и попыталась шевельнуть правой рукой, чтобы, …что?
Из большой рамки, которую держал в руках Поттер, стоя спиной к своей деканше, донёсся восторженный выкрик нескольких незнакомых голосов и оттуда на парившую в воздухе дев… а-а-анг… крылатое небесное создание пролился поток яркого белого света, впитавшийся в него полностью. В неё. В девочку.
А она медленно опустилась на пол, отправив в сторону выкриков воздушный поцелуй благодарности за помощь и направилась к второму близнецу Уизли.
Вся процедура изгнания беса повторилась, разница была только во внешнем виде исторгнутого создания. Этот был похож на гигантского муравья-сороконожку. И закончил своё существование между хлопнувшей ладонями мисс (ну, да-да!) мисс Грейнджер — решила Минерва Макгонагалл. Раз согласилась учиться в школе Чародейства и Волшебства «Хогвартс» и распределилась на Гриффиндор, то к ней надо именно так обращаться. А не звать её Ангелом. Не поймут.
Взмахом руки Гермиона вернула человеческий вид рыжим близнецам и те сразу обмякли и свалились кучкой на землю. Она аккуратно дотронулась пальцем до артерии на шее одного из них, нащупав там слабую, еле заметную пульсацию. Которая быстро сошла на нет.
А у второго пульс уже не ощущался.
— Отодвинься, Гермиона, — прозвучал женский голос из зеркала и взрослая женщина снова увидела тот полный светящимися искорками сноп света, который упал на грудь второго из близнецов.
Через некоторое время девочка воскликнула:
— Нет, — и выпрямилась, пожав плечами. — Спасибо за содействие, но, по всей видимости, для этих двоих было давно уже поздно. Не зря их аура была темней и более искорёженной, чем у остальных братьев.
— Всё равно, мы должны были попробовать, Гермиона, — сказала Адаез африканская. — ОН не простил бы нас, если бы мы не приложили ни чуточки усилий для спасения парней. Но раз не судьба…
— Оставь мальчиков в ЕГО руках, Гермиона, и не напрягайся лишний раз. И займись уже стариком, — строго сказал мужской голос, — время идёт, а твой Дамблдор отнюдь не пятикурсник Хогвартса. Асмодея из него ты выгнала, но вспомни того борова — дядю Гермеса. Здесь тоже может случиться инсульт, как у Дурсля.
— Да, да! Согласна. Но, мне интересно - где и за что в Дамблдоре Асмодей смог зацепиться. Помните кузена Гермеса? У него имелся зародыш рака в горле. Я и здесь что-то такое ожидаю, но, чем ЧЁРТ не шутит.
И она внимательно провела рукой по всей длине окаменевшей бороды Дамблдора. Ничего не почувствовав, она кивнула василиску, посмотрев на Гарри. Тот понял, что от него ожидают, и опять зашипел Саахешу. Минуту спустя, директор осел, растянувшись на холодном полу пятиконечной звездой.
Гермиона собрала пряди длиннющей бороды и бросила их поверх его лица.
И ахнули от увиденного. Всё горло старика занимала огромная, тёмно-красная с прожилками, бородавками и толстыми поверхностными кровяными сосудами опухоль.
Рядом с растянувшимся директором плашмя упала преодолевшая Обездвиживающее заклинание Минерва и начала тихо подвывать.
Оставив феникса под присмотром василиска, позволив тому выходить в Запретный лес охотиться на «вкуснющих акромантулов», как сказал своему новому хозяину, Поттеру, обрадовавшийся Змей, Гермиона позвала школьных домовиков помочь им с переносом четверых пострадавших в Больничное крыло. Те быстро справились с носилками, на которые положили мёртвых близнецов.
Директора и замдиректора Гермиона предпочла привести в Больничное крыло сама.
Макгонагалл кряхтела, хотела встать с носилок и пойти рядом со своим кумиром, но ей пригрозили опять обездвижить и она смирилась, тихо ворча себе под нос какой-то постоянно повторяющийся речитатив.
Мисс Грейнджер помнила все три выхода из Тайной комнаты: тот, через который они вошли в вотчину василиска, то есть, в туалете Плаксы Миртл; второй вёл напрямую в Запретный лес; последний, самый удобный из всех, вёл в тупиковый коридор подземелий факультета Салазара Слизерина. Гермиона выбрала его, потому что негоже протискиваться с носилками наперевес через канализационные трубы в туалете Плаксы Миртл. Неиспользовавшийся последних лет пятьдесят из-за заунывных завываний Миртл Уоренн и её же колких замечаний. Но, как-никак, это туалет!
Поппи встретила свою давнишнюю подругу Минерву Макгонагалл побледневшим, вытянувшимся в скорбной мине лицом. Она молча показала деканше Гриффиндора две плотно закрытые белыми простынями койки и сказала:
— Я не знаю, что за ритуал над мальчиками проводили, Минерва, но они его не пережили. Домовики принесли их уже мёртвыми…
— Я знаю, Поппи, я своими глазами видела. Из них изгоняли демонов, ты была в Большом зале, всё видела. Оба были одержимыми бесами. Мерзость подобного рода в нашем мире оставлять нельзя, ты сама понимаешь, — ответила, всхлипнув, Макгонагалл. Медиведьма тоже промочила слезами свой платок. — А с Альбусом что будет?
— У Альбуса четвёртая стадия рака, Минерва! Как могла я пропустить такое? Давно должна была заметить заболевание по изменению поведения директора. Он и раньше был своеобразным борцом за всеобщее Благо, но напоследок это перешло в стадию маниакальности. Внимание, которое он уделял… или не уделял… — Она сосредоточилась и уже профессиональным взглядом посмотрела на Минерву и на жавшихся друг к другу первоклашек. — С тобой что? У тебя тоже что-то нашлось? И кто проводил ритуал экзорцизма, Минни?
Строгая профессор вопросительно посмотрела на длинноволосую курчавую блондиночку, но, дождавшись со страхом лёгкого покачивания её головки, сказала:
— Я была совершенно чистой, Поппи, но то, что мне пришлось увидеть и узнать, поколебало устои моего мировоззрения. Дай мне двойную дозу Успокоительного, детям тоже дай. Вопросов, прошу тебя, пока не задавай, это не моя тайна.
Минерва Макгонагалл обернулась к сцепившимся руками первоклашкам и взмахнула рукой:
— Я отведу их в башню Гриффиндора и вернусь обратно к тебе, чтобы поговорить об Альбусе. Я думаю, что его надо переправить в Мунго, как бы он не противился, придя в себя. Опухоль надо, в любом случае, удалить, а там — как целители скажут.
— Ладно, я свяжусь с дежурным целителем и, пока ты вернёшься, они придут камином, — сказала Поппи Помфри и раздала каждому по флакону.
Выпив содержимое, профессор Макгонагалл, кивнув детям следовать за ней, отправилась наверх по длинной лестнице к гостиной своего факультета.
— Вы всё это специально затеяли? Я права, мисс Грейнджер? — чуть повернув голову, сказала она, хотя вопрос был лишним. — Чтобы я стала свидетелем истинной сущности нашего директора, да? Чем он насолил вам, мисс?
— Надо было действовать незамедлительно, иначе ВРАГ, который управлял Альбусом Дамблдором, придумал бы для себя какую-нибудь отмазку. Потом, бегай за ветром, чтобы поймать его. — Ответила посерьёзневшая девочка. — Вы не заблуждайтесь, профессор, одной рукой я несу оливковую ветвь, но в другой у меня острый меч. Я здесь не за тем, чтобы учиться волшебству, а чтобы исполнить своё предназначение. И вы, дочь пастора, должны, если не помогать нам всеми силами, хотя бы не мешать мне. Помните, что самое ценное в себе несёт любой человек?
— Что? — удивилась декан ало-знамённого факультета.
— Забыли, значит. В человеке ютится его бессмертная душа, мэм! Божественная искра, которую Творец вдохнул в своё создание, чтобы оживить его.
Впервые за столько лет Минерва автоматически перекрестилась.
|
|
| kraa | Дата: Четверг, 10.06.2021, 17:57 | Сообщение # 27 |
|
Матриарх эльфов тьмы
Сообщений: 3048
| Примечания:
— Amen! — добавила поседевшая бета. И пошла срочно учить Pater Noster для комплекта к "Отче наш"…
|
|
| kraa | Дата: Четверг, 10.06.2021, 17:58 | Сообщение # 28 |
|
Матриарх эльфов тьмы
Сообщений: 3048
| Часть 18
На следующий день в Хогвартсе объявили траур по поводу смерти близнецов Уизли, третьекурсников Гриффиндора. Их братья Рональд, первокурсник Гриффиндора, и Персиваль, староста того же факультета, отбыли домой и отсутствовали три дня.
Смерть учеников, деканом которых была профессор Макгонагалл, настолько её подкосила, что она ходила, как осунувшаяся тень прежней себя, и стала выглядеть старухой. Но ни одним словечком, ни даже косым взглядом не посмела она обвинять своих первокурсников на особом положении — будущую чету Поттеров. Поселила их обоих в отдельную комнату в башне Гриффиндора и не сочла необходимым отвечать на удивлённые вопросы старшеклассников.
В дела и.о. директора, за время отсутствия Альбуса Дамблдора, окунулась с азартом — рьяно и со всем львиным упорством. Работёнка оказалась та ещё и Минерве пришлось взять себе помощника, чтобы разобраться во всех хитросплетениях Альбусовой бюрократии. Выбрала она профессора по Чарам, Филиуса Флитвика, себе в заместители, а свои обязанности декана ало-знаменного факультета Минерва передала профессору по Древним Рунам — Батшебе Бабблинг.
С выбором обоих не прогадала.
Филиус Флитвик умело справился с финансовой волокитой, воспользовавшись своими каналами с банком Гринготтс. А в башне львов, впервые за последние почти что пятьдесят лет, наступил какой-никакой, но порядок. Быть может, этому способствовало отсутствие отныне и навсегда рыжих непосед — близнецов Фреда и Джорджа Уизли. Что было, само по себе, событием печальным, но к которому некоторые из малышей всех четырёх факультетов отнеслись как к избавлению от проблем.
Потому что Больничное крыло вдруг опустело, а школьная медведьма мадам Помфри обрела свободное время вместо лечения последствий многочисленных пострадавших от «шуток» зловредных рыжих близнецов. Эта добрая и сострадательная женщина вздохнула с облегчением, хотя старалась сама себя пристыдить за такую неуместную радость.
О мёртвых, если их нечем хорошим помянуть, как говорится, лучше вообще промолчать.
Так, что об этих двоих одинаковых с лица возмутителей учебного процесса на их факультете старались лишний раз не говорить. А на остальных? На остальных факультетах о близнецах пытались забыть, как о плохом воспоминании.
Батшеба Бабблинг, к удивлению и.о. директора, профессора Макгонагалл, с навязанной дополнительной нагрузкой хорошо справлялась. Параллельно с деканством, она выклянчила себе дополнительный, оплачиваемый школой, кружок по Древним рунам. Спросив у коллеги, зачем ей это надо, Минерва была неприятно удивлена, узнав, что на эту необходимую для развития магической науки дисциплину из Гриффиндора на данный момент ходил один единственный ученик — Персиваль Уизли. Больше никто рунами не интересовался. На львином факультете в фаворе были другие дисциплины — УЗМС, Прорицания, Маггловедение. Лёгкие, не нуждающиеся в умственной нагрузке предметы.
Для сравнения — на остальных трёх факультетах были единицы тех, которые отказались посещать занятия профессора Баблинг, между прочим — магистра Скандинавских рун.
Спрашивать о подробностях, для и.о. директора Хогвартса, показалось слишком унизительным. Ведь, как декан этого конкретного факультета, она должна была следить за каждым аспектом обучения своих подопечных. А выходило наоборот — она пренебрегала своими обязанностями, как мало значимыми. И это бросалось в глаза, оказывается, всем преподавателям школы. А она жила до сего момента как слепой котёнок, с завязанными глазами и думала о своих гриффиндорцах в превосходной степени.
Услышав просьбу-объяснение своей заместительницы, и.о. директора Минерва Макгонагалл долго молчала, размышляя об упущенных возможностях, а потом размашисто подписала разрешение. И вечером, на общем собрании факультета Гриффиндор было объявлено о курсе по Рунам для начинающих — с первого до седьмого года обучения.
Малыши с первого и второго курса проявили к Рунам неожиданный для профессора Бабблинг интерес. Записались все, за исключением Рональда Уизли. Никакое давление со стороны старшего брата Персиваля не поколебало его в решении пренебречь дополнительной нагрузкой. Он, в отсутствии своих старших братьев-близнецов, внезапно расцвёл и начал пыжиться перед сокурсниками своим наследством. Обладание двумя комплектами формы для игрока в квиддич и двумя, совершенно новыми мётлами вскружило ему голову. И он, забыв о приличии в соблюдении траура, всё свободное от занятий время нарезал круги на метле, летая над квиддичным полем, сопровождая это громкими криками восторга.
Смерть близнецов не тронула его сердце, на их похоронах ни одна слезинка не пролилась из его глаз. Подавленное состояние своей семьи Рональд не понимал, а часто падающую в обморок мать даже не замечал. Ухудшившееся здоровье отца ему было до лампочки. Всё время трёхдневного траура в Норе он думал только об одном: что он, Рональд, уже не шестой, а очень даже четвёртый сын своих родителей. И от внезапно погибших братьев-близнецов ему по наследству достанется всё: их новая одежда, их две новые палочки, их два заполненных всякими секретными вещами и готовыми к продаже продуктами их деятельности. Но, самое главное, две их новые метлы, купленные родителями в качестве подарка этим летом за их хорошую успеваемость по Зельям, Трансфигурации, Гербологии и Чарам.
И теперь никто не помешает ему наслаждаться своим наследством! Ни вопли матери, ни осуждающие взгляды старшего брата-старосты, ни болезненный вид отца.
Персиваль зато с похорон вернулся хмурый, замкнутый и подавленный. Свои обязанности старосты, под зорким оком новой деканши, он начал выполнять пунктуально, закрывая вход в башню в момент звонка отбоя. Первым на Гриффиндоре просыпался и аккуратно одетый и причёсанный, первым появлялся в гостиной в ожидании первачков, которых вёл за собой на завтрак, на занятия, на прогулку по замку.
На единственного оставшегося в Хогвартсе на обучении братца Рона, он смотрел зло и отстранённо, словно тот был для него не то чтобы враг, но где-то рядом. Глядя на его лихачество высоко над полем для квиддича, пока его сокурсники корпели над вступительным уровнем Древних рун, он копил в себе злость и жгучую жажду поймать мелкого засранца и всыпать ему по первое число. Свои терзания по поводу неприличного поведения младшего брата Перси пока скрывал, но часто ловил на себе странный, немигающий взгляд двух пар глаз — изумрудных Поттера и бирюзовых Гермионы Грейнджер. От этих вперенных в него взглядов ему становилось не по себе. Словно достоинства его личности ставили на чашу весов. Измерялось его к Рону отношение. Между собой эти двое необычных первачков как бы держали пари, что победит — братская ли солидарность и снисходительность или, всё-таки, победит справедливость.
О своих львятах, зашиваясь в изучении найденной в директорской башне документации Альбуса Дамблдора, профессор Макгонагалл начисто забыла. И, после вторых суток изучения вместе с Флитвиком, она стала походить больше на привидение, чем на живого человека. Минерва и раньше, слепо следуя указаниям, вложенным в её программу, ходила, как механическая кукла, ничего вокруг не замечая.
Теперь же и.о. директора, профессор Трансфигурации Минерва Макгонагал, появлялась в Большом зале в неподобающем для её высокого положения в иерархии Хогвартса виде. Её тёмно-зелёная, с тартаном её шотландского клана Мак Гонагалл мантия свисала с ссутулившихся плеч смятая, заляпанная чем-то бурым. К этому добавлялась её резко изменившаяся походка. Из стремительной и энергичной она стала медленной, нерешительной — старческой.
Своим таким строгим ранее взглядом серых глаз, она как бы стала вглядываться в себя в поисках той точки невозврата, которая направила её жизнь под откос. Что или кто заставил её настолько забыть свои, вбитые ещё в детстве устои праведной жизни?
Кроме того, в её памяти начали появляться картины прошедших времен, начали всплывать факты и воспоминания, как во сне пережитые и из-за ненадобности забытые.
Ребёнок в её руках… Парочка молочных зубов… Её безоблачное счастье по этому поводу… Что это такое? Чей это ребёнок? Почему образ синих, плачущих глазок так будоражит её ум, её сердце? Минерва останавливалась на своём пути где-то в коридорах замка и думала, думала…
За несколько недель из пожилой, но сохранившейся дамы неопределённого — около пятидесяти лет — возраста, и.о. директора профессор Макгонагал превратилась в старуху. Неожиданно к ней зачастила Глава ДМП мадам Амелия Боунс, к которой она раньше никакого пиетета не испытывала. Однажды, вместе с мадам Боунс, в замок явился и Глава Аврората, Руфус Скримджер.
И Минерва Макгонагалл усвистала из Хогвартса быстрее скорости света.
С кем она там, в большом мире, встречалась — она никому не сказала. Но вернулась она в школу с глазами на мокром месте, с бледными, но решительно стиснутыми в ниточку губами. И к ней вернулась энергия минувших дней.
Пытливые умы молодых, очень наблюдательных учеников факультетов Рейвенкло, Слизерин и некоторых из гриффиндорцев, стали в свободное время обсуждать внезапные изменения в преподавательнице Трансфигурации.
Только Платиновая парочка — как стали называть ходивших всегда и всюду за ручку Поттера с Грейнджер — в этих обсуждениях участия не принимала. Они и так знали, с кем воссоединилась мадам и.о. директора Макгонагалл — со своим потерявшимся в дебрях её подчищенной, известно кем, памяти. Со своим сыном-сквибом, отвергнутым ею под давлением кумира-Дамблдора, но взятым на воспитание её родителями — отцом-пастором и матерью.
Учебные будни пролетали для Гермеса — будем его называть Гарри Поттером — легко. Ему было интересно проводить время в библиотеке и читать, читать и узнавать мир магии, если бы не было многочисленных и, согласно мнению Гермионы, бессмысленных эссе. Он научился писать их играючи — сказали «два фута», значит — только два фута надо настрочить сжато, конкретно по заданному вопросу. Тренировались они с Гермионой всё время, забив на все запреты отсутствующего из-за «болезни» Альбуса Дамблдора на колдовство в коридорах.
Как это — «НЕ колдовать»? А с какой целью, если не овладевать горизонтами доступной ему магии, он прибыл сюда, в Хогвартс? Чтобы сталкиваться лбами с воспрявшим духом после кончины братьев-близнецов Рональдом, всё время набивающимся к нему в друзья?
Ан нет. Конкретный отпрыск Уизли находился на испытательном сроке, «испытании на прочность», так сказать. Дальнейшая его судьба зависела от решения Гермионы.
К остальным мальчикам и девочкам своего факультета будущая чета Поттеров пока присматривалась.
Кроме Рона, было ещё трое мальчиков, ничем не примечательных, если можно так выразиться. Симус Финниган, приятный на вид светловолосый пацан, обладал слишком неуправляемой и взрывоопасной магией. Сидеть рядом с ним во время занятий по Чарам было себе дороже. Даже простой Люмос в его исполнении привёл к возгоранию пергамента, лежащего перед ним на парте. Дин Томас был мулатом и магглорождённым. С какой бы стороны на это не посмотреть, в такой мути окажешься, что лучше не стоит даже задумываться. Невилл Лонгботтом был лошадкой тёмной и в крайней степени подозрительной. Вроде бы мямля и тюфяк, почти что сквиб — как развязно о нём высказывался Рон Уизли — но с растениями он был настоящим чародеем. К нему они относились, как змеи к Гарри Поттеру — с чистым восторгом от встречи и возможности пообщаться, поговорить.
Девочки-первокурсницы, которые должны были после распределения делить одну на троих спальню с Гермионой Грейнджер, вдруг поняли, что комната им предоставлена на двоих. Места Лаванде Браун и Парвати Патил побольше, но так интересно же — почему они оказались в таком фаворе на Гриффиндоре. И обе они немедленно отправились на разведку: узнать, с чего бы это, и остолбенели.
Ого-го, какая новость! Грейнджер была помолвлена с самим Гарри Поттером! Когда и как ей удалось провернуть такое выгодное дело ещё перед поступлением в школу, им это предстояло узнать первыми в волшебном мире. Сверкая полными любопытства глазами, они прищучили Платиновую парочку и прямо задали вопрос.
Замкнутая в себе парочка их отшила, сказав только, что это не их дело, но это не помешало Лаванде и Парвати за несколько часов растрепать эту новость на всю школу.
В мгновение ока эти двое гриффиндорских первоклашек стали в среде сплетниц Хогвартса очень популярны. Стая сов после первого обеда вылетела из школьной совятни, доставляя родственникам девичьего населения Хогвартса неприятную весть, что страница Гарри Поттера в плане возможного матримониального интереса закрыта. А жаль.
***
Всё в школе шло тихо, спокойно и по плану новой администрации в лице профессоров Макгонагалл и Флитвика, пока на ужине, устроенном по случаю Хэллоуина, в Большой зал не ворвался вздрюченный забегом Квиринус Квирелл. Прокричав: «Тролль, тролль… В подземельях… Хотел предупредить», он грохнулся ничком на каменный пол зала.
Взмахнув палочкой, и.о. директора Макгонагалл закрыла сразу все створки дверей, запечатывая вход в Большой зал, и рявкнула:
— Продолжайте ужинать! — и увела всех преподавателей за собой через неприметную маленькую дверцу за Преподавательским столом.
Квирелл остался лежать на холодном полу. Все о нём, профессоре-заике, как бы забыли, продолжив принимать пищу, словно не было устрашающего сообщения.
Гермиона, глядя на скорчившуюся кучку в тёмно-синей мантии и лиловом тюрбане немигающим змеиным взглядом, коснулась руки Гарри под столом, тихо прошептав ему на ушко:
— Сегодня ночью посетим нашего будущего противника.
— Хорошо, — согласился мальчик, глянув на Гермиону. — Что будем с ним делать?
— Будем соблазнять. Сделаем ему предложение, от которого он не откажется.
— Райское яблоко предложим съесть?
— О-о-о, ты не представляешь!.. — оскалилась белокурая девочка и в её глазах заметались красные всполохи.
|
|
| kraa | Дата: Четверг, 10.06.2021, 18:00 | Сообщение # 29 |
|
Матриарх эльфов тьмы
Сообщений: 3048
| Часть 19
В полночь в дверь апартаментов профессора ЗОТИ Квиринуса Квирелла кто-то громко и очень настойчиво заколотил. Не руками, а чем-то металлическим и заколдованным, иначе звук не прорвался бы сквозь поставленные на вход Запирающие чары.
Спросонья Квирелл, одетый в зелёную ночную рубашку и странного покроя шапочку, сел на кровати, спустив голые бледные ноги. Пошевелив ступнями, чтобы нащупать шлёпанцы, он приспустил сзади головной убор, чтобы скрыть под ним хлопающее красными сонными зенками второе лицо на затылке.
— Кто там? — крикнул странный двуликий «Янус» Квирелл, забыв, что кроме Запирающего, всегда накладывает на дверь и Заглушающие чары. — Уф-ф-ф, кто там стучит на ночь глядя и не даёт честным людям отдохнуть, — запричитал он, прошлёпав в направлении входной двери.
— А они насколько честные? — прозвучал ехидный вопрос с затылка.
— Тихо, Повелитель, — взмолился Квиринус. — Дверь открываю…
— Шшшхсааааа, — прозвучало в ответ.
За дверью стояли двое первокурсников, так называемая Платиновая парочка. Хотя цвету волос Поттера до платинового, как до луны. Но так их прозвали ученики, заметив, кто в паре командует парадом. Девочка. Грейнджер. Белокурая красавица, равной которой днём с огнём не сыщешь! Нда-а.
— Что с-с-стряслось? — стал заикаться Квиринус. — Т-ттт-емпус!
В воздухе появились светящиеся цифры, которые показывали ровно 00:00.
Квиринуса втолкнули внутрь не руками, а непреодолимым напором энергетического удара и он отступил назад, упав на пятую точку.
Первокурсники одновременно переступили через порог.
Ночная шапочка слетела, выставив на показ «заднее» лицо на голове мужчины, перепуганного странным поступком детей, одним из которых был давнишний враг Повелителя.
Пока насупившаяся девочка пялилась на своего преподавателя сверху вниз, теребя пальцем левой руки нижнюю губу, мальчик обошёл его и посмотрел на виднеющеюся среди реденьких светлых прядей «лицо» Волдеморта. Кем был одержим профессор Квирелл Гарри осведомила всезнающая невеста Гермиона.
— Ц-ц-ц-ц… тю-ю-ю, ты не поверишь, Герми, насколько противно выглядит этот сзади, — ухмыльнулся Гарри. — А каким красавчиком был, прежде чем последовал наводке своего профессора Трансфигурации. И наделал себе целую кучу хряксов. Сколько их там было, Том, семь?
— Гар-ри Пот-тер, из-за тебя я так выгляжу! — прошипела на парселтанге опухоль с глазами.
— Да-да, это я тебя подтолкнул на Тёмную сторону Силы, — захихикал Гарри, тут же за ним захихикала девочка. — Придурок ты, Том Риддл, и недоумок к тому же…
— Не смей называть меня этим презренным именем! Я — Лорд Вол-де-морт! — прохрипел, захлебнувшись криком, отросток.
— А ну, перестань кривляться, ничтожество! И слушай умных людей! — крикнула Гермиона, наложив на тело Квирелла Обездвиживающее.
Обойдя застывшего в нелепой позе мужчину, она сама, округлив глаза, уставилась на открывшее в немом крике рот лицо.
— Фу-у-у… Что за гадость такая? Значит, вот как это выглядело… Волдемордик, Волдемордик, что скажешь, если я устрою тебе новое тело?
Рот отростка резко захлопнулся и злющие красные глазки впились взглядом в белокурую девочку. Она, правда, сказала «новое тело»?
— Как, когда? — прохрипел рот, борясь с Обездвиживающим.
— Сразу, как только примешь мои условия, — ответила, хитро ухмыльнувшись, девочка.
Ухмыльнувшись Поттеру, который, еле сдерживая нетерпение, переступал с ноги на ногу в ожидании намеченных событий.
Мир магии для мальчика не был маггловским цирком, где ученики должны были изучать всякие фокусы покруче тех же маггловских трюкачей. По его мнению, волшебство открывало перед пытливым умом неизведанные дальние горизонты познания, достижение которых не нуждалось в создании громоздких, опасных для экологии сооружений.
Магия позволяла видеть микроскопические вещи без микроскопа, создавать условия, в которых можно было научиться создавать материю из загадочного эфира, от факта существования которого отказалась маггловская наука. При помощи магии — Гермиона ему показала возможности своего браслета — можно было создавать «червоточины» и путешествовать по миру молниеносно.
Путешествовать по миру Гарри пока не хотел. Он был счастлив в окружении взрослых, которые вместе с Гермионой появились у него. Семья. Даже тётя Петуния присмирела, узнав, что Дадли приняли в Шармбатон, куда, как оказалось, принимали на обучение слабых магов.
Не говоря о бабушке Вайолет. Вот её Гарри воспринимал, как настоящее волшебное создание.
Бабушка. Как он мечтал о своих родных, погибших до его рождения, бабушках с дедушками. Думал — вот, появится вдруг мама тёти Петунии, бабушка Роза и спросит свою дочку: «Что же ты, дура, делаешь с моим внуком?» И тётя Петуния скукожится перед злым и мстительным взглядом матери…
Но надо не рассеивать своё внимание, а следить за происходящим.
— Ты смеешь ставить условия самому Лорду Судеб? — верещало Нечто на голове Квирелла. — Да я тебя одной рукой сотру с лица земли.
— А я могу одним чихом стереть тебя с головы этого придурка, — ответила ему в тон Гермиона. — А могу, если подчинишься мне, дать тебе молодое, мужественное тело, в самом расцвете лет. На раздумья даю тебе десять секунд. После этого тебя не будет.
— Я бессмертный, я могу возродиться…
— Можешь, но этим летом я собрала все твои крестражи и бросила их в жерло вулкана Пинатубо* на Филиппинах, который взорвался 12-го июня. Не думаю, что что-то может сохранить свою цельность и организацию, когда температура горных пород свыше тысячи градусов по Цельсию. Ты как думаешь, «лордик-волдемордик»?
— Р-р-р-р-р…
— Понятно. Значит принимаешь мои условия?
— Д-д-да-а-а-а…
— Клянись своей магией, жизнью, мужественностью и чем ты там сам себе ещё придумаешь и я помогу тебе стать новым Квиринусом Квирелом.
— А он?
— А он поплатится за свою запредельную глупость. Повторяй за мной, Том!
Клятву она ещё в прошлом воплощении написала, выучила и запомнила. Тому никакой поблажки и возможности отвертеться от полного подчинения Гермионе не будет.
Подселенец, сверкая красными, с вертикальными зрачками глазами, повторял за ней, в конце понимая, что его обыграли. Соблазнили, как малолетку, и бросили.
На правой руке этой жуткой своей красотой и чётким в достижении целей умом девчонки засверкал тысячами граней Кристальный браслет от кисти до локтя. Она начала тыкать ноготками по нему, открылась тёмная дырочка, откуда девочка извлекла мёртвого с виду червя. Червь был краснющим и не мёртвым. Она взяла его двумя пальцами и поднесла ко рту поселенца.
— Глотай, Том! — приказала она ОСОБЫМ голосом и он покладисто раззявил рот.
Он хотел напомнить девочке, что у него и глотки-то нет, но червь, попав на язык, быстро зашевелился, пробив себе проход к общему с Квиринусом мозгу и…
Том хлопнув глазами, увидел перед собой дверь комнаты.
— Финита! — прозвучал голос девочки и он смог двигаться.
Сразу встал и зашарил рукой по уже своей ночной рубашке в поисках волшебной палочки. Его сразу скрутило от боли и он согнулся пополам, схватившись за живот.
— Слушай меня внимательно, Том. Я подселила в тебя… Да повернись же ты ко мне лицом, я не хочу разговаривать с твоим затылком! Та-а-ак, повторяю, — продолжила его Госпожа, когда Том, удивившись тому, что действительно случилось невероятное и у него есть тело, крутнулся на пятке, чтобы уставиться на пальчик девочки. — Я подселила тебе демона, который раньше был в шраме моего Гарри. Этот демон особенный. Он делает тебя особенным. Как именно — скажу тебе, когда докажешь мне, что овладел собой полностью. Владеешь подаренным тебе телом, держишь удар Легиллименции, подчиняешься мне, своей Госпоже, и моему жениху Гарри.
— Я согласен, Госпожа.
— Ещё бы! Иди, посмотри на себя в зеркало. Демон-подселенец позволяет тебе чуть-чуть исправить свою внешность, а то в последнее время совсем стал на зомби похож. И отоспись хорошенько. Можешь предупредить Макгонагалл, что тебе нездоровится и должен соблюдать постельный режим. Для верности, я брошу на тебя лёгкое недомогание и… например, понос. Тебя устраивает? Хорошо. Спи, давай, волдемордик ты наш.
Каждую пятницу к Гарри прилетала мелкая сипуха с письмом от Рубеуса Хагрида — приглашением в гости. Сначала Гарри игнорировал эти приглашения, написанные корявым почерком с парой ошибок в каждом слове. Наконец, ему надоело, что его приглашают, словно на свидания, и он ответил, что не желает знать Хагрида, пусть он перестанет его преследовать или Гарри пожалуется своей деканше.
Знал ли Хагрид о перестановках в штатном расписании школы или не знал, но письма продолжали приходить. Наконец, Гермиона и Гарри пожаловались профессору Бабблинг. И она решила проверить, почему школьный лесник так стремится подружиться с первокурсником Гриффиндора.
С последним письмом на руках она постучала в дверь избушки Хагрида. До её ушей донёсся лай большой собаки и крики хозяина строения.
Дверь резко распахнулась и в проёме показалась огромная фигура полувеликана, рядом с которым огромная, по мнению Батшеды Бабблинг, собака, выглядела щенком.
— Профессор, … э-э-э-э, того-этого, Бабблинг, как вы здесь оказались? — вскинулся лесник, выпучив свои чёрные глазки на гостью. — Я, того-этого, Гарри Поттеру посыл…
— Хагрид, кто тебе позволил дёргать моих подопечных, которые чёрным по белому тебе написали, что не хотят к тебе в гости, что ты им не интересен. А от себя, как их декан, я добавлю, что маленьким детям с тобой рядом опасно быть, — разбушевалась Батшеда. — И я запрещаю…
— А чего это рядом им опасно? Во-о-от, например, Рон Уизли каждую пятницу ходит ко мне в гости, чайку́ попить, кексики поесть…
— Мистер Уизли сейчас у тебя?
— Ну, да-а-а… А что, во-о-от, сидит на скамеечке, употребляет мой травяной чаёк…
— Из каких он трав — спрашивать не буду. Мистер Уизли, — крикнула она, — выходите немедленно!
Изнутри послышался какой-то шум от движения тяжёлого предмета, треск разбитой тяжёлой посуды, оханье, упоминание мальчишеским голосом такой-то матери и из-за необъятного размера фигуры Хагрида вынырнул сам Рон. Весь спереди мокрый, с полным ртом и лицом, покрытым красными пятнами от смущения.
— Мистер Уизли, идите в замок! — приказала профессор Баблинг. — В моём кабинете расскажете мне всё о ваших подозрительных манипуляциях с несчастным Хагридом. Сильно сомневаюсь, что он сам догадался приглашать мистера Поттера на чаепитие в то время, когда вы там уже находитесь.
***
Старосту Гриффиндора вызвали к новому декану на ковёр за час до ужина, когда он собирался со всей дотошностью составить новую картину своего собственного будущего.
Дураком и слепцом Персиваль не был. Со дня распределения в этом году, когда белокурая невеста Гарри Поттера сотворила ЭТО со всеми братьями Уизли, сделав их ауру видимой для всех, он осознал одну очень важную вещь: его братья — те, которые учатся на данный момент в Хогвартсе — не могут быть спасены. Настолько мерзостно выглядела их искорёженная, вся в тёмных пятнах аура. Что говорить о тех ужасных созданиях, которые обитали в ауре у всех троих. Все их видели и все ученики были возмущены присутствием такого количества сыновей Артура и Молли Уизли в школе.
Нехорошо так говорить, но смерть близнецов показалась Персивалю некой отдушиной и спасением от изгнания из Хогвартса. В этом году учиться остались они с Рональдом одни. Что будет, когда на следующий год сюда заявится их сестра Джинни, он понятия не имел. Вероятно, их поселят где-нибудь подальше от башни Гриффиндора.
Приказ Батшеды Бабблинг застал его на лестнице, когда он готовился собирать первачков и вести их в Большой зал. Призрачная чайка — патронус деканши — передав слова приказа, растаяла и Перси поискал глазами вторую старосту, Рамону Блейк, чтобы уведомить её, что забота о первачках на ней.
Рамона приняла слова напарника спокойно и сразу стала собирать немногочисленную группу первокурсников вокруг себя.
То, что узнал Перси в кабинете деканши, было за гранью его понимания.
Оказывается, всё время Рон искал возможности сблизиться с Мальчиком-который-выжил с целью вырвать его из цепких ручонок девицы Гермионы и самому подружиться с Героем волшебного мира. И всё это — по летнему наказу профессора Дамблдора и с благословления их матери, Молли Уизли. Последняя всё ещё хранила надежду разорвать неожиданную помеху — помолвку Гарри Поттера с неизвестной магглокровкой — и устроить на её место свою дочурку Джинни.
«Как глупо, глупо и недостойно», — повторял про себя Перси, толкая перед собой Рональда.
Остановившись перед портретом Толстой леди, он схватил мелкого засранца Рона за плечо и резко повернул его к себе.
— А теперь послушай меня, гнида мелкая! — рыкнул он сквозь зубы так, что по спине его брата побежали мурашки. — Запрещаю тебе не то, что зазывать Поттера с Грейнджер на встречу с собой, запрещаю тебе говорить с кем-либо из них двоих вообще. Даже смотреть в их сторону я тебе запрещаю. И ты поклянёшься мне, что будешь следовать моим указаниям, пока я не закончу школу и не устроюсь куда-нибудь на работу. Куда-то подальше от Норы и всех её обитателей. Клянись, Рональд!
— Но почему?
Шлёп! Громкая оплеуха заставила пострадавшую щеку последнего, уже четвёртого по счёту мальчика Уизли загореться от боли.
— Клянись ты, кусок… мелкий!
— Клянусь, что никогда…
— Чем клянёшься, скажи!
— Клянусь своей магией, что, пока мой брат Персиваль не закончит школу и не устроится на работу, я не буду приближаться, разговаривать, писать или рассказывать кому-либо о Гарри…
— Гермесе, придурок!
— … о Гермесе Поттере и Гермионе Грейнджер! Да будет так!
Красный вихрь лентой закружил вокруг Рона Уизли и стянулся браслетом вокруг его запястья, впитавшись в кожу и исчезнув через нескольких секунд.
— Хорошо. Я не буду мешать тебе прожигать свою жизнь так, как тебе хочется. Кажется мне, что судьба Мундунгуса Флетчера тебе раем покажется. Не забудь, Рональд, что мои глаза каждую секунду с этого момента и пока я ещё учусь в Хогвартсе следят за твоими передвижениями. Но, помни — если тебя потянет ломать свою голову, помогать не буду. Спасать твою и так заклеймённую душонку я не стану.
— Заклеймённую. Ты на себя посмотри!
— Смотрю, не беспокойся. О себе думай. Иди, давай. Довольно стоять перед Толстой леди и скандализировать её своими речами.
Примечания:
*10–15 июня 1991 года произошло извержение вулкана Пинатубо на острове Лусон на Филиппинах. Извержение началось достаточно стремительно и было неожиданным, так как вулкан пришел в состояние активности после более чем шестивековой спячки. 12 июня вулкан взорвался, выбросив в небо грибовидную тучу. Потоки газа, пепла и расплавленных до температуры 980°С горных пород хлынули по склонам со скоростью до 100 километров в час. На много километров вокруг, до самой Манилы, день превратился в ночь. А туча и выпадающий из нее пепел достигли Сингапура, который удален от вулкана на 2,4 тысячи километров. Ночью 12 июня и утром 13 июня вулкан вновь извергался.
https://ru.wikipedia.org/wiki/Пинатубо
|
|
| kraa | Дата: Четверг, 10.06.2021, 18:05 | Сообщение # 30 |
|
Матриарх эльфов тьмы
Сообщений: 3048
| Часть 20
Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, профессор Трансфигурации и владелец ещё многих разных титулов, вернулся из больницы для волшебников ближе к Рождеству. До самих праздников оставалось менее трёх недель.
Он надеялся, что сразу, как только вернётся обратно в свою — так он считал — вотчину, школу Чародейства и Волшебства Хогвартс, то к нему автоматически вернётся его многолетняя должность директора. И былое влияние.
Однако, столбом стоящая перед входом в его башню горгулья быстро охладила все его надежды. Даже глазом не моргнув в его сторону.
И Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор заподозрил, что за время его лечения в Мунго в школе произошло что-то роковое, что-то одним махом перечеркнувшее его почти полувековое царствование здесь, в Хогвартсе. Дворцовый переворот, по меньшей мере.
Поэтому, постояв в недоумении рядом с не шелохнувшимся каменным изваянием стража трёхступенчатой башенки, он начал размышлять, с чего бы это такие непонятные изменения.
Небось, его единственная ученица Минерва перестала слушаться своего наставника и на свою голову дала Полную клятву директора? Наперекор, назло ему, да ещё и из мести. Даже сама мысль о неподчинении его приказам, да сама только такая идея звучала невероятной! А для него — как гром среди ясного неба.
Нет-нет, невозможно! Чтобы кто-то из своих вот так вот с ним, с победителем…
Об этом конкретном факте и об самом объекте победы вспоминать не хотелось от слово «совсем». Но — вот стоял самый Великий и далее по списку волшебник двадцатого века перед наглой в своей неподвижности гранитной горгульей, как тот придурок, и чесал свою бороду, изредка выдёргивая оттуда образовавшиеся колтуны. Он вспомнил и вслух перечислил все свои старые пароли: «Лимонные дольки», «Сахарные перья» и прочий мармелад.
Напрасно. Проход к лестнице оставался недоступным. Со злости пнув горгулью и взвыв от боли, он вспомнил про Фоукса. Ну да! Конечно! Эх-х, старость — не радость, забыть любимую птичку… И он позвал своего фамильяра, всплеснув руками над своей головой, ожидая появление тёплой пушистой тушки феникса между ладонями. Да, что же это такое? Фоукс проигнорировал его призыв! Дамблдор прислушался к себе и всхлипнул от неожиданности. Ощущения будоражащего трезвона связи маг-фамильяр как не было. Словно феникс только что отправился на возгорание-перерождение. Или кто-то перенаправил связь в другом, не к Альбусу, направлении.
Дамблдор взбеленился, не сдерживаясь в выражениях в адрес своей заместительницы. Она что-то в его отсутствии учудила, не меньше этого. А что, если Минерва и Фоукса к себе привязала? Р-р-р-р-р, полукровка неблагодарная. Зря всю жизнь он оберегал её от её же собственных ошибок! Чего только стоила эта её связь с соседским парнем, Мак-как-там-его… от которого сквибёныш родился, а? Обливиэйт всё решил, конечно, но больше Минерве подобных побегов он не мог позволить, сделав в её глупой голове нужную закладку. Замуж выйти позволил ей только после её, … ну, та самая пауза, за избранного, из высшего эшелона министерских, чиновника.
Неужели она вспомнила? Невозможно.
Помаявшись перед горгульей некоторое время, Дамблдор решил, что информацию надо искать в другом месте. В учительской, например. Там всегда ошиваются бездельники — преподаватели, свободные от занятий. Только там он может узнать школьные новости и сплетни за чашкой горячего чая.
И, шаркая расшитыми золотой ниткой шлёпанцами с загнутыми вверх носами, он поплёлся к намеченной цели.
Вдруг ударил гонг, возвещающий конец очередного занятия, и дверь учебного класса, мимо которого проходил Дамблдор, стремительно распахнулась и оттуда посыпалась гомонящая стая первокурсников. Те, что с красно-золотыми галстуками, свободно и непринуждённо разговаривали с другими, с серебряно-зелёными галстуками, смеялись и двигались по коридору смешанными группками.
Альбус остолбенел. Что-то в школе Чародейства и Волшебства Хогвартс шло не так, раз извечная вражда между Гриффиндором и Слизерином затихла. Он поднял глаза, чтобы узнать, чьи это помещения. На табличке над дверью большими готическими буквами было написано «Кабинет ЗОТИ». А-а-а, сдвоенное занятие было у бедного Квиринуса. И оно удачно, в нужный для Дамблдора момент, закончилось. Можно было не ходить в учительскую, а узнать новости прямо здесь, у этой двери.
Дамблдор решил осчастливить одержимого духом Тома своим высочайшим посещением.
Но путь в классную комнату ему загородила парочка гриффиндорцев, мальчик и девочка. В мальчике Дамблдор узнал своё будущее одноразовое оружие, Гарри Джеймса Поттера. Неожиданно хорошо выглядящий, здоровый на вид, с угольно-чёрными до плеч волосами и искрящими зелёными глазами. Одной рукой он держал под локоток белокурую девочку, которую старый колдун заметил ещё во время распределения. Белобрысая, гордо задравшая свой носик, она так же, как и тогда, смотрела в глаза Альбуса ПВБ Дамблдора с непроницаемым выражением на лице и неприкрытой угрозой в бирюзовых глазах.
Имя этой девочки он не помнил, но она была помехой. Надо было немедленно её удалять от Поттерёныша, потому что она не вписывалась — такая непокорная и себе на уме, недоступная птица высокого полета — в планы Всеобщего блага Альбуса. То есть, блага самого Дамблдора. Что за планы такие важные, он, пошевелив извилинами мозга, вспомнить не смог. Но, всё-таки, они же были! И, как-то с вот этим темноволосым мальчиком и семьёй самых верных Альбусу приспешников, Уизли, неразрывно связаны.
Грейнджер! Ха! Он вспомнил имя этой подозрительной пигалицы. О ней Минерва упоминала, вернувшись в Хогвартс после посещения её маггловских родителей. Там, кажется, объявилась неучтённая родственница Грейнджеров — ведьма-француженка. Гхм, гхм… Вот, это интересно… У Артура и Молли так много сыновей, а тут бегает такая перспективная, бесхозная полукровка. Красавица с толстой косой необычного цвета, всяко может им пригодиться.
— Здравствуйте, дети! — добродушно поздоровался он, сверкнув глазами из-за очков-артефактов, при помощи которых он мог считать ментальный фон учеников из обычных семей. Но именно тут, у этих вот двоих, стояла глухая защита и Дамблдор, неприятно удивлённый, нахмурился. Но, всё-таки, продолжил допрос. — Как тебе в школе, мой мальчик?
Он намеренно проигнорировал подозрительную девочку, которая ни разу не моргнув, упёрто смотрела в его глаза, словно насмехаясь над его попытками прочитать её.
— Вы меня спрашиваете, мистер Дамблдор? — неожиданно холодным голосом спросил Поттер и оглянулся вокруг, подчеркнув тем самым, что кроме него другого парня рядом с ним нету. — Вы меня «своим мальчиком» назвали? Мы родственники или…?
Девочка демонстративно закатила глазами, громко простонав.
— Прости своего старого директора, мой мальчик, — тёплым тоном любящего дедушки сказал Дамблдор, затолкав своё раздражение глубоко в задворки сознания. — Я столько лет работаю с детьми волшебного мира Британии, что для меня все вы — как мои собственные дети.
В изумрудных глазах сына Джеймса появилось брезгливое выражение. Мальчик провёл пятернёй сквозь длинные пряди своих чёрных волос и Альбус чуть не упал, заметив отсутствие на лбу самой известной в волшебном мире достопримечательности Мальчика-который-выжил — зигзагообразного шрама. Пока старик судорожно глотал воздух, переваривая эту очень неприятную новость, Гарри начал назло ему многословно рассказывать:
— Хорошо себя в Хогвартсе чувствую, мистер Дамблдор. Директор Макгонагалл выбрала Гриффиндору очень ответственного декана, профессора Баблинг. А после смерти близнецов Уизли на нашем факультете наступили, как говорят старшие ребята, «мир-дружба-жвачка». И спокойствие. Их старший брат, наш староста Перси Уизли, очень ответственно следит за своим младшим братом Рональдом. Держит его в ежовых рукавицах, не позволяя ему скатиться в то свинское состояние, в котором Рон прибыл в школу. Школьная библиотека стала огромной после того, как в неё вернулась изъятая вами в свой кабинет литература, уже есть, что почитать. А то раньше там были одни учебники да бесполезные фолианты полки заполняли. И мне вернули мантию-невидимку моего отца, которая, почему-то, пылилась тоже в вашем кабинете. А ведь мои родители той ночью могли бы с ней спасти себя… Но, чёрт с вами, мистер Дамбдор! — Взъярился вдруг Поттер, но девочка погладила его руку, он посмотрел в её глаза и, успокоившись, продолжил долбить мозг старого колдуна. — Нас с Гермионой поселили в комнате женатых пар, так что, я доволен. Пока. Вот и всё. Теперь, прощайте. Думаю, с вами больше наши пути не пересекутся…
По мере рассказа мальчика, Дамблдор всё больше и больше охре----л. Когда? Почему и как умерли Фред и Джордж Уизли? Молли, наверно, вся сокрушается, потеряв двоих сыновей одновременно! «Директор Макгонагалл» — как же так? Кто это её назначил? Значит, его подозрения подтвердились — предала она своего старого наставника. Предала однозначно и Фоукса к себе привязала. И мантию-невидимку вернула ОНА! «О, женщины, вам имя вероломство!»*
Но, то что ввергло его в шок больше всего, было последнее, сказанное Поттером — что их с белобрысой девочкой Минерва поселила в комнату для женатых пар!
Нет, нет и нет! Тысячу раз «нет»! Всё это нужно немедленно прекратить!
И, обернувшись, Дамблдор почти побежал обратно к директорской башне. Он сейчас попробует открыть проход за горгульей излюбленными паролями Минервы — «Капут драконис», «Самоотверженность и отвага», что там ещё ей мерещилось…
***
Час спустя, влетев в учительскую, злющий, как мантикора, Дамблдор застал только Роланду Хуч, занятия у которой были время от времени. У неё была небольшая нагрузка — несколько лётных занятий с первачками да судейство во время межфакультетских матчей по квиддичу.
— Роланда, ты Минерву не видела? — начал он, даже не переступив порог. — Я всюду её ищу, найти не могу.
— О, Альбус! — воскликнула преподавательница Полётов. — Когда тебя из Мунго выписали? Утром? Понимаю… На твой вопрос не мне бы отвечать, но так и быть. Скажу. Минерва часто то к сыну в гости ходит, то к отцу. Тебе что от неё нужно?
— Новый пароль в мои комнаты нужен, — рявкнул Дамблдор, словно мадам Хуч была в чём-то виновата.
— Какие комнаты, Альбус? Тебя с должности директора сместили ещё в первую неделю твоего лечения. Нам, преподавателям и представителям Министерства, Минерва объяснила, что ты при смерти…
— Как «при смерти»? Чем таким страшным я болел? Мне целитель Сметвик сказал, что удалили маггловским способом с моей шеи какую-то бородавку.
Роланда округлила свои золотые глаза в недоумении.
— Тебе сказали «бородавку удалили», так? Э-э-э-э, как бы тебе сказать… гхм, бородавка эта была отсюда, с челюсти, до туда — почти до пупка. — Округлив глазами она руками показала размер «бородавки». — Магглы называют такие образования «опухоль». Я побоялась сходить и посмотреть на неё, но все, кто был в Больничном крыле, говорили: «Жуткая вещь, Хуч! Серьёзней уже некуда». Короче, тебя освободили от всех должностей и отправили на пенсию, Альбус. Думали, не выживешь после операции. Но, раз справился, иди — лечись дальше, отдыхай в спокойствии и замаливай свои грехи.
— Какие грехи, Роланда? Я всю жизнь боролся на стороне Света и Добра! — воскликнул Дамблдор, ошарашенный тем, что Гиппократ не сказал ему всей правды. Опухоль! Мерлин мой!
Он потоптался в дверях учительской, так и не поверив до конца словам Роланды. Нет-нет. Тут что-то не так. Разве Гиппократ скроет от своего старого учителя, чем старик был болен? Тут было ещё что-то, другое, непроизносимое вслух, но — или сама Роланда это утаила, или Минерва скрыла от остальных все подробности. В любом случае, с Минервой надо… Какой ещё сын?
Минерва Макгонагалл вернулась в замок лишь к ужину. Увидев Альбуса, восседающего на одном из стульев за преподавательским столом, она горько вздохнула. Разговор с ним предстоял нелёгкий, но миновать эту встречу она не могла. Горькую чашу надо было испить до дна.
Пока Альбус не заметил её, она быстро повернулась на каблуках и аппарировала прямо в свой новый кабинет в трёхступенчатой башне.
— Родни! — позвала она прикреплённого к магу, исполняющему обязанности директора школы, домовика и лопоухое существо в белой накидке с гербом Хогвартса на груди с хлопком появилось. — Принеси мне ужин и пригласи Альбуса Дамблдора на аудиенцию ко мне. Отправь кого-нибудь из домовых эльфов позвать и будущих Поттеров. Организуй чай к десерту.
— Родни слушается, мадам директор! — крякнул восторженно домовик. — Родни сам сообщит троим приглашённым, пока идёт ужин.
Прежде, чем ушастик исчез, Минерва успела крикнуть:
— Позови и Поппи Помфри, а то, мало ли что может случиться.
***
— Ты меня предала, Минерва! — кричал Альбус Дамблдор, кружа по полу своего бывшего, трёхступенчатого круглого кабинета. — Ты отступилась от Света и потемнела. Ты не имела права сама, без моего позволения принимать такие ответственные решения…
— Я дала Полную клятву Директора, Альбус. Хогвартс мою клятву принял и связал Источник с моим ядром. И ты не имеешь права на меня кричать или меня критиковать. Тем более — не после моего похищения из моей собственной семьи. Лишать моего мужа и моего маленького ребёнка жены и матери! Это ты виновен в смерти моего любимого первого мужа, Дугала Макгрегора. Ты стирал нам память о том, что мы поженились, что у нас сын родился. Эгоист чистейшей пробы ты, Альбус, вот кто ты.
— Я никого в жизни не убивал, Минерва! — вскинулся Дамблдор. — Это был кто-то другой…
— Да, да! Знаю я это твоё «кто-то другой»! Кто-то другой, посланный тобой, да?
— Что мне сделать, что бы доказать тебе свою непричастность, Минерва?
Кто-то прокашлялся у окна помещения. Перламутровая струящаяся материя спадала с голов Платиновой парочки, которая до этого момента стояла под ней скрытой и невидимой. С позволения директора Макгонагалл, конечно. Из-за согнутого дугой книжного шкафа вышла мадам Помфри.
Альбус резко остановил свой бег туда-сюда и вытаращился на ухмыляющуюся парочку и на готовую взорваться медиведьму. Его взгляд остановился на белобрысой девочке, под пронизывающим взглядом которой старик почувствовал себя набедокурившим маленьким мальчиком. Она подняла рукав мантии и все увидели широкий, сверкающий многочисленными гранями бриллиантовый браслет на её тонкой белой ручке. Играя пальцами по его выпуклостям, не отрывая немигающего взгляда от длиннобородого бывшего директора, она спросила:
— А, скажи-ка, Альбус, когда, как и кто тебя надоумил подписать Договор с Дьяволом?
Внезапно, за спинами у неё и Поттера возникла целая толпа незнакомых людей, среди которых были как полностью седой старик, так и индейский мальчик с медной кожей и пернатым украшением на голове. Все они строго смотрели на обвиняемого.
— Я-я, …а-а-а, …это неправда… — начал он оправдываться.
Вдруг Альбус закатил глаза, пошатнувшись, и мягко осел на пол. Дёрнув два-три раза ногами, хрипло глотнув воздух, он обессилено шевельнул правой рукой, выдохнул и затих.
Через минуту Гарри Поттер, вытянув шею над плечом подруги, округлил глаза и тихо спросил:
— Он уже… того? Хм-м-м. И как узнать ответы на нужные нам вопросы?
Из проявившейся толпы коллег Гермионы вышла женщина средних лет в длинном пёстром балахоне до пят, ухмыльнулась белоснежной на фоне тёмно-медного лица улыбкой и сиплым голосом сказала:
— Воскресим и допросим, оставим умирать снова и опять воскресим… Некромантов среди нас, Хранителей, двое. Наколдуйте себе мягкие сиденья, запаситесь попкорном и смотрите. Мы тут с Су Шином поработаем.
* У. Шекспир, «Гамлет», Акт I — Сцена 2 — Гамлет, принц датский
(Бета предпочитает Шекспира в переводе Пастернака. Маршака и Щепкину-Куперник не предлагать!)
|
|
|
|
|
