|
|
"Последний хоркрукс Тома Риддла"
| |
|
| eileen_prinz | Дата: Воскресенье, 24.01.2016, 22:52 | Сообщение # 1 |
Подросток
Сообщений: 4
| Название: Последний хоркрукс Тома Риддла
Автор: eileen_prinz
Бета: --------------
Жанр: хронофик, роман, приключения, драма, романтика
Пейринг: ?/?
Рейтинг: NC17
Тип: слэш
Размер: макси
Статус: в процессе
Дисклеймер: мир мамы Ро, Том лично мой, делиться ни с кем не буду!
Саммари: Шестнадцатилетний Том Риддл убивает своего деда и создает свой первый хоркрукс. Но вместо торжества он чувствует страх и опустошенность. И тут в его голове раздается голос: "Привет, Том. Только что ты совершил самую главную ошибку в жизни, но я помогу тебе ее исправить".
Примечания: Том Риддл после 5 курса. Все закончится хорошо. Но не для всех.
Предупреждения: АУ, ООС, наследие рода, хронофик, неизвестность.
|
|
| eileen_prinz | Дата: Воскресенье, 24.01.2016, 22:53 | Сообщение # 2 |
|
Подросток
Сообщений: 4
| 1.
Том Риддл опустил палочку, с хрипом втянул в себя воздух и закрыл глаза. Мир плыл и раскачивался, кружился и переворачивался с ног на голову.
У ног мальчика лежало тело его деда. Предпоследний из Мраксов совсем непоходил на представителя древнего магического рода. Он даже на человека похож не был, скорее, на старого павиана. Желтые грязные волосы торчали клоками во все стороны, лицо заросло безобразной шерстью, одежда напоминала грязные тряпки. От него разило мочей и потом. Властности, воли, жестокости… в нем не было ничего. Он даже не понял, кто пришел к нему, не испытал ни страха, ни удивления, в его глазах светилось тупое равнодушие неразумного скота. И как это существо умудрялось десятилетиями держать в подчинении Миропу?
Том пытался заставить себя думать о матери, годами терпевшей унижения и издевательства, о том, что перед ним лежал мертвым его дед. Но эти мысли не занимали его. Они казались отстраненными и совершенно чужими. Безобразное существо на полу не вызывало ни ненависти, ни ярости, только омерзение.
Рука, державшая палочку, предательски задрожала. Том попытался успокоить ее усилием воли, и не смог. Он прислушался к себе. Внутри было совершенно пусто, только в самой глубине клокотало и бурлило неизведанно нечто, поднимаясь из глубин темной удушливой волной липкого ужаса. Так страшно мальчику не было еще никогда в жизни.
В тех обрывках информации, которые ему удалось получить, про создание хоркруксов говорилось нечто совершенно иное. Пустота, равнодушие, затухание эмоций, спокойствие, отстраненность. Никаких негативных чувств или странных мыслей. Насколько Том понял, создание хоркрукса происходило через расщипление души, через раскалывание своего Я. Часть личности становилась совершенно автономной, сохраняя чувства, воспоминания и стремления своего хозяина. Основная же часть, лишившись осколка, лишалась и некоторых чувств, чем можно было бы и объяснить некоторое омертвение и странное спокойствие. Но никак не животный неконтролируемый страх, будто ты внезапно лишился зрения или обеих ног сразу.
Том заставил себя открыть глаза и переступить через мертвое тело.
Ноги слушались с трудом. Крепко сжав левой рукой правую, чтобы прекратить дрожь, мальчик вышел на свежий воздух. Ему хотелось запустить еще одно непростительное заклинание в первое встреченное живое существо, будь то насекомое, птица или человек, ему хотелось снова ощутить в себе успокаивающее могущесво родной магии, послушной, как прирученный зверь. Хотелось вновь почувствовать себя сильным, ощущить власть над любой формой жизни, взять все под контроль.
Он поднял правую руку, но тут же бессильно опустил ее. Том не мог заставить свое тело слушаться, что-то изменилось.
И тут в его голове раздался голос.
Он не был похож на голоса живых людей, по нему было невозможно определить,мужчине он принадлежит или женщине, старику или ребенку. Это была чистая мыль, не разбавленная эмоциями говорящего.
- Привет, Том. Только что ты совершил самую главную ошибку в жизни, но я помогу тебе ее исправить.
И тут разразилась буря.
Том Риддл, считавший себя выдержанным человеком, без сожаления убивавший животных и только что спокойно запустивший Авадой в живого человека, Том Риддл, равнодушный к чужой смерти, холодный и жестокий мальчишка, сел на землю, прямо в грязь, и расплакался.
Он плакал впервые за последние десять лет, но не от сожаления или страха. Он плакал потому, что разгадал то страшное чувство, накатившее на него после того, как он вышех из дома Мраксов - это было одиночество.
- Я просто поступил справедливо! Он заслуживал смерти! Марволо был страшным человеком, он годами издевался над моей матерью, заставляя ее делать самую сложную работу и запрещая заниматься колдовством. Он держал ее, как собаку, на грязном матрасе в углу, запрещая куда-то выходить, иногда даже привязывал. Он приучил ее к тому, что бедность и грязь и есть норма жизни, у них даже отдельного туалета не было! А когда она пыталась уйти к этому магглу, Риддлу, дед избил ее до полусмерти, он хотел убить ее. И никому, совершенно никому не было до этого дела! Все видели, все знали, и магглы, и маги, и никто не вмешался. Если бы он остался жить, это означало бы, что он прав, понимаешь! Что так можно поступать. Мир просто стал бы иным. И я… я…
Том говорил и говорил, не в силах себя остановить, будто прорвалась невидимая плотина, и накопившиеся тонны воды хлынули, затапливая все на своем пути. Разбивая и разрушая, ломая и калеча. Но Том не чувствовал этого. Он чувствовал облегчение.
Годами мальчик знал всего несколько простых эмоций, главной из которых был страх. Большинство взрослых не трудились ему что-то объяснять в этой жизни. А те, кто объясняли, делали это на непонятном языке равнодушия. Никто не говорил с ним о последствиях поступков, и весь жиденький жизнений опыт ребенка кричал только об одном: можно делать что угодно, лишь бы не попасться. Он должен был подчиняться во всем и всегда - носить форменную одежду в приюте и соблюдать правила, казаться тем, кем его хотели видеть, и только это помогало избежать тычков и наказаний. ОНИ были правы потому, что сильнее. Правы были все, кто был наделен властью прощать и наказывать. Поэтому еще давно, много лет назад, на свое девятилетие Том поклялся самому себя, что станет однажды могущественным ТЕМ САМЫМ, который сам будет управлять и наказывать. И, конечно же, в этом ему могла помочь только магия.
Но это не приносило желаемого удовлетворения. Удовлетворение не приносило ничего, и Том старался все сильнее, выбиваясь из сил, стараясь сделать себя лучше и могущественнее. И вот теперь, после пятого курса, когда его боялись все одногруппники, и даже учителя не смели в открытую обижать, когда ему, наконец, должно было стать хорошо, Том с ужасом обнаружил, что детский страх никуда не делся.
Этот страх остался жить с ним, куда бы он ни пошел и что бы не сделал. Он ожидал встретить более могущественного волшебника, ожидал кары с неба или неожиданного прихода Дамблдора.... Сам не знал, чего, но боялся так, что немели руки и ноги, а губы начинали дрожать.
В тот год Том осознал, насколько долог путь к настоящему могуществу. Человеческой жизни могло не хватить на то, чтобы все успеть. Овладеть легилименцией и оклюменцией, развивая родовой дар, научиться готовить зелья, выучить хотя бы основные боевые заклинания, освоить искусство трансфигурации, вступить в наследие и научиться владеть родовой магией, освоить темные искусства, научиться не только трансгрессировать, но и перемещаться по воздуху, отыскать дары смерти и овладеть Старшей Палочкой…
Не хватило бы и сотни лет, чтобы сделать все это.
А без этого его могущество никогда не стало бы полным.
Тогда Том и решился.
Он знал о хоркруксах давно, но его никогда по-настоящему не интересовала идея бессмертия. Его интересовало ВРЕМЯ, дополнительное время, которое могло помочь ему обрести все желаемое, всему научиться, стать сильнее, защитить себя от этого большого, агрессивного, несправедливого мира. И вот теперь, когда он сделал шаг к этому могуществу, он осознал одну простую вещь - это могущество не принесет ему ни удовлетворения, ни чувства защищенности.
Том не понял этого, стоя над телом своего деда, не понял, переступив порог дома Мраксов - только услышав странный голос в голове и осознав, что ОН БОЛЬШЕ НЕ ОДИН.
Кто-то большой и сильный без труда проник в его голову, сломав создаваемую годами защиту, против которой не смог ничего сделать сам Дамблдор, самый могущественный волшебник всей страны, а, может быть, и всего мира. А ЭТОТ смел защиту походя, не пользуясь никакими специальными методиками.
И при этом он пришел не для того, чтобы наказывать или уличать, не для того, чтобы читать проповеди. Он не пытался доказать то, что Том плохой, нет! Кажется, странному голосу не было до этого никакого дела. Он сухо и спокойно констатировал тот факт, который Том как раз сам начал осознавать, но который был готов забыть и похоронить в своей душе навсегда.
Но только не теперь, когда кто-то чужой и незнакомый предложил ему ПОМОЩЬ. Помощь и неосуждение - это было именно то, чего так ждаждал Том все эти годы, даже не догадываясь об этом.
Ему стало легче.
Он говорил и говорил, рассказывая о несчастном детстве в приюте и о том, как убил свое первое живое существо - кролика. Мальчик старался быть как можно более честным, чтобы этот голос понял, с кем имеет дело, чтобы разочаровался в нем сразу, а не потом, когда это станет настоящей трагедией.
С другой стороны, Том не виноватил себя. Он знал, что был абсолютно прав в том, что хотел выжить, что давал отпор тем детям, кто бил его или унижал, что только темная магия позволила ему выжить в тех жутких условиях, не сломаться и не покончить с собой. Да, именно она сделала его несчастным. Несчастным, но живым - этот расклад Тома вполне устраивал, он ни о чем не жалел. Ведь пожалеть о том, кем он есть - это значит стереть себя из этого мира.
Голос в его голове молчал, но все равно создавалось впечатление, что молчаливый собеседник очень внимательно слушает. Как будто кто-то сидел рядом и смотрел в спину спокойным внимательным взглядом. И от этого взгляда не создавалось ощущения слежки, только чувство спокойного и уверенного приятия. Кто-то до сих пор слушал и принимал Тома таким, каким тот был - корявым, неправильным и нелепым.
- Я идиот! Размазня! Ничего не могу толком объяснить. Только реву, как девчонка! - закончил Том, злясь на предательские слезы.
- Думаешь, если бы Дамблдору отрезало заклинанием руку или если бы умерли его родители - он бы не плакал? - спокойно спросил голос.
А Тому уже было все равно, откуда голос так много знает, кому он принадлежит и может ли наблюдать за поступками Риддла. Важным было только одно - чтобы голос не замолчал. Потому, что мальчик точно знал - когда в его голове наступит тишина, он просто сойдет с ума. Теперь, зная, что все может быть по-другому. Что кто-то может обращаться к нему по имени без презрения или подобострастия. Что кто-то может, черт побери, просто спокойно с ним разговаривать, слушать и объяснять.
- Это другое. Это… боль, моментальная вспышка, которая лишет самоконтроля. Исключительное событие.
- А то, что копилось внутри тебя годами, разве нельзя назвать болью? Много-много таких вспышек. Как заражение крови, которое почти не видно внешне, но которое поражает все внутри. И да, создание хоркрукса - тоже, мягко говоря, исключительное событие, даже по меркам целого мира.
- Я почти ничего о них не знал! Хотел только выиграть время, чтобы всему научиться, чтобы стать сильным.
- Да-да, стать сильным, чтобы оказаться на месте своих мучителей. И тебе не приходило в голову, что при этом ты хочешь стать одним из тех, кого ненавидишь. Что ты перестанешь быть собой, тем несовершенным, но вполне симпатичным Томом, который тебя самого вполне устраивает. Ты не подумал о том, что убив незнакомого старика, ты мир не исправишь и не утешишь этим свою умершую мать. Что ты не сможешь этим поступком спасти того маленького Тома, которого обижали в детстве. Просто потому, что ты до сих пор и есть тот маленький Том, который никого не спасать, ни убивать не хочет, а хочет только того, чтобы перестало быть больно.
- Что ты хочешь взамен? - мальчишка сказал это вслух, чтобы сделать слова более убедительными.
Общаться с непонятным голосом было совсем не то же самое, что думать мысли. Мысли зачастую были смутными и туманными, они приходили в виде образов и ощущений, даже для самого себя Том не всегда мог облечь их в слова.
Для того же, чтобы общаться с голосом, приходилось проговаривать каждое слово про себя, как будто перед сочинением, когда готовишься записывать все то, что приходит в голову. Похоже, именно самих мыслей Тома его странный собеседник читать не мог. Мог только слышать эту внутренню речь и каким-то образом улавливать общее настроение.
Том знал, что отдаст взамен все, что бы только у него не попросили - хоть родовую магию, хоть саму жизнь. Потому, что странный этот голос вдруг разложил все по полочкам, сделал мир более понятным. Не мир вообще, а внутренний мир самого мальчика. После услышанных слов он словно проснулся, стал ближе самому себе. И страз отступил, хотя и не ушел окончательно. Вечный страх, который не помогли одолеть ни заклинания, ни специальные упражнения - страх быть пойманным и наказанным, произрастающий из абсолютной уверенности в своей неправоте и порочности.
- Том, я хочу быть уверенным, что мы говорим об одном и том же. Хочу знать, что ты сам понимаешь, что предлагаешь. Ты сейчас спросил о том, чего хочу я. Ты предложил меняться. Но на что ТЫ хочешь поменяться? Чего ты ждал от меня, когда ты задавал этот вопрос?
- Говори со мной! - мальчик снова сорвался на истерику. - Мне необходимо тебя слышать. Если ты станешь наказывать меня тем, что замолчишь, я возненавижу тебя! И, если нужно, запущу Аваду самому себе в лоб, лишь бы досадить тебе. Или перебью половину Хогвартса. Мне не жаль их всех. Мне НЕОБХОДИМО слышать тебя.
- Так это не договор, это шантаж.
- Мне все равно, что это! Я предупреждаю тебя!
- Тсс, успокойся. Сейчас нет причины для нового срыва. Во-первых, ты пытался донести до меня, что тебе больно и страшно, что мой голос для тебя вдруг стал важен. Я понял, что это был не шантаж. Во-вторых, ты предупредил меня, что не можешь себя контролировать. Но мне и не нужен этот контроль, поверь. У меня одна цель - помочь тебе исправить чудовищную ошибку, которую, кстати, можешь исправить только ты.
- У меня не получится, - покачал головой Том, забывая, что его собеседник не может этого видеть. - Вернуть кусок души назад невозможно, я читал об этом. Поэтому это и темное, и непростительное, заклинание. Кто-то что-то писал о раскаянии. Но пока что я его не ощущаю и сильно сомневаюсь, что способен ощутить. А даже если и так… Если я пожалею о том, что сделал, то я начну виноватить самого себя, как это поможет делу? Кусок души просто отомрет, - Том со странной смесью боли и нежности посмотрел на фамильное кольцо, висевшее на цепочке у него на шее.
- У нас обязательно получится. Я не отступлю, - уверил голос.
- Хорошо, хорошо. Я верю тебе, хоть это и глупо. А что будет потом? Ты уйдешь? Ты сейчас скажешь, что нет. Но скажешь это только для того, чтобы я не отказался все исправлять. Потому, что если я буду знать, что после исправления этого чертого поступка ты исчезнешь - я ничего исправлять не буду. Но вряд ли ты согласишься стать заложником моей головы на всю оставшуюся жизнь. Я даже не знаю, зачем тебе все это нужно!
- Том, я не могу рассказать тебе всего. Поверь, так надо. Если б это зависело только от моего желания - я бы рассказал, честное слово. Своим необдуманным поступком ты сильно повлиял не только на свою жизнь, но и на судьбы мира. Случилось так, что и на мою жизнь тоже. И последствия меня не устраивают категорически. Мой единственный шанс получить ту жизнь, которая меня устраивает - все исправить. Конечно, есть много способов сделать это. Я выбрал способ помочь тебе.
- Хроноворот! Только с его помошью можно менять судьбы мира и поэтому ты не можешь мне всего рассказть, иначе мир рухнет. Понимаю. Даже не могу оценить масштабы твоего могущества, раз ты смог сделать ТАКОЕ. И боюсь себе представить, что же такого случилось из-за моего поступка. Я согласен на все твои условия. Я не стану расспрашивать тебя ни о чем, шантажировать не буду. Но кто сказал, что измененный вариант событий мне понравится? И да, ты не ответил на вопрос, когда ты уйдешь от меня.
- Уф, а с тобой непросто! - как ни странно, интонация неизвестного собеседника была очень теплой и ласковой.
Том прикрыл глаза, как довольный кот, но напрягся всем телом, ожидая подвоха.
Он знал, что голос и так сможет сделать с ним что хочет, вывернуть наизнанку, да так и оставить. И дело было вовсе не в запредельном могуществе.
- Том, у меня нет никаких доказательств для тебя. Тебе придется верить мне на слово. Ты можешь постоянно сомневаться во мне и мучиться сомнениями. Наверное, ты так никогда и не сможешь доверять мне до конца. Но знай одно - если я уйду сейчас, если ты не согласишьтся принять меня, ты всегда будешь мучиться этой тоской, будто внутри тебя пробили дырку, которую ничем и никем нельзя заполнить. Ты перестанешь испытывать удовольствие и будешь постоянно что-то искать, совершая новые и новые необратимые поступки. Не важно, добрыми они будут или злыми, важно другое - ни злые, ни добрые поступки ничего не изменят. Просто потому, что ты запутался. Это не твоя вина, так сложились обстоятельства. Но тебе не выпутаться из этого. Тебе так больно, что эта боль застилает глаза и не позволяет вообще хоть что-то проанализировать. Ты даже себя за этой болью почти не различаешь. Я не всесилен, увы. Я не помогу тебе достичь могущества или завоевать мир. Но знаешь, тебе это и не нужно. Я помогу тебя избавиться от этой боли. А дальше ты уж сам станешь разбираться, чего ты хочешь и что тебе делать дальше. Да, на это время я стану для тебя всем, и ты в прямом смысле умрешь без меня. Я обещаю, что не брошу тебя в этот период. Буду с тобой столько, сколько понадобится. Ни ты, ни я не знаем, кем стнешь ты, когда поправишься, без этой боли. Скорее всего, я стану тебе уже не нужен. Да, сейчас такое даже предположить сложно. Но подумай сам. Когда ты ложишься в больницу, например, в Святого Мунго, ты целиком и полностью зависишь от колдомедика, и это не пугает тебя. Наоборот, успокаивает, ведь он волшебник-профессионал. Но потом, когда болезнь побеждена, ты свободен, и у тебя нет желания поселиться со своим колдомедиком в одном доме. Так что не станем забегать вперед.
- Но я не болен! - Том попробовал слабо возражать, но силы были уже на исходе.
- Тебе БОЛЬНО, это значит, что ты болен. Да, я не колдомедик, но я могу помочь тебе. Больно бывает всем, независимо от возраста, пола, национальности или характера. У каждого есть то, что может заставить его страдать, и это не позорно, это часть всего живого. Твоя же боль копилась годами, не находя себе выхода.
Том не испугался того, что его собесдник так многое знает и о Дамблдоре, и об остальных. Не испугался ни того, что тот знает о его мире и даже может улавливать его эмоцинальное состоние.
Впервые страх отступил на второй план.
Эта тесная связь между ними не воспринималась как ограничение, тюрьма или надзор. Наоброт, мальчик вдруг испытал что-то похожее на удовлетворение. Он подумал вдруг о том, что если бы у него однажды появился друг, то именно такую степень близости он и хотел бы с ним обрести - быть всегда рядом, иметь возможность общаться в любую секунду.
- Ты говоришь о том, что мы можем подружиться? Ты будешь смотреть на меня и никогда не сможешь забыть, что я стал причиной каких-то ужасных событий, что это я заставил тебя рискнуть собой и всем миром и совершить это безумное путешествие. Ты никогда не сможешь меня простить, ты очень скоро станешь меня ненавидеть!
- Неправда. Тебе еще шестнадцать лет, и ты не успел совершить ничего непоправимого. Тот маг, который совершил много ужасных вещей, еще не появился на свет. Нет, я не стану относиться к тебе как к бомбе замедленного действия и следить за каждый шагом, ожидая, что ты превратишься в монстра. Я буду помнить о том, что ты не виноват в равнодушии окружающих людей, которые не захотели помочь ребенку, хотя многие из них должны были сделать это хотя бы по своему положению. Я верю в тебя, Том, и надеюсь обрести в тебе надежного союзника. И впоследствии… я никогда не забуду, что это НАША победа, и буду всегда благодарен тебе за это. Ведь я буду видеть изнутри, чего тебе это стоит. И если ты вправду захочешь, мы будем общаться и дальше. Сейчас я помогу тебе. Да, с определенными условиями, но это необходимые условия. Иначе мне не удастся помочь тебе.
Том задумался.
Он знал, что и без жажды разрущения является не самым приятным человеком. Он упрям и своеволен, выспыльчив и обидчив. В нем живут и болезненная ревность, и жажда обладания всем, что приглянется, и зависть, и черствость. Такие качества не помогают располагать к себе людей.
Его новый знакомый вряд ли будет получать удовольствие от такого друга. Тому же не удастся полностью изменить себя и стать совершенно другим человеком, это невозможно в принципе.
С другой стороны, нужен ли такой друг самому Тому? Если он окажется точно таким же, как и остальные… Но он не окажется, без сомнений. Ведь этот волшебник мог вернуться в далекое прошлое и убить беспомощного младенца, и это было бы вполне адекватной мерой по защите своих близких. Но он не пожелал смерти виновнику своей трагедии и разрушителю мира, попытался увидеть в нем человека.
Сам Том никогда не станет способен на такое, и он не знал людей, способных.
Да, у этого волшебника уже есть свой мир, в котором он родился и рос. У него есть самые близкие люди, которых Том уже не заменит никогда. Но, с другой стороны, у Тома есть реальный шанс войти в этот мир и тоже стать не чужим человеком. Пусть не самым близким и важным. Это было не абсолютное счастье, может, даже и вовсе не счастье. Но, по крейней мере, радость. Том хорошо знал себя и понимал, что не удовлетворится до конца полученным.
С другой стороны, если Том откажется сейчас, то навсегда потеряет этого мага, потеряет единственное существо, которое могло бы стать его другом. И будет медленно и неизбежно погружаться в пучину безумия, словно тонуть в болоте. И ужас его положения заключается в том, что он не перестанет осознавать происходящее. Но любые попытки вырваться станут причиной еще более стремительного погружения.
Том уже знал, что согласится на все, даже если бы незнакомец потребовал бы сам поставить ему метку, идею о которой мальчик давно вынашивал. Даже если бы понадобилось принести вассальную клятву, наложить ограничение на волшебную палочку… на что угодно. Сопротивляться и юлить сил совсем не осталось. В ту секунду Том вдруг понял, что мыслит так логично и спокойно, как никогда раньше. Что его не гонит потоянный страх.
- Только не требуй от меня абсолютного подчинения, - устало попросил он. - Я не умею, я сломаюсь.
- Мне оно не нужно, - заверил голос. - Мне нужно только, чтобы ты помнил одно - мы с тобой идем к одной цели, я тебе не враг. Нужно, чтобы ты прислушивался к моим словами и размышлял над ними. Но и ты не жди от меня всемогущества. Я не Мерлин. Я тоже могу ошибаться и злиться, испытывать раздражение или неуверенность. Я оказался в чужом мире и лишен связи с близкими мне людьми. И да, я тоже в какой-то мере привязан к тебе и завишу от тебя. А теперь, будь добр, сожги этот проклятый дом вместе со своим дедом, и давай апарируем куда-нибудь, где мы сможем поспать.
У Тома совсем не осталось сил, он тоже хотел спать. Страх и чувство вины никуда не делись, но они на время отступили, позволив увидеть не только то, что присходило внутри самого Тома, но и то, что было вокруг него.
Он смотрел на яркое пламя, поглащавшее его прошлое, и думал о том, что в нем сгорело все то, что мучило его напротяжении долгих лет. Он больше не испытывал ни ярости, ни жажды мщения, ведь именно благодаря старому Марволо он услышал впервые это необычный голос.
Дождавшись, пока дом Мраксов и лежащее в нем тело догорят без остатка, Том потушил пламя и апарировал к Хогвартсу. У него не хватило сил на то, чтобы дойти до ворот и спуститься в свою спальню - мальчик потерял сознание.
|
|
|
| Nigel | Дата: Воскресенье, 24.01.2016, 23:43 | Сообщение # 3 |
Подросток
Сообщений: 29
| Бедняга Том(((( Надо же так дойти до ручки, чтобы решиться на убийство и считать себя виноватым! Голос появился ну очень вовремя. И сказал то, что надо. Кто такой? Откуда? Жду продолжения 
|
|
| katya | Дата: Среда, 27.01.2016, 10:07 | Сообщение # 4 |
Демон теней
Сообщений: 206
| Очень интересное начало работы. Необычное, но мне понравилось. Буду ждать проду.
|
|
| eileen_prinz | Дата: Воскресенье, 07.02.2016, 21:55 | Сообщение # 5 |
|
Подросток
Сообщений: 4
| Nigel, мировая гармония так и работает - ВСЕ случается вовремя ))) А Темными Лордами становятся-то не от хорошей жизни, а только живя в аду. Что, кстати, не оправдывает.
Катя, спасибо. Хотя странно слышать это "но". Потому что - как может нравиться банальное?
|
|
| eileen_prinz | Дата: Воскресенье, 07.02.2016, 21:56 | Сообщение # 6 |
|
Подросток
Сообщений: 4
| 2.
Тому снился сон из тех, которые совсем не воспринимаются как сны, настолько настоящий и объемный, что даже при пробуждении вызывает стойкое чувство реальности.
Он был джином из лампы, таким, как в восточных сказках. С одной стороны - всемогущим, могущим стирать целые города с лица Земли, нырнуть на самое дно Мирового Океана, быть птицей, рыбой или насекомым, слоном или букашкой, водой или ветром. С другом - вечный пленник своей лампы, вынужденный выполнять чужие желания и ни одного - своего.
Он вырывался из своего сосуда тонкой струйкой дыма и летел вперед, не разбирая дороги, лишь бы скорее, чтобы успеть уйти как можно дальше, чтобы разорвать эту невидимую, но очень прочную связь со своим домом, со своей тюрьмой, с иточником своего всемогущества и причиной своей боли, со своим бессмертием, со своим проклятием - с лампой. Связь натягивалась до предела и начинала вибрировать в воздухе, как натянутая струна, готовясь то ли лопнусь, то ли рывком вернуть его обратно.
Первое предупреждение звучало совсем тихо, но оттого не менее уверенно. "Возвращайся". Это звала джина ненавистная лампа, напоминая о его обязанностях. Но он знал, что никогда не хотел ни бессмертия, ни всемогущества. "Назад". Этот окрик уже резче и начтойчивей, и в нем звенит неприкрытая паника, которая вселяет в джина новые силы. Эта паника означает, что связь истончилась, что лампе есть чего опасаться. И он удваивает силы, сжав зубы и чувствая, как начинает вытекать из него то ли кровь, то ли жизненная сила. Плевать! Лучше умереть раз и навсегда, чем жить так! Потому, что это не жизнь, это хуже, чем посмертное существование зомби. Это не его обязанность - выполнять чужие желания, он не подписывался на такое! "Я создала тебя". "Я не просил об этом!".
Боль проходит по телу мощным импульсом, лишая воли и туманя разум. Эта обжигающая боль сильнее всего - сильнее страха, жизни и смерти.
И тут раздается еще один голос, совсем не похожий на первый. Джин не может разобрать ни слова, но этот тихий детский голос не позволяет упасть в небытие, забыться и вернуться назад. Он придает новые силы, заставляет бороться.
Связь натягивается до предела и с неприятным щелчком лопается. Джин обессилено падает на землю, чувствуя, как лицо заливает самая настоящая горячая кровь. "Хотел стать смертным? Познакомься с бессилием и болью", - зло шепчет лампа напоследок и замолкает, уже навсегда.
Джин знает, что умирает.
Он не выдержал болезненного разрывыва, он не может даже подняться с земли. Глаза застилает кровавая пелена. Джин чувствует, как узкие детские ладони обнимают его лицо в слабой попытке удержать. "Не уходи, джин. Ты мне очень нужен". Он сделал, что смог, большего сделать он не может, хотя каждой клеточкой тела стремится остаться с этим испуганным и потерянным мальчиком. "Теперь ты свободен от меня, Маленький". "Какой глупый джин! Свобода от чувств хуже смерти. Это то же самое, что жизнь в лампе".
Джин пытается усилием воли открыть глаза или подняться, он просто не может оставить мальчика одного, потому что тот прав. Мальчик сделал его жизнь жизнью, наполнил смыслом, а потом спас от губительной связи. А джин ничего не может дать ему взамен. "Прости", - шепчет он. "Нет, нет! Не извиняйся, это я благодарить должен. Если б не было тебя, я так бы никогда и не стал счастливым. Быть счастливым хотя бы немного - это намного лучше, чем не быть счастливым никогда". "Прощай, Маленький, я умираю". "Я не верю! Не верю"…
Это последние слова, которые бьются в затухающем сознании.
- Том, вставай. Вставай же, Том. Тебе надо встать.
Том Риддл резко садится и выхватывает из рукава мантии волшебную палочку.
Утро уже начинает вступать в свои права, разбудив на востоке яркое летнее солнце. Небо светлеет, птицы поют во всю. Перед Томом бежит вперед широкая гравийная дрожка, которую охраняют два высоких столба, на которых замерли крылатые вепри. Невдалеке возвышается величественный Хогварст.
Мальчик узнает и не узнает школу чародейства и волшебства.
Он все еще не может отойти от странного сна, сознание отказывается возвращаться в реальности, признавая единственно реальным миром тот где плакал, обнимая умирающего джина, маленький мальчик.
На руку Тома падает первая горячая капля. Он смотрит в недоумении на свою ладонь, когда к первой присоединяется вторая, и вскоре кровь льет из носа уже целым потоком.
- Никаких чар! - предупреждает голос в голове. - Платок носовой доставай.
Том не удивляется тому, что тот знает о платке, просто быстро достает его и прикладывает к носу.
Минут через пять кровь останавливается, а Риддл, задыхаясь, рассказывает свой сон. Ему снова становится страшно, паника заставляет сердце отчаянно биться, в груди начинает колоть.
- И мне все равно, настоящий ты или нет! - мысленно кричит Том, пытаясь не задохнуться, потому что легкие напрочь отказываются вдыхать воздух, сжимаясь и протестуя работать вообще. - Даже если я сошел с ума, Мерлин великий, спасибо тебе за это. Лучше так, чем…
- Смотри! - перебивает его голос.
Неожиданно рука Тома сама собой поднимается, творит какой-то замысловатый пас, и из палочки вырывается облако серебряного пара, который начинает уплотняться и серебриться, пока не превращается в гиену. Зверь красиво пружинит на длинных призрачных лапах и скалит пасть, прижимая к голове большие круглые уши, затем делает легкий прыжок и исчезает.
- Что это было? - сказать, что Том удивлен - значит, не сказать ничего.
- Мой патронус, - устало произносит голос.
Он говорит это так задумчиво, что даже Том, увлеченный своими переживаниями и с трудом понимающий, что происходит, ощущает, как многое скрыто за внешним видом серебряного зверя.
- Просто хотел доказать тебе, что у тебя нет шизофрении. Прости, если вышло несколько… неожиданно. Просто у меня очень редкий патронус, думаю, у тебя другой.
- Да, мой… Постой! Ты можешь контролировать мое тело!
- Могу, - просто отвечает голос, не думая ни обманывать, ни сожалеть. - До известных пределов. Я еще и сам не знаю, до каких. У нас будет время, чтобы выяснить это. Но давай, наконец, двигать дальше. У меня уходит очень много сил, когда я колдую через тебя. А по-другому, увы, никак. Я целый час делал так, чтобы ты не окочурился от холода и переутомления. Умереть под стенами Хогвартса, не спорю, довольно героично, но вот совершенно не практично.
- Ты наложил согревающие чары?!
- Не только. Если быть точным, то сначала маскирующие, потом диагностические, согревающие и тонизирующие.
- Я не позволю тебе так свободно распоряжаться моим телом, проходимец! - взвился Том.
- А я не позволю тебе умереть. И, кстати, меня зовут Роланд.
Том сдевленно зашипел, но отвечать не стал. Он отряхнул мантию, наложил на себя очищающие чары, снял маскирующие и направился к замку.
Паника прошла.
На самом деле, он не был даже рассержен, скорее, неумело скрывал свое смущение. Серебряная гиена, такая большая и такая живая, вызвала в нем странный восторг и желание рассмотреть поближе.
Действительно, необычный зверь!
Патронус не мог принимать форму не меньше кошки и не больше тигра, очень редко оказывался птицей и никогда рыбой. Он не мог быть волшебным существом и чаще всего ассоциировался с чем-то радостным. Встречась много лосей и оленей, кошек и собак, меньше волков и рысей. И даже сам Том не мог похвастаться незаурядностью своего магического покровителя. И дело было не в бедности фантазии магов, а в том, что при слове "защитник" у каждого человека в голове возникает самый простой образ, который он часто встречает в жизни или видит на картинках. Например, в Британии никто не слышал о патронусе-страусе или патронусе-панде. Пару раз встречались дельфины, выдры, грифы. Гиену он не встерчал никогда.
А еще имя… Было ли оно настоящим? Или взято из мифов о короле Артуре и рыцарях круглого стола? И хотя Том пообещал самому себе не размышлять о таких вещах, чтобы случайно не нарушить инкогнито своего нового знакомого, мысли все равно без спроса лезли в голову.
Этот маг явно старше его самого и имеет богатый жизненный опыт. Он не напугался, поняв, что Том убил своего деда, не растерялся, когда Том потерял сознание. Он ведет себя… слишком спокойно и терпеливо. Это невозможно сыграть, если испытываешь к собеседнику жуткую ненависть. Сам Том без труда умел казаться равнодушным и безучастным, но разыграть такое приятие, такое участие нельзя.
Значит, есть надежда, что Том Риддл из будущего не убивал близких людей Роланда. Может, он вообще сам себя накрутил, и война была развязана не самим Томом, а явилась лишь следствием его поступков? Но вот это вряд ли.
Уже была придумана Темная Метка, уже сложился в голове четкий план по завоеванию магической Британии и бродили в голове мысли, рожденные дневниками и записями Геллерта Гриндевальда.
Значит, все это сбудется? И метка, и создание Ближнего Круга и Армия Властелинов Смерти. Если все это действительно станет реальностью, то начнется не просто локальный конфликт - начнется кровавая резня, которая изменит мир, несмотря на то, кто одержит победу в войне. И Том Риддл, очевидно, станет эпицентром этого взрыва. Как же может Роланд разговаривать с ним так участливо? Накладывать на него согревающие чары и обещать помогать ему?
Хотя есть шанс, что он просто фанатик светлой стороны, который ценит все живое, проповедует идею ненасилия… ага, а еще тоннами поглощает лимонные дольки и утверждает, что любовь спасет мир, только любить надо избирательно. Том даже фыркнул от такого предположения.
Но больше всего волновало то, чем же можно удержать этого самого Роланда.
Том обязательно решил, что заинтересует его, привяжет к себе любыми правдами и неправдами. Главное - чтобы тот не захотел возвращаться.
Роланд так бесстрастно рассказывал о своем мире и о войне, что сразу становилось ясным, что он слишком многое потерял. Настолько многое, что если позволит себе хоть на миг задуматься об этом, если выскажет себя хоть одним словом - то сразу провалится туда. И тогда уже точно ничего не исправит, не сможет жить дальше.
Какова же его цель? Хочет ли он просто вернуть к жизни кого-то дорогого или сначала вернуть к жизни, а потом сбежать к этому кому-то, чтобы жить долго и счастиливо. И сколько времени есть у самого Тома, чтобы создать не менее сильную привязанность, чтобы не позволить Роланду уйти.
Слизеринская гостиная пуста, в спальне присутствуют вещи только самого Тома - остальные мальчики разъехались на каникулы.
Риддл ложится на кровать и закрывает глаза. От этого образ Роланда становится будто четче и осязаемей. Тому хочется хоть как-то представить своего первого и единственного друга, и он честно пытается сделать это, но внешность никак не складывается воедино. Только витает в воздухе оскал гиены, очень похожий на улыбку, да дрожит от тщательно скрываемого напряжения короткая черная грива.
- Расскажи мне о себе, - просит Том. - О нет, мне неинтересны твои страшные тайны, как ты попал в мое время, почему пришел именно сейчас и таким странным способом. Расскажи только хоть что-нибудь. Ты бывал в Хогвартсе? Встречался с Дамблдором? Ты вырос в Британии? Я бы тоже хотел тебе что-то рассказать, меня ведь никто до тебя не слушал. Много лет я ощущал себя призраком, которого никто не видит. А теперь все изменилось. И мне хочется снова и снова говорить. Но ты и так, наверное, все обо мне знаешь.
Роланд молчит, но это не похоже на невнимательность, наоборот. Он то ли пытается справиться с собой, то ли подбирает нужные слова.
- Я не подумал, - тут же поправляет себя Том. - Сомневаюсь, что знакомство с тем маньяком, которым я стал, можно назвать приятным. Может, тогда, ты захочешь узнать меня заново? Я имею в виду, с другой стороны? Я ведь не какой-то там чекнутый маньяк, который мечтает уничтожить все живое с лица земли. Я… Том, просто Том. У меня было довольно фиговое детство в приюте, но я могу рассказать тебе и о хорошем, о том, как на одно Рождество женщины из церкви подарили мне первую в моей жизни шоколадку, такую красивую, в золотой фольге… Я ведь не только о Темной Метке думаю и трактаты Гиндевальда читаю!
- Знаю. Ты еще любишь стихи Рильке и даже сам иногда сочиняешь, особенно вариации на тему сонетов Шекспира, тебе нравятся розы, особенно сорт "Черная Венера", ты не берешь в рот алкоголя и любишь маггловские трамваи.
В голове раздался вполне явственный хлопок, больше всего похожий на звук хлопнувшей двери, и Том с ужасающей ясностью ощутил, что остался один.
Он знал, что Роланд ушел не навсегда, что, возможно, даже довольно скоро вернется, но совершенно не понимал, в чем же причина столь быстрого ухода и чем он мог обидеть своего друга. Том был готов скулить, как собака, и просить прощения, лишь бы тот вернулся, но в этом не было смысла.
Что же такого страшного сделает он этому магу, что даже такой терпеливый и явно добый маг, как Роланд, сбежал после первого же диалога? А что, если им не удастся ничего изменить, и Том из ревности или мести снова совершит тот же ужасный поступок?
Достав из внутреннего кармана волшебную палочку деда, Том решительно направил ее на себя, еще точно не решив, что станет делать, но он не успел даже подумать об этом.
Раздался громкий треск, и палочка разломилась надвое, обнажив свою свердцевину - упругий стебель иссиня-черного цвета.
- Не смей, - эти два слова прозвучали настолько решительно, что у Тома все похолодело внутри. - Обещай мне, что никогда больше ничего подобного не повторится.
- Я не могу, - рыкнул Том. - Это моя жизнь, и мне решать, как ею распоряжаться, даже если мне всего шестнадцать, и я неуравновешенный подросток.
- Дело не в возрасте, - отмахнулся Роланд, но больше пояснять ничего не стал.
- Я пообещаю. Если ты пообещаешь никогда не уходить от меня.
- Том, это невозможно. Я не могу навсегда поселиться в твоей голове.
- Почему не можешь? Потому, что это неэтично? Потому, что не хочешь? Или потому, что срок твоего прпебывания в моем времени ограничен по времени?
- Ты обещал не допытываться и не ставить мне условий!
- А ты обещал не пытаться меня изменить или сломать!
- Хорошо, Том. Я не буду пытаться. Дай мне время привыкнуть ко всему, что происходит, к нашей форме сосуществования. Я обязательно расскажу тебе о себе. Мы можем даже отправить в одно интересное место, ведь сейчас каникулы, а апарировать ты прекрасно умеешь. Только давай сделаем этого немного позже. А пока займись своими обычными делами, сходи в библиотеку, сделай задания на каникулы. Пусть жизнь придет в привычную колею.
- А что, читать Гриндевальда тоже можно? И книги по темной магии?
- Я тебе не родитель, чтобы что-то запрещать, - казалось, Роланд пожал плечами. - Возможно, мне было бы даже интересно обсудить с тобой и некоторые вопросы магии, и опусы Геллерта. Только давай сейчас ляжем спать. Нам обоим нужно хорошенько отдохнуть после всего случившегося.
|
|
| katya | Дата: Понедельник, 08.02.2016, 11:21 | Сообщение # 7 |
|
Демон теней
Сообщений: 206
| Почему это банальное? Я такого не говорила и даже не подразумевала. Просто я предпочитаю читать фанфики с участием совсем других персонажей, чем Том Риддл. Поэтому для меня и необычно, что фанфик, где главный персонаж Том, мне очень понравился. Вы хорошо пишите. Спасибо!
|
|
| Олюся | Дата: Понедельник, 29.02.2016, 02:00 | Сообщение # 8 |
Черный дракон
Сообщений: 2895
| eileen_prinz, шапка отредактирована, оглавление добавлено. Правила оформления тут.
|
|
|
|
|
