Армия Запретного леса

Нам страшно думать: мысли не предел -
Сейчас они вполне материальны.
Но всё, о чём мечтал, чего хотел,
Теперь умчалось в город дальний.

И не добиться больше ничего.
Надежда выцвела, любовь давно увяла,
У веры уничтожено лицо,
Свобода в междомирии застряла.

Вот человек. Он пуст давно внутри,
Он уничтожил лучший свой талант.
Но если уж сжигают - он горит,
И пламя освещает дивный сад.

Пусть люди - яблони почувствуют тепло,
И в благодарность выльются улыбки.
Пусть будет их, по меньшей мере, сто,
Они простят ему его ошибки.

Теперь живёт он только для других.
Скажи, ну разве он сейчас не счастлив?
Оберегать уж лучше остальных,
Чем убивать людей, тебе подвластных… *

Дамблдор с болью в сердце смотрел на мальчика, который так вырос всего за пять минут, те пять минут, пока звучало пророчество. О чем думал этот мальчик, услышав его? Какие мысли проносились в голове?
- Ты прав, они подходят. Но ты думаешь, его простят? — директор посмотрел в глаза Гарри.
- Я надеюсь, - тихо ответил юноша. — Мы ведь должны стараться быть лучше…
- Ты очень великодушен, Гарри, - прошептал Дамблдор, чуть сжав плечо юноши.
- Профессор, почему я тогда не умер? — Гарри посмотрел на директора.
- Когда-то Волдеморт решил стать бессмертным. Он стал создавать крестражи, предметы, в которые вкладывал часть своей души. Он расколол нематериальную часть себя на семь частей. Но его желание убить тебя было таким сильным, что он сам разрушил свои крестражи и создал один, самый сильный — живой, - тихо произнес директор.
- Меня, - грустная улыбка тронула губы юноши. — Он создал меня.
- Да, никто и никогда не сможет убить тебя авадой, мой мальчик. Это не под силу даже Волдеморту, - вздохнул старик.
- Но разве стоит одна жизнь жизни миллионов? — вновь спросил Гарри, смотря прямо в глаза человека, которого считал своим наставником.
- Ты уже третий раз задаешь этот вопрос, - плечи директора поникли. Гарри улыбнулся, но не было в этой улыбке ни счастья, ни радости, лишь понимание и грусть, огромное знание и непосильная ноша. Юноша подошел к шкафу, открыл створку и взяв в руки кинжал, повернулся к директору.
- Этот мир и так слишком долго боится, чтобы продолжить жить в этом аду, - Гарри подошел к директору и вложил кинжал в руку старого человека, повернул лезвие к себе и приставил к груди, прямо напротив сердца, своих рук поверх ладоней директора он не отнял.
- Я не могу, мальчик мой, не могу, - слезы застилали глаза, бежали по щекам, но они не отрывали глаз друг от друга, смотря в самую душу.
- Я ведь все понимаю, профессор, все, - слезинка сорвалась с длинных ресниц и покатилась вниз. — Что значит жизнь одного человека, если она стоит жизни миллионов?
Кинжал легко прошел между ребер и плавно вошел в сердце. Удар, еще один удар. Всхлип старого человека и свет гаснет в зеленых глазах, отдавая свое тепло человеку, который считает себя недостойным такого дара. Юное тело крепко прижато к старому, тишину нарушают лишь рыдания. Дамблдор осторожно поднимает на руки мальчика и несет его к почти неприметной двери, за ней находится кровать, на которую он аккуратно кладет безвольное тело мальчика.
- Что значит жизнь одного человека по сравнению с жизнь миллионов? — тихо шепчет директор. — Все, Гарри. Она значит ВСЕ!
Ночь опустилась на Хогвартс. Дети спят, чтобы завтра после завтрака отправится на летние каникулы. Где-то в подземельях один из самых известных и лучших зельеваров Англии и Европы радуется, что не увидит этого напыщенного бездарного Поттера хотя бы два с половиной месяца. Драко Малфой крутится на своей постели, сон никак не идет, он мечтает отомстить своему врагу за то, что тот виновен в аресте отца. Гермиона улыбается во сне, ей снится что-то хорошее, а Рон обнимает подушку, во сне летая на самой быстрой метле вместе со своим лучшим другом. Джинни сидит на подоконнике, обняв руками колени, и с тоской смотрит на улицу, мечтая о том, чтобы один красивый брюнет с зелеными глазами в смешных очках обратил на нее внимание. И только один человек вот уже несколько часов не может перестать плакать, проклиная такую жизнь и судьбу, которые не смогли подарить маленькому мальчику возможность жить.

Большой зал был заполнен гулом. Вся школы была здесь. Многие обратили внимание на отсутствие за гриффиндорским столом Гарри Поттера. Вчера вечером все газеты в один голос стали кричать о возрождении Темного лорда. Эта новость стала самой главной. За преподавательским столом сидели все, кроме Дамблдора. Но вот двери Большого зала открылись и вошел директор, он медленно шел через весь зал, постепенно, с каждым его шагом становилось все тише. Профессора в шоке следили за ним. Когда директор дошел до стола, в Большом зале можно было бы услышать как муха машет крыльями, даже слизеринцы были в шоке. Дамблдор плакал.
- Я хочу, чтобы вы почтили память одного человека, который отдал свою жизнь ради того, чтобы вы никогда больше не боялись, чтобы вы могли жить спокойно и счастливо. Он задал мне вчера вопрос — Что значит жизнь одного человека по сравнению с жизнью миллионов? Я хочу, чтобы каждый из вас сам ответил на этот вопрос. Что для вас жизнь одного человека, который отдал ее за вас, чтобы вы жили? Я ответ знаю. Помните Гарри Поттера таким, какой он был. Мальчик, который подарил вам этот мир. Волдеморта больше нет. Живите. Радуйтесь. Будьте счастливы. За себя и за Гарри.
Гробовую тишину Большого зала можно было резать ножом, ничто не могло ее нарушить, ничто - ни крики, раздавшие через мгновение, ни плач друзей, ни ужас в глазах и словах…

Ветви дуба чуть шевелились под дуновением ветра. На низенькой скамеечке сидел старик, одна рука лежала на белом надгробии, где кроваво-красным было написано:
" Гарри Поттер.
31.07.1980 — 06.06.1996.
За тебя - хоть в огонь, хоть во мрак
Я шагну с Душой без остатка.
Лишь бы миг твоей жизни продлить,
Лишь бы сны твои были сладки.
Как же сердце за тебя болит!
Как же за тебя переживаю!
Забери все силы мои,
Я о лучшей доли не мечтаю".
Каждый день, из месяца в месяц, этого старика можно было увидеть у этой могилы. Он так и не простил себе, что не смог отбить у судьбы этого маленького зеленоглазого ангела. Сколько всего было передумано, сколько отвергнуто, сколько ошибок совершено. Можно ли было поступить иначе? Смог бы Гарри жить, если бы оказался у Волдеморта, а тот знал все пророчество полностью? Да, он бы жил, но вот захотел бы он так жить? Сколько этих вопросов будет в жизни старого человека, который всю свою оставшуюся жизнь будет сидеть у могилы и сожалеть о том, что не сказал своему ангелу жизни, как же он ему дорог, как он его любит… А в голове директора Хогвартса все звучали последние слова Гарри, которые тот произнес, прежде, чем свет жизни покинул его глаза.
- Отпускаю. Иди. Я стираю свой образ в тебе…
Память, жаль, не сотру - подсознание мне не подвластно…
Потому не сердись, когда вдруг я на полной луне
В снах твоих проявлюсь негативом, мечтою напрасной…**

_______________________________________________

• * Анджелина Харрисон "О самопожертвовании"
• ** "Параллельность"