— Тише, любимый, — прошептал Драко, увидев, как Гарри надул губы… нет, не надул, потому что Гарри Поттер никогда не будет надувать губы… как семнадцатилетний парень НАХМУРИЛСЯ, сидя перед ним на метле. — Дрейки, я хотел, чтобы ты увидел это, — проворчал Гарри. — Ты настолько импульсивен.
Драко уткнулся носом в своего пленника, прямо за кошачьим ушком.
— Я видел это, любимый. Этого милого снежного котенка.
— Снежного ангела, Драко. Я. НЕ. Котенок! — храбро настаивал Гарри, отчаянно при этом стараясь не замурлыкать.
— Конечно, любимый снежный ангел, — снисходительно засмеялся Драко. — Если только у снежных ангелов есть кошачьи уши и хвостик ершиком, — Гарри сделал старую, как мир, вещь: высунул язык.
Естественно, Драко не упустил шанса и укусил его. Гарри мяукнул, когда его увлекли в глубокий поцелуй; единственным, о чем он мог думать, был язык Драко, облизывающий и ласкающий его губы и рот. Он настолько отдался поцелую, что даже не задался вопросом, почему они больше не летят.
В шоке распахнув глаза, он увидел, что они оказались на квиддичном поле.
— Драко… что мы здесь делаем? — удивленно спросил Гарри, почувствовав себя глупо, когда Драко наложил согревающие чары на оказавшееся под ними одеяло. Стены стадиона вполне прилично сдерживали ледяной январский ветер. Гарри встал на колени рядом с улегшимся парнем.
— У нас есть немного времени, любимый. Они без нас не соскучатся, с тем-то снежным побоищем, которое устроили, не так ли? — хихикнул Драко. Он раскрыл объятия для Гарри, на лице которого был написан немой вопрос. — Ты же знаешь, что я никогда не стал бы принуждать тебя, милый. Твои ушки останутся с тобой, пока ты не будешь готов, — пообещал Драко. Он хорошо помнил все свои прошлые ошибки. Он также знал, что Гарри думает о том, чтобы отдать хоть кому-то свои ушки. Еще он знал, что любит Гриффиндорца, каждый дюйм его тела, от знаменитого шрама до пальцев ног. В один прекрасный день Драко доказал Гарри, что все их препирательства и ссоры остались в прошлом, и, когда они выросли, понял, что он чувствует к Гарри. Гарри тоже понял, насколько сильно он любит блондина. Драко был первым, с кем он познакомился в магическом мире, и, хотя их пути разошлись, Малфой стал постоянной составляющей его жизни, даже когда отвратительно себя вел. С Драко он познакомился даже раньше, чем с Роном и Гермионой.
— Кому… ты отдал свои ушки, Драко? — спросил Гарри, увидел, как Драко удивился, и отвел глаза, продолжая говорить. — Не…не имеет значения… глу…глупый вопрос. Забудь, что я спросил.
Легкая, но честная улыбка скользнула по губам Драко, прежде чем он мягко поцеловал Гарри в нос и напоследок куснул, оставляя след.
— Я не против, любимый, правда, — заверил его Драко, поспешно садясь, а брюнет наколдовал несколько подушек и оперся на них. Драко прошептал согревающие чары, прежде чем устроиться рядом с ним, — ты просто никогда прежде не проявлял интереса к моей сексуальной жизни.
— Х…хорошо… мне просто было любопытно. Когда ты вернулся в Хогвартс в начале четвертого курса, их уже не было. Но так случилось у многих… Рон и Гермиона потеряли свои на пятом курсе. Большая часть наших однокурсников лишилась их… кроме меня, сестер Патил, Невилла, Дина и Теодора Нотта. Все, за исключением, возможно, Пуффендуйцев, меня и тех ребят, потеряли их… я имею в виду… если они… а я на шестом курсе… — Гарри затих и нервно стал трогать рукой свой хвост. Драко нежно коснулся его рук, останавливая.
— Ты всегда это делаешь, когда нервничаешь, — напомнил ему Драко. Он поискал что-то на небе, а потом вздохнул.
— Ты не ответил, Дрейк, — напомнил ему Гарри.
— Тебе… отвечу, — серьезно произнес Драко. — Это старая, нерушимая традиция в Темных семьях: когда волшебник взрослеет, он должен лишиться своих ушек в четырнадцатый день рождения. Знаешь, после третьего курса, как только экзамены были сданы, я приехал домой, моя мама сильно настаивала, и я… ты знаешь… потерял их. Я…
— О, великий Мерлин, ты же не сделал этого с Панси Паркинсон? — вскрикнул Гарри. Драко зыркнул на него.
— Нет, — отрывисто ответил Драко. Затем он погладил ушки Гарри, прощая его за эту ужасную идею. — У моей матери был вариант получше. Я потерял ушки со старшей сестрой Теодора Нотта, Морган. Ей тогда было восемнадцать, и она уже потеряла свои, в тот момент это показалось отличной идеей. Я имею в виду, что мне жаль, что я не смог оттянуть этот момент и не дождался… но это моя мама, Гарри.
— Я понимаю, — заверил его Гарри. Он устроился на груди Драко. Он ненавидел, что застрял в своих 168 сантиметрах, тогда как рост Драко был 183 сантиметра, но теперь ему нравилось вдыхать запах любимого, прижимаясь носом к его шее. — Спасибо, что рассказал мне.
— Без проблем, — ответил Драко. — Между прочим, поздравляю с нашими семью месяцами, — Драко сладко поцеловал Гарри, облизывая его пухлые губы. Гарри поддался ему, и вскоре он обернул свой хвост вокруг ноги Драко, а его руки погрузились в платиновые волосы блондина. Драко опустил Гарри обратно на подушки, лаская одной рукой его грудь, а другой — щеку парня. Они медленно целовались, посасывая и чувствуя языки друг друга.
— Драко… я… я хочу отдать их тебе… сегодня, — прошептал Гарри, затаив дыхание, как только их губы разъединились. Драко широко распахнул серые, словно штормовое облако, глаза. — Я правда хочу… потому что я…я сильно тебя люблю и доверяю тебе.
Гарри взял руку Драко в свою и, дрожа, повел ее вниз к своему возбужденному члену, оттопырившему сдерживающую его молнию на джинсах. — Пожалуйста. Ты согласен?
Драко посмотрел вниз, на брюки своего любимого парня, и мягко соединил их губы, прежде чем кивнуть и приласкать выпуклость. Гарри застонал, ощутив это, а Драко прошептал:
— Да. Конечно, Гарри. Я люблю тебя.
end.
а так хочется еще такую прелесть перевести. 
