Название: Темная Леди Автор nairsa Бета: schade.acmodei Пэйринг: Гермиона Грейнджер, Драко Малфой, Гермиона Грейнджер/Северус Снейп, Гарри Поттер/Драко Малфой Рейтинг: NC-17 Тип: гет, слэш Жанр: Adventure/Romance/Angst/AU/OOC Размер: макси Статус: в процессе написания Саммари: жизнь после победы оказалась не столь радужной, сколь ожидалось, но, может быть, есть возможность все переиграть? Отказ: Герои Роулинг — это герои Роулинг, тут так, погулять вышла. Предупреждение 1: смерть персонажей, таймфик, распределение на другие факультеты, альтернативные реальности. Предупреждение 2: Автор обладает нездоровой фантазией и, традиционно для себя, уходит от изначальной идеи в такие дебри, что самой страшно. Предупреждение 3: Пишу медленно и печально. От автора: Некоторые идеи взяты из других фиков, тщательно переосмыслены и изложены в моей трактовке
— Грейнджер! Оставь меня в покое! — прошипел Рон одним прекрасным июльским утром.
— Но… — пролепетала Гермиона, привычным жестом поправляя волосы и убирая непослушную прядь за ухо.
— Никаких “но”, дорогая. Мы просто больше не будем встречаться и я не хочу, чтобы ты считалась моей девушкой, — снизошел до объяснений рыжий, неприязненно морщась при взгляде на собеседницу. — Теперь, когда мы победили, а Поттер умер — я, являясь кавалером ордена Мерлина и чистокровным волшебником, могу взять в жены кого-то поинтереснее тебя. Уверяю, абсолютно любая будет счастлива выйти за меня замуж. Поэтому я не вижу смысла связываться с такой… как ты, — сказал, словно выплюнул какую-нибудь гадость, Рон, а потом презрительно добавил: — Да еще и грязнокровкой.
— Знаешь что, Уизли… — оторопело произнесла шокированная услышанным девушка, во все глаза глядя на парня, после чего, не добавив больше ни слова, аппарировала.
Ярость заполняла ее целиком и, появившись в своей комнате в доме родителей, (которых Гермиона успела вернуть из Австралии, восстановив им память) девушка принялась метаться по помещению, не зная куда себя девать и с трудом сдерживая всплески стихийной магии. От переполняющих ее эмоций она не заметила, что в какой-то момент в комнату вошла мама. Этот факт обнаружился только тогда, когда женщина, поймав за руку мечущуюся дочь, усадила ее рядом с собой на кровать и мягко поинтересовалась, что происходит.
— Мама! Он!.. — выпалила пышущая яростью и обидой девушка, глядя на мать и порываясь вскочить с места. Она не понимала, как объяснить ей, да что там ей — самой себе, что именно привело ее в такое состояние.
— Гермиона, перестань дергаться и объясни толком: что произошло? — мягко, но весьма настойчиво, попросила миссис Грейнджер.
— Рон, мама! Произошел Рон! Этот ублюдок!.. — воскликнула девушка и, высвободившись-таки из рук матери, вскочила. — Он сказал мне!.. — выпалила она, вновь принявшись хаотично перемещаться по комнате.
Слово за слово и Гермиона рассказала, что же собственно произошло, а реакция на свой весьма экспрессивный рассказ ее просто поразила:
— Ты не “грязнокровка”, — сказала женщина, спокойно глядя на дочь.
— Как это? — ошарашенно спросила Гермиона, от неожиданности даже остановившись.
— Дело в том, что я — сквиб. И твой папа — тоже. Бабушки с дедушками с обоих сторон, а также пра-бабушки с пра-дедушками и прочие предки…
Волшебница нервно хихикнула, а потом набросилась на мать с вопросами, из ответов на которые выяснилось масса нового и интересного, начиная от того, что ее фамилия, оказывается не Грейнджер, а Гранд и заканчивая тем, что она первая настоящая колдунья в проклятом много поколений назад роду.
— А почему ты рассказала мне все это только сейчас?! — воскликнула девушка, обессиленно опускаясь на кровать рядом с матерью. — Если бы я знала все это раньше…
— Я не имела права, — грустно отозвалась женщина, погладив дочь по руке. — Только по достижению твоего восемнадцатилетия я могла рассказать все. Это проклятье, оно, знаешь ли такое, что если бы я рассказала все раньше положенного срока — ты могла бы лишиться магии, а может быть и жизни…
Гермиона задумалась. На нее за отчетные несколько часов свалилось слишком многое. Слишком о многом надо было подумать и когда мать ушла, девушка так и осталась сидеть на постели, погруженная в размышления.
Дни шли, Гермиона наблюдала за тем, что происходит в магическом мире после победы над Темным Лордом и ужасалась: победившая сторона, при здравом рассмотрении, методами наведения “порядка” мало, чем отличалась от побежденной. Пожирателей и тех, на кого падала тень подозрения в связи с ними, отлавливали словно бешеных собак и поголовно, не особо разбираясь в степени да и наличии вины, лишали прав, имущества, а кое-кого и жизни. В общем-то нет разницы кто устраивает охоту на людей — егеря или авроры, и то и то выглядит не слишком-то привлекательно.
Что-то было неправильно в происходящем. Как-то не так виделся мир после победы тогда, когда она еще не была одержана. Девушка находилась в состоянии похожем на сон, пытаясь понять — где же была допущена ошибка: ведь то, что происходило не было нормальным, все задумано было совершенно по-другому! И если сразу после победы, может быть, в подобных мерах и имелся какой-то смысл, то сейчас, по прошествии года с момента битвы за Хогвартс — это выглядело откровенной травлей побежденных.
Не представляя, что может изменить в сложившейся ситуации, Гермиона, посетив гоблинов и вступив в права наследования, углубилась в изучение того, что ей досталось от предков. Несметных богатств те не оставили, но несколько интересных артефактов и неплохая подборка книг оказались в ее полном распоряжении и именно за изучение последних она и принялась, проведя за этим занятием почти три года.
“Легким чтивом” фолианты не были, каждый из них потребовал от Гермионы вдумчивого прочтения, в итоге напрочь изменившего ее представления о “темной” и “светлой” магии. Для нее стала настоящим откровением та искусственность, с которой на данный момент подходили, деля магию на свет и тьму. По сути выходило, что глобально, на самом деле, существует два типа магии: магия жизни и магия смерти, у каждого из этих видов есть подвиды, которые можно было условно классифицировать по четырем стихиям. Помимо этого существовала отдельная дисциплина — магия времени. Она содержала в себе элементы и магии жизни и магии смерти и была весьма опасной и сложной, но вызвала особый интерес девушки этими свойствами, а еще тем, что именно в этом типе магии специализировались Гранды.
Все было тихо и спокойно до одного знаменательного момента. Погрузившаяся в изучение фамильного наследия Гермиона, крайне редко бывала где-то дальше ближайшего от дома родителей супермаркета и небольшого парка, находившегося в трех кварталах, но в один из дней у нее появилась настоятельная необходимость выбраться в лондонский магический квартал. Увиденное там повергло девушку в настоящий шок: увлеченная освоением новых знаний она как-то позабыла о происходящем в магическом мире, а происходило там и вовсе непотребное, но последней каплей почему-то стал встретившийся ей Драко Малфой.
Тощий до прозрачности, с донельзя обострившимися чертами лица, с залегшими глубокими тенями вокруг красных воспаленных глаз, он шел по улице, не глядя ни вправо, ни влево. Выпрямленная спина, развернутые плечи, замкнутое выражение лица, гордо вздернутый подбородок, крепко сжатые бескровные губы. Приглядевшись к тому, во что одет бывший враг, девушка изумилась — потрепанная, видавшая виды мантия, из под которой виднелись латанные-перелатанные ботинки, но не смотря на это он шел так, будто одет в шелк и бархат.
— Малфой… — изумленно выдохнула Гермиона, прежде чем успела сообразить, зачем это делает.
Тот, услышав свою фамилию медленно, царственным жестом, повернул на звук голову.
— Грейнджер, — бесцветным голосом констатировал он, окинув девушку ничего не выражающим взглядом. Потом закашлялся, приложив руку ко рту, а когда приступ кашля прошел, отвернулся и продолжил свой путь, не проронив больше ни звука. Наблюдательная Гермиона увидела, что прежде чем убрать руку ото рта, Малфой кинул взгляд на пальцы, которыми прикрывал рот.
Почему-то девушку задело отсутствие выражения в голосе бывшего врага, но махнув рукой, она отправилась по своим делам: в конце-концов, а какой реакции она ожидала? Радости? С чего бы? Презрения? Ненависти? А зачем ей это?
Забыть о слизеринце Гермионе не удалось. С той мимолетной встречи образ Драко не выходил у нее из головы. Почему именно малфоевский вид привел ее в такое замешательство — она не понимала, но именно он заставил ее отвлечься от книг и обратить внимание на события, творящиеся в реальности.
Через несколько дней Гермиона выяснила почему Малфой так выглядит: решением суда он был лишен имущества и волшебной палочки, как пособник Темного Лорда. Азкабана ему удалось избежать по совершенно непонятным причинам, но положение, в котором он сейчас находился было ненамного лучше — он был обязан жить на территории магического Лондона, в отведенном для таких, как он, квартале, который мог покинуть только с письменного разрешения коменданта. На его содержание Министерство выделяло двадцать три с половиной галлеона в месяц и ни кната больше. Почему-то считалось, что в эту сумму можно уложить питание, оплату места проживания, одежду, в общем все, что может понадобится живому человеку. С таким “богатством”, понятное дело, особо не пошикуешь. Да что там, если взглянуть правде в глаза — было вообще непонятно, каким образом Драко еще ноги таскать умудряется, тем более, что ему неоткуда было научиться экономить каждый кнат.
Гермионе, героине войны и той, кого заносчивый Малфой оскорблял все школьные годы, радоваться бы его положению, но почему-то радоваться не получалось. Вид потрепанного блондина вызывал неподдельное и совершенно необоримое сочувствие. Да Драко был истощен, одет плохо и совершенно не по сезону, да он явно болен, но он не был сломлен. Для Гермионы было загадкой, что его поддерживало, а то, что Малфой, прктически дойдя до нищенского состояния, умудрился сохранить гордость вызывал неподдельное уважение.
Что бы она не делала Драко стоял у девушки перед глазами. В один из дней она, обедая, вдруг задалась вопросом: а ел ли он сегодня? А вчера? А поза-вчера?..
Это было уже слишком!
Но как не пыталась Гермиона убедить себя, что это не ее дело — ничего не получалось. Довольно резко извинившись перед родителями, девушка поднялась из-за стола, прошла к себе в комнату и, после недолгих раздумий, аппарировала туда, где видела последний раз Драко.
Разумеется, слизеринец не стоял там, словно привязанный, и не ждал спасения от великодушной гриффиндорки, впрочем, на это Гермиона и не рассчитывала. Она, стоя посередь волшебного квартала, вообще не понимала, что тут забыла и не представляла зачем тут оказалась. Но раз уж так случилось — решила она — почему бы не найти место, где живет Малфой? В конце-концов максимум, что может случиться он оскорбит ее еще раз, а разом больше, разом меньше — совершенно не принципиально.
Придя к такому выводу, Гермиона решительно направилась в сторону квартала, где по идее должен был обитать Драко. Как она его будет там искать — она понятия не имела, но этот вопрос, в данную минуту, ее совершенно не беспокоил. До нужного места девушка добралась довольно быстро и, вступив на его территорию, оказалась словно в другом мире: обтрепанные дома, бледные тени людей, нищета и запустение.
Первая мысль, которая пришла ей в голову: гетто. Как в фильмах про войну. И мысль эта придавила ее плечи словно многотонной плитой — ей стало страшно: неужели она, собственными руками, поспособствовала… этому?! Она шла по узкой извилистой улочке, видя и одновременно не видя окружающего. Ей было откровенно дурно.
По хорошему — стоило развернуться и бежать отсюда сломя голову, но гриффиндорка упрямо шла вперед, не представляя зачем делает это.
“Люди не должны так жить! Никто! Никогда! Это мерзко! Это… “ — набатным колоколом звучало у нее в голове.
Тощие костлявые дети, играющие в уличной пыли, изможденные женщины, вывешивающие латанное белье на веревках, мужчины с потухшими взглядами. Безнадежность и отчаяние липким зловонным туманом пропитало это место.
То, что видела девушка заставляло ее сердце сжиматься от боли и вины.
“Малфой, — вспомнила она, — я пришла сюда, чтобы найти Малфоя.”
Эта мысль заставила ее собраться и задуматься: а как, собственно, она собиралась его искать? Подходить к каждому и спрашивать? Невесело усмехнувшись Гермиона огляделась и взгляд ее упал на пару мальчишек с совершенно беззаботным видом мучивших сидящего в клетке кота. Тот орал, пытаясь выбраться из западни, но сорванцы только смеялись над его безнадежными усилиями, тыкали внутрь клетки палками и стучали по прутьям. Девушка нахмурилась и решительно подошла к малолетним мучителям, расположившимся неподалеку от сточной канавы. Судя по разговорам между ними, следующее, что ожидало кота, когда детки “наиграются” — быть в ней утопленым.
— Отдайте его мне. Я дам вам за этого кошака сикль, — предложила она, засовывая руку в карман.
— Сикль?! Настоящий?! Серебряный?! — с совершенно обалделым видом спросил один из пацанов. — За этого воришку?
Гермиона молча кивнула в ответ.
— Давай, — сказал он, оставляя зверя в покое и протягивая руку. — Деньги. А потом я отдам тебе кота.
Девушка усмехнулась и вытащила монетку из кармана, показывая ее пацану.
— Я хочу получить его вместе с клеткой, а еще хочу задать несколько вопросов и получить на них ответы.
— И все это за один сикль? — прищурившись, спросил пацан.
— Я могу пойти дальше, ты останешься без монеты, но зато с котом и клеткой. Решай, что тебе нужнее, — пожав плечами ответила девушка, убирая монету в карман и отворачиваясь, чтобы уйти. По большому счету, серый от грязи, зачуханый и перепуганный до полусмерти кот, пусть и вместе с клеткой, ей был совершенно ни к чему, да и дальнейшая его судьба ее не слишком интересовала, а вот ответы…
— Ну ладно. Задавай свои вопросы, — поспешно выпалил паренек, испугавшись, что она действительно уйдет. Второй, тем временем, стоял и внимательно наблюдал за диалогом.
— Ты знаешь Драко Малфоя? — спросила Гермиона, оборачиваясь к малолетнему мучителю животных. Тот прищурился, и девушка добавила: — Меня интересуют правдивые ответы.
— Ну, знаю, — пробубнил мальчишка, ковыряя босым пальцем пыль на земле.
— Ты знаешь, где он живет? — задала следующий вопрос Гермиона, ленивым движением поворачиваясь к собеседнику.
Пацан кивнул в ответ. Девушка вновь достала монету и покрутила ее между пальцев.
— Отведи меня к нему, — попросила она, убирая монету и хватая пацана за руку, в которой тот держал палку.
— Мы так не договаривались! — пискнул он, пытаясь вырваться. — Тебе нужен кот и ответы на вопросы. Я ответил, отдай монету, забирай эту тварь и проваливай.
— Хорошо, — легко согласилась Гермиона, не выпуская руки пацана. — Держи монету, давай кота, — сказала она, протягивая руку.
Пацан, осознавший, что незнакомка держит крепко, покорно придвинул клетку с котом внутри к девушке, после чего забрал монету.
— Тетенька, отпусти меня! — захныкал он, когда обмен состоялся.
— Я дам тебе еще монету, если ты отведешь меня туда, где живет Малфой, — спокойно сообщила Гермиона даже не собиравшаяся пока отпускать пацана. Спасенный от верной гибели кот, на удивление смирно сидел в клетке, лишь дрожа всем телом.
— Я могу отвести тебя, — подал вдруг голос второй пацан. — Но я хочу за это две монеты.
Девушка скептически оглядела мальчонку и пожала плечами.
— А где гарантия, что ты отведешь меня именно туда, куда мне нужно? — спокойно спросила она, вынимая из пальцев мальчишки, которого крепко держала, палку. — Твоего приятеля я держу и если он выкинет какую-нибудь глупость — я просто сломаю ему руку, — тон девушки не оставлял сомнений в том, что она непременно выполнит свое обещание, а хруст ломающейся палки добавил ее словам наглядности.
При этих словах, мальчишка, которого Гермиона крепко, но совершенно безболезненно держала, испуганно пискнул:
— Не надо, тетенька! Я… отведу тебя!
— Прекрасно, — ласково улыбнувшись, сказала девушка и выпустила из руки обломки палки, после чего наклонилась и подняла клетку с земли. Малолетние изверги, способные издеваться над беззащитным животным, взбесили Гермиону и она поймала себя на мысли, что действительно с удовольствием сломала бы мальчишке руку, чтобы тому в следующий раз было неповадно мучить того, кто слабее, но понимание того, что это, по большому счету, не метод что-то объяснить — удержало ее. — Пойдем, — велела девушка, чуть сжав руку мальчишки.
Хнычущий пацан, проведя ее через небольшой пустырь, остановился перед покосившимся домишком, мотнув в его сторону подбородком:
— Вот тут, — сообщил он, надеясь, что его мучения, наконец, закончатся. Его товарищ следовал за ними на некотором отдалении, видимо, ожидая чем дело кончится.
С непроницаемым выражением на лице, Гермиона окинула взглядом строение, про себя удивляясь тому, как оно еще не развалилось, настолько убого и хлипко оно выглядело, поставила клетку с котом на землю и обратила взор на мальчишку, руку которого все еще крепко сжимала.
— Зачем вы мучили животное? — строго спросила она.
— Он — вор! — отозвался мальчишка уверенным в своей правоте тоном. — Я две недели пытался его поймать, но он хитрый и обходил все ловушки и капканы. Но сегодня мне повезло и он, наконец, попался! — пацан был явно доволен собой.
— Вор? — переспросила девушка.
— Да! Он воровал у нас кур! — злобно сверкнув глазами, буркнул паренек. — Если бы не ты — я бы в конце-концов утопил бы его в канаве, так что, он обязан тебе жизнью.
При этих словах теплая волна окатила Гермиону с ног до головы и она от неожиданности выпустила руку пацана. Тот, почуяв свободу, отпрыгнул от девушки подальше и собрался было задать стрекача, но Гермиона остановила его:
— Я обещала тебе монету, — спокойно сказала она, доставая из кармана серебряный кругляшок и протягивая его мальчишке. Тот быстро цапнул денежку и они вдвоем с приятелем ретировались, оставив Гермиону с котом перед домом.
Пожав плечами Грейнджер подошла к двери. Постучав и не получив ответа, она толкнула ее, не особо, впрочем, надеясь на то, что та не заперта. Но дверь распахнулась и девушка сделала шаг в темноту.
Внутри жилье оказалось такое же убогое, как и снаружи. Единственным отличием была почти идеальная чистота. Немногочисленные вещи лежали в явном порядке. Кровать была аккуратно заправлена, на маленькой кухоньке не было грязной посуды. И единственное, что выбивалось из этой картины — светлая кошачья шерсть на темном покрывале, накрывающем постель, при этом самого виновника этого беспорядка нигде не было видно, да и следов его пребывания, кроме шерсти на покрывале — тоже.
Закончив осмотр, девушка вышла из дома, подняла клетку с котом и занесла ее внутрь. Она решила дождаться Малфоя — ведь рано или поздно он должен был сюда вернуться, раз это его дом.
Прошло несколько часов, вечерело, а слизеринец так и не появлялся. Гермиона сидела на единственном стуле в доме. Кот, свернувшись клубком, лежал в клетке, иногда вздрагивая всем телом. Сначала, как только Гермиона внесла его в дом, он беспокоился и орал, но девушка списала такую реакцию на попадание в незнакомое место. Потом животное казалось бы успокоилось. Кот улегся на дно клетки и задремал. Впрочем, в том, что он несколько часов кряду продремал тоже ничего удивительного не было: коты способны проводить в этом состоянии большую часть суток.
Делать Гермионе было совершенно нечего и она, непривыкшая к абсолютному безделью пыталась разобраться в своих чувствах и мотивах, заставивших ее отправиться на поиски Малфоя. Через некоторое время, девушка четко отдавала себе отчет — да, ее волнует судьба Драко, да и сам блондин не безразличен ей. Не как мужчина, а, скорее, как этот, спасенный ею кот — ей жалко их обоих и это — неоспоримый факт.
Откуда-то издали донесся звон часов, оповещяющий о наступлении полуночи и гриффиндорка, поднявшись со своего места, окинула взглядом комнату, в которой провела в ожидании несколько часов, вздохнула и, подобрав клетку с котом, вышла на улицу. Ждать дольше ей показалось бессмысленным и она решила, что навестит малфоевское логово завтра или после-завтра, или…
Додумать мысль девушке не удалось: почти на пороге дома она нос к носу столкнулась с кем-то.
— Люмос! — действуя на автомате произнесла Гермиона и замерла в шоке: перед ней стояла Панси Паркинсон. Собственно, само ее появление не было удивительным: слизеринка, решением Визенгамота, обитала в этом квартале магического Лондона. Удивительным было то, как она выглядела: толстый слой яркого и более, чем вульгарного, макияжа на лице, несколько маскировал отечность лица и синяк, красующийся под глазом.
— Паркинсон?! — воскликнула ошарашенная гриффиндорка.
— Грейнджер, — развязным тоном откликнулась та. — Что ты тут делаешь? — полюбопытствовала слизеринка, окидывая Гермиону оценивающим взглядом. — Ты же героиня войны и все такое, тебе тут не место, — заметила она. Словосочетание “героиня войны”, Паркинсон произнесла с такой интонацией, будто выплевывала неимоверную гадость.
Гермиона, в свою очередь, окинувшая взглядом слизеринку, неопределенно пожала плечами. Отвечать той, что она тут делает — совершенно не хотелось.
— А Роджер не соврал, — протянула Панси, взгляд которой остановился на клетке с котом, — рассказывая про сумасшедшую девицу, давшую целую серебрянную монету за драного кота.
— Не думаешь же ты, что я собираюсь отчитываться перед тобой о том, каким образом я трачу свои деньги? — ядовито поинтересовалась Гермиона.
— А я и не требую у тебя отчета, — фыркнула Панси. — Мне хотелось поймать мальчишку на лжи, но… не удалось. Жаль, — слизеринка пожала плечами. — Только такая сумасшедшая, как ты станет тратить деньги на всякий мусор. Эта тварь, — Паркинсон кивнула на кота, смотрящего из своей клетки с таким выражением на морде, что было очевидно — он хочет одного: чтобы его оставили в покое, — обязана тебе жизнью.
Гермиону при этих словах окатила знакомая волна тепла, заставившая волшебницу задуматься о том, что же все-таки происходит.
— Думаю, он отработает свой долг, — задумчиво отозвалась она, поглядев на клетку, — мурлыкая мне вечерами.
Панси заливисто засмеялась.
— Мурлыкая! — выдавила она из себя сквозь смех. — Ну надо же! Мурлыкая!
— Панси, дорогая, котам свойственно мурлыкать, — отозвалась Гермиона, не находящая в этом факте ничего смешного.
Разговор с Паркинсон не доставлял ей никакого удовольствия и продолжать его смысла не было никакого, посему, коротко кивнув, Грейнджер вместе с котом аппарировала в собственную спальню в доме своих родителей.
— Что-то с тобой не так, — задумчиво протянула Гермиона, разглядывая кота. — Вот только что? — спросила она животину, но кошак молча отвернулся и принялся умащиваться на дне клетки.
— Ладно, со странностями разберемся позже, а сейчас тебя надо вымыть, — сказала девушка и в следующее мгновение парализовала кота заклинанием. — Извини, иначе ты бы царапался и кусался, а мне совсем этого не хочется.
Вынув беспомощного кота из клетки, Гермиона отнесла его в ванную, где тщательнейшим образом вымыла, потом завернула в большое полотенце и отнесла обратно в спальню.
— Какой ты оказывается симпатичный, если тебя вымыть, — улыбнулась она, разглядывая питомца. — Сейчас быстренько тебя высушу, расчешу, а потом освобожу от заклинания. Осталось совсем чуть-чуть потерпеть.
И действительно, спасенный мелкий хищник был в мгновение ока высушен. Причесывание заняло некоторое время, но в итоге Гермиона избавила его ото всех колтунов.
— Ну вот, теперь ты похож на… — она не договорила, уставившись на белого кота во все глаза. “На человека! — промелькнуло у нее в голове. — Мерлин мой! Гермиона! Ну ты и дура!”
Кусочки мозаики щелчком сложились в единую картину и вывод был прост: кот — вовсе не кот! Это — анимаг! Вот почему при упоминании о том, что он обязан ей жизнью ее окатывала волна магии! Более того, это не просто анимаг. Это — Малфой! И в этом раскладе объясняется и длинная белая шерсть на покрывале, и то, что Драко не пришел домой ночевать, и даже то, зачем он охотился на кур: разумеется, курицу поймать проще, чем мышь, да и она, наверняка, питательнее.
“И что мне с ним делать?” — подумала Гермиона, глядя на все еще парализованного заклятьем кота. Она встала, провела руками по лицу, несколько раз прошлась по комнате туда-сюда, размышляя. Когда удивление от неожиданного открытия прошло, у гриффиндорки родился вполне сносный план действий и она, не долго думая, увеличила клетку (заодно наложив на нее упрочняющие чары), положила на ее дно свернутый плед, потом сходила на кухню, разжилась там едой и питьем для животины. Вернувшись к себе, она положила кота обратно в клетку, заперла ее, после чего сняла парализующее заклинание.
— Придется тебе пока посидеть под замком, — спокойно сообщила она возмущенно заоравшему Малфою.
Драко метался по клетке и орал. В какой-то момент Гермионе надоело выслушивать его неблагозвучные вопли и она наложила на него заглушающие чары. Ей нужно было выспаться, а под какофонию, устроенную возмущенным котом это вряд ли бы вышло.
Утром, с трудом проснувшись, девушка быстро привела себя в порядок, позавтракала, позаботилась о наличии еды и воды у кота и, одевшись так, как принято одеваться в магическом мире, аппарировала.
Местом назначения ее перемещения было Министерство Магии и Гермиона, появившись на его аппарационной площадке, огляделась по сторонам. Время было такое, что работники уже находились на своих рабочих местах, а посетителей было на удивление мало. Флегматично пожав плечами, волшебница проследовала к стойке, где зарегистрировала свой визит и навела справки о том, где находится отдел, занимающийся контролем над такими волшебниками, как Малфой и, осознав где это — направилась туда.
После длительной и весьма эмоциональной беседы с начальником отдела контроля, героиня войны добилась того, чтобы Драко был отдан под ее опеку, а устроив небольшой скандал, получила волшебную палочку, изъятую у слизеринца при аресте. Довольная собой девушка, собралась было покинуть “поле битвы”, но начальник отдела, остановил ее и показал записку, прилетевшую к нему в процессе беседы с нею. В записке говорилось, что опекуна Драко Малфоя ожидают в отделе, отвечающем за наследование.
Гермиона удивилась приглашению: за крайне редкими исключениями, делами о наследовании занимались гоблины, а не Министерство, но попрощавшись с чиновником, отправилась в пригласивший ее отдел.
— Мисс! Я очень рад вас видеть! — возопил пожилой волшебник, как только Гермиона вошла в кабинет.
Девушка в недоумении уставилась на плюгавенького волшебника, одетого в болотного цвета мантию, остроконечный колпак и почему-то перчатки, подбитые мехом. Вообще человечек больше всего напоминал глисту в обмороке — такой он был тощий и бледный. Очки в массивной роговой оправе, чудом удерживающиеся на кончике длинного носа чиновника, лишь усиливали общее впечатление несуразности.
— И по какому поводу меня вызвали? — нейтральным тоном поинтересовалась Гермиона, подавив нервный смешок. — Я допустила какие-то…
Договорить ей человечек не дал, замахав на нее руками и яростно замотав головой.
— Нет, нет! Что вы! Нарушений никаких нет! Но так как вы отныне опекаете мистера Малфоя, с которого сняты некоторые ограничения, я обязан поставить вас в известность о состоянии дел вашего подопечного…
— Состоянии дел? — переспросила девушка. — Каким оно может быть, при условии того, что Малфой лишен фамильного состояния?
— Фамильного состояния он лишен, это — факт. Но все-таки некоторые деньги у него наличествуют, — сообщил волшебник и, стремительно вскочив из-за стола, ринулся к шкафу, в котором, за стеклянными дверями, виднелись ряды папок с бумагами.
Гермиона, не дожидаясь приглашения, уселась на стул для посетителей и с интересом наблюдала за тем, как хозяин кабинета роется в бумагах. Наконец, довольно кивнув самому себе, волшебник, держащий довольно пухлую папку так, словно это страшный и опасный хищник, собственноручно им обезвреженный, захлопнул дверцы шкафа и вернулся за стол.
— Вот, читайте, — велел он, протягивая посетительнице лист пергамента.
Девушка пожала плечами, взяла документ и…
Ей показалось, что сердце сейчас остановится. Пергамент был исписан нервными угловатыми буквами столь знакомого почерка, что Гермионе стало больно. Она пробегала глазами по строчкам и ей все никак не удавалось вникнуть в смысл написанного. Кривые строчки каракулей принадлежали перу ее друга, умершего несколько лет назад, победив перед этим, самого могущественного темного колдуна этого столетия.
Перед мысленным взором девушки мелькали одна за другой картинки прошлого: Гарри в палате св.Мунго. Слабый, почти прозрачный от неизвестного недуга, терзающего его. Да, он победил Волан-де-Морта и по-началу все было вполне нормально, а потом…
Месяца через три после победы, он стал жаловаться на головные боли и ухудшившуюся память, потом постепенно стала уходить магическая сила, а вместе с ней угасала и жизнь в теле парня. Он пытался не падать духом, но с каждым днем становился все слабее, потом периодами переставал узнавать людей. Последние два месяца перед смертью, он провел в св. Мунго и колдомедики ничего не смогли сделать — через год после своей победы Гарри умер.
Теперь Гермиона держала в руках его завещание и пыталась его прочесть. Взгляд зацепился за одну из фраз:
… моему другу, Рону Уизли, завещаю:
Дальше шел перечень того, что волей Гарри доставалось Рону и список оказался весьма внушительным.
Быстро пробежав его глазами, девушка нашла свои фамилию и имя, потом имя Джинни и… Малфоя. Оторвавшись от чтения, она воззрилась на чиновника, который, как оказалось, с интересом за ней наблюдал.
— Прочли? — участливо поинтересовался он.
Гермиона отрицательно мотнула головой. Она проглядела документ, это — правда. Но сути его она, занятая своими переживаниями и воспоминаниями — не уловила.
— Ну так читайте! — воскликнул бледный тощий волшебник.
Девушка автоматически кивнула и еще раз стала перечитывать. Она отогнала в сторону свои эмоции и на сей раз прочла документ вдумчиво.
— Получается, что все средства, доставшиеся Гарри Поттеру в наследство от родителей и крестного, а также те средства, которые были ему подарены и завещаны, после его победы, он поделил на четыре части? — уточнила она, дочитав пергамент и пододвинув его обратно чиновнику. — Одна из них достается моему подопечному, одна Рону Уизли, одна Джини Уизли и одна… мне?
— Верно, — согласно кивнул тот, изучающе поглядев на ведьму. — Вы все правильно поняли. Теперь, когда статус Драко Малфоя изменился — он может наследовать, хотя и не может распоряжаться своим наследством.
— Что это значит? Как это? Может наследовать, но не может распоряжаться? — спросила Гермиона, окончательно запутавшись.
— Примерно также, как маленькие дети, оставшиеся без родителей. Формально — они являются наследниками, но по факту — каждым сиклем их наследства распоряжается опекун. Вы — опекун мистера Малфоя. Он, конечно, не ребенок, но юридически, во всяком случае, с точки зрения моего отдела, находится именно в этом статусе.
— Прекрасно! — воскликнула девушка. Объяснения пожилого волшебника ясности внесли, с ее точки зрения, не слишком много. — И что прикажете с этим делать?
— Вам нужно будет заполнить несколько бумаг, расписаться в паре мест и, собственно, все. Что вы будете делать со средствами, завещанными вашему подопечному — не мои проблемы. Мое дело — поставить вас в известность и утрясти некоторые формальности и не более того, — сообщил чиновник, перебирая бумаги на столе. У Гермионы сложилось четкое впечатление: он над ней издевается.
— Хорошо, — спокойно сказала она. — Я подпишу все, что требуется и заполню. Но у меня есть еще один вопрос…
— Наверное о вашем праве наследования? — поинтересовался хозяин кабинета и не дождавшись ответа сообщил: — Да, ваша часть наследства вас ожидает и можно прямо сейчас все оформить. Гоблины посчитают и вычтут налоговые сборы самостоятельно.
— А почему… — начала было Гермиона, но собеседник перебил ее.
— Вы хотели спросить почему вас не поставили в известность раньше? — спросил он.
Девушка кивнула.
— К сожалению, я не могу ответить на этот вопрос. Я недавно занимаю эту должность.
— Но вы как-то узнали о том, что Драко может наследовать?.. — растерянно спросила Гермиона.
— Да, — согласно кивнул чиновник. — Если бы статус мистера Малфоя не изменился — я бы и знать не знал о том, что он является наследником лорда Поттера. Как только изменение произошло — появилась запись в соответствующей книге. Так как запись появилась буквально у меня на глазах — я решил, что опекун еще в соответствующем отделе и направил туда записку с просьбой прийти. Вот и все.
— Понятно, — задумчиво протянула девушка. — А скажите, можно как-то узнать вступили ли в права наследования Рон и Джиневра Уизли?
— Можно, — легко ответил волшебник и погрузился в изучение содержимого папки. — Вот, — сказал он через некоторое время. — Они оба вступили в права наследования через два месяца после смерти лорда Поттера.
Гермиона задумалась. Получалось, что Рон бросил ее чуть ли не в тот же день, когда получил завещанное. Когда-то, этот факт возмутил бы гриффиндорку до глубины души, но теперь… Она просто мысленно сделала еще одну отметку и не более того.
Через некоторое время, девушка покинула кабинет, а следом и Министерство, подписав все необходимые документы и обретя статус наследницы лорда Поттера и опекуна Драко Малфоя. Программа действий на сегодняшний день была почти выполнена, оставалось лишь два пункта, один из которых порядком напрягал гриффиндорку.
Оказавшись на улице, Гермиона пошла куда глаза глядят. Ей нужно было осмыслить произошедшее и выстроить план беседы с новоявленным подопечным.
“Беседы… — подумала девушка. — О чем нам разговаривать? Зачем вообще я добилась над ним опеки?”
Ответов на эти вопросы у нее не было, но о сделанном она не жалела: в конце-концов, наследнику древнего рода нечего делать в тех трущобах, в которых он оказался. Таких трущоб, по большому счету, вообще не должно быть. Девушка было углубилась в размышления на эту тему, но тряхнула головой разгоняя тягостные мысли: она не чувствовала себя в силах изменить существующий порядок вещей, а потому - размышления на эту тему бессмысленны.
Не обращая внимания на то, куда идет, Гермиона довольно долго шла по лондонским улицам и, наконец, у нее выстроился более-менее четкий план действий. Для начала, нужно было понять, что именно оставил в наследство ей и Драко Гарри. Оглядевшись, девушка заметила вывеску кафе и направилась к его дверям, а заняв дальний столик и сделав заказ, углубилась в изучение полученных в Министерстве бумаг, окружив свой столик рассеивающими внимание чарами.
Наследство оказалось довольно значительным. Впрочем, и до его обретения Гермиона вполне могла себе позволить не работать, живя на те деньги, что ей достались от предков — без шика, но вполне пристойно. Вчитываясь в перечень имущества, обладательницей которого столь неожиданно стала, она обнаружила, что теперь дом на Гриммо — ее собственность, также, как еще один объект недвижимости, ранее принадлежавший Поттерам — вилла на испанском побережье, неподалеку от города Рота.
“Надо же, — удивилась гриффиндорка, — вилла…”
Уяснив, чем же теперь обладает, девушка расплатилась по счету, вышла из кафе и, найдя укромный уголок, аппарировала в Дырявый Котел, откуда попала в Косой переулок. Там она, быстро пройдясь по магазинам, купила комплект одежды и обуви для Драк, и завернула в Гринготс, чтобы забрать некоторое количество наличных. Последним местом в магическом квартале, в который завернула Гермиона, была лавка зельевара. Она описала состояние Драко и объяснила хозяину лавки, что ей нужно зелье от его болезни. Старик покачал головой, но вынес несколько склянок, стоивших приличных денег, но предупредил, что самолечение вряд ли поможет, если болезнь выглядит именно так плохо, как ее описала клиентка. Завершив все намеченные дела, девушка вернулась домой.
— Мама, — позвала Гермиона, зайдя в кухню.
Та обернулась на звук и мягко улыбнулась дочери.
— Что-то случилось? — спросила она, включая чайник.
Гермиона кивнула, уселась за стол и изложила матери все, что произошло.
— И что ты собираешься со всем этим делать? — спросила та, пододвигая дочери чашку с чаем.
— Для начала, наверное, отправлюсь на Гриммо, прихватив своего подопечного с собой. Нам с ним, так или иначе, но придется поговорить и, думаю, разговор простым не будет.
— А зачем куда-то для этого перемещаться? — поинтересовалась женщина.
— Я хочу понять: почему Гарри составил столь странное завещание и надеюсь на то, что он оставил какие-нибудь разъяснения по этому поводу. Может быть, что-нибудь, объясняющее его поступок, найдется именно там. Помимо этого, мне кажется, что Малфою будет привычнее в жилище волшебников, чем тут. Плюс, я не знаю, чего от него ожидать и не хочу подвергать опасности вас с отцом.
— Ты надолго собираешься исчезнуть? — задала следующий вопрос миссис Грейнджер.
— Не знаю, — честно призналась Гермиона. — В любом случае — я буду давать о себе знать, чтобы вы не беспокоились.
Женщина вздохнула, но кивнула, соглашаясь.
— Все равно ты не стала бы сидеть в четырех стенах вечно, — философски заметила она, тепло улыбаясь дочери. — Я и так удивлена, что ты тут провела столько времени.
— Я училась, мама, — отозвалась Гермиона. — И… пожалуй, мне не хотелось в волшебный мир. Там как-то неуютно стало.
— Все совсем плохо? — поинтересовалась мать.
Ни она, ни ее супруг никогда плотно с Магическим Миром не взаимодействовали, хотя и знали о его наличии с самого детства. Когда у них родилась дочь-волшебница, они стали появляться в Косом переулке и на платформе, с которой отправлялся поезд в школу, где училась Гермиона, но оба понимали: скивбам в том мире делать нечего, а в мире магглов у них было и любимое дело, и налаженный быт, и друзья, и все прочее, необходимое для полноценной, а главное - счастливой жизни. К тому, что их девочка рано или поздно решит, что ее место среди таких же, как она — оба родителя ведьмы, казалось, были давно готовы, но сейчас, осознав, что этот момент настал, женщина не чувствовала себя спокойно.
— Как тебе сказать?.. — протянула молодая женщина. — Для кого как. Для победителей — все просто отлично, а вот для побежденных… В любом случае, лично я совершенно по-другому представляла себе жизнь после победы. Никогда не думала, что те кварталы, которые образовались в то время, когда в большей части магической Британии хозяйствовал Волан-де-Морт, останутся и даже станут хуже, чем были при нем. Помнишь, вы с папой показывали мне фильмы про войну? Про гетто?
Миссис Грейнджер, внимательно слушавшая дочь, утвердительно кивнула.
— Вот что мне напомнили те кварталы. Понимаешь, вот буквально: тут люди живут нормальной жизнью, а пройти какие-нибудь триста метров и… — Гермиона махнула рукой и передернула плечами. — Малфоя, правда, мальчишки не знали, что это не просто кот, я выкупила за серебряную монету и это там очень большие деньги.
— Тогда зачем тебе возвращаться туда? — задала резонный вопрос собеседница.
— Может быть, я могу что-то изменить? Я, правда, пока не представляю — как… Но, может быть, я что-нибудь придумаю, — ответила девушка. На самом деле, выхода она не видела и, в данный момент, все ее планы сводились к тому, чтобы разобраться со странным завещанием, и попытаться поговорить с Малфоем.
Миссис Грейнджер пожала плечами: не то, чтобы она не верила в способности дочери, но, будучи взрослым и немало повидавшем на своем веку человеком, она понимала, что против системы идти сложно, если вообще возможно, а то, что описала девушка — было проявлениями именно этого явления. Впрочем, отговаривать дочь она не собиралась.
Под теплым взглядом матери Гермиона допила чай и решительно направилась в свою комнату, взяла клетку с подозрительно зыркнувшим на нее котом, и аппарировала на крыльцо дома на площади Гриммо.
Оказалось, что старый дом до сих пор укрыт чарами Фиделиуса и, похоже, Гермиона являлась хранительницей. “Впрочем, Рон, видимо, тоже может попасть сюда”, — подумала девушка, толкая дверь и заходя в прихожую.
Оказавшись в темном помещении, она нервно передернула плечами. На нее как-то разом свалились воспоминания о тех днях, когда она тут жила. Тогда рядом были Гарри и Рон…
Решительно тряхнув головой, девушка отбросила некстати всплывшие воспоминания и направилась в кухню.
— Мисс Гранд, — знакомый скрипучий голос напугал Гермиону, но она быстро взяла себя в руки и обернулась в сторону, откуда раздался звук.
— Кикимер?! — удивленно воскликнула девушка.
— Я так долго вас ждал, хозяйка Гермиона! — проскрипел домовик, подходя к девушке.
— Ты знал, что я должна буду появиться тут? — удивленно спросила владелица старого особняка, ставя клетку с Малфоем на пол и опускаясь перед домовиком на корточки.
Тот кивнул, отчего уши его всколыхнулись.
— Хозяин Гарри, когда умирал, сказал, что когда он умрет — хозяйкой дома и старого Кикимера станете вы, — сообщил домовик.
— А Гарри ничего не просил мне передать? — настороженно поинтересовалась девушка.
— Он оставил для вас письмо, — ответил домовик, — оно лежит в кухне на столе.
Гермиона порывисто вскочила и чуть ли не бегом бросилась в указанном направлении. На кухонном столе лежал запечатанный конверт и… до боли знакомая волшебная палочка, сделанная из боярышника, с волосом единорога внутри, длиной в десять дюймов. Та самая палочка, которую давным-давно Гарри отобрал у Малфоя, та самая палочка, с которой ее друг вышел против Темного Лорда!
Гермиона трясущимися от волнения руками распечатала конверт, достала оттуда сложенный лист пергамента, расправила его, предвкушая, что вот сейчас получит объяснения всем странностям. Но содержимое послания заставило девушку застонать от разочарования. В письме было буквально две строки:
“Постарайся стать счастливой!” — строчка была накарябана явно впопыхах.
И постскриптум: “Если будет возможность — отдай, пожалуйста, палочку Малфою. Я — не успел.”
Ниже всего этого была подпись.
— Издевательство какое-то, а не письмо, — разочарованно, и несколько раздраженно, проворчала Гермиона, кладя на стол несуразное послание. — Впрочем, палочку Малфою я могу передать, благо есть и она и, собственно, сам получатель.
Покачав головой, девушка сконцентрировалась, проверяя какие чары висят на доме. Оказалось, что весь прежний набор на месте, включая антиаппарационные, и это радовало: дом был защищен на славу.
— Кикимер! — позвала Гермиона, закончив инспекцию защиты дома.
Домовик молча появился на пороге кухни и выжидательно воззрился на новую хозяйку.
— Скажи, пожалуйста, в доме есть хоть одна жилая спальня? — поинтересовалась девушка.
Домовой эльф быстро закивал:
— Кикимер содержал дом в порядке, — не без гордости заявил он, — конечно в доме есть жилая спальня и даже не одна! Хозяин Гарри велел ждать новую хозяйку и Кикимер ждал ее!
— Отлично, ты молодец, Кикимер, — похвалила домовика девушка. Засунув в карман малфоевскую палочку, она направилась в коридор, туда где она оставила клетку с котом.
Подняв ее, Гермиона запечатала заклинанием входную дверь и решительно направилась на второй этаж, где, как она помнила, находилась одна из гостевых спален. Зайдя в комнату, девушка огляделась, отметив, что тут хоть и мрачно, но действительно чисто. Даже постель застелена свежим бельем и аккуратно заправлена пушистым пледом.
Ведьма поставила клетку с котом на кровать и принялась вынимать из карманов покупки, сделанные в Косом Переулке. Увеличив их до исходных размеров, она аккуратно сложила их на постель слева от клетки и уселась на свободное место.
— Я знаю, что ты не просто кот, — сказала она, пристально глядя на животное. Кот в ответ зевнул.— Более того, я знаю, кто ты, — продолжила она мысль. — Я сейчас выйду из комнаты, оставив клетку открытой. Рядом с ней лежит новая одежда для тебя, ванная вон за той дверью. Через час я вернусь, Драко, и, надеюсь, мы с тобой поговорим.
Как только дверь за ведьмой закрылась, Малфой выбрался из клетки и уселся на постели, не спеша принимать человеческую форму. Он не понимал, что происходило и не ожидал от Грейнджер ничего хорошего. Просидев почти без движения минут двадцать, он решил, что гриффиндорка вряд ли так просто от него отстанет и, приняв человеческий вид, отправился в ванную. Быстро раздевшись, парень залез под душ, ополоснулся и с брезгливым выражением на лице натянул на себя свою старую потрепанную одежду: “Принимать подачки от грязнокровки?! Вот еще!” — подумал аристократ, выходя из ванной.
Чувствовал он себя совершенно отвратительно: грудь сдавливало, словно тисками и там как будто бы тлело пламя, дышать было тяжело. Он был болен и знал это. Болезнь началась не так давно, но стремительно прогрессировала. Те зелья, на которые он умудрился наскрести денег — не помогали, а на что-то более кардинальное — их попросту не хватало. Кто бы мог подумать, что он, потомственный аристократ, представитель одного из древнейших родов, заболеет обыкновенной чахоткой? Но факт оставался фактом.
В анимагической форме болезни почти не ощущалось, хотя и она оказалась затронутой: пока Малфой был здоров, кошачье тело было значительно гибче, чем теперь, реакция быстрее, да и сил у него было больше. Теперь Драко, превращался в кота, чтобы не чувствовать боли, да и пищи кошачье тело требовало меньше, но вместо нее ощущал нечто, что для себя охарактеризовал, как старость. Именно из-за этого он стал охотится на тех злополучных кур, так беспечно бродивших вдали от дома: курицу задушить оказалось гораздо проще, чем словить мышь или крысу — на них у него просто уже не хватало реакции.
Пережив очередной приступ кашля и отдышавшись после него, блондин решил сам пойти и найти Грейнджер: ему хотелось как можно быстрее закончить общение с ней, вернуться в свое убогое жилище и… А вот, что он будет делать дальше — он понятия не имел. Перед глазами промелькнул образ канавы, в которой его чуть было не утопили и парень нервно передернул плечами. Хотя… это была относительно быстрая смерть.
Блондин вышел из комнаты, в которой его оставила Гермиона и прислушался к звукам: откуда-то снизу доносился звон посуды и на удивление мелодичный девичий голос. Тяжело вздохнув, Малфой направился на звук.
— Пообедаешь со мной? — спокойно спросила девушка, заметив гостя, бесшумно появившегося на пороге кухни.
— В благотворительности не нуждаюсь, — высокомерно сообщил парень, смерив собеседницу оценивающим взглядом.
— Это не благотворительность, — на удивление миролюбиво сказала Гермиона, расставляя тарелки.
— Да? — скептически поинтересовался Драко. — А что же это?
— Жест доброй воли, если угодно, — улыбнулась девушка. — Малфой, я не собираюсь с тобой ссориться. Мне это попросту не интересно. У меня есть, что тебе сказать и тебе придется меня выслушать. Так почему бы не совместить столь неприятное для тебя действие с полезным занятием? Разносолов — не обещаю, но вполне съедобный салат и немного куриной грудки — гарантирую.
При словосочетании “куриной грудки” Малфой скривился, как от зубной боли.
— Ой, извини, — среагировала на это хозяйка дома и эта реакция сильно удивила слизеринца. — Я думала, в первую очередь, об усвояемости пищи, а не о тех ассоциациях, которые она у тебя может вызвать.
Драко закатил глаза и, поддавшись на уговоры, уселся за стол.
— Надеюсь, она не сырая? — ехидно поинтересовался он.
— Ни в коем случае! — заверила Гермиона, кладя на тарелку отбитый и поджаренный кусок курятины.
Малфой ел медленно и чинно. Он отрезал маленькие кусочки от отбивной и тщательно пережевывал их. Это соответствовало не только правилам хорошего тона, соблюдать которые он привык с детства. Тщательно пережеванная пища лучше переваривается и чтобы насытиться — ее нужно меньше. Не съев и половины всей еды, положенной ему на тарелку, Малфой понял, что сыт и, вежливо поблагодарив девушку, выжидающе поглядел на нее. Он ожидал начала разговора, а она истрактовала его взгляд по-своему и, подхватившись, засуетилась около плиты.
— Тебе чаю, кофе или, может быть, какао? — спросила она, обернувшись к с интересом наблюдающему за ней парню.
— Чаю, — ровным голосом ответил Драко, пытаясь понять, во что он вляпался: заботливо кормящая его обедом Грейнджер — это было как-то чересчур.
Девушка, тем временем, заварила чай, поставила на стол заварочник, чашки и чайник с кипятком, блюдце с пирожными и, отправив в мойку грязную посуду, уселась напротив гостя.
— Ты зря не переоделся, — сказала она, разливая чай по чашкам.
Малфой открыл было рот, чтобы ответить, что это не ее дело, но приступ кашля скрутил его, заставив согнуться чуть ли не пополам. Когда он сумел выпрямиться, Гермиона стояла рядом и протягивала ему склянку с мутным бурым зельем. Слизеринец покосился на нее, а девушка фыркнула:
— Малфой, если бы я хотела тебя убить — я бы давно это сделала. Это зелье, которое, может быть, облегчит твой кашель. Меня предупредили, что вылечит — навряд ли, но обещали, что боль и прочие неприятные эффекты на время снимет.
Драко молча взял флакон и осушил его — сил спорить у него все равно не было. Больше всего хотелось лечь и уснуть, а для этого нужно было попасть домой. Зелье оказалось на вкус ожидаемо мерзким и слизеринец быстро запил его чаем. К его удивлению, через несколько минут боль почти отпустила и он смог вдохнуть почти также, как прежде.
Парень обреченно поглядел на хозяйку дома: он не понимал с чего бы такая заботливость?
— Грейнджер, — хриплым после приступа кашля голосом, спросил он, — что тебе от меня нужно? Давай ты быстренько скажешь все, что собиралась, и я пойду.
— Мне от тебя ничего не нужно, — терпеливо ответила девушка, усаживаясь обратно, напротив гостя.
— Тогда зачем все это? — задал следующий вопрос слизеринец, обводя рукой стол.
Гермиона пожала плечами. По-хорошему — ответа на этот вопрос у нее не было.
— Ты болен, — растерянно ответила она.
— Ты всем больным покупаешь новую одежду и кормишь их обедами? — ехидно спросил блондин.
Гермиона вздохнула и вытащив из кармана две волшебные палочки, принадлежащие Драко, положила их на стол и подвинула к твоему собеседнику. Тот впился в них таким взглядом, будто девушка положила на стол двух ядовитеших змей, как минимум.
— Что это? — глухим голосом спросил парень.
— А ты не видишь?! — взвилась Гермиона. — Ты не только кашляешь, но и видишь плохо? — ядовито поинтересовалась она, но быстро взяв себя в руки, успокоилась и положила рядом с палочками документ об опекунстве. — Вот. Читай, — велела девушка.
Малфой, шокированный видом своих волшебных палочек, молча взял пергамент и погрузился в чтение. Закончив, он аккуратно положил его на стол и тупо спросил:
— Зачем?
— Это еще не все, — сообщила Гермиона и положила на стол следующий документ — о наследстве.
Драко прочел и его, и пришел в еще большее недоумение.
— И все-таки, зачем тебе все это, Грейнджер? — спросил слизеринец, так и не сумевший этого понять.
— Понятия не имею. Я спасла облезлого тощего кота, который оказался и не котом вовсе потому, что поддалась порыву, с одной стороны, с другой — мне нужно было узнать где ты живешь. Зачем мне это было нужно — я тоже не знаю. Просто… С тех пор, как мы тогда встретились в Косом переулке, ты не шел у меня из головы. Захотелось пообщаться с тобой. А когда я осознала, что спасенный мною кот — это ты… — Гермиона махнула рукой, отчаявшись объяснить свои действия. Да и как объяснить то, что не поддается логике?
— Ты решила поиздеваться надо мной таким изощренным способом, — озвучил свои выводы Драко.
— Дурак ты, Малфой, — обиделась девушка. — Этого — я точно не хотела. И ты действительно теперь можешь пользоваться волшебной палочкой. И наследство это странное — тоже не моя выдумка, а реальность. Так что, забирай свое имущество и можешь проваливать на все четыре стороны. Задерживать — не буду, — буркнула она, складывая руки на груди и в упор глядя на бывшего школьного врага.
Драко встал из-за стола, все еще опасаясь, что это глупая шутка, взял обе свои волшебные палочки, документы на наследство, распихал все это по карманам и, развернувшись, пошел в сторону выхода, ожидая какого-нибудь подвоха. Он был уже около самых дверей, ведущих на улицу, когда за спиной раздался жуткий грохот, а потом поток нецензурных ругательств. Автоматически слизеринец выхватил одну из палочек и приготовился защищаться, но увидев, что вызвало весь этот шум, нервно прыснул: Гермиона вставала с пола, потирая ушибленный локоть и колено.
— Дурацкая подставка для зонтов! Сколько лет она тут стоит — столько лет об нее кто-нибудь запинается, — фыркнула она, поднимая предмет, о который споткнулась. — Мне нужно открыть тебе дверь, чтобы ты мог выйти, — сообщила она гостю, совершенно не обращая внимания на то, что тот стоит с палочкой наизготовку. Обойдя Малфоя, девушка сняла с двери запирающие чары и распахнула ее, давая парню возможность выйти.
— Прощай, Малфой, — сказала Гермиона в удаляющуюся спину слизеринца, прежде, чем закрыть дверь. Парень не оборачиваясь помахал ей рукой и скрылся за поворотом.
Несметных богатств те не оставили, но несколько интересных артефактов и неплохая подборка книг оказались в ее полном распоряжении и именно за изучение последних она и принялась, проведя за этим занятием почти три года.
вот этот момент мне очень понравился, а то обычно ГГ ни с того ни с сего получает несметные богатства, библиотеку, которую и за несколько сот лет не прочесть, не то что выучить, и т.д. и т.п.
Quote (nairsa)
Там она, быстро пройдясь по магазинам, купила комплект одежды и обуви для Драк, и завернула в Гринготс, чтобы забрать некоторое количество наличных.
Драко
Фанфик понравился. Я так понимаю, Герми воспользуется своим родовым Даром и отправится в прошлое или как-то иначе воздействует на время таким образом, что Гарри окажется жив. А Тёмной Леди будет именно она. Но вопрос, Гарри будет на втором плане или же рядом с Герми? Просто не люблю, когда Гарри нет или же он на втором/третьем плане, и поэтому меня это очень даже волнует.
П.С. просьба добавлять активные ссылки на следующие главы в шапке фика в оглавлении скрытом в спойлере - данное нововведение создано недавно, дабы облегчить и улучшить интерфейс пользователей.
С уважением,
Олюся
Олюся, я с удовольствием добавляла бы ссылки на след.главы и тут буду это делать, но в старых своих фиках не имею технической возможности на подобные действия. Я даже вычитанные начисто главы выложить не могу
Походу где-то в настройках форума прописан срок редактирования сообщений и он меньше чем даже год…
Вот, например, свой фик "Виновен!" я выложила 31.10.2010. и даже главу, выложенную 16.08.2011 поправить не могу А хочется, тк фик подвергся вычитке.
Помудрите что-нить с настройками, ааа? :-)
— Ну и черт с ним! — сама себе сказала девушка, закрыв дверь особняка. Разговора явно не получилось, впрочем, несколько успокоившись, Гермиона была вынуждена признать: он не удался ровно по одной причине — она не знала, что сказать своему подопечному. Второй здравой мыслью было: “Да никуда он теперь не денется! Во-первых, у него передо мной Долг Жизни, все-таки я спасла его никчемную шкуру. Во-вторых, он — мой подопечный. И первая, и вторая причина — магические контракты. Первый — сильный, второй — слабенький, но, тем не менее, все равно наличествует. Так, что, мне остается только ждать, пока он сам явится.”
Успокоившись окончательно, девушка улыбнулась и направилась в самое любимое помещение в этом доме — библиотеку. По прошлым посещениям этого места, Гермиона помнила какой колоссальный объем знаний хранится в глубоких дубовых шкафах, установленных в комнате, явно подвергшейся заклинанию расширения пространства. Она не рассчитывала прочитать все книги этой библиотеки, но кое-что полезное обнаружить надеялась. Правда, на сей раз, ею двигали не сколько тяга к знаниям и любопытство, сколько необходимость занять себя, дать себе время отвлечься и переключиться, занимаясь заодно чем-то условно полезным.
С прошлого посещения библиотеки старого особняка прошло много лет, но когда Гермиона зашла в комнату, ей показалось, что та стала еще больше, чем прежде. Пожав плечами, девушка направилась в облюбованный еще в прошлые посещения угол, в котором располагался низкий столик, пара уютных кресел и волшебный светильник, отличавшийся редкостной для неодушевленного предмета понятливостью и услужливостью. Ведьме всегда казалось, что он изо всех сил старается светить как можно лучше. Не ярче, не красивее, а именно лучше. Так, чтобы читающему в его свете, было как можно удобнее это делать.
Подойдя к креслам, девушка опустилась в одно из них и вдруг ощутила себя дома. Ей казалось, что вытертая обивка еще хранит ее запах и она поднялась из этого кресла вряд ли позже, чем вчерашним днем. Ощущение было странным, но очень и очень ярким. Автоматическим, словно отточенным многолетним опытом движением, она коснулась ладонью поверхности волшебного светильника и тот с готовностью разгорелся, освещая столик, на котором были разложены книги, какие-то записи, валялись перья и даже стояла чашка, наполовину наполненная какой-то жидкостью. Гермиона взяла ее в руки и настороженно поглядев, принюхалась. Жидкость оказалась чаем.
“Но чай не мог тут простоять несколько лет и не испариться!” — мелькнуло в голове у девушки, да и пили ли тут чай — она не помнила.
— Кикимер! — нервно позвала она.
Эльф материализовался перед хозяйкой дома и воззрился на нее в ожидании указаний.
— Скажи, тут… был кто-нибудь вчера, или сегодня? Ну, или вообще последние, скажем, две недели? — спросила Гермиона, пристально глядя на домовика.
Тот вдруг забился в истерике и принялся причитать нечто невразумительное о том, что он, дескать, плохой, но старается стать лучше, чтобы…
Дожидаться конца приступа самобичевания ведьма не стала, парализовав домовика заклинанием.
— Кикимер, я тебя расколдую. Но ты не должен причитать и пытаться себя наказать. Ты — хороший домовик и я тобой совершенно довольна. Просто ответь на мой вопрос и все, — строго приказала она и освободила от заклинания эльфа. Тот, судя по всему, по инерции, продолжил было причитания, но увидев недовольный взгляд хозяйки, весь как-то поник, скукожился, а потом заговорил:
— Хозяин Гарри предупреждал, а я не поверил… — дальше перемежая информативную часть с причитаниями, без которых, похоже, не мог обойтись, эльф изложил ведьме странную историю, суть которой сводилась примерно к следующему:
Последний год Гермиона жила тут. Помимо нее тут же жили Гарри и Драко. Они втроем проводили много времени в библиотеке и часто о чем-то спорили. О чем — эльф не понимал, но горячность споров был вполне в состоянии оценить. Именно они извели портрет Вальбурги Блэк, потому, что он достал их своими воплями. Гарри и Драко были очень больны. Слизеринец постоянно кашлял, а гриффиндорец слабел буквально на глазах. Иногда обитатели дома исчезали на несколько дней в неизвестном направлении, но появлялись вновь, по-новой засаживались в библиотеке и спорили, спорили, спорили… А буквально вчера вечером, прежде, чем уйти, Гарри позвал его, сказал, что скоро придет Гермиона, принесет Драко, а он сам уже не появится. Он оставил ведьме записку и волшебную палочку на столе в кухне, и вся компания удалилась, а сегодня…
Ну, что было дальше, Гермиона вполне представляла. Ясности, рассказ Кикимера не прибавил, наоборот — все стало еще запутаннее, но ничего больше от домовика девушка, как ни старалась, не добилась и его пришлось отпустить: все равно к концу его повествования ведьма уже мало что понимала и сама была готова биться головой обо все подворачивающиеся поверхности.
Отбросив иррациональное желание причинить себе вред, Гермиона попыталась систематизировать услышанное, а ее взгляд, до этого момента обращенный на эльфа, упал на столик, рядом с которым девушка сидела. Книг на нем было много и ведьма принялась перебирать их одну за другой, в попытке осознать чем же она (ну, или не она) тут занималась на протяжении года. Подборку литературы можно было разделить на несколько неравных по объему кучек: целительство, создание артефактов, защита сознания, этикет и магия времени. Последняя кучка была самой внушительной. Ей по размеру составляла конкуренцию только стопка книг про целительство. Рассортировав разной степени древности фолианты, Гермиона принялась проглядывать записи, разложенные на том же столике. Часть их была сделана ее рукой, часть — узнаваемым почерком Гарри, а часть — незнакомым. Девушка решила, что этот почерк принадлежит Драко и погрузилась в чтение своих записей. В большей части — это оказались формулы расчетов временных потоков и схемы вероятностей изменений этих самых потоков.
— Мы тут что — хроноворот конструировали? — сама себя спросила Гермиона и, в очередной раз пробежав взглядом по своим записям, сама же себе ответила: — Очень на то похоже. Вопросов два: зачем и вышло ли?
Девушка отложила свои записи и принялась проглядывать другие. Все это были, своего рода, конспекты. Почерк Гарри, в основном, встречался на пергаментах, содержащих сведения по целительству и, судя по записям, это были попытки вылечить малфоевскую чахотку. Также почерком друга были написаны многие записи по защите разума. Незнакомый почерк чаще всего попадался на свитках с информацией по созданию артефактов и этикету, притом, если во всех прочих областях иногда встречались записи, сделанные рукой Гермионы или Гарри, то все свитки про этикет — были только малфоевского авторства.
Чтение всегда могло занять Гермиону на произвольное время и этот день исключением не стал — девушка провела в библиотеке его весь, а потом и большую часть ночи, и только осознав, что уже почти утро, вызвала Кикимера и попросила его показать которую из спален она занимала в течение последнего года. Тот проводил ее до спальни и, поинтересовавшись, не нужно ли хозяйке чего-нибудь — удалился. Гермионе ничего не было нужно, кроме как добраться до постели и уснуть, что, собственно, она и сделала.
К тому моменту, как ведьма вылезла из-под одеяла (а случилось это к обеду) и переоделась, у нее уже был достаточно четкий план, регламентирующий дальнейшие действия: ей очень хотелось точно выяснить, что же тут делала столь разношерстная компания на протяжении целого года. Действовала она систематически, начав свои изыскания с того, что перерыла собственную спальню, начав с самых, казалось, нелогичных мест для поиска любых данных, способных пролить свет на интересующий ее вопрос. Она заглянула на платяной шкаф, потом обыскала его, следом досмотру подверглись все закутки и углы, и последней — прикроватная тумбочка, в которой, к собственному удивлению, Гермиона и обнаружила пухлую тетрадь, исписанную от корки до корки, ее же убористым почерком.
— И стоило обшаривать все, чтобы найти то, что нужно, чуть ли не у себя под носом? — философски проворчала девушка и, прихватив тетрадь, спустилась в кухню.
Чтение записей ее заняло почти на целую неделю: тетрадь оказалась несколько объемнее, чем казалась на первый взгляд, но зато в итоге Гермиона имела четкое представление о том, чем же они тут занимались и как так вышло, что их занятия происходили в столь странной компании.
Они действительно воссоздавали хроноворот, и даже добились определенных успехов. Вот только результат использования был нулевым: артефакт был способен перенести одного человека всего на три года назад, а этого оказалось недостаточно для того, чтобы что-то кардинально поменять в Магическом Мире. Впрочем, исследователи умудрились искривить временной поток так, чтобы Гермиона-из-настоящего, сумела найти свои же записи, понять, что произошло и иметь возможность продолжить изыскания.
Гермиона из другого временного потока, точно также, как Гермиона из этого, спасла Малфоя, но в другом времени, им удалось прийти к взаимопониманию и наладить если не дружеские, то деловые отношения. Там Драко точно также умирал от чахотки и вылечить его не удалось — болезнь оказалась слишком запущенной, как для маггловских средств лечения, так и для магических, но за то время, что оставалось ему до смерти, слизеринец сумел весьма плодотворно приложить свои руки и знания к созданию артефакта.
— Стало быть, хроноворот — не выход. Мы не смогли создать более мощный артефакт, упершись во временные помехи. И, похоже, этот род волшебных предметов либо переносит максимум на три года назад, либо… Либо забрасывает в нечто наподобие альтернативной реальности. Впрочем, это — теория. На практике мы этого так и не проверили, и я почему-то не особо жажду устроить такую проверку.
Гермиона размышляла вслух потому, что если она проговаривала свои выводы — они лучше систематизировались и укладывались в общую мозаику.
— Но мы были уверены, что все можно изменить и даже нашли точку во времени, переместившись в которую, такая возможность появлялась. Мы не сумели достичь этой точки, но необходимые расчеты, заклинания и ритуалы — отыскали и составили. Не сделано это было потому, что к тому моменту, когда все было готово, Поттер и Малфой были практически мертвы, а моих личных сил на, подобное волшебство, не хватило. И что же с этим делать? Моих сил на подобное колдовство не хватит и сейчас, Гарри уже мертв, а Драко…
Девушка задумалась. Как можно замотивировать Малфоя, чтобы тот согласился помочь ей в безумной авантюре? Поверит ли он ей, а если поверит — хватит ли у них сил провернуть задуманное? Вопросов было много, а вот ответов на них — не было.
— Но план, составленный нами — хорош. Его реализация напрочь поменяла бы современную картину мира. Мы могли бы не допустить возрождения Волан-де-Морта, а, стало быть, не было бы этих гетто, Гарри бы не пришлось сражаться, Малфой бы не заболел и родители его были бы живы… Страшно, конечно. Вдруг мы ошиблись в расчетах? Вдруг это — прямая дорога к смерти? — задавалась вопросами ведьма, расхаживая туда-сюда по библиотеке. Впрочем, на последний вопрос ответ нашелся быстро: двум смертям не бывать, а одной — не миновать. И эта простая мысль придала уверенности.
***
Малфой ушел, махнув рукой на прощание, движимый чистейшими гордостью и упрямством: как он, потомственный аристрократ, дошел до того, что ему оставляет наследство какой-то там Поттер, а грязнокровка (!) берет его на поруки?!
Впрочем, во всем произошедшем были и свои плюсы: теперь у него было некоторое количество денег и аж две волшебные палочки, которыми он мог пользоваться на совершенно законных основаниях. А раз так — можно начать новую жизнь.
Денег, по представлениям Драко, было не много, но это он считал делом поправимым: кто ж откажется иметь дело с Малфоем! Помогут старые семейные связи и полезные знакомства. Именно это и стало первым из череды разочарований: оказалось, что связей у него теперь нет, впрочем, как и способных принести ощутимую пользу знакомств. Все бывшие знакомые либо были мертвы, либо попали под репрессии, а если и были на свободе — то их положение было даже худшим, чем современное положение самого Драко.
Помимо этого, оказалось, что без визы Грейнджер, Малфой может распоряжаться совершенно мизерными суммами денег. Это было жутко унизительно, но опускать руки аристократ не собирался: в конце концов, он кое-что умел и умел неплохо, а стало быть — может найти работу и получать приличную оплату за это. Это стало вторым разочарованием: никто не хотел брать себе такого работника — слишком скандальной оказалась его фамилия. Даже помощником зельевара в заштатную лавку устроиться не удалось, хотя хозяин этого заведения долго мялся, и было видно: помощник ему ой как нужен.
В итоге, Драко вернулся в тот же домишко, в котором обитал до того, как его спасла Гермиона и решил, что будет жить тут до тех пор, пока что-нибудь не изменится. Настойчивых попыток найти работу он не оставил, но иллюзии по поводу своего могущества — рассеялись.
Единственное, что поменялось в его жизни — он стал лучше питаться, смог позволить себе пройти обследование в св. Мунго и купить прописанные целителями зелья от своего кашля. Впрочем, они помогали слабо, и Малфой четко отдавал себе отчет: он — умирает. Медленно, но неотвратимо.
Кроме того, что ему было трудно дышать, в какой-то момент, он стал еще и плохо спать. Ему снилась Грейнджер. Иногда девушка на него смотрела укоризненно, иногда так, словно чего-то ждала, иногда она вообще не обращала на него внимания, глядя сквозь него. Поначалу Драко не обращал внимания на эти сны, ну мало ли, что может прийти на ум, но они настойчиво, из ночи в ночь, повторялись, и, что самое удивительное, волшебник помнил их, чего обычно не бывало — сны забывались максимум через пару часов. Когда он осознал это, сны стали бесить, впрочем, от ярости толку тоже было не много — она не помогала ни забыть приснившегося, ни предотвратить новые сновидения. А потом накатила тоска. Глухая и беспросветная.
Драко чувствовал, что он спит, просыпается, ест, что-то делает, дышит в конце концов, только потому, что гриффиндорка спасла его. Он с кристальной ясностью понимал, что обязан ей своим существованием и это ужасно тяготило парня. Малфой прекрасно знал, что связан с Грейнджер долгом жизни, но никогда не думал, что оный именно так ощущаться должником. Во всех описаниях этого явления, которые вспомнились, изучавшему разнообразные магические контракты, клятвы и связи слизеринцу, не было ничего, даже отдаленно напоминающего его ощущения. А через некоторое время, ко всем прочим переживаниям, добавился еще и страх, вызванный тем, что ему начало казаться, что Грейнджер зовет его. Драко сопротивлялся этому зову изо всех сил, но с каждым днем ему все больше хотелось прийти к ней и напрямик спросить: чего она хочет, но гордость и природное упрямство не давали этого сделать.
Таким образом прошло целых три месяца, и продолжалось бы еще неизвестно сколько времени, если бы Гермиона не решила взять все в свои руки.
Олюся
Дата: Воскресенье, 08.07.2012, 17:22 | Сообщение # 13
Черный дракон
Сообщений: 2895
nairsa, странно. я могу ваши посты редактировать в не зависимости от их "возраста". Я обращусь с этим вопросом к нашему админу Cargerdree
А за продочку спасибки)
nairsa
Дата: Воскресенье, 08.07.2012, 19:19 | Сообщение # 14
Демон теней
Сообщений: 269
Олюся, конечно, вы можете (кст, ко мне можно на ты) вы-то - модератор. А я-то простой пользователь. Уровень доступа -- разный, что, в общем-то, логично
nairsa
Дата: Воскресенье, 08.07.2012, 19:20 | Сообщение # 15
Демон теней
Сообщений: 269
Глава 9
Изучение и осознание собственных записей показало ведьме, что время — не статично. Его можно менять, если четко понимаешь, что делаешь. Конечно, это небезопасно, но в качестве экстренной меры — действие, не хуже многих. Эта мысль утешала и успокаивала: раз есть техническая возможность, значит то, что происходит сейчас в Магическом мире — изменить возможно. Вопрос стоит ли это делать — совершенно отдельная песня.
Коньком Гермионы всегда была систематизация и классификация любых полученных знаний. Девушке нравились, как сам процесс, так и результат, а оный, иногда, был совершенно потрясающим. Законы магии, из роматически-загадочной материи, становились чем-то вполне понятным, очевидным и куда более управляемым, чем до того, как какая-нибудь из областей знаний о волшебстве подвергалась обработке и осмыслению. А уж если сопоставлять знания, которыми обладали волшебники и магглы — результат и вовсе был феерическим.
Одно из таких открытый случилось в середине второго месяца с того дня, как Малфой гордо удалился. Британская магическая пресса вдруг забурлила от новости: в страну приезжает посольство! Просматривающая поутру Ежедневный Пророк ведьма, лишь пожала плечами: ну, посольство, ну, приезжает — было бы из-за чего такой шум поднимать! Но название королевства, откуда это самое посольство было насторожило: Бахрейн. Маленькое островное государство площадью в жалкие 750 квадратных километра, а шуму столько, будто это величайшее событие столетия — это было странно и удивительно.
Любопытства ради Гермиона открыла атлас, нашла это арабское государство на карте, потом, движимая все тем-же чувством, стала разыскивать все, что с ним связано в магических и маггловских печатных источниках. Маггловская история этого государства оказалась достаточно интересной и, в частности, выяснилось, что эта страна почти сотню лет была под британским протекторатом, но этот факт не объяснял поднятой шумихи.
Магические источники данных дали еще более путающую все информацию. По ним выходило, что это огромное и очень сильное королевство, попасть в которое — задача не из простых. Давным-давно, Британский Магический мир пытался наладить с арабами дипломатические отношения, но подвижек на этом поприще практически не было. Страны не воевали, не конфликтовали, они просто не взаимодействовали друг с другом, словно бы живя в двух практически не соприкасающихся реальностях. Из этой страны поступали кое-какие ингредиенты для зелий и стоили запредельных денег, по причине того, что поставки не были регулярными, а сами ингредиенты — были крайне редкими, впрочем, и рецепты зелий, в которых они использовались, тоже содержались далеко не в каждом справочнике. За часть этих снадобий, даже за само изготовление — грозил Азкабан, но, сколь бы ни был примечателен этот факт, он ничего не объяснял.
Гермионе было непонятно: как маленькое, значительно меньшее по площади, чем Британия, государство, может считаться сильным и, тем более — огромным? Противоречивая информация, наличествовавшая у любопытной гриффиндорки, заинтриговала ее и она решила докопаться до истинных причин шумихи.
Разрозненные данные были сведены в таблицы и графики. В тех частях, где данных не было вовсе — красовались обширные пробелы, но общая картина стала яснее. Получалось, что магический Бахрейн, каким-то загадочным образом, был действительно гораздо больше маггловского, при этом, по косвенным данным, располагался несколько в другом месте. Да, в Персидском заливе, но не только на острове, координаты которого отличались от нарисованного на карте, но и на материке, при том, выходило, что площадь, занимаемая магическим королевством, каким-то образом перекрывает и соседний Кувейт, и ОАЭ, и даже большую часть Саудовской Аравии, и по площади было, конечно, меньше, чем древний Арабский Халифат, но все равно — огромно.
Примерную карту, Гермиона рисовала, исходя из слухов и сплетен, ходивших в британском магическом сообществе, а также из волшебных легенд и сказок, вычленяя оттуда, словно редкие бриллианты из кимберлита, данные о географии королевства. Конечно, ее рисунок был отнюдь не совершенен, но… поневоле заставлял задуматься и вызывал недюжинный интерес.
Государство было богато и, по обрывочным данным, отличалось от Магической Британии не только культурой и географией, но и отношением к магии, как таковой. Например, там скивибы, ценились ничуть не меньше магов. У них была своя специфическая функция в магическом обществе и никто никогда не изгонял их из родов.
Магическая Британия активно пыталась наладить отношения с Бахрейном на протяжении последних трех сотен лет, но арабы, до какого-то момента, по большому счету — игнорировали англичан и лишь в последнее столетие начали происходить подвижки. Первое посольство волшебников из Англии было допущено на территорию королевства лет за пятьдесят до рождения Гермионы, а обсуждаемое в прессе посольство — было чем-то вроде ответного визита. Учитывая два века полного молчания — ответ был прямо-таки молниеносным и выходило, что не только британцам что-то нужно от восточных людей, но и им что-то потребовалось от европейцев. Впрочем, что именно нужно, как той, так и другой стороне — оставалось загадкой. Предположений было высказано более, чем достаточно и не высказался по этому поводу, пожалуй, только очень ленивый, при этом, самой тривиальной надобности англичан почему-то так никто и не озвучил. А нуждались те в… территории.
За последний век маггловская техника шагнула вперед и англичанам, впрочем, как и всем европейцам, да и не только им — грозило обнаружение. Скрывающие чары уже с трудом справлялись с новинками технического прогресса и основной задачей Отдела Тайн, насколько знала Гермиона, была разработка маскировки, способной скрывать магические земли от взоров умных маггловских приборов.
У жителей магического Бахрейна таких проблем не было и в помине, впрочем, как и у более восточных магических сообществ. Хотя, у индусов и, скажем, китайцев, этих проблем не было по совершенно другим причинам. В Индии волшебник зачастую приравнивался к сумасшедшему или святому, и маги спокойно жили себе среди магглов и горя не знали.
— Стало быть, это будут переговоры на предмет наших проблем с территорией, — заключила девушка, разглядывая в очередной раз свои выкладки. — Только, что мы можем предложить арабам, взамен решения наших проблем? Ясно только одно: торговые договора — ширма. Зато я знаю, что в Бахрейне весьма распространено рабство, а с нашего Министерства станется продать своих граждан чужакам. Разумеется, ради всеобщего блага.
Логика подсказывала, что потенциальными объектами продажи могут стать маги, ноне обитающие в гетто. Хотя, с другой стороны, на кой Мерлин арабам могли понадобиться рабы-европейцы — было загадкой. Разве что для обновления крови, и это был, пожалуй, самый веский мотив.
Еще Гермиона установила, что в составе посольства, отправившегося больше полусотни лет назад к арабам, был Лукас Малфой, двоюродный брат деда Драко — Абрахаса Малфоя. Примечательным было то, что все посольство, в полном составе, так и не вернулось на родину, и о судьбе двух десятков магов ничего не было известно до сих пор. Зато удалось узнать, что Лукас, как и его двоюродный брат — Абрахас, были верными последователями Волан-де-Морта, и этот момент показался девушке интересным. Кроме того, он, в очередной раз, заставил ее задуматься над тем, чего же на самом деле добивался темный волшебник. Власть и могущество, это, конечно, хороший мотив, но… недостаточный, для того, чтобы осторожные представители чистокровных семейств пошли за полукровкой.
Что такого мог пообещать им нищий Том Реддл? Что их соблазнило? Что заставило рисковать жизнью, репутацией, наследниками и состояниями? Ответов на эти вопросы у Гермионы не было, впрочем, как не было их и в официальных источниках. В них, окромя популистской чуши, вообще ничего не было, да и не могло быть.
Эти выводы стали вторым веским мотивом для того, чтобы все-таки попытаться конструктивно пообщаться с Драко. Третьим, и самым внушительным доводом для этого, стала череда событий, на первый взгляд случайных, но… Гермиона почему-то не верила в такие случайности.
Все началось с любопытства. Гриффиндорке до жути хотелось поглядеть на посла и его семью, прибывших в государство, и она, приложив определенные усилия для воплощения этого сумасбродного желания, оказалась в Атриуме в тот момент, когда бахрейнский посол, в сопровождении мужа, жены и многочисленной свиты, там появился. Целью визита было вручение британскому Министру Магии верительных грамот.
Встречала почетных гостей внушительных размеров делегация, собранная Министерством для такого случая и, в числе прочих, в нее затесалась и Гермиона. Девушка не состояла ни в каких должностях в иерархии Министерства, но несколько очаровательнейших улыбок, пара слов сказанных правильным людям в правильное время и… вот она и включена в состав встречающих.
Арабы были весьма колоритны. Непривычный покрой их многослойных одежд, яркие украшения, экзотическое оружие и характерные для Ближнего Востока лица. Британцы, выбравшие строгий деловой стиль одежд, смотрелись на фоне гостей блекло и невразумительно. А еще от восточных людей веяло силой. Даже не силой, а Силой. Все до одного были весьма неслабыми магами и не собирались скрывать этого факта, при том, умудрившись повернуть все так, чтобы их недюжинные способности не выглядели вызывающе.
Официальная часть приема, изобилующая вычурными фразами и истинно восточными намеками была закончена, грамоты — вручены и приняты, и всех собравшихся пригласили к обеду, после которого, по плану принимающей стороны, должен был состояться бал в честь высоких гостей. Обед прошел в витиеватых тостах и славословии, бал обещал стать столь же скучным, что и все предыдущее и Гермиона подумывала как бы улизнуть с этого мероприятия. Выход уже был найден, когда и гости и хозяева перешли от обеденного стола в бальную залу. Девушке оставалось только реализовать пришедший в голову план, как случилось нечто непредвиденное: глава делегации королевства Бахрейн, шах Джавед Кайты-огл-Батых, о, разумеется, совершенно случайно, чуть не сбил с ног героиню Второй Магической Войны Гермиону Грейнджер.
Естественно, посол не дал упасть сбитой им англичанке, а потом, долго и, что наиболее раздражало пострадавшую, крайне многословно, приносил свои извинения за допущенную оплошность, заодно осыпая ее комплиментами. Гермионе стоило большого труда сохранять приветливо-нейтральное выражение лица, выслушивая все эти многоцветные словесные кружева. По началу. Потом это выражение стало тяжко сохранять еще по одной причине: на мгновение девушке показалось, что внешность продолжающего неумолчно нести чушь про ее неоспоримые и многочисленные достоинства посла, на миг расплылась и… вместо породистого арабского лица, волос цвета воронова крыла и жгучих черных очей, предстала до боли знакомая, и не менее породистая, внешность. Конечно, она обладала некоторыми арабскими чертами, но порода была видна настолько явно, что аж дух захватывало. Перед Гермионой, впавшей в настоящий шок, стоял однозначный и совершенно бесспорный представитель рода Малфой. Длинные платиновые пряди, светлые внимательные глаза, характерный подбородок и белоснежная кожа. Мужчина был похож на Люциуса и Драко именно так, как бывают похожи близкие родственники. Видение продлилось буквально несколько мгновений, а потом:
— Чем я могу загладить свою неловкость? — вопросил араб низким, бархатным, хорошо поставленным голосом.
— Вы, в качестве компенсации, можете рассказать мне подробнее о своей далекой родине и досточтимых предках, уважаемый шах Кайты-огл-Батых, — выдавила Гермиона, с трудом преодолевая ступор.
Таким образом она и получила приглашение в посольство королевства Бахрейн, которым, разумеется, неприминула воспользоваться. И не пожалела об этом ни на секунду.
Собиралась она для этого визита долго, вдумчиво и тщательно. Самым сложным было создать убедительный образ наивной магглорожденной девушки нежданно-негаданно приглашенной в высшее общество. Скромненько, чистенько, аккуратненько и небогато. На первый взгляд. На второй — вся одежда, которую она отобрала, была подобрана с идеальным вкусом. Украшения — неброские, но хорошего качества, в меру и по статусу. Минимум косметики и едва заметный цветочный аромат, дополняющий образ, кажущийся совершенно безобидным. А то, что часть украшений снабжена мощнейшими и навороченными чарами, скрывающими силу ведьмы, предупреждающими о посторонних добавках в еде и напитках, а также закрывающими от прочтения мыслей — так это не запрещено и вполне традиционно. Да и линзы, зачарованные так, чтобы видеть потоки магии — тоже очень полезная вещь, редкая, недешевая, но вполне легальная.
В общем, оглядев себя в зеркале, девушка осталась вполне довольна результатом своей работы. Она выглядела ровно так, как хотела выглядеть и из под этой личины собиралась устроить разведку боем.
Ободряюще улыбнувшись сама себе, гриффиндорка активировала порт-ключ.
Олюся
Дата: Понедельник, 09.07.2012, 22:12 | Сообщение # 16
Черный дракон
Сообщений: 2895
nairsa, спасибо за продочку! две в один день - это превосходно!
Ох и намудрено тут, ох и намудрено. Я пока не до конца представляю, как именно Гарри, Герми и Драко удалось "прожить" целый год в доме Блеков. Но вот арабская делегация для меня стала не предсказуемым шагом. Интересно, что же вы заготовили для нас на завтра?
Спасибо за чудесный фик! Очень интересный поворот сюжета! Необычное всегда привлекает, а Восток загадочен и в реальности, а уж в фантазиях можно так разгуляться! С нетерпением буду ждать продолжения!
Безумно интересно читать этот фик! Очень люблю фанфы про Гермиону не на светлой стороне, но к моему большому сожалению их мало и они однотипные, но когда я прочитала этот-он моментально стал моим любимым) огромное спасибо Вам, многоуважаемый автор шедевра, очень жду продолжения, продолжайте писать в том же духе и побольше Вам вдохновения
Спасибо за столь интересное произведение! С удовольствием прочла все, что написано и с нетерпением жду дальнейших интриг Восток - дело тонкое и нелогичное. Как Гермиона впишется в этот мир? Также напрягает намек на возможную продажу детей бывших последователей Волдеморта в рабство. Столько интересных завязочек озвучено, что просто от любопытства умираю
А еще хочется наподдать всем Уизелам как следует!
Первые полчаса в посольстве прошли ровно так, как она и планировала: комплименты, удивленно распахнутые глаза при виде заморских диковинок и щебет ни о чем, а потом… Потом достойный предок бахрейнских шахов Кайты-огл-Батых и вполне родных британских Малфоев, встретивший ее в своем жгучем арабском обличии, провел руками по лицу, сбрасывая экзотическую маску, и серые, отливающие сталью глаза, впились в гостью:
— Мисс Грейнджер, или… может быть, лучше называть вас так, как полагается: леди Гранд, давайте отбросим в сторону эти игры. Я вижу, они вас утомляют, — мурлыкнул мужчина, плотоядно улыбаясь. — Волшебница, владеющая магией Времени не может быть серой мышкой, которой вы пытаетесь казаться.
Аура силы полыхнула вокруг восточного посла во всей своей красе и Гермиона, по достоинству оценив жест потенциального противника или союзника, убрала щиты, скрывающие ее магию, позволяя ей проявиться по-полной.
Специальные упражнения, медитации и зелья, позволили ей полностью раскрыть свой и так неслабый потенциал, и теперь она спокойно могла конкурировать с собеседником в силе магии.
— Что ж, шах Кайты-огл-Батых (или, может лучше называть вас лордом Малфоем, боевым магом?), давайте отбросим, — спокойно ответила ведьма.
— Вот и отлично, — довольно ухмыльнулся мужчина, а следом спросил: — Надеюсь, вы не будете возражать, если при нашей дальнейшей беседе поприсутствуют оба моих супруга?
— Не буду, — согласилась девушка, пытаясь прикинуть, они — именно те, за кого себя выдают, или такие же сюрпризы, как дражайший посол.
Роясь в поисках информации о составе пропавшего в восточной стране посольства, Гермиона чудом нашла список его членов в древней подшивке Ежедневного Пророка и знала, что туда входил не только Лукас Малфой, но и представители еще нескольких древних чистокровных семейств. В общем-то, после того, как посол оказался в родстве с Малфоями, девушка не удивилась бы, если его муж и жена тоже оказались бы в родстве с каким-нибудь британским родом, но… действительность превзошла ее ожидания.
Супруга посла — Нада — явно была родственницей Принцам и это было видно невооруженным взглядом. А молодой супруг — Халид — был, судя по его виду, потомком самого приснопамятного Тома Марволо Реддла!
— Весьма… колоритная семья, — прокомментировала свои наблюдения Гермиона, параллельно размышляя, как в нее затесался отпрыск Темного Лорда.
— Не возражаю, — откликнулся глава семьи, откидываясь на спинку диванчика, на котором сидел, довольно наблюдая за произведенным эффектом.
Девушка выжидала, прикидывая, что же будет дальше. Маски сброшены, но ясности это не прибавляет.
— Я обещал вам в качестве компенсации за свою неосторожность, рассказать о своей, как вы изволили выразиться, далекой родине и досточтимых предках, — произнес светловолосый мужчина и, дождавшись сдержанного кивка гостьи, заговорил.
Рассказ его продлился долго, но в итоге Гермиона получила почти все ответы на интересующие ее вопросы. Да, сам посол — сын двоюродного брата Ары Малфоя, да, его супруга — дочь племянницы матери знакомого девушке профессора зельеварения, Эйлин Принц. Молодой супруг новоявленного Малфоя оказался сыном самого Тома Реддла, который, как оказалось, в своих изысканиях проводимых им в параллель с работой на Горбина и Беркса, умудрился попасть в Бахрейн, найти там супругу и оставить потомство.
Кроме сведений о родственных связях посла и членов его семьи, ведьма также получила подтверждения своим изысканиям в области занимательной географии: Бахрейн Магический действительно оказался куда больше маггловского, вот только как так получилось — яснее не стало, а араб не спешил дать объяснений этому явлению, разглядывая гостью выжидательно и явно заинтересовано. А та, тем временем, прикидывала: насколько Джавед был с ней откровенен и какой степени откровенности ожидают от нее. Впрочем, к каким-то определенным выводам Гермионе так и не удалось прийти, и она, поняв, что сам по себе посол не добавит к своему рассказу ни единого слова, решилась начать расспросы. Сначала ее вопросы были нейтральными и касались общих сведений о географии представляемой арабом страны, ее традиций, уклада жизни и подобных вещей. Потом, вскользь коснулись экономики, искусства, литературы и верований.
Посол отвечал довольно подробно и слушать его было интересно, но от ощущения, что мужчина чего-то ждет от собеседницы — отделаться не удавалось, также, как и ясно понять, чего же от нее ожидают. Зато девушке удалось уяснить один из мотивов, побудивших-таки арабов начать переговоры с англичанами. Их проблема оказалась довольно банальной и предсказуемой: из-за закрытости территории, на которой они проживали, стала застаиваться кровь и найти хорошую (а главное — не состоящую в близком родстве) пару для юноши или девушки стало весьма нетривиальной задачей. Именно поэтому английское посольство было принято в королевстве Бахрейн с распростертыми объятиями, а потом в полном составе навсегда поселилось там, обретя новую родину в далекой стране, и влившись в местные магические рода.
По словам рассказчика, англичане поначалу отнюдь не жаждали перемены подданства, но… со временем их убедили, при том, аргументы были весьма и весьма вескими.
— Специализация ветви рода Малфоев, к которой я отношусь — бой. В моих предках — сильные стихийные маги, виртуозно владеющие воздухом. Любые щиты, любые ударные заклинания. В общем, все, что угодно, но… До того, как мой отец приехал с посольством в Бахрейн, он считался достаточно средним колдуном. Его отец был очень разочарован в наследнике: тот, до того как оказался в Хогвартсе, подавал очень серьезные надежды, но потом оказалось, что надежды эти были несбыточными. Да, колдун, да, воздух подчинялся ему, но ничего особенного — на что-нибудь из ряда вон выходящее — у него попросту не хватало силы, — поведал Джавед. — Первым делом дед заподозрил, что его единственный отпрыск находится под действием каких-нибудь зелий, но проверка ничего не выявила. Впрочем, не оправдались и все остальные подозрения: на мальчике не было никаких посторонних чар, никто не нарушил традиционной для чистокровных семей кровной защиты. В общем, выглядело все так, словно бы Лукас Малфой просто от рождения наделен невысоким потенциалом, а дед — ошибся, предполагая, что его сын силен.
Разочарование старого лорда было велико и оно сильно подпортило отношения с отпрыском. Лукас, закончив школу, был вынужден искать работу. Хоть он и не обладал колдовской мощью, но мозгами был не обижен и успешно делал карьеру в Британском Министерстве Магии, а именно — в его дипломатическом отделе. Сначала, как это бывает обычно, его уделом были мелкие поручения, потом, начальство заметило перспективного молодого человека и стало поручать ему более ответственные задания. В итоге, в Бахрейн Лукас поехал в должности посла. Для его возраста — это была весьма недурственная должность, а успешное посольство — сулило немало выгод.
Приехавший в королевство молодой неженатый мужчина из хорошего рода стал объектом, своего рода охоты, для глав местных родов: каждый строил планы на предмет того, как бы окрутить англичанина. Даже кажущийся невысоким магический потенциал гипотетического жениха — не останавливал. Но отец не собирался жениться и все матримониальные потуги воспринимал со здоровым скептицизмом до того момента, как повстречал мою мать. Она и сейчас, родив четверых детей и дожив до девяноста лет, очень красива, а в юности была писаной красавицей. Молодой Малфой влюбился без памяти, но девушка отвергала его ухаживания, — вещал араб. Гермиона слушала посла так, как обычно маленькие дети слушают увлекательную сказку. — Но я не буду утомлять вас рассказом о перипетиях их отношений, скажу только, что через три года ухаживаний, отец сумел добиться руки своей избранницы.
Так получилось, что матушка была единственной дочерью у шаха Батыха. Надо сказать, что на моей родине — это редкость. Обычно, семья — это довольно сложное сообщество, включающее в себя нескольких женщин и мужчин. Для простоты, назовем эту форму семьи гаремом, хотя это и не совсем верное определение. Уникальность деда была в том, что всю свою жизнь любил единственную женщину — мать моей матери, а та скончалась при родах. Дед воспитывал маму сам и по-новой, так и не женился.
Молодой Лукас понравился шаху сразу и он всей душой принял будущего зятя. Единственное, что немного расстраивало деда в будущем родственнике — его небольшой потенциал и он, после того, как Лукас рассказал о разочаровании отца, решил еще раз все проверить.
Некоторые ритуалы давным-давно утрачены европейцами, но сохранились на востоке. Один из них дал совершенно потрясший молодого Малфоя результат: на нем было навешано множество блокирующих чар, которые не сумел определить его отец. Они сдерживали силу волшебника, даже не просто сдерживали. Часть его силы уходила куда-то на сторону и, судя по всему, питала того, кто снабдил Лукаса этими чарами. Распутать клубок заклятий так, чтобы не повредить волшебнику, было задачей не из легких, но дед был тоже не лыком шит и успешно с ней справился.
Супруги посла, спокойно сидели в своих креслах, не прерывая его, и с интересом поглядывали на гостью. То, что рассказывал Джавед они знали, а вот достаточно эмоциональная реакция на повествование британской ведьмы была, как минимум — забавна. Сама Гермиона, иногда бросавшая изучающие взгляды на иностранцев, видела их заинтересованность и она заставляла молодую женщину помнить о самообладании. Впрочем, это искусство давалось в данное время гриффиндорке с огромным трудом: слишком уж информация, которую она получала была отлична ото всего, что та знала.
— Самое интересное во всей этой истории то, что все до одного англичане были под действием аналогичного набора чар. Да и ситуации с тем, что до похода в школу они казались родителям сильнее, чем оказалось — у всех повторялись. Это наводило на определенные размышления и выводы были не утешительны: кто-то в Хогвартсе занимался ослаблением перспективных детей. Это возмутило англичан и послужило одним из поводов остаться жить в Бахрейне. Наши отцы и матери достаточно хорошо знали, как устроена власть в Британии и тенденции ее развития просчитать было не сложно. Было понятно, что жаловаться — бессмысленно. Эту жалобу, в лучшем случае, просто не услышат, в худшем же… Кто знает, что могло произойти?
— Но… кто таким образом действовал, вы узнали? — полюбопытствовала Гермиона. Она предвкушала ответ, но не верила собственной догадке. Просто не хотела в нее верить. Круг подозреваемых был крайне мал. Профессора с того момента, как отец ее собеседника был ребенком — поменялись почти все, кроме… профессора Бинса, но он уже тогда был призраком и его, кажется, кроме бесконечно нудных гоблинских восстаний вообще мало что трогало. И Дамблдора, но он… Он ведь был лидером светлой стороны! Светлейшим магом! Разве мог он так поступить с детьми?!
— Что-то мне подсказывает, что вы догадались, — хмыкнул мужчина, пристально глядя на ведьму. — Это был профессор Дамблдор.
— Но зачем? Зачем ему могло понадобиться ослаблять магов?! — воскликнула Гермиона, все еще отказывающаяся верить в услышанное.
— Это… хороший вопрос, — откликнулся араб. — Ответов на него может быть несколько. Скажу честно: истинного — у меня нет. Есть догадки, есть логические построения к этим догадкам. Но не более того.
— Я бы их послушала, — отстраненно сообщила девушка. Она сама выстраивала версии того, зачем бы Дамблдору такое творить и картинки получались — одна другой хуже.
— Ладно, слушайте. Версия первая: бывший директор школы Хогвартс возненавидел чистокровных магов за то, что один из них явился причиной гибели его сестры и ссоры с братом. Не очень правдоподобно, но не исключено.
Версия вторая: Дамблдор стремился к равноправию. В магическом обществе, при прочих равных, всегда более высокое положение займет тот волшебник, который сильнее, а чистокровные — обычно сильнее тех, кого у вас называют магглорожденными. Слабому, чтобы подняться над средним уровнем, нужно приложить столько усилий, что проще за это не браться, а если уж он все-таки добивается чего-то — то можно однозначно утверждать: этот человек весьма и весьма неординарен. Скорее всего, он амбициозен, разумен, хитер и изворотлив. Если всех сделать примерно одинаковыми по силе — то у каждого появится шанс. Версия не без недостатков, но тоже имеет право на существование.
Третья версия: Дамблдор жаждал власти и денег, и для этого был готов пойти на что угодно. Подтверждений этой версии можно найти множество и, думаю, если вы задумаетесь, то легко найдете их, рассматривая даже собственную жизнь и жизни ваших друзей.
— Но это же чудовищно! — эмоционально воскликнула Гермиона.
— Ничего особо чудовищного, лично я, тут не вижу. Это вопросы целей и средств для их достижения. В общем-то, по большому счету, это все — вопрос морали и стереотипов восприятия. Допустим, что последняя озвученная версия — верна. В этом раскладе, если бы Дамблдор не прикрывался красивыми фразами о всеобщем благе — все было бы в порядке. Считается нормальным, когда человек стремится к власти и богатству. Так было всегда и ничего нового директор не изобрел. Он занял пост, который позволял ему на протяжении многих лет воспитывать юных волшебников и он беззастенчиво пользовался этой возможностью в своих целях. Все до крайности логично и, думаю, если бы я, скажем, оказался на его месте — я бы поступил также. Это очень эффективная стратегия, но не вяжется с образом светлейшего мага, пекущегося о всеобщем благе, — араб флегматично пожал плечами. — Только проблема в том, что маги в Британии, как, впрочем, и во всей Европе, действительно нуждаются в том, чтобы об их благе кто-то пекся. Среднестатистический волшебник плохо себе представляет, что творится дальше порога его дома. А там — маггловский мир с развивающимися технологиями и с каждым днем магам все сложнее держаться в тени. Почему-то об этом забывают даже магглорожденные, попав в магическое сообщество.
Это загадочный эффект, но они… С одной стороны — они обычно напрочь утрачивают связь с маггловским миром, в котором прожили все детство. Такое впечатление, что у них напрочь отшибает мозги и теряются все воспоминания, связанные с ним. С другой — в большинстве своем, они не желают принимать традиционный образ жизни магов. В итоге — получается ни то, ни се. Это уже не магглы, но еще и не маги. Каждый из них уже умеет творить некоторый набор заклинаний, но большая их часть не удосуживается задуматься: почему их взмахи волшебной палочкой приносят такой результат. Откуда берется магия, как она работает, и прочие вопросы, которые возникают, если все-таки задуматься.
Гермиона оторопело смотрела на посла и пыталась найти ответы на те вопросы, которые он озвучивал. Она и сама наблюдала подобный эффект у магглорожденных, благо на гриффиндоре таких было более, чем достаточно. Но ей никак не удавалось четко сформулировать, что же ее смущает. Араб сделал это с неимоверной легкостью и теперь продолжал свой монолог:
— Даже в чистокровных древних семействах Европы и Британии утрачена часть знаний о том, почему существуют те или иные традиции. Части их перестали следовать, части следуют потому, что так принято и так делали отцы, деды, прадеды и прочие предки. Но происходит это механически, просто выполняются некие последовательности неких действий и полностью отсутствует понимание смысла происходящего.
— Похоже, именно поэтому я местами совершенно не понимала конспектов Драко об этикете и укладе жизни. Некоторые требования мне казались совершенно бессмысленными… — задумчиво произнесла Гермиона, перебив рассказчика.
— Бессмыслиц в укладе жизни магов нет. Он весь направлен на сохранение и приумножение силы магии рода и на его благополучие. Род и его благо — стоит на первом месте и вот тут мы вплотную подходим к еще одному поводу, послужившему для меня стимулом отправиться в Англию. Меня очень беспокоит судьба моего родича — Драко Малфоя, — улыбаясь, заявил араб, пристально глядя на собеседницу.
Почему-то ведьма не удивилась последней фразе. Она была почти уверена, что посол знает о статусе Драко и о том, что она является его опекуном, поэтому, девушка спокойно поинтересовалась:
— И что именно вас беспокоит?
— Вследствие событий, которые произошли и продолжают происходить в Британии, полагаю, моему двоюродному племяннику сейчас, должно быть, очень нелегко приходится. И я, являясь его старшим родственником, хочу позаботится о нем, — с не меньшим спокойствием объяснил араб.
— Драко действительно нелегко пришлось, — сказала Гермиона, вздохнув. — Но теперь все несколько изменилось. Давайте не будем ходить вокруг да около и сразу выложим все карты на стол: я — опекун вашего двоюродного племянника, но он, полагаю, сильно не рад этому обстоятельству, хотя оно дало ему возможность жить значительно лучше, чем до того момента, когда я добилась опеки. В последний раз, когда мы с ним общались мы, скажем, в очередной раз не нашли взаимопонимания и на этом разошлись, — девушка задумалась, а потом, продолжила мысль: — Ему действительно нужна помощь. Он болен, при том, кажется, очень серьезно, но он — гордый и принять чью-то поддержку ему очень сложно. Хотя, возможно, вашу — он примет… Все-таки, я для него — всего лишь грязнокровка…
— Грязнокровка? — переспросил Джавед, удивленно поглядев на собеседницу. — В Британии не понимают ценности любого колдуна или ведьмы, вне зависимости от их происхождения? Тем более, что у чистых магглов не может родиться ребенок с волшебным даром?
— Что?! — воскликнула Гермиона. — А… как же магглорожденные? У них же родители — магглы?
— Не совсем, — отозвался араб. — Похоже, у вас действительно утрачено это знание… Дело в том, что маги и магглы — это две разные расы, способные зачинать общих детей. Но, наверное, лучше начать с самого начала, чтобы все сразу встало на свои места.
Мы на Востоке выделяем два типа магов: колдуны с проявленным даром и колдуны со спящим даром. Вы — яркий пример волшебницы с проявленным даром. Те, кого у вас называют сквибами — тоже волшебники, только их дар спит.
Если колдун или ведьма с проявленным даром обзаводятся детьми от магглов — часто рождаются дети, наделенные спящим даром. Он может продолжать дремать и у потомков этих детей, но он обязательно будет и, при определенных обстоятельствах, у такого человека может родиться ребенок с проявленным даром.
— По-сути, получается, что все магглорожденные это дети.. сквибов? — уточнила Гермиона.
— Именно так, — подтвердил ее выводы посол.
— Но тогда выходит, что изгнание из волшебных семейств детей-сквибов это… ошибка и вообще — глупость! — воскликнула девушка.
— Да, — согласно кивнул Джавед. — На моей родине так никогда не делали. Любой, наделенный волшебным даром — ценен. И колдунам со спящим даром находится занятие. Они не могут вести магический бой, но они могут, скажем, варить зелья или выращивать растения или… Да мало ли чем они могут заниматься! В конце концов есть методики пробуждения дара. Они не всегда срабатывают, но иногда — все-таки дар просыпается. Впрочем, в моей стране это не является самоцелью не смотря на то, что чем сильнее род, тем выше его положение в иерархии. Сила рода держится на магах с проявленным даром, но волшебники со спящим даром не дают растекаться силе, спонтанно разбрасываемой магами, обладающими активным даром, что в конечном итоге служит той же цели — усилению рода.
Гермиона смотрела на говорившего с совершенно ошарашенным выражением на лице. Все то, что она знала — никак не сообщалось с тем, что ей сейчас рассказывали.
— Давайте вернемся обратно к теме Драко, — предложил араб, видя, что собеседница, а точнее слушательница, пребывает в шоке. — Вы сказали, что он болен. Вы знаете — чем?
— Это очень похоже на чахотку, — тряхнув головой, чтобы переключиться с темы на тему, ответила ведьма. — Я не очень сведуща в вопросах целительства, но знаю, что волшебники обычно не страдают этой болезнью, но, похоже, Драко не повезло. Магия застаивалась в нем, не находя выхода, по причине того, что колдовать ему было запрещено и волшебную палочку отобрали…
— А беспалочковая магия у вас не практикуется? — удивленно спросил Джавед, перебив.
— У нас она считается практически невозможным явлением… — растерянно пролепетала Гермиона, а ее собеседник закатил глаза и помянул незлым тихим словом какого-то Махмуда. — Ладно, оставим откровения на потом, я перебил вас, извините.
— Так вот, — продолжила мысль Гермиона, — видимо, от того, что он не колдовал (а нас учат сдерживать магию с первого курса школы), что-то случилось в его организме. Плюс к тому, он очень плохо питался и провел в Азкабане больше полугода. Думаю, совокупность этих причин послужила причиной его теперешнего состояния. Я, добившись опеки, сделала так, чтобы Драко мог пользоваться некими суммами денег, но по нашим законам они не могут быть большими и я не могу передать в его пользование то, что ему принадлежит.
Ведьма вкратце рассказала о наследстве, столь неожиданно доставшемся ей и ее подопечному и о всем прочем. Посол ненадолго задумался, а потом заговорил:
— Ситуация действительно непростая, но мне в любом случае надлежит встретиться с родственником и предложить помощь, — мужчина потер переносицу, а потом продолжил мысль: — В идеале было бы отправить его на мою родину. Там отличные целители и, возможно, они сумеют вылечить Драко.
— Боюсь, официальное разрешение на выезд из страны Малфою не получить, — поделилась размышлениями гриффиндорка. — Он все еще считается неблагонадежным.
— Не буду спорить, но… Я ведь здесь нахожусь не просто так, — хищно улыбнулся араб. — Британская сторона очень заинтересована в переговорах и, думаю, под этим соусом от Министерства можно много чего добиться.
— Да, но в эту игру можно играть и вдвоем. Вы ведь тоже заинтересованы в успехе вашего посольства и наши чиновники постараются сделать все возможное и невозможное, чтобы получить как можно больше, дав при этом как можно меньше, — скептически заметила ведьма.
— Ничего нового, — фыркнул посол. — Так всегда было и всегда будет, и весь вопрос заключается в том, кто больше заинтересован в переговорах.
— Это может затянуть отправку Драко в Бахрейн на неопределенный срок, — высказала свое мнение Гермиона. — А может оказаться и так, что разрешения добиться все-таки не удастся.
— Я не самая искушенная целительница, — подала голос Нада. Тот оказался мелодичным, а ее английский обладал сильным, но приятным на слух акцентом. — Но я смогу начать лечение, как только мы познакомимся с родичем.
— Это утешительное известие, — улыбнулась англичанка. — В таком случае я, пожалуй, еще сегодня приведу Драко сюда…
— Нет, — прервал ее Джавед. — Сюда его приводить нельзя: территория посольства считается владениями Бахрейна. Ваш приход сюда не влечет осложнений и неприятностей, а вот вашего подопечного — не уверен. Не хочу раньше времени дразнить гусей и показывать свою заинтересованность в нем.
Гермиона, подумав, кивнула.
— Тогда я приведу Драко туда, где я живу, а для вас открою возможность попасть туда, скажем, порт-ключом или аппарацией. Можно было бы воспользоваться каминной сетью, но я уверена, что она под наблюдением, а регулярные перемещения из посольства в мой дом могут вызвать ненужные вопросы.
Пробыв еще какое-то время в посольстве, Гермиона вернулась к себе на площадь Гримо. На улице стояла глубокая ночь и ведьма, уставшая от общения и массы новых впечатлений, отправилась в постель, предвкушая завтрашний разговор со своим подопечным.
Rubliowskii
Дата: Понедельник, 16.09.2013, 21:50 | Сообщение # 23
Снайпер
Сообщений: 122
Тема перемещена в Архив до появления автора и/или проды
Олюся
Дата: Воскресенье, 24.11.2013, 16:23 | Сообщение # 24
