|
|
"Предавая, любить"
| |
|
| Олюся | Дата: Воскресенье, 15.12.2013, 16:04 | Сообщение # 1 |
Черный дракон
Сообщений: 2895
| Название фанфика: Предавая, любить
Автор: VILISSA
Бета : нет
Гамма нет
Рейтинг: NC-17
Пейринг: АД/ТР, СС/ЛМ
Персонажи: АД, ТР, СС, ЛМ
Событие: МПРЕГ, Смерть персонажей
Тип: слэш
Жанр: Драма
Размер: миди
Статус: закончен
Саммари: Последние «Прощай» сказано всем и давно. Еще до того, как он оказался здесь, в этих чертогах. Еще когда он только избрал для себя новую дорогу.
Предупреждения: МПРЕГ, Смерть персонажей
Примечание: написан на фест СФ "Слёзы - это просто вода" октябрь 2010 года.
Диклеймер: Я только одолжила и ничего больше. Обещаю вернуть. Потом…
Совпадения с другими фиками прошу считать случайными и заранее извиняюсь перед всеми авторами в случае оных.
Разрешение на размещение: получено
|
|
| Олюся | Дата: Воскресенье, 15.12.2013, 16:05 | Сообщение # 2 |
|
Черный дракон
Сообщений: 2895
| Разбивая о стекло кулаки, пытаясь пробиться туда, где все ОНИ сейчас… Срывая голос, пытаясь докричаться до них…
Высокие сводчатые потолки отражали надрывный стонущий плач, что срывается с твоих губ. Там, за стеклом, куда тебе нет хода — иное место и иное время. Ты не знал, не мог и предполагать…
«Где он?»
Хрип, срывается с губ, и он не способен выдавить из себя ни звука.
«Ещ-ще раз-сс СС-спраш-шшиваю, ГДЕ МАЛЬЧИШ-ШШКА?!»
Затянутое в черную мантию тело бьется в агонии нечеловеческой пытки. Вместе с кровью ему удается выдохнуть несколько слов:
«Они… в Лощине Годрика… Дом под заклятием… Хранителя…»
«КТО?!»
Хрип. Стон-плач. Мужчина сопротивляется, принимая новые проклятия, оставляя разводы крови на каменном полу зала. Молчаливый круг словно бы закутанных в саваны фигур, напоминающих статуи, ни словом, ни движением не выдает наличия в них хоть малейшей искры жизни.
«КТО?!»
И снова хрип, в котором с трудом удается различить всего один звук:
«Я…»
Ты вновь срываешь голос, пытаясь пробить стекло кулаками, понимая, что это — прошлое, и изменить его ты уже не способен. Не выдерживая твоей ярости и боли поддается кожа, оставляя на стекле алые пятна свежей крови. А ты снова сжимаешь кулаки в попытках пройти туда, оказаться рядом, помешать, прервать…
Тонкое лезвие изящным пером скользит по коже, оставляя на ней узор, что был бы прекраснейшим творением, если бы не был столь ужасен по своей природе.
Тонкие струйки крови стекают из порезов, что не глубже волоса, но болезненны, словно кислотные ожоги.
Тонкие губы, пересохшие от частого дыхания, тавром припадают к алому узору, вбирая соленую, пахнущую властью и сталью влагу.
Тонкие шелковые путы не дают двинуться, и жертва ощущает себя влипшей в сети паука.
С губ уже не срываются даже стоны — голос сорван много часов назад, еще в самом начале этой мучительной агонии, когда он звал того единственного, за кого болело сердце.
Порезы жжет огнем от стекающего по коже пота. Слез нет. Они закончились еще раньше, чем крики.
Последние «Прощай» сказано всем и давно. Еще до того, как он оказался здесь, в этих чертогах. Еще когда он только избрал для себя новую дорогу.
|
|
|
| Олюся | Дата: Воскресенье, 15.12.2013, 16:06 | Сообщение # 3 |
|
Черный дракон
Сообщений: 2895
| ГЛАВА 1.
Февраль 1960. Кабинет Альбуса Дамблдора.
- Я знаю, как ты себя чувствуешь… - голос Дамблдора был спокоен.
- Нет, не знаешь… - шепот был сродни змеиному шипению: раскаленный добела гнев бушевал внутри него; директор понятия не имел о его чувствах.
- Видите, Дамблдор? - хитро произнес Финеас Найджеллус. - Никогда не пытайтесь понять учеников, хоть нынешних, хоть бывших. Они это ненавидят. Им гораздо больше нравиться быть трагически непонятыми, упиваться жалостью к себе, вариться в собственной…
- Достаточно, Финеас - отрезал Дамблдор. Черноволосый молодой человек решительно повернулся спиной к Дамблдору и посмотрел в окно. Вдалеке виднелся квиддичный стадион. Он провел там немало приятных часов…
- Нет никакого стыда в том, что ты чувствуешь, - голос директора оторвал от воспоминаний. - Напротив, то, что можешь чувствовать такую боль — это твоя самая большая сила.
Маг почувствовал, что раскаленный добела гнев, кипевший в ужасной пустоте, лизнул его нутро, заполняя его желанием оскорбить директора за его спокойствие и пустые слова, за равнодушие.
- Моя самая большая сила, не так ли? - сказал он срывающимся голосом, глядя на квиддичный стадион, но больше не видя его. - Ты понятия не имеешь, ты не знаешь …
- Чего я не знаю? — спокойно спросил Дамблдор. Это было уже слишком. Молодой волшебник повернулся, дрожа от гнева.
- Я не хочу говорить о том, что я чувствую, понятно?
- То, что ты так страдаешь, доказывает, что ты - все еще человек! Эта боль - часть человеческого бытия!
- ТОГДА - Я - НЕ - ХОЧУ -- БЫТЬ - ЧЕЛОВЕКОМ! — заорал он, и, схватив хрупкий серебряный прибор с тонконогого стола рядом с собой, швырнул его через всю комнату, тот рассыпался о стену на сотню крошечных осколков. Несколько из картин издали гневные и испуганные крики, а портрет Армандо Диппета сказал «Вот как?!»
- МНЕ ВСЕ РАВНО! - закричал на них волшебник, схватив лунаскоп и бросив его в камин. - С МЕНЯ ХВАТИТ, Я ВИДЕЛ ДОСТАТОЧНО, Я ХОЧУ ВЫЙТИ, Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ЭТО ЗАКОНЧИЛОСЬ, МНЕ ВСЕ РАВНО.
Он схватился за край стола, на котором стоял серебряный прибор, опрокидывая его. Странный механизм разбился об пол, и его детальки разлетелись в разные стороны.
- Тебе не все равно - произнес Дамблдор. Он не вздрогнул и не сделал ни малейшей попытки остановить мага, уничтожающего его кабинет. Выражение его лица было спокойным, почти безмятежным. Тебе не все равно до такой степени, что ты чувствуешь, что эта боль будет кровоточить в тебе до самой смерти.
- МНЕ - ВСЕ РАВНО! — молодой человек закричал так громко, что в последний момент голос сорвался, и, на секунду, ему захотелось подскочить к Дамблдору и ударить его тоже, разбить это спокойное лицо, поколебать его безмятежность, уязвить его, заставить его почувствовать хотя бы крошечную долю той боли, того ужаса, который был внутри него.
- О, да, тебе не все равно, - произнес Дамблдор, еще более спокойно. Теперь ты потерял свою мать, отца, и одного из самых близких, родных людей, которых ты когда-либо знал. Конечно же тебе не все равно.
- ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ, ЧТО Я ЧУВСТВУЮ! - орал маг. - ТЫ — СТОЯЩИЙ ТАМ — ТЫ…
Но слов больше не хватало, и уничтожения вещей больше не приносило облегчения, ему хотелось бежать, бежать, не оглядываясь, и оказаться где-нибудь, где он не будет видеть эти ясные синие глаза, смотрящие на него, это теперь уже ненавистное спокойное лицо.
Он повернулся на каблуках, подбежал к двери, схватился за дверную ручку и дернул за нее. Но дверь не открылась. Маг с силой ударил кулаками по стене, разбивая их в кровь, после чего резко развернулся к Дамблдору.
- Отпусти меня… - прошептал он, дрожа с головы до пят.
- Нет - ответил Дамблдор просто.
В течение нескольких секунд они глядели друг на друга. Почти черный взгляд в небесно-синий.
- Отпусти… — еще тише, одними губами.
- Нет - повторил Дамблдор.
- Если ты этого не сделаешь, если ты будешь удерживать меня здесь, если ты меня не отпустишь…
- В любом случае можешь продолжать уничтожать мое имущество, - сказал директор отчетливо. - Осмелюсь заметить, у меня его достаточно… много.
Он обошел вокруг стола и присел на его край, наблюдая за магом.
- Отпусти меня - произнес волшебник ледяным и почти столь же спокойным как у Дамблдора голосом.
- Нет, пока я не выскажусь — ответил Дамблдор.
- Т-ты — и ты думаешь, что я хочу, ты думаешь, что я соглашусь?! — МНЕ ВСЕ РАВНО, ЧТО ТЫ СКАЖЕШЬ! - заорал молодой человек. - Я не хочу ничего слышать от тебя!
- Ты должен, — произнес Дамблдор настойчиво. - Поскольку ты пока не настолько зол, каким можешь быть. Если ты нападешь на меня, а я знаю — ты близок к этому, я хотел бы полностью это заслужить.
- О, ты так уверен в моих преступных наклонностях?
- Это я виноват, mea culpa, — отчетливо произнес Дамблдор. - Или, вернее сказать, это почти полностью моя вина. Я не настолько высокомерен, чтобы взять на себя всю ответственность.
Рука мага, по которой стекали капли крови, все еще находилась дверной ручке, но он не сознавал этого. Он пристально глядел на Дамблдора, едва дыша, слушая, и едва ли понимая то, что услышал.
- Пожалуйста, сядь, - сказал Дамблдор. Это был не приказ, это была просьба. Волшебник пошатывался, медленно бредя через комнату, засыпанную теперь серебряными осколками и кусками древесины, и сел лицом к столу директора.
- Думаю, я задолжал тебе объяснение, - произнес старший чародей. - Объяснение ошибок. Поскольку теперь я вижу, что все то, что я сделал и не сделал в отношении тебя, несет отпечаток неудач. Юноше не дано понять, как думает и чувствует зрелый мужчина. Но старшие виноваты, если они забывают, каково это - быть молодыми …, и я, кажется, в последнее время забыл …
Солнце теперь было высоко, над горами показался край бледного, обескровленного солнца, а небо над ним было бесцветным и каким-то пустым. Свет упал на Дамблдора, прочертив первые морщины на лице мужчины, перешагнувшего полувековой рубеж.
- Пятнадцать лет назад, когда я увидел в тебе не студента, а привлекательного юношу…, я предположил, что это может стать чем-то большим, - сказал Дамблдор. - Я предположил, что мы связаны, мальчик мой…
- Ты говорил мне это и раньше, профессор, — сказал маг сквозь стиснутые зубы. Он не боялся показаться грубым. Его не волновало бы и нечто большее.
- Да, - ответил Дамблдор извиняющимся тоном. - Да, но понимаешь…
- Я не хочу ничего понимать, Альбус! — заорал маг, с силой стискивая подлокотники кресла.
- Ты слишком юн… ты сунулся в политику, в которой разбираешься недостаточно… я пытался остановить тебя…
- Но это - НОРМАЛЬНО, не правда ли? - закричал маг, игнорируя шокированные лица и неодобрительное бормотание портретов на стенах. - Это — НОРМАЛЬНО, что я слишком юн СЕЙЧАС, чтобы играть значимую роль в волшебном мире, но это — НЕ НОРМАЛЬНО, что я хочу жить своей жизнью?!
- Я этого не говорил, - покачал головой директор. — Я не считаю тебя слишком молодым, недостойным большего интереса или внимания. Безразличие и пренебрежение часто приносят больший вред чем прямая неприязнь…
- ЗНАЧИТ Я ЗАСЛУЖИЛ, ТО, ЧТО ПОЛУЧИЛ, НЕ ТАК ЛИ? — орал волшебник, раздирая ногтями в припадке ярости обивку кресла.
- Я этого не сказал, и от меня ты этого никогда не услышишь - спокойно ответил Дамблдор. — Ты не жесток, я знаю, насколько ты был добр вообще. Но зачем ты скатываешься в это безумие? Это не выход!
Некоторое время в кабинете висело напряженное молчание, пронизанное стихийной магией ярящегося волшебника. С трудом он все же сумел взять себя в руки
- Профессор Дамблдор? — с издевкой и очень тихо, - Это… означает ли это,… что это означает, ТВОЮ МАТЬ!?
Маг поднял на него полные боли и мольбы глаза, пытаясь понять что-либо по внешне безмятежному лицу. Секунда…две…и вот уже боль и надежда сменяются разгорающейся ненавистью.
- Так значит, ты и не планировал…какое же ты дерьмо, Альб.
Старший маг покачал головой:
- Я не хочу, чтобы он страдал из-за тебя, из-за того, какой ты выбрал для себя путь.
Маг вскочил на ноги, с яростью и безумием вцепившись в лацканы пиджака:
- ТЫ, мордредов магглолюбец, ВЕРНИ МНЕ МОЕГО РЕБЕНКА!!!
- Нет, Том. Наш ребенок никогда не встретится с тобой. Я не хочу, чтобы его участь была столь же плачевна, как и твоя.
С рычанием маг отпихнул от себя бывшего возлюбленного:
- Я отомщу, Альбус. Клянусь!
Магия вихрем пронеслась по комнате, пронизывая все существо волшебника, закрепляя только что данный обет. Альбус с болью увидел, как каре-черные омуты глаз наливаются алым цветом Темной магии.
- Я отомщу. И я найду моего сына, чего бы мне это не стоило, Альб. И ты очень пожалеешь, поскольку ради этого я не побоюсь утопить весь магический мир в крови!
- Том…
- Нет, Дамблдор! Отныне я принимаю то имя, которым меня нарекли соратники! Я ЛОРД ВОЛДЕМОРТ, и ты тысячи раз проклянешь тот день, когда отобрал у меня моего мальчика!
Резко развернувшись, маг вылетел за дверь, но так и не увидел слезу, стекающую по лицу Дамблдора и его седеющей на глазах аккуратной бородке.
- Прости, Том…я не мог иначе… прости…
|
|
|
| Олюся | Дата: Воскресенье, 15.12.2013, 16:07 | Сообщение # 4 |
|
Черный дракон
Сообщений: 2895
| ГЛАВА 2.
Одиннадцать лет спустя.
- МакНейр, чшшто у тебя?
- Мой Лорд, я смог достать почти все личные дела нынешних первокурсников…
- Отличшшшно! Сссвободен… и в качессстве поощщщщрения… КРУЦИО!
Маг забился в судорогах на полу, путаясь в собственной мантии Пожирателя.
- Сссобрание окончшшшено.
С поклонами маги аппарировали прочь, радуясь, что сегодня им досталось куда меньше, чем обычно.
Темный Лорд подхватил магически уменьшенную стопку личных дел первокурсников, унося ее в свои покои, чтобы спокойно изучить каждое.
Одиннадцать лет прошло с тех пор, как этот старый хрен забрал у него, еще не отошедшего от родов их…, нет, ЕГО сына. ЕГО наследника. Сегодня мальчик идет в школу, на первый курс… Мерлин, за что?!
Одиннадцать лет бесплодных поисков. Ни имени, ни новых сведений, а Том и не сомневался, что Дамблдор изменил все данные на ребенка… Ничего. Словно мальчик и не рождался.
Одиннадцать лет регулярных ритуалов, с каждым разом дающих все более неопределенный результат. Слишком многое против него. Темная магия оставляет отпечаток, меняет магию волшебника, его собственную силу, преобразует кровь… Чем больше различие показателей, тем меньше шансов найти…
Том это понимал, но без ритуалов он не мог обрести могущество. А тем более — бессмертие. Первое поколение его сторонников заматерело, проводя совместно с ним эти ритуалы, выкладывая сотни тел магглов и магов в сложные гексаграммы, напитанные кровью, болью и смертью.
Оторвавшись от воспоминаний, Лорд открыл первую папку. Аббот Андален. Ну что ж… где-то среди вас спрятан мой малыш…самый лучший, самый сильный, самый хитрый… Единственный родной человек на земле.
В сторону были отложены папки с делами тех, в ком он не сомневался. Дети его сторонников. Дети прихвостней Дамблдора. Из пятидесяти двух папок на коленях осталось двадцать.
Двадцать имен. Вот так. А теперь будем следить.
Прикрыв глаза, маг провалился в воспоминания.
«… - Сэр, скажите, а вы не могли бы подписать мне разрешение на дополнительные занятия? Я неплохо успеваю, но хотелось бы изучить некоторые предметы более…углубленно.
Профессор Слагхорн похмыкал, но бумагу подписал. Дополнительные занятия по Чарам и Трансфигурации, Рунам и Арифмантике. Отлично.
- оОо -
- Профессор Дамблдор?
- Да, мистер Риддл?
- Я подол прошение на дополнительные занятия Трансфигурацией… Вы не будете против…?
Альбус, чуть прищурившись, провел руками по вьющимся русым волосам. Том с неподдельным интересом изучал мужчину, хотя и изо всех сил делал вид, что он…а что он? Весь из себя такой хороший… В глазах преподавателя мелькнули странные огоньки.
- Нет, конечно, мистер Риддл. Не в моих правилах отталкивать студентов от знаний, к которым они стремятся.
Юноша склонил голову.
- Благодарю, профессор.
- Не за что. надеюсь, это не помешает вам достойно подготовиться к ТРИТОНам?
- Ну что вы! Наоборот! Мне хотелось бы полнее отработать некоторые разделы трансфигураций, чтобы быть уверенным в правильности моих действий на экзамене, профессор.
- Похвально, молодой человек, похвально. Отлично. Тогда, давайте обсудим день, в который мы сможем с вами заниматься.
- Кроме вечера среды я совершенно свободен, профессор. — Том улыбнулся своей самой очаровательной улыбкой. Преподаватель медленно моргнул.
- Отлично, мистер Риддл. Тогда, может быть, по пятницам, скажем, в шесть?
- Отлично, профессор. Благодарю вас…
Еще пара дежурных фраз…расшаркивание… прощание. И вновь тот же огонек в глазах мужчины….
- оОо -
Шли месяцы. Дополнительные занятия приносили свои плоды…и не только учебные…
- Том…
- Да, профессор?
- Я же просил, Том… - немного обиженно. Юноша нежно провел пальцами по гладко выбритой щеке наставника.
- Тебя так приятно поддразнивать… - тихий шепот на ухо, так, чтобы горячее дыхание касалось кожи. Мужчина вздрогнул, и рывком развернувшись, уронил юношу на парту. Том почти беззвучно рассмеялся, зубами прихватив кожу на скуле мужчины.
- Не стоит…Том… - голос старшего мага сорвался. Юноша хмыкнул:
- Ну почему, Альб?
- Как ты не поймешь…это…недопус-сс, - мужчина зашипел, когда рука молодого волшебника накрыла его пах и с силой сжала уже возбужденный член.
- Ссс чшшшего ты взсссял? — едва уловимое слухом нечеловеческое шипение заставило Альбуса повернуть голову и встретиться с насмешливым взглядом темных омутов.
- Я…твой…преподава-атель…
- И что? Я выпускаюсь через четыре месяца…ну же…никто не узнает…
Кончик пальца скользнул по линии высокого лба, очертил скулу, провел по внушительному носу, подушечкой приласкав губы. Со стоном маг втянул палец в рот, посасывая его. Юноша охнул и завозился, пытаясь прижаться своей эрекцией к бедру мужчины.
- Том…
- Да?
- Ты уже был с мужчиной?
- Я…пробовал…ну…сверху.
- Ясно… А сейчас?
- Пожалуйста…Я столько ждал… - губы захватили мочку уха сжимая ее, однако не рискуя встретиться с другими губами — более опытными, такими желанными…
- Том…
- Альб…прошу…
- оОо -
Два тела, юношеское и мужское, сплетались на широком ложе. Полутемная комната скрадывала движения, укрывая волшебников тенями, а бушующая за окном первая весенняя гроза приглушала и без того достаточно тихие вздохи и стоны.
Мужчина со всей доступной нежностью скользил ладонями по гибкой юношеской спине, словно полируя драгоценный камень. Том выгибался, словно большой кот, или, быть может, змей, норовя плотнее прильнуть к ласковым рукам любовника.
В крови разливался бешенный пожар желания, подстегиваемый жадными губами, вырисовывающими что-то на светлой коже молодого волшебника, большую часть времени проводящего в подземельях Замка.
Ладони становились все настойчивее, губы — все беспощаднее. И вот уже юноша, едва не срывая голос, закричал, захлебываясь от наслаждения, когда горячий рот наставника вобрал в себя пульсирующую эрекцию.
Прижимая бедра юного возлюбленного к простыням, Альбус с непередаваемым удовольствием пробовал на вкус любовника, за которым следил уже почти год, с того момента, как он пришел к нему с просьбой о дополнительных занятиях. Маленький, невзрачный детдомовец превратился в стройного, красивого парня, к которому клеились десятки его сверстников, однако он предпочел им всем своего сорокашестилетнего преподавателя Трансфигурации.
Ласки становились все отчаяннее, но Альбус не стал доводить юношу до пика, отчего у последнего, когда ему так и не дали столь желанной разрядки, вырвался возмущенный стон. Старший маг едва слышно рассмеялся:
- Не торопись. Думаю, не стоит спешить.
- Пожалуйста…
- Потерпи немного…
И вот уже влажные пальцы скользят между ягодиц юноши, то и дело задевая колечко упругих мышц.
Том вздохнул, шире раздвигая ноги:
- Пожалуйста…Альб…
Почти плачущая мольба со стороны юноши, прослывшего ледяной глыбой среди всех студентов Хогвартса.
Мужчина прикусил губу и начал кропотливую и тщательную подготовку юноши к первому вторжению. Палец, другой…легчайшее касание бугорка простаты — и Том, в очередной раз не удержавшись, громко вскрикнул, после чего впился зубами в собственную руку, чтобы заглушить второй крик…и третий… По коже заскользили тоненькие ручейки крови, но он их даже и не заметил, всецело поглощенный волной удовольствия.
Альбус улыбнулся, и, отведя окровавленную руку юноши, припал к его пахнущим медью губам, одновременно вводя в податливое тело свой член. Короткий болезненный вскрик он поймал ртом, втягивая парня во все более глубокий поцелуй, дразня его языком одновременно с постепенным проникновением все глубже в юное тело. Короткие толчки чередовались с мягкими поглаживаниями возбужденной плоти юноши.
Движения любовников становились все более резкими и отрывистыми, влажные от пота тела мягко блестели в полумраке спальни, и это мягкое мерцание было подобно бликам на драгоценным металлах. Учащенное дыхание и короткие стоны заглушались шумом дождя, отчего казалось, что в комнате стоит тишина, но только до тех пор, пока стоны не переросли в крики наслаждения, срывающиеся с губ обоих волшебников. Юноша с первобытной жадностью стремился получить от старшего мага все, что тот только сможет ему дать. И волшебник отнюдь не был против…
- оОо -
Два коротких года, один из которых был наполнен борьбой за выживание, когда к власти устремился Гриндевальд. Короткая, но кровавая битва, где маги сражались плечом к плечу, подобно машинам смерти пройдя сквозь ряды врагов и оставив за собой сотни убитых и изувеченных волшебников… Сильнейшие маги столетия…
Бурная ссора, когда Альбус, сменивший на посту погибшего в борьбе с Гриндевальдом Диппета, отказал ему в приеме на работу, и побег на континент, за магическими тайнами.
Именно там Том нашел дневники Геллерта и, изучив их, пришел к выводу, что идеи его были не столь уж плохи…
Гонка за знаниями, длившаяся целое десятилетие, едва ли не одержимость идеей бессмертия, не только для себя, нет — для возлюбленного тоже, поскольку годы стерли из памяти весь запал обиды и самые горькие слова ссоры…
Первые сторонники, согласные, что некоторые идеи Гриндевальда стоит воплотить в жизнь, чтобы исправить то беззаконие, что творится в мире, подчиняющемся насквозь прогнившей бюрократической машине.
Первые опыты в Темной магии, Магии Душ, Магии крови, и надо признать, успешные опыты… Кресстражи… Ошибка? Возможно, но зато — бессмертие и вечность перед ним, как на ладони.
Возвращение во главе группы единомышленников, признавших его своим господином, хотя никто в магическом мире не знает об этом. И ритуалы, становящиеся все темнее и кровавее.
Альбус его не ждал, но был искренне рад, что юноша, теперь уже — молодой мужчина, вернулся. За те десять лет он почти и не изменился — только начал отращивать бороду. А так — все те же вьющиеся русые волосы, та же гордая осанка и пронзительный взгляд небесно-синих глаз, ну и как же без него — тот же гордый орлиный профиль.
И еще два года безмятежного спокойствия…
|
|
|
| Олюся | Дата: Воскресенье, 15.12.2013, 16:08 | Сообщение # 5 |
|
Черный дракон
Сообщений: 2895
| ГЛАВА 3.
Весна 1959
.
- Альб… - Том прижал дрожащую ладонь к побледневшим губам, силясь сдержать тошноту.
- Что случилось, мальчик мой?
- Альб, я понял….
- Что?
- Это…я много экспериментировал, Альб…
Старший маг нахмурился:
- Что ты опять начудил, горе ты мое луковое?
- Я…я кажется, беременный…
Директор Хогвартса осел на кафель рядом с любовником:
- Как…?
- Не знаю, Альб… Мерлин, вечно у меня все не как у людей…
- Ну, полно, Том, прекрати. Все нормально… - Альбус пытался взять себя в руки. — Я слышал о таких случаях и раньше…
- Я тоже. Только…все маги, решившиеся на такой шаг, умерли… - голос Тома упал до шепота, - Их — наш — организм не приспособлен для подобного… Резервов просто не хватает…
- Мы справимся, Том. — Губы Альбуса прижались к густым черным волосам возлюбленного.
Они не справлялись. Вначале стала отказывать магия. По мелочам — не загорался Люмос, не поднимались в воздух предметы… Дальше — больше. Все чаще Том терял сознание, проваливался в беспамятство. Его преследовала непрекращающаяся боль. К врачам обращаться возможности не было ни единой. Да и кто бы рискнул в пуританском обществе магов выставить на всеобщее обозрение плод противоестественной связи?
А ведь созданное им общество тоже требовало его внимания. Далеко идущие многоходовые интриги ставили целью свержение нынешней власти, утверждение нового порядка. Идеи Гриндевальда активно применялись на практике. Когорта ученых-энтузиастов начала ставить опыты на людях — сначала на магглах, потом — на магах.
Дамблдор сбился с ног, пытаясь помочь аврорату и созданному еще в целях борьбы с Гриндевальдом Ордену Феникса в поиске неуловимых преступников, завзятых палачей и мучителей, магглоненавистников и убийц, от рук которых страдали десятки людей.
Появлялись статьи об ужасном сообществе, именуемом Пожиратели Смерти. Том тихо посмеялся, но решил, что такое название для его лаборантов и экспериментаторов ему даже нравится. А потом появилась идея символа для общего дела.
Тайная переписка велась на всех доступных Тому языках, в деловыми партнерами из разных стран. Но беременность развивалась, а проблемы нарастали. К шестому месяцу мага рвало кровью, начали отниматься ноги, сознание чаще отсутствовало, чем наличествовало, стало резко ухудшаться зрение. С перепиской пришлось разбираться иначе, и куда дольше.
На седьмом месяце Том понял, что начинает сходить с ума. Признаки безумия проявлялись все мощнее. Он приходил в себя, обнаруживая, что находится посреди полностью разгромленной комнаты, или вообще даже и не дома. К восьмому месяцу стало совсем плохо. Он обнаружил, что стоит точно в эпицентре мощного пожара. И это в ноябре, в насквозь промокшем лесу.
Как он добрался домой, он не помнил, но его встретил пристальный взгляд Альбуса. Сознание и логика отказывались повиноваться, и он не придал тому взгляду никакого значения.
А потом у его группы начались проблемы. Стали срываться намеченные операции по захвату подопытного материала. Одна за другой. Том заподозрил утечку в собственных рядах, проведя повальные чистки с применением непростительных, после чего модернизировал метку. Отныне он мог лично собирать своих сторонников. И наказывать их. Планы медленно, но верно претворялись в жизнь, правда, и тут стало куда больше накладок.
На восьмом месяце ноги отказали почти полностью, и Том довольствовался редкими прогулками по саду около дома, когда у Альбуса появлялась возможность вырваться к нему. Собрания так же пришлось отменить, поскольку магия окончательно иссякла, и он больше не мог накладывать на себя скрывающую живот иллюзию.
Приступы меланхолии сменялись буйными припадками, желание плакать — желанием долго и со вкусом экспериментировать над уровнем болевого порога. Том смотрел волком на Альбуса, не способного уделять ему достаточно времени… Первые клинья в их отношения были вбиты прочно и надолго.
Альбус долго пытался вычислить членов новой экстремистской группировки, но все проваливалось с треском. Казалось, его водит за нос кто-то еще более хитрый, чем он сам, и куда более опытный, чем он. Орден сбился с ног, разыскивая этих последователей Гриндевальда, однако постепенно выяснялось, что к Геллерту они отношения фактически и не имеют, только время от времени обращаются к его интеллектуальному наследию, неизвестно, правда, откуда взявшемуся.
Он разрывался между школой, требующей постоянного контроля, Орденом, Авроратом, Министерством и домом, где его ждал невероятно тяжело, даже по сравнению с описанными случаями, переносящий беременность Том. Ребенок, как они уже выяснили, мальчик, должен был родиться в январе, но Альбус переживал, что его возлюбленный не сможет доносить младенца положенный срок. А Том, едва разлепляя пересыхающие губы, снова и снова просил у него лимонных долек — маггловского лакомства, с которым случайно познакомился лет в восемь, в приюте, когда проезжавшая мимо новообвенчаная пара разбрасывала вокруг сладости. Юноша так и не смог забыть тот пронзительный лимонный вкус, от которого во рту становилось по-настоящему кисло.
Текли недели. Тому становилось все хуже, а эти Пожиратели, как их окрестил народ, окончательно распоясались, начали похищать людей среди бела дня.
Где-то в начале ноября Альбус попал домой…и не поверил собственным глазам. На стуле в комнате Тома лежала черная мантия отвратительно знакомого покроя. Белая, выточенная из человеческого черепа маска нашлась под подушкой. И что, скажите на милость, сие означает? Том — один из этих…Пожирателей?
Тщательное изучение всех ящиков стола и прочих мест привело к тому, что Альбус нашел несколько, видимо, не уничтоженных по забывчивости и рассеянности, проявившимся в последнее время, записок достаточно конкретного содержания. Явки, прозвища, короткие указания. Разные языки, разные почерки…
Том вернулся через пару часов, пропахший гарью, словно только что что-то жег. И долго. А на следующий день появились донесения о нескольких сожженных дотла домах. И погибших в них семьях.
С тех пор, пользуясь состоянием любовника, маг проверял все уже найденные тайники на наличие новых записок. Детали он передавал в Орден и в Аврорат, отписываясь, что он смог внедрить в ряды противников своего шпиона. Он искренне считал, что Том — весьма немалая сошка среди ПСов. А позднее узнал, что ошибался. Сильно ошибался…
Однажды в совсем скверном состоянии Том оставил на столе записку, начинающуюся со слов «Мой Лорд», и недописанный ответ на нее, почерком Тома. Волна белой ярости затопила Альбуса. Помогая любовнику после очередного приступа, он был холоден и сосредоточен, не осознавая, что Том прекрасно ощущает его отдаленность и замкнутость.
Решение касательно будущего родилось само. Не раз слышавший от Тома фразу «Мой Наследник», Альбус решил, что тот монстр, в которого медленно, но верно превращался прежде хитрый и изворотливый, но по-своему честный юноша, не получит их ребенка. Мальчик не станет следующим монстром.
В первой декаде января, вымотанный своей беременностью, но верящий, что выживет, Том попросил Альбуса найти колдомедика, способного провести одну незамысловатую маггловскую операцию, чтобы роды шли не естественным путем. Подумав, Альбус согласился, что подобное может сработать.
Первые схватки застали молодого мага в состоянии беспамятства. Иссушенный ребенком, измученный непрекращающейся болью, словно какой-то страшной болезнью, мужчина даже не сразу понял, что, собственно, означают периодические спазмы, которые им уже и не воспринимались, как болезненные.
Все понял, конечно же, Альбус. Спустя десять минут его партнер был переправлен в больничное крыло школы, и молодая, но талантливая медиведьма из выпуска Тома, ранее снабженная необходимыми медицинскими справочниками, принялась за необычную для себя операцию.
Рожденный ребенок был спрятан от его «матери». Том довольно долго приходил в себя, но все же, вопреки всем примерам прошлого и законам магии, выжил. В течение месяца он фактически был без сознания и лишь в начале февраля вышел из состояния, близкого к коме.
Там где раньше была любовь, остался холодный и горький пепел ненависти. Один разговор. Единственная беседа. И мир вздрогнул от прокатившейся по нему кровавой волны. Том искал сына, искал со всем отчаянием и всей своей силой, которую мог отдать.
Не щадя ни своих, ни чужих, он искал ребенка. И его последователи не роптали. Чистокровные маги прекрасно понимали, какую ценность для таких, как они представляет Наследник. А Тома этого самого Наследника вероломно лишили.
Жесткая, бескомпромиссная политика нового движения, равно направленная на подрыв авторитета прежней власти и утверждения собственной, привлекала сторонников со всех концов Магической Британии. К концу шестидесятых под знаменами Темного Лорда собралась внушительная армия, но бросать ее в бой маг пока не решался. Более всего он боялся, что его сын окажется на линии фронта.
Эксперименты с собственным «я», и своей магией привели к непредсказуемым и пугающим результатам. Ближайшие сторонники, те, с кем он начинал строить свое движение, медленно, но верно теряли человеческий облик, превращаясь в чудовищ, как физических, так и моральных. Они алкали крови и страданий, стремились к причинению боли пойманным жертвам. Экспериментальная основа и первоначальные идеи постепенно отошли на второй план… А Том скатывался в безумие, все быстрее и быстрее. Созданные прежде кресстражи лишали его способности здраво мыслить.
И вот уже по земле, во главе смертельной волны несется змееподобный монстр, ядом древних ритуалов убивший в себе почти все человеческие чувства.
Почти — потому что где-то глубоко в душе, под слоем жестокости и грудами безумия, жил росток надежды, оберегавшийся особенно ревностно, почти со звериным оскалом на изуродованном магией лице.
Альбус Дамблдор в спешном порядке мобилизовал на сопротивление Орден Феникса. Больше всего его беспокоило то, что и Том прекрасно о нем знал. Ведь тогда, в сорок седьмом, он и сам был одним из них… Но поделать тут ничего было нельзя. Оставалось только по мере сил сопротивляться тому фанатизму, которой славились все сподвижники нового Темного Лорда, в своей жестокости давно уже обогнавшего несчастного Геллерта.
|
|
|
| Олюся | Дата: Воскресенье, 15.12.2013, 16:09 | Сообщение # 6 |
|
Черный дракон
Сообщений: 2895
| ГЛАВА 4.
- Джей, смотри, Сопливус!
Третьекурсники Гриффиндора с улюлюканьем проводили перемазанного в гное буботюбера слизеринца. А никто ведь не виноват, что он стоял так близко к этим премерзким растениям, правда?
Тринадцатилетний Снейп, стойко терпя жгучую боль от ожогов гноя, резко остановился:
- Тебя что-то не устраивает, очкарик?
- О, да, меня нее устраивает, к примеру, твое существование!
- Да пошел ты, Потник!
- У-ух, какие мы смелые, Сопливус! — Сириус взмахнул в сторону подростка палочкой. Короткая желтая вспышка полетела в сторону худого мальчишки. Тот неуловимым движением выхватил свою и выставил щит. Желтый шарик размазался по блеснувшей серебром поверхности.
Из-за поворота показалась перемазанная в шоколаде мордаха Петтигрю:
- Сюда Филч идет! Смываемся!
- Чао, слизень, позже закончим! — Джеймс издевательски помахал рукой взбешенному однокурснику, и поспешил убраться.
Северус смыться не успел, поскольку с невыразимым удивлением наблюдал за гриффами. Поттер подошел к стене, положил на нее ладони, что-то зашептал…и вот уже все четверо уже ныряют в закрывшийся прямо за их спинами потайной ход.
- ТАК ВОТ КТО НАТАЩИЛ ГРЯЗИЩИ! Я же тут только что все вымыл!!! А ну, марш к декану, сопляк! Уж он-то разберется с тобой…
В кабинете Слагхорна помимо самого декана оказался еще и директор.
- О, Аргус, какая встреча! А что это ты тащишь этого милого мальчика сюда, а?
- Этот….мальчишка извозил весь холл! Я его полдня отмывал, и вы полюбуйтесь — снова все загажено! — разорялся завхоз. Снейп, наклонив голову, злобно сверкал на старика темными глазами. Альбус вздохнул:
- Аргус, одумайтесь, мальчик ведь не специально. Не думаю, что он нарочно стал бы перемазываться в буботюберовом гное, не так ли, Северус?
- Да, профессор. Я не специально.
- Ну вот видите, Аргус, я был прав. Гораций, у вас не найдется универсального заживителя? Думаю, мальчик серьезно обжегся, а пока он доберется до Поппи, ему может стать плохо.
- Ну, конечно-конечно, Альбус, о чем речь! Несомненно, я помогу мальчику.
- Я не сомневаюсь, Гораций. Думаю, мы просто обязаны помогать нашим милым детям, не так ли?
С этими словами радостно улыбающийся директор покинул кабинет декана Слизерина, уводя Филча:
- И ничего страшного, Аргус, сомневаюсь я, что он так уж сильно там напачкал…
Ни директор, ни декан, ни мальчик не обратили внимания на задумчивый взгляд завхоза, задержавшийся на подростке. Спустя полчаса из совятни Хогвартса вылетела неприметная сова, направляясь на север.
- оОо –
Темный Лорд внимательно прочел полученную записку, после чего влез в личное дело Северуса Снейпа. Полукровка, отец маггл, однако магической силы — немерено, как у чистокровки, да и внешность, и дата рождения…неужели?!
В последующие три года вера Лорда в то, что Северус и есть его сын, только крепла. Неординарный, сильный, язвительный, умный, талантливый — все говорило в его пользу.
Недавно вступивший в ряды Пожирателей Наследник Малфоев, Люциус, получил задание во что бы то ни стало привести юношу в их ряды.
Северус получил метку спустя восемь месяцев. За год занял достойное положение в иерархии Пожирателей. Причем, его фактически не пришлось искусственно выделять — способности юноши явно отличали его от остальной, в большинстве своем тусклой серой массы рядовых. Лорд был доволен, но сомнения все же не отпускали. А вдруг ошибся? Провести анализ было невозможно, кровь, после такого количества ритуалов слишком сильно изменилась, и на достоверный результат рассчитывать не приходилось… А пока — будем верить. Слишком уж все сходится.
- оОо –
А потом было Пророчество…гонка…поиск… Долгие пытки Петтигрю, пока он не сознался, где именно находятся Поттеры… Почему именно Поттеры? Да потому что именно Джеймс превратил в ад школьные годы Северуса. И Лорд был даже согласен пощадить эту грязнокровку, что так рьяно защищал Снейп. Тьфу, какие мелочи. Одной больше, одной меньше… И плевать на двойную игру парня. В конце концов…
Лорд с искренним наслаждением наблюдал, как Снейп и Люциус самозабвенно целуются, стоя над десятком трупов авроров. Достойная пара. День и Ночь. Лучшие в рядах его слуг.
- оОо –
- Скажи мне, Люц, тебе это не кажется странным?
- Что именно, Сев? — блондин томно потянулся, позволяя простыне сползти с его совершенного тела.
- Мордред, Люц, я серьезно! — Снейп лег на бок, подперев голову рукой, - Ты только посмотри, с чего бы мне такие поблажки? И в рейд лишний можно не ходить, и под Круцио…
- А может, Лорд на тебя запал, м-мм? — Люциус перевернулся на живот и чуть подогнул ногу, чтобы четче обрисовались мышцы бедер и ягодиц. Северус не переминул воспользоваться приглашением и уселся на бедра блондина, с силой разминая мышцы спины молодого мага.
- Что-то я как-то не уверен в таком предположении, Люц… - язвительно прокомментировал Снейп и прижался грудью к спине любовника.
- О-ох…Север-р-р…а можно еще-о-о…
Тихо хохотнув, зельевар еще раз с полной отдачей размял спину блондина, после чего перевернул разомлевшего волшебника, вновь усаживаясь на бедра и прижимаясь к возбужденному члену Люциуса собственной эрекцией. Горячие губы смяли рот беловолосого Пожирателя, подчиняя и заявляя на него свои права. Маг не сопротивлялся.
Не желая ждать, Северус призвал смазку, и щедро обработав свой член, медленно погрузился в тело любовника. Тот резко дернул бедрами навстречу:
- Сев, твою мать, не тормози…
Брюнет хмыкнул, но быстрее двигаться не стал, наслаждаясь проклятьями и стонами, попеременно слетавшими с губ Малфоя.
- оОо –
Неудачное нападение на Годрикову лощину сорвало все планы и идеи Лорда. Он так и не понял, почему какой-то годовалый сопляк смешанной крови сумел отразить его аваду.
Десять лет тишины и покоя для магического мира закончились в тот день, когда Гарри Поттер пришел в школу.
Лорд ярился и бесился, пребывая в недоразвоплощенном состоянии, в которое его раз за разом вгонял этот недоносок, прилагая все усилия, чтобы вернуться. Лишь в девяносто пятом ему это удалось…
- оОо –
- Я знаю, как ты себя чувствуешь, Гарри - сказал Дамблдор очень спокойно. `
Нет, не знаете - сказал Гарри, и его голос прозвучал неожиданно громко и твердо: раскаленный добела гнев бушевал внутри него; Дамблдор понятия не имел о его чувствах.
- Видите, Дамблдор? — хитро и с явной издевкой, в напоминание произнес Финеас Найджеллус. - Никогда не пытайтесь понять учеников. Они это ненавидят. Им гораздо больше нравиться быть трагически непонятыми, упиваться жалостью к себе, вариться в собственной…
- Достаточно, Финеас - сказал Дамблдор. Гарри решительно повернулся спиной к Дамблдору и посмотрел в окно. Вдалеке виднелся квиддичный стадион. Сириус появился там однажды в образе лохматого черного пса, так он мог наблюдать за тем, как Гарри играл; он, наверное, пришел, чтобы посмотреть, был ли Гарри столь же хорош как Джеймс… Гарри так никогда и не спросил его…
- Нет никакого стыда в том, что ты чувствуешь, Гарри, - медленно произнес Дамблдор, дословно помня ту, последнюю беседу. - Напротив, то, что можешь чувствовать такую боль — это твоя самая большая сила.
Гарри почувствовал, что раскаленный добела гнев, кипевший в ужасной пустоте, лизнул его нутро, заполняя его желанием оскорбить Дамблдора за его спокойствие и пустые слова.
- Моя самая большая сила, не так ли? - сказал Гарри срывающимся голосом, глядя на квиддичный стадион, но больше не видя его. - Вы понятия не имеете, вы не знаете…
- Чего я не знаю? — спокойно спросил Дамблдор, сердце которого обливалось кровью. Тридцать пять лет… Это было уже слишком. Гарри повернулся, дрожа от гнева.
- Я не хочу говорить о том, что я чувствую, понятно?
- Гарри, то, что ты так страдаешь, доказывает, что ты - все еще человек! Эта боль - часть человеческого бытия.
- ТОГДА - Я - НЕ - ХОЧУ -- БЫТЬ - ЧЕЛОВЕКОМ! — заорал Гарри, и, схватив хрупкий серебряный прибор с тонконогого стола рядом с собой, швырнул его через всю комнату, тот рассыпался о стену на сотню крошечных осколков. Несколько из картин издали гневные и испуганные крики, а Дамблдор лишь прикрыл глаза рукой отрешаясь от картин не столь уж давнего прошлого…
- МНЕ ВСЕ РАВНО! - закричал на них Гарри, схватил лунаскоп и бросив его в камин. - С МЕНЯ ХВАТИТ, Я ВИДЕЛ ДОСТАТОЧНО, Я ХОЧУ ВЫЙТИ, Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ЭТО ЗАКОНЧИЛОСЬ, МНЕ ВСЕ РАВНО.
Юноша, словно в повторе, перевернул стол, сбросив все на пол.
- Тебе не все равно - произнес Дамблдор. Он терпел, скрывая боль от зияющей раны на сердце. - Тебе не все равно до такой степени, что ты чувствуешь, что эта боль будет кровоточить в тебе до самой смерти.
- МНЕ - ВСЕ РАВНО! — теперь уже Гарри срывал голос, и директор видел ненависть и желание убить в его глазах.
- О, да, тебе не все равно, - произнес Дамблдор, еще более спокойно, и никто не узнает, что сердце заходится в бешенном ритме. - Теперь ты потерял свою мать, отца, и самого близкого, родного человека, которого ты когда-либо знал. Конечно же тебе не все равно.
- ВЫ НЕ ЗНАЕТЕ, ЧТО Я ЧУВСТВУЮ! - орал Гарри. - ВЫ — СТОЯЩИЙ ТАМ — ВЫ…
И вновь как в страшном сне, мальчик кинулся к дверям, не сумев их открыть и разбивая о дерево кулаки. Гарри развернулся к Дамблдору.
- Освободите меня - произнес он, дрожа. «Отпусти меня…»
- Нет - ответил Дамблдор просто.
В течение нескольких секунд они глядели друг на друга.
- Освободите меня, — опять произнес Гарри. Почти слезы и тихий шепот «Отпусти…»
- Нет, - повторил Дамблдор
- Если вы этого не сделаете, если вы будете удерживать меня здесь, если вы меня не отпустите…
- В любом случае можешь продолжать уничтожать мое имущество. - Сказал Дамблдор отчетливо. - Осмелюсь заметить, у меня его опять скопилось слишком много.
- Освободите меня — Лед и холод. Будет взрыв.
- Нет, пока я не выскажусь — ответил Дамблдор. Кто знает, почему он придерживался прежней последовательности фраз…
- Вы — и вы думаете, что я хочу, вы думаете, что я соглашусь — МНЕ ВСЕ РАВНО, ЧТО ВЫ СКАЖЕТЕ! - орал Гарри. - Я не хочу ничего слышать от вас!
- Ты будешь — произнес Дамблдор настойчиво. - Поскольку ты пока не настолько зол, каким можешь быть. Если ты нападешь на меня, а я знаю — ты близок к этому, я хотел бы полностью это заслужить.
- О чем вы говорите?
- Это я виноват в том, что Сириус умер — отчетливо произнес Дамблдор. - Или, вернее сказать, это почти полностью моя вина…
Беседа…словно зеркальное отражение другой, происходившей в том де кабинете треть века назад…Каждое слово — боль, каждый взгляд — повернутый в ране нож. Любовь можно предать…но ее нельзя убить. Лишь извратить, превратив в жестокость и ненависть. Но ведь это тоже любовь, не так ли?
И ложь. Ложь ребенку, судьба которого — спасти несколько потерявшихся во мраке вечности душ, спасти их крылья, до того, как перья обуглятся, становясь золой времени.
Тот, в чьей власти победить Тёмного лорда, скоро придет… родится у тех, кто трижды избежал его, родится на исходе седьмого месяца… и Тёмный лорд отметит его как равного, но у него будет сила, неизвестная Тёмному Лорду…и кто-то из них должен погибнуть от руки другого, обоим не жить, если выжил другой…, Тот, в чьей власти победить Тёмного лорда, родится на исходе седьмого месяца…
… - Он выбрал мальчика, который, как он думал, является наиболее вероятной опасностью для него. - Ответил Дамблдор. И обрати внимание, Гарри: он выбрал, не чистокровного (который, согласно его кредо, - единственный вид волшебника, имеющий право на существование или получение знаний), а полукровку, подобно себе. Он увидел себя в тебе раньше, чем он увидел тебя, и, пометив тебя этим шрамом, он не убил тебя, как рассчитывал, а передал тебе силу и будущее, которые пока позволили тебе избежать его, и не один раз, а четырежды, чего ни твоим родителям, ни родителям Невилла никогда бы не удалось…
…- Я чувствую, что я задолжал тебе еще одно объяснение, Гарри, нерешительно произнес Дамблдор. — Ты, возможно, спрашивал себя, почему я никогда не выбрал тебя старостой? Я должен признать, что я часто думал, что ты достаточно ответственный, чтобы справится с этим. Просто в твоих глазах то и дело мелькает его тень, Гарри, как бы страшно это ни звучало…
Гарри поднял на него глаза и увидел слезу, стекающую по лицу Дамблдора и его длинной серебряной бороде. Он никогда не узнает, что поседела она тридцать пять лет назад… всего лишь за несколько минут…
|
|
|
| Олюся | Дата: Воскресенье, 15.12.2013, 16:10 | Сообщение # 7 |
|
Черный дракон
Сообщений: 2895
| ГЛАВА 5.
Отдел Тайн, лето 1996.
…- С твоей стороны было просто глупо приходить сюда сейчас, Том, - тихо сказал Дамблдор. - Авроры скоро будут здесь.
- К этому времени меня здесь уже не будет, а ты будешь мертв! - сплюнул Волдеморт. Он послал еще одно смертельное проклятье в Дамблдора, но промахнулся, попав в стол дежурного охранника, который тут же загорелся. В груди обоих билась тяжелая, тупая боль, как в загноившейся ране, с ударами сердца разнося по телу отраву сожаления.
Дамблдор взмахнул своей палочкой. На этот раз Волдеморту пришлось создать светящийся серебряный щит из тонкой прослойки воздуха, чтобы отразить его. Заклинание, древнее, как мир, не причинило щиту видимых повреждений, произведя, однако, глубокий, подобный гонгу, странный, пугающий звук.
- Ты не попытаешься убить меня, Дамблдор? - прокричал Волдеморт, его красные глаза сузились над верхней гранью щита. - Считаешь себя выше такой жестокости, а?
- Мы оба знаем, что есть и другие способы погубить человека, Том, - спокойно и тихо сказал Дамблдор, продолжая спокойно приближаться к Волдеморту, будто он не боялся ничего в целом мире, будто ничто не могло помещать его легкой прогулке по холлу. - Мне недостаточно просто отнять у тебя жизнь, я допускаю…
- Нет ничего хуже смерти, Дамблдор! - прорычал Волдеморт.
- Ты заблуждаешься, - сказал Дамблдор, все еще приближаясь к Волдеморту. - На самом деле, твое нежелание понимать то, что есть вещи гораздо хуже, чем смерть, всегда было твоей самой большой слабостью… Хотя, возможно, ты понимаешь, Том…
…- Оставайся там, где ты есть, Гарри.
Альбусу было страшно. Страшно настолько, что он показал свой страх окружающим. «Том, ну почему…почему?! НЕ тронь ребенка, Том! ТЫ же знаешь, что дети — это святое, Том! ТОМ!»
«ГЛУПЕЦСССС!!! ТЫ САМ отдал ребенка, АЛЬБ. Я верил тебе…любил… А ты отнял у меня самое дорогое, Дамблдор! Сссмотри жшшше!»
Сдавив сознание Гарри, Волдеморт припал к его силе, словно к источнику. Существо заговорило, использовав для этого рот Гарри, так что в своей агонии он чувствовал движение челюстей и языка.
- Теперь убей меня, Дамблдор…
Лорд знал, что мальчишка ослеп и умирал от боли, что каждая частичка его тела кричала и желала освобождения, он чувствовал, что Волдеморт снова использует его.
- Если смерть ничего не значит, Дамблдор, убей мальчишку…
«Останови эту боль, - думал Гарри. - Позволь ему убить нас… Покончи с этим, Дамблдор… смерть не идет ни в какое сравнение с этим…»
«НЕ ДОЖШШДЕШШШШССССЯ!»
- оОо –
Гарри снова взглянул на ободранное существо, дрожащее и задыхающееся в полумраке под стулом.
— Не жалей умерших, Гарри. Жалей живых, и в особенности тех, кто живет без любви. Твое возвращение, может быть, послужит тому, чтобы стало меньше искалеченных душ, меньше разбитых семей. Если это кажется тебе достойной целью, то сейчас нам пора проститься.
Гарри со вздохом кивнул. Конечно, уйти отсюда не так трудно, как отправиться на смерть в Запретный лес, но все же здесь было тепло, светло и уютно, а впереди его ждали, он знал это, боль и новые потери. Он встал, Дамблдор тоже поднялся, и они долго глядели друг другу в лицо.
— Скажите мне напоследок, — сказал Гарри, — это все правда? Или это происходит у меня в голове?
Дамблдор улыбнулся ему сияющей улыбкой, и голос его прозвучал в ушах Гарри громко и отчетливо, хотя светлый туман уже окутывал фигуру старика, размывая очертания.
— Конечно, это происходит у тебя в голове, Гарри, но кто сказал тебе, что поэтому оно не должно быть правдой?
Мальчик исчез, растворился в коридоре Времен. А Альбус повернулся к стулу, принимая тот облик, в котором и должен был существовать здесь, в посмертии. Высокий и статный мужчина с гладковыбритыми щеками. Именно так все начиналось.
- Том…
- Ты переиграл меня… Почему…? Я что, столь многого просил?! Я ведь лишь хотел узнать, где мой сын, Альбус… МОЙ сын!
- Ты искал одного ребенка, жертвуя тысячами, Том. Ты не думал о том, что их родители так же оплакивают своих малышей? — Альбус резко развернулся, глядя на сидящего прямо на полу молодого мага лет двадцати трех. Тот вскинул на старшего волшебника полные боли и тоски темные глаза. Шепот, не громче шелеста ветра:
- Кто он? Это Северус, да, Альб? Ты отдал его Эйлин, не так ли?
Альбус покачал головой:
- Все эти годы разгадка была у тебя перед глазами, а ты не видел, Том. Как всегда.
- Альбус…
- Я не уверен, что ты хочешь узнать его судьбу, Том.
- Почему? Он…погиб, да?
Альбус склонил голову:
- Да, Том… Наш малыш погиб…
- Расскажи! — В глазах Тома вновь полыхнуло безумие.
Альбус встал и протянул руку магу:
- Пойдем, Том. Не здесь.
- оОо -
Том покорно вложил тонкую бледную кисть в ладонь…кого? Врага? Друга? Любовника? Возлюбленного? Беззвучные шаги разгоняли туман, свивавшийся спирали у щиколоток. Стекла, стекла, словно зеркала с обратной стороны.
Пухлый черноволосый малыш с глазами цвета горького шоколада… Вот он тянет в рот погремушку, дергает за лапы волшебного дракончика из плюша, а тот чихает разноцветным дымом… Лиц его приемных родителей не видно…и звука нет, словно время стерло такие ненужные детали, как голоса… Есть только он. Ребенок.
Из глаз Тома катились молчаливые слезы. Его сын. Он не выдел. Не слышал. Не знал.
Маленькая качалка-гиппогриф, и мальчик, яростно размахивающий игрушечным посохом Мерлина, что-то кричащий. Он с друзьями, соседскими ребятами… Гладкие черные волосики с каждым годом вьются все сильнее, как у Альбуса. Он хорошо летает, прямо как сам Том… Ловкий, смышленый…
Стиснув зубы и сдерживая надсадный крик, маг во все глаза смотрит на ребенка, не в силах насмотреться на него…
Первые прописи…кляксы, перемазанные в чернилах пальцы и синее пятно на носу. Но малыш смеется — ему удалось написать целую строчку ровных закорючек.
Том закусывает ладонь, как когда-то, сжимая зубы до тех пор, кока на язык не брызгает горячая струйка соленой крови. Альбус прижимает его к своей груди, стискивая плечи.
Первое падение с метлы…серьезная травма — и резкое ухудшение зрения, такое, что колдомедики смогли выправить его лишь частично. Теперь ему нельзя носить длинные волосы — только стрижку, иначе пряди будут мешать и без того сузившемуся обзору. И смешные круглые очки, которые он сам выбрал.
Губы Альбуса прижимаются к макушке того, кто более пятидесяти лет назад стал самым близким, а из глотки против воли рвется вой, словно у раненого оборотня.
Поездка в поезде. Первая компания ДРУЗЕЙ. Первый ВРАГ, да такой, что на всю жизнь. Смех, Слезы. Квиддич. Девушки. Оборотень и анимагия. Идиотская шутка - и искренняя боль в глазах при виде разочарования декана и директора.
Том пытается вырваться, но Альбус сильнее, он лишь крепче удерживает мага в объятиях, а тот в очередной раз рвет зубами собственную плоть. Все равно эта боль не сравнится с другой, той, что заливает душу, слепит глаза едкими, как кислота слезами, рвет на клочки, разбивает на осколки разум, и осколки эти режут, словно острейшие из существующих клинков. Альбус, стискивая зубы, роняет молчаливые слезы на волосы Тома, оплакивая тех, кого не вернуть…
Первый поцелуй. И рыжеволосая красавица с зелеными глазами, что заставляет не спать ночами, маня из фантазий, а потом она же заставляет проспать первый урок, потому что не хотелось, чтобы кончалось видение… И всегда рядом ДРУЗЬЯ. И всегда рядом самый лучший ВРАГ, что уже чуть ли не ближе брата.
Том обессилено обвис в руках старшего мага.
- Нет, смотри. Смотри до самого конца, Том…
- Я…не могу, Альб! Пожалуйста… Не заставляй…
Свадьба, счастливые лица, рождение сына — самого милого во всем мире крошки. Игры с ребенком — словно второе детство, шанс доиграть в то, во что не успел доиграть тогда, много лет назад. Погремушки…Метла — первая, детская… Черные, взъерошенные волосы, искристые зеленые глаза и ямочки на щеках, точно такие же, как были у него самого…
Крик резал тишину посмертия, крик, полный агонии. В руках само появилось лезвие, как желание, воплощенное в реальности. Разбивая о стекло кулаки, пытаясь пробиться туда, где все ОНИ сейчас… Срывая голос, пытаясь докричаться до них…
Высокие сводчатые потолки отражают надрывный стонущий плач, что срывается с пересохших губ. Там, за стеклом, куда ему нет хода — иное место и иное время. Он не знал, не мог и предполагать…
«Где он?»
Хрип, срывается с губ, и он не способен выдавить из себя ни звука.
«Ещ-ще раз-сс СС-спраш-шшиваю, ГДЕ МАЛЬЧИШ-ШШКА?!»
Затянутое в черную мантию тело бьется в агонии нечеловеческой пытки. Вместе с кровью ему удается выдохнуть несколько слов:
«Они… в Лощине Годрика… Дом под заклятием… Хранителя…»
«КТО?!»
Хрип. Стон-плач. Мужчина сопротивляется, принимая новые проклятия, оставляя разводы крови на каменном полу зала. Молчаливый круг словно бы закутанных в саваны фигур, напоминающих статуи, ни словом, ни движением не выдает наличия в них хоть малейшей искры жизни.
«КТО?!»
И снова хрип, в котором с трудом удается различить всего один звук:
«Я…»
Том вновь срывает голос, пытаясь пробить стекло кулаками, понимая, что это — прошлое, и изменить его он уже не способен. Не выдерживая этой безумной ярости и боли поддается кожа, оставляя на стекле алые пятна свежей крови. А он снова сжимает кулаки в попытках пройти ТУДА, оказаться рядом, помешать, прервать…
Тонкое лезвие изящным пером скользит по коже, оставляя на ней узор, что был бы прекраснейшим творением, если бы не был столь ужасен по своей природе.
Тонкие струйки крови стекают из порезов, что не глубже волоса, но болезненны, словно кислотные ожоги.
Тонкие губы, пересохшие от частого дыхания, тавром припадают к алому узору, вбирая соленую, пахнущую властью и сталью влагу.
Тонкие шелковые путы не дают двинуться, и жертва ощущает себя влипшей в сети паука. Не путы? Руки? Чьи?
С губ уже не срываются даже стоны — голос сорван много часов назад, еще в самом начале этой мучительной агонии, когда он звал того единственного, за кого болело сердце.
Порезы жжет огнем от стекающего по коже пота. Слез нет. Они закончились еще раньше, чем крики.
Последние «Прощай» сказано всем и давно. Еще до того, как он оказался здесь, в этих чертогах. Еще когда он только избрал для себя новую дорогу.
- Том…Том, смотри…смотри…
Темная фигура входит в дом…вспышка… Вот молодой мужчина бросается, в попытке защитить семью, словно раненый зверь, зная, что умрет — лишь бы выиграть драгоценные минуты, чтобы они ушли, спаслись… Зеленый свет, режущий глаза…
- Том…
- Альбус… - тихо, со всхлипом, глотая пошедшую носом кровь, - Альбус…
- Я здесь, мой мальчик. Я здесь, с тобой…
- Почему? ПОЧЕМУ Я ВСЕ, ЧТО ЛЮБЛЮ, РАЗРУШАЮ?!
- Не ты первый задал мне этот вопрос…
- Кто…? — уже предчувствуя ответ.
- Наш внук…Гарри… Такой хороший мальчик…
Том сидел в тумане, слепо глядя в пустоту безвременья. Губы шептали позабытые, казалось, с детства молитвы. Альбус опустился перед ним на колени, приподнимая лицо и глядя в потухшие глаза.
- Том. Прекрати. Прошедшее не вернешь, Том… - губы мага легко прикоснулись к посиневшим от плача губам того, кого все привыкли считать Темным Лордом…
- Альбус…пожалуйста… - не шепот, лишь движение губ.
Поцелуй стал глубже, а ладони Альбуса легли на плечи волшебника.
- Все, что попросишь, мальчик мой…
- Даже лимонных долек?
- Даже лимонных долек…
Бережно раздевая мага, Альбус легчайшими поцелуями касался лица возлюбленного, чьи ладони судорожно стискивали его плечи.
- Пожалуйста…
- Да, мой Том. Сейчас…
Дорожка поцелуев по бледной до голубизны коже, исчерченной тонкими, едва заметными ниточками сосудов. Кожа подземного жителя… Или того, кто забыл, что такое солнце, кто забыл его свет и тепло…
Пальцы Альбуса бережно касались самых чувствительных точек на теле Тома, заставляя того вскрикивать. Руки помнили каждый изгиб, каждую впадинку самого близкого, помнили, как доставить удовольствие…
Когда рука Альбуса скользнула между ягодиц молодого мага, тот перехватил запястье:
- Не надо. Пожалуйста…
Альбус лишь коснулся поцелуем губ. Том сомкнул ноги за спиной возлюбленного:
- Давай же…Альб…
Поцелуй стал жестче, а бедра сами качнулись вперед в резком рывке. Том не вскрикнул, лишь по щекам покатились прозрачные слезы. Новый рывок заставил его прогнуться в пояснице, принимая любовника глубже…и еще…
В действиях Тома было что-то дикое, надрывное, словно он в последний раз видел своего возлюбленного. Впрочем, никто бы и не взялся утверждать, что это не так. Он отдавался отчаянно, с каждым рывком избавляясь от частицы боли. Нет, она не уйдет до конца, но хотя бы ослабнет, ровно настолько, чтобы он смог дышать. Понемногу, но смог.
Гортанный крик, полный горечи, вырвался из его глотки, когда физическое удовольствие достигло апогея, выплескиваясь короткими толчками на живот. Последний рывок, и Альбус стиснул его руки, как прежде, изливаясь в глубине его тела.
- Спасибо…
Тени накатывали волнами, затопляя все молочным туманом.
- оОо –
— Мой повелитель…
— Довольно, — сказал голос Волдеморта. Как же он ненавидел этот голос… Снова шаги: несколько человек отступают из одного и того же места. Том поднялся на ноги. Короткое касание — мальчик жив…хвала всем богам, хотя бы этого своего ребенка он не убил… Ну что ж, начинаем наш последний спектакль, нашу самую важную роль…
— Повелитель, позвольте мне…
— Я не нуждаюсь в поддержке, — холодно, насколько это вообще возможно. Беллатрикс отдергивает протянутую на помощь руку. — Мальчишка… мертв?
На поляне воцаряется полная тишина. Никто не приблизился к Гарри.
— Ты, — воздушный бич. Нарцисса. Ты мать, ты поймешь…Солги мне…солги своему Господину… — Осмотри его. Доложи мне, мертв он или нет…
- оОо –
«Прости, Северус, я слишком долго считал тебя сыном…впрочем, ты для меня им и был, помог смириться с потерей… Хоть частью… Как приемыш…Ты умер быстро…но ты должен был умереть…прости меня…в конце концов, там тебя ждет лучшая подруга и самый верный ВРАГ. А быть может, и остальные тоже… Я принял тебя в семью…так ступай к ним…»
- оОо –
Красно-золотое сияние внезапно разлилось по зачарованному потолку над головами: это ослепительный краешек восходящего солнца проник в Большой зал через восточное окно. Свет ударил им в глаза одновременно, так что Том едва не поморщился. «Последняя встреча. Я сам обращу на себя свое же заклятие, внук». Гарри услышал крик высокого голоса и тоже выкрикнул в небо всю свою надежду, взмахнув палочкой Драко.
— Авада Кедавра!
— Экспеллиармус!
Хлопок был подобен пушечному выстрелу. Золотое пламя взвилось в самом центре круга, по которому они двигались, — это столкнулись их заклятия. Палочка сама выскользнула из руки Тома, устремляясь к новому владельцу. Он сможет. Глядя на солнце, которого не видел, не желал видеть уже тридцать семь лет, и чьи лучи были горячими, словно губы Альбуса, Том с незаметной никому улыбкой принял на грудь ядовито-зеленую вспышку Авады.
- оОо –
- Ну, здравствуй, Том.
Маг стремительно обернулся. Перед ним стоял улыбающийся Альбус.
- Идем. Поезд ждет.
А на путях, разводя пары, действительно стоял Хогвартс-Экспресс, блестя в лучах взошедшего солнца.
- Пойдем. Нас там ждут.
За руку маг провел своего возлюбленного в одно из купе. Семь молодых, счастливых лиц, больше не отмеченных болью сражений. Сколько им? В каком возрасте живут их души? Двадцать? Двадцать два? Две девушки… Пятеро парней… И лишь двое — для него важнее остальных:
- Джеймс… Северус…
Маги переглянулись, синхронно приподняв брови. Смерть стерла вражду и противоречия.
- Это мы…отец.
КОНЕЦ.
|
|
| Элиас | Дата: Воскресенье, 15.12.2013, 19:01 | Сообщение # 8 |
Искушение
Сообщений: 628
| Цитата Олюся (  ) И лишь двое — для него важнее остальных:
- Джеймс… Северус…
Маги переглянулись, синхронно приподняв брови. Смерть стерла вражду и противоречия.
- Это мы…отец.
Не верю!
Не верю в то, что можно убить ребенка, пусть и повзрослевшего, которого много лет считал своим сыном, тем, кто был важнее остальных.
Не верю в то, что своего убийцу можно назвать: отец. Тем более, если никогда не знал его как отца.
Не верю в то, что смерть стирает вражду и противоречия. По крайней мере, при раскладе, который сделан в фике, Северус и Джеймс никогда не станут: мы.
В остальном работа хорошая. А Дамблдору я бы яйца наживую вырвала за такие дела. 
|
|
|
|
|
