Армия Запретного леса

Когда кто-то сравнивал меня с моим отцом, всё моё естество наполнялось гордостью и радостью, ведь я так похож на Джеймса Поттера - звезду квиддича, отличного друга и просто хорошего человека. И я гордился, что у меня такой отец.

В тринадцать лет я узнал, что родители погибли из-за Сириуса Блэка, и именно ему я обязан жизнью у Дурслей. Позже выяснилось, что он невиновен, а настоящим предателем оказался Питер Петтигрю, которого все считали погибшим последние двенадцать лет.
Моё счастье нельзя было описать словами, когда я узнал, что Сириус - мой крёстный отец. Он предложил мне переехать от Дурслей к нему, но Дамблдор был не согласен, и я вновь отправился к своим родственникам.

На четвёртом курсе я постоянно писал Сириусу, рассказывая обо всём, но никогда не писал о своих чувствах. В его ответных письмах всегда было что-то такое, что заставляло моё сердце биться чаще.

Летом перед пятым курсом я оказался в доме на Площади Гриммо двенадцать рядом с Сириусом. Крёстный мог мне многое поведать о моих родителях и о проделках Мародёров в школьные годы.
Когда он вспоминал о своих друзьях, особенно о моём отце, его глаза начинали блестеть. Сириус был рядом, и больше мне ничего не было нужно. Но я так и не сказал крёстному о том, что люблю его.

Лето закончилось, и мне пришлось вернуться в Хогвартс. Домашняя работа, тренировки по квиддичу, занятия со Снейпом и борьба с тиранией Амбридж не позволяли мне написать Сириусу полноценное письмо, получались лишь несколько жалких строчек.
Сириус оказался заперт в ненавистном доме, но сделать ничего не мог, поэтому страдал ещё сильнее. Читая его письма, я понимал, что он обижен на меня.

В июне, прямо на моих глазах, Сириус погиб от смертельного заклятия, пущенного в него Беллатрикс Лестрейндж.
И, что бы там все не говорили, сколько не повторяли, что я ни в чём не виноват, я знаю — смерть Сириуса - полностью моя вина.

Через два года, когда волшебники праздновали победу над Волан-де-Мортом, я сидел в семейной библиотеке Блэков и искал способ вернуть Сириуса обратно. Прошло достаточно времени, прежде чем я смог найти нужный мне ритуал.
Он оказался очень сложным. Нужные ингредиенты оказались довольно редкими, поэтому и дорогостоящими, но меня не волновала цена того, что могло вернуть Сириуса.

Проникнув в Министерство Магии ночью, я нашёл Отдел Тайн и оказался перед Аркой Смерти.

Кровь единорога приятно холодила пальцы, когда я опускал их в чашу и рисовал на полу руны жизни.
Руны вспыхнут серебристым огнём и исчезнут, а пленник Арки Смерти вернётся в мир живых.
Завеса поменяла свой серый цвет на иссиня - чёрный, и я, сглотнув вставший в горле комок, улыбнулся.
Передо мной стоял тот, кого я так долго ждал.

Не успел я опомниться, как сильные руки обняли меня, а сухие и потрескавшиеся губы подарили мне нежный поцелуй.

- Сохатый, - прошептал Сириус, до боли сжимая меня в своих объятиях, а я смотрел куда угодно, только не на него. - Я так скучал по тебе.

И вместо счастья от столь долгожданной встречи, я чувствовал лишь необъяснимую горечь.
Мне хотелось сказать, что он спутал меня с моим отцом, но молчал. Прижимаясь щекой к широкой груди, я слушал глухой стук его сердца.

- Джеймс, а ты изменился, - Сириус погладил меня по волосам, нежно перебирая пряди.

- Ты не помнишь меня? - спросил я, надеясь, что крёстный всего лишь жестоко шутит.

Он осторожно поднял мой подбородок, удивлённо заглядывая мне в глаза.

- С каких пор, Сохатый, твои глаза стали зелёными? - улыбнулся Сириус. - Снова чары по изменению внешности?

Он не узнавал меня, но продолжал держать в своих объятиях. Ведь ничего страшного не случится, если я солгу всего один раз, позже я обязательно расскажу ему всю правду.

- Да, - с трудом согласился я. - Завтра всё пройдёт, а сейчас пойдём домой.

Я был счастлив, потому, что Сириус был жив.

Старый обветшалый дом на Площади Гриммо двенадцать не понравился крёстному, и он со злостью в голосе спросил меня, почему мы сюда пришли, словно других мест для жилья нет. Я солгал, что совсем скоро мы покинем этот дом, и будем жить там, где он захочет. До самого утра я рассказывал ему о прошедшей войне, о погибших и о поверженном Волан-де-Морте. Крёстный поинтересовался, как зовут волшебника, которому удалось совершить невозможное. И я ответил, что он умер.

Каждую ночь со мной происходит то, о чём я мечтал, когда мне было пятнадцать, но теперь мне больше не нужны его ласки и поцелуи.
Засыпая, Сириус шепчет: "Сохатый", и я понимаю, что, солгав крёстному один раз, я оказался в собственной ловушке. И мне придётся лгать всю оставшуюся жизнь, потому что я струсил и не смог сказать правду.

Я заставляю себя улыбаться Сириусу и радоваться нашей совместной жизни, но я не могу заставить себя отвечать на его поцелуи и ласки, предназначенные не мне.

Мне действительно пришлось изменить внешность, и теперь вместо зелёных глаз, у меня глаза цвета орешника. Я откликаюсь на чужое имя, медленно становясь другим человеком, забывая как быть самим собой.

Стараясь сделать всё, чтобы Сириус был счастлив и не грустил о погибшем Ремусе, я согласился переехать в старую квартиру крёстного.

Поздно ночью, покидая тёплую постель со спящим Сириусом, я иду в комнату, обустроенную под библиотеку. Закрыв дверь на ключ, я достаю из шкафа потрёпанный альбом с колдографиями своих родителей и друзей и подолгу рассматриваю его.
Глядя на счастливого отца, обнимающего маму, я ненавижу его за то, что он отнял у меня Сириуса, даже не зная об этом.

Но, возвращаясь в кровать к проснувшемуся из-за моего долгого отсутствия Сириусу, я забываю о том, что разрушил свою жизнь, поддавшись голосу сердца.
Часто, замечая в серых глазах Сириуса пустоту, я жалею о том, что провёл ритуал, благодаря которому вернул его в мир живых.

С каждым днём лгать Сириусу всё сложнее, но я продолжаю это делать. Иногда мне кажется, что он о чём-то догадывается, и я надеюсь, что когда-нибудь он поймёт, что я не Джеймс Поттер, а совсем другой человек. И, возможно, тогда Сириус возненавидит меня за намеренную ложь с моей стороны.
Но до тех пор я буду рядом с ним, и только смерть сможет разлучить нас.