Армия Запретного леса

Одни созданы для того, чтобы любить, другие - для того, чтобы жить.
Камю А.

Тихо подкрадывался вечер, окрашивая небо всеми оттенками красного и оранжевого вперемежку с синевой. Солнце медленно садилось за горизонтом, освещая озеро своими последними лучами, будто прощаясь с ним.
Вдоль озеро по дороге, которая вела к одинокой опушке леса, усыпанной тёмно-оранжевыми, красными и золотыми листьями, тихо брёл мужчина. На вид ему было за сорок: усталые тёмно-карие глаза, настолько карие, что казались чёрными омутами, коротко стриженые волосы с пробивающейся в них сединой. Чёрный плащ едва касался дороги, длинный, туго завязанный серебристо-зелёный шарф свободно развевался на ветру. Непослушная прядь чёрных, цвета вороного крыла волос упала ему на глаза, и он недовольным жестом убрал её.

Неожиданно сверху лениво, одна за другой стали падать капли дождя, и незнакомец поднял взгляд к небу, затянутому свинцовыми тучами.
«Я знал, что будет дождь», — подумал он и усмехнулся. «В этот день всегда идёт дождь…»

Он остановился напротив почти незаметной могилы у озера меж деревьев и подставил лицо струйкам вода. Когда его взгляд скользнул по знакомому надгробию и надписи, мысленно он невольно вернулся прошлое. И снова в голове раздался знакомый и столь любимой голос:

– Знаешь, я люблю дождь…
– Почему?
– Я люблю гулять под дождём, люблю чувствовать на щеках слёзы неба. И ведь никто не поймёт, что это плачу я…

Он закрыл глаза. Как давно это было… Да, давно…
И лишь 18 октября остаётся неизменным дождь.
Каждый год с того самого дня идёт дождь.
Как будто само небо оплакивает его…

Глава 1 Momento mori/Помни о смерти

Не могу жить ни с тобой, ни без тебя.
Марциал М.

25 февраля, 1999 г.
Хогвартс

Луч солнца лениво скользнул по лицу спящего молодого человека. Он недовольно поморщился и перевернулся на другой бок, подальше от источника яркого света. А потом внезапно открыл глаза и резко сел на кровати. Взгляд зелёных глаз метнулся к будильнику, который должен был прозвенеть лишь через полчаса. Облегчённый вздох разорвал тишину. Юноша, преодолевая привычную сонливость, потянулся и зевнул.

«Сегодня пятница, — думал Гарри Поттер, а это был именно он, не спеша одеваясь после обычных ванных процедур. — А значит, сегодня тренировка команды Рейвенкло… У них неплохие шансы, но в следующей игре с Гриффиндором Джинни несомненно поймает снитч. Неповоротливость Рая Фореста весьма и весьма компенсируется ловкостью и изворотливостью всех троих охотников, но ведь чтобы выиграть, нужно поймать маленький золотой мячик, на что Рай не способен! Говорил же я Форесту–старшему: «Смени игрока». Нет! У него, видите ли, взыграли родственные чувства — брата ему жалко!» — приблизительно с такими мыслями Гарри спускался на завтрак в Большой Зал. Настроение, которое час назад было отличным, стало стремительно ухудшаться, приближаясь к нулевой отметке. И юноша никак не мог разобраться из-за чего. Лишь непонятная ему тревога заполнила душу, заставляя сердце тревожно сжиматься…

…Вот уже прошло почти полгода с того момента, как Гарри смог победить Волдеморта. Тёмный Лорд пал 18 октября прошлого года. Его армия была разбита, Пожиратели схвачены и посажены в Азкабан, куда вернули дементоров. Волшебники понесли немалые потери — победа эта далась ох, как не легко! И именно победа стала единственным шансом для Поттера начать жизнь сначала. И он начал… вместе с Северусом…
После окончания школы, Гарри провёл лето в поместье профессора Снейпа за вечными, непрекращающимися занятиями, тренировками, которые, в итоге, и помогли ему победить. Там он выучил много незнакомых до этого заклинаний, узнал много нового… в том числе и любовь… Да, именно в далёком, скрытом от внешнего мира и людских глаз замке, Гарри Поттер узнал Северуса Снейпа как мужчину. Там же он познал его, как своего любовника…

…День пролетел быстро, Гарри почти и не заметил как. Отказавшись от совместного ужина с Северусом, он бродил по замку, пытаясь разобраться в своих эмоциях и чувствах. То, что с ним происходит что-то странное, он понял ещё несколько месяцев назад. Но вот что? Гарри заметил, что потерял аппетит, но ему было на это наплевать. И то, что Северус с тревогой наблюдает за ним, тоже практически не трогает. Только волнует тот факт, что он вновь беспокоится по пустякам… «А по пустякам ли? — закрался в голову предательская мысль. — С тобой явно что-то происходит, и ты не можешь признаться Северусу, что нуждаешься в его помощи!» “Хватит!” — крикнул он сам себе. “Со мной всё в порядке!”. «Да, и именно поэтому у тебя уже несколько дней не проходит головная боль, вечером ты едва передвигаешь ноги от усталости, хотя, по существу, ничем таким тяжёлым ты не занимался…».
Гарри пошатнулся и, чтобы не упасть, опёрся о стену, а в голове всё настойчивей звучало: «Ты обманываешь его… Предаешь! Ты не достоин его любви… Не достоин!!»
– ХВАТИТ! — что есть сил крикнул Гарри вслух, размахиваясь и ударив кулаком по стене. И тут силы совсем покинули его, он осел на пол, прижимая руки к лицу, по которому текли злые слёзы. Его затрясло от холода, который источал камень, к которому он прислонялся спиной, руки дрожали, перед глазами всё плыло, боль разрывала всё внутри…

…Юноша не знал, сколько времени он так просидел. Но вот быстрые шаги заставили его чуть приподнять голову. Сквозь туман в глазах Гарри увидел, как рядом с ним на колени падает Снейп, крепко сжимая его руки и шепча:
– Гарри, Гарри… что произошло?
– Северус… — всхлипнув, выдавил он.
Мягкие и такие любимые губы нашли его рот. Сильные руки обняли его и притянули к себе. Гарри полностью отдался этим ощущениям, нужным ему, как воздух…

27 февраля, 1999 г.
Хогвартс, Астрономическая башня

Ночь… Черное бескрайнее небо простирается до горизонта. Тускло поблёскивают звёзды, луна безмолвно взирает сверху. Он снова поднимает голову, чтобы встретить её холодный свет. Полнолуние. Почему-то в голову закрадывается беспокойная мысль: «Как там Люпин?». Хотя близкими друзьями они никогда не были. Разве что в школе… и то дружескими их отношения нельзя было назвать. Переглядывания на уроках, поиск укромного уголка во время обеда, лихорадочные поцелуи и ночи, полные желания… Он потряс головой. Сейчас его должно беспокоить состояние его мальчика, а не какого-то оборотня…
Его мальчика… Когда он стал его? Когда он посмотрел на него не как на мальчишку Поттера, а как на мужчину? Когда он успел отдать ему сердце? Может быть тогда, когда раненые и окровавленные они сражались плечом к плечу с Псами Тёмного Лорда. Или когда Гарри впал в кому после последней битвы с Волдемортом, а он места себе не находил и сутки напролёт варя всё новые и новые зелье в надежде, что они помогут Поттеру. Или когда Гарри очнулся в лазарете, а он был рядом: и Гарри распахнул свои изумрудно-зелёные глаза, заглядывая, казалось в самую душу Северуса Снейпа — такую тёмную и загадочную, и смог рассмотреть в нём человека, а тот понял, что теперь — отныне и навеки — он принадлежит этим глазам, которые подчиняли, заставляли забыть и клясться в верности. Может быть, тогда, когда Поттер провёл лето у него в поместье, и когда он впервые появился на пороге его личных покоев. Он стоял, мялся и пытался что-то сказать. А когда нужных слов не нашлось, просто подошёл и поцеловал. Северус так изумился, что не выгнал наглеца за дверь, как того требовала одна часть его души, а лишь прижал к себе сильнее… Нет, больше всего он дорожил взаимностью Поттера… нет, Гарри!.. и той любовью, что тот смог дать ему…

Северус вздыхает, жадно глотая прохладный ночный воздух. Нет, ту первую ночь он не забудет никогда. Ни мысли, ни слова, ни протеста… не забудет жаркие поцелуи, сводящие с ума стоны молодого юноши под ним, полные желания глаза… Ничего. Остаётся молиться, что таких ночей будет ещё больше, и он не раз увидит, как эти удивительные глаза подёрнуты пеленой страсти…

Прошло уже несколько месяцев. И вроде всё хорошо. Гарри живёт здесь в Хогвартсе, помогает мадам Хуч с уроками полётов, и ученикам — с тренировками, а вечера проводит в компании Северуса. И всегда эти мгновения полны тишины — Гарри приходит, молча садится в кресло, ничего не выражающим взглядом смотрит на огонь в камине, а ровно через два часа уходит. Северус никак не может понять, что происходит с Гарри, а тот молчит и не желает признаваться, что случилось. Северус уже который день замечает, что Гарри осунулся и похудел, замкнулся в себе и почти ни с кем, кроме него, не разговаривает, под глазами — круги, он совсем перестал есть, резкая смена настроений… Когда Северус последний раз попробовал завести разговор на эту тему, Гарри лишь в очередной раз вышел из себя, что с ним в последнее время случалось довольно часто:

– Со мной всё в порядке! Не лезь в мою жизнь, Северус! Ты мне не отец! — и выбежал из комнаты. Его слова сильно ранили Снейпа, которого в кошмарах стало преследовать искажённое ненавистью лицо мальчика. Снейп всё пытался поговорить, выяснить, в чём дело, но после этой ссоры Гарри больше не появлялся вечерами у Северуса, и это стало ещё одной загадкой для алхимика.

Северус твёрдо пообщал себе выяснить, что случилось с Гарри.

* * *

Спустя два месяца

Завтрак подходил концу, когда в Зал вошёл Гарри Поттер. Северус вздрогнул, ученики уставились на застывшего юношу, а Дамблдор даже чуть приподнялся, чтобы получше рассмотреть Гарри. Бледное лицо, лихорадочный блеск в глазах — всё это совсем не понравилось Северусу. И тут вдруг Поттер пошатнулся и начал падать. Снейп вскочил первым и буквально подлетел к практически потерявшему сознание Гарри, не обращая внимания ни на гомон учеников, ни на спешащего к нему директора. Северус приподнял юношу за плечи и с тревогой посмотрел в его мутные глаза.

– Северус… — прерывистый шёпот, сбивчивое дыханье, мокрый от холодного пота лоб. — П-прости… Северус…

– Тшш… Гарри, всё хорошо… — Снейп аккуратно поднял своего мальчика на руки и, проигнорировав обеспокоенных преподавателей и ничего не понимающих учеников, поспешил в больничное крыло.

Спустя полчаса, когда Гарри был обследован мадам Помфри и теперь спал, благодаря сонному зелью, Северус рассказал Альбусу и целительнице о своих наблюдениях и потребовал объяснений:

– Поппи, что с ним?

Мадам Помфри вздохнула и сказала:

– Я не могу точно утверждать, это лишь моё мнение, но у него все признаки магической лихорадки, которая высасывает у волшебника все силы — как магические, так и жизненные, и маг, в конце концов, умирает. Это сложная болезнь, трудноизлечимая, — с каждым словом Северус мрачнел всё больше. — Я не уверена, но похоже, что болезнь Гарри на второй стадии…

– И? — хриплым, неузнаваемым голосом прошептал Северус. — Что это значит?

– Это значит, что его практически ничто не может спасти, — печально произнесла целительница. — Только чудо, как это ни парадоксально. Мне очень жаль, Северус, но Гарри умирает…

Всего несколько тихих слов, но Северусу показалось, что грянул гром. Гром среди ясного неба — такой же оглушительный и… лживый.

– Нет, — сипло прошептал он. — Этого не может быть… Неправда… Нет!

– Мне очень-очень жаль… — проговорила мадам Помфри и поспешно вернулась в свой кабинет, незаметно смахивая навернувшиеся на глаза слёзы.

Дамблдор, о котором Снейп успел позабыть, тихо произнёс за его спиной:

– Мы спасём его, Северус… Обещаю…

Северус, не доверяя своему голосу, просто кивнул. Альбус покинул больничное крыло. Северус, стоявший посреди холла, внезапно резко вдохнул и быстро зашагал в сторону подземелий. Спустя несколько мгновений он уже разжигал огонь под котлом и отбирал нужные, по его мнению, ингредиенты для зелья. Снейп молча поклялся, что найдёт это чёртово лекарство от этой чертовой болезни и спасёт Гарри…

* * *

На следующий день Северус пришёл к Гарри сразу после завтрака, вознеся хвалу Альбусу за то, что по четвергам у него занятия только после обеда. Гарри не спал, а полусидел на кровати, бездумно уставившись в книгу, лежащую у него на коленях. Увидев Снейпа, он отложил её и слабо улыбнулся.

– Как ты себя чувствуешь? — мягко спросил Северус, садясь на стул рядом с его кроватью. Юноша ответил:

– Приемлемо, но мадам Помфри запретила мне вставать с кровати… — Гарри нашарил руку Северуса и несильно сжал кисть.

– Она целитель, она знает лучше… — ответил Северус и протянул руку, дотрагиваясь до щеки Гарри. — Всё будет хорошо, Гарри… Скажи, что всё будет хорошо… — собственный голос показался ему жалким, он замолчал и закрыл глаза, чтоб не видеть боли, промелькнувшей во взгляде юноши…

– Северус… Можно тебя попросить?

– Конечно, Гарри… Всё, что угодно…

– Я прошу тебя… не травите меня зельями и лекарствами… — он сглотнул. — Дайте умереть спокойно…

– Гарри, ты не умрёшь…

– Северус, мы же оба знаем, что это неправда… — и что-то такое было в словах юноши, что заставило Северуса наклониться, чуть прижаться своими губами к его, и едва слышно произнести:

– Обещаю…

В глазах Гарри мелькнуло непонятное чувство безысходной тоски, будто бы он знал что-то такое, что не было известно Северусу…

Любовь к жизни неотделима от страха смерти.
Роллан Р.

9 января, 1999 гг.
Хогвартс, личные покои профессора Северуса Снейпа

Северус Снейп осторожно дотронулся до скрытой в тени двери в личные покои и прошептал пароль:

– Кровь с молоком.

Замаскированная дверь распахнулась, пропуская хозяина в просторную гостиную. Северус закрыл за собой дверь, устало оглядел полутёмную комнату и, скинув на пороге ботинки, прошёлся по мягкому тёмно-зелёному ковру в другой конец комнаты — к камину. И тут тихие шаги заставили его резко развернуться. Но сзади него никого не было. Он пристально вглядывался в укромные уголки комнаты. Успокоившись, он взмахом палочки заставил стакан с тёмной жидкостью опуститься ему в руки. Вдруг тишину разорвал тихий смех. Смех прозвучал совсем рядом, Снейп вздрогнул и выпустил стакан из рук. Стакан с бренди упал, и по ковру растеклось тёмное пятно от напитка.

– Эванеско! — заклинание — и пятна как не бывало. Северус вновь цепким взглядом оглядел комнату. Что-то было не так. И не только потому что присутствовал посторонний… Чьё-то дыханье мимолётно коснулось щеки и тут же исчезло. Мужчина резко обернулся вокруг своей оси, и, сделав выпад рукой, схватился рукой за тонкую, призрачную ткань мантии–невидимки. Мантия мгновенно слетела с владельца, и тот оказался в крепких объятиях Снейпа.

– Это не честно! — возмутился Гарри, уткнувшись в шею Северуса и глубоко вдыхая его запах.

– Это ещё почему? — поинтересовался Северус. — Ты пришёл сюда, в мантии-невидимке, чуть не испугал меня до смерти…

– Тебя? До смерти? Не смеши меня! — рассмеялся молодой человек. — Уж кого-кого, а тебя трудно застать врасплох!

– Да? Спасибо за комплимент. Хотя я подозреваю, после появление в моей тихой жизни Гарри Поттера, я стал намного более нервный, — он усмехнулся.

– Когда это твоя жизни была тихой, Северус? — хмыкнул Гарри, отстраняясь от любимого. — Впрочем, здесь я не для того, что спорить с тобой…

– А для чего? — полюбопытствовал Снейп, подавляя желание пригладить торчащие во все стороны волосы Поттера.

– А ты забыл, какое сегодня число? — спросил парень.

Северус иронично посмотрел на юношу.

– И какое же?

– Девятое января! — торжественно произнёс Гарри.

– И что?

– Как что, Сев? Сегодня же день твоего рождения!

– Гарри… — Северус притянул юношу к себе и крепко обнял. — Откуда ты знаешь, когда день моего рождения?

– Эээ… — растерялся Гарри под внимательным взглядом Снейпа. — Это к делу не относиться! — нашёлся он и поднял голову, с любовью смотря на него. — С днём рождения, Северус! — и поцеловал, вкладывая в этот поцелуй всю страсть и нежность, которые испытывал к мужчине. Северус с глухим стоном притянул его к себе ещё ближе. Но вдруг Гарри отстранился и хитро улыбнулся.

– Что? — хрипло спросил Северус, не отрывая взгляда от припухших губ Гарри.

– Я приготовил тебе подарок.

– Подарок? Мне? — удивился профессор, пытаясь припомнить, когда он в последний раз получал подарки. Да и когда его просто поздравляли с днём рождения?! Дамблдор не в счёт… как впрочем, и Вольдеморт (уж его «подарки» Северус никогда не забудет!). Пока он судорожно пытался припомнить сей неизвестный науке факт, Гарри достал из кармана аккуратно сложенный кусок пергамента.

– Я уверен, ты помнишь её… — застенчиво произнёс он, протягивая пергамент Снейпу. — Это Карта Мародёров. Можешь ловить нарушителей школьного порядка каждую ночь… — зелёные глаза лукаво блеснули.

Северус недоумённо воззрился на, так называемую, карту.

– Что это, Гарри? — спросил он, взяв пергамент в руки.

– Карта мародёров, — повторил юноша и расплылся в улыбке. — Надо сказать: «Торжественно клянусь, что замышляю шалость, только шалость» и на пергаменте появится подробнейшая карта Хогвартса и его окрестностей. Её сделали мародёры — мой отец, Сириус, Ремус Люпин и… Петтигрю.

– Да? Изобретение твоего отца и его неугомонных друзей? — презрительно скривился Снейп, но, видя, как улыбка медленно сходит с уст Гарри, успокаивающе потрепал его по плечу. — Спасибо, Гарри. Мне очень приятно, — мальчишка вновь расцвёл. — Однако если ты объяснишь мне как ей пользоваться, я буду рад вдвойне…

Гарри рассказал об удивительных свойствах карты и добавил: «Да, не завидую я ученикам, которые подадутся тебе под горячую руку, сжимающую палочку и эту карту». Но когда Северус с серьёзным видом спросил, зачем он отдаёт такое сокровище ему, Гарри лишь пожал плечами и сказал: «У меня такое чувство, что больше она мне не понадобится…» А на дальнейшие расспросы отвечать отказался, уводя разговор подальше от скользкой темы. И профессор прекратил расспросы, так как не хотел портить такой чудесный день, а, судя по лицу Гарри, он был близок к этому.

…Несмотря ни на что вечер был просто опьяняюще прекрасен. Северус сидел в кресле у камина, в котором потрескивал огонь, на его коленях устроился любимый человек, обнимающий его за шею и шепчущий на ухо всякие глупости, одна рука прижимала Гарри к себе, другая сжимала бокал с бренди. Что может быть прекрасней дня рождения, проведённого с любимым, который не только подарок тебе преподнёс, но и самого себя подарил?

Ночью, медленно, заново изучая Гарри, слыша сводящие с ума стоны, чувствуя под собой горячее и такое желанное тело, ловя крики любимого ртом, разбирая сквозь прерывистый шепот и тяжелое дыхание такие слова и восклицания, как «о, Мерлин!», «Да!», «Ещё!», «Люблю!», «Сеееееев!», ощущая, как сам чуть не сходит с ума от возбуждения, Северус Снейп пришёл к выводу, что это самый лучший день рождения в его жизни.

* * *

13 сентября, 1999 г.

В гостиной горел приглушённый свет.

Северус устало привалился плечом к косяку двери и скользнул равнодушным взглядом по комнате. Никого не было.

«Наверное, Гарри уже спит», подумал он, облегчённо вздохнул, скинул ботинки и плащ, прямо в одних носках прошёл к барной стойке. Плесканул бренди в стакан и залпом выпил. И только потом решился зайти в спальню.

Гарри действительно уже спал. Он лежал на кровати, откинув одеяло. Черные как смоль волосы, (уже Мерлин знает, сколько не стриженные!) разметались по подушке. Бледное лицо блестело капельками пота, грудь тяжело поднималась и опускалась, а пустая бутылочка из-под сонного зелья явно говорила, что уснул Гарри не без помощи. Северус минуту разглядывал любимого, потом сел на стул рядом с кроватью и ласково убрал мешавшую прядь с глаз Гарри. Рука непроизвольно скользнула дальше, проводя по жёстким волосам. Юноша не шевелился — видно, зелье было очень сильным. Сердце Снейпа, всегда неприступное и холодное, сжалось от мысли, что он может потерять это чудо…

Северус никогда не ожидал, что Гарри станет частью его жизни, без которой он не представляет своё существование дальше. Ведь Гарри ещё так молод! И, казалось, у них вся жизнь впереди. Но нет! Судьба (фортуна, жизнь, несправедливость — разницы нет!) распорядилась иначе. Она безжалостно отбирала у него Гарри, и с каждым днём, с каждым часов тот отдалялся от него всё дальше и дальше. Сначала не осознавая этого, но потом Северус понял, что Гарри ужасно боится сделать ему больно. Снейп был в шоке. Он хотел поговорить об этом с ним, убедить, что он нужен ему. Они нужны друг другу.

– Я ведь теряю тебя, да, Гарри? — тихо прошептал он, до рези в глазах вглядываясь в такое любимое лицо. — Я ведь уже потерял тебя… У меня был шанс помочь тебя. И я его упустил… Простишь ли ты меня когда-нибудь?..

…Что-то влажное скользнуло по щеке. Северус удивлённо коснулся пальцами лица.

Это были слёзы.

Его слёзы.

Когда он плакал последний раз? И плакал ли вообще? Осознание собственной беспомощности заставило его глухо и беспомощно зарычать. Он прижал руки к лицу и хотел глубоко вздохнуть, но получился какой-то жалкий всхлип. Он рассердился сам на себя, но ничего поделать не мог: слёзы текли и текли, и остановить их было не возможно! Северус дёржался из последних сил, но потом сдался, — положил голову на кровать, обхватил себя руками и зарыдал. Плечи его содрогались, влага текла по лицу, а внутри разливалась пустота…

Он рыдал, рыдал впервые за многие годы. Он оплакивал свою никчёмную жизнь, свою несчастную любовь… и потерянное счастье.

…Ведь всё могло быть совсем по-другому…

–…Северус… — отчаянный шёпот прорвался сквозь забытье. Знакомая ладонь прошлась по волосам. Он удивлённо моргнул и открыл глаза, поднимая голову.

– Я заснул? — хрипло прошептал он, глядя в глаза Гарри — поблеклые, тёмные, но такие любимые.

– Похоже, что да… — Гарри нашарил часы на тумбочке. — Сейчас три часа ночи… — произнёс он. — Когда ты вернулся?

– Приблизительно в полночь, — ответил Северус и протянул руку, дотрагиваясь до щеки своего мальчика. — Я так соскучился по тебе, Гарри…

Гарри непроизвольно вздрогнул, но не отстранился. Сердце Северуса упало, и он убрал руку, вставая.

– Я… — горло пересохло, но он продолжил: — не хочу тревожить тебя… я… переночую в гостиной… — он повернулся, чтобы уйти, как вдруг Гарри перехватил его запястье, задерживая.

–…Постой… — он выпутался из простыней и поднялся, вставая перед Снейпом. Взгляд профессора прошёлся по худому, поджарому телу Поттера, и он сглотнул, — болезнь почти никак не высказывала влияния на его внешность: она съедала душу. — Я не хочу, чтоб ты уходил, Северус… — шептал Гарри, руки которого чудесным образом оказались на плечах Снейпа, притягивая ближе… Ещё ближе… Так близко, что Северус чувствовал его дыханье на своей коже. — Останься со мной… — смысл слов еле достигал сознание Мастера зелий, который глазами жадно пожирал Гарри.

Поттер приблизился ещё на миллиметр и прикоснулся к губам Северуса своими. Будто робко, язычок прошёлся по нижней губе, прося разрешения, и Снейп не сдержался вновь: резко притянул Гарри к себе и впился в его рот осушающим поцелуем.

…Их руки начали жить своей жизнью — они гладили, ласкали, желали обладать. Рты и языки выделывали что-то невероятное. Гарри вжался всем телом в Северуса, а Снейп… в первый и в последний раз дал волю своей страсти. Опрокинул Гарри на кровати. Губы на шеи, жёсткий укус — безумная мысль о его принадлежности к вампирам, но и она мелькнула и исчезла, когда язык скользнул ниже, по груди юноши. И тот извивался под ним, широко раскрывая глаза и подаваясь вперёд, потому что тоже хотел доставить такое же удовольствие любимому. Руки на запястьях, удерживающие от необдуманных действий, стоны наслаждения и горячие губы — везде, повсюду, и казалось, его тело бомба, готовая в любой момент взорваться. Внутри разливался жидкий огонь, голову дурманили обжигающие прикосновения, заставляя плавиться под сильным, мужским телом. Непреодолимое желание в огромных распахнутых глазах — глазах цвета малахита…

…И были лишь они, их стоны и поцелуи, лишь эта ночь, принадлежавшая лишь им двоим, лишь это маленькое пространство и время, когда они были счастливы…

* * *

Позже они лежали рядом, тесно прижимаясь друг к другу. Гарри лежал на животе и вычерчивал на груди Северуса разные узоры. Снейп лениво наблюдал за ним и думал, что никогда и никому, он не отдаст Гарри. Даже самой смерти.

– Северус… — произнёс Гарри. — Я хочу… чтобы эта ночь никогда не кончалась…

– Я тоже, Гарри, — тихо ответил Северус, ласково дотрагиваясь до щеки юноши.

– Если она закончиться… — он помолчал, старательно пряча взгляд. — Когда она закончиться… наше счастье тоже…

– Гарри, посмотри на меня… — Гарри поднял голову. — Я тебе обещаю, что оно будет продолжать вечно… Слышишь? Обещаю!

– Не надо… не надо обещать того, — он сглотнул, — что не сможешь выполнить… Пожалуйста…

– Гарри…

– Не надо, Северус, — повторил он и вдруг сам подался вперёд, прислоняясь лбом ко лбу Северуса и заглядывая в его глаза — глубокие, полные боли. — Я очень люблю тебя, Северус… и не хочу потерять…

Северус обнял его и… промолчал.

Его самые худшие опасения подтвердились.

Кто не ценит жизнь, тот недостоин ее.
Леонардо да Винчи

31 июля, 1999 гг.
«Нора»

– …Я хотел бы сказать несколько слов! — негромкий голос Гарри Поттера заглушил переговаривавшихся гостей, приглашённых отметить девятнадцатилетие юноши.

Праздник был полностью организован профессором Снейпом, но знала об этом одна Молли. Он заручился её поддержкой, договорился, что доставит Гарри в «Нору», и разослал приглашения всем друзьям, сокурсникам, просто знакомым по школе, с которыми именинник не виделся с окончания школы, так как сам остался в Хогвартсе… Всё это делалось в большом секрете от самого Гарри. Был приготовлен праздничный ужин, дорогие подарки… После шумного ужина, проведённого в большом саду Уизли, гости перебрались в гостиную, кто с чашками кофе, кто с шампанским. Все веселились, пили, разговаривали, то тут, то там слышались взрывы хохота и отрывки беседующих. Невилл Лонгботтом с гордостью говорил Луне Лавгуд про его последнею экспедицию, посвящённую поискам редкого вида папоротника. Близнецы Фред и Джордж демонстрировали Алисии Спиннет и Анджелине Джонсон свои последние изобретения. Гермиона Грейнджер о чём-то негромко переговаривалась с Драко Малфоем, который обнимал свою невесту, Джинни Уизли, и прижимал её к себе, и Гермиона то и дело бросала обеспокоенный взгляд на часы. Рон Уизли взахлёб рассказывал Падме Патил о своей работе, та рассеяно его слушала и невпопад кивала…

…И только, казалось, один Северус замечал, как напряжён был Гарри: он хмурился время от времени, бросал раздражённые взгляды по сторонам, и натянуто улыбался что-то говорившей ему Чжоу Ченг. Поэтому когда Поттер высказал желания произнести тост, приподняв бокал с красным вином, Снейп неосознанно вздрогнул.

Гости поддержали виновника торжества аплодисментами. Тот легко кивнул и начал говорить:

– Я очень рад приветствовать всех, кто собрался сегодня на эту вечеринку. Вероятно вы уже все в курсе, что это, возможно, последнее такое событие, такой праздник в мою честь, — волшебники недоумённо зашептались, Северус перехватил взгляд Гарри, направленный в него, и сильнее стиснул бокал с бренди.

– Мы ни о чём не знаем, — произнёс Колин Криви.

Глаза Гарри блеснули.

– Не знаете, значит, — насмешливый и многозначительный взгляд в сторону Снейпа. — Я был уверен, что вам уже всё сообщили. Ну, ничего, впереди у вас целый вечер, чтобы исправить это упущение…

– О чём ты говоришь, Гарри? — звонкий голосок Лаванды Браун задал главный вопрос.

– Я, Лаванда, говорю о сегодняшнем, о вчерашнем дне. О том, как я рад видеть всех вас, — он хмыкнул. — Однако, имея в виду недавние события, я был удивлён, растерян, получив письмо, которое оказалось порталом, перенёсшим меня сюда. Миссис Уизли, — он поклонился зардевшийся женщине, — огромное вам спасибо за этот замечательный ужин, за то, что вы заботитесь и беспокоитесь обо мне, как о родном сыне.

– О, дорогой мой… — со слезами в голосе сдавленно произнесла женщина и промокнула глаза платком, который теребила в руке.

– Рон, Герми, — взгляд Гарри обратился к лучшим друзья, — я не знаю, как выразить все чувства, которые я испытываю к вам. Наша дружба прошла огонь, воду и саму войну. Не хотелось бы, чтобы всё так плачевно заканчивалось, — шёпот удивления и страха волной прошли по комнате.

– Заканчивалось что? — не понял младший Уизли.

– Спасибо вам за то, что вы были рядом, — проигнорировав его, продолжил Поттер. Глаза Гермионы подозрительно заблестели. — Джинни, Фред, Джордж, Чарли, — он в упор смотрел на детей Уизли, которые выжили в безумные годы войны. — Я люблю вас, как свою семью, именно вы дали мне кров и уют. Драко, обещай, что никогда не обидишь малышку Джинни, что она будет счастлива…

– Обещаю, Поттер, — в полной тишине, прерываемой срывающимся голосом Гарри, произнёс Малфой.

– …Лаванда, Парвати, Падма, Луна, Невилл, Симус, Колин, Захарий, Чжоу, Майкл, Алисия, Анджелина, Оливер, — он переводил взгляды от одного к другому. — Я очень гордился вами, как своими учениками, во время нападения на Хогсмид. Армия Дамблдора справилась со своей задачей, несмотря на то, что многие погибли, — его взгляд переместился на нескольких учителей Хогвартса и членов Ордена. — Профессор Дамблдор, профессор МакГонагалл, Хагрид (полу–великан громко высморкался в огромный платок, услышав своё имя), Ремус, Нимфадора, Кингсли, Артур, профессор Снейп, — подчёркнуто-вежливый взгляд в сторону любовника, — я благодарен вам за всё, что вы сделали для меня, за то, что я выжил, благодаря вашим наставлениям и урокам. Хагрид, ты пришёл в мой одиннадцатый день рождения — твой торт и Хедвиг были первыми подарками для меня. Спасибо. (Хранителей ключей в Хогвартсе уже рыдал в голос.) Артур, Ремус, все эти годы вы относились ко мне, как собственному сыну, учили и подталкивали в нужном направлении. Без вас я не справился бы. Профессор МакГонагалл. Кто бы мог подумать, что трансфигурация однажды спасёт мне жизнь, — он нервно усмехнулся. — Я очень уважаю вас и рад, что вы смогли вырвать часок и посетить нас. Нимфа, ты вроде как являешься какой-то моей родственницей, — Тонкс подмигнула ему. — А ещё ты была первым человеком, кто выслушал меня после убийства Тёмного Лорда и поддержал. Спасибо, сестрёнка.

– Всегда пожалуйста, братик, — очень тихо проговорила она, но Гарри услышал и кивнул.

– И, конечно же, профессор Снейп, — Северус напрягся. Но Гарри и словом не обмолвился о них.

– Вы рисковали своей шкурой столько лет, чтобы спасти мою никчёмную жизнь, вытаскивали мою… кхм… меня из всех передряг. Вы вели двойную игру, и, вы знали, была опасность, что Тёмный Лорд вас раскроет, узнает, что вы шпион Ордена. Одно это заставляет замирать в восхищении. Спасибо.

Все молчали. Друзья, Уизли, учителя и члены Ордена были в шоке, а Гарри тем временем вновь обвёл помещение взглядом и сказал:

– Спасибо вам всем. Я хотел бы поднять тост, — он вновь отсалютовал бокалом. — За вас, — пауза. — За всех вас, — закончил он и осушил бокал. Недоумевая, гости последовали его примеру. — А теперь мы будем продолжать веселиться! — наигранно радостно воскликнул Поттер, будто и не было его проникновенно («прощальной», пришло на ум Северусу) речи. — Иначе, зачем мы здесь? — он усмехнулся и направился в сторону бара, наливая себе в чистый стакан напитка покрепче. Северус, сделав глоток бренди (для храбрости — прим. авт.;)) и пошёл прямо к юноше, расположившемуся в углу…

Гости тем временем чуть расслабились, вернулись к разговорам.

А Ремус Люпин внимательно наблюдал за Северусом, приближающемуся к Гарри, очень жалея, что не может отвертеться от многословной МакГонагалл, которой последний бокал был явно лишний, и не может услышать, о чём говорят Снейп и Поттер.

– …Что это было? Что за проникновенная речь? К чему эти красивые слова?

Юноша смерил Снейпа взглядом, в котором явно читалось презрение.

– Не ваше дело, профессор, — и отвернулся, явно показывая, что разговаривать с бывшим учителем, он не настроен.

– Постой, Гарри, — Северус удержал юношу за руку, но тот вырвался из его хватки.

– Отстаньте от меня, профессор, — глаза предупреждающе сузились. — Я буду веселиться, и вы мне не помешаете! — выплюнув это, он оставил профессора Снейпа в состоянии полного шока. Северус проводил его растерянным взглядом: Поттер подошёл к друзьям, крепко сжимая в руке стакан. Драко Малфой тут же переключил всё внимания на Поттера и что-то сказал ему. Слушающие взорвались хохотом. Гарри, смеясь, откинул голову назад, обнажая гладкую и такую нежную на вкус кожу, волосы растрепались, на щеках проступил румянец то ли от выпитого алкоголя, то ли от гнева, обращённого на Снейпа. Он был прекрасен. Северус вздрогнул и поспешно отвернулся: его взгляд упал на дверь, ведущую на большую, ограждённую с одной стороны террасу. Почувствовав желание хоть на мгновение уединиться, Снейп вышел на улицу.

Уже темнело. На тёмном бархатном небе появлялись первые, ещё совсем тусклые звёзды. Кусочек луны стыдливо выглядывал из-за небольшой тучки где-то далеко, у самого горизонта. Лёгкий ветер прошёл по саду, теребя кусты и деревья, взъерошив волосы мужчины. Северус запрокинул голову вверх и глубоко вздохнул чистого-чистого, свежего и по-летнему сладкого воздуха.

– …Наслаждаешься погодой? — раздался сзади по-доброму насмешливый, странно знакомый голос. Северус стараясь, не замечать, как сердце сделало сальто в груди, полуобернулся.

– Люпин? — недоверчиво пробормотал Снейп, скользя оценивающим взглядом по оборотню: с тех пор, как Северус видел его в последний раз, он ещё больше похудел, волосы почти полностью были седыми, щёки впали, а полные бесконечной усталости глаза тусклы и равнодушны.

Ремус вопросительно поднял одну бровь:

– Нашёл что-то новое?

– Ты не умеешь язвить, — заметил Снейп, прищурившись. Люпин мягко улыбнулся. — Что тебе от меня надо?

– Ничего. Просто решил поговорить, — он встал рядом со Снейпом и тоже посмотрел на становящееся всё более тёмным небо.

– И о чём же? — заинтересованно спросил Снейп.

– О Гарри. С того позволения я хотел бы задать тебе один вопрос…

Снейп тут же скривился, Ремус не подал виду, что заметил это.

– Задавай свой вопрос и убирайся к чертям собачим, — процедил зельевар сквозь зубы, и Люпин вздрогнул. — Однако это не факт, что я отвечу на него, — не упустил случая саркастически заметить он.

Люпин оставался абсолютно спокойным, внешне, по крайней мере. И он помолчал. Как оформить мучащие его мысли в слова, Рем не знал. Он беспокоился за Гарри, видел его странное поведение на вечеринке, а ещё оборотень внутри него ощущал исходящий от Гарри и Снейпа запах страха. И чем он был обоснован — Люпин не понимал. Он наблюдал и за те, и за другим весь вечер, видел, как нервничает Снейп, который не сводил взгляда с Поттера, и терялся в догадках. Наконец, он задал главный вопрос, на мгновенье затмивший все остальные:

– Зачем ты это делаешь?

– Делаю — что? — губы Снейпа искривились в привычной усмешки, которой явно не доставало зла.

– Столько всего для Гарри. Ведь он — сын человека, которого ты всегда презирал и даже ненавидел! — выпалил Люпин на одном дыханье.

Северус очень хотелось рассмеяться. Вот взять и рассмеяться. И чтоб слёзы на глаза навернулись, и Ремус чтоб посмотрел как на умалишённого. Только смех застрял где-то поперёк горло, и внезапно он услышал свои слова:

– Джеймс Поттер — это одно. А Гарри Поттер — другое, — он постарался, как можно более равнодушнее пожать плечами, но его напряжённая поза говорила обратное.

– Нет. Северус, не обманывай меня, ты-то хоть! Я же вижу, что что-то происходит, — продолжал настаивать Люпин. — Что-то очень странное и непонятное. Гарри какой-то странный. Ты взволнован и напряжён, и это связано! Не знаю, как, но надеюсь, что ты объяснишь мне, в чём дело…

Снейп скосил взгляд на Люпина и невольно задался вопросом — не выход ли это? Может, ли он выговорится сейчас человеку — оборотню — в полной уверенности, что тот сохранит в тайне всё услышанное? Однажды Снейп доверился ему, и у него нет причин ничего скрывать от Люпина.

Северус склонил голову и тихо проговорил:

– Ты прав, Ремус, — он не заметил, как легко далось имя человека, которого привык ненавидеть на протяжении стольких лет. — Ты как всегда прав…

Сделав глубокий вздох, он рассказал…

* * *

…Внимательные зелёные глаза наблюдали, как профессор Снейп скрылся за дверью, ведущую на террасу. Они же подметили, как за ним направился Ремус Люпин. Зрачки немедленно сузились, рука слишком сильно сжала бокал, сменивший стакан с бренди, и тонкое стекло треснуло. Он не обратил внимания, как капельки красного вина попали на бледную кожу, стекая вниз по руки маленьким ручейком, напоминая кровь…

* * *

…Ремус вернулся минут через пятнадцать. Подавленный, весь какой-то угрюмый. Гарри резко напрягся. И тут Люпин бросил взгляд на него. В серых глазах, явно читались страх, и… жалость. К вискам прилила кровь, перед глазами встало растерянное лицо Северуса, сердце бешено застучало в груди.

Рем… жалеет его!

Он. Его. Жалеет.

Он испытывает то самое чувство, которое Гарри ненавидел, и более того — это чувство было направлено именно на него!

Ярость, пожирающая, подчиняющая, немедленно завладела его разумом. Гнев бурил в венах; ему нужен был выход. И он его нашёл…

– …Профессор, — окликнул Снейпа Гарри. Тот удивлённо замер на полушаге и обернулся.

– Гарри? — вырвалось у мужчины.

– Надо поговорить, — твёрдо сказал юноша и, крепко схватив его за руку, потащил за собой. Пока Северус приходил в себя от такой наглости, Поттер впихнул его в ближайшую комнату (ей оказалась комната для гостей) и, обернувшись к нему лицом, нервно спросил:

– …Ты мне ничего не хочешь объяснить? — знакомые глаза с отблесками странных огоньков буравили Снейпа. Он вздрогнул. А Гарри повторил:

– Северус? Ты не ответишь на вопрос?

– Нет, — коротко ответил он.

– Почему? — Поттер почувствовал, как его трясёт от нарастающего гнева.

– Потому что мне нечего тебе сказать, — не глядя на Гарри, Северус залпом выпил содержимое стакана, который крутил в руке весь вечер.

– О нет, Северус! Ты должен ответить, какого чёрта, ты устроил вечеринку, собрал столько гостей и не предупредил меня!

Левая щека Северуса нервно дёрнулась, и он поспешно отвернулся, чтобы скрыть это.

– Я хотел устроить тебе сюрприз. Праздник… — тихо сказал он.

– Да? — глаза юноши уже пылали праведным гневом. — А мне ты, когда собирался сказать?

– Я хотел, чтобы это было неожиданно! Гарри, в чём проблема? Мне казалось, всё идёт просто замечательно! Молли так старалась, приготовила столько потрясающих блюд, и остальные Уизли были так рады тебя видеть! А мисс Грейнджер? Драко? Люпин, в конце концов!

При упоминании Люпина зрачки сузились, и глаза Поттера стали напоминать глаза хищной кошки. А вот голос… можно сравнивать с шипеньем змеи:

– Да, они были рады! Как будто не могли связаться или договориться о встрече лично со мной! — в голосе, несмотря на злость, Снейп явно услышал обиду. На друзей. — Я ведь тоже хотел их видеть, всех… но не в таких условиях…

– Каких? — всё ещё недоумевал Северус. Гарри, вроде бы успокоившийся, вспыхнул вновь:

– Каких? Ты ещё спрашиваешь каких?! Северус, я не хотел, чтобы они… знали! Чтобы они ни о чём не подозревали! А тебе не терпелось, тебя обязательно надо было всё больше усложнил!

Снейп, еле сдерживая ярость, скрестил руки на груди и произнёс:

– Что я усложнил? Я им рассказал? Поставил тебя в неловкое положение? Что тебя смущает, Поттер?

«Поттер» — плохой признак, но Гарри предпочёл не обращать внимания на угрожающий тон, поглощённый своими чувствами:

– Ты сказал Рему! А через него могут узнать…

Северус внимательно посмотрел в глаза Гарри и, резким шагом подойдя к юноше, схватил его за плечи и хорошенько встряхнул:

– Вот значит как. Мальчик–Который–Выжил–И–Надрал–Задницу–Тому–Кого–Нельзя–Называть стесняется того, что он трахается с ублюдком Снейпом, да? — выплюнул он ему в лицо. — Ты боишься, что назавтра все газеты будут кричать броскими заголовками: «Гарри Поттер спит с Северусом Снейпом!», так что ли? — В это время дверь в комнату тихо приоткрылась, но Снейп и Гарри были полностью поглощены друг другом, и не обратили на застывшего на пороге мужчину внимания.

– Северус, нет, я…

– Или ты не хотел, что об этом знал Люпин, так? — не обращая внимания на жалкую попытку объясниться, шипел он. — Боялся, что последний из мародёров, лучший друг твоего отца и этой блохастой псины будет осуждать тебя?! — Поттер немедленно побледнел, но Северус слишком далеко зашёл, чтобы останавливаться. — Уверяю тебя, Люпин сам неплохо подставлял мне задницу, когда мы учились в школе, и не был против нетрадиционной сексуальной ориентации! Ах, прости, я забыл, что ты не знаешь об этом! — продолжал издеваться Снейп, доведённый обвинением Гарри до предела. — Не волнуйся, он никому не скажет!..

Юноша вырвался из его цепких рук, напоминавших силки, и заорал в ответ:

– Ты совсем ничего не понимаешь?! Я тебе говорю не про нас!!! Я тебе говорю про моё жалкое состояние!!!

– Про какое состояние?!? Ты прекрасно себя чувствуешь!!!

– А ты, совсем не разобравшись в ситуации, стал валить всё на Рема!!! — перебил Снейпа Гарри, не заостряя внимания на вопросе в своём здоровье. — То, что вы были любовники, не в коей мере не должно волновать меня!!!

– Но тебя это волнует, не так ли?? — ехидно произнёс Снейпа. — Ты не можешь вынести, что ты был не единственный в моей жизни??

– Был?!?! — немедленно ощетинился Поттер. — Я для тебя уже «был»?! Вот значит как… — Снейп, поняв, ЧТО он только что ляпнул, изменился в лице. — Неужели, Северус, я для тебя очередная влюблённая шлюшка?? Готовая каждая день признаваться в любви и удовлетворять тебя по первому требованию?!?!

– Гарри…

– Так вот, знай же, Северус, что я НИКОГДА НЕ БЫЛ ТВОЕЙ ПОДСТИЛКОЙ!! — вновь не выдержав, юноша сорвался на крик.

– ПОТТЕР!!! — похоже, Снейп решил посоревноваться в конкурсе «кто–кого–перекричит». — Я не считал и не считаю тебя подстилкой, слышишь?? Ты для меня никогда не был… тем, кем ты назвал! Я… — по его лицу прошлась тень. — Я…

– Северус… — неожиданно тихим усталым голосом, произнёс Гарри. — Эти три слова ты никогда не сможешь произнести… — Гарри бросил на Северуса горький взгляд и резко развернулся на каблуках. Он стремительно пошёл к выходу, но столкнулся в дверях с… Ремусом.

– Извините, я… — Рем тряхнул головой. — Вы кричали…

– А ты рядом проходил, да? — язвительно, но с какой-то горечью произнёс Гарри. — И давно ты тут стоишь?

– Достаточно. Чтобы спросить — что здесь происходит?

– Убирайся, Люпин, это не твоё дело! — ледяным тоном произнёс Северус, успевший отойти к окну и устремить за него пустой взгляд.

– Я не однократно упоминался в этом… разговоре, с вашего позволения, — в голосе оборотня появились стальные нотки. — И я имею право знать, что здесь происходит.

– Уйди, Рем, а!? — простонал Гарри, закрывая лицо руками. — Только тебя мне не хватало…

– Я хочу получить ответы на свои вопросы! — упёрся бывший гриффиндорец. — Что-то накопилось их многовато…

– Только быстрее, Люпин, мы не закончили, — также холодно, и не поворачиваясь, сказал Снейп.

– Мы закончили! — яростно выкрикнул Гарри. — Я не собираюсь выслушивать от тебя ещё пару сотен обвинений!!! Говори, что хотел, Рем, и проваливай! — рявкнул он опешившему Ремусу.

– Прекрати грубить! — резко произнёс Северус, оборачиваясь. — Он не в чём не виноват пред тобой!

– Не грубить?!? — Северус явно допустил ошибку, заступившись за оборотня, так как Гарри разъярился ещё больше.

– Молчи, Поттер! Не вмешивай Люпина в наши дела!

– Может, вы спросите моего мнения? — громко спросил Ремус, прерывая назревавшую ссору. Северус и Гарри, замолчав, застыли на месте, сверля друг друга гневными взглядами. — Я наслушался от вас всякого. Мне этого хватило за последние минуты, так что замолчите и выслушайте меня!.. Я, Гарри, не понимаю, почему ты так рассердился. Северус действительно рассказал мне, что ты болен, — Гарри со всхлипом втянул в себя воздух. — Но не больше… Я… не знаю, что сказать. Это было неожиданно… и странно, — Люпин вновь бросил на юношу полный боли взгляд. — Гарри, неужели ничего нельзя сделать?..

Гарри помедлил с ответом — Северус видел его колебания и не мог понять причину оных. Пока Поттер не ответил:

– Наверно, можно… Но… зачем?

Рем удивлённо смотрел на бледного юношу. Неестественно бледного. Глубокие тени под глазами, взлохмаченные, мокрые от пота, волосы, взгляд… сломленного человека.

– Гарри… — выдавил Северус, вновь обретя способность говорить. Он с шоком смотрел на юношу перед собой, потом сделал порывистый шаг вперёд и крепко притянул Гарри к себе, обнимая и шепча:

– Прости, прости меня, Гарри…

Мальчишка, — сейчас, мальчишка, опустошённый после скандала, который он закатил Снейпу, разозлённый после всех слов, что ему кричал его Северус, и всех, что наговорил сам, после тяжелого признания и возрастающего чувства вины, –просто прижался к самому дорогому для него человеку на свете, уткнувшись в грудь столь любимого мужчины, глубоко вдыхая столь знакомый запах…

Стараясь не привлекать внимания, Люпин покинул комнату, здраво рассудив, что он лишний.

Прошло некоторое время, прежде чем Снейп решился нарушить молчание:

– Гарри… — тот неуверенно поднял голову. — Почему ты не хотел сообщать друзьям о… состоянии своего здоровья?

– Потому… — прошептал он. — Они счастливы. Разве они допускают мысли, что у Гарри Поттера может быть что-то не так? Разве может Великий Мальчик–Который–Выжил заболеть? А ты… прощальную вечеринку даже устроил…

Сердце Северуса наполнилось страхом и пустотой. Перед Гарри, он ощущал себя странно беспомощным. Заглядывая в тёмно-зелёные глаза, рискуя затеряться в них, как во сне он потянулся к губам Поттера, — сейчас, сию минуту, так необходимым ему!..

…Вечеринка продолжалась, гости веселились, пили, произнося тосты, танцевали… И, похоже, никто не заметил длительного отсутствия Гарри Поттер и Северуса Снейпа…

* * *

Поздно-поздно ночью, уже вернувшись домой после окончания праздника, уговорив достаточно впечатлённого на сегодня и утомившегося, но при этом яростно сопротивлявшегося, юношу отправиться в постель, Северус расположился в гостиной перед камином с бутылкой виски. Сегодня ему нужно что-то более крепкое, чем бренди…

Снейпу не давали покоя странные слова Гарри: «Наверно, можно… Но… зачем?». Он никак не мог понять, что скрывалось под, казалось бы, такой банальной фразой. Странная обречённость в голосе и словах Гарри, отчаянная решимость…

…Что это? — сам себя спросил он. — Что Гарри не договаривает? Что с ним творится? Почему он ведёт себя так, словно уже собрался прощаться? Почему нельзя вылечить эту самую болезнь?.. А если можно?… Что делать, если?…

Слишком много вопросов, слишком. А времени всё меньше и меньше…

И главный, мучавший его уже на протяжения не одного года…

Что это, Снейп? Что с тобой?

Я влюблён, — ответил он. — И, чёрт возьми, как бы прекрасно не было это чувство, оно заставляет боятся боли, которую может причинить…

Смерть есть не финальная, но оборотная сторона жизни.
Авессалом Подводный

21 октября, 1999 г.
территория Хогвартса, на берегу озера

Погода стоит пасмурная.

С утра идёт тоскливый осенний дождь. Серые свинцовые тучи нависают и давят одним своим присутствием. Он поднимает голову. И тяжёлые капли дождя падают ему прямо на лицо. Церемония заканчивалась, и он стоит у свежей могилы и смотрит на небо, а потом, спустя бесконечные мгновенья переводит взгляд на маленькую надпись на надгробии: «Harry James Potter. 1980-1999. With love and hope for meeting… Always yours, Severus…»

1980-1999… Всего лишь цифры, почти ничего не значащие, а чёрточка между ними так вообще сущий пустяк! Простая чёрточка, характеризующая целую жизнь. Жизнь того человека, за которого он добровольно бы пошёл и в ад…

На похоронах присутствует всего несколько человек — он сам так захотел. Тихо, скромно, без суеты и вечных журналистов, которые уже написали гениальные статейки на тему: «Знаменитый Мальчик–Который–Победил–Вольдеморта сегодня скоропостижно скончался», «Сегодня провожали в последний путь Героя Войны — Гарри Поттера» и д.т и т.п. Он просто устал прятаться от верткой прессы, задающей однообразные вопросы, и просто игнорировал их. «Продержаться хотя бы до… церемонии», — твердил Северус, упорно не желая даже в мыслях произносить слово «похороны».

И вот этот день настал.

И он знает, что стоит выйти из заколдованного Дамблдором пространства, не пропускающего никого постороннего, как на него и остальных налетят жаждущие слава журналисты. Он прикрывает глаза, как будто издалека до него доносится голос Люпина, вызвавшегося сказать в конце церемонии несколько слов:

– Несомненно, Гарри сейчас в лучшем мире — там нет боли и предательства, страха и гнева; он свободен от земных оков и, наверное, счастлив. Когда я только узнал о том, что он умирает, я пришёл к нему и спросил: «Неужели ничего нельзя сделать?» А он ответил: «Наверное, можно… Но не нужно…» Сколько пережил этот юноша, не понять никому. И, возможно, того, чего он выбрал в итоге стоит наших слёз… Он теперь свободен. И мы должны лишь порадоваться за него…

Радоваться… Северус усмехнулся. «Да что тут радоваться, Люпин? — горько подумал он. — Что ты знаешь о произошедшем? Н–и–ч–е–г–о… Ровным счётом ничего… Я ведь тоже ничего не знал… Я не хотел знать… Я не хотел слушать… Не желал видеть причины его… «болезни», его состояния. Я был непозволительно слеп… Я совершил самую грубую ошибку в своей жизни… Я никогда не прощу себя…»

…Церемония, наконец, закончилась. Рон и Джинни Уизли, Гермиона Грейнджер, Драко Малфой подходят к Северусу, который всё так же неподвижно стоит у самой могилы.

– Профессор Снейп… — робко зовёт его Гермиона. Тот вздрагивает и переводит взгляд от надгробия на девушку.

– Грейнджер? Уизли? Драко? — он ни чем не высказывает своё удивление — всегда холодные глаза сейчас пусты и равнодушны.

– Профессор Снейп, сэр, — повторяет девушка, с каждой секундой чувствуя себя всё более неловко. Конечно, ведь они лишь недавно узнали, что их лучший друг последние два года жил с их бывшем профессор зельеварения. — Мы хотели бы узнать… — выдавливает она, наконец. — Как… это произошло?..

– Как произошло… — медленно говорит Снейп и внезапно смеётся — горьким, сухим смехом. — Вы имеете в виду, как… Гарри… умер? — всё ещё посмеиваясь, спрашивает он.

– Да, сэр… с вашего позволения, — твёрдо произносит Рон.

– Он умер у меня на руках. — Вот здесь, но этом месте… Он говорил, что-то… о том, что это было неизбежно… — он замолчал и прикрыл глаза, ненавидя себя за эту слабость.

– Он… любил вас, Северус… — серьёзно говорит Малфой. — Правда, любил. Я уверен, он не хотел, чтобы вы страдали.

– Не хотел? О, да… Гарри не хотел… Он много чего не хотел… — взгляд Снейпа затуманивается, мысли плывут по волнам прошлого. — Он хотел жить. Как и каждый в этом мире. Но понимал, что ничего не сможет изменить. Вы были нужны ему, — твёрдо говорит он, выныривая из воспоминаний. — Все вы. Да, у вас своя жизнь, вы счастливы, но никогда не задумывались, кому вы обязаны этим спокойствием! Вы настолько уверились в победе, что не замечали, как истинный ваш друг, — а не герой! — нуждается в вашей поддержке и любви. Я не мог заменить ему всех друзей на свете, — Северус укоряюще покачал головой. — Гарри чах, сгорал как свечка, в течение полугода, но вас ни разу не заинтересовало его состояние, как он себя чувствует, всё ли с ним в порядке!..

– Гарри писал нам! — возразила Джинни.

– Писал? Ах, писал он вам… Коротенькую записочку с заверением, что у него всё в порядке? И получая в ответ такую же коротенькую записочку, что вы рады за него, что у вас тоже всё хорошо?? И вы смеете после этого называться его лучшими друзьями?!

Северус отвернулся, не желая смотреть в их глаза. Он знал, что жесток с ними, но оправдываться не собирался.

Профессор Северус Снейп всегда говорил то, что думал.

Особенно после того, как ему стало нечего терять.

Всё, что можно, он уже потерял.

Весь его привычный мир разрушился, позавчера; раскололся на мириады осколков, поздно-поздно ночью, когда он методично напивался; как мир застыл на месте после того, как два года кружился вокруг безумным вихрем и водоворотом бытия и счастья, когда на столе его ожидало письмо…

* * *

18 октября, 1999 г.
Больничное крыло — территория Хогвартса, на берегу озера

– Поппи! — рано утром в больничное крыло ворвался Северус, на руках держащий потерявшего сознания Гарри. — Поппи! Где ты? Чёрт возьми, сделай что-нибудь! — он аккуратно положил юношу на ближайшую кровать. Подбежавшая целительница окинула взглядом Гарри и кинулась за зельями. Северус рухнул на стул и сильно сжал его руку:

– Держись, Гарри… Слышишь? Держись…

Холодный пот струился по лицу, сейчас, как никогда раньше, напоминая лицо мальчика, которым Гарри когда-то был. Ни отрешённости, ни сосредоточенности. Только гримаса боли и отчаянья. С таким выражением на него смотрел мальчик…

…Вернулась мадам Помфри с колбочками и скляночками с зельями. И в тот самый момент, когда она вливала эти зелья в Гарри, Северус чётко осознал, что они не помогут. Ничто теперь не поможет…

Боль прошла, он видел, как черты разгладились, дыханье успокоилось. Теперь Гарри просто спал. Северус услышал тихие шаги сзади и резко обернулся.

– Северус? — это Альбус. — Как он? — в голубых глазах Северус видел страх — неподдельный страх за жизнь Поттера.

– Никак, — губы искривились в горькой усмешке. — Это конец, Альбус… Конец…

– Не говори так… — Альбус прикрыл глаза. — Мы же сможем спасти его… Сможем… — Дамблдор был бессилен, и он ненавидел сам себя за это.

– Он знал, — просто сказал Снейп, снова смотря на Гарри. — Он знал всё заранее, директор…

Профессор Дамблдор устало опустился на стул рядом со Снейпом и пробормотал:

– Этого не может быть.

– Может… — тихо ответил Северус, бессознательно ещё сильнее сжимая руку Гарри. — Может, Альбус…

…Эта была самый длинный день в жизни Северуса. Гарри то лихорадило, то он метался в бреду и звал его, Северуса. И он был рядом с ним, обнимал его за плечи, шептал на ухо бессмысленные успокаивающе слова, и чувствовал, как по щекам текут слёзы, и боль разрывает всё внутри. Гарри дрожал в его объятьях, кричал от боли и захлёбывался рыданиями. Северус разрывался между зельями, которые намеривался приготовить, и Гарри. В конце концов, любимый перевесил, и Северус полностью положился на компетентность мадам Помфри.

Ближе к вечеру Гарри пришёл в себя, лихорадка отступила, и Северуса посетила надежда, что и этот приступ прошёл стороной.

– С… Северус… — срывающим и дрожащим голосом позвал Гарри, распахнув глаза и смотря куда-то в пространство. — Северус!

– Я здесь, Гарри… — тихий голос Снейпа прозвучал над ухом, сильные руки прижали к себе. — Как ты себя чувствуешь?

– Не… очень… — выдавил юноша и через силу улыбнулся. — Я… Северус… я хочу на улицу… я хочу воздуха… я задыхаюсь, Северус! Я хочу дышать…

– Тшш… Гарри… — шепнул ему мужчина. — Тебе лучше остаться в постели…

– Северус… пожалуйста… озеро… лес… замок… я хочу туда… — Гарри говорил это, шептал, точно он всё ещё находился в бреду. Северус ласково гладил его по волосам, отвечая:

– Гарри, как только тебе станет лучше, мы сходим туда, обещаю…

– Мне не станет лучше, — неожиданно резко ответил Гарри, сфокусировав, наконец, взгляд на Снейпе. — Пожалуйста, Северус… — он всхлипнул. — Дай мне возможность последний раз там побывать…

Северус тяжело вздохнул, глядя в умоляющие и такие решительные глаза Гарри. Он встал и протянул ему тёплый плед и одежду.

– Пойдём, если ты так этого хочешь… — вновь вздохнул он, помогая Гарри одеться и укутаться в плед.

Аккуратно поддерживая любимого, Снейп вывел его из больничного крыла, чувствуя, как в душе появилось чувство отчаянья — он ничего не мог сделать, разве что выполнить последнею просьбу Гарри. Пока они шли по коридорам замка, им никто не попался на глаза. Походка Гарри с каждым шагом становилась всё менее уверенной, и Северус лишь крепче обнимал его.

Медленно опускался вечер. Лёгкий, осенний ветерок трепал их волосы, когда они вышли на улицу.

…Озеро было неподвижное и тихое. Даже ветер не мог нарушить эту тишину. Гарри стоял на опушке леса на берегу, крепко прижимающийся к Северусу, и с тоской смотрел на закат. Солнце лениво садилось за горизонт, окрашивая его всеми оттенки розового. Лучи отражались в спокойной глади воды озера. Ветер шептал что-то на ухо.

– Северус… — тихо-тихо произнёс Гарри, разворачиваясь в объятьях Снейпа и заглядывая в его глаза, наполненные нежностью, любовью и… страхом. — Пообещай, что похороните меня здесь, на этой опушке… Пожалуйста, Северус… — не давая возможность ему ответить, он продолжил. — Не надо… бояться… это было неизбежно… Северус… всё будет хорошо, правда… ты всё поймёшь… Обещаю…

Но он не хотел слышать об этом. Он всё ещё надеялся на лучшее. Он всё ещё рассчитывал исправить… свои ошибки. И слёзы, совсем не мужские, горячие, обжигающие кожу, внезапно побежали по щекам.

Гарри замолчал, пряча лицо в широкой груди мужчины. А потом он вскинул голову.

– Поцелуй меня… Северус… Поцелуй… — обреченно шептали губы, когда он поспешил к ним наклониться. Но вдруг Гарри обмяк в его объятьях, и он почувствовал, как вмиг отяжелело тело.

Как сердце, прижимающегося к нему юноши, перестало биться… навсегда.

Он неверяще попытался взглянуть на Гарри. На него смотрели потухшие, ничего не выражающие глаза. Мертвые… пустые глаза. Снейп рухнул на колени, держа на руках Гарри, черты которого вдруг заострились, а лицо стало напоминать застывшую маску. Он снова и снова вглядывался в любимого, пытаясь найти искорку прежней жизни, прежнего тепла. Но всё было тщетно.

Зелёные глаза остекленели. На вечно.

Солнце, последнее, что он видел в своей жизни, освещало бледное лицо.

Северус, всё ещё не веря, встряхнул его за плечи, а потом, поняв, что и это бессмысленно, поднял заплаканное лицо вверх, к небу и солнцу.

– Нет… Это не правда… Нет… не может быть… Я люблю тебя, Гарри… Нет… ПОЧЕМУ?! — шептал он точно в бреду.

Небо не ответило. Молчало и солнце.

– НЕЕЕЕЕЕЕТ!!! — крик, полный ужаса и боли, разнёся по окрестностям.

…Испуганная стая чёрных ворон сорвалась с верхушек деревьев. С карканьем птицы устремились в высь, в спасательную синеву неба — подальше от этого озера, от солнца и от берега, где, глотая слёзы, на коленях стоял мужчина, прижимающий к себе возлюбленного. Мёртвого возлюбленного. И не обращающий внимания, как поднявшийся в одно мгновение ветер растрепал его поседевшие за один день волосы.

* * *
На следующий день после похорон,
Кабинет директора

–…Альбус.

Холодный… нет, ледяной, равнодушный тон Снейпа застал Дамблдора врасплох. Он пронзил Северуса внимательным взглядом. Тот не дрогнул и усилил ментальную защиту. Директор выдохнул сквозь плотно сжатые губы и заставил себя расслабить отчаянно сжимающиеся в кулаки руки.

– Северус, мальчик мой, садись.

Дождавшись пока он расположится в кресле напротив, Альбус спросил:

– Не хочешь чаю, Северус?

Снейп с силой сжал подлокотники кресла, но это было единственным проявлением его беспокойства и боли. А ещё страха. Перед тем, что хотел ему сообщить директор.

– Нет, спасибо, Альбус, — нашёл в себе силы отказаться Северус. Голос чуть заметно дрогнул, когда он продолжил: — С некоторых пор я разучился… — он сглотнул, — любить… этот благородный напиток.

– Понимаю, — профессор Дамблдор откинулся на спинку своего кресла. — Тогда, может быть, — кофе?

Снейп сдержанно кивнул, и директор взмахом палочки создал чашку ароматного кофе с несколькими бисквитами на подносе. Зельевар терпеть не мог бисквиты Альбуса, но из чувства вежливости и долга перед сидящим напротив него человеком взял один из них.

– Вы же хотели поговорить, Альбус.

Он не спрашивал, а утверждал.

– Хотел, — ещё один обеспокоенный взгляд.

– О чём же, директор?

– О тебе. О Гарри. О том, что произошло…

– Нет. — Северус сказал это тихим голосом, но Альбус дёрнулся, точно получил удар хлыстом.

– Северус, тебе необходимо поговорить с кем-то. Я выслушаю тебя, всегда.

– Я знаю, директор, но я не желаю обсуждать свою личную жизнь с… кем бы то ни было, — сухо отрезал Снейп и, отставив чашку, уже встал, чтобы уйти, но был остановлен негромкой фразой, разящей намного больнее, чем любой острый предмет:

– Северус, ты винишь его.

Он тряхнул тёмными волосами и коротко рассмеялся.

– Глупость, Альбус. В чём мне винить… умершего…?

– В том-то и дело, что «умершего», — Дамблдор глубоко вздохнул. — Ты винишь Гарри в том, что он оставил тебя. В том, что обещал всегда быть рядом… Он ведь обещал? Быть счастливым с тобой и смеяться над любой твоей шуткой, просыпаться утром раньше тебя и варить кофе. Он клялся, что вы будете жить «долго и счастливого», — вздох, полный боли, — глаза Северуса наполнялись слезами, злыми, тягучими, которые никогда не спустятся вниз по щеке, даря долгожданное облегчение; которые повисли на ресницах навсегда. Но Альбус продолжал говорить, пробиваясь сквозь барьеры, которыми Северус оградил себя после смерти Гарри, жаля словами, заставляя сердце тревожно сжиматься, закрывать глаза и молить о пощаде: — …Ты любишь его, несмотря на то, что он покинул тебя. Он любил тебя, несмотря на то, что очень долго убеждал тебя, что это возможно, доказывая, что на свете есть любовь. Именно твоя любовь продержала его на плаву всё это время, именно ты — ты и никто другой! — заставлял его глаза сиять, добавляя глубокого оттенка бархата в изумрудные глаза… Ты помнишь, что его глаза изумрудные? И когда он злился на тебя, они темнели, когда небо перед грозой, и он сам напоминал рассерженную стихию… Когда вывалил все обвинения на твою голову, он будто поливал из ведра словами, как ледяной водой. А потом успокаивался, ужасался и мчался просить прощения. Обычно, тебя уламывали его поцелуи… Вспомни, Северус, как он дрожал в твоих объятьях после очередного кошмара, позже — приступа. Вспомни, Северус, как он шептал тебе: «Мы никогда не уедем из Хогвартса, — да, Сев? Мы останемся здесь…» Не прячь свои чувства в глубине души, это намного больнее, ведь они будут съедать тебя изнутри, выматывать тебя, высасывать из тебя все силы… Выплесни их наружу. Гарри не хотел бы, чтобы ты так страдал из-за него… Это судьба, Северус, которую ты не переспоришь… Не делай себе ещё больнее, мальчик мой, ты не виноват, и Гарри не виноват…

– Хватит! — в отчаянье выкрикнул профессор Снейп, прерывая директора. — ПРЕКРАТИТЕ! ВЫ НЕ ИМЕЕТЕ ПРАВА О НЁМ ГОВОРИТЬ! ВЫ, АЛЬБУС, НИ ЧЕРТА НЕ ЗНАЕТЕ!!

Директор с грустью наблюдал, как его любимая коллекция фарфоровых статуэток одна за другой разбивается вдребезги; как книги на полках сметает волной неконтролируемого гнева; как Северус падает на колени, прижимает руки к абсолютно сухому лицу и без слёз рыдает, содрогаясь всем телом, когда вещи вокруг не перестают летать, взрываться, падать, разбиваться… Альбус с болью и с невыразимой горечью смотрел, как всего несколько предложений довели профессора зельеварения Северуса Снейпа до грани отчаянья. Альбус буквально кожей ощущал магию, казалось, всё вокруг и сам воздух был пронизан ею. Наконец, вещи, беспорядочно летающие по помещению, упали кучей на пол, Северус чуть взял себя в руки. Дамблдор встал из-за стола, подошёл к Снейпу и обнял, прижил к себе, как маленького ребёнка.

– Всё хорошо, Северус, ты молодец, всё будет хорошо…

…Тот, не вставая с колен, прижался к нему, как к последней опоре и надежде, уткнувшись в лиловую мантию и глубоко вдыхая столь знакомый запах сладостей.

В первый и последний раз профессор Снейп потерял над собой и своей магией контроль.

– Северус, тебе надо отдохнуть… — шептал ему не ухо Альбус, поглаживая по голове, и Снейп был слишком истощён и измучен произошедшем, чтобы остановить его. — Может, ты возьмёшь отпуск? Прихвати своего крестника Адана с его сестрёнкой Анной и побывай где-нибудь на море, уверен их родители не будут против… Слышишь, Северус? Если хочешь, можешь вернуться в поместье… Я дам тебе неделю, Северус… Ну, не молчи, Северус, скажи что-нибудь! — чуть не взмолился директор. Снейп немедленно отстранился, не без труда поднялся с колен и надтреснутым и скрипучим голосом произнёс:

– Спасибо вам, Альбус, за всё… Я действительно не прочь отвлечься… от работы… — и, видя, как засияли глаза искренне беспокоящегося директора, он про себя поклялся, что никогда не расскажет ему про последнее письмо Гарри, ставшим для него настоящим откровением…

Письмо, адресованное профессору Северусу Снейпу

«Северус, как-то я сказал тебе, что ненавижу латынь. Ты тогда возмутился, говоря, что имя твоё тоже вроде как латинское. Ты больше часа доказывал мне, что твоё имя произошло от латинского выражения se verus — "тот, кто отделяет правду от лжи". Помнишь? Я сказал, что моё отношение к латыни может и изменилось… Но я соврал, Северус. Я всё ещё недолюбливаю этот язык. Но сейчас я обращусь именно к нему.

Fraus meretur fraudem.

Обман порождает обман.

Эта фраза преследует меня на протяжении всей моей жизни. Ни разу после смерти Сириуса, когда я узнал о том чёртовом пророчестве, я не мог не подумать: «А не обманывают ли меня?» Меня обманул человек, которого я считал самым близким среди моих друзей. Я никогда не думал, что он, человек, проживший около двух веков, может нагло врать и главное — из-за чего? Из-за того, что он был неуверен во мне! Из-за того, что считал, что я не справлюсь! И вот теперь мне приходится врать. Врать человеку, которого я люблю больше жизни — тебе. Тебе и так врали, не доверяли, презирали, ненавидели…что мне стыдно перед тобой за поступки твоего единственного настоящего друга…

…Прости меня… Я не хочу, чтобы ты потратил оставшиеся нам с тобой дни на поиски того, чего не существует — справедливости…

…Около года назад я начал понимать, что со мной творится что-то не так, что я начал чахнуть, сгорать как свечка, хотя этого не должно было быть, ведь я был счастлив — рядом со мной ты, война закончилась, Вольдеморт мёртв, друзья живы и счастливы. Но всё равно, что-то было не так.

Мне снились странные сны, постоянные головные боли высасывали, казалось, все силы, я полностью потерял аппетит. Но ещё больше странно то, что меня это почти не беспокоило. Я срывался чаще всего на тебе, Северус, но ты терпел меня, успокаивал… и продолжал быть рядом, не смотря ни на что. И с каждым днём я всё больше уверялся в том, как ты мне нужен, что я не могу без тебя, ты для меня как воздух…

А потом мне перекрыли воздух. Заставили тонуть в бездне тьмы, страха и отчаянья. Потому что я узнал правду.

…Это случилось в один прекрасный мартовский день. Весна только–только началась, но солнце уже успело проникнуть во все уголки зимы и заполнить своим светом всё вокруг, стремясь как можно быстрее растопить лёд и снег. Не только на улице. Но и в душах. В душах, подобно моей.

В этот день профессор Дамблдор вызвал меня к себе в кабинет, чтобы попросить помочь. Как он сказал, ему в руки попалась очень старинная книга о предсказаниях, в которой находятся все пророчества — истинные, и ему надо разобраться в записях.

Он показал мне книгу. Объяснил, ЧТО это за фолиант. И оставил меня на некоторое время под предлогом неотложного разговора с профессором МакГонагалл. Я с трепетом листал стёртые на половину страницы, вдыхал аромат старины и знаний. Я пролистал её всю, пока не раскрыл последнюю страницу. Она была пуста. Я с изумлением смотрел на девственно чистый лист. И вдруг на ней стали проявляться буквы! Аккуратным, с причудливыми завитками почерком появлялись и складывались в предложение слова. И я читал по мере их появления. И тогда мне показалось, что на меня рухнул мир. Весь. Разом. В голове зашумело, кровь прилила к вискам, в глазах всё поплыло…

Кабинет Дамблдора был вторично обречён пережить вспышку моего неконтролируемого гнева.

А потом вернулся директор, застав весьма интересную картину: я носился по его кабинету и крушил всё, что под руку попадётся, размахивая при этом «бесценной» книгой. Он потребовал, чтобы я успокоился и объяснил, что происходит. Знаешь, он был всерьёз обеспокоен моим состоянием и, бьюсь об заклад, застав меня в истерики, обдумывал, не отправить ли меня в св. Мунго. И я вывалил ему всё. Я кричал, что он сам бы справился, и я не нужен был ему. Я обвинял его, что он вдруг решил, что я должен узнать то, что он скрывал от меня. От тебя. От всех. А потом разыграл комедию «я–ничего–не–знал–какой–кошмар». Он пытался убедить меня, что это неправда, что он сам слышал пророчество Трелони, но я не верил ему. Я сбежал от него, укрывшись на Астрономической башне. Я весь вечер провёл там, обдумывая, что я узнал, и уговаривая себя не верить этому. У меня просто в голове не укладывалось, что всё это правда, что Альбус Дамблдор врал мне.

А потом я в голове будто вспыхнуло что-то вроде озарения.

Помнишь то чёртово пророчество? То самое, что сломало мне жизнь? Уверен, что помнишь… И ты, конечно, знаешь, что там говориться.

«И не один из них не может жить спокойно, пока жив другой…»

Ложь! Всё ложь, Северус!

Мы с Вольдеморт были связаны, и связь эта была посильнее обычного пророчества. Убив его, я тем самым приговорил и себя.

«И не один из них не может жить спокойно, пока жив другой…»

Я и Тёмный Лорд вообще не могли жить в этом мире. Мы слишком оптимистично растолковали его. Ведь в истинном, настоящем пророчестве были несколько другие слова.

«И не сможет ни один из них жить спокойно…»

Без «пока жив другой».

Я мёртв, Северус.

Я убил сам себя.

И я твёрдо уверен, что Дамблдор знал об этом. Что он искренне верил, что сможет найти выход из ситуации, что после смерти Тёмного Лорда, в мире наступит гармония, и со мной тоже всё будет в порядке…

Не знаю, правда ли это, я убеждён во мнении, что моя жизнь кончена.

Я скрывал это от тебя, Северус. Целых полгода я врал тебе. Мадам Помфри сообщила тебе, что это магическая лихорадка, и я был рад, что симптомы болезни совпадали с моим состоянием. Но я-то знал, что я умираю не из-за болезни! Именно поэтому я попросил тебя не поить меня зельями. Попросил, чтобы ты не пытался меня спасти…

…Северус, я не должен был лгать тебе… Я знал о своей судьбе около полугода. И эти шесть месяцы были для меня кошмаром. Я не мог даже смотреть тебе в глаза!

Потому что я боялся, что сильно привяжусь к тебе, что не отпущу тебя.

Я уже слишком сильно привязался к тебе, и мне уже слишком больно.

Ты обещай мне, что проживёшь долгую и счастливую жизнь, а главное, что ты станешь директором Хогвартса, создашь семью, будешь счастлив и продолжишь род Снейпов. Ради меня…

Помни, Северус, что я, несмотря ни на что, буду всегда с тобой рядом, что я люблю тебя. И всегда любил.

Прости меня и… прощай.

Навеки твой,
Г. Дж. Поттер.»

От автора:

Вот и закончилась очередная история любви. Надеюсь, я никого не разочаровала концом… Этот фик — не шедевр, но всё же верю, что кто-то читал его с удовольствием.

Спасибо всем тем, кто читал и оставлял отзывы!

Спасибо Slytherina Snape, первой услышавшей этот фик и покритиковавший меня.
Спасибо Джейсену, занудство которого так действовало на нервы, что я решилась закончить этот фик (Сашка, не обижайся! Я тя люблю!).
Спасибо Fairy-teller, за то, что она одна из первых указала мне на мои ошибки.
Спасибо evening star, за помощь в редакции первой главы и заявившей, что этот фик — самый лучший из всех моих фиков. Спорить с тобой, солнце, бесполезно, но всё равно спасибо!
Отдельное спасибо, Тень полуночи, исправно поддерживающей меня отзывом после каждой главы. И мои персональные извинения за то, что не обещала ХЭ и, видимо, расстроила тем, что Гарри всё-таки умер…
Могу сказать только одно — если будет сиквел, то точно Хэппи-энд!

Спасибо всем огромное!
С уважением,
Лилиан.