Ночь была тихой. Или настолько тихой, насколько это возможно, учитывая храп Рона, отражающийся от стен комнаты. Гарри все еще ощущал некую странность в том, что он находится в этом старом доме, но это было бесконечно лучше, чем быть запертым на Прайвет-Драйв. Здесь были друзья (даже если он все еще сердился на них за то, что они не проигнорировали Дамблдора и не послали ему хотя бы одну сову) и был Сириус. И когда он лежал так, с открытыми глазами, храп Рона казался странно утешительным, чем-то, что возвращало воспоминания о безопасных и не обремененных проблемами ночах в Хогвартсе. Не похоже было, что сон собирается возвращаться, поэтому Гарри отодвинул одеяло в сторону и встал с кровати. Он натянул свитер, который сделала для него Молли поверх пижамы, и подойдя к двери, открыл ее. Бросив последний взгляд через плечо, и убедившись, что Рон не шевельнулся, Гарри выскользнул в коридор.
Он на цыпочках направился вниз, по направлению к комнате Сириуса. Мужчина показал ее вскоре после своего прибытия, и сказал юноше, что тот свободен вторгаться в любое время, когда захочет поговорить. Сейчас и было любое время. Гарри был уверен, что даже если Молли посчитает несоответствующим пойти навестить кого-то посреди ночи, крестный не будет возражать.
Поскольку он не хотел разбудить кого-либо еще, Гарри постучал лишь слегка, и затем дернул ручку двери. Та отворилась и парень прокрался внутрь, убедившись, что она закрылась позади него с щелчком.
- Сириус? - Шепнул Гарри в темноту. Луна светила в комнату, ее свет фильтровался старыми кружевными занавесками на окне. Это создавало слабый и нечеткий витиеватый узор на полу. Затем на кровати показалось движение и матрац заскрипел, поскольку Сириус сел.
- Гарри? Это ты?
- Ага, я… - подросток придвинулся ближе. - Я не мог уснуть и захотел увидеть тебя. Это ничего?
- Конечно. - Голос Сириуса был немного хриплым, и он прочистил горло. - Тебе принести чего-нибудь? Молока? Печенья?.. Шоколада, может?
- Не-а, все в порядке. Я думаю, по большей части мне просто хотелось поговорить с тобой. - Гарри улыбнулся и присел на кровать.
- У меня тоже иногда бывают эти бессонные ночи. Просто слишком много мыслей и никого рядом, с кем можно было бы их разделить. - Чуть грустно, по мнению парня, сказал крестный.
- Именно так… - Были некоторые вещи, которые, как чувствовал юноша, ни Рон, ни Гермиона не смогли бы понять, и некоторые вещи о которых он просто не хотел с ними говорить. Личные вещи, личные проблемы, не касающиеся их.
- Ты можешь поделиться со мной, Гарри… - Сириус дотянулся и похлопал его по колену. - Да ты дрожишь! Давай, залезай под одеяло…
Юноша не обратил внимания, но комната была довольно холодной, поэтому он был благодарен за возможность прижаться близко к Сириусу и лечь в теплую кровать. Крестный обнял его и притянул ближе. Так они и лежали некоторое время, в тишине.
- Я думаю, мы понимаем друг друга лучше, чем кто-либо другой. - Прошептал Сириус. - Ты знаешь каково это - холод внутри и одиночество, когда нечего больше ожидать, не в состоянии чувствовать радость, или даже иметь нечто, что-то значащее для тебя. Я знаю, что Дурсли - это не Азкабан, но для молодого мальчика это возможно могло показаться тем же самым.
Гарри кивнул.
- Я рад, что сейчас здесь, с тобой. Хотел бы я не возвращаться к ним следующим летом…
- Конечно же ты можешь остаться здесь! Мы будем близки, составим друг другу компанию, сможем разговаривать, смеяться, делать вместе забавные вещи… - Сириус прижал парня ближе. - Я смогу говорить с тобой… Ты поймешь, что я имею ввиду, не отделывайся от этого… Ты всегда был кем-то, кому я могу довериться, моим лучшим другом.
- Сириус?
- Шшш! - Мужчина поцеловал его в щеку. - Все будет в порядке. Ты со мной. Мы есть у друг друга.
Гарри не был уверен, что Сириус имел ввиду, и не был готов к проявлению привязанности. Это слегка его испугало:
- Может, мне стоит вернуться в свою кровать?
- Нет, нет! Останься. Так теплее… Хорошо… - Рука крестного заскользила по груди юноши, замерев немного ниже пупка. Мужчина поцеловал его снова, но на сей раз в шею, чуть ниже уха.
- Сириус! - Прошептал Гарри так громко, как только посмел. Это точно не была та ситуация, в которой он бы хотел быть найденным Молли, если она проснется - в объятьях крестного, в его кровати.
- Все в порядке, правда. Мы нуждаемся друг в друге, Гарри. Ты так подходишь мне. - Поттер слегка вздрогнул, когда губы Сириуса задели его кожу. Он положил свою руку поверх руки мужчины и попробовал оттолкнуть ее.
- Ну, ты.. ты мне нравишься. Ты многое для меня значишь. - Он пытался звучать спокойным, даже при том, что сердце бешено стучало. Что-то было не в порядке с Сириусом, он вел себя так странно… И Гарри явственно не ощущал ни малейшего комфорта, учитывая руку крестного, которая вместо того чтобы убраться, спустилась ниже. Он дернулся, и хотел было отодвинуться подальше, но внезапно обнаружил себя пойманным ногой Сириуса, закинутой на него.
Гарри отпустил руку мужчины и вместо этого толкнул того в плечо:
- Сириус, прекрати это!
- Ты же не имеешь это ввиду, правда? - Его голос вновь стал хриплым, и в этот раз явно не изо сна, как понял Гарри, чувствуя эрекцию, прижимающуюся к его бедру. - Будет хорошо, я обещаю. Точно так же, как и раньше, когда мы были в школе.
Когда они были в школе? О чем он говорил? Парень не мог найти никакого смысла в его словах, и чувствовал себе так, будто все внутренности превратились в лед.
- Нет. Нетнетнетнет, Сириус, пожалуйста нет… - Просьба Гарри была прервана ртом мужчины, когда тот сомкнулся на его собственном. Используя в своих интересах приоткрытые губы юноши, он просунул между ними язык, в глубоком поцелуе.
Гарри попытался оттолкнуть крестного от себя, но его остановил неожиданный факт - руки встретили только голую кожу. Почему он раньше не заметил, что Сириус спал обнаженным? Поскольку он продолжал выворачиваться, мужчина застонал - движения вызывали довольно много трения.
Когда крестный наконец прервал поцелуй, Гарри попытался вдохнуть хоть немного столь нужного кислорода и был слишком занят, чтобы протестовать. А потом возражать стало поздно, потому как язык Сириуса вновь вторгся в его рот. Крепкие руки заскользили по телу, под пижаму, а затем стащили штаны и отбросили их, ради чего мужчине пришлось слегка передвинулся на одну сторону кровати.
Гарри издал приглушенный писк когда руки крестного прошлись по его голым бедрам, а затем и между ними. Этого просто не могло происходить, это был дурной сон, кошмар! Он вновь глубоко вздохнул, когда Сириус прошептал неизвестное парню заклинание, после которого что-то холодное распространилось внутри него, в заднице. Что-то холодное и… влажное?
Боль вспыхнула, почти парализуя, когда твердый член мужчины протолкнулся в него. Ощущения были, словно его разрывали напополам, боль была просто ужасна. Гарри чувствовал, будто не может больше дышать, и тело попыталось сжаться, свернуться в клубок. Юноша слышал стоны Сириуса громче, чем прошептанные слова, достигающие ушей:
- Ты такой узкий. Такой идеальный. - Мужчина толкнулся в парня, издавая стоны и задыхаясь. - Мерлин, Да!
Боль пульсировала в Гарри. Она была чуть меньше после пережитого шока от начального вторжения, но не очень. Это было ужасно, началась ощущаться дурнота. Юноша хныкал, но прекратил вырываться. Не было никакого способа, с помощью которого он мог бы пересилить Сириуса в его положении - придавленный и… нанизанный.
Чувствовалось, будто бы прошла вечность, пока мужчина не застонал громче, выгибаясь и отстраняясь немного, а его бедра не задвигались более беспорядочно. Парень внезапно почувствовал нечто горячее в себе, и понял, что случилось. Сириус кончил. Внутрь него. Мужчина расслабился, лежа сверху и мягко поцеловал его, уткнувшись лбом в плечо подростка.
Гарри был тих. Он не знал, что сказать, или сделать, разум и тело ощущались странно, такими… далекими. Поэтому юноша просто неподвижно лежал на спине, пока крестный не вышел из него и не скатился в сторону, близко прижимаясь к парню и обнимая его.
- Ты так подходишь мне. - Пробормотал Сириус и поцеловал его в шею. - Я люблю тебя, Джеймс. - Он расслабился и вскоре заснул.
А Гарри не спал. Он лежал с открытыми глазами, пока солнце не поднялось, оплакивая горькими слезами себя, то, что сейчас произошло, и Сириуса, поскольку он теперь понял, что Азкабан и одиночество сделали с умом его крестного.
Fin
