Армия Запретного леса

Гнилые доски старого крыльца трещали и прогибались под ногами высокого худого человека в чёрной мантии. Человек этот стремительной походкой пересёк ветхую маленькую веранду и остановился возле грязной двери чёрного входа. Он оглянулся и, помедлив секунду, неуловимым движением вытащил из широкого рукава мантии волшебную палочку. Ещё раз оглядевшись по сторонам, он слегка дотронулся ей сначала до дверного замка, затем до предплечья своей левой руки — от палочки протянулась едва заметная сияющая зелёная нить - и прошептал:

- Северус Снейп.

Дверь со скрипом приоткрылась, повеяло холодным и затхлым воздухом. Не опуская палочки, Снейп по-змеиному быстро проскользнул внутрь. Дверь за ним тотчас же захлопнулась, на секунду полыхнув изнутри мёртвенно-белым светом.
Он оказался в кухне, некогда просторной и светлой, но теперь такой же заброшенной и пыльной, как и весь старый дом. Снейп уверенно прошёл по величественному холлу и поднялся по скрипящей лестнице на второй этаж, остановившись напротив единственной относительно чистой дубовой двери. На его бледном бесстрастном лице промелькнула лёгкая тень не то страха, не то презрения, которая, впрочем, сразу же пропала. Снейп осторожно взялся за дверную ручку и потянул её на себя.

- Северус… - раздался тихий шипящий голос человека, сидящего спиной к двери в мягком кресле. — Ты наконец-то выкроил для меня толику своего драгоценного времени.

Огромная змея, свернувшаяся в углу комнаты, подняла плоскую треугольную голову и устремила на вошедшего внимательный взгляд тускло поблескивающих глаз. Раздвоенный язык скользил в воздухе.

- Мой Лорд, - прошептал Снейп, сгибаясь в почтительном поклоне. — Я явился так быстро, как только смог. Дамблдор попросил сварить несколько редких зелий, это задержало меня…

- Довольно, Северус! - Сбоку донеслось сердитое шипение змеи. - Для человека, который вступил в Орден Феникса только для того, чтобы избежать заключения в Азкабане, ты что-то очень много времени проводишь, участвуя в его делах.

- Если бы не защита Дамблдора, я гнил бы сейчас в крепости посреди Северного моря, - в ровном голосе Снейпа прозвучали едва заметные нотки обиды. — И разве сведения об Ордене, которые я поставляю, не стоят такого риска?

- Риска? — Резкий холодный смех заставил Снейпа вздрогнуть. — Риск в этой ситуации есть только, пожалуй что, для меня. Мне надоело гадать, талантливый мой окклюмент, на чьей же ты на самом деле стороне.

- Мой Лорд… Я предан только вам, что бы ни думал Дамблдор по этому поводу. Разве те объяснения, которые я предоставил год назад, перестали вас устраивать? Я в любой момент готов доказать свою преданность. Любым способом.

- Любым? Переигрываешь, Северус, - тонкие белые пальцы, похожие на паучьи лапки, постукивали по подлокотнику кресла. — Фанатики, подобные Белле, выбрали слишком неудобный для меня способ доказательства своей… значимости. Второго такого провала от кого бы то ни было я не потерплю. Пожалуй, лучше бы тебе подольше оставаться тем, кем ты сейчас являешься. Я люблю разгадывать загадки, подобные тебе, — Волдеморт вновь рассмеялся.

Снейп склонил голову ещё ниже. Чёрные пряди волос закрывали лицо так, что невозможно было рассмотреть его выражение.

- Достаточно притворяться, Северус, - прошипел Тёмный Лорд. — Вставай, наконец, сядь и расскажи мне о планах Ордена. И что ещё за зелья понадобились этому старому маразматику?

Снейп легко поднялся, подошёл к камину и присел на колченогий рассохшийся стул.

- Из зелий — ничего особенно настораживающего. Антиликантропное — для этого вшивого оборотня Люпина, гибрид Охранного зелья и состава Негасимого пламени, ну и несколько флаконов Умиротворяющего сонного зелья. Не иначе, как пытается дополнительно защитить, а заодно и успокоить своего психованного Поттера, - Снейп пренебрежительно фыркнул.

- Умиротворяющее зелье… - задумчиво проговорил Волдеморт. В этот момент шипящие нотки в его голосе почти исчезли, он звучал почти так же, как у обычного человека. — Не думаю, что Дамблдор просит его для мальчишки. Глупый старик уже не тот, что раньше. Ему самому не помешало бы… угомониться.

- Мой Лорд?

Отблески каминного огня играли на бледных щеках профессора Зельеделия, окрашивая их в непривычный нежно-розовый цвет. Черные глаза завороженно следили за движениями белых пальцев. Казалось, Снейпа испугала неожиданная откровенность Тёмного Лорда.

- Неважно, - голос Волдеморта вновь стал высоким и надменным, в нём явственно звучала насмешка. - Итак, что Альбус Дамблдор счёл нужным рассказать своим верным соратникам?

- Помимо того, что теперь известно всей магической Британии? — теперь и сам Снейп заговорил с лёгкой издёвкой. — Практически ничего. Он всего лишь твердит нам… им о постоянной готовности к битве.

- По крайней мере, - процедил Волдеморт, - не могу не отметить, что его сторонники хотя бы пытаются следовать этому совету. А вот вам явно не хватает энтузиазма, Северус. Компания недоучившихся сопляков, вместо того, чтобы попасться в ловушку и к этому времени мирно покоиться в могиле, с лёгкостью побеждает так называемых опытных чёрных магов, - он резко взмахнул волшебной палочкой, за которой хороводом потянулись фиолетовые искорки.

- Я пытался задержать членов Ордена как можно дольше, мой Лорд, - тихо проговорил Снейп, не сводя глаз с затухающих магических огоньков. — Но я не мог слишком медлить, это вызвало бы подозрения у Дамблдора и остальных.

- И лишило бы тебя удобного прикрытия другой стороны, так? Забавно наблюдать, как ловко у тебя получается пользоваться доверием старика… и моим тоже. Возможно, это потому что ты полукровка, Северус? Привык жить в двух разных мирах? — в холодном голосе послышался лёгкий интерес.

- Возможно, - безразлично согласился Снейп. — Моя нечистокровность создаёт какие-то помехи, мой Лорд?

- Не беспокойся по этому поводу, - вкрадчиво произнёс Волдеморт. - В венах твоей матери текло достаточно много колдовской крови для того, чтобы ты родился сильным магом. Интересно, этот дар виртуозно уходить от ответа на поставленный вопрос ты тоже унаследовал от неё?

- Возможно, - уклончиво повторил Снейп.

Тёмный Лорд приглушённо рассмеялся. Снейп дёрнулся как от удара и попытался рассмотреть его лицо, надёжно скрытое тенью плотного капюшона.

- Что-то не так, Северус? — ещё насмешливее поинтересовался Волдеморт.

- Я просто…. Ничего. Я задумался, - Снейп усилием воли отвел взгляд от фигуры, закутанной в чёрную мантию. — Мой Лорд, у меня есть некоторые сведения по поводу Поттера и пророчества.

- Говори.

Змея подползла ближе и кольцами обвилась вокруг кресла Волдеморта. В уставших чёрных глазах Снейпа плясали малиновые блики каминного пламени.

- Гарри Поттер! — могучий бас Вернона Дурсля разносился по дому. — Живо спускайся, негодный мальчишка! Здесь тебя никто не собирается ждать!

Гарри вздрогнул и выронил коробку с совиным кормом, которую он машинально вертел в руках, дожидаясь возвращения Хедвиги.

- Иду, дядя! — крикнул он, откинув в сторону скомканное одеяло, и тяжело поднялся с кровати.

Он распахнул форточку и насыпал побольше свежего корма в плошку, надеясь, что если сова вернётся во время завтрака, то она удовольствуется «Совиной радостью» и не первой свежести водой. В последнее время у полярной красавицы испортился характер, и она частенько позволяла себе, не застав Гарри в комнате, сорвать злость, поклевав его старые кроссовки, а однажды даже ударила в оконное стекло клювом, так, что по нему веером побежали трещины. Гарри малодушно надеялся, что Дурсли ничего не заметят до его отъезда, а к тому времени, как он вернётся на летние каникулы, забудут о такой беспардонной порче их имущества. Так или иначе, к предательским трещинам он прислонил внушительный «Справочник Волшебных грибов и растений», к которому, как он знал, ни один из его маггловских родственников не прикоснётся и щипцами.

- Поттер! — раскатистому «ррр» в дядином голосе мог позавидовать любой африканский лев.

Гарри поспешно затолкал коробку в тумбочку, кое-как набросил на кровать покрывало и бегом спустился в кухню.

- Явился, наконец, - проворчала тётя Петуния, сунув ему под нос тарелку с яичницей и крохотным кусочком бекона, и тут же засюсюкала, обращаясь к сыну: — Дадличка, солнышко, возьми ещё ветчины, тебе нужно правильно питаться.

- Спасибо тетя, - сдержанно поблагодарил Гарри, старательно пряча ухмылку.

- Над чем ты смеёшься, мальчишка?! — и без того полнокровное лицо мистера Дурсля налилось свекольной краснотой. — Окончательно обнаглел! Ты думаешь, что я испугался жалких угроз твоих… сумасшедших дружков?! И не надейся! Пока ты живёшь в нашем доме, ты обязан вести себя как нормальные люди!

- А что, дядя, маг… нормальные люди никогда не улыбаются своим родственникам? — невинно поинтересовался Гарри.

Мистер Дурсль намеревался ответить на подобную наглость ещё одним полным справедливого гнева монологом, но поперхнулся большим куском мяса, выпучил глаза и захрипел. Гарри с трудом подавил приступ истерического смеха. Тетя Петуния засуетилась вокруг мужа, попеременно поднося ему то полотенце, то стакан воды. Дадли флегматично наблюдал за всей этой суетой, не переставая мерно двигать челюстями. Наконец, последствия маленькой пищевой катастрофы были ликвидированы, завтрак достойного отца семейства был во избежание подобных инцидентов разрезан любящей женой на маленькие кусочки, в тарелку Дадли тётя Петуния положила вторую по счёту двойную порцию, а Гарри смог спокойно приступить к еде. Дядя Вернон не переставал сверлить Гарри тяжелым взглядом, но разговаривал теперь исключительно с женой и сыном. Мальчик подумал, что дядя, похоже, винил в этом инциденте исключительно его, Гарри, колдовские способности.
Доев внушительный омлет, мистер Дурсль заторопился на работу, на прощание поцеловав жену в худую щёку, одобрительно хлопнув Дадли по мощному плечу и в последний раз подозрительно покосившись в сторону Гарри. Сразу после его ухода Дадли, проглотив ещё одну порцию, с необычной для его комплекции прытью выскочил из-за стола и направился к двери, на ходу пробормотав матери что-то о прогулке с друзьями. «Мой милый мальчик, такой общительный», - восхитилась тётя Петуния. Гарри только хмыкнул.

- Ты всё ещё здесь? — сухо спросила миссис Дурсль, повернувшись к нему. — Я иду с Долли Макбрайт за покупками. А ты вымоешь посуду и до обеда можешь быть свободен. И не вздумай что-нибудь разбить! В наши комнаты не заходи, телевизор не трогай. Так и быть, можешь посмотреть газеты, но потом сложи всё на место.

- Хорошо, - пробормотал Гарри, сдергивая с крючка передник.

В третий раз хлопнула входная дверь. Гарри перемыл все тарелки, сполоснул стаканы и тщательно вытер их полотенцем.
«По крайней мере, - уныло подумал он, - меня хоть кормить стали нормально». Гарри повесил передник на место, подавив внезапный порыв скомкать его и вышвырнуть в окно. Прихватив яблоко и стопку газет, он вышел в сад и присел на край клумбы с пышными гардениями. Он наскоро просмотрел передовицы. Ни одна из статей не была посвящена внезапным и необъяснимым смертям, стихийным бедствиям или терактам. Гарри небрежно бросил кипу газет возле клумбы, откусил большой кусок яблока и задумался, глядя в безоблачное тёмно-голубое летнее небо.
Отсутствие тревожных новостей и подозрительных происшествий, как в маггловском, так и в колдовском мире одновременно и радовало и настораживало, но больше пугало. Каждый раз, когда Хедвига приносила очередное письмо от Рона Уизли или Гермионы Грейнджер, что-то внутри Гарри начинало дрожать мелкой неприятной дрожью. Он торопливо отвязывал от совиной лапки узкие пергаментные прямоугольники или же аккуратные белые конверты и пробегал глазами первые строки. Только прочитав, что с его друзьями всё в порядке, и что ничего, что можно было бы расценить как нападение Упивающихся Смертью, не произошло, Гарри расслаблялся и с облегчением выдыхал. Казалось, после того, как всё британское колдовское сообщество получило недвусмысленные доказательства возвращения Волдеморта, тот, словно в насмешку над ними, затаился, не предпринимая ровным счётом ничего, чтобы вернуть своё былое пугающее влияние.
Гарри машинально ощипывал лепестки гардении. Забытое полусъеденное яблоко валялось на траве около его ноги. Солнце нещадно пекло, но он не торопился уходить с клумбы.
«Как змея, - неожиданно подумалось ему. — Змеи любят греться на тёплых камнях». Он покачал головой и вздрогнул. Снова приступом накатило леденящее кровь воспоминание об Отделе Тайн, сумасшедшей пляске заклинаний, стремительном беге сквозь череду загадочных комнат, безумном хохоте Беллатрикс и вторящем ему как эхо задорном, лающем смехе Сириуса. Перед глазами промелькнуло ещё одно видение — самое ненавистное — красные глаза, изгибающиеся змеиные кольца на мраморном полу, ощущение чужого давящего разума в его сознании, необычное, страшное, внушающее ужас слияние мыслей. Гарри ни за что не признался бы никому, даже Дамблдору, в том, что он испытал странную душевную боль и острое чувство потери, смешанное с облегчением, когда Волдеморт освободил его из своего змеиного захвата. Он старался об этом не думать. Ему вполне хватало сожаления и горечи от осознания того, что Сириус больше не напишет ни одного ободряющего письма с неизменной подписью «Бродяга», не встретит с ним Рождество, никогда не починит свой старый летающий мотоцикл, не хлопнет Гарри по плечу и не скажет о том, как тот похож на Джеймса. В воображении Гарри Сириус-призрак, Сириус-мертвец раздвоился. Один - красивый, вечно молодой человек, вечный шафер со свадебной фотографии, воплощенная радость с гарденией в петлице, вечный заводила, вечный проказник-эльф из древних английских поверий, пахнущий натуральной кожей и машинным маслом, озорной щенок с глазами жестокого ребёнка. Другой Сириус был обречён столетиями бродить по нескончаемой веренице комнат в старом доме на Гриммуальд-плейс, коротая вечность в компании пыльного портрета вздорной старухи, сумасшедшего старого домовика и щебечущих стаек докси, так и норовящих выскочить из-за обтрёпанной бархатной портьеры и вонзить в палец острые ядовитые зубки. Этот Сириус был одет в старую, залатанную мантию, его серые глаза потускнели и ввалились, длинные пальцы дрожали. Единственным его другом стал старый чёрный Грим, который время от времени разражался хриплым сумасшедшим лаем, а за драной колыхающейся тканью, натянутой вместо двери, простирались бескрайние поля асфоделей.
Гарри передёрнул плечами. Белые асфодели часто снились ему в последние недели. Были сны, наполненные невнятным шипением, угрозой, ощущением быстрого бега и скольжения по коже ледяных пальцев. Но, когда Гарри, стиснув зубы, пытался вспомнить уроки Снейпа и очищал сознание перед сном, неясные образы отступали, сменяясь на долгие сновидения, в которых Гарри, мучаясь от сильной жажды, брёл по бескрайнему белому полю. Иногда он видел далеко впереди блестящую серебристую полосу, напоминающую водную гладь, но всегда просыпался раньше, чем она становилась чётко различима.
Гарри, неожиданно развеселившись, подумал о том, что профессор Трелони наверняка бы усмотрела в них какой-нибудь зловещий знак судьбы. Хотя старая стрекоза не могла прожить и дня без того, чтобы не напророчить очередную катастрофу.
При мысли о пророчестве молнией пронеслось ещё одно воспоминание — стеклянное крошево на полу директорского кабинета, неодобрительное шушуканье портретов и тихий усталый голос старого мага: «Человек — это выбор, который он делает».

- Выбор, - вслух повторил Гарри и посмаковал это слово на языке.

После событий в Министерстве Магии, когда схлынули адреналиновая волна, эйфория и злость, он почувствовал себя необыкновенно утомлённым. Первоначальный задор, ненависть и жажда мести сменились угрюмым сожалением. Больше всего ему хотелось забиться в угол, переложить решение всех проблем на кого-нибудь мудрого, опытного и взрослого, а самому жить как обычный подросток, не оглядываясь сиюминутно по сторонам и не пытаясь быть героем в неполные шестнадцать лет. Он часто думал о том, как сложилась бы его жизнь, если бы над ним вечным дамокловым мечом не висели проклятое пророчество, которого он никогда не хотел бы знать, и выбор, которого он не имел. Червяком закралась в голову мысль, о том, как это недостойно гриффиндорца. Гарри сглотнул вязкую горькую слюну и перевёл взгляд на яблоко, которое уже облепили предприимчивые муравьи. Он содрогнулся. «Скорей бы уж что-нибудь произошло, - безучастно подумал он. — Только не это ожидание…»
С некоторым облегчением мальчик почувствовал, что жаркие солнечные лучи нестерпимо напекли ему спину и затылок. Он снял очки, вытер пот с переносицы и лба и медленно поднялся, осторожно переставляя затёкшие ноги. К его удивлению, прошло уже достаточно много времени, и солнце близилось к зениту. Он сделал несколько неуверенных шагов по направлению к дому. Голова кружилась, ноги не желали слушаться. Гарри растерянно подумал, что он, кажется, перегрелся и заработал солнечный удар. Он почувствовал под ногой странную твёрдую выпуклость и машинально перевёл взгляд вниз. На одно долгое мгновение ему показалось, что длинная, тонкая коричнево-зелёная змея обвилась вокруг его щиколотки и угрожающе шипит, разинув пасть и обнажив острые иглы клыков. Но затем шипение превратилось в стрёкот цикад в кустарнике, а сама змея оказалась забытым в траве шлангом для поливки цветов. Гарри потрясённо выдохнул и рассмеялся, оттолкнув его к клумбе.
Он прошёл пару метров, всё ещё продолжая нервно хихикать, как слабое головокружение усилилось и стало нестерпимым. Деревья и кусты завертелись перед ним в бешеном круговороте. Перед глазами заплясали черные мошки, а в пальцах рук и ног возникло странное покалывание, стремительно поднимающееся всё выше. Мальчик хотел вскрикнуть, но с ужасом обнаружил, что не может издать ни звука. Последним, что он увидел перед тем, как потерять сознание, стали муравьи, деловито ползающие по сочной мякоти яблока, и блеск стёкол падающих очков.

***

- Гарри! Гарри! — пронзительный, испуганный женский голос ворвался в его сознание, на мгновение оглушив его. Кто-то теребил его, тряс за плечи, возил по лицу чем-то мокрым и холодным. Он слабо застонал и с невероятным трудом заставил себя приподнять веки. Перед глазами проявились размытые очертания лица. Он потряс головой. — Гарри! — он ощутил, как влажные пальцы касаются щек, носа, надевая на него очки в круглой оправе. Черты женщины, стоящей перед ним на коленях, обрели чёткость.

- Что… - голос был тихим и хриплым. — Что случилось?

- Это ты мне скажи, что случилось! — визгливые нотки в голосе худой дамы с длинной лошадиной шеей неприятно резали слух. — Я вернулась от Долли, а ты валяешься в обмороке на газоне, прямо на виду всей улицы, соседи могли увидеть, и я…

- Простите, - недоумённо перебил он, - Я что, был без сознания? Я думал, я спал.

Дама захлопала белесыми ресницами и сжала губы в тонкую суровую ниточку.

- Опять пытался устраивать свои фокусы, мальчишка! — запальчиво выкрикнула она. — Вернон ещё утром предупреждал тебя, Гарри, что ещё одна твоя ненормальная выходка…

- Простите, - нерешительно повторил он, - Я - Гарри? Гарри?..

- Что?!

Он снова помотал головой, но это не помогло ему вспомнить ни кто он такой, ни как он здесь оказался, ни кто эта похожая на худую лошадь женщина. Ужасная догадка возникла в мозгу.

- Вы моя родственница? Мать? — неуверенно спросил он, но тут же, содрогнувшись, отринул эту мысль. На маму, какой он себе её представлял, дама решительно не походила.

- Ты что, издеваешься надо мной, паршивец?

- Нет, - совершенно искренне ответил он первое, что пришло в голову. — Гарри, а потом?..

Женщина потеряла дар речи; он тоже не знал, что ещё можно сказать. Некоторое время оба сидели в глубоком молчании, под аккомпанемент пения цикад и жужжания пчёл, потрясённо таращась друг на друга.

- Идём в дом, живо! — дама решительно ухватила его костлявой рукой чуть повыше локтя, вынуждая подняться. За забором уже стояли две почтенные пожилые леди, по-гусиному вытягивающие шеи и старательно изображающие подобие светской беседы, при этом каждая смотрела не на собеседницу, а в сторону женщины и мальчика, сидящих на ровной зелёной траве в компании обгрызенного яблока.

- Но, простите… - в голове у Гарри всплыло «Inattentus», заклятие, ограждающее от пристального внимания. Он уже хотел произнести его вслух, но вспомнил, что для колдовства ему требуется волшебная палочка. Сразу же возникло другое воспоминание-видение: «Несовершеннолетним волшебникам запрещается колдовать на каникулах и вне образовательного магического учреждения». Он в нерешительности запустил пятерню в волосы.

- Идём, быстрее, - острый кулак чувствительно стукнул его по рёбрам.

Они зашли в очень чистый, ухоженный дом, показавшийся Гарри смутно знакомым. Не останавливаясь, женщина провела его в выскобленную сверкающую кухню, где, наконец, отпустила его руку.

- А теперь говори немедленно, что ты затеял? — потребовала она. — Мало того, что ты пятнадцать лет позоришь нас с Верноном перед соседями, так теперь ещё вздумал валяться на моём газоне, слава богу, почти никто не видел, мне теперь придётся оправдываться перед мисс Финстоун и мисс Треверс! Вот подожди, вернётся Вернон… - она ещё что-то говорила, но он постарался не вслушиваться в её высокий нервный голос.

Из всей этой яростной тирады Гарри понял только, что он уже пятнадцать лет живёт в семье этой женщины и её мужа Вернона и, по всей видимости, приходится им каким-то нелюбимым родственником. При этом он точно знал, что сам он колдун, человек с магическими способностями, а крикливая леди — просто маггла, этих самых способностей не имеющая. Но, как он ни старался, кроме этого в голове всплывала только совершенная чепуха, вроде истории о юбилейном сожжении на костре ведьмы Везучки Венделин, основ мировой географии и времени утреннего показа новостей. Гарри совершенно не мог вспомнить ничего, относящегося непосредственно к нему самому, его друзьям, интересам, месте обучения. К своему ужасу, он даже не мог сказать имя нынешнего министра Магии, хотя маггловского помнил прекрасно. Чем дольше он об этом думал, тем больше темных пятен-провалов возникало в его разуме. Как будто некто взял гигантский ластик и огромные ножницы и основательно покопался в его голове, уничтожив отдельные куски воспоминаний и занавесив дыры чёрной тканью. К горлу подкатил комок, во рту пересохло.
Он поднял на женщину испуганные глаза и дрожащим голосом произнёс то, что маячило на задворках сознания с момента пробуждения:

- Кажется, я потерял память.

- Что?! — дама запнулась на полуслове и гневно уставилась на него водянистыми глазами.

- Я вас не помню, - повторил Гарри громче. — Я потерял память.

Некоторое время женщина только беззвучно хватала ртом воздух, как выброшенная на берег беспомощная рыба. Она отвернулась, дрожащими руками взяла с подноса стакан, плеснула на донышко немного коричневатого бренди из большой бутылки, щедро разбавив его сладким чаем, и отпила большой глоток. Всё это время Гарри молча наблюдал за ней.

- Ты решил таким образом пошутить? — неуверенно спросила она. Гарри помотал головой, что вызвало лёгкое неприятное головокружение.

- Я действительно вас не помню. Я и себя не помню. Пожалуйста, скажите, кто я такой, и что я здесь делаю. Мы близкие родственники? Я магг…. — он замолчал и решил пока не произносить слов «магглорождённый колдун», «волшебство» и «маггл», вовремя сообразив, что женщина, судя по её словам, недолюбливает магию и всё с ней связанное. Может, Гарри в своё время нечаянно превратил её во что-то вроде детской деревянной лошадки-качалки? Он не смог сдержать улыбку.
Прежде, чем ошеломленная женщина успела ответить, послышался звук удара дерева об стекло, мелодичный звон и лёгкое шуршание. В распахнутую настёжь кухонную дверь влетела крупная снежно-белая полярная сова. Она опустилась на спинку стула, ухнула и выжидающе уставилась на Гарри круглыми янтарными глазами. Он заметил привязанный к её лапе небольшой конверт из желтоватой бумаги и протянул к нему руку. Сова ещё раз ухнула, на сей раз гневно — он почувствовал её раздражение — и сделала попытку клюнуть указательный палец. Гарри еле успел отдёрнуть руку.

- Эй, ты чего? Это же мне, да?

Сова ухнула в третий раз, но позволила отвязать письмо, больше не пытаясь подкрепиться пальцами Гарри. Он присел, сжимая послание и не решаясь его распечатать. Женщина подалась вперёд и склонилась над его плечом. От неё исходил слабый запах спиртного.

- Это твоя сова, - невыразительно произнесла она. — И письмо, наверное, от кого-то из твоих друзей.

Гарри рассматривал надписанный яркими синими чернилами адрес. Почерк был явно мужским - угловатые, сильно наклоненные вправо слова с неаккуратными хвостиками, уверенные прямые линии заглавных букв.

«Прайвет Драйв, дом №4, м-ру Гарри Поттеру»

«Значит, я Гарри Поттер», - подумал он. Узнать заново свою фамилию было, в общем-то, забавно, хотя ситуацию в целом явно нельзя было назвать приятной. Он распечатал конверт.

«Привет, Гарри!

Ну, как ты там? Надеюсь, Дурсли всё ещё побаиваются к тебе цепляться. Папа всегда говорил, что старый псих (зачеркнуто) герой Моуди производит на неподготовленных слишком сильное впечатление! Ладно, не переживай, ещё неделька — и мы увидимся в Норе. Гермиона к этому времени тоже приедет. Мама обещает приготовить на твоё шестнадцатилетие что-то грандиозное!
Насчёт Ты-Знаешь-Чего — всё по-прежнему, никаких новостей. Папа ходит в Министерство и пропадает на собраниях Ордена, но у нас тихо. Мама ужасно нервничает, сам понимаешь.
Кстати, что с Хедвигой? С каждым разом она прилетает всё злее и злее, сегодня чуть не клюнула Свина. Стареет что ли?
Думаю, скоро папа или кто-нибудь из наших напишет тебе письмо с датой отъезда.

Рон.

P.S. Мама, папа и Джинни передают привет! Близнецы тоже, они недавно приехали (кстати, дела у них всё лучше и лучше)».

Гарри ещё некоторое время пристально вглядывался в неровные строки. Он почувствовал себя так, словно заглянул в чужую личную жизнь, хотя письмо определённо было частью его жизни. Имена его друзей казались незнакомыми и чужими; слабо улыбнуться его заставило только странное «Ты-Знаешь-Что». Улыбка пропала, когда мальчик понял, что Совершенно-Не-Знает-Что-Имеется-В-Виду.

«Мне нужно как-нибудь дать им знать о том, что со мной случилось, - лихорадочно подумал он. — Послать письмо Рону, сова — Хедвига — знает, куда лететь».

Стук входной двери заставил и Гарри, и женщину вздрогнуть. В кухню ввалился юноша совершенно невероятной комплекции, с блеклыми светлыми волосами, примерно ровесник Гарри. Мальчик растерянно подумал о том, что с подобной туши станется раздавить его и не заметить. Он изумился, подумав о том, что и это, видимо, его родственник. Тот в недоумении переводил взгляд с испуганной женщины, по инерции судорожно сжимающую бутылку с бренди, на Гарри, вертящего в руках листок бумаги. Сова, уставшая наблюдать эту пантомиму, оттолкнулась от спинки, — зашелестели перья - перелетела на плечо Гарри и довольно болезненно дернула его за волосы. Внезапную тишину разорвал звонкий, истерический, с присвистом и хрипом женский смех.

***

Изломанные линии худощавого силуэта Северуса Снейпа четко выделялись на светлом фоне готического стрельчатого окна. Он стоял, скрестив руки на груди и высоко вздёрнув крючковатый нос, выражение бледного лица колебалось от недоверчивого до высокомерного.

- Прошу прощения, директор, что случилось с Поттером?

Длиннобородый старый маг в серебристо-фиолетовой мантии, сияние и блеск которой резко контрастировали с аскетически суровой черной одеждой Снейпа, неодобрительно взглянул на него и покачал головой.

- Северус, твой скептицизм неуместен. Я повторяю тебе, что с Гарри действительно произошёл некий несчастный случай, в результате которого он потерял память.

Снейп ограничился тем, что презрительно хмыкнул и задрал нос ещё выше.

- И какие у вас основания доверять ему? Этот ваш… г… гриффиндорец вполне мог выдумать милую сказочку, чтобы заставить всех лишний раз поплясать вокруг его персоны на задних лапках. «Потерял память», неужели? Очевидно, лишнее обоснование для того, чтобы совершенно забросить учёбу. Он что, соскучился по Локхарту и желает составить ему компанию в Св. Мунго?

- Могу тебя успокоить, Северус, насколько я понял из письма, любезно пересланного мне семьёй Уизли, почти все знания Гарри, его личность, сохранились, но он совершенно не помнит своей жизни, друзей и даже, - Дамблдор с лёгкой улыбкой взглянул на Снейпа, - строгих преподавателей.

- По-моему, - сухо заметил Снейп, - это совсем не смешно.

- Ничуть. Но, пока Гарри не приедет сюда, в Хогвартс, мы всё равно не в силах выдвигать никаких гипотез по поводу его состояния. Необходимо полное магическое обследование.

- И что же мешает провести его в Св. Мунго? Или там нашему национальному герою будут уделять слишком мало внимания?

- Северус, - директор нахмурился. - Что, если бы все профессора были настолько пристрастны, насколько пристрастен ты по отношению к Гарри?

- Насколько я знаю, все и так пристрастны. Особенно к слизеринцам. Это к Поттеру все чересчур беспристрастны.

Дамблдор ничего не ответил. Помолчав, он произнёс:

- Во всяком случае, мы не можем отправить Гарри в такое людное место, как Мунго. Мальчик и так ужасно испуган и расстроен, а в больнице он будет окружен десятками людей, которые мгновенно разнесут слух о том, что Гарри Поттер потерял память, и будут толпиться около его палаты, стараясь увидеть его хоть краем глаза. В его состоянии нужен максимальный покой. Тем более, - Дамблдор пристально посмотрел на Снейпа, - что Волдеморт не должен узнать об этом. Я боюсь, что он захочет воспользоваться уязвимостью Гарри и напасть, оставив свои предыдущие планы. И, если в это время мальчик будет в людном госпитале, боюсь, что ни моих сил, ни сил Ордена Феникса не хватит, чтобы его защитить.

Снейп безразлично пожал плечами.

- Десятком поклонников меньше, десятком больше, думаю, избалованный юнец не заметит разницы. Вы могли бы сразу сказать о том, что боитесь нападения Тёмного Лорда.

- Я боюсь того, что мы не сможем защитить от него Гарри. А сам он не сможет противостоять Волдеморту.

Снейп едва слышно пробормотал «Ещё бы!». Дамблдор не услышал или сделал вид, что не услышал.

- Лучше всего будет забрать Гарри завтра утром, чтобы дать ему немного успокоиться, отдохнуть и осмыслить происходящее. Но сильно медлить не следует. Я послал сову Артуру Уизли, а тот сообщит Гарри о времени завтрашнего приезда сопровождающего. Я отправился бы за Гарри сам, но я не могу отменить визит к Фаджу.

Снейп нахмурился и подозрительно посмотрел на Дамблдора.

- Я надеюсь, вы не ходите послать за ним меня? В противном случае я не отвечаю за своё душевное равновесие.

- Твоя совершенно детская неприязнь к мистеру Поттеру ставит меня в тупик. Почему бы тебе ни попробовать вести с ним если не по-дружески, то хотя бы спокойно?

- Спокойно?! Ради Мерлина, директор! Как можно нормально общаться с этим наглым, самоуверенным, сопливым мальчишкой? Он с первого курса ведёт себя совершенно так же, как и его отец, суёт нос во все дыры, вляпывается в неприятности, срывает мне уроки, ворует ингредиенты для зелий, да ещё и нагло отпирается! Он скоро дойдёт до того, что станет обвинять меня во всех своих выходках!

- Надо сказать, Северус, что ты сам сделал всё возможное, чтобы вызвать эту неприязнь. А Гарри совсем не так похож на Джеймса, как тебе кажется, и ведёт он себя по-другому, - успокаивающе проговорил Дамблдор. На Снейпа эта фраза оказала полностью противоположный эффект.

- Ну конечно! И кому же ещё из его семейства пришла бы в голову идея сунуть нос в мой думоотвод, или оглушить меня, или попытаться уронить с метлы? Может быть, это черты его маггловских родственников — как их там — Дурсли? — Снейп распалялся всё больше и больше. Дамблдор с трудом сдерживал смех.

- Успокойся, Северус. К сожалению, Гарри не помнит ни одного из этих происшествий, что даёт тебе шанс наладить с ним отношения. В конце концов, неужели я так много требую от тебя — всего лишь забрать Гарри от Дурсли и впоследствии, хотя бы на время лечения, вести себя если не доброжелательно, то хотя бы нейтрально.

- Если вы хотите узнать моё мнение, - вставил Снейп, - то Поттер — это Поттер. И это не лечится.

- Артур напишет Гарри, что с утра за ним придёт друг. Каминную сеть к дому Дурсли, боюсь, в этот раз подключить не удастся, поэтому я создам портключ непосредственно в Хогвартс, а на Прайвет Драйв ты аппарируешь. Магия защиты крови сработает таким образом, что ты сможешь найти дом №4 и беспрепятственно войти в него.

- Я?! — завопил Снейп. — Послушайте, директор Дамблдор, а вы не подумали о том, как я буду объяснять это Тёмному Лорду, если он обо всём узнает? Возможно, он уже знает! Вы не боитесь, например, что если сегодня меня вызовет Лорд, то я вполне могу рассказать ему все, получить портключ уже от него и, прихватив Поттера, исчезнуть в совершенно неизвестном вам направлении! Да что мешает вам отправить за Поттером Артура Уизли? Люпина?

- Присутствие Артура необходимо в Министерстве, - мягко проговорил директор. - Я вполне доверяю тебе, Северус, — Дамблдор посмотрел ему в глаза. — Я надеюсь, что не безосновательно. Или идеи Тёмного Лорда Волдеморта снова захватили твой ум?

- Хорошо, - неожиданно спокойно согласился Снейп. — Завтра с утра я возьму у вас портключ, аппарирую в Сюррей и заберу Поттера. Но, пожалуйста, не требуйте от меня больше ничего, - с этими словами он повернулся - полы мантии при этом эффектно взметнулись и опали - и распахнул дверь.

- И, Северус, - уставший старческий голос Дамблдора настиг его уже за порогом. - Пора бы тебе, наконец, определиться, на чьей же ты стороне.

Дверь по инерции захлопнулась, лишив Снейпа возможности отозваться. Возвращаться профессор счёл ниже своего достоинства, тем более, что решительно не находил слов, которыми мог бы ответить. Держа спину неестественно прямо, он почти побежал к своему кабинету. И в этот момент Чёрная Метка на его руке словно вспыхнула адским огнём, заставив его согнуться, рефлекторно сжав пальцами предплечье, и приглушённо выругаться сквозь зубы.

***

- Итак, насколько я знаю, Гарри Поттер в результате некоего несчастного случая потерял память и сейчас совершенно дезориентирован, - Волдеморт рассеянно поглаживал гигантскую змею, чья голова лежала у него на коленях. Снейп, сидящий рядом, кивнул, не поднимая головы, и попытался подавить совершенно неуместный зевок. — Твои неудачные уроки окклюменции с мальчишкой сыграли мне на руку — будь они более продуктивными, его защита разума была бы инстинктивной.

- Вам много удалось узнать, мой Лорд? — спросил Снейп.

- Не слишком. Но, думаю, я смогу вскоре это наверстать. У меня возникла одна идея, Северус, которая при сложившихся обстоятельствах вполне выполнима.

- Мой Лорд, - смертельно уставший Снейп безуспешно боролся с зевотой, изо всех сил стараясь выпрямиться, и вслушивался в тихие слова.

- Для начала ответь мне, кого Дамблдор отправит завтра за мальчишкой — Уизли? Моуди? Или, - из-под капюшона послышался тихий смешок, - тебя?

Снейп вздрогнул, побледнел и схватился за виски.

- Теряешь хватку, Северус, - констатировал Волдеморт, - устаешь, не можешь сопротивляться. Совершенно не понимаю, кстати, зачем тебе, такому преданному, понадобилось скрывать это от меня, - он наклонился ближе. Снейп сдержал инстинктивный порыв отшатнуться, ожидая почувствовать резкий неприятный запах рептилии, но вместо этого он ощутил только легкое дуновение воздуха и неожиданное ощущение тепла живого тела. Лицо Лорда по-прежнему было скрыто непроницаемой тенью.

- Простите, мой Лорд, - Снейп склонил голову, словно в ожидании пыточного проклятия. — Да, Дамблдор отправил за ним меня. Завтра с утра я должен буду взять у него портключ и аппарировать к дому родственников Поттера — он сделал так, что чары пропустят меня, - безучастно проговорил он, проклиная про себя Дамблдора с его светлой верой в счастливые звёзды и самого себя, утомлённого и невнимательного.

- Очень хорошо и очень вовремя, - Волдеморт достал из складок мантии массивное золотое кольцо с чёрным камнем, взмахнул палочкой и пробормотал «Portus». — Ты доставишь его этим портключом ко мне.

- Сюда? — Снейп не отрываясь смотрел на узкую бледную ладонь, на которой тускло светилось, постепенно затухая, кольцо-портключ. — Вы хотите убить его, мой Лорд? Исполнить пророчество?

- Не совсем. Пока он нужен мне живым. После того, как ты рассказал мне, наконец, полное пророчество, я передумал убивать Поттера сразу. Доставь его сюда, живым и здоровым. Я думаю, мы найдём, о чем поговорить. Или ты собираешься отвести Поттера в Хогвартс и продолжать и дальше оставаться под крылом Дамблдора? — его голос звучал ровно и спокойно, змея у его ног лежала неподвижно, свернувшись тугими кольцами. — Выбери что-нибудь одно, Северус, и пути назад не будет.

- Как скажете, - ответил Снейп, протягивая руку. На секунду их руки соприкоснулись — Снейп поразился тому, что пальцы Волдеморта оказались сухими и тёплыми, — и кольцо упало в ладонь, тускло сверкнув антрацитово-чёрным камнем.

- Ответь мне, Северус, за что ты так ненавидишь Гарри Поттера? — внезапно спросил Волдеморт.

- Я не ненавижу Гарри Поттера, - Снейп машинально крутил в руках кольцо. — Я не испытываю по отношению к нему совершенно ничего, кроме презрения. Невоспитанный, избалованный, на редкость тупой, впрочем, что с него взять с таким отцом?

- Думаю, Северус, что в ближайшее время, когда ты приведёшь Поттера сюда — если ты это сделаешь, - тебе придётся кардинально пересмотреть своё отношение к нему.

Снейп вопросительно приподнял брови.

- Пересмотреть?

- Жаль, что ты не можешь назваться его отцом. Хотя, - Волдеморт помедлил, - это к лучшему. Я хочу, чтобы у мальчишки создалось впечатление, что ты в него влюблён — и небезответно.

Кольцо выпало из пальцев Снейпа и со звоном покатилось по полу, затерявшись в массивных кольцах чешуйчатого тела. Змея подняла голову и агрессивно зашипела.

- Accio! — Кольцо вновь оказалось в руке Лорда. — Аккуратнее, Северус. Это артефакт, а не побрякушка.

- Я в него… что?!

- Влюблён, Северус, влюблён. Дамблдор постоянно твердит о великой силе любви, вот и посмотрим, что у тебя получится на практике, - он внезапно бросил портключ Снейпу, тот машинально поймал его.

- Но… я же его не переношу! Во имя Мерлина, мы же оба мужчины! Мой Лорд, я не думаю, что мне действительно стоит… - практически позеленевший Снейп нервно сжимал многострадальное кольцо.

- От ненависти до любви — один шаг, - почти серьёзно произнёс Волдеморт. — Думаю, тебе следует вернуться в Хогвартс и отдохнуть. Мне надоело наблюдать за твоими попытками скрыть зевоту. Иди — удачи тебе с Поттером.

Снейп, отчетливо скрипнув зубами, поднялся и направился к двери.

- И, Северус, - голос настиг его на пороге. Профессора охватило стойкое ощущение déjà vu. — Надеюсь, это будет для тебя лишним поводом вымыть, наконец, голову, - Волдеморт откровенно смеялся. Снейп, не оборачиваясь, вышел, подавив желание со всей силы хлопнуть дверью, и бросился вниз по лестнице.

* - «выскобленная доска», лат.

Тонкие трещинки веером разбегались по стеклу, складываясь в затейливые рисунки. Гарри осторожно провёл по ним пальцами — не такие глубокие, как ему показалось сначала. Его внимание привлекли слегка заржавевшие скобы и петли снаружи на стенах, по обеим сторонам окна. Некоторые из них были покорёжены и изогнуты, некоторых не было совсем — как будто их вырвали неаккуратно и резко. После того, как Гарри увидел дверь своей комнаты, с прорезанным внизу маленьким кошачьим лазом и большим количеством крепких замков, он уже ничему не удивлялся, невольно подумав, что он, должно быть, был очень большой проблемой для Вернона и Петунии Дурсль.
«Справочник Волшебных трав и грибов», снятый с подоконника, он уложил на самый верх глубокого сундука, уже почти заполненного.

После того, как вместе с огромным, как слон, юношей — его кузеном, Дадли, - он с трудом успокоил впавшую в истерику Петунию Дурсль, Гарри неловко набросал сумбурное письмо, в котором попытался коротко описать всё происходящее, и привязал его к лапке Хедвиги. Сова, окинув его немигающим взглядом янтарно-желтых глаз, бесшумно снялась с места и улетела.
В самый разгар скандальных объяснений с вернувшимся с работы мистером Дурсли в окно вихрем ворвалась небольшая коричнево-черная сова с ленточкой-пометкой на правой лапке: «Скоростная почтовая служба, спецзаказ, сверхбыстрая доставка». К левой лапке было привязано письмо от Артура Уизли, как оказалось, отца Рона.
В итоге, нормально отдохнуть Гарри так и не удалось. Поесть тоже, если не считать пары бутербродов и стакана молока, которые он тайком взял ночью на кухне. Вернон, узнав, что с утра за Гарри должен явиться волшебник, который заберёт его, раскричался ещё громче, требуя избавить его дом от ненормальных и помешанных. Он выволок из чулана красивую отполированную метлу, швырнул её на кровать в комнате Гарри и заорал, чтобы мальчик немедленно начинал собирать свои вещи. Миссис Дурсль не совсем оправилась от истерики и сидела на диване, вжав длинную шею в плечи. Дадли бессмысленно топтался рядом с матерью. Гарри пожал плечами и решил не спорить.
В тесной тёмной комнате царил невообразимый бардак, чему Гарри даже порадовался. Медленная сортировка и укладка вещей помогли ему немного отвлечься и перестать паниковать.
Стараясь аккуратнее свернуть уютный домашний красный свитер, мальчик задумался о том, кто мог связать его и подарить. Он подолгу разглядывал и вертел в руках каждую вещь, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь о своей жизни. Набор разноцветных перьев со слегка погрызенными кончиками, красивый кожаный бювар, содержащий набор для техобслуживания мётел, руководство по эксплуатации Молнии — «самой скоростной метлы» и потрёпанное руководство по трансфигурации не вызывали у него совершенно никаких воспоминаний. Гарри до боли сжал виски пальцами. На него снова неожиданно накатило глухое раздражение и чувство досады от того, что вся его жизнь - как пустая страница, а сам он без воспоминаний и личных переживаний превратился почти в ничто, мальчика из тумана, человека без прошлого. Медленно и размеренно выдохнув воздух сквозь сжатые зубы, он закрыл глаза и постарался успокоиться. За окном тоскливо выпевала свою монотонную песню ночная птица, яркие звезды подмигивали с фиолетового неба.
Злость исчезла так же стремительно, как и возникла, зато в груди снова зазвенел тугой комок страха, в животе возникло неприятное тянущее ощущение, и Гарри изо всех сил старался не разреветься от испуга и безысходности. Он несколько раз поморгал, вскочил с кровати и лихорадочно начал укладывать в сундук носки и нижнее бельё.
После того, как Гарри собрал почти все вещи кроме нескольких книг и странных волшебных безделушек вроде расфокусированного омникуляра, он прилёг на кровать и попытался подремать хотя бы часть ночи. Он уже вовсю клевал носом, но, стоило ему лечь и укрыться одеялом, сон пропал. Ветви деревьев, росших возле дома, казались тёмными и неестественно искривлёнными в слабом свете ущербной луны, тени от листвы ползли по полу и кровати, темнота сгущалась в углах, подмигивая резкими гранями блестящих поверхностей и мешая ему заснуть. Сундук с откинутой крышкой казался оскаленной пастью зверя. Гарри неуклюже ворочался, взбивал подушку, путался в неудобной духоте одеяла, но не мог сомкнуть глаз. Волнение от предстоящей поездки, нервозность и неясная обида не оставляли его.
Наконец, он провалился в тягучий полусон. Смутно он слышал лёгкий шорох-шипение, звучащее почти под его ухом неестественной зловещей колыбельной. Гарри с трудом приоткрыл заспанные глаза, близоруко прищурился и разглядел на своей подушке маленькую черную змейку с изумрудной полоской вдоль хребта. Он хотел прогнать её, но рука оказалась каменно-тяжёлой и не желала отрываться от одеяла. Змейка рассмеялась тихим холодным шипящим смехом, блеснула в темноте тускло-алыми угольками глаз, скользнула ему на грудь и подползла к лицу, прикоснувшись острым раздвоенным язычком к его носу. Он услышал медленное протяжное «Гаррииии», произнесённое не на английском. Гарри показалось, что ему на лоб опустилась тёплая, неприятно давящая ладонь. Он заморгал, пытаясь сфокусировать взгляд на расплывающихся матовых чешуйках, но веки сомкнулись, и он плавно опустился в темноту.

***

Когда мальчик проснулся от громкого раздражённого возгласа Вернона Дурсля и его ударов по двери комнаты, он чувствовал себя так, как будто только что вынырнул из глубокой, теплой, сонной толщи воды, плотно обволакивающей всё его худое тело. Он нашарил на прикроватной тумбочке очки, опустил ноги на пол и взглянул на циферблат часов. Мигающие ярко-зелёные полоски складывались в цифры — половина седьмого. За окном приятно светило невысокое ещё солнце, оглушительно щебетали птицы, и лёгкий ветерок игриво шевелил листву. Гарри немного приободрился, подумав, что, возможно, всё не так плохо, как ему казалось, и вскоре ему помогут вернуть память с помощью магии.
Он провёл рукой по подушке, откинул в сторону одеяло. Ему показалось, что рядом с ним должно было лежать нечто приятное, слегка шершавое и одновременно шелковистое на ощупь, похожее на гибкий отрезок садового шланга. Он подумал, слегка смутившись, что глупо представлять себя спящим в обнимку с куском резины. Вспомнилось ощущение легкого прикосновения к носу, слабое жжение над правой бровью и чувство приятной тяжести на груди. Так ничего и не найдя, Гарри решил, что всё это ему приснилось, и спешно принялся одеваться.

Увесистый «Справочник» был последней книгой, все остальные вещи Гарри уже лежали в сундуке. Для крепления метлы были предусмотрены специальные ремни на крышке. Единственным местом в комнате, куда Гарри ещё не заглядывал, оставался верхний ящик тумбочки — он сразу подумал, что там должны лежать наиболее значимые для него предметы, и оставил его напоследок. С некоторым трепетом он медленно потянул его на себя. Никаких особенных сокровищ — но сердце Гарри забилось чаще, когда он увидел волшебную палочку приятного коричнево-красного оттенка, примерно одиннадцати дюймов в длину. Неуверенно протянув руку, он обхватил её пальцами — нежное тепло пробежало по ладоням, придавая ему уверенности и бодрости. Гарри наслаждался ласковым покалыванием магии, но вовремя вспомнил, что у него могут быть проблемы с законом из-за применения волшебства несовершеннолетним. Решив не рисковать, он с сожалением отложил палочку. Кроме неё в ящике лежало маленькое разбитое карманное зеркальце. От самого стекла осталась примерно треть, узким острым зубом торчащая посередине причудливой оправы. Мельком отразились растрёпанные угольно-чёрные пряди волос, еле прикрывающие старый шрам на лбу, похожий на угловатую стилизованную букву «S», блеснули зелёные глаза, обведённые тёмными кругами. Гарри пожал плечами, но зеркальце на всякий случай положил в сундук между страниц «Истории магии».
Последним он извлёк из тумбочки массивный альбом для фотографий в бархатном переплёте. Гарри нерешительно потрогал серебристые кованые узоры на уголках, не решаясь открыть его. Мальчик осторожно подцепил пальцами край обложки и медленно раскрыл альбом. Он потрясённо ахнул, увидев магические движущиеся колдографии — люди улыбались, махали ему руками, посылали воздушные поцелуи, кружились в танце и беззвучно смеялись. Практически на всех снимках в центр выходила одна и та же пара — мужчина и женщина, обнимающиеся, держащиеся за руки, приветственно улыбающиеся ему. Мужчина был такой же черноволосый и лохматый, как и сам Гарри, и тоже носил очки, женщина ласково смотрела на него яркими зелёными глазами, встряхивая гривой густых медно-рыжих волос.

- Мама? Папа? — хрипло спросил Гарри.

На той карточке, которую он рассматривал, родители были только вдвоём, запечатлённые на фоне осеннего леса неспешно прогуливающимися по крохотному фотографическому пространству дорожки. Они выглядели немногим старше самого Гарри, и он задался вопросом, сколько лет ему было, когда они умерли, и что с ними произошло.
С жадностью разглядывая снимки, Гарри не сразу отреагировал на сухой голос тети Петунии, стоявшей на пороге.

- Гарри! — требовательный возглас отвлёк его. Он поднял голову и повел затёкшими плечами. — Спускайся. За тобой пришли.

Он вскочил с кровати, охваченный внезапной паникой, поспешно закрыл альбом и бережно уложил его в сундук, закрыл крышку на замок и проверил, плотно ли пристёгнута метла.
Тётя некоторое время безучастно понаблюдала за его суетой, затем внезапно подхватила клетку с нахохлившейся Хедвигой, которая вернулась поздно вечером, уставшая и голодная, и молча спустилась вниз. Гарри подхватил тяжелый сундук, положил палочку в карман и неуклюже спустился вслед за женщиной.

Мистер Дурсль стоял возле электрокамина, выпятив внушительный живот и грозно сверкая маленькими, глубоко посаженными глазами, что должно было изображать уверенность, мужество и непреклонность. Напротив, со сложенными на груди руками стоял мужчина в чёрном — полная ему противоположность. Гарри невольно подумал, что незнакомец похож на ворону или вампира — высокий, худощавый, бледный, с черными прядями волос, змеящимися по щекам, и длинным носом с горбинкой, он состоял, казалось, из одних острых углов. Контраст с мамонтоподобным апоплексически красным Верноном Дурсли был разительный.

- Э… Доброе утро, - неуверенно поздоровался Гарри.

Дядя Вернон негодующе фыркнул, но ничего не сказал. Мужчина окинул Гарри изучающим взглядом черных глаз, тёмные круги под которыми отчетливо выделялись на худом бледном лице. Мальчик неосознанно поежился.

- Утро, мистер Поттер, - отрывисто произнёс он, всё ещё не сводя с Гарри глаз. — Меня зовут Северус Снейп, и я должен забрать вас от ваших родственников, - он презрительно покосился в сторону растерянной Петунии, которая всё ещё держала клетку с крайне недовольной совой.

- Ээээ… - Гарри нерешительно протянул ему руку. — Очень приятно познакомиться, мистер Снейп, - Гарри понял, что сказал глупость, запоздало сообразив, что они, должно быть, уже знакомы. На тонких губах Снейпа возникло бледное подобие усмешки.

- Мы уже знакомы, мистер Поттер… Гарри, - эхом повторил его мысли Снейп. Рукопожатие его было твёрдым и уверенным, прежде чем отпустить руку Гарри, он несколько секунд пристально, не мигая, смотрел мальчику в глаза, отчего Гарри почувствовал, как к щекам непроизвольно прилила кровь. Выражение его лица показалось Гарри странным, лёгкая неуверенность во взгляде мешалась с насмешкой.

- Эй, - вмешался дядя Вернон, - я не собираюсь вечно терпеть вас в своем доме! Забирайте мальчишку и уходите!

- Не беспокойтесь, - ровно проговорил Снейп, - ещё несколько минут. Пот… Гарри, - он запнулся, - это все твои вещи?

- Да, - нервно ответил мальчик. — А… как мы… На чём мы поедем?

- Не стоит беспокоиться, - Снейп продолжал изучающе смотреть на него. — У меня есть портключ, который доставит нас… в дом нашего общего друга, - он достал из кармана грубо сделанное кольцо с чёрным камнем в золотой оправе. — Гарри, возьми свои вещи и подойди ко мне.

Гарри забрал у тети Петунии клетку с яростно ухающей Хедвигой и кое-как умостил её на сундуке.

- Всё, я готов, - он посмотрел на Дурсли. — Тетя Петуния, дядя Вернон… до свидания, спасибо вам за всё.

Петуния резко кивнула, её муж по-прежнему стоял в угрожающе-оборонительной позе. Оба не произнесли ни слова. Снейп взял Гарри за руку и надел кольцо на его указательный палец — при этом на бледных скулах проступили красные пятна. Гарри не сразу почувствовал хватку холодных и чуть влажных пальцев.

- Всё? На счёт три — раз, два…

Гарри ощутил резкий рывок, словно гигантский крюк зацепился за его пупок и потянул мальчика за собой. Аккуратная гостиная завертелась перед глазами, многогранный расплывчатый калейдоскоп цвета и звука ошеломил его. Он прикрыл глаза и попытался сдержать непроизвольные рвотные позывы, порадовавшись, что ничего не съёл с утра. Единственным утешением служило ощущение уверенного прикосновения к руке. Их последний раз ощутимо встряхнуло, цвета слились в совершенно немыслимый клубок, и с громким стуком Гарри и Снейп упали на деревянный пол, чувствительно ударившись о твёрдые крашеные доски.
Соскочившее с пальца кольцо упало и покатилось по полу.
Гарри услышал, как Хедвига негодующе хлопает крыльями и стучит клювом по прутьям опрокинувшейся клетки, почувствовал, что между лопаток ему упирается древко метлы, а рука Снейпа всё ещё крепко сжимает его руку. Перед глазами всё плыло, и смутные цветные пятна неприятно врезались в память. Снейп помог ему подняться на ноги и высвободил свои пальцы из судорожного захвата. Там, куда они попали, было прохладно, пахло пылью и старым деревом; дневной свет слабо пробивался сквозь заколоченные ставни, создавая редкие жёлтые островки в море тёмно-серого полумрака.

- Ой, - слабо произнёс Гарри. Его всё ещё подташнивало. — Так всегда бывает? Я потерял свои очки. - Он прищурился, чтобы черно-белое пятно лица перед его глазами стало отчётливее. Он отметил, что в туманной дымке незнакомого пространства преобладали тёмно-коричневые, бордовые и грязно-серые тона.

- Почти всегда, - где-то рядом с ним раздался голос — незнакомый, не принадлежащий Снейпу, молодой и холодный. — Accio очки Гарри Поттера! — Гарри повернул голову на звук и увидел размытую высокую фигуру в свободной черной мантии с накинутым капюшоном, медленно приближающуюся к нему. Снейп замер, сделав шаг к мальчику.

- Доброе утро, - сказал Гарри, надевая очки, вложенные в его ладонь сухими прохладными пальцами.

- Доброе, - согласился незнакомец, небрежно облокотившийся на резные перила широкой парадной лестницы. Тень полностью скрывала его фигуру, и только живописные складки длинной мантии, лежащие на полу, попали в небольшое пятно солнечного света. — Гарри, - проговорил он, - я рад снова видеть тебя.

- Ну… - Гарри замялся. — Я тоже, но я вас не помню.

- Я знаю, но мы с Северусом непременно постараемся исправить это как можно скорее. Сейчас ты не против пройти в комнату, в которой ты будешь жить? Северус, пожалуйста, проводи Гарри наверх, а потом зайди ко мне.

- Хорошо, - покладисто согласился Гарри. Его начали терзать смутные, но от того не менее неприятные сомнения. Снейп просто наклонил голову.

- Гарри, можешь не расстраиваться, - иронично произнёс незнакомец, - пока мы с Северусом кое о чем поговорим, у тебя тоже будет интересный собеседник. Wingardium Leviosa! Mobiliarbus! — Повинуясь взмаху палочки, сундук и клетка поднялись в воздух и медленно поплыли вверх по лестнице. Гарри только завистливо вздохнул, машинально дотронувшись до собственной волшебной палочки. Снейп вопросительно на него взглянул и начал подниматься вслед за вещами. Гарри замкнул маленькую процессию, спиной чувствуя пристальный взгляд из-под капюшона.

Старый дом явно знал лучшие времена. Он выглядел так, словно лет пятьдесят назад обитатели спешно покинули его, оставив все свои вещи, — и больше не возвращались. Деревянные ступени рассохлись и скрипели под ногами, по углам плели свою паутину крупные пауки, и редкие проблески солнечного света острыми золотыми кинжалами падали на пол и стены. Ветхие ковры подобно созревшим грибам-дождевикам выпускали тучи пыли, стоило только сделать шаг. Гарри, не удержавшись, чихнул, в ответ на что получил сдержанное «Будьте здоровы». Парящие сундук и клетка плавно свернули вправо и влетели в услужливо распахнувшуюся неприметную узкую дверь. Гарри и Снейп вслед за ними вошли в комнату, похожую на бывший дамский будуар. Гарри ошеломленно разглядывал старинное трехстворчатое трюмо, потемневшее и покрытое пятнами плесени, широкую кровать, застеленную длинным, спускающимся крупными складками, покрывалом из плотной тёмно-бордовой ткани. Единственное окно, точно так же, как и окна в холле, было небрежно забито грубо оструганными деревянными досками, и только широкие щели пропускали слабый свет. Гарри ещё больше укрепился в своих подозрениях, украдкой покосившись на неестественно бледного Снейпа, который поставил совиную клетку на кокетливый столик на витой ноге и повернулся к мальчику. Тот рефлекторно сглотнул.

- Гарри, подождёшь здесь немного? — немного натянуто спросил Снейп.

- Ладно, конечно, - быстро согласился Гарри, взмолившись, чтобы его подозрения оказались напрасными.

Снейп, окинув его одним из тех странных пристальных взглядов, на которые Гарри уже успел насмотреться за утро, стремительно вышел. Дверь за ним захлопнулась с резким сухим щелчком. Гарри показалось, что он оказался заперт на замок, но мальчик сдержал порыв подскочить к ней и со всей силы подёргать за ручку. Вместо этого он задался вопросом, когда он за свои неполные шестнадцать лет успел завести настолько странных друзей.

- Ну и куда же я попал? — спросил он, обращаясь к своему зеркальному отражению. Все три одинаковых Гарри Поттера, как и следовало ожидать, только таинственно промолчали, подмигнув из глубины своих трёх тёмных комнат стеклами очков.

- Насссколько я знаю, этот дом называется у людей Загадоч-ш-чным помессстьем…* - Гарри подскочил на месте и резко обернулся в сторону кровати, откуда доносилось протяжное шипение, не похожее на привычные звуки английского языка.

- Кто здесссь? — вырвалось из его рта такое же противоестественное шипение.

Складки покрывала зашевелились, и из-под кровати медленно выползло гибкое чёрно-зелёное змеиное тело. Напуганный Гарри не успел сделать ни шага, как длинная змея метнулась вперёд, не касаясь, обвилась вокруг него идеально ровными кругами и подняла крупную угольно-чёрную с зелёным отливом голову на уровень его глаз.

- Здравссствуй, - дружелюбно прошипела она, слегка покачиваясь из стороны в сторону. — Мы снова встретились, Гарри Поттер.

- Привет, - Гарри сильно засомневался в своей способности удивиться ещё хоть чему-нибудь. — Мы знакомы?

- Мы ни рас-с-зу не виделисссь, но мы знакомы, - загадочно ответила змея.

- А… понятно, - сказал Гарри, который совершенно ничего не понял, но расспрашивать постеснялся. — У тебя есть имя? Как мне тебя называть?

- Я — Нагайна, - торжественно представилась змея. Она одним движением распрямила свои тугие кольца и скользнула на кровать, обернув кончик хвоста вокруг одного из столбиков, которые поддерживали тяжёлый балдахин. — Присссядь и поговори со мной, хорошо?

Гарри опасливо опустился на кровать, но та оказалась неожиданно мягкой, и пахло от покрывала и балдахина не пылью и плесенью, а, как ни странно, мятой и еловой хвоей. Он позволил себе расслабить сведённые мышцы ног и спины и с наслаждением потянулся.

- Плохо спал? — сочувственно спросила Нагайна. — Волнуеш-ш-шься?

Мальчик кивнул, любуясь красивым узором из черных и зелёных чешуек на змеиной спине. Находиться в обществе Нагайны было на удивление легко и спокойно, словно они действительно знали друг друга долгое время. «Впрочем, - подумал Гарри, - наверное, так и есть».

- Я понимаю, - продолжила Нагайна. - Маленький змеёнок боитссся неизвестности? Я бы тош-ш-же испугалась, если бы не могла вспомнить своего гне-с-с-зда.

Гарри решил не обижаться на «змеёнка». Он пододвинулся ближе к змее и, повинуясь минутному порыву, осторожно дотронулся до неё, несмело поводив кончиками пальцев по приятной блестящей коже. Она довольно зашипела и подползла ближе, устроив тяжелую голову у него на коленях.

- Просто это очень необычно — совсем ничего о себе не помнить. Да ещё все так странно себя ведут… - он замолчал, опасаясь обидеть Нагайну.

- Люди вообш-ш-ще странные, - свистяще произнесла змея, словно не заметив его заминки. — Даже хозяин странный… - огорчённо добавила она.

- Хозяин? А кто твой хозяин — Северус Снейп?

Змея издала череду шелестящих звуков, обозначающих смех.

- Ты уже видел сегодня моего хозяина, - прошипела она. — Ты его знаешь, просто не помнишшшь.

- Извини, я просто немного запутался, - Гарри смутился под взглядом немигающих глаз-бусинок, - и не догадался сразу. А как его зовут?

- Раз-с-зные люди называют его по-разному, - змея явно любила шарады. — Он скаж-ш-жет тебе своё имя сам.

Гарри окончательно растерялся. Название «Загадочное поместье», определённо, как нельзя лучше подходило дому, в котором он оказался. «По крайней мере, - философски подумал Гарри, - я не с гигантским нетопырём разговариваю». Он прыснул, вспомнив высокую худую фигуру Снейпа, чьё длинное чёрное пальто строгого покроя развевалось при ходьбе как крылья летучей мыши. Мысли о летучих мышах и Снейпе относились к категории опасных, провокационных и несколько пугающих, поскольку удивительно удачно совпадали с общими подозрениями Гарри по поводу рода деятельности обоих увиденных им за утро магов.

- Нагайна, - медленно начал Гарри, - скажи мне… - он прервался, не в состоянии осторожно сформулировать свою навязчивую мысль.

- Ч-што?

- Да нет, всё в порядке, - он решил подождать с вопросами и выводами, опасаясь попасть в неловкое положение.

- Как хоч-чешь… - Дрожь, которая волной прошла по длинному телу змеи, похоже, была аналогом человеческого пожатия плечами.

Гарри широко зевнул, чуть не вывихнув себе челюсть, и попытался потереть кулаками глаза, совершенно забыв при этом про очки.

- Тебе надо поссспать, - заявила Нагайна. — Лож-ж-шись, я посторожу тебя.

- Я не хочу, - запротестовал мальчик, втайне опасаясь засыпать в незнакомом доме в компании гигантской говорящей змеи. Конец фразы получился смазанным и невнятным из-за очередного зевка.

- Спи, дурач-чок, - повелительно прошипела змея, приподнимаясь и гипнотически-мерно покачиваясь. — Тебе нечего боятьссся.

- Только разбуди меня, хорошо? — сонно попросил Гарри, облокачиваясь на подушку.

- Конеш-шно… - Нагайна смотрела на него уже сверху вниз. — Засссыпай, мальчик…

Гарри повернулся на бок, подтягивая колени к животу и сворачиваясь клубком в инстинктивной защитной позе. Уже засыпая, мальчик подумал, что если всё случившееся с ним за последние сутки было только сном, то он совершенно точно не хотел просыпаться. Последним, что он почувствовал, было уже знакомое прикосновение чешуи к руке.

***

- Я сделал, как вы и приказали, - бесстрастно произнес Северус Снейп. Он стоял перед Тёмным Лордом, ссутулившись так, что острые лопатки торчали даже сквозь плотную ткань одежды, и казался старше своих лет.

- Так ты всё же решился оставить Дамблдора? — Волдеморт подошёл почти вплотную к нему. — Интересно, о чем думает сейчас старик? Что не стоит слепо доверять людям? — он самодовольно рассмеялся.

Снейп пожал плечами.

- Возможно, мой Лорд.

- Что ж, Северус, можешь не сомневаться, что я оценил твою преданность. — Волдеморт совершенно по-мальчишески перекидывал кольцо — бывший портключ — из руки в руку.

- Что вы собираетесь делать с Поттером? — спросил Снейп. — Он действительно ничего не помнит.

- Поскольку тебя так волнует его судьба… - Снейп прикусил нижнюю губу и ссутулился ещё больше, — …ты не должен отступать от моих вчерашних инструкций. Я хочу, чтобы мальчишка в тебя влюбился.

Снейп резко выпрямился, как сжатая и отпущенная пружина.

- Мой Лорд! — возмущённо воскликнул он. — Я… мне не нравятся мужчины! Я нен… не выношу Поттера!

- И считаешь, что лучше бы я убил его сразу, чтобы тебе не пришлось наблюдать, скажем, сцены его пыток? — Лорд особенно высоко подкинул кольцо — сверкнул чёрный камень — и поймал его, не глядя. — Мне, безусловно, нравится твоя безупречная логика — доставить мне Поттера, его смертью забить последний гвоздь в дело Ордена Феникса и оказаться на стороне победителя, больше не беспокоясь об исполнении ненадёжной и опасной роли двойного агента… Я всё перечислил, Северус? Или, может быть, ты поверил мне на слово в том, что Поттера я убивать пока не собираюсь, и решил, управляя мальчишкой, поспособствовать выполнению пророчества с самым неприятным лично для меня результатом? Пожалуй, это орден Мерлина второй, а то и первой степени. Хотя нет, хватит с тебя и второй, - он тихо рассмеялся, отчего Снейп вздрогнул и сделал шаг назад.

- Мне жаль, Северус, но ни один из этих сюжетов реализован не будет. Не беспокойся, - саркастически добавил он, обнаружив, что Снейп неосознанно попятился к двери, - я не собираюсь подвергать тебя воздействию Crucio.

- Как скажете, мой Лорд, - тихо произнёс Снейп. В его глазах загорелись любопытные огоньки. — Вы не скажете, что повлияло на ваши планы?

- Некое пророчество, которое было сделано бездарной гадалкой около пятнадцати лет назад, и все вытекающие из него последствия. А этих последствий за последнее время накопилось достаточно для того, чтобы перестать их игнорировать… Подойди сюда, Северус, - голос Волдеморта понизился до пугающего, гипнотизирующего шепота.

Снейп медленно, как сомнамбула, сделал несколько неуверенных шагов, инстинктивно нашаривая в кармане волшебную палочку.

- Ты что же, боишься? — спросил Волдеморт. — Успокойся, Северус, где твоё слизеринское хладнокровие?

Снейп криво усмехнулся, резко отдёрнув руку. Лорд направил на себя собственную палочку и произнёс «Finite Incantatem». Темнота из складок его мантии исчезла, отчего вся фигура стала казаться тоньше и выше, капюшон больше не прятал лицо своего владельца под неестественной чёрной вуалью. Снейп резко выдохнул и шагнул верёд. На его лице был написан восторг исследователя-первопроходца.

- Что это… мой Лорд?.. Последствия?

- Дело в том, Северус, - произнёс усмехающийся Волдеморт, окончательно откидывая капюшон, - что я и сам не могу понять, что со мной произошло.

- Это… - Снейп находился в состоянии абсолютного потрясения. — Как давно это случилось?

- Некоторые… слабые изменения постепенно появлялись в течение года, - Волдеморт, склонив голову набок, с иронией во взгляде рассматривал загоревшегося исследовательским пылом Снейпа. — Но основные — появились после нашего с… Гарри, - он сделал выразительную паузу перед именем, - столкновения в холле Министерства.

Студенты Школы волшебства и колдовских наук Хогвартс многое бы отдали за то, чтобы иметь возможность наблюдать грозного профессора Зельеделия растерянным и донельзя изумленным.

- Я не слышал о том, что такое возможно, - сказал Снейп после недолгого молчания. — Но нигде и не описывались ритуалы, которые могли бы дать такой эффект…

- В ближайшее время тебе придётся вместе со мной разбираться в причинах его возникновения. Тем более что практически все составляющие будут в твоём распоряжении.

Снейп отвлеченно кивнул.

- А остальные, мой Лорд? Вы скажете им об этом?

- Пока нет. И, Северус, сейчас возможность беспрепятственно входить в этот дом и покидать его есть только у меня. Если захочешь выйти, ты сможешь сделать это только с моего разрешения, - Волдеморт рассеянно выводил волшебной палочкой узоры из древних рун на каминной полке. — Точно так же, никто не попадёт сюда без моего ведома. Так что за твоими личными вещами, которые, я подозреваю, ты ещё давно спрятал на Спиннерз-Энд, тебе придётся зайти чуть позже. — Снейп только слегка нахмурился, не сводя с Тёмного Лорда поражённого взгляда.

- Эта… затея с Поттером, - неловко начал он, - обязательна?

- Я хочу, чтобы у Гарри появилось желание остаться здесь, - вкрадчиво произнёс Волдеморт. — А твоё черно-белое обаяние, возможно, подойдёт для этого как нельзя лучше.

Снейп предпочёл как можно глубже запрятать свои мысли о том, чьё же именно чёрное обаяние способно катастрофически повлиять на подростковое сознание.

Том Марволо Риддл, двадцатилетний, насмешливый, белокожий и красивый, высокомерно улыбаясь, смотрел на него блестящими карими глазами, неосознанно наматывая на палец длинную прядь волнистых тёмных волос. В правильных тонких чертах его лица не было ровным счетом ничего змеиного, только в глазах, когда на них падал неосторожный лучик света, порой загорались тусклые багровые огоньки.

* - здесь игра английских слов, фамилия Riddle дословно переводится как «загадка», следовательно, Riddle`s manor — это и поместье Риддлов, и «Загадочный дом».

Сквозь сон Гарри почувствовал, как кто-то толкает его в бок. Он недовольно замычал, перевернулся, нашарил подушку и попытался закрыться ей.

- Прос-сыпайся, Гарриии, - низкое шипение звучало, казалось, со всех сторон.

- Сейчас, сейчассс, сек`ндоч-чку, - невнятно пробормотал мальчик, стараясь как можно плотнее вжать голову в подушку и зажать уши. — Ой! — раздвоенный язык пощекотал его щёку.

- Ну же, мальч-чик… - Ощутимый хлесткий удар по бедру.

Гарри резко сел на кровати, осоловело моргая и пытаясь поправить очки, которые во сне соскочили и болтались, зацепившись за левое ухо. Огромная змея, занявшая половину кровати, причудливо изогнула гибкое тело и приблизила свою голову к его лицу.

- Нагайна? — ошалело спросил он. — Что-то случилось?

- Ниш-чего. Просто ты просссил разбудить тебя, так? С-скоро за тобой придут.

- Спасибо. Я долго спал? — Гарри ощутил неприятное покалывание в животе и задумался о том, можно ли ему будет в ближайшее время перекусить.

- Дос-статочно, чтобы хорош-шо отдохнуть.

- А кто за мной придёт? Зач-чем?

- Сам узнаеш-шь, - уклончиво прошипела змея, одним ровным плавным движением соскальзывая на пол и направляясь к двери.

Она перемещалась так стремительно, что всё ещё полусонный Гарри не успевал следить за ней. Дверь как по волшебству приоткрылась, и Нагайна выползла в коридор, на прощание повернув голову и прошипев «Мы скоро увидимссся снова, маленький змеёнок». Обескураженный Гарри остался сидеть на кровати.
После того, как кончик черного хвоста мелькнул и исчез, дверь широко раскрылась, и в комнату вошел Северус Снейп, ещё сильнее побледневший и осунувшийся. В чёрных глазах смешались интерес, волнение и что-то, чему Гарри не смог подобрать названия.

- Гарри? — неуверенно позвал Снейп. Мальчик немного дулся на Нагайну, поэтому не обратил внимания на странные интонации его голоса. — Ты спал?

- Да, - Гарри прикрыл рот ладонью и постарался подавить зевок. — Я плохо спал сегодня ночью и нечаянно задремал здесь, - извиняющимся тоном добавил он.

- Что? — переспросил Снейп, приподняв брови и дёрнув уголком рта.

Гарри в ответ вытаращился на него не менее удивлённо.

- Гарри… я не понимаю серпентаго, - Снейп медленно подошёл к нему. — Ты не мог бы повторить это по-английски?

- Серпен… А, змеиный язык? Я разве на нём сейчас говорил? — изумился Гарри,

- В общем-то, да, - Снейп, совершенно неожиданно для мальчика, слегка улыбнулся. - Так повторишь?

- Я ничего особенного не говорил, просто сказал, что задремал, потому что не выспался ночью, - смущённо сказал Гарри. — А вы разве не можете говорить со змеями?
- Некоторые маги понимают серпентаго, немногие могут на нём говорить, но я не отношусь ни к тем, ни к другим.

- Извините, я просто подумал… - Гарри неловко замолчал. - А как я могу говорить на нём?

- Эта способность у тебя… врождённая. Такое иногда бывает в магическом мире.

Снейп, бросив на Гарри очередной странный взгляд, присел на край кровати рядом с ним. В левой створке трюмо мельком отразился его чёткий длинноносый профиль. Зеркальный Снейп, обрамлённый пятнами чёрной плесени, которые как застарелые шрамы уродовали его бледное лицо, выглядел даже более зловещим, чем Снейп настоящий. Гарри сделал себе мысленную пометку - как можно более ненавязчиво поинтересоваться родом его занятий. Обычные профессии, такие, как, например, школьный учитель, Северусу Снейпу явно не подходили.

- Ты не голоден? — спросил Снейп. Желудок Гарри в ответ испустил душераздирающую трель, что автоматически снимало вопрос. Гарри смутился и покраснел.

- Спустимся вниз? — предложил Снейп, брезгливо покосившись на зеркало. — Или ты хочешь пообедать здесь?

- Э… Спустимся, наверное? — Гарри очень занимал вопрос, что же именно ему могут предложить на обед в Загадочном поместье. — Мистер Снейп, а сколько сейчас времени?

- Около трёх часов, - Гарри обратил внимание на то, что руки Снейпа непроизвольно сжимают и комкают ткань длинной чёрной мантии, в которую тот уже успел переодеться; он слегка отодвинулся, подумав, что мужчина тоже выглядит проголодавшимся. — Гарри, ты можешь звать меня по имени — Северус. Обычно ты меня так и называл, - сохранить бесстрастное выражение лица стоило Снейпу огромных душевных усилий.

- Спасибо… Северус. Я много о чём забыл, - Гарри слабо улыбнулся. Он уже начинал постепенно привыкать к своему странному состоянию.

Промелькнула и забылась мысль-вопрос - почему он был на «ты» с человеком, который как минимум на пятнадцать лет старше его?

Снейп резко поднялся, нависая над ним изломанной чёрной тенью. Гарри задрал голову, но сразу же сморщился и охнул: шея затекла, и вертеть ей было крайне болезненно. Он помял её пальцами, пытаясь успокоить боль в сведённых мышцах.

- Идём? — Снейп, закусив губу, протянул Гарри руку.

Мальчик благодарно принял её. Снейп потянул его на себя, но рывок получился неожиданно сильным, и Гарри, подавшийся вперёд, едва не рухнул в объятия Снейпа. Тот быстро отступил, продолжая держать руку мальчика. По инерции Гарри потянулся за ним, и оба непременно споткнулись бы и упали, если бы Снейп вовремя не придержал его за плечо. Лицо Гарри оказалось в непосредственной близости от груди Снейпа, так, что он невольно проследил взглядом линии швов мантии и рассмотрел мелкие блестящие чёрные пуговицы на высоком воротнике. Переведя взгляд выше, он увидел, что на скулах Снейпа проявились два чётких алых пятна, пугающе резко контрастирующих с тёмными кругами вокруг глаз и нездорово-бледным цветом кожи.

- Ох, извини, - пробормотал Гарри, покрасневший от осознания своей неуклюжести и неловкости положения даже сильнее Северуса. Он отпустил руку Снейпа и отступил назад, едва повторно не запнувшись об коврик и не грохнувшись на пол.

- Мне вовсе не неприятно, Гарри, - Снейп вновь нервно закусил нижнюю губу и сделал шаг к мальчику. — Пойдём, спустимся на кухню?

Гарри, слегка ошеломлённый неожиданным смущением Северуса и странно-умоляющим тоном его голоса, беспрекословно последовал за ним.

Загадочный дом оказался даже больше, чем предполагал Гарри. Его высокие потолки, широкие коридоры и множество дверей, которые в большинстве своём были плотно заколочены досками или закрыты на замки, когда-то должны были символизировать богатство и высокое общественное положение хозяев, но теперь могли служить только символом упадка, разрушения и смертности. В целом, дом точно так же отличался от ухоженного и чистого домика семьи Дурсли, как Северус Снейп от дяди Вернона.
Гарри машинально следил за развевающейся мантией Снейпа, и размышлял о том, как удивительно тому подходит одежда, напоминающая нетопыриные крылья. Черные, блестящие подобно перьям птиц волосы по цвету практически сливались с мантией и резко выделялись на фоне белой кожи.
Они спустились в холл, который, когда Гарри смог рассмотреть его внимательнее, оказался ещё более пыльным и мрачным, чем остальная часть дома. Времени на детальное изучение у мальчика не было, поскольку Снейп подвёл его к небольшой двери и жестом пригласил войти первым. Гарри, не успевший сбавить шаг, опять оказался в опасной близости от Снейпа и неожиданно для самого себя слегка покраснел, что становилось уже привычным. Он поторопился толкнуть дверь и вошёл в кухню, которая по размерам превосходила кухню в доме Дурсли, но в чистоте и аккуратности намного ей уступала. Окно, закрытое плотным щитом из досок, не пропускало ни лучика солнца, и единственными источниками света были несколько зажженных свечей, стоящих в центре тяжёлого дубового стола и возле допотопной мойки. От дуновения сквозняка слабые огоньки затрепетали, на стенах и висящих на них шкафчиках с покосившимися дверцами затанцевали тёплые оранжевые блики. Плита выглядела пугающе древней, ничего, хоть отдалённо напоминающего холодильник, не было. Гарри напомнил себе, что маги не нуждаются во всех тех предметах домашнего обихода, без которых магглы не могут обойтись.

- Садись, - Северус кивнул на стоящие вокруг стола стулья с высокими резными спинками. Они выглядели старыми, но крепкими и чистыми, и Гарри опасливо примостился на краешке самого ближнего. — Что ты будешь? — Снейп чем-то загремел в шкафчике. — Есть холодное мясо с гарниром — если хочешь, я разогрею, бутерброды с ветчиной, яблоки и… - он помедлил, роясь в недрах шкафчика, - тыквенный сок, кофе и молоко.

Гарри почувствовал, как желудок, потребности которого он вынужден был некоторое время игнорировать, сжимается с удвоенной силой.

- Можно мне всего, кроме тыквенного сока? — робко попросил он, и быстро добавил в ответ на удивлённо приподнятую бровь Снейпа: - Я помогу приготовить и накрыть на стол.

Он привстал, но Снейп мягко надавил на его плечо, вынуждая снова сесть.

- Не стоит, - Снейп смотрел на него сверху вниз. Его рука всё ещё лежала у Гарри на плече, и мальчик чувствовал слабый запах мяты, которой почему-то пахли пальцы Северуса.

Снейп, проследив за его взглядом, резко отдёрнул руку, стремительно развернулся и бросил через плечо:

- Если так хочешь помочь, достань пару чашек, - он указал пальцем на самый ближний к двери шкаф. — Я пока сделаю тебе бутерброд, - добавил он уже мягче.

Гарри, растерявшийся и смущённый странным поведением Снейпа, послушно встал и распахнул дверцы. Вопреки его опасениям, внутри не было ни пыли, ни паутины, и стояло всего лишь с десяток простых белых кружек. Он выбрал две крайние и вернулся к столу.
«Интересно, а что будет есть Северус?» - Гарри мельком глянул на высокую худую фигуру и быстро отвёл глаза. Подозрения всколыхнулись в нём с новой силой. Он потряс головой и решил сполоснуть чашки, надеясь, что в кране есть вода.
Вода была, причём выглядела чистой и ничем подозрительным не пахла. Снейп, нарезающий хлеб, покосился на него, но ничего не сказал.
Гарри отнёс чашки к столу, куда Снейп уже поставил тарелку с парой аккуратных аппетитных бутербродов. Мальчик невольно сглотнул слюну.
- Ешь, - Снейп забрал у него чашки. — Тебе молока или кофе?

- Молока, - пробормотал Гарри, откусывая большой кусок. Он блаженно вздохнул, ощутив на языке вкус душистого хлеба и свежей ветчины. Он почти мгновенно прожевал первый бутерброд и уже медленнее принялся за второй.

Снейп тем временем налил в кружку молока, вытащил из шкафчика чугунную посудину, накрытую крышкой — нечто среднее между котелком и глубокой сковородой — и, направив на неё палочку, пробормотал Разогревающее заклятие. В посудине приятно зашкворчало и по кухне распространился аппетитный запах жареного мяса. Он ловкими выверенными движениями наполнил тарелку, добавил овощного гарнира, прихватил кружку с молоком и поставил всё это перед Гарри.

- Спасибо, - Гарри уже успел съесть бутерброды, утолив первый голод. Он с удовольствием принюхался к запаху жаркого. — А ты что? Не будешь?

Снейп покачал головой, наливая в пузатый тусклый чайник воду из большого керамического кувшина.

- Я выпью кофе, - сказал он, постукивая по чайнику палочкой.

Гарри посмотрел на него очень подозрительным взглядом, но в ответ получил только круглое краснобокое яблоко, которое Снейп сунул ему под нос. Яблоко напомнило ему неприятное пробуждение на газоне от воплей Петунии Дурсль, поэтому мальчик отложил его в сторону.
Снейп опёрся бёдрами о другой конец стола, наискосок от Гарри, и медленно, с явным наслаждением потягивал крепкий сладкий кофе, обеими руками держа чашку, от которой исходил приятный бодрящий запах.

- Обедаете? — раздался уже знакомый Гарри высокий голос. Мальчик отставил кружку с молоком и повернулся к двери. Снейп кивнул и продолжал невозмутимо пить кофе.

Непринуждённо опираясь о дверной косяк, на пороге стоял молодой человек — выглядел он немногим старше самого Гарри. Он был в той же мантии, в которой Гарри увидел его в холле, но с откинутым капюшоном. Пламя свечей задрожало, освещая молодое бледное лицо, отсвечивая в волнистых чёрных волосах и придавая тёмно-карим глазам глубокий красный оттенок.

- Как ты, Гарри? — он присел напротив, облокотившись на стол и положив подбородок на ладони.

- Почти нормально, спасибо, - Гарри не сразу сообразил, что вопрос был задан на змеином языке, и ответил по инерции на нём же. Снейп глянул на них поверх своей чашки. Собеседник приглушённо рассмеялся.

- Хорошо, - сказал он уже по-английски. — Гарри… поскольку ты меня не помнишь, я — Том Марволо Риддл, - он произнёс своё имя с лёгкой гримасой. Снейп на другом конце стола чуть приподнял бровь. — Мы давно знаем друг друга.

- Мистер Риддл? — спросил Гарри. — Это ваш дом?

- Он достался мне в наследство достаточно долгое время назад, но до определённого момента у меня не было необходимости жить в нём, поэтому он настолько заброшен, - он повёл рукой, указывая на покосившиеся шкафы и стены со следами плесени. — Да, Гарри, - зови меня просто Том. Ты всегда звал меня только по имени, - он обаятельно улыбнулся.

- Нагайна — это твоя змея?

- Это мой фамилиар и друг. Ты ей понравился, это редкость, - ответил Том, надкусывая яблоко. Гарри заметил, что кольцо, послужившее портключом, теперь блестело на его правой руке.

- Она очень красивая, - искренне сказал Гарри, допив остаток молока, и поднимаясь, чтобы сполоснуть чашку и тарелку. За его спиной Снейп и Риддл обменялись взглядами — повелительным и раздражённым.

- Оставь, Гарри, - Снейп выступил вперёд и взмахнул палочкой. –Scourgify!

- Спасибо. - Гарри отметил быстроту и изящность движений Снейпа — палочка словно слилась с рукой.

Снейп пожал плечами, убирая палочку в карман. Том посмотрел на него, иронически улыбаясь, затем повернулся к Гарри.

- Гарри, - начал он, - мы с Северусом хотели бы поговорить о твоей небольшой проблеме.

Гарри неловко прислонился спиной к шкафчику. Он подумал, что потеря памяти сделала его почти инвалидом — человеком, который не имеет того, что есть у всех остальных, и стыдится своего состояния и унижений, с ним связанных. Он перевёл вопросительный взгляд со Снейпа, который всё ещё держал кружку с остывающим кофе, на очаровательно улыбающегося Тома.

- Вы сможете вернуть мне память? — против воли Гарри его голос дрогнул.

- Так сразу — нет. Думаю, понадобится некоторое время, чтобы узнать причину твоей амнезии и её полные последствия, - ответил Снейп.

- И что, это может быть… навсегда? — Гарри крепко закусил нижнюю губу.

- Не думаю, - теперь заговорил Том. — Так или иначе, у тебя быстро появятся новые воспоминания, которые слегка компенсируют потерю старых.

Гарри вжал голову в плечи, изо всех сил стараясь не разреветься, как маленький ребёнок. Больше всего на свете ему хотелось забиться в какой-нибудь тесный и темный чулан и там выплакать все слёзы, которые накопились у него за эти непростые сутки. Он представил, каково это — никогда не узнать, каким он был раньше, что происходило в его жизни, с кем он дружил, с кем враждовал, и была ли у него первая любовь.
Приятно тёплая рука ободряюще провела по его плечу и неуклюже погладила по волосам. Гарри почувствовал слабый запах мяты и кофе, поднял голову и сквозь туманную пелену с трудом сдерживаемых слёз увидел рядом с собой размытую фигуру в черном. Мальчик хлюпнул носом и тотчас же ощутил, как в его руку вкладывают мягкий носовой платок. Он неловко вытер глаза и протёр стёкла очков.

- Извините, - пробормотал он.

- Это совершенно нормально, Гарри. — Риддл заговорил мягким, успокаивающим тоном. Гарри с благодарностью взглянул на него и на Снейпа — оба стояли рядом, создавая приятное ощущение защищённости и покоя. — Не волнуйся, мы что-нибудь придумаем.

Снейп посмотрел на Волдеморта поверх склонённой головы Гарри с совершенно неописуемым выражением лица — дикой смесью растерянности, беспомощности и беспредельного удивления. Риддл чарующе ему улыбнулся. У изумленного профессора в голове промелькнула шальная мысль о том, что, похоже, Поттер повлиял на Тёмного Лорда не только в плане изменения внешности.

Гарри подчинился Северусу, который мягко подвёл его к стулу и почти силой заставил сесть. После того, как он автоматически отпил глоток предложенного ему обжигающе горячего кофе, паника, железными молотками стучащая в висках, отступила. Гарри слабо улыбнулся, подумав, что он вёл себя как истеричная девчонка.
Снейп мрачной тенью возвышался за его спиной, одной рукой опираясь на спинку стула, Том Риддл сидел рядом.

- А вы не можете немного рассказать мне о Магическом мире? — попросил Гарри, крепко сжимая пальцами кружку.

- Конечно, - Том тряхнул длинными — до плеч — кудрями и встал со стула. Северус занял его место, придвинувшись ещё ближе к Гарри. — Что именно тебе объяснить?

- Ну… всё… В смысле, - торопливо поправился Гарри, - мне хотелось бы знать самое главное. Кто министр Магии, например…

- Корнелиус Фадж, - Том презрительно и высокомерно усмехнулся, - напыщенный дурак. Министерство с его подачи превратилось в совершеннейший балаган.

- И ещё, - Гарри припомнил письмо от Артура Уизли, - кто такой Альбус Дамблдор? Я так понял, что он директор Школы волшебства - Хогвартс, кажется, - и очень известный человек?

- Ты помнишь Дамблдора? - Голос Тома неуловимо изменился, в глазах вспыхнули злые огоньки.
- Не помню, - растерянно ответил Гарри. — Просто когда я послал сообщение Рону Уизли, его отец в ответном письме упомянул Дамблдора. А что, что-то не так?

- Всё в порядке Гарри, - Снейп закинул ногу на ногу. — Дело в том, что Дамблдор, безусловно, великий колдун, но, к сожалению, в некоторых вопросах его мнение кардинально расходится с мнением Тем… Тома.

- Видишь ли, - Том постукивал пальцами по столешнице, - в Магическом мире существует насколько… неофициальных коалиций, которые преследуют совершенно разные цели. Дамблдор негласно возглавляет одну из них, я — другую.

- А семья Уизли? Гермиона Грейнджер?

- К сожалению, твои друзья входят в Орден Феникса, - ровно проговорил Снейп. — Насколько я знаю, ты в последнее время часто ссорился с ними из-за этого, и, хотя практически всегда быстро мирился, предпочитал о своих проблемах не распространяться.

- Орден Феникса — эта та организация, которую возглавляет Дамблдор? А организация, которая… ну, в которую мы входим?

На губах Риддла промелькнула мимолётная, но торжествующая улыбка.

- Вальпургиевы Рыцари, - ответил он.

- Красивое название, - Гарри подумал, что многие в магическом мире питали слабость к выразительным и пафосным сочетаниям слов.

- Гарри, - после недолгого молчания заговорил Том, - когда ты послал сову Артуру Уизли, тот сразу связался с Дамблдором и сообщил ему содержание твоего письма. Если бы Северус не перехватил его и не явился за тобой первым, ты сейчас мог бы находиться у Дамблдора, что было бы гораздо хуже.

- Хуже для меня? — поразился Гарри. Том кивнул.

- Дамблдор достаточно долгое время искал возможность… использовать тебя в своих целях. То, что ты потерял память, сделало бы тебя уязвимее перед ним. У тебя сильный, очень сильный магический потенциал, в Ордене Феникса мало таких волшебников.

Риддл прошёлся по кухне, рассеянно проведя кончиками пальцев по дверце того шкафчика, из которого Гарри доставал чашки.

- Так он что, добивается чего-то плохого?

- Не совсем. Цели Дамблдора трудно определить.

- Он даёт возможность выбрать карту, - заговорил Северус, - но только это будет джокер из его колоды. Ты не сможешь сойти с пути, по которому он однажды мягко направил тебя, и останется только утешаться призрачной иллюзией того, что ты поступил так, как должен был. — Снейп поднялся со стула и, так же, как Том, обошёл вокруг стола, остановившись за спиной Гарри.

Гарри кивнул.
Реальность, стремительным водопадом обрушившаяся на него, оказалась далеко не такой безоблачной, какой он её представлял.

- Мои родители, - медленно произнёс он, - они давно умерли?

Снейп за его спиной сжал пальцами спинку стула так, что побелели костяшки.

- Они погибли пятнадцать лет назад, - ответил Том. — Тогда Вальпургиевы Рыцари и Орден Феникса часто сталкивались. Многие умерли, многие попали в тюрьму.

Гарри уставился на непроницаемо-чёрные остатки кофе в чашке. Пламя свечей резало глаза.

- Гарри, - позвал его Риддл через некоторое время. — Я вскоре уйду, так что вы с Северусом останетесь вдвоём. Тебе пока не стоит показываться на людях, а этот дом — лучшее место для укрытия, никто не войдет и не выйдет без моего разрешения. Думаю, с Северусом тебе не будет скучно. - Снейп скептически посмотрел сверху вниз на лохматую макушку Гарри. - Если захочешь, он покажет тебе библиотеку, там есть множество книг из тех, что тебя интересуют, - добавил Риддл на серпентаго.

Том, кивнув Северусу и Гарри, вышел. Дверь за ним закрылась плавно и бесшумно, но язычки свечного огня заколыхались и зашипели, лизнув воска.

Снейп всё ещё стоял за стулом Гарри, его пальцы чуть касались спины мальчика. Он отступил на несколько шагов и обогнул стол, став ровно напротив Гарри.

- Возьмёшь что-нибудь почитать? — спросил он. — Библиотека здесь действительно прекрасная.

- А ты? — Гарри не смог признаться, что ему не хочется оставаться одному.

- Могу посоветовать несколько интересных книг, - предложил Снейп. — Согласен? Мне нужен один трактат по трансфигурации, и я, пожалуй, почитаю вместе с тобой. Идёшь? — Гарри быстро вскочил со стула.

Библиотека действительно оказалась внушительной. Большинство стеллажей, правда, были пусты, некоторые — заполнены старыми, пропылившимися маггловскими книгами, изрядно погрызенными мышами. Зато стоящий в дальнем углу высокий шкаф красного дерева сверху донизу занимали внушительные тома в причудливых переплётах. Некоторые обложки выделялись своей кричащей карминной краснотой, некоторые были черны, как ночь; один фолиант ритмично пульсировал — Гарри испуганно отшатнулся — и словно дышал. Снейп приглушенно рассмеялся и вручил ему небольшой, но увесистый томик, туго обтянутый странной на ощупь, шипастой чёрной кожей — Гарри даже не мог представить, какому существу она когда-то принадлежала. Сам Северус взял огромный том цвета королевского индиго, с фигурными вкраплениями капелек оникса и ляпис-лазури по углам. Гарри перевёл взгляд на свою книгу, осторожно раскрыл её — на первой жёлтоватой пергаментной странице затейливыми старинными закорючками печатных букв было выведено - «Эссенция власти: всё о редчайших зельях», дальше шла совершенно непроизносимая фамилия автора.
Мальчик устроился в мягком кресле с бархатными подлокотниками, положив перед собой раскрытую «Эссенцию». Снейп сел напротив, их разделял дубовый стол. Стоящие на нём свечи в высоких канделябрах зажглись по мановению волшебной палочки Снейпа, давая ровный янтарный свет.

Гротескные вытянутые тени заметались по стенам и потолку, время замедлило свой ход. Ясный летний день и яркий солнечный свет сдались перед угрюмым очарованием старого дома, по чьим обветшавшим стенам карабкался и змеился упрямый зелёный плющ, а в коридорах прогуливались призраки полувековой давности.

Книга, несмотря на своё претенциозное название, оказалась крайне интересной, и Гарри зачитался, поджав под себя ноги и переложив «Эссенцию» на колени. Напротив него Снейп точно также просматривал страницу за страницей своего таинственного трактата.

Наконец, Северус широко зевнул и выпрямил сгорбленную спину. Гарри поднял взгляд от книги и заморгал: перед утомлёнными глазами поплыли цветные круги.

- Гарри? — позвал Снейп. — Ты всё ещё читаешь?

Ответом ему стал виновато прикрытый ладонью зевок.

- Пожалуй, тебе пора отдохнуть, - рассмеялся Снейп. — Иначе ты так и будешь спать днём.

Гарри с подозрением посмотрел на него. В голове у мальчика мелькали обрывки латинских названий и забавные архаичные обороты авторской речи, отчего он совершенно не мог сосредоточиться.
Гарри с удивлением понял, что они читают уже несколько часов подряд.

- Пойдём, я отведу тебя в твою комнату, - сказал Снейп. Он встал и закрыл свою книгу — хлопнула тяжёлая обложка, сверкнула на свету серебристая застёжка-замочек.

Гарри отметил место, на котором он закончил чтение, и закрыл «Эссенцию».

В коридоре он набрался смелости и осторожно подёргал Снейпа за рукав. Тот обернулся так стремительно, что едва не столкнулся с Гарри — в третий раз за день.

- Эээ… я хотел спросить…

- Туалет и ванная комната через две двери от твоей комнаты, по правой стороне коридора.

- Спасибо, - Гарри покраснел. Снейп снова развернулся, взмахнув полами мантии и скрывая собственный лёгкий румянец.

После того, как Снейп довёл его до комнаты и нейтрально пожелал спокойной ночи, Гарри уселся на кровать и задумался. Три уже знакомых ему Странных-Гарри-из-Зазеркалья нахмурились, послушно отражая его гримасу. Канделябры по обеим сторонам трюмо горели всё тем же ровным магическим пламенем.
Хедвига, о которой он совершенно забыл, спокойно дремала. Столик, на который Снейп поставил клетку, теперь стоял немного дальше от кровати. Гарри увидел, что в поилку налита свежая вода, а в плошку подсыпан корм, и испытал лёгкий укор совести.
Он расшнуровал ботинки, поставив их рядом с кроватью, стянул брюки и футболку. Покосился на сундук, но поленился открывать его и решил спать просто в трусах. Чисткой зубов мальчик тоже решил пренебречь. Скользнув под одеяло, он с наслаждением вытянулся на белых простынях. Запах хвои успокаивал и навевал сон.
Гарри перевернулся, положил очки на столик и заметил, как пламя дюжины свечей медленно тускнеет. Он прикрыл глаза и уткнулся носом в подушку.

Последним, о чём он подумал, было то, что Снейп так и не поел. Это слегка тревожило, но испытанные за день потрясения были слишком сильными, и Гарри моментально заснул.
Огоньки затрепетали и погасли.

Гарри беспокойно ворочался во сне, извиваясь, как змея, и сминая простыни. Он с головой накрылся одеялом, закутавшись в него как в кокон, и стал похож на гротескную куколку гигантской бабочки.

Северус Снейп медленно брел, пошатываясь, по безбрежному морю белых цветов. Полы чёрного балахона стелились по земле, спутавшиеся, давно не мытые волосы свисали на лицо; он постоянно спотыкался и едва не падал. Гарри бросился к нему, безжалостно сминая хрупкие белые цветки, название которых он никак не мог вспомнить. Одуряющий, усыпляющий аромат разлился в воздухе, оставляя на языке вяжущее сладкое послевкусие и вызывая томительную жажду. Гарри остановился. Не в силах бежать, он только беспомощно наблюдал, как Снейп упрямо бредёт куда-то вперёд, туда, где белое поле сливалось с блеклым серым небом.

- Северус! — несмело крикнул Гарри и повторил погромче: - Северус!

Снейп только ниже опустил голову. Пряди волос рассыпались по плечам. Гарри заметил, что в левой руке Северус сжимал белую маску, похожую на маскарадную. Мальчик пошёл вслед за ним, точно так же путаясь в высоких — до колена — белых цветах. От запаха кружилась голова, жажда становилась нестерпимой.

- Гарри! — сзади послышался запыхавшийся голос. Гарри остановился и обернулся — за ним бежал Том Риддл - высокий, хрупкий, с растрепавшимися волосами. — Гарри… - Том догнал его и остановился рядом. — Гарри, куда ты?

- Я… Северус… - Гарри указал на черную фигуру, кляксой выделяющуюся на белом поле.

- Бесполезно… - Том рассмеялся: низко, хрипло и как-то обречённо. Он поправил завернувшийся рукав старого растянутого свитера. — Да и зачем?

Гарри растерялся.

- Он… Ему надо помочь… - Гарри повернулся, но тонкие сильные пальцы схватили его за запястье, удерживая на месте.

- Ему не надо помогать, Гарри. Здесь никому не надо помогать.

В неестественной, абсолютной тишине, царившей вокруг, слова звучали резко и жестко. Гарри заметил, что кроме белых цветов на поле ничего не росло. Вокруг не было ни птиц, ни насекомых, и даже слабого лучика солнца не пробивалось сквозь ровную серую пелену облаков. Больше всего Гарри хотелось выбраться из этого места, окутанного ореолом невыразимой, невыносимой тоски.
Спотыкающаяся фигура Снейпа была уже далеко от них. Гарри прищурился, заметив блеснувшую на горизонте, где-то впереди Северуса, серебристо-стальную полоску воды, и инстинктивно шагнул вперёд, облизывая пересохшие губы, но Том все так же крепко держал его. Гарри увидел, что Снейп остановился и обернулся к ним.
Лёгкий, возникший неизвестно откуда ветерок шевелил тёмные кудри Тома, развевал полы балахона Снейпа. Безбрежное море цветов закачалось и зашелестело. Гарри опустил взгляд вниз. В ловушке помятых стеблей у его ног копошилось что-то маленькое и черное. Том выпустил его руку и опустился на колени, раздвигая завесу белых цветов. Мальчик склонился над ним.
Том протянул ему сложенные ковшиком ладони, на которых извивалась крошечная змейка — миниатюрная копия Нагайны. Гарри протянул к ней руки, но змейка свернулась в клубок, приподняла крошечную головку и угрожающе зашипела.
Ветер усиливался, его внезапные резкие порывы чуть не сбивали Гарри с ног. Он хотел отступить, но поймал неожиданно умоляющий, по-детски беспомощный взгляд карих глаз Тома.
Гарри почувствовал, что приторный запах цветов словно обволакивает его, закутывая в белый погребальный саван, а стебли оплетают его ноги, поднимаясь всё выше. Он рванулся, высвобождаясь, резко зажмурился и открыл глаза, неожиданно оказавшись в кромешной темноте. Дурманящий, незнакомый запах сменился легким ароматом мяты, саван оказался прилипшим к телу, влажным от пота одеялом. Он в изнеможении облокотился на измятую сплющенную подушку. Кровь гулко пульсировала в висках.

- Ох… - слабо произнёс Гарри в темноту.

Он осторожно выпутался из плена одеяла и простыней, откинув их в сторону, и несколько раз поморгал, пытаясь разглядеть хоть что-то в непроглядном мраке. Он нашарил неизвестно кем приспущенный бархатный полог кровати и отдёрнул его. Стало чуть светлее. Щели между досками пропускали слишком мало невесомого лунного света; его хватало только на освещение маленького пространства перед окном, которое неяркой серебристой лужицей выделялось среди черно-серой комнаты. Слабо белели в темноте перья Хедвиги — Гарри удивился её крепкому сну.
Двигаясь медленно и осторожно, Гарри спустил ноги с кровати и протянул руку к трюмо, на котором, как он помнил, должны были стоять два канделябра. Наткнувшись чувствительным центром ладони на замысловатую резную завитушку на углу столика, он зашипел от боли и отдёрнул руку, заодно вспомнив, что для того, чтобы зажечь магические свечи, ему необходимы, как минимум, волшебная палочка и возможность беспрепятственно колдовать.
Жажда, преследовавшая его во сне, осталась, сухой язык неприятно прилипал к нёбу, десны зудели. Мальчик нащупал очки, надел их, неловко переступая с ноги на ногу, натянул джинсы. Гарри никак не мог вспомнить, куда он накануне бросил тёмно-синюю футболку и носки. Он некоторое время безрезультатно поискал их, но так и не смог найти.
Гарри кое-как зашнуровал кроссовки и, как и был полураздетый, пошёл к двери. Он понадеялся, что сможет тихо спуститься в кухню и налить себе стакан воды, никого не побеспокоив и не разбудив. Он медленно приоткрыл дверь, изо всех сил стараясь, чтобы старые петли не скрипели, вышел в тёмный коридор и, дотрагиваясь рукой до стены, медленно пошёл к лестнице, машинально считая, скольких дверей коснулся. Под чётвёртой он увидел тонкую полоску золотистого света и остановился, раздумывая, не стоит ли постучать. С одной стороны, Гарри очень хотел пить и сомневался, сможет ли он в одиночку найти в малознакомом тёмном доме кухню. С другой — ему не очень-то хотелось знать, чем глубокой ночью может заниматься в старом зловещем доме Северус Снейп. Ну, или Том Марволо Риддл. В конце концов, после полуминутного раздумья, противоречие разрешилось без участия Гарри — дверь перед мальчиком распахнулась. Гарри зажмурился от показавшегося ослепительным света, привыкшие к темноте глаза заслезились.

Северус Снейп изумлённо воззрился на Гарри Поттера — лохматого, заспанного, со слезящимися глазами и, что самое ужасное, полуголого, одетого в одни только вылинявшие джинсы с полурасстёгнутым ремнём и кроссовки с наспех завязанными шнурками. Снейп нервно сглотнул и подумал, что две практически бессонных ночи сказались на психике далеко не лучшим образом. Навязчивая черноволосая галлюцинация и не думала никуда пропадать.

- Гарри? Что случилось? — Снейп невпопад вспомнил, что за прогулки студентов по школе после отбоя с факультета, к которому принадлежал провинившийся, снималось пятьдесят баллов.

- Всё нормально, просто я проснулся и захотел пить, - сконфуженно ответил Гарри. — Ты…эээ… не мог бы проводить меня до кухни? Я плохо запомнил, как к ней пройти, а здесь темно…

- Пить? — переспросил Снейп. — Не обязательно спускаться, у меня есть кофе. Будешь?

Снейп впустил Гарри и закрыл дверь, захлопнувшуюся с неожиданно громким стуком. Гарри огляделся - по размеру комната не превышала его собственную, только обстановка была выдержана в других тонах — темно-коричневом и оливковом, кровать - раза в полтора уже, а вместо кокетливого будуарного столика стоял квадратный дубовый стол, на котором высились внушительные стопки книг и лежали желтоватые свитки пергамента. На углах стола и на низком трехногом табурете стояли всё те же волшебные свечи, озаряющие комнату ровным уютным светом.

- Присядь.

Гарри решил не занимать единственный стул в комнате и опустился на кровать. Мягкий матрас слегка прогнулся под ним, от постельного белья пахло мятой, но не хвоей. Снейп повернулся к мальчику спиной и достал откуда-то из узкого пространства между двумя книжными стопками кофейник и чашку — Гарри поразился тому, что они вообще туда поместились.

- Держи, - сказал Снейп, протягивая наполненную чашку. Тень от его худощавого тела падала на Гарри.

- Спасибо! — Гарри с удовольствием сделал большой глоток. Кофе был прохладным, чуть горьковатым и прекрасно утолял жажду.

Снейп всё так же стоял над ним. Ткань просторной черной мантии касалась руки мальчика. Северус посмотрел на него, быстро отвёл взгляд и отодвинулся.

- Северус? А ты почему не спишь?

- Немного занят, - сухо ответил Снейп, кивая на загромождённый стол. Гарри вытянул шею и заметил развёрнутый длинный лист пергамента, испещрённый мелкими буквами, и чернильницу с гусиным пером.

Он в очередной раз поразился тому, насколько мир магов соблюдает традиции, пронесённые через столетия. Гарри признал, что маггловские обычаи не шли ни в какое сравнение с волшебным очарованием колдовских обрядов.

- Извини… - Гарри опустил голову: ему показалось, что в голосе Снейпа прозвучало раздражение. — Я, наверное, тебя отвлёк.

Мальчик сжал пустую чашку и поднялся, Снейп резко шагнул к нему.

- Ничего страшного, Гарри, я всё равно хотел немного отдохнуть.

Гарри поднял голову, в очередной раз отметил, что Снейп намного выше, посмотрел на его узкое бледное лицо, разглядел полопавшиеся красные сосуды глазных белков и в ужасе зажмурился. Навязчивые подозрения, мучившие его с утра, оформились в одну чёткую, пугающую и не подлежащую никакому сомнению мысль. Гарри задержал дыхание, чувствительной обнажённой кожей ощущая малейшее движение воздуха. Мгновения тянулись невыносимо медленно, мальчик уже не сомневался в своей участи.

- Гарри? Гарри!

Сильные руки обхватили его за плечи и несколько раз ощутимо встряхнули. Гарри решился открыть глаза — на него в упор смотрел Северус Снейп, ошарашенный и испуганный ничуть не меньше.

Несчастный профессор начал подозревать, что Тёмный Лорд провёл с Гарри дружескую беседу, в которой доходчиво указал тому необходимость, его, Снейпа, немедленного соблазнения. Иначе зачем несносному гриффиндорскому мальчишке понадобилось вскакивать среди ночи, под надуманным предлогом брести по коридору полуобнажённым и стоять перед Снейпом с закрытыми глазами и приоткрытым ртом, как люди обычно делают перед поцелуем? Целовать студента, пусть и бывшего, Снейп решительно не был готов. Особенно если учесть, что студент был одного с профессором пола и отзывался на имя Гарри Поттер.

- Гарри? Ты что? — Снейп не замечал, что трясет мальчика, удерживая того за голые плечи.

- Северус? Я… - Гарри густо покраснел, увидев, что Снейп вовсе не собирается плотоядно — ну или кровожадно - впиваться ему в горло. Похоже было, что несостоявшаяся трагедия плавно перетекала в комедию. - Прости, - промямлил он наконец, - мне показалось…

- Показалось что? — Снейпу самому начало мерещиться, будто он стал актёром в театре абсурда. Он заметил, что всё ещё сжимает плечи Гарри, отпустил его и скрестил руки на груди в своей излюбленной позе.

- Н-ничего… - Гарри почти физически ощущал стремительно нарастающее неловкое напряжение. — Я подумал, что ты…

- Что — я?

- Что ты собрался меня укусить, - тихо признался Гарри. Пунцовый румянец не сходил с его щёк.

- Укусить? — повторил Снейп. Такого оправдания он совершенно точно не ожидал. — Зачем мне тебя кусать?

- Ну… Ты бледный, темноволосый… - Снейп слушал с всё возрастающим изумлением. — Тёмноглазый… Ничего не ел сегодня. Все окна в доме забиты досками… В общем, - Гарри решительно набрал в грудь воздуха, - я подумал, что вы с Томом вампиры.

- Вампиры? — Снейп решил, что весь этот абсурд ему снится. Он не нашёл ничего лучше, чем начать оправдываться, как студент, пойманный на краже ингредиентов из кабинета зельеварения: — Но я же не вампир!

- А Том что — вампир? — Гарри попятился, споткнулся о кровать и сел, не сводя со Снейпа взгляда.

- Здесь нет ни одного вампира! Здесь вообще нет магических существ! - Снейп нервно улыбнулся, что больше походило на гримасу.

- О Господи, - пробормотал Гарри. — Но вы были так похожи… - он неожиданно расхохотался и простонал сквозь смех: - Какой же я идиот!

- Уверяю тебя, Гарри, - Снейп вздохнул, - я не кровопийца. Если бы я и Том были вампирами, вряд ли мы стали скрывать этот факт от тебя. Теперь ты спокоен?

- Извини, - Гарри смахнул с глаз выступившие от смеха слёзы. — Я так глупо себя повёл… Неужели я всегда сначала делаю, а потом думаю? — самокритично спросил он.

- С тобой такое бывает. Иногда, - коротко ответил Снейп. Гарри был благодарен мужчине за то, что тот не стал развивать тему.

Снейп облегчённо рассмеялся. Ледяная корка сковывающего его напряжения рассыпалась мелким крошевом, спасовав перед нелепостью ситуации, в которой они оба оказались.

- Дать тебе что-нибудь из одежды? — спросил Снейп, старательно отводя взгляд от голого торса Гарри.

Мальчик покачал головой.

- Я уже пойду, наверное? - полувопросительно произнёс он, поднимаясь и делая шаг к двери. — Спасибо за кофе.

- Гарри, постой! — Снейп взмахнул палочкой, и одна из свечей отделилась от табурета и закружилась вокруг мальчика.

- Спасибо, - поблагодарил Гарри и добавил, стоя на пороге: - Извини… я не хотел.

- Ничего страшного, - Снейп слегка улыбнулся. — Спокойной ночи.

- Спокойной ночи.

Свет свечи, парящей за мальчиком, на мгновение обрисовал его силуэт чёткими золотистыми линиями на фоне чёрного коридора, окутал светлым нимбом растрёпанные волосы. Видение исчезло - Гарри вышел и прикрыл дверь.

- Ну и что это было? — пробормотал Снейп себе под нос, привалившись спиной к двери. Он потёр ладонями лицо, взглянул на кипы старинных манускриптов и решил лечь, наконец, спать.

Пока ещё что-нибудь не померещилось.

Огоньки свечей одобрительно подмигнули.

***

Гарри Поттер стоял перед маленьким зеркалом и чистил зубы. Ванная, которую он, в отличие от кухни, смог найти самостоятельно, производила даже более странное впечатление, чем остальные комнаты. Округлая фаянсовая ванна на коротких почерневших лапках, странный узор из ирландских трилистников на раме зеркала и истёртая прохладная плитка пола пленили его с первого взгляда. Они как нельзя лучше вписывались в общий облик Загадочного поместья.

Гарри мимоходом подумал, прополаскивая рот, что старые трубы определённо не выдержали бы и минуты без магической поддержки.
Он положил зубную щетку рядом с тюбиком простой пасты и куском мятного мыла. «Так вот почему от Северуса пахло мятой!» - сообразил он.
Гарри до сих пор было стыдно за свою ночную выходку. Он утешал себя мыслью о том, что Снейп, похоже, отнёсся к ней с юмором.
Гарри сдул упавшую на глаза чёрную прядь и безуспешно попытался пригладить волосы на макушке. Он помотал головой, оставляя прическу в ещё большем художественном беспорядке; показалась тонкая линия шрама на лбу. Гарри не представлял, где и когда он мог так сильно удариться.

Небольшая ранка на указательном пальце кровоточила — проснувшаяся одновременно с ним Хедвига, неосмотрительно выпущённая из клетки, не пожелала ни есть, ни пить и, болезненно цапнув его острым клювом, устроилась на верхней перекладине кроватного балдахина. Гарри облизал палец и подставил его под холодную воду.
Он решил пока не распаковывать сундук до конца, тем более что на дно он сложил не слишком необходимые в повседневной жизни вещи, что-то вроде «Набора для техобслуживания мётел» и туго перевязанного свёртка, в котором, судя по всему, лежало нечто, напоминающее легкую парадную мантию — Гарри заметил выглядывающий уголок серебристой мягкой ткани. Заодно оказалось, что футболка, так неожиданно понадобившаяся ему ночью, каким-то чудом оказалась под кроватью. Гарри вспомнил, что в темноте споткнулся об какую-то тряпку и отшвырнул её ногой.

Он слабо улыбнулся своему отражению, закрыл краны и вышел в коридор.

Чёрно-зелёная змея ждала его на бордовом ковре.

- З-с-змеёнок, здрасствуй, - прошипела она.

- Привет, Нагайна, - Гарри признался себе, что успел соскучиться.

- Я вижу, тебе уже луч-ч-ше? — спросила змея.

- Да, всё уже нормально.

- Спустимссся вниз? - Нагайна скользнула в сторону лестницы.

- Но… - Гарри замялся, не зная, вправе ли он ходить по чужому дому вне пределов одного этажа. Ночной прецедент был ещё свеж в его памяти.

- Хоз-с-зяин передал, чтобы ты чувствовал себя, как дома. Иди ж-ше! — она обвила кончик хвоста вокруг его ноги и слегка потянула Гарри за собой. — Змеёнку надо поесть, - безапелляционно заявила она.

Нагайна двигалась легко и плавно, но достаточно медленно для того, чтобы Гарри без труда успевал за ней. Мальчик сообразил, что она, точно так же как и Северус накануне, ведёт его в кухню.

Том Риддл сидел за столом и пил кофе. Он выглядел утомлённым, лицо осунулось, а под глазами залегли глубокие синие тени. Нагайна стремительно скользнула вперёд, обвилась вокруг стула и опустила треугольную голову ему на плечо. Том прислонился к ней щекой и провёл ладонью по гладкой чешуе. Чёрные волосы упали на глаза.

- Доброе утро, - тихо произнес Гарри.

- Гарри? — Том в этот момент походил на вампира ещё больше, чем Снейп. Гарри искренне понадеялся, что ночью Северус не применил к нему психологический приём, называемый «ложью во благо». — Уже проснулся?

Гарри кивнул.

- Будешь завтракать? — Том указал на тарелку с бутербродами, яблоки и плитку шоколада. — Извини, больше ничего нет, - он задорно рассмеялся.

- Я не очень хочу есть, - Гарри решил налить себе молока. Руководствуясь скорее интуицией, чем разумом, он автоматически наполнил молоком глубокую миску и поставил перед Нагайной, благодарно зашипевшей. Занятый наблюдением за пьющей змеёй, он не заметил пристального взгляда Тома, который быстро отвёл глаза.

- А я, кажется, голоден, - задумчиво сообщил Том, разглядывая шоколад. Он откусил внушительный кусок и облизал запачканные пальцы. — Вкусно, - заключил он наконец. — Будешь?

- Нет, спасибо, - Гарри медленными маленькими глотками пил холодное молоко.

- Мне больше достанется, - Том пожал плечами.

Его озорная усмешка показалась Гарри смутно знакомой, мальчик точно знал, что видел её раньше. Он почувствовал, как уголки его собственных губ приподнимаются в ответной полуулыбке.

- И как тебе здесь? — поинтересовался Том. — Интересно?

- Здорово, - искренне ответил Гарри. — Определённо лучше, чем у магглов.

- Тебе не нравятся магглы? — спросил Том, вертя в пальцах последний кусочек шоколадки.

- Не совсем… Это я им, кажется, не понравился, - Гарри нахмурился. — Во всяком случае, моим маггловским родственникам — точно. Интересно, что я им сделал?

- Ничего, - резко ответил Том. Гарри удивлённо на него посмотрел. — Магглы ненавидят магов просто за то, что мы отличаемся от них.

- Нельзя же ненавидеть кого-то просто так, - неуверенно произнёс Гарри.

- Твоя мать была очень одарённой магглорождённой волшебницей. Её сестра ненавидела её и изводила тебя, потому что сама не имела колдовских способностей, - Том откинулся на спинку стула. — Поверь мне, Гарри, чем дальше маги и магглы находятся друг от друга, тем лучше.

Гарри вспомнил багровое перекошенное лицо дяди Вернона, нервный визг тёти Петунии, инфантильного туповатого Дадли и решил, что с этим утверждением трудно не согласиться. Во всяком случае, лично он предпочёл бы держаться от них подальше.

- Как звали мою маму? — спросил Гарри. — И папу? Я забыл вчера спросить.

- Лили и Джеймс, - карие глаза Тома неуловимо потемнели. - Они погибли в один день, в бою.

- Понятно… - Гарри почувствовал, что хвост Нагайны обвивается вокруг его ноги, в то время как её голова снова покоится на плече Тома. Змея молчала.

Одинокий солнечный зайчик танцевал на стене. Лужица разлитого молока на столе казалась прозрачной.

- Кстати, Гарри, - Том подёргал себя за прядь волнистых волос, - Северус упомянул сегодня рано утром, что у тебя сложилось несколько ложное впечатление о нашей видовой принадлежности.

Гарри только в этот момент заметил, что они с Томом говорили на серпентаго.

- Так вот, - Том смеялся, - могу тебя заверить, что я не вампир. А сходство Северуса с летучей мышью заключается только в его походке и манере носить мантии.

- Я повёл себя как полный дурак, - искренне сказал Гарри. — Но Северус выглядел очень утомлённым, бледным и зловещим, а я вообразил неизвестно что.

- Северус очень переживает за тебя, - Том раскачивался на стуле. — Вы были достаточно близки до этого… инцидента, и вполне естественно, что он с трудом представляет, как ему теперь вести себя, особенно наедине с тобой.

- Близки? — недоумевающий Гарри не заметил, как изогнул бровь в любимой Снейповской гримасе.

- Вы нравились друг другу.

- Нра… в каком смысле — нравились? — Гарри начал думать, что странный сон, начавшийся с эпизода в комнате Снейпа, ещё не закончился.

- Были влюблены друг в друга, если так проще, - спокойно ответил Том. В его глазах плясали бесенята, но лицо было абсолютно серьёзным.

Если бы Гарри не опирался спиной об этажерку, он непременно упал бы. Мысль о том, что, возможно, его первой любовью — или не первой — могла быть не девушка, как-то не приходила ему в голову.

Гарри от неожиданности прикусил язык. Идея поставить слова Тома под сомнение тоже как-то не пришла ему в голову.

Это было идеальное объяснение странного поведения Снейпа.

В голове Гарри промелькнули картинки: Снейп запинается, глядя на него, Снейп сверлит его взглядом, Снейп смотрит на его полуголое тело, Снейп держит его за плечи…

«Влюблены друг в друга?» - ошарашенно подумал Гарри.

Он потряс головой. Потеря памяти принесла ему ещё больше проблем, чем казалось сначала.

- И что мне теперь делать? — жалобно спросил он.

Том не успел ответить, поскольку Северус Снейп, относительно бодрый и отдохнувший, точно следуя законам классической греческой трагедии, выбрал именно этот момент, чтобы войти в кухню.

Гарри смотрел на Снейпа как на явившегося во плоти Всадника Апокалипсиса; на губах Волдеморта играла легкая усмешка, а Нагайна даже не повернула голову в его сторону.

Гарри сидел в библиотеке и старательно делал вид, что читает. Некоторые страницы он переворачивал чересчур быстро, в некоторые, наоборот, вглядывался слишком долго. Как бы он ни старался сосредоточиться, вместо ровных строк и цветных гравюр перед его глазами возникали попеременно то худое лицо Северуса, то тонкий профиль Тома, то, почему-то, разгневанная Петуния Дурсль. Тётя поджимала губы и сухо сообщала, что он, Гарри Поттер, окончательно дискредитировал её в глазах соседей, и потому она забирает его магические способности в своё вечное пользование.

Гарри кусал губы, прогонял непрошеные мысли из головы, но яркие образы продолжали преследовать его, как надоедливые августовские мухи. Мальчик с ожесточением листал книгу в поисках главы, которая могла бы его заинтересовать и отвлечь. Листы мелькали, сливаясь в одно переливающееся пятно. Он перебирал их, изредка останавливаясь и рассматривая картинки, казавшиеся ему самыми красивыми — бабочка, взмахивающая крыльями и превращающаяся в бокал, графин, рассыпавшийся искрящимися брызгами, забавная маленькая крыска, обернувшаяся деревянной подставкой для карандашей. Подписей под ними он не читал.
На развороте одной страницы кругами летала миниатюрная летучая мышь. Повинуясь взмаху палочки нарисованного колдуна, она падала вниз дождём острых стальных лезвий, на полпути к нижнему краю страницы снова становилась нетопырём и взмывала вверх, полностью игнорируя мага.
Гарри резко захлопнул «Чудеса Трансфигурации», прищемив при этом палец. Он покачал головой, подумав, что если он и дальше будет продолжать в том же духе, то некоторые вещи и темы разговора станут для него запретными. Тени на стенах метались и, казалось, строили издевательские гримасы. Неожиданно ему захотелось выйти на улицу, ощутить на лице тепло солнечных лучей, растянуться на траве, вдыхая её горький запах. Тёмный дом Риддлов существовал словно в параллельной вселенной, где не было ни лета, ни безоблачной манящей синевы неба, только скрип половиц, прохлада и изломанные тени. Гарри решил, что надо бы расспросить Тома Риддла о том, когда закончится их вынужденная изоляция. Он чувствовал себя виноватым: его амнезия доставила другим людям немало проблем.
Гарри рассеянно обводил указательным пальцем полукруглые рельефные линии на обложке.
«Кажется, - подумал он, - неприятности — это моя специальность».

Гарри не представлял, сможет ли он теперь нормально реагировать на Северуса Снейпа; при любой мысли о мужчине к щекам непроизвольно приливала кровь. Он позорно сбежал из кухни, стоило только Снейпу подойти к столу и протянуть руку к кофейнику. Библиотеку мальчик нашёл самостоятельно — дубовая дверь была приглашающе приоткрыта, свечи горели всё тем же ровным янтарным пламенем, и запах старой пропылившейся бумаги щекотал ноздри.
«Что мне теперь делать?» - вопрос, заданный им Тому, оставался без ответа. Гарри размышлял о том, как и когда он мог влюбиться в Северуса, и насколько далеко у них всё зашло? Серьёзным отношениям с девочками — это он знал — должны были предшествовать цветы, подаренные безделушки, долгое взаимное кокетство, быстрые поцелуи в укромных уголках и неловкие вечерние объятия. Но как предполагалось вести себя с влюблённым в тебя мужчиной — кто из них наколдовывал букеты и угощал другого мороженым? Как он должен был вести себя с Северусом? Нежность и кокетство здесь определённо не были лучшим вариантом — Снейп не походил на человека, который пришёл бы от подобного в восторг. Самого Гарри тоже не прельщала перспектива жеманно хлопать ресницами и надувать губы.
Он признавался себе, что испытывал некоторый душевный трепет при виде Снейпа, но было ли это признаком влюблённости, оставшейся и после потери памяти? Гарри совершенно не с чем было сравнивать. Об однополых отношениях он знал ещё меньше, чем о традиционных, особенно об их практической стороне. Гарри передёрнул плечами.

Сухо скрипнула дверь, зашелестели листы раскрывшейся книги. Гарри поднял голову: предмет его душевных терзаний вошёл в библиотеку.

***

Северус Снейп, удивлённый внезапным бегством Гарри из кухни, позавтракал через силу. Тёмный Лорд издевательски заметил, что Поттеру, должно быть, нравятся стройность и худоба, но не до такой же степени. Северус подавил порыв язвительно огрызнуться, напомнив себе, что обаятельный молодой человек, почти мальчик, сидящий напротив и с аппетитом жующий бутерброд, — тот самый ужас Волшебного мира, лорд Волдеморт, Тот-Кого-Нельзя-Называть, чью Чёрную метку он когда-то добровольно принял.

Профессор Зельеделия — теперь уже точно бывший профессор — с удивлением обнаружил, что всё ещё помнит время, когда в чертах змеиного лица Тёмного Лорда проглядывало что-то человеческое. Смутно он припоминал и себя другого — молодого и восторженного, но угрюмого и нелюдимого, закованного в стеклянную броню высокомерной отчуждённости, юношу, завороженного колдовским огнём красных глаз с вертикальными кошачьими зрачками и змеиной харизмой их обладателя.
Вернулось мимолетное ощущение морального одиночества: нищий полукровка, облезший ворон в стае благородных чёрных лебедей, брызгающих друг на друга водой из омута, в который он бросился, окунувшись с головой. Первое время он почти не обращал на детали внимания, опьянённый чувством странной гордости и причастности к великим действиям, но потом, когда лицо Лорда окончательно превратилось в белую маску с узкими глазами и тонкими прорезями ноздрей, а паника в колдовском мире всё нарастала, почти ощутимо звеня в воздухе, как натянутая струна, Северус понял, что омут затягивает его всё глубже. Бежать не хотелось — да он и не стал бы бежать, змеиное шипение Волдеморта и знания, которые тот открывал своим последователям, притягивали крепче магнита и держали сильнее зыбучих песков. Чёрные плащи Упивающихся Смертью дарили им власть над миром, и метки Вальпургиевого Ордена были клеймом выжжены не на руке — в душе.

Всё обернулось паршиво; Северус часто задумывался, почему, но не мог дать уверенного ответа. Партия Волдеморта рассыпалась как карточный домик, и не помогли ни холодная уверенность Малфоев, ни заразительное безумие Блэков, ни родовая гордость Лестранжей. Те, кто сразу не попал в Азкабан, выплывали, как могли, задействовали старинные связи, использовали силу родовой магии и золота, Северус, не имевший ни того, ни другого, извивался как ящерица, наступил на горло своей гордости и позорно сдался — иначе он это не называл — Дамблдору.

Он часто задавал себе вопрос — насколько много было известно старому директору? Чего он добивался, упорно давая всем и каждому право на второй, третий, четвертый шанс? Снейп вступил в Орден Феникса, показательно сдал несколько своих бывших соратников и счастливо избежал заключения, но, привыкнув к тёмным полутонам, он чувствовал себя неприятно предсказуемым и всё таким же беспомощным и зависимым, как распятый на картонке жук.
Снейп снова был в долгу перед кем-то и не мог отделаться от ощущения, что его погружение в непроглядную глубину просто остановилось на время. Всё было предрешено, и пророчество неудачницы-алкоголички Сибиллы оказалось как нельзя кстати.
Красно-золотые тона медленно умирали на границе октября и ноября, листья гнилым ковром стелились по земле, но змеи Слизерина уже впали в спячку, и серебристо-зелёный цвет осиновой коры терялся на фоне кровавого багрянца. Оранжевые тыквы злорадно скалились щербатыми ртами, наколдованные летучие мыши чёрным пеплом кружились над головой. С тех пор он ненавидел Хэллоуин.
Единственным, что немного утешало тогда Снейпа, было то, что четвёрка ненавистных гриффиндорцев распалась - навсегда. Он сожалел только, что самоуверенный Джеймс Поттер не видит, что его сын по крайней мере первые одиннадцать лет своей жизни не получит незаслуженной славы — вряд ли магглы, к которым его отправили, в курсе громкого поражения Тёмного Лорда.
Положа руку на сердце, ему было даже немного жаль мальчишку. Если у самого Снейпа была хотя бы возможность выбора, пусть маленькая и призрачная, то жизнь младшего Поттера, была направлена по единственной прямой: факультет, друзья, место в квиддичной команде, такая гипертрофированная прямота предсказуемых юношеских суждений… Ничего другого и не ожидалось.

Но нить оборвалась, карты перемешались, и Снейп не мог представить, что ему делать теперь, когда окончательный выбор сделан. Верх оказался низом, и ходить по потолку вместо пола было опасным и чреватым для здоровья. Душевного.

Насущной проблемой оставался вопрос соблазнения Гарри Поттера. За фарфорово-бледной кожей, юношеской хрупкостью и волной черных кудрей Тома Риддла скрывался прежний лорд Волдеморт, не любящий, когда его приказы не выполняют. Снейп успел отвыкнуть от такого категоричного управления собой.

За неполных два дня изоляции Снейп о многом успел подумать, но для полноты картины ему не хватало множества отдельных мелких элементов. Пытаться выбраться из дома он и не собирался — взломать чары Темного Лорда было ему не под силу. Северус мог только предполагать, какую бурю вызвало в Ордене Феникса исчезновение его вместе с Гарри. Его интересовала и реакция Упивающихся Смертью, но об этом он рассчитывал узнать позже от самого Волдеморта. Если тот, конечно, сочтёт нужным посвятить его в свои планы.

В итоге, Волдеморт, забавляясь, велел ему идти в библиотеку и успокоить шокированного Гарри. Чем конкретно был поражен и испуган мальчик, Риддл не сказал, оставляя недоумевающему Снейпу возможность строить самые невероятные предположения.

***

- Гарри, - Снейп подошёл к столу. — Что-то случилось? — он сел напротив.

Гарри заметил, что Снейп явно встревожен, и насторожился. Он совершенно не был готов объясняться.

- Да нет, ничего, - Гарри старался, чтобы его голос прозвучал как можно спокойнее и естественнее. — Просто я уже поел и не хотел мешать тебе завтракать, - неловко закончил он.

- Мешать завтракать? — Снейп усмехнулся краем рта. — Интересно, как ты мог это сделать? — он позволил себе добавить в голос немного привычного сарказма.

- Не знаю, - Гарри избегал встречаться взглядом с черными глазами.

Снейп пожал плечами и притянул к себе «Чудеса Трансфигурации».

- Интересно? — нейтрально спросил он, точно так же, как Гарри недавно, обводя пальцем узоры на обложке.

- Очень, - ответил Гарри, облегчённо вздохнув от того, что они перешли на заурядную тему разговора. — Мне понравилось.

- Забавно, - Снейп улыбался, - ты ей не очень-то увлекался.

- Наверное, я много потерял, - заметил Гарри. — А что мне нравилось больше всего? — он сам испугался интимности заданного вопроса.

- Много чего, - Снейп задумался, откинувшись на спинку кресла и соединив кончики пальцев. — Квиддич, исследования Тёмных искусств, красный цвет… Всё трудно перечислить.

- Просто мне хотелось бы знать, изменился ли я… с потерей памяти? — Гарри улыбнулся. — Сейчас мне нравится трансфигурация и синий цвет. Ещё зелёный. Любопытно, любил ли я раньше тыквенный сок — не представляю, как его можно пить.

- Не беспокойся об этом, - Снейп отбросил с глаз мешающую прядь волос. — Копировать прежнюю жизнь не всегда бывает удачным, тем более что людям свойственно меняться.

Гарри признал, что Северус во многом прав, но любопытство с примесью горечи продолжало одолевать его.

- Я учился в Хогвартсе? — небрежно спросил он.

- Первые пять курсов. Противостояние Ордена Феникса и Вальпургиевых рыцарей опасно обострилось, и ты решил окончить школу на домашнем обучении.

- Это из-за Дамблдора? — спросил Гарри, не поднимая глаз от царапинок на столешнице.

- Не только. Возможно, что повторится то, что случилось пятнадцать лет назад, - Снейп отметил двусмысленность своих слов.

- Война? Когда погибли мои родители? — Гарри подался вперёд, облокачиваясь на стол.

- Ты сам тогда едва не погиб. Этот шрам, - Снейп перегнулся через стол и отвёл чёлку Гарри в сторону, - след от проклятия, которое попало в тебя, когда ты был младенцем.

Гарри не сделал попытки отодвинуться, ощутив, как пальцы мимолётно коснулись лба.

Его и Снейпа снова разделял стол.

- Я думал, откуда он, - признался Гарри, нащупав тонкую зигзагообразную линию. — И что теперь будет?

- Пока ничего, - ровно ответил Северус. — Война объявлена, но ещё не началась.

- И что… мои друзья, Рон Уизли, его семья, Гермиона Грейнджер… - он не договорил.

- Я не знаю, Гарри, - Снейп покачал головой. — Есть вещи, с которыми ничего нельзя поделать.

Гарри расковыривал ногтём большого пальца глубокую царапину на полированном дереве.

- А Том Риддл давно возглавляет Вальпургиевых Рыцарей?

- Он создал Орден Рыцарей, - коротко произнёс Северус.

Гарри изумлённо приподнял брови.

- Но он выглядит не старше двадцати! — воскликнул он.

- Том гораздо старше, - Снейп утвердительно кивнул. — Но он — скорее исключение, чем правило. Если захочешь, можешь расспросить его сам, - сухо добавил он.

Гарри подумал, что вопрос был слегка бестактным, и заинтересовался, не ревнует ли Снейп. Если судить объективно, то Том Риддл был бы для Снейпа более подходящей кандидатурой на роль возлюбленного — он определённо был гораздо красивее Гарри, и в каждом его движении проскальзывала ленивая кошачья грация. Гарри почувствовал досаду.

Он окончательно запутался в своих чувствах. Ощущение пальцев Снейпа на его лбу не проходило.

- У тебя скоро день рождения, - скорее утвердительно, чем вопросительно проговорил Северус.

Гарри вспомнил письмо Рона.

- Через пять дней, кажется, - ответил он.

- Тридцать первого июля, - уточнил Снейп. — Боюсь, ты не сможешь увидеться со сверстниками, - добавил он, - тебе всё ещё опасно покидать этот дом.

- Ничего, - Гарри равнодушно пожал плечами, удивившись собственной бесстрастности. — Я даже не хочу праздновать. Мне будет шестнадцать, так?

- Шестнадцать, - согласился Снейп. — Как знаешь. Можно было бы что-нибудь устроить.

- Не стоит, - быстро сказал Гарри. — Я не думаю, что это так важно.

Гарри подумал о том, что чувство неловкости его просто преследует.

- Как знаешь, - повторил Снейп. - Посидишь в библиотеке? — он подтолкнул к Гарри фолиант. — Или хочешь ещё чем-нибудь заняться? — он прикусил язык, увидев, как у мальчика порозовели скулы.

Снейп начинал догадываться о том, что сказал Волдеморт в разговоре с Поттером.

- Посижу, наверное, - Гарри решил, что никогда не краснел так часто, как за последнее время. Хотя об этом он не мог судить со стопроцентной уверенностью. — Моя сова, - удачно вспомнил он. - Что с ней делать? Её нельзя выпустить полетать?

- Она не сможет вылететь за пределы защитных чар, - коротко ответил Снейп.

- Ладно, - Гарри мысленно посочувствовал Хедвиге.

- Но по дому она может летать. Коридоры и холл достаточно просторны для этого, и сова никому не помешает.

- Спасибо.

Снейп вышел; дверь на сей раз не скрипнула.

Гарри поймал себя на мысли о том, что разговор оказался далеко не таким страшным, как он его себе представлял. Кокетства, цветов и мороженого не понадобилось… но ведь и объяснения как такового не было.

Он достал с верхней полки стеллажа «Эссенцию власти» и решил дочитать сначала её.

***

Том Марволо Риддл, самозваный Тёмный лорд, по-турецки скрестив ноги, сидел на траве и машинально вертел в руках сорванный стебелёк. Нагайна свернулась рядом, привычно опустив голову на его правое колено, и грелась на солнце.
Он, прищурившись, смотрел в невозможно яркое небо. Горячий воздух застыл, цветы пахли особенно сильно и пряно, как перед грозой. Бабочка опустилась на его руку, с минуту посидела неподвижно — он разглядывал узор на её крыльях — и взлетела. Он усмехнулся.

- Мальч-чик мне нравится, - шипение Нагайны нарушило тишину. — Вы похош-жи.

- Я и Поттер? — презрительно отозвался он. — Забавно.

- Похош-жи, - повторила Нагайна. — Ш-что ты будешь делать с ним?

- Не знаю, - равнодушно ответил Риддл, наблюдая за бабочкой, перелетающей с цветка на цветок. — По крайней мере, - он заправил прядь волос за ухо, - я ему обязан возвращением нормального человеческого облика. Хотя само по себе меня это мало волнует.

Нагайна насмешливо и чуть покровительственно зашипела.

- Ещ-ще один змеёнок, - резюмировала она. — Сам не знаешь, чего хоч-чешь.

Волдеморт не обратил внимания на её слова, продолжая следить за бабочкой.

- Он влияет на меня, - сказал он через некоторое время. — А я не могу повлиять на это. Я чувствую себя тем, кем я казался много лет назад, но никогда не был.

Вдалеке раздался гулкий раскат грома. Том продолжал сидеть неподвижно, не обращая внимания на фиолетовую тучу, медленно надвигающуюся с востока.

***

Гарри сидел на табурете возле окна в своей комнате, облокотившись на подоконник и рассматривая мрачное сине-чёрное небо сквозь верхнюю, самую крупную щель между досками. Белыми росчерками на черном сверкали молнии, и раскатистый гром, раздающийся вслед за ними, сотрясал стёкла.

Хедвига к тому времени, как он вернулся, сменила гнев на милость. Гарри вымыл клетку и предложил сове воды и корма. Сейчас она белым призраком сидела на перекладине балдахина.
Свечи не горели, и слабые отблески молний на доли секунды выхватывали лоб Гарри из темноты.

- Привет. Можно войти? — раздался от двери тихий голос.

Гарри обернулся и увидел Тома Риддла. Он весь промок, с волос капала вода. Лицо казалось особенно бледным, и тёмные глаза поблескивали в полумраке. Стоящий неподвижно, в обрамлении старой дверной рамы, Том казался собственным потемневшим от старости портретом.

- Конечно, - удивлённо ответил Гарри. — Ты попал под грозу?

- Я сделал это специально, - Том взмахнул палочкой, и комната озарилась золотистым, чуть колеблющимся светом. — Захотелось прогуляться под дождём.

Гарри с лёгкой завистью взглянул на доступный ему кусочек неба, выглядящий ещё темнее по контрасту с освещённой комнатой. Особенно громкий раскат грома заставил его инстинктивно зажмуриться.

- Ничего такого, к чему стоило бы стремиться, - произнёс Том, словно угадавший его мысли. — Ты ведь не навсегда заперт, - он присел на широкий подоконник рядом с Гарри.

Хедвига настороженно наблюдала за ними с высоты своего импровизированного насеста. Тени от длинных пальцев Тома казались черными пауками, медленно ползущими по полу.

- Я понимаю, - Гарри снизу вверх глянул на Тома, чьи колени были на уровне его плеч. — Просто немного непривычно. Всё так… необычно… - беспомощно добавил он, чувствуя странную потребность в откровенности.

- Это пройдёт, - уверенно ответил Том. Он вертел в руках волшебную палочку, кончик которой светился неярким синим огнём. — Ты привыкнешь, тем более что это, надеюсь, ненадолго.

Барабанная дробь дождя по окну стихала. Небо светлело, а гром звучал всё глуше. Гарри поразился тому, как быстро пролетело время. Откуда-то потянуло сыростью, тонко запахло болотом.

- Ты говорил с Северусом? — неожиданно спросил Риддл, высушивая заклятием волосы.

- Мы разговаривали в библиотеке, - ответил Гарри, который уже смирился с мыслью о том, что при разговоре об отношениях со Снейпом внутри него всё странно и пугающе сжимается. — И больше я его сегодня не видел.

- Мы оба будем заняты каждый день — приблизительно после четырёх, - Том отбросил назад распушившиеся кудри. — Но первая половина дня целиком и полностью в твоём распоряжении, - он улыбнулся. — Ты писал, что после отъезда от родственников хочешь начать заниматься учебой.

- Наверное, я очень странный, - заметил Гарри. — Добровольно учиться на каникулах… - он рассмеялся.

Том разглядывал Гарри из-под опущенных ресниц. Огонёк волшебной палочки постепенно затухал.

- Твой шрам не болит? — неожиданно спросил Риддл.

Гарри не сразу сообразил, о чем тот говорит.

- Шрам? — переспросил Гарри. — А, этот, - он поднёс руку ко лбу. — Нет. А что, должен был?

- Ты иногда жаловался на резкие приступы, - Том протянул к нему руку, так же, как и Северус в библиотеке, но резко отдёрнул её. — Не волнуйся, в этом нет ничего страшного. Шрамы волшебного происхождения и следы от старых проклятий иногда болят.

Гарри обвел пальцем выступающие контуры шрама.

- Нет, пока я его даже не чувствовал.

- Хорошо, - Том одним быстрым движением соскочил с подоконника.

- Уходишь? — Гарри постарался спросить безразлично, но вышло жалобно.

Том повернулся к нему.

- С тобой побудет Нагайна. С ней есть, о чём поговорить. Надеюсь, ты не против её компании? — шутливо спросил он.

Гарри облегчённо вздохнул. Расспрашивать о Снейпе он не решился, чувствуя себя не в состоянии пока разобраться в собственных ощущениях.

- Нагайна покажет тебе устройство дома, - сказал Том, уже стоя у двери. — Кстати, Гарри, - несколько ехидно добавил он, - можешь не ревновать Северуса — мы не более чем… друзья.

Дверь осталась чуть приоткрытой — ровно настолько, насколько необходимо для того, чтобы гибкое змеиное тело могло проскользнуть в комнату.

Гарри закрыл лицо ладонями.

«Я схожу с ума, - подумал он. — Я определённо схожу с ума».

Вопрос, что же делать, по-прежнему оставался без ответа.

Лучи солнца оранжевыми полосками пробивались сквозь мрачную завесу облаков. Небо светлело, в мутных тёмных стеклах-глазах старого дома отражалась радуга. В воздухе резко и бодряще пахло озоном; грозовые тучи величественно и неспешно уходили на запад. На зелёном ковре травы точками вспыхивали серебристые капли воды.

- Ну и что ты скажешь мне, Северус? — устало и слегка раздражённо спросил Волдеморт.

Он остановился за спиной сидящего Снейпа, отчего тот с трудом сдержал инстинктивный порыв отодвинуться.

- Ничего, мой Лорд, - Снейп глубоко вздохнул и обернулся. — Письменные источники отмечают возможность существования подобного рода ментальной связи, но только в теории. На практике…

- Я прекрасно знаю, что написано в этих трактатах, Северус, - резко прервал его Волдеморт. — Мне интересно твоё мнение. У тебя было четыре дня на то, чтобы внятно его сформулировать, - высокомерное выражение на юношеском лице смотрелось слегка комично; Снейп подавил готовый невольно вырваться смешок.

- Мой Лорд, я не думаю, что… - неуверенно начал Снейп.

- Том, - поправил Волдеморт; его губы на секунду искривились. — Пора бы привыкнуть.

А вот подавить ироническое хмыканье оказалось несколько труднее.

Риддл усмехнулся, склонившись над плечом Снейпа. Одинаково чёрные волосы на мгновение перемешались. Он вытащил из-под руки Северуса лист пергамента, исписанный мелким чётким почерком, и вопросительно взглянул на Снейпа.

- Ты не возражаешь, если я это прочитаю? — невинно поинтересовался он.

Такая очаровательно-знающая улыбка могла быть у самого библейского Змея, соблазняющего Еву.

- Конечно… Том, - Снейп чуть не подавился этим именем, едва ли не впервые произнесённом без игры на публику — Поттера.

Совершенно невообразимая аналогия с Евой, Адамом и Искусителем — некстати вспомнились ароматные сочные яблоки, лежащие на обеденном столе, — яркими красками заиграла в голове. Снейп мрачно подумал, что даже по этому сценарию ему уготована роль полнейшего идиота.

- Спасибо, - Том уже бегло просматривал отрывистые схематичные заметки. — Интересные выдержки… - пробормотал он себе под нос. Снейп с невольным любопытством наблюдал за ним. — Значит, ты абсолютно уверен, что это связано с пророчеством?

- Скорее всего, - коротко ответил Снейп. — В истории вашей взаимозависимости все, так или иначе, сводится к нему.

- Это для меня не новость, - Риддл скатал пергамент в тугой свиток и передал его Снейпу. — Но откуда такая фаталистическая убеждённость? Твоя любимая логика и гадания на кофейной гуще как-то не очень сочетаются, - саркастично заметил он.

- Возможно. Но предсказания могут быть неплохим опорным фундаментом, - Снейп пожал плечами.

- Жалеешь о том, что когда-то подслушал эту охрипшую импровизированную сивиллу, Северус? — Риддл явно забавлялся разговором.

Северус постоянно напоминал себе, что не стоит забывать, кто является его собеседником. Казалось, в воздухе проскальзывали видимые краем глаза серебристо-стальные нити липкой паутины.

- Вы… ты уже спрашивал, Том, - Снейп изучал чернильное пятно на кисти своей правой руки. — Пророчество было сделано, но толковать его можно по-разному.

- Намекаешь на то, что две стороны монеты — ещё не предел?

Том словно намеренно уводил разговор в сторону тех странных абстрактных споров, в которые он время от времени любил втягивать некоторых Упивающихся — небезнадёжных в интеллектуальном плане.

- Есть ещё ребро — как минимум, - Снейп убрал пятно заклинанием.

- Предпочитаешь измерять всё в трех плоскостях?

- Многое зависит и от самой монеты.

Северус медленно собирал разбросанные по столешнице листы.

- Ответ, достойный Дамблдора, - Риддл сложил вместе кончики пальцев. — Он, определённо, развращающе повлиял на тебя в моё отсутствие.

Снейп всё же хмыкнул.

- Основное направление рассуждений очевидно — две противоположности и что-то между ними.

- Кто возьмётся судить о них, Северус? Стороны достаточно легко поменять местами, только середина остаётся неизменной.

- Так пророчество — это всё-таки монета?

- Разменная, - Риддл подошёл ближе. — Как ты, Гарри Поттер, Дамблдор и многие другие. И я тоже. Спроси об этом позже — когда Дамблдор уже не сможет скрывать от Фаджа и общества факт пропажи Поттера. Когда одна за другой последуют публикации в «Пророке». Или когда начнётся война. Подумай, на чьей стороне будет Поттер в этот момент.

Он взял Снейпа за левую руку, подняв её на уровень глаз и обнажив предплечье. Северус даже не пытался высвободиться.

- Видишь, - тихо произнёс Волдеморт, проводя пальцами по тонким черным линиям, — эта Метка принята добровольно, не забывай об этом. Чувствуешь? — он усилил нажим, отчего по всему телу Снейпа непроизвольно пробежали мурашки. Магическая змея, обвивающая череп, словно двигалась под кожей.

- Я знаю, мой Лорд, - Снейп склонил голову.

Риддл отпустил его и отступил на несколько шагов.

- Иди, навести Гарри, - сказал он со странной улыбкой. — Уверен, мальчик скучает. Подумай, заодно, какой подарок ты для него приготовишь — завтра тридцать первое июля.

- Вряд ли я смогу наколдовать что-то, что ему действительно понравится, - Снейп почти оценил всю прелесть навязываемой ему словесной игры. — Кстати, Гарри выказал желание провести этот день как обычно, - он выделил последние слова.

- В самом деле? — Волдеморт с напускным изумлением приподнял брови. Снейп отметил странное выражение блестящих карих глаз — без малейшего признака безумных тускло-алых огоньков. — Обычно дети любят свои дни рождения. Впрочем, - он насмешливо посмотрел на Снейпа, - Поттера уже нельзя назвать ребёнком. Так, Северус? Я заметил, вы нашли общий язык.

- Я всего лишь выполняю ваше поручение, мой Лорд… Том.

- И только? Я всё же рекомендовал бы тебе не забывать о подарке. Ты сможешь что-нибудь придумать, Северус, я в тебе не сомневаюсь.

Снейп машинально отметил, что Том Риддл ростом чуть ниже, а его плечи даже несколько уже, чем у самого Северуса, отнюдь не отличающегося атлетическим телосложением.

Для полного соответствия образу Волдеморту не хватало только блестящей чешуи и раздвоенного языка — мрачноватых теней из недалёкого прошлого. Все остальные обязательные атрибуты Демонического Змея были в наличии.

Снейп, выждав после ухода Риддла около пяти минут, наложил на дверь сложные Заглушающие чары и только после этого позволил себе расхохотаться.

***

Гарри стоял на кровати и занимался тем, что пытался уговорить Хедвигу слететь с её излюбленного насеста на перекладине балдахина. Его пальцы не доставали нескольких сантиметров до когтистых птичьих лап, чему Гарри даже радовался — он не решился бы снять рассерженную сову голыми руками. Хедвига время от времени пощелкивала клювом, реагируя на его слова, но слетать не торопилась. Необходимость ограничивать свободу своего передвижения рамками одного старого дома её совершенно точно не радовала.

- А у меня сегодня, между прочим, день рождения, - немного обиженно сказал ей Гарри. — И провести весь этот день, прыгая вокруг совы — глупо.

Хедвига бесшумно снялась с места и вылетела через распахнутую дверь в коридор. Для Гарри оставалось загадкой то, как она могла так быстро и ловко лавировать по дому.

- Ещё скажи, что ты обиделась, - пробормотал он, спрыгнув и с гулким стуком ударившись босыми ступнями об пол.

Он с наслаждением потянулся. В теле ещё сохранилась приятная истома после долгого и крепкого сна.
Фраза Снейпа о «дневном сне» оказалась почти пророческой. Гарри подозревал, что сам постепенно превращается в «сову» - привычка Северуса допоздна засиживаться в библиотеке за эти несколько дней почти передалась Гарри.

Гарри по-прежнему ужасно стеснялся любых разговоров со Снейпом - и к объяснению, которое, как он догадывался, должно было рано или поздно состояться, готов не был.
Он часто ощущал на себе изучающий взгляд чёрных глаз, но Снейп избегал прямого зрительного контакта, предпочитая рассматривать книгу в руках Гарри или следить за ползущими по стенам тенями.
Такое хрупкое равновесие вполне устраивало Гарри, но по утрам, завтракая в компании Нагайны, он часто признавался себе, что было бы занятно узнать, чем могли бы заниматься Снейп и другой Гарри Поттер - тот, кем он был без малого шестнадцать лет своей жизни.

Гарри жалел, что раньше не имел привычки вести дневник. Жизнь, разделённая на две части, — до и после амнезии — могла сравниться только со старым зеркалом в его комнате. Три Поттера-В-Зазеркалье, его точные копии, предсказуемо послушно повторяли каждое движение Гарри, оставаясь вместе с тем невозможно далекими жителями отражённой реальности.

- Ну вот, - обратился он к центральному отражению, — мне уже шестнадцать, - он рассмеялся, подумав, что Гарри-наоборот вряд ли ему ответит. Тот скопировал движение его губ, но, как и следовало ожидать, не издал не звука.

- Поздравляю.

В первый момент Гарри подумал, что трюмо всё же оказалось волшебным и всю неделю упорно это скрывало. Затем он поднял голову и увидел в зеркале отражение Тома Риддла.

- Спасибо, - Гарри удивлённо разглядывал Тома - вместо длинной чёрной мантии классического покроя тот был одет в простые джинсы и футболку.

- Не надо так на меня смотреть, - рассмеялся Том. Его карие глаза блестели, щеки порозовели. Он выглядел необыкновенно оживлённым. — У меня просто хорошее настроение. Маггловская одежда этому способствует, как ни странно.

- Так, пожалуй, даже лучше, - заметил Гарри. Часть странно-эйфорического настроения Риддла передалась и ему.

- Что же, я больше не похож не вампира? — насмешливо спросил Том.

- Нет, уже нет, - Гарри улыбнулся.

Том встал за спиной Гарри, рассматривая свой амальгамный клон. Игра неверного света на старом стекле пририсовала ему тёмные круги под глазами, посыпала тусклым пеплом блестящие волосы, прихотливо разбросала по лицу неровные темные пятна, разом превратив Тома Марволо Риддла в его собственный призрак.

Том слегка скривился. Гарри подумал, что даже гримаса неудовольствия у Риддла получилась необыкновенно обаятельной.

- На дни рождения, кажется, полагается дарить подарки? — спросил Том, мельком глянув в сторону мальчика.

- Я совсем не хочу праздновать, - запротестовал Гарри.

- Мой подарок не относится к категории материальных предметов, - туманно ответил Том. — Пойдём, покажу, - он кивнул на дверь.

Гарри заинтересовался. Улыбка Тома была озорной и весёлой, как у проказливого ребёнка.

***

- Смотри, - Гарри валялся на траве и грыз яблоко. — Это похоже на замок, - он прищурился, разглядывая неподвижные белые облака, чьи чёткие очертания казались высеченными из алебастра и мрамора.

- Действительно, - Том сидел рядом, опершись спиной о гладкий, согретый солнцем камень. — Хотя мне оно напомнило ежа.

Гарри наклонил голову и козырьком приложил ладонь ко лбу.

- Действительно, - согласился он. — Если смотреть вот так.

Небо было таким головокружительно-высоким и невероятно-синим, что дух захватывало.

- Красиво, - Гарри закинул руки за голову. — Ты здесь всегда жил?

Том медленно стряхивал с футболки налипшие травинки.

- Я рос в Лондоне, - ответил он. — В детском приюте для магглов-сирот — моя мать умерла при родах и оставила меня там. Потом учился в Хогвартсе. Здесь я впервые побывал в шестнадцать — незадолго до смерти моего отца и остальных родственников.

- Жуткое, наверное, было место, — извиняющимся тоном произнёс Гарри. — Приют, я имею в виду.

- Неприятное, - коротко ответил Том, пропуская между пальцами тонкие былинки. Он явно не хотел вдаваться в подробности.

Гарри украдкой наблюдал за ним, испытывая смешанное чувство неловкости и сочувствия. Хотя Том не производил впечатления человека, нуждающегося в утешении.

- Там было одиноко? — повинуясь минутному порыву, спросил Гарри. — Я имею в виду, магглы тебя побаивались? Как Дурсли меня?

- Скорее скучно, - фыркнул Том. — Я привык к одиночеству.

- А я не смог бы быть один, - признался Гарри.

- Человек остаётся один только когда умирает, - Том улёгся рядом на траве, скопировав позу Гарри. — До этого момента мы все окружены кем-то, хотим мы этого или нет. Или чем-то. Настоящая пустота возникнет только вслед за смертью.

- Ты так думаешь? — Гарри, закрыв глаза, грелся на солнце. — А мне кажется, что там, куда мы все попадём после смерти, нас уже ждут.

- Ты веришь в загробную жизнь? — в голосе Тома странным образом сочетались недоверие и интерес. — Или в Смерть из «Сказок Барда Биддля»?

- Не знаю. Но мы же не можем исчезать в никуда? — неуверенно ответил Гарри. — И, наверное, есть что-нибудь вроде потустороннего варианта какого-нибудь вокзала*, с поездом, который отвезёт нас к тем, кто умер раньше. А кто это — Бард Биддль?

- Волшебник, автор детских сказок, - Том перекатился на живот. — Я их прочитал только лет в пятнадцать.

- В таком случае, я сильно отстал в развитии, - серьёзно заметил Гарри.

Оба рассмеялись.

- Это всего лишь сказки, - в голосе Тома появились легкие презрительные нотки. — Не правдоподобнее, чем легенды об Артуре, рыцарях Круглого Стола и Мерлине. Или чем истории о Светлых и Темных сидхе**, жителях Полых Холмов. Мне тоже когда-то нравились маггловские поверья — до тех пор, пока я не понял, что волшебная действительность и маггловский вымысел сильно отличаются друг от друга.

- Если бы эти легенды были правдивы, - Гарри выразительно постучал по камню, - у нас были бы все шансы найти вход в Страну Фей. Мы как раз сидим на холме — он вполне может оказаться Ситтином. Жаль, что на самом деле пикси — препротивные существа, а домовые эльфы маленькие, странные и уродливые. Только тролли не обманывают ничьих ожиданий.

Том расхохотался.

- Магия может многое, - сказал он. - Только не превратить чудовище в красавицу. Или, вернее, в прекрасного эльфа.

Его карие глаза сияли тёплым золотистым цветом; он машинально рвал на мелкие части блестящий лист плюща.

- Это судьба большинства историй — быть перевранными, - сказал Гарри. Он снял очки и вертел их в руках.

- Они могут превратиться в сказку, - листик в руках Тома превратился в зелёную кашицу. — Или в страшную историю, которой пугают детей.

Бабочки казались чёрными кляксами на ярком сине-белом фоне. Привлечённые насыщенным фиолетовым цветом футболки Гарри, они садились ему на грудь, но почти сразу улетали, разочарованные.

- Спасибо за подарок, - неожиданно произнёс Гарри.

- Не за что, - Том отряхнул руки. — Совершенно не за что, Гарри.

***

- С днём рождения, Гарри, - сдержанно сказал Снейп. Он, подобно собственной тени, стоял на лестнице, одетый, в отличие от Тома, в свою привычную тёмную мантию.

Гарри испытывал иррациональное чувство вины.

Он ощущал себя человеком, находящимся на грани сна и действительности, причём здесь и сейчас реальными были только старый дом и хмурый бледный мужчина напротив мальчика. Скольжение ласковых солнечных лучей по коже, трава, щекочущая ладони, неуловимый сладковато-горький аромат летнего луга показались всего лишь необыкновенно искусной иллюзией - зеркальным отражением реальности, не лучше и не хуже оригинала.

Старые стены сомкнулись вокруг, создавая впечатление того, что он действительно попал в Волшебную страну, таинственный эльфийский холм, куда нет хода простым смертным.

Снейп, с которым он столкнулся в холле, не сказал ни слова по поводу достаточно длительного отсутствия Гарри и Риддла. Гарри решил, что он знал о прогулке заранее. Или догадывался.

- Примешь подарок? — Снейп подошёл ближе.

- Конечно, - весело ответил Гарри.

Озорные смешинки прыгали в зелёных глазах, запах летнего ветра ещё кружил ему голову. Он решил, что абсолютно, совершенно и безоговорочно счастлив.

Снейп стоял в полуметре от мальчика и словно на что-то решался. Чёрные глаза лихорадочно блестели в полумраке, скулы порозовели, затем резко побелели.

Он резко выдохнул и шагнул к Гарри, обхватив лицо мальчика слегка шершавыми узкими прохладными ладонями. Гарри инстинктивно привстал на цыпочки, его глаза оказались почти на одном уровне с глазами Северуса.

Сердце мальчика бешено забилось в груди, кровь стучала в висках миниатюрными молоточками эльфийских мастеров.

Инфантильная часть Гарри хотела скрыться, убежать, спрятаться в тёмном углу, проснуться в своей кровати обычным, уже привычным утром. Единственное, что ей в этом мешало, — отяжелевшие неподвижные ноги, которые были не в состоянии сделать ни шага.

Озорник-Гарри ужасно хотел узнать, каково это — когда тебя целует другой мужчина. Мужчина, которому ты небезразличен. Ещё он очень интересовался словами, которыми тот мог бы признаться в любви.

Гарри-романтик, левая половина зеркального трюмо, просто смотрел на худое бледное лицо с длинным носом и резкими линиями скул, лицо, которое было так пугающе близко.

Настоящий, целостный Гарри стоял и облизывал пересохшие губы, разглядывая своё отражение в черной радужке непроницаемых глаз.

Снейп склонился ближе — пальцами правой руки мазнул по скуле Гарри, отчего мальчик непроизвольно вздрогнул.

- Северус, - беспомощно прошептал он и замолчал.

Гарри сам не знал, чего бы ему хотелось сильнее — спрятаться, отдаться на волю Снейпа или потянуться тому навстречу.

У Северуса Снейпа было гораздо больше размышлений, но гораздо меньше вариантов выбора.

В сущности, вариант был только один.

- С днём рождения, - тихо повторил он, опустив одну руку на плечо Гарри, притянув его к себе. Другой рукой он медленно снял с Гарри очки, контролируя себя, опасаясь, что хрупкая дужка треснет, не выдержит его нервной хватки, и прикоснулся губами к его губам.

Он прикрыл глаза — как и Гарри — и вздрогнул от полузабытого ощущения тепла, разливающегося по телу. Заодно он мысленно проклял своё длительное воздержание и напомнил себе, что целует не кого бы то ни было, а того самого Гарри Поттера, сына ненавистного Джеймса Поттера, крестника проклятого Сириуса Блэка. Невыносимо наглого гриффиндорского мальчишку, его персональную головную боль на протяжении шести лет.

И уж тем более — не девушку и не женщину.

Том Риддл, лорд Волдеморт стоял наверху лестницы и наблюдал всю сцену от начала до конца.

На его губах играла насмешливая улыбка, в правой руке он держал сочное яблоко, сжимая его с такой силой, что тонкая полупрозрачная кожура лопнула, и несколько капель сока упало на пол.

Золотистого цвета в глазах Волдеморта больше не было — вместо него в вытянувшихся кошачьих зрачках зажёгся пугающий багровый огонёк.

Солнечные блики хаотично скакали по листьям плюща, оплетающим стены дома Риддлов, играли в догонялки на уцелевших стёклах.

Жизнь в маггловской деревне текла размеренно и неспешно. Иногда, в местном пабе старожилы, выпив по несколько кружек крепкого тёмного эля, сплетничали о странной судьбе загадочного дома и его прежних хозяев. Они никогда не говорили об этом долго — словно повинуясь неведомой магии, разговор плавно переходил на другую тему.
В волшебство они, разумеется, не верили — да и кому в здравом уме придёт в голову мысль всерьёз воспринимать детские сказки?

А мотыльки всё также садились на яркие крыши аккуратных домиков и взлетали, привлечённые ароматом цветов из ухоженных палисадников.

* Я не удержалась!

** Sidhe (ши, сидхе, сиды) - в ирландской мифологии и фольклоре — обитатели нижнего мира (холмов, называвшихся The Sithin). Сидхе отличались от людей прежде всего владением магическим искусством, а не собственно "божественностью" (sic!). The Sithin, The Sidhe, The Faerie Mounds — полые холмы, в которых по кельтским поверьям обитают эльфы (информация взята из «Энциклопедии кельтов» Кнута Марибо).

Том Риддл стоял перед кухонным столом и вертел в руках старую вилку.

- И как, понравилось тебе целоваться с Поттером? — спросил он у сидящего Снейпа.

- Ты имеешь в виду сам процесс или тот факт, что целовал я именно Поттера? — уточнил Снейп с лёгкой усмешкой.

- Сам процесс… И когда ты только успел, Северус?.. - протянул Волдеморт, небрежно бросив вилку в мойку.

Снейп непременно подавился бы кофе, если бы пил его в тот момент.

- Процесс поцелуя, - Снейп смотрел на чашку, не решаясь взять её и сделать глоток.

- Теряешь чувство юмора, - Волдеморт обошёл вокруг стола, оказавшись за спиной Северуса. — Раньше бы ты на такие провокации не поддался, - заметил он, внезапно дотронувшись до Снейпова плеча, но тут же убрав руку. Северус непроизвольно вздрогнул; Волдеморт сделал вид, что не заметил этого.

- Я плохо спал, Том.

- Что ж, это оправдывает хотя бы «процесс поцелуя», - Волдеморт приглушённо рассмеялся. — Оригинальная формулировка.

- На меня повлияли годы преподавательской деятельности, - сухо ответил Снейп.

- Можешь начинать отвыкать, - Риддл тряхнул головой, отчего волосы, до этого гладко зачёсанные назад, растрепались. — Школьным учителем тебе больше не быть.

Снейп пожал плечами, отпивая кофе.

- Я знал, на что шёл. Не скажу, что меня это очень огорчает.

- Надеюсь, ты не выспался не из-за «процесса поцелуя»? - со странной интонацией спросил Волдеморт. - Я начинаю думать, что плохо знаю тебя, Северус.

- Я не смог бы заснуть из-за этого только в том случае, если бы мне было приказано поцеловать Дамблдора, - Снейп, уставившись в кружку, рассматривал белые молочные разводы на чёрной поверхности кофе.

- Да, Поттер определённо симпатичнее, - Том наблюдал за танцем пылинок в золотой полоске солнечного света. — Не говоря уж о том, что он моложе.

Северус молчал.

- Очаровательно, Северус, - Волдеморт вытянул руку так, чтобы пятно света падало в центр ладони. — Я ощущаю себя председателем Уизенгамота, осуждающим невиновного на пожизненное заключение в Азкабане. Какая патетика, какое самопожертвование — «приказано»! Можно подумать, это не Поттер, а плотоядный флоббер-червь. Или дементор.

Снейп смотрел на него, округлив глаза. Он чувствовал себя наивным ребёнком в комнате кривых зеркал.

- Я несколько неправильно выразился, - осторожно произнёс он. — Мои… отношения с Поттером — это только ваш приказ, мой Лорд.

- Ты говоришь об этом так, словно поцелуй с Поттером — худшее, что могло с тобой случиться, - Волдеморт смотрел ему в глаза. — Не забывай, что за поцелуем может последовать и что-то большее. Я хочу, чтобы Поттер действительно был к тебе привязан.

Северус здраво рассудил, что Тёмный Лорд вряд ли беспокоится о его счастливой личной жизни.

- Но почему именно через… любовную связь? — рискнул спросить он. — Я думаю, простое дружеское, - он сделал акцент на последнем слове, - участие ничуть не слабее привязало бы Поттера к вам, - он допустил нарочитую двусмысленность — в который раз за эти дни.

- Говорят, - задумчиво произнёс Риддл, - любовь - великая сила. Дамблдор упорно утверждает, что любовь спасла Гарри Поттера от смерти. Посмотрим, на что она будет способна в этот раз. Я уже говорил тебе об этом.

Снейп склонил голову, отворачиваясь от внимательного взгляда коричневато-красных глаз.

- Как скажете, мой Лорд, - смиренно произнёс он.

На Волдеморта его напускная покорность не произвела ровным счётом ни малейшего впечатления.

- Роль кающегося домового эльфа тебе не подходит. Попробуй выбрать что-нибудь подостовернее, - тонкие пальцы в узком потоке света казались золотисто-розовыми. — И менее проникновенное. Я настолько похож на мечтательную семикурсницу?

- Ничуть не похож, - Снейп допил кофе. — Главным образом потому, что ты не девушка.

- Тема разделения людей по половому признаку становится для тебя больной, Северус, - констатировал Волдеморт.

- Впрочем, - Снейп позволил себе рассмеяться, - только семикурсницы могут так долго обсуждать один-единственный поцелуй с молодым человеком.

- Приятно слышать, что ты и себя приравниваешь к романтично настроенным девицам.

- Это было сравнением.

- Я догадался.

- В «Пророке» по-прежнему ничего? — спросил Снейп, меняя тему.

- Про Поттера — ничего. Вряд ли, кстати, информацию из «Пророка» можно считать истиной в последней инстанции. Поверь, Северус, я расскажу тебе о новостях, касающихся наших противников.

- Я верю, Том, - Снейп встал со стула. — Мне идти, поговорить с Гарри?

- Как знаешь. Ты ожидаешь от меня подробных консультаций?

- Вовсе нет.

- Правильно делаешь. Я поговорю с Гарри первым, - произнёс Волдеморт. — Можешь не беспокоиться, это будет исключительно… дружеский разговор, - он улыбнулся, иронически и покровительственно.

Риддл вышел из кухни, оставив Снейпа в состоянии некоторого морального смятения.

Он вновь опустился на стул и остервенело потёр виски пальцами.

Изменившаяся внешность Тёмного Лорда однозначно — или же напротив, неоднозначно, - влияла на поступки и поведение последнего.

Во всяком случае, Снейпу было достаточно просто представить юного, язвительного, остроумного, обаятельного и красивого Тома Риддла. Точно с такой же лёгкостью он вспоминал — уже только вспоминал — высокомерного, самодовольного, харизматичного, пугающего Волдеморта. Основная проблема заключалась в том, что Северус не мог определить, с кем же из этих двоих он разговаривал. Попытки убедить себя, что это один и тот же человек, к успеху не приводили.

Снейп явственно помнил и блеск красных глаз, и змеиное шипение, и полусумасшедшие приказы, повинуясь которым, люди в чёрных балахонах и белых масках-черепах травили людей, как волчья стая — добычу. Такое - не забывается.

Озорная улыбка, заразительная манера слёгка, словно извиняясь, недоумённо пожимать худыми плечами, мальчишеская привычка запускать пальцы в черные кудри волос — Том Риддл не походил на зловещего чёрного мага. И забыть его — тоже очень трудно. Чёткий профиль огненными линиями горел на сетчатке глаза, молодой голос, тихий, уверенный, звучал в ушах.

Снейп неожиданно вспомнил семью Блэков — гордую Вальбургу, спокойного Ориона, восторженного юного Регулуса, отстранённую Нарциссу, беснующуюся прекрасную Беллатрикс, истинную ведьму Вальпургиевого Ордена, даже предательницу рода — страстную, умную Андромеду. В этом ряду был даже Сириус Блэк — ненавистный Сириус, отступник, гончая Дикой Охоты, преследующей Северуса все семь лет учёбы.
Их врождённое эльфийское обаяние было сходно с обаянием Тома Риддла. Но, в отличие от Блэков, которые как сказочные вольные сидхе относили себя к Тёмным лишь потому, что Чёрная магия потакала их фамильному чувству свободы, Риддл был заперт во дворце из чёрного хрусталя глубоко под землёй — просто потому, что иначе быть не могло.

Некоронованный король-без-королевы Зимнего Двора, Тёмный Лорд, летящая смерть, вечно юный мальчишка с яблоком и змеёй, сидящий с гордо выпрямленной спиной на серебряном троне, обитом потёртым алым бархатом…

Снейп к собственному почти суеверному ужасу начинал понимать, каково пришлось Гарри Поттеру. Ощущения самого Северуса были сходны с чувствами человека, потерявшего память и оказавшегося в совершенно незнакомой обстановке.
Колдовская паутина, чьи холодные путы не выпускали Северуса уже много лет, складывалась в странные узоры, рвалась в самых неожиданных местах и снова сплеталась, невесомыми нитями привязывая его к Волдеморту и Гарри Поттеру.

В роду Северуса Снейпа не было предсказателей и гадалок. Но, и не заглядывая в свою опустевшую чашку, он мог сказать, что на сей раз не сможет убежать. Главным образом потому, что бежать было некуда — и незачем.

Сквозь щели между досками он разглядывал летнее небо. На фоне голубовато-сиреневой дымки нагретого воздуха когтистыми узловатыми лапами тянулись кверху ветви засохшего вишнёвого дерева.

Привычной ненависти к Поттеру уже не было — мальчишка был настолько открыт и дружелюбен, что Снейп, озадаченный странным приказом Тёмного Лорда, почти забыл о том, что Поттера полагается ненавидеть. Почти, но не совсем, и временами проскальзывало глухое раздражение от того, что Поттер, даже потеряв память, ухитряется доставлять ему неприятности.

Снейп обречённо подумал, что Поттер и безо всякого вмешательства разнообразных пророчиц явно стремится к тому, чтобы принимать в судьбе самого Северуса непосредственное участие.

Он прижался лбом к тёплой шершавой доске, вдыхая приятный запах смолы и старого дерева.

Северус как никогда был рад тому, что в его семье никогда не было ни предсказателей, ни гадалок. Он не хотел знать, чем всё это обернётся.
Он слабо усмехнулся, подумав, что поведение Волдеморта со стороны выглядит даже забавно.

Где-то вдалеке послышался слабый отзвук шума мотора.

***

- Интересно, я всё это запомню? — отстранённо спросил Гарри, перелистывая страницы «Чудес Трансфигурации». Он поёрзал, устраиваясь на кровати поудобнее. Том Риддл, полулежащий рядом, насмешливо на него посмотрел. — Превращение с сохранением массы и автоматическим возвратом в прежнее состояние через заданный промежуток времени… Ужасно… - драматически произнёс мальчик.

- Чудовищно, - серьёзно согласился Том.

- Кошмарно. Если бы это было написано немного понятнее, - Гарри вздохнул и перевернул страницу. — Жаль, практиковаться нельзя. О, тут и про анимагию есть! — оживился он.

- Тебе нравится анимагия?

- Ну, не думаю, что у меня хватит терпения несколько лет ей заниматься, - честно ответил Гарри, - но смотрится это любопытно. Плохо только, что нельзя выбирать животное. Не хотел бы я превратиться в воробья. Или крокодила.

- Или бегемота, - в тон ему продолжил Том. — Тебе это вряд ли грозит. Как думаешь, - внезапно спросил он, - кем бы стал я? — он помедлил. — Змеёй?

- Нет, - Гарри покачал головой. — Змеёй хочу стать я, - он обезоруживающе улыбнулся. — А ты… кот, наверное.

Том подёргал за кисточку балдахина.

- Ну-ну. Никогда не представлял себя в таком ракурсе.

- Всё когда-нибудь бывает впервые, - наставительно сказал Гарри.

- Логично. Заодно научусь кошачьему языку.

- Такой существует? — Гарри не мог понять, разыгрывает ли его Том или говорит абсолютно серьёзно.

- Узнаю, - лаконично ответил Том. — Мя-а-у!

Гарри расхохотался; книга упала с его колен и захлопнулась.

- Думаешь, кошки тебя поймут?

- Лень поверять. Со змеями говорить интереснее.

- Гораздо, - согласился Гарри.

Гарри листал фолиант в поисках страницы, на которой закончил чтение. Он почувствовал вопросительный взгляд Тома и поднял голову.

- Что?

- Ничего, - Том приподнялся, притянул к себе подушку и облокотился на неё. На нём были всё те же старые джинсы и выцветшая футболка. — Потеря памяти больше не беспокоит тебя так сильно?

- Насколько это возможно. Наверное, я просто привык, - Гарри взлохматил волосы на макушке. — Не настолько уж это и ужасно, если подумать.

- Наверное, - Том, слабо улыбаясь, заплетал длинные шнуры от балдахина в косички. — Хочешь всё вспомнить?

- А потом выяснится, что перед этим я совершил нечто чудовищное, - медленным, наигранно зловещим голосом заговорил Гарри, - и призраки былых преступлений не дадут мне спокойно спать по ночам.

- Могу гарантировать, что ровным счетом ничего непростительного ты не сделал, - Том заплёл одну витую косичку и принялся за другую.

- Спасибо, - Гарри придвинулся чуть ближе и тоже захватил три шнурка, неумело подражая ловким движениям Тома. — Конечно, я очень хочу вспомнить свою жизнь, - признался он. — Но, даже если всё так и останется, я буду понимать, что это не смертельно.

- Не смертельно, - Том заплёл на балдахине уже три косички и занимался тем, что пытался сплести из них одну сложную косу, в то время как Гарри окончательно запутался в шелковых шнурах. — Хотя достаточно неприятно. Ладно, не будем об этом, - Том словно уловил смущение и растерянность Гарри, которые тот изо всех сил пытался скрыть. - Извини, - добавил он.

- Ничего, - Гарри отбросил растереблённые шнурки. — Тебе не за что извиняться.

- Думаешь? — Том лениво потянулся. — Тогда ладно, - легко согласился он.

Некоторое время они провели в молчании: Гарри дочитывал главу, Том закреплял скрученную косу шёлковыми нитками, надёрганными из растрёпанных Гарри шнуров.

- А как насчёт предполагаемой анимагической формы Северуса? — провокационно спросил Том.

Гарри решил, что краснеть он больше не будет. Тем более что он уже исчерпал свой лимит смущения — если таковой существовал — на несколько месяцев вперёд.

- Ворон, возможно? — поразмыслив, предположил он.

- Банально, - Том отмёл эту версию. — Как насчёт летучей мыши?

- Не подойдёт, - пессимистично произнёс Гарри. - Ежик.

- Почему? — изумился Том.

- Первое, что пришло мне в голову, - сознался Гарри. — Кстати, об анимагах-ежах ничего не известно.

- Неудивительно. Но, надо сказать, звучит загадочно и красиво.

- Ежик? Загадочно? — Гарри не выдержал и фыркнул.

- Первое, что пришло мне в голову, - Том скопировал его интонацию. — Одна сплошная колючая загадка.

Гарри улыбнулся игре слов.

- Всё же это недостаточно внушительно для Северуса, - заметил он.

- Пожалуй. Вы разговаривали вчера? — Том следил за ним, не переставая переплетать шелковые нити.

- Ну да, мы… поговорили, - тихо ответил Гарри, не поднимая взгляда от книги.

- Поговорили? — Том приподнял бровь.

Гарри отложил книгу и посмотрел на Риддла с крайне мрачным и решительным видом.

- Я чувствую себя девчонкой, - сообщил он, ещё больше взлохмачивая и без того растрёпанные волосы на затылке.

- Тебя не обязательно говорить со мной о Северусе, - мягко произнёс Том. — Я просто спросил.

- Да нет, дело не в этом… - Гарри запнулся. — Мне кажется, вдруг я что-то делаю… неправильно?

- Мне трудно судить об этом, Гарри, - Том внимательно его слушал.

- Я совсем не знаю, каково это — быть… влюблённым, - неловко признался Гарри. — Вот мы сейчас сидим, - он слабо усмехнулся, - и разговариваем как две подружки. А я даже не догадываюсь, как мне поступить.

- Тебе лучше не спрашивать меня о любви, - Том пожал плечами. — Я плохо представляю, что это такое.

- Кажется, как и я, - сделал вывод Гарри. — Ты… ты влюблялся в кого-нибудь? Ну… в девушку? - неловко спросил он, но тут же прикусил язык.

- С меня не стоит брать пример, - Том отбросил волосы с высокого бледного лба.

- Извини.

- За что?

- Не надо было так вот спрашивать.

- Вовсе нет, - Том успокаивающе улыбнулся. — Мне пора.

Гарри расстроился, подумав, что прикусить язык ему следовало в самом начале фразы.

- Тебе лучше поговорить с Северусом, - Том поднялся с кровати и взмахом палочки заставил косички расплестись. — Из меня точно вышла ужасная подружка.

- Наоборот. Спасибо, Том.

- За что?

- Просто, - Гарри машинально поправил покрывало. — За компанию.

Том смотрел на него сверху вниз; его худая фигура отбрасывала на Гарри чёрную тень.

- Не надо так часто меня благодарить, - он прислонился плечом к деревянному столбику. — Я совершенно ничего для этого не сделал.

- Я так не думаю, - Гарри помотал головой. — Я точно сошёл бы с ума, если бы… если бы не было ни тебя, ни Северуса, ни Нагайны.

- Северус в кухне, - Том отвернулся и рассматривал зеркальную раму. — Увидимся, - он резко развернулся и вышел.

У Гарри осталось смутное чувство неловкости, словно он что он что-то сказал или сделал не так. Он бросил рассеянный взгляд на центральное зеркало — тёмные пятна плесени исказили его лицо, как совсем недавно лицо Тома, придав ему усталое и насмешливое выражение.

***

- Северус?

Снейп стремительно отвернулся от окна и чуть не столкнулся с Гарри, который медленно и неслышно подошёл к нему. Северус отдавал себе отчет в том, что не задумайся он так сильно, он непременно услышал бы скрип старых досок пола под ногами мальчика.

- Я не мешаю? — осторожно спросил Гарри.

- Я всего лишь задумался.

Гарри неожиданно рассмеялся; Снейп недоумённо на него посмотрел.

- Ничего, - Гарри взял лежащую на столе вилку и начал бездумно вертеть её в руках. Северус чуть нахмурился. — Просто вспомнил о некоторых особенностях трансфигурации.

- Гарри, - с некоторым усилием проговорил Снейп. — Я думаю, что должен перед тобой извиниться. Вчера… я поступил несколько, - он запнулся, - необдуманно. Мне не стоило так поспешно выражать свою… привязанность к тебе.

Гарри заставил себя поднять голову и посмотреть на Снейпа.

- Северус, - заговорил он. — Я совсем… я опять повёл себя как дурак. Для меня это было очень неожиданным, и я испугался и поэтому ушёл… сбежал. Я… мне понравилось, очень, честно, - Гарри замолчал: ему показалось, что Снейп смотрел с сомнением и недоверием.

- Гарри,- медленно произнёс Снейп, воспользовавшись неловкой паузой в разговоре, — я ничего от тебя не требую. Если тебе что-то не нравится… - он оборвал фразу. — Ты не должен чувствовать себя обязанным сделать что-то для меня.

- Ты меня не так понял, - Гарри перевёл дыхание. — Это я был неправ. Ты мне нравишься, - выпалил он. — Только я не знал, как тебе об этом сказать. Эта потеря памяти… Я запутался, - Гарри покраснел и кусал губы.

Лучи солнца, проникающие сквозь щели между досками, освещали его лицо, отчего шрам, не прикрытый чёлкой, выделялся оранжевым клеймом, а в зелёных глазах за стёклами очков загорелись золотистые искорки.

Снейп осторожно взял Гарри за руки и притянул к себе, обнимая скорее по-отечески. Гарри уткнулся носом в плечо Северуса, не решаясь посмотреть ему в глаза.

Противоречия, терзающие Северуса изнутри, сплелись в один невероятный тугой клубок. Он не чувствовал себя настолько уязвимым даже во время допросов в Аврорате много лет назад. Беззащитная лохматая макушка, на которую он смотрел, вызывала у него чувства, отдалённо напоминающие угрызения совести.

Вишня во дворе тянула искалеченные чёрные ветви навстречу солнечному свету, который уже не мог её согреть; от беспорядочно нагромождённых расколотых камней поднималась кверху дрожащая прозрачная пелена горячего воздуха.

Если бы старинные легенды были правдивы, играющие на лугу деревенские дети могли бы заметить озорных фей с радужными крыльями, посыпающих друг друга цветочной пыльцой. Но Маленький Народец не жил в этих местах, и в глубинах земли, в недрах холмов, не разносился топот сотен маленьких ног, и никогда зимними лунными ночами не звучал в холодном воздухе вой эльфийских псов.

Небо цвета индиго, разбавленного льдом, было настолько обжигающе-ярким, что казалось, будто в нём сами по себе возникают причудливые миражи воздушных замков Фата-морганы.

Тонкий серп луны тускло сиял из-за призрачных серых облаков; свет холодными бликами играл на острых изломанных гранях разбитого стекла. Каплями тёплых сливок рассыпались по фиолетовому бархату августовского — уже августовского — неба яркие звёзды Млечного пути. Тоскливо пел в туманной низине одинокий козодой.

Слабый, болезненно-бледный лунный свет проникал сквозь единственное в доме не заколоченное окно — чердачное — и очерчивал на полу ровный, подобный ритуальному, серебристый пыльный круг. Сидящий в нём Том Риддл казался бесплотным ночным духом; колдовские лучи придали его и без того светлой коже странную матовую прозрачность, а угольно-черные волосы окрасили сединой.
Протяжно заскрипели ступени лестницы, неприятно задребезжала рассохшаяся дверная рама, лёгкий сквозняк пошевелил рваное, изъеденное молью пальто, небрежно накинутое на сломанную спинку старого стула.

- Закрой дверь, Северус, - проговорил Волдеморт, не оборачиваясь. — Дует.

- За собой? — Снейп, стоящий на пороге, оглядывал почти пустой заброшенный чердак. — Или перед собой?

- За собой, - Волдеморт повернулся к нему вполоборота, слегка усмехаясь. — Входи.

Снейп медленно приблизился к Тёмному Лорду, вступив в поток лунного света. Чёрные глаза казались огромными, выделяясь на освещённом, неестественно белом лице. Он заглянул в глубокую серебряную миску, стоящую перед Риддлом. Жидкость, которой та была наполовину наполнена, маслянистая и густая на вид, чёрная, как чернила или эссенция самой ночи, не колыхалась и не отражала ничего — ни лунных лучей, ни причудливого танца в них пыли, ни расплывчатых очертаний потолочных стропил и балок.

- Охранные чары? — во взгляде Снейпа, обращенном на Риддла, мелькнули понимание и интерес. - Зелье Гекаты?

- Почти. С некоторыми дополнениями, — Волдеморт осторожно обмакнул кончик волшебной палочки в зелье, которое сразу же зашипело, запенилось и сменило цвет на ультрамариново-синий, и начал помешивать его по часовой стрелке. — Ты искал меня, Северус?

- Я не хотел мешать, мой Лорд, - Снейп смотрел, как из центра образовавшейся в зелье воронки поднимаются и взлетают в воздух искрящиеся голубоватые пузырьки.

- Том. Том Марволо Риддл, - недовольно поправил его Волдеморт, перемешивая зелье уже против часовой стрелки. Снейп склонил голову, извиняясь и соглашаясь.

Пузырьки долетали до потолка и лопались, ярко вспыхивая на доли секунды, будто миниатюрные фейерверки.

- Поттер верит тебе, - заговорил Северус, понаблюдав за радужными переливами в миске. - Более того, по отношению ко мне он испытывает очевидную и необъяснимую ярко выраженную симпатию.

- Проверил экспериментальным путём? — саркастически спросил Риддл.

- Можно и так сказать, - Снейп хмыкнул. — Он заявил, что я ему нравлюсь.

- А почему нет? Ты больше не угрюмый, злобный и ненавистный профессор Зельеделия, ты его друг, защитник, в перспективе — любовник.

Снейп предпочитал не смотреть на Тёмного Лорда, всё своё внимание уделяя зелью, постепенно вновь становящемуся чёрным.

- В перспективе? Во всяком случае, целоваться он уже лезет сам.

- Ты жалуешься? Надеюсь, ты не сбежал в ужасе?

- Нет. Мы некоторое время провели вместе, потом он пошёл в свою комнату. Нагайна охраняет его сон, я видел её.

Риддл быстро взглянул на Снейпа снизу вверх, не пытаясь, впрочем, поймать его взгляд.

- Хорошо. Теперь я вполне доволен тем, как ты выполняешь мой приказ, Северус, - протяжно и с иронией произнес он.

Снейп повторно склонил голову — движение, отработанное годами практики.

- Насколько мне известно, амнезия не была вызвана действием заклятия, нервным потрясением или травмой, - медленно сказал он. — Кроме этого, она носит странно избирательный характер. У меня не было возможности подробно расспросить Гарри, но то, что он успел рассказать, никак не проясняет ситуацию. Я не смог определить наличия чёткой логической связи между рядом фактов и ситуаций, о которых он позабыл.

- Гарри? Так всё же Гарри? — ехидно переспросил Волдеморт.

- Странно было бы упорно продолжать называть его Поттером, если уж мы должны стать… близки.

- Несколько поцелуев существенно снизили твою тягу к обязательному соблюдению субординации.

Северус твёрдо решил на эту провокационную реплику не отвечать. Во избежание. Заодно он всёрьез задумался о своём психическом здоровье — его нервная система за последние дни подверглась огромному количеству потрясений, тем более неожиданным, что прецедентов такого рода они раньше не имели.

- Он может вспомнить всё столь же внезапно, как и позабыл, - продолжил он.

- Тебя это так беспокоит?

- Что ты сделаешь с ним тогда? — Северус предпочел рискнуть и ответить вопросом на вопрос.

- У тебя необъяснимая склонность к своеобразным словесным формулировкам. Что такого я могу с ним сделать, ответь мне? Убивать я его не буду - в любом случае. Это чревато, как ты знаешь. Да и это злополучное пророчество… - Риддл поморщился. - Он всё равно останется здесь. Возможно, его неожиданно проявившееся здравомыслие не пропадёт с возвращением памяти.

Снейп отогнал назойливый образ усмехающегося Гарри Поттера, обряженного в чёрный балахон и добровольно принимающего печально известную Чёрную Метку.
Хотя и знаменитого шрама было более чем достаточно.

На улице в лунном свете плавно кружили три летучие мыши. Волдеморт рассмеялся, взглянув на них. Снейп тоже выглянул в окно, затем недоумённо посмотрел на Тёмного Лорда.

- Да, ежик действительно подходит, - вполголоса пробормотал тот.

Северус — опять же во избежание — решил никаких вопросов не задавать. Мало ли зачем Тёмному Лорду понадобился ежик. Вряд ли для содержания в качестве домашнего любимца.

- Так волнуешься за мальчишку, Северус? — Риддл поднялся и стряхнул с одежды пыль и налипшую паутину. — А-апчхи!

- Будь здоров, - машинально пожелал Снейп.

- Спасибо.

- Я просто хотел узнать, как мне вести себя в том случае, если к Гарри вернётся память.

- Сними полсотни баллов с Гриффиндора. Это его озадачит, - посоветовал Риддл.

Снейп раздумывал, как бы незаметно побольнее ущипнуть себя за руку, чтобы убедиться, что это не сон.

- Северус, - устало произнёс Волдеморт. — Ты Упивающийся Смертью, тёмный маг, неплохой дуэлянт. Ты сомневаешься в своей способности обезоружить одного растерянного шестнадцатилетнего мальчишку?

- Я не это имел в виду… - сам Северус решил не озвучивать колкую язвительную мысль о том, что Гарри Поттеру для победы в дуэли совершенно не обязательно быть сосредоточенным и готовым к ней. Ему даже волшебная палочка не всегда требовалась.

- Я уже сказал, что убивать или проклинать его не надо, - высокомерно перебил Риддл. — В остальном сориентируешься сам. Если подобное вообще произойдёт.

- Он может таким и остаться … — понимающе протянул Снейп. — Возможно, он так ничего и не вспомнит.

- Кто знает. Так было бы лучше, - Риддл поднял с пола миску с зельем.

Сам Снейп, который в таком случае со своей натуральной сексуальной ориентацией мог распрощаться, задумался - лучше для кого? — и в очередной раз решил не уточнять ясные и без того вещи. Понимающе-насмешливый взгляд Риддла чуть не заставил его покраснеть.
Если бы Северусу сейчас предложили бы — неважно, кто — сорвать и надкусить яблоко с Дерева Познания, он не задумываясь отшвырнул бы искушающий плод. Возможно даже и целясь в Тёмного Лорда. Возможно.

- Отойди, Северус, - Риддл отступил на несколько шагов назад, держа в вытянутых руках миску, из которой валил густой сиреневый пар. Скороговоркой пробормотав несколько слов на греческом — Северус разобрал обращение к ночной богине перекрёстков и её спутницам-эмпузам - он слегка наклонил миску — тягуче, противоестественно медленно полилось вязкое зелье. Касаясь пола, оно равномерно растекалось во все стороны, образуя около Волдеморта ровный круг, но не задевая его ног, и, попадая в полосы лунного света, становилось сначала фиолетовым, как ночное небо, затем светло-голубым, серым и, наконец, прозрачным.

Снейп отступил к двери, когда слабо дымящееся зелье оказалось в опасной близости от его ботинок. Постепенно оно полностью просочилось в щели и впиталось в доски пола. Толстый слой пыли там, где на нём не было ни следов Риддла, ни следов Снейпа, остался нетронутым. Том, удовлетворенно улыбнувшись, оглядел чердак, бережно поставил пустую миску на стул, брезгливо подцепив и отшвырнув старое пальто, и повернулся к Снейпу.

- Доски, которыми забито кухонное окно, отрываются, - неожиданно сказал Снейп. — Уже видно двор.

- Ну и что? Закрепи заклятием, если это тебе так уж сильно мешает.

- А магглы?

- Что — магглы? Они не видят дальше своего носа. А этот дом не обнаружат и маги.

Снейп невольно повернул голову, оглядываясь по сторонам. Чердак, пропылившийся едва ли не насквозь, старая ветхая крыша, наспех укрепленная заклинанием, разбитое слуховое окно, пропускающее и ветер, и дождь, старинная сломанная вешалка — из тиса, как это ни забавно, - увитая паутиной и обвешанная гнилыми тряпками, как мрачная пародия на украшенную Рождественскую ель.

- Можешь открыть окно в своей комнате, если тебе так хочется, - Волдеморт словно отвечал на невысказанный вопрос. — И в комнате Гарри. Но не остальные.

Основная часть безмолвного вопроса осталась без ответа. В общем-то, Северус не очень и хотел знать — почему? Кое-что ему было известно, о многом он догадывался. А кошачье любопытство в человеческом варианте, как он успел убедиться за свою жизнь, не всегда включает в себя умение приземляться на четыре лапы.

- Идём, - Риддл шагнул к двери. — Я спать хочу, - он зевнул и потянулся, напомнив Снейпу ту самую пресловутую кошку из его размышлений.

Северус изрядно удивился бы, узнай он, что ход его мыслей во многом совпадал с ходом мыслей Гарри Поттера — несмотря на разницу мировосприятия в целом.

Снейп вышел первым. Непроизвольно обернувшись, он взглянул на Тома Риддла, всё ещё стоящего в потоке лунного света и казавшегося серебристо-пепельной статуей на границе света и тени. Северусу вспомнился Гарри Поттер, а с ним — тёплый янтарный свет свечи и глубокий чёрный фон коридора, как бездонный колодец, за худощавой юношеской фигурой.
Он зажмурился и потер веки пальцами.

***

- Ты не спиш-шь, хоз-зяин? — Нагайна медленно заползла на кровать. — Ч-что с тобой?

- Холодно, - Том зябко поежился, взял лежащую рядом мантию и набросил её на плечи. Змея неодобрительно зашипела.

- Лунные луч-чи не согревают кровь, - она скользнула ближе, приятной и привычной тяжестью устраиваясь у него в ногах. Сверкнули в приглушённом свете волшебной палочки чешуйки на оливково-зелёных боках. — Дож-ждись, пока камни нагреются на полуденном солнце.

- Ты знаешь, это не в моих привычках — лежать на камнях.

- В ссссамом деле? — в шипении Нагайны явственно различалась насмешка.

- Мальчишка Поттер заснул?

- Уш-ше давно. Не беспокойся, луна не тревожит его.

- С чего ты взяла, что меня волнует его моральное состояние? — холодно спросил Риддл.

- А ч-что же, нет? Змеёнок тёплый и греет, как сссолнце.

- У тебя странные мысли, Нагайна. Не стоило тебе так долго купаться в лунном свете.

- Как скаж-жешь, хозяин. Ты не передумал?

- О чем ты? — Риддл поглаживал её по голове.

- Люди, которых ты назвал Жрецами Смерти, они ещё вернутся?

- Пока нет.

- Хорош-шо, - довольно прошипела Нагайна. — Они холодные, и от них слиш-шком много шума. Бесссмысленная беготня и ссстрах.

- Пользы от них действительно мало, - Том поправил сползающую мантию. — Я не хочу видеть никого из них. Пусть отдохнут, - он рассмеялся.

- Тебя что-то беспокоит? — спросила змея, обвившись вокруг его торса и положив голову ему на плечо.

- Ничего. Приготовление зелья отняло у меня слишком много сил. Я чувствую себя как никогда слабым и уязвимым, - с отвращением проговорил Риддл.

- С-слабым ты не будешь никогда. У тебя ведь нет слабостей.

Том чуть повернул голову к Нагайне.

- Ты словно упрекаешь меня.

- Как я могу?

- Или издеваешься.

- Нис-сколько.

- Надеюсь.

- Ты требуешь невозможного, хоз-зяин.

- От тебя? — презрительно скривив губы, спросил он.

- От себя.

- Всё-таки издеваешься, - равнодушно заметил Риддл. — Сейчас я должен быть вполне доволен жизнью. Поттер у меня, Дамблдор не в состоянии ничего предпринять, колдовская Британия трясётся от ужаса перед неведомым будущим. Моя внешность — приятное дополнение; я считал этот облик давно и безвозвратно утраченным.

- Я ош-шиблась, - Нагайна шипела возле его уха. — Так тебе вовсе незачем беспокоиться.

- Незачем. Поэтому я и не беспокоюсь. Абсолютно. Северус займётся Поттером… Если уж этот мальчик настолько теплый, как говорит Дамблдор, он сможет согреть это заснеженное поле.

- Это я, а не этот старик, сссказала, что мальчик греет, - слегка обиженно зашипела Нагайна.

- По сути, он всегда говорил о том же. Одно и то же десятилетиями подряд. Хотел бы я знать, верит ли он в это сам.

- Ссспроси.

- Я спрошу, когда буду уверен, что он ответит мне правду. Не сейчас.

Он замолчал, приглушив свет палочки до едва заметного тусклого огонька.

- Обычно люди в массе своей — серые, - задумчиво продолжил он. — Некоторые — синие, попадаются желтые, лиловые, коричневые, оранжевые, иногда — зелёные. Редко — белые. Но в итоге всё сводится к серому, я запомнил это с детства. И моим любимым занятием всегда было делать из серого черный. А теперь я начинаю терять к этому интерес.

- И кто же из нас слишком долго сссмотрел на луну, хоз-зяин? Я не раз-зличаю цвета, помнишь?

- Тебе никогда не хотелось это изменить? — настойчиво спросил Риддл, не обратив внимания на колкость.

- З-с-зачем? Если я захочу измениться, я перестану быть собой. В этом сссовершенно нет смысссла.

- И что же, я — перестал? Ты помнишь, как я выглядел недавно, Нагайна?

- Змеи с-сбрасывают кожу, - уклончиво ответила она. - Но ты не змея.

- Кажется, всё-таки нет. Это к лучшему, по-твоему?

- Не ссспрашивай у меня. Это всё равно, что говорить с луной. Или собссственным отражением в воде.

- Не хочешь отвечать?

- Не знаю, что ты хочешь услышать.

- Правду. Скажи, что ты думаешь об этом, Нагайна?

- Я не з-с-знаю, что правдиво.

- Ты не считаешь себя способной посоветовать мне что-то?

- Недавно ты хотел слыш-шать только свои ссслова. Вссё равно, от кого.

- Я сбросил кожу, помнишь? Не как змея, но всё-таки сбросил.

- Я могу сказать тебе не больше, чем туман над водой.

- Туман не говорит, - Том усмехнулся.

- Для большинства людей и змеи молчаливы.

- Я не умею слышать голос воздуха или лунных лучей. И вряд ли уже научусь, - он машинально бросил взгляд на окно, где сквозь щель между двумя неплотно прибитыми досками всё же пробивался одинокий желтовато-белый луч.

- Зато ты можешь говорить с моим родом.

- Что толку, если ты упрекаешь меня, вместо того, чтобы ответить.

- Твоя ссстарая кожа не позволила бы тебе так сказать.

- Я всё равно остался тем, кем был. Внешний вид здесь ни при чём.

- Думаеш-шь? Мы, змеи, не можем перерождаться. Но вы, люди, меняясь снаружи, остаётесь прежними внутри. Или наоборот. Или не изменяетесь никогда. Вы сами точно вода над камнями.

- Можешь не продолжать. Я понял, что ты имеешь в виду. Неважно. Я устал и хочу спать.

Риддл подтянул к себе одеяло и подушку и лёг, не раздеваясь, клубком свернувшись посередине кровати.

- Ты всё ещё мерзнешь.

- Это пройдёт. Я слишком долго сидел в лунном свете.

- Даже Северуссс Снейп теплее.

- В этом я с тобой, пожалуй, соглашусь. Но мне же не греться об него или Гарри Поттера.

- Поч-чему?

- Потому что я хочу, чтобы они согревали друг друга. Забавно будет, не так ли?

- Змеи не могут согревать друг друга, они могут только греться об кого-то, - рассеянно прошипела Нагайна.

- Мы, кажется, решили, что я не змея.

- Я не про тебя.

- Про себя? Хочешь погреться об Северуса?

- Ссснейп — не мой хоз-зяин. Хоч-чу греться только об хозяина.

- В таком случае, - голос Тома глухо доносился из-под одеяла, которым он накрылся с головой, — спокойной ночи. - Он вытянул тонкую бледную руку и нашарил на кровати всё ещё светящуюся палочку. — Nox.

- Спокойной ночи, - Нагайна сползла с кровати, устраиваясь на подушках в старом кресле, и замерла, пугая своей неподвижностью. При взгляде на змею неясно было, дремлет она или нет.

Через минуту Том уже крепко спал, как никогда обманчиво похожий на эльфа-ребёнка из сказки. Черные волосы, упавшие на бледное лицо, казались выжженным на щеке клеймом; во сне он нахмурился и сжал губы, но его лицо почти сразу же разгладилось; он отбросил одеяло, согревшись.

Мраморный лик Смерти, быть может, выглядел и не так — но отдалённая тень её холодной и страшной красоты вернулась к Тому Марволо Риддлу.

Мальчик-призрак, юноша-тень перевернулся и раскинул руки крестом, как странный символ своей темной жизни, дремлющий сон-в-смерти; пугающий полет мыслей — всё о той же Вечности.

Тени бродили по старому дому, скрипели половицы, и раскачивалась полуоткрытая чердачная дверь. Летучие мыши носились в воздухе, пронзительно пища, огибая его стороной, и только туман стелился у крыльца. Зелье было сварено не зря.

***

Северус Снейп, скрестив руки на груди, стоял перед окном, с которого он снял верхнюю, самую широкую доску, и бездумно смотрел на одинокие редкие огни в деревне, то появляющиеся, то гаснущие, как манящие болотные огоньки. Он мрачно усмехнулся, подумав, что не он один страдает бессонницей.

Он чувствовал, что этот обманчиво крепкий дом — как грань, которая в любой момент может рассыпаться, оставив его перед миром враждебных теней. Или людей — какая разница. А его маска не обманет больше никого.
Человек, оставленный на перекрёстке Гекаты, должно быть, ощущал нечто подобное: страх смотреть вперёд и ещё больше - страх обернуться назад.

Но Северус прекрасно понимал, что карусель, его персональная рулетка, уже не остановится до тех пор, пока не рассыплется пеплом и осенними листьями. В прохладном дуновении ночного ветра для него смешались тонкий аромат дыма, свежий, еле уловимый приятный запах морозного воздуха и — слабое послевкусие — спелые сентябрьские яблоки. Запах осени в августе.

Снейп, последний раз взглянув на усыпанное звездами небо, повернулся, старательно внушая себе, что его странное настроение было вызвано всего лишь лунным светом и бессонницей. Может быть, романтическим влиянием Гарри Поттера. Или Тома Риддла.

Вся комната была залита золотым и малиновым светом закатного солнца, окно, с которого Снейп заклинаниями оторвал прибитые доски, выглядело огромным, как дверь в иной мир; пыль и мелкая деревянная труха кружились в воздухе, оседая на ковёр. Гарри несколько раз чихнул, с трудом открыл старые перекосившиеся рамы и уселся на подоконник, с любопытством оглядывая окрестности.

- Это что, кладбище? — спросил он, наполовину высунувшись из окна и указывая рукой в сторону дальней низины, где за пологими холмами виднелись ряды покосившихся надгробий.

- Оно самое, - Снейп брезгливо стряхивал с рукава приставшие гнилые щепки. — Здесь рядом деревня — Малый Висельтон.

- Я видел дома, - кивнул Гарри. — Издалека — когда мы с Томом поднимались на холм. Этот дом, кажется, как раз между кладбищем и деревней? Только кладбище немного левее, да? Оно выглядит заброшенным, - заметил он, подавшись вперёд и ухватившись для равновесия за раму.

- Я не бывал там, - неожиданно сухо ответил Снейп, подходя ближе и загораживаясь ладонью от яркого света, слепящего глаза. — Деревня маленькая, соответственно, им нет нужды в большом и ухоженном некрополе.

Гарри насмешливо фыркнул.

- А я-то думал, ты каждую ночь уходишь туда, чтобы забраться в какой-нибудь склеп и улечься в уютный, обитый атласом гроб.

Снейп приподнял бровь.

- В твоём предложении напрочь отсутствует логика. Во-первых, если уж на то пошло, вампиры спят днём, а не ночью, уж это ты должен был бы знать. Во-вторых, что может быть уютного в гробе? Я не собираюсь добровольно туда укладываться.

- Хорошо, хорошо, - Гарри поднял ладони в шутливом жесте примирения. — Я был неправ, - он покачнулся, на мгновение потеряв равновесие.

- Осторожнее, - Снейп ухватил его за футболку и с силой потянул назад. — Ты что, решил на себе испытать всю прелесть и уют заколоченного прямоугольного ящика?

- Ох, спасибо, - Гарри резко выдохнул воздух сквозь рефлекторно сжатые зубы, ощутив, как руки Снейпа провели по рёбрам и опустились на пояс. — Я немного не рассчитал.

- Подобные недочёты могут обернуться весьма плачевно, - Снейп не торопился его отпускать. — Ничего? — осторожно спросил он, обнимая Гарри чуть сильнее.

- Всё в порядке, - Гарри осторожно откинулся назад, так, чтобы слегка касаться спиной груди Снейпа, и поджал ноги под себя, удобно устраиваясь на широкой подоконной доске.

- Тебя всё ещё преследуют мысли о моём гипотетическом отношении к вампирам? — саркастично спросил Северус.

- Я пошутил, - обиженно ответил Гарри. — Я знаю, что ты к ним не относишься.

Снейп тихо рассмеялся у него над ухом. Гарри, почувствовав на шее тёплое дыхание, инстинктивно вжал голову в плечи.

- Опять решил, что я собираюсь отведать твоей крови?

- Ну, учитывая твою осведомлённость о привычках вампиров… - Гарри тоже засмеялся, скрывая смущение.

- Учитывая твой поистине болезненный интерес к этим существам, - Снейп за спиной Гарри криво усмехнулся, - я просто не могу позволить, чтобы ты во мне разочаровался.

- Это шутка? — подозрительно поинтересовался Гарри, поворачиваясь к нему, и прибавил, не в силах удержаться: - Улыбнись.

- Что? — улыбаться по заказу Северус и не подумал.

- Клыков вроде бы нет, - отметил Гарри. — Хотя это, конечно, не показатель.

- И не менее нездоровое чувство юмора, - Снейп убрал руку с его талии и отступил на пару шагов.

Гарри спрыгнул на пол и, опершись ладонями о подоконник, задорно и весело расхохотался, запрокинув голову назад.

- Я сказал что-то очень забавное? — сварливо поинтересовался Снейп.

- Я над собой смеюсь, - выговорил Гарри, наконец отсмеявшись. — Сдались мне эти вампиры.

Снейп неопределённо передёрнул плечами.

- Хотя обстановка располагает, - Гарри махнул рукой в сторону холмов. — Ты в роли вампира неплохо бы смотрелся на этом фоне. Кресты, луна, ты в длинной мантии…

- Солнечный свет, в котором я могу беспрепятственно передвигаться, тоже входит в эти декорации? — ехидно осведомился Снейп.

Гарри вздохнул.

- Я так понимаю, всегда находится какая-то деталь, которая всё портит, - он задумался. — Допустим, ты… ну, нечистокровный вампир.

Снейп скрестил руки на груди и поджал губы, холодно взглянув на него.

- Я что-то не так сказал? — немедленно спросил Гарри. — Я больше не буду про вампиров, - неуверенно добавил он, взъерошивая волосы на затылке.

- Всё так, - Снейп на секунду задумался, как замять последствия допущенной оплошности - своей. — Просто слово «нечистокровный» в подобном контексте воспринимается некоторыми волшебниками как оскорбление.

- Я не хотел, извини, - Гарри отвёл глаза.

- Я знаю, Гарри, - Снейп осторожно положил руку ему на плечо. — Обычно употребляется термин «полукровка» - он достаточно нейтрален, хотя в приличном обществе и его стараются избегать.

- Буду знать, - Гарри вздохнул. — А как говорят в приличном обществе? — уныло спросил он. — Мы же про магическое сообщество говорим? Не про вампирское?

- Про магическое, естественно. Если так необходимо об этом заговорить, упоминают просто, что среди ближайших родственников были магглы.

- Я так и понял, - Гарри пожал плечами. — Я, в общем-то, и есть полукровка, да? Мама ведь была магглорождённая. Странно, я помню, что такое «маггл» и «магглорождённый», а про полукровок… - он не договорил.

- Если так хочешь знать, - сказал Снейп, - я тоже полукровка. Мой отец был магглом, - медленно произнес он, надеясь, что мальчик не заметил проскользнувшего в голосе глухого раздражения.

Гарри поднял голову, благодарно улыбаясь.

- Похоже, что вампиры — это проклятая тема, - констатировал он. — Каждый раз, как только я их упоминаю, так сразу что-нибудь происходит. Неприятное.

- Это точно, - согласился Северус. — Закроем эту тему.

Он неожиданно пожалел, что Тёмного Лорда нельзя было подобным образом попросить замолчать — это определённо пригодилось бы Северусу, особенно если бы Волдеморт в очередной раз упомянул, к примеру, Дамблдора. Летучие мыши с некоторых пор тоже входили в категорию риска, прочно в ней обосновавшись.

Они замолчали, но пауза в разговоре не была ни неловкой, ни напряжённой.

Гарри снова забрался на подоконник и смотрел в окно, щурясь на низкое закатное солнце, алыми бликами отсвечивающее в стеклах его очков. Тёплый воздух пах дорожной пылью и луговой травой, казалось, что мир вокруг застыл, остановленный, как по мановению руки, и только багровый солнечный шар медленно клонился к горизонту. Невесомые перистые облака, как копьями пронзённые золотистыми лучами, розовели на лилово-голубом фоне постепенно темнеющего неба. Где-то в вышине парила, покачиваясь на воздушных потоках, одинокая птица — еле различимая черная точка на сиреневом фоне. Нестерпимо хотелось улыбаться, бездумно и счастливо, подставив лицо тёплым солнечным лучам. Гарри блаженно вздохнул и прислонился к Снейпу, его затылок касался подбородка мужчины. Кажется, эта поза становилась для Гарри привычной, что Снейпа, всю жизнь старательно и порой неосознанно избегающего любых физических контактов, мягко говоря, слегка пугало.

- У тебя из окна такой же вид? — спросил Гарри, чуть повернув голову. Его мягкие волосы щекотали Северусу лицо.

- Практически тот же самый. Только кладбище видно лучше.

- Красивая низина, - Гарри неопределённо повел рукой. — Интересно, можно будет как-нибудь там прогуляться? Если всё будет нормально, конечно, - быстро произнёс он.

Северус сильно прикусил щёку изнутри, вспомнив об обстоятельствах, при которых Гарри Поттер впервые побывал на старом погосте Малого Висельтона.
Чёрная Метка на руке Снейпа сейчас выглядела тусклой татуировкой, но он прекрасно помнил, как кожа вокруг неё словно горела, а сама Метка ритмично и болезненно пульсировала, призывая, требуя немедленно явиться, явиться — и пасть на колени.
Юноша, с неловкой неумелой нежностью прислоняющийся к нему, совершенно не ассоциировался с напуганным, смертельно уставшим, окровавленным и измученным подростком, который с ужасом смотрел, как уродливое лицо Моуди изменяется, превращаясь в лицо Крауча-младшего. С тем мальчиком, который, сидя на больничной кровати, переводил испуганный взгляд с трясущегося разозлённого Фаджа на самого Снейпа, быстро закатывающего рукав. Или с тем мальчиком, в чьих глазах он на протяжении всего прошлого учебного года видел только неприязнь, перерастающую в откровенную неприкрытую ненависть.

Не сказать, правда, что Северус не отвечал ему взаимностью в этом вопросе.

- Тебя так тянет погулять по могилам? — в голосе Снейпа отчётливо звучала ирония. — Под луной, возможно?

- И в длинной чёрной развевающейся мантии…

Северус прокусил щеку до крови.

- Это как ты захочешь.

- Скорее всего, я в темноте запутаюсь в ней и упаду, - мрачно сказал Гарри. — Приложусь лбом о какое-нибудь надгробие и получу ещё один шрам — для симметрии.

- Темно не будет, ты сам сказал - луна, - Снейп усмехался, чувствуя на языке солоноватый привкус. — Так что второй шрам тебе не грозит.

- Хоть что-то успокаивает…

- Меня пугает твоя неожиданная предрасположенность к кладбищам. Ты случайно не?..

- Кто-о?

Северус постарался, чтобы его смех прозвучал как можно более натурально.

- Я совсем не кладбище имел в виду, - оправдывался Гарри, - а вон те холмы, - он кивком головы указал на них.

- Красиво, - нейтрально проговорил Снейп. — Вероятно, как-нибудь можно будет туда выбраться. Ненадолго.

- Я понимаю. Том предупредил, когда мы сидели на холме, что у меня не получится часто покидать этот дом — для моей же безопасности. Да я и так уже знал…

В стеклах его очков отражалось медленно опускающееся за горизонт солнце — два кроваво-красных полукруга.

- Ты ещё успеешь полюбоваться природой, - фраза получилась неожиданно резкой, но Гарри уже привык к своеобразной Северусовой манере выражаться.

- Отсюда неплохой вид, так что я потерплю, - Гарри хмыкнул. — А вот Хедвиге грустно.

- Где она сейчас?

- Летает где-то по дому, наверное. Я видел её на перилах лестницы в холле, когда шёл из кухни. Надеюсь, она не слишком на меня дуется.

- Почтовые совы привыкли к дальним и частым полётам, - Снейп, вконец измученный жаркими лучами заходящего летнего солнца, машинально поднял руку к воротничку, расстегивая несколько пуговиц. — Им скучно в замкнутых пространствах, они хотят летать, охотиться. А у твоей, вдобавок, достаточно капризный характер.

- Надо было заводить в качестве фамилиара змею, - равнодушно сказал Гарри. Снейп быстро на него взглянул. — Ей не нужно летать, - он фыркнул, представив себе Нагайну, обзаведшуюся парой крыльев, - и с ней всегда есть о чем поговорить. Хотя Хедвига мне тоже очень нравится, и она так необычно выглядит.

- Полярные совы — одни из самых красивых. Да и тому же, далеко не все могут говорить со змеями.

- Жаль, - Гарри развёл руками. — С Нагайной, например, разговаривать очень интересно.

Снейп, который в шипении двенадцатифутовой змеи не понимал ровным счётом ничего, промолчал.

Он давно знал, что практически все змееусты — очень странные люди.

- Я пойду, - Снейп осторожно отступил, так, чтобы облокотившийся на него Гарри не потерял равновесия.

- Куда ты? — Гарри не успел договорить, как уже пожалел о вырвавшемся вопросе.

- В душ, - Снейп окинул его ироническим взглядом. — Ты не против?

У Гарри заалели щеки.

- А, ну ладно. Я тогда посижу… тут… - пробормотал он.

- Посиди, - Снейп нервно теребил воротник.

Гарри соскочил с подоконника и шагнул к нему, оказавшись так близко, что заметил поблескивающие капельки пота над верхней губой. Он поднял руку, осторожно дотрагиваясь до затылка Северуса, запуская пальцы в длинные черные волосы и медленно притягивая мужчину к себе. Всё это время он не сводил со Снейпа глаз, не уверенный в правильности своего поведения. Снейп послушно наклонился, отметив лихорадочное дыхание Гарри и блеск его глаз.
Гарри всем телом подался к Снейпу, инстинктивно обнимая его другой рукой, и, всё ещё ужасно стесняясь своих действий, закрыл глаза и коснулся губами его рта.

Северус провёл языком по губам Гарри, отчего тот крепче зажмурился и приоткрыл рот. Промелькнула неожиданная мысль: он никогда бы не подумал, что ему придётся учить целоваться сына Джеймса Поттера — и Северус с трудом заставил себя не отшатнуться.
Вторая мысль была о том, что в этой идиллической картине не хватало только Альбуса Дамблдора и Тёмного Лорда.
Стоящих на пороге. В обнимку.
Раскрасневшийся Поттер, когда они закончили целоваться, неожиданным быстрым движением облизал губы; Северус подумал, что в этот момент мальчик стал чем-то похож на насторожившуюся змею, — и испугался своих беспорядочных мыслей.
В общем, ему решительно необходимо было принять душ.
Окунуть голову в прохладную воду.

***

В ванной комнате Снейп некоторое время изучал себя в зеркале — капли воды стекали по щекам, чёрные глаза его отражения смотрели подозрительно и недоверчиво. Он закатал рукава до локтей, и в тусклом желтоватом свете Метка смотрелась на его предплечье неожиданно правильно — что-то среднее между знаком Избранного и клеймом.
Бездумно стоять в теплых лучах солнца, вдыхая полной грудью свежий воздух, оказалось неожиданно приятным. Северус задумался, сколько времени назад он последний раз позволял себе расслабиться и отдохнуть, не пытаясь ежеминутно быть собранным и готовым к чему-то в высшей степени неприятному. Выходило, что за последние шесть лет таких моментов практически не было, в частности — по вине Тёмного Лорда и Поттера, не говоря уж о Дамблдоре.
Он повернул краны и некоторое время смотрел, как вода наполняет старую ванну.

Беспокойство, не оставляющее его ни на минуту, маячило где-то на периферии сознания, настораживая, подобно старым надгробиям в зелёной низине.
Северус особенно резко ощутил себя пойманным и бегущим по кругу, привязанным к старому дому липкой паутиной и окружённым сетью заклинаний — повторяющийся цикл, снова и снова.

Пожалуй, Снейп даже не удивился бы, узнай, что не он один чувствует себя подобным образом.

***

Солнце зашло, горизонт на западе всё ещё полыхал багрянцем и кармином, но постепенно пепельно-розовые облака лиловели, сливаясь по цвету с тёмнеющим небом. Густые тёмно-зелёные кроны окружающих дом деревьев чёрнели; очертания дальних холмов объединялись в одну тёмную громаду.
Гарри полулежал на кровати, машинально теребя подушку, и скучал.
Сова сидела на подоконнике, время от времени негодующе ухая и постукивая по нему клювом.

- Хедвига! — укоризненно окликнул её Гарри. Сова не обратила на него ни малейшего внимания, с силой ударяя клювом уже по раме. — Перестань! — прикрикнул он. — Ты же сова, а не ястреб!

В неожиданной тишине звонко прозвучал стук в дверь.

- Войдите! — Гарри почувствовал себя глупо. Он соскочил с кровати как раз в тот момент, когда дверь раскрылась, и на пороге появился Том Риддл.

- Привет, - Том был в длинной черной мантии свободного покроя, полы которой стелились по полу. Гарри отметил, что Том не собирался ни путаться в ней, ни падать и ударяться лбом. — Что-то не так с твоей совой?

- Она хандрит, - Хедвига на подоконнике нахохлилась, встопорщив перья.

- Она недавно попыталась клюнуть Нагайну, - с улыбкой произнёс Том.

- Ой, - испугался Гарри, - с ней всё нормально?

- С Нагайной? Безусловно. А вот сову я бы тебе посоветовал пока держать в клетке — пока Нагайна не перестанет злиться. Потому что она не станет утруждать себя одним укусом, а просто проглотит сову целиком.

- Я перед ней извинюсь… - безнадежно предложил Гарри. — Она и на меня тоже обиделась?

- Нет, конечно, - Том присел на кровать и зажёг пару свечей на одном из канделябров. — Ты тут совершенно не при чём.

- Хорошо, - Гарри облегчённо вздохнул. — Молодец, Хедвига, - он мрачно на неё взглянул. — Продолжай в том же духе, и кусаться начну я.

Том рассмеялся.

- Может быть, она просто ревнует? Змея и сова, два символа тайной ночной мудрости: восточной и западной. Неудивительно, что они должны конкурировать.

Гарри пожал плечами.

- Северус оторвал доски, - проговорил Том. — Как тебе вид из окна?

- Здесь очень красивые холмы, - Гарри взглянул на небо, где уже начали загораться первые звёзды. — Особенно те, которые справа от кладбища.

- Возможно, - Том не стал спорить. — Хочешь как-нибудь там прогуляться?

- Было бы неплохо, — Гарри оживился. — Только в ближайшее время, наверное, не получится, да?

- Скорее всего - нет. Но ты ещё успеешь погулять, - его мягкие слова составляли странный контраст с резкой фразой Северуса, хотя Том сказал практически то же самое.

- Я согласен даже на прогулку на кладбище под луной и в длинном балахоне, — пошутил Гарри. — Напоминает что-то ритуальное, правда?

- Правда, - Том медленно повернул голову, глядя на Гарри, стоящего на фоне тёмно-синего неба. — А почему именно на кладбище и в таком… странном виде?

- Просто пришло в голову, - легко ответил Гарри, не замечая загоревшихся на мгновение в глазах Риддла тускло-алых огоньков. — Мы об этом говорили с Северусом, когда смотрели на закат.

- О кладбище? Или о ритуалах? — быстро спросил Том.

- О вампирах. Опять, - сознался Гарри. — Обстановка располагает.

- Если что, я могу одолжить тебе мантию, - Том усмехнулся. — Для романтической прогулки под луной.

- Спасибо. Только я упаду и что-нибудь себе сломаю. Так что лучше я не буду бродить среди могил.

- Как хочешь, - Том закинул ногу на ногу и покачивал носком ботинка. — Где Северус?

- Он пошёл в ванну, - Гарри чуть смутился.

- Надеюсь, он там не утонул… с непривычки, - Том кусал губы, сдерживая смех; Гарри с изумлением на него взглянул. — Ничего… я просто кое-что вспомнил. А сам он как отнёсся к идее погулять по кладбищу?

- Никак, - Гарри усадил дующуюся Хедвигу в клетку и закрыл дверцу. — Он, по-моему, немного обиделся из-за упоминания вампиризма.

- Он просто не любит… кладбища, - Том оперся подбородком о ладонь. — У него хватает чувства юмора, чтобы понять, что ты ничего такого не имел в виду.

- Это хорошо… Ай! — Хедвига изловчилась, просунула клюв сквозь прутья клетки и цапнула Гарри за безымянный палец. — Чётвёртый раз за неделю, - сокрушённо произнёс Гарри, разглядывая палец, с которого капала кровь.

- Подойди, - неожиданно властно велел Том.

- Что, кусаться будешь? — шутя предположил Гарри.

- Не надейся. Подойди сюда, - повторил он, доставая волшебную палочку. Гарри пожал плечами и сделал пару шагов к кровати.

Риддл взял его за руку и некоторое время разглядывал кисть; Гарри чуть морщился — ранку неприятно пощипывало. Том пробормотал дезинфицирующее и исцеляющее заклятья. Последним взмахом палочки он убрал следы крови с руки Гарри.

- Спасибо, - Гарри разглядывал палец — никакого шрама, естественно, не осталось.

- Всегда пожалуйста. Я пойду спать, - Том, нарочито насмешливо, по широкой дуге обошёл столик с клеткой. — Ужинать не будешь?

- Нет, лучше плотно позавтракаю, - Гарри рассмеялся.

- Что ж, я, пожалуй, поступлю так же.

- Спокойной ночи, - спохватился Гарри, когда Том уже прикрывал дверь.

- Тебе тоже, - дверь гулко стукнула о раму.

***

Волдеморт, облокотившись о каминную доску, рассматривал свою руку, на которой всё ещё оставалась подсохшая кровь Гарри. Он медленно поднёс руку к лицу и облизал пальцы, на секунду зажмурившись.

- Чёртов Поттер, - пробормотал он. — Чёртов Поттер…

Глаза у него оставались тёмно-карими, блестящими и огромными на бледном лице.

* «Помни о смерти» (лат.)

Косые струи дождя барабанили по окну; в запотевшем стекле тусклым тёмным пятном отражался искаженный крошечными каплями воды силуэт Северуса Снейпа. Затекающая сквозь щели в раме вода собиралась в маленькие ручейки и беззвучно капала на ковёр. Небо, затянутое сплошной серой пеленой, выглядело бесконечным; мутное стекло скрадывало насыщенную зелень травы.
Северус провёл рукой по стеклу. За бледной завесой дождя показались расплывчатые очертания отдалённых деревенских домов и — левее — мокрые чернеющие надгробия. Он медленными методичными движениями, будто размешивая что-то, продолжал протирать окно; сливающиеся крупные капли холодили ладонь, рукав мантии промок и неприятно прилип к руке. Северус решил, что высушит всё позже: когда прекратится монотонный, серо-свинцовый дождь, льющий с раннего утра. От окна ощутимо тянуло холодом, непривычным для середины августа. Отражения огоньков горящих на столе свечей заколебались, золотистыми лепестками танцуя и переливаясь в узких и тонких струйках стекающей воды.
Снейп отвернулся от окна и прошелся по комнате; машинально разгладил покрывало на кровати и скатал несколько листов пергамента в свитки. Он удалил, автоматически произнеся очищающее заклятие, несколько неаккуратных чернильных клякс с форзаца «Эссенции власти» и повертел книгу в руках, с удивлением отметив, что не помнит, кто и когда так заляпал её.
Ровное пламя зачарованных свечей напомнило ему о Хогвартсе; Снейп чуть не рассмеялся, подумав, что в этом году директору придётся искать кандидата не только на должность преподавателя Защиты от Тёмных Искусств, но и на должность Мастера Зелий. И уж определённо, на предстоящем торжественном пиру в Большом Зале за столом Гриффиндора будет не хватать одного ученика.

В тёмном углу на потолке раскачивался на нитке паутины серый ночной мотылёк — давно иссохший, хрупкий, с искривлёнными истлевшими крыльями.
Отрезанный от жизни, к которой он незаметно привык, Северус ощущал себя кем-то вроде этого мотылька — беспомощно подвешенным в пространстве между полом и потолком, покачивающимся от малейшего сквозняка и совершенно изолированным от мира. Сходство было бы полным, если бы мотылёк был накрыт стеклянным колпаком — мутным и тусклым, как окно, в которое били упругие дождевые струи.
Тень от мотылька и паутины на стене очертаниями напоминала перевёрнутый крест — неправильная казнь, неправильная жертва.
Северус задумался, что чувствует палач, улыбающийся приговорённому, обещающий, что вместо крови из ран потёчёт розовое масло и молоко. Змеи извивались у подножия креста, капли растекались по хрустальному куполу, и шепот дождя за стеклом смешивался с приглушённым шипением. Бесчисленное множество чёрных фигур столпилось у холма, и гулкий рокот их голосов звучал словно сквозь толстый слой ткани, отдалённо напоминая звук, с которым холодные воды северного моря накатывают на острые камни.
…А небо на горизонте было багряным, расчерченным золотыми лучами солнца, как перьями гордого геральдического грифона.

Снейп с силой потёр глаза, так резко и сильно надавив на веки, что на черном фоне заплясали лиловые и жёлтые круги.

В последнее время он часто задавался вопросом, чем закончилась легенда об Искусителе из Эдемского Сада, и коснулся ли змеиный яд яблока Знания, так беспощадно сорванного с ветви.

«Больно не будет, Гарри, - хотелось сказать ему вслух. — Что лучше: одураченный Адам, убеждённый в своём знании, или змей, обвившийся вокруг креста и пьющий кровь, сладкую, как сливочное пиво? Больно не будет, и у вас есть целый серпентарий, который подтвердит это, мистер Поттер, наша новая знаменитость».

Он заморгал, поняв, что на мгновение задремал, убаюканный мерной дробью дождя. Скрип двери заставил его вздрогнуть, он повернул голову, почти уверенный, что увидит на пороге Гарри Поттера.

В конце концов, это была не самая большая в его жизни ошибка.

- Северус, - Волдеморт словно смаковал обе «с» его имени. — Скучаешь, насколько я понимаю?

- Нет, - Снейп выдержал долгий и внимательный взгляд тёмных глаз. — Добрый вечер, Том.

Риддл кивнул и прошёл в комнату, бесцеремонно — по мнению Северуса — присев на кровать. Впрочем, как хозяин дома, он имел на это полное право.
В чёрной мантии, с влажными волосами, которые он не захотел или не успел высушить, и блестящими глазами с расширенными в полумраке зрачками он напоминал Снейпу школьника, выглядящего старше своих лет и втайне гордящегося этим.

- Здесь холодно, - недовольно произнёс Волдеморт, указывая на оконную раму, разбухшую от воды. — Решил воссоздать атмосферу Хогвартских подземелий?

- Всё для вашего удовольствия, - огрызнулся Снейп. Ровно через секунду он вспомнил, с кем разговаривает, и решил, что извиняться всё равно не стоит.

- Я польщён, - очень серьёзно ответил Волдеморт. — Но лучше бы ты попробовал создать что-нибудь более тёплое и менее сырое. Тем более что окон в подземельях всё равно нет.

- Я собирался это высушить, - безразлично сказал Снейп.

- И что же тебя задержало? Не я, надеюсь? — вкрадчиво спросил Риддл.

Снейп пожал плечами и потянулся за лежащей на столе палочкой.

- Не стоит менять свои привычки, Северус, - надменно проговорил Волдеморт. — Если тебе так нравится сырость, я как-нибудь потерплю.

Снейп подумал, что очаровательная - или отвратительная? - манера Тёмного Лорда запутывать собеседника, ошеломляя его многогранностью вариантов выводов, сделанных из одного поступка, и при этом предоставляя возможность выбирать, какой ответ должен устроить лично Лорда, в повседневной жизни имеет свойство сильно действовать на нервы. Хотя слова «повседневная жизнь» вряд ли подходили к ситуации.

- Я всё-таки тоже предпочёл бы находиться в более сухом помещении, - осторожно ответил Снейп, высушивая потёки воды на подоконнике.

- Я рад, что помог тебе наконец определиться с решением, - насмешливо заметил Волдеморт.

Северус сосредоточенно водил палочкой вдоль рамы, накладывая водоотталкивающие заклятья, борясь с желанием брезгливо передёрнуть плечами и устало ссутулиться.

- Ты что-то хочешь спросить, Северус? — поинтересовался Волдеморт, подходя к окну.

Снейп резко кивнул, решив, что этот вопрос рано или поздно нужно было задать.

Несмотря на заклинания, от окна всё ещё ощутимо дуло; Снейп заметил, как Риддл инстинктивно поёжился. Что ж, при любом раскладе, Беспроглядная Тьма и Вечный Лёд Волдеморту не грозили, скорее, эта проблема должна была беспокоить именно Снейпа*.
Северус отвернулся, испытывая странное желание прижаться пылающим лбом к стеклу.

- Вы часто проводите собрания Упивающихся Смертью в последнее время, мой Лорд? — Снейп слишком сильно выдохнул воздух, почти судорожно набранный в лёгкие, и на холодном стекле появилось белёсое пятно сконденсировавшейся влаги.

- Хочешь поучаствовать? — Риддл искоса на него взглянул.

- Всего лишь интересуюсь, - бесстрастно сказал Снейп. — Мне хотелось бы быть в курсе происходящих в колдовском мире событий.

- Насколько я помню, я обещал рассказывать тебе обо всём, что может представлять интерес, недобровольный узник Зачарованной Башни**, - насмешливо, нараспев произнёс Волдеморт.

- Да, мой Лорд.

- Как только тебе требуется что-то узнать от меня, ты забываешь о «Томе», - заметил Риддл, глядя в окно.

- Привычки трудно искоренить… Том, - Северус проследил за его взглядом — Риддл рассматривал виднеющееся за пеленой всё усиливающегося дождя старое кладбище.

- Откровенность за откровенность — так, кажется? — спросил Волдеморт, резко поворачиваясь и пристально глядя на Снейпа. — Нет, не часто. Это всё, что ты хотел знать?

Снейп признался себе, что с Волдемортом, каким тот был, например, год назад, разговаривать было бы гораздо проще, легче и удобнее.

- Они всё ещё не знают… про Поттера?

- О репутации беспокоишься? Не волнуйся, наши достойные друзья по-прежнему не в курсе происходящих событий.

- Ты не собираешься представлять его, как своего…

- …Хорошего друга, - с нажимом продолжил Риддл. — Или твоего возлюбленного? — Снейп оценил насмешку. — Или нашего преданного союзника? Нет, Северус, боюсь, они вряд ли оценят этот жест доброй воли, - он рассмеялся, - по достоинству.

Порывы ветра за окном раскачивали кроны деревьев, на поверхности глубоких луж вздувались и лопались мелкие пузырьки, а небо было всё таким же однообразно-серым и холодным.
Риддл молчал, рассеянно постукивая пальцами по подоконнику; пряди высыхающих волос, слегка завивающихся на кончиках, обрамляли его лицо, которое в рассеянном тусклом свете уходящего пасмурного дня казалось жемчужно-белым.

Северус покосился на Риддла, машинально отметив, что нижняя губа у того чуть крупнее чётко очерченной верхней, и именно это придавало рту такой насмешливый, прихотливый, капризный изгиб, а внутренние уголки глаз чуть розовели, словно от недосыпания или болезни.

Жемчужный змей с рубиновым взглядом исчез, затаился в глубине тёмных глаз; оказалось, что Архизло и Архистрах не более чем иллюзия в ещё одной иллюзии, череда бесконечных образов, осязаемая фантазия, порождённая магией столь же простой и столь же непостижимой, как таинство жизни и смерти.

Риддл посмотрел на Северуса с рассеянной ленивой полуулыбкой, таящейся в уголках губ и полной тонкой иронии.

- Скажи мне Северус, - заговорил он, - ты всё так же испытываешь по отношению к Поттеру только презрение?

Снейп недоумевающе приподнял брови.

- Я не собираюсь в него влюбляться, если ты об этом.

- Нет, не об этом. Я не спрашивал тебя о любви, Северус.

- Тогда?..

- Возможно, ты посчитал его, наконец, достойным твоей ненависти? — Лорд по-кошачьи щурился на рыжеватые огоньки свечей.

Этот вопрос определённо требовал обоснованного ответа.

- Думаю, - наконец сказал Снейп, - моя ненависть к Гарри Поттеру уже ничего не решит и только помешает исполнению твоего плана.

- Похвально, - Волдеморт был удивительно благодушно настроен — как свернувшийся клубком дремлющий кот. — Тогда могу я поинтересоваться, что ты сейчас чувствуешь по отношению к Поттеру?

- Не произошло ровным счётом ничего такого, что могло бы изменить моё отношение к Гарри.

- Так значит всё-таки презрение?

Снейп с трудом сдержал порыв прижать пальцы к вискам, пытаясь избавиться от внезапной резкой вспышки головной боли.

- Думай, как хочешь, Северус, - задумчиво произнёс Волдеморт. — В сущности, это действительно не играет никакой роли. Что мне хотелось бы знать, так это кого ты ненавидишь больше — Альбуса Дамблдора или меня?

В чёрных глазах Снейпа зрачки сливались с радужкой.

- Мне казалось, это очевидно, - коротко ответил он.

- Как интересно, - Том смеялся, и этот юный звонкий мальчишеский смех напоминал его прежний только звучащими в нём лёгкими нотками безумия. — Ты оцениваешь поступки по принципу обратной морали?

- Перевернуть можно только нечто двухплоскостное. А поступки — это, скорее, весовая категория.

- В таком случае, у тебя зеркальные весы, - заметил Риддл. — Точнее, весы в зеркальном отражении.

- Может быть, - равнодушно ответил Снейп.

- Взвешиваешь монетки? Удобно. Хотя это, вроде бы, трехплоскостная система.

- Тем лучше, - Снейп не поднимал взгляда от своих ботинок. Черные волосы свисали по обе стороны его лица, и в мерцающих тенях от бегущих по стеклу дождевых потоков Северус напоминал нахохлившуюся промокшую ворону.

- Всё чем-то измеряется, ты это имел в виду? — не дожидаясь ответа, Риддл резко шагнул к двери и продолжил, полуобернувшись к Снейпу: - Скажешь мне как-нибудь, что перевесит. Можешь не торопиться с выводами - я подожду.

Индифферентно разглядывая закрывшуюся за спиной Тёмного Лорда дверь, Северус лениво размышлял, не стоит ли швырнуть в неё чем-нибудь хрупким, но увесистым, так, чтобы осколки разлетелись по комнате.

Но настроения бросаться вещами не было, ровно как и подходящего гипотетического предмета для метания — а жаль. Хоть что-то в этом мире должно было оставаться простым и незыблемым.

***

- Всё равно я не понимаю, - Гарри поправил перекосившиеся очки, сползшие едва ли не на кончик носа. — В чём разница?

Он вскочил с места и обошёл вокруг стола, положив перед Снейпом раскрытую книгу и склонившись над его плечом.
Северус осторожно отодвинул её подальше от чернильницы и пергамента. Дыхание Гарри щекотало его щёку, подлокотник кресла заскрипел под весом мальчика.

- Разница между чем и чем? — Том, сидящий напротив них в таком же глубоком и мягком кресле, рассеянно вертел кольцо на пальце.

- Между Непростительными проклятиями и обычными заклинаниями.

- Какими — «обычными»? — Снейп посмотрел на него снизу вверх, но вид у него при этом был такой, что Гарри почувствовал себя ощутимо ниже ростом.

- Ну… всеми остальными?

- Тёмномагическими, светломагическими или бытовыми?

- А между ними какая разница? — простонал Гарри, отчаявшись.

- В сущности — никакой, - Том, плавно поводя волшебной палочкой, заставлял свечные огоньки то укорачиваться, то удлиняться. — За исключением особенностей их выполнения и степени колдовского опыта, который для этого понадобится.

- Кажется, я ничего не понимаю.

- Принятая в обществе терминология, - презрительно-ехидные нотки в голосе Снейпа прекрасно говорили, что он об этой терминологии думает, - интерпретирует тёмные проклятья, как заклинания, с помощью которых человеку можно причинить ощутимый физический или моральный ущерб. Кроме того, считается, что их последствия невозможно ликвидировать.

- Но здесь написано… - Гарри потянулся к книге, но, заинтересованный и отвлечённый разговором, потерял равновесие и чуть не свалился Снейпу на колени. Тот вовремя ухватил его за локоть.

А лёгкое ироническое хмыканье Риддла по этому поводу слышал только сам Риддл.

- Спасибо. Вот, - он ткнул пальцем в страницу, - здесь приведены некоторые тёмные ритуалы, и описаны контрпроклятия к нескольким заклинаниям.

- Вся проблема, Гарри, - Том менял цвет огоньков с привычного золотисто-желтого на лиловый и зелёный, - в том, что книг, подобной этой, нет ни в продаже, ни в большинстве библиотек.

- Но они же всё равно есть, - Гарри нахмурился, размышляя. — Как определить разницу между тёмным проклятием и… ну, заклинанием Furunculus, например? Оно же тоже доставляет неудобства.

Снейп приглушённо рассмеялся.

- Finite Incantatem знает каждый одиннадцатилетний. А зелья, излечивающие последствия подобных заклинаний, достаточно просты в изготовлении и не содержат запрещенных компонентов.

- Магия в своём первозданном виде не имеет указанного вектора, Гарри, - заговорил Том. — Дракон, например, - полностью магическое существо, магия — сама его суть, кровь, текущая по его венам и пламя, которое он выдыхает. Дементоров стали считать злыми, единорогов — добрыми, исходя из того, как они влияют на людей. Они в любом случае остаются порождениями чистой магии.

- Ты имеешь в виду, - задумался Гарри, - что заклинание считается тёмным или светлым в зависимости от того, как оно влияет на волшебника?

- Именно. Причём последствия определяются главным образом для мага, который его произнёс, - заметил Снейп. — Можно использовать проклятия для обороны, можно — для нападения. Или для шутки.

- Большая часть заклятий происходит из тех времён, когда не было чёткого разделения на разрешённую и запретную магию. Отголосок древнего волшебства можно почувствовать даже в простом заклинании, - Том попеременно окрашивал свечное пламя во все цвета радуги.

- А что же Непростительные? — спросил Гарри.

- Три Непростительных Проклятия, - огоньки разом стали ярко-зелёными, - запрещены потому, что их последствия представляют собой то, чего опасается каждый без исключения человек. Imperio лишает человека главного составляющего личности — свободы выбора. У проклятья Cruciatus похожие результаты — боль убивает разум. А Avada Kedavra просто убивает. Смерти боятся все.

Зелёные огоньки отбрасывали на их лица блики цвета морской воды и полыни. Гарри размышлял, облокотившись на спинку Северусова кресла; Риддл смотрел на свечи из-под опущенных ресниц.

- Кстати, Гарри, - несколькими быстрыми взмахами палочки Том вернул свечам их привычный вид, - помнишь, ты спрашивал о министре Магии?

- Корнелиусе Фадже?

Том кивнул.

- Его смещают с должности.

Снейп быстро взглянул на Риддла, но ничего не сказал.

- Правда? А что он такого сделал? — заинтересовался Гарри. — Ты вроде бы говорил, что он идиот — теперь и остальные маги так думают?

- Идиот - это не такой уж недостаток для министра, - Том блаженно откинулся на спинку кресла. — Единственная проблема Фаджа заключается в том, что он ещё и трусливый идиот. Это тоже часто встречается, но в сложившей обстановке общественность решила, что для управления магической Британией нужен кто-то более решительный.

- И кто же займёт пост министра? — нейтрально поинтересовался Снейп.

- Ты его неплохо знаешь, Северус, - голос Риддла был спокойным и доброжелательным. — Руфус Скримджер***.

Гарри почувствовал, как Снейп, с которым они соприкасались руками, дёрнулся.

- Северус, - осторожно начал Гарри, - ты что?

- К этому человеку у меня некоторые предубеждения, - Снейп усмехнулся одной половиной рта. — Хотя в целом это действительно достойный волшебник. В нерешительности или трусливости его ещё никто не упрекал.

- В самом деле. Так что это весьма неплохой кандидат в министры, - сарказма в голосе Риддла не уловил бы даже тот, кто хорошо его знал — если таковые вообще имелись среди ныне живущих. Он пожал плечами и потянулся через стол за книгой.

Гарри наклонился и осторожно поцеловал Снейпа в макушку, залившись краской, когда тот поднял на него изумлённый взгляд. Том читал трактат, в который перед этим заглядывал Гарри, и не обращал — или делал вид, что не обращает, — на них никакого внимания.

- Гарри? — тихо спросил Снейп. — Ты что-то хотел?

- Нет, - Гарри помотал головой, улыбаясь. — Я не мешаю? — спросил он, подразумевая своё, возможно, неудобное для Снейпа положение на подлокотнике.

- Нечего страшного, - Снейп, чтобы скрыть неловкость, взял чернильницу с пером и зашелестел пергаментом. — Сиди.

В уютной тишине слышался журчащий звук воды, потоками стекающей со старой черепичной кровли.

Гарри всё же поднялся с кресла и кругами ходил по библиотеке, рассматривая пустые провалы в пыльных шкафах и с трудом разбирая названия немногих сохранившихся книг. Он не решался брать их в руки, опасаясь, что от этого они могут попросту рассыпаться в бумажную труху. Мышей — одних из главных виновниц царившего беспорядка мальчик не замечал; он сообразил, что их, должно быть, переловила Нагайна.

Том ушёл, сославшись на дела; Северус, похоже, думал о чём-то своём, рассеянно выбивая пальцами однообразный ритм по столешнице.

Мальчик с лёгкой улыбкой смотрел на Снейпа, который черным пятном, словно поглощающим свет, выделялся посреди освещённого янтарного круга. Гарри чувствовал себя расслабленным и совершенно счастливым. Дождь, льющий за окном, навевал приятную истому и лишь подчёркивал ощущение тепла.
Гарри подумал, что, должно быть, совершенно обленился.

Как и говорил ему Том, новые воспоминания постепенно отдаляли на задний план потерю старых.

***

- Скримджер действительно станет новым министром?

- Похоже на то, что я так пошутил? — Волдеморт не смотрел на Снейпа, поглаживая Нагайну, которая тихо шипела что-то ему на ухо. — Официально он принимает полномочия на следующей неделе.

- И что тогда? - Снейп рассеянно рассматривал блестящую чешую змеи.

- Ничего. Возможно, он захочет увидеть Гарри Поттера воочию. Поскольку сделать этого он по понятным причинам не сможет, то «Ежедневный Пророк» в этот день, думаю, выйдет дополнительным тиражом.

Снейп предпочёл промолчать.

- А знаешь, Северус, какой во всём этом есть несомненный плюс? — спросил Тёмный Лорд и брезгливо добавил в ответ на удивлённо приподнятую бровь Снейпа: - Ты всё-таки стал чаще мыть голову.

Выскакивать за дверь, этой самой дверью презрительно стукнув о косяк, и быстрым шагом спускаться по лестнице Снейпу было откровенно лень. И, что вполне вероятно, подобное могло бы быть чревато.

* помните, кого Данте поместил в Девятом, ледяном круге Ада? Предателей.
** Волдеморт имел в виду сказочку про Рапунцель.
*** в этой AU Скримджер стал министром Магии примерно на месяц позже, чем в каноне.

Небо было пронзительно-голубым, высоким и холодным, каким оно становится только в преддверии сентября, в последние летние дни; а воздух — прозрачен и свеж, с неуловимой ноткой полынной горечи.
Гарри первым шёл по почти незаметной, извилистой и узкой тропинке, прихотливо петляющей среди высоких, достающих до пояса зарослей сорной травы. Он не мог удержаться от того, чтобы время от времени не приостанавливаться, с изумлением рассматривая, как его тело, подобно телу ящерицы-хамелеона, меняет цвет, в точности копируя мельчайшие оттенки земли, неба и травы. Он припомнил, как Том в холле накладывал на него Чары Разочарования — ощущение было таким, словно на затылке разбили несколько сырых яиц, и липкая холодная жижа тонкими струйками потекла за шиворот. Зато Гарри с восторгом обнаружил, что стал практически невидимым для постороннего взгляда.
Том легко уклонился от ответа на вопрос, почему им понадобились дополнительные меры предосторожности, но настоял на прогулке, сказав, что хочет кое-что показать Гарри.
В общем-то, Гарри и сам догадывался, что маскирующие чары напрямую связаны с участившимися за последнюю неделю отлучками Тома и его долгой беседой с Северусом накануне. Расспрашивать он стеснялся, тем более что смутно представлял, о чём именно хотел бы узнать в первую очередь. Но неясное беспокойство, какое появляется у людей, предчувствующих грядущие в их жизни перемены, не оставляло его.

- Далеко ещё? — спросил Гарри, нагибаясь и срывая травинку.

- Мы почти пришли, - прозвучал из воздуха голос невидимого Тома. Случайный маггл-прохожий, окажись он поблизости, пожалуй, усомнился бы в здравости своего рассудка, услышав доносящиеся из ниоткуда голоса. — На развилке сверни налево и просто иди вперёд.

Травинка, которую Гарри машинально сунул в рот и пожевал, оказалась горькой и терпкой; рот моментально наполнился вязкой слюной.

- Я чувствую себя разыскиваемым преступником, - шутливо пожаловался Гарри, морщась и сглатывая. Том рассмеялся.

- А почему не конвоируемым преступником? — спросил он.

Гарри поднял руки в воздух, будто сдаваясь, но сообразил, что Риддл не видит его жеста.

- Не похож, - заметил Том. — Я тебя вижу, - добавил он, когда удивлённый Гарри обернулся. — Есть заклинание, позволяющее обнаруживать маскирующихся людей.

- Так другие маги могут найти нас здесь?

- Чтобы обнаружить кого-то, кто этого не хочет, нужно, как минимум, знать, где этот человек находится. А ещё им потребуется снять мои чары, - высокомерно и слегка самодовольно ответил Том. Гарри тихо фыркнул. — Вдобавок, это заклинание хорошо скрывает от магглов… Но вообще-то, это так — перестраховка…

- Научишь как-нибудь? — попросил Гарри.

- Накладывать такие чары или видеть сквозь них?

- И то, и другое. Ладно?

- Хорошо.

Голос Риддла звучал так, словно тот улыбался; Гарри пожалел, что не видит выражения его лица.

Тропинка затерялась и сошла на нет, исчезнув в переплетении диких трав. Гарри с наслаждением вдыхал чистый, свежий воздух, по которому со времени их с Томом июльской прогулки по окрестностям успел изрядно соскучиться. Соскучился он и по мерному стрекотанию кузнечиков, и по пряному терпкому запаху горицвета, и по чувству безграничной свободы - словом, по всему тому, чего простой вид из окна, пусть даже и очень красивый, дать не в состоянии.
Они спустились с пологого, сплошь заросшего горицветом холма и вышли к роще. Остроугольные крыши деревенских домов окончательно исчезли, скрытые окрестными холмами, и Гарри казалось, что они с Томом оказались в месте, где людей не было долгие годы. Или не было вообще никогда.
Гарри неосознанно замедлил шаг, так, что Том догнал его и пошёл рядом — Гарри чувствовал его присутствие, несмотря на то, что оба всё ещё были практически невидимы.
Деревья возвышались над ними как исполинские сказочные стражи; белые полоски солнечных лучей скользили по морщинистой коричневой коре, а под густыми тёмно-зелёными кронами можно было прятаться от дождя. Огромные узловатые корни обросли изумрудным мхом. От рыхлой ноздреватой земли картинно-чёрного цвета ощутимо тянуло холодной сыростью, и Гарри порадовался, что надел тёплый красный свитер.

- Это здесь? — Гарри остановился посреди небольшой поляны, оглядываясь по сторонам. Цвета вокруг были настолько насыщенными и яркими, что казались искусственными, нарисованными в детской книжке. У него слегка закружилась голова.

- Почти, - Том неслышно отошёл, и Гарри завертел головой, пытаясь определить, где тот находится. — Подожди.

- Том? — неуверенно позвал Гарри. — Том!

- Я слышу, - голос раздался совсем близко. — Я собирался снять заклятие. Здесь нас никто не увидит.

Гарри почувствовал быстрое прикосновение волшебной палочки к своему затылку и испытал минутное детское сожаление, когда действие чар прекратилось, и он вновь стал видимым.
Затем Том снял заклинание и с себя. Гарри с любопытством смотрел, как плавно, подобно сбрасываемой змеёй коже, пропадало действие заклятья.

- Это всё, - Том тряхнул головой, нетерпеливым жестом отбрасывая волосы назад. — Идём? Здесь недалеко.

Гарри послушно пошёл за ним.

Медленно, цепляясь руками за ветки кустов и упираясь ногами во влажную землю, они спустились в неглубокий овраг, на дне которого протекал ручей.
Несколько молодых плакучих ив склонились к воде, их свисающие тонкие ветви отражались в ней, искажённые лёгкой рябью. Остро запахло гнилью, влажной землёй и мокрым деревом. Гарри поежился и инстинктивно одёрнул свитер. Ручей был не слишком широким, но достаточно глубоким; подойдя ближе, Гарри увидел, что вода в нём кристально прозрачна, и сине-зелёные пряди осклизлой травы колышутся в ней словно на невидимом ветру. Он нагнулся и кончиками пальцев дотронулся до полупрозрачного лица своего искаженного отражения. Оно подёрнулось мелкой зыбью, ледяная вода словно обжигала, но Гарри присел на корточки, закатал рукава до локтей и опустил обе ладони в ручей, наслаждаясь бодрящими, покалывающими, но в то же время мягкими прикосновениями воды к коже. Как ни странно, ступни практически не проваливались в размокшую землю.
Том стоял рядом, но ничего не говорил, рассеянно разглядывая исполинское тисовое дерево, чьи массивные корни, подмытые водой, извивались и чернели, резко контрастируя с насыщенной зеленью травы и зеленовато-призрачной прозрачностью воды. Грубая кора кое-где обросла мхом, раскидистые ветви отбрасывали на землю паутину переплетающихся теней.
Гарри, украдкой взглянув на Тома, подумал, что с ним удивительно хорошо молчать. Риддл словно растворялся в окружающем мире, становясь его гармоничной и полноправной частью, но при этом не терял своей индивидуальности. Гарри заметил про себя, что удивительной загадке-Тому отлично подошла бы роль насмешливого и озорного духа этих мест.
«Насмешливого — это, скорее, относится к Северусу», - невольно подумалось ему, и Гарри хихикнул, представив себе Снейпа невольным исполнителем роли какой-нибудь русалки. Весьма язвительной и суровой русалки.
Стремительность ассоциативного воображения сыграла с Гарри дурную, но предсказуемую шутку — перед его внутренним взором немедленно появился Снейп. Белокожий, худой, весь словно бы остроугольный, с падающими на лицо прядями чёрных волос, сжатыми тонкими губами и вечной хмурой складкой между бровей. И по пояс обнажённый.
Строго говоря, это могло быть и не пределом полёта его нечаянной юношеской фантазии, но в этот момент Гарри покачнулся и, чтобы сохранить равновесие, быстро опёрся мокрыми ладонями о землю. Он раздражённо, но вместе с тем и с некоторым облегчением подумал о своей внезапной неуклюжести.

- Что ты? — равнодушно спросил Том, протягивая ему руку.

- Поскользнулся, - Гарри помотал головой и снова окунул руки в воду, смывая с них налипшую густую грязь. Том пожал плечами и носком ботинка поддел лежащий у самой кромки воды небольшой угловатый камешек. Тот со звонким всплеском свалился в ручей, подняв со дна облачко тёмного ила, быстро унесённое течением.

- Присядем? — предложил Том, кивком указывая на неровно обрубленный с обеих сторон кусок ствола поваленного старого дерева, лежащий между двумя особенно толстыми корнями тиса. Бревно сплошь обросло мхом, но выглядело ещё крепким и относительно сухим.

Гарри поднялся, последний раз взглянув на воду, в которой сливающиеся отражения крон деревьев казались почти чёрными на зеркальном фоне бледного неба с плывущими по нему тенями облаков.
Несколько минут они просидели в молчании. Гарри запрокинул голову, и в стеклах его очков как в воде отражались чёрные ветви и серебряные облака. Том отщипнул кусочек мха и мял его в пальцах, пачкая их чёрной грязью. В окружающей тишине журчание воды звучало громко, звонко и умиротворяюще.

- По-твоему, здесь красиво? — наконец заговорил Том.

- А по-твоему, нет? — удивлённо спросил Гарри, уловив в голосе Тома странно звучащие нотки.

- Мне всё равно, - безмятежно ответил тот.

- Так зачем мы пришли именно сюда? — Гарри недоумевал.

- Прогуляться. Ты, кажется, хотел здесь побывать. Это лощина перед кладбищем, - добавил Риддл в ответ на недоумевающий взгляд Гарри. — Её видно из окна твоей комнаты.

Гарри расправил закатанные рукава и натянул их до середины замёрзших кистей. Он молчал, пытаясь облечь в слова настораживающую его мысль.

- Мы могли бы и не ходить сюда, - медленно произнёс он. — Это не так важно. Можно было посидеть на холме, как в тот раз.

- Тебе здесь не нравится?

- Нравится. Мне показалось, что здесь не нравится тебе.

- Почему же? — Том скатал мох в чёрно-зелёный шарик, размахнулся и бросил его в ручей. — Это место не лучше и не хуже любого другого.

Небольшое облако закрыло солнце, и тени Тома и Гарри полностью слились с тенью от ствола тиса. От воды ощутимо тянуло осенним холодком; несколько блестящих зелёных листьев, кружась, устремились вниз по течению.

- Наверное, - сказал Гарри, - мне нужно поучиться молчать.

- Ты считаешь, что очень много говоришь? — иронически спросил Том.

- Дело не в количестве, а в качестве, - кисло произнёс Гарри. Том рассмеялся.

- В твоём возрасте такие идеи звучат, по меньшей мере, странно.

- В моём возрасте… Том?

- Да?

- Ты намного меня старше?

- А почему ты спрашиваешь? — Том очаровательно улыбался и казался почти ровесником Гарри.

Гарри взглянул на него и невольно подумал, что Том Марволо Риддл, словно абстрактное понятие, не имеет возраста.

- Просто интересно. Я подумал, что тебе со мной скучно — мы же не ровесники.

- С моими ровесниками, - Том подчеркнул слово «моими», - либо скучно, либо не соскучишься. Хорошо, если ты настаиваешь — да, я намного старше тебя. Но вообще-то, - задумчиво проговорил он, подаваясь вперёд и ставя локти на колени, - я собираюсь жить вечно.

- Вот именно поэтому, - вздохнул Гарри, - я и собираюсь учиться молчать — чтобы не задавать глупых вопросов. Понятно тогда, почему ты не предпочитаешь общество своих ровесников, - добавил он, не в силах сдержать смех, - если ты планируешь стать бессмертным, у тебя их просто не останется.

- Пожалуй, что и так, - Том склонил голову набок, и тени от его длинных чёрных ресниц падали на щеки. Гарри, смутившись, подумал, что порой Северус выглядел похоже — таким же строгим и сосредоточенно-серьёзным, и быстро отвёл взгляд. — Нет, Гарри, возраст — это то, что совершенно не имеет значения. Я помню, как ты задавал гораздо больше вопросов, - сказал Том чуть позже.

- В смысле - когда я ещё не потерял память? — Гарри удалось произнести эти слова почти без горечи.

- Да, - Том накручивал на палец прядь волос, как он часто делал в минуты задумчивости — Гарри успел это запомнить. — Ты удивительно искренний человек, ты знаешь об этом, Гарри? — внезапно спросил он.

- Догадываюсь хотя бы по этой надписи на память, - хмыкнул Гарри.

- Какой? — Том, казалось, заинтересовался.

- Ты разве не видел? — удивился Гарри и приподнял рукав, показывая надпись на тыльной стороне правой ладони. «Я не должен лгать». Тонкие нитевидные линии каждого слова выделялись не так сильно, как зигзаг шрама на лбу, но сейчас странная фраза отчётливо виднелась на порозовевшей от холодной воды коже. — Интересно, зачем я это сделал? Чтобы не забыть?

- Это прошлогодняя история… Ты не сошёлся во мнениях с одним из Хогвартсовских профессоров. Вернее, с одной — это женщина. Так что это был способ наказания.
- Судя по всему, - Гарри провёл по шраму на ладони указательным пальцем, — право на своё мнение я ей так и не доказал.

- Доказал, - Том криво усмехнулся половиной рта. — Но это уже ни на что не повлияло. Впрочем, я плохо знаю эту историю.

- Хорошо ещё, что эта надпись у меня не посреди груди.

- Северусу бы понравилось, - невозмутимо заметил Том.

Гарри фыркнул, но ухитрился не покраснеть.

- Ты специально надо мной издеваешься.

- Это общее правило поведения для Магического мира, - серьёзно ответил Том и рассмеялся.

Лучи солнца, пронизывающие искрящуюся воду, слепили глаза, и Гарри отвернулся.

- И всё-таки здесь здорово, - проговорил он через некоторое время.

- Кажется, когда-то кладбище начиналось отсюда, - Том перевёл взгляд на раскидистые ветви тисового дерева, - но потом хоронить стали южнее, за холмом — из-за ручья.

Гарри кивнул, подумав, что на маленькую Долину Смерти это место всё же не походит - несмотря на мрачно нависающие над водой деревья, неправдоподобно зелёный мох и сплошной ковёр влажной травы.
А вот кусочком старой сказки оно вполне могло быть.

Гарри не мог определить, что именно он ощущал в этот момент, сидя на старом бревне. Ему хотелось продолжать сидеть так, ощущая, как земля холодит ноги даже через подошвы кроссовок, но в то же время что-то влекло его вверх — в кристальную пустоту холодного и свежего воздуха. Гарри пожалел, что не мог взять с собой метлу. Он был уверен, что смог бы сесть на неё и ласточкой взмыть в воздух, несмотря на то, что не помнил ни одного своего полёта.
Он поднялся, ощущая, как заныли сведённые мгновенной судорогой икры ног, и перешагнул через бревно, подходя ближе к старому тису. Он поставил одну ногу на узловатый корень, руками ухватился за наросты на коре и решительно оттолкнулся от земли другой ногой.
Том, обернувшись, наблюдал за ним.

- Хочешь быть ближе к небу? — полюбопытствовал он.

- Ну, в общем-то, да… - Гарри тщетно пытался ухватиться за толстую, самую нижнюю ветку. — Да что же это такое! — разозленно воскликнул он. — Помоги, а? — попросил он, чертыхаясь, в то время как его подошвы скользили по коре.

Том подошёл к нему, и Гарри, стиснувший зубы и почти доставший до проклятой ветки, почувствовал, как ладони Риддла на мгновение скользнули по его лопаткам. Том резко подтолкнул его кверху, так, что Гарри смог, наконец, уцепиться обеими руками.

- Спасибо, - поблагодарил Гарри, подтягиваясь уже самостоятельно. — Тебе помочь? — поинтересовался он, относительно надёжно усевшись на толстом суку.

- В чём?

- Подняться, - Гарри свесился вниз и протянул ему руку.

- Куда? Я сюда не полезу, - Том отступил назад и скрестил руки на груди. Выглядело это почти комично, и Гарри от души расхохотался. Тем более что недоверчиво-высокомерное выражение лица Тома очень напоминало такую же гримасу Снейпа.

- Кстати, это совсем не страшно, - как бы между прочим заметил Гарри, отсмеявшись.

- Неудачная провокация, - сухо произнёс Том.

- Это не провокация. А здесь действительно неплохо, - Гарри болтал ногами и усмехался.

- Ладно, Гарри Поттер.

Гарри не успел задуматься над странной интонацией Тома, как тот шагнул вперёд, стал на выступ коры, оттолкнулся и схватился за ветку — Гарри еле успел подвинуться. Ветка опасно затрещала. Том подтянулся, поставил ногу на основание сука, перенеся на него весь своей вес, снова подтянулся и с комфортом устроился на одной из крепких верхних ветвей, взглянув на Гарри сверху вниз с явным выражением триумфа на лице.
Гарри вызов принял и немедленно начал взбираться наверх, цепляясь одеждой за мелкие сучья. В результате подвинуться пришлось Тому.

- Признайся, - сказал слегка запыхавшийся Гарри, - тебе просто не нравится быть снизу.

- Что? — Том изумлённо посмотрел на него. — А при чём здесь это?

Они одновременно взглянули друг на друга, и до Гарри начала доходить вся двусмысленность его фразы. Он смущённо засмеялся.

- Неважно, - сказал он, отводя взгляд. - Я оговорился.

- Как знаешь, - иронически произнёс Том.

Тени от листвы округлыми пятнами скользили по коже Гарри, редкие солнечные лучи, пробивающиеся сквозь плотную завесу листвы, щекотали его лицо. Том всё же забрался повыше, устроившись в развилке между двумя толстыми ветками и вытянув ноги.

- А может быть, - задумчиво сказал он, - ты и прав.

Гарри слабо улыбнулся.

Он тоже слегка подтянулся наверх, обхватив рукой один из верхних сучьев, и прислонился спиной к широкому, колющемуся даже сквозь ткань свитера стволу. В этот момент он чувствовал себя почти полностью довольным жизнью. Даже скука, которую он подозрительно часто ощущал в последние дни, практически растворилась в белом свете августовского дня.

Гарри прикрыл глаза и в который раз подумал, что хотел бы знать, насколько сильно изменился после амнезии. Верить в то, что он остался прежним, мальчик не мог: ему всё время казалось, что прежний Гарри Поттер так же близок к нему и так же далек, как его тень — их общая тень, - скользящая по стволу. Пожалуй, этот факт был единственным, что продолжало серьёзно беспокоить его — жить, думая о себе словно о разделённом надвое, было чем-то неправильным.
Беспокойства добавляли и мысли о его друзьях, фактически находящихся по другую сторону негласно проведённой границы - в Ордене Феникса.
Гарри всё время казалось, что те согласны дружить только с тем Гарри Поттером, которого они знали — и который знал их. Он понимал, что, скорее всего, увидит друзей ещё не скоро, но совершенно не представлял себе, как должен вести себя при встрече с людьми, о чьей роли в своей жизни он не помнил ровным счётом ничего. В мыслях Гарри словно провёл чёткую черту — Гарри-До и Гарри-После, и теперь терзался, не в силах сделать ни шага за пределы невидимого контура. Ненадёжность и неопределённость будущего пугали его.
Серой крылатой тенью маячила где-то на границе сознания память о войне — объявленной, но не начавшейся; идущей, но невидимой.
Гарри не хотелось об этом думать, но стоило ему закрыть глаза и расслабиться, как его мысли с маниакальной настойчивостью возвращались к проблемам, которые делали его стеклянное счастье неполным.

- Гарри, - позвал его Том. — Гарри? Ты что, спишь? — подозрительно спросил он. Мальчик вздрогнул и открыл глаза, поняв, что чуть не задремал.

- Нет, - вяло ответил он. — Я задумался.

- Мечтатель, - высокомерно сказал Том.

- Здесь хорошо мечтать, - согласился Гарри. Почему-то командные интонации, часто появляющиеся в голосе Тома, нисколько не задевали мальчика.

- Наверное, хорошо, - Том повернул голову, и белый солнечный луч скользнул по его щеке.

- Жаль, что Северуса нет, - внезапно сказал Гарри. Том не смотрел на него, полностью поглощенный наблюдением за игрой солнечных зайчиков на грубой коре.

- Он не любит такие сказочные пейзажи, - ответил Том немного презрительно.

- Как и ты? — Гарри иронически поднял правую бровь в попытке спародировать скептически настроенного Снейпа. — Надо будет ему рассказать, сколько он теряет.

Том скривил губы, но ничего не сказал.

- Мы надолго здесь не останемся, - заговорил он, помолчав.

- На дереве? — изумился Гарри. Том вздохнул.

- В Малом Висельтоне.

Гарри на долю секунды задумался, но потом вспомнил, что это название деревни.

- Уедем? Куда?

- Пока неважно, - Том раздражённо потянул край своего свитера, зацепившийся за сухую ветку. — Но в ближайшие дни нас здесь уже не будет.

- Ты говоришь так, - заметил Гарри, - как будто вы с Северусом собрались уехать и бросить меня здесь.

- Не дождёшься, - отрезал Том. — Спускаемся, что ли?

Гарри взглянул вниз — и малодушно подумал, что всё-таки забрался слишком высоко.

- Странно, - философски вздохнул он, - я думал, что умение лазить по деревьям — это инстинкт, который должен быть у любого нормального человека.

- Лично я не человек, - Риддл, кажется, подумывал о том, чтобы левитировать их вниз. — Я волшебник.

- Ну-ну, - только и сказал Гарри, пытаясь нашарить на стволе что-нибудь, за что можно ухватиться.

Том, похоже, решил последовать его примеру и спуститься самостоятельно. Хотя у него, в отличие от Гарри, был выбор.

- И всё-таки я почти побывал на кладбище, - сказал Гарри, осторожно ставя ногу на нижнюю ветку и следя за тем, чтобы не соскользнуть. — Спасибо.

- Обычно за это не благодарят.

- Я имел в виду мест… ой! Местность, - договорил Гарри уже на земле. Он выпрямился и попытался отряхнуть испачканные землёй джинсы.

- В таком случае — не за что, - Тому удалось спуститься с дерева без потерь — не считая порванного свитера.

Перед тем как начать подниматься по склону, Гарри обернулся и бросил на маленькую лощину прощальный взгляд. Лучи низкого солнца отсвечивали розовым и алым на тёмно-зелёной листве величественного тисового дерева, а в зияющих, как раззявленные пасти, провалах между его корнями клубилась чернильная темнота. Где-то неподалёку заквакали лягушки, над водой курился дымчатый, едва заметный туман. Выпала ранняя роса, неприятно холодящая ноги даже сквозь ткань джинсов. Мох казался клочками мягкого бархата и пятнами разбрызганной зелёной краски.
Том тоже остановился, бесстрастно разглядывая заросли ивняка.

- Пойдём, наверное? - предложил Гарри. - Холодно.

За их спинами медленно погружалась в полумрак крошечная часть Страны Никогда.

Когда Снейп распахнул кухонную дверь, первым, на что он обратил внимание, стало открытое окно, сквозь которое сплошным потоком лился золотой солнечный свет. От досок, которые закрывали окно, не осталось и следа. Северус почувствовал на лице слабое дуновение прохладного ветерка, принесшее с собой аромат спелых яблок и запах пыли.
Том Риддл стоял вполоборота к Снейпу, постукивая пальцами правой руки по подоконнику. В левой руке он держал кружку с тёмной жидкостью, по виду напоминающей кофе — хотя Северус не поручился бы за точность этого предположения.

- Явился, Северус, - язвительно протянул Волдеморт. — Ты ничем таким не был занят? — он отпил из кружки.

- Ничем, - нейтрально ответил Снейп.

- Жаль, - мягко сказал Волдеморт. Солнце освещало его лицо, и Северус заметил то, чего никогда не ожидал увидеть — лёгкий румянец на скулах Тёмного Лорда. — Гарри в комнате? — Снейп кивнул и переступил, наконец, порог, плотно закрыв за собой дверь. На всякий случай он наложил на неё Colloportus и звукоизолирующие чары. Волдеморт хмыкнул.

Северус медленно подошёл к столу, отметив, что кухня, несмотря на открытое окно, выглядела так, словно в неё уже давно никто не заходил: столешницы ровным слоем покрывала серая пыль, в раковине плёл паутину крупный паук, а дверцы шкафчиков, на которые Северус лично накладывал Чистящее заклинание, снова были грязными и слегка заплесневевшими. Исчезли зачарованные свечи. Единственными выбивающимися из обстановки предметами были стоящий в центре обеденного стола пузатый чайник, наполовину пустая банка кофе тонкого помола и сахарница с маленькой медной ложкой. Снейп машинально подумал, что в кружку Волдеморта всё-таки налит кофе.

- А это зачем? — спросил Снейп, слегка удивлённый увиденным. Комки вязкой пыли и грязи неизвестно как прилипли к его рукаву, и он пытался счистить их, брезгливо наморщив длинный крючковатый нос.

- На всякий случай, - Волдеморт повернулся спиной к окну и теперь держал кружку обеими руками, пристально глядя на Снейпа, как кот, терпеливо ждущий возле мышиной норы. — Ты всё собрал?

- Самое необходимое — да.

- Подумать боюсь, что ты считаешь самым необходимым, - заметил Лорд. Северус слегка усмехнулся, мысленно заметив, что хотел бы сказать то же самое. След в пыли, который он оставил, проведя пальцем по краю столешницы, мгновенно исчез. Снейп вопросительно приподнял бровь.

- Чары Восстановления перестанут действовать, когда мы уйдём, - сказал Волдеморт, не дожидаясь вопроса. - Точно так же, как и большая часть заклинаний, наложенных на этот дом.

- Сюда может кто-нибудь явиться? — Северус приоткрыл дверцу шкафа и еле успел придержать её, когда она чуть не слетела с петель.

- Скорее заявиться, - поправил Риддл. — Естественно. Я же тебя предупреждал. Но некоторые мои заклинания они всё равно не снимут, - самодовольно произнёс он.

- Дамблдор сможет, - как бы между прочим заметил Северус, решив немного поиграть в одну из любимых игр Тёмного Лорда. Он насыпал в чашку кофе, налил кипятка и, подумав секунду, добавил две полные ложки сахара.

- Ему будет не до того, - Риддл улыбнулся, искренне и открыто, и уголки его губ были запачканы кофейной гущей. Он инстинктивно облизнул их. — А впрочем, пусть мародёрствует, если захочет, - надменно добавил он. — Я не оставлю здесь ничего, что может представлять для него интерес.

Снейп неопределённо пожал плечами, пальцем вычерчивая в пыли руну Эваз**.

- Кстати, о мародёрах, - неожиданно произнес Волдеморт со странной усмешкой. — Есть кое-кто, кого ты можешь поблагодарить за это… переселение.

Снейп резко поднял голову, с силой закусив нижнюю губу. Руна исчезла, затянутая грязно-серой пылью. Волдеморт смотрел на него, забавляясь, но продолжать не торопился.

- Мой… Том? — осторожно спросил Северус.

- Я не твой Том, - Лорд рассмеялся и повелительным жестом остановил начавшего говорить Снейпа. — Нашу маленькую полезную крыску случайно, - он сделал паузу, - поймали авроры в Лютном переулке.

- Хвост? — теперь уже Снейп облизал пересохшие губы. — Он… его уже допрашивали?

- Представь себе, не успели, - Волдеморт медленно, смакуя, допил кофе. — С ним произошёл странный несчастный случай — он задушил себя собственной серебряной рукой.

Снейп перевёл взгляд с худощавой фигуры Риддла на сад во дворе — там по-прежнему отчаянно и безнадёжно тянулось к небу сухое вишнёвое дерево, а разросшиеся, никем не подстригаемые кусты одичавших роз переплелись друг с другом гибкими ветвями. Невольно он снова посмотрел на Волдеморта — черные волосы блестели на солнце как слюдяная пластинка, а длинные пальцы медленно поглаживали кружку. Пытаться играть с ним определённо не следовало.

- Какая жалость, - механически сказал Снейп. — Он, надеюсь, не очень мучился?

- Откуда я знаю, Северус? — Волдеморт смотрел на него с обманчивым выражением невинного изумления на лице. — Я никогда не пробовал душить сам себя.

- Давно это случилось? — Снейп выглядел спокойным, но на его виске часто билась голубоватая жилка.

- Вчера утром.

Снейп чуть кивнул.

- Бедный Питер, - нейтрально сказал он. — Ему, видимо, не повезло?

- Именно, - Риддл слегка наклонил голову, и его профиль отчётливо виднелся на фоне неба. — Любая крыса рано или поздно попадает в мышеловку, если не будет достаточно… благоразумной. А Питер захотел схватить кусочек сыра и при этом сохранить свой хвост целым и невредимым, - голос был тихим и доброжелательным; солнце согревало его кожу, парадоксальным образом делая её ещё бледнее, а легкий румянец выглядел нарисованным. — Очень неблагоразумно с его стороны.

- Возможно, Питер считал, что уходит с корабля? — Снейп чуть откинулся на стуле и прикрыл глаза. Сердце учащенно стучало в груди, как капающая из сломанного крана вода.

- Возможно, - мягко согласился Риддл, и эти почти дружеские интонации испугали Снейпа больше, чем что-либо другое из разговора. — Хвост мог думать всё что угодно.

- Он мог быть и не единственным, кто так полагает, - осторожно заметил Северус, против своей воли не сводя глаз с задумчивого лица Тёмного Лорда.

- Про твоё двоемыслие я знаю лучше, чем кто-либо другой, - Волдеморт медленно обошёл вокруг стола, остановившись за спиной Снейпа. Северус скорее угадал, чем почувствовал, что Риддл осторожно перебирает пряди его волос, и с трудом подавил порыв дернуться и высвободиться. Он ненавидел, когда кто-нибудь стоял за его спиной. — И я уже неоднократно говорил тебе, что думаю об этом. А Питер всё же был достаточно… уникальным, - пальцы достаточно болезненно потянули за одну из прядей, - и ни одна другая… крыса с возможностью своего побега не волновала и не волнует меня настолько сильно.

- Фактически, - безучастно проговорил Снейп, - он не успел сбежать.

- Он очень хотел. Но его настиг внезапный приступ суицидальных намерений, - Риддл отпустил его волосы, и по дуновению воздуха за спиной Северус понял, что Волдеморт отступил на пару шагов назад. — Наверное, совесть замучила?

- Наверное, - согласился Снейп. Он выглядел странно апатичным.

- Ты как будто расстроился, Северус, - Риддл оперся ладонями о стол, и тусклый камень в кольце на его пальце неожиданно заискрился в лучах солнца. — Или ты не ожидал, что это будет именно Питер Петтигрю?

Снейп неопределённо передёрнул плечами. Риддл внимательно рассматривал его, и этот пристальный взгляд начинал тяготить Снейпа.

- Зато благодаря неожиданному благородству Питера у тебя есть несколько лишних часов на сборы, - в голосе Лорда не было иронии. — Так что можешь, например, пойти и помочь Гарри.

- Он прекрасно соберёт вещи и без моего участия, - Снейп сидел с неестественно выпрямленной спиной, и несколько спутанных прядей падали ему на лицо.

- А это не просьба. Так что допивай и иди. Carpe Diem***. Тем более что я хочу побыть один.

Снейп отставил чашку и поднялся со стула. Риддл не сводил с него глаз всё время, пока Северус шёл к двери.

- Сними заклинание, - безмятежно посоветовал он, наблюдая, как Снейп безуспешно дергает за дверную ручку.

Снейп взмахнул палочкой, убирая чары, и вышел, а Волдеморт продолжал смотреть на закрывшуюся дверь.

Прохладный сентябрьский ветер взъерошил его волосы. Том чуть поежился и машинально заправил их за уши. Он выглядел спокойным и задумчивым, с отсутствующим видом покачивая в руках кружку, на дне которой влажная кофейная гуща складывалась в узор, похожий то ли на цветок, то ли на мотылька, то ли на повёрнутую в профиль морду зверя.
Скрипела старая рама; небо медленно заволакивало надвигающимися с севера низкими серыми облаками.

***

Снейп остановился посередине коридора, прислонился к стене и некоторое время стоял так, стараясь дышать глубоко и размеренно.
Мысли, против его воли, упорно возвращались к одному и тому же — смерти Петтигрю. Северус испытывал удивительное злорадное удовлетворение при воспоминании о том, что третий из четвёрки Мародёров затравлен, убит, по иронии судьбы, как оборотень — серебром. Охотник и зверь, олень стал первой жертвой, в ночь Самайна проиграв свою Дикую Охоту; Баргест, Кладбищенский Призрак, вечный звёздный беглец и пародия на пугало, исчез в тумане; настала очередь и прихвостня, серой крысы, которая так и не смогла сойти ни с одного корабля.
Фактически, в этом и заключалась вся злая шутка рока: ни самоуверенный и хвастливый Джеймс Поттер, ни гордый и высокомерный Сириус Блэк, ни, тем более, безучастный, вечно извиняющийся Ремус Люпин — ни один из них не мог себе представить, что тот, кого они презирали и травили, переживёт саму компанию Мародёров. Северус Снейп мог бы назвать это воздаянием за грехи — если бы не старался избегать подобной формулировки.
А Питер Петтигрю, пожалуй, только перед смертью понял, что Волдеморт не вручает наград и не раздаёт серебряных даров — как бы ни была велика жертва, возложенная на алтарь.

Северус подумал, что Хвост всегда отличался фантастической чувствительностью к тем ситуациям, которые не насторожили бы людей гораздо более умных, но в какой-то момент оказался слишком самоуверенным и предположил, что Тёмному Лорду будет не до него. Как выяснилось, Волдеморт ни о чём не забыл.
То, что Волдеморт ещё много лет назад провозгласил себя Богом их Чёрного Круга, совершенно не удивляло Снейпа, но только в этот момент он задумался, что может означать игнорирование Богом своих последователей. Бог, не посещающий святилищ, не теряет своей божественной сути, но лишается одного из её вечных атрибутов — человеческого поклонения.
Тёмный Лорд же свернул сферу интересов, полностью переключившись на Поттера. Это тоже уже не было для Снейпа неожиданностью, но Северуса несколько пугал тот факт, что Гарри Поттер из людей, которых Волдеморт желал полностью стереть с лица земли, плавно переместился в категорию вещей, принадлежащих Тёмному Лорду. Правда, Гарри сам об этом не догадывался, и, зная характер мальчишки, Снейп мог предположить, что тот будет резко против подобной предметной классификации.
Во всяком случае, Снейп не знал, что было бы для Поттера худшим вариантом.

Он провел ладонью по лицу и запрокинул голову, стукнувшись затылком о стену и поморщившись при этом. В полумраке коридора резко выделялись редкие бледно-золотые полосы осеннего солнца на стенах. Один косой луч светил ему прямо в глаза, и Северус отвернулся, заморгав. Он неожиданно необыкновенно остро почувствовал ставший за последние месяцы привычным запах пыли, сырости и тлена.

***

Гарри стоял перед кроватью, и критически рассматривал в беспорядке раскиданные по покрывалу книги, перья, мятые свитки пергамента и непарные порванные носки. Отдельной стопкой лежали старые футболки, которые были велики ему на несколько размеров.
Гарри решительно сгреб всё в охапку и небрежно бросил в сундук. Пустая чернильница с гулким стуком ударилась о дно.
«И стоило выгребать всё это для того, чтобы потом всё равно запихнуть большую часть обратно, - мрачно подумал он. — Хлам».
Несмотря на подобную нелестную характеристику своего багажа, Гарри слегка сожалел о старых и, по большей части, ненужных вещах, которые был вынужден оставить. В общем-то, это походило на расставание с ещё одним кусочком старой личности.
Заколдованный рюкзак, который дал ему Том, внутри был гораздо больше, чем снаружи, но при этом предметы, помещённые в него, легче отнюдь не становились. Тем более что оставалась ещё громоздкая клетка, и перспектива тащить её в руках тоже отнюдь не располагала к излишней жизнерадостности. Хедвига, для которой эта клетка, собственно, и предназначалась, сидела на своём излюбленном насесте — перекладине балдахина — и посматривала на Гарри сверху вниз, то и дело неодобрительно ухая.
Он уже положил в рюкзак альбом с колдографиями, нижнее бельё, несколько приличных футболок, подходящих ему по размеру, два тёплых свитера, брюки и черную зимнюю мантию, которая, кажется, была ему немного коротковата. Повертев в руках свёрток, о котором успел позабыть, Гарри в конце концов решил, что примерит серебристую мантию как-нибудь в другой раз. Он затолкал свёрток между свитерами и взглянул на рюкзак, не заполненный даже до середины. Поразмыслив, Гарри предположил, что неплохо бы взять с собой несколько учебников, хотя втайне был уверен, что за прошедший месяц начитался на всю жизнь. Он оценивающе взвесил на ладони «Историю Магии» и решил, что всё-таки стоит захватить и её тоже.
Он перехватил «Историю» за уголок твёрдой обложки, и в этот момент из книги выскользнуло разбитое карманное зеркальце. Упало оно на кровать, но острый осколок всё равно выпал из оправы и раскололся на две неравные части. Гарри подумал, что там, возможно, уже была трещина. Чертыхнувшись, он кое-как вставил оба осколка назад, на всякий случай свернул чистый лист плотного пергамента, который тоже выпал из книги, в подобие конверта и убрал туда жалкие остатки зеркала. Гарри и сам не мог толком сказать, почему попросту не выбросил испорченную вещицу.

- Кажется, всё, - удовлетворённо произнёс он, засовывая в рюкзак почти пустую коробку совиного корма.

Гарри с наслаждением потянулся, но тут же нахмурился, взглянув на столик, где, сверкая отполированным древком, лежала его метла. Он потратил почти час, натирая её полиролью из набора по уходу за метлой и любуясь ровными, идеально подобранными хворостинами. Это походило, скорее, на некий прощальный похоронный обряд, поскольку взять «Молнию» с собой не было никакой возможности — действие заклятия уменьшения нейтрализовало бы все наложенные на неё заклинания.
«Может быть, я ещё увижу её, - с невольной иронией подумал Гарри. — И даже полетаю».
Тщетно пытаясь уверить себя, что это всего лишь метла, ни одного полёта на которой он, тем более, не помнит, мальчик убрал «Молнию» с глаз долой — под кровать. Хедвига ухнула — не раздражённо, а сочувственно.

- Сам знаю, - резко сказал ей Гарри, выпрямляясь и разглаживая покрывало на кровати. Хедвига перелетела на столик, ухнув особенно громко и требовательно. Гарри закатил глаза, поражаясь характеру своей совы. Он злился, и не метла была тому причиной. — Выпустить? — догадался он. — Ну ладно, только это ненадолго. Мы скоро уходим.

Он настёжь распахнул дверь, и Хедвига снялась с места, вылетев в коридор. Через несколько секунд оттуда послышались приглушенные ругательства. Гарри громко фыркнул, но тотчас же зажал рот рукой.

- Мне кажется, или ты делаешь это специально? — поинтересовался Снейп, снимая с макушки белое перо.

- Ничего подобного, - категорично заявил Гарри, отступая и пропуская Северуса в комнату, - это совпадение.

- Совпадение, что твоя сова постоянно пытается снять мне скальп?

- Именно, - подтвердил Гарри. — Она, наверное, опять сердится.

- У неё это хроническое, - заметил Снейп, машинально закрывая крышку сундука. — Ты уже собрался?

- Ага, - Гарри зевнул и запустил пальцы в свою и без того лохматую шевелюру. Челка сильно отросла, и он отбросил её со лба, безуспешно пытаясь зачесать непослушные волосы назад. Лицо его было серьёзным. — Ты тоже?

- Уже давно. Я разговаривал с Томом.

- Я догадался, - Гарри сел на кровать и приглашающе кивнул на покрывало рядом с собой. Снейп покачал головой. — Я минут десять назад спускался в кухню, хотел выпить воды, а дверь была заперта.

- Хочешь, спустись сейчас, - предложил Северус. Гарри не ответил, поставив локти на колени и уткнувшись подбородком в сложенные ковшиком ладони.

- Говорили о чем-то важном? — безразлично поинтересовался он. Снейп нахмурился.

- О кое-каких личностях.

Гарри кивнул. Его отражение в створках трюмо выглядело угрюмым и встревоженным.

- Гарри? — позвал Снейп, подходя ближе. — Что с тобой?

- Всё в порядке, - Гарри искоса взглянул на него, но тут же отвернулся, потянувшись за лежащим на подушке красным свитером. — Просто показалось.

Небо затянуло сплошными белесыми облаками. В редких разрывах проглядывала льдистая голубизна, и проскальзывающие тонкие лучи солнца казались легкими серо-золотыми нитями. От окна ощутимо повеяло холодом.

- Я закрою, - быстро сказал Гарри.

Он вскочил с места, отбросив свитер, и так резко захлопнул фрамугу, что раздался треск, в котором потерялись слова Снейпа, произнесённые вполголоса.

- Ты что-то сказал? — переспросил Гарри, не оборачиваясь и возясь со щеколдой.

- Я спросил, - Снейп подошёл ближе и положил руку ему на плечо, - что тебя так обеспокоило.

- Ничего, - Гарри с маниакальным упорством пытался закрыть окно на обе насквозь проржавевшие щеколды. — Я же сказал, мне показалось.

- Ты не скажешь, что именно тебе показалось? — Снейп взял его за локоть и потянул на себя. — Гарри?

- Мне показалось, - Гарри запнулся, - что люди… в общем, что люди, которые запираются вдвоём на кухне, определённо больше, чем друзья, - последние слова он произнёс с неожиданной для самого себя язвительностью. Возникшая перед глазами череда образов, где Том целовал Северуса, гладил его лицо, а Северус перебирал между пальцами длинные черные пряди, заставила Гарри стиснуть зубы.

- Ты что, - ошеломлённо спросил Снейп, - ревнуешь?

Произнесённое вслух, это казалось ужасающе мелодраматичным. Снейп недоверчиво смотрел на Гарри, который не сводил глаз с окна.

- Мне показалось, - в четвёртый раз повторил Гарри, высвободив руку, и неприятно усмехнулся, чертами исказившегося на секунду лица неожиданно напомнив Снейпу не Джеймса, а Лили.

Гарри не успел открыть рот, чтобы продолжить, как Снейп крепко схватил его за плечи и развернул к себе.

- Ты что, смеёшься?

- Нисколько, - Гарри почувствовал, что краснеет, но упрямо договорил: - Я ошибся?

- Это такая чушь, - раздражённо бросил Снейп, - что я даже оправдываться не собираюсь.

- Пожалуйста, - согласился Гарри. — Можешь сказать, что дверь сама захлопнулась, - нелогично добавил он.

- Гарри, - Северус отпустил его и потер пальцами переносицу, - это действительно чушь. Что касается кухонной двери, я не собираюсь говорить, что она случайно захлопнулась и закрылась — я сам запечатал её заклинанием. Главным образом потому, что о проблемах, которые мы обсуждали, тебе не стоило слышать. При этом предмет разговора не имел ни малейшего отношения к чему-либо, связанному с… любовью. С чего ты вообще взял, что я и Том могли запереться с целью… - он тер переносицу с таким же остервенением, с каким Гарри до этого дергал щеколду. — В общем, почему ты об этом подумал?

- А что я должен был подумать? — Гарри обхватил себя руками за плечи. От нервного напряжения его слегка трясло.

- Хорошо, - неожиданно сказал Снейп. — Признаю, я был неправ, поскольку не догадался повесить на дверь табличку с надписью о том, что ничего предрассудительного в кухне не происходит.

- Действительно, - огрызнулся Гарри, - и почему ты этого не сделал?

Снейп взглянул на него удивлённо и недоверчиво. Этот упрямый Гарри Поттер, мастер делать самые несуразные выводы, был достаточно хорошо знаком Северусу по пяти предыдущим годам. Хотя бывшему профессору Зельеделия и в страшном сне не могла привидеться такого рода ситуация.
Северус пессимистично подумал, что следовало бы все эти пять лет пристально рассматривать по утрам кофейную гущу в своей чашке: с целью обнаружения любых признаков неумолимо надвигающегося — и, несомненно, зловещего, как любила повторять Сивилла Трелони, — будущего.

- Я как-то не ожидал от тебя таких выводов, - Снейп снова притянул Гарри к себе, напряжённо вглядываясь в его лицо. — Согласись, у меня было гораздо больше поводов, чтобы подозревать тебя в том же самом, - мягко произнёс он, внутренне содрогнувшись.

- Это… совершенно не то же самое! — почти выкрикнул Гарри. Он не мог не признать, что Северус, по сути, был совершенно прав, но одновременно с этим Гарри изо всех сил хотел доказать хотя бы самому себе, что, в отличие от Снейпа, имеет полное, абсолютное и обоснованное право на ревность.
Другое дело, что сам Гарри ещё не определился, как следовало подобную претензию обосновать.
Он замолчал, ожесточённо кусая губы.

- Возможно, - всё так же спокойно произнёс Снейп, машинально подумав, что оправдываться перед Поттером всё же пришлось. — Но точно так же и закрытая дверь — не показатель того, что за ней занимались «тем самым». Уверяю тебя, - добавил он, не в силах отказать себе в возможности сыронизировать, - Том Риддл совершенно не интересует меня как… мужчина. Точно так же, как и я — его.

Гарри взглянул на него исподлобья — лохматая черная челка закрывала лоб, потёмневшие зелёные глаза блестели за стёклами очков.

- Почему ты вообще предположил что-то подобное? — продолжил Северус, указательным пальцем отводя со лба Гарри прядь волос.

- Не знаю, - хмуро сказал Гарри. Ему страстно хотелось что-нибудь разбить. Например, растоптать осколки зеркальца в мелкую стеклянную пыль. Или швырнуть совиную клетку о стену. — Том ведь гораздо красивее меня, - признался он наконец. — И умнее. Ну и… да, я поступил глупо. Опять.

Северус, неожиданно развеселившись — похоже, сказалось всё нервное напряжение, испытанное им за этот день, - подумал, что Поттера, называющего Тёмного Лорда красивым, без сомнения следует объявить одним из обязательных признаков надвигающегося конца света.

Он уже привычным, многократно отработанным движением обнял Гарри, прижимая его к себе.

- Я люблю тебя, - невнятно пробормотал Гарри ему в плечо. Впервые за всё это время он решился на признание и замер, смущённый собственными словами. Запоздало сообразив, какими глупыми и необоснованными должны были казаться его подозрения, он сильнее уткнулся носом в мантию Снейпа, вдыхая запах пыли, которой та почему-то пропахла.

- Что?

- Я люблю тебя, - чуть громче повторил Гарри, и в тоне его голоса Северусу почудились одновременно и неосознанная дерзость, и вызов, и страстное желание нежности.

В этот момент Снейп ясно и отчётливо понял, зачем Тёмный Лорд приказал ему изображать перед Поттером влюблённого идиота нетрадиционной ориентации.
Это был ещё один реванш, взятый Северусом Снейпом у прошлого — и то, что этот краткий миг был вырван у судьбы обманным путём, не играло никакой роли.
Иллюзия оставалась иллюзией, и что с того, промелькнула ли она в запылённом трехстворчатом трюмо, или же на секунду выглянула из-за рамы Зеркала Джедан.

А Гарри смотрел сверху вниз, и в стёклах очков отражалось ещё одно стекло — пыльное, оконное, - а за ним виднелось небо в разрывах бесцветных облаков.

- Я тоже… тоже люблю тебя, Гарри, - так же тихо сказал Снейп, чуть улыбнувшись, и наклонил голову для поцелуя.

Обняв Северуса за талию, Гарри инстинктивно вцепился в него с такой силой, что тот перехватил его руки чуть ниже локтей, прикосновением тёплых ладоней вызвав дрожь.

- Холодно? — почти беззвучно спросил Снейп. Гарри покачал головой и снял очки, не глядя положив их на подоконник.

Снейп чуть нахмурился, прекрасно догадавшись о причинах этой дрожи. Он хотел отступить, но Гарри обхватил его лицо холодными ладонями, притягивая Северуса ближе. Искусанными губами с неприятным железным привкусом крови он прижался к тонким губам Снейпа.

Зеркальные створки трюмо исказились, выплёскивающийся из неровного пятна окна серый свет залил комнату, и на этом фоне очертания предметов, казалось, переплетались и расплывались перед близорукими глазами Гарри.
Кровать казалась пятном тёмно-бордовой гуаши, сдернутая через голову бледно-голубая футболка — мазком разведённой водой акварели, а полетевшая вслед за ней на пол мантия Снейпа — масляной краской и темперой на ворсе ковра.
Пряди длинных чёрных волос Северуса всё время мешались, лезли в глаза и рот, и Гарри отбрасывал их назад, перебирал в пальцах, не в силах удержаться. Губами и кончиком языка он проводил по впалой бледной щеке и спускался к шее, заставляя уже Снейпа вздрагивать.

- Что это? — выдохнул Гарри, проводя ладонью по левому предплечью Снейпа. Он наклонил голову, прищуриваясь и стараясь сфокусировать зрение.

Чёрные линии черепа с обвивающей его змеёй выглядели нитями, вживленными под кожу. Гарри посчитал татуировку достаточно зловещей — и совершенно не подходящей Северусу.

- Я сделал её в молодости, - ответил Снейп. Его дыхание было глубоким, но размеренным и ровным, в отличие от прерывистого, учащённого дыхания Гарри. - Это… один из знаков Вальпургиевых Рыцарей.

Гарри кивнул, пристально всматриваясь в изображённую змею. Секунду назад ему показалось, что та шевельнулась и высунула раздвоенный язык. Заинтересовавшись, он склонился над ней и, повинуясь мгновенному желанию, лизнул гладкую кожу.

Снейп наблюдал за ним, закусив губу, но через мгновение обхватил пальцами его подбородок, вынуждая поднять голову, и вовлёк в долгий поцелуй.

Покрывало тоже оказалось на ковре, плавно накрыв торопливо сброшенную до этого оставшуюся одежду.
Ладони Снейпа были сухими и тёплыми, а ладони Гарри — влажными и совершенно ледяными.
Дыхание Снейпа участилось — наконец-то, как того и хотел Гарри.
Развязался небрежный узел из двух шелковых шнурков, и тяжёлая ткань полога опустилась с тихим шорохом, закрывая кровать.

Чёрные пятна на амальгированном стекле походили на гигантские зрачки мутных слепых глаз; затянувшие всё небо облака напоминали нестираные серые простыни. Несколько пожелтевших листьев плавно опали со старого розового куста, а зелёный плющ, оплетающий калитку, был тёмно-зелёным и матовым от дорожной пыли.

* глава никакой внутренней параллели с одноимённым рассказом А. Сапковского не имеет.
** руна Эваз — конь, перемещение, стрела, летящая в цель, руна странников. Сила внутреннего движения. Возможность идти внутрь себя, оказываясь снаружи. Незаметное прозрение. Ассоциируется с плющом, который, в свою очередь, рассматривается в паре с остролистом.
*** лови момент (лат.)

– Ничего, ничего, мальчик, — добродушно пробормотала она, ловко балансируя подносом с чайником и кексами. — Уже позавтракал? А как же чай? — огорчённо спросила она, окинув столовую цепким взглядом.

– Спасибо, миссис Сен-Винсент, — Гарри вовремя вспомнил, как её зовут, — я не очень хочу есть.

И, воспользовавшись замешательством пожилой дамы, торопливо вышел.
На небольшой застекленной веранде-«консерватории» было прохладно, а рассеянный белый свет после полумрака столовой резал глаза. Кроме Гарри, из постояльцев не было никого. Он сел на край плетёного кресла, оглянулся на дверь, и вытянул из кармана куртки волшебную палочку. Не то чтобы он собирался колдовать — про закон об ограничении волшебства несовершеннолетних он прекрасно помнил, — но странным образом ощущение палочки в ладонях бодрило, а легкие малиновые искорки, пробегающие по пальцам, согревали. Хотелось создать хоть что-то — поток воды, луч света, только чтобы убедиться, что он на это способен. Гарри вздохнул.

Бешеный темп жизни последних двух дней утомил. Десятки незнакомых лиц, шум, пыль, поезда и автобусы — всё это в конце концов слилось в одно сплошное серо-желтое пятно. Гарри помнил дорогу от старого дома Риддлов до деревни и автобусной остановки, а потом — Хоув и витражи церкви Всех Святых, и городской музей, куда зачем-то потащил их с Северусом Том — необычно взбудораженный и нервный, как гадюка, которой отдавили хвост. Среди десятков незнакомых людей Гарри почувствовал себя неожиданно чужим и очень резко и чётко осознал, чуть ли не впервые за последнее время, что память так и не вернулась к нему.
Потом был ужин в дешёвом кафе и поздний автобус до Брайтона, а оттуда — поезд до Чичестера. Уставший Гарри задремал в купе, подложив вместо подушки рюкзак. На совиную клетку были наложены заглушающие и маскировочные чары, отчего та казалась магглам потертой и бесформенной спортивной сумкой, но Гарри в полусне слышал, как разозлённая Хедвига ухала и стучала клювом по прутьям. Он протестующе замычал, когда кто-то — то ли Том, то ли Северус — потряс его за плечо, и всю дорогу со станции у него слипались глаза. В гостинице он заснул практически сразу, не обращая внимания ни на ослепительный синий свет от неоновой вывески за окном, ни на не слишком свежее постельное бельё. Зато утром он проснулся неожиданно бодрым — в отличие от Тома, который выглядел не слишком довольным, и Снейпа, чьи волосы, засалившиеся и спутанные, свисали по обе стороны мрачного, изжелта-бледного лица. И Гарри стало слегка неловко за свой жизнерадостный вид.
Снова поезд — до Саутгемптона, и сине-свинцовая гладь, мелькающая за окном, и резкий свежий запах моря.
Снейп шуршал свежей маггловской газетой. Гарри несколько раз с любопытством заглядывал ему через плечо, но не увидел ничего интересного — Северус читал в основном раздел головоломок и кроссвордов, остальное же пролистывал. Том, закинув ногу на ногу, сидел у окна, и его бледное лицо со сжитыми губами тенью отражалось в пыльном стекле.
В Саутгемптоне они провели гораздо больше времени. Гарри успел рассмотреть старинные северные ворота, грубую башню с часами, напоминающую шахматную ладью, прогуляться по тенистым аллеям с цветниками и ухитрился едва не потеряться в толпе туристов.
В итоге Том повел их на побережье, минуя порт. Казалось, город был ему прекрасно знаком — чему Гарри уже не удивлялся.
День перевалил за половину, и солнце клонилось к западу, золотя воду. Пронзительно кричали чайки. Том, который весь день, обращаясь к Гарри, говорил почти исключительно на серпентарго, неожиданно отошел от них со Снейпом, сел на берег почти у самой линии прибоя, пачкая маггловский костюм, и молча кидал в воду мелкую гальку.
Северус садиться отказался, но Гарри с наслаждением потянулся, порадовавшись, что ставший ненавистным неудобный рюкзак остался в гостинице, и уселся на нагретый песок. Солнце приятно грело затылок. Гарри, украдкой поглядывая снизу вверх, рассматривал Северуса — длинный нос, нездоровая бледность лица, волосы, за день ещё сильнее загрязнившиеся и свисающие как тающие сосульки из чёрной воды, и ухмылялся себе под нос. Несмотря на гнетущее чувство преследования, ему было удивительно хорошо. «Должно быть, — неожиданно подумал Гарри, — именно это — любовь».

Ночевать они в городе не остались.
Только под утро они добрались до небольшой, насколько Гарри мог судить — ещё меньшей, чем Малый Висельтон, деревушки, после автобусной остановки пройдя пешком по дороге несколько миль. Редкие машины проносились мимо — антимаггловские чары работали прекрасно.
Утренний сентябрьский туман был холоден и свеж, и Гарри заметил, что у Северуса подозрительно покраснел кончик носа. Том пару раз чихнул. Хедвига сидела в клетке молча, окончательно смирившись с несправедливостью.
B&b* не могла похвастаться большим количеством постояльцев, но хозяйка открыла дверь почти сразу, несмотря на ранний час, и практически не высказала удивления при виде их странной компании. Расплачивался Том — и при виде денег миссис Сен-Винсент приятно улыбнулась, и сразу же оказалось, что она поселит их в лучших комнатах с отдельной ванной.
Том представил Гарри как своего кузена, а Северуса — как дальнего родственника, потому как-то само собой разумеющимся оказалось, что «кузены» остановятся в большей комнате, а «родственник» — в меньшей. Снейп, уставший, похоже, гораздо больше Гарри, неопределённо пожал плечами и лёг спать. Том же, бодрый, будто бы и не провёл такую же бессонную ночь, ушёл, перехватив от завтрака пару тостов и сказав Гарри, что вернётся к вечеру.

Гарри, неожиданно оставшись один, заскучал. Он с удовольствием поговорил бы с Нагайной, но та была где-то далеко. Том сказал, что она сможет позаботиться о себе и, если понадобится, найдёт его. «Неплохо было бы, — подумал Гарри, — если бы так можно было отпустить Хедвигу». Он любил свою сову, но в последнее время ему подозрительно часто хотелось иметь возможность трансфигурировать её в маленькую статуэтку и носить в кармане.
Окружающие люди (магглы, с удивлением подумал Гарри) вызывали у него странные чувства — втайне он ощущал себя слишком непохожим на них и из-за этого чувствовал себя сковано и неловко.
Дверь за его спиной скрипнула, и Гарри, подскочив от неожиданности, не нашёл ничего лучше, чем быстро засунуть палочку за пазуху, позабыв о карманах.
– Ох, — выдохнул он. Палочка болезненно уперлась в живот. Вошедшим оказался Снейп.
Гарри потянулся было к нему, но тотчас же со вздохом откинулся на спинку кресла и вытащил палочку из-под свитера. Северус удивлённо приподнял брови.

– Гарри?

– Я не колдовал, — извиняющимся тоном сказал Гарри, но тотчас понизил голос, проследив за взглядом Снейпа — не так далеко от них садовник пропалывал клумбы. — Просто вертел в руках, а сейчас испугался, что магглы заметят.

– Подумаешь, — Снейп сел напротив, отбросив вышитую подушку на узкий диван, — подросток решил поиграться с прутиком.

Гарри фыркнул.

– Прутиком?

– Прутиком.

Оба неловко рассмеялись.

– Где Том? — спросил Снейп, оглядываясь, словно тот мог быть где-то неподалёку.

– Ушёл, — слегка удивлённо ответил Гарри. — Что-то не так?

– С чего ты взял? — резко спросил Снейп.

– Просто. Ты не знал, что он не здесь?

– Я спал, — Снейп потёр лоб и откинулся назад, как и Гарри .

Гарри вспомнил о зажатой в пальцах палочке и поторопился убрать её в карман.

– Ты уже завтракал?

Снейп, казалось, хотел загладить резкость. Хотя Гарри уже привык к его утренним приступам мизантропии.

– Я не слишком проголодался.

– Сыграем в шахматы? — неожиданно предложил Снейп, указывая на коробку на столике. — Сиди, я сам возьму, — добавил он, заметив, что Гарри собирается вставать.

С шахматным набором в одной руке он остановился над Гарри и неожиданно провёл ладонью по его волосам, взлохматив их и пропустив сквозь пальцы. Тот поднял голову и улыбнулся — тепло, чуть устало, как мог бы улыбаться человек гораздо старше его. В стёклах круглых очков Снейп увидел своё тёмное отражение и поторопился убрать руку.

– Играем? Я хожу белыми, ладно?

***

Темнело. В шахматы они играли большую часть дня, до тех пор, пока Гарри не заявил, что больше не может проигрывать.
К ужину в столовую подтянулись все постояльцы — всего пять человек, считая Снейпа и Гарри. Шестым был старый садовник с парализованной рукой. Ужинали все почти в полном безмолвии, болтала только молодая, похожая на белую мышь девушка за столиком с ярко-оранжевой скатертью. Её спутник молчал, изредка кивая или покачивая головой.
Облака рассеялись, горизонт полыхал нездоровым малиновым цветом.

– Похолодает, — вздохнула миссис Сен-Винсент, убирая грязную посуду.

Снейп не пошёл в свою комнату — с гробообразным, нависающим над узкой кроватью шкафом, шатающимся стулом и облезлым ночным столиком. Вместо этого он торопливо вышел в прихожую, а оттуда — за калитку, как был, в легкой одежде. Миссис Сен-Винсент проводила его неодобрительным взглядом: она недолюбливала курящих. Он же подумал, прикрывая дверь, что ему не помешала бы порция Перечного зелья. В горле неприятно свербило от холодного и сырого воздуха, но возвращаться за пиджаком он не хотел. Ненавистная маггловская одежда сидела на нём криво, не то что давно ставшая привычной мантия.
В тщательно подрезанной тисовой ограде стрекотали сверчки. Вдоль деревенской дороги неприятной желтизной светили старые фонари, но прохожих практически не было. Единственный паб, как понял Северус, был на другом конце деревни, а те, кто туда не ходил, ложились спать пораньше.
«Ушёл, — неприятно, искушающе стучало у него в висках. — Ушёл». Он привалился к ограде и сорвал пару листьев, машинально скручивая их в узкие трубочки. Палочка была под рукой, и он задумался, что мешало ему вырваться из паутины, пойти дальше по дороге, поймать попутную машину и уйти самому. Бежать. Без магии, которую возможно отследить, почти как маггл.
Он почти не сомневался, что сможет перетерпеть боль от пульсирующей, горящей Метки — от гнева Волдеморта. Как не сомневался и в том, что по его следам, по следам отступника, не бросится очередная Дикая Охота. Искушение было слишком велико.
Он ощущал себя неожиданно свободным, словно его тело, душа и мысли, как и должно было быть, принадлежали только ему самому. Яркие сентябрьские звёзды в вышине подмигивали, кружили голову.
Северус повернулся — свободная темнота разочарованно чавкнула, фонари понурились — и побрёл назад, к двухэтажной кирпичной громаде дома.

– Мёрзнешь? — весело спросили за спиной, и Том нагнал его и пошёл рядом.

Снейп даже не вздрогнул.

– Перечное зелье бы мне не помешало.

– Мне тоже. Ты оставил Гарри одного?

– Он спит.

– Думаешь? — насмешливо спросил Том.

– Почти уверен.

У калитки он посторонился и пропустил Риддла вперёд. Тот остановился, положив руку на невысокую изгородь, и спросил будничным голосом:

– В самом деле? Ты ведь собирался уйти.

– Нет, - сказал он. — Нет.

Том неприятно, торжествующе рассмеялся.

– Ты же свободен, Северус, — сказал он, кивнув на дорогу, где фонари горели уже через один. — Иди. Я тебя больше не держу.

– Нет, — тихо, без выражения повторил Снейп.

– Тогда почему это называют свободой? — спросил Том уже возле дома.

– Ты слишком хорошо обо мне думаешь.

Том снова рассмеялся — издевательски.

***

Привыкнув к рассеянному полумраку комнаты, Гарри даже без очков неплохо различал предметы — шкаф, стулья, вторая кровать, узкая, чудом затолкнутая между окном и столиком.
Стукнула дверь

– Гарри? — тихо позвал Том.

– Я не сплю.

– Я понял.

Он снял джемпер, и плечи и голова с разлохмаченными, торчащими во все стороны волосами резко выделялись на светлом квадрате окна.

– Что ты?

– Не спится, — Гарри сел на кровати.

– Хочешь, — предложил Том, — поменяемся?

– Кроватями? — не понял Гарри.

– Комнатами.

– Зачем?

Том выразительно кашлянул. Гарри густо покраснел и порадовался, что этого практически не видно.

– Не надо, — смущённо ответил он.

– Как знаешь. Я один раз предлагал. — Том пожал плечами и завозился на кровати, как куколка заворачиваясь в одеяло.

– Том, — позвал Гарри через некоторое время. — Ты ещё не спишь?

Тот тихо рассмеялся.

– Уже неважно. В чём дело?

– Куда мы… с утра?

– В Винчестер, — ответил Том через некоторое время. — Тебе это важно?

– Всего лишь любопытно.

– Боишься?

– Немного, — признался Гарри и пожаловался: — У меня совершенно не получается жить в этом мире.

– Гарри, — насмешливо заметил Том, — это же магглы.

– Считаешь, с магами в массе общаться проще?

– Нисколько. Но магов меньше. Дело только в окружающих?

– Нет, — сказал Гарри, помолчав. — Но это же достаточно глупо — верить предчувствиям?

– Хорошим или плохим?

– Неприятным.

– Не верь. Вера даёт им силу.

– Понятно, — уныло ответил он.

– Гарри.

– Ммм?.. — он повернулся, сонно щурясь.

– Держи. — На кровать упал пузырёк.

– Что это?

– Сонное зелье. Пей, иначе не выспишься.

Гарри осторожно откупорил пузырёк — присохшая пробка поддалась с тихим «Чпок!» — и с подозрением понюхал содержимое.

– Пей, — сказал Том, — оно совершенно безвредно.

Гарри осторожно сделал маленький глоток. На вкус зелье оказалось как тёплое молоко с медом, и он выпил всё, без остатка. Сон пришёл почти мгновенно, и Гарри уже не помнил, куда делся из его руки пустой пузырёк, и кто задернул жалюзи.

***

Проснулся Гарри как-то непривычно резко, словно кто-то громко хлопнул над ухом в ладоши. Заморгав, он увидел над собой расплывчатые очертания знакомой фигуры.

– Твои очки, — сказал Том. Он был уже одет, волосы гладко зачёсаны. Гарри подумал, что у него самого на голове, должно быть, что-то напоминающее птичье гнездо.

– Это ты хлопал? — невнятно спросил он и окончательно проснулся.

– Тебе это приснилось.

Гарри протёр очки краем одеяла и выглянул в окно. Небо затянула мутная пелена, такая светлая, что на неё было больно смотреть.

– Который час? — спросил он. — Я, кажется, нечаянно выпил слишком много снотворного.

– Ещё рано. Это была одна порция, — Том прихватил со своей кровати джемпер. — Спускайся. Мы скоро уходим.

Гарри выглянул вниз и поразился, увидев густой туман, заполнивший сад, улицу и пеленой затянувший деревенские дома. Он был уверен, что вчера такого тумана не было.

– Вот это да, — вслух произнёс он и захлопнул окно, из которого тянуло холодом.

Воровато запершись в ванной, он вычистил клетку Хедвиги, в то время как сама сова пила воду из-под крана и укоризненно смотрела на него умными янтарными глазами.

– Извини, девочка, — шепотом сказал он, — придётся тебе немного потерпеть. Ну же, — он протянул обмотанную полотенцем руку, почти уверенный, что сова клюнет его за палец или в ладонь. Но Хедвига неожиданно покорно позволила усадить себя в клетку. — Отлично, умница. Всё будет хорошо, Хедвига, ты ещё успеешь полетать, — успокаивающе бормотал он. Та тихо ухнула.

Он спустился к завтраку — Том и Северус уже сидели за столом, и миссис Сен-Винсет принесла полный горячий кофейник.

– Ужасно, ужасно, — бормотала она, и её пухлые розовые щёки возмущённо тряслись при каждом «ужасно».

– Что-то случилось? — спросил Том, спокойно забирая у неё кофейник.

– Ох, мистер…

– Ребус**.

– Всё время забываю имена, мистер Ребус, — извинилась она. — Да хотя после таких новостей… Вся деревня гудит. Племянница старого мистера Портера, Джулия… она сошла с ума за одну ночь, бедняжка.

– Сошла с ума? — переспросил Снейп. В столовой больше никого не было.

– Её только что повезли в Саутгемптон, — сказала миссис Сен-Винсент. — Говорят, её нашли рано утром. Возвращалась домой из «Пшена и Омелы» — наш паб, знаете? — она там работает. Работала… Лежала прямо на дороге, на вид цела, ничего не пропало, но молчит, никого не узнаёт и смотрит прямо перед собой. И вся холодная, еле дышит. Ужасно, — растерянно повторила она, — просто ужасно. У нас никогда такого не было.

***

Туман рассеялся за полчаса, и солнце к полудню уже ощутимо припекало. Северус неожиданно забрал у Гарри клетку с совой и понёс её сам.
Винчестер оказался тихим старинным городом, а между домов, казалось, ещё гуляло эхо от тяжёлой поступи рыцарских коней. Вместе с эхом гуляли и толпы туристов, среди которых, так же, как и в Саутгемптоне, оказалось легко потеряться.
Том, не в пример себе вчерашнему, был настроен удивительно благодушно. Он ел мороженое, как ребёнок облизывая липкие пальцы, очаровательно улыбался, лениво жмурился на острые блики сентябрьского солнца, и к Гарри вернулось потерявшееся было ощущение, что Том — не человек, но один из капризных своевольных фейри, духов-проказников, духов-покровителей, духов-богов.
Северус, напротив, был мрачен и молчалив. Он не успел или не захотел принять душ, и его волосы, и без того не слишком чистые, выглядели более чем неопрятно.

– Маггла? — тихо спросил он вечером, на очередной сельской дороге, когда Гарри отправился к ручью мыть совиную клетку.

– И что бы с того?

– Ничего.

Волдеморт усмехнулся. Заходящее солнце играло в его волосах.

– Не совсем маггла. Джулия Портер, магглорождённая ведьма, сотрудница Министерства Магии.

Снейп вспомнил её имя.

– Она работает со Скримджером?

– Работала, — равнодушно ответил Волдеморт.

От ручья возвращался вымокший и недовольный Гарри. Вдалеке показался старый деревенский автобус.
___________________________________________________

* b&b — нечто вроде гостиницы, кровать и завтрак. Чаще всего, переоборудованные жилые дома.
** собственно, так и будет — Rebus.

– Эй! Гарри!

– Дженни, — он обернулся, — привет.

Семья Дженни приехала в Корнуолл несколько лет назад — «пережить чёрную полосу после смерти отца», — да так и осталась. Мать была гидом при одной из местных туристических контор, старшая сестра работала в пабе. Сама Дженни училась в школе, летом подрабатывала в одном из магазинов, продавая сувениры, а в свободное время носилась по окрестностям, свободная, как одна из морских чаек.
Всё это Гарри узнал ещё пару дней назад, фактически сразу после знакомства. Дженни охотно рассказывала о себе — торопливо, с какой-то птичьей лёгкостью. Сам он подобным похвастаться не мог.

– На пляж спускался? — спросила она, щурясь на пробивающиеся из-за облаков тонкие полоски белого света, и, не дожидаясь ответа, добавила: — Зря. Всё равно в сентябре нечего делать. Приехал бы раньше, покатался на серфинге.

Гарри чуть не обмолвился, что предпочёл бы метлу, но вовремя прикусил язык.

– Ты вниз?

– Пфф. Я тебя искала.

– Зачем? — спросил он и с опозданием сообразил, как невежливо это прозвучало.

Дженни только рассмеялась.

– Да просто, прогуляться. Я думала, ты где-то… — она неопределенно повела рукой, — ну, покупаешь сувениры, или что-то в этом роде. Полгорода прошла, — зачем-то добавила она, — я привыкла ловить знакомых в толпе.

– Я пока не очень хорошо знаю город, — пристыженно ответил Гарри. — А этот пляж не слишком далеко от дома.

– Оу, — только и сказала Дженни и тут же предложила: — Так идём, я тебе тут всё покажу. Почти неделю, как приехал, а ничего и не знаешь.

Она отбросила со лба вьющиеся медно-рыжие волосы и выжидательно посмотрела на него, уперев руки в бока. Гарри чуть не рассмеялся, настолько комично она выглядела — невысокая, насупившаяся, в растянутом свитере грубой вязки, который доходил ей до середины бедер, и порванных на коленях джинсах. Снизу, от моря, дул ветер, прохладный, серебристый и звонкий.

– Конечно, пойдём, — с благодарностью согласился Гарри. — Я бы попросил кого-нибудь побыть гидом, но… — он пожал плечами.

– Ну и балбес, — беззлобно заметила Дженни. — Надо быть проще. Тем более что меня-то ты уже знаешь. Если бы сказал раньше — уже знал город до последнего переулка…

Из Дженни получился отличный экскурсовод, пусть и несколько деспотичный. Она бесцеремонно ухватила Гарри под руку и практически потащила его за собой. Через пару часов у него голова шла кругом, но названия улиц, спуски на главные пляжи и разветвляющаяся сеть одноэтажных магазинчиков прочно остались в памяти. Яркие витрины, десятки лиц, мостовая и фонари, и дома с острыми рыжеватыми крышами, багровеющие листья на подрезанных кустах живых изгородей и обкатанные водой чёрные камни завертелись перед глазами.

– Стоп-стоп, — сказал он, остановившись. — Может, поедим мороженого?

– Давай, — согласилась раскрасневшаяся Дженни.

Деньги у Гарри были — Том оставил ему несколько фунтов, явно считая маггловские «бумажки» не более чем мусором, — так что расплатиться за две порции холодного фисташкового мороженого с ореховой крошкой он смог без проблем.

Сдающийся внаём дом, который выбрал Том, и небольшой аккуратный домик семьи Дженни стояли на одной улице, почти рядом, так что возвращались Гарри и Дженни тоже вместе. Мороженое таяло, и липкие зеленоватые капли падали в пыль. Солнце над морем плыло на запад.

– Везёт тебе, — сказала Дженни, дожевывая вафельный рожок. — А мне завтра с утра в школу. И уроки не сделаны, — подумав, добавила она.

Самого Гарри, как он знал, ждала «Эссенция власти», прихваченная Северусом в качестве «учебного пособия», и «История магии» как лёгкое чтение — это если не считать того, что он и так припозднился.

– Я бы не сказал, — уныло пробормотал он.

– Пфф, — это «пфф» у Дженни могло иметь самые разные значения — от пренебрежения до согласия. — Лучше уж учиться дома, чем таскаться в эту… — она передёрнула плечами.

– Мой… дядя, — заметил Гарри, внутренне разрываясь между смущением и желанием расхохотаться, — способен заменить собой целую школу.

– Да, — кивнула Дженни, — судя по виду, он просто вампир. Извини, конечно, — быстро добавила она, — он твой дядя, всё такое, но не хотела бы я у него учиться.

– Он вовсе не такое чудовище, как тебе кажется.

– Знаю я таких, — скептически сказала Дженни. — Полгода сплошного запугивания, а в итоге — самый низкий балл в классе.

Гарри всё-таки расхохотался. «Наверное, — подумал он, — в этом есть доля истины».

Дженни, похоже, приняла его смех на свой счёт, потому что отвернулась и насупилась. Её длинные волосы на солнце отливали золотым, на бледной коже отчётливо выделялись крупные яркие веснушки, а лицо на долю секунды показалось Гарри неожиданно знакомым, будто он уже видел её раньше — до Корнуолла, до Сент-Ивза.

– Дженни, — позвал он. — А где вы жили, когда ты была маленькой?

Та всё ещё слегка дулась, наморщив конопатый нос.

– Близь Манчестера, — ответила она. — Далеко, правда? Но здесь мне гораздо больше нравится.

– Далеко, — согласился Гарри. Резкое ощущение узнавания пропало, и, как ни старался он уловить ускользающее чувство deja vu, черты лица Дженни больше не казались давно знакомыми.

– А в чём дело?

– Ни в чём, — Гарри выбросил обёртку от мороженого в урну. — Просто показалось, что мы уже знакомы.

Дженни хмыкнула.

– Мы и так уже знакомы. Ну ладно, я поняла, о чём ты. Со мной тоже так иногда бывает, особенно когда просыпаюсь среди ночи — кажется, что всё в жизни происходит по второму разу.

Гарри покачал головой.

– Не совсем так. Показалось, что ты… ну, кто-то вроде моей подруги детства. Или бывшей одноклассницы.

По узкой тропинке они спустились к морю — срезать дорогу. Избалованные чайки закружились вокруг в надежде на подачку.

– Вряд ли, — равнодушно сказала Дженни. — Я сменила только две школы и помню всех бывших одноклассников и соседей. Среди них даже очкариков не было. Ой… извини, Гарри.

– Да ерунда, — легко улыбнулся он. Дженни облегчённо вздохнула.

– Вот вечно со мной так — говорю, не думая.

– Со мной точно так же, — признался Гарри.

– Пфф. С этим неплохо бы что-то сделать. Хотя мне кажется, что это неисправимо.

– Не лишай меня последней надежды.

Теперь уже рассмеялась Дженни — звонко и открыто, и в чертах её лица снова на долю секунды промелькнуло что-то неуловимо знакомое. По песку она шла пританцовывая, и море размывало её следы.

– Вы же только втроём сюда приехали, да?

Гарри несколько секунд вспоминал, кем же ему якобы приходится Том.

– Да, — выдохнул он, — с дядей и кузеном.

– Симпатичный у тебя кузен, — задумчиво сказала Дженни. — Даже красивый, пожалуй. Он не женат, а?

Гарри удивлённо приподнял брови.

– Да шучу я, шучу, — с какой-то досадой отмахнулась она. — Но здесь, в прибрежных городах, девочки рано задумываются о замужестве, ты учти.

– Я передам Тому, — сдерживая улыбку, пообещал Гарри.

Дошли они, когда уже начало темнеть — по-сентябрьски рано, — и зажглись первые тусклые фонари. В прохладном вечернем воздухе плавными кругами летали огромные тёмно-серые ночные мотыльки, но Дженни утверждала, что они больше похожи на летучих мышей.

– Ну что, — весело сказала она, поёживаясь — ни она, ни Гарри не захватили хотя бы куртки, — по домам?

– Пока, — Гарри с трудом сдержал зевок — от свежего морского воздуха его ни на шутку разморило. — Завтра увидимся, наверное. Удачи в школе. — Он повернулся к дому — в одном окне слабо теплился янтарный огонёк, другие зияли темнотой.

– Пока, — неожиданно уныло ответила Дженни, натягивая рукава свитера до кончиков пальцев.

У калитки Гарри оглянулся — она всё ещё стояла под фонарём и прикуривала сигарету. Вокруг клубился дымчатый полупрозрачный туман — как пена морская.

***

В доме оказалось темно и тихо — несмотря на горящий в дальней спальне свет, Гарри засомневался, есть ли там вообще кто-нибудь. Неприятно пахло вяленой рыбой — эта вонь, казалось, намертво въелась в грубые доски пола.
Он медленно приоткрыл дверь в гостиную, стараясь не шуметь, и зашарил рукой по стене в поисках выключателя. Свет не загорелся, и Гарри тихо чертыхнулся. С его зрением, хотя бы даже и в очках, не было ни малейших шансов пройти по дому без опасности устроить переполох.

– Lumos!

Гарри было облегчённо вздохнул, когда резкий луч света ударил ему в глаза, но тут же вздрогнул и попятился. Увиденное испугало его.
Посередине гостиной стоял Том — направив на него волшебную палочку. Его лицо было гораздо бледнее обычного, волнистые волосы спутались и разметались, а взгляд был почти безумным, и — Гарри мог бы поклясться — в глазах светились тусклые багровые огоньки.
Гарри сглотнул, рефлекторно пытаясь вытащить из кармана собственную палочку.

– Гарри, — хрипло пробормотал Том, — где тебя носило?

– Я гулял, — так же хрипло ответил он, не решаясь даже откашляться.

– Ч-чёрт, — прошипел Том сквозь зубы, опустил палочку и почти рухнул в кресло.

– Том, — опасливо позвал Гарри, — ты…

– В своём уме?

Палочка Тома еле светила, но даже в полумраке Гарри смог разглядеть, что глаза у того были обычными, тёмно-карими.

– Спрячь палочку, — сказал Том, — магический контроль засечёт. Я не спятил, не беспокойся.

Сердце Гарри билось быстро, как пойманная в сеть рыба. Он нерешительно затолкал палочку обратно в карман, ощущая под пальцами беспокойное пульсирующее тепло полированного дерева — как пульс.

– Мне показалось, — осторожно начал он, — что ты хотел…

– Не преувеличивай. Я только… — Том не договорил и откинулся назад.

Перепуганный Гарри бросился к нему и потряс за плечи — Том был весь ледяной, рубашка мокрая от пота.

– Не тряси меня! — рявкнул он.

– Да иди ты! — вырвалось у Гарри.

С минуту они смотрели друг на друга с неожиданной злобой.

– Дай мне… — Том кивнул на валяющуюся у двери тряпку, которая оказалась грязным и скомканным пиджаком, и надсадно закашлялся.

Гарри ощутил, как по спине сползают крупные липкие капли пота. Он бросился к пиджаку и от волнения чуть не швырнул его Тому на голову. Тот перехватил его в полёте и судорожно зашарил по карманам. Из правого он достал две плитки шоколада в блестящей серебристой обёртке, трясущимися руками развернул одну и с жадностью откусил огромный кусок, словно был смертельно голоден.

– Спашибо, — невнятно пробормотал он с набитым ртом.

Гарри сполз на пол рядом с креслом, пребольно стукнувшись головой о подлокотник. Его трясло, и чувствовал он себя по меньшей мере коренным обитателем Бедлама.

– Держи, — полминуты спустя как ни в чём не бывало сказал Том, протягивая ему вторую плитку.

Гарри так перетрусил, что протестовать не было сил. Он молча сорвал обёртку и впился в шоколад зубами.

– Что это было? — решился спросить он, осилив половину и ощутив, как во рту поселилась приторная липкая сладость.

– Издержки… — устало проговорил Том сверху. — Издержки. Остальное тебе знать не нужно.

Гарри, застонав, вторично приложился головой о кресло.

–Я думал, ты меня проклясть собрался.

Том побарабанил пальцами по колену.

– Хотел бы — проклял. Не волнуйся.

– Спасибо, — кисло сказал Гарри. — Успокоил. — Затылок саднило, неприятно побаливал ободранный о ремень большой палец.

– Не за что. Так где тебя, говоришь, носило?

– Дженни — соседка — показывала мне город, — ответил Гарри и, не удержавшись, ехидно добавил: — Папочка.

– Да избавят меня боги, — очень серьёзно ответил Том. — Ступай спать.

– Я…

– Что?

Хлопнула дверь, и в гостиную ворвался Снейп. Он изумлённо замер на пороге, оглядывая их обоих — всклокоченных, разозлённых и перемазанных шоколадом.

– Какого… — начал он.

– Гарри, — мягко сказал Том, — мне нужно поговорить с Северусом.

Тон его не оставлял вариантов. Гарри молча поднялся и вышел, из вредности не хлопнув дверью. Подслушать он, естественно, не смог — кто-то, то ли Том, то ли Северус, зачаровал дверь.

На кухне он умылся, сожалея, что холодная вода не могла смыть раздражения и испуга. Он в бешенстве стукнул кулаком по мойке. Задребезжала посуда, слетел с полки и растерянно заметался перепуганный мотылёк.

– Шшш, — раздалось сзади, — пожалей руку, ззззмеёнок.

– Нагайна! — радостно воскликнул он.

Огромная змея проскользнула между столом и стульями и обвилась вокруг его тела. От неожиданности Гарри пошатнулся и схватился за полку.

– Эй, — засмеялся он, — осторожнее. Я не железный.

Нагайна только насмешливо зашипела.

– Скуч-ш-чал?

– Спрашиваешь, — ответил Гарри, поглаживая её плоскую голову. — А ты?

– Зззмеёнок забавный, — сказала Нагайна. Кончик её языка почти касался его уха.

– Где ты была столько времени? — спросил он как мог вежливо.

– У зззмей сссвои дороги, — уклончиво протянула она.

– Я рад, что ты ззздесь, — Гарри повернулся осторожно, чтобы не отдавить ей хвост, и достал из старого холодильника бутылку молока. — Будешь?

Молоко они пили вместе — Нагайна из глубокой миски, Гарри из кружки.

– На шшшто ты злишшшься?

Гарри только рукой махнул.

– Я не злюсь. Просто иногда мне кажется, что я действительно полный идиот и ни черта не понимаю. Это потому что мне только шестнадцать? — зло спросил он, усевшись на широкий подоконник. На улице моросил слабый дождь пополам с туманом. — Ну ладно. Я испугался. И разозлился на Тома.

Нагайна издала звук, который можно было бы назвать фырканьем — не будь она змеёй. Она подползла к Гарри и вновь обвилась вокруг его тела — он часто видел, как она обвивалась так вокруг сидящего Тома.

– Шшш, — повторила она. Дождь усилился, забарабанил по крыше, а звук был такой, будто на чердаке плескались в огромной ванне рыбы. Гарри даже живо представил их — с десяток маленьких и вертлявых рыбёшек, малиновых, с золотистыми плавниками, и пара больших, неповоротливых серых рыб с огромными выпуклыми глазами, а сама ванна, должно быть, была старой, чугунной, наполненной до краёв.
Оконное стекло запотело от его дыхания. В лужах под фонарями лопались белесые пузыри — как нарывы.

***

Дверь в дальнюю спальню Гарри приоткрыл с некоторой опаской. Но горел ночник, выдуманные рыбы на чердаке плескались особенно уютно, и он со вздохом вошёл.

– Северус? — окликнул он.

Снейп поднял голову, и Гарри поразился — выглядел тот мрачным и чуть ли не постаревшим, складка возле рта углубилась и налилась чернильной ночной темнотой.

– Гарри, — устало сказал он, — что такое?

Злоба, слегка утихшая после разговора с Нагайной, вспыхнула вновь, душная и жаркая, как пепел от сгоревшего феникса.

– Ничего, — резко ответил он. — С чего бы тебя интересует, что со мной не так?

– Я спросил, что такое, а не что не так.

– Ничего такого, — огрызнулся Гарри. Он с грохотом захлопнул дверь, остервенело дёрнув за ручку. В коридоре что-то упало.

– Гарри, — Снейп встал с кровати. Огонёк ночника заполошно заморгал. — Последний раз спрашиваю, в чём дело?

– Последний раз говорю — ни в чём! Какого чёрта ты вообще интересуешься, что не так? Какого чёрта это вообще кого-то волнует? — он пнул дверной косяк. — Моё мнение, кажется, не интересует вообще никого, кроме Нагайны. Что ты, что Том — вы оба скрываете от меня… скрываете от меня практически всё! Это что — потому что мне только шестнадцать? А спать со мной тебе это не мешает?

Снейп отвесил ему хлёсткую пощёчину.

– Будь любезен, — холодно сказал он, — истери в другом месте.

Гарри растерянно дотронулся до горящей болью щеки. Пощёчины от Снейпа он не ожидал, а ярость, которая могла бы заставить его ответить ударом на удар, уже прошла, словно воду из воображаемой ванны с чердака слили ему на голову. Он начал понимать, что только что сказал.

– Чёрт, — жалобно повторил он. — Извини. Северус, прости меня.

– Иди, — всё тем же неприятным, холодным тоном сказал Снейп, — выпей воды и успокойся. У тебя истерика.

– Со мной всё нормально, — запротестовал Гарри. — Я просто вспылил. Я не имел в виду то, что сказал… Северус, я не имел это в виду, я…

– Хватит, Гарри. Тебе нужно успокоиться.

– Ладно. Я спокоен, спокоен, правда.

Снейп только нахмурился. Гарри нервничал, и его снова начало слегка трясти, как от холода.

– Ложись спать, — сказал Снейп в конце концов.

– Я не…

– Гарри, — Снейп схватил его за плечо, — с тобой действительно не всё в порядке. Немедленно ложись.

У Гарри уже зуб на зуб не попадал от холода, вдобавок, его охватила неожиданная усталость, будто он по меньшей мере раз сто пробежал до конца улицы и обратно.

– Хорошо, хорошо, — пробубнил он. — Я уже…

Он кое-как стянул джинсы, путаясь в штанинах, стащил свитер и скользнул под одеяло. Снейп, отступив на пару шагов и нахмурившись, наблюдал за ним. Убедившись, что Гарри наконец улёгся, он повернул латунную ручку и толкнул дверь.

– Подожди! — испугался Гарри, — Северус, ты куда?

– Я сейчас вернусь. Лежи на месте.

Гарри вытянулся на постели, машинально растирая плечи руками. Кожа была холодной и липкой, и он не на шутку перепугался. На чердаке застучало сильнее, будто бы две гигантские рыбы в судорогах бились на полу, и он, закрыв глаза, внезапно очень чётко и ясно увидел, как те стучат чешуйчатыми хвостами по доскам, а в пыльном воздухе над ними медленно проплывают маленькие алые рыбки. Его не покидало ощущение, словно он только что расколошматил вдребезги что-то тонкое и хрупкое, и неприятный хруст осколков как наяву звучал в голове.

– Гарри, — Северус встряхнул его, и Гарри подался вперёд, завороженный неожиданной мягкой нежностью движений. — Гарри, выпей, ну, — он совал ему в руки полупустой стакан.

Гарри через силу сделал большой глоток, подавился и закашлялся, чуть не выплюнув всё обратно — в стакане была отнюдь не вода.

– Ешь.

Гарри чуть не застонал вслух — Северус протягивал ему уже ставший ненавистным шоколад. Кое-как он прожевал пару кусков, чувствуя, что начал согреваться.

– Что случилось? — спросил он наконец. — Я… я как будто не в себе был.

В голове немного прояснилось, от полыхающей, точно чужой ярости не осталось и следа, зато чувствовал он себя таким разбитым, что не в состоянии был и рукой пошевелить. Крупные рыбы на чердаке, должно быть, уже умерли, маленькие вереницей вылетели в раскрытое окно. Это русалки, внезапно понял Гарри, обычные русалки.

– Ты заболел, похоже, — ответил Северус минуту, или даже больше, спустя, как показалось Гарри.

– Похоже на то, — покладисто согласился Гарри. После спиртного его неудержимо клонило ко сну. — Северус, — внезапно вспомнил он, — ты не всерьёз это принял? То, что я сказал?

– Конечно не всерьёз, — он присел рядом и положил приятно прохладную руку Гарри на лоб. — Спи. Тебе станет лучше.

– Сев, — попросил Гарри, — не уходи. Я потом извинюсь, только не уходи. — Он точно помнил, что не снимал очки, но лицо Снейпа искажалось и расплывалось, похожее то на желтую луну в обрамлении грозовых туч, то на старый фонарь в тумане. Гарри понял, что смотрит на ночник.

– Тихо, тихо. Я здесь.

Гарри счастливо засопел, утыкаясь ему в грудь.

– Я тебя люблю, — пробормотал он и провалился в сон — как в глубокое тёмное море.

***

Рассветало, и Северус, который за всю ночь не сомкнул глаз, осторожно пододвинулся, поправляя сбившуюся подушку. Он с досадой подумал, что уже не так молод, чтобы спина не давала о себе знать.
Гарри недовольно фыркнул и пододвинулся ближе — у него была дурная привычка изгибаться во сне самым немыслимым образом, обхватывая Северуса руками и ногами, словно заявляя право: «Моё».
Снейп мрачно разглядывал его — бледное лицо в дождевых полутенях от окна, встрёпанные и прилипшие ко влажному лбу волосы, царапина на ключице. Он сильно вытянулся за лето и похудел, и казался неожиданно взрослым — будто и не студент… бывший студент. Гарри, Гарри Поттер. Не Лили, бывшая сокурсница, дерзкая, слишком светлая, слишком прямолинейная, но зелёные глаза и своеволие — это от неё. Не Джеймс, ненавистный, сильный, как ясень, быстрый, как олень, жестокий, как бог охоты. От него было то упрямое чувство животной справедливости… и раздражающая внешность — лохматые волосы, круглые очки, чёткая линия скул, но не более того.
Пугающий горячечный жар, шедший от Гарри в первые часы, спал, так что тот, поначалу тревожно метавшийся и шипящий сквозь зубы, уснул крепко и спокойно, чуть шмыгая носом.
Северус с каким-то облегчением подумал, что Гарри теперь можно попросту не выпускать из дома — под предлогом болезни. Тем легче за ним уследить — хотя ведь не кинулся бы он, как русалка, в море, чтобы раствориться в морской пене?

Гораздо больше Снейпа беспокоило другое — другой — Тёмный Лорд, старый бог с внешностью мальчишки.
То, что тот полностью проигнорировал устроенный переполох, означало только одно — самому Волдеморту было гораздо хуже, чем Гарри, и слабый отблеск его ярости не только горел алым в карих глазах, но и багровел шрамом на вспотевшем лбу. Особенно, подумалось Снейпу, если учесть, что в кухонном шкафу прибавилось шоколада, зато исчезла вторая бутылка коньяка.
О разговоре в гостиной он почти заставлял себя не думать, хотя мысли возвращались к нему раз за разом, плывущие по кругу, как лошадки на карусели.
В окно медленно вползал полыхающий рассвет.

Большую часть недели Гарри провалялся в постели. Оказалось, что он заболел — подхватил что-то вроде инфлюэнцы. Жара с той ночи больше не было, зато в горле словно летала туда-сюда венгерская хвосторога, больно цепляя шипастым хвостом за язык, из носа текло, а глаза слезились. Он даже читать почти не мог — стоило сфокусировать взгляд, как очки, казалось, становились малы и сдавливали виски, а перед глазами начинали мельтешить оранжевые и салатовые пятна. Оставалось только смотреть в окно, на головокружительно высокое, безоблачное небо, птиц и золотые солнечные блики, скачущие по невысокой белой ограде вокруг домика.

Во всём этом было, как думалось Гарри, что-то викторианское, должно быть, из-за бумажных носовых платков с запахом лаванды, которые во множестве валялись на постели и на прикроватном столике. Использованные платки он комкал и, развлекаясь, старался добросить до стоящей у двери плетёной корзины. Во всём теле была неприятная слабость, особенно сильная вечерами, и попасть удавалось не всегда. К полудню пол комнаты оказывался усыпан платками вперемежку с конфетными фантиками — Дженни как-то узнала о болезни и передала ему через окно огромный кулёк: там были и ириски, и карамельные палочки, и шоколадные трюфели, и, на самом дне, пара огромных спелых яблок. Гарри хотел спросить, почему она предпочла перелезть через забор и прокрасться сквозь кусты вместо того, чтобы пройти по дорожке и постучать в дверь, но Дженни отмолчалась и ускользнула тем же путём, каким и пробралась, юркая, точно ящерица.

Северус каждый день заходил и убирал и платки, и фантики — повинуясь лёгкому взмаху его палочки, те поднимались в воздух, плавно плыли к корзине и сыпались внутрь с лёгким шорохом. В доме было удивительно тихо.

Гарри догадывался, что весь кулёк не съест (к тому же совершенно не был склонен к жадности), и с искренностью ребёнка предлагал конфеты Снейпу. Тот отказывался и отмалчивался не хуже Дженни, и это смутно тревожило Гарри, но он не мог сказать, почему.

Том заходил к нему даже чаще Снейпа — в основном вечерами. Он порой читал ему вслух, как старший брат младшему, усевшись на край кровати и накинув на плечи одеяло, так, что казалось, что это он, а не Гарри, болен. Он тоже отказался от конфет, что Гарри порядком удивило, зато с удовольствием съел оба яблока, а потом начал приносить их с собой: то красные, то зелёные, то огромные желтобокие, и чтение теперь перемежалось небольшими паузами.

Нагайна всегда приползала ночами, и в тишине, перемежающейся с лёгким шелестом листвы, в тенях и бессоннице Гарри привязался к ней больше, чем к кому бы то ни было, чувствуя, насколько приятно, когда есть кому охранять его неспокойный утренний сон.

Всё было настолько идиллически хорошо, что Гарри начал подозревать нечто неестественное. Дни тянулись нагретой резиновой нитью и были похожи, как ягоды с одного куста. Лучше ему не становилось, и Гарри уже задумался, не суждено ли ему провести в таком состоянии остаток жизни.

В начале второй недели его беспокойство возросло, когда обнаружилось, что дальше туалета он по-прежнему не в силах добрести самостоятельно. Почему-то Гарри привык считать, что болезнь просто не может длиться дольше недели, и обратное его нервировало, с каждым проведённым в кровати часом всё больше и больше.

Поведение Северуса тоже настораживало: тот заходил только затем, чтобы передать дурнопахнущее и неприятное на вид пойло в высоком стакане — и от стакана, и от Северусовых пальцев невыносимо пахло тмином и перцем, — и с час-полтора поиграть в шахматы, до полного разгрома чёрных, какими играл Гарри.
Гарри считал ниже своего достоинства показывать недовольство, невольно скопировав вечно спокойную Нагайну, а потому проигрывал молча и так же молча смотрел в закрывающуюся за спиной Северуса дверь.

Болезнь словно бы разом сделала Гарри на десять лет младше и намного беспомощнее, и вместе с тем замкнутее.

Поздним вечером вторника, когда он почти было заснул, но прохладный осенний ветер стукнул полузакрытой фрамугой, и пришлось сползти с кровати, чтобы с трудом закрыть старые рамы и задёрнуть шторы, в голову ему неожиданно пришла чёткая, ясная и пугающая мысль.

Он заподозрил, что его идея насчёт «остатка жизни, проведённого прикованным к кровати», вполне может оказаться отнюдь не шуткой.

Сердце забилось где-то в горле, почти допрыгивая до основания языка, и Гарри испугался, как бы его не стошнило прямо здесь — от ужаса, безысходности, жалости и одновременно презрения к себе.
«Если я до сих пор не выздоровел, — медленно подумал он, в то время как вверх по позвоночнику карабкался почти ощутимый, почти материальный липкий ужас, — это же не значит, что я болен смертельно?»

Гарри сглотнул, с отвращением ощутив на языке привкус желчи, протянул руку, нашарил на столе стакан с прохладным напитком и сделал большой глоток. Полегчало, но ненамного.
Он откинулся на подушку и накрылся одеялом до самого носа, наверное, впервые в жизни радуясь, что темнота и близорукость не позволяют разглядеть даже зеркала на стене напротив. Он хотел вскочить, броситься куда угодно — к Северусу, который спал на узкой кровати-кушетке в гостиной, к Тому, да хоть в любой из домов, где в окнах теплились уютные огоньки, но остановился, настигнутый новым приступом слабости и ознобом.

Дрожа, он подтянул колени к животу и обхватил их руками, испуганный и прислушивающийся к малейшему звуку. Страх смерти, чёрный, парализующий и внезапный, охватил его с ног до головы.

С болезненной чёткостью он представил, что будет, если он умрёт сейчас, может быть, через пять минут, а может — ранним утром, и его тело будет медленно остывать в холодной постели, мёртвое, похожее на сброшенную змеёй кожу. Он особенно ясно ощутил, как что-то хрипит в груди при каждом вдохе, и как трудно даётся каждое движение, словно в кости накачали десятки пинт морской воды.

— Нет, — прошептал он, — нет.

Возможность собственной смерти казалась ему чем-то настолько несправедливым, что он терялся перед этой призрачной громадой, которая поджидала его в любом случае — сейчас, через час или спустя десять лет.

В конце концов, с ним действительно обращались как со смертельно больным. Не то чтобы Гарри не привык к тому, что никто и ни о чём никогда ему не сообщает, даже о том, как долго они ещё останутся в Сент-Ивзе, — он привык и даже научился справляться с приступами глухого раздражения и обиды. Но тогда он был здоров.

«А если амнезия была всёго лишь началом?»

Гарри усиленно пытался подумать о чём-нибудь другом, но мысли, как зачарованные возвращались к одному и тому же — что он, болен? Проклят?

Он не выдержал и резко вскочил, запутавшись правой ногой в одеяле и стукнувшись о ножку кровати. Хромая, он прошёлся до двери и обратно, с отчаянием понимая, что слабость усиливается. Смутное ощущение несправедливости так его раздражало, что он с удовольствием врезал и по другой кроватной ножке, не обращая внимания на боль. Как ни странно, после этого стало немного легче на душе, но спать Гарри теперь уже совершенно не хотел.

Он включил свет и взял первую попавшуюся книгу — потрёпанный и покрытый зеленоватым налётом морских солей томик Диккенса, — нацепил очки и принялся читать, не обращая внимания на ввинчивающуюся в виски головную боль.

Он остановился только тогда, когда по ногам привычно скользнуло тяжелое, длинное, покрытое чешуёй тело, и Нагайна привычно обвила его — как защитным кольцом. Но она тотчас прикрыла глаза, словно впала в спячку, и Гарри, погладив её по голове, вновь принялся за книгу, будто старые страницы и змея могли защитить его от колеблющихся за кругом, что отбрасывал свет лампы, теней.

Он читал до того момента, как глубокую ночную синеву распорола на востоке тонкая алая линия рассвета. Небо выцветало, светлело и в комнате, но Нагайна всё так же лежала тяжело и недвижно, и Гарри отложил книгу и зевнул — раз, другой, третий. Сон сморил его почти мгновенно.

***

Северус был более чем раздражён. И размеренная жизнь маленького городка, и толпы магглов, и даже сам крошечный старый домишко — всё это с каждым днём нервировало всё больше и больше. По утрам он просыпался от звонков детских велосипедов, потом шел в лавку, где закупались все местные жители, и брал, так же, как они, пакеты с мясом, с хлебом и сыром, с овощами и зеленью и бутылки свежего молока. Продавцы его узнавали, словно он прожил в Сент-Ивсе не один десяток лет, и были неизменно приветливы, но никогда не расспрашивали ни о жизни, ни о новостях. Северус почти чувствовал, как его повсюду сопровождает чуткая невидимая паутина чар и заклятий — простых, но мастерски связанных между собой.

Он покупал и вещи — вплоть до трусов и носков — и чувствовал себя при этом едва ли не больным: маггловская одежда по-прежнему не желала сидеть, как полагалось, трусы и брюки жали в самых неожиданных местах, а рукава рубашек перекручивались под невероятным углом. Северус прекрасно понимал, что одежда — не более чем вырезанная по выкройкам и сшитая ткань, и что дело не в ней, а в нём самом, но ничего не мог поделать — сама идея маггловской жизни была ему ненавистна, как нырок в гнилое и зловонное болото. Ещё сильнее ему неприятна была мысль показаться смешным, но он с раздражением понимал, что то, чем занимается Темный Лорд, иначе как издевательством назвать нельзя — чего стоили только ежеутренние несколько фунтов на камине — на провизию.

Соседская девица донимала его не меньше, чем всё остальное, — каждое утро увязывалась следом от самой лавки и болтала, болтала, размахивая пакетом с овощами. Иногда морковь или несколько картофелин высыпались и катились вниз — дорога была с лёгким уклоном к морю, — и Дженни мчалась за ними, чертыхаясь и теряя по дороге ещё часть содержимого пакета. Она была рыжая и задорная, и тоном голоса, а может быть, и именем, напоминала Джинни Уизли. Та неплохо успевала по зельеварению, а Дженни, по её словам, хорошо готовила, и Северус порой ловил себя на том, что в мыслях почти путает девушек.

Каждый день она доходила с ним до калитки и осведомлялась, как сегодня себя чувствует Гарри. Северус сухо отвечал, что без изменений и Гарри всё ещё нельзя выходить и с кем-либо видеться.

Он изрядно позабавился, узнав, что она перелезла через забор, чтобы передать Гарри конфет, но вместе с тем это его слегка раздражало. Дженни казалась слишком дружелюбно-навязчивой и громкой, и Северус на следующий день довольно мрачным тоном сказал ей, что Гарри нельзя посещать — из-за заразы.

Дверь захлопнулась за его спиной с гробовым стуком.

С того дня, как оказалось, что Гарри всё же заболел, погода установилась прекрасная — но, на взгляд давно привыкшего к шотландской осени Северуса, слишком жаркая. Туманов больше не было.

Вечерами, лежа на узкой и неудобной кушетке, он прислушивался к еле слышному шороху и гадал, что бы это могло быть — листва или отдалённый шум прибоя? Деревья и не думали желтеть, и толпы туристов ходили по Сент-Ивзу в шортах, футболках и сандалиях.

Раздражение всё нарастало, как сухой и колючий ком где-то внутри груди, но Северус не давал ему выхода.

— Северус, — небрежно сказал ему Волдеморт, длинными пальцами рисуя квадраты на рассыпанной по столу соли, — я хочу, чтобы ты виделся с Гарри реже. Не стоит слишком часто его беспокоить. Мальчик болен.

Северус склонил голову, мимолётно вспомнив про маразм, но, естественно, не ослушался.

Ночами донимали духота и запах морской соли, и Северус цинично порадовался, что вокруг него пусть и временно, но больше не будет обвиваться чужое жаркое тело, липкое от пота.

Чувствовал он себя всё равно не менее паршиво.

— Гейша, — с утра мрачно бормотал он зеркалу, по привычке ожидая, что оно ответит — чтобы появился хоть кто-то, кого можно будет оскорбить. В кранах в ванной в ответ всегда неприлично бурчало, и Северус мрачно размышлял, что проблемы с водопроводом — его личное наказание.

Единственное, что он придирчиво выбирал в лавке — придирчиво, но с отвращением — это травы и специи. На кухне он высыпал их на стол и, чертыхаясь на невежественных магглов, сортировал и раскладывал по банкам из-под сардин мяту и мелиссу, сушеный базилик, чеснок и коричные палочки. Аптеки на Диагон-алее, бочки слизи и жучиных глазок, бутылочки с настойкой асфоделя и шкурки бумсланга рисовались ему чем-то далёким и заманчивым. Он обрадовался бы даже возможности аппарировать к самой грязной аптеке Ноктюрн-алееи, но не сомневался, что такого шанса у него не будет.

Из некоторых трав он пытался сварить в огромной эмалированной кастрюле нечто вроде простейшего перечного зелья, и это неплохо получалось у него до конца недели.

«Я прикован к кастрюлям», — утром понедельника пытался Северус шутить над собой, но к самоиронии он не привык, и единственным, кто смеялся, было зелье — со зловещим шипением оно убегало и пенилось на конфорке, распространяя по кухне не самые приятные ароматы.

Во вторник он задремал, скорчившись на стуле, и зелье выкипело почти наполовину, превратившись в слабо колышущуюся желеобразную массу неприятного красно-оранжевого цвета. Северус машинально отметил, что переложил перца, закрыл крышку, поднял кастрюлю и выбросил её через открытое окно в сад, после чего вышел через чёрный ход, прогулялся по окрестным улицам и вернулся, когда солнце уже золотило морскую воду.

Тёмный Лорд встретил его в кухне. Он стоял, скрестив руки, и полы его белой рубашки были связаны узлом на животе, а рукава — закатаны. Северус ощутил себя маленьким ребёнком, возвращающимся домой много позднее срока.

Он вовсе не удивился, когда тёплые пальцы вложили ему в руку ещё горячий пузырёк.

— Отдай Гарри Поттеру, — сказал Волдеморт и, усмехнувшись, добавил: — И не бросайся кастрюлями с зельем. У магглов это не принято.

Хотя он смотрел с улыбкой, взгляд его оставался холодным, и Снейп пожалел, что переложил палочку в неудобный внутренний карман пиджака.

Риддл развернулся и ушёл, ни сказав больше ни слова, а Северус остался, присев на стул и вертя в руках пузырёк с зельем. Он не смог удержаться от смешка при мысли о Тёмном Лорде, ковыряющемся в ящиках стола в поисках старых консервных банок с травами, стоящем у плиты или помешивающем содержимое кастрюли. Смех поднимался откуда-то из живота и накатывал волнами, кружа голову, и Северус слегка отрешённо понял, что слишком взволнован.

Прекратить хохотать он сумел только когда напился холодной воды из чайника и глотнул немного виски из буфета.

Так же неожиданно, как и смех, пришла мысль, что за все эти дни он обменялся едва ли парой десятков слов что с Волдемортом, что с Поттером, и тут же подумалось о доме прокажённых, пустом, с дверьми нараспашку.

На кухне было идеально чисто, нигде ни капли пролившегося зелья, ни шепотки перца или мелиссы. Северус бездумно выдвинул все стулья из-за стола, потом задвинул их, взял пузырёк и, не включая света, пошёл в комнату Гарри. Тот выглядел немного хуже; Северус мысленно заметил, что нельзя пить перечное зелье, пусть даже несовершенное, каждый день дольше недели.

Уже уходя, он думал, что болезнь Гарри, что бы её ни вызвало, вряд ли пройдёт от какого бы то ни было зелья.

За этот день он сказал Гарри Поттеру едва ли пару фраз.

В доме напротив в освещённых окнах мелькали тени, и Северус некоторое время смотрел на них, опершись ладонями о подоконник, пока в комнату не начала заползать зябкая ночная прохлада. Он захлопнул раму, и эхом отозвался стук входной двери.

Риддл прошёл почти бесшумно, остановившись на пороге. Слабая лампа под оранжевым абажуром мягко светила ему в спину.

Он некоторое время наблюдал за Снейпом, пока наконец не заговорил.

— Может быть, — спросил он, — ты о чём-то хочешь попросить меня, Северус?

— Разве что о наборе для вышивания, — хмыкнул Снейп, — и новой кастрюле.

— И коньках? — продолжил Волдеморт рассеянно, но тут старая лампа погасла, и дом погрузился в темноту.

***

— Я уже думал…

— Что? Что думал? — поторопила Дженни.

— Что смогу выйти из комнаты, когда буду уже достаточно старым, — нашёлся Гарри и постарался как можно естественнее рассмеяться.

— Тебе до этого ещё долго! — Дженни захихикала, и её смех, как показалось Гарри, разлился в воздухе, словно золотистая пыльца. Он протёр очки и пригляделся: оказалось, что это солнечные лучи проникали сквозь низкие сизые облака. Те шли от моря в сторону города, роняя на пыльную брусчатку редкие тяжёлые капли, но Дженни, только взглянув на небо, сказала, что дождя не будет, и оказалась права.

Она и Гарри бок о бок сидели на деревянной скамье в палисаднике и болтали.

Гарри слегка кривил душой, когда утром говорил Северусу, что чувствует себя прекрасно и совершенно здоров, — болезнь всё ещё давала о себе знать, но, по крайней мере, ушла неприятная пугающая слабость, и голова уже не болела. Он действительно был почти счастлив — по сравнению с тем, что он всю неделю был чуть ли не прикован к кровати, ерундой казалось и месячное заточение в доме Риддлов, и сумасшедший марш по половине страны, и жизнь в окружении магглов в Сент-Ивзе. Теперь он чувствовал себя практически свободным, и это чувство приятно холодило нагретую солнцем макушку. В руках и ногах тоже ощущалась приятная лёгкость — он ещё немного похудел, и теперь выглядел совсем уже неприлично тощим. Дженни пообещала принести домашних пирожков.

— Северус хорошо готовит, — запротестовал Гарри.

Дженни с высокомерным видом пожала плечами и фыркнула. Гарри в очередной раз задумался, у кого он мог видеть такие же длинные кудрявые медно-рыжие волосы.

— Я вчера видела твоего кузена, — сказала Дженни, — в полпятого утра. Он что, работает в такую рань?

— Да? — удивился Гарри, машинально поддевая ногтём отслаивающуюся белую краску на скамье.

— Тебе виднее, работает он, или нет, — хмыкнула Дженни. — А у меня, — пожаловалась она, — бессонница. Если продлится хотя бы пару дней, можно будет взять отгул в школе.

При мысли о школе Гарри вспомнился тыквенный сок, хотя он и слабо представлял себе тыквы в маггловской столовой. Дженни продолжала болтать, и он расслабился и откинулся на спинку скамейки, наслаждаясь тёплыми солнечными лучами, которые с каждой минутой становились всё ярче и ярче — облака редели.

Прищурившись, он безразлично скользил взглядом по палисаднику, дороге и редким прохожим вдалеке, потом посмотрел на дом и поморгал, завидев на крыльце Тома. Тот слабо усмехнулся и сбежал в сад.

— Привет, — сказала Дженни, с интересом его разглядывая.

— Привет, — ответил Том, дружелюбно улыбаясь, и сел между ними. Гарри боком ощутил исходящее от него тепло.

С полминуты все они помолчали, затем Дженни, чуть смущаясь, всё же продолжила разговор. У Гарри снова заболела голова, не слишком сильно, но ощутимо, и он обрадовался возможности ничего не говорить, а только слушать. Он положил голову Тому на плечо, сделав вид, что задремал, сам поглядывая из-под ресниц на пятна света и тени на траве.

Он и вправду почти заснул, прислушиваясь к двум голосам — звонкому девичьему и тихому мужскому, — и в полусне вокруг него скользили рыжие солнечные пятна и гибкие зелёные змеи.

Кто-то рассмеялся, громко и холодно, у него над ухом, послышался короткий женский взвизг, и он резко вскинул голову, осоловело моргая.

— Ой, — с восторгом говорила Дженни, наклонившись над лежащим у нёе в ладонях огромным пурпурным цветком, — как ты это сделал, Том? — Её рыжие волосы распушились, на губах играла восторженная улыбка.

— Магия, — ответил Том как ни в чём не бывало, поднимаясь.

Гарри покрутил головой, разминая затёкшую шею, и встретился глазами с Северусом — тот стоял на крыльце в точно такой же позе, как незадолго до этого Том. Гарри махнул ему рукой и заметил, что Том чуть отступил и переводит задумчивый взгляд с Дженни на Снейпа и обратно.
Северус покачал головой и отступил назад в дом.

— Пфф, — сказала Дженни. — Забавный у тебя всё-таки дядя.

Том посмотрел на неё и рассмеялся. Он перебирал в пальцах её шелковистые, отливающие старой бронзой пряди. Дженни не протестовала, но щёки её чуть порозовели.

***

Вечером Гарри сидел на подоконнике, наполовину высунувшись в сад и болтая ногами в чётырёх футах от земли. Очки он снял, и огни окон и фонарей расплывались, похоже на пушистые рыжие пятна или слабо сияющих в ветвях деревьев фей. Ветер приносил издалека запах креветок и зелени и слабые отзвуки музыки.

Он почти стыдился собственного страха прошлой ночью, но тот не ушёл, свернувшись где-то у горла, и Гарри одновременно хотелось и поделиться им с кем-то, и вырвать его из себя и сжечь.

За спиной стукнула дверь, и Гарри обернулся, но в полумраке ничего не разглядел — только чёрную фигуру и светлые пятна рук и лица.

— Том? — позвал он, но фигура шагнула в пятно света у окна, и оказалось, что это Северус.

Гарри слабо улыбнулся, когда тот облокотился на подоконник рядом с ним. Он развернулся и спрыгнул на пол комнаты, наслаждаясь тем, что руки и ноги больше не дрожат, а движения — быстрые и уверенные.

Северус перехватил его за пояс, и Гарри почувствовал сначала лёгкую досаду, потом — как где-то в горле звенит смех, а потом его охватило желание.

Оба упали на кровать; Гарри оказался сверху и хотел податься в сторону, но Снейп одной рукой перехватил его за запястье, притягивая ближе, а другой стаскивал с него футболку. Гарри ощущал его жаркое прерывистое дыхание на своей шее, а потом почувствовал, как по горлу скользят губы и язык, и зубы легко прихватывают кожу над кадыком. Он запрокинул голову и застонал.

Они катались по постели, и Гарри краем глаза выхватывал из темноты то освещённую луной полированную столешницу с выщербленными краями, то кусок синего звёздного неба в проёме окна, то упавшую на пол белую простыню.

Гарри был полностью раздет, а Северус только расстегнул рубашку, и его грудь с редкими чёрными волосками слабо белела в окружении чёрной ткани. Ветер переменился, развевал шторы так и не закрытого окна, и звуки музыки становились яснее и звонче — что-то тяжелое и ритмичное. Гарри захихикал, но задохнулся, когда Снейп принялся облизывать его шею, прикусывать тонкую кожу за ушами и поглаживать соски.

— Хорошо-о, — пробормотал он, когда Северус языком обводил его пупок, и вздрогнул от неожиданности, стоило Снейпу податься вниз и коснуться грубой тканью брюк внутренней стороны его бедра.

Северус поглаживал его по шее и плечам, по груди и бёдрам, и Гарри невольно поддался его порыву, заразившись той жадностью обладания, что горела в лихорадочно блестящих чёрных глазах.

— Ч-чёрт! — вскрикнул он, когда Снейп легко прижал губами вену на его шее и слегка прикусил её. Гарри упал на подушку, дрожа и обливаясь потом, и ему было хорошо, и он хотел, чтобы это длилось и длилось.

Он целовал Северуса в шею, в губы и снова в шею, и оба они дышали глубоко, тяжело и часто. Снейповы брюки были брошены куда-то в сторону окна и повисли на подоконнике, но Гарри недолго на них смотрел — Северус вдавил его в подушки с силой, странной в этом худом теле, но то была приятная боль.

— Да, — шептал Северус ему в ухо, и в этом шёпоте было торжество и насмешка, и Гарри хотелось слышать его всё время, сильнее и громче, и ритмичнее.

Гарри кусался, словно это была драка, и его пальцы оставляли багровые овальные следы на Снейповой коже, такие же, какими Снейп отмечал его самого.

Плечи Северуса дрожали, он прикусывал губу, когда Гарри спускался ниже, к его паху, и в его взгляде мольба мешалась с наслаждением и чем-то ещё, неуловимо притаившимся в глубине зрачков.

Движения убыстрились, и Гарри прикусил губу, чтобы не кричать, и чувствовал солёный привкус, и видел бисеринки пота на лбу Северуса.

В его голове кричал женский голос, но волна жара, распространяющаяся от паха и охватившая всё тело, не давала задуматься ни о чём, и Гарри тоже вскрикнул и застонал, в то время как Снейп низко опустил голову и мелко дрожал всем телом.

Северус смеялся, и Гарри смеялся тоже; они сплелись в объятиях, и их дыхание постепенно выравнивалось.

Гарри уже засыпал, когда почувствовал дуновение прохладного воздуха на голой спине. Он поднял голову и, пытаясь сфокусировать взгляд, увидел Снейпа, чёрного на синем фоне окна. Тот поднял свои брюки, нашёл на полу один носок, другой, затем снял с изголовья кровати рубашку и только Гарри хотел заговорить, как он повернулся и махнул палочкой в его сторону.

Гарри закрыл глаза и мгновенно заснул, преследуемый чувством странного беспокойства и ощущением холода, которое быстро сменилось мягким приятным теплом.

***

Северус проснулся поздно — часы пробили десять — и несколько минут лежал на спине, пытаясь вспомнить, что делал прошлым вечером и почему во рту и горле неприятная сухость. Он зашёлся надсадным кашлем, протянул руку и нашарил на тумбочке пустой стакан, от которого сильно несло спиртом. Рядом стояла наполовину полная бутылка. Северус посмотрел на неё с недоверием и попытался встать — его шатало.

Он бездумно провёл рукой по волосам, и направился в ванную. Там он умылся и выпил, как ему показалось, целую кварту воды прямо из-под крана, не в силах остановиться.

Гудящую от боли голову Снейп полил чуть тёплой водой, а потом встал перед зеркалом, приготовившись побриться, но тут же уставился на своё отражение со смутным подозрением. Из памяти, как из мутной воды, медленно, точно утопленник, появлялось нечто неприятное и пугающее.

Превратив мыльницу в небольшое круглое зеркальце — оно получилось мутноватым, но Северусу было всё равно, — он пристально рассматривал свои волосы. Те не были редкими, как у многих в его возрасте, но и особенной густотой тоже не отличались, к тому же Северус недавно подрезал их как мог ровно, потому что вид собственных косматых прядей его раздражал. Через пять минут придирчивого изучения собственной головы он увидел, что за ухом аккуратно срезано немного волос — не больше щепотки.

— Лучше бы это были блохи, — устало сказал он вслух. Ненужное больше зеркало стукнуло о дно ванной, разбилось и вновь стало мыльницей — вернее, её кусками.

Он медленно побрился, потом тщательно растёрся полотенцем, до тех пор, пока щёки не начало неприятно пощипывать, и медленно вышел.

Дверь в спальню приоткрылась со скрипом, но Гарри ничего не слышал — он спал, раскинув в сторону руки, и дышал глубоко и размеренно. Одежда была раскидана по комнате. Северус закрыл дверь как можно тише.

Со стороны кухни доносилось посвистывание чайника и слабый звон посуды, но Снейп на негнущихся ногах дошёл до черного входа и выскочил в палисадник с такой скоростью, будто за ним гнался дементор.

Там Северус ухватился за искривлённый ствол крошечного дерева, но в этот же момент согнулся пополам, держась за живот. Его вырвало желчью и дурнопахнущей зелёной слизью.