Армия Запретного леса

- Ну вот, Хэдвиг, нас снова здесь бросили, - Я недовольно пнул свой чемодан, - И не смотри на меня так! Когда я говорю «нас» - это так и нужно понимать, потому что нас двое: я и ты, моя слишком умная сова. Мы могли бы с тобой сейчас быть на Канарах, ну или еще на каких-нибудь островах. Нежились бы на солнышке. Ах, да, я помню, что ты не любишь солнце. Зато ты любишь совиное печенье!
Печенье, которое парень держал в руках, было спешно засунуто в клетку к молчаливой сове.
- А я люблю его! –Я нагнулся и достал фотографию в тяжелой рамке, поглазел на нее, а потом спешно отправил под подушку, чтобы еще более не расстроиться от вынужденной разлуки с любимым. — Эти миром правит любовь… Ты солидарна со мной, Хэдвига? — сова нахохлилась и развернулась ко мне задом. Мне пришлось сделал вид, что я не заметил этого… Ну почему директор такой упрямый? Если бы не он, нежился бы я сейчас в объятьях Северуса…

Ретроспектива:

- Гарри, я и так во многом иду вам на встречу. Но ты же знаешь, как важно тебе проводить некоторое время в доме родственников…
- Дядя Вернон опять меня побьет, - скорбно прошептал я, нагоняя на лицо ужас от предстоящей перспективки и покосился на Северуса, который вместе того, чтобы испугаться за мою тушку, громко фыркнул. Вот негодяй!
- Гарри, тебе абсолютно нечего бояться: и я, и Северус уже пообщались с твоими родственниками и после некоторых увещеваний мы пришли к согласию… - Директор мило улыбнулся в бороду и выхватил еще одну лимонную дольку из вазочки.
- Сообщники…, - проворчал я, чуть ли не откручивая голову бедному фениксу, который уже издавал странные задушенный писк.
- Гарри, отпусти Сильвера. — я посмотрел на феникса в своих руках и сделал вывод, что тот даже как-то странно порозовел и наконец выпустил бедную птичку. — Это только две недели, а потом вы с Северусом можете отправляться хоть на все лето в свои теплые страны.
- Целое лето я в его обществе не выдержу! — Громко сказал Северус.
- Гад! — скорбно выдал я в ответ, - Всегда знал, что тебе от меня нужно только одно…
- И что же это, Гарри? — заинтересовался Дамблдор.
- Эээ…, - я почувствовал, что начинаю краснеть.
- Поттер имеет ввиду свою тупость, за которую можно назначать отработки, - ухмыльнувшись выдал мой любовник.
- Гад! — снова сказал я с тяжелым вздохом. — Только и хочет побыстрее избавиться от меня.
- И я, и Северус, волнуемся за тебя, мой мальчик. Ты еще не готов встретиться с Томом.
- Я всегда готов! — вскакивая, отрапортовал я.
- Поттер, к пустой голове руку не прикладывают, - язвительно сказал мой возлюбленный зельевар.
- Она не пустая, в ней есть мозги! — фыркнул я.
- В твоей, Гарри, нету, - Дамблдор с улыбкой покачал головой.
Еще один гад, в прочем я не обиделся: думать головой я могу лишь в очень редких случаях.

Конец ретроспективы.

Вот так я снова оказался на Тисовой улице, в доме номер четыре, в своей маленькой комнатке, со своей слишком умной совой, которую Северус даже проверял на заклятие анимага.
Помню, как я испугался, когда он мне сказал, что хочет ее проверить, так как совы не могут быть такими умными. Я честно думал, что вместо совы он мне вернет лишь прах в бутылочке из-под зелья.
Но Хэдвига ко мне вернулась вполне обычная, только ощипанная немного, да с еще более скверным характером, чем была. Наверное у Северуса заразилась. С того случая Хэдвига терпеть не может моего мрачного зельевара, но я не могу судить ее за это. В прочем после общения с моим дорогим профессором все выглядят какими-то ощипанными и недобитыми. В моем случае я еще и покусанный, в прямом смысле этого слова. Но меня это нисколько не пугает и не смущает. За несколько лет нашей связи я уже привык ко всему, даже к загробному юмору моего Северуса.
Вы наверное хотите спросить как так получилось?
Что ж я вам отвечу: я однолюб!… И… смертник…
Именно последним словом я себя и называю, потому что называть себя Мальчиком-который-выжил-и-скоро-сдохнет мне не позволяет мое.. эээ… воспитание.
Но впрочем как не назови — суть от этого не поменяется, а пророчество надо мной продолжит висеть дамокловым мечом. Именно поэтому мы с Северусом стремимся жить сегодняшним днем, именно поэтому нам никто не мешает, за исключение некоторых, а Дамблдор так вообще помогает. От своей судьбы все равно не уйдешь, она настигнет и добьет тебя.
Так что называйте меня как хотите: чертовым ли героем, мальчиком пророчества, или еще как, суть от этого не поменяется, потому что я Гарри Джеймс Поттер — убийца темных лордов, любовник своего профессора зельеварения, любимый ученик директора, гордость Хогвартса и… я слизеринец!

Вы наверное хотите узнать как я стал дитем подземелий? Что ж я вам это расскажу: меня определила туда шляпа. На самом деле она хотела засунуть меня в Хаффлпаф и даже подумывала о Гриффиндоре, но так как на обоих этих факультетах я уже успел нажить себе врагов, не сойдясь с ними характерами… нет! Я вообще-то не конфликтный человек, просто они все такие придурки: всю дорогу до школы капали мне на мозги и пытались рассмотреть мой шрам. А я не люблю, когда на меня глазеют!
Ну и вот в результате, я уж не знаю, что шляпа разглядела в моих мозгах. Может то зверское убийство рыжего придурка, которого зовут Роном Уизли, и который потом не раз умирал в зверских муках в моем воображении, правда я не мог не признать, что картинка мести была в тот первый день в Хогвартсе самой яркой. Помнится, шляпа сразу заткнулась, прекратив спорить со мной, и истерично объявила на весь зал:
- Слизерин! Только Слизерин! — а потом тихо добавила, - А лучше сразу в Святого Мунго или, чего уж мелочиться, Азкабан, - В прочем ее расслышал только я, да та драная кошка, которая попортила мне кучу крови, и чье увольнение было бы самым лучшим подарком для меня.
Вот так я попал на факультет змей, уж сами судите в прямом или переносном смысле… Там у меня сразу появились друзья! Ну почти сразу… Сначала пришлось немного подраться… со всем факультетом. Но после больничного крыла, и промывки мозгов Снейпом, меня приняли в змеиную норку почти с распростертыми объятиями. Во так я и стал достопримечательностью слизеринских подземелий, конечно я занимал, да и занимаю по сей день только второе место, так как моего Северуса затмить ничего не может, даже я.
Довольно быстро я нашел двух друзей, которые также как и я выделялись из общей серой массы. Два друга, о больше я честно на тот момент и мечтать не мог, в последствии они стали моими преданными соратниками, соучастниками, а еще чуть позже собутыльниками.
Первый из них был белобрысый хмырь Драко Малфой, тот еще пройдоха и гад, но он никогда не подведет — в этом я уверен на все сто!
Вторым моим другом, точнее боевой подругой, является Панси Паркинсон — третья достопримечательность на нашем факультете. Как Панс умудрилась опасть в слизерин для многих, да и меня тоже, до сих пор загадка, решения которой нет.
Рядом с Панс все гриффиндорцы нервно затягиваются и зарабатывают нервный тик.
Вот такая у нас, как выражается Сев, банда. Панси играет у нас роль заводилы, Драко — это неизменный мозговой центр, а я, а я так, с боку припеку. Шут гороховый, на которого сыплются все шишки и которому достается больше всех.
Впрочем и на это я не обижаюсь, привык уже, что все меня используют как силовое оружие. Да и не люблю я думать, хотя и умею, но как говорит Северус, редко.
Хотите верьте, хотите нет: первый год обучения стал для меня кромешным адом. Я не привык столько учиться. В магловской школе я все пускал на самотек, понимая, что дядя Вернон всегда найдет к чему придраться и отходит меня ремнем. И вряд ли мои не слишком хорошие оценки будут волновать его больше, чем плохо вымытая машина.
В Хогвартсе же объем домашней работы не просто пугал — он убивал. Вот так я и учился: котлы у меня взрывались чуть реже, чем у Невилла Лонгботома, ярого гриффиндорца и друга назойливой рыжей мухи. Спички у меня отказывались превращаться в иголки, сон всегда приходил равнехонько на истории магии. Перья, если и взлетали, то не один, а все, вместе с учебниками и маленьким профессором Флитвиком. Баллы с моего факультета, благодаря моим «талантам», слетали со скоростью света, раздражая старшекурсников, а главное ужас хогвартских подземелий — профессора Снейпа. Впрочем я его не боялся, а его язвительный голос уж точно не вызывал во мне испуг. Профессор мне даже нравился — он был неординарной личностью, да и сейчас ей остается. Может меня именно поэтому так тянет к нему?
Я не очень то люблю влипать в неприятности, но всегда принимаю их стойко — жизнь в доме Дурслей и не такому научит, уж поверьте мне на слово.
Но благодаря Панси неприятности в моей жизни за все время, что мы знакомы, никогда не переводятся.
Что только стоит ее желание спасти философский камень. Ради этого она даже была готова объединиться со своим известным врагом — Грейнджер. Благо эта ходячая энциклопедия вовремя попалась на нарушении комендантского часа в запретной секции. И в результате она денно и ношно отрабатывала свое наказание в компании Филча и миссис Норрис. По секрету сознаюсь: мы с Драко поспособствовали ее разоблачению и восстановили справедливость: ведь это нечестно — она не спит, а мы…
В общем разоблачать вора мы отправились втроем под предводительством Панси и под нытье Драко. Вообще-то он всегда ноет, постоянно утверждая, что у нас абсолютно отсутствует чувство самосохранения, а ему бедному вечно приходится вытаскивать нас из передряг.
Все препятствия мы прошли на ура и благополучно добрались до… Квиррела.
Чему я не удивился,, так это тому, что преступником оказался он, а не мой любимый профессор, как пыталась утверждать Грейнджер. Ну никогда мне не нравилась противная рожа нашего препода по Защите.
Я всегда подозревал, что чувство страха у меня либо атрофировалось, либо при раздачи всевышнем чувств, я случайно пропустил свою очередь. Но факт есть факт: ни Волдеморт в башке моего преподавателя, ни попытки Квиррела меня убить — меня не впечатлили. То ли потому, что на фоне этой пародии с двумя лицами дядя Вернон выглядел намного внушительней и опасней, то ли потому, что Волдеморт напоминал мне перекошенное лицо тети Петуньи в момент, когда она общалась с миссис Фиг, это тетка, которая живет в двух домах от нас.
Короче убил я эту двулицую тварь неизвестно каким Макаром и благополучно свалился в обморок, показывая тем самым, что на сегодняшний день мне приключений хватит.
На следующее утро я впервые близко познакомился с Альбусом Дамблдором, в последствии я стал часто бывать у него, иногда просто забиваясь в угол в его кабинете и зорко наблюдая от туда за тем, как он подписывает очередную стопку бумаг. В будущем я иногда даже называл его дедушкой, но он в общем-то и не против, я даже уверен в том, что он по-своему любит меня и бережет не только как оружие, но и просто как человека. Он готов пойти на все, лишь бы отсрочить срок исполнения пророчества и по возможности лучше подготовить меня и я благодарен ему за это. Он действительно иногда позволяет мне слишком многое, как добрый дедушка любимому и единственному внуку. Единственно но: это многих бесит.

После с истории с философским камнем я, Драко и Панси стали негласными героями школы на зависть гриффиндорцев и на радость директору. Он даже прибавил нашему факультету сто шестьдесят баллов, но их все равно не хватило на то, чтобы покрыть все те баллы, которые наша троица потеряла благодаря преподавателем и их придирчивому отношению к нам. Мой любимый декан на последок назначил мне неделю отработок, так сказать за мою излишнюю самоуверенность. Вот так я сразу после больничного крыла отправился драить и натирать котлы, под непрекращающиеся комментарии моего декана о моей тупости и горячности. Северус, кстати, до сих пор считает, что если загружать меня физической работой, у меня останется меньше времени на глупости и мелкие мсти очередным врагам, в коих ходит почти вся школа, включая почти весь преподавательский состав. Что же на счет Северуса, так я уже в одиннадцать знал, что он ловит непередаваемый кайф от того, что я ползаю на коленях по его кабинету… Нет-нет… Вы ничего не подумайте, Северус хоть и извращенец, но тогда даже его извращенная натура меня не хотела, ну или он просто обманул меня… Но мне его бояться уже все равно поздно, так как я уже давно под его предводительством окунулся в пучину разврата (Так выражается Панси).
Отработав все назначенные часы отработки, я вместе со всеми уехал… К Дурслям. По закону жанра они конечно же не встретили меня с распростертыми объятиями, а даже наоборот, они боялись ко мне подойти ближе чем на два метра, что в принципе не могло не радовать.
Меня заперли в комнате и благополучно забыли, причем все. Нет, я конечно не рассчитывал, что мои друзья будут обо мне часто вспоминать, ведь у них свои семьи, но хотя бы пару строк раз в неделю черкнуть было можно, ведь я же волновался за них!
Потом правда оказалось, что мои волнения по поводу их предательства оказались напрасными, и, что все мои беды были от какого-то придурошного эльфа, который перехватывал огромные, полные волнения и непонимания, письма.
Как мне потом рассказал Драко и как я позже убедился сам — Добби это самый чокнутый эльф на земле. Ему постоянно везде мерещатся заговоры и он всегда пытается всех спасти.
«Прям как ты, Поттер!» весело добавил мой белобрысый друг, за что и схлопотал от меня по шапке.
В общем этот эльф изрядно подпортил мне жизнь: Дурсли возненавидели меня еще больше, хотя казалось куда уж больше. Я пахал на них как раб, как домовой эльф, еще целых две недели, а в благодарность получал лишь ремнем по спине, да немного еды по понедельникам и пятницам. Я уж честно и не рассчитывал на то, что переживу то лето, а уж о возвращении в Хогвартс я даже мечтать не смел.
Как ни странно тревогу забила Панси, которая устала от меня ждать ответы на свои талмуды, которые она по ошибке называет письмами. Сложив два и два на манер Грейнджер, она со своими мыслями кинулась к Драко. Что уж сказать, наш прилизанный блондин тут же понял, что к чему и кинулся к своему папе, который хоть и вредная личность, но при этом просто мировой человек! Я его безмерно уважаю и даже обожаю, но конечно не так как своего Северуса…
Ну так вот, Люциус связался с моим милым деканом и уже на следующее утро я отъедался в Хогвартсе, слушая взволнованные вздохи директора и постоянно натыкаясь на мерзкую рожу драной кошки, по какому-то неизвестному мне стечению обстоятельств, ставшей наверно уже несколько веков назад профессором Хогвартса.
Кстати, именно в то лето Северус был возведен из ранга «мой любимый профессор» в ранг «мой герой».
Остаток лета я также провел в Хогвартсе, развлекая директора и помогая ему поедать лимонные дольки. К Снейпу я предпочитал не соваться, чтобы не заработать отработку еще до начала учебного года. Макгонагл я тоже предпочитал избегать, просто ради самосохранения.
Вот так незаметно начался мой второй год обучения в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс.
На первой же неделе сентября, мы с Драко пошли и записались в команду по квиддичу, в которую нас с радостью приняли после небольшой проверки: Драко на место охотника, а я стал Ловцом. Меня тут же все стали сравнивать с отцом и я тут же возненавидел эту позицию в команде. Я даже хотел поменяться с Драко, но зараза Флинт пошел и пожаловался Северусу, за что я тут же получил очередную порцию отработок просто для профилактики от вредных мыслей.
Только к концу сентября до всех дошло, что я ненавижу, когда меня сравнивают с родителями в общем и с отцом в частности. Но я все же еще долго доказывал, что я другой! Что я слизеринец, что я неблагородный герой, что я хулиган похлеще моего папаши, что я двоечник и вообще общественно опасный тип с расшатанной психикой… Короче, как говорит Макгонагл: я переплюнул своего отца и его банду уже на третьем курсе, а близнецам Уизли с их плоскими шутками до меня никогда не дорасти. Хотите верьте, хотите нет, но такое заключение, как бальзам на мою душу. И дело даже не в том, что я не люблю своих мертвых родителей, нет… Здесь скорее дело принципа и желание быть одним единственным, а не копией кого-то. Первым, как ни странно, понял это Северус, хотя в приступе негодования по поводу моего очередного поступка, он иногда вспоминает моего отца недобрым словом и все время говорит о каких-то слишком испорченных генах….

В квиддич нам с Драко так особо и не удалось поиграть, но наша команда с честью выиграла матч против Когтеврана перед тем как в школе началась катавасия с наследником слизерина.
Кстати, многие считали этим наследником именно меня, и не только потому, что я очень хорошо говорил на змеином языке, как выяснилось, но и еще потому, что я терпеть не могу Криви, Грейнджер и еще кучу народу по бесконечному списку.
Так что все считали меня монстром, а я все это время грелся в лучах своей плохой репутации. Даже Макгонагл, видно из страха, что за каждый вычтенный с меня балл, я буду мстить ее гриффиндорцам, изрядно присмирела и позволяла мне делать на ее уроках все, что моей душе угодно. Профессор Флитвик, видимо, по тем же причинам, что и его коллега, прекратил меня мучить на своих уроках в попытках заставить правильно выполнять заклинания. А может, это просто Дамблдор постарался и объяснил коротышке, что моя магия работает не так как у других волшебников, и мне нужно индивидуальное обучение, которое он, директор, пока не может предоставить мне в силу моего еще слишком юного возраста. По крайней мере, именно так Дамблдор объяснил мне мое отличие от других волшебников. Что он имел ввиду насчет индивидуально обучения, я выяснил намного позже.
Вот так я и учился: люди меня боялись, я постоянно слышал чьи-то голоса, изрядно пакостил всем, пользуясь почти безграничной свободой, и отсиживался в кабинете у Северуса, который как обычно меня ни капли не боялся, но изрядно заставлял нервничать, когда тихо приговаривал, что из меня получится отличный набор для зельеваренья.
Иногда, устав от всеобщего внимания, я сбегал к директору, мешками поедая печенье, выпивая литрами чай и болтая с чуть глуповатым фениксом, чье имя я постоянно забывал, и, наконец, переименовал его в Сильвера, моего любимого героя, моей самой любимой книжки. К слову, Дамблдор долго противился, в общем, как и птичка, но, в конце концов, первый смирился с новым именем, а второй даже стал откликаться.
Тяжелее стало, когда мы поймали Уизли под оборотным зельем в нашей гостиной. Рыжий, конечно, очень удачно замаскировался под Кребба, но откуда ему было знать, что Винсент разговаривать-то почти не умеет, а если и разговаривает, то уж точно никогда не задает вопросов. Они же с Гойлом как сиамские близнецы: Грегори задает вопрос, а Винсент отвечает на него одним единственным словом. Так что я не мог ничего не заподозрить, когда Кребб выдал целое предложение, да еще и в вопросительной форме. Драко тот вообще за секунду просек что к чему, за что и врезал ступефаем в ничего не подозревающего шпиона, которого мы после отволокли к Северусу и попросили разобраться - это Панси просила, меня же Драко удерживал от расправы над рыжим.
После этого случая грифы явно убедились, что я и есть тот монстр, что покусился на их бедного Криви и массово решили спалить меня на ритуальном огне во славу великого Гриффиндора.
Честно, я бы вытерпел это, и не такое терпел, но Панс не была бы Панс, если бы не раскопала для нас крупные неприятности. Иногда голова моей подруги кажется мне просто кладезем больших проблем, о чем я ей всегда и говорю, за что потом и получаю. Но ведь одно дело проворачивать мелкие делишки и издеваться над грифами, но совсем другое лезть черти куда, чтобы победить мировое зло! Но разве меня кто-нибудь хоть когда-нибудь, кроме директора, слушал?
Вот так мы и отправились в Тайную Комнату. По началу все шло нормально: мы потрясли Миртл, открыли эти чертовы раковины, точнее я открыл… Первому пришлось прыгать конечно же мне, так как Драко на отрез отказался соваться первым и сказал, что меня ему не жалко, а вот себя любимого… Панси же первой я не мог пустить по чисто мужским причинам, хотя мне нахалу бы это точно сошло с рук. Но Панси - это не какая-нибудь Грейнджер, - это гордость нашего факультета и самая красивая девочка в нашей школе среди малолеток. Себя мне, в отличие от Драко, тоже было жалко, и я с опозданием подумал, что надо было взять с собой Уизли - он бы хорошо сошел за первопроходца. Тяжело вздохнув, я слетел вниз, еле успев отойти с места посадки, на которое уже через несколько секунд приземлилась Панси. Вот уж кто не чувствует опасность, так это она… А вот Драко очень не повезло с прыжком: он принес ему сломанную ногу и, как я определил навскидку, изрядно протряс его мозги. Но, ни то, ни другое не казалось такой большой проблемой, какой была испорченная прическа блондинчика. Пока Драко голосил, пытаясь пригладить свои лохмы и одновременно произнести очищающее заклинание (а Панси пыталась его успокоить и отобрать волшебную палочку, пока он не выколол себе еще и глаз), я плюнул и пошел дальше один. Каким-то седьмым чувством я понимал, что моя обычная удача, которая не раз помогала мне избегать исключения и больших разборок, покинула меня. Пока я дошел до входа в Тайную комнату, я тысячу раз проклял себя, за то, что позволил Панси втянуть себя в это.
Сидел бы себе вместо этого в засаде где-нибудь на пятом этаже и ждал бы Филча с миссис Норрис, потом помог бы нашему завхозу искупать его кошечку в унитазе, затем бы исписал дверь в кабинет Макгонагл отборными магловскими ругательствами, а затем сходил бы к директору попробовал бы выклянчить у него что-нибудь покрепче, чем чай. И, напоследок, зашел бы к Снейпу и покаялся бы во всех грехах, которые запланировал на следующий день.
Но повернуть назад я все равно не мог: вот оно, мое чертово благородство… или же, это нежелание портить статус хоть и не очень милого, но все же, героя? Да и жалко мне было, если честно, Уизлитту… Наверное это во мне пробивается Хаффлпафец - так по крайней мере говорит директор, а я предпочитаю его слушать.
Вот под такие мысли я и преодолел грязнющие подземелья и добровольно залез в логово Василиска, наткнувшись там даже не на змею, а на красавчика Волдеморта и полумертвую рыжую дуру - самую младшую представительницу семейства рыжих.
А дальше, как и на первом курсе, все было как в тумане… Последнее, что я более или менее помню - это прилет моего любимого Сильвера, который и скушал глазюки здоровой змеюки. Помню, что бегал от слепого змея, чувствуя, как кровь закипает в жилах, а магия так и стремится вырваться наружу.
В этом и есть моя особенность, не свойственная другим: моя магия - безумна! При неприкрытой опасности, она перестает мне подчиняться вообще и начинает крушить все вокруг.
Я не буду вам рассказывать об останках Василиска, размазанных по стенам, как джем по бутерброду, о дневнике, который буквально вспыхнул в моих руках, убивая жалкое воспоминание о молодом Томе Риддле, чтоб ему вечно пусто было, а мне радостно от этого.
Ну а дальше, мы, с вовремя пришедшей в себя рыжей и с, наконец наевшимся, Сильвером (все-таки директору нужно почаще кормить его мясом), выползли из рушившейся прямо на глазах Тайной комнаты. Северус потом мне не раз припоминал ее уничтожение и называл вандалом, хотя, скорее всего, ему было жалко не комнату, а размазанные по буте… ой, по стенке останки Василиска.

Ретроспектива (Возвращение героя, второй курс)

- Гарри, мой милый мальчик, я знал, что ты справишься, - грустно улыбнулся мой любимый директор. - Но я бы хотел, чтобы в следующий раз ты был бы подальше от опасностей и спокойно топил бы миссис Норрис в женском туалете.
- Я и хотел, - промямлил я. - Это все Панс! - пожаловался я и тут же потупил глазки и зыркнул на хмурого профессора Снейпа, который с кривой усмешкой несостоявшегося маньяка смотрел на обнимающихся Уизли. - Этого больше не повторится!
- Конечно, не повторится, Поттер, - фыркнул зельевар. - Василиска вы уже убили, Тайную комнату разрушили.
- Я честно не хотел, профессор! - возмутился я, - Это все Панс!
- Поттер! Вы идио…
- Северус! - вмешалась толстая рыжая женщина, наконец, отпуская из своих объятий полудохлую дочь, которая, кажется, слишком плохо перенесла радость своей матери, - Мальчик рисковал жизнью ради нашей Джинни, - она попыталась кинуться мне на шею, чтобы тоже задушить в своих василисковых объятьях. Такого обращения со своим бренным телом я точно допустить не мог! Обнимать меня может только одна представительница женского пола - это Панс, но только очень осторожно! Я пискнул и на огромной скорости скрылся за креслом директора, сшибив по дороге жердочку вместе с хорошо поевшим и обленившимся Сильвером.
- Да нужна была мне эта рыжая дура, как я Макгонагл! - громко закричал я, - Вы бы лучше ей объяснили, что подозрительные вещи трогать нельзя. Мало ли, что это! Ладно, если она просто отравлена, а если это бомба?!
- А что такое Бомпа? - Артур Уизли - головная боль Люциуса Малфоя - заинтересованно посмотрел на меня, выглядывающего из-за кресла Дамблдора.
- Бомба, - с рычанием поправил я, - это такая штуковина, которая в любой момент могла бы оставить от вашей глупой дочери еще меньше останков, чем я от Василиска, а вместе с ней и половину школы отхватить, - почти весело, поведал я. - Мы это в магловской школе проходили, - гордо закончил я, краем глаза оценивая произнесенный фурор: все присутствующие Уизли побелели. Директор же и Снейп уже давно привыкли к моей манере описывать самые страшные подробности. - Жаль, что комната разрушена… И я не могу похоронить Джима в спичечном коробке, - грустно добавил я.
На сей раз, реакция была более плодовитой: Уизли позеленели, директор подавился, а Снейп побелел.
- Поттер, какой Джим?! - заорал зельевар, - Кого вы еще угробили?!
- Гарри, кто еще был с тобой? - сипло спросил Дамблдор, откашлявшись.
- Джим - это имя Василиска! - сжалившись над присутствующими, объявил я.
- Поттер! - Снейп вскочил с кресла и попытался поймать меня, чтобы тут же задушить.
- Можно мне уже уйти, профессор? - пробегая уже третий круг вокруг стола директора, крикнул я, снова избегая столкновения с разъяренным зельеваром, который всерьез, видно, решил избавить землю от такого подарка, как я.
- Да-да, мой мальчик, иди.
- Пробегая последний раз около стола директора, и, снова сшибая жердочку с Сильвером, я выхватил у Дамблдора пакетик лимонных долек из руки и исчез за дверью, хлопнув ей прямо перед носом зельевара. Уже у горгульи до меня донеслось:
- Две недели отработок, Поттер!
- Черт!

Конец ретроспективы.

Вот так и прошел мой второй год обучения в Школе чародейства и Волшебства Хогвартс. Кубок, благодаря нашему трио, Слизерин так и не выиграл. Даже прибавленные Дамблдором двести очков не помогли поправить ситуацию, потому что мы с Драко их почти сразу все потеряли, все-таки искупав миссис Норрис в унитазе, на чем и были пойманы вездесущей Макгонагл. В принципе наш факультет уже привык к такому.
Я снова стал героем, правда, в Слизерине не всем пришлось по душе спасение Уизлитты, а другие факультеты видели в этом скрытый смысл, понятный видно только им. Старшеклассники так вообще доходили до абсурдного, вписывая во все пошлый контекст. Нет, я конечно в том возрасте уже знал, что происходит между мужчинами и женщинами, и даже знал, откуда берутся дети, но я искренне, с детской непосредственностью, не понимал, зачем Уизлитте расплачиваться со мной своим телом? Сейчас я, конечно же, понимаю этих извращенцев, но меня и девушки то вообще-то не интересуют, им я предпочитаю своего профессора, который в десятки раз лучше, чем любая девушка.
А в последний день учебного года Дамблдор меня "обрадовал", объяснив доступным и понятным языком, почему я должен каждый год, хотя бы две недели провести на Тисовой улице в компании своих родственников. По прошествии же этих двух недель, меня должен был забрать к себе домой мой самый любимый на земле профессор.
Но я ведь не зря ношу имя Гарри Поттер, поэтому у меня снова все получилось, так сказать, через пятую точку…

Лето перед третьим курсом было не хуже, но и не особо лучше предыдущего. Нет, конечно, стараниями директора и Северуса родственнички меня старались не трогать и, как и в прошлом году, обходили десятым километром, но при этом кормить меня лучше не стали. Поэтому я худел, зверел и думал о том, что неплохо было бы удавиться, желательно прямо на глазах у Дурслей, чтоб им плохо стало. Благо моя милая Панси прислала мне пирожков собственного приготовления, попросив меня оценить ее кулинарные таланты… Кстати, Панс до сих пор приготовить может только отраву, но в то лето эти пересоленные резиновые пирожки были для меня вселенским счастьем, особенно после тяжелой работы. Пару раз меня подкармливала миссис Фигг, но ее "кулинарные таланты" успешно обставили пирожки Панс и были смыты мной в канализацию. Обычно в такие голодные недели меня подкармливала соседка Дурслей, которая жила напротив нас, но, по словам тети Петунии, цитирую: "Эта жареная курица, наконец, свалила в Антарктиду, так что можешь не ждать ее".
Я и не ждал, потому что готовил веревку и мыло. Ведь негоже такому парню как я умереть такой неромантичной смертью как вынужденная голодовка. Вот так я и жил, и даже это было терпимо, но я бы был не я, если бы не получил еще один пинок судьбы в виде тетушки Мардж, обожаемой сестры моего дяди, монстра в безразмерной юбке, перешитой, наверно, из военной палатки. На фоне этой тетки даже семейство Уизли было манной небесной. Да что уж там говорить: я бы лучше у Уизли тараканов давил, чем выслушивал речи этого борца Сумо.
Не то, чтобы меня хоть когда-то волновало, как она отзывается о моих предках, мне всегда эти разговоры были до лампочки… Ну погибли, ну подкинули, ну пили… Так у нас все в Хогвартсе пьют, начиная с класса второго, и родичи мои наверняка пили. Драко, вот, огневиски первый раз попробовал в одиннадцать, больше, говорит, никогда в рот ни капли не возьмет. Так что пьянство и алкоголизм - это вполне нормально. Но только в этом меня и можно сравнить с моим отцом, во всем остальном я уже переплюнул его!
Сев говорит, что у меня болезнь индивидуальности, выражающаяся в том, что я кидаюсь на тех, кто говорит мне: "твой отец".
Поэтому, когда бочка Мардж начала поливать моих предков грязью вплоть до седьмого колена - я молчал, но я не мог смолчать, когда она начала сравнивать меня с ними!
Моя магия вырвалась наружу как всегда неожиданно, именно в тот день я попытался не дать ей никого убить, с трудом, но у меня получилось, но, все же, парящая сестра дяди Вернона где-то под облаками, доказывала, что мне еще расти и расти.
Как бы мне ни хотелось посмотреть, чем это закончится, моя слизеринская сторона, если она, конечно, имелась, буквально завопила, советуя мне сматывать удочки. Что я, в общем, и сделал, правда быстро пожалел об этом, все-таки это была не слизеринская сторона, а обычная тупость хаффлпафца, смешанная с тормозной жидкостью гриффиндора. Я оказался на темной улице, с ощущением, что под каждым кустом сидит какая-то тварь, которая так и ждет удобного момента, чтобы оставить от меня одни косточки.
Короче, вызвал я по-быстрому гробик на колесиках для своих бренных костей. Да-да, вы правильно меня поняли! Я вызвал "Ночного рыцаря"!
Сев называет его "скоростным автобусом на тот свет" и предпочитает ходить пешком, лишь бы в глаза не видеть этого двухэтажного монстра серо-буро-малиновой раскраски.
Автобус отвез меня в Дырявый котел, где меня с распростертыми объятиями встретил министр магии - Корнелиус Фадж. У нас с ним вообще-то неплохие отношения, если отношениями можно считать его попытки повлиять на меня. У него, естественно, ничего не выходит… Вот так и живем: министр делает глупые попытки повлиять на меня, директор почти во всем влияет на министра, Северус влияет на нашего директора, а я уж влияю на них на всех из-за мужественной спины Сева. Но тихо! Об этом никто не знает, ну, может кроме моего милого зельевара, который милостиво разрешает иногда поруководить, но только если это не касается нашей спальни. Сев вообще знает про меня все, даже где и когда я замышляю очередное мелкое дело.
Я поселился в Дырявом котле вместе со своей самой умной и проницательной совой. Северус заявился в мою комнату равнехонько в шесть утра и вылил на меня поток своего негодования. Но я-то знаю, как он волновался за меня! Достаточно было заметить его нервно подергивающееся веко.
Смешной он, Сев, сначала кричит, потом язвит, а потом, переведя дыхание, просит, чтобы я так больше не делал. И так всегда…
Правда, в то лето забрать меня к себе он отказался, сославшись на то, что он готовит очередное взрывоопасное зелье, которое может в любой момент разнести его дом по кирпичикам, а я со своей "везучестью" скорее всего и стану катализатором взрыва. Меня его слова не особо проняли, но вот Хэдвиг, кажется, разобралась, что к чему.
Я уже приготовился к очередному довольно скучному лету в компании моего пернатого друга, но мой милый зельевар снова не разочаровал меня, наведываясь ко мне каждый день, видно, поставив себе цель извести меня.
Знал бы он, что уже в двенадцать лет я ждал его точно так же, как жду сейчас, со временем изменился только подтекст нашей встречи. Нет, вы не думайте, в двенадцать я еще даже не думал о любви, а в тринадцать за меня думал Северус… И директор… Правда, они до сих пор за меня думают.
Ну, так вот и прошло у меня лето - первое счастливое лето в моей жизни. Меня даже не трогало то, что где-то на свободе расхаживает опасный маньяк, который, как и все маньяки, почему-то хочет прибить именно меня. Северус, конечно, по секрету рассказал, чем я ему не угодил, но особой ясности это в мою голову не внесло.
Третий курс, в общем-то, ничем не отличался от остальных двух: Панс по-прежнему искала заговоры, Драко все также читал все подряд, а я все вечера по-прежнему проводил в кабинете Северуса, оттирая котлы и полы. Меня даже постепенно перестало передергивать от слова "отработка", видно и к этому я уже привык. Драная кошка Макгонагл так же, как и в прошлые два года, снимала с меня баллы сотнями.
Ну, подумаешь… ну, вбил я гвоздь ей в стул. Ну, зачем же снимать с меня баллы за то, что я проделал это магловским способом? Ну, поставил подножку сумасшедшей Трелони, но она же первая всегда начинает, я же не просил ее делать мне предсказания! Ну, превратили мы с Драко этого Уизли в мантикраба, ну не успел я смыться и попался Филчу, но зачем же снимать с меня баллы за сломанную ногу завхоза?
Не прибавляли мне радости и дементоры, вместе с новым учителем по защите - Римусом Люпином. Как преподаватель, он был вполне ничего, но я его все же предпочитал обходить стороной. Как позже выяснил Драко, совсем не зря.
Директор, из опасения, что маньяк Блэк доберется до меня, хранил как зеницу ока, считая, что я лучше буду драить Северусу комнату, чем поддаваться на авантюры Панси.
Как я уже говорил: я не люблю влипать в неприятности, но моя мстительная натура этого не приемлет, поэтому мои мсти всегда извращенны и оригинальны. Директор называет меня за это "мелким пакостником".
А главная моя мечта - извести Макгонагл и ее грифов! И для этого я всегда готов на все!
Все было почти в порядке, пока я не свалился первый раз в жизни с метлы из-за пришедших на поле дементоров. Директор после этого лично решил научить меня заклятию патронуса, сначала он, правда, хотел перепоручить это дело Люпину. Но мой любимый декан чуть ли костьми не лег, высказывая свое мнение по поводу того, что только через его труп я останусь наедине с Люпином. А так как Северус меня учить сам отказался, пришлось Дамблдору самому за это взяться.
Так прошли первые полгода. В результате очень удачной драки с грифами, а началась она с того, что Панс вцепилась в волосы Грейнджер, я получил очень хороший трофей в виде старого пергамента.
Поколдовав над ним немного, Драко выяснил, как он работает, и мы стали обладателями бесценной карты Хогвартса!
Вообще наши гриффиндорско-слизеринские мордобои даже вошли в историю. Если мы уж дрались, то всем составом факультетов и до больничного крыла, ну или до прихода Северуса Снейпа, который одним движением волшебной палочки расчищал себе дорогу. Хватал за ухо зачинщика, обычно меня или младшего Уизли, даже если драку начинали Панси и Грейнджер, именно мы с рыжим выводили ее на уровень общешкольный. Я, обычно с боевым кличем, кидался растаскивать девчонок, а Уизли, видно по своей тупости, думал, что я тоже буду бить волосатую бобриху. За мной, конечно же, кидался Драко, который, не смотря на свою брезгливость и аристократичность, не мог стоять в стороне, когда его друзей колотят гриффиндорцы. А за ним уж, обычно, лезут все остальные. Крэбб и Гойл, как самые большие, втаптываются в самую середину драки и уже без разбора лупят всех подряд.
Вот так и живем: от драки до больничного крыла, от больничного крыла до драки. А я еще от отработки, до отработки.
События же, тем временем, всегда развиваются с изрядной поспешностью.
Среди всех интриг и довольно примечательных событий на третьем курсе лучше всего я запомнил только несколько событий. Один из них был мой первый поцелуй…

Ретроспектива (довольно мрачная гостиная Слизерина, где, в стельку пьяные, дрыхнут старшекурсники, а младшекурсники играют в правду или вызов…)

- Гарри! Правда или вызов? - я настороженно взглянул на Дафну Гринграс и решил рискнуть:
- Вызов! - не знаю, уж от кого от кого, но от нашей тихони Даф я точно не ожидал такого коварства. Когда тебя просят постоять на голове или напугать, выскочив неожиданно из ниши, Филча - это одно, но когда тебя просят пойти и поцеловать Снейпа! Тут уже начинаешь задумываться об умственном развитии окружающих, ну или, наоборот, о своем запоздалом развитии, хотя уж кому-кому, а мне грех жаловаться на недостаток такой информации. Я даже знаю, что Драко с Панс уже целовались. Про большее об их отношениях я знать не желаю!
И вот теперь, имея кучу теоретической информации, предоставленной мне еще в раннем детстве, но при этом, не имея никакой практики, я оказался в самой нелепой ситуации.
- Гринграс! Ты чокнулась? - зашипел я, почти переходя на змеиный, - Я не буду этого делать!
- Да ладно тебе, Поттер, - фыркнула Забини, - ты струсил? Сдаешься?
Я, конечно, не гриффиндорец, но для меня это было делом чести! Я еще я не умел отступать и поворачивать назад!
- Не дождетесь! - я обвел всех своих однокурсников тяжелым взглядом, посмотрел на храпящего в трех метрах от нас пьяного Флинта, который даже и не подозревал, что творится на вверенной ему территории, - А тебе, Гринграс, я это еще припомню!
- Вперед, герой! - все кто был в состоянии, зааплодировали, а я подхватил снятую во время игры мантию и, как будто идя на казнь, покинул гостиную Слизерина, делая вид, что не замечаю, как за мной гуськом двинулись те, кто был в состоянии стоять на ногах, и кто вообще врубился, куда я направляюсь.

До комнат профессора Снейпа я добрался в рекордные сроки, вот бы так на отработку быстро доходить… Шушуканье за спиной прекратилось и я краем глаза заметил, что вся компания завалилась в нишу и приготовилась к моему действию.

Чертовы придурки… Я громко хмыкнул, натянул на лицо самую доброжелательную и тупую улыбку из своего богатого арсенала улыбок. Там была улыбка: "ну простите меня", "я все понимаю, но, это же я", "директор, я хочу еще печенья, а можно мне его с собой взять?" и еще много других…
Оглянувшись на ребят, которые никак не могли прекратить шуршать в нише, я вздохнул и постучал, уже в уме просчитывая, чем мне может все это грозить. В тайне я, конечно, надеялся, что Снейп пьет чай в компании директора и жалуется на меня и последствия моей очередной выходки.
Но моим мечтам сбыться было не суждено: дверь резко распахнулась, и я снизу вверх посмотрел на своего немного заспанного декана.
Эх, была не была, чем быстрее закончу, тем быстрее найду лопату и похороню Гринграс вместе с алкоголиком Флинтом, который сбросил свои обязанности старосты на Драко с Панси и те с радостью, особенно последняя, стали творить свой произвол.
- По…
Я резко подпрыгнул, так как мой рост не располагал к поцелуям с таким высоким человеком как Снейп, и чмокнул, в полете, мужчину в губы.
И тут же пустился наутек, прекрасно понимая, что перепрыгнул черту дозволенного.
- Поттер!!!!!!!
- Черт! - прошипел я, заруливая в первый попавшийся класс и переводя дыхание.
Расправа надо мной была отложена на неопределенный срок, точнее, до завтрашнего зельеварения.

Конец ретроспективы.

Глава 6.

Вот так и произошел наш первый с Северусом поцелуй. К слову сказать, тем, кто сидел в нише, повезло меньше, чем мне: кто-то из них заржал как лошадь над моими действиями и тут же они всей компанией попали в загребущие руки Северуса.
Что я могу сказать? Наверное, лишь то, что почти весь наш факультет, под предводительством Флинта, так как после того, как все "лошади" были наказаны, Северус посетил нашу гостиную и наткнулся на горки пьяных старшекурсников и играющих в карты на раздевание в спальне мальчиков весь второй курс в полном составе, еще долго драили большой зал. Не пострадали только первокурсники, которые, в силу своего возраста, после ужина легли спать. Но все это я узнал только через несколько дней, предпочитая прятаться от всего мира и прогуливать зельеваренье. На трансфигурацию и заклинания я не ходил из принципа, а на все остальные предметы мне были по фигу. На самом деле я обычно не прогуливаю уроки, особенно те, на которых можно вдоволь набедокурить или те, на которых можно выспаться. Если честно, то систематически я прогуливал только прорицания, но не долго - меня с них все равно отчислили после того, как я поиграл в боулинг шарами-предсказателями с Пивзом. Ну, поцарапал я их, ну испортил, но не разбил же, да и Пивз живой, что полтергейсту от стеклянных шариков будет? Правильно! Ничего!
Хотя Пивз - это вообще отдельная история! Он вообще мой конкурент. У нас с ним только иногда бывают редкие часы перемирия. Как говорят у нас в Хогвартсе: Пивз боится только Кровавого Барона и плохого настроения Поттера.
Но это все не важно. Я вообще-то не трус и своего зельевара никогда не боялся и бояться не буду, как и не боюсь того, что он может со мной сделать за все мои выкрутасы. Но тогда мне впервые было не по себе от предполагаемых перспектив. На приемах пищи я не появлялся, в гостиную своего факультета заглянул только через несколько дней, и тут же пожалел об этом, так как был схвачен вездесущим зельеваром. По словам ребят, которых я объявил в предательстве, они объяснили мне, что Снейп поставил оповещающие чары на меня, а предупредить меня ни у кого не было возможности, так как школа огромная, а я слишком хорошо умею прятаться.
С этим поспорить, к сожалению, было нельзя, и я был отконвоирован зельеваром в его кабинет.
Как бы вам ни трудно было в это поверить, но меня он не убил, и даже не покалечил, а уж тем более не проклял и не сделал из меня подопытного кролика для очередного экспериментального варева странной наружности и запаха.
Отработка тоже не отличалась оригинальностью: мой декан заставил меня варить все те зелья, что я пропустил и заставил, наконец, показаться директору на глаза.
Пока я варил эти чертовы зелья, я краснел, бледнел, потом снова краснел и исподлобья поглядывал на зельевара, который, в свою очередь, нервно косился на меня, видно ожидая очередного "нападения". Честно, для человека, которого поцеловал парень, хоть и младше лет на двадцать и настолько же глупее, Сев вел себя неадекватно, но в тот момент я не обращал на это внимания.

Ретроспектива (Класс зельеварения, почти десять часов вечера, В котле Гарри Поттера подозрительно булькает уже третье зелье)

- Поттер, - зарычал зельевар, видно снова чувствуя, как я опять прожигаю в нем две симпатичные дырочки своим взглядом. - Лучше следите за зельем! - Я смущенно хлопнул глазами и опустил взгляд вниз и тут же нервно сглотнул: мое ярко лиловое перечное зелье стало по цвету таким же, как волосы всех Уизли, и забулькало хуже, чем Филч, когда отчитывает кого-то за разбросанные навозные бомбы вокруг его кабинета. Обычно их разбрасываю я, но иногда попадает и другим… Хм…Тем, кого я удачно заманил на место моего преступления и общечеловеческого падения.
Чтобы хоть как-то исправить зелье я сыпанул в него тараканьего порошка и с ужасом глянул на банку в своей руке, теперь абсолютно пустую.
- Мать вашу, - пропищал я и ни секунды не раздумывая, кинулся плашмя на пол, прикрывая самое дорогое - голову.
- Эванеско! - я радостно вздохнул, приподнял голову, приоткрыл один глаз и увидел перед собой черные ботинки явно разозленного зельевара. - Ты идиот, Поттер.
Снейп резко нагнулся и схватил меня как провинившегося котенка за шкирку и оторвал от такого гостеприимного, но жесткого пола. По крайней мере, там было поспокойнее, нежели чем в воздухе.
- О чем ты только думаешь?
О вас, конечно! Но сказать это вслух не решился: из страха, что после таких слов зельевар мной пол вымоет.
Снейп пристально посмотрел в мои глаза, видно стараясь найти в них ответы на все свои вопросы… Вообще-то это бесполезное занятие, как говорит Панс: отсутствие здравой мысли в моих глазах побить может только Лаванда Браун, но как говорится на нашем курсе: ей не поможет уже ничто.
Мой декан, видно устав меня держать, наконец, поставил меня на пол.
Я, кажется, впервые потерял дар речи, и не знал, какую глупость мне сморозить в очередной раз. Снейп тоже не спешил прерывать уже тяготившее меня молчание.
- Ээээ… - выдавил я, не в силах смириться со своей словесной беспомощностью, - Простите меня! Это все пари! - выпалил я на одном дыхании.
- Вы зелье испортили, потому что проиграли еще одно пари? - высоко вздернутая бровь, наверно даже выше, чем обычно.
- Ээээ… Да… То есть, нет! Я про поцелуй…
- То есть вы на самом деле не хотели меня целовать? - ухмыльнулся зельевар. Если честно, то со вздернутой бровью и кривой ухмылкой Снейп выглядит чуть красивей того урода, который был нарисован на обложке книжки, которая лежала в туалете у Дурслей. В ней еще было что-то про французов.
- Нет, конечно! - с гордостью сказал я, скорее своим мыслям, чем Снейпу. Но тут же поправился, - То есть… В смысле… Ну…
- Поттер, я всегда знал, что у вас проблемы с речью. Достаточно послушать какими словами вы посылаете гриффиндорцев и какие письмена пишете на двери в кабинет профессора Макгонагл. Я, кстати, не успел вам назначить отработку за те художества, что вы устроили на Астрономической башне.
- Это не я!
- А кто? Мисс Паркинсон? - Блин! Ну почему у него брови так ходуном ходят?! Я тоже так хочу! - Я все-таки уверен, что это вы… Написано зеленой краской, со свойственным только вам магловским жаргоном темных подворотен.
- Ну… - тут я поспорить ни с чем не мог: так уж получилось, что в Хогвартсе я единственный такой экземпляр. Даже пара приютских хаффлпафцев краснеют, когда слышат мое хорошее, даже слишком, владение языком улицы.
- Я заставлю вас все оттирать своей зубной щеткой!
- Ну… Ладно-ладно! Это я! - тут же сдался я, представив замершего себя с зубной щеткой в руках, отирающего зеленые каракули огромных размеров, - Но я честно не хотел увековечивать качества всех преподов на кирпичной стене башни! Это все мой приступ лунатизма! - я привалился к парте и косо посмотрел на мужчину, который все еще сверлил меня взглядом.
Интересно, а Снейп знает, что я добавил в чай Макгонагл слабительное или эта мымра предпочла никому не рассказывать о своем спринтерском забеге до туалета?
Или, что это мы с Драко заколдовали учебник Грейнджер, чтобы вместо скучного текста по рунам, она видела непристойные картинки сексуального характера? На самом деле это была лишь качественная иллюзия наложенная Драко. Моя была только идея. Хотя нет! Идея была Панси. Значит, я вроде и не причем.
- Так вы простите меня, профессор? - я сделал щенячьи глазки. Обычно так Драко вымаливает прощение у Панс, когда мы не хотим ее слушать.
- Как будто тебе это надо? - Опа! Мы перешли на ты!
- Конечно надо! Вы ведь мой самый любимый профессор! - я с радостью подскочил на месте, но мы стояли слишком близко, поэтому я был ограничен в пространстве. Запутавшись в своей же мантии, я влетел в объятья зельевара. Руки профессора легли мне на плечи, помогая удержать равновесие.
Я задрожал, чувствуя его горячие руки через одежду. Мои щеки стремительно залила красная краска, а в голове, что-то щелкнуло от перегрузки.
Все-таки тетя Петуния права: я больной на всю голову, потому что в данный момент мне нравится чувствовать Северуса Снейпа настолько близко, впрочем, мне всегда это нравилось, если зельевар, конечно, не отчитывает меня за очередное испорченное казенное имущество.
Да что уж там говорить: я всегда тащился от его глаз, в тайне мечтая иметь такие же, чтобы пугать всех их бездонной глубиной трясины. А еще я всегда хотел такие волосы, как у него. Но даже после трех недель специального загрязнения, они все равно выглядят как гнездо. Хотя я почти уверен, что у профессора они и не грязные совсем, просто это часть его имиджа. А еще его фигура.
Я покраснел еще больше и судорожно облизнул губы.
- П… поц… Поцелуйте меня, профессор? - я еще больше сжался от своей наглости.
- Так же, как вы меня? - голос зельевара прозвучал до обидного насмешливо.
Черт! Я тут расстилаюсь перед ним! Прощаюсь со своей хваленой невозмутимостью, которая не раз помогала мне выбраться сухим из воды, а он… Он язвит!
- А вы по-другому не умеете? - я так же решил не оставаться в долгу. Одну бровь у меня поднять ну никак не получается, поэтому я вздернул сразу две.
- Меня за это и посадить могут.
- Я никому не скажу! Честно-честно! Ну пожа… - договорить я не успел.
Кажется, я попал в рай… Черт! Чувствовать чужие губы на своих губах, даже лучше, чем подлить всему гриффиндору зелье для роста волос, неправильно сваренное лично мной, а затем полдня ухахатываться над попытками Макгонагл вернуть волосатым орангутангам их истинный безволосый облик.
Короче! Поцелуи - это самое лучшее занятие на земле! Проверенно на личном опыте и заверено лично мной - Гарри Джеймсом Поттером: лучшим изобретателем во всей вселенной!
Когда профессор отстранился, я протестующее застонал.
- Кажется, я нашел еще один способ заткнуть тебе рот, - Северус Снейп не прикрыто улыбался. Кажется, я нашел еще одну вещь, которая мне нравится в моем профессоре - его улыбка.
- Это значит, что я могу рассчитывать на продолжение? - я уцепился за слова.
- Поттер, наглеешь… Выставлю сейчас за дверь.
- А если я не пойду? - я ухмыльнулся.
- А если я скажу, что Филч уехал в Лондон?
- Правда?! - я подскочил на месте.
- Нет… А что, Поттер, уже просчитывал как бы пошуровать в его каморке?
- Ну, зачем вы так, - я шаркнул ножкой. - Давайте лучше еще поцелуемся.
Я забрался на стол и притянул к себе профессора.
- Ну ты и нахал! - больше я ничего сказать ему не дал, повиснув на нем, как обезьянка и неумело попытался его поцеловать, но, потерпев полный крах в правильной технике, я с удовольствием облизал его губы, а заодно и подбородок.
- Поттер, вас не смущает, что я мужчина? - зельевар произнес это с таким отчаянием, что мне даже стало его немного жалко… Правда, совсем немного.
- Нет. А должно? - я еще крепче ухватился за него, чтобы он меня не смог скинуть на пол. А для закрепления результата я еще и мило похлопал ресницами. По утверждению Панс, это выглядит мило, а в моем исполнении даже не противно. А вот в исполнении драной доисторической мумии Тутанхамона, которая восстала много веков назад, чтобы учить таких как я трансфигурации - это выглядит тошнотворно ужасно. Но что уж поделать: мы, обитатели школы Хогвартс, видим это чаще, чем я разрисовываю стены. Ведь именно "милым" похлопыванием ресниц Макгонагл пытается соблазнит директора. У всех свидетелей такого соблазнения сводит зубы, а вот Дамблдору хоть бы хны. Он как пропускает все слова и жесты этой засушенной воблы, так и будет это делать, потому что он - убежденный гей!
Кстати, в последний раз с такими жестами соблазнения, Макгонагл жаловалась профессору Дамблдору на то, что мы украли у Хагрида две кадушки с Флобер-червями и рассыпали их перед входом в гриффиндорскую башню. На наше счастье, это подтверждает только портрет в башню львов, все же остальные лишь закатывают свои нарисованные глазки и делают вид, что это не наследник великого рода блондинов, Драко, и не герой всех времен и народов, то бишь я, занимались таким черным и не благородным делом, как мелкая пакость под кодовым названием: "спасение червей от смерти в бочке"!
- В каком вас инкубаторе воспитывали, Поттер? - я вздохнул и сморщил носик, но выпускать зельевара из своих загребущих ручонок не собирался.
- Я сам воспитывался, С… Северус! - О, да! Его имя так и звучало в моей голове, - Дурсли всегда относились ко мне плохо и считали, что воспитать меня может только ремень!
- Что ж, как я вижу, они в этом не преуспели, - Северус растрепал мои волосы, - И не наглей, Гарри… Я не разрешал тебе называть меня по имени.
- Меня не смущает ни ваш возраст, ни пол. И мне нравится ваше имя, профессор! Как говорит Люси: у любви нет пола, есть только наши низменные желания!
- Люси? Это еще кто такая?
- Это соседка Дурслей! - радостно поведал я, - Она помешана на мужчинах. И+ Ей бы понравился ваш нос!
- Причем здесь мой нос?
- Люси говорит, что, чем длиннее нос, тем длиннее ч… Оум! - как всегда на самом интересном месте мне зажали рот. Ну что за несправедливость! Я попытался укусить руку Северуса.
- Ваша Люси слишком много говорит…
Знали бы вы, профессор, какие она мне фотки показывала, но так как профессор зажимал мне рот рукой, я промолчал. Я лишь немного смутился, вспоминая эти самые фотографии. Так что, чтобы там Северус ни говорил: воспитание у меня было на высшем уровне!

Конец ретроспективы.

Вот так и начались наши странные отношения. Северус, видно, из опасения попасть в Азкабан, не стремился идти дальше. Меня же это абсолютно не устраивало, поэтому я наглел и брал инициативу в свои руки. Скажу вам по секрету: мой профессор терпел это не очень долго, но на момент третьего курса он стойко держался.
Наверное, такое поведение и правда издержки моего воспитания.
Сколько себя помню, до Хогвартса, я всегда общался с более взрослыми ребятами. Постоянно сбегал от Дурслей и по неделям не показывался в их "гостеприимном" доме и не менее "гостеприимном" чулане. Такое положение вещей устраивало и меня и моих родственников, но я все равно всегда огребал по полной программе.
У меня вообще было не очень обычное детство, даже по меркам таких сирот, как я. В Литтл Уинтинге я также имел славу хулигана и бандита. И это было не только из-за того, что дядя Вернон по семь раз на дню на всю улицу грозился отправить меня в школу Святого Брутуса, печально известную на всю Англию. Если честно, то в нашем городе меня не знали только самые последние тормоза и бабульки - божьи одуванчики, которые просто не верят, что на земле могут существовать хоть какие-то нарушители закона. Но даже эти милые бабушки вздохнули с облегчением, когда я стал исчезать почти на весь год. В оставшееся же время я физически не могу пугать своим видом обитателей тихого городка, потому что Дурсли настолько заваливают меня работой, что у меня есть силы только на то, чтобы обосноваться на скамейке в парке.
Что же про Люси - это отдельная история моего странного детства. У нас с ней разница лет десять, но мы всегда прекрасно общались. Она не раз заклеивала пластырем и мазала зеленкой мои бесконечные следы побоев, заработанные либо в драках, либо от тяжелой руки дяди Вернона. А еще у Люси дома всегда околачивалась куча друзей всякой разной наружности, внутренности и психической неуравновешенности. Эти-то люди и занимались моим просвещением, ну, а если точнее, то загрязнением моего когда-то чистого и незамутненного мозга.
Но зато в их компании я всегда чувствовал себя просто превосходно, как губка впитывая в себя "великие знания уличного жаргона".

Весь оставшийся второй семестр третьего курса я тихо злился, получая лишь два-три целомудренных поцелуя в неделю.
Дамблдор, старый пройдоха, как всегда догадался обо всем почти сразу, но он лишь мило улыбался в свою бороду и молчал, что меня и пугало: когда директор молчит - значит, он думает. А если он долго думает - значит, это касается меня. А если это касается меня - значит, в его седой голове созревает еще один гениальный план. А я не люблю его гениальные планы, потому что они затмевают мои гениальные и потрясающие планы, которые успешно развивает в моей голове Панс. Северус до сих пор считает, что у нас коллективный мозг - один на наше трио, а в этом мозге только три извилины, которые и могут единственное - придумывать большие проблемы.
В чем-то мой зельевар, конечно, прав, так как мы только и можем, что искать себе приключения и большие проблемы. Из-за этого-то мы и влипли в историю в конце третьего курса.
А дело было так.
Сириуса Блэка к тому времени все еще не поймали, да если честно, то и не поймают никогда, но мне и на это плевать с Астрономической башни. От этого беглого преступника у меня на третьем курсе были только одни проблемы: туда не ходи, там не появляйся - в общем, никакого простора. Директор запретил мне ходить в Хогсмид, но зато брал меня несколько раз с собой в Лондон на рождественские каникулы, а на пасхальные мы еще взяли с собой Северуса. До сих пор помню, как мой зельевар злился, когда мы с дедулей Дамби три часа выбирали сладости в кондитерском отделе в маггловском супермаркете.
Все же остальное время я безвылазно сидел в школе… В кабинете моего зельевара… на его рабочем столе… под его злобным взглядом… Но, однако, он меня даже и не пытался выгнать за дверь…
Я на удивление успешно сдал экзамены. Нет, я конечно до сих пор находился предпредпоследним в списке успеваемости нашего курса, но, ни меня, ни Северуса не могло не радовать, что за мной стояли Уизли и Лонгботом. Я хоть волшебной палочкой пользоваться почти не мог, но уж письменные экзамены я сдавал почти на ура. Даже Макгонагл не могла с этим поспорить. Как сейчас помню, как директор на все ее попытки завалить меня ответил: "Минерва, вы не можете поставить Гарри ниже "удовлетворительно" только потому, что он не может применить свои знания на практике. Он же не виноват, что трансфигурация такая тонкая наука…". Зельеварение, с помощью Драко, я сдал на "Выше ожидаемого", как и все остальные предметы, где не нужна была волшебная палочка. И, полностью завалил я только Защиту от Темных Искусств и Прорицания, на которых у меня отказала моя фантазия.
По правде сказать, к концу года я научился делать просто потрясающего патронуса, который превращался у меня в ворона и при виде которого директор довольно потирал руки и путано сообщал своему письменному столу, что противоположности притягиваются идеально.
Вот так бы мирно я и закончил свой третий курс, если бы нас с Драко не потянуло покататься на гиппогрифе, что жил у Хагрида в загоне. Впервые это мы прихватили с собой Панс, а не наоборот, и с улыбками от уха до уха отправились на очередную авантюру.
Этот гиппогриф относится к нам довольно хорошо. И, как говорится: мы бы немного покатались и поставили бы на место, но тут эта птичка решила скушать пробегающую мимо крысу.
Драко, как любитель животных, а особенно подопытных крыс для своих экспериментальных зелий, решил спасти эту мохнатую тварь. На наши горячие головы и просто феерическую невезучесть нелегкая принесла большую собаку, которая, в последствие, оказалась беглым преступником - Сириусом Блэком.
Если быть честным, то я до сих пор вижу в страшных кошмарах, как эта здоровая собака тащит моего орущего дурникой лучшего друга к Дракучей Иве. Я помню до сих пор, как кричала Панси, впервые плача. Как я, не раздумывая, в очередной раз кинулся на помощь очередной жертве произвола. Я, вообще-то, человек миролюбивый и быстро отходящий, но, в тот момент, я действительно был готов стереть с лица земли всех и вся. Все-таки на этой земле есть то, что для меня навсегда останется святым: мои любимые, которых я могу пересчитать по пальцам одной руки. И это навсегда останется неизменным.
Ну, так вот, пока собака затаскивала Драко под дерущееся дерево, мой лучший друг истошно орал, что с Малфоями так еще никто не поступал.
Как только собака и Драко исчезли, мы с Панс ринулись туда же. Хорошо, что Панси ставит такие же качественные щиты, как Драко иллюзии.

Ретроспектива (Туннель в Хогсмид под Дракучей Ивой. Операция "Воющая Хижина и встреча старых врагов ИЛИ Не бейте Сева"!)

Мое чувство опасности буквально зашкаливало. Даже Панси, казалось, потеряла всю свою обычную уверенность и тихо хныкала, освещая нам путь Люмосом.
Как только мы вступили в освещенную комнату, мы увидели Драко, лежащего на кровати с неестественно повернутой ногой и крысой в руке, которая уже, казалось, перестала дышать, откинув свои лапки от того, как Драко ее сжимал в приступах особенно сильной боли от сломанной ноги.
- Уходите! - истошно заорал блондин, завидев нас. — Это… - но закончить Драко было не суждено, так как из тени выступил ни кто иной, как Сириус Блэк.
- Сириус Блэк! - протянул я, взглядом ища какой-нибудь тяжелый предмет, чтобы хорошенько садануть им ту тварь, из-за которой меня весь год не пускали в Хогсмид и запрещали бродить по окрестностям замка.
- Гарри…
- Не называй его так! - моя боевая подруга разом успокоилась и выступила вперед, готовая применить весь арсенал знакомых боевых чар, каким научил ее параноик-отец.
Я же двинулся к Драко, который уже тоже достал откуда-то волшебную палочку.
Вот Блэк остолоп! Страшнее нашего трио может быть только наше вооруженное трио. Правда, у меня незаменимого элемента каждого волшебника при себе не было.
После того случая, когда я волшебной палочкой во время драки чуть не ткнул Уизли в глаз, в послеобеденное время у меня теперь ее конфискуют. Да и не нужна она мне: я ей смогу совершить только массовое убийство или крупномасштабный взрыв.
- Поттер, только не применяй магию, - сквозь зубы попросил мой друг. - Держи себя в руках, - я смутился, понимая, что он имеет в виду: нельзя позволить магии начать мной руководить, тогда мне и волшебная палочка не понадобится, чтобы оставить на месте Визжащей хижины лишь одно название.
- Что тебе нужно от моих друзей, Блэк? - громко спросил я.
- Гарри, как ты очутился в Слизерине? - кажется, моего вопроса мужчина не слышал.
- Как и все - шляпу немного припугнул, - честно ответил я.
- Твои родители бы расстроились.
- Мои родители мертвы… благодаря вам, - фыркнул я. - По мне, это не особо важно. Отпустите моих друзей, - если Панс и Драко уйдут, тогда невиновных здесь не будет, а то, что я разрушу еще одну достопримечательность… Черт, Северус опять разозлится…
- Гарри, не смей! - Панс заволновалась. - Если и умрем, то все вместе!
- Я лично не хочу умирать, Панси, - проворчал Драко, взглядом людоеда смотря на меня. Ну, как будто я в чем-то виноват!
- Держи крысу! - крикнул Блэк и кинулся к нашему блондину.
- Э…э… - мы с Панс переглянулись.
- На *** вам крыса? - удивленно спросил я и тут же подпрыгнул, так как дверь, через которую мы пришли, с громким стуком впечаталась в стену и… и черти принесли нашего препода по защите.
- Сириус…
- Дерьмо, - выдал я и сел к Драко на кровать, наблюдая, как эти… Блэк и Люпин обнимаются. Ну, никогда мне этот тип с затравленным взглядом не нравился, и, как оказалось, не зря: вон как песика стискивает, аж ребра у обоих трещат.
Я совсем уже затосковал, когда Люпин с горящим взглядом спросил:
- Где он?
- Драко, отдай этим зоофилам крысу, - распорядился я, разваливаясь на кровати рядом с блондином.
- Но это моя подопытная крыса! Я хотел на ней использо…
- Драко, по-моему, она уже дохлая, - влезла Панси. - Ты ее так сжимал, что вряд ли у нее есть хоть одна целая кость.
- Ну ладно, - Драко протянул крысу мне, а уж я, изрядно тряханув, вручил ее Люпину.
- Спасибо, Гарри…
- Да не за что. Мы можем уже уйти? Не хочу смотреть, как вы издеваетесь над бедным животным.
- Вы не хотите узнать, зачем нам эта крыса? - я офонарел от такого вопроса и кинулся подбирать свою челюсть с пола.
- Не горим желанием, - ответил за меня Драко. В голове блондина уже, наверное, выстраивались юридические термины и сроки к ним.
- А ты, Гарри? - я застонал и возвел глаза к потолку.
- Ну, ладно-ладно, и зачем же вам это бедное животное, которое по своей невезучести родилось крысой? Зачем вам тушка этого несчастного грызуна? - кажется, оба психа даже не заметили сарказма в моем голосе.
- Эта крыса - Питер Петтигрю! - объявил Блэк с гордостью, как будто он не крысу нашел, а клад в миллион галеонов.
- Ну и?
- Он предал твоих родителей, Гарри, - влез Люпин.
- Нет, я, конечно, тоже виноват в их смерти, - перебил его Блэк, - но эта крыса - истинный предатель! Из-за него я отсидел двенадцать лет в Азкабане!
- Тебе бы еще столько же посидеть в психушке, - хихикнул рядом со мной Драко.
- Стоп! - скомандовал я. - Я эту историю про предательство и про хранителя уже слышал… И мне, если честно, до лампочки, кто кого предал. Нет, правда! И не пытайтесь меня переубедить: мои предки были беспечны, за это и поплатились! А предала ли их крыса или, вот, вы, или, может, еще какое-то особо неприятное животное.
- Гарри! Как ты можешь та…
- Я все могу! - фыркнул я. - Можете попросить у профессора Дамблдора список моих возможностей… Одно я только не понимаю: на кой черт вам я?
- Мы дру…
- Оооо, - я схватился за свою многострадальную голову, - Эту историю я тоже слышал!
- Гарри.
- Да отцепитесь вы от Поттера, - я не поверил своим глазам: в проеме двери стоял ни кто иной, как мой любимый профессор. Северус под моим восторженным взглядом вступил в помещение. - Вот что значит мозгов нет…
Я громко фыркнул, а затем хохотнул.
- Панс, расслабься… Профессор, заберите нас от этих зоофилов! - я картинно надул губки, а затем еще и облизал их для, так сказать, завершения образа.
- Северус, эта крыса - Питер Петтигрю, - начал Люпин, своей тощей спиной пытаясь спрятать своего не менее тощего беглого друга. Вот только тот прятаться не желал.
- Да хоть сам Мерлин, Люпин! Вы троих детей похитили! Я этого так не оставлю!
Ох! Как же хорош мой профессор в гневе.
- Ремус! Сделай что-нибудь! - взвыл Блэк и выхватил у него из рук палочку, громко произнося:
- Супефай! - Северус банально не успел среагировать и с грохотом впечатался в стену.
Я вскочил на ноги и кинулся к нему, оттесняя подбежавшую быстрее Панси.
- Экспеллиармус! - я с тоской провожал три волшебные палочки. Теперь мы были безоружны в компании двух придурков-зоофилов и одной странной крысы, которая, по их утверждению, вовсе и не крыса.
- Дерьмо Гиппогрифа! - выругался Драко.
- Мерлиновы подштанники, - взвыла Панси.
- Черт, - скромно добавил я, ощупывая голову своего бессознательного профессора на наличие кровавых ран.
- Гарри, где твоя волшебная палочка? - да уж, Люпин нашел, что спросить.
Мне бы сейчас очень пригодилась моя палочка, чтобы прибить их всех!
- У меня ее конфисковали! - со злобой в голосе ответил я.
- На каком основании? - Блэк выпучил глаза, которые и так на его худом лице смотрелись как блюдца. Теперь же он был похож на тех глазастых, про которых любит смотреть дядя Вернон. Мой дядя даже когда-то мечтал, что эти глазастые прилетят на своем НЛО и заберут меня с собой на веки вечные.
- А на хрена она ему, - влез Драко, который только и любит, что потешаться над моей магической несостоятельностью, - У него все заклинания трансформируются в бомбарду и более или менее получается только заклинание левитации…
- Малфой!
- И Агуаменти. Правда последний раз, когда он его применял, у нас все подземелья превратились в непроходимое болото, - закончил блондин, повергая в шок и Блэка, и Люпина. - А вы чего, не знали? У нас в школе это всем известно, от учителей до последней крысы…
- Гарри, ты поэтому не ходил на многие мои уроки?
- Это все равно бесполезно. У меня магический дисбаланс. У меня не получается контролировать потоки магии. Со мной обычно профессор Дамблдор лично занимается, - я не смог не покраснеть.
Конечно, ко всему можно привыкнуть, но иногда я действительно чувствую себя ущербным. Хуже избытка магии может быть только ее дефицит.
- Делайте уже что-нибудь со своей крысой, а то я есть хочу, - я посмотрел на Северуса, который так и не пришел в себя.
- Да, Рем, - Блэк взглядом людоеда посмотрел на крысу, - со всем остальным разберемся позже.
- Кошмар, - Панс присела рядом с Драко на кровать и мы, все трое, с одинаковым выражением брезгливости на лице, стали свидетелями превращения крысы в человека.
- И я держал это в руках… - только серьезность ситуации помогла мне не заржать над выражением ужаса на лице моего белобрысого друга.
- Успокойся, Уизел с ней спал, - с отвращением сказала Панс.
- А ты откуда знаешь? - вообще-то меня интересовали пикантные вопросы, а не откуда Панси достала эту информацию.
- Мне Браун сказала, - мои брови поползли вверх. Я хотел спросить у подруги, с какого перепугу она общается с пустоголовой гриффиндоркой и откуда она вообще знает, что эта крыса - крыса Рональда Уизли, но я был прерван стенаниями Питера Петтигрю и его мольбами.
- Ты заслуживаешь смерти! - взвыл Блэк.
- Во придурки.
- Ага, - согласился со мной Драко.
- Если вы его убьете, то вместе будете париться в Азкабане, - просветил я двух олухов.
- Спасибо, спасибо, мой мальчик, - подползая ко мне, запищал Петтигрю, - Гарри… Джеймс…
- Никаких Джеймсов! И никто не смеет называть меня "мой мальчик"! - прорычал я.
- Он не достоин жить! - снова заорал Блэк.
- Как и многие из рода человеческого, - философски пробормотала Панси.
- Панс! - Драко засмеялся, забыв про больную ногу, но, тут же, ойкнул и скривился.
- Слушайте, вы уже закончили? - я с волнением глянул на бледного Северуса, голова которого лежала на моем колене. Как бы это странно не выглядело, я все равно не отпущу своего зельевара.
- Ребята правы, Сириус. Петтигрю можно сдать министерству. И тогда ты будешь свободным.
- Дошло, наконец! И состариться не успели, надо же…

Конец ретроспективы.

Знаете… Эта глупая привычка сначала делать, а уж потом думать не раз играла со мной злую шутку. Вы наверно хотите сказать, что по десять раз на одни грабли наступать невозможно? Не в моем случае, отвечу я вам. Северус говорит, что я из всех правил большее исключение. Обычно я лишь на это ехидно улыбаюсь и иду делать пакости, с еще большим рвением портя жизнь тем, кто по каким-то причинам портит мое существование. Таких экстрималов, скажу я вам, находится довольно много, и еще никого я не обделил своим вниманием: начиная с мумиеподобной Макгонагл и ее любимой бобрихи Грейнджер в компании с тормазнутым Уизли и заканчивая Волдемортом.
Но все же должен наступить момент, когда и у меня от ужаса должны выкатиться глаза и пропасть дар речи.
Это и случилось… В момент, когда полная луна вышла из-за темной-темной тучки и, мой не очень любимый учитель, который по какому-то недоразумению был другом моих покойных предков и беглого азкабанского психа, стал превращаться-превращать… в оборотня. Такого не хилого оборотня с огромной жаждой поужинать.
Еще долго мне в кошмарах снились его клыки, еще долго я вздрагивал, заслышав похожий вой, что разнесся тогда над небом Хогвартса.
Но поверьте мне… Даже это было не так плохо, потому что мой любимый зельевар очнулся как всегда во время и кинулся защищать самое дорогое… Меня! Ну еще Драко, наверное, как крестника, ну и Панс соответственно… Но в первую очередь конечно же меня!
Северус накрыл нас щитом. Правда потом Блэк сообразил, что он анимаг, а нам требуется помощь. Скажу вам по секрету — нас спасло только огромное чудо, поэтому было не удивительно, что Люпина уволили… Выгнали в зашей… Отправили… в общем не важно. Я так и не полюбил этого дяденьку, даже не знаю почему… Наверное, я просто не люблю людей, ну ладно — полулюдей, которые вызывают во мне неправильное чувство жалости, которому нет места в моем сердце, мозге и всех остальных частях тела.
Ну так вот… Северус держал щит и слабел с каждой секундой, Блэк проигрывал Люпину и тот уже точил зубы, чтоб сожрать нас, наше трио и моего храброго профессора… Ну конечно, зачем ему какая-то костлявая собака, да еще и больная на всю голову.
А в это время… Дементоры решили полакомиться поздними посетителями их ночных угодий. Северус не выдержал такой нагрузки и упал, теряя сознание. Панс что-то верещала, Драко пищал не хуже мыши, что-то про конец и про то, что его папа сделает, если с его любимым блондинистым чадо что-то произойдет.
А я… Я запаниковал… И… И выжег всех дементоров с лица земли, правда в Азкабане осталась какая-то кучка, но она была незначительна. Для массового убийства страшных монстров-гурманов мне даже не понадобилась волшебная палочка, ведь я впервые защищал дорогих мне людей. Как потом сказал Дамблдор: в этом и есть моя великая сила — призванная уничтожать все, что несет зло. Это объяснение я не взял в расчет, иначе как можно объяснить, что моя, так называемая сила, уничтожает помимо мирового зла еще и мои зелья. Или они тоже несут зло, вместе с книгами, перьями и всем остальным, что так не вовремя попадается в поле моего зрения в момент эмоциональной борьбы с собой (проще говоря - шизофрении).
Когда я очнулся, то понял, что в сознании остался только я, да поскуливающий под кустом Блэк. Зараза оборотень свалил еще в самом начале мировой драки с дементорами.

Ретроспектива

Я с трудом поднялся на ноги, все-таки после таких выбросов магии, даже я не могу чувствовать себя нормально. Еще минута мне понадобилась, чтобы добраться до собаки и нависнуть над ней статуей.
- Блэк, а ты, почему еще здесь? - с истинным не пониманием проворчал я, - Я бы на твоем месте был уже на полпути к Марсу. Это планета такая…
Собака на моих глазах превратилась в человека. Зрелище это не очень приятное, поэтому меня передернуло.
- Уходи, - сказал я, - Я тебя отпускаю!
- Гарри? Почему? Ты же мне не веришь, - Брр, что за детский лепет. Его отпускают, а он!
- Никто из ныне живущих никогда не понимали и не поймут моей логики! — с гордостью выдал я.
- Если бы Петтигрю не сбежал, то я бы был свободен… Ты мог бы жить со мной, но…
- Но он сбежал, - ехидно закончил я, - Потому что твой волкоподобный друг забыл, что сегодня полнолуние… Такая маленькая ошибка… Чуть не стоившая жизнь моих самых дорогих людей! — в конце я практически сорвался на крик, - Так что уходи, Блэк, пока я добрый. А то позову директора, а лучше мистера Малфоя с министром…
Я повернулся назад и посмотрел на Северуса и своих друзей. Они по-прежнему были без сознания.
Нужно было спешить, а то где-то в лесу бродит оборотень. Вдруг ему человеченки захочется…
- Слушай, Блэк, вали, а? Я тебе никто, ты мне никто.
- Ты мой крестник.
- Раньше надо было думать. Я тебя отпускаю не потому что я добрый или вдруг чем-то благодарный тебе. А потому, что тебя в порошок сотрут…
Блэк, как это было ни странно, спорить не стал, а превратился опять в собаку и исчез в темноте, - Эх, оказывается даже гриффиндорцы могут позорно сбегать… Надо это записать.
Я ухмыльнулся и развернулся, подходя к Северусу. На обиженного Блэка мне было плевать, а вот на своего бедного зельевара, который расстелился ковриком на слегка пожелтевшем, видно от столкновения моей магии и дементоров, газончике. Нужно было срочно привести его в чувство, пока он не отморозил себе что-нибудь очень важное. Все-таки лето в Шотландии не самое лучшее, что можно пожелать.
Чтобы разбудить своего зельевара я… Не придумал ничего лучше, чем плюхнуться на него сверху, вышибив из его легких воздух.
- Поттер, - простонал профессор, еще даже не открыв глаза, - слезь с меня, — руки Северуса резко спихнули меня с теплого тела на холодную землю. И зельевар быстренько сел, оглядываясь.
Я протянул ему его волшебную палочку, которая валялась неподалеку.
- Где Блэк и Люпин? — я пожал плечами и улыбнулся во все свои зубы (у меня, их ровно 27).
- Моя магия снова вырвалась из-под контроля, - пожаловался я.
- Ты спас нас, - я повернулся на голос и встретился глазами с Панси, - И… Это было самое лучшее твое заклинание за все три года в Хогвартсе.
- Что там с Драко? — Нет, я, конечно, люблю когда меня хвалят, но лучше, когда меня хвалят за мою очередную проделку и за то, что я ушел с места преступления незамеченным или подставил кого-то из грифов.
- Спит! — фыркнула Панс, - Этот везде заснет.
Да уж, что, правда, то, правда: Драко умудряется спать даже под хоровой храп Крэбба и Гойла. Тогда, когда мы с Забини душим себя подушками в попытках заснуть.
- Мисс Паркинсон, вы в состоянии идти? — Северус наколдовал носилки и уложил на них Драко, обновив обезболивающее заклинание на его ноге.
Панси поднялась с земли и брезгливо отряхнулась.
Где-то в лесу раздался вой оборотня и уже я резво вскочил и быстрее всех посеменил к входу в школу, нервно оглядываясь по сторонам.
Где-то сзади захихикала Панси, и закашлялся Северус, видно в попытках не засмеяться.
Что ж, я прощу им это… Главное, что все целы.

Конец ретроспективы.

Вот так и закончилось наше очередное приключение. Закончилось вполне нормально, без жертв и особых последствий, если конечно не считать убитых мной дементоров и испорченного газона.
Забегая немного вперед скажу, что Люпина уволили - это мой Северус постарался. Как он тогда сказал: «Мне Поттера в школе за глаза хватает, а чтоб еще и оборотень расхаживал, нет уж, увольте». Скажу вам по секрету: Альбусу проще уволить одного оборотня, чем лучшего зельевара в Англии и по совместительству мою няньку. Где он еще найдет такого не заменимого преподавателя, который действительно может все. Уж поверьте мне на слово: Северус не заменим.
Правда, было одно но: директору снова пришлось искать учителя по защите. Но как говорится у нас в Хогвартсе — это традиция.
А практически перед самыми каникулами я наконец узнал, что замышлял директор.

Ретроспектива (Кабинет директора; Я, нервно грызущий фруктовые печенья; и др.)

- Северус, мальчик мой! Гарри это нужно! — Дамби уже злился. Обычно его трудно вывести из себя: даже мне приходится потратить на это много сил, времени и баллончиков с краской.
Я схватил еще одно печенье, чтобы еще больше вписаться в атмосферу зрителя, но Сильвер его отобрал. Вот зараза! Все-таки я когда-нибудь поджарю его на вертеле! В камине!
- Я против! — мой зельевар буквально позеленел, а я, честное слово, ни фига не понимал, о чем они говорят, - Поттеру только тринадцать! Он имеет право выбора! И вообще, вы же должны быть против таких отношений!
- Северус! Это мера предосторожности! Я не прошу тебя переходить к чему-то такому, это может и подождать! Но согласись — Гарри нужна помощь…
Помощь? Мне?
- Эй! Эй! А может мне кто-нибудь объяснит, что происходит? — подал я голос, но меня проигнорировали, в который раз за весь разговор. — Вот… Сильвер, - скорбно поведал я птичке, - Про нас с тобой уже забыли, - Феникс согласно курлыкнул и снова отобрал у меня печенье.
- Дамблдор, всему есть предел… - бушевал Северус.
- Согласен, - кивнул я птице.
- Даже вашему попустительскому отношению к Поттеру…
- Сог… Ой! Нет! Не согласен!
- Даже в средние века обряд партнерства не разрешали проводить, пока младшему из пары не исполнится хотя бы четырнадцать.
- Э? — я, кажется, окончательно потерял нить разговора.
- Северус, у нас особый случай! Гарри сам не усмирит свою силу! Она, между прочим, несколько дней назад уничтожила почти всех дементоров Англии! Тем более, как я уже сказал: тебе не обязательно нужно переходить черту от наставнических отношений к сексуальным…
- Да слышал я уже это, - огрызнулся Северус и взглянул на меня так, что я чуть не подавился печеньем, - Но даже наставничество — это крайняя мера…
- Эй, народ! — я снова попытался привлечь к себе внимание, когда до меня дошел смысл словосочетания: «сексуальные отношения».
- Гарри! Выйди! — О, как! Уже хором заговорили! А искры то какие…
Ммм… И все-таки мое имя из уст Северуса в любых обстоятельствах звучит великолепно.
Я пожал плечами, подхватил вазочку с печеньем, выкинул феникса в окно, под его недовольное курлыканье, и скоренько покинул кабинет, в котором воздух уже накалился до температуры лавы в кратере вулкана.
Путь мой лежал на озеро, где в это время загорали Панс и Драко.
Загорала конечно обычно Панси, а Драко как ее преданный рыцарь отгонял от нее… Нет не кавалеров, так как в Хогвартсе не было ни одного человека, кто не знал взрывного характера моей подруги и жуткую мстительность Драко. Поэтому на спокойствие многих, блондин отгонял от Панси лишь насекомых.
Я уже почти вышел из школы, когда, откуда ни возьмись, вырулила Макгонагл, пугая своим видом портреты.
- Поттер!
- Да, профессор? — я скривился и стал мысленно вспоминать, что же я успел натворить за утро. За вчерашнюю драку с Уизелом я вроде уже получил отработку, о том, что это мы с Драко выкопали в теплице мадам Стебль плотоядные цветочки и поставили ей на стол в кабинете, она узнать не должна была. Вряд ли она знает о том, что это я разбил витражное стекло в музее Славы, а уж тем более она вряд ли узнает, чем я его разбил… - Вы что-то хотели?
- Куда вы идете, Поттер?
- Купаться! — фыркнул я, окончательно уверяясь, что у нее против меня ничего нет.
Я демонстративно оттопырил карман на своей мантии, ссыпал туда печенье и протянул ненужную вазочку Макгонагл, - Подержите, пожалуйста, - я впихнул ей в руки посудину и с улюлюканьем рванул из школы.
Драная кошка так и не промолвила ни слова, видно мало кофе с утра выпила.
Драко и Панси, как я и предполагал, были на берегу озера. Панс разлеглась на мантии Драко и впитывала в себя ультрафиолет, а мой бедный друг парился в брюках и рубашке в скрюченно состоянии и что-то шипел полуголой Панс, которая лишь хихикала и подмигивала ему.
Чуть поодаль сидела шайка грифов и с ненавистью косились на моих друзей.
- Ты чего такой взъерошенный? — Панс изогнулась и взглянула на меня.
Все-таки я и правда гей, потому что не один нормальный парень не сможет без дрожи смотреть на Панси. Вот и Драко парится. И даже грифы мужского пола раскраснелись все, исподтишка пожирая фигуру Паркинсон глазами, а мне как-то по фигу… Ну полуголая, ну не погодам развитая… Короче, клиника это! Когда на Снейпа встает, а на девчонку с фигурой модели в тринадцать лет нет.
- Ага! Заездили тебя что ли, - я показал слишком остроумному Драко неприличный жест и плюхнулся рядом с Панси, - Никак наш декан постарался… - Драко и Панс захихикали в унисон.
- Откуда вы знаете?
- Знаем что…? — девочка сверкнула своими карими глазами, - Мы имели ввиду твою отработку… - протянула она.
- Ааа…
- А ты что имел в виду?
- Да так, ничего, - я мысленно убивал себя за свой прокол.
- Ладно… Люпин уехал два часа назад.
- Я знаю, - кивнул я. Мужчина пытался со мной попрощаться и извиниться за все, но я его порывов не воспринял и не понял. — Ох, не хочется мне Хогвартс покидать.
- Как на счет приехать ко мне на лето? — тут же спросил Драко, Отец не против и даже достал нам билеты на чемпионат в министерской ложе!
- Круто! — воскликнули мы с Панс одновременно.
- Профессор Дамблдор мне должен разрешить поехать к тебе, - добавил я.
- Я думаю, папа пригласит Снейпа, - Драко мне заговорчески подмигнул, Панси захихикала, а я захотел закопаться в землю метров на двадцать.
Все-таки они что-то знают… Черт…

Конец ретроспективы.

Каникулы перед четвертым курсом были, наверное, самые счастливые для меня.
Мне, конечно же, пришлось несколько недель пожить у Дурслей и исправно выполнять работу домового эльфа.
Но этому своеобразному аду домовых эльфов, в коих я уже причислял себя, пришел конец, в лице моего любимого директора. И уже я праздновал и ликовал, когда он снова устроил моим горячо нелюбимым родственникам масштабную промывку мозгов.
А после этого профессор лично доставил меня в Малфой-менор и передал также лично в руки чете Малфоев с длинным списком рекомендаций чего мне нельзя давать делать, куда нельзя отпускать и отчего меня следует держать подальше. Жаль, что он не забыл про эту меру предосторожности. На последок директор сообщил мне, что Северуса я увижу чуть позже, так как мой любимый зельевар отправился в какие-то африканские джунгли за каким-то жутким растением с не менее жутким названием.
Вот так я и был заброшен в поместье Малфоев.
До этого Люциуса Малфоя — состарившуюся копию моего друга, но определенно симпатичную копию, да простит меня Северус за такие мысли, я видел всего лишь один раз и то мельком, но уже тогда он произвел на меня неизгладимое впечатление… Как и я на него…
Малфой-старший с тех пор, как только увидит меня, любит повторять: «вот к чему приводит неудачная селекция…». У меня правда есть подозрение, что так меня когда-то при нем назвал Северус, а тот теперь просто оперирует таким красивым неизвестным словом. Что ж, я его понимаю… Я тоже хочу казаться умным!
Но как бы Малфой-старший меня не называл: в душе он гордится, что у Драко есть такой друг как я. А вот Панси он не особо жалует, говоря, что та похожа на Нарциссу в детстве: такая же неугомонная и непреклонная. Обычно он говорит это, обнимая свою жену, и все понимают, что он счастлив. Что делает при этом миссис Малфой вам знать необязательно, но скажу вам по секрету: она классная ведьма!
Короче, любил бы я женщин — отбил бы ее у Люциуса во что бы то ни стало. Так что повезло им, что я Снейпосексуал!
Так вот… Приехал я к ним в их огромный дом в первый раз и так и обмер: вот что значит, когда людям деньги девать некуда. Я, кстати, до сих пор не понимаю: зачем им столько ваз?!
Вот Северус мне однажды букетик преподнес в честь четырнадцатого февраля. Только не спрашивайте у меня, как ему на это фантазии хватило. Я сам этого не знаю. Но, скорее всего он просто решил так приколоться надо мной, он видно думал, что я накричу или еще чего, а я обрадовался.
И радовался до тех пор, пока не понял, что в его подземельях даже нет одной маленькой вазочки, в которую можно приткнуть пышный букет. Северус, видно устав слушать мое нытье, свалил куда-то. А я стал искать что-нибудь похожее на емкость.
Такими темпами я забрел в его лабораторию, где и была найдена банка с каким-то зеленым желе. Выковырял я это жутко пахнущее желе серебряной ложкой из какого-то наследственного сервиза Принцев, единственного, кстати… Тщательно вымыл баночку, сполоснув ее три раза под холодной водой и запихнул в нее цветочки.
Вы наверное думаете, что цветочки завяли? А вот и нет… Они заполонили практически всю комнату и уже душили меня, когда наконец пришел Северус. Видно у моего зельевара дар такой: чувствовать каким-то нюхом, что у меня большие неприятности.
Сколько же было после криков, но зато в следующий раз, видно снова расчувствовавшись или просто по приколу, Северус подарил мне цветы сразу с вазой. Вот такой вот он у меня заботливый.
Но я снова ушел не туда: Малфой-Менор запомнится мне на всю жизнь, потому что — это царство ваз и вазочек. Больших и совсем маленьких. Старых и… очень старых… Целых… и разбитых мной…
В этом царстве я и дожидался первого сентября. Прекрасное было время…Люциус с вечной бутылкой виски, от которой можно было отпить немного, и мужчина бы даже этого не заметил. Нарцисса с жаждой накормить меня и пожалеть. Правда она быстро уяснила, как, в общем, и ее муж, что не переношу упоминания трех вещей: своих предков, родственников и гриффиндорцев. В Меноре также присутствовали Драко, который на первой неделе был тише воды ниже травы, но потом понял, что от меня лучше не отставать ни в чем, а то так и авторитет в моих глазах можно потерять, Панси как всегда была в своем репертуаре: пыталась сделать из нас истинных бесстрашных гриффиндорцев. А самое главное было то, что Северус перебрался в дом Малфоев через несколько дней после меня.
Как же это здорово — зажимать невозмутимого зельевара в бесконечных нишах. Северус поначалу отбивался, но быстро понял, что я от него не отстану, доведу до белого каления, но свою ежедневную дозу обнимашек и целовашек получу любой ценой.
Вот так прошел целый месяц, за который мы с Драко разгромили полдома, оставили без хвостов всех павлинов, довели до нервного тика двадцать домовиков: Добби так вообще ушел, добившись всеми правдами и неправдами одежду.
Короче много мы натворили… Но на чемпионат нас все равно взяли, хотя Люциус все же скрипел зубами и недовольно косился на нас — меня эти взгляды не особо трогали, а вот Драко старался спрятаться за Панси, которая ангельски улыбалась, даже не давая повода усомниться в ее благодетели. Все-таки прекрасная она актриса.
Северус, кстати, на все жалобы Малфоя лишь усмехался и тихонько говорил: «крепись… Я то привык, и ты привыкнешь, ну, по крайней мере, перестанешь вздрагивать от очередного грохота».
Большой квиддич мне не особо понравился: слишком много, слишком шумно и никакого моего участия. Скучно… А про то, что было после я вообще молчу. Какой-то гад уволок мою волшебную палочку — это я заметил почти сразу, учитывая, что мне ничего не мешало ходить. Нашествие рыжих Уизли меня почти добило и окончательно испортило настроение: видеть такое огромное количество рыжего цвета мои глаза были не способны. Да еще самый старый Уизел полез к моему Северусу, чтобы узнать успехах одного из своих сыновей. Северуса мне пришлось отвоевывать боем… С победным кличем я кидался на Уизелов… Шутка… Ни на кого я не кидался, я лишь скромно дулся, посылая самому младшему Уизелу волны своей антипатии.
Северусу даже потом пришлось откармливать меня шоколадом весь вечер, чтобы моя магия, пропитанная недовольством, не сожгла нашу палатку. Всех остальных мой зельевар попросил держаться подальше от меня, пока я снова не стал милым добрым и пушистым. Драко и Панс сразу поняли, что к чему, а вот старший Малфой еще пытался лезть, чтобы поинтересоваться, что со мной. Я уж говорил, что из-за своей магии — я иногда чувствую себя инвалидом? Это, наверное, единственный пункт, по которому я хочу быть таким же, как все, только жалко, что моя магия думает совсем по-другому…
Вот так и прошел для меня чемпионат мира по квиддичу.
Ну а ночью я окончательно понял, что этот чемпионат мне абсолютно не понравился. Я сначала не понял, что случилось. Хотите - верьте, хотите - нет, но вокруг меня происходило что-то ужасное, к чему я был абсолютно не причастен! У меня, честно, от осознания этого был полный шок.
Хорошо, что Северус умеет соображать намного быстрее меня: похватал он наше трио и активизировал спецпортключ в Хогвартс.
Только утром мы узнали, что произошло на самом деле.
В тот момент я, наверное, и осознал, что ожидает нас всех, в общем, и меня в частности, если начнется новая война. Осознать, то осознал, но кардинально менять свою жизнь не стал. Если честно, то для меня вообще ничего не изменилось. Видно судьба у меня такая — всегда приспосабливаться к изменениям, но, если верить утверждениям Северуса, то тогда это моя дурость.
Так что даже, если для кого-то произошедшее на турнире было предпосылками новой войны, меня это ни капельки не волновало. Я по-прежнему портил всем жизнь по мере своих возможностей и получал от этого чисто эстетическое удовольствие.
Вот так и приблизилось первое сентября. Директор еще на пиру объявил о том, что у нас в школе будет проводиться Турнир Трех Волшебников. Что это такое, меня не особо интересовала, так как я в момент объявления подливал Хаффлпафцам зелье зубрилок. Я хотел подлить его и Когтевранцам, но не успел… Кажется я что-то опять напутал с составом и зелье подействовало почти сразу: у почти всех хаффлпафцев появилось мгновенная жажда знаний помноженная на их личное усердие.
Скажу вам одно: шваброподобная Грейнджер еще долго не могла понять, как она оказалась последней в списке самых умных нашей школы, и почему ее опережал весь курс Хаффлпафа, а библиотека мадам Пинс еще долго терпела нашествие барсуков с бешеными глазами и жесточайшими разборками за очередной фолиант. Все-таки, если зелье у меня не взрывается, то оно получается очень стойким и не выветривающимся.
Кстати, Северус еще долго выпытывал у меня, где я достал рецепт этого зелья, но я стойко держался, понимая, что, если мой зельевар узнает… Страшная участь зубрилки постигнет и меня.
Помимо бешеных хаффлпафцев, завидующих им до зубного скрежета когтевранцев и рвущую на себе волосы сумасшедшую Грейнджер, школу вообще постигла странная суетливость. Даже наши с Драко проказы смотрелись тускло среди буйно-помешанных на турнире учеников.
Даже Хагрид и тот окончательно свихнулся, притащив в школу контрабандой каких-то жутких крабов, которые даже по моим меркам были абсолютно бесполезными. Мы с Драко так и не смогли придумать, что с ними делать. Мы! Которые даже Флобер-червям, самым скучным созданиям на земле после Филча, смогли найти применение! Мы не знали, что нам делать с этими соплохвостами и так и не смогли найти в них никакой польз так важной для нашего черного разбойного дела.
В конце концов мы с блондином запихнули их в женский туалет… Но вот беда… Надо было все же проверить и удостовериться, что туда, так не вовремя, не сунется Панс.
Короче огребли мы от всех понемногу, а от Панси больше всего.
И пришлось нам оставить затеи с этими улитками, которые как были. Так и остались бесполезными.
Я опять получил отработку у Северуса и под его довольным взглядом драил полы в лаборатории. Кажется, моему зельевару очень понравилась эта отработка, точнее ему понравились мои узенькие джинсы с низким поясом. Все-таки извращенец он еще тот и никто меня в этом не переубедит!
Но мне все равно: я готов ходить на отработки хоть до конца жизни… готов ползать в жутко узких штанах по полу. Блин! Да я даже готов вообще раздеться, лишь бы мой зельевар пожирал меня глазами и целовал так, как будто хочет высосать из меня душу.
Наверное, я тоже извращенец, раз до такого докатился и считаю это самым лучшим на земле. Во бы еще Северус плюнул на свои принципы и забыл, что я маленький герой, но он даже не хотел думать о таком и всегда прерывался, оставляя меня недовольным, неудовлетворенным и взъерошенным. Как говорится: глазеть можно, а руками ни-ни…
Все же хорошо, что время уже минуло и ничего его больше не останавливает на полпути к моему телу, а то бы я точно десять раз свихнулся, если бы он решил подождать до моего хотя бы магического совершеннолетия.
Вот так прошел сентябрь, потом октябрь…
Конец октября мне особенно запомнился…. Нет, не началом турнира, хотя это тоже.
Запомнился он первой моей ссорой с Севом. Самое обидное, что она произошла из-за сущих пустяков.
В тот день драная кошка должна была провести очередную, нужную только ей, контрольную. Что бы ее не писать, мы решили использовать обычное магловское снотворное. Решила использовать, конечно, Панс, так как она, как и я не приготовились к этой пытке знаний, но честь исполнить план с гордостью, была отдана мне.
Обычное такое снотворное…. Кругленькие моментально растворяющиеся таблеточки без вкуса, без запаха… Таким у тети Петунии завалена вся тумбочка рядом с кроватью: еще бы попробуй уснуть рядом с храпящим дядей Верноном, учитывая что от его храпа дрожат стены даже у наших соседей из дома напротив.
Все шло нормально, но кто же знал, что эта обглоданная мумия окажется такой умной и поменяет незаметно свою кружку и кружку Северуса. Не заметно это конечно произошло для моего любимого, который жарко спорил о чем-то с директором и просто не следил за своим завтраком. Пока же я думал, что делать, Сев уже выпил свой чай и отправился на занятия, чтобы на полпути заснуть, привалившись к стеночке.
Поругались мы не, сколько из-за снотворного, сколько из-за того, что это был удар по его званию лучшего зельевара.
Короче объявили мне бойкот: целых пять часов не подпускали к телу, рычали на каждое мое слово, пытались выставить за дверь и даже выкинуть в камин по странному адресу.
Я же строил на все это рожицы и в первые в жизни искренне просил прощения и давал обещания больше никогда ничего никому не подсыпать и не подливать, не приближаться к соплохвостам, не пытаться угнать: кентавра, тестрала, гиппогрифа и тех существ, на которых можно передвигаться ползком, галопом, в плавь и по воздуху. А так же не пытаться готовить запрещенные зелья под видом микстуры от кашля.
Много чего я пообещал в тот день. В итоге мне потом пришлось искать лазейки в этих обещаниях, чтобы Сев случайно не подумал, что я его обманываю.
Настроение у меня было изрядно подпорчено, поэтому иностранных гостей я встретил с кислой физиономией, колючим взглядом и взъерошенным как кактус.
Драко чувствовал себя не лучше: он так и не смог придумать, как стать участником турнира. Но он был бы не Малфой, если бы презрительно не глядел на всех.
Панс же наоборот вся сверкала, вот только до меня тогда, да и сейчас не особо дошло, чему же она так радовалась.
Гостям я сразу же не понравился, ну или они просто сначала не разглядели мой шрам под длинной челкой, а потом стало уже не до этого… За нашим столом в основном сидели одни болгары, а они народ мрачный, тихий и тормознутый. Ну плохо до них информация доходит… Так что, куда им было понять меня: шумного и активного.
Чувствуя себя хозяином жизни, я болтал без остановки, повергая в шок всех слизеринцев, не то чтобы они от меня не ожидали чего-то этакого, но даже для них моя чрезмерная болтливость была чем-то не свойственным, и портя аппетит и настроение нашим болгарским гостям.
Я активно наживал себе врагов среди них, под уже истерический смех Драко и ухмылки старшекурсников, которые, безусловно, уважают меня и почти считают равным.
К концу вечера скучные болгары сдулись и свалили, потерпев поражение в борьбе с моим красноречием, а их место, на радость парней, заняли симпатичные девчонки из Шармбатона. Даже я проникся ими… Если бы девчонки меня интересовали…
Но на них хотя бы смотреть было в сто раз приятнее, а их милые кукольные личики хотя бы не просили кулака или кирпича.
Да и наши слизеринки не заикались больше, только кинув один взгляд напротив. Все-таки есть от меня польза!
К концу ужина, я с трудом отлепил от себя всех блондинок разных возрастов и одного блондина, который уже шарахался от женского внимания и искрометного взгляда Панс, и быстренько проскользнул за Северусом, который спешно покинул зал.
Скажу вам сразу, в ту ночь, между нами снова ничего не было: я просто посидел у него на коленях… несколько секунд… он меня скинул на пол, а потом и вообще выставил за дверь, правда запечатлел на моих губах целомудренный поцелуй, который я правда попытался превратить в более глубокий, но меня как обычно обломали и со шлепком по мягкому месту отправили в коридор.
Вообще-то мне больше нравится, когда Сев сам меня целует, настойчиво и беспринципно, раз за разом заявляя права на меня, когда его руки скользят по моему телу…
Нет! Нет! Нельзя думать об этом!
То, что было в следующие несколько дней, можно было с чистой совестью назвать дурдомом: кто-то решал участвовать ли ему в турнире или не стоит рисковать своей пятой точкой и самолюбием, в случае если кубок не выберет его/ее, из-за каких-то галеонов, кто-то продолжал соображать как обойти возрастную, кто-то просто восторженно вздыхал и пытался заполучить хотя бы молекулу Крама, ну или на крайний случай его автограф.

Вот так и начался в Хогвартсе турнир Трех волшебников… Мне от этого, если честно, было ни тепло, ни холодно. К возрастной черте, а тем более к кубку, директор предусмотрительно запретил подходить мне ближе, чем на десять метров. Не скажу, что мне не было обидно, но все же дедуля не так часто что-то запрещает мне, точнее практически вообще ничего не запрещает, видно думая, что, чем бы дитя не тешилось… А может он думает, что мне проще разрешить все, чем потом годами разгребать последствия запрета.
Но факт, остается фактом: я обходил кубок далекой сторонкой и на всякий случай на цыпочках, повергая в шок местных обитателей замка и вызывая смех у гостей. В прочем этот смех буквально за ночь перерос в нервный тик, который возникал у каждого гостя при виде меня и Драко. Особенно нервничал Каркаров и его ученики, которых мы с блондином по неосторожности оставил без средства передвижения. Честно-честно — это получилось случайно! Просто мы не думал, что мачта при падении сделает такую огромную пробоину, что корабль уйдет ко дну за считанные минуты. Нечего было приплывать на таком ветхом корабле, откуда же мы знал, что он лишь чуть моложе Хогвартса! Да и мачту Драко сломал совершенно случайно, кто же знал, что она не выдержит веса двух самых легких подростков Хогвартса. Это хорошо, что мы Панс еще на берегу оставили… А сколько потом еще и извиняться пришлось перед болгарами, потом перед Малфоем-старшим, который выложил приличную сумму за наши выкрутасы, а мне еще и перед Северусом. Последнее, скажу я вам, было особенно ужасным. Да-да это именно то слово, которое можно применить к тем экзекуциям, которым меня подверг мой зельевар. А как еще можно назвать то, что он отдал меня на растерзание Хагриду и тот долбанных четыре часа во всех подробностях расписывал мне жизнь моих родителей. И это в комплекте с соплохвостами и еще какой-то нечестью… Самое обидное было то, что мы так глупо попались: гигантский кальмар утащил нашу лодку, на которой мы подплыли к короблю, а Драко оказывается не умел плавать… Пришлось нам тонуть вместе со всеми, что не добавило нашему дуэту популярности.
А Хэллоуин тем временем приближался…

Ретроспектива

- Гарри Поттер… - просипел Дамблдор, и глазами размером с галеон уставился на Северуса, который в свою очередь побелел как полотно и уставился на меня.
- Чего? — я как всегда ничего не понял, но уже вспомнил урок в магловской школе по оказанию первой медицинской помощи при сердечном приступе. Осталось только решить, кого спасать первым: директора или Северуса, потому что они оба выглядели совершенно одинаково.
Панс и Драко сориентировались быстрее и, перекинувшись между собой страшными, видно только им понятными, взглядами и под ручки отконвоировали меня к абсолютно зеленому зельевару.
- Кажется, ты опять влип, братишка, - Драко состроил сочувственное выражение на лице и похлопал меня по плечу.
- А?
- Остальные участники не выдержат твоей персоны, - пропела Панс.
- Накрылся турнир медным тазом, - падая лицом на стол, уверенно сказал Блейз.
- Но зато победитель уже известен, - фыркнул парень за столом когтеврана. Весь стол слизерина с хохотом поддержал его. За столом же хаффлпафа и гриффиндора шла упорная работа мысли. Гости же вообще были не в теме, даже больше чем я.
- Гарри, мальчик мой, иди туда, - директор указал мне на дверь, где уже пропали без вести трое участников, другой рукой он прикрыл лицо тихонько простонав что-то.
- Э?
- Просто иди, - Драко пихнул меня в сторону как раз в гостеприимные объятья Северуса, которые на деле оказались вовсе не объятьями и тем более не гостеприимными, а железной хваткой на моей руке.
- А?
- Сверх красноречия… - проворчал мой зельевар, таща меня к двери на буксире. Я честно сопротивлялся: мое чувство самосохранения вопило дурным голосом Макгонагл, которой наступили на хвост, а мое богатое воображение довольно быстро составило картину внутренностей навозной кучки, в которой я снова оказался.
- Гарри, только молчи, пожалуйста, мы с директором что-нибудь придумаем, - тихо и с отчаянием попросил Северус, когда мы шагнули в комнату, закрывая за собой дверь, - Твой длинный язык сделает только хуже, чем это есть сейчас. И попытайся никого не покалечить хотя бы в ближайшие полчаса. Понял? — Северус немного ослабил хватку на моей руке и нежно погладил мое запястье большим пальцем.
Что ж, его расчет оказался верным: от этой невинной ласки у меня абсолютно пропало желание болтать и возмущаться. Это то мне и помогло пережить вопли французской Барби, отмороженный взгляд Крама и нервно бегающий взгляд Диггори. Все-таки хаффлпафцев я замучил конкретно.. Даже вот таких здоровых лбов как Диггори. Не зря мы с Драко в прошлом году им по каминной сети посылочку с декоративной банши из магазина приколов отправили. Ох, как они все визжали, что девки, что парни… Даже банши их воплей не выдержала и скоропостижно скончалась. В школе еще долго не могли забыть их позора и нашего триумфа.
Я мило улыбнулся своим соперникам и их директорам… Ну, я надеюсь, что это было мило. Но если даже мадам Максим передернуло, то надеяться мне не на что. Хорошо, что в этот момент зашли Дамблдор с Макгонагл, а то остались бы от нас с Севом лишь наш неистончаемый черно-слизеринский юмор.
Ну а дальше я наблюдал явление под названием «серьезные разборки»…
- Вы не можете позволить своему второму участнику участвовать! — громовым голосом голосила мадам Максим.
Надо бы ей любовное зелье подлить… Флитвику давно пора завести жену…
Я украдкой показал язык белобрысой вешалке, которая горько рыдала на плече своей мадам директорши. Мои уловки не прошли даром: я получил увесистый подзатыльник от Северуса и был отправлен за его спину.
Мадам Максим верещала, Каркаров что-то булькал, белобрысая барби тонула в своих слезах. Крауч довольно быстро зарабатывал нервный тик, что абсолютно было не свойственно политикам его уровня. Непрерывно хлебал из своей фляги грозный глаз Грюм и, кажется, он уже был полностью в неадеквате.
- Я бы рад, Олимпия… Но ничего не могу сделать… - с отчаянием сказал директор.
- Как ничего? — я выглянул из-за спины Северуса, но тут же был отправлен обратно.
- Он нарушил правила! — влезла Делакур, - Ему еще нет семнадцати! — И куда только акцент делся? А мы то с Драко думали, что она по-английски ничего не понимает… А она оказывается на нем еще совсем не плохо говорит! Вот и верь после этого женскому полу… - Мы все… Я готовилась к этому турниру, а он…
- Заглохни, макака косматая, - я снова вылез из-за спины Сева, сверкая глазами. — а то я сейчас тебя агуаменти прокляну… Будешь болотной макакой! — я стал рыскать по карманам в поисках самого бесполезного для меня оружия, но его не было.. — Черт! — я прищурившись посмотрел на своего зельевара, который спокойно засунул мою палочку к себе в карман.
- Мальчик нарушил правила, - влез Крауч, покосившись на меня, видно ожидая протеста, но я лишь насуплено пялился в пол, - Его имя не должно было оказаться в кубке.
- Ага, - подтвердил я, предусмотрительно не вылезая вперед.
- Но оно там оказалось! — Северус наконец не выдержал и почти убил взглядом министерскую крысу. — Как вы это объясните?! Почему мой… ученик должен в чем-то участвовать?! — теперь уже мне пришлось в успокаивающем жесте незаметно погладить спину моего героически разбушевавшегося зельевара.
- Я не бросал свое имя в кубок. И я не хочу ни в чем участвовать, - я вышел вперед, предотвращая массовое убийство.
- Все хотят участвовать в Турнире Трех Волшебников! — ох как меня достала эта белобрысая дура!
Я показал в ее направлении неприличную фигуру из красиво сложенных четырех пальцев и одного очень красиво стоящего.
- Мистер Поттер, как вы обошли возрастную черту? — вот достали! Я покосился на Северуса и получил еле заметный утвердительный кивок.
- Да не обходил я ее… Мне профессор сказал, чтобы я даже не смел приближаться к ней… Я и не приближался. Чего я там забыл?
- Но…
- Барти… Зная мистера Поттера. А я действительно его знаю, - директор снял свои очки и оглядел всех синими глазами.
Все-таки очки у него и правда для красоты… Чтобы он там не говорил.
- Гарри бы вряд ли стал бросать свое имя в кубок, - закончил Дамблдор.
- Но…
- Профессор Дамблдор хочет сказать, что мистер Поттер устроен так, что мы бы скорее не досчитались этого кубка, - язвительно сказал мой милый профессор, наверное пытаясь застыдить меня… Не выйдет! На земле еще не родился слизеринец, который был бы знаком со словом «совесть».
- Не понимаю…
- Барти, профессор Снейп хочет сказать, что мистер Поттер… - Дамблдор театрально оглядел всех присутствующих.
- Стащил бы этот несчастный кубок и продал бы за приличную сумму, - зло закончила драная кошка Макгонагл, которая, оказывается, притаилась в углу
- Минерва, ну зачем ты так… - Альбус укоризненно посмотрел на учителя трансфигурации. — Но в целом ты права. Так что обвинять Гарри в мошенничестве не стоит.
- Но ведь участие в Турнире — это ведь одновременно и слава и деньги, - нет… Эта Делакур точно хочет получить два фонаря. Ей конечно и один красоту и желание болтать подпортит, но для симметрии лучше два.
- О… Слава мистеру Поттеру была бы обеспечена, когда бы он на вырученные деньги что-нибудь взорвал, - в Северусе сегодня слишком много язвительность, того и гляди в своем же яде захлебнется.
Все! Решено! На ночь остаюсь у него!
- Взорвать гриффиндорскую башню… Чем не слава? — Я покраснел и уже не спешил высовываться снова на свет.
В помещении повисла удручающая тишина, кажется все усиленно соображали чем было все сказанное: не слишком удачной шуткой или печальной реальностью.
Я же переживал, что такая мысль не пришла мне в голову, директор поедал свои лимонные конфетки. На самом деле мало кто знает, что за этим Альбус прячет нервозность. Макгонагл продолжала изображать из себя статую, подпирая стену… ну или может она не трезвая и это стена подпирает ее. Что же делал Северус, я не видел, так как все еще прятался за его спиной.
Наконец Барти Крауч заговорил:
- В данный момент не важно, как имя мистера Поттера попало в кубок…
- Для кого как, - прошипел я.
- Участвовать ему все равно придется…
- Избежать этого нельзя? — тихо спросил Северус, смотря на директора.
- Нет, мой мальчик, - директор покачал головой и отправил еще одну конфету к себе в рот, - Барти, давай обсудим правила турнира, а то время уже почти за полночь. Детям уже давно пора спать.
- Да-да, конечно.

Конец ретроспективы.

Все правила я благополучно прослушал, посылая злобные взгляды Делакур и Краму, Диггори же сам избегал попадания в поле моего зрения. На злобные рыки Грюма, который, кажется, пришел в себя и пытался призвать меня к порядку я никакого внимания не обращал. Все-таки стоящий рядом Северус, внушал мне поистине гриффиндорскую смелость и когтевранскую уверенность. Но все же я и тогда и сейчас боялся, да и буду бояться Грюма почти всеми фибрами души, искренне желая попасть ему в мясорубку, чтобы завершить начатое.
Честно, я никогда не понимал, как такой неудачный конструктор маньяка-психопата вообще может передвигаться и дышать. В общем, я терпеть не могу Грюма, его манию всех посадить в Азкабан, его любовь к проклятиям и всем остальным радостям его жизни. Мне даже какое-то время было жалко мумифицированную кошку к которой он приставал в темном коридоре, когда я пробирался к Северусу.
Скажу вам честно: Грюм плюс Макгонагл равно зрелище не для слабонервных, а для моей неокрепшей детской психике и любовью к прекрасным зельеварам так вообще было практически смертельно.
А еще Грюма постоянно бесило то, что я не ходил на его практические уроки, от которых директор оградил меня в целях безопасности всей школы, сказав, что бдительность и я вещи абсолютно не совместимые. Но правильней, скорее всего бы было: два параноика в одном помещении — смерть всем гриффиндорцам, с которыми у нас проходила защита.
Но не пора ли нам вернуться к нашим соплохвостам и баранам? Точнее к турниру и всем остальным большим неприятностям.

Ретроспектива (В кабинете директора, уже далеко за полночь)

- Гарри, - директор смотрел на меня как на восьмое чудо света. Я же спокойно поедал печеньки, угрюмо смотря перед собой. — Прости меня, мой мальчик… Я снова не углядел.
- Вот вечно у вас так… А я разгребай, - проворчал я, перегибаясь через директорский стол и доставая из выдвижного ящика кулек с шоколадными конфетами. — С ликером… - прочитал я на упаковке, - Хм… Должно быть вкусно…
- Помолчи хоть немного, - Северус сел в кресло и схватился за голову, видно в попытке выдрать себе волосы. — Как вообще с такой скоростью можно притягивать к себе неприятности?! Нет! Лучше молчи! — я тут же захлопнул рот и тяжело вздохнул.
- Это ты, Северус, помолчи! — Дамблдор тоже опустился в кресло, устало прикрывая глаза, - Я ведь тебя предупреждал и просил! А ты заладил: ребенок… ребенок. Вот что нам теперь с этим ребенком делать? Мы даже толком ему помочь не можем… Ты представь что будет, Северус, если магия Гарри вырвется из-под контроля в момент состязания…
Не знаю, представил ли там что-нибудь Северус, но вот мне, если честно стало хреново только от одной мысли, что мне придется с кем-то драться, да еще и с волшебной палочкой в руках. Это вам не пинков гриффиндорцам надавать.
- А может там будет задание сварить зелье на скорость? — во мне теплилась надежда, что заклинания то и не понадобятся. Зря…
- Ага… И в квиддич сыграть, - резко сказал Северус, - Что там у тебя еще хорошо получается? Циферки на нумерологии складывать? Руны переводить? Шарами предсказателями кидаться?!
- Не кричи на меня! — мне вдруг стало так обидно, хорошо, что хоть слезы на глазах не навернулись. А то позор бы был…
- А еще ты можешь хорошо доставать зельеваров!
- Северус! — Дамблдор резко встал. Я тоже.
- Зато у меня хоть что-то получается! А ты только свои зелья варить можешь, да нотации читать!
- Гарри!
- Да с тобой по-другому нельзя! Тебе не запретишь, так ты же все разрушишь! Ты же везде несешь разрушение!
- Северус!
- Я вообще не понимаю, как ты мог попасть на мой факультет!
- Северус…
- Не понимаешь, значит? Ну и отлично! Я тоже не понимаю, как я мог влюбиться в такого придурка как ты! — прокричал я, чувствуя как внутри меня вот-вот готова лопнуть хорошо знакомая пружина. Я рванул вперед, вылетая из кабинета директора, из последних сил сдерживаясь. А дальше грохот, осыпающиеся камни и кромешная темнота, уносящая меня в неизвестность.

Конец ретроспективы.

Опережая события скажу вам: я попал в больничное крыло почти на неделю, а завал, который я устроил, разгребали еще неделю. Мадам Помфри так вообще говорит, что я в рубашке родился, раз такое пережил. В принципе я с ней солидарен, учитывая то, что я пил костерост литрами. Но я был готов выпить все, лишь бы не стать конструктором на вроде Грюма. Такого бы я точно не пережил.
Северуса я простил через три часа после того как пришел в себя. Наверное, я был слишком мягким, но он был мне нужен, хотя бы, потому что он классно целуется и я не собираюсь от него никогда отлипать, даже если Сев попытается прогнать меня. Вот такой вот я ненормальный собственник.

После того как кубок выбрал меня четвертым чемпионом мои друзья и я, после того как меня выпустили из камеры пыток под названием Больничное крыло, напились до огненных соплохвостов в глазах, а вот мои враги наоборот оделись во всеобщий траур и решили всеми силами удалить раздражающий фактор, то есть меня, из списков нашего милого общества. Мне конечно было абсолютно по барабану, что обо мне думают хаффлпафцы, которые бы точно изменили своей добропорядочности, если бы до чертиков не боялись моих ответных действий. Мне было по фиг, что когтевранцы делают крупные ставки на мою победу, потому что самую большую ставку уже сделал Драко и не на мою победу, а на то, что я угрохаю половину Хогвартса еще до начала нового года. Я кстати тоже вложил один галеон кнатами, который почему-то ну никак не хотели принимать в виде ставки. Гриффиндорцы, чтоб им вечно пить подогретый тыквенный сок, меня совсем не напрягали своими жалкими потугами отправить меня к ангелам на синие просторы. Я же в долгу перед ними не остался ни разу.
Особенно было интересно наблюдать как слизеринцы отстаивали мое… э-хм… честное имя, закапывая несчастных хаффлпафцев словами неприличного содержания. Особенно тех, кто слишком рьяно пропагандировал Диггори. И уверяю вас, что хоть наш факультет самый немногочисленный, да еще и ни кем не поддерживаемы кроме нашего декана, коварства нам было не занимать. Пожалуй, в этом смысле мы могли сравниться лишь с изворотливостью драной кошки Макгонагл, которая всеми правдами и неправдами пыталась завалить хоть одного слизеринца на устном зачете.
Пока наши змеиные собратья отрывались на неповоротливых барсучках, я, Драко и Панс, с немого согласия моего милого зельевара, доканывали грифов, а в частности младшего Уизела и зуброподобную Грейнджер с обострившейся манией величия. Кажется, только до этих двоих не особо дошло, что связываться с нами чревато серьезными последствиями.
Но если серьезно, то хотите верьте, хотите нет — зазнавшаяся Грейджер, которой посылает странные взгляды, больше похожие на гастрономический интерес, Виктор Крам, это даже страшнее армии пикси, у которых мания уничтожить все вокруг даже больше, чем моя. Короче бобриха в который раз за этот учебный год нарвалась… на кулак Панси, которая даже со своим метровым маникюром дерется как парень. Иногда даже лучше, чем я и Драко, да и в росте она нас уже превзошла, особенно меня. Драко, по секрету скажу я вам, до сих пор носит обувь, которая увеличивает его рост на несколько дюймов, чтобы рядом с Панси выглядеть попрезентабельней. Но Драко, хотя бы растет! Я же, кажется завис все на той же отметине, что и в тринадцать лет… Обидно, но не до такой степени, чтобы носить обувь с подошвой высотой три дюйма. Ну подумаешь… Пять футов с хвостиком (очень маленьким хвостиком). Всего лишь на один фут меньше, чем Северус. Зато я хорошо помещаюсь в шкафах, могу пролезть под любым столом, а с моим весом еще и протиснуться в любую щель, а это довольно удобно с моей-то подпольной деятельностью.
Но не в этом дело… Я до сих пор с нежностью вспоминаю ту крупномасштабную войну факультетов, где самые хитрые и ловкие, то бишь я и те, кто меня немного поддерживали, одержали безоговорочную победу. В школе не было ни единого человека, кого не затронуло бы это мировое противостояние, и ни дня, чтобы что-нибудь не рухнуло или не рассыпалось: на камушки, щепки, отдельные элементы непонятной наружности.
Я снова и снова доказывал особо непонятным, что мне нет равных в пакостях: клей на стулья грифов было меньшее, что я сделал. А, если учитывать, что клей был магический и приклеивал несколько слоев одежды и в довершении не снимался никаким заклинанием… Короче, гриффиндорцам пришлось идти в свою башню без штанов, мантий, а кому-то даже с трусами не повезло. Самые смелые конечно же сидели до посинения, в надежде, что хохочущие товарищи по факультету войдут в их положение, что оказалось также нереально, как отклеиться самостоятельно. Чары смеха у Панс получаются просто потрясающие…
Правда была еще Грейнджер, которая тщетно пыталась отклеить свою тощую умную задницу от слишком крепкого стула.
Что я могу сказать по этому поводу?
Грейнджер конечно круче сваренных на зимнем солнце яиц, когда пытается быть умной, но суперклей намного круче ее, и не только потому, что он варился в котле… Ну, он почти как я!
Грифы конечно же попытались отомстить мне очередным своим неоригинальным способом: подбросив в мое зелье рыбьей икры… Но я как раз забыл положить ее, отвлекшись на Северуса, который неспешно проплыл рядом со мной, распространяя приятные ароматы каких-то трав.
После урока мне даже пришлось сказать Уизелу спасибо за «выше ожидаемого»… Правда отблагодарил я его кулаком по шее, выше я не дотянулся, и точным ударом в то место, которое лично я, берегу как зеницу ока. Свидетели нашей большой любви с Уизелом друг к другу, а именно мой любимый зельевар и сушеная мумия, даже не пытались нас разнять, играя в игру «кто больше снимет баллов?» С прискорбием сообщая: в наших часах уж через три минуты не осталось ни одного изумруда. Но что такое камешки против моей триумфальной победы? Не скажу, что я был честен, но я слизеринец, поэтому честность — это то, что не снится мне даже ночью после несварения желудка. Тем более, что в драке с рыжим орангутангом, который, в отличие от меня, скоро перерастет Астрономическую башню, я бы безусловно был тем, кого бы отскребали от пола. Но! Словарь по Древним рунам, который Панс так вовремя отобрала у Грейнджер, и который я так вовремя увидел, безусловно решил все мои проблемы и разрешил спор. Вот так ум побеждает над силой оказывается… Вот так в склоках, гулянках и крупномасштабных действий в моем исполнении, незаметно подкралось время первого задания. А я не то, что был морально не готов, я даже колдовать нормально так и не научился, не разрушив ничего. Нет, я конечно и не нервничал по этому поводу: одной школой меньше, одной больше… Разрушу — придется Фаджу потесниться в своем министерстве. Короче, нервы я оставил директору, который всерьез опасался, что ему придется переехать и Северсу, которому в свою очередь на школу было плевать в кое-то веке, а вот сохранность моей тушки вызывала у него большие опасения. Директор бесился от того, что уже даже Макгонагл прощалась с родными стенами, а Северус сходил с ума от того, что Дамблдор, не смотря ни на что, запретил ему увозить меня и прятать в каком-нибудь глубоком подвале, хотя я и тогда, и сейчас, предпочитаю все-таки спальню своего любимого.
Чемпионы, ну то есть все остальные представители человечества, которые нашли большой кайф в том, чтобы поучаствовать в Турнире трех волшебников, тоже изрядно нервничали и засиживались допоздна в библиотеке, стратегически заняв свои позиции по углам, подальше друг от друга. Делакур и Крама уже через неделю просветили о моих возможностях, Крам это даже прочувствовал на собственной шкуре, поэтому вполне возможно все троя прятались в светиле знаний от меня и той войны, что факультеты развернули в Хогвартсе, предано следуя за своими лидерами (наверное именно поэтому мы победили, а если еще вспомнить, что движением грифов руководили Уизли, то вопросов вообще никаких не возникает).
Я же в обитель мукулатуры наведывался даже реже, чем в прошлые три года вместе взятых и только лишь после того, как у Драко заканчивалась литература и он со скорбным видом шел в библиотеку, таща меня на буксире, где мой блондинистый друг со скорченной физиономией двумя пальчиками перебирал книги и сваливал более или менее понравившиеся на мои дружески подставленные руки, доводя мадам Пинс и присутствующих чемпионов до нервного тика и судорожного подергивания ног размерами растущей стопки.
Белобрысая французская вешалка, например, даже пыталась у меня выяснить зачем мы с Драко взяли из библиотеки книгу под названием «Разведение кентавров в домашних условиях» и не может ли это быть первым заданием турнира. Я честно, положа руку на сердце, ответил ей, что все возможно и, что разведение кентавров является очень полезным знанием и чрезвычайно важным. Смеху, скажу я вам, было не меряно, когда Флер явилась на завтрак с этой книгой, трепетно прижимая ее к своей груди размера так четвертого. Хотя может и больше — я в этом не разбираюсь.
За неделю до первого задания я заявился к директору и слопал все его запасы миндального печенья и лакричных палочек, сломал его крутящееся кресло, катаясь по кабинету от стенки к стенке, вылил вишневый компот на важные документы присланные из министерства самим Фаджем, разбил вазу с какой-то коноплей, когда открывал окно и выбрасывал «важные документы» в окно и в довершении всего поругался с портретами, которые пытались в очередной раз вразумить зарвавшуюся молодежь, от которой одни убытки и никакой пользы.
Правда, после того как пришел дедуля, я еще получил предложение сходить с Северусом на свидание в запретный лес в полночь с мантией невидимкой, а горгулья пожелала мне остаться там навечно, за что и получило пинок по своей когтистой лапе.
Смысл предложения «сходить в запретный лес» до меня конечно не дошел, но сходить на свидание с любимым я был не против.

Ретроспектива.

- Поттер, ну и куда ты меня тащишь? — Северус злился, но я упорно прижимался к его боку и иногда томно вздыхал, пребывая в эйфории. Пока… Пока перед нашим взором не предстала опушка леса.
- Ну ни *** себе! — не сдерживаясь выдал я, за что и получил тычок под ребра, а рот мне закрыла теплая знакомая ладонь, пахнущая травами. — Бу-бу-бу-бу, - я продолжил возмущаться.
- Я с тобой согласен, Гарри, - прошептал мне на ухо Северус, - Но, пожалуйста, заткнись, милый… Пока нас не заметили и прилюдно не обвинили мошенниками. Понятно? — я кивнул и Северус убрал руку, правда я успел наградить его ладонь быстрым чмоком.
Профессор усмехнулся и попытался отцепить меня от себя. Но к такому коварству я был готов, поэтому он быстро понял, что это бесполезно и со вздохом обнял меня за талию.
О большем я и мечтать не мог… Нет, мог… Но не на поляне среди драконов, которые, как будто почуяв чужаков, бесновались в своих клетках.
- А что это за драконы? — жизнерадостно спросил я.
- У тебя мозг скучечервя, Поттер, - фыркнул Северус, но в свете огней, которые освещали поляну я разглядел в его глазах панику, - Правильней задать вопрос: что они здесь делают.
- Я не такой тупой, - надулся я, выпятив нижнюю губу.
- Ты глупый, но это придает тебе шарма… Вон тот дальний — это Китайский огненный шар. Его когти используются в одной из самых сильных приворотных зелий.
- Почему ты все сводишь к котлам и странным жидкостям? — фыркнул я, - Меня, можно сказать, скоро поджарят, а потом сожрут как котлету…
- И подавятся.
Я вздохнул, понимая бесполезность этого спора: даже Альбус не знал, что сделает моя магия в контакте с этими чешуйчатыми тварями. Я медленно поплелся вдоль клеток, не отпуская руку Северуса ни на секунду, даже зная, что из-под мантии невидимки он никуда не денется я хотел ощущать его всем телом. Моя невезучесть снова красовалась передо мной, показывая мне язык и неприличные жесты, на которые в Хоге было разрешение только у меня.
- Смотри, все шастают здесь как у себя дома, - Я ткнул пальцем в восторженного Хагрида и немного офонаревшую мадам Максим, которая видно в уме уже просчитывала шансы на победу своего чемпиона против таких махин. — Ну никакой честности и добропорядочности.
- Ты слизеринец, малыш… Откуда такие слова в лексиконе? — жарко прошептал мне Северус в ухо, - Оставь их гриффиндорцам…
- Чтобы они прикрывались ими как ажурной ширмочкой? — проворчал я, - Директор тоже учился в Слизерине? — я решил напомнить Северусу про самого главного недобропорядочного интригана во всем Хогвартсе.
- Он гриффиндорец с гениальными мозгами… Если иметь такие мозги как у нашего директора, то и в Хаффлпафе может оказаться как у себя дома…
- Ладно… Расскажи мне лучше про этих драконов, пожалуйста.

Когда мы наконец вернулись в комнаты Северуса, я с наслаждением скинул с себя мантию невидимку, затем обычную мантию. Я бы, конечно, снял и рубашку со штанами, но под суровым взглядом зельевара, я лишь позволил себе растянуться на диване. Правда чуть позже, я все же перебрался к любимому на колени, и, чтобы не быть скинутым на пол, крепко вцепился в воротник его рубашки.
- Снова испытываешь судьбу?
- Тебе же нравится, - я провокационно растянул губы в улыбке и абсолютно неслучайно поерзал на коленях Северуса, ощущая внушительный бугорок, которому определенно было тесно в брюках. Что это такое я ну никак не мог не знать, так как просыпался именно с таким. Ну… может не совсем с таким, а чуть меньше… Ладно-ладно, намного меньше! Но это не важно!
Я елозил по коленям Северуса, трепал его волосы и нагло лез целоваться, под его бубнеж и совсем вялые попытки скинуть меня.
- Поттер, ты как всегда не о том думаешь, - хрипло сообщил мой зельевар, прижимая меня к себе и, в промежутках между словами, покрывая мою шею неторопливыми жгучими поцелуями.
- А ты слишком много думаешь, - вставил я, откручивая пуговицы от его рубашки и непростительно теряя бдительность.
А зря! Я слишком быстро расслабился, предполагая, что сегодняшней ночью сбудутся все мои мечты. Нужно было все таки не забывать, что на дворе не рождество, а Сев ну никак не тянет на доброго Санта Клауса.
Приземление с небес на землю, а если конкретно, то с колен на пол, было очень болезненным, даже все желание слетело с меня в мгновение ока. Я обижено поджал губы и, расстроенный, пополз к выходу.
- Поттер, ты куда? — я со злорадством заметил, что голос Сева дрожал. Вот только бы знать еще по какой причине?
- Пойду решать проблемы, - буркнул я в ответ, стянув из кресла мантию, и отправился в дальнейший путь к маячащей впереди двери, - Не хочу становиться не переваренной выплюнутой котлетой в пожеванном состоянии.
- Ты собираешься решать этот вопрос один или поползешь к Альбусу? — Вот зараза! Еще и издевается!
- Может я просто откажусь участвовать… Что мне эта честь факультета? — снова пробурчал я. Что-то я в последнее время слишком много употребляю слов на букву «ч». Нужно что-то менять… - Врагов не уменьшит, друзей не прибавит и носков не постирает…
- Поттер, у тебя есть один малюсенький пунктик, который, если честно, доводит меня до белого каления… Ты как самый фанатичный гриффиндорец не умеешь отступать, - Я сел у двери и по-турецки скрестил ноги и засунул в рот выуженную из кармана штанов ярко розовый леденец. У директора в кабинете их был целый шкаф.
Я провокационно играл с этим леденцом, то высовывая его кончик наружу, то проделывая еще какие-то замысловатые операции с ним.
- Ну я пошел, - сказал я, порываясь встать.
- Глупый мальчишка! И даже не пытайся доказать обратное, - прошипел Сев и, сделав несколько шагов, подошел ко мне, резко отрывая меня от пола и притягивая к себе, подхватывая рукой под попу, чтобы мое лицо оказалось на уровне его, - Ты плохой актер, - поцелуй в губы и игра языков, в которой я потерял свой приторно розовый леденец, - И вечно суешь всякую гадость себе в рот.
Северус на секунду отстранился от меня и выплюнул леденец.
- Эй! Это был последний!
- Какое счастье, - тихий смех в районе моей шеи. Болезненный укус, из-за которого мне завтра придется клянчить у Драко водолазку. Нет я конечно мог и не прятать засосы на шее, но ради хоть какого-то сохранения конспирации лишний раз лучше было не светиться. Достаточно было уже того, что Панс видя результаты моих ежевечерних походов к Северусу вредно хихикает, а Драко ржет не стесняясь ничего и абсолютно забывая, что лошадей среди Малфоев еще не рождалось.
Я крепко обнял Северуса за шею, пропуская пряди его волос через свои пальцы, наслаждаясь его горячим дыханием, его сильными руками и телом, которое в кое-то веки самостоятельно прижималось ко мне.
- Поттер, ты вгонишь меня в могилу…
- Из-за вечной неудовлетворенности? — И все-таки я определенно однолюб.

Конец ретроспективы.

Хочу всех обрадовать: в ту ночь я не остался на голодном пайке. Мы даже разделись! Скажу по секрету: мой любимый без одежды — это что-то с чем-то.
Мой любимый стандарт, мой любимый размер! Особенно размер… от которого я определенно буду фанатеть до конца своей жизни. И, представьте себе! Мне даже позволили полапать это руками. Я хотел еще и губами, но мне ясно дали понять, что хорошего понемножку или же меня из спальни не выпустят еще неделю. Аргумент, скажу я вам, так себе, поэтому я его особо не воспринял, но все же Сева слушаться надо. А то вот так не послушаешь и выставят тебя в коридор голышом. Он и тогда и сейчас способен на это, но есть одно но… Он не меньше меня желал и желает меня облапать и зацеловать. В этом мы с ним тоже очень похожи.
Вряд ли после той ночи, Сев особо задумывался, что в его объятьях находится статья уголовного кодекса. А если и задумывался, то я быстро занимал его мысли особо важной проблемой, ну или директор подсовывал ему еще одно чрезвычайной важности дело связанное конечно же со мной.
Ну так вот… Я, весь в багровеющих засосах, с абсолютно пустой головой и просто непреодолимым желанием чего-нибудь спеть, сел решать насущную проблему с драконами.
Я, честно, не знал, что и делать, и лишь глупо улыбался, смотря то на руки, то на губы и вспоминая, что мой возлюбленный ими делал.
Северус злился и ерзал, пытаясь прикрыть определенные части тела какой-то газетой.
В конце концов его нервы сдали и мне было предложено сходить полетать и проветрить свою единственную извилину, которая явно сильно перетрудилась. На что я вспылил и сказал, что пойду-ка я полетаю рядом с пастью одного из драконов.
Вот таким вот нелепым способом была решена полная задница бабуина. Осталось только решить как протащить метлу мимо судей, учитывая, что заклятие призыва у меня призывает все из чего можно сделать призываемый предмет в радиусе исполнения заклинания. Короче еще большая попа, учитывая, что первое испытание должно пройти в лесу.

Решить абсолютно не решаемую проблему с метлой оказалось на удивление просто, правда только для Альбуса Дамблдора и замершего за ним статуей в позе великого захватчика — Северуса Снейпа. Вряд ли еще у кого-нибудь прокатило что-нибудь подобное, да еще и так, что желающих разбираться бы и не нашлось.
Но результат был мгновенным и поразительным — я, в который раз в жизни, стал исключением из правил и спокойно мог тащить с собой на задание все, что душе угодно. Как выразился Фадж: «Да пусть идет хоть с пумегнетом! Лишь бы подальше от министерства!». Что такое пумегнет я понятия не имел, поэтому спросил у директора, что это такое. Как выяснилось в результате: у Фаджа был тролль по магловеденью, ну прям как у меня. Только у него он был из-за того, что он плохо запоминает странные слова, а у меня — потому что еще на третьем курсе разбил три стеллажа пособий одним единственным выстрелом из рогатки, найденной там же. С тех пор я получаю только тролли по этому предмету.
Вот так вот я, прижимая к себе метлу Драко, свою бы я ни за какие коврижки не понес с собой, отправился на свидание с драконом. А метлу Драко я даже пообещал сломать, чтобы Люциус купил своему сыну новую, со встроенным навигатором. Зачем Драко нужен навигатор на квиддичном поле было не понятно.
Скажу по секрету, не один чемпион даже не пытался скрыть своего жульничества, кроме Диггори конечно. Тот вообще оказался в пролете и спешно штудировал книгу по драконам сидя прямо на полу палатки. Мне даже на секунду стало его жалко, но лишь на одну, потому что в следующую я поцапался с Делакур, огрел метлой Крама за слишком недовольную рожу и уронил на Диггори стопку книг, которая аккуратно была сложена на столе, за слишком громкий бубнеж по поводу директорских любимчиков и ползучих гадов из слизеринских подземелий.
Если подумать, то на этом турнире не было ни одного участника, который бы ни разу не сжульничал, не обманул или не попытался подставить другого. Особенно старались директора. Мои противники были один коварней другого, но я проигрываю только Северусу и то, только потому, что сам хочу или потому, что у Сева заканчивается терпение, а у меня заканчивается оптимизм, с которым я терплю буйные всплески нервного раздражения моего любимого.
Потрепать свои нервы наедине со злобной огнедышащей букашкой-переростком мне выпало последним. За это время, Северус, ошивающийся неподалеку, трижды пожелал мне удачи, пять, раз пообещал прибить, семь раз дал подзатыльник за то, что я позволил себе лишние мысли за пределами подземелий и один раз пообещал, что если я разберусь с драконом без жертв с обеих сторон, всю следующую неделю я буду командовать.
Северус всегда знает, как заинтересовать и правильно направить меня.
Окрыленный я отправился в логово дракона, хоть и не на секунду не желал становиться героем.
Хотите верьте, хотите нет… Но я не убил ни одного дракона! И даже не сделал омлета из драконьей кладки — все-таки в полетах я ас, и этого не отдать. Должен же я хоть что-то уметь? Ну и подумаешь, что дракон сбежал… Ну подумаешь, чуть не сожрал полгриффиндорской трибуны… Я то тут не причем! Я же не виноват, что не понравился этой рептилии, да так, что она свалила, порвав все цепи, чтобы пообедать Лонгботтомом и съесть на десерт всех Уизли.
Судьи тоже так посчитали к великой радости всех представителей зеленого факультета. А может они радовались, что дракон решил перекусить не ими. А может, их обрадовало то, с какой проворностью Лонгботом залез своей толстой тушкой под трибунную скамейку.
Получив высшие баллы, которые не смогла оспорить даже Флер со своими вейлочарами, которыми она воздействовала на судей. Ей пришлось спешно заткнуться и прекратить превращать судей в желе, после того, как я намекнул, что знаю с кем она трахалась три ночи назад в сарае для метел. Я, правда, не разглядел, кто это был, но все же, видно, попал в точку, потому что блондинка тут же захлопнула рот и потупила глазки, одновременно позеленев как та елка, что еще в начале дня росла и радовалась мимолетному солнышку, а потом в секунду заполыхала и превратилась в головешки, в общем, как и добрая половина деревьев в запретном лесу.
Получив моральное удовлетворение от испуганного выражения Делакур, разозленного лица Каркарова, который пытался быть джентльменом и понурой головы Диггори, которого дракон почти превратил в шашлык, я отправился праздновать свою победу в родные подземелья слизеринской гостиной. Тем более, пока весь преподавательский состав ловил беглого дракона, Драко с Панс и еще несколько старшекурсников развернули бурную деятельность по организации праздника. Благо все всегда было наготове…. Под огромными кроватями Крэбба и Гойла.
В результате, мы с чьей-то подачи сыграли в карты на раздевание. Те, кто не разделся в период игры, танцевали стриптиз на столе под звуки полученного мной яйца. Какой-то старшекурсник сделал мне татуировку в виде Венгерской хвостороги, которая и по нынешний день летает по моему телу, но все же предпочитает более интимные места, доводя этим Сева до состояния при котором он издает непонятные звуки.
В завершении вечера все, кто хоть как-то стоял на ногах отправились совершать подвиги вне гостиной нашего змеиного факультета. Уверяю вас это были не те, кто меньше всего выпил в силу своего юного возраста и не те, кому посчастливилось получить бутылкой по лбу еще в начале вечера от нашего старосты, который, ругаясь как магловский сапожник или владелец кабаньей головы потылся навести порядок на вверенной ему территории. И он бы его навел, порядок этот, если бы его напарница, которую видно Северус назначал в сильном подпитии, сама не врезала ему по голове статуэткой, которая стояла у нас на каминной полке, когда он попутно с наведение порядка решил залезть под юбку ее подруги.
Кстати, выползая из гостиной, мы из чисто альтруистических соображений шли помогать нашим старостам патрулировать коридоры. Мы даже прихватили их с собой и сгрузили на Крэбба, чтобы профессора не подумали, что Айрис и Энтони отлынивают от своих обязанностей. Еле же держащегося на ногах Крэбба пришлось тащить Гойлу, который и Хагрида на своем горбу перетащит, если надо будет.
В результате нашего похода с лестницы было спущено три доспеха, каждый из которых, по мнению Макгонагл, был старше самого Мерлина и ее вместе взятых. То, что они были старше Мерлина я, конечно же, не сомневался, но вот на счет возраста Макгонагл… Столько прожить могут только мумии, кем и является, по негласному решению всех слизеринцев, почти всех когтевранцев и даже нескольких особо продвинутых хаффлпафцев, декан гриффиндорцев.
Также нами были задеты и опрокинуты пять портретов очень уважаемых магических деятелей и один портрет неуважаемого — Сэр Кэддоган сам напросился…
После того как Гойл попрыгал на одной из лестниц, она отказывается менять направление, а Сибилла Трелони до сих пор заикается при виде меня и Драко. Не нужно было все-таки предлагать ей выпить и сыграть с нами в карты Таро, которые она постоянно таскает с собой.
В конце-концов мы были отловлены Макгонагл и водворены в кабинет директора, где в этот момент находился многоуважаемый и только мной любимый Северус Снейп. Хочу сказать, любимым в тот вечер он оставался недолго, так же исчезло и мое желание выпить еще. К счастью Гойл где-то потерял Крэбба, а вместе с ним и наших старост. Мы лишь надеялись, что он потерял их не на той несчастной лестнице.
По-настоящему злой Северус Снейп — это явление довольно редкое даже для меня. Обычно Сев просто недоволен, ну или, что чаще бывает, просто встал не с той ноги.
Поблажек мне никаких не дали, не помогло даже то, что я придумал гениальную историю, объясняющую наш непотребный, по словам Макгонагл вид. Не избавили меня мои талант виртуозно врать и от участи личного домработника Северуса Снейпа..
Но помимо нашей незавидной участи на ближайшие несколько лет, и другие беды свалились на наши головы: мы лишились годового запаса спиртного, который с таким трудом протаскивали по бутылке за раз.
В результате обыска нашей слизеринской норы, в личных запасах нашего декана осело двадцать три литра лучшего коллекционного виски, которое пьют только в доме Малфоев, откуда оно и было, в общем, вывезено, а также тридцать бутылок непонятной гадости, польза от которой лишь в крепости и градусе. Эти бутылки осели в хижине Хагрида, которому абсолютно все равно, что пить, как, в общем, и каждому гриффиндорцу.
Великодушный Северус оставил нам только клубничные тянучки и лакричные палочки, которым я нашел особое применение. А именно в моменты, когда Северус появлялся в радиусе моего обзора.
К рождеству, когда я немного расслабился и с удвоенной силой стал атаковать непреступное тело моего возлюбленного, у меня появилась еще одна проблема, по своим реальным размерам даже больше, чем Венгерская Хвосторога, занимающаяся с Китайским огненным шаром непотребностями, а именно такое слово использует Макгонагл, когда застает в укромных местах какую-нибудь парочку в разных степенях раздетости. Передо мной встало аж сразу несколько задач: первая и, по-моему мнению, самая легкая — найти девушку, которая согласилась бы пойти со мной на чертов бал. Причем нужно было найти особу именно женского пола, а не переодетого первокурсника с хафлпафа, который готов в лепешку расшибиться ради того, чтобы великий герой расписался на его лбу. Вторая заключалась в том, чтобы за оставшееся время хотя бы как-то научиться танцевать, чтобы вдруг не испортить себе звание гения во всем, кроме учебы. Третья и самая трудная, при этом до неприличия нормальная, задача состояла в том, чтобы найти такую девушку, от которой не начнет колбасить хотя бы до бала. К таким относится только Панс, но она всегда с Драко, и Грейнджер, но к ней у меня только одно желание: прибить незамедлительно. Последняя же задача была просто моим бредом, поэтому ее лучше навсегда оставить в секрете, даже от себя.
Я всеми правдами и неправдами всеми мыслимыми и немыслимыми способами пытался раствориться в пространстве. Я честно пытался сказаться смертельно непередвигаемым больным, которого покусал огнекраб, потоптался скучечервь, и кем закусила ядовитая акация из теплицы профессора Спраут. Но мне почему-то не поверила даже Трелони, правда мадам Помфри оценила высококачественную иллюзию ран, которые помог навести мне Драко, и синяки, за которыми я специально ходил подразнить взбешенных гиппогрифов в лице рыжих гриффиндорцев.
Я метал, я рвал, я бился головой обо все мягкие поверхности, я почти согласился на резиновую куклу, которую мне обещал достать Драко. Я нашел в себе силы отказать десяти девушкам от одиннадцать до тринадцати, которые видели во мне билет на бал, и пятнадцати девушкам, с которыми мне не помогли даже каблуки и ходули. А самое главное: я послал Флер Делакур, которая пыталась воздействовать на меня вейлочарами. О как это было гнусно и коварно с ее стороны, а самое главное, как это смотрелось жалко. Можно было, конечно, пригласить кого-нибудь со слизерина или даже поставить перед фактом Гринграсс, но мне было лень. Правда было еще одно: слизеринцы прекрасно знали меня и побаивались. Вполне нормальное чувство, имеющееся у всех, кто меня хорошо знает, кроме гриффиндорцев и Волдеморта, но если последний — это особый случай, то грифы — это вполне нормальный диагноз.
Рождество неумолимо приближалось, окуная всех в какую-то манию. Все попытки Альбуса подсунуть мне девушку, почему-то не слишком привлекательной наружности, жестко игнорировались и, в конце-концов, даже у Сева сдали нервы, поэтому все попытки быстро сошли на нет.
На радостях, что меня оставили в покое, я даже не стал поджигать елку, которую притащил Хагрид, буквально сметя меня с дороги. Я погрузился в хандру, утянув в нее, за одно, и Драко. Ну, или это он потянул меня туда за собой, устав от Панси, которая, поддавшись общей панике, тоже сдвинулась на платьях, заколках и расцветках. А уж от ее бесконечного: мне идет только красный, но я не могу одеться в цвета Гриффиндора, достал не только Дракошу и весь факультет, но и несчастного филина Малфоев, которого Панс от Хогвартса до знаменитых магазинов Парижа. Вы когда-нибудь видели нервный тик у совы? Нет? Считайте вам несказанно повезло… Или не повезло, если вы ветеринар и любите примечательные случаи в своей практике.
На бал я отправился в гордом одиночестве, злобным взглядом отгоняя тех, кто остался без пары. Я даже немного посочувствовал Драко, который сразу же попал в загребущие руки Панси, но у нее хотя бы так глаза не горели в желании обрести любовь своей жизни на этом празднике жизни для влюбленных парочек.
Бал я открывать отказался и даже от стенки отклеиваться не желал, убеждая преподавателей, что без моей поддержки та рухнет. Дамблдор тщетно примерял ко мне выуженных из толпы девушек. Даже сева подключил… Нашел кого… Более солидарного со мной человека найти было просто не реально. Так бы я и сопротивлялся, если бы директор не сказал мне, что если я сейчас же не выберу себе девушку и не станцую с ней хотя бы что-нибудь, моей парой станет Макгонагл под заклятием приклеивания. Я моментально представил эту картину и, видно, позеленел, сравнявшись цветом со своей парадной мантией. Схватив первую попавшуюся девушку, которая, на мое счастье, оказалась не Уизли и не Грейнджер, я отправился давить ей ноги в танце. В результате так и не стало понятно, кто пострадал сильнее и чьи конечности оказались более не уклюжими. Но мы, по-крайней мере, повеселили народ, особенно в тот момент, когда моя партнерша улепетывала от меня в стиле золушки: то есть, не сообщив своего имени и потеряв туфли.
Остатки вечера я и Драко провели в парке, прячась от разгневанной Панси, чьи мечты явно не были исполнены, и Сева, который всерьез вознамерился реквизировать нашу бутылку огневиски, которую мы, в свою очередь, тоже у кого-то реквизировали. Наверное, туда что-то добавили, потому что даже в моих глазах начало забавно троиться. И именно в таком состоянии нас отыскали Северус и мистер Малфой-старший. А дальше…
А дальше была лекция на тему «стыдно».
Стыдно вести себя так безответственно, для представителей нашего доблестного слизеринского факультета.
Стыдно для нас, наследников двух великих родов, показываться на людях в таком виде. (Я честно пытался найти этих людей, которым мы так не вовремя показались на глаз, но кроме скамейки, под которой мы с Драко примостились, кустов, Северуса и Люциуса, в тройных экземплярах, никого не увидел).
На пятом «стыдно», которое касалось Панси, обиженной и брошенной в одиночестве… Драко стошнило… на ботинки отцу… Это было на столько ужасающе, что даже мой пьяный мозг, сам, без моего вмешательства, просчитал нашу с Драко дальнейшую судьбу. Хотя мне, можно сказать, повезло: я успел отползти на приличное расстояние, прежде чем разразился гром, и началась новая лекция на тему: «не умеешь пить — не берись». Мысленно пожелав другу удачи, я полез под ближайший кустик, но был вытянут обратно за шкирку Северусом. Конфисковав бережно прижимаемую к груди бутылку и назначив кучу отработок, мой зельевар растворился в темноте.
В общем, количество отработок заработанных за свою жизнь вряд ли когда-нибудь кончится, а если и кончится, то вряд ли до того, как я окончу школу. Видно на роду мне написано пахать на благо зельеваренья и зельевара, в лице Северуса Снейпа.

Ретроспектива.

- Ч-ч-чт-чтоб ещ-е р-р-ра-раз я-я-я п-п-пош-пошел с-с-с-сп-…
- Спасать, - закончил Северус, вливая мне в рот очередную порцию какой-то гадости своего приготовления.
- Д-д-да, - я, наконец, почувствовал хоть какое-то тепло где-то в желудке, но мои челюсти по-прежнему стучали друг о друга. Рядом со мной в обмороке валялся Драко, и ругалась нелицеприятными словами Панси.
Мне жутко хотелось кого-нибудь серьезно покалечить… и неплохо было бы начать с тех, благодаря кому я оказался в таком плачевном и не свойственном мне состоянии. До жути хотелось врезать Северусу, который, видимо, решил утопить меня в своих зельях: никак это месть за мои выкрутасы на балу и за то, что я устроил после; И Драко, за то, что он сейчас очнется и мне мало не покажется… Не согрели меня и не прибавили оптимизма баллы, полученные за успешно выполненное задание.
В добавок ко всему Дигори наградил меня тошнотворным взглядом, а от вида рыдающей Делакур так вообще стало плохо до коликов.
- Всех отравлю, - сообщил я громко, пугая мадам Помфри: ей ли не знать, что у меня слова с делом редко расходятся: и подтверждение тому — вечно забитое до отказа больничное крыло.
- Поттер, ты чокнулся, - флегматично сообщил Драко, наконец пришедший в себя, - Дай мне сначала отцу пожаловаться, а потом трави всех, кто по счастливой случайности выживет…
- Этот мир угробят Малфои и Поттер, - Панс, наконец, перестала ругаться и теперь пыталась оторвать лапки жуку, найденному в волосах своего любимого. Затем ей это надоело, и она вышвырнула изрядно потрепанного насекомого в озеро. - Профессор, вы поили Гарри уже этим зельем. Вторая доза сделает его идиотом, - вскользь заметила девушка, но ее глаза весело заблестели, когда Снейп побелел и спешно запихал зелье в карман.
- Гарри, мой мальчик, ты идеально справился. Я горжусь тобой, - к четверке слизеринцев подошел директор: его мантия - черная до начала испытания - стала ярко желтой с зелеными полосочками и розовым горошком. Я с подозрением оглядел эту мантию и решил, что в первый же удобный момент спалю ее нафиг, хотя бы потому, что директору вредно носить мантии, которые меняют цвет в зависимости от настроения их носящего. Учитывая, что у Дамблдора редко бывает плохое настроение, буйство розового и зеленого может убить неподготовленного наповал. Хотя и от этого есть польза: Делакур больше не воет, а валяется в обмороке с выпученными глазами. Не повезло ей… к моей явной радости.
- Я согрелся! — громко объявил я, вскакивая с места, - Драко, вставай!
- Поттер… ты б хоть оделся…

Конец ретроспективы

Начало весны окрасилось пестреющими заголовками во всех газетах. Новость с передовицы облетела школу за пять минут: «Пропала Рита Скитер!». На мой вопрос «кто это такая?» меня одарили взглядом «ты что идиот?». Такого я простить не мог, поэтому в тот же день вместо урока Хагрида варил в заброшенном коридоре галлоны слабительного, параллельно составляя список тех, кого бы им стоит напоить. А также продумывая план, что неплохо бы было уменьшить в Хогвартсе количество туалетов. К моему явному огорчению меня застукал Грюм, чтоб ему тоже пусто было… такое шикарное зелье испортил, гад.
Заработав себе очередную отработку — я совсем впал в уныние, не понимая, почему весь мир стал так недружелюбен ко мне и почему директор все чаще ходил в черно-серой мантии. Обстановка в школе все больше накалялась с каждым днем, холодная война между факультетами превратилась во всеобщее побоище, в которое были втянуты и иностранные гости. Внимание к моей персоне становилось все меньше — этого я стерпеть никак не мог и пакостил все больше.
Дамблдор и Северус тщетно пытались меня чему-нибудь научить, но я только вздыхал и взрывал все в радиусе трех метров от себя. Я и сейчас так делаю без всяких проблем, особенно, когда меня что-то беспокоит… А беспокоит меня всегда одно и тоже — почему Северус выкидывает меня за дверь за десять минут до начала комендантского часа?

Ретроспектива

- Нет! Я никуда не пойду! — я как макака вис на своем профессоре и пытался не дать меня стряхнуть с его широкой спины: сдаваться без боя сегодня я не собирался.
- Поттер! Слезь с меня! — Северус кружился по комнате, пытаясь схватить меня за шкирку. Я же в отместку шипел и кусался, - Ты теперь себя котом возомнил? У Макгонагл заразился?
Я фыркнул на ухо зельевара и поудобнее перехватил руки, уверенный в том, что Сев сейчас немного передохнет и снова попытается меня скинуть.
- Гарри, отпусти…
- Не-а!
- Скоро третье состязание, на котором тебе придется показать все свои магические знания…
- Это бесполезно, - фыркнул я, - Я уже столько раз пытался заставить свою магию работать как надо, но все становилось только хуже, тебе ли этого не знать.
- Именно поэтому нам нужно перепробовать все!
Я зевнул — эти разговоры меня уже порядком достали.
- Сев, - весело произнес я, перебираясь на колени к мужчине, когда он, наконец, перестал скидывать меня и сел в кресло, - Ну чего вы с директором так паникуете, а? Не ты ли говорил, что я живучей тараканов? Да я даже живучей Сильвера!
- Не сравнивай тараканов с фениксом…
Я захихикал, утыкаясь в плечо любимого зельевара.
- Не гоните меня, пожалуйста, профессор Северус, а то мне спать сегодня негде…
- Чего?! — Северус вскочил, роняя меня. И кто меня, спрашивается, за язык тянул?
- Ну.. эээ… Ладно-ладно! Все скажу! Во всем сознаюсь! — я замахал руками, отползая задом от профессора, - Я лишь хотел дверь открыть…
- Открыл?
- Открыл… А там Драко с Панс… Ну они это… заклинания отрабатывали, - с каждым словом я все больше краснел, вспоминая какие заклинания отрабатывали мои друзья.
- Короче, Поттер, - просипел мой любимый зельевар, видно вспоминая в какое бешенство впадает Драко, когда его отвлекают, а также то, что Панси не меньшая катастрофа, чем я, - Что со спальней четвертого курса?
Я молчал.
- Ладно, с этажом?
Я молчал.
- Хоть что-нибудь в гостиной целым осталось?!
- Камин, - с чрезвычайно довольной миной ответил я, провожая зельевара, который на скорости помчался к своему камину, чтобы мгновенно исчезнуть в зеленом пламени.
Наверное, мне все-таки стоило переночевать в другом месте…

Конец ретроспективы

Оставшееся время до июня я провел в тяжелом труде, пахая на благо факультета. На самом деле разрушение гостиной слизерина было обычном делом, которое серьезно беспокоило, кажется, только Северуса — ну не любил он бардака на вверенной ему территории, но почему убираться должен был только я? Всегда вот так… виноват всегда я, даже если я и вовсе не причем. Все мои переживания были напрочь выкинуты из головы в силу того, что я и раньше-то переживать не любил точно так же, как думать, а в силу того, что после инцидента с гостиной получил двойную дозу отработок, времени не оставалось даже на драки.
Июнь, как говорится, подкрался незаметно, еще больше испортив настроение директору, напрочь лишив спокойствия Северуса, а мне, прибавив позитива от того, что мой любимый профессор изрядно подобрел и давал мне делать, все, что моей душеньке угодно.
На третье испытание я шел с гордо поднятой головой и с улыбкой до ушей, которая заставила Делакур нервно пискнуть, Крама нелепо дернуться, а Диггори так вообще предпочел пялиться в потолок, шепча что-то наподобие молитвы, в которой отчетливо слышалось лишь «изыди слизеринский демон». Видно не оценил хаффлпафец моего недавнего подарка в виде коробки с пауками под воздействием быстрорастущихчар. Вообще-то этот подарок предназначался грифам, но чертов эльф Малфоев ошибся адресом.
В лабиринт, который несказанно «радовал» меня своими масштабами, я по результатам должен был войти первым, но пока я упирался, громко отказываясь на предложение погулять там, все остальные отправились вперед. Такого я стерпеть не мог и, выкинув палочку, как абсолютно бесполезный предмет, помчался вперед, обгоняя сначала любопытную барби, которая решила до конца послушать мои вопли недовольства, затем Диггори, которому почему-то вдруг стало плохо и он, зелененький привалился к изгороди, а затем и коварно смеющегося Крама. Он дурак так и остался с открытым ртом позади: неужели он думал, что мне будет так же хреново как неудачнику Диггори? Зря надеялся… Я гений в зельях, даже если они у меня взрываются!
Теперь уже хихикал я, мчась вперед, но недолго я делал и то, и другое… ровно до того момента как мне переполз дорогу хагридовский соплохвост, кстати последний… все остальные померли не выдержав купания в озере, ну или моих пинков.
Как избавиться от странного существа без палочки? Да очень просто! Подсунь его тому, у кого есть палочка! Да-да… именно так… разбегаешься и отправляешь последнего соплохвоста в далекий полет, привычным движением. Крам разберется, даже если он по счастливой случайности упадет ему на голову.
Дальше я шел не особо торопясь, насвистывая любимую мелодию директора и думая о Северусе, который пообещал мне накануне, что выполнит все мои желания, если я вернусь в целости и сохранности, ничего при этом не уничтожив. Я искренне пообещал просто погулять по лабиринту и если что позвать помощь. Но в тот момент мой путь лежал вперед и только вперед, хотя бы потому, что я уже не помнил дороги назад.