Армия Запретного леса

На кухне воцарилась тишина. Драко судорожно обдумывал, откуда Грейнджер могла узнать об их местонахождении и чем им это грозит.
- Ничего не понимаю, - удивленно пробормотал Поттер. — Я ведь даже не сообщил Гермионе, что мы переезжаем. Их с Роном вообще не было на тот момент в Лондоне. Я собирался послать им сову позже, чтобы они не волновались.
- Ладно, Поттер, я понял, что для тебя это такой же «приятный» сюрприз, как и для меня, - оба одновременно поморщились: Драко от радости от предстоящей встречи, а Гарри из-за обращения. Он уже привык, что Малфой обращается к нему по фамилии, когда чем-то недоволен. — А если судить по голосу Грейнджер, ничего хорошего их визит нам не принесет. Думаю, тебе лучше открыть дверь, пока она не вышибла ее на глазах маглов.
- Не волнуйся, Драко. Все будет нормально. Они не причинят тебе вреда.
- Можно подумать, что я боюсь твоих дружков, - фыркнул блондин, мгновенно занимая оборонительную позицию. — Ну, иди же, открой дверь. Они не будут ждать вечно, к сожалению.

Поттер вернулся через пару минут, ведя за собой мрачных Грейнджер и Уизли. К счастью, Джинни с ними не оказалось. Драко почти не сомневался, что сейчас на Гарри будут давить. И вряд ли ему было бы лучше, присутствуй здесь еще и бывшая невеста.
- Добрый день, Драко, - вежливо поздоровалась Грейнджер, даже попытавшись улыбнуться.
- Малфой, - выплюнул рыжий.
- Грейнджер, Уизли, - кивнул обоим слизеринец. Ему так и хотелось добавить что-нибудь язвительное, но он сдержался. Почему-то подумалось, что Гарри это будет неприятно. Внутренний голос благоразумно промолчал о том, что раньше Драко об этом не волновался. Скорее наоборот. Сделать больно Гарри Поттеру было едва ли не целью его жизни. Но так было раньше. Вот только блондин и сам не знал, когда все изменилось.
- Это было просто безответственно с твоей стороны, Гарри, сбежать из Лондона с Драко, не поставив никого в известность. Ты хоть представляешь, что там сейчас творится? Все твои друзья, и в первую очередь Джинни, вынуждены отбиваться от журналистов. А ты просто бросил всех на растерзание этих газетных пираний! — отчитывала Гарри подруга. — Почему ты нам ничего не сообщил?
- Но вас даже в городе не было! — вскинулся Поттер. — И вообще, я в состоянии сам решить свои проблемы, тебе не кажется?
- А тебе не кажется, что сейчас это не только твои проблемы? Твои проблемы всегда были и нашими тоже, мы же друзья, - с жаром воскликнула Грейнджер. — Ну, что ты молчишь, Рон? Скажи этому упрямцу.
- Конечно, ты же наш друг, Гарри. И не перестал быть им, даже расставшись с Джинни и связавшись с Хорьком…
- Не называй его Хорьком, Рон! И я с ним не связался, я его опекун! — с плохо сдерживаемым раздражением ответил брюнет. Краем глаза Драко заметил, как тот резко сжал руки в кулаки. Но этот жест, к сожалению, остался незамеченным для друзей Поттера.
- Гарри, ты же понимаешь, что Рон ничего такого не имел в виду. Никто из нас не поверил ни слову из этой статьи…
- Кроме той части, где написано, что Малфой тебя использует, - снова выступил Уизли.
- Рон! Немедленно прекрати! — возмутилась, наконец, Грейнджер. — Ты не понимаешь, что обижаешь сейчас Гарри? И Драко, между прочим, тоже. И не вздумай сказать еще что-нибудь в том же духе. Мы не считаем, что Драко тебя использует, Гарри.
- Спасибо, Гермиона, но можешь не стараться. Мнение Рона совсем не изменилось. Он как считал, что я сошел с ума, когда решил взять Драко под свою опеку, так и считает.
- Он привыкнет, Гарри. Дай ему время.
- Не говорите обо мне так, будто меня рядом нет, - взорвался рыжий.
- Лучше бы тебя действительно здесь не было, - вполголоса проворчал Драко. К счастью, его расслышал лишь Поттер и не стал заострять на этом внимание. — Я надеюсь, вы достаточно наорались друг на друга, чтобы начать вести конструктивный диалог. Мы с Поттером решили, что мне будет полезно отдохнуть от Лондона.
- Это правильно, конечно, но было бы неплохо, если бы Гарри обсудил это со своими друзьями. В конце концов, это затрагивает не только вас двоих.
- Поттер собирался вам написать сразу после того, как приготовит обед, - надменно сообщил Малфой, не понимая, почему выгораживает гриффиндорца. — Он сообщил бы вам и раньше, но вы же были в отъезде… И, кстати, что вы здесь делаете?
- Мы могли задать тот же вопрос вам, - девушка совершенно не выглядела впечатленной. — В этом городе живут мои родители. Мы с Роном приехали навестить их и случайно увидели вас на улице.
- Ты привез меня в магловский город, в котором живут родители Грейнджер? — прищурился Драко.
- В первый раз слышу об этом. Я понятия не имел, где они живут после возвращения из Австралии. Рай я увидел на какой-то фотографии…
- Это были мои фотографии, Гарри. Я показывала тебе город, где живут мои родители. Но я верю, что ты неумышленно переехал в этот город. Ну, ладно, мы здесь не только для того, чтобы ругаться. Я хотела узнать, как ты, Драко?
Забота в голосе гриффиндорки заставила Малфоя почувствовать себя униженным. Он представил, как сейчас жалок в их глазах: так кичившийся раньше своим происхождением и богатством, а теперь неполноценный, едва не угодивший за решетку… И теперь они лезут к нему со своей заботой. Блондин почувствовал, как в нем поднимается волна раздражения.
- Что ты хочешь узнать, Грейнджер? Не начал ли я ходить? Нет, я все еще парализован. Уверен, что Гарри писал тебе о целителе, который осматривал меня и ничего не смог сделать. Или тебя беспокоит что-то еще? Как со мной обращается Поттер? Думаешь, он меня мучает, голодом морит?
- Я ничего такого не имела в виду. Я лишь хотела узнать, как ты после известия о родителях?
- О чем ты? Ты что-то знаешь о моих родителях?
- Ты не читал сегодняшних газет? Но… Я думала, ты знаешь, - Грейнджер выглядела искренне расстроенной. — Вчера был суд… Мы не знаем, почему такая срочность. Возможно, Министерство хотело опровергнуть ту статью. Мне очень жаль, Драко.
- Ты можешь сказать, что с ними? Их приговорили к Поцелую? — если бы мог, Драко бы уже вскочил и вытряс душу из грязнокровки. Да как она смеет жалеть его и скрывать информацию? Неожиданно он почувствовал легкое ободряющее прикосновение к своей руке как-то совершенно незаметно оказавшегося рядом Поттера. Прикосновение почему-то приносило успокоение, и слизеринец не стал вырывать руку, хоть и представлял, насколько это зрелище шокировало друзей брюнета.
Грейнджер поперхнулась, долго кашляла, но все же сумела взять себя в руки. В отличие от Уизли, лицо которого неудержимо наливалось краснотой, похоже, он даже дышать перестал.
- Их не приговорили к Поцелую, - обрела, наконец, дар речи шокированная девушка. — Но из страны выслали и конфисковали имущество. Они отбыли во Францию почти сразу после оглашения приговора.
- Но… Они не могли меня здесь бросить. Нет, я не верю.
- У них просто не было выбора. Их выслали сразу после суда. Вообще, все было сделано так поспешно, уверена, этим Министерство вызовет только новые слухи, - принялась рассуждать Гермиона, но тут же осеклась. — Извини, Драко, это было бестактно.
Но Малфой ничего ей не ответил. На него вдруг свалилось понимание всего ужаса ситуации, в которую он попал: без денег (конечно, у него оставались его личные деньги, но разве это деньги по сравнению с тем, что было у него раньше), без семьи, без надежды когда-либо встать на ноги… За родителей Драко особенно не беспокоился. Он знал, что у Люциуса было несколько счетов в магических банках других стран, открытых под чужими именами. Хорошо уже то, что их не посадили в Азкабан. Но увидится ли он теперь со своей семьей?
И теперь Гарри будет испытывать к нему только жалость. Хотя… Все эти подбадривающие жесты. Разве он не прикасается к Драко только из жалости?
Но теперь, скорее всего, даже друзья не заставят Поттера избавиться от Драко.
Пока слизеринец пребывал в грустных раздумьях, Гарри что-то с горячностью доказывал Уизли с Грейнджер.
- Да они просто воспользовались моим отсутствием. Я же говорил Шеклботу, что буду давать показания по делу Малфоев.
- Но, Гарри, ты сам уехал…
- Гермиона, ты будто не знаешь нашего министра. Если бы он хотел, то нашел способ связаться со мной. И эта срочность… Он же меня всегда за несколько дней до очередного суда предупреждал.
- Ну, значит, на то были причины.
- Конечно, если речь идет о Пожирателях, мы готовы оправдаться чем угодно. А я собираюсь потребовать пересмотра дела. Пусть у меня возьмут показания. Надеюсь, ты мне поможешь?
- Гарри, я… - начала Гермиона, но ее перебил разгневанный Рон.
- Я поверить не могу! Гарри, ты хочешь помочь Пожирателям? Ты что, забыл, что это Люциус Малфой? Человек, из-за которого моя сестра чуть не погибла. Конечно, может, тебе плевать на Джинни, но вспомни тогда, как он пытался убить тебя в Министерстве. И после всего этого ты будешь ему помогать?
- Но при этом Нарцисса Малфой спасла мне жизнь, и оба они не участвовали в финальной битве. Черт! Да у них даже палочек не было.
- Но они сделали вполне достаточно, чтобы упечь их в Азкабан, а Малфоя-старшего и вовсе приговорить к Поцелую, а их всего лишь выслали из страны. Подумай: то, что они не участвовали в финальной битве, не снимает с них ответственности за прошлые преступления.
- Прости, Рон, но это уже решать не тебе. Приговор будет выносить суд, а я считаю своим долгом дать показания, и я это сделаю. И неважно, поддержите вы меня или нет. Так велит мне совесть.
- Я помогу тебе, Гарри, но показания давать отказываюсь. Да мне, в общем-то, и сказать в их защиту нечего.
- Я не верю! И ты тоже, Гермиона? Ты тоже хочешь помочь Пожирателям смерти?
- Я хочу помочь не Пожирателям, а своему другу. Перестань, Рон! Ты слышишь только себя. Позволь Гарри самому решать, что он должен делать. Если ты не способен держать себя в руках, ты можешь подождать меня дома. Все равно я хотела поговорить с Гарри наедине.
- Я не против, конечно, но мы с Драко еще не обедали, - подал голос Поттер. — Может, ты зайдешь вечером, Гермиона?
- Ну, хорошо. Но не думай, пожалуйста, что ты сможешь избежать этого разговора, - строго ответила девушка, потом повернулась к Малфою и улыбнулась. — До свидания, Драко. Мне жаль, что именно я сообщила тебе такие новости.
- А? Да-да… - Драко сейчас меньше всего интересовало, о чем сожалеет Грейнджер. Он продолжал думать о том, что произошло и об их отношениях с Гарри.

Обед проходил в тишине, не считая, конечно, звона приборов и «передай, пожалуйста, соль». Поттер смотрел на блондина так, будто сделал все возможное, чтобы его родителей выслали из страны, и теперь испытывал угрызения совести. А ведь Драко и так кусок в горло не лез.
Наконец, Малфой потерял терпение:
- Поттер, сделай одолжение, перестань так смотреть на меня. Твой взгляд напрочь отбивает аппетит. Если ты не хотел готовить для меня, мог бы так и сказать, - попытка съязвить была, конечно, весьма вялая, но лучше, чем ничего. — Или, может быть, ты отравил еду?
- Очень смешно, Драко, - нахмурился гриффиндорец. — Ты же сам знаешь, о чем я думаю.
- Естественно. Но, если я хорошо тебя изучил, сейчас ты боишься сделать мне больно, подняв эту тему. Однако терпеть ты тоже долго не сможешь и все равно об этом заговоришь. Так зачем себя изводить? В конце концов, это же не твои родители.
Зря он упомянул родителей Поттера. Теперь стало непонятно, кому из них хуже.
- Я хотел сказать, что у тебя с моими родителями личные счеты, по крайней мере, с отцом. И я впервые готов признать, что Уизли в чем-то прав, - Драко говорил быстро, стремясь замять неловкость.
- Это все, конечно, так, - Гарри быстро взял себя в руки. — Но я обязан твоей матери жизнью и не собираюсь оставаться в долгу. Тем более что я не считаю этот суд справедливым.
- Хорошо. Но я знаю, что об этом будут говорить вокруг. «Поттер снова помогает Пожирателям. И не кому-нибудь, а родителям Малфоя. Между ними точно что-то есть». И как думаешь, чем все это закончится? Да все твои друзья в ультимативном порядке потребуют, чтобы ты избавился от меня. То, что происходит сейчас, еще цветочки. Но перед кем я сейчас распинаюсь? Ты же бесстрашный гриффиндорец, непривыкший задумываться о последствиях своих действий.
- Совершенно верно. Поэтому я поступлю так, как считаю нужным, - отрезал Поттер, выглядя крайне раздраженным. — Я могу подавать десерт?
Судя по тону, брюнет очень старался успокоиться. Он вообще прикладывал много усилий, чтобы их сосуществование было максимально неконфликтным. А это было сложно, учитывая их отношения в прошлом и то, что Драко, в свою очередь, усилий почти не прилагал.

Благослови Мерлин этих маглов! Именно так думал Драко, сидя в библиотеке их нового дома. За стеной происходил разговор на повышенных тонах между Грейнджер и Поттером. И на сей раз блондину почти не требовалось прикладывать усилий, чтобы расслышать все, что произносилось в соседней комнате.
- Гарри, ты хоть понимаешь, насколько безрассудно себя ведешь? — возмущалась девушка.
- Вполне. Драко мне об этом уже сообщил. Не думаю, что ты скажешь мне что-то новое. Я знаю, что мне не оправдаться перед моими друзьями, но хотя бы ты можешь меня понять? Ты же понимаешь, что я не могу иначе. Я должен это сделать!
- Вся проблема в том, Гарри, что ты привык брать на себя ответственность за все в этом мире. Ты не виноват, что таким тебя вырастили. Но… Вот скажи, зачем тебе помогать Малфоям? Я тебя не отговариваю, знаю, что это невозможно. Просто тебе не кажется, что Рон прав? Их ведь могла ждать куда менее завидная участь. Неужели ты думаешь, что они в безвыходном положении?
- Меня это не волнует, Гермиона. Я хочу отплатить Нарциссе Малфой за спасение моей жизни, только и всего.
- Но, Гарри, не влияет ли на твое желание помочь Малфоям что-то еще? — Грейнджер понижает голос, и Драко приходится приложить усилие, чтобы расслышать дальнейшее. — Я вижу, твое отношение к Драко Малфою сильно изменилось. Его к тебе тоже, но сейчас не об этом.
- Не уверен, что понимаю, о чем ты, Герми. Да, мы больше не враждуем. Более того, наши отношения близки к дружеским. Но ведь это естественно. И ты же понимаешь, что я не стал бы помогать Малфоям только из-за дружбы с Драко.
- Я думаю, ты не вполне честен со мной, Гарри. Тебе ведь нравится Драко? Не как я, Рон или другие твои друзья. Ты испытываешь влечение к нему?
«С ума сойти! — подумал слизеринец, с трудом сдерживая смех. — Услышать от Грейнджер слово «влечение»… И в какой только книжке она его вычитала. Ради этого стоило подслушивать. Представляю, какой скандал устроит ей сейчас Поттер».
- Влечение? Ты имеешь в виду, не влюблен ли я в Драко? — тихо переспросил Поттер. В его голосе совершенно не было возмущения. — Знаешь, наверное, ты права. Я люблю его. Я привязался к нему. И это не просто дружба. Это похоже на то, что я испытывал к Джинни вначале, тогда, на шестом курсе. Собираюсь ли я дать Драко понять, что испытываю к нему какие-то чувства? Нет. Он может решить, что обязан ответить на мои чувства…
- Господи, Гарри, - голос Грейнджер звучал приглушенно, как будто она уткнулась в плечо Поттеру. — Я не знала, что у тебя все зашло так далеко. Но ты не должен винить себя. Это все психология, понимаешь? Я об этом читала. Синдром Найтингейл — вот как это называется. Ты просто путаешь любовь с жалостью.
- Ничего подобного! — возмутился гриффиндорец. — Я за это время прочел больше, чем за семь предыдущих лет. Я читаю книги по медицине, юриспруденции, психологии. Все, что ты мне советуешь. Ты думаешь, я сам не читал про этот синдром? Я уже тысячу раз думал об этом. И знаешь, что я понял? Никакая это не любовь из жалости. Драко не нужно жалеть: он сильный, умный и такой красивый… Извини, я немного задумался. Мне нравится заботиться о нем, для меня это не в тягость. Но полюбил я его не из-за того, что он парализован. Просто, заботясь о нем, я смог лучше узнать его.
- Ох, Гарри, - всхлипнула Грейнджер. — Если бы я предусмотрела это с самого начала…
- Ну, о чем ты, Герми? Я ведь не болен и не собираюсь совершить какую-то невероятную глупость. Все будет хорошо, обещаю.

Гарри зашел в библиотеку почти сразу после ухода девушки. Но ему понадобилось несколько раз обратиться к Драко, прежде чем тот смог хоть что-то расслышать.

- Драко? Драко! Ты меня слышишь? — как сквозь толщу воды пробивался голос Поттера. Драко поднял голову, но не увидел на лице гриффиндорца ни малейших признаков недавних переживаний. — Извини, что отвлекаю тебя от твоих мечтаний, но уже поздно, скоро надо будет ложиться спать. Ты хочешь принять ванну прямо сейчас?
- Да, я тебя слышу, - напряженно ответил тот, проигнорировав последний вопрос. — В этом доме вообще прекрасная слышимость.
- Что? — то ли Поттер не воспринимал намеков, то ли надеялся, что не так понял.
- Я слышал. Все, о чем вы говорили с Грейнджер, - чтобы сказать это, Драко потребовалось все его мужество.
- О, черт, - просипел Гарри, враз побледнев. — И ты… Ты теперь, наверное, считаешь меня извращенцем.
- Разумеется. Ведь только извращенец может влюбиться в мужчину-инвалида и, что самое непростительное, - Малфоя, - с горечью усмехнулся слизеринец. — Но тебе повезло. Я почти такой же извращенец. Конечно, меньший, чем ты. Ты все же здоров и красив, к тому же, герой Магического мира.
«И надо же было так проговориться! - пробормотал он про себя. — Это все Поттер виноват, естественно. Со своей гриффиндорской прямотой — давит, как паровой каток.
- Я правильно тебя понял? Ты хочешь сказать, что ты тоже… То есть, я тебе нравлюсь?
- Я этого не говорил! — тут же принялся отпираться Малфой.
- Нет, ты именно это и сказал, - настаивал Поттер. — Ты сказал, что ты такой же и что я красивый.
Драко растерялся: ему не хотелось признаваться в своей «слабости», но ведь он и мечтать не мог, что когда-нибудь Гарри ответит ему взаимностью. А промолчать сейчас, значит, все потерять.
- Я… Ладно, я так и сказал. Ты мне тоже нравишься, доволен? — закрыв лицо руками, приглушенно произнес он.
- Это так глупо, - смущенно улыбнулся гриффиндорец. — Мы нравимся друг другу, и оба молчим.
- Это глупо с твоей стороны. А мне семейный кодекс Малфоев запрещает…
- Только не надо прикрываться всякими глупыми кодексами и законами. Ты просто боялся признаться. Боялся, что я не отвечу тебе взаимностью, высмею тебя, - слова Поттера возрождали страхи Драко. — Но, знаешь, я боялся еще больше. Если бы я признался, ты мог решить, что я тебя принуждаю, или почувствовать себя обязанным. Я понимаю, что ты сейчас именно это и скажешь. Нет, ты ничем мне не обязан. Это было только мое решение — взять тебя под свою опеку. Я не собираюсь принуждать тебя, это должно быть именно твое решение. И, поверь, оно никак не отразится на твоем положении здесь. Если не хочешь ничего менять, я не против. То есть… Я не буду давить на тебя.
- Перестань. Мы оба знаем, что в любом случае все изменится. Оставь это свое гриффиндорское благородство. Это, конечно, очень мило, но иногда мне просто хочется тебя проклясть! Ты же понимаешь, что твои друзья, да и все магическое общество будут против наших отношений? Они восприняли в штыки уже то, что ты оформил надо мной опеку. Я сейчас не самая выгодная партия, хотя Малфои — один из самых древних и чистокровных родов. Этого у нас не отнимет даже Министерство.
- Всегда поражался твоему снобизму, - хмыкнул Поттер.
- Это было не очень-то тактично с твоей стороны и вообще в корне неверно. Но если я скажу, что от тебя ничего другого ожидать было нельзя, ты обидишься.
- Да ты и сам никогда не выбирал выражения, особенно когда принимался оскорблять меня и моих друзей… - начал заводиться гриффиндорец.
- Не знал, что у нас сегодня вечер воспоминаний, - ядовито ответил Драко. — Мне тоже есть, что вспомнить, можешь не сомневаться.
- Ты прав. Глупо упрекать друг друга в том, что было когда-то, - пошел на попятный Гарри. — Предлагаю считать, что этот этап мы уже прошли. Драко, давай не будем сейчас ссориться по такому глупому поводу. Тем более, сейчас, когда мы только-только продвинулись в наших отношениях.
- Мы всего лишь предположили возможность таких отношений, - фыркнул тот и тут же обругал себя. — И что, черт возьми, я сейчас делаю? Отказываюсь от того, что само плывет мне в руки. И это после всех препятствий, которые пришлось преодолеть. Я ведь почти лично избавился от помехи в лице Джинни Уизли. То есть, меня-то, конечно, упрекнуть не в чем, но это неважно. Главное, чтобы Поттер чувствовал себя осчастливленным, а не вспоминал, как мы враждовали в школе. Иначе он может передумать. Хоть он и утверждает, что любит меня.
Несмотря на испытываемые чувства, Малфой оставался Малфоем. «Если тебе предлагают что-то хорошее, надо цепляться за это обеими руками, но делать это так, чтобы предлагающий тебя еще и благодарил», - учил его отец. И сейчас Драко как никогда был уверен в правильности подобного утверждения. К тому же, если правильно себя повести, Поттер даже не задумается о том дурацком синдроме, про который говорила Грейнджер. О какой жалости можно говорить по отношению к человеку, делающем тебе почти одолжение, выбирая тебя? Нет, одолжение, конечно, неподходящее слово. Надо как-то мягче действовать, деликатнее, иначе Гарри это не понравится. Что бы кто ни говорил, дураком тот не был и прекрасно видел, когда его пытались обмануть или сыграть на чувствах. И оправдания не помогут.
- Я… я хотел сказать, что мне немного страшно, понимаешь? — попробовал блондин загладить неловкость предыдущей фразы. — Вдруг у нас ничего не получится? А ведь это возможно, несмотря на то, что мы нравимся друг другу. И как мы тогда сможем и дальше жить вместе? Будем делать вид, что ничего не было?
- Но, Драко, ты же сам сказал, что теперь уже ничего не будет, как прежде, даже если сейчас мы не решимся попробовать. Я считаю, что нам стоит рискнуть. Обещаю, что не брошу тебя и не верну в Мунго, даже если ты окончательно выведешь меня из себя, - Поттер улыбнулся, дав понять, что вторая часть фразы была шуткой.
- Хорошо. Считай, что ты меня уговорил. Мы ведь ничего не теряем. Скорее, наоборот. И… Поттер, из-за тебя я становлюсь таким патетичным, - оба с облегчением рассмеялись. — В общем, я принимаю твое предложение встречаться. И не делай такие глаза. Как еще я должен воспринимать этот разговор? Сначала ты буквально заставил меня признаться в любви, а теперь не хочешь взять на себя ответственность?
- Нет, конечно, я хочу с тобой встречаться, - ответил смущенный таким напором гриффиндорец. — Я просто не ожидал, что ты так быстро согласишься.
- Быстро? — возмутился Драко. — Ты еще назови меня доступным! У меня было достаточно времени, чтобы понять, чего я хочу, - тут он бросил взгляд на громоздкие напольные часы — «украшение» библиотеки — и картинно ахнул. — Ты только посмотри, который час! Пожалуй, мне уже пора принимать ванну и ложиться спать. Да, чуть не забыл, ты, кажется, хотел написать министру.
- Да, я помню. Я уже передал письмо с Гермионой, она его отправит. Если ты не заметил, у меня нет совы, - закончил Поттер с такой болью в голосе, что у Драко хватило такта не поинтересоваться, куда делась его извечная Хедвиг.
Потом Гарри отнес его в ванную. В этот раз процесс мытья больше напоминал ласки, да и Поттер несколько раз покраснел, что наводило на определенные мысли. Блондин еле удержался, чтобы не съязвить. Похоже, у его благородства тоже есть свои пределы. Еще Драко вспомнил эротический сон, приснившийся однажды Поттеру, и ему ужасно захотелось предложить совместную ночевку. Но к этому он сам был пока не готов.
"Неужели тогда он видел во сне нас?" - мучался от любопытства блондин. Но спросить об этом, значит, вогнать Гарри в краску. Ужасно заманчиво.

Счастье, конечно, слишком громкое слово для того, чтобы описать состояние Драко. Но он уж точно был доволен, узнав, что его чувства взаимны.
Единственное, что он упустил, - это отсутствие между ними в дальнейшем сексуальной жизни.
"Ну, что между нами может быть, если я не испытываю возбуждения? И неужели это навсегда?"
Малфой решил написать тому целителю, который его осматривал. Может, он сможет помочь хотя бы в этом? Вряд ли в тот раз его волновал этот вопрос. Ведь самым важным было поставить пациента на ноги.
"Как ни стыдно это признать, я ничего не знаю о колдомедицине, - размышлял Драко, лежа в постели. - Да никогда и не стремился узнать. Хотя Люциус и пытался дать мне самое лучшее образование, он и сам относился снисходительно к этой области магии, ограничиваясь несколькими заклинаниями для неотложной помощи. Даже Поттера волнует этот вопрос гораздо больше. Если бы он так же серьезно относился к учебе, то вполне мог бы составить конкуренцию нам с Грейнджер".

Утром Драко сказал, что хотел бы написать целителю, в ответ на что Гарри помрачнел и сообщил все, что тот ему рассказал. Тем не менее, они, смущаясь, сочинили послание для месье Бовэ. Они старались, чтобы письмо не отражало то, что они теперь встречаются.
Вчерашнее объяснение на их общении не особенно сказалось. Драко по-прежнему язвил и временами капризничал, а Гарри беззлобно отшучивался, но теперь его забота не казалась проявлением жалости. Они за этот день прикасались друг к другу чаще, чем за весь предыдущий месяц. Но это все еще было довольно смущающе. А уж их первый поцелуй… Он вышел таким неловким и неожиданным. Они сидели за обеденным столом, но не напротив, а рядом. Оба давно закончили есть, но выходить из-за стола не хотелось. Так уютно было сидеть рядом и разговаривать ни о чем. Неожиданно Гарри потянулся к Драко и коснулся его губ своими. Он сразу отстранился, но блондин не позволил — притянул за шею и заставил углубить поцелуй. Он не хотел, чтобы их первый поцелуй был нелепым.

Вечером, когда они вернулись с прогулки и сели ужинать, к ним прилетели сразу две почтовые совы: одна от министра, другая от целителя. Обменявшись взглядами, они схватили письмо от месье Бовэ.
"Уважаемые мистер Поттер и мистер Малфой, - писал он. - Признаться, я не был удивлен, получив ваше письмо. Я долго размышлял над вашим случаем. Я понимаю, что это значит для вас, для меня же это вызов. Я не привык к поражениям, пусть это будет тщеславием, но если это помогает моим пациентам…
Впрочем, я отвлекся. Как ни прискорбно, но я так и не нашел способа вылечить Ваш паралич, мистер Малфой. Также не существует способа избавить Вас от полового бессилия, вызванного повреждением позвоночника. По крайней мере, не существовало. Однако на днях профессор Моррис, член Ассоциации Зельеваров и мой хороший друг, сообщил мне нечто важное. Среди зельеваров ходит слух, подкрепленный кое-какими свидетельствами, что знаменитый профессор Северус Снейп (вы, должно быть, знали его, - он долгое время преподавал в Хогвартсе) незадолго до своей гибели занимался разработкой зелья, излечивающего паралич, вызванный разного рода травмами позвоночника. И, похоже, добился значительных успехов. По крайней мере, как он сообщал профессору Моррису, он заканчивал проводить последние тесты и собирался рассказать о своем открытии на собрании Ассоциации. Но не успел. Не знаю, сохранились ли какие-то записи после его смерти и где их теперь искать, но я счел своим долгом уведомить вас. Возможно, мистеру Поттеру удастся раздобыть эти данные. Мне же больше выяснить не удалось.
На этом я прощаюсь с вами. Я искренне желаю Вам выздоровления, мистер Малфой, и счастья вам обоим.
С уважением, Ш. Б".

Драко, дочитавший письмо раньше, теперь сидел, задумчиво изучая противоположную стену. Он, с одной стороны, был совершенно убит первой частью письма, а с другой, обнадежен второй. Гарри отложил пергамент, рассеянно запустил руку в волосы, взлохматив их еще сильнее, и повернулся к блондину. Тот, замерев, ждал, что же он скажет.
- Драко, - выдохнул тот. - Я знал, знал, что этот целитель нам поможет! Мы вылечим тебя!
- Поменьше восторгов, Поттер. Он меня еще не вылечил. Возможно, это просто слухи. И тогда ты останешься с прикованным к инвалидному креслу бойфрендом с половым бессилием.
- Драко, перестань! Ты же знаешь, как меня бесит, когда ты так говоришь. Ты обязательно встанешь на ноги и заткнешь всех, кто против наших отношений. Верь в себя хотя бы из-за этого.
- Я не борец, в отличие от тебя, и не привык кому-то что-то доказывать. А еще я не настолько оптимистичен и поэтому я вижу то, чего не видишь ты. Ты настолько хочешь мне помочь, что готов поверить всему, чему угодно. И это хорошо, конечно, но я не хочу потом успокаивать еще и тебя, если ничего не получится.
После этих его слов Поттер надулся, и Драко пришлось потратить еще несколько минут, чтобы помириться, не признавая при этом своей вины. Как Малфой ни упирался, гриффиндорец уговорил его отправить письмо новой директрисе Хогвартса, Минерве Макгонагалл, с просьбой о встрече. В письме они не говорили ничего определенного, но намекали, что дело касается Снейпа.
Письмо от министра оба долго не решались прочесть, они сидели напротив и смотрели то на письмо, то друг на друга. Конечно, адресовано оно было Гарри, но речь шла о родителях Драко.
- Ладно, Поттер, читай ты, - сказал, наконец, блондин. - Я, в принципе, не буду против, если ты будешь делать это вслух.
- Перестань, Драко. Ты зовешь меня Поттером, только когда рассержен или расстроен. В чем я виноват?
- Ты виноват в том, что задаешь мне дурацкие вопросы, - отрезал Малфой. - Ты собираешься, наконец, читать это письмо, или я продолжу ужинать? Что? Ты выглядишь так, будто я на твоих глазах Родину продал. Я всего лишь жду, когда ты соблаговолишь прочитать письмо. Это не означает, что меня не волнует судьба моих родителей. Просто ты уже должен был понять, что мы реагируем на одни и те же вещи по-разному. Да ради Мерлина, Гарри! Не заставляй меня объяснять тебе элементарные вещи!
- Ну, для тебя они такие элементарные, а для меня нет. Но это ведь не означает, что мы не должны быть вместе. Ведь говорят же, что противоположности притягиваются.
- Это всего лишь означает, что у них будет отличный секс, а в остальном они будут мечтать придушить любовника. Наверное, лучше, когда двое понимают друг друга с полуслова.
- И тебе не кажется это скучным? В конце концов, тебе нравлюсь я, а не кто-то, похожий на тебя. Или это потому, что ты общаешься исключительно со мной?
Они напряженно смотрели друг на друга. Драко не знал, что ответить. Конечно, это было неправдой, но осознавать, что Поттер тоже не до конца уверен в этих отношениях, было неожиданно. Блондин даже не мог сказать, как он относится к этому открытию, обижает оно его или нет. Ведь он тоже принимал чувства Гарри за жалость. Может, в их случае это не любовь, а привязанность?
- Это бред. Ты был последним человеком, к которому я мог привязаться. Мы всегда слишком раздражали друг друга, чтобы между нами была возможна хотя бы дружба. Ты же не считаешь меня подростком с бушующими гормонами, готового кинуться на первого, более-менее симпатичного встречного? Да и вообще, наш разговор ушел в сторону. Ты собираешься читать письмо?
- А? Да, конечно, - рассеянно ответил Гарри, впечатленный таким «признанием». Он взял письмо и пробежал его глазами. Потом с таким же отсутствующим видом отложил его в сторону, сцепил пальцы обеих рук в замок и, положив на них подбородок, устремил взгляд в пространство.
- Ну, давай, не томи. Что там написано? — не выдержал блондин.
- Там написано, что пересмотра дела не будет. Что Малфои, то есть, прости, твои родители были слишком значимыми фигурами в этой войне, и они еще легко отделались. Что-то в этом роде. Прости, это было нетактично.
- О чем ты? Поттер и такт — две вещи несовместные, - съязвил Драко уже скорее по привычке. На самом деле он был неприятно поражен тем, что Гарри Поттер оказался не всесильным. Не то чтобы слизеринец не предполагал такой возможности. Это было скорее ожидаемо. Но отказаться даже выслушать его показания…
- Очень смешно, - Поттер выглядел совершенно не впечатленным этой шпилькой, странно, что он вообще ее заметил. Задумчиво закусив губу и постучав пальцами по столу, он продолжил. — Мне надо обсудить с Гермионой, что еще можно сделать в такой ситуации. А пока дождемся ответа Макгонагалл. Думаю, она не откажет нам в помощи.
- Хорошо. Только учти: я отправлюсь в Хогвартс с тобой. Я не собираюсь сидеть здесь и ждать, когда речь идет о моей судьбе.