|
|
Королевская школа Уизли
| |
|
| Eylin | Дата: Вторник, 19.01.2016, 17:16 | Сообщение # 1 |
Leka-splushka
Сообщений: 1207
| Название фанфика: Королевская школа Уизли
Автор: я
Рейтинг: R
Персонажи: Уизли и все остальные
Тип: джен
Жанр: ау, приключения, учебные заведения, повседневность, немного политики
Размер: макси
Статус: в работе
Саммари: Маленький Билли ведет себя чуть более рассудочно, чем положено нормальному младенцу, но Молли беременна вторым сыном и ей не до того. В прошлой жизни Билли звали Младший Патриарх Дайр Кинтар. Для семьи Уизли это изменит очень, очень многое.
Предупреждения: кроссовер с Парадоксами Младшего Патриарха, канонные смерти (не все, но есть), темные ритуалы, заключение симпатичного персонажа в Азкабан, душещипательные моменты, но вообще планируется легкая история с детскими приключениями и без секса (в первых главах - точно).
Диклеймер: отказываюсь. Все права принадлежат правообладателям.
|
|
| Eylin | Дата: Вторник, 19.01.2016, 17:17 | Сообщение # 2 |
|
Leka-splushka
Сообщений: 1207
| Пролог
Это было гадко, невозможно, неправильно и нечестно! Можно же было надеяться, что после свадьбы Молли и Артура печать Предателей Крови спадет?!
Но нет. Не случилось. И общество не сменило гнев на милость, не признало их семью, а ведь они родовитые! Уизли входят в священные двадцать восемь! И недостойным браком себя не опорочили.
Нет.
Они все еще оставались Предателями Крови.
Нужно, наконец, признать, что само не пройдет. Не рассосется.
Н-да. Любимая фразочка Септимуса: «Само рассосется». И где теперь ее нежно любимый балбес? Мертв и похоронен.
Потому что проблемы нужно решать. Жестко и резко. Не затягивать и не откладывать!
Пора вспомнить, что она — Цедрелла — Уизли только по мужу. А по крови — Блэк.
Да, ритуал жесток и опасен.
И включает в себя жертвоприношения животных.
За такое ее ждет Азкабан. И в случае провала, и — тем более — в случае удачи. Ритуал не получится скрыть. Последствия никто не захочет утаить и замять. И она сама — в первую очередь.
Но это малая, ничтожно малая цена за достойную жизнь внуков и правнуков. Всего ее рода. Всей ее крови.
Невестка забеременела. Время пришло.
Глупо откладывать — первенец Артура должен родиться уже с чистой кровью.
Вот только диалог не получился. Дамблдор со светленькими сиропными идеями вовсе выполоскал ее сыну мозги! На уме только магглы и их никчемная химика, физия и эклектричество. Стоило ей только заикнуться о составляющих ритуала, как сын развопился, словно недощипанный индюк: «Так нельзя!», «Черная магия!», «Азкабан!»
Чистоплюй!
Цедрелла была готова спорить, убеждать, доказывать… Но вскрылось кое-что, вовсе неприемлемое для сына: если что пойдет не так, умрут и мать, и младенец.
Признавать, что лучше найти новую жену, чем плодить Предателей крови, Артур отказался.
Ну весь в Септимуса!
Тот тоже в свое время наотрез отказался даже обдумать идею, хоть Цедрелла была готова рискнуть жизнью своей и своего сына.
И свекровь ей помогать отказалась. А сама она тогда была слишком молода и одна такой ритуал не вытянула бы.
Но теперь — другое дело. Теперь она может справиться без чьей-либо помощи.
Пока Артур был на работе, Цедрелла расчертила в саду пентаграмму, сбрызнула ее куриной кровью и пошла заваривать чай.
— Молли, милочка! Может, испечешь свой фирменный пирог? Ты просто мастерица! Помню, когда я вышла замуж, оказалась катастрофически не готова к отсутствию домовых эльфов, слабому магическому фону, необходимости многое делать ручками. Ха! Да я и сотой доли бытовых заклинаний не знала! Но Блэки от своего не отступятся! А я всегда была истинной Блэк, что бы ни говорила там курица Белвина*! Сделай! Потом вместе попьем чайку.
Молодая миссис Уизли (еще полгода назад как мисс Прюэтт — богатая и оберегаемая от всех трудностей и сквозняков) тоже ничего не умела по хозяйству, и даже рецептов никаких не знала, кроме маминого пирога с почками. Вообще. Да тут еще и свекровь попалась только напоказ ласковая. А на самом деле — со злыми, колючими глазами. Даже непонятно, как у этой женщины такой добрый и чудесный сын вырос?
И только этот самый сын знал, сколько слез Молли выплакала ночами. Тоскуя по дому, в страхе от новой жизни, от того, что ничего не умеет и не может. От того, что и так мутит каждое утро…
А тут еще вдруг вспыхнувшая страсть свекрови к этому клятому пирогу!
Но, может… если она пригасит дурноту мятным леденцом и приготовит-таки этот пирог, может, они подружатся?
Ведь не может мама ее Артура быть злым человеком.
От запаха почек и обжаренного лука мутило все сильнее.
Стряхивала пирог на стол Молли с невыразимым облегчением. А за протянутую свекровью чашку и вовсе уцепилась, как маггл-скалолаз в страховочный трос на картинке учебника по маггловедению.
Есть ли что-то удивительное в том, что она сознание потеряла? Чудо, что не головой в духовку!
***
Только это не было слабостью организма Молли. Нет, абсолютно нормальная реакция на сонный порошок в чае.
Отравить, усыпить, обездвижить — женщины-Блэк владели этим искусством в совершенстве.
— Локомотор. — Цедрелла перемещала невестку бережно. Артур выбрал эту девочку без материнского благословения, без надлежащей и приличествующей достойным магам длительной помолвки, так что, признаться, миссис Уизли недолюбливала невестку…, но теперь все иначе. Молли ждет первенца. Теперь рыжая Прюэтт — надежда всего рода Уизли. Чистая кровь. Обновление.
В ушах звенело, но руки у старой ведьмы не дрожали. Какой бы ни была жертва — чистая кровь важнее. Она снимет клеймо, чего бы это ни стоило.
— Внук, если что-то пойдет не так, я верю, что ты простишь, — подобием молитвы обратилась Цедрелла к округлому животу Молли и, после секундной паузы, отправилась переодеваться.
Нижняя рубаха из шерсти черного козла.
Даже вспоминать тошно, чего ей стоило добыть шерсть, вычесать ее, спрясть, выкроить, сметать и сшить. Никогда она не любила возиться с иголкой и ниткой. А уж лысые козлы, обиженно блеющие в стойлах, иногда снились ночами. Смех и грех — затевать ритуал из темнейшей магии, но испытывать неловкость за неудобство, причиненное глупому животному. Неужели вот эти надуманные глупости няня называла «быть истинной леди»?
Стричь скотину приходилось ночами. И все это в тайне от сыновей. Магглы до сей поры трясут своих подростков, подозревая не то злые шалости, не то сатанизм. Пусть себе. Матриарху Уизли нет дела до магглов. Цедрелле Блэк — и подавно.
Фибулы с рунной гравировкой скрепили ворот и плечи. Общим числом — ведьмина дюжина. Эти застежки — последнее сокровище семейства Уизли. Тягучая старая магия пощипывала кончики пальцев и заставляла волосы слегка шевелиться и потрескивать крошечными искрами на самых кончиках. Гоблинская работа. Таких больше не делают — запрещено.
Цедрелла мельком глянула в зеркало, любуясь старинными застежками, с успехом заменяющими ювелирные украшения. Да и стоят они теперь, пожалуй, подороже иных драгоценностей.
Поверху — мантия из белой шерсти единорога.
Это было куда проще и сшить, и достать, несмотря на то, что материал дорогой и, в принципе, его можно заменить рубищем из кладбищенской крапивы… Не хватало еще исколоть руки! Кожа на них и так покраснела от бесплодных попыток смыть запах черного козла. По счастью, в ее приданом хранится не только дохлый нюхлер, подброшенный заботливой сестрицей. Все девицы Блэк до замужества ткут себе из дорогущей, чуть светящейся шерсти, кто сколько не поленится. И сотканное принадлежит только пряхе. Когда-то от этой ткани она отрезала на крестильные распашонки для сыновей. Нашелся клочок, который она отложила на саван. Пришлось, правда, перешивать.
Теперь снять чепец и разуться. Только так: босая и простоволосая. Она просительница.
Империо на гномов запустило обратный отсчет. Пять минут на то, чтобы министерские клуши раскачались и выслали команду авроров. Если повезет — семь. Но не в ее положении надеяться на везение.
Пятерка уродцев тупо раскачивались в такт речитативу заклятий, уставившись в пространство пустыми взглядами и пуская слюни. Цедрелла раздражалась. Небо темнело.
Похоже, собиралась гроза. Пока что все шло как надо.
Молли застонала и попыталась приподнять голову. Не удалось.
Залаял старый крупп Цедреллы, черный Крампус, оповещая о визитерах.
— Артур, — прошептала Молли, мечтая лишь о том, чтобы все происходящее оказалось бредом. Ее лихорадило, поднялась температура, губы спеклись противной корочкой.
Латынь звучала торжественно и пугающе.
Гномы подняли гвозди выкованные из хладной стали, чтобы в положенное время проткнуть ими свои сердца.
Гости, ругаясь, пытались усмирить круппа. Вот их раздражение достигло предела и животное захлебнулось визгом, оборвав последнюю жалобу на высокой ноте.
«Что ж, старик достойно погиб», — не прекращая ритуала подумала Цедрелла, на миг прикрыв глаза. — «Чего и желать старому круппу? Мне вряд ли позволят погибнуть на дуэли. Отправят гнить в Азкабане. Но нужны еще две минуты. Еще две минуты. Небо почти черное. И грохочет гром. Это плохо. Очень плохо».
— Артур! — чуть громче прохрипела Молли. Температура поднималась с каждой секундой. Казалось, что еще немного и кровь вскипит. Дул ветер, но, вместо того чтобы остудить кожу, словно раздувал жар. Хоть каплю дождя. Однако в черных тучах лишь грохотало. — Миссис Уизли, пожалуйста! — жалко кривя губы обратилась Молли к свекрови, та не прервалась ни на вздох, даже ресницами не дрогнула. Прямая, как палка, она стояла широко расставив босые ноги и подняв лицо к небу. Ветер трепал черные с проседью волосы и белоснежную мантию — Молли не помнила, чтобы видела такую на свекрови прежде. Палочка лихорадочно металась по воздуху, подчиняясь держащей ее руке, за слабо светящимся кончиком тянулись черные и багровые полосы. Грохотало все сильнее, жар увеличивался, глоток воды для Молли стал смыслом существования. — Артур, — прохныкала она, пытаясь заплакать, но глаза были сухими. — Артур…
***
Артур Уизли почувствовал неладное с самого утра, но аппарировать домой, покинув рабочее место, решился далеко не сразу.
Можно сказать, что он пришел в последний миг, к падению злобного и кусачего любимца матушки. Авроры — стандартная выездная тройка в форменных мантиях — устремились в сад, и ничего не оставалось, кроме как присоединиться к бегущим.
Открывшаяся картина еще долго являлась Артуру в кошмарах:
Авроры вязали мать, даже под петрификусом старающуюся шептать заклинания, а он все бежал к жене, пытаясь обогнать узкое жало молнии, вырвавшееся из тучи, и понимая, что н е у с п е в а е т. Во сне под ноги попадала тушка черного петуха, он падал, падал, падал… и просыпался с криком, выходил на кухню попить воды и сидел, уставившись на полный стакан, и на смену снам являлись воспоминания.
Петух, кочка, ветка, труп гнома или собственные ноги — все произошло так быстро, что он не помнил в действительности обо что споткнулся. Вот он бежит, а вот уже лежит, ноет и кровит распоротая о какой-то гвоздь рука, аппарируют к месту событий колдомедики, шипит молния, ударяясь в женское тело и почти сразу начинается дождь. Да какой! Ливень. Как будто они в тропиках, а не скромной старушке-Англии. Скидывает с себя петрификус мать и выкрикивает какой-то бред на латыни, но ее почти сразу утаскивают порталом в отдел, а бледный до зелени молоденький колдомедик Сметвик бежит к дороге вызывать «Ночной рыцарь», поскольку порталом или каминной сетью Молли переместить не получится, а на штатном ковре-самолете они просто не успеют ее довезти.
Следом — рывком — запах бадьяна, перебинтованная ладонь, суета людей в лимонно-желтых халатах, документы на подпись от авроров и невыразимцев и обескровленное, утомленное до крайности лицо дядюшки Ланселота Прюэтт*, спрашивающего, кого оставлять — мать или младенца?
И собственную истерику, остановленную лишь пощечиной старухи Тагвуд, самым целительным, как выясняется, средством.
Он выбрал Молли.
Проклиная на все лады себя самого и родную мать, он выбрал жену, осознанно подписав смертный приговор первенцу.
Они уже выбрали ему имя. Септимус Арлен.
Кусок мяса достали из тела жены и бросили в лоток. Рядом, на подставке стояли зелья и мази. Кто-то колдовал, кто-то на кого-то кричал и требовал не спать. Лоток толкнули. Покачивающийся колдомедик прямо из флакона отхлебнул бодрящего и вновь повернулся к Молли. Флакон упал на столик, едва не попав в кусок… в Септимуса.
Двигаясь, как сомнамбула, Артур прошел к столу и взял недоношенного младенца на руки:
— Сынок, прости нас… меня… — пальцы уловили странное шевеление. — Это же… Это пульс!
— Артур! — зло каркнул целитель Ланселот. — Я спросил — ты ответил. Положи.
— Но… — Артур еще что-то блеял, однако целителям было не до него. Они уже завязали поток магии на Молли. Менять решение было слишком поздно, а ненужная суета стоила бы жизни обоим пациентам. К тому же, целители были чистокровными и знали, что даже если мальчишка каким-то чудом выживет — станет сквибом. Несколько десятков лет назад сквибов выбраковывали куда более жестко, убивая вполне здоровых новорожденных (а то и семилеток). Да и не особо верили эти колдомедики в чудеса. Артур стоял, прижимая к себе сына и чувствуя, как затухает под пальцами пульс.
— Какого драккла, Ланси! — старуха Тагвуд перекинула свой участок на напарника и в пять движений обрезала и перевязала пуповину. — Смотри, папаша. Магию качают так: палочку приставляешь сюда, переставляешь сюда, делаешь полный глубокий выдох. Переставляешь сюда. И по кругу. Перестанешь качать, он умирает.
— Тагвуд! Тебя через гиппогрифа кентавром! Держи!
***
Показанный старой ведьмой прием назывался «Дыхание магии» или, на целительском жаргоне, «насос». Его проводили сильнейшие колдомедики, исключительно из старых семей, по сменам — не более получаса работы для одного целителя в сутки. Либо час — и трое суток реабилитации. Артур держал «насос» четыре часа, пока вытащившие с того света свою пациентку медики не опомнились. Доктор Прюэтт с маггловским чертыханием отнял у него палочку и собственноручно затолкал в палату, приставив интерна с батареей разнокалиберных пузырьков со всевозможными восстанавливающими зельями.
Мальчишка был жив, к тому же оказался на редкость горласт.
Молли почти месяц провела в больнице в целебном сне.
За это время Артур понял, что колдовать как раньше больше не получится никогда, окрестил сына и побывал на заседании Визенгамота по делу «маги против Цедреллы Уизли».
Мать вновь выглядела привычно, со строгим взглядом и царственной осанкой, во вдовьем чепце и старомодной мантии. Она больше не казалась сбесившейся ведьмой. Степенно отвечала на вопросы: «Да, планировала, готовилась, искала книги», «Да, в здравом уме и твердой памяти опоила, начертила, зарезала, провела ритуал», «Нет, империо на гномов неподсудно, они не признаны существами — только тварями, а на этих можно даже аваду». Зал бурлил, она же казалась высечена из гранита. С достоинством выслушала чудовищный приговор: двадцать лет Азкабана. Из них первые пять лет — на нижних уровнях. Без права переписки.
Артур еле пробился к ней, растолкав журналистов:
— Зачем? Мама! За что?!
— Ты поймешь, сын. Всегда чисты. Я сделала это ради внука, — Цедрелла нашла в себе силы улыбнуться. Авроры потянули ее на выход. — Принеси его! Слышишь? Я должна его увидеть, прежде чем… — ее голос сорвался, охрана втянула осужденную в дверной проем. Артур остался стоять под градом вопросов и вспышками фотокамер.
Он долго колебался, но целители не возражали, мать было жалко - в итоге Артур с тогда еще некрещеным первенцем стоял у лодочного причала. Сюда приходили все, кто хотел проводить родных в обитель ужаса и холода.
К Цедрелле явилась целая толпа. К удивлению Артура - почти все Блэки собрались, были и Краучи, и Яксли. Переминались братья Артура - Чарли и Билли, что-то настойчиво впихивая в лапы лодочника и охраны. Матери никто никаких сумок и свертков не передавал, и Артур тут же почувствовал себя глупо. Он стоял под чарами невидимости, смотрел на всю эту суету и, пожалуй что, так бы и не решился, если бы провожающие не ушли, а мать не замешкалась на причале.
Стиснув зубы, Артур отменил заклинание, наложенное дядюшкой Ланселотом:
— Мама!
— Артур! Пришел…
— Мама, шоколад, пледы…
— Не положено, — воздвигся рядом шкафообразный охранник, готовый, впрочем, забрать сумку.
«На шоколадных лягушках ряху наел», — со сдержанной неприязнью подумал Артур и отпустил ручки — не до нее сейчас. Охранник перехватить не успел, и пледы, шоколад и коньячные бутылки булькая и перестукиваясь упали на берег.
— Значит, вот ты какой, Вильям Уизли, надежда рода, — мать шагнула вперед, игнорируя напрягшихся охранников. Что охрана? Артур почувствовал, как и сам украдкой сжал палочку, скрытую в рукаве.
— Септимус, ма. Мы же хотели… ну… как отца, — неловко поправил он.
— Вильям. Хранимый судьбой. Благословляю его, правом старейшей в роду. Сын, я прошу, пригласи брата на крестины.
— Билла? После того, что он натворил? Ма!
— Позови Чарльза.
— Время, — снова вылез охранник.
С видом опальной императрицы Цедрелла ступила на борт (иначе не скажешь). Снова взглянула на маленькое сморщенное личико внука и улыбнулась. На ресницах женщины блестели слезы.
— Возьмите, возьмите сумку, — засуетился Артур, подсовывая холщовую суму охранникам в надежде, что хоть один плед достанется матери.
— Оставь, — властным жестом остановила его Цедрелла.
Лодка отчалила.
— Скажи ему, — донеслось из взявшегося ниоткуда тумана, — скажи ему, что все только ради него. Ради семьи…
… ради рода… — совсем уж тихо донеслось до Артура, и молочно-белой ватой туман укутал берег, окончательно гася звуки.
Глава семейства активировал портал и перенесся к жене в больницу.
-----------
Примечания:
*Белвина Блэк, в браке - Берк.
**двоюродный дядюшка Молли Уизли - Ланселот Прюэтт (годы жизни неизвестны) — работал в больнице Св. Мунго в отделении магических болезней и травм. Возмущался, что Ариану Дамблдор не показывают докторам.
|
|
|
| kraa | Дата: Вторник, 19.01.2016, 21:01 | Сообщение # 3 |
Матриарх эльфов тьмы
Сообщений: 3048
| Eylin, здорово, что и здесь выложила! Очень интересная, занятная история. Я всем ее рекомендую.
|
|
| luchik__cveta | Дата: Вторник, 19.01.2016, 21:48 | Сообщение # 4 |
Демон теней
Сообщений: 210
| Eylin, ура! Вы ее начали!!! Радость-то какая!
Цитата Eylin (  ) А уж лысые козлы, обиженно блеющие в стойлах, иногда снились ночами.
Прелесть)
Жаль, аврорам ничего не прилетело от сорванного ритуала, все Молли с ребенком досталось. Может тогда поняли бы, что лезть в незавершенный ритуал все равно, что по бомбе лупить кувалдой, так же безопасно.
Начало замечательное, ждем продолжение) 
|
|
|
|
| mech13 | Дата: Среда, 20.01.2016, 10:20 | Сообщение # 6 |
Ночной стрелок
Сообщений: 73
| Сильно, начало порадовало…
Ждем… Успеха!!
|
|
| Eylin | Дата: Четверг, 21.01.2016, 00:26 | Сообщение # 7 |
|
Leka-splushka
Сообщений: 1207
| mech13, спасибо ))
надеюсь сегодня продолжить 
|
|
|
| luchik__cveta | Дата: Четверг, 21.01.2016, 09:53 | Сообщение # 8 |
|
Демон теней
Сообщений: 210
| Цитата Eylin ( ) Бедные авроры, никто-то их не любит )))
Цедрелла почти запорола ритуал, спас Артур. Сначала кровью, потом милосердием и потом магией.
А, понятно. Я-то сначала решила, что по Молли с ребенком срыв ритуала так ударил, то, что Цедрелле закончить не дали.
Цитата Eylin ( ) надеюсь сегодня продолжить
Ждем))) очень-очень сильно ждем)
|
|
| Silder | Дата: Четверг, 21.01.2016, 21:39 | Сообщение # 9 |
Подросток
Сообщений: 7
| Маленький Билли ведет себя чуть более рассудочно
Может рассудительно?
|
|
| Eylin | Дата: Пятница, 22.01.2016, 00:54 | Сообщение # 10 |
|
Leka-splushka
Сообщений: 1207
| luchik__cveta, еще кусочек и будет прода. Надеюсь, понравится. Если что - ловлю тапки )))
Silder, в смысле - по уму, а не по инстинктам и эмоциям. Ведь и про ребенка можно сказать: "Какой рассудительный малыш". Но рассудочно - это именно слово к попаданцу. По крайней мере мне так показалось
Обратимся к словарям:
рассудительный — Разборчивый, благоразумный, расчетливый. "Рассудительный ребенок".
рассудочный — Отличающийся преобладанием рассудка, освобожденный от влияния чувства, сухой. "Эти выводы слишком рассудочны и потому односторонни".
Я еще раз обдумаю вопрос.
В принципе, готова к диалогу. 
|
|
| Eylin | Дата: Пятница, 22.01.2016, 03:07 | Сообщение # 11 |
|
Leka-splushka
Сообщений: 1207
| Ученик моего ученика. Глава 1
Я никогда не верил, что страдание облагораживает — слишком уж круто мне в свое время досталось, и я знаю цену боли…
Так получилось, что сумку, оставшуюся на берегу, я помню лучше, чем лицо бабушки. Зато ее голос, мне кажется, первое время звучал вместо колыбельной: «Ради него. Ради семьи. Ради рода».
То, что ее увезли в дурное, гиблое место мне очень не по нраву. Страдания — дорога во тьму.
Да, у меня теперь есть и отец, и мать, и бабушка.
Вот и сбылась твоя детская мечта, Кинтар.
С самого рождения есть семья.
Есть целых три имени: Вильям Артур Уизли. Причем родовое имя стоит на самом последнем месте, вопреки всякому здравому смыслу.
Чудно! Но так уж тут принято.
Даже детство будет.
Только непонятно — отчего да почему?
Чтоб этим волшебникам трижды провалиться… и только дважды вылезти.
Глаза-то я закрывал самым что ни на есть Младшим Патриархом, а открыл от того, что какой-то перевернутый вверх тормашками великан тычет под ребра поленом и в лицо выдыхает.
Сразу я понял, что все — закончилась прежняя жизнь, началась совсем другая. И в жизни этой — нежданно, негаданно — появился у меня папаша восемнадцати лет отроду, непонятная бабка да детская комната, своя собственная. С кроваткой, одеяльцем и игрушками.
А старая жизнь оказалась за запертой дверью, стучать в которую, хоть ты себе все кулаки размолоти, нет никакого смысла. Заперто. Накрепко. Может быть когда-нибудь и истлеют доски, съест ржавчина запоры и петли, но, по-честному, надо ли будет тогда возвращаться? Привыкнут уже без меня, приспособятся. Да еще и сколько лет пройдет, пока то железо источится? Вдруг там уже промелькнула целая тысяча, и возвращаться попросту не к кому?
А, проваль! До чего же непросто оказалось старые двери за спиной оставлять да в новую жизнь перебираться.
Хорошо младенцам, которые про себя ничего не помнят.
Я же отлично помню, кто я. Шенно Дайр Кинтар, Младший Патриарх, помоечный мальчишка, учитель своего учителя, вассал своего вассала, ученик своего ученика.
И теперь вот — старик-младенец. Абсолютно беспомощный, бессильный. Хорошо, что могу хотя бы слушать, понимать и запоминать.
Плохо, что совсем пока не могу вмешаться в происходящее. Которое мне вовсе не нравится.
— А! Вот и крестник мой. Клади его сюда, Артур и постой в сторонке. Ох и устала я сегодня. Вымоталась так, что ног не чую.
— Что так? Тяжелый случай? Как с Молли?
— Какое там! Тысяча мелких дел — хуже одного большого. Как осы: одну прибьешь, три успеют ужалить. Дракклов марш! Ну я понимаю всё… всё понимаю, кроме этой маггловской дурости! Вот так мой маленький! Перевернемся? Ап!
— Вы не правы, леди Тагвуд. Нет и нет. Альбус Дамблдор знает, что делает. И потом, ситуация со сквибами просто-таки постыдное дело! Мы живем в цивилизованном обществе, но, словно дикари, отправляем своих детей в зимний лес, замерзать насмерть.
— Ты говоришь чужими словами. Причем прямиком с брошюрок. И только поэтому я все еще с тобой говорю, сын Цедреллы. Не в лес. И не на мороз. В мир магглов. Созданный для сквибов. Пойми, глупый, тот мир приспособлен для людей без магии. И чем раньше мы туда сквибов передаем, тем легче детям приспособиться. Лучше бы им вообще не знать, чего лишились. Ты не поверишь, сколько бед удалось бы избежать.
— Да что за глупости?! Магглы, конечно, не грязные животные, как считают некоторые, у них довольно забавных выдумок, но и жить только в том мире… без Косой аллеи, дымолетного порошка… да хоть бы без драже Берти Боттс и без шоколадных лягушек! Это же… это…
— Глупости? Кажется Цедрелла так зациклилась на том, чтобы избавить род от участи Предателей крови, что забыла воспитать своих сыновей, — голос доктора построжел. - Ты, кажется, только что назвал меня дурой, Артур Уизли?
— Н-нет… Нет, леди Тагвуд! Я просто… Да вы поймите! Без маршей за права сквибов** — никак! Да, это маггловская придумка, но надо привлечь внимание общества…
— Так бы и стукнула по рыжей башке! Понятно теперь, зачем старший Малфой вечно таскает свою палку. Можешь пеленать сына, олух. Марши эти твои рождают только и исключительно демарши сопляков с противоположными взглядами. А демарши сопляков и балбесов, баньши в постель дураку Твигги, приводят к перенаселению этой славной больницы. Чему я, как колдомедик, нисколько не рада. Понятно тебе?
— И все равно… — набычился Артур. Старая ведьма вздохнула:
— Ты — это понятно, ты наполовину Блэк, они вечно дерутся, особо и не разбирают — за что. Понятно, как в свалке оказались Лестрейнджи, да даже Прюэтты. Особенно когда лично знаком с Ланселотом. Но Малфой! Абраксас Малфой, которому я сводила чешую и хвост… Вот это ни в какие ворота. Чего ваш Альбус добивается? Войны? Я не успела оплакать мужа. А ты? У тебя оба деда воевали. Тебе нужна война, Артур?
— Войны не будет. Альбус Дамблдор не допустит. Я просто хочу, чтобы сквибы и полукровки были приняты в обществе, — твердо глядя ей в глаза произнес Артур.
— И предатели крови, — насмешливо щуря синие глаза продолжила колдомедик.
— И предатели крови, — недрогнувшим голосом подтвердил Артур, чуть вздернув подбородок. - Мы, Уизли, ничем не хуже Малфоев. Люциус совершенно напрасно ходит по школе с таким видом, словно ее купил.
— По школе. Артур, что ж вы, молодые дурни, меня не слышите? По школе. Ты уже, хоть без году неделя, но отец, а ему еще год учиться. Глупо ему завидовать, — попыталась увещевать женщина.
— Я не завидую! — взъерошился Артур. — Вы не понимаете. Никто не понимает, а Альбус Дамблдор — великий человек.
— Повтори это, выговаривая все его имена. Может, к последнему в разум войдешь?
— Альбус Персиваль Вульфрик Дамблдор, профессор трансфигурации, декан Гриффиндора, победитель Гриндевальта, ученый-естествоиспытатель, кавалер Ордена Мерлина первой степени, глава Международной Конфедерации Магов и член Визенгамота, будущий Министр Магии — великий человек, — поддался на подначку Уизли.
— Про Брайана позабыл, — колдомедик не сменила привычный, чуть ироничный тон, хотя было заметно, что разговор ее начинает раздражать. — Пойми, не может быть равных прав и возможностей у магглокровки и чистокровного. Это будет уже не то общество, что нам нужно. Это будут магглы с палками.
Артур молча встал, поднял сына и подошел к двери. В пороге он обернулся:
— Простите, но вы не правы, леди Тагвуд. А Альбус Дамблдор знает, что делает.
— Сколько пафоса. Эх, дети… — успели услышать огорченный вздох Артур и Кинтар, пока дверь захлопывалась.
***
И вот, стал я ребенком детей. Да таких молодых и остолопистых, что действительно хоть палку в руки бери, да принимайся воспитывать.
Одна жалость — палок младенцам не дают, так что мог я только недовольно кряхтеть из пеленок, запоминать визитеров да строить планы. И времени на обдумывание, скажу я вам, было в обрез — большую часть жизни младенцы принуждены природой спать в кроватке или сидеть в манеже, в стороне от взрослых бесед, а Артур тем временем явно собирался сотворить великую глупость.
Не больше не меньше — принять участие в заговоре.
Отношение к заговорщикам у меня свое, особенное. На своей помойке-то я оказался аккурат из-за санхийского мятежа. Родителей моих зарезали, я их и не помню, даже имен. Так и был просто Кинтаром, покуда мастер Дайр в личные ученики не взял. И тут, чую, назревает что-то похожее. Что ни вечер — пыхает в камине и выбираются оттуда подозрительные личности.
Страшно мне не понравился высокий худой старик Альбус Дамблдор. Вкрадчивые речи, многозначительные паузы, но главное — язык тела. Сидит, ноги не сомкнув и не скрестив, чуть вперед подался, руки раскрыты… а, проваль — не просто раскрыты, а еще и ладонями вверх. Поза открытая. Ничего замкнутого, перекрещенного. И движения, так и зовущие довериться. Довелось мне таких людей повидать, вспомнить хоть дядюшку Кадеи, родственничка моего названого брата Майона Тхиа.
Узнавать мошенников меня еще наставник Дайр учил, когда не был я ни родней князьям Шенно, ни Патриархом, ни даже мастером, а был всего лишь приблудой помоечной — мальчишкой Кинтаром: «Берегись, коли тебя слишком уж вызывают на доверие. Если поза слишком открытая, голос чуть ниже чем следует, движения вкрадчивые». Мастер Дайр меня даже на рынок специально взял, чтобы мне настоящего пройдоху показать во всей красе. Тот, помню как сейчас, торговал двадцатилетнего одра, да притом же мерина, за двухлетнего жеребчика. Вот точно такие же движения.
Судя по тому, как тщательно нынешний гость продумывает каждый свой жест и каждое слово до последних мелочей, его мерин еще при сотворении мира присутствовал. Уж такой ширины язык разостлал, что хоть завернись да спи. А папаша мой малолетний и рад стараться, разгорячился — подать ему всех врагов, он их без соли схрумкает!
Но только дед заговорить собрался о непосредственно нашей семьи долге перед ним лично и его Орденом, я такого ревака задал — все собрание подскочило да забегало. Так-то. И нет, Артур, не клади, не клади меня обратно, даже и не думай. С ребенком на руках не больно-то в бой разбежишься. Поневоле другие мысли на ум лезут: когда пора кормить, когда спать укладывать и хватит ли молока до утреннего кормления или надо прямо сейчас бежать докупать в запас?
А Альбус хорош. Явно огорчения своего не выказывает, улыбается ровно, даже позу не переменил, хоть и сорвал я ему самый разудачный момент. До чего безукоризненная выдержка! И всех вокруг так и честит через слово «мальчиком» … «мальчик мой» — брр!
И хоть бы кто возмутился в ответ.
Нет, полно подростков и ни один не против, что его все за дитятю великовозрастного держат. А у меня в школе что не первогодка — самостоятельности столько, что впору самому Патриарху советы давать, какой уж тут «мальчик». Да и у меня есть гордость, а потому я никогда не оскорбляю чужую: горечь оскорблений я знаю не понаслышке. Закончилось очередное собрание, расходятся. В другой раз на другой квартире надумали собираться. Вот и правильно, нечего маленьким детям спать мешать. А день я запомнил. Уж так мне в тот день плохо будет, что и животик, и зубки, и вообще, папа, как ты можешь меня бросать. Совесть у тебя есть, нет?
***
Снился мне брат мой Шенно Кеану — мальчик, с которым меня свела судьба (и темный маг Фаннах). Я тогда только-только стал Патриархом и принялся вникать в дела школы, пошел нанимать мага проверить удачу у учеников, а вместо того влип в поножовщину в игорном доме. Отнял у какого-то громилы нож, тут-то Кеану на него спиной и насадился, заботливо направленный Фаннахом. Я долгое время думал, что убил парня. Да и не только я, Шенно Лиах тоже так думал, почему и гонялся за мной с непременным намерением убить. Он гонялся, а я убегал. И не только потому, что так уж за шкуру свою трясся, пусть и жить мне всегда нравилось, что бы там ни приключалось, в этой самой жизни. А убегал я потому, что убей меня князь Шенно, началась бы смута, в которой Королевская школа — Тайная Опора трона — схватилась бы с Морской мощью державы. А оставшихся был бы вынужден казнить сам король. Да, ну и денечки были. Как Лиах бордель громил, меня разыскивая — вспомнить весело. А как я от него на Тупиковой улице прятался? Вот потеха! Зато уж когда я на алтаре Пожирающего Душу и Извратителя Естества оказался, тут уж не до смеха стало. Лиах мне в тот день куда больше чем жизнь спас. А потом, в тот же вечер назвал братом. Вот так и стал Дайр Кинтар князем Шенно…
Был мой братец Кеану магом, самым настоящим, причем не из слабеньких. Потому, увидев его в своем сне, я удивляться не стал. Папаша Майона Тхиа вон и вовсе подвески на цепочке через сон передавал — и ничего.
Кеану во сне дразнился, что если по моему мнению все маги странные, то я теперь точно магом стану. Проснулся перепуганный до последней меры. Магом? Обороните, боги милосердные! Странное ремесло — магия, и привычки оно навязывает странные.
Я уже замечал, что вокруг меня магов много, у каждого личный малый жезл, вокруг чудеса всякие творятся, но как-то надеялся, что меня эта участь минует.
Как оказалось, новые родственники мои имеют на то взгляды полностью противоположные.
Первый вопрос, который задала моя матушка, оказался про магию:
— Артур, у него уже были магические выплески?
— Что ты, Моллипусечка! Еще слишком рано, так не бывает. Ты же сама прекрасно знаешь.
— Артур, я так боюсь! Так боюсь, что случилось что-то плохое. Что если ритуал как-то повлиял на нашего малыша? Вдруг в нем что-то повредилось? — Молли дрожала губами и заглядывала в глаза своему супругу, не замечая, как ее слезы падают прямо мне на нос.
Эй, родители, вы ведь меня спеленали, я даже утереться не могу. Эй!
— Ну тише, тише, Тимнус, тише, мой маленький.
— Эм… Молли… Понимаешь, мама… гм… мама просила назвать его Вильямом.
— Каким Вильямом? Мама? Какая? .. Мама?! Артур Уизли, ты понимаешь, что я знать не желаю эту женщину? То, что Септимус жив — твоя и только твоя заслуга. Ну, еще авроров и врачей. Но твоя мама! .. — Молли задохнулась от гнева, слезы моментально высохли.
— Молли, успокойся, тебе вредно нервничать.
— Вот и не нервируй меня! Септимус. Мы давно выбрали.
— Мнэ… э… вообще-то, мы его уже окрестили. Моллипусечка, послушай, я побежал. У нас закончилось молоко, а магазинчик скоро закроется. Не нервничай… — и Артур сбежал, чудом разминувшись с фарфоровой тарелкой, оставив супругу переваривать новость.
Ладно, чего уж. Я же не возражаю, что вы никогда не станете звать меня Кинтар. А между прочим, это имя — единственное, что у меня было в свое время. Я его даже сокращать никому не позволял обычно, не то, что вовсе от него отказаться. Не расстраивайся.
Я постарался заглянуть в глаза матери.
— Вильям, — Молли пару раз качнула меня на руках, примеряясь. — Вильям, — имя из ее уст звучало как-то… деревянно. - Хм. Что он себе позволяет? Я старалась, придумала имена ласковые. Тимнус, Сети, Пимпа, — Боги, спасибо! Бабушка, я твой должник, вот честное слово! — А как прикажете быть теперь? Ну, Артур, ну вернись мне только!
Папа предусмотрительно не возвращался до самой ночи, когда Молли занервничала и была уже рада самому факту возвращения.
***
И потом родителю частенько приходилось сбегать «по делам». Старые яблони были опилены, ограда подновлена, дом выкрашен снаружи в жизнерадостный золотистый, а мама… ну, не так уж часто она и злилась по-настоящему.
Бородатый стал директором школы, вовсю устанавливал там свои порядки, увольнял старых сотрудников и расставлял своих людей. Предложил должность и моему отцу, но тут уж я разболелся не на шутку. Нет. Ничего нашей семье от него не надо. Потом вдесятеро отдашь да все еще должен останешься.
А у нас стали появляться другие гости.
Полная Дамблдорова противоположность.
Родственники отца.
Глядел я на них и вспоминал родных моих князей Шенно. Да, да. Как если бы кто-то попытался нарисовать ожившие клинки.
Острые взгляды, черные волосы, движения решительные и опасные… Тяжелый двуручник — Орион Блэк; пламенеющее лезвие, запрещенное к ковке — Сигнус; тонкий стилет — Чарити.
— Опять ты скажешь, что твоя мать ни при чем? — ярилась Молли, пока супруг после отбытия очередной компании, с которой чинно обсуждал погоду и предстоящие скачки, понуро собирал чашки со стола. Вручную, потому что его магия все чаще сбоила, а посуды в доме не прибавлялось.
— Моллипусик, ну что ты опять? Они мои родственники. А вчера, к примеру, твой дядюшка Игнатиус приезжал, я же молчал.
— Я не молчала. Не очень-то он у нас задержался! — матушка с удовольствием уперла бы руки в боки, но держала меня. — Не хотел со мной знаться тогда, незачем и теперь, вот что я думаю! И эти. Ты думаешь, они пришли сами? Как бы не так! Это он, он их послал. Этот их Волдеморт. И тоже не просто так послал.
— Да знаю я. Не вступили в Орден из-за Билли, так теперь нас ни с того ни с сего решили в чистокровных перековать.
Я протестующе крякнул.
— Тише, маленький, тише, — проворковала Молли и без перехода напустилась на супруга. — И вовсе не из-за малыша Билли! Это все из-за твоей мамаши, помяни мое слово. Все эти мерзавцы нашли нашу трагедию отличным поводом, чтобы досадить профессору Дамблдору. Ах, несчастная женщина. Ах, несправедливо. А меня в жертву приносить — справедливо? А малыша Билли?! Тихо, тихо, маленький.
Вообще-то, орал я не из-за того, что маленький. Ну не люблю я, когда мое имя коверкают. Окрестили Вильямом, так и зовите. А язык устает, так дали бы короткое имя, навроде «Тхиа», «Лайх» или «Нену». А еще того лучше - переназовите в Кинтара. Но пока родители признавать очевидное отказывались и продолжали называть меня, как заблагорассудится, полностью игнорируя мои вопли.
По существу же вопроса я был полностью согласен с матушкой.
Никого никуда никто перековывать не собирался. Компания Дамблдора действительно сама себя крепко так подставила с тем приговором Цедрелле Уизли. Ну, судя по тому, что я успел узнать, по крайней мере. И не окажись Артур и Молли так верны Дамблдору (уж не знаю, светлость он или сударь), но не окажись того, так темные бы такой флаг, такой символ борьбы за правое дело себе заполучили — лучше и не придумаешь. Они и так постоянно эту тему развивают. Артур едва ли не каждое утро от газет зубами скрежещет. А уж если сын невинно осужденной встанет на их сторону…
Тут надо пояснить, наверное, почему такой большой срок. Сам-то я тоже далеко не сразу понял, а ведь меня в свое время и все Шенно, и Майон, и даже мастер Дайр наставляли со всем тщанием в тонком искусстве интриги. А уж когда мастер Дайр Тоари наставляет, тут и бревно летать научится, не то что Кинтар интриги распознавать, вот что я вам скажу.
Магглорожденный министр Нобби Лич наворотил такого, что вдесятером не расхлебаешь. Пусть и определили его на должность те, которые вроде как неродовитым симпатизируют, а в итоге в выигрыше получились всякие сиятельства, потому что этот Нобби как бы нарочно задался целью продемонстрировать всю дурость человеческую и совершить все, что никак нельзя совершать, находясь у власти.
И ему бы даже простили злокозненность, корысть, алчность. Но творил он все от чистого сердца и дурного ума, так что магглорожденных признали к управлению совершенно негодными, и к власти почти вырвалась группа этого Волдеморта. Только в последний момент Альбус Дамблдор заключил пару пактов и на трон, или там министерское кресло, как там правильно, вылезла женщина хотя и из старого рода, но Темному Лорду не присягавшая.
В стране раздрай, народ бунтует, демонстранты за права всех и всего маршируют, протестующие против всех и всего с демонстрантами дерутся. Силы, какая мне памятна: гвардии или моряков — в королевстве нет. Есть школа. Но совсем, совсем не та же, что Королевская школа. Совсем не та же самая.
Бунты подавляют авроры — полусотня магов в багровых мантиях. Их мало, везде они решительно не успевают. А и где успевают, получают по морде, аж звенит. Потому что они, как власть, в применении силы ограничены, а по ним зачастую лупят безо всякого ограничения.
И вот в такой момент моя бабка, отвергнутая и отторгнутая сиятельствами, но родом из старой и сильной семьи, проводит ритуал, правительством запрещенный. Но — и это очень важно — по мнению подавляющего большинства, ритуал до крайности полезный роду Уизли. Просто-таки спасительный. Проводит удачно, результат каким-то образом всем очевиден, но идет вразрез с политикой… а, проваль… назову для удобства одних — «магглолюбцы», а других - «темные», чтобы никому обидно не было. Так вот, магглолюбцам аж за сердце взяло, что зная о наказании, Цедрелла посмела им в лицо вызов бросить. А темные напротив принялись рукоплескать, да требовать допущения того же, а то и того больше — все их темные ритуалы допустить к проведению без изъятия. Магглолюбцы — на дыбы, темные уперлись. Как итог, бабушка в тюрьме, но при статусе мученицы.
Подозреваю, Блэки и прочие заботятся о ее содержании и посылочки ей передают. Уж очень им не выгодна ее смерть. И это хорошо, потому что я за Цедреллу все еще переживаю.
— Артур, смотри, малыш Билли такой уморительно серьезный!
— Вильям! — попытался возмутиться я, но вместо того издал простецкое младенческое «Уа». Ничего, вот подождите, я вырасту.
Примечания:
*в фике будут прямые цитаты из канонов. Кто узнал, тот и молодец. Права на героев так и так мне не принадлежат. Названия глав отражают содержание глав, но мне не принадлежат так же, как и герои.
И фирменные словечки Патриарха будут обязательно. И истории из его жизни.
**существовали и у Роулинг. В начале семидесятых, судя по допам и косвенной информации, часть магов устраивали марши за права сквибов, а часть - беспорядки, в попытках разогнать марши. Магглорожденного министра только-только скинули, но чистокровная Юджина Дженкинс прославилась как раз тем, как хорошо подавляла бунты чистокровных магов.
|
|
|
| luchik__cveta | Дата: Пятница, 22.01.2016, 19:01 | Сообщение # 12 |
|
Демон теней
Сообщений: 210
| Eylin, великолепно! Спасибо за продолжение!!!
Альбус - мастер окружающим мозги пудрить. Глазками из-под очков посверкает, лапшу на уши развесит, и доверчивые молодые люди и подростки радостно бегут выполнять его поручения. Как же, Великий светлый маг, Победитель Гриндевальда, защитник униженных и оскорбленных (в смысле, сквибов и магглорожденных (вот только их не защищать надо, а нормально учить)), лишь он один знает, как нужно правильно жить! А те, кто думает по-другому - замшелое старичье, ничего не понимающее в жизни, и слушать их не нужно!
Кинтар-Вильям молодец, не дает родителям в ОФ влезть-вступить. Правильно, нечего там делать родителям грудного ребенка, у них и дома дел хватает с уходом и воспитанием!
Цитата Eylin ( ) — Артур, смотри, малыш Билли такой уморительно серьезный!
— Вильям! — попытался возмутиться я, но вместо того издал простецкое младенческое «Уа». Ничего, вот подождите, я вырасту.
Да уж, Молли вполне может фантазии и на Биллипупсика хватить))) Вот заговорит ребенок, он ей всю правду-матку выложит о том. как детей называть надо! И не только об этом)
Теперь ждем следующей главы!
|
|
| Eylin | Дата: Пятница, 22.01.2016, 19:34 | Сообщение # 13 |
|
Leka-splushka
Сообщений: 1207
| luchik__cveta, спасибо ))
пойду напишу первый кусок следующей главы 
|
|
| luchik__cveta | Дата: Пятница, 22.01.2016, 22:36 | Сообщение # 14 |
|
Демон теней
Сообщений: 210
| Цитата Eylin ( ) Судя по тому, как тщательно нынешний гость продумывает каждый свой жест и каждое слово до последних мелочей, его мерин еще при сотворении мира присутствовал. Уж такой ширины язык разостлал, что хоть завернись да спи.
Перечитываю и наслаждаюсь… Какое все-таки удовольствие - новая встреча с любимым героем!
Цитата Eylin ( ) И теперь вот — старик-младенец. Абсолютно беспомощный, бессильный. Хорошо, что могу хотя бы слушать, понимать и запоминать.
Получается, Кинтар уже в почтенном возрасте был к моменту переноса? Или я что-то не так поняла?
|
|
|
| kraa | Дата: Суббота, 23.01.2016, 02:01 | Сообщение # 15 |
|
Матриарх эльфов тьмы
Сообщений: 3048
| Eylin, спасибо тебе за то, что есть что почитать новое. Я второго канона не читала и все не могу отделить время прочитать, но все-таки попрошу ссылку. Как закончу семестр, дам подписи и начнутся экзамены, зарекаюсь - узнаю все о Кинтаре.
( Хотя, фэнтези мне не очень нравится, предпочитаю фантастику)
luchik__cveta, здравствуй.
|
|
| Eylin | Дата: Суббота, 23.01.2016, 19:47 | Сообщение # 16 |
|
Leka-splushka
Сообщений: 1207
| kraa, я стараюсь писать так, чтобы незнание канона не мешало понимать, что за человек Кинтар.
Но вот ссылка. И кстати о фантастике Х) Прилагаю еще одну ссылку
luchik__cveta, рада, что нравится.
Кинтар, помнится, еще во второй книге двадцатилетнего называл подростком и юношей, так что да, на момент переноса я думаю от 60 и старше
|
|
| vladimir | Дата: Воскресенье, 24.01.2016, 08:23 | Сообщение # 17 |
|
Подросток
Сообщений: 25
| какая интересная задумка. Мне очень понравилось. И вопрос автору далее в фике будут обсуждатся родственные связи Уизли а то я к своему стыду не знал что у Артура были братья
|
|
| Eylin | Дата: Воскресенье, 24.01.2016, 12:57 | Сообщение # 18 |
|
Leka-splushka
Сообщений: 1207
| vladimir, да, будут. Вот к примеру Барти Крауч-старший был Артуру двоюродным братом. Тоже близкое родство.
А то в каноне эти гостеприимные Уизли почти никого у себя не принимали и с соседями не знались, что меня очень удивляло всегда.
|
|
| kraa | Дата: Воскресенье, 24.01.2016, 17:27 | Сообщение # 19 |
|
Матриарх эльфов тьмы
Сообщений: 3048
| Eylin, Молли по тем же правилам располагалась на Гримо, как дома, потому что они и Блэки, с некоторой, прямой стороны. Мне этот факт известен, но я не могу смириться с тем, что канонная семейка Уизли, как кочевники - передвигаются с места к месту табором, с пожитками и повсюду наводят свой порядок.
Надеюсь, и верю в тебе.
|
|
|
| vladimir | Дата: Понедельник, 25.01.2016, 07:09 | Сообщение # 20 |
|
Подросток
Сообщений: 25
| так Молли хоть и Уизли только ни разу не Блек. Блеки это Артур и его дети А то что Молли появляясь в любом чужом доме начинает наводить свои порядки меня тоже несколько коробит
|
|
| Kapelan | Дата: Понедельник, 25.01.2016, 14:37 | Сообщение # 21 |
Патриарх эльфов тьмы
Сообщений: 1176
| Со вторым каноном не знаком, но в целом начало очень даже 
|
|
| kiesza | Дата: Среда, 27.01.2016, 12:47 | Сообщение # 22 |
Посвященный
Сообщений: 30
| А дальше? Требую продолжения банкета!!
|
|
| SvetaR | Дата: Среда, 27.01.2016, 15:25 | Сообщение # 23 |
Высший друид
Сообщений: 845
| Мрр, и здесь почитаю.
|
|
| Шелезард | Дата: Пятница, 29.01.2016, 08:11 | Сообщение # 24 |
|
Посвященный
Сообщений: 30
| Отменное чтиво. Чту с удовольствием!) Всяческих муз автору)
|
|
| Eylin | Дата: Суббота, 30.01.2016, 01:04 | Сообщение # 25 |
|
Leka-splushka
Сообщений: 1207
| спасибо всем за отзывы!
kraa, спасибо за ссылку! А то до сих пор искала бы лес, как грибник-недотепа ))
с опозданием вывешиваю вторую главу
|
|
| Eylin | Дата: Суббота, 30.01.2016, 01:05 | Сообщение # 26 |
|
Leka-splushka
Сообщений: 1207
| Ученик моего ученика. Глава 2
Что мне мастер Дайр в свое время говаривал? «Если ты такой дурак, что напился пьян — воспользуйся этим состоянием. Если ты такой дурак, что даже напиться пьяным не додумался — воспользуйся и этим состоянием. Если ты не можешь воспользоваться любым своим состоянием ко своему благу — значит, ты не боец».
А если я такой дурак, что стал младенцем, но сути своей не забыл, то хочу я того или нет, а придется воспользоваться своим состоянием. Я же боец.
А, проваль! Никогда еще не приходилось мне мечтать, чтобы время крутилось побыстрее. Да не в минутах или часах, а года два отмахало сразу. Хотелось встать и побежать, и все дела переделать. Да вот никуда ты не побежишь, покуда толком голову держать не умеешь.
Думал, вовсе меня нетерпячка заест. Но жизнь понемногу начала налаживаться: сперва пополз, потом пошел, потом бегать начал.
А потом родители меня как пыльным мешком по темечку шибанули:
— Билли, милый, скоро у тебя будет сестренка. Хочешь сестричку?
Вообще-то, хотел. А лучше бы братика. И еще лучше, чтобы Тхиа себя тоже помнил:
— Батик.
— Нет, зайка. Будет девочка. Ма-а-аленькая сестренка. Скажи, «сестренка».
— Батик. Тхиа.
И действительно родился братик.
К моему огромному сожалению, никаких условных знаков он не подавал и на «Тхиа» не отзывался, да и вовсе не реагировал. Будь это Лиах, Кеану или мастер Дайр — все равно бы они отреагировали, я думаю.
Жалко было чуть ли не до слез.
Ну да что ж теперь. Чего разнюнился, Дайр Кинтар? Не первый раз тебя судьба по носу щелкает.
А гостей в нашем доме поубавилось между тем.
Из Блэков заходили только те, кто с матушкой Молли не ругался. Как, например, родной дядя моей бабушки — старик Найджелус, который бегал с демонстрантами и боролся за права магглов, через такое дело рассорившись со всей родней. Он был из «выжженных», как Молли и Цедрелла, но что это доподлинно означает мне только предстояло разобраться: сами они и без разговоров значение понимали, а я был слишком мал, чтобы вопрос-то выговорить, не то, что даже мечтать получить ответ подробный и без сюсюкания.
Будут у меня дети, никогда им не стану говорить, что «низзлик мяу-мяу». Так недолго самому последние мозги растерять. Уж с моей стороны они выглядели истинными клоунами, даже колпака не надо.
Из Прюэттов у нас бывали похожая на тощую птицу тетушка Мюриеэль, с вечными гостинцами в корзинке и поучениями на языке — все и всегда, по ее мнению, всё делали не так; дядюшка Ланселот, неизменно проверявший мое состояние здоровья и кхекавший, виновато поглядывая на отца; да мои дядья — Гидеон и Фабиан, выбирающиеся тайком от родителей. Ну и балагуры, я вам скажу. Таких свет не видывал. Дай им, так они на пару, пожалуй, постарались бы и Тхиа переострить, я так думаю. Только ничего бы у них не вышло, показал бы он им, на какой грядке боевой лук растет. А беспомощного младенца щекотать — всякий справится.
Дядьям моим со стороны отца — Билиусу и Грегори — был дан от ворот поворот. У нас дома они не бывали. Аккурат после того случая, как прямо в церкви на крестинах Чарльза дядя Билли задрал подол мантии и из оголенной задницы попытался что-то достать. Ох Молли и вопила! Шуму было… Прибыли обливейтеры. Надо же, до какого непотребства маги дошли, что обливейт придумали и применять не стыдятся. В прежней-то моей жизни волшебники тоже всякое могли сделать, превратить во что-то или предмет какой заколдовать, усыпляли бывало — меня через то два раза в плен брали, но чтобы памяти лишить — такого не было. Мерзость это.
***
Родители, наконец-то, ощутили всю прелесть родительства — с бессонными ночами, непонятными капризами и с потолка взятыми бедками и болячками. Чарльз старался за нас обоих. Молли жаловалась знакомым из Ордена, что не ценила тихого и спокойного меня. Те бледнели и испарялись прямо с порога, не успев выпить чашку чая.
Матушка от тоски по женским сплетням сдружилась с одной из Блэк — Андромедой. Тоже из выжженных. У той в семьдесят третьем родилась дочка, так что можно было вдоволь обсуждать растяжки, газики, отрыжку и гигиенические чары. Они даже подумывали своих первенцев обручить, но, по счастью, решили погодить с таким важным делом. Никаких восторженных эмоций крошечный розовый сверток в кружевах во мне не вызывал. Разве что инстинкты старшего — приглядеть за братом и Нимфадорой, пока матушки чаевничают.
Куда больше мне нравилось, когда приходила тетушка Чарис с внуком. С ним можно было хоть как-то общаться, рисовать и даже ходить в совятню. Но с тех пор как Бартемиус пошел в Хогвартс, бывали они у нас крайне редко. Зато мистер Бартемиус-старший — кузен моего отца — получил хорошую должность в Министерстве и похлопотал за мыкающегося без работы Артура, помог устроиться в отдел, контролирующий, чтобы артефакты и амулеты не попадали в маггловский мир. Денег в семье прибавилось, а родители стали заговорщически перемигиваться. Я что? Я о большой семье с детства мечтал. И потом, вдруг все-таки Судьба улыбнется, и родится Кеану. Он ведь маг. А то одному тяжело, особенно когда никто всерьез тебя не принимает. И Бартемиус теперь далековато.
В совятню приходилось бегать, а точнее — карабкаться, одному, вот только узлы у меня пока еще получались не очень, пусть я и работал над ловкостью пальцев вовсю. Но не очень-то вязались даже самые простые узлы. И боюсь, что посылки до адресата доходили через раз.
Спросите — кому посылки?
Тарквину.
Тарквину МакТавишу. Волшебнику на пять лет младше моих родителей.
Чувствую, что понятнее не стало? Ха, так и задумано. Потому что это моя большая тайна. В курсе только Бартемиус, но он парень надежный и умеет хранить чужие секреты. Понадобись, такому можно жизнь доверять без оглядки. Хороший боец растет. В Королевскую школу мы с ним уже играли этой зимой. Показывал, как надо правильно падать. Все сугробы облазили. И никто не поверил, что затея моя была. Потому что: «Кто из вас старший?!»
Эх, матушка Молли, ты и не догадываешься даже. А вот детей обмануть сложно. Они такие вещи нутром чуют.
Жалко, что нет здесь Королевской школы. Пришлось Барти идти в учение к Дамблдору. Чему там его научат?
А письма мы отсылали бабушке Цедрелле. Оно, конечно, без права переписки у нее заключение. А вот только камеры там — решетки сплошные, да мистер МакТавиш Тарквин с бабушкой на одном этаже. И ему письма получать можно. И уж если он не совсем пропащий человек, так найдет способ передать. Или хотя бы вслух обрисовать, что за каракули мы с Бартемиусом накалякали. Там, ладошка моя обведенная. Или наш двухэтажный домик, зубастое солнышко на небе, я, мама, папа и бабушка — все рядком. А мистеру МакТавишу от нас доставались шоколадные лягушки. Иногда парой — вдруг он поделится? Все ж сидел он не за убийство, не за грабеж. Превратил маггла в чайник. А что оный маггл сам ему сделал или сделать хотел — никто и слушать не стал. Только я накрепко заучил, на какие гадости способны люди простые. Иногда самому распроклятому черному колдуну не выдумать.
Никогда я прежде не любил читать и писать. Сами посудите: сперва на помойке рос, а там грамоте не обучают. Потом поинтереснее занятия нашлись. К чтению мне приохотиться некогда было. Зато в этой жизни буквы учить пришлось едва ли не с пеленок. Потому что Цедрелле мои весточки были нужны. Я это твердо знал. Ну и приходилось учиться. Любить пуще прежнего чтение да письмо я от нужды не стал, даже и не думайте.
А вот выучил — на отлично.
***
И как словами передать то, что на сердце легло?
Эх, Дайр Кинтар, никогда ты складно врать не умел!
Умер и умер, чего уж проще? Оршану на зуб не попал — и то хорошо. Нет больше Оршана, Извратителя Естества. Сгинул, осколком зачарованного меча подавившись. А я выжил, даже и дальше пожил. Потом, я так разумею, умер. А потом очутился тут, неведомо где, в стране, в которой ни о моем королевстве, ни о соседних — слыхом не слыхивали, куда даже дурной торговец на хромой кобыле не заезжал, в стране, разделенной надвое, находящейся на грани братоубийственной войны, в семье, где по сей день и обретаюсь, Тхиа жду.
Умом я осознаю и свой возраст, и молодость, относительно того возраста, моих нынешних родителей. А сердцем уж весь до донышка в новой семье, предан им, привязан, люблю их сыновнею любовью до самого последнего волоска, до родинки, до заусенчика. Это Молли целовала крошечные пальчики и пяточки, это Артур подбрасывал в воздух и прижимал к груди. Это Чарли засунул в рот ногу и с удовольствием ее грыз, скосив глаза — ну до чего уморительный парень!
Когда родился Перси, мне шел шестой год. От хозяйственных дел я в жизни не бегал. Оно и то: на помойке о том, чтобы полы в своем доме помыть или там окна — только мечтать и оставалось. Не было у меня на помойке ни полов, ни окон. А у мастера Дайра в школе мы без дела не сидели. Младшие ученики вообще на всех хозяйственных работах задействованы. Это уж везде так. И огород пропалывают они, и даже отхожее место в порядке содержать помогают (но это надо сильно провиниться). А так, нас всему учили. Боец должен сам уметь и еду сготовить, и обшить себя, и сапоги починить, если надо. Голодный да запаршивевший — это не боец, а насмешка над ним, кривое зеркало. Так что в своем доме я мел и хозяйничал со всей энергией. И братьев к тому же приучал. И отец вместе со мной трудился, с интересом оглядываясь по сторонам: куда чего приспособить, где полочку сгондобить, куда свою коллекцию поместить, чтобы на виду, но не в помеху. Маме действительно почти не приходилось просить о помощи кого-то из подруг. Я не боялся оставаться с младшими, мог помочь во время готовки — помыть и подать овощи и фрукты, нарвать в саду зелень, прибирал в доме и следил, чтобы игрушки не валялись где попало.
Быть старшим сыном — гордостью своих родителей — мне очень нравилось. Моя семья. Мои. Вообще, видно добрые Боги наградили меня за прошлую жизнь. Нравится мне многочисленная родня! Даже дядя Биллиус.
Когда Чарли стукнуло пять, Молли снова забеременела. Хозяйственные дела и всякие покупки легли почти целиком на Артура. Мне вменялось в обязанность присматривать за младшими и кормить домашнюю живность. Ну и по мелочам разное. Чарли гонял с места на место пыль специальной метелкой, клянчил разрешения покормить курочек, лазил на яблоню за недоспелыми яблочками и дразнил Перси, периодически пытался залезть на чердак «посмотреть упыря» или на пруд — наловить лягушек. Совершенно нормальное для пятилетки поведение. Я старался занять его делом, придумывал, как выдать тренировки или домашние дела за новые игры и пресекал споры и нытье. Но в чужую голову с люмосом не заглянешь, думал я что знаю, каких проказ от брата ждать, а на деле поверил в безопасность и расслабился, когда расслабляться не следовало бы. Если б я только знал тогда! Если бы хоть на каплю догадался о его задумке, ничего не случилось бы. Совсем ничего. Но я не знал. Мир вокруг себя полагал понятным, картину себе полностью выстроив со слов Артура и Молли, с собственных ощущений и с визитов всяко-разных гостей, сколько у нас их ни перебывало, всех без изъятия. Считал себя взрослым, умно рассуждал… Нет, будь я взаправдашным старшим братом, ни за что у меня Чарли не сбежал бы. И где его искать, я бы тогда сразу понял.
Ребенок исследует мир весь, целиком. Он его готов в охапку схватить да в рот умять, в себя вжать, впитать, сколько получится. Книззла за хвост. Мягкий? А когти какие? Ой. Огонь в печи? Горячо. Родители и так говорят, что горячо, но кто ж не совал ручонок, не обжигался, чтобы доподлинно понять, чтобы только на себе и прочувствовать? Должно быть тот, кто на морозе железку языком щупать не догадывался. И ведь могут себе представить, что будет, а поди ж ты.
Вот и Чарли побежал раздвигать границы мира.
Понял я его не сразу. А когда понял, так он уже далеко успел усвистать, так что догнал я его уж очень далеко от дома, оставив родителей проверять пруд и упыря.
Брат стоял на холме, я подбежал, ухватил его за руку и только собрался отчитать, как сам и застыл на месте. Так мы и стояли, пока дядя Фабиан нас на руки не подхватил да не поволок обратно, громко обещая нам всыпать так, что спать нам неделю стоя, как пегасам. Мы тряпочками болтались в его сильных руках, зачарованные открывшейся картиной.
Шагов через десять дядюшка понял, что нести нас таким нелепым образом не удобно: не котята, за пазуху не упихнешь. Он раздраженно погрозил нас трансфигурировать во что-то более пригодное к переноске и поставил, наконец, на землю. На которой мы тут же оба развернулись в прежнюю сторону.
Если раньше дом, сад и люди не казались мне никакой диковиной — все те же привычные и обычные дом, сад и люди, с поправкой на всякое волшебство, к которому я тоже за годы знакомства с Кеану успел попривыкнуть, то деревня магглов как раз и явилась сказкой таинственной и манящей. Безлошадные повозки, нелепо одетые люди, мерцающие в подкрадывающихся сумерках огни, которые к костру и огню не имели никакого отношения. Хотелось вот прямо сейчас, немедленно сбежать вниз и узнать, правда ли, что папа Артур собирает маршмеллоу на маггловских деревьях, и не растет ли у кого в огороде одежное дерево, про которое я слышал еще в том детстве.
Дядя Фабиан, не успев воротиться с нами домой, от калитки устроил зажигательную прюэттовскую ссору, полыхнувшую, как их буйные рыжие кудри неукротимой рыжей бранью — яркой, беззлобной и неутомимой до полысения. В смысле, пока от старости не угомонятся. Мы с папой спрятались в саду и успели поставить под ежевику опору, а в доме все еще ругались. Многое из сказанного было несправедливо. И ничего на меня не «взвалили своих отпрысков», я сам взялся. И не углядел за Чарли сам. Мама не виновата. Это уж совершенно из-за меня случилось. Но как бы там ни было, а после той ссоры Молли все чаще выпроваживала меня из дома, отнимала работу прямо из рук и гнала гулять и играть.
Чуточку послонявшись по двору, ноябрьским вечером я отправился на вылазку к магглам.
Встреча с местной бандой произошла прямо у границы деревни. Наряженные в яркие глянцевые сапоги и непромокаемые плащики мальчишки тыкали палками в самую глубокую осеннюю лужу.
При виде новенького компания забросила свое увлекательное занятие и выстроилась, бесцеремонно меня разглядывая. Я спуску не давал, прекрасно зная, как себя вести с новыми знакомцами.
Осмотрев меня и признав годным к общению, самый крупный в ватажке мальчишка важно цыкнул слюной сквозь щербину на месте выпавшего молочного переднего зуба и представился:
— Джонни. Смитт.
— Уизли. Уильям, из-за холма, — я махнул головой в сторону дома, деревенские перемигнулись, мы с главарем пожали руки, и церемония состоялась, мальчишки вновь уселись у лужи на корточках. Постояв немного в раздумьях — исследовать поселение или задержаться тут — я вздохнул и тоже подобрал кривую грязную палку в сухих шершавых лохмотьях отмершей коры. Слов нет передать, как хотелось поговорить с кем-то, для кого ты не гениальнейший старший брат и не «сю-сю, маленький». Пусть даже для такого счастья надо было с глубокомысленным видом тыкать палкой в лужу.
***
О моих новых друзьях родители узнали примерно через месяц, когда сам сознался.
Я бы и еще пару лет бегал в самоволку в деревню в абсолютной тайне, но Вилли Уилкинс убедил меня, что их деревенская школа куда лучше домашнего обучения. Вещи там действительно рассказывали нужные и интересные, так что пришлось сознаваться. Надо же было убедить родителей подать документы. Еще и Чарли туда же пристроить, а потом и Перси. Ему тоже нужно играть с ровесниками, ведь мама в ожидании ребенка не могла уделять нам внимание в полной мере. Буквы и цифры знаем, и ладно.
— Но, Билли… — растеряно переводила взгляд с сына на мужа Молли. — Магглы - это, конечно, прекрасно. Никто не может сказать, что мы не любим магглов… Но что ты с этими мальчишками будешь делать? О чем говорить? А если… Если у тебя случится спонтанный выброс магии? Они же могут испугаться и напасть на тебя.
— Ты хоть знаешь, сколько детей волшебников пострадало таким образом? — поддержал Артур жену. — Ты даже не представляешь — сколько. Нет. И разговор окончен.
— Да какие выбросы? Семь лет живу, и ни одного не было, сами же знаете, — а сам про себя сплюнул и фигу скрутил. Нет этих выбросов, и не надо мне. Не знаю, что за корысть молодому Шенно была в магическом ремесле. Учишься, учишься — а потом располагаешься жить в какой-нибудь мышеловке. Я бы нипочем не согласился. Впрочем, моего согласия никто и не спрашивает.
— Билли, деточка моя любимая! Да что ты? Да обязательно еще будет, вот увидишь. Подожди только одиннадцати лет, а там сова… — матушка была готова разрыдаться. Отец сжал кулаки и внезапно переменил решение:
— Завтра же пойдем. Говоришь, и Чарли возьмут?
— Но, Артур…
— Тише, Молли. Иди, Билли, нам с мамой надо поговорить.
Я пожал плечами и, аккуратно приоткрыв дверь, чтобы не расшибить лоб подслушивающему брату, выскользнул в получившуюся щелочку в коридор.
— Чарли, ты слышал, что подслушивать нехорошо?
— Слышал. А нас правда в школу возьмут, Билли?
— Правда, — я чуть подумал и приник к замочной скважине.
— Билли, — ехидно протянул мелкий. — А ты знаешь, что подслушивать нехорошо?
— Да. Но все равно буду.
Зря старался. Родители долго не беседовали и особо важного ничего не сказали.
Поняли друг друга едва ли не с полуслова:
— Артур, ты сошел с ума? А если и правда выплеск?! Кто-то задразнится, или испугает, или обидит.
— Вот именно, Моллипусечка. Вот именно.
И такая хитрая радость в голосе отца прозвучала, что я как зеленого крыжовника наелся. Вот, значит, на что расчет?
Не дождетесь. Я боец, а не кудесник. И это меня устраивает совершенно.
|
|
|
| Eylin | Дата: Понедельник, 01.02.2016, 19:33 | Сообщение # 27 |
|
Leka-splushka
Сообщений: 1207
| Ученик моего ученика. Глава 3
Человек всегда должен быть готов к новому знанию.
Я за жизнь усвоил, что дается оное знание всегда через труд, зубрежку, стертые ладони, натруженные ноги, а то и разбитый при всем честном народе лоб. Или через долго угрызающую совесть, что куда хуже всего вышеперечисленного.
Я-то знал. А вот Чарльз ждал от школы чего-то куда более интересного.
Первые дни он ходил с распахнутыми глазами: многое нам было в диковину. Да к тому еще — новые знакомцы, все без изъятия одного с ним возраста.
После выходных братишка впервые закапризничал, а к концу месяца и вовсе скис. Никакие наши с ним зарядки и уж тем более — занятия с Молли не подготовили Чарльза к школе. От рутины, требований, уроков он устал, а позволять только игры да проказы с новыми приятелями никто не стал бы. С каждым днем забава превращалась в обязанность. Чарли собирался и шел в класс все медленнее. Пока в один из дней не встал вовсе, с твердым намерением никуда не ходить. Так что когда я вздумал ускорить сборы и указал ему на часы, стрелка которых упорно двигалась ко времени начала уроков, все часы по всему дому разлетелись на мельчайшие детальки.
На кухне сперва загрохотали чашки, потом вскрикнула Молли, а потом ее голос из испуганного оборотился в ликующий, и, громко призывая Артура, матушка подлетела к нам… ухватив меня в объятия.
— Билли! Ну вот видишь, Билли! А ты боялся! — вскрикивала она, сжимая меня и тут же растягивая. Все попытки протестовать трансформировались в странные звуки, как если бы я был игрушкой-пищалкой. Чарли старался отодвинуться в угол, испуганный криками.
— Молли, что слу?.. о! Сынок! Как я рад! Первый всплеск магии, да?
— Первый раз, Артур! Первый всплеск! Сегодня устроим большой пир. А я-то уже боялась… — Молли оборвала сама себя, и в этот момент я изловчился вставить словечко:
— Это Чарльз.
Родители застыли. Улыбки еще растягивали их губы, но осознание моих слов словно стерло на миг радость в мире.
— Что? — боясь поверить самой себе, переспросила мама.
— Это не я, — Чарльз засопел в углу, как больной конь, полагая меня по меньшей мере предателем. — Мы устроим праздник в честь братика? — как мог живо и весело произнес я, стараясь разбить повисшую над нами тишину.
***
В школу брата смутившиеся родители все же отправили.
Вот и хорошо, вот и ладно.
Мы пока поучимся, а вы, мои хорошие, приходите в себя, а то уж больно кислые у вас лица. Я-то не считаю магию таким уж подарком — тот еще подарочек, одни линьки* чего стоят, но раз в здешних традициях проявление силы — праздник, то испортить его брату не дам. Пир, значит пир. «Пиргорой», как у Винни Пуха.
Не успел я разложить по парте карандаши и ручки, как ворвался дядюшка Фабиан, пустил волной заклинание Конфундус и аппарировал со мной прямо из класса. Рядом с нами у калитки оказался и дядя Гидеон с Чарли на руках. Братец орал благим матом и брыкался. Все его детские сокровища: коробка цветных карандашей, несколько стеклянных шариков, моток лески и фейерверк, который матушка строго запретила брать из ящика — все осталось в классной комнате. Мои тетрадки и книжки тоже остались в школе. И не верится, что все только ради того, чтобы устроить Пиргорой.
В доме остро пахло умиротворяющим зельем. Мама сидела заплаканная, отец ходил от стены к стене, иногда остро вглядываясь в окно. Тут же сидели мистер Дамблдор и мистер Моуди, и по их лицам я как-то вдруг понял: началась война.
***
Гарольд Минчум, тридцатый министр магии, сделал все возможное, чтобы развязать войну. Ужесточение режима для узников Азкабана, введение упрощенного делопроизводства, разрешение пыток при допросах.
Стычки юнцов, которые заканчивались визитом в св.Мунго, чтобы свести рога и чешую, все чаще превращались в полноценные боестолкновения, с применением атакующих, режущих, сжигающих заживо проклятий.
Дамблдор и его «магглолюбцы» давили все сильнее. Дошло до того, что любого аристократа могли посадить в тюрьму. Абсолютно любого, просто за хранение фамильных — запрещенных — артефактов и книг. А под запрет, казалось, скоро попадут и матушкины справочники по домоводству.
И вот «темные» не выдержали.
Я знать не знаю, читал ли их сиятельство лорд Волдеморт маггловский учебник истории, и слышал ли он про Бастилию, но началась война со взятия Азкабана. И триумфального освобождения Цедреллы Уизли. Смысла писать бабуле больше не было.
Стражи Азкабана почти полным составом перешли на сторону восставших.
Еще с Волдемортом были оборотни, русалы, великаны и некоторая часть вампиров.
Число авроров не увеличилось, политика не изменилась, как будто министра происходящее не заставило задуматься, да и вообще мало касалось. Пасхальный бал состоялся в срок, а квиддичный матч отменили исключительно ради того, чтобы почтить смерть Родерика Пламптона, в далеком прошлом — ловца, чей рекорд по поимке снитча до сих пор не превзойден и составляет три с половиной секунды.
С «магглолюбцами» остались только люди. И практически все — чистокровные.
Магглорожденные, как разогнавшаяся повозка, были не в силах остановиться и продолжали митинговать за права сквибов.
Мир вокруг меня вздрогнул и закачался. Уклониться от гражданской войны Артур вряд ли сможет. И я ничем не могу помочь своей семье.
А в Ордене уже были первые потери. Карадок Диборн. Проныра с ехидной ухмылочкой.
В один из дней к нам явился Аластор Моуди и заявил о его смерти:
— Убит. Да с такой жестокостью. Даже тела не нашли. Вы можете себе представить, что они с ним сделали?!
Молли истерически рыдала. Я был готов шваброй отходить мистера Моуди, додумавшегося свои истории тут в красках пересказывать беременной женщине. Не нашли они тела, так и нечего выдумывать ужасы. Может еще этот Диборн подхватил портки да дунул из страны — только пятки засверкали. Я вон даже труп Кеану видел, а оказалось, что всех нас черный маг вокруг пальца обвел.
Моуди у нас не задержался. У него по плану были аресты.
***
В окно Артур вглядывался неспроста. Едва оказавшись на свободе, бабушка попыталась с нами связаться, но ее письмо Молли швырнула в камин не распечатывая.
Дом укрыли Фиделиусом. Нам с Чарли запретили играть во дворе, приходилось сидеть в своей комнате да листать учебники, с тоской вспоминая школу и приятелей. Джонни обещал пригласить к себе и показать какой-то фильмус про пьяного мастера. Что за канон такой странный, что за школа боя такая - мне теперь не узнать. С приятелями было жаль расставаться. Но семья важнее, и мы с Чарли и Перси с воплями носились по дому, отрабатывая действия на случай нападения «темных». Разумеется, понимания у родителей наши тренировки не вызывали. И потому, когда Чарльз своротил стул и врезался в книжную полку, нас расставили по углам.
Ну что, Младший Патриарх, давно в углу не стоял? Ай-ай-ай, стыдно. Хуже маленького. А ведь правы родители — не тем занимаешься. Прежде чем братьев муштровать, мог бы за воспитание неразумных взрослых взяться. «Кто из вас старше?» — как любит говорить Молли. То-то и оно, что ты тут самый старший, тебе и отвечать за всех. А между тем обернись — семья уже общается только с родней да друзьями матушки. Отец все еще чувствует за собой вину, вот и не решается встретиться с бабушкой. А повидаться им надо бы. И ты это как никто знаешь, Шенно Дайр Кинтар, прозванный Цедреллой Вильямом.
А дядья Биллиус и Грегори — когда они гостили у нас последний раз? Все больше шутники Фабиан с Гидеоном. Нет, Прюэтты неплохие парнишки, но не скажешь же ты, что нормально про брата стараться не упоминать вовсе. Вот велели бы тебе совсем не общаться с Интаем, мастером волшебного пенделя — так бы ты и послушался! Небось уж нашел, что сказать запретителям. Нет, упрямство Молли до добра не доведет. И никто кроме тебя на мать повлиять не сумеет. Потому что прежде чем помочь, надо понять. Так, как сам себя не всегда понимаешь. До донышка, до потайной, от себя самого скрываемой мыслишки. Понять, что ведет вперед и не дает отступиться. Кто-то скажет: «Глупость ведет», кто-то разглядит испуг, а кто-то изобличит гордыню. Но ты-то сам, Патриарх ты Младший, ты-то уж давно мог додуматься!
Глупо с самим собой спорить. Разглядел я все. Да вот почему-то предпочел не вмешиваться.
Месть и Искупление. Так туго связанные в один узел, что и не разберешь, где какая ниточка размахрилась. Торчит вызывающе, кажется — только потяни. Ан нет, дернешь и только затянешь узел туже.
Месть.
Цедрелле за пережитый страх.
Родителям и высокородной родне — за изгнание.
Жертва.
За счастливый брак, за любовь мужа.
Молоденькая дурочка бравирует своим отказом от всех прежних знакомств: «Вот, я все положила на алтарь своего брака, всем пожертвовала — карьерой, связями, репутацией — он не может не удаться». Ведь как так получилось, что из школьных подруг только бывший профессор? Какая там подружка из наставника? С ней ночами не посплетничаешь, не пошепчешься, когда уже погашен свет, но все еще не закончились шепотки и смешки. Мастер Дайр Тоари навсегда остался для меня наставником. Да и Минерва с Дамблдором, пусть пытаются вести себя запросто, но приходят не как равные — как старшие они являются. И как старших их встречают здесь. Нет, Молли, отказалась ты от подруг. Да и ту же тетку Мюриэль принимаешь весьма холодно, забывая, что мы от нее ничего кроме добра не видели.
Но что если месть свершилась, а жертва напрасна? Что тогда будет делать Молли?
Кажется мне, что я знаю, как заставить матушку понять ценность и крепость семейных уз.
И пусть она меня простит, если случаем станет слишком больно. Людям, ее окружающим, всяко не легче.
Замечтался я в своем углу, задумался. И хоть вы меня об дорогу расшибите — кажется мне иногда, что не любят Боги, когда я умствовать начинаю. Стоит только отвлечься, расслабиться, так обязательно всякая гадость норовит случиться.
Чарльзу достался угол у самого окошка. В окно он и смотрел. Скучно же в углу.
Виднелся ему пригорок, край пруда да кусочек посадок, что растут вокруг семейного выпаса, давно уже не видавшего никакой пасущейся живности.
— Ма-ам, а что там за тётя? — спросил он, уже позабыв, что стоять наказанным полагается носом в угол.
— Какая тётя? — подошла Молли, потирая поясницу.
— Страшная, — шепотом пояснил Чарли, и я тут же оказался у окна. Но Молли меня опередила.
У куста терновника стояла женщина во вдовьей мантии, но без головного убора. Очень худая и высокая. Порывистый ветер то трепал совершенно седые волосы, то вдруг исчезал вовсе, оставляя ее, закаменевшую и страшную, слепо смотреть туда, где находился наш домик, с начала войны скрытый чарами доверия.
Бабушка Цедрелла.
— Это она! — вскрикнула мама, обеими руками обхватывая огромный живот. — Артур! На помощь! Это она! — крик был исполнен такого ужаса, что Чарльз шарахнулся прочь. Ведьма за окном сделала шаг вперед. Молли дернулась и под ней вдруг образовалась лужа. Прибежавший Артур только и успел подхватить собранный к родам узелок и аппарировать жену в больницу.
На ярком маггловском календаре с играющими котятами было отмечено 29 марта. Роды начались почти на месяц раньше.
Передернув плечами, я побежал на улицу, но у терновника уже никого не было, только несколько следов в раскисшей земле.
У калитки послышались хлопки аппарации — прибывали авроры, так что пришлось поспешно и тайно возвращаться. И успокаивать брата. Сперва беседой, а потом… в стойку — начали.
За Перси к вечеру пришла приглядеть тетя Андромеда. Но вообще-то, мы справлялись и сами.
***
На нашу беду дядюшка Ланселот укатил по своим делам, так что роды принимал совсем еще зеленый юнец, измучивший Молли и измучившийся сам.
Парнишка был из магглорожденных, которые имели дурное свойство забывать про магию в критических ситуациях и оперировать только маггловскими понятиями: физиология, предлежание плода. Неуч даже не разобрался — один там ребенок или двое. Тем более не понял, что разродиться пациентке не дает ее же собственный испуг.
Магия. Магия — альфа и омега этого мира. Ей все пропитано. Иногда даже жутко себе представить — насколько. Завязывает вот так Уизли Вильям шнурки своему младшему брату, а в мире уже что-то поменялось. И можно привязать удачу, а можно спутать ноги.
Моллии едва второй раз не умерла родами.
Но тут объявилась леди Тагвуд, и все вновь наладилось.
— Намучалась я с вами, Уизли. Вот и еще у меня два крестника. С того света вернула. И заметь, будь целитель чистокровным…
— Или если бы этого получше учили, а не задвигали себе за спины всякие, — перебил Артур, слишком измученный переживаниями, чтобы помнить о приличиях.
— Дур-рак, — припечатала леди. — Невоспитанный олух. Чистокровный понял бы, что не справляется и послал патронус. На крайний случай — сову. Или камином хотя бы попытался связаться с магами старше. И никакой гонор его бы не остановил. Потому что ему никому ничего доказывать не надо — он и так один из нас. Полноправный. Полнокровный. А еще и был бы вполне конкретный старший родич, к которому не зазорно прибежать. А этот… Он же нас упрекал, что мы ему телефонный номер или адрес не оставили. А сова летит по имени! По имени! Кретин! Имя я ему свое должна была на бумажке записать?! Запустил все так, что… эх, да что говорить. Можете Молли третий День рождения праздновать. Видно, кто-то умолил Бригантию** да зарыл живого цыпленка у трех ручьев, — волшебница отчетливо выделила голосом «кто-то», давая понять, что не сомневается в том — кто именно это был. Артур спал с лица:
— Быть не может. Мать не знала! Варварство! Она бы не стала!
— Что? Директор Дамблдор не одобряет? — усмешка леди Тагвуд была отчетливо-презрительной.
— Да! Не одобряет! — взвился Артур. — А вы! Вы! — он взмахнул кулаком. — Это же живого! Вы — целитель! Живого цыпленка…
— Разменять на три жизни? Да запросто. Я больше скажу, Артур Уизли, сын Цедреллы Блэк, в тот день, когда выжил твой первенец, мы все, всей командой, не исключая и тебя, разменяли одну человеческую жизнь на другую. И милость Богов, что никто не умер. Да, твой шаг и твоя жертва. Но милость Богов. Запомни это накрепко, когда снова вздумаешь городить при мне свои благоглупости.
— Да не нужен ей ваш цыпленок! Она святой была! Ясно? Она крестилась, ушла от язычества!
— Уймись. Видишь? — целительница выпростала крестик из-под мантии, поцеловала и упрятала обратно. — Я тоже крещена. И верую. Только ты, Артур, не забывай, что наша вера — особая. Мы — маги. И… да что там. Проповедовать не стану. Не место. И времени на тебя нет. «Ворожею — убей». Помнишь такое? Любую ворожею. У нас своя Книга Жизни и свои расчеты на том свете. Я свои долги знаю. А ты? Тебе белая борода весь свет застит. Цыплока пожалел, а жену и близнецов — нет? И с чистой совестью пойдешь после похорон жрать свой куриный суп. Так? Или ты в друиды подался и теперь ешь только плоды Земли, да и те, что уже отпали с ветки?
— Это все демагогия!
— Это жизнь твоей семьи. Повзрослей, наконец! Не я, не Цедрелла — тебя жизнь учит, а ты как баран уперся.
— Это демагогия. Мать не могла видеть дом. И не могла знать, что Молли рожает.
— Тьфу. Артур, как ты думаешь, что за фамилия у тех, кто мог дать прибежище твоей матери?
— Э?..
— А как ты думаешь, есть эта фамилия среди благотворителей нашей больницы?
— Но…
— Трое суток мучений, Артур. Да об этом уже в Албании знают, если только Джоркинс в одночасье не отказалась от своей любви к сплетням.
— Молли это не понравится, — озабоченно пробормотал Артур.
— Молли понравится быть живой. И держать на руках живых сыновей. Я очень на это надеюсь, по крайней мере.
Артур с сомнением хмыкнул, отчего усталая волшебница поджала губы и поспешила распрощаться:
— И если Молли не обрадуется, не вздумайте вновь тут оказаться — ступайте к директору, и пусть он принимает роды как знает. Я ради остолопов больше пальцем не пошевелю.
Я поторопился отойти от двери. Н-да. Действительно плохо отца воспитывали. Самое главное он и не сказал. Надо самому исправлять:
— Леди Тагвуд!
— Чего тебе, малыш? Я спешу.
— Спасибо, что спасли маму и братьев.
-------------
*второй канон: "Мы, маги, линяем по-другому. Не как птицы или звери. Скорей уж как змеи или раки… Магия — это ведь не только заклинания… и даже не только сила… это еще и ты сам. Такой, какой есть. Сила — штука жесткая. Как панцирь… или как кожа змеиная. Она не растет, а только нарастает снаружи. Ну вот… живешь ты в этом панцире… опыт-какой-никакой накапливаешь… мысли всякие… растешь, одним словом. И вот когда ты становишься больше себя самого… это ни чем нельзя спутать, поверь! Просто внутри себя тесно становится… И тогда сила трескается… сходит прочь, линяет… как панцирь, как змеиная кожа. Потом-то она снова нарастает, и даже с избытком. Больше прежней. Но пока она не наросла, ты весь мягкий, голенький… уязвимый, как никогда. Больше даже, чем обычные люди.
Фильм "Пьяный мастер". 1978 год. О мастере боевых искусств с весьма альтернативными методами обучения.
**Бригантия (у ирландцев Бригитта) - богиня войны. В мирное время - врачевательница. Помогает женщинам при родах. Чтобы добиться ее расположения нужно было зарыть живого цыпленка у трех ручьев. Черное колдовство, запрещенное Мин.Магии. Не повторяйте этот фокус в реальной жизни.
|
|
| SvetaR | Дата: Понедельник, 01.02.2016, 19:39 | Сообщение # 28 |
|
Высший друид
Сообщений: 845
| Спасибо )))
|
|
| Eylin | Дата: Понедельник, 01.02.2016, 20:38 | Сообщение # 29 |
|
Leka-splushka
Сообщений: 1207
| SvetaR, рада радовать ))
|
|
| Eylin | Дата: Воскресенье, 14.02.2016, 17:17 | Сообщение # 30 |
|
Leka-splushka
Сообщений: 1207
| Ученик моего ученика. Глава 4
Близнецы — это всегда непросто. Нам всем без изъятия пришлось закатать рукава. Даже крошке Персивалю матушка в сердцах выговаривала, чтоб не вел себя, как младенец, а уж мы с Чарли и вовсе были старшими. Как ни странно, некоторую несобранность и инфантилизм Молли извиняла в собственном супруге. И даже не то, чтобы извиняла — поддерживала. Но тут уж не зевал я. Еще младенцем я обещал себе воспитать своего папашу, так вот и старался. Уж если дал слово, надо его сдержать, хоть ты наизнанку вывернись.
Бабушка в тот год больше не пыталась с нами связаться. Да и я ограничился самодельными открытками к праздникам.
Хозяйственные хлопоты только поначалу кажутся не сложными. Можно занять руки механической работой, а тем временем что-то обдумать, порешать задачки, прикинуть планы… Но чем дольше такого механического труда, тем сильнее засасывает, отупляет, пережевывает и перемалывает.
Отдушиной были тренировки и переписка с Барти.
В семьдесят восьмом году мой юный знакомец сдавал экзамен СОВ и переходил в старшие ученики. Письма поровну делились между жалобами на учителей, выписками из заумных трактатов и намеками на большую тайну, к которой причастна Цедрелла Уизли. Ближе к лету мальчишка настойчиво попросился в гости, и отказать не смогла даже Молли, которая помимо разговоров о гостеприимстве и любовью к готовке отличалась так же нелюбовью к гостям. Оно и понятно — с детьми хлопот много, тут не до себя, не то что до друзей-приятелей. Но вот помнится Сахаи Нену наличие детей не мешало привечать у себя всех младших учеников, сколько их ни было в нашей школе.
Эх, матушка, и когда же твой непутевый сын разберется в окружающем его мире, так непохожем своей глубинной сутью на тот, прежний — не всегда добрый, но понятный и уютный?! Сколько тут интриг запутанных! С такими впору Тхиа разбираться. Или Ларрану, но уж никак не мне, хоть бы меня даже десять раз называли князем.
Периодически мелькали в рассказах Барти истории о четырех старших учениках, задирающих всех, кого видели, не делая различий на сильного и слабого. Их клички всегда всплывали в самых злых шутках, о которых я только слышал, порой доходя до откровенной подлости, ударов в спину, нападения на одного всей шайкой. Барти особенно возмущался позицией учителей, сам же ничего сделать не мог и только грозился, что вот достигнет желанного и очень тайного, чего достиг друг Регулус в прошлом году, и обязательно сделает так, чтобы в мире не было несправедливости.
Я только вздыхал, замачивая пергамент в маленькой бочке на заднем дворе. Крохоборская привычка, но нынче не лишняя: денег в семье не густо, а пергамент совсем новенький. Соскоблить — и пиши письма, сколько нужно. А нужно было много. Бедолага Бартемиус совершенно запутался в себе, мире, отношении с родителями и представлении о справедливости. Я ждал его приезда, чтобы наконец-то поговорить с глазу на глаз. В письмах всего не обсудишь. Да и повалять его по траве было бы неплохо — выбить из головы излишнюю заумь.
Мою бочку обнаружил отец и тут же нещадно высмеял. Оказалось, что пергамент непростой, специально обработанный, и для того, чтобы стереть прежние чернила нет нужды вымачивать и скоблить, достаточно взмаха палочкой… Возникла неловкая пауза, после которой батюшка быстро прибавил, что по этому вопросу я в любой момент могу обратиться к взрослому.
Как всегда, когда разговор заходил о магии, Артур начал речь на подъеме, острил и размахивал руками, но к середине смутился и в конце уже мямлил и запинался, не зная, куда девать глаза.
Ну да, угораздило меня уродиться без таланта к магии — на мое счастье и к родительскому огромному огорчению.
Дядя Фабиан даже предложил как-то свозить меня к их какому-то двоюродному брату-сквибу, обосновавшемуся в мире магглов, но едва не разругался с Молли. А тут еще заметили меня… С той поры в доме вовсе не говорили о сквибах. В том числе и о дядюшке Патрике.
Поверить в то, что кто-то может о всех этих штучках не страдать, волшебники не могли.
В июле, прямо со школьного поезда, к нам примчался Бартемиус, волоча за руку приятеля, о котором так много писал.
Регулус Блэк. Еще один из Блэков, только очень, очень зеленый. Их высокородие нос драл едва ли не до потолка, осматривался по сторонам с неописуемым любопытством и при всем том чувствовалось, что он ужасающе, жесточайше наивен.
Да, только очень вельможный юнец, притом только при совершенно беспечальной жизни, может быть такой наивной деточкой.
Но, разумеется взрослым он себя осознавал — вровень с Дамблдором. Еще бы, ведь он был на целый год старше Бартемиуса Крауча.
Матушка Молли гостей приняла не очень любезно, чему причиной было родство Регулуса с чистокровной Вальбургой, но комнаты выделила, даже не подумав прислушаться о чем мы там говорим.
— Я видел леди Цедреллу, — возбужденным шепотом сообщил Барти, едва мы сбежали после обеда на семейный выпас.
Регулус с недоумением рассматривал семейных овечек. Да, появилась у нас овчарня и десяток овечек — маленькое белое стадо. Вспомнил я деревню, рядом с которой обосновалась Королевская школа, живность, которая там бродила, подумалось, что овечка — скотина неприхотливая, а пользы от нее немало. Да и выпасу не пустовать же. Артур попытался возразить, что с братьями они гоняли тут на метлах в квиддич, но я быстро заметил, что Чарли с Перси овцы внизу совершенно не помешают абсолютно так же перебрасываться квоффлом. Зато в семье будет пряжа, молоко и даже изредка мясо. Тут ему сказать было нечего. Да и вообще, он опять смутился, забормотал, что еще и меня научит гонять на метле — дескать, давно мечтал. Потом как-то ни с чем не связано, но «кстати» вспомнил про бабушку Цедреллу и как она замечательно умела прясть и ткать. И согласился на овечек, взявшись убеждать Молли. Да, бабушка, если верить отцу, даже козла черного постригла и мантию себе сшила. А вот прочие Блэки, судя по поведению Регулуса, отродясь не видывали шерсть на ножках. Уж очень странное у него было выражение.
— Мы видели, — поджал губы юный Блэк, отворачиваясь от пасущихся овец и подчеркивая, что видел Цедреллу не только Барти. — И, Билли, прости, но я тебя представлял совершенно иначе. Барти… много о тебе рассказывал… Но раз ты… эм… оказался таким юным, думаю, что стоит тебе напомнить… это все тайна. Никому нельзя рассказывать о леди Уизли и о нашей… эм… организации. — Регулус демонстративно поправил левый рукав мантии, Барти посмотрел на приятеля и вздохнул с глубокой завистью:
— Рег сдал СОВ в прошлом году и сразу…
— Барти! — одернул друга Регулус. — Лучше расскажи о леди Уизли.
— Да. Мы видели ее на Рождественские каникулы на приеме у…
— Гм!
— Да ладно тебе, Рег! Билли свой парень. И вообще, речь идет о его бабушке. И, между прочим, это была наша с ним тайна, когда я даже не слышал о твоем существовании, так-то.
— Пока я не очень доволен, как ты хранишь тайны. — Регулус развернулся ко мне. — Мы видели леди, она расспрашивала о семье. Ей все еще нездоровится после Азкабана, так что встреча не продлилась долго. Но я торжественно обещал ей и своему Лорду, что поговорю с тобой. Ты, Билли, должен понимать оказанную тебе честь. Конечно, обряд Очищения — явление уникальное, я о таком читал только в трактатах доктора Мариуса… Но задаваться не стоит. Понять, что ты за маг, можно будет не раньше первого курса Хогвартса.
— Я туда, может, вообще не попаду. Но за весточку от бабушки Цедреллы — спасибо, — напыщенное мальчишеское высокомерие меня забавляло, но с той же стороны и огорчало. Барти уже давно стал для меня одним из учеников, а тут отчетливо виделось, как тащат моего ученика за уши во всякие глупости, вроде как Артура во времена оны тащили в иной лагерь. — А как тетя Чарис относится к «эм-организации»? — насмешливо спросил я старого друга. Барти залился краской:
— Мама не в курсе. Зато тетя Вальбурга всецело одобряет, — торопливо прибавил он, но я только покачал головой. «Тётю Вальбургу» моя матушка не жаловала. И это еще мягко сказано.
— Почему ты не попадешь в Хогвартс? — приподнял красиво очерченную бровь Регулус.
— Родители полагают, что я сквиб. Выбросов не было. Этих. Магических.
Мальчишки ахнули и качнулись. Барти ко мне, его приятель — в сторону, словно я заразный или вдруг оборотился в гигантского червеца.
— Ты же говорил, что он тебя учит? — растягивая гласные протянул Блэк, пытаясь что-то разглядеть во мне с болезненным любопытством.
— Билли, ерунда это все, до одиннадцати еще полно времени, — не слушая его залопотал Барти. Мне только усмехнуться и оставалось. Вот и все их организации, а друзей и родственников оценивают, как барана на ярмарке: хороши ли родители, да какое на нем руно. Как ни кричит эта братия о крови, именно что родство для них не значит ровным счетом ничего. Что и следовало доказать: что с одной стороны, что с другой, пирожки с враками равно друг друга не слаще. Осталось Барти насовать носом в очевидную истину, что судят по делам и только по делам. А всяким таким верить, так они на темечко сядут, да в рот ноги свесят.
— Учил, — ровным голосом ответил я старшекурснику, снова теревшему запястье левой руки. Видно уж у него это привычный жест, как тот, от которого меня мастер Дайр отучал в свое время — пряди у виска дергать в задумчивости. — Так я его не магии учил, а бою.
— Какому бою ты научить можешь? Да еще без магии, — фыркнул мальчишка, вновь обведя надменным взглядом наших овечек. — Чему вы учились?
— Дышать, стоять и падать, — растеряно выдохнул Барти, припоминая. — А ходить вот в скором времени собирались учиться.
Регулус насмешливо и картинно расхохотался:
— Ты, верно, с ума сошел, Бартемиус? Или перечитал сказок Боунс на ночь. Я, признаться, тоже увлекся их легендами про особые умениях подвергшихся очищению. Но Лорд прав, как и всегда. Скорее надо ждать свершений от детей Билли. Или от его младшего брата, родившегося уже чистым. Или хоть от Молли ждать чудес. А этот молокосос… — Регулус снова фыркнул. Ишь, как его пробрало, как старый еж фырчит. Мальчишка — мальчишка и есть, одни картинные позы на уме да листы старых рукописей. — Да кто не умеет дышать или стоять?! Ты как хочешь, а я ухожу.
Картинно взмахнув мантией, Регулус направился к дому. Что ж, матушка его держать не станет. А вот Барти я надеюсь что задержится. Но решение он должен принять только сам. Как сам должен вспомнить, умел ли он раньше наших уроков стоять, дышать и падать.
Барти еще чуть помялся, виновато поглядывая на меня, а потом сорвался с места:
— Стой! Стой, Рег! Погоди!
Я огорченно повздыхал, потрепал подобравшуюся к нам любопытную овцу по макушке и загребая ногами поплелся к дому. С гостями надлежит попрощаться как следует.
Но Регулус, как выяснилось, дожидаться меня не собирался. Схватил чемодан, вызвал эльфа домового и усвистал.
Барти сконфуженно извинялся перед Молли. Завидев меня махнул рукой и поспешил в сад. Было там у нас с ним укромное местечко в ветвях старой яблони.
И не передать, как я был счастлив, что он решил остаться.
— Ты не злись на Рега, — первым делом заявил Крауч, поерзав на отполированной уже ветке. — Он вообще-то славный малый. Отличник, хороший друг, настоящий слизеринец. Я сперва думал — как они с Сириусом могут быть родными братьями? А вот в такие моменты хорошо видно, как. Раз — и его срывает. И вместо рассудительного умницы псих-самоубийца.
— Когда б самоубийца — плохо, но терпимо. Каждый сам решает, где ему голову свернуть. Так ведь ты за ним идешь! И ведет он тебя в болото. Об этом всегда помнить надо — о том, за кого отвечаешь.
— Да я не знаю, видит он меня или ему брат с Лордом глаза светом застят. Он только на них и смотрит, а я… Я вообще такой… невидимый, — парень горько усмехнулся и опять заерзал на своей ветке. Н-да, видно не просто так я сдружился с Барти. Волей-неволей вспоминались три Иглы Вызова в воротник Майона Хелойя*. По счастью Крауч-младший никогда не считал, что родной дом — это такая хоромина, в которой много-много комнат. И в любой момент мог через каминную сеть связаться со мной.
— Ты сам, главное, не забывай, что не один. Или тебе тоже свет всяких лордов глаза застит?
— Да кто там за мной идти-то может? Если только ты… Но… Рег прав — это очень странно, что я не столько тебя учу полезному, сколько учусь у тебя. А так разве бывает, чтобы ученик учился у учителя?
— Поверь мне, только так оно и должно быть.
***
Барти приезжал к нам еще раз на Рождественские каникулы. В те каникулы многие побывали у нас в гостях, а уж на Рождество и вовсе собралась целая компания. Пришли леди Тагвуд с доктором Прюэтт, тетушка Чарис, Андромеда с мужем и дочерью, Фабиан и Гидеон, даже братьев Артура удалось пригласить на общий праздник, пусть мне и пришлось прибегнуть к хитрости и помощи младшего брата.
Кстати, едва все не сорвалось: я и не замечал, сколько внимания мамы уходит близнецам, минуя Чарли и Перси. Спасибо Артуру, тот быстрее заметил, что сын внезапно замкнулся и перестал общаться с братьями и даже к родителям обращался только в том случае, если без этого никак обойтись было нельзя.
— Чарли, ты здоров? — обеспокоенно спросил отец, отвлекаясь от зачарования венчика для взбивания. Малыш кивнул, взглянув исподлобья. — А что случилось? — руки сами опустились. Чары сбоили, волшебство не давалось так же просто, как прежде, он уже подумывал, а не взбить ли вручную — сколько там тех сливок?
Тут был тонкий момент. Главное, чтобы брат не ляпнул: «Билли говорит…»
А не то мне нагорит, а Артур и Молли так ни о чем и не задумаются.
Чарли помотал головой в отрицательном жесте.
Отец отложил палочку и венчик и подошел к Чарльзу, присев на корточки, чтобы глядеть в глаза.
Молодец, Артур! Давай, почувствуй себя на месте сына.
Сперва на расспросы брат отмалчивался. Даже сбежать пытался, но пойманный крепкими отцовскими руками и прижатый к груди — позорно разревелся:
— Да-а… мы подружимся, а мне потом жена скажет, чтобы не общались. Надо уж сразу, чтобы ни с мамой, ни с братьями! Ты же так же, да? Ы-ы-ы!
Моего имени не прозвучало, так что пока озадаченный Артур гладил его по голове и что-то лепетал, я тихонько, на цыпочках, ушел гонять Нимфадору.
А на Рождество пригласили даже дядюшку Биллиуса.
Только Цедреллу не позвали.
От бабушки прилетела сова. Но конверт уничтожили едва отвязав от лапки, а детям про птицу вовсе ничего не сказали. Написать мне лично бабушка почему-то не догадывалась.
Барти же…
Эх, Барти словно задался целью опорочить ту сторону, что помогала сейчас бабушке.
Ну, то есть он-то как раз даже наоборот думал, а вот получалась ерунда.
Взбрыкнувший этим летом его приятель Рег, который к своему удивлению увидел сопляка, вместо былинного мага с седой бородой, народившегося на свет в конце тысяча девятьсот семидесятого года, свое жестокое разочарование мне не простил и не чаял, как нас с Краучем поссорить. Был бы я действительно мальчишкой восьмилетним, у него бы даже получилось, наверное. А так…
— Смотри, Билли! Мне Рег показал приемчики, каким их обучают… Ну, ты понял где, да? — восторженно вопил парень, размахивая палочкой и прыгая по вытоптанной среди сугробов площадке на выпасе.
Приемчики.
И что же это за проклятие такое, что сквозь года и страны меня преследует?
Приемчики. И ничего кроме мальчишкам не надобно. Мнится им в приемчиках и безопасность, и сила, и власть над прочими, приемчиков не знающими.
И кто им сказал, кто уверил их, что сила решает все? Ни сила, ни власть, ни право — уж мне ли не знать! А вот Темный Лорд, если Барти все правильно понял, Темный Лорд и его союзники верят только в могущество силы, верят истово, исступленно. Зачем таиться? Набрать побольше силы — и смять, сломать, растоптать, раздавить, уничтожить!
И давно уже прежние, условно-безобидные стычки превратились в кровь и грязь.
И вот в это-то болото лезет драгоценный мой ученик, только-только научившийся ходить и падать, как должно воину Королевской школы!
Порою хочется взять ремень, да так выпороть, как мастер Дайр меня когда-то. Чтобы вся дурь из головы вылетела, а мозги вернулись на предназначенное им природой место.
— Билли! Ты не смотришь! А если вот так довернуть руку, смотри чего получается, — снеговик у куста терновника разлетелся на куски. — Правда, здорово?
И не понимает ведь, не видит за крошевом снега, что на том месте по планам его дружков должен был стоять человек. И что гнуснее всего — не просто человек. Маггл или сквиб, навроде меня. Не равный. Неспособный защищаться.
— Балда ты, Барти. Чего же хорошего, когда человека так развалит? Учи тогда хоть что-то, от чего кишки с потолка смывать не надо, — подошел я, пытаясь выстроить хоть какой-то план, который не даст втянуть в мятеж хорошего и в общем-то доброго мальчишку.
— Какие кишки?
— У снеговика кишок нет, это конечно. Это ты правильно заметил. Но не против же снеговиков вы там воюете? А уже даже у пикси кишки на месте. И у гриндилоу… — я качнулся с носка на пятку и решительно добавил, — и у магглов со сквибами.
Барти отшагнул назад, видно почуяв досаду в моем голосе:
— Ты чего, Билли? Ты зачем? Это же для защиты…
Вспомнился мистер Дирборн, часто бывавший у нас в первый год моей жизни Вильямом Уизли. Как он тряс погремушкой, пытаясь утишить мой ор. Как оной погремушкой получил в глаз и более не рисковал подходить к нервному ребенку. Как объявил о его не то смерти, не то побеге мистер Моуди. И такая, знаете, досада взяла.
— Для защиты? Хорошо же. Вот представь, что и пригодилось, — и залепил ему по уху.
— Билли! — он покатился по снегу, выронив палочку.
Я скинул шубу и зло прищурившись подпиннул деревяшку в его сторону:
— Защищайся.
Чтобы наколдовать чары, нужны жест и слово. Иногда — несколько слов. Пока все проговоришь да помашешь. А еще луч видимый и от него можно уклониться, как от стрелы или арбалетного болта. Да мы и тренировались иногда: Барти пытался попасть в меня чарами щекотки, я уворачивался. Только тогда мне его выпороть не хотелось.
А теперь — хочется.
На ужин, к которому нас выкликала Молли, мальчишка приполз охая и постанывая. После всю ночь вертелся на своей кровати, а на утро подошел ко мне и тихо сказал:
— Я тут подумал… ерунда все эти приемчики, — и не успел я довольно усмехнуться, прибавил. — А научишь меня так же скакать?
--------------
Примечания:
иглы вызова используются аристократией. Одна — чтобы предупредить о своем гневе. Две — вызвать на поединок чести. Три — вызвать на смертный бой без пощады, когда ни извинения, ни примирение невозможны.
Три иглы Кинтар приколол покойному Майону Хелойя, чьи отношения с сыном были похожи на отношения Краучей.
|
|
|
|
|
