|
|
Как феникс из пепла
| |
| nairsa | Дата: Четверг, 12.07.2012, 04:57 | Сообщение # 1 |
Демон теней
Сообщений: 269
| Название: Как феникс из пепла
Автор: Fargen
Соавтор: Naira
Бета/ Гамма: Shade
Персонажи : Лорд Волан-де-Морт и все обитатели канона
Рейтинг: NC-17(21)
Тип: слэш
Жанр: Deathfic, Angst, Darkfic, Drama
Размер: макси
Статус: в процессе
Дисклаймер: Чужого не надо
Аннотация: Жизнь Лорда Волан-де-Морта с момента его рождения и до момента гибели в 1998 году. Написанная им самим.
"Этот мир умирает и, чтобы его спасти - я готов пожертвовать всем."
Предупреждение: Канон. Не детские темы. Жестокость. Весь фик один сплошной Angst, ХЭ.
Комментарии автора: Убедительно просим при прочтении обратить внимание на наличие расхождений с каноном. При обнаружении оных - сдавать авторам!
Вещь довольно плотно переплетена с "ГП и сумасшедшая магия". Собственно, именно этот текст читает Гарри из того фика.
|
|
| nairsa | Дата: Четверг, 12.07.2012, 04:58 | Сообщение # 2 |
|
Демон теней
Сообщений: 269
| Начало
Я родился 31 декабря 1926 года в маггловском приюте в Лондоне.
Первое, что я помню - это боль и одиночество. В той дыре, где я рос, дети до пяти лет находились в чуть лучшем положении, чем все остальные воспитанники. Основной задачей мелких зверенышей было всего лишь урвать себе кусок хлеба и, спрятавшись подальше, съесть его. Дети послабее умирали от голода, побоев и болезней, но взрослые не обращали на нас внимание. Очень рано я понял, что это наплевательское отношение было счастьем - гораздо хуже было, когда взрослые начинали проявлять к нам интерес.
Директрисой моего детдома была миссис Коул - богобоязненная маггла из вполне приличной семьи среднего класса. Осознанно я себя помню как раз лет с пяти и уже тогда эта женщина была в приюте директрисой. Говорили, что она получила свой пост после того, как умер ее отец, завещавший всё своё имущество в пользу церкви. Лет ей было между сорока и пятьюдесятью, муж ее умер, не оставив ей приличного состояния, и отчего-то она решила, что сиротский приют - это прекрасное место для того, чтобы решить свои финансовые проблемы. В общем-то, если бы она только воровала у нас - мы могли бы быть счастливыми, но, к сожалению, церковь выделяла не так много денег на наше содержание, и особо разбогатеть, обворовывая сирот, ей не удалось бы, и она, проявив чудеса изобретательности и изворотливости, нашла выход.
Где эта женщина обзавелась нужными знакомствами, навсегда осталось для меня загадкой, но, казалось, жизнь налаживается, и она действительно старается проявить о нас заботу: мальчишки покрепче становились разнорабочими и носильщиками, девочки работали прачками, швеями, прислугой в домах. Денег они, разумеется, не получали, но их хотя бы кормили (мальчики даже, первый раз за её директорство, смогли поесть немного мяса!). Жизнь шла своим чередом, но, как это обычно и бывает - всё изменилось в одночасье.
Одна из наших девочек работала в богатом доме, в один из вечеров она прибежала в слезах и разорванной одежде: хозяйский сынок изнасиловал её, а так как она сопротивлялась - он сильно её избил, поэтому не смог уже отрицать случившегося. После этого в приют заявились родители того парня и, чтобы замять скандал, заплатили директрисе, а через неделю к нам пришел и сам виновник происшествия. Только он не собирался извиняться или заглаживать вину - он пришел предложить денег за ещё одну ночь с Китти. Ему понравилось, как она “брыкалась”. Это была большая сумма, большая настолько, что, чтобы её заработать, всем нам пришлось бы трудиться не покладая рук целый месяц. И.... директриса с радостью согласилась.
С того дня в приют пришел АД.
У этого хлыща оказалось много дружков с подобными вкусами, а потом вести о новом борделе с малолетками разнеслись по всем злачным местам Лондона. Все извращенцы знали, что у нас за умеренную плату можно осуществить любую свою фантазию, даже самую больную, и директриса их очень жаловала - они всегда хорошо платили.
Нас стали нормально кормить и одевать, а потом появился и врач, которому поручили следить за нашим здоровьем. Смертность, правда, не уменьшилась - просто теперь вместо голода и болезней мы убивали себя сами. Или нас убивали клиенты. Сиротский приют стремительно превращался в самый настоящий бордель.
Директриса расщедрилась на ремонт ветхого казенного дома для того, чтобы привлечь в качестве клиентуры не только всякий сброд, но и господ по респектабельнее. Несколько комнат было обставлено даже с роскошью. Для несведущих посетителей и церковных проверяющих наш приют стал чуть ли не образцовым. Удивительно, но они искренне верили в то, что шикарно обставленные комнаты, в которых принимали богатых клиентов - это гостевые! Директриса выступала в роли благодетельницы, жертвующей деньги на благоустройство нашего приюта (отчего-то ни у кого не возникало вопроса - откуда у нее средства на подобные благодеяния). В глазах обывателей она была меценаткой и бессребреницей, посвятившей всю свою жизнь сиротам. Перед войной она даже удостоилась медали от епископа, как человек, посвятивший свою жизнь служению другим.
Первый раз миссис Коул попыталась положить меня под клиента, когда мне было семь лет. Именно в тот день я узнал, что отличаюсь от других детей. Когда у меня уже не осталось сил сопротивляться, а от паники и боли мутилось сознание, всплеск стихийной магии откинул клиента к стене. Он сильно ударился головой, но, к сожалению, не умер. Именно из-за этого урода Джимми уже второй раз резал себе вены, но нанятые директрисой надсмотрщики успевали его спасти.
После этого случая меня сильно избили и заперли на неделю в карцер. Раз в день кто-то просовывал в дверцу, вырезанную около пола, чашку с водой, и это было все, что я получал. Меня мутило от голода и слабости, но я чувствовал, что у меня появилась возможность спастись. Магия не дала мне умереть и залечила раны, и это ещё больше напугало директрису. С того дня она, раз за разом, пыталась сломать меня. Но магия каждый раз спасала своего хозяина; ее всплески становились всё сильней и сильней.
Это пугало маглу решившую что я порождение ада или что-то в этом роде, и моя смерть приведет к мести сил, покровительствующих мне, в любом случае - на время она оставила меня в покое, и это было счастьем.
С этого момента директриса перестала меня замечать, зато дети возненавидели всей душей: они не понимали, почему я нахожусь в привилегированном положении. Несколько раз меня пытались забить до смерти просто от злости и безысходности.
На тот момент у меня было несколько друзей, но, узнав о том, что я смог себя защитить - они отвернулись от меня, я перестал быть таким же, как они. Это их пугало и вызывало жгучую зависть.
Я жил как маленький зверёк, во мне говорили только инстинкты. Нет, не говорили - кричали. Кричали о выживании любой ценой. Изо дня в день я прятался ото всех, а когда меня загоняли и нападали скопом, то спасала только магия.
Однажды мне стало так больно и противно, что я пожелал всем сердцем, чтобы мои обидчики почувствовали себя в моей шкуре, и все ребята, которые тогда били меня, попадали на пол с громкими криками и стонами. Мы все хорошо переносили боль, но, похоже, магия её усиливала в несколько раз.
Однажды проделав этот трюк - я научился пользовался им для своей защиты. Он не приносил видимого вреда, но отбивал желание вредить мне.
Поняв что на любую гадость сделанную мне я отвечаю болевой атакой - дети оставили меня в покое, потому что боялись. Единственным моим другом стал ужик, которого я нашел в саду, но и эта дружба долго не продлилась. Поняв, что они не могут безнаказанно бить меня, дети стали портить мои вещи, а когда узнали о Шуше, одна девчонка скормила его собакам.
Я отомстил.
И за каждую гадость с их стороны стал делать две-три в ответ.
Потекли годы одиночества. Это было не так уж и плохо, если сравнивать с жизнью моих бывших друзей. Джимми всё же смог убить себя, когда мне исполнилось 10 (ему тогда было не многим больше моего). Китти стала проституткой и постепенно спивалась.
Такая судьба ждала каждого из нас. Самые жестокие и сильные сбегали и уходили в банды, а другим впереди, после нескольких лет боли и унижения, светила только смерть. Я чувствовал себя счастливцем. И если меня защищал Дьявол - я был готов отработать ему каждый день из тех, что мне не приходилось ложиться под извращенцев. А от Бога, о котором нам рассказывали, я не видел никакого проку.
У нас в приюте было две монашки, они видели, что происходит, но одна - брала деньги у директрисы и молчала, а вторая - просто не замечала происходящего. Когда избитые, изнасилованные дети говорили ей, что с ними это сделали с разрешения директрисы - она начитала читать им нотации о вреде вранья и безответственного поведения. По ее мнению, это ведь они сами спровоцировали уважаемых людей на такие мерзкие поступки, она говорила, что это они сами во всём виноваты, и их ждёт геенна огненная. А за клевету на уважаемую женщину тех кто посмел жаловаться немедленно отправлялись в карцер. Вместо того, чтобы накормить и позвать врача, сестра Урсула приказывала читать дурацкие псалмы и уходила молиться о душах несчастных детишек. Потом приходила вторая монашка, освобождала, кормила и вызывала врача.
Именно сумасшедшая Урсула, стала инициатором того, что из меня пытались изгнать Дьявола. О, Мерлин, как же я тогда перепугался! Если этот жирный поп изгонит дьявола - я лишусь своей защиты, и тогда мне недолго останется жить! Но, слава всем богам преисподней, всё обошлось.
Сестра Урсула вызывала у нас всех такое презрение и брезгливость, что даже представить невозможно. Если директрису и сестру Агнессу мы ненавидели, то эту презирали.
Так или иначе, но я дожил до того дня, когда в приюте появился Дамблдор.
Увидев вошедшего в мою комнату странно одетого бородатого дядьку, я сначала подумал, что сумасшедшая Урсула опять попа подослала, и насторожился. Но дядька рассказывал удивительные вещи: он сказал мне, что я волшебник, и рассказал о магии и о школе для таких же детей, как я. Я не верил ему, и он, чтобы доказать мне, что говорит правду, поджег шкаф, в котором лежали все мои вещи. Я испугался, но огонь погас, не причинив ветхой мебели особого вреда. Только коробка внутри шкафа отчего-то прыгала. Профессор выглядел настороженным и принялся вещать о необходимости вернуть украденное имущество хозяевам, недопустимости воровства, о справедливости, о том, что нужно быть хорошим мальчиком, и прочую белиберду. Я не мог его понять, но готов был вернуть это барахло владельцам (даже умоляя каждого из них на коленях забрать свои шмотки) уже только ради того, чтобы он забрал меня отсюда. И если подобное было его непременным условием для того, чтобы избавить меня от приюта - я действительно был готов сделать это.
Не знаю, почему, но я позволил себе поверить странному посетителю и рассказал ему о том, что у меня получается. Выслушав меня, мужик насторожился, а после того, как я поделился тем, что умею говорить со змеями, вообще напрягся, мне показалось - он испугался. За свою жизнь я научился чувствовать страх с легкостью. Еще немного посидев со мной, он потряс бородой и убрался в ту сказочную страну, из которой явился, словно чертик из коробочки, сказав, что на лето меня заберут в тренировочный лагерь, а после него на десять месяцев в году я уеду в Хогвартс, где буду жить и учиться целых семь лет. Это было мечтой. Два месяца пребывания в отвратительном приюте вместо всего года! Уж их-то, я думал, я переживу с легкостью. Я был молод и наивен, и не знал какие гадости может преподнести судьба.
Следующие полгода прошли вполне сносно. Единственное, что меня огорчало - я узнал, что профессор пообщался с директрисой и сестрой Урсулой. Эти две бабы могли наговорить про меня кучу гадостей, просто, чтобы отомстить, а ненормальная монашка еще и чтобы уберечь “чистые души”.
Летом 1938 года, перед лагерем, меня забрал Дамблдор, он же сам и перенес меня туда.
Вспоминая свой первый год, я понимаю, что никого и ничего не запомнил: новых знаний и впечатлений было слишком много. Я старался понять - чего от меня хотят, чтобы приспособиться, но кроме уроков и массы разрозненных знаний я так ничего и не получил. В школе никто не помогал таким детям, как я разобраться в правилах, царящих в новом, неизвестном им мире.
Мне сложно было привыкнуть к новой обстановке и окружающим меня детям. Я ждал от них удара, какой-нибудь гадости, они казались мне странными: бесцельно и бездумно бегающие, орущие, устраивающие потасовки… Мне было странно и очень непривычно видеть, что в этих потасовках никому не наносилось особого вреда, дети смеялись, это занятие казалось им хорошим развлечением, шуткой и не более того. Они пытались увлечь и меня, но к тому моменту пустая трата времени для меня уже была непонятна - каждую минуту я тратил на то, чтобы стать сильнее, а эти дети были слабы, они, хоть и обладали магией, как и я, но…
У них не получалось сделать с ее помощью ничего полезного, без палочки волшебство вообще получалось, только если они испытывали сильные эмоции. И в этом случае либо все вокруг них ломалось, либо они делали что-то совершенно глупое, а взрослые бегали вокруг и ахали: как замечательно у них все получилось.
Я отдалился от сверстников, мне была неинтересна возня малышей, меня привлекали книги.
Когда я узнал, что в них можно узнать больше о магии - библиотека стала моим домом. Жаль, но в лагере были только сказки, впрочем, взрослые говорили, что в Хогвартсе огромная библиотека, наполненная книгами обо всех видах магии.
Дни летели не заметно и вот уже подошел момент посещения Диагон Алеи. Мне предстояло купить всё необходимое для школы, на те жалкие гроши что выделяло сиротам Министерство, но тогда эти деньги мне показались целым состоянием - я выбрал одну приличную мантию и волшебную палочку, а учебники и все остальное взял или подержанное, или самое дешевое. Не зная на что могут понадобиться деньги, и заплатят ли за покупки в следующем году,я решил экономить.
К тому моменту я уже хотел на Слизерин, а то, что Дамблдор очень нелестно отзывался об этом доме и говорил, что оттуда выходят темные маги, только укрепило моё желание. В сказках темные маги всегда были страшными и сильными. Мне тоже хотелось стать настолько сильным, чтобы не бояться никого.
Поезд и Замок произвели на меня неизгладимое впечатление, а призраки напугали до икоты, но за всю мою жизнь я научился прятать свои эмоции и создавать ложные: я точно знал - никто не должен знать, что мне дорого на самом деле, иначе это постараются отнять или уничтожить. Так было всегда.
Распределение прошло успешно - я попал туда, куда хотел. Дом Слизерин оправдал все самые смелые мои ожидания: там учились в основном дети аристократов - сдержанные, умные, расчетливые, они отличались от тех странных детей, с которыми я был в летнем лагере, но они не приняли меня в свою среду.
Впрочем, тогда это меня не беспокоило: я привык к одиночеству, тем более, что здесь были занятия и БИБЛИОТЕКА! Но, тем не менее, мне было интересно: почему они так ко мне относятся? Сначала, я думал - это из за моего происхождения, но потом узнал о том, что девочка-староста с нашего факультета, Мария Эббот, - полукровка, да ещё и незаконнорожденная, но при этом её все уважали, к её мнению прислушивались. Я стал искать причину, но за учёбой и новыми книгами я не заметил, как прошел целый год.
Это был самый счастливый год моей жизни. До этого я никогда не жил так легко и свободно! Но лето неотвратимо приближалось… Я не думал, что оно будет чем-то отличаться от предыдущих лет в приюте, но я сильно ошибся.
В день отъезда меня вызвал к себе Дамблдор, который тогда был заместителем директора Хогвартса, и мило довёл до моего сведения, что ученикам школы летом запрещено использовать магию. Помимо этого, так как у меня есть склонность к беспалочковой магии, то он лично наложит на приют и окрестности заклятье, которое известит Министерство о том, что на территории использована магия несовершеннолетним. Еще он сообщил мне, что одного-двух случаев применения мной магии, будет более чем достаточно, для исключения из школы. Он пообещал сам сообщить директрисе о том, что мне нельзя колдовать.
Я понял: до осени я не доживу и, отбросив свою гордость, на коленях и со слезами на глазах, умолял заместителя директора этого не делать, ну или хотя бы не сообщать в приют. Но этот козёл посмотрел на меня своим “мудрым” взглядом и сказал, что это “научит меня общаться со сверстниками”.
О… Да… Это научило меня общаться…
Когда я попытался объяснить, что меня там ждёт - он сурово посмотрел на меня и приказал перестать наговаривать на приличную женщину. Он искренне считал, что я все придумываю, чтобы безнаказанно третировать “беззащитных детей”.
Слёзы мигом высохли у меня на глазах, я замолчал, встал с колен и посмотрел ему прямо в глаза.
Дамблдор был уверен в своей правоте, до противного напоминая сестру Урсулу, как и ей - ему было бестолку что бы то ни было объяснять, и я по собственному опыту знал это.
Каким бы умным ни был заместитель директора Дамблдор, он верил только в то, во что хотел верить. Больше я никогда не обращался к нему.
Всю дорогу в приют я принимал решение, пытаясь понять: что для меня важнее. Готов ли я продержаться до осени в том аду, что меня ждёт, чтобы вернуться в Хогвартс и Магический мир, или мне лучше прямо сейчас сбежать с вокзала, и только меня и видели. Благо, я сэкономил немного денег из выделенных мне, и в маггловском мире их должно хватить на первое время.
Путешествие как-то внезапно окончилось, и, стоя на вокзале, я ещё думал, как мне поступить. Выбор за меня сделал уважаемый заместитель директора. Он просто аппарировал меня на порог приюта и постучал в дверь. Бежать было поздно. Я шел как на эшафот.
Как же засветились торжеством глазки этой мрази, когда она узнала правила моего пребывания в приюте. Не успела закрыться дверь за Дамблдором, как мне радостно сообщили, что за лето я отработаю все потерянные по моей вине деньги, а так как на мне всё заживает моментально, то и жалеть меня незачем. Когда она увидела, что я готов сигануть прямо из окна - мисс Коул позвала своих амбалов, которые заперли меня в “VIP апартаментах”, как они тут назывались.
Так мои красота и живучесть сыграли со мной злую шутку.
Это была комната с решетками на окнах, огромной кроватью и массой приспособлений для причинения боли и унижения. Я провел в ней почти все лето и вышел оттуда только перед началом учебного года.
Первый день, проведенный в этой страшной комнате, у меня получился весьма насыщенным. Потом я узнал, что девственность строптивого мальчишки эта “благодетельница” продала, устроив аукцион. Тот козёл, которого я приложил четыре года назад, не пожалел небольшого состояния, чтобы отомстить обидевшему Его Светлость мальчишке.
В тот день, и во все последующие, я узнал очень многое о боли и унижении. За это лето со мной сделали всё, что возможно сделать с двенадцатилетним мальчишкой, и даже намного больше. Как же радовалась директриса и клиенты, которым я понравился, что всего за пару часов у меня срастаются сломанные ребра, а почти содранная кнутом кожа и разорванный анус заживают буквально на глазах. Меня насильно кормили, и в отсутствие клиентов со мной оставался кто-то из надсмотрщиков: они опасались, что я что-нибудь с собой сделаю, и они потеряют прекрасный источник доходов. А внутри я как будто умер или ушел, осталось только моё тело, за которым я отстранено наблюдал, и с каждым днём клиентам приходилось прилагать всё больше усилий, чтобы вырвать из этого тела крик.
Я впал в странное состояние, из которого всплывал лишь на краткие моменты, когда тело не могло справиться с тем, что с ним делали. В один из дней в комнату, где меня содержали, зашла директриса и бросила мне под ноги какую-то тряпку. Я сначала не понял, что это, но, приглядевшись, узнал - это была моя мантия. Я смотрел на мучительницу, пытаясь понять: чего она от меня хочет. Я ждал, что она прикажет сделать, и приказ последовал: мне было велено не валять дурака и одеваться - скоро за мной придут из того “дьявольского места”.
Дамблдора я встретил совершенно пустым взглядом. Когда он поинтересовался, что со мной, директриса, изобразив на лице грустно-сочувственную лицемерную улыбку, проникновенно поведала профессору, что у меня, якобы, умерла подруга, и я, дескать, потрясён этим печальным событием. Дамблдор довольно улыбнулся: он явно посчитал, что его метод воспитания сработал. Положив руку мне на плечо он направился в сад, туда, где нас никто не мог увидеть, и аппарировал вместе со мной.
Я не дергался от его прикосновений только потому, что за это лето меня отучили сопротивляться. Я помнил: если я окажу сопротивление - будет хуже. Дамблдор провёл меня по магазинам, а потом вернул в приют. Я механически реагировал на окружающую меня реальность в то время, как меня, словно зверюшку на поводке, водили из магазина в магазин “подсказывая”, а, по сути, приказывая, что мне нужно купить. Мне было все равно, и я молча подчинялся чужой воле, так было проще, да и спорить с деканом Гриффиндора было бесполезно, я помнил это, даже находясь в полу-вменяемом состоянии.
Когда Дабмблдор отправился восвояси, меня снова поместили в ту же комнату и…
В следующий раз я увидел директрису в тот день, когда было пора отправляться в Хогвартс. Она была неимоверно довольна, и долго разглагольствовала на тему того, что заработала на мне огромное состояние, а моё упрямство только увеличило прибыль. Уходя, она сказала, что с нетерпением ждет следующего лета.
Я не заметил, как меня одели и передали в руки Дамблдору, очнулся я уже от того, что поезд тронулся с перрона.
|
|
|
| nairsa | Дата: Четверг, 12.07.2012, 04:59 | Сообщение # 3 |
|
Демон теней
Сообщений: 269
| Становление
В маггловском мире в этот день, пятницу, 1 сентября 1939 года, началась Вторая Мировая Война, но для меня - он стал днем окончания плена.
В поезде было шумно и, так как мне было сложно это пережить - я заперся в купе один и никого не пускал к себе до самой школы. Когда начался банкет, я сидел за столом и, низко опустив голову, ковырял ложкой в тарелке. Тут никто не будет заставлять меня есть, думал я, тут у меня есть все шансы умереть, если не от голода, то можно хоть с лестницы рухнуть, хоть с астрономической башни спрыгнуть. В том состоянии что я прибывал мне было сложно заметить, как переглядываются и обмениваются репликами студенты моего Дома, те самые, которые не обращали на меня внимание весь прошлый год. Придя в свою комнату, я обнаружил на кровати книгу, даже не книгу, а что-то типа тетради в мягкой кожаной обложке, на которой не было ни одной надписи, позволявшей бы понять, что за текст скрывается под ней.
Я взял ее в руки и открыл. На первой странице красовалось четыре фамилии: Слизерин, Равенкло, Хаффлпафф и Гриффиндор. Эта надпись пробила стену моего безразличия, я перевернул следующий лист и прочел: “Кодекс школы магии Хогвартс”. Мне стало интересно и я, начав читать, довольно быстро осознал, что в тетрадке изложено описание устройства факультетов волшебной школы, и оно очень сильно отличается от того, что я знал о них к этому моменту .
“Студент, ты держишь в руках наше завещание. Мы потратили всю свою жизнь, создавая эту школу. Она принесёт процветание Британии и величие нации магов и волшебников. Мы основали четыре факультета, по четырём стихиям, созданным богами:
Огонь - Гриффиндор
Воздух - Рэйвенкло
Земля - Хаффлпафф
Вода -Слизерин
На каждый из факультетов попадают дети, относящиеся к одной из стихий. Во главе факультета стоит человек, воплощающий эту силу. Его задача - пробудить и развить в детях дары этой стихии. Над ними находится директор школы. Его задача - обеспечивать функционирование школы и заботиться о безопасности и удобстве детей и преподавателей, он обязан следить, чтобы между факультетами не было вражды и конфликтов.
У каждой стихии есть как разрушительное, так и созидательное применение - нет плохих или хороших сторон магии, есть только способ, которым она используется.
Выпускники Гриффиндора - это совесть, сила и воля нации. Они живут по законам рыцарства. В мирное время, они становятся защитниками порядка, политиками, следящими за справедливостью и честностью правил для всех граждан страны, а так же новаторами привносящими в наш мир долгожданные перемены.
В военное время - это маги-рыцари, защищающие невинных. Они наделены очень большим магическим потенциалом.
Выпускники Рэйвенкло- это разум нации, они изобретают новые виды магии и науки, именно их стараниями нация становится сильной и жизнеспособной. Они движут прогресс и процветание.
В военное время - это изобретатели и стратеги. Они относительно слабы, как маги, но виртуозно используют свои резервы.
Выпускники Хаффлпаффа - это сердце и душа нации - поэты, писатели, художники, целители, гербологи, зельевары и воспитатели, они призывают каждого члена нации стремиться быть лучше и чище. Жемчужины этого факультета - Мудрецы и духовные лидеры народа, они душа нашей страны и советники правителей.
В военное время - они целители, стихийные маги, им подвластна сила природы. Маги они достаточно сильные, но не всегда использующие полностью свой потенциал. Их магия основана на жизни.
Выпускники Слизерина - это воля и жажда жизни нации. Они политики и коммерсанты, правители и заговорщики. Лучшие императоры были из Слизерина.
Во время войны - это шпионы, убийцы и тайная полиция, они делают всё, что необходимо для выживания страны. Часто именно Слизеринцы составляют заговоры против короны и свергают недостойных правителей, даже если после этого они погибают. Сила их магии не самая большая, но прекрасно используемая.
Только когда все факультеты функционируют правильно, а их выпускники возвеличивают страну, только тогда нация процветает. Не может быть конфликта между факультетами, ибо не может сердце быть менее важным, чем разум или сила. Если между факультетами вспыхнет вражда - падёт корона.”
Я прочитал эти строки и они всколыхнули что-то в моей умершей душе. Сначала я подумал, что мои соседи по общежитию подложили мне эту книгу, чтобы я понял свою ничтожность, и то, как я не соответствую их дому, но потом я заметил закладку в Уставе и решил открыть то, на что мне хотели указать, мне было нечего терять.
Книга открылась на главе, полностью посвященной Слизерину.
“В мирное время девизом факультета можно считать слова:
“Используем во благо всё, что ниспошлют нам Боги”.
В военное же время, девиз меняется:
“Всё, что не убивает нас - делает нас сильнее”.
Прочитанное поразило меня. Это были слова, которые проникли в самое сердце. Я судорожно перелистнул правила для мирного времени и нашел описание того, как полагается вести себя в военное время.
“Нет бесчестья пережить плен. Выживи. Отрешись от лишений и бесчестья, вернись к своему королю и семье, а потом жестоко отомсти тем, кто посмел пленить тебя и не соблюсти закон рыцарства. Ври врагу, но не предавай тех, кто зависит от тебя. Преврати своё бесчестье и слабость в силу и гордость, ибо ты выжил и вновь вернулся в строй, а враг твой пал от руки твоей. Не прощай тех, кто оскорбил тебя, ибо и других они поругают. Пусть месть твоя станет примером для негодяев и пусть трепещет враг”.
Таким архаичным стилем дальше рассказывалось о путях Слизерина. Каждое слово становилось для мня откровением, они пробуждали мою душу, давали надежду. Я представил, что эти месяцы я был в плену у врага. Этот враг сильнее меня, но я вырасту и отомщу. И, как завещал основатель моего дома, месть моя будет страшной.
Что-то во мне расслабилось, а следом навалилась усталость. Как сидел в мантии, так я и уснул на не расстеленной постели с Уставом в руках.
Утром, когда я проснулся, мне стало плохо: к горлу подкатила тошнота, и я еле-еле успел добежать до туалета. Мне было мерзко, я сам себе казался грязным.
Забравшись в душ я очень долго стоял под горячими струями, пытаясь смыть ощущение чужих рук на своём теле, но получалось плохо. Всё, что со мной произошло, накатилось разом, и я не знал, что мне делать: идти на завтрак (да и на занятия) мне очень не хотелось. У меня была постыдная паника и выйдя, наконец, из душа - я забился в угол своей кровати, одев на себя побольше одежды и укутавшись во все одеяла, что смог найти. Мне было жарко, но это ощущение было не похоже на то, что я испытывал летом: не та удушающая парилка, дурманным маревом висевшая в комнате, в которой меня держали. Так я просидел до вечера, а вечером - в мою дверь постучали.
Мои палачи никогда не стучали, поэтому я спросил кто там, а когда услышал, что это Мария Эббот (та самая староста-бастард) решил её впустить. Всю оставшуюся жизнь я был благодарен этой удивительной девушке, ставшей моим первым другом и наставницей.
Когда я открыл дверь, она отодвинула меня в сторону и, подойдя к креслу, уселась в него с независимым видом; она была совершенно спокойна, разве что на лице отображалась легкая заинтересованность. Постояв у двери, я плюнул на всё и снова забрался на кровать - там я чувствовал себя спокойнее. Девушка какое-то время смотрела, как будто что-то прикидывая, а потом заговорила:
- Вы прочитали книгу, которую я вам оставила?
Я коротко кивнул в ответ.
- Вы прочитали о путях Слизерина?
Я снова кивнул.
- Тогда, как староста Слизерина, я могу предложить несколько решений вашей проблемы, мистер Реддл. Это предложение я делаю от имени старост.
Я побледнел, сердце сжалось. Первой мыслью, которая пришла мне в голову, была о том, что кто-то из моих клиентов рассказал моим соседям по дому о моём позоре, возможно, я обслуживал кого-то из их родственников.
Увидев моё состояние, она продолжила:
- Я не знаю, что конкретно с вами произошло, но мы все видели на банкете, что вы готовы наложить на себя руки. Сегодня утром вы не явились на завтрак, потом вас не было весь день, (благо, сегодня суббота, и вы не испортили нам посещаемость) - она говорила совершенно спокойным голосом, так, словно сообщала мне о новом расписании уроков. - Ваша смерть может плохо отразиться на репутации нашего Дома, поэтому, как его староста, я обязана предложить вам помощь. За прошлый год, мы присмотрелись к вам и пришли к выводу: вы не похожи на тех грязнокровок, что врываются в наш мир и уничтожают его из-за своей глупости и нежелания учиться чему-то новому. Я дам вам шанс и даже, следуя традициям нашего Дома - предоставлю возможность выбора.
Внимательно наблюдая за моей реакцией Мария, слегка оживилась, в ее словах слышались азарт и заинтересованность.
- Мы не знаем подробностей произошедшего с вами, но в общих чертах догадываемся о сути. И мы можем вам помочь. Есть четыре способа решения проблемы. Каждый способ отражает сущность своего Дома. Способ Гриффиндора: рассказать всем, что случилось, и отстаивать ваши права везде, даже в газетах. Это решит проблему, - невозмутимо сказала девушка и увидев, как я приобрел слегка синеватый оттенок, усмехнулась и продолжила. - Но этот способ самый неприятный и он не сделает вас ни сильнее, ни лучше. Второй способ - это способ Рэйвенкло - мы можем научить вас обращаться с законами, как маггловским так и магическим, и вы сможете с нашей помощью засудить всех своих обидчиков. Этот способ лучше предыдущего, он сделает вас сильнее и умнее, но он предусматривает, что ваше положение станет известно очень многим людям. Третий способ - это метод Хаффлпаффа: мы можем найти семью, которая усыновит талантливого маглорожденного ребёнка и поможет встать на ноги. В этом случае - ваша проблема разрешится, и вы получите поддержку магической семьи.
Услышав её слова, я задумался: если они смогут найти семью, которая захочет взять такого как я, это было бы действительно замечательно. Может быть, мне даже не придётся всё им о себе рассказывать. Впрочем, реальных шансов на такой сказочный исход я не видел, это было слишком хорошо, да и новым родителям может захотеться, чтобы я вел себя, как обычный ребёнок, а я вряд ли смог бы это сделать, поэтому я нетерпеливо ждал: что Мария предложит еще, ведь слизеринского решения проблемы она так пока и не озвучила.
- И есть последний способ решения ваших проблем, он труден, но он научит вас очень многому и превратит ваши боль и позор - в вашу Силу. Это метод помощи практикующийся в доме Слизерин. Мы можем научить вас как выжить, узнать все слабые места ваших врагов, а потом уничтожить их одного за другим. Этот метод приведёт к тому, что просто не останется живых свидетелей, способных рассказать о том, что с вами произошло. Если вы согласитесь на этот способ, то к концу вашего обучения - вы будете гордиться каждым прожитым днем, но у этого способа есть несколько больших минусов: вам придётся довериться хотя бы одному человеку. Этот человек должен будет знать все нюансы вашей жизни, только так он сможет вам помочь, - увидев, страх появившийся в моих глазах, она добавила: - Человек, который будет вашим доверенным лицом, принесёт вам Непреложный обет о неразглашении тайн. Вторым неприятным моментом является сам способ решения проблемы: вам придётся столкнуться с вашими кошмарами и взглянуть им в лицо. Как и при большинстве болезней - лекарство довольно горькое. Вы выслушали мои предложения, теперь я оставлю вас одного, чтобы вы могли все обдумать. И почитайте внимательно о путях войны дома Слизерин. Это даст вам некоторые ответы. Когда вы что-нибудь решите - найдите меня или любого семикурсника из нашего Дома. Если выбранный вами человек не будет обладать необходимой информацией - он спросит тех, кто знает, не разглашая ваши тайны. Приятного вечера.
Договорив, она оставила меня наедине с моими мыслями. До этого дня, я не до конца понимал, в каком Доме учусь. Я считал себя чудовищем, но, похоже, я мелкий зверёныш и только что крупный хищник предложил мне помощь. Почему-то, мне было жутко интересно, чем они смогут мне помочь.
Девушка чётко рассказала, ради чего она согласится возиться со мной. Я видел её выгоду и мне было не так страшно, как даже в случае если бы мне нашли семью. Но больше всего мне понравилось, как легко и обыденно она озвучила мою сокровенную мечту, ту, которую я повторял словно молитву, ту, которая не дала мне сойти с ума: я жаждал найти всех посещавших приют уродов, и даже если мне понадобиться сто лет - отловить каждого и устроить персональный ад на земле. В конце концов - они считали меня одержимым дьяволом и тут у них были все шансы убедиться в том, что не зря! Похоже, в аду снова услышали мои молитвы и мне прислали помощь. Для себя я уже решил: завтра я подойду к своей старосте и в первый раз в жизни рискну довериться. И если её прислал действительно тот, кто защищал меня все эти годы, то я пройду через любые испытания и стану сильнее. В первый раз за долгое время я улыбался, но тот, кто увидел бы эту улыбку на лице красивого подростка - испытал бы ужас. Я уснул не от истощения или из-за желания забыться, а для того, чтобы побыстрее пришло завтра, и я, полный сил, смог встретить всё, что оно мне принесёт.
Ночь подарила мне кошмары.
Я просыпался несколько раз от собственного крика. Это было крайне неприятно. Пробудившись в очередной раз, я понял, что больше не засну и, умывшись, вышел в гостиную. Там ещё не должно было быть людей, но, к моему удивлению, я нашел там Марию. Она сидела у камина и читала книгу; складывалось впечатление, что она еще не ложилась, и отчего-то я посчитал это хорошим знаком, и решил не тянуть с воплощением своего замысла.
Я набрался храбрости и сел в соседнее кресло. Девушка как будто очнулась, её затуманенные глаза приобрели осмысленность и сфокусировались на мне, похоже, она столь глубоко погрузилась в то, что читала, что ей было не легко осознать происходящее вокруг. Заметив мое присутствие, она отложила книгу и в упор посмотрела на меня. Мы довольно долго молчали, а потом она спросила:
- Что, не спиться?
- Да.
- Кошмары?
- Да.
- Вы приняли решение?
- Да.
- Хорошо, - сказала она и взяла книгу, собираясь продолжить чтение.
- Я решил, что хочу, чтобы вы стали моим доверенным лицом, - собравшись с силами, сказал я.
Девушка отложила фолиант и посмотрела на меня более внимательно.
- Почему вы выбрали меня?
- Я хочу понять, что со мной не так. Вас все уважают и прислушиваются к вашему мнению, я меня тихо презирают. Сначала я думал, что это из-за моего происхождения, но потом узнал о вашем… - я замолчал.
Возможно, я сейчас обидел единственного человека, желавшего мне помочь, но я не хотел ей врать.
- Вы правы. Я не чистокровная. А уважают меня за то, что я доказала свое желание идти путями чистокровных магов и за то что я чту правила этого дома. За это меня уже второй год выбирают старостой, - спокойно и без обиды ответила она. - Если вы сможете принять такой образ жизни, то завоюете уважение Дома. И первым шагом может стать ваше обучение. В этом я могу вам помочь, но для этого вы должны будете мне полностью доверять. Для нас, слизеринцев, довериться кому-то крайне сложно, так как в этом Доме - почти все параноики, но это - необходимость. Иначе вы не сможете стать частью нашей семьи, вы останетесь слабым грязнокровкой. Никто не сможет вам помочь, если вы сами этого не захотите.
Я не собираюсь возиться с вами и каждый раз доказывать свою правоту. Вы или принимаете мой авторитет, или у нас ничего не получится. Я готова дать клятву в том, что всё действия, которые я буду производить с вами, будут направлены на решение вашей проблемы и для развития, определенных навыков и умений. Но я гарантирую вам: если вы согласитесь - то не раз пожалеете о своём решении. Это путь - не для слабых.
- Я уже принял его и готов рискнуть. Может быть, я и пожалею, но навряд ли у вас получиться сделать со мной что-то, чего бы уже не делали, - мрачно ответил я.
- Тогда вот, первое задание: прежде, чем я принесу вам клятву, я хочу чтобы вы осознали на что идёте. В этом Доме очень много тайн, и я познакомлю вас с одной из них. Приходите через три часа в нижний коридор к картине, на которой изображена битва за Камелот. Там и поговорим, - Мария встала, подобрала свой фолиант и куда-то ушла, оставив меня наедине с моими мыслями.
Мне было жутко интересно, что она хочет мне показать, но в гостиной начали появляться люди, стало шумно и размышлять ни на что не отвлекаясь, уже не получалось. Вспомнив, что сегодня воскресенье, и не нужно идти на занятия, я отправился в Большой зал — ожидать, когда подадут завтрак.
Через три часа я был в указанном старостой месте. Воздух в этой части подземелья был холоднее, чем в жилой, и, так как я пришел на полчаса раньше, успел изрядно продрогнуть. На огромной картине в полстены, была изображена история о том, как защитники окруженного Камелота в результате удачной ночной вылазки уничтожили врага. Я никогда не слышал этой истории, но картина впечатляла. В сумраке коридора раздались шаги. Как бы я не хорохорился, страх овладел мною, но места где бы можно было спрятаться и безопасно рассмотреть того кто приближался, по близости не было, так что я рефлекторно вжался посильнее в стену. Когда человек вышел из-за поворота, я узнал Марию.
- Вы рано, мистер Реддл, - сказала девушка, подходя к картине. - Но это к лучьшему. У каждого факультета есть свои артефакты и тайны. За этой картиной - храниться тайна Слизерина. Порядка двух сотен лет эту комнату пытаются уничтожить директора школы, назначаемые Визенгамотом. Как и Устав Хогвартса, созданный основателями, она признана устаревшей и опасной для правительства, потому, что призывает к чести и верности стране и короне, а не правительству. И если устав переписывают вручную и передают от одного старосты к другому, то эта комната пока что сама защищает себя. Когда-то Салазар Слизерин зачаровал её так, что из неё нельзя ничего вынести или уничтожить то, что в ней находится, и невозможно разгласить то, что вы узнаете в ней. Раньше, обязанностью деканов всех Домов было изучить то, что хранилось в тайной комнате их факультета, чтобы иметь возможность помочь ученикам, но постепенно, один за другим, должность главы Дома занимали люди верные министерству, и комнаты уничтожались. Салазар Слизерин был параноиком (как и все выпускники нашего дома), поэтому он перестраховался и созданную им комнату уничтожить пока не удалось. Только из-за этого сегодня вы сможете узнать то, что уже недоступно студентам других факультетов, - сообщила Мари и, положив руку на картину, произнесла девиз Хогвартса.
Огромное полотно отъехало в сторону, открывая проход в уютную комнату с горящим камином, её пол был покрыт порядком вытоптанным ковром, рядом с камином стоял стол и два кресла, а на столе лежало несколько книг.
Мы зашли внутрь и проход закрылся. Староста подошла к столу и взяла книгу в тисненом кожаном переплете.
- Это оригинал устава Хогвартса, написанный нашим основателем, его копию я дала вам, мистер Реддл, - девушка положила книгу и погладила рукой толстый фолиант, раскрытый на середине. - А вот ради этого - я вас сюда привела. В этой книге собраны воспоминания выпускников нашего факультета. Тех, для кого он стал единственным домом и семьёй. Он зачарован так, что в нём возможно написать только правду. Я хочу, чтобы вы его почитали. Именно в нём хранятся знания о том, как помочь детям в вашем положении. Прочитав его, вы узнаете чего вам ожидать.
Увидев, что я уже пожираю книгу глазами, Мари оставила меня одного, впрочем, момента, когда она ушла, я не заметил, полностью поглощенный собственными переживаниями. С благоговением и трепетом я подошел к столу и, усевшись в кресло, прочел то, что было написано на титульном листе данной мне книги:
“Сила в слабости”
Надпись была вытиснена на кожаном переплете, но больше никак не выделялась. Устроившись поудобнее, я погрузился в чтение.
Сначала текст в ней был написан архаичными языками - староанглийским, саксонским, гэльским, а потом пошли записи на современном английском. Через какое-то время, я понял, что в этой книге собраны благодарности выпускников моего факультета. Все они начинались одинаково: “Я Лорд или Леди такой-то, занимаю такой-то пост, имею столько-то детей, достиг таких-то успехов в жизни…”, но потом, всегда была фраза: “но раньше всё было не так…”
Это были истории бастардов, сирот, наследников благородных родов, угнетаемых опекунами. Все эти люди когда-то были в подобном мне положении, и все они достигли огромных высот. Они, не стесняясь, описывали всё то, через что им пришлось пройти, и те методы, благодаря которым они выжили и добились всего в жизни. Раньше, не было службы опеки и государство не защищало детей, поэтому, единственным шансом для них всех - было дожить до совершеннолетия, сохранить разум и волю, и отомстить своим мучителям.
Из этой книги я узнал, как они боролись с невзгодами: детям, которых избивали, помогали укрепить кости, мышцы и связки. Их поили зельями, усиливающими регенерацию, в результате чего, их опекунам становилось очень трудно забить ребёнка насмерть. Этих детей учили колдомедицине, чтобы они могли помочь себе в критический момент, так же, из этих детей выходили прекрасные боевые маги. Тех, которых могли ожидать пытки и преследования - учили переносить боль и сохранять сознание чистым, невзирая на зелья и искусство взлома разума. Тех детей, которых травили - приучали к ядам, вырабатывая у них иммунитет, и обучали зельеварению, чтобы они могли распознать угрозу и, возможно, успеть найти противоядие. Тех, кого могли проклясть, учили ритуальной и темной магии, их “натаскивали” на проклятья, в итоге - они могли различить их по самым тонким аспектам воздействия и многим из них могли успешно противостоять. Тех детей, которых по приезде домой ждало сексуальное насилие - учили использовать свою слабость, как оружие. Сначала в школе жертве находили любовника, который показывал пострадавшему ребёнку, что секс может дарить наслаждение, это сопровождалось курсом зелий, поднимающих чувственность. Потом, жертву обучали очаровывать и подчинять. Такой ребёнок учился за несколько минут понимать противника, находить его слабые стороны и играть на них. Они становились знатоками человеческих душ, соблазнителями, и манипуляторами. Своё тело они воспринимали, как оружие, а красоту - как приманку для врага. Это были истинные Слизеринцы, из них выходили лучшие политики, коммерсанты, шпионы и убийцы.
Книга была полна историй взлётов с самого дна. И я сразу решил, что пока я учусь в этой удивительной школе, я постараюсь освоить как можно больше тайных знаний Слизерина. Меня до дрожи пугало то, чем придётся за них заплатить, но пока мне их предлагали - я не собирался отказываться. И начать я решил с познания своего сознания, с искусства переносить боль и с искусства соблазнения. Теперь я понимал, почему староста сказала, что я ещё пожалею о своем согласии, но я никогда не считал себя слабым, и решил доказать это и себе, и ей. Оторвавшись от чтения и мечтаний, я заметил, что на столе стоит остывший обед, а во втором кресле - сидит Мари. Похоже, она давно за мной наблюдала.
- Вы приняли окончательное решение?
- Да, мисс.
- Тогда поешьте, после чего я принесу вам Клятву, а вы выпьете Виритасерум и расскажите о вашей жизни. Подробно. Вы знаете назначение этого зелья?
- Нет, мисс.
- Оно вынуждает человека говорить только правду.
Я побледнел. Сердце сначала замерло, а потом понеслось вскачь, как после бега. Увидев моё состояние, она подала стакан воды, я подозрительно на него посмотрел, но выпил. Мне полегчало.
- В воде было успокоительное. Это поможет вам принять решение. Я в третий раз спрашиваю вас: вы готовы к продолжению?
Сжав всю свою волю в кулак и вспомнив, что читал, я мотнул головой в знак согласия.
- Мне этого мало. Озвучьте свое решение громко, так чтобы мы оба его слышали.
- Я согласен продолжить и подчиниться вам, - почти прокричал я.
- Хорошо. Теперь ешьте.
- А что в третьей книге? - мне было очень интересно.
- Мистер Реддл. Какие выводы из прочитанного ранее о политической обстановке в стране вы сделали?
Я задумался. В книге были только истории связанные с тем, как люди справлялись с трудностями, но подумав ещё, и вспомнив основные моменты, я понял, какой ответ хотят от меня услышать. Хотя это совсем не радовало.
- В начале книги писалось о том, как дети боролись со злыми опекунами и магами, которые были кровниками их роду, но больше половины книги написаны уже современным языком, и там у детей на глазах убивали родителей, а их пытали, чтобы узнать секреты рода и тайны, в которые были замешаны члены семьи. Я встречал истории, где детей сажали в Азкабан, но потом выпускали, чтобы они выдали себя своим поведением. Мне кажется, что в стране идёт гражданская война.
- Это было бы гораздо лучше того, что на самом деле происходит. Но ваши догадки не лишены логики, вы доказали, что можете размышлять здраво даже в такой сложной ситуации. А та книга называется “История Магического королевства Англия” она запрещена уже двести лет и за её хранение грозит десять лет Азкабана. Но вы слишком молоды, чтобы её читать. Вам придётся сначала разобраться со своими проблемами, а потом, я разрешу вам снова сюда прийти. Кстати, не пытайтесь вернуться сюда сами - в эту комнату могут войти только декан нашего факультета, и старосты. Они могут приводить сюда детей, которым нужна помощь. Кроме них, никто сюда больше попасть не может, - сказала Мари и, строго поглядев на меня, спросила: - Вы доели?
Я молча кивнул в ответ, отодвигая от себя тарелку.
- Тогда приступим, - спокойно сказала девушка.
Мисс Эббот принесла клятву о неразглашении и о ненанесении умышленного вреда. И я выпил стакан воды, в которую капнули несколько капель прозрачного зелья без вкуса и запаха.
До самого вечера я рассказывал ей о своей жизни. Это был беглый рассказ, но на некоторых моментах, мой куратор заставляла меня остановиться поподробнее. Прошедшее лето мне пришлось рассказывать очень подробно, во всяком случае то, что я помнил. Её явно заинтересовала история с моим ужиком, но она мне ничего не сказала об этом. Когда я закончил, она ещё долго молчала.
- Нам предстоит очень много роботы, и даже если вы приложите все усилия, я не уверена, что за оставшееся время в Хогвартсе, вы успеете исправить все повреждения нанесённые вам. Но пережитое может сделать вас очень сильным человеком. Люди, у которых была легкая жизнь, не понимают ей цену, а столкнувшись с трудностями - они необратимо ломаются и больше никогда не обретают способности жить полноценной жизнью.
Я буду заранее вам рассказывать, что вас ожидает. Вам даётся право отказаться, но второго шанса у вас не будет. Вы в праве прервать обучение в любой момент, но оно больше никогда не возобновится. Вас никто не осудит за ваш выбор, но Дом Слизерин только один раз предлагает помощь. Это будет ещё одним испытанием. Завтра я дам вам несколько зелий и расскажу, как их принимать, два из них помогут вашему телу и магии полностью восстановиться после пережитого летом. Третье - афродизиак, и вы будете принимать его каждый день всю следующую неделю. В пятницу я познакомлю вас с молодыми людьми, которые раскроют для вас мир чувственных удовольствий. В их семьях сексуальная магия передаётся веками. К этому времени вы должны будете быть готовы, как физически, так и морально, к тому, что время с вечера пятницы до утра в воскресенья, вы проведёте в их компании.
Увидев, что я на грани истерики, она поставила передо мной очередной стакан с успокоительным зельем и продолжила:
- Вам не стоит так нервничать, то, что вас ожидает - станет очень приятным сюрпризом… если вы сможете перебороть свой страх. Когда занятия с вашими преподавателями по соблазнению продвинуться достаточно далеко, я начну обучать вас контролю боли. С завтрашнего дня, мы каждый вечер, по часу, будем приводить в порядок ваш разум. Наука, которую я буду вам преподавать, называется окклюменцией, с её помощью можно защитить разум от постороннего проникновения и влияния. Так же, с её помощью я научу вас справляться со стрессом и принимать взвешенные решения. Она поможет вам мыслить более здраво и лучше запоминать информацию.
Я сидел, не зная, что сказать: с одной стороны - меня собрались научить чему-то невероятному и жутко полезному, с другой стороны - методы обучения вызывали ужас. Набравшись храбрости, я спросил:
- Мисс Эббот, а можно задать личный вопрос?
- Вы можете задавать любые вопросы без опаски, не на все я буду отвечать, но если буду - то только правду. Это моя обязанность, как куратора.
- Откуда вы столько об этом знаете? Я не думаю, что за то время, что вы были старостой, вы смогли бы так хорошо разобраться в этих проблемах.
- Вы правы. И ваш вопрос делает вам честь. Меня саму привели сюда на первом курсе. Моя мать была простая маггла из среднего класса. Ей повезло, или не повезло, родиться очень красивой. Мой отец никогда не считал магглов равными себе, но использовал их по мере надобности. Матери отвели роль наложницы. Когда он с ней наигрался - отпустил домой. Ни мать, ни её семья ничего не помнили о её исчезновении. Но через шесть месяцев на свет появилась я. Мать срочно выдали замуж. Мой отчим считал, что сделал великое благодеяние, взяв ублюдка в дом. В школу я попала только потому, что о моём существовании узнал отец. Он забрал меня, уже полумертвую, из дома отчима сразу после моего одиннадцатого дня рождения.
Он не считал меня своей дочерью, и забрал только потому, что во мне проснулась магия. Я, хоть и полукровка, но всё же Маг - а это случается не часто. Он поставил мне условие, что признает меня своей дочерью если я докажу, что достойна этого и подсказал, что в Слизерине мне с этим помогут. Придя в этот Дом в свой первый год, я сразу привлекла внимание нашего старосты. Он стал моим куратором и научил меня всему, что я знаю. Остальное я узнала из библиотеки отца и книг в этой комнате, - девушка рассказывала все это с тихой гордостью и, не выдержав, я задал следующий вопрос:
- Мисс Эббот, а отец признал вас? - выпалил я на одном дыхании.
Девушка тепло улыбнулась, встала с кресла и, направляясь к выходу, ответила:
- До третьего курса, я носила другую фамилию.
|
|
|
| nairsa | Дата: Четверг, 12.07.2012, 05:00 | Сообщение # 4 |
|
Демон теней
Сообщений: 269
| ***
На следующее утро я проснулся от стука.
Вчера я так устал, что уснул моментально и мне ничего не снилось. Открыв дверь, я увидел Мари; в руках у нее была небольшая шкатулка.
- Доброе утро, мистер Реддл. До завтрака полчаса, вот ваши зелья, в шкатулке инструкция по их приему и учтите: я буду знать принимали вы их, или нет. Кстати, для вас задание: в свободное от учёбы время, вам следует выяснить, какие именно зелья я вам даю. Срок - до конца недели.
Она отдала мне принесенную шкатулку, развернулась и ушла.
Я вернулся в комнату и раскрыл своё первое задание. В коробке было три зелья. Одно лиловое, пахнущее клубникой. Одно болотного цвета, с ярким мятным ароматом и одно оранжевое, маслянистое со сладковато-терпким, теплым, запахом. Тут же лежала записка с дозировками и временем приёма.
Похоже, что лиловое и есть афродизиак - его надо пить раз в день. А два других - принимались по одной капле трижды в сутки, одно - до еды, второе - после. Их действие мне придётся выяснить на личном опыте.
Скривившись, я накапал лилового зелья и выпил его одним махом, оно и на вкус было, как клубника, от него в теле стало тепло и щекотно. Это оказалось не так страшно, как мне представлялось. Решившись, я выпил и то зелье, которое нужно было пить перед едой, маслянистая жидкость, казалось, превратила воду в стакане в яркое оранжевое свечение, проглотив его, словно это яд, я стал ждать результата и он не замедлил проявиться: по горлу в живот скатилось нечто теплое и лучистое, и ощущение этого тепла прочно поселилось во мне. От этого мне стало на удивление хорошо и приятно, как будто с плеч упал груз, который я очень давно нёс, и уже сам о нём забыл. Если всё обучение мисс Марии будет таким же приятным, то, возможно, я и доучусь до седьмого курса не сойдя с ума. Я улыбнулся сам себе и пошел умываться.
Зелье, которое я выпил после еды, сильно тонизировало и мне показалось, что сдернуло пелену с глаз - мир обрёл четкость, запахи, звуки. Я даже не задумывался о том, что не замечал, что делаю и куда иду, после этого напитка учёба уже не казалась такой невыполнимой задачей. Так и пошло. День за днём - я пил зелья, учился, читал Устав и искал в библиотеке названия и описание тех снадобей, которые я пил.
Учеба вошла в колею, уроки давались мне как всегда легко, хоть и приходилось учить намного больше, чем моим соседям по Дому. Многое из того, что для меня было величайшей тайной, для них - являлось простыми бытовыми мелочами, привычными с детства.
Я заподозрил, что зелья влияли и на успеваемость, так как я справлялся с той лавиной информации, что на меня обрушилась, помимо этого, я снова начал интересоваться окружающим миром. Но самое необычное воздействие на меня оказывало лиловое зелье. В организме появились непривычные ощущения, по ночам, иногда чередуясь с кошмарами, мне стали сниться неясные сны, заполненные странными ощущениями, похожими на тягучую, смутную жажду. Я понимал, что эта жажда связана с сексом. Вновь появившаяся после ужасного лета утренняя эрекция, меня искренне удивила, а к утру пятницы - я проснулся от первого, в моей жизни, мокрого сна.
В приюте сексуальные темы были обыденностью, поэтому я вполне нормально реагировал на своё развитие, но после того, что случилось летом - возбуждение казалось мне святотатством, я думал, что только грязные твари могут хотеть спариваться подобно скотам, причиняя другим боль и не хотел походить на них.
А тем временем вечер пятницы неотвратимо приближался…
Я сидел в своей комнате и думал, как мне поступить. Я мог не пойти, отказ ни к чему меня не обязывал, но это было бы проявлением трусости - самой ненавидимой мною черты характера и в себе - я ее собирался задавить напрочь. Так или иначе - но я должен был пойти, просто обязан и, собравшись с силами, я, наконец, решился.
Это решение что-то перевернуло во мне, и теперь во мне бурлило желание шокировать своих будущих любовников. Тщательно вымывшись, переодевшись в свою лучшую мантию, причесавшись и захватив с собой подготовленный реферат о тех зельях, что я принимал и направился в гостиную, где меня должна была ждать моя куратор.
Я не ошибся: она сидела у камина в кресле и действительно ждала. Окинув комнату взглядом, я заметил много заинтересованных глаз, обращенных на меня. Похоже, не смотря на Клятву, многие студенты догадывались, что происходит и теперь ждали моего решения. Не удивлюсь, если они делали ставки на то, сколько продержиться этот грязнокровка. “А вот не дождётесь!” - звучало у меня в голове набатным колоколом и эта мысль придала сил и решимости сделать этот шаг. Я подошел к Марии.
- Мисс Эботт, я прибыл, как вы и просили, - сказал я и слегка поклонился.
- Вы пунктуальны, мистер Редлл. Пойдёмте со мной, продолжим разговор в более уединённом месте.
Она встала и вышла из гостиной факультета. Пройдя несколько коридоров и изрядно поплутав, мы остановились у голой стены, на которой был только факел в подставке. Моя сопровождающая приложила ладонь к камню под факелом и стена разошлась. Я заставил себя войти в образовавшийся проход и оказался в красивой большой комнате. Она была обставлена так, словно между гостиной и спальней просто разобрали стену. Со стороны камина и входа была зона гостиной, в ней располагался столик для чая, диван и два кресла. Вся композиция стояла так, чтобы тепло и свет от большого камина достался каждому сидящему у него. В глубине комнаты, находилась огромная кровать под балдахином, который поддерживали витые дубовые столбы. Вся та часть комнаты, вместо ковров, была застелена мягкими на вид шкурами, и даже на кровати лежало нечто большое и полосатое. Вид этой роскоши мигом лишил меня решимости, в душе поднималась паника, сердце сдавило железной хваткой.
Как же часто за лето меня привязывали к очень похожим столбам, чтобы я не мог сопротивляться!
- Том. Том!
Кто-то звал меня. Наверное, клиент опять не доволен. Я не задумываясь, что делаю начал раздеваться. Когда на пол полетела мантия, под которую я ничего не надел, желая впечатлить кого-то, мне на плечи опустилось что-то мягкое и пушистое. Я оглянулся. Со спины меня обнимала Мария, укутав меня в большую мохнатую шкуру.
Из ступора меня вывела боль в её глазах. Ещё никто не переживал за меня, я всегда справлялся сам. А вот эта девушка почему-то беспокоилась. Постепенно я начал осознавать, где нахожусь и что сделал. Мне стало очень стыдно. Не из-за того, что я разделся при своей старосте, а потому, что потерял контроль над собой. Это оказалось страшно. Только в этот момент я понял, что мне действительно нужна помощь. Я опустился на пол и, завернувшись в мягкий мех, беззвучно заплакал. Мария была рядом со мной и нежно гладила по волосам, я ощущал, как её прикосновения несут покой и уют. Это было так ново… Ещё никто и никогда не утешал меня, и мне в первый раз не было стыдно за свою слабость.
Так прошло какое-то время. Наконец, я выплакал и, собравшись с силами, поднял глаза. Оказалось, что в комнаты мы были не одни и это заставило меня напрячься. На диване сидело двое семикурсников из нашего Дома. Они оба относились к сливкам общества и по слухам - любовники. Это была красивая пара: жгучий брюнет с почти фиолетовыми глазами - Арктурус Блэк и зеленоглазый блондин - Фредерик Найт. Они сидели в расслабленных позах и с интересом смотрели на меня. Я не знаю, давно ли они тут находились, но в их глазах не было презрения или высокомерия, там был только интерес.
Какое-то время они просто молча меня разглядывали, но в этих взглядах не было грязной похоти, которую я всегда ощущал в клиентах. Так смотрят на детей или испуганных животных. Блондин осторожно поднялся, и я сам не заметил, как он уже оказался возле меня на полу, совсем рядом, такой же заинтересованный и осторожный, как и прежде. Он не прикасался ко мне, давая время привыкнуть к его присутствию (наверное, именно так успокаивают испуганную лошадь), а когда я немного расслабился, он заговорил:
- Не бойся меня. Я не причиню тебе вреда. Я тут, чтобы помочь. Пожалуйста, разреши мне и Ари помочь тебе. Ты очень юн, у тебя всё впереди и мне хочется, чтобы ты был счастлив каждый раз, когда видишь кровать или другого мужчину. Я помогу тебе забыть боль и унижение, позволь мне… - у него был красивый мягкий голос, который лился, не умолкая ни на секунду. Я и сам не заметил, как рядом со мной оказался второй парень, как они осторожно и нежно развернули мех, в который я все еще кутался, и как первый раз за свою жизнь я вполне добровольно занимался сексом. Это была долгая и красивая ночь. Чтобы показать мне каким может быть секс, они брали друг друга у меня на глазах и я видел, что им действительно приятно, не только брать, но и отдаваться. Эта картина возбудила меня и когда я потерялся в чувствах и ощущениях, они переключились на меня. Им потребовалась вся ночь и море терпения, тепла и заботы, но в первый раз в жизни - я кричал в постели с мужчиной не от боли, а от удовольствия.
Проснулись мы к обеду. На столике был завтрак на троих. Никто из нас не мог вспомнить была ли ночью Мария в комнате или нет, что было в общем и не важно. Впервые мне было так хорошо с кем-то. Утром парни вели себя просто замечательно, они шутили, дурачились и всё пытались меня чем-нибудь накормить, или втянуть в свои игры. До вечера мы ещё дважды занимались сексом, три раза поели, и так и не вылезли из постели.
Вечером парни развели меня на разговор.
- Том, - позвал меня Фред.
Я вздрогнул. Мне не нравилось, мое имя: так любила называть меня директриса, когда в наше “богоугодное” заведение заглядывал особо прибыльный клиент. Прибыльность, разумеется, означала ровно одно - этот клиент получал максимальное удовольствие, причиняя страдания физические или моральные. Также меня называли клиенты: “Томми-мальчик, покажи мне свою дырочку” - я ненавидел это.
- Том. Посмотри на меня, - я повернулся к Фреду. Он отшатнулся - похоже чувства ярко отражались на моём лице. — Тш-ш-ш-ш. Не надо. Мы не хотим тебе зла. Что тебя так разозлило?
Я чувствовал: ему не безразлично и это было удивительно само по себе!
И я решился на откровенность, ведь они так много мне дали.
- Имя. Они все так меня называли. Это имя грязное. Как и я сам, - я был готов разреветься снова и только обрывки гордости удерживали меня.
- Не позволяй им обворовывать себя. Они и так многое у тебя украли, но мы все вернем. Не отдавай им имя. От того, что они тебя так звали - оно не стало грязным. Ты сильный! Ты ведь не хочешь им его подарить, правда? Это твое имя и больше ничье! Они хотели у тебя забрать всё, убедить тебя в том, что ты ничего не имеешь и ничего не стоишь, но ты им ничего не отдашь.
Он снова “заговаривал” меня, напоминая конокрада, уговаривающего вести себя спокойно норовистую лошадь, и я поддался его волшебству, расслабившись. Мы снова занимались сексом и они звали меня по имени, а я запоминал их голоса, чтобы если кто-то другой будет звать меня - вспоминались именно они.
Мы валялись, расслабленные и пресытившиеся, когда дверь в комнату открылась. Меня удивило, что парни не обратили на это обстоятельство никакого внимания - сам я слегка смутился и сильнее закутался в шкуру.
Вошедшая в комнату Мария, с интересом посмотрела на нас, цапнула со столика яблоко и какой-то свиток, после чего, по-хозяйски уселась в кресло, предварительно развернув его в сторону кровати. Она как будто не замечала нашей наготы, не обращала внимание на висевший в воздухе запах страсти и, казалось, ей нет никакого дела до того, чем мы тут занимались.
- Я смотрю, у вас всё получилось, мальчики, - голос старосты был весел и звонок.
- А ты сомневалась, Эббот? - спросил Фредерик с вызовом и, встав с кровати, подошел к одной из стен.
Проведя по ней рукой, он открыл скрытый в стене шкаф и, вынув оттуда халат, надел его. Мне было странно наблюдать за всей этой сценкой: ничуть не смущающийся парень и Мария, рассматривающая его словно произведение искусства или породистое, красивое животное, Ее взгляд озадачивал - в нем не было ни смущения, ни похоти, ничего того, что я привык видеть во взглядах нацеленных на меня в приюте - это был абсолютно чистый взгляд (если так можно выразится). Налюбовавшись Фредериком, Мария посмотрела на меня в упор.
- Вы очень хорошо справились с поставленными перед вами заданиями и показали, что способны мыслить нестандартно, об этом говорит и написанный вами реферат о зельях, - она кивнула на свиток, который все еще держала в руках. Я узнал в нем результат своих поисков в библиотеке замка. - Сегодняшняя ночь была очень важным шагом для вас, мистер Реддл. И я надеюсь, что эти молодые люди завоевали немного вашего доверия.
После этого, в комнате повисла тишина. Мне стало понятно, что отмолчаться у меня не выйдет и, набравшись храбрости, несмело кивнул.
- Я сожалею, но мне необходим громкий и внятный ответ, мистер Реддл.
- Да.
- Замечательно. Потому, что я хочу привлечь мистера Найта и мистера Блэка к помощи вам на постоянной основе.
Я напрягся и кинул взгляд на парней. Возможно, они не собирались мне помогать, возможно, им просто нужна игрушка для развлечений? Богатенькие прохвосты решили заморочить голову безродной шлюхе, и эта девка, наверняка тоже их любовница: вон как просто ведёт себя в компании голых мужиков, наверняка так и старостой стала, а для меня наплели красивых сказочек, развели секреты. Я как-то сразу успокоился, всё встало на свои места, я снова остался один. Но я это переживу.
Мои размышления не остались без внимания и в следующую секунду на меня навалилось два тела, пытаясь защекотать. Я держался долго, но за последнее время моя кожа, из-за зелий, которые я пил, стала очень чувствительной и через несколько минут не выдержав - рассмеялся. Парни возились со мной, как малые дети, пытаясь дотянуться до самых чувствительных местечек и, через некоторое время, я уже плакал от смеха. Когда я окончательно выбился из сил - они заключили меня в кольцо рук, лишая возможности убежать. Арктурус начал говорить, поглаживая меня по спине.
- Скажи, до чего ты додумался, только не ври. Ты ещё не умеешь защищать свое сознание и я просто могу тебя прочитать. Но я хочу, чтобы ты нам доверял. По этой причине, я предлагаю тебе рассказать свою гипотезу происходящего, а мы или опровергнем её, или подтвердим. Одно скажу тебе с полной уверенностью - врать тебе нам незачем. Мы можем получить всё, что захотим и без этого, - он говорил мягким голосом и в его словах была логика.
В своей короткой жизни, мне ещё никогда не хотелось оказаться неправым настолько. Я начал понимать, что привязываюсь к этим людям, проявившим ко мне немного тепла, внимания и заботы, и мне будет очень больно разочароваться снова. Чем больше я привыкну к ним - тем больнее мне будет. Можно прямо сейчас закончить этот фарс и вернуться к своей старой жизни, и даже если они захотят отомстить мне, не думаю, что меня здесь ждёт что-то пострашнее пережитого в приюте. Но можно было снова рискнуть, переступить страх, диктуемый инстинктом самосохранения, и попробовать довериться ещё раз.
Это был сложный выбор.
- Мистер Реддл. Это не первый и не последний раз, когда вы будете сомневаться в чистоте наших побуждений. Мы не альтруисты и делаем только то, что несёт нам личную выгоду. Поэтому я предлагаю вам озвучить ваши страхи, а мы честно расскажем о наших мотивах, - сказала Мария.
Складывалось ощущение, что для неё совершенно всё равно какое решение я приму, и это стало решающим фактором. Набравшись храбрости, я высказал все свои сомнения. Я был уверен, что после этого меня ждёт, по меньшей мере, избиение, после которого - меня выставят вон. А, может быть, мною продолжат пользоваться, перестав прятаться за красивыми сказочками.
В комнате повисла тишина, а потом Блэк расхохотался.
- Похоже, что у этого мальчишки, кроме смазливой мордашки и сладкой попки еще и мозги есть. Эббот, где ты откопала это сокровище?
- На втором курсе, - отстранено и без капли юмора ответила староста. Было видно, что она усиленно размышляет над тем, что ей предстоит сказать, но заговорила не она, а Найт.
- Твои размышления не лишены логики, хотя, в них есть ряд крупных просчетов. Я думаю, они связаны с тем, что ты ещё плохо знаешь наше общество и возможности таких, как мы с Ари. Начнём с того, что как игрушка ты хорош, но с тобой много хлопот. Любой студент нашего Дома из бедных семей с радостью разделит с нами постель, чтобы использовать нас для своего карьерного роста впоследствии. Мы могли бы вырастить и воспитать идеального любовника, у которого не было тех проблем, что есть у тебя. Во-вторых, Эботт дала тебе Непреложный обет, это традиция. Так что навредить тебе она не может. И последнее, ты плохо представляешь, что может заинтересовать таких, как мы, и твоя задница - это не то сокровище, ради которого стоит рисковать, как минимум - исключением из школы. Наша выгода в другом: ты прекрасный проект и нам интересно, как далеко ты сможешь зайти, как сильно измениться. У тебя две возможности: или пройти весь путь, или стать ничтожеством, на которое никто второй раз не посмотрит. Если ты сможешь выжить и справиться со всеми своими проблемами - ты станешь очень сильным человеком и магом, а такого всегда лучше иметь в друзьях, ежели нет, то, в любом случае, ты развлечёшь нас своей попыткой.
Я не буду тебе врать, рассказывая, что забочусь о твоём счастье, мне ты интересен… как сложный эксперимент или зелье. Но, я не исключаю возможности того, что со временем ты сможешь завоевать моё доверие и дружбу, а также, при должной тренировке, стать прекрасным любовником. У тебя есть мозги, характер, ты мне интересен и я хочу дать тебе шанс. Если честно, то мне жалко тебя, как ребёнка, который пережил то, что не должен был пережить, но это чувство не помешает мне давить на тебя до тех пор, пока ты не выполнишь мой приказ.
Если тебя не устраивают такие отношение и то, что ты от них получаешь - можешь проваливать. Лично я считаю, что от наших занятий ты выигрываешь намного больше, чем мы можем потерять, если слухи о том, чем мы занимаемся дойдут до директора. Многое, чему тебя собирается учить Мария, является запрещённым, и за некоторые из этих знаний можно загреметь в Азкабан. Вот и подумай: стоит ли твоя несравненная персона такого риска и хлопот, - закончил парень и вызвав эльфа заказал себе чай и печенье.
Я подумал. И выводы мне не понравились. Я выходил дураком по всем статьям. Фредерик точно описал мою ситуацию: я - ничтожество. Многие дети в приюте мечтали оказаться игрушками какого-нибудь богатея, в надежде на то, что больше ни под кого не нужно будет ложиться.
За последние несколько дней, эти люди сделали для меня очень многое, они дали мне немного света в том кромешном аду, в котором я жил. А то, что они так просто говорили о своих целях, выгоде и интересе - только увеличивало доверие к ним. Я давно перестал верить в бескорыстные благие намерения и в ситуации, в которой оказался, четко видел свою выгоду и выгоды старших слизеринцев. Та цена, которую они предлагали заплатить, по моим подсчетам, была гораздо меньше того, что я получу взамен. Любой приютский ребенок был бы рад подобному предложению, а я… я не боялся ни боли, ни унижений, которые, возможно, ждали меня на пути - я боялся того, что меня предадут. Люди - слабые, жадные, жестокие и трусливые существа. Мне удавалось выживать до сих пор только потому, что я никому не доверял, даже себе самому. Я был таким же, как все - и мог не задумываясь предать, как других, так и себя. Мне стало страшно.
Арктурус к этому времени натянул штаны и, взяв бокал с красным вином, уселся в свободное кресло. Отхлебнув, он улыбнулся и заговорил:
|
|
|
| nairsa | Дата: Четверг, 12.07.2012, 05:00 | Сообщение # 5 |
|
Демон теней
Сообщений: 269
| - Не спеши, малец. Давай договоримся так: всё, что мы делаем - это взаимовыгодный обмен: мы получили хороший секс и возможность участвовать в твоём пути наверх, ты получил удовольствие и новый опыт, который поможет тебе выжить. В дальнейшем, наши отношения будут развиваться по такому же принципу. Ты мне - я тебе. Пока взаимодействие будет к обоюдной выгоде - можешь не сомневаться в наших мотивах. С нашей стороны могу сказать, что если мы потеряем интерес к этой сделке, то сообщим об этом сразу же. Можешь считать, что мы поставили на тебя, как на скаковую лошадь, а теперь заботимся о своих вложениях. Нам хочется, чтобы наша лошадь пришла первой, чтобы ты, Реддл, стал важной шишкой в нашем обществе, а для этого - мы должны заботиться о тебе, и сделать из тебя призёра. Тебя это устраивает?
Это был честный обмен.
- Да, я согласен, - твердо ответил я, вставая с кровати и, отбросив смущение, пошел к лежащей на полу мантии. Мне не хотелось выглядеть слабее или трусливее, чем они.
Мария оценила мой поступок.
- Молодец. Никогда не смущайтесь и не сожалейте о содеянном. Просто будьте готовы заплатить за свои ошибки. Сожаления крадут ваше время и силу, они подтачивают вас изнутри. Сделайте и забудьте. Я не говорю о том, что не нужно делать выводы и учиться на своих ошибках, это как раз - самое главное, но сожалеть - пустая трата времени и сил. А смущаться такого тела, как у вас, по меньшей мере - глупо. Лучше шокируйте и смущайте других. Когда человек смущён - он уязвим и магглы, со своим пуританством и ханжеством, не являются исключением. Ими легко манипулировать и использовать в своих целях.
Я поднял мантию и глядя прямо в глаза девушке, медленно её надел. Блэк неаристократично заржал.
- Мы породили чудовище! - его громкий смех ещё долго звучал в комнате.
Мария, ничуть не смущенная моим выступлением, слегка улыбнулась и продолжила:
- Правильно. Всегда держите лицо, всегда будьте спокойны и старайтесь очаровать своего противника. Пусть он переживает и делает ошибки. Если испытываешь к противнику жалость, восхищение или страх - гораздо труднее с ним бороться, - увидев, как меня всего передернуло от её слов, она сказала: - Отбросьте гордыню, пусть она останется Гриффиндорцам. Для них важно внешнее проявление чести. Для нас - честь это сугубо личное, внутреннее, понятие. В жизни с человеком, можно сделать всё, что угодно, но у него невозможно отобрать честь и гордость. Только предав себя, человек может их потерять.
Гриффиндорцы ассоциируют себя с внешними проявлениями - мы с внутренними. Для них важен поступок - для нас мотив. Вы можете быть альтруистом и делать всё только для других, но вашим мотивом, скорее всего, будет гордыня. Вам будет хотеться всеобщего внимания и уважения, и, в то же время, мы будем причинять вам боль и использовать ваше тело в любое удобное для нас время, но мы будем это делать, чтобы вы выжили и не потеряли рассудок. Ни один Гриффиндорец не согласиться на подобное по доброй воле, а вы согласились, потому, что вы видите выгоду от того, что мы вам предлагаем.
Мне было страшно, но умом я понимал - она права: то, что могут мне дать эти люди, было мне действительно необходимо, а если для этого придется пережить боль и унижение… что ж. Я был готов к этому. В конце-концов, что ещё такого можно сделать со мной, чего уже не делали.
- За этот год вы встретитесь лицом к лицу с каждым из своих кошмаров и преодолеете его. В противном случае - вы сойдёте с ума. Единственное, что мы можем гарантировать - нашу помощь. И для этого, я хочу, чтобы мистер Найт и мистер Блэк, присоединились к моей клятве и помогли мне в специфической части вашего обучения. Я полагаю, они будут гораздо более эффективны, если узнают с чем им придётся работать.
Я задумался. С одной стороны, посвящать ещё двух людей в мои проблемы было страшно, но с другой, я ничего не терял. Они уже догадались о моём положении, секс они и так получат, причём с полного моего согласия, а больше ничего у меня и нет. А вот некоторую гарантию, благодаря Обету, я получить могу.
- Мистер Блэк и мистер Найт берут на себя большую ответственность, помогая вам, а с вашей стороны, мистер Реддл, рассказать им все о себе - было бы очень смелым шагом, который принёс бы вам немало выгод. И, кстати, я не любовница этих шалопаев, я невеста старшего брата Фредерика. Как только я закончу обучение - меня ждёт свадьба и обязанности леди Найт, так что я, скорее, его старшая сестра.
Я внимательно выслушал девушку и, немного подумав, согласился с ее предложением. После принесения обета, мне снова пришлось рассказывать свою историю. Удивительно, но, не смотря на увеличившуюся аудиторию, рассказ, на сей раз, дался гораздо легче. В процессе, я не заметил, как парни подсели ко мне и обняли с двух сторон. Только когда я вернулся к реальности, вынырнув из кошмара моего рассказа, понял, что меня гладят по спине и волосам. Это было непривычно и на удивление приятно. До этих странных людей, никто никогда не заботился обо мне.
С этого дня началось моё настоящее обучение в Хогвартсе. Днём я учился тому же, что и все дети, а по вечерам - спускался в подземелья и мои наставники учили меня чистокровным традициям, рассказывали мне сказки и придания волшебного Мира, показывали картины и исполняли музыкальные произведения. Только две темы оставались табу: религия и политика. Когда наше занятие касалось этих моментов, мои кураторы всегда меняли тему. Они мотивировали это тем, что у меня сейчас и так много хлопот, и эти знания будут лишними. Кроме этого, они заставили меня изучить своё тело, теперь я знал каждую мышцу и связку в нём, я мог напрячь любую мышцу в теле, а растяжка, которой они меня заставили заняться, предала ему невероятную гибкость.
Каждый вечер, перед сном, я очищал сознание и вспоминал весь прожитый день, эти два нехитрых упражнения должны были дать впоследствии, удивительный результат. После Хэллоуина к занятиям добавились бег и танцы. Сначала я возмутился (за что был достаточно болезненно выпорот), но после мне объяснили, что бег придаст телу выносливость, а танцы - раскованность движений и грацию.
До Рождественских каникул я ходил, разве что не на четвереньках, тело болело везде, а эти садисты ещё и имели меня регулярно, каждый раз добавляя что-то новенькое. То я должен напрягать мышцы ануса, по сто раз в течение часа, то втягивать его в себя и удерживать, как можно дольше, то еще что-то.
Мне перестали сниться кошмары, мне вообще перестали сниться сны - я мечтал об одном единственном дне без муштры и нагрузок, и мои мучители обрадовали меня. С 19 на 20 декабря у меня будет выходной, потому, что они собираются отмечать начало Йоля, а мне позволят потратить день на своё усмотрение. Они и на Самайн меня оставили, нагрузив таким количеством упражнений и списком литературы, которую необходимо прочитать, что я уснул прямо за книгами.
Увидел я их только на следующий день. Как и большинство своих соседей по Дому, они чтили кельтские праздники, а вот христианские - даже не упоминали. 25 декабря был обычным днём. Те слизеринцы, что оставались в школе, не отмечали его, но в гуляньях у елки и праздничном ужине - участвовали.
На каникулы в школе, из моих мучителей, осталась только Мария. Когда отбыл последний ученик, она сообщила мне радостную новость: на следующий день после праздничного пира, когда всем станет наплевать, что делают слизеринцы, у меня начинается новый курс занятий и, мило улыбнувшись, она уточнила, что начнёт посвящать меня в искусство контроля боли.
От этих слов мне как-то сразу даже жить расхотелось. До часа «х» оставалось только два дня. Я прожил их как в тумане, фантазия рисовала ужасающие картины. Арктурус и Фредерик, уже начали меня учить, как превращать боль в удовольствие во время секса, но, то был секс, там было возбуждение и удовольствие, которое могло, при правильном подходе, превратить даже очень сильную боль в ярчайшее наслаждение, а тут будет только БОЛЬ.
Утром после Рождества, все занимались своими делами: кто-то - учил уроки, заданные на каникулы, кто-то - играл в шахматы, кто-то - еще чем-то занимался, а я с ощущением, что иду на казнь, спустился в общую гостиную.
Мария уже поджидала меня.
За всё прошедшее время, мы так и не перешли на «ты», для неё я оставался “мистером Реддлом”, а я называл её или “мисс Эббот”, или “мисс Мария”. Мы оба сознательно удерживали дистанцию. С Фредом и Ари все было как-то проще.
Я подошел к своему куратору, и она жестом пригласила меня следовать за ней.
Мы спускались в те же коридоры, в которые я ходил на другие занятия, только прошли немного дальше.
- Я рада, мистер Реддл, что вы так спокойно восприняли известие о новом учебном курсе. Напоминаю: вы можете отказаться от него, как и от всего другого. Помещение, в котором будут проходить наши с вами занятия, находиться через стену, от привычной для вас учебной комнаты, это было сделано специально, чтобы вы понимали, что это занятие не отличается от других.
Сообщив это, она и приложила ладонь к стене. По ней потекла струйка крови, немедленно впитавшаяся в камень, а когда стена снова стала чистой - открылся низкий арочный проход в новое помещение. Мария залечила заклятьем руку и вошла в комнату, я последовал за ней.
Помещение оказалось абсолютно пустым и, в отличие от других, было отделано черным полированным мрамором. От него веяло торжественностью и жутью. Мария снова положила руку на стену и, закрыв глаза, сосредоточилась. Проход исчез. В углу, там где он был, появился небольшой платяной шкаф, посередине комнаты прямо из воздуха появилась металлическая рама с какими-то приспособлениями, а в противоположном углу - шкаф со стеклянной дверцей, сквозь которую можно было увидеть много полок с непонятным мне содержимым.
Я вздрогнул, услышав голос Марии, вдруг, ставший властным.
- Шкаф в углу предназначен для одежды, которую вы будете снимать, приходя сюда. Рама, на ближайшие полгода, станет вашей новой партой. Занятия будут проводится по пятницам, сразу по окончании школьных уроков. Постарайтесь, чтобы у вас не было в этот вечер и утро субботы отработок. Вы будете раздеваться и фиксировать себя на раме. Её задача - не дать вам двигаться во время урока, но, в то же время, предоставить мне легкий доступ к вашему телу.
Я с ужасом поглядел на “парту”, а Мария, тем временем, продолжила:
- Сначала я буду учить вас преодолевать ту боль, с которой вы не знакомы - это будет для вас не так ужасно. Мы начнём с Dolorosus flagrum - это малое болевое заклятье, переводиться как «болевой кнут», оно не наносит вреда организму и его воздействие легко контролировать. Когда вы научитесь пропускать боль сквозь себя - мы перейдём к методам, оставляющим реальные следы на теле. Вам необходимо будет побороть не только боль, но и справиться со страхом, который появляется вместе с повреждениями.
Я, как и ваши другие кураторы, буду учить вас пользоваться вашим телом, как предметом, уникальным, незаменимым, но, всего лишь, предметом. Вследствие этих занятий - боль станет вашим другом и помощником. Она похожа на норовистое животное: всегда пытается управлять господином, но если её подчинить, то становится верной слугой. Мой дар - мастерство боли, это редчайший из даров: Мастер боли может, как исцелять болью, так и уничтожать. Я буду передавать вам моё умение, если вы проявите хоть немного таланта к нему. Приступим. Раздевайтесь, и я покажу вам, как зафиксировать себя на раме.
Договорив, девушка создала стул и уселась со скучающим видом. Почему-то, это придало мне немного сил. Собственной наготы к этому времени я уже не стеснялся, но ситуация нервировала меня до невозможности. Оставив все вещи в шкафу, я подошел к агрегату, стоящему посередине комнаты. Это была простая металлическая рама с браслетами для ног и рук по её углам. Как я понимал, размер рамы соответствовал моему росту, с учётом поднятых рук. Через несколько секунд я узнал, что для того, чтобы накрепко себя зафиксировать - достаточно всего лишь встать в раму и захлопнуть браслеты, сначала на ногах, потом на руках. В них был простой механизм с пружинкой и, прижимая руки или ноги к ним покрепче, человек сам мог их защёлкнуть.
Когда металлические кольца защелкнулись на моих лодыжках и запястьях, я осознал, что смогу пошевелить разве что головой. Тело оказалось зафиксировано настолько, что пошевелиться даже если очень захочется - не удастся. До того как прозвучал последний, четвертый щелчок, закрывающегося браслета, я вроде бы понимал, что эта штуковина предназначена для удержания в ней человека, но понимать и ощущать - оказалось очень разными явлениями. Я был напуган, во мне проснулась масса неприятных воспоминаний, и хотя парни уже не раз привязывали меня, таким беспомощным - я себя никогда не чувствовал.
В пустой комнате тихий голос Марии звучал зловеще.
- Для первого урока, вам нужно запомнить всего два правила: первое — расслабляйтесь, когда вам больно, и второе — принимайте боль на выдохе, потом делайте глубокий вдох и со следующим выдохом расслабляйте мышцы, выпуская из тела боль. Не держите её и тогда она уйдёт.
Дождавшись моего кивка, девушка подняла волшебную палочку, произнесла слова заклятья, и… в следующую секунду тело наполнила БОЛЬ. Это была не боль, а именно БОЛЬ. Я считал, что знаю о ней всё, но оказалось - я не прав.
Также внезапно, как накатила, она ушла, оставив меня беспомощным и дрожащим всем телом.
- Вы меня не слушали, мистер Реддл. Выдохните перед ударом заклятья, и вдыхайте воздух, пока я его держу, а потом, с выдохом, расслабляйте тело. Я буду повторять, пока у вас не получиться. И не стесняйтесь кричать, крик снимает напряжение с нервной системы. Приготовьтесь…
Следующий час я провел словно в аду, Мария прерывала действие заклятья только чтобы вернуть меня к реальности и, напомнив, что я неправильно дышу, била снова и снова. На исходе часа, мне удалось вздохнуть во время действия зпроклятья, но выдох никак не получался. Я полностью обессилел и был уверен, что не переживу этот день.
- Перерыв, мистер Реддл, — сказала девушка и удерживавшие меня кандалы раскрылись сами.
Я мешком свалился на пол. К этому моменту, сорвав голос и будучи способным только постанывать, я почувствовал, как ко мне подсела моя мучительница, и, подняв голову, что-то поднесла к губам.
– Пейте, это поможет, — сказала она, и я припал потрескавшимися губами к склянке.
В ней была терпкая жидкость, после которой по телу прокатилась теплая волна, и слабость отступила. Я открыл глаза и попытался сесть.
Передо мной стоял низкий столик с фруктами, орехами, мёдом и чашка горячего чая.
- Я запретила вам завтракать, мистер Реддл, и на это была причина: на полный желудок боль гораздо хуже переноситься, и даже такое безобидное заклятье может навредить здоровью. После сильной боли лучше всего есть такую пищу, и избегать продуктов, которые тяжело переваривать. После того, как вы поедите и отдохнёте, мы будем заниматься дыхательными упражнениями. Вы поняли, что у вас не получается, и что именно вам надо отрабатывать? - я неуверенно кивнул в ответ и Мария продолжила мысль: - Мы будем учиться правильно дышать.
После этих слов я не выдержал и в голос застонал. Как оказалось, зелье не только вернуло силы, но и вылечило поврежденные связки. «Ещё одно упражнение! У меня уже и так было расписана каждая минута, а теперь и в сортир ходить придётся по расписанию.» Но высказывать своё недовольство я не собирался, понимая, что заниматься придется очень усердно, а то за плохо выполненную работу, в этом случае, меня ждет не “троль”, а боль в течении долгого времени.
Мария дала мне почти час на отдых, в это время мы просто говорили об уроках, преподавателях и предметах, которые я изучаю в школе. Мы смеялись над последними сплетнями. Со стороны это выглядело бы разговором двух обычных студентов, один из которых опекал и наставлял другого, если бы он не происходил в комнате пыток - а то, что это высококлассный каземат - я уже не сомневался.
Двое сидели на черном, мраморном, слегка теплом полу, в комнате без окон и дверей, и смеялись над глупой школьной шуткой. Красивый, стройный парень лет тринадцати был совершенно обнажен, но как будто этого и не замечал, а темноволосая девушка, выглядящая года на три старше, полностью одетая в форменную одежду школы Хогвартс, вела себя как истинная леди. Они общались так, как будто это была гостиная их факультета: легко, раскованно и немного формально. Было видно, что формальность - это скорее проявление уважения молодого человека к своей наставнице, хотя она и не не вязалось с обстановкой вокруг.
Вся эта ситуация была нелепа и гротескна. Если бы я вырос в нормальной семье магглов, и меня учили, как нормальных детей, то увидев подобную картину, я бы начал молиться, креститься и побежал докладывать начальству, о том, что видел извращенцев.
За прошедшее время меня научили искать хорошее в плохом. Я улыбнулся своим мыслям: то, что в приюте обо мне не заботились, в данном случае, было просто прекрасно - они не смогли забить мою голову своими предрассудками.
Внезапно я вспомнил, что для того, чтобы попасть в эту комнату, моя наставница пожертвовала немного своей крови и сделал из этого вывод: выйти отсюда тоже можно только если тот, кто привел сюда заключенного, добровольно пожертвует кровь. Это чудо магии явно имело совершенно практическое назначение и навевало мысли о том, что этот замок - не всегда был школой.
Я понял, что отвлёкся и вернулся к реальности. Час прошел быстро.
- Вы наелись, мистер Реддл?- деловито поинтересовалась Мария.
Я напрягся и кивнул.
- Не переживайте, на сегодня практика закончена. Мне нужно было увидеть, как вы переносите боль. В следующий раз, она будет менее интенсивной, а вам нужно было понять, с чем вы столкнётесь. Теперь наши занятия будут более спокойными, но каждый урок будет начинаться с практики, так что, входя в эту комнату, вы будете раздеваться и фиксировать себя на раме.
Это действие станет одним из ваших испытаний. Страх попытается захватить власть над вами и убедить вас, что вам не нужно всё это. Человек, независимо маг он или маггл, в основе своей животное, и этого не изменить. Но, как любое животное, человека можно дрессировать. Вот вам и предстоит дрессировать своё тело. У него есть свои потребности и нужды, и вы всегда будете прислушиваться к ним, взамен - вы будете требовать от него беспрекословного подчинения.
Магглы разглагольствуют в своих церквях о том, что нужно подчинить свои страсти и страхи, но на практике - они просто загоняют их поглубже, за что тело мстит. Оно выходит из-под контроля и захватывает власть над личностью.
Те магглы, что пользуются вашим приютом как борделем - полностью подчинены похоти, и я думаю, что и другим порокам. Они бояться желаний своего тела, и в результате - становятся его рабами. Их пример должен стать для вас уроком.
Уважайте своё тело, ухаживайте за ним, дрессируйте, и оно будет служить вам верой и правдой долгие годы. Сейчас мы будем приучать его к тому, что для него противоестественно. Испытывая боль, тело рефлекторно напрягается, в кровь поступает адреналин и животное готово бежать или защищаться. Но нам нужно не это, мы хотим научить его принимать боль, для этого вы будете учиться быстро расслабляться. Ложитесь на спину и расслабьтесь.
Когда я лег и расслабился, как меня учили, она продолжила:
- Обратите внимание на мышцы, связки и кости своих ступней, почувствуйте, как из них с каждым выдохом полностью вытекает напряжение, теперь обратите свое внимание на голени и повторите процедуру…
Она продолжала вести моё внимание по всему телу снизу вверх, пока я не ощутил его всё. Оно было словно мягкий воск, напряжение вытекало, как вода, оставляя после себя блаженство и покой. Голос убаюкивал и вел за собой, я уже не понимал, что проделываю всё, что мне говорят, казалось, что тело само всё делает.
- Теперь представьте, что ваше тело - это вода, и оно впитывается в пол, вас нет, есть пустая оболочка, которая полностью прозрачна и сквозь неё проходит энергия и воздух. Ощутите, что вы и тело - это разные объекты, теперь запомните это ощущение. Это будет вашей постоянной практикой. На всех уроках и в любое другое время, вы будете следить за вашим телом и расслаблять мышцы, которые вам сейчас не нужны. Нетренированное тело само напрягает даже те мышцы, которые сейчас не используются. Сделайте глубокий вдох… теперь выдох… открывайте глаза и садитесь.
Я открыл глаза и увидел на коленях моей наставницы увесистый фолиант.
- Это - анатомический атлас, с его помощью вы, полагаю, изрядно пополните знания о своем устройстве, что позволит вам рационально заботится о себе.
Она открыла книгу и я увидел изображение человека в полный рост, на нем не было кожи благодаря чему стали отчетливо видны все мышцы.
- К следующему занятию, вам необходимо выучить название всех мышц и их функции, если вы прикоснётесь к мышце на изображении волшебной палочкой, то она увеличиться в размере и появится её название и описание, так же, вы сможете понаблюдать за её действиями. Так как сейчас каникулы, у вас не возникнет никаких проблем с этим заданием. Упражнения по окклюменции, я советую перенести на утро, а после воспоминаний о событиях дня, делайте упражнение на полное расслабление, и из него засыпайте. Это поможет вам лучше и быстрее отдыхать. При ежедневной практике, к следующему занятию, у вас должен быть некоторый прогресс, — сказала девушка, передавая мне книжищу, я смотрел на неё, как падре на антихриста: эта милая вещь только что лишила меня возможности провести хоть несколько дней без муштры.
- Мисс, занятия по окклюменции проводить перед бегом или после? — я никогда не спорил с наставницей, потому как ещё в приюте понял, что спорить с теми кто имеет власть - глупо. Но если там я не пререкался из-за страха, тут я понимал, что знаю намного меньше Марии и к тому же она, похоже, действительно не желает мне зла.
Каждый раз, когда она что-то приказывала или предлагала, я анализировал её слова, и соглашался только тогда, когда видел в них прок, но если не понимал в чём польза, я спрашивал. Это было одним из основных правил нашего сотрудничества.
- Я полагаю, что очищать сознание лучше всего прямо в постели, после того, как проснулись, и старайтесь сохранять это состояние весь день. В идеале, ничто не должно выводить вас из себя. Вместе с техникой расслабления, это должно стать базой для вашего обучения, как боевого мага. Хочу вас обрадовать: мистер Найт решил вернуться пораньше с каникул. Его очень интересует наш проект, и он захотел побольше позаниматься с вами в свободное время, — сказала Мария с ехидной улыбкой на прелестных устах. В ней было столько сладкого яда, что только слепой и глухой гриффиндорец не понял бы, что она издевается надо мной.
- Знаю я, что его интересует. Этот извращенец, наверняка придумал, что же ещё можно сделать с моей тушкой такого, чтобы удовлетворить его непомерное либидо. Мисс Эббот, только не говорите, что это не похоть! — простонал я.
На самом-то деле, секс с каждым днём мне нравился всё больше и больше, но эти извращенцы меня действительно заездили.
- Невзирая на ваше показное недовольство, вы не особо-то сопротивляетесь их натиску, - улыбнувшись, сказала Мария и наставительно продолжила: - В сексе, как и во всём, важна тренировка, тело привыкает и начинает получать удовольствие только со временем, и это гораздо важнее для пассивного партнёра. Хотя и активный партнёр может достигнуть настоящих высот наслаждения только путём тренировок и подчинения себе тела. Этому мы вас тоже научим, но позже.
- А я всегда считал, что удовольствие зависит от того насколько партнеры нравятся друг другу?
- Это придаёт сексу очарование и страсть. Поначалу - это лишь простое животное притяжение. Хотя многие люди принимают его за любовь - это просто влечение, впрочем, многие совершали подвиги и преступления из-за него. Влечение долго не живёт, и через пару лет оно сменяется привычкой. К этому времени, если партнёры не стали друзьями - пара разваливается. Именно из-за этого в чистокровных семьях не берётся в расчёт страсть между будущими супругами. Если её нет, но есть уважение и дружба - это намного более твёрдая почва для построения семьи. При отсутствии страсти, её можно разжечь хорошей техникой секса, а отсутствие взаимопонимания, зачастую, восполнить нельзя. Но вернёмся к мистеру Найту, с завтрашнего дня он будет преподавать вам основы соблазнения.
Этого я уже не выдержал.
- КОГДА?! В сутках только 24 часа, я и так сплю только шесть из них! Если мне добавить ещё и его занятия - мне некогда будет делать уроки и ваши задания!
Я не заметил как вскочил на ноги. Я орал на девушку, которая взирала на меня со спокойствием удава.
- Успокойтесь, мистер Реддл, — твердым голосом остановила она мою истерику. — Я всё продумала. Его занятия не будут занимать больше двух часов в день, и за каникулы он успеет передать вам основы. Для их практики не нужно отдельное время, вы будете практиковать его техники на уроках и при общении с другими студентами.
Я уставился на неё, как маггл на призрака. Мне в голову не могло прийти ни одно упражнение, данное Фредериком, которое можно было бы делать на уроках и не попасть после этого на приём к директору за аморальное поведение.
Похоже, мои мысли, в очередной раз, отразились на лице.
- Вы будете удивлены, мистер Реддл, но он будет учить вполне приемлемым в обществе вещам, даже обязательным. И я советую вам лучше следить за лицом, вы словно открытая книга.
Я потерялся в догадках, но долго бездельничать мне не дали. За оставшееся до обеда время, я ещё четыре раза повторил упражнение на расслабление, и каждый раз Мария мне проговаривала последовательность действий, уводя меня в полу-трансовое состояние.
Я вышел из комнаты слегка пошатываясь, словно пьяный, и с идиотской улыбкой на лице. Похоже, в этих занятиях будет больше приятного, чем я ожидал. Похлопав себя по карману, в котором лежал труд моих ближайших недель, я отправился на обед.
Вечер принёс головную боль. Названия мышц были на латыни, а я изучал её только месяц, по настоянию Марии, запоминать всю эту тарабарщину было сложно, но к своему удивлению, я обнаружил, что мне достаточно несколько раз повторить название, а потом вспомнить его и вид самой мышцы, чтобы запомнить их намертво. Похоже, занятия по развитию памяти начали давать первые результаты. После расслабления, заснул я сразу, вернее, я даже не заметил когда уснул, а наутро я был бодр и полон сил. Глянув на часы, я с удивлением обнаружил, что сейчас только шесть часов, если учитывать, что уснул я около полуночи - результат впечатлял.
Выспаться мне не удавалось уже давно, раньше расслаблению способствовал секс, но эта метода была даже эффективней. Позанимавшись оклюменцией, я встал, оделся в свободные брюки и рубашку, и побежал на обычную пробежку вокруг озера. Моим мучителям было всё равно, какая погода на улице: в дождь или мороз, я просто должен был накладывать соответствующие чары на себя, и им было всё равно, что эти чары изучали на шестом курсе. Они заставили меня выучить согревающие и водоотталкивающие заклятья ещё в первую неделю наших занятий, впрочем, как и многое другое, чего нет в школьной программе. После их муштры с простыми уроками не было никаких проблем, скорее я на них отдыхал. Вернулся я к семи, тщательно потянул все связки, благо тело было прекрасно разогрето, и приступил к обязательной танцевальной программе. Музыкальную шкатулку Арктурус подарил мне на Хэллоуин. Это долго было их любимой шуткой с Фредериком, потому что вместе со шкатулкой он подарил мне корзину роз и огромную коробку шоколадных конфет. Он подкалывал меня, что так ухаживает за своей дамой сердца, а я каждый раз долго ругался, когда слышал это.
Я не стал им говорить, что это был первый раз, когда мне что-то подарили, а шоколад, до этого - я видел только на картинках в книгах. Меня не беспокоило, что этот подарок подходит больше для девчонки - главным было, что он предназначен мне. Арктурус ничего не ждал взамен - он всё равно уже имел всё, что хотел, и преподнес мне шкатулку, конфеты и цветы, потому, что хотел порадовать меня. От этого на душе становилось тепло.
Конфеты я ел потихоньку, радуясь тому, что в моей комнате не бывает чужих людей. Цветы засушил и поставил в вазу за пологом, чтобы не было видно, если зайти в помещение, а шкатулка стала моим сокровищем: она играла множество мелодий, созданных магами прошлых веков, эта музыка была не похожа на ту, к которой я привык, и от этого подарок казался ещё ценнее.
Ари говорил, что те танцы, которым они меня учили, не танцевали на приёмах и балах, это были ритуальные танцы, которые являлись составной частью некоторых древних обрядов. В них исполнителю требовалось не столько точно повторять движения, сколько почувствовать музыку и магию, и передать их телом. Медленная завораживающая мелодия иногда взрывалась каскадом переливов или ярким ритмом барабанов. Мелодии в шкатулке были разными и очень не похожими друг на друга, и к каждой был свой базовый набор движений, который мне впоследствии придётся дополнить и превратить в полноценный танец. Сейчас от меня требовали только танец дождя и танец леса, но даже над ними требовалось ещё очень долго работать. Каждый танец должен был помещать и танцора и зрителя в переживание стихии, а в идеале - научить обращаться к ней. Когда мелодия затихла и движение умерло, я понял, что под конец танца я в первый раз почувствовал воду, и это было чудесно.
Я шел на завтрак, и восторг переполнял меня.
За столом, не смотря на раннее время, меня ждал Фредерик. Это чудовище улыбнулось во все тридцать два зуба, увидев своего питомца. Увидев его, я мысленно застонал: мне было очень приятно, что обо мне заботятся, но иногда мне казалось, что они переходят все границы, и однажды просто угробят меня в порыве исследовательского азарта.
День обещал быть долгим.
|
|
|
| nairsa | Дата: Четверг, 12.07.2012, 05:03 | Сообщение # 6 |
|
Демон теней
Сообщений: 269
| Подсев к своему наставнику и любовнику, я поел, имея при этом вид мученика и, не реагируя на его шутки, поплёлся вслед за ним в наш “учебный класс” - так любили называть спальню на нижних этажах парни. Я хотел уже раздеваться, когда он меня остановил.
- Погоди. Сегодня наше занятие будет другим. Ты набрался немного уверенности в себе, и теперь можно начинать учить тебя азам искусства соблазнения, — Фредерик говорил спокойно и серьёзно, усевшись не на кровать, а в кресло возле камина и показав мне жестом на второе. — Подумай и скажи, что ты замечаешь первым в незнакомом человеке, например, когда он входит в комнату? Ну, скажем, в девушке?
Я задумался. Прикрыв глаза, я представил, как в комнату входит незнакомая девушка, чтобы мне первое бросилось в глаза?
- Одежда, - уверенно ответил я.
- А вот и неправильно. Первой ты заметишь походку, именно по ней ты составишь первое впечатление, уже потом рассмотришь одежду и внешность, и у тебя сложится цельный образ человека.
Я задумался, в его словах была логика. Я никогда не отдавал себе отчета в этом, но походка и жесты, действительно, имели огромное значение; раньше я пользовался этим знанием бессознательно,теперь же - задумался.
Поняв, что он хочет мне сказать, я кивнул, дав этим знак продолжать.
- Походкой и жестами можно задать будущую реакцию потенциального противника. Решительная, быстрая походка, без оглядки по сторонам - это огненный тип: человек двигается быстро, и со стороны кажется, что он в в любой момент готов перейти на бег или встать в боевую стойку. Эта походка агрессивна, она заранее, еще до возникновения реального конфликта, настраивает противника на сопротивление.
Если человек идёт медленно, но уверенно, смотрит себе под ноги, а при каждом шаге словно врастает в землю - это тип земной походки. Он говорит о том, что человек не агрессивен, но и не податлив, он будет защищать своё до самого конца, но первым - не нападёт.
Третий тип - летящая походка, идущий не смотрит по сторонам, он скорее низко летит, чем быстро идёт. Это воздушный тип - человек, обладающий подобной походкой, не будет ни нападать, ни защищаться, он постарается избежать конфликта, или, если не получится избежать - сбежит. Это не значит, что этот человек трус, он может коварно отомстить в будущем.
И третий тип походки: скользящая, обтекающая препятствия. Идущий скользит взглядом по окружающим, не задерживаясь ни на ком конкретно, движения плавные, можно сказать даже медленные, но эта плавность обманчива, такой человек в любую секунду может “взорваться” движением. Это самый опасный тип походки, она убаюкивает противника, заставляет его считать тебя не готовым к бою и слабым, противник расслабляется и, этим самым - уже попадает под твоё влияние. Дальнейшие твои действия будут зависеть от поставленной цели: если тебе нужно подчинить человека, который сильнее тебя - необходимо внушить ему собственную беззащитность, но, в тоже время, уверенность в себе. В твоём случае это сочетание создаёт эффект развратности и вызова, но не того, за который нужно наказать, а того, который нужно поощрить. Ты, как удав, должен гипнотизировать жертву плавными, манящими движениями, нужно чтобы он решил, что ты самое соблазнительное и очаровательное существо из тех, кого он видел - тогда он захочет владеть тобой, но не захочет причинять тебе боль.
- И этого можно добиться всего лишь походкой?! — моё удивление не имело границ. Неужели большая часть моих приютских проблем решалась таким простым способом?!
- Не только. Нужно создать образ, поверить в него, почувствовать его и тогда ты сможешь влиять на окружающих. Вот смотри, — сказал Фред и встав, отошел к двери.
Парень преобразился буквально на моих глазах до неузнаваемости: выражение лица стало решительным, спина выпрямилась, подбородок гордо приподнялся, и он порывистым шагом пересёк комнату, резко затормозив возле моего кресла, при этом его мантия взметнулась, словно от порыва ветра. Я сам не обратил внимания на то, что испугавшись, забрался в кресло с ногами, в попытке сгруппироваться.
- Вот это огонь, так ходят гриффиндорцы, согласись, напоминает боевого слона? — с улыбкой спросил Фредерик, и от улыбки весь образ распался, передо мной снова был балагур Найт, которого я думал, что хорошо знаю.
Я выдохнул, расслабился, и спустил вниз ноги.
- А другие можно увидеть? - попросил я. Мне действительно было интересно, плюс приходило понимание того, что это может стать очень не плохим оружием. - Мне так проще будет понять.
- Да, но ты сам будешь угадывать стихию, — с загадочной улыбкой ответил он.
- А если ты плохо покажешь? — я попытался съехидничать.
- Обижаешь! Аристократов этому с пелёнок учат, как и всему, что я буду тебе сегодня показывать.
Он снова отошел к двери и вновь преобразился: плечи расслабились, выражение лица стало, спокойным и уверенным, подбородок опустился. Твердым шагом он пересёк комнату, и пока он двигался - от него веяло уверенностью и надёжностью. Такому человеку хотелось доверять.
- Земля! — не задумываясь, выпалил я.
- Правильно, - согласился Фред.
И снова преображение: голова вскинута, взгляд устремлён в даль и слегка отстранен, походка легкая, летящая, движения рук размашистые. Передо мной был человек, который что-то обдумывает, не замечая, что твориться вокруг, его мысли витают где-то в недоступных мне далях.
- Воздух, - уверенно сказал я.
- Снова верно, - кивнул Фред. - А вот и твой урок.
Новое преображение: всё тело парня приобрело томную гибкость, движения медленные и нарочито плавные, взгляд заскользил по комнате, а когда мазнул по мне - вызвал ощущение прикосновения. Моторика движений была очень интересной - наклон головы идущего Фреда менялся, и, вместе с очередным изменением ее положения, менялся и взгляд: вот он манящий, брошенный из под чёлки, вот полный собственного достоинства, как у человека знающего себе цену, слегка свысока. А следом - голова чуть наклоняется в бок, и взгляд становится оценивающим. Руки идущего парня плели узор соблазнения, он, то чуть касался подбородка, то вскользь проводил по бедру или боку, при этом в движениях не наблюдалось размашистости и резкости, они все были плавными, неспешными и слитными, одно движение словно порождало другое.
Я смотрел, как завороженный, на это действо: передо мной был чистый грех. С одной стороны - его хотелось иметь и желательно часто, а с другой - он казался хрупким, и вызывал потребность защитить его. Тогда то, я понял, что хотел показать мне своим спектаклем Фредерик. То, что он изобразил, действительно, было мощным оружием. Мне стало интересно, что ещё он хочет мне продемонстрировать.
- Удивительно! - с восторгом выдохнул я. - Ты показал мне ценность этой науки, но теперь меня мучает любопытство. Что ещё запланировано у тебя на сегодня? — я даже стал немного ерзать от нетерпения в кресле, как маленький ребёнок, которому родители собираются преподнести подарок.
- Ещё одно безобидное, на первый взгляд, умение: я покажу тебе как правильно говорить, — сказал змей-искуситель и улыбнулся.
- Прости, но мне казалось, что у меня и так неплохо получается… — не понял я гениальности замысла.
- Пример всё покажет.
И он повторил мне одну и туже фразу, с одной и той же интонацией, но разным голосом. Один был простой, тот каким он говорит всё время. А второй шел откуда-то из глубин, он был бархатным и слегка вибрирующим, казалось, что он щекочет кожу и внутренности. Я и сам не заметил, как возбудился от одного только звука его голоса, а ведь Фред всего-лишь предложил мне чаю с мятой.
Это было сильно.
- Хочешь так говорить? — с улыбкой сулящей все блага мира, спросил наставник.
Кивнув, я с жадностью посмотрел на него. Дар речи ещё не вернулся.
- Тогда вставай, — скомандовал он.
Я подскочил, чуть не перевернув кресло.
- Экое усердие! — деланно восхитился Фред. — Пой!
- Э-э-э… - я совсем не понял, чего от меня хотят.
- Пой, говорю. Просто какой-нибудь звук, любую песенку, не важно, какую, — раздражаясь, повторил он.
И я начал что-то петь.
-Теперь обрати внимание, где рождается звук. Чувствуешь?
Я прислушался к ощущениям, и заметил, что звук вибрирует в горле и мотнул головой в знак того, что понял.
- А теперь представь, что звук идёт не из горла, а из низа живота. Пробуй, пока не получиться, и старайся петь низким голосом.
Я промучился ещё полчаса, прежде, чем осознал, что же от меня хотят. Когда вибрация начала рождаться внизу живота, а потом, поднимаясь по телу, выходить через рот звуком, мне показалось, что внутри меня всё вибрирует в гармонии с нею.
- Наконец-то, а то я уж засомневался в том, что ты меня правильно понял. Сначала ты научишься петь таким голосом, а потом станешь так говорить. Думаю, к весне я начну учить тебя как соединить голос с магическим ядром, после чего - правильно формировать фразы, чтобы получать нужный тебе результат. Ну что ж, начнём! — сказал воодушевлённый Фредерик, а я в голос застонал - вся моя жизнь превращалась в один сплошной урок. Они заставили меня делать всё по-новому, даже в сортир ходить - было упражнением.
Дожить бы до лета, а там была, не была!
В течение часа я пытался петь своим ломающимся голосом. (Мария объясняла, что он стал так рано ломаться от того, что я пью зелья, которые она мне периодически дает, и веду бурную сексуальную жизнь. Я развивался быстрее сверстников.) К моему удивлению, это занятие оказалось очень утомительным, что я и озвучил.
- Речь и зрение - два очень энергоемких процесса. Даже бег изматыветт не настолько. Люди устают, бегая - только с непривычки. На весенние каникулы, мы проведём для тебя первое испытание. Не переживай, это не страшно и очень полезно, просто ты побудешь недельку в полном одиночестве. За это время, ты отдохнёшь и сможешь заметить сколько сил расходуется у тебя на речь, — заговорщицки улыбаясь, сказал Фредерик.
Идея была слишком заманчивой, чтобы оказаться правдой. Наверняка там будет какой-нибудь подвох. Тяжело вздохнув, я продолжил слушать наставника.
- Сейчас ты отдохнёшь и поешь, такие занятия в первое время требуют частого отдыха. До завтра я переделаю эту комнату, чтобы она подходила для наших нужд. И научу тебя, как изменить свою спальню, чтобы ты мог заниматься и там, — увидев моё страдальческое лицо, он продолжил: — Не бойся. Это только вначале отнимает много времени и сил, как только ты привыкнешь делать всё правильно, ты перестанешь даже замечать, что практикуешься постоянно, это станет для тебя привычкой.
Какое-то время я поглощал пищу в тишине, сосредоточившись на том, что ем. Это тоже был один из уроков: есть нужно было не отвлекаясь, тщательно пережёвывая каждый кусочек, при этом думать полагалось только о том что ты ешь. Я не понимал для чего все это, но наставники говорили, что впоследствии я скажу им за это большое спасибо. Может быть. Спорить из-за такого пустяка я не собирался. Всё то время, что я ел, Фред потягивал красное вино из бокала и рассматривал меня. (Слизеринцы не пили пиво, считая его плебейским напитком, а вино, особенно красное, очень уважали.) Парень явно что-то прикидывал, а я всегда настораживался, когда видел такое выражение у моих наставников: это грозило новыми занятиями. Придя к какому-то выводу, он заговорил:
- Я думаю, ты уже достаточно взрослый и умный, чтобы понять не только, как выполнять то или иное упражнение, но и что лежит за ним. Вся философия Слизерина - это философия воды. В наше время, учителя не преподают магию стихий. Министерство решило, что раз детей с даром к управлению стихиями рождается крайне мало, то и знания эти не нужны.
Но стихии это не только магия, это и тип мышления, и то, как человек поведёт себя в той или иной ситуации. Я хочу, чтобы ты постарался запомнить как можно лучше всё, что мы говорим тебе о стихиях, а ещё лучше - заведи тетрадь, раздели её на четыре части и записывай, как проявляется та или иная черта характера, или модель поведения, у разных стихий. Это поможет тебе потом сразу предугадывать, как будет вести себя человек в той или иной ситуации.
Я буду больше говорить тебе о воде. Эта стихия помогает слабым, с её помощью ты узнаешь как накапливать силы, и сохранять те, что есть, ты научишься терпению и эффективному использованию всего своего потенциала. Эту стихию ассоциируют со смертью, разрушением и трансформацией. Если есть возможность обойти препятствие - вода его обойдёт, но в процессе - она его размоет.
Не зря змея, является символом нашего дома - её поведение отражает поведение воды, она слабая, медленная и любой мог бы убить её, если бы она не умела прятаться, ждать и убивать без жалости, одним ударом. Но при этом, змеи чаще парализуют свои жертвы, чем убивают. Мы считаем, что смерть - это слишком простой выход, умирая, человек уже ничему не сможет научиться, а продолжая жить, он может измениться. Мы чаще создаём нужные условия для изменения, чем убиваем людей. И это не наша вина, что люди не хотят меняться, и поэтому нам приходиться причинять им боль.
Ты захотел измениться и стать сильнее, ты принимаешь наши знания, и для тебя сам процесс обучения и изменения, не такой болезненный, как если бы ты сопротивлялся и не слушал наших советов. Подумай, — сказал он и замолчал.
А я задумался. Что было бы, если бы я сопротивлялся? А ничего хорошего! Были бы пытки и насилие, больше ничего. Я рассмотрел прошедшие месяцы и представил свою реакцию на ТАКОЕ обучение, если бы я его не хотел, и мне стало жутко. Я нервно передернул плечами.
- Вижу, ты понял. Так вот. Жизнь - это лучший Учитель. Она редко бывает к нам добра, но если не принимать то, что она нам даёт, как наказание, а относиться ко всем испытаниям и бедам, как к урокам - со временем, станешь по-настоящему Сильным. Для Слизеринца Жизнь - это вечный урок, и если ты не способен принять то, что она тебе даёт, то ты плохо учился, и теперь тебе поставили “Троль” и жаловаться можно только на свою лень и отсутствие гибкости.
- Но как относиться к такой ситуации, как у меня? Что я могу сделать?- я не понимал, к чему клонит Фред.
- Твоя жизнь - это прекрасный повод стать сильнее. Она вынуждает тебя к этому. Но на самом деле, дети из твоего приюта, могли бы спокойно сбежать и устроиться слугами и подмастерьями где-то в пригороде или деревне, но в них живет страх неизвестности и того, что об их позоре узнают. Эти дети - слабы. Они не пытаются стать сильнее и вырваться из плена, но хотят сделать такими же слабыми, как они сами и всех остальных. Вспомни, как отреагировали даже те, кто тебе симпатизировал, когда ты смог защититься от насильника?
- Мне мстили за это… — растеряно ответил я.
- За что? За то, что ты сильнее? Они не попытались обрести твоего покровительства, или понять, как ты это делаешь, а постарались тебя уничтожить, чтобы твоё существование не напоминало им об их слабости и нежелании что-то изменить. Люди не любят, когда существует кто-то сильнее или умнее их, потому, что это показывает ничтожность их ленивой, бездарной жизни. Таким людям проще придумать оправдание своей лени и глупости, назвать его Богом или Дьяволом и, прикрывшись им, продолжать своё жалкое существование. Запомни раз и навсегда: только ты отвечаешь за свою жизнь. И тебе решать, какой она будет. Тебе сдали на руки одни шестёрки, и ты можешь сложить руки, виня в своих бедах Богов или людей, или ты начнёшь игру. Если проявишь терпение и упорство, то, возможно, именно у тебя в конце партии будут все тузы.
- А если вокруг меня умирают близкие мне люди? — сказав это, я представил, как потерял Марию, Фреда и Ари, и мне стало жутко. Глаза защипало.
- Малыш, даже если нас не станет - жизнь не остановится, ты не властен над нашими судьбами, только мы сами принимаем решения, выбирая путь, и если в результате этого мы умрём, ну что ж, это - тоже выбор.
А тебе приедаться жить дальше, потому, что невозможно удержать людей, они меняются и меняются их приоритеты. Но лучше не забивай голову такими пустяками сейчас; когда придёт время, мы поговорим с тобой об этом. Важно, чтобы ты понял, жизнь зависит от того, как ты к ней относишься. Воспринимай все беды, как испытания и уроки, которые тебе задаёт учитель; жизнь - очень суровый наставник и она иногда испытывает людей так, как тебя. Это значит, что она считает тебя достаточно сильным, чтобы ты мог преодолеть её испытание с честью. Если у человека слишком спокойная и счастливая жизнь, то очень мало шансов на то, что он станет сильным, и сможет что-то оставить после себя, кроме долгов и детей.
Мне было страшно, в моей жизни никогда не было людей, за которых я бы беспокоился, но теперь - они появились и мысль о том, что я могу их потерять, напугала меня.
- Не бойся, мы тебя не оставим, во всяком случае, по собственному желанию. Может быть, ты так от нас устанешь, что сам прогонишь, — засмеявшись, сказал Фред. Но было видно, что он хочет разрядить обстановку. — Я просто хотел сказать тебе, что встречаясь с проблемой или врагом, думай, как на это отреагировала бы змея, или, как с этим препятствием поступила бы вода? И многое будет разрешаться само. А теперь вставай, пора снова петь.
Я застонал и встал.
|
|
|
| nairsa | Дата: Четверг, 12.07.2012, 05:04 | Сообщение # 7 |
|
Демон теней
Сообщений: 269
| Потихоньку подошел Новый год. Мои наставники не отмечали этот маггловский праздник, но в этом году они - явно что-то затевали. Что именно - я узнал только 31 декабря; Хогвартс готовился к празднику, а я с утра направился было на занятия к Фреду, но войдя в гостиную - увидел всех моих наставников и оставшихся на каникулы в школе студентов моего дома. Они стояли вокруг большого стола, на котором красовался огромный торт.
Как только я переступил порог, грянул хор голосов, поздравляющих меня. До этого дня, я никак не отмечал эту дату и даже начинал забывать, что родился именно в этот день, а наставники, как оказалось - помнили. Меня поздравляло, как мне тогда показалось, множество народу, они говорили мне теплые слова и дарили подарки. Это оказалось неожиданно радостно, но совершенно непривычно. Я растерялся, не зная, как реагировать.
- Достоинство и благодарность, были бы уместны, — услышал я тихий шепот Марии из-за спины.
Глупо улыбнувшись, я начал благодарить всех пришедших на праздник, устроенный моими наставниками, их оказалось меньше десяти человек, но раньше меня вообще никто, никогда и ни с чем - не поздравлял.
В этот день, я окончательно почувствовал себя частью Дома Слизерин. Все время, что я проучился в школе, со мной не особо общались, и это меня устраивало. В последние месяцы, мне было вообще не до разговоров и игр, а всё это время ко мне, оказывается, приглядывались, оценивая поведение, теперь они решили, что я достоин их дружбы, это было неожиданно и очень приятно. Дружба слизеринцев - редкий дар, он не продается и не покупается; она продолжается и после школы, объединяя всех выпускников нашего Дома в подобие клана.
В тот день, я получил много подарков, которые потом хранил долгие годы. Дневник, который я превратил в первый крестраж, был получен в этот день от Фреда. Я записывал в него приметы разных типов людей, и всё, что мне рассказывали о стихиях. Он стал одним из моих сокровищ. Арктурус, как истинный Блэк, подарил мне книгу по основам темной магии, в ней рассказывалось, в частности, о различиях между магами и волшебниками. А Мария подарила редчайшие ингредиенты для трех зелий, одно должно было ускорить овладение мною окклюменцией, второе - усилить мои кости и связки, что крепко повышало мои шансы на выживание, а третье - определить мою родословную. Я знал, что у Марии были какие-то подозрения насчет моего происхождения, но она мне ничего не говорила. Подарок преподнесенный мне был дорогим и невероятно ценным. Какая же сирота не хочет узнать о своих родителях?
Это был мой первый в жизни праздник, потом, в этом Доме у меня их было много; было веселье и подарки, но этот, первый, стал для меня самым дорогим и важным.
Каникулы пролетели в занятиях и приготовлении зелий. Когда в школу вернулись ученики, я уже закончил изучение мышц человека и перешел к костям и нервной системе. Это было полезное знание.
Занятия по боли повторились еще дважды, с каждым разом идти на них становилось всё труднее и труднее.
И вот наступила очередная пятница.
Подошло время отправляться на урок. Даже мысль о том, что через несколько минут мне, по собственной воле, нужно будет снова лезть в этот жуткий агрегат, и терпеть боль, вызывала панику. Идти не хотелось, ноги подкашивались, меня подташнивало. Я стоял возле дверей своей комнаты, уткнувшись лбом в холодный камень стены, и моля богов преисподней, которые присматривали за мной все эти годы, чтобы они отвели эту беду от меня. Ну, может Мария, скажем, заболеть, или, вдруг, случится нечто способное заставить её отказаться от сегодняшних занятий?
В какой-то момент я подумал: “А ну его, ну жил я без этих садистов раньше, как нибудь выкручусь и теперь”. Я молился искренне и истово, и мне показалось, что я слышу отвечающий на мою отчаянную молитву голос: «Трус! Мы помогаем тебе, а ты пытаешься улизнуть? Если ты хочешь другой помощи, молись ангелам на небесах, они любят трусов и убогих».
В голосе было столько презрения, что я даже отскочил от стены. Остановившись посередине комнаты, я помотал головой, отгоняя наваждение, а потом громко рассмеялся. Ну, какую помощь может предложить Ад? Только такую, как мне уже оказывали. Я действительно дурак - связался с демонами, а теперь пытаюсь вымолить себе более легкий путь!
Я представлял себе Ад таким, как его описывали нам монашки: сковороды всякие, адское пламя, дым, ну и все в таком духе. Они несли сумбурный бред, описывая его, и всё время говорили мне, что я - дьявольское отродье. Я поверил им - мои молитвы богу ничего не давали, а демоны…
И я вдруг осознал, что получил то, о чём молился в приюте, обливаясь слезами после очередного клиента - мне предоставили помощь, обо мне заботились, и меня учили тому, как стать сильнее и отомстить. Но, как правильно сказала Мария: Ад никогда не предлагает дважды.
Тогда я четко решил, что даже если мне придется стать демоном для достижения своей цели - я стану им, я не отступлю. Владыки Ада, в моем тогдашнем представлении, были безжалостными, сильными, независимыми, признающими единственную власть - силу. Я хотел стать подобным им и, взяв себя в руки, решительно пошел на занятия.
Да, это была мечта тринадцатилетнего мальчишки, не видевшего в своей жизни ничего хорошего. Чего ещё он мог пожелать, учитывая, что вся его жизнь была одним сплошным Адом? Вот я и захотел стать в нём самым сильным.
Возможно, глупо - но такая мечта не хуже любой другой. Она помогла мне пережить первые два года моего обучения. Потом, когда я вырос и узнал, что Ада не существует, а демоны - это всего лишь ещё одна раса, просто живущая в другом измерении, я начал молиться другим богам, но они всегда были похожи на тот идеал, который я создал в детстве из проповедей малограмотных монашек.
И как бы я не старался избавиться от того мусора, который был вбит в мою голову приютским воспитанием, мне это так до конца и не удалось. У меня получилось только изменить его во что-то более правдоподобное. Наверное, поэтому грязнокровки и полукровки, которые смогли отказаться от своих предрассудков - редкость и такие люди меня всегда восхищали, я старался привлечь их в ряды нашего ордена, а если мне приходилось убивать одного из них, переживал это как личную потерю. Но тогда, в тот день, я сделал для себя выбор, и, наверное, это стало ещё одним переломным моментом в моей жизни.
Я связал всю слабость, трусость, жадность, с человеческой природой и отрёкся от неё. Я не знал кто мои родители, но решил, что один из них наверняка не был человеком. И я поклялся вытравить из себя всё, что считал проявлением человеческой природы. Люди слабы — я стану сильным. Люди всего бояться — я преодолею страхи, один за другим. Люди лицемерны — я никогда не буду врать без нужды. Уже тогда я знал: везде и всегда резать “правду матку” - глупо, но также я понимал - правда зачастую бывает выгоднее лжи.
Наверное, именно в тот день, я начал понимать чему именно меня учили: отдельные фразы, уроки, книги вдруг сложились в стройный курс подготовки. Я ещё не всё осознавал, но уже заметил тенденции. Каждое занятие всё больше и больше отдаляло меня от человеческой природы, как будто из меня уже делали демона, мне нужно было просто не мешать. Пришло понимание, зачем мне нужно каждый раз самому приходить на занятие и приковывать себя к раме, зачем меня заставляют громко озвучивать свои выборы и решения: каждый раз мои учителя проверяли меня — достоин ли я, не откажусь ли, не струшу. Это - каждый раз подтверждение клятвы верности.
Теперь я знаю, что тогда придумал для себя ещё одну сказку, но эта сказка оказалась очень близка к действительности.
Подойдя к пыточной, я гордо вскинул голову и посмотрел на уже ждавшую меня наставницу. В моих глазах её образ изменился, приобретя мистический ореол, я искал у неё слабости и не видел ни одной, она мне казалась тем идеалом, которого я обязан достигнуть. И хотя меня учили тем вещам, которые с легкостью может освоить любой маггл - для меня они являлись более важными и волшебными, чем всё колдовство вместе взятое.
Я не видел никакого проку от того, чтобы уметь превращать мышь в чашку, или знать обо всех восстаниях гоблинов. Мне не особо было интересно движение звёзд (хотя, впоследствии я нашел эту науку очень полезной), но в том, как пережить грядущее лето и стать как можно менее похожим на тех тварей, что именовали себя «людьми» - я видел не только практическую пользу, но и цель, на которую можно потратить всю жизнь.
Мария, похоже, заметила изменение моего настроения, она улыбнулась, бросила на меня оценивающий взгляд и подошла к стене, открывая проход. Я вошел в помещение с гордо поднятой головой, разделся и встал в раму. С силой ударив по очереди каждой конечностью по браслетам, я зафиксировал себя и с вызовом посмотрел на наставницу. Она не стала тратить время попусту (проход в наш “класс” был уже замурован) и без лишних предисловий произнесла первое в тот день Dolorosus flagrum.
В этот раз всё было по-другому. Я больше не чувствовал себя голым и беспомощным, здесь не было места стыду, здесь проверялось кто ты на самом деле. Каждое заклятье было для меня личным вызовом, я встречал его не как врага, а как экзаменатора, пришедшего проверить: чего я достиг, и боль сдалась. В первый раз мне удалось её сбросить, она прокатилась по мне волной и ушла, принеся облегчение. Я почувствовал, как дыхание стало волной, а боль растворилась в ней, смытая моим желанием и волей. Я не смог бы удержать это состояние, но я понял, что надо делать. До этого мне казалось, что от меня хотят невыполнимого, но оказалось, что во всём был виноват я, вернее - моё малодушие. Теперь я знал, как повторить это.
Как только у меня получилось, Мария прервала заклятье.
- Ещё! — в первый раз в жизни я требовал от неё повторить пытку.
- Вижу, вы наконец-то поняли, чего от вас хотят, мистер Реддл, и это, похоже, касается не только сегодняшнего занятия.
- Да. Ещё! — я смотрел на неё с вызовом, мне хотелось доказать ей, а самое главное - себе, что я не слабее её и у меня всё получиться, что я достоин того доверия, которое мне оказали, стою потраченных на меня времени и сил.
Заклятье ударило снова. К концу практической части урока, я ещё трижды смог подчинить себе боль. Мне было этого мало.
- Замечательный результат, мистер Реддл. И нечего недовольно кривиться, — сказала девушка, глядя сверху вниз на моё обессиленное тело, лежащее у её ног. — Вы великолепно справились. Сама я смогла в первый раз подчинить боль только через год занятий. Но если сейчас остановиться на достигнутом и почить на лаврах - вы потеряете больше, чем приобрели.
Передо мной, как всегда, появилась легкая еда. Сегодня я смог сам принять восстанавливающее зелье - это был явный прогресс. Ел я молча, обдумывая то, что случилось, и услышанное. Наставница была права, и хоть мне очень хотелось, прыгать от радости и всем сообщать о своих достижениях, я понимал, что это только самое начало. Я ещё только учу алфавит, не добравшись даже до слогов, и радоваться рано, хотя, похоже, у меня есть причина для гордости: учусь я быстро.
Безусловно, это было в моих интересах - лето приближалось с неотвратимостью Хогвартс экспресса.
Когда я поел, заговорила наставница:
- Сегодня вы повзрослели, мистер Реддл. Дети ищут чужой защиты, надеются на взрослых и обвиняют других в своих бедах. Сегодня вы в первый раз стояли перед своим противником лицом к лицу. Вам понравилось?
- Да, — у меня на лице появилась мечтательная улыбка. — Это было замечательно!
- И вы не чувствовали себя жертвой?
- Нет, — я задумался, а ведь и в правду - раньше я всегда чувствовал себя жертвой. Я считал себя сильным, но даже не знал, что это такое. Я опять улыбнулся. — В первый раз в жизни я ощущаю себя таким… Даже когда меня спасала магия, я всё равно продолжал бояться, а теперь - нет.
- Не обольщайтесь, мистер Реддл, вас ещё очень легко сломать. Вы только прикоснулись к этой стороне Силы. Она всегда считалась женской, принадлежащей Тьме и Ночи. Мужская часть Силы - бой до конца, как делают Гриффиндорцы, и их стихия сама является воплощением мужественности. Но я надеюсь, что из-за этого, вы не начнёте переживать и ценить наши занятия меньше? - с улыбкой поинтересовалась наставница.
- Нет, что вы. Я не настолько глуп, чтобы не видеть своей выгоды, хотя мне понадобилось время, чтобы её разглядеть, — я был недоволен собой.
- Мистер Реддл. Вы слишком молоды, ваши сверстники гоняют на мётлах и играют в разбойников и рыцарей. Их головы забиты квиддичем, а самый большой их враг - нелюбимый, строгий учитель. Вы же заметили, что вам они чужды? — она ждала моего ответа.
- Да. Мне всегда казалось, что они глупые, шумные. Я не понимаю их.
Поднятый вопрос интересовал меня очень давно, и как я не ломал голову над ним - ответа у меня не было.
- Они просто дети. У них, в отличие от вас, было и есть детство. Им нет нужды выживать и взрослеть в таком возрасте. Если бы вы жили в общей спальне, как те же гриффиндорцы, то знали бы, что ваши ровесники только-только начинают интересоваться сексуальными темами, и пройдёт ещё не один год, пока они потеряют девственность. А тех высот в сексе, что достигли вы сейчас, достигнут только единицы и уже после тридцати. Ни один ребёнок не учится так много и одержимо, как это делаете вы. У вас есть стимул, вы понимаете, что знания, которые вы получаете - вам жизненно необходимы. Обычные дети усваивают только то, что интересно рассказано, или то, что их заставил выучить злой учитель. В школу многие из них едут, как вы в приют.
Мои глаза полезли на лоб, а Мария усмехнулась и продолжила:
– Не удивляйтесь. Дома у них остаётся любящая семья, друзья, уютный безопасный дом и жизнь, полная весёлых развлечений. А тут они чувствуют себя, как в тюрьме: муштра, одинаковая форма, одинаковая еда, дисциплина, и самое страшное — отсутствие тех, кто считает их уникальными, неповторимыми, самыми лучшими. Не поверите, но их жизнь тоже полна трагедий, только вот в сравнении с вашими, они смехотворны. Пройдут годы, судьба проявит к ним свою милость и нанесет множество ударов, но и тогда повзрослеют только некоторые из них, хотя таких будет очень мало, — в голосе Марии звучала грусть.
Я слушал, как зачарованный. У меня не получалось общаться со сверстниками, потому, что я не понимал их, а наставница сейчас разъяснила мне суть происходящего. До этого объяснения я видел, что отличаюсь от остальных, но не понимал, что настолько.
- Они не хуже вас, мистер Реддл, просто им понадобятся годы, чтобы понять то, что поняли вы, и за это вы должны благодарить ваш приют. Он украл у вас счастье и детство, но подарил вам то, чего нет у ваших сверстников - опыт. А быть счастливым мы вас научим,- сказала Мария и улыбнулась, от улыбки ее лицо стало не просто красивым - прекрасным.
- Наставница, а можно спросить вас не по делу?
- Да. Что вас интересует?
- Зелье для определения родословной будет готово через две недели, вы поможете мне узнать всё о моей семье? — меня очень беспокоил этот вопрос.
- Я подскажу, где и как искать, а найдёте вы всё сами. Ведь самостоятельность, это главное, чему мы можем вас научить, - я согласно кивнул, а Мария, пристально поглядев на меня, сказала: - Полагаю, вы отдохнули, и мы можем продолжить упражнения. У вас начало получаться, на сегодня ваша задача постараться самостоятельно погрузиться в нужное состояние. Ощутите своё дыхание, как можно ярче. И если у вас получиться, я начну учить вас более сложным техникам.
Так пролетело две недели, в моей комнате, как и в учебной спальне, появилась зеркальная стена, в ней я наблюдал за своими движениями во время танца и занятий по соблазнению. Я начал двигаться мягче и гораздо плавнее, но до показанного Фредом, мне было еще, как до Луны.
Зелье для определения родства было готово, и моя наставница помогла мне разобраться в результатах. Оказалось, что я тоже полукровка: моя мать - чистокровная волшебница, а отец - маггл. Мама умерла в тот день, когда я родился (когда я это узнал, на сердце потеплело - она не бросила меня в приюте, она - умерла). Это известие принесло облегчение и надежду: возможно, если я докажу свою ценность, мои магические родственники примут меня.
На родственников с маггловской стороны, я не рассчитывал. Чтобы сделать соответствующие выводы о них, мне было достаточно того, что моя мама умерла в одиночестве, родив меня в грязном притоне, а живой и здоровый отец позволил этому произойти и потом никогда не пытался найти сына. Наставница говорила, что в жизни всякое случается, и я должен точно узнать, что же там произошло, прежде, чем делать выводы, но я не верил в то, что маггл мог полюбить волшебницу. Для меня он уже был преступником, хотя, ради наставницы, я был готов дать этому ничтожеству шанс.
Уроки у Ари и Фреда тоже стали меняться: в постели они начали учить меня тому, как управлять возбуждением и оргазмом партнёра при помощи внутренних мышц тела. Вот тут-то и пригодились бесконечные упражнения на сжимание ануса и его удержания в напряженном состоянии. Оказалось, что они могут привести к воистину волшебным результатам. Для того чтобы я понял, что нужно делать, парни разрешили мне взять их. Я в первый раз был сверху; всё было по-другому. Но я опять не контролировал ситуацию, потому, что они проделывали своим телом такое, что я просто проваливался в прострацию - это был настоящий транс. Сначала они доводили меня до пика раз восемь, и сбрасывали оттуда, начиная всё по-новой, а потом заставляли кончить, когда я уже был не в себе. Если до этого я считал себя вполне пристойным любовником, то после их демонстраций - понял, что мне ещё учиться и учиться.
У меня пока не получалось быть таким соблазнительным и податливым, какими казались мои партнеры. Когда они отдавались - казалось, что они полностью принадлежит мне, и живут только для того, чтобы выполнять мои желания. В их глазах, в эти моменты, были такие покорность и жажда, что это сносило крышу напрочь. Если бы я не был точно уверен, что они играют, то в жизни бы не заподозрил обмана, столько неги и страсти было в их движениях, взглядах и голосах. Парни говорили, что самое главное - полностью расслабиться и научится получать удовольствие от происходящего. Нужно искренне желать доставить любовнику удовольствие и тогда появляется возможность доминировать снизу. И при этом они сказали, что со временем, из меня может получиться неплохой доминант.
В какой-то момент, я заметил, что боюсь удовольствия, которое мне доставляет секс, особенно страшно находиться сверху, мне казалось, что я могу превратиться в такого же скота, как те, что приходили ко мне прошлым летом. Я сказал об этом моим наставникам, и они развеяли мои страхи.
- Не бойся. Тебе это не грозит, - обнадежил меня Фред. - Секс в любой форме - это проявление животной природы, если ты принимаешь себя и желания своего тела, то тебе хочется получить удовольствие от него, и тогда ты занимаешься сексом со своим партнёром для того, чтобы вам обоим было приятно. Вы делитесь своей страстью и теплом. Это то, чему мы тебя учим, именно поэтому тебе хочется всё больше и больше таких занятий, они дарят тепло, доверие и некоторую общность.
Люди, которые не разбираются ни в себе, ни в желаниях своего тела, часто путают это состояние с любовью, но это - только страсть. Именно телу хочется больше партнёров, больше секса, больше ощущений, чтобы заполнить пустоту в душе и поскорее оставить потомство. Тебе нравится, когда мы восхищаемся красотой твоего тела, его грацией и гибкостью, тебе хочется ощутить наше восхищение и через это получить власть над нами. Так же самки животных привлекают сильных самцов, и стараются сделать их постоянными сексуальными партнёрами, чтобы иметь больше здоровых и сильных детей, защиту и корм, а самцы стараются завладеть максимальным количеством самок, и этим продлить свой род и поднять свой статус. В этом нет ничего плохого, просто это - желания тела, и их тоже надо контролировать, — это было сказано просто, доходчиво, и без осуждения.
- Но если слабый человек подавляет желания своего тела, то оно подчиняет его себе полностью и секс превращается в оружие подавления и причинения боли. Слабый человек пытается украсть того партнёра, который по доброй воле никогда с ним не будет, и в отместку за собственную слабость и никчёмность - он пытается уничтожить более сильного или редкого и ранимого партнёра. Такое животное не хочет секса, как такового, или потомства, оно хочет власти и уничтожения более сильного и здорового животного. Это - уже не люди, это - болезнь. Пока ты хочешь доставлять удовольствие, делиться, а не брать, ты не станешь таким же, как они. Доминируя и владея, ты должен в первую очередь думать о желаниях того, с кем свела тебя жизнь, а вот отдаваясь, можно расслабиться и получить удовольствие.
Сказав это, он искренне засмеялся.
- Вот ты всё время говоришь: животное, самец, самка, секс, а разве не существует любви?
На мой вопрос ответил Ари, вмешавшийся в нашу беседу.
- Существует. Это самое непредсказуемое и сильное чувство, из известных. Любовь - это полное доверие, желание жить одной жизнью и идти на постоянные компромиссы и жертвы ради любимого. В отличие от секса, где один партнёр может быть источником страсти, а второй - его потребителем, любовь требует труда от обоих. Нужно чтобы оба человека постоянно думали о том, что приятно его спутнику, и были готовы идти на уступки. В определённый момент, именно эти усилия и становятся движущей силой, ты уже не воспринимаешь их как жертвы. Для тебя - это шаг навстречу дорогому тебе человеку. В отличие от страсти - любовь редкий гость в этом мире, и в отличие от своей быстротечной сестры - она вечна, - Ари говорил и смотрел на Фреда, нежно перебирая его волосы. В его глазах была такая нежность, что становилось понятно - он говорит о собственных чувствах.
Тогда я не понял того, что мне пытались объяснить, но прошли годы и я увидел это на практике. Я понял, что миром правят два самых сильных чувства: страх и любовь.
|
|
|
| nairsa | Дата: Четверг, 12.07.2012, 05:04 | Сообщение # 8 |
|
Демон теней
Сообщений: 269
| Страх был привычен людям, предсказуем и его можно было легко контролировать и вызывать, а вот любовь не подчинилась никаким законам и правилам, из-за неё великие военачальники проигрывали войны, сдавались и ломались самые сильные из нас, погибали по глупости хитрейшие и коварнейшие. Тогда я пришел к выводу, что от этого чувства вреда гораздо больше, чем пользы.
Тот же старый манипулятор Дамблдор, вечно несущий чушь про любовь, так ни разу в жизни не испытал этого чувства. За всю свою жизнь, он не был честен с собой и тем человеком, который любил бы его.
Но эти выводы я сделал гораздо позже, а тогда я просто запомнил: любовь есть, и этого было достаточно. Я не понял и половины из того, что мне говорили, но до меня дошло - если заботиться о чувствах партнёра и исполнять его желания, то не стану таким, как мои клиенты. Мне стало легче, и с удвоенной силой я погрузился в сладостную науку плотских утех.
Дни сменялись днями, недели сливались в месяцы, на улице зацвели деревья и птицы с ошалелым видом пели о своей любви.
Я сидел на уроке у окна и смотрел на молодую зелень Запретного леса. За эти месяцы многое изменилось, я обрел некоторую уверенность в себе и больше не прятался, пытаясь слиться с толпой. Мир Хогвартса перестал пугать, я осознавал себя тут в безопасности.
За время, прошедшее с начала учебного года у меня просто не хватало сил чтобы следить за тем, что происходит вокруг меня. Но в последнее время упражнения наставников и уроки в школе стали даваться легче. Конечно, наставники заставляли достигать в преподаваемой ими науке совершенства, но привыкшие мозг и тело уже не сопротивлялись, и я, наконец, смог обратить внимание на людей и события вокруг меня.
Я стал прислушиваться к разговорам в слизеринской гостиной и коридорах школы, и с удивлением узнал, что в маггловском мире бушует Война. Это была не очередная склока двух маленьких государств, в происходящее была втянута вся Европа и даже Британские острова. Говорили о тысячах жертв и огромных разрушениях по всей Великобритании. Война гремела на разных континентах, где-то она проходила относительно мирно, а где-то разворачивались кровопролитные сражения.
Грязнокровки очень боялись, как за своих родителей, так и возвращения в маггловский мир. Многие дети волшебников не понимали их страхов, “Где та Европа, а где мы?” - вопрошали они, и сверстники рассказывали им про самолёты и корабли, способные очень быстро пересечь Ла Манш и о том, чем это грозит. Но даже они полностью не представляли всех масштабов происходящего.
Слизеринцы внимательно следили за новостями: в гостиной появились маггловские газеты, на немецком, французском и, конечно, английском языках. У многих родов были деловые связи по всей Европе. Я с удивлением узнал, что Фред по маггловским документам является гражданином Франции, а его Род проживает как в этой стране, так и в Германии.
Именно от него я узнал о движении Гриндевальда. Старший брат Фреда, жених Марии, был очарован идеями немецкого лидера, и глава рода дал согласие на его вступление в организацию, поставив ему задачу выяснить, стоит ли присоединяться к движению всему Роду, или это очередной пустозвон. Мне очень хотелось во всём этом разобраться, но наставники очень строго запретили мне лезть в политические вопросы и даже читать некоторые книги по истории. Они мотивировали это тем, что сначала я должен разобраться в своих проблемах, а уж потом лезть в мировые, и, в общем, я был с ними согласен.
Наблюдая за своими соседями по Дому и другими студентами Хогвартса, я заметил, что изменения затронули не только страну, но и более важные мне области жизни.
Похоже, мои занятия стали приносить ощутимые результаты: ко мне начали по-другому относиться, и если бы это касалось только Слизеринцев, то меня это бы не удивило, но и преподаватели, и студенты из других Домов, стали более доброжелательными, старались во всём мне помогать. Иногда внимание, оказываемое мне девочками утомляло: они начинали бледнеть, краснеть и “ненавязчиво” предлагали мне дружбу.
Я не отвечал на их знаки внимания, и эти мелкие бестии начали за мной следить, а увидев, что я провожу много времени с Марией, выдумали, что мне нравятся девушки постарше. Это был сущий кошмар, я просто не знал, что с ними делать: убегать от них как-то глупо, а объяснений они не слушали, не драться же с ними, в конце-то концов?!
Ари с Фредом ржали, как кони и отказывались помогать. Мария посмеивалась в кулачок и с умным видом говорила, что этот урок я должен выучить сам. С парнями всё намного проще: этим, если не понимают слов, можно разъяснить все более доходчиво.
После очередной драки с пятикурсником из Равенкло, который не понял простого “нет” (а ещё считается, что туда попадают умные!), Мария загадала мне новую загадку (иногда, когда она так делала - мне казалось, что она меня ненавидит). Разговор состоялся после занятий по оклюменции, она как раз учила меня как растождествляться с телом.
- Мистер Ридлл, мне нравится, что вы начали общаться с другими студентами, но я полагаю драки - слишком гриффиндорским способом убеждения собеседника. Я советую вам, найти метод более подходящий нашему Дому, тем более, что потеря баллов негативно сказывается на отношении к вам ваших соседей по факультету. Мы учили вас решать конфликты без примирения силы.
Я не выдержал.
- А, что, по-вашему, я должен сделать?! Заездить их всех в постели до смерти?! Но даже после всех ваших уроков, меня не хватит на всю школу, и как же тогда баллы?! - я орал на все помещение и хотя мои упражнения сильно успокаивали, я завелся от слов наставницы.
Ситуация достала меня до крайности.
- Ну зачем же так? Вы столкнулись с первыми проявлениями внимания к вашей персоне и если сейчас не выработаете манеру поведения, позволяющую вам это внимание контролировать - в дальнейшем это может привести к крайне негативным последствиям. У вас есть все необходимые знания и умения, чтобы справиться самостоятельно, и не забывайте: внимание и влюблённость - великолепные рычаги достижения власти над людьми. Вы уже привлекли их внимание, но ещё не захватили его и не научились им пользоваться. Повторюсь, это один из множества экзаменов, который вам необходимо пройти. Есть знания и умения, которые лучше всего изучаются на практике - это одно из них.
Наставница замолчала, а я задумался. Она была права, если всё будет продолжаться в том же духе, меня может ожидать уютная камера в тюрьме, в волшебном мире - это Азкабан, и потому, что я слышал - это редкостная дыра. Но, что можно сделать? Она говорила, что я привлёк внимание, нужно его теперь захватить. Вот ведь головоломка! А если рассматривать этих любвеобильных психов, как клиентов? Что можно сделать с таким? Подчиниться? Нет, у этих нет надо мной власти, они только хотят её заполучить. Тогда как держать их на дистанции? Вот оно! “Дистанция”! Я должен был создать между собой и ними дистанцию. Но при этом, мне нельзя их отталкивать, они должны вращаться вокруг меня. Я начал вспоминать, как ведут себя Фред и Ари - ведь у них должны быть такие же проблемы. Мне в голову всё время лезли образы наших занятий сексом, или то как они балагурят и играются, но такими я их видел только за закрытыми дверями. Мне стало стыдно: оказывается, я не замечал своих наставников вне занятий. Поняв это, я стал внимательно наблюдать за ними в общественных местах.
С того дня, я вообще стал гораздо внимательнее к людям вокруг меня. Старшекурсники Слизерина и Ровенкло из благородных семей, вели себя почти одинаково: они были вежливы, но - отстраненны. Холодная, слегка высокомерная маска не покидала их лица, но при этом - они никогда не отказывались помочь более молодому или отстающему студенту. Даже в Гриффиндоре, аристократы вели себя подобным образом. Они сводили к минимуму общение с навязчивыми, не достойными внимания людьми, и этим защищали себя от приставаний. Многие девчонки мечтали о внимании со стороны Ари или Фреда, но их холодный, надменный образ, отпугивал романтичных дурёх. Я понял, что неправильно распределял свое внимание: если я буду откликаться на каждую просьбу, то меня будут использовать все кому не лень. В то же время - я не привык к вниманию подобного рода, и оно льстило моему самолюбию. Я с ужасом осознал, что не знаю, как живут нормальные люди. Всё, что я знал о человеческом обществе, сводилось к приюту и Хогвартсу, а ни он, ни школа не могли научить меня простейшим социальным навыкам, я не знал, как общаться с людьми, которые не имеют надо мной власти и не стремятся причинить мне вред. Научиться общаться с ними стало еще одно задачей, которую требовалось решить.
Мне понадобились годы, чтобы выяснить, как вести себя в цивилизованном обществе. Всё, что я знал и хорошо умел - выживать среди моральных уродов и извращенцев, и мои наставники довели эти умения до совершенства. Когда я спросил их о том, почему они прививали и развивали именно эти навыки, наставники переглянулись и ответили, что проблемы нужно решать по мере их срочности, а самое главное для меня сейчас - выжить. С этим я был полностью согласен.
На вооружение для себя я взял образ недоступного принца, который и поможет, и улыбнется, но близко не подпустит. Ещё какое-то время ко мне приставали, но вскорости бросили это бесполезное занятие.
К весне, я стал замечать недовольные взгляды, бросаемые на меня деканом Гриффиндора, похоже, ему не нравился мой круг общения и изменения, происходящие во мне. Впрочем, в данном вопросе, к моему величайшему облегчению, его мнение не играло решающей роли. Он дважды вызывал меня к себе на душеспасительные беседы, где вещал о вреде общения с темными магами, но видя, что я внимательно его слушаю, продолжая при этом делать по-своему, бросил эту затею. Правда, попыток свернуть меня с выбранного пути - он не оставил. По его просьбе ко мне несколько раз подходили дети с других факультетов и пытались подружиться, но их игра была неумела, было видно, что они это делают не по своей воле. Я вежливо разговаривал с ними, но подпускать близко не собирался.
Мария говорила, что для меня сейчас самое главное пережить лето, а там она мне поможет во всём разобраться, посему я занимался, как одержимый. Занятия по контролю боли давались всё проще и проще, и тогда наставница перешла к физическим повреждениям. Каждый вечер пятницы был теперь посвящён определённому виду боли.
Боль от огня была совершенно не такой, как от порезов или от кнута, и этих различных видов боли оказалось множество. Прошлым летом я столкнулся почти со всеми из них, но тогда они вызывали у меня панику и ужас. Теперь мне приходилось рассматривать их вблизи и находить ключ к контролю над каждым в отдельности. Выяснилось, что когда видишь, как твоё тело прижигает раскалённый металл - сосредоточиться и подчинить себе чувства - почти невозможно.
Каждый раз был как первый.
До этого я считал, что справился с проблемой, но моя наставница была, как всегда, права: безликую боль от заклятья подчинить оказалось проще. Тривиальные маггловские методы, помимо физических страданий, вызывали неконтролируемый страх и горькую обиду. Я видел собственную кровь, вытекающую из очередного пореза или разрыва, нанесенного кнутом, и меня охватывала паника. Мозг отключался, животный ужас лишал сил. Единственная мысль, остававшаяся в голове в такие моменты, была: “ЗА ЧТО?!”
Я сражался сам с собой, день за днём, подчиняя панический страх тела, разуму и воле. Та боль, которую я пережил в приюте будучи беспомощным - имела магическую власть надо мной.
Мария рассказывала, что хуже всего приходится детям, которые в нежном возрасте испытывают много страданий и часто чувствуют себя беспомощно. Эти переживания навсегда остаются с ними и являются их слабым местом. Во взрослом возрасте их легко сломать теми же методами, какие применялись к ним в детстве, и если такому человеку не помочь преодолеть свои страхи - он никогда не сможет стать полноценным; рано или поздно, ущербность проявится и повлечёт за собой массу проблем. Такие люди не надёжны.
Мне не хотелось быть человеком второго сорта, которым легко манипулировать и я старался изо всех сил.
С Ари и Фредом занятия тоже продвигались. Проще всего было с сексом, но вот управление голосом и телом, в какой-то момент - застопорились. Они не ругали меня, но мне самому было жутко неудобно: мне хотелось добиться того же, что и они.
Пришли весенние каникулы (грязнокровки их называли пасхальными). Я с нетерпением ожидал того испытания, что запланировали для меня наставники. Из-за войны в школе осталось много учеников, и среди такого количества народу никто не обратил бы внимания на то, что один из слизеринцев, исчез на несколько дней. Тем более, что я уже давно взял в привычку есть или у себя, или в гостиной. Некоторые сокурсники косились на меня из-за этого, но такой метод экономил кучу времени, а его-то мне и не хватало.
С одной стороны, то, что меня ожидало - было просто отдыхом на семь дней, а с другой… Я ожидал подвоха.
Комната, в которую меня привёл Фред, находилась в том же коридоре, что и остальные мои “классы”, нужно было пройти буквально десять метров вглубь, чтобы оказаться перед обычной дверью. Это меня очень удивило: остальные помещения были тщательно спрятаны, а эта стаяла, как на показ. Я спросил Фреда почему так, и он рассказал, что дверь видна, только когда внутри никого нет. Он приказал мне открыть ее и войти внутрь. Набравшись храбрости, я вошел. Комната была очень уютной: небольшая кровать, покрытая шерстяным одеялом, столик и стул рядом, ковёр с коротким ворсом под ногами. Всё было выдержано в спокойных коричневых тонах. У помещения было только два недостатка: в нем не было окон, и оно было очень маленьким.
- Тут ты проведешь неделю, - спокойно сообщил Фред. - Здесь много магии. Одна из особенностей комнаты: если ты приложишь руку к любой стене и попросишь её мысленно открыть проход в ванную - он появиться, но не больше, чем на полчаса и не чаще, чем пять раз в день, так что, не подхвати расстройство желудка, - последние слова были однозначным издевательством. - Вторая особенность: в этой комнате, после того, как закроется дверь, не будет слышно звуков. Даже звук твоего собственного голоса. Твоя задача - отдыхать, больше уделять внимание медитации и окклюменции, думать. В этом году у тебя не было времени на все это, вот оно и появилось.
- А есть мне полагается? - я всё ещё искал подвох, уж как-то у них всё гладко получалось, не испытание - курорт.
- Домовой эльф будет приносить три раза в день легкую еду, без животных жиров, и зелье, которое позволит усилить сознание и очистить тело от шлаков. Считай эту неделю, за время проведенное на оздоровительном курорте.
- А почитать можно что-нибудь? - во мне зародилась надежда, что всё действительно будет не очень страшно.
- А вот этого - нельзя. Думай и медитируй, начитаешься еще, - сказал Фрэд и вышел
Дверь за ним растворилась в стене. Я почему-то знал, что так и будет.
Первый день прошел замечательно! Я спал, ел и бездельничал. Как и советовали, я медитировал, и занимался окклюменцией. Уже давно я хотел разложить все воспоминания этого учебного года по полочкам, но как-то не получалось: это занятие отнимает кучу времени, а у меня его постоянно не хватало.
С систематизацией я справился за два дня.
Оказалось, что если тебя не нагружают, словно верблюда, и не дергают каждые пять минут - можно очень многое сделать. Результатом моего титанического труда стало повышение уважения к себе и полная уверенность в том, что мои наставники чудовища. Я по праву гордился собой, просмотрев, через что они меня заставили пройти, и во мне появилась слабая уверенность в своих силах.
До этого дня я не чувствовал насколько сильно изменился. По большому счету, от моей старой личности за этот год осталось очень мало, и если наставники продолжат в том же духе - останется еще меньше. Они перековывали меня, как кузнец перековывает ржавый кусок металла в меч, то раскаляя меня жуткими нагрузками, то кидая в холодную воду очередного испытания, а в промежутках - проходились молотом в виде контроля над болью и телом. То, во что я превращался, мне очень нравилось. Но даже я, со своими мизерными познаниями, понимал, что мне ещё предстоит очень много работы.
На третий день - я начал мучатся от безделья.
Тело, привыкшее к регулярным нагрузкам, ныло и требовало действия, и мне пришлось делать то, что было можно в тесном помещении: приседания, отжимания и прокачку пресса. Упражнения немного ослабили жажду действий, но зато затребовал нагрузки мозг, оказалось, что без книг я чувствую себя крайне неуютно.
Тишина начала угнетать. Я пытался петь и говорить, но ничего кроме вибрации в теле не добился, звуков - не было! Зато сразу заметил небольшой отток сил. Вместе с тем, как в теле накапливалась не израсходованная энергия, стало нарастать беспокойство. В голову полезла всякая чушь.
Мне казалось, что я провёл в этом склепе уже больше недели и меня просто бросили, что ни кто не придёт и моё тело так тут и останется, забытое всеми. Меня ничуть не успокаивала регулярно появляющаяся еда. Я начал бояться, что в следующий раз она не появится.
В общем, паранойя расцвела буйным цветом.
В определённый момент, я поймал себя на том, что начинаю сходить с ума. Это случилось тогда, когда я очнувшись понял, что луплю кулаками в стену и ору, призывая на помощь. Это было так не похоже на меня, что я сразу взял себя в руки. Вспомнив слова наставника, я погрузился в медитацию.
Следующих пару дней я старался выходить из медитации только для того, чтобы поесть и привести тело в порядок. За это время, я начал очень ярко чувствовать, что я - не тело, что моя личность просто использует этот сосуд для своих нужд. Вся та энергия, что пыталась свести меня с ума, теперь устремилась вглубь тела и сознания.
Я увидел свой страх, несчастным загнанным животным, которое попало в неизвестную для него обстановку, от этого - ему очень плохо и одиноко. Сначала я хотел его уничтожить, но вспомнил слова наставника о том, что страх может стать другом, и решил поговорить с ним.
Это было полным безумием, но весь этот год был сплошным сумасшествием, так почему бы не принять безумие за норму? Эта мысль меня порадовала и, улыбнувшись, я начал уговаривать свой страх, рассказывая, что я ему не враг… С каждым моим словом размытые очертания приобретали чёткость и осязаемость, и вот передо мной проявился маленький недоверчивый щенок.
Он хорохорился и рычал, но я видел, как ему одиноко и страшно. Он казался мне очень похожим на меня. Мне было его жалко. Сев на пол, я начал его уговаривать также, как когда-то уговаривали меня Фред и Ари; я говорил ему, что он не один и, что я его не брошу. В какой-то момент, щенок настороженно подошел и обнюхал мою руку, а после этого, я услышал голос у себя в голове:
- Ты точно не бросишь меня? - услышав эти слова, сказанные глубоким мужским голосом, я решил, что окончательно свихнулся, но отступать было некуда.
- Да. Ты ведь мой страх. Куда я от тебя денусь? - ответил я.
- Ты можешь сбежать. Так делают все. Они считают, что так они могут избавиться от меня, - печально ответил голос.
- Я - не все. Мне кажется, мы с тобой похожи. Меня тоже всегда или боялись, или ненавидели. Но я нашел людей, которые не считают меня ненормальным, и мне стало хорошо. Я хочу, чтобы и тебе стало веселей. Тем более, ты же вырастешь и станешь волком, а мне не помешает страшный волк среди моих друзей, - усмехаясь, ответил я.
- Тогда разреши тебя укусить. Этим ты докажешь, что не боишься меня.
Волчонок насторожился, и было видно, что он готов отскочить в любой момент.
Я подумал, что всё вполне логично: все проверяли меня, прежде чем что-то дать, и он тоже. И я согласился.
Когда на руке сомкнулись маленькие зубки, тело пронзила неимоверная боль, а потом с ним начало что-то происходить.
Я с ужасом понял, что вся накопившаяся жизненная сила устремилась в мой магический центр. В тот момент, когда она соприкоснулась с магией, по телу прокатилась волна, словно от мощного взрыва. Магия и жизненная сила смешивались, между ними выстраивались связи, тело - менялось. Если бы в этот момент рядом кто-то был - то увидел бы тело, сияющее красноватым и белым светом от переизбытка энергии, и распахнутые алые глаза без зрачков. Так магия стала “прорастать” в тело, сливаясь с ним и превращая в более подходящий для неё сосуд.
Весь следующий день я пролежал без сил, тело продолжало перестраиваться, а я наблюдал за внутренними изменениями. Моя магия стала намного сильнее, а тело как будто теперь подпитывалось и от неё тоже. Зайдя в ванную и увидев у себя карие глаза - я сильно удивился, но на следующий день - они снова стали синими. Медитация тоже изменилась. Теперь, в то время когда я был погружен в себя, я как будто плавал в океане магии, и хватало всего пары часов в этом состоянии для того, чтобы ощущать себя полностью отдохнувшим и полным сил.
Я не заметил, как пролетело оставшееся время. Единственное что меня настораживало - я стал гораздо меньше есть.
В какой-то момент дверь в стене открылась и комнату наполнили звуки. Это было ТАК громко! Я прикрыл уши руками и свернулся калачиком на кровати, стараясь защититься от охвативших меня ощущений.
Кто-то осторожно развернул меня и отвел руки от головы.
Я открыл глаза и увидел Фреда.
В голове зазвучал голос.
- Не бойся, я помогу.
Он достал что-то и протянул мне.
- Вставь это в уши.
Я немедленно запихнул затычки в уши и мне полегчало. После этого я попробовал заговорить.
- Как же люди живут в таком шуме? - произнося слова, я ощущал, как моя магия и жизненная энергия вытекают вместе со звуком.
Это меня напугало, и я закрыл рот руками.
- Смотрю, ты почувствовал. Слова - это огромная сила, именно поэтому заклятья имеют словесную форму. Мысленно общаться гораздо экономичнее. Но при этом - есть шанс на прочтение всех твоих мыслей, а люди этого боятся. Вот и говорят словами, тратя море энергии, - продолжал вещать у меня в голове наставник.
С этого дня я стал очень мало говорить, а когда я это делал, то учился дозировать то количество силы и магии, которые вкладывал в свою речь. Я начал наблюдать за словами, как за чем-то живым, а Ари учил меня, как правильно их составлять, чтобы получить желаемое. Часто это чувствовалось на подсознательном уровне, а наставник просто объяснял то, что я ощущаю.
Беспалочковая магия стала даваться мне всё проще и проще, и я начал часто слышать мысли своих соседей по дому. Мария сказала, что со следующего года меня начнут учить легилименции.
Дни полетели ещё быстрее.
Изучение анатомии, было окончено ещё зимой, латынь и гельский давались мне с каждым днём всё лучше и лучше, я научился чувствовать своё магическое ядро, и ощущать правильное движение палочки, при сотворении заклятья, что резко повысило мою успеваемость. Приближались экзамены, а за ними и каникулы.
Экзамены я сдал лучше всех в своём потоке.
Осталось всего несколько дней до отъезда в мой персональный АД. Я попытался поговорить с деканом и объяснить, что из-за войны мне опасно возвращаться в приют, но он отослал меня к Дамблдору.
Я уже знал, что Слизнорт являлся человеком Министерства и другом заместителя директора, эта слабохарактерная крыса был плохим деканом и учителем, но он полностью отвечал требованиям установленным Министерством магии и никто не собирался его менять, невзирая на протесты членов попечительского совета. Для устранения этой проблемы Слизнорт открыл социальный клуб - в котором собирал перспективных детей, стараясь таким образом удержаться на должности. В общем-то, это было очень по-слизерински. Но для меня это не сулило ничего хорошего, потому, что Дамблдор был твёрдо намерен отправить меня в приют: он посчитал, что тот на меня хорошо влияет, и, возможно, там ослабнет влияние, которое на меня оказывают чистокровные дети. Я со страхом ждал часа отправки.
За три дня до отъезда меня позвали мои наставники, они все собрались в учебной комнате, в той самой, в которой мы обычно занимались с Фредом и Ари. Они были очень серьёзны, и я не знал, чего мне ожидать.
Первой заговорила Мария:
- Мистер Реддл, мы внимательно следили за вашим продвижением в течение всего года. Ваши достижения - впечатляют. За этот год вы изучили то, на что у многих уходит много лет кропотливого труда. Ваша сила воли и интеллект поражают, и поэтому мы решили предложить вам выбор, - она задумалась, а я затаил дыхание, не смея надеяться на возможность избавления.
- Первое предложение несёт в себе свободу. Мы поговорили с Лордом Найтом и он проявил желание познакомиться с многообещающим молодым человеком, о котором слышал от сына и будущей невестки. Он заберёт вас сразу после ухода Дамблдора, и вернёт только для того, чтобы вы могли купить всё необходимое для школы в обществе заместителя директора в конце августа, потом вы увидите приют только в день, когда вас будут забирать на поезд. Могу уверить вас, что там вам ничего не будет грозить, во время посещений. Всё лето и весь следующий год я буду продолжать ваше обучение, - она замолчала и снова погрузилась в свои мысли. Парни, которые сидели на диване вместе, выглядели непривычно серьёзными, можно даже сказать - торжественными, и это заставило меня насторожиться. Мне сделали самое лучшее предложение в жизни, но я уже хорошо знал своих наставников, чтобы поверить в то, что всё так просто. Поэтому я не спешил радоваться раньше времени и хотел дослушать до конца.
Мария подняла голову и, как будто собравшись с силами, продолжила:
- Мы не ожидаем, что вы примите наше второе предложение, но посчитали вас достаточно сильным и подготовленным, чтобы с ним справиться. Для того, чтобы вы могли понять, что мы вам предлагаем, мне придётся кое-что объяснить. В нашем мире есть такое понятие - “черный маг”, это страшилка для глупых обывателей и предлог, оправдывающий истребление опасных знаний и людей. Ещё двадцать лет назад “Черными магами” называли Магов, обладающих намного большим магическим потенциалом, чем средние волшебники, и умеющих взывать к магии в крови, растениях и минералах. Их виду волшебства невозможно обучиться, это, как родиться волшебником: сколько не учи маггла - он никогда не сможет сотворить элементарный Люмос. Такая же разница между магами и волшебниками, об этом вы должны были уже читать, - я кивнул в подтверждение и Мария продолжила.
- Последние двадцать лет Министерство формирует новый образ “черного мага”, теперь под этот термин подставляют боевых чародеев - магов, выбравших своим призванием войну. Они всегда были отдельной, очень замкнутой кастой, подарившей магическому миру великие Рода и личностей, первыми в своём роду, заслуживших титул Лорда. Этот титул всегда нес с собой огромную ответственность и почёт. Для того, чтобы безродный достиг таких высот, он должен был пройти ряд испытаний и доказать, что он достоин.
У вас, мистер Реддл, огромный потенциал, и я хочу предложить вам начать испытание на титул Лорда, по программе боевых чародеев. Не скрою - закончить начатое удалось единицам за всю историю нашего мира, но у этого испытания много этапов, и вы сможете прервать его на любом из них. Каждый этап будет повышать ваш социальный статус среди чистокровных. Должна предупредить: в современном обществе Путь Лорда, а особенно Путь Лорда-защитника, или, как теперь принято говорить “Темного Лорда”, больше не окружен таким уважением и почётом, как прежде. Министерство давно бы запретило его, но это очень древняя традиция, поддерживаемая Визингамотом. Многие годы никто не претендовал на титул Лорда, тем более на титул Лорда-защитника; молодых, сильных боевых магов в мирное время рождается исчезающе мало. Боевые маги - дети полей боя и гонений. Я полагаю, вы способны этим летом пройти первое испытание и в результате обрести право на обряд наречения. Ваше маггловское имя останется официальным до того, как вы пройдете Путь целиком, но вы уже сможете выбрать то имя, под которым вас будут знать, как Лорда и войти в касту боевых магов.
Мария замолчала и позволила задать мне вопросы, которые были готовы сорваться у меня с губ.
- Но какой из меня боевой маг, я ведь просчитал только одну книгу по основам боевой магии. Как я могу пройти такое испытание? - выпалил я на одном дыхании.
- Вы пока не понимаете сущности боевых магов, мистер Реддл. Боевой маг - это не обучение или колдовство - это образ мышления и реакция на окружающий мир. Именно в этом его сила: он может выжить в любых условиях, он может приспособиться и победить врага, и он сможет использовать, как оружие абсолютно всё. Весь прошедший год мы готовили из вас именно такого мага, и теперь у вас есть возможность показать: чему вы научились, и перейти на качественно другой уровень. Само испытание превратит вас в боевого мага первой ступени. Но должна предупредить: это одно из самых сложных испытаний, и к нему обычно приступали не раньше двадцати лет, а вам всего тринадцать, но у вас особые обстоятельства, ваша жизнь создала условия для идеального экзамена.
Я уже понял, к чему она клонит, и почему стали такими виноватыми лица парней. Мне захотелось закричать, что они могут идти со своим испытанием куда подальше, но привычка сдерживаться и контролировать собственные эмоции не позволила мне этого сделать.
- Вы хотите, чтобы я вернулся в приют? - спросил я бесцветным голосом.
- Не только. Само возвращение по собственной воле, это только часть испытания, а вам предстоит не только выжить там на каникулах, но и к их концу подчинить себе ваших врагов. Мы хотим, чтобы вы не просто выжили, но еще и победили. При этом вы победите их морально. К концу лета, все ваши клиенты должны будут зависеть от вас, а та маггла, что держит ваш притон, должна будет принять ваши правила игры. Тогда это испытание будет считаться пройденным.
Я с ужасом представлял перспективу, а мозг уже просчитывал варианты достижения поставленной цели, и вдруг я понял, что где-то в глубине души, я хочу согласиться. Мне хочется сразиться на этом поле, мне надоело чувствовать страх перед своим прошлым и своё бессилие.
- Вы сначала должны будете отвадить от вас клиентов садистов, что для этого нужно будет сделать?
- Сыграть безвольную куклу, садисты хотят, чтобы им сопротивлялись, - ответил я на автомате, не задумываясь.
- Правильно, а потом, когда вас начнут снова выставлять на торги, привлечь к себе тех клиентов, которых вы сможете контролировать, - продолжила наставление Мария, похоже она раньше меня поняла, что я соглашусь, да и парни явно расслабились.
Я мотнул головой в знак того, что понял; все мои мысли были заняты составлением планов. Ещё час назад от одной мысли о возвращении меня с ног до головы покрывал холодный пот, , а сейчас я весь ушел в планы плодотворного проведения лета. Ужас сменился азартом, и я с огромным удивлением понял - я знаю, что и как делать, чтобы лето стало не просто терпимым, а, возможно, даже приятным. Мне уже не терпелось приступить к воплощению своих планов, а рискованность затеи только усиливала азарт. Я просчитывал модели поведения и реакции людей на них, и с удивлением понимал, что после моего обучения, все эти магглы, которые раньше казались мне непобедимыми чудовищами, теперь выглядели просто животными, не способные себя контролировать.
- Мистер Реддл, я буду ожидать вашего ответа за час до отправки Хогвартс-экспресса, если вы решите прожить это лето с нами во Франции - вам нужно будет только сообщить об этом, - сказала Мария и мои наставники ушли.
Парни так и не проронили ни звука за время разговора. Они хоть и были на год старше Марии и оба являлись представителями древнейших аристократических родов, но я уже знал - статус девушки среди слизеринцев и аристократов намного выше, чем их. Её уважали за силу и достижения, при этом, то обстоятельство, что девушка полукровка - никого не смущало. Об этом просто не вспоминали, так как она воплощала в себе все идеалы Слизерина. И громче всего об этом говорил её предстоящий брак с наследником Рода Найт.
Эти мысли отвлекли меня от того раздражения, которое вызвала у меня последняя реплика Марии: она давала весьма ощутимую лазейку, позволяющую избежать летнего кошмара, и моя малодушная натура ухватилась за эти слова. Мне не хотелось снова терпеть боль и унижение, но хуже всех - было бессилие. Я уже понимал, что мои клиенты - отбросы общества, и пусть у них хоть титул наследного принца или они занимают пост премьер-министра - это не меняет того факта, что это никчёмные людишки не заслуживающие ничего, кроме презрения, а мне придётся лебезить и унижаться перед ними. Это было мерзко.
Три дня я размышлял о том, как мне лучше провести лето.
На одной чаше весов лежали каникулы в поместье Найт, где я смогу увидеть, как живут настоящие маги, и продолжить уроки с моими наставниками - это было воплощением всех моих фантазий. А на другой… Мне почему-то, в глубине души, хотелось побывать в приюте и испытать свою силу на практике. При этой мысли внутренности сжимались от страха, и кровь начинала мчаться с огромной скоростью, а сердце подскакивало куда-то в горло, пытаясь вырваться на свободу. Это была умопомрачительная смесь страха и предвкушения, это был ВЫЗОВ. Ни разу в жизни я не принимал его, я всегда пытался избежать неприятностей, действуя исподтишка, но на этот раз, мне предлагалось вступить в бой, при этом вполне осознанно.
Наступил день отъезда. За три дня размышлений я принял решение и когда пришло время садиться в поезд, я плюнув на всё, прошел мимо Марии и Ари с Фредом с гордо поднятой головой, лишь слегка поклонившись. Это вызвало одобрительную реакцию.
В поезде я занял отдельное купе, и когда он тронулся, с удовольствием разглядывал пейзажи за окном. В своей жизни я всё время жил в замкнутом пространстве и хотя иногда в приюте нас выводили в город, и даже вывозили за город - я всё равно видел очень мало. Красивые, полные зелени и цветов, бескрайние просторы, открывающиеся из окна, в первый раз заронили в моё сердце жажду увидеть Мир. До этого я боялся неизвестности, которая царила за оградой приюта, и был готов мириться с привычным кошмаром, но теперь я ехал бросить вызов своим страхам и победить или умереть. Я решил для себя: если у меня всё получиться - я обязательно объеду весь мир, и узнаю, как живут люди, увижу самые красивые закаты и рассветы, посещу самые мистические места, про которые давали читать мне мои наставники.
В первый раз в жизни мне захотелось радоваться этой самой жизни.
Это было глупо и нелогично, мне казалось, что это шло вразрез со всеми правилами Слизерина: я собирался сам, по собственной воле, вступить в бой. Это было так по-гриффиндорски, но от этого грядущее лето превращалось из ужасной, неприемлемой ситуации в Приключение. И, хоть моё приключение вызовет панический ужас у любого представителя гордого львиного факультета, но это было моим приключением.
Это было моим выбором!
И когда я сделал его - мне стало легче. Вместо того, чтобы сжиматься от страха в комочек, в ожидании предстоящего ужаса, я отстранено строил планы, просчитывал варианты развития событий, я ощущал, что контролирую происходящее. Это было незнакомым, но сладостным ощущением.
|
|
| nairsa | Дата: Пятница, 13.07.2012, 15:30 | Сообщение # 9 |
|
Демон теней
Сообщений: 269
| Путь Лорда. Испытание.
Поезд прибыл на вокзал и в мою дверь постучали. Я открыл ее и увидел дражайшего заместителя директора. Как он узнал, где именно я нахожусь — так и осталось загадкой, но, думаю, донёс кто-то из “гордых” гриффиндорцев. Он зыркнул на меня и переместил нас обоих прямо из купе в чахлый парк неподалеку от приюта. Старое, ветхое и потрепанное приютское здание показалось неприступной мрачной цитаделью, оно было тюрьмой, в которой мне придётся провести всё лето. Уверенность в своих силах стремительно покидала меня. А когда на крыльце показалась радостно улыбающаяся директриса — все веселье и бравада окончательно испарилась, я снова ощутил себя слабым и беспомощным, мне захотелось вырваться и убежать подальше. Пусть меня посчитают трусом — за то я выживу! Проблема заключалась в том, что я сам загнал себя в эту ловушку, и теперь у меня не было другого выбора, кроме как пережить это лето.
Дамблдор обменялся парой фраз с директрисой, она пообещала, что позаботиться обо мне, и волшебник удалился. Улыбаясь, словно оголодавший крокодил, она втолкнула меня в дверь прямо в руки двум мордоворотам, которые подхватили меня под руки и, протащив по коридорам, словно мешок, запихали меня в до боли знакомую комнату и, содрав с меня одежду, с гоготом покинули помещение.
Оставшись один, я постарался успокоиться, но получалось из рук вон плохо. Только сейчас я понял, о чём мне всё время говорили наставники. Оказавшись в приюте, я сразу стал мыслить, как жертва; куда только делся сильный молодой человек? В комнате был насмерть перепуганный ребёнок, который по привычке постарался забиться в угол. Мне стало страшно, я боялся не предстоящего, а того, что не смогу воспользоваться полученными за учебный год знаниями. Собрав остатки сил, я поднял все щиты окклюменции и отстранился от происходящего. В таком состоянии я был почти растением. Я знал, что чтобы самостоятельно есть или делать что-то — мне придется выходить из этого состояния, за то в остальное время — я буду способен вполне здраво мыслить и могу совершенно отстраненно наблюдать за происходящим. Выходы обещали быть неприятным явлением, но других вариантов я не видел. Мое забившееся в угол тело расслабилось, стороннему наблюдателю могло показаться, что парень просто уснул в неположенном месте, хотя если бы кто-нибудь дал себе труд внимательно приглядеться — он бы увидел, что глаза у него открыты.
В общем, когда открылась дверь и в комнату вальяжно зашла директриса — её встретило тело без признаков интеллектуальной деятельности. Сначала она долго распиналась по поводу того, что из-за моего проклятого интерната она потеряла целое состояние и мне придётся сильно потрудиться, чтобы отработать понесенные ею убытки. Потом, она долго и цветисто сетовала на предмет того, что я вырос за прошедший год и из-за этого ей придется снизить цену, а мне из-за этого, такому-сякому, придется трудиться не просто сильно, а не покладая рук, бишь, не сдвигая ног.
Удивительно, но в какой-то момент своей бестолковой болтовни, она наконец-то заметила, что я никак не реагирую и решила привлечь внимание. Со стеком эта стерва не расставалась, по-моему, с того момента, как превратила приют в бордель, и опыт мне подсказывал весьма недвусмысленно — применять она его не то что не стесняется — наоборот: делает это часто и с удовольствием. Конечно, мое внимание она взялась привлекать известным способом, но после очередного удара до нее дошло — что-то тут не чисто: ее “воспитанник” не начал кричать и плакать, от боли. В общем-то, с таким же успехом она могла бы “обрабатывать”, скажем, диванный валик. Нанеся, для верности еще несколько ударов, она уверилась в тщетности своих попыток и, плюнув в сердцах на пол, пообещала, что вытянет меня из этого состояния и вышла, захлопнув за собой дверь.
Конечно, первым после учебного года был тот самый урод, с которым я был знаком с семи лет. Он, видимо соскучившись, по своим извращенным играм, изгалялся часа два, пока не оставив на моем теле живого места, не выбежал из комнаты и не стал разоряться на весь приют о том, что шлюха, которая висит, словно дохлая рыба и даже не стонет, его, дескать, не возбуждает и, что некачественный товар он покупать не собирается и требует вернуть его деньги обратно. Я слышал скандал, который он закатил через оставшиеся открытыми двери и тихо радовался, что первый раунд, кажется, остался за мной.
Зашедшие в комнату мордовороты, смотрели на меня с любопытством и жалостью: им не раз приходилось отвозить детей, как в психушку, так и на кладбище и, похоже, они думали, что я вскорости отправлюсь в одном из этих двух направлений. Они отвязали меня и, что удивительно, положили на кровать (раньше я не замечал подобной заботы в их исполнении). На этот день меня оставили в покое, а утром один из суровых мужиков привычно покормил моё тело.
В прошлом году, я постоянно впадал в прострацию, и им приходилось это делать, но на этот раз всё было намного хуже: я сам не ел вообще, с точки зрения стороннего наблюдателя я был просто куском мяса, по нелепой случайности еще дышащего и способного открывать и закрывать глаза.
В прошлом году я с брезгливой педантичностью отчищал комнату и себя от крови и других жидкостей, выделяемых телом, но на сей раз мне было всё равно; кожу стянула корка крови, а с наступлением дня и пришедшей с ним жарой, оно начало нестерпимо вонять; в комнату на запах просочились мухи. Всё, в том числе и меня, пришлось мыть охранникам, они матерились и выполняли свои обязанности из рук вон плохо, но вонь и насекомые достали и их.
К середине дня привели врача, он осмотрел меня, покачал головой, и, не долго раздумывая, вколол какие-то лекарства. В голове от них появился легкий туман, но я изо всех сил старался держать щиты. В этом сейчас был смысл моего существования, я прекрасно понимал: если им удастся вывести меня насильно из этого состояния — мне конец.
Я удержался, но это был почти провал.
Дальше потекла череда дней, в течение которых меня раз за разом пытались привести в себя разнообразными способами, от обливаний ледяной водой, до затуманивающих мозг уколов. Директриса не на шутку всполошилась, она подумала, что те, кто приходит за мной могут начать расследование, а для неё это было концом. В один из дней, когда она зашла сама в комнату, и начала яростно выговаривать мне, что я неблагодарная скотина, из-за которой её жизнь будет закончена, я вышел из стазиса и спросил тихим голосом:
— Так, может быть, тогда договоримся?
До магглы сначала даже не дошло, что я наконец-то заговорил, а когда она таки осознала это — она настолько испугалась, что аж подпрыгнула.
Я седел в расслабленной позе и без малейших признаков смущения или болезни, и спокойно ждал, пока она успокоится. На ее истошный визг в комнату ввалились громилы и, судя по их виду, они всерьез собирались защищать свою работодательницу. Надо было видеть их перекосившиеся от удивления рожи, когда они сообразили, что в комнате кроме меня, лениво взирающего на них и насмерть перепуганной начальницы — никого нет. Знали бы они, каких трудов стоило мне сохранять этот вид… Я целых две недели копил силы и ждал подходящего момента, чтобы сделать свой ход. И теперь был решающий момент: я знал, что или стану хозяином ситуации, или меня уничтожат.
Отдышавшись, тетка посмотрела по сторонам, увидела толпу, скопившуюся у неё за спиной, и заорала не своим голосом:
— Вон!!!
Я понял, что выиграл главное сражение в этой войне. Полностью ее я еще не победил, но это было уже что-то.
— Чего ты хочешь, исчадие Ада? — зашипела, не хуже змеи, директриса.
— Мои желания полностью совпадают с вашими интересами, — сказал я и замолчал, ожидая её реакции. Мне было необходимо, чтобы она говорила, тогда я смогу сделать с ней всё, что мне надо.
— И как это возможно? Ты, маленькая дрянь, приносишь мне одни убытки, и говоришь, что наши желания совпадают?! — последние слова она уже проорала.
Это было неприятно, но полностью мне подходило.
— Да. Вы хотите денег, я тоже хочу денег, и я могу их заработать, притом гораздо больше, чем вы получали раньше, — после этих слов, я опять замолчал. Я играл с ней, как кошка с мышью, вот только я ещё не был котом, а только котёнком, а она походила больше на крысу, и я не знал, хватит ли у меня сил закончить игру.
— Каким образом ты собираешься их заработать, и с какой стати мне с тобой делиться? — она была у меня на крючке, теперь только бы не сорвалась.
— Вы используете меня не рационально. Устройте аукцион, пригласите богатых клиентов — тех, которые обычно избегают ваше заведение. Я уже не такой маленький, как прошлым летом и теперь представляю гораздо больший интерес для клиента, ищущего опытного наложника, готового доставить ему удовольствие, чем для тех извращенцев, что ходят к вам обычно. Соберите их и я обещаю — за одну ночь со мной они будут выкладывать очень большие деньги, — сказал я, поднимаясь с кровати и подходя к женщине, смотревшей на меня как на чудо-чудное; в моих движениях была жажда соблазнения и удовольствия, а голос завораживал и возбуждал.
Я понял, что выиграл и этот бой, когда её глаза остекленели, рот слегка приоткрылся, а на щеках появился румянец. Когда она прочувствовала всё моё очарование, я резко поменял манеру движения и мои лицо и голос стали холодными и отстранёнными.
— Но вам придётся делиться со мною частью доходов, я не собираюсь вечно подставлять зад любителям адюльтера. Моё образование позволит получить приличную работу, но деньги мне пригодятся, — увидев, как мечтательно-возбуждённое состояние миссис Коул сменяется на агрессивно-отрицающее, я добавил: — Вам выбирать: или терять деньги, содержа слюнявого идиота, или зарабатывать их на великолепном наложнике… Что вы предпочтете?
Я повернулся к ней спиной и, пройдя соблазняющей походкой до кровати, грациозно сел.
Она зашипела как кошка, и вылетела из комнаты, громко хлопнув дверью.
На следующий день она зашла ко мне с независимым видом и сообщила, что аукцион состоится через три дня. А до тех пор мне нужно обслуживать обычных клиентов. Я окинул ее презрительным взглядом и категорически отказался. Когда она немного поостыла, переварив мой отказ, я выкатил ей список того, что мне потребуется для проведения аукциона.
Выражение её лица стоило всех моих стараний: она выглядела так, будто лягушку съела и вновь она вылетела из моей комнаты, сделав это с такой скоростью, что ко мне закрались подозрения: не замешана ли тут магия.
Я начал наслаждаться происходящим. Чувство власти пьянило, но я понял, что буду контролировать ее только до тех пор, пока ей это выгодно, поэтому я тщательно готовился к аукциону. Я собирался произвести фурор, и поймать жирную рыбу. Пока я был в стазисе, я обдумал всё, что мне говорила наставница, и понял ее правоту. Испытание боем — это именно то, что мне было нужно, я сам удивлялся: насколько легко мне удалось подчинить себе человека, которого я всю жизнь боялся до икоты, и понимал, что теперь самое главное — закрепить успех и развивать его дальше.
Прошло три дня. За это время я успел очень неплохо подготовиться, последними штрихами стала одежда и музыкальная шкатулка; использовать ее в маггловском мире было рискованно, но я придумал, как замаскировать ее: магглы пользовались похожей техникой, и называли ее “граммофон”, и шкатулка, поставленная в корпус маггловского граммофона, не должна была вызвать вопросов или подозрений.
Для своего выступления я решил использовать танец дождя. Мне была нужна необычная, мистическая, возбуждающая музыка, и эта мелодия подходила для моего замысла просто идеально. Я собирался надеть на себя струящийся шелк, который не то что совершенно не скрывал бы тело, наоборот — подчеркивал его, придавая текучую плавность и таинственность, глаза и губы требовалось немного подвести, совсем чуть-чуть, ровно настолько, чтобы макияж подчеркивал мои черты, но не бросался в глаза. Этот образ я создал под чутким руководством Ари и Фреда, в нем не было ни сопротивления,, ни покорности, зато ощущалась внутренняя сила и чувство собственного достоинства, что избавляло меня от желающих причинять боль, в то же время, он был квинтэссенцией секса и страсти.
Я сам обставил зал для аукциона, сообразуясь с тем, какого эффекта хочу достичь. Сначала директриса ворчала и пыталась возражать: она не понимала, что я делаю и зачем все это, но я не обращал на нее внимание и через пару дней маггла, потерявшись в целом водовороте изменений, плюнула и молча исполняла мои требования. Окончательно она успокоилась только тогда, когда до нее, наконец, дошло что я делаю: столовая, в которой собирались проводить аукцион, превратилась в роскошные восточные покои. Посередине помещения появился ковёр, его окружили стулья, оставляя лишь узкий проход между собой, на окнах появились темные бархатные портьеры в восточном стиле, последним штрихом стали корзины с фруктами и вином, стоящие на маленьких столиках.
Директриса шипела и грозилась мне всеми возможными карами, которые меня настигнут, если я не покрою её ужасные потери. В военное время достать все эти предметы роскоши было не трудно: люди продавали последнее, желая покинуть город и скрыться от бомбёжек, вот фрукты были действительно дорогой покупкой. Мне несказанно везло: за то время, что я провёл в приюте, наш район ни разу не бомбили, хотя город подвергался бомбёжке ежедневно, и каждый день мы слышали звук сирены и грохот падающих снарядов.
|
|
| nairsa | Дата: Пятница, 13.07.2012, 15:32 | Сообщение # 10 |
|
Демон теней
Сообщений: 269
| Наступил день “Х”. Я волновался, и не я один, вокруг меня бегала взволнованная и перепуганная директриса. До этого дня я никогда не замечал, что она просто мелкий, жадный человечек и не более того, мне она казалась эпическим, нереальным монстром, которого и убить-то невозможно. Сейчас она вызывала у меня только презрение. С каждым днём я всё больше чувствовал свою силу и власть над этими людишками, мир чудесным образом изменился и я решил, что если у меня всё получится — я на все заработанные деньги обязательно куплю Марии подарок.
В помещении собралось около двух десятков людей, они тихо переговаривались, на лицах у многих было брезгливое выражение, некоторые носили маски, чтобы скрыть свою личность, их одежда отличалась хорошим покроем и качеством.
Директриса вышла и произнесла написанные мною слова:
— Добрый вечер, уважаемые господа, я счастлива, видеть вас в нашей скромной обители и предлагаю небольшое развлечение…
Она подала знак, чтобы притушили свет, в результате чего ярко освещённым оказался только центр комнаты. А одетые слугами старшие дети, стали разносить фрукты и предлагать бокалы с вином. Из коробки граммофона полилась музыка, постепенно набирая силу, она завораживала слушателей своими чувственными переливами, подготавливая их к предстоящему зрелищу.
Последний слуга ушел, и я плавно вышел в центр зала, босой, с распущенными волосами, с гордо поднятой головой и царственной походкой, при этом без унции вызова в движениях. Зрители затихли, я подождал нужного момента в музыке и начал танец.
Я танцевал для всех них вместе и для каждого в отдельности, потоком изливая свои чувственность и желание. Своим танцем я старался передать ту естественность и магию, что ощущал в сексе, мне хотелось показать его таким, как я познал — без греха и грязи. Это был танец страсти и раскованности. Мелодия изменилась, и я запел древний гимн плодородия на гельском языке (он как нельзя лучше подходил для моей затеи) в голос я вложил всё своё умение и силу, я пел, как сирена, очаровывающая моряков, впрочем, цель у меня была практически та же.
Музыка затихла. В комнате воцарилась гробовая тишина. Зрители выглядели так, словно пребывали в потустороннем мире, созданном моим выступлением. Я глубоко поклонился и грациозно удалился. На выходе стояла остолбеневшая и потерянная директриса, и мне пришлось её изрядно пнуть, чтобы она пришла в себя и напомнить, что дело еще не закончено.
Потрясённая публика начала приходить в себя только тогда, когда в зале зажегся свет и к ним обратились с весьма иносказательной речью, смысл которой был в том, что они могут провести со мной ночь, и если хотят, то могут положить в конверт записку с суммой, которую они готовы пожертвовать на нужды приюта. Таким образом убивалось сразу несколько зайцев: во-первых, участники аукциона и победитель сохраняли полную анонимность, во-вторых, эти люди получали возможность убедить себя в том, что они не шлюху покупают, а действуют во благо, жертвуя энную сумму на нужды приюта, и в третьих — закрытый аукцион заставлял их писать максимально возможную сумму, которой они готовы были пожертвовать ради ночи с прекрасным танцором. Мне пришлось долго убеждать директрису сделать именно так, она совершенно не понимала, как устроены мозги у аристократов, привыкнув продавать детей, как мясо на рынке. Ее убогого воображения хватало лишь на то, чтобы показывать клиентам девочек и мальчиков и тупо в лоб называть цену, но этот способ, в данном случае, был совершенно неприемлем. Я поставил себе целью заманить сюда куда более утонченную публику, чем та, что тут обычно околачивалась.
Когда ошарашенные гости разошлись, а наша радушная хозяйка открыла конверты — её пришлось долго отпаивать вином: она даже и предположить не могла, что за ночь со шлюхой можно столько заплатить. На мою небрежную реплику: “Это ещё мелочь, дальше будет больше”, — она впала в прострацию, глядя на меня затуманенными от жадности глазами. Всю ночь она чахла над конвертами; победитель нашелся сразу, но ей было ужасно жалко денег, обещанных в других письмах. Ни свет, ни заря, она завалилась ко мне в комнату и потребовала, чтобы я обслужил их всех. Я послал её в грубой форме, объяснив жадной дуре, что если так сделать — она потеряет во много раз больше, а если хочет больше прибыли — пусть учит своих шлюх новым приёмам, а то те только ноги раздвигают. После столь проникновенной речи, она сначала опешила, а потом заявила, что вот я учить и буду, развернулась и опять вылетела из моей комнаты.
Я начал подумывать о засове.
Клиент должен был прийти в семь вечера, я тщательно подготавливал комнату, носясь по всему приюту в поисках нужных вещей. Красивенький торшер в индийском стиле я забрал из гостиной директрисы… Это доставило мне особое удовольствие. Где-то были сняты портьеры, где-то гобелен, а в одной из комнат для клиентов нашлось чудное покрывало из темно синего шелка. Комната стала похожа на восточный будуар. Глядя на мою беготню, директриса становилась всё задумчивей, в конце-концов, она не выдержала и философски осуждающе, поинтересовалась:
— Чему вас только в этом интернате учат? — услышав этот вопрос, в прострацию впал уже я.
Уж от кого я не ожидал подобного, так это от этой дамочки. Нет, ну, мне говорили, что такие люди, как она, имеют во всём двойные стандарты, но убедиться на личном опыте в истинности этого утверждения, оказалось крайне неприятно. После всего того, что она делала с детьми, с теми самыми детьми, о которых она вообще-то должна была заботиться, осуждать мои познания в науке соблазнения, да ещё те, которые обогатят её саму — было, по крайней мере, глупо. О моральной стороне вопроса я в тот момент вообще не задумывался. Наверное, именно тогда я решил, что уничтожу этот притон, как только у меня появиться такая возможность.
Плюнув мысленно на дуру, я продолжил приготовления. В дело пошли эфирные масла, свечи и цветы. Мордовороты убегались, доставая всё, что мне нужно, но к трём часам дня — результат меня удовлетворил. Комната и я составляли органичную картину, пропитанную ароматом востока, и мистическим шармом. Я собирался показать всё, чему меня научили: во-первых, мне нужна была практика, прошедшие дни мне это наглядно показали — без подготовки, в экстремальных условиях мне было тяжело себя контролировать, во-вторых, я хотел обзавестись связями среди власть имущих магглов, и я решил, что моему приюту придется мне в этом помочь. Я не ставил себе супер-цели, но наставница была вполне конкретна в постановке задачи: я должен подчинить себе эту клоаку. Так что, буду делать их всех зависимыми от меня.
Тщательно вымывшись и одевшись, я ожидал клиента.
Я примерно представлял кто это будет и не ошибся: в комнату вошел мужчина лет сорока, полноватый, с медными, коротко стриженными волосам и роскошными баками. Мне ещё в зале показалось, что он бывал на востоке, и я вызвал у него ностальгию. Об этом говорила хотя бы алжирская трубка, которую он тогда курил. В зале на нем была маска, сейчас он тоже подстраховался, видимо, не желая быть узнанным — полумаска скрывала лицо. Рассматривая своего первого клиента я размышлял о том, сколько же сил потратили на меня Ари и Фред, вдалбливая в мою пустую голову направления в моде и культуре, я думал, что не пережил бы этот год, если бы не моя улучшившаяся память. Сегодня я был им благодарен за это.
Мужчина осторожно вошел в помещение, было видно, что он чувствует себя не в своей тарелке, и я решил ему помочь: медленно выйдя из тени, я, на восточный манер, поклонился в пояс и поставленным голосом, спросил:
— Господин. Позвольте мне помочь вам?
Получив короткий неуверенный кивок, я принял его трость и шляпу, поставил трость в угол, повесил головной убор на крючок и плавным жестом пригласил его вглубь комнаты. Он прошел и устроился на пуфике рядом с низким столиком, на котором стояли закуски и вино. Налив вина и положив немного сладостей на тарелку, я встал перед ним на колени и почтительно предложил ему лакомства. В моей позе была и покорность, и осознание собственной силы. Ею я говорил, что я свободен и по своей воле предлагаю себя ему. Мужчина смотрел на меня словно зачарованный…
Эта ночь была полна чувственности и соблазна. Мой любовник оказался неплох в постели, но сказывался недостаток практики: надолго его не хватило, и до рассвета я развлекал его, танцуя и исполняя древние гимны, поддерживая светскую беседу, выслушивая его рассказы и что-то рассказывая сам. Мы оба не заметили, как настало утро.
Когда он ушел, я с удивлением понял, что не испытываю к этому мужчине ни презрения, ни агрессии, он не сделал мне ничего плохого. Я видел, как он одинок, и искусно играл на его чувствах, в итоге он стал не только моим первым клиентом на поприще наложника, но и первым человеком, который стал полностью зависеть от меня. Всё лето он приходил ко мне, и часто предлагал забрать из приюта. Он был готов купить для меня дом и содержать меня, но это совершенно не входило в мои планы.
За этой ночью были и другие. Потихоньку складывался список постоянных клиентов, продолжающиеся аукционы пополняли его день за днём всё более и более состоятельными и влиятельными людьми. Каждая ночь была спектаклем для одного зрителя, и зрители всегда оставались довольны: ведь я угадывал их самые потаённые желания, и воплощал их. Вскорости, я перестал слушать, что говорят клиенты, я прислушивался к голосу их жажды, чего хочет их тело, а не разум. Их часто шокировало то, что я делал, некоторые из них уходили, ругаясь и громко хлопая дверью, но неизменно возвращались, готовые платить ещё больше. Это стало подтверждением слов наставников, о том, что людям свойственно отрицать свои желания, из-за глупых предрассудков.
Одним из моих постоянных клиентов стал молодой наследник древнего и богатого рода. Как я понял, он купил меня только для того, чтобы покрасоваться перед дружками, мне сразу бросились в глаза его молодость и капризность, при этом, он старался вести себя словно умудрённый годами и нечему не удивляющийся человек. Мне показалось, что ему никогда, никто, ни в чём не отказывал.
Когда он вошел ко мне в комнату, у него был такой надменный вид, будто он хотел мне сказать “Ну и чем ты собираешься меня удивить?”, но при этом на дне глаз плескалась неуверенность. Я понял, что он ещё ни разу не был с мужчиной, и просто хотел заполучить дорогую и престижную игрушку, просто потому, что может, а не потому, что она ему нужна. Ему был нужен вызов, а ещё лучше сильный доминант. Я был совсем не уверен, что смогу стать доминантом для парня, лет на пять меня старше, а вот предоставить ему тот самый вызов — вполне мог.
Когда молодой сноб со скучающим видом осмотрел комнату и, бросив шляпу на стол, приказал мне раздеваться.
Я начал игру.
Без сопротивления я выполнил его приказ, мои движения были такими же скучными, как и его вид. Парень немного взял себя в руки и решил идти до конца, приказав мне раздеть его. Он явно не был новичком в борделе, но с настоящими мастерами своего дела — ещё не сталкивался. Я раздел его, но в процессе мне стало ясно, что его это совершенно не заводит, и тогда я решил поэкспериментировать.
Мы стояли возле кровати и я, толкнув клиента в грудь, перехватил инициативу. В первые минуты он сопротивлялся, не понимая, что происходит, но я не дал ему ни одного шанса, начав его интенсивно ласкать. При очередной его попытке оттолкнуть меня, я рыкнул и со всей силы вдавил его в кровать, глядя прямо в глаза. Сейчас на него смотрел не покорный мальчик-раб, на несколько лет его младше, а хищник, более сильный и решительный, чем он.
Началась борьба за доминирование. Парень не хотел уступать, а я знал, что ему это очень надо, поэтому приложил все усилия. Через час мы оба были измотаны, у клиента красовался синяк под глазом и не мало синяков на теле, у меня была вывихнута челюсть и имелось несколько небольших ссадин. За всё это время мы не проронили не одного связного слова, комната была наполнена рычанием и бранью. Я оказался ловчее и тренированнее, и в результате этой возни, парень оказался привязанным лицом вниз на кровати, в позе морской звезды, а я с наслаждением рассматривал дело рук своих. Чтобы сделать это — мне пришлось вырубить его, крепко приложив головой и когда он пришел в себя, она у него болела, но дальнейшее показало, что это того стоило.
Еще во время борьбы у него появилась устойчивая эрекция, и не смотря на угрозы, которыми он пытался стращать меня, придя в себя, я видел — ему нравится, только он боится себе в этом признаться. Одним из элементов успеха наложника, является умение увидеть или угадать желание клиента и показать ему его. В данном случае — я справился блестяще.
Полюбовавшись на крепко привязанного парня, и отдышавшись после нашей борьбы, я подошел к скрытому шкафу, где держал игрушки для постоянных клиентов, и достал оттуда флоггер. Обойдя кровать так, чтобы он меня видел, я с хозяйским видом, поигрывая плетью, заговорил, играя голосом:
— Ты ведь понимаешь, что делают с непослушными мальчиками? Верно?
В ответ последовала новая матерная тирада с угрозами, и я перешел к делу. У меня была впереди вся ночь.
Через полчаса он умолял о пощаде, а его задница была красной, как помидор. Завтра он явно не сможет сидеть, но меня это не беспокоило. От порки у него началась форменная истерика со слезами и соплями, но он уже дважды кончил, и я раздумывал, как далеко мне стоит зайти. На это раз я решил поинтересоваться его мнением и, придвинувшись вплотную, я спросил, так как это делал Ари со мной, голосом полным холода и искушения одновременно, не давая нижнему ни на минуту усомниться кто тут хозяин.
— Мальчик хочет, чтобы я продолжил, или ему достаточно? — это была провокация, но моему клиенту был необходим повод, чтобы впоследствии иметь возможность оправдать своё поведение.
После нескольких всхлипов, я услышал неразборчивые слова и от души, с оттяжкой хлестнул по ярко-красной заднице. Плеть была очень легкой и не могла повредить кожу, но от того, что я с ней к тому моменту сотворил, кожа стала очень чувствительной, парень взвыл белугой.
— Громче! Я не слышу! Или ты так слаб и никчёмен, что не можешь дать четкий ответ? — жестко спросил я.
Он в очередной раз послал меня подальше, я фыркнул и, отложив флоггер, принялся ласкать его спину и ягодицы, промурлыкав на ухо:
— Приму это за утвердительный ответ.
В какой-то момент я, незаметно отстегнув ноги и ослабив цепь на руках, перевернул его на спину. Он зашипел от боли и неожиданности, и мне хватило этого времени, чтобы снова его зафиксировать. А потом я ласкал его, долго и осторожно, заставляя его изнывать от желания и умолять о каждой новой ласке. Взял я его уже под утро, это была чистой воды авантюра с моей стороны, было очень важно ни на секунду не потерять контроль над ним, но всё оправдалось.
Я видел то удовольствие, которое переполняло его, когда я входил в него раз за разом. Я был у него первым и, не навредив ему — не мог взять его больше одного раза. Поэтому, когда он вновь возбудился от моих ласк и боли, я оседлал его бедра, и развратно глядя ему в глаза, сам насадился на его член; он кончил ещё дважды.
После столь бурной ночи он отключился, а я осторожно, чтобы не потревожить, отвязал его, обтёр чистым, влажным полотенцем и, укрыв, оставил в покое.
Директриса прибежала в восемь утра, но я выставил её до того, как она успела разбудить моего необычного клиента. Он проснулся почти в полдень. Я сидел в кресле и пристально наблюдал за ним. Я специально одел костюм-тройку и белую накрахмаленную рубашку, чтобы в моём образе не было ничего от того человека, с кем он провел ночь. (Этот наряд был даром одного из моих клиентов. Он очень удивился, когда на вопрос о том, что бы я хотел в подарок, я ответил, что костюм от лучшего портного и дюжину рубашек, но выполнил мою просьбу.) Сейчас был очень важный момент: если я не смогу сыграть правильно, то меня ждет скандал, а парень больше не придёт, и навряд ли снова повторит подобную ночь с кем-либо ещё. Но если всё получиться… он будет моим.
Клиент встал, он не стонал, но было видно, что это стоило ему массы усилий: после моих упражнений у него просто обязаны были болеть спина и задница. Зыркнув на меня, как зверь и заметив, что не произвёл этим ни малейшего впечатления, он быстро оделся и, не обращая внимания на то, что одет неаккуратно, вылетел из комнаты, громко хлопнув дверью.
Через неделю он пришел снова, а потом еще раз… и еще…
Директриса была на седьмом небе от счастья. Сначала она пугалась моих игр и того, что клиенты уходят негодуя, но они всегда снова приносили ей деньги и она стала доверять мне: прибыли были по её меркам баснословные, да ещё и ей удалось уговорить меня начать обучать других детей, тому, что я знал. Я понимал, что эта затея, по большому счету — бессмысленна, но спорить не стал, решив попробовать. После первого же урока я осознал всю тщетность своих усилий. И проблема была не только в том, что я ограничен во времени. Они не хотели учиться, не понимая зачем это нужно. Я пытался вдалбливать в их пустые головы простейшие вещи, но мои слова отлетали, как от стенки горох. Впрочем, у этого был и свой плюс — наблюдая за товарищами по несчастью, я осознал насколько мне повезло и сделал вывод: я невозможно, просто-таки нереально везучий человек. Во-первых, меня начали ломать позже моих сверстников и этот факт позволил мне сохранить интерес к жизни, которого не было ни у одного из приютских детей, которых я пытался обучать. Во-вторых, я — волшебник, а в третьих, мне встретились наставники, сделавшие из меня того, кем я сейчас являюсь.
Дни складывались в недели, в конце июля, когда я уже сам в сопровождении охранников, посещал рынок для закупки вина и закусок, (директриса начала доверять мне это ответственное дело) произошел случай, повлиявший на всю мою жизнь.
Мы шли по Лондонскому рынку, когда начался налёт.
Вообще-то, в то лето немецкая авиация бомбила Лондон почти постоянно, но за стенами приюта я как-то не задумывался об этом; в тот день — все было по-другому.
Бомбы сыпались с неба, словно переспелые яблоки, одни люди кричали от ужаса, другие — в предсмертной агонии, а их вопли заглушались грохотом все новых взрывов. Древнее здание какого-то храма осело, словно карточный домик, прямо у меня на глазах. Толщина его стен поражала, но они не защитили тех, кто там был, а народу там было много — люди набились в храм в надежде, что бог защитит их, укроет от падающей с неба смерти. Они верили в это. Они молились об этом истово и страстно. Но бог молчал.
Их смерть была бессмысленной и жестокой, в церкви были женщины и дети, но это никого не остановило, кровь лилась рекой, стоны умирающих и плачь детей стояли в ушах, разметанные взрывами части тел были разбросаны среди камней, а бомбы все падали и падали на рынок, творя ужасающий ералаш из человеческих останков, овощей, деревянных щепок и каменного крошева. В тот день я по-настоящему испугался, настолько сильно, насколько не пугался больше, наверное, никогда. Я позорнейшим образом действительно боялся магглов — их машины и неуемная жажда убивать, вместе, создавали потрясающий своим безумием коктейль. Мне захотелось защититься от такой случайной и бессмысленной смерти. Я думал, что хотя бы до тех пор, пока я не достигну чего-то стоящего — мне просто необходимо жить.
Боевые чародеи, никогда не наносили такого массового урона, как одна бомба, брошенная магглом, управляющим самолетом, а ведь в этой жуткой машине, как я уже знал, не одна и не две такие бомбы, их там может быть несколько десятков!
Волшебники способны быть очень разрушительными, но чтобы достичь такого уровня могущества, им нужно долго учиться, изменять себя и свою магию, превращаясь в воина. Против боевого мага — воин-маггл ничто, но… в этот день я четко понял: магглы нашли способ стать смертоноснее нас.
Они больше не стремились стать воинами, им просто это больше было не нужно — вместо этого теперь у них были машины и бомбы, которые прекрасно справлялись с процессом уничтожения себе подобных.
Я не помню, как прибежал в приют, но очень хорошо помню, что с ног до головы был в крови. Это была кровь одного из охранников. Я долго отмывался, потом напился и уснул. Директрисе пришлось отменить клиента, но даже она не стала ничего говорить, только сообщила, что больше прогулов не потерпит.
А я с этого дня начал читать всё, что мог найти об маггловских войнах. Прочитав о первой мировой войне, и газеты со сводками с полей теперешних сражений, я испугался ещё больше. Магглы совершенствовали искусство убийства каждый день. Мне стало жизненно важно понять: что может противопоставить магический мир этой болезни.
Я заставил сводить меня в кинотеатр, в котором показывали хроники с полей, увиденное — потрясало своими масштабами и бессмысленностью, в моей душе зародилась мечта, я снова молился тем, кто всегда мне помогал, я страстно желал, чтобы эти звери перебили друг друга.
Дни снова потекли один за другим, а я приступил к новой части моего плана, то есть, поставил перед собой цель выманить у моих клиентов побольше денег. За лето я почти не общался с другими воспитанниками приюта вне стен комнаты, в которой я пытался их чему-то обучить. Директриса говорила, что моё время слишком дорого стоит, чтобы тратить его на таких ничтожеств, и я был с ней абсолютно согласен, но во время уроков, то один, то другой набирался храбрости и спрашивал — “почему я не клянчу деньги у клиентов?” Объяснять этим бестолочам, что этим я только их отпугну, было глупо, всё равно не поймут.
Клиент должен сам захотеть сделать подарок, он должен свято верить, что это его собственная воля. Я знал, что иначе я получу лишь жалкую подачку и потеряю всё. Моя задача была сродни работе заклинателя змей, я играл с огнём, осторожно внушая окружающим мою ценность и незаменимость. Я демонстративно отказывался от денег, но принимал мелкие, сентиментальные презенты, подводя этим клиентов к мысли о том, что они столкнулись с чудом, с бриллиантом в навозной куче. Когда они предлагали мне помощь — я отказывался, искренне их благодаря, и всегда объяснял, почему не могу её принять. Мне было важно, чтобы они почувствовали себя благодетелями, чтобы здесь, в борделе, в них проснулось что-то светлое.
Я ни в коей мере не заботился об их душе, просто человек готов пожертвовать очень многим, чтобы ощутить себя героем и защитником угнетенных. Во мне они видели прекрасную птицу, пойманную в плен жестоким торговцем, который даже не смог поместить ее в подходящую клетку, и оценить сокровище, попавшее к нему волей случая. Я стал намекать им, что у меня есть возможность покинуть это место, и я был бы благодарен, если у меня останется на память какая-нибудь безделушка, напоминающая мне о них. Я буду жить не богато, но свободно и обязательно буду учиться. Так в моём распоряжении оказался первый в моей жизни бриллиант.
Я прекрасно понимал, что мой спектакль подействует не на всех, сама затея была чистой воды авантюрой. Мне, конечно, рассказывали наставники, как можно обогатиться таким способом, но теоретически. А когда на ладонь лег весело поблескивающий гранями камень, не меньше трех каратов величиной, я обомлел. В маггловском мире, даже во время войны, это было небольшим состоянием, а в магическом — стоило намного больше. Именно поэтому я намекал клиентам на камни, даже если бы они подарили мне плохонький янтарь или жемчуг, всё равно это было бы выгоднее, чем золото. Маги не имели собственных копей, добывающих драгоценные камни, поэтому покупали их у магглов, так что камней всегда было мало, и почти на всех уже был магический след от заклятий. Чистый, да ещё и хорошо огранённый бриллиант, мог обеспечить моё безбедное проживание в магическом мире, на протяжении года, а если экономить — лет на пять.
Когда клиент ушел, я спрятал своё сокровище и до невозможности довольный, пошел мыться. Сантехника в приюте желала лучшего, в подвале была устроена баня. Раз в неделю там топили печь и грели огромные чаны с водой, чтобы вся наша братия могла помыться, но для тех, кто принимает клиентов, были устроены суперсовременные ванные комнаты. Там же могли привести себя в порядок и наши “гости”. В этих помещениях были закрытые деревянными крышками унитазы, и роскошные чугунные ванны на гнутых ножках, у этого чуда маггловской мысли был даже душ, правда водопровода в здании не было, так что воду грели вручную и заливали в баки на этаж выше. Меня долго удивляли роскошные ванны и души в Хогвартсе: ну не вязался у меня в голове древний замок с этими вещами. Но мои наставники объяснили мне, что в отличие от магглов, волшебники и маги не утратили культуру гигиены в средние века, а развивали и совершенствовали ее. Да и древние друиды, от которых частично и произошло магическое сообщество Британии, отличались удивительной чистоплотностью. После роскоши замка, магглы казались ещё большими дикарями.
Так размеренно и без особых эксцессов протекали дни до конца лета, но в последнюю неделю августа, случилось сразу много событий одновременно.
|
|
| nairsa | Дата: Воскресенье, 15.07.2012, 04:38 | Сообщение # 11 |
|
Демон теней
Сообщений: 269
| Двадцать пятого числа прилетела сова с письмом от Дамблдора (похоже, он считал своим долгом участвовать в моей жизни), в нём говорилось, что меня заберут из приюта завтра для похода за покупками.
К этому времени я являлся счастливым обладателем одного бриллианта, двух изумрудов, сапфира чудной красоты и нескольких рубинов. Правда, рубинчики были мелкими и не очень чистыми, но это всё равно были ценные камни, которые было легко скрыть от загребущих лап директрисы. На этот раз я встретил заместителя директора радушной улыбкой, а вот хозяйка моего временного пристанища, осознав скорую потерю источника дохода, хмурилась и всё время ворчала, что не хочет расставаться с таким замечательным молодым человеком. Дамблдор сиял, как начищенный медяк: он явно был доволен гениальностью своего плана по прививанию мне любви к магглам, посему, когда я попросился у него зайти в книжный магазин на то время, как он сходит в Гринготс за деньгами, он согласился без раздумий. Разумеется, вместо книжного я рванул в ювелирный: мне были нужны деньги. Два рубина превратились в полторы тысячи галеонов. Я даже не представлял такой кучи денег, с ними я мог осуществить свой замысел и найти достойные предметы для дорогих мне людей.
Подарок для Марии нашелся по соседству, это был шикарный боевой корсет: черная драконья кожа, вышитые серебром защитные руны, сложный орнамент, вышитый обсидиановыми бусинами. Эта вещь была настолько хищной и изящной, что я сразу же, не торгуясь, купил её. Больше ничего не заметив, я уже отчаялся, но в этот момент увидел неприметную лавчонку, в которой валялись всякие безделушки. Там на витрине лежало два зеркальца в круглой серебряной оправе, на которой было множество рун. Одна из них показалась мне знакомой: я встречал ее изображение в одной из тех книг, что мне довелось читать. И судя по ней — это были сквозные зеркала. В книге писалось, что технология их изготовления утеряна, поэтому они стоят сумасшедших денег, но эти продавались за шесть галеонов — то ли они не работали, то ли продавец не понимал, чем владеет. Я решил рискнуть и приобрести эту пару. Я едва успел заплатить требуемую сумму и получил от счастливого пройдохи покупку, как показался Дамблдор. Его колоритная фигура была видна сквозь открытые двери.
В этот раз я не стал покупать барахло, я почувствовал некоторую финансовую независимость, и мне не хотелось больше позорить моих наставников. С грустью вспомнилось, что парней я больше не увижу: они закончили школу и их ждёт дальнейшая учёба, но уже у своих отцов и наставников, чтобы они могли продолжить развитие своих талантов. Но я рассчитывал, что Мария передаст им мой подарок. В таком упадническом настроении я и вернулся в приют. Складывая свои вещи, я заметил расчётливый взгляд директрисы, но решил, что сделать она всё равно ничего не сможет и отправился переодеваться: клиента на сегодня никто не отменял.
Утро принесло известие о скоропалительной кончине хозяйки нашего заведения: ночью с ней случился удар. В приюте появилось масса незнакомых людей, в том числе и представители епископа. Охранники успели сбежать, как только поняли, чем им грозит сложившаяся ситуация, а сестёр арестовали представители церкви. Суровые мужики в рясах, производили впечатление закаленных воинов, а не монахов. Воспитанников вызывали по одному к милой полной даме, и она тщательно расспрашивала нас о той жизни, что мы вели в приюте.
Если старшие понимали, что нужно или молчать, или врать, то малыши, с наивностью гриффиндорцев, рассказывали всё, что видели и пережили. Ситуация была настолько компрометирующей для церкви, что дело решили по-тихому замять, но об этом я узнал позже. А в тот день один из этих суровых монахов отвел меня, со всеми моими вещами, во двор и передал какому-то мужчине с внешностью аристократа. Этот светловолосый человек со странными черными глазами, был мне смутно знаком. Осмотрев меня с ног до головы, он заговорил бархатистым, обволакивающим голосом.
— Мистер Реддл, позвольте представится: Лорд Фердинанд Найт, я предлагаю вам моё гостеприимство до конца лета.
Услышав фамилию, я замер от ощущения всепоглощающего счастья: это был отец Фреда, человек, о котором он говорил с благоговейным трепетом. Я выпрямился, принял вид пристойный для представителя Дома Слизерин, лицо превратилось в маску вежливой отстранённости, и я смело протянул ему руку.
— Для меня честь встретить столь уважаемого человека, как вы, — ответил я в той же манере.
Мужчина улыбнулся, оценив мой спектакль и, приняв мою руку, аппарировал.
Осмотревшись вокруг, после появления в новом месте, я увидел дивной красоты замок, возвышающийся на холме. От него веяло светом и жизнью, никто бы не подумал, что в этом прекрасном произведении архитектурного искусства живет древний Род некромантов, посвятивший себя служению Смерти. Сами Найты ни капли не походили на злых угрюмых людей, которыми представляют себе некромантов даже волшебники: на людях это были холодные отстраненные, но предельно вежливые люди, а в кругу семьи — балагуры, для которых божеством являлась сама природа, они упивались Жизнью и Смертью, не признавая общепринятых запретов и обычных моральных норм. Это были люди, живущие по собственным законам, причём весьма строгим, и не собирающиеся прогибаться под других.
Пройдя по прекрасному солнечному саду, окружающему замок, мы вошли в парадные двери, которые открыл домовик. Вся пьянящая обстановка вокруг говорила, что мы находимся за пределами туманного Альбиона. В холле нас встретила чуть полноватая женщина в красивом платье персикового цвета и с каштановыми волосами, убранными в высокую прическу. Гладя на её лицо, сразу становилось понятно — от кого Фред унаследовал свои удивительные зеленые глаза. Леди Найт слегка склонила голову и представилась, при этом весьма откровенно меня разглядывая.
— Милый, а ребята не преувеличивали, он действительно прелесть, — как-будто не замечая меня, обратилась Пенелопа Найт к своему супругу. Я слегка поморщился: такая же манера обсуждать меня, в моём же присутствии, была и у моих наставников. Как же это бесило!
— Мистер Реддл, сейчас вас проводят в комнату, которая будет вашей всякий раз, когда вы будете посещать это поместье, вам следует привести себя в порядок, на это у вас час, после чего в столовой будет накрыт стол. Мэтти будет вашим слугой и проводником, пока вы пользуетесь нашим гостеприимством, — сообщил мне Лорд Найт, и перевёл взгляд на гордого домовика. Я понял, что сейчас мне больше ничего не скажут и с не менее гордым видом, как мне казалось, последовал за ушастым слугой.
Увиденное по пути потрясало своим великолепием, ведь до этого дня я никогда не был в доме аристократов. Хогвартс, конечно, величественен, но он даже рядом не стоял с поместьем Найтов. Это было место, в котором прожило не одно поколение магов. Всё в нём дышало волшебством и духом Рода. В отделке преобладали темы жизни и смерти, это были непривычные для воспитанного в приюте ребёнка, произведения искусства. На одной картине непостижимым образом уживались голые кости, черепа и резвящиеся дети, при этом от нее веяло теплом и гармонией. Здесь не боялись ни жизни, ни смерти и видели красоту и необходимость обоих явлений. Часто в коридорах встречалось изображение женщины в белых одеждах с венком из полевых цветов на голове, в одной руке она держала серп, а в другой горсть семян или букет из спелых колосьев ржи. Я решил, что это богиня, которой поклоняются в этом доме, уж больно часто она оказывалась у меня на пути, а серп и колосья с зернами, вообще были символом Рода.
Мне отвели комнату в гостевом крыле, она была выполнена в синих и зеленых тонах, отделка была столь необычна и в то же время красива, что мне захотелось ее зарисовать, чтобы не забыть потом. Мне не верилось в то, что я ещё когда-нибудь окажусь в подобном месте, а слова хозяина поместья были восприняты, как простая вежливость.
Домовик с заметным удовольствием и гордостью отвечал на мои вопросы. Он рассказал, что поместье находиться на юге Франции в провинции Шампань, вдали от основного скопления магглов, поэтому тут совершенно не ощущается война. Хозяева владеют этой землёй уже пятьсот лет, её им даровал император за заслуги перед короной. Я насторожился: за последний год я слышал упоминание о короне и императоре далеко не впервые, но мне так ничего конкретного узнать не удавалось, словно эта тема была под запретом.
Только я собрался расспросить домовика поподробнее, как он всполошился и напомнил, что у меня осталось меньше тридцати минут, чтобы привести себя в порядок. Маленькое существо моментально распаковало вещи и провело меня в ванную комнату. Она потрясала удобством (похоже, в этом доме комфорт ценили выше роскоши) и в тоже время, полы из неизвестного мне шершавого и слегка теплого камня, хоть и не выглядели впечатляюще, но мне почему-то показалось, что это не дешёвое удовольствие. Небольшой бассейн посреди комнаты, отделанный мозаичной плиткой, красивые серебряные краны, шершавый пол, витраж вместо потолка, всё это создавало неповторимую обстановку красоты и уюта. Опустившись в ванную, я почувствовал всей кожей, как с меня смывается вместе с потом и пылью, вся та грязь, которую оставили на мне руки множества мужчин. Я бы не удивился, окажись в воде какие-нибудь зелья, или сама ванна была сделана, как место силы. Я слышал от Фреда, что мастера смерти могли создать узел силы в любом месте, так почему бы его не создать в ванной?
Я не заметил, как задремал, расслабившись в воде, но ответственный домовик не мог допустить, чтобы гость опоздал к столу. Он разбудил меня и, выпроводив из ванной, помог одеться.
Сказать честно — я тогда был в таком состоянии, что даже не обратил внимания на то, что подсунул мне заботливый слуга в качестве выходного наряда, а стоило бы. Уже подходя к столовой, я понял, что на мне абсолютно белая мантия из тончайшей шерсти, босые ноги обуты в тапочки плетеные из какого-то растения, а под мантией гуляет освежающий ветерок, недвусмысленно напоминая о том, что под ней на мне совершенно ничего нет.
В столовой был накрыт большой стол, за которым все присутствующие были одеты в похожие, только угольно черные наряды. Окинув стол беглым взглядом, я осознал, что все блюда, которые были расставлены на нем из фруктов, овощей или злаков, никакого мяса или рыбы. Сопоставив этот факт с одеяниями присутствующих, я понял, что что-то происходит. У меня было два выхода: или паниковать и попытаться выбраться из поместья (что представлялось мне маловероятным), или довериться людям, которые мне не раз помогали и принимать всё, как должное.
Я выбрал второе.
Замерев на секунду у входа, я гордо вскинул голову и позволил домовику проводить меня на место, отведенное для моей скромной персоны хозяевами дома. К моему глубочайшему удивлению оно оказалось во главе стола. Я пришел в полное замешательство, когда хозяин дома, чьё место оказалось по левую руку от меня, стал накладывать мне в тарелку фрукты, и лепёшки горячего хлеба. Из напитков обнаружилось только молоко и красное вино, и ко всем прочим странностям — ни одного ножа или вилки я не заметил.
За столом, кроме хозяина и хозяйки, были все мои наставники, и ещё около десятка совершенно не знакомых мне людей. В шатене с черными глазами, лет тридцати я предположил брата Фредерика — Карла.
Слева от меня, сразу после хозяина, сидела леди Найт, за ней, Карл. Дальше сидел мужчина с удивительно синими глазами и волевым лицом, с виду он был старше лорда Найта и общие черты выдавали в нём родственника Ари. За ним сидела девушка лет двадцати-двадцати пяти с такими же синими, как летная ночь, глазами и удивительными пепельными волосами. Она была красива, но не обычной красотой кукол и статуй, а удивительной внутренней красотой делающей ее неотразимой, я заподозрил, что и она тоже относиться к Древнему и благородному дому Блэков. Следом седел мужчина лет сорока с платиновыми волосами и серыми, даже не серыми, а стальными глазами, он был холоден и опасен, от него хотелось держаться подальше. Следующим сидел ещё один мужчина с волнистыми каштановыми волосами и зелеными глазами, он был массивен и вся его фигура и движения выдавали в нем закалённого воина, но при этом он составлял полную противоположность блондину с неживыми глазами. Он был теплым и живым. Я видел его однажды в школе: он приезжал к Скутуму Эйвери, и скорее всего, был его родственником. На этом стол заканчивался. Справа от меня сидела Мария, потом Фредерик и Арктурус, за ними восседала дама с медными волосами и дородной фигурой, при этом её можно было назвать только Леди. Это была не матрона, а воительница и хранительница очага; её холодные голубые глаза цепко следили за всем происходящим, представителей рода Прюит ни с кем не спутаешь. За ней сидел мужчина небольшого роста и непримечательной наружности, с небольшой залысиной блестящей из под каштановых волос, и только черные, как ночь глаза выдавали в нём сильную личность, сосед называл его Гефестусом, а седая девушка мистером Керроу. Дальше сидел ещё один мужчина с иссечённым шрамами лицом. Он не был красив, но его мужественность не позволяла отвести от него взгляд. Редкие, коротко стриженные, седые волосы торчали ёжиком, а внимательные карие глаза настороженно смотрели на мир, я услышал, как лорд Найт назвал его Асмодеусом. Вслед за столь колоритной личностью восседал старец с белой бородой и выцветшими глазами, в которых плескалась вечность; он был очень стар, но его движения не утратили плавности и легкости. По моим наблюдениям, соседи по столу относились к нему с уважением и ловили каждое слово. Последним на этой стороне, сидел полный мужчина с улыбчивым круглым лицом и голубыми глазами, от которых расходилось множество лучиков-морщинок, придававших ему невероятно добродушный вид, он был похож на образец отца, о котором мечтали дети в моем приюте. Лет этак до шести, то есть ровно до тех пор, пока у них оставались иллюзии. Я вспомнил что видел его фотографию в Пророке, он работал в министерстве, и по моему его звали Григорий Гойл.
Все эти люди смотрели на меня явно чего-то ожидая, а я просто не понимал, что мне нужно сделать. Набравшись мужества, я взял в руки хлеб, разломал его руками и положил в рот кусочек, запив, почему-то, вином. Как только я отпил из бокала, все одновременно начали переговариваться. Насколько я понял, они обсуждали мои действия.
— Молодой человек, прошу вас ничему не удивляться сегодня и действовать так, как вам захочется, даже если желание покажется вам странным, не стесняйтесь. Не обращайте на нас внимания, это важно в первую очередь для вас, — тихий, шелестящий голос разнесшийся над столом, и мигом прекративший разговоры, принадлежал седовласому старцу.
Как я понял, меня проверяли: каждое моё движение скрупулезно оценивали, взвешивали и приходили к каким-то выводам, только вот я никак не мог повлиять на результат теста, потому, как не знал правил. Это выводило меня из себя и я, схватив яблоко, впился зубами в сочный плод, чтобы хоть как-то скрыть раздражение. Только вот это оказалось не яблоко, а какой-то плод с твёрдой красной коркой и сочной мякотью, из которой струился сок — кисло-сладкой на вкус и жутко похожей на кровь. Снова за столом поднялись обсуждения. Так продолжалось, пока я не выдержал и, нарушив все правила поведения, не встал из-за стола. В тот же момент поднялись и все остальные. Ко мне подошел старик и, взяв меня за руку, куда-то повёл. (Теперь мне стало понятно, откуда взяла свою манеру поведения и обучения Мария.) Я не сопротивлялся ему и мы долго блуждали по дому, при этом всё время спускаясь вниз.
Путь наш окончился в удивительном месте: внутри скалы, на которой располагалось поместье, была вырезана комната. В ней не было места культуре и изяществу, вместо этого тут правили Жизнь и Смерть. Единственными рукотворными предметами в этом царстве растений и камней, была мраморная статуя всё той же женщины, и бассейн у ее ног. В комнате горело несколько костров, тлели благовония и буйствовали растения, которые заплели всё помещение, создавая неповторимый интерьер. Комната была настолько пропитана магией, что воздух казался густым, а по телу всё время бродили мурашки. Попытавшись почувствовать магию помещения своим магическим ядром, я получил такой удар, что сразу же отключился.
Приходил в сознание я медленно, не понимая, что происходит и где я нахожусь; в первые мгновения мне показалось, что я заснул в ванной. К такому выводу я пришел, так как плавно покачивался на воде, но в комнате был странный пьянящий аромат и звучало какое-то непонятное пение. Вспомнив последние минуты перед потерей сознания, я запаниковал и чуть не утонул. Но подумав, что выгляжу по-идиотски, заставил себя успокоиться и огляделся по сторонам.
Я находился в священном бассейне, а на его бортиках стояли те же люди, которые присутствовали на обеде и пели неизвестное мне заклятие. Воздух потрескивал от количества разлитой в нем магии, и, подавив первоначальный испуг, я ощутил во всем своем теле негу и ленивую сытость.
Они пели, а у меня формировалось четкое ощущение магии, концентрирующейся в водоеме и проникающей оттуда в мое тело, меняя его. Я чувствовал, как с него, словно змеиная шкура в процессе линьки, слезает что-то мертвое, разрывая при этом нечто вроде нитей, о существовании которых я даже и не подозревал. Дышать становилось всё легче и легче, тело ощущалось невесомым и прозрачным, как будто с меня сняли старые проржавевшие доспехи, которые я носил всю свою жизнь, не замечая этого.
Потоки магии складывались в затейливые узоры и прокладывали себе новые пути во мне, это можно было сравнить только с одним — рождением. Здесь и сейчас рождался новый человек, у которого было очень мало общего с полукровкой-сиротой Томом Марволо Реддлом. Я ощущал в себе удивительную, невообразимую до сих пор, Силу. От переизбытка магии, по воде начали пробегать крохотные молнии, тело выгнулось от мощи, струящейся сквозь него, а сознание начало мутиться, ускользая из материального мира в мир видений и грёз. В какой-то момент я смог различить образ, который заговорил со мной. Это была фигура, закутанная в черный, расшитый золотой нитью плащь и держащая в руках ветку какого-то дерева, покрытую цветами, и с висящим на ней одиноким крупным плодом. Когда я смог ее разглядеть более четко, я понял, что представшая передо мной фигура была мужчиной лет сорока, с яркими рубиновыми глазами и волевыми чертами лица, от него веяло пугающей силой, но при этом он не излучал опасности или зла. Мужчина заговорил и его голос, немного хриплый, но такой завораживающий, проникал в самые потаённые уголки моей души.
|
|
|
|
| nairsa | Дата: Вторник, 08.01.2013, 18:14 | Сообщение # 13 |
|
Демон теней
Сообщений: 269
| — Вот мы и встретились, малыш, я долго ждал этого дня.
— Кто вы? — мне было жизненно важно знать это.
— Я — это то, чем ты можешь стать, если у тебя хватит силы и смелости преодолеть свои страхи. И пойми: именно преодолеть, а не скрыть в глубине сознания.
— Я не понимаю!
— Ты поймёшь. У тебя ещё есть время. Ты — последняя надежда для мира волшебников, но ты же можешь и приблизить его гибель. Твоя судьба в твоих руках, но каждая твоя ошибка будет стоить весьма дорого. Запомни только одно: ты должен пройти Путь Лорда до конца, и не жалей о том, что будет — сожаления убивают волю. Помни меня и когда-нибудь мы встретимся с тобой в реальной жизни.
В его словах было столько тепла и любви, как будто я был его самым любимым ребёнком, и мне нестерпимо захотелось встретиться с ним.
— Когда мы встретимся? — выпалил я на одном дыхании.
— Не правильный вопрос, — поправил он меня со слегка печальной улыбкой, — не “когда”, а “как”? В один из дней ты посмотришь в зеркало и увидишь меня. Сегодня я пришел посмотреть на тебя и сказать своё имя. Смотри!
Передо мной появилось моё маггловское имя, неписаное огнём в воздухе, мужчина взмахнул рукой и буквы пришли в движение, складываясь в новые слова. Когда они остановились, я смог прочитать “Я — Лорд Волан-де-Морт”.
— Мы — одно целое, но мы два разных существа. Для тебя — Лорд Волан-де-Морт ещё не существует, а для меня — Том Морволо Реддл лишь одна из возможностей, но если она осуществиться, то он станет моим прошлым, без которого я не смог бы появиться на свет. Ты не способен понять меня, но те, кто встретят тебя — помогут разобраться в том, что ты увидел за гранью. Иди! Тебя ждут.
После этих слов видение начало меркнуть, а я ощутил, что мне ужасно не хватает воздуха, а когда я попытался сделать вздох, в легкие хлынула жидкость. Я мгновенно пришел в себя и ощутил руки, которые вытаскивали меня из воды. Через несколько секунд я лежал на каменном полу и как рыба разевал рот, пытаясь дышать, в промежутках между приступами кашля. Мне казалось, что я выкашляю не только воду, которой успел порядком наглотаться, но и легкие. Когда я немного отдышался, осмотрелся по сторонам и увидел, что меня окружают те самые волшебники, которые до этого пели заклинание и все до одного смотрят на меня очень странно: на их лицах было написано уважение, удивление и, пожалуй, благоговение. Отследив направление взглядов, я понял, что все они уставились мне на грудь. Опустив взгляд, я обомлел: всю левую часть груди, прямо напротив сердца, занимало изображение черной змеи с зелеными глазами и рисунком из золотых и серебряных линий на шкуре. Складывалось впечатление, что она движется и переливаться. Так как я точно помнил, что сегодня утром у меня не было никаких татуировок, то вывод напрашивался сам собой: это дело рук этих господ. Но тогда возникал совершенно закономерный вопрос: чему они так удивляются?
— Имя?! Какое он назвал имя? — потребовал белобородый старец. Я сразу же понял о чем он говорит.
— Я Лорд Волан-де-Морт, — ответил я не задумываясь.
— Летящая Смерть, сильно. Как он выглядел? — продолжился допрос.
— Высокий, красные глаза, черная мантия с капюшоном и золотой вышивкой.
— У него было что-нибудь в руках?
— Да. Ветка какого-то дерева в цветах и с плодом, похожим на яблоко.
— Как оно выглядело? — потребовал настойчивым голосом мужчина с мертвыми глазами.
— Да обычная ветка… Цветы, такие крупные розовые, и оно какое-то… не знаю, изломанное, что ли, а плод с одного боку розовый, а с другого бежевый, — я не знал как более внятно описать то, что видел. Но в это момент мне под нос сунули фолиант с картинкой изображающей это самое дерево.
— Оно?!
— Да. Да что происходит?! — не выдержал я: всему на свете есть предел и моему терпению тоже.
— А он долго терпел! — восхищенно заметила девушка с седыми волосами.
— Персик — бессмертие, мудрость и защита от зла, — не замечая никого, пробурчал себе под нос мертвоглазый. Все переглянулись, а потом задумчиво посмотрели на меня.
— Ндааа… Молодой человек, ну и загадку вы нам загадали, — протянул старец, потирая переносицу с видом человека, у которого болит голова. — Всё! Сушите его, отпаивайте вином, и пусть спит. Он отключится в любом случае минут через тридцать, хотелось бы, чтобы к этому времени он был уже у себя в комнате, — велел он волшебникам, а потом обратился ко мне: — А ответы на свои многочисленные вопросы вы получите завтра, когда проснётесь. Поедите в нашем обществе, мы заодно и представимся, и тогда поговорим более подробно обо всём случившемся.
Я хотел возмутиться, но почувствовал, что начинаю засыпать, и решил не спорить, раз за меня опять всё решили.
Попав в комнату я просто свалился без сил. Думать о чём бы то ни было, не хотелось. Из головы не выходил Волан-де-Морт. Этот удивительный маг сказал, что я могу стать таким как он, не смотря на все чудеса встретившиеся в мире магии, я не верил и не понимал: как будущее может прийти к прошлому, тем более, что он сказал, что он “возможное будущее”, значит всё это ещё не предопределено. Но как же хочется стать ТАКИМ! От этого Волан-де-Морта веяло нечеловеческой силой и уверенностью, он обладал спокойствием и мудростью, за таким человеком хочется идти на край света.
Убаюканный такими радужными мыслями я и уснул.
Проснувшись к обеду следующего дня, и потягиваясь как кот в чистой и мягкой постели, я поймал себя на том, что так хорошо и спокойно мне не было никогда в жизни. Мне не хотелось вставать и готовиться к новым сражениям, было приятно валяться на простынях, пахнущих свежестью, наблюдая за солнечными зайчиками, скачущими по стенам. Я проспал в этом месте всего одну ночь, но ощущал комнату, в которой меня поселили — своей, а себя — в полной безопасности. Это чувство было таким странным и необычным, словно меня околдовали и, вследствие этой волшбы, мне вдруг до боли захотелось ЖИТЬ.
Жить, а не выживать, прячась и постоянно отстаивая право на элементарные вещи, которые другим доставались просто так, от рождения. Жить не ожидая предательства, или удара в спину, жить и бегать с другими мальчишками, играя в прятки или летая на метле. Жить без того, чтобы заниматься сутки напролёт тем, что даже для взрослых считается непосильным делом. До этого я не понимал чего был лишен с самого рождения, но сейчас, в этой спальне, окружённый древней магией Рода, я остро, до боли, ощутил себя сиротой, безродным мальчишкой, который по нелепой случайности попал в волшебный замок, и… Вот сейчас хозяева найдут его, рассмотрят внимательнее, поймут кто он и, конечно, взашей выставят как попрошайку.
Я не заметил как слезы покатились по щекам. Сердце сдавило словно тисками. До этого я плакал от боли, от одиночества, унижения, или страха, но в последнее время, всякий раз сталкиваясь с Найтами, я плакал от того, что мне было хорошо. И я не мог сказать какие слезы горше. Они раз за разом показывали мне, чего я был лишен и чего мне никогда не достигнуть. Каждый раз после таких истерик, которые я был не в силах остановить, мне приходилось собирать себя по кусочкам. К моему счастью, раньше они происходили при наставниках, но теперь я был один. Пучина отчаяния и безысходности начала затягивать меня в свои глубины, и я не понимал — зачем бы мне выбираться из неё: ведь мне всё равно не стать такими как они, меня никто не любит, я только игрушка или “проект”.
Как же в этот момент мне захотелось снова оказаться в приюте! Там я чего-то стоил, там я знал, как жить, там мне не нужно было видеть эту прекрасную комнату, добрую улыбку леди Найт и гордую силу лорда Найта. У меня никогда не будет родителей. Никаких. Тем более — таких. Я завидовал и рыдал в три ручья, пытаясь в порыве злости и отчаянья разорвать эти проклятые простыни, и даже не заметил, что в комнате я уже не один. Только когда мне на спину легла нежная рука и слегка сжала плечо, я осознал, что рядом со мной на кровати сидит женщина, которую я не мог разглядеть сквозь пелену слёз. Но сил остановиться не было. Она гладила меня и уговаривала:
— Всё будет хорошо. Ты сильный, ты справишься.
— Я всегда справляюсь! Мне надоело! Я хочу быть таким, как все! Чтобы меня любили, баловали и защищали! Я хочу летать на метле, а не изучать миллион и один способ удовлетворить клиента! Но я никому не нужен! Я — пустышка! — от крика уже охрипло горло, а слезы всё текли рекой, не позволяя увидеть окружающий мир.
— Ну что ты говоришь! Ты такой замечательный, да любая семья была бы счастлива, если бы у них был такой ребёнок! — убедительный мягкий голос только распалял огонь моего горя.
— Но они не захотели! Они бросили меня в приюте! Я никому не нужен! Все хотят только попользоваться мной и выбросить!
— А как же Фредерик и Мария?
— Они такие же, как все! Я для них эксперимент. Игрушка, которую они бросят, когда наиграются. Фред и Ари — уже не вернуться в школу — я им не нужен. Зачем им безродная шлюха, я больше ничего не могу им дать! А я тоже живой! У меня тоже есть сердце! — выпалив это в порыве отчаяния, я понял, что случайно высказал кому-то, практически незнакомому, свои самые потаённые страхи. Но мне уже было всё равно, вся тяжесть потери парней свалилась в этот миг на меня, и мне было проще уговорить себя, что я им не нужен, чем смириться с болью, разрывающей моё сердце.
— Глупый. Какой же ты глупый… Они же теперь связаны с тобой на всю жизнь, как и весь наш Род. Если бы ты почитал больше о наставничестве, то знал бы, что если учеником становиться маг без Рода и кровных родственников, которые могут предоставить ему кров и защиту, то наставник становиться ему не только учителем, но перед лицом магии он становится его семьей. Так что ты тоже Найт, как Фред и Мария. У тебя другая фамилия, но мы все твоя семья, — это было сказано так просто и с такой любовью, что слезы моментально перестали литься. Я распахнул глаза и уставился на красивую женщину, которая обнимала меня за плечи и, улыбаясь, гладила по голове. В её глазах было столько доброты, заботы и любви, что я не выдержал и, как маленький, резко обнял её за талию. Уткнувшись заплаканным лицом в подол её платья, я зашелся новым приступом слёз. Но на этот раз это были слёзы надежды, это плакал маленький мальчик, которому сказали, что он кому-то нужен. Это была надежда на то, что в жизни ему наконец-то немножко повезёт и можно будет положиться на кого-то более сильного и умного, чем он сам.
По мере того, как горе и боль покидали сердце, я начал понимать, что опозорился перед леди Найт. Меня всегда учили быть сильным и не проявлять на людях эмоций, но я повёл себя, как трёхлетний пацан, которого поманили приёмными родителями, а потом не взяли. А ведь я уже взрослый, я сам могу о себе позаботиться! А я так раскис!
Леди Найт почувствовала момент, когда я напрягся в её объятьях, и отпустила меня. Я встал и, собрав остатки гордости в кулак, растер слезы по щекам. К моему позору — мало того, что я весь был в слезах, так еще и в соплях, а от осознания того, что я испортил шикарное платье женщины, мне стало совсем стыдно и я покраснел словно вареный рак. Леди Найт была не похожа ни на одну женщину, из тех, что встречались мне в жизни. Она была идеальным воплощением Леди и Матери.
Увидев моё замешательство и малиновый цвет лица, она звонко рассмеялась, а потом дала мне подзатыльник. Это было так неожиданно, что у меня сразу вылетели из головы все серьёзные мысли. Я рефлекторно потёр затылок и обиженно посмотрел на женщину.
— Нечего тут сырость разводить. Иди умывайся и в столовую. Обед подадут через полчаса, Мэтти поможет тебе одеться и проводит, чтобы ты не заблудился, — она легко встала с кровати и направилась к выходу, но уже у самых дверей, повернулась и серьёзно сказала: — Наш разговор продолжим вечером, когда в доме останется только семья. Я обещаю, что приложу все усилия, чтобы ты почувствовал себя одним из нас, — закончив, она вышла из моей спальни, оставив меня стоять с ошарашенным видом и зарёванным лицом посреди комнаты.
Но долго пребывать в таком состоянии мне не дало ушастое чудовище, что появилось рядом и начало пищать о необходимости немедленно привести себя в порядок потому, что господа не переносят, когда опаздывают. Плюнув на свои метания, я пошел наслаждаться тем, что имею, то есть — ванной.
Для того, чтобы наплескаться вволю у меня не было времени, впрочем, того, что у меня все-таки было — оказалось достаточно, для того, чтобы поднять мне настроение. Жизнь приучила меня не зацикливаться на плохом, иначе я давно бы сдох.
Тщательно наблюдая, что из одежды подаёт мне маленький слуга, я с грустью понял, что завидую ему: у него есть дом и заботливые хозяева, а у меня — только я сам. До сегодняшнего дня эти мысли так сильно меня не тревожили, вопрос выживания был более значимым, но в этом месте мне вдруг захотелось семью. Малыш подал мне парадную мантию, которую я купил сам за свои деньги, в то время, пока Дамблдор разговаривал с хозяином магазина. Это лучше слов говорило — обед будет, скорее всего, официальным.
Спустившись в столовую, я увидел всё тех же людей, только на этот раз они сидели в нарядах, принятых у аристократов. Только седой старец продолжал носить простой балахон, хотя сегодня он был белым.
Когда я вошел, все посмотрели на меня и не отводили взглядов, пока Мэтти не подвёл меня к моему месту, только вот сегодня все сидели совсем по-другому. Во главе стола сидел Лорд Найт, по обе стороны от него сидела его семья. При виде парней и Марии мое сердце предательски сжалось, но я продолжил знакомиться с обстановкой. Напротив места хозяина дома — стоял стул, который занимал старец, и все гости располагались в той части стола, мне же поставили стул сразу за стулом Марии, в непосредственной близости от семьи.
|
|
| nairsa | Дата: Вторник, 08.01.2013, 18:15 | Сообщение # 14 |
|
Демон теней
Сообщений: 269
| Первым заговорил Лорд Найт:
— Рад видеть вас в хорошем здравии, молодой человек. Присаживайтесь.
Когда я сел он продолжил:
— Пришло время нам представиться. Меня и леди Пенелопу вы знаете, Арктуруса Блэка, Марию и Фредерика представлять — тоже нет нужды, — при этом мои наставники улыбнулись и одновременно кивнули в знак приветствия, я ответил им вежливым кивком.
— Вот этот молодой человек — лорд Найт махнул рукой в сторону парня, сидящего рядом с леди Найт, — мой старший сын и наследник Карл Фердинанд Найт, (молодой человек, о котором говорил старец, кивнул в знак приветствия). Он будет учить вас боевой магии и рунам, — эти слова меня крепко насторожили: когда это он успеет?
— Рядом с ним Таурус Эйвери — он прекрасно разбирается в магии стихий. Его сын Скутум учится на пятом курсе вашего факультета, и тоже проявил желание помочь на выбранном вами Пути. Его задачей будет обучить вас экономике нашего мира. За господином Эйвери, Лорд Сириус Блек, отец Арктуруса, и прекрасной Люкрис, которая сидит прямо за ним. У Люкрис проявился дар к древнему искусству Некромантии, так что она тоже живёт в этом доме и является моей ученицей. Их третий сын Регулус, не смог приехать: он учиться в Дурмстранге, это его последний год обучения. Следующим я имею честь представить Златана Дмитрова, он оказал нам честь, посетив нашу встречу, — старец кивнул, как и все остальные, и перехватил слово.
— Нет. Это для меня честь присутствовать при таком знаменательном событии, я буду счастлив поделиться с молодым человеком своими знаниями древних путей.
— Господин Дмитров идёт путями Друидов, — пояснил Лорд Найт. — И он проявил желание поделиться столь редкими знаниями с вами. Следующим я имею честь представить Лорда Ара Малфоя, — мужчина с мертвыми глазами кивнул и продолжил, как мне показалось, подозрительно следить за мной. — Он мастер меча и боевой чародей, так же он мастер гербологии.
— Для меня честь поделиться своими знаниями со столь талантливым молодым человеком. Я надеюсь, вы сможете оказать положительное влияние на моего сына Абрахаса, который в этом году поступает на первый курс, — в голосе Лорда Малфоя не было и намёка на его радость и честь, он был холоден, словно арктический ветер.
— Следующей я рад представить Сигитту Прюитт. Она проявила желание поделиться своими знаниями по колдомедицине, — чуть полноватая рыжая женщина величественно кивнула. — Гефестус Керроу, которого вы можете видеть дальше — мастер зелий и член Визингамота. Он поделиться с вами знаниями в области зельеварения, а после того, как вы окончите Хогвартс — он углубит ваши знания в политике, — невысокий седеющий мужчина кивнул в знак подтверждения сказанного и приветствия.
— Следующим я горд представить нашего гостя из Германии, Асмодеуса Астера, боевого мага, и мастера в магии крови, — на меня смотрели, как бы изучая, карие глаза человека, побывавшего во многих боях. Ещё вчера меня поразили шрамы, пересекающие его лицо и ёжик седых волос: такая причёска до этого встречалась мне только у маггловских военных.
— Посмотрим, чему вы сможете научиться у меня, молодой человек. Моё искусство требует от мага крайней степени ответственности и силы воли, — мне показалось, что маг старался бросить мне вызов и ждал моего ответа.
— Я почту за честь изучить высокое искусство магии крови, перенимая его у вас, господин Астер и проявлю всю свою волю и ответственность, для достижения успехов на этом поприще, — ответил я, скопировав манеру, с которой обыкновенно говорил с учителями Ари, и похоже данный штрих не прошел не замеченным: многие за столом улыбнулись.
— Смело. Смело. Думаю, мы сработаемся, — одобрительно произнес маг, глядя уже на лорда Найта.
— Я рад, — ответил наш гостеприимный хозяин и представил единственного, остававшегося неизвестным на данный момент, человека: — последним за столом, но не по значимости, я рад представить своего давнего друга и компаньона Дмитрия Гойла. Он будет шлифовать и доводить до совершенства ваше знание человеческих душ, и умение управлять людьми, а так же познакомит вас с искусством ритуальной магии, — после столь проникновенной речи, высокий слегка грузный мужчина с улыбчивыми глазами, засмеялся и махнув рукой в сторону лорда Найта, сказал.
— Прекращай Фердинанд. Ты тут уже такие политесы развёл, как на приёме у Английской королевы. Ты посмотри на бедного парня, он уже явно потерялся в происходящем.
Я был искренне благодарен мистеру Гойлу. Хоть его речь и не была мне понятна до конца, но это хорошо разрядило обстановку.
— Молодой человек, вы кушайте, а потом у нас будет долгий разговор, — это было сказано друидом таким заботливым голосом, что я заподозрил неладное.
Ели все в тишине, в комнате было слышно только тихий звон столовых приборов. Похоже, что размышлял в эту минуту не один я, и это жутко нервировало.
Когда все поели, мы перебрались в светлую просторную гостиную, в которой было много кресел, диванчиков и столиков с винами и легкими закусками, меня привлекла корзинка со сладостями, но я стеснялся их взять. Видя мои страдания, леди Найт пододвинула её поближе ко мне. Я и не заметил, что она села рядом со мной.
Взяв себе несколько конфет, я сунул их в карман, по старой привычке. И приготовился к долгому разговору.
Первым, вполне ожидаемо, заговорил господин Дмитров:
— Я приношу вам извинения за события вчерашнего дня, от имени всех находящихся сейчас здесь, — сказал он, обведя рукой всех присутствующих.
Услышав его — я смутился: никто раньше, не удосуживался извиниться передо мной за то, что делал, а уж тем более, такие уважаемые и могущественные люди, как те, что собрались в одной комнате со мной. Я покраснел и уставился в пол.
— Он всё же умеет краснеть, а вы говорили, что его ничем не проймёшь! — весело и беззлобно фыркнула мадам Прюитт. От этого замечания я смутился ещё больше, но почувствовал на плече руку леди Найт и, вскинувшись, посмотрел ей в глаза: в них читалось одобрение и поддержка.
— Не смущайся. Сейчас здесь все свои. Все эти люди состоят в братстве боевых магов, они сами и члены их семей. Появление нового собрата — большая редкость, поэтому братство решило, что тебе понадобиться помощь и поддержка. Тем более, что ты прошел первое испытание на Пути Лорда, да ещё и в таком молодом возрасте.
Меня поразили слова Пенелопы Найт. Как все эти влиятельные и богатые люди, явно принадлежащие к высшему обществу, могли захотеть стать моими наставниками?!
Наверное, я не смог скрыть своего удивления, потому что заговоривший мистер Эйвери, ответил на мой невысказанный вопрос.
— Молодой человек, мы понимаем, что вы в замешательстве, но именно для того, чтобы всё пояснить — мы здесь и собрались. Вы наверное неправильно поняли редкость того, что произошло с вами. Но я думаю, Златан расскажет всё гораздо лучше нас, — после этого он замолчал, как бы передавая слово старому друиду.
— Скажите, вам не показалось странным, что в школе кроме вас только небольшое количество студентов проявляет тягу к знаниям? — Я кивнул, подтверждая, что заметил эту странность. — Раньше, в таких школах, как Хогвартс готовили аристократию и сильных магов, способных защищать страну и развивать магию. Не все из них становились значимыми фигурами в истории, но требования, предъявляемые к студентам, были очень высокими. Из стен школы выходили Мастера или, по крайней мере, Ученики. Детям без таланта и без жажды знаний, не было места в стенах Хогвартса. Их учили или наставники, или родители, или они обучались в мелких школах, в которых давали элементарные знания. Кстати, программа именно такого рода учебного заведения, теперь является программой по которой преподают в лучшей школе в Европе, как гордо именует Хогвартс министерство. Нашей стране больше не нужны сильные маги, способные на великие свершения, но мы надеемся, что когда-нибудь это изменится.
Мы находим талантливых детей и предлагаем им возможность развить весь свой потенциал, но для этого — ребёнок должен показать выдающиеся способности. Этим летом вы решились пройти испытание, которое по силам единицам взрослых магов, и это привлекло внимание братства к вам. Мы следили за вами всё лето, и когда ваша милая директриса приказала выкрасть вас и спрятать, так, чтобы не нашли ваши покровители, мы устранили её и вызвали в приют комиссию из попечительского совета церкви. Во избежание огласки вашего положения в приюте, и ненужных осложнений, мы приняли решение: с сегодняшнего дня вы будете проводить каникулы в поместье Найт, тем более, что лорд Найт проявил желание взять вас на воспитание в Род. По достижении совершеннолетия, вы сами примите решение: желаете ли вы влиться в Род вашего наставника, или вы продолжите свою линию Рода.
Вы с успехом справились со всеми поставленными перед вами задачами, и, как принято с момента создания Пути Лорда, мы провели вас через ритуал перерождения. Все события вчерашнего дня имели значение, мы не могли говорить с вами с момента начала ритуала, потому, что до того как вы не назвали ваше будущее имя, вы считались мертвым. Ритуал обрезал все связи, которые соединяли вас и тех мужчин, с которыми вы спали: для магии — вы девственник, и теперь только вы сами определяете вашу будущую судьбу. Даже если вам не удастся пройти весь Путь, всё равно — члены братства поддержат вас в трудный момент.
Хотя вы и стали одним из нас, вы слишком молоды и невежественны, чтобы считаться боевым магом, но ритуал принял вас, как равного нам, и теперь это дело нашей чести сделать так, чтобы наш товарищ по братству не опозорил нас. Нас осталось слишком мало, и мы не можем позволить себе проявлять слабость, поэтому вы будете обучаться всему, что необходимо знать боевому магу, даже если для этого вам придётся жить с хроноворотом под подушкой. В вашем распоряжении ресурсы всего братства, но наша благосклонность исчезнет в тот же миг, когда вы проявите лень и малодушие, — я как завороженный слушал речь старца и понимал, что моя жизнь снова сделала крутой поворот, и не мне роптать на то, что теперь нагрузка увеличиться во много раз. Да — это будет не просто, но передо мной открывались совершенно уникальные перспективы и я не намерен был их упускать.
В то время, пока говорил Дмитров, все внимательно за мной следили, они ловили каждый мой взгляд и жест. Эти люди составляли обо мне своё мнение и я хотел, чтобы оно оказалось как можно более положительным. Поэтому я молчал и слушал: за последний год я понял для себя, что лучше дождаться момента, когда наставник закончит, а уж потом задавать вопросы. В отличие от большинства учителей в школе, наставники старались охватить темы уроков, как можно более полно, а мои поспешные вопросы только сбивали их с мысли.
Златан задумался а потом продолжил:
— С этого года вашими основными направлениями учёбы станет магия, политика, экономика, и необходимый минимум знаний, для будущего члена аристократии. Вы будете изучать генеалогию, историю родов, законы крови и методы управления Родом, в общем, все то, что должен знать каждый наследник. Вы продолжите занятия по управлению людьми, и раз в месяц, в течение будущего учебного года, у вас будет контроль боли. Но основной упор будет на магию, этикет и политику. У вас есть вопросы? — глаза старца были внимательными и молодыми, глядя в них, невозможно было дать ему больше тридцати лет.
— Да. Скажите, кто приходил ко мне во время ритуала? — этот вопрос беспокоил меня всё время.
Старец задумался.
— Давно я не отвечал на такие вопросы… Это знание утеряно магами наших дней. Когда-то среди магов было принято иметь два имени: одно они носили до совершеннолетия, их им давали родители, а второе имя — они получали во время совершеннолетия. Этот обряд проводили на семнадцатый день рождения, оттуда и пошла традиция — считать мага совершеннолетним по достижении семнадцати лет. Во время ритуала к магу приходило его сверх я, та великая душа, которая могла воплотиться в нём, если он будет верен выбранному пути. То, как выглядело видение и как ощущалось — определяло его будущие умения и характер, это же должны были показать и испытания перед ритуалом. Ваше сверх я — невероятно сильный маг со склонностью к стихии смерти, а то, что он держал ветку персика с цветами и плодом, говорит о том, что он достигнет бессмертия, и будет защитником для страны. Ваши выборы в еде и ваше поведение предсказывают, что он прольёт много крови, но не он будет зачинщиком: вы не агрессивны по своей природе, но на чужую агрессию — ответите ударом во много раз сильней. Единственный ваш недостаток: презрение к слабым, впоследствии — он может принести немало бед. А то, что на мантии была вышивка золотом, обозначает, что он достигнет мудрости и его душа найдёт мир.
Но его приход — это только возможность. В жизни будет множество испытаний и выборов, которые вам предстоит сделать и даже один неверный шаг, может оставить это будущее только видением. Тем более, мне не совсем понятно: как боевой маг, воплощающий смерть, может стать бессмертным, это — невозможно, насколько я знаю. Ведь смерть не любит застоя и однотипности, она никогда не позволит своему аватару жить вечно. Больше всего меня смутили два плода в ритуале: гранат — символ смерти и возрождения, власти и единства состоящего из множества частей, символ жертвенной крови, и персик — символ бессмертия и защиты от зла. Вместе их не выбирали никогда. Я читал множество результатов ритуалов в хрониках прошлых веков, но никогда два столь противоположных символа не встречались одновременно. Ваша судьба — уникальна, и я, как глава братства, решил: мы поддержим вас и любое ваше начинание. Но для осуществления такой удивительной судьбы вам потребуется много сил и умений, и мы постараемся развить их и предоставить вам необходимые знания. Всё остальное — будет за вами.
Старик замолчал, а я всё думал об услышанном: это были грандиозные перспективы, намного превосходящие мои фантазии, но к этому моменту я уже хорошо знал, что само ничего на голову не свалится, и для того, чтобы стать столь великим магом про которого они говорят, мне придётся очень много трудиться и пройти много испытаний.
— Скажите, а почему теперь не проводят этот ритуал? — озвучил я мысль, не дававшую мне покоя.
|
|
| nairsa | Дата: Вторник, 08.01.2013, 18:15 | Сообщение # 15 |
|
Демон теней
Сообщений: 269
| — Люди перестали проводить его из-за того, что для достижения увиденного им бы пришлось очень много трудиться, и гарантии получить предсказанное — всё равно нет, ибо никто, кроме самого человека, не сможет сказать, когда он проявил малодушие или другое качество, которое увело его с пути, а значит можно обвинить других или сам ритуал в собственной ничтожности. Сначала его стали считать ненадёжным, а потом и вредным. Ибо много молодых людей убеждали себя в том, что достигли желаемых высот, и прекратив развитие, погружались в порок. Поэтому его проводят только для тех, кто уже вступил на Путь: эти люди доказали свою силу, им он может принести много пользы. А когда правительству стало выгодно, чтобы граждане были серой массой, а не яркими личностями, за проведение ритуала вступления в зрелость назначили “наградой” десятилетнее пребывание в Азкабане. Мне иногда кажется, что наши правители знают только эту цифру, ибо присуждают или 10 лет, или пожизненное, за любое преступление, — старик хохотнул.
— Чего вы хотите от грязнокровок и их покровителей? — холодно фыркнул лорд Малфой, не проронивший до этого момента ни слова.
— Не надо всех под одну гребёнку, Ара, и среди них встречаются гениальные люди, — примирительно заметил Эйвери.
— Да? И насколько их много? Один за поколение? Так последний магглорожденный, основавший Род, умер пять лет назад, — лорд Малфой вскочил на ноги, явно не в силах сидеть. — После Септимуса ни один из них не принял наш образ жизни, им — лень! Они просто переделывают наш мир на привычный им лад! А в своей тупости они не понимают, что магия этого не прощает: пройдет не больше сотни лет и маги попросту перестанут рождаться! Ты этого может и не видишь, но я каждый день наблюдаю, как из мира уходит магия. Мои глаза — стали моим проклятьем, — то, что за кажущейся холодностью этого человека скрываются такие страсти, и он на самом деле испытывает боль — стало для меня сюрпризом, но, кажется, для находящихся в гостиной волшебников — это было обыденной темой.
— Успокойся, Ара. Мы все знаем, как тебе больно смотреть на происходящее, и поэтому мы поддержали Геллерта. Но мальчик не понимает о чём речь: ему ещё ничего не говорили, — попытался успокоить лорда Малфоя хозяин поместья.
Ара Малфой схватил со столика резной хрустальный бокал и, наполнив его бордовой жидкостью, залпом выпил. Похоже, это его успокоило. Во всяком случае, его руки перестали нервно подрагивать и он, глубоко вздохнув, сел обратно в кресло.
Лорд Найт печально вздохнул и обратился ко мне:
— У лорда Малфоя ещё в детстве проявился редчайший наследственный дар: он способен видеть магию во всём живом. И, с того самого времени, он наблюдает её постоянное уменьшение в живых организмах, а в последнее время, начали появляться первые признаки вымирания среди нашего вида. Магов с каждым годом рождается всё меньше и меньше. Раньше было обычным, чтобы в семьях чистокровных было от трёх до пяти детей, но теперь стали появляться случаи, когда у семьи магов рождается только один ребенок, а это говорит о том, что мы вымираем. С каждым годом чистокровных детей, способных к высшей магии, или талантливых полукровок, воспитанных в старых традициях, становиться всё меньше и меньше, а грязнокровок и волшебников, которые придерживаются их образа жизни, всё больше и больше. Моя семья и Род Блэк скорее исключение, чем правило: у большинства присутствующих здесь, не больше двух детей, а у некоторых — только один. Но самое страшное, что появились Рода, в которых вообще нет наследников. И даже если бы нам не помогало исчезнуть с лица земли Министерство, то такими темпами вскорости магов не станет. Осталось не больше пяти поколений. Но ещё хуже будет тем, кто останется после того, как не станет чистокровных: магия — этого не простит, а магглы, наверняка, воспользуются нашей слабостью и глупостью.
Поэтому Братство поддержало Геллерта Гриндевальда. Он поднимает восстание в Европе в надежде на то, что все маги присоединятся к его волкам. Только в этом случае, у нас появится надежда. Маггловская война в этом деле нам очень на руку: потому, что при той бойне, что они учинили, никто не заметит наших действий.
Вам не повезло родиться в то время, когда вид, к которому вы относитесь, стал вымирающим. Вскорости магов останется не больше чем драконов, — лорд Найт не выдержал и присоединился к Малфою в потреблении жидкости, которая была крепчайшим вином с романтическим названием “Драконья кровь”. Это я узнал немного позже, но чудодейственное успокоительное свойство этого адского напитка — я оценил по достоинству.
В комнате повисла тишина и складывалось ощущение, что каждый из магов погрузился в свои мысли, при этом — далеко не самые приятные. Первой взяла себя в руки миссис Прюитт.
— Совсем пацана застращали. Вы бы лучше о подарках подумали: у мальца вчера был день рождения, а никто так поздравить его и не удосужился, — ворчливым голосом произнесла женщина.
— А ведь ты как всегда права, Сегитта, — всплеснула руками Пенелопа Найт. — Всё. Хватит тут головы сушить, он ещё наслушается всех этих ужасов от своих наставников, а сегодня мы отмечаем день рождения… — Пенелопа остановилась, совершенно неаристократично хлопнула себя ладошкой по лбу. — Вот мы молодцы! Мы же так и не поинтересовались тем, как он хочет, чтобы его называли!
Все присутствующие переглянулись, а мистер Эйвери заржал:
— Это явно признак маразма, Пенелопа, мы тут как всегда о судьбах мира, а вот о насущном и позабыли. Молодой человек, как вы хотите, чтобы вас называли? — обратился ко мне стихийный маг.
Я был в полном замешательстве, не понимая — чего они от меня хотят.
— Извините, но я не понимаю, о чем вы меня спрашиваете, — смущенно ответил я.
— После вчерашнего обряда Том Марволо Реддлл умер, а Волан-де-Мортом вы ещё не стали, так что вы можете выбрать то имя, под которым вас будет узнавать магия, — ответил за него Дмитрий Гойл. — Но учтите: если вы смените фамилию и имя, то станет известно о том, что вы прошли ритуал, и последствия будет трудно предсказать. Но это — ваше право, и мы обязаны вас спросить.
Я задумался. Первым порывом стало полностью избавиться от всего, что связывало меня с магглами и приютом. Но потом здравый смысл победил:
— Я оставлю себе старое имя и фамилию, до тех пор, пока не заслужу право на новое, — оповестил я присутствующих.
— Вы не перестаёте нас удивлять, молодой человек. Большинство сразу отрекается от имени, и этим ставят себя под удар, и проявляют свою слабость, — одобрил мой выбор друид.
— Всё. На сегодня серьёзные разговоры окончены, и до начала учебного года у мистера Редлла каникулы, — заявил лорд Найт безапелляционным тоном. — В шесть часов в приёмном зале состоится празднование дня рождения мистера Редлла. Вам, молодой человек, наверняка хочется поговорить с друзьями.
Я кивнул, и меня уволокли наставники.
До вечера мы проговорили сидя в беседке роскошного сада. Я попросил Мэтти принести те подарки, что я подготовил для дорогих мне людей. Они им очень понравились, а Ари и Фред долго не хотели принимать от меня сквозные зеркала, которые оказались вполне рабочими, просто заблокированными. Мне с трудом удалось их уговорить, объяснив, что я никогда не приму их обратно. Мария, сразу же натянула корсет и радовалась ему, как другие девчонки радовались бы драгоценному колье. К её полному удовольствию, он сам подгонял себя под нужный хозяйке размер, и она планировала носить его не один год. Парни разделили между собой зеркала, и начали перешучиваться о том, как они теперь смогут общаться в тайне от жен. Каждому из них родителями была выбрана невеста, и девушки были в курсе, что будущие мужья любят друг друга. Но долг перед Родом превыше всего. В чистокровных семьях ценились больше дружеские отношения, доверие и взаимовыручка между супругами, чем пылкая страсть. Так что парни собирались продолжать свои отношения и брак не считали трагедией. Я с удивлением понял, что смотрю как завороженный на плавные грациозные движения Фреда. В душу предательской змеёй заползла первая любовь. Я понимал, что Фред без памяти любит Ари и не собирался вставать между ними, тем более, что и не был я конкурентом великолепному красавцу, аристократу, и будущему Лорду, Арктурусу Блэку. Но я решил, что в виде подарка на день рождения, я попрошу у них сегодняшнюю ночь.
Я не заметил, как наступил вечер и появившийся домовик сообщил, что господам следует подготовиться к приёму.
В комнате меня ждала темно-синяя шелковая мантия, вышитая серебром. Я уставился на это чудо, пытаясь представить, хотя бы приблизительно, сколько она может стоить, а если учесть, что вышивка была рунной вязью, и от мантии веяло неслабой магией — у меня просто не хватало фантазии. В этот момент в комнату вошла леди Пенелопа.
— Том, мы решили, что члену нашей семьи нужно одеваться соответственно. К сожалению, испытания Пути не позволяют нам сильно тебя баловать, но против нескольких приличных мантий — магия возражать не будет.
Глядя на мой ошарашенный вид, женщина подошла к гардеробу и открыла его. Я замер, не эстетично открыв рот. Кроме школьной одежды, там висело не меньше десятка различных мантий, рассчитанных на разное время года и разные случаи жизни. Все они были вышиты подобным образом, но по-разному.
Я переводил удивлённый взгляд с женщины на одежду и обратно. Леди Найт заливисто засмеялась:
— Считай это нашим с супругом подарком к твоему дню рождения, а рунная вышивка — мой родовой талант, эти знания передаются от матери к дочери уже не одно столетие.
Сказанное немного прояснило ситуацию, но мне не верилось, что такую работу можно проделать за один день.
— Леди Найт, сколько времени уходит на вышивку одной мантии? — в моём голосе была задумчивость и недоверие.
— Месяц, — ни на секунду не задумавшись, ответила женщина.
Выходило, что она начала готовить мне подарок где-то с октября или ноября. Уже тогда эта женщина начала тратить свою магию и время на безродного мальчишку, которого она никогда не видела. В этом доме каждый день кто-то думал обо мне, кто-то заботился. И я сдался. Как маленький мальчик, я бросился в объятья этой женщины и спрятался в складках её платья так, словно они могли защитить меня от всего зла и горя в этом мире. Я сдерживал слезы из последних сил только по тому, что не хотел испортить её великолепный наряд, а она гладила меня по голове и шептала, что я для неё такой же сын, как и её родные дети. Мне так хотелось поверить! Никто и никогда не делал для меня столько, сколько сделала эта семья. Подумав об этом, я решил, что стоит рискнуть и, подняв голову, с вызовом посмотрел на женщину.
— Спасибо. Мама! — эти слова дались мне с огромным трудом и я со страхом замер, ожидая реакции женщины.
А она тепло улыбнулась и растрепав мне волосы, напомнила, что скоро будут подавать на стол.
Приём планировали проводить в огромном зале, но потом, старшие здраво решили, что так как гостей мало, то проще всё организовать по-семейному. Поэтому было принято решение пообедать в столовой, а потом устроить танцы в малом приемном зале.
Весь дом преобразился за прошедшее время; столовая была украшена огромными букетами полевых цветов и гирляндами из трав. Стол представлял из себя гастрономическое разнообразие и привлекал чарующими запахами. К моему большему смущению, все гости уже сидели за столом, и только именинник соизволил опаздывать. После удивительного обеда, в котором я не узнал и пятой части блюд, и огромного торта, подошло время подарков.
Каждый из гостей преподнёс мне что-нибудь: чаще всего подарком выступал какой-нибудь фолиант по одному из предметов, которые мне собирались преподавать, только мистер Гойл поразил меня своим выбором книг. Это были маггловские книги по экономике, истории и политике, внушительная стопка весила никак не меньше десяти фунтов. Я с ужасом представил, что всё это мне придётся прочитать и возблагодарил Мерлина и Марию, за мою хорошую память. Ари подарил мне великолепный сундук, который мог уместить все мои сокровища и имел несколько отделений непонятного мне назначения. Больше всего меня озадачило отделение с подогревом, песком и какой-то веткой, я был готов поклясться, что это для какого-нибудь питомца. Загадка разрешилась быстро. Мария преподнесла мне маленькую змейку, при этом предупредив, что это магический гибрид анаконды. Каким-то образом этой не магической змее удалось произвести потомство от василиска. Так что малышка, свернувшаяся у меня на ладони, со временем вымахает в огромную змею и сможет составить мне компанию не одну сотню лет. Сказав это, она громко расхохоталась: похоже, что моё предполагаемое будущее бессмертие — станет предметом шуток на долгое время. Самым удивительным было то, что она была точной копией той змеи, что красовалась у меня на груди. И где они успели откопать такое сокровище? Наглая рептилия отказалась носить какое либо имя кроме змеи, и я назвал её Нагайна. Фред не далеко ушел от остальных и подарил мне хроноворот на шесть часов, при этом, издевательским тоном напомнив о том, что в предстоящем году — мне не выжить без его помощи.
Дальше были танцы. Я танцевал с Марией и с парнями по очереди, вызвав одобрение старшего поколения. В первый раз у меня была такая большая аудитория, но это не смущало меня: я знал, что хорошо танцую, и одобрение взрослых воспринималось, как заслуженная похвала. Мне было легко и свободно, даже в Хогвартсе я не чувствовал себя так хорошо. Здесь можно было не прятать своё отличие от других, здесь были такие же как я, и я просто наслаждался.
Расходились заполночь.
В поместье остались лорд и леди Найт, и мои наставники, у других были дела, которые требовали их внимания. Даже Карл, жених Марии, уехал — его ждали на новом месте работы.
Перед тем как уйти, я подкараулил Фреда и Ари. Я уже знал, что они живут в одной комнате и будут уходить вместе.
Краснея, как девственница перед первым свиданием, я попросил их о ещё одном подарке, но для этого мне нужно в их комнату, они посмотрели на меня сначала с удивлением, но видя цвет моего лица, хмыкнули и повели меня с собой. Оказалось, что наши комнаты рядом, и мне не придётся искать её долго, когда она понадобиться в следующий раз. Эта мысль шокировала меня настолько, что я даже остановился, но видя, что меня ждут, догнал ребят. Мне было тринадцать лет, но как и все дети я считал себя уже взрослым, а прожитая жизнь только усиливала эту иллюзию: детства у меня не было, но от этого я не становился действительно взрослым. Мой неожиданный день рождение стал началом новой жизни, и мне хотелось, чтобы в ней все было только по моему выбору. И первый важный выбор в своей жизни — я уже сделал.
Зайдя в комнату, я попросил у Фреда ночь любви, друид сказал, что для магии я теперь девственник и я хотел лишиться её с этими парнями. Они переглянулись и, не говоря ни слова, начали меня раздевать.
Ночь была божественной, я ни на секунду не пожалел о своём решении, но она только усилила зарождающиеся чувства в моём сердце.
Оставшиеся несколько дней до первого сентября — стали настоящим праздником. Я отдыхал, купался в речке, парни и Мария научили меня плавать, а лорд Найт — учил меня верховой езде и мы устраивали долгие конные прогулки по землям, принадлежащим Найтам. Единственное, что меня смущало — близость от поместья маггловской дороги, но чары не давали им нас заметить. В поместье нас ждал неизменно прекрасный стол и радушная хозяйка, которая каждый день старалась показать мне, что я один из них. А по ночам я приходил в спальню по соседству со своей и продолжал разжигать огонь своей несбыточной страсти.
Я и не заметил, как наступило первое сентября, и мне было необходимо вернуться в приют, чтобы меня могли оттуда забрать представители школы. Наверняка это будет Дамблдор.
За то время, что меня не было, многое изменилось. Директором стал суровый мужик, которому приказали разобраться в этом бардаке. Из-за войны и обилия сирот, они не могли просто закрыть этот притон, а детей распределить по другим приютам, так что, новому руководству пришлось иметь дело с ужасными последствиями управления мадам Коул. У директора всё время было шоковое состояние, и даже железные нервы бывшего военного не спасали от того ужаса, с которым он столкнулся. Вечерами он запирался у себя в комнатах и напивался, но к утру неизменно был трезв и подтянут. Меня он воспринял как седьмое чудо света: весёлый молодой человек в дорогой одежде и с безукоризненными манерами, не вязался у него в голове с этим гадюшником. Но лорд Найт, который меня сопровождал, объяснил, что большую часть времени я провожу в элитном интернате, который оплатили мои покойные родители, а тут бываю только летом и мои опекуны следили за моей безопасностью. Мистера Браша (так звали нового директора) попросили не рассказывать, что меня не было в приюте тем, кто за мной придёт, мол иначе у меня могут быть проблемы. Директор сразу же согласился, сказав, что хоть одному сироте из этой дыры в жизни повезло и, что есть ещё не безразличные люди. Так, ворча, он и оставил нас.
Фердинанд (к тому моменту лорд Найт попросил меня называть его по имени) оставил меня одного, а буквально через полчаса пришел Дамблдор. Его огорчила смена руководства и то, что ему никто не уделил внимания и, забрав меня, он сразу аппарировал на вокзал.
|
|
| nairsa | Дата: Вторник, 08.01.2013, 18:29 | Сообщение # 16 |
|
Демон теней
Сообщений: 269
| Цитата (Олюся) Уже почти пол года как нет проды… cry nairsa, фанф получается очень интересным (хотя я такое обычно не читаю) спасибо вам за это.
гм.... забыла, что и тут его начала выкладывать.
А что, правда нравится то, что у нас получается?
|
|
| Олюся | Дата: Вторник, 08.01.2013, 23:14 | Сообщение # 17 |
Черный дракон
Сообщений: 2895
| nairsa, мне лично нравится
|
|
| Rubliowskii | Дата: Понедельник, 16.09.2013, 21:53 | Сообщение # 18 |
Снайпер
Сообщений: 122
| Тема перемещена в Архив до появления автора и/или проды
|
|
| Олюся | Дата: Воскресенье, 24.11.2013, 16:22 | Сообщение # 19 |
|
Черный дракон
Сообщений: 2895
| Тема закрыта в связи с её заморозкой
|
|
|
|
|
nairsa, фанф получается очень интересным (хотя я такое обычно не читаю) спасибо вам за это.