Армия Запретного леса

***

Гарри очнулся от боли и сел, прижимая руку ко лбу. Ему что-то снилось, что-то тревожное и пугающее, но сон забывался, утекал из памяти, как туман сквозь пальцы.
Золотая бабочка в темноте… Гриффиндорец словно несколько минут был ей, знал все ее мысли и чувства, задыхался от безысходности и вместе с ней тонул в густой тьме.
Шрам ныл, но вполне терпимо, странно, ведь видение никак не было связано с Волдемортом. Гарри потер отметину в виде молнии и рассеянно огляделся. Лунный свет из высоких окон заливал просторную комнату, придавая ей слегка нереальный вид. Рядом, стянув на себя оба одеяла, спокойно посапывал Драко. Потер, а точнее, теперь Поттер — Малфой, лег на подушку, подперев щеку ладонью, и стал любоваться блондином. Разметавшиеся светлые волосы мягко сияли во мраке, а кожа казалась полупрозрачной.
«Спящий ангел. А вот только попробуй назови его ангелочком, точно превратит в коврик для ног с надписью «Велком!» и положит перед дверью. Хотя после нашей так называемой первой брачной ночи я бы тоже озверел, если бы меня сравнили с кем-то вроде тех маленьких настырных созданий. — Гарри протянул руку и осторожно коснулся серебристой прядки, стараясь не разбудить Драко. — Интересно, что он сделает, если я потревожу его драгоценный сон? Сразу подушкой придушит или начнет с оскорблений? Мой Драко, белый и пушистый… когда спит зубами к стенке. Или когда думает, что его никто не видит. Может, все-таки проверить, что будет? А то спит тут, как… как хорек зимой».
Гарри поежился от холода и попытался отнять у Драко одно из одеял, но тот даже во сне держал их крепко. Гриффиндорец вздохнул и попытался укутаться в отвоеванный уголок покрывала, для этого пришлось всем телом прижаться к слизеринцу. Сразу стало тепло и уютно, но сон все равно не шел. Гарри лежал на спине и смотрел в еле различимый в темноте потолок. Чтобы хоть чем-то занять себя, он стал перебирать в памяти события последних трех дней.

"Как тот актер, который, оробев,
Теряет нить давно знакомой роли,
Как тот безумец, что, впадая в гнев,
В избытке сил теряет силу воли, -

Так я молчу, не зная, что сказать,
Не оттого, что сердце охладело.
Нет, на мои уста кладет печать
Моя любовь, которой нет предела".

Раньше единственным, что Гарри от него слышал, было: «Гыыыы!», и даже не подозревал, что у него может быть такой приятный, богатый оттенками, голос.
- Пятьдесят баллов с Гриффиндора!
Поттер даже подпрыгнул от этого вопля, но оказалось, что это относится не к нему. Невилл практически загнал преподавателя зельеварения в угол, тот оказался прижатым спиной к доске и потерял возможность к стратегическому отступлению.
- Ах, профессор, знаете что? Выходите за меня замуж, и получите возможность в любое время снимать с меня не только баллы…
Гарри понял, что ему надо немедленно валить отсюда, пока Снейп немного занят. На четвереньках выполз из-под парты, и попытался вытащить оттуда хихикающего Драко.
- Подожди, я хочу досмотреть, чем дело кончится.
- Кончится тем, что Снейп надо мной надругается в особо извращенной форме!!! Бежим отсюда, пока у меня еще все конечности целы!
Напоследок слизеринец не удержался, и наделал фоток самых колоритных парочек. Перед тем, как захлопнуть за собой дверь, Гарри увидел, что Снейп все еще сопротивляется, но уже как-то вяло, похоже, зелье начало действовать и на него.
В остальном, день прошел как обычно. Только Рон с Гермионой ходили, держась за ручки, почти не реагировали на внешние раздражители в виде Гарри или учителей, и блаженно улыбались. Да еще и Невилл ходил какой-то задумчивый, Снейп назначил ему отработку на вечер. Розовое зелье испарилось через несколько минут после того, как произошел взрыв, и теперь доказать причастность Поттера к инциденту оказалось невозможным, так что Гарри отделался только легким испугом. Когда он выходил из класса, где проходило последнее на сегодня занятие, за дверью его поджидал домовик, передавший, что его ожидает директор Дамблдор.
В коридоре, ведущем к директорскому кабинету, он встретился с Драко, и они вместе шагнули навстречу неизвестности. Впрочем, Дамблдор встретил их довольно радушно.
- До меня тут дошли слухи, что вы изобрели новое очень интересное зелье. Поздравляю с таким достижением! Надеюсь рецепт вы запомнили?
- К сожалению, нет.
- Жаль, жаль… Но не это главное. Я пригласил вас сюда, чтобы сообщить, что ваша комната будет готова сразу после ужина. Она находится на первом этаже за портретом леди Федерлайн, пароль «Цепи верности». Все ваши вещи уже будут там.
- Спасибо, профессор Дамблдор! Мы можем идти?
- Да, конечно…

*В тексте использован отрывок из сонетов Шекспира*

***

Поттер и Малфой стояли в полузаброшенном классе друг напротив друга, крепко сжав в вытянутых руках палочки. Гарри судорожно сглотнул, предчувствуя самое худшее, колени предательски дрожали, ладони стали влажными. Слизеринец же чуть прищурился, его серые глаза словно превратились в кусочки острого льда. Сейчас он выглядел как никогда властным и опасным. Гарри сделал шаг назад и уперся в парту. Дальше отступать было некуда. Черт, он совсем не хотел того, что сейчас случится!
Легкий взмах руки, и с губ слизеринца готово сорваться заклинание.
А все Дамблдор виноват! Заварил кашу, и уехал куда-то в командировку. В понедельник с утра он сделал им не очень приятный сюрприз в виде записки, в которой он напоминал Гарри о необходимости защищать свое сознание от Воландеморта и возобновлении занятий окклюменцией. Радовало только то, что Снейп категорически отказался обучать его, и эта миссия теперь легла на Драко, который к зависти Поттера, прекрасно владел легиллименцией. В их полное расположение каждый вечер понедельника и четверга предоставлялся класс на первом этаже, где и предполагалось проводить занятия.
- Легилименс! — и Гарри тонет в глубинах собственной памяти.
Мгновение — и он уже пересчитывает пауков на потолке чулана под лестницей, прячется от Дадли с дружками, убегает от Злыдня, уворачивается от гневно орущего дяди Вернона, вознамерившегося заняться воспитанием племянника… Неприятные воспоминания одно за другим всплывали в его сознании, но он уже видел их раньше, так что смог остаться более-менее равнодушным.
Неожиданно действие заклинания прервалось, и Гарри снова оказался в настоящем. В этот раз ему каким-то чудом удалось удержаться на ногах. Драко стоял рядом с замершим, слегка отрешенным выражением лица:
- Достаточно на сегодня, - и направился к двери.
Гриффиндорец успел поймать его за руку и развернуть к себе:
- Мы только начали! Куда ты собрался?
- Поговорить с твоими родственниками, - Драко почти прошипел последнее слово.
- Не надо, Драко. Они же все-таки не отдали меня в приют, несмотря на то, что боялись и недолюбливали.
- Недолюбливали? Это преуменьшение века! Не волнуйся, я не буду никого убивать, только побеседую с ними, - глаза слизеринца опасно сузились.
- Драко, забудь о них, я надеюсь больше никогда не встречаться со своими родственничками. Сейчас есть проблемы поважнее.
Малфой был вынужден признать его правоту и отложить месть до лучших времен. В конце концов, что может помешать ему отправить Дурслям пару замечательных «подарочков» чуть позже?
- Ладно, давай продолжим. Постарайся очистить голову от мыслей. Представь, что в твоей черепной коробке просторный пустой и гулкий зал, в котором нет ничего, кроме эха. Хотя, не понимаю, в чем трудности, по-моему, пустоголовость — твое обычное состояние.
- И я тебя тоже люблю, Хорёчек, - не остался в долгу Гарри.
- Поттер, ты сам напросился! Легилименс!
И гриффиндорец вновь упал в собственные воспоминания, в который раз не сумев ничего противопоставить силе заклинания. В его ушах раздался леденящий смех, перед глазами на мгновение возникла вспышка зеленого света, сразу за ней он увидел Квирелла, разматывающего тюрбан, и уродливое лицо, торчащее из его затылка, потом разверстую пасть ослепленного василиска и длинный клык, впившийся в собственную руку, следом — почти сотню дементоров, скользящих над озером… Гарри догадывался, что будет дальше и, выронив палочку, сжал голову руками, пытаясь хоть так оградиться от собственной памяти. Он совсем не хотел все это показывать Драко, но не мог сопротивляться легиллименции, и вот он уже смотрит в мертвые глаза Седрика, возрожденный Волдеморт закутывается в черный плащ, Пожиратели смерти один за другим падают на колени перед своим повелителем… А вот и самое болезненное воспоминание — приоткрывшаяся дверь, ведущая в Отдел Тайн. Гарри готов был закричать, лишь бы не видеть вновь того, что там произошло. Он до сих пор считал себя виноватым в смерти Сириуса, что бы ему ни говорили, хотя, в общем-то, никто и не спешил разуверять его в обратном. Но картинка неожиданно сменилась. Стеклянный шар с золотой бабочкой внутри упал на пол и, подскакивая, покатился по плотно утоптанной земле, кое-где пересеченной неглубокими канавками, заполненными какой-то жидкостью. Бабочка внутри ослепительно вспыхнула, разгоняя царящий кругом сумрак, и в ее свете стала видна безвольно откинутая детская рука, запачканная кровью. Золотой мотылек испуганно забился, пытаясь вырваться из своей прозрачной темницы, от этого разгораясь еще ярче, отчего световой круг на полу только разрастался, и в поле видимости попадали новые и новые детали: искаженные ужасом мертвые лица, разорванные заклинаниями тела, кровь, заливавшая вычерченную на земле пентаграмму…
Гарри очнулся сидящим на полу. Рядом стоял на коленях Драко и с ужасом смотрел на него.
- Драко.
- Как?..
- Что?
- Как после всего этого тебе удалось остаться нормальным человеком? Я бы просто сошел с ума, - слизеринца била крупная дрожь.
- Ну… Думаю, со стороны это выглядело паршивее, чем было на самом деле, - Гарри крепко прижал к себе вздрагивающего Драко, - тем более, что до самого моего худшего воспоминания мы так и не добрались.
- Было еще хуже… я даже не могу себе такого представить…
- Сразу за дверью в Отделе Тайн, - гриффиндорец нахмурился, - последнее воспоминание было не моим. Неужели Волдеморт снова пытается на меня так воздействовать? И Дамблдора как всегда, когда он нужен, нет на месте.
- Давай закончим на сегодня? Я вряд ли смогу сейчас еще раз на это смотреть…
После этого случая Драко стал вести себя немного иначе. Обкладывал супруга подушками, когда тот садился в кресло или на диван, тщательно укутывал одеялом перед сном, подавал чашку с чаем, если гриффиндорцу было лень протянуть руку и взять самому, безропотно давал списывать домашнее задание, и даже делал массаж. Гарри уже начинал себя чувствовать прямо-таки безжалостным эксплуататором детского труда, но не то чтобы он собирался это как-то менять.

- Нет!!! Я категорически против! Я не позволю так рисковать!
- Мистер Малфой, вы должны понимать, что это единственный способ. И это вполне безопасно…
- Безопасно?! Вы сами только что сказали, что там полно ловушек!
- Ловушками займется отряд мракоборцев, а мистера Поттера сразу же вернут обратно.
- Нет! Я не позволю его вообще туда забирать! Ни за что! Я не отпущу его!
- Возможно… вы могли бы сами убедиться, что для Гарри никакой опасности нет… — Дамблдор задумчиво теребил бороду.
- Нет!!! — в этот раз против был уже Поттер, - я не хочу, чтобы ты даже приближался к этой пещере.
Они с Драко раздраженно уставились друг на друга. Но сколько бы они не спорили, все произошло именно так, как задумал директор.
Хотя, надо признать, его план был самым лучшим, что можно было придумать в данной ситуации. После продолжительного общения при помощи легиллименции с золотой бабочкой, они вместе продумали порядок действий и разработали ритуал, который мог объединить все части души Риддла в одно целое.
Гарри был единственным, кто, сосредоточившись, мог переместиться к очередному осколку, так что его задачей было трансгрессировать небольшой отряд опытных мракоборцев к нужному месту, а потом с помощью порт - ключа вернуться обратно. На этом его миссия заканчивалась, но Драко слишком боялся, что что-то может пойти не так и ни в какую не хотел отпускать, а без его разрешения Гарри мог перемещаться только на метле или на собственных двоих. В конце концов, они пришли к компромиссу, и было решено, что они в первый раз отправятся вместе, а отряд будет увеличен в два раза по требованию Малфоя.
Вот именно по этому они и стояли сейчас в полной темноте, вдыхая спертый, наполненный водяными парами воздух. Со всех сторон сразу же вспыхнули огоньки люмосов, и в их свете Гарри успел рассмотреть только каменные своды и вдали увидеть подземное озеро.
- Мистер Поттер, активируйте порт — ключ!
Гриффиндорец хотел возразить, пытаясь получше рассмотреть окружающую обстановку, но Драко уже выхватил из его рук переносчик и произнес заклинание.
Примерно так прошли для них и остальные перемещения за оставшимися четырьмя осколками. Гораздо тяжелее приходилось мракоборцам — некоторые из них вернулись в довольно тяжелом состоянии, но к счастью, все остались живы. Все крестражи были собраны и заключены в магические сферы, чтобы частицы души, заключенные в них не могли воздействовать на окружающих. Дамблдор совместно с шаром вычислил наиболее благоприятный день для проведения ритуала объединения. Но тем не менее, не смотря на все расчеты многое оставалось неясно — например, что случится с живым человеком, если из него вырвать часть чужой души. Директор старался быть оптимистом, говорил, что все под контролем, в ответ Драко закатывал ему истерики и прямым текстом посылал не только Дамблдора, но и весь магический мир. И плевать ему было на все пророчества. Но Гарри слушал его и знал, что не смотря ни на что, просто обязан сделать это, не из-за пророчества, не из-за чужих ожиданий, а для самого себя. Ему предоставили шанс уничтожить Волдеморта навсегда, и он просто не мог от него отказаться.
День ритуала приближался, и Драко становился все мрачнее и мрачнее. Он постоянно ссорился с Гарри из-за того, что тот на пару с этим обезумевшим старикашкой пытался совершить, но гриффиндорец упрямился, его не пронимали даже фирменные малфоевские истерики. Блондин с каждым днем все больше впадал в отчаяние, его терзали ужасные предчувствия, а этот наивный Поттер слушал только Дамблдора, утверждавшего, что «все будет хорошо, так или иначе».
Час «икс» наступил, и Драко пришлось напоить успокаивающими зельями, потому что он решительно отказывался отпускать Гарри на этот сумасшедший ритуал — самому слизеринцу категорически запретили присутствовать в зале с начертанными на полу рунами и пентаграммой, где и должно было происходить все действо. Поэтому Малфой даже не мог узнать, что там происходит, ему только объяснили в общих чертах, что Гарри должен будет сосредоточиться и вместе с золотым шаром «призвать» Волдеморта. Так как большая часть души Темного лорда уже находилась внутри пентаграммы, то он и сам должен был там оказаться. И в этот момент Дамблдор начнет читать заклинания, а все осколки сольются в один, и душа наконец-то сможет освободиться и перейти в другой мир. И все счастливо начнут праздновать победу.
Но это в идеале. На самом деле никто даже предположить не мог, что случится, когда часть чужой души покинет тело гриффиндорца. Так что все эти полтора часа, пока длился ритуал, Драко ходил из угла в угол, мучимый дурными предчувствиями и чувством вины — ведь он так и не смог оградить Гарри от опасности.
Когда раздался стук, и Малфой распахнул дверь их общей с Поттером комнаты, то по одному только лицу Дамблдора он мгновенно догадался, что случилось нечто непоправимое.
- Где он? — Драко вцепился в старого волшебника мертвой хваткой, словно тот лично прятал где-то Поттера и не хотел говорить.
- В больничном крыле, - устало произнес директор, - он потерял сознание. Сейчас мадам Помфри проводит обследование, чтобы выяснить, что пошло не так.
Но Малфой услышал только первую часть предложения и уже бежал по указанному направлению. В больничном крыле столпилась половина отряда мракоборцев — все, кто участвовал в рейдах и в данный момент мог самостоятельно передвигаться. Они шумно переговаривались и поздравляли друг друга. Мадам Помфри безрезультатно пыталась выставить их наружу и добиться тишины.
- Немедленно замолчали все! — Драко был просто в ярости, - да как вы смеете радоваться, когда Гарри… — горло перехватило, он сглотнул и продолжил, - да как вы вообще даже разговаривать здесь смеете?
Они пристыжено замолчали, но Драко знал, что это ненадолго. Отец рассказывал ему, что когда Волдеморт исчез в первый раз, волшебники едва не нарушили Статут о секретности, а ведь ценой победы стала смерть двух человек. Поэтому нетрудно было догадаться, что как только они окажутся в Хогсмите, и остальным станет известно об окончательной и бесповоротной смерти Темного лорда, история сразу же повторится, и всем плевать будет на героя, который не сможет участвовать в празднике.
Авроры вышли, и Драко наконец-то смог подойти к единственной занятой больничной койке. Гарри выглядел так, словно просто прилег отдохнуть.
- Что с ним? — слизеринец все на свете отдал бы за то, чтобы услышать нестрашное «потерял сознание».
- Магическое истощение. Вы же понимаете, мистер Малфой, что если извлечь душу из тела, то оно через некоторое время погибает. Но души было две, и теперь все магические силы Гарри уходят на восстановление прежних связей между физической и духовной сущностью. А пока организм впал в кому…
- И сколько это продлится? — Драко сжал кулаки боясь услышать ответ.
- Пока сложно сказать, но в лучшем случае — примерно год. Не отчаивайтесь, мистер Малфой, у Гарри есть все шансы…
Дальше слизеринец почти не слушал. «Не отчаивайтесь» обычно говорят, когда надежды нет, и врач пытается подсластить горькую пилюлю. Страшно было даже думать о том, что Гарри может провести вот так — во сне — несколько лет, а возможно, и всю жизнь.
Ноги перестали слушаться, и блондин почти рухнул на стул, стоящий рядом с кроватью:
- Мадам Помфри, вы не могли бы на некоторое время оставить нас наедине? — слизеринцы никому не показывают своей боли, а Драко казалось, что эмоции вот-вот выйдут из-под контроля — губы уже начали дрожать, глаза защипало.
- Да-да, конечно, - засуетилась женщина, - через два часа надо будет провести повторное обследование, так что до этого времени вас никто не побеспокоит. И если потребуется — здесь на тумбочке стоит успокоительное зелье.
Малфой ничего не ответил, потому что боялся не совладать с голосом, и целительница вышла, тихо прикрыв за собой дверь.
Гарри лежал на спине, грудь едва заметно поднималась и опускалась, можно было подумать, что он просто глубоко спит. Драко едва подавил желание схватить его за плечи и хорошенько встряхнуть, чтобы разбудить. Он знал, что это не поможет. Уже больше ничего не поможет…
Блондин наклонился и прижался щекой и щеке Гарри, одновременно запустив пальцы в распущенные темные волосы:
- Я же говорил тебе не ходить? — прозрачные капли стекали по виску гриффиндорца, и можно было подумать, что это он плачет, - почему ты меня не послушал, глупый?..

- Да, мадам Помфри, я уже ухожу, - Драко с трудом поднялся со стула, на котором провел несколько часов, сидя почти неподвижно, и с неохотой выпустил руку Гарри.
Целительница каждый вечер чуть ли не силой выгоняла его из больничного крыла. Малфой был единственным, у кого время посещения не было ограничено получасом. Все остальные посетители, приходившие навестить героя, которых набиралось едва ли не сотни, редко проводили в палате больше десяти минут. Исключение составляли только Грейнджер и Уизли. Они постоянно крутились рядом, рассказывали бессознательному Гарри последние новости, и что самое ужасное, Драко часто ловил на себе их жалостливые взгляды. Подумать только, его пожалел Уизли! Малфой его до сих пор терпеть не мог, но ради Гарри держал при себе свое мнение об умственных способностях Рона.
Помфри проводила его до выхода и прикрыла двери. На замок их никогда не запирали, что было на руку слизеринцу. Он как послушный мальчик дошел до конца коридора и свернул за угол. Но вместо того, чтобы идти в подземелья, достал из кармана мантию-невидимку и накинул на себя. Потом подождал еще несколько минут, чтобы целительница точно успела уйти в свои комнаты, примыкающие к больничному крылу, и отправился обратно.
Бесшумно приоткрыл дверь и проскользнул к огороженной ширмой кровати. У мадам Помфри не было привычки по ночам неожиданно проверять единственного пациента, поэтому Драко сбросил на стул мантию и осторожно опустился на постель рядом с Гарри. Сейчас их связь не работала, и слизеринец как ни старался не мог уловить ни одного его ощущения. И это было страшно — настолько он привык «чувствовать на двоих», что сам уже, кажется, ничего не испытывал — ни вкуса, ни запаха, и даже цвета стали тусклыми и нерадостными.
Блондин прижался губами к виску Гарри, чувствуя как слегка замедленно бьется под тонкой кожей жилка.
- Вернись ко мне. Без тебя так плохо. И все смотрят на меня, будто я давно и неизлечимо болен — с такой жалостью, словно вот-вот конфетку дадут и по голове погладят. Вернись. Всего неделя прошла, а я уже с ума схожу. Вчера проснулся в нашей спальне и никак не мог понять, где нахожусь. Я людей перестал различать — кажется, что они все ненастоящие, словно на пергаменте их нарисовали и вырезали. Говорят что-то, а я слышу только шорох.
Родители приходили тебя проведать, мама сказала, что я похудел, а отец уже хотел меня куда-нибудь на курорт отправить, развеяться. Я такую истерику закатил, наверно, даже ты слышал. А сегодня снял тридцать баллов с красно-золотых — какой-то малолетка на весь коридор заявлял «что мы, гриффиндорцы, одержали победу». Нет, ты представляешь — «МЫ». Да он о победе-то только на следующий день из газет узнал, - Драко сам не знал, шепчет ли он это в слух, или просто думает про себя. — Все празднуют, а ты здесь. Каждый раз, как вижу у кого-нибудь счастливую физиономию, сразу хочется наложить пыточное заклинание. Почему так несправедливо? Весь магический мир до сих пор отмечает победу, восхваляет Золотого мальчика, а ты даже не знаешь этого. Но ты же ведь обещал всегда быть рядом со мной! Ты же обещал — помнишь? — пока смерть не разлучит нас. Не смей нарушать клятву… Вернись ко мне…
Воздуха вдруг стало не хватать, Драко чувствовал, как что-то прижимает его к Гарри настолько тесно, что даже вздохнуть нельзя. Слизеринец из последних сил извернулся, пытаясь рассмотреть что же его душит. В полумраке больничного крыла поблескивала цепь, обмотавшая их с Поттером — массивные звенья с россыпью крохотных алмазов. В глазах потемнело от недостатка кислорода, и Драко потерял сознание.
… Очнулся он в каком-то странном месте — кругом не было ничего, кроме белого тумана. Он клубился внизу, словно пушистый белый ковер. Драко сделал шаг, и раздался какой-то звон. Малфой наклонился, чтобы рассмотреть собственную ногу и с изумлением понял, что прямо из кожи, на том месте, где на щиколотке выпирает косточка, в прямом смысле слова растет цепь. Невозможно было провести четкую границу между кожей и металлом — настолько они были вплавлены друг в друга. Блондин потянул цепь, но ее другой конец терялся в тумане, и нельзя было угадать, насколько длинной она окажется. Не оставалось ничего кроме как пойти по этой «путеводной нити».
Драко перебирал золотые звенья, все дальше и дальше углубляясь в молочно-белый туман, пока не заметил впереди какое-то темное пятно. Шаг, еще один, и вот он уже различил очертания человеческого тела, еще несколько секунд — и он узнал в расплывчатом силуэте лежащего без сознания Гарри. Малфой отбросил от себя цепь и побежал, не обращая внимания на раздающийся металлический лязг, упал на колени рядом с гриффиндорцем и встряхнул его за плечи:
- Гарри!
- Что? — брюнет мгновенно открыл глаза и уставился на мужа.
Драко от неожиданности отпрянул, но быстро пришел в себя и снова вцепился в Поттера, буквально повиснув у него на шее:
- Гарри!!!
- Да что такое? Что это вообще за место? — гриффиндорец никак не мог понять, почему Малфой так бурно реагирует. — И как ритуал прошел? Волдеморта больше нет?
- Нет! Нет! — Драко чувствовал себя полным идиотом, но никак не мог остановить счастливый смех, обнимая Поттера и осыпая поцелуями его лицо, - его больше нет! Ты победил!!!
- Я помню только, как Волдеморт появился в центре пентаграммы и направил на меня палочку. Дамблдор начал читать заклинание, и магические сферы вокруг крестражей лопнули. Потом все вдруг потемнело, и очнулся я уже здесь. Какое странное место…
- Мне все равно, что это за место, главное, поскорее выбраться отсюда. Ты же неделю в коме провел! Пора бы уже проснуться!
- Неделю?! — Гарри изумленно вскочил на ноги, - я проспал уже неделю?
- Мадам Помфри сказала, что это может продолжаться год, как минимум, - Драко сглотнул и продолжил, - а может и всю жизнь…
- Что?! Мне еще лет сто бревном лежать?! Неужели даже волшебники не могут меня разбудить? Я же не какая-то спящая красавица!
- Они пытаются… Зелья, заклинания, лучшие колдмедики… Но медицина в твоем случае бессильна…
- Драко, - гриффиндорец замер, напряженно обдумывая какую-то мысль, - ты меня целовал? Ну, после того, как я впал в кому?
Малфой пораженно уставился на, кажется, спятившего от потрясения героя.
- Гарри?.. Ты в порядке? Почему вдруг такие странные вопросы?
Поттер закатил глаза:
- Просто ответь.
- Нет, конечно! Я знаешь ли, не страдаю такими…
Но гриффиндорец его перебил:
- Так вот — вернись обратно и поцелуй! А еще лучше — трахни.
- Ч-чего? — блондин от шока начал заикаться. Неужели Поттер после недели воздержания уже сошел с ума?
- У магглов есть такая сказка — «Спящая красавица». Там принцесса после заклятия злой колдуньи уснула на сто лет. Но прекрасный принц нашел ее и разбудил поцелуем. И все жили долго и счастливо. Правда, в первоначальной версии, не адаптированной для детей, он ее не только поцеловал… Да и в «Белоснежке и семь гномов» оживляли тем же способом. Сказки ведь не на пустом месте придумывают, а если больше ничего не помогает, надо действовать нетрадиционными методами!
- Н-но…
- Просто сделай это, Драко. Дамблдор тоже постоянно твердит, что любовь — великая сила. Один раз она меня уже спасла, думаю, и в этот раз все получится, - Гарри притянул его к себе и нежно поцеловал. Малфой на несколько минут вообще забыл, где находится, пока гриффиндорец вдруг не оттолкнул его. - Иди!
Слизеринец понял, что падает, и зажмурился, ожидая столкновения с полом, но падение все длилось и длилось. Драко инстинктивно сжался, пытаясь сгруппироваться, и вдруг понял, что вновь оказался лежащим на кровати в больничном крыле.
Золотая цепь ослабла и уже не прижимала их с такой силой друг к другу. Малфой размотал ее и скинул на пол.
Гарри лежал рядом, все такой же тихий и бессознательный. Казалось, что все случившееся было сном, но Драко сомневался, что ему мог присниться разговор о маггловских сказках. Да и тускло поблескивающая цепь говорила о том, что произошедшее не было просто игрой его воображения.
Блондин склонился над спящим юношей, погладил по белеющей в темноте щеке и прижался к мягким губам. Надавил пальцем на подбородок, заставляя Гарри приоткрыть рот, и скользнул внутрь языком.
Драко разочарованно застонал, так и не добившись никакой реакции.
- Чувствую себя каким-то некрофилом… Знаешь, Поттер, если ты пошутил насчет секса, я дождусь пока ты проснешься, и сам тебя придушу!!!
Гриффиндорец не ответил, и Малфой, затаив дыхание, начал расстегивать на нем пижамную рубашку. Наверно, насчет некрофила он поторопился — вид тела Гарри его по-прежнему возбуждал. Казалось, что они уже целую вечность не были вместе.
Быстро избавив их от одежды, Драко прижался к Поттеру. «Любовь — великая сила? Ложь! Любовь — проклятье хуже Круциатуса. Она сводит с ума, причиняет боль, лишает сил и воли…»
Вот и Драко она превратила непонятно во что… Если бы он тогда не трансфигурировал Поттера в кольцо, то сейчас бы праздновал со всеми победу, свободу от Темного лорда. И плевать бы ему было, что шрамоголовый в коме. Если подумать, тогда он только самого себя любил — даже родители не значили для него так уж много. После окончания Хогвартса он собирался попутешествовать, посмотреть мир, а потом стал бы жить отдельно, и дай Мерлин, чтобы хоть раз в месяц отправлять матери сову с коротким письмом. А теперь… А теперь сидит в этой палате, как приклеенный, прислушивается к каждому вздоху, к каждому удару чужого сердца.
Драко осыпал поцелуями закрытые веки, бледно-розовые губы, шею, выступающие ключицы, одновременно лаская Гарри рукой. К своему облегчению он почувствовал, как наливается плоть под его ладонью и улыбнулся. Похоже, хоть какая-то реакция есть. И вся затея Поттера показалась уже не такой бредовой.
Тело гриффиндорца было тяжелым и теплым. Драко развел его ноги в стороны и пробормотал заклинание смазки.
- Давай, Гарри, просыпайся. Ты же не хочешь все пропустить?
Малфой внимательно следил за его лицом, тщательно подготавливая брюнета. Пальцы легко двигались в его теле, но Поттер не подавал даже никаких признаков эмоций.
- Гарри, пожалуйста… Вернись ко мне… — Драко прижался лбом к его лбу, - пожалуйста… я люблю тебя… Черт, ты же знаешь, как я ненавижу это говорить!
Малфой решительно передвинулся так, чтобы удобнее было держать гриффиндорца, и чуть подался вперед, проникая в безвольное тело. Это было совсем не так как обычно — не было ни жара, ни желания, стирающего мысли, ни жажды — было просто тепло. Драко размеренно двигался, почти не обращая внимания на собственные ощущения. Сейчас главным было заставить Гарри кончить, почему-то казалось, что именно от этого он проснется. Блондин с отчаянием вглядывался в безмятежное лицо, и кажется, молился или бормотал какие-то только что придуманные заклинания, надеясь увидеть хоть какую-нибудь эмоцию на этой застывшей неподвижной маске.
- Гарри! — слизеринец почувствовал, как сперма толчками орошает руку, и как внутренние мышцы сжимаются вокруг его члена.
Еще несколько последних толчков, и гриффиндорец хрипло раскашлялся, выгибаясь и пытаясь отодвинуться. Драко забыл как дышать, когда встретился взглядом с разгневанными зелеными глазами.
- Малфой, твою мать, ты что творишь?! — Поттер слабо его оттолкнул.
Блондин испуганно дернулся, и не удержав равновесия, рухнул на пол с узкой больничной койки.

***

Зеленые, недоуменно распахнутые глаза, в которых плещется удивление и даже легкий испуг. Закушенные чуть подрагивающие губы. Драко с отчаянием смотрел на это красивое лицо, и если Гарри опять все забудет… даже думать не хочется, через что им еще предстоит пройти.
Губы гриффиндорца чуть приоткрылись, уголки поползли вверх, и Драко вдруг показалось, что тот собирается закричать и позвать на помощь. Неожиданно Гарри откинулся назад на подушки и захохотал:
- Мерлин, Драко, тебя так легко развести!
- Ах, ты!.. — слизеринец вскочил с пола, хватая ртом воздух, - идиот! Да как ты вообще можешь шутить такими вещами…
Малфой отвернулся, всем своим видом выражая негодование и возмущение.
- Драко, ну, извини… Просто я просыпаюсь, а тут ты меня… кхм… Мог бы и разбудить для начала! Не то чтобы я был совсем против, но, по-моему, так не честно. Я бы тоже хотел поучаствовать в процессе!
- Ты сам меня попросил!
- Я? Когда?
- Несколько минут назад. Ты не помнишь? — Драко встревожено обернулся.
- Последнее, что я помню — это ритуал, - Гарри нахмурился, пытаясь хоть что-то выудить из памяти, - как все прошло?
- Ты справился. Волдеморта больше нет. А вот ты попал в больничное крыло и семь дней пролежал в коме!
Гриффиндорец с изумлением осмотрелся, он только сейчас понял, где находится.
- А это откуда? — он указал на валяющуюся на полу цепь.
- Понятия не имею, - Драко взял в руки слабо поблескивающие звенья, - она сама появилась, когда я пытался до тебя достучаться. Дамблдор ведь что-то говорил насчет ее уникальных и малоизученных свойств. Ты, правда, ничего не помнишь? Ни тумана, ни сказки про спящую красавицу?
- Э? Я бредил и рассказывал тебе сказки?
Драко закатил глаза:
- Может, найти тебе доктора? В твоем возрасте склероз — это довольно странно, - противореча своим насмешливым словам, он нежно коснулся его лба, проверяя нет ли температуры.
Их связь вновь восстановилась, и слизеринец почувствовал, что Гарри ужасно замерз и пальцем пошевелить не может от навалившейся усталости.
- И ты молчишь! — возмущенно воскликнул Драко, трансфигурируя тонкое больничное одеяло в пушистый плед, и укутывая их обоих.
Гриффиндорец дрожал в его объятиях, постепенно отогреваясь и стараясь как можно теснее прижаться к теплому телу.
- Спокойной ночи, Гарри.
- Спокойной…
Остаток ночи действительно прошел спокойно, а вот утром их разбудил пронзительный вопль мадам Помфри:
- Мистер Малфой, вы что тут делаете?!
Растрепанный Драко высунулся из-под одеяла и сонно на нее уставился.
- Это просто возмутительно! Что вы себе позволяете?! — ее взгляд скользил по разбросанной на полу одежде. - Безобразие! Я немедленно сообщу об этом директору!
Слизеринец только зевнул, отчего мадам Помфри едва не задохнулась от гнева. Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы в этот момент Гарри не сел на кровати, протирая глаза.
- Даже в больничном крыле поспать не дают…
- Гарри! Ты очнулся! Это просто чудо! Слава Мерлину!
- Вообще-то, это Драко меня разбудил, так что это его надо благодарить.
- Невероятно! По всем прогнозам ты должен был очнуться не раньше, чем через год! Как ты себя чувствуешь?
- Замечательно! — гриффиндорец улыбнулся, всем своим видом пытаясь продемонстрировать жизнерадостность и здоровье, - можно я вернусь в свою комнату?
- Нет, надо еще провести ряд обследований. Так что придется тебе задержаться здесь на некоторое время. Сейчас мне нужно ненадолго отлучиться, чтобы сообщить о таком радостном событии.
Волшебница направилась к двери, но взявшись за ручку, обернулась:
- Да, и приведите себя, наконец-то, в порядок!
Гриффиндорец покраснел, неожиданно вспомнив, что совершенно голый. Драко только хмыкнул, и встав с кровати, подал ему больничную пижаму, потом оделся сам, заклинанием разгладил одежду, привел в порядок волосы и сел на стул для посетителей, придав лицу приличествующее случаю выражение.
В дверь преувеличенно громко постучали, и в палату зашла мадам Помфри, следом за ней Дамблдор, Снейп, Макгонагалл, Рон, Гермиона и еще толпа учеников, причем все смотрели на Гарри как на воскресшего Мерлина. И началось… Поздравления, пожимания рук, выражения благодарностей… Гарри был искренне благодарен мадам Помфри, когда она наконец-то выгнала всех, кроме Драко, за дверь. Потом наложила на Поттера какое-то заклинание и долго наблюдала, делая пометки в блокноте. Потом заставила выпить восстанавливающее зелье, наложила еще одно заклинание, вновь следя за результатами. Удовлетворенно кивнула и вызвала домовика, притащившего глубокую тарелку с какой-то странной серовато-желтой смесью. Выяснилось, что это надо съесть. Гарри с содроганием зачерпнул первую ложку этой странной липкой массы, похожей по консистенции на детское питание. На вкус она оказалась не такой уж противной, и если закрыть глаза, была вполне съедобна. Когда тарелка опустела, мадам Помфри перед уходом строго взглянула на него:
- Надеюсь на ваше благоразумие, мистер Поттер… — Малфой. Соблюдайте постельный режим. Вечером я проведу еще одно обследование, и если вы будете соблюдать все мои рекомендации, возможно, я разрешу вам отправиться в свою комнату.
Мысленно отметив это словосочетание «постельный режим» и подумав, что с кровати вставать он точно не собирается, Гарри совершенно искренне ответил:
- Да, мэм, не волнуйтесь, все будет в порядке!
Со вздохом откинувшись на подушки, гриффиндорец утомленно закрыл глаза
- Устал? — пальцы Драко ласково прикоснулись к его лицу, убирая упавшую прядку.
- Нет, - Гарри поймал его руку и потянул вниз, - полежи со мной.
Малфой вытянулся рядом на узкой кровати, обняв его и крепко прижав к себе:
- Знаешь, я слышал, как Макгонагалл всерьез обсуждала с директором возможность объявить этот день днем Гарри Поттера и каждый год отмечать это замечательное событие, - с усмешкой произнес он.
- Нет! Ты шутишь!
- С чего бы? О, представляю себе этот праздник — все твои фанаты будут одевать лохматые черные парики, дурацкие круглые очки и рисовать на лбу молнии. Бегать по Хогвартсу, размахивая волшебными палочками и…
Дальше его заглушил поцелуй, и в больничной палате наступила тишина, прерываемая лишь какими-то подозрительными звуками, тихим смехом и сбивчивым шепотом.

И пишите комментарии((((( А то без них слишком скучно писать(((((((((

После уничтожения Волдеморта повторилась та же история, что и после его первого исчезновения. Часть Пожирателей смерти поймали и посадили в Азкабан, часть признали действовавшей под заклятием Империо, кто-то пустился в бега, пытаясь скрыться. Больше всего Гарри интересовала судьба Беллатрисы Лестранж, но к его удивлению, ее тело со следами пыток нашли через две недели, после смерти Темного Лорда. Ее убили свои же Пожиратели смерти, впрочем, не удивительно, с таким-то характером. Гриффиндорец только вздохнул с облегчением, ему не пришлось стать убийцей, хоть он и ненавидел ее всей душой, но мысль о том чтобы лишить жизни человека его ужасала. Драко же кровожадно предлагал оживить тетю Беллу и убить еще раз (ведь она постоянно забывала про его дни рождения!)
Из-за возможной угрозы со стороны немногих уцелевших приспешников Волдеморта, их не выпускали из Хогвартса, отчего слизеринец просто бесился. Не то чтобы он так уж стремился в Хогсмит, просто терпеть не мог, когда его ограничивают. Но даже спустя месяц никаких угроз не поступило, и за Гарри с Драко перестали так пристально следить, предоставив больше свободы. Только для Мальчика — который — победил — Волдеморта это обернулось тем, что его начали приглашать на всяческие приемы и благотворительные вечера, от которых тот шарахался, как от огня. Но вот на вручении ему ордена Мерлина Первой Степени присутствовать пришлось. Драко весь вечер ему страшно завидовал и дулся, пока Гарри не пообещал подарить этот орден ему. Слизеринец немного подумал и согласился, сразу забыв обо всех обидах, и потом весь вечер подшучивал над Поттером, в честь которого все-таки создали ежегодный праздник.
Если вычеркнуть несколько неприятных моментов, связанных с новоприобретенной популярностью, которую даже сравнивать нельзя было с тем, что было раньше, это были одни из самых счастливых дней в жизни Гарри. Он наконец-то избавился от постоянной опасности и хотел жить, как все обычные подростки. Но и этого ему не позволили, зачастую только угрожающий взгляд Драко и подрагивающая в его руках палочка могли удержать на расстоянии не в меру восторженных фанатов и настырных журналистов.
Приближались рождественские каникулы. Гарри впервые в жизни ждал их с таким нетерпением. Они с Драко недавно получили письмо от Нарциссы, в котором она в красках расписывала маршрут свадебного путешествия, которое для них уже организовала. Миссис Малфой планировала устроить в их честь торжественный прием, совпадающий с Рождеством. Гарри был вынужден признать, что ему действительно нравится ее затея, разглядывая яркие двигающиеся фотографии, иллюстрирующие каждый пункт их будущей поездки. Особенно его поразила магическая модель свадебного торта, который был высотой с человека, и над которым летали на метлах две маленькие вполне узнаваемые фигурки.
В письме лежал и порт — ключ, который должен был доставить их в поместье. И вот сейчас они стояли, сжимая в одной руке чемоданы, а в другой — уже знакомую цепочку с кулоном в виде змеи. Гарри почувствовал рывок в районе живота и через мгновение очутился в холле Малфой — Мэнора.
- Гарри! Драко! Как же я рада вас видеть! - каждый из юношей получил свою порцию поцелуев и объятий от Нарциссы. — Гарри, ты так похудел!
- Да, мам, - притворно вздохнул Драко, - стоит мне его откормить хоть на килограмм, как он тут же вляпывается в очередную историю и снова худеет!
Гарри сделал страшные глаза и незаметно для Нарциссы с помощью мимики и жестов показал ему все, что ожидает одного коварного слизеринца в скором будущем, но покорно выслушал все нотации, которые, в общем-то, не были слишком уж длинными.
- Сегодня вечером, когда Люциус вернется с работы, мы устроим замечательный семейный ужин, а пока вы можете немного отдохнуть с дороги, - Нарцисса вся сияла, предвкушая такое знаменательное событие.
«Семейный ужин» проходил в малой столовой, примечательной тем, что не нужно было пользоваться подзорной трубой, чтобы увидеть, что творится на другом конце стола. Несмотря на все опасения Гарри, ужин действительно проходил замечательно. Нарцисса рассказывала какие-то забавные истории, и даже Люциус описал пару интересных случаев по работе. За столом царила непринужденная атмосфера, пока Гарри неожиданно не почувствовал слабое тепло, медленно разливающееся по телу. Аппетит мгновенно пропал, и гриффиндорец отложил вилку, пытаясь понять, что с ним такое. Странное ощущение все усиливалось, и больше всего оно было похоже на… возбуждение? Гарри почувствовал, что краснеет. Мерлин, он сидит рядом с родителями Драко, а в голове одни только неприличные мысли об этом самом Драко! Сидеть вдруг стало неудобно, и гриффиндорец заерзал на стуле, незаметно покосившись на находящегося рядом слизеринца. Их взгляды встретились, и в ушах у Гарри зашумело, а кожа стала гореть от соприкосновения с одеждой. Порозовевший Драко решительно отбросил салфетку, которую до этого нервно мял в руках и вскочил на ноги:
- Нам с Гарри надо срочно… поговорить! — и бегом бросился из столовой, утягивая за собой супруга.
- И что это было? — Люциус приподнял бровь, глядя на захлопнувшуюся дверь.
- О, дорогой, тебе не кажется, что их пример так… вдохновляет?
Изящные пальцы с безупречным маникюром скользнули по его спине и забрались за воротник рубашки, безошибочно находя точку, от прикосновения к которой по телу мужчины пробегали мурашки.
- Может, нам тоже сыграть в молодоженов? — промурлыкала Нарцисса ему на ушко, чуть касаясь языком чувствительной кожи.
В голове Люциуса что-то предупреждающе щелкнуло. Слова «их пример» и «молодожены» вызывали у него нездоровые подозрения, особенно с учетом того, что он недавно видел на туалетном столике Нарциссы «Волшебную Кама — Сутру для геев». Слабая надежда на то, что его жена решила сделать сыну такой оригинальный подарок на рождество, окончательно развеялась. Судя по характеру Нарциссы, которая терпеть не могла простых и проверенных путей, роль «невесты» явно достанется ему, причем мелкие технические сложности ее не волнуют, в конце — концов, она же волшебница, причем достаточно сильная.
Люциус предпринял слабую попытку ускользнуть от выполнения Нарциссой «своего супружеского долга»:
- Дорогая, что-то я так устал с работы… Да и голова побаливает…
- А мои поцелуи не смогут тебя исцелить? — соблазнительный шепот и острые ноготки, прикоснувшиеся к чувствительному местечку за ухом сделали свое дело, меньше, чем за секунду, сломав сопротивление.
- Да, любимая… Ммм… И здесь тоже… Так что ты говорила насчет молодоженов?
- Это будет весело!
А Люциус с тоской подумал, глядя в ее абсолютно счастливое лицо: «Ах, Нарцисса, моя прекрасная богиня смерти… Твои эксперименты меня доконают!»

Было раннее утро первого дня рождественских каникул. Гарри чувствовал себя так, как будто его долго избивали, или по нему пробежалось стадо гиппогрифов. Он попытался подняться, но тут же со стоном отказался от этой дурацкой затеи. Болело абсолютно все, кроме кончика носа и мизинца правой ноги. Гриффиндорец с большим трудом оторвал голову от подушки и для надежности подпер ее рукой, чтобы хоть немного оглядеться.
Обстановка комнаты действительно наводила на мысль, что вчера здесь была драка. Вся мебель была либо разломана, либо перевернута. Даже огромный массивный шкаф из дуба оказался не на своем месте, вызывая смутное подозрение насчет недавнего пребывания здесь великанов, ну, или их ближайших родственников. На люстре болтался какой-то клочок ткани, точно такого же цвета, как и рубашка, которая была вчера на Драко. Впрочем, такие клочки валялись везде, в одном из них даже можно было опознать почти целый рукав. Единственной уцелевшей в комнате вещью являлись оконные стекла, и то только каким-то чудом, потому что шторы были сдернуты и валялись на полу.
Гарри с недоумением рассматривал царящий в комнате беспорядок. Он совершенно не помнил, что было вчера вечером, последний момент, запечатлевшийся в его памяти — праздничный ужин в Малфой — мэноре в честь их с Драко приезда. Растерянно блуждающий взгляд Гарри неожиданно наткнулся на собственные руки, подпирающие подбородок. Гриффиндорец мгновенно сел, откидывая одеяло и с испугом рассматривая собственное тело. Практически каждый дюйм его кожи был покрыт царапинами, укусами, синяками или засосами. От резкого движения поясница отозвалась тупой болью, и Гарри перевернулся на живот, изгибаясь и силясь рассмотреть, что же там случилось с его спиной. На его ягодицах горели два красных идеально симметричных отпечатка зубов.
«Блин, Драко, эстет — фетишист», - почти с весельем подумал он, устало опускаясь на скомканное одеяло: «А голова-то у меня почему так болит?»
- Поттер, ты меня вчера избил? За что?! — раздался из соседней подушки приглушенный стон.
- За то, что ты извращенец, - стараясь сохранить серьезный тон, ответил Гарри и повернулся в сторону раздавшихся звуков.
- Да ты совсем…- возмущенно подскочил Драко, но когда заметил, в каком тот состоянии, потерял дар речи, - ох…
Гриффиндорец был с ним полностью солидарен, на бледной коже Малфоя царапины и укусы алели еще ярче.
- Это я тебя так что ли?
- Не, это я сам так извернулся и тяпнул.
- Извини меня, - на расстроенного Драко было просто больно смотреть, и Гарри поспешил его утешить:
- Подожди извиняться, лучше на себя взгляни.
Через секунду вопль Драко зазвенел в ушах.
- Ты! Ты!.. Да я тебя просто придушу! — слизеринец потянулся к его шее, но когда коснулся кожи, по ощущениям мужа понял, что тому этой ночью досталось больше, - нет, сначала вылечу, а потом уже придушу. Акцио Заживляющее зелье!
Зелья пришлось ждать почти две минуты, пока, наконец, не раздалось легкое постукивание в дверь. Драко легко поймал прилетевшую к нему по воздуху бутылочку, вытащил пробку и обмакнул пальцы в маслянистую желтую жидкость. Осторожно размазывая зелье по царапинам на смуглом плече, слизеринец наблюдал, как ранки прямо на глазах затягиваются и исчезают без следа. Гарри закрыл глаза и расслабился, ощущая нежные прикосновения прохладных рук, стирающих боль с его кожи. Когда со спиной было закончено, гриффиндорец взял у Драко флакон и медленно провел смазанным в зелье пальцем по его губам, убирая следы от укуса, потом по щеке, избавляя от царапины, затем ниже, к шее и плечам. Губы Драко после заживления были удивительно мягкими и нежными, и Гарри прижался к ним, ощущая ладони слизеринца, плавно скользящие по его груди. Избавление от боли само по себе было необычайно сладким удовольствием, особенно, когда его дарит любимый человек. Гриффиндорец просто таял под прикосновениями Драко, чувствуя, что тот ощущает то же самое. После того, как они так страстно вчера «развлеклись», секса ему не захочется еще очень, очень долго, по крайней мере, сутки.
Когда они наконец-то «замели следы» своего времяпрепровождения, и кое-как восстановили порушенный интерьер, наступило время завтрака. Гарри и Драко спустились в столовую даже раньше, чем Нарцисса с Люциусом. Гриффиндорец поерзал, пытаясь удобнее устроиться на стуле. Ему казалось, что его тело словно потеряло чувствительность, а все работающие нервные окончания сосредоточились в нижней части туловища, вокруг все еще растянутого, и словно припухшего, мышечного кольца. Но эта слабая ноющая боль была даже приятна, и внутри Гарри что-то сладко сжималось, когда он представлял, как Драко вчера раз за разом врывался в его тело. Он коснулся руки Малфоя, чтобы поделиться ощущениями, и с удивлением понял, что тот чувствует то же самое.
«Сколько же раз мы вчера это сделали?! Уж точно, не два, не три, и даже не четыре…»
- Доброе утро, мальчики! — Нарцисса сияла больше, чем обычно, казалось, ее просто распирает от желания поделиться каким-то необычайно радостным известием.
Впрочем, Малфой — старший ее энтузиазма не разделял, и выглядел подозрительно задумчивым.
- Нам с Люциусом только что стало известно, - она широко улыбнулась, - об одном замечательном событии, которое скоро случится в нашей семье. Домовые эльфы, похоже, восприняли все мои слова о желании поскорее увидеть внуков как приказ. И без нашего ведома добавили вам в еду одно зелье. Чем и объясняется ваше странное вчерашнее поведение…
Гарри почувствовал, что краснеет, он еще не совсем понял, к чему она все это говорит, но отчаянно надеялся только, что не начал вчера срывать с Драко одежду прямо на обеденном столе.
- Так вот. О зелье… Оно называется «Цветы жизни». Я на днях совершенно случайно приобрела его в Косом переулке, подумала, вдруг да пригодится.
Слизеринец, похоже, начал что-то подозревать и крепко стиснул руку Гарри. А Нарцисса продолжила:
- У него еще есть маленький побочный эффект, зелье действует как сильнейший афродозиак. Но его основное назначение заключается в вызывании беременности, все равно, у мужчин или женщин, причем число плодов зависит от количества коитусов…
Гриффиндорец растерянно хлопал глазами.
«Чего — чего? Каких плодов? И при чем тут беременность?»
Драко аккуратно отодвинул стоящие перед ним столовые приборы и принялся методично биться головой об стол:
- Нет, нет, нет… Не хочу!!!
Так как Гарри все еще держал его за руку, голова заболела и у него, поэтому он обнял слизеринца за плечи, не давая тому в свое удовольствие предаваться самоистязанию. Тот только всхлипнул:
- Не хочу! Я же еще несовершеннолетний!
- Не надо так расстраиваться, милый! К моменту рождения вам обоим уже исполнится по семнадцать! Я тоже родила тебя совсем молодой, и все прошло просто идеально.
- Тебе было уже двадцать два!
В голове у Гарри словно щелкнуло, и все кусочки мозаики сложились воедино, вряд ли Малфои имели такую милую привычку — прикалываться с утра пораньше, а значит, это не шутка. И если он правильно понял насчет «количества коитусов»…
Зеленые глаза шокировано распахнулись, уставившись на Драко:
- Мерлин, сколько ж у нас детей - то будет?!..

- Нет, не надо! Только не это! — Гарри пытался увернуться сразу от шести рук, - не трогайте!
Но его никто не послушался. Маленькие ведьмочки не зря гоняли его по всему Малфой — мэнору почти целый час, пытаясь заставить поиграть. И вот, наконец, догнали, точнее загнали, потому что папочка совсем выдохся и больше не мог сопротивляться. Его повалили на ковер и защекотали почти до смерти, на полу образовалась веселая куча - мала из рук, ног, двух светлых косичек и трех темных «конских хвостиков».
Когда от усталости никто не мог даже смеяться, девочки потребовали рассказать им сказку. Но у Гарри возникла идея получше.
- Вчера Люциус говорил мне, что ему очень понравилось, как вы делали ему прически. Дедушка просто обожает, когда ему расчесывают волосы.
- Правда? — и на него уставилось три пары восторженно вспыхнувших глаз.
- Правда — правда.
На самом деле Люциус бы такого в жизни не сказал. Но в последнее время он упорно пытался продвинуть в министерстве закон, который Гарри совершенно не одобрял. Так что гриффиндорец решил ему слегка, по-родственному, отомстить. А что? Проживешь столько лет со слизеринцами, еще и не такому научишься.
Впрочем, внуков Малфой - старший обожал, те об этом прекрасно знали, вили из него веревки и в бантики завязывали. Причем в самом буквальном смысле. Гарри все еще помнил, в каком был шоке, когда увидел Люциуса с розовыми ленточками в волосах.
«Главой семьи» у них явно была Нарцисса. Она единственная могла расшалившихся внуков и в угол поставить, и отругать, и без сладкого оставить. Хотя это совершенно не мешало им любить ее едва ли не больше, чем папочек.
Кстати, о папочках. Гарри нахмурился, что-то давно Драко не видно и не слышно. Ему «выпала честь» развлекать их сыновей, и он уже давно должен был от них отделаться, придумав какую-нибудь новую забаву. Гриффиндорец шел по коридору, прислушиваясь к звукам, доносящимся из-за дверей. И улыбнулся, когда до него донесся ликующий боевой клич.
Но улыбка тут же исчезла, когда он увидел, в каком положении оказался его муж. Драко сидел с кляпом во рту и плотно примотанный к стулу. И где только эти сорванцы взяли такую длинную веревку?
- Что здесь происходит? — преувеличенно строго спросил Гарри.
- Мы поймали вождя бледнолицых! — раздался дружный восторженный вопль обернувшихся мальчишек.
Гриффиндорец внутренне вздрогнул, когда увидел их боевую раскраску. «Вот придет Цисси и поставит всех в угол, чтобы не трогали ее косметику», - слегка злорадно подумал он, с жалостью глядя на несчастного пленника.
- Вообще-то, вождь бледнокожих у нас Люциус, - сказал Гарри и сам подивился своему коварству, оставалось только надеяться, что Малфой — старший выживет после этой охоты, а то придется срочно выбирать нового министра магии.
Дети переглянулись и с боевыми кличами выбежали из комнаты. Гриффиндорец был вынужден признать, что они действительно похожи на индейцев — загорелые почти до черноты и в яркой раскраске. У Джеймса и Ала волосы были темные, как у Гарри, а вот у Эда… рыжие, почти красные. Гриффиндорец еще помнил, какую истерику устроил Драко, когда в родильном отделении ему показали его первенца. Он настаивал, что колдмедики перепутали его ребенка с кем-то другим, пока Эдвард не распахнул свои зеленые глазищи и не взглянул на него с каким-то непередаваемым малфоевским выражением. А уж когда Гарри напомнил, что у Лили тоже были рыжие волосы, совсем успокоился и перестал каждый раз поминать всех Уизли, состоящих в дальнем родстве с Малфоями, хорошими и теплыми словами.
Драко задергался в своих путах и возмущенно замычал, возвращая супруга в настоящее. Взмах палочки, и веревка упала на пол, а слизеринец бросился к Гарри на шею, но не чтобы обнять и поблагодарить за спасение, а с явным намерением придушить.
- Поттер! Это ты все виноват!!! Недоумок ты шрамоголовый! Я же говорил, чтобы дома не было этих маггловских штучек! А ты… ты подарил им книгу про индейцев! Да они же десять минут обсуждали, как скальпы надо правильно снимать… — Драко всхлипнул и запустил пальцы в собственные волосы, чтобы убедиться в их целостности.
- Ну кто же знал, что все так выйдет? — Гарри попытался успокоить свою вторую половинку, - надеюсь, компьютерные игры такой реакции не вызовут. А то я все уже к их общему дню рождения купил. Все-таки хорошо, когда шесть праздников можно в один день отметить.
Драко тихо зарычал и попытался его укусить. Гриффиндорец легко увернулся.
- А во что еще им играть? В мракоборцев и Пожирателей смерти? Или в сожжение ведьм и восстания гоблинов?
Слизеринец вздрогнул, представив себе «восстание гоблинов» в исполнении его детей, а особенно сожжение, с собой в главной роли, и согласился с правотой мужа.
- А так они просто будут бегать по коридорам с игрушечными автоматами и из-за угла расстреливать все, что шевелится.
- Автомат - это то, о чем я подумал? — слизеринец опасно прищурился.
- Ой, - Гарри понял, что зря сказал последнюю фразу, но было поздно.
Драко быстро нашел неожиданное применение забытой веревке. Гарри оставалось только удивляться, когда тот успел нахвататься основ техники шибари…
Когда они, наконец, спустились вниз к ужину, в столовой их встречала картинка, достойная стать разворотом светского ежемесячника «Чистокровные магические семьи». Все шестеро детей чинно сидели за столом, прилизанные и причесанные, в нарядных костюмчиках и платьицах, и вежливо поприветствовали появившихся родителей. Люциус занял место во главе стола, как всегда невозмутимый и аристократичный, а главное, без каких-либо видимых повреждений, и совесть Гарри окончательно успокоилась. Нарцисса сидела рядом с ним и с гордостью смотрела на своих внуков, единственное, чем они могли ее слегка расстроить, так это назвать бабушкой, поэтому она для всех была «Цисси» и просто млела, когда слышала свое уменьшительно-ласкательное имя.
Дети рассказывали как провели день: «Мы играли в догонялки (ну, это было действительно весело), потом рисовали (Нарцисса еще не видела, что стало с ее косметикой), потом читали книжку про индейцев (при этих словах Драко вздрогнул), потом катались на лошадке (Гарри сначала озадачился, что это за лошадка такая, ведь конюшен рядом с поместьем нет, и игрушечных пони тоже не имеется, а затем догадался, что это они о Люциусе), и еще»…
Что еще, Гарри не услышал, потому что в ушах вдруг зашумело, мир покачнулся, а по телу стало разливаться знакомое тепло. Рядом раздался изумленный вдох Драко. Гриффиндорец увидел, как из его дрожащей руки выпала вилка.
- Это ведь не?.. — горло свело спазмом, но за него продолжил Драко:
- Вы ведь уничтожили то зелье?!
Гарри чувствовал, как от контакта с одеждой горит вся кожа, а кончики пальцев нестерпимо зудят от желания прикоснуться к Драко, и обхватил себя руками, пытаясь унять дрожь.
Девочки заплакали, Джеймс всхлипывая, произнес:
- Пимси сказал, что это хорошее зелье, и от него будут цветы! Мы хотели только порадовать папочек и добавили по капельке в их тарелки!
- Хорошо, что вы не решили порадовать бабушку с дедушкой, - Люциус даже содрогнулся, представив себе подобное, в его возрасте уже как-то несолидно заводить детей.
- Антидот есть? — сквозь зубы выдавил Гарри, он уже чуть ли не с ума сходил от возбуждения.
- Нет, - Драко вскочил, опрокинув стул, - нам остается только…
И почти бегом потащил Гарри к ближайшей спальне.
- Что случилось? — от изумления Джеймс даже перестал плакать.
- Ничего, - Нарцисса успокаивающе погладила его по голове, - папочки пошли делать цветочки.
- Месяцев через девять покажут еще по одному букетику, - Малфой — старший глубоко вздохнул, - Черт, я себя просто каким-то Уизли ощущаю…

Конец 

Да… Это похоже, короонная фраза. Учитывая, что в саммари стоит мпрег, я думал, что один-два ребёнка будут, причём у Гарри, но чтобы ТАК… Выше всяких похвал. Спасибо!