Армия Запретного леса

- Гарри, Гарри. Не упрямься, - шелестящий голос разрезал воздух подземелья подобно удару хлыста, - выпусти свою боль наружу, кричи, и я перестану. Crucio!
Мир взорвался ослепительно белым. Боль была намного сильнее, чем раньше. Если прежде это походило на то, что тебя полосуют ножом, аккуратно, симметрично, то сейчас казалось, что просто грубо раздирают на части без анестезии, потому как отчетливо чувствовался каждый натянутый до предела нерв. Я лишь сильнее сжимал зубы, но так и не проронил ни слова. Воландеморт удовлетворенно смеется, но смех больше похож на шипение.
- Рад, что ты еще не сломлен, Гарри. Так даже интереснее. А то я уж, было подумал, что из-за юного Малфоя ты совсем в женщину превратился.
Тут уж настала моя очередь выводить его из себя. Помню, с каким трудом мне далась тогда спокойная улыбка.
- Тебе какая разница, Том?
И тут же получил сильный удар ногой под ребра. «Перелом», - успел подумать я, прежде чем схлопотал еще один не менее шикарный пинок.
- Хватит, Руквуд. Гарри все-таки мой гость, а к гостям надо относиться уважительно. Я зайду завтра, мой мальчик. Отдыхай, - жалкое подражание Дамблдору, и это безумно выводит из себя.
Тихо злясь на собственное бессилие, я лишь терпеливо ждал, когда Лорд и его слуга покинут подземелье. Но как только массивная железная дверь со скрипом за ними закрылась, я позволил себе протяжный судорожный стон. Я чувствовал, как из ран, подаренных мне Воландеморт, тихо сочится кровь. Отравленная кровь с привкусом первой любви. Еще один стон боли… Мне безумно хотелось спросить у Неба: «За что мне все это?», но это уже не имело смысла. Бесполезно кричать небесам, они не услышат… а, услышав, не помогут. Я мог бы кричать им до тех пор, пока бы не охрип и не закашлялся кровью, но ответа не получил бы все равно. Как теперь жить… что делать?
Предали… Только я, Гарри Джеймс Поттер, мог так нелепо попасться на крючок. Наивный дурак, который полагал, что Драко тоже способен на любовь, и что в итоге… Неделя… я здесь уже целую неделю, но меня так и не нашли. А, может быть, даже и не искали…
От таких мыслей на душе стало еще гаже. Голова кружилась нещадно, и я почувствовал, как накатывают первые волны тошноты. С огромным усилием все-таки сумел перевернуться с бока на живот и приподняться на локтях. Как раз вовремя, чтобы не оказаться лежащим в луже содержимого собственного желудка. Отполз на полметра и рухнул, меня лихорадило. В тот момент ощущение было таким, словно из меня высосали все содержимое, оставив лишь пустую оболочку. Вымерзший, наполненный гулкой пустотой, воздух подземелья казался отравой для легких, хотя, может быть, такой эффект оставили за собой сломанные ребра. Я прикрыл глаза, стараясь заснуть, но видно не судьба. Темнота вокруг стала оживать и сгущаться ровно до тех пор, пока из нее не соткалась фигура одного из Пожирателей. До этого я сталкивался с ним лишь дважды. Помню, когда впервые его увидел, решил, что он из рода Малфоев, но уже через пять минут иллюзия рассеялась. Почти у всех в их роду были платиновые волосы, а у этого Пожирателя они были чистого серебряного цвета, будто он проснулся однажды утром, а все волосы за ночь поседели. Да, и глаза… У Люциуса и Драко они были холодных оттенков, а у этого — обсидиановые. И эти черные глаза внушали мне куда как больший ужас, чем некогда дементоры. Я знал лишь его имя, а больше ничего. Дитрих. Ни фамилии, ни родословной, ничего. Только имя. Он и появился-то в среде Пожирателей из ниоткуда, но Воландеморт очень дорожил им и доверял, что было большой редкостью. Хотя, я был точно в этом уверен, даже сам Темный Лорд в сумме знал о нем не больше, чем остальные.
- Вставай, - приказал Пожиратель, но если бы я даже очень сильно этого захотел, то не смог бы.
- Не могу, - прохрипел я, ощущая себя так, будто вчера побывал на рок-концерте и, наоравшись, сорвал себе глотку. Хотелось спать. Безумно, до одури.
Последнее, что я помню перед тем, как провалиться в сон — то, что он, прищурившись, смотрит на меня сверху вниз.

………………………………….

Очнулся я спустя полчаса и даже сумел сообразить, что меня куда-то несут на руках, закутанного в чужую мантию. Поднял глаза и ошалел. Черт, Поттер, это же курам на смех. Скажи кому, обхохочутся. Пожиратель Смерти тащит на руках Надежду Магического Мира. В какой-то момент вдруг пришло осознание, что я совсем не чувствую недавней боли, и словно в ответ на мои мысли раздался бесстрастный ответ.
- Я их вылечил, потому и не болят. Но у тебя много других ранений. Да и легкие простудил, пока на полу валялся.
Он что, может читать мысли?
- Могу.
Стало неприятно и страшно оттого, что кто-то в силах беспрепятственно лазать у меня в голове.
- Могу. Но не буду. Вернее сказать так, я перестану это делать тогда, когда ты сможешь говорить, не причиняя себе боли.
Он тряхнул головой, пытаясь отбросить упавшие на лицо непослушные серебряные пряди, но не вышло. Машинально я протянул руку, и заправил волосы ему за ухо. Было во всей этой ситуации что-то противоестественное. Нельзя сказать, что Дитрих был мне симпатичен, но можно сказать, что он не был неприятен. А ведь так не должно было быть. Я имею в виду то, что он Пожиратель на службе у самого могущественного Темного Мага, ну, и все такое…
Хотелось курить… Курить я начал сравнительно недавно, около года назад. Решил бросить вызов системе. Глупо, конечно, но тогда казалось, что я сделал какой-то по истине важный шаг. А потом втянулся… знал, что делаю организму только хуже, отравляя его никотином, но остановиться уже не мог. В конце концов, я даже стал получать немалое удовольствие от подобного саморазрушения… Да, и вообще… не зря же говорят, что жизнь сама по себе похожа на сигарету: чем сильнее затягиваешься, тем быстрее тлеет… Хм…
За этими мыслями тут же приходили другие. О Драко. Снова. Мне было жизненно необходимо вновь его увидеть, и в то же время я знал, что если это произойдет, то я стану еще чуть-чуть мертвее, чем сейчас. Драко, как никотин… приносил для меня такое же разрушение, отравлял… Не знаю, когда я вдруг понял, что безнадежно влюблен в Серебряного Принца, но только это произошло тихо и незамысловато, просто вдруг однажды проснулся и осознал — я без него задыхаюсь. Странно как-то. Вот он меня предал, а я… А что я, собственно? Прощу, конечно, куда же я денусь с подводной лодки. Любовь — до омерзения крепкое чувство. От него так просто не избавиться. Кто-то считает, что несчастная любовь сидит в сердце занозой. Врут. Она раскидывается по всему организму, подобно гигантскому мексиканскому кактусу… и иглы от него ты чувствуешь не только в сердце, но и на кончиках пальцев, и в голове, на предплечьях, на запястьях… боль танцует по коже, а ты ничего не можешь с ней сделать, только терпеть…
- Поттер?
Я не сплю, подумал я, зная, что он все равно меня услышит. Интересно, куда мы идем?
- Уже никуда, Поттер. Мы пришли.
Я почти без труда открыл глаза, и осмотрелся. Мы стояли перед дверью достаточно большого поместья. Оно было меньше, чем Малфой-Менор, но по красоте ничуть ему не уступало. Едва только Дитрих подошел к двери, она сама собой открылась. Вот так да! Использование магии без палочки? Редко, но не невозможно. И все-таки мне казалось, что не так здесь все просто. Обычные маги, не появляются просто так из пустоты почти в любой точке пространства, а, как правило, используют для этого порталы, или аппартацию. Но то, что сегодня выкинул этот маг, не было ни тем, ни другим.
Дитрих отнес меня наверх, в одну из нескольких расположенных там комнат. Мебели там было не много. Двуспальная кровать, два кресла сбоку от нее. Письменный стол и венский стул. На окнах тяжелые портьеры темно-зеленого цвета.
Меня посадили в кресло.
- Поттер, тебе нужно в ванну. Действие заклинания продержится еще часа два, а потом боль вернется с удвоенной силой, так что советую тебе не рассиживать там.
Я оглядел комнату еще раз и только сейчас заметил дверь. Очевидно, за ней и была ванная. Я кивнул Дитриху и поднялся. Вымыться — это то, что нужно. Как же человеку мало надо для счастья…

…На тонких пальцах колкость боли,
Под тканью дробью рвется пульс.
Играть пытаешься по роли,
Под шелком пальцев тяжкий груз.
Скребя когтями вновь по душам,
Смешайся с грязью по весне.
Простой предел миров разрушен,
Сломались мысли на строке.
Писать по венам акварелью,
Вдыхая слезы через нос.
За годом миг, длиной в неделю,
И нервы хрупкие, как трос…
Автор неизвестен

- Драко, - Поттер тихо позвал меня.
Тогда все шло, как нельзя лучше. Выманить Поттера из замка была не так уж сложно, зная, что он безответно в меня влюблен и сделает все, что бы я ни попросил. Меня тошнило от той тихой радости в его глазах, когда я вдруг заговаривал с ним, но я обещал моему Лорду, что доставлю к нему Поттера. Приходилось терпеть. В действительности же я его ненавидел. Ненависть с какой-то толикой презрения. Раньше он был другим — гордым и независимым. А сейчас он медленно превращался в тряпку.
С большим трудом я подавил порыв наорать на него, съязвить или сделать еще что-нибудь такое, что сорвало бы мой план. Поэтому я заткнулся и лучезарно улыбнулся гриффиндорцу.
- Привет, Поттер. Сегодня воскресенье. Я тут подумал, может, тебе нечем заняться в замке, поэтому если ты не против, пойдем погуляем?
Зеленые глаза вспыхнули нездешний огнем, и я растерялся. Это было чертовски прекрасно. Поттер согласно кивнул.
До Хогсмида шли молча, но это мне почему-то казалось правильным. Легко было брести вот так вдвоем, ни о чем не думая, не разговаривая.
Легко. Ровно до тех пор, пока из-за кустов не вышла знакомая фигура Лейнстредж с палочкой на изготовку. Я обезоружил Поттера раньше, чем он успел понять, что происходит. Белла связала его в то же мгновение, когда его палочка оказалась у меня в ладони.
Последний взгляд полный боли, направленный на меня.
Зеленые глаза, казалось, погасли навсегда.
Горечь, проскользнувшая по его лицу, оказалась у меня в горле, на языке.
Я задыхался…
Я молчал…
Я ненавидел… Себя!

Я пил. Пил четыре дня подряд, не просыхая. Едва приходил в себя и снова брал в руки бутылку.
Стыдно… стыдно и больно. Наверное, впервые в жизни. Теперь уже никогда я не сумею забыть эти изумрудные глаза… ту боль, то отчаянное желание, чтобы все оказалось не так — что я его не предавал, что это просто иллюзия, мираж, шутка… Поттер. Мой кошмар, моя головная боль, выматывающая меня мигрень.… Мой. Мой? С чего бы вдруг, Драко? Разве ты не усвоил еще в детстве, что любовь и верность, долг и честь — ересь, которой большинство взрослых пудрят мозги своим маленьким распрекрасным детишкам. Разве каждый человек не стремиться лишь к собственной выгоде? И все знают, что это так, но продолжают врать сами себе. Такова природа всех людей, от нее никуда не деться. Верность. То еще словечко. С виду кажется очень значимым, но имеет под собой лишь пустой звук, который живет так же недолго, как горящая спичка. Любовь? А что такое любовь? Люди прикрываются этим словом, чтобы жизнь не была такой гадкой. Тогда почему мне сейчас кажется, что, отдавая Поттера в руки Беллатрисы, я предал нечто важное, нечто чистое и светлое… Все. Вот теперь я окончательно запутался.

…………………………….

А потом на меня напали. Нет, не магическая дуэль, а обычное жестокое избиение, с участием кулаков, ног и плевков в мою сторону. Не было секретом, что били меня гриффиндорцы, но было уже все равно. Они мстили по-своему, и я внутренне с ними соглашался. Правда была в том, что ни я, ни представители львиного факультета по настоящему не верили, что Гарри Поттер был до сих пор жив. Это был их последний вопль отчаянья, и мне на какое-то мгновение захотелось, чтобы они довели дело до конца. Знаю, что с моей стороны было более чем трусливо желать себе смерти, тем самым, сбежав от ответственности, но ничего не мог с собой поделать.
Дальше было больничное крыло, раздражающее кудахтанье мадам Помфри около меня, бесчисленные бальзамы и настойки… и угольная чернота перед глазами…
Я был готов больше никогда не увидеть этот мир.
Я надеялся на это…
Я желал ослепнуть…
Видно не судьба.

Всё течет, всё изменяется –
свидетельствует седая мудрость.
Так было. Так есть. Так будет.
Всему свой час и время всякому делу
под небесами;
…время родиться и время умирать,
…время молчать и время говорить,
…время любить и время ненавидеть,
…время войне и время миру.

Дитрих практически не говорил, но это было неважно. Я ни о чем не спрашивал, да и зачем? У меня не было сомнений в том, что он расскажет мне то, что, по его мнению, важно. Он же обещал!.. и я терпеливо ждал. Ждал и терпел боль, когда он меня лечил. Потом я впадал в дремоту, и сквозь сон слушал, как он где-то в глубине дома играет на скрипке. Дитрих играл… волшебно. Каким бы ни было глупым это слово из уст человека, принадлежащего Магическому Миру. Казалось, музыка появлялась из ничего, растекалась по воздуху, плыла по коридорам, заглядывала в обеденную, проникала в самые потаенные углы, куда не мог проникнуть даже солнечный свет, словно говоря: «Вот она — Я. Слушайте! Слушайте меня, я здесь». Она была повсюду, везде, и вместе с тем, это была… просто музыка. Тихая, убаюкивающая. А потом музыка вдруг начинала менять настроения, как хамелеоны меняют цвет. Она сводила с ума. Могла подарить покой, и могла ввергнуть в самый страшный бесконечный кошмар. Она крала крохотные частички человеческих душ. Она просто… была. Бесконечно красивая… бесконечно живая.
А потом я просыпался окончательно. Но как только это происходило, музыка вдруг обрывалась,… и мне казалось, что все это мне пригрезилось. Тут же заходил Дитрих, держа в руке смычок, садился у изголовья моей кровати, клал руку мне на лоб и я успокаивался.
Потом появилась она…

……………………………….

- Фрида? — Дитрих отвернулся от огня и бросил взгляд на дверной проем.
Это был первый день, когда он разрешил мне подняться. Мы сидели в гостевой у камина. Я почти заснул, уютно устроившись в мягком кресле. Но весь сон смыло приливом ледяного ужаса, когда в дверях появилась тонкая фигура в черном плаще. Лицо полностью скрывал капюшон. Но тот факт, что Дитрих ее знает, меня успокаивал.
Она прошла в комнату, оставляя после себя темные мокрые пятна на мягком ковре. Она была босая, и я поймал себя на том, что залюбовался ее. Ступни утопали в ковре по щиколотку, поэтому казалось, что она плывет, едва-едва касаясь подолом плаща ковра.
- Дождь идет, - мелодично прошептала она, сбрасывая плащ.
«И, правда», - проскочило в голове, когда мне на лицо попало несколько холодных капель. Для разгоряченной каминным огнем кожи, они показались ледяными, и я недовольно поежился. Девушка задорно фыркнула, и это было… странно. Она была Леди в полном смысле этого слова. Красивая, утонченная, с длинными, чуть ниже пояса каштановыми волосами, в длинном бордовом атласном платье, с гордо поднятой головой и безупречной осанкой, она могла бы смело бросить вызов в надменности и холодности Нарциссе Малфой и победить. Но если присмотреться, то в глубине голубых глаз плясали бесенята, и это немного портило эффект. Но мне так даже больше нравилось. Да и сильно я сомневался, что она была такой с другими. Скорее всего, носила маску по типу «Любите меня. Я — ваш кумир!».
Девушка села на ковер, поджав под себя ноги.
- Все нормально, Дитрих. Я обеспечила тебе алиби. В день, когда из подземелья пропал Мальчик-Который-Выжил, ты был наверху и тихо, мирно беседовал об очередном убийстве маглов с Ноттом.
- Качественно сработано, Фрида. Я склоняюсь, - и Дитрих слегка поклонился, тем самым, давая девушке понять, что признает ее превосходство.
Я помню, как переводил взгляд с одной на другого, силясь понять, что она имела ввиду.
Девушка посмотрела на Дитриха.
- Ты ему не рассказывал?
- Он только сегодня встал с кровати.
Фрида улыбнулась мне.
- А у тебя выдержка. Я бы уже извелась от неизвестности. Тебе не интересно, кто мы и что мы? Не волнует, как там твои друзья? Как Хогвартс? Не интересует, как отреагировал Темный Лорд на твое исчезновение?
Я растерялся. Вроде бы, вот оно — получу ответы на все вопросы, нужно только спросить, но слова вдруг застряли в горле. Она засмеялась.
- Вижу. Все вижу. Ладно, слушай. Начну с простого: Воландеморт в бешенстве. Всех проверил под Веритасерум, и не по одному разу, кстати, но среди Пожирателей так и не нашел виновников. Хогвартс на ушах стоит, тебя ищут. Но, увы, найти не могут. И поместье Реддлов, и этот дом находятся вне пространства. Твои друзья избили Малфоя, но, странно, никто ничего не видел и не слышал! Ну, нет свидетелей и все тут! Скоро приедут дознаватели, и отправят юного Малфоя в Азкабан, за его участие в «убийстве» тебя, а пока Драко в больничном крыле.
Я прокашлялся.
- Кто вы?
Дитрих и Фрида переглянулись.
- Скажем так: мы — бессмертные.
Тут уж я не выдержал.
- Чушь!!!
Фрида из воздуха сотворила небольшой кинжал и разрезала себе ладонь. Я неотрывно наблюдал за процессом, и когда рана начала сама по себе затягиваться, я пораженно ахнул.
- Как видишь, не чушь. Нас практически невозможно убить. Наша история тянется с давних времен, о нас не пишут в учебниках, мы не существуем. И, тем не менее, вот они — мы. Дышим, разговариваем, едим, спим… живем.
- Почему? Какое вам дело, жив я или нет. Если вы такие древние, то наши распри должны быть вам скучны.
- Это объяснить достаточно просто. Тьма и Свет. Добро и Зло. Все это существует уже очень давно. Бессмертных было немного, но мы все же были. Добрые маги и волшебники были настолько «добры», что в попытке сохранить жизни себе и искоренить мировое зло, подсказали людям тайну нашей смерти. Тогда и начались «охоты на ведьм». Сначала негласные, затем открытые.
Ну, тут я действительно разобрался в ситуации.
- Вас сжигали. Люди так сильно вас боялись, что единственным их желанием было — уничтожить вас. Но тогда, наверное, досталось и Светлым.
- Да, Гарри, - Фрида печально улыбнулась.
- А почему… почему вы мне помогли?
- Бессмертных во всем мире осталось только девять. Тогда, объединившись с теми, кто выжил, мы могли бы уничтожить тех, кто посягнул на нас, но потом мы решили…. ненависть слишком разрушительна, чтобы тратить на нее время, - откликнулся Дитрих.
Фрида согласно кивнула.
- Мы только год назад приехали сюда, и что мы видим? То же самое, что и раньше. Воландеморт опираясь на ненависть к полукровкам, несмотря на то, что сам таков, и страх за собственную жизнь сеет бессмысленные смерти, стремясь уничтожить то, что не подвластно его пониманию. Мы не будем вмешиваться в вашу войну, нам она безразлична, но она важна для вас самих. А ты ему, как кость в горле, и глотать невозможно, и достать сложно. А уж коли так, и ты действительно можешь избавить людей от этого хаоса, то ты должен жить. И ты будешь жить, чтобы в итоге победить. Естественно ты должен понимать, что никто не должен знать, кто тебе помог.
Я помню, как тогда разрывался между желанием поверить, и тем, чтобы посоветовать им полечится в больничке.
- А каким образом ты обманула Волди?
Я спрашивал, но не особенно надеялся, что мне ответят. Дитрих, заулыбался, что было безумно приятно видеть. Хоть какие-то эмоции на бесстрастном лице. И вдруг…
Вместо Фриды передо мной сидит моя точная копия и ухмыляется… следующая секунда — Руквуд. Дальше — Воландеморт. Дальше — Люциус. Дальше — Дитрих.
- Я сошел с ума, - прохрипел я. Но нет, вроде в здравом уме. Все вдруг встало на свои места. Не было больше причин им не верить. Жизнь показалась мне до крайности правильной и безоблачной. Остаток вечера мы провели втроем, и это было так до боли знакомо, что хотелось выть. Скоро. Скоро я вернусь в Хогвартс. К Гермионе и Рону… к остальным… скоро. Но пока я здесь… Я должен задать вопрос, ответ на который я никогда не получу в Хогвартсе.
- Дитрих, могу я спросить?
Он никак не отреагировал, но я понял, что он ответит.
- Скажи, а Северус Снейп, он…
Дитрих покачал головой.
- Нет, он вас не предавал. Я видел это у него в голове. Ему можно верить.
Слава Мерлину!

……………………………….

Проснувшись в шесть утра, я отчетливо понял, что мне невтерпеж дальше оставаться дома. Спустил ноги с кровати, я надел тапки и пошел в комнату к Дитриху. По-кошачьи, вытянувшись на не разобранной кровати лежал он и читал. Услышав звук открывающейся двери, маг обернулся.
- Что?
- Могу я на свежий воздух выйти?
Дитрих довольно долго изучал меня, а потом вынес вердикт.
- Ты можешь отправляться обратно в Хогвартс.
Наверное, вид у меня был уж очень оторопелый, потому что Дитрих страдальчески закатил глаза к потолку.
- Ты что думал, что я буду тебя здесь держать? Можешь возвращаться.
С этими словами Дитрих протянул мне маленький медальон с изображением дракона, контур которого был выполнен маленькими сапфирами.
- Возьми. На случай, если я тебе понадоблюсь.
Не сумев сдержать порыв, я крепко обнял его. Он неторопливо ответил на объятие. Мы постояли так совсем недолго, затем он твердо меня отстранил.
- Достаточно просто представить место, куда хочешь попасть, или человека, которого хочешь видеть, и ты окажешься там, где нужно. Независимо оттого, сколько и какие чары сокрытия наложены.
Я развернулся, и торопливо зашагал к выходу, потому что казалось, что вот-вот передумаю. Здесь было уютно, спокойно, тихо. И было такое ощущение, что и Воландеморт и война далеко-далеко от этого дома.
- Поттер, - догнал меня голос Дитриха, - вернись в Хогвартс красиво.
Я ничего не ответил, только улыбнулся и исчез.

.……………………………….

Появиться с помпой не было проблемой…Уже одно то, что я вообще вернусь, будет иметь эффект взорвавшейся бомбы. Я усмехнулся в несвойственной мне манере и закурил. Грешно было, имея такой подарок от Дитриха, не воспользоваться им в абсолююютно личных целях. Поэтому по дороге я заскочил в магловский Лондон, пошатался там немного,… купил блок сигарет. Подыхать так с музыкой.
Посмотрел на часы. Все уже минут пять, как сидят в Большом Зале и мирно поглощают пищу. Все-все. Уже иду. Вот только докурю, и иду.
Сердце пропустило два удара. Дыши, Поттер, дыши. Я спрятал медальон Стрейхорна под одежду и вошел в Большой Зал.
Люди осознали, что это именно я — знаменитый Гарри Джеймс Поттер, только когда я уже дошел до места, где сидели Рон и Гермиона.
Воздух раскололи звуки бьющего бокала, где-то в стороне слизеринского стола, и потрясенный шепот Малфоя заставил всех оцепенеть.
- Поттер…
Мда, акустика в Большом Зале хорошая, ничего не скажешь. Вроде и сказал-то тихо, а услышали все.
Что началось! Это надо было видеть. Некоторые попадали в обморок, кто-то вовсю рыдал. Только я никак понять не мог, то ли от радости, что я все-таки живой, то ли от горя, по тем же причинам.
- Привет, ребят, - обратился я к своим, - надеюсь, вы не все съели. А то я безумно голодный. С шести утра ничего не ел.
Гордость за них разбирает. Ребята быстро взяли себя в руки, и начали мне подыгрывать. Все правильно: сопли-вопли, поцелуйчики, объятья — это все потом, между собой, у камина в общей комнате Гриффиндора.
Гермиона заулыбалась.
- Мы же не троглодиты, что бы съесть все. Давай, садись.
Мне быстренько выделили место, и я, с огромным удовольствием плюхнувшись на скамью, принялся за еду. Остаток времени, выделенного на завтрак, все слушали гомерический хохот, издаваемый студентами Гриффиндора. Сказывалось пережитое напряжение. Сейчас даже и не помню, над чем смеялись. Анекдоты вроде травили. Незаметно, настолько, насколько смог, я наклонился к Рону.
- Какой урок первый?
- Прорицание.
- Мать твою, - с чувством произнес я, мысленно ругая себя, за то, что захотел вернуться именно сегодня.
- И я про тоже. Опять будет вещать какую-нибудь херню. За те две недели, что тебя не было, прорицание у нас было три раза. Такоооого наслушались.
Я засмеялся. Вокруг счастливые лица, и я тоже счастлив. Ведь счастлив же?

.………………………………

Мы шли по коридору, когда я услышал голос Дамблдора.
- Гарри, мой мальчик, рад видеть, что у тебя все хорошо.
Невилл бросил косой взгляд на директора, но ничего не сказал. Директор улыбнулся.
- Идем в мой кабинет, Гарри.
С видом идущего на эшафот, я поплелся за Дамблдором, на последок махнув друзьям. Не успели мы зайти в его кабинет, как Фоукс тут же приземлился мне на плечо. Я по-хозяйски уселся в одном из кресел и стал ждать допроса.
- Хочу сообщить тебе, что виновника твоего похищения завтра заберут и доставят в Азкабан.
- Нет, не заберут.
Альбус сел на свое место и внимательно посмотрел на меня поверх очков-половинок. Интересно, он всерьез ожидал, что я захлопаю в ладоши от радости, или под дурака косит?
- Что ты хочешь этим сказать, Гарри?
- Все просто, сэр. Для того чтобы Драко Малфоя отправили в тюрьму, нужны доказательства. Когда он сдал меня Пожирателям, мы были одни. А я не собираюсь давать против него показания. К тому же, у меня все хорошо. Я здесь, и я жив. А Малфой… Бог ему судья, а я прощаю. Непоправимого не случилось. Это все. Точка.
Лицо Дамблдор приобрело сочувствующе-понимающее выражение, и он кивнул, соглашаясь.
- Это тебе решать, Гарри. Но как ты на самом деле себя чувствуешь?
- Я же уже сказал, сэр. Хорошо, - кротко ответил я, а потом меня понесло, - скажите-ка мне, сэр, а почему меня никто не искал?
- Как нам стало известно от профессора Снейпа — этот дом находится вне пространства. Искать тебя, что искать иголку в стоге сена. Но мы все равно пытались, Гарри.
- А Снейп больше ничего вам не рассказал? Он — Пожиратель. Должен же знать, как в дом попасть.
Что-то тут не вязалось. Либо мне врал Дитрих, что маловероятно, либо Дамблдору было все равно жив я или окочурился, что тоже маловероятно.
- Он не мог, Гарри, пойми. Непреложный Обет.
До сих пор помню, какое облегчение накатило на меня, когда я это услышал.
- Мой мальчик, тебе надо посетить мадам Помфри. Она тебя осмотрит.
Я улыбнулся. Что-то уж больно весело мне было.
- Я лучше попрошу другого человека, сэр.
Я легко поднялся и пошел к двери. Хотелось выпендриться и исчезнуть прямо на глазах у Дамблдора, чтобы стереть с его лица это всезнающее выражение, но я себя пересилил. Следующий вопрос заставил меня задержаться.
- Как ты выбрался, Гарри? Кто тебе помог?
- Нашлись добрые люди, сэр.
С этими словами я вышел. Что ж, неделя пыток в подземелье Реддла плюс неделя в обществе Дитриха сказались на мне. Я определенно изменился. И мне это нравилось.

.………………………………

Я постучал в черную дубовую дверь, сжимая руки в кулаки. Хоть я и решил сделать это еще в поместье Стрейхорна, все равно было страшно.
Дверь открылась, и я даже обрадовался, когда увидел это ненавистное раньше мне лицо.
- Поттер? Чем обязан? — губы Снейпа изогнулись в презрительной ухмылке, но глаза были тревожными. Интересно, почему я раньше не замечал, как сильно он беспокоится обо мне?
- Можно войти, сэр? — тихо, но твердо спросил я и впервые в жизни наблюдал, как Северус Снейп растерялся.
Он отступил, давая мне пройти внутрь. Меня знобило. Скорее из-за нервов, нежели из-за чего-то другого. Опустился в кресло, ожидая, когда Снейп ко мне присоединится.
Профессор сел напротив меня, скрестив руки на груди. Хм. Типичный жест самозащиты. Радовало уже то, что не я один чувствовал себя не в своей тарелке.
- Я повторяю. Чем обязан, мистер Поттер?
- Знаете, а мне ведь было страшно, - брякнул я, неожиданно для самого себя, - Мне ведь только шестнадцать. Каждую минуту… каждую гребаную минуту я думал о том, что все меня бросили, оставили подыхать. Вас винил, профессор. А все из-за глупой ненависти. Я не хотел понимать очевидного, не хотел понимать вас, - я бросил беглый взгляд на зельевара, который смотрел на меня так, будто я обзавелся второй головой, - а потом пришел он и забрал меня. Знаете, я многое понял, пока он меня лечил. Удивительный человек. Ненависть слишком разрушительна, чтобы тратить на нее время — вот что я услышал вчера от него и впервые подумал о том, что возможно я был не прав. Простите меня, профессор. Вы всегда мне помогали, а я выбирал и хранил в памяти только худшие моменты.
Снейп покачал головой, и устало потер ладонями лицо. Глупо как-то. Никогда бы не подумал, что буду извиняться перед Снейпом.
- Они искали тебя, Поттер. И я бы с удовольствием облегчил им задачу…
- Да, знаю я… Непреложный Обет. Да и не виню я вас, в общем-то, - Снейп молчал, - у меня к вам просьба, сэр. Не могли бы вы от своего имени подтвердить Дамблдору, что мой организм работает исправно. Мне вылечили все повреждения, и идти к мадам Помфри, когда я здоров, - я развел руками в беспомощном жесте, - … это уж слишком.
Снейп бросил на меня оценивающий взгляд, затем направил палочку мне в лицо. Наверное, вы думаете, что при диагностике человек должен хоть что-то ощущать? Так вот — ни черта человек в этот момент не чувствует. Стоит себе, как чурбан и ждет, когда же ему вынесут приговор.
- Ощущение такое, что вы не в плену были, а на курорте, - обескуражено бросил Снейп, опуская палочку.
Я улыбнулся.
- Вы правы, профессор. Воландеморт предоставил мне номер-люкс. Все на высшем уровне.
- Не ерничайте, Поттер.
Я снова улыбнулся. Не сдержался. Мне вдруг захотелось спросить Снейпа, что он думает об одном небезызвестном Пожирателе Смерти — Дитрихе Стрейхорне, но я не решался. Ведь если бы я сделал подобное, это значило бы, что я не доверяю Диту. А это не так. Я тяжко вздохнул. В голове проскочила шальная мысль, и я быстро вскинул глаза на Снейпа.
- Профессор, а почему вы не спрашивайте у меня, кто мне помог?
- А ты бы ответил, Поттер?
С ухмылкой, вопросительно изогнув одну бровь, поинтересовался Снейп. «Вот зараза!» - я с восхищением смотрел на него. А ведь он бы так и не спросил меня ни о чем, если б я сам не сунулся. Что ж, Поттер, давай топай отсюда, и так засиделся. Я уже было поднялся, чтобы уйти, но следующий вопрос заставил меня внутренне сжаться.
- Ты действительно очень сильно в него влюблен, Поттер? Настолько сильно, что даже собрался избавить его от заслуженного наказания?
Хм, смотрите-ка какой прЫницательный. А я ведь ему не говорил, что не собираюсь давать показания. А насчет любви…
- Уже не знаю, профессор, - мой голос был слишком громкий и резкий, но было уже наплевать, - еще неделю назад, я бы с твердостью сказал, что дороже Драко у меня никого нет.
- Почему бы вам двоим не сесть, и не поговорить, - как бы невзначай предложил Снейп, но глаза его были холодными и колючими.
Я широко распахнул глаза.
- Нам двоим? Нас двоих не существует, профессор. Есть только я — беспросветный тупица со своими никому не нужными чувствами, с одной стороны, и он — себялюбивый эгоист и редкостная падаль, с другой.
Мерлин, что я несу! Я же… А что я? Все мои последние слова — правда, чистейшей воды. От подобного озарения захотелось утопиться…. Так ведь не позволят!
- Я пойду, сэр. У меня что-то голова закружилась.
Я стрелой метнулся к двери. Убежать, убежать подальше отсюда, от ложных иллюзий, от глупых чувств, от всех этих людей. Я снова хочу оказаться там. Там я был просто Гарри, я это чувствовал…

Грусть и сигареты,
Что может быть лучше, чем это?
Я на диване, небо в кармане –
Так и оставим.
Автор неизвестен

Все пришло в норму. За два дня новость о том, что я, Гарри Поттер, вернулся, спокойно улеглась в головах студентов и, свернувшись клубочком, тихо заснула.
Порой я замечал на себе молчаливый взгляд Серебряного Принца. Ты смотришь на меня уставшими глазами, Драко. Ты сам осознаешь это? Смотришь и не находишь для себя утешения. В твоих удивительно-красивых серых глазах стоят непролитые слезы.
Плачь, Драко — я не увижу.
Говори со мной — я не услышу.
Зови меня — я не откликнусь.
Я слишком устал. Устал тебя любить и оставаться непонятым. Сожалей о том, что произошло. Надеюсь, тебе больно, как было больно мне. Сожалей, но не пытайся все исправить,… чтобы ты теперь ни сказал, чтобы ни сделал — я не смогу более тебе поверить. Давай оставим все, как есть. Я простил тебя, потому как не могу иначе. Простил, хоть ты и не просил об этом.
Живи со своим чувством вины. Я сделал для этого все. Тебя не забрали в Азкабан и сняли все обвинения в пособничестве Темному Лорду. Несомненно, они поняли, что я лгу, но сделали вид, что верят. Вот так. Всё оказалась очень просто.
Так будет лучше. Легче. Живи, глядя только вперед. Иди по жизни с гордо поднятой головой, так, как делал это раньше. Если я останусь жив, то возможно не раз столкнусь с тобой на своем веку. Может быть, я даже увижу, как твои желания будут исполняться. Живи, Драко. Отвернись от меня — я не хочу видеть твоих глаз, в которых еще совсем недавно была заключена моя жизнь. Забудь обо мне — ты мне ничего не должен, Драко. Поверь, чувство вины скоро исчезнет совсем. Всё у тебя будет хорошо. Намного лучше, чем прежде.
Я отпускаю тебя.
Я освобождаю себя.

……………………………….

- Гарри, - Миона отвесила мне подзатыльник, - будь другом, слушай профессора Стебль.
Я улыбнулся подруге. Рон возвел очи к потолку.
- Гермиона, оставь его. Он, может, еще в себя не пришел после длительного отсутствия, а тут ты со своей Гербологией.
Друзьям я, разумеется, соврал. Сказал, что сам сбежал, воспользовавшись безалаберностью Руквуда, который забыл запереть дверь подземелья. Аппарировать я давно умею, поэтому ни у кого не возникло вопросов, как я добрался до Хогвартса. И, конечно, ни слова о Дитрихе и Фриде. Возможно, когда-нибудь, немного позже. Но сейчас им это знать ни к чему.
- Смотрите, какой миленький цветочек, - воскликнула Лаванда, указывая на цветы, очень похожие на рододендроны.
Ярко-красные, они приковывали к себе внимание. Вот только стоило человеку подойти к ним ближе, чем на полметра, из стебля вылезали длинные острые шипы, сантиметров на 40. Колючки были расположены так близко друг к другу, что сорвать подобный цветок, не поранившись, не было никакой возможности.
Дин Томас перевел насмешливый взгляд на Лаванду.
- Да, Лав, мне они тоже жуть, как нравятся. Нарву букетик и отошлю маме.
По теплице прокатился дружный хохот. Слизеринцы, кстати говоря, тоже оценили шутку. Все с ужасом ждали, когда профессор Стебль даст задание, и тихо молились, чтобы им в действительности не пришлось их срывать.
Всё оказалось более или менее нормально — это с какой стороны посмотреть. Надо было всего лишь собрать кроваво-красные лепестки. Они обладали какими-то шибко целебными свойствами. Вся проблема состояла в том, что цветочки-то были не намного ниже человеческого роста.
Единственно верным вариантом было разбиться на пары и применить на партнере левитацию. Угадаете с трех попыток, кто мне в эту самую пару попался?
Драко скроил кислую мину, и медленно направился ко мне, под недовольными взглядами гриффиндорцев — с одной стороны, и любопытными слизеринцев — с другой. От работы мы оба ощущали странный дискомфорт, поэтому старались закончить как можно быстрее. И даже получили высшие балы за урок.
Следующими по расписанию были зелья. К концу занятия у меня создалось ощущение, что все преподаватели сговорились, и решили свести меня и Малфоя. Едва только урок закончился, как меня и след простыл.
Целый день, на каждом уроке, меня объединяли в пару с Драко, поэтому в конце дня я был выжат, как лимон. На ужин решил не ходить, и, лежа в нашей башне, я мгновенно закрыл глаза, пытаясь заснуть. Три дня, как я вернулся в Хогвартс. Три дня, а я уже хочу обратно. Три дня, и я не могу больше находиться здесь, зная, что они рады видеть меня лишь по одной причине. Я не могу так жить. Я хочу обратно. Дитрих, можно я вернусь к тебе?

…………………………………….

- Дрей, милый, - приторно-сладкий голос Блейз выводил меня из себя.
Да, она была красива, умна и проницательна. Я бы даже сказал — идеальна. Но с некоторых пор, она меня не интересовала. Она… как бы это лучше сказать… была расчетливой куклой в полном смысле этого слова. Делать то, что велят. Говорить то, что велят. Жить по накатанной схеме. Последнее время я все четче осознавал, что так нельзя. Нельзя необдуманно полагаться на чью-то чужую волю, и слепо следовать за чужими идеалами. Это неправильно.
- Дрей, ты меня слышишь?
- Блейз, оставь меня в покое, - устало попросил я, с безразличием наблюдая, как она надула свои симпатичные губки.
Девушка соскользнула у меня с коленей, и похотливо покачивая бедрами, процокала каблучками по нашей общей гостиной, и скрылась в комнате девочек. Но тут же ко мне на диване присоединилась Панси, моя лучшая подруга и по совместительству невеста.
- Насквозь вижу тебя, Дракон. Хватит из-за него терзаться. Поттер тебя простил.
Я недоуменно захлопал ресницами, вызвав у Панси легкую улыбку.
- Откуда ты знаешь?
Паркинсон бросила на меня снисходительный взгляд.
- Дракон, это очевидно. Его взгляд говорит об этом, его эмоции обжигают мне кожу — они холодны, но они не лживы. Он простил тебя и отпустил.
Почему-то вдруг стало слишком тоскливо. Панси была эмпатом. Еще с рождения она умела чувствовать эмоции других людей. Но, даже зная, что чувствовали ее лучшие друзья, никогда не лезла к ним с нравоучениями и советами. Панси сразу же объявила, что не встанет на сторону Воландеморта, в прочем она почти сразу же, как влюбилась в другого, рассказала об этом мне. Мы с ней решили, что придумаем что-нибудь, когда придет время. Если честно, я был слегка шокирован, узнав, кто ее пассия. Но, увидев Панси однажды в воскресное утро, бродящей по Хогсмиду за ручку с Симусом Финниганом я смирился. Девушка была абсолютно счастлива. Мне оставалось лишь тихо радоваться.
- Панси, я…
- Не говори ничего, Дракон… я ведь всё чувствую.
Девушка потрепала меня по руке и ласково поцеловала в щеку.
- Все будет хорошо, Драко Малфой, поверь мне.
Наверное, мне нужна была именно эта ложь. Дыхание сбросило с себя ледяные тиски. Нужно жить дальше, нужно хотя бы попытаться.

………………………………………

- Мистер Поттер, вам письмо, - произнес Снейп, остановившись рядом с гриффиндорским столом, - вас не было вчера на ужине, когда сова принесла его.
Гриффиндорцы, равно как и студенты с других факультетов пораженно смотрели, как я с невозмутимым видом беру из рук зельевара конверт.
- Спасибо, сэр, - вежливо ответил я и приподнял указательным пальцем подбородок Рона, заставив того закрыть рот.
Снейп поспешил к преподавательскому столу. Я зачарованно смотрел, как развевается при ходьбе его черная мантия, забывая, как дышать. От кого письмо? Я ведь не получаю почту. Трясущимися пальцами я сломал красную сургучную печать с изображением оскаленной пасти волка, и поспешно развернул пергамент.
Привет, Гарри. Ну? Как ты там? Ты не поверишь, но мы очень за тебя волнуемся. Черкни пару слов, а то создается впечатление, что мы тебе совсем не нужны. У нас тут скука редкостная. Дит забросил скрипку и начал играть на фортепиано. Представляешь? А по мне, так пусть лучше бы продолжал играть на скрипке, к тому же это у него выходит чудесно. Будем ждать в гости. Заглядывай в любое время, когда появится желание. Я охотно с тобой поболтаю.
Навеки твой друг, Фрида Лавкрафт.

Я еще раз пробежал глазами по строчкам, и в груди разлилось благодатное тепло. Лавкрафт? Это ее фамилия? Интересно. Неожиданно для самого себя я рассмеялся искренним радостным смехом… и тут же одернул себя. Похоже, студенты школы Хогвартс не допускали мысли, что я могу быть счастливым, учитывая, что на меня посмотрели, как на больного. Я поспешно свернул письмо и засунул его в карман мантии. Дин и Симус сразу же наклонились ко мне, и начали на перебой спрашивать.
- Кто такая Фрида?
- Она твоя подружка?
Гермиона фыркнула.
- Разумеется, она ему не подружка. Вы же своими пронырливыми глазами успели заглянуть в письмо. Там написано: «Навеки твой друг». Улавливайте, к чему я клоню?
Ай, да, Гермиона. Не девушка, а золото. С расспросами не лезет, тактична как всегда. С Роном, конечно, проблема. Достаточно сложно будет объяснить ему, откуда у его лучшего друга взялись другие друзья, о которых он ни разу не слышал.
Дин с Симусом разочарованно сникли. Вот так, ребята. Обломитесь.
Мимо нашего стола продефилировал Драко Малфой со своей свитой. Рядом, тесно к нему прижавшись, шла Блейз Забини, обвивая Драко руками не хуже плюща. Я прислушался к ощущениям. Ничего. Ни ревности, ни боли, ни разочарования. Грусть, быть может, но и только. Панси кокетливо улыбнулась Симусу, заставив того густо покраснеть.
- Поттер, так можно и без невесты остаться. Очередная девушка, и опять только друг. Ты часом не гей?
- Свали, - бросил я и повернулся к своей недоеденной картошке.
Пока я наклонялся, медальон Стрейхорна выскользнул из-за ворота расстегнутой мантии. Реакция Малфоя оказалась намного быстрее, чем у меня. Его рука уже схватилась за цепочку, и он дернул меня на себя.
- Дорогая вещица. И кто твой хахаль, который тебе его подарил? Полагаю, ты у него на содержании, ведь тебе вряд ли бы хватило денег на такой медальон.
До сих пор не знаю, что на меня нашло. Опомнился я уже после того, как заехал ему кулаком в челюсть. Наблюдая Драко, сидящего на полу Большого Зала и ощупывающего лицо, я испытывал прилив мрачного удовлетворения.
- Совсем сдурел, Поттер? Ты же мне чуть челюсть не сломал.
- А жаль, что этого не случилось, - раздался голос Парвати у меня из-за спины.
Вокруг нас уже начала собираться толпа. Расталкивая людей, к месту происшествия пробирались Минерва МакГонагалл и Северус Снейп. Увидев собственного декана, Драко притворно тяжко застонал.
- Больно.
Я угрожающе навис над неожиданно сжавшимся в комок Малфоем, приблизив свое лицо к его.
- Могу тебя уверить, Малфой. Ты мало что знаешь о боли.
Я быстрым упругим шагом покинул Большой Зал. Меня трясло крупной дрожью. Добежал до совятни, решив ответить на письмо Фриде. Все, что угодно, лишь бы чем-нибудь себя занять. Проблема была лишь в том, что я не знал, найдет ли моя сова путь к их дому, но все разрешилось само собой. На одной из жердей сидел черный ворон. Не трудно было догадаться, что он не из Хогвартса.
Здравствуй, Фрида. Рад, что ты написала. Я в порядке. Чувствую себя даже лучше, чем мог себе представить. Скажи Диту, что… да, ничего не говори. В выходные буду у вас, так что сам с ним и поговорю. Не скучайте.
Гарри

Чушь, конечно, полная. Я не в порядке. Но не вываливать же на них мои собственные проблемы, да еще и в таком коротком письме. И все-таки, мне действительно хотелось с кем-нибудь поговорить. Посоветоваться что ли. В выходные. В выходные я буду там. Стало тепло и хорошо. Малфой? К черту Малфоя! Всё к черту!
Я в припрыжку побежал вниз по лестнице, по дороге чуть не сбив двух второкурсниц. Я еще успел услышать за спиной их взволнованный шепот. Ах, какая радость! Нас чуть не сшиб сам Гарри Поттер! Наверное, так. Ну, или очень близко к тому.
Так, сейчас сдвоенные со слизеринцами Зелья. Я бросил взгляд на часы, уже заранее зная, что опаздываю. Снейп меня убьет. Хотя нет, не убьет, но покалечит точно. Не страшно. Прорвемся как-нибудь.
Тпрууу. Я резко затормозил. Вдох. Выдох. Поздно, Снейп уже зашел в класс. Вдох. Выыыыыдох!
Зашел в класс и тут же наткнулся на колючий взгляд Снейп.
- Извините, профессор. Я опоздал, но постараюсь, чтобы подобное больше не повторялось.
Слизеринцы смотрели на меня широко открытыми глазами, да и гриффиндорцы с трудом подавляли свое удивление. Я мысленно усмехнулся. На их лицах так и читался вопрос: «Когда это Поттер так осмелел?». Но в настоящий шок их повергла реакция зельевара, который коротко кивнул.
- Садитесь, Поттер. Я надеюсь, что вы следите за своими словами.
И как ни в чем не бывало, продолжил объяснять тему сегодняшнего урока. Честно говоря, я и сам был удивлен, что так легко отделался, хотя чему тут удивляться. Я же, наплевав на свою гордость, ходил к нему извиняться. Значит, мои извинения были приняты, а старая история закончилась, уступив место новым событиям и взаимоотношениям.
Странно, но на занятии я работал с полной самоотдачей. Я даже сварил зелье настолько хорошо, что заслужил от профессора скупую похвалу и десять баллов плюсом, наряду с Мионой и Малфоем.
Урок закончился, и ко мне подкатили радостные Рон, Дин и Симус.
- Мои поздравления, дружище, - Рон хлопнул меня по спине с такой силой, что у меня подкосились ноги, - ты заслужил у Снейпа баллы. В чем ваш секрет, коллега?
Я заулыбался.
- Элементарно, Ватсон. Прикинулся папирусом и не выпендривайся.
- Не понял, - честно признался Рон.
- Во-первых, - я начал загибать пальцы, - не нарываться и вести себя смиренно. Во-вторых, относится уважительно к профессору и к его предмету…
- А в-третьих? — подал голос Дин.
- А в-третьих, надо обладать таким же природным обаянием, как и знаменитый Гарри Поттер.
Ребята дружно усмехнулись. Сзади неслышно подошла радостная Миона.
- Поздравляю.
- Не с чем. Нам еще надо выдержать трансфигурацию…, - расстроено произнес Дин.
- Со слизеринцами, - продолжил за него Рон.
- Да, бросьте, ребят. Жизнь не такая уж и гадкая штука,- снова ошарашил я всех. Нечего и говорить, последнее время мне нравилось удивлять людей.
Я сделал несколько шагов вперед, но никто за мной не последовал, продолжив стоять с вытянутыми лицами. Я обернулся и подмигнул им.
- И улыбаемся, улыбаемся, друзья.
На этой ноте я, усмехнувшись сам себе, пошел к классу трансфигурации.…
Но не дошел.

…………………………………

- Поттер, надо поговорить, - раздался за спиной знакомый холодный голос.
Я, не оборачиваясь, продолжил путь, бросив на ходу:
- Мне некогда, Малфой.
Если я надеялся, что он от меня отстанет, то ооочень ошибался. Малфой крепко схватил меня за локоть и потащил в сторону одного из пустых классов.
- Сгинь, блондинчик. Я же сказал, мне некогда, - я с силой дернулся, вырвав у него свою руку, но, увидев серьезное лицо Драко, сдался, - у тебя пять минут. Я не хочу опоздать на занятие.
Гордо расправив плечи, я зашел в этот самый пустой класс, уселся на парту, закинув ногу на ногу, и закурил.
- Я староста, Поттер. На территории школы курить нельзя.
Я усмехнулся и выпустил ему в лицо едкий дым.
- А я — надежда и опора всего Магического Мира, Малфой. Поэтому, даже если я буду вести себя как полный ублюдок, на это посмотрят сквозь пальцы.
Эх, знали бы вы, как было приятно смотреть на офигевшего от такой наглости Малфоя! Неземное наслаждение. Жаль только, что он слишком быстро взял себя в руки.
- Я хотел извиниться, Поттер, - спокойно произнес Драко.
- Я вполне здравомыслящий человек, блондинчик, поэтому сообщаю — я не верю твоему раскаянью и твои извинения не принимаю.
- А я ясно вижу, что ты врешь и страдаешь из-за того, что я тебя отдал в руки Пожирателей. Поэтому приношу свои извинения, - Драко смотрел на меня все с тем же спокойным выражением на лице.
Я слегка на клонился, приближая свое лицо к его.
- Делаем вывод, Малфой. С точки зрения моего ума и твоего ясного взгляда, заметно, что ни чего не понятно, а также понятно, что ни чего не заметно. Могу подтвердить твои слова и сознаться, что для меня было важно твое раскаянье, но пустые ничего не значащие слова мне не нужны. Теперь то, что касается тебя. Я не вижу, что ты сожалеешь о том, что сделал. Тебя не гложет чувство вины. Так зачем все это? — я слегка пожал плечами, и отодвинулся.
- Я решил, что лучше извиниться сейчас, чем ты придешь позже и предъявишь мне счет за мой поступок.
- По-прежнему ищешь выгоду, Малфой, - я усмехнулся, но ухмылка вышла горькой, - что ж, раз это для тебя так важно, я совру и скажу, что все хорошо, я тебя прощаю.
Я легко спрыгнул с парты и быстрее, чем нужно, вышел из класса.
Тогда я на чем свет стоит, материл проклятого слизеринца. Ну, надо же было этой суке подойти ко мне именно сегодня и испортить настроение. Все же было так хорошо, но нет. У Малфоя это формула счастья — если удалось нагадить Поттеру, значить день пройдет на ура!
Так что на занятие к МакГонагалл я пришел в кислом виде. Положение немного спасли Рон и Миона. Увидев, в каком я состоянии, они мгновенно наклонились ко мне, в один голос прошептав:
- И улыбаемся, улыбаемся.
Последовав своему же собственному совету, я немного успокоился. Ну, что таково произошло? Да, ничего. Просто Драко Малфой в очередной раз показал свою истинную сущность. О, черт, быстрей бы выходные…

…………………………………

Воскресенье.
Воскресенье? Я вскочил с кровати, как ошпаренный, и начал судорожно натягивать на себя одежду. В комнату с тихим шорохом мантии проскользнул растрепанный Симус.
- О, Гарри, а я… это, - Симус растерянно хлопал ресницами, и мне захотелось рассмеяться. Можно подумать, мы не знаем, где он пропадает вечерами, и кто его девушка.
- Панси никак не хотела отпускать? — спросил я, хитро прищурившись. Нет, надо что-то с этим делать. Симус растерялся, кусая губы.
- Гарри, я…
- Любишь ее?
Симус неуверенно кивнул.
- Ну, если это у вас взаимно, то очень рад за вас.
В глазах приятеля читалось неприкрытое облегчение.
- Остальные тоже знают?
- Ну, да. И как показал опрос общественного мнения, всем всё по фигу. Мы просто ждали, когда ты нам сам расскажешь, - просто ответил я.
Какое-то время мы молчали, но тишина не казалась неловкой. В этой комнате тишина никогда не была неловкой. Разве что только в те моменты, когда кто-то ссорился, но это бывало столь редко, что в расчет не берется.
- Гарри, можно спросить? — Симус внимательно всматривался в мое лицо, словно боясь пропустить что-то очень важное для себя. Я кивнул, - что с тобой случилось? Я имею в виду,… ты вернулся другим. Жестче, саркастичнее. Ощущение такое, будто ты здесь, и в тоже время, тебя здесь нет. Где тебя искать, Гарри? Как до тебя достучаться? Ты никогда не вставал так рано, а сегодня вот. Куда ты торопишься? Что скрываешь? У тебя проблемы? Помощь нужна?
В тот момент я испытал прилив благодарности, хоть и ответить Симусу мне было нечего.
- Дело в Малфое? Это все из-за того раза?
- Нет, Симус, не в нем. Дело в других людях, - я отвел взгляд.
Почему-то было очень сложно скрывать от приятеля правду. А представив себя долгий разговор с Роном и Мионой, я едва зубами не заскрипел от досады на самого себя.
- Гарри, если будет нужна помощь, ты говори. Чем сможем, тем поможем.
Я кивнул.
- Я пойду, Симус. Вернусь поздно. Мне надо к Фриде зайти.
После ее письма гриффиндорцы насели на меня с вопросами. Снова пришлось врать. Я что-то наплел о том, что познакомился с ней благодаря Аластору Грюму. Фрида и, правда, работала в Министерстве. По крайней мере, так сказал Дитрих, но кем именно, не уточнил. Ребята быстро поверили в правдивость моих слов, потому что проверять у Грюма никто не хотел. Хотя Миона, кажется, что-то заподозрила.
Я положил мантию-невидимку во внутренний карман и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. В следующую секунду медальон уже нес меня по направлению к поместью Стрейхорна.

………………………………….

В дом я зашел без стука, может быть, потому что уже привык к этому месту, и чувствовал себя здесь в безопасности. Ну, как всегда. Темно — окна по обыкновению скрывают тяжелые портьеры.
- Дитрих? Ты дома?
Из обеденной донесся легкий серебристый смех. Затем приглушенный голос произнес:
- Ну, право, Дит, зачем он тебе?
По голосу было нетрудно догадаться, кто его гостья. Леди Фрида собственной персоной.
- Я знаю, что делаю. Не лезь ко мне с расспросами.
Помню, его холодный презрительный голос тогда обжег меня не хуже пощечины. «Боже, да о чем я думал, когда спешил сюда! Он не самый подходящий человек для исповеди», - билось в тот момент в голове, но вместо того, чтобы развернуться и уйти, я спокойно толкнул дверь в обеденную. За старым полированным столом сидели двое. Перед ними - бутылка вина и два хрустальных бокала, наполненных бордовой жидкостью. Фрида вскинула голову и улыбнулась, приветствуя меня. Длинные каштановые волосы небрежно перехвачены лентой. Как обычно — длинное черное бархатное платье, подчеркивающее ее фигуру. Интересно, она хоть иногда брюки носит? Вряд ли. На шее старый литой серебряный кулон. Фрида нахмурилась, плотно сжав губы. Наверное, почувствовав мое подавленное настроение.
- К тебе гость, Дит. Думаю, мне стоит уйти.
Бессмертная, не вставая, растаяла в воздухе, не оставляя за собой даже силуэта, свидетельствовавшего о том, что она здесь вообще находилась.
Звенящая тишина… Холодные глаза Дитриха, просто приковывали к месту и замораживали. Если бы взгляд мог убивать, то Воландеморт сейчас бы был на моих похоронах. И с чего я решил, что Дитрих меня поймет. Пришлось отвернуться, на него-то я смотреть все равно не мог. Постояв так некоторое время, я решил, что больше оттягивать нельзя. Глубокий вздох. Глубокий настолько, что в груди заболело.
- Знаешь, я влюблен в одного человека.…
- Хм… А я здесь причем? — надменно изрек Дитрих.
Я упрямо молчал, но теперь повернулся к нему спиной, опасаясь, что он может заметить мое состояние. Я был взвинчен до предела, будто сюда пришел не просто поговорить, а на электрический стул садиться.
- С какой целью ты сюда пришел? — голос Дитриха оставался все таким же бесстрастным. Стоя спиной к бессмертному, я чувствовал каждой клеткой тела, обращенный на меня взгляд этого темного существа.
- Не знаю…
- Зато я знаю. Ты запутался. И ты влюблен в парня, но не кому не расскажешь об этом. Своим друзьям ты рассказать не хочешь — слишком боишься, что они отвернуться от тебя. К Дамблдору ты не пойдешь соответственно. Его тут же в Сент-Мунго отвезут с инфарктом. И вот ты здесь. Но с чего ты взял, что я могу тебе помочь? — спокойно спросил Дитрих, рассматривая игру бликов хрусталя в свете многочисленных свечей. — Сядь.
Сам не понимаю, почему я всегда его слушал, но все-таки нерешительно сел за стол напротив Дитриха.
- Рассказывай.
- Да что тут говорить-то, - я чувствовал, как на лице образуется горькая усмешка. Резко вскочил со своего места, и пересел туда, где ранее гордо восседала Фрида. Взял бутылку и наполнил бокал вином, при этом сам офонарел от собственной наглости, - только не говори, что ничего не знаешь. Ты мой мозг просканировал от и до еще в первый день, когда принес сюда. Я люблю гада, который не любит меня. Вот и вся история. Я совсем запутался, Дитрих. А вообще-то мне надо было просто с кем-то поговорить. Да и соскучился я по этому дому, и по тебе тоже… соскучился.
Я вдруг начал истерично смеяться.
Дитрих молча поднялся, и, встав сзади меня, положил руки на плечи. Смех оборвался. Странно, но меня вдруг отпустило напряжение, уступая место спокойствию и умиротворенности. Какое-то время бессмертный сохранял неподвижность, затем медленно запустил руки в вырез моей рубашки. Я судорожно вздохнул и напрягся. Словно не замечая этого, Дитрих убрал волосы с моей шеи и нежно прикоснулся губами к коже.
- Что ты… Не надо, - еле слышно прошептал я, но в глубине души понимал, что мне это было необходимо… я хотел этого.
- Ты сам ко мне пришел, - в тон мне ответил маг, тем не менее, отступая.
- Лучше будет, если я сейчас уйду, - вслух произнес я.
- Прими совет от Темного мага, мальчик: поговори с ним. Может, твой Драко уже одумался, пока ты был у меня на каникулах, а ты так зол, что не замечаешь этого. Да, и, Гарри… Запомни одну вещь. Между любовью и ненавистью нет разницы. Это всего лишь две крайности одной и той же сущности.
- Какой?
- Одержимости, - Дитрих улыбался.
- Ладно, я запомню. Да и… спасибо за то, что все-таки выслушал, - я действительно был ему благодарен. Больше мне нечего было сказать, поэтому я повернулся и пошел к выходу.
Дойдя до двери, уже собирался толкнуть ее, как услышал сзади себя насмешливый голос.
- Ты действительно считаешь, что сможешь так просто уйти?
Я резко развернулся и взглянул на Дитриха испуганными широко распахнутыми глазами. Вот маг стоит в двух метрах от меня, и тут же я ощущаю, как серебряные волосы касаются моего лица.
- Чего ты боишься?
- Тебя, - успел выдохнуть я, прежде чем мягкие губы Дитриха накрыли мои собственные. Страх, сомнение, и глубокая темная сладость — вот что тогда управляло моим разумом. Я хотел его. Хотел безумно, до умопомрачения. Испугавшись собственных эмоций, я оттолкнул бессмертного и быстро вышел на улицу, спасаясь бегством. А в след мне летел смех Дитриха. Бессмертного Темного Мага, предавшего своего Лорда по одному ему известным причинам.
Давай оставим все, как есть… Дитрих!!!…

Пункт назначения — дом Фриды.
- Ты дома?
Девушка материализовалась в метре от меня, растерянно хлопая пушистыми ресницами.
- Мне казалось, что ты сейчас должен быть немного в другом месте? Разве нет?
Я опустил глаза, разглядывая ковер на полу. Мяяягкий такой, что аж до судорог захотелось поваляться на нем и ощутить всю ласку ворса.
- Гарри, что случилось?
Меня, как маленького ребенка, взяв за запястье, отвели на диван.
- Ничего.
- Гарри Джеймс Поттер, объясните по-человечески, что вас гнетет, - требовательно произнесла Фрида.
- Он меня поцеловал, - жалким был не только мой голос, но и повисшая в воздухе фраза…, да и ситуация в целом тоже была жалкой.
Я ожидал чего угодно, но только не смеха.
- И все?
- А мало?
Она устало вздохнула, и мне вдруг стал отчетливо виден отпечаток прожитых ею лет. Такие глаза я видел только у Дамблдора — пронзительные, знающие, с оттенком снисходительности. И вдруг понимаешь, что по сравнению с сидящим напротив человеком ты всего лишь глупый несмышленый ребенок, который только еще начинает познавать устройство окружающего мира. И лучше сидеть и не возникать — соску в зубы и в люльку. А они и рады стараться: готовы запеленать и предоставить тебе ложное чувство защищенности. И почему-то вдруг хочется верить, что все будет хорошо, что нет ничего такого, с чем не было бы возможности справиться.
Я исподлобья взглянул на Фриду с жалобным выражением типа: «Объясни мне, дураку, что во всем этом смешного?».
- Тебе Дитрих нравится? — вопрос не в бровь, а в глаз.
Я помолчал немного, стараясь поглубже заглянуть в себя, найти правдивый ответ. И вдруг неожиданно для самого себя выпалил:
- Нравится!
Фрида поцокала языком.
- Долго же до тебя доходило, Гарри. А то, что он тебя поцеловал, что значит?
Наверное, Малфой прав и я тугодум, потому что я, хоть убей, не мог сообразить, что же это значит. Девушка страдальчески возвела очи к потолку:
- А это значит, Гарри, что ты ему тоже нравишься. В противном случае, Дит не стал бы этого делать, - я таращился на нее во все глаза, стараясь переварить полученную информацию. Фрида продолжила, - а теперь скажите-ка мне, мистер Поттер, зачем вы убегаете от своего душевного спокойствия в холодную и тоскливую пустоту одиночества?
Ответа у меня не было, но она, кажется, и не требовала его от меня прямо сейчас.
- Иди, размышляй, - девушка величественно отмахнулась от меня рукой и отвернулась. Обиделась что ли? Да, нет вроде. Ей-то с чего это делать?
Через пять минут я был в Хогсмиде и, отыскав друзей в «Дырявом котле», провел остаток дня с ними. Не сказать, что это было легко. Приходилось улыбаться и смеяться вместе с ними, тогда как на душе было препогано. Очередная стычка с единственным отпрыском Люциуса Малфоя тоже настроения не улучшила. Спать я ложился с мыслью: «Утро вечера мудренее», но мысль оказалась ложной.

……………………………………

- Гарри, поешь, - Миона уже в сотый раз за утро пыталась запихнуть в меня еду.
- Не хочу.
Рон улыбнулся:
- Есть такое слово — «надо», дружище.
- Есть такая фраза — «Да пошло оно все на*уй!»…
Миона покраснела до корней волос, и уткнулась взглядом в свою тарелку.
- Ну, ты хоть сока попей.
Я поднял разъяренный взгляд на встрявшую в разговор Джинни. Захотелось нагрубить. Одумался вовремя, поэтому ограничился сухим ответом.
- У меня этот тыквенный сок уже плещется на уровне зрачков. Кофейку бы, так в Хогвартсе его не подают. Кофеин, видите ли, вреден для подрастающих организмов.
- Привет, Гарри, - приблизившаяся сзади Лаванда светилась счастьем.
- Здорово, коль не шутишь, - буркнул я и устыдился. То, что у меня плохое настроение, не дает мне права портить его другим.
В поле моего зрения попал Драко Малфой. Тоже счастливый. Идет, сволочь белобрысая, улыбается. Куда не посмотришь, все радостные. Один, я как…
Я был готов выть. Кусаться, царапаться, тарелками во что-нибудь кидаться, а еще лучше в кого-нибудь. Наверное, даже был готов котлы у Снейпа мыть без магии. Все что угодно, лишь бы отвлечься.
Угораздило же меня… Ну-у-у. Да. Дитрих мне нравился, но ведь люблю-то я Малфоя. До сих пор. А он даже банальных угрызений совести не испытывает, что уж говорить о какой-то там симпатии ко мне.
***
Чертов Поттер! Какого хрена я сейчас сижу и беспокоюсь за него? Но я действительно беспокоюсь, несмотря на то, что и не должен бы. Отчего-то тоскливо видеть его таким… растерянным. Пальцы запутываются в вечно растрепанных черных волосах, ты поднимаешь голову и смотришь прямо на меня. А я уже отвернулся, говорю какие-то глупые комплименты Блейз, она смеется, и я улыбаюсь ей в ответ. Когда снова осмеливаюсь поднять глаза, ты уже отвернулся и споришь с Грейнджер. Панси проследила за мной взглядом, и какое-то время изучает тебя. Потом на ее губах заиграла какая-то странная улыбка по типу: «Я знаю то, чего не знаете вы». Ох, Поттер! Что же такого увидела в тебе Паркинсон? Я бы все отдал, чтобы снова уметь читать тебя, как раскрытую книгу. Но это, увы, невозможно. Невозможно с тех самых пор, как ты вернулся из плена. Знать бы, что такого с тобой там произошло, что ты стал чужаком для всех и каждого. Чертов Поттер!
***
- Гарри, да что с тобой такое?
- А?
Наверное, в тот момент я выглядел туповато, потому что Миона только страдальчески закатила глаза.
- Я спрашивала, сделал ли ты Зелья.
- Твою бабушку! Забыл, - я хлопнул себя по лбу, - Миона, дай списать. Снейп меня растерзает.
- А чем ты в выходные занимался?
- На свидание ходил, - брякнул я, и тут же захлопнул рот. Но было уже поздно — слово не воробей…
Друзья некоторое время задержали дыхание, но потом по лицу Гермионы расплылась шальная улыбка.
- Ну, наконец-то! Гарри, кто она?
Я еще не успел ничего ответить, как сзади раздался знакомый до судорог холодный голос. Я уже говорил, что ненавижу слизеринцев? А особенно свиту Серебряного Принца…
- Свидание, Потти? Нам, как и Грейнджер, тоже интересно, с кем же встречается знаменитый Гарри Поттер!
Я резко развернулся.
- С Воландемортом!!!
Я сам почувствовал, как у меня на лице застывает ледяная маска, снабженная ядовитой улыбкой. У Блейз Забини по моим подсчетам уже должен был случиться обморок, так она побледнела. Или скорее позеленела.
- Тебе спасибо, блондинчик. Если бы ты мне не помог, я бы, наверное, никогда и не понял, что мы с ним созданы друг для друга, - Мерлин, что я несу?!! - У нашего Лорда такая аппетитная задница, что просто «ах»! — добавил я и мечтательно улыбнулся.
- Поттер, ты совсем двинулся? — просипел Драко.
- Ну, почему сразу двинулся? Любовь ведь она такая… мы не выбираем, кого любить. А Волди… Он такой очаровашка… - О, боже… Я чокнутый! А если ему кто-нибудь донесет о том, что я здесь устроил? Ха! К черту! Зато оторвусь. Только бы сохранить серьезное выражение лица, - а какой у него сексуальный голос, когда он Круциатус или Аваду произносит! Такой, знаешь… чуть с хрипотцой. Я готов просто визжать от восторга. Ммм, - простонал я, закусив нижнюю губу, и, как бы задумавшись, добавил, - Кстати, Малфой, у тебя же всегда был хороший вкус. Помоги мне выбрать моему зайчонку подарок на Рождество.
Тут уж все гриффиндорцы, до этого с таким трудом сдерживающие хохот, не выдержали и заржали в полный голос. И не только они. Оказывается, пока я нес сию ахинею, в зале висела абсолютная тишина. Теперь же… Ужас, что творилось. Могу, поклясться, что даже МакГонагалл за преподавательским столом, улыбалась. Малфой растерянно озирался по сторонам. Панси за его плечом тихо фыркнула, и я послал ей сдержанную улыбку. Постепенно все утихомирились. Миона протирала платочком выступившие от смеха слезы.
Блейз в лучших традициях Шерхана, зашипела мне в лицо.
- Радуйся, пока можешь, Поттер. Потому что как только Темный Лорд узнает о твоих словах, тебе будет не до смеха.
Я нацепил на лицо скорбную мину.
- А ведь ты права, Блейзииии. Мой котик очень впечатлительный, его нельзя расстраивать, - я вскочил со скамьи, и воззрился на ошалевшую девушку, хищно прищурив глаза, - и не дай бог, я узнаю, что ты побеспокоила моего пупсика — тебе придется плохо.
По залу пронеся новый взрыв хохота. Хотя уже почти все понимали, что последнюю фразу про «придется плохо», я произнес на полном серьезе. Кажется, это поняла и Забини. Закрыв лицо руками, она побежала прочь из Большого Зала. Я перевел взгляд на застывшего Малфоя, и обнаружил, что он прячет лицо. Интересненько! И что же за эмоции мы скрываем, мистер Малфой? Но я так и не сумел разобрать их, потому что слизеринец, вихрем направился к выходу.
К нашему столу подошел Майкл Корнер и протянул мне руку со словами: «Поттер, ты псих!», и я с удовольствием пожал ему руку, ответив: «Мы герои все такие».
Стоит ли говорить, что за всей этой лобудой я так и не успел списать Зелья? Короче к Снейпу на занятия я шел, как на казнь. Дык, еще по дороге меня мадам Помфри выловила. Все спрашивала, не заболел ли я. Я не заболел, я, похоже, окончательно свихнулся. Опоздал я на десять минут, и, открывая дверь в класс, я уже мысленно попрощался где-то со ста баллами.
- Мистер Поттер, где вы были?
- Меня задержали, сэр.
- Минус пять баллов Гриффиндор. Садитесь.
Дешево отделался. Я уже направлялся на свое место рядом с Роном, когда услышал оклик Снейпа.
- Не туда, мистер Поттер. Теперь вы сидите и работаете вместе с Драко Малфоем. Я поменял пары.
- И когда вы только успели, профессор, - делано изумился я.
- А вот сейчас и успел, мистер Поттер, - язвительно ответил Мастер Зелий, - вы не рады?
- Шоб я сдох, - глубокомысленно изрек я, плюхаясь рядом с Малфоем, который растерянно хлопал пушистыми ресницами. Какой же он красивый.
По классу пролетел шепоток, но Снейп не обратил внимания.
- Вы пропустили начало занятия, попросите записи у вашего соседа.
Опппа! Кто-то решил примирить непримиримых врагов Хогвартса. Ладно, профессор Снейп, будет вам «попросите записи». Я обернулся к Малфою и улыбнулся.
- Дракусик, можно я возьму у тебя лекцию переписать. А то я опоздал.
Глаза зельевара слегка расширились. Он с каким-то отрешенным видом наблюдал, как Драко нервно пододвигает ко мне лекции. Я киваю ему в знак благодарности, и бросаю вопросительный взгляд на Снейпа. Зельевар тряхнул густыми волосами, сбрасывая оцепенение, и вернулся к прерванному занятию. Через какое-то время заскрипели перья. Я быстро нацарапал несколько слов на клочке пергамента и, бросив его в лекции Драко, передал слизеринцу. Извини за Дракусика. Блондин оторвал взгляд от записки, неуверенно взглянул на меня и нервно кивнул. Не смотри на меня так, Драко. Я больше тебе не верю.
Забавный ты зверек, Гарри Поттер. За завтраком ты жаловался, что Малфой не испытывает угрызений совести, а сейчас, когда он не нахамил и не съязвил, ты сокрушаешься. Так больше нельзя. Мне больше нельзя находиться так близко с Малфоем, иначе я просто сойду с ума.
Скорей всего, Фрида права. Как она сказала? Зачем убегаю от своего душевного спокойствия в холодную и тоскливую пустоту одиночества? И, правда… Зачем? Я ведь тоже хочу быть нужным кому-то. Хочу, чтобы… Хочу… Хочу спокойствия… Хочу получить для себя возможность быть счастливым.
Но сейчас это невозможно. Я же не могу сам прийти к Дитриху и заявить, что хочу с ним встречаться. А, может, я ему вовсе и не нужен.
В конце концов, я решил, что если Дитрих решит прийти ко мне сам, то я не задумываясь отвечу ему. И это решение было связано с одним простым фактом — я в нем нуждался.
С этими мыслями проходили дни, недели. Я впадал в уныние, отгораживаясь от людей. Положение усугублял и Малфой. Я то и дело ловил на себе его странные взгляды, как будто он хочет что-то сказать, но боится.
Я схожу с ума. Я уже почти перестал быть собой. Мерлин, помоги мне. Я так устал.

Если вечером много выпить за то, чтобы все было в норме,
утром поймешь, что лучше бы в норме все было вечером!
Мудрость жизни, однако.

- Гарри, - окликнула меня Джин, когда я маневрировал между очередной стайкой студентов.
Я затормозил и обернулся.
- Слушай, у нас тут такая идейка была…, - нервничая, произнесла Джинни, - в общем-то, ее подкинули нам Фред с Джорджем. Отметить канун Рождества в узком кругу, без взрослых. Собираются почти все.
Я всерьез задумался. Провести лишний вечер с друзьями, заманчиво. Но я уже обещал Фриде. Хотя…
- А где вы хотели собраться?
- Ну,… единственное место, куда влезет такое большое количество народа — это у тебя, на Гриммо-Плейс.
- У меня есть идейка получше, - задумчиво произнес я, надеясь, что леди Фрида меня не убьет в запале чем-нибудь крайне тяжелым, - сегодня я должен быть в другом месте, и у меня только один порт-ключ. Если мы найдем способ, как нам всем добраться по нужному адресу, то будет очень хорошо.
За спиной раздался ехидный смешок.
- Ты явно недооцениваешь изобретателей Уизли.
Я развернулся и наткнулся на близнецов.
- Давай сюда свой порт-ключ, - притворно-тяжко вздохнул Джордж.
Я достал из кармана серебряный гребень, увидев который, Фред округлил глаза.
- Гарри, это ж к кому мы сегодня отправляемся в гости?
Ответить я не успел — Джордж уже бормотал какое-то заклинание, прижимая гребень к расческе для волос.
- Что это вы делаете? — прежде я никогда не слышал ни о чем подобном, но когда узнал в чем дело, еще больше убедился в гениальности близнецов.
- Мы скопировали путь с твоего порт-ключа на расческу, с расчески скопируем еще на что-нибудь, и так далее. Заклинание сами придумали. Единственный недостаток в том, что наши копии сработают лишь один раз, и тут же самоуничтожаться. Большего мы добиться не сумели, - сокрушался Фред, Джордж согласно кивал.
- Во сколько надо там быть? — напомнила о себе Джинни.
- В восемь.
Постояв еще какое-то время и поболтав о ничего не значащих вещах, мы разошлись по разным углам.

………………………………….

Оказалось, волновался я зря. Фрида не только не стала меня бить, но и выглядела крайне довольной, что я буду не один.
Пришел я раньше остальных, чтобы предупредить ее. Остальные начали подтягиваться к назначенному времени. Действительно… пришли почти все. Миона с Роном, Дин, Симус, Парвати и Падма Патил, Лаванда, Джинн, близнецы, Невилл и Луна Лавгуд.
Миона с большим интересом разглядывала гостиную, не обделив вниманием и хозяйку, скромно стоящую в дверном проеме.
Я прокашлялся.
- Ребят, знакомьтесь, это — Фрида Лавкрафт.
При виде такого совершенства, парни потеряли дар речи. Да и было отчего. Безумно красивая… Каштановые волосы были заплетены в небрежную косу. Темно-синее платье (ну, конечно же, атласное… кто бы сомневался) делало ее голубые глаза практически синими. Первым опомнился Фред, подскочив к ней и галантно поцеловав Фриде руку. Она рассмеялась тихим смехом, и я в который раз безмолвно залюбовался ею.
Девушки посматривали на нее с некоторой завистью, но это прошло в тот же момент, когда они поняли, что эта красивая девушка не представляет для них угрозы и не собирается клеить ребят.
- Стульев нет, поэтому рассаживаемся на полу, - подала голос Фрида, - выпивка на столе, в доме самообслуживание.
Миона и Падма с подозрением рассматривали бутылки со спиртным. Этикетки были на незнакомом языке. Особенно их заинтересовали бутылки с прозрачной жидкостью. Заметив их немое изумление, Фрида усмехнулась.
- Водка. Connecting people. Национальный русский напиток. Крепость 40 градусов.
Судя по изумлению на лицах присутствующих, никто раньше не то чтобы не употреблял данный национальный напиток, но и не слышал никогда о нем.
- Эх, вы. А его, между прочим, известный русский химик изобрел. Менделеев.
- Это который, таблицу химических элементов во сне увидел? — подала голос Миона.
Фрида утвердительно кивнула.
- Но начинать будем с пива, - строго сказала она, - градус понижать нельзя!
- Сливочного пива? — удивленно рассматривая бутылки, и не находя среди них знакомого напитка, спросил Джордж.
- Чешского, - последовал лаконичный ответ.
Это чешское пиво было горьковатым, но вкусным. Миона и Фрида очень быстро нашли общий язык, и сами, кажется, не замечали, что прикончили уже по четыре бутылки каждая. Обсуждали что-то из истории магии, и Миона то и дело восклицала что-то вроде: «как много ты знаешь, я об этом не читала». Эх, мисс Грейнджер, если бы вы только знали, с кем ведете беседу. Пили мы долго и основательно, пока вкус не приелся и не стал казаться противным. В голове приятно шумело, а тело казалось на удивление легким. Со всеобщего согласия решили перейти к испытанию водки. Не знали мы, невинные умы, на что подписываемся.
Фрида легкой рукой разлила напиток по стопкам. (Ага… напиток? Это я сейчас понимаю, что «напиток» - слишком громко сказано. Такого гадкого пойла я не пробовал даже в больничном крыле у мадам Помфри).
- Ну, кто первооткрыватель? — глаза у Фриды замерцали каким-то маниакальным блеском, но никто не обратил внимания.
Как ни странно, вызвался Рон. Смело взяв в руки стопку, он замахнул ее содержимое целиком. Закашлялся, бедненький, покраснел, замахал передо ртом руками. Фрида сунула ему под нос корку черного хлеба со словами: «Нюхай. Нюхай, тебе говорят». Рон понюхал, выдохнул через рот. Глаза дикие, ошарашенные.
- Ни хера себе, изобретеньице. Фрида, а можно я все последующие порции буду закусывать, ну или на худой конец, запивать? А то это твое занюхивание чуть не стоило мне горла.
- Ничего бы с тобой не случилось, - отмахнулась девушка, - ну? Кто следующий?
Следующим был я. Мерлин! Такоооого я никак не ожидал. Горло не просто обожгло — ошпарило. Казалось, из глаз вот-вот брызнут слезы. Я моментально схватил корку и нюхнул. Вроде отпустило, но все равно хотелось что-нибудь пожевать.
Испытание стоически выдержали все. Но после Фрида великодушно разрешила девушкам пить коньяк вместо водки, объяснив это тем, что он мягче. На полу мы уже не сидели, а полулежали. Задушевные беседы вели, в камине ярко пылал огонь.
Вдруг Невилл ни с того, ни с сего заявил:
- А я в детстве космонавтом хотел стать…
Водка, которую Фред еще не успел проглотить, вырвалась наружу фонтанчиком. Сначала мы все уставились на Невилла в немом изумлении, а потом начали хохотать.
- Так вроде дети из семей волшебников никогда не мечтают о подобных вещах? — отсмеявшись, спросила Миона.
- А я хотел, - ничуть не обидевшись на нас, дураков, возразил Невилл, - Там, в космосе столько всего интересного, и я бы…
- На своем корабле бороздил просторы вселенной, - продолжила за него Фрида.
Невилл смущенно кивнул. На какое-то время, повисла уютная тишина.
В руках Фриды вдруг оказалась гитара, но никто на это не обратил внимания, пока она не начала перебирать струны. А потом начала петь. Ее голос обволакивал, словно закутывая в мягкий фланелевый халат. Я понимал, что она поет на чужом языке, и в тоже время, я отчетливо слышал, о чем это песня. Обведя взглядом друзей, я понял, что они тоже слышат о девушке, которая потеряла крылья…

Ты снимаешь вечернее платье, стоя лицом к стене,
Я вижу свежие шрамы на гладкой, как бархат, спине.
Мне хочется плакать от боли или забыться во сне.
Где твои крылья, которые так нравились мне?
Где твои крылья, которые нравились мне?
Где твои крылья, которые нравились мне?
Раньше у нас было время, теперь у нас есть дела
Доказывать, что сильный жрет слабых, доказывать, что сажа бела.
Мы все потеряли что-то на этой безумной войне.
Кстати, где твои крылья, которые нравились мне?
Где твои крылья, которые нравились мне?
Где твои крылья, которые нравились мне?
Я не спрашиваю, сколько у тебя денег, не спрашиваю, сколько мужей.
Я вижу, ты боишься открытых окон и верхних этажей.
И если завтра начнется пожар, и все здание будет в огне,
Мы погибнем без этих крыльев, которые нравились мне.
Где твои крылья, которые нравились мне?
Где твои крылья, которые нравились мне?

Закончив петь, она аккуратно отложила гитару в сторону. И комната снова погрузилась в прежнюю тишину. Каждый думал о чем-то своем… о чем-то сугубо личном. А потом вдруг как будто спало оцепенение. Все резко вернулись к прерванному занятию.
Через десять минут мы созерцали следующую картину. Лаванда сидела, по-турецки скрестив ноги, и уговаривала Луну с ней выпить.
- Ты меня ува… ик… жаешь? — вопрошала Лав.
- Угу, - кивала в ответ Луна, - но пить я больше не могу.
- Ну, и… Овощ тебе в помощь, - обидевшись, сказала Браун.
- Что?
- Хрен, говорю, с тобой!
На этот раз обиделась Луна и отошла от Лаванды подальше, зато ее место тут же занял Фред, который предложил Лав выпить на брудершафт. Эх…
Рон, размахивая бутылкой с абсентом, с четвертой попытки залез на стол и спел соло гимн Хогвартса. Лучше бы не пел, честное слово, ибо Рыжик постоянно икал, и ужасно фальшивил.
Джордж и Дин Томас упоенно целовались, ни на кого не обращая внимания. Падма, Миона, и Парвати слушали Фриду. Магичка плела что-то про гадания на суженого-ряженого, и парни еле удерживали девчонок на месте, потому что те вдруг загорелись идеей кидать башмак через забор, чтобы узнать с какой стороны этот самый суженый-ряженый к ним явиться. На мой взгляд, все это было еще большей чушью, чем Треллони со своим прорицанием, но я молчал, боясь схлопотать от девушек чем не то увесистым.
Словом… сказать, что мы напились — это ничего не сказать. Мы нахерачились, не побоюсь это слова, в стельку, в хлам, до поросячьего визга… называйте это как хотите. Последнее, что я видел перед тем, как отключиться - Фред отрастил Падме волосы шестиметровой длины, имевшие бирюзовый в красную крапинку цвет. После этого — темнота…

……………………………………………

Долгий стук в дверь, разрывал мой измученный алкоголем мозг, заставляя вынырнуть из сна. Я осмотрелся. Не забыть бы спросить у Фриды, как я очутился у себя дома. Мерлин! Ну, мы вчера и нажрались. Чтоб я еще раз сел пить с Фридой в одной компании — нет уж, увольте. Мне очень хотелось проигнорировать стучавшего, но не тут-то было — человек за дверью явно очень хотел увидеть хозяина дома на Гриммо-Плейс. Спустив ноги на пол, который вдруг показался мне до крайности наклонным, я направился к двери, что-то напевая себе под нос. Хотя напеванием это можно было назвать с натяжкой. Скорее уж это было похрипывание. Открыв дверь, я на мгновение протрезвел, увидев на пороге Дитриха, но затем решил что это всего лишь галлюцинации. Ну, что мог делать Дитрих в рождественское утро, на пороге моего дома, учитывая, что я столько времени его избегал, общаясь лишь с Фридой? Вот и я про то же. Ни-че-го.
Оставив дверь открытой, вернулся назад в комнату, и забрался под теплое одеяло. Как ни странно, галлюцинация проследовала за мной, явно забавляясь ситуацией. Минуты две я лежал с закрытыми глазами, но, открыв их, понял, что ЭТО материально. Уставшую головушку осенило — это не глюки, а его Величество — Дитрих Великолепный собственной персоной. От неожиданности я даже сел на кровати, и в тот же момент почувствовал новый приступ головной боли. Тем не я постарался быть вежливым.
- Чем обязан? — хриплым голосом резал даже мой собственный слух. Интересно, как он звучал для Дита?…
- Пришел поздравить с Рождеством. Это с кем же ты вчера так наотмечался, что сегодня на ногах еле стоишь? — приятно было видеть в его глазах веселое изумление. Все лучше, чем ледяная пустота.
- Валяй, поздравляй, - нечленораздельно промычал я, зарываясь лицом в подушку.
- Ну, поздравляю, - Дитрих аккуратно присел на край моей кровати.
Я повернулся, и наткнулся на проницательный взгляд черных глаз. Сейчас или никогда. В конце концов, Фрида была права. Нельзя все время думать о том, что могло бы быть у меня с Драко. Нужно начинать как-то жить дальше. Немного помедлив, я как-то неуверенно запустил пальцы в серебряные волосы Дитриха и, притянув к себе, робко, целомудренно поцеловал. Я чувствовал, как Дит улыбается. Его язык мягко прошелся по моим губам, заставляя меня открыться ему на встречу, проникая в рот, исследуя, подчиняя. Из головы разом вымело все мысли, хотя их в принципе там было не очень много — сказывалась вчерашняя пьянка. Я слышал свой протяжный стон, как в тумане. Вот чего мне так давно не хватало. Хотелось чувствовать себя желанным… немного уязвимым… раскованным… свободным. В этом поцелуе страсть перекликалась с нежностью, чувство стыда с невероятным желанием, и … что-то еще. Может, просто какая-то разновидность любви? Запретной, порочной, но такой пьянящей и безумной… в нем была вся моя сущность, и сущность Дита…
- Ты ведь за этим пришел? — судорожно выдохнул я, перебирая пальцами белокурые пряди.
- Хм, - усмехнулся в ответ Дитрих, - Я просто хотел тебя поздравить.
- Так я тебе и поверил,- я звонко рассмеялся и чмокнул Дитриха в щеку.
Жизнь стала казаться безумно правильной. Словно я очень долго бродил по комнате в темноте, натыкаясь на все, что под руку попадалось, но никак не мог найти нужное. А потом вдруг включили свет, и я оказался рядом с тем, что искал. Невероятные ощущения. Я прикрыл глаза, и откинулся на подушку.
- Можно поинтересоваться, что на тебя нашло? — холодно спросил Дитрих.
- Даю тебе шанс. Если я не совсем дурак, а я не дурак, то понять твои намерения в отношении меня было не так уж и сложно.
Взгляд черных глаз Дитриха скользнул по моему лицу, одарив иронической и немного грустной улыбкой.
- Потом ты станешь жалеть, Гарри.
- Возможно, и буду, Дитрих, но… это ведь будет потом, - прошептал я и опасливо лизнул мочку его уха.
Дит глухо зарычав, обхватил меня рукой за талию и крепко прижал к себе, опрокидывая нас обоих на кровать. Я почувствовал, как его твердый член упирается мне в живот, и вдруг резко ощутил нехватку кислорода. Дитрих внимательно изучал мое лицо, будто пытался отыскать во мне безмолвный приказ убираться прочь из моего дома и моей жизни. Немного приподнявшись, я поцеловал его в плотно сжатые губы, и Дитрих тут же впился в мой рот. Алчный, жадный поцелуй… наши языки переплетались друг с другом, соревнуясь. И ни один из нас не хотел уступать. Нежные чуткие пальцы погладили скулы, и я был готов растечься по простыням от этой маленькой ласки. Дитрих оторвался от меня, но только для того, чтобы перевести дыхание. Он прокладывал вниз по моему телу влажную дорожку, и когда его губы обхватили сначала один мой сосок, затем другой, я застонал. Это было так восхитительно, что я почти терял сознание от остроты ощущений. Дитрих улыбнулся, снова накрывая мои губы своими.… и тут же просунул свое колено между моими бедрами, чем я не преминул воспользоваться, потеревшись об него возбужденным членом. Одним рывком Дитрих поменял нас местами, и я оказался лежащим на нем сверху… робко улыбнулся, глядя в его темные глаза, и поддавшись порыву, пропустил сквозь пальцы длинными шелковистые пряди серебряных волос. Его руки скользнули под резинку моих пижамных штанов и дальше…. погладив обнаженную кожу и сжав упругие ягодицы. Один палец коснулся меня там, и тело будто прошил электрический разряд. Я начал методично тереться об него, но Дитрих вдруг убрал колено. Я захныкал, и тут же сильные руки схватили меня за ягодицы, вдавливая мои бедра в свои собственные. А потом на меня обрушился шквал поцелуев, и я в эротической горячке все сильнее терся о бедра Дитриха, ощущая, что и он движется мне навстречу, со мной в одном темпе. Я уткнулся лбом в его плечо, понимая, что долго не выдержу, и от души цапнул Дита за ключицу. Бессмертный гортанно застонал, выгибая спину, и его накрыл оргазм. Я чувствовал себя неудовлетворенным и забытым, но все эти мысли исчезли в неизвестном направлении, когда я почувствовал, как его пальцы кружат около моего входа. Два из них скользнули внутрь, настолько, что задели простату. Этого хватило, чтобы мир взорвался ослепительно белым. Я мерно покачивался на волнах наслаждения… Жизнь казалась до смешного правильной.
- Не думай, что так легко от меня отделаешься, - произнес глубокий немного хрипловатый голос мне на ухо, - на сегодня это еще не все.
Я вопросительно приподнял бровь.
- Правда? — дождавшись ленивого кивка, я одной рукой рассеянно погладил его грудь, задев сосок, Дитрих вздрогнул, а пальцы другой руки переплел с его пальцами, - Тогда я хочу полный комплект.
Черные глаза полыхнули темным огнем.
- Как скажешь, Гарри. Как скажешь…

…………………………………

- Дитрих, - тихо произнес я, проснувшись и тайком наблюдая за бессмертным. Все мое тело сладко ныло, что было неудивительно. После такого-то секса. Что там говорил Дитрих? Что потом я буду жалеть? После такого, я не только не буду жалеть о случившемся, а вцеплюсь в Дита руками и ногами, и ни-ку-да не отпущу.
А сам Дитрих уже успел одеться и теперь просто сидел, откинувшись на спинку кресла и прикрыв глаза.
- Ммм…
- Спросить можно?
- Попробуй, - его голос моментально выцвел до абсолютного безразличия.
Увидев, как Дитрих вновь нацепил на лицо маску мраморной статуи, я растерялся, а он ободряюще фальшиво улыбнулся. Эх, чует мое сердце, что зря я начинаю этот разговор. Ой, как зря…
- Ну, спрашивай.
- Когда я приходил к тебе домой, то услышал ваш разговор. Фрида ведь говорила обо мне? — не знаю, зачем я спросил об этом, просто вдруг спросил.
- А что?
- Как что? Тебе не кажется, что я имею право знать, когда дело касается меня? Ты со мной постоянно играешь, и совсем не доверяешь. Ты мне ничего о себе не рассказываешь, отталкивая. И в то же время, ты вроде как удерживаешь меня рядом. Скажи прямо — это ничего, что я здесь? Ну, в смысле… рядом с тобой, я вообще тебе нужен? - придушенно спросил я, отводя глаза в сторону, мысленно обзывая себя последними словами. Сам порчу такое хорошее утро. Дебил ты, Гарри Джеймс Поттер…
- Я говорил тебе, что не доверяю? — Дитрих усмехнулся малфоевской усмешкой, и я на некоторое время впал в ступор. Такие разные и такие одинаковые…
- Н-нет, - я даже начал заикаться.
- Мальчик, когда живешь так долго, как мы, приобретаешь совсем другое видение мира. Прожитые века заставляют нас лгать друг другу. Ложь собственным друзьям — наша философия. Никогда не знаешь, как они используют правду, которую им открываешь. Вовсе ни к чему обнажать свои тайны перед лицом таких же лицемеров, как я сам. За улыбками друг другу мы прячем выработанную веками осторожность. Именно поэтому бессмертные одиноки. Мы никому не доверяем…
- Вы параноики! — воскликнул я, яростно глядя на бессмертного. Впрочем, Дитрих не обратил на это внимания и спокойно продолжил.
- Мы всего лишь практичны. И мы циничны. Это и спасает нас… Людская доброта, дружеская поддержка, любовь — все это лишь тихие звуки под оглушающим громом людских пороков.
- Мне ты тоже не веришь?
- Нет, - спокойный голос.
- Вот, значит, как… - меня начинало трясти. Беру свои слова обратно. Я хуже, чем дебил.
- Не думай, что моя скоротечная заинтересованность в твоей персоне изменит привычки выработанные столетиями.
- Уйди…
Ой, как все плохо…
- Выгоняешь? — голос полный сарказма и явно выраженного превосходства выводил меня из себя, - тебе уже не избавиться от меня.
- Знаю… а сейчас просто свали отсюда…
Дитрих резко засмеялся, грациозно поднимаясь из кресла, и направился к выходу. Вышел, аккуратно закрыв за собой дверь…. Ну, что, Поттер? Доигрался? Поздравляю с первой ссорой. А ссора-то, между прочим, на пустом месте…

……………………………………

«Вставай, Поттер, тебя в «Норе ждут». Себя жалеть будешь потом». Я говорил, что ненавижу, когда мой внутренний голос сует нос не в свое дело? Но согласиться с ним мне все-таки пришлось. Мне действительно было нужно в «Нору». Хотя бы просто для того, чтобы посмотреть на своих вчерашних собутыльников. И что-то мне подсказывало, что их утро не было таким интересным, как у меня. Второй причиной моего необходимого пребывания там была миссис Уизли. Молли вряд ли бы простила мне отсутствие на семейном обеде.
Я бросил беглый взгляд на наручные часы. Всего только одиннадцать утра! Стоп, а во сколько же тогда Дитрих ко мне пришел? Садист черноглазый… Недовольно бурча, я спустил ноги с кровати… и наступил на что-то, что шуршало. Подарки. Целая куча. Я аккуратно перебирал их. Помимо тех, кто меня поздравлял обычно, были еще подарки от Фриды, Дита и еще кого-то. Я тихо усмехнулся. Этот «еще кто-то» был оригинальнее всех. Всего-навсего открытка с изображением заснеженного Хогвартса, а внутри короткое: «С рождеством, Поттер…». И все. Ни тебе подписи, ни вообще какой-либо зацепки, чтобы я мог определить, кто отправитель. Но открытка мне нравилась. Где-то с минуту я зачарованно наблюдал за медленным падением снежинок, и только с большим трудом заставил себя оторваться от созерцания. От Фриды мне досталась бутылочка с антипохмельным зельем, и надписью фиолетовыми чернилами на белой этикетке: «Лечись, алкаш». Учитывая мое состояние, и вернувшуюся головную боль, я решил, что милее и чудеснее этого подарка быть на свете не может. Подарок от Дитриха вызывал у меня просто панический ужас. Магловские кожаные штаны хоть и были великолепны, но, представив их на себе, мне захотелось выть. Записка тоже не была светочем доброты и человечности. «Выкинь свои рваные джинсы и надень, наконец, нормальные штаны. И если ты этого не сделаешь, я все равно узнаю и буду очень разочарован». Мда… странное у бессмертных понятие о нормальности вещей. И что-то мне подсказывало, что если я не стану их носить, то это выльется мне боком.
Недолго думая, я выпил зелье от Фриды и почувствовал необычайное блаженство. Головная боль отступила, освобождая место четкости и ясности мыслей. Одеваясь, я решил, что каникулы дохожу в своих любимых штанах, а подарок белобрысого гаденыша (чтоб его бладжером со всей дури шарахнуло за такие подарки) может и повременить. Новый свитер от миссис Уизли был темно-зеленого цвета, без рисунков и эмблем. Его я нацепил сразу же.
Немного порошка себе под ноги и я уже вылезаю из камина в «Норе». Миссис Уизли, до этого отчитывающая Фреда с Джорджем, сменила гнев на милость, едва увидела меня.
- Гарри, дорогой, кушать хочешь?
Я хотел.
На близнецов было тошно смотреть. Просто от понимания того, что с утра я выглядел также потрепано и жалко.
На кухню спускались весело щебетавшие Джин и Миона.
- Гарри, девчонки, как вы умудряетесь быть такими бодрыми? — задал хриплым голосом свой вопрос Рон, спускавшийся вслед за представительницами прекрасного пола.
- Проверь свои подарки. Фрида — умница, - проворковала Миона, чмокая Рона в щеку.
Возможно, в другой ситуации Рон и порадовался бы проявлению подобных эмоций, но сейчас он только болезненно сморщился.
- О чем это они?
Я улыбнулся.
- Фрида, судя по всему, послала всем одинаковые подарки. Так что идите, открывайте, вас там антипохмелин дожидается.
Минут через пять вниз стали стекаться участники вчерашней попойки, на этот раз сияющие и довольные жизнью.
Вскоре в «Нору» прибыли Билл с Флер и Чарли. И только для тех, кто был посвящен, было ясно, что в воздухе висят невысказанные вопросы.
После завтрака Миона встала из-за стола, сославшись на легкую головную боль, и пошла в свою комнату, бросив напоследок многозначительный взгляд. По одному люди стали ускользать наверх, и довольно быстро на кухне остались лишь те, кто не в курсе.
Последним в комнату Джин и Мионы зашел Джордж и, опустившись на кровать, спрятал в ладонях лицо. Рон участливо похлопал того по плечу.
- В чем дело? — спросил я.
- Он сокрушается по поводу того, что целовался с Дином, - в голосе Джинни отчетливо слышалось ехидство.
- И что такого? — брякнул я, и тут же пожалел об этом. Они же вроде не знают, что я бисексуал. Вроде, не знают.
- Тебе, может, и ничего, а меня Анжелина убьет.
Анжелина Джонсон, будучи невестой Джорджа, ужасно ревновала. И теперь он сам дал ей повод — у него на шее был четкий засос. Не удержавшись, я тихонько хихикнул, за что Джордж наградил меня недовольным взглядом.
- Ладно, рассказывайте у кого, что.
Дальше пошли рассказы о том, кто, что не помнит. Общими усилиями получилась следующая картина. Как оказалось, Фред помнил, что отрастил и перекрасил волосы Падме, но хоть убей, не знал, как именно. Очевидно, это станет их новым изобретением. Теперь ей придется ходить с экзотической прической ровно до тех пор, пока чары не выветрятся. Девушка прислала утром кричалку, в которой говорилось, что это «до тех пор», исчисляется где-то пятью неделями. В той же кричалке, Падма обещала превратить жизнь парня на это время в ад. Гермиона, оказывается, все-таки пошла кидать «башмак», но пока она замахивалась, засветила каблуком сапожка в глаз сзади стоящему Рону. Я этого уже и сам не помнил, главным образом, потому что спал на полу, беспрестанно поглаживая ковер. Как выяснилось. Невилл предложил Фриде руку и сердце, и, получив отказ, пошел топиться, но дошел только до сугроба. Джин, Лаванда и Парвати решили, что поиграть в прятки в чужом доме будет весьма увлекательным, и потом Симус и Луна из тех, кто «остался в живых», искали их по всему дому. Дольше всех потратили на поиски Лаванды, которая уснула в обнимку с бутылкой коньяка в шкафу с одеждой, сжимая в руке пустую стопку.
- Все это ничего, но как все разошлись по домам, и почему я оказался не в «Норе», а на Гриммо-Плейс? — этот вопрос интересовал меня больше всех.
Загадочный блеск в глазах Мионы говорил, что ее ответ мне не понравиться.
- Где-то в начале третьего Фриду зашел поздравить какой-то парень. Лица, правда, я его не видела. На нем капюшон был все время, но одно могу сказать точно — он то ли седой, то ли блондин. Ты, Гарри, похоже, его знаешь.
Я сделал вид, что в крайнем изумлении. Срань тропическая, а не Дитрих. С кем я наотмечался, видите ли ему интересно! Мог бы сразу сказать, что это он меня домой отправил.
- С чего взяла?
- Пока мы приводили в чувство всех, кто спал, Фрида растолкала тебя. А ты, когда проснулся, сразу же признал незнакомца и полез к нему обниматься.
После этих слов, мне захотелось испариться. Джинни лучезарно мне улыбнулась.
- Не переживай, Гарри, Рон, вообще, лез к нему с поцелуями. И пообещал ему луну с неба, если тот доставит его домой.
- И?
Ну, слава Мерлину, не я один облажался!
- И ничего. Тебя он сразу отнес на Гриммо-Плейс, клятвенно заверив нас, что с утра ты будешь в «Норе». Затем вернулся за нами, и он с Фридой растаскивал нас по домам. Как выяснилось, никто не был в состоянии стоять сам.
Мда, насыщенная у нас жизнь! И ведь не поняли бы, что она у нас таковая, если б не напились.
Остаток дня провели тихо. Только Фред был какой-то дерганый. Наверное, постоянно ожидал возмездия от Падмы. К вечеру, я почувствовал тоску и понял, что сейчас должен быть вовсе не здесь. Да вот только ждут ли?!

Ты - музыка, но звукам музыкальным
Ты внемлешь с непонятною тоской
Шекспир, У.

Дом Дитриха встретил меня неуютной тишиной. Зашел в его комнату, но и там его не было. Хотя… может, ванная? Сам не знаю, почему решил, что Дит там. Я просто знал и все. Я чувствовал это в еле слышном цветочном аромате, который висел в воздухе, в теплоте воздуха, стелящегося в нескольких сантиметрах над полом у двери в ванную. Я видел эту самую коричневую полированную дверь и точно знал, что если дотронусь до нее, то дерево окажется не прохладным, как обычно, а влажным и теплым. Да, и сама атмосфера вокруг была… Она просто была, эта самая атмосфера.
Я неслышно приоткрыл дверь в ванную. Дитрих лежал, прикрыв глаза и размеренно дыша, так, что покрытая пеной поверхность воды не колыхалась, храня торжественную неподвижность. Кончики его волос от влажности начали завиваться. На секунду я представил Дитриха с буклями на голове, и сдавленно хихикнул. Дит, не открывая глаз, небрежным царственным жестом повел в воздухе, приглашая меня зайти и закрыть за собой дверь. Упрашивать меня долго не пришлось. Поставив рекорд по раздеванию, я аккуратно вступил в пену между ног Дитриха, тихо ойкнув, когда сильные надежные руки обхватили меня за талию и потянули вниз. Беспрекословно повиновавшись, я опустился в воду, усаживаясь к Диту спиной и плотно прижимаясь к его груди, умиротворенно вздохнул. Дитрих сцепил руки у меня на животе. Странно, но, слушая его ровное дыхание, я чувствовал, что сейчас мое место, не где-нибудь, а именно здесь. Я накрыл его руки слегка подрагивающими пальцами, и постарался расслабиться окончательно, прислушиваясь к собственным ощущениям — надежное убежище — вот что для меня Дитрих.
Жар от его тела, усиленный горячей водой сводил меня с ума. Я задыхался. Конечно, все можно было списать на нестерпимую духоту, но тут и нюхлеру было понятно, что дело в диком желании к мужчине, на груди которого я так вольготно раскинулся. Прежде, чем его рука поползла вниз по моему животу, Дитрих прикоснулся губами к моей макушке. Когда длинные пальцы обхватили ноющий от возбуждения член, я тихо ахнул, широко распахивая глаза и выгибаясь дугой. Отчего-то было неловко перед Дитрихом… Или нет… Скорее мне было неудобно перед самим собой оттого, что мое тело так реагирует на этого необычного мага. Дитрих тихо засмеялся. И я точно знал, что это не насмешка, а просто… Его рука двигалась в медленном темпе, так мучительно и сладко, что я перестал мыслить… перестал быть собой. Чуть быстрее… Стон… И я закусываю губу, выгибаясь еще сильнее, упираясь затылком Диту в плечо. Стон. И я начинаю судорожно извиваться. Стон. И мир вспыхивает разноцветными искорками.
Я обессилено падаю обратно ему на грудь, и шепчу абсолютную чушь.
- Прости… за то, что прогнал тогда… и за…
- Это не скоротечная заинтересованность, - прервал меня Дитрих, и я резко разворачиваюсь в кольце его рук и жадно всматриваюсь в черные глаза.
И почему-то верю. Верю, что я для него не просто случайная интрижка. Почему-то верю… Возможно, потому что дурак. Возможно, потому что мне это нужно — верить. Быть рядом с Дитрихом… это совсем не больно… не больно и не страшно. Рядом с ним просто не существует таких понятий. Рядом с ним есть только покой и тишина, и… нежность. Тогда я в первый раз понял, что Дитрих отдаст многое, чтобы защитить меня. Я просто видел это в его глазах, в поднятых в полуулыбке уголках губ… Он ничего от меня не требовал… совсем ничего. И все-таки я знал, что должен делать рядом с ним и чего не должен. Он не повышал на меня голос, не считал, что я ниже его. Он просто был.
Я сам потянулся к нему за поцелуем. Ведь это то, чем я дышал.
***
Никогда каникулы не пролетали у меня так быстро. Я заставил Дитриха снова взяться за скрипку — его игра на фортепиано просто не затрагивала душу. Он играл… А я тихо лежал на софе и смотрел на его трепещущие ресницы, когда он в особенно эмоциональный момент мелодии прикрывал глаза. Я мог бы дать голову на отсечение, что, когда он играет, мысли его далеко, и эти мысли горчат, как полынь. Просто в какой-то момент на прекрасном лице проступала застаревшая боль, от которой он так и не смог избавиться. Это как старые шрамы, вроде и не болят, но и не дают их обладателям забыть о них.
Иногда к нам приходила леди Фрида. Снежинки в ее волосах быстро таяли в теплой комнате, и ее каштановые волосы становились слегка влажными. Если бы кто-то смотрел на нас в такие вечера, то был бы удивлен. Втроем мы смотрелись, крайне необычно. Наверное, все-таки дело было во мне. Я не мог подолгу хранить неподвижность, как они, не мог… Да, я вообще ничего не мог, из того, что могли эти двое. Но чужим я себя не чувствовал. Это был дом, где меня ждали, и не важно в какое время суток, я захотел бы здесь объявиться. Мне бы приняли, накормили, напоили, спать уложили…
Жаль, что каникулы такие короткие.

……………………………………

С того дня, как мы снова приступили к занятиям, прошло три месяца. В первую неделю учебы Падма была гвоздем сезона. Бирюзовые в крапинку шестиметровые волосы были заплетены в косу, и обмотаны вокруг шеи вместо шарфа. А потом ажиотаж спал. Жизнь вроде как вошла в привычное русло.
Я ковырял ложкой в тарелке с овсянкой — есть не хотелось. Мысли шарахались от меня, как дементоры от Патронуса, оставляя голову абсолютно пустой. Почти все профессора были мной не довольны, а я никак не мог сосредоточиться на чем-то одном. Черт! Я никак не мог сосредоточиться на чем-то вообще, кроме как на белых волосах, и холодных черных глаз, где затаилась смешинка, но которая, так и останется спрятанной. Каждый раз, когда я видел Дитриха, я с ужасающей алчностью начинал всматриваться в его лицо, стараясь запомнить, сохранить в памяти его образ. Каждый раз после ночи с ним, я просыпался с мыслью, что вот сейчас я протяну руку и наткнусь лишь на прохладу простыней… и на пустоту, бесконечную пустоту, которую я, точно знаю, буду ощущать, если не найду его рядом. И каждый раз, на меня накатывает тихая радость и неземной покой, когда осознаю, что он все еще здесь со мной, никуда не ушел, не сбежал, продолжая сводить меня с ума своей безмолвностью. Но это лишь иллюзия, потому что каждый раз, когда это происходит, я теснее прижимаюсь к длинному гибкому телу… безупречному телу, обвиваюсь вокруг него и утыкаюсь носом в шею, а он тихо смеется и ласково обнимает в ответ. Не помню, когда впервые пришло осознание, что под его ледяной маской бушует огонь, которому хочется немедленно подчиниться, погреться рядом с ним, но, поняв это, я уже не смог отказаться от всего набора ощущений, который предлагал мне Дитрих.
- Поттер! — раздался насмешливый голос у меня над ухом, с треском и скрежетом вырывая меня из воспоминаний.
Я резко дернулся и внимательно посмотрел на Малфоя, давая понять, что слушаю его. Но блондин растерялся, словно забыл, зачем он вообще подошел к нашему столу.
- Поттер, ты чего такой дерганый?
- Ну, Ма-а-а-алфой, - протянул я и фальшиво заулыбался ему, - Ты ж мальчик не глупый. Сам должен понимать: тяжелое детство, деревянные игрушки. То психом выставляют, то предают, то убивают. Будешь тут дерганым, - я фыркнул и поднялся из-за стола, закидывая сумку на плечо, и поворачиваясь к Дину и Рону.
- Вы идете?
- Неа, мы чуть позже, - вскинул голову рыжий из-за «Ежедневного пророка», - а ты чего так рано сорвался?
- В совятню заскочу, - я кивнул им, потом вспомнил, что слизеринцы еще тут, - Auf Wiedersehen, блондинчик, бывай! Хорошего дня! За сим хочу откланяться.
При виде, совсем ошалевшего Малфоя и разъяренного лица этой пигалицы — Блейз Забини, на душе запели птички. Мааааленькие такие. Желтенькие. Как в мультиках рисуют. Она, что подумала, что я Драко клею? Ну, и дура. Мне теперь и без него хорошо. Вроде, как…
До выхода из большого зала я дойти не сумел. Только что влетевший туда сокол сбросил мне в руки письмо. А если быть точнее, то это было вовсе не письмо, а короткая записка.
«Я очень разочарован.
С.Д.»

- Мамочки, кажется и, правда, разочарован, - подумал я вслух. И, похоже, громко подумал, потому что сзади на меня навалились любопытные Миона и Рон.
- Гарри, от кого это?
- Ну, Гарри.
Я их почти не слушал. Дались ему эти штаны! Не буду я их носить! Они вульгарные. И как он вообще узнал, что я их не ношу?
- Гарри Джеймс Поттер, - передо мной стояла злющая Миона, уперев руки в бока и сверля меня взглядом, - кто этот человек и чем он разочарован?
Я чувствовал, как краска заливает лицо, и был в силах пробормотать только: «Да так» и выскочить из большого зала!
Иногда мне хочется его прибить, чтоб неповадно было.
Весь оставшийся день прошел у меня без приключений, зато утро следующего дня было кошмарным. Джинсы, которые я надел, вспыхнули ярко-красным пламенем, едва я только захотел выйти из комнаты. Не обожгло, конечно, но приятного мало. Та же участь постигла и все мои брюки. Пришлось выуживать из сундука эти долбанные штаны и напяливать их на себя. Я почти слышал, как далеко отсюда смеется Дитрих, по-кошачьи растянувшись на собственной кровати. Сволочь! Они сидели на мне, как влитые, плотно обтягивая задницу. Мерлин! И я должен так выйти на завтрак? Яду мне!!!!
Но спуститься вниз все-таки пришлось, и едва люди осознали в чем я, как тут же со всех сторон послышался глумливый свист. Я осмотрел своих гриффиндорцев. Миона была довольной, а парни в шоке. Джинн с жадностью рассматривала. Да, уж было на что посмотреть, в таком-то прикиде. Спиной почувствовав на себе напряженный взгляд, я резко обернулся и увидел, что это Малфой. В душе вспыхнули прежние чувства, но я словно через мутное стекло увидел в Драко черты иного человека, и отвернулся. Я мог бы поклясться, что Малфой был разочарован тем, что я прервал зрительный контакт, но факт остается фактом — я это сделал, и все.
- Дружище, что это на тебе надето? — Рон был возмущен. Я, кстати, был с ним совершенно согласен. Но вот… что ответить? Решил ограничиться полуправдой.
- Какой-то урод решил, что будет весело, если джинсы сгорят на мне, и я пойду в Большой Зал в одних трусах. А в запасе у меня были только эти, так что пришлось довольствоваться, - пробурчал я, искренне надеясь, что Дитрих никогда не узнает, что я назвал его уродом, а то еще раз разочаруется во мне… Боюсь даже думать о том, что со мной может произойти.
- Аааа, - протянул Рон. Кажется, поверил.
В сердцах, начинаю лихорадочно придумывать способ, каким можно будет убить Дитриха! Ему же все равно, он бессмертный, а мне приятно…

………………………………………

Для того чтобы дождаться вечера и не умчаться из школы прямо во время занятий, мне понадобилась вся моя выдержка. Но как только закончился последний урок, я сорвался. Дверь в поместье Дитриха я «отворил» ногой, и промчался в гостиную. Он стоял у окна в расслабленной позе, без рубашки, в одних штанах и приветливо улыбался мне, и это взбесило меня еще больше.
- Ты, чертова сволочь! Какого хрена ты творишь, мразь бесчувственная?! Ты хоть представляешь, через что мне пришлось утром пройти, спустившись в твоем подарке вниз?! Да! Студенты Хогвартса здорово повеселились за мой счет, обсуждая мою задницу, ничего не скажешь! Низкий тебе поклон!
На мой ор Дитрих только изобразил на лице вежливое изумление.
- А чем тебе не нравиться твоя задница? Я вот в восторге. Или тебе нужно еще чье-то мнение?
На подобные заявления, я залился краской, но злость никуда не делась.
- Ты просто дрянь, Дитрих. Ненавижу!!!
- Ненавидишь? А мне казалось, что ты испытываешь ко мне чувства несколько иного рода. Наверное, я ошибся, - в черных глазах проскользнуло разочарование. Проскользнуло и тут же исчезло.
Всю злость смыло, как только я понял, что меня ждали. Не для секса, а просто… Это понимание рухнуло на меня, подобно лавине, и остудило. Ну, что я как дурак. Ну, походил в этих штанах денек. Завтра они уже не будут вызывать такой ажиотаж. Черт с ним и с его капризами. Хочет, чтобы я носил их, значит буду.
И вот я уже подхожу к нему, и, приподнявшись на цыпочках, шепчу прямо в губы: «Нет, ты не ошибся. Я просто не могу тебя ненавидеть». Прижимаю ладонь к гладкой коже, туда, где должен звучать размеренный стук его сердца. Где-то на самом краешке сознания появляется вопрос — а бьется ли оно вообще? И тут же с тихим фырканьем отметаю эту мысль. Конечно, бьется! И пусть внешне он всегда холоден и бесстрастен. Пусть его неподвижности позавидовали бы и статуи, меня уже этим не обмануть. Я видел огонь, а не лед в черных глазах. И даже в его неторопливых движениях теперь всегда могу рассмотреть необычайную поспешность или чрезвычайную ленивость.
Дитрих притянул меня ближе, обнимая за плечи, и я, не раздумывая, обвил руками его талию. Так хорошо, так тихо. Так спокойно.
- Тебе не влетит в школе? — тихий голос абсолютно бесстрастен, но я точно знал, что он беспокоится.
- Рон если что прикроет, - я потерся носом о его плечо.
- Это тот молодой человек, который мне луну с неба обещал?
- Ага, - я опасливо лизнул ямочку между ключицами, и с огромным наслаждением впился губами в его шею, слегка покусывая. Отстранившись через какое-то время, я с удовлетворением посмотрел на покрасневшую кожу. «Засос будет», - пронеслось в голове, и я тихо хихикнул.
- Давно хотел это сделать.
- И что мешало?
Я смутился, не зная, что ответить. Лгать не имело смысла, все равно почувствует.
- Не знал, как ты отреагируешь. Боялся, что разозлишься.
- А сейчас, значит, не боишься, - полувопросительно полу утвердительно произнес Дитрих.
- А сейчас мне все равно. Ты мой… и ты мне нужен, каким бы ты ни был, - я тихо усмехнулся, окидывая его доверчивым взглядом, - И я даже готов добровольно носить твой кошмарный подарок.
Что-то в его глазах дрогнуло. И он на мгновение отвернулся. А потом наклонился ко мне, чтобы поцеловать. Вот так просто.
- Спасибо тебе, Гарри. За всё.

…Месяц умер,
Синеет в окошко рассвет.
Ах ты, ночь!
Что ты, ночь, наковеркала?
Я в цилиндре стою.
Никого со мной нет.
Я один…
И разбитое зеркало…
Есенин, С. «Черный человек».

Я болен им. И с каждым днем все больше. Я болен им так сильно, что не хватает воздуха, когда он проходит рядом со мной с абсолютно безразличным видом. Что же ты со мной делаешь, Поттер? Я чувствую себя потерянным, когда не вижу тебя. И чем ты больше отдаляешься от меня, тем больше я ощущаю, как перестаю существовать, с каждым днем исчезаю все больше и больше. И что дальше? Скоро я совсем превращусь в тень, голодную до тепла и счастья. Я сейчас так одинок. Ты разбивал мой холод, когда говорил со мной, когда смотрел на меня влюбленными глазами. Я больше не знаю, какой я на самом деле, я запутался. Уже давно, уже так давно я хожу по краю пропасти… а если сорвусь? Знаешь, Поттер, я врал сам себе. Ты был единственным, кто смог бы меня подхватить, и не дать разбиться. Какие же мы — люди — глупые. Сами растаптываем, то, что могло бы дать нам счастье. С кем ты теперь? Не со мной, это уж точно. Я же вижу. Вижу, как ты ловишь какие-то слышимые только тебе одному звуки. Как ты закрываешь глаза, и мысли твои далеко отсюда. Вижу, как ты о чем-то думаешь, и у тебя теплеют глаза. Ты так смотрел раньше на меня, до того, как… до того, как я тебя предал. Как же я ничтожен в своей жалости к самому себе. Но я не могу ничего с собой поделать. Я закрываю глаза и вижу тебя, ложусь спать и вижу тебя, просыпаюсь и вижу тебя. Будучи себялюбивым эгоистом, я упустил тебя…
Когда я впервые понял, что нуждаюсь в тебе? Не знаю, точно, но вроде тогда, когда ты заявил, что я не знаком с болью. Ты тогда так взбесился из-за какого-то дурацкого медальона. А я… я ревновал. Я просто так привык, что ты любишь меня, и даже не допускал мысли, что в один из дней, лишусь этого. Каким же я был глупым. Ты мне нужен.
Но ты больше не оглянешься, проходя мимо меня. Не улыбнешься, когда я ненароком поймаю твой взгляд. Ты больше не скажешь мне неловкое: «Привет», когда заходишь в класс на занятия. Ты больше не… Во всех отношениях… во всем, что касается меня — ты больше не… Все правильно… ты — ангел. Ангелы — безжалостны, как и небо, в котором они парят, глядя на людей свысока. Они дают, и тут же отбирают. Потому что ничего в этом мире нет вечного. Вот так же и ты. Ты дал мне свою любовь, а я не успел вовремя рассмотреть и понять, как это для меня важно…
А может быть, еще можно все исправить?… Может быть…
***
Я, таки, сумел достать Снейпа и схлопотал взыскание. Хорошо хоть, что он был гуманен, и всего лишь заставил меня драить парты. Потратил на них уйму времени. Отчистил почти все, кроме той, где сидела Забини. Просто так, из вредности. За то, что она вчера назвала Миону зубастой дурой. Вот пусть теперь сидит за грязной партой.
Выходя из класса, я только успел заметить быстро промелькнувшую тень, и тут же перо мной предстал Малфой.
- Малфой, - я как-то весь съежился под взглядом блондина. Такие глаза бывают у покойника: пустые, ничего не выражающие, почти стеклянные, - Малфой, что ты…
- Что я… что? Что я здесь делаю? Тебя жду, Поттер. Не допускал мысли, что такое возможно? Не рад видеть?
Я едва ли не задыхался от переполнявшей его ненависти.
- Драко…
- Что Драко?
- Хватит. Ты ведешь себя так, будто я тебе что-то должен. И не только сегодня. Ты думаешь, я не замечал, как ты уже неделю тенью всюду следуешь за мной, - я уже почти шипел. — Когда-то ты дал недвусмысленно дал мне понять, что я тебе не нужен. Так что, будь другом, прекрати меня преследовать.
- Я это говорил? Говорил, что ты мне не нужен? — в голосе звучала стальная уверенность.
- Хватит издеваться, - мой голос начал дрожать. Я перестал понимать сам себя: мне то хотелось реветь в полный голос, то кричать от злости.
- Я серьезен, - тихо произнес Драко, всем телом прижимаясь ко мне, тем самым, загнав меня в ловушку. Я вжался в стену, и смотрел на Драко, как кролик на удава…, - ты мне нужен. Очень нужен.
- Бог мой, да зачем я тебе? — в сердцах воскликнул я, упираясь рукой в плечо Драко, хотя эффекта от этого не было никакого, - ты сам от меня отказался! Неужели не помнишь?
- Ты спрашиваешь — зачем? Потому что мне так хочется, - ответил Драко.
- Эгоист, - я отвел глаза. Не хотел видеть жалость на его лице. — Ты все играешь, Малфой. Люди этого не любят.
- Я прошу тебя остаться рядом со мной, - тихо произнес Драко, уткнувшись лбом мне в плечо. Я остолбенело стоял и смотрел в пространство, не подавая признаков жизни. Так прошло минуты две, пока парень не решился нарушить тишину.
- Ладно, Поттер, я понял. Ты не желаешь меня прощать. Но я должен был попытаться все исправить.
Драко бросил на меня потускневший взгляд и вышел, оставляя за собой оттенок грусти, да тихие слезы, катящиеся по моим щекам.
***
Впервые в жизни я ощутил свое бесконечное падение в реку отчаянья каждой клеткой тела, слишком остро… Намного больнее, чем самым искусный Cruciatus… Выражаясь поэтическим языком: только серый прах от сгоревших надежд смягчал это падение. Темные океаны беззвучного крика омывают ноги, немые слезы сводят с ума. У меня больше нет сил. Я… проиграл, Поттер. Проиграл. Но все равно… ты мне нужен.
***
Я старался не вспоминать встречу с Драко, и жизнь, вроде как, текла дальше. Я был счастлив рядом с Дитрихом, даже если мы просто молчали. Он стал для меня всем. Но сейчас мне кажется, что во время нашей первой, кто-то установил песочные часы, которые отмеряли наше время. И в начале июня должны были упасть последние песчинки.
Постепенно я начал понимать, что Дитрих стал отдаляться, и не видел, что делаю то же самое. Та чертова встреча в подземелье… Она не давала мне покоя. Я видел, что Драко не лгал тогда — я ему действительно был нужен. И чем я дольше об этом думал, тем острее понимал, что все еще люблю его… этого белокурого дьявола, который когда-то отдал меня в руки Пожирателей. И одновременно с тем пришло понимание, что я лгал. Лгал себе и лгал Дитриху. Лгал все это время. Лгал, когда смотрел в зеркало. Лгал каждый раз, когда проходил мимо слизеринского стола, или садясь за одну парту с Драко на уроке зельеварения. А правда все время была у меня под носом. Вот она: проведи я с Дитрихом хоть всю свою жизнь, я буду продолжать любить другого. И это правда была, как гром среди ясного дня, она оглушала, уничтожала, не давая возможности вдохнуть поглубже.
Но я видел те же симптомы и в Дитрихе — он тоже любил кого-то другого. Это было в его сердцебиении, в его голосе, в его дыхании. Он тоже смотрел на меня, но не видел. Перед его глазами был чей-то другой образ. Но чей? Кто этот человек, который мучает его душу? Как мне помочь Дитриху? Слишком много вопросов… и ни единого ответа. Ничего… кроме пустоты… И что дальше?
***
- Драко, хватит хандрить, - Блейз надула губки, и бесцеремонно уселась мне на колени.
- Я счастлив… и слезь с меня, - я хотел столкнуть ее, но меня опередили.
- Руки в ноги, и свалила. Усекла? — Панси умеет быть суровой, когда надо, - давай, Блейзи, проваливай.
Я еле заметно вздрогнул. Только он называл Забини так. Блейзи… А Блейзи уже улепетывала из моей комнаты под грозным взглядом Паркинсон. Едва стена за ней сошлась, как все внимание Панси переключилось на меня. Ох, ты, боже мой. Знаю, я этот взгляд. Ничего хорошего он не предвещал.
- И?
- И? И что? — даже для меня самого мой голос звучал устало.
- Так и будешь здесь сидеть и ничего не делать? Кстати, ты уже решил, в чем пойдешь на бал? — Панси распахнула дверцы моего шкафа и начала изучать его содержимое.
- Я не иду, Панси. Зря стараешься.
- Ну, да. Лучше сидеть в своей комнате и сохнуть по Поттеру.
- Лучше, - как же я устал. Только сейчас я начал понимать, как Поттер чувствовал себя, когда был в меня влюблен. Это кошмар.
- Дракон, в чем проблема? — голос Паркинсон звучал очень мягко и как-то… предвкушающее, - ты же его любишь.
Я удрученно кивнул. А что толку, скрывать подобные вещи от эмпата?
- Скажи ему об этом.
- Интересно, как? Он же меня избегает, забыла?
- Найдешь его на балу, и скажешь.
Я сильно сомневался, что Поттер пойдет на бал. То, что Надежда Волшебного Мира не любит танцевать, было ясно всем без исключения после Святочного Бала на четвертом курсе. И опять же — смотрите выше. Гарри Поттер меня избегает.
- Он наверняка не пойдет, Панси.
- Пойдет, будь уверен. Его Герми заставит. Мы с ней посоветовались и решили, что вам пора все для себя решить.
- Я не пойду на ба…
- Он все еще тебя любит, - припечатала Панси и вышла из комнаты.
***
- Ты идешь на бал, Гарри, - безапелляционно заявила Гермиона, критически рассматривая одежду в моем шкафу.
- Миона, отцепись от меня. Не пойду я ни на какой бал. Это мероприятие — пустая трата времени.
- Пойдешь, - в комнату вошли еще трое: Парвати, Джинни и Лаванда.
Я мысленно застонал. Но уж лучше они, чем Дитрих. Будь он сейчас здесь, я бы захотел удавиться от его выбора. Опять я о нем думаю. Черт-черт-черт. Уже две недели я не появлялся у него. Так было легче нам обоим. Наверное, было легче…
- Ладно, пойду. От вас же все равно не отцепишься.
В итоге, они выбрали мне те самые штаны. Темно-синюю трикотажную рубашку, и укоротили цепочку на медальоне, на время, превратив его просто в украшение.
Я говорил, что иногда мне хочется удавиться?

…………………………………………

Я со скучающим видом разглядывал цветастую толпу, то и дело, непроизвольно выхватывая из толпы одну единственную фигуру. И рад бы не смотреть, но он, как магнит. Малфой вскинул на меня глаза, и начал пробираться сквозь толпу, а я уже оглядывался по сторонам, отыскивая пути к бегству. Спасение пришло в виде Добби, дергающего меня за штанину, и записки в его руках.

Жду тебя на улице. У выхода из замка.
Фрида.

Я кивнул Добби и бросился к выходу. Не нравился мне такой тон. Что-то подсказывала, что Лавкрафт пришла не байки травить. Оказавшись на улице, я сразу же осмотрелся.
- Поговорим, - бросила рядом стоявшая девушка, в которой я с трудом узнал леди Фриду. Всегда изысканно одетая, она выглядела, как уличный подросток. Широкие джинсы-трубы, футболка на выпуск, черные кроссовки «Adidas»… длинные каштановые волосы каким-то чудом умещались под кепкой, повернутой козырьком назад. На запястьях разноцветные браслеты.
- Фрида? — решил удостовериться я, - что ты с собой сделала?
Девушка, не оборачиваясь, пошла в одной ей известном направлении, явно не сомневаясь в том, что я последую за ней. Да я как бы и не сопротивлялся особо-то. Впереди показалась обвитая плющом беседка, рядом с небольшим прудом. Их наколдовали специально для бала. Из-под крыши спускалась лампа, выполненная в китайском стиле… Зайдя в беседку первым, я сел на одну из скамеек, и тут же пожалел, что вообще пошел за Фридой. Блеклый свет, пролился на лицо девушки, показывая картину не из приятных — она была зла… или это даже больше было похоже на холодную ярость. Я начал быстро перебирать в голове все варианты того, что могло так взбесить бессмертную, но на ум ничего такого не приходило, поэтому я просто сидел и ждал, когда Фрида заговорит первой. Девушка села напротив, развязно закинув ногу на ногу, но даже в такой ситуации она выглядело гордо, изысканно и высокомерно.
- Понял, зачем я здесь? — холодно спросила Фрида, при этом мне показалось, что по горлу саданули острым ножом. Попытался ответить, но не смог. Отрицательно покачал головой.
- Ладно… Скажу напрямую, - глаза девушки загорелись темным огнем, - дело в Дитрихе.
Я широко распахнул глаза. Я ждал чего угодно, но никак не этого.
- Он стал еще нелюдимее и злее, чем раньше. И ты тому виной…, - бросила Фрида свое обвинение, заставив неизвестно откуда взявшийся холод, разлиться по моим венам, - он замкнулся в себе, перестал даже со мной разговаривать. Чего ты от него хочешь? — угрожающе спросила девушка, подавшись вперед и внимательно рассматривая мое лицо, а я лишь смущенно отводил глаза в сторону.
- Это не я хочу, а…, - начал было оправдываться, а потом вдруг подумал: «какого черта», - а хочешь правду, Фрида? Я хотел с ним забыть о Драко. А потом вдруг понял, что не могу я так больше. Я люблю Дитриха, но это совсем другая любовь. Он важен для меня, но я не хочу, чтобы ему было больно оттого, что я использую его как замену. А чего хочу на самом деле? Это просто. Хочу, чтобы он хотя бы отчасти, но доверял мне. Хочу увидеть, как он улыбается. Хочу видеть его счастливым, потому что он замечательный, у него есть право быть счастливым. Хочу… черт, кажется, я слишком многого хочу.
Фрида облегченно вздохнула, и расслабленно откинулась на спинку скамьи.
- Я думаю, с ним происходит что-то вроде того же. Если с ним ты хотел забыть, то он с тобой хочет вспомнить, - уже обычным голосом произнесла девушка и, словно решив что-то для себя, продолжила, - А теперь просто слушай… Я знаю Дитриха очень давно, и могу сказать тебе вот что — за последние 240 лет он ни с кем не сближался, и то, что он так дорожит тобой — дорогого стоит. А доверие…. Дитрих никому не доверяет.
- А ты ему доверяешь? — заинтересованно спросил я
- Нет.
- Тогда почему ты пришла сюда? — я абсолютно растерялся, окончательно запутавшись в философии Древних.
- Потому что я люблю его, Гарри, к тому же Дитрих - мой друг, - произнесла Фрида, поднимаясь со скамьи, - да и еще одно: прочти вот это. Возможно, там ты найдешь ответы на некоторые из своих вопросов, - с этими словами Фрида протянула мне толстую книгу в кожаном переплете.
Девушка, как мне показалось, хотела что-то еще сказать, но как видно передумала. Через какую-то долю секунду на том месте, где стояла Фрида, красовался ворон с человеческими глазами. Взмах черных крыльев. Быстрый рывок к небу, и ее нет.
- Вот черт, как всегда темнят, - прошептал я себе под нос, и, бросив последний взгляд на ночное небо, зашагал обратно к замку.

Я бегом помчался в Астрономическую башню — единственное место, где не было вездесущих студентов. Полученная книга жгла мне руки. Ответы. Фрида сказала, что если я ее прочту, то найду ответы. Зайдя в башню, я уселся на постеленную собственноручно мной мантию.
В книге оказалось генеалогическое древо Малфоев. Малфои? Зачем мне их древо, если все мои вопросы и сомнения касаются исключительно Дитриха?
Я быстро пробежал глазами по именам первых представителей этого рода, но не нашел ничего того, что имело бы для меня интерес. Перевернул страницу, опять ничего. Еще страница, еще, еще и снова ничего.
… почувствовал, как земля уходит из-под ног.… Я даже покрепче зажмурился. Перед глазами вспыхнули разноцветные искорки. С портрета на меня смотрел молодой мужчина с черными глазами и серебряными волосами до плеч.
Дитрих Делвил Роу Стрейхорн Валентайн Малфой…

Дитрих… Дитрих Малфой. Вот откуда такая странная схожесть.
И он был женат… О, боже мой! О, боже мой!…боже мой. божемойбожемойбожемой… Он был женат… Перед тем, как потерять сознание, я вспомнил Фриду — если с ним ты хотел забыть, то он с тобой хочет вспомнить…
Его жена…
Прюденс Интегра Кастелл Ренек Поттер……………….

………………………………………

Очнулся я лежащим в подземелье, а если точнее в комнатах Снейпа… если судить по обстановке. Что-то я последнее время стал, как красна девица — слишком впечатлительным. То в обморок хлопнусь, то весь в порезах и ссадинах в постельке неделями валяюсь. И вообще, что я здесь делаю?
Я спустил босые ноги на кафельный пол. Холод начал неумолимо просачиваться через шерстяные носки, поднимаясь выше по ногам. Черт, как Снейп живет в такой морозилке?
Я пытался понять, как сюда попал, но когда взгляд наткнулся на раскрытую книгу, все сразу же пришло в порядок. Я читал в Астрономической башне, а потом потерял сознание. Снейп, который патрулировал коридоры Хогвартса, наткнулся на меня там и принес сюда. Я молча изучал портрет девушки. Красивая, с густыми черными волосами, она была очень похожа на меня. Или нет, не так. Это я был очень похож на одну из представительниц нашего рода.
Прюденс Поттер. Мерлин! У нее даже глаза были зелеными, правда, не изумрудными, как у меня, а… не знаю. Малахитовыми, что ли.
Стало нестерпимо больно. Ну, почему, Дитрих? Зачем, ты так поступил со мной. А я? Я лучше поступил? Я ведь тоже…
Я вдруг опротивел сам себе. Хотелось сделать что-то такое, что стало бы переломным моментом в моей дурацкой, никчемной жизни. Решение вспыхнуло само собой. Медальон, который может перенести меня в любую точку пространства. Воландеморт, не ожидающий нападения. Сложить два и два не так уж и сложно. Сейчас я содрогаюсь, вспоминая, с какой непоколебимой холодной уверенностью был готов подписать приговор сам себе. А если быть честным с собой, то я от отчаянья, решил погнаться за смертью. И если только одну смерть мне и прочили, то я не видел смысла отказываться. Знаю, что вы скажете. Что я идиот, раздувший из мухи слона. Но в тот момент у меня было одно только желание. Желание сдохнуть.
***
На случай, если не вернусь, я решил, что друзья не заслуживают, подобного обращения. Я просто не мог уйти не попрощавшись.
Рон, Миона…
Знаете… Ваш друг — дурак, который ищет смерти. Но мне больше ничего не остается. Я устал. Устал от разочарований…Постоянно думать сразу о двух мужчинах, которые не любят меня, это выше моих сил. Один в упор меня не замечает, а другой живет в собственных воспоминаниях…
Я… Пошел, короче, я…осуществлять Пророчество. Какая разница, сейчас я умру, или чуть позже…
хочется, чтобы вы знали — я очень люблю вас…
Ваш лучший друг, Гарри Поттер.
P.S. и улыбаемся, улыбаемся…
Сова принесет им письмо в Большой Зал… Жаль, что именно туда. Не хотелось мне портить их праздник.
Если все-таки выживу, начну все заново. Возможно, приду к Драко и предложу начать сначала. Может, получится. Чем черт не шутит… Он, вроде как, по-другому на меня начал смотреть…
Оставалось еще лишь одно место, куда мне было необходимо зайти.

…………………………………

Я стоял, глядя сверху вниз на спящего Дитриха. Сказать, что он был красив — не сказать ничего. Он был великолепен. Серебряные волосы небрежно разметались по алому шелку подушки, и от этого несовершенства у меня внутри все болезненно сжималось. Кажется, только тогда я начал с кристальной ясностью понимать, как бесценно для меня это темное красивое существо. Его холодное, но успокаивающее молчание. Зовущий обсидиан глаз. Его неслышные шаги. Высокомерная маска, которую он носил всегда, но иногда снимал ради меня. Его прикосновения, которые словно прожигали кожу до костей. Его безрадостный смех, из-за которого мне всегда хотелось подарить ему хоть немного счастья. Иногда проскальзывающее сожаление в его глазах, откуда-то из прошлого демона, тоже было мне очень дорого… И я не хотел лгать ему, продолжая оставаться рядом. Любил ли я Дитриха? Да, в этом нет сомнения. Но это было нечто иное, нечто прекрасное и недоступное, нечто такое, что никак не вписывалось в повседневную суету. Любить Дитриха было так же, как любить совершенное произведение искусство, прошедшее через века. Смотреть на него, восхищаться им, беречь. Но он навсегда останется бессмертным, а я всего лишь человеком, который даже не знает, выживет он в финальной схватке или нет.
Более того, теперь я знаю, что и он ко мне относиться так же. Любит? Да. Но это совсем другая любовь. Она скрашена воспоминаниями из прошлого, воспоминания о другом человеке. Но так нельзя больше. Пора прекратить лгать друг другу и самим себе. Пора прекратить жить иллюзиями.
Дитрих слегка пошевелился, но не проснулся, а я не хотел его будить. Я достал из внутреннего кармана мантии написанное ранее письмо и положил на край прикроватной тумбочки. Когда он проснется, меня, возможно, уже не будет.

Приветствую тебя, Дитрих Стрейхорн. Или лучше говорить Дитрих Малфой?
Как видишь, я знаю твое имя. Знаю и то, что ты был женат на женщине из рода Поттеров. Она действительно очень похожа на меня. Именно поэтому, ты мной увлекся, так? Но я тебя не виню. Я ведь и сам болен другим человеком. Поэтому мне тоже впору просить прощения.
Сегодня я отправляюсь в поместье Реддлов. Если сумею вернуться живым, то мы еще не раз посидим с тобой у камина. Ну, а уж если не вернусь… Прими от меня совет, Дитрих — прекрати жить в прошлом. Рядом с тобой есть человек, который любит тебя не меньше, чем Прюденс когда-то. Фрида замечательная.
С любовью, Гарри Дж. Поттер

Последний взгляд. Последний судорожный вздох. И крепко зажатый в руке медальон…

……………………………………………

Мантия невидимка скрывала меня от посторонних глаз. Я медленно шел по коридорам поместья, разглядывая постаревшие изможденные лица Пожирателей, попадавшихся на моем пути. Тогда я почти ничего не ощущал, кроме осознания того, что иду на встречу неизбежности. Но это был только сухой факт, не вызывающий ни переживаний, ни страха, ни отчаянья. Позже. Пожиратели позже. Я снова сжал медальон в руке и оказался в комнате рядом с Воландемортом. Впервые в жизни он был ко мне сразу и так близко и так далеко. Впервые в жизни мы были с ним так похожи и так различны.
Он сидел с закрытыми глазами в высоком кресле, устало откинувшись на спинку. Левая рука свесилась с подлокотника в небрежном жесте. Возможно, кто-нибудь подумал бы, что он спит, но я знал, что это не так. Более того, Воландеморт не только не спал, но и знал, что в этот момент в комнате не один. Знал, и позволял мне изучать его. Что я видел? Старика. Раньше мне казалось, что им движет ненависть, но сейчас я вдруг понял, что у грозы Магического Мира уже давно не осталось никаких эмоций. Его душа давно стала пеплом. Он сжег ее сам, и теперь осталась лишь бренное тело — изношенное, истощенное, с каждым годом все более хрупкое. Погребальная урна вместо тела, и прах вместо души.
- Здравствуй, Гарри. Вот ты и снова здесь, - раздался шелестящий голос, и он повернул ко мне свое змеиное лицо.
- Да, - просто ответил я, - но в отличие от прошлого раза, я здесь по своей воле.
Я видел, что Том пристально изучает меня, стараясь не пропустить ни одной детали, так, будто видит впервые.
- Я расстроился, когда ты исчез.
- Могу себе представить, - буркнул я себе под нос.
Все последующее происходило, как в замедленной съемке. Мы, не сговариваясь, подняли палочки. Avada Kedavra. Два ярко-зеленых луча, летящие на встречу друг другу. Одна ослепляющая вспышка. Паутина из множества маленьких лучиков, окутывающая только нас двоих. Как когда-то. Сейчас мы равны и это уже поединок не магических способностей. Это поединок воли. Умрет тот, кто первым сдаться. Все просто, и все так сложно.
У меня перед глазами замелькали образы. Образы твоей жизни, Том.
Приют. Одиночество. Тоска. Боль. Печаль.
Хогвартс. Одиночество. Тоска. Боль.
Долгие годы до моего 11-летия. Одиночество. Тоска.
Настоящее время. Одиночество.
Вся твоя жизнь была пропитана этим отравляющим чувством. Я бы не выдержал. Ты ведь знаешь, что я не лгу, Том?
Я видел, как широко распахнулись твои глаза. «Нет», - спешу я ответить взглядом. То, что ты видишь это не жалость, а сочувствие. Во мне давно не осталось ненависти к тебе, я оставил ее где-то там, в тех днях, когда ты убил моих родителей.
А за что ты меня ненавидишь? За что? Я ничего не отнял у тебя. Я не был тебе помехой, ты сам решил, что это так.
Давно увядшая и засохшая роза у тебя в шкафу… Девушку, которая тебе ее подарила на шестом курсе, звали Андриа. Маглорожденная. Почему? Я всего лишь пытаюсь понять! Почему ты, с твоим необузданным желанием уничтожить всех грязнокровок, до сих пор хранишь какой-то жалкий цветок? Любовь? Разве не ты мне твердил, что все это чушь собачья?
Ты молчишь… А что ты видишь у меня в голове? Я не знаю наверняка, но догадываюсь. Да, ты говорил мне, что мы похожи, но эта схожесть сохранялась лишь до тех пор, пока я не приехал в Хогвартс. Там все изменилось. Я больше не был одиноким. В этом разница между нами.
Мои колени подогнулись, и я с силой рухнул на пол. В ушах звенело. В какой-то момент мне показалось, что я упустил зрительный контакт и проиграл, но нет. Ты стоишь напротив меня в такой же позе, как и я.
Легкие жгло. Из шрама на лбу стремительно катились капли крови, сливаясь в одну липкую горячую дорожку, прочерчивающую неуместную на моем лице полосу до подбородка. Открылись и другие шрамы, которые были залечены раньше Дитрихом. В сердце словно вгоняли стальные иглы. Я задыхался, теряя сознание… умирая. И все же я продолжал мысленно кричать тебе.
А помнишь, Дамблдор все время твердил, что меня спасает материнская любовь? Знаю, что помнишь. Вот только это ложь. Меня спасала моя собственная жажда жизни. У меня был смысл жить дальше, а у тебя? У тебя он есть? Ты не дурак, Лорд Воландеморт. Ты знаешь, что проигрываешь. Отпусти меня. Если ты говоришь, что мы похожи, если ты всегда желал для себя другой судьбы — отпусти меня. Не тяни меня в темноту, я еще так много всего не видел.
С коленей я повалился на пол, и ты скопировал мое движение, а потом… закрыл глаза. Ты признал мою победу. А я…
Я попытался подняться, но не смог. Единственное, что было мне под силу, так это доползти до тебя. Я давился собственными рыданиями, обхватив тебя руками, крепко прижав к себе. Реквием по тебе. Реквием по самому Великому Магу. Ужасному? Да. Но Великому. Я знал, что сейчас над Хогвартсом раздается прощальная песня феникса, а здесь твоя змея обвивает нас двоих тугими кольцами, укачивая, погружая в сон. Я знал, что Нагайна меня не тронет, ведь ты же… ты… Я не остался глухим, я понял, о чем ты меня просил. Это всего лишь своего рода сделка, за условиями выполнения которой с моей стороны, ты проследить не сможешь. Но я… сделаю так, как ты хотел…
Я заснул.
Мне снилась… правда. Я ощущал, как сила Лорда Воландеморта жидким огнем перетекает из его тела в мои вены. Все то, что он узнал… то, чего он достиг — все это теперь было моим. Я знал все секреты этого дома, знал, как снять с него мощную защиту, знал, как обуздать эту силу, заставив течь ее в нужном мне направлении. Она не была ни темной, ни светлой. Сила, как сила. Ее цвет определяет сам человек и поступки, которые он совершает. Теперь я даже владел беспалочковой магией, но почему-то мне казалось, что сам Том не подозревал, что может колдовать подобным образом. Но даже если он и знал о своем умении, то ни разу не применил его в действии. И я не буду. Мне это ни к чему.
Я открыл глаза, глядя в потолок, и, осторожно опираясь на одно из колец змеи, приподнялся. Ощущение было такое, будто у меня были отбиты почки, переломаны все ребра, и внутренние органы функционируют не совсем нормально. Я закашлялся собственной кровью. Тело не слушалось, затекли все конечности. Еще бы… я провалялся здесь четыре дня. Откуда я знал это, понятия не имею. Просто вдруг задался этим вопросом и тут же получил ответ.
Первым делом, я наложил мощные чары на тело Реддла, чтобы ни одни аврор не посмел к нему прикоснуться до тех пор, пока я не вернусь.
Змея подняла голову и посмотрела мне в глаза.
- Мне бы вниз спуститься, - прошипел я на парселтанге, - не поможешь?
Нагайна поплотнее сжала несколько колец, чтобы я мог сесть, и опереться на ее туловище. Я сбросил с себя гриффиндорскую мантию и положил ее рядом с Лордом, и накинул на себя невидимку. Змея аккуратно ползла, маневрируя между мебелью, чтобы, не дай бог, не потревожить меня. Пользуясь тем, что никто меня не видит, я наложил заклятия бездвижия на всех Пожирателей, находящихся в поместье, снял с дому защиту, не позволяющее обнаружить его в пространстве и вызвал авроров. К тому моменту, как люди из Министерства появились для задержания, меня там уже не было.

…………………………………..

Я стоял в комнате Дитриха, глядя затуманенными глазами на двух прекрасных созданий. Они спали, обнявшись, полностью одетыми поверх кровати. Глаза у Фриды покраснели, будто она все эти дни плакала. Едва удерживаясь на ногах, я все стоял и смотрел, не зная, зачем я вообще сейчас здесь? Я им только помешаю. Я всем всегда мешаю жить. Хотел сделать шаг назад, но не было сил. Словно почувствовав мое присутствие, Дитрих поднял голову с подушки. Серебряные волосы больше не переплетены с длинными каштановыми волосам Фриды, а спокойно лежат на гордо расправленных плечах. Его взгляд слегка расфокусирован после сна, и у меня такое чувство, что он меня не узнает… а, может, просто видеть не хочет. Я вздрагиваю от новой волны колкой боли, начиная оседать. Дитрих не позволяет мне этого сделать, он быстрым движением преодолевает расстояние между нами и подхватывает меня на руки. Казалось, так давно это было, когда он вынес меня из подземелья, и вот опять.
Ну, прости, Дитрих. Прости, что потревожил ваш покой. Мне только шестнадцать, я устал и выжат, как лимон. Я перестал чувствовать боль, а тело снова начинает неметь. Мне холодно. И я не знал, к кому еще мне придти.
Я намотал на палец прядь его серебряных волос, испачкав их безупречную чистоту кровью. Это ничего, что я здесь? — спрашиваю я взглядом.
Черные глаза смотрят с пониманием и сочувствием, а там дальше… облегчение. Облегчение оттого, что я вернулся.
- Глупый мальчишка, - шепнул Дитрих, ласково прикоснувшись губами к моему злосчастному шраму, - я рад, что ты дома.

…………………………………..

Если вы думаете, что когда наступает клиническая смерть, видишь свет в конце тоннеля, то ошибаетесь. По крайней мере, в моем случае это была обычная деревянная дверь, распахнутая настежь. Я стоял на пороге, и заглядывал в другой мир. Не Рай, и не Ад. Там все, как у нас. Бьюсь об заклад, там так же есть Школа Чародейства и Волшебства, такие же дома, как и здесь, в мире живых, только сами люди давно умерли. Я видел родителей и Сириуса. Но как только я собирался сделать шаг навстречу им, просыпался в своей комнате. В изголовье кровати сидел Дитрих, положив ладонь мне на лоб. Бледнее, чем обычно. Черные глаза блестят лихорадочным блеском. На полу, подобрав под себя ноги и, положив голову на край моей кровати, спала Фрида. Я с удовольствием проводил пальцами по шелковистым каштановым волосам, и понимал, что жив. А потом снова проваливался в беспамятство.
Однажды я проснулся и увидел за письменным столом Северуса Снейпа. Помню, тогда я подумал, что на это раз умер безвозвратно. Но нет. Профессор поднял голову и его лицо мягко окутал свет от дюжины свечей в массивных серебряных канделябрах, стоявших на столе. Это был первый раз, когда Снейп не прятал своих эмоций за маской хладнокровного ублюдка. Беспокойство за меня. Облегчение оттого, что я пришел в себя.
- Я больше не уйду, - немного хрипло произнес я, - скажите, сколько…
Кашель не дал мне договорить.
- Сколько ты здесь пролежал? — уточнил Снейп. Я кивнул, - полтора месяца. Сейчас второе августа. Уверен, что вас, мистер Поттер…
- Гарри. Меня зовут Гарри, сэр, - перебил я его.
Профессор внимательно посмотрел мне в глаза, но я не отвел взгляда. Мне это было необходимо. Необходимо, чтобы меня звали по имени. Глупо. Но я хотел, чтобы в моей новой жизни, у меня все было по-новому. Ну, или почти всё.
- Да, Гарри. Уверен, у тебя много вопросов. Начну по порядку. Ты вызвал авроров, которые прибыли и забрали всех Пожирателей Смерти. Труп Воландеморта нашли сразу же и мгновенно захотели выбросить на свалку, но никто не смог к нему подойти. Рядом с ним нашли твою мантию, насквозь пропитанную кровью. Но тебя нигде не было. Весь дом прочесали несколько раз, но безрезультатно. Во всем Магическом Мире ты числишься пропавшим без вести. И ответ на последний вопрос. В той книге, с которой я тебя нашел в Астрономической Башне лежало письмо от некой Фриды. Я спросил у твоих друзей, кто она такая, и они назвали мне ее фамилию. Найти ее было не сложно — Фрида Лавкрафт работает в Аврорате. Министерство очень ею довольно. Таким образом, я оказался здесь.
Я оторопело смотрел на профессора. Знал, конечно, что Фрида как-то связана с Министерством, но чтоб аврор. Обалдеть. В уставшую головушку, как клещ, засела надоедливая мысль, хоть и понимал, что сейчас не время для этого.
- Профессор, можно вопрос?
- Вообще-то, ты только что задал один. Но так и быть, можешь спрашивать еще.
Я сделал глубокий вдох.
- Только честно, сэр. Вам метка жизнь не отравляет?
Северус смотрел на меня так, будто я окончательно съехал с катушек. Затем легким касанием дотронулся до своего предплечья.
Не дождавшись ответа, я продолжил.
- Хотите, я ее уберу, сэр? Только не сейчас, а чуть позже, когда восстановлюсь.
Он ничего не успел ответить, но я заметил, что на секунду его глаза вспыхнули надеждой, а потом снова погасли. Нет, профессор, я не издеваюсь над вами, подождите немного, и я сделаю то, что предложил.
В комнату ворвалась Фрида и бросилась мне на шею. Я поморщился от слабой боли, но не отстранился, а лишь крепче прижал ее к себе. От нее пахло летом, и как я раньше этого не замечал?
- Не пугай нас так больше, - Фрида с улыбкой осматривала меня, словно пыталась найти дефекты в их лечении. Затем бросила серьезный взгляд на Снейпа, - ты не злишься, что я сказала ему, где ты?
Краешком сознания я почувствовал, что зельевар напрягся.
- Все нормально, правда. Не переживай из-за этого, - я с удовольствием потрепал девушку по волосам. Мне нравилось, когда она вела себя как подросток, а не женщина, прошедшая через века.
- Тогда ладно, - она закусила нижнюю губу, и заговорщески мне подмигнула, - Кофе хочешь? Дитриха пока нет, так что я быстренько организую и принесу.
Я согласно кивнул и улыбнулся, но уже на пороге окликнул ее.
- А где он?
Фрида пожала плечами.
- Сказал, что следует твоему совету. Но если честно, я так и не поняла, что он имел в виду.
С этими словами она выскользнула из комнаты. Следует твоему совету. Но я ведь советовал ему обратить внимание на Фриду, и насколько я понял, когда вернулся, они вместе. Что еще-то он собрался сделать? Я со вздохом отпустился на подушки.
- Выпей, - произнес суровый голос у меня над ухом.
Я открыл глаза и безропотно потянулся к флакону, который мне протягивал Снейп. Холодное, вяжущее, гадкое зелье. Ощущение во рту такое, будто я сожрал сразу две недоспелые хурмы. Или три.
- Что это? — я поскреб зубами по языку, стараясь убрать оскомину, но так ведь бесполезно же!
- Зелье, восстанавливающее силы. Через час сможете без усилий передвигаться по дому.
- Профессор, не говорите никому о моем местонахождении, - тихо попросил я, - я вернусь в школу в начале сентября, но после праздничного ужина. Не хочу, чтобы мне пели дифирамбы.
- Я, конечно, не скажу никому, но не думаю, что если вы появитесь позже, то избежите огласки и почестей в свой адрес, - ответил Снейп, - но у меня к вам ответная просьба.
Я выпрямился. Подобный серьезный тон зельевара настораживал.
- Видите ли, после того, как вы ушли… Гарри, - эх, не нравиться мне это его «вы», - Драко Малфой заперся у себя в загородном доме. И насколько я понял, в школу он возвращаться не собирается. Если у вас есть желание и возможности, верните его обратно. Я не жду, что вы ответите мне прямо сейчас, но вы все-таки подумайте об этом.
Не дождавшись ответа, Снейп вышел. Мне было о чем подумать, вот только сейчас мне думать совершенно не хотелось. Хотелось тихо, мирно посидеть с близкими людьми. Хотелось, чтобы пришел Дитрих и посмотрел своим холодным взглядом, и вдруг почувствовать как по коже, по венам разливается спокойствие. Хочу, чтобы Фрида сидела на мягком пушистом ковре рядом с камином, чтобы огонь, ярко пылающий в камине, отбрасывал на нее свои необыкновенные отблески. Я знал, ее волосы будут похожи на струящееся темное золото.
Хотел ли я к Драко? Хотел. И к Гермионе хотел тоже. И к Рону. Но не сейчас. У меня будет еще много времени, которое я проведу с ними. Теперь у меня оно есть.
Снизу доносились громкие голоса. Не сложно догадаться, кто это.
- Ему нельзя, - безапелляционно заявил Дитрих.
А… это они про кофе.
- А я хочу! — заорал я во всю глотку.
На лестнице зазвучали шаги. Первой зашла Фрида, неся в руках чашку горячего кофе со сливками и двумя ложками сахара.
- Хочет он…, - передразнил меня Дитрих, - а больше тебе ничего не надо?
Я сделал вид, что задумался.
- Вообще-то надо. Новые кроссовки, галстук в полосатый белый горошек и кактус. Поставлю его на подоконник. Его ведь можно поливать раз в месяц? — Фрида кивнула, - ну, тогда он у меня годик продержится.
Я с наслаждением сделал глоток горячего кофе. Дитрих некоторое время внимательно изучал мое лицо, а потом весело фыркнул.
- Знаешь, я хотел сказать тебе спасибо, - черные глаза больше не казались холодными. В них появилось что-то такое, что было сродни теплому солнцу, которое щекочет тебя своими лучами, как только ты выходишь на улицу.
- И я…, - тихо прошептала Фрида, усаживаясь на край моей кровати.
- Вы сейчас о чем? — спросил я, хотя до меня понемногу начало доходить, в чем дело. Ну, конечно…
Фрида вытянула вперед руку. На безымянном пальце блестело обручальное колечко, усыпанное… ну, кто бы сомневался… конечно, сапфирами. Девушка выглядела счастливой… и в тоже время настороженной.
- Рад за вас, - я приподнялся и, крепко обняв Фриду за плечи, расцеловал в обе щеки.
- А…, - впервые в жизни наблюдал, как эта девушка растерялась.
- А у меня всё хорошо, миледи, - я отвесил ей шутливый поклон. Он получился немного скованным из-за того, что я сидел, но девушка оценила мои усилия, - я только надеюсь, что ваши отношения не отнимут у меня права называть это поместье домом, - произнес я.
За что и получил подзатыльник. Значит, не отнимут.

Дни тянулись медленно, но мне нравилось. Пока валялся на кровати под бдительным присмотром Дитриха, перечитал уйму книг. Прочел «Мастера и Маргариту» Булгакова, и «Преступление и наказание» Достоевского. Всерьез увлекся философией. «Материя и разум» Эрвина Шредингера прошла у меня на ура. Понравился Кант, но Ницше своей философией просто убивал.
Ничего не изменилось, кроме того, что Фрида теперь сидела не на пушистом ковре, а на коленях у Дитриха, и эта казалось до простого правильным. По вечерам мы по-прежнему слушали скрипку…
Когда мне разрешили встать, то мы бродили по Лондону. Дит, как оказалось, безумно любит фисташковое мороженое, но упорно скрывает это….
Как-то утром я проснулся, и Фрида с гаденькой улыбочкой сообщила мне, что на дворе седьмое сентября. Мерлин! В этом доме я напрочь забываю о времени…
- Вещи собирай. Да, кстати, проверь шкаф. Дитрих обновил твой гардероб.
- Когда он успел? — спросил я, спрыгивая с кровати.
Распахнув створки шкафа, мне сначала захотелось орать, потом хлопнуться в обморок, чтобы не видеть содержимого, потом я смирился. Все рубашки были как на подбор - шелковыми. Несколько бордовых, несколько бутылочно-зеленых, одна кроваво-красная, а все остальные — штук десять — черные, и различались только фасоном. Про штаны мне думать вообще не хотелось. Все джинсы ужасно узкие, что я даже усомнился в том, что влезу в них.
- Фрида, мне обязательно ехать сегодня?
- Как хочешь. Тебе решать. Можешь, вообще туда не возвращаться.
Пораскинув мозгами, я решил, что надо двигать сегодня, ведь еще Драко нужно забрать. Черт знает, сколько времени мне понадобиться, чтобы уломать его вернуться.
Взгляд, шнырявший по шкафу, увидев несколько пар сапог. Я обессилено застонал.
- Он, что, действительно надеется, что я приму все это и стану носить?
- Строго говоря, у тебя нет выбора. Одежда — подарок тебе на прошедший день рождения, - раздался холодный голос Дита.
Он стоял, грациозно подпирая плечом косяк. Я открыл, было, рот, чтобы возразить, но, увидев прищуренные глаза, мне как-то резко расхотелось это делать. Я еще не забыл кожаные штаны на Рождество.
- Ладно, я буду носить эту одежду, шокируя и привлекая к себе внимание студентов школы Хогвартс. Но это не мой стиль, такая одежда больше подходит вам — Малфоям.
- Но я же и не заставляю тебя носить сапоги постоянно. Кроссовки в твоем гардеробе так же наличествуют.
Я задумчиво провел пальцами по рубашке, ощущая прохладу шелка. Мне нравилось. Пожалуй, я могу и привыкнуть.
- Ладно, я в душ. Потом одеваюсь, завтракаю и дую в Лондон за учебниками. А вечером почешу за Малфоем.
- Тогда я на кухню, все припасать. Только не задерживайтесь очень-то.
Душ я принял минут за двадцать — рекордно-низкое для меня время. Вышел из ванной и обнаружил Дита лежащим на моей кровати. Почему-то почувствовал себя неуютно, стоя в трусах и всклоченными мокрыми волосами под его пристальным взглядом. Хотя вроде бы чего психовать-то, он меня и не таким видел. Высушил заклинанием волосы, которые за время моего пребывания немного не доходили до плеч. Взглянул на часы, сообразив, что пора бы уже и одеваться.
Мягкие черные джинсы сидели, как на меня сшитые, не причиняя ровным счетом никакого дискомфорта. И что-то мне подсказывало, что так и было — они были сшиты на заказ. Сапоги? Ну, уж нет — обойдусь кроссовками. Дитрих настоял, что бы рубашку я надел тоже черную.
Разглядывая свое отражение в зеркале, я видел совсем другого человека. Чужого и далекого, непреступного. Дитрих неслышно подошел и встал сзади, положив руки мне на плечи.
- Спасибо, ты дал мне жизнь, - его голос мехом пробежался по моей коже, но я не обратил внимания. Наверное, я уже всегда буду так его ощущать.
- Ты это заслужил.
- Мы оба это заслужили, - тихо произнес бессмертный, и на долю секунды мне показалось, что в черных глазах блеснули звезды, - я тоже тебя люблю.
Я улыбнулся ему в отражении. Вот зараза, опять копается в моей голове.
- Ты же обещал, что не будешь, - притворно обидевшись, сказал я. На этот раз улыбнулся сам Дитрих
- У тебя на лице все написано, Гарри. Тебя ждать по выходным домой? — его руки обвились вокруг моей талии, а сам он уткнулся подбородком мне в плечо.
Отражение показывало весьма приятную картину. Вдвоем мы смотрелись… мило. Но в этой позе не было ни желания, ни похоти. Просто два очень родных человека, которые прощаются на неизвестное количество времени.
- Угу, - я прикрыл глаза, чувствуя, как его сильные руки укачивают меня.
На лестнице раздались неторопливые шаги, и в комнату заглянула Фрида.
- Ну, вы идете завтракать?
Я открыл глаза, посмотреть на ее реакцию, ожидая увидеть молчаливый приказ отодвинуться друг от друга. Но нет — она смотрела на нас с пониманием и тихой радостью. Интересно, она что думала, что из-за разрыва наших с Дитом отношений, я стану от него шарахаться? Или он от меня? Ждала вражды или чего-то похожего, что обычно бывает после дурацкой фразы: «Давай останемся друзьями»? Не бывать этому.
- Идем, - переглянувшись, ответили мы в один голос.
По моим представлениям на завтрак надо есть немного. Фрида, похоже, так не считала. Стол был завален едой до отказа.
В Лондон, вопреки моим ожидания, я пошел не один. Эти двое убедили меня в необходимости их присутствия, на случай, если меня кто-то узнает. Нужно будет отвести людям глаза, чтобы не было огласки.
Книги мы купили довольно быстро. Дит и Фрида забрали их с собой домой, сказали, что потом перешлют в Хогвартс. Мне же предстояло еще одно дело.

…………………………………

Передо мной вечерний солнечный сентябрьский магловский Лондон. Шел дождь. Солнце не желтое, как днем, но и не красный диск заката. Оранжевое… Легкие капли, не спеша барабанили по козырькам бесчисленных магазинчиков и жилых коттеджей. Впервые в жизни я дышал полной грудью, свободно и непринужденно. Впереди меня ждет целая жизнь, полная красок.
Я чувствовал себя безмерно счастливым, и это огромное счастье почти причиняло боль. Знаете, такое чувство, когда у тебя все хорошо… лучше, чем когда-либо, а слезы сами по себе катятся из глаз? Удивленно вытираешь их со щек ладонью, а сам пытаешься понять, почему же такое происходит? Вот и я шел под этим дождем, наблюдая, как теплые капли блестят в лучах солнца серебряными паутинками, и сам не понимал, откуда эти странные слезы. Я сжал амулет.
Стоя на крыльце дома, я мысленно ругал себя за то, что вообще сюда пришел. Он меня, наверное, и видеть-то не захочет. Ага, Драко меня прогонит — я уйду, обидевшись. Он решит извиниться — я прогоню, оскорбленный. Так и будем, как два идиота, бегать друг за другом всю жизнь. Собравшись с силами, я все-таки постучал, с трудом подавив в себе порыв, мгновенно убежать, как нашкодивший мальчишка. Дверь довольно быстро открылась, пропустив в темный дом яркий солнечный свет. Драко, стоящий на пороге недовольно нахмурился, словно пытаясь понять, кто я и что я здесь, вообще, делаю.
- Можно? — робко произнес я, словно боясь, что Драко исчезнет из-за резкого звука или громкого голоса.
Малфой ничего не ответил, растворяясь в полумраке дома, но я молчаливо следовал за ним, не отставая ни на шаг. Маленькая гостевая комната с ярко-горящим камином, и стоящим напротив него большим диваном.
- Зачем камин? — тихий голос с моих губ разрезал звенящую тишину между нами. Почему-то я не мог заставить себя говорить громче — мне казалось, что это было бы неправильно.
- Мне холодно. Мне теперь всегда холодно, - бесцветно ответил Драко, присаживаясь на диван и откидываясь на спинку. Пустой, ничего не выражающий взгляд, устремленный в огонь. Из-за пламени, отражавшегося в глазах Драко, их цвет был сродни расплавленному серебру. Я сел на пол, обхватив ноги Драко руками, и положив голову ему на колени. Закрыл глаза. Так тихо… так спокойно… так легко… прохлада кожи Малфоя, и жар огня в камине. Совмещение несовместимого. Подобное, я чувствовал только, когда находился рядом с Дитрихом. Но сейчас все ощущалось как-то острее, лучше… чудеснее.
Рука Драко легко легла мне на голову, тонкие пальцы запутались в непослушных темных волосах. Я вздрогнул от этого ничего не значащего прикосновения.
- Ты все еще хочешь, чтобы я остался рядом с тобой? - чуть громче, чем нужно спросил я, и замер в ожидании ответа.
Я вдруг почувствовал, как Драко сжимает в кулак мои волосы.
- Мне не нужны подачки, и жалость твоя тоже не нужна, - блондин говорил глухим голосом, словно вот-вот расплачется, но нет, я просто уверен, что он не позволит себе подобную слабость.
- А кто тебе сказал, что я тебя жалею, - парировал я, - Ты мне не ответил, Драко.
Я терпеливо ждал, внимательно изучая лицо Серебряного Принца. Он молчал совсем недолго, но казалось, что сквозь пальцы протекла вечность.
- Оставайся, если тебе это нужно, - к Драко вернулась вся его прежняя надменность и холодность.
- Черт, Драко, завязывай играть. Мы давно уже не дети. Неужели так трудно сказать, в чем ты на самом деле нуждаешься? — раздраженно проговорил я, требовательно глядя на блондина.
- Да, я хочу, чтобы ты остался рядом со мной! — неожиданно выкрикнул Драко, и отвел глаза в сторону.
Я счастливо рассмеялся, потершись щекой о колено Малфоя.
- Я буду рядом так долго, насколько это вообще возможно, - заметив, что слизеринец собирается что-то сказать, начал говорить быстрее, - не из-за жалости, нет… просто потому что…. Потому что хочется.
Драко слегка отодвинул меня от себя и спустился на пол около меня. Заглянул в глаза, словно пытался найти там ответы,… перевел взгляд на лицо… пробежался пальцами по моей спине, вызвав у меня желание как можно теснее прижаться к нему телом. Приблизил свое лицо к моему. Короткий, как мгновение поцелуй…
- Прости меня, прости, - тихо прошептал Драко, - я предал тебя. Прости.
Он вцепился пальцами в мою рубашку, и уткнулся носом в шею. Я молча перебирал его волосы, не стараясь оборвать этот сбивчивый шепот. А смысл? Пусть лучше выговориться, ему это необходимо.
- Я искал тебя. На том балу я искал тебя, надеясь поговорить, рассказать… а потом Снейп… он был обеспокоен… бледный… тоже тебя искал… сказал, что ты ушел… что ты слишком взволнован каким-то открытием… и он еще говорил, что ты можешь наделать глупостей. А потом ты не вернулся… а Грейнджер с Уизли получили письмо. Они никому не сказали, что там было написано… только один раз, когда Дамблдор их спрашивал, где ты, они как-то странно на него посмотрели. Сказали, что ты ушел… а куда ушел, промолчали… было страшно… тебя пытались искать, но никто не знал, куда ты делся… а потом пришла девушка… тоже тебя искала… Лавкрафт, кажется, ее фамилия. Черт, Поттер, тебя все искали… а ты так никому ничего и не сказал толком, оставив нас терзаться догадками. Тебя не было… а мы… я…
- Все нормально, Драко. Я вернулся к вам, - я видел, с какой тоской смотрел на меня Малфой, словно ждал, что я скажу что-то, что сломает его окончательно, - К тебе вернулся, Драко. И как видишь, я живой и здоровый. Меня вылечили, я твердо стою на ногах, так что волноваться не о чем. Да, кстати, пока я был в зоне отдыха до меня дошли слухи, что ты не собираешься возвращаться в Хогвартс совсем. Это так? — я вопросительно изогнул одну бровь в лучших традициях Снейпа и Дитриха.
Драко кивнул, закусив губу.
- Значит, так, Малфой, - я быстрым движением поднялся на ноги, и, подойдя к окну, раздвинул бордовые портьеры. В комнате тут же стало светло, - ты сейчас встаешь и отправляешься собирать вещи.
Подумав не много, я решил, что неплохо бы проветрить помещение. Я настежь распахнул окно, пропуская в гостевую теплый осенний воздух. Дождь уже закончился, и на небе раскинулась необычайно яркая радуга.
- А завтра, Малфой, ты будешь пай-мальчиком и отправишься в Хогвартс, заканчивать своё образование.
- А ты? — тихо спросил Драко.
Я усмехнулся.
- Так и я туда же. К тому же, если я не поеду, за чей же счет ты веселиться будешь?
Какое-то время мы провели в тишине. Я молча смотрел в окно, наслаждаясь природой, а Драко продолжал сидеть на полу, обхватив колени руками.
- Гарри…
- Ммм?
- Мы ведь думали, что ты умер. Где ты был так долго после того, как убил Лорда?
Я отвернулся от окна и уселся на подоконник. Надо с чего-то начинать, так уж лучше с честности, а не с вранья.
- Знаешь ли, Малфой, я был немного не в том состоянии, что бросить все и бежать обратно в Хогвартс. А на вопрос где именно я был, изволь, отвечу — у Дитриха Стрейхорна.
Все спокойствие Драко смыло волной дикой необузданной истерии страха.
- Но он же… чудовище! И хоть никто не знает, как он выглядит, его все равно считают самым хладнокровным убийцей из всех Пожирателей. У Темного Лорда он был на особом счету.
- Мда? — я скептически хмыкнул и тут же одернул себя — чем дальше, тем больше становлюсь похожим на Дита. Пора завязывать, а то скоро стану смотреть на мир с ледяным безразличием, - я бы так не сказал. Во всяком случае, это чудовище вылечило меня и не дало отбросить коньки. В прочем… если бы не он, я бы на том свете оказался уже ооочень давно, - мурлыкнул я, - еще тогда, когда ты, Малфой, услужливо предоставил меня в пользование Лорду.
Не знаю, что уж там отразилось у меня на лице, но Драко тут же сник, словно из него выкачали весь воздух.
- Ты его любишь, - Малфой не спрашивал, он утверждал.
- Знаешь, Драко, - я смотрел блондину в глаза, стараясь не моргать… пытаясь, сохранить зрительный контакт, - не знаю, сумею ли донести до тебя свои ощущения, но я все-таки попробую. Я люблю и тебя, и его. Но это абсолютно разная любовь. Рядом с Дитрихом останавливается время, все проблемы отходят на второй план. Когда он говорит со мной, смотрит на меня… на глаза, на все мое существо опускается пелена спокойствия. Я, как будто, загипнотизирован,… мне не хочется никуда идти, вся жизнь ощущается, как нечто простое и легкое…
Драко выглядел потрясенным и несчастным одновременно. Его рот слегка приоткрылся, и я задушил в себе порыв, метнуться и припасть к этим сладким, зовущим губам. Еще рано…
- А рядом с тобой, Драко, я понимаю, что жизнь идет дальше. Ты — одна сплошная неприятность. Моя персональная неприятность.
Я спрыгнул с подоконника и не спеша пошел к Малфою. Протянул ему руку, за которую он тут же ухватился. Мы стояли напротив друг друга… глаза в глаза.
- Я не дурак, Драко — понял, что я тебе не нужен, а хоронить себя в отчаянии мне не слишком-то хотелось. Знаешь, как говорят: жить и без надежды надеяться — верный способ скоропостижно рехнуться. Дитрих дал мне второе дыхание, показал, что надо идти дальше. Но, не смотря ни на что, я до сих пор люблю… тебя.
Я наклонился и поцеловал Драко в уголок губ, легко, едва ощутимо. А потом как прорвало. Дикий, бешеный, отчаянный поцелуй. Голодный. Кусаясь, царапаясь, сопровождая движение языка лихорадочным скольжением рук по телу. Желание забрать себе столько чужого тепла, сколько вообще возможно. Поцелуи-укусы. Каким-то уголком сознания, я вдруг понял, что поеду завтра в Хогвартс с засосом на шее. Плевать. Мне были необходимы эти обжигающие, иссушающие поцелуи… до тех пор, пока не переставало хватать воздуха. Обоюдное желание, захлестывающее бешеным порывом ветра. Желание, которое сводит с ума. Голод, который, казалось, невозможно насытить.
- Дра-а-а-ако, - беспомощный, слишком беспомощный стон в тот момент, когда его губы мягко прикусили мочку уха. Горячее дыхание обжигало.
Драко с силой дернул мою рубашку, вырывая пуговицы с мясом. Эх, жалко рубашку. Надеюсь, он меня не прибьет, когда узнает, какая ее ждала судьба.
- Ааах, - к черту рубашку. Не до нее. Губы Драко накрыли болезненно чувствительный сосок, иногда прикусывая чуть сильнее, чем нужно и тут же, словно извиняясь, нежно ласкали языком. Нежный аромат лилий, исходящий от Драко обволакивал меня одуряющей негой. Он сам стянул с себя водолазку. Кожа к коже — и стало легче дышать. Дыхание Драко было сбитым и порывистым. И что-то мне подсказывало, что мое тоже.
Вцепившись в мои волосы, Драко резко дернул меня на себя, и поцеловал. Его язык развязно блуждал у меня во рту, потом вдвинулся еще дальше, почти к самой глотке, и я чуть не задохнулся… от счастья. Пьяное счастье, и, кажется, что невозможно быть к Драко ближе, чем сейчас.
С трудом оторваться. Еще раз провести языком по его губам, чувствуя, как Драко старается еще сильнее прижаться ко мне. Нежно провести руками по его плечам, чувствуя, как часто дышит. Едва касаясь погладить его щеку, поцеловать шею там, где под губами будет ощущаться его стремительное сердцебиение. Спуститься ниже, проложить влажную дорожку по безупречному телу вниз, опуститься на колени. Почувствовать, что Драко возбужден до предела.
Я потерся щекой, и едва не мурлыкнул от его сдавленного стона. Перед тем, как расстегнуть молнию и стащить с него штаны, я через одежду целую его член, и Драко всхлипывает. Знаю, радость моя. Все знаю. Потерпи. Не слишком-то нежно сдергиваю с него белье, целую головку его члена, провожу пальцами по все длине, и пальцы Драко почти до боли запутываются у меня в волосах. К черту. Есть только он, такой прекрасный сейчас в своей уязвимости.
Я беру в рот его член, плотно обхватив губами, настолько глубоко, насколько вообще мне позволяют силы, и, начинаю скользить то убыстряя, то замедляя темп. Играя языком, лаская губами, покусывая, сдавливая член у основания, и чувствуя, как Драко выгибается в ответ на мои действия, торжествовать, осознавая свою власть над ним.
Драко дергает меня за волосы вверх, сообщая, что больше не может сдерживаться, но я игнорирую предупреждение. И он уже сам прижимает мою голову к своему паху, вколачиваясь в мой рот. Драко тихо вскрикивает и кончает, и я глотаю до самого конца, до последней капли. Он со вздохом оседает на пол, и я, наклонившись к нему, целую его, давая узнать его собственный вкус. Целую его так нежно, как только могу, чтобы он понял — я больше никуда не уйду, не оставлю его. А если и уйду, то заберу его собой.
Драко дрожащими пальцами тянется к застежке моих джинсов. Я перехватываю его руку, и нежно целую тонкие пальцы. Сам стягиваю с себя штаны, и меня тут же обнимают руками за плечи, и тихо шепчут: «Я боюсь», и я задыхаюсь от переполняющих меня чувств. Скольжу руками и губами по его телу до тех пор, пока он полностью не расслабляется и не кивает, что готов, широко разведя ноги, согнув их в коленях.
Становится невозможно дышать от жара внутри, и я медленно вхожу в него, стараясь не причинять боли. Только не ему, моему любимому мальчику, самому хорошему, самому-самому. И начиная аккуратно двигаться в нем, слушая его всхлипы и стоны, его сумбурные: «Еще», сцеловывая мое имя с его приоткрытых губ, я понимаю, что до этого момента, я и понятия не имел, что такое — счастье. Неразбавленное, прекрасное, шальное, опьяняющее счастье.

………………………………………

Я проснулся с запасом в несколько часов. Успеем и душ принять и в порядок себя привести, а потом в Хогвартс. Завтракать уже будем там.
Я лежал, рассматривая спящего блондина. Драко спал с детской безмятежностью, такой хрупкий, такой беззащитный, что хотелось прижать его покрепче к себе и никогда не отпускать. Защитить, спрятать от чужих глаз, подарить море нежности. Я смотрел на него, стараясь запомнить каждую черточку его лица, боясь, что Драко может исчезнуть в любой момент. Не сдержавшись, я аккуратно, стараясь не разбудить это симпатичное чудо, взял его руку и поднес к губам, ласково поцеловав костяшки.
- Гарри, - все-таки разбудил. Серые глаза распахнулись и посмотрели на меня с такой неуверенностью, что я был готов наброситься на него и целовать до тех пор, пока у него не останется никаких сомнений, - Гарри, ты ведь больше никуда не уйдешь? Не оставишь меня?
- И не надейся. Буду отравлять тебе жизнь своим бесконечным присутствием.
Драко, увидев мою ласковую улыбку, успокоился и потянулся ко мне за поцелуем. Ну, разве я мог ему отказать?
Через десять минут наружу вылезла моя совесть и заявила, что пора собираться.
- Все, встаем. А то еще опоздаем.
Драко недовольно застонал.
- Вставай, Драко.
- Ты ближе к душевой, ты первый и вставай.
- Драко, - предупреждающе произнес я, но при виде того, как блондин надул губы, мне захотелось рассмеяться.
- Ладно, ладно.
Я возликовал. Маленькая победа. Хотя мне почему-то кажется, что Драко не очень-то и хотелось спорить.
Быстрый душ, наспех собранные вещи. Я с тоской осмотрел свою пришедшую в негодность рубашку, но мне уже протягивали другую, аналогичную моей. Тот же фасон, тот же материал, только цвет насыщенно синий. Ну что тут можно сказать — Малфои, они Малфои и есть. Я быстро натянул на себя одежду, и, посмотрев в зеркало, нахмурился. Засос на шее моментально бросался в глаза. Ну, и на фиг. Надел сверху мантию. Вроде все. Можно, было отправляться, но я медлил. Подошел к окну, да так и застыл, глядя на улицу и мелко дрожа.
- Гарри, - я почувствовал легкое прикосновение к плечу, - мы едем?
Я быстро кивнул, и, отвернувшись от окна, притянул Драко к себе, крепко сжимая в объятьях, уткнувшись носом ему в шею. И опять этот легкий аромат лилий.
- Я не хочу… не хочу обратно в школу. Но Снейп прав. Когда бы я ни появился в Хогвартсе, мне не избежать шумихи. А я не хочу, Драко. Мне это не нужно.
Уверен, что горячее дыхание обжигало шею Драко, но он не протестовал, крепче прижимая меня к себе.
- Все хорошо. Я же буд…, - Драко осекся.
Я слегка отстранился, но из объятий его не выпустил. Серые глаза опять заблестели тоской.
- Что ты хотел сказать?
Драко тихо произнес:
- Я хотел сказать, что буду с тобой рядом. Но… это невозможно. Я же парень, а у тебя должна быть безукоризненная репутация. Да, и гриффиндорцы тебя не так поймут, а ведь тебе еще год с ними учиться.
- Давай, я сам буду решать, что я стану делать, а что нет. На репутацию я плевать хотел с Астрономической башни, - Драко неуверенно улыбнулся, - а гриффиндорцы поймут все так, как нужно. Так что, мистер Малфой, сегодня мы появляемся на завтраке либо вместе, либо не появляемся вообще. Готов?
- К чему? — его голос показался мне настороженным.
- Бери в руки свою сумку и иди ко мне.
Драко кивнул и, подхватив сумку, подошел ко мне. Я привлек его к себе за талию одной рукой, а другой сжал медальон.
Хогвартс.
- Хогвартс? — в голосе Драко звенело изумление.
- Ну… да.
Драко прищурил глаза.
- Каким образом мы из «у черта на куличках», оказались в школе?
- Это подарок Дитриха. Вау, Драко, ты ревнуешь?! — воскликнул я, глядя на то, как Малфой сжал руки в кулаки.
- Ничего подобного, - пробормотал себе под нос блондин.
Я чмокнул его в кончик носа — не удержался.
- Так, Драко. Сейчас мы тем же образом отправляемся к тебе в комнату, ты бросаешь сумку, и мы идем на завтрак. Есть вопросы?
- Никак нет, - ответил мне Драко, и взял меня за руку.
В его комнате мы не задержались. Едва только ноги коснулись ковра, я тут же дернул его ко входу в Большой Зал. Драко чудом успел забросить сумку, а мы уже стояли у массивных дверей.
Я чувствовал, как на меня накатывает паника. А если точнее — ступор. Ноги не слушались, я никак не мог совладать с собой и сделать шаг. Чертово Deja vu.
Страшно. Очень страшно.
Драко сжал мою руку в знак поддержки. Я сделал глубокий вдох. Настолько глубокий, что закружила голова, а перед глазами замерцали разноцветные звездочки. Потянул блондина за собой в зал. Тихо, медленно. Каждый шаг — новая пытка над собой. Я вызывающе вздернул подбородок, ни на секунду не отпуская руку Драко.
Вокруг — жадные взгляды. Жадные и не верящие одновременно. Безумная надежда, что я действительно живой, и то, что я — Гарри Поттер, победитель Воландеморта, идущий по проходу за руку с Малфоем — не плод их воображения, а реальность.
Ни звука, казалось, застыли даже привидения. «Блин, к нам едет ревизор». Немая сцена. Стоп-кадр. Первой опомнилась Гермиона, поверив в реальность происходящего, внеся дисгармонию в совершенство гробовой тишины. Перекинула ноги через скамейку, и, метнувшись ко мне маленьким вихрем, бросилась на шею. Руку Драко я выпустил, и крепко обнял лучшую подругу, приподняв и слегка покружив. Только зарываясь лицом в ее непослушные каштановые волосы, я начал осознавать насколько сильно мне их не хватало, до дрожи, до судорог.
Девушка взяла мое лицо в ладони, и неверяще взглянула мне в лицо.
- Живой. Слава Мерлину… ты живой, - она снова спрятала лицо у меня на груди, и я почувствовал, как намокает от ее слез сначала тонкая ткань мантии, а затем и шелк рубашки.
Я улыбнулся ей в волосы.
- Ну, хватит, Миона. Живой я. Похоже, сколько меня не убивай, один черт не сдохну.
- Не смешно, Гарри, - я узнал бы этот голос из тысячи. Поднял глаза и встретился с серьезным взглядом Рона.
Он протянул мне руку, и я с удовольствием пожал ее. Миона отстранилась, вытирая тыльной стороной ладони предательские слезы. Затем Рон точно так же подал руку Малфою. Драко удивленно моргнул, но руку не проигнорировал.
Медленно со всех сторон ко мне стекались люди. Многие беззвучно плакали, в основном девушки. Лица парней очень серьезны. Калейдоскоп лиц, и знакомых, и нет. Ближе всех стояли люди с нашего курса. Сияющие неразлучные Парвати и Падма, рядом с ними Симус, крепко обнимающий Панси Паркинсон. Дин, Джинни, Луна Лавгуд, Джастин Финч-Флетчли, Невилл, братья Криви. Лаванда Браун, Эрни Макмиллан, Терри Бут, Чжоу Чанг, Майкл Корнер. За их кругом — лица слезиринцев. Разъяренная Блейз Забини, готовая разорвать мне горло за то, что я зашел вместе с Драко. Кребб и Гойл. Миллисента Булстроуд, Теодор Нотт, Дафна Гринграсс. Еще какие-то люди, и еще, и еще. В какой-то момент, окружившие меня студенты, слились в одну цветную безликую массу. Меня покачнуло, но тут же твердая рука Драко поддержала меня под локоть. Я бросил беглый взгляд на преподавательский стол. Минерва МакГонагалл сидела, схватившись за сердце, необычайно бледная. Дамблдор выглядел… растерянным. А Снейп довольным. В его взгляде так и читалось: «Я же говорил вам, Поттер…». Я кивнул ему в знак приветствия.
- Может, сядем и поедим? А то мы, вообще-то, голодные, - произнес я и, взяв Драко за руку, пошел сквозь толпу в сторону гриффиндорского стола. Успокоившись, люди начали возвращаться на свои места.
Усадив Малфоя на скамейку, я шепнул ему на ухо: «Сейчас вернусь». Раз уж я и так всех шокировал, то еще одна вещь не привлечет ко мне большего внимания. Не долго думая, я направился к преподавательскому столу. Раздам все долги, и заживу спокойно. Нетвердым шагом я подошел к Снейпу, взял его за руку и дернул рукав мантии вверх, обнажая Черную Метку. Накрыл ее ладонью и сосредоточился, мысленно потянувшись к той части моего сознания, которая не была моей, как таковой. Чужая сила закипела под пальцами, ледяными иголками переползая на кожу профессора Зельеварения, проливаясь на саму Метку уже теплой густой волной, впитываясь в этот отвратительный знак с одной лишь целью — начать уничтожать дрянную инфекцию изнутри. Я убрал руку, и в то же мгновение, метка с легким шипением начала исчезать, оставляя кожу девственно чистой, будто ее никогда и не «украшало» клеймо Лорда Воландеморта.
Я отступил от зельевара на пару шагов, с усмешкой рассматривая потрясенного преподавателя.
- Спасибо.
- Я же обещал, - просто ответил я и зашагал обратно к столу, плюхнулся на скамейку между Драко и Роном и с наслаждением потянулся за тыквенным соком. Вот так. Минус один долг. Остался еще один.

……………………………………..

Как позже выяснилось, моя мечта избежать разговора с преподавателями и Дамблдором, оказалась неисполнимой. Занятия в тот день отменили, а меня вызвали к директору. Каменные горгульи на радостях пропустили без пароля, вот только у меня не было абсолютно никакого желания идти туда. С каждой пройденной ступенькой на душе становилось все гаже и гаже. Нет, ну вот скажите, что им еще-то от меня надо? Я исполнил Пророчество? Исполнил. Убил плохого, нехорошего «Дарта Вейдера»? Убил. Мир спас? Спас. Оставшихся Пожирателей засадил в Азкабан? Засадил. Что еще нужно? Но нет. Расспросами будут мучить.
- Можно, сэр?
Я зашел внутрь. Ну, что ж, вполне ожидаемо. Кабинет стал шире, и теперь туда поместились почти все преподаватели.
- Садись, мой мальчик, - голос Дамблдора не вызывал у меня ничего, кроме мигрени, - как твое самочувствие?
- Хорошо, - я равнодушно пожал плечами.
- Мерлин! Гарри, где ты был так долго?! — воскликнула Минерва.
Раз спрашивает, значит, Снейп промолчал. Услуга за услугу. Я так и не придумал, что буду им всем врать, поэтому ограничился фразой, означающей все для меня, и ничего для них.
- У друзей, профессор. Я был у друзей. Кроме этого мне нечего добавить.
- Гарри, я хочу задать тебе один единственный вопрос, ответ на который мне никак не удается найти, как мне ни прискорбно говорить об этом. К телу Тома не смог подойти ни один аврор. Даже я не сумел пробиться через окутывающую его магию. Сначала я думал, что это сила самого Тома, но потом понял, что к ней примешана и твоя, - пронзительно-голубые глаза за стеклами очков-половинок искрились любопытством.
Я чуть склонил голову на бок.
- И опять же — мне нечего вам сказать, сэр… кроме одного. Да, это я поставил защиту на тело Воландеморта. Вы, конечно, спросите зачем? Разве Вам обязательно знать об этом, профессор Дамблдор? Разве так трудно принять мой поступок, как должное? Раз сделал, значит, счел это нужным. Я не маленький. Сам могу принимать решения, - во мне поднимался огонь, темный огонь, жаждущий выйти наружу. Я сделал над собой усилие, успокаиваясь.
Дамблдор покачал головой.
- Я просто хотел понять причину такого поступка, Гарри. Никто и не говорит, что ты ребенок, и все же…
- Все же? Что все же? — нет, если так пойдет дальше, я весь Хогвартс на фиг спалю.
Помощь пришла неожиданно, в виде профессора Зельеварения. Снейп положил руки мне на плечи, обвел взглядом притихших преподавателей и обратился прямо к Дамблдору.
- Альбус, я думаю, что надо оставить все как есть. У мистера Поттера есть на это право.
Дамблдор устало кивнул.
Перед тем, как я и Снейп, вышли из кабинета директора, я услышал его тихий голос.
- Надеюсь, ты знал, что делал.
Дверь закрылась.

………………………………………..

Стоит ли говорить, что после отбоя, я не вернулся в гриффиндорскую спальню?
Слизеринцы меня, конечно, не встретили радостными приветствиями, но и набрасываться с Непростительными не стали. Одна только Панси подошла, тепло улыбаясь.
- Привет, Поттер, - ее «Поттер» было произнесено так мягко, что пролилось на душу бальзамом, заставляя забыть, что я нахожусь в змеиной яме, - ты к Драко?
- Угу.
- Пароль сказать?
Я усмехнулся, да так, что некоторые вблизи стоявшие слизеринцы шуганулись в разные стороны. Черт-черт-черт. Мне что теперь так и ходить в амплуа плохого мальчика?
- Изменился ты, Поттер, - задумчиво протянула Панси, - очень изменился.
- Ну… не без этого. Вырос ваш Золотой Пацан.
Я молча обошел отчего-то улыбающуюся девушку и поднялся по лестнице. Медальон грел кожу, призывая к действию.
- Поттер! — Драко от неожиданности опрокинул чернильницу, заливая стол, листы чистого пергамента и еще какие-то свитки.
- Не Поттер, а Гарри. Это, во-первых. А во-вторых, не надо так остро реагировать.
Драко отчего-то дергался.
- Что случилось? — я уже без спроса усаживался на его кровати, сбросив кроссовки на пол и прислоняясь спиной к стене.
Он закусил губу и помотал головой, забираясь ко мне на кровать, поудобнее устраивая голову на моих коленях. Какое-то время в комнате царила уютная тишина. До тех пор пока Драко не начал задавать вопросы.
- Гарри?
- Мммм, - я перебирал пальцами шелковистые пряди, и мне совсем не хотелось говорить.
- Какие у тебя планы на выходные?
- А что?
- Я просто подумал, что… мы могли бы пойти погулять в Хогсмид.
- Как в прошлый раз? — брякнул я и тут же пожалел о сказанном: Драко весь сжался, как от удара, а я вдруг почувствовал себя злой мелочной сукой.
Я успокаивающе провел рукой по его плечу, и, наклонившись, нежно поцеловал блондина в висок.
- У меня были кое-какие планы на выходные, но я могу взять тебя с собой. Подождешь дома, пока я закончу свои дела, и пойдем гулять.
- А где ты сейчас живешь? — немного успокоившись, спросил он.
- У Дитриха, - снова невпопад ляпнул я, матеря себя, на чем свет стоит.
Драко напрягся до такой степени, что мне показался, словно на коленях у меня лежит не живой человек, а кусок гранита. Его рука судорожно сжала ткань, подаренных Дитом джинсов. Я лихорадочно соображал, как бы спасти положение.
Наклонился к маленькому аккуратному уху и прикусил мочку. Драко перестал хвататься за мои джинсы, как за спасательный круг, но напряжение не спало.
Не отодвигаясь, я прошептал ему на ухо:
Усердным взором сердца и ума
Во тьме тебя ищу, лишенный зренья.
И кажется великолепной тьма,
Когда в нее ты входишь светлой тенью…
Сказал, и сам ошалел. Блин, ну кто же знал, что Вольд увлекался поэзией. Стоп! Какой еще Вольд?! А… кстати, автор-то хоть кто? Шекспир…
Общаясь с кем-то невидимым у себя в голове, я ощущал себя просто каким-то дендромутантом. Это НЕНОРМАЛЬНО! Поэтому быстренько запихнул подальше чужую силу, и мысленно захлопнул за ней массивную дубовую дверь, обмотав толстыми цепями и навесив с десяток амбарных замков. Пусть погуляет до лучших времен.
Копаясь в себе, я даже не заметил, что Драко поменял позицию. Оседлав мои вытянутые ноги, он напряженно всматривался в мое лицо, боясь поверить.
Я обнял его за талию и привлек поближе к себе.
- Люблю тебя, - его голос был настолько тихим, что я подумал, будто померещилось. Но нет.
- Не ломай меня. Если ты хочешь быть с ним, скажи сразу. Я … я не вынесу, если ты будешь спать со мной, а искать покоя у него, - и такое глухое отчаянье в голосе Драко, и мне кажется, попроси он, и я постелил бы к его ногам небо, - ты мне нужен, я без тебя замерзаю, мне нечем дышать. Я так тебя люблю.
Недолго думая, я накрыл его дрожащие губы своими. Все что угодно… лишь бы он понял, что я нуждаюсь в нем, ничуть не меньше, чем он во мне. Долгий, неспешный поцелуй, тягучий, как мед, безумно-нежный…
Драко неохотно отстранился. Мы сидели, соприкоснувшись лбами, и молчали.
- Скажи это… скажи, - Драко взял меня за руку и переплел свои пальцы с моими.
- Драко Люциус Малфой. Я безумно влюблен в тебя. Так сильно, что не представляю, как смог бы жить дальше, если бы ты снова от меня отказался. Так что слышать, что мои чувства не безответны, - самое прекрасное, что вообще могло со мной случиться. А завтра мы объявим друзьям о нашей помолвке. Если… ты согласен, конечно.
Я достал из кармана, лежащей рядом мантии, коробочку и протянул Драко. Я обнаружил ее только сегодня днем. Когда открыл, выпал в осадок. На черном бархате лежало обручальное кольцо с изумрудом в виде кошачьего глаза. В том же кармане лежала и короткая записка: «У бессмертных в запасе есть вечность, у вас — лишь одна короткая жизнь». Не трудно было догадаться, что Дитрих имел в виду.
Я заворожено смотрел, как Драко дрожащими пальцами открывает коробочку. А потом он вдруг резко бросился мне на шею, едва не задушив в объятьях.
- Значит, согласен, - констатировал я, плавясь под жадными поцелуями, которыми одаривал меня Драко.

Друзья восприняли новость более чем спокойно, и даже слизеринцы смирились, кроме Блейзи, конечно. Но это уже мало кого волновало. Несколько дней я был абсолютно счастлив: проводить время в тишине и покое рядом с любимым человеком, и людьми, которые тебя любят, просто потому что — дорогого стоит. Настроение испортилось у меня только к пятнице, когда в Хогвартс нагрянули журналисты и Министр Магии со своей свитой. Бесчисленные вспышки фотоаппаратов выводили из себя. А когда Руфус Скримджер заявил во всеуслышание, что мне будет вручен Орден Мерлина, я вообще захотел провалиться сквозь землю. Но передумал достаточно быстро.
В бордовой шерстяной мантии ко мне гордо вышагивала… Фрида, плутовски улыбаясь.
Как издалека я слышал, голос министра:
- Вашу награду Вам вручит глава Аврората — Фрида Лавкрафт.
Я с трудом сдерживал порыв расхохотаться в полный голос, причем спроси меня, в чем причина этого неожиданного приступа лихорадочного веселья, ответить я бы не смог. На тот момент, когда она прикалывала Орден к моей мантии, все затаили дыхание, а отпустило их, только когда, девушка отошла от меня метра на два.
А дальше шло народное гулянье. Как говориться, пир горой.
Я разговаривал с Панси, когда Фрида подошла ко мне. Драко, решив с чего-то, что меня срочно нужно защищать, мгновенно оказался рядом. Тут же подтянулись гриффиндорцы. Фрида обвела всех загадочным взглядом и приторно-ласковым голосом произнесла:
- Ну, что? По водочке?
Лаванда вся как-то резко позеленела, с трудом сдерживая рвотный позыв. Я обвел взглядом других участников прошлой пьянки — на их лицах читалось явственное отвращение. Интересно, я выглядел так же?
- Мы тоже рады тебя видеть, - сумел выдавить Симус.
Панси скрестила руки на груди, и яростно сверкнула глазами.
- Когда это вы, мистер Финниган, успели познакомиться с этой милой особой?
Я сдавлено хихикнул, и уже через какое-то время под недоуменными взглядами Панси и Драко хохотали уже все… и в полный голос, пока на глазах не выступили слезы, а смех не стал абсолютно беззвучным.
Первым взяла себя в руки Миона, и, обняв Панси за плечи, рассказала о Менделееве и его замечательном вкладе в «науку». Драко с Паркинсон смотрели на нас, мягко сказать, недоверчиво. Рон клятвенно пообещал, что как-нибудь угостит их этим пойлом, если надо — из-под земли достанет. Фрида сказала, что так глубоко искать вовсе не надо, она может принести хоть завтра.
За всеми этими разговорами я не заметил, как на лице Фриды появилось предвкушающее выражение, а Рон с Дином и близняшки Патил уронили челюсти чуть ли не до пола, глядя на кого-то сзади меня.
- Поздравляю вас, мистер Поттер, - сказать, что я ошалел не сказать ничего. Да и вообще, ситуация была смешной до абсурда. Я точно знал, кого увижу у себя за спиной, если обернусь — его голос я бы узнал и из тысячи. Но вот только, что он здесь делает? Им с Фридой дома сидеть, что ли, надоело?
- Я охотно принимаю ваши поздравления, мистер Стрейхорн, - я обернулся к нему, и, сверкая фальшивой улыбкой, отвесил ему поклон. Блин, о чем он думал, когда шел сюда? В глазах общественности он Пожиратель, а кругом авроры. Нет, он точно псих! - позвольте узнать, что вы здесь делаете?
«Что ты нервничаешь, Гарри? В глазах общественности, как ты выразился, я обычный человек и, к слову сказать, знать не знаю ни о каких Пожирателях Смерти. Живу тихо и никого не трогаю», - его голос даже мысленный умудрялся звучать ехидно.
«Память, что ли, подправили всем?», - я вопросительно изогнул бровь. Черт-черт-черт. Дурная привычка.
«Почему дурная? Да, запланированное вмешательство в чужое сознание — и все, никаких проблем. Только для тебя сделали исключение — Драко помнит о роде моей деятельности».
Оказалось, что Миона давно дергала меня за рукав мантии, пока мы в гляделки играли.
- Гарри! Ну, Гарри же!
- Извини, Миона, - я рассмеялся, - это Дитрих, муж Фриды. И именно у них я жил, пока меня искали. Дит меня с того света вытащил, так что честь ему и хвала.
Полуправда, и Дитрих уже окружен толпой людей, желающих сказать ему «спасибо» за сохранение жизни бесценного Гарри Поттера. Заметив, как побледнел Драко, я взял его за руку и, отсалютировав всем свободной рукой, потащил блондина подальше отсюда.
За пределами Большого Зала коридоры были пусты, так что можно было разговаривать нормально.
Драко прислонился к стене, обхватив руками себя за плечи. Его трясло.
- Гарри, - голос осип, но Драко, кажется, не заметил, - Гарри, он… он Малфой! — в последних словах слышалась едва сдерживаемая истерия.
Я сам почувствовал, как уголок губ приподнялся в улыбке.
- Знаю.
Блондин посмотрел на меня так, будто я только что сбежал из дурки.
- Гарри, это не возможно, даже гипотетически — НЕ ВОЗМОЖНО!!!
Я запустил пальцы в волосы. Знаю, что еще больше взлохматил их, ну, и черт с ним.
- Драко, ты мне веришь? — Малфой утвердительно кивнул, - Это действительно твой предок — Дитрих Делвил и так далее, и так далее Малфой. Его портрет есть в книге с вашей родословной.
Драко открыл рот, намереваясь что-то сказать, потом закрыл. Помолчал какое-то время.
- А… а поговорить с ним можно? — спросил блондин, закусив губу. Серые глаза вдруг вспыхнули азартом.
Я рассмеялся и притянул Драко к себе, поцеловав в макушку.
- А я, по-твоему, зачем тебя с собой на выходные звал? Или у тебя куча вопросов к нему сейчас?
- Сейчас! Немедленно!
- Мерлин! Драко, что ж ты так орешь? — я целомудренно прикоснулся к его губам своими, не позволяя углубить поцелуй, - идет он уже, идет.
Драко недоверчиво изучал мое лицо.
- Откуда ты это знаешь?
- И действительно, откуда вы знаете, что я иду, мистер Поттер? — я даже дергаться не стал, зная, что Дит направляется к нам, усмехаясь своей сатанинской улыбкой.
Я лишь возвел глаза к потолку.
- Боже, за что мне это? Два Малфоя — это же мой персональный ад!
Наверное, видок у меня в тот момент был еще тот, потому что оба они рассмеялись. Как камень с плеч свалился.
- Ладно, уж, родственнички, идите, разговаривайте, - милостиво разрешил я, шагая обратно в Большой Зал, с надеждой, что эти двое легко найдут общий язык.

………………………………………..
………………………………………..

В поместье мы вчетвером отбыли сразу же, как только Дит и Драко вернулись. Штука в том, что я сменил направление, поэтому у дома оказались только они трое.
Поместье Реддлов встретило меня тишиной, почти осязаемой, но до странности уютной. Кругом следы от облавы отряда авроров. Разбитая ваза, опрокинутые столы, и переломанные стулья. Но я точно знал, что в одной из комнат, там, на верху, все осталось так же, как и в тот момент, когда я ушел оттуда. Вокруг тела обвивалась Нагайна. Услышав мое приближение, она подняла голову, давая понять, что рада меня видеть. Комнату заливало сиреневое магическое мерцание, исходящее от Лорда. Защита, поставленная мной, оказалось слишком мощной, раз уж сам Дамблдор не сумел пробиться сквозь нее. Тело Вольда показалось невообразимо легким, когда я поднял его на руки и понес в сад. Трансфигурировал, подобранную по пути глиняную кружку, в погребальную урну. С какими-то египетскими символами — я такую, как-то давно в книжке увидел. Заклятие Фламель спалило мертвое тело в миг, оставляя за собой лишь только кучу пепла на слегка пожелтевшей траве, да тоскливые воспоминания. Щепотку праха я ссыпал в сосуд, а остальное развеял, создав искусственный поток ветра, с помощью изголодавшейся по действию чужой силы. Саму же урну, я закопал, а на табличке выбил его имя — Том Марволо Реддл, и снова поставил на это подобие могилы защиту.
Ты больше не прикован к этому поместью, и все же часть тебя навсегда останется здесь.
Прощай, Том Марволо Реддл. Время идет, а в народе все спокойно. Наконец-то, созданная тобой империя хаоса рухнула окончательно. Сейчас я кажусь смешным самому себе, разговаривая с твоей могилой. А еще смешнее то, что наш с тобой последний бой оказался короче, чем все остальные стычки. Ты принял свою смерть с распростертыми объятиями… и умер. Умер, на этот раз навсегда. Ночи больше не будут вызывать у тебя истощения, свет больше не будет выжигать кожу. На твоем счету, слишком много убийств, а я не церковь, чтобы отпускать тебе все грехи. Но за то, что ты сделал конкретно мне, я тебя прощаю. Ты теперь свободен. Свободен от своего собственного сумасшествия.
Все. Все закончилось. Я сполна расплатился с этой сукой по имени Жизнь. Больше никому ничего не должен. Наконец-то, можно пожить и для себя.
Теплый сумрак окутывал окружающие предметы, смягчая контуры. Уходить отсюда, почему-то совсем не хотелось, будто что-то держало, умоляя остаться. Спокойствие такое дикое, что хотелось от него бежать, и в тоже время хотелось остаться на очень-очень долгое время.
Я потряс головой, скидывая с себя наваждение, и схватился за медальон, который был рад услужить своему хозяину.
Сказать, что за меня волновались — это не сказать ничего. И чего все так распсиховались? Ну, появился я дома, чуть позже, чем нужно было! Беситься-то чего?
- Чего беситься? Чуть позже, чем нужно? — голосом Дитриха можно было лед морозить, но я явственно чувствовал нахлынувшее на него облегчение, когда он увидел меня на пороге, - Где ты был?
- На похоронах, - я очень хотел, чтобы мой голос звучал ровно и непринужденно, старясь сдержать рвущуюся наружу горечь, - и прекрати шарить у меня в голове. Ты обещал.
- На похоронах? — тихо переспросила Фрида, и тут же в ее удивительных глазах засветилось понимание, - и… что теперь?
Я подошел к притихшему Драко, откинул с его лба светлую прядь и обвел бессмертных взглядом.
- А теперь будем жить…

Год спустя…

- Поттер, блин, догоню — убью.
- Ты сначала догони, а потом уже и думай, каким способом убивать будешь. Практика показала, что я весьма живуч.
- Поттер, зараза! Гарри!
Мы неслись по коридорам Хогвартса, прямиком к намеченной цели, весело хохоча, поочередно перегоняя друг друга.
Снейп даже опрокинул котел от неожиданности, когда мы вломились к нему в класс. Слава Мерлину, что хоть занятия у него на тот момент закончились, а то вообще заавадил бы.
- Откуда такая радость?
Мы с Драко переглянулись.
- Ну,… тут, в общем, такое дело, - начал, было, я. Договорить Драко мне не дал.
- Короче, Северус, мы хотели лично пригласить тебя на нашу свадьбу. Двадцать второго октября в Малфой-Менор. Ты придешь?
Блондин так весь и светился.
- Конечно, приду, - и Снейп впервые на моем веку улыбнулся настолько тепло и открыто, что, аж, дух захватывало.
Я хихикнул.
- А на Драко мы свадебное платье наденем. И фату, очень пойдет к его волосам.
Малфой задохнулся от возмущения.
- Поттер, я тебя ночью подушкой придушу, - прошипел он, едва обретя дар речи.
- Ооо, так ты уже придумал способ меня убить? — протянул я, с трудом увернувшись от летящего в меня пустого котла.
Все прекрасно. Я счастлив.

*** 23 октября

- Мы детей хотим, - в наглую заявил я. Снейп подавился чаем и закашлялся, - Зелье сварите?
Северус устало потер пальцами виски. Без труда можно было угадать, о чем он думает. «Придурки. Оба».
- Сварю, - буркнул Снейп, - И, судя по вашему виду, вы давно все для себя решили. Разумеется, ребенок будет мальчиком. Имя выбрали?
- Мы решили назвать Лоуренсом, - ответил я и притворно тяжко вздохнул, - решали долго, чуть не подрались.
- Лоуренс Поттер-Малфой, - задумчиво протянул Северус, - звучит.
Сила Вольда дала мне возможность услышать вполне отчетливую мысль Снейпа: «Хогвартс простоит не долго после того дня, как мальчишка пойдет на первый курс».
Мне оставалось только улыбнуться, оставив мысль без комментариев. В конце концов, Сев прав — Хогвартсу придется туго.

Фрида сидит у окна старинного родового поместья в хлопчатобумажном летнем сарафане небесно-голубого цвета. Ее длинные каштановые волосы небрежно перехвачены темно-синей атласной лентой. Она с легкой грустью водит кончиками пальцев по кожаному переплету чужого дневника. Страницы в нем давно пожелтели от времени, но слова все такие же четкие, как раньше. Они ни капли не поблекли.
Я закрываю глаза и вижу его так четко, почти до рези в глазах… такого красивого и неимоверно печального. Такого родного и горячо любимого. Он аккуратно садится к столу и берет в руки перо. Медленно записывая слова на бумагу благородными фиолетовыми чернилами, создавая историю своей жизни. Историю без капли лжи и притворства, историю без ложной скромности и без напыщенной надменности. Слово за словом, доверяя бумаге все самое сокровенное. И с каждым словом из глаз уходит тоска. И чем ближе конец повествования, тем меньше тоски. Я знаю, что единственное его желание — закончить историю, как можно быстрее, и, поставив точку — запечатать застаревшую боль в этом дневнике. Навсегда.
Кажется все. Он небрежно отбрасывает перо в сторону, и запускает пальцы в непослушные черные волосы, отросшие до плеч. К нему неслышным шагом подходит другой мужчина. Он не похож на первого, но это и не важно. Не говоря ни слова, он закрывает дневник, предварительно вложив в него бережно засушенную кем-то розу……
Это было последнее, что помнила бумага.
Дневник Фрида нашла только через пятнадцать лет после их смерти. В ящике того же самого письменного стола, под слоем пыли и гнетом времени. Нашла и сохранила, в память о двух близких людях.
Она обернулась, почувствовав мое присутствие. Такая красивая. Моя законная супруга — леди Фрида Лавкрафт Стрейхорн. Теперь во всем этом мире она была — единственной абсолютной ценностью. Почти единственной…
Внизу раздается звук сбрасываемой с плеча сумки. Торопливые шаги по лестнице. Первой, распахивая дверь настежь, в комнату врывается Марцелия. Прекрасная девчушка двенадцати лет с платиновыми кудряшками. Изумрудные глаза смотрят на меня требовательно, и я задыхаюсь от нахлынувшей на меня нежности. Поднимаю ее на руки, крепко прижимая к себе, и кружу. Она звонко смеется и чмокает меня в щеку. Аккуратно ставлю ее на пол, и ко мне доверчиво прижимается Адриан. Ему одиннадцать. И он вот уже год как отучился в Слизерине. Волосы цвета воронова крыла торчат в разные стороны. Я даже не пытаюсь их пригладить — знаю, что бесполезно.
Тот же процесс ждет и Фриду. Дети ее любят до беспамятства. Она тоже безумно рада их видеть.
- А мы к вам до конца каникул, - восторженно щебечет Марцелия, - мама сказала, что мы поедем в Хогвартс прямо от вас. Можно?
Ну, что им ответить? Стоит только взглянуть на Адриана Поттер-Малфоя, и я готов оставить их жить рядом с собой на всю жизнь. Стальные глаза мальчишки горят мягким светом. А я смотрю на него, и на меня накатывает грусть.… вижу его и вспоминаю…
Что и говорить — эти бесенята могут вить из меня веревки.
- Конечно, можно, - улыбаюсь я, прижимая к себе сразу обоих детей.
Фрида счастлива.
Похоже, нам с ней придется до конца своих дней быть ангелами-хранителями этого рода. То есть вечно.

Дитрих Делвил Роу Стрейхорн Валентайн Малфой
Лондон, 2097 год.

* * * * *
F I N
* * * * *