Уважаемые гости и пользователи. Домен продлен на 2023 год!
Регистрация не отнимет у вас много времени.
Добро пожаловать, уважаемые пользователи и гости форума! Домен продлен на 2023 год!
Не теряйте бдительности, увидел спам - пиши администратору! И посторонней рекламе в темах не место!
Название фанфика: О пользе размышлений Автор: Alex 2011 Бета : Lady Irene Рейтинг: General Пейринг: Гарри Поттер/Гермиона Грейнджер Жанр: Adventure Размер: макси Статус: закончен Саммари: Гарри Поттер с детства привык размышлять о происходящих вокруг него событиях. Поэтому встреча с Хагридом вызывает у него не самые лучшие мысли о магическом мире. Так что в Хогвартс приедет думающий Гарри. Предупреждения: AU, ООС Гарри. Текст отбечен. Диклеймер: Мир ГП принадлежит Роулинг.
— Поздно уже, а у нас делов завтра куча, — уклончиво ответил Хагрид.— В город нам завтра надо, книги тебе купить, и все такое. И эта… давай на «ты», нечего нам с тобой «выкать», мы ж друзья. Он стащил с себя толстую черную куртку и бросил ее к ногам Гарри. — Под ней теплее будет. А если она… э-э… шевелиться начнет, ты внимания не обращай — я там в одном кармане пару мышей забыл. А в каком — не помню… Гарри совсем не хотелось спать, но он улегся на куртку и закрыл глаза. Вот только вместо сна он решил заняться анализом новостей. В последние дни вокруг него происходило много странных событий, а за свою достаточно короткую жизнь Гарри убедился, что понимание хода вещей значительно облегчает жизнь. И многие события, кажущиеся на первый взгляд случайными, после анализа выстраиваются в определенную схему. Тогда появляется возможность предвидеть события и, если получится, отстаивать свои интересы. Итак, стоит провести анализ полученной от Хагрида информации, действий самого великана, а так же Дурслей и остающихся пока в тени магов. Пункт первый. Рядом с привычным ему миром существует мир волшебников. Причем волшебники прекрасно знают о существовании обычного мира, а вот о них самих известно крайне ограниченному кругу лиц. Талант волшебника передается по наследству — Хагрид однозначно указал на это. Однако талант может появиться и у детей обычных родителей — мама тому пример. Волшебники явно считают себя выше обычных людей — об этом говорит и не слишком приятное прозвище «маглы», и само поведение великана. Как бы сам он не относился к Дадли, но поросячий хвостик у последнего вызвал скорее негативную реакцию Гарри. И если так ведет себя волшебник, явно стремящийся показать свою «хорошесть», то как же ведут себя «плохие» маги? Пункт второй. Он, оказывается, является знаменитостью магического мира. Вот только эту «знаменитость» некий маг Дамблдор на десять лет запер в чулане у Дурслей, и никому не было дела, как он живет. Вернее, те, кому надо, знали — письма с точным адресом Гарри говорят о том, что за ним старательно наблюдали. А значит, тот образ жизни, который он вел, и который ему совсем не нравился, вполне устраивал эту силу. Пункт третий. К Дурслям его поместил Дамблдор. Он же возглавляет школу волшебства, из которой к нему приходили письма. Он же направил к нему Хагрида. Несложно предположить, что за его жизнью у Дурслей наблюдал тоже он. И кстати, почему именно директор школы, которую его родители достаточно давно закончили, имел возможность распоряжаться будущим Гарри? Следовательно, с одной силой, которой что-то нужно от Гарри, определились. Обозначим ее Дамби. Другая сила, уже привычная, Дурсли. Если они так ненавидят Гарри, им проще было отдать его в приют. Однако они этого не сделали. Следовательно, им тоже что-то нужно от него. Или же в письме Дамби было что-то, заставившее их так поступить. И, наконец, третья сила — Волан-де-морт. Назовем его для краткости Волди. Ему Гарри явно помешал спокойно жить. Волди сейчас находится в тени, но надолго ли — вопрос. Кроме того, могут быть еще силы, которым от него что-либо нужно. Пункт четвертый. И Дамби, и Волди, и Дурсли явно не намерены спрашивать мнения Гарри о его же собственном будущем. Это весьма прилично раздражает и рождает сильные сомнения в чистоте их помыслов. Но, если методы воздействия Волди и Дурслей весьма прямолинейны, то Дамби, похоже, предпочитает воздействовать на него опосредованно, что открывает возможности для ответной игры. Из всего этого можно сделать вывод — нужно срочно получить как можно больше информации. При этом стоит учесть, что Хагрид — человек Дамби, и все оценки и суждения великана следует рассматривать с этой позиции. Придется исходить из того, что все сказанное Хагридом должно подтолкнуть его к определенным действиям. Так что пора засыпать, завтра предстоит очень тяжелый день…
Да пребудет с тобой моя сила, а со мной - твоё добро!
Следующее утро добавило Гарри материала для размышления. Хагрид так явно подчеркивал в разговоре важность вещи, которую он должен доставить из Гринготтса в Хогвартс, что в случайность этого поверить было весьма сложно. Очевидно, Дамби хотел, чтобы Поттер намертво уяснил, что в Хогвартсе этим летом появился некий более чем ценный предмет. Если это так, то ему еще не раз напомнят об этой вещи. Неоднократное упоминание великаном запрещение колдовать для него, и еще более частое применение волшебства явно служили тому способом завоевать доверие подростка, по принципу «раз я тебе доверяю свою тайну, так и ты верь мне». Но покупаться на столь несложные психологические трюки Гарри не спешил. Гарри предпочел пока больше помалкивать, ожидая очередного хода Хагрида, и тот не заставил себя ждать. Почитав прямо в лодке пару минут газету, великан пробормотал: — Ну вот, Министерство магии опять дров наломало. «Ого, сразу куча фактов. Во-первых, существует некое Министерство, к которому он, Гарри, явно имеет отношение, и Хагрид — говорим Хагрид, слышим Дамби — старается вызвать к этой вновь нарисовавшейся силе негативное отношение у Поттера. Весьма любопытно, попробуем узнать побольше». — А что, есть такое министерство? — Есть-есть, — ответил Хагрид. — Сначала хотели, чтоб Дамблдор министром стал, но он никогда Хогвартс не оставит, во как! Так что в министры старый Корнетист Фадж пошел. А хуже его не найдешь. Он теперь каждое утро к Дамблдору сов посылает за советами. «Ого, а пропаганда величия Дамби льется из Хагрида мощным потоком». — Но если он постоянно следует советам Дамблдора, чем же он плох? — Так в том и дело, что не всегда следует. И как по-своему что учудит, так сразу и ерунда получается. — А чем занимается Министерство магии? — Ну, их главная работа, чтоб люди не догадались, что в стране на каждом углу волшебники живут. — Почему? — Почему? Да ты чо, Гарри? Все ж сразу захотят волшебством свои проблемы решить, эт точно! Не, лучше, чтоб о нас не знали. Сев в поезд, Гарри не успокоился и продолжил пытать Хагрида. — А скажи, кроме Хогвартса в Британии есть другие школы магии? — В Британии нет, а в Европе есть еще две школы, Дурмстанг и Шармбатон. Одна где-то на севере, а другая во Франции. — И сколько учеников в Хогвартсе? — Ну, всего учатся семь лет, и на каждом курсе по полсотни человек, вот и считай. — А живут маги столько же сколько и простые люди? — Не знаю, как маглы, а волшебники живут лет сто-сто двадцать. Бывает и больше, конечно, но это редкость. «То есть в Британии всего волшебников тысяч пять от силы. Не густо». — А в школе мы будем жить все вместе или как-то поделимся? — Ну, в Хогвартсе существуют четыре факультета: Гриффиндор, куда попадают самые храбрые, Рейвенкло, где самые умные, Хаффлпафф, где самые трудолюбивые, и Слизерин, куда попадают самые хитрые. Там, кстати, учились почти все последователи Сам-знаешь-кого. А факультеты названы по фамилиям основателей школы. — И кто распределяет на факультеты? — Ну, вообще-то об этом говорить не положено, но тебе по секрету скажу — распределяет учеников волшебная шляпа самого Годрика Гриффиндора. Как приедешь в школу, наденешь ее и сразу узнаешь, куда попадешь. — А самому попроситься нельзя? — Ну, шляпу можно попробовать попросить. Вот послушает тебя или нет, это другое дело. Так за разговорами доехали до Лондона. Там болтовню пришлось прекратить, поскольку Гарри никогда раньше не гулял по Лондону. А Хагрид хотя и знал, куда им надо, но обычным способом туда никогда не добирался. Так что все свое внимание он уделял поиску правильной дороги. Наконец они оказались около «Дырявого котла».
* * *
Идя к Гринготтсу, Гарри подумал, что он отнюдь не пришел в восторг от профессора Квиррелла и поспешил спросить у великана, кто будет вести остальные предметы. — Заклинания ведет профессор Флитвик. Он же декан Рейвенкло. Не удивляйся, у него примесь гоблинской крови. Трансфигурацию преподает профессор МакГонагалл. Очень сильная волшебница. Она же заместитель директора и декан Гриффиндора. Магические растения ведет профессор Стебель, декан Хаффлпаффа. А зельеварение — профессор Снейп, декан Слизерина. Других предметов у тебя пока и не будет. Самым уважаемым, понятно, является профессор МакГонагалл. Ну а самым грозным для студентов — Снейп. Они остановились перед белоснежным зданием, возвышающимся над остальными магазинчиками. — Гринготтс, — объявил Хагрид с такой гордостью, будто сам построил его. — Это самый надежный банк в мире, здесь всем заправляют гоблины. Если хочешь что-то сохранить, лучше места не найти. Ну, разве что Хогвартс. Когда Гарри и Хагрид вышли из банка, великан отправился «пропустить стаканчик», а юный волшебник решил ненадолго вернуться назад. Он подошел к тому самому гоблину, что и раньше. — Простите за беспокойство, сэр, но я хотел бы обменять галлеоны на фунты. — Конечно, юный сэр, вот таблица обменных курсов на различные магловские валюты. Гарри поменял часть галлеонов на сотню фунтов и снова обратился к гоблину — Скажите, сэр, а у вас есть аналоги магловских кредитных карт? — Да, у нас имеются волшебные кошельки, связанные с Вашим сейфом, откуда достать деньги сможете только вы. Кроме того, есть волшебные бумажники для мира маглов. — Отлично, я хотел бы получить такие кошелек и бумажник. — Это обойдется вам в двадцать галлеонов. — Хорошо, деньги возьмите из моего сейфа. И на всякий случай я хотел бы установить ограничение — сто галлеонов в месяц. Таким образом, в магазин мадам Малкин Гарри вошел достаточно независимым в финансовой сфере. Кроме форменных мантий, он купил три полных комплекта летней «магловской» одежды — два повседневных и один «выходной». С зимней одеждой Гарри решил разобраться позже. И главное, он приобрел «безразмерную» сумку. Снаружи она выглядела как маленькая спортивная сумка, внутри же, как сообщила продавщица, места было ровно в сто раз больше. Так что проблем, куда девать покупки, теперь не было. Он еще в магазине переоделся в новые джинсы, рубашку и кроссовки и натянул на голову бейсболку — лишнее внимание к шраму было ни к чему. В книжном магазине, купив учебники, положенные по программе, Гарри вновь подошел к продавцу. — Скажите, сэр, что бы вы могли порекомендовать волшебнику, выросшему в магловском мире, чтобы быстрее изучить магический мир? Не задумываясь, продавец предложил «Историю Хогвартса», «Новейшую историю магической Англии» и «Обычаи и нравы волшебников». Гарри купил их все. Кроме того, Поттер попросил у продавца книжный каталог. Такой же каталог продукции он уже взял у мадам Малкин и в магазине канцелярских принадлежностей. Это подсказала ему мадам, объяснив, что любой заказ будет немедленно доставлен совами, а деньги будут сняты с его счета безналичным путем. Хагрид, похоже, уже устал от похода по магазинам. — Ладно, нам только волшебная палочка осталась. В «Олливандер» пойдем, лучшее место для этого. Там тебе такую палочку подберут, закачаешься, да! Гарри затаил дыхание: получить волшебную палочку ему хотелось больше, чем все остальное, что было в списке. Магазин находился в маленьком обшарпанном здании. С некогда золотых букв «Семейство Олливандер — производители волшебных палочек с 382-го года до нашей эры» давно уже облетела позолота. В пыльной витрине на выцветшей фиолетовой подушке лежала одна-единственная палочка. За то время, пока Гарри выбирал палочку, или палочка выбирала его, он порядком утомился, чего нельзя было сказать о мистере Олливандере. Наконец нужная палочка нашлась. Мистер Олливандер уложил палочку в коробку и начал упаковывать ее в коричневую бумагу, продолжая бормотать: — Любопытно… очень любопытно… — Извините, — спросил Гарри, — что именно кажется вам любопытным? Мистер Олливандер уставился на Гарри своими выцветшими глазами. — Видите ли, мистер Поттер, я помню каждую палочку, которую продал. Все до единой. Внутри вашей палочки — перо феникса, я вам уже сказал. Так вот, обычно феникс отдает только одно перо из своего хвоста, но в вашем случае он отдал два. Поэтому мне представляется весьма любопытным, что эта палочка выбрала вас, потому что ее сестра, которой досталось второе перо того феникса… Что ж, зачем от вас скрывать — ее сестра оставила на вашем лбу этот шрам. Гарри судорожно вздохнул, но тут же взял себя в руки. — Вы продали палочку Волан-де-Морту? Олливандер и Хагрид вздрогнули, услышав страшное имя. — Ну, мистер Поттер, он тогда еще не был Тем-Кого-Нельзя-Называть, а, как и вы, только поступал в Хогвартс. — И как его тогда звали? — Том. Том Марволо Риддл.
* * *
Была уже вторая половина дня, когда Гарри с Хагридом прошли обратно в «Дырявый котел». Здесь Гарри внезапно остановился и предложил Хагриду перекусить. Тот также чувствовал, что проголодался и охотно согласился. За обедом Гарри продолжил вытягивать из великана полезные сведения. — Ты мне вчера забыл сказать, где похоронены мои папа и мама. — Я думал, ты знаешь. — Откуда? Родственники мне ничего не говорили. — Ну, они похоронены там же где и жили, в Годриковой Впадине. — А как туда доехать? — Как магловским транспортом я не знаю, а волшебники «Ночным рыцарем» доезжают. Это автобус такой. — А где на него можно сесть? — Да где угодно. Стоит только встать у дороги и взмахнуть палочкой, как он тут и появится. Гарри решил сменить тему. — Скажи, Хагрид, а в Лондоне есть магические клиники? — Конечно, есть. Это клиника Святого Мунго, а зачем она тебе? Ты же вроде здоров, хоть и очень тощий. — Понимаешь, я хотел узнать, нельзя ли поправить мое зрение. — Ну, этого я не знаю. Может быть, и можно. — Тогда давай пойдем и узнаем. — Поздно уже сегодня. Тебе домой пора. Да и мне в Хогвартс надо уже вернуться. Но Гарри не собирался отставать. И хоть убедить великана поехать с ним сегодня в клинику не удалось, зато получилось договориться, что Гарри будет писать ему не реже, чем раз в три дня. А если очередного письма не будет, то Хагрид приедет навестить его к Дурслям. По мнению Поттера, это полностью решало проблему с родственниками. Кроме того, Гарри выяснил, где находится больница Святого Мунго, и как в нее пройти. Съездить же в Лондон он был вполне способен и сам. Перед самым прощанием великан вручил ему билеты на Хогвартс-Экспресс. Внимательно прочитав, что на них написано, Гарри хотел было обратиться к нему с вопросом, как искать на вокзале платформу 9 и ¾, но того уже и след простыл. Впрочем, анализ всех сегодняшних событий Гарри оставил на вечер.
Да пребудет с тобой моя сила, а со мной - твоё добро!
С момента встречи с колдовским миром жизнь Гарри у Дурслей изменилась также волшебным образом. На всякий случай Гарри предупредил их о возможном визите великана, и теперь все их общение сводилось к одному ежевечернему вопросу — не забыл ли Гарри написать очередное письмо. Гарри не забывал. В остальном же он и родственники делали вид, что существуют в разных вселенных. Это вполне устраивало мальчика. Анализ первого дня в волшебном мире показал, что его действительно желают использовать. Судя по восторгу рядовых волшебников, он и в самом деле был весьма известен. А значит, и компания Риддла — как решил называть их теперь Гарри — и Дамби, и министерство постараются использовать эту известность в своих целях. Какую бы сторону он не поддержал, это гарантировало бы смещение общественного мнения к ним. С другой стороны, остальные силы принялись бы всячески порочить его имя и по возможности досаждать ему. Гарри это не устраивало. Отсюда следовал вывод, что ему следует быть исключительно на своей стороне, заключая временные соглашения со своими оппонентами. Примером таких действий была нейтрализация Дурслей посредством Хагрида. Касательно учебы в школе, Гарри уже понял, что Дамби старательно подталкивает его к выбору определенного факультета. А именно Гриффиндора. На этом фоне неудивительно смотрелась «забывчивость» Хагрида относительно того, как найти на вокзале таинственную платформу. Наверняка его встретят поблизости истинные гриффиндорцы и окажут всевозможную помощь. Прекрасный повод для теплого знакомства, переходящего в дружбу. Вот только друзей лучше выбирать самому, а не использовать подкидышей директора. Так что стоит постараться попасть на поезд без посторонней помощи. За оставшийся до школы месяц Гарри решил максимально близко познакомиться с новым для него миром. Для начала он старательно прочитал рекомендованные ему продавцом книги, с удивлением обнаружив, что в «Новейшей истории магической Англии» упоминается его имя. Затем он взялся за изучение школьных учебников. И здесь его ждало огромное разочарование. В учебниках ни слова не говорилось о законах, на основании которых работает магия. Скорее, это были подробные инструкции по применению магических способностей для определенных ситуаций. Хоть он и разочаровался вначале, узнав, что школьникам запрещалось колдовать вне стен Хогвартса, но быстро успокоился тем, что школьником станет только первого сентября, а до этого может смело практиковаться в заклинаниях. Ну а на следующий год что-нибудь придумается. Но для начала он попытался свести сведения из школьных книг в единую систему. Проще всего дело пошло с зельями. Из указанных в учебнике рецептов он составил таблицу использования компонентов. Тех оказалось не так уж и много, во всяком случае, использующихся на первом курсе. Стало очевидным, какие ингредиенты совместимы друг с другом, какие нет, в каком порядке их следует добавлять в зелья, базовые основы для зелий и возможные варианты их использования. От экспериментов Гарри пока воздержался, справедливо опасаясь за целость дома Дурслей, но сделал себе зарубку на память о необходимости пополнить запас ингредиентов. С чарами сначала были проблемы. Из имеющихся у него сведений сложить в стройную систему движения палочки и слова не получалось. Но потом Гарри вспомнил свои стихийные выбросы магии, и главное, что в них было — желание. Попробовав выполнять заклинания, одновременно вызывая в себе сильную эмоциональную потребность конкретного результата, он убедился в действенности метода. Движения и слова только помогали ему. Гарри сумел выполнить несколько заклинаний из учебника. Подобным же образом обстояли дела и с трансфигурацией. Очень скоро Гаррина комната наполнилась массой иголок, полученных из спичек. Травология не вызвала у мальчика особого восторга. Поэтому он просто внимательно прочитал учебник, оставив попытки всерьез осмыслить этот предмет на потом.
* * *
Через неделю Гарри решился осуществить возникшую у него еще в день рождения идею — посетить могилы родителей. Уже поняв, что в мире магов кровные узы значат очень многое, он захотел сделать это вместе с тетей Петуньей. А заодно и всерьез поговорить с ней о прошлом. Если она откажется — ну что же, значит, у него не будет оснований считать ее в дальнейшем своим родственником. А пока стоило попробовать. Для начала, Гарри приложил все силы, чтобы выучить заклинание восстановления сломанных вещей. Благо гора хлама, заполнявшая его новую комнату, предоставляла просто невероятные возможности для совершенствования. В итоге, восстановив все, что можно, мальчик почувствовал себя готовым к серьезному разговору. Дождавшись, пока Вернон уедет на работу, а Дадли убежит к своим дружкам, Гарри спустился на кухню. Тетя как раз вытирала там пыль со столов. — Тетя Петунья, вы не против, если я восстановлю Вашу любимую вазу, которая треснула месяц назад? Надо сказать, что ваза треснула не сама собой, а попавшись под горячую руку Дадли. Но, как обычно в подобных случаях, виноватым в этом оказался Гарри. Причем, объяснить участие его в порче ценного имущества не смог даже дядя Вернон, сведя все к формуле «виноват, потому что назначили». — Хм, и как ты собираешься это cделать? — недоверчиво покосилась на него тетя. — Просто, — Гарри внезапно достал палочку, направил ее на вазу и произнес «Репаро». Видимо, желание видеть вазу целой и невредимой было настолько велико, что исчезла не только трещина, но и убрались все следы двенадцатилетней жизни этого достойного предмета. — Это… Это… Это же волшебство, — прошептала тетя, бледнея прямо на глазах. — Да, волшебство. И уверяю вас, абсолютно неопасное, а наоборот, полезное. И, кстати, если Вам необходимо починить еще что-нибудь, с радостью помогу в этом. На лице тети Петуньи ужас от столкновения с «ужасной» магией смешался с осознанием возможности изрядно сэкономить на покупках и привести дом в еще больший порядок. После минутной борьбы, в которую мальчик мудро предпочел не вмешиваться, страсть к экономии решительно победила. Следующие два часа Гарри почти непрерывно махал палочкой, восстанавливая всевозможное старье, которого нашлось очень и очень много. Примерно на середине процесса он, наконец, решил перейти к главному пункту своего плана. — Скажите, тетя, а вы знаете, где похоронены мои родители? Петунья опять побледнела, но быстро пришла в себя. — Разумеется, знаю, я-то, в отличие от некоторых, не забываю про свою семью. — Просто я хотел съездить навестить их могилы. Вы не могли бы поехать со мной? Тетя удивленно посмотрела на мальчика. Конечно, было понятно, что он не просто так решил заняться глобальным ремонтом, и ему что-то было надо от нее. Она ожидала чего угодно, но не подобной просьбы. Впрочем, призналась она самой себе, посетить могилу сестры действительно стоило. Как бы она ни относилась к Лили, это была ее семья. Но мальчишке стоит дать понять, что она оказывает ему великое одолжение. Поэтому Петунья для начала многозначительно помолчала минуты три, а потом направила грозный взор на мальчика. — Наконец-то вспомнил об этом. Мог бы и раньше попросить. Впрочем, что говорить о неблагодарном. Послезавтра с утра поедем. А сейчас продолжай ремонт. И смотри, Вернону и Дадли ни слова. Гарри продолжил работу. С одной стороны, слова тети его больно ранили, ведь он действительно никогда не обращался к ней с подобной просьбой. С другой — Гарри прекрасно понимал, что всю его жизнь в доме Дурслей тетя вела себя так, чтобы у него и мысли подобной не возникло. Это вызывало не самые добрые чувства по отношению к самой Петунье. Но главное, она согласилась поехать, причем согласилась намного быстрее, чем он предполагал. А это давало дополнительный повод для размышлений.
* * *
Как оказалось, до Годриковой Впадины пришлось ехать всего три часа на автобусе. Тетя Петунья всю дорогу хранила гордое молчание, впрочем, Гарри и не хотелось разговаривать. Разговор он хотел отложить на обратную дорогу. Они вышли на центральную площадь городка. Посреди нее стоял обелиск. Гарри подошел к нему, и внезапно обелиск превратился в скульптурную группу — мужчина в очках, женщина с длинными волосами и ребенок у нее на руках. — Лили, — услышал Гарри сдавленный возглас рядом с собой. Обернувшись, он увидел, что тетя, не отрываясь, смотрит на женщину. Он опять повернулся к скульптуре. Значит, вот как выглядели его родители. Видимо, обелиск могли видеть только волшебники и те, кто был с ними. Наконец, они пошли дальше по площади. Гарри зашел в магазинчик возле церкви и купил десяток красных роз. К его удивлению, тетя тоже купила букет белых роз. Вместе они прошли через калитку в ограде и принялись искать могилу. — Гарри, они.. здесь… Он пошел на голос, чувствуя, что какая-то тяжесть сдавила грудь. Надгробие из белого мрамора. Скромная надпись. На могилу легли два букета. Они молча простояли возле нее примерно полчаса, у Гарри стояли слезы в глазах. Наконец тетя взяла его за руку и повела с кладбища. Они стояли вдвоем на пустой остановке: до прихода автобуса оставалось еще двадцать минут. — Почему, почему вы не привезли меня сюда раньше? — Я… боялась. — Боялась чего? — Ни чего, а за кого. Я боялась за Дадли. На следующий день, когда тебя подбросили к нашему крыльцу, к нам в дом пришел старик. Он назвался Дамблдором. Вернона дома не было. Мне было сказано, что наша жизнь, а главное, жизнь Дадли находится под угрозой. Что есть люди, желающие уничтожить всех родственников Поттеров. И была обещана безопасность в обмен на то, что мы будем воспитывать тебя, не говоря ничего о мире магии, о твоих родителях. Также было рекомендовано сделать твою жизнь как можно более невыносимой. Это, к тому же совпадало с желанием Вернона. — И вы согласились. — Ради безопасности Дадли я согласилась бы на все. А угрозы волшебников стоит воспринимать всерьез. Или ты думаешь, что органы социальной опеки позволили бы нам так издеваться над тобой? Но мы могли творить что угодно, и все вокруг воспринимали это как норму. Гарри посмотрел в глаза тети. В них действительно стоял страх. И он понял ее ненависть к магическому миру. К той неясной угрозе, что отравляла всю жизнь Дурслей. И, поскольку отомстить волшебному миру не представлялось возможности, они мстили ему, Гарри. — Хорошо, я вряд ли проникнусь к вам любовью, узнав все это, но понимать буду. Ответьте мне только на один вопрос — за что вы так ненавидели маму? — За что? За то, что она была лучше меня, была красивее, умнее, ей все давалось легко. И даже единственный мальчик, который мне нравился, и тот влюбился в нее, а на меня и не смотрел. Он был волшебником и, конечно, видел только Лили. А она бросила его ради своего Поттера. Я могла бы простить ее, если бы она осталась с Северусом, но она сделала несчастными и меня и его. — Северусом? — Северус Снейп, моя первая любовь, — и уже как вздох Гарри услышал, скорее, не слова, а тень мысли, — и последняя.
Да пребудет с тобой моя сила, а со мной - твоё добро!
Глава 3. Путешествие с платформы номер девять и три четверти.
В оставшиеся дни августа Гарри самостоятельно съездил в Лондон. Он посетил клинику Святого Мунго, надеясь, что там помогут решить его проблемы со зрением. Однако волшебная медицина оказалась бессильна. Впрочем, Гарри не отчаялся. По совету ведьмы, сидящей на регистрации, он направился к рекомендованному ей обычному врачу-окулисту, и тот быстро подобрал очки для Гарри. На всякий случай мальчик приобрел две пары очков — обычные и затемненные, а, кроме того, несколько упаковок контактных линз. Хоть Гарри и привык к очкам, но он предположил, что могут возникнуть ситуации, когда они будут не лишними. Чтобы окончательно сменить имидж, он посетил парикмахерскую и сделал короткую стрижку. Шрам на лбу надежно прикрывала бейсболка. В последний день перед школой Гарри решил поговорить с родственниками по поводу того, что ему надо завтра утром быть на вокзале. Можно было добраться и самому, однако, в преддверии трудного дня, машина была предпочтительнее. Дядя Вернон неожиданно легко согласился. Как оказалась, такая покладистость была вызвана необходимостью везти в этот день Дадли в лондонскую клинику, для удаления поросячьего хвостика. Это еще раз напомнило Гарри об отношении волшебников к простым людям. На вокзале Кинг-Кросс они были ровно в десять тридцать. Теперь перед мальчиком стояла трудная задача — отыскать эту пресловутую платформу 9 и ¾. Он вышел на перрон. Как и следовало ожидать, между платформами 9 и 10 никакой другой не наблюдалось. Гарри встал немного в стороне и внимательно огляделся. Очень скоро он заметил на перроне большое количество странно одетых людей. Стараясь не привлекать к себе внимание, они подходили к разделительному барьеру между платформами 9 и 10, а потом просто исчезали за ним. Как попасть на нужную платформу стало понятно. Однако Гарри не спешил воспользоваться плодами своей наблюдательности. Наверняка Хагрид не просто так «забыл» подсказать ему путь. И мальчик решил посмотреть, кого пошлет ему на помощь Дамби. — Я так и думала, что тут будет целая толпа маглов… Гарри резко повернулся. Эти слова произнесла пухлая женщина, разговаривавшая с четырьмя огненно-рыжими мальчиками. Каждый вез на тележке большой чемодан, и у них была сова. Гарри почувствовал, как сильно забилось его сердце. Хоть он и стоял достаточно далеко от них, но, в противоположность другим волшебникам, эта семья разговаривала достаточно громко, чтобы услышать, о чем они говорят. — Так, какой у вас номер платформы? — поинтересовалась женщина. — Девять и три четверти, — пропищала маленькая рыжеволосая девочка, дергая мать за руку. — Мам, а можно, я тоже поеду… — Ты еще слишком мала, Джинни, так что успокойся. Ну что, Перси, ты иди первым. Гарри усмехнулся. Предчувствия его не обманули. Если бы он сейчас испуганно метался по перрону, пытаясь найти таинственную платформу, то пройти мимо такой колоритной группы людей не смог бы. А уж за разговором завязалось бы и знакомство с мальчиками. Но Гарри решил обойтись, по возможности, без подобных «случайных» знакомств. Он спокойно подошел к барьеру и, попытавшись надавить на него плечом, чуть не упал, вывалившись на забитую людьми платформу, у которой стоял паровоз алого цвета.
* * *
Головные вагоны были забиты детьми, высовывающимися из окон и шумно прощавшимися с родственниками. Гарри протиснулся сквозь толпу к хвостовому вагону и увидел возле него девочку с густыми каштановыми волосами, безуспешно пытающуюся запихнуть в вагон огромный чемодан. Поскольку у самого Гарри была только его маленькая сумка, он решил ей помочь. — Не возражаешь, если попробуем занести его вместе? — Я вполне могу справиться и самостоятельно, — гордо заявила она, но, опровергая ее слова, чемодан вновь оказался на платформе. — Конечно, можешь, но мне будет приятно тебе помочь, — Гарри улыбнулся и взялся за ручку. Чемодан оказался неожиданно тяжелым. — Ну, хорошо, — видно было, что за независимым видом девочки скрывается облегчение — пойдем, найдем свободные места. Гарри с трудом затащил чемодан в вагон и понес его вслед за девочкой. Впрочем, далеко идти не пришлось. Заглянув в первое же купе, они обнаружили там одиноко сидящую у окна юную красавицу с длинными черными волосами, которая с задумчивым видом полировала пилочкой свои ногти. Сам Гарри внезапно смутился и, скорее всего, не решился бы сесть рядом с ней, однако его спутница не ведала сомнений. — Здесь свободно? — она требовательно посмотрела на брюнетку. Та, оторвавшись на секунду от своего, несомненно важного, занятия, кивнула в ответ. — Вот и отлично. Тогда мы тоже разместимся здесь. Гарри занес чемодан и, поднатужившись, закинул его на багажную полку. Потом положил рядом и свою сумку. Увидев рядом с незнакомкой ее чемодан, Гарри вопросительно посмотрел на него, а потом на его хозяйку. Черноволосая девочка, казалось, не замечала ничего происходящего вокруг нее, однако едва мальчик поднял на нее глаза, кивнула головой и чуть улыбнулась, причем, скорее, не губами, а взглядом. Поняв это, как просьбу помочь, Гарри закинул наверх еще один чемодан, оказавшийся намного легче первого. Гарри занялся вопросом, как же ему познакомиться со своими спутницами, но обладательница сверхтяжелого чемодана уже решила данную проблему. Едва усевшись напротив брюнетки, она быстро заговорила — Меня зовут Гермиона, а вас как? — Дафна. — Гарри, — услышав его имя, Дафна бросила заинтересованный взгляд на мальчика, впрочем, тут же вернувшись к прерванному занятию. Тут в купе заглянул еще один мальчик. Он имел очень смущенный вид, в одной руке держал чемодан, в другой — жабу. Девочки с некоторым сомнением поглядели на его питомца. Мальчик еще больше засмущался и, так и не сказав ни слова, попытался пройти дальше. Однако Гермиона тут же взяла ситуацию под свой контроль. — Привет, ищешь свободное место, — это был не вопрос, а скорее утверждение, — тогда проходи, у нас не занято. И кстати, я Гермиона Грейнджер, а это Дафна и Гарри. — Невилл, — застенчиво произнес мальчик, неуклюже пытаясь втащить чемодан в купе. — Можешь поставить свои вещи на полку, Гарри поможет тебе, — энергия Гермионы несколько удивила мальчиков, однако Гарри без лишних слов закинул еще один чемодан наверх. Садясь, он заметил, что их молчаливая попутчица задумчиво оглядела всех ребят, убрала свою пилочку и, элегантно сложив руки на столе, принялась смотреть в окно. Посмотрев туда же, Гарри обнаружил уже знакомое ему рыжее семейство. Пухлая женщина шумно прощалась с детьми. О чем они говорили, Гарри не прислушивался, но несколько раз услышал, как они громко вспоминали его и факультет Гриффиндор. Это вызвало улыбку Гарри. При этом он поймал понимающий взгляд Дафны и в глубине ее глаз заметил веселые искры. Похоже, как минимум одного человека его маскировка не обманула. Наконец юные представители рыжего семейства залезли в вагон и, почти сразу поезд тронулся. К ним в купе больше никто не подсел. Отправление вызвало прилив энтузиазма у Гермионы. — А вы уже пробовали колдовать? Я тут взяла из книг несколько простых заклинаний, чтобы немного попрактиковаться, и все получилось. В моей семье нет волшебников, я была так ужасно удивлена, когда получила письмо из Хогвартса, я имею в виду, приятно удивлена, ведь это лучшая школа волшебства в мире. И, конечно, я уже выучила наизусть все наши учебники — надеюсь, что этого будет достаточно для того, чтобы учиться лучше всех. Она говорила очень быстро, и все же Гарри уловил смысл сказанного и забеспокоился. Но, посмотрев на Невилла, по его застывшему лицу убедился, что тот тоже не выучил учебники наизусть. На лице Дафны невозможно было прочесть ничего, кроме вежливого внимания. — И кстати, тут на платформе несколько раз упоминали имя Гарри Поттера, а я подсчитала, что в этом году он тоже должен поступать в Хогвартс. Мальчики удивленно уставились на нее. Хотя удивлялись они по разным причинам. Невиллу просто в голову не могло придти высчитать подобное, а Гарри снова удивился своей популярности. — Можете не сомневаться, я все о нем знаю. Я купила несколько книг, которых не было в списке, просто для дополнительного чтения, и его имя упоминается в «Современной истории магии» и в «Развитии и упадке Темных искусств», и в «Величайших событиях волшебного мира в двадцатом веке». — Да? — только и вымолвил Гарри. Он был слишком ошеломлен, чтобы сказать что-то более значительное. — Господи, неужели ты не знал? — удивилась девочка. — Да, вы не знаете, на какой факультет попадете? Я уже кое-что разузнала, и хочется верить, что я буду в Гриффиндоре. Похоже, это лучший вариант. Я слышала, что сам Дамблдор когда-то учился на этом факультете. Кстати, думаю, что попасть в Рейвенкло тоже было бы неплохо… На лице Невилла явственно читалось желание оказаться на любом факультете, где не будет этой энергичной особы. Гарри решил задать ему несколько вопросов, надеясь, что в разговоре он станет менее стеснительным. — Невилл, а ты из семьи волшебников? Хоть мои родители и были магами, сам я вырос в обычном мире и хотел бы побольше узнать о магическом. — Я… Ну, меня вырастила бабушка, она волшебница, — начал Невилл. — Но вся моя семья была уверена, что я самый настоящий маглл. Мой двоюродный дядя Элджи все время пытался застать меня врасплох, чтобы я сотворил какое-нибудь чудо. Он очень хотел, чтобы я оказался волшебником. Так, однажды он подкрался ко мне, когда я стоял на пирсе, и столкнул меня в воду. А я чуть не утонул. В общем, я был самым обычным — до восьми лет. Когда мне было восемь, Элджи зашел к нам на чай, поймал меня и высунул за окно. Я висел там вниз головой, а он держал меня за лодыжки. И тут моя двоюродная тетя Энид предложила ему пирожное, и он случайно разжал руки. Я полетел со второго этажа, но не разбился, — я словно превратился в мячик, отскочил от земли и попрыгал вниз по дорожке. Они все были в восторге, а бабушка даже расплакалась от счастья. Вы бы видели их лица, когда я получил письмо из Хогвартса, — они боялись, что мне его не пришлют, что я не совсем волшебник. Мой двоюродный дядя Элджи на радостях подарил мне жабу. Гарри не стал уточнять, почему мальчик живет без родителей. Если бы он захотел — сказал сам. На всякий случай, опасаясь излишней любознательности Гермионы, он вопросительно посмотрел на Дафну. — Да, я выросла в волшебном мире, — огоньки в ее глазах показали, что она поняла и одобрила маневр Гарри. Гарри и Гермиона задавали Невиллу вопросы о волшебном мире, тот в свою очередь, спрашивал их об обычном. Дафна предпочитала молчать, поддерживая беседу, в основном, взглядами. Впрочем, это у нее очень хорошо получалось. Через пару часов проехала тележка со сладостями. Гарри с Невиллом встали, чтобы закупиться вкусняшками, при этом, как и положено джентльменам, не забыли и прекрасную половину человечества. Порывающуюся броситься за покупками Гермиону удержала взглядом Дафна. И даже соблаговолила пояснить свою мысль словами «не обижай мальчиков».
* * *
За поеданием сладостей время пролетело незаметно. Примерно через час дверь в купе внезапно открылась, и к ним вошли трое мальчишек. В центре был невысокий худой паренек с бледным лицом, одетый в идеально отглаженную мантию, а его светлые прилизанные волосы создавали впечатление, что он только что вышел от парикмахера. Те двое, что пришли с ним, были крепкие ребята, и вид у них был довольно неприятный. Стоя по бокам бледнолицего, они напоминали его телохранителей. — Говорят, что в поезде должен ехать Гарри Поттер, вы его не видели? — проговорил бледнолицый, глядя куда-то поверх голов детей. — Если ты решил записаться в его фан-клуб, то это дальше по коридору, к рыжеволосой семейке, — Гарри и в обычном мире всегда раздражали подобные высокомерные типы, поэтому сносить подобное хамство еще и в волшебном он не собирался. — Я собираюсь не записываться в чей-то клуб, — растягивая слова, произнес мальчишка, направив при этом взгляд на Гарри, — а объяснить ему реальное положение дел в магическом мире. Он должен знать, что в нашем мире есть несколько династий волшебников, которые куда круче всех остальных. И ему ни к чему дружить с теми, кто этого не достоин. Я помогу ему во всем разобраться и выбрать единственно достойный факультет — Слизерин. Он уже почти развернулся, чтобы идти дальше, но тут обратил внимание на Дафну, которая рассматривала свои ногти. Окинув пренебрежительным взглядом остальных, парень обратился персонально к ней. — А что делает столь прелестное создание в подобном обществе? Может быть, вам стоит перейти в мое купе, где гораздо приятнее. Девочка бросила очередной хитрый взгляд на Гарри и продолжила внимательное изучение своих ноготков. Гарри воспринял это как карт-бланш. — Это милое создание предпочитает находиться в обществе настоящих мужчин и истинных леди. Поэтому она и едет здесь, а не с вами. «Телохранители» тупо уставились на него, явно пытаясь понять, что же он сказал. А вот блондин понял все очень хорошо. — Повтори, что ты сказал! — мальчишка побледнел от злости. — Если у тебя плохо со слухом, обратись в Мунго. Наверняка помогут. Бледнолицый готов был уже броситься на Гарри, но тут заметил палочку, направленную ему прямо в живот. — Ха, ты еще не умеешь колдовать, так что не пугай меня своей деревяшкой. — Проверим? — голос Гарри был сладок, как патока. Но желания проверять у мальчишки почему-то не появилось. — У нас сейчас дела. Крэбб, Гойл пошли дальше. А с тобой мы еще встретимся. — До скорой встречи, — голос Гарри можно было намазывать на хлеб вместо масла. Когда дверь закрыла, на минуту в купе воцарилась тишина. Но Гермиона наконец отошла от шока, вызванного приходом мальчишек, и уставилась на Гарри. — Ну вот, мы еще не приехали, а ты уже чуть не устроил драку, — она обвиняюще посмотрела на Гарри. — И что за странные утверждения о «единственно крутых династиях». Надо просто игнорировать таких людей. Дафна, хоть ты им скажи, — Гермиона требовательно посмотрела на девочку. Та оторвала взгляд от своих ногтей, удивленно посмотрев на соседку, потом вопросительно на мальчиков и, когда Гермиона уже решила продолжить свою пламенную речь, неторопливо заговорила. — Спасибо, Гарри, что выгнал этих невоспитанных типов. А эти рассуждения, Гермиона, типичный образ мысли многих старинных магических семей. Они считают волшебников из магловского мира второсортными людьми. А обычных людей — просто грязью под ногами. — К счастью, далеко не все так считают, — внезапно раздался голос Невилла — и уж моя семья точно нет. — Конечно, нет, — продолжила Дафна, — притом род Лонгботтомов, — она кивнула на Невилла, — один из старейших в магическом мире. А Поттеры и Гринграссы еще древнее. — А… откуда ты знаешь мою фамилию? — удивился Невилл. — Ну, моя мама смогла добыть список поступающих в этом году школу студентов. И там только один Невилл и один Гарри. — Дафна застенчиво улыбнулась. Через пару секунд до Невилла и Гермионы дошел смысл сказанного, и они восхищенно уставились на Гарри. — А почему ты сразу не сказал, что ты — Гарри Поттер? — Гермиона пришла в себя чуть раньше. — Вот именно поэтому, — Гарри грустно посмотрел на девочку и кивнул в сторону Лонгботтома, лицо которого выражало неподдельный восторг, — мне хочется быть просто Гарри, а не Гарри Поттером, великим и ужасным. Хочется, чтобы люди общались со мной потому, что им это приятно, а не потому, что мое имя упомянуто в целых трех книгах. И спасибо, Дафна, что не выдала сразу. Та в ответ только кивнула головой. — Прости, Гарри, что так уставился на тебя, — опомнился Невилл, — но нам действительно понравилось общаться с «просто Гарри». А глупое выражение лица — это от неожиданности, через пару минут пройдет. Гарри улыбнулся, увидев смесь раскаяния и еще не прошедшего восторга на лице мальчика. Посмотрев на Грейнджер, он заметил, что она искренне расстроена его словами. — Да ладно, не тушуйтесь. Вы же вряд ли станете организовывать клуб моего имени. А все остальное излечимо. Он подумал, что неплохо бы отвлечь внимание от своей персоны. — Кстати, Гермиона, а что такое тяжелое ты умудрилась положить в чемодан? Мне показалось, что ты туда кучу гирь напихала. — Это не гири, а книги, — Гермиона тут же встрепенулась, и ее голос приобрел ярко выраженный «учительский» оттенок, — я взяла не только учебники, но и несколько книг для чтения. — Несколько — это полсотни? — Нет, только два десятка. Невилл с ужасом смотрел на девочку, Дафна старательно пыталась спрятать улыбку, а коварный Гарри приготовился продолжить расспросы, но тут девочка сама перешла в наступление. — А где твои вещи? Ведь в твою сумку почти ничего не влезет. — Это уменьшающая сумка, в ней места, как в десяти чемоданах. — Почему же другие волшебники отправляют детей с чемоданами? Гарри не знал ответа на этот вопрос, но его выручила Дафна. — Волшебники очень консервативны, считают хорошим тоном не использовать подобные сумки. Ну и, кроме того, подобные вещи немало стоят. — Гарри, а на какой факультет ты хочешь поступать? — Невилла проблема чемоданов явно не интересовала, — как я понял, тебя хотят видеть или на Гриффиндоре, или на Слизерине. — Вот именно, хотят. И их мало интересует, чего хочу я. Надеюсь, удастся уговорить шляпу отказаться от этих крайностей. — Какую шляпу? — удивилась Гермиона. — Распределяющую. Это древний артефакт, который оценивает личные качества будущих учеников и проводит распределение на факультеты. «Мы подъезжаем к Хогвартсу через пять минут, — разнесся по вагонам громкий голос машиниста. — Пожалуйста, оставьте ваш багаж в поезде, его доставят в школу отдельно». Мальчики вышли из купе, чтобы дать возможность переодеться их спутницам. И, естественно, еле успели переодеться сами. Первокурсники, в отличие от остальных студентов, добирались до школы на лодках. Всей четверкой ребята уселись в одну лодку. Плывя по озеру, Гарри подумал, что ему повезло со спутниками. Благодаря стараниям своих родственников, он не имел друзей в обычном мире, а со своими соседями по купе ему было необычайно легко общаться. И была надежда, что в дальнейшем они смогут стать друзьями.
Да пребудет с тобой моя сила, а со мной - твоё добро!
Гарри стоял в шеренге первокурсников перед табуреткой с Распределяющей шляпой, перед ним были сотни лиц, бледневших в полутьме, словно неяркие лампы. Среди старшекурсников то здесь, то там мелькали отливающие серебром расплывчатые силуэты привидений. Чтобы избежать направленных на него взглядов, Гарри посмотрел вверх и увидел над собой бархатный черный потолок, усыпанный звездами. — Его специально так заколдовали, чтобы он был похож на небо, — прошептала стоявшая слева от него Гермиона. — Я вычитала это в «Истории Хогвартса». Голос девочки помог Гарри отвлечься от переживаний, связанных с видом Хогвартса. Мальчику еще не приходилось бывать в столь прекрасных местах, и в голове вместо мыслей была полная мешанина из чувств. Он посмотрел направо. Рядом с ним стояла Дафна, всем своим видом показывая, что ее абсолютно не волнуют сотни направленных на нее взглядов; она осматривала зал с той же безмятежностью, что и картинку за окном вагона. За ней стоял Невилл. Он, как и Гарри, сильно волновался, и это было ясно написано на его лице. По его мнению, которое он тихонько сообщил Гарри перед тем, как войти в зал, Шляпа, скорее всего, пошлет его в Хаффлпафф. Шляпа исполнила свою песню, и началось распределение на факультеты. Гарри следил только за теми, с кем успел познакомиться, пусть даже неявно. Гермиона едва успела надеть шляпу, как та закричала: — Рейвенкло! Гойл также без задержек отправился на Слизерин. Гринграсс задержалась подольше, но в итоге пошла вслед за Гермионой. Крэбб мгновенно был отправлен в Слизерин, а вот Лонгботтом сидел на табуретке чуть ли не минуту. Шляпа серьезно задумалась, прежде чем выкрикнуть «Рейвенкло». Невилл, услышав свой вердикт, вскочил со стула и бросился к столу, за которым сидели ученики факультета, забыв снять Шляпу. Весь зал оглушительно захохотал, а спохватившийся Невилл развернулся и побежал обратно, чтобы вручить Шляпу Мораг МакДугал. Малфой, как и ожидал Гарри, оказался на Слизерине. Наконец, подошла и его очередь. — Поттер, Гарри! Гарри сделал шаг вперед, и по всему залу вспыхнули огоньки удивления, сопровождаемые громким шепотом. — Она сказала Поттер? — Тот самый Гарри Поттер? Последнее, что увидел Гарри, прежде чем Шляпа упала ему на глаза, был огромный зал, заполненный людьми, каждый из которых подался вперед, чтобы получше разглядеть его. А затем перед глазами встала черная стена. «Только в Рейвенкло, — твердил он про себя. — Только в Рейвенкло». — Ага, значит, в Рейвенкло? — переспросил тихий голос. — Ты уверен? Знаешь ли, ты можешь стать великим, у тебя есть все задатки, я это вижу, и Слизерин поможет тебе достичь величия, это несомненно… Так что — не хочешь? Да и храбрости не занимать, может быть, все же подумаем о Гриффиндоре? Ну ладно, если ты так в этом уверен… Что ж, тогда… РЕЙВЕНКЛО! Гарри показалось, что Шляпа выкрикнула этот вердикт куда громче, чем предыдущие. Он снял Шляпу и, ощущая дрожь в ногах, медленно пошел к своему столу. Он испытывал такое сильное облегчение по поводу того, что он попал не в Слизерин или в Гриффиндор, что даже не замечал, что ему аплодируют более бурно и продолжительно, чем другим. Гарри подошел к факультетскому столу и, пожав руки всем желающим, уселся на свободное место между Гермионой и Дафной. Распределение, между тем, шло дальше. Представитель рыжеволосой семейки, оказавшийся Роном Уизли, отправился за стол Гриффиндора, к своим братьям. Кроме четверки, за столом Рейвенкло оказались Мэнди Броклхерст, Лиза Турпин и Падма Патил, Терри Бут, Майкл Корнер и Энтони Голдстейн. Теперь Гарри, наконец, получил возможность увидеть главный стол, за которым сидели учителя. В самом углу сидел Хагрид, который, поймав взгляд Гарри, показал ему большой палец. В центре стола стоял большой золотой стул, напоминавший трон, на котором восседал Дамби. Его серебряные волосы сияли ярче, чем привидения, ярче, чем что-либо в зале. Еще Гарри заметил профессора Квиррелла, нервного молодого человека, с которым он познакомился в «Дырявом котле». Сейчас на голове Квиррелла красовался большой фиолетовый тюрбан, так что профессор выглядел еще более странным, чем раньше. После того, как Дамби объявил начало пира, Гарри вспомнил, что он голоден. Надо признать, что Дурсли никогда не морили Гарри голодом, но и никогда не давали ему съесть столько, сколько ему хотелось. А Дадли всегда съедал то, что особенно нравилось Гарри, даже если его самого от этого тошнило. Но сейчас Гарри был не в доме Дурслей. Он положил в свою тарелку всего понемногу и накинулся на еду. Она была просто великолепной. Более или менее утолив голод, Гарри огляделся по сторонам. Он прислушался к тому, о чем говорили сидевшие слева от него Гермиона и староста их факультета Пенелопа Кристалл, высокая девушка с длинными светлыми волосами. Впрочем, он мог бы догадаться: Гермиона, естественно, говорила о занятиях. — Я так надеюсь, что мы начнем заниматься прямо сейчас. Нам столько всего предстоит выучить. Лично меня больше всего интересует трансфигурация, вы понимаете, искусство превращать что-либо во что-либо другое. Хотя, конечно, это считается очень сложным делом. — На многое не рассчитывай. Вы начнете с мелочей, будете превращать спички в иголки, примерно так. Справа Дафна принимала пищу так, словно сидела не за школьным столом, а присутствовала на великосветском ужине. Гарри сразу стало стыдно за свои манеры, вернее, за их отсутствие. Причем стыдно стало не только ему. Сидевший с другой стороны от Дафны Невилл очень неуверенно поглядывал в свою тарелку, пытаясь совершить нелегкий выбор между чувством голода и явной слабостью умения соблюдать этикет. Гарри перевел взгляд на учительский стол. Там профессор Квиррелл разговаривал с незнакомым Гарри преподавателем с сальными черными волосами, крючковатым носом и желтоватой, болезненного цвета кожей. Все произошло совершенно внезапно. Крючконосый вдруг посмотрел прямо на Гарри, и голову последнего пронзила острая боль. Ему показалось, что его похожий на молнию шрам на мгновение раскалился добела. — Ой! — Гарри хлопнул себя ладонью по лбу. — Что случилось? — тихо поинтересовалась Дафна. — Н-н-ничего, — с трудом выдавил из себя Гарри. Боль прошла так же быстро, как и появилась. Но вот ощущение, которое возникло у Гарри, когда он поймал взгляд крючконосого, — ощущение, что этому преподавателю очень не нравится Гарри Поттер, осталось. — Ты случайно не в курсе, кто это там разговаривает с профессором Квирреллом, это который в тюрбане? — Ты уже знаешь Квиррелла?— ее ресницы поднялись на миллиметр. — Рядом с ним профессор Снейп, преподаватель зельеварения. Все думают, что он хочет занять место профессора Квиррелла. Гарри почему-то совсем не удивился познаниям девочки не только о своих сокурсниках, но и профессорах. Судя по всему, ее мама умела собирать информацию о людях, с которыми предстоит общаться дочери. И тут Гарри с ужасом вспомнил фамилию несостоявшегося счастья своей тети. Судя по взгляду Снейпа, это был именно он. Уже без всякой надежды на лучшее, мальчик спросил у Дафны, не знает ли она его имя. — Северус, — это прозвучало, как страшный приговор. Гарри какое-то время понаблюдал за Снейпом, но тот больше не смотрел на него.
* * *
Рано утром в пятницу Гарри сидел в гостиной своего факультета. Это была большая круглая комната, полная воздуха. Стены прорезали изящные арочные окна с шелковыми занавесями, переливавшимися синевой и бронзой. Днем рейвенкловцам открывался отсюда чудесный вид на окружающие горы. Куполообразный потолок был расписан звездами, такими же, как на ультрамариновом полу. Здесь были столы, кресла, книжные шкафы, а в нише напротив входа стояла статуя Ровены Рейвенкло из белого мрамора. Рядом с ней была дверь, которая вела к спальням этажом выше. Уголки губ мраморной женщины были чуть приподняты, и, казалось, на них играет загадочная полуулыбка. В ее красоте было что-то слегка пугающее. Голову статуи венчало воспроизведённое в мраморе изящное украшение. На нем была выгравирована мелкими буквами надпись «Ума палата дороже злата». За первые несколько дней учебы мальчик уже убедился, что он один из лучших по большинству предметов. Реальную конкуренцию ему могли составить только Гермиона и Дафна. И, если Гермиона старалась полностью заучить материал, то Дафна, как и Гарри, отдавала больше внимания пониманию сути изучаемых вещей. Это давало свои плоды. Хоть теорию лучше всех всегда отвечала Гермиона, на практике они с Дафной опережали ее. Во всяком случае, только у них двоих спички сумели превратиться в иголки, Гермионе же удалось только заострить ее и придать серебряный отлив. Впрочем, другие не достигли и подобного результата. Невилл пока не блистал ни в теории, ни в практике. Когда ему надо было отвечать преподавателю или показать что-либо практически, он начинал путаться от волнения, и результат был печальный. Гарри думал, как можно помочь ему. Да и не только ему, но и всем им. Их четверка за последние дни привыкла держаться вместе. И Гарри заметил, что они успешно компенсируют недостатки друг друга. Ведь у каждого есть свои сильные и слабые стороны. Так почему бы совместными усилиями не помочь каждому из них избавиться от своих недостатков? Сочтя эту идею удачной, Гарри все же решил отложить этот разговор хотя бы на неделю, чтобы лучше стали видны эти самые пробелы, подлежащие ликвидации. Но это были общие проблемы. Личная же проблема Гарри была ясно видна в лежащем перед ним расписании. Это было двойное зельеварение со слизеринцами, запланированное на сегодня. Его первое занятие с профессором Снейпом. Судя по взгляду, брошенному на него слизеринским деканом на праздничном ужине, отношение последнего к Гарри было не лучше, чем у «любимой» тетушки. К тому же, профессор и без всяких личных претензий готов был придраться к любому ученику, конечно же, кроме своего родного факультета. Так что Гарри решил усиленно понять материал, изученный за лето, поэтому вместо снов просматривал учебник и свои записи. Кабинет Снейпа находился в одном из подземелий. Тут было холодно; куда холоднее, чем в самом замке, и довольно страшно. Вдоль всех стен стояли стеклянные банки, в которых плавали заспиртованные животные. Снейп начал занятия с того, что открыл журнал и стал знакомиться с учениками. И остановился, дойдя до фамилии Поттер. — О, да, — негромко произнес он. — Гарри Поттер. Наша новая знаменитость. Драко Малфой и его друзья Крэбб и Гойл издевательски захихикали, прикрыв лица ладонями. Закончив знакомство с классом, Снейп обвел аудиторию внимательным взглядом. Глаза у него были черные, холодные и пустые и почему-то напоминали темные туннели. — Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — начал он. Снейп говорил почти шепотом, но ученики отчетливо слышали каждое слово. Он обладал даром без каких-либо усилий контролировать класс. — Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки, — продолжил Снейп. — Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… Я могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть. Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки. После этой короткой речи в кабинете воцарилась абсолютная тишина. Гарри и Невилл, подняв брови, обменялись недоуменными взглядами. Гермиона Грейнджер нетерпеливо заерзала на стуле — судя по ее виду, ей не терпелось доказать, что уж ее никак нельзя отнести к стаду болванов. Лишь сидящая рядом с ней Дафна сохраняла ледяное спокойствие, задумчиво глядя на профессора — Поттер! — неожиданно произнес Снейп. — Что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни? Мальчик, имеющий богатый опыт общения со своими родственниками и решивший также осторожно общаться с зельеваром, встал и спокойно ответил: — Усыпляющее зелье, называемое напитком живой смерти, сэр. На лице Снейпа появилось недовольное выражение. — А если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать? — В желудке козла, сэр. — Гарри продолжал спокойно смотреть на профессора. — Сядьте! — внезапно рявкнул профессор, — и пять штрафных баллов с Рейвенкло за то, что никто не записывает. Перья заскрипели по пергаменту, никто не решался поднять голову. Гарри, как и все, занес сказанные им же слова в конспект. — Поттер, почему вы пишете не пером, а какой-то палкой? И что у вас за книжка вместо пергамента? Надо сказать, что попытки писать пером на пергаменте не вдохновили Гарри на продолжение этого занятия, поэтому он уже с первого дня вел записи обычной перьевой ручкой в тетради. Приличный запас того и другого он приобрел еще летом. Впрочем, эти приобретения не помешали. Понаблюдав в первый день, насколько быстрее он делает записи, чем другие дети, Гарри предложил своим товарищам перейти на его методику. Те охотно согласились. Гарри подарил всем троим по ручке и по полудюжине тетрадей, а заодно два дня выслушивал причитания Гермионы о том, как же она не сообразила взять с собой столь полезные вещи. Видимо, слишком поверила в сказочность волшебного мира, где иначе, как пером писать и нельзя. — Это приспособления для записи, принятые в обычном мире, сэр. — Маглолюб, — Малфой с приятелями всем своим видом выражал презрение. — Как вырос в навозной куче, так навозные привычки и остались. Но Гарри не обратил на них внимания, продолжая спокойно смотреть на профессора. А вот Гермиона хотела ответить слизеринцам, но ее остановил предупреждающий взгляд Дафны и легкое движение губ «позднее». Девочка посмотрела на профессора, но тот абсолютно не обращал внимания на выкрики своих подопечных и презрительно разглядывал Гарри, как бы прикидывая наиболее мучительный способ пыток для него. Впрочем, смотрел он недолго, решив, видимо, что общаться с Поттером явно ниже его достоинства. Взмах палочкой и на доске появился рецепт простейшего зелья для излечения от фурункулов. Снейп кружил по классу, шурша своей длинной черной мантией, и следил, как они взвешивают высушенные листья крапивы и толкут в ступках змеиные зубы. Он раскритиковал всех, кроме Малфоя, которому, очевидно, симпатизировал. Гарри еще на каникулах придумал для себя простой способ качественного приготовления зелий. Надо просто представить, что варится не таинственное колдовское снадобье, а обычный суп. И новое дело сразу превращается в рутинное занятие, которым долгие годы тетя Петунья старательно загружала его. «Чувствуются родственные души», ехидно подумал мальчик, бросив взгляд на преподавателя. Однако в деле зельеварения обнаружилась одна большая проблема, и эта проблема сидела с ним за одним столом. Невилл, неуклюжесть которого бросалась в глаза всем знакомым, с упорством, достойным лучшего применения, пытался испортить свое зелье. Для начала он неправильно выбрал ингредиенты. Гарри с ужасом увидел, что тот притащил из шкафа иглы дикобраза, которые, как следовало из составленной летом таблицы, при варке с рогатыми слизняками гарантированно взорвут котел. Пришлось отобрать столь опасное вещество у смелого экспериментатора и проверить подбор остальных составляющих. В итоге Гарри варил не только свое зелье, но и старательно следил за товарищем, при необходимости легкими толчками поправляя его. За это он в итоге получил штрафное очко, но не особенно расстроился, так как, взорвись котел, последствия могли быть хуже. По результатам занятия идеальные зелья получились только у Малфоя, Поттера, Гринграсс и Грейнджер. Невилл, несмотря на все попытки провалить задание, смог получить неплохой результат. За эти успехи Слизерин получил два поощрительных балла. Рейвенкло, естественно, не получил ничего. Гермиона, выйдя из класса, громко возмущалась по этому поводу. — Все не так плохо, — успокоил ее Гарри, — отсутствие наказания — это уже поощрение. Однако эти слова не очень успокоили амбициозную девочку, и она продолжила терроризировать сокурсников своими причитаниями.
* * *
Дафна вошла в большой зал, ведя под руку так и не успокоившуюся Гермиону. — Ты помнишь, что у нас есть еще одно дело? — Какое? — Гермиона со страхом попыталась вспомнить, не забыла ли она приготовить какое-либо задание преподавателей, но столь ужасного события, к счастью, не случилось. — Малфой, — Дафна мечтательно улыбнулась, — что может быть приятнее, чем хорошая месть? Да, Гермиона, ты не поверишь, но это даже приятнее, чем добыть новую книгу. Гермиона с сомнением посмотрела на нее, будучи не уверенная в подобном утверждении. — Да, да и это почти так же приятно, как поход в салон красоты. Подобное сравнение оказалось совсем непонятным ее подруге, но Гермиона на всякий случай спросила: — И как мы будем мстить? Вместо ответа та только загадочно улыбнулась, и вдруг лицо ее изменилось. На нем появилось выражение высокомерного презрения. Сам профессор Снейп умер бы от зависти, увидев его. — Ты представляешь, Герми, — ее голос почти не изменился, она не кричала и, казалось, говорила только для подруги, вот только слышал ее теперь весь зал, — по Хогвартсу шляются отдельные типы, чей магический род составляет не больше трех веков, и задирают носы, как будто происходят от самого Мерлина. Гермиона неуверенно посмотрела на подругу, потом украдкой бросила взгляд на стол Слизерина. У Малфоя, прекрасно понявшего, в чей огород камешек, лицо из бледного стало красным. Но коварная девочка еще не закончила. — А ведь мало этого, у некоторых из них есть родственники, больные весьма постыдными заболеваниями. Малфои, например. Мне говорили, что драконий сифилис может передаваться по наследству, и даже можно заразиться при тесном общении. Дафна, не глядя на слизеринский стол, направилась к своему. Ее лицо теперь очень напоминало выражением лицо пай-девочки, получившей конфетку. Она ласково улыбнулась Гермионе и шепнула ей: — Все вопросы потом, будем наслаждаться видом Малфоя. А посмотреть действительно стоило. Его лицо из красного стало пунцовым, губы тряслись. Сидящие рядом слизеринцы постарались отодвинуться от него подальше. Он явно не ожидал такого коварства от милой девочки. Чуть припозднившиеся Гарри с Невиллом не смогли увидеть в оригинале страшную месть Дафны и очень сожалели об этом. На все их возмущение по поводу, почему провернули такое дело без них, мисс Гринграсс непринужденно отвечала: «А не надо опаздывать». Попытки напомнить, кто чаще всего опаздывает из-за долгих сборов, обрывались простым утверждением «А мне можно». И поскольку свое утверждение она подкрепляла ангельским выражением лица, спорить с этим у мальчиков не было никакой возможности.
Да пребудет с тобой моя сила, а со мной - твоё добро!
Вечером в гостиной Рейвенкло Гарри обнаружил объявление, в котором говорилось, что на следующей неделе у первокурсников начинаются полеты на метлах. Он очень обрадовался, так как ничто не привлекало его в волшебном мире больше, чем возможность летать. Он желал ощутить ветер, свистящий в ушах и обвевающий его лицо; ему часто снились сны, где он летал, как птица, и Гарри очень хотелось испытать это наяву. Но его сладостные мечты резко отошли на второй план, когда он увидел расписание занятий. По закону всемирной подлости занятия их факультета будут проходить по вторникам совместно со слизеринцами. Гарри тут же вспомнил, как Малфой с первого дня приезда в школу хвастался во всеуслышание, что он великий мастер полетов, и летать начал раньше, чем ходить. Тем не менее, он побежал предупредить о новости своих товарищей, и у тех сообщение о предстоящих полетах почему-то не вызвало восторга. Невилл признался, что у него в жизни не было метлы, потому что бабушка строго-настрого запрещала ему даже думать о полетах. В глубине души Гарри был с ней полностью согласен — Невилл умудрялся попадать в самые невероятные истории, даже стоя на двух ногах. Гермиона, как и Гарри, выросшая в семье маглов, нервничала не меньше Невилла. Если бы полетам можно было научиться по учебнику, мисс Грейнджер бы уже парила в небесах лучше любой птицы, но это было невозможно. Хотя Гермиона, надо отдать ей должное, не могла не предпринять хотя бы одну попытку. Ровно через десять секунд после объявления новости она уже мчалась в библиотеку, чтобы успеть до закрытия получить «Историю квиддича». У всей компании возникли подозрения, что ко вторнику девочка будет знать ее наизусть. Гарри с самым мрачным видом поминутно поминал Малфоя и высказывал мнение, что тот не откажет себе в удовольствии вдоволь поиздеваться над севшим первый раз на метлу Поттером. И только Дафна, как и всегда, сохраняла ледяное спокойствие. Стоило только посмотреть на нее, так невольно верилось, что и, сев на метлу, та полетит также непринужденно, как она делала все — спокойно, с полным достоинством и строгим выполнением правил этикета. Когда же нервозность вокруг нее достигала максимума, она просто доставала свою любимую пилочку и начинала интересоваться исключительно своими ногтями. Наконец настал день полетов. В полчетвертого первокурсники Рейвенкло торопливым шагом подходили к площадке, где обучали полетам. День был солнечным и ясным, дул легкий ветерок, и трава шуршала под ногами. Ученики дружным строем спускались с холма, направляясь к ровной поляне. Первокурсники из Слизерина были уже там — как и девятнадцать метел, лежавших в ряд на земле. Наконец появилась преподавательница полетов, мадам Хуч. У нее были короткие седые волосы и желтые глаза, как у ястреба. — Ну и чего вы ждете?! — рявкнула она. — Каждый встает напротив метлы — давайте, пошевеливайтесь. — Вытяните правую руку над метлой! — скомандовала мадам Хуч, встав перед строем. — И скажите: «Вверх!» — ВВЕРХ! — крикнуло девятнадцать голосов. Метла Гарри прыгнула ему в руку, как у Дафны и Малфоя, но у многих ребят возникли проблемы. У Невилла метла вообще не двинулась с места, а метла Гермионы откатилась от нее. Гарри понял, что метлы ведут себя как лошади — чувствуют, кто их боится, и сторонятся этих людей. Затем мадам Хуч показала, как нужно садиться на метлу и держать ее, и прошла вдоль строя, проверяя, все ли усвоили. Тут умудрился сесть в лужу Малфой. Несмотря на его утверждения о годах полетов, мадам Хуч указала ему, что он неправильно держит метлу. Блондин опять залился красным цветом. Наконец, когда все правильно сели и мадам уже хотела дать команду «Вверх», Невилл без всякой команды устремился навстречу солнцу и свалился с пятиметровой высоты. Результатом стало растяжение кисти. Мадам повела ребенка в лазарет, строго-настрого запретив оставшимся детям самостоятельно подниматься в воздух. Как только мадам Хуч с мальчиком отошли достаточно далеко, чтобы что-либо услышать, Малфой расхохотался. — Вы видели его физиономию? Вот неуклюжий — настоящий мешок! Вместе с ним расхохотались остальные слизеринцы. Внутри у Гарри начала разгораться злость. Он не забыл насмешек Малфоя на зельеварении и, хотя Дафна облила за это слизеринца грязью, но это отомстила она, а не Гарри. Мальчик не собирался прощать обиды. Он спокойно пошел в сторону Драко. Вдруг Малфой нагнулся и поднял из травы напоминалку Невилла. — Отдай ее мне, Малфой, — негромко сказал Гарри. Все замерли и повернулись к нему. Малфой нагло усмехнулся. — Я думаю, что положу ее куда-нибудь, чтобы Лонгботтом потом достал ее оттуда, — например, на дерево. — Дай сюда! — заорал Гарри, но Малфой вскочил на метлу и взмыл в воздух. Похоже, он не врал насчет того, что действительно умеет летать, и сейчас он легко парил над верхушкой росшего около площадки раскидистого дуба. — А ты отбери ее у меня, Поттер! — громко предложил он сверху. Гарри схватил метлу. — Нет! — вскрикнула Гермиона, и Гарри застыл. — Мадам Хуч запретила нам это делать. У тебя будут неприятности. Она была права, но все же Гарри проигнорировал ее предупреждение. Кровь стучала в его голове, заставляя забыть обо всем. Он вскочил на метлу, с силой оттолкнулся ногами от земли и взлетел. Он почувствовал, как ветер взъерошил его волосы, услышал, как захлопала его одежда, и вдруг его охватил приступ внезапной, сильной, почти безграничной радости. Он летел, и ему нравилось это ощущение полета. Летать для него было так же естественно, как дышать. Резко выполнив «колокол», он завис рядом с Малфоем. — Дай сюда, или я собью тебя с метлы! — Да ну, — несмотря на бодрый вид, голос Малфоя предательски задрожал. Гарри не стал ввязываться в пустые разговоры, а, крепко ухватившись за метлу, нагнулся вперед и толкнул Малфоя. Тот молчал, со страхом поглядывая на рейвенкловца, и Гарри, отлетев чуть дальше и выше, спикировал на него. Драко еле сумел увернуться. Гарри же опять набрал высоту и, развернувшись, нацелился на Малфоя. Он не слышал подбадривающих хлопков однокурсников, не думал о последствиях своих атак, в этот момент ему хотелось просто порвать наглого слизеринца. Почувствовав его состояние и сообразив, что в небе ему с Поттером не сладить, Малфой с криком «Поймай, если сможешь» бросил напоминалку вверх, а сам устремился к земле. Гарри увидел, как шар, пройдя верхнюю точку полета, устремился к земле, и в ту же секунду мальчик направил метлу вниз, входя в почти отвесное пике. Скорость все увеличивалась; казалось, шарик, земля и Гарри встретятся одновременно. Раздались испуганные крики детей. Но Гарри подхватил напоминалку буквально в полуметре от земли и сумел в последний момент выйти из пике. Еще секунда и он стоит перед подругами с шаром в руке. Только теперь Гарри обратил внимание на реакцию окружающих его детей. Рейвенкловцы радостно хлопали ему, слизеринцы кривились, при этом недовольно поглядывая на Малфоя, Дафна, сохраняя безмятежный вид, послала ему одобрительный взгляд, а Гермиона громко отругала за все мыслимые и немыслимые прегрешения, а потом тихо, чтобы слышал только он, произнесла: «я так боялась за тебя». От этих слов у Гарри стало как-то теплее внутри. — ГАРРИ ПОТТЕР! Сердце оборвалось. К нему бежал профессор Флитвик. — Как вы могли… Вы могли разбиться… Вы чуть не сломали себе шею… — Гарри не виноват, сэр, — Гермиона смело встала на его защиту. — Помолчите, мисс Грейнджер, а вы, Поттер, следуйте за мной.
* * *
Через час Гарри нашел ребят в факультетской гостиной. — Ну, что, какое наказание? — В том то и дело, что это было не наказание. Предлагаю прогуляться до озера и там, без посторонних, все обсудить. Вскоре они сидели вчетвером на берегу, поглядывая на воду. Все ждали, что расскажет Гарри, а тот собирался с мыслями. Наконец, бросив это бесперспективное занятие, он начал свой сумбурный рассказ. — Наш славный декан повел меня в свой кабинет и оставил там одного на пару минут. Вернулся он с Роджером Дэвисом, капитаном нашей команды по квиддичу, и заявил, что отныне я в ней ловец. — Как-то не верится, — Невилл выглядел ошарашенным. Дафна чуть изогнула одну бровь, что являлось у нее выражением крайнего удивления, а Гермиона приняла воинственный вид и набросилась на мальчика. — Так, и ты радуешься, что за свой безответственный поступок ты вместо наказания получил награду? И теперь и дальше будешь совершать одни глупости. — Нет, Гермиона, не радуюсь, а, скорее, задумываюсь, зачем директору понадобилось это шоу. — Директору? — удивился Невилл. — Естественно директору, — просветила его Дафна, — ведь разрешить играть первокурснику может только директор школы или министр. Но не думаю, что здесь была инициатива министерства. — А откуда директор мог знать, что Гарри сегодня устроит воздушный бой с Малфоем? — недоверчиво посмотрела на нее Гермиона. — Здесь не надо быть пророком, — ответил за нее Гарри, — сведи вместе меня и Малфоя, и неприятности обеспечены. А наш декан так уверенно говорил о назначении в команду, что разрешение от директора было явно получено раньше. И если бы это была только одна странность. — А какие еще? — Невилл старался понять логику Гарри. — Ну, во-первых, Гермиона, кто из волшебников приехал к тебе после получения письма? — МакГонагалл. — А ко мне Хагрид. Согласись, не лучшая кандидатура, чтобы познакомить меня с волшебным миром. Затем Гарри рассказал о своих наблюдениях за хитростями Хагрида и семейки Уизли. Это вызвало приступ веселья у всей компании, особенно радовал бесславный конец попытки запихать Гарри в друзья к Рону. — И еще один момент. Если вы заметили, по нескольким предметам у нас ровно никакие учителя. На истории магии все сладко спят, ЗОТИ вообще превратилась в посмешище. Да и на старших курсах есть подобные преподаватели. Я поговорил с Пенелопой Кристалл. Так вот, прорицания ведет откровенная шарлатанка Трелони. А как преподают магловедение, было отлично видно по одежде волшебников на вокзале. — Но что же с этим делать? — Грейнджер была не на шутку возмущена. — Пока ничего, — голос Гарри был спокоен. — Пока мы ничего сделать не можем. Сейчас стоит вернуться к директору. По-моему, всем понятно, что он не такой белый и пушистый, как кажется. И занимается больше не пойми какими играми, чем Хогвартсом. Все согласно кивнули. — И последние события, с учетом этого, выглядят, как попытка подкупить меня, чтобы я проникся к нему благодарностью. Видимо, он имеет на меня определенные виды и хочет, чтобы я был на его стороне. — А на чьей стороне ты хочешь быть? — небрежным тоном задала вопрос Дафна. Но ее взгляд говорил, что ответ важен для нее. — На нашей. И только на ней. Дафна улыбнулась, подтверждая какие-то свои мысли. — Ну и какие тогда наши планы? — Как можно больше и лучше учиться. И вот здесь есть предложение. У всех нас есть свои слабые места. Дафне и мне не мешает подтянуть теорию, Гермионе — практику, Невиллу — все, за исключением, пожалуй, травологии. Поэтому мы вчетвером могли бы помогать друг другу, занимаясь вместе. Каждый был бы и преподавателем по своему направлению, и учеником по остальным. Гарри волновался, ожидая, как остальные воспримут это его предложение. Если они согласятся, то из товарищей неизбежно превратятся в друзей, в единую команду. Захотят ли они этого? Правда, он забыл, что среди них присутствует один фанат учебы. Вернее, фанатка. — Отлично. Приступаем немедленно? — Гермиона уперлась взглядом в Невилла, и тот с ужасом представил, что ему наверняка придется-таки выучить наизусть все учебники. Однако, набравшись мужества, согласно кивнул. — Нам необходимо составить план занятий, — Дафна говорила серьезным тоном, но в ее глазах играло веселье. Ребята ведь еще не знали, ЧЕМУ собралась она их учить. Но она решила не оставлять их в блаженном неведении. — В первую очередь вам необходимо набраться хороших манер. Этикет, танцы, внутренняя структура волшебного общества — займемся всем этим. Кроме того, я обучу Гермиону кое-чему, что мальчикам знать необязательно. А вот вам, джентльмены, как раз, необходимо подтянуть физическую форму. Гарри, хоть ты быстрый и ловкий, тебе не помешает стать посильнее. Невиллу же, пока он не придет в должный тонус, бессмысленно заниматься остальным. Да, кроме того, вместе с Гарри мы займемся вашими полетами. Нам нужно стать не просто лучшими, а лучшими во всем. Ребята с огромным удивлением уставились на мисс Гринграсс, надеясь, что все это шутка. Но, видя, что та не смеется, сменили удивление на тихую панику. Впрочем, смутить Дафну им не удалось. Она спокойно занялась важным делом — разглядыванием своих ноготков. После двух часов обсуждения разобрались, кто будет вести какие занятия. Невиллу досталась травология. Гарри — практика по зельям, чарам и трансфигурации. Дафна получила свой любимый этикет и все с ним связанное, а кроме того, совместно с Гарри полеты. Гермионе же решили поручить историю магии. Гарри подбросил идею изучать ее, одновременно сравнивая с историей немагического мира. Кроме того, Гермиона осталась главной специалисткой по написанию эссе и по теории вообще. И все сообща решили гонять Невилла для приведения его в должную форму. Единственной проблемой осталась ЗОТИ. Изучать ее было необходимо, но без преподавателя проблематично. Но тут Гарри вспомнил разговор за праздничным столом. — Дафна, ты говорила, существует мнение, что Снейп хочет занять место Квирелла? Девочка согласно кивнула. — Вот и единственная кандидатура, — обреченным голосом произнес Гарри.
* * *
Раньше первая неделя обучения была для ребят верхом издевательств над молодыми неокрепшими организмами. Казалось, что свободного времени не остается вообще. Но теперь та счастливая пора воспринималась, как отдых на курорте. Теперь Гарри вставал с постели в шесть утра, будил Невилла и, надев спортивный костюм, спускался в гостиную. Там их уже ждали девочки. Несмотря на раннее утро, они всегда выглядели свежими и бодрыми. Гарри даже заподозрил их в использовании какого-то неизвестного волшебства. И начиналась утренняя зарядка. Пока женская половина их команды выполняли неспешную пробежку трусцой, Гарри с Невиллом совершали пятикилометровый кросс. Первые дни он заканчивался тем, что Гарри тянул Невилла к месту встречи на себе, а после падал, как труп, но постепенно мальчики втянулись. Затем все вместе дети занимались растяжкой. Здесь экспертом выступала Дафна. Как оказалось, сама она была гибкая, как гимнастка. А вот остальным приходилось мучиться, с непривычки. При этом жестокосердная мисс Гринграсс требовала выполнять все упражнения с приятной улыбкой на губах, но это не так легко, когда от напряжения весь покрываешься потом, и боль в растягиваемых связках вырывает из горла стоны. Но леди инструктор была неумолима. А ведь это было только начало бесконечно длинного дня. По окончании последнего урока вся компания отправлялась в один из пустующих классов, где ребята дружно доводили до совершенства свой, пока небогатый, арсенал заклинаний и усиленно отрабатывали трансфигурацию. При этом, кроме школьных, дополнительно отрабатывались все заклинания, которые знал хоть кто-то из компании. У ребят выработалось правило, что новое заклинание сначала учился правильно применять один из них, а потом объяснял процесс его выполнения остальным. Так дело шло гораздо быстрее. Далее Дафна утаскивала Гермиону в их спальню, заниматься одним им известными вещами, а Гарри с Невиллом отправлялись на улицу для усиленных физических занятий. Тренажеров не было, но бегать, качать пресс и отжиматься можно и без них. После ужина все вместе занимались теорией, поминая добрым словом идею Гарри с ручками. Если бы все задания писались перьями, то спать ребятам не пришлось бы вовсе. Зелья варили по воскресеньям, с утра, тогда же и тренировали полеты. А после обеда Дафна уводила друзей в пустующий класс и учила танцам и всем прочим премудростям этикета. Впрочем, каждый прием пищи также превратился в занятия по этикету. Ребята стонали, но терпели. Плоды такого интенсивного труда скоро стали видны всем. Четверка друзей с самого начала выделялась своими успехами в учебе в лучшую сторону. К концу октября они были на голову выше остальных, а постоянное совместное общение и тренировки привели к тому, что они понимали друг друга не только с полуслова, но и с полувзгляда. Кроме того, их движения из угловатых постепенно превращались в плавные и легкие. Даже Невилл утратил большую часть своей неуклюжести. Впрочем, несколько событий, произошедших в этот период, явно выделялись на общем фоне.
* * *
В пятницу, на той неделе, когда начались полеты, завтрак не предвещал никаких неожиданностей. У Гарри болело все тело после утренней зарядки, но под требовательными взглядами Дафны он старался выглядеть бодро и весело. С другой стороны от девочки Невилл, пусть и с гораздо меньшим успехом, занимался тем же. Гарри держался только на гордости, ведь слева от него сидела Гермиона, которая уставала не меньше, а выглядела намного лучше. Когда в зал влетели совы, приносящие почту, Гарри даже не взглянул на них, ведь писать ему было некому. Однако удивленный вздох Гермионы заставил его поднять голову: к их столу шестерка сов несла длинный и тяжелый на вид сверток. Совы бросили его перед Поттером. Следом подлетела еще одна и кинула поверх письмо. Гарри решил сначала прочесть его. НЕ ОТКРЫВАЙТЕ СВЕРТОК ЗА СТОЛОМ, — гласило письмо. — В нем ваша новая метла, «Нимбус-2000», но я не хочу, чтобы все знали об этом, потому что в противном случае все первокурсники начнут просить, чтобы им разрешили иметь личные метлы. В семь часов вечера Роджер Дэвис ждет вас на площадке для квиддича, где пройдет первая тренировка. Профессор Ф. Флитвик По мере чтения мальчика начал разбирать смех. Подняв голову и увидев вопросительные взгляды друзей, он протянул письмо им. В итоге на лице Дафны засверкала улыбка, а Гермиона и Невилл недоуменно уставились на Гарри. — И что здесь смешного? — не выдержала мисс Грейнджер. — Смешно то, что если бы профессор не хотел, чтобы видели метлу, ему следовало просто вручить ее в гостиной. А этот сверток спутать с чем-то очень сложно. Да и зачем прятать его, если меня уже сегодня все увидят идущим с ней на тренировку? — И какой тогда в этом письме смысл? — Невилл продолжал недоумевать. — А смысл в том, чтобы погреть мое тщеславие и при этом прикрыться этим письмом: мол, мы не хотели, чтобы о вашей метле знали все. — Но это же недостойно! — единственным ответом на эти слова Гермионы послужила ехидная улыбка Дафны. Гарри, между тем, оглядел зал. Естественно, все уже догадались, что за посылка пришла к нему. И, если большинству было откровенно все равно, то две компании не остались равнодушными. Со слизеринского стола Гарри пытался прожечь взглядом Малфой. Спокойно пережить, что у Поттера будет метла, а у него нет, он явно не мог. Но, наученный горьким опытом, вперед лезть не спешил, ожидая, не найдется ли другой такой дурак. И, конечно же, он нашелся. Прямо к Гарри шел гриффиндорец Рон Уизли. Малфой тихонько подошел поближе, чтобы услышать разговор. — Это метла, — категорично заявил Уизли. На его лице читались злоба и зависть. — Тебе не выкрутиться, Поттер, — первокурсникам нельзя иметь свои метлы. — А я и не собираюсь выкручиваться. И уж тем более спрашивать у тебя разрешения на то иметь мне метлу или нет. — Гарри говорил небрежным тоном, разглядывая своего несостоявшегося дружка. — Это ты здесь, в большом зале, такой смелый, — презрительно бросил тот, — один на один я всегда могу разобраться с тобой. Не побоишься прийти в полночь в Зал славы? Дуэль волшебников, моим секундантом будет Финниган. Гарри бросил взгляд на Невилла. Тот вырос в волшебной среде и должен был знать ритуалы. Кивнув Гарри, Лонгботтом спокойно произнес: — Секундантом Гарри буду я. Вызов принят. Скорчив на лице некое подобие грозной мины, Уизли удалился за свой стол. — Ты никуда не должен идти! — Тут же набросилась на Гарри Гермиона. — Эта дурацкая ночная прогулка, нарушающая все школьные правила, приведет только к тому, что нас поймают, снимут баллы и назначат отработки. — В глазах девочки пылал нешуточный гнев. — Гермиона, послушай, я не могу не пойти. Этого завистливого идиота надо осадить сразу, иначе потом будет еще хуже. — Ах, так, значит, мои слова для тебя ничто? — Гермиона отвернулась от Гарри, гордо вздернув носик. На занятиях Грейнджер не разговаривала с друзьями, демонстративно игнорируя их, а после обеда сразу же направилась в библиотеку. Ребята только удивлялись ее горячности. Всю вторую половину дня они провели в пустующем классе, где Дафна старательно вбивала в Гарри основы дуэльного кодекса. Самым забавным оказалось то, что единственными подходящими для боя заклинаниями из известных им, оказалось «Эрегуло», выпускающее сноп искр, и «Люмос Солем», создающее яркий луч солнечного света. Ими, по крайней мере, можно было ослепить противника. Чтобы не вызвать подозрений, Гарри с Невиллом вечером улеглись в постели пораньше. Полдвенадцатого ребята тихонько встали и пошли в гостиную. На лестнице они повстречались с Дафной, и втроем вошли в гостиную. Они уже почти подошли к двери, когда из кресла, стоящего возле нее, поднялась темная фигура с тремя свитками пергамента в руках. — Люмос, — на конце палочки Гарри засветился огонек. В его неярком свете он увидел стоящую перед ним Гермиону, с лицом Немезиды взиравшую на ребят. Девочка молча разглядывала троицу секунд двадцать, а потом протянула пергаменты. — Вот ваши эссе по травологии на завтра. Вряд ли вам сегодня было до них, — с лица мисс Грейнджер не сходило суровое выражение. — И завтра вам придется встать на полчаса раньше, чтобы переписать самим, — в ее голосе явно звучало злорадство. Внезапно Дафна сделала два шага вперед и обняла подругу — Спасибо, Герми. От неожиданности Гермиона растеряла весь свой грозный вид. Ребята тоже удивленно смотрели на них: никто не ожидал подобного проявления чувств от вечно невозмутимой мисс Гринграсс. Гермиона первая пришла в себя — Ну что, мы, наконец, идем? — перед ними опять стояла классическая «рейвенкловская всезнайка». Ребята переглянулись и с улыбками на губах отправились в Зал славы.
* * *
Тяжело дыша, четверка рейвенкловцев ввалилась в свою гостиную. Забег по ночному Хогвартсу не прошел для них даром. — А я вам говорила, что ничем хорошим нарушение школьных правил не кончится. — Гермиона, ты постоянно это говоришь, однако пока все не так плохо. — Гарри уже мог нормально дышать. — А вид Уизли, обнимающегося со столбом, стоил мелких неприятностей. — Ты называешь это мелкими неприятностями? — голос Гермионы перешел в легкое шипение. — Сначала нас чуть не поймал Филч, потом чуть не съел трехголовый пес. Но все это, конечно, мелочи. — Интересно, — притворно задумчиво произнесла Дафна, — у песика три головы, а нас — четверо. Как бы он управился, бедняжка? — А мне гораздо интереснее, что это чудовище вообще делает в школе. — Невилл, если бы ты смотрел не только на зубы этой собаки, но и по сторонам, ты бы обнаружил, что она стояла на каком-то люке и, следовательно, охраняла его. — Голос Гермионы от грозно-обличительного вернулся к обычному поучающему тону. — А лично мне интересно совсем другое, — сказал Гарри спокойно, — как мы вообще оказались в этом коридоре? — Ну-у, мы же убегали от Филча, — Невилл был озадачен самой постановкой вопроса. — Вот именно, убегали. Причем бежали к своей гостиной, а никак не на третий этаж. — И как тогда, по-твоему, мы там оказались? — судя по голосу, Дафне это было действительно интересно. — Думаю, кто-то хотел нам показать эту собачку и люк, который она охраняет. И Хогвартс сам направил нас туда. А кто может попросить Хогвартс сделать такое — догадаться несложно. — А зачем? — Зачем, пока не знаю. Так что не стоит и гадать на пустом месте. Но думаю, нам очень скоро подскажут, что спрятано за таинственным люком. Усталые ребята, наконец, разошлись по своим спальням. На завтрак они спустились откровенно сонными, ведь зарядку отменять они не собирались, да и эссе пришлось переписывать. За завтраком настроение друзей резко пошло в гору, когда они увидели изрядно разбитую физиономию Уизли. Дело в том, что ночная дуэль окончилась анекдотом. Рон Уизли явно надеялся, что выросший среди маглов Гарри не имеет не малейшего представления о магических дуэлях, и каково же было его удивление, когда оказалось, что это именно он имеет весьма посредственное представление о дуэльном кодексе. Причем все его промахи весьма едко комментировались фирменным слышимым за километр шепотом Дафны. Когда же дело дошло собственно до битвы, выяснилось, что искрами никакого вреда противнику не нанесешь. Рон, оценив это, бросился вперед, надеясь перевести благородный поединок в банальную драку. Однако в этот момент Гарри ударил его лучом по глазам. Уизли ослеп на пару секунд, и это привело его к роковым последствиям, а точнее к столбу, на который тот и налетел со всего размаха. Результаты этого столкновения и сияли сейчас на лице Рона. Ночью насладиться видом поверженного противника рейвенкловцам не удалось: в тишине, наступившей после падения Уизли, громом раздались характерные шаркающие шаги. После этого и состоялся стремительный забег участников дуэли по своим спальням, который познакомил рейвенкловцев с трехголовым чудищем. Впрочем, для гриффиндорцев все закончилось еще печальнее. Рон, после встречи со столбом, оказался не в состоянии быстро покинуть место поединка и попал в цепкие руки Филча. Финнигану удалось сбежать, бросив незадачливого дуэлянта. Результатом поимки младшего Уизли стали двадцать баллов, которых лишился Гриффиндор, и неделя отработок для самого любителя ночных прогулок. — Посмотри на стол Слизерина, — раздался у Гарри в ухе шепот Дафны. Мальчик перевел взгляд на зеленый факультет. На кого именно надо было смотреть, пояснений не требовалось. Малфой с явным наслаждением разглядывал лицо Уизли, время от времени бросая сожалеющие взгляды на стол Рейвенкло. — У меня стойкое подозрение, что кто-то сожалеет о том, что мы не попались Филчу. — Гарри как можно слаще улыбнулся повернувшему в очередной раз к ним свое лицо Малфою. Того чуть не перекосило от этого проявления чувств. Наконец завтрак закончился, и друзья отправились к теплицам. Но спокойно дойти до них им не пришлось. Впереди в коридоре раздался какой-то шум. Повернув за угол, ребята увидели странную картину — Рон Уизли и Симус Финниган старательно молотили кулаками по Малфою, прижав того к стене. Гарри вспомнил, как его «любимый» кузен Дадли вот так, объединившись с дружками, двое-трое на одного, любил поколотить других детей. В голову мгновенно ударила кровь. Не задумываясь ни на секунду, Гарри вышел вперед. — Эй, храбрые гриффиндорцы, а что же не вдесятером на одного? Или один на один за штаны боитесь, герои! Уизли, услышав голос недавнего соперника, потерял интерес к слизеринцу и бросился на Гарри. Через миг за ним последовал Финниган. Побитый Малфой тихо сполз по стене. Гарри был легче своих противников, зато подвижнее. В широком коридоре у него были шансы воспользоваться этим преимуществом, но не успели они обменяться и парой ударов, как сзади раздался крик «Наших бьют». Это на поле боя появились братья-близнецы Уизли. Но тут очнулся Невилл. Он, конечно, не мог остановить двух старшекурсников, но, бросившись им под ноги, прикрыл спину друга на пару секунд, дав тому возможность отступить в угол. Сам Невилл, отброшенный одним из близнецов, отлетел в сторону. Тут Гарри пришлось туго. Один против четверых, лишенный подвижности, он не имел шансов. Пара ударов уже достала его. Поняв, что терять нечего, он бросился вперед на Рона и, используя инерцию своего тела, нанес ему сильный удар в нос. Справа и слева на него обрушились кулаки близнецов. Но тут внезапно все кончилось. — НЕМЕДЛЕННО ПРЕКРАТИТЬ ЭТО БЕЗОБРАЗИЕ! — к остановившимся ученикам стремительно приближалась профессор МакГонагалл. — Позор, четверо учеников избивают одного! Это неслыханно! — А вы ожидали чего-то другого от своих гриффиндорцев? — Сзади к МакГонагалл подошел профессор Снейп. Его голос мог заморозить лед в небольшом озере. — Думаю, исключение из школы послужит им хорошим уроком. Лица гриффиндорцев посерели. До них начали доходить возможные последствия их поступка. — Нет, Северус, это будет слишком. — Слишком? — тон профессора зельеварения не предвещал ничего хорошего львиному факультету. — Ваши ученики успели избить моего студента, одного рейвенкловца и вчетвером напали на другого. И если этого недостаточно для исключения, то, что же они еще должны были сделать? — Они, безусловно, понесут наказания за свои действия, — МакГонагалл тяжело давался этот разговор, — но повторяю, исключение — это слишком суровое наказание. — Тогда как же их наказывать? После ночной прогулки младшего Уизли у Гриффиндора очков не осталось. — Хорошо, пусть это будет два месяца отработок каждому. — Два месяца отработок, лишение права играть в квиддич до конца обучения и предупреждение, что, если кто-то из них хоть раз ударит ученика, то немедленно вылетит из школы. Или мы с вами прямо сейчас идем к Дамблдору. — Пусть будет так, Северус, — декан Гриффиндора явно была не в восторге от достигнутого соглашения, но другого выхода, кроме как согласиться, не видела. — А, вы четверо, немедленно ко мне в кабинет. Уже к обеду весь Хогвартс знал о том, что четверо гриффиндорцев напали на Гарри Поттера. В результате, в сторону братьев Уизли летели косые взгляды даже от учеников их собственного факультета. Через Падму Патил, сестра которой училась на Гриффиндоре, друзья выяснили причину драки между Малфоем и Уизли с Финниганом: слизеринец, подождав в коридоре несчастливых любителей дуэлей, начал ехидно прохаживаться по их умственным и магическим способностям. Но не учел, что рядом с ним не было его «телохранителей». — Гарри, а почему ты защитил Малфоя? Ведь ты его явно недолюбливаешь. — Понимаешь, Гермиона, я защищал не Малфоя, а просто ученика, которого избивали двое здоровяков. Я могу не любить весь Слизерин целиком и Малфоя в частности, но подобную подлость я просто ненавижу. — Гарри уже ожидал длинной лекции по поводу необходимости соблюдения правил, но вместо этого услышал: — Ты молодец, — после чего девочка быстро убежала куда-то.
* * *
На следующей неделе, в четверг, Гермиона проснулась в приподнятом настроении. Сегодня ей исполнилось двенадцать лет, и она чувствовала себя ужасно взрослой. Правда, было немного грустно впервые встречать День рождения без родителей. Впрочем, для нее это будет самый обычный день. Девочка не привыкла, что ее праздник интересует еще кого-нибудь, кроме мамы и папы. Она откинула полог кровати, и внезапно ее глаза стали напоминать глаза героинь японских мультфильмов — на ее тумбочке стояла ваза, полная цветов. Еще не веря себе, девочка понюхала их — нет, цветы явно пахли свежестью, и не были плодом ее воображения. Тут Гермиона заметила Дафну, которая причесывалась перед зеркалом, старательно пытаясь показать, что окружающее ее совсем не интересует. С радостной улыбкой Гермиона вскочила с кровати и, подбежав к подруге, обняла ее. — Спасибо, спасибо, спасибо… — С Днем рождения тебя, Герми. Но все равно праздник не является поводом пропускать зарядку. — Сейчас соберусь. А откуда цветы? — Гарри с Невиллом вчера подошли к профессору Спраут и попросили разрешения сорвать парочку цветочков в ее теплице. Ну, а то, что парой не ограничились — ничего страшного. Девочки спустились в гостиную. Их там уже ждали мальчики, делая вид, что сегодня ничего особенного не происходит. Однако от искреннего «спасибо» Гермионы оба покраснели. Весь день друзья загадочно поглядывали на Гермиону. После ужина они предложили прогуляться вместе к озеру, а Гарри захватил свою расширяющуюся сумку. Придя на берег, он жестом фокусника достал оттуда скатерть и выложил на нее корзинку со сладостями, чашки и большой сосуд с горячим шоколадом. Сосуд выполнял функции термоса. — Откуда все это? — удивлению Гермионы не было предела. — Из Сладкого королевства. Это магазинчик в Хогсмиде. Присылает заказы совами, но почему-то мало кто догадывается об этом. А теперь закрой глаза. Девочка послушно зажмурилась. — Можно открывать. С Днем рождения тебя! — перед Гермионой стояли ее друзья, а Дафна протягивала ей большую книгу в роскошном переплете. Красная от смущения Гермиона взяла подарок в руки и прочитала название: «Долгий путь трансфигурации». Девочка покраснела еще больше. Оказывается, друзья не забыли ее любимый предмет. — За самую ученую юную волшебницу Хогвартса! — ребята дружно подняли чашки с шоколадом. За болтовней, шутками, поеданием сладостей время пролетело незаметно. В конце этого чудесного вечера все просто тихо сидели на берегу и задумчиво смотрели на воду. «Какое все же счастье, что мне пришло это письмо из Хогвартса. Мало того, что я стану настоящей волшебницей, одно чудо уже свершилось — у меня появились друзья. Ведь я об этом так мечтала в своей обычной школе. Да и здесь, не повстречай я в поезде ребят, особенно Гарри, стала бы уговаривать Шляпу направить меня в Гриффиндор. А все благодаря неподъемному чемодану с книгами. Без него вряд ли я села бы в купе с Гарри Поттером. А мне еще не верят, что книги помогают во всех случаях жизни».
Да пребудет с тобой моя сила, а со мной - твоё добро!
Поздно вечером двадцать шестого октября четверка друзей отдыхала на креслах в уголке гостиной своего факультета. В это время в комнате обычно было пустынно — остальные ребята, не столь загружавшие себя учебой, уже находились в своих спальнях, и только пяти— и семикурсники усиленно занимались. Им в конце года предстояли экзамены, но преподаватели заваливали их заданиями с первого дня учебы. Глядя на них, друзьям заранее делалось страшно. Но сегодня в гостиной было больше народа — грядущее воскресенье позволяло немного расслабиться, к тому же, многие старшие ребята ходили гулять в Хогсмит, волшебную деревню, в которую отпускали по субботам школьников от третьего до последнего курса. Гермиона, как обычно, изучала очередной талмуд, взятый в библиотеке «для легкого чтения». Дафна старательно полировала свои ноготки, Гарри, откинувшись на спинку кресла и прикрыв глаза, просто бездумно расслаблялся. Невилл отложил в сторону эссе по трансфигурации, которое готовил на понедельник, и мечтательно произнес: — На следующей неделе в четверг уже праздник. Хоть один вечер отдохнем. — Невилл, все эти праздники только отвлекают от учебы. Нам ведь столько всего надо изучить. — Гермиона произносила свою речь, не отводя взгляда от книги. — К тому же, Хеллоуин не такой уж большой праздник. Я понимаю еще Рождество, но это… — А это еще и праздник всего волшебного мира — десять лет назад был уничтожен Тот-кого-нельзя-называть, — тут Невилл внезапно запнулся под осуждающим взглядом Дафны. Девочка указала ему глазами на Гарри и поджатыми губами постаралась ясно выразить свое мнение по поводу тактичности Лонгботтома. — Да, великий праздник, — саркастично произнес Гарри, взглянув на друзей, — все будут старательно поднимать бокалы за Мальчика-который-выжил. Интересно, хоть кто-нибудь догадается вспомнить не меня, а моих родителей, которые погибли в этот день? — Гарри, главное, что о них помнишь ты, и мы вместе с тобой. — Гермиона отложила в сторону свою книгу. — Спасибо. Я подходил вчера к профессору Флитвику: просил отпустить меня в этот день в Годрикову Впадину — посетить могилу родителей. Но он заявил, что без сопровождающего мне ехать нельзя, а сопровождать меня некому. Вот и вся благодарность магического мира. — Я, кажется, знаю, как можно решить эту проблему. — Все удивленно посмотрели на Дафну, — тебе просто надо написать письмо министру магии. — Письмо министру? И что же я ему напишу такого, что он решит мою проблему? — Ну… письмо надо составить очень аккуратно. Сначала поблагодари его за разрешение иметь метлу и играть в квиддич. — А причем здесь министр? — Невилл смотрел на девочку круглыми от удивления глазами. — Он, разумеется, не причем. Но, во-первых, ему будет приятно, а во-вторых, и это главное, Гарри покажет этим, что является не человеком Дамблдора, а самостоятельной фигурой, склонной сотрудничать с министерством. Глаза Невилла после такого объяснения стали еще больше. — Затем, Гарри, ты напишешь, как тебе хочется посетить в Хеллоуин могилу родителей, но без его, министра, помощи никак эту проблему не решить. И между делом, что самое важное, намекни, что ты готов публично поддерживать министра в обмен на услуги с его стороны. — И ты думаешь, что министр ответит на подобное письмо ученика-первокурсника? — ехидно спросила Гермиона. — Обычного ученика нет, а вот Гарри Поттеру ответит обязательно. Не забывай, что Гарри — легенда магического мира, и иметь его на своей стороне хочет любой политик. А ответная поддержка министра лишней никогда не будет. — Дафна, а тебе не кажется, что пользоваться своим именем не очень благородно? — Гарри неуверенно посмотрел на Гринграсс. — Все пользуются твоим именем без всякой отдачи для тебя. И либо ты будешь играть сам, либо будут играть тобой, и ничего недостойного в том, чтобы воспользоваться своей известностью, нет. Вопрос ведь не в том, чем ты пользуешься, а в том, для чего и как. Сделать кому-нибудь гадость и уйти от наказания, прикрывшись своим именем — действительно подло. Обидеть слабого, пользуясь своей неприкосновенностью, тоже. Но не думаю, что ты когда-нибудь сделаешь подобное. — Ну, хорошо, допустим, я попытаюсь написать подобное письмо. Но я ведь даже не знаю, как приступить к этому делу. — Что с тобой поделаешь? Я напишу за тебя, а ты посмотришь и проверишь.
* * *
Утром в четверг, тридцать первого октября, в Хогвартсе завтрак проходил, как и в любой другой день. Но внезапно за столами факультетов наступила тишина — в зал вошел средних лет мужчина с седыми волосами. — Корнелиус Фадж, министр магии, — услышал Гарри чей-то шепот. Он присмотрелся к министру. Тот был невысок, но осанист. Одетый в костюм в полоску и черные ботинки он скорее напоминал не волшебника, а менеджера среднего уровня из обычного мира. Министр направился прямиком к преподавательскому столу. Он с подчеркнутой вежливостью поздоровался с директором и профессорами. — Какая неожиданная встреча, — голос Дамби, казалось, лучился доброжелательностью, — не случилось ли чего-нибудь чрезвычайного, раз вы так внезапно навестили Хогвартс? — Ничего страшного не произошло, — голос министра был не менее доброжелателен. — Просто мне необходимо поговорить с вами, чтобы решить одну маленькую проблему. Они понизили голоса и о чем-то беседовали минуты две. — Ну, вот и прекрасно, — радостно закончил мистер Фадж, — я рад, что вы не отказали мне в этой просьбе. Министр отошел от преподавательского стола и направился прямиком к Гарри Поттеру. — Доброе утро, Гарри, я Корнелиус Фадж, министр магии. — Здравствуйте, мистер Фадж. — Гарри был слегка смущен напором министра. — Извини, у нас мало времени. Очень плотный график на праздник. Я договорился с директором, и мы с тобой сейчас отправимся в Годрикову Впадину. Жду тебя через пятнадцать минут у главного входа. — Большое спасибо, уже бегу, — Гарри вскочил, но тут же получил удар по правой ноге. Удивленно взглянув на Дафну, он увидел, что та показала глазами на преподавательский стол. Гарри перевел взгляд туда и заметил, что Дамби внимательно наблюдает за ним. Мальчик догадался, наконец, кивком поблагодарить директора и побежал переодеться в свою спальню. Спустя секунду оставшиеся втроем друзья переглянулись, и Невилл, получив одобрительные кивки девочек, стремительно вылетел из зала. Когда Гарри подошел к главному входу, его друзья уже поджидали его там. Они на секунду замялись, но тут девочки выдвинули вперед Невилла. — Э… Гарри… мы бы хотели попросить тебя… — мальчик явно стеснялся сформулировать свою мысль, но его выручила Дафна. — Гарри, положи, пожалуйста, и наши цветы к ним. И нам очень жаль, что мы не можем поехать с тобой. Невилл достал из-за спины букет белых цветов. Гарри с благодарностью посмотрел на друзей. Он хотел что-то сказать им, но в горле запершило, поэтому Гарри просто кивнул им, взял в руки букет и вышел на крыльцо.
* * *
Гарри вернулся уже к обеду. Министр проводил его до ворот Хогвартса и убыл по своим делам. Мальчик неспешно шел к зданию, обдумывая результаты своего, вернее дафниного письма. Ему действительно хотелось придти в этот день к своим родителям и просто постоять возле их могилы. Министр тактично отстал от него на кладбище и не стал мешать ему. Мальчик, признаться, не ожидал от него такого, поэтому следовало поставить жирный плюс мистеру Фаджу на будущее. Конечно, тот постарался выжать из этой ситуации определенные бонусы. Поведение министра в большом зале, скорее всего, вызвало у большинства учеников ощущение, что эта поездка была инициативой не Гарри, а Фаджа. И многие не забудут сообщить об этом событии родителям. Так что министр уже заработал пару очков в общественном мнении. Кроме того, Гарри заметил, как изящно министр показал ему и окружающим, что эта поездка с Гарри для него важнее многих других дел. Но мистер Фадж, разумеется, не успокоился на этом. Портал вернул их из Годриковой Впадины в Хогсмид. Министр не преминул зайти с Гарри в Три Метлы и угостить мальчика чашкой горячего шоколада, и это было не лишним, так как погода стояла прохладная. А за шоколадом Фадж договорился с ним о небольшой статье для «Пророка». Статья будет в виде ответов на вопросы, их министр обещал прислать к субботе и высказал пожелание, чтобы не позднее воскресенья ответы были посланы обратно. Гарри уже подумывал, как бы попросить Дафну написать эту статью. В ее способности тонко уловить все нюансы мыслей и чувств и адекватно передать их мальчик не сомневался. «Похоже, у меня появился собственный пресс-атташе», — Гарри с улыбкой вспомнил не вполне понятное слово из телепередачи. Мальчик, столь охотно идя на сближение с официальным органом власти в волшебном мире, преследовал вполне определенную цель. В отличие от Риддла и Дамби, министр пока никак не вмешивался в его жизнь, но он явно мог помочь Гарри в ряде проблем. И, в первую очередь, именно он может разрешить использование палочки на каникулах Гарри и его друзьям. Причем, если насчет себя мальчик после сегодняшней встречи был уверен в успехе, то, как уговорить министра дать такое разрешение для друзей, пока было не ясно. Оставалось надеяться на гениальные идеи мисс Гринграсс. Но, в любом случае, министра лучше иметь союзником.
* * *
Четверка друзей вошла в большой зал, украшенный к праздничному банкету. Свечи, вставленные в сотни тыкв, разгоняли темноту. Тысячи летучих мышей сидели на потолке или летали по залу, заставляя мерцать огоньки свеч и создавая атмосферу некой загадочности. Матово поблескивающая на столах золотая посуда отбрасывала странные тени. Ребята расселись за столы и тихо любовались окружающим их великолепием, даже Гермиона прекратила свое вечное ворчание по поводу никчемности всех праздников вообще и этого в частности. Внезапно в зал вбежал запыхавшийся профессор Квиррелл. Он подбежал к креслу директора и, тяжело опираясь о стол, простонал: — Тролль, тролль в подземельях… Спешил вам сообщить, — после чего профессор грохнулся в обморок. — Старосты, уводите свои факультеты в спальни! — прогрохотал по залу голос Дамби. Все преподаватели вскочили из-за стола и бросились из зала. В самом зале царила суматоха, старосты старались построить и пересчитать учеников и организованно вывести их из зала. Однако сделать это было не просто. Уже вставая из-за стола и направляясь к машущей рукой Пенелопе Кристалл, Гарри заметил, что Квиррелл как-то подозрительно быстро пришел в себя и, воровато оглядевшись, деловито направился прочь из зала. Мальчика разобрало любопытство. Гарри указал друзьям на удаляющуюся фигуру. — Что-то это мне подозрительно. Я прослежу за ним, а вы прикройте меня. Встретимся в гостиной. — И, не дожидаясь очередной нравоучительной речи Гермионы о необходимости соблюдения правил, он бросился вслед за преподавателем. Как и предположил Гарри, Квиррелл направил свой путь отнюдь не в сторону подземелий. Через две минуты стало ясно — профессор направляется к запретному коридору. Гарри занял выгодную позицию, спрятавшись за доспехами, стоящими у входа в коридор. Отсюда прекрасно просматривалась дверь, за которой сидел трехголовый пес, сам же Гарри был не виден в тени. Профессор шел прямо к запретной двери, как вдруг Гарри ощутил сильную боль в голове. Казалось, его шрам разрывает кожу. Квиррелл резко остановился. Он стоял спиной к мальчику, но Гарри показалось, что профессор увидел его: преподаватель стал, пятясь, приближаться к мальчику. Того охватил страх, сковывающий движения, но Гарри переборол себя и, стряхнув невольное оцепенение, приготовился героически отступать. Внезапно в коридоре раздались чьи-то тяжелые шаги, и Гарри постарался стать еще незаметнее. И тут знакомый голос принес ему несказанное облегчение. — Квиррелл, что вы тут делаете? — так вовремя появившийся профессор Снейп излучал что угодно, но только не дружелюбие. — Я… И-и-щу т-тролля. — Вы же сказали, что тролль в подземельях. И что, интересно, заставляет вас околачиваться на третьем этаже? — тихий презрительный голос профессора, казалось, обращал преподавателя ЗОТИ в лед. — Я… я… хотел… убедиться… — Немедленно следуйте вниз. Вы, кажется, забыли свой долг перед школой. И если забудете еще раз, я вам о нем напомню. Гарри с ужасом подумал, что его сейчас обнаружит Снейп. Если он так разговаривал с другим профессором, то ученика превратит в горку пепла одним взглядом, причем мальчик опасался, что этой горкой он может стать в буквальном смысле слова. Внезапно лицо профессора изменилось. Казалось, чуткий нос зельевара уловил какой-то посторонний запах. — Следуйте за мной, — и Снейп быстрым шагом направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Сам не зная почему, Гарри направился вслед за профессорами. Они уже шли по коридору второго этажа, как вдруг перед ними вышел из-за поворота огромный тролль, держащий в руках тяжелую дубину. Квирелл, тихо заскулив, разлегся на полу. В глазах тролля загорелся жадный огонек, он размахнулся своей дубиной и шагнул к профессору Снейпу. Но тут, с подчеркнутой неторопливостью, преподаватель зельеварения достал свою палочку и дважды взмахнул ей, не говоря ни слова Через миг огромный тролль с грохотом рухнул на пол. Также неторопливо зельевар спрятал свою палочку и, повернувшись к Квирреллу, презрительно бросил: — Вставайте вы, ничтожество, и запомните эту сцену на будущее. Не советую вам раздражать меня. А теперь идите и приведите сюда директора. Гарри счел этот момент самым подходящим, чтобы направиться в свою гостиную. Увиденное со всей очевидностью показало, что профессор Снейп является достойной кандидатурой на преподавание защиты для их компании. Вот только как подойти к нему с подобным вопросом, Гарри пока не представлял.
* * *
Гарри с друзьями возвращался в здание школы со стадиона. Только что закончился первый в этом сезоне для команды Рейвенкло матч по квиддичу, проходивший против Хаффлпаффа, и их команда выиграла. Однако настроение друзей было не радужным. Гарри, будучи ловцом команды, хоть и поймал снитч, но перед этим чуть не свалился с метлы. — Я тебе говорю, во всем виноват Снейп! — горячилась Гермиона, — я сама видела, что, когда метла взбесилась, он непрерывно смотрел на Гарри и что-то шептал. А, если вы, конечно, не забыли, для заклинаний необходим зрительный контакт. И как только я его подожгла, и он отвлекся, Гарри сразу выровнял метлу, — девочка смотрела на Гарри с вызовом. — Гермиона, я тебе искренне благодарен, что ты рискнула из-за меня поссориться с профессором. Думаю, от главной любительницы соблюдения правил в школе этого никто не ожидал. Но, если бы Снейп действительно хотел сбросить меня с метлы, я бы уже через пару секунд валялся на поле. Я видел, как он колдует — у меня не было бы шансов. — Тогда почему, как только он отвлекся от тебя, ты сразу взял метлу под контроль? — Невилл признавал весомыми аргументы обоих спорщиков, не склоняясь окончательно ни в ту, ни в другую сторону. — Просто Гермиона не обратила внимания на еще один момент, — голос Дафны был абсолютно спокоен. Выдержав паузу, она продолжила: — Кроме профессора Снейпа ты, Герми, вывела из строя еще одного преподавателя. — Кого? — тихим испуганным голосом спросила мисс Грейнджер. Сама идея о том, что она за одну минуту умудрилась совершить враждебные действия по отношению сразу к двум профессорам, привела ее в ужас. — Квиррелла. Ты задела его, пока бежала к Снейпу, и он упал со скамейки. — Ой, — Гермиона не знала, куда ей деться со стыда. — И, что немаловажно, Квиррелл в это время также смотрел на Гарри и что-то шептал. — Тогда получается, что один из них старался убить Гарри, а другой его защищал, — рассудительно заметил Невилл, — а поскольку у Квирелла был повод устранить Гарри, то Снейп и был защитником. Все вспомнили рассказ Гарри о его приключениях на Хеллоуин. Мальчик не раз повторял, что Квиррелл заметил его, и идея о том, что профессор решил устранить свидетеля его попытки проникнуть в запретный коридор, показалась детям разумной. — З-значит я… чуть… все… не испортила… — Гермиона спрятала лицо в ладонях. В ее голосе слышались слезы, ведь получается, она чуть не убила Гарри. Не задень она случайно Квиррелла, и ее друг сейчас лежал бы мертвый на траве стадиона, и все потому, что она не осмотрелась толком, а сразу бросилась спасать Гарри. Хороша «спасительница». Как же она сможет теперь смотреть ему в глаза? Да он и остальные друзья теперь даже не взглянут в ее сторону. О том, что она незаслуженно обидела профессора Снейпа, девочка даже не хотела думать. Если он решит за это превратить ее в камень, то так даже будет лучше. Гермиона разрыдалась. — Гермиона, ну успокойся, пожалуйста, — Гарри видел, что девочка очень переживает свою ошибку, и его очень огорчали слезы подруги. Он взял ее ладони в свои и осторожно отвел их от лица. — Не плачь, ведь ничего страшного не случилось. Для меня главное, что ты пыталась помочь мне. А все остальное неважно. Девочка робко посмотрела на него, она боялась увидеть в его глазах холодность и осуждение. — Но ты же чуть не погиб из-за меня… — Не из-за тебя, а из-за Квиррелла. А ты действительно спасла меня, толкнув его. Ведь Снейп мог и не справиться его чарами. — Гарри мягко улыбался. Он видел, как из глаз Гермионы уходит страх. А это было то чувство, которое ему очень не хотелось видеть у своих друзей. Они заслуживали совсем другого. — Как бы то ни было, у Гарри появился прекрасный повод поговорить с профессором, — на лице Дафны появилась хитрая улыбка. — Так что не расстраивайся, Герми, все обернулось к лучшему. — Конечно, — поддержал ее Невилл, — Гарри цел, наши выиграли матч, и мы теперь знаем, кто хочет навредить Гарри. Вот только что Гарри скажет Снейпу? — Гарри, ты сейчас же пойдешь к профессору и поблагодаришь его. Заодно извинишься за Гермиону, — при этих словах подруги мисс Грейнджер вся покраснела. — Ей сейчас действительно не стоит идти к нему. А потом аккуратно договоришься насчет занятий. — И как у меня, интересно, это получится? — Гарри жалобно посмотрел на Дафну, — Может быть, ты… — Нет, именно ты. И помни, мы в тебя верим. — В голосе мисс Гринграсс слышалась уверенность, которой так не хватало самому мальчику.
* * *
Гарри аккуратно постучал в дверь кабинета профессора зельеварения. Несколько секунд ничего не происходило, и внутри головы уже раздался тихий шепоток, что может так оно и лучше, можно попробовать в другой раз, а сейчас лучше убежать. Но мальчик подавил сомнения и только распрямил спину. — Войдите, — тон, которым было сделано это приглашение, не предвещал ничего хорошего, но Гарри смело открыл дверь. — Поттер? Что вам тут нужно? — Снейп в упор посмотрел на вошедшего мальчика. — Профессор, я пришел поблагодарить вас за то, что вы спасли меня, там, на поле, — голос Гарри немного дрожал, но он старался стоять прямо и смотреть в глаза профессору. — И что же там произошло? — голос преподавателя оставался ледяным. — Когда у меня взбесилась метла, мои друзья видели, что вы пытались помочь мне, сэр. — В особенности мисс Грейнджер. Гарри порадовался, что Гермионы сейчас нет рядом, ведь от того, каким тоном были сказаны эти слова, девочка несомненно сразу же упала бы в обморок. — Профессор, Гермиона очень сожалеет о своих необдуманных действиях. Мы все готовы получить от вас наказание за ее проступок, сэр. Снейп удивленно выгнул бровь. Он вполне ожидал подобного от самой Грейнджер, но вот от остальных… — Ну что же, наказание вы получите вместе, раз так просите. До Рождества ваша четверка будет каждую неделю мыть котлы по четвергам, после ужина. — Спасибо профессор, — в голосе Гарри слышалась откровенная радость. Он боялся, что Снейп решит наказать Гермиону гораздо суровее. Во взгляде преподавателя появилось удивление: не часто ученики благодарят за наложенное взыскание. Впрочем, удивление сразу же сменилось подозрительностью. — И вам, Поттер, конечно же, не интересно, кто и почему хотел свалить вас с метлы? — тон профессора явно говорил о том, что Поттеру, по мнению зельевара, это на самом деле очень интересно, но получить эти сведения от него, Снейпа, у мальчика нет не малейших шансов. — Я это знаю, сэр. Я следил вечером в Хеллоуин за профессором Квирреллом, и видел, как он пытался проникнуть в дверь в запретном коридоре. И он, похоже, заметил меня, — Гарри чувствовал, что его откровенность может не вполне понравиться профессору Снейпу и, судя по взгляду последнего, так оно и было. — И вам, конечно, было наплевать на распоряжение директора идти прямиком в свои спальни. Мальчик покаянно молчал. С одной стороны он понимал, что Снейп не похвалит его за нарушение приказа директора, с другой же испытывал какое-то облегчение, от того, что признался в своем проступке. — Десять баллов с Рейвенкло. И можете идти. Или вам есть еще что сказать? — голос профессора не потеплел ни на градус. — Да, сэр. Профессор удивленно посмотрел на мальчика. Тот понял это как приглашение к продолжению разговора. — Сэр, мы с друзьями хотели бы глубже изучать зелья. Мы уже занимаемся сами, но без помощи мастера многие вопросы остаются для нас непонятными. Не могли бы вы помогать нам с этими дополнительными занятиями? Вот теперь профессор Снейп был по-настоящему поражен, ведь для него не было секретом отношение к нему учеников. И поверить в то, что среди них найдутся желающие дополнительно заниматься с ним, было очень сложно. Однако один такой желающий находился прямо перед столом профессора. К тому же, это был Гарри Поттер, отношение к которому у знаменитого «ужаса подземелий» было откровенно не лучшим. Но, как видно, чудеса случаются и в волшебном мире. Они хотят занятий — значит, получат их. Вот только пусть потом не жалуются. На лице профессора появилась хищная улыбка. — Ну что же, совместим эти занятия с отработками. Но уже до конца года. И если я увижу, что вы недостаточно стараетесь, или мне просто что-то не понравится, то до самого лета вам придется просто мыть котлы каждую неделю. — Благодарю вас, сэр, — на лице мальчика появилась довольное выражение. Он не ожидал, что уговорить профессора удастся так легко. Вернее, не ожидал, что уговорить удастся вообще. — И еще один вопрос, сэр. — Говорите, — лицо профессора выражало искреннее недоумение. Мало того, что Поттер и компания подписались на адский труд в течение года — ведь вряд ли они думали, что занятия будут проходить в приятной обстановке — так им и этого мало. — Сэр, у нас крайне слабый уровень знаний по ЗОТИ. Не могли бы вы также дополнительно заниматься с нами и по защите? Нам не к кому обратиться, кроме вас. Да, минуту назад профессор зельеварения думал, что Поттер не сможет удивить его сильнее. Однако он понял, что ошибся. И, видимо, растерявшись на секунду, ответил: — Хорошо, по вторникам на тех же условиях. Уже через миг после того, как произнес эту фразу, Снейп горько пожалел о своем согласии. Однако отступать от своего слова он не привык. — Спасибо, сэр. Я могу идти? — Можете, Поттер, но только после того как отмоете эти десять котлов, — мальчику следует понимать, что учеба для него — это не тыквенный пирог, злорадно подумал профессор.
Да пребудет с тобой моя сила, а со мной - твоё добро!
Приближалось Рождество. Несмотря на то, что на улице, да и в самой школе, было ужасно холодно, компания рейвенкловцев не прекращала свои занятия спортом. Ребята уже втянулись в ритм тренировок и с удовольствием наматывали круги вокруг озера. Их не могли остановить ни дождь, ни выпавший в середине декабря снег. С появлением двух дополнительных занятий в неделю у друзей не осталось даже намека на свободное время. Причем профессор не забывал совмещать полезное для них с приятным для себя — после каждого урока ребятам приходилось по два часа отдраивать кабинет зельеварения. Когда чистота становилась просто ослепительной, Снейп переключал их на разбор ингредиентов. И злопамятный преподаватель не забывал самые пачкающиеся и дурнопахнущие из них предоставить в распоряжение Поттера и Грейнджер. Но дети не расстраивались, ведь профессор действительно умел учить. По четвергам он обучал их основам взаимодействия ингредиентов. Скептически хмыкнув при виде любимой таблицы Гарри, он показал им книги, заполненные сотнями подобных таблиц, причем в них учитывались не только сами компоненты, но и их различные соотношения, условия смешивания и возможные катализаторы. Мальчик, тем не менее, понял, что двигался в верном направлении. А дождаться похвалы от уважаемого преподавателя было невозможно в принципе. Зато вместо похвал зельевар не забывал в конце каждого занятия дать им задание на написание эссе по пройденному материалу. Размеры этих эссе приводили в ужас всех, кроме Гермионы, но отступать было некуда. Для занятий по ЗОТИ профессор использовал пустующий класс рядом со своим кабинетом. Стараниями друзей он теперь содержался в идеальном порядке. Семнадцатого декабря, во вторник, ребята, как обычно, ждали преподавателя. Профессор всегда появлялся «с боем часов» и еще на первом занятии предупредил, что первое же опоздание будет и последним. На робкое замечание Гермионы о существовании «извиняющих обстоятельств» он с мрачной улыбкой ответил, что единственным извиняющим обстоятельством будет смерть всей четверки. А если останется жив хоть один, то его обязанность будет принести трупы остальных к установленному времени. Дверь распахнулась, и в комнату стремительно вошел профессор Снейп. Его черная мантия картинно развевалась за спиной. Еще стоя у двери, он небрежно запустил пару оглушающих заклятий в Гарри и Гермиону, но ребята уже привыкли к манере преподавателя в самый неожиданный момент кидаться заклинаниями. В начале обучения профессор соизволил объяснить, предварительно оглушив их с помощью Ступефая, что противник во всех случаях будет стараться использовать внезапность. И он, профессор Снейп, сделает все, что бы его ученики были ВСЕГДА готовы к отражению нападения. В этот раз Гарри просто увернулся от заклинания, а Гермиона прикрылась щитовыми чарами. Профессор прошел до середины помещения и резко повернулся. — Поттер, встаньте напротив меня. Гарри молча выполнил распоряжение преподавателя. — До настоящего времени я учил вас простейшим заклинаниям нападения и защиты. Но как бы хорошо вы ни сражались, противник почти всегда мажет нанести вам раны. Поэтому знание защиты подразумевает и знание лечебных заклинаний. Сегодня мы изучим «Эпискеи», или заклинание заживления. Залечивает несильные раны и переломы. Жду от вас к следующему вторнику эссе. Размер обычный. И как вы его доставите мне на каникулах — ваше дело. — Не прерывая своей речи, профессор кинул оглушающее заклятие в Дафну, но та увернулась изящным движением и улыбнулась в ответ. — Сейчас я покажу на Потере, как действует заклинание. Снейп подошел к мальчику. — Закатайте рукав на левой руке и поднимите ее. Едва мальчик выполнил это указание, как прозвучало «Секо», и на руке возникла неглубокая, но кровоточащая царапина. Гарри почувствовал лишь легкое жжение. Профессор выполнил заклинание, вложив в него минимум силы. Впрочем, в его профессионализме никто и не сомневался. — Смотрите внимательно. Движение палочкой, «Эпискеи» и рука Гарри выглядела так, словно никакого пореза и не было. — Повторите слово. — Эпискеи! — хором ответили четыре голоса. Заставив детей десяток раз повторить эту формулу, профессор медленно показал движения палочкой. После того, как у всех получилось точно повторить на нормальной скорости, перешли к практической части. — Разбились по парам. Лонгботтом с Грейнджер, Поттер с Гринграсс. Сначала один наносит рану, потом ее лечит, затем наоборот. Приступайте. Гарри поежился, подходя к Дафне. До сих пор заклинание «Секо» они отрабатывали только на манекенах, и теперь Поттер понял, зачем профессор столько гонял их, заставляя точно регулировать силу заклинания. Он был уверен, что не нанесет девочке сильной травмы, но применять режущее заклинание к человеку, и не просто человеку, а своей подруге, мальчику очень не хотелось. Он бы предпочел, чтобы профессор весь урок резал персонально его, не трогая друзей, но понимал, что деваться некуда. — Начинай, Дафна, — он виновато улыбнулся ей. Девочка сосредоточилась и взмахнула палочкой. Было видно, что она тоже не в восторге от предстоящей задачи. Порез получился чуть глубже, чем у Снейпа, и болел сильнее, но Гарри даже не поморщился, стараясь как можно одобрительнее смотреть на подругу. Лицо девочки чуть побелело, но она взяла себя в руки и со второй попытки залечила Гарри руку. Теперь они поменялись местами, и мальчик убедился, что в сотню раз легче подбадривать напарницу, чем самому причинять ей боль. Сконцентрировавшись на том, чтобы причинить Дафне как можно меньше вреда, он нанес ей маленький порез. И тут же с первого раза вылечил его. На сердце сразу стало легче. У Гермионы и Невилла дела шли не так хорошо. Лонгботтому труднее всех давалась регулировка силы, и, соответственно, раны на руке девочки часто получались более глубокие и болезненные. И лечение поначалу выходило не сразу. Профессор, разумеется, внимательно наблюдал за детьми, и Гарри понимал, что случись что-либо серьезное, он мгновенно придет на помощь. Но болезненное сжатие губ Гермионы всякий раз, когда Невилл вкладывал чересчур много сил в заклинание, заставило мальчика обратиться к преподавателю. — Сэр, вы не будите возражать, если я поменяюсь местами с Гермионой? Снейп обратил мрачный взгляд на Гарри, но тот выдержал его. — Хорошо, Поттер. Разрешаю. Гарри радостно улыбнулся, ободряюще кивнул Гермионе и встал в пару к Невиллу. Урок закончился в фирменном снейповском стиле. — На сегодня достаточно. Бочка со жгучими слизнями ждет вас в кабинете зелий. Аккуратно разложите их в банки по пятьдесят штук. — Профессор запустил «Ступефаем» в Невилла, развернулся и вышел из класса. Впрочем, он успел из-за двери кинуть еще одно оглушающее заклятие в Гермиону. — По-моему, он к тебе неравнодушен, — Невилл сочувствующе посмотрел на Гермиону. — Он все еще не может забыть свою подгоревшую мантию, — девочка тяжело вздохнула, — может, после Рождества простит. — Будем надеяться. Не будет тебя видеть целых две недели и отойдет, — Гарри сам не очень верил своим словам, но считал нужным приободрить подругу. — А если не поможет, мы сделаем ему еще большую пакость, и он забудет о твоей проделке, — ласковая улыбка Дафны могла бы очаровать даже камень. — Нет, нет, не делайте ничего, я сама во всем виновата, и вы не должны страдать из-за меня. — Во всем виноват только наш «ужас подземелий». Должен же он понимать, что нам, девочкам, можно и пошалить. А обижаться на нас вообще нельзя. А то обидимся в ответ, и придется ему самому прощение просить. — Ладно, пойдемте работать. Хоть бы к полуночи управиться, — Невилл с трудом подавил предательский зевок.
* * *
Все школьники с нетерпением ждали каникул. Дети мечтали покинуть холодную школу и провести несколько дней в своих уютных домах. Заставлять себя думать об уроках с каждым днем становилось все труднее. — Поверить не могу, что кто-то останется в школе на рождественские каникулы, потому что дома их никто не ждет, — громко произнес Драко Малфой после одного из занятий по зельеварению. — Бедные ребята, мне их жаль… Произнося эти слова, Малфой смотрел на Гарри; Крэбб и Гойл громко захихикали. Гарри лишь усмехнулся в ответ. Из всей четверки он один оставался на каникулы в школе, но абсолютно не горевал по этому поводу. Хогвартс за полгода стал для Гарри тем, чем не мог стать дом Дурслей за десять лет — настоящим домом. Конечно, было бы совсем замечательно провести каникулы с друзьями, но их дома ждали родные, и Гарри не имел ни малейшего желания портить их ожидание встречи с ними своим грустным видом. — Гарри, ну зачем тебе оставаться? Я написала своим родителям, и они приглашают тебя провести каникулы у нас. — Гермиона, мне тоже не хочется расставаться с тобой, — девочка от этих слов покрылась густым румянцем, — но Рождество — это семейный праздник. И я хочу отметить его в своем настоящем доме — здесь. Но у меня есть кое-какие идеи на летние каникулы. — Это какие же? Учти, моя мама писала, что надеется увидеть моих друзей летом в нашем доме. И миссис Гринграсс принципиально не принимает отказов. — Да, моя бабушка тоже выражала желание узнать поближе моих товарищей. — Вот вернетесь с каникул, все расскажу. — А на каникулах опять ввяжешься в какие-нибудь неприятности. Думаю, тебя нельзя оставлять одного, — решительно произнесла Гермиона. — Даже не думай об этом. Подумай лучше, как соскучились по тебе родители. Девочка грустно улыбнулась. Ей самой ужасно хотелось увидеть маму с папой и рассказать им все-все, что случилось за эти полгода. Но бросать Гарри одного в Хогвартсе казалось неправильным. Наконец, последние учебные дни пролетели, и уезжающие школьники отправились на посадку в Хогвартс-Экспресс. Гарри дотащил до платформы чемоданы девочек и погрузил их в поезд. До отправления он весело шутил с друзьями, обещая потребовать с каждого подробный отчет о каникулах. Потом долго стоял на платформе, глядя вслед удаляющемуся поезду. Еще летом он не представлял, что на свете могут быть люди, даже короткая разлука с которыми доставит ему грусть. Однако времени на долгие рассуждения не было, надо поспешить отправить совиной почтой заказы на подарки для друзей. И не только для них.
* * *
Дадли Дурсль задумчиво сидел за обеденным столом. Мама все каникулы стремилась откармливать его разными вкусностями, ведь «бедный ребенок в школе постоянно страдает от недоедания». Конечно, Дадли от голода не страдал, но и разносолов, подобных домашним, в школьном меню не было. Но огорчал мальчика в школе не ассортимент столовой, а тот факт, что для завоевания должного уважения одноклассников одних занятий боксом оказалось недостаточно. Школа была весьма неплохой, и многие ученики хвастались тем, что они уже как взрослые, и умудрялись летом самостоятельно заработать приличные суммы денег различными способами. Это считалось престижным, и Дадли явно уступал в этом вопросе большинству своих одноклассников. Все каникулы мальчик раздумывал, как не просто заработать десяток фунтов, но свершить что-нибудь выдающееся. К началу следующего учебного года ему хотелось не просто догнать, но и превзойти своих товарищей. В конце концов, если у папы была коммерческая жилка, то и у него она должна проснуться. Однако до сих пор эта жилка спала самым наглым образом, что и вызывало задумчивость ребенка. Перед Дадли лежала коробка с шоколадными лягушками — подарок кузена на Рождество. Мальчик еще летом заметил, что в последнее время отношения мамы и Поттера изменились. А в школе ему популярно втолковали один принцип — «кровь не водица». Поэтому он не сильно удивился, когда кузен прислал на праздник ему эту коробку, а маме — весьма милый передник, который, как писалось в прилагавшемся письме, никогда не пачкается. Петунья не преминула проверить это утверждение и осталась довольна результатом. А Дадли, хоть и опасался всего волшебного, но мужественно поедал шоколад, абсолютно не обращая внимания на то, прыгает тот или нет. Папе же Поттер прислал какую-то потертую медную монетку. Мальчик понял, что кузен тоже осознает разницу между родными и неродными людьми. И он был доволен, что мама послала Гарри вполне достойный подарок от них обоих. В этот момент произошли два события, которые, наконец, смогли сдвинуть решение стоящей перед ребенком проблемы зарабатывания денег с мертвой точки. Во-первых, мама понесла очередную треснувшую чашку в комнату кузена, там уже опять образовался склад ломаных вещей, на починку которых миссис Дурсль имела определенные виды. А, во-вторых, последняя лягушка выпрыгнула из коробки, снова напомнив Дадли о кузене. Далеко ей прыгнуть не удалось, но ее судьба внезапно стала абсолютно безразлична ребенку. Двойное напоминание повернуло мысли мальчика в нужную сторону. Дадли широко улыбнулся и откинулся на стуле. Следующей осенью ему будет о чем с гордостью рассказывать в школе. В голове мальчика созрел гениальный бизнес-план.
* * *
Рано утром двадцать пятого декабря миссис Грейнджер накрывала завтрак в гостиной. Она не сомневалась, что сегодня ее дочка встанет ни свет ни заря и прибежит знакомиться с подарками. Она заранее предвкушала радость дочери, ведь в этом году девочка впервые получит подарки не только от родителей, но и от своих друзей. Миссис Грейнджер приятно удивили три совы, прилетевшие вчера поздно вечером. Ведь ее девочка была образцом идеальной дочери, и единственное, о чем жалела любящая мама — это отсутствие у дочки друзей. Гермиона слишком увлекалась книгами, слишком выделялась своей блестящей учебой и до недавнего времени практически не общалась с другими детьми. Миссис Грейнджер тяжело воспринимала разлуку с дочерью, вызванную отъездом девочки в школу, но та старалась писать как можно чаще, и мать пыталась представить ее жизнь по этим письмам. Первые из них описывали только учебу девочки. Уже начало казаться, что повторится история с прежней школой и ее девочка так и не найдет общего языка со сверстниками. Но потом все чаще и чаще в письмах описывались не школьные успехи Гермионы, а ее друзья. Джейн Грейнджер боялась поверить себе, что в жизни ее дочери наконец-то появилось что-то кроме книг. А четыре дня назад на вокзале, когда она увидела свою девочку, она поняла, что та действительно изменилась. Она иначе шла, иначе говорила, ее вечно непослушные волосы теперь лежали аккуратно уложенными. И ее рассказы… В комнату вбежала Гермиона и бросилась на шею мамы. — Счастливого рождества! — И тебе, доченька, тоже счастья. Девочка подошла к елке и первым делом развернула подарки родителей — спортивный костюм и паркеровский письменный набор. Потом еще раз подбежала к маме и поблагодарила ее, чмокнув в щеку. Джейн видела, что в дочери борются нетерпение развернуть подарки друзей с удовольствием от предвкушения этого процесса. Наконец Гермиона достала подарок Невилла. В пакете оказалась книга в кожаном переплете. Это была редкая книга по чарам, которую Гермионе не удалось получить в школьной библиотеке — там был всего один ее экземпляр, постоянно находившийся в руках пятикурсников. Прекрасное пособие для подготовки к экзаменам на СОВ. Потом последовал подарок Дафны — чудесный набор по уходу за волосами. Подруга смогла героическими усилиями привести прическу Гермионы в приличное состояние, но до полной победы было еще очень далеко. Джейн с улыбкой смотрела на дочь. Как она и ожидала, напоследок девочка оставила подарок от Гарри Поттера. Чаще всего в своих письмах и рассказах дочка упоминала именно его имя. Наконец упаковка была снята. Гермиона посмотрела на подарок, прочитала открытку и охнула от восхищения. Перед ней лежала элегантная сумочка, обладавшая свойством расширения, как и спортивная сумка Гарри. Теперь ей больше не придется тащить на вокзал тяжеленный чемодан и таскать по школе огромный рюкзак с книгами. Девочка тут же показала маме чудесные возможности этой сумки, сложив в нее все подарки, а потом достав обратно. — Но почему ты раньше не рассказала о такой замечательной возможности? Мы с папой обязательно купили бы тебе такую нужную вещь. — Пока мы не поехали в школу, я и не знала о подобных вещах. А потом как-то постеснялась. Она ведь не дешевая. — И Гарри Поттер может позволить себе такие подарки? — Он достаточно богат: родители оставили ему приличное наследство. Но он никогда не кичится этим. — Ну, ладно. Но раз он не приехал к нам на Рождество, я не против познакомиться с ним летом. — Ты не будешь возражать, если я приглашу его и остальных друзей погостить у нас недельку в августе? — Конечно, нет. Мы с папой будем только рады. Джейн и в самом деле хотелось пообщаться с друзьями ее дочери. Она верила, что ее маленькая девочка не стала бы близко сходиться с недостойными людьми, но матери никогда не помешает и самой посмотреть на друзей ее дочери.
* * *
Ну вот, осталось без приключений отнести эти эссе и можно наслаждаться Рождеством. Гарри подбадривал сам себя, направляясь в подвалы Хогвартса. Конечно, он знал, что извращенное мышление их уважаемого преподавателя может зайти очень далеко, но мальчик надеялся, что под Рождество тому не придет в голову ничего зловредного. Как оказалось, этой надежде не суждено было сбыться. — Разрешите войти, сэр? К удивлению Гарри внешний вид профессора говорил о чем угодно, но только не о предстоящем празднике. На столе профессора дымился котел, а сам Снейп усиленно складывал в дорожную сумку какие-то склянки с зельями. — А, это вы, Поттер. Давайте ваши эссе, потом проверю. — Что-то случилось, сэр? — Для вас ничего. А мне необходимо срочно уехать примерно на день. — Профессор грустно взглянул на кипящий котел. — Могу я чем-нибудь помочь, сэр? — Разумеется, нет. Впрочем, если вы хотите вместо празднования Рождества заняться чем-то полезным, могу вам это организовать. — Если это действительно надо, то да, сэр. Зельевар оценивающе посмотрел на ученика. Ожидать помощи от Поттера — это было последнее, что могло прийти ему в голову, но ведь мальчик говорил вполне искренне. А мадам Помфри очень надеялась получить это зелье. Так что… — Поттер, на каникулах я всегда готовлю специальное противоожоговое зелье для школьного лазарета. Оно требует особого внимания и аккуратности. Поэтому почти все время его приготовления, а это восемь дней, необходимо находиться рядом с ним. Я начал его варить три дня назад, а теперь, к сожалению, вынужден срочно покинуть Хогвартс. Если вы согласитесь продолжить его изготовление, пока меня не будет, то наш лазарет не останется без необходимого лекарства. Гарри совсем не хотелось проводить праздник в кабинете Снейпа за варкой особого хитрого зелья. Но не выручить преподавателя, особенно после того, как сам напросился, было как-то недостойно. Зельевар слишком гордый и никогда бы не обратился с просьбой, если бы в этом не было действительно острой нужды. — Я готов, сэр. Что нужно делать? — Вот рецепт зелья, — Снейп кивнул головой на раскрытую книгу, лежащую на столе. Посмотрев туда, Гарри изумился, ведь он и представить себе не мог, что один рецепт может занимать три десятка страниц. — Зелье сейчас вот в этой стадии, — профессор указал нужную строку на седьмой странице. — Следующий ингредиент требуется добавить через десять минут. — Я постараюсь справиться, сэр. — Если увидите, что ошиблись, и зелье испорчено, просто охладите котел и займитесь своими делами. Это зелье действительно очень сложное. Я постараюсь прибыть как можно раньше. — Ясно, сэр. Счастливого Рождества. — И вам счастливого Рождества, — голос профессора раздался уже в коридоре. Впрочем Гарри так и не решил, то ли у профессора что-то случилось с головой, раз он пожелал ему счастья, то ли, что было гораздо правдоподобнее, в коридоре такое странное эхо. Гарри мрачно посмотрел на котел. Это Рождество получалось совсем не таким, как он представлял ранее. Но делать нечего, придется выполнять взятые на себя обязательства. Мысль о том, что можно специально ошибиться и спокойно идти отдыхать, Гарри даже не пришла в голову. А если бы и пришла, то была бы с позором изгнана.
* * *
Утром первого января профессор Снейп быстро шел из Хогсмида в направлении школы, находясь в самом мрачном расположении духа. Поручение директора было выполнено, но вместо одного дня заняло почти неделю. И теперь мадам Помфри не получит свое зелье, которое профессор обещал ей приготовить. А невыполнение обещания жгло душу зельевара. Конечно, колдомедик поймет его положение, но ловить на себе весь семестр ее осуждающие взгляды было не лучшим подарком ему на Рождество. В том, что Поттер не справился с зельем, преподаватель не сомневался. У ребенка просто не могло хватить сил на такой долгий процесс. Даже оставляя его с котлом на один день, профессор был почти уверен в провале. Но тогда был хоть маленький шанс. Теперь же вероятность того, что Поттеру удалось свершить чудо, была нулевой. Снейп подошел к своему кабинету и стремительно открыл дверь. То, что он увидел, заставило его опереться плечом о косяк. Сидя за его столом и уронив голову на книгу с рецептом, спал Гарри Поттер, а на столе стояло идеально приготовленное зелье. Подойдя к котлу, профессор увидел, что процесс закончился всего часа два назад. Но Снейп тут же забыл про зелье, увидев, в каком состоянии находился его ученик. Весь изможденный, осунувшийся, он скорее напоминал узника Азкабана, которого только что выпустили из тюрьмы, чем себя пять дней назад. Профессор не верил своим глазам. Поттер, которого он воспринимал только как сына своего давнего врага, сознательно из последних сил трудился, чтобы помочь ему, профессору Снейпу, который полгода старательно показывал свою неприязнь к мальчику. Впрочем, сейчас было не до душевных терзаний. Профессор Снейп наколдовал воздушные носилки, аккуратно положил в них ребенка, который никак на это не прореагировал, и стремительно понес Поттера в лазарет. — Северус, что случилось с мальчиком? — от голоса мадам Помфри у профессора побежали мурашки по коже. Поттер уже лежал на больничной койке, лекарь была спокойна за его состояние и теперь взялась за Снейпа. — Поппи, он просто переутомился. — И как это произошло? — теплоты в ее голосе не прибавилось. Смущение зельевара говорило, что тот явно причастен к случившемуся с ребенком. А здоровье учеников всегда было высшим приоритетом Поппи Помфри. — Директор срочно отправил меня с поручением на несколько дней. А я как раз готовил для вас обещанное зелье. Времени не хватало и пришлось бы отложить это дело до летних каникул. Но мистер Поттер вызвался мне помочь. — Профессору явно было непривычно оправдываться, но навлекать на себя гнев колдомедика ему хотелось еще меньше. Мадам Помфри была чуть ли не единственным человеком, с кем зельевар поддерживал хорошие отношения. — И вы решили воспользоваться чувством долга ребенка и взвалили на него работу, с которой не справилось бы большинство взрослых волшебников? — Взгляд лекаря, казалось, прожигал преподавателя. — Поппи… — Не Поппи, а мадам Помфри. Вы повели себя крайне безответственно. — Поппи, я не собирался долго отсутствовать. Я надеялся справиться с поручением за день, задержка произошла не по моей вине. И я искренне думал, что Поттер давно уже запорол зелье и отправился отдыхать. Не мог же я всерьез думать, что первокурсник справится со столь сложным заданием. — А вы вообще не думали. Постойте, если мне не изменяет память, вы уехали на Рождество. И у вас хватило совести испортить праздник ребенку! А куда смотрели остальные преподаватели и директор, ведь они же наверняка встречали его в большом зале, когда он приходил кушать? И если бы я его увидела, то, несомненно, он бы сразу отправился в лазарет. — Вы же знаете, что, по большому счету, здоровье учеников в школе волнует только вас. — Я это прекрасно знаю. И сегодня же поговорю с директором и профессором Флитвиком по поводу Поттера. А вас я сегодня больше не желаю видеть. — До свидания, Поппи, — Снейп не ожидал, что удастся так легко уйти от гнева лекаря.. — И жду вас завтра утром. Заодно принесете это зелье, — сладкая улыбка мадам Помфри показала профессору, что он рано радовался.
* * *
Гарри проснулся на следующее утро. Первым чувством его было недоумение. Последнее, что он помнил, было полностью готовое зелье. Выполнив последнее требуемое помешивание, он несколько секунд полюбовался результатом, который полностью совпал с описанным в книге, а потом просто потерял сознание от усталости. Надев очки, лежавшие на стоящей рядом тумбочке, мальчик огляделся. Это явно была не спальня его факультета. В просторной, светлой комнате стояло несколько кроватей, у стен расположились три закрытых шкафа. Но разглядывать помещение ему долго не пришлось, так как за дверью раздались приглушенные голоса, и через секунду она раскрылась. В комнату вошли школьный лекарь — мадам Помфри и профессор Снейп. — Я вижу, вы проснулись, мистер Поттер, — голос медика был совсем не ласков. — Позвольте вас спросить, о чем вы думали доводя себя до подобного состояния? Вернее, я вообще сомневаюсь, что вы задумываетесь о своем здоровье. — Простите, мадам, а как я оказался здесь? — Гарри постарался как-то ослабить натиск лекаря. Попытка оказалась не самой успешной. — Вас принес сюда профессор Снейп. И, слава Мерлину, что он догадался это сделать. Так издеваться над своим организмом — это преступление с вашей стороны. Учитывая вашу безответственность, я думаю, стоит подержать вас недельку в лазарете. У меня вы, по крайней мере, не попадете ни в какие неприятности. — Мадам, я ведь хотел сделать как лучше. Я же не мог подвести вас и профессора Снейпа. — Мистер Поттер, без этого зелья я бы как-нибудь обошлась. А представьте себе, как бы мы себя чувствовали, если бы ваше здоровье получило более сильный ущерб. Об этом вы подумали? — Нет, мадам, — Гарри стало немного стыдно. Он не привык, чтобы кто-то из взрослых заботился о нем. А сейчас, выслушивая нотации лекаря, он понимал, что они вызваны именно заботой о его здоровье. А ведь рядом стоял и профессор. Он пока молчал, осуждающе поглядывая на мальчика. — Я, конечно, очень благодарна вам за это зелье, но если еще раз случится что-либо подобное, вы у меня весь семестр в лазарете проведете. — Мадам Помфри, похоже, решила, что ребенок достаточно проникся ее речью, и можно, наконец, вплотную заняться его здоровьем. — Выпейте зелье, что принес профессор, и плотно поешьте. Завтрак сейчас принесут. Потом можете идти в свою спальню, чтобы привести себя в порядок. Через два часа встречаемся в холле — я совершу с вами лечебную прогулку. — Мадам Помфри еще раз окинула мальчика суровым взглядом и вышла из комнаты. — Ваше зелье, Поттер, — голос профессора был совершенно спокойным. Мальчик молча взял склянку и залпом выпил неизвестное снадобье. Через секунду его затрясло, и даже показалось, что у него пар идет из ушей. Наконец организм успокоился, и мальчик почувствовал огромный подъем энергии. — Это Восстанавливающее зелье, Поттер. — Профессор… — мальчик не знал, как начать разговор с преподавателем. — Вы действительно поступили крайне безответственно. С другой стороны, я не ожидал, что задержусь так долго, и еще меньше ожидал, что ваша работа закончится успехом. — Но ведь я же дал слово, сэр. — Да, Поттер, вот только пять дней варить это зелье… Видимо, у вас имеются врожденные способности к искусству зельеварения. Впрочем, раз они проявились, теперь следует спрашивать с вас в три раза строже, это будет справедливо. — Я понял, сэр, — новость про его талант к зельеварению явно грела душу, хотя с другой стороны, упоминание про повышенный спрос не осталось мальчиком незамеченным. — Но раз вам все-таки удалось сделать невыполнимую работу, то какую бы вы хотели получить награду? — Профессор испытующе посмотрел на мальчика. Ему хотелось, чтобы тот его удивил. Гарри задумался. Просить что-нибудь для себя он считал неприличным. Мешала гордость. А вот для других… — Профессор, вы не могли бы простить Гермиону за тот случай? Она очень сильно переживает о том, что вы до сих пор злитесь на нее. Пожалуйста, сэр.
* * *
Мадам Помфри направилась с мальчиком по дороге в сторону Хогсмида. Она предпочитала хранить суровое молчание, что вполне устраивало Гарри. Сам он размышлял о полученных подарках. Когда он вернулся из больничного крыла в свою спальню, то обнаружил гору подарков и очень удивился, так как не ожидал подобного их количества. Вскрыв конверт дяди Вернона, он обнаружил в нем однопенсовик. Гарри ухмыльнулся про себя сходству их с дядей мыслей. А вот подарок от тети Петуньи и Дадли вызвал у него совсем иные чувства. Развернув упаковку, мальчик обнаружил альбом с фотографиями маленькой девочки. Оказывается, тетя где-то прятала детские фотографии его мамы. Мальчик искренне обрадовался такому подарку, ведь он даже мечтать не мог о подобном. Но еще больше его удивил подарок от Дафны. Там тоже был фотоальбом. И в нем оказались колдографии его родителей! Как написала девочка, их сумела добыть ее мама, задействовав все связи своего любимого профессора Слагхорна, который преподавал зельеварение в школе до Снейпа. Гарри даже не представлял, как он сможет теперь отблагодарить миссис и мисс Гринграсс. Подарками от Невилла и Гермионы были книги. Обе по защите от Темных искусств. Друзья проявили редкостное единодушие. А вот последний подарок был интереснее. Это был плащ серебристого цвета, и к нему прилагалась записка, что раньше он принадлежал отцу Гарри. Кто мог послать ему подобный подарок, Гарри даже не представлял. Но это не помешало ему тут же испытать плащ перед зеркалом. Обдумывая происшедшее, мальчик не заметил, что они уже вошли в деревню. Мадам Помфри уверенно повела его в Три Метлы. — Думаю, вам будет не лишним выпить пару чашек горячего шоколада. Гарри не ожидал таких нежностей от строгого колдомедика, но отказываться, разумеется, не стал. Они сели за столик в дальнем углу и принялись за согревающий напиток. В это время в зале появилось еще одно знакомое лицо. — Какая приятная встреча. Рад вас приветствовать. — Корнелиус Фадж олицетворял собой само удивление и радость. — Не зря сегодня решил заехать в Хогсмит. Мадам Розмерта, не принесете ли мне чашечку шоколада? Вы ведь не возражаете? И министр с самым довольным видом уселся за их столик. — Добрый день, сэр. Какая приятная СЛУЧАЙНОСТЬ встретить вас здесь. — Гарри не смог подавить усмешку в голосе. — Здравствуйте, мистер Фадж. — Нет, нет. Для вас, мадам Помфри, просто Корнелиус. Мадам Розмерта принесла шоколад. Министр сделал пару комплиментов ее заведению, и она, довольная, ушла за стойку. — А теперь давайте поговорим, зачем вы хотели встретиться со мной здесь. — Голос министра изменился. На мадам Помфри смотрел не милый мужчина в возрасте, а холодный политик, от которого можно ждать чего угодно. — Мистер Фадж, я уже достаточно давно я наблюдаю некоторое пренебрежение руководства школы к состоянию здоровья учеников. Я обратила внимание, что вы неравнодушны к судьбе Гарри Поттера. Ваша с ним поездка на Хэллоуин и его интервью Пророку показывают, что вы находите общие интересы. — Тут лекарь рассказала о происшествии на Рождество. — Я вчера разговаривала с директором о столь несвоевременной командировке профессора Снейпа и о том, что никто из преподавателей в течении нескольких дней даже не обратил внимания на состояние мистера Поттера. Однако внятного ответа на поставленные вопросы не получила. Я в курсе ваших расхождений с директором и думаю, вы могли бы помочь улучшить отношение в школе к здоровью учеников. — А что скажете вы, мистер Поттер? — Я не считаю себя вправе оценивать руководство школы, сэр. Однако некоторые действия директора представляются мне странными. Министр, казалось, был удовлетворен ответом мальчика. На минуту за столом повисла тишина. — Мистер Поттер, вы знаете, в чем не совпадают наши взгляды с профессором Дамблдором? — Нет, сэр. Но из разговоров с Хагридом я понял, что директор больше всего критикует вас по поводу недостаточного соблюдения статута секретности. — Это так, — министр явно был доволен осведомленностью Поттера. — И основное различие наших позиций лежит именно в этой плоскости. Я считаю, что нам следует более тесно сотрудничать с немагическим миром. Дамблдор же, напротив, стоит за как можно большее разделение наших миров. У каждого из нас есть свои союзники. Пока еще это борьба идей, но скоро она может перейти и в политическую борьбу. А, учитывая вашу популярность в магическом мире, ваша позиция по этому вопросу достаточно значима. — Я еще не могу судить о правильности того или иного, сэр. Но ваши взгляды мне пока больше по душе. — Ну, вот и прекрасно, — перед Гарри снова сидел радушный «добрый дяденька». — Думаю, что мы сможем направить общественное мнение в вашу пользу, мадам Помфри. И я лично поговорю с Попечительским советом по этому поводу. — Благодарю вас, Корнелиус. — Даже не благодарите, ведь это мой долг. Ну а вы, мистер Поттер, проявили в этой непростой ситуации похвальное чувство долга. Скажите, у вас есть какая-нибудь мечта? — Сэр, я бы хотел, чтобы мне и моим друзьям — Гермионе Грейнджер, Дафне Гринграсс и Невиллу Лонгботтому разрешили пользоваться палочками на каникулах. Ведь закон, ограничивающий юных волшебников, принят совсем недавно, и нарушения традиций не будет. — Что касается вас, мистер Поттер, то никаких проблем нет. Я с удовольствием сегодня же пришлю вам это разрешение. А с вашими друзьями дело сложнее. Но думаю, до лета мы что-нибудь придумаем. — Я был бы вам ОЧЕНЬ благодарен, сэр. — Уверен, что все будет в порядке, — министр весело подмигнул Гарри. Но тот помнил настоящее лицо Фаджа и смотрел в глаза министра до того времени, пока не получил в ответ еле заметный серьезный кивок.
Да пребудет с тобой моя сила, а со мной - твоё добро!
— Так и знала, что тебя нельзя оставлять одного. Вместо спокойного Рождества — гора приключений. — В голосе Гермионы в равной мере присутствовали возмущение и восхищение. Друзья только что собрались вместе после каникул и делились впечатлениями. Гарри Поттер коварно оставил свой рассказ напоследок. И не ошибся. После того, как он закончил повествование, друзья обсуждали только его «каникулы». — Я же не специально, — Гарри сделал жалкую попытку оправдаться. — Конечно, не специально. Не специально пять дней готовил сложнейшее зелье. Не специально сумел за это время ни разу не ошибиться. Не специально провел переговоры с министром. Что еще ты сделал не специально? — Герми, хватит уже стыдить Гарри. Он ведь действительно показал себя молодцом. — Дафна решила, что пора остановить чересчур расшумевшуюся подругу. — Я не его стыжу. Мне просто жутко обидно, что я сама не осталась на каникулах в школе, ведь Гарри получил такую замечательную практику в зельеварении. — Да уж, замечательную. Еще одна такая практика — и нам останется только оплакать друга — Невилл не разделял восторгов Гермионы. — К тому же, не забывай, останься ты на каникулах, и не увидела бы своих родителей до самого лета. — Гарри, а как ты сумел справиться с такой работой? Я удивляюсь, откуда у тебя взялось столько сил, — Дафна участливо посмотрела на мальчика. — Сам не знаю. Сначала просто не хотелось подвести профессора. Потом… потом стала просыпаться злость на Снейпа. Он перед уходом всем своим видом показал, что не особенно верит в успех. А под конец я злился уже не на профессора, а на себя. Злился за то, что нет сил, за то, что постоянно боялся ошибиться в ингредиентах. Так на злости и сделал. — А что почувствовал, когда закончил? — Радость. Радость и пустоту. Стало даже обидно, что уже все сделано. А потом просто свалился, где сидел. — Кстати, министр тебе уже прислал разрешение? — В глазах Гермионы читалась надежда на удачу Гарри. — Да, как и обещал. — Интересно, объявят ли в школе эту новость? — Гермиона боялась сама себе признаться в том, как ей хотелось получить такое же разрешение. И Гарри — умница: подумал не только о себе, но и о друзьях. И даже если министр не даст ей такого разрешения, она все равно будет благодарна другу за то, что не забыл о них. — Думаю, объявят. Министр наверняка сделает себе из этого факта дополнительную рекламу. — Дафна, как всегда, мыслила рационально. — Впрочем, это разрешение так принципиально нужно только вам с Гарри. — Почему? — прозвучали одновременно два голоса. — Насколько я знаю, министерство отслеживает не тех, кто колдовал, а то, что колдовство произошло в определенном месте. Поэтому те школьники, у кого родители — маги, спокойно колдуют на каникулах дома. Если, конечно, их семья — не ярые поборники соблюдения правил. А вот тем, кто живет в обычном мире, приходится сложнее. Можно, конечно, снять комнату где-нибудь в Дырявом Котле и колдовать там, но это неудобно. — Но ведь это несправедливо. Тот же Малфой сможет сильно продвинуться в учебе за лето! — Удивление в голосе Гермионы было неподдельным. — Несправедливо, зато такая ситуация вполне устраивает наших поборников «чистоты крови», вроде Малфоев. А у них большой вес в обществе. И, Гарри, как ты узнал, что этот закон принят недавно? — Тетя упоминала, что моя мама колдовала каждый раз, приезжая на каникулы. И вполне ожидала, что и я, приезжая, буду делать то же самое. Значит, четверть века назад этого закона еще не было. — Бабушка говорила, что этот закон предложил Дамблдор: он беспокоился о том, что школьники недостаточно серьезно относятся к соблюдению секретности. Ну а влиятельные волшебные семьи позаботились, чтобы он не особенно мешал их детям. — А о тех, кто родился в обычных семьях, подумать было некому. — Гарри не удивился подобной дискриминации. Представителям магических родов не нужна была лишняя конкуренция со стороны волшебников, рожденных в обычном мире. — И кстати, помните, я говорил насчет идеи о встрече на летних каникулах? — Конечно, помним. Что ты придумал? — Я очень хочу провести лишнюю неделю вместе с вами, но домой по известным причинам пригласить вас не могу. К тому же, вы все пригласили меня, и мне неудобно. — Гарри, ну что тут неудобного? — возмутилась Гермиона. — Мои родители с радостью примут всех моих друзей. Даже не думай об этом. — Герми, я очень благодарен тебе и твоим родителям, но мне тоже хочется пригласить вас. Вот я придумал снять на неделю номера в отеле, на море. И, чтобы родители вас без проблем отпустили, пригласить и их. Им, наверное, тоже интересно познакомиться. Естественно, я все это оплачу. — Гарри… — три возмущенных голоса попытались вразумить мальчика — И не думайте отказаться. Я не так уж беден и могу себе это позволить. И я никогда не видел моря, а мне очень хочется посмотреть на него и, причем, вместе с вами. Пожалуйста… — Ты знаешь, Гарри, теперь будет неудобно нам, — Дафне понравилась идея мальчика. Провести неделю с друзьями на курорте в обычном мире было заманчиво, но вот только вопрос денег смущал девочку. — Если вы откажетесь, я тоже не поеду. И как вы себя будете чувствовать, зная, что лишили меня возможности исполнить мечту? — Вообще-то, это называется шантаж, — Невилл задумчиво смотрел на Гарри. — Такое поведение, скорее, можно ожидать от слизеринца, а не от рейвенкловца. — А Шляпа и хотела отправить меня на Слизерин. Так что не надейтесь отвертеться, а лучше готовьте крем от загара и купальники.
* * *
Предсказание мисс Гринграсс о торжественном объявлении сбылось уже на следующее утро. Помимо «мистера Поттера, за особые заслуги перед школой», разрешение могло коснуться учеников, «чьи успехи в учебе и заслуги перед школой» министерство признает достойными подобной награды. В ближайшую пятницу Гарри пришлось пожинать плоды министерской рекламы. Профессор Снейп решил не припоминать больше мисс Грейнджер ее реальные и мнимые прегрешения и все свое внимание сосредоточил на Гарри Потере. — Сегодня мы будем готовить зелье, обостряющее обоняние. Я не надеюсь, что у вас получится достойный результат, но постарайтесь показать хоть что-то, отличающееся от обычной порчи ингредиентов. Шепот профессора зельеварения, казалось, проникал внутрь голов учеников. — И, кстати, мистер Поттер, вы у нас показали выдающиеся способности в приготовлении зелий, — эти слова были бы похвалой, если бы ни ничем не прикрытый сарказм преподавателя. — Раз вы у нас такой мастер, то отныне вам придется самостоятельно вносить изменения в стандартные рецепты. Посмотрим, действительно ли у вас такой талант. Зелья, приготовленные строго по рецептам из учебника, вам засчитываться не будут. Из-за стола Малфоя донеслось привычное хихиканье. По мнению слизеринцев, Поттер должен будет неизбежно опозориться. В душе Гарри стала зарождаться злость. Мальчик, конечно, не ожидал, что после Рождества профессор проникнется великой любовью к нему, но и на подобное отношение также не рассчитывал. Но вместе с гневом проснулся и азарт. Не зря же Снейп дополнительно занимается с ними. Первый блин, как и ожидалось, вышел комом. Гарри не обращал внимания на смешки слизеринцев, на каждом занятии он вновь и вновь пытался добиться успеха. Ему очень помогало то, что на дополнительных занятиях Снейп подробно разбирал ошибки, допущенные Поттером, а это было важно и для остальных друзей. Зельевар пообещал, что раз уж они столь усиленно учат его предмет, то со следующего года подобная практика обучения распространится и на них. Это вызвало стоны детей, однако поздно вечером на традиционных посиделках в гостиной они сделали вывод, что раз профессор собирается в следующем году их усиленно проверять, то и дополнительные занятия тоже продолжатся. А ребята к ним уже привыкли и не хотели отказываться от новых знаний. В один прекрасный день Гарри удалось, наконец, получить зелье хорошего качества оригинальным способом. Он гордился собой ровно десять секунд. С небес на землю его спустило заявление профессора Снейпа, что с этого дня одного оригинального рецепта недостаточно. Зелья Гарри теперь должны были получаться еще и более эффективными, чем стандартные. Мальчик поворчал для проформы, но принял и этот вызов.
* * *
— Мисс Грейнджер, вы безнадежны! Очередное занятие по ЗОТИ со Снейпом было в разгаре. После каникул профессор начал отрабатывать с ними поединки, и тут-то выяснилось, что лучшая по всем предметам Гермиона Грейнджер оказалась очень слабым бойцом. Гарри и Дафна легко двигались, быстро и неожиданно атаковали. Невилл брал упорством, то стараясь забросать противника чередой заклинаний, то уходя в глухую оборону, один за другим выставляя щиты. А у Гермионы не получалось ничего. Она постоянно старалась найти оптимальное решение в любой ситуации и, пока она искала его, то успевала проиграть поединок. — Сколько раз можно повторять: вам нужно больше полагаться на интуицию, а не на разум. Неужели в вашу голову никак не может пробиться мысль, что в бою предпочтительнее быстро принять не оптимальное решение, чем долго выбирать лучшее и в итоге валяться беспомощной на земле! Поединок — не шахматная партия, где противник даст вам время на раздумья. Сегодня профессор одновременно сражался с четверкой учеников. Он использовал только те заклинания, которые знали и они. Результат получился показательным — спустя минуту после начала боя Невилл, Дафна и Гарри обезоруженные валялись на полу, но они хотя бы успели запустить по паре заклинаний в преподавателя, пусть не одно из них и не настигло его. И, даже будучи обезоруженными, Гарри и Дафна пытались добраться до профессора, уворачиваясь при этом от его заклятий, пока тот не успокоил их обезноживанием. Невилл, прикрывая друзей, открыл бешеный огонь по преподавателю, плюнув на собственную защиту. Через пару секунд он был сражен, но Гарри, благодаря его поддержке, почти смог достать профессора. С Гермионой все было гораздо хуже. Она так и не сумела выпустить ни одного заклинания в противника. Снейп разоружил ее в первые же секунды боя, а затем методично загнал «ступефаями» в угол. Теперь же профессор с самым презрительным видом распекал беззащитную девочку, стоящую перед ним. — Потеряв палочку, вы ничего не сделали, чтобы помочь товарищам. Даже просто бросившись на меня, вы бы выиграли какой-то миг для друзей, и им могло бы хватить его для того, чтобы достать меня. Вы же стояли и думали, как вам поступить. В бою вы будете балластом для своих товарищей. Действие заклинаний профессора заканчивалось. Ребята уже поднялись на ноги. Стоящий ближе Невилл подал руку Дафне. — Проще размазать вас по стене, чем научить чему-нибудь. В Гермиону полетело оглушающее заклинание. Девочка сжалась, будучи не в состоянии увернуться от него, а ее палочка все еще находилась у преподавателя. Вдруг перед ней мелькнула тень. Гарри сумел защитить ее, бросившись перед ней и приняв заклинание на себя, и упал под ноги девочке. — Вот так и будет в реальном бою. Друзья погибнут, пытаясь защитить вас, а потом противник все равно закончит свое дело. На сегодня занятие закончено. Уберите кабинет и можете быть свободны. — Дверь захлопнулась за профессором. Из глаз девочки лились слезы. Она даже не слышала последних слов преподавателя, опустившись на пол рядом с Поттером и закрыв лицо руками. — Гад! — прокомментировал ситуацию Невилл. — Как можно так издеваться над девочками?! — Ну, успокойся, Герми, не плачь. Все будет хорошо. — Дафна, обняв подругу, пыталась привести ее в чувство. — Чтоб у него котел взорвался. Все тело болит. — Гарри перевел себя из лежачего в сидячее положение. — Гермиона, мы потренируемся в выходные, и ты все сможешь сделать. Забудь про этого чурбана. Девочка продолжала плакать. Сегодня Гарри, не задумываясь, прикрыл ее своим телом, а она не могла в тот момент даже пошевелиться. Ей хотелось отхлестать себя по щекам за свою беспомощность. Как друзья вообще разговаривают с такой бесхребетной дурой? — Ничего, в следующий раз все равно достанем его. — Вы уверены, мистер Поттер? — от двери раздался насмешливый голос зельевара. — Думаю, в ближайшие сто лет вы вряд ли сможете даже испортить мне прическу. Реакция друзей была отменной. В ту же секунду в профессора уже летели заклинания из трех палочек. Невилл опять открыл беглый огонь с места, а Гарри с Дафной бросились к нему с разных сторон, выпуская на ходу заклинания. Профессор легко уклонялся от них и небрежно атаковал Лонгботтома. Внезапно того прикрыли щиты, выпущенные из четвертой палочки. Гермиона вышла из оцепенения и начала прикрывать друга. Внутри нее стала разгораться ярость. Вот профессор уложил на пол Гарри и Дафну. Вот он сумел достать Невилла. Оставшись один на один с преподавателем, девочка стала резко метаться из стороны в сторону. Теперь она не только защищалась, но и атаковала. Преподаватель, казалось, играл с ней, постоянно ПОЧТИ доставая. В глазах Гермионы потемнело, она уже не видела ничего вокруг, но продолжала двигаться, полагаясь на внезапно проснувшееся чутье. Наконец профессор уложил и ее. Через минуту она немного пришла в себя. — Вот теперь это хоть на что-то похоже. Постарайтесь запомнить это состояние, мисс Грейнджер. Даю слово — в следующий раз я жалеть вас не буду. И приступайте уже к уборке.
* * *
Профессор Снейп быстро шел по коридорам Хогвартса, находясь не в самом лучшем настроении. Занятие с четверкой первокурсников основательно вымотало его. Чтобы расшевелить Грейнджер пришлось устроить целое представление. Хорошо, хоть дети реагировали именно так, как он и ожидал. Пришлось поволноваться, чтобы не упустить момент, когда только Поттер мог закрыть собой подругу. В том, что мальчик поступит именно так, преподаватель не сомневался. Мальчишка сумел подобрать себе интересную компанию. Грейнджер положительно невыносима, но ее знания не раз помогут друзьям в дальнейшем. И, как надеялся профессор, друзья смогут сделать из этой заучки живого человека. Невилла не смогла испортить даже явно чрезмерная опека его бабушки. Он уже мало напоминал того неуклюжего мальчишку, что вошел первого сентября в большой зал Хогвартса. Дафна… Профессор слишком хорошо помнил старосту их факультета, которая за руку отвела одиннадцатилетнего Северуса в слизеринскую гостиную и которая помогла нелюдимому мальчику влиться в жизнь факультета. И ее дочь оказалась такой же замечательной девочкой. Что ж, зельевар признавал свой долг перед ней и искренне сожалел, что девочка не попала на его факультет. Как такие разные дети оказались на Рейвенкло, профессор даже не мог представить. Но все эти мысли не могли отвлечь Северуса Снейпа от главных переживаний сегодняшнего вечера. «Да, Лили, ты бы сказала, что я жесток, что они еще дети, что я мог сломать девочку. Мог, но я вынужден рисковать. Рисковать ради твоего сына. Его друзья будут рядом с ним, и я не могу позволить, чтобы среди них было слабое звено. Ты знаешь, я поклялся защищать мальчика, и я сделаю это любой ценой. Ты точно проклянешь меня, если я позволю умереть и ему. Как же мне хочется увидеть тебя, еще хоть раз. Может быть, там… но пока я не могу уйти. Здесь слишком много проблем. Проклятый Темный Лорд, проклятый Квиррелл, за которого не дает взяться директор, проклятый Дамблдор, проклятый Поттер-старший да и младший в придачу, проклятая Трелони со своим проклятым предсказанием». Поток мысленных проклятий профессора прервал подозрительный шум в одной из ниш. — Люмос! Замечательно проводим время. Сорок баллов с Гриффиндора и неделя отработок. Испуганная парочка опрометью бросилась в свою гостиную. Настроение профессора Снейпа уверенно поползло вверх. Явно стоит еще прогуляться по школе. Может, удастся совсем успокоиться.
* * *
— Странно, сегодня профессор отпустил нас позже обычного, — руки Гарри ныли после очередного мытья котлов. — Не так уж и сильно позже. Хотя до сих пор мы всегда успевали вернуться в свою гостиную до отбоя. — Дафна старалась говорить подчеркнуто спокойно, чтобы не выдать своей усталости. — Может, он специально хочет, чтобы нас поймал Филч? — Невилл, не говори ерунды. Профессор Снейп до подобного никогда не опустится. Если бы мы гуляли после отбоя, он, конечно, нас с радостью бы поймал и отправил на отработки. Но подстраивать такие ловушки — это не в его стиле. — После того, как дела на ЗОТИ у Гермионы пошли в гору, девочка прониклась огромным уважением к грозному преподавателю. Его методы обучения, разумеется, отдавали садизмом, но в результате, мисс Грейнджер уже сумела в поединках стать сильнее Невилла. До Гарри и Дафны было еще расти и расти, но прогресс был очевиден. И профессор заставил ее понять одну важную вещь — чтобы стать настоящим бойцом нужны не только знания и умения, а, в первую очередь, бойцовский дух. Впереди раздался какой-то шум. — Это Пивз. Надо срочно прятаться, — Гарри как раз заметил открытую дверь в пустующий класс. — Быстро за мной. Дети забежали в помещение и закрыли дверь за собой. Встречаться со зловредным полтергейстом не хотелось никому. Друзья осмотрелись и в лунном свете увидели стоящее у окна огромное зеркало. Дафна, решив лишний раз проверить свой безупречный внешний вид, подошла к нему. — О… Мама рассказывала мне об этой вещи. Но сама она ее никогда не видела. Друзья подошли ближе и посмотрели на предмет, удививший мисс Гринграсс. Зеркало было высотой до потолка, в золотой раме, украшенной орнаментом. Оно стояло на подставках, похожих на две ноги с впившимися в пол длинными когтями. На верхней части рамы была выгравирована надпись: «Еиналежеечяр огеома сеш авон оциле шавеню авыза копя». — И что это за абракадабра? — Невилл вопросительно уставился на девочку. — Прочитай надпись наоборот и все поймешь. — И что, интересно, ты там видишь? — Невилл, очень нетактично спрашивать такое, тем более у девочки, — остудила его любопытство Гермиона. — Ничего страшного. Я скажу. Вижу себя на балу с тремя дочерьми, — все удивленно уставились на Дафну, — рядом мама, сестра, вы все и еще кто-то. И, конечно, я — первая красавица. — Дафна, ты и так первая красавица. В ответ на комплимент Поттера девочка только чуть качнула ресницами. — Интересно, а что увижу я? — Теперь перед зеркалом встал Невилл. — Ого, мы уже в возрасте, сидим у камина и о чем-то весело болтаем. И еще… — Теперь моя очередь, — Гермиона чуть не снесла замечтавшегося мальчика. — Ой, нам вручают призы, как лучшим ученикам школы! — Гермиона, твои мечты сбудутся наверняка раньше всех. — А ты, Гарри, не хочешь посмотреть? — Я немного боюсь. Ну ладно. Мальчик надолго уставился в зеркало, и на его лице расцвела широкая улыбка. Казалось, он готов стоять так часами, не шевелясь и смотря в зеркало. — Гарри, ты меня слышишь? — обеспокоенный голос Гермионы наконец проник в его сознание. — Ах да, простите. Я вижу там своих родителей, и вокруг мои братья и сестры и вы все. Увы, эти мечты никогда не сбудутся. Друзья сочувственно посмотрели на Гарри, и Дафна легонько коснулась его руки, заставляя взглянуть ей в глаза. — Пойдем, Гарри, Пивз, наверное, уже улетел. Мама говорила, что в это зеркало опасно долго смотреть — можно сойти с ума.
* * *
Компания молча добралась до гостиной своего факультета и привычно уселась в уголке. Никто не хотел прерывать молчание. Наконец Гермиона не выдержала. — Мы все видели в зеркале друг друга. Значит, самой большой мечтой для всех нас являются друзья. — Ну, эта мечта уже сбылась. И это действительно здорово. Но удивительно, что мы случайно нашли это зеркало. — Боюсь, Невилл, что не совсем случайно. Как также не совсем случайно нашли собаку, и также не совсем случайно Хагрид, сопровождая меня в Косой переулок, забирал сверток из Гринготтса. — Кстати, помните, когда мы зашли в гости к лесничему, у него на столе лежала газета? Так вот, в ней было написано, что тридцать первого июля кто-то пытался ограбить этот банк. — Да, Гермиона, и газета тоже была у него СЛУЧАЙНО. А потом СЛУЧАЙНО Хагрид упомянул, что то, что охраняет собачка, касается Николаса Фламеля. Мы, кстати, так и не знаем, кто это. — Мы, может быть, и не знаем, а вот я нашла упоминание о нем. Пока мы убирались, я пролистала парочку книг в кабинете Снейпа. — Ты неисправима. — Ну, мне же интересно. И главное — Фламель является единственным создателем философского камня. Того самого, что позволяет превращать любой металл в золото и дает бессмертие. У Гарри в голове ряд явно неслучайных событий сложился в картинку. Некто Фламель владел философским камнем. И, само собой, такой камешек надо хорошенько прятать. Ясно, что Хагрид доставлял его из Гринготтса в Хогвартс, при этом сделав это так, чтобы Гарри заинтересовался неизвестным свертком. Потом им показали собаку, охраняющую нечто и дали подсказку, что это за вещь. Видимо, и волшебное зеркало имело отношение к охране камешка. Директор явно хотел заинтересовать ребят этим предметом. С другой стороны, за камнем охотился Квиррелл, и директор тоже знал об этом, но не предпринимал никаких решительных действий. Не иначе Дамби решил, что это Гарри с друзьями должен победить зарвавшегося профессора. Зачем это нужно директору, непонятно, а вот Гарри такого счастья и даром не надо. Квиррелл уже пытался убить его и неизвестно, не попытается ли вновь, хотя, если выпадет случай напакостить заике-профессору, отказываться от такого не следует. И интересно, что у того под тюрбаном? Когда профессор поворачивался затылком к мальчику, шрам Гарри начинал болеть. Шрам, оставленный Риддлом. Стоп, а если предположить, что в затылке у Квиррелла прячется то, что осталось от Риддла. Тогда все сходится. И интерес профессора к камушку тоже понятен — видимо, Том рассчитывает с его помощью ожить целиком. Значит, вот почему Квиррелл хотел его убить. А директор считает, что Мальчик-который-выжил должен еще разок сразиться с Риддлом. А потом еще разок и еще. Только вот сам Дамби в герои не рвется. Мальчик рассказал друзьям ход своих мыслей. — Звучит, конечно, несколько бредово, но объясняет многие странности. — Гермиона задумчиво смотрела на друга. — Но наверняка, пока директор в школе, Квиррелл не сможет подобраться к камню. — Вот именно. А как только он уедет, а я уверен, это произойдет уже скоро, мне и предстоит встреча со старым знакомым. — Ты собираешься сделать то, что и ждет от тебя Дамблдор? — Дафна смотрела на мальчика с легким подозрением. — А какой выход? Конечно, я попытаюсь получить помощь от Снейпа. Но, зная директора, вряд ли могу на нее рассчитывать, тот наверняка либо ушлет его куда-нибудь, либо запретит ему помогать мне. — Не думаю, что профессора остановит запрет, — как бы Невилл не относился к зельевару, но допустить, что тот будет рисковать жизнью детей, не мог. — Значит, точно ушлет. И я предпочту встретиться с Риддлом до того, как он обретет свою силу. В его «любви» ко мне я не сомневаюсь. — Тогда нам действительно придется самим остановить Квиррелла. — Нам? — Гарри, мы же друзья. И мы не оставим тебя одного, — абсолютно спокойно сказал Невилл и посмотрел в глаза друга.
Да пребудет с тобой моя сила, а со мной - твоё добро!
Время до экзаменов пролетело незаметно. Уроки, домашние задания, занятия со Снейпом и собственные тренировки полностью занимали дни четырех друзей. Кроме того, у Гарри был еще и квиддич, но к счастью, на их факультете относились к тренировкам без особого фанатизма, и команда собиралась не чаще двух раз в неделю. Те же гриффиндорцы умудрялись проводить и по семь тренировок в неделю. Но, благодаря талантливому ловцу, Рейвенкло победил во всех матчах. Первый завоеванный трофей очень порадовал Гарри. Наконец последний экзамен — история магии, был сдан. Впереди предстояла неделя отдыха до объявления результатов и начала каникул. Гермиона привычно терроризировала друзей рассказами о том, что она еще забыла написать, но ее заумные рассуждения вызывали только улыбки детей — ведь у всех имеются свои маленькие недостатки. Наконец-то у ребят появилось время для досуга, и они целыми днями валялись на траве у озера, летали на метлах, играли в волшебные шахматы и со смехом старались отобрать у Гермионы очередную книгу, которую та пыталась почитать на свежем воздухе. Снейп заявил, что в этом году дополнительные занятия закончились, но в следующем его кабинет снова потребуется содержать в чистоте. Единственное, о чем не забывал Гарри — это ежедневно проверять наличие Дамби в школе. Он уже порядком надоел этим вопросом своему декану и подходил теперь к МакГонагалл или к Спраут.
* * *
— Это произойдет сегодня, — запыхавшийся Гарри забежал в гостиную. Перед ужином в ней не было никого, кроме его друзей. — Почему? — Невилл недоверчиво посмотрел на него. — Директор куда-то уехал вместе со Снейпом. Мне сказала МакГонагалл. А когда я попытался предупредить ее насчет Квирелла, она посоветовала отправляться в гостиную и не рассказывать ей сказки. — Думаешь, нам пора идти в запретный коридор? — Гермиона начала деловито собирать лежащие рядом книги в свою сумочку. — Во-первых, не сейчас, а перед самым отбоем — вряд ли Квирелл захочет, чтобы его кто-то случайно увидел, а значит, дождется, когда все разойдутся по своим спальням. А во-вторых, не нам, а мне. Я не хочу, чтобы вы рисковали своими жизнями. — Гарри, без нас ты никуда не пойдешь, — Дафна не отводила взгляда от своих ноготков. — Мы уже это не раз обсуждали. И попробуешь отказаться — просто не пустим тебя. Можешь потом дуться сколько хочешь. — Дафна права. Одному тебе не справиться, а вместе у нас есть шанс. — Невилл, этот маньяк реально опасен. И как я буду себя чувствовать, если он доберется до кого-то из вас? — А как мы будем себя чувствовать, если останемся здесь, а он доберется до тебя? — зашипела на мальчика Гермиона не хуже рассерженной змеи. — Никогда не думала, что ты такой эгоист. — Да, эгоист. Потому что вы — самые дорогие для меня люди, и я не хочу вами рисковать. — А ты очень дорог нам. И все, вопрос закрыт. — Дафна, наконец, оторвала взгляд от ногтей и посмотрела прямо в глаза мальчику. — Итак, какой у тебя план? — Хорошо, раз вы так хотите… Я в мантии-невидимке спрячусь у самой двери. Невилл засядет в нише с доспехами у входа в коридор, а вы, девочки, спрячетесь как можно дальше от входа, но так, чтобы видеть его. Едва Квиррелл войдет в коридор, вы бежите к МакГонагалл и Флитвику и сообщаете им, что мы деремся возле запретной двери с этим заикой. Думаю, это заставит их прибыть на место действия. Я буду атаковать профессора из-под мантии, стараясь максимально отвлечь его. Не думаю, что смогу его победить, но когда он увлечется боем, Невилл атакует его сзади. Эффект внезапности должен сработать. Постарайся обезоружить его. Без палочки мы сможем его добить. Все понятно? — План неплох и должен сработать. — Дафна старательно выискивала недочеты в предложении мальчика. — Вот только, может быть, вместо Невилла спрячусь я — ведь дерусь я лучше, только не обижайся, Невилл. — Без обид. Ты лучше дерешься, но я, кажется, понял мысль Гарри — я быстрее выпускаю очередь заклинаний. «И, кроме того, ты — девочка», — мысленно добавил он. — Именно. От тебя требуется как раз выпустить одну очередь. И, если не достанешь его, сразу убегай. У меня еще есть шансы продержаться хоть немного, а тебя он завалит сразу. И это, Невилл, не обсуждается. Нам не нужно геройство, нам нужно победить и остаться целыми. — Ну, тогда все. После ужина прячемся по своим местам и ждем.
* * *
Гарри никогда не думал, что ожидание может быть такой пыткой. Он уже два часа сидел под мантией в глубине коридора, и охотничий азарт исчез уже спустя минут двадцать ожидания. Про себя мальчик неоднократно поминал Квиррелла разными нехорошими словами: тот мог бы придти и пораньше. Бездеятельное сидение в темноте убаюкивало. Но вот внезапно поблизости раздались осторожные шаги, и мальчик сразу напрягся, а его сонливость как рукой сняло. Наконец из темноты показалась фигура в тюрбане. Сейчас, когда некому было на него смотреть, походка профессора была отнюдь не дергающейся: по коридору крался опасный хищник. Вот он прошел мимо притаившегося Невилла; Гарри тихо молился всем богам, чтобы профессор ничего не почуял. Шаг, еще шаг. Вдруг Квиррелла что-то насторожило, и он остановился. Пора действовать. Гарри выкрикнул «Ступефай» и резко ушел вправо. Противник увернулся и бросил туда, откуда раздался голос, заклинание обезноживания, но там уже никого не было. Пошла игра в кошки-мышки. Гарри метался по коридору, одно за другим выпуская заклинания. И хоть Квиррелл его не видел, он весьма точно бил на звук. Профессор двигался, как кошка, уворачиваясь от летящих в его сторону заклятий и успевая выставлять щиты. Вот очередное пролетевшее рядом с мальчиком заклинание сорвало с него мантию. Теперь у Гарри исчезло его единственное преимущество. — А, Поттер… Решил погеройствовать. Ну что же, рад тебя видеть. Голос профессора не дрожал. Он на секунду остановился, и на его губах появилась злобная усмешка. Но эта остановка стоила ему победы. Сидевший в засаде Невилл ждал, когда противник Гарри замрет хоть на миг. И дождался. — Экспеллиармус, Ступефай, Файр, Ступефай, Секо, Файр, Ступефай! — Невилл начал пальбу и никак не мог остановиться: сказалось нервное напряжение. Квиррелл уже валялся у стены, по его одежде стекала кровь, тюрбан отлетел далеко в сторону, а Невилл все бил и бил. Вскоре силы все же оставили его, и он осел на пол, опустив палочку. К Невиллу на шатающихся ногах подошел Гарри, успев по дороге заклинанием спеленать экс-заику веревками, подобрать мантию-невидимку и палочку Квиррелла. Поттер сел на пол рядом с другом. Его руки слегка тряслись, но палочка по-прежнему смотрела в сторону поверженного противника. — Посмотрим, что с ним? — с трудом выдавил он: от волнения у него пересохло горло. — Давай, только аккуратно. Мальчики подошли к лежащему лицом вниз профессору, и внезапно голову Гарри пронзила боль. Превозмогая ее, мальчик внимательно посмотрел на профессора, и в следующую секунду его вырвало прямо на тело Квиррелла. Рядом с ним согнулся в кашле Невилл. То, что они увидели, вызывало дикое отвращение. Там, где должен был находиться затылок Квиррелла, было лицо, самое страшное лицо, которое Гарри когда-либо видел. Оно было мертвенно-белым, вместо ноздрей — узкие щели, как у змеи. Но страшнее всего были глаза — ярко-красные и свирепые. — Гарри Поттер, — прошептало лицо. Хотя преподаватель валялся без чувств, это лицо жило собственной жизнью. Гарри попытался отступить назад, но ноги его не слушались. — Видишь, чем я стал? — спросило лицо. — Всего лишь тенью, химерой… Я обретаю форму, только вселяясь в чужое тело… Всегда находятся те, кто готов впустить меня в свой мозг и свое сердце… И как только я завладею эликсиром жизни, я смогу создать себе свое собственное тело… Не будь глупцом, лучше присоединяйся ко мне и спаси свою жизнь… или ты умрешь так же, как и твои родители… Они умерли, моля меня о пощаде… — ЛЖЕЦ! — неожиданно для самого себя крикнул Гарри. Слабость отступила, теперь мальчика переполняла ненависть. Гарри без размаха ударил злобную физиономию ногой. Потом еще и еще раз. При этом с его губ срывались самые грубые ругательства, которые он только знал. — Прекрати, не надо, ты не должен… — Невилл, обхватив руками друга, пытался оттащить его от тела. Гарри остановился и стал понемногу приходить в себя. В этот момент мальчики услышали громкие шаги, и через несколько секунд в коридоре появились МакГонагалл, Флитвик и девочки. — Люмос максима! Что здесь происходит? — громкий голос профессора трансфигурации и ярко вспыхнувший свет из ее палочки окончательно привели Гарри в чувство. Он не стал тратить время на слова и просто показал рукой на голову Квиррелла. — Великий Мерлин, что это? — в ужасе пропищал профессор Флитвик. — Не что, а кто, — Гарри удалось придать своему голосу спокойствие, — один старый знакомый решил немного порезвиться в школе. — Вы хотите сказать, это… — В голосе МакГонагалл сквозили нотки ужаса. — Да, это Волан-де-Морт. Он же Том Риддл. — Гарри видел, как дернулись лица профессоров, когда они услышали пугающее всех имя. — Ну, что же, в этот раз ты опять выжил, сопляк. Но мы еще встретимся. — От тела Квиррелла отделилась тень и скрылась в темноте. Никто не успел даже дернуться. Из затылка бывшего профессора потек зловонный гной. Его тело внезапно ослабло, от него пошли малоприятные запахи, и Гарри с ужасом понял, что видит перед собой труп. — Так, ученики, идемте в мой кабинет, там все мне расскажете. Филиус, останьтесь здесь, я пришлю к вам Филча. Боюсь, что Квирреллу помощь уже не понадобится.
* * *
— Ох, и зачем я вчера ужинал? — тяжело проговорил Невилл. Ребята вернулись в свою гостиную только под утро. Несмотря на то, что МакГонагалл напоила их какао, во рту у мальчиков оставался неприятный привкус. — Да, теперь даже заснуть страшно — вдруг опять увидишь это, — Гермиону передернуло. — Но профессор нам выдала зелье сна без сновидений. — Гарри, одну-две ночи ты с ним спокойно поспишь. А потом? — Надеюсь, потом будет легче. Не думал, что это будет так тяжело. — Мы все не думали. Хорошо, что все так благополучно для нас закончилось. — Голос Дафны был задумчив. — Снейп был прав, мы еще очень слабы, по сравнению со взрослыми волшебниками. — Но ведь мы победили, — Невилл попытался протестовать. — Да, победили. Но только благодаря внезапности твоих действий и самоуверенности Квиррелла. Отнесись он к своему делу чуть серьезнее — и все закончилось бы намного хуже. — Да, Дафна, все могло быть и хуже. Тем не менее, наша команда показала себя с лучшей стороны. А за первой победой придут и другие. — Ой, Гарри, не будь столь самоуверен. Но команда из нас и вправду замечательная. Жаль в волшебном мире не существует ритуала, чтобы сплотить ее еще сильнее. Впрочем, она и так скреплена нашей дружбой. — Ну, в магическом мире ритуала нет, а в обычном я один такой знаю. — Это какой же? — Гермиона сразу оживилась, услышав о каком-то возможно неизвестном ей ритуале. — Ты его тоже знаешь. Попробуем? — улыбнулся мальчик. — Почему бы и нет? — Невилл тоже заинтересовался. Встав, Гарри вышел на середину комнаты и протянул вперед руку, ладонью вверх. — Мы одной крови, ты и я, — рука мальчика внезапно засияла красным светом. — Мы одной крови, ты и я, — в его ладонь легла кисть Гермионы, в тот же миг покрывшаяся синим сиянием. — Мы одной крови, ты и я, — в ладони девочки оказалась кисть Невилла. Она засияла желтым светом. — Мы одной крови, ты и я, — ладонь Невилла закрыла ладошка Дафны, тут же засверкавшая изумрудным сиянием. Вокруг рук детей возникло кольцо света, переливающееся четырьмя цветами. К ним добавились золотой, черный, бронзовый и серебристый. Внезапно кольцо вспыхнуло и впиталось в руки детей. — Интересный ритуал, — задумчиво произнес Невилл. — Вот только почему его знают в обычном мире и не знают в волшебном? — Эти слова использовал один писатель, как символ дружбы. Я тебе обязательно дам почитать эту книгу, когда будешь у меня в гостях. — Гермиона смотрела на друзей с гордостью и небольшим испугом. — Надеюсь, ничего страшного не случилось? — Ничего. Такой ритуал не может быть темным. Но откуда о нем узнал Киплинг, действительно интересно, — мисс Гринграсс с любопытством посмотрела на друзей. — Дафна, ты читала Сказку джунглей? — удивился Гарри. Он уже убедился, что дети из волшебных семей имеют более чем слабое представление об обычном мире вообще и о его литературе в частности. — Приедешь ко мне летом и все поймешь, — засмеялась девочка, — пусть это пока останется моей маленькой тайной. А что с нами случилось, думаю, мы и сами скоро поймем.
* * *
Утро последнего дня в школе выдалось солнечным. Гарри и компания весело бежали на завтрак в Большой зал. В холле они резко остановились, увидев стоявшего у входа Корнелиуса Фаджа. Министр радостно помахал им рукой и жестом пригласил Гарри подойти к нему. Друзья направились за свой стол, оставив мальчика общаться с Фаджем. — Ну, о чем вы говорили? — через три минуты выпытывала Гермиона у пришедшего на свое место Поттера. В глазах Дафны и Невилла также стоял большой вопросительный знак. — Скоро сами узнаете, — Гарри принял самый загадочный вид. Девушки, обиженно фыркнув, отвернулись от него, впрочем, Гарри чувствовал, что их все равно распирает любопытство. После проведенного ритуала ребята стали чувствовать эмоции друг друга. Это немного пугало, но и делало их общение более близким. — Внимание, ученики! — усиленный заклинанием голос министра разнесся над залом, оформленным сегодня в цвета Рейвенкло, вышедшего победителем из соревнования факультетов. — В соответствии с решением министерства о поощрении школьников, имеющих заслуги перед школой и показывающих отменные знания, сегодня я вручаю разрешения на использование магии на каникулах следующим ученикам: Гермиона Грейнджер; Дафна Гринграсс; Седрик Диггори; Невилл Лонгботтом; Драко Малфой. Ученики поддерживали награжденных аплодисментами. Впрочем, если первую четверку поддержали все факультеты, кроме Слизерина, то Драко хлопал исключительно его факультет. Но министр еще не закончил. — Перед рождественскими каникулами министерство не забудет наградить еще ряд учеников. Я надеюсь, что все вы приложите усилия, чтобы я смог выполнить эту приятную обязанность для как можно большего числа учеников. Эти слова министра были встречены громкими аплодисментами всех факультетов. Разрешение стало действительно желанным призом. — Кроме того, хочу порадовать вас, что, благодаря щедрости ряда благотворителей, школьный лазарет пополнится новыми лечебными артефактами. — Вот оно, — злобно прошипела Гермиона, — отец Малфоя просто купил ему это разрешение. Я думала, что министр честнее. — Герми, а ты не забыла, что мы тоже получили его не только за свои заслуги? — шепот Дафны заставил лицо возмущенной рейвенкловки принять вопросительное выражение. — Не забывай, что мы его получили не столько за свои заслуги, сколько за сотрудничество Гарри с министром. И кстати, самого Гарри пока никак не наградили за победу над Квирреллом. Ведь разрешение ему дали еще раньше. Министр, казалось, услышал шепот девочки. — И последнее. За заслуги перед школой министерство решило наградить Гарри Поттера двухнедельной поездкой на курорт его и его друзей за счет личного фонда министра. Школьники вновь разразились аплодисментами. Все уже знали о сражении друзей с преподавателем ЗОТИ. Официально дело свели к попытке кражи последним ценного артефакта, но неофициально стало известно, что тот пытался возродить Того-кого-нельзя-называть. Это сильно укрепило авторитет Гарри Поттера среди всех учеников, кроме слизеринцев. — Кстати, Гермиона, скоро ты сможешь сама задать вопрос о Малфое министру. Он пригласил нас прогуляться с ним после завтрака, — Гарри с удовольствием наблюдал удивленные лица друзей. — Думаю, на прогулке мы и узнаем, чем тебе придется расплачиваться за курорт, — ехидный шепот Дафны в ухе был слышен только ему.
* * *
— Мистер Фадж, скажите, а неизвестный благотворитель, оказавший помощь лазарету и Гарри, это случайно не отец Малфоя? — Гермиона Грейнджер внимательно смотрела в лицо министра. Тот увел друзей к озеру, в восторженных тонах расписывая, как замечательно он проводил свои школьные годы. — Вы догадливы, мисс Грейнджер, — лицо министра приобрело серьезный вид. — И награждение мистера Малфоя действительно связано с этими деньгами. Нет-нет, он на самом деле хорошо сдал экзамены, но вряд ли имел бы шансы получить разрешение без ходатайства своего отца. — И вы так открыто это говорите нам? — удивлению девочки не было предела. — Ну, это не такой уж большой секрет. К тому же, я рассчитываю на вашу скромность. Но, чтобы вам была понятнее моя позиция, попробую провести маленький урок. Купив своему сыну это разрешение, Люциус Малфой фактически поддержал практику выдачи их в дальнейшем. А ведь он сейчас глава партии непримиримых сторонников «чистоты крови», имеющих обширные связи в министерстве и обладающих немалой политической силой. В следующий раз я выдам подобные разрешения уже десятку учеников, предваряя ваш вопрос, часть их — за благотворительную помощь. А через пару лет практика их выдачи всем ученикам, показывающим успехи в учебе, станет нормой. Естественно, «пожертвования» при этом уйдут в прошлое. Так мы сумеем и обойти закон, дискриминирующий юных волшебников, и заработать дополнительную поддержку рядовых волшебников, используя плоды благотворительности. — А Седрик Диггори? — с интересом спросила Дафна. — Ну, он действительно один из лучших учеников школы. Кроме того, он происходит из классической средней волшебной семьи и учится в Хаффлпаффе. Идеальный образ паренька из народа, добившегося всего своим трудом. Это поможет получить поддержку нашего начинания среди рядовых волшебников. Кроме того, его отец работает в министерстве и не принадлежит ни к одной из партий. Так что и тут я рассчитываю на определенные бонусы. — Неужели в политике все так запутано? — с ужасом спросила Гермиона. — На самом деле все еще сложнее. Не будь вы среди друзей мистера Поттера, разрешение для вас вызвало бы бурю возмущения со стороны партии Малфоя. Многие чистокровные волшебники действительно стремятся ущемить маглорожденных, где только могут. Но сейчас поднять голос против вас — это поднять голос против Мальчика-Который-Выжил. И это будет встречено в штыки всем магическим сообществом. А в следующий раз, когда я выдам подобное разрешение юному волшебнику, рожденному в обычном мире, уже будет существовать прецедент. — Да, лучше бы я не спрашивала. Теперь я твердо уверена только в отсутствии у меня желания лезть в политику. — А вот это уже поздно. Став другом Гарри Поттера, вы обрекли себя на то, чтобы стать фигурой в политике. И я только стараюсь помочь вам научиться разбираться в мотивах окружающих людей. — И делаете это бескорыстно? — В голосе Гарри звучало недоверие. — Конечно, нет, как вы могли такое подумать? Сейчас мы с вами поддерживаем друг друга. И мне проще объяснить вам свои действия, чем непониманием их нарушить доверие между нами. — Благодарю за откровенность. Тогда еще один вопрос: почему в «Пророке» почти ничего не слышно о скандале с Квирреллом? — Мы договорились с Дамблдором замять этот скандал. В обмен он покидает пост Председателя Международной Конфедерации Магов. — Всего лишь? — Ну, пока приходится довольствоваться и этим. Пока он является Верховным чародеем Визенгамота, он фактически неподсуден. Зато теперь можно будет ослабить строгость международного статута секретности. На этом давно настаивали наши французские коллеги. И, что немаловажно, это вполне совпадает с нашими целями. В связи с этим, у меня будет к вам одна просьба. — Постараюсь ее выполнить. — Мистером Уизли, одним из конфидентов Дамблдора, подан на рассмотрение так называемый «Закон о защите маглов». В своем теперешнем виде он резко ограничит возможности министерства по сотрудничеству с обычным миром. Мы сейчас осуществляем ряд совместных проектов с премьер-министром, разумеется, не афишируя этого. Если закон будет принят, их придется прикрыть. С другой стороны, этот закон ударит по партии «чистокровных». Мне было бы выгодно принятие закона с определенными поправками. Но, если их внесу я, закон зарубят как сторонники Малфоя, так и сторонники Дамблдора. И я хотел бы, чтобы эти поправки пошли как бы с вашей подачи. — Вы считаете, что мнение одиннадцатилетнего школьника может иметь значение? — Об этом позвольте позаботиться мне. Я пришлю вам текст закона и текст поправок. Если вы согласитесь с ними, напишите мне. Дальше я сам все сделаю. — Конечно, я прочитаю их и пришлю вам ответ. Хотя все это представляется мне странным. — Странным — может быть, зато полезным всем нам — точно.
Да пребудет с тобой моя сила, а со мной - твоё добро!
Вернон Дурсль с наслаждением расположился в кресле, стоящем посреди гостиной дома номер четыре по Тисовой улице. Вечер пятницы всегда приводил этого грузного мужчину в благодушное настроение. Мягкое кресло, виски со льдом в руке, жена, хлопочущая у плиты, заманчивые запахи предстоящего ужина… М-м-м… К сожалению, часть удовольствия сразу пропадала, стоило только вспомнить, что сейчас у них живет племянничек его жены, чтоб его черти побрали. Вот уже одиннадцать лет он отравлял жизнь Вернону самим фактом своего существования, а именно своей ненормальностью. К счастью, теперь его предстояло видеть только летом, на каникулах. К тому же, негодник заявил, что в конце июля покинет своих «гостеприимных» родственников до следующего лета. Это не могло не радовать главу семейства, хотя он предпочел бы вообще не видеть мальчишку Поттера. Кроме всего прочего Вернона беспокоил собственный сын, Дадли. Если в прошлые годы он относился к этому ненормальному с истинно дурслевской неприязнью, то этим летом, также приехав на каникулы из своей школы, он зачем-то общается со своим кузеном. И ведь не запугаешь теперь этого паршивца Поттера, чтобы знал негодник свое место! Связываться с ним себе дороже. Да еще и жена почему то не одобряет его злобные взгляды в сторону засранца. Дальнейшие размышления Вернона Дурсля были прерваны открывшейся входной дверью. Он повернул голову в ее сторону, рассчитывая увидеть сына, вернувшегося с прогулки, и от неожиданного зрелища впал в легкий ступор. В гостиную ввалились Дадли и Поттер, держа в руках какие-то коробки. Не обращая внимания на изумленного Вернона, они поднялись по лестнице в комнату Гарри и при этом не прекращали какого-то непонятного спора. — У меня больше вес, поэтому обувь снашивается быстрее, и амортизационные расходы выше. Так что мои семь процентов, твои три. — Ха, а средства на полировку палочки? А ее износ от трения о воздух — мои шесть, твои четыре. — А мое трение о воздух, оно в два раза выше, так что… Последующие выкладки сына мистеру Дурслю помешала услышать закрывшаяся за детьми дверь комнаты. Неподвижно просидев полминуты, он сумел заставить себя сделать большой глоток. Обжигающая жидкость дала возможность двигаться, и Вернон решил спросить у жены, видела ли она тоже, что и он. Но не успел. Дверь комнаты открылась, и мальчики, неся в руках те же самые коробки, направились к выходу из дома. По-прежнему не обращая внимания на окружающее, они самозабвенно продолжали спор. — Для своей полировки ты берешь у мамы ветошь, так что шесть мои, четыре твои. — Зато твои кроссовки я уже два раза восстанавливал, так что семь мои, три твои… Дверь дома закрылась. Вернон Дурсль осторожно посмотрел на жену, надеясь, что все происшедшее ему привиделось. Но тут его ждал не меньший сюрприз. Петунья смотрела на закрывшуюся дверь с таким умильным видом, словно за ней лежал миллион фунтов. Вернон для храбрости еще раз сделал солидный глоток, прокашлялся и осторожно спросил: — Петунья, что это было? — Наш мальчик наконец занялся бизнесом. Я всегда знала, что он гений. — Перед мысленным взором женщины летал ее Дадлик в виде ангелочка с маленькими крылышками и аккуратным нимбом. — А причем здесь этот ненормальный? — Не ненормальный, а Гарри. Он — бизнес-партнер Дадлика, — произнесла миссис Дурсль суровым голосом. Впрочем, имя сына снова заставило ее мечтательно закатить глаза. Интуиция подсказывала мистеру Дурслю, что выводить жену из подобного мечтательного состояния может быть опасно, однако непонятность ситуации вынудила его опять открыть рот. — И что за бизнес у Дадли с этим не… Гарри? — Ты совсем не интересуешься нашим мальчиком, — Петунья выплыла из грез и решила отыграться на виновнике возвращения ее в реальный мир. — Бедный мальчик так страдал в школе, видя, что его товарищи уже участвуют во взрослых делах, а собственный отец относится к нему, как к ребенку. И вот мой гений сам вынужден был изобретать способ заработать денег. Естественно, он справился и без тебя. Они с Гарри восстанавливают сломанные вещи и получают от этого хорошую прибыль. И даже отдают мне часть денег. Тут светлый образ Дадлика опять поплыл перед Петуньей, причем нимб стал минимум в два раза больше. — Э, гм… — И я думаю, ты понимаешь, что в этом году наш мальчик должен получить на день рождения не на два, а на дюжину подарков больше. Вернон согласно закивал головой под требовательным взором своей супруги. Окончательно допив содержимое стакана, он плеснул в него еще виски. Осмыслив ситуацию, он решил, что одиннадцатилетний сын, создавший собственный бизнес — это повод гордиться им и собой. И с довольной улыбкой поднял стакан. — За Дадлика! — За нашего дорогого мальчика! — поддержала его жена. — За лучшего ребенка на свете!!!
* * *
Возвращение из школы на Тисовую улицу не вызывало у Гарри особого восторга. Радовало только то, что последнюю неделю июля он и его друзья проведут у Лонгботтомов, где совместно отметят день рождения Невилла и его. Затем они отправятся к Гринграссам, оттуда к Грейджерам и потом — долгожданный отдых на море. Министр не поскупился и снял на две недели прекрасные номера для друзей и их родителей в одном из отелей Брайтона. В своей комнате Гарри обнаружил целый склад сломанных вещей. Дорогая тетушка явно решила обеспечить его практикой бытовых чар. Мальчик не стал расстраиваться, а за два дня сумел ударным трудом восстановить целостность имущества. Делать это он предпочел, лежа на кровати, левитируя к себе очередную вещь, восстанавливая ее и отправляя на место. При этом ряд чашек пришлось восстанавливать не по одному разу. Гарри утешал себя, что повторение — мать учения. Вечером второго дня к нему в комнату вошел Дадли. То, что кузен предварительно постучал в дверь, чуть не заставило челюсть Гарри устремиться навстречу земле. Мощным усилием сдержав непослушную часть тела, Гарри пригласил Дадли присесть к нему на кровать. Но через минуту его челюсть все-таки устремилась на пол. Дадли предложил организовать совместное дело. Он уже успел обойти ряд окрестных жителей и договориться с ними о проведении небольшого ремонта в их домах по сходной цене. Гарри, подумав немного, согласился. Он хоть и не испытывал денежных затруднений благодаря наследству родителей, но вполне резонно решил, что фунты лишними не бывают. Как и практика использования бытовых чар. Заодно Поттер предложил не ограничиваться одним ремонтом, а чинить все, что придется. Это было с энтузиазмом поддержано кузеном. Дальше последовал небольшой торг, продлившийся до утра. В ходе него было решено доходы делить поровну, при этом одну десятую часть отдавать Петунье. Это предложение внес Гарри, решив таким образом обеспечить лояльность тети их начинанию. Дадли ему удалось убедить расстаться с деньгами, доказав тому, что в итоге он получит больше, чем отдаст. Заодно мальчики нашли себе дополнительное развлечение. Они делили тетину долю, в соответствии с затратами и сообщали ей, кто какой внес вклад. Когда дети первый раз принесли Петунье деньги и объяснили их происхождение, то едва не лишились своей родственницы — она чуть не умерла от счастья, узнав, что ее любимый Дадлик основал собственное дело. А споры о вкладе каждого в общий бизнес развлекали Гарри, вынужденного в противном случае, выслушивать бесконечные речи Дадли о том, как сильно рассказы о собственном бизнесе поднимут его авторитет в школе. Впрочем, иногда удавалось перевести разговор с кузеном на тему бокса. В итоге Гарри узнал о хуках и апперкотах много больше, чем ему хотелось бы. В итоге Гарри вынужден был признать, что месяц, проведенный с родственниками, был не так уж и плох. Работа с Дадли отнимала не более четырех часов в день. Оставалось достаточно времени и для подготовки школьного задания на лето, и для поддержания спортивной формы. Тетя Петунья, пребывавшая весь месяц в состоянии блаженства, откармливала детей разными вкусностями в количествах, способных напугать даже десяток оголодавших солдат. И наконец, его благосостояние увеличилось на несколько сотен фунтов.
* * *
Совместное отмечание дня рождения Невилла и Гарри прошло успешно. Во всяком случае, дом миссис Августы Лонгботтом остался цел, а мелкий ремонт ему так и так был необходим. Узнав о большой практике Поттера в бытовых заклинаниях, друзья решили догнать его в этом вопросе. По неосторожности бабушка Невилла позволила им украсить дом к празднику. Ребята проявили в этом деле недюжинную фантазию, а также все свои пока еще скромные умения. В итоге Гарри пришлось по большей части заниматься восстановлением сломанного другими членами их команды. Но зато всем было весело. В доме Лонгботтомов Гарри и Гермиона обнаружили удивительное существо — домового эльфа Торки. Вернее, это была старая эльфийка. Ребятам, выросшим в обычном мире, раньше не приходилось встречать этих длинноухих существ. И если Гарри отнесся к Торки просто как к очередной особенности волшебного мира, то Гермиона постаралась разузнать все, что можно о домовиках. И обнаруженная информация девочке сильно не понравилась. Положение домовых эльфов в волшебном мире Гермиона могла назвать одним словом — рабство. Однако мисс Грейнджер решила отложить этот вопрос до возвращения в школу, а пока основательнее изучить его. Девочки подарили ребятам одинаковые подарки — книги по зельям и чарам. Подарки родственников тоже подняли Гарри настроение. От кузена он, к немалому своему удивлению, получил книгу — «Школа начинающего боксера». На титульном листе кузеном было написано пожелание, сделавшее бы честь и самому Снейпу — «Помни о конкурентах». Дадли воспринимал окружающий мир несколько своеобразно, но сама по себе забота о его безопасности была приятна мальчику. Тетя же подарила шикарные шахматы. Гарри сначала не понял, почему она решила сделать подобный подарок, но скоро сообразил, что, рассказывая Дадли о своих развлечениях в школе, он употребил единственное знакомое кузену слово — шахматы. А тот, скорее всего, передал это тете Петунье. То, что шахматы оказались не волшебными, было даже забавно — в Хогвартсе мальчик ни у кого не видел обычных шахмат, так что можно будет поразвлечься, наблюдая за реакцией на них детей из магических семей. Дни, проведенные у бабушки Невилла, можно было бы назвать безоблачными, если бы не одно печальное событие. Ребята, наконец, узнали судьбу родителей мальчика. Лонгботтом стеснялся того, что его папа и мама уже много лет лежат в больнице святого Мунго, лишенные разума. Он боялся, что другие дети будут смеяться над ним. Но друзьям подобная мысль даже не пришла в голову. Гарри даже считал, что Невиллу тяжелее, чем ему, ведь для него родители были просто светлым образом. А для Невилла каждое посещение больницы оборачивалось кошмаром. Что страшнее: не видеть совсем свою мать или видеть только безумие в ее глазах — мальчик не мог найти ответа. А когда Поттер узнал, что до такого состояния Лонгботтомов довели пытки дружков Риддла, он записал на счет Тома еще пару пунктов.
* * *
Достойным завершением приключений ребят в гостях у Невилла стал переезд на «Ночном рыцаре» к Гринграссам. К концу поездки ребята, уставшие хвататься за сиденья при очередных маневрах водителя, обсуждали только один вопрос — какое заклинание послать в шофера вместо чаевых. Но бдительность миссис Августы Лонгботтом, сопровождавшей детей, спасла доблестного волшебника от страшной мести. Двери дома Гринграссов открыл домовой эльф, одетый в некое подобие ливреи. — Благородные леди и джентльмены, леди Гринграсс ожидает вас в малой гостиной. Прошу вас следовать за мной, — существо повернулось и с важным видом проследовало вглубь дома. Дети постарались вспомнить уроки этикета, которые старательно вбивала в них Дафна. Судя по всему, в этом доме все было пропитано привычкой к строгому соблюдению обычаев. Войдя в залу, Гарри сосредоточил все свое внимание на двух фигурах, находящихся посреди комнаты. Чуть впереди стояла женщина ослепительной красоты, одетая в строгое элегантное платье. Мальчику еще не приходилось встречать столь прекрасной и одновременно столь холодной леди. Казалось, она одним взглядом может заморозить океан. Стоило Гарри посмотреть на женщину, так он сразу вспоминал сказку о Снежной Королеве. Справа от нее стояла девочка, напоминающая чуть уменьшенную копию Дафны. Она изо всех сил старалась подражать матери. Гости остановились, и вперед вышла Дафна. Подойдя на три шага к женщине, она склонилась перед ней в глубоком реверансе. — Доброе утро, матушка. Леди выждала несколько секунд, а потом чуть кивнула головой. — Доброе утро, дочь моя. Я рада, что ты вернулась домой. Гарри мог бы поклясться, что ее голос был столь же холодным, как и взгляд. Дафна выпрямилась и сделала легкий реверанс в сторону сестры. — Доброе утро, сестра. Та в точности повторила движение и слова Дафны. Девочка вновь обратилась к матери. — Миледи, позвольте представить вам миссис Августу Лонгботтом, ее внука Невилла и наших друзей мистера Поттера и мисс Грейнджер. Миссис Лонгботтом, позвольте представить мою матушку, леди Гринграсс и мою сестру мисс Асторию Гринграсс. — Миссис Логботтом, я счастлива принимать у себя дома вас и друзей моей дочери. — Миледи, для меня огромная честь посетить вас. — Не согласитесь ли пройти к столу и выпить чашечку чаю? — О, благодарю вас, думаю, это будет не лишним. Обе дамы проследовали к чайному столику, рядом с которым стояли два кресла. Помня наставления подруги, ребята почтительно расположились за спиной бабушки Невилла. Сестры Гринграсс встали за спиной своей матери. Дамы неспешно пили чай, ведя непринужденную светскую беседу. Гарри представил себе, что целую неделю придется жить в соответствии со строгими правилами этикета, и испытал огромное желание немедленно вернуться к Дурслям. Украдкой взглянув на друзей, он увидел, что они находятся примерно в том же состоянии. Только глаза Дафны и Астории лучились удовольствием. Лицо леди Гринграсс, казалось, вообще никогда не выражает других эмоций, кроме ледяного равнодушия. Внезапно за столом раздался веселый голос: — Доченька, может быть, хватит смущать наших гостей? А то они сейчас постараются удрать из нашего дома. Не веря своим ушам, Гарри впился глазами в лицо матери Дафны. Маска равнодушия исчезла, и теперь на губах сияла лукавая улыбка, а теплые глаза ласково смотрели на ребят. — Мамочка, ты же обещала… — Дафна попыталась придать себе обиженный вид, но у нее это получалось откровенно плохо. Сквозь надутые губки прорывался веселый смех. Ее сестра также не могла скрыть своего веселья. — Доченька, я целую неделю не видела тебя и хочу поскорее обнять. А твой спектакль и так удался. Леди повернулась к миссис Лонгботтом и задорно улыбнулась. — Моя Дафна решила немного подшутить над друзьями и попросила организовать встречу в строгом соответствии с правилами этикета. Надеюсь, что вы не обиделись на эту шалость? — Ну что вы, это действительно получилось забавно. Хотя по глазам ваших девочек я уже сама догадалась, что здесь что-то нечисто. Дафна ласково обвила шею матери руками и лукаво посмотрела на друзей: те все еще находились в легком ступоре от только что увиденного. — А вы, дети, запомните, для вас я просто Виктория. Оставим официальные обращения для светских приемов.
* * *
Дети с удовольствием погрузились в жизнь этого странного дома. Странного тем, что семья Грингарассов издавна жила в двух мирах — волшебном и обычном. В волшебном мире род Гринграссов насчитывал не одно столетие. В отличие от многих древних родов наследники рода Гринграсс традиционно выбирали себе жен не по признаку чистокровности, а по любви. В обычном мире эсквайры, а затем баронеты Гринграсс со времен Елизаветы I-й занимали свои законные места на мостиках кораблей ее величества. Использование магии, пусть и очень осторожное, помогало им делать нелегкую морскую карьеру. Последний лорд Гринграсс погиб в Фолклендскую войну на «Шеффилде», до последнего момента спасая жизни своих подчиненных. Самому лейтенанту не хватило времени покинуть гибнущий корабль, и 4 мая 1982 года жизнерадостная красавица Виктория Грингарасс превратилась в Снежную Королеву. С тех пор очень мало людей видели ее улыбку. Виктория не позволила детям праздно проводить время. Как оказалось, она владела не только волшебными способами перемещения, но и прекрасно водила автомобиль. А, кроме того, леди Гринграсс была превосходным экскурсоводом. Она провела с ребятами интереснейшую экскурсию по Тауэру, а на следующий день свозила их в Портсмут, где они поднялись на борт «Виктории». — К сожалению, сегодня не двадцать первое октября, иначе над кораблем вновь взвился бы знаменитый сигнал Нельсона — «Англия ждет, что каждый исполнит свой долг». Лицо леди Гринграсс, произносящей эти слова, сияло неподдельной гордостью; Гарри понял, что для нее они не были пустым звуком. Этот призыв олицетворял для нее то, ради чего погиб ее супруг. — Вы подумали о своем муже? — спросила Гермиона, робко глядя в глаза женщины. Она боялась, что ее вопрос будет воспринят как бестактность. — Да, я всегда вспоминаю его, когда вижу море и корабли. Мне кажется, мы только вчера встретились с ним впервые. — А как это случилось? — девочке хотелось побольше узнать о матери своей подруги. — Мы познакомились в Хогвартсе, на встрече в клубе профессора Слагхорна. Он устраивал совместные вечера для перспективных студентов. Там-то новоиспеченная староста Слизерина и повстречала красавца-гриффиндорца и сразу столкнулась с ним характерами. В те времена между факультетами было лишь соперничество, а не вражда. Но на каждой новой встрече мы с ним спорили по любому вопросу до тех пор, пока единственным предметом для споров не стал вопрос, кто из нас больше любит другого. А в этом споре проигравших не бывает, особенно когда споры ведутся не словами. Вечером за чашкой чая Гарри решил уточнить кое-что у своей подруги. — Дафна, а где ты училась до поступления в Хогвартс? Дело в том, что мальчик уже знал, что обычно дети из волшебных семей до одиннадцати лет получали только домашнее образование. Однако семья Дафны явно не была обычной. — Я с четырех лет училась в Badminton School, в Бристоле, где сейчас учится Астория. Мама считает, что это лучший вариант получения начального образования. В ней же я активно занималась бальными танцами и даже успела поучаствовать в нескольких соревнованиях. — И не просто поучаствовать, а быть лучшей, — с гордостью заметила леди Гринграсс. — Когда я сообщила, что ты продолжишь обучение в другом городе, твой учитель танцев чуть не расплакался от огорчения, что его лучшая ученица больше не будет прославлять его имя. — Здорово! — восхитилась Гермиона. — Наверное, там было замечательно. — Да, девочки в этой школе получают прекрасную подготовку к вступлению в светскую жизнь. Но думаю, мы что-нибудь придумаем и здесь.
* * *
Как вскоре убедился Гарри, оговорка насчет светской жизни не была случайной. Леди Гринграсс решила устроить в один из вечеров небольшой бал для детей. Разумеется, на подобные мероприятия, кроме самих мальчиков и девочек, приглашались их матери, а также несколько почетных гостей. Увидев список приглашенных, Гарри задумался над тем, сколько же народу собирается на большой бал. Виктория начала подготовку детей к балу за два дня. Первым делом она отправилась с ними в поход по магазинам, твердо заявив, что пока у всех не будет достойных бальных нарядов, домой они не вернутся. В итоге все было куплено, но друзья буквально падали от усталости. Жалкие попытки закончить побыстрее бесконечные примерки и подгонки, предпринятые Гермионой и Невиллом, были безжалостно пресечены строгой леди, мигом надевшей на лицо маску холодной и властной аристократки. Спорить с такой леди Гринграсс было решительно невозможно. В день бала Виктория разбудила детей ни свет ни заря. После раннего завтрака она передала их в руки заранее вызванных на дом парикмахеров, массажистов, маникюрш и других непонятных людей. Не желая бросать детей одних, она также позволила заняться и своей внешностью. При этом леди Гринграсс внимательно следила, чтобы мальчики и Гермиона не попытались удрать. Когда за час до бала все были готовы и, одевшись в новые наряды, вышли в большой зал, Гарри сумел оценить результаты трудов этой армии творцов красоты. Подобных детей он раньше видел только по телевизору в передачах о светской жизни. Девочки казались на несколько лет старше и смотрелись, скорее, как девушки. Невилл и сам Гарри выглядели юными аристократами. Ну а леди Гринграсс снова превратилась из Виктории в Снежную Королеву. Сейчас Гарри ни за что не решился бы назвать ее по имени. — Юные леди и джентльмены, я искренне надеюсь на вашу помощь в проведении бала. В ответ леди получила только легкие реверансы девочек и поклоны мальчиков. Законы этикета вступили в свои права. Леди вручила им их бальные карты и еще раз напомнила обязанности помощников хозяйки праздника. За четверть часа до назначенного времени начали прибывать гости. Первыми приехали бабушка Невилла и мама Гермионы. Они только восхищенно охнули, оценив внешний вид своих детей. Затем гости пошли потоком. Здесь были как сокурсники друзей, так и представители других возрастов и факультетов: Терри Бут, Менди Броклхерст, Пенелопа Кристалл, Роджер Дэвис, Энтони Голдстейн, Седрик Диггори, Падма и Парвати Патил, Блейз Забини и другие дети входили с мамами в зал, представлялись леди Гринграсс и сопровождались кем-то из друзей к столикам с коктейлями и закусками. Коктейли были, разумеется, без примеси алкоголя. Впрочем, друзья не забывали поинтересоваться у дам, не желают ли те что-нибудь более крепкого, и в случае нужды вызывали домовых эльфов, исполняющих обязанности официантов. Роль почетного гостя исполнял сегодня профессор Гораций Слагхорн. Кроме Августы Лонгботтом и Джейн Грейнджер, он стал единственным, кто удостоился искренней улыбки леди Гринграсс. После приветствия Гарри отвел Горация к свободному креслу, стоящему рядом с креслом, в котором сидела мама Гермионы. Представив их друг другу, мальчик задержался на несколько минут возле этих гостей и лично принес им коктейли. Уроки леди Гринграсс не прошли зря, подобное внимание не укрылось от глаз окружающих дам, и те также поспешили познакомиться с почетной гостьей. Первый танец открывали Гарри и Дафна. Мальчик обратил внимание, как ревниво матери рассматривали их блестящую пару, явно сравнивая со своими детьми. Он с непривычки даже поеживался под их взглядами, но теплая рука подруги, сжимавшая его ладонь чуть крепче, чем диктовалось этикетом, быстро вселила уверенность. После мальчик танцевал с разными партнершами согласно карте, а в перерывах леди Гринграсс указывала ему взглядами то одну, то другую группу гостей, к которым следовало подойти и занять на пару минут беседой. К концу вечера Гарри уже еле передвигал ноги, но вот наступило время последнего танца. Мальчик закружил не меньше его уставшую Гермиону в потоке вальса. Подруга позволила ему вести, и он разрешил себе легкие импровизации, на которые не решался с незнакомыми партнершами. Вот отзвучал последний аккорд, Гарри проводил девочку к матери и, поклонившись, коснулся губами пальцев покрывшейся румянцем Гермионы. Хотелось сесть рядом с подругой и расслабиться, но еще требовалось помочь леди Гринграсс проводить гостей. Наконец все гости покинули дом. Осталась только Джейн Грейнджер, которую леди Гринграсс уговорила задержаться, дабы назавтра всем вместе направиться в гости к родителям Гермионы. Кроме того, мамам явно хотелось посплетничать между собой о дочках. Детей, напоив чаем, они отправили по спальням, домовики подали дамам коньяк в малой гостиной, и леди Гринграсс снова превратилась в милую Викторию.
* * *
В последний вечер перед отъездом в Брайтон друзья собрались в комнате Гермионы. На следующее утро следовало посетить Косую аллею, чтобы закупить все необходимое для школы и потом с чистой совестью загорать на пляже. Задание на лето у всех было сделано заранее, и предстоящие недели на море выглядели более чем заманчиво. Невилл наконец познакомился с литературой обычного мира, и его теперь было не оторвать от Киплинга и Джека Лондона. Остальные дети горячо поддерживали его тягу к освоению нового мира. Неделя в гостях у Грейнджеров оказалась нелегкой. Гермиона заранее составила список достопримечательностей Лондона, которые непременно следует посетить с друзьями и, хотя часть ее планов была выполнена заранее, благодаря леди Гринграсс, оставшегося вполне хватило, чтобы ноги ребят каждый вечер гудели от усталости. Гарри, сравнив впечатления от жизни семей своих друзей, пришел к малоутешительным выводам, и теперь ему хотелось их проверить. — Невилл, ты не поможешь мне провести один эксперимент? — Конечно, а что нужно делать? — Решить пару задачек. Невилл, возьми ручку и листок, будешь записывать. А вы, девочки, не подсказывайте. Все с интересом уставились на Гарри, пытаясь понять, что же он задумал. — Первая задача. Реши следующее уравнение: 163 — (117 — Х) = 0 Невилл удивленно посмотрел на Гарри — А как его решать? — Ты разве не учился решать уравнения? — Нет. Гермиона вопросительно смотрела на мальчиков. Она не понимала, что может быть сложного в подобных простейших действиях. Дафна же сообразила, куда клонит Гарри, и теперь с загадочной улыбкой наблюдала за друзьями. — Ладно, давай попробуем что-нибудь другое. Например, где находится Италия, во Франции, или в Германии? — Про Францию я слышал, что она больше Англии. Наверное, в ней. Теперь Гермиона сидела с откровенно круглыми глазами: увидеть двенадцатилетнего подростка, который не знал бы, что такое Италия и где она находится — это было выше ее понимания. — И последнее, Невилл. Грибы — это фрукты или овощи? — Разумеется, овощи. Мисс Грейнджер окончательно вышла из себя и набросилась на бедного Лонгботтома. — Невилл, ты что, издеваешься над нами?! Как можно нести подобную чушь? — А разве это чушь? — мальчик смущенно смотрел на разбушевавшуюся подругу. Он явно не понимал причину ее гнева. Дафна поспешила утихомирить не в меру разошедшуюся девочку. — Подожди, давай узнаем, что хотел нам показать этим экспериментом Гарри. Все взгляды устремились на Поттера. — Я обратил внимание, что дети в магическом мире не получают начального школьного образования. Результаты этого вы наблюдали только что. И, в дальнейшем, в нашей школьной программе отсутствуют предметы, изучаемые в обычных школах. В итоге мы не сможем после Хогвартса продолжить образование в обычном мире и успешно жить в нем. Нам придется ограничить себя волшебным миром. Но ведь гораздо интереснее, по-моему, жить в обоих мирах, как это делает мама Дафны. — И не только моя мама. Мой отец по окончании Хогвартса целый год готовился с репетиторами, а потом поступил в Оксфорд. Маме пришлось готовиться целых три года, она ведь не посещала начальную школу, в отличие от папы. И большинство волшебников, родившихся в обычном мире, поступают примерно также. — Почему же волшебники не отдают своих детей в обычные школы? — Гермиона искренне удивлялась. — Гермиона, ты действительно наивна. — Дафна решила, что ее слова будут убедительнее, чем слова Гарри. — Большинство чисто волшебных семей замкнулись в своем мирке и не хотят выходить оттуда. Большой мир их просто пугает, вот они и делают вид, что его не существует. Спроси у Невилла, был ли он до этого лета хоть раз в театре, в кино, в музее. Ответ могу сказать заранее. Вспомни, какие детские книги ты видела у него? — Сказки барда Бидля. Мне, кстати, очень понравились. — Так вот, это единственная детская книга в волшебном мире, а у тебя были сотни подобных книг. Волшебники знают только одну спортивную игру — квиддич, а у обычных людей их десятки, на выбор. И так можно продолжать очень долго. И ты захочешь, чтобы твои дети жили только жизнью волшебного мира и не были бы знакомы с большим? — Конечно, нет. Но разве кто-то может хотеть подобного? — Как видишь, могут. Этого хотят те, кто стоит за Малфоем старшим и те, кто стоит за Дамблдором. Они боятся, что в большом мире окажутся никем, и предпочитают жить в своем примитиве и всячески мешать выйти из него другим. — Скажи, Дафна, — Гарри быстро сложил кое-что в голове, — а министр бывает на приемах, устраиваемых твоей мамой? — Да, довольно часто. — А на тех, которые она дает не в волшебном, а в обычном мире? — Ну да, ты догадался. Леди Гринграсс действительно состоит в партии министра. И именно ее приемы он использует для встреч с политиками из обычного мира. — Дафна, а когда ты советовала мне написать ему письмо, ты случайно заранее не знала результат? Позволь задать тебе тот же вопрос, что ты осенью задала мне — на чьей стороне ты хочешь быть? — Отвечу так же как ты — на нашей. Ты ведь не забыл, что мы одной крови? — Да, прости меня. Я согласен с тобой — сейчас наши интересы совпадают с интересами Фаджа. А вот какие есть мысли насчет нашего образования? — Все очень просто. За этот год надо подтянуть Невилла до нормального уровня, да и самим закрыть пробелы. А дальше — постараться освоить программу обычной школы параллельно программе Хогвартса. — Лично у меня нет уверенности, что я справлюсь, — Невилл, уличенный друзьями в невежестве, пребывал в весьма грустном настроении. — Справишься, еще как, — Гермиона загорелась идеей получить сразу два образования и не собиралась замечать преград на своем пути. — Возьмем мои учебники для начальной школы, благо я ничего не выкидывала, и будем каждый день понемногу заниматься. Научишься всему, не бойся.
* * *
Когда Гарри вошел в комнату, выделенную для мальчиков, там его ждал сюрприз. И не просто ждал, а уверенно сидел на его кровати. Сюрпризом оказался незнакомый домовик, одетый в старую грязную наволочку с дырками для головы и рук. Увидев вошедшего мальчика, домовик спрыгнул с кровати и низко поклонился Гарри. — Гарри Поттер! Добби так давно мечтал познакомиться с вами, сэр. — Привет, а что ты делаешь в этом доме? Мальчик был сильно удивлен. Он уже знал, что домовые эльфы живут только у магов и очень редко отлучаются куда-то из своего дома. Притом домовик вопил так сильно, что через несколько секунд в комнату сбежались все друзья. — Ой, какой замызганный. Ты что, не знаешь, как должен выглядеть приличный домовик? — строго спросила существо Дафна. — Хозяева хотят, чтобы Добби ходил в таком виде. Хозяевам нравится видеть унижения Добби. Ой, Добби должен себя наказать, он плохо сказал о хозяевах! — и домовик принялся биться головой о стену. Дети с удивлением смотрели на странное поведение существа. После ухоженных, воспитанных домовиков Гринграссов и Лонгботтомов, Добби выглядел какой-то пародией на домового эльфа. К тому же, детям не приходилось видеть, чтобы те наказывали себя по любому поводу. Первой опомнилась Гермиона. Она оттащила домовика от стены. — Так, это мой дом и я запрещаю вам себя в нем наказывать. Добби недоверчиво посмотрел на девочку, стараясь понять, не шутит ли она. Но взгляд мисс Грейнджер выражал что угодно, но только не смех. — Благодарю вас, добрая подруга сэра Гарри Поттера. Хозяева постоянно велят Добби наказывать себя. Они говорят, что лишнее наказание не повредит. — И кто эти хозяева? — грозный голос Гермионы не сулил этим неизвестным волшебникам ничего хорошего. — Добби не может сказать. Добби тайно пришел предупредить сэра Гарри Поттера! — Домовик рванулся было к стене, чтобы наказать себя еще раз, но под суровым взглядом Гермионы замер на месте. — О чем же, Добби, ты хочешь меня предупредить? — Гарри Поттер не должен в этом году ехать в школу. Там Гарри Поттера ждет ужасная опасность. Добби спасет Гарри Поттера! — Добби, ты говоришь чушь. Если кто-то хочет доставить мне неприятности, он доставит их везде. И в школе это будет сделать намного труднее, ведь там нет посторонних людей. — Гарри Поттер, в этом году в школе будут происходить страшные вещи. Добби узнал про заговор, и Добби должен спасти Гарри Поттера. Гарри Поттер великий волшебник. Он победил Темного Лорда. Гарри Поттер не должен пострадать. — А мои друзья, значит, могут пострадать? — голос мальчика был совсем не ласковым. — Немедленно признавайся, кто тебя послал, или тебе не поздоровится. Мальчик достал палочку и направил ее на домовика. Тот сжался под грозным взглядом Гарри, но потом резко щелкнул пальцами и исчез. — И что это было? — недоуменно спросил Невилл. — Кто-то не хочет моего возвращения в школу. Но подобный способ запугивания мне кажется, мягко говоря, странным. — Вы заметили, как он назвал Риддла — Темный лорд. А так его называли только его сторонники. Значит, этот домовик принадлежит кому-то из них. — Дафна, а кто из них сейчас на свободе? Ты ведь знаешь всех в волшебном мире. — Благодарю вас, сударь, за комплимент, но всех даже я не знаю. Хотя тех, кто активно поддерживал Риддла, сейчас на свободе не так уж много. Это Малфой, Эйвери, Крэбб, Гойл, Макнейр, Нотт, Каркаров и Снейп. — Снейп?!!! Что же он тогда делает в школе?! — Он преподает Гарри. Как он отвертелся, я не знаю. — Если бы я знал, никогда не стал бы просить его о дополнительных занятиях. Эти люди убили моих родителей, пытали родителей Невилла! — Гарри, твоих родителей убил лично Риддл. А те, кто пытал родителей Невилла, сейчас в Азкабане. И подумай, без тех знаний, что нам дал профессор Снейп, мы не смогли бы победить Квирелла. — Все понимаю, но… Ладно, об этом успеем подумать. А сейчас важно, что этот эльф наверняка принадлежит кому-то из этих типов. — А, может быть, он действительно хотел предупредить тебя? — Невилл хотел рассмотреть все возможности. — Может и так. Хотя вряд ли домовик пошел бы против хозяев, — задумчиво протянула Дафна. — Значит, ему нельзя пойти против хозяев, — Гермиону наконец прорвало. — Хозяева могут издеваться над ним, могут приказывать ему избивать себя, а он все равно должен быть им предан. Проклятое рабство. — Ну, Гермиона, у домовиков это в крови. Самое тяжкое наказание для домового эльфа — получить свободу. Они не могут жить без волшебников. — Дафна, также когда-то говорили и о неграх в Америке. Нельзя пользоваться рабским трудом! — девочка с вызовом посмотрела на подругу. Конечно, домовики в доме Гринграссов и близко не напоминали забитого Добби, но тем не менее. — Ты целый год пользовалась их трудом в Хогвартсе и не страдала от этого. Или ты думаешь, что твои вещи в школе чистит и гладит волшебство? Или еда готовится по волшебству? К твоему сведению, в нашей школе живет самая большая община домовиков в Англии. — И тут рабский труд. И никто не вспоминает об этом. Ну ничего, я еще разберусь с этим, — Гермиона была настроена весьма воинственно. — Хорошо, хорошо — потом разберешься. А вот что нам делать с предупреждением? — Невилл перевел разговор в другое, более важное русло. — Спокойно ехать в школу, а там смотреть в оба. Не ехать мы не можем, но и сделать тоже пока ничего не можем. Так что и думать не о чем. — Гарри, думать всегда есть о чем. И о домовиках в том числе, — Гермиона очень любила оставлять последнее слово за собой.
Да пребудет с тобой моя сила, а со мной - твоё добро!
Министр выполнил свое обещание и прислал Гарри проект «Закона о защите маглов». Мальчик решил прочитать его вместе с друзьями, и как оказалось не зря. Гермиона даже забыла на время свои планы по борьбе с «рабством эльфов». Партия Дамби показала себя в этом шедевре юридической мысли во всей красе. — Нет, ты представляешь, из этого пункта следует, что, если даже мои родители будут умирать, а я могу помочь им с помощью магии, я не имею права этого сделать! И это якобы для их же пользы! Возмущению Гермионы не было предела. Фактически, принятие закона вынудило бы ее прекратить любое общение со своими папой и мамой. Девочка просто не могла понять, откуда у людей может взяться такая черствость. — И наш отдых вместе с нашими мамами является нарушением этого закона, — Дафна усмехнулась, представив, как мистер Уизли попробует предъявить обвинение ее матушке и какую реакцию получит в ответ. — Кроме того, Астория не будет иметь права обучаться в обычной школе до Хогвартса. А то как бы чего не случилось. — Ну а мой совместный бизнес с Дадли — это вообще нарушение половины статей этого закона. И этого мистера Уизли еще называют «маглолюбом». Кстати, помните, как он подрался с Малфоем старшим в книжном магазине? — Да, бабушка чуть не взорвалась от возмущения. Она говорила, что раньше подобного поведения не допускали даже трехлетние дети. — Гарри, я надеюсь, ты дашь положительный ответ министру? — Гермиона требовательно посмотрела на мальчика. — Мы же посмотрели его поправки, и они делают закон действительно полезным. — Конечно, дам. Вот только я хочу добавить одно слово в название закона. А то «Закон о защите маглов» очень напоминает звучанием «Закон о защите животных». — И какое это слово? — Невилл, я думаю, «Закон о защите ПРАВ маглов» звучит намного лучше. — Ты молодец, Гарри. — Гермионе очень понравилась добавка Поттера. — Когда будешь писать письмо? — Ну, если вы не против, я хотел опять попросить Дафну о помощи. — Гарри, твоя верная пресс-атташе уже обо всем побеспокоилась. Сейчас добавим твою идею насчет «прав», и можешь подписывать. — Дафна, ты просто чудо. — Кто бы сомневался в этом. Просто, прочитав закон, я была уверена в твоем ответе.
* * *
Дети отправились на вокзал Кингс-Кросс прямо из Брайтона. Безразмерные сумки позволили им взять с собой на отдых все вещи, необходимые для школы. Их провожала леди Гринграсс, заявив остальным родителям, что вполне справится и сама. Она привезла детей на вокзал за час до отхода поезда. Гарри хотел бегом пройти барьер, отделяющий платформу девять и три четверти от обычного мира. Он направился вслед за Невиллом, но внезапно стукнулся всем телом о барьер и упал на пол. Мальчик недоуменно огляделся вокруг. К счастью, леди Гринграсс еще не прошла на платформу, ожидая, пока все дети покинут обычную часть вокзала. — Гарри, что случилось? — она помогла встать мальчику. — Я не смог пройти за барьер. Гарри недоуменно коснулся рукой препятствия, ощущая только твердую поверхность. — Так, Дафна, попробуй пройти ты. Девочка подошла к барьеру, аккуратно надавила на него рукой и исчезла из вида. — Очень интересно, — Виктория внимательно осмотрела барьер. Женщина порадовалась, что заранее наложила на себя и детей отвлекающие чары, иначе любопытства прохожих избежать не удалось бы. Она достала палочку и несколько раз провела ей возле барьера. — Здесь чувствуется магия эльфов, — с удивлением сказала она. — Впрочем, с этим я разберусь позже. А сейчас надо не опоздать на поезд. Гермиона, проходи через барьер. Думаю, он непроницаем только для Гарри. Девочка обеспокоенными глазами посмотрела на друга, но, поймав уверенный взгляд леди Гринграсс, послушно прошла на волшебную платформу. — А теперь мы с тобой. Раз нельзя пройти через барьер, то аппарируем прямо на платформу. Возьми меня за руку и закрой глаза. Тебя будет немного подташнивать, но ничего страшного не случится. Мальчик кивнул, его ладонь легла в руку женщине. Он закрыл глаза и через секунду ощутил рывок, заставивший сжаться его желудок. Но все тут же прошло. Он открыл глаза и увидел, что они с леди Гринграсс стоят перед Хогвартс-экспрессом. Виктория тут же превратилась в Снежную королеву, дав взглядом понять Гарри, что это лучший способ отбить у удивленных их появлением волшебников желание задавать вопросы. Они вдвоем подошли к друзьям, о чем-то перешептывающимся у входа на платформу. Леди Гринграсс получила от детей положенные поклоны и реверансы и внимательно проследила, как дети уселись в поезд. Поведение барьера заинтриговало ее. «Следует сообщить об этом министру, пусть пришлет специалистов разобраться с этим феноменом».
* * *
Сами дети, сидя в купе, обсуждали происшествие. — Виктория сказала, что это магия эльфов. — Ага, а мы уже знаем одного эльфа, который очень не хотел, чтобы я поехал в школу. — Ты думаешь, это этот ненормальный Добби заколдовал барьер? — Дафна с сомнением посмотрела на мальчика. Если бы его хозяева хотели помешать тебе попасть в Хогвартс, они бы действовали более разумно. А это какие-то смешные попытки. — Так, может, он все же делает это сам, по своей воле? — Невилл, ты представляешь себе домовика, который по своей воле стал бы устраивать такие вещи? — Ну, нормального домовика не представляю. Но Дафна, этот Добби и не выглядел нормальным. — Вы только вспомните его грязную наволочку. — В Гермионе проснулось желание вступиться за беднягу эльфа. — Какие же это должны быть волшебники, чтобы так обращаться с беззащитным созданием? — На самом деле подобных идиотов немало. Они кучкуются, в основном, вокруг Малфоев и принадлежат к партии «чистой крови». А поскольку эти «аристократы» собственным достоинством не обладают, вот и стараются унижать тех, кого могут. Это возвышает их в собственных глазах. Голос Дафны был полон презрения. Остальные дети поморщились, вспомнив подобных типов. К их глубокому сожалению, среди учеников Хогвартса их хватало.
* * *
— Гарри, сегодня только первый день занятий, а ты уже мчишься в библиотеку. Нам ведь еще ничего не успели задать. — Невилл удивленно смотрел на друга. Нет, когда в библиотеку направилась Гермиона, в этом ничего необыкновенного не было. Скорее, друзья испытали бы удивление, если этого не случилось. Но у Гарри до сих пор не наблюдалось такого фанатизма к поглощению книг. — Это не домашнее задание. Завтра у нас первое дополнительное занятие со Снейпом, и я хочу знать, как ему удалось избежать ответственности за связи с Риддлом. — Так бы сразу и сказал. Давай подождем Дафну и пойдем вместе. Заодно и составим Гермионе компанию. Ребята дождались подругу и, обрисовав ей планы, направились в библиотеку. Там они вооружились старыми подшивками «Пророка» и принялись внимательно изучать все материалы по Риддлу и компании. Вскоре к ним присоединилась и Гермиона, успевшая набрать кучу книг. В итоге, к отбою они сумели составить краткое резюме событий одиннадцатилетней давности. После исчезновения Риддла его сторонники, называвшие себя Упивающимися Смертью, большей частью сдались на милость правосудию, заявив, что все они были под заклятием Империус и за свои поступки не отвечали. Впрочем, кое-кто сумел избежать наказания путем активного сотрудничества со следствием, называя Визенгамоту имена других УПСов. Поэтому в Азкабан попало только несколько особо непримиримых сторонников Риддла. Снейп же сумел избежать наказания благодаря заступничеству Дамблдора. Тот заявил, что зельевар был его личным шпионом в стане Риддла. В настоящее время бывшие УПСы и составляли костяк партии «чистой крови». Их дети учились в Хогвартсе исключительно в Слизерине и факультет стал кузницей кадров для их партии. — Вот поэтому я и не захотела там учиться, — призналась Дафна. — Шляпа предлагала мне на выбор Слизерин или Гриффиндор, где учились мои родители. Но это значило попасть либо в партию Малфоя, либо в партию директора. Ни то, ни другое меня не привлекало. — А почему не Хаффлпафф? — поинтересовался Невилл. — Ну, я хочу быть скорее умной, чем трудолюбивой, — с улыбкой ответила девочка. — Кстати, Шляпа предложила мне тот же выбор, хотя мои родители — гриффиндорцы, — задумчиво сказал Гарри. — Вот только я изначально хотел пойти в Рейвенкло. Здесь учиться интереснее всего. — Гарри, а что ты решил насчет Снейпа? — Гермиона как всегда стремилась прежде всего решить практические вопросы. — Ничего, продолжу с ним занятия. Если он и правда был только шпионом, то осуждать его не за что, скорее, наоборот, стоит уважать.
* * *
Рон Уизли приехал в этом году в Хогвартс озлобленным на весь мир. Этим летом министерство должно было принять закон, предложенный его отцом. Это, несомненно, подняло бы авторитет семьи Уизли. Закон в итоге был принят, но министр своими дурацкими поправками испортил Рону весь праздник. Все опять говорили не об Уизли, а о Гарри Поттере, который так мудро для двенадцатилетнего ребенка поддержал Фаджа. В итоге, вместо ожидаемой благодарности от Дамблдора мистер Уизли получил скандал, а Рон лишился прекрасного повода покрасоваться перед другими школьниками. Ибо других поводов покрасоваться у него явно не намечалось. Но ничего, он отомстит Мальчику-который-все-портит. Он, как положено истинному гриффиндорцу, устроит волшебный поединок и на этот раз победит. Правда, драться с Поттером явно не стоит, с ним вон и Тот-кого-нельзя-называть не справился. Но у злобного врага семейства Уизли имеются друзья, и по ним-то и следует нанести удар. В качестве жертвы Рон выбрал Невилла Лонгботтома. Этот тихоня сумел прославиться, якобы сражаясь вместе с Поттером против Квиррелла. Ха, будь на его месте он, Уизли это действительно было бы сражение. А Лонгботтом наверняка весь бой сидел где-нибудь в стороне. И этому тупице в итоге ни за что досталось разрешение колдовать на каникулах! А ему, волшебнику из древнего рода Уизли, родители запрещали это делать даже дома, как какому-нибудь маглорожденному, хотя большинство детей из волшебных семей спокойно колдовали летом. Но мама была сторонником незыблемого соблюдения правил. И самое главное — единственным другом Поттера, должен был быть он, Рон Уизли, а никак не Лонгботтом. Мама ему прямо обещала это. Тогда бы и ему досталась часть славы Мальчика-который-выжил. А так он никому не интересен. Ну ничего, этот Невилл ответит за все грехи свои и своего дружка. Уж с ним-то Рон Уизли справится одной левой. Рон выбрал день, когда у Поттера была тренировка по квиддичу. Его друзья втроем возвращались из библиотеки в свою гостиную, а неподалеку от нее он поджидал их вместе с Симусом Финниганом. — Что, Лонгботтом, одному без девчонок страшно ходить вечером? Таким трусам, как ты следовало бы и родиться девчонками, — протянул в какой-то малфоевской манере Рон, выйдя из укрытия. Обалдевший от такой наглости Невилл непонимающе уставился на Уизли. Он просто не мог понять, что на того нашло. Девочки решили пока не вмешиваться в их ссору, справедливо полагая, что Невилл без труда справится и сам. — Что ж, молчишь — значит тебе нечего сказать. Следовало бы просто отлупить тебя, чтобы не позорил Хогвартс своим присутствием, но я окажу тебе милость, вызвав на дуэль. Моим секундантом будет Финниган. Рон ожидал, что Невилл начнет хныкать и отказываться, но до того наконец дошло, что его нагло и беспричинно оскорбляет мальчишка, которому он ничего не сделал. Лонгботтом покраснел от злости, но смог взять себя в руки. — Здесь и сейчас. — Отлично, кто будет твоим секундантом, если, конечно, таковой найдется у столь явного труса. Невилл не стал больше обращать внимания на Уизли, а, повернувшись к Дафне, отвесил ей глубокий поклон. — Благородная леди, прошу вас оказать мне честь быть моим секундантом. Та в свою очередь склонилась перед мальчиком в реверансе. — Сударь, это для меня огромная честь быть вашим секундантом. Дафна резко выпрямилась и, бросив злобный взгляд на Уизли, повернулась к Финигану. — Сударь, проверим палочки дуэлянтов. Наблюдавший это представление Рон позеленел от зависти. Ему и в голову не пришло, соблюдать дуэльный этикет. Да если бы и пришло, он просто не знал его. — Если не возражаете, джентльмены, командовать буду я. В позицию! — Голос Дафны звенел металлом. — На счет три: Один! Два! Три! Через секунду палочка Рона валялась на земле, а сам он был отброшен на пару метров заклинанием Невилла. — Подними, — Лонгботтом презрительно указал Уизли на его палочку. Тот подполз к ней на коленях и схватил ее. — Продолжим. Невилл явно решил проучить наглеца, и Рону пришлось еще трижды подбирать свою палочку. Наконец Невиллу это надоело, он хорошенько приложил Рона заклинанием, так что тот не мог сразу встать, и кивнул Дафне. — Мистер Финниган, признаете ли вы поражение своего бойца? — Мисс Гринграсс, я признаю это. — Отлично, пойдемте друзья. А то здесь неприятно пахнет от некоторых «героев». Ребята повернулись спиной к гриффиндорцам и направились в свою гостиную. Рон не смог просто так пережить свое позорное поражение. Он направил палочку на спину Невиллу и произнес заклинание Слагулус Эрукто. Но ребята не зря долго и упорно тренировались у профессора Снейпа: они не глядя выставили строенный щит, и заклинание Рона отразилось в него самого. Через секунду изо рта гриффиндорца полезли противные слизни. — Подай мне его оружие, — требовательно обратилась Дафна к Финнигану. Поскольку свое требование девочка подкрепила наведенной на Симуса палочкой, тот предпочел поднять с пола выпавший из рук давящегося слизнями дуэлянта-неудачника магический предмет и подать его Дафне. — За подлость и трусость я лишаю тебя твоего оружия. Девочка переломила палочку Рона и бросила обломки на пол. — И кстати, можешь попробовать пожаловаться. Тогда о твоем позоре узнает вся школа. И поверь мне, не только она.
* * *
Драко Малфой наслаждался приятным обедом. Следует признать, что источником наслаждения служила не пища, а вид сидящего за гриффиндорским столом Рона Уизли. Слухи о дуэли последнего с Лонгботтомом уже успели облететь школу, а вид палочки, замотанной скотчем, подтверждал их состоятельность. Видимо, Финниган не удержался и рассказал товарищам подробности дуэли, потому что Рон, и так не пользующийся на факультете особым уважением, сидел теперь за столом в гордом одиночестве. А всего то и надо было бросить пару фраз Панси Паркинсон так, чтобы их услышал этот идиот. Провокация удалась на славу. Причем, о самом факте провокации знали только ученики Слизерина, а они не спешили поделиться информацией с другими школьниками. Дурацкая драка его отца с мистером Уизли не способствовала поднятию авторитета Малфоев. Но красиво проведенная месть расставила точки над «i». Мастерство интриги всегда ценилось на зеленом факультете, и Драко поднялся во мнении соучеников на несколько ступенек вверх. Пусть знают, что ссориться с Малфоями себе дороже. Вторым источником наслаждения для мальчика был клуб фанатов Гарри Поттера, организованный сестрой идиота Уизли и каким-то маглорожденным Колином Криви. Эти полуненормальные всюду таскались за своим кумиром, по мере сил раздражая его. Но главным их достоинством был фотоаппарат с мощной вспышкой, наличествующий у этого самого Криви. Он ослеплял им Поттера при каждом удобном, а чаще неудобном случае. Желание досадить Мальчику-который-выжил у наследника рода Малфоев было чисто иррациональным. Драко понимал, что реальных причин для взаимной неприязни у них нет, но ничего не мог с собой поделать. Когда он видел Поттера, хотелось как-то задеть его. И Малфой не мог устоять перед искушением. Дошло до того, что, заметив дня три назад, что Криви стал гораздо реже щелкать Поттера, Драко снизошел до разговора с этими фанатами. И тут выяснилось, что Гриффиндор это не факультет, а диагноз. У этого придурка заканчивались какие-то пленки. Пришлось наследнику благородного рода за свои карманные деньги заказывать совой запас новых. Но оно того стоило. Щелканье фотоаппарата возобновилось с прежней частотой, а сам Драко превратился в глазах членов фан-клуба в некого ангела-хранителя, и теперь мог беспрепятственно получать от них всю имеющуюся информацию об их кумире.
* * *
Новый учитель ЗОТИ вызывал у Гарри смутное беспокойство. Все началось со списка учебников по этому предмету. Семь книг на один предмет — это явный перебор. Но когда мальчик попробовал прочитать эти творения, все стало еще хуже. Только сумасшедший человек мог догадаться вести предмет по ХУДОЖЕСТВЕННЫМ книгам. Назвать эти произведения хотя бы воспоминаниями у Гарри не повернулся бы язык. К счастью, мальчик догадался купить в магазине и стандартный учебник по ЗОТИ за второй курс. По крайней мере, к теоретическому экзамену по этому предмету он будет готов. Но когда Поттер на праздничном ужине увидел нового учителя в живую, ему чуть не стало плохо. То, что их учителем будет автор этих самых семи книг, явно указывало на его невысокую моральную чистоплотность. Повышать спрос произведений подобным способом мальчик считал подлым. Но внешний вид преподавателя внушал еще большие опасения. Гарри подумал, что в роли учителя хороших манер Гилдерой Локхарт был бы хорош, но представить себе, что этот женоподобный тип может быть бойцом, мальчик откровенно не мог. Особенно Гарри раздражали вздохи Гермионы и Дафны по поводу очаровательной внешности профессора. При виде Локхарта у девочек, казалось, таинственно исчезала большая часть мозгов, поэтому общаться с ними в такие моменты было невозможно. Еще более невыносимым было то, что любая, пусть даже самая осторожная критика учителя ЗОТИ вызывала яростный протест подруг. Как с этим бороться мальчик не представлял. Первый урок ЗОТИ добавил Гарри впечатлений. Неожиданности начались уже на подходе к классу. Ребята удивились, увидев второкурсников Гриффиндора и Слизерина, стремительно выпрыгивающих из кабинета. Еще больше вопросов вызвал сам преподаватель, выскочивший одним из первых. Рейвенкловцы с опаской приблизились к классу. Они не знали, какое чудовище ожидает их за дверью. Сегодняшний совместный урок с хаффлпаффцами почему то уже не казался им безоблачным. Но бодрый голос профессора, подзывавший их к двери, частично развеял сомнения. — Думаю, вы узнали меня. Ведь не узнать пятикратного обладателя приза «Ведьмаполитена» за лучшую улыбку просто невозможно. — Профессор весело рассмеялся. — Сегодня ваш урок начнется с практики. В этом классе находятся корнуэльские пикси. Вашей задачей является войти в класс и загнать пикси в клетку. Можете начинать. Гарри посмотрел на ослепительную улыбку учителя, вспомнил, как тот вместе с гриффиндорцами и слизеринцами поспешно ретировался из помещения и задумался, стоит ли проявлять излишний героизм. Другие ученики похоже пришли к подобным же выводам и постарались отодвинуться подальше от двери. — Ну что же вы, смелее! Это же всего лишь пикси. Уверен, вы легко справитесь с ними. Внезапно к профессору подбежала Парвати Патил. Гарри заметил, что остальные гриффиндорцы жмутся неподалеку. — Сэр, у нас случилась неприятность: Лаванда Браун не смогла выбраться из класса. Вы не могли бы вытащить ее? Посмотрев в испуганное лицо Локхарта, Поттер понял, что от учителя толку будет мало. Он отбросил сомнения и бросился в класс. За ним рванули друзья. Дальше началась потеха. Пикси носились по классу, вопили и корчили рожи, наводя хаос, несколько этих маленьких существ загнали в угол белокурую девочку, которая, сев в углу и укрыв лицо руками, пыталась спастись от щипков и ударов мелких террористов. Новые лица, появившиеся в классе, вызвали у пикси бурю восторга. Они немедленно бросились к ребятам, рассчитывая позабавиться с новыми игрушками, но неожиданно для себя встретили отпор. Гарри с Невиллом броском прорвались к Лаванде, щедро разбрасывая вокруг себя заклинания. Они подхватили девочку под руки и потащили к двери, возле которой держали оборону Гермиона и Дафна. Вытолкнув Лаванду Браун из класса, друзья развернулись к мелким нахалам и начали планомерный отстрел. Сначала дело пошло хорошо. Каждые несколько секунд очередной пикси падал на пол, попав под заклятие окаменения. Но вскоре маленьких противников осталось всего три штуки. И вот с ними-то пришлось повозиться. Это были то ли самые верткие, то ли самые умные особи, но попасть в них одиночными заклинаниями было почти невозможно. Цели слишком быстро перемещались по комнате, и ребята догадались сменить тактику. Они вчетвером сосредотачивали огонь на одном животном, загоняли его в угол и добивали. Наконец последний поверженный противник был закинут в клетку, и друзья вышли из класса. Их приветствовали аплодисментами как рейвенкловцы, так и хаффлпаффцы с гриффиндорцами. Впрочем, было и несколько недовольных лиц. Рон Уизли с самым презрительным видом вещал в пространство, что он бы справился с пикси гораздо быстрее, если бы захотел. Гарри не стал обращать на пустобреха внимания. А вот выражение лица профессора ему совсем не понравилось. Тот, видимо, припомнил, как он лихо бежал из класса, оставив там ученицу, и явно опасался, что школьники могут сделать не лучшие для него выводы. Мальчик решил взять это себе на заметку и ожидать в будущем каких-нибудь подлостей от этого труса.
Да пребудет с тобой моя сила, а со мной - твоё добро!
Очередная тренировка по ЗОТИ с профессором Снейпом была в самом разгаре. В этом году «Ужас подземелий» решил привить своим ученикам основы тактики группового боя. Основной тактической единицей в магическом бою оказалась пара. Один боец стоял впереди и отвечал за оборону, второй — позади него со смещением в сторону на полкорпуса. «Ведомый» отвечал за атаку. Как ребята успели выяснить на практике, синхронно перемещаться, уворачиваясь от летящих заклинаний, было совсем не просто. Кроме того, бойцы периодически менялись местами, так как основная магическая нагрузка ложилась на ведущего пары, и ему время от времени требовалась передышка. В отличие от скоротечного одиночного боя групповой бой мог продолжаться достаточно долго. Поэтому каждый ученик должен был отрабатывать взаимодействие на обеих позициях. — Ступефай! — Гермиона нанесла удар из-за плеча Невилла. Тратить время на щит Гарри не посчитал нужным — расстояние позволяло уклониться от луча, и мальчик резко ушел вправо. Стоявшая в той же стороне за его спиной Дафна оказалась слева от него и, благодаря отказу от щита, ответный удар они нанесли одновременно. Невилл понял, что у его пары не получится уйти от заклинаний. Значит, нужно опять ставить щит. — Протего! — защита выдержала двойное попадание, но противники не стояли на месте, а стремительно приближались. Большая подвижность пары Гарри позволила им сэкономить магические силы, и теперь мальчик решил перейти к ближнему бою, где все решает мощность атакующих и защитных заклинаний. Но Гермиона сумела сорвать их атаку. — Локомотор! — и стоящий сбоку старый стол прыгнул перед Гарри. Мальчику пришлось резко затормозить, и они с Дафной предпочли откатиться назад, прикрывшись парой «Пиро», которые заставили противника уклоняться. Карусель продолжилась. — Достаточно. Проведем разбор. Ребята тяжело дышали: стремительные броски из стороны в сторону сильно сбивали дыхание. Несмотря на то, что друзья на физподготовке уже начали приучать себя к рваному темпу движений, проведение боев все равно вызывало сильное физическое уставание. И не только физическое. — Вы, Поттер, вместо того, чтобы, используя большую подвижность вашей пары вести бой на средней дистанции, решили сократить ее. Если вам так нравится играть в героя, или вы спешите по своим делам, можете ходить на дополнительные занятия к Локхарту. Гарри виновато потупился. Темперамент всегда подталкивал его к стремительному развитию боя. Один красивый бросок доставлял ему большее удовольствие, чем длительное «фехтование». Но профессор старательно приучал своих учеников жертвовать эффектностью ради эффективности. — А вы, Грейнджер, в следующий раз, прежде чем двигать предметы, попытайтесь хоть на секунду включить мозги, в существовании которых у вас я уже сомневаюсь. Предмет следует направлять в противника, а не ставить перед ним. Если бы у Поттера в голове было хоть что-то кроме костей, он бы сообразил запрыгнуть на стол и атаковать вас сверху. Если вы рассчитываете, что реальный противник окажется также туп, как ваш друг, то первый же бой станет для вас и последним. Гермиона вспыхнула. Хоть ребята и привыкли к бесцеремонной манере общения уважаемого зельевара, их все равно доставала подчеркнутая грубость профессора. К этому примешивалось чувство вины за реальную ошибку. — А теперь Поттер с Грейнджер, Невилл с Гринграсс. К бою, вперед. Через минуту профессор решил внести разнообразие в рисунок боя. Безмолвный взмах палочкой, и Гарри висит под потолком вверх ногами. Остальные ребята замерли в недоумении. — Вам что, поступила команда отдыхать? Продолжайте бой. Нужно уметь сражаться в любом положении и быть готовым к любым неожиданностям. Как оказалось, сражаться вниз головой было весьма непросто. Съехавшая мантия закрывала лицо, и приходилось придерживать ее рукой, координация движений также оказалась сильно нарушена. Лучи заклинаний из палочки Гарри летели куда угодно, но только не в противников. Гермиона старалась прикрыть напарника, но надолго ее не хватило. Спустя несколько секунд девочка валялась на полу, а парализованный Гарри изображал из себя люстру. — Отвратительно. Мало того, что при возникновении новой ситуации вы вместо продолжения боя пораскрывали свои рты, так еще и Поттер не смог сделать вообще ничего путного. Неужели хваленому ловцу Рейвенкло так сложно прицелиться, находясь вниз головой? Что же, раз так, то теперь все вы будете дополнительно учиться сражаться, находясь в любом положении. По лицу профессора скользнула злобная усмешка. Девушки в ужасе уставились на свои мантии, представив, как они будут выглядеть, вися вниз головой. Идея Снейпа показалась им не самой замечательной. Довольный профессор уловил эти взгляды. — Даю две минуты на подготовку. На первый раз. А на будущее помните, что даже если с вас вообще сорвет заклинанием одежду, вы все равно должны продолжать сражаться, а не пытаться изобразить стеснительность.
* * *
По Хогвартсу со скоростью лесного пожара разнесся слух о подарке, сделанном отцом Малфоя слизеринской команде по квиддичу. Семь новеньких скоростных метел обещали их соперникам множество неприятных минут. На этом фоне назначение самого Драко ловцом ни у кого не вызвало удивления. — Это просто низко — покупать себе место в команде подобным образом. Гермиона как всегда открыто возмущалась тем, что представлялось ей неправильным. — Может быть, и низко, но не забывай, что я тоже получил место в команде отнюдь не обычным образом. Так что вряд ли мне стоит высказываться по поводу того, что Драко стал ловцом команды Слизерина. — Ах, Гарри, это совсем другое. Ты не стремился в команду любой ценой, так что твое назначение ловцом не делает тебя подлым. А вот поступок Малфоя именно такой. Ты же не покупал себе место в команде. — Гермиона, а ты не думаешь, что Малфой и без этих метел стал бы ловцом? Я видел тренировку их команды. Бледнолицый намного лучше предыдущего ловца. Так что он не покупал себе это место. Гермиона удивленно замолчала, но ее ясно читаемые на лице мысли озвучила подруга. — Тогда появляется вопрос — зачем понадобилась эта шумиха. Вряд ли его отец не понимал, что многие школьники воспримут его поступок так же, как Гермиона. Сама Дафна до сего момента придерживалась мнения, высказанного Грейнджер. Но раз Гарри говорит, что Малфой хорошо летает — а мнению мальчика в этом вопросе можно было доверять — то получается, что у подарка другая причина. Конечно, могло быть и так, что отец выразил таким образом радость по поводу успеха сына. Но Люциус Малфой был политиком. А политик, как знала девочка, ничего не делает без задней мысли. — Давайте рассуждать логично. В начале лета Малфой выступает в роли благотворителя, выделяя деньги на лазарет Хогвартса. При этом он, конечно, покупает разрешение для сына, но в данном случае это неважно. Осенью он делает подарок команде Слизерина. И не следует забывать, что он входит в попечительский совет Хогвартса. А среди членов совета подобное поведение явно повышает его авторитет. Теперь вопрос — зачем ему понадобилось это поднятие авторитета именно сейчас. И каких событий следует ожидать в ближайшее время. Мысли Дафны показались Гарри вполне логичными. Ведь вручи он эти метлы слизеринской сборной через пару недель, к Драко было бы гораздо меньше вопросов. Значит, в ближайшее время должны произойти какие-то события, и мистер Малфой, как минимум, предполагает какие именно. — После событий с Квирреллом влияние Дамблдора несколько ослабло. Но этого ослабления явно недостаточно, чтобы сместить его с поста директора школы. Усилить влияние в попечительском совете Малфою могло понадобиться, чтобы все же скинуть директора. И никаких других целей Малфой, на мой взгляд, ставить не может. Значит, следует ожидать, что скоро произойдет что-то, что ударит по авторитету Дамблдора. — Гермиона, чтобы сместить директора нужно что-то большее, чем обычный скандал. У Дамби огромный авторитет среди волшебников. И я не представляю, что может поколебать его. — Вот этого я и боюсь. Зная Малфоя-младшего, можно судить и о старшем. Вряд ли его будут волновать интересы других учеников, кроме своего сына. Так что я ничего хорошего от его планов не жду. Гарри задумался над словами девочки. Действительно, что может сильнее всего подорвать авторитет директора школы? Ответ напрашивался сам собой — гибель ученика, а еще лучше нескольких учеников. Совсем хорошо, если среди них окажется кто-то известный. А кто в данный момент самый известный ученик Хогвартса, Гарри и сам знал. Значит, с высокой вероятностью, удар может быть направлен или на него, или на его друзей. На этом фоне поведение некоего домовика Добби уже не выглядело столь неадекватным. Но если все это так, то мальчику совсем не нравился подобный ход событий. И он уже понимал, что, если появится возможность помешать планам Малфоя, то этой возможностью он воспользуется. О Мерлин, придется защищать директора, потому что ставленник Малфоя будет в любом случае хуже. Перспектива учиться в школе, где всем будут править эти чистокровные подонки, не внушала оптимизма. Мальчик поделился этими соображениями с друзьями. — Гарри, я не думаю что все так плохо, — Гермиона старалась думать о людях лучше, чем они того заслуживают. — Не станет Малфой убивать детей ради смещения директора. — Не будь такой наивной. В прошлом году директору было наплевать на безопасность учеников, когда по школе рыскал Риддл. — Дафна медленно произносила слова, старательно разглядывая при этом свои ноготки. — Дамби было гораздо интереснее организовать встречу этого монстра с Гарри, чем думать о жизнях детей. И если о жизни Мальчика-который-выжил директор, может быть, и беспокоился, то на наши ему было плевать. Думаю, он даже не возражал бы против небольших потерь. Ведь тогда Гарри еще больше возненавидел бы Риддла, и тем более не примкнул бы к партии чистокровных. Не удивлюсь, если Малфой ничем не лучше, а то еще и хуже. И новый удар стоит ждать по Гарри и по тем, кто рядом с ним. — Простите, друзья. Связавшись со мной, вы действительно подвергаете свою жизнь лишней опасности. Так что если вы не захотите больше со мной общаться, то я не обижусь. — А если ты еще раз скажешь нечто подобное, то получишь хороший удар по физиономии! — обычно спокойное лицо Невилла пылало гневом. Сейчас он ничем не напоминал привычного стеснительного тихоню. — Друзья существуют не только для того, чтобы вместе шалить, но и для того, чтобы быть вместе. Всегда. Гарри посмотрел на ребят. Написанное на лицах Гермионы и Дафны выражение не отличалось от выражения Невилла. Мальчику стало стыдно. — Простите, я не хотел вас обидеть. Я просто беспокоюсь о вас. Гермиона шагнула к Гарри и обняла его. — А мы о тебе. И зачем нужен этот мир, если тебе в нем не о ком беспокоиться?
* * *
Гарри возвращался из больничного крыла в гостиную своего факультета. Первый в сезоне матч по квиддичу прошел просто замечательно, прямо море удовольствия! Всю игру за ним гонялся взбесившийся бладжер и в итоге все же догнал. Но догнал после того, как мальчик схватил снитч. Физиономии игроков слизеринской команды, которым не помогли ни новые метлы, ни взбесившийся мяч, надо было снимать для истории. Бладжер все же сумел сломать Гарри руку. Это бы не было проблемой, если бы ему не решил «помочь» идиот Локхарт. Помог, так помог, нечего сказать. Удалил все кости из руки, и мальчику пришлось всю ночь пить противный «костерост», лежа в больничном крыле. И утренние мысли Гарри блуждали, в основном, вокруг того, как следует отомстить этому пижону. В данный момент фантазия Гарри рисовала оглушенного и связанного профессора, которого доблестный ученик Рейвенкло долго пинает ногами, а после этой приятной процедуры бреет на лысо. Тут мысленная картинка дополнилась жирной надписью «ИДИОТ» на лысой макушке и Колином Криви, снимающем этот шедевр изобразительного искусства. В свою спальню мальчик входил почти умиротворенным. Поскольку сегодня было воскресенье, все ученики еще спали. Гарри решил вступить в решительный бой с этой несправедливостью. Чувство самосохранения подсказало ему, что прежде чем устраивать общий подъем, следует позаботиться о путях отхода. Он надел спортивный костюм, отошел к входной двери и начал приводить свой коварный план в исполнение. — ВСЕМ ДОБРОГО УТРА!!! — голос Поттера мог бы разбудить и впавшего в спячку питона. — ПОЗДРАВЛЯЮ ВАС С МОИМ ВЫЗДОРОВЛЕНИЕМ!!! Гарри ловко увернулся от летящих в него подушек. Но было понятно, что с точки зрения его соседей по спальне столь приятное пробуждение заслуживает большего. Однако Поттер был готов к реакции своих восторженных поклонников. — АГУАМЕНТИ! — струя холодной воды окатила мальчишек. Под их возмущенные крики Гарри быстро выбежал из комнаты и отправился на утреннюю пробежку, резонно полагая, что ко времени его возвращения из мыслей приятелей успеют уйти планы злобного убийства маленького безобидного Поттера. Как оказалось, Гарри был прав. По возвращении в спальню дети встретили его всего лишь незлобным ворчанием. Приняв душ и переодевшись, мальчик спустился в гостиную. До завтрака оставалось еще полчаса, и в комнате царила обычная для воскресного утра пустота. Только в уголке сидели Невилл и девочки: они явно хотели поскорее увидеть его. В груди Гарри растеклось приятное тепло. Гермиона с Дафной радостно бросились к мальчику, засыпав его вопросами о здоровье. — Мадам Помфри за ночь вырастила новые кости. Не скажу, что это приятно, но и не смертельно. А еще она сказала, что если бы Локхарт не лез со своей «помощью», то я был бы здоров еще вчера вечером. — Ну, Гарри, он же хотел как лучше. — Да, он видимо переволновался за тебя, вот и перестарался немного. — Ничего страшного ведь не случилось. Глядя на своих подруг, так старательно защищавших золотоволосого профессора, Гарри понял, что придуманного им для Локхарта наказания явно недостаточно. Интересно, что должно произойти, чтобы девочки увидели наконец истинное лицо этого красавчика. — Да девочки, он слегка ошибся, удалив мне кость, а в прошлый раз слегка ошибся, бросив Браун на растерзание Пикси, слегка ошибся, удрав перед этим из кабинета. Как он слегка ошибется в следующий раз? — Гарри, не говори ерунды. Он же настоящий герой. Я внимательно прочитала все его книги, он столько всего пережил. И к тому же он еще и красавец. Затуманенный взгляд Гермионы напомнил Гарри взгляд тети Петуньи, рассказывающей самой себе, какой замечательный у нее Дадли. Гарри понял, что убеждать в чем-то подругу в данный момент бесполезно. Оставалось надеяться, что «болезнь» девочек пройдет сама собой. Всякое желание сердиться на подруг пропало. Все равно со временем они оценят по достоинству этого красавчика, вот тогда и можно будет напомнить им все их охи-вздохи. Естественно, предварительно обеспечив себе гарантированное проведение хитрого ретирадного маневра. Мальчик увлек друзей в уголок, решив, что пора перейти к обсуждению более интересных событий. — Сегодня ночью у меня в палате был гость. — Гость? И кто это? — с Гермионы мигом слетела вся мечтательность. — Тот самый сумасшедший домовик Добби. — Он что, пришел пожелать тебе скорейшего выздоровления? — Невилл выразил всеобщее недоумение. — Нет, он сознался, что является виновником этого происшествия. Это именно он заколдовал бладжер. — Нет, я, конечно, заметила, что он слегка не в себе, но пытаться тебя убить, а потом приходить и сознаваться в этом — по-моему, уже слишком. Дафна прекрасно знала, как ведут себя домовики, но поведение этого Добби явно ставило в тупик даже ее. — В том то и дело, что, по его мнению, он не пытался меня убить, а наоборот, спасал. Он, оказывается, хотел, чтобы я до конца года провалялся в больничном крыле — мол, это самый безопасный вариант для меня. — Нет, он точно сумасшедший. Ты хоть сумел отговорить его от дальнейших попыток спасти тебя? — Да, Невилл. Я пригрозил сдать его Дамблдору, если он не отстанет от меня. Похоже, имя нашего директора произвело на него впечатление. — Будем надеяться. А то еще одно такое спасение и последователи Риддла ему памятник поставят. — У Дафны оставались вполне обоснованные сомнения в адекватности этого эльфа и в возможности предсказать его дальнейшие действия. — Может, еще и поставят. Но зато мне удалось узнать имя хозяина Добби. — И кто этот подлец? Мало того, что он так безобразно обращается с беззащитными созданиями, так из-за него еще и Гарри страдает. — Гермиона, если ты говоришь подлец, следует поставить тире и сказать Малфой. — Так это он?. Значит, этот эльф действительно пытался тебя спасти, на свой лад конечно, и даже пошел против хозяина. Значит, как мы и предполагали, скоро в школе произойдет какое-то несчастье. Надо срочно написать маме, может быть, она подскажет что-нибудь. — И даже если леди Гринграсс не сможет ничего сделать, будет правильно, если о замыслах Малфоя будет знать кто-нибудь, кроме нас. Особенно если этот кто-то будет человеком, которому мы доверяем. — Думаю, ты права, Гермиона. Если бы это касалось только меня, можно было бы поиграть в секреты. Но ведь от действий папаши бледнолицего могут пострадать и другие дети. И вряд ли их сможет защитить ваш красавец Локхарт. Гарри не мог удержаться и не пустить шпильку в сторону нелюбимого преподавателя. Ответом ему был очередной дружный «фырк» девочек. Гермиона демонстративно уткнулась лицом в книжку, а Дафна достала свою любимую пилочку для ногтей. Гарри подумал, что девочки выглядели бы совсем естественно, если бы Гермиона не держала книжку вверх ногами.
* * *
Все-таки профессор Дамблдор учел свои прошлогодние ошибки в обращении с Поттером, и на этот Хеллоуин Гарри получил разрешение навестить Годрикову Впадину. Сопровождать его директор поручил декану Гриффиндора. Мальчика не удивил его выбор — профессор МакГонагалл принадлежала к ярым сторонникам директора. Видимо, последний не оставлял поползновений привлечь Мальчика-который-выжил под свои знамена. Впрочем, у профессора хватило ума не проповедовать всю дорогу каким великим человеком является Дамблдор. МакГонагалл старалась рассказать Гарри, какими она запомнила его родителей. Не то, какими они были учениками, а то, какими они были людьми. Мальчик был благодарен ей за это. А то, что она постоянно подчеркивала, что его папа и мама были истинными гриффиндорцами, никак не могло повлиять на отношение к ней Гарри — в конце концов, было бы странно, если бы декан Гриффиндора не была фанатом своего факультета. Праздничный ужин прошел спокойно. Вспоминая прошлый год, Гарри ожидал каких-либо неожиданностей, но, к его облегчению, все закончилось без происшествий. Друзья в числе первых покинули зал. Они направлялись в гостиную факультета. Вдруг Гарри услышал чей-то холодный шипящий голос, произносящий ужасные слова: «Рвать… терзать… убить...» Источника голоса не было видно, но он явственно двигался наверх. — Вы слышали? — Что? Гарри, мы молчали, — Гермиона удивленно посмотрела на мальчика. — Нет, не вы. Чей-то голос, он какой-то злобный и хочет убивать… — Гарри, слышать непонятные голоса это очень плохо. — Невилл внимательно посмотрел на друга. — Тихо! Он движется вон туда, — и мальчик стремглав побежал по лестнице. Друзья бросились за ним. Слышал Гарри голос или нет, но они на должны бросать его одного. Голос все удалялся. Внезапно в нем послышалось торжество: «Кровь, я чую кровь. Да, убить… убить..». — Быстрее, он сейчас будет кого-то убивать. Друзья уже неслись по коридору третьего этажа. Внезапно Гермиона вскрикнула — впереди что-то сияло. Ребята с опаской подошли ближе. На стене между двух окон красным светом горела надпись: «ТАЙНАЯ КОМНАТА СНОВА ОТКРЫТА. ТРЕПЕЩИТЕ, ВРАГИ НАСЛЕДНИКА!», а под ней висела окаменевшая Миссис Норис — кошка завхоза Филча. На полу натекла откуда-то большая лужа воды, и в колеблющемся свете факелов в ней отражалась эта зловещая картина. Друзья замерли, пытаясь понять, не привиделось ли им это зрелище. Надпись, казалось, была написана кровью. От вида замершего в неестественной позе животного пробегали мурашки по спине. Сзади раздался шум — ученики расходились по своим гостиным. Дети подходили посмотреть, что же разглядывают другие ребята и тоже замирали в недоумении. — Трепещите, враги наследника! — громко крикнул кто-то. — Сначала кошка — следующими будут те, в чьих жилах течет нечистая кровь! Это был Драко Малфой. Глядя на застывшую кошку, он криво ухмылялся. — Вот и началось, — тихо произнес Гарри. — Только боюсь, что одной кошкой это не кончится.
* * *
— Ну, и что ты выяснила? — друзья окружили Гермиону, старательно уткнувшуюся в «Историю Хогвартса». Гермиона вспомнила, что встречала в этой книге легенду о Тайной комнате и, естественно, решила перечитать ее. Друзья предпочли подождать, пока она не изучит ее и не сообщит им эти сведения в популярном изложении. Однако их терпение было отнюдь не безграничным. — Если кратко, то все началось с создания нашей школы. Думаю, вы помните, что четыре великих волшебника вместе основали ее. Каждый возглавил свой факультет. Но постепенно между ними возникли разногласия. Слизерин считал, что в школе должны обучаться только чистокровные волшебники, остальные же хотели учить всех детей с магическими способностями. После долгих споров Салазар покинул школу. Но перед тем как уйти, он предупредил остальных основателей, что в Хогвартсе он имеет свою Тайную комнату. И в этой комнате он оставляет Ужас, который сможет выгнать из школы всех маглорожденных и полукровок. Открыть Тайную Комнату сможет только наследник Слизерина. Все попытки поиска этой комнаты не дали никаких результатов, и в течение нескольких веков о ней больше ничего не слышали. Вот и все. — Но ведь там же было написано, что она СНОВА открыта. Значит, ее уже открывали, как минимум один раз. Неужели об этом ничего не сказано? — Гарри, это же описание легенды. Если комнату открывали, то это была бы не легенда, а история. — А, может быть, профессора знают, в чем дело, но нам не говорят. Не хотят беспокоить. — Невилл, если ничего не говорить школьникам, то слухи создадут больше нервотрепки, чем любая информация. Хотя допускаю, что кое-кому это не понятно. Или понятно, но наш директор предпочтет смириться с лишней нервозностью учеников, если при этом можно укрыть неприятную для него информацию. Дафна задумчиво разглядывала свои ногти. Как она и сказала, Дамби действительно может попытаться умолчать об этой истории. Но ведь если она открывалась раньше, то об этом должно быть известно многим волшебникам. Решено — она напишет маме и спросит у нее, когда и как это происходило. Она верила, что мама наверняка должна быть в курсе столь значимого события. Девочка озвучила друзьям эту идею. — Замечательно. Если мы узнаем, что случилось в прошлый раз, мы сможем догадаться, что произойдет в дальнейшем. И кстати, помните наш разговор о Малфое? Думаю, открытие Тайной комнаты вполне могло оказаться событием, которого он ожидал. — Гарри, ты и в самом деле считаешь, что Малфой наследник Слизерина? — Конечно, нет, Гермиона. Кто бы ни открыл эту комнату, он должен был отсутствовать на праздничном банкете. А кислую физиономию нашего бледнолицего «друга» я там наблюдал до самого конца. Но, тем не менее, он мог знать, что комната будет открыта. — А почему он должен был отсутствовать? — Невилл, это же очевидно. Чем бы ни был этот Ужас, им нужно управлять. Нужно было его выпустить из комнаты и спрятать назад, иначе он бы уже был обнаружен в школе. А значит, этот самый наследник не мог быть на ужине, ведь мы ушли оттуда чуть ли не первыми, а эта гроза полукровок уже носилась по коридорам. — Значит, чтобы вычислить наследника, нужно вспомнить, кого не было в зале. Тогда круг поиска значительно сузится. — Блестящая идея, Гермиона. Но думаю, необязательно вспоминать только самим. Можно аккуратно расспросить других учеников, не заметили ли они отсутствия своих знакомых. — Отлично, Гарри. И кстати, ты говорил, что слышал чей-то голос. А когда побежал за ним, то попал прямо к месту нападения на Миссис Норис. Но мы ничего не слышали. Как ты думаешь, что такое этот Ужас? — Гермиона, мне показалось, что это призрак. Он словно перемещался сквозь стены, а не проходил по коридорам. Но я не слышал о том, чтобы призраки могли применять магию. — Да, это невозможно. И к тому же призрака слышали бы все мы. Так что вопрос о природе этого Ужаса пока остается открытым. Может быть, узнаем больше, когда мама пришлет нам ответ. — Хорошо, а пока стоит позаботиться о нашей безопасности. Мы все, кроме Гермионы, чистокровные волшебники, значит из того, что мы сейчас знаем, беда может грозить в первую очередь ей. Поэтому теперь, мисс Грейнджер, вы будете постоянно находиться в обществе одного из нас. И, Гермиона, не делай такое возмущенное лицо. Если это окажется ненужным, можешь потом назвать меня взбесившимся параноиком. Я это переживу. А вот если ты окаменеешь, как кошка Филча, то пережить это мне будет гораздо труднее. Думаю, Дафна и Невилл со мной согласны. — И в туалет тоже будете со мной ходить? — лицо девочки было откровенно недовольным. — Ну, в туалет и ванную с тобой буду ходить я. И это не шутки. А вот в библиотеку или на занятия можешь выбирать любого из наших мальчиков. Но одной ни шагу! Пойми, мы ведь все боимся за тебя, и даже если тебе это неприятно, нам будет еще неприятнее постоянно беспокоиться о тебе. — Ну, хорошо, я согласна. Но вам придется слишком часто наблюдать мое недовольное лицо. — Гермионе не хотелось подвергаться подобной опеке, но как ни странно, к этому примешивалось чувство благодарности. Было очень приятно, что друзья волнуются за нее и готовы ради ее безопасности доставлять себе неудобства. Она вдруг подумала, что идти учиться в Хогвартс стоило хотя бы из-за этой дружбы.
Да пребудет с тобой моя сила, а со мной - твоё добро!
Гарри Поттер уже второй раз в этом учебном году проводил ночь в больничном крыле. И если в прошлый раз он отводил себе душу мыслями о мести тупому Локхарту и не вполне адекватному домовику Добби, то сегодня винить стоило только самого себя. На дополнительных занятиях по зельеварению профессор Снейп поставил задачей самостоятельно разработать состав, изменяющий на время цвет волос. Ну, разработать-то его Гарри, конечно, разработал, только вот попытка приготовления оказалась не вполне удачной. Как это ни грустно признать, но в его расчеты вкралась коварная ошибка, в результате которой на последней стадии приготовления содержимое его котла лихо взметнулось ввысь и с ног до головы окатило мальчика. Нет, если бы зелье было совсем неудачным, большой беды бы не случилось. Но, к великому огорчению Поттера, зелье неплохо изменило цвет не только его волос, но и кожи. И хоть мадам Помфри обещала, что к утру мистер Поттер будет как новенький, в настоящее время кожа мальчика сверкала таким изумительным черным с просинью отливом, что любой негр сдох бы от зависти. К глубокому сожалению Гарри, по пути из подземелий в больничное крыло ему повстречалось достаточно большое число учеников, и все они смотрели на него с нескрываемым изумлением. Оставалось только догадываться, какие теперь слухи поползут по школе о Гарри Поттере. Тут печальные мысли мальчика были прерваны открывшейся дверью. Каково же было его изумление, когда в двери показалась спина Дамблдора, который вместе с профессором МакГонагалл внес в палату тело какого-то ученика. Изумление Гарри сменилось ужасом. Он узнал в окаменевшем теле своего приставучего фаната Колина Криви. Тут между профессорами завязался разговор, и Гарри навострил уши. — Вы думаете, что с ним то же самое, что и с кошкой Филча? — голос профессора МакГонагалл непривычно дрожал. Первый раз в жизни Гарри услышал в нем страх. — Именно так, Минерва. Интересно, куда он направлялся ночью? — Видите, у него с собой кисть винограда. Скорее всего, он шел сюда навестить Гарри Поттера. Он и мисс Уизли просто бредят его именем. К счастью, Колин не умер, но все равно это крайне неприятно. И, Альбус, у мальчика в руках был фотоаппарат. Может быть, он успел сфотографировать нападавшего? Профессор Дамблдор вытащил из руки Колина фотокамеру и открыл ее. Изнутри повалил черный дым. — Странно, пленка как будто сгорела. К сожалению, мы не узнаем, что он видел, пока мадам Помфри не вылечит его. А это произойдет только к маю, когда созреют мандрогоры. Пока же нам остается только ждать. — Альбус, как вы думаете, кто опять открыл ее? Ведь пятьдесят лет назад здесь учился Сам-знаете-кто, а сейчас… И если снова погибнет ученик… — Меня больше интересует не кто, а как. Я не думал, что это может сделать кто-то еще. Но, видимо, я ошибался. Профессора покинули помещение, оставив Гарри наедине с его мыслями. Значит, Тайная комната уже открывалась пятьдесят лет назад, и кто-то погиб. В этот раз повезло больше. И кошка, и мальчик еще вернутся к жизни, но вот только вряд ли этот диверсант остановится на достигнутом. Гарри вспомнил, что родители Колина не были волшебниками, поэтому пока теория об изгнании «грязнокровок» подтверждалась. И тут Гарри стало по-настоящему страшно, ведь на месте Криви могла быть Гермиона. Желание разобраться с проклятой тварью, пытающейся убить школьников, возросло во стократ.
* * *
Нападение на Колина Криви наделало в школе много шуму. Малфой ходил по коридорам с гордо поднятой головой и вещал, что скоро в Хогвартсе останутся только чистокровные волшебники, и желание Салазара Слизерина наконец исполнится. На лицах детей, чьи родители происходили из обычного мира, все чаще можно было прочитать выражение страха. Все они думали — кто будет следующим? На этом фоне откровенное бездействие директора смотрелось, мягко говоря, странным. Гермиона Грейнджер остро переживала последние события. Ведь она тоже хотела навестить Гарри, и, если бы Дафна с Невиллом не удержали ее в тот вечер, непременно бы пошла. Теперь она с ужасом думала, как отреагировал бы Гарри, если в палату вместо Колина внесли бы ее. Да, предусмотрительность друзей спасла ее в этот раз. Вот только как долго удача будет на их стороне? Дафна наконец-то получила ответ своей мамы на письмо, где они интересовались историей Тайной комнаты. Слова МакГонагалл подтвердились. Пятьдесят лет назад комнату уже открывали, и тогда погибла ученица, впрочем, в те времена дело успешно замяли. К удивлению ребят, виновным в смерти девочки был признан Хагрид, якобы заведший себе страшное чудовище, которое и напало на ученицу. Староста факультета Слизерин, вычисливший монстра, получил золотой кубок «За заслуги перед школой», а Хагрида исключили из Хогвартса, предварительно сломав волшебную палочку. — Вот мы и узнали, почему Хагриду запрещено колдовать, — Гарри давно задавался этим вопросом, но спросить самого лесничего казалось неудобным, а обращаться к кому-либо еще с расспросами — нетактичным по отношению к самому Хагриду. — Только какой идиот решил, что он может быть наследником Слизерина? К тому же я слышал, что он учился на Гриффиндоре. — Невиллу вся эта история тоже казалось странной. — Я еще не сказала, как звали этого старосту, разоблачившего нашего лесника. А его имя вам прекрасно известно, — Дафна сделала многозначительную паузу. — Это был Том Риддл. — Так и думал, что без этого гада не обошлось! — Гарри вскочил на ноги. — Теперь понятно, кто является наследником Слизерина. Эта тварь открыла Тайную комнату, а когда запахло жареным, свалила всю вину на Хагрида. И всех все устроило. Интересно, его кубок все еще стоит в зале Славы? К удивлению друзей, кубок стоял на положенном ему месте. Гарри очень захотелось выкинуть его куда подальше, но он сдержал себя. Имя убийцы его родителей, — да и не только их — прославляемое руководством школы, очень хорошо характеризовало самого директора. Надо будет не забыть сообщить эту новость всем школьникам. Пусть порадуются. Ребята вернулись в свою гостиную и продолжили решение вопроса о Тайной комнате. Выяснение того, кто отсутствовал в большом зале в Хэллоуин, оказалось не столь простым, как они полагали ранее, но все же информацию удалось собрать. Со взрослыми было проще. На ужине отсутствовал только Филч, но заподозрить его в нападении на собственную кошку было, как минимум, смешно. А вот среди школьников отсутствующим, вернее, отсутствующей оказалась Джинни Уизли, подружка Колина Криви по фан-клубу Гарри Поттера. Подозревать, что за личиной тихой гриффиндорки скрывается злобный наследник Слизерина не хотелось, но факты говорили сами за себя. — Теперь понятно, почему Дамби говорил, что не важно то, кто открыл комнату, а важнее, как он это сделал. Что бы мы ни думали про директора, он не идиот. И возможностей узнать, кто отсутствовал на празднике, у него на порядок больше, чем у нас. Он прекрасно знает, что комнату открыла Уизли, но не хочет подставлять ее отца — ведь это его преданный сторонник. А на безопасность учеников ему как всегда плевать. Гарри не мог усидеть и нервно мерил шагами комнату. Бездействие директора становилось понятным: возьмись Дамби сейчас за Уизли, виноватой будет признана она, но останется неясным, каким боком Джинни оказалась родственницей Риддла. Партии Дамблдора будет нанесен серьезный урон, а безопасности школьников ничего не будет угрожать ровно до тех пор, пока очередной наследничек скандального основателя не решит повоевать с «грязнокровками». Понятно, что директор предпочитал покончить с Ужасом Слизерина раз и навсегда. Вот только во сколько жизней детей обойдется эта охота? И еще у Гарри было сильное подозрение, что Дамби прекрасно знает, что представляет из себя этот Ужас, но делиться своими познаниями с окружающими не спешит. — Ладно, теперь мы знаем, кто открыл эту дурацкую комнату. Осталось выяснить, где она находится, как ее открыть и что в ней скрывается. Думаю, мы сможем решить эту загадку. — Может, стоит порасспросить Малфоя? — выдвинул свое предложение Невилл. — Ага, он так и бросится рассказывать. Ходит по школе с таким видом, как будто в него лично вселился дух Слизерина, — в голосе Гермионы явственно слышалось презрение. — Ну, это смотря как расспрашивать, — Дафна традиционно не поднимала взгляда от своих ноготков. — Думаю, небольшой допрос с пристрастием быстро развяжет ему язык. Вот только применять его следует в самом крайнем случае.
* * *
Несколько дней основной темой разговоров в Хогвартсе было нападение на Колина Криви, но вскоре случилось событие, заставившее всех забыть бедного мальчика. Однажды утром школьники увидели на доске объявлений, что в ближайшую пятницу состоится открытие дуэльного клуба. Эта новость обрадовала всех. Какой же подросток не мечтает сразиться в честном поединке и показать себя крутым бретером? Естественно, к указанному в объявлении времени большой зал был полон народа. Гарри Поттер с друзьями также не остались равнодушны к этой новости. У них хватило ума сообразить, что директор хочет подобным образом отвлечь детей от печальных размышлений, но сама по себе идея представлялась интересной. Основной темой обсуждения в их компании было то, кто же будет руководителем клуба. Дафна предполагала, что это будет их декан, профессор Флитвик. Он по праву считался одним из лучших дуэлянтов Англии и мог многому научить детей. Гарри и Невилл ставили на профессора Снейпа. Они не понаслышке знали, что он весьма неплохо разбирается в боевых искусствах, а его грозный вид придал бы занятиям особую атмосферу. Гермиона старалась не высказывать своего мнения вслух, но втайне ожидала, что руководителем будет профессор Локхарт, который покажет наконец-то этим неверующим мальчишкам настоящий класс мастера боя. Когда друзья вошли в большой зал, знакомое помещение было не узнать. Столы были убраны, и посередине помещения стоял длинный помост, покрытый черной парчой. Гермионе он напомнил арену для соревнований фехтовальщиков, которые она не раз видела по телевизору. Друзья постарались пробиться в первые ряды, и, благодаря старательной работе локтями, им это удалось. В зале прозвучали фанфары, и на помост вскочил профессор Локхарт. Он был одет в золотой плащ и имел весьма самодовольный вид. — Внимание, внимание! Сегодня мы открываем наш дуэльный клуб! Я решил преподать вам несколько уроков боевого мастерства из моей богатой коллекции! Рад видеть вас всех! Раздались бурные аплодисменты женской половины собравшихся школьников и гораздо более сдержанные хлопки парней. Гарри не сдержал гримасы разочарования. Он не ожидал ничего хорошего от этого клоуна. Скорее всего, дело обернется бездарно потерянным временем. Между тем Локхарт старательно раскланялся во все стороны и продолжил свою речь. — По моей просьбе сегодня мне будет ассистировать профессор Снейп. Он тоже немного разбирается в дуэльном искусстве, и мы устроим для вас небольшое показательное выступление! Прошу вас, коллега. Профессора зельеварения горячо поддержал его факультет. Остальные ученики смотрели с явной настороженностью, ведь они слишком хорошо знали любовь декана Слизерина к порче настроения другим факультетам. Лицо зельевара оставалось бесстрастным, вот только Гарри, успевший узнать его получше, заметил в глазах «Ужаса подземелий» огромное желание прибить на месте кривляющегося профессора ЗОТИ, причем сделать это максимально болезненным способом. Поймай Поттер такой взгляд на себе, он бы уже думал только о том, как бы побыстрее убежать куда-нибудь подальше, но Локхарт не замечал ничего. Мальчик даже пожалел его на секунду, но потом посмотрел на восторженные лица подруг и со злорадством пожелал преподавателю ЗОТИ получить как можно больше шишек. В то, что Локхарту удастся победить Снейпа, Гарри совершенно не верил. Локхарт прочитал небольшую лекцию о дуэльном этикете и сообщил, что сейчас они увидят показательное выступление при непосредственном участии САМОГО МАСТЕРА! Гарри, для которого все эти премудрости соблюдения правил были давно известны, с нетерпением ждал начала. Вот два профессора встали лицом к лицу, обменялись легкими поклонами и разошлись ровно на шесть шагов каждый. — Начинаем на счет три. ОДИН, ДВА, ТРИ! — профессор Локхарт явно наслаждался столь сильным вниманием к его персоне, и его голос звенел неподдельной радостью. На счет три дуэлянты резко повернулись друг к другу и выбросили вперед палочки. Что собирался сделать Локхарт, осталось неизвестным, так как в ту же секунду палочка вылетела из его руки и благополучно перекочевала к профессору Снейпу. Сам же преподаватель ЗОТИ направился в непродолжительный полет в противоположную сторону. На лице Снейпа промелькнула кривая усмешка. Через несколько секунд Локхарт опять вскочил на помост и восторженно закричал: — Вы все видели, как мой ассистент показал пример использования заклинания обезоруживания в дуэльном бою?! Я, конечно, легко мог бы защититься, но следовало дать вам урок. Гарри захотелось хорошенько плюнуть в сторону этого фанфарона, наглость и самомнение того не знали границ. Он прочитал такое же желание во взгляде профессора Снейпа; в кои-то веки они с деканом Слизерина испытывали одинаковые чувства. Тут мальчик увидел мелькнувшую в глазах зельевара искорку и догадался, что сейчас их ждет какая-то неожиданность. — Если мой коллега не возражает, — Снейп говорил чуть ли ни шепотом, но его голос слышал каждый присутствующий в зале, — мы можем сравнить бой мастеров с боем учеников. Я хотел бы вызвать на помост пару младшекурсников, чтобы все могли увидеть разницу. — О, замечательно! Это поможет оценить вам мое мастерство! — В таком случае, я вызываю на помост мистера Малфоя, Слизерин, и мистера Поттера, Рейвенкло. Господа, прошу вас. Факультеты встретили свои представителей бурными овациями. Гарри, поднимаясь по ступенькам, подумал, что вряд ли стоит ожидать от Снейпа того, что тот захочет опозорить своего любимца перед всей школой. А значит, Малфой будет представлять собой в бою что угодно, но только не пустое место. Ведь уровень возможностей самого Поттера зельевар прекрасно знал. В душе проснулся азарт, мальчику самому хотелось хорошего поединка с сильным противником. Незнакомый соперник, безусловно, был интереснее, чем обычные тренинг-партнеры. Профессор Снейп легким движением палочки установил защитный купол над помостом. Гарри на секунду замер перед Малфоем, увидел выражение превосходства в глазах того и, послав в ответ испуганный взгляд, обменялся с ним поклонами. Недооценка противника, как не раз говорил профессор Снейп, это самая распространенная ошибка бойцов. К сожалению, она же обычно является и последней ошибкой. Поттер не собирался ее допускать, но не возражал, чтобы ее допустил Малфой. Противники повернулись друг к другу спиной и, пройдя установленное число шагов, застыли в ожидании сигнала. — Итак, на счет три. ОДИН, ДВА… ТРИ! Через мгновение два обезоруживающего заклинания встретились посередине турнирного поля. Оба противника начали атаковать, даже до конца не повернувшись. Еще парочка заклинаний с каждой стороны и мальчики поняли, что каждый из них наконец-то повстречал равного противника. На губах ребят заиграли довольные усмешки. Узкий помост давал очень мало пространства для маневра, поэтому противникам приходилось применять всю свою ловкость, что бы уворачиваться от летящих в них лучей. Но оба они были ловцами своих факультетских команд, невысокие, гибкие, подвижные и поэтому легко справлялись с этим. В зале воцарилась тишина. Все ученики с восторгом наблюдали за этим прекрасным танцем боя. В глазах девочек рейтинг обоих парней взлетел на недосягаемую высоту. Если бы соперники могли видеть себя со стороны, они заметили бы, что все движения их тел наполнены той хищной красотой и грацией, что, как магнитом, притягивает женские сердца. Друзья Гарри напряженно следили за ходом боя. Они заметили, что в первые несколько секунд Малфой был несколько расслабленным, но потом собрался, и рисунок боя выровнялся. Но эта расслабленность стоила ему некоторой доли сил, которой могло не хватить в конце, и, кроме того, пореза на рукаве мантии. Гермиона, борясь с огромным желанием зажмуриться, вцепилась своими пальцами в руку Невилла, и, казалось, собиралась раздавить ее. Но мальчик даже не замечал боли, все его внимание поглотила великолепная картина схватки. Постепенно Малфой стал выдыхаться. Сказалась лучшая физическая форма Поттера. Все чаще слизеринец вынужден был не уклоняться от заклинаний, а принимать их на щит. Перед Гарри уже замаячила победа, но в этот момент Малфой сделал нестандартный ход. Хорошая игра всегда требует запасного козыря в рукаве. — Серпенсортиа! — и перед Гарри материализовалась королевская кобра, угрожающе раздувающая свой капюшон. Видимо, план Малфоя заключался в том, что Поттер впадет в ступор от подобного зрелища, но вот только змеи никогда не пугали мальчика. Он ударил змею воздушным кулаком, и она полетела в сторону слизеринца. Теперь план Драко обернулся против него самого. Время замерло для Гарри. Он увидел, как в страхе остолбенел сам Малфой, как летящая прямо в его лицо змея широко раскрыла рот, готовая вцепиться зубами в противника Поттера. Мальчику стало ясно, что ни одно заклинание уже не сможет помочь Малфою, и тогда он, полагаясь, скорее, на свою интуицию, чем на здравый смысл, закричал: — А ну стой! Не смей! Как ни странно, змея послушалась. Вместо укуса Малфой получил шлепок гибким телом по физиономии, а через секунду профессор Снейп заклинанием заставил исчезнуть злобное пресмыкающееся. Поединок остановился сам собой. Малфой сидел на полу, очумело водя головой из стороны в сторону. Его палочка валялась рядом с ним, а сам Драко никак не мог прийти в себя от вида летящей в него зубастой смерти. Раздавшееся следом громкое шипение Поттера, кобра, только в самый последний момент убравшая свои клыки, и хороший удар по лицу окончательно вывели его из душевного равновесия. — Ну что же, в этом поединке победил мистер Поттер. Надеюсь, все поняли, что, если подобный уровень владения навыками боя показали второкурсники, то от старшекурсников мы ждем чего-то более впечатляющего. Профессор Снейп обвел зал грозным взглядом. Большинство учеников верно оценивало свои возможности и прекрасно понимало, что окажись они на месте одного из противников, их поражение было бы быстрым и бесславным. Профессор зельеварения, прочтя это во взглядах, посчитал, что более точной оценки качество преподавания ЗОТИ в школе и искать не надо. — А теперь оставляю вас с профессором Локхартом. Малфой, Поттер, следуйте за мной. Гарри покидал зал с самым недоумевающим видом. Он ожидал какой угодно реакции на этот поединок, но ужас и отвращение в глазах многих учеников выбивали его из колеи. Зельевар молча провел мальчиков в свой кабинет и запечатал его запирающим заклинанием. Гарри тяжело вздохнул. Судя по недовольному виду учителя, сейчас предстоял неприятный разбор полетов. — Поттер, я всегда знал, что острота ума не относится к вашим достоинствам, но не подозревал, что настолько. Вы действительно не придумали ничего лучше, чем на весь большой зал заговорить на парселтанге? — На чем, сэр? — На парселтанге, змеином языке. — Я просто попытался криком остановить змею, и мне это удалось. — Вы даже не заметили, на каком языке кричали. Впрочем, чего еще от вас ожидать? Обсудите на досуге этот факт со своими друзьями, и вы узнаете о себе много нового. Теперь вы, Малфой. Не желаете объяснить, как вам пришло в голову применить это заклинание в подобном бою? Я вам не раз говорил, что напугать таким образом можно только слабого духом противника. Вы что же, полагали, я подсунул вам Поттера для развлечений? Драко сжался под требовательным взглядом своего декана. В отличие от тех же Уизли, любящих соблюдать правила, сам он еще до школы упражнялся в применении магии. Отец старательно обучал его премудростям боевых заклинаний, ведь наследник чистокровного рода должен иметь возможность на практике показать всем грязнокровкам их никчемность в волшебном мире. Не раз в этих занятиях принимал участие и профессор Снейп, являющийся заодно и его крестным. И вот вдруг такой конфуз. Мистер Малфой будет просто в восторге, когда узнает, что его сын проиграл первый же поединок. Да еще и кому — Гарри Поттеру, мальчику, который воспитывался среди маглов и который не мог рассчитывать на помощь своих родителей в овладении магией. — Простите, сэр, — это все, что смог выдавить он. Еще больше сердить крестного оправданиями ему не хотелось. Драко понимал, что для поддержания своего реноме он должен еще лучше овладеть искусством боя. Придется обращаться к крестному, чтобы он дополнительно позанимался с ним. Следующий поединок надо выиграть любой ценой. — Я специально увел вас оттуда, чтобы вы могли принять достойный вид, ведь теперь вам обоим гарантирована масса внимания, — в голосе профессора явственно слышалась насмешка. — Ваш поединок смотрелся неплохо, но я ожидал от вас лучших результатов. Задумайтесь над этим. Теперь оба свободны. Дети вышли из кабинета, облегченно вздохнув. Внезапно Малфой повернулся лицом к Гарри. — Поттер, я должен поблагодарить тебя за змею. Я действительно сглупил с ней. — Забудь, Малфой. Мы и в самом деле неплохо посоревновались, не откажусь еще. Но только без змеек. — Договорились, как-нибудь сойдемся. И еще… получше следите за Грейнджер. Мне бы не хотелось… — Спасибо. Ты больше ничего не хочешь сказать? — Я и сам почти ничего не знаю. Самое важное то, что это еще не конец. Прощай. Оба мальчика направились в стороны своих гостиных, размышляя об этом нелегком вечере. Гарри удивился предупреждению Малфоя. Слизеринец так явно презирал «маглорожденных» и тут вдруг озаботился жизнью его подруги. А Драко обдумывал, не зря ли он предупредил Поттера. Но представитель волшебного рода понимал законы магии и знал, что после этой дуэли на нем висит долг жизни несносному рейвенкловцу. И магию, в отличие от людей, обмануть нельзя.
* * *
Друзья встретили Гарри крепкими объятиями. Они без конца восхищенно перебирали все перипетии боя, стараясь найти ошибки как Поттера, так и его соперника. Зрелищный поединок доставил удовольствие не только его участникам, но и всем окружающим. Когда разбор полетов завершился, перешли к вопросу, особенно волновавшему Гарри в свете замечаний профессора зельеварения. — Снейп сказал, что я говорил со змеей на каком-то парселтанге. Кто-нибудь может объяснить толком, что это значит? А то я просто крикнул ей остановиться и ничего особенного не заметил. — Это значит, Гарри, что ты змееуст, — Дафна говорила почти шепотом. — В среде волшебников это очень редкое умение, так что ничего удивительного, что в тебе никто не заподозрил этот талант. А ты перешел на змеиный язык, просто увидев ее. Это врожденное. — Странно, я, честно говоря, думал, что все маги умеют говорить со змеями. Сам я впервые поболтал со змеей еще до школы. — Дело не только в том, что это редкий талант, — Гермиона смотрела на мальчика грустными глазами. — Этим даром обладал Салазар Слизерин и его потомки, я читала об этом. С давних пор считается, что быть змееустом может только темный волшебник. Представляешь, что о тебе теперь подумают? Гарри вопросительно посмотрел на друзей, надеясь, что девочка пошутила. Однако лица ребят были серьезны, а их взгляды не оставляли сомнений, что шуткой здесь и не пахло. — И теперь ты, Гермиона, будешь всерьез думать, что это я натравляю этот самый Ужас Слизерина на грязнокровок? — мальчику стало обидно, что на него опять свалились проблемы. — Дурак, как ты мог такое подумать?! — Гермиона в гневе повернулась спиной к Гарри. Дафна и Невилл осуждающе уставились на мальчика. — Герми, прости, пожалуйста, я, видимо, действительно дурак, — слова девочки заставили его забыть об обиде. Действительно, как он мог подумать об этом? Друзья не отвернутся от него, даже если в глазах остальных детей он будет выглядеть подозрительным типом, ведь они даже словом не обмолвились об эпизоде с этой коброй, пока Гарри сам не заговорил об этом. Гермиона решила не сердиться на друга, которому сегодня и так досталось, и они принялись обсуждать, как можно использовать этот талант Гарри. Мальчик почти серьезно заявил, что, если его выгонят из школы, он теперь не пропадет — пойдет работать в цирк заклинателем змей. Но вскоре он вспомнил еще кое-что. — Когда мы с Малфоем вышли от Снейпа, он предупредил, чтобы мы не забывали беречь Гермиону. По его сведениям нападения еще продолжатся. — Гарри, когда Малфоя треснула эта змеюка, она ему ничего не повредила в голове? Ты еще скажи, что он поблагодарил тебя за спасение. Да он только рад будет, если случится еще одно нападение на ребят из обычных семей. — Невилл, не хочу тебя огорчать, но Малфой действительно поблагодарил меня. На лице Лонгботтома застыло выражение величайшего удивления. То, что сделал слизеринец, никак не вписывалось в обычный его образ. Скорее, он поверил бы, что тот сам натравливает наследие Слизерина на школьников. — Это ни капельки не странно. Малфою действительно угрожала серьезная опасность. От яда змеи он мог умереть быстрее, чем ему успели бы помочь. И теперь на нем висит долг жизни, а магия не позволяет забыть о таких долгах. Кроме того, его мама происходит из рода Блэков, а они традиционно трепетно относились к своим обязательствам. Так что нет ничего удивительного, что он в меру своих возможностей постарался уберечь твою подругу. Слова Дафны вызвали массу вопросов у Гарри и Гермионы, все еще недостаточно хорошо разбиравшихся в традициях волшебного мира. Мисс Гринграсс просветила их, что, если один волшебник спасает жизнь другому, то между ними возникает особая связь, называемая долг жизни. Сама магия толкает спасенного оказывать услуги своему спасителю. И только когда их последствия будут достаточно значимыми для последнего, эта связь пропадает. — И еще, если нанести вред человеку, спасшему тебя, можно даже полностью или частично лишиться своей магии. Такие случаи бывали, и поэтому волшебники, связанные подобным обязательством и не являющиеся друзьями или родственниками, стараются как можно быстрее рассчитаться с подобными долгами. Поттер и Грейнджер еще долго могли бы расспрашивать Дафну об этом феномене, но та твердо заявила, что завтра рано вставать и поэтому пора идти спать. А свои вопросы они могут задать и потом. Гарри лежал в своей постели и старался вспомнить о том, какая же идея мелькнула в его голове, когда он узнал о парселтанге. Мальчик попытался восстановить в голове все факты. Змеиный язык — это редкий дар, им обладал сам Салазар Слизерин и его потомки. Стоп, ведь наследник Слизерина, скорее всего, тоже говорит на этом языке. И тот голос, который слышал только Гарри в день нападения на кошку Филча, вполне мог звучать на нем. Недаром же остальные ребята ничего не услышали. Но тогда получается, что Ужас Слизерина это какая-то змея, видимо, волшебная. И кстати, как тут не вспомнить герб зеленого факультета. Змеюка там на самом виду. Мальчик решил на следующий день поговорить на эту тему со своими друзьями. Его познания о магических существах были более чем поверхностными. Но ведь рядом есть Гермиона Грейнджер, и не может быть, чтобы она ничего не успела прочесть на эту тему. Так что, если все сойдется, одним вопросом станет меньше. И они будут еще на один шаг ближе к решению этой загадки.
Да пребудет с тобой моя сила, а со мной - твоё добро!
На следующий день Гарри ощутил на себе все прелести излишней известности. Стоило ему появиться в коридоре, как все разговоры вокруг замолкали, и школьники принимались старательно прятать от него глаза. Однако мальчик не сомневался, что за его спиной взгляды учеников буквально буравят его затылок. Случайно услышанный разговор первокурсников-хаффлпаффцев заставил его еще больше злиться на подобное отношение. Видите ли, им абсолютно точно известно, что быть змееустом — верный признак темного мага. И теперь понятно, что это именно он, Гарри Поттер, желает извести всех полукровок в Хогвартсе. А уж вопрос, кто может быть истинным наследником Слизерина, теперь и вовсе не стоит. Ясно, почему Тот-кого-нельзя-называть не смог убить ребенка — его защитила древняя темная магия. Очень хотелось подойти и надавать им подзатыльников, но мальчик сдерживал себя. Если бы не друзья, жизнь в школе вообще превратилась бы для Гарри в каторгу. Но их поддержка не давала ему скатиться в депрессию. Ребята понимали, что на каждый рот замок не повесишь, и предпочитали демонстративно не обращать внимания на сплетников. Гарри с горечью думал, что в глазах людей расстояние от Мальчика-который-выжил до злобного темного мага, жаждущего погубить как можно больше народа, оказалось до обидного маленьким. Однако не все внимание было столь отрицательным. Девочки с первого по третий курс, а кое-кто и постарше не оставили своим вниманием привлекательных дуэлянтов. И хотя большинство из них обратили свои благосклонные взоры на более симпатичного Драко Малфоя, но нашлось и немало любительниц острых ощущений, бросающих заинтересованные взгляды на новоявленного «наследника Слизерина». Но от этих поклонниц Гарри был надежно защищен Дафной и Гермионой. Стоило подругам увидеть очередную особу, слишком пристально разглядывающую их друга, как на лицах девушек появлялось четко читаемое выражение «МЕСТО ЗАНЯТО!», а взгляды, бросаемые на «соперниц», обещали последним массу весьма неприятных приключений. Это заставляло поклонниц держаться подальше, но не более того. Уже на завтраке к Гарри прилетело несколько сов с записками. Когда мальчик открыл первую, то чуть не подавился от удивления. В ответ на заинтересованные взгляды друзей, он передал записку Гермионе. Та прочитала ее, сделала каменное лицо и отправила ее Дафне. — Ну что же, не так плохо, — ледяным голосом прокомментировала послание мисс Гринграсс, передавая записку Невиллу. — Какая замечательная рифма: Твои глаза подобны изумруду Разбили сердце мне в осколков груду. — Думаю, даже Киплинг до такого не додумался бы. — Как хорошо, что мы сейчас только на втором курсе, а не на пятом или шестом. Тогда пришлось бы силой отгонять этих девиц от Гарри, — Гермиона ревниво посмотрела на мальчика. — Да, тогда ему было бы чересчур опасно ходить по темным коридорам. Ведь губная помада так плохо отстирывается, — Дафна не могла не поддержать подругу в этом вопросе. А ласковый тон, которым девочка произнесла эти слова, дополнился взглядом, сразу же понизившим температуру в зале на несколько градусов. Гарри понял, что если он немедленно не покажет, как ему безразличны эти любовные записки, то подруги точно изведут его своим ехидством. Стоило найти достойный ответ, и он моментально сложился в голове мальчика: — И весь этот девчачий бред Изрядно портит мне обед. После чего Гарри с самым невозмутимым выражением лица принялся поедать яичницу с беконом. Девочки осознали, что их друг не поддается на провокации «этих авантюристок», и приняли вполне довольный вид. Но свою бдительность они ослаблять не собирались. На следующее утро записки пришли не только Гарри, который их демонстративно проигнорировал, но и Гермионе с Дафной. Мисс Грейнджер первая открыла одно из этих произведений эпистолярного жанра и через секунду поменялась в лице. — Ты позволишь? — Гарри ощутил беспокойство, увидев изменившееся лицо подруги, и захотел узнать, что ее так расстроило. Девочка только кивнула головой. Едва вчитавшись в строки, Гарри понял, что если раньше он и не был злобным темным волшебником, то сейчас точно стал. А он еще считал, что девочки — добрые нежные создания. «Мерзкая грязнокровка, ты, наверное, опоила Гарри Поттера любовным зельем, но знай — тебе это так не пройдет. Скоро вся будешь покрыта прыщами, уродина». Мальчик внимательно посмотрел по сторонам, стараясь понять, кто мог написать подобную гадость. Однако слишком многие девушки прятали от него глаза. Друзья поняли, что единственным способом сохранить себе спокойное настроение за завтраком, является полное игнорирование всех этих записок. В отличие от них, Драко Малфой несколько дней откровенно наслаждался вниманием прекрасной половины Хогвартса. Однако в одно далеко не прекрасное утро письмо одной из поклонниц блондина, видимо разозленной его холодностью, вспыхнуло у него в руках, оставив на них чувствительные ожоги. Это заставило Малфоя игнорировать письменные изъявления симпатии и наслаждаться только влажными взглядами девочек.
* * *
Обсуждение с друзьями идеи Гарри о том, что Ужас Слизерина имеет прямое отношение к рептилиям, принесло свои плоды. Когда мальчик рассказал ход своих рассуждений, то ребята постарались вспомнить все, что знали о волшебных змеях. Как и ожидалось, решение нашла Гермиона. — Вот, здесь написано про это существо, — она с самым гордым видом потрясала здоровенной книгой, взятой в библиотеке. — Оно обнаружилось в старом справочнике волшебных существ, не входящем в школьную программу. Я его уже раньше просматривала просто для удовольствия и вот вспомнила. Ребята с интересом уткнулись в статью о василиске. Гарри пробежал глазами по строкам, потом еще раз внимательно перечитал, стараясь сложить в голове полную картину. «Так, очень редкое существо — совпадает, иначе все бы сразу узнали его. Срок жизни во многие столетия — совпадает, со времен основателя ждал своего часа, гад. Смертельный взгляд — жертвы вроде бы окаменели, но непонятно, почему же тогда они все же выжили. Впрочем, Колин смотрел через фотоаппарат, а кошка могла увидеть не сам взгляд, а его отражение в воде. Там как раз была лужа. Можно принять за рабочую гипотезу. Еще огромные размеры, клыки и яд, убивающий все живое. Вот это непонятно. Да, еще и боится петушиного крика. Надо будет узнать у Хагрида, как обстоят дела с петухами в Хогвартсе». — Герми, и как же он остался незамеченным? Ведь здесь написано, что он достигает огромных размеров. За несколько веков он должен был вымахать, будь здоров. — Если бы он ползал по коридорам, его бы, конечно, заметили, — как всегда, объясняя очевидные для нее вещи, девочка говорила с ярко выраженными «профессорскими» интонациями. — Но ведь ты его слышал, а рядом никого не было видно. Он же змей, и думаю, легко ползает внутри стен по вентиляционным трубам. — А внутри стен есть трубы? — удивился Невилл познаниям девочки. — Ты что же, думаешь воздух в здании сам собой обновляется? — теперь к интонациям добавился и задранный в потолок нос. — Когда я была на экскурсии в одном из французских замков, там очень подробно рассказывали об особенностях средневековой архитектуры. Так вот, в стенах любого древнего замка полно труб, по которым воздух проникает во все помещения. И через них-то это существо и может ползать незамеченным по замку. Гарри не сомневался в познаниях подруги. Раз она сказала, что трубы есть, значит, так тому и быть. Но тогда появляется другой вопрос. — То есть получается, что этот змей может проникнуть в любое помещение? К нам в гостиную, например. — К счастью, спальни и гостиные факультетов расположены в башнях. А они, фактически, являются независимыми зданиями. Так что этот василиск, по моему мнению, может ползать только по главному корпусу. — Гермиона, но если это василиск, тогда почему он не добил своих жертв клыками? — задал Невилл интересовавший всех вопрос. — А вот это-то как раз очевидно. На самом деле тот, кто им управляет — а я думаю, никто не сомневается, что это Джинни Уизли — не горит желанием убить кого бы то ни было. Скорее всего, Джинни находится под чем-то вроде заклятия подвластия, но она пока еще сдерживает инстинкты змея. Вот только надолго ли. — Но кто может ей управлять? Малфой-старший явно в курсе, но его нам точно допросить не удастся. — Гарри бесило, что все они вынуждены испытывать страх из-за дурацких игр взрослых. — Думаю, со временем узнаем. Но мне непонятно, почему директор, зная о василиске, ничего не предпринимает. Слова подруги вернули Гарри к размышлению о поведении Дамблдора. Мальчик не считал его глупцом, профессор обладал несоизмеримо большими знаниями, чем они, и, тем не менее, официально он не догадывался, что является Ужасом Слизерина. Почему он хотел сохранить эту информацию в тайне? Только чтобы не сеять лишнюю панику, или были еще причины? Вопросов пока было больше, чем ответов. Но подтверждение одного ответа можно было найти без труда. — Пойдемте к Хагриду. Помните, возле его хижины был птичник. У лесника мы и узнаем, как поживают петухи. А заодно на всякий случай расспросим Хагрида, как заставить их кричать. Как вскоре выяснилось, сведения о том, как заставить петуха подать голос по требованию, оказались ненужными. Хагрид поведал им, что кто-то зарезал всех его петухов. Эта информация хоть и подтвердила догадку друзей, но не вызвала радости. Знание о том, что где-то в школе поселилось чудовище, которое, мало того, что умеет убивать взглядом, так еще и обладает огромными клыками, начиненными страшным ядом, не поднимало настроения. Попытки выяснить способы борьбы с василиском не принесли утешительных результатов. Хоть в Англии этих опасных гадов не видели очень давно, но из истории было известно, что обычно на змеюку выходило в бой сразу несколько волшебников, причем победа не всегда оставалась за ними, а вот потери среди охотников были почти всегда. Впрочем, одна хорошая новость была. Нашелся-таки способ посмотреть на василиска и не умереть. Защитой от взгляда являлось зелье, которое следовало залить в некое подобие очков. Оно было способно дать охотнику целую минуту на то, что бы расправиться со змеем. Вот только расправиться было не так просто. Шкура василиска выдерживала любые заклинания и была доступна только мечам гоблинской работы. Такого артефакта у ребят, разумеется, не было. Но в любом случае, иметь запас подобного зелья показалось друзьям отнюдь не лишним. А когда разговор пошел о зелье, сразу же вспомнился и профессор Снейп. В ближайший вторник, придя на дополнительные занятия к рейвенкловцам, зельевар сразу почувствовал, что у друзей имеется к нему какое-то важное дело. Мысленно попросив Мерлина, чтобы это было не то, о чем он подумал, профессор Снейп решил сразу же развеять свои сомнения. — Поттер, что вы там мнетесь, как будто стащили у меня из кабинета половину зелий? Прежде чем захотите секретничать, научитесь делать невозмутимое лицо. — Простите, сэр. Мы просто хотели узнать, нельзя ли нам научиться готовить зелье серпентум-кесарум? Нам представляется, что оно будет весьма полезным в настоящее время, — мальчик попытался вычислить по выражению лица учителя, знает ли тот о василиске. С тем же успехом он мог следить за выражением лица каменной горгульи, стоящей у входа в кабинет директора. Мастер зелий вздохнул про себя. «Мерлин не помог. Эта въедливая четверка сумела догадаться о василиске. Но судя по тому, что слухи о короле змей еще не ходят по Хогвартсу, никому не рассказала о своей догадке. Хорошо хоть хватило ума сначала прийти ко мне». — Поттер, я начал варить это зелье еще неделю назад, едва пришли заказанные компоненты. К моему глубокому сожалению, раньше марта оно не будет готово. Это ведь не костерост, а нечто действительно сложное. На лицах детей застыло разочарование. Раз зелье будет готово только к весне, то всю зиму им придется ходить по школе, опасаясь встречи с василиском. Теперь понятно, почему директор не изображал бурную деятельность, а терпеливо ждал, когда появится возможность одолеть змеюку. Узнай злоумышленник, что профессора готовятся драться со змеем, и он может резко активизировать свои действия. — Сэр, мы прекрасно понимаем, что не следует болтать об этом. Но почему нельзя задержать того, кто управляет этим Ужасом Слизерина? — Поттер, я в очередной раз убеждаюсь, что у вас в голове опилки вместо мозгов. Есть ли у вас уверенность, что этот человек — единственный? Как я понимаю, вы сумели догадаться кто это. Могу вас уверить, что руководство школы тоже догадалось об этой личности. И сейчас, по крайней мере, мы можем хоть как-то контролировать ее. А вот что будет, если василиском станет управлять другой человек, пока неизвестно. — Но ведь она же тоже может пострадать! — Гермиона искренне не хотела верить в злой умысел Джинни. Она думала, что девочка находится под чьим-то контролем, и опасалась за ее безопасность. — Разумеется, может. Но если ее сейчас задержать, то мисс Уизли пострадает наверняка. Вряд ли тот, кто все это задумал, захочет, чтобы она рассказала обо всем происшедшем. — Сэр, но в легенде говорится, что комнату может открыть только наследник Слизерина. И судя по времени, когда ее открывали в прошлый раз, этим наследником является Волан-де-Морт. Но его ведь теперь нет в школе. Неужели у него есть родственники? Задавая этот вопрос, Гарри Поттер больше всего боялся услышать, что ближайшим родственником Тома Риддла является он сам. Хоть ему и хотелось иметь побольше родных людей, но перспектива найти в лице Тома еще одного кузена мальчика не воодушевляла. — Поттер, а в прошлом году Темный Лорд болтался лично по школе? Тем не менее, вы сумели с ним повстречаться. У сильного темного волшебника найдется немало способов контролировать ситуацию, не показываясь никому на глаза. Что же касается родственников, то могу вас успокоить — сейчас он является единственным потомком Салазара Слизерина.
* * *
Царящая в школе нездоровая атмосфера страха и подозрительности привела к тому, что подавляющее большинство учеников в этом году решило провести рождественские каникулы вне пределов Хогвартса. Гарри уже было представил, как он будет встречать праздник вместе с преподавателями. Но этому не суждено было случиться. В его планы властно вмешалась леди Гринграсс. За неделю до начала каникул Дафна поставила вопрос ребром. — Надеюсь, вы все помните, что летом приняли приглашение моей мамы на традиционный детский рождественский бал, проходящий у нас в доме? Дети с трудом вспомнили, как в один из прекрасных летних вечеров после многочисленных купаний и игры в пляжный волейбол мама Дафны небрежным тоном предложила организовать встречу детей на рождество. Все, конечно, согласились, ведь зима казалась такой далекой, а настроение было таким замечательным, что огорчать милую Викторию своим отказом совершенно не хотелось. Теперь же наступили последствия их так легко данного согласия. — Мама уже договорилась с вашими родителями, что несколько дней вы проведете у нас в доме. Ведь намного удобнее ходить на мероприятия всем вместе, чем поодиночке. Гермиона очень подозрительно посмотрела на подругу. До сих пор мисс Грейнджер не жаловалась на слух, но тут у нее возникли некоторые сомнения в том, что она не ослышалась. — Дафна, по-моему, ты только что говорила об одном бале. Каким же образом он успел превратиться в мероприятия. Лицо мисс Гринграсс приняло самое невинное выражение. — Ну, как же вы не понимаете, бал будет только один. А остальное — это всего лишь маленькие атрибуты светской жизни. Детский утренник в министерстве, прием у миссис Санти, матери Блейза Забини и пара дней в поместье лорда Эджкома, друга моего отца. Разве это так много? К глубокому огорчению Дафны, друзья почему-то не прониклись воодушевлением по поводу планов леди Гринграсс. Они упорно сверлили девочку взглядами, пытаясь понять, чем заслужили эти «светские пытки». — Дафна, я действительно безумно рад провести хотя бы часть времени на каникулах вместе с вами. Да, я соскучился по своей бабушке, однако хотел бы успеть побыть и с ней, и с друзьями. Но может быть, стоит сделать это безо всяких мероприятий. Ладно, один бал, но все эти приемы… Как Дафна и подозревала, ребята еще не научились получать должное удовольствие от ведения активной светской жизни. Ну что же, значит, настала пора прибегнуть к помощи тяжелой артиллерии. — В конце концов, все эти светские мероприятия нужны, в первую очередь, вам самим. Вы ведь не собираетесь бездельничать по окончании школы? А тогда, чем бы вы ни занялись, все эти знакомства, которые вы приобретете на этих приемах, помогут вам сделать более успешную карьеру. Гермиона с удивлением смотрела на подругу. Да, она всегда мечтала сделать блестящую карьеру и считала, что именно ее отличная учеба поможет ей в этом. Неужели недостаточно быть лучшей ученицей школы, чтобы будущее было у нее в кармане? Она напрямую задала этот вопрос Дафне. — Гермиона, конечно, знания еще никому не вредили. И звание лучшей ученицы тоже. Вот только что в обычном, что в волшебном мире этого слишком мало, чтобы добиться успеха. Тот же Малфой с легкостью будет подниматься вверх по карьерной лестнице, пока те, кто учился намного лучше него, будут прозябать на младших должностях. Конечно, связи плюс отличные знания лучше, чем просто связи. Но без знакомств в высшем обществе добиться чего-нибудь серьезного становится крайне сложно. Все власть предержащие очень неохотно допускают в свой круг посторонних. У меня в нем место по праву рождения, и я хочу, чтобы вы тоже вошли туда. Сейчас у вас есть реальный шанс сделать это. Дети обиженно смотрели на свою подругу. Да, она никогда не скрывала свою принадлежность к аристократии, хоть и никогда не акцентировала на этом внимания. И она безусловно знала, о чем говорила. Как это ни обидно, но если хочешь стать успешным в этом мире, приходится играть по его правилам. Но расставаться с иллюзиями так не хочется. Особенно обиженной чувствовала себя Гермиона. — Да, я знаю, "Адмирал Паркер — мой дядя, капитан Фоли — отец, командор Фоли — дед. Мать моя — дочь адмирала Харди. Капитан Харди приходится мне дядей. Мой старший брат — лейтенант королевского флота, другой мой брат учится в морском училище, а третий ходит в матроске". Но я надеялась, что в волшебном мире все немного иначе. Дафне было грустно смотреть на разочарование своей подруги. Она меньше всего хотела испортить ей настроение. — Не сердись, Герми. Просто мы живем не в волшебном мире, а в мире волшебников. А он еще более консервативен, чем тот, что описывал Паркинсон. Я ведь хочу, чтобы у тебя и у мальчиков все сложилось в жизни как можно лучше. Поэтому и стараюсь ввести вас в светскую жизнь. Не обижайтесь на меня. — Я обижаюсь не на тебя, а на себя. Как ни приятно жить иллюзиями, но придется их забыть. Ну что же, раз нужно стать светской львицей, значит, стану, — Гермиона через силу улыбнулась. — Но тебе, подруга, еще долго придется быть моим Вергилием. — Не расстраивайся так, если все эти балы, приемы и прочее и являются адом, то адом весьма приятным. Невилл и Гарри несколько удивленно смотрели на девочек. С некоторого момента, им начало казаться, что те хоть и произносят английские слова, но говорят на каком-то совершенно непонятном языке. Гермиона заметила выражение их лиц и мгновенно прониклась необходимостью ликвидации пробелов в образовании мальчиков. К счастью, в своей безразмерной сумке девочке удалось привезти в школу просто невероятное количество книг, и среди них были и Данте, и Паркинсон. Гарри и Невиллу тут же пришлось клятвенно пообещать, что еще до каникул они прочитают эти книги. Отход от несколько болезненной темы светской жизни поднял настроение детей, и Дафна вернулась к обсуждению наполеоновских планов своей мамы. — Мама узнала, что ты, Гермиона, будешь на каникулах кататься на лыжах в Альпах, и договорилась, что на следующий день после рождества аппарирует туда и заберет тебя к нам. — Это лишнее, я и сама могу доехать, — девочке было неудобно причинять столько неудобств Виктории. — Ничего страшного, мама сказала, что ей тоже хочется совершить парочку спусков. Так что она просто совместит приятное с полезным. А ты, Невилл, сможешь добраться до моего дома через камин. Мальчик согласно кивнул. — А с Гарри будет совсем просто, — Дафна кивнула удивленно смотревшему на нее товарищу. У Поттера не было уверенности, что добраться из Хогвартса до дома Гринграссов это самое легкое дело. — Мы вместе поедем к нам домой из школы, и ты проведешь все каникулы у нас. Мальчик несколько ошарашено смотрел на довольную мисс Гринграсс. Он, конечно, был рад встретить этот праздник со столь радушно отнесшейся к нему семьей, но считал, что с его стороны это будет, мягко говоря, не совсем тактичным. — Но Дафна, вы же, наверное, хотите встретить рождество в кругу семьи. Мне не хотелось бы мешать вам. — Ты и не помешаешь. И учти, мама сказала, что если ты будешь сопротивляться, я должна буду применить к тебе силу. Так очень хорошо подумайте, мистер Поттер, стоит ли отказываться, — Дафна задорно посмотрела на друга. — Леди, я уступаю грубой силе, — у Гарри еще хватило силы воли с самым серьезным видом отвесить мисс Гринграсс поклон, но дальше терпение лопнуло, и он рассмеялся. — Дафна, я действительно рад приглашению и с удовольствием поеду к вам.
* * *
К глубокому удивлению Гарри, все эти светские мероприятия принесли ему не только усталость, но и большую дозу удовольствия. Он, наконец, начал понимать, чем они так нравятся Дафне. Конечно, на балу в доме Гринграссов ему опять пришлось самым активным образом помогать Виктории, но теперь, благодаря летнему опыту, это уже не было столь утомительным. А кружить в танце подругу, видеть ее горящие глаза — что может быть восхитительнее. Кроме того, все эти мероприятия принесли ему массу информации для размышлений. Самым важным событием на каникулах, безусловно, оказался утренник в министерстве. Он проводился для детей высокопоставленных чиновников и прочих «Очень Важных Персон» в атриуме министерства. Для Дафны и Астории это было обычное общество. Невилл и Гарри тоже ни у кого не вызывали вопросов. В конце концов, их фамилии были веками известны в магической Британии. А вот Гермионе, чья семья ну никак не относилась к элите волшебников, сначала было не очень уютно под колючими взглядами собравшихся магов, прекрасно знавших кто-есть-кто в их мире. Гарри очень хотелось помочь подруге с общественным признанием, и вскоре случай представился. Министр Фадж, присутствующий на этом мероприятии, кивнул Поттеру, показывая, что хочет поговорить с ним наедине. Гарри указал взглядом на свою подругу и вопросительно поднял бровь. Министр понял мысль Гарри и, лучезарно улыбаясь, направился к стоящим рядом друзьям. — Мисс Грейнджер, мистер Поттер. Вы ведь в первый раз у нас в министерстве. Я хотел бы показать вам некоторые наши достопримечательности. В частности здесь неподалеку висит прекрасный образец изобразительного искусства второй половины восемнадцатого века. Министр повел друзей в сторону одной из ниш, где висел чей-то портрет. Если особое внимание мистера Фаджа к Гарри Поттеру было понятно всем присутствующим, то такое же отношение министра к Гермионе Грейнджер заставляло задуматься. Если девочка входит в число лиц, близких министру, то она автоматически из «какой-то маглорожденной» превращается в «девочку с определенными перспективами». Едва войдя в нишу, министр небрежным жестом повесил на нее защиту от прослушивания. Гарри еще раньше понял, что разговор пойдет отнюдь не о живописи, и решил для начала поблагодарить Фаджа за помощь. — Не стоит, молодой человек. Мне тоже неприятно, что вашу подругу общество встретило без восторга. Но, думаю, теперь им придется отнестись к ней по-другому. Но это сейчас не главное. Меня очень беспокоят события в школе. Как мне сообщила леди Гринграсс, у вас есть информация по поводу Тайной комнаты. Не поделитесь со мной? Гарри понимал, что вопрос министра был, скорее, требованием, выраженным в вежливой форме, но не видел причин скрывать свои знания. — Если касаться фактов, то Тайную комнату открыла Джинни Уизли. Это является частью плана свалить Дамблдора, о котором еще летом знал мистер Малфой и в котором он явно принимает участие. Ужасом Слизерина является василиск. Защита от него появится к марту. Вот и все, по большому счету. — Ну что же, примерно то же самое говорил мне Дамблдор. Я очень рад, что вы сами дошли до всего этого. Думаю, вам интересно знать, почему министерство не предпринимает никаких активных действий? — Мы полагаем, что вы также ждете весны и боитесь, что если проявить активность, Малфой нанесет удар раньше. Министр внимательно оглядел детей. Судя по всему, они уже свыклись с тем, что в школе их жизням постоянно угрожает опасность. И главное, они поняли, кто стоит за всем этим. Фадж решил сказать им чуть больше, чем планировал ранее. — Если случится еще одно нападение на ученика, то Малфой сумеет протащить в попечительском совете школы решение об отстранении Дамблдора от должности директора и назначении на это место своего человека. Допустить такого усиления его партии я не могу. Поэтому, если такое случится, мне придется своей властью направить в Хогвартс мракоборцев, чтобы проблема была решена мной, и я, на фоне победы над чудовищем, мог бы назначить своего человека на это место. Но пока не будет готова защита, направлять авроров охотиться на василиска, означает отправлять их на смерть. Потери будут слишком велики. Мне этого очень не хочется. Поэтому никому не говорите о том, что узнали, эта информация может ускорить события. Дети заверили министра, что уже и сами поняли о важности сохранения тайны. Но Гарри мучил еще один вопрос. — А Дамблдор знает, где находится эта самая комната? — Говорит, что догадывается, но пока не уверен. Думаю, на самом деле он знает, но не хочет делиться этой информацией. Видимо, рассчитывает обменять ее при случае на неприкосновенность своего кресла. Так что если вы узнаете, где она находится, то буду вам очень благодарен за эти сведения. Гермиону интересовал другой вопрос. В конце концов, комната никуда не денется, а вот люди могут. — Мистер Фадж, а что будет с Джинни Уизли? — Если удастся доказать, что она находилась под магическим контролем, то ей не будет ничего. А вот если не удастся, то ее ждет исключение из школы, как минимум. Я понимаю, что она вряд ли действует добровольно, но ничего не смогу сделать. Ну что же, сегодня наше время закончилось. Пойдемте к гостям. Когда они выходили из ниши, министр с увлечением рассказывал о различных стилях магической живописи. Он покинул детей и направился поболтать с миссис Санти. Гарри с Гермионой отправились искать своих друзей. Мальчик удовлетворенно отметил, что большинство присутствующих бросали теперь на его подругу не презрительно-враждебные, а заинтересованные взгляды. Ну а на идиотов вроде Малфоя можно и не обращать внимания.
* * *
Дни, проведенные друзьями в Вязах, поместье лорда Эджкома запомнились детям тем, что они впервые попали в общество аристократов обычного мира. В этом году на рождество там собралось более десятка детей. Две девочки учились в одной школе с Асторией, а мальчики принадлежали к представителям старых флотских фамилий. Сам лорд Эджком в свое время служил на «Шеффилде» вместе с отцом Дафны. Друзья сначала удивились, насколько легко их приняли в это достаточно аристократическое общество. Но Дафна объяснила им, что положение в обществе ее матери настолько прочно, что любые ее друзья или друзья ее дочерей считаются своими по определению. Девочка при этом еще раз напомнила, что волшебный мир гораздо более консервативен, чем обычный, и там, увы, даже их дружеских связей еще недостаточно, чтобы считаться своими в обществе. Но, добавила она довольным тоном, их дружба плюс расположение министра — это уже серьезный аргумент для всех этих закостеневших представителей магической элиты. В последний вечер в Вязах Гарри шел в предоставленную ему комнату через темный зал со множеством картин и старых доспехов. Мальчик увидел в кресле, стоящем в углу, чью-то фигуру, и через секунду узнал Дафну. Он подошел к ней и увидел, что Дафна с задумчивым видом уставилась глазами в пол. Ему не приходилось видеть свою всегда бодрую подругу в столь грустном настроении. Гарри присел рядом с ней на корточки и вопросительно посмотрел в ее глаза. — Сэр Пэлем сейчас опять рассказывал о моем папе. Я ведь его совсем не помню, знаю только по рассказам мамы и его друзей. Мне всегда грустно после этого. Гарри взял руки девочки в свои. Он понимал, что сейчас Дафне нужны не слова, а просто немного дружеского тепла. Он терпеливо сидел на затекающих ногах рядом с подругой, думая о том, что искренне завидует ей. Ведь у нее есть кому рассказать о погибшем отце. А вот к нему самому друзья Джеймса Поттера даже ни разу не подошли, хотя Гарри знал, что его родителей все любили в Хогвартсе. Ну что же, значит, отцу подруги больше повезло с друзьями. Дафна, наконец, выбралась из своих размышлений. Она посмотрела на грустного Гарри и сообразила, что ее слова наверняка расстроили мальчика, у которого, в отличие от нее нет не только отца, но и мамы и сестры. Девочка решила, что надо срочно поднять другу настроение. — Мистер Поттер, если сейчас сюда кто-нибудь зайдет, то решит, что у нас романтическое свидание. Так что прошу вас подняться и проводить меня в комнату. Она произносила эти слова чересчур деловым тоном, чтобы Гарри не воспринял их всерьез. Тот решил поддержать ее игру и встал, гордо выпрямив спину. — Позвольте предложить вам руку, леди. Могу вас уверить, что рядом со мной ваша честь находится под надежной защитой. Девочка приняла помощь друга, и они направились к спальне Дафны. По дороге мисс Гринграсс так старательно изображала викторианскую леди, заигрывающую со своим кавалером, что Гарри не выдержал и рассмеялся. Девочка осталась очень довольна тем, что сумела вернуть Гарри хорошее настроение.
Да пребудет с тобой моя сила, а со мной - твоё добро!
Возвращение в Хогвартс на этот раз не вызывало прежней радости. После беззаботных каникул снова окунуться в атмосферу настороженности и мрачного ожидания новых вылазок «наследника Слизерина» — это явно не то, что могло бы поднять детям настроение. К счастью, новых нападений пока не случилось, и школьников постепенно затянула рутина занятий. Девочки не забыли своего намерения подтянуть знания Невилла до уровня ученика обычной начальной школы, и теперь он вынужден был не только рассчитывать количество ингредиентов в зельях, но и писать длинные сочинения по английской литературе и истории. Гарри тоже не остался в стороне от этого процесса. Учась в своей школе, он искренне считал, что более чем хорошо усваивает программу, однако его подруги придерживались иного мнения. С их точки зрения Гарри знал до безобразия мало, и они постарались ликвидировать пробелы в его знаниях. И если за отсутствие эссе по школьным предметам мальчики еще как-то могли оправдаться перед учителями, то для Гермионы и Дафны оправданий не существовало. Гарри с Невиллом горько жаловались друг другу на жизнь, но терпеливо корпели по вечерам над заданиями своих «мучительниц». У Невилла, кроме всего прочего, обнаружились весьма скудные познания в математике, и теперь его часто можно было видеть решающим очередную задачу и проклинавшим при этом того идиота магла, которому приспичило присобачить две трубы к своему бассейну. После рождества в расписании у второго курса рейвенкловцев появились сдвоенные чары с Гриффиндором. Это принесло друзьям немало веселья. Дело в том, что родители Рона Уизли прознали, каким образом тот «сломал» свою палочку, и в качестве наказания отказались покупать ему новую. И теперь его замотанная скотчем палочка вела себя самым непредсказуемым образом. Нет, иногда она позволяла правильно выполнить заклинание, но гораздо чаще заклинание либо не получалось вообще, либо летело не туда, куда указал хозяин, а в произвольном направлении. Так при отработке заклинания Ваддивази вместо мишени пробковый шарик Рона угодил точно ему в лоб. Впрочем, скоро друзья решили, что родители все же слишком строго поступили с младшим из братьев Уизли. Он, конечно, заслуживал наказания за свое бесчестное поведение, но, особенно по мнению Гермионы, это наказание не должно было мешать процессу учебы. Девочка даже обратилась к своему декану, чтобы он написал родителям Рона о последствиях их решения. Профессор Флитвик согласился выполнить просьбу Гермионы, но результатов этого пока не было видно. Зато каждое утро ребята, направляясь на зарядку, наблюдали результаты дуэли между Гарри Поттером и Драко Малфоем. После того, как слизеринец обратился за помощью к своему декану, дабы быть лучше подготовленным к возможному будущему поединку, тот прописал Драко улучшить свою физическую форму. А поскольку на добрую волю крестника у профессора было мало надежды, он в приказном порядке указал ему каждое утро по часу заниматься физкультурой. Бегать в одиночку показалось Малфою не лучшей идеей, и он распространил это обязательство на своих «оруженосцев» Крэбба и Гойла. К его удивлению, к ним добровольно присоединился еще и Блейз Забини. Теперь каждое утро четверка рейвенкловцев наблюдала за пыхтящими от натуги слизеринцами. Обе группы детей старательно делали вид, что не замечают друг друга, однако на деле это вылилось в форменное соревнование. Пока что преимущество Поттера и компании было очевидным, но Малфой не терял надежды превзойти их и с удвоенным усердием гонял своих дружков. Сам он, как обычно, предпочитал напрягаться по минимуму.
* * *
Помимо усердной учебы четверка друзей всерьез озаботилась разыскиванием месторасположения Тайной комнаты. Гермиона для начала предложила старательно поковыряться в книгах, но идея была отвергнута друзьями, уверенными, что за прошедшие века этот путь поиска был давным-давно пройден их предшественниками и не принес результатов. Невилл вполне разумно предложил определить все места нападений василиска на учеников, дабы проверить, не находятся ли они вблизи друг от друга. По его мнению, наследник Слизерина, кто бы он ни был, не стал бы уводить змеюку слишком далеко от убежища. Остальные согласились с предложением Лонгботтома, вот только выяснить удалось немного. О нападении, произошедшем пятьдесят лет назад, было известно только то, что пострадала девочка. Дамблдор, работавший тогда в школе, безусловно, был в курсе этого события, но потребовать отчета у директора показалось друзьям далеко не лучшей идеей. Место нападения на кошку Филча локализировалось достаточно хорошо, а вот с Колином Криви были трудности. Вернее, опять та же самая проблема — директор. Он явно не спешил донести до сведения общественности место, где нашел мальчика. Так что кроме коридора третьего этажа других зацепок пока не было. Ребята решили, что настало время внимательно исследовать место нападения на миссис Норрис, благо к этому времени завхоз Филч уже прекратил свое добровольное дежурство на третьем этаже. Они внимательно осмотрели стену, где была надпись, но Филч так постарался, что от нее не осталось даже воспоминания. — Хм, интересно, откуда здесь взялась лужа в тот вечер? — Невилл неожиданно вспомнил про эту деталь. — Думаю, что вода натекла из этого туалета, — Гарри указал на дверь туалета девочек, находящегося совсем рядом с роковым местом. — Хотя я что-то раньше не наблюдал, чтобы в Хогвартсе из туалетов текла вода. — А это не обычный туалет, — просветила его Гермиона. — Это туалет Плаксы Миртл. Там живет призрак девочки, который старательно портит настроение всем зашедшим и периодически устраивает потопы. Поэтому этим туалетом никто не пользуется. Можете смело зайти туда и осмотреть эту достопримечательность. Ребята так и сделали. На первый взгляд это помещение ничем не отличалось от других, исполняющих то же назначение, вот только оно отдавало каким-то запустением. Вдруг через дверь кабинки выплыл призрак девочки в школьной форме. — Привет, Миртл, — первой среагировала Гермиона. — Мы с Дафной привели сюда друзей, чтобы они познакомились с тобой. Они услышали, что ты здесь живешь, и попросили нас об этом. Привидение недоверчиво посмотрело на мальчиков. Те постарались принять самый заинтересованный вид, но для этого и не пришлось прилагать больших усилий — им на самом деле было интересно. — Хм, а зачем мальчишкам знакомиться со мной? Они что, хотят посмеяться над бедной Миртл? У призрака был визгливый, весьма неприятный голос. При этом еще и его лицо, и так не блиставшее красотой, скривилось в какую-то злобную гримасу. Гарри понял, что если они хотят поговорить с привидением, то надо срочно спасать положение. — Ну что ты, Миртл. Просто девочки рассказали, что здесь живет один весьма симпатичный призрак, и нам захотелось познакомиться с тобой. Как оказалось, лесть бывает приятна не только живым людям. Услышав слова мальчика, приведение засмущалось, совсем как Джинни Уизли, когда Гарри смотрел на нее. Со стороны Дафны и Гермионы раздались сдавленные смешки, но Миртл не обратила на них внимания, явно решив, что девчонки просто завидуют ей. Гарри треснул локтем в бок Невилла, предлагая ему тоже поучаствовать в беседе, но посмотрев на его застывшее лицо, понял, что поддержки ждать неоткуда. — Скажи, а ты постоянно здесь живешь? — Ну, не только здесь, — привидение застенчиво повернуло голову в сторону. — Иногда я плаваю по озеру. Особенно летом, когда школьники купаются. Сюда ведь так редко кто-то заходит. Призрак лукаво посмотрел на Гарри, и тот, представив, как это привидение подглядывает за ними из под воды, рассмеялся. Тут ему в голову пришла одна идея. — Скажи, а на Хэллоуин, когда напали на кошку Филча, ты тоже была здесь? — Ох, нет. Как всегда, если рядом случается что-то интересное, то меня там нет, — в голосе призрака появились раздраженные нотки. — Я была на вечеринке у сэра Николаса, призрака башни Гриффиндор. — А у призраков тоже бывают вечеринки? — с интересом спросила Дафна. — По вашему мнению, если мы умерли, значит, нам и веселиться нельзя? Вы такие же гадкие, как и все. Привидение с громким плеском скрылось в унитазе, чуть не окатив ребят водой. — Вот такая она всегда. Чуть что, сразу обижается и убегает, норовя при этом облить всех водой, — Гермиона явно не одобряла такого поведения призрака. Ребята покинули туалет Миртл и направились обратно в гостиную. По дороге Гарри пытался выяснить у Невилла, почему тот отказался общаться с привидением, и не вызвана ли его стеснительность тем, что мистер Лонгботтом влюбился в «красотку» Миртл. — Гарри, ты не поверишь, но я слегка побаиваюсь этих призраков. — Не говори ерунды, они же ничего не могут тебе сделать. — Я однажды по неосторожности прошел прямо через призрак сэра Николаса. Меня обдало каким-то холодом. Казалось, что он высасывает из меня силы, и с тех пор я не испытываю особого желания общаться с привидениями. Гарри не считал, что призраки могут вытягивать из живых людей силы, но спорить с другом не стал. Ведь у многих людей есть свои собственные фобии, и не стоит обращать на это особое внимание. Взять к примеру тех же змей: Поттер не представлял, почему многие люди боятся этих прекрасных созданий, ведь чтобы змея напала на тебя, на самом деле надо очень постараться. Но что есть, то есть. Внезапно Дафна остановилась. Мысль, пришедшая ей в голову во время общения с призраком, срочно требовала уточнения. И сделать это можно было только в одном месте. — Мальчики, отправляйтесь в гостиную одни, а нам с Гермионой необходимо срочно посмотреть кое-что в библиотеке. Гермиона смотрела на подругу не менее удивленно, чем Гарри и Невилл. Нет, она, конечно, никогда не отказывалась посетить лишний раз книгохранилище, но внезапное решение Дафны озадачило даже ее. — Может быть, ты все-таки объяснишь нам, что случилось? — Гарри старался проявить максимум такта, но любознательность толкала его задать подруге пару вопросов. — Все узнаете через полчаса. Идите в гостиную и порешайте пока задачи. А мы придем и расскажем вам все, что узнаем. Девочки направились в сторону библиотеки, а ребятам, несмотря на возникшие у них вопросы, действительно пришлось пойти в свою гостиную. Математика не лезла мальчикам в голову, но они честно попытались решить проблемы идиота, которому не пришло в голову ничего лучше, как ехать из города «А» в город «Б» на автомобиле, а обратно идти пешком. Наконец, девочки вошли в гостиную, причем по их виду казалось, что они только что нашли сокровища инков. — Угадайте, что? — у Гермионы проснулось игривое настроение. — Вам удалось стащить драгоценности Английской короны, — очень серьезным тоном предположил Гарри. — А вот и не угадали. Но если хорошенько попросите, мы, так и быть, расскажем и вам. Мальчики поняли, что их подруги просто так делиться информацией не собираются, и постарались придать своим лицам самое жалостливое выражение. После недолгих уговоров девочки сдались. Дафна, как главная добытчица новостей, решила наконец просветить друзей. — Когда мы разговаривали с Плаксой Миртл, я обратила внимание на ее одежду. Как я заметила, вы все не очень сильно следите за модой, а я не забываю просматривать фасоны мантий. И я решила поискать в старых журналах подобную форму. Сразу было ясно, что эта одежда нашего века, я ведь часто рассматривала старые картины, и ее одежда явно не напоминала времена королевы Виктории, или еще более ранние. Мальчики внимательно слушали свою подругу. Хоть им и показалось, что призрак одет так же, как и они, но ребята не сомневались, что их подруга сумела уловить незаметные мальчишескому глазу отличия в форме. Гарри захотелось треснуть себя кулаком по лбу, ведь очевидно же, что по одежде привидения можно определить, когда жил человек, который им стал. Между тем Дафна продолжила: — Мы с Гермионой порылись в библиотеке и нашли информацию о том, что подобную одежду носили в середине нашего века. Как раз в то время, когда здесь учился Том Риддл. А теперь подумайте, часто ли умирают школьники? На мой взгляд, подобные события — большая редкость. — То есть ты хочешь сказать, — продолжил за нее Гарри, — что Плакса Миртл и была той девочкой, которая погибла, когда Тайная комната открывалась в прошлый раз? — Именно так, Гарри, — Гермиона не могла остаться в стороне. — И наверняка она помнит, как она погибла. Мы должны узнать у нее все подробности, ведь тогда можно будет определить, где находится эта комната. — Точно, только в следующий раз на встречу с этой Миртл пойдешь ты и Гарри. У вас лучше всех получается с ней разговаривать. — Невиллу не очень-то понравилось общаться с этим привидением и ему показалось, что выяснить что-то у призрака гораздо легче смогут те, кто его не раздражает.
* * *
Выяснить историю смерти Плаксы Миртл ребятам удалось только через два дня. Миртл подтвердила предположение друзей, что погибла именно пятьдесят лет назад, вот только о своей гибели могла рассказать немногое. Последнее, что она видела в своей жизни, были чьи-то глаза. Впрочем, Гарри и Гермиона прекрасно понимали, чей взгляд стал причиной смерти девочки. Но главное, ребятам удалось узнать место гибели Миртл — это был тот самый туалет, где она теперь и обитала. — Конечно, Дамблдор и идиоты из Визенгамота за полвека никак не могли пообщаться с этим призраком, чтобы определить, что убило ребенка. И уж распознать, что Хагрид здесь не причем, это надо совсем напрячь извилины. Лучше пускай этот великан мучается без палочки, зато все кругом чистенькие. Гарри искренне возмущался равнодушием директора и министерских чиновников. Ведь Миртл рассказала, что перед смертью слышала в туалете чей-то мальчишеский голос, который совсем не походил на бас лесничего. То есть все, кто наказывал Хагрида, прекрасно понимали, что он не виноват, но им было абсолютно наплевать на это. Поттер хоть и не очень любил чересчур пылкого поклонника Дамблдора, но несправедливость всегда бесила его. — А он еще готов целовать ноги Дамби. Впрочем то, что Хагрид не блещет умом, делает поступок этих подлецов еще отвратительнее. Это же не с Риддлом сражаться, там у них поджилки трясутся. Мальчик все никак не мог успокоиться. Он с друзьями направлялся в туалет Плаксы Миртл для его детального исследования. Поскольку одно из нападений произошло прямо в нем, а другое им известное — совсем рядом, ребята предположили, что и вход в Тайную комнату находится где-то там. Оставался только вопрос — как его найти. Первым делом друзья решили избавиться от соглядатая в лице Плаксы Миртл. Мисс Гринграсс вежливо поинтересовалась, почему с привидением никто не хочет дружить, и не является ли тому виной ее внешность. Обиженный призрак тут же с шумом слился в неизвестном направлении. Дафна тяжко вздохнула. Ей не хотелось обижать привидение, но Гарри и Гермионе следовало сохранить хорошие отношения с Миртл, а Невилл был вообще не расположен разговаривать с призраками. Так что делать нечего, пришлось мисс Гринграсс вызывать огонь на себя. После этого ребята приступили к поискам. Вход обнаружил Невилл. Он дотошно осматривал все детали помещения, и на одном кране увидел выгравированный силуэт змейки. — Вот знак Слизерина. Должно быть, проход в Тайную комнату где-то здесь, — мальчик уверенно ткнул рукой в стену. — И как же его открыть? — Гарри совсем не улыбалась перспектива крушить стены туалета. — По моему, это очевидно, — Гермиона приняла свой любимый «профессорский» вид. — Поскольку отличительным умением Салазара Слизерина и его потомков была змееустость, то и наследник Слизерина должен открыть комнату, произнеся что-нибудь на парселтанге. А поскольку Гарри у нас змееуст, он и должен это сделать. — И как ты себе это представляешь? До сих пор я разговаривал со змеями, когда видел их, и переходил на парселтанг, сам не замечая этого. Сознательно этого делать я никогда не пробовал. — Вот и попробуй. Мы верим, что у тебя все получится, — энтузиазму мисс Гринграсс можно было только позавидовать. Гарри сосредоточенно вглядывался в силуэт змейки. Он постарался представить, что перед ним лежит настоящая змея, и когда ему это удалось, он произнес «Откройся». Ребята услышали, как их друг издал какое-то шипение, и внезапно умывальник, на котором стоял кран со змейкой, заехал в стену. На его месте оказался темный лаз, ведущий куда-то вниз. Все непроизвольно вздрогнули. Гарри решил, что продолжать исследования без должной подготовки — это откровенная авантюра, и решил закрыть ход. Он уже и сам догадался, что нужно сделать. Еще раз представил лежащую змею и скомандовал «Закройся». После его шипения умывальник встал на место. Друзья отправились в свою гостиную, дабы обсудить результаты своего открытия. Первым делом было решено выполнить просьбу министра и сообщить тому о находке. Дафна пообещала сделать это через свою маму, чтобы лишний раз не светиться перепиской с министром. Кроме того, стало понятным, что никто, кроме Гарри, не сможет открыть вход в комнату, а значит, мальчику придется активно участвовать в охоте на василиска. — Зачем участвовать? Он просто откроет этот лаз и уберется оттуда, — удивился Невилл. — А ты думаешь, это единственная преграда на пути к Тайной комнате? Боюсь, что там и дальше не пройти без знания парселтанга. Гермиона участливо посмотрела на Гарри. — И почему ты всегда влипаешь в неприятности? Ведь охота на эту змеюку будет очень опасной. — Не волнуйся. Даже если мне придется идти вместе с отрядом, все равно никто вперед не пустит — буду издали следить за героями. А прикончить этого слизеринского гада давно пора. А то нашел себе достойное занятие — на детей нападать.
* * *
Постепенно подошла середина февраля. Гарри уже знал, что защитное зелье будет готово через три недели, и хоть и старался не показывать этого, сильно волновался. С каждым днем приближался тот момент, когда ему придется открыть ход в Тайную комнату и в составе отряда авроров отправиться на встречу с Ужасом Слизерина. Ребята как могли, старались поднять его дух, но, поскольку и сами переживали за него, получалось у них это не очень хорошо. Ввиду долгого отсутствия нападений вечно активный Локхарт с самым самодовольным видом бродил по школе и рассказывал всем и каждому, что чудовище явно испугалось именно его, Гилдероя Локхарта, и если оно посмеет появиться вновь, то он, пятикратный обладатель приза «Ведьмаполитена» за лучшую улыбку, мигом его уничтожит. Профессора да и многие школьники только морщились от его высказываний. К радости Гарри к числу недоброжелателей Локхарта прибавились и Дафна с Гермионой. Теперь, когда они знали, что представляет собой Ужас Слизерина, и более того, понимали, что их другу неминуемо придется участвовать в охоте на него, болтовня профессора вызывала у девочек только злобу. Особенно неистовствовала Гермиона, которая до недавнего времени была одним из самых ярых фанатов профессора. Она находила в своей богатой памяти массу «лестных» эпитетов для этого хвастуна и старательно делилась своими познаниями с окружающими. Она даже не стеснялась произносить их при преподавателях, что было совсем нехарактерно для излишне рассудительной девочки. Впрочем, остальные профессора, когда подобные речи заходили о Локхарте, предпочитали делать вид, что ничего не слышат. В связи с тем, что напряжение в школе постепенно спало, директор позволил себе во вторую неделю февраля отлучиться на несколько дней по собственным делам. Его отсутствие вызвало некоторое беспокойство у Гарри. Причины своего волнения он не понимал, но предпочел бы, чтобы этот действительно могучий волшебник не покидал школы до того момента, как с будет покончено с василиском. День 14 февраля не обещал ничего необычного. Но когда Гарри зашел в большой зал на завтрак, ему показалось, что он случайно перенесся куда-то не туда. Весь зал был разукрашен огромными розовыми сердечками и столь же безвкусными цветами. Посмотрев вокруг, мальчик увидел столь же удивленные, как и у него самого, лица школьников. Он прошел на свое место за столом, подозрительно оглядываясь вокруг, словно ожидая, что вся эта розовая мишура через мгновение превратится во что-то еще более ужасное. Усевшись между подругами, он обратил внимание на лица девочек. Гермиона не скрывала своего отвращения ко всей этой безвкусице, откровенно скривив губы. Дафна же умудрялась сохранять полную невозмутимость, однако ее взгляд явно говорил, что автора этих декораций лично она бы не пустила даже на порог своего дома. Подошедший Невилл решил высказаться без обиняков. — Интересно, кто придумал все это уродство? Или директор, перед тем как уехать, решил что вся школа должна мучиться в его отсутствие? За столами факультетов стоял общий шум. Школьники в той или иной форме повторяли вопрос Невилла. Но тут внезапно наступила тишина. Причиной этого стал торжественный вход в зал процессии донельзя уродливых гномов, одетых в некое подобие туник с крылышками, во главе с Гилдероем Локхартом. Профессор ЗОТИ был облачен в умопомрачительно яркую розовую мантию. Друзья, наконец, догадались, кто являлся виновником организации этого уродства. Но на этом беды учеников не кончились. Локхарт поздравил всех с Днем святого Валентина и поблагодарил поклонниц за присланные валентинки. После он заявил, что в честь этого праздника гномы будут сегодня выполнять роль амурчиков, разнося праздничные поздравления между учениками. И напоследок профессор сообщил, что после ужина он приготовил небольшой сюрприз — все его поклонницы смогут сфотографироваться вместе с ним, неотразимым Гилдероем Локхартом. — Надеюсь, что среди этих валентинок не было посланий моих знакомых? — невинно поинтересовался Гарри. Ответом мальчику послужило только презрительное фырканье подруг. Мальчик не сомневался в Дафне и Гермионе, но не мог отказать себе в маленькой мести. Вот нечего им было раньше так вздыхать по этому фазану. В течении дня мобилизованные Локхартом гномы исправно сновали по школе, разнося любовные записки. Гарри не избежал участи стать получателем довольно приличного их количества, но благодаря своему опыту, прямиком направлял все эти письма в мусорные ведра. Однако полностью избежать поздравлений не удалось. Какая-то поклонница, видимо, заметила тактику мальчика и решила нанести неожиданный удар. Едва мальчик вышел из кабинета чар, где проходил сдвоенный урок со Слизерином, как в его ногу вцепился очередной гном. — Хаии Поте, у меня тля тепя посание. — Давай сюда, — Гарри уже привычно протянул руку, чтобы взять очередное письмо и отправить его по известному адресу. — Не… посание в сух. Когда до мальчика дошел смысл сказанного, он решил быстро ретироваться. Слушать любовное послание в окружении не только одногруппников, слизеринцев, явно ждавших повода посмеяться, да еще и не вовремя пошедших первокурсников-гриффиндорцев, Гарри не имел ни малейшего желания. Однако, к его немалому удивлению, несмотря на кажущуюся неуклюжесть, гном оказался проворен и силен. Он ловко схватил мальчика за ноги и, когда тот, дернувшись, рухнул на пол, смело взобрался на него и с гордостью начал читать стихи. Гарри проклял себя за то, что недооценил физические качества «противника». Особо ярко ему представлялась реакция Снейпа по этому поводу. Мальчик не сомневался, что его учитель непременно узнает, что Поттер был повержен обычным гномом, и реакция на это зельевара была вполне предсказуема. «Может быть, до лета устанет издеваться, и на следующий год забудет», — на большее Гарри и не рассчитывал. Но когда мальчик вслушался в стихи, читаемые гномом, надежда на то, что профессор Снейп когда-нибудь забудет этот случай, угасла безвозвратно. По сравнению с тем бредом, что произносил этот «амурчик», первое и единственное любовное послание, прочитанное мальчиком после дуэли с Малфоем, показалось ему шедевром стихосложения. Наконец кончился и его позор. Гном с важным видом слез с несчастного ученика и направился дальше разносить валентинки. Мальчик поднялся на ноги и прямо перед собой увидел довольные лица слизеринцев. Те явно наслаждались бесплатным представлением, едко комментируя особенно «удачные» перлы неизвестного поэта. Повернувшись к друзьям, он встретил их полные сочувствия взгляды. Они как бы говорили — не отчаивайся, это неизбежная цена известности. Гарри понимал, что ему лучше молча удалиться, но душившему его раздражению надо было дать хоть какой-то выход. — Если та идиотка, что написала это, думала таким образом сделать мне приятное, то у нее драконий навоз вместо мозгов, — Гарри резко развернулся и направился прочь по коридору. Друзья направились за ним, дабы успокоить товарища. Внезапно Гермиона заметила, что одна из первокурсниц Гриффиндора заплакала и, прижав ладони к лицу, забежала в класс. В душе Грейнджер шевельнулось неприятное предчувствие — этой первокурсницей была Джинни Уизли.
* * *
Праздничный ужин шел своим ходом. Сегодня эльфы Хогвартса превзошли сами себя, и школьники с удовольствием уплетали разные вкусности. За столами царила веселая расслабленность. Вот только расслаблялись не все. За столом Рейвенкло Гермиона Грейнджер никак не могла сбросить охватившее ее днем беспокойство. Она понимала, что реальных оснований волноваться вроде бы нет, и старалась вести себя как обычно, чтобы не расстраивать друзей. Девочка скользнула взглядом по столам других факультетов. Все было как в любой другой праздничный вечер. Но тут ее взгляд остановился на столе Гриффиндора. Как же она не подумала об этом! Так и есть, ее беспокойству нашлось объяснение, хотя лучше бы его не находилось — Гермиона не увидела среди гриффиндорцев рыжей шевелюры младшей Уизли. — Гарри, — голос девочки дрожал, — посмотри на стол Гриффиндора. Ее друг внимательно оглядел львят, и его лицо внезапно побелело. Он постарался взять себя в руки и поглядел в глаза Гермионы. В них он прочитал, что она видела то же, что и он. Мальчик повернулся к Дафне и произнес всего одно слово: «Джинни». Гринграсс хватило пары секунд, чтобы понять, что произошло. К чести наследницы древнего рода, на ее лице не дрогнул ни один мускул, и одними губами она ответила «Снейп». Мальчик понял ее. Гарри прямо уставился на зельевара: тот в этот момент о чем-то разговаривал с профессором МакГонагалл. Казалось, мальчик решил прожечь дыру в голове профессора. Наконец Снейп почувствовал чужое внимание и посмотрел на Гарри, удивленно приподняв бровь. Тот указал глазами в сторону львиного факультета. Профессор пробежал глазами по гриффиндорцам, и его лицо окаменело. Он повернулся к МакГонагалл и сказал ей несколько слов. Гарри очень хотелось бы услышать их разговор, но ему только и оставалось, что следить за мимикой профессоров. МакГонагалл также прошлась взглядом по головам учеников своего факультета и резко побледнела. Снейп подчеркнуто неторопливо поднялся и, стараясь привлечь к себе как можно меньше внимания, вышел из зала. Уже выходя за дверь, он бросил требовательный взгляд на Поттера, который тот истолковал однозначно — не двигаться с места и помалкивать. Гарри представил, как одинокий профессор идет сейчас по пустынным школьным коридорам, каждую секунду ожидая встречи с чудовищем. По его спине пробежали мурашки. Мальчик спросил себя, хватило бы у него решимости вот также спокойно идти навстречу опасности, и не мог дать однозначный ответ. Подавляющее большинство школьников не заметили ничего особенного. Только четверка друзей поняла, что сегодня вечером Тайная комната или опять будет, или уже открыта, и с огромным волнением ждала возвращения своего учителя. Вернее, надеялась на это возвращение. Гермиона вцепилась своей рукой в руку Гарри, и от ее ногтей на коже мальчика выступила кровь, но он и не думал говорить что-то подруге. Сейчас эта боль помогала ему сохранять видимость спокойствия. Невилл пытался под столом завязать узлом свою вилку, и только лицо Дафны сохраняло ледяное спокойствие. Девочка даже умудрялась поддерживать беседу с остальными учениками, на что остальные члены их четверки были сейчас неспособны. Гарри бросил взгляд на профессорский стол. Там декан Гриффиндора раз за разом переводила свой взгляд от входных дверей на часы, и с каждой секундой этот взгляд становился все мрачнее. Но вот двери открылись и пропустили в зал Северуса Снейпа. Друзья облегченно вздохнули. Но уже через миг их вновь охватило напряжение — декан Слизерина четким шагом шел через весь зал к профессору МакГонагалл. Взгляды всех школьников сосредоточились на нем. Казалось, одним своим появлением мрачная фигура зельевара установила мертвую тишину в зале. Наконец Снейп подошел к декану Гриффиндора и шепотом ей что-то сообщил. Все с нетерпением ждали новостей. Профессор МакГонагалл медленно поднялась. Ее белое, как мел, лицо ясно говорило, что ничего хорошего она не скажет. — Внимание, ученики. Только что стало известно, что наследник Слизерина похитил одну из учениц и утащил ее в Тайную комнату. Прошу вас сохранять спокойствие. Старосты отведут вас в гостиные факультетов. Все остальное вы узнаете завтра утром.
Да пребудет с тобой моя сила, а со мной - твоё добро!
Едва отзвучали слова профессора МакГонагалл, как в зале поднялся невообразимый шум. Все ученики встревожено оглядывались вокруг, чтобы понять, кого они сегодня не досчитались. Из-за стола Гриффиндора вдруг раздался громкий крик: четверо братьев Уизли, наконец, заметили, что их сестра не пришла на ужин. Они уперлись взглядами, полными безумной надежды, в МакГонагалл, но та лишь опустила глаза. Как ни странно, но когда ожидаемое страшное событие наконец-то случилось, Гарри Поттер сразу успокоился. Он сунул руку в карман, достал давно ждущий там своего часа жетон и сломал его. Через несколько секунд его друзья сломали такие же жетоны. Они знали, что это означает. На жетоны были наложены Протеевы чары, и в тот момент, когда Гарри переломил свой, в Хогсмиде, в доме, принадлежащем аврорату, раздался звук сирены. Дежурная группа авроров, поднятая по тревоге, устремилась к Хогвартсу. Ребята знали, что через четверть часа охотники на василиска будут ждать Гарри в туалете Плаксы Миртл. Министр предвидел, что, когда случится нападение, медлить нельзя будет не секунды, и когда Дафна сообщила, что вход в Тайную комнату найден, прислал через леди Гринграсс это средство связи. Друзья бросились к профессору Снейпу. Увидев устремившуюся к нему четверку, зельевар немного отошел от учительского стола, встав так, чтобы их разговор не слышали посторонние. — Профессор, через пятнадцать минут авроры будут у входа в Тайную комнату. Мы знаем, где он находится. Открыть вход могу только я. Скажите, зелье еще не готово? — конечно, Гарри понимал, что даже в волшебном мире чудес не бывает, и зелье раньше срока приготовлено быть не может. Но ведь иногда так хочется этого самого чуда. Северус Снейп отрицательно покачал головой и внимательно оглядел спокойное лицо Поттера и взволнованные лица его друзей. Как не грустно это было признать, но надежда, что удастся сначала уничтожить василиска, а потом уже разбираться с его хозяином, не оправдалась. Ну что же, раз он не смог помочь с зельем, то сможет помочь с другим. — Поттер, следуйте за мной, — он решительно направился к подземельям. Гарри показалось, что он угадал намерения профессора. — Дафна, принесите две метлы к Миртл. Гермиона, не переживай, все будет хорошо, — он видел, что его подруга еле сдерживает слезы, и попробовал приободрить ее. На большее времени у мальчика не было, он улыбнулся и побежал вслед за профессором. Зайдя в свой кабинет, Снейп похвалил себя за предусмотрительность. Он ожидал, что все их гениальные планы могут рухнуть в любой момент, и заранее подготовился к действиям по худшему сценарию. Из шкафа появилось два комплекта одежды из кожи дракона. Конечно, это вряд ли сможет серьезно защитить их, но все же лучше, чем ничего. — Поттер, переоденьтесь, — он бросил комплект меньшего размера вошедшему вслед за ним в кабинет ученику. Быстро надев брюки, сапоги, куртку и шлем и взяв в руки перчатки, Снейп принялся доставать с полки флаконы с зельями и распихивать их по карманам. Когда последнее было убрано, Гарри уже стоял рядом в полной готовности. Профессор оценил выдержку мальчика и сдержанно кивнул ему. Сейчас слова были не нужны. Оба: и учитель и ученик — понимали, что впереди их ждет опасность, и оба были готовы встретиться с ней. Они вышли из комнаты и быстрым шагом направились на третий этаж. Войдя в туалет Миртл, они увидели там пятерку авроров и друзей Гарри, принесших метлы. У авроров были предусмотрительно захвачены свои собственные. Одежда бойцов представляла собой копию одежды Гарри и зельевара. Снейп удивленно рассматривал охотников. Если четверо из них были крепкими мужчинами в возрасте, то пятым, вернее, пятой, была хрупкая девушка с зелеными волосами, в которой профессор без труда опознал свою недавнюю ученицу — Нимфадору Тонкс. Но тут вперед вышел старший в команде авроров. — Сэм Балкинс, командир группы. Не удивляйтесь, профессор, что с нами девушка. Если мы вчетвером будем уничтожать чудовище, у нее несколько другая задача, а именно охранять Поттера и, едва появится змей, сразу же отступить вместе с ним. А здесь важен не опыт, а скорость. Профессор согласно кивнул. Собственно, своей основной целью в этой экспедиции он также видел защиту ученика, но двое охранников все же лучше, чем один. — Как вы собираетесь уберечься от взгляда василиска? Зелья, к сожалению, у меня нет. — О, проще простого. Когда он появится, мы разбегаемся в стороны. Одновременно всех змей атаковать не сможет, а значит, хоть кому-то и не повезет, зато у других должно хватить времени ослепить его. Ну а окончательно прикончить его будет только вопросом времени. Мы надеемся, что в живых останется, как минимум, половина группы. Лица детей, слушавших командира авроров, резко вытянулись. Вот так спокойно рассуждать о том, что через несколько минут кто-то из них неизбежно погибнет — это вызывало слишком сильные эмоции у школьников. Желудок Гарри предательски сжался. Теперь он окончательно понял, почему министр не хотел посылать в бой людей до того, как будет готово защитное зелье. Мужество авроров, так спокойно готовых идти на смерть, заслуживало самого сильного уважения. — Как я понимаю, профессор, вы собрались идти с нами. Тогда слушайте порядок действий. Сейчас Поттер откроет вход в тайник. Первыми идем мы четверо, за нами, на дистанции пятьдесят ярдов, вы, затем Тонкс с мальчиком. Когда мы все окажемся в тоннеле, Поттер закроет проход. Это на самый крайний случай. Если появятся новые препятствия, требующие знания парселтанга, Поттер открывает их и снова отходит в тыл. Все ясно? Профессор и Гарри согласно кивнули. Старший аврор внимательно посмотрел на мальчика. — Теперь, Поттер, запомни самое главное. Едва появится змея, вы с Тонкс под прикрытием Снейпа стремительно бежите назад, закрывая за собой проход. Затем дожидаетесь резервные группы, которые должны прибыть через полчаса, и спустя час открываете проход для них. И никакой самодеятельности. Надеюсь, тебе все ясно? Если замедлишься хоть на секунду, Тонкс потащит тебя силой. Гарри согласно кивнул. Он понимал, что его берут на эту операцию только благодаря знанию парселтанга. Мальчик отдавал себе отчет, что детям не место в подобном сражении, как понимал и то, что все эти прекрасные планы не более чем благие пожелания, а в реальности все может обернуться совсем иначе. Он подавил легкую дрожь и постарался принять самый спокойный вид. — Не волнуйся, я уверена, что у парней все получится. И, кстати, будем считать, что нас уже представили. Если не возражаешь, я буду называть тебя Гарри, а ты меня просто Тонкс. Гарри посмотрел на улыбающуюся ему девушку. К его удивлению, теперь у ее волосы были черного цвета. Тонкс заметила его взгляд. — Ну да, я метаморф. Иногда по несколько раз в день внешность меняю. Так что у тебя сегодня будет необычная «нянька». — Никогда не слышал о таких способностях. Но в любом случае, приятно познакомиться. Гарри заметил, что болтовня с девушкой помогла восстановить ему душевное равновесие, и догадался, что та специально для этого и затеяла их знакомство. Ну что же, значит, авроров учат не только махать палочкой. Через несколько секунд Поттер уже открывал проход в комнату. Маги зажигали свет на концах своих палочек и один за другим опускались в тоннель. Последним туда нырнул Поттер. Еще мгновение, и умывальник встал на место, закрыв проход.
* * *
Министр не спеша заканчивал работу в своем кабинете, предвкушая скорый ужин. Внезапно из нагрудного кармана раздался писк. Выругавшись, Фадж достал амулет, на котором горели четыре цветные полоски. Вот и все, теперь ужин и прочие прелести отдыха отменяются. Новое нападение в Хогвартсе запустило механизм, заботливо подготовленный заранее. Министр знал, что в это время дежурная боевая группа уже несется к Хогвартсу, две резервные группы получили сигнал «Сбор», и через несколько минут бойцы прибудут в казарму авроров, чтобы, экипировавшись, также направиться в школу. Министр не сомневался в решительности бойцов ударных групп. В их состав вошли авроры, чьи дети в этот момент находились в Хогвартсе. Так что у каждого из авроров был личный мотив стремиться уничтожить чудовище. Фадж тоже не стал терять времени даром. Он вышел из кабинета и направился в атриум, к каминам. Его долг руководителя магической Британии требовал как можно быстрее прибыть на место главных событий сегодняшнего дня. В помещении авроров в Хогсмиде Фадж застал только дежурного. Молодой стажер, поставленный на этот «ответственный» пост, несколько растерялся, увидев министра. Впрочем, это не помешало ему доложить обстановку. — Сэр, дежурная группа убыла по тревоге в Хогвартс пятнадцать минут назад. По имеющимся данным, в школе похищена девочка, Джинни Уизли. О других жертвах не сообщается. Прибытие резервных групп ожидается через десять минут. Министр молча кивнул и стремительно направился к темнеющему вдалеке зданию школы. С одной стороны, его обрадовало, что пока никто не погиб, с другой, участь девочки была практически предрешена. Фадж мысленно уже попрощался с ребенком. Ну что же, Малфоя теперь вряд ли удастся привлечь к ответственности, но у министра найдется немало способов доставить ему неприятности, чтобы хоть так отомстить спесивому наглецу. А вот Дамблдору придется оставить школу. Благо, у Фаджа была в Хогвартсе подходящая кандидатура на эту должность. И министр не сомневался, что этот человек, наконец, проведет в школе так давно ожидаемые реформы. Надо дать понять этим двум заигравшимся деятелям, что смерть ребенка — это не то, что можно простить. В это время Люциус Малфой также направлялся в Хогвартс. Получив от своего сына послание по экстренной связи, он не медлил ни секунды. Так давно ожидаемое событие наконец-то произошло: Дамблдору придется оставить школу. Малфой еще не знал подробностей, но надеялся, что никто из чистокровных детей не пострадал. А жалеть грязнокровок — увольте, это ни к нему. Люциус уже видел, как после сегодняшнего посещения школы соберет попечительский совет и сумеет, наконец, сделать главой Хогвартса своего надежного человека. И вряд ли кто-то сможет протестовать против его ставленника. Ну а потом он подскажет новому директору, что следует обратить особое внимание на Джинни Уизли. Девчонка, скорее всего, отделается исключением из школы, а вот ее папашу-маглолюбца он смешает с навозом. Пусть эта нищета знает свое место, а не законы пишет «О защите маглов». Дамблдоровские подпевалы должны понять, что «Старая Гвардия» никому не позволит ставить палки себе в колеса. Пора в Хогвартсе реализовать на практике идеи Слизерина о превосходстве чистокровных волшебников. Люциус был уверен, что новый директор выполнит программу «Старой Гвардии». Директор школы чародейства и волшебства Хогвартс направился в свою Alma Mater, едва получив сообщение от профессора МакГонагалл. Гилдерой Локхарт оказался все же очень полезен. Дамблдор не сомневался, что устроенный им праздник дня всех влюбленных вызовет у Джинни Уизли эмоциональную встряску, а следствием этой встряски станет очередное нападение василиска. К счастью, место, где находится вход в Тайную комнату, знает только он, профессор Дамблдор. А значит, Фаджу придется поторговаться, чтобы начать операцию по обезвреживанию чудовища. Наивный министр думал, что он будет ждать, пока Снейп приготовит свое зелье, и аврорам все будет поднесено на блюдечке. Напрасные надежды. Магический мир увидит, что стоило Дамблдору покинуть школу хоть на пару дней, как дети снова подверглись угрозе. Так что скинуть его с насиженного места у Фаджа не получится. В крайнем случае, он уйдет на время, благо, у него есть надежный человек, который, замещая его, сохранит в школе все введенные Дамблдором традиции. А потом все вернется на круги своя. Конечно, обидно, что пострадает кто-то из детей, но маглорожденные не имеют большого веса в магическом сообществе, так что сильного скандала не будет. В конце концов, поддержание незыблемости устоев волшебного мира куда важнее, чем чья-то там жизнь. Профессор Дамблдор очень сильно удивился бы, узнав, что два других лидера партий магического мира хотели увидеть на месте директора того же человека, что и он сам. Профессор зельеварения Северус Снейп не зря был деканом Слизерина. Он умел быть «своим» для любой партии.
* * *
У Рона Уизли известие о том, что его сестра похищена наследником Слизерина, вызвало настоящий шок. До сих пор эти нападения не вызывали у него особого беспокойства — что бы там не думал себе Малфой, но их семья была чистокровной, и Ужас Слизерина не должен был угрожать ни ему с братьями, ни их сестре. И вот такая новость. Мальчик с ужасом представил, что будет с его родителями, когда им сообщат о похищении Джинни. И мало того, остальные члены семьи будут вполне справедливо считать его, Перси, Фреда и Джорджа виновными в том, что они не уследили за девочкой. Нет, этого допустить нельзя. Джинни еще можно спасти, и Рон знал, кто способен сделать это. Разве этот человек не говорил, что без проблем способен победить Ужас Слизерина, и разве он не намекал, что ему известно, где находится вход в Тайную комнату? Ну что же, настал момент позвать его на подвиг и прославиться вместе с ним. Он, Рон Уизли, спасет свою сестру и покроет, наконец, свое имя славой. Когда все ученики начали покидать зал, Рон оторвался от толпы гриффиндорцев и побежал к кабинету профессора ЗОТИ. Он не сомневался, что Локхарт сейчас находится там и готовится к спасательной операции. По большому счету мальчик не ошибся. Локхарт действительно находился в кабинете и ускоренно готовился спасать. Вот только спасать не Джинни, а себя любимого. В тот момент, когда Рон пересек порог его кабинета, Локхарт стремительно сваливал свои многочисленные вещи во вместительный чемодан. Мальчик покраснел от возмущения. Как же так, этот известнейший герой готовится удрать, вместо того, чтобы идти совершать подвиг. — Профессор, куда вы собрались? — Э…, видишь ли, мальчик, неотложные дела требуют моего присутствия в другом месте. К сожалению, я не могу больше находиться в Хогвартсе, так что прощай. — А как же моя сестра? — Ну что же, боюсь, ей уже не поможешь. Постарайся мужественно пережить эту новость, а мне пора. Тут мальчик заметил, что тщательно отполированная волшебная палочка Локхарта лежит на столике. Он резко метнулся к нему и спрятал палочку в карман, направив при этом свою палочку на профессора. — Я думаю, профессор Локхарт, что вы все же пойдете в Тайную комнату и спасете Джинни. В голосе мальчика явно слышалась угроза. Попытка позорного бегства столь героического преподавателя вызвала у Рона прилив злобы. Вот только профессор был гораздо опытнее его. — Мой мальчик, ну подумай сам, как я туда пойду? Ведь я даже не знаю, где она находится. И уж тем более, я не знаю, как совладать с чудовищем. Так что лучше отдай мне палочку, и разойдемся по-хорошему. — Но ведь вы в своих книгах описали огромное число разных подвигов! Неужели вам так трудно совершить еще один? — Ну что ты, мой мальчик, если бы я совершал все эти подвиги, это действительно было бы не трудно. Но, к сожалению, героями были совсем другие люди. Я разговаривал с ними, узнавал все подробности, а потом оставлял их без памяти. Согласись, эти подвиги гораздо лучше смотрятся вместе с моим фотогеничным лицом, чем без оного. Единственное заклинание, которое отменно получается у меня — это «Обливейт». Произнося эту покаянную речь, профессор все ближе и ближе продвигался к растерявшемуся мальчику. Наконец он резко бросился вперед и выхватил палочку Рона у него из руки. — А теперь, мальчик, придется применить это заклинание и к тебе. Так будет даже лучше. Получится, что я не сбегал из школы, а доставлял в Святого Мунго лишившегося от горя рассудка ученика. Прощай, Уизли. Мальчик смотрел на негодяя-профессора широко раскрытыми глазами: он себе и представить не мог, что среди профессоров Хогвартса окажется подобный подлец. Но долго удивляться ему не пришлось. Профессор взмахнул палочкой, произнес заклинание и направил ее на Рона. Вот только Локхарт не учел, что это было не его любимое орудие волшебства, а палочка Рона, обладающая непредсказуемыми свойствами. Заклинание полетело не в мальчика, а ударило в самого профессора. Зато с какой силой! Локхарт отлетел в сторону и валялся теперь на полу без сознания. Рон тяжко вздохнул. Похоже, Джинни спасти не удастся. Да и героем ему сегодня не стать. Мальчик забрал свою палочку и стал раздумывать, что делать с Локхартом. Придется тащить тушку профессора в больничное крыло — решил, наконец, он и, взяв профессора за шкирку, приступил к практическому воплощению своего замысла.
* * *
Спуск в тоннель казался Гарри бесконечным. Мальчик думал, что еще немного — и он окажется в Австралии. Но вот огоньки палочек спускающихся впереди авроров стали исчезать, и Гарри оказался в широком проходе. Он опустился на землю и почувствовал под ногами мягкое шуршание скопившейся за столетия грязи. Тонкс положила ему руку на плечо, предлагая подождать результатов разведки, предпринятой направившимися в обе стороны аврорами. Через несколько минут Сэм Балкинс подозвал Гарри к себе. — Там впереди имеется дверь с выгравированными на ней змеями. Думаю, это по твоей части. С другой стороны, проход упирается в скалу. Так что поступим следующим образом: ты дашь команду двери открыться и быстро бежишь назад. Вы с Тонкс будете находиться прямо под трубой, идущей на выход, Снейп в десятке ярдов впереди, чтобы в случае чего принять удар на себя. Мы исследуем, что там творится за дверью, и, если будет необходимо, позовем вас. Вперед. Гарри прошел по тоннелю к двери. По пути он увидел огромную змеиную шкуру, которая, видимо, осталась с момента последней линьки василиска. Когда мальчик оценил ее размер, то по спине побежали струйки пота. Он, конечно, ожидал, что их ждет чудовище, но даже не подозревал, что оно будет столь огромным. Но Поттер преодолел свой страх и решительно направился к двери. Раз у остальных членов их отряда хватает мужества идти вперед, значит, хватит его и у него. Привычно сосредоточившись, мальчик прошипел: «Откройся». Выгравированные змейки забегали по двери, и Гарри засмотрелся на это зрелище. Тут он почувствовал, как чья-то рука резко потянула его назад. Это его «нянька» не забыла наставлений командира и с силой, неожиданной в ее хрупком теле, потащила мальчика к выходу из подземелья. Гарри опомнился и побежал уже сам. В это время дверь отъехала в сторону, и авроры парами проскочили в нее. Профессор Снейп стоял в нескольких метрах впереди Гарри, сжав палочку в руках, и напряженно всматривался в провал двери. Прошло пару минут, и показался один из авроров. — Девочка лежит в комнате, вроде бы живая, василиск не обнаружен. Профессор облегченно вздохнул и бросился в комнату. Как бы то ни было, он является преподавателем школы и обязан оказать помощь своей ученице. За ним потихоньку проследовали Гарри и Тонкс. Войдя в комнату, Поттер направился к дальней стене, где на некоем подобии алтаря лежало тело Джинни. Девушка шла за ним по пятам, внимательно посматривая по сторонам. Мальчик увидел, как зельевар склонился над Джинни, ощупал ее шею и, достав флакон из кармана, начал вливать ей в рот какое-то зелье. — Девочку необходимо срочно доставить в больничное крыло, она очень ослабла. Думаю, чудовищем мы сможем заняться и позже. Командир авроров согласно кивнул и уже приготовился отдать соответствующий приказ, как от дверей раздался чей-то холодный голос. — Вам можно не спешить. Она все равно останется здесь, как, впрочем, и все вы. Реакция отряда на появление нового действующего лица была мгновенной. Авроры залегли, направив палочки в сторону входа. Тонкс, ругаясь сквозь стиснутые зубы, толкнула Гарри куда-то в сторону, где она заметила углубление в полу и рухнула сверху на упавшего мальчика. Снейп одним движением стащил Джинни с камня в сторону, противоположную двери и сам занял позицию рядом с ней. — Кто вы, и что вам надо? — голос Сэма Балкинса был полон спокойной силы. Ветеран боев с Упивающимися Смертью умел сохранять хладнокровие в любой обстановке. Хотя сейчас он готов был проклясть себя за потерю бдительности. А заодно пообещал себе, если, конечно, они сумеют выбраться из этой ловушки, открутить голову Тонкс, которая не удержала Поттера на месте. Но это все потом. Сейчас надо решать текущие проблемы. — Если вас это действительно интересует, то меня зовут Том Марволо Риддл. Ну, или лорд Волан-де-Морт, если вам так привычнее. А от вас мне нужен только этот глупый мальчишка. Впрочем, отдадите вы его сами, тогда ваша участь будет все той же, но, по крайней мере, я убью вас без мучений. Сэм видел, что произносящий небрежным тоном эти слова человек действительно похож на давнего врага. Вот только было в нем что-то странное, словно это был не совсем человек, а некая помесь человека и призрака. Но опытный воин не привык предаваться праздным рассуждениям на поле боя. Человек ли, призрак ли — это был враг. А с врагом у его команды разговор всегда был один и тот же. — ОГОНЬ! — и в темную фигуру полетели заклинания. Но, к удивлению авроров, они не причиняли ей никакого вреда. — Ну что же вы, давайте смелее. Спешу вас огорчить, но я сейчас не человек, а скорее, дух, подпитываемой силами этой девчонки. Так что чем сильнее вы по мне бьете, тем скорее она сдохнет. Хотя сдохнет она в любом случае, так что можете продолжать. Ну а раз уж вам так хочется повоевать, то давайте веселиться. Когда на Гарри упала Тонкс, он крепко приложился щекой в пыльный пол. Но привередничать было не время и не место. Мальчик попытался высунуть голову из-под девушки, но ее рука прижала ее назад. — Не дергайся, удобства будут потом. Шепот молодого аврора был ясно слышен мальчику. Ну что же, он пока ничего не видел, кроме маленького куска пола, зато все прекрасно слышал. Гарри еще успел подумать, каким это образом собрался поразвлечься этот не пойми кто, как над головой раздался грохот. — Леди, может быть вы ляжете рядом, и я смогу, наконец, дышать? — Гарри проявил чудеса галантности. Тело девушки явно не было слишком тяжелым, но для мальчика хватало и этого веса. Да и чувствовать себя беспомощной тушей было не очень приятно. Оценив обстановку, аврор аккуратно сползла с мальчика и теперь лежала рядом, в любой момент готовая выставить над ними щит. При этом она комментировала действия их противника словами, которых, по идее, вообще не должно быть в лексиконе молодой девушки. Гарри осторожно огляделся. Этот самый полу-Риддл, как решил называть его Гарри, в это время на редкость качественно поливал четверку авроров заклинаниями. Те, не имея возможности эффективно ответить на огонь, ловко перемещались по комнате, стараясь уклониться от летевших к ним лучей. За счет приличной дистанции, которую они держали между собой и противником, им почти не приходилось применять щиты. А полу-Риддл и не думал успокаиваться. Гарри поначалу думал, что раз на него не действуют заклинания, то и его проклятия не смогут причинить вред бойцам, но быстро понял, что ошибся. Когда лучи заклинаний этого негодяя встречались со стенами или иными препятствиями эффект от попаданий был тот же, что и от заклинаний авроров. Гарри обратил внимание, что авроры провоцируют полу-Риддла отойти подальше от двери. Стало ясно, что они хотят открыть путь отступления для них с Тонкс. Вот только их противник не спешил поддаваться на провокации. Наконец духу Риддла надоела эта карусель, и он решил внести в свою забаву коррективы. По залу разнеслось его шипение, понятное одному Гарри Поттеру. — Говори со мной Слизерин, величайший из Хогвартской четверки. В темном углу, недалеко от плиты, на которой раньше лежала Джинни, раздался скрежет камней. Гарри обратил внимание на стоящую там огромную статую. Он начал подозревать, что это был сам создатель этой комнаты. Рот статуи открылся, и из него появилась голова огромной змеи. Ну, вот и все, понял мальчик, мало было этого полу-Риддла, так еще и василиск объявился. Он видел, что авроры приготовились встретить огнем нового противника. Еще несколько секунд и василиск откроет свои глаза, и тогда число наших бойцов начнет сокращаться. Подобная картина вызвала ярость в душе Поттера. А через секунду пришло озарение. — Глаза вверх! — Гарри прошипел команду змеюке, внутренне надеясь, что та послушается приказа, отданного на знакомом языке. Змей остановился и уперся взглядом в потолок. Через секунду их противник опомнился от неожиданности. — Не слушай его, убей их всех! Но было уже поздно. Четыре «Коньюктивитуса» надежно ослепили василиска. Авроры твердо знали свое дело и не собирались платить жизнью за собственные промахи. Теперь, как минимум, полчаса убийственный взгляд рептилии им грозить не будет. Но вот его клыки и яд вполне способны мгновенно лишить человека жизни. Чудовищу явно не понравилось столь недружелюбное с ним обращение. Взвыв от дикой боли, василиск бросился в комнату, стараясь попасть в мерзких людишек, посмевших напасть на него. Теперь аврорам пришлось несладко. Уворачиваясь от заклинаний полу-Риддла, они вынужденно издавали шум при своих перемещениях. И тут же на этот шум бросалась взбешенная рептилия. Заклинания бойцов отскакивали от ее шкуры, а приблизиться и нанести удар в голову имеющимися у них гоблинскими клинками у авроров никак не получалось. Гарри всерьез испугался, что скоро у бойцов иссякнут силы, и их достанет либо это ослепшее чудовище, либо проклятье темного мага. Мальчик напрягал мозги, стараясь придумать, как помочь своим товарищам. Внезапно он вспомнил свою дуэль с Уизли на первом курсе. Тогда ему здорово помог удачно подвернувшийся под физиономию Рона столб. Ну что же, здесь столбов не было, зато была замечательная статуя. Мальчик аккуратно подхватил заклинанием левитации один из валяющихся на полу камней и с помощью магии запустил его в голову каменного Слизерина. Из-за звуков боя, заполнивших комнату, его слов никто не услышал, зато грохот от встречи камня и головы статуи получился отменным. Должно быть, сказалось то, что та была полая внутри. Василиск дернулся на новый звук и со всей силы треснулся головой о слизеринский нос. Потери понесли оба участника этой встречи. Статуя лишилась своего носа, а змей — правого клыка. Обезумев от боли, василиск издал яростное шипение, широко раскрыв свою пасть. Но он при этом имел неосторожность замереть на месте. Его голова была повернута в сторону камня, где раньше лежала Джинни. Подобного шанса и выжидал весь бой профессор Снейп. Не успел никто сообразить, что же случилось, как из-за камня показалась рука с палочкой, и твердый уверенный голос произнес: — Авада Кедавра! Через миг зеленый луч влетел в открытую пасть василиска, и змей рухнул на пол. Ужас Слизерина, проживший не одну сотню лет, был уничтожен деканом факультета, созданного тем же основателем. Поттер увидел в этом некую иронию. Но в тот момент он также понял, что именно это проклятье и убило его родителей. Мальчик иногда видел картинку гибели своей мамы во сне, и этот зеленый луч он не спутал бы ни с чем. Ну что же, учитель, спасибо за показ. Долго рефлексировать Гарри не пришлось. Полу-Риддл, обезумев от гибели своей змеюки, набросился на противостоящих ему волшебников с удвоенной энергией. И если раньше он атаковал только авроров, то теперь пытался достать и Гарри, и Снейпа. Мальчик пока что был неуязвим в своем укрытии, но понимал, что вечно это продолжаться не сможет. Полу-Риддл продвинется ближе к нему, и вряд ли Тонкс сможет долго укрывать их щитами. Тут Поттер заметил какую-то книжку, лежащую рядом с тем самым камнем. На секунду его посетило замешательство — в этой комнате потертая книжка была последним, что он мог рассчитывать увидеть. Но через секунду его пронзило озарение — может быть, это и есть артефакт, благодаря которому Риддл подчинил себе Джинни. Мальчик повернулся к девушке. — Видишь ту книжку? Попробуй притянуть ее к нам чарами. Тонкс честно попыталась выполнить просьбу мальчика, хоть и не очень понимала, зачем ему понадобилась эта вещь. Однако книга категорически не желала поддаваться воздействию магии. Это лишь убедило Гарри в собственной правоте. Попытка ударить «Секо» по артефакту также не принесла успеха — заклинание просто отскочило от книжки, хотя должно было разрезать ее. Гарри заругался про себя. Возможное решение проблемы лежало в пяти метрах от него, а он не знал, что с ним делать. Внезапно он вспомнил, что яд василиска способен не только убить кого угодно, но и разрушить практически любой артефакт. В голове мальчика мигом созрел план. Гарри перекатом лег на свою метлу и бросил ее вдоль пола к статуе Слизерина. Тонкс не успела его удержать, и теперь ему в спину неслась череда ругательств девушки. Он старался не подниматься выше полуметра от пола и укрывался от полу-Риддла за различными препятствиями. Вот где помогли многочисленные тренировки по квиддичу! Гарри на полном лету подхватил валяющийся на полу клык василиска и направил метлу к валяющейся книге. Но теперь его заметил темный маг и, забыв про всех остальных участников боя, перенес весь свой огонь на Гарри. Но реакция ловца пока спасала мальчика. Уходить от летящих в него лучей было не намного труднее, чем от бладжеров. К тому же большую часть проклятий, направленных в него, удалось поймать на щиты аврорам. Вот и книжка. Гарри со всей силы вонзил в нее клык василиска, а сам, пролетев чуть дальше, удачно свалился с метлы, прикрывшись от проклятий полу-Риддла какой-то кучей обломков. Вот только проклятий больше не было. Едва клык вошел в книгу, как темный маг, издав истошный крик, начал разлагаться прямо на глазах. Через несколько секунд перед удивленными волшебниками валялась только старая книжка с обугленной дырой, в том месте, где ее пронзил клык василиска. Сэм Балкинс осторожно подошел к книге и внимательно осмотрел ее. Потом повернул лицо к Гарри. — Тебе повезло, парень, опять остаться в живых, встретив старого знакомого. И, кстати, на этой книжке интересная надпись — «Дневник Тома Риддла». Вот только не думаю, что теперь удастся его прочитать. Тут взгляд командира авроров уперся в Тонкс, и он не обещал девушке ничего хорошего. — Аврор Тонкс, какое вы получили приказание? Можете не отвечать, и так все знают. Так объясните нам, каким образом вы с Поттером оказались в комнате? Из-за вашей безответственности мы чуть не потеряли ребенка. Гарри решил заступиться за свою «няньку». В конце концов, их с Тонкс ошибка спасла жизни остальных бойцов их отряда. Он так и заявил об этом. И тут же получил свою долю «поздравлений» от Балкинса. — Поттер, если бы ты был сегодня аврором, то это был бы твой последний день в аврорате. А то я вижу, тебе понравилось валяться в обнимку с Нимфадорой. Еще немного, и как честному человеку пришлось бы вести ее под венец. Уши мальчика покраснели. Он, конечно, понимал, что вряд ли стоит ожидать от бойцов, вышедших из боя, особого политеса, но все же не рассчитывал стать объектом подобного казарменного юмора. Впрочем, долго сохранять сердитый вид у командира авроров не получилось. — Ладно, победителей не судят. Главное все живы, а чудовище уничтожено. А заодно и этот артефакт. Кстати, Поттер, держи, это теперь твой законный трофей, — аврор отдал Гарри остатки дневника. Балкинс уже убедился, что магия в нем умерла, и теперь это просто старая книжка, не представляющая ни для кого угрозы. — Если вы закончили свои словесные прения, то помогите быстрее доставить Уизли в больничное крыло, — профессор Снейп нес на руках тело девочки. — Непосредственной угрозы ее жизни нет, но все же стоит поторопиться. Гарри обругал себя за то, что успел позабыть о Джинни, и бросился вперед к выходу. За ним Тонкс несла метлы: свою и Снейпа. Авроры замыкали шествие. Мальчик вскочил на свой Нимбус и понесся вверх по тоннелю, ведь там сейчас множество людей переживало за них, не имея возможностей получить хоть какие-то новости. Едва спустившись в подземелье Слизерина, командир авроров установил, что никакие амулеты связи там не действуют. Так что люди, ждущие их наверху, могли только волноваться за них. Вот и конец тоннеля. Мальчик открыл проход и влетел в туалет Плаксы Миртл. Первое, что он увидел, был десяток палочек авроров, направленных на него. Он сначала чуть не свалился с метлы от удивления, а потом радостно рассмеялся. Бойцы резервных групп ведь не знали, что все уже кончилось, и ожидали, что из провала могут появиться не только их товарищи, но и само чудовище. Увидев мальчика, авроры опустили палочки и молча уставились на него. Он понял, что они просто боятся узнать о потерях отряда и радостно закричал: — ВСЕ ЖИВЫ! ВАСИЛИСК УНИЧТОЖЕН! Дружное «УРА» авроров было ему лучшим ответом. А через секунду на него налетел целый вихрь тел. Это его друзья, на всякий случай выставленные аврорами за дверь, ворвались в помещение и с радостными криками повисли на Гарри. Вот теперь мальчик наконец-то почувствовал вкус победы.
Да пребудет с тобой моя сила, а со мной - твоё добро!
Гарри вышел из больничного крыла в отвратительном настроении. Как все было замечательно, когда они покинули подземелье Слизерина — в душе была только радость от того, что все живы и что детям больше никогда не будет угрожать чудовище основателя. Потом их триумфальное шествие в лазарет во главе с профессором Снейпом, несущим Джинни на руках. Гарри тогда в очередной раз заметил, что тот не лишен определенной любви к театральности, ведь он вполне мог наколдовать носилки, но явно не сумел отказать себе в удовольствии слегка покрасоваться. Впрочем, мальчик его не осуждал за это. После того, как Снейп сумел уничтожить чудовище, он вполне заслужил право немного погреться в лучах славы. Сразу же после того, как они вернулись из Тайной комнаты, Толстый Монах, как и остальные привидения факультетов, дежуривший во время их экспедиции у выхода из подземелья, унесся в больничное крыло предупредить мадам Помфри о скором прибытии пациентов. Поэтому к их приходу колдомедик была уже готова уложить всех героев в постели и самым страшным образом лечить их пару месяцев. К общему облегчению удалось отделаться малой кровью, и в кровать отправилась одна мисс Уизли. Тут в больничное крыло ворвались родители девочки, вызванные в школу профессором МакГонагалл. В лазарете сразу стало непривычно шумно. Мама Джинни сначала бросилась к ней и попыталась закончить дело Тома Риддла, задушив бедняжку в объятиях. Потом, видимо, вспомнив, что дух Волди хотел убить не только ее дочь, но и всех участников спасательной операции, она принялась горячо обнимать авроров, Снейпа и в особенности Гарри. Тот проявил чудеса изворотливости и спасся от излишне эмоциональной миссис Уизли, громко заявив, что это героический профессор Снейп в подземелье ни на шаг не отходил от Джинни. Зельевар подвергся вторичному нападению и одарил Гарри взглядом, обещавшим мальчику массу «приятных» минут наедине с ним, но Поттер решил, что оно того стоило. Не все ведь Снейпу издеваться над ними, нужно иногда делать и наоборот. Тут «порядка» в больничном крыле добавило появление в нем сильных мира сего. Гарри, наконец, имел удовольствие одновременно увидеть лидеров всех трех партий магического мира. К этому времени лицо мадам Помфри уже успело покрыться краской гнева, но с прибытием новых действующих лиц его цвет стал напоминать качественную свеклу. Смелая попытка колдомедика выставить из лазарета непрошеных гостей потерпела фиаско. В Джинни Уизли влили лошадиную дозу укрепляющего зелья и основательно допросили. К глубокому сожалению Гарри, которого в горячке процесса попросту забыли выставить из больничного крыла, доказательств вины мистера Малфоя девочка привести не смогла. Дневник Риддла она нашла в одном старом учебнике, купленном для нее перед школой. Гарри вспомнил драку мистера Малфоя и мистера Уизли в книжном магазине и предположил, что именно тогда чистокровный подлец и сумел под шумок подсунуть артефакт в вещи Джинни. Но доказать это было невозможно. Настроение Поттера начало съезжать вниз, когда он понял, что этот негодяй останется без должного наказания. Руки чесались выпустить по нему парочку подходящих случаю заклинаний, но предостерегающий взгляд профессора Снейпа привел мальчика в чувство. Делу подобным способом не поможешь, ведь не собирался же Поттер и в самом деле убить Малфоя, а вот себе навредишь порядком. Ну что же, белокурый гад, запишем это тебе в счет. Гарри был уверен, что рано или поздно настанет момент, когда этот счет можно будет предъявить. А с памятью у Поттера было все в порядке. Упавшее было настроение Гарри опять пошло вверх, когда он услышал еще об одном сегодняшнем пациенте лазарета. Когда Рон Уизли притащил профессора Локхарта в больничное крыло, мадам Помфри быстро выяснила, что тот напрочь лишился всей памяти, да и большей части рассудка в придачу, причем по ее мнению навсегда. Рон был посажен под «домашний арест» в кабинет колдомедика, а Локхарт уложен в постель в отдельной палате. Целительница была даже благодарна Уизли за нежданного пациента, так как возня с ним помогла ей бороться с волнением от ожидания возвращения спасательной экспедиции. Но теперь Рон предстал перед грозным начальством и был вынужден подробно рассказать о случившемся. Гарри решил, что хитроумного профессора постигла вполне заслуженная кара. В конце концов, он нарвался на то, что сам не раз проделывал с другими людьми. Ну и, конечно, Гарри испытывал чувство удовлетворения от того, что этот фанфарон наконец был выведен на чистую воду. Главное, не забыть почаще напоминать о нем подругам. А вот дальше между доблестными лидерами магического мира пошли разговоры, убившие в мальчике все ощущение праздника. Поскольку никто из школьников не погиб, а доказать виновность Малфоя было явно не реально, вся эта компания принялась усиленно торговаться. Через десять минут Гарри потихоньку сам покинул больничное крыло. Было противно. Он очень жалел, что не ушел раньше вместе со Снейпом и аврорами. Уизли собрались у постели девочки, вместе с ними была мадам Помфри. А вот лидеры магической Британии уединились в помещении с Локхартом, благо тот был в невменяемом состоянии. Никто не обратил внимания, что Гарри тихонько сел возле двери палаты, которая отлично пропускала звук. И то, что он услышал, его отнюдь не обрадовало. Все трое политических деятелей ловко играли словами, но в итоге Гарри определил их позиции. По мнению Малфоя следовало без лишней огласки наказать Дамби и Джинни и замять это дело. Дамби считал, что никого наказывать вообще не надо, но дело, безусловно, нужно замять. Фадж же полагал, что наказать нужно и Дамби, и Малфоя, а заодно и Локхарта. А вот замять очередное открытие Тайной комнаты министр решительно отказался. Магический мир должен знать имена героев-авроров. Ну и, конечно, не забыть Поттера со Снейпом и самого министра. Наслушавшись этих торгов, Гарри решил отправиться в гостиную своего факультета. Все было ясно, а детали его не особенно интересовали. В темном коридоре рядом с лазаретом Поттер заметил человека, сидящего на корточках, прислонившись к стене и опустившего голову на руки. Подойдя ближе, он узнал Драко Малфоя. Сегодня блондин выглядел отнюдь не как надменный аристократ, а скорее, как человек, у которого случилось какое-то несчастье. Гарри подумал, что все равно лучше немного подождать, прежде чем идти к друзьям, чтобы не испортить им праздник. Глядишь, потихоньку настроение и поднимется. И мальчик спокойно уселся рядом с Драко. Пару минут оба молчали, думая о своем. Наконец Драко, не поднимая головы, задал вопрос: — Как она? — Жить будет. Да и со здоровьем все будет в порядке. Снова молчание на пару минут. — Ее не накажут? — Решили, что она невиновна. Подлечат, и будет дальше учиться. Опять пауза. Драко поднял голову и посмотрел на Поттера. — Почему она? Она ведь чистокровная. И не в одном поколении. — А что это меняет? Или ты и в самом деле думаешь, что для них, — Гарри мотнул головой в сторону двери, — это так важно? Мог бы и сам догадаться, что твоего отца волнует только власть. А все эти разговоры о чистоте крови — не более чем занятная приправа к ней. — Он говорил, что никто из чистокровных не пострадает. Волноваться не о чем. — Вот и не волнуйся. Только лично мне плевать, какая у Уизли или Криви кровь. И будь там в Тайной комнате ты, или Гойл, или кто-нибудь другой, я все равно пошел бы туда. — Показываешь, какой ты благородный? — Нет, показываю, какой ты идиот. Если тебе наплевать на чужие жизни, то не удивляйся, что и людям будет плевать на тебя. И будешь тогда жить один, общаясь исключительно со своими тупыми «телохранителями». Не думаю, что твоя мать в восторге от того, что мистер Малфой рисковал жизнью сына ради своих делишек. Драко было откровенно тоскливо. Поначалу оцепенение кошки Филча и поттеровского фаната Криви показались ему забавными. Почти игрой. Вот только сегодня была уже не игра. И сам себе он признавался, что дело не только в том, что Джинни была чистокровной. Поттер прав, этот наследник Слизерина мог убить любого. Сегодня за ужином, когда МакГонагалл объявила о похищении девочки, ему стало по-настоящему страшно. Ведь одно дело — изгаляться над «грязнокровками» и совсем другое — хладнокровно убивать детей. И если не сегодня, то завтра или через несколько лет отец может потребовать того же и от него. Тут Драко заметил, что Поттер как-то странно смотрит на него. — Малфой, помнишь, ты говорил мне про должок, — это явно был не вопрос, а утверждение. Драко согласно кивнул головой. Изменившееся настроение Поттера явно не предвещало ему веселого праздника, зато заставляло забыть о грустных мыслях. А сегодня и это не так уж плохо. — Тогда слушай. У тебя есть домовик Добби. Ты отпустишь его на волю и можешь считать, что ничего мне не должен. Малфой внимательно посмотрел на хитрую улыбку Поттера. Конечно, долг жизни это не отменит, но даже интересно, зачем рейвенкловцу понадобился этот придурок-эльф. К тому же мама давно хотела выгнать эту отцовскую «грушу для битья», оскорбляющую ее безупречный вкус своим внешним видом, но, не желая ссориться с супругом, никак не решалась сделать это. А сейчас это будет вполне подходящая мстя дорогому папочке. Пусть играется в другой раз где-нибудь подальше от него. Вот только надо выяснить, зачем «надежде магического мира» понадобилось освобождать одного из их эльфов, и откуда он вообще знает о существовании этого уникума. — Идет, Поттер. Но ты рассказываешь, откуда его знаешь, и зачем тебе понадобилось это недоразумение. Мальчики согласно кивнули друг другу, и Малфой негромко позвал: «Добби». Тут же перед ними появился небезызвестный домовик. Драко снял туфли, стянул с себя носки и кинул их эльфу. — Властью наследника рода я отпускаю тебя на волю и дарю тебе одежду. Дальнейшего не ожидали ни Гарри, ни Драко. Домовик несколько секунд удивленно таращился на полученные носки, а затем радостно завизжал, прославляя ВЕЛИКОГО И ДОБРОГО ДРАКО МАЛФОЯ. С самыми лучшими намерениями он обнял мальчика за ноги, причем так удачно и с такой силой, что через миг тот уже сидел на пятой точке. Гарри явно забавляла эта картина, он даже решил порадовать домовика, пригласив того как-нибудь навестить его. Это была не самая мудрая идея, так как Добби, отстав от Малфоя, бросился на ноги Гарри, и теперь тот также оказался задом на полу. Наконец домовик последний раз радостно взвизгнул, щелкнул пальцами и испарился в неизвестном направлении. Мальчики облегченно вздохнули. — Поттер, и что это было? — Проявление искренних чувств, — настроение у Гарри опять поднялось. — Он в этом году меня уже трижды искренне пытался спасти. После последнего раза я оказался в лазарете. Больше его «спасений» не хочется. Гарри вынужден был подробно рассказать Драко о подпольной деятельности его домовика. Того тоже развеселили наивные попытки Добби помочь Гарри Поттеру. — Хорошо, что я его освободил. А то случись отцу узнать про это, точно пришиб бы убогого. А так хоть маму рассказом развеселю.
* * *
На следующее утро друзья узнали результаты переговоров политиков. Хоть это и был выходной день, все школьники с самого утра заполнили большой зал, надеясь поскорее выяснить подробности вчерашних событий. О том, что девочка спасена и чудовище уничтожено, все были извещены еще вечером, но хотелось и официального подтверждения этого. На завтрак директор вышел вместе с министром Фаджем. Судя по осунувшимся лицам обоих, переговоры продлились всю ночь. А по довольно кислому лицу Дамби Гарри определил, что директору пришлось несладко. Впрочем, Фадж скоро довел до всех новости, вызвавшие бурю восторгов среди учеников и отвлекшие их от размышлений над выражением лица директора. Во-первых, министр официально подтвердил, что Тайная комната найдена, а Ужас Слизерина уничтожен раз и навсегда. При этом он отметил заслуги авроров, Снейпа и Гарри Поттера. Во-вторых, профессора Снейпа и командира отряда авроров Балкинса наградили орденом Мерлина третьей степени. Первому вовсю аплодировал Слизерин, а второму — остальные факультеты. Поздравления от имени Балкинса приняла его дочь — ученица седьмого курса Хаффлпаффа. В-третьих, Гарри Поттер получил «Золотой кубок за заслуги перед школой». Когда министр вручал его, он тихонько шепнул, что тот теперь будет стоять в Зале Славы вместо кубка Риддла. Гарри пожалел, что не удалось публично попинать директора за восхваление Волди, но решил не заморачиваться этим. В-четвертых, виновником открытия Тайной комнаты был официально назначен бывший профессор Локхарт. Было объявлено, что он будет привлечен к суду после выздоровления, но Гарри сильно подозревал, учитывая слова мадам Помфри, что этого не произойдет никогда. О роли Джинни Уизли в этом деле не было сказано ни слова. Также школьникам сообщили, что до конца года обязанности профессора ЗОТИ будет исполнять аврор Нимфадора Тонкс, участвовавшая в героической победе над чудовищем. Тут опять бурными аплодисментами взорвался стол Хаффлпаффа, где еще не забыли, что совсем недавно девушка училась на их факультете. Для барсуков сегодня явно был день великого праздника — слишком редко их факультет получал лучики славы. И наконец, в-пятых, Фадж объявил, что начиная с этого момента, ученики всех курсов, сдавшие экзамены по чарам на «Превосходно» и «Выше ожидаемого», получают право колдовать на каникулах. В ответ министр получил такую бурю оваций, на которую вряд ли мог рассчитывать когда-либо ранее. После этого внимание школьников бесповоротно переключилось на обсуждение утренних новостей, и министр смог, не привлекая лишнего внимания, увести Поттера на ставшую уже традиционной прогулку к озеру. — Я вижу, мистер Поттер, вы не очень удивлены, что вместо Малфоя был наказан Локхарт? — Догадываюсь, господин министр, что Малфой слишком хорошо спрятал концы в воду. Но вот что вы объявите виноватым этого клоуна, откровенно не ожидал. — Ну, кто-то же должен был быть наказан. А Локхарт так или иначе заслужил то, что получил. Зато министерство вышло из этих неприятностей с триумфом. И не стоит думать, что Малфой и Дамблдор отделались только легким испугом. Дамблдору пришлось согласиться на изменение школьной программы и не только это, а Малфой выложил из своего кармана немалую сумму денег, которым найдется достойное применение. Да кстати, забыл вас обрадовать: из личного фонда министра, — Фадж ухмыльнулся, глядя на Гарри, который прекрасно понимал, откуда туда поступили деньги, — всем непосредственным участникам спасательной операции будет выплачена неплохая премия, а мистеру Криви и мисс Уизли — компенсация за причиненный ущерб. Так что можете подумать, на что потратить лишнюю тысячу галлеонов. Гарри обдумывал слова министра. Конечно, лишние деньги никогда не помешают, но как поступить с ними можно решить и попозже. А вот что за изменения в школьной программе задумал министр, стоило выяснить прямо сейчас. Мальчик задал интересовавший его вопрос. — Конечно, получив список учебников на следующий год, вы бы и сами все узнали, но не хочу, чтобы вы мучились от любопытства. Со следующего года для всех учеников, выросших в магическом мире, вводится изучение обычного мира, и наоборот. Причем, если раньше магловедение было необязательным предметом и изучалось только с третьего курса, зато теперь это будут предметы, обязательные к изучению в первые пять лет. А заодно удалось выкинуть из школьной программы прорицания — уже давно большинство преподавателей считают это шарлатанством, но, к сожалению, до сих пор Дамблдор стоял за профессора Трелони насмерть. Поттер прекрасно понимал побуждения министра, решившего подобным образом вмешаться в дела школы. Хоть сам Гарри и был чистокровным волшебником, но он вырос в обычном мире, и до сих пор многие вещи из волшебного мира были ему непонятны. А ведь у него был прекрасный учитель в лице его подруги Дафны. Что же касается волшебников — мальчик искренне считал, что они теряют очень многое, не желая признавать наличие большого мира рядом с собой. И это вполне укладывалось в линию политики министра по сближению обоих миров. Но как оказалось, это еще не все. — И самое интересное, мистер Поттер, со следующего года в Хогсмиде открывается первая начальная школа для детей волшебников. Ее программа будет такая же, как и у обычных начальных школ. Думаю, вы уже заметили, что домашнее образование, с которым приезжают в Хогвартс многие дети, оставляет желать лучшего. Благо некий благотворитель согласился выделить на это деньги. Гарри посмотрел на министра с чувством сильного уважения. Тот явно сумел выжать из Малфоя ну очень большую кучу денег, раз ее хватило и на немалые премии, и на открытие школы. Как подозревал мальчик, еще и у министра в личном фонде кое-что осталось. Ну что же, раз этого негодяя нельзя отправить за решетку, пусть хоть так будет наказан. Поттер прекрасно видел, что шаги, которые предпринимает Корнелиус Фадж по модернизации волшебного мира, пока что вполне совпадают с его собственными пожеланиями. Но ему хотелось бы подробнее знать, куда министр хочет привести магический мир. И еще его беспокоило будущее в этом мире его подруги — Гермионы Грейнджер. — Мистер Фадж, я уже в курсе, что в волшебном мире практически на всех престижных должностях находятся чистокровные волшебники. Однако в школе я наблюдаю, что многие ученики, рожденные в обычном мире, как минимум, не уступают им в способностях. К примеру, мисс Грейнджер явно будет одной из лучших волшебниц в нашем выпуске. И согласитесь, будет обидно, если для нее не найдется хорошей работы. — Я считал, что еще слишком рано говорить об этом, но раз вы спрашиваете, то извольте. К сожалению, то, что в министерстве, в святом Мунго, в других местах волшебного мира работают почти исключительно чистокровные волшебники — это истинная правда. И дело не только в том, что протекция помогает им делать карьеру. Такое положение вещей существует и в большом мире, и у нас. Но все еще хуже. Школьники, выросшие в обычном мире, просто не хотят становиться частью волшебного. Он для них слишком примитивен и беден. Возьмем к примеру вас, мистер Поттер. Как я знаю, прошлым летом вы сумели неплохо подзаработать. При этих словах министра Гарри удивленно посмотрел на него. Нет, мальчик, конечно, понимал, что его с Дадли бизнес может привлечь чье-нибудь внимание, но не ожидал, что сам министр будет в курсе этого. Хотя, если учесть, что разрешение на применение магии несовершеннолетними волшебниками было смелым экспериментом Фаджа, то нет ничего удивительного, что он внимательно следил за ним. Между тем министр продолжал. — Сколько вы сумели сделать денег за месяц? Не думаю, что это такая уж великая тайна. — Чуть больше четырехсот фунтов, сэр. — Ну так вот, а жалование обычного чиновника министерства — примерно двести фунтов. При этом вы не особо напрягались, трудясь не более четырех часов в день. И думаю, вы понимаете, что взрослый волшебник без проблем заработает в обычном мире гораздо большие деньги. В Хогвартсе примерно половина учеников это дети обычных людей или полукровки. Выходя из школы и познакомившись с реалиями волшебного мира, они, в подавляющем большинстве случаев, предпочитают жить в обычном. Нет, никто из них не выбрасывает волшебную палочку, они периодически навещают Косой переулок, покупая нужные им вещи, и с удовольствием встречаются со школьными друзьями, но фактически не принадлежат миру магии. А чем дальше, тем больше чистокровных волшебников следует их примеру. Так что в волшебном мире остаются в большинстве своем те, кто полностью не приспособлен к обычному. Гарри почти со страхом смотрел на министра. Он, конечно, уже давно заметил, что мир волшебников отличается от обычного мира в лучшую сторону далеко не во всем, но вот такое откровенное признание магистром магии было неожиданным. Гарри вспомнил тот день, когда Хагрид впервые сказал ему, что он волшебник. Как он мечтал об этом новом мире! Но оказалось, что сказкой здесь и не пахнет. Да, Гарри не сомневался, он и его друзья сумеют в итоге неплохо устроиться и в обычном мире. Вот только обидно за тех детей чистокровных волшебников, которые будут вести бедную примитивную жизнь просто потому, что даже не представляют себе другой. Если волшебный мир не желает ничего давать обычному, то он и сам не сможет ничего получать взамен. — Но ведь если так продолжится еще немного, то скоро в волшебном мире вообще никого не останется. Неужели остальные этого не видят? — Конечно, видят. Вот только мы выбираем разные пути. Дамблдор считает, что если отгородиться от обычного мира как можно сильнее, то волшебники не будут уходить в него. Подобная изоляция, конечно, способна продлить агонию, вот только боюсь, лет через пятьдесят мы будем вообще не интересны большому миру и в итоге останемся никем и ничем. — А Малфой? Он же вроде бы вообще неволшебников и за людей не считает. — С ним еще хуже. Малфой думает, что маги смогут исподтишка управлять большим миром. Он не понимает, что обычный мир слишком силен. Если подобная попытка случится, то в ответ пострадают все маги. Нас просто уничтожат. Но, к сожалению, многие волшебники все еще считают, что наш мир на две головы обгоняет в развитии обычный. Так было полторы сотни лет назад, но сейчас это уже прошлое. — Понятно. Значит, новые предметы в школе более чем нужны. Но мистер Фадж, на что же реально мы можем рассчитывать? Неужели все так плохо? — Сейчас еще можно войти в большой мир, имея на руках сильные карты. Мы действительно можем многими вещами помочь обычным людям. А их правительству в особенности. Но задержки здесь нежелательны, со временем наша позиция будет только слабеть. А я еще хочу, чтобы моя дочь получила приставку «достопочтенная» к своему имени, да и леди Гринграсс считает, что в ее титуле имеется парочка лишних букв. Теперь министр весело улыбался Гарри. Видимо, его насмешило озадаченное лицо мальчика. Пришлось немного пояснить. — Да, мы, конечно, хотим улучшить жизнь подавляющего большинства волшебников, но при этом не собираемся оставлять себя без должной компенсации за труды. И с премьер-министром уже есть договоренность, что Ее Величество не забудет тех, кто достойно потрудился для объединения обычной и магической Англии. Как я уже сказал, пока что это выгодно обоим мирам. Так что и вы, Гарри, в не столь уж далеком будущем можете стать если уж не лордом Поттером, то сэром Гарри Поттером точно. — Лорд Поттер мне нравится как-то больше. — С вашим «везением» на приключения, это более чем реально. Да и у ваших друзей будет серьезный шанс занять не худшее место в новом мире. Только не стоит забывать, что сказанное мной должно остаться между нами. Своим друзьям, естественно, вы можете рассказать все, но больше не стоит ни с кем делиться. Это же касается и роли мисс Уизли в последних событиях. Надеюсь, вы еще никому не рассказали об этом? — Нет, сэр. Мы догадались, что это может быть предметом договора между вами и директором. — Да, не стоит портить жизнь девочки. Ведь многие люди не поймут, что на ее месте мог оказаться любой ребенок. Да и мистеру Уизли не помешает испытать немного благодарности к министерству, защитившему доброе имя его дочери.
* * *
У главного входа в школу министра и Гарри уже ждала целая толпа подозрительно возбужденных лиц. Как оказалось, Фадж пообещал корреспонденту «Пророка» совершить с ним экскурсию в Тайную комнату. Естественно, взяв с собой всех героев недавних событий. Профессора школы также выразили огромное желание посетить это легендарное место. И, разумеется, здесь же крутились и друзья Гарри, явно рассчитывая, что и их не забудут. Лишь профессор Дамблдор не поддался общему настрою, но Гарри подозревал, что директор хочет посетить подземелье Слизерина позже, в более спокойной обстановке. Основатель змеиного факультета явно не раз перевернулся в гробу, когда вся эта компания принялась с восторгом осматривать новую достопримечательность Хогвартса. Конечно, были сделаны колдографии участников спасательной операции вместе и порознь на фоне туши василиска и статуи Слизерина. После этого фотографу пришлось еще немало поработать, так как те, кто был здесь в первый раз, тоже возжелали запечатлеться у исторического чудовища. Радостное настроение всем старательно портил профессор Снейп, следивший, чтобы чересчур активные «экскурсанты» не растащили на сувениры части тела Ужаса Слизерина. По старому обычаю «чей выстрел, того и дичь» тушка василиска передавалась в его собственность, и зельевар в своих мыслях давно успел разделать ее на ингредиенты для крайне редких зелий и прочие полезные части. Поэтому любителей сувениров он рассматривал исключительно как расхитителей его ценного имущества. Единственное, что портило его настроение, это необходимость для каждого спуска в подземелье просить Поттера открыть ему проход. Но зато профессор был уверен, что никто другой не сможет сюда попасть и дать волю своим загребущим ручонкам.
* * *
Новый преподаватель ЗОТИ быстро завоевала симпатии всей школы. Наконец-то дети получили нормального учителя по защите. Тонкс не понаслышке знала, на каком низком уровне находятся знания учеников Хогвартса по ее предмету, но, ознакомившись с текущей ситуацией, пришла в тихий ужас. В итоге основное внимание она уделила пятым и седьмым курсам, у которых в этом году были экзамены. Причем на ее занятиях школьники занимались почти исключительно практикой, которой были напрочь лишены последние два года. Профессор Тонкс пыталась хоть таким образом компенсировать чудовищное отставание школьников от программы, благо была надежда, что теорию они все же хоть как-то, но учили. Гарри с друзьями рассчитывали, что занятия по ЗОТИ будут теперь проходить гораздо интереснее. Однако они не учли, что их знания и навыки намного выше, чем у большинства их соучеников, и Тонкс будет вынуждена ориентироваться на общий уровень. В итоге молодой профессор разрешила четверке друзей вообще не посещать ее занятия, а тратить это время с большей пользой на изучение других предметов. Это не помешало ребятам и девушке стать друзьями. Совместное участие в битве в Тайной комнате способствовало тому, что Гарри и молодой аврор чувствовали себя, скорее, не учеником и учителем, а боевыми товарищами. Ну а остальные друзья были слишком близки Гарри, чтобы относится к ним, как к обычным школьникам. Нимфадора сразу заявила им, что наедине не стоит называть ее профессором, а то она чувствует себя слишком старой и попросила звать ее просто по фамилии. Ребята с удовольствием принимали приглашения Тонкс навестить ее вечерком, где с огромным интересом слушали рассказы об учебе в аврорате. Друзья восхищались уровнем подготовки магических бойцов, однако кое-какие слова девушки вызывали у них беспокойство. — Тонкс, а как получилось, что тебя включили в боевую группу? Ведь ты только-только окончила курсы авроров. — Гарри давно уже мучил этот вопрос, так как в объяснение Сэма Балкинса верилось как-то слабо. — А вы думаете, что в аврорате служит очень много народа? Нас всего полсотни человек, и это не только бойцы, но и следователи, и администраторы и прочие. Авроры понесли огромные потери в войну с Сами-знаете-с-кем, а отбор к нам очень жесткий — в год достойных претендентов набирается от силы пара человек. Так что на ударные четверки еще хватило ветеранов, а вот в обеспечение пришлось ставить молодежь. У министра еще, конечно, оставалось несколько человек в резерве, но основные ударные силы аврората ты, Гарри, видел своими глазами. — Но как же тогда вам удается поддерживать порядок? — Как получится. Думаете, меня сюда отправили преподавателем от хорошей жизни? Как бы ни так. Конечно, лучше было бы послать кого-нибудь из наших стариков, но им и так работы хватает. Каждый человек на вес золота. Ребятам стала ясна еще одна причина, почему министр старался как можно больше обезопасить охотников на василиска. Когда у тебя в качестве последнего довода всего полсотни бойцов, из которых полностью готовы к реальному бою от силы половина, то естественно будешь беречь жизнь каждого из них, как только можно.
Да пребудет с тобой моя сила, а со мной - твоё добро!
Гарри уже было решил, что профессор Снейп забыл страшно отомстить за лишние объятия с миссис Уизли, но как оказалось, он слишком плохо знал своего учителя — зельевар не забывал ничего. В один прекрасный вечер Гарри, возвращаясь из библиотеки, подвергся внезапному нападению доблестного преподавателя. Болтаясь под потолком вверх ногами, мистер Поттер вынужден был выслушивать длинную речь профессора о необходимости находиться в постоянной готовности к отражению агрессии злобного «вероятного противника». Ведь этот коварный тип не будет предупреждать его, Поттера о желании напасть, а постарается нанести удар исподтишка. И раз у него не хватает мозгов, чтобы понять такую простую истину, то профессор Снейп приложит все свои силы, чтобы вдолбить эту нехитрую мысль в одну деревянную голову. С этого дня в коридорах Хогвартса началась настоящая охота на Гарри и его друзей. Профессор Снейп казался вездесущим. Стоило хоть на секунду ослабить бдительность, как к кому-то из ребят прилетал подарочек от зельевара. Терпение друзей было не бесконечным, и они решили достойно ответить озверевшему преподавателю. В один из вечеров ребята устроили засаду на выходе из кабинета профессора, резонно предположив, что тот, отправляясь на традиционную охоту на учеников, гуляющих после отбоя, не будет ожидать того, что сам превратится в дичь. Затея удалась на славу. В ходе короткого боя Снейпу удалось оглушить Невилла и Гермиону, но Гарри с Дафной сумели обезоружить профессора и, связав магическими путами, торжественно водрузили зельевара на большой стол в его же собственном кабинете, не забыв перед уходом тщательно запереть дверь заклинанием. После чего, приведя друзей в порядок, отправились в свою гостиную праздновать славную победу. На следующее утро ребята могли наблюдать на лице профессора Снйпа на редкость злобное выражение, а взгляды, бросаемые в их сторону, не оставляли сомнений, что империя еще нанесет свой ответный удар. — Первая линия нашей обороны будет проходить по базам противника, — лицо Гермионы пылало боевым азартом. — По-моему, я это уже где-то слышала. Но, Герми, дважды повторить один и тот же трюк не удастся — Снейп теперь будет настороже. — Не обязательно подстерегать его у самого кабинета. Главное, напасть на нашего учителя первым, иначе шансов на победу точно не будет. Гарри недавно заметил среди книг Гермионы небезызвестную работу Лиддел-Гарта и понял, что увлечение военной историей не прошло даром для его подруги. Кто бы мог подумать, что под маской примерной ученицы скрывается кровожадная валькирия. Мальчик решил, что в идеях Гермионы кроется разумное зерно. — Предлагаю сегодня вечером устроить на него засаду вблизи Большого зала. Он в любом случае будет проходить мимо и никуда от нас не денется. Будем надеяться, он ожидает, что мы теперь затаимся на время. А нашей тактикой будет сицилианская защита, — Гарри обратил внимание, что Невилл не совсем понял его термин и, хищно улыбнувшись, пояснил для друга: — То есть защита нападением. Начало операции прошло успешно — профессор Снейп прошел мимо Большого зала и свернул в коридор, оканчивающийся тупиком. Видимо, рассчитывал найти там целующуюся парочку. Друзья быстро переместились поближе ко входу в него, решив встретить зельевара кинжальным огнем, едва он появится из-за угла. Внезапно Гарри почувствовал неясное беспокойство. Он прислушался и уловил какой-то шорох за их спинами. Не раздумывая ни секунды, мальчик выставил в направлении этого звука щит и не ошибся — в тот же миг щит засветился от попавшего в него заклинания. Как и профессор Снейп, их новый противник предпочитал невербальные заклинания, почему нападение и получилось столь внезапным. «Это засада», пронеслось в голове Гарри. Он разглядел в темноте силуэт их нового противника, с головой закутавшегося в просторный плащ. Определить, кто это, не представлялось возможным. И самое обидное, этот тип перекрыл единственный путь к отступлению вглубь замка — двери Большого зала и ворота школы были закрыты на ночь. Оценив обстановку, мальчик мгновенно принял показавшееся ему единственное правильное решение. — Я задержу Снейпа, а вы прорывайтесь к лестнице. ВПЕРЕД! Друзья попытались осуществить замысел Гарри, но увы — безуспешно. Сам Поттер продержался меньше десятка секунд против ожидаемо появившегося профессора, а его друзей «успокоил» таинственный напарник Снейпа. Ребятам не помог даже численный перевес. Теперь друзьям не оставалось ничего другого, как отдыхать, лежа на полу, скованными чарами парализации, и рассматривать злобную ухмылку своего учителя, который с наслаждением старался раздавить их своим тяжелым взглядом. Наконец, видимо решив, что компания достаточно прониклась ужасом от ожидания его гнева, Снейп приступил к традиционному «разбору полетов». — Итак, вы наивно подумали, что я не буду ожидать нападения два дня подряд. Против каких-нибудь идиотов это и сработало бы, но серьезного противника на подобном не поймаешь. И ваша доблестная команда не придумала ничего лучше, как устроить засаду в самом очевидном месте — не удивлюсь, если это была «блестящая» идея Поттера. Гарри стало стыдно. Из-за своей самонадеянности он подставил под удар друзей. Не иначе вчерашний успех слишком сильно ударил в голову. — Но дальше все не так плохо. Хоть и с опозданием Поттер обнаружил засаду и сумел отразить первый удар. Не растерялся, взял на себя командование и принял не самое худшее решение. Вот только с реализацией его у вас ничего не вышло. Профессор Тонкс, был ли у этих бестолочей хоть какой-то шанс прорваться мимо вас? Таинственный незнакомец откинул с лица капюшон плаща и оказался их новым преподавателем. «Вот оно, женское коварство», с грустью подумал Поттер, печально глядя на весело улыбающуюся девушку. — Всем троим, безусловно, не удалось бы. Но если бы двое наиболее сильных учеников одновременно атаковали меня, у третьего появился бы шанс убежать. — Вот и урок для вас, Поттер. Вы решили пожертвовать собой, прикрывая отход товарищей, и получили четыре «трупа». А правильным решением было бы оставить против меня Лонгботтома, а вам вдвоем с Гринграсс атаковать профессора. Тогда Грейнджер наверняка смогла бы убежать. Это не столь красиво, зато «трупов» было бы всего три. Вы должны научиться принимать не красивые, а правильные решения. И должны уяснить себе, что в бою иногда приходится жертвовать не только собой, но и своими людьми. Гарри передернуло внутри. Сегодня была лишь учебная схватка, но мальчик представил, что подобное может случиться в реальном бою. И если он будет командиром, ему возможно, придется послать того же Невилла на смерть, чтобы спасти остальных. Желание лезть в начальники, и так не очень большое, стремительно падало вниз. Вот только честно ли перекладывать такую ношу на кого-то из своих друзей? Поттер давно заметил, что в их групповых боях место лидера уже привычно оказывалось за ним. И раз друзья верят в него, он не может предать их доверие. — Профессор, все это так, но свою главную обязанность Гарри выполнил, — мальчик перевел взгляд на веселое лицо Тонкс, — а именно: принял решение. Запомните, ребята, главное в деятельности командира, это именно принятие решения. Оно может быть не оптимальным, но всегда лучше, чем никакое. — Мисс Тонкс, я безумно рад, что в аврорате вас научили основам тактики. Но не стоит хвалить этих оболтусов, так глупо попавшихся в не самую хитрую ловушку. Думаю, приятный вечер в обществе Филча, проведенный за мытьем полов, пойдет им на пользу. — Может быть, устроим для них более полезное занятие? — глаза Тонкс откровенно смеялись. — Вы не против провести для ваших учеников показательную дуэль со мной? А то, признаться, боюсь за время пребывания в школе растерять все свои навыки. — Ну что же, не откажусь от подобного удовольствия. Завтра в восемь у меня, если не возражаете. Вы тоже можете присутствовать, горе-вояки. Профессор снял с ребят заклинания, и под его злорадными взглядами друзья поплелись к себе в гостиную. Только Гермиона все время шевелила губами по дороге, видимо, вспоминая подходящие к случаю цитаты, но не решалась произнести их вслух. Зато на следующий день друзья смогли увидеть поединок настоящих мастеров. Противники использовали исключительно невербальные заклинания и, казалось, что лучи летели непрерывной чередой. Стремительные движения, чередование зеркальных и поглощающих щитов — все это превратило дуэль двух профессоров в захватывающее зрелище. Теперь им было наглядно показано отличие поединка учеников от схватки опытных бойцов. Стало даже стыдно за свою завышенную самооценку. Спустя пять минут Тонкс все же пропустила легкое рассекающее заклятие, задевшее его ногу, и поединок завершился. Профессор Снейп оглядел своих слегка обалдевших от увиденного учеников. Он понадеялся, что урок пойдет им впрок, теперь же надо было вернуть им веру в их силы. — Не стоит так сильно удивляться, профессор Тонкс показала, что может по праву считаться более чем достойным противником. Думаю, в искусстве поединка среди сторонников Темного Лорда найдется всего пара человек, кто смог бы победить ее на дуэли. Причем оба они сейчас в Азкабане. Видимо, в вас, профессор, сказывается наследственность. Дети изумленно уставились на преподавателя ЗОТИ. Они привыкли видеть в ней веселую симпатичную девушку, но никак не грозного бойца. А Тонкс внезапно покраснела от слов Снейпа. Гарри не ожидал от нее такой стеснительности. Зельевар подошел вплотную к девушке и тихо прошептал: — Скажите им сами, а то нашепчет какой-нибудь «доброжелатель», и будет только хуже. Тонкс внимательно посмотрела на детей, при этом ее волосы стали серого цвета. Она надеялась, что они не узнают о ее родственниках, но Снейп прав, лучше сказать им самой. Волшебный мир слишком мал, и ребята все равно скоро услышат про ее маленькую тайну. — Профессор Снейп не ошибся в наследственности. Вот только мои ближайшие родственники — Сириус Блэк, Беллатрикс Лестрейндж и Нарцисса Малфой, — молодому аврору оставалось только ждать реакции на подобные откровения. Гарри удивился, обнаружив среди родных такой замечательной девушки двух явных Упивающихся Смертью и жену третьего. Он представлял себе родичей Малфоя несколько иначе. Узнай он об этом до их знакомства, у него наверняка сложилось бы предубеждение против нее. Но теперь, увидев погрустневшее лицо девушки, он понял, что должен ей сказать, что доверяет ей. Мальчик подошел к Тонкс и взяв ее руку в свои. — Неужели ты думаешь, что я забуду, как ты прикрывала меня своим телом? Кто бы ни были твои родственники, для нас важна ты, а не они. А ты наш друг.
* * *
После того, как Гарри прославился в очередной раз, на него вновь обрушился поток записочек и влажных взглядов девочек. К счастью, мальчик уже приобрел иммунитет к подобному вниманию, и его это почти не напрягало. Да и подруги надежно охраняли его сердце, яростно шипя на особо ретивых поклонниц. Но как оказалось, выразить свое отношение к Поттеру хотели не только девочки. Гарри возвращался с очередной тренировки по квиддичу, когда его перехватили близнецы Уизли. Мальчик весьма удивился, увидев их, так как после достопамятной драки они старались и близко не подходить к нему. Поттер слегка напрягся, так как от этих завзятых шутников можно было ожидать чего угодно. Впрочем, волновался он зря. После того, как Гарри спас их сестру, близнецы решили, наконец, извиниться перед ним и в знак примирения преподнесли презент — заколдованный лист пергамента. Хотя, то, что он заколдован мальчик понял не сразу, и поначалу удивился столь странному подарку. Но братья быстро просветили его. Стоило сказать кодовую фразу «Замышляю шалость и только шалость», как безобидный кусок пергамента превращался в подробную карту замка и окрестностей, на которой были изображены не только все тайные двери и переходы, но и появлялись пароли к любым замкам, а самое главное, отображались все люди, находящиеся в школе. Причем каждая точка, изображающая человека, перемещалась по карте, отражая реальные перемещения этого лица, и содержала подпись, позволяющую определить кто это. Гарри горячо поблагодарил близнецов за их подарок и попытался отказаться, сказав, что это слишком ценная вещь, но те ответили, что уже изучили ее наизусть, а вот Гарри с его любовью влипать в различные истории она не помешает. Напоследок братья показали, как превратить карту обратно в простой лист пергамента. Когда друзья увидели полученный Гарри подарок, они не могли скрыть свое восхищение столь сложным артефактом. Теперь профессору Снейпу не удастся так легко поймать их в ловушку! А сколько еще пользы может принести подобная вещь! — Или вреда, — хладнокровно заметил Невилл. — Вы подумайте, что случится, если эта карта попадет в руки Филча. — Что случится с Филчем, не знаю, а вот тот, кто даст ее ему, наверняка станет врагом номер один всех учеников, — Дафна со смехом представила, как завхоз, вооружившись артефактом, ловит ночью по темным уголкам притаившиеся там парочки. — Вот только мне не нравится ее название — «Карта Мародеров». — Гарри, а что в этом такого? Слово вроде знакомое, но что оно означает, точно не знаю. Невилл уже через секунду горько пожалел о своих словах, увидев, как Гермиона приобретает свой любимый «профессорский» вид. Мальчик понял, что ему придется подробно читать еще одну книгу, и хорошо, если только одну. Впрочем, подруга решила для начала просветить его. — Мародер — это человек, грабящий убитых и раненых на поле сражения, — отчеканила она, словно читала по словарю. — В общем, весьма нехороший человек. — И кем надо быть, чтобы себя так назвать? Похоже, создатели этой карты имели отношение к дружкам Риддла. — Не обязательно, Невилл. Увы, но в Англии традиционно даже гордятся подобными вещами. — Дафна, ты ничего не путаешь? Что-то я ни о чем подобном не слышал. Гарри смотрел на девочку широко раскрытыми глазами. Нет, он, конечно, знал, что его подруга учила историю намного глубже, чем преподавалось в их школе, но уж такие вещи не должны были проскочить мимо его внимания. — Помнишь, летом мы смотрели смену караула у Букингемского дворца? — тон девочки стал подозрительно ласков. — Ты разве не обратил внимание на шапки гвардейцев Ее Величества? — Конечно, классная вещь. — А ты знаешь, откуда они изначально появились у наших солдат? Дафна провела небольшой исторический экскурс, и Гарри вынужден был проглотить свой язык. Про битву при Ватерлоо он, конечно, слышал. И слова «Старая Гвардия погибает, но не сдается» будоражили его кровь, как и у любого другого мальчишки, хоть они и были сказаны французом, а не англичанином. А вот про то, что доблестные британские солдаты после расстрела артиллерией наполеоновской гвардии поснимали с убитых и раненых их форменные шапки и с тех пор носят подобные, бахвалясь «славными» трофеями, мальчик предпочитал не вспоминать. Это как если бы год назад Невилл, заваливший Квирелла, нацепил на голову его тюрбан и с гордостью расхаживал в нем по школе. Видимо, подобные мысли проскочили и у его друга, так как того передернуло. — Вот так за внешней красотой зачастую прячется грязь, — назидательно произнесла Гермиона. — Думаю, этой картой можно пользоваться, но с осторожностью. От людей с подобным моральным обликом, как у создателей этого артефакта, можно ожидать любых каверз.
Да пребудет с тобой моя сила, а со мной - твоё добро!
Уже несколько дней подряд Гермиона ходила с весьма озабоченным видом. В библиотеке она зарывалась в книги по истории магического мира и старательно делала выписки из них. В ответ на вполне закономерные вопросы друзей о том, что ее так заинтересовало, она или старательно уводила разговор в сторону, или героически отмалчивалась. Ребята не могли понять, что нашло на их подругу и, в конце концов, твердо решили настоять на своем и выяснить у нее, что же случилось. Субботним вечером, собравшись в своем любимом углу, они решительно взялись за дело. Но Гермиона хранила упорное молчание, уткнувшись в очередную книгу, и не отвечала на старания друзей разговорить ее. Гарри мужественно попытался отобрать у нее книжку и, хоть не преуспел в этом начинании, однако сумел отвлечь Гермиону от чтения. Этим не замедлила воспользоваться Дафна. — Герми, мы видим, что тебя в последнее время что-то беспокоит, — мягко произнесла она. — Если ты не хочешь нам ничего говорить, мы не будем настаивать, но может быть, мы все же сможем тебе помочь? — Я не хотела вас напрягать, ведь это касается меня одной… — Если это касается тебя, то касается и нас. И в любом случае, мы постараемся сделать, что сможем. — К сожалению, здесь ничего не сделаешь, — вздохнула Гермиона. — Когда профессор Снейп сказал о наследственности Тонкс, я задумалась о том, как реально влияет чистокровность волшебников на их магические возможности, и порылась в биографиях всех известных волшебников за последние триста лет. Так вот, практически все они были из древних магических семей. Получается, что как бы я ни старалась, я все равно никогда не смогу стать по-настоящему сильной волшебницей. В глазах Гермионы стояли слезы. Для нее, всегда мечтавшей быть лучшей в учебе, была непереносима мысль, что, несмотря на все ее труды, она останется весьма посредственным магом. Это было больно и несправедливо. Ее друзья, будучи чистокровными волшебниками, будут расти и расти в искусстве магии, а она станет никем по сравнению с ними. Нет, Гермиона понимала, что ребята все равно не прекратят дружить с ней, но ей хотелось быть достойной их дружбы. — И вместо того, чтобы задать вопрос мне или Невиллу, ты изводила себя все эти дни? Знаешь, это было не самое лучшее твое решение. Хорошо, что хоть сейчас во всем созналась. И Дафна прочитала для своей подруги маленькую лекцию. Для Гарри, выросшего в обычном мире, ее рассказ был не менее интересен. Ведь он тоже опасался, что окажется худшим магом, чем тот же Малфой, для которого волшебство было так же естественно, как и воздух. К счастью, подруга сумела развеять их страхи. По мнению мисс Гринграсс, склонность к магии напоминала чем-то склонность к музыке. Если у родителей есть музыкальный слух, то и у ребенка он, скорее всего, тоже будет. Если оба родителя — маги, то и ребенок чаще всего будет магом, хотя и случаются исключения. Но это вовсе не значит, что у обычных родителей дитя не может иметь сильный талант. Конечно, у каждого волшебника уровень дара различен, но он не зависит от того, были его родители магами или нет. Одаренных волшебников из чистокровных семей не намного больше, чем из обычных. Разумеется, какая-то отдельная способность может передаваться по наследству. Типичным примером был как раз Гарри Поттер, а именно: его наследственное призвание к полетам. Но такие примеры единичны, и очень немногие чистокровные маги могут похвастаться чем-то подобным. Именно на этот талант Тонкс в боевой магии, безусловно присутствовавший и у ее родственников, и обращал внимание профессор Снейп. Но не меньший талант мог проявиться и у волшебника из обычной семьи. Однако кроме врожденного дара важную роль играет и его развитие. А вот здесь чистокровные волшебники имеют значительное преимущество. Те принципы использования магии, которые в свое время явились открытием для Гарри, детям из древних родов преподносились родителями в готовом виде. Юные чистокровные волшебники могли дома получить от родителей дополнительную помощь в освоении искусства волшебства. Дети из обычных семей были лишены этого. К тому же многие знания о магии не являлись общедоступными, а передавались внутри семьи из поколения в поколение и свято хранились от посторонних. Здесь примером являлось семейство Олливандеров, которое ни с кем не желало делиться тайнами изготовления волшебных палочек. Это впрочем, вело к тому, что часть знаний постепенно утрачивалась вместе с вымиранием чистокровных семейств. Недаром все так восхищались древними магами, ведь многое из того, что они умели, сейчас было недоступным. Ну а в последнее время на детей из обычных семей крайне отрицательно влияло отсутствие практики использования магии на каникулах. Ведь здесь, как и в музыке нужны постоянные упражнения, а их отсутствие ведет к утрате навыков. Хогвартс и создавался для того, чтобы знания распространялись по всему магическому сообществу, а не запирались внутри отдельных групп. Но сопротивление многих чистокровных родов было слишком велико. В настоящее время ситуация находилась в состоянии шаткого равновесия. Базовый уровень знаний и умений был общедоступным, но отдельные направления магии глубоко изучались только внутри нескольких семей. Это вело к неизбежному застою в этих областях волшебства, но выхода из ситуации никто пока не видел. И, конечно, не последнюю роль в преобладании среди знаменитых волшебников представителей древних родов играл самый обыкновенный протекционизм. Если подумать, то и в обычном мире ситуация была не многим лучше. Наличие приставки «сэр» и дядюшки министра еще никому не вредило. — Так что успокойся, Герми, — закончила Дафна. — Уверена, у тебя хватит и таланта, и трудолюбия, чтобы стать отличной волшебницей. А то, что ряд направлений магии сейчас практически не развит, открывает перед тобой блестящие перспективы. Гермиона с благодарностью улыбнулась друзьям. Они верили в нее, а значит, она приложит все силы, чтобы стать отличной волшебницей.
* * *
В один из мартовских дней профессор Дамблдор попросил Гарри провести его в Тайную комнату. К тому времени рачительный зельевар уже срезал с василиска все мало-мальски ценное и уничтожил остатки туши, так что комната утратила часть своей загадочности, зато теперь в ней не скапливался запах разлагающейся плоти. Директор внимательно осмотрел статую основателя и, преобразовав парочку камней в удобные кресла, предложил мальчику присесть и побеседовать. — Гарри, я думаю, у тебя накопилось немало вопросов ко мне. Я постараюсь ответить на них, но для начала выслушай меня, тогда часть их отпадет сама собой. В тот Хеллоуин, когда погибли твои родители, Волан-де-Морт не умер, как думали многие, но, потеряв свои силы, затаился на время. На свободе оставалось еще немало его сторонников, так называемых Упивающихся Смертью. Я посчитал необходимым сделать все возможное, чтобы сохранить твою жизнь, ведь среди темных магов нашлось бы достаточно желающих, чтобы отомстить Мальчику-Который-Выжил. А для магического мира потеря Гарри Поттера, ставшего символом победы над тьмой, была бы слишком болезненна. И эта опасность не была пустым звуком — ты знаешь судьбу родителей мистера Лонгботтома. Дамблдор прокашлялся и, немного помолчав, продолжил: — Лили Поттер, отдав свою жизнь, обеспечила тебя кровной защитой, которая будет действовать до твоего совершеннолетия. Но чтобы она работала в полную силу, ты должен был жить в доме своих родственников. Выбора у меня не было — твоими ближайшими родственниками являются тетя и ее сын. Поэтому я решил отдать тебя ей на воспитание. Она не была в восторге от моего предложения, но все же согласилась с ним. Как бы то ни было, твоя тетя приняла тебя и замкнула этим защиту рода. Твое детство было не самым счастливым, но зато ты сейчас жив и здоров. — Сэр, но почему никто до момента поступления в школу не сообщил мне, что я волшебник? Пусть я вынужден был жить у Дурслей и не мог еще колдовать, но ведь мне могли, по крайней мере, дать книги по истории магии, по законам и обычаям магического мира. Ведь тогда я сумел бы лучше подготовиться к жизни в волшебном мире. — Когда Волан-де-Морт ударил по тебе смертельным проклятьем, он оставил не только этот знаменитый шрам на твоем лбу, но и вложил в тебя часть своих сил. В частности, это знание парселтанга, из-за которого некоторые люди посчитали тебя наследником Слизерина. Может быть, он вложил что-то еще, и это откроется в тебе со временем. Но я всерьез боялся, что начни ты изучать магию самостоятельно, без наставников, то легко сможешь пойти по пути Тома Риддла. А непосредственно заниматься с тобой в те годы, что ты жил у родственников не представлялось возможным. Том Риддл, как и ты, вырос сиротой, но провел первые свои годы не в семье родственников, а в магловском приюте. И там он осознал свои магические силы, научился управлять ими и направил их на достижение власти над другими детьми. Или того, что он под ней понимал. Ему нравилось запугивать и унижать детей и вообще всех, кто не мог дать ему достойный отпор. Те стихийные выбросы магии, которые случались у тебя, у него превратились в осознанные действия. Поступив в школу, он стал искать себе соратников среди тех учеников, для кого власть — это возможность попирать других. К сожалению, найти подобных людей не составило труда. Его безусловный талант и природное обаяние позволили ему стать лидером радикалов из партии «чистой крови». Их даже не смутило, что представителям древних магических родов предстоит подчиняться полукровке без гроша за душой. Да, да не удивляйся, отцом Тома Риддла был магл. — Но причем здесь я? — недоумевал Гарри. — Разве я хоть раз унижал кого-нибудь или пытался запугать? Или, по-вашему, я стремлюсь занять место Риддла? — Видишь ли, Гарри, у тебя, как и у Тома, слишком много качеств, которые высоко ценил Салазар Слизерин. Находчивость, решительность, пренебрежение правилами — слишком велик соблазн использовать их исключительно на собственное благо, пренебрегая интересами остальных людей. Добавь к этому жажду власти, и ты получишь нового Темного Лорда. — Если бы я хотел власти, я выбрал бы Слизерин. Шляпа предлагала мне этот факультет, но я отказался. — Вот этим ты и отличаешься от Тома. Ведь человек это, в первую очередь, наши стремления, а не свойства характера. И я приложил определенные усилия, чтобы ты сделал правильный выбор. К счастью, любовь к познанию мира победила в тебе жажду власти. — Сэр, а почему Волан-де-Морт решил убить меня? Он, конечно, уничтожил множество людей, но об убийстве младенцев я не слышал. — Я не могу ответить тебе на этот вопрос. По крайней мере, сейчас… когда ты будешь старше, ты все узнаешь. Гарри хотелось задать директору еще множество вопросов, но он уже понял, что получит на них либо крайне уклончивые ответы, либо обещание ответить когда-нибудь потом. Но был один вопрос, на который мальчик рассчитывал получить более-менее определенный ответ. Ведь, скорее всего, Дамби и затеял весь этот разговор ради того, чтобы Гарри смог задать его. — Сэр, объясните, почему вы не хотите сближения магического и обычного миров? Ведь в выигрыше от этого окажутся все. — Мой мальчик, ты же на собственном опыте знаешь, как маглы относятся ко всему необычному. Они никогда не примут магию как должное и будут всеми силами стараться уничтожить ее. Да, в наше время вряд ли стоит ожидать костров инквизиции, но общественное мнение убивает не хуже, чем огонь. Все закончится тем, что быть волшебником станет неприлично, и мы просто-напросто постепенно забудем магию. Пройдет не так много лет, и некому будет учить детей волшебству. Да, для кого-то жизнь в магловском мире окажется лучше, чем в волшебном. Но когда эти люди поймут, что они потеряли, то будет слишком поздно. Человек не станет счастливее, если будет иметь не три рубашки, а тридцать. Магия дает каждому из нас возможность творить, а вот большинству маглов это недоступно. И поверь, это гораздо важнее, чем любые материальные блага. Соединить наши миры — значит предпочесть комфорт развитию таланта. Подумай над моими словами на досуге, и ты поймешь, что я прав.
* * *
Гарри лежал в постели и размышлял над беседой с директором. Дамби нашел удачный предлог, дабы оправдать десять лет его мучений у Дурслей. Вот только Поттер знал, что без участия его мудрого наставника эти годы прошли бы для него гораздо приятнее. Хитрый директор сам потребовал от его родственников показать Гарри их худшие черты характера и не забыл подкрепить свои слова угрозами. После этого волшебный мир, по сравнению с обычным, должен был показаться мальчику раем. Вот только тетя проболталась об этом незначительном умолчании профессора, и Гарри знал, кому обязан своим «счастливым детством». Ну а усилия, приложенные Дамби, дабы Поттер не ступил на сторону тьмы, Гарри заметил и без чьих-либо подсказок. По мнению Дамби, после общения с Хагридом и Уизли юный герой должен был направиться прямиком в Гриффиндор, и то, что вместо этого он очутился в Рейвенкло, говорит исключительно о его умении мыслить, а никак не об отсутствии у директора желания сделать выбор за него. Впрочем, он сумел не попасть в Слизерин, что явно больше всего пугало директора, так что можно считать, что в этом случае они нашли приемлемый компромисс. И уж конечно, директор не сообщил самого важного для него — с какого перепугу Риддл начал охоту на ребенка. Ни сам злобный темный маг, ни его дружки никогда не нападали на младенцев. По крайней мере, газеты того времени не писали о подобных случаях. В волшебном мире рождалось слишком мало детей, чтобы спокойно творить подобную низость. И директор ясно сказал, что эту причину он знает, но сообщать ее самому заинтересованному в раскрытии тайны лицу пока не намерен. Ну что же, это неприятно, но не смертельно. Будем считать, что причина этой вражды никуда не делась, и готовиться к тому, что возродившись в очередной раз, Риддл опять возьмется за старое. Ну а мнение директора об обычных людях вызывало у Гарри только кривую усмешку. Нет, разумеется, если старательно запугивать рядовых обывателей, то их отношение к магии будет однозначно резко отрицательным. Вот только если вместо этого показать им, что волшебство это в первую очередь способ облегчить жизнь, а не доставить неприятности окружающим, то и отношение этих самых людей к магии будет совершенно другим. За примерами далеко ходить не надо. Как только Дадли сообразил, что магией можно не только вырастить у него поросячий хвост, но и заработать деньги, так сразу же перестал видеть в волшебстве что-то нехорошее. Гарри было понятно на собственном примере, что для обычного волшебника объединение миров не принесет ничего, кроме пользы. А вот для упертых консерваторов, вроде Дамби, подобная интеграция станет катастрофой. Тот же директор уже не сможет столь вольготно распоряжаться в Хогвартсе, творя все, что его левая нога пожелает. В современном мире никто не позволит ему держать в качестве преподавателя призрака, на лекциях которого все спят, или же фанфарона Локхарта. Одного прошлогоднего случая с Квирреллом было бы достаточно, чтобы Дамби раз и навсегда покинул школу. А в маленьком магическом мирке он по-прежнему звезда первой величины, и законы ему не писаны. Но главное даже не это. В современном мире жизнь изменяется очень быстро, и магия не станет исключением. Гарри был уверен, что объединение знаний обоих миров приведет, наконец, волшебников к пониманию сути волшебства. А это, как интуитивно догадывался мальчик, позволит резко раздвинуть возможности магии и сократить время обучения волшебников. Объем знаний, получаемых школьниками в Хогвартсе, возрастет многократно, и тот же Дамби из великого мага превратится в рядового пенсионера, чьи навыки не позволяют даже толком использовать достижения современного мира. И была еще одна вещь, которая сама по себе перевернет весь уклад жизни в мире магии. Гарри слишком сильно сомневался, что чистокровные «аристократы» знают об обычном мире так мало, как хотят показать, и подозревал, что активное противодействие богачей из «старой гвардии» процессу сближения миров вызвано именно этим фактом. Как было известно Поттеру из истории, именно эта вещь заставила измениться аристократию обычного мира и также заставит измениться «аристократов» волшебников. Этой страшной силой были налоги. Он знал, что в магическом мире не существовало даже понятия о них, хотя ему и было неясно, на что же тогда существует министерство магии. Но ответ на этот вопрос можно будет найти и попозже. А вот значение налогов для уравнивания возможностей богатых и бедных волшебников было очевидно. Сорокапроцентный налог на наследство и огромные налоги на недвижимость очень быстро заставят тех же Малфоев забыть о бездеятельном существовании. Вместо того, чтобы плести интриги, тратя доставшийся от предков капитал, им придется заняться зарабатыванием денег. И это коснется многих древних магических родов. Дафна рассказывала другу, что единственным достоянием, оставшимся у многих чистокровных семей, являются фамильные особняки. В случае слияния миров уже через одно поколение им придется расстаться с ними, а согласиться с подобными переменами этим деятелям явно не хотелось. Современный мир требует жить собственными достижениями, а не воспоминаниями о величии предков. И если единственным твоим поводом для гордости является длина родословной, то ты не человек, а породистая псина.
* * *
С появлением у четверки друзей столь полезного артефакта как карта Мародеров, их «война» с профессором Снейпом вышла на качественно новый уровень. Теперь, выходя на очередную охоту, ребятам часто удавалось успешно избегать засад коварного зельевара. Но хитрость преподавателя была бесконечной. Он сумел привлечь к их противостоянию Тонкс и вместе с ней устраивал ловушки для учеников, в которые те умудрялись попадаться, несмотря на все предосторожности. Судя по всему, эта игра пришлась по вкусу молодому аврору, так что она не жалела своего свободного времени для этих вечерних забав. Это не мешало сложившейся дружбе Тонкс с детьми, а наоборот еще больше сблизило их. К тому же, освоившись с новыми обязанностями, она теперь имела больше досуга. Поначалу среди старшекурсников нашлось несколько учеников, кто не воспринял всерьез симпатичную девушку в качестве преподавателя ЗОТИ. Однако пара показательных дуэлей в главном зале, устроенных ей совместно с профессорами Снейпом и Флитвиком подняли авторитет мисс Тонкс на небывалую высоту. После них молодой преподаватель предложила любому школьнику, который не хочет посещать ее занятия, сойтись с ней в учебном бою и, в случае победы, с чистой совестью получить «Превосходно» в качестве годовой оценки. Однако желающих воспользоваться щедростью «доброй» девушки почему-то не нашлось. Всем без исключения ученикам пришлось признать, что достоинства мисс Тонкс заключаются не только в приятной внешности и веселом характере, но и в ее профессионализме. В конце марта в школу пришла новость, доставившая явное удовлетворение чувству справедливости Гарри Поттера. По требованию министерства магии Визенгамот пересмотрел давнее дело по обвинению Хагрида в гибели школьницы и признал его полностью невиновным. Благоразумно выждав пару дней, Гарри вместе с друзьями поздравил лесничего и преподнес в подарок альбом с колдографиями самых злобных магических животных. Дети уже давно знали, что великан испытывает огромную симпатию к этим «милым» созданиям. Как оказалось, небольшая отсрочка поздравления была совсем не лишней. Вид Хагрида, открывшего им дверь в свою хижину, с полной очевидностью говорил о том, что он отметил свою реабилитацию более чем солидным возлиянием. Друзья узнали, что лесничий собирается в выходные навестить Косой переулок и купить себе у мистера Олливандера новую палочку, взамен сломанной по решению суда. Ребята не удивились, увидев через несколько дней, что орудие магического труда, выбравшее в качестве хозяина великана, напоминала, скорее, дубинку, чем обычную палочку. — В крайнем случае, если не получится ударить противника заклинанием, всегда можно просто хорошенько огреть его этой дубиной по голове — результат будет ничуть не хуже, — оптимистично заметил Невилл, когда друзья подсмотрели весьма плачевные попытки Хагрида использовать данный инструмент по прямому назначению. Кроме лесничего, новой палочкой обзавелся и Рон Уизли. Узнав, к каким последствиям может привести использование его некондиционной деревяшки, родители быстро сменили гнев на милость и приобрели для него новую. Получить у Дамби разрешение на поездку сына в Лондон для совершения покупки после событий, связанных с их дочерью, для мистера и миссис Уизли оказалось совсем не трудным. После этого Рон стал на занятиях показывать гораздо лучшие результаты. Учеба, квиддич, «войнушка» со Снейпом — весна для Гарри и его друзей пролетела в череде ничем не выделяющихся дней. В конце мая наконец-то созрели мандрагоры, и Колин Криви с мисс Норрис, пролежавшие полгода в больничном крыле, вернулись к нормальной жизни. Юному гриффиндорцу предстояло на следующий год вновь очутиться на первом курсе. Но он не сильно унывал по этому поводу, так как ожидал, что компанию ему составит его брат, Деннис, которому как раз исполнилось одиннадцать лет и у которого также случались спонтанные выбросы магии. По окончании последнего в этом году занятия по зельеварению профессор Снейп задержал у себя в кабинете Гарри Поттера. Тот немного удивился излишне мрачному лицу преподавателя, которое и так не выражало приветливости, и приготовился услышать что-нибудь весьма неприятное. Как оказалось, он не ошибся в своих предположениях. — Поттер, я думаю, вы уже заметили, что обладаете редкостным талантом находить неприятности на свою голову. Конечно, ваша не менее редкостная удача до сих пор позволяла вам выходить сухим из воды, но в один не самый прекрасный момент может закончиться и она. Я долго сомневался, но в итоге решил сделать вам один подарок, который возможно поможет вам в один прекрасный момент избежать весьма печальной участи. Гарри с удивлением посмотрел на профессора. По его мнению, столь многообещающее начало могло означать только одно — уважаемый преподаватель решил подарить ему быструю и безболезненную смерть, чтобы он, Гарри, не мучился сам и не мучил других. Однако он немного ошибался. — Сделайте надрез на ладони, — профессор требовательно посмотрел на ученика. Гарри тяжело вздохнул, решив, что насчет безболезненности смерти был в корне не прав, однако под грозным взглядом Снейпа достал свою палочку и, направив ее на ладонь левой руки, произнес «Секо». — Теперь возьмитесь ей за эфес, — зельевар надел на руку перчатку из драконьей кожи и, взяв ей что-то напоминающее нож в ножнах, протянул его Поттеру рукояткой вперед. Мальчик на всякий случай еще разок взглянул на профессора и с самым мрачным видом подчинился. — Прекрасно, дайте мне вашу руку, — спустя секунду от пореза не осталось и следа. — Сэр, а что это было? — Если вы не поняли, это был ритуал привязки кровью оружия к владельцу. Теперь никто, кроме вас, не сможет достать этот кинжал из ножен. И прежде чем вы совершите очередную глупость, предупреждаю, что он сделан из клыка василиска и пропитан его ядом. Так что не вздумайте использовать его в качестве игрушки. Ножны кинжала из кожи василиска, на нее прекрасно ложатся заклинания. — Но сэр, зачем мне этот кинжал? Ведь он же очень опасен. — Поттер, опасного оружия не существует, а существуют криворукие индивидуумы, которым не то что этот кинжал, но и зубочистку страшно доверить. Запомните раз и навсегда, то, что вы держите в руках, это не оружие для боя, а средство уничтожения темных артефактов. В Тайной комнате вы уже наблюдали возможности яда василиска, он способен уничтожить практически любой магический предмет. И только на самый крайний случай это возможность уничтожить противника. Любой порез им гарантировано убьет самого сильного волшебника. Думаю, вам понятно, на кого я намекаю. Поттер со страхом смотрел на своего преподавателя. Неужели тот и в самом деле думает, что Гарри способен хладнокровно всадить клинок в человека, зная, что этим убивает его, пусть даже этим человеком будет сам Риддл? Нет, Гарри ничего не имел против идеи уничтожения темных артефактов. Но вот стать убийцей в его планы никак не входило. И Поттер очень надеялся, что ему и не придется этого делать. Однако он сообразил, что настал весьма подходящий момент, дабы переменить неприятную тему разговора и заодно попытаться кое-что выяснить. — Сэр, а вы не знаете, почему этот самый волшебник пожелал убить меня? Мне это кажется как минимум странным. Он ожидал, что профессор ответит ему очередной колкостью, но реакция зельевара на вопрос в очередной раз за сегодняшний день удивила мальчика. Снейп принялся не спеша расхаживать по кабинету, и Гарри мог бы поклясться, что в этот момент профессор старательно подбирает слова для ответа, словно раздумывая, какую часть этой тайны можно рассказать. Поттер затаил дыхание и скрестил пальцы на удачу, надеясь, что от Снейпа он все же получит больше информации, чем от Дамби. Снейп остановился и, чуть вздохнув, начал: — Еще до вашего рождения было сделано предсказание, что именно вы станете тем, кто сможет победить Темного Лорда. Он решил не ждать, пока вы вырастете и бросите ему вызов, и решил заранее устранить эту проблему. Результат вам известен. Более того, вы фактически уже трижды встречались с ним и до сих пор живы. Так что опасения вашего старого знакомого были отнюдь не беспочвенны. Думаю, вы понимаете, что теперь он точно не оставит своих попыток довести до конца начатое дело, но скорее всего, постарается получше подготовиться. Именно поэтому я столь усердно и пытаюсь научить вас защищать свою жизнь. Неважно по каким причинам, но ваша смерть для меня совершенно неприемлема. И именно поэтому я дал вам сегодня этот кинжал — в обычном поединке Темный Лорд явно превосходит вас, думаю, это понятно и без моих подсказок. — Но я не хочу становиться убийцей! — громко сказал Гарри. Снейп уставился на него долгим взглядом и вкрадчиво произнес: — Значит, вы хотите, чтобы убили вас, а затем и ваших друзей? Или вы предпочитаете, чтобы убийцей стал кто-то из них? Или, может быть, думаете, что кто-то сделает за вас эту работу, а вы будете спокойно стоять в сторонке? Взгляд профессора буквально буравил лицо мальчика. Гарри пытался осмыслить слова профессора, и ему оставалось только надеяться, что он никогда не будет стоять перед подобным выбором. А если придется, то он решил положиться на свою интуицию, которая подскажет правильный выбор. Его совесть говорила, что убивать людей нельзя. Но одно он знал точно — если придется выбирать между жизнью друзей и своей совестью, то совести не повезет. А уж тем более он не будет перекладывать на других людей свою ответственность. Плечи распрямились, и он решительно посмотрел в глаза Снейпу. — Если выбор будет таким, я это сделаю, но мне бы хотелось обойтись без крайностей. — Ну что же, ваше обучение еще не закончилось. Думаю, в следующем году мы продолжим наши занятия. Вам необходимо слишком много всего изучить, чтобы быть готовым к поединку с Темным Лордом, и вряд ли он даст нам это время. — Я буду стараться, сэр. И, как бы ни сложились обстоятельства, я хочу сказать, что благодарен вам, профессор, за вашу помощь. И не только я, но и мои друзья тоже. — Рад за вас, а сейчас можете идти. Или вы хотите спросить еще что-то? — Да сэр, неужели все сторонники Темного Лорда положительно восприняли идею убийства ребенка? Или среди них были только законченные подонки? Профессор молча прошелся из угла в угол. Видимо, этот вопрос вызвал у него не самые приятные чувства. — Среди Упивающихся Смертью было не принято выражать вслух свое мнение. Слишком часто в ответ на это следовало наказание. Так что если кому-то эта идея и не понравилась, он постарался не выдавать свои чувства. В открытую посмел возразить только один человек. Но Темный Лорд простил ее, списав все на женские инстинкты. — Ее? — Это была Беллатрикс Лестрендж. Да, не удивляйтесь, та самая, что пытала родителей вашего друга Лонгботтома. Его самого, лежавшего в кроватке в соседней комнате она не тронула, хотя братья Лестренджи и предлагали для большей разговорчивости помучить младенца на глазах родителей. Вот эти два типа действительно были настоящими подонками. Гарри знал, что профессор Снейп всегда может найти способ основательно испортить его настроение, но не рассчитывал, что он будет настолько эффективным. Если единственным человеком среди Упивающихся, решившимся выступить против убийства детей, была та, которую называли кровавым палачом, то кем же были остальные? И чего можно ждать, если подобные негодяи придут к власти? Идея использования полученного кинжала для окончательного решения волан-де-мортовского вопроса уже не казалась столь отвратительной.
* * *
После экзамена по истории магии, которым заканчивалась летняя сессия, к Гарри с самым важным видом подошел Драко Малфой и попросил переговорить наедине. Поттера удивила подобная просьба, но он не стал показывать этого, так как понимал, что через пару минут его любопытство будет удовлетворено в любом случае. Как оказалось, слизеринец решил вызвать Поттера на магический поединок, предложив провести его вечером в зале славы, где в это время всегда безлюдно. На вполне закономерный вопрос о причинах вызова Малфой, несколько смутившись, ответил, что причина одна — ему хочется реванша за осеннее поражение. Гарри не стал отказываться от подобной практики, и они договорились быть на месте в девять часов, каждый с тремя секундантами. Друзья, узнав от Поттера о предстоящем поединке, решили, что это будет прекрасным развлечением. Конечно, было опасение, что за этой благородной забавой их поймает Филч, но они пришли к выводу, что рискнуть стоит. Гермиона, правда, предложила перенести поединок в какой-нибудь пустой класс, где вероятность попасться будет еще ниже. Обдумав эту идею, Гарри согласился, надеясь, что и у Малфоя хватит мозгов принять доводы разума. Как и ожидалось, перед дуэлью оба бойца провели все положенные этикетом расшаркивания. Малфой, хоть и с немалым сожалением, согласился с переносом места поединка. Все же зал славы гораздо больше отвечал эстетическим пристрастиям Драко, чем пустующий класс. Наконец мальчики встали в позицию, и время резко ускорило свой бег. Выпады, уклонения, щиты следовали один за другим. Оба бойца оказались достойны друг друга. Впрочем, иного они и не ждали, уже имея опыт подобного общения. Зрители, которые первоначально намеривались следить, не появятся ли вблизи класса Филч или кто-либо другой, дружно поедали бойцов глазами, забыв обо всем. Разумеется, до качества поединка Снейпа с Тонкс мальчикам было далеко, они даже не владели невербальными заклинаниями, но все равно их дуэль завораживала. Гермиона обратила внимание, что движения Малфоя постепенно приобретают определенную ритмичность, словно он не сражается, а танцует. Она вспомнила, что читала о подобном стиле ведения поединка. Противник против воли втягивается в чужой ритм, а потом следует резкая атака, которую тот не успевает отразить, невольно продолжая этот танец. Ей хотелось предупредить Гарри, чтобы он не попался в ловушку, но она не знала, как это сделать. Кричать было бесполезно, так как ребята явно не обращали своего внимания ни на что, кроме движений соперника. К тому же подобная подсказка была бы серьезным нарушением правил дуэли, и сам Поттер ее бы не одобрил. Грейнджер не оставалось ничего другого, кроме, как уставившись на Гарри, повторять про себя: «сбей ритм, сбей ритм». Внезапно, словно услышав ее, Гарри резко дернулся в сторону, одновременно посылая в Малфоя очередной Ступефай. И Драко попался в собственную ловушку, не будучи в состоянии резко выйти из танца. Спустя мгновение он уже валялся на полу. Последовавший за этим Экспеллиармус довершил разгром. Внезапно от двери раздались негромкие хлопки. Дети в ужасе повернулись туда и увидели криво улыбающегося декана Слизерина, с насмешкой рассматривающего попавшихся нарушителей. Ребята плохо представляли, как именно он собирается их наказать за незаконную дуэль, но не сомневались, что у профессора весьма богатая фантазия. — Прекрасное представление, джентльмены. Я даже не буду спрашивать, почему вы решились наплевать на строжайший запрет на несанкционированные дуэли, а только поинтересуюсь, где были ваши мозги, когда вы не поставили оповещающие чары, дабы не попасться на этом нарушении. Судя по выражению ваших лиц, вы и не подозреваете об их существовании, что, однако не извиняет вас, а скорее, усугубляет вашу вину. Если не можете сделать даже столь простую вещь, так и не позорьтесь, устраивая поединок. Неужели в ваши куриные мозги не закралась идея подойти ко мне и попросить официально провести эту дуэль? Ну ладно Поттер, ничего другого от него ждать и не приходится, но вы, Малфой… Дети пристыженно молчали. Гермионе очень хотелось ответить, что она знает о существовании оповещающих чар, и к следующему разу обязательно их выучит, но она наступила на горло собственной песне, догадываясь, что такой ответ еще больше разозлит зельевара, особенно упоминание следующего раза. Впрочем, профессору ответ явно и не требовался. — Ну что же, одну жалкую пародию на поединок мы посмотрели. Похвально, что мистер Малфой проявил знание музыкального стиля боя, и то, что мистер Поттер сумел противодействовать этому, но я ожидал чего-то более интересного. Посмотрим, смогут ли меня не разочаровать мистер Лонгботтом и мистер Забини. К БАРЬЕРУ! Мальчики испуганно переглянулись, но поспешили выполнить требование сурового преподавателя. Поттер и очухавшийся к этому времени Малфой отошли к остальным детям, перейдя в разряд зрителей. Но им не пришлось долго следить за поединком. Уже через четверть минуты Забини валялся на полу, а Лонгботтом сжимал в руке его палочку. Профессор Снейп с сомнением посмотрел на Крэбба и Гойла и сообщил, что на сегодня хватит. Гермиона возмущенно прошептала себе под нос что-то о «мужском шовинизме» и стоявшая рядом Дафна согласно кивнула. Снейп предпочел сделать вид, что ничего не услышал и отправил всех участников вечернего развлечения по спальням, пригрозив напоследок, что если дети попадутся еще раз, то будут чистить котлы, пока не протрут в них дыры. Слизеринцы мрачно поплелись в свои подземелья, подозревая, что их декан поговорит там с ними еще разок, на этот раз насчет поражения учеников его факультета, и вряд ли его речь будет полна восторгов. По крайней мере, рейвенкловцы были избавлены хоть от этой радости. Гарри шел рядом с Гермионой, чуть отстав от друзей. Когда те уже вошли в гостиную, он внезапно остановился, взяв подругу за руку. — Спасибо, что подсказала мне, иначе я бы не догадался, что надо сбить темп этого танца. — Ты… услышал? — удивилась она. — Но как? — Не знаю, просто внезапно в голове раздался твой голос. Я и не заметил, что уже попал в ловушку Малфоя и без тебя валялся бы на полу вместо него. Ты просто молодец. — Но это же значит, что мы можем общаться без слов. Надо обязательно рассказать ребятам. Это же просто здорово! — Конечно, надо, — кивнул Гарри. — Только, может быть, сначала попробуем немного потренироваться вдвоем? Например, завтра у озера. Если сумеем повторить этот фокус, будет просто замечательно. — Договорились. Представляешь, какой это будет сюрприз! Я с утра побегу в библиотеку, вдруг там есть подходящая литература. Уверена, у нас все получится!
Да пребудет с тобой моя сила, а со мной - твоё добро!
«Сорви цветок! Сорви цветок!» — Гарри раз за разом мысленно обращался к Гермионе, пытаясь достучаться до нее. Он повторял эту фразу уже, наверное, в тысячный раз, меняя интонации, пытаясь мысленно кричать, стараясь то расслабиться, то, наоборот, сосредоточиться. Сегодня после обеда они убежали от друзей, чтобы вдвоем попробовать общаться без слов. Как заявила великий знаток всей учебной литературы, подобное общение, образец которого они вдвоем продемонстрировали во время дуэли Гарри с Малфоем, относилось к ментальной магии. К глубокому сожалению Гермионы, практически все книги, посвященные этому вопросу, находились в запретной секции библиотеки. Ей удалось найти в общем доступе только один трактат, в котором давались всего лишь общие сведения об этом разделе магии, но никаких практических рекомендаций не было и в помине. И вот теперь друзья пытались освоить это искусство, действуя методом проб и ошибок. Первый результат был получен уже через пятнадцать минут после начала экспериментов — Гермионе вновь удалось послать Гарри сообщение. После этого они решили сменить роли, и теперь уже Гарри старался «докричаться» до Гермионы. Он уже целый час мысленно бросал подруге одну и ту же фразу, но результатов пока не было. Внезапно мисс Грейнджер, сидящая на траве возле плакучей ивы, протянула руку и сорвала лютик, радостно посмотрев на Гарри. — Да, получилось! — на лице Поттера засияла довольная улыбка. Он устало откинулся на землю, подставляя лицо жарким лучам июньского солнца. На лице его подруги появилось выражение восторга от их успеха. Пусть они чувствовали себя так, словно полсотни раз подряд бегом поднялись на Астрономическую башню, но результат того стоил, ведь ребята на практике доказали возможность общаться без слов друг с другом. Теперь нужно было хоть немного отдохнуть и поделиться радостной новостью с друзьями. Хотя через миг Гарри понял, что насчет отдохнуть он погорячился. — И что же у вас получилось? — раздался приторно сладкий голос Дафны. — С утра о чем-то шептались между собой, после обеда вообще удрали в этот уединенный уголок и не слова друзьям! Мы с Невиллом обыскались вас, а когда нашли, вы даже не замет
