|
|
Не имея звезды
| |
|
| alexz105 | Дата: Понедельник, 18.11.2013, 12:37 | Сообщение # 1 |
Альфин - темный слепок души
Сообщений: 1626
| Название: Не имея звезды
Автор: Дрой
Бета: Steamheart главы 8-13
Пейринг: Новый Мужской Персонаж/Новый Женский Персонаж
Рейтинг: R
Жанр: Action/Adventure/Fantasy/Romance
Размер: Макси
Статус: В процессе
События: Анимагия, Жизнь среди маглов, Фик об оригинальных героях
Саммари: Это история о человеке, которого никогда не было в этой истории, но все же…
Предупреждение: Легкое АУ, незначительное ООС, может немного мата и музыки.
Разрешение на публикацию: получено
Источник: http://www.fanfics.ru/index.php?section=3&id=53553
|
|
| Shtorm | Дата: Понедельник, 18.11.2013, 14:38 | Сообщение # 2 |
Черный дракон
Сообщений: 3283
| Пролог
(п.а. Большинство упоминаемых в фанфике мест, будут исключительно выдуманными. Первый пример — Скэри-сквер)
Сегодня в Лондоне было паршиво. Да и вообще, в это время года — в начале октября, найдется мало мест по эту сторону Дожди шли не переставая, и если в центре мостовые еще хоть как-то убирались, то на окраинах дела обстояли куда как хуже Ла-Манша, в которых не было бы так же паршиво как и в столице. Дожди шли не переставая, и, если в центре мостовые еще хоть как-то убирались, то на окраинах дела обстояли куда хуже. В слякоти и грязи можно было без малого утонуть. Да еще и на небе, как на зло, не видно ни единого проблеска — все вокруг затянула серая дымка. А уж про такой район как Скэри-сквер и говорить нечего. Криминальная кишка Лондона не просто так называлась Ямой. Осенью здесь стояла лютая вонь. Тянуло, казалось бы, отовсюду. От пропитых, провонявших перегаром бомжей в драных тряпках, намотанных друг на друга. От курящих проституток, чья дешевая туалетная вода не могла заглушить запах продажного секса. От наркоманов, которые справляли любую нужду исключительно под себя. Воняло от продажных копов, нет, не тем ощущаемым запахом, а другим — «моральным». А разве может не вонять, когда двое рослых мужиков вяжут педофила на «горяченьком», везут в участок, а потом, когда оказывается что тот принадлежит какой-нибудь местной банде, отпускают за пятьсот фунтов. И всего через два часа этих же самых фараонов видят в одном из притонов, где сутенер, оказавшийся по совместительству тем самым педофилом, старчивает малолетних, смазливых дурочек. Что не удивительно, эти одурманенные девицы, еще вчера школьницы, оказывается в объятьях фараонов. Да, Скэри-сквер провонял не только ощутимой вонью, но и другой — той, которая еще хуже.
И по этим темным, почти не освященным улицам, среди вываленных на тротуар куч грязи и мусора, шла закутанная в шаль миниатюрная женщина. Она покачивалась, иногда спотыкалась, и все приговаривала «Тише, маленький, тише». В руках она держала какой-то сверток, из которого изредка доносилось сопение и причмокивание. Никто и никогда не видел этой женщины в Скэри-сквер, вернее, никто бы не смог её узнать, ведь она не появлялась здесь уже много лет. Возможно, это и сыграло свою роль в дальнейшей истории. Сейчас же, когда дама все пыталась идти прямо и не падать, за ней следило три пары глаз. Три пары сальных, вечно пьяных глаз. Но их никто не видел, да и какое там — уж очень хорошо умели скрываться крысы района. Ведь их, слабых и на игле, всегда были рады попинать более крупные хищники, члены банд и различных группировок. А сейчас им представился шанс самим слегка поразвлечься на халяву. И уж они-то его точно не упустят.
Женщина же, свернув на одну из узких дорожек, прошла по пустырю и, наконец, счастливо вздохнула. Перед ней высилось четырехэтажное здание. Свет в нем горел лишь на первом, но изредка можно было заметить отсветы свечей в окнах повыше. Которые, впрочем, однажды промелькнув, редко когда показывались снова. Поудобнее подхватив сверток, мадам направилась к крыльцу. Это крыльцо, как и все здание, явно требовало ремонта. Оно было деревянным, с обшарпанными ступеньками, на которых находилось что-то наподобие плитки, перила же были трухлявые и покрытые уже давно потрескавшимся зеленым лаком. Девушка, а сейчас было видно, что это именно девушка, поднялась по скрипучим, дышащим на ладан ступенькам, и положила сверток у порога. Тонкими, дрожащими пальчиками, она отвернула уголок простынки, хотя какая это простынка — так, тряпка половая. И этот миг стал последним, когда мир имел счастье лицезреть прекрасную улыбку Элизабет МакГрей, бывшей воспитанницы приюта «св. Фредерика». И даже полное изнеможение, выбитые зубы и мертвенный взгляд не могли лишить её невообразимой природной красоты. Тонкие, правильные линии лица, точеные нос и скулы, идеальный разрез глаз, густые, но тонкие брови в разлет, лоб правильной формы. Да, это лицо было самым прекрасным, что можно было найти в Яме. А уж какая у Элизабет была когда-то фигура, а какие ноги и грудь. Любой мужчина тотчас пал бы ниц, помани она лишь пальцем, взмахни она лишь своими длинными ресницами. Но Элизабет была слишком глупа и наивна…
Она в последний раз посмотрела на своего сына; в письме, лежащем рядом, она указала лишь его имя. Да и в принципе все письмо занимало лишь две строки. Просьбу позаботиться о ребенке, его имя и выдуманную фамилию. Слезы падали из глаз некогда прекраснейшей из женщин, на круглое личико красивого младенца недели от роду. Тогда ребенок открыл свои глаза и девушка вновь улыбнулась. Это были её глаза, голубые, глубокие, с чуть темноватым белком.
— Прощай малыш, — прохрипела она. Боже, её голос, который когда-то словно патока текший из алых уст, превратился в скрип столетней старухи. — Я тебя люблю.
Девушка поднялась, позвонила в звонок и стремглав бросилась с крыльца. Она уже не видела, как заскрипела несмазанными петлями дверь, как вышла мадам Бэгфилд, дежурная. Не видела, как та разразилась самыми отборными ругательствами, которым позавидовал бы иной портовый грузчик, как нехотя забрала рыдающего младенца и унесла его во мглу приюта. Элизабет продолжала бежать, сбивая босые ноги в кровь, сжигая легкие промозглым воздухом, и оставляя в воздухе за собой призрачную дорожку из слез, которые тут же смешивались с дождем.
Элизабет свернула на Майден-стрит и побежала мимо Грейв-гарден, когда у неё в глазах вдруг потемнело.
— Кажись, ты её слишком сильно приложил, — проворчал Тайлз, смотря на серую жижу, пузырящуюся на затылке упавшей женщины, и на красную лужу, расползающуюся на земле.
— Да посрать, — сплюнул Джэк, отбрасывая от себя окровавленную арматуру. — Налетай пока теплая…
На следующий день мусорщики, найдя в Яме очередное тело, даже не отзваниваясь фараонам, сразу же повезли его на свалку. В Скэри-сквер наступало обычное, ничем не примечательное утро.
|
|
|
| Shtorm | Дата: Понедельник, 18.11.2013, 15:15 | Сообщение # 3 |
|
Черный дракон
Сообщений: 3283
| Глава 1
29 июня 1991г. Хогвартс, Альбус Дамблдор.
Сегодня у директора лучшей в мире школы Чародейства и Волшебства, было отличное настроение. В конце концов, буквально послезавтра сын его старых друзей и бывших учеников, получит свое письмо. И уже буквально через два месяца, Альбус Дамблдор будет иметь счастье лицезреть Гарри Поттера в Хогвартсе. Единственное в чем не мог себе соврать Глава Визенгамота, так это в надежде, что Гарри все же пойдет характером в мать. У той он был хоть и взрывным, но спокойным. А то еще одного Мародера, школа может и не пережить. Вон, близнецы Уизли и так уже почти по камешкам её разносят. Не хватало им еще и напарника в лице наследника Величайших Шутников Британии.
Фоукс, будто прочитав мысли своего не летающего друга, издал музыкальную трель.
— Во-во, — улыбнулся Дамблдор.
Ему не терпелось окружить мальчика незримой заботой и тем самым попытаться избавиться от чувства вины, которое грызло его на протяжении уже почти десяти лет. Дамблдор никак не мог простить себе смерть таких замечательных людей как Лили и Джеймс Поттеры и Питер Петтигрю. Может быть, если он сумеет позаботиться о том чтобы у Гарри было счастливое детство, он сумеет загладить эту страшную вину.
Закинув в рот лимонную дольку, Альбус потянулся к древнему артефакту — «Книге Обретенных и Найденных». В ней, вот уже тысячу лет, с того самого момента как на этом талмуде закрепилось последнее заклинание Ровэны Рэйвенкло, отображались все волшебники, растущие в магловском мире. Да-да, именно так. Не только маглорожденные, но и чистокровные и полукровные волшебники, так или иначе, оказавшиеся в окружении обычных людей. Даже Альбус не знал, какие чары наложила древняя волшебница, чтобы создать такое чудо. Полистав хрустящие странницы, предаваясь манящим воспоминаниям, Дамблдор вдруг замер. Он смотрел на зачисленных в этом году и его не могло не смутить то, что напротив «Гарри Джеймс Поттер» стояло «чулан под лестницей». Директора поразили некоторые догадки, но он отмел их как несущественные, полагая, что магия просто дала сбой. Отогнав слишком уж невероятные подозрения, Альубс перелистнул страницу и в этот раз его сердце сделало сальто, так и не вернувшись обратно. Дрожащим пальцами, волшебник провел по надписи «Герберт Ланс, Лондон, приют «св. Фредерика», комната номер 15».
Не веря своим глазами, сняв очки половинки, директор раз за разом перечитывал эти строки. И вихрь воспоминаний врывался в разум светлого мага. Он как наяву увидел здание этого приюта, увидел как без двух дней, полвека назад он вошел в него, чтобы познакомить мальчика по имени Том Марволо Риддл с магическим миром. Еще не зная, что впускает в свой дом величайшее зло когда либо ступавшее по землям Туманного Альбиона. Увидел горящий платяной шкаф и страх в глазах детей и старшего персонала. Он услышал, как мальчик предупредил его, что умеет разговаривать со змеями, увидел ту жажду в глазах, которую сперва принял за жажду знаний, а выяснилось что это жажда власти, безумная лихорадка самой Тьмы. Первозданной, отвратительной, не имеющей оправдания, Тьмы. Судорожный хрип вырвался из груди старого мага, который ощутил как тяжесть всего мира опускается ему на плечи. На мгновение, ему показалось, что в кабинете потемнело, но, придя в себя, Альбус собрался с мыслями. Простое совпадение и ничего более. Правда, слишком уж много совпадений сегодня… Да и кости пора размять…
— Expecto Potronum, — Альбус взмахнул своей палочкой и призрачный феникс улетел куда-то сквозь стену.
Спустя пару минут в кабинет, предварительно постучавшись, зашла строгая мадам в возрасте. Она была высокого росту, с прямой, чуть горделивой осанкой и выразительными очками. Седеющие волосы были собраны в тугой пучок, а ухоженные руки сложены в замок. Одета мадам была в изумрудную мантию, под которой отчетливо виднелись очертания делового костюма, правда без пиджака.
— Добрый день Альбус, — поздоровалась профессор МакГонагал, заместитель директора, преподаватель Трансфигурации и декан львиного факультета. — Чем вызвана такая срочность?
— Добрый день Минерва, — кивнул Альбус. — Ты уже подготовила письма для маглорожденных?
— Конечно.
— Тогда я бы хотел попросить у тебя письмо для мистера Ланса.
— Хорошо, — профессор взмахнула палочкой и у неё в руке оказался конверт, скрепленный сургучной печатью. — Могу я поинтересоваться зачем?
— Я бы хотел доставить это послание лично.
— Если мне не изменяет память, Альбус, доставлять письма не осведомленным о магии — обязанность заместителя директора, а не его самого.
— Это особый случай…
— Особый?
— Посмотри на адрес Минерва.
Профессор поправила очки и внимательно вчиталась в адрес послания. Некоторое время она перечитывали строки, а потом резко побледнела. Вероятно, преподавательница упала бы, если не вовремя наколдованное кресло, появившиеся из воздуха и подхватившее падающую мадам. Да, Минерва помнила этот адрес, и помнила кто по нему жил. Тогда это был её сокурсник, Том Риддл, впоследствии ставший известным как Лорд Волан-де-Морт. Темнейший из магов, живших в Британии. Тот, кто собственноручно убил тысячи людей и сотни магов, в том числе и семейство Поттеров, оставив без родителей их единственного ребенка.
— Альбус, не думаешь же ты…
— Нет, — покачал головой директор. — Я не считаю что волшебник, живущий в приюте, каким бы он не был, станет Темным Лордом или просто темным магом.
— Но ты хочешь в этом убедиться, — Минерва за многие годы ученичества, а потом и работы бок о бок, часто могла понять что на душе у её старого наставника и друга.
Дамблдор, сверкнув глазами из-под очков, просто кивнул головой.
— Что ж, полагаю нам стоит внимательнее присматривать за мистером Лансом, — немного отчуждено произнесла МакГонагал, левитируя письмо на стол директора.
— Возможно.
1 июля 1991г, Лондон, Скэри-сквер
Увернувшись от прямого в голову, Герберт подсек своего оппонента — четырнадцати летнего Эдвина Оббервиля, и как только тот упал, Ланс запрыгнул поверженному сопернику на грудь и принялся отчаянно мутузить брыкающегося парня по лицу. Кровь из сломанного носа, рассеченной брови и развороченных губ, смешалась с кровью из разбитых костяшек. Но Геб, как звали его друзья (слишком уж нравились сироте «Сказания земноморья»), казалось не замечал таких мелочей. Он лишь видел лицо врага и видел что тот все еще в сознании, а значит надо продолжать бить, даже если болит заплывший глаз и правый бок, куда пришелся удар пудового кулака Эдвина. Когда же глаза Оббервиля закатились и тот отрубился, Геб встал, чтобы оценить поле боя.
На земле лежало пять парней в возрасте от двенадцати до пятнадцати, а рядом с Гебом стояло всего лишь трое. Два пацана и девченка с лихими улыбками и чертями, пляшущими в глазах. Любой взрослый, лишь взглянув на них, тут же скривиться и скажет — шпана, и не ошибется. Герберт утер нос, вытер кровь о порванную рубашку поверженного противника и поднялся на ноги. Их банда опять победила. Уже две недели, пацаны с окраины пытались отвоевать у них землю в Кэрилаинс, за что в конце концов и поплатились. Зато теперь здесь можно будет гулять без страха, что на тебя одного нападет толпа беспризорников.
— Что-то ты сегодня долго, Бэмбифэйс, — хмыкнула Рози. Единственная девчонка в их банде. Но тому, кто посмотрит косо на эту пацанку, не поздоровиться познакомиться с её хуком левой. А от этого хука пострадало немало парней не только из Скэри-сквер, но даже из Вест-сайда, где жили знатные борцы.
Геб скривился. Бэмбифэйс — что означало «красавчик» на американском слэнге, было самым нелюбимым прозвищем Ланса. Да, парнишка прекрасно знал какое впечатление он производит на девчонок. Черт, да ни одна из них по первости не могла смотреть ему в глаза и нормально разговаривать. Зато они умели отлично краснеть, теребить кофточки, а потом шушукаться и хихикать у него за спиной. Красавчик из «св. Фредерика», вот как за глаза называли Геба, и его это злило… раньше злило. По первости, внешняя красота вызывала слишком много проблем. Пацаны ему завидовали и постоянно пытались устроить какую-нибудь гадость, девчонки же постоянно сорились из-за него и попадало опять таки самому Лансу. Но вот он стал постарше, одиннадцать лет все же исполнилось, и Геб стал находить в своей внешности неоспоримые плюсы. Например, состроив умильную мордаху, он мог выпросить у миссис Эппл, приютской поварихи, дополнительную порцию, которую всегда делил со своим друзьями. Или, например, буквально на прошлой неделе, он смог очаровать девушку в розовом платьице. Вам покажется что это не самое большое достижение, но для этого Геб самостоятельно добрался до Литтл-Уингинга, где жили богачи. Да, урвать первый поцелую папенькой дочки, это без малого подвиг. Так что, голубоглазый парнишка, наконец увидел в своей красоте явные плюсы, которыми собирался пользоваться всю оставшуюся жизнь. В конце концов внешность — это единственное что было у него от родителей, которых он никогда не знал. И как и у любого другого сироты, главной мечтой и желанием Геба было встретиться с ними, обнять и никогда не отпускать. Но как и многие мечта, эта была явно несбыточной. Они либо умерли, либо… Об этом Геб не любил думать, но он привык смотреть правде в глаза. Второй вариант и самый вероятный был таким. Его мать была обычной, дешевой шлюхой-наркоманкой и случайно залетела от клиента. Черт его знает, почему она не сделала аборт в какой-нибудь грязной клинике, каких немало в Яме, видимо боялась за свою жизнь. Но спасибо что не выбросила его на помойку, а отнесла в приют. Дала шанс выжить. Впрочем, и это не отменяло того факта что «мамаша» скорее всего давно уже кормит могильных червей. Шлюхи долго не живут, особенно здесь.
А прозвище, это презрительное «Бэмбифэйс», было единственным что напоминало Лансу о тех временах, когда его внешность доставляла одни неприятности. Вот он и не любил когда Рози его так называла. Сама же девочка была довольно симпатичной — зеленые глаза, рыжие волосы, которые выглядели бы куда лучше, если бы та не стригла их под горшок и наивное круглое личико, никак не сочетающееся с жестокой натурой.
— Да ты посмотри на этого кабана, — возмутился Геб. - Я чуть не обосрался пока его уделал.
И правда, Эдвин был тяжелее Ланса как минимум кило на десять. И наверно любой ровесник Геба не выдержал бы этой драки, но у голубоглазого пацана был свой секрет. Стоило ему захотеть и его удары могли стать по настоящему сокрушительными. Парнишка не знал как и почему это происходит, он просто чувствовал как в нем поднимается что-то, что-то жаркое, как пламя камина, разжигаемого исключительно в Сочельник. Он чувствовал как жар идет от сердца, растекается по груди, перетекает в руки и ноги, и тогда Геб был способен на многое. Он мог пробежать пару миль не снижая скорости, мог одним ударом отправить ровесника в нокаут, сломав тому челюсть. Правда, последнее не особо приветствовалось если на руках не было перчаток — в последний раз когда такое было, Ланс сломал себе костяшку заимев «боксерский перелом». Три месяца он был недееспособен, и банда чуть не потеряла свою землю
— Почапали до приюта, — сквозь зубы сплюнул Кэвин Брикс, рослый тринадцатилетний плечистый парнишка.
Попав прямо на лицо одному из поверженных беспризорников, он злорадно усмехнулся. У оплеванного из брюха бежала тонкая струйка крови, а в руках была зажата наточенная отвертка.
Собственно и Кевин сжимал окровавленное лезвие кухонного ножа. Оружие на таких разборках было обычным делом. Сам Геб редко когда доставал свой нож-бабочку, подарок Рози. Просто, прочитав все те же «Сказания», Ланс уверился в простом факте, что обнажать оружие нужно только если ты хочешь серьезно навредить противнику, даже убить или защитить кого-то тебе дорого. И что-то внутри говорило парню, что он не готов на убийство ради земли. Об этом он, правда, не говорил никому, даже Гэвзу, который ужасно не любил свою фамилии. А ведь Гэвз был его лучшим другом вот уже целых пять лет. Кстати вон он, блондин в бейсболке со шрамом на переносице, в данный момент рассовывает по карманом все, что удалось найти у павших.
— Ага, — кивнула Рози и, сплюнув кровь, развернулась на пол оборота. — А то сейчас фараоны понаедут.
Парни улыбнулись, шутка была довольно забавной. Копы припрутся только в том случае, если в их участок заявится сам премьер-министр и собственноручно устроит им втык. А эта, согласитесь, весьма маловероятно.
— Погодите, — Геб подошел к лежащему рядом булыжнику и легко его поднял. В его руках до сих пор кипел тот самый жар и он чувствовал что может спокойно жонглировать парочкой таких камней.
— Нафига тебе этот валун? — спросил Гэвз.
— Увидишь, — прокряхтел Герберт, все же было тяжеловато.
Парнишка подошел к одному из лежащих, тот сейчас хныкал одним глазом, второй либо выплыл, либо заплыл, в этом месиве хрен разберешь. Раздвинув ноги лежащему, Герберт занес камень над головой. Глаза парня широко открылся и тот прохрипел.
— Стой!
И в ту же секунду камень опустился подростку прямо на… в общем, когда-то там были яйца. На мгновение Герберт оглох от адского вопля, медленно переходящего в писк. Сплюнув, Ланс развернулся и пошел к друзьям. Те отнеслись к этому абсолютно спокойно. Ребята, поддерживая друг друга, отправились в приют, где их ждала неизменная взбучка от смотрительницы, которой не понравиться что те пришли в ссадинах и кровоподтеках.
— И на кой? — спросила Рози, когда они миновали улицу и уже зашли в квартал.
Вдалеке виднелось здание. Четырехэтажное, с облетевшей краской, пропахшее детским слезами и пустыми надеждами. Здание, в котором Геб прожил всю свою сознательную жизнь, и которую всю эту жизнь ненавидел. Ненавидел жестокость царившую там, бессмысленную и неоправданную. Ненавидел приезжающих раз в месяц взрослых парочек, которые выискивали себе потенциальных жертв. Да-да, именно жертв. Уж не думаете ли вы, что в Скэри-скевр может заехать любящая семья, желающая найти себе кого-нибудь на усыновление или удочерение? Нет, разные психи, маньяки, сектанты или нуждающиеся в дешевой рабочей силе, вот кто приходил в «св. Фердинанд». Всего за сто фунтов, они могли себе выбрать любого ребенка и увести его не оформляя ни каких бумаг. Геб, однажды найдя в мусоре старые архивы приюта, обнаружил в строке с именем одного такого купленного — «скончался от малярии», а день был поставлен как раз тот, в который забрали мальчика. Какое-то время парнишка жутко боялся что его заберут, ведь он, посмотрим правде в глаза — чертовски красив. И какие-нибудь извращенцы уж точно им заинтересовались бы. Но здесь крылась очередная странность, когда бы не приходили эти «любящие родители», то ни они, ни персонал, да вообще никто, не замечал четверку друзей, закрывавшихся в комнате.
— Он обещал с тобой «поразвлечься», — скривился Герберт.
Ребята вздохнули. Эта тема была для мальчика необычайно острой — не забывайте про «вариант номер два», наиболее вероятный из вариантов рождения ребенка и поймете почему для него это так болезненно.
— О мой Ланселот! — улыбнулась Рози и чмокнула друга в щечку.
Геб продолжал кривится. Это была его вторая кличка, придуманная все той же девчонкой, стоило ей поигратся с его фамилией, как на те, получите и распишитесь. Два месяца издевательств, и теперь стоило парню сделать что-то в таком же духе, как Рози не забывала его поддеть. Хотя только слепой бы не заметил, что девочка довольна. И это было единственное, что волновало Геба. Главное что его семья в порядке, что они могут быть вместе. Да, три парня и взбаламашная девчонка, были друг для друга семьей, они были одни, против целого мира, но их это нисколько не волновало.
Подростки доковыляли до приюта, поднялись по скрипучей лестнице. Она была настолько стара, что прошлым летом, девочка по имени Мариэта, сломала на ней ногу, когда сухая трухлявая ступенька подломилось под ней. Правда именно это спасло бедняжку и ту не забрали взрослые. Вообще, наверно из-за этих «забираний» Герберт не испытывал ни грамма доверия к людям, старше его больше чем на десять лет. Как показывала практика — большинство из них весьма темные и подлые личности, которых, во избежание и в целях самосохранения, желательно было обходить стороной. А если уж довелось столкнуться и иметь дело, то не злить, быть вежливым, учтивым, и как можно более неприметным. Может и отвалят. А если нет — то самое время достать бабочку, пырнуть в брюхо и бежать как можно быстрее и дальше.
Возможно, вам покажется это диким, но к своим одиннадцати с половиной, Ланс уже участвовал в трех поножовщинах на разборках за территорию и получил четыре колотые раны. Шрамы от которых останутся с ним на всю жизнь. И если быть честным, то на улицах Скэри-сквера и на ближайших окрестностях, любой басота мог вам сказать что против Герберта Ланса из «св. Фердинанда» лучше не выходить с ножом — самоубийственная затея. Герберт не просто так славился ножевым дел мастером, за что его уважали даже старшие. Порой он мог по нескольку часов стоя перед зеркалом отрабатывать на невидимом сопернике удары подсмотренные в художественном и документальном кино о боевых искусствах. А уж постоянные драки и беготня с друзьями, сделали мальчика жилистым и подтянутым, даже спортивным. Хотя тот и не выглядел старше своих лет.
— Вот вы где, мои дорогие, — улыбнулась, толстая, потная смотрительница в замасленном фартуке.
Эти самые «дорогие» чуть не упали на пороге. Так, на их памяти, к ним еще не обращались. Перед лицами детей, которые явственно говорили о недавнем сражении, стояли двое. Одна — та самая мадам Бэгфилд, а другой. Ну тут так сразу и не скажешь. Самое простое описание, приходящее на ум — дедушка. Ни старик, ни дедок, ни дедан, ни мумий или как-то еще, а именно дедушка. Немного сказочный такой, со своими причудами, но большим любящим сердцем. У дедушки была длинная, ненормально длинная серебристая борода, а одет он был в твидовый пиджак и брюки в тон. В руках же он держал трость, а из-под очков половинок сверкали добрые, но чем-то обеспокоенные голубые глаза. В принципе, он вызывал исключительно положительные эмоции, складывалось некое доверительное впечатление. И именно это так напугало и насторожило детей. Они привыкли никому не доверять, кроме своей четверки, и поэтому тут же внутренне ощетинились, приготовившись к драке.
— Ох, Герберт, ты заставил нас поволноваться.
— Я? — удивился мальчик. Уж он-то точно не мог причинять беспокойства. Черт возьми, да он был, пожалуй, самым примерным из живущих в приюте. Хотя вся его примерность и была показной. Но с другой стороны, если смотрительница узнала бы о делишках банды, она бы позвала не деда, а копов.
— Конечно, — вновь улыбнулась Бэгфилд. И эта улыбка была столь не привычна, на её обычно перекошенном от ярости и раздражения лицо, что дети даже передернулись. — Вот, знакомься, это профессор Дамблдор, он преподает в академии для одаренных детей… как вы сказали она называется?
— Хогвартс, — голос у дедушки оказался именно таким, какой и должен был быть у сказочного дедушки. Спокойным, мягким и увещевательным.
— Вы разве посылали мои резюме в академии? — удивился Ланс, к тому же он никогда не слышал о Хогвартсе. Хотя большинство академий, на самом деле закрытые школы-пансионы, названия которых знают в основном те люди, которые в них заинтересованы.
— А как же, — все продолжала улыбаться смотрительница. — Ведь ты же лучший ученик. Ни единой четверки. Иногда мне кажется, что ты не способен получить что-нибудь ниже чем «пять».
И это было чистой правдой. Герберт ценил бесплатное обучение и знания в принципе. Он собирался выучиться на юриста или может быть врача, открыть свое дело и вытянуть своих друзей и себя самого из этого болота. Обеспечить своей семье хорошее будущее, в котором не придется каждый день зубами вырывать право на жизнь.
— Ну ладно, вам с профессором есть о чем поговорить. А вы, сорванцы, марш умываться и в столовую. Обед пропустите.
Ребята переглянулись, Рози крепко сжала ладонь друга, но тот кивнул и ребята нехотя ушли дальше по коридору. Герберт же, вместе с профессором поднялся по лестнице. Мимо пробежала стайка младших, кучка шести и семилеток. Бедные дети. К ним пока еще относятся нормально, младших трогать запрещено, но как только им стукнет восемь, для них начнется настоящий ад, к которому не каждый успевает подготовиться.
Пройдя пару метров по коридору и свернув на первом повороте, двое оказались перед комнатой «15» в ней когда-то жило четверо. Но один из парней повесился прошлой весной. Все оказалось очень просто — Пипс Каптон оказался крысой, стучащей всем, кто мог предложить ему хрустящую банкноту или еду. Так что Гэвз, Кэв и Ланс устроили тому пару темных, пару раз подсыпали битое стекло в еду, потом рассказали всем и вся о крысячничестве. И всего спустя пару дней, старшие увели парнишку к себе, после чего тот и повесился. Никто не сожалел, да и поминок даже не было, тело просто увезли, а все забыли, но зарубили себе на носу, что лучше не стучать.
В комнате по прежнему стояло четыре кровати, и на четвертой, четыре дня из семи, спала Рози, ни сколько не смущавшаяся ребят. А те не смущались при ней. Родные все же, хоть и не по крови. А в самом углу не самой большой комнатки, в которой был всего один шкаф, одна полка, но четыре тумбочки, находилось сокровище Герберта. Это была старая гитара. Когда мальчик нашел её в сточной канаве, она была разбита, вся в трещинах, с порванными струнами, но чем-то приглянулась парню. Уже через полгода тот сумел подлатать её до такого состояния, что смог свободно учиться играть, в чем ему помогали старшие. Сказывалось уважение к мальчику.
Геб сел на кровать и стал ждать, некто Дамблдор пристально осматривал комнату, а потом сел напротив.
|
|
|
| Shtorm | Дата: Понедельник, 18.11.2013, 15:16 | Сообщение # 4 |
|
Черный дракон
Сообщений: 3283
| — Здравствуйте мистер Ланс.
Что ж, надо решительно перейти к делу, и отправиться на обед.
— Здравствуйте профессор. Извините, если вам покажется это бестактным, но ни в какую академию я не поеду.
Казалось старик удивился, но тут же сумел взять себя в руки.
— Боюсь, у вас нет выбора. Видите ли в чем дело, я не простой профессор, я директор школы Волшебства и Чародейства Хогвартс. И вы, Герберт, являетесь волшебником.
Геб покрепче сжал рукой нож, готовясь атаковать. Это все же был какой-то псих, скорее всего сектант. Дамблдор некоторое время пристально вглядывался в лицо мальчика, а потом тяжко вздохнул. И в тот же миг мальчик почувствовал как невидимая сила поднимает его. Эта сила оторвал его от кровати, приподняла к потолку, перекувырнула, а потом бережно вернула обратно.
— Дьявол, — вырывалось у Геба. Он как-то сразу поверил в волшебство, после такого мало кто не поверил бы. — Простите профессор. Значит, вы действительно волшебник?
— Да.
— И я тоже?
— Да.
— И мне нужно поехать в эту, вероятно, закрытую школу?
— И снова — да.
— Тогда простите еще раз, — покачал головой. — Все же я не могу поехать с вами.
Профессор был явно ошарашен и удивлен, приятно удивлен.
— Могу ли я узнать почему? — осторожно спросил он.
— Видите ли, — начал мальчик, пытаясь понять, как можно поделикатнее объяснить сей вопрос. — Ладно, скажу как есть. Вы ведь все равно, небось, знаете какой-нибудь фокус чтобы отличать когда люди врут. Так вот. Я и мои друзья, мы все делаем вместе, живем, едим, деремся. Деремся часто, в основном за еду и за жизнь. И они мне очень дороги, они это все кто у меня есть, впрочем, если вы не были сиротой, то вряд ли поймете. Так вот, если я их оставлю, то в скором времени они попадут в беду или просто пропадут. Я не могу так рисковать своей семьей.
Дамблдор был удивлен, не только уму ребенку, который быстро обо всем догадался, но и такой искренности и самоотверженности, верности и любви. Сперва, увидев красивого, но настороженного мальчика, Альбус чуть не схватил инфаркт, сравнивая его с Томом. Но сейчас… Нет, может мальчик и напоминал Тома он был тоже красив, умен, проницателен и в глазах плескались тонны подозрения. Но, по сути, он был полной его противоположностью.
— Возможно, я не совсем правильно выразился, когда сказал что у вас нет выбора. Видите ли Герберт, в тот момент когда вы были найдены, а именно такой термин подходит лучше всего, то вы стали гражданином Магической Британии и должны подчиняться её законам. А один из законов гласит — каждый маг должен получить образования. Я вижу, вы хотите меня перебить, но дайте я поясню. Если вы не будете обучены как держать свою силу в узде, как ей управлять, то однажды это может привести к настоящей катастрофе. Неконтролируемый стихийный выброс ребенка может привести к колоссальным разрушениям, а такой же выброс у взрослого необученного мага… боюсь себе представить количество жертв. Я понимаю, вы заботитесь о своих друзьях, но поймите, находясь рядом, вы подвергаете их огромной опасности.
Герберт задумался, он вспомнил как однажды, в шутливой драке, чуть не пробил Кэвину грудину, тот потом две недели ходил с чернеющим синяком и дышал через раз. Вспомнил и другие случаи с похожим исходом. К тому же он чувствовал, что директор говорит правду.
— Возможно вы правы, что ж, полагаю друзья поймут, когда я им объясню.
— Боюсь это невозможно, — покачал головой директор. — Видите ли, согласно закону о Секретности, вы не может раскрыть свою суть никому, кроме кровного родственника или, в данном случае, супруги. А пока вы не совершеннолетний волшебник, кстати в магическом мире оно наступает в семнадцать, вам запрещены любые контакты с маглами. Так мы называем обычных люедй.
Казалось, у Герберта кто-то вытянул почву из-под ног. Геб никогда не боялся, ну, то есть он никогда не поддавался страху, всегда мог его перебороть и заставить себя пойти на самый отчаянный шаг, броситься в самую страшную драку, отправиться в темное и гиблое место, но сейчас он по-настоящему испугался. Его хотели забрать от друзей, его друзей хотели забрать у него, на целых шесть лет, пока не исполнится семнадцать. Как он без них, но самое важное — как они без него?
— Нет! — крикнул Геб. — Я не согласен! Я не поеду!
— Мне жаль, мальчик мой, но у тебя нет выбора.
Ланс слышал неподдельное сочувствие в голосе профессора, и тут же его как мешком огрели. Он всегда был умным и догадливым, в конце концов, когда ты за год читаешь около сотни книг, другим хочешь не хочешь, а разовьешь в себе не только память но и проницательность.
— Вы заберете меня силой, — выдохнул он, осознавая собственное бессилие перед магией, которая может поднять человека как перышко. И видимо может много чего еще.
— Не я — специальные органы, но ты прав.
— Но профессор, неужели вы ничего не можете сделать? — мальчик почти умолял. — Прошу вас.
Впервые жизни Герберт Ланс кого-либо и о чем-либо просил и в первые в жизни мальчик чувствовал как по его щекам бегут слезы. Не тем потоком как у истерящих и ревущих несносных детишек, а одинокие слезы. И если бы их кто слизнул, то вместо соли почувствовал гнев, злость на себя и на магов, и горечь от бессилия, а еще тоску, невыносимую, ужасную тоску стальными тисками сжавшую сердце.
— Не могу, — сокрушенно покачал головой Дамблдор. — Я не могу изменить кто ты есть, и не могу оставить тебя здесь. Поверь мне, это ни чем хорошим не закончится. Люди пострадают.
Но Герберт так просто не сдавался, он вскочил на ноги и сжал левую руку, в которой покоился нож. Ланс был амбидекстером, и предпочитал ошеломлять врага внезапным лезвием с левой, а правой продолжать методично обстреливать ударами.
— Я не пойду! — буквально прорычал он.
— Герберт, мальчик мой. Они — Департамент Магического Правопорядка, заберут тебя, а если выяснят причину, удалят все воспоминания о тебе из памяти любого магла, которого ты когда-либо встречал.
Парень отрешенно кивнул и снова уселся. Это был капкан. Он словно загнанный зверь, на которого уже накинули уздечку и плотно затянули её на шее. Нет ни шанса выбраться. Он полностью, неотвратимо, ничтожен в собственном бессилии. Он настолько разбит, что не может участвовать должную ненависть к магии, наоборот, он проклинает себя за то что часть его вожделеет это долбанное волшебство.
— Значит у меня ни будет возможности ни написать, ни позвонить, ни проведать своих друзей, до тех пор пока не исполнится семнадцать?
— Мне жаль.
Некоторое время в комнате висела страшная, давящая тишина. Дамблдор же. Казалось, еще немного и был готов совершить необдуманный поступок, но у него сердце кровью обливалось когда он смотрел на этого потерянного ребенка. В первые в жизни, Альбус сознал, насколько страшным может быть вмешательство в жизнь маглов, насколько сильно может магия покорежить их судьбу. И если бы у него была возможность, если бы только был выход…
— У меня нет денег на все эти мантии, палочки и котлы, — все так же отрешенно произнес ребенок, вчитываясь во второй лист письма.
— В Хогвартсе учрежден фонд для мало имущих. Конечно, придется ходить в старых мантиях и пользоваться потрепанными учебниками, но на палочку хватит.
— А где мне жить следующий месяц?
Вот теперь Дамблдор выпал в осадок. Закон о маглорожденных сиротах, и о ограничении в их общении, был принят почти тридцать лет назад, и за все это время прецедента еще не было. Так что такой очередной дырки никто не заметил. Правда Дамблдор вспомнил что его старинный друг Том, бармен в Дырявом Котле, обещал Альбусу пустую комнату и кормежку за счет заведения. Возможно, он согласиться дать такие условия не Альбусу, а мальчику. В конце концов, Том должен ему без малого жизнь.
— Этот месяц вы поживете в таверне. А на следующее лето я что-нибудь придумаю.
Мальчик лишь бездумно кивал, почти не вслушиваясь в слова. Кажется, он слишком глубоко ушел в себя чтобы осознавать что происходит вокруг него.
— Герберт, нам пора уходить, вам лучше поторопиться и попрощаться с друзьями.
Парень грустным взглядом окинул помещение и поднялся с кровати. В это время Дамлдор взмахнул палочкой и все немногочисленные вещи, принадлежащие Лансу, взлетев со своих мест, легло в одну кучку. Которая была тот час уменьшена и помещена в рюкзак с порванной ручкой, принадлежащий Гебу. Мальчик смотрел на эти удивительные метаморфозы, как на что-то, само собой разумеющееся.
— Мистер Ланс, — серьезным тоном обратился профессор к уже выходящему ребенку. — Я обещаю вам, что позабочусь о ваших друзьях и в семнадцать лет вы сможете вернуться и наверстать упущенное.
Огонек жизни, пока маленький, но все же огонек, загорелся в глазах будущего волшебника.
— Спасибо, — произнес он и покинул комнату.
Геберт плелся по коридору, будто в тумане. Все вокруг казалось чем-то ненастоящим, какой-то глупой, злой шуткой. Но все же эта была реальность, которая подкралась незаметно, как бывалый воришка, вот только вместо очередной подлости, легкого тычка, реальность нанесла смертельный удар. Она била четко и безжалостно, била по самому дорогому, по единственному что в принципе дорого. Герберт чувствовал ужасную, сжимающую боль в груди. Будто кто-то схватил его сердце и сдал крутить его, давить и рвать, пытаясь врывать из груди. Слезы текли по щекам, пытаясь хоть как-то облегчить долю. Но боли было так много, что даже проплачь Ланс целый месяц, легче бы не стало.
— Смотрите кто это у нас здесь, — раздался знакомый девичий голос. — Это же наш признанный гений.
Его друзья, они сидели в холле за столом и что-то обсуждали. На их лицах сияли улыбки, они были рады за друга. Но, приметив состояние Геба, улыбки медленно сползли с их лиц. Троица поднялась и подошла поближе, они не могли пверить своим глазам. Это действительно были слезы. Черт, весь мир сошел с ума если Герберт Ланс позволил себе запалкатать, да даже когда у него после падения с третьего этажа был открытый перелом руки, то все на что был способен парень и выдать нервный смешок и травануть байку. И никаких слез. А сейчас…
— Ребята, — прохрипел мальчик и не выдержав обнял друзей. Сразу всех троих, стянув их в одну кучу.
— Эй, эй, братишка, — похлопал его по спине Гэвз. — Ты либо задушишь, либо затопишь нас.
— Скорее первое, - прохрипел Кэвин.
— Герберт, — спокойно произнесла Рози, когда мальчик разжал свои объятья. — В чем дело?
— В академии, — сказал мальчик. — Вы знаете, я не хочу туда ехать, но не могу этого не сделать, сложно объяснить. Мне придется уехать, придется…
Ребята сперва были шокированы, а потом каждый из них заулыбался.
— И чего, ты поэтому тут решил разлив Темзы продемонстрировать? — подколол Кэвин. — Да ладно тебе, мы всегда знали что ты первым выпорхнешь из этого гнездышка.
— Ага, — кивнул Гэвз. — Ты у нас птица высокого полета.
— Но я хотел вместе с вами. Мы же всегда вместе.
— А мы подождем, — улыбнулась Рози. — И не будем дурака валять, наляжем на учебники, глядишь и нас в ту академию примут. Да ладно тебе, Ланселот, мы не пропадем. А ты выучишься, и совсем жизнь в гору пойдет.
— Еще бы, — хлопнул по плечу Кэвин. — Вот увидишь, мы как и хотели, весь мир объедим.
— И будем есть мороженное сколько захотим, — улыбнулся Гэвз.
— И плавать в море после обеда.
— И кататься на Русских Горках.
— Побываем на Гавайах.
— И устроим снежное приключение в Альпах.
— А если нам для этого нужно немного подождать — ничего страшного.
Герберт смотрел на своих немного грустных, но улыбающихся друзей и в нем разгоралось пламя жизни. Оно было куда как крепче и сильнее, чем то что раньше, узы его семьи крепчали с каждым словом, с каждой произнесенной буквой. Он еще никогда не любил своих друзей так сильно, как любил сейчас.
— Наверно у меня самые лучшие друзья на свете, — улыбнулся тот вытирая предательские слезы.
— Только сейчас дошло? — хихикнул Кэвин и все рассмеялись.
— Ребят, — снова подал голос Герберт. — Это закрытый пансионат. В общем, я не смогу написать вам, а вы мне и… мы какое-то время не увидимся.
На мгновение, лишь на мгновение, но все же повисла тишина.
— Да не беда, — еле слышно шмыгнула носом Рози. — Не уж то ты думаешь, что мы о тебе забудем. Ну а чтобы ты о нас не забыл, — девочка стянула со своего запястья самодельные фенечки. Они были сделаны из нарезанной кожи коричневого цвета, а в центр были вставлены стеклянные бусины, стилизованные под изумруды. — Вот! Носи и никогда не снимай, так ты не забудешь о…нас.
Геб кивнул и еще раз стиснул друзей в крепких объятьях. Он все еще не хотел их покидать, но все же теперь ему было легче, куда как легче чем десять минут назад.
— Мистер Ланс, — произнес Дамлдор. Он уже стоял с рюкзачком своего будущего студента около самого выхода. Радостная смотрительница открыла перед ним дверь. Дверь, которая вела в новый мир для Герберта и в тоже время оставляла в старом все самое ценное что у него было. — Нам пора.
— Да, профессор.
Мальчик разжал объятья и уверенным шагом, не оборачиваясь, направился к двери. Он принял из рук немного потяжелевший рюкзак, неизвестно как вместивший все его вещи. И уже шагнул на крыльцо, как его окликнули.
— Бэмбифэйс, — мальчик повернулся и заметил жутко покрасневшую Рози. Она, как и когда-то остальные девчонки, нервно теребила кофточку и явно хотела что-то сказать. — Я… я… я…
— Да?
Тут девушка замотала головой и улыбнулась, как-то по новому.
— Нет, ничего, — помахала она рукой. — Скажу когда вернешься!
Парень кивнул и решительно вышел во двор. Вместе они прошли через сад, в котором дети, когда еще были младшими, играли в самые разнообразные игры. Прошли через качели, за которые частенько шла недурственная драка. Прошли мимо будки, где когда-то жила собака, пока не померла. Прошли мимо замаскированной дырки в заборе, о которой знали все, в том числе и персонал. Прошли мимо многого, с чем были связанны самые разные воспоминания, от болезненных до трогательных, от волнительных, до волнующих. Наконец, они остановились за воротами, территория осталась позади и Дамблдор наколдовал отводящие взгляд чары. Он уже хотел было аппарировать с ребенком, но ощутил как тот колеблется.
Герберт стоял посреди улицы, держа руки в карманах, и закусывая губу так сильно, что по подбородку текла струйка крови. Его голова была чуть-чуть повернута влево, но складывалось такое впечатление, что парнишка обернется в любой момент. Так продолжалось несколько секунд, а потом Геб решительно вскинул подбородок и твердо взглянул прямо и только прямо. В тот же миг Дамблдор положил ему руку на плечо и они беззвучно исчезли.
Глава опубликована: 02.07.2013
|
|
|
| Shtorm | Дата: Понедельник, 18.11.2013, 15:19 | Сообщение # 5 |
|
Черный дракон
Сообщений: 3283
| Глава 2
Герберт глубоко вздохнул и вызвал то самое чувство жара в груди. Как всегда, привычно разгоревшееся пламя растеклось по рукам, когда же оно достигло правой, в которой была зажата палочка, Ланс нарисовал в воздухе искривленную петельку и произнес формулу чар. Тепло тут же устремилось в палочку, а затем спичка, лежащая перед мальчиком, покрылась серебром и заострилась, становясь похожей на иголку, но все же не самой иголкой. Парень устало выдохнул и произнес отменяющее заклинание. Вот уже вторую неделю он бьется над трансфигурацией, а толку почти никакого. Признаться, Геб был разочарован, нет-нет, не магией, а собой. Он-то полагал что и Хогвартсе сможет быть лучшим, да чего там, он просто обязан был стать лучшим. Не для себя, а для своих друзей, да, с помощью магии он сможет изменить их жизнь к лучшему. Именно поэтому, на следующий день после посещения Косого Переулка и закупки всех необходимых вещей, мальчик так налег на учебу. Первым делом он прочитал все чисто теоретические учебники. Травология, УЗМС и Астрономия, улеглись в голове парнишки так же просто, как гуманитарные науки в обычной школе. Дальше парень принялся за Зельеварение. Великих трудов ему стоило не сблевануть на первой же главе, читая про выдавливание глаз сурка, или про печенку селезня, а еще и про сушеное сердце вороны, или еще какую-нибудь гадость. В общем, Зельеварение прочно укрепилось на первом месте в самых нелюбимых предметах, но учебник был освоен за пять дней, а большинство рецептов надежно улеглись в натренированной тоннами литературы, памяти.
Следом, а это уже был почти август, парнишка дрожащими руками взялся за трех слонов, на которых стояла магия. Трансфигурация, ЗоТИ и Чары. Именно в таком порядке мальчик и начал свое обучение. Сидя в комнате на втором этаже «Дырявого Котла», парень раз за разом разучивал взмахи палочкой, учил сложные формулы и заклинания, в чем ему помогало знание латыни, усердно вбитое священником на занятиях богословием. Увы, Трансфигурация не поддалась ни с первого раза, ни со второго, да и с пятого тоже. Уставший мальчик отложил это сложный учебник, и принялся за ЗоТИ. В нем он не нашел ничего интересного и сложного. Простые заклинания щекотки, ватных ног или окаменения, выполнялись максимум с третьего раза, и особого интереса не представляли. И, наконец, настал черед Чар. Вот где парень нашел себя. Лишь прочитав первую глава, парнишка понял что Чары, по сути, и есть самое настоящее волшебство. Мерлин, проще было перечислить чего нельзя сделать с помощью чар, чем то, что можно. Уже через неделю Герберт умело левитировал несколько объектов, разжигал пламя на свечках, умел наколдовать согревающие или замораживающие чары, сумел заставить два банана станцевать ламбаду… В общем, эйфория о собственных успехов и огромной любви к этой области Чар, растянулась ровно до тех пор, пока парень не дошел до последней главы. В нем описывалось одно из стихийных заклятий, называемых «Incendio». Его рекомендовалось применять исключительно под надзором преподавателя и самостоятельно не изучать. По описаниям, оно, в отличии от простого заклятия воспламенения, вызывало огненную струю, которой можно было пораниться (и поранить, как заметил немного бандитский разум паренька). Вы, конечно, догадываетесь, что терпения и самодисциплины Лансу хватило ровно на пять минут. Уже через час он активно разучивал правильное произношение формулы и нужные взмахи. И если раньше ему нужно было нарисовать в воздухе всего один, пусть и замысловатый узор, то для данных чар ему требовалось уже целых два, сплетенных воедино.
После первого опыта, когда из палочки вырвался ревущий поток пламени, а в комнату вбежал бармен Том и окатил водой все что можно было окатить, парнишка осознал не только красоту и изящество чар, но и их силу. С этих пор, никакой другой предмет не мог бы сместить с пьедестала эту науку. А вот Трансфигурация шла сложно, очень сложно. Когда было покончено с остальными предметами, Герберт вновь вернулся к ней. Если раньше он учился поэтапно, одну главу за другой, то в данном случае ему пришлось выбирать разных формулы из разных разделов. Например у него уже получалось сменить цвет, или придать измененную форму, но вот трансмутация пока не давалась, даже такая простая как спичка в иголку. Но, естественно, Герберт не сдавался и раз за разом возвращался к этой формуле, пытаясь её выполнить безупречно.
Еще раз прикусив губу, и вызвав то самое чувство, хотя уже сейчас, после целого дня занятий, Ланс чувствовал дикую усталость и сонливость, парень взмахнул палочкой. Медленно покрывалась спичка серебром, исключительно лениво оно утончалась в одном месте и заострялась в другом, неохотно заострялась на тонком конце, а ушко появлялось словно его пытались продавить пальцем. Но вот, наконец, после сотни произнесенных формул, после многих дней тренировок до потери пульса, перед Гербертом лежала спичка.
Ланс взял её в руку и немного повертел, мда, такую опытная швею сразу же забракует и выкинет куда подальше. Тоже самое сделал и Ланс, закинув иголку в окно. Это была наверно уже десятая такая иголочка, отправленная в полет. Раньше вылетали исключительно покореженные спички. Сказать что мальчик был разочарован, не сказать ничего, ведь дальше, в учебнике, были самые интересные формулы. Да и притом, навык создания вещей и объектов из воздуха, это тоже раздел Трансфигурации, во всяком случае так было написано во введении. А следовательно, после Чар, Трансфигурация один из важнейших предметов. Герберт уже буквально видел, как завтра он приедет в Хогвартс, а уже после завтра выясниться что он нихрена не может, по сравнению с другими магами. Вот будет радости… Прямо полные штаны. Но ничего, он еще нагонит, нет такого предмета, который Герберт Ланс не смог бы осилить. Ведь ему присущи такие качества как: ясный ум, прекрасная память, превосходные навыки дедукции, проницательность, красота, ловкость, ну и как вы только что поняли, полное отсутствие стеснительности.
Осмотрев свою комнату, в которой все находилось в состоянии «творческого беспорядка», а в простонародье — в полном хаосе, Герб откинулся на кровать. Он тяжело дышал, а по лбу катились градины пота, за окном уже вечерело. С семи утра и до семи вечера он занимался магией, и как всегда чувствовал себя как выжатый лимон. Все перед глазами кружилось, словно в бешенном вальсе, безумном, непрекращающемся хороводе. Прикрыв глаза, мальчик вспомнил свое первое посещение Косого Переулка.
Интерлюдия
Да, тогда он мало на что обращал внимания, слишком уж ему было тоскливо и грустно. Он не обращал внимания на бесконечных летающих сов, на искрящиеся витрины, на удивительные и невозможные вещи, творящиеся вокруг, он не обращал внимания на самом волшебство. Но от него не ускользнуло с каким почтением люди здороваются с директором и с каким удивлением смотрят на мальчика, думая с какой стати сам Альбус Дамблдор сопровождает его. Не пропустил он и бесконечных плакатов, на которых славили Гарри Поттера, победителя Темного Лорда Волан-де-Морта. Правда, все это померкло когда они зашли в магазин Олливандера, продавца волшебных палочек.
Прозвенел невидимый колокольчик, и мальчик оказался в темном помещении, окутанном полумраком. Впереди виднелась длинная, будто барная стойка, за которой стояли библиотечные стеллажи, заполненные не книгами, и коробочками разной длинны и цвета. Герберт тогда поежился и сильно занервничал. Это место не вызывало доверия, а лишь опаску. Такое парень уже испытывал когда подрабатывал посыльным, и ему приходилось заходить в притоны, в которых дешевые шлюхи считали святым делом поглумиться над ним. Мол — «пойдем, станешь мужчиной», или «рассказать сказочку на ночь», а вот еще — «такому красавчику — бесплатно». Бывал он и в злачных конторах, где оружия было больше, чем в арсенале МИ-5. Бывал и в подпольных казино, прокуренных и утопающих в пьяном перегаре, и все эти места имели схожую атмосферу. ТУ, в которой ты не чувствуешь себя уютно, такую, от которой хочется убежать.
— Альбус, старый друг, что привело тебя ко мне? — прозвучал певучий голос.
Из темноты возник старичок среднего роста. Он был одет в опрятный темный костюм тройку, и на жилетке была видна цепочка от часов. Некогда кудрявая шевелюры, сейчас уже седая, напоминала шампиньон, а длинные бакенбарды, только усиливали это впечатление. Старик не был полным или скрюченным, его даже можно было назвать статным, а цепкие, серебряные(!) глаза, смотрели строго и в то же время чуточку насмешливо. Казалось, одень на такого котелок, дай в руки трость и будет самый настоящий Английский Лорд.
— Тобиас! — улыбнулся Дамблдор. — Разве не могу я зайти на чашечку горячего шоколада к старому приятелю.
— Ты прекрасно знаешь, как я не люблю сладости, а чай мы пили на прошлой неделе.
— Что ж, тогда я просто обязан сказать правду, — Альбус чуть подтолкнул вперед Герберта, который против воли спрятался во тьме. — Вот, привел к тебе покупателя. Зовут Герберт Ланс, весьма сообразительный и честный мальчик.
— Что ж, мистер Ланс, — улыбнулся какой-то потусторонней, пугающей улыбкой, продавец. — Приятно познакомиться.
— И мне, — ответил парнишка. — Наверно.
Вопреки ожиданиям, продавец рассмеялся.
— Уж точно — честный. Ладно, мистер Умник, в какой руке вы привыкли держать палочку?
На некоторое время парнишка выпал в осадок. И как понимать такие вопросы?
— Если вы спрашиваете какой рукой я пользуюсь, то отвечу так — обеими.
Олливандер покивал головой, и резко покачал головой. В этот миг, уже плывущая линейка, свернулась словно маленькая змейка и плюхнулась на стул.
— Вам можно только позавидовать. Но все же, полагаю, этот вопрос бессмысленнее, и нам придется подбирать палочку к обеим рукам. Должен признать, это настоящий вызов для меня.
С этими словами седовласый маг удалился, бурча себе что-то под нос, уже мгновением позже, его фигуру было сложно различить среди стеллажей и коробочек. Альбуса, кажется, это только забавляло. Он уселся на стул, предварительно согнав оттуда линейку, и достал маленький мешочек, в котором оказались лимонные дольки. Герберт же чувствовал себя немного растерянным. Местная атмосфера его настораживала, а без поддержки друзей, оставшихся в мире маглов, он чувствовал себя словно голышом вышел на центральный пляж.
— Лимонную дольку? — предложил директор, протягивая засахаренное лакомство.
— Спасибо, — пробурчал мальчик и закинул в рот угощение. Недурственно.
— Вижу вам понравилось, — Дамблдор, кажется, светился от счастья.
В этот момент вернулся Олливандер, держа в руках всего три коробочки. Одна была фиолетовго цвета, другая черная словно смоль и последняя оранжевая, как недавно разжегшееся пламя. Продавец снял крошки, и на мальчик увидел что цвет полностью соответствует цвету самих палочек. Они были разной длинны, и каждая украшена своим орнаментом. Как Геб выяснит позднее, каждая палочка имеет уникальные, не повторяющийся и неповторимый орнамент.
— Нус, давайте посмотрим, какая из этих леди выберет вас, — протянул Олливандер. — О, вижу удивление на вашем лице. Видите ли, мистер Ланс, на самом деле не волшебник выбирает палочку, а палочка волшебника. Такая вот магия. Но, попрошу, — старик протянул фиолетовую палочку. — Десять с половиной дюймов, хвоя и перо цапли.
Мальчик взял в руки палочку, но ничего не произошло, совсем ничего. Магический артефакт в руках Геба оставался простой деревяшкой.
— Ох, а я уже наделся продать эту недотрогу, — Олливандер бережно забрал у мальчика палочку и вернул её в коробочку. — Уже двадцать лет она лежит в моем магазине без дела, все ждет кого-то. Ах, мистер Ланс, вижу на вашем лице любопытство. Что ж, не хотите ли вы послушать немного про палочки? Признаться редкий посетитель, отличается таким лихорадочным блеском в глазах, который я наблюдаю у вас.
— Да, мне очень интересно.
— Тогда слушайте, мистер Ланс, слушайте, а потом никогда не забывайте. Мое семейство делает палочку уже больше чем две тысячи лет, и за все это время было выделено три основных компонента. Три ядра, так сказать. Первое — части дракона, да-да, глупо звучит, но так оно и есть. Многие палочки имеют жилы, высушенное сердце, порой глаза и когти этих гордых существ. Второе ядро — волос или толченый рог единорога. И последнее, самое редкое и самое сильное ядро — перо феникса. За сто лет, в нашем магазине было продано всего четыре таких палочки, и каждая из них принадлежала известному волшебнику. А теперь, зная ядро, первой предложенной вам палочки, какой вы сделаете вывод?
Герберт задумался, по словам продавца, перо цапли не является ядром. Но ведь не будет старый волшебный предлагать ему брак или просто глумиться. Это слишком низко даже для безумца. А значит здесь есть какой-то секрет, какая-то тайна. А как читал Герберт, ответ на вопрос, всегда находится в самом вопросе.
— Эээ, на самом деле ядро может быть любым?
Альубс даже перестал жевать дольки, а Олливандер пристальнее вгляделся в глаза пацана, отчего у того побежал целый выводок мурашек.
— Тепло, мистер Ланс.
— Ммм, ядер гораздо больше чем три?
— Холоднее…
И снова Ланс выпал в осадок, если первое теплее, а второе холоднее, то это уже логическая неувязка. Дьявол, только сейчас Герберт понял как мало знает о волшебстве, вернее — вообще нихрена не знает.
— Что ж, вижу вы не можете решить загадку. Полагаю, никто кроме производителя палочек не сможет её решить, так что не отчаивайтесь. В своей догадке вы зашли дальше, чем рядовой волшебник. Вижу, Альбус дам вал справедливую характеристику. Мистер Ланс, ответ таков — не важно какое у вас ядро, потому что когда вас выбирает палочка, вас выбирает магия.
— Это значит, что все зависит от самого волшебника?
— Браво! Браво, мистер Ланс!
— Но вы же сами сказали, что палочки с пером феникса очень сильны.
— Пародокс, мистер Ланс, это парадокс. А парадоксы и удивительные чудеса встречаются в магии, гораздо чаще, чем вы можете себе представить. Но чтобы убедить вас… слышали ли вы о Годрике Гриффиндоре? Нет, какая жалость — а он, между прочим, был одним из основателей Хогвартса и одним из сильнейших волшебников свое времени, да и нашего, пожалуй, тоже. Так вот, с гордостью сообщаю вам, что когда Годрику исполнилось одиннадцать лет, палочку он покупал у нашей семьи. И продали ему тогда, что бы вы думали, ни перо феникса, ни сердце дракона или рог единорога, а волос из хвоста рыжего кота. Да-да, не удивляйтесь, один из величайших магов, держал в руках палочку с шерстью обычного, бродячего рыжего кота.
— Я не понимаю…
— Не удивительно, мистер Ланс, неудивительно. Вы еще молоды, очень молоды, а тайны палочек скрыты от величайших магов уже на протяжении многих веков. И, пожалуй, многое предстоит открыть лишь нашим далеким потомкам. И если когда-нибудь, вы встретите мага, который будет бахвалиться сердцем дракона или пером феникса, вы всегда сможете улыбнуться и пройти мимо. А сейчас, когда вы стали гораздо мудрее, чем были когда заходили в этот магазин, я хочу вам предложить вот эту леди. Четырнадцать дюймов, очень хлесткая, черное дерево и перо ворона.
Мальчик, с гораздо большим уважением, взял в руки палочку, но вновь ничего не произошло.
— Ох, и эта старушка вам отказала. Пожалуй, она слишком искушена, чтобы отдаться такому юнцу, — мальчик, несмотря на то, что никогда не краснел, все же покрылся румянцем. — Полагаю, мы нашли вам спутницу жизни. Двенадцать дюймов, гибкая как весенний ручей, молодая вишня и перо ласточки. Превосходно подойдет для Чар.
Мальчик принял эту ярко красную палочку, украшенную завитками, похожими на пламя и в тот момент когда сомкнулись пальцы на рукоятки произошло нечто. Его жар, живущий у сердца, рванул к руке, а из палочки ему навстречу рванул настоящий поток пламени. Они столкнулись где-то посередине, столкнулись и завертелись, словно давно не видевшиеся любовники. Мальчик почувствовал как в магазине резко потеплело, страх, поджав хвост, убежал куда-то глубоко внутрь, грусть исчезла, появилось уверенность и ощущение свободы и целостности. Было такое ощущение, будто раньше был Герберт, просто мальчик Герберт, живущий в комнате номер «15», а теперь. Теперь же Герберт Ланс, это настоящий Герберт Ланс, тот, который проснулся от долгого и томительного сна. Мальчик взмахнул теперь уже своей палочкой, и из нее вырвался сноп алых, как рассветное солнце, искр.
— Браво, мистер Ланс. Она вам идеально подходит, так же молода и горяча. Я сделал её буквально пару месяцев назад, и она уже нашла вас. Удивительно, согласитесь? Альбус, хватит жевать сахар и портить зубы, галеона на бочку.
Директор улыбнулся, спрятал мешочек, и достал из кармана семь золотых монеток. Мальчик смутился, он не привык чтобы за него платили, и пообещал себе обязательно найти подработку на лето. На следующее лето, так как это он собирался посвятить занятиям.
— Мистер Олливандер, сэр, а почему все палочки, которые вы мне предлагали, были с перьями?
Продавец, убрав галеоны в какой-то сундучок, тепло улыбнулся своему покупателю.
— Полагаю, если птица будет владеет всего одним крылом, то она упадет.
— Но как же…
— Перья феникса? Видите, не прошло и часа как вы в моем магазине, а уже обнаружили для себя два парадокса. Чтобы владеть пером феникса, не обязательно владеть двумя крылами. Скажу вам больше, из всех птиц, феникс больше всех похож на пингвинов — так же редко летает, — продавец улыбнулся своей шутке. — Практически никогда.
— Но почему…
— Почему, я вам не предложил палочку с фениксом. Полагаю, вы слишком свободны, чтобы всю жизнь провести на земле. А теперь, думаю вам пора отправляться в свое приключение. Но не забывайте слов старого сумасшедшего.
— До скорого Тобиас, — Альбус пожал руку продавцу и двинулся вместе с мальчиком, крепко сжимающим свою палочку, к выходу. Он открыл дверь и вновь зазвенел невидимый колокольчик.
— Мистер Ланс, — мальчик развернулся. Магазин медленно погружался во тьму, и фигура продавца мерцала, а видны были лишь его глаза. — Когда через четверть века вы приведете своего сына, захватите с собой черного чаю, мне будет интересно послушать вашу историю.
Герберт хотел что-то ответить, но дверь со скрипом закрылась, отсекая магазин от остального мира. А сквозь витрину, не было видно ничего, кроме плавающего мрака, похожего на разлитое кофе. Мальчик был уверен, что волшебник сказал ему больше, чем Геб услышал, но, похоже, ему придется самому разбираться в хитросплетении магии.
— Кажется это был очень интересный опыт, не находишь? — Альбус вел мальчика по проспекту, с каждой стороны которого стояли различные магазины. Палочку убрали в кармашек рюкзака, и Ланс постоянно на него оглядывался. Теперь, без своего верного соратника, он ощущал себя несколько неполно.
— Мистер Олливандер немного странный, — вот все что смог ответить Герберт.
— Пожалуй ты прав, — улыбнулся директор, пожимая руку пожилому магу в пурпурной мантии. — Но кто из нас не странен?
Герберт критически окинул своего провожатого и пришел к выводу что из всех встреченных магов, не странным был он сам — Герберт Ланс. Потому как остальные явно с прибабахом.
— Герберт, мальчик мой, чуть не забыл, — сверкнул глазами старый маг. — По традиции, маглорожденным нужно купить подарок, при их первом посещении Косого Переулка.
— Вы совсем не должны…
— Да ну что ты, я так редко дарю кому-нибудь подарки, что мне это будет только в радость. Но, признаться, я совсем не знаю, что может быть нужно такому ребенку как ты. Хотя, как ты смотришь на почтовую сову? Они очень полезны.
В этот момент директор с подопечным как раз остановились около питомника, в котором можно было купить какую-нибудь живность. Но Герберт не горел желанием ухаживать за птицей или иным домашним животным, он их не очень любил, полагая что те лишь лишний рот. Тратить деньги, в которых он и так без меры ограничен, на такие забавы, было не с руки. А вот…
— Эм, профессор Дамблдор, сэр. Когда мы с вами покупали учебники во «Флориш и Болтс», я заметил в одной из секций книгу. Она называлась «Нумерология. Составь свое заклинание», и…
— О, — покивал директор. — Я немного удивлен твоему выбору, но подарок есть подарок. Что ж, я буду счастлив подарить тебе такую полезную книгу. Но что-то мне подсказывает, что ты можешь начать экспериментировать с ней уже в дырявом котле. А мне, признаться, не очень хочется выслушивать причитания Тома, на тему разрушенного дома. Я, надеюсь, ты не обидишься, если получишь книгу, скажем, на утро второго сентября?
— Ни сколько сэр! — обрадовано воскликнул мальчик. Он очень хотел почитать её, но на ценнике стояло «40 галеонов».
Как уже выяснил мальчик, средне годовой доход волшебника — сто семьдесят, двести тридцать галеонов. А один галеон ровнялся примерно двумстам фунтам. Так что цена была просто заоблачной. И мальчик сперва постеснялся попросить такую дорогую книгу, но потом поборол это внезапное чувство и справился. Да и в конце концов, директор сам предложил сделать ему пдарок, а почтовые совы стоят не намного дешевле.
— Тогда, мистер Ланс, — голос директора источал напускную строгость и вычурность светского общения. — Не откажетесь ли вы отпраздновать окончание столь плодотворного дня, за кружечкой горячего шоколада и вазочкой мороженного?
Мальчик улыбнулся. Он стал чувствовать себя намного свободнее с этим причудливым стариком. Грусть уже отступила, да и сам Геб решил что не может себе позволить раскисать. Ребята бы его наверняка побили подушками, за то что тот ходит как сонамбула и жалеет себя. Нет, он обязательно вернется и исполнит все, что вместе загадывали четверка сирот сидя на подоконнике. Приподняв невидимую шляпу, мальчик шутливо поклонился.
— Почту за честь, сэр.
Директор сверкнул глазами, и повел ребенка в кафе «Фортескью». Их встретила молодая официантка с розовыми волосами. Она немного смущенно поприветствовала директора, а потом, приняв заказ, упорхнула куда-то в глубь магазина. Спустя пару минут, на столе перед Гебом стояла кружка горячего шоколада и вазочка с тремя шариками мороженного. Здесь было со вкусом киви, ванильное и крем-брюле. Таких вкусностей мальчик не ел еще ни разу. Все мороженное, которое удавалось добыть в Скэри-сквер, на вкус было как подслащенный кусочек льда. А это … это было божественно. Непередаваемо вкусно. Но кое-что не давало покоя любопытному и внимательному мальчику.
— Профессор, — подал голос мальчик, отвлекая старика от угощения.
— Да, мой мальчик.
— Мм, профессор, а не могли бы вы мне рассказать про Гарри Поттера и Темного Лорда. Я вижу все здесь знают эту историю, и мне немного любопытно.
Взгляд директора тут же потяжелел и в нем отразилась секундная боль. Впрочем, старик тут же взял себя в руки.
— Это не очень хорошая история, ты уверен что хочешь послушать её именно сегодня?
— Думаю — да.
Дамблдор тяжело вздохнул и отодвинул от себя мороженное. Ему не очень хотелось рассказывать это Герберту, но он, за такое короткое знакомство, уже понял что скрывать что-то от этого ребенка было бесполезно. Так или иначе, парнишка все выяснит сам, и не известно в каком источнике.
— Эта история, она началась очень давно. Когда-то в Хогвартс поступил мальчик. Шляпа распределила его на Слизерин,и все профессора были счастилвы обучать такого умного и усердного ученика. Но прошло много лет и мальчик все больше и больше погружался во тьму. Он уехал в далекие земли, где дотянулся до самых глубин Темной Магии. А по возвращении в Британию, собрал группу единомышленников, объединив их одной целью. Ты, наверно, знаешь кто такие фашисты — так вот, Лорд Волан-де-Морт, как он себя называл, и его Пожиратели Смерти, стали фашистами в мире магии. Они пропагандировали идеи превосходства чистой крови. Это когда ребенок рожден от двух волшебников. Тогда и началась война. Темный Лорд и Пожиратели нападали на маглов, подвергали их ужасным пыткам и мучениям, но еще страшнее они обходились с маглорожденными. Я не хочу произносить это слово, но именно с их подачи слово «грязнокровка» получило такое широкое распространение. А ведь всего пару веков назад, это было страшное оскорбление, не только для того кого так назвали, но и для произнесшего. Это было воистину запретное слово. Многие аристократы встали под крыло Темного Лорда, и еще больше тех, кто был жаден до власти, а Лорд был щедр на обещания. Многие достойные люди сложили свои головы за свободу, сражаясь против Пожирателей и Лорда. Почти пять лет, страна была охвачена войной. Пока, в Хэллуин 81 года, десять лет назад, Лорд не наведался к Поттерам. Видишь ли, Поттеры это древний аристократический род, а его глава женился на маглорожденной. Лорд был в ярости и замыслил убийство. Он ворвался в дом и одолел одного из лучших Авроров того времени — Джеймса Поттера, еще в школе он прослыл мастером Трансфигурации, а его возлюбленная, лили, в девичестве Эванс, была лучшей по Чарам. Это были выдающиеся волшебники, одни из лучших, которых я когда либо обучал. Но Волан-де-Морт по праву назывался сильнейшим Темным Лордом как минимум за последние четыре века. Он одолел их и уже собирался убить и ребенка, Гарри Поттера. Дальше, никто не знает что произошло, но смертельное заклинание было отражено в самого Темного Лорда и тот пал. Война закончилась. Многих Пожирателей посадили, а Гарри Поттер стал национальным героем.
Герберт выслушал историю. Он машинально заглатывал мороженное, и сам не заметил что уже пару минут облизывает ложку. Это была действительно страшная история, из которой мальчик много чего для себя уяснил. Во-первых он осознал что здесь есть аристократы, которые относились и вероятно будут относиться к таким как Ланс, с презрением. Он узнал что и здесь существуют подонки и маньяки, которые от крови двинуты на голову. Но самое главное, что понял будущий волшебник, это то что два мира, по сути, ничем не отличаются. Так что, возможно Герберт все же сможет здесь прижиться. Правда, было одно но… Он бы никогда не позволил себе следующих вопросов, но директор обладал слишком сильным даром к расположению.
— Вы ведь рассказали мне не всю правду?
Директор широко распахнул глаза и лишний раз убедился в умственных способностях мальчика. Пожалуй, будет несколько необычно, если он попадет не на Рэйвенкло.
— Я…
— Нет-нет-нет, профессор. Я не обижаюсь и уж точно вас не обвиняю. На самом деле, мне будет интереснее докопаться до всего самому.
Дамблдор немного подумал, а потом решил что так действительно будет лучше.
— Только я попрошу тебя, мальчик мой, когда ты все узнаешь, приди сперва ко мне. И мы с тобой все обсудим.
— Хорошо профессор, — мальчик мог согласиться с этим условием, так сказать — в знак благодарности. — Но у меня есть еще один вопрос.
— Я тебя внимательно слушаю.
— Почему прославляют Гарри Поттера? Ведь вы сами сказали что его родители были выдающимися волшебниками своего времени. И мне кажется, что именно их заслуга в падении Волан-де-Морта. За сегодня я узнал немногое о магии, но даже этого достаточно чтобы понять, что скорее родители применили какое-то колдовство. Нежели младенец одолел Темного Лорда.
И вновь Альбус был поражен. Это был удивительный мальчик. Удивительный тем, что напоминал Тома, но в отличие от того, был открыт. Он делился своими сомнениями и предположениями без опаски, когда Риддл предпочитал любое знание хранить при себе и использовать против всех.
— Это загадка, мальчик мой, на которую еще никто не нашел достоверного ответа. А людям проще прославлять ребенка, чем пытаться найти ответ у мертвецов.
— Но вы, наверняка, имеете свои догадки.
Альбус позволили себе улыбнуться.
— И, я думаю, ты понимаешь, что я тебе о них не скажу.
Теперь уже улыбнулся Герберт. Совсем как раньше, по поцански самоуверенно и вызывающе. Раньше он встречался с тайнами лишь на книжных странницах, а теперь буквально погрузился в один из секретов. Конечно же, однажды он найдет решение этой головоломки.
— Когда я все выясню, профессор, вам придется снова оплачивать десерт в этом кафе, — сказал Герберт.
— Не сомневаюсь, мальчик мой, не сомневаюсь.
На этом маленькое путешествие по миру магии было завершено, Альбус отвел мальчика в таверну и попросил слушаться Тома. Впрочем, увидев бесенят в глазах мальчугана, понял что это бессмысленная просьба. Герберт от души поблагодарил директора, напомнил ему про обещание оберегать друзей, и помчался на верх, где его уже ждала комната. Альбус же, поболтав со старым другом, аппарировал в Хогсмид. Он решил пешком пройтись до замка. На душе было спокойно, после утренних переживаний, все встало на свои места. Мистер Лнс был обычным ребенком, да со сложной судьбой и скорее всего непростым характером, но директор видел в нем главное — искреннюю заботу о любимых, храбрость, честность и ясный ум. Воистину ценнейшие из качеств для любого мага. Оставалось неясным одно — на какой факультет попадет столь одаренный юноша. Быть может на Рэйвенкло, или даже на Гриффиндор, хотя и на Слизерине он найдет себя, да и Хаффлпаф будет не плох. Конечно, покажет время, но все же директору хотелось бы, чтобы мальчик очутился на его — львином факультете. Быть может, они даже подружатся с Гарри. Впрочем Альубс тут же передернулся, Герберт мог повлиять на ребенка, и тогда в школе появится два Мародера, в дополнение к Близнецам. Может, стоит связаться с гоблинами и узнать расценки по ремонту. Но, чему быть, того не миновать, ведь так?
Конец интерлюдии
|
|
|
| Shtorm | Дата: Понедельник, 18.11.2013, 15:22 | Сообщение # 6 |
|
Черный дракон
Сообщений: 3283
| От усталости, Герберт не заметил как его воспоминания плавно перешли в сон. На следующее утро, мальчик проснулся свежим и бодрым. Он прекрасно отдохнул за ночь и полностью восстановился. Впрочем, и здесь крылся подводный камень. Герберет вспомнил, как в самом начале свих занятий он так много раз использовал различные заклинания, что его штормило и рвало еще несколько дней после. Так что парень твердо решил что не будет доводить себя до максимума, а будет прекращать занятия при первых признаках магического истощения. Этот термин он узнал у Тома, который приносил больному пареньку шоколад, помогающий в таких вопросах.
Закончив с утренним моционом, куда входил холодный душ, так как к теплой воде Герберт просто не привык, чистка зубов, между прочим магловской зубной щеткой и магловской пастой. После чего парнишка открывал дверь, и к нему в комнату влетали тосты и кокао. Магия — удивительная штука. После быстрого перекуса, Геб оглядел комнату. Н-да, еще два месяца назад он бы потратил на сборы не меньше трех часов, сейчас же…
— Pack! — произнес мальчик, замысловато взмахнув палочкой.
Сей же момент вещи устремились в большой, немного потрепанный сундук. Вообще, все чем обладал Ланс, было потрепанным. За исключением учебников, их, директор, скорее всего покупал на свои собственные деньги. Насчет же пособия, то при поступлении парнишка получил дюжину галеонов, а потом ежемесячно будет получать по пять. Сумма набегала неплохая, и юноша тут же поинтересовался нельзя ли парочку монет переводить в фунты и отправлять в приют. На что получил отказ, обоснованный жесткими законами.
Пара вещей таки не долетела до сундука и плюхнулась на пол. Их пришлось складывать в ручную. Вообще, заклинания запаковки было практически единственными бытовыми чарами, которые знал будущий студент. В школе они будут их проходить лишь с четвертого курса. Ну а эти, он подслушал у постоялицы и, применив тактику «умильная мордаха», упросил её бучить такой премудрости. Всего пара дней, и вуаля — шмотки сами аккуратно складывается вместительном сундуке. По первости, конечно, они летели туда новизной кучей и перемешивались, но это был лишь вопрос практики.
Закрыв чемодан, мальчик с трудом поставил его на колесики, а потом нацепил на плечи футляр, в котором покоилась разбитая гитара. С футляром тоже не все так просто. Как-то вечером Герберт практиковался, импровизируя на пяти аккордах. И когда была сыграна последняя нота, к нему постучались. На пороге стояла обворожительная молодая девушка, очень красивая и чертвоски… был бы Геб постарше, сказал бы — сексуальная. Как выяснилось, она была гитаристом в группе «Ведьмины сестрички». Мальчик такой группы никогда не слышал, а девушка подобному ответу удивилась и даже обиделась. Но когда выяснилось что мальчик рос среди маглов, то рассмеялась и растрепала ему волосы. Вообще старшие девочки всегда любили тискать красивого мальчика, как выяснилось — волшебницы не исключение. Девушка принесла из своего номера новенькую акустическую гитару и они играли до самого рассвета. А перед отъездом, девушка поцеловала мальчика в щеку, снова потискала и подарила футляр. Как говорится — с миру по нитке.
Закончив со сборами, мальчик вышел в коридор, закрыл за собой дверь на металлический, чуть ржавый ключ и спустился по лестнице. Сегодня в баре практически не было посетителей. Первое сентября — это такой день, когда выпивают либо рано утром, либо вечером. Подойдя к стойке, где как всегда стоял Том, угрюмо протиравший бокалы, Ланс вытащил ключ.
— Спасибо Том, — бармен не любил когда ему выкали. А фамилию хозяина заведения, казалось, не знала ни одна живая душа.
— Да не за что малой, — добродушно хмыкнул бармен, забирая ключ. — Ты там давай, трудись. Знания они это — лишними не бывают.
— Конечно, — кивнул мальчик. — До встречи Том.
— Бывай малой.
С этим простецким напутствием мальчик вышел из «Дрывяого котла». Лондон, будто сжалившись над своим жителями, решил устроить сегодня солнечный, праздничный денек. Вообще, странные люди, которые называют первое сентября праздником. Спросите любого, ну ладно, почти любого, школьника, и вам расскажут, как должен называться День Знаний. Бар находился не так далеко от вокзала, поэтому мальчик, посмотрев на часы, висевшие прямо на светофоре, решил прогуляться. Хотя, на самом деле, ему было жалко пол фунта на автобусный билетик. Погода располагала, светило солнце и весело трещали колесики сундука, тяжело скользящего по брусчатке. Порой, прохожие оборачивались, чтобы поближе рассмотреть странного мальчика, но ни тут же отворачивались, наткнувшись на его «босотскую» одежку. Ну и пофиг что дырки на коленках, а кроссовки просят каши, зато свежо и ничего не преет.
На вокзале контролер посмотрел на мальчика как на … в общем, не самым лучшим образом он посмотрел. Герберт почувствовал приступ кратковременной злой обиды, но потом решил что черт бы с этим усатым мужиком. У него такая огромная родинка на верхней губе, что вероятно в нем взыграли детские комплексы и обиды. Как сказала бы грубоватая Рози — «недотрах». А вы чего хотели? В Скэри-сквер взрослеют быстро, вон, в прошлом году пятнадцатилетняя Тереза уже родила очередного воспитанника приюта… Хотя из четверки друзей пока еще никто к радостям жизни не приобщился, им то всего по одиннадцать и двенадцать лет. Дальше поцелуев не тянет.
Оккупировав самую большую тележку, Герберт скинул на неё свой чемодан и покатился к барьеру. Доброхоты постояльцы ему разъяснили что необходимо пройди через арку между девятой и десятой платформой, которая толи портал, толи барьер, короче намотано там чар, Мерлин не разберет. Толкаясь среди ленивых, никуда не спешащих горожан, мальчик с трудом прокладывал себе пусть к вожделенной цели. На часах уже было без четверти одиннадцать, а значит поезд отходит всего через десять минут. Возможно, стоило все же потратиться и сесть на автобус. Но чего уж теперь жалеть. Наконец мальчик нашел что искал. Правда перед кирпичной стеной, стояло компания рыжих людей, под предводительством полной рыжей женщины.ю Видимо мамаши выводка. Что удивительно, одето семейство было не многим лучше чем сам мальчик.
— Сегодня как-то особенно много маглов, — заметил высокий, тощеватый парнишка с надменным и всезнающим лицом. Типичный ботаник.
Лишь по этой фразе, Герберт понял, что перед ним стоит семейство магов. Хм, возможно они просто не знают как надо одеваться в обычном мире? НЕ уж то семья волшебников не может купить достойный вещи. Вопросов становилось все больше, а времени все меньше. Герберт, втянув в грудь побольше воздуха, разогнал тележку, и не обращая внимания ни что иное, рванул к барьеру. За метр до предполагаемого столкновения с кирпичной стеной, мальчик зажмурился. Но столкновения не произошло, лишь легкое ощущения движения под откос, и вот он уже на перроне.
Тут были толпы народа, и чем-то платформа 9 и ¾ напоминала Косой Переулок. Здесь тоже что-то летало в воздухе, слышался смех, а что-то даже взрывалось. А на рельсах стоял самый настоящий паровоз. Красная, пыхтящая паром, махина. Прозвенел гудок, и тут же все засуетились. Родители обнимали своих детей, кто-то уже спешил затянуть сундук в вагон, старосты, которых можно было узнать по значкам, поторапливали народ. На секунду Герберт почувствовал укол грусти, но он мигом пришел в себя, прошли уже времена когда он завидовал тем кто может обнять родителей. Не маленький уже ведь. И все же, иногда это чувство просыпалось внутри.
Подойдя к вагону, мальчик с трудом поднял сундук, и лишь когда тот коснулся колесиками тамбура, Герберт чертыхнулся. Вот ведь зараза, мог же наколдовать эту Левиосу и не парится. Нет, однозначно к волшебству нужно привыкнуть. В проходах народа было до одури многолюдно, так что Геб метнулся в первое попавшееся пустое купе и, задвинув сундук под сидение, с радостью развалился, вытягиваясь в полный рост. Подложив руки под голову, мальчик решил заняться тем, что по его мнению больше всего подходило для поезда — Ланс уснул.
Сон его не был тревожным, но и длился недолго, ровно до того момента, пока он проснулся из-за того что кто-то слишком громко захлопнул соседнюю дверь.
— Уроды, — прошипел разбуженный мальчуган.
Но делать нечего, пришлось, потирая глаза, искать себе занятие. Бренчать на гитаре не хотелось, а вот почитать можно было. Герберт нагнулся, выдвинул сундук, открывая крышку, и достал из кармашка «Историю Хогвартса». В принципе, если не обращать внимания на некие сноски, то этот учебник вполне мог сойти за эпическое фэнтези. Битвы с драконами и на драконах, осады гоблинов и троллей, великие боевые маги, любовные интриги, просто интриги и глобальный хэппи-энд. Глобальный потому что многие погибли, но замок то еще стоит. За чтением, Геб не заметил, как начало темнеть, да он скорее всего не заметил бы и самого приезда, но тут дверь в его купе, которое до этого момента неизвестно почему не подвергалось вторжением, отъехала в сторону. На пороге показалась милая девочка с распущенными каштановыми волосами, толстыми, но изящными бровями и по детски пухлым личиком.
— Вы не видели жабу? Мальчик по имени Невилл её потерял и я помогаю ему в поисках, — Герберт сперва ошалел. Это была первая девочка которая могла с ним нормально заговорить, при этом не краснея и не заикаясь. Возможно, волшебники действительно чем-то отличаются. Вот только про жабу Ланс ничего не понял. — О, вы читаете «Историю Хогвартса», мне тоже очень нравится эта книга, чем-то напоминает Толкиена, — она вообще земное создание или это ангел спустившийся с небес? Но тут взгляд девушки сфокусировался на лице Герберта, и казалось девчушка проглотила невысказанное слово. Она вдруг залилась румянцем, опустила голову и пробормотала что-то похоже на «Извтзбеспво», что видимо расшифровывалось как «Извинти за беспокойство». С этими словами она резко закрыла дверь и, если верить звукам, тут же открыла дверь соседнего купе.
Герберт сокрушенно помотал головой — и здесь не будет ему покоя. Вскоре по коридорам прошлись старосты, сообщая о скором приходе поезда и о том что всем следует переодеться. Сам процесс переодевания не занял у Ланса слишком много времени. Он скинул свою ветровку с заплатками на локтях, оставаясь в одной футболке с застиранным воротничком. А поверху попросту накинул истертую черную мантию, которой с виду было лет шесть не меньше. Вот и весь нехитрый гардероб ученик.
Но поезд действительно вскорости затормозил. Все те же старосты попросили ставить вещи в купе, мол их отнесут какие-то домовые эльфы. Что это за кексы, Геб не знал, так как слова «домовой» и «эльф» для него существовали в разных плоскостях. Пребывая в когнитивном диссонансе от услышанного, Ланс на автопилоте спустился с подножки на сырую от недавнего дождя землю. Мир уже давно укрылся покрывалом ночи, и на перроне светили допотопные масляные фонари.
— Первокурсники! — мир Ланса взорвался, он чуть пригнулся и сжал в руке нож, готовясь к Третьей Мировой войне. Ну а о чем еще можно трубить таким количеством децибел? — Первокурсники! Ко мне! Не теряемся! О, привет Гарри, как дела?
Как оказалось, это была вовсе не сирена, и не радио-оповещение. Скорее всего это было великан-оповещение, так как перед толпой детей стоял бородатый гигант двух с половиной метров росту, с густой бородой, которую вполне комфортно использовать вместо зимнего ватника.
— Все в порядке, Хагрид, — отозвался парнишка, стоящий ближе всего к этому чудище.
«Стальные у него яйца», — подумал Геб, понимая, что сам он к этому викингу не подойдет ближе чем на метров пять.
— Так, все за мной!
И народ покорно двинулся. Еще бы, такому не подчинишься, так потом тебя натуральным образом в землю вобьют. Одним плевком. Первокурсники спустились по склону, и самые чуткие носы могли почувствовать озерную влагу. Так оно и было, процессия гномов под предводительством Гендальфа Черного, остановилась у самой кромки озера, искрящегося в свете полной луны. Красиво.
— Садимся, это, четверо по лодкам!
С лексикой у огромного мужика, а как его еще назовешь, было явно туго. Но, зато, Тайсон бы обосрался от зависти, только взглянув на эту многопудовые кулаки. Если про большие можно сказать что сгодятся для забивания свай, то эти в качестве стенобитных таранов сойдут. Герберт, сглотнув комок, аккуратно опустился в лодку и собирался прикинуться трупом. Такого ножиком не возьмешь, его, скорее всего, и смертным заклинанием не возьмешь. Только тяжелая артиллерия спасет ситуацию.
В кампанию к Герберту затесались исключительно мальчики, девочки, как всегда, лишь взглянув на мальчика, краснели и спешили отойти в сторону. Собственно, парнишка уже давно к этому привык. Но все же питал надежду, что где-нибудь есть нормальная леди, скажем — как Рози, которая не будет старательно проглатывать свой язык в его присутствии. А попутчики, кстати, были колоритными. Двое высоких, плотных паренька, которым самое место в будущем работать вышибалами в притоне, и хлипкий белобрысый… педик. Не, ну действительно на слабозадого похож. Ланс непроизвольно поморщился и попытался отодвинуться подальше. Но дальше была только вода, а плавать как-то не хотелось. В это время слабозадый, в компании своих дуболомов распылялся на тему — «расчленить этого лесничего, который живет в хижине на карюю леса». Герберт понял что гомик еще и дурак, хижина на краю леса это все равно что аттракцион — зайди не вернись. Ну уж нет, такого фрукта нужно обходить с почтительного расстояния выстрела снайперской винтовки.
— Пригнитесь!
Герберт, если бы мог, вообще себе голову отсек, лишь бы не нервировать этого людоеда. И все же совет пригодился, они как раз проплывали через какую-то расщелину, а уже через мгновение по водной глади пронеслись восхищенные вздохи. Там, на скале, возвышался замок. Он сиял огнями витражей, многочисленные башни прорывались к небу, а древняя каменная кладка казалось помнила самых первых волшебников. Древний и величественный, красивый и воздушный, обитель магов и школа для волшебников. Ожившая мечта любого ребенка, хоть раз бравшего в руки фэнтези. Да, в таком учиться будет в кайф, но, конечно же, его обязательно нужно исследовать. Сколько потайных ходов хранят эти стены, сколько тайн зарыты в пыли и преданы забвению. Кажется, Лансу будет чем заняться следующие семь лет.
Вскоре лодки пристали к берегу, и дети поднялись по лестнице, вырезанной в камне. Лодочный причал остался далеко внизу и превратился в размытую коричневую точку. Возможно, через пару годиков, если Гебу приспичит произвести впечатление на леди, то самым оптимальным решением будет пробраться сюда ночью, и увести одну из шлюпок. Вот такой вот несложный рецепт свидания высшего сорта.
Первокурсников провели через небольшую аллею, в центре которой стоял фонтан, а по бокам она была окружена колоннами, потом были пропущены центральные вороты, нынче открытые на распашку, затем главные ворота и вот ни в холле. Да, это был как портал в средневековье. По углам рыцарские доспехи, начищенные до зеркального блеска, на стенах картины, уходящие рядами под потолок, мраморные ступени и факелы, почему-то не коптящие кладку. Великан же, оставив детей в гордом одиночестве, удалился в неизвестном направлении. Герберт в очередной раз съежился. Если эта махина обладает навыками ниндзя, то вопрос выживания серьезно осложняется. Возможно, придется применить всю науку, так тщательно впитанную с кровью на улицах Скэри-сквер. Но все мысли тот час улетучились, когда сквозь стены стали проходить призрачные фигуры, плывущие по воздуху. Привидение. Бога. Душу. Мать. Это были настоящие привидения. В голове Ланса заиграла музыка, и кто-то выкрикнул заветное «Ghostbasters». Мда, эти парни сейчас бы пришлись очень кстати.
— Это ваша жаба? — раздался строгий голос.
— Тревор! — крикнул пухлый мальчик и бросился к лестнице.
— Меня зовут профессор МакГонагалл, я заместитель директора, декан Гриффиндора и преподователь Трансфигурации, — как и во всех школах, здесь, скорее всего, была нехватка персонала. — Сейчас вы пройдете в Большой Зал, где состоится ваше распределение. Выбранный факультет, станет для вас домом на следующие семь лет. Вы будете вместе есть, спать и учиться. За успехи будут начисляться балы всему факультеты, а за нарушения и неудачи, сниматься со всего факультета. В конце года будет подведен итог и факультету победителю вручат Кубок Школы. Это очень почетная награда к которой должен стремиться каждый. А сейчас — приготовьтесь.
Ничего нового Герберт для себя не узнал. Как жил в общаге, так и будет жить в общаге. А жизнь в общаге, опасны и интересна. Опасна потому что ты отвечаешь только за себя, а преподы как всегда не знают и половины что творится внутри, ну а дети зачастую жестоки и беспощадны. Короче, зоопарк отдыхает, а здесь еще и каждый поголовно вооружен. То еще местечко, кажется Скэри нервно курит в сторонке. Неудивительно что маги выжили в эпохи инквизиции, таких битых жизнью матерых волчар огнем не возьмешь. Здесь нужно с умом подходить, врубать Red Button, так сказать.
Вскоре, двери зала открылись и дети ровным строем, будто на марше, вошли в древнюю обедню. И снова свист восхищение пронесся среди новичков. Удивительноый заколдованный потолок, не просто отображающий, а будто являющийся этим самым небом, захватывал воображение. Под куполом, плыли черные облака, светили ясные звезды и изредка подмигивала выглядывающая луна. По воздуху плыли свечи и все было пропитано ощущение настоящей сказки. Всего, кстати, в зале находилось четыре стола. Каждый со своим цветами и под своим флагом. А у северной стены, стоял пятый, за которым сидели профессора, их было все же не мало, но справиться с почти четырьмя сотнями учеников… Возможно дисциплина, по большому счету, сдерживается именно страхом отработок и снятыми баллами. Хитро, ничего не скажешь.
Мимо прошелестела мантия, а на возвышение перед преподавательским столом вынесли стул, на котором лежала древняя остроконечная шляпа. МакГонагалл стояла рядом и держала в руках свиток. Сперва ничего не происходило, а потом шляпа начала… петь. В принципе у неё это неплохо получалось, учитывая что у неё не могло быть слуха и голосовых связок, но видимо перед тысячелетним опытом, даже это — сущие пустяки.
— Сейчас, я буду зачитывать ваши фамилии. Когда вы услышите свою, подойдите, сядьте на табурет и оденьте шляпу.
На словах — ничего сложного. А вот подвергать свой мозг зондированию, Гебу как-то не очень хотелось.
— Эббот Ханна!
Вперед вышла немного нескладная девчонка с пухлыми личиком, она дрожащими руками нацепила на себя головной убор.
— Хаффлпаф! — выкрикнул кусок материи.
Девочка радостно взвизгнула, положила шляпу на табурет и помчалась к столу, стоявшему под гербом с изображением барсука. Аплодировал весь зал, кроме Слизеринцев, но громче всех рукоплескали сами барсуки. Ну и тут понеслась. Больше всего народу уходило либо ко львам, либо к барсукам. Что, согласитесь, комично, получается любо храбрец, либо простофиля. Хотя, в истории Хогвартса, было сказано что барсуки отличаются верностью семье и друзьям, но за частую это воспринимается обществом как глупость и наивность. Вот отсюда и пошла кривотолки на тему тупых Хаффлпафцев. Еще был любопытный факт — если кто-то садился к змеям, то хлопали лишь змеи, а зал презрительно кривился. Видимо не любили здесь зеленые цвета в одежде. Самому же Гебу было глубоко наплевать какую эмблему носить.
— Ланс Герберт!
Вздохнув и собрав нервы в кулак, Герберт вышел вперед и по залу пронеслись волны каких-то вздохов и ахов. Ну да, опять все по новой. Подставы от парней, хихиканье и перемигивания девчонок, тисканья старших девушек, видящих в нем разве что не плюшевую игрушку. Но и плюсы определенно будут. Можно даже сейчас првоерить. Геб применил навык «умильная мордаха», направив всю его силу на заместительницу директора… Эффект был равен — пшик. Та посмотрела на него строгим металлическим взглядом и указала на табурет. Стальная леди, видимо тоже с яйцами. Возможно, не все так просто в Датском королевстве и придется провести еще несколько дней у зеркала работая над усилением «мордахи».
— Очень любопытно.
— Кто здесь?! — испугался мальчик.
— Не кричите, молодой человек, я же не глухая, — теперь Геб мог различить недовольный женский голос.
— Вы шляпа? – спросил наивный чукотский юноша.
— Как грубо — указывать другому на его недостатки. Да, я шляпа.
— Эм, простите мадам, эээ, мэм, то есть мисс, арх — миссис.
В голове у мальчика зазвенел веселый смех.
— Успокойтесь, мальчик мой, я не собираюсь, как вы наивно полагаете, прожигать вам мозг.
— Тогда ладно.
— Ну раз с этим мы разобрались, полагаю стоит приступить к распределению. Ум, да, я вижу. Вижу острый ум, вижу отвагу, но больше всего я вижу любви и верности, вам ведь уже говорили об этом да? Но мне жаль, мальчик мой, ты бы идеально подошел для Хаффлпафа если бы не твое желание быть сильным. И, быть может, будь ты чистокровным волшебником, то смог бы воплотить его на барсучьем факультете.
— А как вы узнали что я маглорожденный? — вдруг встрепенулся юноша. — Вы знали моих родителей?
— Нет, но я могу их видеть в тебе. Разве ты не знал? Наши близкие всегда рядом, они живут в сердце и памяти, помогая в нужный момент.
— А куда вы тогда смотрите, в сердце или в память?
И снова этот звонкий, будто девичий смех.
— Да, вороний гоблин себе все локти изгрызет, когда узнает насколько ты умен и что ты не попал на Рэйвенкло. Нет, мальчик мой, я тебе не скажу куда я именно смотрю, не стану тебя лишать очередной загадки. Но я вижу ты хочешь узнать про родителей. Что ж, мы и так много времени заняли своим разговором, так что пусть подождут еще пару минут. Мама твоя была прекрасной женщиной. Прекрасной и внутри и снаружи, а это поверь старой шляпе, редкое сочетание. Она было доброй, любящей и отзывчивой, но наивной и доверчивой. И уж упаси боже, конечно она не была шлюхой. Но, как ты возможно уже догадался — она была маглой.
— А отец?
Шляпа некоторое время молчала.
— Он не был волшебником. Впрочем, малыш, я бы рассказала тебе еще, но чувствую в зале напряжение, народ есть хочет, а мы тут с тобой языки полощем. Итак, как я уже сказала, будь ты чистокровным, может и сгодился бы на Хаффлпафе. Но сейчас… Нет, раз уж ты жаждешь силы, т место твое на другом факультете. Но предупреждаю — будет сложно, даже очень.
— Я справлюсь!
— Слизерин! — выкрикнула шляпа.
По залу пронеслись отчетливые разочарованные девичьи вздохи, которые были прорежены вздохами радостными и тоже девичьими. Герберт снял шляпу, смахнул с неё пыль,и почему этого никто раньше не сделал, и положил на табурет. На мгновение он встретился взглядом с МакГонагалл и в глазах профессора он увидел сильнейшее беспокойство, почти страх, впрочем, скорее всего ему просто показалось. Повернувшись к змеиному факультету, собирая всю храбрость в кулак, и увещевая себя что он уже стрелянный воробей и кучки изнеженных аристократов не испугается, Ланс прошел свою «Зеленую милю». Когда он сел на свободное место, то ему пришлось пожать несколько рук, ответить на пару улыбок и лишь после этого парня оставили в покое. Как раз за ним, к табурету шел тот самый белобрысый гомик. Шляпа еще не успела опуститься ему на голову, как уже истошно завопила Слизерин, будто боясь прикоснуться к его тыковке. Оно и понятно… Пока парнишка, сияя словно начищенный унитаз, топал к столу, Геб рассматривал стол преподов. Каждый, как на подбор, был колоритнее другого. Здесь и мужик в тюрбане с нездоровым блеском глаз, и сальноволосый ублюдок (ублюдков Ланс, за одиннадцать лет жизни в Скэри-сквер, научился отличать на раз-два) и добродушный карлик в пенсне, и полноватая миловидная старушка и еще когорта разных кексов. Но на самой большой и украшенной табуретке сидел Дамблдор. Когда они встретились взглядами, директор вопросительно приподнял правую бровь, в ответ на это Ланс просто пожал плечами и получил одобрительный кивок. Немой диалог был закончен, консенсус достигнут, заседания объявляется закрытым, прошу на гульбище.
— Привет, меня зовут Драко Малфой, сын Люциаса Малфоя, а как зовут твоих родителей.
Герберт чуть было воздухом не поперхнулся. Возможно, просто возможно, даже дети магов имеют свои прибабахи. Вот этот белобрысый, распыляя свои слабозадые флюиды, либо решил подкатить, либо действительно считает что важнее узнать, как зовут родителей.
— Меня, — Геб сделал ударение на этом слове. — Зовут Герберт Ланс, а родителей — понятия не имею.
И в ту же секунду, когда были произнесены эти роковые слова, весь стол Слизерина, как по команде повернулся к Гебу. Возможно, ни пытались загипнотизировать его или банально смутить, но мистера Ланса, даже женская баня смутить не смогла, наоборот — было весело.
— То есть как, понятия не имеешь? — спросил какой-то рослый парень со значком старосты.
— Приколи — бывают в жизни огорчения. У меня вот такое вот. В жизни своих предков не видал.
— Так ты…
— Ага, приютский я.
Над Слизерином повисла тишина, которую нарушил белобрысый он вдруг резко отодвинулся и сморщился, будто рядом с ним кучка дерьма.
— Грязнокровка, — прошипел он.
Странно, Герберт думал что это слово реально оскорбит его, ну или как-то заденет, но… нет, ничего такого. А вместе с гомиком, отодвигались и остальные, уже через пять минут вокруг парня была создана зона отчуждения и его попросту перестали замечать, правда изредка бросаемые взгляды в его сторону, обещали веселенькую жизнь. Но особенно парнишке не понравилось как на него посмотрел сальноволосый. С легким опасением, маленькой ноткой презрения и просто тонной превосходства. Кажется, Ланс нашел того самого препода, который есть у каждого, того препода, которого проще удавить, чем сдать ему зачет, или еще хуже — экзамен. Того препода, с которым на ножах с первой секунды знакомства. Но философия философией, а жрать охота. Именно поэтому когда Дамблдор взмахнул руками и столы заломились от явств, Герберт набросился на еду как оголодавший лесной кот, коим он, собственно и был. Вокруг дносилсись презрительные шепотки и фырканье. Ох уж эти аристократишки, едят с таким чванством, будто на приеме у Её Величества, вилочкой надрезают кусочек, который ноздрей втянуть можно. Неудивительно, что в районе Ланса еда заканчивалась с поразительной скоростью, и самым голодным приходилось просить передать с другого конца стола. Но в данный момент Герберта это мало волновало. Как говорят в приюте — наедаться надо разом, на неделю вперед, ибо хрен знает когда тебе еще одна пайка выпадет. Вот и сейчас, уплетая одновременно куропатку, эскалоп и какую-то сардельку, Ланс запивал все это дело апельсиновым, томатным и яблочным соком. Поочередно естественно. Впрочем, у него был достойный конкурент — какой-то рыжеволосый парнишка со стола грифов, точил с такой скоростью, что с ним бы и Кэвин не поспорил, а тот знатный едок.
Когда дело дошло до десерта, Герберт был готов взвыть, места в желудке почти не оставалось. Но это еще не значило проигрыш парнишки. Наоборот, он расстегнул пуговицу на драных джинсах, и открыв в себе второе дыхание, набросился на кремовый торт, вливая в себя галлоны горячего шоколада, не такого вкусного как у Фортескью, но все же. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается, а бесплатная кормежка уж тем более. Когда многие уже разомлели, а в Геба не влезал даже кусочек буше (п.а. кто не знает — пирожное такое), Дамблдор снова взмахнул руками, аннигилируя еду и попросил старост отвести народ по своим гостиным. Герберт, пыхтя и дыша через раз, кое-как поднялся и потопал вслед за потоком своих новых сокурсников. Сейчас, все о чем он мог мечтать, это о более менее мягкой кровати, не самом прохудившемся одеяле и хоть какой-нибудь подушке.
Слизеринцы спустились по каменной лестнице в темные подземелья, где, несмотря на тепло, иногда пробегал холодный ветерок, заставлявший потуже кутаться в мантию. По стенам стояли уже спящие портреты, которые шипели на студентов, когда старосты светили им в глаза Люмосом. Путь среди извилистых коридоров и хитро сплетения поворотов, прочно закрепился в голове Геба, на сытый желудок, думалось просто отлично. Процессия остановилась около стены, между двумя гобеленами, староста с седьмого курса сделал шаг вперед и произнес:
— Превосходство.
В ту же секунду, стена замерцала и сделалась прозрачной. Господа студенты резво завалились в гостиную. А здесь было даже уютно. Множество столиков, окруженных удобными креслицами, обитыми зелеными ситцем, пара широких диванов, стоящих друг напротив друга, пылающий камин, вокруг которого находились четыре (видно элитных) диванчика, рассчитанных максимум на двоих. Где-то в дальней части, виднелись ступеньки, а за ними длинный коридор, разделяющийся на два рукава. И дураку было понятно — правое, для девочек. Зевнув, Герберт плюхнулся на кресло, стоять не было ни сил не желания. Сон, словно хищный кот, подобрался и пригнулся, готовясь к стремительному прыжку.
— Убирайся, — прошипел кто-то рядом. Открыв глаза, в размазанном пятне был мгновенно опознан Драко Малфой. — Убирайся, шваль, я не собираюсь спать в одной комнате с паршивой грязнокровкой.
Гомику вторили согласные голоса, обстановка накалялась, Ланса брали в кольцо недовольные блюстители чистоты крови. Короче, аристократам наступили на любимую мозоль.
— Меня тоже не прельщает жить рядом с пидарасом, — пожал плечами Герберт, сжимая в кармане мантии свой нож.
— Ах ты! — Малфой выхватил свою палочку и направил прямо в лицо Гебу. Тот уже был готов проверить брюхо мага на прочность своей бабочкой.
— Мистер Малфой, — произнес кто-то тихо, но очень, как бы сказать, кровожадно, даже скорее «крове обещающе».
В гостиной тут же наступила гробовая тишина. Появление сальноволосого вызывало настоящий фурор. Бывшие гоп-стопщики и криминальные личности, прикинувшись хомячками, вжали очко, ставшее размером с точку. Кажется, решил Герберт, этот тип местный авторитет. А вообще личность мужика, с горбатым длинным носом, строгим выражением лица, ехидной ухмылочкой, черной мантией, похожей на сложенные крылья летучей мыши, внушала некую здоровую опаску. С таким стоит быть осторожнее.
— Мистер Малфой, я не потерплю никаких между усобиц на своем факультете, — а он оказывается еще и декан. Кстати, спорить никто с этим мужиком не смел. Действительно — авторитет. — Вам мало того что против Слизерина настроены все и вся в этом замке? Вам еще и внутренние разборки нужны? Предупреждаю сразу, любой, кто будет замечен в притеснении своего однокурсника, узнает на себе всю степень моего недовольства. Я надеюсь вы еще не забыли основные принципы Слизеринца? Если да, освежите их в памяти за эту ночь, потому как с завтрашнего утра, я надеюсь увидеть в вас в более подходящей форме, нежели лицезрел сейчас. А теперь, всем настоятельно рекомендую отправляться спать. Старосты — утром ко мне за расписанием.
Мощный мужик, хоть и ублюдочный, всем припесочил, всем прописал, а вроде ничего и не сказал, видать — опыт. Но делать нечего, над идти, да и к тому же заснуть посреди коридора, перспектива не из самых приятных. По первой прикидке, первокурсников у зеленых было не так много. Четыре парня, не считая Ланса и четыре девушки. Всего — девять человек. По коридору шли в тишине, но Геб буквально ощущал, как спину прожигают недовольные взгляды однополчан. Кстати, большинство старших так и остались сидеть в гостиной, видимо утром у кого-то будет сильно болеть головы… а у самых везучих приятно ныть несколько пониже. Ланс даже хмыкнул, все как и в приюте, ничего не поменялось.
Комната первокурсников внушала уважение. Нехилое помещение, пять неслабых кроватей с балдахинами, пять платяных шкаф, столько же тумбочек и полок. У каждой кровати стоял сундук, а у кровати Ланса еще и футляр с гитарой. Герберт почесал макушку и так и не нашел ответа, на вопрос как они выяснили сколько именно парней поступит на факультет, когда успели принести вещи и еще многое другое. Так же было странно — наличие окон, выходящих на Запретный Лес. Геб мог поклясться, что они спустились достаточно глубоко и никаких окон в помине быть не может.
Быстренько раздевшись и скинув одежду на лучшую вешалку в мире — стул, Ланс забрался на перину (!), накрылся теплым (!), мягким(!) одеялом, поворочался на чистой(!) простыне, улегся на пуховую(!) подушку и почти мгновенно заснул.
— Присматривай за своей спиной, грязнокровка, — как нетрудно догадаться, петушок запел. — Снейп не всегда будет тебя прикрывать.
— Ой, да иди ты на ху…, — договорить бывший предводитель самой молодой банды Скэри-сквера не успел, так как Морфей поднял его на заботливые руки и унес в мир воздушных замков и бесплатных хот-догов.
Глава опубликована: 02.07.2013
|
|
|
| Shtorm | Дата: Понедельник, 18.11.2013, 15:33 | Сообщение # 7 |
|
Черный дракон
Сообщений: 3283
| Глава 3
1 октября 1991 г. Хогвартс.
Герберт медленно спускался по коричневой, будто лишь недавно покрытой лаком, лестнице. Он осторожно, шаг за шагом, спускался все ниже и ниже. Нет, он не прятался, хотя и следовало бы — пять минут назад перевалило за полночь, и значит Филч не только вышел на тропу войны, но и явно наточил тамогавки. Нет, дело было вовсе не в этом. Просто, буквально намедни, Гею чуть ногу себе не сломал, когда одна зловредная ступенька взяла и исчезла прямо у него под ступней. Вообще, раньше Ланс полагал что страннее крыльца приюта, лестницы нет, но Хогвартс явно мог дать фору и крыльцу, и спуску в подвал, и много чему еще. Здешние лестницы, казалось, не взлюбили сироту и постоянно старались привести его не туда куда нужно, частенько убирали ступеньки из-под ног, да и вообще вели себя исключительно по свински.
Вы, возможно, спросите, что же тогда здесь забыл мистер Ланс. Скажу лишь пару слов — древний замок, ночь, авантюрно настроенный мальчик. Короче — идеальный рецепт для поиска приключений на пятую точку. Но вообще школа нравилась мальчику. Вот, всего месяц назад…
— Бежим! — донеслось эхом.
Геб замер, наивно полагая что это знаменитые Близнецы. А если это они, то надо срочно запрыгивать вон в то рыцарский доспех и не дышать. Но нет, прямо из поворота на парня выбежали три гриффиндорца. Здесь был небезызвестный Гарри-очки-велосипеды-Поттер, Рональд Уизерспун, или Узрипун, или Уизелмун, короче что-то на «Уи» и с «з» по середине. И, что буквально ошарашило бывшую басоту — Гермиона Дэнжер, пардон — Грейнджер. Великая заучка, ходячая энциклопедия, мисс Поднятая Рука, и любимица всех преподавателей. Ну, кроме Снейпа конечно, тот кроме своих сальных волос вообще никого не уважает.
— Чо за кипишь? — удивился Геб, когда троица взбежала на его лестницу.
Ребята на секунду остановились, переглянулись, а потом слово взял Поттер, и какое слово…
— Филч, — полу прокричал, полу прошептал местный Герой.
Герберт на мгновение завис, пропуская за себя бегущих однокурсников, а потом развернулся и ринулся следом за ними. Четверка малолетних преступников, а именно так их охарактеризовал бы завхоз в случае поимки, петляла словно зайцы на убое. Они со спринтерской скоростью форсировали три лестницы, вбежали на третий этаж и буквально влетели во мглу, не освященную факелами. Которые, что удивительно, никогда не чадили. Но так или иначе, каждый из детишек, буквально затылком ощущал своего преследователя. И пот градом катился по их спинам, стоило лишь представить какой разнос устроят деканы и сколько баллов слетит с факультета за ночные бдения. А расценки были весьма суровые, от двадцати пяти и до пятидесяти. В зависимости от того, какой сон видел декан, когда его будили чтобы принести радостные вести.
Наконец ребята завернули в какой-то поворот, но это оказался тупик, в конце которого виднелась крепко сбитая дубовая дверь, с железными полосками на верху и внизу. Такую не всяким тараном прошибешь. Поттер, буквально подлетев к двери, дернул за ручку и обреченно выдохнул.
— Заперто, — с уверенностью висельника, произнес он.
Герберт скривился и уже собрался вскрыть замок, понятное дело — магией, отмычки он оставил в сундуке. Но его опередила Гермиона. Она резко выхватила свою палочку и прошептала.
— Alohomora.
Раздался щелчок, а за спиной уже слышались шаркающие шаги. Ребята тут же юркнули в открытое пространство, еле-еле освещенное неполной луной, чей свет пробивался через окно у самого потолка огромной комнаты. Закрыв за сбой дверь, Герберт облегченно выдохнул. Звук шагов замолк, а потом завхоз будто выбежал прочь из коридора. Темноты боится, что ли. А вообще, у Геба не сложились отношения с этим любителем кошек, вернее одной — миссис Норрис. Не, ну представьте, он даже не шифруется, зоофил треклятый, даже кошку «миссис» обозвал. А отношения не складывались все по той же, весьма тривиальной причине — завхоз был страшен как дитя ошибки генного инженера, ну а Ланс… Короче у старика взыграли детские комплексы, обиды и простая человеческая зависть. Малого того что малой маг, так еще и красавчик. Бедный сквиб, небось, все локти сгрыз.
— Мама, — пропищал кто-то.
Герберт скривился и повернулся к Рону. Зря. Пока мальчик поворачивался, то заметил нечто, нечто приоткрывшее сразу шесть глаз и смотрящее в упор на ребят. Это нечто в холке достигало метров трех, имело три огромные клыкастые пасти, любая из которых могла заглотить Геба не жуя. В общем, Ланс увидел огромного трехглавого пса. Его колючая, серая шерсть,н е могла скрыть бугрящиеся, словно валуны, мышца. Из пастей доносилось затхлое амбре с душком гнилого мяса. А желтые клыки сабли, были размером с древко метлы.
— Пизде…
— Бежим! — крикнул Поттер и ребята тут же выскользнули в резко открывшуюся дверь.
В след им доносилось глухое рычание, лязг цепи и бешенный лай. Одна из морд чуть не откусила рыжему задницу, но все же нарушители успели выскользнуть, а Геб припечатал дверь Колопортусом. Дети упали кто где стоял, ноги не держали никого. Нет, Ланс уже был близк к смерти, например когда его ткнули ржавым ножом, а врачи потом разводили руками, недоумевая как это не случилось заражения крови. Или когда его взяла в коробочку, на одной из узких улочек, или… да еще много или. Но никогда юноша не сталкивался с настоящим животным ужасом, рвущим его душу на мелкие части.
— Что это была за хрень? — прохрипел Герберт.
— Цербер, — Гермиона произнесла это с таким презрением и высокмерием, что главный Летучий Мышь Хога нервно курит в сторонке. Мол, как это можно не знать что гигантская трехглавая псина, это цербер.
— Спасибо мисс очевидность, — скривился Геб. — А я то наивно полагал, что это жертва Чернобыля.
— Но…
— Тебе что-нибудь говорят слова — риторический вопрос?
— А что такое Чернобыль? — отозвался Поттер.
— А что такое Цербер? — вторил ему рыжий.
Герберт закатил глаза и хлопнул себя ладонью по лицу. Это уже переходило все рамки.
— Все, господа алкоголики, рецидивисты и тунеядцы, я спать, — с этими словами Геб поднялся на ноги, отряхнул свою и без того не самую чистую мантию и уже собрался было топать на выход, но его окликнули.
— Откуда нам знать, что ты всех не сдашь?
Обернувшись, парень увидел как рыжий наставил на него свою палочку. Нет, даже у идиотов бывают пределы тупизма. Но видимо Уизел был исключительным дураком, который в своем дебилизме не знал границ.
— Потому что, мой дорогой детектив Коломбо, чтобы сдать вас, мне придется рассказать, как я оказался ночью в Запретном коридоре. Компренде?
— Чего?
— Гермиона, — вздохнул Геб. — Переведи.
— Он нас не сдаст.
— А ну тогда ладно, — кивнул рыжий и уже стал убирать палочку, в то время как Поттер задумчиво смотрел на дверь, но вдруг храброго гриффиндорца осенило. Он снова вскинул свое оружие и даже принял боевую позицию. — Стойте, он же Слизеринец, ему нельзя верить.
Ладонь Герберта снова поздоровалась с лицом. Нет, он не подвластен стереотипам и вообще уважает свободомыслие. Но когда Малфой начинает распыляться на тему тупых алознаменных в целом и убогом Уизеле в частности, порой так хочется поддакнуть.
— Все, я сваливаю из этого дурдома.
Игнорируя брюзжание Рона, Герберт развернулся на сто восемьдесят и зашагал по направлению к лестницам. На мгнвоение он вновь замер, когда услышал слова Поттера о том, что тот видел люк под Пушком. Ланс лишь покачал головой и мысленно пожелал им удачи. Наверняка грифы состряпают какую-нибудь убойную теорию и начнут свое архиважное расследования, в целях причинения добра и нанесения справедливости. Им же не докумекать что такой огромной твари, просто необходимо куда-то срать. Ну а лучшего ученика Хогвартса, коим себя величал мистер Бэмбифэйс, не получивший за этот месяц ни одной отметки ниже «П», ждала столь вожделенная перина. Нет, ну вы подумайте только — настоящая перина.
30 октября 1991г. Хогвартс.
— И тогда великий гоблин Гнилозуб, поднял оденец выкованный в крови его предков, сверкающий подобно отраженному лучу полуденного солнца, острый как первая любовь, поразившая сердце сельского пастушка. И опустил он его на голову врага заклятого, врага страшного, врага бесчестного, врага хитрого и подлого. И отразил враг меч великого гоблина Гнилозуба, щитом своим, огромным, словно гребень скалы, отколовшийся в шторм, крепкого, как стены златокупольной Трои. И сделал шаг назад великий гоблин Гнилозуб, но не померкла отвага в сердце его, не залился он позорным страховым потом, а лишь крепче сжал меч свой, острый как…
«Держись братан» — думал Герберт. — «Осталось немного, совсем капельку»
— И был страшен тот бой. Ни одна из сторон не желала отступить, не желала отдавать врагу не пяди священной земли. Земли их предков, заботливо взращенной, как взращивает мать возлюбленное дитя. И тогда, великий гоблин Гнилозуб и враг его, враг страшный, враг бесчестный, хитрый и подлый, вновь сошлись в лихой сече. Сверкали их оружия и кровь лилась потоком. И небо вторило их битве. Гремящий гром сотрясал землю, раскалывая её, как колит белка свежий орех. И молнии сверкали, подобно серебряным аспидам, устремившимся в отчаянном прыжке…
«Нет, я не выдержи, это невозможно выдержать» — буквально плакал один голос. — «Терпеть. Терпеть!» — надрывался другой.
— И тогда поднялась волна гнева в душе великого гоблина Гнилозуба. Сжал он оденец свой со страстью пылкого любовника, многие декады не видавшего любовь жизни своей. И применил великий гоблин Гнилозуб тайное знание его рода. Знание страшное, знание опасное. И отразил враг то знание, знанием своим, знанием бесчестным…
И тут прозвенел школьный колокол.
— Heeeeeeeeeell yeaaaaaaaah! — выкрикнул Герберт, резко поднимаясь со скамьи.
Повсюду, в этом сонном царстве, которое вы всегда сможете найти, посетив урок Истории Магии, просыпались люди. Вряд ли кто-то из них сможет отчетливо сказать, проснулись они от адского вопля своего однокурсника, или от колокола, который звенел в начале и в конце каждой пары. Радостный Герберт, сдергивая скотч, приклеивший веки к бровями, покидал письменные принадлежности в тертую, с потрескавшейся коей, сумку и первым вылетел в коридор. Там он приложил ладонь к носу, дыхнул и уважительно кивнул. Спустя пару минут из кабинета стали выбираться заспанные и сонные Слизеринцы и Гриффиндорцы. Уж в чем они были солидарны, как, впрочем и вся школа, так это в том что не спать на уроках Бинса невозможно. А исключения в виде двух вороньих батанов и двух батанов грифов(Перси и Гермиона), и еще батана Хаффлпафа (Седрика Диггори), лишь подтверждают правило. Поэтому когда Лаванда Браун, поспорила с Гербертом, никто не верил в победу последнего, пророча ему участь раба на неделю, что было условием поражения. Рядом с Гебом уже собралась немалая толпа из почти двадцати человек.
— Ну, Гермиона, — ухмылялся Геб. — Скажи Лаванде — спал я или нет.
Браун, миловидная девчушка с яркими, карими глазами и уже намечающейся фигуркой, сострила молительную мордашку. Но главная заучка была непреклонна.
— Нет, — словно обрубила Грейнджер, недовольная тем что её втянули в это ребячество. — Не спал.
— Ладно, — сокрушенно помотала головой Браун, но все девушки, стоящие рядом, подметили как та улыбается. — Проиграла, значит проиграла.
Подойдя Лансу, девочка поднялась на цыпочки, и уже сбиралась было чмокнуть мальчика в щеку, но Геб резко развернулся на пятках и поцелую пришелся в губы. Длился он недолго, но парень был доволен нехитрой шуткой. Правда через мгновение чей-то острый кулачок впечатался ему в ребра.
— Дурак! — выкрикнула покрасневшая Браун, глаза которой, впрочем, светились явным удовольствием от маленького прикола.
Парни смотрели на слизеринца с явной завистью, а Драко с презрением, под которым была прочна скрыта все та же зависть. Девушки на Браун с завистью, хотя Гермионе казалось было пофиг все, что на прямую не касалось учебы и выполнения домашнего задания.
— Возможно, теперь ты не будешь храпеть на уроке, — прокомментировала отличница ситуацию.
— Я не храплю, — возмутился Геб. — Но даже не надейся, что я опять пойду на подобный подвиг. Даже поцелуи всех девчонок школы не заставят меня так мучить свой бедный, слабый организм, — Ланс притворно всхлипнул и тут же, выпрямившись, снял иллюзорную шляпу и поклонился. — Я склоняюсь перед вами миледи, ваша стойкость не знает равных. Чары Бинса соскальзывают с вас как с гуся вода.
— Позер, — фыркнула Грейнджер и обняв учебник по трансфигурации, словно тот был скрижалями завета, отправилась дальше по коридору, отчетливо чеканя шаг.
Народ, кто смеясь, кто перешептываясь, двинулся следом. Межде первыми уроками была слишком короткая перемена, которой хватало как раз чтобы добраться до следующего кабинета, а опаздывать к Железной леди, не хотел никто. Браун, стрельнув глазками на Ланса, который уже пожалел о маленькой авантюре, догнала свою подругу — одну из близняшек Патил и хихикая, скрылась за поворотом. Герберт остался один рядом с кабинетом, в котором профессор-привидение летало по кругу, что-то бурча под свой призрачный нос. Никто не ждал Ланса. Несмотря на то что он был всеобщим любимцем, друзей так и не завел. А об авантюре парень пожалел, потому как теперь Браун надумает себе невесть чего, а потом пойдут проблемы, шепотки и прочее. Пожалуй, следующую неделю, стоит больше времени проводить в библиотеке в своем классе. Подхватив сумку, и привычным жестом заткнув палочку за пояс, Геб направился в класс трансфигурации, по дороге придаваясь воспоминаниям.
Первая неделя была самой, как бы сказать — ошеломляющей. Уже на следующее утро, Герберт, сидя за столом своего факультета в той самой зоне отчуждения, начал сильно сомневаться в разумности волшебников. Ну а как иначе? Не успел он десть свою овсянку, как в окно начали влетать совы. Нет, ну ладно бы они после трапезы почту приносили, но не прямо же во время процесса поглощения пищи. А ну как нассут, или насрут, прямо в тарелку? Ну да ладно, зато парнишка получил таки свой подарок. Дамблдор, вместе с огромной пичугой, прислал ему талмуд с таинственным названием «Нумерлогия, Составь свое заклинание». Но на этом приятности не заканчивались, в посылке оказалась вторая книга. Она была не так велика, всего странниц триста, и называлась «Руны». А в приложенном письме, Дамблдор объяснил что эти два труда нельзя читать по отдельности, иначе это будет Сизифов труд. Мальчик поблагодарил доброго дедана счастливой улыбкой и кивком головы, а тот незаметно поднял бокал, показывая что благодарности приняты. Но начать изучение мальчику не было суждено. Во-первых, открыв книгу, он увидел огромную фигу. На осознание лишь первой главы, он истратил десять футов пергамента, две чернильных банки, и кучу времени. А запомнил всего три формулы и решил лишь два задания. В общем, предмет оказался хоть и жутко интересный, но архи сложный. Так что парень решил не торопиться, и идти потихонечку, а на третьем курсе обязательно взять в дополнительные предметы Нумерология и Древние Руны.
Впрочем, была и другая причина. Из-за того что на факультете не нашлось ни единой душе, которая бы не жаждала немедленной смерти «паршивой грязнокровки», мальчик, дабы не обострять ситуацию и не лезть на рожон, все свободное время проводил в библиотеке. Там он читал редкую художественную литературу, попадающуюся на полках, и разные учебники, которые упоминали в своих лекциях профессора. Ну а лекции эти сперва ошарашили парня, а потом огорчили. Он-то, сидя в комнате в Дырявом Котле, полагал что приедет и тут же обделается на практике, но где была практика и где были первокурсники. Когда первые лекции буквально на каждом предмете были посвящены технике безопасности, Геб начал понимать что, что-то здесь не так. Потом, правда, началась практика не зельеварении, никогда не бывающая скучной благодаря добряку Невиллу, готовому взорвать котел по первому требованию высших сил. НУ а еще благодаря тому что сальновлосый ублюдок не мог упустить шанса опустить Поттера. Когда тот грыз его на тему бездарности, тупости и слабоумия, Геб тихо посмеивался про себя, нет, не из злорадности, а просто потому что уж очень колкие и язвительные обороты использовал зельевар. Но когда тот начинал поливать грязью погибшего отца очкарика, Герберт тих выл, опять же про себя. Нет, не из сожаления к Поттеру, а просто потому что будь сальноволосый сейчас в приюте, ему бы все проходы прочистили, зубы повыбивали, а потом зарыли бы с головой в яму с дерьмом. Такого себе не позволяли даже самые отмороженные из приютского персонала — родители это святое, а уж погибшие родители. Нет, Снейп действительно был полным и безоговорочно конченным ублюдком, если позволял себе такое. Единственное чего не понимал Геб, это как Поттер может спокойно все это сносит. Попробуй зельевар сказать подобное Лансу, и мгновенно обзавелся бы новой дыркой в районе пуза. Но время шло, а Снейп держал с Лансом холодный нейтралитет. Он не доставал мальчика, а мальчик не доставлял никаких неудобств и проблем.
Потом были полеты, на которых все тот же Поттер успел нехило отличиться и даже загреметь в сборную своего факультета по квиддич. Чем вызывал зависть всех мальчишек от мала до велика. В том числе и Геба. Ланс уважал спорт, а уж первый полет на метле вызывал у него целую бурю эмоций, тем более что мадам Трюк отметила его способности в этом деле. Следом шла Травлогия, на которой так же нельзя было зевать, а то какой-нибудь особо ретивый куст тяпает вам палец, или что-нибудь более важное. И за всеми этими перипетиями, Ланс не особ замечал, что на уроках ЗоТИ, Трансфигурации и Чар, ни проходят лишь общую теорию и бесконечно разучивают основные взмахи палочкой. А еще правильное произношение некоторых латинских корней и целых слов. Почему в Хогвартсе попросту не ввели урок латыни, мальчик так и не понял.
Но минул месяц, и стало понятно — пока придет черед практики, Геб рискует растерять все свои навыки. Так что он, недолго думая, стал по ночам выбираться из гостиной и окольными путями добираться до заброшенного класса на втором этаже, где самостоятельно занимался. В основном Трансфигурацией, так как безбожно по ней отставал. Вернее, отставал бы, очнись практика хотя бы в первой половине сентября.
И в один такой свой переход, в середине сентября, Герберт наткнулся на обжимающуюся парочку, надо сказать, весьма усердно и увлеченно обжимающуюся. Например с парня уже слетела мантия и рубашка, а правая лямка девушкиного лифчика, уже давно сползла с атласного плечика. От немедленно проклятия, которое уже было готово сорваться в сторону Герберта, спасло лишь то что эта розововолосая девушка узнала мальчика и вовремя остановила разгоряченного парня. Леди оказалась ни кто иная, как та самая официантка из кафе Фортескью. С этих самых пор было положено начало становления Герберта Ланса, как главного любимца школы.
Происходило это постепенно, но началось именно в том классе. Тогда, Тонкс, которая не любит когда её называют по имени, вместо того чтобы вышвырнуть нежданного зрителя, начала с ним болтать. Потом и вовсе привела в гостинную своего факультета — Хаффлпафа. Сперва барсуки возмущались, что это в их обители делает презренный слизень, но стоило войти старшим девушкам, как началось то, чего всегда опасался Ланс — его спутали с плюшевой игрушкой. Пару недель, старшие леди тащили его к барсукам, чтобы поболтать, потискать и посмеяться. Парень был не против, надо же было хоть с кем-нибудь общаться. В связи с таким тесным знакомством с большинством хаффлпафок, от пятого и до седьмого курса, мальчик стал известен и среди мужского населения барсуков. Вам нужно узнать чего хочет ваша девушка, спросить когда лучше пригласить на свидание вон ту недотрогу, какой цветок подарить, когда день рождение, или какой иной вопрос — обратитесь к Греберту Лансу, он точно ответит. Так Геб стал своим парнем у всего барсучье факультета.
Потом, как-то само так получилось, что точно такой же процесс был запущен в башне Рэйвенкло, а потом, подумайте только, и у гриффиндорцев тоже. А учитывая что днем мальчик сидел в библиотеке, и никогда никому не отказывал в помощи — будь то реферат, непонятная тема или сложная домашка, то и молодняк стал относиться к слизеринцу с большой теплотой. Вот вам и парадокс магии, никто в замке не любит слизеринцев (если уж очень обобщить), но все любят Герберта Ланса, и при этом ни один слизеринец, знать не желает этого самого Герберта, который к середине октября стал народным любимцем. Таких преференцией от своей внешности и хорошей памяти, а так же вежливости и добрых улыбок, не ждал даже сам Ланс. Правда были и недовольные. Например тот же Уизел, который каждый раз, завидя Геба в своей гостиной, спешил учинить скандал и в итоге свалить куда подальше, утягивая за собой Поттера. Так же он был жутко ненавидим всем первым курсом слизеринцев, которые, по большому счету, ему просто завидовали( во всяком случае, так думал сам Геб).
Так же Гермиона Грейнджер, буквально кипела от одного вида Ланса, называя его самовлюбленным позером. Видите ли она была недовольно тем что парнишка за частую листает в библиотеке «бульварную беллетристику», а потом умудряется получать лучшие оценки нежели «мисс я гениальна». Частенько бывало так, что Ланс сидел, листая какое-нибудь фэнтези, а рядом плюхалась Гермиона и начинала показательно писать реферат или делать иную домашку. Признаться, мальчику было жаль девочку, она тоже была в своем роде изгоем на сосбвтенном факультете, и если Герберт мог пообщаться с практически любым человеком в замке и был вхож в любые круги, то Грейнджер таким похвастаться не могла. Так что Ланс, широкой души и большого сердца человек, никогда не покидал Гермиону, пока та окончательно не погружалась в работу. Он частенько её подкалывал, подшучивал и пытался немного растормошить. Когда же на него уже буквально кидались с кулаками — удалялся в одну из гостиной, позволяя девушкам тискать себя и выслушивая очередной поток новостей, сплетен и прочего. Таким образом, Ланс оказался еще и в курсе всей подковерной возни Хогвартса. Кто с кем спит, кто с кем гуляет, кто кого любит, кто кого ненавидит, кто за кем бегает хвостиком, и кто кого не замечает, все это было известно миляге и своему парню — Герберту Лансу.
Был и еще один человек, с которым отношения не складывались. «Умильная мордаха» Ланса была доведена до такого мастерства, что действовала даже на миссис Норрис (вероятно родственница Чака, так как её боялись абсолютно все), но профессор МакГонагалл была неприступна. Она за что-то невзлюбила мальчика. Ланс никогда не поднимал руку на уроках, не хотел чтобы его сравнивали с Гермионой, но всегда отвечал, если его спрашивали. Отвечал с душой, неподдельным интересом и дополненьями, вычитанными из книг. Преподы не могли нарадоваться и зачастую давали завышенный, но справедливо завышенный бал. А вот Железная Леди, даже если и спрашивала парнишку, что было крайне редко, давала максимум десятку. А уж как она придиралась к его домашке, про это уже ходили легенды. Она даже орфографию и пунктуацию у него проверяла, на что профессора никогда не обращали внимания. Сперва Геб обижался, и всеми силами пытался доказать что он достоин более теплого отношения к своей персоне. Но, казалось, что не делай — а профессор только сильнее его невзлюбливала. Так что неудивительно, что мальчик вскоре решил что зарамсить проблему не получится, а следовательно можно со спокойной душой на неё забить. Правда, был один минус, анимагия настолько увлекла мальчонку (фанат «Сказаний» не мог упустить возможности приблизиться к своему кумиру), что тот буквально выл, сетуя на то, что не может обсудить эту тему с МакГи. Вся же литература на эту тему, хранилась в Запретной Секции, и даже «умильная мордаха», не могла склонить мадам Пинс, но открытие заветной железной створки. Только направление от профессора, ведущего предмет по теме. Ну вы поняли да — получить направление от Железной Леди, было сродни чему-то невероятному.
Шли дни, Гриффиндор обыграли Слизерин, и на следующий день по всему замку ходили кривотолки, что некий слизень отмечал победу алых в гостиной тех самых алых. Собственно так оно и было — маленькая месть Геба своему факультету, если так можно выразиться. Всего полтора месяца понадобилось перво и второкурсницам, чтобы научится нормально общаться с красивым слизеринцем. Это расширяло горизонты общения. Но практики так и не было. От того было скучно. Пару раз парнишка выбрался в Запретный лес, но его там резво находил Хагрид, оказавшийся нормальным «малым». Он никогда не стучал в замок, и частенько поил крепким чифирком и угощал боевыми каменными кексами. Один раз мальчик учавствовал в проделке Близнецов, но потом признал что такой размах не для него. После такого признания, Близнецы зауважали паренька (сказывалось еще и то что Джордж постоянно пытался что-нибудь вынюхать про Анжелину Джонсон). В общем, жизнь шла своим, немного скучным и пресноватым чередом. Постоянные стычки Малфоя и Ко, с Поттером и Рыжим уже не так веселили, как раньше. Постоянно огрызаться с Дафной Гринграсс и её подругой латинос — Блейз Забини (п.а. — да-да, у меня Забини будет девкой, да еще и латинос) , уже поднадоело. Кстати, надо отметить, Дафна была ослепительно красива. И она была единственной, кто с ходу мог нормально разговаривать с Лансом. Вернее — ругаться с Лансом. Снейп, чтоб его подкинуло да гепнуло, поставил их за дин котел на Зельеварении. Ну и понеслась… «Грязнокровка», «шлюха», «ублюдок», «сучка» и прочие не очень лестные эпитеты и метафоры, были лишь малой частью, порой весьма изощренных загибов двух молодых людей. Впрочем, это не мешало варить им вполне сносные зелья, Геб, несмотря на то что так и не смог перебороть свое отвращение к этому предмету, не мог позволить себе упасть лицом в грязь и был вынужден держать планку. А планка была такова — не ниже «П». Вот такая вот сложилась жизнь, у приютского паренька в школе Чародейства и Колдовства Хогвартс. Кто-то скажет что тот катался как сыр в масле, кто-то наоборот, посочувствует, но тем не менее, мир продолжал крутиться, несмотря ни на что.
Но сегодня, сегодня все должно было поменяться — наконец начиналась практика. Уже сейчас, да-да, прямо сейчас, когда прозвенит колокол, они будут практиковать трансмутацию с МакГи, завтра простейшие Чары с глубокоуважаемым Гебом — Флитвиком, а после завтра ЗоТИ, с каким-то отбитым на голову Квиррелом, лекции которого было невозможно слушать из-за бесконечного заикания.
Поправив сумку, мальчик зашел в кабинет, где уже все расселись на свои места. Вопреки расхожему мнению, о том что отличники сидят на первых партах — Ланс предпочитал галерку.
— Вы опоздали, мистер Ланс, — проскрипела МакГонагалл.
— Бом! — пронесся по коридорам, колокольный звон.
— Кажется, сама школа с вами не согласна, — довольно мерзко (тренировал перед зеркалом) ухмыльнулся Герберт.
— Не задерживайте урок, — процедила Железная Леди. — Садитесь на свое место.
Ланс, пожав плечами, под смешки аудитории, прошел на заднюю парту, где сидел в полном одиночестве. С левой стороны от него, прикорнули Лонгботтом с Финиганом, а с правой было пусто — Слизеринцы четко держали зону отчуждения.
— Итак, сегодня мы приступаем к одной из основополагающих тем Тррансфигурации, лежащей в основе всей науки, - декламировала МакГи с кафедры, на доске же, стоявшей за ней, летающий мелок увлеченно расписывал формула, траектории взмаха палочки и прочее и прочее. — Трансмутация — вот важнейшая часть, не освоив которую, вы не сможете добиться больших успехов в волшебстве. Кто-нибудь может мне рассказать про трансмутацию материального объекта?
Ситуация — лес рук. Тянут лишь Гринграсс и Грейнджер. С чего это вдруг блонди, под именем Дафна, решила показать свои знания, Герберт не знал. Да в целом ему это был и не интересно, надо ей — ну и пусть.
— Мистер Крэбб, может быть вы?
С места поднялся здоровый, неповоротливый детина, которому уж точно с первого взгляда двенадцать не дашь, пятнадцать — возможно. Дуболом, с круглым лицом и холодными ушами, сиротливым взглядом, зыркнул на Малфоя, но тот лишь отмахнулся.
— Эммм, нуууу трансмутация, это, в общем, как его…
— Садитесь мистер Крэбб, — устало вздохнула профессор. — Мистер Уизли, может вы.
Рыжий, тоже не маленький парнишка, поднялся и прокашлялся. Он всегда так делает перед ответом, может со здоровьем не все в порядке?
— Трансмутация это превращение одного предмета, в другой, — отчеканил Уизли.
Герберт хмыкнул. Это все равно что сказать, предмет падает потому что он тяжелый, или завтра будет завтра, потому что сегодня это сегодня. Короче, капитан Очевидность, свернув свой красный плащ, уходит на заслуженный покой, передавая геройский костюм рыжему пареньку, страдающему легкой интеллектуальной неуклюжестью.
— Мистер Ланс, мистер Уизли сказал что-то смешное? — буквально прошипела, словно кошка, Железная Леди.
Ланс вежливо поднялся.
— Нет, я просто анекдот вспомнил.
— Поделитесь?
— Хм, заходят как-то в бар гоблин, вэйла и Темный Лорд…
— Мистер Ланс! Пять балов со Слизерина!
— Вы сами попросили, — пожал плечами Герберт, игнорируя недовольство змеиных сокурсников.
— Что ж, если вы нашли время читать анекдоты на моем уроке, может быть вы нам расскажете про трансмутацию.
— Это вопрос, или вы просто предлагаете?
— Вопрос, — сквозь зубы процедила МакГонагалл, и в тот же миг Ланс заметил, как подрагивают уголки губ профессора.
Сразу было понятно — задумала какую-нибудь пакость. Наверняка если он ответит как в учебнике, она его высмеет и опять балы снимет, за нарушение дисциплины. Если своими словами — тоже самое. Но Герберт, не был бы победителем ужасного Пэри Фигельтона, из Вест-сайда, если бы не умел находить выход даже из патовых ситуаций.
— Ох, я так польщен профессор, что вы просите меня рассказать о такой важной отрасли искусства, — шмыгнул носом Геб. — Я думаю, всем, — Ланс сделал ударение на этом слове. — Известно, что трансмутация, это ни что иное, как — превращение атомов одних элементов в другие, в результате радиоактивного распада их ядер.
Класс выпал осадок, даже Грейнджер, которая все это время тянула руку, медленно пускала её, тараща глаза на Слизеринца. Ланс специально делал акцент на слово «всем», пытаясь уколоть профессора, но та, видимо читала учебники магловских наук.
— Откуда вы это взяли, мистер Ланс? — вновь процедила профессор. Может у неё челюсти свело или еще какая беда? Надо бы мадам Помфри позвать.
Сам Герберт, в том определении которое только что произнес, не понимал ни единого слова. Попроси его профессор пояснить хоть один термин — и финита ля комедия, хорошо если отработками обойдется. Но парнишка привык играть ва-банк, параллельно блефуя и не имея не единого козыря в рукаве.
— В учебнике, — пожал плечами мальчик.
— Библиотека Хогвартса не располагает учебниками по магловской физике!
Герберт еле удержался, чтобы не ухмыльнуться. Может взрослые и опытнее и умнее, но зачастую их очень легко подловить, для чего нужно всего лишь состроить невинное и растерянное личико. Быть ребенком — чертовски удобно.
— Это вы сейчас проехались по теме, что я грязнокровка, или просто…
— Мистер Ланс! Что вы себе позволяете?! Минус сорок…
— Пока вы не сняли с меня баллы, — Ланс впервые в своей жизни перебил учителя. — Можно спросить за что? За то, что вы не признаете, как вы выразились, «магловскую физику», за то что не согласны с моим определением, или за то что я вам не приятен?
В кабинете ощутимо понизился градус. Все знали что между деканом львиного факультета и одним перваком со Слизерина, идет холодная война. Сейчас же ребята стали свидетелями как холодная война превратилась в открытое противостояние, где, кажется, не существует правил и законов и бить над по самому больному. Вот Ланс и ударил. Понятное дело последователь Дамблдора, полукровка МакГи, никогда не станет оскорблять маглорожденных и уж точно принижать заслуги магов, следовательно — остается последний вариант, расписаться в своей предвзятости. Как говорил Кэвин, играя в покер со старшими — «у тебя всего есть один ранер-ранер, но лучше сбросить». И Геб был уверен — Железная леди сбросит.
— Я не знаю, что вы там себе втемяшили в голову, — спокойно, но со страшным блеском в глазах, произнесла профессор. — Садитесь, мистер Ланс, тридцать баллов Слизерину.
|
|
|
| Shtorm | Дата: Понедельник, 18.11.2013, 15:36 | Сообщение # 8 |
|
Черный дракон
Сообщений: 3283
| Герберт не стал обострять ситуацию своими коронными остротами, а просто уселся обратно. Вот это он понимал, прошелся по лезвию, пощекотал льва, нервы на взводе, руки дрожат, пот спине градом — наконец-то что-то интересное. После небольшой паузы, профессор завела свою шарманку, которую Ланс не очень-то и слушал, еще летом все прочитал и уяснил. Нет, Герберт готовился, готовился к страшной мести за два месяца унижений и принижений со стороны декана алознаменных. Если уж её так хочется, он вполне может с ней повоевать. В конце концов, он рискует лишь снятыми балами и отработками, в крайнем случае — ярлыком выскочки. А вот сама профессор будет вынуждена поставить на кон свою репутацию. И поскольку Герберт не питал ложных иллюзий и знал что в конечном счете проиграет, то решил блефовать по полной и закончить войну всего одной битвой. После которой капитулировавшая сторона, либо признает победителя, либо затаиться, выжидая удачного момента для реванша. Но последнее скорее характерно для змей, а не для львов.
— Мисс Грейнджер, раздайте пожалуйста учебный материал, — это декан так мудрено спички обозвала. — По три на человека
Девочка послушна поднялась с места и принялась раздавать «учебный материал». Когда он подходила к Слизеринцам, те от неё шарахались как от навозной мухи, а на спички, положенный им на парту, смотрели как на тот самый навоз. Гриффиндорцы же просто её игнорировали. Губы Гермионы, когда она подошла к Герберту, уже дрожали, а глаза были на мокром месте. Толи МакГи практикует в педагогике метод «клин клином», либо слишком старая и уже подслеповатая.
— Спасибо, — шепнул Герберт, принимая спички. Девочка ему кивнула и упорхнула к себе.
Наверно, вы подумаете, что Ланс был слишком не слизеринистым Слизеринцем, и вы будете правы, стоит только вспомнить их разговор со шляпой. У Геба было слишком большое сердце, видимо доставшееся от матери, если верить все той же шляпе.
— Итак, все вы, надеюсь запомнили нужные взмахи и формулу заклинания, так что прошу — пробуйте.
Тут же воздух засвистел, рассекаемый точными и не очень взмахами, был слышен гуляющий за классе шепот от произносимых формул. Сам Герберт, наткнулся в подаренном труде на «Невербальные» заклинания. Естественно он ими заинтересовался, пошел в библиотеку, получил материал и… пшик. Полтора месяца работы, а эффекта никакого. И какого же было разочарования мальчика, когда он заметил что даже у сильного мага сил на невербальный стиль колдовства, хватит только после четырнадцати лет. А у среднего лишь к пятнадцати — шестнадцати. Вот он — наглядный пример Сизифова труда. Так что Геб, как и прочие, направил палочку на спички и припомнил простейшую формулу. Он, привычным усилием, разогнал жар по телу, направляя его в палочку, а потом сделал три раза и три раза произнес формулу. На столе лежало три иголки. Добротные такие, аккуратные. Но даже это заставило Ланса скривиться, в заклинаниях он уже освоил массовость — то бишь одной Левиосой несколько предметов, но вот Трансфигарцуия… это была явно не его стезя. Сколько он не бился, сколько не доводил себя до истощения, а толку никакого, видимо и у магов есть свои пределы. Но хватит лирики, партия не ждет.
— Профессор, — поднял руку безбашенный парнишка. — А можно еще спичек?
МакГонагалл отвлеклась от своих бумаг и … с удивлением посмотрела на ученика.
— Уже сломали? — спросила она.
— Уже трансмутировал.
В кабинете тот час повисла тишина, все прекратили работу, что спасло Невилла от выколотого глаза, уж очень ревностно Симус размахивал своей палочкой. Каждый, ошарашено смотрел на Герберта, нет, они конечно знали что он вроде как круглый отличник и все такое, но бытовали мыслишки, что Ланс зубрила похлещи Грейнджер и только в теории хорош. Кажется, Железная Леди была именно такого мнения. Она резко сорвалась с места, с кошачей грацией промелькнула между парт и оказалась рядом с мальчиком. Тот, от такого напора, аж передернулся. Профессор поправила свои знаменитые очки в роговой оправе, и взяла в руки первую из иголок. Она столь внимательно её осматривала, что можно было подумать, будто она ищет в этой фигульке следы темномагического артефакта. Та же участь постигла и остальные иголки.
— Пять баллов Слизерину, — произнесла профессор, а потом со слышимым скрипом сердца добавила. — За превосходное колдовство.
Но это был еще не конец.
— Пять баллов за каждую? — с невинной улыбкой, спросил Ланс.
— Да, пять баллов за каждую, — нехотя прошипела профессор.
— И еще двадцать пять за то, что я первый это сделал, да и еще за такой короткий срок.
— Да, и еще двадца… Мистер Ланс! Что вы себе позволяете? Мы не на ярмарке, чтобы торговаться.
— Простите, — сокрушительно покачал головой Герберт и применил свое новое изобретение «страдающая мордашка». Сила этой физиономии была столь велика, что профессор Спраут чуть не утопила его в ромашковом чае. Проняло даже МакГонагалл, на секунду в её глазах отразилась вселенская вина.
— И двадцать пять баллов Слизерину, — на выдохе произнесла она. — За то, что вы первый.
— Спасибо, — улыбнулся Герберт. Улыбнулся искренне. Война, во всяком случае, на ближайшее время была закончена. — Я могу идти профессор?
— Да, идите. На тему трансмутации вам ничего писать не надо.
На этом диалог был завершен. Герберт собрал учебники, закрыл чернильницу, смахнул все это великолепие в сумку и прошел через ряда учеников, смотрящих на него сов семи оттенками всевозможных чувств. Кто с презрением, кто с уважением, парочка с явной скукой, один со страшной завистью. Что странно — этот некто, завистник, был не Гермионой Грейнджер, а Рональдом Уизлмоном, ну или как там его. Казалось, он был готов проклясть поганого слизня, если бы знал хоть одно проклятье. А что же до девочки заучки, то когда мальчик проходил мимо неё, она посмотрела на него со странным сомнением. Ланс не знал, но уже через пять минут после того как он покинул аудиторию, перед обладательницей каштановой гривы, лежали три серебряных спички.
Герберт же, покинув кабинет, зевнул и направился в библиотеку, где его ждали приключения Дриззта До'Урдена. Нет, Ланс решительно заявлял, что маги никогда не смогут писать так же как и маглы. Они просто слишком хорошо знакомы с магией, чтобы уметь придумывать самое чудесное волшебство.
* * *
Герберт поставил точку в письме и потянулся, а уже через пару мгновений, убрал письмо в сумку, чтобы вечером переложить в сундук, где лежала кучка точно таких же. Увы, но этим письмам не суждено увидеть адресата. Ланс, раз в неделю, четыре пятницы в месяц, писал послания своим друзьям, в которых рассказывал все, что произошло с ним за минувшие дни. Возможно, это был своеобразный дневник, в котором описывались не только события, но и легкие оттенки чувств. И все же, Геб надеялся, что однажды сможет показать их друзьям, и они вместе посмеются над курьезами из жизни школьника-волшебника.
— Эй, Ланс — окликнул Герберта Симус. — На Чары опоздаешь.
— А, да, спасибо.
Геб закрыл чернильницу, подмигнул стайке второкурсниц за соседним столом и поспешил покинуть библиотеку. Сегодня в замке царило необычное для него оживление. Ну то есть в Хогвартсе всегда достаточно яркая и кипящая атмосфера, но сегодня, в день Хэллуина, все были уж очень взбудоражены. Да и сам Ланс тоже был на взводе, во-первых сегодня первый день практических чар, а во-вторых вечером его ждет настоящий пир. Ну а вкусно покушать, тем более на халяву (за обучение платил фонд) Геб всегда был не дурак. Так что, в то время пока младшие курсы заканчивали занятия, а старшие завершали украшение Большого Зала и коридоров первого этажа, везде чувствовалось напряжение и предвкушение.
Кабинет Чар, как и большинство кабинетов практической магии, располагался на втором этаже, а окнами выходил частично на квиддичное поле и на Запретный лес. Собственно, весь второй этаж был обращен окнами именно на квиддичное поле и опушке леса. Обнаружив толпу учеников, в ожидании замерших перед дверьми, Ланс осознал что не одному ему так не терпиться применить свои знания на практике. Больше всех, если судить по внешнему виду, нетерпелось Гермионе, которая нет-нет, да кинет холодный взгляд на Геба, видимо жаждет реванша за вчерашний проигрыш.
— Мистер Ланс, — парнишка обернулся и заметил что рядом с ним стоит уважаемый профессор Флитвик. Человек не самого большого роста, но большого ума и сердца.
— Да профессор, — вежливо откликнулся Герберт.
— Мистер Ланс сегодня я жду от вас чего-нибудь внушительного, — чуть улыбнулся препод. — Ох, не стоит делать такие брови, — может он еще и еврей? Обороты то Одесские. — В классе номер «22» я раньше хранил свои старые мантии. Их скопилось уж больно много.
Герберт на минуту завис, а потом понял что именно в этом кабинете он три ночи в недели, а иногда и чаще, тренировался в магическом искусстве.
— Эээ, да профессор.
Флитвик кивнул и направился к школьникам, дабы открыть кабинет и начать урок — колокол вот-вот должен был прозвенеть.
— Профессор, — окликнул Геб порой комичного полурослика, тот обернулся и вопросительно приподнял правую бровь. — Спасибо, профессор.
Герберт вложил в это «спасибо», по большому счету, благодарность за то что ему не чинили препон и никому не сдали. Кажется, Флитвик понял его правильно. — Не за что, мистер Ланс. Абсолютно не за что.
Кабинет чар, был похож на амфитеатр, но Герберт, не изменяя себе, поплелся на галерку, где уселся рядом с окном. Вообще, окна, красивые полувитражные, будто витрины, были явно замагичены на неразбиваемость. В кабинете довольно часто звучали взрывы, что-то горело, плавилось и кипело, и любой нерадивый студент мог стать причиной гибели другого — неудачливого студента, сидящего около окна. Так что, уверившись в том что здесь абсолютно безопасно, Ланс сел в самый дальний угол, из которого отлично просматривалась доска, профессор и открывался потрясающий вид.
— Приступим пожалуй, — начал свою лекцию препод, когда отзвенел колокол. — На прошлом занятии мы с вами, наконец-то закончили теоретическую базу, и начинаем практические применения наших знаний. Итак, для начала давайте освежим в памяти самые основы. Кто мне ответит, из каких компонентов, состоит любе заклинание. Прошу, мисс Грейнджер.
— Из взмаха палочки и определенной формулы.
— Совершенно верно, — Герберт тяжко вздохнул, это было верно только для младшекурсников. А вот у старших в заклинаниях такого было понакрученно — и Руны, и невербальная составляющая и еще чего-то. Мерлин не разберет. — Десять баллов Гриффиндору. Итак, самое первое, традиционно разучиваемое заклинание — чары левитации. Уверяю вас, не смотря на их простоту и невзрачность, они весьма полезные и не раз выручат вас на жизненном пути. Ну что ж, давайте я вам продемонстрирую. Для начала делаете легкое, плавное движение, будто пытаетесь обвести по контуру яйцо, а потом уверенно проговариваете:
— Wingardium Leviossa.
По кабинету пробежали вздохи восхищения, когда учебник, лежащий перед преподавателем, взлетел и закружился под потолком.
— Что ж, давайте все вместе произнесем это заклинание. Пока без палочек!
— Wingardium Leviossa, — хором затянули студенты.
— Превосходно! Ну что же, все видите перед собой перья. Задача максимум — научиться поднимать их в воздух к концу урока. Но не расстраивайтесь если не получиться сразу — я уверен, вы все вы освоите эти чары, всего лишь потренировавшись после уроков. А теперь — приступайте!
После чего каждый счел своим долгом как можно громче проорать нужную формулу. Особенно надрывался величайший ум вселенной — Рональд Уиздом. Лишь несколько людей сконцентрировались на правильном произношении и взмахах палочками. Пройдет еще два года, перед тем как эти гении от магии узнают что в волшебстве, зачастую, важна лишь одна вещь — желание. Да-да, порой, не нужны были ни палочки, ни артефакты, ни формулы и уж точно не взмахи, а простое, искреннее желание сделать что-то невозможное и невероятное. Впрочем, об этом пока не знал и Герберт. Он, напрягшись, разогнал по телу жар и закусил губу до крови. По лбу покатились тяжелые градины пота, а дышать становилось все труднее. Ланс старался мысленно «охватить» весь кабинет, и «найти» в нем все необходимые объекты для чар. Такое волшебство было слишком тяжело для него, но он твердо намеревался произвести впечатление на профессора Флитвика.
— Wingardium Leviossa — произнес мальчик.
И будто целый, загруженный камнями, мешок опустился ему на плечи. Ланс почувствовал невероятную тяжесть, давящую его к земле. Но все же он терпел, терпел и держал.
— У меня получилось! — раздался один крик.
— И у меня! — прозвучал второй.
— Я тоже справилась! — вторил им третий.
Под потолком парили все перья, лежащие в кабинете, в том числе и перо профессора Флитвика. А дети лишь ошеломленно смотрели на свои палочки, кажется, никто не догадаывался в чем настоящая причина такой вакханалии.
— Профессор, — вдруг встрепенулась Забини, качая своими волосами цвета вороньего крыла. — А почему мы не можем управлять их полетом.
Флитвик озорно улыбнулся.
— Мистер Ланс, вы ответите?
Герберт отрицательно покачал головой, по его подбородку текла струйка крови из прокушенной губы, и он знал — стоит ему открыть рот и перья упадут. Он не выдержит еще и разговора.
— О вижу, вижу, — пробормотал мастер чар, но не попросил отпустить магию. — Что ж, вынужден вас огорчить, но это магия мистера Ланса сейчас удерживает перья в воздухе, но не ваша.
По кабинету пробежала волна шепотков, и все разом обернулись к бледному мальчику. Сейчас, как никогда, были отчетливо видны его голубые, глаза чуть темноватые белок и черные, смоляные волосы. Ну и струйка крови, куда ж без нее. Когда же все внимание было сосредоточено на нем, Геб не смог сдержать свой эксцентризм, он собрал все силы, взмахнул палочкой и перья собрались в одну кучу. Он взмахнул еще и те закружились по парно, будто в вальсе. Это продолжалось недолго, всего пару секунд. А потом все перья опали на землю и Геб звонко выдохнул, это был предел, за которым он мог бы потерять сознание.
— Восхитительно! — зааплодировал Флитвик, впрочем, он был единственным, кто расщедрился на рукоплескания. — Мистер Ланс, можно поинтересоваться, сколько времени вы потратили на практику этих чар и всего что с ними связанно?
— Часов сто двадцать, может сто пятьдесят, — пожал плечами Ланс, нисколько не обманывая.
Вот теперь народ был ошарашен, кажется, только сейчас многие ученики осознали, что быть хорошим магом это значит труд-труд и еще раз — труд.
— Замечательно, просто поразительно, — кивал головой профессор. — Впрочем, не обессудьте, молодой человек, баллов я вам не дам.
Конечно не даст, профессор не мог позволить себе поощрять нарушение порядка. Не замечать — да, но не поощрять.
— Я и не претендовал, — Геб чувствовал, как кружится голова, и как тяжелее становится пропускать воздух через легкие.
— Мистер Ланс, вы дойдете сами до больничного крыла?
— Бесспорно.
— Тогда попрошу вас не задерживаться, может стать хуже.
Герберт уже хотел пробормотать нечто вроде «знаю», но вовремя себя оборвал. Он неловкими, неуклюжими движениями накинул сумку, которую так и не раскрыл, а потом не самым твердым шагом направился на выход. У самой двери он наткнулся на пустой взгляд Гермионы, которая, казалось, не знала что и думать. Впрочем, у Геба не было сил чтобы размышлять на эту тему. Он покинул аудиторию, плотно закрыв за собой дверь, и как можно резвее заспешил как школьной целительнице.
Взлетев на третий этаж, держась на последних каплях человеко-топлива, Ланс открыл двери мед.пункта. В нос тут же ударил смешанных запах трав, каких-то зелий и примочек. Глаза резанула стерильная белизна, а уши оглушила мертвенная тишина. Правда «мертвенная», не лучшая метафора, применимая к этому месту, но уж какая есть. Всего мгновение прошло, как к мальчику уже подлетела полноватая, побитая сединой, дама. Она, казалось, олицетворяла собой апогей стереотипичности колдомедика. Как уже было сказано — полная, в чепчике. С пенсне в какой-то странной мантии, одетой поверх сарафана, с пухлыми пальчиками и добродушной улыбкой, которая мигом спадала когда кто-нибудь «страдал».
— Ох, мистер Ланс, — Герберт удивился тому, что женщина знает его имя. Раньше он никогда не бывал в этой части замка. — Садитесь скорее.
Не спрашивая куда, парнишка уселся на ближайшую койку, ему жутко хотелось разлечься в рост и кемарнуть часок другой, но он не хотел показывать слабости. В первую очередь — самому себе. А целительница уже порхала, она летала от одного шкафчика со склянками, к другому, словно пчелка от цветка к цветку. Когда же она вернулась, то покорила себя за невнимательность. Замысловатый взмах, заклятие «Episcei» и вот уже губа не болит, а кровь не идет.
— Вот, выпейте, — мадам Пофмфри протянула флакончик с янтарной жидкостью. Бандитская натура Герберта подозревала в этом — коньяк.
Не спрашивая, Ланс опрокинул в себя зелье, дивясь вполне сносному вкусу.
— Что это? — спросил он, ощущая как усталость проходит.
— Разбавленное Бодрящее Зелье.
— Спасибо.
— За лекарскую помощь — не благодарят, — нахмурилась целительница, впрочем мгновенно расслабилась. — Ладно, идите мистер Ланс, вам еще к празднику переодеваться.
И Герберт не нашел ничего лучше, кроме как кивнув, покинуть медицинское крыло и отправиться в подземелья, дабы сменить самую потертую мантию, на не очень потертую — парадную.
* * *
Наевшись от пуза, Геб уже развалился на скамье, прислонившись спиной к холодной замковой стене. Праздник удался. Парящие тыквы, чьи оскалы светились багровым пламенем, заливались замогильным хохотом. Летающие свечки, пугали своим пламенем в виде черепа без нижней челюсти. Летучие мыши, то и дело пикировали на вас в попытке укусить, впрочем они никогда не долетали. Паутина то и дела заплеталась в полах мантии, но уже через пяток минут исчезала. И редкий наколдованный сквозняк, заставлял туже кутаться в тонкую мантию. Ну а уж про стол и вовсе можно было не упоминать. Все было украшено в стиле Хэллуина, а уж вкусно — пальчики оближешь. Если бы не каждодневные пробежки и тренировки, Ланс бы опасался что к шестнадцати растолстеет и станет напоминать Невилла.
Двери зала резко распахнулись, и в них влетел профессор Квиррел, одетый в парадную мантию и все тот же фиолетовый тюрбан.
— Т-тролль! — завопил он. — Т-тролль сбежал из подземелий!
С этими словами глаза препода закатились и тот рухнул в обморок. Тут же поднялся визг крик, а Герберт ухмылялся, сейчас их ошарашат тем что это праздничный прикол и вообще надо быть посмелее. Но визги и крики не прекращались, за столом зеленых особенно надрывался Малфой. Вот уж кто визжал как девченка…
— Тихо! — раскатом грома прокатился по залу голос директора, звучащий необычайно жестко. — Попрошу всех успокоится, старосты, отведите учеников в гостиные. Преподавателей попрошу за мной.
Теперь стало не по себе и Герберту. Ученики, стройными рядами, спешили покинуть Большой Зал, а преподаватели покинули его через скрытую дверь, находящуюся рядом с их столом. Если это была шутка, то она слишком уж затянулась, а если нет… то где найти этого долбанного тролля? Ведь так хочется взглянуть на мифическую тварь хоть одним глазком. В момент, когда слизеринцы уже почти отделились от общего потока, Герб заметил легко узнаваемого щуплого паренька, со всклоченными черными волосами и рыжего долговяза. Эта парочка сейчас шмыгнула в первый поворот и кажется намеревалась подняться на второй этаж. Герберт не был бы собой, если бы не ринулся за ними. Они ведь могут что-то знать, быть может эти засранцы тоже хотят посмотреть на тролля, а его не позвали — хамы.
По не очень тайному переходу, Ланс поднялся на второй этаж и чуть не сблеванул, когда до не самого чуткого носа, дотянулось не самое превосходное амбре. Ланс услышал какой-то грохот, потом тихие переговоры из-за угла и топот ног, закончившийся хлопком двери. Что-то намечалось, но парень просто не мог справиться с собой. Этот мерзкий запах, казалось, затуманивал сознание и Ланс просто не мог пошевелиться, силясь не расстаться с таким вкусным ужином. Наконец его отпустило и он тут же вышел в коридор. Звуки толи боя, толи оргии доносились из заброшенного туалета, в котором обитала Плакса-Миртл. Не долго думая, Геб влетел в него, пинком открывая дверь.
Какого же было его удивление, когда в развороченном туалете, среди побитых раковин фонтанчиком пускающих воду, среди обломков зеленых кабинок и по разбитому кафелю, в окружении ошалевшей, зареванной Гермионы, ошарашенным Роном, стоит этот трехметровый тролль. Он был толстым, неуклюжим, с почти каменной кожей, покрытой неисчислимыми бородавками. В руках же держал деревянную дубину, которой пытался дотянуться до затылка. Но самое интересное — этого монстра оседлал Гарри Поттер, который усердно пытался продырявить своей палочкой мозг твари, выбрав для этого метод «провести через ноздрю». В очередной раз Геб поразился крепости стальных яйц очкарика. Сам бы он на такое никогда не решился. В какой-то момент, Поттер соскользнул с шеи траля и скатился по нему как по водяной горке, ну а неуклюжий засранец, пахнущий как самый настоящий засранец, приложил себя по голове дубиной. Ну и как следствие — решил отдохнуть на холодном полу. Видимо, пребывая в шоке от происходящего.
— Охуе…
— Что здесь происходит? — донеслось из-за спины, Ланс резко отодвинулся в сторону.
На пороге разгромленного туалета стоял «цвет нации». Отнашатыренный профессор Квиррел, всклоченная Железная Леди, главный сальноволосый ублюдок, глубокоуважаемый профессор Флитвик, ну и добрейший дедушка страны. Для полного комплекта не хватало только Спраут с её цветочками, которые порой посмертельней смертельного заклятия, такой вот каламбурчик.
— Профессор МакГонагалл, — взяла слова встрепенувшаяся Гермиона. — Это моя вина. Я услышал про тролля и подумала что смогу одолеть его. Прибежала сюда и ничего не смогла сделать. А мальчики, гари с Роном, спасли меня, они одолели тролля, а через минуту уже и вы пришли.
— Вы лжете! — крикнул Снейп, но потом, наткнувшись на осуждающий взгляд Дамблдора, одернул себя. — Какая нелепица — первогодки победившие взрослого горного тролля.
И крикнул он это с такой уверенностью, будто сам видел что здесь произошло. Но ведь это невозможно. Герберт напрягся, ему не нравились эти перегляды между деканом змей и директором, ему не нравилось что-то в происходящем, будто здесь скрыт какой-то магчиеский секрет. Слишком серьезный, чтобы на него не обращать внимания.
— Все было именно так? — обратилась МакГи к парням.
Те переглянулись и неуверенно кивнули головой.
— Что ж, тогда минус пятнадцать баллов с мисс Грейнджер за вопиющее безрассудство. Я была о вас лучшего мнения, мисс, — покачала головой декан львов, но тут же азартно сверкнула глазами. — И тридцать баллов Гриффиндору за… потрясающее везение.
Что Снейп, что МакГонагалл, одного поля ягоды, слишком уж сильно болеют за свои факультеты.
— Это все прекрасно, — подал голос Флитвик. — Но что здесь делает мистер Ланс?
И тут же все разом повернулись к Герберту, которого до этого, казалось бы, и не замечали. Геб недоуменно посмотрел на сдавшего его мастера заклинаний, но полурослик лишь решительно мотнул головой, показывая что не одобряет такое поведение. Теперь перед Лансом встал главный вопрос — что говорить. Но тут же его осенило, ведь он может все проверить…
— Да я так, мимо проходил.
— Мимо проходили? — прошипел Снейп.
— Агась. Ничего не знаю, никого не трогал, не был, не участвовал, не привлекался.
— Паясничаете, Ланс, — будто бумагу прожевал зельевар, а потом резко вскрикнул. — Посмотрите мне в глаза!
— Северус! — неодобрительно прокричал Дамблдор, но было поздно.
Мальчик вздрогнул и невольно выполнил приказ. И в тот же момент перед его глазами пролетели недавние события и, что важно, мысли и чувства которые он испытывал в это время.
— Значит мимо проходили, да? — вновь шипел профессор. — Мне казалось, Ланс, мы поняли друг друга, видимо я ошибался.
С этими словами зельевар вышел из туалета, а Герберт понял что во-первых он потерял протекции и следовательно его ждут веселенькие деньки. А еще — что он чего-то не знает о гребанных телепатах. Но узнать должен.
Глава опубликована: 03.07.2013
|
|
| alexz105 | Дата: Понедельник, 18.11.2013, 15:47 | Сообщение # 9 |
|
Альфин - темный слепок души
Сообщений: 1626
| Цитата Сегодня в Лондоне было паршиво. Да и вообще, в это время года — в начале октября, найдется мало мест по эту сторону Дожди шли не переставая, и если в центре мостовые еще хоть как-то убирались, то на окраинах дела обстояли куда как хуже Ла-Манша, в которых не было бы так же паршиво как и в столице. Дожди шли не переставая, и, если в центре мостовые еще хоть как-то убирались, то на окраинах дела обстояли куда хуже. В слякоти и грязи можно было без малого утонуть. Да еще и на небе, как на зло, не видно ни единого проблеска — все вокруг затянула серая дымка. А уж про такой район как Скэри-сквер и говорить нечего. Криминальная
Бредятина - поправьте, сэр.
И еще я вам в личку написал…
|
|
| Shtorm | Дата: Понедельник, 18.11.2013, 15:50 | Сообщение # 10 |
|
Черный дракон
Сообщений: 3283
| Глава 4
(п.а. Некоторые имена «новых» героев, на самом деле существующие персонажи из списка Дж.Роулинг (список 40ка). Но, все же, я буду, скорее всего, придумывать и новые личности. Так как, имхо, Хогвартс Роулинг выглядит немного пустовато. Не знаю, как помечать их, чтобы читатель не запутался, так что, скорее всего, не буду помечать никак. Советую читать этот фанфик немного абстрагировавшись от канонных персонажей и их количества.
Так же, я уже хотел вводить новых учителей, так как, согласитесь, 13 человек, не могут обучать ~400 студентов, а именно столько, по словам Ро, учится в Хоге. Но мне — лень, так что пусть эта неувязка висит в воздухе.
Ну и, конечно же — автор, если что, работает за коменты… Такой вот прозрачный намек.)
12 ноября 1991г Хогвартс, подзмелья.
Бросив в котел глаза жабы и помешав по часовой стрелке три раза, Геб прибавил пламя на семь градусов и отвернулся, сдерживая рвотные позывы. Рядом стояла Дафна, смотрящая на одногрупника, как на лошадиный экскременты недельной давности. Собственно, в данный момент Ланс выглядел не лучше чем этот самый экскремент. Парнишка резонно полагал, что это зельеварение его когда-нибудь доконает. Нет, сирота считал себя бывалым и видавшим виды коренным жителем Скэри-сквера, где всякой мерзости больше, чем дутого эго в гостиной Слизерина. Он видел и вытекшие на тротуар мозги, и расчленёнку, и то как одну из шлюх пускали по кругу сразу девять бандитов (не вовремя парнишка решил доставить письмо, работая посыльным) и как особо отмороженные старшие из приюта, резали живого кота, и как … да в общем много мерзостей видел Геб. Но зельеварение оказалось апогеем марафона безумств волшебного мира. Вот например сейчас в котле помешивалась: лапа цапли, глаза жабы, какой-то ядовитый мох, кожа бумсланга и дерьмо варана. Дерьмо. Мать. Его. Варана. Неудивительно что Снейп настолько отбитый на голову. Мерлин, да после уроков в этом душном подземелье, пропахшем самыми отвратными запахами, Ланс ощущал себя столетним стариком, который может сложиться как карточный домик от сильного порыва ветра. Но самое удивительное, что никто в замке, без преуменьшения, не был солидарен с Гербертом. Да, кто-то не любил предмет из-за преподавателя, кому-то не нравились все эти длинные, сложные рецепты, но такого яростного, неподдельного отвращения, не испытывал ни один человек в замке. Все студенты вполне нейтрально относились к самим зельям, а самые лютые их еще и любили. Впрочем, ужасней было то, что для нормальной работы, как недавно выяснил Геб, необходимо и СОВ и ЖАБА, по эти самыми Зельям, так что мучиться парнишке еще ооооочень долго.
— Что, нехорошо? — ядовитым, как сок волчьей ягоды, голосом, поинтересовалась Гринграсс. — Может мамочке сходишь поплачешься. Ах, как же это я забыла, ведь у тебя нет мамочки. И папочки тоже. Они ведь небось уже мертвы. Слушай, а ты никогда не думал, что папочка твой был каким-нибудь обдолбанным мусорщиком, а мамочка одно пенсновой шлюшкой? Да о чем я говорю, конечно думал, ты ведь у нас умненький. Малыш Геби, а как ты вообще с этим живешь? Не посещают мысли о самоубийстве? Или тебе духу не хватает? Так ты только скажи, мы поможем.
Ланс сцепил зубы и сжал кулаки. Порой он жалел что девчонок нельзя бить, ведь иногда так хочется. Правда, у магов вроде как можно было их проклинать, но вот с проклятьями у Ланса было так же туго как и с Трансфигурацией, а вот у остальных Слизеринцев…
— Знаешь, мисс Трава, — Дафна побледнела, она бесилась когда так коверкали её фамилию. Не самую последнюю из аристократических, между прочим. . — Я думаю, что однажды свожу тебя в свой райончик. Но ты правда не обижайся на меня, когда я заберу у тебя палочку и оставлю там. Знаешь, надо ведь помогать голодающим. А народ там так изголодался по атласной девичьей коже и полному наборов зубов во рту. Ты ведь не откажешься удовлетворить, скажем, пару десятков вонючих бомжей за раз? Впрочем, если ты боишься, можешь спросить у своей мамчоки, думаю она тебе расскажет как это делается. Ведь у вашего ПСового брата принято делиться всем. Одна семья как-никак. Слушай, а ты уверена, что ты дочь своего отца, а не какого-нибудь прощалыги с меткой?
Герберт никогда не любил опускаться до оскорбления семья, но в последнее время ему все труднее было сдерживаться. Снейп лишил его своей ублюдочной протекции, и теперь каждый Слизеринец считал своим долгом задеть единственного маглорожденного на факультете. Особенно в этом старалась и преуспевала Гринграсс, в конце концов она проводила с ним больше времени чем кто-либо из зеленых. Целых три пары в неделю, Гебу приходилось стоять с ней за одним котлом, и не давать себе утопить эту чистокровную шалаву в мерзко пахнущем котле.
Дафна же, услышав ответную тираду, побледнела лицом и сжала свои маленькие кулачки. Девочка была ниже Ланса на голову, но при этом не боялась его.
— Гринграссы никогда не принимали никаких меток, — прошипела она, словно маленькая змейка.
— Да мне плевать, — пожал плечами Ланс, вычитывая в учебнике сколько градусов нужно убавить на горелке, когда зелье примет нежно фиолетовый оттенок. Главное еще, было не сблевануть в это самое зелье, но автор рецепта, почему-то не упомянул о таких мелочах.
— Поганая грязнокровка, — продолжала распыляться аристократка. — Ты ничего не знаешь о нашем обществе.
— Ты совершенно права, — с умным видом, кивнул головой Геб. — Не привык рыться в дерьме и гнилье.
Казалось, Гринграсс была готова проклясть одногрупника. Впрочем, скорее всего не казалось. Все Слизеринцы, как один, показывали превосходные результаты на ЗоТИ. Защита у змей шла вместе с барсуками, и Лансу приходилось туго, дабы и дальше сохранять репутацию лучшего. Когда он изучал проклятья в комнате Дырявого Котла, то полагал что вполне освоил эту науку, но суровая реальность разбила розовые замки досужих иллюзий вдребезги. Один лишь взгляд на Малфоя, который наколдовывал Ватные Ноги со скоростью ринувшегося в пике сапсана, заставлял Герберта бледнеть и скрипеть зубами. А уж то, как Теодор Нотт раскидывал на право и на лево Петрификусы, заставляло обливаться потом, от осознавания собственного положения. Нет, конечно, Ланс не был пальцем делан и тоже умел применять все эти заклятья. Но не с такой скоростью, меткостью и четкостью. Парнишка объяснял себе это тем, что чистокровных наверняка дома подучивали доброхотные предки.
Самое же поскудное было в другом. Герберт слишком сильно придерживался своего «кодекса», в котором было черным по белому написано — «не стучи». Во он не стучал. Но когда бедняга Невилл прыгал со склеенными ногами, после очередного фортеля Малфоя, или когда Дин Томас покрывался гнойниками от подарочка Забини, Ланс чуть ли не силком себя держал, дабы не сорваться к грифам и не рассказать им что пришло время налечь на знания, так как слизни в этом вопросе далеко впереди. Но кодекс держал его на месте, а алые были не осведомлены, так как занимались вместе с воронами.
— Я уже жду того прекрасного момента, — Дафна кинула в зелье очередную алхимическую пакость и помешала его по часовой стрелке. — Когда ты, обливаясь слезами, прибежишь к Дамблдору и будешь ползать на коленях, моля перевести тебя на другой факультет. А когда выясниться что это невозможно, повесишься в туалете.
— Наивная, — усмехнулся Геб, убавляя горелку и держа свой нос как можно дальше от испарений. Его уже порядочно мутило. — Думаешь напугала меня? Или что вы, соплячки холеные, сможет мне что-нибудь сделать? Или, может, ты считаешь себя страшнее маньяка психопата, который ножницами препарирует жертву, а потом съедает её внутренности на её же глазах? А я вот с таким кренделем, через дорогу по соседству жил.
— Все держишься за своих маглов, да? Ты даже не представляешь, какую боль может причинить магия, но, надеюсь, скоро узнаешь.
— Магия шмагия. Сунетесь, и узнаете каково это пытаться удержать кишки, выпадающие из брюха.
— Дурачок, — покачала головой Дафна, от чего её прекрасные, белые волосы, заколыхались, словно молочный водопад. — Это ты, если сунешься, тут же вылетишь из школы со сломанной палочкой. А нам только разве что пальцем погрозят.
— Ах, мда, — деланно сокрушенно, кивнул Геб. — Как же я забыл, что вы чуть что, сразу прятаться за задницы богатеньких папенек и маменек. Упустил маленько, туше.
— Не вижу в этом ничего плохого — пользоваться тем, что у нас есть. А вот у тебя нет. У тебя вообще ничего нет.
— Ошибаешься, — блеснул острыми, хищными глазами бывший басота, бандит и шпана. — У меня есть то, чего нет у всей вашей братии. Яйца и ум. Уверяю тебя, этого вполне хватит, чтобы вы стояли на коленях перед профессором Дамблдором и захлебывались не слезам, а кровью.
— Да, и именно поэтому ты прячешься за юбками семикурсниц, — язвительно процедила Дафна.
— Кто мне там говорил про «использование преимуществ»? — блефанул Геб, понимая что в данном вопросе ему крыть нечем.
А суть была вот в чем. Снейп действительно лишил его протекции и в гостиной стало реально опасно находится. Случайное проклятье, вредные чары или еще какая-нибудь гадость. Все это притягивалось к Герберту. Так что тот стал как можно больше времени проводить вне подземелий. Приходя туда хорошо за полночь, дабы поспать, и засветло свалить. Его режим теперь был весьма и весьма неудобен. После окончания занятий, он сиднем просиживал таны в библиотеке, помогая тем кто попросит, читая художественную и научную литературу. Вечером его утаскивали девушки, чтобы как всегда потискать, поиграть с ним и потешить свой развивающийся материнский инстинкт. Герберт не сопротивлялся, так этот спасало его от общества однополчан, снабжало самыми последними новостями, ну и еще приятно тешило самолюбие. После отбоя, Герберт направлялся в класс «22», где до полуночи занимался магическим искусством, проходя все новые и новые темы. В основном Чары конечно, так как в остальных предметах дела шли туго, очень туго. И лишь к часу ночи, крадучись словно кот или вор, Ланс спускался в подземелья. Там он, раздевшись, но не сняв штаны (вернулись приютские привычки) заваливался на кровать, зажимая в руке нож. Всего на третью ночь после инцидента с троллем Малфой и Ко, проснулись в середине ночи и хотели устроить ему темную. На утро в больничное крыло заявились четверо парней с разной степенью разбитости лица. Герберт е туда не пошел, и пару дней гордо сверкал своим подбитым глазом — здоровяк Гойл все же дотянулся, и любому желающему рассказывал как, откуда и кто победил. Но тем не менее, это было лишь начало. Буквально на днях, возвращаясь с утренней пробежки по опушке леса, мальчик наткнулся на целую делегацию. Здесь был и Маркус Флинт, внушительного размера капитан квидичной сборной, и Малфой и Ко(куда ж без них), Гринграсс с Блейз, и еще какая-то солянка из учеников от второго и до седьмого курса. В общем, человек пятнадцать там точно было. И Геб уже приготовился к бою. В левой руке сверкало лезвие ножа, в правой палочка. Но в ту же секунду, когда уже почти началось неравное сражение, из соседнего кабинета, вышли уставшие, но радостные семикурсники остальных факультетов. Видимо у них была пьянка, по случаю чьего-то дня рождения. И какого же было их удивление, когда Хогвартского любимца, взяла в кольцо быдлота со Слизерина. Понятное дело нужно было срочно причинить добро и нанести справедливость. Массовое сражение обернулось очередным посещением больнички для одних и отработками для других. Сам Герберт успел хорошенько порезать ножичком шестикурсника змей, а потом профессор МакГонагалл, вместе со Снейпом, три часа разносили мозг всем участвующим, на тему применения полутемномагического заклинания «Секо». Правда, этот самый Снейп, весьма настойчиво пытался поймать взгляд Геба, но тот, наученный горьким опытом, старательно его прятал. С тех самых пор, вот уже несколько дней, господа старшекурсники, взяли «под крыло» Ланса. Тому, если честно, это не нравилось, его это буквально выводило из себя. Он же не какой-то соплежуй, чтобы с ним нянчились, но народ был непреклонен. А как уже выяснил Ланс, взрослых ведьм лучше не злить, их вообще лучше за милю обходить.
Так же настроения не прибавляло изменившееся поведение Гермионы. Она теперь редко когда подсаживалась в библиотеке к Герберту, проводя все свое время с Поттером и Уизли (великих трудов стоило басоте выучить эту фамилию). Да и сами львы, после все того же инцидента с троллем стали относиться к ней теплее. В принципе, Ланс был рад за девочку, но укол грусти все же тронул его сердце. Теперь он явственно осознавал свое одиночество. Да, очередной парадокс, окруженный людьми которые ему всегда улыбались и были ему всегда рады, он ощущал себя одиноким. Ведь, несмотря на всеобщую «любовь», у него так и не появилось друзей. Для слизеринцев он был «грязнокровкой», да и не тянуло Геба к этим чванливым засранцам, а для остальных он хоть и был «умником, красавчиком, милягой и своим парнем», но все же оставался слизеринцем. Но, как бы то ни было, шляпа предупреждала его, что если он хочет силы, то придется попотеть на змеином факультете, что будет действительно сложно, и парень был готов терпеть и не жаловаться. Просто порой, его одолевали тяжелые приступы сентиментальности и меланхолии, особенно в те часы, когда он писал письма друзьям.
— Я не помню чтобы разрешал вам разговаривать, — прошипел подлетевший, словно черный призрак, сальноволосый препод.
— Да все в норме, профессор, — улыбнулся Герберт. — Просто Дафна мне тут в любви признается, а её пытаюсь убедить, что ей лучше подойдет Гойл.
— Все не так! — взвизгнула Гринграсс, чем вызывала повальный хохот среди гриффиндорцев.
— Следите за зельем, — обрубил профессор, и скрылся среди столов алых.
— Я тебя прикончу, — прошептала Дафна.
— Зубки обломишь, — ухмыльнулся Герберт.
В это время зелье уже приняло лиловый оттенок. Составляющие магического варево полностью в нем растворились, но Герберт никогда бы не выпил это «Общее обезболивающее». Уж лучше аспиринчиком закинуться, или там чифирнуть по быстрому. Параллельно с Гринграсс и Лансом, свою работу закончили Малфой с Крэббом, Гермиона с Парвати, ну и все. Остальные лишь угрюмо смотрели в свои котлы, где плавно поваривались субстанции все цветов и запахов.
— Профессор, сэр, — поднял тонкую ручонку Малфой.
— Да, мистер Малфой, — вполне спокойно отозвался сальноволосый.
— Профессор, у меня голова разболелась, можно мне в больничное крыло?
Снейп подошел поближе к столу, заглянул в котел учеников и одобрительно кивнул головой.
— Идите, -сказал он и развернулся, дабы немного попесочить Поттера и рыжего.
Малфой, окрыленный успехом и совсем не похожий на человека, у которого болит голова, поднялся и направился к выходу. Проходя мимо Геба, он как-то странно, словно обещая что-то взглянул, ухмыльнулся своей змеиной улыбочкой и вышел в коридор. У Ланса появилось нехорошее, тянущее чувство, впрочем, поскольку он ничего не мог сделать, то надеялся что вовремя обнаружит и избежит какой-нибудь зловредной ловушку или еще чего-нибудь в этом роде.
Прозвенел колокол, и профессор Снейп одним взмахом палочки испарил все варева в классе. Дышать сразу стало легче да и настроение поднялось. Герберт закрыл свою баночку с чернилами, обмотанную магическим скотчем, так как по верху уже пошла трещина, а на новую было жаль денег. Гебу уже пришло пятнадцать галеонов, из которых он потратил всего пару сиклей — копил. Сам не зная на что, просто сохранял капитал до поры до времени.
Сальноволосый как и всегда особо расщедрился на домашние задания. Буквально завалил необходимым объемом реферата, что-то около трех футов. Причем Ланс то знал, что всего за день до сдачи домашнего задания, в гостиной Слизерина таинственный образом появиться забытый «кем-то» пергаментный свиток с идеальным рефератом. Нет, народ не списывал, но весьма внимательно читал и переписывал своими словами. Сам же Геб никогда к этому методу не прибегал. Написать реферат? Что может быть проще, тут больше времени на механический труд уходит, чем на осмысление работы. Так что за вечер другой, задания всегда были готовы.
Дафна, обдав одногрупника тонной презрения, упорхнула по своим, девичьим, делам, за ней поспешила и Блейз. Следующий урок — Чары, опять с грифами. Ланс закинул сумку на плечо и уныло поплелся на второй этаж. После зелий его всегда посещала апатия и мальчик некоторое время не мог отделаться от ощущения мерзости, царящей в кабинете с котлами. На выходе его поджидала Лаванда с Парвати и Изабель МакДугал — полукровка, дочка ведьмы и банкира. Изабель была невысокой смуглой девочкой с серыми глазами. Она буквально хвостиком таскалась за Браун и Патил, и почему-то люто ненавидела Гермиону, правда проявлялось это не так уж и явно, но Ланс все же это замечал.
— Опять поцапались? — сочувственно спросила Лаванда, когда вся компания зашагала к лестницам.
Если быть откровенным, компания этих назойливых девиц, уже порядочно поднадоела парню, но ему приходилось держать марку. Вот и явные минусы такого образа, который примерил на себя Геб.
— Пф, — отмахнулся Герберт. — Ничего серьезного.
— Мы за тебя волнуемся, — сказала Изабель.
— Да не стоит.
— Еще как стоит, — улыбнулась индийская девочка Парвати. — Вот пришибут тебя слизни, кто нам с домашкой будет помогать?
— Попросите у Гермионы.
Лестницы, эти деревянные нахалки, видимо чувствуя что Геб идет по ним не один, вели себя вполне пристойно. Портерты же, висевшие в замке повсеместно, провожали учеников весьма тоскливыми взглядами. Ланс полагал что магическая живопись весьма извращенный метод пытки. Обрекать человека на вечное полуживое существование, это ж каким надо быть садистом? Но, как говориться, со своим уставом в чужой монастырь не лезут.
— У этой зубрилки? — сморщилась Изабель. — Да кому она нужна.
— Даже так? А я думал ей теперь рады на факультете.
— Рады, как же, бегает теперь с Поттером, как и Уизли. Ну а друг Героя Магической Британии, автоматически друг всего факультета.
Герберт рассмеялся, это было довольно забавно.
— Чего хохочешь? –надулась Лаванда.
— Да просто это слишком похоже на слизеринцев.
Девочки переглянулись и улыбнулись.
— Возможно, — чуть ли не хором сказали они.
— Слушай, а ты сегодня к нам придешь? — немного притупив взгляд, спросила МакДугал.
— Не знаю, — покачал головой Геб. — Меня уже вороны позвали, и я им вроде как обещал.
— Конечно, — пробурчала Браун. — Ты же у нас нарасхват.
— На надутых, между прочим, воду возят.
— А никогда не дуется, — вскинулась Парвати.
— Вот и правильно, — кивнул Ланс. — У вас в конце концов аж пять парней на курсе.
Девочки посмотрели на красивого слизеринца, идущего закинув руки за голову, с явным скепсисом.
— Они с нам не общаются, — вздохнула Изабель. — А если мы хотим с ними поговорить, то начинают что-то мычать, а потом быстренько уходят играть в свои плюй камни или обсуждать квиддич.
— Да, — цикнул Ланс. — Бедаааа, видать не интересно им в куклы с вами играть — Мы не играем в куклы!
Герберт снова рассмеялся, а Изабель попыталась дотянуться до него кулачком, но у неё ничего не получилось. Ребята поднялись на второй этаже, где уже собралась привычная толпа. Флитвик никогда не опаздывал, но и никогда не приходил в заранее. Видимо — религия не позволяет. По стенам уныло ползли отсветы отбрасываемые лучами солнышко, уже укутывавшегося в плотное облачное одеяло. Близилась зима, обещая холода и промозглый шотладнский ветер. Герберт никогда не любил зиму, нет он не болел и не испытывал вечной сонливости как некоторые, просто не любил.
— Да ладно вам, — улыбнулся парень. — Вырастут, сами за вами бегать будут.
— А ты у нас взрослый значит?
— Неа — я приютский. У нас все такие.
— Какие — такие? — стрельнула глазками Изабель.
— Красивые и умные, — подмигнул Ланс.
— Скорее наглые и беспардонные, — фыркнула Лаванда под общий смех.
Ребята остановились рядом с остальными учениками. Слизеринцы, завидев своего однополчанина в стане врага, привычно скривились и сделали вид что этот урод, не принадлежит их семье. До начала урока оставалось всего пара минут и Герберт принял свою обычную позу, которая говорила всем что он вне зоны доступа. Парнишка прикрыл глаза и прислонился к стене. Вечно холодная древняя каменная кладка приятно остужала после такого «горячего» урока, как Зельеварение. Ланс не знал, как выдержит чуть меньше чем семь лет этого ада, но надеялся что со временем привыкнет и ему будет проще справляться с приступами рвоты и отвращения. Вот Чары, это другое дело, это настоящее спасение. Огромный светлый класс с окном во всю стену, интересный предмет, классный препод, что еще надо для прекрасного настроения?
— Эй, Ланс, — раздался надменный, ломкий голосок.
Герберт вздохнул и открыл глаза. Прямо перед ним стоял Драко, держа в руках какой-то сверток из матерчатой, темной ткани.
— Чего тебе Малфой? — устало спросил парень.
— Ты знаешь Ланс, я к нам в спальню заходил и случайно споткнулся о какой-то мусор в углу, — с этими словами платиновый блондин дернул за край материи и на каменный пол с глухим треском посыпались черные и коричневые щепки разного размера. Потом с глухим «Бом» шлепнулась какая-то дуга и надломленная усатая палка. — Мне показалось что это твое, и я замотал в лежащую рядом тряпку. Хотя, погоди, это же твоя мантия. Мерлин, какой я неловкий.
Герберту показалось что из него что-то со свистом и треском вытащили. Будто что-то важное испарилось в тот же миг, когда он увидел надломленный гитарный гриф, как качается, словно юла, база ( п.а. кто не знает, так корпус называют), как плачет щепками верхняя дока, расписанная автографами его друзей и Вики, гитаристки популярнейшей магической рок-группы «Ведьмины сестрички». Как катаются, словно осиротевшие котята, колки, висящие на стонущих струнах. Все это было настолько ужасно, настолько невозможно, что Герберт не заметил как ухмыляется Малфой, покачивая в руках разорванную, грязную тряпку, которая действительно была мантией Геба, которую тот неосмотрительно оставил на кровати.
Герберт лишь чувствовал как со свистом из него вытягивают саму музыку, последнее что связывало мальчика с семьей, последнее что было дорого. И тогда мальчик уже почувствовал совсем иное. Он ощутил, как жар поднимается в груди, как сложнее становиться продолжать стоять на месте, ощутил, как сужается мир до одной точки — Дракой Малфоя. Страшная ярость поднялась в сердце обычно спокойного парнишки. Будто снова Ланс очутился в Скэри-сквер, окруженный тремя басотами, готовыми выпустить кишки и ему, и его друзьям.
Никто не заметил что произошло, лишь размазанная тень мелькнула перед ошарашенными ребятами. Сверкнула серебряная нить, и Малфой отшатнулся назад, прижимая руки к телу. От левого плеча, до правого бедра, у него алела широкая полоска. Малфой резко побледнел и с неподдельным страхом уставился на Герберта, чья лицо было перекошено от страшной ярости. Красивый мальчик сейчас выглядел словно хищный кот, готовый к прыжку. Виднелись его длинные, белые клыки, и голубые глаза светились ярким пожаром.
— Весь навык растерял, — покачал головой Герберт, перехватывая нож-бабочку и собираясь исправить ошибку и пырнуть меж ребер тупого гомика, но какая-та сила откинула его в сторону, больно приложив об стену.
— Что здесь происходит? — крикнул профессор Снейп, держащий на прицеле Герберта. Малфой уже стоял на коленях и бездумно смотрел как на каменный пол падают алые капли крови. Красной, не голубой, а простой красной, человеческой крови. Даже аристократы внутри, лишь обычные люди.
— Профессор, Ланс напал на Драко! — крикнул Теодор Нотт.
Декан зеленых на мгновение застыл, а потом с неподдельным беспокойством посмотрел на своего крестника.
— Драко, — выдохнул он.
Сальноволосый всего одним шагом преодолел разделявшее их пространство. Он взмахнул палочкой над телом блондина, но ничего не произошло, кровь не остановилась , а рана не затянулась. Декан был ошарашен, но, взяв себя в руки и увидев что по сути это просто глубокая царапина, он наколдовал бинт, перехвативший порез и подозвал Крэбба с Гойлом.
— Отведите мистера Малфоя в больничное крыло, — проскрипел Снейп.
Бугаи кивнули и понесли своего вожака, который сейчас изображал из себя раненного героя. Он свесил голову и даже не старался волочить ногами, полностью повиснув на могучих плечах прихлебателей.
— Что, Мордред задери, вы себе позволяете Ланс?! — прорычал Снейп, чье лицо так же было перекошено от гнева.
— Профессор Снейп, — вдруг встрял Поттер, чьи взлохмаченные волосы до смешного напоминали листья ананаса. — Это Малфой виноват. Он специально сломал гитару Герберта и испортил его мантию.
— Не верьте Поттеру, сэр! — вскинулась Дафна, поддерживаемая подругой. — Драко случайно это сделал и хотел извиниться, а Ланс, он же сумасшедший и просто как с цепи сорвался.
Тут уж началась настоящая вакханалия, гриффиндорцы и слизеринцы на перебой начали друг на друга орать, отстаивая свою точку зрения. Обстановка опасно накалялась. Гею же не мог и пальцем пошевелить, не то что рта открыть, он был прижат неведомой силой к стене крепче, чем привязь держит матерого волкодава. И все же, Ланс чувствовал как все сильнее разгорается жар в его сердце. Как бежит теплый, боевой пот по спине, как непроизвольно сокращаются мышцы рук и ног. Такого раньше никогда не было.
— Молчать! — прошипел Снейп своим фирменным тоном и все тут же замолкли.
Зельевар взмахнул палочкой и Герберт отлепился от стены. Впрочем, мальчик не стал бросаться на сальноволосого ублюдка, который явно попустительствовал своему крестнику. С его отмашки, Малфою было позволено уйти с урока. И неужто этот долбанный телепат не понял в чем дело? Конечно понял и решил подстраховать змееныша, и именно поэтому так вовремя оказался в этом коридоре. И все же, мальчик, вместо того чтобы сорваться в бой, полностью погрузился в эти новые для себя ощущения. Раньше он никогда так сильно не ощущал этот жар. Казалось бы, ему должно быть больно, он должен был выть, словно закипает кровь, должен был стонать, словно горит кожа и плавятся кости. Но нет, он .не чувствовал этого, но и не чувствовал удовольствия от жара, он лишь знал что так и должно быть. Это пламя внутри оно было родным и … правильным.
— Ланс, что за заклинание вы использовали, несносный мальчишка?!
— Это было не заклинание, — опять встряла Гринграсс. — Он ударил Драко ножом.
— Ножом? — Снейп был удивлен. — Дайте мне этот нож Ланс.
— Нет.
— Немедленно Ланс! Если не хотите бОльших проблем!
— Нет.
— Ланс, — Снейп был готов порвать наглого мальчишку. — Либо вы мне отдаете нож, либо я назначу вам месяц отработок.
— Хорошо.
— Что хорошо?
— Месяц отработок, — пожал плечами Герберт, сдерживая этот внутренний огонь. — Мне не сложно.
Некоторое время Снейп сверлил глазами Геба, который старательно отводил взгляд. Потом мелькнула черная вспышка вскинутой палочки профессора.
— Accio нож!
И тут время будто замедлилось. Герберт явственно ощущал как нарастает напряжение в руке, сжимающей бабочку. И в миг решение пронзило разум басоты. Со свистом взлетела палочка, рассекающая воздух в четкой вертикальной линии.
— Protego! — крикнул мальчик и нож, дернувшись, остался в руке. Щит был слабый, его даже не было видно, когда как у других он обычно являлся в виде немного прозрачной серебряной стены, словно из листа папируса. Но и этого хватило, чтобы неумелый в ЗоТИ парнишка, отразил бытовые чары. Но время все еще не ускорялось, а Герберт чувствовал, как ненависть превращается в гнев, как жаркое пламя, вспыхнуло сверхновой и по венам заструился лавовый пожар.
«Они посмели забрать музыку» — думал пьяный от ярости Геб. — «А теперь хотят отобрать Рози!»
И лишь подумал он о семье, о подарке, который хотел отнять этот ублюдок, как все пламя, бушующее нем, разгоняемое горячим сердцем, устремилось в правую руку.
— Incendio! — вскрикнул Герберт, чувствуя как жар уходит из тела в палочку, и вырывается наружу.
Огромный, ревущий поток пламени, вырывался из палочки мальчика. Это было буквально горизонтальное огненное торнадо в полметра диаметром, готовое пожрать все на своем пути. И было оно направленно исключительно на Снейпа. Скорее всего, тот бы его отразил с той же легкостью, как и назойливого комара. Но никому этого уже не узнать. Мелькнула фигура карлика и ревущее ярко оранжевое пламя, исчезло, осыпавшись красными искрами. Звенел колокол, а рядом со Снейпом стоял пораженный профессор Флитвик, держащий в руках палочку. Он смотрел на Герберта не с осуждением, а явным волнением и беспокойством.
Парнишка уже хотел спросить «Чего?», как слабость, страшная слабость докатилась до него. Ланс покачнулся, и уставился прямо на сверкающий доспех. В нем отражалось бледное лицо пальчика, по которому текли струйки крови. Алые змейки бежали из глаз, ушей, рта и носа, заливая одежду кровью. Герберт покачнулся еще раз и услышав далекое эхо, упал на пол. Боли от падения не было, да и вообще, вокруг ничего не было, только густой, затягивающий мрак. Герберт потерял сознание.
|
|
| Shtorm | Дата: Понедельник, 18.11.2013, 15:53 | Сообщение # 11 |
|
Черный дракон
Сообщений: 3283
| 12 ноября, Хогвартс, больничное крыло
В больничном крыле, несмотря на поздний вечер и полное отсутствие пациентов, что редкость, столпилось не малое количество профессоров. Железная Леди, сидела на стуле, внимательно изучая обычный нож-бабочку. Снейп, дистанцировавшись от остальных, просто ждал какого-нибудь вердикта. Флитвик, сидя на краюшке кровати пациента, сокрушенно мотал головой, будто коря себя за что-то. Дамблдор же, пожевывая лимонные дольки, гладил феникса, примостившегося у него на коленях. Ну а мадам Помфри, озабоченно правив челку красивому мальчику, пребывающему в магической коме из-за полного исотщения, в очередной раз добавила в капельницу особый раствор.
— Но это самый обычный нож, — проговорила МакГонагалл, положив бабочку на тумбочку — рядом с палочкой. Которую, кстати, проверили на последние заклинания, выяснив, что в последнее время мальчик как проклятый тренировал продвинутую трансмутацию и простейшие щитовые чары.
— У меня нет оснований не верить своим студентам, — прошипел Снейп. — Если они сказали, что Ланс ударил ножом, значит именно так и было.
— Я этого и не говорила Северус. Мои тоже настаивали на версии с ножом. Но нельзя обычно железкой оставить рану, которую не затягивает Эпискеи.
— Значит мальчик, все же, изучает Темную магию, — процедил зельевар. — А я ведь говорил вам Дамблдор, нельзя позволять мальчику учиться на Слизерене. Что вам стоило убедить шляпу отправить его к Хаффлпафцам?
— Нельзя лишать людей свободы выбора, — покачал головой директор.
— Свободы выбора, — сплюнул Снейп, казалось, ему претит сам факт пребывания среди свих коллег. Котлы ему явно дороже. — На Темного Лорда этот заносчивый юнец не тянет, но обычным маньяком по типе Грейбека вполне стать может. Его стоит исключить, пока дело не приняло слишком острый поворот.
Впервые в жизни, профессор МакГонагалл не поспорила с деканом противоборствующего факультета, когда речь зашла об исключении кого-либо из студентов.
— Не спешите с выводами Северус, — покачал головой Флитвик. — У магии существует слишком много чудес, чтобы исключать за них.
— Рассеченное тело ученика вы считаете чудом?!
— Извините, Северус, я уже стар и может даже подслеповат, но я не видел никакой расчленёнки. Маленькая царапина — да, но не более.
— Да он его убить собирался!
— У мальчика сложный характер и не детское мировосприятие, — заметил мастер Чар. — Он не станет обходится словесными перепалками или кулачными боями.
— Вы ему слишком сильно потворствуете, — укорила старого друга, Минерва.
— Что ж, как говорят маглы, если не я, то кто? — философски пожал плечами полурослик.
Некоторое время в больничке висела давящая тишина, прерываемая лишь клекотом довольного феникса. За окном, полная луна, выглядывая из-за черных туч, порой выхватывала высокие фигура, стоящие вокруг белой койке. У мадам Помфри не было голоса в этом споре, но будь он, она бы сделал все, чтобы этого безмятежного, бедного мальчика с кучей шрамов на теле, оставили в покое и дали ему просто жить.
— Дамблдор, ну скажите уже что-нибудь! — не стерпел Снейп.
Альбус, казалось, очнулся ото сна и встрепенулся. Он погладил курлыкающего фамильяра и старого друга, и убрал дольки в карман мантии.
— Это не было темной магией, — сказал директор, ошарашив всех присутствующих. — И, если честно, я не хотел бы потерять такого же страстного любителя сладостей, как и я сам. Но, пожалуй, в данном вопросе, должен высказать свое мнение кто-то другой. Фоукс, старый прохиндей, что ты думаешь на этот счет?
Феникс замер, а потом вспорхнул со своего насеста в виде каленей старика, и уселся прямо на грудь мальчика. Мифическая птица расправила крылья, укрывая ими Герберта, и яростно закурлыкала на Минерву и Северуса. Будто говоря, что не позволит забрать ребенка.
— Кажется, Фоуксу нравится мистер Ланс, — улыбнулся Дамблдор и привычно сверкнул глазами.
— Помяните мое слово, Дамблдор, — вздохнул Снейп, понимая что здесь он проиграл. — Слизерин сломает его.
— Нет, Северус, — покачал головой мастер чар. — Слизерин сделает его сильнее.
— Сильнее?! — не выдержала мадам Помфри. — Да вы посмотрите на него! Это же обычный ребенок! О чем вы говорите?! Наша обязанность заботиться о детях, а не подвергать их опасности!
— Можем быть, может быть, — Флитвик, поправив мантию, собрался уже покинуть крыло, как остановился на пороге и обернулся. — Вот только этот ребенок куда сильнее похож на нас, чем на вас.
7 декабря Хогвартс, больничное крыло.
Герберт просыпался долго, неохотно, словно пробивался через плотную серую мглу. А когда открыл глаза, то тотчас зажмурился из-за яркого полуденного солнца, метающего свои лучи прямо ему в глаза. Пообвыкнув к яркому, белому свету, мальчик все же смог распахнуть веки. Он находился в больничном крыле. Ланс смутно помнил последние произошедшие с ним события. Вроде как Малфой сломал его гитару, и Геб решил проучить заносчивого гомика, а потом он вроде как подрался со Снейпом. Подрался со Снейпом? О Мерлин, гениально, превосходно, лучше и быть не может. Это ж каким надо быть идиотом, чтобы напасть на преподавателя.
— Вижу вы пришли в себя, — прозвучал немного тихий, приглушенный голос.
Герберт повернул голову в лево и увидел что на невысоком табурете сидит профессор Флитвик, увлеченно читающий книгу о Темном Эльфе, которая оказалась в сумке мальчика, на момент инцидента.
— Все же очень интересно пишут эти люди, — покачал головой мастер чар, перелистывая последнюю страницу. — Какой полет фантазии.
— Извините профессор, — промямлил Геб. — Я вас не заметил.
— Ничего удивительного. После полного магического истощения и не такое случается. Вот помню три года назад, один студент после него две недели считал себя морской свинкой, вы представляете, морской свинкой! А вы всего лишь не заметили меня, а меня, если честно, и здоровые не всегда замечают.
Ланс улыбнулся тому как ловко карлик поддел его и самого себя заодно.
— Долго я здесь лежу?
— Без пяти дней — месяц.
Герберт со свистом выдохнул, почти месяц проваляться на больничной койке. Не самый удачный способ начать свое обучение. Да какое начать — скоро первый семестр заканчивается!
— Я вижу вы обеспокоены. Думаю — не стоит. Вы настолько обогнали программу, что можете позволить себе еще полгода отдыха.
— Это в теории, а в практике я безбожно отстаю.
— Да что вы? — приподнял брови Флитвик, а потом вдруг ехидно улыбнулся. А ехидно улыбающийся на какую-то часть гоблин, это не самое приятное зрелище. — Скажите мне, мистер Ланс, а как описал вашу палочку мистер Олливандер?
— Гибкая, как весенний ручей и идеально подходит для чар.
— А что он говорил вам о связи палочки и мага?
— Ну, то что палочка сама выбирает с кем идти по жизни.
— Следовательно…
И тут мальчика осенило.
— Следовательно, моя стезя — Чары.
— Великолепно!
— Уф, спасибо вам профессор, — улыбнулся мальчик. — А то я уж думал что из меня маг как пуля из де… Ну, в общем, не очень хороший маг. Когда я занимался ЗоТИ и Трансфигурацией, постоянно терпел неудачи.
— Такое бывает, — кивнул преподаватель. — Молодые маги редко могут освоить сразу несколько отраслей волшебства. Ноя бы не советовал вам прекращать свои занятия, конечно выходит что я подстрекаю вас к нарушению режима, но думаю вы и так будете его нарушать.
— Значит, когда-нибудь я смогу добиться успеха и этих науках?
— Весьма маловероятно, — покачал головой Флитвик. — Но вы ведь не узнаете пока не попробуете…
— Да, пожалуй вы правы, я все равно буду продолжать занятия.
Тут мальчик наткнулся взглядом на огромный мешок, стоящий рядом с тумбочкой, где лежали его нож и палочка.
— Профессор, а что это? — удивился паренек.
— Оу, — немного смутился карлик. — У вас, оказывается, весьма много доброжелателей, и каждый из них счел своим долгом принести какую-нибудь сладость. Ну и когда они уже не помещались ни в эту тумбочку, ни в соседнюю и грозились испортиться, я наколдовал мешок. Знаете, чары расширения пространства и чары сохранения температура порой бывают очень полезны.
Герберт снова улыбнулся. Было приятно.
— Вижу вы смотрите на свой нож, — теперь уже улыбался Флитвик. — Не самое хорошее оружие, какое можно найти, но я думаю оно вам весьма дорога, раз вы из-за него напали на профессора.
— Э, да, это подарок моей сестры.
— Сестры? Не знал что у вас есть родственники.
— А мы и не родственники. Просто жили вместе в приюте, нас вообще-то четверо было. Ну и так сложилось, что мы стали считать себя одной семьей.
— Все четверо?
— Все четверо, — кивнул мальчик.
— Что ж, тогда я могу вас понять. Но все равно не одобряю такого поведения. Вы ведь могли поранить кого-нибудь из учеников!
Мальчик позволил себе улыбнуться и чуть прищурить красивые глаза.
— А я думал вы скажите что я мог поранить Снейпа.
— Северус уже большой мальчик и сумел бы защититься от слабеньких огненных чар, — отмахнулся Флитвик.
Мальчик погрустнел.
— Это единственная боевая магия, которую я знаю, — чуть обиженно пробурчал Геб
Филиус некоторое время смотрел на ученика с широко открытыми глазами, а потом рассмеялся чуть каркающим смехом.
— Вы что же, просиживая часами в библиотеке, никогда не брали трактаты по чему-нибудь «действенному»? Как говорит нынешняя молодежь.
— Брал конечно, — кивнул головой Геб. — Но там все какое-то, ммм не знаю как объяснить.
— Не действенное, — подсказал ухмыляющийся Флитвик, почему-то довольный собой.
— Да! Верно. Все эти ватные ноги, щекотка, или там летуче-мышиный сглаз, оглушители — фигня какая-то. Мне совесть не позволила тратить на них время и силы.
— Ну а что же до того, что сейчас обзывают Темной Магией? — хитро прищурился полурослик. — Вы ведь и про это читали.
— Читал, — согласился Герберт. — Но, опять же, не знаю как сказать. Но заклинания препарирования, гниения плоти, плетей и пыток, выворачивания жертвы наизнанку и прочее, все оно какое-то…
— Мало эстетичное. Скорее — совсем не эстетичное, — вновь пришел на выручку мастер чар.
— Да! Именно это я и хотел сказать.
— И как же вы тогда собрались сражаться, вернее — чем? А вы ведь явно собираетесь сражаться с помощью магии.
— Нуу, — немного смутился мальчик. — Профессор Дамблдор подарил мне парочку книг, где есть объяснения как составлять свои заклинания. Так что я решил, что раз уж не могу найти ничего интересного, то придумаю сам. Звучит, конечно, очень нагло и самоуверенно, но я думаю у меня получится.
— И как далеко вы продвинулись в изобретении новых заклинаний.
— Эээ, ну пока еще даже не приступал.
— Значит, изучаете Нумерлогию и Руны?
— Да.
— Есть успехи?
— Эм. Почти осилил первую главу.
— За два с половиной месяца? — хихикнул профессор.
— За два с половиной месяца, — грустно согласился мальчик.
— Ну что ж, хотя бы в энтузиазме вам не откажешь, — снова, словно ворона, засмеялся декан Рэйвенкло. — Да и, мистер Ланс, ваша гитара, она … слишком сильно пострадал. Я испробовал все известные мне ремонтирующие чары, но боюсь — безуспешно.
— А вы не выкинули остатки? — не на шутку обеспокоился Геб.
— Нет, конечно.
— Тогда ладно, — мигом успокоился мальчик. — В конце концов, то что нельзя починить магией, можно исправить руками.
Некоторое время Флитвик внимательно рассматривал мальчика, будто ища для себя какие-то ответы. В это время прозвенел колокол, возвещающий о конце занятий.
— Весьма мудрое замечание. Ну а теперь к еще более неприятной части. Мистер Ланс, за нападение на профессора с вас сняли пятьдесят баллов, что при вашей скорости их получения, ни сколько не сказалось на рейтинге Слизерина. Но что еще хуже — назначили месяц отработок.
— Справедливо, — кивнул мальчик. — Значит займусь гитарой через месяц.
— Ох, — вдруг как-то по хищному улыбнулся Флитвик. — Видите ли, я посчитал что за таким хитрым прохвостом как вы, рослый человек не очень то и уследит. Так что вызвался провести с вами эти отработки. Но, вам, мне кажется, лучше воспользоваться последним минутами отдыха, а мне пора на занятия. Был рад с вами пообщаться, мистер Ланс.
И старый профессор, неожиданно резво спрыгнув со своего стульчика, помчался к выходу, не желая опаздывать на собственный предмет. Но когда Филтвик уже почти скрылся за дверьми, мальчик его окликнул.
— Спасибо профессор.
Мальчик не мог не сказать этого «спасибо», зная что Флитвик, наверно приложил немало усилий, чтобы отработки проводились именно с ним. Д и вообще он был деканом другого факультета и совсем не должен был так заботится о слизеринце.
— Не за что, мистер Ланс, — не оборачиваясь, ответил мастер чар. — Абсолютно не за что.
Глава опубликована: 04.07.2013
|
|
| Shtorm | Дата: Понедельник, 18.11.2013, 15:56 | Сообщение # 12 |
|
Черный дракон
Сообщений: 3283
| Глава 5
Глава 5.
(п.а. оставь свой комент, всяк это читающий. Потрать две минуты своего времени, на кидание тапочка или «спасибо» автору.
Не забываем что фанфик «АУ», так что некоторые вещи будут не соответствовать канону)
8 декабря 1991 г Хогвартс, второй этаж.
В дверь кабинета Трансфигурации, прямо посреди занятия, вежливо постучались. Профессор МакГонагалл осмотрела свой класс, в котором сейчас от натуги пыхтели первачки со слизерина и её собственного факультета, а потом возвела очи горе. Это мог быть только один человек.
— Заходите, мистер Ланс.
Дверь приоткрылась и сперва в неё просунулась мальчишеская голова, с красивыми голубыми глазами и в этот раз чуть всклоченными смоляными волосами.
— А как вы узнали что это я? — спросила голова.
— Элементарно, мистер Ланс.
Герберт чуть не упал, либо он еще не до конца выздоровел и надо бы вернуться к сердобольной Помфри, либо Железная Леди изволила шутить. Что из двух вариантов хуже и больше граничит с полным «армагедцом», Геб так для себя и не уяснил.
— Вы еще долго там будете прятаться? — в голосе старушки МакГи явно слышалось неудовольствие.
— Да, в смысле — нет, то есть — простите.
— Проходите уже, Ланс, не мешайте студентам.
Герберт кивнул, осторожно зашел, закрыл за собой дверь и направился на свое законно пустующие место. А он, оказывается, успел соскучиться по своей галерке, на которой можно было и вздремнуть и книжку почитать и на девчонок поглазеть. Нет, Геб решительно не понимал тех, кто не рвется на задние парты.
— Куда это вы собрались Ланс? — несколько радостно поинтересовалась профессор.
Ланс замер, стоя на одной ноге, так и не закончив шаг. Чувствуя неладное, он обернулся и увидел на лице преподавательницы, дьявольскую ухмылочку, обещающую ему экскурсию по всем кругам ада.
— На свое место, мэм.
— Вынуждена вас огорчить, мистер Ланс, с сегодняшнего дня, ваше место будет за первой партой.
Холодный пут ручьями заструился по спине босоты. Сбывались его худшие кошмары, и он отчаянно желал проснуться, но все же это была реальность. Хоть и дикая, сумасшедшая, но реальность. Герберт оглядел первый ряд, все парты там были заняты сидевшими по двое юными волшебниками. Они не обращали на него никакого внимания, полностью сосредоточившись на практическом задании. Была свободна, вернее — условно свободна, лишь одна. Та, где сидела величайшая из зубрилок — несравненная мисс Грейнджер.
— Туда? — пропищал Геб.
— Совершенно верно.
— Но за что? — казалось, еще чуть-чуть, и парнишка перейдет на мышиный язык, до того высокого звучал его жалобный голосок.
— Не за что, мистер Ланс, — скривилась профессор. — А почему. Вы пропустили большое количество занятий, и мисс Грейнджер любезно согласилась вам помогать. Проявите уважение.
Ну да, конечно. Геб был уверен, что МакГонагалл решила усилить свой контроль над ним, и поэтому устроила акт переселения народов. Но ничего, он еще поборется за возвращение на историческую родину. Как сказал бы профессор Бинс — «заботливо взращенную парту». Не совсем так конечно, но… Впрочем, делать было нечего, поэтому Герберт двинулся прямо под очи Железной Леди. Кафедру, где стоял стол преподавательницы и первую парту центрального ряда, где сидела Грейнджер, разделало не больше трех метров. Жуть.
Усевшись за стол, Ланс достал свой новенький, купленный директором на директорские же деньги, учебник и, подсмотрев у заучки странницу, открыл. Фигу он там не увидел. А увидел тему, которую уже изучал. То была продвинутая трансмутация, которая лишь недавно начала поучаться у мальчика. Ну, недавно — это, по новому летоисчислению, ведущемуся от Великого Валяния, тобишь — уже как полтора месяца назад.
В момент, когда Герберт уже собирался предаться самообучению на тему сна с открытыми глазами, МакГонагалл, с хищной улыбочкой, левитировала ему на стол деревянный кубик, с кулак размером. Повернув голову на право, парнишка увидел как старательно Грейнджер превращает квадратный кубик в кожаный мячик. По сути, это было вершиной продвинутой трансмутации. То есть двойное превращение двух противоположностей материального, неодушевленного объекта. Фактически, на этой теме завершалась первая половина учебника. Получалось, их классы опережали программу, не на много, буквально на пару недель, но опережали. Сложность же превращения, состояла в том что нужно было дерево превратить кожу, а куб в шар, причем одновременно. Ну а после этой темы, шли уже всякие фигурные доработки, изменения формы, цветов, характеристик и прочее. Финал — экзамен на котором нужно было коробок превратить в какую-нибудь мудреную хрень.
— Привет…
— А, Ланс, привет, я не заметила как ты зашел. Тебе помощь наверно нужна, да? Ну, слушай, нужно сделать вот такой вот взмах палочкой, будто два крестика рядом ставишь, а потом произнести формулу и представить себе изменения объекта. Если хочешь, я…
Мальчик аж вздрогнул от напора, но потом медленно пришел в себя, подмигнул девочке, повернулся к своему кубику и вуаля, у него на столе лежал маленький кожаный мячик.
— Вообще-то я хотел спросить «как дела».
Грейнджер некоторое время недоуменно хлопала ресницами, а потом надулась.
— Я не разговариваю на уроках, — буркнула она и вернулась к своему деревянному яйцу.
Геб разочарованно выдохнул и сокрушенно покачал головой, кажется он чем-то обидел эту замухрышку, но вот чем — это уже не понять простому пацанскому сердцу. Странные эти существа — девочки. Мальчик, подняв на руки свой мячик, дождался пока МакГонагалл посмотрит на него. Когда же их взгляды встретились, мальчик продемонстрировал свой успех и кивком головы указал на заднюю парту. МакГи отрицательно покачала головой, грозно сверкнув очками, показывая, что диалог на этом завершен.
Мальчик тяжко вздохнул, понимая, что крыть ему нечем. И так он, можно сказать, на условно досрочном штаны просиживает, и раз гражданин начальник говорит, что бананьев нема, значит нема. Но Ланс не был бы Лансом, если бы прогнулся под этот изменчивый мир. Нет, мальчик, показательно и даже нагло закрыв учебник и положив сверху свой мячик, достал из сумки книгу, которую заранее притащил из библиотеки. Книга была интересная, с любопытными картинками, и новой, пока еще непознанной, информацией. Вообще, библиотека Хога была воистину шикарным местом. Там можно было найти любую, когда-либо написанную магическую книгу, но и немало там было и магловской литературы. А сколько всего книг стояло на этих бесчисленных стеллажах, уходящих под высоченный потолок, не знал никто. Книг было так много, что даже зажги в библиотеке пожар, все труды сгорели бы лишь за пять дней.
— Мистер Ланс, чем вы заняты?
— Читаю, мэм.
— Я вижу. Что вы читаете?
— Книгу, мэм.
Да, Герберту доставляло удовольствие издеваться над профессором. Маленькая месть. Хм, может он становится слизеринцем? Не, вряд ли, такие фортели всегда были в его стиле.
— Какую, мистер Ланс?
— Весьма интересную, мэм. Обучающего характера.
Кажется эти слова окончательно доконали профессора. Она встал из-за стола, роняя на пол пергаментные свитки и решительно прошла к первой парте. Резким движением руки она выхватила у мальчика из рук потрепанную книжонки и вгляделась в содержание. Уже спустя мгновение её глаза широко открылись, щеки покраснели и задрожали губы.
— Где вы взяли это? — спросила она, выделяя последнее слово
— В библиотеке, мэм, — пожал плечами мальчик.
— И вас не смущает содержание?
— А чего смущаться? Полезные вещи пишут, да и картинки классные. А вообще меня название привлекло — «Камасутра». Слово-то мудреное какое.
По залу пронеслись сдавленные смешки, перемешиваемые с кашлем. Здесь была парочка маглорожденных, которые, кажется, что-то слышали про эту «библию постели». Профессор МакГонагалл, не переставая краснеть, с плохим предчувствием перевернула книгу и наткнулась на надпись «Собственность Бродяги, Лунатика, Сохатого и Хвоста».
— Я конфискую у вас эту книгу, — обрубила МакГи.
— Пожалуйста, — фыркнул мальчик, складывая руки на груди. — Я все равно уже третий раз перечитываю.
Кашель, в котором парни маскировали смешки, зазвучал громче. Профессор краснела все гуще. Ни слова не говоря, она вернулась на кафедру и убрала книгу в стол.
— Тоже почитать хотите? — невинно поинтересовался мальчик.
Кто-то уже не мог сдержать своего явного смеха.
— Мистер Ланс.
— Да?
— Вы уже выполнили задание?
— Вроде так.
— Тогда пять балов Слизерину и будьте добры — покиньте помещение.
Мальчик кивнул, собрал вещи и накинул сумку. Он решительно прошел к двери, но когда уже почти скрылся в коридоре, то в нем вдруг взыграла бандитская жилка. Он, как и полч аса назад, высунул голову в кабинет и обворожительно улыбнулся.
— Профессор, там на сто пятнадцатой странице, очень интересная информация. Может вам понравиться.
С этими словами, хихикающий парнишка, не дожидаясь ответа, быстро захлопнул дверь и побежал по коридору, резонно опасаясь, что его могут и проклясть.
До самого вечера, Геб слонялся по замку без дела. После трансфигурации были полеты, на которых парнишка чуть не убился. Видите ли он решил что ничуть не хуже Поттера и в своих ночных тренировках уже успел преуспеть настолько, что сравнится с этим очкариком. В общем, когда Гарри-Чертов-Поттер забывшись в воздухе, а это у него происходит постоянно, нырнул вертикально к земле, исполняя финт какого-то поляка Вронского, и за пару дюймов от травы выровнял метлу, то Ланс решил что и он может так же. Смеху было… Босота, видя что не может выровнять метлу, не нашел ничего лучше, кроме как «сойти на станции», то бишь он банально спрыгнул. Удивительно, но парнишка отделался легким испугом и парой несерьезных ушибов, когда как метла вошла в газон в прямой вертикали. Вытаскивали, по слухам, три шестикурсника. С парнишки сняли сорок балов, мадам Хуч пошла попивать свою валерьянку, а народ гоготал в голос. Любой нормальный двенадцатилетний подросток, на месте Ланса, обиделся бы и ушел в верхние слои астрала, размышляя на тему — «все говно, я Д'Артаньян», но Геб знал как надо поступать в таких ситуациях. Он вместе со всеми смеялся и даже подшучивал над самим собой, так что уже через пару часов, ни у кого и в мыслях не было, напомнить лучшему первокурснику о неприятном инциденте. Воистину — смех над самим собой еще никогда не вредил.
Впрочем, закончились полеты, уныло прошло свободное время до ужина, приятно прошел сам ужин, на котором подавали вареную картошку и жаренные ребрышки. Парнишка съел три порции — пока живот не натянуло. «Всегда наедайся впрок» — эта наука прочно въелась в подкорку волшебника из приюта. После трапезы слизеринцы попытались устроить какую-то пакость грязнокровке, но Геб «поддоном» почуяв опасность, решил не ходить в подземелья, а побродить по замку. Вообще, если бродить по замку вечером, то ничего, кроме Филча, его бешенного кошака, пары привидений и портретов вы не увидите. Старшие либо в библиотеках, либо на дополнительных занятия, ну а некоторые гуляют по территории. Младшие — тоже самое, за исключением дополнительных занятий. Но вот если вы решите выбраться ночью, то тут уж можно прихватить камеру и снимать молодежную комедию Поднимесь на Астрономическую башню и сможете увидеть любителей поцелуев под луной. Прогуляйтесь по заброшенным классам, в самых удаленных уголках замка — снимите софт порно. А уж если вы наткнулись на скрытое помещение — например за гобеленом на пятом этаже, то может поучаствовать во все общей пьянке, переходящей либо в софт порно, либо в беготню от завхоза. Вообще, ночная жизнь Хога, это отдельная тема, даже — не детская тема. Ну а что вы хотели, если почти на год запереть парней и девушек, которым уже давно стукнуло шестнадцать, семнадцать, а то и восемнадцать. Самое время приобщаться к сладостным жизненным радостям и порокам.
Увы, как бы ни была красочна эта ночная жизнь, но Гебу в неё, до поры до времени, вход был строго воспрещен. Да, собственно, тот, в силу возраста, не очень то и хотел посещать все эти увеселительные мероприятия. Вот и маялся парень, не зная чем себя занять до отработок. Можно было, конечно, посетить свой класс и позаниматься, но отчего-то рабочего настроение как не бывало. Дразнить слизеринцев, заставляя тех кипятком писать, было теперь несколько опасно, и парнишка не чувствовал что готов к такому развлечению. Идти к другим факультетам в гостиные, тоже не очень-то радужная перспектива. После месяца расставаний, старшие девушки наверняка его замучают как персидского котенка. А младшие — завалят весьма «существенными» новостями. Так что, вскоре, мальчик не нашел лучшего варианта, кроме как добраться до шестого этажа и сесть на пол, напротив кабинета мастера Чар. Вскоре, парнишка задремал.
— О, мистер Ланс, — прозвучал немного насмешливый голос. Герберт приоткрыл глаза и заметил, что лежит перед дверью, положив голову на свою потертую сумку. — Признаться, я еще не видел, чтобы под моей дверью спали. Да еще так нагло.
— Сморило, профессор, — улыбнулся мальчик, поднимаясь на ноги.
Он ни капельки не стеснялся напускного строго взгляда Флитвика, сверкающего своими очками и острым носом. В конце концов, после того как ты в одних подштанниках, скрываясь от враждебной банды босых, засыпаешь в псовой будке, то такая мелочь как сон под дверью, уже не вгоняют в краску.
— Вам надо больше спать по ночам, — покачал головой полурослик, открывая дверь своего кабинета
Профессор пропустил мальчика вперед, позволяя ему сориентироваться. Кабинет был очень просторным, в нем, по прикидке, могло поместиться две гриффиндорских гостиных, самых больших гостиных в замке. Что не удивительно, львиный факультет традиционно самый многочисленный. Посмотришь, так большинство магов в Англии благородные храбрецы, только непонятно тогда, почему хунта Змеемордого так успешно воевала. В помещение, в котором вся северная стена была одним большим окном, находилось несколько парт, с десяток книжных полок, заставленных даже на вид ценными и дорогими фолиантами, по углам лежали целые горы свиток и пергаментных листов. За низеньким столом, находилось столь же низенькое кресло, обитое синим ситцем. И несмотря на поздний вечер, личный кабинет Филиуса Флитвика казался светлым и просторным.
— Проходите, — мастер чар кивнул на ближайшую парту, на которой уже лежали осколки гитары.
На миг Герберта обуял приступ бешенной, почти звериной ярости, но через мгновение, мальчик уже засеменил к столу, на ходу вытягивая из сумки синий тюбик. Он еще вчера вечером заказал «Волшебный Ультра Клей» от компании «Фэрихонд — вы сломали, мы починим». Компания была немецкая, но сова все равно принесла заказ за завтраком. Видимо эти крылатые имели под задницей не меньше, чем реактивную турбину, иначе такую скорость не объяснить.
Парнишка приземлился за парту, но не обычный деревянный табурет, а на хороший стул, с мягкой подушечкой. Видимо Флитвик не мало средств вложил в свою рабочую обитель. Сам же на какую-то часть гоблин, усевшись в миниатюрное кресло, достал какие-то чертежи, схемы, магический калькулятор, похожий на счетную машину начала этого века и принялся за работу, иногда прикусывая язык или почесывая пером в ноздре. Мальчик как-то глупо хихикнул, наблюдая эту картину, а потом и сам принялся за дело.
Сперва парень решил заняться базой, на что выделил целых полторы недели. Корпус был разбит разве что не в мелкую щепу, и относительно целой оставалась только нижняя дуга. Так что работы было действительно много. Но, как говаривал один русский или украинский (кто этих славян разберет) священник, иногда подкармливающий банду Геба — глаза бояться, а руки делают. Щепку к щепке, смазывая их по контуру зеленым, искристым гелем, мальчик собирал музыкальный конструктор. Каждый раз, скрепив новые части, Ланс замирал чуть ли не на десять минут, со всей силы стискивая разбитые части. Мальчик не терпел халтуры в делах, которые на прямую касаются его, или его семьи. Так что если надо починить свой же инструмент, то и работать надо с душой, терпением и полной самоотдачей. Так что неудивительно, что за полчаса до отбоя, руки парнишки дрожали, в пальцах сияли занозы, а ремонт продвинулся лишь на малую часть, от общего объема работ.
Выковыривая занозы из ладоней, мальчик взглянул на пыхтящего Флитвика, тот явно что-то считал. Впрочем, вскоре он радостно вскрикнул, перещелкнул счетной машинкой и записал результат. А мгновение спустя, снова нахмурился. Геб не смог сдержать своего любопытства.
— Профессор, а что вы делаете? — вежливо поинтересовался первокурсник.
Мастер чар поднял голову, с легким укором посматривая на ученика, а потом тяжело вздохнул и снял очки, потирая переносицу.
— Мадам Хуч, попросила меня разработать новые защитные чары для склада метел.
У Герберта сильнее забилось сердце, а по спине побежали мурашки.
— А зачем?
— Да вот… Какой-то студент повадился по ночам таскать метлы. Причем замок он вскрывает не магией, а магловскими отмычками.
— Какой хитрец, — присвистнул взявший в себя руки босота.
— Вот и я о том же, — привычная хищная улыбка на миг исказила очертания преподавателя, делая его ну уж очень походим на гоблина. — Этот мелкий проныра, вместо того чтобы спать, ворует метлы, летает Мордред пойми где, а потом возвращает их на место. Причем ни Филч, ни его кошка, поймать хитрюгу не могут. Не находите это, мистер Ланс, весьма любопытным?
— Конечно профессор, я восхищаюсь мастерством этого неизвестного.
— Да, в этом стоит отдать ему должное. Вот только знаете что, мистер Ланс, пока вы месяц лежали в больнице, то кражи чудом прекратились.
— Удивительно профессор, — протянул мальчик. — Видимо неизвестный налетался.
— О, я тоже так подумал. Но вот вы выздоровели, и на следующую же ночь, мадам Хуч снова обнаружила что метлы кто-то брал.
— Воистину в Хогвартсе творятся чудеса.
Мастер чар хмыкнул и потер затекшую шею.
— Вот я и говорю, мистер Ланс, вам бы спать побольше, глядишь, у меня и работы будет поменьше.
— Но ведь вам нравится составлять заклинание против этого проныры, — улыбнулся наглый мальчик.
— Верно, — и вновь эта хищная улыбка. — Но если я все же поймаю, как вы выразились, этого проныру, то сниму с него двести, нет — триста балов.
— А если не поймаете?
— Если не поймаю до конца года, то на следующий, прохиндея будет ждать приятный сюрприз.
— Какое заманчивое пари, — покачал головой Герберт, скрывая довольно сверкающие глаза. — Жаль что не мне предстоит в нем участвовать.
Профессор только тяжко вздохнул, показывая как ему все это дорого, а потом посмотрел на часы. Там уже было почти девять часов, а значит пришло время когда из гостиных нельзя ни ногой. В принципе, в Хоге не было отбоя, после которого каждый должен пускать пузыри, лежа в кроватке, но вот после девяти, любой пойманный вне стен своего факультета, получит заслуженное наказание. Заслуженное — потому что попался.
— Я смотрю работа двигается не очень быстро, — профессор кивнул на почти не уменьшившуюся кучу щепок.
— Мне некуда торопиться, — пожал плечами мальчик, вытягивая последнюю занозу. Ладони теперь были как после ветрянки — в маленьких красных точках, да и сама база, на швах починки, имела странный, зеленовато-алый оттенок. Скорее всего, из-за крови смешавшейся с клеем.
— Разве вы не любите играть? — удивился полурослик.
— Люблю, — кивнул мальчик. — Даже очень. Но если я её криво починю, то звук будет плохой, или его вообще не будет. Так что я лучше провожусь месяц или полтора, и сделаю все в должном виде. Ну и к тому же такое длительное расставание с музыкой… В общем, думаю, что все Рождественские каникулы я не буду отвлекаться ни на что иное, кроме как на музицирование.
— Хм, как всегда, мне приятно знать, что вы не только по книгам умны. Признаюсь, каждый раз, давая вам на своем уроке баллы, я жалею что даю их не ученику своего факультета.
— Кстати об этом, — мальчик вдруг, неожиданно для себя, смутился. — Профессор, почему вы тратите столько времени и сил, помогая слизеринцу?
Професор тепло улыбнулся и выкинул изжеванное перо в урну, где была здоровенная куча таких же.
— Мистер Ланс, настоящий учитель не делит своих учеников на факультеты. Деления, скорее, нужны самим ученикам. А мы — профессора, должны в равной степени заботиться о каждом.
— Но…
— Ох, Ланс, я вам поражаюсь. Порой вы демонстрируете недетскую проницательность и блестяще оперируете дедукцией, но если вопрос касается вас лично, вы превращаетесь в среднестатистического первокурсника. Вы же видите, что некоторые преподаватели относятся к вам настороженно, почти враждебно, так что я считаю своим долгом сгладить это фактор. Ведь вы не против?
— Нисколько сэр!
— Вот и славно. А сейчас, перед тем как вас отпустить, у меня остался последний вопрос — что вы намерено делать со своими одногрупниками?
— Ничего сэр, — Геб применил навык — «невинная мордаха», которую даже тот самый священник, называл истинно ангельским ликом, а уж священники точно знают толк в ангелах.
— Мистер Ланс, как говорят маглы — не вешайте мне лапшу на уши. Вам мало месяца отработок?
— Но вы же видите что они сделали с ней! — не сдержался мальчик, тыча пальцем в практически уничтоженную шестиструнную подругу.
— Мистер Ланс, — Флитвик говорил необычайно твердым тоном, не приемлющим препирательств. Обычно нахальный, даже наглый парнишка, тут же стушевался. — Вы должны запомнить, это не ваш приют и, слава Мерлину — не Скэри-сквер. До меня доносились слухи об этом месте, поэтому я вполне спокойно отношусь ко всем вашим выкрутасам. В конце концов, не стоит ждать от рыбы, что она начнет летать по небу.
Мальчик хотел блеснуть эрудицей, и заявить что существуют рыбы-летуны, но воздержался от такого смелого заявления, а профессор продолжил свою нотацию.
— Но я не потерплю открытого членовредительства. Драки и поножовщина, не приведут ни к чему хорошему.
— Но…
Тут профессор плавным движением палочки, молча леветировал на парту ученика пергаментный свиток и приободряюще кивнул. Мальчик развернул своеобразную посылку и вчитался в красивый, каллиграфический почерк.
«Бытовые заклинания, общие знания
… Solverus– распарывание одежды.
… Enodo — заклинание, развязывающее узлы любой сложности.
… Сapillum summittere– заклинание для роста волос.
…»
И еще около двух десятков других, судя по схемам взмахов и простоте формул, весьма нехитрых и совсем простеньких чар. Мальчик в недоумении поднял взгляд на хищно ухмыляющегося профессора.
— Мистер Ланс, вы уже продемонстрировали свои ум, проницательность и дедуктивный талант, но я еще не знаком с вашим воображением. Возможно, вы найдете применение этим знаниям. А сейчас, вам стоит вернуться в гостиную, если вы не хотите чтобы Филч низверг на вашу голову свои воды красноречия.
Гербер только кивнул, бережно убрал свиток в отдельный кармашек, в главное отделение, ныне пустующее, смахнул тюбик с клеем и выбравшись из-за парты, направился к двери. Уже у самого выхода, его окликнул Флитвик.
— Ланс, надеюсь вы понимаете, что вы нашли этот свиток совершенно случайно, скажем… вооооон в той куче ему подобных.
— Ээээ, да профессор, сам не знаю, зачем я к нему потянулся. Любопытство наверно.
— Да, — кивнул ухмыляющийся полурослик. — Любопытство ваше, на нынешний момент, главное оружие.
Парнишка вновь кивнул, блестя своими яркими, голубыми глазами, и уже собирался было уходить, как понял что забыл сказать «ритуальную» фразу, на которую, скорее всего, получит обычный «ритуальный» ответ.
— Спасибо, профессор.
— Не за что, мистер Ланс. Абсолютно не за что.
Закрыв за собой дверь, слыша, как в кабинете вновь застучала счетная машинка, Герберт, прижимая к груди сумку, словно в неё хранились все богатства мира, поспешил к потайной лестнице, ведущей на первые этажи. Но если вы решили что парнишка собрался вернуться в гостиную, то вы плохо знаете Герберта Ланса. Нет, он вовсе не собирался спускаться в змеиное логово. Первокурсник спешил попасть в класс номер «22». Сердце требовало незамедлительно приступить к изучению столь любопытных чар, и парнишка был не в силах противиться этому зову.
|
|
| Shtorm | Дата: Понедельник, 18.11.2013, 15:59 | Сообщение # 13 |
|
Черный дракон
Сообщений: 3283
| 16 декабря 1991 г. Хогвартс
Сегодня, в понедельник последней учебной недели семестра, в Хогвортсе начало творится полное безумие. Причем, это самое безумие, каким-то причудливым образом затрагивало лишь первый курс Слизерина. Началось все за завтраком, который был успешно сорван тем, что волосы Драко Малфоя неизвестным образом превратились в кактус, а Дафна Гринграсс обзавелась пышным коровьим выменем. Дети, визжа (очевидцы не могут вспомнить кто визжал сильнее — Гринграсс или Малфой) и толкая друг друга, поспешили к мадам Помфри, которая за пять минут свела на нет последствия каких-то мудреных зелий. Слизеринцы грешили на отнекивающихся Близнецов, даже не подозревая виновника сего деяния — отрывшего топор войны, бледнолицего предводителя несуществующей организации «Власть Мангустам», великого вождя Серое Перо, Герберта Ланса.
Ровно неделя и почти сто восемьдесят часов работы ушло на то, чтобы на приличном уровне овладеть простейшими бытовыми заклинаниями. Вообще, мальчик хотел потратить на них куда как больше — желательно все рождественские каникулы и месяц после них, но змеи реально достали. Каждый день, каждый божий день, эти рафинированные псевдо аристократы, пытались как-то насолить своему одногрупнику. Чаще у них ничего не выходило — спасала поддонная чуйка, но иногда Геб все же попадался на их уловки. Самое безобидное, что он пережил за эту неделю — висение вниз головой в течении часа, пока не ослабли чары. После этого у него часа три болела голова. Но вот настал тот день, когда каждое из двадцати пяти заклинаний было отработанно в достаточной мере, чтобы с их помощью устроить горячо обожаемым одногрупникам веселую житуху.
— Герберт, ты готов к контрольной? — улыбнулась мальчику МакДугал, одевшая сегодня под мантию какую-то кофточку бешенной расцветки.
— Конечно же нет! — завопил в притворном испуге голубоглазый парнишка. — А у нас сегодня контрольная?
— Ага, — посмеивалась Лаванда. — Итоговая за семестр.
— Мерлин, — всхлипнул мальчик. — МакГи меня съест.
Не самое золотое трио — Браун, Парвати и МакДугал, рассмеялись и прошли в класс, где уже собрались ученики двух факультетов. На их лицах, ну, на лицах почти всех присутствующих, было написано одно — «не виноватый я, отпустите пожалуйста к маме». Да, контрольная у Железной Леди, это та еще пытка. Сложнейшие вопросы, плюс весьма суровая проверка. А если получишь меньше чем «У», то можешь распрощаться с десятью баллами и готовиться к вечерней отработке. А уж от вечерней отработка с МакГонагалл, даже черти бы зарыдали в голос и покаялись во всех своих грехах.
Герберт, на удачу сплюнув через плечо — как учил славянский священник, зашел в класс. Его предстоящая миссия осложнялась тем, что мальчик все так же сидел на первой парте — все равно что прямо под оком Саурона, смотрящего тебе в душу. Да и еще и эта заучка Дэнжер, Голум местного разлива, не знаешь чего ожидать, но подспудно рассчитываешь на худшее. Но босота, с решимостью камикадзе, двинулся к дислокации своей ссылки (или подсылки, смотря как посмотреть). Грейнджер окинула слизеринца непривычно неприязненным взглядом и даже слегка отодвинулась. Это было неприятно, видимо вечные вопли Уизерби о подлости и прочих пороках всех зеленых в целом и Ланса в частности, могут повлиять на мировоззрение не только человека, но даже … памятника. И все же, доброе сердце парнишки, было радо тому, что бесконечно одинокая Дэнжер, нашла себя в сформировавшимся Золотом Трио. Друзья — это важно.
Когда прозвенел колокол, трещащий словно сигналка гробовщика, МакГи отлевитировала каждому на парту свой список вопросов. Герберт, открыв заклеенную скотчем чернильницу и обнажив, словно шпагу, помятое истерзанное перо, стал внимательно вчитываться в вопросы. Декан алых видимо не забыла выкрутасы паренька, и поэтому среди семи заданий, он нашел и «дайте определение трансмутации». Что ж, надо было держать марку не получающего ниже «П», поэтому парень тут же начал отвечать как положено. А положено у Геба, еще с магловской школьной скамьи, было так — двадцать процентов на факты из учебного пособия по предмету, двадцать процентов на факты из дополнительной литературы, сорок процентов на анализ и свои выводы, пять процентов на самые смелые домыслы и пятнадцать процентов отборной «воды». «Вода» нужна была для того чтобы ответ получился живым и интересным, а не сухим цитированием книг, как у той же Грейнджер. Из отведенных на работу полутора часов, Геб потратил ровно час, а последующие тридцать минут, тщательно разрабатывал план. По задумке Ланса месть должна быть изящной, красивой и не иметь никакого отношения к членовредительству. Терять хорошие отношения с Флитвиком, Герберту не хотелось.
— Сдаем работы! — резко обрубила МакГонагалл, когда последняя песчинка в её часах, стоявших на левом углу стола, переползла из верхнего отделения, в нижнее.
В этот самый момент, народ, кто грустно, а кто и с облегчением, поднялся со своих мест и, собрав вещи, выстроился в несколько колонн, сдавая листы. С левой стороны, где стояла колонна Слизерина, первыми были — горячая (вернее, она такой станет, лет через пять) латинос Забини и Пэнси Паркинсон, бульдоголицая страхолюдина, которую если встретишь ночью в темной подворотне, то в лучшем случае примешь за банши. Что ж, цели зафиксированы, осталось только исполнить предначертанное. Геб повернул голову, незаметно для остальных осматривая обстановку. Гермиона читала нотацию покрасневшим Поттеру и Уизерби, наверняка половину вопросов завалили, остальные тихонько перешептывались, опасливо поглядывая на профессорскую кафедру. Лучшего шанса и быть не может. Мальчик собрался, уже даже не обращая внимания на поднявшийся в сердце жар, и сосредоточился. Он владел бытовыми чарами не настолько виртуозно, как заклятием левитации, поэтому множественное зачарование, в данном случае, было довольно тяжелой задачей. Но парень не собирался отступать. Он, держа палочку у бедра, так чтобы она не выглядывала из-под парты, сделал волнистый взмах, будто пытаясь что-то затереть.
— Maculus, — прошептал мальчик, накладывая простейшие чары удаления клякс. Вся фишка чар была в том, что если вложить в них сил больше, чем требуется, то вместо клякс начнут исчезать …
— Мисс Забини! Мисс Паркинсон! Почему вы сдаете мне пустые листы? — кажется МакГи от возмущения и недоумения была готова задохнуться.
— Что?
— Не может быть!
Девушки заверещали и стали поспешно вглядываться в свои листы, но там действительно, кроме вопросов, не было больше ни строчки. Герберт утер выступивший пот. Сделать так, чтобы исчезли только недавние записи, а старые — то бишь вопросы, остались, было непросто и потребовало многих часов упорных тренировок. Да уж, наверняка Близнецы просто гениальные волшебники(только шифруются), если могут устраивать такое количество проделок.
— Что за вызывающая наглость! — распалялась профессор. — Минус тридцать баллов… с каждой! И по неделе вечерних отработок!
— Но профессор, — взмолилась растерянная Забини. — Через неделю каникулы.
— Значит будете работать до каникул! И я еще поговорю о вашем поведении с профессором Снейпом. Нет, ну что за хамство…
Гриффидорцы активно зубоскалили, а Уизерби распалялся на тему — «так им, гадюкам, и надо». Революционер, что б его, на дух аристократов не переносит, хотя сам из чистокровных, небось, скоро начнет ратовать за «власть рабочим и колхозникам». Дальше сдача пошла спокойно и мальчик с чувством выполненного долга, сдал свою работу. Забини и Бульдогомордая, выходили из класса, сдерживая слезы из последних сил — беседа со Снейпом, это вам не падре исповедоваться, а скорее с дьяволом сделку заключать. Их придерживала за плечи Гринграсс, сверкая глазами по коридору, где уже растекалась основная масса народа, ручейками уходя во всевозможные ответвления. На миг, взгляд красивой девчонки, задержался на Герберте, но вскоре троица уже ушла. Вообще, в Хогвартсе было много троиц — Золотые детки у Грифов, потом трио охотниц у них же, Малфой со своими дуболомами, Лаванда и Ко, Диггори с прихлебателями, боже, можно перечислять до бесконечности. На этой почве можно подумать, что святая троица это тоже какие-то бедокуры из древней школы магии, вон как маглов подкололи, те в них уже почти две тысячи лет верят.
— Ланс, — чья-то слабенькая, мягкая ручка решительно схватила парня за ладонь и дернула к темному повороту.
— Да-да Грейнджер, — лицо слизеринца украсила улыбочка, обычно вгоняющая в краску всех девочек его возраста, но на заучку подобные трюки не действовали. Непрошибаемая леди. Хотя, если у неё на виду порвать Историю Хогвартса, то может и припадок случится.
Позади девушки стояли очкарик с рыжим, и если девочка была явно разозлена, то парни были абсолютно индифферентны в отношении какой-то проблемы. Основной поток студентов уже скрылся, а МакГонагалл ушла на верхние этажи, левитируя за собой стопку пергаментных листов — спешила в свой кабинет. Так что было немного непонятно, зачем Геба так нагло задержали, впрочем, некоторые не самые радужные догадки, все же были.
— Я видела что это ты, — четко произнесла девочка.
— Я… что?
— Это ты испортил ответы Забини и Паркинсон!
«Король Артур — нас спалили» — билась отчаянная мысль, в голове проколовшегося мошенника.
— Не понимаю о чем ты, — пожал плечами Ланс, сохраняя, отточенный за годы игры на еду, покер-фэйс.
— Не лги, — девочка все так же держала его за рук. — Мы прекрасно видели, как ты внимательно смотрел на девочек, а твоя рука дергалась будто ты чем-то двигал, еще и губы шевелились.
— Грейнджер — Грейнджер, — покачал головой парнишка. — А ты не думала, что я решил передернуть втихаря? Все же Забини ничего такая штучка, а рядом с Паркинсон, вообще красоткой из Плэйбой становится.
— Передернуть? — недоуменно изогнула бровь девочка.
— Ну ээээ — да, передернуть, — парень сделал в воздухе весьма недвусмысленное движение и с надеждой посмотрел на парней. — Ну хоть вы ей объясните…
Но у Поттера с Уизли в глазах так же отображалось полное недоумение. Герберт вздохнул и с оттяжкой хлопнул себя правой рукой по лицу. Эти домашние детки сведут его в могилу раньше, чем до него дотянут ручонки однополчане.
— Гермиона, да отстань ты от него, — о боже, какой медведь в лесу помер, что Уизерби вступился за слизернца. — В конце концов, нам же лучше — слизни балы растеряли.
А не, это лишь природная мелочность, но чего еще ожидать от этого придатка к лохматому герою.
— Рон, как ты не понимаешь — это же подло!
— А я слизеринец, мне можно, — тут же хмыкнул Герберт. — И вообще, Грейнджер, тебе так нравиться держать меня за руку?
Гермиона стремительно покраснела и одернула свою лапку, быстро пряча её за спиной.
— Значит ты признаешься, да? Мы все сейчас же расскажем МакГонагалл!
Парень даже на секунду дышать перестал, вот и делай людям добро, а потом это же самое добро развернется и врежет тебе подсральника. До чего иногда бывает мерзко разговаривать с такими людьми, которые готовы стучать. Ланс даже скривился, будто ему навозную кучу под нос кинули. Но тут же решил что если его пытаются взять на понт путем шантажирования стукачеством, то и он вполне может ответить тем же.
— Вперед и с песней, гусары, — пожал плечами красивый мальчик. — А я следом пойду к директору и сообщу о том, что видел вас в после полуночи, в Запретном коридоре, а оказались вы там — сбежав из Зала Наград, где должна была состояться незаконная дуэль. На исключение может быть и не тянет, но балов по двести, с каждого, снимут. Где там ваш фкультет после этого окажется? Мне кажется, что в самой глубокой жопе.
— Ты не посмеешь! — крикнул Уизерби, Гарри просто злобно сверкал глазами.
— Тогда тебе придется сказать директору что ты сам там делал, — фыркнула Гермиона.
— Да без проблем, — улыбнулся мальчик, готовясь к очередному блефу. Все же удачно сблефануть — ни с чем не сравнимое удовольствие. — У меня есть замечательная отмазка. Филч в тот день задержал меня на отработках за беготню по коридорам, вот я и припозднился.
— Но ты говорил совсем другое, — осипшим голосом, произнесла заучка. Поверила.
— А я вам соврал, — пожал плечами парнишка.
Уизли грязно выругался, поминая всех Слизеринцев, Поттер выглядел растерянным, а Грейнджер как-то внезапно собралась с духом.
— И почему я должна поверить, что ты не врешь сейчас?
— Да ни почему — можешь смело проверять. Вы только скажите, когда к МакГонагалл пойдете, чтобы я в тот же момент к Дамблдору направился.
Грейнджер некоторое время внимательно разглядывала мальчика, а потом отвернулась. Победа сегодня была на стороне зеленых. Девочка направилась к своим друзьям, но на полпути обернулась.
— Рон был прав — ты подлец.
— И это мне говорит гриффиндорка, угрожавшая настучать профессору, — скорбно вздохнул Герберт.
— Ты нарушил правила! Подставил двух девочек!
Нет, этот разговор окончательно испортил настроение пареньку, да и обед уже совсем скоро, а пропускать трапезу — самое последнее дело.
— Слышь, Чиполлино библиотечная, ты за кого меня принимаешь? Тебе доходчиво объяснить или так сойдет — срать я хотел на ваши претензии. Чо-то не устраивает? Ну так бери своих Чипа и Дейла и шуруйте отсюда.
Губы Грейндежр задрожали и она взяла с места в карьер, уносясь куда-то по коридору. Уизерби покраснел, становясь натурально помидором, и схватился за палочку, но его остановил Поттер и кивнул в сторону удалявшейся. Уизли некоторое время боролся с собой, но потом зыркнул в сторону Герберта и умчался вместе со Шрамоголовым, догонять подругу. Несмотря на то что Ланс считал себя абсолютно правым, ситуация его немного расстроила. Он, в своей присущей всем детям наивности, считал что сможет иметь хорошие отношения со всем замком, не считая Слизеринцев, но видимо недоброжелатели появляются скорее по воле случае, а вовсе не из-за степени улыбчивости или желания помочь ближнему своему. Что ж, остается только махнуть рукой на проблему и закинув за плечо топор войны, отправиться дальше, верша священную месть…
Вечером того же дня — кабинет Флитвика.
— Говорите, этот проходимец смешал мускусную настойку, добавил печень трирога и активно мешал поварешкой?
— Мне кажется что да.
— Ох, весьма любопытный эффект. Подумать только — коровье вымя. Казалось бы — откуда?
— Думаю, проходимец подумал точно так же.
Герберт сидел в кабинете Флитвика и пил с ним чай. Надо заметить — очень вкусный, ароматный чай, в прикуску к которому на выбор — пирожные и шоколадное печенье. Видимо, профессорам домовики поставляют еду отдельно. На сегодня с работой было законченно, на парте уже лежала частично восстановленная база, сверкающая ало-зелеными прожилками. Филиус так же завершил свои научные изыскания, и поэтому налил чаю по раньше. Уже на следующий день, после знаменательного дня, когда парнишка получил свиток, профессор устраивал такие вот посиделки. Порой они просто болтали ни о чем, вернее это Герберт болтал, качая ногами в воздухе, стул был слишком высок, а мастер чар его спокойно выслушивал, иногда хваля, а иногда ругая за действительно бесчестные поступки. Мальчик никогда не спорил, в случае если Флитвик начинал задвигать длинную речь про честь и достоинство. В конце концов, Ланс больше не малолетний бандит, имеющие приводы к фараонам, а начинающий волшебник, следовательно надо вести себя подобающе. Так что Геб был глубоко благодарен старенькому полурослику, который всегда мог заставить задуматься, а через мгновение чем-то рассмешить.
— Я слышал, сегодня произошел еще один инцидент, — Флитвик отхлебнул чаю и закинул в рот печенку.
— Ага, — радостно улыбаясь, кивнул мальчуган, стачивая буше. — Вы только представьте, у Забини и Паркинсон, прямо во время сдачи контрольной, испарились чернила с листа.
— Да, неприятный инцидент. А профессор МакГонаггал? Как она отнеслась к девственно чистому листу?
— А он не был девственным, — добрая улыбка, трансформировалась в хитрую.
— Хммм, — протянул профессор, вертя чашку на блюдце. — Проходимец оставил текст вопросов не тронутым?
— Думаю что так.
— Отличный трюк! Жаль я не могу начислить за него баллы.
Герберт, все так же улыбаясь, потянулся за новой порцией сладостей, профессор лишь поближе пододвинул ему вазочку. Еще некоторое время Флитвик выслушивал немного сбивчивый рассказ том, как прошел день мелкого проныры. Во многом, это напоминало разговор родителя с открытым ребенком, но Геб этого не понимал, ему банально не с чем было сравнивать. Впрочем, ему нравились такие посиделки, даже очень. Когда чай закончился, мастер чар посмотрел на часы, заметив что уже почти девять часов. Следовательно надо отпускать ученика, а то еще словит его ворчливый сквиб. Дав допить ребенку чай, Флитвик взмахом палочки очистил чашки, и вместе с вазочкой убрал их в сервант. Мальчик только удивленно выдохнул. Два разных колдовства за одно движение, да еще и без слов — невероятный уровень.
— Вам пора, мистер Ланс. Филч не дремлет.
— А так хотелось бы.
Мальчик собрал вещи, и поднялся из-за стола, направляясь к двери.
— Мистер Ланс, не знаю в курсе ли проходимец, но вчера ночью я установил новые чары на склад метел.
— О, надо же, — только и произнес мальчик.
После этого последовал привычный «ритуал» благодарения и парнишка выскользнул в темный коридор, освещенный лишь древними факелами. Не теряя времени, Герберт, закинув на плечо сумку, заспешил к тайным проходам и лестницам, которые привели его на первый этаж. Здесь-то и располагался тот самый склад метел. Как всегда, в ночь понедельника, мальчик собирался потренировать свое летное искусство и никакие чары его не должны были остановить.
Словно кот, Герберт крался по первому этажу. Он замирал, заслышав любой посторонний звук, и перебежками двигался от доспеха к доспеху, скрываясь за ними. Вскоре он увидел служебное помещение, дверь которого была заперта на тяжелый замок. Впрочем, это не было особой проблемой, а вот новые чары. Мальчик догадывался, что именно накручивал в своем изобретении веселый профессор, поэтому сам не зевал и за эти дни отточил новую систему проникновения.
— Wingardium Leviossa, — прошептал Ланс, делая плавный взмах палочкой.
Тут же в воздух поднялась длинная, изогнутая полоска метала, являющейся отмычкой, идеально подходившей к этому замку. Не теряя времени, пацан, стоя на почтительном расстоянии от двери, приливетировал отмычку к замку. Аккуратным движением он вставил её в скважину и силой мысли стал прокручивать там. Когда раздался первый щелчок, и напряжение возросло, мальчик будто «добавил» в заклинание новую отмычку. Её он так же поднес к замку и одним движением поднял все зубчики. Дуга выщелкнула из паза и замок уже почти рухнул на землю, но и он был «добавлен» в заклинание и аккуратно подплыл к воришке. Геб не решился трогать метал руками и поэтому магией убрал в его сумку. Путь был свободен. Мальчик сделал шаг вперед, но тут же застыл. Ларчик слишком просто открывался. Это как в математике — если кажется что слишком просто, значит ты чего-то не понял. Открыв дверь при помощи все той же ливоссы, парнишка вытащил из сумки рулон ткани. Но это был не шелк и не парча, а с виду разве что не холщовина. Не самая обычная правда, стоимостью три сикля за фут. Вся фишка материи была в том что она имела свойство изолировать магию. Не уничтожать, прятать, скрывать или еще чего-нибудь, а именно изолировать. Вообще её использовали для хранения артефактов, обернешь в такую тряпочку и можно со спокойной душой перевозить в чем угодно. За тридцать футов такой ткани, парнишка заплатил почти три галеона, честно выигранных у Хаффлпафцев в покер.
Магией раскатав внушительного размера рулон (сумку мальчика Флитвик как-то хитро зачаровал и теперь в неё чуть ли не цельный доспех можно было спрятать, а весить станет лишь килограмма на три больше), мальчик как по красной дорожке, прошелся по нему до метел. При помощи оставшегося кусочка материи, он схватился за древко и, затаив дыхание, снял его со стойки. Прошла минута, две, пять, но ничего не произошло. Что ж, значит сегодня моно будет вдоволь налетаться…
22 декабря 1991 г. Хогвартс, кабинет Снейпа.
Мальчик сидел в этом ужасном, тесном помещении, пропахшем зельями, какой-то алхимической гадостью и застарелым потом. Если сравнивать, то кабинет Флитвика был словно воздушным светлым облаком, когда как обитель Снейпа походила на настоящее подземелье. Здесь было сыро, неуютно. У восточной стены, стоял стол, заставленный различными флаконами и склянками, около него находилось два простеньких стула и воистину королевской кресло, понятное дело — Снейповское. Слева от входы находились стеллажи с книгами и пара шкафов с каким-то сушеными мерзостями. Слева — два котла и целый стеллаж полный разных банок, в которых находились теперь уже заспиртованные мерзости. Герберт, сидя на неудобном, жестком стуле, чувствовал себя просто ужасно. Все те ощущения, что он испытывал сидя в классе зельеварения, усилились раз в десять, и теперь великих трудов стоило не сблевануть и не сбежать отсюда подальше. А этот гребанный декан еще и опаздывал на встречу, которую сам назначил. Впрочем, мальчик догадывался почему его взывали на ковер. Небось главный слизень забеспокоился за молодняк, ну и правильно сделал. У этих папеньких сынков и дочек, была веселенькая неделька.
За эту неделю, ни один завтрак не прошел без того, чтобы у первокурсника с зеленым гербом на груди, что-нибудь не отросло, не исчезло или не сменило цвет или форму. На занятиях то и дело происходил какой-нибудь казус, от традиционных исчезнувших чернил, до того что перо начинало вести собственную жизнь, причем жизнь полную агрессии к своему владельцу. На уроках полетов, многие буквально приклеивались к земле и больно ушибались, пытаясь взлететь. Шнурки на туфлях, которых сами развязывались,а потом завязывались друг с другом — стали нормой. Внезапно, отпивая тыквенный сок, можно было удариться зубами о ледышку, оранжевого цвета. Или кушая сладости, вдруг понять что это скорее солености. Но финалом комедии для одних и трагедии для других, стал вчерашний случай.
Герберт спускался по лестнице, как заметил такую картину — Дафна Гринграсс, держа за руку Блейз Забини, куда-то её вела, что-то увлеченно рассказывая по пути. План в голове мальчика возник мгновенно. Па близости никого не было, поэтому мальчик решился моментально. Он внимательно проследил за девочками, и когда те свернули в главный коридор, накинул на них со спины два петрификуса. Девочки застыли. Но это был не конец. Ланс применил склеивающее заклятие на их руки, заставив их скрепиться, словно сращенные вместе. А следом применил распарывающие одежду чары. Девочки остались абсолютно голыми, а до звонка оставалось всего несколько минут. Сколько бы не велико было желание растущего паренька, обойти застывшие фигурки и посмотреть не только на филейную часть, но нужно было работать. Мальчик, за пару минут, успел наложить еще с десяток чар. Те не имели вообще никаких эффектов, но зато если кто-то захочет, а кто-то точно захочет, применить Finite, то ему придется произнести отменяющие чары раз дцать, чтобы разморозить девочек, а потом снять приклеивающие чары.
Прозвенел колокол, и в коридор вышли десятки, почти сотня учеников и все он увидели весьма интересную картину. Заклинания сняли минут через пять, н вот до склеивающего так и не успели добраться. Как только спал Петрификус, девчонки завыли в голос и попытались побежать — причем в разные стороны. Понятное дело, аристократки рухнули на пол и стали кататься по нему словно припадочные. Ситуацию спасла МакГонагалл. Она сняла оставшиеся чары, накинула на леди наколдованные накидки, и повела зареванных, белых как снег, слизеринок к мадам Помфри. А в коридоре был полный аншлаг. Многие младшие парни были красные как раки, а Уизли вообще чуть кровь носом не пошла от перевозбуждения. Девочки злорадно хихикали, а старшие ржали словно кони. Это был финиш.
И вот сегодня, когда Герберт сидел в библиотеке, раздумывая над очередным фортелем, как в помещение ворвался Снейп и игнорируя причитания миссис Пинс, чуть ли не за шиворот отволок подопечного в свой кабинет. Додумать парню не дали, потому как позади захлопнулась дверь, и зельевар будто подлетел к парте, изображая из себя огромную летучую мышь.
— Мистер Ланс! — прорычал он, хлопая по столу руками.
— Да профессор, — спокойно произнес парнишка.
— Что вы творите, несносный мальчишка?! У вас вообще голова есть на плечах?!
— Не понимаю о чем вы, профессор.
— Ах не понимаете?! — раненным бизоном взревел Снейп. Хорошо хоть не шипит. Когда декан шипит, это значит все — финита, а если кричит — то нормально, жить можно. — Смотрите мне в глаза, паршивец!
— И не собираюсь, — помотал головой мальчик. — И вообще, вы не имеете права применять ко мне леглименцию.
Мальчик, сдержав слово данное себе, нашел все что мог про телепатию. Собственно там было два раздела — леглименция, наука о проникновении в чужое сознание, и окклюменция, наука о защите этого самого сознания. Парнишка взялся учить только последний раздел, так как привитые Флитвиком зачатки понятий о чести, не позволили ребенку взяться за леглименцию. Гебу вообще казалось что копаться в чужих мыслях еще мерзопакостнее, чем взять девушку без её согласия. Но, за многие месяцы, мальчик так и не продвинулся в своих изысканиях. Он уже умел свободно очищать сознание, что серьезно помогало в учебе, но вот строить ментальные щиты у него не получалось. Геб мог потеть, рвать на себе волосы, изводить себя до крови из носа, но даже один кирпичик воображаемой каменной стены — простейшей защиты, не хотел вставать на место. Создавалось такое впечатление, что сама природа не смога заложить в волшебнике хоть какие-то способности к этой самой окклюменции. Так что мальчик вот уже как неделю забросил бесполезные занятия, проще не смотреть в глаза этим чертовым телепатам. Но вернемся к нашим бара… Снейпам.
Герберту показалось, что его смелое заявление, остудило пыл профессора, во всяком случае тот больше не кривился лицом и даже сел на стул.
— Ланс, вы понимаете что вы наделали?
— Я все еще не понимаю о чем вы.
— Хватит! Хватит Ланс! Мы не в цирке, а вы не клоун. Вы прекрасно понимаете о чем я. Вот только скажите мне, как, как, Мордред вами закуси, вам пришло в голову учудить такое с мисс Гринграсс и мисс Забини?! Вы вообще связь с реальностью потеряли?
Тут какие-то смутные догадки стали посещать паренька и тот немного побледнел.
— Эээ, о чем вы профессор.
— О, — гаденько ухмыльнулся зельевар. — Теперь я вижу что вы уже больше не паясничаете. Что ж, мистер Ланс, давайте посмотрим правде в глаза. Вы вообще кто? Правильно — никто. А кто те две леди, которых вы так опозорили — они дочери крупнейших аристократических родов, ведущих свое начало чуть ли не со времен захвата британских островов Римской Империей. Я вижу по вашему бледному лицу, что вы догадались почему я так рьяно тащил вас к себе в кабинет и так долго не появлялся сам. Да, вы правы в своих догадках, только что я спас вам жизнь мистер Ланс, не на прямую, что радует, но косвенно.
— Старшекурсники, — прошептал Герберт, понимая что совсем не взял в расчет реакцию старших ребят со Слизерина.
— Именно, Ланс, именно. Мне, вернее — вам, повезло что я услышал как перешептываются некоторые весьма одаренные волшебники с шестого и седьмого курсов. А не услышь я это, и с вами вечером произошел бы несчастный случай, в результате которого, вы так неудачно сломали бы себе шею на школьных лестницах.
Ситуация была даже не «полундра», а натурально «жопа». Кажется, Ланс, очутившись в Хогвартсе, совсем потерял нюх и по неаккуратности заплыл в акульи воды. Взможно не стоило заходить так далеко. Хотя… стоило. Хотят завалить? Ну и пусть. Не они первые, не они последние. Сколько было таких засранцев, которые жаждали кровушки Герберта Ланса, из приюта «св. Фредерика»? Сколько раз он выходил один на один, со здоровенными босотами, держа в руках лишь свою бабочку. И ничего, жив, цел, здорв,а где сейчас те здоровяки? Вставляют себе искусственные зубы и любуются длинными шрамами.
— Обломятся ваши слизни, — прорычал Герберт, сжимая в руках палочку и нож.
— Ланс, вы, как не прискорбно это замечать, выросли полным дураком, — вздохнул Снейп. — В общем, слушайте меня. Я поговорил с факультетом. Когда ученики вернуться с каникул, то вам больше никто не станет чинить препон. В замен вы больше не станете терроризировать однокурсников и заставлять факультет терять балы. До этой скорбной недели Слизерин шел нос к носу с Рэйвенкло, борясь за первое место, а теперь мы плетемся в самом конце. Так что, считайте, ваш статус-кво восстановлен.
Северус выдохнул, потирая виски не сразу заметил как Ланс чему-то весьма хищно улыбается. Мальчик будто светился изнутри.
— Не понимаю, чему вы радуетесь? Вы по лезвию ходили!
— Я по нему не хожу, — хмыкнул парнишка. — Я с рождения на нем живу. А радуюсь… как мне не прискорбно это замечать, но, профессор, один грязнокровка уделал весь Слизерин. Вы можете говорить что угодно,но победа в войне осталась за мной.
Снейп долго время смотрел в глаза мальчику, даже не пытаясь проникнуть в его сознание. А парень решительно не отводил глаз, будто приглашая в свою голову.
— Я решительно не понимаю, как вы оказались на моем факультете. Вам бы больше подошел Гриффиндор.
— А мне его даже не предлагали, — пожал плечами мальчик и поспешил покинуть этот ужасный кабинет.
Закрыв за собой дверь, пацан разве что не в припрыжку отправился на верхние этажи, где собирался поделиться радостью победы с уважаемым профессором Фливиком. В конце концов,в се закончилось хорошо. Он снова в статусе неприкасаемого изгоя, а впереди почти месяц каникул, на которых можно будет заниматься, чем душа пожелает, и сколько она пожелает. Что ж — жизнь прекрасна, а когда ты живой, она прекрасна вдвойне.
(п.а. автор мучается насчет пейринга. Я размышляю над Ланс-Грейнджер, Ланс-Гринграсс и Ланс-Новый Женский Персонаж, который можно было бы ввести с середины пятого курса, но вот определиться не могу. Так что читатель — можешь смело агитировать за пейринг, который тебе больше по душе. )
Глава опубликована: 12.07.2013
|
|
| Shtorm | Дата: Понедельник, 18.11.2013, 16:01 | Сообщение # 14 |
|
Черный дракон
Сообщений: 3283
| Глава 6.
(п.а. оставь свой комент, всяк это читающий. Потрать две минуты своего времени, на кидание тапочка или «спасибо» автору.)
26 декабря 1991 г Хогвартс, Гостиная Слизерина
Герберт, сидя в кресле напротив камина, мучался головой. В Замке, на каникулах, оставалось чуть больше чем никого. У грифов Уизерби и Величайший Очкарик Вселенной (и это отнюдь не Дамблдор), на Слизерине — лишь Ланс, и еще несколько учеников с Хаффлпафа и Рэйвенкло. И вот, вчера, 25го декабря, в день рождества, все четырнадцать человек, живущих на данный момент в замке, собрались за одним столом, дабы отпраздновать светлый, магловский праздник. Который, что удивительно, праздновали все волшебники. Очередной парадокс — привет мастеру Олливандеру. В принципе праздник прошел весело и задорно. В качестве неунывающего тамады выступал директор, веселя всех и вся своей непосредственностью, граничащей с инфантильностью. Красок добавляла сумасшедшая Трелони, ведущая такой любопытный предмет как Предсказания. Любопытный, потому что на него, по мнению Геба, могут ходить только потерянные для общества недалекие люди. Гвоздем программы был мрачный Снейп, которой взорвав хлопушку, по молчаливому настоянию Дамблдора, обзавелся розовым чепчиком. Ланс пожалел что у него нет фотоаппарата, озолотился бы на карточках. Вечером закончился праздник, ушел директор, сверкая свой сюрреалистично абсурдной шляпой, так же появившейся их хлопушки. Все разошлись по своим углам, стремясь либо поспать, либо заняться неотложными делами.
Ланс спустился в подземелья и зашел в гостиную, которая была пуста, как голова Гойла. Мальчик умело разжег камин, уселся в кресло и открыл книжку. Каким-то неведомым для Герберта образом, рядом с ним материализовался десертный столик, на которым стояла кружка горячего шоколада и вазочка с печеньем. Либо уехавший Флитвик был богом в чарах, либо домовые эльфы, которых парень еще ни разу не видел, решили сделать подарок одинокому слизеринцу. Точа угощение и вчитываясь в очередное магловское творение, мальчик почти закемарил, но как-то неожиданно, щелкнуло перегоревшее полено в камине и парнишка очнулся. Он покачал головой, отгоняя сон, а следом наткнулся взглядом на чуть сдвинутую в сторону картину с морским пейзажем. Ланс поднялся, решив что перед уходом надо исправить беспорядок. Но какого же было его удивление, когда за пейзажем он обнаружил… бар. Судя по всему в своеобразной нише, старшие хранили выпивку. Не какое-нибудь сливочное пиво, которое больше на молочный коктейль походило, а крепленое вино и огневиски. Парень некоторое время размышлял, а потом решил, что, черт подери, ему уже двенадцать с хвостом и нужно приобретать важные жизненный опыт. Хотя, он ни разу в жизни не праздновал день рождения. Да и как тут отпразднуешь, если даже свидетельства о рождении нет, только справка когда Геб был найден на пороге приюта. А считать этот день — 5ое октября, своим днем рождения, мальчик не хотел. Так что парнишка резонно полагал, что родился где-то в середине сентября, и именно поэтому пропустил целый год учебы в Хоге, поступив сюда уже почти в двенадцать лет. Кстати та же ситуация была с Дэнжер, но она была на пару недель помладше Ланса.
Так вот, вернемся к бару. Мальчик вытащил оттуда бутылку с янтарной жидкостью, но не такой темной как коньяк. С трудом отвинтив крышку, мальчик выплеснул горячий шоколад в камин и налил себе полную чашку. Зря он это сделал. Геб был упорным и самоуверенным подростком, поэтому сделав первый глоток и чуть не сбленаув, параллельно раздирая горло ногтями и выкатывая глаза из орбит, он не стал выплескивать жидкость. Пол часа ушло на то чтобы осилить всю кружку, бешено точа печенье, а потом мальчик со странным, бешенным блеском в затуманенных глазах, посмотрел на бутылку. Что произошло дальше, останется лишь в легендах домовиков.
Так что мы возвращаемся к этому утру, когда Геб проснулся в женском крыле (куда чисто теоретически было невозможно добраться). Шатаясь, держась за голову, сдерживая рвотные позывы, парнишка переместился в ванную комнату, где длительное время отмокал под холодным душем. Вроде полегчало. После этого юный алкоголик переместился в гостиную и плюхнулся в кресло, томясь от головной боли. Мигрень и жуткая сухость в горле, мучили мальчика еще пару часов, за которые он вылакал пару литров воды и пяток раз сгонял к «белому другу». И какого же было удивление паренька, когда он в дальнем углу гостиной, где стояла разлапистая нарядная ель, увидел под её подолом два свертка в подарочной упаковке и с синими ленточками. Понятное дело — это были подарки Лансу, в конце концов, он единственный кто остался из зеленых, но от кого, тот понять не мог.
Поднявшись с насиженного места, парнишка двинулся к цели, иногда давая замысловатого крюка. Вскоре Геб плюхнулся на пятую точку, садясь по-турецки и подтянул к себе первый, самый маленький сверток. Мальчик аккуратно снял обертку, мало ли — пригодиться, а потом ошарашено уставился на обложку потрепанного учебника.
— «Анимагия для начинающих» — прочитал парнишка.
К книге прилагалось письмо, запечатанное красной печатью с изображение щита и меча. Первокурсник тут же его вскрыл.
«Доброе утро, мистер Ланс.
Спешу поздравить вас с замечательным и светлым праздником. Я бы хотел вам пожелать всего того, что обычно желают люди, но, боюсь, вы хотите получить все самостоятельно, не оглядываясь на чужие желания. Так что, зная вашу любовь к «Сказаниям Земноморья» (кстати спасибо — отличная книга) я дарю вам этот учебник, надеясь на ваше благоразумие и здоровую тягу к риску.
Счастливого Рождества, мистер Ланс!
P.S. Не за что, Герберт. Абсолютно не за что»
Мальчик счастливо улыбнулся, проводя рукой по старенькому учебнику, и убрал письмо профессора в карман. Вот уж действительно — не прогадал полурослик с подарком. Большего парнишка и просить не мог. Ланс некоторое время боролся с желанием немедленно открыть труд и погрузиться в чтение, но все же потянулся к следующему подарку. Тот был тяжелым и даже увесистым. Парнишка все так же аккуратно стянул обертку и не поверил своим глазам. Это была волшебная счетная машинка, такая же как и у Флитвика, но только последней модели от компании «Циферус». Эти хромированные рычажки, выступающие клавиши цифр и символов, небольшая площадочка, над которой магическим образом, зависая в воздухе будто голограмма, появлялись цифры вводимые и цифры получаемые. Самые сложные примеры из «Нумерологии. Составь свое заклинание», на которые раньше мальчик тратил многие часы, теперь будут решаться куда как быстрее. Но кто сделал такой, бесспорно, дорогой и нужный подарок? Мальчик уже сломал голову, теряясь в догадках, как заметил прикрепленную к подставке машинки записку.
«Вы открыли для меня новые горизонты!»
Мальчик некоторое время сидел в высшей степени шока, которая имеет нецензурное наивенование, и никак не мог осознать смысл записки. А потом вдруг начал дико хохотать, вытирая выступившие от смеха слезы. Ланс вспомнил как намедни, перед праздничным ужином, дошел до кабинета директора и вложил в пасть горгулья пакетик с засахернными апельсиновыми дольками. Герберт тогда долго мучился над вопросом — что подарить директору, который так его выручил, и не нашел ничего лучше, припоминая любовь серебробородого дедушки к лимонным долькам. Да уж, эксцентричности профессору не занимать.
Парнишка еще некоторое времы боролся с собой, но будучи не в силах сдерживаться, схватил учебник и машинку и рванул в спальню. Там он быстренько накинул свои прохудившиеся шмотки, слегка подлатанные бытовыми чарам и закинул сумку на плечо. В неё он покидал пергаментных свитков, положил все ту же баночку, замотанную скотчем и изломанное перо, потом бережно убрал все свои учебники и подарок директора. После этого, удостоив мантию презрительного фырканья, парень выбежал в коридор. Геб и на выходных то эти дурацкие плащи, по ошибке мантиями названные, не одевал, ну а уж чтобы он нацепил это страхолюдство на каникулах… об этом и речи идти не могло.
Придерживая сумку, мальчик петлял по коридорам, спеша попасть в «свой» класс под номером «22». По пути он успел столкнуться, если так можно выразиться в данном случае, с Почти Безголовым Ником. Это, немного безрассудное, привидение с одной стороны расстраивалось когда ему указывали на его недостаток — не до конца отсеченную голову, а с другой, всегда был готов продемонстрировать этот самый недостаток. Впрочем, с привидениям Ланс общался очень мало, они его избегали, да и сам паренек сторонился эти парящие, прозрачные субстанции. Лишь приблизившись к сгусткам эктоплазмы, мальчик начинал испытывать те же ощущения, которые испытывал при встрече с троллем и в классе Зельеварения, разве что они были не так остры. Так что, призраков парнишка видел лишь издалека, а когда те примечали мальчика, то спешили убраться подальше. Вот и сейчас, вылетевший из-за поворота Ник, некоторое время шокировано пялился на Ланса, а потом, не говоря ни слова, скрылся в соседней стене. Одним словом — хамло.
Парнишка свернул за пятым рыцарским доспехом, миновал гобелен, за которым находилась ниша для поцелуйчиков и не только, и остановился перед дверью класса. Он неспешно потянул ручку на себя и сделал шаг вперед. Перед ним находилось просторное помещение обычного школьного класса. В первые дни, парнишка не замечал шкафа, стоявшего в дальнем углу, и так бы и не заметил, если бы Флитвик не указал на то, что в шкафу хранили старые мантии. Впрочем, сейчас мастер чар уже убрал его. Небось переместил в другое помещение, оккупант малорослый.
Ланс плюхнулся на свое рабочее место. Хотя, так это было бы глупо называть — просто две парты, сдвинутые одна к одной, образовывая широкие стол. Студент вытащил свои учебники, стопку пергаментных листов и свою рабочую тетрадь, заказанную во Флориш и Болтс. Облаченная в красивую красную обложку с интересным орнаментом, тетрадь была, естественно, магической. Например в ней можно было вести записи до бесконечности. Как только заканчивалось место, стоило прошептать нужную формулу чар, описанных в инструкции, и вуаля — тетрадь вновь чиста. Но вы не подумайте, это не какой-то дешевый лохотрон, записи никуда не пропадали, а хранились в… короче, мальчик не знал где, но где-то они точно сохзранялись. Стоило прошептать другую формулу и на первой страннице появлялось оглавление — стукни палочкой по наименованию и откроется нужный раздел. Так что «Дневник Волшебника, модель v14.2» стоила своих денег — одного галеона, четырех скилей и семи кнатов.
Открыв свои записи, мальчик прошептал «Videtius», а потом выбрал раздел «Анимагия». Там пока было еще пусто, но парнишка возлагал большие надежды на подарок. Отложв в сторону дневник, юноша бережно открыл учебник. Почему-то, на первой странице, неряшливым почерком было выведено «Собственность Сохатого, Бродяги, Лунатика и Хвоста». Мальчику почему-то показалось что он уже где-то видел эту надпись, на отмел подозрение как не стоящее внимания. Итак, пришло время приблизиться к мечте.
Вечер того же дня — все там же.
— Да я еба… — мальчик оглянулся, и решил что и у замка есть уши и поэтому не стоит заканчивать ругательство.
Перед учеником лежала тетрадь, исписанная выдержками из учебника и заполненная различными расчетами. В первой же главе говорилось, что Анимагия, вопреки расхожему мнению, не настолько зависит от таланта и сил волшебника, сколько от отсутствия лени, желания и терпения. Если не тратить время впустую, то науке превращения в тотемного зверя, можно обучиться за год, если вы совсем чайник в Трансфигурации — максимум за два, два с половиной. А уж для ритуалов, требуемых для данного раздела магии и вовсе требуются лишь начальные познания в области трансмутации живого в живое, что проходят в первые же месяцы, все второкурсники Хога. Так что автор — Дюкс Люпус, писал что стереотипы, укоренившиеся в магической среде, относительно Анимагии, есть следствие повальной лени и желания хапнуть все и сразу.
После введения, следовала самая главная глава, пардон за тофталогию. В ней приводились формулы расчета своей анимагической формы, а еще ремарка на тему, что волшебным существом стать невозможно, так что если маг именно ради этого открыл учебник, то пусть он его закроет и пойдет в ближайший бар, снимать шлюху и утешаться на её груди.. (Автор был немного с прибабахом). В общем, парень, не теряя времени, приступил к вычислением. После почти шести лет математики и полугода Нумерологии, да еще и со счетной машинкой, это не составляло особого труда. Проблема была в само-измерении, но здесь на помощь пришли: небольшое зеркальце линейка и чары левитации. Прав был Флитвик, когда говорил что они могут помочь на жизненном пути. Сами измерения затянулись на долгих четыре часа. Перевести в дюймы и фут нужно было абсолютно все — от роста и до длинны левого мизинца на правой ступне, от длинны носа и до размеров детородного органа (если начинающий Анимаг — мужчина). Своих размеров определенного органа паренек никогда не стеснялся, да и стесняться там нечего было, скорее — гордится. Так что вернувшись после обеда в класс-кабинет, Ланс приступил за вычисления.
Щелкая счетной машинкой, и записывая длинные ряды цифр, мальчик мечтал о своей будущей форме. Конечно, он надеялся что как и кумир — Геб, будет превращаться в сокола и свободно парить в небесах. Но так же он был бы не прочь обернуться красивым, благородным белым волком, гордым тигром, свирепым гризли, или ягуаром, которого называли «убивающий одним ударом», а может быть орлом, или снежным барсом, да и волкодав тоже не плохой вариант. Андалузский жеребец тоже отлично, а может и олень с огромными рогами (глупо конечно звучит, все равно как оскорбление), ну и леопард, а так же еще тысяча и одно животное, которые пришли на ум парнишке, были бы вершиной его мечтаний. Но вот закончены вычисление, дестки, сотни, почти тысяча раз проверен ответ, и результат точно так же неизменен, как вердикт акушерки.
Вождь Белое Перо, бледнолицый предводитель несуществующей организации «Власть Мангустам», красавчик, миляга, свой парень, лучший ученик первого курса, воспитанник приюта «св. Фредерика», житель Скэри-сквер, главарь самой молодой банды, проныра и проходимец, будущий Мастер Чар, победитель «Недельной войны с чертовыми слизнями», Ночной Летун, проклинаемый Филчем, Хуч и Норрис (благо что не Чаком), лучший медвежатник Хогвартса, любимец публики — Гэрберт Ланс, будет превращаться в… кота! Да-да. Не в какого-нибудь свирепого хищника, или резвую птицу, не в благородное животное, а в чертового, зажеванного Мордередом, оплеванного Морганой и затопченого Мерлином — кота! Дьявол, парнишка был уверен, что если о его анимагической форме когда-нибудь, хоть когда-нибудь прознает женское население замка, то прежнее тисканье покажется ему раем зоны отчуждения Слизеринского стола.
Да, вы верно поняли, Ланс не собирался бросать начатое. В конце концов, Анимаги получали свои преференции от собственной формы. Мальчик уже видел с какой ловкостью и грацией орудовала палочкой Желзная Леди, так что утешил себя тем, что и он получит свои бонусы с такой нелегкой задачи. Тяжко вздохнув, несостоявшийся Андалузский жеребец, ягуар, волк и прочее и прочее, перелистнул страницу и открыл вторую главу, вчитываясь в первый ритуал. В нем требовалось трансмутировать ноготь мизинца левой руки. Советовалось сделать это сорок семь раз, минимум — сорок шесть, для ленивых, так сказать. В случае Геба, ноготь должен был стать когтем. А следовательно… следовательно нужно сходить в билиотеку за учебником Трансфигурации для второго курса и начать новое погружение в ад ненавистной науки. Но что не сделаешь, чтобы научиться превращаться в … кота.
— Убейте меня, — прошептал Герберт, направляясь в обитель мадам Пинс.
1 января 1992 г Хогвартс, обитель зла и отчаяния, забытый богом, Мерлином и дьяволом, класс «22»
В очередной раз, взмахнув палочкой, парень попытался превратить украденную из кабинета МакГонагалл, белую мышь в крысу, но та все так же сидела в своей клетке и мирно жевала сыр. Засранка хвостатая. Это был сыр Герберта, но грызунья не хотела сидеть на месте, увертываясь от заклятий парнишка. Наложить петрификус — не вариант, он мог помешать трансмутационным чарам. Так что пришлось поделиться хавчиком. Вот и сидит она, точит, а у парня в животе урчит. Да и вообще, трудно представить сколько стараний он прикладывает что бы научиться оборачиваться пушистым. Для начало оказалось что второкурсники проходят трансмутацию живого в неживое и живое в неживое. А вот живое в живое — тема для третьего курса. И что бы вы думали — Герберт пожал плечами и пошел менять учебник. И какого же было его удивление, когда перед его взором оказалась схема движений палочки, в которой требовалось нарисовать аж три узора, и формула из двух хитрозамудренных латинских слов с языкозакручивающим произношением. От заката до рассвета, в течении вот уже пяти дней, тратя время лишь на пятичасовой сон, еду и туалет, парень боролся с заклинанием. Даже сложно представить, сколько человеко-топлива было потрачено за эти часы.
И снова взмах, на этот, многомиллионный раз, мышка замерла, потом пискнула и легким хлопком, превратилась… в мышакрысу. Обалдев от такого зрелища, мальчик быстро отменил чары, а потом прыгал по классу, размахивая руками от радости. Герберт даже запрыгнул на парту попытался сплясать ирландскую джигу, но чуть не сверзнулся на холодный, так что с танцам пришлось повременить. Наказав мышке быть послушной и не пытаться взломать замок, мальчик убрал свои вещи, особо бережливо относясь к учебникам, тетради и машинке. Первое и третье были подарками, а второе — куплено на кровно выигранные в покер деньги. Вообще маги ужасно играли в эту игру, на их лицах можно было буквально читать те комбинации, которые им выпадали. В общем, неудивительно, что уже через два месяца, ни один старший не решался резаться в техасский холдем с Гебом, а тот удовлетворился пять галеноами, выигранными за это время.
Закрыв за собой дверь класса мальчик, насивистывая легкие мотивчик «Three little birds», направился к кабинету Флитвика, где его уже ждала почти починенная гитара. Оставалось приладить колки и натянуть струны. Кстати, струны купил профессор, они были магическими и вроде как супер крутыми, мальчик был благодарен. Да и еще мастер чар оставил ученику ключ от кабинета, парнишка сперва обалдел от такого доверия, а потом повесил ключ за самодельный кожаный шнурок себе на шею, храня металлического малыша, как зеницу ока. Герберт даже не подозревал, что таким образом, старый и весьма хитромудрый профессор, пытался приучить сорванца к ответственности…
2 января 1992г. Ховагртс
Мальчик потянулся, откидывая теплое одеяло. Новый день и новое счастье. За окном в причудливом танце кружатся крупные снежные хлопья. Виднеющийся лес, покрытый белым покрывалом, казалось бы заснул и совсем не разделят радости мальчишки. А радоваться было чему. Вчера вечером Герберт таки сладил с гитаркой, но сон его так сморил, что он не смог даже пару аккордов перебрать, пришлось идти спать.
И вот сейчас, когда с правой стороны, прислоненной к стене, стояла черная акустическая гитара, в лучах зимнего солнца сияющая зелено-алыми прожилками. Когда с левой стороны на тумбочке лежали книги и счетная машинка, а в спальне, да и во всей гостиной не были ни единого аристократа, паренек понимал что лучше и быть не может. Быстро одевшись, накидывая свою поношенную, даже изношенную одежду, мальчик убрал в футляр гитару и протиснув руки в лямки поднялся. Следом на левое плечо легла сумка, хотя Геб резонно полгала, что сегодня, да и завтра, а может даже и после завтра, ему ничего, кроме своей шестиструнной малышки не понадобиться.
Подбежав к двери комнаты, не в силах стереть с лица улыбку, юноша кинул счастливый взгляд на окно, покрытое замысловатым узором инея, а потом выскользнул прочь. Уже спустя пару минут, он мчался по холлу, начисто проигнорировав двери Большого Зала — не было времени на еду. Согласитесь, для Герберта Ланса, пренебрежение трапезой означает лишь две вещи — юный волшебник сошел сума, или на его уме нечто архиважное.
Стремительно взлетев по мраморной лестнице, ведущей на первый этаж (п.а. — в англии первый этаж, не считается первым этажом. Их первый этаж — наш второй. Отсюда путаница с местоположением Выручай-комнатой), мальчик свернул по коридору и вышел к главному колодцу. Если закинуть голову, то можно было увидеть десятки лестниц, двигающихся абсолютно хаотично. Ланс замедлил шаг, втянув воздух и стал осторожно двигаться наверх. Он выбрал самый короткий путь, так как до потайной лестницы, нужно было бы сделать крюк. Но, как это обычно бывает, короткий путь всегда и самый сложный. Уже седьмая ступенька вдруг замерцала и пропала, прямо под ступней ученика. Тот резво её перепрыгнул и тут же схватился за поручни. Лестница начала свое движение и, судя по всему, собиралась привести волшебника вовсе не туда, куда ему надо было. Геб, перехватив сумку, разбежался и прыгнул, удачно приземляясь уже на другой деревянной нахалке. Та так же не стала долго ждать и двинулась вслед за подругой, очередной разбег, новый прыжок, и вот Ланс уже на втором этаже.
Геб развернулся на сто восемьдесят и увидел как эти две хамки, возвращаются на место, делая вид что не издевались над несчастным слизеринцем. Приложив большой палец к левой ноздре, парень громко фыркнул правой, выказывая максимум пренебрежения бесплотным попыткам завести его в тупик. После чего пять улыбнулся и понесся по коридору. Увы, ему было не суждено нормально добраться до кабинета. Прямо по курсу шли Поттер с рыжим, спускавшиеся из своей башни и торопящиеся на завтрак. Когда они поровнял с Лансом, то переглянулись и Уизли пожал плечами, а Гарри лишь решительно сверкнул глазами.
— Герберт, — чуть стеснительно, в своей обычной манере, произнес Поттер.
— Ась? — мальчик остановился, впрочем он не прекратил движения, продолжая бег на месте. Гриффиондрцы немного ошалели. — Гарри, давай в темпе.
— Эм, ты не знаешь кто такой Николас Фламель?
— Пф. Конечно знаю — вчера водку вместе квасили.
Народ шутку не оценил, даже не понял, но глаза все же выкатил.
— Ох, — вздохнул Герберт. — Шутка это была, типо юморнул я. Ладно — Фламель этот ваш, авторитетный алхимик. Прославился изобретением философского камня в каком-то бородатом году.
— Философского камня? — переспросил Уизли.
— Ну да. Эта финтифлюшка такая. Если толково использовать, то она все что угодно в золото превратит, ну и эликсир вечной жизни сварганит.
Алые переглянулись и в их глазах отчетливо читался испуг. Герберт сперва задумался к чему бы это, но потом решил, что чужые тайны ему нафиг не сдались.
— Спасибо за помощь, — кивнул Поттер.
— Да без проблем, — отмахнулся Герберт. — Если что — обращайтесь. Справочная имени Герберта Ланса работает с понедельника по пятницу, без предварительной записи.
С этими словами мальчик рванул по коридору, но потом остановился. Была одна проблемка, которая порой начинала его подгрызать. В се же иногда меть большое и доброе сердце, означает частенько переживать по пусяткам. Но все же, стоило утихомирить разбушевавшуюся совесть.
— Эй, карапузы! — окликнул Ланс уже почти скрывшихся из виду гриффиндорцев.
— Чего? — пробурчал Уизли, Поттер так же нахмурился. Видимо они решили что слизеринец сейчас запоет об ответной услуге, в качестве платы за информацию. И они были чертовски правы.
— Народ, вы же с Дэнжер переписываетесь?
— С кем?
— Да с Грейнджер этой вашей.
— Ну да, — немного неуверенно ответил Гарри-стальные-яйца-Поттер.
— Отлично, вы тогда передайте ей, что я извиняюсь за Чиполлино, и прошу прощения за грубость. Можете дописать, что обещаю исправиться и вести себя исключительно праведно, но это будет неправда.
— С чего вдруг такое счастье — извинения от слизеринца? — хмыкнул Уизли, скрещивая руки на груди.
— Рон! — одернул друга Поттер. — Хорошо, мы передадим.
— Я всегда знал что ты нормальный парень, — кивнул Ланс. — Только с расческой познакомиться бы не мешало. Ладно, бывайте хлопцы, i'll be back.
С этими словами Ланс взял спринтерскую скорость и уже спустя мгновение скрылся за поворотом. Там он миновал уже полюбившийся гобелен, изображавший какое-то эпическое сражение все тех же гоблинов. Да уж, гоблины это те еще маньяки. Только кровь почуют сразу все — где мой меч, где мой топор. Правда непонятно почему им запрещают носить палочки, если эти извечные банкиры ни хрена не могут пользоваться магией, кроме разве что сугубо своей. Вот вейлы, например, привораживать умеют, кентавры из луков шмаляют без промахов и со звездами общаются, а гоблины, вроде как, все что хочешь из металла сварганят, даже сферического коня в вакууме. Хотя, с конем, может и лишку хватанул.
Наконец парнишка оказался в своем классе и облегченно вздохнул, закрывая за собой дверь. Белая мышка все так же сидела в клетке, а сыра уже и не был. Все под чистую схомячила, вернее — смышачила. Но ничего, Герберт был человеком запасливым, поэтому вытащил из сумки еще один кусочек молочного продукта, кинул его мышу, которая тут же принялась его подтачивать. Прожорливая скотина. И как МакГонагалл только на них не разорилась.
С нежностью достав гитару из футляра, мальчик уселся на парту, скрестив ноги и перебрал струны, подкручивая колки и наслаждаясь даже улучшившимся звуком. Парнишка немного побренчал, импровизируя всего на двух аккордах, а потом легонько покачал головой. Чего-то не хватало…
— О! — воскликнул парнишка и потянулся к клетке с мышкой, ставя её прямо перед собой. — Будешь моей слушательницей.
После этого мальчик прикрыл глаза и стал играть, наслаждаясь каждой нотой, каждым полутоном, каждым звуком, выдаваемым его старой подругой, с которой они вместе прошли огонь и воду, теперь еще и клей. Мальчик играл без остановки, не обращая внимания на ноющую боль в размякших за полтора месяца подушечках пальцев. Он играл порой веселые, задорные композиции, а потом переходил на грустные и даже печальные, но только затем, чтобы уже через пару минут снова резво перебрав струны, породить задорную мелодию, безмятежную и полную искренней, детской радости.
Мальчик до того увлекся игрой и своей гитарой, что не заметил, что у дальней стены появилось огромное, ростовое зеркало. На нем была старая, истертая надпись — «Еиналеж еонневоркос ешавон оцил еша вен юавызакопя», гласила она. Впрочем, даже заметь его сейчас парнишка, он бы не стал к нему подходить, так как в данный момент, для него не существовало ничего, кроме музыки и мышки, которая замерла, выронив из лапок кусочек сыра, и внимательно слушала игру мальчика. И любой случайный свидетель, по неосторожности зашедший в это помещение, не смог бы совладать с собой и уселся бы на любую горизонтальную плоскость, наслаждаясь слегка потусторонней, завораживающей музыкой. Но никто так и не зашел, и так и не приблизился к очередной тайне и парадоксу магии, о котором, пока, не подозревал даже владелец сего секрета. И лишь один предмет во всем замке, поющий лишь раз в год, знал, как всегда, ответы на все вопросы. Но этот самый предмет, лежа в кабинете директора, слушал музыку, рождающуюся из-под мерцающих в дикой пляске пальцев мальчика. Возможно, вы спросите, как же он мог услышать этот мотив через толстую кладку стен и несколько этажей. Что ж, кажется мы открыли еще один, весьма забавный парадокс. Пожалуй, Олливандер был бы рад.
|
|
| Shtorm | Дата: Понедельник, 18.11.2013, 16:03 | Сообщение # 15 |
|
Черный дракон
Сообщений: 3283
| * * *
Мальчик так сильно увлекся, что музыка замолкла, лишь когда боль стала практически невыносимой. Герберт будто очнулся, сбился с ноты и выдав какой-то кривой звук, бережно отложил гитару. Подушечки пальцев левой руки нещадно кровоточили и жутко саднили. Парнишка вытер их о не самый чистый платок, а потом с удивлением посмотрел на свой сломанный медиатор. И как он только смог им играть? Благо в сундуке еще дюжина таких же лежит. Аккуратно спрятав гитару в футляр, парнишка поблагодарил мышку за то что та любезно согласилась его послушать, и уже собирался было отправляться в гостиную. Все же на замок уже спустилась глубокая ночь — за конами сияла луна, а звезды мерно мерцали, иногда выглядывая из-за облаков. Вот Ланс и решил, что стоит поспешить, дабы не попасться в лапы бескомпромиссному старому перечнику Филчу.
Закинув футляр за спину, мальчик уже подхватил сумку, как натолкнулся взглядом на огромное зеркало, стоявшее у северной стены. Раньше, то есть буквально вчера, его там не было и это насторожило паренька. Он, будто зверь, почувствовал как в его логово, в его берлогу, кто-то без спросу влез и начал в ней хозяйничать. Мальчику было неприятно, будто он потерял право «владеть» классом номер «22», и теперь это уже больше не было его убежищем. И все же, любопытство перебороло неприязнь.
Ланс легко спрыгнул с парты и быстрым шагом приблизился к зеркало. Он осторожно прочитал надпись и сперва подумал что что-то в ней не так, но потом заглянул внутрь и увидел там — себя. Красивого, высокого мальчика, с подтянутой фигурой, добрыми, ярко голубыми глазами и темным белком, высокими скулами, черными, смоляными волосами, которые порядочно отрасли и теперь закрывали лоб. Надо бы сходить к мадам Помфри, она у младших в качестве парикмахера выступают, а старшие в Хогсмиде к воинам ножниц и расчесок наведываются. Там даже салон красоты для девушек есть, и еще гостиница, в которой можно номерок снять… В общем, Герберт покрутился, прикидывая какие вещи ему лучше поскорее заменить. Как выяснилось — джинсы пострадали больше всего. От джинсы вообще мало что осталось, одна большая заплатка, причем разноцветная. Парнишка некоторое время поотрабатывал свои «мордахи», придя к выводу что прогресс на лицо, так как и он сам чуть не попал под собственные чары. Потом последовал черед пары улыбок, которые вгоняли в краску девчонок и коронное подмигивание, разве что не лишающее чувств противоположный пол. Ну а закончилось все обычными кривляньями, особенно хорошо у парня получилось изобразить макаку.
— Жаль я забыл банан, — мальчик чуть лбом зеркало не разбил, но его вовремя подхватили чьи-то чары.
Парнишка обернулся и увидел, что на соседней парте сидит Дамблдор, буквально обезоруживая своей непосредственностью. Директор как всегда пребывал в хорошем расположении духа и улыбаясь в свою длинную бороду, пожевывал очередную сладость.
— Можно спросить, мальчик мой, что же вы там увидели, раз решили изобразить обезьянку.
Глаза волшебного дедушки привычно мерцали, а очки половинки отражали свет полной луны. Натурально Гендальф, разве что вместо посоха — любопытная на вид палочка.
— Эээ, — только и произнес мальчик. — Себя, профессор.
— Себя? — кажется Дамблдор был удивлен, даже поражен.
— Нуу. Я конечно много не знаю о магии, — протянул Ланс. — Но разве в зеркале я должен был увидеть кого-то другого.
— Возможно… Герберт, вы прочитали надпись?
— Да, но мне лень было её разбирать.
— А вы попробуйте, — лукаво подмигнул директор, закидывая в рот апельсиновую дольку. А через секунду, другой рукой — лимонную. Видимо он так и не смог определиться.
Мальчик снова повернулся лицо к зеркалу, поднял голову и внимательно всмотрелся. Все оказалось весьма просто. Стоило лишь прочитать текст задом наперед.
— Я показываю не ваше лицо, но ваше сокровенное желание, — произнес парнишка, а потом запаниковал. — Профессор! Я к нему даже не прикасался! Честно, не я ломал этот артефакт!
Дамблдор замер, а потом засмеялся своим немного хрипящим, от старости, смехом.
— Ох, Герберт, вы в своем репертуаре, — утирая слезы и вытирая уголком мантии очки, сказал дедушка. — Пожалуй, с зеркалом все в порядке, потмоу что я все так же вижу в нем себя вместе с шерстяными носками. А вот с вами, что ж, думаю я рад, что вы счастливы.
— Счастлив? — переспросил мальчик.
— Да, счастливы, -кивнул директор. — Это зеркало заглядывает в душу смотрящему, и выуживает из неё самые потаенные, горячие и сокровенные желания. Но, счастливый человек, заглянув в него, не увидит ничего, кроме самого себя.
Мальчик покивал, повернулся к зеркалу. Он долгое время вглядывался в собственное отражение, а потом начал тщательно тереть подбородок. Так всегда бывало, когда Ланс принимался за мозговой штурм. И в своих штурмах мальчик применял тактику — «истина в сумасшествии». То есть, найдя самую идиотскую теорию, стоит как можно дольше над ней размышлять и в конце концов ты найдешь верный ответ.
— Я не согласен, — наконец произнес мальчик.
— И какого ваша точка зрения? — мягко поинтересовался директор, поглаживая мышку, заснувшую у него на ладони.
— Мне кажется, что зеркало не показывает желания, в нескольких случаях, например — если не знает что показать. Так, если человек страстно желает не что-то одно, а несколько вещей.
— Очень интересно, — задумался директор. — Пожалуй не могу с вами не согласиться, но вы продолжайте.
— Так же, если человек желает что-то метафизическое или метафорическое, например счастье во всем мире, то зеркало так же будет отражать лишь его облик. Есть и третий вариант — если человек банально не знает, чего пожелать, что есть отсылка к первому варианту, потому как в таком случае — все желания равноценны.
На какое-то время в классе повисла тишина. Директор убрал заснувшую мышку в клетку и аккуратно закрыл дверцу.
— Мне кажется, слушая вас, леди Ровена искусала бы себе все локти, наблюдая за зеленым гербом на вашей груди, — блеснул глазами Дамблдор. — И все же, думаю, вы не станете отрицать, что и счастливый человек, так же увидит лишь себя.
— Да — не стану.
— Тогда возникает вопрос — хотите ли вы считать себя счастливым?
— Эм, простите профессор, мне не очень понятно…
— Ох, не страшно, мальчик мой, не страшно, я объясню. Видите ли, сейчас вы стоите на своеобразной развилке. Слева от вас, находятся ваши логика, ум и проницательность, а справа — все то, что не поддается разуму. Так вот, пойдя в одну сторону, вы примите тот факт, что имеете несколько равнозначных желаний или одно метафизическое или метафорическое. А пойдя в другую, вполне возможно, сочтете себя счастливым человеком.
Мальчик задумался, с виду простой вывод, был таким глубоким и сложным, что от размышлений заболела голова.
— То есть, — размерено, чуть ли не по слогами, проговорил парнишка. — Все опять зависит лишь от меня и моего выбора?
— Конечно, Герберт! — воскликнул директор. — В магии все и всегда зависит лишь от самого мага и его выбора.
— Тогда мне очень многое непонятно, — выдохнул мальчик. — Хотя бы тоже деление на разные отрасли по типу Темной и Светлой магии. Ведь если все зависит от выбора и самого мага, то это, да и многое другое — полный бред.
— И вновь вы совершенно правы. Но видите ли в чем дело. Парадоксы магии, для того и существуют, чтобы человек не забывал о выборе.
— И даже в этом вашем изречении, заключен парадокс — выбор рождает парадокс, который помогает нам помнить о выборе.
Дамблдор лишь улыбнулся, закидывая в рот сразу две дольки. Целых пол года он практически не видел и не общался с этим ребенком, а казалось будто лишь вчера они имели столь же занимательный диалог в кафе «Фортескью». Но кое-что не давало покоя директору. Поэтмоу уже спустя мгновение взгляд его потяжелел, а на устах померкла улыбка.
— Кстати, мальчик мой, как продвигается ваше исследование? Мне уже готовить чаевые для официантки в кафе?
— Чаевые? — переспросил мальчик, а потом его осенило. По спине тут же заструился холодный пот, и парнишка немного смутился. — Профессор, видите ли какое дело…
— Да, мой мальчик? — чуть обеспокоенным тоном подтолкнул к ответу Дамблдор.
— В общем — никак.
— Никак? — Альбус чуть дольками не подавился.
— Да, — грустно выдохнул парнишка. — Тут столько всего происходит и так много всего интересного… Ну, как-то на таком фоне вся эта трехомуть с Темным Лордом кажется мне скучной и не стоящей времени. Помер и ладно.
Какое-то время Дамблдор внимательно разглядывал мальчика, а потом уж совсем счастливо улыбнулся.
— И вновь вы удивляете меня Герберт! Я все больше убеждаюсь в том, что встретил в приюте, среди многой печали, волшебника, с добрым сердцем и открытой душой.
— Боюсь, — печально покачал головой парнишка. — Я не такой добрый, как вы обо мне думаете. Во всяком случае, за прошедший месяц я сделал много вещей, которые уж точно не вяжутся с этим понятием.
— И эти слова, лишь подтверждают мое утверждение! — чуть ли не в ладоши захлопал директор, а потом как-то лукаво блеснул своими старыми, но немного детскими, глазами. — Герберт, уже полночь, а я видел как первому этажу ходит слегка огорченный мистер Филч.
Мальчика как кипятком ошпарило, он быстро кивнул и схватил свои вещи вместе с мышиной клеткой.
— Спокойной ночи, профессор! — с этими словами, парнишка ленивым котом выскользнул в коридор.
В классе еще некоторое время сидел древний волшебник, грызя дольки, а потом вдруг взял и испарился, будто и не было его.
6 января 1992 г Хогвартс
Герберт Ланс, с футляром на спине, сумкой на плече и клеткой с мышкой в руках, сидел на шестом этаже, прямо на полу и тяжко вздыхал. Завтра приедут студенты, а он так и не нашел себе новое пристанище. Классом номер «22» больше нельзя было пользоваться, так как убежище потеряло свой статус убежища. Пару дней мальчик перебивался в кабинете Флитвика, но ведь это был кабинет Флитвика, и парнишка не мог вечно там околачиваться и уж точно заявляться туда после отбоя. Так что нужно было отыскать новую берлогу. В прошлый раз, выбор именно на двадцать второй пал из-за того, что туда никогда не ходили по ночами старшие. Сперва Ланс не понимал почему, но потом мастер чар объяснил это мантиями. И сейчас, перед парнишкой стояла непосильная задача, отыскать еще одно место, в котором его бы не застали врасплох желающие уединиться или повеселиться, старшие ребята. В этих целях, временно бомжующий студент, буквально весь Хогвартс перерыл, от подземелий и до Астрономической башни, но так и не нашел класса, о котором бы не слышал какой-нибудь острой или юморной истории. За века учебы, ученики, кажется, отыскали все потаенные местечки, который только здесь были. Так что, Геб, погрузился в острый приступ меланхолии, разговаривая с мышкой, сетуя на свою ужасную и несправедливую жизнь человека, лишенного пристанища.
— Мистер Ланс, — прошуршал далекий голос, доносящийся словно эхом.
Парень, ощутив прилив отвращения и брезгливости, поднял голову, встретившись взглядом с Кровавым Бароном, приведением Слизерина. Вообще Барон, древний рыцарь, так и не снявший меча, до сих пор висевшего у него на поясе, был не только покровителям зеленых но и главой всех привидений Хогвартса. И до сих пор парнишка лишь слышал о нем, но ни разу не видел.
— Я вас внимательно слушаю, — проскрипел Герберт, сдерживая позыв немедленно убраться подальше от привидения.
Барон, будучи живым, был высоким мужчиной с широкими плечами, массивным лбом, широкими скулами и воинственным лицом. Собственно, таким он остался и после смерти, а его взгляд за сотни лет, не стал ни на грамм легче, все так же способный буквально прибивать к полу.
— До меня дошли слухи, мистер Ланс, что вы ищите себе новую обитель. Я взял на себя вопрос чести, помочь вам в этом предприятии.
— Помочь? — как-то злобно хмыкнул Герберт. — Даже учитывая, что я поганая грязнокровка?
— Даже учитывая, — сквозь зубы прошипел Барон, сжимая в правой руке рукоять клинка. Будь он живым, и его костяшки побелели бы, а на лице заиграли желваки. - Даже учитывая, мистер Ланс, что вы намного более мерзопакостны, чем обычная грязнокровка. Но это не отменяет того факта, что Слизерин нанес вам урон, когда как вы сделали многое во славу своего факультета. Я считаю своим долгом смыть это пятно позора. Свою новую обитель вы найдете на седьмом этаже, напротив портрета Варнавы Вздрюченного. Пройдите три раза мимо стены, напротив портрета, мысленно представляя и описывая необходимое вам помещение. Я сказал.
И тут же Барон упорхнул в стену, оставив за собой лишь отзвук омерзения и приступа тошноты.
— Мерзкопакостен, — хмыкнул Ланс.
Конечно, грязнокровка с гербом Слизерина, куда как хуже обычной грязнокровки. Впрочем, мальчик, хоть и не поверил призраку, так как помнил что напротив изображения безумца, пытавшегося научить троллей танцевать была лишь стена, все же поднялся с задницы и решил пройтись. В конце концов, он ничего не теряет, а надежда умирает последней, вдруг действительно там какой-нибудь особый тайник.
Отряхнув драные штаны, мальчик отправился к лестницам. Сегодня они на удивление выказывали почтение и стояли смирно, боясь пошелохнуться. Парнишка легко добрался до седьмого этажа, на котором находилось два крупных помещения ( в одном раньше преподавали танцы, а в другом — фехтование), несколько кабинетов и, собственно, все. Дойдя до нужной картины, привычно вызвавшей лишь улыбку, мальчик развернулся и смотрелся. На вид — стена стеной, даже на ощупь — стена. Ни намека на дверь или что-то в этом роде, впрочем…
«Мне нужен зал, в котором я найду все для занятий. Мне нужен зал, в котором я найду все для занятий. Мне нужен зал, в котором я найду все для занятий.»
Мальчик сделал три круга туда-сюда, потом остановился и с отвисшей челюстью наблюдал за тем, как в стене прорисовывалась дверь. Настоящая, дубовая, тяжелая, обитая железными полосками — дверь. Наконец она будто стала трехмерной, а с громким щелчком вперед выпрыгнула чугунная ручка. Парнишка, с замершим сердцем, дернул её на себя и зажмурился из-за яркого света, ударившего в глаза. Когда он снова смог видеть, то не смог сдержать возгласа, полного восхищения.
— Я в раю…
Глава опубликована: 13.07.2013
|
|
| Shtorm | Дата: Понедельник, 18.11.2013, 16:05 | Сообщение # 16 |
|
Черный дракон
Сообщений: 3283
| Глава 7
(п.а. оставь свой комент, всяк это читающий. Потрать две минуты своего времени на кидание тапочка или «спасибо» автору.)
16 января 1992г Хогвартс, Штаб несуществующей организации «Власть Мангустам»
На полу сидел высокий мальчик с черной банданой на голове, в серой рубашке с закатанными по плечо рукавами и в джинсовых бриджах, видавших самые разнообразные виды. В руках он держал гаечный ключ, которым сейчас старательно орудовал, пытаясь зафиксировать ножку тренажерного комплекса. У него это вполне сносно получалось, во всяком случае, когда шайба встала на место, уже больше не существовало риска, что во время занятий много килограммовая конструкция рухнет, погребя под собой паренька.
Герберт отложил ключ в сундучок с множеством отделений, где уже лежали: маленький топорик, молоток, разные винты, болты, шурупы, гайки, дюбеля, один керн (немного хреновый, его вообще вместо зубила можно было использовать) и еще множество различных инструментов и материалов. Вы спросите: откуда парнишка все это достал? Что ж, уже неделю мистер Филч задается вопросом — куда все это пропало. Кажется, если свести вас вместе с завхозом, то вы сорвете покров с этой страшной тайны…
Ланс выдохнул, стянул рубашку через голову и прислонил разгоряченное тело к холодному железу. За эту неделю он успел хорошенько поработать над своим штабом, да и многое про него выяснить. Начать стоит, пожалуй, с того, что, когда парнишка впервые зашел в это странное помещение, то действительно подумал, что находится в личном раю. Это был огромный, просторный, светлый зал, в котором поместилось бы и два кабинета Флитвика. В его восточной стороне находился … ринг, правда, ринг начала этого века, с набитыми ватой стойками и обрезиненными веревками, которые заменяли эластичные канаты. Веревки уже давно провисли, а некоторые даже порвались. Рядом с рингом стояла шведская стена — с уже давно облетевшей краской, поломанными ступенями и перекошенными турниками для подтягиваний, побитых ржавчиной. Еще чуть дальше — разнообразные силовые тренажераы, которые развалились лишь от давления взгляда парнишки, даже дышать на них не понадобилось. Ну и, конечно же, в этой зоне пол был устлан промятыми, дырявыми матрасами.
На западной же стороне стоял дубовый стол с поехавшими ножками, крупными трещинам и разбитыми ящичками. На поверхности всклочилось некогда зеленое, а теперь болотное, сукно, а стоявшая лампа напоминала дореволюционный вариант лампады(п.а. имеется ввиду Английская Буржуазная революция, а именно её конец — 1688). Сбоку от стола можно было найти шкафы с разбитыми стеклами и покосившимися дверцами, в них стояли какие-то приборы, неподдающиеся опознанию, но явно требовавшие тщательнейшего ремонта. Единственное, что удалось узнать — деформированный вредноскоп, больше напоминающий лампочку фашистского бункера. За шкафами рядами стояли стеллажи — вот они были в идеальном состоянии, как и книги стоявшие на ними. Кстати именно этот нюанс навел парнишку на определенную мысль, но об этом потом. По центру же, в дальнем углублении, стояло несколько деревянных манекенов с мишенями на груди. Они приводились в движение поломанным механизмом, в котором не хватало пары шестеренок, да и сам рычаг надломился в зоне рукояти.
Все, куда не падал глаз парнишки, требовало тщательного ремонта, и понятное дело, деятельная натура Геба не смогла сидеть ровно на заднице. Уже той же ночью была подломлена кладовая Филча, из которой было вынесено множество инструментов и материалов, пущенных на ремонт (спасибо Флитвику за сумку). На следующую ночь, когда уже прошел пир по случаю прибытия студентов, та же участь постигла мадам Помфри, которая потеряла все запасы ваты, резиновых жгутов, марли, парчи и прочей ткани. Еще через день уже Хагрид почувствовал явную нехватку древесины оптового заказа не только не сбила цену, но еще и заломила её в полтора раза — монополисты хреновы.
Так же, каким-то чудесным образом, в каждой гостиной пропали на выбор — либо креслице, либо диванчик. Домовые эльфы жаловались, что в замке пропадают скамейки, вернее, от них остаются одни щепки, а основной материал кто-то утаскивает. В общем, народ грешил на то, что в замке завелся какой-то новый дух или полтергейст, который решил уменьшить количество движимой собственности. Даже допрашивали, в связи с этим, всех привидений, которых тут не меньше сотни, но эктоплазменные лишь качали головами и отрицали наличие нового постояльца. Лишь Кровавый Барон постоянно говорил туманными загадками, поминая Варнаву Вздрюченного. В принципе, это возымело некоторый эффект. Так, команда старост, под предводительством Железной Леди и Сальноволосого, всю ночь провели, патрулируя седьмой этаж, но так ничего и не обнаружили. К двенадцатому января кражи прекратились и замок вздохнул свободно, больше никто не опасался, что и его поставят на копье в целях «прихватизации» какого-либо имущества. А в это время, пока Кровавый Барон травил свои загадки, Флитвик немного хищно улыбался, Дамблдор проводил исследования в области гибрида апельсино-лимонных долек, в штабе «Власть Мангустам», кипела работа.
Первым делом Герберт взялся за ринг. Он набил стойки ватой, закрывая «раны» при помощи выученных бытовых чар. Потом заменил прорезиненные веревки на увеличенные волшебством резиновые жгуты, ну, и проложил пол новыми досками, сверху которых соорудил некое подобие песочного мата. После этого пришел черед шведской стены и турников, далее — стол и шкаф, стекло для которого было тиснуто в теплицах, ну, и самая монотонная и сложная работа — починка пускового механизма манекенов и ремонт силовых комплексов. На все про все у парня ушла неделя, а так же — пара прибитых молотком пальцев, несколько бинтов, которым заматывались участки, где парнишка срезал плоть пилой (по неосторожности, конечно), две рубашки, порванных в хлам и не подлежащих восстановлению, около сотни литров воды для внутреннего применения и в два раза больше — для внешнего, и еще много и много чего. Но результат стоил того — берлога выглядела, словно пещера Бэтмана, только в волшебной своей вариации.
Оставался последний штрих. Мальчик взял широкий лист ватмана и, с помощью красной краски, крупными буквами написал — «Собственность Геба-Проныры». После чего повесил сиё творение прямо над входом — понятное дело, с внутренней стороны, закрепив, для верности, чарами вечного приклеивания. Но мы, кажется, забыли об идеи, посетившей паренька. Ланс был немного поражен, что среди такой разрухи уцелели стеллажи с книгами, которые, по идее, должны были пострадать в первую очередь. Да и сам способ открытия штаба никоим образом не напоминал какое-либо запирающее заклинание, откликающееся на пароль — как, скажем, в общих ваннах, ваннах старост, ну, и в гостиных. Так что уже в первую же ночь парнишка вышел в коридор, дождался, пока дверь исчезнет, а потом пожелал туалетную комнату. Вуаля, имеем туалет, до боли напоминающий туалет третьего этажа. Это подтолкнуло парнишку, и он пожелал туалет четвертого, потом пятого и шестого, и всех их получил в том виде, в котором они пребывали на данный момент. Потом Геб пожелал туалет, который не раз посещал в приюте св. Фредерика и… не получил ничего, дверь так и не появилась. После этого последовала еще череда экспериментов, которая и помогла парнишке оценить весь размах магии этого помещения.
Как выяснилось, его штаб мог принимать размеры от чулана для метел и до Большого зала, но не меньше и не больше этих пределов. Так же нельзя было материализовать в помещении лес, но можно было теплицу, нельзя пруд, но можно лужу, специально разлитую у двери, и так далее и тому подобное. В общем, комната могла создать точную материальную копию чего-либо находящегося в замке. Но предмет должен быть: во-первых неодушевленным, во-вторых — немагическим, так как магию штаб не копировал, ну, а еще здесь нельзя было призвать еду, но это и вовсе один из основополагающих законов трансфигурации. Так что, оказывается, не все места Хогвартса были исследованы. Так как во время свое брожения, Герберт так и не нашел ни класса с рингом, ни помещения с манекенами и, уж конечно, не видел магловских тренажеров и шведских стенок. Впрочем, когда-нибудь он их обязательно отыщет. Ну, а что же до книг и стеллажей — понятное дело, они копировались прямо с Библиотеки. Причем в этом штабе не было ограничения на Запретную секцию, разве что большинство трудов в этой секции обладали собственной магией, следовательно — не могли быть перенесены в штаб. Да и самому парнишке они были не нужны: все, что ему необходимо, он уже имел. Таким образом, к 16ому января, Герберт Ланс обзавелся собственной обителью, выражаясь языком давно почившего рыцаря.
Герберт поднялся и переместился от тренажера к зоне отдыха, которую обставлял сам. Вокруг камина — точной копии гриффиндорского (у них самый большой и красивый), стояло два кресла на одного человека и два диванчика на троих, ну и еще прямо перед ними находился стеклянный столик. Парнишка любил здесь посидеть и полистать очередную книгу. Самое удивительное, что, покуда он находился в своем штабе, то его не могли найти даже домовики, а дверь штаба так же пропадала, превращаясь в стену. Так что это действительно была супер-геройская пещера, в которой можно было скрыться от всех. Настоящая мужская берлога. Разве что не хватает раскиданных всюду носков, пустых коробок из-под пиццы, звенящих бутылок в углу и развешанных по шкафам труселей, но это дело наживное. Единственное, что огорчало мальчика, это то, что здесь нельзя было материализовать душ, видимо штаб не имел выхода к общим канализационным трубам, что удручало. Кстати о нем, то бишь, о душе — в последнее время парнишка налег на Анимагию, возможно вы уже даже догадались, почему. В конце концов, в образе кота так легко пробраться в общие женские душевые… Но это все мечты, а пока что Геб с трудом трансформирует свой ноготь в коготь. Мышку, кстати, в благодарность за ратные подвиги, парнишка выпустил на опушке Запретного Леса. Правда, параллельно с этим, ощущая легкий укол грусти, теперь у него не будет слушателя. Нет, играть для себя тоже очень здорово и захватывающе, но в игре для зрителя присутствует собственное очарование и даже некоторая легкая, неощутимая, но все же магия.
С такими, не самыми позитивными, мыслями парень накинул рубашку, пропахшую трудовым потом и покинул свою берлогу. Выйдя в коридор, он некоторое время наблюдал за тем, как исчезает в стене дверь, после чего направился к подземельям. Как всегда, на лестницах его ждало несколько сюрпризов, но бывалый парень привык к трудностям Хога и поэтому без особого труда добрался до вотчины змей. Сегодня, в воскресенье вечером, было не особо оживленно, и замок, казалось, заснул в ожидании пятницы и субботы, когда студенты отбросят учебники в сторону и вооружаться чем-то другим.
— Слава Рода, — произнес парнишка и стена, закрывающая доступ в гостиную, стала прозрачной.
Герберт молча ненавидел все эти пароли: такое впечатление, что их придумывал какой-то напыщенный королевский камердинер. Или старейшина домовых эльфов тех же Малфоев. Уж очень вычурными и крикливыми были эти пароли, один — «Чистота крови» чего стоил.
В гостиной как всегда сбился почти весь факультет. У камина, на козырных креслах и диванах, сидели старшекурсники в обнимку с девушками, а так же Драко со своей бандой (папашкин авторитет сказывается). В учебной зоне пыхтели младшие, скрепя перьями о пергамент. Среди работающих Герберт приметил и Дафну с Блейз. Сдерживая езидный смешок, мальчик прошел мимо, но все же был замечен. Гринграсс уже собиралась было открыть рот, но его схватила за руку какая-то четверокурсница и покачала головой. Красавица-блондинка слышно скрипнула зубами и, сверкнув голубыми глазами, вернулась к своему реферату. Иметь статус неприкосновенного все же чертовски удобно. Ланс прошелся по коридору, и, дойдя до спальни первокурсников, скорее по привычке, чем по реальной необходимости, достал палочку, готовясь отразить какую-нибудь пакость. Впрочем, открыв дверь, Гебу так и не пришлось применять свои слабенькие защитные чары, которые даже Лонгботтом кривым Петрификусом пробил бы.
Из сундука парнишка выудил большое махровое полотенце, явно требующее замены, мочалку, которая уже кожу сдирала, а не только грязь и пот, и остальные мыльные принадлежности. Убрав все это дело в пакет, а затем закинув в сумку, мальчик покинул спальню, а следом и гостиную, ловя на себе взгляды, полные бессильной злобы. Путь Ланса лежал на четвертый этаж, где находились общие душевые. Вообще, у каждого факультета были и еще и свои, но в них кабинок было всего три и очередь вытягивалась будь здоров. У слизеринцев и вовсе висело расписание, какой курс и когда, причем парням почему-то отводились самые неудобные часы. Да и, собственно, Ланс был не настолько глуп, чтобы подвергать себя риску мыться вместе с дражайшими однополчанинами. Кто этих аристократов знает… Впрочем, и в том, чтобы ходить в общие купальни, в которых кабинок насчитывалось около дюжины и даже имелся некрупный бассейн, так же был существенный минус. Однажды, еще в первые месяцы учебы, парень проснулся из-за кошмара, и, по привычке, даже не задумываясь, отправился в душ, дабы сполоснуться и вернуться к себе. Геб тогда захватил мыльные принадлежности, и, натурально не понимая, что он в Хоге и Филч не дремлет, в открытую поперся на четвертый этаж. Видимо, от такой наглости сама судьба офигела, и парень добрался без каких-либо проблем. Дьявол, лучше бы они у него возникли. В ту злополучную ночь парнишка открыл дверь и, о Мерлин, увидел какого-то семикурсника с Гриффиндора, который был занят… семикурсником с Хаффлпафа. Сон как рукой сняло. Парню хватило всего секунды чтобы захлопнуть дверь, а потом, добежав до какой-то ниши, выблевать все, что только можно было выблевать в четыре часа ночи. После этого инцидента мальчик не мылся около шести дней, но все же ему пришлось вспомнить о личной гигиене. С этих пор, Геб стал заходить в общую душевую с палочкой наготове и с заклятием «Incendio» на уме. Ну, а кроме того, Герберт теперь за милю обходил Малфоя, тот полагал что грязнокровка его боится, но лишь один взгляд на этого жеманного отпрыска древнего рода, вызывал в памяти босоты омерзительную картину, которую ужасно хотелось навсегда стереть из памяти. Стоило об этом случайно вспомнить, как вновь тянуло сблевануть. А еще приличное общество… нет на них Скэри-сквера, там таким быстро деревянный макинтош давали примерить. Мерзость.
Но сегодня все было спокойно, в ванной комнате и вовсе было свободно, так что Герберт быстро сполоснулся, смывая последствия ратных подвигов, после чего поплелся вниз. На весь вечерний моцион у парнишки ушло не больше пяти минут. В приюте ты либо научишься мыться в рекордно короткие сроки, причем под ледяной водой, либо тебя будут ждать большие неприятности. Старшие ждать не станут… Так что свободный доступ к воде, причем горячей, казался мальчику манной небесной. Да и вообще, по сравнению со св. Фередриком, Хогвартс был натурально пятизвездночным курортом. Еще бы Зелья отменили и приведений повывели, и первых мировых лиц можно принимать.
С этими мыслями парнишка вернулся в гостиную, потом добрался до кровати и, убрав вещи, забрался под одеяло. После такой сложной недели, когда каждый вечер болело буквально все тело и ныли все мышцы, Геб был счастлив возможности лечь спать пораньше. Да и завтра вставать ни свет ни заря и переться на гербологию…
Малолетний бандит проснулся от истошного вопля. На одних рефлексах и инстинктах парнишка вскочил на ноги, одновременно обнажая и бабочку и палочку. И какую же картину он застал! Слева от его кровати столпились дорогие сожители. Винсент и Грег сейчас поддерживали бледного Малфоя, а Теодор Нотт держался за правую руку, покрытую ужасными, чернеющими, ожоговыми волдырями. Собственно, вопил именно Нотт. Герберт присмотрелся и увидел, что стоят эти паскуды вокруг его шестиструнной малышки (которой уже не мешало бы дать имя).
— Гниды слабожопые, — прошипел мальчик и вскинул палочку, готовясь «резать кухонными ножом» (бить бытовыми чарами).
В этот самый момент дверь спальни будто сорвалась с петель, и в помещение влетел разъяренный Снейп. Кто бы мог подумать — одетый в черную шелковую ночнушку, больше похожую на робу сектанта-сатаниста.
— Что здесь происходит? — зашипел он.
Даже Нотт, захлебывающийся слезами и вопящий от нестерпимой боли, сбавил децибел в голосе. Остальные же натурально застыли, обернувшись соляными столбами.
— Я проснулся от крика, сэр, — произнес Ланс. Видимо у него были самые крепкие яйца, так как остальные лишь поскуливали. — И увидел как эти пид… господа, стоят вокруг моей гитары.
— Я не вас спрашивал, Ланс, — продолжал шипеть Снейп. — Драко, мне нужен нормальный ответ.
Малфой тут же как-то сник и спрятал взгляд.
— Профессор, мы хотели поиграть на гитаре Ланса. Только и всего.
Геб был в бешенстве. Ага, как же, поиграть они хотели. Небось собирались сломать малышку еще раз, да так — чтобы уже не восстановить. Глаза парнишки опасно сузились, а костяшки левой руки, в которой покоился нож, побледнели. Это не укрылось от взгляда Снейпа.
— Кажется я велел прекратить все распри? — гадюка бы от зависти повесилась на собственном хвосте, заслышав такие тональности. — Винсент, Креб, возьмите мистера Нотта и отведите его в больничное крыло. Если встретите Филча — шлите его ко мне.
Два здоровяка, словно пушинку, подвахитили Нотта на руки и выскользнули в коридор.
— А вы двое, живо накинули мантии и со мной.
Первокурсники поспешили выполнить наказ и уже через мгновение предстали в полном облачении. У Малфоя была дорогая зимняя мантия с серебряными застежками, меховыми подкладками и парчовым воротничком. Стоила она чуть больше, нежели годовое обеспечение Ланса. У того мантия и вовсе была обычной черной тряпкой, никак не спасавшей от редких холодных ветров, гулявших по замку. Прямо Принц и Нищий местного разлива.
— А куда мы идем? — поинтересовался блондин.
— К директору.
— Но…
— Никаких «но», Драко, я еще побеседую с тобой — позже.
Вот теперь белизне змееныша мог позавидовать даже мертвец. Троица, провожаемая взглядами высунувшихся из спален голов, покинула гостиную и заспешила на третий этаж, где находился вход в директорскую башню. Когда делегация дошла до лестниц, то те, будто даже слегка задрожав, спешили принять верное положение. Видимо Снейп, в своем шипящем гневе, мог заставить просраться даже деревья. Всего за пару минут декан и два первокурсника добрались до каменной горгульи, преграждавшей путь к винтовой лестнице. Герберт еще ни разу не бывал в кабинете директора, и, если уж совсем откровенно, не горел желанием в нем бывать. Но куда уж завела кривая дорожка, хорошо хоть у магов не принято чуть что фараонов вызывать. А местные легавые, именуемые Аврорами, еще те кренделя. Для них такие понятия как презумпция невиновности и недоказанность вины подозреваемого столь же важны, как гражданские права для повстанцев Южной Африки. Если верить некоторым книгам и газетным вырезкам, которые попадались Гебу в библиотеке, то красно-плащовые беспредельничали еще и до Войны 80х годов. Встретил девку оборотня — снасильничай, а потом застрели смертельным, якобы при попытке к побегу. Та же участь постигает и вампирш, да и вообще, любых представительниц прекрасной половины темных магических существ. Были даже такие случаи — на одной вырезке мальчик увидел «место преступления». Это был, кажется, 75й год, практически самое начало безумного восстания Темного Лорда и его хунта. Так вот, обычный день в Лютном переулке — что-то вроде Скэри-сквера, только в магическом варианте. И в этот самый день семья оборотней даже и не подозревала, что их лицензия на жизнь вне резервации из-за «случайной» бюрократической ошибки была отменена. В итоге облава, а в семье то — красивая мать, бывшая до укуса маглой, муж, известный, среди тех же маглов, боец на подпольных рингах, парнишка девятилетний и дочка симпатичная — девятнадцати лет. Судя по отчетам, прилагающимся к статье, мужская часть семейства оказала серьезнейшее сопротивление, и Авроры были вынуждены принять меры. В итоге, два трупа. Ну, а дамочки были захвачены в плен и… убиты при попытке к побегу. И таких вот ситуаций воз и маленькая тележка.
Геб, не понаслышке знакомый с уличной чернухой, буквально видел как в бар, где работала оборотень, наведался Аврор, желая взять молодую девушку силой, за ту заступился отец и выгнал ублюдка взашей. А на следующий день бюрократы ошиблись, и семейство ожидал не самый радужный конец. Если раньше мальчик удивлялся, почему соотношение фашистско-Волдемортовской хунты к бойцам страны было 20:1, то после этого, уже нет. Да и воевали они так успешно, потому что сражались, вроде как, за лучшую жизнь. Правда, парнишка так же знал, что Темный Лорд, сдвинутый на чистоте крови, вряд ли бы исполнил свои сладостные обещания, скорее — поработил бы вообще всех не чистокровных магов, или вырезал под ноль. Но народ велся, а что ему еще было делать, не жить же каждый день в страхе. Самое смешное — сейчас ситуация точно такая же, да и еще хуже — законы против всякой «нечисти» лишь ужесточаются. Вон, у волшебников-вампиров палочки отняли, какая-то Амбридж продвигает закон, чтобы и волшебников-оборотней лишить такой привилегии, гоблинам запрещают оказывать услуги по строительству без отправки налога Министерству, чего раньше никогда не было, кентаврам хотят сделать «загоны» — резервации, русалкам провести четкую перечень и заставить работать на рыбо-фермах, якобы отрабатывая долг перед страной. Короче, что-то в Англии прогнило — это точно. И Герберт тихо радовался тому, что он не какой-нибудь оборотень, вампир, гоблин, кентавр, великан или еще кто, а просто грязнокровка.
— Апельсиновые дольки, — проскрипел Снейп, и горгулья разве что на атомы не распалась, спеша открыть проход.
Декан едва не закинул первокурсников на лестницу. Те тяжко взбирались по крутым ступеням и вскоре остановились перед тяжелыми дверями, сделанными из красного дерева. Снейп с силой толкнул их, открывая проход в кабинет. Это была круглая, просторная комната, полная еле слышных странных звуков. Множество таинственных серебряных приборов стояло на вращающихся столах — они жужжали, выпуская небольшие клубы дыма. Стены увешаны портретами прежних директоров и директрис, которые мирно дремали в красивых рамах. В центре — громадный письменный стол на когтистых лапах, а за ним на полке — потёртая, латаная-перелатаная Волшебная шляпа. Рядом с ней находилась высокая жердочка, на которой сидела странная, ярко-красная, как солнце на закате, птица, засунувшая голову под крыло.
Зельевар провел их до стола, усадил в материализовавшиеся кресла, и прошипел:
— Сидеть. Молчать. Трепетать.
После чего он, в своей обычной манере летучего мыша, вылетел из кабинета, с силой хлопнув дверьми. В одном из многочисленных шкафов, заставленных всякой всячиной, что-то с жалобным писком разбилось.
— Вот так всегда, Малфой-бой, — печально вздохнул мальчик. — Косячите вы — проблемы у всех.
— Заткнись, мразь, — прошипел блондин, явно копируя Снейпа. Получалось у него хреново, и такое шипение ничего кроме смеха не вызывало.
— Вот я и говорю — дураки.
После этого аристократик разразился длинной и проникновенной речью на тему превосходства чистой крови и что таким, как Ланс, место лишь у подножия трона, на котором сидят аристократы. Герберт не растерялся, и немного отстранившись от реальности, задремал, убаюкиваемый проникновенной речью. Приютскому снились его друзья, и то, как они с ними сидят на скамейке в лавке и трескают украденные у уличного продавца, хот-доги. Пир продолжался недолго, так как вскоре в парке раздался пронзительный свист и за хулиганами погнались патрульные, которым, видимо, не хватало галочек в перечне раскрытых дел. Дети тогда бегали почти час, пока не запетляли преследователей. Хот-доги уже давно остыли, да и кетчуп с майонезом от беготни вытек, но, если честно, Герберт никогда не ел ничего вкуснее тех холодных булочек, с такими же холодными сосисками.
|
|
| Shtorm | Дата: Понедельник, 18.11.2013, 16:07 | Сообщение # 17 |
|
Черный дракон
Сообщений: 3283
| * * *
— Проснитесь, мистер Ланс, — разбудил Геба знакомый голос.
Парнишка открыл глаза и увидел, что в кабинете они с одногрупником больше не одни. Здесь, в принципе, собралось немало народу. В углу, как всегда отстранившись ото всех, стоял хмурый Снейп, уже нацепивший свою мантию. На кресле, сбоку от Альбуса, грызущего сладости, сидела МакГонагалл, сверля своими стальными гляделкам Ланса. Еще, чуть подальше, стояла Помфри, прикусывая нижнюю губу и вертя в руках чепчик. Ну а прямо рядом с парнишкой, на соседнем справ стульчике, примостился Флитвик, хитро сверкающий глазами. Слева же, Драко Малфой пытался вжаться в кресло и исчезнуть. Герберт все сильнее убеждался в том, что этот гомик натуральный трус, самый такой стереотипичный трус и подлец.
— Уже утро? — потянулся Герберт, сладко зевнув.
— Нет, сейчас все еще ночь, — проскрипела МакГонагалл. — А из-за вашей очередной выходки, мы, профессора, вынуждены срываться и мчаться сюда.
— Я лично, никого из вас за носы не дергал, — гордо вскинул голову парнишка.– Так что не пришивайте мне лишнюю статью.
— Мистер Ланс, выражайтесь понятным языком.
— О, простите профессор Флитвик. Это я спросонья.
— А черной магией вы тоже спросонья пользовались? — прошипел Снейп, заставив вздрогнуть мальчишек.
— Я не и я и лошадь не моя.
— Мистер Ланс!
— Да не пользовался я никакой черной магией! — крикнул Герберт. — И синей не пользовался, фиолетовой, зеленой и серо-буро-малиновой в желтую крапинку, тоже! Я вообще первокурсник, я знаю только, как палочкой шнурки себе завязать и вазу в воздух поднять! А вы мне тут уголовщину шьете, что за беспредел?! Набросились как легавые на бичужку косого! Я требую адвоката и суда присяжных!
— Мистер Ланс, вы опять переходите на свой лексикон, — Флитвик, кажется, силился не рассмеяться в голос.
— Пардоньте, — буркнул босота и сердито надулся, становясь похожим на обиженного котенка.
В кабинете раздался девичий смешок и все разом повернулись к шляпе, но та делала вид, что спит своим шляпным сном. Хитрая стерва.
— Поппи, — устало прошептала Железная Леди. — Расскажи, что ты обнаружила.
Целительница отмерла и, нацепив чепчик, строго зыркнула на Герберта. Тот уже вообще потерял какие-либо мосты с происходящем и попросту втыкал.
— Когда Винсент с Кребом привели мистера Нотта, то его рука уже почти отмерла. Мне стоило больших трудов, чтобы опознать в ранении Внутреннее Пламя. Я как можно быстрее локализовала поражение, дабы не пустить пламя выше по руке, а потом свела на нет эффект заклинания. Теодора нужно будет еще с неделю наблюдать, а потом можно и выпускать на занятия. Рукой он сможет пользоваться еще около полугода, но, боюсь, прежняя подвижность уже никогда к ней не вернется.
— Дрочить меньше будет, — фыркнул Герберт, припоминая, что пострадала правая клешня.
— Мистер Ланс! — гаркнули хором все профессора, даже директор. Вон, птичку бедную разбудили, та от шока головой как пропеллером вертит.
— Я ничего не сказал, — хмыкнул мальчик. — Вам послышалось.
Некоторое время висела давящая тишина.
— Две недели отработок! — хором рявкнули Снейп с МакГонагалл.
— Со мной, — хихикнул Флитвик. Мальчик тоже улыбнулся. Его ждал чаек с печеньем и приятные разговоры.
— Филиус, а что вы вообще здесь забыли? — вдруг как-то хамовато спросила МакГонагалл.
— Поясните, Минерва.
— С удовольствием. Северус — декан мальчиков, Поппи — целитель, я — заместитель директора, Альбус — директор. А какое вы имеете отношение к Лансу?
— Вы все сказали Минерва?
— Да.
— Ну и отлично.
Если бы Герберт мог, он бы засмеялся в голос, так Флитвик полностью проигнорировал намек МакГонагалл, а та аж побагровела от праведного гнева. Дамблдор же продолжал сверкать глазами из-под очков половинок, храня молчание. Красный птиц, курлыкнув, вдруг стал неотрывно смотреть на Геба, тот поежился. А вдруг крылатый хищник какой, его вон разбудили, а он кушать хочет. Сейчас он наброситься на парнишку, тот его прибьет и еще одну статью поймает — за ужасное обращение с животными. Прямо обложили со всех сторон. Со знанием дело шьют.
— Может, мне уже разжуют, что проштамповывать хотят.
— Ланс…
— Какое пагубное деяние мне инкриминирует местная община старейшин?
— Применение Черномагического проклятия «Gemino», — в своей манере шипел Снейп, но Геб, кажется, стал приобретать иммунитет к этому тону. — Проклятья, заставляющего гореть внутренним огнем вещь на которую оно наложено. И любой дотронувшийся до неё получит себе под кожу Внутреннее Пламя.
— Отлично, — прокашлялся мальчик. — Вы бы мне еще теорию относительности задвинули, я бы тоже ни черта не понял.
— Мистер Ланс! — прикрикнула Железная Леди, но Геб уже не обращал на неё внимания.
— А английским языком можно растолковать? Если сложно — я еще немецкий на пятерку знаю и по-французски со словарем.
— Профессор Снейп, — взял слово Флитвик. — считает, что вы выкрали из Запретной секции книгу по Темной Магии и с её помощью решили защитить свои вещи. Признаю — у него есть все основания так полагать, поминая прошлогодний инцидент.
— А мадам Пинс упоминала пропажу книг? — вдруг вскинулся мальчик, схватившись за оговорку, как за спасательную соломинку. — Вижу, что нет. Господа начальники, белыми нитками дело шьете. Ни один прокурор за такой галяк не возьмется.
— Мистер Ланс! — чуть ли не завопила МакГонагалл. — Еще одно слово из подобного лексикона и вы получите отработок на все шесть лет вперед!
— Герберт, передайте суда вашу гитару, — насмешливым тоном попросил директор.
— Сей момент, ваша честь, — в тон ответил мальчик.
Кажется, после этого профессора натуральным образом выпали в осадок. А мальчик уже вовсю шуровал футляром. Он аккуратно достал свою малышку, сверкающую ало-зелеными ниточками и бережно опустил её на стол. В этот же момент красный птиц спорхнул с жердочку и опустился прямо на корпус. Летун нагнулся и щелкнул клювом по шестой струне.
— Отгоните курицу от инструмента! — запаниковал мальчик.
— Это феникс, а не курица, — хихикнул Флитвик.
— Феник, значит, — удивился мальчик. Он-то думал, что эти птицы сотканы из огня, если верить фантастам, а, оказывается, вот оно как. — Вот ты какой, пингвин нелетающий.
— Фоукс, не порти оборудование, — хмыкнул Альбус.
Феникс по имени Фоукс обиженно курлыкнул, потом огляделся и перелетел на колени мальчика. Тот подивился тяжести с виду не самой крупный птицы. Практически против своей воли мальчик почесал шею пернатого и тот теперь уже счастливо курлыкнул, прикрывая глаза.
— Подлиза, — улыбнулся Дамболдор.
— Ладно, пингвин, — вздохнул мальчик. — Я тебе сыграю, если больше не будешь дергать струны.
Феникс издал какую-то трель, потом вернулся на своё жердочку, обвел взрослых строгим взглядом черных глаз-бусинок и спрятал голову под крылом.
— Как мы все видели, — кашлянул директор привлекая к себе внимание. — Фоукс нисколько не пострадал, прикоснувшись к гитаре, а следовательно, — в этот самый момент, Альбус вскинул левую руку, задирая рукав мантии и резво опустил её на корпус.
— Альбус, нет! — вновь хором крикнули МакГонагалл со Снейпом.
Прошла секунда, две, минута, но ничего не произошло. Рука директора была здорова и цела, а гитара все так же лежала на столе.
— Что и требовалось доказать, — хмыкнул Флитвик.
Директор лишь посверкал глазами и убрал свою морщинистую лапу от инструмента.
— Ничего не понимаю, — прошептал Сальноволосый. Зельевар подошел к инструменту, потянулся к нему, но, не дотянувшись и пары сантиметров, резко одернул её. — Вот! Опять! Я почувствовал «Gemino»!
Теперь уже МакГонагалл потянулась к инструменту, пока Альбус его внимательно разглядывал.
— Северус прав! — кивнула профессор, одергивая руку.
— Герберт, мальчик мой, — произнес директор, спокойно водя рукой по грифу, вслед за нитями. — Зеленый цвет это от клея, так?
— Да.
— А красный?
— Ну, чтобы скрепить части, я их сильно сжимал, часто занозился, вот в клей кровь и попала.
— Филиус? — обратился Альбус к полурослику. — Ты не против…
Профессор, не дослушивая речи директора, резво потянулся вперед и схватился за базу, с ним все так же было в порядке.
— Что за Мордредовщина? — прошипел Снейп. — Проклятье внутреннего огня не различает жертв!
— Это не проклятье, — покачал головой Дамблдор.
— А что же тогда? — впервые за долгое время подала голос Помфри.
— Я бы сказал, кровная защита, — профессора почему-то ахнули. Что такое кровная защита, Геб не знал, но, видимо, это было круто. — Но это чисто женская магия, к тому же у двенадцатилетнего волшебника на неё бы не хватило сил, умений и опыта, как, кстати, и на Гемино.
— Вы все еще не ответили, Дамблдор, — прошипел Снейп. — Нам всем интересно, из-за какого колдовства пострадал Теодор Нотт, и что мне следует написать его родителям.
— Боюсь, мы уже не узнаем ответа на этот вопрос, — покачал головой Дамблдор. — Как вам полгода назад сказал Филиус, в магии множество чудес и это — одно из них. Мне кажется, что до гитары не сможет коснуться тот, кому мистер Ланс не доверяет. Это действительно похоже на кровную защиту, но все же — это не она. Будь это иначе, мистер Нотт бы погиб.
— И почему все эти чудеса случаются с вами, Ланс? — проворчал Снейп, устало прикрывая глаза.
— А мы приютские все такие.
— Какие такие?
— Таинственные и чудесатые.
Глава опубликована: 15.07.2013
|
|
| Shtorm | Дата: Понедельник, 18.11.2013, 16:11 | Сообщение # 18 |
|
Черный дракон
Сообщений: 3283
| Глава 8.
12 марта 1992 г Хогвартс, гостиная Рэйвенкло.
Мальчик сидел на полу и, прислонившись к ногам семикурсницы Эвелины Миспен, играл на гитаре. Он перебирал магические струны, и из-под резво бегущих пальцев рождалась легкая, веселая мелодия. Геб играл одну из композиций Томми Эмануеля, собственно, это была одна из немногих вещей, которых парнишка знал наизусть. Но ученикам хватало и этого. Они сидели словно мышки, развесив уши и внимая звукам гитары. Даже в дальнем углу, где привычно собирались самые рьяные ботаники, смолк скрип перьев о пергамент и вечное ворчание на научные темы. Народ слушал, погружаясь в теплую музыку, призрачным саваном окутавшую купольную гостиную. В то время, пока Геб, прикрыв глаза, играл, Эвелина и её подруги водили палочками у него над головой. Собственно, в этих жестах и сокрылся ответ — что парнишка делает у воронов.
Волосы паренька успели нехило отрасти. И совсем недавно, буквально на днях, на уроке Зельеварения котел, у которого стояли Геб с Дафной, как-то уж очень радостно булькнул, расплескивая бурую жижу на передники. В этот самый момент Ланс осознал, что следующий такой бульк, может прийтись ему по волосам и от поганого запаха он не избавиться и за тысячу лет. Недолго думая, мальчик схватил футляр (гитару он теперь всегда носил с собой, дабы не искушать чертовых слизней) и быстрым шагом отправился к мадам Помфри. Он уже буквально видел, как попросит целительницу обкорнать его под ноль-пять, но лучше бы, конечно, под привычное ноль-три. В конце концов, он же не Гарри-голова-ананас-Поттер, в чьей шевелюре бесславно сгинула не одна расческа и таинственным образом исчез целый полк гребешков. И уж точно не жеманный псевдо аристократишка со Слизерина, чьи патлы можно было в штаны заправлять. В общем, мальчик имел твердое намерение избавиться от этого вороха волосни, свисающей уже до плеч. Вот только он не учел того, что девушки-семикурсницы, возвращающиеся с дополнительных занятий, имели собственное мнение по этому поводу. Они, завидев парнишку бегущего к Помфри, мигом обо всем догадались, и не пустили Ланса совершать сей акт «вандализма».
Под белы рученьки мальчишку доставили в воронье гнездо, где его тут же обступили местные мастера стилистической магии. Эвелина и Ко усадили Геба на пол и стали активно спорить что же им такого сотворить, чтобы их плюшевая игрушка засияла новыми красками. В этот самый момент в гостиную зашел маглорожденный шестикурсник. Конечно же, он не мог упустить шанса побренчать на гитарке, которая была приставлена к креслу. Он аккуратно расстегнул футляр и уже потянулся к инструменту, но на расстоянии пяти сантиметров от шестиструнной малышки, будто бы наткнулся на невидимую стену. Это была новая фишка гитары.
После того инцидента гитара провела неделю в кабинете Дамблдора, который над ней чего-то магичил и, заодно, исследовал. В итоге, когда инструмент возвратился к хозяину, то до него не мог дотянуться ни один человек, кроме самого Ланса. Профессор Флитвик, позыркав на малышку, заявил, что директор повесил на инструмент измененные чары Недосягаемости. И он — Флитвик, знает, как их снять, но не будет этого делать, во избежание каких либо инцидентов. Да и мальчик не настаивал на размагничивании, главное, что звук идет нормальный.
И вот, когда шестикурсник спросил, умеет ли играть Герберт, то тот лишь презрительно фыркнул и тронул струны. Уже через четверть часа гостиная была буквально забита Рэйвенкловцами. Здесь были все сто тринадцать воронов, сидевших разве что не на голове друг у друга. А парнишка, не замечая возросшей аудитории, все играл и играл. Иногда он заканчивал композицию и без пауз начинал импровизировать под настроение, а потом резко переходил уже к другой вещи, и музыка, легкая, чуть таинственная, несколько призрачная, не затихала ни на секунду. Но, увы, ничто не может длиться вечно.
— Вот, смотрись! — Миспен, от нетерпения разве что не подпрыгивала на диванчике, протягивая зеркальце закончившему игру Лансу.
Парнишка принял стекляшку и, посмотревшись, чуть не схлопотал обширный инфаркт. Его некогда прямые, словно велосипедные спицы, волосы, стали волнистыми, как у какой-нибудь девчонки. Да и длинной они поражали, не до плеч конечно, но девчонки срезали благо если сантиметра три-четыре.
— Ну как? — ну как, спросила миловидная шестикурсница с вечным румянцем на щеках.
— Я похож на шампиньон, — буркнул мальчик.
Гостиная грохнула беззлобным смехом. Мальчику уже сотни раз говорили, что умильнее картины чем дующийся Герберт, найти сложно. Но Ланс не растерялся. Он быстро вытащил из кармана черную самопальную бандану с изображением Веселого Роджера. Вообще это была новая идея мальчика. Он, поминая свои провалы в окклюменции и явные успехи персонала в леглименции, сварганил из изолирующей магию ткани бандану, которая спокойно охраняла его разум. На эту идею его натолкнул тюрбан Квирелла, хотя, возможно профессор ЗоТИ и сам пользуется таким же методом защиты от телепатов. Парнишка стянул волосы в хвост и намотал на голову повязку. Потом подумал две секунды и вытянул с левой стороны одну прядь. Смех в гостиной тут же смолк.
— Задери меня гиппогриф! — воскликнула подруга Миспен. — Герберт, ты все равно как вокалист «Ведьминых сестричек». Мерлин, все девчонки твои.
— Какой я тебе вокалист, — фыркнул парнишка и горделиво вздернул подбородок. — Я знаменитый пират — Геб-Проныра. Гроза Хогвартского озера, повелитель гигантского кальмара и кошмар всех русалок!
— Ох, Геб, — тяжко вздохнула все та же шестикурсница. — И почему ты не родился лет на пять пораньше?
— Руки прочь от Геби! — засмеялась Эвелина, обнимая за шею мальчика и начиная его тискать. Ох уж эти девушки, может Лансу стоит им котенка подарить? Пусть его мучают. Хотя это определенно приятно.
— Эй, малой, сыграй еще! — крикнул плечистый староста.
— Да, сыграй! — вторила ему первокурсница.
— Сы-грай! Сы-грай! Сы-грай! — скандировала вся гостиная.
Мальчик тяжко вздохнул и потянулся к инструменту, жалея, что так бездарно спалил свои способности к музицированию.
28 апреля 1992г Ховагртс, класс Трансфигурации.
Близились экзамены. О, эта фраза могла заставить просраться всех и каждого, а некоторых, схвативших палочки и прочие причиндалы, броситься грудью на амбразуру знаний. В замке, в самый разгар весны, по обычаю царила невозможная атмосфера, в которой свободно парящие любовные флюиды в безумным вареве смешивались с учебной лихорадкой. Ланс, ночами возвращавшийся из своей берлоги, мог поклясться обеими палочками (если вы понимаете, о чем я), что на каждой пятой и десятой двери весит заглушающее заклятие (если вы, опять же, понимаете о чем я). При всем при этом пятые курсы упорно пыхтели над своими СОВами, шестые потели в Большом зале на занятиях аппарицей, а седьмые абардажировали Хогсмид на наличие перьев, чернил, пергамента, а так же валерьянки. Все это в преддверье ЖАБА было жутким дефицитом, и продавцы загибали просто немыслимые цены.
Но существовали и такие люди, которым экзамены были до лампочки. В основном это были жуткие разгильдяи, закоренелые двоечники, балагуры и прочие представители маргинальной прослойки волшебного замка. Негласными предводителями сей подпольной организации выступали небезызвестные близнецы, у которых программой максимум на учебу в Хогвартсе было проникнуть в спальню Летучего Мыша и вымыть ему волосы с шампунем. Правда, Геб резонно полагал, что сальноволосый ублюдок поставил на свои патлы такую магическую защиту, что охранка Хога нервно покуривает в сторонке. Но близнецы не унывали. Например, на прошлой неделе они засунули Филча в рыцарский доспех и каким-то хитрым колдунством заставили его не замечать сего прискорбного факта. Каково же было поражение и удивление общественности, когда по замку стала носиться громыхающая жестянка, с ведром в руке и шваброй наголо. Стремались даже эктоплазменные, а уж напугать привидение — это весьма нетривиальная задача.
Весенней лихорадке поддался и Ланс. Он, причисляя себя к той самой маргинальной прослойке, забил на экзамены «большую и толстую ноту». В конце концов, он, наверное, еще в феврале мог сдать зачеты и экзамены за первый курс, так что парнишка был буквально неразлучен со своей шестиструнной малышкой, успев дать гала-концерты по всем гостиным, кроме Слизеринской, конечно. Это прибавило популярности пареньку. А насчет весны — мальчик был абсолютно не против поцеловаться с симпатичной хаффлпаффкой и совершить сей же акт с настойчивой Лавандой, но совсем недавно девчонки придумали себе новое развлечение. Они назвали его — «Охота за Пронырой», как, с легкой подачи самого Ланса и растрезвона воронов, стали называть красивого мальчишку. Суть игры была вот в чем: кто поймает парнишку, тот его и «танцует», но почему-то девушки вовсе не спросили, хочет ли играть в эту игру сам Проныра. Так что Герберту пришлось применить весь свой босотский опыт. Где он только не прятался — от туалета Плаксы-Миртл и до хижины своего в доску Хагрида.
Добродушный великан тоже не слюни пускал, к последним снегам он завел себе… дракона, позывной — Норберт. Этот самый крылан, любящий прожигать все и вся и не знавший жизни без того, чтобы не прикорнуть на коленях Ланса, вымахал будь здоров. Если раньше ящерицу гонял Клык, то теперь уже Норберт шипел на пса, заставляя того жалобно скулить под столом. Частенько, возвращаясь от Хагрида с очередной порцией боевых каменных кексов, парнишка имел счастье лицезреть спешащее к великану Трио.
Кстати о нем, о Трио, то бишь. После того, как Ланс передал с парочкой неразлучных друзей свой месседж Дэнжер, то Золотые вновь стали относиться к Герберту чуть более доброжелательно, нежели к среднестатистическому слизеринцу. Но вот последние пару недель господа Поттер, Уизерби и Грейнджер смотрят на Ланса, как лиса на подвернувшего ногу зайца. То и дело мальчику казалось, что за ним наблюдают из-за угла, или что ему в спину целит чья-нибудь палочка. А когда парнишка оборачивался, то не видел ничего кроме пустоты. В общем, причина такой озлобленности была сокрыта от Проныры, но тот не горевал. Если господа великие сыщики и следователи напридумывали себе чего-то, то и пьяного соплохвоста им в задний проход. У Герберта своим проблемы, вернее проблема. Причем очень важная. С банданой на голове все его мордашки ощутимо потеряли в силе, видимо, образ сорвиголовы, пирата и прочее и прочее, не очень позитивно действует на нежные сердца женского персонала. Зато в своем обновленном виде Ланс, используя те самые улыбочки, мог смутить даже третьекурсниц, а коронное, годами тренируемое, подмигивание прошибало и четверокурсниц и некоторых чувствительных старшекурсниц. Так что — либо-либо, и мальчуган все никак не мог определиться.
— Мистер Ланс, чем вы заняты? — прозвучал металлический скрип.
Ах, ну да, как же можно было забыть про Железную Леди. Эта собака женского пола, после инцидента с гитарой, совсем разочаровалась в миляге-Гебе и буквально в стальные тиски зажала его яйца. Куда бы мальчик не пошел, что бы он не сделал, он всегда чувствовал за собой незримый пригляд декана алых. А уж как она третировала его на уроках, это просто незабываемые представления. Да и еще и никакие мордочки и улыбочки на неё больше не действовали — выработала иммунитет, кошка драная.
— Читаю, мэм, — наверно в тысячный раз за год ответил парнишка, переворачивая страницу авантюрного романа с легким оттенком детектива.
Ланс выяснил, что магловскую литературу можно заказывать по почте в специальном магазине, и теперь раз в три дня к нему прилетали совы с новыми книгами.
— А как же ваше задание?
Проныра лишь спокойно кивнул на фарфоровую статуэтку застывшей в танце балерины. Некогда эта красотка в пачке была лишь коробком, но пара взмахов, короткая формула и, вуаля, хоть на витрину выставляй. Огромное количество часов, потраченных за эти четыре месяца на Анимагию, серьезно наловили мальчика в простейшей трансмутации. Правда, в самой Анимагии дела шли туго, очень туго. Герберт пока с великим трудом трансформировал правую руку в лапку. Красивую такую лапку, с черной, лоснящейся шерсткой, и белой, как первый снег, подушечкой. Куда как позитивнее дела обстояли в Нумерологии, где серьезно подсобила волшебная счетная машинка, и Рунах, которые давались мальчику неожиданно легко. Во всяком случае, в первой области парнишка уже в плотную подобрался к третьей главе, а во второй — почти закончил четвертую, и уже даже знал несколько малых рун.
— Я не вижу, чтобы вы его выполнили, — спокойно произнесла МакГи.
Мальчик хотел было возразить, а потом снова посмотрел на угол стола. Танцующая девушка исчезла, и вместо неё там снова лежал безынтересный коробок. Герберт разом освоил все премудрости обращения в животных и превратился в рыбу. Во всяком случае, лицом. Он выкатил глаза и беззвучно открывал и закрывал рот.
Ланс с надеждой посмотрел на свою соседку Дэйнжер, бившуюся над какой-то смешной табакеркой, еще сохранившей признаки коробка. Заучка подняла взгляд на своего любимого профессора, потом презрительно фыркнула в сторону Ланса и вернулась к заданию. Вот оно — людское «флюгерство», а ведь как девочка рьяно защищала Забини и Гринграсс, но стоило ветру подуть в противоположную сторону, и поборница справедливости сквозь пальцы смотрит на такое вопиющее попрание всех прав свободного босоты, вождя Белое Перо и прочее и прочее и прочее.
— Ах, простите профессор, мне так неловко, — сокрушенно покачал головой мальчик. — Уно моменто, мэм.
Мальчик взмахнул палочкой, что-то прошептал, и на столе появилась новая фарфоровая фигурка. На этот раз это была правая рука, сжатая в кулак, но с отставленным средним пальцем.
— Что это значит? — от возмущения МакГи даже забыла, что должна сейчас кричать, бесноваться и назначать отработки вплоть до второго пришествие. Неважно кого — хоть Мерлина, хоть Христа.
— Ой, и снова простите, — в голосе Ланса звучала тонна сарказма. — Сейчас поправлю.
Новый взмах, другая формула и очередная фигурка украшает собой стол. Теперь уже застыли и ученики, наблюдавшие за традиционным спектаклем. Перед Гербертом стояла фарфоровая статуэтка явно фаллического смысла. Вот только этот «фаллический смысл», почему-то обладал двумя ручками. Одна приподнимала изящный котелок, а другая сжимала трость. Теперь уже Леди-с-Яйцами стала напоминать собой рыбу, выброшенную на берег. Ну да — психанул парнишка, ну, а как здесь не психануть.
Ланс ураганом смел свои вещи в сумку, схватил палочку, накинул футляр и молнией вылетел в коридор, с силой захлопывая за собой двери. Звон разбившегося витража заглушил яростный вопль Железной Леди. Ну и пусть визжит. Все равно магия песочных часов с драгоценными камнями такова, что, чтобы снять баллы, староста или препод должны смотреть на нарушителя или неуча. А будь это не так, факультеты бы не набирали больше, чем по паре камешков. А отработки она может назначать сколько угодно, все равно они все проходят с профессором Флитвиком, с которым и так каждый вечер Ланс пил чай и точил казенные печеньки. Вот только если на какую-то часть гоблин узнает о таком фортеле, а он узнает, то жди целого вороха острых, как шпага, подколок. А уж подкалывает Флитвик куда как остроумнее и больнее, нежели язвит Снейп. Но мальчик уважал профессора за его твердые, непреклонные принципы, за беспристрастность и за то, что мастер чар по-своему прикрывал задницу Проныры, а в случае чего мог задвинуть ему длинную, чуть пафосную, но красивую речь о чести и достоинстве. Ну и, в принципе, немного жизни поучить. А чего бы и не поучиться у многократного чемпиона Европы по дуэлям, и в молодости — претендента на мировое первенство. Тогда Филиусу не хватило всего полпинка, чтобы завоевать заветную Золотую Палочку и почетнейший титул, но что уж теперь за спину оглядываться.
Мальчик быстро спустился в гостиную, в которой было не так уж многолюдно. Старшие сидели по классам и кабинетам, грызя гранит науки, младшие были либо на улице, либо все еще на занятиях. Маргиналы и прочие, не отягощенные обязанностями, личности, сейчас дислоцируются в двух местах — на берегу озера или на квиддичном поле. Так что замок в разгар весны был довольно-таки пуст. Геб, пройдя через коридор, нырнул в спальню и подлетел к своей кровати. Он поставил футляр на специальную подставку (один только Мерлин знает, каких на неё чар накидал Флитвик, но эта самая подставка теперь была пострашнее Хагирдовского боевого кекса), а затем полез в свой сундук. Проныра резво скинул замызганную, прохудившуюся мантию, а следом убрал и затертую серую рубашку. Вместо этого он нацепил черную футболку с логотипом AC/DC. Так же в сундук улетели пока еще относительно целые брюки и некогда лакированные туфли, теперь же просто туфли. На ноги парнишка натянул драные джинсовые бриджи с разноцветными заплатками и следом обулся в замотанные скотчем кроссовки. Закончив переодеваться, мальчик подпрыгнул, проверяя не висит ли что-нибудь, чтобы потом не мучиться натертостями, но вроде все было в порядке.
Стрелой парнишка вылетел из гостиной, рысью прошмыгнул по ветвистым коридорам, а потом покинул Хогвартс через Главный Вход. Ланс прошел через небольшую аллею с колоннадой, миновал красивый большой фонтан, стоявший по центру, и поплелся в сторону квиддичного поля.
Здесь, вдалеке от замка, практически у самой опушки леса, было его любимое место — небольшой холм, устланный высокой, практически по колено, травой. С него открывался умиротворяющий вид. На северо-западе далекие горы с заснеженными вершинами. На востоке водная озерная гладь, где изредка можно увидеть высунувшуюся башку кальмара, критично оглядывающего свои владения. Ну и, конечно же, сам лес.
Вообще, с этим лесом у Геба была своя история. В первый раз он посетил его уже поздней осенью, из чистого любопытства, бродил там по тропинкам и дорожкам, пока его не сцапал Хагрид. Вы, возможно, помните, какое впечатление взывал сей чернобородый великан на юного волшебника. Так что когда эта махина вышла из лесного сумрака прямо навстречу парнишке, улыбаясь во все двадцать девять (парень еще не знал что это «Добрая» улыбка), то Ланс был готов продать свою жизнь подороже. Но, как показывает история, ничего продавать было не надо, только разве что попить чифирку и пожевать каменных кексов — у Ланса от них чуть у самого не случилось двадцать девять зубов, а то и вовсе — шестнадцать. Хагрид все тогда разорялся — какого Мерлина делает первак в опасном Запретном лесу, где заплутать что два пальца. А мальчик лишь качал головой, считая, что в Волшебном лесу, среди бесконечных тропинок, могут заплутать только Поттер, Уизли и Грейнджер. Они, кстати, буквально на днях попались за ночными бдениями, в итоге с них слетело пятьдесят баллов, причем с каждого. В эту историю еще как-то Малфой затесался, но Ланс не знал подробностей — чужие проблемы его мало интересовали.
Потом наступила зима, укутавшая лес в снежный тулуп, и парнишка о нем как-то забыл, сосредоточившись на собственных изысканиях, благоустройстве берлоги, Анимагии, музицировании, обжимании с девчонками и прочими мальчишескими делами. Но вот настала весна, и Геба стало вновь тянуть на природу. Нет, не каким-нибудь непреодолимым чувством, которому нет сил противиться. Просто складывалось такое впечатление, что мальчика приглашали в лес, обещая, что он сможет уйти в любой момент, но так же — в любой момент вернуться. Вот парень и прибегал сюда, на холм, где он подолгу лежал, скрывшись в траве, и наслаждался шумом ветра в кроне и треском деревьев, гнущихся в причудливом танце.
Как и всегда, Ланс плюхнулся на землю, подложил руки под голову, подставляя лицо под теплое весеннее солнышко, потом закинул кислую травинку в рот и даже задремал. Но долго лежать пареньку не дали. Подул ветер, принося с собой легкую прохладу и тихий шепот шелестящих листьев.
|
|
| Shtorm | Дата: Понедельник, 18.11.2013, 16:14 | Сообщение # 19 |
|
Черный дракон
Сообщений: 3283
| — Хи-хи-хи, — расслышал мальчик далекий, девичий смех.
Герберт открыл глаза и посмотрел в сторону просеки. Там, среди кустов и нижних, качавшихся веток, он различил несколько размытых силуэтов, которые мгновением позже исчезли. Ланс заподозрил что-то неладное и раздумывал над тем, чтобы уйти в замок, но любопытство в итоге пересилило. Юноша согнул локти, положив ладони на землю рядом с шеей, потом подогнул колени, качнулся назад и одним рывком взмыл в воздух, приземляясь на ноги. Этому нехитрому трюку его давным-давно научила Рози.
Парень быстрым шагом добрался до опушки леса, но кроме кустов и низких ветвей, покрытых зеленой листвой, ничего не увидел. Он уже собирался было уходить, но вдруг его кто-то сзади обнял и тепло задышал в ухо. Юноша резко обернулся и снова в листве заметил туманные, размытые фигуры. Это были какие-то облачные девушки, сотканные из черных и зеленых линий, сливающихся на ветру веток и листвы.
— Догонииии, — расслышал мальчик в шелесте.
Герберт некоторое время стоял на месте, а потом вдруг широко улыбнулся и рванул с места. Всюду разливался веселый журчащий смех, а мальчик все бежал, будто пытаясь догнать дразнящий его ветер. Порой он, бывало, уже касался этих нереальных фигур, не показывающих свои лица, но стоило ему раскрыть объятья, как в них оказывался вовсе не облачный девичий стан, а ствол дерева или колючий куст. Но мальчик не обращал на это внимания.
Вот он замер, спрятавшись за деревом, а потом чуть высунул голову. Парнишка увидел этих леди, сотканных из пляшущих на ветру листьев. Он выпрямился, прижимаясь к стволу, а потом резко рванул, пытаясь дотянуться хоть до одной, но расслышал лишь смех. И мгновение спустя мальчик сверзился в ручей, промочив штаны.
— Веселооо, — принес ветер.
Парнишка вдруг весело рассмеялся, смехом, больше напоминающим весеннюю капель.
— Ну, я вам покажу! — крикнул он и вскочил с места.
— Поиграааай, — был ему ответ.
Герберт снова побежал, он бежал, ничего не замечая вокруг. Не заметил, как в ручейке оставил соскользнувшие с него кроссовки. Не заметил, как побежал босым, как аккуратно ставил ногу, огибая любой камешек, любой выступающий корешок. Не замечал, как вокруг танцует ветер, неся с собой листву и иллюзорные фигуры. Не заметил он и как спокойно дрыхнувшая в теньке лиса вдруг вскачет на ноги, поведет носом, а потом, весело лая, кинется в погоню наравне с ребенком.
— Хи-хи-хи, — пел ветер.
Мальчик не видел, как серый заяц, совсем не испугавшись природного врага — страшного хищника, захлопает ушками и станет скакать вокруг бегуна, будто присоединившись к веселой игре. Не заметил он как и согнанные с веток птицы, вовсе не стремятся улететь подальше, а наоборот подлетаю ближе, паря на ветру, стремительно порхая среди деревьев, сопровождая гонку.
— Веселооо, — шептали листья.
Не видел Герберт, как легко и непринужденно перепрыгнул овраг, который не преодолеть с наскоку и рослому кентавру. Не видел он, как нюхлер, живший в этой низине, вдруг вылез из норки, втянул своим длинным носом воздух, и нырнул под землю. И уже там любитель драгоценностей и злата словно летел сквозь твердь следом за остальными.
Мальчик видел лишь смеющиеся фигуры, которые будто плавают среди листвы, растворяясь в качающихся кустах и выныривая из крон. Они были так близко, что, казалось бы — протяни руку и коснешься. Вот мальчик рванул вперед, но обхватил руками лишь красный куст. Не заметил Герберт, как под кустом алым цветком цветет костер, в котором нежаться толстые саламандры. Вот одна из них приоткрыла глаза, а потом лизнула парнишку по ступне, оставляя за своим склизким языком синие узоры. Но мальчик уже сорвался с места, совсем не заметив, что стоял в пламени, и уж точно не приметив своеобразное украшение на ногах.
А вот и лукотрукс, притворившийся бугорком на толстом ивовом стволе, вдруг спорхнет и закружит вокруг головы мальчика, а потом, поймав волну ветра, взмоет куда-то ты ввысь. Герберт все бежал, заливаясь счастливым детским смехом, кружа среди нереальных фигур, растворяющихся в окружающей зелени и ныряющих в пробивающиеся сквозь крону солнечные лучи. И тут все прекратилось. Будто какой-то злой человек выключил проектор, погружая зрительский зал во тьму и тишину.
Смолк смех, испарились фигуры, разлетелись птицы, скуля, унеслись животные и даже милый нюхлер зарылся в землю. Герберт вдруг рухнул на колени, обнимая себя за плечи. Ему было дурно. Его нещадно рвало, а глаза резало от ужасной вони. О да, эта вонь была в десятки раз сильнее, чем та, что он почувствовал, когда встретился с троллем или когда стоял у котлов. Она была даже сильнее того помойного гнилья, доносящегося из кабинета Зельевара. Это был столь ужасный, омерзительный, приторный запах, что парника не сдержал порыва. И когда его вырвало разве что не кровью, он ощутил панический, животный ужас. Вы не подумайте, Ланс не какой-нибудь трусливый щенок, он всегда умело сражался с собственными страхами и никогда им не проигрывал. Но это было нечто более мощное, нечто более тяжелое и темное, нежели обычный страх. Такого парень еще никогда не испытывал.
— Бегииии, — вдруг истошно зашептал, если так можно выразиться, ветер.
— Спасайсяяяяяя, — неслышно прокричал шелест крон.
И мальчик побежал, но больше не было слышно смеха и щебета птиц. Но Ланс все так же ничего не замечал. Он не видел и не ощущал, как режут лицо хлещущие по нему ветки, как сбивают ноги в кровь камни и коренья, как алая, темная жидкость скрывает синий узор. Мальчик ничего не замечал и не ощущал, лишь потому, что чувствовал. Чувствовал, что стоит ему остановиться, лишь на мгновение замереть, прекратив бешеный бег, как произойдет нечто ужасное, нечто непоправимое. Что-то, на что нельзя смотреть, что нельзя слушать, с чем нельзя разговаривать и даже думать об этом, коснется его. Коснется и заберет очень важную вещь, без которой ты уже не ты, без которой мир лишь серое, размытое пятно, лишь унылая тюрьма. И парнишка бежал, бежал так, будто за ним гонится сам дьявол, вышедший из преисподней в поисках свежей добычи. Он несся, и ветви разрывали его рубашку и сдирали кожу на плечах, а ступни превратились лишь в кровавое пятно, мерцающие в воздухе, оставляя за собой алую капель.
Вот вдалеке показался высокий куст, и парнишка, не раздумывая сиганул в него, но опоры под ногами не оказалось, и Геб сверзился вниз. Он покатился по склону, и камни молотами били ему спине, а корни хлестали с прыткостью хлыста нерадивого погонщика. Через пару мгновений он ощутил страшный удар, разом выбивший из легких весь воздух. В глазах померкло, и мир закружился в безумной калейдоскопической пляске, смешивая в одно неразборчивое пятно и небо, и землю, и все, что есть между ними.
— Герберт? — расслышал мальчик знакомый, густой бас.
Мальчик, превознемогая боль, приподнялся и увидел совсем безумную картину. Перед ним стояла куча народа. Здесь были: Хагрид, с фонарем и арбалетом наперевес, бледный Малфой, от которого ощутимо потягивало говнецом, Поттер с перекошенными очками, готовый разреветься Уизли и обеспокоенная Грейнджер. Так же здесь стояли и три кентавра, у одного было длинное, черное копье, у двух других ростовые луки, которые для этих полу-лошадей, были сродни обычным.
— Хагрид! — воскликнул парнишка, отхаркивая кровь и вскакивая на разбитые ноги. — Надо бежать!
С этими словами, Ланс рванул вперед, но его тут же заключили в воистину медвежьи объятья.
— Что с тобой Герберт? — лесничий явно был обеспокоен. — Оно напало на тебя? И зачем бежать?
— Как зачем… — и тут Герберт понял что не чувствует того всепоглощающего ужаса, сдавливающего его сердце в ржавых тисках. Он вполне нормально себя чувствует, даже не волнуется нисколько. — Эээ, действительно — не надо. А что вы здесь делаете? На экскурсии, что ли?
— Нет! Это что ты здесь делаешь? — закричал Поттер, сжимая кулаки.
— Я? — удивился мальчик. — Да я погулять выбрался, посидеть немного на опушке.
— Ночью? — хмыкнул Хагрид.
— Нет, днем, — покачал головой парнишка, а потом замер. Вокруг действительно стояла ночь, дул холодный ветер, а на небе сверкал возрастающий лунный месяц. — Ебич…ая сила. Пардон за мой французский. Зуб даю — вышел на прогулку сразу после урока трансфигурации!
— Марс сияет все ярче, — отмочил гривастый кентавр.
Этого хватило, чтобы Герберт окончательно потерял мосты с реальностью и начал заниматься уже ставшим привычным делом — втыкать.
— Ээээ, ну, это, спасибо вам, — как обычно, Хагрид поражал своим красноречьем. — Дальше мы, как бы, сами.
— Мы еще встретимся, Гарри Поттер, — обрадовал присутствующих один из копытных и вся троица горцанула в ближайший куст.
Когда они уже почти скрылись из виду, то тот, что с копьем, вдруг обернулся и пристально вгляделся в глаза Герберта.
— Люди не приносят счастья, — донес до мальчика шелест крон. Кентавры исчезли.
— Так-с, давайте-ка я вас до хижинки доведу, — проворчал Хагрид, перекидывая арбалет на другую руку. — До замка там сами-ть допехаете, а мне бы, это, Дамблдору письмецо справить. Кстать, о сегодняшнем — молчком. Тебя, Малфой, это особливо, значит-ца, касается
Из этого весьма замысловатого спича не последний спец по жаргонизмам — Герберт Ланс понял лишь только то, что он ни хрена не понял. Мир окончательно сходил с ума. Делегация гномов, под предводительством Гендальфа Черного, или это уже где-то было… Впрочем, не важно. Перваки, ведомые Хагридом по широкой тропинке, шли по направлению к замку. Шествие замыкало Трио, прожигающее взглядами Ланса, впереди двигался Малфой, сжимавший ошейник скулящего Клыка, словно утопающий, стискивающий спасательный круг.
— Хагрид, может, на соседнюю тропку свернем? — протянул мальчик. — Чего по этой-то крюка давать?
— По какой еще тропке? — набычился лесничий.
— Да вот по этой, — ткнул себе под ноги парнишка.
— Ланс, — язвительно прошипела Грейнджер. Ну ни пирога себе, она что — дочь Снейпа? Такие тональности берет… — Ты совсем обнаглел со своими шуточками?
— Да вы вообще нормальные люди? — выдохнул пораженный Герберт.
— Никаких тропок нет! — рявкнул Уизли.
Мальчик с надеждой обернулся к Хагриду.
— Герберт, тебе бы, эть, зайти бы к Поппи, вон в кровище весь, мало ли головой, эмс, приложился.
— Это царапины, — буркнул парнишка.
— Вижу, что не раны, — попытался пошутить Хагрид, но у него явно не получилось.
— Все, хорошо. Никаких тропок нет, а я на самом деле косоглазый птеродактиль, попавший во временную петлю и переместившийся в далекое будущее. А вы, ребята, не волшебники, а инопланетяне, обуздавшие законы мироздания. Да, это версия менее сумасшедшая, чем окружающая меня реальность…
Так, под недовольное ворчание Ланса, делегация добралась до хижины. От неё до ворот, где дожидался Филч, было рукой подать. Хагрид, перебросившись парой словечек с Поттером, отправил детей по известному маршруту. Правда, сперва пришлось пять минут отцеплять Малфоя от Клыка. Оба еще не пришли в себя, а от блондина уж слишком сильно разило дерьмом.
— Так, Малфой-бой, — тихо произнес Ланс, когда группа оказалась примерно по центру между домиком лесничьего и Главным входом в Хог. — Давай, шуруй.
— Чего? — Драко, от шока и страха, даже забыл свои коронные оскорбления.
— Говорю, булками маршируй в вальсировачном темпе.
Потомственный аристократ, что удивительно, кивнул и буквально с места в карьер взял, устремляясь к замку. Ланс уже планировал попросить Трио задержаться, но они сами остановились и даже обнажили палочки. Вот так поворот…
— Так-с. Ну-ка, тунеядцы, алкоголики, сообщите мне, почему так активно агитируете за понижение количества крови в моих венах?
Немая сцена была ему ответом.
— Чем я вам не угодил? — устало спросил парнишка.
— Сам знаешь, — чуть ли не сплюнул Уизли.
— Уизерби, я в отличии от тебя, не стукнутый на голову. Я, если чего-то понимаю, то не спрашиваю.
— Ты рассказал Малфою о драконе! — воскликнула Гермиона.
— Ты помогаешь Снейпу выкрасть философский камень! — хором с ней крикнул Поттер, на которого друзья посмотрели, как на больного.
А вот сам Ланс на всю троицу смотрел, как на больных. Это ж какое страшное пойло скрывают Грифы в своей гостиной… И самый обидный вопрос — почему не делятся.
— Если я правильно понимаю. Вы меня только что обвинили в воровстве, но, что важно — в стукачестве?
Никто не успел ничего заметить, но правый кулак Герберта со свистом влетел в морду рыжему, который рухнул на жопу, прижимая руки к фонтанчику крови. Поттер вскинул палочку, но согнулся от боли, когда взлетевший с землю камешек, врезался ему промеж ног. В следующий же миг, рука Гарри, все еще зажимающая палочку, приклеилась к паху.
— Rictumsempra! — выкрикнула Гермиона.
Герберт рухнул как подкошенный, пропуская над собой цветастый луч.
— Boilo! — Проныра накинул бытовые чары кипячения на руку Грейнджер, и та, вскрикнув, выронила палочку. А нечего ягоды по дороге щелкать, их сок тоже отлично кипит. Следом за этим Ланс, не теряя времени, наложил три Петрификуса. Потом поднялся на ноги и, оперившись о колени, отдышался. Да уж, такие приключения это вам не с гопотой махаться, тут все, мать их, вооружены. Но зато как он здорово их отделал! Исключительно бытовыми чарами и чарами Левитации. Надо будет Флитвику похвастаться.
— В общем, слушаем и внимаем, — прорычал Ланс, нависая над поваленными однокурсниками. Все они сейчас яростью и презрением смотрели на красавца слизерница, бешено вращая глазами в глазницах. — Для начала, мистер Холмс, мистер Коломбо и … миссис Марпл, какой, вообще, нахрен, филосфоский камень? Я о таком ни сном не духом, разве что вам, господа детективы, про него рассказал, на этом мои познания в этой области заканчиваются. А теперь главное…
С этими словами Геб подошел к Уизли и со всей силы впечатал пяткой ему в нос. В воздух выстрелил маленький кровавый всплеск. После Проныра от души, с оттяжкой, добавил по ребрами, и закончил очередным по носу и так уже напоминающим кровавое месиво.
— Это за то, что ты, рыжий, меня бесишь. И за то, что посмел сказать, что Герберт Ланс — стукач. В том месте, где я жил, за крысячничество с недочеловеком совершали богопротивное деяние, после которого он обычно вешался или вены себе вскрывал. Так что если кто-то еще из вас, детективов, посмеет назвать меня стукачом — порежу. Компренде?
Что не удивительно — никто не ответил.
— Вот и славно. Да не сцыте вы, лягушата. У меня Петрификусы слабые, минут через двадцать отомрете. А мадам Помфри и не такое месиво без шрамов убирает. Бывайте, стая бакланов.
Герберт заткнул палочку за пояс, закинул руки за голову и поплелся в замок. Бешеный денек. Да и вообще — спать пора.
Глава опубликована: 16.07.2013
|
|
| Shtorm | Дата: Понедельник, 18.11.2013, 16:17 | Сообщение # 20 |
|
Черный дракон
Сообщений: 3283
| Глава 9
6 мая 1992 г. Хогвартс, кабинет Флитвика
— Я слышал, — спокойно сказал мастер чар, потягивая чай. — Сегодня Рональда Уизли выписали из больничного крыла.
Герберт внутренне напрягся и приготовился к разносу. Сейчас его начнут мурыжить на тему членовредительства и неприемлемости школьных разборок. Хотя какая там разборка: так, помял слегка дурилу, чтобы думалку порой включал. Ну и в принципе для Трио полезный урок — во всяком случае, они прекратили свою невидимую слежку и даже застремались рассказать преподам, в чем дело. Поттер и Грейнджер, как один, утверждали что Уизерби навернулся на лестнице, а профессора все не могли взять в толк — что это была за лестница, если Помфри никак не может вылечить мальчишку. В итоге тот валялся неделю в больничке с переломами двух ребер и кровавым месивом вместо носа. Но Поппи-таки вылечила его и физиономию подлатала, да так, что, кажись, стало выглядеть даже лучше, чем раньше. Все это время целительница лишь разводила руками, недоумевая, почему не действует Эпискеи и большинство зелий. Помогали лишь самые сильные и забойные мази и варева.
— Да, — скорбно кивнул мальчик.
Флитвик смешливо прищурился и закинул в рот печенку, аппетитно при этом хрустнув. Мальчик чуть ли не инстинктивно потянулся к вазочке.
— Мистер Ланс, почему вы так напряжены?
— Я жду.
— Надо полагать — моей «очередной лекции»? — в голосе заклинателя явно слышался смех.
— Что-то вроде этого, — согласился Проныра.
— Ох, мистер Ланс, как, оказывается, вы плохо меня знаете, — покачал головой профессор. — Скажите мне, Герберт, а что у вас есть?
— Эээ…
— Вижу, экзамены вымучили даже вас. Что ж, у вас, Ланс, есть только честь и палочка. Только две эти вещи, как бы мне не прискорбно было это говорить. И если кто-то, неважно, кто, захочет отобрать у вас что-то из этого списка, то вы в праве остановить его любым способом, который можете применить и за который готовы ответить.
Герберт замер и вгляделся в насмешливый взгляд старика. Это было явно не то, что он ожидал.
— Так вы не осуждаете? — с легкой надеждой в голосе, спросил парнишка.
— Осуждаю? — Флитвик рассмеялся своим каркающим смехом. — Мерлин упаси. Герберт, осудить кого-либо очень просто и совсем ничего не стоит, а порой — это даже приятно. Но вот понять… Осудить, мистер Ланс, может любой, а понять, к великому сожалению, лишь единицы. Так что, мой вам совет — держитесь по жизни тех, кто может понять.
— То есть — вас, — с ехидцей заметил Геб.
— Помилуйте, Ланс. Я слишком маленький, чтобы за меня имело смысл держаться.
Герберт рассмеялся. Уж кто-кто, а гоблин умел подшутить над собой так, что настроение поднималось в миг.
— Спасибо, профессор.
— Не за что, Герберт. Абсолютно не за что.
16 мая 1992г Хогвартс
— Вы точно справитесь?
— Конечно.
— Я хочу еще раз вас предупредить: Герберт — мальчик с очень сложным характером и полным отсутствием уважения к кому-либо вообще. За исключением тех, кто каким-то образом заставил себя уважать.
— Профессор, не нам рассказывать как вести себя с трудными детьми, у нас таких не один вырос.
— Да, но ни один из них не был бывшим бандитом.
— Бронхитом?
— Бандитом, бандитом. Это такой магловский термин.
— И что этот термос значит?
— Термин, термин. Это значит, что мистер Ланс не понаслышке знаком с преступным миром. Довольно длительное время он был его частью.
— Ох. Малолетний преступник и слизеринец. Дорогая, мы точно справимся?
— Конечно. Да и дополнительные субсидии нам не повредят.
— Это еще не все — мистер Ланс, скорее всего, будет относиться к вам, как к врагам.
— Но мы не можем бросить ребенка в такой сложной ситуации! Он заслуживает иметь счастливое детство.
— Я думаю, что наше понятие о счастливом детстве, и понятие Герберта о нем диаметрально противоположны.
— Мы справимся профессор.
— Что ж, если вы все еще уверены в своих силах, то я обязан выложить последний контраргумент.
— Компанент?
— Контраргумент, контраргумент. Мистер Ланс считает себя маглом.
-…
— Видите ли, в чем дело — это один из известнейших психологических штампов. Маглорожденные сироты, вступившие в мир магии, обычно делятся на два лагеря. Приверженцы первого полагают, что они богоизбранные и отмечены самой судьбой. Приверженцы второго же подспудно держатся привычной среды, считая, что они обычные люди, которым повезло владеть волшебной палочкой.
— Это будет трудно…
— Поэтому я и считаю своим долгом рассказать вам обо всех минусах. И попытаться вас отговорить.
— А какие будут плюсы?
— Такие как Ланс свято чтут и никогда не забывают свои долги.
— Вы хотите сделать мальчика обязанным?
— Возможно…
— Мы согласны.
— Надеюсь, мы все об этом не пожалеем. Хотелось бы, чтобы это было правильное решение…
23 мая 1992 г Хогвартс, класс Заклинаний
Герберт стоял в коридоре среди первокурсников и крутил палочку на ладони. Он ловко пропускал её между пальцев, вращая, словно ударник барабанную палочку, а потом невысоко подкидывал её и перехватывал лишь большим пальцем, снова крутя её в воздухе.
— Хватит выпендриваться, — прошипела МакДугалл.
— Извини, — улыбнулся Проныра. — Ничего не могу с собой поделать.
— Я сейчас потеряю сознание, — пропищала Лаванда. — Мерлин, так страшно.
Парвати, стоявшая рядом с подругами, усердно кивала головой и стремительно бледнела. Тут скрипнула дверь и наружу вышел Симус Финиган. Парнишка имел весьма печальный, бледный вид, но на щеках блестел розовый румянец.
— Ну, как?
— Что было?
— Сильно мучил?
Вопросы сыпались со всех сторон. Как обычно, экзамен по предмету проходил у всего потока и длился от рассвета и разве что не до заката. Финиган, не привыкший к такому вниманию, начал заикаться и что-то сбивчиво объяснять. Он рассказывал, что письменная часть еще не проверена Флитвиком, а практическая вроде как архисложная и все такое прочее. Многие девочки, да и мальчики, после этого заявления впали в ступор и потеряли связь с реальностью.
— Ланс, Герберт! — прозвучал металлический голос.
— Эх, — мальчик поправил бандану и махнул рукой. — Не поминайте лихом, братцы!
— Удачи! — звучало отовсюду.
— Лаванда, милая моя, — мальчик крепко обнял зардевшуюся девушку и притворно всхлипнул. — Скажи нашей кошке, что это не я дергал её за хвост. Передай горячо любимой бабушке — это я спер валидол. Передай детям — они не твои, и даже не спрашивай, как это возможно. Как же я любил эту жизнь! Я так молод, чтобы…
— Позер! — фыркнула Грейнджер, поддерживаемая своими друзьями.
Но остальной народ вроде как повеселел и стал улыбаться. Герберт разжал объятья, пока Браун окончательно в астрал не ушла и, подмигнув аудитории, нырнул в кабинет, закрывая за собой двери.
В амфитеатре на стульчике сидел Флитвик, точно так же крутящий палочку, как и Ланс пару минут назад. Кто, собственно, и научил парнишку такому трюку — конечно же, мастер чар. Перед профессором стоял стол с различными фруктами. Здесь были яблоки, два арбуза, ананас, бананы, виноград, сливы, даже инжир. Мальчик сперва выпал в осадок, но потом быстро взял себя в руки. Он подтащил стул и сел напротив.
— У нас фуршет? — поинтересовался мальчик.
— Хм, — задумался мастер чар. — Было бы неплохо, но от такого количества сладкого даже у Дамблдора… Впрочем, преподаватель не должен такое говорить.
— Но вы и не сказали, — возмутился парень.
— В этом вся хитрость, — подмигнул на какую-то часть гоблин.
— Профессор, мне кажется, вы учите невинного меня весьма плохим вещам.
— Вы подловили меня, Ланс. Моя жизненная цель — повергнуть вас в пучину тьмы и хаоса.
— Ужас! Пожалуй, мне стоит бежать.
— Куда, Ланс? Двери заперты, а окно вам не разбить.
— Я буду сражаться!
— Чем?
— Вот этим!
— Зубочисткой?
— Вы недальновидны, профессор. На самом деле это древнее оружие атлантов. Супер-Пупер-Ультра-Волшебная-Зубочистка. Она сделана из пород всех деревьев, а в качестве сердцевины у неё сердечная жила столетней девственницы.
— Уверены, что такие существуют? — со смешком поинтересовался добродушный старик.
— Нет, — покачал головой Геб, улыбаясь от уха до уха. — Последнюю на палочку, пардон — зубочистку, извели.
— Тогда, мне кажется, этой зубочисткой вы сможете продемонстрировать мне что-нибудь интересное.
— Сей момент!
Мальчик помахал зубочисткой, но ничего не произошло.
— Можно я возьму вариант побольше?
— Как вам будет угодно.
Герберт вытащил из-за пояса палочку и сосредоточился. Нужно было поразить профессора, а значит… Парнишка прикусил нижнюю губу, а потом взмахнул палочкой и произнес длинную формулу. Поочередно каждый фрукт превращался либо в пластикового мужчину во фраке, либо в девушку в бальном платье. Ланс ощутил, как подкатывает слабость. Трансмутация в последнее время давалась ему не слишком сложно, хотя у самых талантливых в Трансфигурации чистокровных перваков такой финт не вызывал бы вообще никаких затруднений. Но вот следующий мог получиться только у Ланса. В конце концов, никто так не потел над Чарами, как этот грязнокровка, потративший на них за год больше двух тысяч часов и пары литров крови, бьющей из носа.
Ланс взмахнул палочкой, тихо шепча волшебные слова, и каждый из мужчин поклонился девушке. Взмахнул еще раз, шепча другие, и девушки расплылись в реверансах. Потом Проныра стал размахивать своей вишневой подругой, будто дирижер перед оркестром. Пары вдруг закружили по столу, одни танцевали вальс, другие танго, было здесь и латино и даже твист. Все эти танцы парнишка видел в телевизоре, который любила смотреть смотрительница. Сам он, понятное дело умел только вальсировать, да и то потому, что старшие девочки научили, но для волшебства не обязательно нужно было знать, достаточно было видеть. Геба хватило меньше, чем на двадцать секунд, после чего фигурки застыли, а потом вновь обернулись фруктами.
— Я рад видеть, мистер Ланс, что нарушение школьного распорядка идет вам на пользу.
Герберт только кивал, ощущая, что в ближайшие часы не сможет даже ложку в руках держать. Это был его максимум.
— Пожалуй, — продолжал радостный Флитвик, — я не могу поставить вам пять «П» за экзамен. Надеюсь, вас устроит всего одна?
— Только если вы не забыли про пари, — с трудом, с большими паузами, произнес мальчик.
— Пари?
— Ха. Вы же так и не поймали того воришку метел.
Флитвик вдруг хищно улыбнулся и сверкнул глазами цвета стали.
— Я помню. Но, как мы и договаривались, — приятный сюрприз будет ждать его после каникул.
— Проныра будет ждать с нетерпением.
— Не сомневаюсь, — кивнул мастер чар, а потом пристально посмотрел на юношу. — Я бы предложил вам помочь дойти до медпункта. Но, боюсь, за такое предложение вы попробуете меня проклясть. Да и к Поппи вы вряд ли пойдете.
— Вы слишком хорошо меня знаете, — криво улыбнулся мальчик, приходя в себя.
— Надеюсь, — чуть запоздало кивнул профессор Чар. — Идите, Герберт. Это был лучший экзамен, который я принимал у первокурсника, за последние пятнадцать лет. Можете гордиться собой.
Ланс только кивнул, немного качаясь, поднялся из-за стола и привычным, отработанным движением заткнул палочку за пояс, после чего направился к дверям. У самого выхода он остановился и повернулся.
— Я всегда собой горжусь, — мальчик улыбнулся своей лихой, пиратской улыбочкой.
— Вот и правильно, Герберт, — усмехнулся Флитвик, поправляя очки.
Парнишка вышел из кабинета, и на него набросились точно так же, как и на Симуса, правда, в этот раз в глазах ребят отчетливо виднелся страх. Уж если Ланс, лучший ученик первого курса, человек, не получивший за год ни единой отметки ниже «П», после экзамена бел как лист, и руки у него дрожат, то что же ждать остальным? Народ безмолвствовал и с тревогой смотрел на паренька, прислонившегося к стене. Ланс тяжело дышал, пытаясь унять бешено бьющееся сердце. Это было не критическое магическое истощение, поэтому к вечеру он будет уже как огурчик, но сейчас — все равно, что марафонскую дистанцию на полной скорости пробежал.
— Что было? — встревожено спросил Джанстин Фин-Флетчли, нескладный хаффлпафец, дико раздражающий Ланса своей ограниченностью и глупостью. Два сапога пара, что Джастин, что Рональд-тупая-горилла-Уизерби.
— Ад, — прохрипел Ланс. — Чуть не помер. Флитвик натурально изверг. Еле выжил и ноги унес.
— Да ладно тебе шутить, — отмахнулась побледневшая МакДугалл.
Мальчик лишь пристально на неё посмотрел, а потом поковылял в подземелья, мечтая плюхнуться на кровать и забыться как минимум вечным сном. Ну, или хотя бы вздремнуть парочку часов до ужина. Господа первачки расступались перед Лансом, как море перед Моисеем.
— Эй, Геб, ты же пошутил, да? — окликнула Лаванда. — Ну, пошутил же, правда?
Ланс ничего не ответил и скрылся за поворотом.
28 мая 1992 г Хогвартс, кабинет Трансфигурации
Герберт сидел на первой парте и смотрел на свой коробок. МакГонагалл вызвала его последним, и пареньку пришлось весь день просидеть у дверей, словно побитый пес у конуры. А ведь сколько было запланировано на светлый пятничный день! Даже сложно представить, насколько Железная Леди подпортила настроение мальчику.
— Превратите коробок, мистер Ланс, в нюхлера, — попросила сидящая за кафедрой МакГонагалл.
Нет, ну даже подловить нормально не может. Кто же так ловушки-то ставит?
— Во-первых, мы не проходили превращение неживого в живое. А во-вторых, ничто не может быть обращено в существо с волшебной сутью.
— Со вторым согласна, но вот ни в каком регламенте не написано, что я имею право спрашивать на экзамене лишь пройденный материал.
Ланс осел. Это была двойная ловушка. Если бы он не сорвался и не заметил о продвинутой трансмутации, МакГи бы не смогла задвинуть речь про регламенты. Дьявол, его сделали в чистую. Опытная стерва. И за что она его невзлюбила? Он же ничего плохого ей не сделал, а она еще с распределения на него волком смотрит. Может, у неё здесь внучка или племянница в замке, которая случайно влюбилась в Герберта? Это бы объяснило ситуацию.
Профессор в это время отлевитировала на стол мальчику белую мышку. Глаза декана алых сверкали победным пламенем. Нет, ну что за женщина. Радоваться победе над двенадцатилетним сиротой. У неё вообще сердце есть, или там камень застыл? Что Снейп, что МакГи, только цветом отличаются. Нутро у них одинаково поскудное.
— Превратите мышь в кота, мистер Ланс.
— А если не смогу?
— Я поставлю вам «Т» и не зачту экзамен.
Да, незачет экзамена страшная вещь. Это значит, что в течении первого семестра второго курса каждый второй вечер парнишка будет ходить на отработки под руководством МакГи, где будет вынужден повторять материал прошлого курса. Вот, значит, как профессор решила следить за пареньком. Стерва.
— А если я смогу выполнить ваше задание? Даже несмотря на то, что это материал третьего курса?
— Я не понимаю, о чем вы, Ланс. Выполните и выполните. Поставлю соответствующую оценку.
Мальчик хмыкнул и, обнажив палочку, закатил рукава.
— Надеюсь, мэм, вашей чести хватит на то, чтобы сдержать свое слово.
МакГонагалл дернулась как от пощечины, а Проныра мысленно поблагодарил Флитвика за столь полезные уроки. Но надо было колдовать. Попроси стервозная дамочка превратить мышь в любое животное, даже в ту же самую крысу, и, с вероятностью в девяносто процентов, парнишка бы не справился. Но вот кот… Ха, он уже полгода себя пытается в это животное превратить, а уж другое… С этим проблем не должно быть, главное, чтобы магических сил хватило. Как уже выяснил парнишка, он не самый сильный маг, которого можно найти среди перваков. Да чего уж там душой кривить — Рон-мать-его-Уизли и даже Грейнджер-Дэйнжер сильнее его в магическом плане. Но глубоко уважаемый Мастер Чар обожает говорить, что волшебство— это не бой на дубинах, кто кого сильнее треснет. Волшебство — это тонкое, изящное искусство сражения на острых рапирах. Укол, уворот, уворот, укол, выпад, уворот, уворот. Сила — лишь приятный бонус, искусство — основа. В конце концов, сам Флитвик, в силу своей крови, был на несколько порядков слабее всех, с кем сражался на ристалище, но мало кто мог его одолеть.
Ланс, прикрыв глаза, припомнил формулу и взмахи, а потом в едином порыве выполнил требуемое условие. Мигом он почувствовал, как из него вытянули все жилы, а по губам и подбородку заструилась кровь, хлещущая из носа. Критическое магическое истощение — всю ночь придется ворочаться от болей. Стерва.
Парнишка открыл глаза и увидел красивого персидского кота. Пушистый поднялся на лапы, огляделся, зашипел на МакГи, словно та не была анимагом-котом, а потом спрыгнул на колени к мальчику и начал тереться ему о щеку. С каждым таким трением парнишка чувствовал, как боль уходит, и становиться проще дышать.
— Evanesko! — прорычала профессор. Кот с громким мявком исчез.
Мальчик не мог поверить своим глазам. Она убила его. Убила маленькое, беззащитное существо. Дышащее, живущее, яркое и свободное. Да как она могла?!
— Вы получаете свое «П», мистер Ланс, — сквозь зубы процедила Железная Леди. — А теперь прочь из моего класса.
Парнишка ничего не ответил, ничего не сказал и не возразил. Он лишь собрал свои вещи, закинул на плечи футляр с гитарой и, заткнув палочку за пояс, вышел в коридор. Закрывая двери, он посмотрел на красную от ярости декана Гриффиндора. Однажды, пусть это будет спустя многие годы, он отомстит ей за убийство белого пушистика. Он дал себе слово, взял на себя долг. А Герберт Ланс из Скэри-сквера никогда не забывает долгов. Ни своих, ни чужих.
|
|
| Shtorm | Дата: Понедельник, 18.11.2013, 16:18 | Сообщение # 21 |
|
Черный дракон
Сообщений: 3283
| 2 июня 1992г Хогвартс, кабинет ЗоТИ
— А теперь, попрошу вас продемонстрировать мне заклятие Петрификуса, — произнес Квирелл, сидевший за партой.
Сам Ланс стоял у доски и смотрел на манекен, который должен был поражать различными заклятиями. Это был, пожалуй, самый несложный экзамен. Нет, проклятья Ланса были все так же слабее чем у любого ученика в замке, за исключением «гениального» Лонгботтома, конечно, но их применение не вызывало у парнишки каких-либо затруднений. Да и меткость босоты, с шести лет посещавшего тир, где стрелял не за призы, а за еду, была выше всяческих похвал. Геб, не имевший проблем со зрением, мог попасть чарами кипения в каплю на кнатовой монете, с расстояния в двадцать шагов. А тут огромная мишень на манекене, где «яблочко» диаметром в пять сантиметров (после уроков Анимагии, Нумерологии и Рун, парень перешел на метрическую систему — иначе задолбаешься величины для расчетов переводить), да еще и расстояние в десять шагов. Детская развлекуха, а не экзамен.
Парнишка быстренько наколдовал свои слабейшие чары Петрификуса, который бесцветным лучом пробили самый центр мишени, и глаза манекена на пару мгновений стали фиолетовыми, показывая стопроцентное попадание. Вот у Гарри Поттера Петрификус такой, что наложит, а потом Помфри снимать будет, а если не будет, то только через день или полтора заклятье слетит. А у Ланса — двадцать минут, и все, как огурчик. Да и после десятой минуты проклятый сможет какой-нибудь частью тела шевелить. А после пятнадцатой и вовсе частично в себя придет. Обидно, конечно, но что поделать. Против природы не попрешь.
— Клинт Иствуд отдыхает, мистер Ланс, — мальчик удивился познанию профессора в магловской культуре.
Парнишка лихо улыбнулся и дунул на кончик палочки, вертанув её в пальцах.
— Заклятье щекотки, пожалуйста.
Розовый луч рванул из палочки мальчика, и вновь глаза манекена показали идеальное попадание. Впрочем, засвети такими чарами в человека, тот посмеется пару секунд, а потом кинется в атаку. А вот Малфой и Нотт, как Поттер и Уизли, как и большинство в этом замке, такими проклятьями и вовсе пытать могут. Правда, что-то подсказывало мальчику, что такое применение этому заклятью могло придуматься только малолетнему бандиту.
— И снова идеально, Ланс. Будь вы, не знаю, раз в десять посильнее, я бы сказал, что вас нужно остерегаться.
— Профессор Флитвик говорит, что не в силе дело, — надулся мальчик.
— Он по-своему прав, — кивнул Квирелл. — Но что, по-вашему, действеннее — выстрел снайперской винтовки или ядерная боеголовка?
Ланс ехидно улыбнулся, на этот вопрос у него давно был готов ответ. Хотя, скорее всего, так он пытался успокоить сам себя.
— Они равноценны. Из снайперской винтовки можно убить главу другой страны. Так же, как и ядерной боеголовкой.
— Вот только ядерный гриб уничтожит пару миллионов, а потом еще и радиацию оставит за собой.
— Ненужные жертвы — уродство войны.
— Ненужные жертвы — самый бредовый термин, который я когда-либо слышал. На войне каждая жертва на вес золота. Жертвы устрашают, а, следовательно, ослабляют противника.
— Ээээ, — промямлил мальчик. — Мне кажется, это изречение какого-то сумасшедшего маньяка. Ну, или отбитого на голову психа.
Глаза Квирелла на мгновение сузились, а правая рука странно дернулась, но он тут же взял себя в руки.
— Вы еще слишком молоды, Ланс. Впрочем, не хотите ли продемонстрировать мне свой лучший выстрел?
— А что мне за это будет? — тут же сориентировался мальчик.
Профессор растянул губы в одобрительной усмешке, а потом достал из кармана перо. Самопишущее, пьяный гиппогриф Ланса затопчи, перо. Стоит такая финтифлюшка галеонов семьдесят, не у всех старшекурсников Слизерина имеется. Но в учебе это штука буквально незаменима. Да с таким агрегатом, Геб сможет увеличит интенсивность собственных занятий как минимум в полтора раза, полностью изведя всю механическую работу, на которую уходит прорва времени!
— Ну как, мистер Лучший ученик, достойная награда?
Парнишка лишь молча кивнул, пожирая глазами Самопишущее перо.
— Тогда я жду.
— Ваше слово?
— Мое слово, — кивнул профессор.
— По рукам.
Парнишка развернулся к манекену и глубоко вздохнул. Он знал лишь одно заклинание, которое не вызывало у него скепсис, отвращения или ощущение что это столь же бесполезная хрень, как и подушка в танковом сражении. Как вы, возможно, догадались, это было «Incendio», на отработку которого парнишка извел тучу манекенов и бесчисленное количество часов.
— Incendio!
Из палочки мальчика вырывалась десятисантиметровая струя пламени. Но мальчик не закончил на этом, он сосредоточился на поддержании заклинания, а потом вдруг крутанул запястьем. Огненная струя взвилась, словно рассерженная гадюка, и плетью полетела в сторону манекена. А Геб уже закрутил запястьем, будто что-то обводит, да с такой скоростью, что палочка, мелькая, сливалась в один алый шар. Огненная струя завертелась спиралью, но, что поразительно, не сожгла, а рассекла манекен на многие части, будто горячий нож расплавленное масло. Мальчик отменил заклятье и победно улыбнулся, практически не чувствуя усталости. Он мог повторить этот трюк еще раз пять и только после этого испытал бы некую слабость. Это заклятье всегда давалось ему с неожиданной легкостью.
— Ну как? — лукаво поинтересовался мальчик.
Кажется, профессор Квирелл был поражен. Во всяком случае, его глаза как-то уж слишком сильно раскрылись.
— Дааа, — протянул он, а потом одним взмахом палочки восстановил уничтоженный манекен. — Это действительно было Инсендио?
— Ну а что же еще.
— Признаюсь — вы поразили меня Ланс. А поразить меня — это для некоторых цель всей жизни.
Чего-то Квирелл сегодня не в себе, перегрелся на солнышке, что ли.
— Впервые вижу, чтобы простейшее заклинание огненной струи использовали как Пламенную Плеть.
— Пламенную Плеть.
В ту же секунду, профессор молча взмахнул палочкой, из которой вылетел огненный кнут. Он просвистел в паре миллиметров от головы не моргнувшего Ланса, а потом рассек манекен надвое. Мгновением позже кнут втянулся в палочку обладателя самого колоритного головного убора.
— Ну них..я себе, — выдохнул мальчик, пораженно рассматривая то Квирелла, то манекен. — Ой, простите.
— Ничего, предположим, что я ничего не слышал. Ваше волшебство, мистер Ланс, удивило меня. Возможно, вы являетесь исключением, в котором я признаю преимущества снайперского выстрела.
— А как называется это заклинание? — глаза парнишки горели, руки дрожали и, казалось, что он напрочь забыл о своем призе.
— У вас никогда не хватит на него сил, — покачал головой профессор.
— Пока не попробую — не узнаю, — тут же возразил мальчик. Почему-то рука Квирелла снова дернулась, будто ему претило, когда с ним спорили. — Плюс, огненные заклинания даются мне очень легко и получаются лучше, чем у шестикурсников.
— Даже так? — кажется, преподаватель заинтересовался.
— Ага, — хвастливо вздернул подбородок мальчишка.
— Тогда слушайте — это заклинание «Ignis Flagellum».
— Круто, — выдохнул мальчик, убеждаясь, что верно запомнил все, что сказал препод, но тут же одернул себя. — А оно не относиться к Темной Магии?
Кажется, Квирелл был сильно разочарован.
— Вам не нравится Темные Искусства?
— Ага, — кивнул мальчик. — В принципе мне и ЗоТИ не очень по душе, не обижайтесь только. Я вообще всю эту «действенную» и «черную» магию не очень уважаю. Она мне претит.
И вновь рука профессора дернулась, вновь сузились глаза, но ничего не произошло.
— У вас довольно длинный язык, мистер Ланс. Однажды это может подвести вас.
— Ох, да бросьте. Мне это говорило столько людей, что я уже и со счета сбился. И вроде ничего — дышу.
— Вы, кажется, жили в приюте св. Фередрика, в Скэри-сквер.
— Так точно, — кивнул мальчик.
— И каково там сейчас?
— Сейчас? — ухватился за оговорку мальчик. — Вы там бывали?
— Я там когда-то жил. Очень давно.
— В таком случае, смею вас заверить — все так же паршиво, возможно, даже хуже чем было. Во всяком случае, когда распалась Четверка Банд, стало реально жарко.
— А Биг Толстоносый все так же держит свой явочный бордель на углу пятой?
— Не, его порезали лет двадцать назад, там сейчас фараоны свой притон устроили.
Квирелл только хмыкнул и на мгновение замер.
— Когда я услышал, что в школу прибудет сирота из Скэри, то думал, что он будет другим. Похожим на другого, известного мне человека. Но вижу перед собой совсем не то, что ожидал.
— Уж извиняйте — какой есть.
Профессор кивнул и поднялся, оставляя на столе перо.
— Ваша награда.
— Ах да. Спасибо профессор!
Мальчик вихрем подлетел к столу и бережно убрал драгоценность в отдельный кармашек на сумке. Профессор же, старательно обогнув по широкой дуге мальчика, подошел к кафедре и уселся за свой стол.
— Мистер Ланс, ставлю вам «П». Выйдя, позовите следующего ученика.
Геб кивнул и направился к выходу, но спустя лишь мгновение его окликнули.
— Мистер Ланс, возможно совсем скоро, а возможно и через много лет, мы встретимся. И если вы не изменитесь, то лучше бегите из страны.
— Эээ, да профессор. Солнышко сегодня припекает — вам бы зайти к мадам Помфри.
С этими словами, Ланс покинул помещение. Сегодня Квирелл совсем в ударе, перезагорал, наверно. Такие спичи задвигает, будто сума сошел. Но, спасибо его временной шизе — перо задарил. А уж с Самопишущим пером мальчик развернется на широкую ногу. Дела в гору пойдут… Да еще и про заклинание интересное выяснил, оно поможет в проверке теории мальчика. А теория была проста — Проныра все сильнее уверялся в том, что огненные чары даются ему проще всего, даже проще Рун.
— Лонгботтом, прошу на расстрел, — улыбнулся пухляку красивый слизеринец.
Невилл кивнул и нырнул в кабинет, а Ланс, закинув руки за голову и насвистывая резвую мелодию, отправился на свой любимый холм. Он даже не задумался о том, что сегодня Квирелл ни разу не заикнулся.
10 июня 1992г Ховагртс, Большой Зал
Сегодня Герберт одел свою лучшую мантию. То бишь ту, на которой всего три заплатки, и на которой воротничок не прошит неровным швом капроновых ниток. Все же Прощальный ужин, масштабное мероприятие, заканчивающее учебный год. Сидя за столом и поглощая невозможное, нереальное количество пищи, заставляя кривиться всех слизеринцев, мальчик подводил итоги года. Что же он выяснил за десять месяцев, проведенных среди магов? Первое и самое важное — они все, поголовно, со своим прибабахом. У кого какой, но он есть у всех. Далее Ланс понял что он, пожалуй, является слабейшим из первокурсников, но, по совместительству — лучшим учеником первого курса, не получившим за год ни единой отметки ниже «П». Парадокс, как бы сказал мастер Олливандер.
Также парнишка осознал, что если упорно трудиться и вкладывать в дело душу, то разницу в магической силе довольно-таки легко сгладить. Конечно, мальчик не забывал и о позитивной стороне медали. Такое количество поцелуев, которое перепало на долю слизеринца, могло заставить удавиться от зависти любого ровесника. Да и вообще, Хогвартс — классное место, тут не соскучишься. Бывают, правда, приступы острой меланхолии и сентиментальности, но на них, по обычаю, не хватает времени. Всегда надо что-то делать, куда-то бежать, что-то решать и как-то изворачиваться. Короче, вертелся босота как и среди магов, как вошь на гребешке, пытаясь везде урвать кусочек получше. Ну а что поделать — жизнь такая, приходится потеть, чтобы вкусно кушать и мягко спать.
Были и проблемы. Не считая слизеринцев и их ненависти, в замке было не настолько безопасно, как многие любили утверждать. Взять того же Цербера, тролля и последний, из ряда вон выходящий инцидент. Нет, ну вы только представьте себе — Поттер на прошлой неделе, сразу после экзаменов, завалил профессора Квирелла. Может ему оценка не понравилась? Да, вроде, «П» получил. Поттер вообще на ЗоТИ сдвинут, дуболом проклятый, как приложит заклятием, хоть сразу панихиду заказывай. Так и комплексы неполноценности можно заиметь. Потом, правда, выяснилось, что Квирелл, на голову ушибленный, — приверженец хунты Змеемордого, замысливший совершить в Хоге недоброе. Вот, Поттер, причиняя справедливость и нанося добро, завалил террориста во время самообороны. Как во всю эту историю затесались Уизли и Гермиона, ходящие по замку, словно герои Второй Мировой, никто не знал. Возможно, они держали профессора за руки, пока лохматый очкарик вершил свой суд.
Если раньше Ланс подозревал, что у Гарри-человека-танка-Поттера, яйца из стали, то теперь был уверен, что еще и нервы. Если он в младенчестве на мокрое пошел, а потом еще и на первом курсе взрослого мага мочканул, то к такому кренделю стоит относиться со здоровой опаской. Только не понятно — чего он шифрует из себя слюнтяя, нытика, тупицу и неуча? А, может, у него раздвоение личности? Геб такое уже видел. Жил в Ист-сайде подобный парнишка, с виду тряпка тряпкой, но стоило ему по мордасам дать, как тот буквально на глазах менялся и начинал драться, словно за жизнь. В общем, кидал в противника все что под рукой, и бил всем, что мог поднять. Его еще малолеткой третий год как посадили, за тройное убийство. Наказание смягчили, мол, трудное детство и вообще по неосторожности. Дали лет семь, или восемь, ну и психолога назначили. Но факт остается фактом — не все так просто, как кажется на первый взгляд. Нужно будет потом Поттера на слабо взять. Не столько из чистого любопытства, хотя и не без этого, сколько знать, чего от него ожидать. А ну как у него чердак окончательно в подвал переедет, а во время сего чудного переселения рядом окажется миляга парень Ланс. Не, Проныре еще жить охота, чтобы так рисковать. А проверить этого сопляка все же надо будет. Герберт уверился, что сделает это при первой же возможности.
Пир подходил к концу, ученики уже почти доточили десерт. В зале висела некая меланхольная тяжесть. Кубок Школы, в очередной раз, взял Слизерин, в чем была и заслуга Ланса. Уж сколько он баллов принес своему факультету… Но, на самом деле, Гебу было вообще наплевать, кто из домов победит. Зеленые? Ну и ладно. Возьми кубок грифы, парнишке точно так же было бы абсолютно все равно.
В общем, год подошел к концу. Были и стремительные взлеты и болезненные падения. Порой было довольно легко, а иногда сложно и даже смертельно опасно, но Проныра как всегда победил. Победил, потому как побеждает тот, кто дышит. А Ланс был уверен в том, что он сейчас дышит, следовательно, все хорошо и «она» все еще «вертится». Да и, к тому же, кормят здесь на убой, и кровати отличные. Рай земной, если уж совсем честно.
Тут еда исчезла, и директор поднялся со своей козырной табуретки.
(п.а. Дальше идет измененная выдержка из канона. Автор не претендует и не выдает следующий текст за собственный труд)
— Итак, еще один год позади! — радостно воскликнул Дамблдор. — Но перед тем, как мы отправимся по кроватям, я немного побеспокою вас старческим брюзжанием и пустой болтовней. Итак, позади остался трудный учебный год! Я надеюсь, ваши головы немного потяжелели по сравнению с тем, какими они были в начале года. Впрочем, впереди у вас все лето для того, чтобы привести свои мозги в порядок и полностью опустошить их до начала следующего семестра.
Дамблдор обвел всех присутствующих взглядом своих лучистых глаз.
— А сейчас, как я понимаю, мы должны определить, кто выиграл соревнование между факультетами. Начнем с конца. Четвертое место занял факультет Гриффиндор — триста двенадцать очков. Третье — Пуффендуй, у них триста пятьдесят два очка. На втором месте Когтевран — четыреста двадцать шесть очков. А на первом Слизерин — четыреста семьдесят два очка.
Стол, за которым сидели слизеринцы, взорвался громкими криками и аплодисментами. Ланс приметил, как Малфой победно стучит по столу золотым кубком. И тут же отвел глаза: ему не понравилось это зрелище. Этот белобрысый засранец и мизинцем не ударил, чтобы помочь факультету. Только своим эго козырял, да и очки с него слетали постоянно за неуважение и оскорбления.
— Да, да, вы прекрасно потрудились, — произнес Дамблдор, обращаясь к сидевшим за столом Слизерина. — Однако мы не учли последних событий.
Зал затих. За столом Малфоя улыбались уже не так радостно. Дамблдор громко хмыкнул. Ланс после этого фортеля поддоном почувствовал — сейчас будет еще тот фейерверк.
— Итак, — продолжил он. — В связи с тем, что в свете последних событий некоторые ученики заработали некоторое количество очков… Подождите, подождите… Ага…
Дамблдор задумался — или сделал вид, что задумался.
— Начнем с мистера Рональда Уизли…
Уизли побагровел и стал похож на жопу гамадрила в брачный период.
— …за лучшую игру в шахматы в истории Хогвартса я присуждаю факультету Гриффиндор пятьдесят очков.
Крики, поднявшиеся за столом, где сидел алые, наверное, долетели до заколдованного потолка. По крайней мере, звезды на потолке задрожали. Проныра отчетливо слышал, как один из рыжих, обращаясь к общественности, безостановочно выкрикивает:
— Это мой брат! Мой младший брат! Он выиграл в заколдованные шахматы МакГонагалл!
Что он, мать его, выиграл? Какие, к дьяволу, шахматы? Наконец снова наступила тишина.
— Далее… мисс Гермиона Грейнджер, — произнес Дамблдор. — За умение использовать холодную логику перед лицом пламени я присуждаю факультету Гриффиндор пятьдесят очков.
Дэнжер закрыла лицо руками. Слизеринец не сомневался, что она расплакалась. За столом грифов творилось что-то невообразимое — за одну минуту факультет заработал сто очков.
— И, наконец, мистер Гарри Поттер, — объявил Дамблдор, и в зале воцарилась абсолютная тишина, нарушаемая исключительно смешками Геба-Проныры. — За железную выдержку и фантастическую храбрость я присуждаю факультету Гриффиндор шестьдесят очков.
Поднявшийся шум оглушил Ланса. Все, кто умел считать и одновременно хрипло вопить, уже поняли, что у Гриффиндора теперь четыреста семьдесят два очка. То есть столько же, сколько и у Слизерина. Они почти выиграли соревнование между факультетами. Если бы Дамблдор дал львам еще одно очко…
Дамблдор поднял руку. Зал начал затихать.
— Храбрость бывает разной. — Дамблдор по-прежнему улыбался. — Надо быть достаточно отважным, чтобы противостоять врагу. Но не меньше отваги требуется для того, чтобы противостоять друзьям! И за это я присуждаю десять очков мистеру Невиллу Долгопупсу.
(п.а. Конец выдержки)
Зал взорвался, в воздух взлетали остроконечные шляпы, и каждый считал своим долгом потормошить, пожать руку или похлопать по плечами Золотое Трио. Невилл же и вовсе впал в кому и стал изображать Роденовского Мыслителя. За столом Слизерина повисла тяжелая, гнетущая тишина, а Снейп смотрел на Дамблдора как на врага народа. Кажись, у Сальноволосого отобрали любимую игрушку — золотой кубок.
Зеленые шипели на всех тональностях, проклинали кого только можно проклясть, но больше всех разорялся Малфой. Таких крученых оборотов Проныра не слыхал даже ночью пятницы в порту при разгрузке корабля. Такое впечатление, будто у Драко член оторвали, и теперь он разочарован обреченностью дальнейшего существования.
Все, кто носил змеиный герб, были в трауре, и лишь один Ланс, ловя на себе взгляды, полные превосходства, метаемые в его сторону Золотым Трио, понимал, что не все так гладко. Что-то укрылось от его цепкого взора, что-то было ненормально в этой истории с Квиреллом. Возможно, мальчика, как и остальных, попытались обдурить и сокрыть что-то. От всей этой катавасии тянуло гнильцой, той самой, когда тебе откровенно врут, да еще и эта десяточка Лонгботтому. Нет, Ланс не был в обиде на директора, ему все так же было плевать, кому достался кубок, но Дамблдор не стал бы давать балы за воздушный пшик. Если начислил пухляку, значит реально было за что. А эти формулировки, все страньше и страньше. Запах дерьмеца буквально затуманивал мысли мальчика. Он должен, просто обязан обмозговать эту ситуацию как следует и докопаться до сути. В конце концов, у него ведь на руках вся информация, по крупинкам собранная за год. Осталось только свести её воедино. Но этим он займется послезавтра, потому что завтра последний день, когда можно поваляться на холме, да и вообще — ответ никуда не денется, как и очередная тайна. Куда спешить-то? Право, не война же завтра начнется.
11 июня 1992г Хогвартс, кабинет директора
Повалятся на холме мальчику не дали. Вещи уже были собраны, гитара убрана. Самопишущее перо, три учебника по разным наукам, волшебная счетная машинка, в общем — все сокровища мальчика надежно упакованы в изолирующую магию ткань и с особой тщательностью спрятаны в сундук. Мешочек с сорока тремя галеонами был подвергнут временной трансмутации и теперь покоился на дне торбы. Босотские привычки, если вы, конечно, понимаете. Так что все было сделано, но никакого отдыха парнишке не перепало.
На улице его поймал слегка встревоженный Флитвик и повел студента к директору. Мальчик хотел было поинтересоваться, в чем кипишь и убедить честный люд, что он ни в чем не виноват, но профессор лишь покачал головой и попросил не паясничать. Подивившись необычно серьезному тону, парнишка притих и молча поплелся следом. Каких он только теорий не построил, но все они, скорее всего, были неверны.
В овальном кабинете сегодня было много незнакомых людей. Целых три, если быть точным.
— Герберт, — добродушно улыбнулся директор, протягивая мальчику вазочку с лимонными дольками. Парнишка благодарно кивнул и принялся грызть угощение. Все так же недурственно. — Как твои дела?
— В норме, профессор. Потихоньку, помаленьку.
— Вот и хорошо.
Три незнакомца: две женщины, одна молодящаяся, стройная брюнетка, другая тучная, смутно знакомая, рыжеволосая дамочка, и один рыжий, плечистый мужчина, были шокированы таким общением ученика с директором.
— Ты помнишь мое обещание? — спокойный тоном, поинтересовался серебробородый дедушка.
— Так я ж не выполнил условия, — пожал плечами мальчик. — Или вы на халяву меня в кафешку сводить хотите? Не, ну я не против, конечно, там горячий шоколад натурально отпад. Но вот эти лица, не омраченные интеллектом, к чему здесь?
— Герберт, — продолжал улыбаться профессор. — Ты все так же строг к незнакомцам.
— За год как-то не успел поменяться, — пожал плечами мальчуган.
— Нет, мальчик мой, я о том, что обещал подыскать тебе дом на лето.
Парнишка поперхнулся долькой, тот же час Флитвик его хорошенько приложил по спине. Вроде полегчало.
— Спасибо, профессор, — прохрипел мальчик, обращаясь на какую-то часть гоблину. — Директор, что вы имеете ввиду? Я думал, что перебьюсь летом у Тома. Да и подработать было бы недурственно. У того же Фортескью, к примеру. Малышка Тонкс все равно к фараонам в аврорат подается, предательница розововолосая, так что официант в кафе не помешает.
— Мне жаль расстраивать твои планы, мальчик мой. Вот, познакомься, это Литиция Мелькьем, она отвечает за магическое опекунство.
— Очень приятно, — по привычке улыбнулся мальчик кивнувшей ему дамочке. — Погодите! Что за опекунство?
— А вот теперь познакомься с этими людьми, — Дамблдор указал на парочку рыжих. — Это мистер и миссис Уизли. С этого дня летом ты будешь жить у них. Они твои магические опекуны.
— Мистер Ланс, — тут же взяла слово Мелькьем. — Как вы понимаете, у вас нет права отказаться. Этот вопрос решает директор учебного учреждения, совместно с замом. Я уже заверила бумаги. Условные родительские права были переданы чете Уизли сегодня утром. Так же все денежные переводы из фонда будут перечисляться на их счет, в целях улучшения вашего уровня жизни. До вашего семнадцатилетия чета Уизли в ответе за ваше благополучие и жизнь. Возможно вам, в силу обстоятельств, стоило бы разъяснить отношение между родителем и ребенком, в данном случае — опекуном и опекаемым, но, думаю, столь любящая и большая семья справится с этим сама.
— Герберт, мальчик, — с опасливой улыбкой произнесла миссис Уизли. — Добро пожаловать в семью, надеюсь, тебе понравится у нас.
Тишина.
— Мальчик мой? — подал голос директор.
Тишина.
— Герберт, — позвал опекаемого мистер Уизли
(п.а. у меня просто палец не поднимается, напечатать в отношении Геба — приемный сын. Думаю, случись такое, и персонаж придет ко мне ночью и натурально прибьет)
Тишина.
— Мистер Ланс, — забеспокоилась брюнетка из Министерства. — С вами все в порядке? Понимаю, такое счастье не каждый день перепадает.
Тишина.
— Ланс, — строго произнес не на шутку взволнованный Флитвик. — Помните наши беседы, не забывайте о пари, вернитесь из верхних слоев астрала и скажите уже хоть что-нибудь.
Медленно поднял голову Герберт и тяжело вздохнул. Он медленно, с расстановкой, протянул следующие слова:
-Juuuust. Fuuuuck. Thiiiis. Shiiiit.
(п.а. Просто не нашел аналога в русском языке столь крепкому выражению.)
(оставь свой коммент, всяк это читающий. Потрать две минуты своего времени на кидание тапочка или «спасибо» автору!)
Глава опубликована: 17.07.2013
|
|
| Shtorm | Дата: Понедельник, 18.11.2013, 16:23 | Сообщение # 22 |
|
Черный дракон
Сообщений: 3283
| Глава 10
12 июня 1992г, Шотландия, Хогвартс-экспресс.
За окном проносились поля и горы, порой мелькали далекие, ухоженные деревушки, и даже слышались резкие отзвуки клаксонов. Но, пожалуй, никто вокруг не замечал, как бы это не было удивительно, несущегося на полной скорости паровоза. Красный пузан чуть лениво и неспешно выплевывал из широкой трубы облачка дыма. Машинист, палочкой подкидывая в топку магический уголь, дернул за веревку и прозвучал длинный, протяжный звук. Герберт вздрогнул и прочертил на схеме длинную кривую линию.
— Задолбал, — прошипел Ланс.
Это был уже третий гудок, значит, оставалось всего два часа пути, а буквально через мгновение они уже пересекут границу с Англией. Но мальчика это мало волновало. Вообще-то, ему бы призадуматься о лете и о семье Уизелов, но парнишка решил отложить это в долгий ящик, буквально закрываясь от нешуточной проблемы. В данный же момент Проныра занимался тем, чем и собирался согласно собственному плану. Он сводил все ниточки воедино. Перед ним, на тетрадном листе открытого дневника, была длинная схема с именами, линиями, идущими одна к другой, знаками ровно и различными множителями. Картина пока вырисовывалась немного странная, и мальчик все никак не мог найти тот кусочек мозаики, который он, судя по всему, упустил.
В купе постучались. Нет, сегодня явно не его день. Дверь медленно отъехала, и на пороге появились те, кого юноша уж точно не ждал увидеть. Здесь стоял Поттер, одетый в магловскую одежду немного лучшего состояния, чем у самого Ланса. А вроде, по словам слизеринцев, Ананасовые-волосы — наследник одной из богатейших и древнейших семей. Эксцентричность из ушей, что ли, прет? Был и Уизли, наследник беднейшей семьи, одетый в очередную хламиду. И Грейнджер, немного запыхавшаяся и так и не лишившаяся за год детской пухлости в районе щек.
— Можно? — спросил Поттер.
— Заходите, раз пришли, — пожал плечами мальчик, ему было все равно. Он со вчерашнего дня ощущал обреченность смертника, бредущего по «Зеленой Миле».
Троица неразлучных друзей плюхнулась перед мальчиком. Теперь их разделял всего метр пространства и откидной столик. Рыжий кинул быстрый взгляд на Ланса, тут же набычился и, что-то пробурчав, отвернулся. Секундой позже он скривился, когда локоть Дэнжер врезался ему под ребра.
— Вы чего-то хотели? — протянул парнишка, вновь уткнувшись в свою схему. — Или мое купе самое свободное?
— Мы хотели извиниться, — спокойно ответил Мальчик-спец-по-Мокрому.
Геб поперхнулся воздухом, потом закашлялся и с силой стукнул себя по груди. Вроде полегчало. Он вновь посмотрел на Золотое Трио. Гермиона и очкарик не отвели взгляд, а вот Рональд смотрел в потолок. Как понял слизеринец — рыжий знал, что это лето, как и следующее, как и многие после, им придется провести под одной крышей.
— Если вам так хочется — извиняйтесь.
— Так ты не обижаешься? — удивился Поттер.
— На что? — Проныра с таким же удивлением ответил вопросом на вопрос.
— За то, что мы обвиняли тебя в пособничестве Снейпу, — чуть тише, чем следовало, произнесла заучка.
— Нет, — покачал головой парнишка, проводя очередную линию. — К тому же, обиды — привилегия девчонок. Парни не обижаются.
Повисла тишина, Герберт чертыхнулся и перечеркнул одну из частей схемы. Все опять пошло под откос. И что же он пропустил?
— Вы чего-то ждете? — поинтересовался Ланс, глядя на застывших однокурсников. — А, сейчас догадаюсь: вы ждете, что и я извинюсь.
— Да, — спокойно ответила Гермиона.
— Долго будете ждать, — вновь пожал плечами парнишка.
— Но ты же побил Рона!
— За дело.
— Неправда! — не успокаивалась заучка. — Если уж на то пошло — это я тебя обвинила в ябиднечистве, а не Рон.
Парнишка скептически оглядел гриффиндорцев. Будь здесь версия Ланса годичной давности, он бы выгнал их взашей, но беседы с Флитвиком потихоньку успокаивали его порой вспыльчивый характер. Да и относиться к человеческой глупости он стал спокойнее.
— Бить леди — поскудное дело, не достойное джентльмена, — Геб процитировал одного из своих любимых литературных героев. — Поттера тоже было нельзя — у него очки, а ну как я его вообще бы этим ударом прикончил или зрения на всю жизнь лишил? Оставался Рональд. Вы же, в конце концов, друзья и гриффиндорцы, типо один за всех и все за одного. Так что накосячила ты — огреб твой друг, равноценный обмен, не находишь?
— Ты невозможен! — вскрикнула девушка, сжимая маленькие кулачки.
— Считай, что я — парадокс, — хмыкнул парнишка. — Это все? А то Рона сейчас вырвет. Ему и так девяносто дней рядом со слизеринцем жить. Дайте пареньку хоть немного свежим воздухом подышать.
— Герберт, а что ты рисуешь? — непосредственность Поттера просто убивала. Он ко всем замковым обращался по имени, исключая Малфоя и Ко.
— Я не рисую, я черчу, — надулся парнишка. — Это мое исследование.
— На тему? — внезапно оживилась Гермиона, Рон все так же безмолвно общался с потолком. В конце концов, они — и потолок, и рыжий, на одинаковом интеллектуальном уровне, видимо, есть о чем перетереть.
— Да вот, — выдохнул парнишка, — пытаюсь разобраться в той «правде», которую всем подсунул Дамблдор. Ой, не делайте такие брови, как говорит профессор Флитвик. Я ж не просто так лучший ученик.
— Лучший, — презрительно фыркнула Грейнджер.
— Ну, уж прости, дорогуша. Не моя вина, что я учусь лучше чем ты.
— Ты нарушаешь режим и занимаешься по ночам! — рявкнула девочка. Как же сильно её задевало, что есть кто-то, кто лучше, чем она.
— Я не просто нарушаю режим, — покачал головой лукаво ухмыляющийся босота. — Я еще и не попадаюсь. Чего нельзя сказать о вас.
— Ты невозможен!
— Повторяешься.
— Герберт, Гермиона, — чуть ли не взмолился Поттер. — Успокойтесь. Вы еще подеритесь из-за оценок.
— Нужно мне об него руки марать, — фыркнула девочка.
— Боже, ты буквально пронзила мое сердце, — ахнул мальчик, прикладывая ладонь к левой стороне груди. — Растоптала мою самооценку этим величайшим оскорблением.
— Позер!
— И не скрываю этого.
— Да успокойтесь вы! — прикрикнул Поттер. Неожиданно. — Герберт, что ты выяснил?
Глаза Ланса тут же зажглись. Каким бы он не был пронырливым проходимцем, но он все же оставался несколько хвастливым, без пары месяцев тринадцатилетним мальчишкой. Его буквально распирало от желания козырнуть свой думалкой.
— Слушайте, — мальчик вертанул в пальцах карандаш, который частенько использовал вместо пера, и начал читать. — Первое и самое важное мое решение — философский камень был спрятан в Хогвартсе. На эту мысль меня натолкнула статья, где рассказывалось об открытии Дамблдором двенадцати способов применения драконьей крови. Вернее, не сама статья, а рецензия его «близкого и драгоценного друга — Николаса Фламеля». Фламель — битый жизнью кекс, он, видать, поехал на своей паранойе, и попросил давнего подельника заныкать камешек. Видимо, и паранойя иногда бывает полезна. Когда Грингонттс поставили на копье камня там уже не было. Судя по всему, о том, что философский камень был вывезен из банка, знало не только два старика, но еще и несколько бюрократов. Из-за утечки документов об этом узнал и Квирелл. И вот тут начинается самое интересное. Профессор оказался старым пособником хунты Змеемордого и задумал недоброе. Он устроился в школу, желая убить двух зайцев. Первую попытку убийства одного из зайцев он предпринял на матче — тогда он задумал завалить тебя, Поттер. Но что-то, хотя я склонен заметить — кто-то, ему помешал. И ты выжил. После этого профессор поумерил свой пыл, резонно полагая, что за ним теперь будут следить. И, вероятно, за ним действительно кто-то следил, в данном случае я склонен заметить, что это был Снейп. У него, в конце концов, карт-бланш в замке, все очкуют косо смотреть на Мыша. Далее была предпринята попытка увести внимание в сторону — кажется, тролля в замок Квирелл привел лично. Как это возможно? Я слышал, что существуют маги, умеющие от рождения говорить с разными животными. Змеями, кошками, собаками, гиппогрифами, драконами, русалками и прочее и прочее. С вероятностью десять к одному, препод мог шпрехать на тролльском. Скорее всего, эта часть плана завершилась частичным успехом. Профессор узнал, что камень находится в Запретном Коридоре. Оставалось малое — проникнуть под задницу пушка. Сперва я полагал, что люк скрывает навозную яму псины, но потом понял что это обычная череда ловушек — традиционный финт всех магов прошлого века. В том числе и уважаемого Дамблдора. Квирелл предпринял несколько попыток пройти через Пушка, но вскоре понял, что шкура Цербера из той же породы, что тролля и дракона. Заклятья её не брали. Но не существует совершенной защиты, от каждой есть свой ключик. И тут в игру вступает Хагрид. Квирелл напоил его, потом задарил яйцо с драконом и все же выяснил способ, как угомонить зверя, правда, я не знаю, какой. Здесь, кстати, я снимаю шляпу перед профессором. Он собирался, видимо, устроить отложенную бомбу, так сказать. Когда дракон бы подрос, в школе начался бы Хаос, пресса бы понаехала, разборки пошли и прочее. Под этот шумок камень было бы проще простого тиснуть. Но тут вмешались вы, ребятки, и вновь запороли злодею план. Потом был инцидент в лесу, основываясь на собственных догадках, рискну предположить, что очко у меня сжалось до точки, когда поехавший террорист решил мочкануть единорожку, чтобы сцедить его крови — вот тут у меня первый косяк. Но едем дальше. После этого инцидента он понял, что дело пахнет жареным и пришло время форсировать события. Квирелл, видимо имевший контакт среди бюрократов, инсценирует ложный вызов Дамблдора в Министерство, а сам лезет под задницу Пушку. Вот тут начинается форменный спектакаль. Преподы не пальцем деланы, и многое понимают в людях. Например, вы знали, что девяносто процентов магов в возрасте старше сорока, не могут применить обычную Левиосу? Не потому, что сил нема, а просто слабенькие и простейшие заклинания, как и незначительные знания, выветрились из их голов, будучи вытесненными хитромудрой магией. Вот профессоры, судя по всему, и поставили фактически детские ловушки, которые, если я не ошибся, неплохо поднапрягли Квирелла. И тут вмешиваетесь вы. Я без понятия, как вы все это выяснили и почему вам взбрело в голову лезть в пасть дракона самим, но факт остается фактом. Вы, господа, метнулись следом. Далее у меня вырисовывается следующая картина. Если верить обмолвкам в гостиных и улыбающимся мордам старост, то многие из них, в качестве домашнего проекта, сами того не зная, помогали сооружать эти ловушки. Судя по обмолвке Перси Уизли на прощальном пиру, то каждый из профессоров, имеющих прикладную часть своей науки, поставил ловушки. Смею предположить, первой была ловушка от Спраут. Не знаю, какой-нибудь забойный цветок посадила, чтобы он жрал всех, кого не попади. Следом были чары Флитвика, думаю, что-то основанное на той самой Левиосе. В конце концов, Мастер Чар обожает тонкий юморок. Хы. Далее — волшебные шахматы от МакГонагалл. Потом, по идее, должна быть ловушка от Квирелла, но не думаю, что ему доверяли, и, скорее всего, в качестве препятствия поставили того самого тролля. Напоследок выпендрился Снейп. Уж не знаю, чего он там колданул, но это явно было нечто внушающее страх и трепет, и в то же время, — доказывающее, что все вокруг тупицы и не могут решить простейшую задачу. Снейп любит доказывать, что он гений, а все говно. Но Квирелл, видимо, прошел это препятствие на одной магии, а вот Грейнджер реально щелкнула задачку. И наконец — финальное испытание, поставленное самим Дамблдором. И я просто поддоном чую — он как-то связал с ним зеркало Еиналеж. Собственно, это зеркало и стало камнем преткновения. Что было дальше — я не знаю. Я уверен, что Поттер дошел до конца один, а вы, крольчата, остались на линии в бессознанке. Остаются последние вопросы — зачем Квиреллу была нужна кровь единорога и философский камень? Ну на хрена ему эти вещи? Желал собственного бессмертия? Не, слишком он уж двинут был, судя по всему, на служении Волан-де-Морту. Поттер, а чего эти двое затряслись? Впрочем, не важно. И тут у меня есть лишь одна, самая безумная и чумовая догадка. А что если Темный Лорд жив, знаю, звучит бредово, но вдруг этот кекс витает где-нибудь в виде призрака какого, а Квирелл решил воскресить хозяина или чего-нибудь в этом роде. Вот, собственно и все. Ну как, попал хоть рядом с яблочком?
Герберт отдышался, отпил воды прямо из графина и облизнул обсохшие губы. Такую длинную речь он не задвигал вот уже… да никогда. Всегда любил говорить кратко и быстро, не тратя время на демагогию. А тут как прорвало.
— Воу, вы чего зависли? — мальчик помахал рукой перед застывшими детьми.
Троица сидела с остекленевшими взглядами, выкатив глаза и поджав губы.
— Ланс, ты кто такой? — прохрипела Гермиона.
Парнишку осенило.
— Это я чо? В самое яблочко попал? — тут мальчик рассмеялся, поразив этим присутствующих. Парнишка смеялся долго и заливисто, и у Трио, против их воли, подрагивали уголки губ. Слыша это журчание весенней капели, было практически нереально не подхватить смешинку. — Ладно, даю зуб, что ничего никому не расскажу. А Герберт Ланс ценит свой зуб. Вот только с Лордом не все ясно. Ну не может же он и вправду быть жив или полужив.
— Конечно, не может! — тут же крикнула Гермиона, чуть криво улыбаясь. — Квирелл просто сошел с ума.
— Вот и я тоже так думаю, — выдохнул мальчик. — Хорошо хоть перо мне подарил, псих конченный.
— Перо? — кажется, дети немного испугались.
— Да, — отмахнулся мальчик. — В последний день, как раз перед смертью, профессор сам не свой был. Даже не заикался.
Золотое Трио вздрогнула, Поттер побледнел.
— Ты разговаривал с ним? — спросил Ананасовые волосы.
— Ну да, — кивнул парнишка. — Разговаривал с Квиреллом, а что здесь такого? Так вот, на экзамене мы с ним немного поспорили, и Квирелл вызвал меня на пари. Я его обыграл и в качестве приза профессор задарил мне Самопишущее перо.
— Самопишущее перо?! — воскликнул Уизли. — Оно же безумно дорогое.
— Вот именно! — мальчик вздернул указательный палец. — После того инцидента я решил, что в нем препод заключил какую-нибудь темную хрень. Отнес Флитвику. Тот его дней пять мурыжил, но вердикт — самое обычное, высококачественное, Самопишущее перо последней модели. Стоимость в сто сорок галеонов. Я чуть не обос… девушка все же рядом… я чуть в обморок не упал, когда узнал, какое сокровище выиграл.
— И ты хочешь оставить его себе? — вскинулся Поттер. — Подарок убийцы?
— Да хоть маньяка-каннибала, — фыркнул Ланс. — Когда я выиграл перо в честном пари, оно стало моим. И плевать, кто был прошлым хозяином. Теперь оно мое и я никому его не отдам.
Тут Ланс решил сделать то, что задумывал. Он уже собирался хорошенько вмазать Поттеру, чтобы проверить его реакцию, но вдруг натолкнулся на эти зеленые глаза. Нет, это были не глаза убийцы, а просто мальчишки, даже не дворового десятка. Самые обычные, наивные, пацанские гляделки. А Герберт все еще помнил взгляды убийц, бродивших по Скэри-скверу, они будто смотрели сквозь тебя, таким пронизывающим взглядом, от которого хотелось спрятаться. Так смотрел и Флитвик, и Снейп, и Дамблдор и большинство профессоров в Хоге. Все они участвовали в войне и убивали. И их взгляд было легко опознать. Но у Поттера… нет, у него были самые обычные зыркала.
— Ты не убивал его, — на выдохе прошептал Ланс, Трио снова вздрогнуло. В глазах Грейнджер заплескалось беспокйоство. — Дьявол! Откуси мне что-нибудь грифон, ты не убивал его!
— О чем ты? — чуть ли не заикаясь, спросил Поттер.
— Не валяй дурку! — рявкнул Ланс и тут же начал яростно зачеркивать свою схему, чуть ли не разрывая тетрадный лист. — Это все не верно, в корне не верно. Нет, может саму суть я поймал, но вот корень проблемы не нашел. Дьявол… Дьявол. Дьявол! Да что ж вы, маги, за люди такие?! Все у вас с тройным дном, бога душу мать!
— Эээ, Ланс… — кажется, даже Уизли разволновался, глядя на не на шутку разбушевавшегося паренька.
— Все! — вдруг рявкнул Герберт, застывая на месте. Он выдернул пару листов из тетради, разорвал их на мелкие кусочки, а потом открыл окно и вышвырнул. Белые бумажки тут же скрылись из виду, паря на ветру. — Играйте в свои тайны, интриги и расследования сами. Мне на это дело отныне — натуральным образом посрать. Пардон, Гермиона, — вырвалось. Вы как хотите, а я спать!
С этими словами, под взором ничего не понимающих гриффиндорцев, парнишка растянулся на диванчике и прикрыл глаза, понимая, что за этот год он неплохо вырос, так как ноги совсем скоро будут упираться в противоположную стенку.
|
|
| Shtorm | Дата: Понедельник, 18.11.2013, 16:24 | Сообщение # 23 |
|
Черный дракон
Сообщений: 3283
| Пару часов спустя, Англия, вокзал Кингс-Кросс, платформа 9 и 3/4.
Поезд резко затормозил, и Герберт ощутимо стукнулся головой о стену. Он уже хотел было нелицеприятно высказаться, но заметил, что в купе все еще находятся алые, среди которых есть и представительница прекрасной половины человечества. Шипя сквозь зубы и мысленно бранясь, парнишка приподнялся и взмахнул палочкой, сей же момент сундук с его вещами воспарил над полкой.
— Герберт! — воскликнула Грейнджер. И когда они на имена перешли? — Нам нельзя пользоваться магией на каникулах!
— Читай законы внимательней, — огрызнулся мальчик и вылетел вон из купе, сундук летел следом.
Настроение было препаршивым. Во-первых, парнишка осознал, что он все еще ни хрена не знает о Волшебной Британии, но, что самое страшное, — близилось, вернее, приблизилось лето с рыжим семейством. Мерлин, лучше бы он действительно у Тома перекантовался. Так было бы проще для всех. Но, может, Дамблдор решил над ним подшутить? Это было бы в стиле директора, а если это действительно так — одним горячим шоколадом дедан не отделается. Герберт раскулачит его на все запасы долек, а потом будет показательно их грызть на каждой трапезе, и пусть доброхот заливается горькими слезами, видя как вожделенное угощение пропадает во рту ученика.
Но, увидев на платформе Уизли, которые в свою очередь увидели слизеринца и нерешительно ему замахали, Ланс осознал, что он действительно попал. Мальчик тяжко вздохнул, собирая волю в кулак, все же он не какой-то там орган с горы, он Геб-проныра, вождь Белое Перо, глава несуществующей организации «Власть Мангустам» и ниже по списку. Так просто он не сдастся. Распрямив спину и поправив бандану, мальчик поплелся по коридору.
— Что, Ланс, лето с Уизли? — выплюнула Гринграсс. Рядом с ней стояла Блейз, да и вообще весь, теперь уже почти второй, курс Слизерина.
— Отвали, лохматая.
Дафна тут же повернулась к зеркалу, а потом зашипела, стискивая палочку.
— Я вот думаю, — протянул Малфой. — Что хуже — быть грязнокровкой или жить в том сарае, который Уизли называют домом?
Сзади послышалось какое-то оживленное шевеление. Ланс развернулся и увидел, как Поттер и Грейнджер сдерживают не вовремя вышедшего из купе Рона. Тот, кажется, собирался объяснить Драко всю степень неправоты поганого слизня. И сделать это он намеревался посредством приложения кулака о лицо ненавистного блондинчика. Герберт даже и не собирался ему мешать, но уж слишком хватки Гарри с Гермионой.
— Отвяньте, а, — устало произнес Проныра. — Драко, перспективы хуже, чем быть тобой, просто не существует.
— Осторожней, Ланс, — усмехнулся немаленький Нотт, покачивая палочкой. — Мы не в школе, Снейпа рядом нет.
На эти слова Ланс лишь потащил заклинанием свой сундук, который стал кружить между двумя группами учеников.
— Никто не хочет познакомиться с моим другом Сундучищем? Уверяю вас, в обращении он немного груб, но все же — миляга парень. Совсем как я.
Слизеринцы, как один, достали палочки и ткнули ими в сторону парнишки. Судя по их взглядам, они ждали этого момента целый год. Дождались, чтоб их подкинуло, да гепнуло. Один против восьмерых Геб точно невдюжет. А Трио в расчет можно не принимать, у них только Поттер на что-то годен, да и то, только если раскачается. А раскачивать его пару минут нужно, к этому времени от Ланса ни рожек ни ножек не останется. Занавес, господа — конец истории. Лето будет проведено не у Уизли, а в Мунго.
— Братец Джордж.
— Да, братец Фред.
Как из ниоткуда, за спинами слизней возникли внушительные фигуры Близнецов, возвышающиеся над вчерашними второкурсниками на несколько голов.
— Кажется на нашем коллеге…
— … мистере Проныре, том самом Проныре…
— … который устроил Слизерину Великую Скорбную Неделю…
— … который помог неким Близнецам проникнуть в…
— … Братец Фред!
— … прости, братец Джордж, чуть не проговорился…
— … так вот…
— … мистер Проныра…
— … как вы смотрите…
— … на то, чтобы мы присоединились…
— … к вашей веселой вечеринке?
— А на чьей стороне?
— Как можно, Проныра! — воскликнул один из рыжих шутников.
— Мы не можем оставить коллегу по цеху… — вторил ему второй.
— … в беде! — в привычной манере закончил первый.
Ланс улыбнулся, близнецы всегда относились к нему нормально. Да и, к тому же, он им немало подсобил, снабжая сведениями об Анжелине и Алисии, в которых парни были разве что не влюблены. А может и влюблены, только шифровали сей факт достаточно ловко.
— Тогда подобьем, — фыркнул парнишка. — У нас — Лучший ученик, мокрушник Поттер, Уизли, Дэнжер, и двое будущих четверокурсников, прославившихся своими великолепными шуточками.
— Мы польщены! — близнецы синхронно козырнули ему палочками.
— Будет желание поспорить? — ехидно улыбнулся Ланс.
Слизерницы не были бы слизеринцами, если бы не смекнули, что в этот раз расклад не в их пользу.
— Мы еще сочтемся, Ланс, — прорычала Гринграсс.
Герберт только пожал плечами. Это, конечно, не пустая угроза, но мальчик был уверен, что как всегда сможет вывернуться. Ему не привыкать. Одногруппники, так же поднявшие вещи с помощью магии, вылетели в тамбур и вскоре уже вышли на перрон. На некоторое время в коридоре повисла тишина. Близнецы внимательно смотрели на Ланса, тот смотрел на них. Кажется, шел молчаливый диалог.
— Спасибо, — кивнул Герберт.
— Если ты будешь продолжать…
— … вести себя как нормальный парень…
-… у нас с тобой…
— … и у тебя с нами…
— … не будет проблем.
— Заметано.
Фред с Джорджем вновь синхронно кивнули и направились к Трио, помогать им нести сундуки. Ланс же все еще левитировал торбу, не испытывая с этим никаких проблем. Парнишка выскользнул на перрон и подошел к семье Уизли. Молли потрепала его по… бандане, не сразу сообразив, что волосы сокрыты. Мистер Уизли крепко сжал плечо и кивнул. Мальчик не сделал ничего, абсолютно. Ему было несколько неприятно, что перечисление из фонда пойдут на счет Уизли. Ему было неприятно, что придется жить в окружении незнакомых и неизвестных людей. Ему было неприятно, что кто-то будет иметь какие-то там права на него. Ему было неприятно, что все это решили за его спиной, хоть и согласно букве закона. Ему было еще много чего неприятно, но он понимал, что в данном случае любая агрессия только усугубит ситуацию. Потерпеть лето с Уизли? Пускай. Если нужно и это пережить, для того чтобы в будущем помочь своей семье, то он справиться. Он просто не может не справиться. Это его долг. А, как вы уже знаете, Герберт Ланс из Скэри-скера, никогда не забывает долгов.
Следом из поезда выскользнули нагруженные Фред с Джорджем, мигом попавшие в тесные объятия матери. Которая уже через пару мгновений начала песочить улыбающихся детей на тему взорванных унитазов и чего-то в таком духе. Потом появился и недовольный Рональд, Ланс мог его понять, ему и самому не нравилась перспектива жить в одном доме с этим гамадрилом.
— А где Гарри? — поинтересовалась какая-то маленькая, рыжая девочка, которую Ланс сразу и не заметил.
Девочка была по-своему мила, но явно не во вкусе Герберта. Он никогда не любил таких, как бы это выразиться — заинтересованных леди. В карих глазах маленькой девчушки будто читалось, что этого самого Гарри, она просто обожает.
— Привет, Джин, — тут же повеселел Рональд. Кажись, любил свою сестренку. — Они с Гермионой вышли в хвосте. Им так удобнее добираться к своим автогоблинам.
— Автомобилям, — машинально поправил Ланс.
Девочка тут же развернулась на каблуках и посмотрела на высокого мальчишку. Ланса это раздражало. Он не любил, когда на него вот так изучающее глазеют, будто на какую-нибудь картину или на скульптуру.
— Я о тебе знаю, — спокойно произнесла девочка. Видимо, так сильно поехала на своем Поттере, что даже не краснеет про Лансе. Ну, хоть один плюс. — Ты Герберт Ланс. Рон писал, что ты жуткий выскочка.
— Джиневра! — воскликнула миссис Уизли.
— А еще позер, — подмигнул парнишка. — И балагур, и прохиндей, да и кликуха у меня — Проныра.
— Герберт! — теперь уже на мальчика прикрикнула полная женщина.
Мальчик незаметно опустил сундук на общую тележку, выпрямился и положил левую руку на сердце.
— Говорю правду, правду и только правду!
— О боже, — выдохнула мать семейства, — близнецов не хватало…
Фред с Джорджем переглянулись и показали Лансу большой палец, тот им подмигнул. В этот момент к довольно большой компании прорвался тот самый плечистый рыжий мужчина. Да уж, на фоне медноволосого семейства сам Герберт выглядел, как, в данном случае, черная ворона.
— Я достал нам портал, — кажись, мистер Уизли неплохо так запыхался, пока доставил этот самый портал.
— Портал? — просипел Герберт.
Как же он много читал об этих загагулинах, правда, только в магловской литературе. Так, а где собственно, сверкающая дыра в пространстве? Где спецэффекты и прочее?
— Ах, Герберт, ты наверно никогда не пользовался порталами, — всплеснула руками импульсивная миссис.
— Ну как то в приютах с порталами напряженка, — покивал мальчик.
На него тут же сурово посмотрели взрослые. Небось, подумали, что он хамит, или как там это называется. Да, это будет непростое лето.
— У меня просто такая манера речи, — вздохнул мальчик.
— Мы понимаем, но… нам с этим немного сложно.
— Я тоже не зефирку лопаю.
— В общем, — мигом сориентировался мужчина и достал из кармана мантии длинную деревянную полоску. — Мы все схватимся за вот эту линейку, и я произнесу специальный ключ.
— Круто, — кивнул мальчик.
Сразу после этого начались приготовления. Вещи скинули на огромную, плоскую тележку, в которой, видимо, перевозят металлические плиты для строительных работ. Миссис взяла за руку Джиневру, а потом грозно зыркнула на близнецов и на Рона, те чуть покраснели. Ритуал у них тут, что ли, такой?
— Герберт, а гитару не хочешь снять? — спросил Мистер.
— Стремаюсь, — повел плечами парнишка, но потом опомнился. — То есть — мне спокойней с ней, чем без нее.
— Любовь! — хором выкрикнули близнецы.
— До гроба, — поддакнул им Геб.
Миссис закатила глаза.
— Так, все, — обрубила она. — Хватайтесь за линейку. Герберт, ощущения в первый раз могут быть не самыми приятными.
— В первый раз всегда неприятно, — вновь пожал плечами парнишка, но потом снова опомнился, когда наткнулся на шокированные лица людей. — То есть, ээээ, ну, как бы…
— Мы поняли, — тяжко вздохнул Мистер. — У тебя такая манера речи, но постарайся, пожалуйста, её хоть чуть-чуть фильтровать. Тут все же дети.
— Я не деть! — вскинулась Джиневра.
— Несомненно, — кивнул Герберт и рассмеялся. Это было забавно.
Поправив футляр, парнишка с легкой опаской посмотрел на свой сундук, в котором хранились все его сокровища, а потом схватился за линейку, где практически не было свободного места — столько рук за неё схватилось.
— Приготовились, — резко произнес Мистер. — Portus Нора.
Сей же момент Герберта крюком за пупок подцепили и потащили через трубу. Все его тело сжалось до размера точки, а потом вдруг взорвалось, как резиновый мячик, который до этого долгое время сжимали стальными тисками. Парнишка упал на колени и судорожно втягивал воздух носом. Но сколько бы он не пытался вздохнуть, воздух будто плавно обтекал его. Стоило только мальчику запаниковать, что он вот-вот задохнется, как Ланс понял, что уже довольно долго дышит вполне нормально. Мир вокруг перестал танцевать безумную джигу, и стало возможно различить небо и землю.
— Ну ни … — Ланс осекся, посмотрев на уже начавшие вылезать из орбит, глаза Мистера и Миссис. Дети же, подхватив чемоданы, заспешили в сторону дома. — Я хотел сказать — превосходный способ путешествовать. Если ты мазохист, конечно.
Проныра нашел себя стоящим на небольшом холме, с которого открывался вид на долину. По центру, между лесом и шумящим вдалеке шоссе, находился весьма сюрреалистичный дом. Некогда это была обычная одноэтажная хижина, но, видимо, с прибавлением семейства, к дому достраивали все новые и новые комнаты. В итоге обитель (вот привязалось же, задери Барона Пивз) стала выглядеть как неправильно собранный конструктор. Создавалось впечатление, что вот-вот, еще чуть-чуть, и дом развалится на части, но нет. Видимо, не обошлось без магии и каких-нибудь волшебных хитростей.
Рядом со зданием виднелся довольно большой сад, чуть дальше — огород и пруд, внушительных размеров гараж и небольшая пристройка к нему, скорее всего — сарай. В принципе, после приюта, любое здание без вывески с надписью «св. Фредерик» казалось Лансу чуть ли не дворцом. Так что его мнение было таково — где угодно, лишь бы не в цугундере или приюте.
— Ну, пойдем, — Мистер снова сжал плечо мальчику.
Дети впереди уже почти добрались до декоративной калитки столь же декоративного забора. От воров точно не защитит. Хотя Лансу что-то подсказывало, что, видимо, на заборе есть какие-то охранные чары или что-нибудь в этом роде.
— Мистер и миссис Уизли, — остановил взрослых мальчик. — Хочу сразу вас предупредить — я буду колдовать.
— Но колдовать на каникулах запрещено! — вскинулась Миссис. — Министерство за этим внимательно следит.
— Мэм, я не знаю в курсе ли вы — но я вроде как Лучший ученик. А это значит, что имею в своей тыкве как минимум немного серенького вещества. В общем, и ежу понятно, что в Министерстве должны сидеть боги, чтобы следить за каждой палочкой отдельно. Так что приглядывают они сразу за местностью. А в этой самой местности живут взрослые маги. Аж две штуки, и…
— Мы тебя поняли, — перебил парнишку Мистер. — Возможно, нам стоило бы запретить тебе это, но, думаю, это вызовет слишком много проблем. Давай договоримся так — ты не рассказываешь о своем открытии детям и не колдуешь ничего опасного.
— Без проблем, — кивнул парнишка.
— Это все или будет еще что-то? — со смешинкой в голосе поинтересовался мужчина.
— Пока да, а потом по обстоятельствам.
— Какой деловой, — хмыкнула Миссис.
— Без этого никак, — пожал плечами мальчик и под беззлобные смешки взрослых потащил свой чемодан к зданию.
Ланс открыл калитку и прочапал по садовой дорожке. На миг ему показалось, что из многочисленных норок на него таращатся какие-то гуманоидные существа, с десяток сантиметров величиной, но, скорее всего, сказывалось не самое радужное портальное перемещение. И почему фантасты никогда не пишут, о том, что так хреново прорываться сквозь прорехи мироздания? Или они не знают? Так надо бы просветить, чтобы народ не обнадеживали, а рубили все как на духу.
Толкнув дверь, парень слегка обмер, потом сделал шаг назад, потом шаг вперед, снова назад и снова вперед. Что-то не складывалось. Внутри помещение была раза в три больше, чем снаружи. Вот это загогулина. Флитвик что-то упоминал о чарах расширения пространства, но парнишка даже и не подозревал, что их можно наложить на целый дом.
Мальчик оказался в гостиной, совмещенной с кухней. Здесь было несколько больших удобных диванов, парочка кресел и внушительного размера камин. Как уже знал парнишка, через камины тоже можно путешествовать. Санта-Клаусы чокнутые, закуси ими дракон. Из других вещей здесь находилось мирно потрескивающее волшебное радио и старенький маговизор, больше смахивающий на телевизор середины века. На стене тикали странные часы, вместо цифр там были такие значения как: «дом», «школа», «тюрьма», «работа», «путешествие», «потерялся», «больница», «тюрьма», «смертельная опасность», а стрелок целых девять и все с фотографиями членов семьи. На кухне, кстати, летали поварешки, и стучали ножи о доски. Ланс присвистнул — это были продвинутые бытовые чары, на такие нужно иметь определенные способности. Правда, сам парень не собирался когда-либо изучать следующий уровень. В конце концов, если чары кипения еще как-то могли пригодиться мужику, то вот замагичивание ножа на резку доски — пустая трата времени. Конечно, вы скажете, что если нож может резать хлеб, то может и человека. Но фишка в том, что, применив бытовое заклинание, вы заставите нож резать именно хлеб и ничего более. На булку нужно другое, на мясо третье и так далее. А вот чтобы резал человека, тут нужна Темная Магия. Так что не все так просто.
— Пойдем, — окликнул парнишку Мистер. — Покажу тебе твою комнату.
— У меня будет своя комната? — удивился Ланс.
Глава рыжего семейства немного стушевался.
— Вы с Роном не очень ладите, — как это он ловко срезал углы. Да тут у них уже почти вооруженный конфликт, а не «не ладите». — И мы подумали, что не стоит вас селить в одной комнате. Но… это, в общем, не совсем комната. Хотя пойдем — увидишь.
Мистер попытался взять у паренька сундук, но тот не считал себя изнеженной немощью и резко отстранился, показывая, что и сам справиться. Двое людей поднялись по скрипучей лестнице, и парнишка насчитал в общей сложности шесть комнат. Одну приметил еще на первом этаже. Она была заклеена какими-то странными красными полосками, и на ней крупными буквами было написано «Джинни». На втором спален было целых три. Одна с надписью «Не входить без стука. Перси», другая — «Родители» и третья — «Рон». Был и третий этаж, здесь было всего две комнаты, одна явно заброшенная с тяжелым амбарным замком и без какой-либо надписи. А вторая был раскрашена в режущие глаза цвета. На ней светилась алым цветом такая надпись — «Дред и Фордж. Заходите, не бойтесь».
— А что з…
— Там когда-то жил Билл, — тут же сориентировался мужчина. — Это наш старший сын, он работает в Грингонттсе разрушителем проклятий.
Ланс присвистнул. А этот Билл не из робкого десятка. Разрушитель проклятий — это все равно, что Индиана Джонс магического мира.
— Уезжая, он повесил замок на комнату и попросил никого туда не входить. Ну и сам понимаешь — не хочется выяснять, что оставил дома такой маг как Билл. Остается надеяться, что ничего опасного.
— А вы разве не спрашивали?
— Спрашивали, конечно. Но он молчит и не говорит. А ссориться лишний раз никто не хочет. Мы, кстати, пришли.
Мальчик повертел головой, но ничего, кроме тупика не увидел. Тут Мистер поднял руку и потянул за веревку. Вниз тут же съехала длинная лестница, ведущая на чердак. Ланс поднялся первым и был приятно удивлен. Это было небольшое помещение с косыми стенами. На полу лежал ворсистый ковер с изображением прикорнувшего волка. Огромное окно выходило на лес и из него можно было выбраться прямиком на стену. В комнате находился старенький пустой шкаф, аккуратно прибитая к стене полка с потрескавшимся лаком. Некрупный письменный стол, не перекрывающий путь к окну, и застланная кровать. Да, здесь было теснее даже чем в общей спальне Гриффиндора, и уж куда как меньше пространства чем в Берлоге, и все же здесь было нормально. В конце концов, впервые в жизни у Ланса был свой уголок.
— Тут когда-то жил упырь.
— Да, — кивнул мальчик, втягивая носом уже почти выветрившийся неприятный запах, схожий с тем, как пахнут зелья и привидения. — Я чувствую.
— Чувствуешь? Впрочем, не важно. Так вот. Упыря мы выгнали, ну и переделали здесь кое-что. Но если тебе не нравится, то завтра вызовем Билла, пускай открывает свою пещеру.
— О, нет-нет-нет, — замотал головой мальчик. — Я готов остается здесь даже ради одного окна.
Мистер улыбнулся и снова сжал плечо.
— Профессор Дамблдор и профессор Флитвик так и сказали — «Ланс останется из-за окна».
— А они были здесь? — удивился парнишка.
— Конечно. Если честно — они здесь все и обустраивали.
— Вот жуки, — процедил мальчик.
— Герберт, не стоит так говорить о взрослых, — покачал головой Мистер. — Надеюсь, ты на них не в обиде.
— Да нет, — отмахнулся мальчик. — Обиды не для парней. Неприятно, конечно, что у меня мнения не спросили. Но, небось, хотели приятный сюрприз сварганить. Но я им, конечно же, еще покажу. Думаю, Флитвик переживет полгода без своих жевательных перьев, а Дамблдор без лимонных долек.
— Ты весьма коварен, Герберт, — продолжал улыбаться Мистер. — Ладно, ты обустраивайся и спускайся — будем обедать.
Рыжий мужчина приподнял крышку люка и спустился по съехавшей лестнице, которая потом втянулась обратно. Парнишка уселся на подоконник и посмотрел на качающийся вдалеке, словно дышащий и живой, лес. Возможно, это будут совсем непростые девяносто дней, но он не имеет права не справиться. Геб все выдержит, ведь он же Герберт Ланс — глава самой молодой банды Скэри-сквера, а значит — обречен на победу.
Глава опубликована: 18.07.2013
|
|
| Shtorm | Дата: Понедельник, 18.11.2013, 16:33 | Сообщение # 24 |
|
Черный дракон
Сообщений: 3283
| Глава 11
(в память о Шуте, доказавшем, что русский рок полное дерьмо, но все же давившем педаль в пол до самого конца.)
26 июня 1992г Аглия, близь Оттери-Сент-Кэчпоул
В окно азартно стучалась старенькая, уже местами даже плешивая, сова. Юноша поднял голову из-за стола и зажмурился от света, пробивавшегося сквозь шторы. Сколько он не спал? Три, может четыре дня? Да, наверно столько. Парнишка щелкнул пальцами и перо, нырнув в чернильницу, закончило записывать уравнение. Наверно не стоило пытаться рассчитать вектор направления учитывая закон Орниса, пожалуй, стоило применить формулу Гриписа и… Ох нет, надо прерваться.
Ланс, качаясь, поднялся из-за стола и открыл форточку. Сей же миг в комнату чуть ли не вползла сова. Она, тяжело дыша, положила на стол конверт. Кто это письма тут пишет? Что, герб Грингонтса? Ах да, Проныра вчера отправил в банк два галеона, попросив обменять их на фунты. За вычетом издержек и прочего, ему пришло четыреста пятнадцать магловских денежных единиц.
— Лети давай, — прохрипел парень.
Сова нахохлилась и зашипела.
— Лети, говорю, самому жрать нечего.
Летунья больно клюнула парня и коробками полетела на улицу, предварительно шмякнувшись о стекло и чуть его не разбив. Геб абсолютно индифферентно наблюдал за этой сценой, а потом развернулся к кровати. Он посмотрел на незаконченный расчет, потом снова на кровать и наконец плюхнулся на матрас. Ланс подтянул одеяло, сворачиваясь клубком, будто маленький ребенок, и мгновением позже сладко засопел.
27 июня 1992г Англия, близь Оттери-Сент-Кэчпоул
Ланс вынырнул из пруда, протопал по деревянному настилу, сооруженному исключительно при помощи молотка, гвоздей и пары стертых мозолей, потом насухо вытерся и стал одеваться. Возможно, вы уже догадались почему парнишка купается по утрам и вечерам в пруду. Если же нет — то представьте себе как сложно попасть в душ, когда в доме живет без малого шесть человек. Это не то что сложно, это, дьявол, практически невозможно. Особенно учитывая, что малыш Рони, малыш во всех смыслах, если вы понимаете, любит торчать в ванной комнате по сорок минут. Ждет, что вырастет что ли? Или заклятья какие специальные тренирует? Но не суть.
Ланс, вставая в Хогвартсе каждый день в пол седьмого, поднимался в Норе в то же время, но вот что удивительно. Воду начинали подавать, только после восьми утра. Бред какой-то. Мальчик спрашивал у Мистера и Миссис от чего такой прикол, но никто не мог нормально объяснить. Скорее всего — они и сами не знали.
Накинув подштанники, шорты и майку, мальчик босиком поперся к себе обратно. Вернее как поперся. Запрыгнул на бочку, оттолкнулся от неё и повис на карнизе, подтянулся, потом с разбегу влетел на водосточную трубу и словно таракан пополз по неё на верх. Потом, фактически на одних пальцах и мышцах предплечий, взобрался по минусовой наклонности, перекинул ногу и оказался на крыше перед своим окном. После такого мастер-класса по домушничеству, мальчик спрыгнул на ворсистый ковер и подлетел к кровати.
Ланс схватил свою сумку и бросил туда старенький, из потрескавшейся черной кожи, кошелек, сейчас набитый хрустящими купюрами. Следом он нацепил последнюю пару кроссовок, из трех — одна в хлам изорвались, а вторая куда-то пропала. Закончив одеваться, мальчик окинул свою комнату придирчивым взглядом. Здесь почти ничего не изменилось за больше чем две недели. Разве что на полках стояли учебники, да в шкафу висела школьная форма и школьная мантия. Все остальное, самое ценное, парнишка всегда убирал в сундук. Не то чтобы он не доверял Уизли, хоть ладно, чего там, конечно не доверял. Именно поэтому, перед уходом, Геб достал деревянную плашку. Он приложил её к сундуку, в который были убраны все сокровища и наложил на неё чары Вечного Приклеивания. После чего Проныра достал баночку со специальным чернильным раствором и вывел на ней малую руну замка. На мгновение узор на плашке заискрился ровным алым цветом, а потом исчез. Иногда полезно изучать Руны. Вот младшие, например, можно было использовать вместо простейших чар, а Старшие и вовсе вплетались в заклятья. Любые чары и проклятья, изучаемые с пятого курса, имели в своем составе не какие-то обычные взмахи, а вычерчивания Старших рун. Именно поэтому Дамблдор писал, что Нумерология без Рун — Сизифов труд. Составление заклинание включает в себя обе сферы знаний.
Ланс убрал баночку, потом приподнял люк и приклеил к его внешней стороне записку — «Ушел, буду вечером». После чего он достал из ящика стола комочек пластилина, закрепил в него свой волос и старательно размазал по щели между полом и люком. Нет, сами Мистер и Миссис подозрений не вызывали, в принципе нормальные пиплы, со своими тараканами правда. Все пытались объяснить Гебу как плох Слизерин и хорош Гриффиндор, и совсем не могли взять в толк, почему парнишке абсолютно плевать на факультетские различия. Но вот Близнецы, рон и Джин, вызывали здоровую опаску. Близнецы потому как могли не вовремя подшутить, не то чтобы Ланс не умел над собой посмеяться, но порой Дред и Фордж здорово его раздражали своим неиссякаемым запасом шил в одном месте. Джинни стала считать красивого мальчика своим соперником во всем. Она показательно ела быстрее чем он, мыла посуду тщательнее и так же быстрее, если Геб что-то говорил, она обязательно спорила, если он шел на пробежку, Джин бежала впереди и так далее. Короче, почему-то младшая рыжая вбила себе в голову, что Ланс хочет затмить Поттера, а Ланс, по словам Джин, не стоит и ногтя этого самого Поттера. В общем — обычная фанатка.
Больше всего раздражал Рональд. Этот мелкий засранец постоянно пакостил. Вел себя при людях тихо и даже не обращал внимания на нового сожителя, но вот втихаря мог устроить какую-нибудь пакость. И как эта зараза не попала в Слизерин, одной шляпе известно. По первости Геб размышлял над местью, а потом махнул рукой. Не стоил рыжий драгоценного времени.
Закинув сумку на плечо, парнишка выскочил на крышу, закрыл за собой окно. Геб зачерпнул скопившееся за ночь влаги из черепицы, брызнул её на створки, а потом мигом накинул чары заморозки. Дерево мигом покрылось инеем. На настоящую заморозку не хватало сил. Но и так сойдет, если кто-то откроет окно, парнишка обязательно об этом узнает.
Спрыгнув на землю и убирая инерцию падения перекатом, парнишка трусцой заспешил к шоссе. Геб перебежал через широкое поле, устланное высокой, качающейся на ветру, перепрыгнул через глубокий ручей и добрался до искусственной насыпи, на которой и располагалось четырех полосное шоссе. Нельзя сказать чтобы оно было оживленным, скорее — машины здесь были редкими гостями. Да и знаменитые своим качеством английские дороги здесь явно давно требовали ремонта. На некоторых участках виднелись тонкие трещины и даже бугорки. Хоть бы меру написали, или кто у них здесь главный.
Геб хотел поднять большой палец, но совсем не заметил, что сжимает в руке палочку. Раздался резкий, режущий слух, визг тормозов и прямо из воздуха материализовался немаленький двухэтажный автобус. Он почему-то был серого цвета, и явно побывал не в одной передрягею На крыльях комья грязи, запотевшие стекла, и почти отвалившееся левое зеркало. С тяжелым металлическим скрипом, открылась передняя дверь и на ступенях показался высокий парень со всклоченными волосами.
— Вас приветствует Ночной Рыцарь, транспорт попавших в беду волшебников, — скучающим тоном протянул кондуктор заученную фразу. — Меня зовут Стен Шенпайк — я кондуктор. Вы попали в беду?
— Да вроде нет.
— Вам крупно повезло, для не попавших беду сегодня действует особое предложение — компост нюхлера в подарочной упаковке. Вам нужен компост нюхлера?
— Да вроде нет, — Геб еще не вышел из когнитивного диссонанса и все еще пытался настроить парадигму бытия на новый лад.
— Тогда проходите на борт.
Парнишка запоздало кивнул и поднялся по ступенькам. Он оказался в салоне среди кресел и спящих на них волшебников. Все это напоминало скорее салон какого-нибудь второсортного самолета, нежели автобуса. Да уж, чего маги только не напридумывали, чтобы осложнить себе жизнь.
— Вам куда? — поинтересовался скучающий парень
— В Оттери.
— Так близко… — разочарованно выдохнул кодуктор. — С вас три кната.
— А фунты принимаете?
— Еще и эти бумажки… С вас пол фунта.
Герберт молча протянул нужную сумму, благо были пенни, потому как Ланс сомневался что ему здесь дадут сдачи.
— Эрни! — вдруг истошно завопил Стен, поворачиваясь к кабине. — Русалку тебе в задницу, топи до Оттери!
Дверь со скрипом закрылась и Геб поддоном почувствовал неладное. И в ту же секунду, когда закрылись створки, автобус будто в гиперпространство ушел. Парня резко отбросило назад, в ловко подхватившее его кресло, с нереальной силой юношу вжало в спинку кресла, тот даже вздохнуть нормально не мог. Пейзаж за окном слился в одну полоску сумасшедшей расцветки, а редкие машины на шоссе автобус даже не пытался обогнать. Он будто проездал над ними, создавалось такое впечатление, что от подвески отделяются какие-то рессоры, приподнимающие агрегат над колесами. Натуральное безумие. И что за безумный гений, изобрел этот умопомрачительный артефакт? Не успел Ланс хорошенько обмозговать эту идею, как его резко бросило вперед. Парнишку спасло только то, что футляр зацепился за какую-то стойку, что избавило Проныру от болезненного падения.
— Оттери, — оповестил Стен.
Герберт, все еще пребывая в шоке, вышел наружу, а когда обернулся, автобуса уже не было. Они всего за пару мгновений преодолели почти пятьдесят километров. Это, что, вообще за вопиющее нарушение всех законов физики и прочего. Автобус, рассекающий на сверхзвуковой, да уж, магия способна на многое.
Юноша проверил свой футляр, но не обнаружил на нем царапин или иных повреждений, что радовало. Сам же парень стоял около столба с алюминиевой вывеской. На ней значилось уже известное нам название и количество население. На нынешний момент в маленьком городке-деревушке, жило тысяча четыреста тридцать три человека.
Ланс, не долго думая, пошел по обочине, медленно приближаясь к деревне. Собственно, Оттери-Сэнт-Кэчпоул, был обычным Английским городком. Здесь вы не встретите шатких деревянных домиков, песчаную дорогу, завянувших садов и пошедших в разнос огородов. Нет-нет-нет. Здесь лишь аккуратные, ухоженный, стилизованные коттеджи с гаражами, изысканными садами, а уж если был огород, то обязательно в теплице. Главная дорога, ведущая к деревушке, покрыта высококачественным асфальтом, а в самом городе, недалеко от центральной площади, она словно выслана подогнанными друг к другу булыжниками. Это сделано для того, чтобы не дымили близ мэрии, да и вообще — центр таких городков, это сосредоточение жизни. Там вы найдете и местный бар, и здание администрации, напротив увидите «избу» фараонов и местный кинотеатр. Магазинов в центре нет, они на особой улице. Улице, которая не называется торговой, но является такой по сути. Быть может вы там отыщите один, из популярных ныне, сетевых гипермаркетов, но, скорее всего, увидите лишь маленькие лавочку. Которые будто привет из прошлых лет. Вы не сможете купить хлеб и мясо под одной крышой. Для это вам, наиболее вероятно, придется перейти дорогу и поболтать за жизнь с иным продавцом, а уж чтобы закупится одеждой, придется спуститься вниз по дороге и пофлиртовать со старшеклассницей, подрабатывающей летом. Если вы из города, то она обязательно расскажет вам как ей скучно здесь, и как она хочет уехать и в обязательном порядке стать поп-дивой или иной медийной личностью.
Конечно, Ланс не мог рассчитывать на флирт. Да, он был высок для своего возраста, а полгода с тренажерами все же сделали его на вид несколько старше. С ходу, не вглядываясь в характерные для почти тринадцатилетнего подростка черты, парнишке можно было дать четырнадцать или, с большой, очень большой, натяжкой — пятнадцать, но не более.
Бредя по улицам, наслаждаясь обычными разговорами, в которых не было упоминаний о квиддиче, драконах, лордах, Поттерах и прочем, мальчик незаметно для себя подошел к магазину с обувью. Разве вас не предупредили? В Английском городке-деревушке вы ни что, повторяю, ни что не сможете купить под одной крышей.
Прозвенел колокольчик и юноша оказался в просторном помещении, заставленном коробками, на которых стояло все что угодно. От туфель и до сапогов, от макасинов и до кроссовок.
— Добрый день, — улыбнулась парнишке выскользнувшая из-за прилавка девушка лет восемнадцати.
Она была одета в облегающие, подчеркивающие все плавные изгибы, джинсы и в короткий розовый топ. Ланс мигом почувствовал какое-то тянущее чувство чуть ниже пояса, сердце почему-то забилось чуть быстрее, а взгляд сам собой устремился к зоне декольте, где атласной кожей сверкала манящая ложбинка. Это было что-то новенькое.
— Мне бы несколько пар кроссовок попрочней.
— Это мы мигом, — улыбнулась девушка. — Такому красивому парню, нужно подобрать самые потрясные кроссы.
— Тебе видней, — пожал плечами парнишка.
Все же она отнеслась к нему как к ребенку, ну, он таким по сути и был. За пол часа Ланс перемерил коло десяти различных пар. В каких-то ему не нравилась слишком жесткая или слишком мягкая подошва. В других — подъем жал, или был довольно расхлябан. Шнуровка слишком близко к мыску, или в колечках под шнурки залили клей, вместо того чтобы основательно проклепать. В конце концов, мальчик выбрал на свой взгляд наиболее живучие кроссы, чем и удовлетворился. Одну пару он одел сразу, ощущая на ногах вожделенную легкость. Другие — спрятал в увеличенную в пространстве сумку. Как всегда — спасибо Флитвику за это.
— Говорят — чем лучше мужчина разбирается в обуви, тем лучше он понимает женщин, — ехидно подмигнула мальчику продавщица, наверняка собираясь смутить.
Парнишка окинул девушку изучающим взглядом, потом поправил свою бандану, выпуская с левой стороны прядь, улыбнулся одной из своих улыбочек, и подмигнул коронными подмигиванием. Глаза леди вдруг резко заблестели, губы чуть приоткрылись, а щеки залил легкий, еле заметный румянец. Довольный своей шуткой, Ланс положил на прилавки деньги и вышел прочь. После целого года тисканий, обжиманий и прочего, его было уже не смутить ничем. Да его и раньше то, чтобы вогнать в краску, стоило приложить немало сил и фантазии.
Следующем пунктом в воображаемом маршрутном листе стоял магазин одежды. Герберт спокойно перешел дорогу и оказался в нужной ему лавочке. Здесь его встретила радушная пожилая мадам с немного усталыми, но счастливыми глазами. Она быстрым взглядом окинула мальчика и чуть затуманено улыбнулась.
— Здравствуй, — спокойно сказала.
— Добрый день.
— К бабушке с дедушкой на лето приехал? — спросила продавщица. Ни слова более не говоря, она стала выбирать различные майки, шорты, рубашки и джинсы.
— Да, — кивнул Ланс.
— А чемодан, значит, дома забыл? — с легким оттенком лукавства в голосе, поинтересовалась она.
— Да, — повторил юный волшебник.
Старушка покачала головой и выложила на прилавок одежду. Герберт вновь начал придирчиво оглядывать товар. Его мало интересовал фасон, цвет или что-то иное. Главное для босоты были: прочность шва, качество материала, издержка на разрыв и на трение. В итоге он забраковал около трех рубашек, которые явно не продержались бы и пары месяцев, несколько джинс, слишком расхлябанных в зоне паха, если много бегать — будет беда, натрут. Майки он критично осматривал в районе рукавных швов и воротничка. Самые опасные места. Постоянно рвутся или перетираются. Через двадцать минут, после нескольких примерок, Ланс взял себе «лишь» — три майки, две футболки, три пары джинс, пять пар бридж, одни шорты, новой джемпер, и штук пять рубашек. За все про все, пришлось выложить стодвадцать фунтов. Настоящее разорение.
Старушка взяла банкноты и стала их вертеть так и сяк.
— Не ворованные? — кажется, она была слегка удивлена.
— Мэм, я…
— Не беспокойся мальчик. Я, таких как ты, на своем веку немало повидала. Полицейские патрулируют с десяти и до четырех, постарайся им не попадаться на глаза.
— Да, мэм.
— Спасибо за покупку, заходи еще.
Мальчик вышел на улицу. Поход по магазинам занял у него чуть больше часа и времени до вечера, когда начнут рассекать фараоны, было еще навалом. Вещи надежно спрятаны в сумке, а кошелек еще полон налички. Вряд ли магловские фунты понадобятся парнишке в Ховгартсе, но напрасно растрачивать капитал не хотелось.
Медленно бредя по улице, заглядывая в счастливые лица прохожих, Геб размышлял, чем же ему себя занять. Парень наткнулся взглядом на кафе с красной вывеской, стоявшее на углу улицы. Оттуда доносился звон посуду, громкие разговоры посетителей и легкий смех. Есть не хотелось и поэтому парнишка пошел дальше.
Погода стояла хорошая, дул легкий северный ветерок и поэтому мало ощущалось палящее, июньское солнце. Народу было не то чтобы много, но юноша постоянно ловил на себе любопытствующие взгляды. Видимо, здесь все всех, так или иначе, но знают. Вот и удивляются такому новичку. Порой Геб ежился, когда на него вновь слишком пристально смотрели, но это было не из-за стеснения, а просто потому, что он не знал кто из них фараон, а кто нет. Вряд ли блюстители законы, будут в час дня носить форму.
И тут парень вдруг замер. Его взгляд натолкнулся на афишу местного кинотеатра — двухэтажного серенького здания. У входа стояла будка, где сидел скучающий парнишка лет шестнадцати, прощелкивающий входящим семьям с кричащими детьми, бумажные билетики. На стене, в железной раме, за стеклом, висела афиша, на которой красочно нарисованный монстр, танцевал с красивой девушкой.
— «Красавица и чудовище» — прочитал Герберт.
Мальчик тут же понял, куда он хочет сходить. Конечно, он бывал в кино, вот только ни одного фильма там не видел, потому что по большому счету в зданиях кинотеатров он с друзьями либо прятался, либо ночевал. Поправив чуть съехавшую бандану, парнишка направился к кассиру.
— Мне один билет пожалуйста, — попросил он.
— На мультфильм? — со смешком спросил парень. Видимо он считал, что мультфильмы исключительно для детей. Ну, может быть он в чем-то и прав. Но взрослые, в конце концов, тоже дети, только шифруются.
— Ага.
— Тогда с тебя один фунт.
Герберт протянул кассиру золотистую монету. Тот быстренько метнул её в кассовый аппарат, затем дернул из длинной ленты один билет.
— Десятый ряд, пятое место, — насмешливо протянул подрабатывающий старшеклассник. — Показ — через десять минут.
Ланс только кивнул, забрал белый билетик и пошел внутрь. Он миновал крутящуюся дверь и оказался в просторном холле. С левой стороны находилась барная стойка, вот только продавали там не выпивку, а различные шоколадные батончики, горячий шоколад, кофе, попкорн, стоял автомат для молочных коктейлей и сахарной ваты. Парнишка посмотрел в противоположную сторону, где в открытые двери, уже впускали народ. Ланс бы никогда себе не признался, но он всегда хотел похрустеть покорном, сидя в киношке. Так что, буквально на автопилоте, он добрался к стойке, где его встретила очередная молоденькая девушка. Видимо лето подростки Оттери, предпочитали проводить за работой. Собственно, как и большинство европейских, да и американских тинэйджеров.
— Мне попкорн, пожалуйста.
— Большой, маленький или средний? — улыбнулась леди с каштановыми волосами и ямочками на щеках.
— Давайте большой, — немного подумав, ответил Ланс.
— Сладкий, соленый?
— Соленый.
Девушка, улыбаясь, насыпала ему в картонный, огромный стакан, белый, с коричневыми прожилками, попкорн и поставив рядом с кассой, сказала:
— Два фунта.
Еще две монетки покинули кошелек парнишки. Забрав заказ и подмигнув напоследок леди, парень заспешил к залу. Там его встретила очередная школьница, которая строгим тоном попросила у него билет. Получив его, она указала мальчику в какую сторону идти. Кажется, Лансу повезло, он сидел в центральном ряду, на центральном кресле. Самое лучшее место в зале. Пройдя мимо шумных детей, которые теребили своих мамаш, мимо явно скучающих папаш, занятых тем, что копались в своих ежедневниках или читали рекламные листовки, Проныра уселся на откидное кресло. Он поставил перед собой футляр с гитарой, а на колено примостил огромный стакан. Вскоре свет в зале погас, заслышался шум проектора и на экране появилась картинка. Мальчик затаил дыхание, рука сама потянулась к воздушной кукурузе.
— Молодой человек, вы не могли бы не хрустеть? — прошипел сидевший рядом мужик.
Геб оглянулся и увидел что в ближайшем окружении, только он с попкорном.
— Не мог бы, — обрубил он.
Мужчина, подгоняемый женой, еще некоторое время распылялся на тему хамящей и невоспитанной молодежи, но Геб его не слушал. Юного волшебника полностью затянуло кино.
|
|
| Shtorm | Дата: Понедельник, 18.11.2013, 16:35 | Сообщение # 25 |
|
Черный дракон
Сообщений: 3283
| * * *
Сеанс шел примерно полтора часа и Проныра даже не успел понять, когда закончился показ. Просто в какой-то момент история закончилась, зажегся свет и надо было уходить. Герберт, покидая зал, чувствовал себя странно. Это простая и незатейливая экранизация древней как мир сказки, полностью захватила его. Там были изумительные краски, смех и замечательная музыка. Но что больше всего поразило парнишку, так это Бель. Ведь если есть на свете, пусть и выдуманная, но есть — девушка, которая может полюбить, несмотря на клыки, рога, шерсть и хвост. То может быть, где-нибудь, хоть где-нибудь, найдется и такая, которую Геб будет интересовать не как плюшевая игрушка или как голубоглазый красавец, а просто как Герберт Ланс, волшебник из Скэри-сквер.
Выйдя из кинотеатра, парнишка немного постоял на улице, а потом развернулся на сто восемьдесят. Он вновь подошел к кассиру и под гнусные смешки прыщавого парня, сказал:
— Мне один билет на мультфильм.
— Что, все проспал ничего не запомнил? — хмыкнул сидевший в будке юноша. — Давай один фунт.
И вновь Ланс распрощался со звонкой монетой.
— А тебе везет. То же место, тот же ряд.
Заполучив билетик, Ланс заспешил внутрь.
* * *
Еще ни один, не два, и даже не три раза, Герберт покупал билет, попкорн и спешил в зал. Всегда на одно и то же место, на один и тот же ряд. И каждый раз он ждал когда заиграет музыка, запоет девушка и, что смешно — чайник. В маленьком кинотеатре сегодня шел только один — премьерный показ. Мультфильм крутили постоянно, и каждый раз зал был полон народу. Но Геба это не волновали, не волновали и смешки кассира, продавщицы у стойки и контролерши у входа. Он просто заходил в зал, садился в кресло и погружался в нечто нереальное, куда более волшебное, чем весь Хогвартс со своим колдовством.
И все же, закончился последний сеанс и пришлось покинуть заведение. Городские часы показывали пол первого ночи, а улица уже давно закуталась в темный саван, еле пронизываемый светом фонарей. Геб, перехватив футляр и поправив сумку, поплелся вниз по улице, направляясь к шоссе. В домах горел свет, и виднелись смутные силуэты, сидевшие вокруг домов. Изредка вдалеке слышался какой-нибудь смешливый девичий крик, лай пса или визг клаксона. Мальчику нравились эти ночные звуки, они были ему роднее, чем топот ног по живым лестницам, шуршание мантий о древний каменный пол или скрип перьев.
Ланс свернул на углу, и стал спускаться под откос. На одном из заборов сидел пушистый черный кот, он лениво приоткрыл правый глаз и вгляделся в мальчика, бредущего по улице. Хвостатый вдруг зевнул и протяжно мявкнул. Геб рассмеялся и мявкнул в ответ. Кот посмотрел на человека, как на больное разумом сознание, фыркнул и спрыгнул вниз, скрываясь во дворе. Парень закинул руки за голову и насмешливо чеканя шаг, стал насвистывать одну их любых мелодий бессмертного Боба Марлей.
— Малодой человек, — окликнули сзади.
Парень повернулся и внутренне собрался. Из-за поворота показались двое фараонов с фонариками и в синей форме.
— Молодой человек, что вы делаете на улице без родителей после наступления комендантского часа.
Герберт чуть рукой себя по лбу не хлопнул. Для несовершеннолетних в большинстве стран Европы, в том числе и в Британии, действует жесткий закон. После десяти часов — без ответственного лица ни шагу из дома. Мол, это должно уменьшить уровень детской преступности. Ну-ну. Скажите это жителям Скэри-сквера, да и всего Лондона. Как бегали от полицаев, так и бегают.
— Я из больницы, — резко нашелся парень. — Бабушку проведывал. Плохо ей.
— А как зовут бабушку? — поинтересовался подошедший коп.
Фараоны словно с экрана комедии сошли. Один был высокий и худой, как тростник, а второй низкий и толстый, словно пивной бочонок.
— Мария, эээ Роза Мария.
— Роза Мария гвооришь. Терри, ты слышал что-нибудь о том, чтобы в больницу поступала старушка с таким именем.
— Нет. Я, если честно, про такую вообще не слышал. А ведь живу здесь от рождения.
Фараоны подошли совсем близко и засветили фонариком в лицо волшебнику. Тот зажмурился и прикрылся рукой.
— Эка, малой, — сказал толстый. — Да я и тебя в первый раз вижу.
— Молодой человек, пройдемте с нами.
— «Попал» — мысленно вздохнул Геб, а вслух сказал. — Хорошо.
Копы расслабились. Зря. В тот же миг, мальчик со всей силы, умело пнул тощего под колено. Фараон взвыл подбитой собакой и запрыгал на одной ноге, вскоре и вовсе рухнув на колени. Толстый мигом обнажил дубинку, но он был практически одного роста с Гебом. Именно поэтому парнишка, не растерявшись, в стиле Чака Норриса, ударил ногой с разворота. Удар получился отменным. Фараона как тараном снесло к забору. Видимо сказалось то, что к ускорению и инерции, прибавился еще и вес гитары, висевшей за плечом.
В тот же миг парнишка сорвался с места и понеся вниз по улице. Он бежал и не мог сдержать смеха, вспоминая как лихо уделал фараонов. А эта вертушка… кому расскажешь — не поверят. Ланс, скорее инстинктивно, а один рефлексах, петлял по улочкам, сворачивая в самые узкие и тесные проулки, он избегал фонарей, и крался среди заборов. Он бежал за скользящими машинами, а порой застывал за углом высокого дома. Но сколько бы он не оборачивался, не ждал и не искал, но ни копов, ни их машины так и не показалось. Либо полицаи прийти в себя не могут, либо деревенским, по большому счету, нет дела до столь ретивых «преступников».
Проныра остановился лишь у шоссе, оставив за спиной столбик с названием города и количеством жителей. Парень посмотрел на палочку, заткнутую за пояс, потом на лес и снова на палочку. Да, он, конечно же, мог снова взывать этот Ночноый Рыцарь и за пару мгнвоений добраться до Норы, но это было бы… скучно. Да-да, совсем скучно и безынтересно. А вот пересечь ночной лес, продираясь к цели, это было захватывающе. В мальчике проснулся, как это называют бывалые авантюристы — «дух охоты». Поправив бандану, Геб нисколько не боясь, нырнул в кустарник.
Ночной лес нисколько не пугал мальчика. Здесь было достаточно светло, благодаря ярко сверкающей луне и пылающим равнодушным пламенем звездам. Герберт шел по тропинке, как ему почему-то казалось, ведущей к долине, где стоял волшебный дом. Ланс не боялся далеких, туманных шорохов опасно щекотящих слух, не боялся и треска веток совсем рядом, уханья сов и далекой, призрачной волчьей песни. Он просто шел, насвистывая мелодию о трех прилетевших птичках на утренний порог и о том, что все проблемы когда-нибудь исчезнут и поэтому не стоит грустить.
В какой-то момент, Герберт перестал замечать время, просто бредя по тропинке, иногда перепрыгивая овраги, или какую-нибудь высокую корягу. Но все же день был довольно насыщенный, и вскоре парнишку стало нещадно клонить в сон. Возможно, вы подумаете что Проныра сошел сума, но, уверяю вас, пока еще нет. И все же, парень, будто не замечая что он в густой чаще, просто прислонился к дереву, поставил перед собой футляр, обняв его руками и закрыл глаза. Сон настиг его моментально, унося в мир, где в самых темных замках, живут самые прекрасные сказки.
28 июня 1992г, Анлия, лес близь Оттери.
Проснувшись, Герберт сперва подумал что он прикорнул в каком-то шубном магазине. Головой он лежал на какому-то буром, теплом меху, укрывало его серое, горячее одеяло, и всюду, куда не посмотри, была та самая шерсть. Ланс встряхнул своей гривой, замечая что ночью бандана совершила попытку к бегству, но так и не успела уйти слишком далеко. Мальчик намотал на голову ткань, оставляя сзади своеобразный хвост волнистых волос. Некоторое время после этого ритуала, парень пребывал в ступоре. Ровно до тех пор, пока вся поляна, где утроился на ночлег волшебник, не стала оглашаться протяжными зевками.
Одеяло вдруг поднялось с Геба, лизнуло его в нос и стало кружить вокруг, потягиваясь и вертя хвостом. Подушка, оглушив своим ревом, поднялась на задние лапы и стала царапать соседнее дерево длинными когтищами. Тут и там мелькали какие-то белые, серые и желтые тени. Ланс чуть сознание не потерял, когда понял что спал он на спине бурого медведя, укрывал его серый волк, а вокруг прикорнуло еще с десяток зверей. Здесь были другие волки и волчата, зайцы, лисы и лисята, медвежата, две росомахи, одна рысь и два барса, вдалеке, у самого края, олень с оленихой и даже лось.
Наверно, любой нормальный человек, тут же бы, как минимум испугался, но только не Герберт. Он даже не понял, почему подумал о том, что надо боятся. Вдруг, на колени парнишке забрался маленький медвежонок, словно маленький ребенок, протянувший лапы к лицу паренька. Ланс подхватил зверька на руки и стал вертеть. Медвежонок радостно утробно взревел, а здоровая подушка-медведица смотрела на происходящее абсолютно спокойным взглядом. Все же, вероятно мальчик сделал это зря, так как мгновение спустя его буквально затопил меховой вал из верещащих щенков, медвежат, зайчат, лисят и прочих представителей пушистых пород. Все они легонько кусали мальчика, дергали за штаны, уши, майку и лизали в нос и щеки.
Герберт, смеясь, пытался от них отмахнуться, а потом схватив футляр и стал бегать от своры. Вскоре к игре присоединилось и взрослое поколение. Оно носилось вокруг волшебника, иногда толкая его, теряясь об ноги или об руки. Как бы то ни было, буквально через десять минут, его все же повалили на земли и затопили в теплом меху. Парень смеялся и брыкался, пытаясь выбраться наружу. Никто не знает, сколько времени прошло за игрой, но в какой-то момент, Ланс будто вынырнув из тумана, вспомнил что ему надо возвращаться.
— Мне надо идти, — сказал он.
Звери прекратили возиться и с грустью посмотрели на мальчика. Подошедший волчонок, ткнулся своим носом в ладонь мальчика. Медвежонок, свалившись с плеча Геба, подошел к своей маме-медведице и грустно проревел.
— Но если вы так хотите — я приду еще, — улыбнулся Ланс.
Звери тот час на разные лады начали вопить, лаять, рычать, реветь, мычать и радостно скакать вокруг. Парень поправил футляр, подхватил футляр и развернулся в сторону Норы. Не успел он сделать и шага, как перед ним во весь свой исполинский рост, встал олень с королевскими, ветвистыми рогами.
— Ты хочешь прокатить меня? — удивился мальчик.
Олень все так же смирно стоял.
— А… на перегонки, — протянул парнишка.
Проныра, даже не понимая, что ему не одолеть в беге животное, вдруг сорвался с места. Позади послышалось ржание, и вскоре за ним бросился копытный, а с ним и вся своры. Мальчик, даже не ощущая того, несся по тропинке словно ветер. Порой он буквально перелетал широкие ручьи, глубокие овраги и высокие пни. Рядом с ним, но все же чуть отставая, бежали и звери. Лисы соревновались в скорости с волками, олени с лосями, медведи пыхтели где-то позади, сетуя что такие скорости им не подвластны. Индифферентные росомахи, под насмешки птиц, так и остались на поляне. Рыси, словно тени, мелькали среди деревьев, изредка пугая травоядных, а барсы, распушив свои длинные хвосты, иногда перепрыгивали волков, демонстрируя свое природное нахальство.
А мальчик все летел, смеясь, так же как и когда-то в Волшебном Лесу. Он так и не заметил всего, что происходило вокруг, но через неопределяемый промежуток времени, сквозь просеку показалась долина, и стоявшая по центру Нора. Ланс замер и оглянулся. Рядом стоял лишь олень, единственный кто поспел за ребенком.
Обладатель самой колоритной шевелюры, подошел к парнишке и наклонился, ткнув мордой в лоб мальчику.
— Завтра, уже завтра я буду здесь, — прошептал мальчик, потрепав зверя за шею.
С этими словами мальчик развернулся и, не оглядываясь, пошел к Норе.
* * *
Герберт, скрипнув входной дверью, оказался в гостиной и застыл. На него смотрели как на воскресшего из мертвых Мерлина. То есть выпучив глаза и открыв рот. Что самое удивительное, в доме собралась не только вся семья Уизли, но еще и директор с на какую-то часть гоблином.
— Что за митинг? — спросил мальчик.
— Герберт! — воскликнула Миссис.
С ненормальной для своей комплекции скоростью, мать семейства вскочила с диванчика, подбежала к пареньку и попыталась заключить в свои знаменитые, Хагридовские объятья. Ланс увернулся.
— Гитару помнете, — буркнул мальчик, скрываясь за сервантом.
— Мистер Ланс, — мэм, словно флюгер, вдруг посерьезнела. — Постарайтесь нам объяснить, где вы пропадали все это время.
— Это время? — мальчик так и не понял, чего от него хотят.
— Тебя не было весь день и всю ночь!
— Ну я гулял. Даже записку вроде оставил, — пожал плечами Геб, все еще непотливо глядя на профессоров.
— Гулял?! — раненным бизоном взревела Миссис.
— Молли, — одно словно Дамблдора, остудило уже начавшую накаляться обстановку. — Герберт, не расскажешь нам, зачем ты сбежал.
— Сбежал? — парень все еще летал в астрале. — Да никуда я не сбегал! Прошыврнулся по ларькам, потом решил напрямки через огороды, то бишь лес, пройти, но устал и задремал.
— Задремали? — удивился директор. — В лесу?
— Нет, в морге. Радуйтесь и внимайте — я воскрес и вернулся вершить дела.
— Мистер Ланс, — хихикнул Флитвик. — Вы слишком взволнованны.
Да, когда Геб волновался, то всегда переходил на манеру речи приютского бандита.
— Герберт, — подал голос Мистер, показывая кулак почти открыто ржущим Близнецам. Рядом с ними сидели Джинни и Рональд, смотревшие на Геба глазами полными презрения и омерзения. Перси куда-то смылся. Видать ушел зубрить. — Герберт, ты должен понять как мы волновались за тебя. Мы искали тебя весь вечер и почти всю ночь. Уже собирались вызывать Авроров!
— А профессора здесь тогда зачем? — спросил Проныра.
— Герберт, — тяжко вздохнул директор. — Мы подумали…
— Что я сбегу в Лондон проведать друзей, — закончил Ланс.
— Герберт! — хором воскликнули Мистер и Миссис. — Что ты себе позволяешь?! Как можно перебивать директора!
— Молли, Артур, это лишнее, — спокойно произнес дедан. — Да, Герберт, именно этого мы и опасались.
— Профессор, — недовольно буркнул мальчик, становясь похожим на рассерженного котенка. — Я давал вам свое слово, что не буду их проведывать, в обмен на ваше слово — их оберегать. Я дорожу нашей сделкой и не намерен её нарушать.
— Тогда я вынужден попросить у тебя прощения за свои сомнения.
— Без проблем, но, если что — советую вам укрепить охранные чары на баре с лимонными дольками. До меня тут дошли слухи, что некий проныра, собирается их выкрасть. Кстати, профессор Флитвик, это касается и ваших жевательных перьев.
— Мерлин — надо срочно этим заняться! — со смешинками в глазах, воскликнули профессора.
— Только сперва, мистер Ланс, расскажите нам подробности вашего маленького приключения, — мастер чар поставил чашку и взмахом палочки пододвинул к пареньку кресло.
Ланс тут же в него плюхнулся, с наслаждением вытягивая почему-то немеющие ноги.
— Да ничего такого, — помахал рукой парнишка. — Утром, пораньше, вышел из Норы и добрался до шоссе. Сперва хотел попутку поймать, но остановил Ночной Рыцарь. За пол фунта добрался до Оттери, где прошвырнулся по магазинам. Одежда уже в конец изорвалась, да и маловата стала. Потом решил немного проветриться и зашел в кинотеатр. Но так мне понравился показ, что я там завис до последнего сеанса. Когда уже возвращался обратно, то столкнулся с двумя фараонами. Они хотели меня пресануть, но я отмахался и рванул до лесу. Ну а дальше вы знаете — заснул, проснулся, вернулся.
Все это время профессор Флитвик, наиболее полно разбирающийся в речи парнишки, подрабатывал суфлером, переводя спич на понятный всем присутствующим язык.
— Ты подрался с магловскими Аврорами? — с уважением и некоей гордостью, хором спросили Близнецы.
— Фред! Джордж! — прикрикнула Миссис. — Здесь нечем гордится!
— Не первый раз, — пожал плечами парень, не замечая возгласа.
— Герберт!
— Вау! Круто!
— Вы трое — прекратите немедленно!
Близнецы и Ланс переглянулись и подмигнули друг другу, Артур и Молли закатили глаза.
— Весьма занимательная история, Герберт, — блеснул глазами Дамблдор и спрятал улыбку в бороде. — Я рад, что вы находите себе развлечения и здесь. Что ж, Молли, Артур, спасибо за чай, пожалуй, нам с Филиусом нужно возвращаться.
— Да, да — конечно, — закивала Миссис и проводила бодрых старичков к камину. — Простите за беспокойство.
— Да ничего, — Флитвика все еще не отпустила смешинка. — Мы уже привычные. Герберт, я не прочь с вами видится столь часто, но право же — все имеют право на отпуск. Пожалейте наши старые косточки.
— Ничего не обещаю, — хмыкнул Проныра.
— Герберт!
— Вы в своем репертуаре Ланс, в своем репертуаре.
С этими словами, Фливтик исчез в каминном пламени, взвившимся зелеными столбом куда-то ввысь, а за ним пропал и Дамблдор. В гостиной повисла тишина.
— У нас с вами, молодой человек, предстоит очень серьезный разговор, — чуть ли не по слогам произнесла Моллли Уизли.
Герберт сокрушенно покачал головой. Пара часов нотаций ему обеспечены.
Глава опубликована: 20.07.2013
|
|
| Shtorm | Дата: Понедельник, 18.11.2013, 16:37 | Сообщение # 26 |
|
Черный дракон
Сообщений: 3283
| Глава 12
17 августа 1992г Аглия, «Нора»
— Он так ни на одно письмо и не ответил! — все распылялся Рон. — И твоя идея с фельетоном была полностью глупостью!
— С телефоном, — поправил Герберт, раздумывая поднимать ему ставку или нет. Близнецы, кажется, решили объединится, дабы обыграть хоть в одной раздаче ушлого Проныру. Скорее всего, у одного из рыжих, были две пары. Слишком сильно, чтобы играть лишь парой девяток. А ранер-ранер лишь один — девятка на «последней улице». Шанс на то, что карта выпадет, настолько же мал, насколько невероятен тот сюжет событий, в котором Рональд наконец заткнется. Даже сидевшая с журналом Джиневра была с этим, скорее всего, согласна.
— Не важно! — гнул сою линию рослый парнишка. — Все равно ничего не получилось.
— Не получилось только потому, что ты решил сам разговаривать, — пожал плечами Геб. — Поднимаю на десять.
Проныра подвинул по столу десять конфет, он пошел ва-банк.
— Колл! — хором крикнули близнецы. Вся троица сидела без конфет. Банк собрал все.
— Вскрываемся.
Геб выложил свою пару, в то время как Фред обнажил полный ноль, ну а Джордж пару королей и шестерок. Ушлый тип.
— Продул, старина Геб, — ехидничал Фред. И как их вообще можно путать? Разные же люди.
— Не гони, Дред, — отмахнулся Проныра. — Ща проверим, у кого очко по ветру пойдет.
— Фу как грубо…
— … и не интеллигентно…
— … ты записал выражение Дред?
— Конечно, Фордж!
Дрожащими руками, мальчик потянулся к колоде, снял две верхних карты, а потом с громким хлопком и пиратской улыбкой положил на стол девятку.
— Мордред и Моргана! — воскликнули близнецы.
— Партия, господа гусары. Конфеты на бочку.
— Будь ты обычным слизеринцем…
— … мы бы сказали, что ты жульничаешь…
— … но ты же не совсем сумасшедший…
— … чтобы обманывать Близнецов.
— А то! — улыбнулся музыкант, рассовывая по карманам свою законную добычу. Ну, не совсем законную.
Наивные чукотские детки, может Геб и не был слизеринцем в обычном понимании этого слова, но все же он без малого почти двенадцать лет прожил в Скэри-сквери. Играя в покер, он всегда имел пару тузов в рукаве. В любом смысле этой фразы…
— Мы должны что-то сделать! — все не унимался Рональд. Он уже встал и начал ходить кругами по гостиной.
Мистер и Миссис, свалили к бабке Лонгботтома, жившей неподалеку и дети остались одни. За старшего поставили Перси, который так и не вышел из своей комнаты, где наверняка писал сотую страницу послания несравненной Клеарвотер. Вот что потеря девственности с простыми ботаниками делает — срывает все затворки со шлюзов красноречия. Он, небось, красоту её губ уже целый час расписывает, если, конечно, не спустился до подбородка. Интересно, когда он дойдет до ножек, то Лев Толстой удавиться с зависти объему нетленки?
— Сделай, — пожал плечами Герберт. В прошлый раз он был готов сам поговорить с Поттером, но рыжий не дал ему этого сделать, выхватив трубку из рук.
— Но что?! — рявкнул рыжий, плюхаясь на диван. — Даже Гермиона не может подсказать!
— Это ты у меня сейчас так ответ выпрашиваешь или просто бесишься?
— Отвали слизень, — прошипел Рональд.
— И мне еще говорят, что я грубый, — вздохнул Герберт. — Еще партейку?
— Нет! — хором воскликнули близнецы.
— Тююю, — просипел пацан, теребя хвост банданы.
— Слушай, Проныра…
— … может ты уже…
— … расскажешь свой план…
— … по спасению Гарри?
— Мне не нужна помощь от поганого слизня! — во всю мощь луженой глотки, рявкнул Рональд. Но на него никто не обращал внимания. Даже Джин. Кумир ей был, судя по всему, дороже братца. Вот они — женщины. Коварные и страшные существа.
— Есть у меня одна безумная идейка, — протянул Ланс, пожевывая принесенную со двора травинку.
— И в чем она заключается? — поинтересовался Фред.
— Если вкратце — в угоне.
— Надо полагать — папиного фордика, — хмыкнул смышленый Джордж.
— Смекаешь, — подмигнул Герберт. — Смотрите как все ладно выходит. Где Литтл-Уингинг я знаю, бывал там уже. На летающей машине мы обернемся за несколько часов, ваши предки и вернуться то не успеют.
— А как мы найдем дом Поттера? — Фред перешел на заговорщицкий шепот.
Так было заведено у Близнецов, если они не заканчивали фразы друг за другом, то говорили по строгой очередности. Такое впечатление, что у них был один разум на двоих. Наверно это здорово, иметь такого брата, который поймет даже в той ситуации, когда понять невозможно.
— Включением думалки, — вздернул палец чуть хвастливый мальчишка. — Если Поттер не отправляет письма своему корешу, следовательно, его белобрысая сова не может вылететь из дома.
— А это значит, — подтолкнул к ответу Джордж.
— Что на доме решетки! — хлопнул в ладони Ланс. — Все что нам надо будет сделать — найти на улице дом, где на втором этаже, в жилой части, будут решетки!
— Не дурно…
— … для слизеринца!
— В деле? — спросил Герберт.
— В деле, — хором ответили и кивнули Близнецы.
— Слышь, Ронни-бой, ты с нами или в тылу отсидишься?
— С вами, — проворчал парнишка. — Джин, прикроешь?
— Да, — кивнула девчушка.
Четверка парней поднялась и поплелся на выход, к гаражу, где их ждал замагиченный форд Мистера.
— Слушайте, а кто…
— … поведет, эту махину?
— Я, — пожал плечами Герберт, закрывая за собой дверь. На улице было хорошо.
— Ты умеешь водить? — чуть не задохнулся Рон. Скорее всего — от зависти. Не то чтобы Рон был завистливее, чем должен младший сын в семье где куча старших братьев, но все же этого (зависти) у него хоть отбавляй.
— Да, — вновь пожал плечами Ланс. — Мы с пацанами с семи лет тачки угоняли.
— А до педалей…
-… чем доставали?
— Деревянные бруски к ногами приматывали. Но сейчас с этим проблем не будет.
Четверка авантюристов дошла до гаража, где Ланс, поминая договоренность с Миссис и Мистером, открытый замок при помощи отмычек. На это у него ушли всего пара секунд. За год выставление школьных метел, парень неплохо поднаторел в этом вопросе. Раздался щелчок включаемого светильника, и среди груды хлама, синей краской заблестел старенький Форд Англия. Четырехместный семейный автомобиль, в который, в комплектации «Волшебник нахимичил», могла целая футбольная команда поместиться, да еще и место останется.
— По коням, господа. Гусарский подвиг нас зовет!
— Для гусарских подвигов…
— … ты еще не дорос…
-… малыш Геби.
— Вот язвы, — прорычал парнишка, щелкая ключом, который лежал в бардачке. Артур, деревенский вы человек, ничего не понимаете в вопросах угона за шестьдесят секунд.
Двери гаража так и остались открытыми, а машина, становясь невидимой, скрылась в облаках.
Несколько часов спустя.
— Я точно уверен, что мы здесь уже пролетали! — чуть ли не рыдал Рыжий.
Герберт лишь мысленно ругался самыми отборными и грязными ругательствами. Кто бы мог подумать, что летать на фордике это не самое тривиальное занятие. Сперва они вообще чуть до Ламанша не долетели, пока через облачность перебивались, потом им пришлось в срочном порядке накладывать на машину чары помех и еще сотню других чар. Вернее не им, а близнецам. А все потому, что пару раз мимо пролетали военные самолеты, видимо в поисках стелса или еще какой-нибудь военной бурды. Один раз их чуть не сбил пассажирский лайнер, или они почти его не сбили, тут сразу и не поймешь. Но больше всех проблем доставляли птицы. Машину точно придется неделю отмывать от их помета и перьев. И вот сейчас, когда за бортом уже давно стемнело, а на улицах зажглись фонари, группа приключенцев наконец-то добралась до графства Суррей.
— Обломись, Рональд, — хмыкнул Геб, указывая пальцем на табличку с названием «Литтл-Уингинг». — Дамы и господа, спасибо что выбрали нашу авиа-линию, Близнецы и Проныра, желаем вам удачного вызволения Мальчика-которго-хрен-отыщешь.
Ланс заложил крутой вираж, которому позавидовал бы и истребитель, а потом резко снизился, паря почти над крышами. Заглушающие чары работали исправно и ни один из маглов так ничего и не заметил. Управление фордиком было вполне сносное. Под рулем, вместо поворотников, находилось два рычажка. Один понижал высоту, другой, соответственно — повышал. Что бы заложить вираж, нужно было одним пальцем надавить на нужный рычажок, а руками старательно крутить баранку. Может показаться, что это довольно сложно, но, право же, проще и быть не может.
— Смотрим…
— … во все четыре…
— … пары глаз.
Сбавив скорость до восемнадцати миль, перейдя на вторую передачу, Ланс стал медленно кружить над однотипно-богатыми домами. В каждом дворе виднелся ухоженный газон с клумбами и цветочными кустами. Под навесами стояли навороченные газонокосилки, а у некоторых обитателей даже были автоматические опрыскиватели, чьи грибные стальные купола, сверкали в свете полной луны. Мерно дребезжал замагиченый моторчик и чуть трещала подвеска, которая явно не знала что такое аэродинамика. Как она еще не отвалилась из-за сопротивления воздуха, знал лишь один Артур. Если бы не закон, по которому нельзя магичить над магловскими вещами, то на этом драндулете, вернее на этой идее, можно было бы неплохо заработать. Но чего нет — того нет.
Свернув на втором повороте, аэромобиль проплыл над домом, от которого даже с этого расстояния разило кошками. Вернее — их застарелой шерстью, туалетом и кормом.
— Нашел! — крикнул Рональд.
Рыжий беспардонно высунулся из окна и стал тыкать рукой в дом, на втором этаже которого виднелась решетка. Сидевший рядом с ним Фред, быстренько втащил братца в салон.
— Молоток, — кивнул один из Близнецов. — Теперь у маглов будет легенда, о половине мальчика, летавшего над городом.
Герберт развернул машину и подлетел к окну как можно ближе. Действительно решетки, тяжелые металлические, прибитые на стальные петли, закрепленные в полосах, вделанных в раму. Сделанно на века, но топорно. Нужно было не к раме фигачить, а к стене. Так вырывать было бы практически невозможно. А теперь, по сути, ставни держаться лишь на гвоздях, которым прибита рама. Нет, в этом доме явно живет не самый дальновидный тюремщик.
— Фордж, — прошептал Геб. — На счет три — снимай маскировку.
Мальчик положил палец на переключатель фар.
— Три!
Маскировка с громким шуршанием падающего платья, пропала, а по окнам вдарил усиленный дальний свет. Герберт стал быстро-быстро перещелкивать выключатель. Он не знал азбуку Морзе, но вы не найдете ни одного человека в Англии, который бы не знал как отсигналить SOS. Через пару мгновений, в комнате послышалось шевеление. Герберт развернул машину так, чтобы левый борт, где сидел Рональд, оказался перед окном.
— Рон? — прозвучал заспанный мальчишеский голос.
— Да, Гарри! — рыжий догадался не кричать. — Это я!
— Что ты здесь делаешь?!
Герберт был готов вдарить по газами и свалить из этого места. Нет, ну они что не могут в Норе языками почесать, чего сейчас то мыльную оперу устраивать.
— Мы прилетели тебя спасти!
После этого в салоне началось шевеление. Дред нашел на полу заранее заготовленную веревку, укрепленную чарами, и старательно примотал к ней металлическую кошку, наложив на узел чары вечного приклеивания. Умно.
— Гарри, — прошипел близнец. — Лови!
Скорее всего у очкастого сработал рефлекс, так как кошку он поймал резко и умело. Даже завидки берут.
— Прикрепи к решетке и отходи.
Поттер моментально выполнил распоряжение, видимо ему уже поднадоело изображать из себя «рапунцеля». Может, надо было попросить у него спустить свои лохмы и ими решетки вырывать.
— Готово Проныра, — оповестил меня Фред.
— Приготовились, — прорычал Герберт скорее для смелости, чем от злости.
Мальчик вдавил в пол сцепление, положил руку на поднятый ручний, а потом резко вжал газ в пол, убирая сцепление и отпуская ручник. Машина, словно рассерженный бык, взревев сорвалась с места и с мясо выдрала решетку. Дред тут же отмотал веревку и вместе с решеткой она грохнулась прямо на цветочный куст, уничтожая его, как ядерная боеголовка стерла с лица земли Хиросиму.
— Быстрее Гарри! — чуть ли не визжал Рон.
В это время Геб, пыхтя, разворачивал машину, одновременно с этим рычажком открывая багажник. Вскоре в бездонную прорву этого самого багажника перекочевал массивный сундук. Проныра тут же захлопнул его и развернул тачку бортом. Поттер, держа в руках клетку с белой совой, полез из окна. Было слишком далеко, пришлось подлетать ближе. Рыжий протянул руку и стал помогать другу забираться, что было не просто. Машина никак не хотела замирать, и качалась словно на волнах.
Вдруг на лестнице послышался крик, потом топот ног. В темноте маленькой комнатки стала видна полсока света, которая аккуратно прочерчивала дверной проем. Послышалось лихорадочное срывание амбарный замков и щеколд. Поттера что, в качестве домашнего мага держат или просто безопасность Героя превыше всего. Впрочем, Ланса это мало волновало. Он свою адреналиновую дозу получил и ничуть не сожалел о приключении.
Меньше чем через удар сердца, дверь была почти соврана с петель и в тесной комнатушке показался дородный, огромный мужик, похожий на моржа. Сперва Проныра решил что рядом с ним стоит швабра, но нет, это оказалась жутко некрасивая женщина с лошадиной шеей и лицом, которое так и не забыло ковровую бомбардировку подростковыми прыщами. Жуть. Такую, только если с пакетом на голове и пятью литрами внутри, как говорили старшие в приюте.
— Не уйдешь, мелкий засранец! — прорычал этот фанат фаст-фуда и рванул к лохматому.
Поттер уже почти забрался в салон, но все же не успел. Его схватили мощные руки и потащили вниз. Паренька держал и Фред и Рональд, но им было не так удобно, как оперевшемуся о стену борцу сумоисту. Дело запахло керосином.
— Держи руль! — крикнул Проныра Джорджу.
Завзятый шутник тут же схватился за баранку. Геб, не теряя времени, открыл дверь, и свесился так, чтобы можно было дотянуться до толстых, жирных ручищ. Мелькнуло лезвие ножа и раненным бизоном взвыло сало на ножках. Тюремщик гриффиндорца, от боли или от неожиданности, разжал хватку, не справился с равновесием и полетел вниз, окончательно приканчивая куст и больно ушибаясь о решетку. Ланс понадеялся, что он себе что-нибудь сломал. Герберт убрал свою бабочку, закрыл дверь, поблагодарил подельника кивком и вцепился в руль. В это время на заднем сидении уже примостился Поттер.
— Герберт?! — кажется, Волосы-ананас был поражен до глубины души.
— Нет, дьявол. Крестный фей твой! Пристегните ремни господа, мы отчаливаем.
Парнишка вдарил по газам, и машина взвилась в небо, становясь невидимой. Литтл-Уингинг резво превращался в маленькую точку
И еще несколько часов спустя
Немного попетляв в потемках, в поисках нужного шоссе, Герберт наконец вышел на нужный курс. Все это время тройка рыжих засыпала Поттера ничего не значащими историями и расспросами. Ланс мог поклясться, что порой слышал мерное сопения очкастого сокурсника. Что неудивительно, такое приключение и притомить может, даже бывалого Проныру клонило в сон.
Машина медленно, нехотя снижалась, но так и не коснулась шинами земли. Ехать по бездорожью, в густой, влажной траве, это воистину безумная затея, завязнуть как нечего делать. Так что, держа над поверхностью около метра, фордик неспешно скользил, рассекая ночной воздух. Вокруг летали светлячки, сопровождая, как они скорее всего думали — своего большого брата, у которого почему-то аж два огня. Вдалеке пели цикады, и, как и всегда, мерно шуршали кроны деревьев. Но если прислушаться, замереть на месте, застыть как камень, принесенный в древности ледником, то можно услышать их далекий шепот. Конечно, любой скажет, что это лишь воображение облачает безличное шуршание в таинственный голос, но если в мире магии возможны призраки, то почему невозможны разговаривающие деревья? Вот только о чем они говорят. Может быть рассказывают друг другу смешные анекдоты, от которых трещит кора, а может страшилки, а может и древние как мир истории, неизвестные никому, кроме обитателей лесов.
Герберт выплыл из своих полу сонливых, вязких мыслей и сделал он как нельзя кстати. Впереди показался гараж, вот только его массивные железные двери были заперты. Возможно, об этом позаботилась джин, но вот слегка приглядевшись, парнишка увидел что на дверях висит тяжелый амбарный замок. Вся фишка в том, что чтобы закрыть этот замок, защелкнув скобу и заперев наглухо ворота, Джиневре понадобилось бы резко вырасти сантиметров на десять и потяжелеть кило на двадцать. Мелкая девчонка, попросту не справилась бы с такой задачей. А значит — полундра.
— Джордж, держи руль, — второй раз за день, произнес Ланс, сбавляя ход до минимума.
Рыжий, немного подозрительно взглянул на подельника, но все же схватился за баранку. Ланс хмыкнул, он своей дело сделал…
— Классная была тусовка, — хмыкнул Геб. — Адьос.
С этими словами парнишка открыл дверь и с метровой высоты спрыгнул в мокрую траву. Перекатившись, Герберт заложил крюк и побежал к бочке, которая должна была стоять под карнизом. Как он и думал, с другой стороны дома в окне спальни Мистера и Миссис, горел свет и маячили два силуэта. Кажется, авантюристы слишком припозднились и взрослые успели вернуться. Что ж, это теперь не его — Ланса, проблемы. Он не вызывался огребать вместе со всеми.
Привычно оттолкнувшись от бочки и буквально взлетев по стене и выше — на крышу, парнишка проник в собственную комнату. Разве что не единым движением скинул с себя одежду, взмахом палочки снял запирающее заклинание с люка и нырнул под одеяло. Спустя пару минут на первом этаже раздались громкие крики, которые на мгновение стихли, а потом все по новой. Около десяти минут прошло, как под чердаком заслышались аккуратные шаги, меньше через удар сердца люк тихонько скрипнул.
— Спит? — послышался мужской шепот.
— Да, — отвечал ему женский. — Пойдем.
Шаги все удалялись, а Геб потихоньку засыпал. Это был чумовой день и парень понял, что не прочь его повторить. Вот только, желательно, без всяких миссий по спасение, а просто погонять на авиамобиле. Да, это было бы интересно.
|
|
| Shtorm | Дата: Понедельник, 18.11.2013, 16:39 | Сообщение # 27 |
|
Черный дракон
Сообщений: 3283
| 29 августа 1992г Англия, лес близь Оттери.
Мальчик ступал осторожно. Он аккуратно огибал веточки, лежавшие по всему лесу в разве что не хаотичном беспорядке. Парнишка замирал, когда ветер дул ему в спину и буквально прижавшись к теплой земле, ждал когда он сменит направление. Ланс приподнялся и внимательно посмотрел на след. Маленький олененок, судя по глубине, пробежал здесь не больше десяти минут. А направление двух узорчатых углов, показывает что пока что юный охотник идет по верному маршруту. И снова парнишка двинулся в путь.
Вот овражек, его нельзя перепрыгивать, чтобы не спугнуть птицу или притаившуюся в кустах змейку. Мальчик осторожно спустился в низину и пригибаясь, побрел дальше. Перед тем как подняться, над уровнем земле показалась черноволосая макушка, сверкнули ярко-голубые глаза на темном белке, а уж потом появились и остальные части тела.
Наконец, ребенок услышал неестественный, случайный хруст. Тут же волшебник обернулся камнем, прижавшись к стволу массивного дерева. Там, за кустом, слышалось журчание ручейка и свист ветра, гулявшего по поляне. Он уже почти у цели. Геб медленно стек по стволу дерева, по подполз к кусту и стал аккуратно отодвигать веточку, следя за тем, чтобы ветер дул ему в спину. Ветку нельзя было резко дергать, или наоборот — слишком медлить, привлекая к себе внимания. Здесь требовалась золотая середина. Через маленькую прорезь, показалось стадо оленей, под предводительством вожака. Он их нашел.
— Попались! — завопил парнишка, выпрыгивая из кустов и приземляясь на колени и пальцы рук, словно обезьяна.
Олени, ничуть не испугавшись, посмотрели на гостя, а потом их вожак, словно человек, устало фыркнул. Тут же на поляне стали появляться из кустов медведи, рыси, волки, лисы, зайцы и одинокий лось. Но ни один из хищников не рыкнул на травоядное, а ни один травожуй не испугался своего природного противника. Се звери занимались своими делами, словно так и должно быть.
— Ну как, я ведь хорош, да? — Герберт повернулся к огромной рыси, которая подошла к нему и стала тереться об руку.
Хищный лесной кот посмотрел на мальчика, а потом, как недавно олень, по-человечески пренебрежительно фыркнул.
— Так плохо? — приуныл юный волшебник.
Рысь покачала головой, показывая, что можно было бы и получше. Он вдруг несильно сжала руку парнишки своими зубами и потащила его к кустам. Там она показала ему на след и старательно затерла его лапой, а потом ощутимо толкнула мальчика в бок. Все пару месяцев назад, мальчик бы потерял равновесие и упал, но сейчас он умело сбалансировал и покачнулся как травинка на ветру.
— Я не виноват, что у меня нет меха на лапах, — закатил глаза Геб, показывая на свои босые ноги, покрытые комками грязи.
Рысь рыкнула, давая понять, что это не её проблемы. Вообще, от такого рыка у обычного человека, да и не человека, кровь должна застыть в жилах, а душа совершить круиз до пяток и обратно, но Ланс лишь обиженно насупился и побрел обратно на поляну. Там он уселся в центре, скрестил руки на груди и продолжил дуться, изображая из себя обиженного котенка.
К нему подошел взрослый волк, альфа-самец и вожак стаи. Он цапнул парнишку за ухо и ткнул мордой в лицо, а потом улегся, положив свою огромную голову на колени ребенка.
— Вот видишь, — улыбнулся мальчик рыси, которая презрительно наблюдала за этой сценой. — А он считает, что я справился.
По поляне пронеслось презрительное фырканье различных зверей, даже олени позволили себе заметить, что такая охота не застала бы их врасплох, даже будь они сыты и сонливы. Даже старая медведица, всегда радушная к мальчику, легонько шлепнула его лапой по спине. Опять же, пару месяцев назад, Герберт чуть сознание не потерял от такого «легкого» шлепка, и еле сдержал предательские слезы. Но сейчас действительно почти ничего не почувствовал.
— Можно мы уже поиграем? — взмолился мальчик.
Молодое поколение зверей начало радостно выть, рычать и ворчать, беснуясь вокруг взрослых животных. Те лишь с прискорбием смотрели на улыбающегося мальчишку, а потом дружно устало засипели. Общественность приняла это за согласие и тут же бросилась в свару. Как и всегда, все началось с маленькой потасовки, Герберт пытался затрепать каждого щенка, котенка, медвежонка, олененка, рысенка и иного малолетнего зверя, а они норовили его несильно куснуть за какую-нибудь часть тела. После чего начинались обычные салочки. Дети носились по поляне среди других животных, гоняясь друг за другом, словно безумные чертики. Взрослые смотрели на это с некоторым недовольством.
Герберт, увернувшись от взмывшего в воздух рысенка, нырнул в сторону и тут же попал в хитрую ловушку, споткнувшись о волчонка. Он упал и его мигом накрыло визжащее меховое одеяло. Парнишка засмеялся, до того было щекотно. Игры продолжались около часа, а потом, когда все притомились, то парнишка попросту улегся среди животных и, подложив руки под голову, уставился в небо.
Да, он всегда хорошо ладил с четвероногим собратом. Самые страшные бродячие псы никогда на него не лаяли, а наоборот — лоснились и лизали руки. Сторожевые псы лишь скулили, прося чтобы их погладили, кошки и коты так и крутились рядом, норовя потереться о мальчонку. Но парнишка никогда не думал что почти все лето проведет в лесу, выбираясь из него лишь чтобы позавтракать и заняться Чарами.
Герберт решил для себя, что больше не будет устраивать учебный марафон. В конце концов, его соображалки вполне хватит чтобы усваивать материал и на уроках, а более тщательно можно позаниматься в берлоге. Так что Ланс заказал себе по почте учебник Чар третьего курса (второго он еще в прошлом семестре прошел) и стал заниматься лишь ими, изредка прерываясь на Нумерологию и Руны, которые вновь пошли весьма туго. Конечно были еще и ритуалы Анимагии, но их не берем в расчет.
После знаменательного инцидента с ночным загулом, как его назвала Миссис, пришлось серьезно попыхтеть, чтобы выбить себе вольготные условия. Теперь Герберт Ланс был обязан каждое утро появляться на завтраке, Миссис еще пыталась настоять и на ужине, но Проныра, заранее сняв бандану, применил весь свой арсенал «мордах» и многодетная мать не устояла. После этого, каждые божий день, а порой и ночь, мальчик проводил в лесу.
Но здесь он не только бегал, резвился и играл со зверьками, хотя чего там — практически только этим он и был занят. Но! Довольно часто звери заставляли его заниматься. Бег с оленем наперегонки, заплыв с медведями против течения в поисках форели. Потом борьба с этими самыми медведями, взрослые боялись помять хлипкого человечка, поэтому Проныра боролся с подростками, которые были как раз под его комплекцию. Если олени и медведи были заняты, то волки учили парнишку как бежать на полной скорости, загибая невероятные углы, при этом не теряя из виду жертву, еще они учили его устремляться в прыжке, разве что тенью не размазываясь. Рыси показали как взбираться на самые гладкие деревья и как охотиться так, чтобы никто в лесу не узнал о твоем присутствии. Зайцы обучали путать след, а лисы распутывать любой хитросплетенный узор. Бобры, как задерживать дыхание на долгий срок и притворять в воде корягой. Птицы пытались научить паренька летать, но мальчик лишь выбил себе плечо. После чего остальное зверье стало тщательно отгонять летунов от поляны. За два месяца, мышцы, которые тренировались лишь железом, нисколько не выросли, но стали куда как крепче, пластичнее и выносливее. В итоге, мальчик зрительно похудел, но ощущал себя лучше чем весной. А уж бесконечные игры с пушистыми комками доставляли просто море радости. Но лето заканчивалось и надо было вспоминать о походе за учебниками, о несделанных заданиях по Зельям и Трансфигурации, которые упрочились на пьедестале самых нелюбимых предметов. И, понятное дело, нужно было тщательно продумать предстоящую авантюру, о которой Ланс никому не рассказывал. Впрочем, все продумывание авантюры сводилось к тому, что мальчик просто решился на этот шаг. В конце концов, если бы он действительно составил какой-то план, то, для начала, это была бы уже не авантюра, а настоящая операция, а во-вторых, так было бы банально — не интересно.
Герберт поднялся на ноги и оглядел поляну.
— Мне пора, — сказал мальчик. — Вернусь через год.
Звери подняли головы и по очереди подошли, чтобы ткнуть, куснуть или лизнуть парнишку. Маленькие зверьки бесновались у ног и каждый получил свою порцию почесываний, на что ушло немало времени.
— До встречи! — крикнул мальчик, бегом отправляясь в сторону «Норы».
За Лансом никто не следовал, в лесу невозможно догнать ветер, а спустя два летних месяца, по лесным тропинкам Проныра передвигался только так — как ветер. Только птицы пытались соревноваться с ним в скорости, паря позади и лишь изредка выбиваясь вперед.
30 августа 1992 г Англия, «Нора»
Проныра поставил точку в своем сочинении на тему трансмутации и свернул пергамент в свиток, убирая его в коробку к остальным. Парнишка потянулся, хрустя позвонками и взглянул за окно. Дьявол, если верить солнцу, а не верить ему нельзя, то он сейчас опоздает. Геб быстро облачился в свои новенькие, самостоятельно выглаженные, шмотки и поспешил покинуть комнату.
Он буквально скатился по лестницам, а потом спрыгнул на ковер гостиной. Здесь уже все собрались. Все — кто должен был отправиться в великий поход на запад, где их будет ждать жерло вулкана, в котором следует утопить Кольцо Всевластия и… В общем, семейство Уизли в количестве четырех штук и еще два приписанных к ним новобранца, собирались посетить Косой Переулок, дабы затариться всей необходимой макулатурой и иными архиважными вещичками.
— Герберт, — возмутилась Молли. — Почему ты не в мантии?
— Эту фигню я нацеплю, лишь когда на календаре заалеет 1 сентября, — брезгливо фыркнул Ланс, смотря на хламиды в которые были облачены остальные.
Миссис и Мистер дружно закатили глаза, но ничего не сказали. Уже привыкли и к манере общения парнишки и к его закидонам. За спинами взрослых притаился Поттер. Вы хоть представляете себе, что такое жить с Гарри под одной крышей? Нет? Сущий, мать его, кошмар! Этот лохматый очкарик является апогеем стеснительности, скромности, неуверенности в себе, вежливости и воспитанности. Порой Герберту становилось стыдно за свои босотские замашки. Глядя на этого ангелочка воплоти, можно было действительно начать корить себя за бандитское нутро. Боже, тут сразу вспоминается случай, когда Ланс нашел в комнате Близнецов, где на нем проводили тестирование какой-то алхимической хрени (сам вызвался, из-за любопытсва), журнал «Волшебные девчонки». Из названия нетрудно догадаться, что это такой магический аналог Плейбоя, вот только картинки в нем движутся. Понятное дело, когда на носу тринадцать лет, то волей неволей а заинтересуешься подобными вещами. Вечерком, сидя в гостиной, парнишка листал журнал истекая слюной и понимая что штаны он все же выбирал неправильно, нужно было брать с расчетом на то, что внизу может стать тесновато. Так вот, в гостиную ввалился Гарри, которому приспичило выпить стаканчик воды. Ланс не жадный человек и всегда готов поделится с ближним радостью, поэтому пригласил гриффиндорца к просмотру. Всего через минуту, Поттер, красный как переспелый помидор, разве что не чадя паром из ушей, унесся в комнату Рона, куда его расселило правление в лице Миссис и Мистера. И таких случаев была уйма. В общем, если на свете есть орден ортодоксальных домашних мальчиков, то Гарри Поттер стал бы их вечным лидером и духовным наставником. А джин стала бы его правой рукой. Стоило рыжей девчонке заметить на горизонте очки велосипеды, как он превращался в светофор (столь же часто меняла окрас) и спешила покинуть зону поражения больших зеленых глаз. Две стеснительности нашли друг друга, тут и не поспоришь.
— Гарри, ты наверно не летал на порохе, — заметила Миссис.
Ланс фыркнул и все же не удержался от шуточки.
— Я пытался его на бочку с динамитом посадить, но он чего-то отказался.
Взрослые посмотрели на него с укоризненной, Джин с затаенной ненавистью, Рон с легкой подлецой и завистью, ну а Поттер… Поттер просто покраснел.
— Нет, миссис Уизли, — просипел парнишка.
— О, здесь ничего сложного, — тут же начала причитать Молли, души не чаявшая в лохматом мальчике. — Берешь горсть пороха, встаешь в огонь, кидаешь себе его под ноги и четко произносишь — «Косой Переулок».
Поттер как-то неуверенно кивнул, что не укрылось от пристальных взглядов взрослых.
— Перси, покажи ему.
Высокий, но худощавый парень кивнул и шагнул, загребая пороху. Этот зубрила в принципе не собирался бродить вместе с семьей, а намеревался встретиться со своей подружкой, по которой ночами разве что белье не пачкал.
— Косой переулок, — рявкнул Перси и исчез во вспышке зеленого пламени.
Гарри, взлохматив волосы, подталкиваемый полной женщиной, шагнул к камину, на мгновение замерев в нерешительности. Это нетрудно понять. Попробуйте сами шагнуть в пламя, с порохом в руке. Очкарик зачерпнул из горшочка черных гранул и замахнулся рукой, подняв её слишком высоко. Часть просыпалась и попала ему в нос.
— Лтыйпрулк, — чихнул он и исчез в пламени.
Некоторое время в гостиной висела тишина.
— Что он сказал? — пришибленно произнесла Молли.
— Вот черт, — процедил сквозь зубы Герберт, разозленный сам на себя. — И как я сам не догадался попутешествовать по каминной сети.
— Герберт! — прикрикнула Миссис. — Артур, что нам делать? Гарри ведь может потеряться!
— Нам надо поскорее попасть в переулок!
После этой фразы народ разве что не одновременно ломанулся к камину. В итоге Ланс покидал дом последним. Поминая путешествие при помощи портала, он готовился к худшему. И не зря. Если в случае портала, парня сжимало в одну точку, то сейчас его вытягивало в длинную струну, паутинку или ниточку. Вдохнуть было невозможно, а от безумной пляски образов, видений и различных картин, кружилась голова. Но через мгновение все закончилось. Отплевываясь от золы, Ланс ловко выпрыгнул в зал Дырявого Котла. Геб увидел белые пятна на коленях Рона и Джинни и чуть злорадно ухмельнулся. Они не устояли на ногах, а он сохранил равновесие. Вот такой вот он молодец.
— Малой! — прозвучал зычный бас.
Герберт огляделся и увидел за стойкой бессменного бармена.
— Том! — обрадовано воскликнул мальчик и подбежал к стойке.
Старый хозяин таверны с легкой улыбкой протянул парнишке руку. Ладонь Геба буквально утопала в мужицкой лапище.
— Как дела, малец? Как грызьба гранита наук?
— Да все отлично Том. Ни одной отметки ниже «П».
— Брешишь!
— Вот те зуб. Чо я, чайка что ли, чтобы брешить направо и налево.
— Ну щегол даешь… А я в твои годки и «У» был рад.
— Пф, — фыркнул парень. — Знай наших.
— А шож ты меня продинамил с хаткой? — вдруг подмигнул бармен. — Я то думал, шо и этим летом твое бренчанье послушаю.
— Да вот, — развел руками парникша. — Ситуевина сложилась прелюбопытнейшая. Видишь рыжее семейство?
Бармен сощурил глаза, все так же протирая стакан, а потом посмотрел на Мистера и Миссис, которые сейчас о чем-то переговаривались. Видимо спорили где лучше всего искать Поттера.
— Уизелов шоль?
— Ага.
— Ну вижу. Так и шо с того?
— А то, что я к ним на житомку определен. Кукую в «Норе».
— Эка тебя подветрило, — покачал головой Том. — Нормально хоть, не сильно прессу давят?
— Да все пистолетом, — отмахнулся мальчишка. — Нормальные граждане, только с закидонами всякими.
— Ну и справненько тогда.
Мальчик хотел было еще раз поблагодарить хозяина таверны за прошлое лето, но его окликнули.
— Герберт! — прокричала Миссис. — Идем.
— Давай малец, — кивнул бармен. — До встречи.
— До встречи, Том.
Мальчик подбежал к семейству, которые сейчас приняло весьма боевой вид. Вместе они подошли к кирпичной стене, где Артур пощелкал по нужным кирпичам. Через открывшуюся арку они попали в магическую часть Лондона. А Герберт за год успел и подзабыть как здесь все чудно и волшебно. И весьма оживленно. Целые толпы бродят, словно живое, разноцветное море.
— Гермиона! — раздался крик.
Ланс, закатив глаза, посмотрел в сторону, куда уже умчался Рональд. Там, у магазина с летающими котлами и звенящими пробирками, стояло вполне себе обычное состоятельное семейство. Высокий мужчина в стильной одежде, женщина в дорогом деловом костюме и взъерошенная девочка в черной мантии. Дэнжер обернулась и улыбнулась своему другу, на мгновение заключив его в крепкие объятья. Рыжий смутился. Еще один стесняха. И куда катиться мир, если теперь девочки обнимают парней, тем самым смущая их. Половая революция нависла над Англией, пора делать ноги.
— Добрый день, — неловко поздоровался Рональд. — Вы родители Гермионы?
— Она — да, — кивнул в сторону жены, высокий мужчина. — Про себя не могу утверждать со стопроцентной точностью.
— Папа! — взвизгнула девочка.
Герберт аж присвистнул, такие шуточки откалывать перед незнакомыми людьми, это надо иметь немаленькие яйца. Увы, но свист мальчика был услышан всей честной компанией, которая сейчас обменивалась рукопожатями, объятьями и всем прочим, чем должны обмениваться симпатизирующие друг другу родители двух друзей.
— А ты, надо полагать, Герберт Ланс, — с небольшой злостью в глазах, произнес мужчина.
Мальчик сразу сориентировался, он знал что это за злость. Точно так же звери смотрят на тех, кто имел несчастье тронуть их потомство. Наверно, парнишке стоило занервничать, но право же, вы думаете после двух месяцев в лесу, среди самых опасных зверей, хоть что-нибудь могло заставить мальчика нервничать?
— Во плоти, — шутливо поклонился мальчик.
Взрослые дружно посмотрели на парнишку с укором, но ему было все равно. Уизли так и не смогли реанимировать в душе парнишки рудимент под названием — скромность.
— Гермиона о тебе писала, — заметила строго выглядящая женщина. — В основном негативное.
— Вот это да, — выдохнул мальчик. — Я еще на сцену не успел выйти, а обо мне уже пишут! Что же будет года через три? New Salem Times признают меня самым сексуальным магом поколения?
— Герберт! — хором воскликнули Мистер и Миссис.
Никто не знает, что произошло бы потом, но в то же мгновение из-за поворота показался великан Хагрид, ведущий за собой чумазого Поттера, у которого поломались очки.
— Гарри! — теперь уже в роли хористов выступили Дэнжер с Рональдом.
Дети тут же полезли обниматься, после чего последовала длинная процедура знакомства, закончившаяся в кафе у Фортескьи. Ланс, не изменяя себе, взял три шарика мороженного и горячий шоколад, заплатив за себя сам. Босоте претил тот факт, что кто-то может платить за него, это было как-то … мерзко. Вскоре выяснилось что Поттер побывал в Лютном переулке, и судя по заговорщицким переглядам Трио, что-то там увидел. Хагрид свалил по своим делам, поэтому стали знакомиться взрослые.
Родители Гермионы на первый взгляд казались абсолютно разными людьми: мистер Ричард Грейнджер — высокий, красивый мужчина с вечно встрёпанной шевелюрой, весельчак и балагур, успевший в свои тридцать семь лет сменить кучу профессий, начиная грузчиком и заканчивая помощником главного врача в стоматологической поликлинике. По этому поводу он всегда любит шутить: «Я прошёл большой руководящий путь от сперматозоида до помощника одного из главных коновалов в этой части Лондона». Миссис Мария Грейнджер являлась прямой противоположностью своему мужу: ростом она едва доставала ему до плеча, черты лица имела скорее мягкие, чем красивые. Одетая в строгий костюм в купе с серьёзным выражением лица, она производила то же впечатление, что и Гермиона в первый день знакомства — Всезнайка, вечно лезущая командовать.
И, судя по всему, была негласной главой семьи, раз уж дочь настолько сильно походила на свою мать. Впрочем, Проныру, опять же, мало волновали эти люди. Он лишь изредка бросал взгляд на улицу, пытаясь найти себе развлечения. Ему было слишком скучно, все вокруг будто пробивалось через густой кисель. Слишком много слов сыпалось со всех сторон, слишком медленно двигались люди на улице. Слишком активно жестикулировали посетители в кафе. Все это не нравилось мальчику, и он все чаще мысленно переносился на поляну к своим четвероногим друзьям.
— О боже! — вдруг вскрикнула Миссис. — Во Флориш и Болтс скоро начнется Мероприятие!
Да-да, именно так, Мероприятие, с большой буквы. Молли Уизли просто обожала популярного, среди магов, писателя — Гилдероя Локахрата. Сам Ланс, полистав пару книжек этого графомана, потом жалел что не может выжечь из памяти этот слащавый бред, не имевший в себе не то что никакой литературной ценности, но еще и написанный самым бедным и скучным языком. Но маги хавали, потому как с магловской литературой они были мало знакомы и просто не имели выбора.
Компания собрала манатки и рванула вниз по улице, всего через десять минут оказавшись у дверей магазина. Сегодня книжная лавка явно собрала аншлаг. Среди бесчисленных полок толпилась уйма самого разномастного народу. Но всех их объединяло то, что в руках они держали цветастые книги, и все, будто обезьяны под гипнозом питона, пялились на кассу, где на своеобразном возвышении, стоял писатель. Он был высокого роста и приятен на лицо, но слишком много жеманности мелькало в жестах, тоне и улыбке. Будто смотришь на типичного представителя слабожопой прослойки. Герберта передернуло. Он никогда не испытывал толерантности к геям и им сочувствующим. Слишком это было омерзительно и противоестественно, от этого разило точно так же, как и от привидений, упырей, троллей и Зелий.
Молли Уизли стала расталкивать толпу, пробиваясь в фанатскую зону, где томно вздыхали девочки волшебницы от шестнадцати и до двадцати четырех. Купленный котел с книгами «заботливая» мать всучила своей дочери, которая чуть не рухнула под тяжестью. Если бы не все те колкости и тонны язвы, которые Джин низвергала на голову Ланса, то он бы обязательно забрал у неё ношу. Ну а так — Геб сделал вид, что ничего не заметил.
— Мерлин, да это же сам Гарри Поттер! — Локхарт чуть петуха не дал, когда стал втаскивать чумазого Волосы-ананас, к себе на импровизированную сцену. — Дамы и господа, рад сообщить вам что наше маленькое мероприятие посетил сам Гарри Поттер!
Народ заохал заахал, писатель подманил фотографа и жестом показал ему сделать снимок. Сам резко наклонился к грифу и что-то ему прошептал, параллельно улыбаясь. Гарри тоже сделал попытку улыбнуться, но у него это получилось не так эффектно как у писаки, видно тот немало тренировал этот голливудский смайл.
— Горд сообщить вам, леди и джентльмены, что Гарри Поттеру не только не придется платить за полное собрание моих сочинений, которое он получит в подарок. Но так же, в этом учебном году, я буду иметь счастье, преподавать в лучшей магической школе мира. Дамы и господа, позвольте представиться, Гилдерой Локхарт, преподаватель Защиты от Темных Искусств!
Снова защелкали фотоаппараты, Гарри резко спрыгнул вниз держа перед собой груду книг. Впрочем, макулатура быстро перекочевала в руки Молли, которая стала пробиваться за автографами. Самой женщине было несподручно заниматься сразу двумя делами — толкаться и держать книги, поэтому она запрягла и Артура с предками Дэнжер. Дети остались наедине, стоя у витрина, на которой лежали куда более интересные труды, нежели «Как я победил Вампира, не испачкав мантию от Гемильё». И как он до такого названия додумался? Может педики-волшебники не только в задницу дает, нон еще и в мозг? Мерзость какая.
— Боже, нам так повезло, — вздыхала Гермиона. — Локхарт великий волшебник.
— Ага, — скривился Ланс. — Единственное что у этого дебила велико, так эта дырка между булками.
— А у тебя велико лишь раздутое эго, и количество грязи во рту, — огрызнулась Гермиона.
— Могу снять штаны и продемонстрировать что у меня еще велико.
Девочка залилась румянцем и стала медленно открывать и закрывать рот, парни лишь выпучили глаза. Проныра закатил глаза. С этими домашними просто невозможно скрестить «шпаги красноречия» в достойно перепалке. Только перейдешь на какие-то грязные уколы, как они начинают изображать из себя речных и морских жителей. Скука.
— Вижу семейство Уизли не только бедно, но еще и безумно, — прозвучал напыщенный, ломающийся голосок. — Оказывается у них еще и дочь есть.
С лестницы второго этажа спускался Драко Малфой, как всегда одетый с иголочки и выглядящий как прилизанный глист.
— Девочка, на твоем месте, я бы лучше пошел в школу голым, чем в таком тряпье.
— Закрой пасть Малфой! — рявкнул Рон, закрывая собой сестру.
У девчушки, которая не страдает пушистостью характера, почему-то пропала вся боевитость. Скорее всего — сказывалось присутствие Поттера. Карие глаза леди покрылись предательской влагой, маленькая фигурка, сжавшись, стала казаться еще мельче, а пальчики побледнели, сжимая душку котла.
— Мерлин, да тут вся компания, — ухмыльнулся Малфой. — Поттер, а они у тебя случайно золото из банка не выпрашивали? А то смотри, пустишь по ветру все наследие предков.
— Убью! — прорычал рыжий, но его, как обычно, сдерживали друзья.
— Проваливай Малфой, — прошипела Гермиона.
Лицо слизеринца тут же скривилось в гримасе отвращения.
— Тебя не спрашивали гряз…
— Йо блонди, — Герберт вышел из-за стеллажа, где скрылся до начала перепалки. — Как житуха?
— Здесь становиться тесно от количества отбросов, — процедил Малфой с лютой ненавистью глядя на Ланса.
— А я думал, что нам не протолкнуться из-за количества дерьма в твоих штанах.
— Ты желаешь вычистить? Слышал, тебя Уизли поселили в туалете, так что я не удивлен твоим познаниям в этой области.
— Мерлин, если бы это было действительно так, то, могу поспорить, и семь человек не смогут насрать столько, сколько может один блонди. Или одна? Слушай, Драко, ты уж нас просвети, наконец, о своих половых предпочтениях? А то если я прав — там вон Локхарт стоит, он тебя с радостью примет в свои нежные обътья.
— Ах ты падаль! — Драко было уже схватился за палочку, но ему на плечо лег серебряный набалдашник трости, выполненный в форме головы змеи.
— Сын, — произнес высокий, широкоплечий мужчина, с длинными, прямыми блондинистыми волосами.
Мужчина был статен и по-своему красив, но наметанный взгляд Ланса, определил в этом мужчине скользкого проходимца, да еще и немного трусливого. У детей он почему-то взывал страх и трепет, но проныра испытывал лишь безразличие, смешанное с легкой ноткой отвращения.
— Не стоит обращать внимания на этих, — как нетрудно догадаться, мужчиной был Люциус Малфой. Если кому угодно, может добавить приставку Лорд, но Лансу на все эти титулы было с большой колокольни, и абсолютно не чихать, а делать несколько иное действие.
— А это, надо полагать, Гарри Поттер и его друзья, — с этими словами, Малфой старший протянул свою трость и отогнул челку лохматого, обнажая его знаменитый шрам.
Ланс подумал, что попробуй блонди протянуть свою палку к его лицу, то тут же бы узнал что такое медвежий удар по яйцам.
— Люциус! — прорычали рядом.
В зоне боевых действий появилась и остальная компания. Сзади маячили родители Гермиона. Они были довольно хорошими людьми, но Геб чуял как в воздухе распространяется их страховая вонь. Они боялись магии, принимали, но боялись.
— Артур, — будто сплюнул Малфой, а потом схватил один из учебников, которые лежали в котле Джин. — Все так же не можешь купить своим детям хоть что-нибудь не побывавшее до того у сотни других людей?
— Проваливай Люциус, — продолжал рычать Артур, тем самым напоминая своего младшего сына.
— Мерлин, как же сильно ты пал. Общаешься с этими, — блонди-старший кивнул на чету Грейнджер.
— Между прочим, — встрял Поттер, который уже раскачался и вошел в свой боевой кураж. — Гермиона лучшая ученица на курсе.
— Воу! Воу! — довольно громко возмутился Геб, обращая на себя внимания присутствующих. — Не хочу спорить — но давайте признаем, Лучший ученик — это я. Хотя да, я тоже этот.
Артур краснел все сильнее и было видно, что подбрось в это пламя хоть еще одну колкую веточку и будет взрыв, читай драка. Нет, Проныра был не дурак подраться, но не на виду у сотни людей. Так и к фараонам загреметь можно, а уж эти черти так просто не отстанут и понавешают дел по горло. Войдешь простым хулиганом, а выйдешь только в деревянном макинтоше через пятьдесят лет осужденным и пойманным маньяком душегубом.
Люциус Малфой склонил голову набок, вглядываясь в красивое лицо, которые сейчас перечертила пиратская улыбочка. Вдруг аристократ поднял свою палку и действительно потянулся ей к Лансу, но черное дерево было перехвачено так быстро, что люди заметили лишь серую тень.
— Я вам не Пиноккио, — спокойно произнес высокий парнишка. — Чтобы в меня палками тыкать.
Малфой хищно усмехнулся с силой дергая палку назад, намереваясь тем самым порезать ладонь парнишки своим набалдашником. Но, что удивительно, несмотря на силу рывка, трость не сдвинулась ни на миллиметр. Только вздулись жилы на руке парнишки. На мгновение Ланса обуяла такая лютая, звериная ярость, какую он испытывал, лишь когда Снейп попытался отобрать у него бабочку. Это было лишь мгновение, краткое, но достаточное для того, чтобы Малфой посмотрел в глаза парнишки. На лице Люциуса не дрогнул ни один мускул, не изменилось поза и даже не сбилось дыхание. Лишь только в бесстрастных глазах на миг промелькнуло сомнение в чем-то. Через мгновение, успокоившийся Геб отпустил трость.
— Идем, Драко, не стоит опускаться до их уровня.
Чета Малфоев покинула помещение с гордо поднятыми головами. Пьяным колокольчиком звякнула закрывающаяся дверь.
— Уф, — выдохнул Геб, поправляя бандану. — Вы не находите что дышать стало легче, когда эти пидорки нас покинули?
— Герберт! — хором выкрикнули теперь уже четверо взрослых.
«Пополнение в строю чистоплюев» - подумал Ланс, покидая магазин и направляясь к камину. После завтра начинался новый учебный год.
(п.а. оставь свой комент, всяк это читающий. Потрать две минуты своего времени на кидание тапочка или «спасибо» автору.)
Глава опубликована: 24.07.2013
|
|
| Shtorm | Дата: Понедельник, 18.11.2013, 16:41 | Сообщение # 28 |
|
Черный дракон
Сообщений: 3283
| Глава 13
1 сентября 1992г Англия, вокзал Кинг-Кросс
Сотни людей, словно мухи в банке, сновали туда сюда, переходя от поездов к турникам и обратно, но никто из них не замечал странного вида людей, которые стремились столкнуться, с казалось бы кирпичным перекрытием, разделявшим две платформы. Вот разогнались два высоких и внешне одинаковых парня. Их тележки натужно заскрипели заскрежетали колесики о бетонный пол, но столкновения не произошло. Парочка прошла через кирпич, будто через легкий водопад, оставляя за собой лишь легкую рябь. Следом за ними, поспешил другой юноша, уже почти молодой мужчина. Медленно, немного тревожно оглянулась рыжая девочка, но натолкнувшись на затуманенный взгляд больших, зеленых глаз, вдруг покраснела, резко отвернулась и вцепилась в рукав полноватой женщины. Женщина, вместе с широкоплечим мужчиной, приобняла девочку и так же исчезли за барьером. Но никто этого не видел.
Никто, кроме стоявших рядом трех парней. Один был слишком высок для своего возраста, но на лицо немного простоват, отчего не казался старше. Второй, среднего роста паренек со взъерошенными волосами, наоборот, обладал слишком цепким взглядом, который сверкал из-за очков велосипедов. Это добавляло ему некой солидности, несмотря на признаки прошедшей, болезненной худобы. Но последний парень, стоявший там, выпадал из общей картины мира, как черная клякса с белого холста.
Парнишка был высок и довольно спортивен, будто бы всю жизнь только и делает, что бегает или прыгает. Любой, взглянувший на эту фигуру, определил бы в ней будущего форварда Арсенала, но стоило поднять взгляд выше, и народ тут же, скорчив гримасу презрения, отворачивался. У парня было красивое, слишком красивое лицо с ярко-голубыми глазами на темном белке. Но при всем при этом, на лице юноши виднелись те черты, которые добропорядочный гражданин улавливает сходу, почти интуитивно. Это были черты шпаны, босоты и бандита. Неуловимая мимика, особый разрез глаз, ухмылка, бандана, подобранность, будто готовность к нападению, все это привлекало лишь фараонов, а для остальных горело красным сигналом светофора. «Хулиган» — сказали бы многие и не ошиблись бы. Да, собственно, Герберт Ланс никогда этого и не скрывал.
Рыжий с лохматым переглянулись и Герберт закатил глаза. Быстрее не могут, что ли. Наконец Ронни-бой и Волосы-ананас решились и тут же взяли бешенный разгон. Их тележки сорвались с места и с бешенной скоростью покатились к кирпичной кладке. Всего за пару мгновений до прохода, Ланс почувствовал тревогу. Нет, вовсе не за парочку грифов, а ту самую тревогу, которую ощущает воришка, подходя к слишком спокойному, к слишком хорошо одетому терпиле. Воришка, всего за пару шагов до чужого кармана, ощущает подставу и тут же сворачивает за угол, оставляя переодетого легавого ни с чем.
Герберт оглянулся, но не встретил опасности, потом посмотрел на барьер и тут же вновь ощутил легкий укол. А потом произошло столкновение. Тележки врезались в кирпич, парни перелетели через поручни, но им повезло — приземлились на свертки и рюкзаки, а сундуки надежно держали кожаные ремни. Ланс, не веря своим глазами, подъехал с телегой поближе. Он с опаской приложил руку к барьеру, но не ощутил ни легкого покалывания в ладони, не засасывания в теплую пустоту. Лишь холодный камень, будто надменно смеющийся над неудачей юных волшебников.
— Что это? — прохрипел поднимающийся Рон.
— Проход закрыт, — задумчиво произнес Геб, теребя хвосты банданы. Он так всегда делал, когда начинал «мозгоштурмить» какую-либо идею.
Гарри с Уизли переглянулись и ринулись к кладке, но их руки так же не нащупали никакого портала. На лицах детей отразился испуг, такой, какой бывает, когда учитель слишком строгим и недовольным голосом начинает вещать оценки за контрольную работу. Это был так называемый — школьный страх, опасность руководства, проблем и прочего. Страх, не имеющий ничего общего, с настоящим страхом, от которого дрожат ноги и по спине катиться пот.
— Это ты его закрыл! — вдруг возопил Уизли, поворачиваясь к Лансу и сжимая кулаки. — Это твои шуточки, гадкий слизень!
Ошарашенный Проныра повернулся к рыжему. Тот разве что огнем не дышал от злобы.
— Гениально, — скривился Ланс. — Все жизнь мечтал запереться вместе с вами на вокзале, чтобы потом Снейп меня на кресте распнул.
— Рон, — подал голос Гарри. — Вряд ли это сделал Герберт.
Уизли, кажется, включил свой мозг, который хоть изредка, но работал. Он осознал всю степень своей неправоты, но не извинился. Рональд вообще никогда и не перед кем не извинялся. То ли считал ниже своего достоинства, то ли просто был слишком, как бы это сказать, быдловат. Герберт, хоть и был шпаной и босотой, но быдлоту не терпел. Уважаемый профессор Флитвик, пожалуй, единственный из всех существ на земле, который пользовался авторитетом у Ланса, всегда говорил — «во всем должен быть шарм, без шарма, даже подвиг кажется блеклым и скучным». И, дьявол, это было чистой правдой. Так вот, Поттер и Рональд были напрочь лишены шарма. Да, Мордред, даже тот же Малфой, в своей ублюдочности и поднковатости, и то имел легкую нотку этого самого шарма. Возможно, именно поэтому слабозадому так многое сходит с рук, хотя, скорее всего, все же из-за папаши. Сам же Проныра пытался развить в себе эту черту, но он пока еще не понял в чем кроется фишка шарма, но все еще впереди.
— И что мы будем делать? — вдруг взволновался Рон. — Ведь если мы не можем пройти на 9 и ¾ значит и родители не смогут выйти оттуда.
— Можно просто посидеть здесь, — пожал плечами Ланс. — Народ, когда домой засобирается, заметит поломку и быстренько с ней разберется.
Поттер лишь угрюмо покачал головой и ткнул пальцами в часы, висевший рядом. Там, с неумолимостью топора, опускающего на шею осужденного, двигалась минутная стрелка.
— Мы опоздаем на поезд и Снейп нам того никогда не забудет.
Герберт не стал спорить и поправлять «нам» на «вам». Сальноволосый не упустит случая и пропесочит Ланса. Но самое ужасное — он мог назначит отработки и заставить мыть свои ужасные котлы. Проныра не выдержал бы даже лишней минуты среди этого отвратного запаха, не то что два часа отработок.
— Можно воспользоваться ноч…
— Папин фордик! — воскликнул Уизли, перебивая однокурсника. — Мы можем полететь на папином фордике!
Ланс редко захлопнул рот. Конечно, поездка на волшебном автобусе это здорово, но эксцентричная натура паренька, обожающая внимание к собственной персоне, не могла упустить возможность, заявиться в школу на летающей машине. А раз уж сам рыжий это предлагает, то было бы грешно встревать со своими скучными банальностями.
— Но мы не умеем водить, — возразил Гарри.
— Ланс умеет, — неохотно пробурчал Рон.
— А да, точно, — легко кивнул Волосы-ананас и повернулся к Проныре. — Ты с нами?
— Пф, — фыркнул Герберт, перекладывая футляр на тележку. — А то.
Троица, поставив тележки на колеса, отправилась на вход. У вокзала они сдали свои повозки и потащил сундуки вручную. Несмотря на полгода тренажеров и лето среди зверей, Проныре было все же тяжело тащить эту здоровенную торбу. Рыжий с лохматым и вовсе, чуть ли не стонали, стискивая зубы. Инетерсно, чего они туда убрали? Может расчлененных родственников очкарика? Хотя нет, трупов лучше в кислоте топить, а потом в Темзу. Неделька и все что останется от жмура подъедят рыбы, а что не подъедят, то течением разнесет. Так что, скорее всего, тащут алые с собой камни, дабы забрасывать «нэвэрных» девушек с факультета, которые посмели обжиматься с Лансом.
На стоянке было довольно людно, что не очень понравилась бывалому угонщику. Когда людно, всегда есть риск спалиться, а уж на выходных, любой из этих гражданских, может оказаться фараоном без формы. А там и здравствуй кутузка. Вскоре ребята добрались до миниатюрной машинки, которая, стоя между двумя джипами, казалась эстрадной певичкой с парочкой дуболомов-охранников. Солнце, пока еще летнее, жарило нещадно и от двух второкурсников стало ощутимо разить потом. Герберт поморщился.
— Как мы её откроем? — просипел Поттер. — Нам же нельзя пользоваться магией.
— Прикройте, — по бандитски прошептал Ланс.
Рыжий и Поттер встали рядом, но натолкнулись на недоуменный взгляд Герберта.
— Что? — спросил очкарик.
— Вы чего, мля, делаете? — прорычал Проныра.
— Прикрываем, — пожал плечами Уизли.
Со звучным хлопком ладонь Герберта поздоровался с его лицом, а сам парнишка начал неразборчиво отпускать самые грязные ругательства. В итоге он, чуть ли не за руку, расставил однокурсников на положенные им позиции. Теперь, чтобы вычислить Геба, случайному прохожему пришлось подойти чуть ли не вплотную и внимательно вглядываться.
Ланс вытащил из сумки длинную металлическую полоску, с язычком на самом конце. Парнишка подошел к дверце, оглянулся, проверив нет ли кого поблизости, а потом резким движением опустил полоску по стеклу. Когда язычок уперся в замочный болт, Геб сделал ловкое движение, будто зачерпывает суп поварешкой, а потом дернул полоску кверху. Раздался щелчок, дверь открылась. Запасной ключ зажигания нашелся в бардачке. Открыв рычажком багажник, парень крикнул:
— Загружайтесь и отчаливаем.
Уизли и Поттер, как могли, покидали сундуки в бездонную пропасть, клетку с совой, Шрамоголовый, по обычаю, взял с собой в салон. Герберт, все это время, прикидывал примерный маршрут, по которому должен был следовать Хогвартс-экспресс. Шотландия это, конечно, не Сибирь, но найти там с воздуха замок будет не просто. Так что лучше уж упасть на хвост пыхтелке.
— Заводи, — стреманулся Уизли, сидевший с другом на заднем сидении.
— Ремни пристигните, — фыркнул в ответ Геб.
Слизеринец нажал на кнопку и с громким шуршанием поднялся полог невидимости. Мальчишка тут же, не теряя времени, тронулся, потом перешел на первую, вторую, резко поддал газку, увеличивая обороты, сменил на третью и вжал в пол. Машина заворчала, зашипела, пару раз рыкнула и сорвалась как неверная жена, застигнутая на горяченьком и теперь бегущая от мужа в руках которого серебрится ружейная трубка. Фордик несся прямо на встречу вокзальной стены. Сидевшие на заднем сидении гриффиндорцы побледнели и попытались вжаться в спинки. Когда до столкновения оставалось меньше трех метров, Герберт вдруг дернул за рычажок под рулем, поднял ручник, вновь газанул и отпустил ручник, машина взвизгнула и резко стала набирать высоту, взлетая, параллельно стене, да так близко к ней, что могло создаться впечатление, будто она по ней едет. Грифы облегченно выдохнули, а потом увидели в зеркале отражение авантюрной ухмылочки Геба. В этот момент юные волшебники решили, что, возможно, совершили величайшую ошибку, попросив безбашенного слизеринца сесть за руль.
Несколько часов спустя, где-то в Шотландии.
Машину ощутимо потряхивало, то и дело мотор завывал и трещал, издавая тот самый звук, когда шкодливый ребенок стучит арматурой по сточной трубе. Порой фордик потряхивало, он будто не хотел слушаться руля. За бортом, в ночи, среди облаков, Проныра начал понимать что, возможно, допустил парочку ошибочек. Наверно, не стоило гоняться с боингом наперегонки. Да и тот раз, когда они, вернее он — Ланс, решил что проехать в туннеле перед самым носом у экспресса довольно весело… что ж, пожалуй, весело было только водиле. Ну аж про сотни мертвех петель, бочек, отключения двигателя в пике и прочее, про это даже говорить не стоит. А двое грифов, судя по белизне, еще и вспоминать об этом не хотят. Вот Поттер — чудной человек, на метле такое сумасшествие вытворяет, а в летающей машине у него очко до точки сжимается, да чего там — считай нет и вовсе того очка.
Но, скорее всего, последней каплей стало, когда Проныра поравнялся с поездом, открыл окно и постучался к Равенкловским старшекурсницам и старшекурсникам. То выражение шока на лице знакомых, стоило того, чтобы потом носится как угорелому среди воздушных ям и стай перелетных птиц. И вот сейчас, когда уровень топлива был уже почти на нуле, магия машины начала выходить из строя.
— Мы что… падаем?! — пропищал Рональд.
— Нет, мы просто очень быстро спускаемся, — прорычал Герберт.
Машина вошла в вертикальное пике, мотор заглох и теперь в лобовом стекле неумолимо приближалось черное покрывало, бывшее двором Хогвартса.
— Мы падаем! — завизжал Рональд так, что, кажется, треснули стекла.
Поттер зачем-то вытащил палочку и начал крутить головой, видимо пытался найти выход из ситуации. Герберт же крутил ключ зажигания и дубасил по рулю. Машина все никак не хотела заводиться и стремительно летела на встречу судьбе.
— Мы умрем! — продолжал визжать Уизли.
Проныра все вертел ключ, но слышь лишь предсмертный хрип заядлого курильщика, машина никак не заводилась. Уже дрожали стекла, и копчиком ощущалась смертельная близость к не самой мягкой поверхности.
— Ах ты ж е….й р…т, ширпотребная х…я! — завопил Проныра и еще раз, уже почти различая траву, дернул за ключ.
Фордик последний раз выплюнул очередной хрип, а потом мотор вдруг зарычал, словно голодный тигр. Машина тут же завелась, нестерпимо засветили фары и Герберт потянул рычажок взлета со всей силы. Авиамобиль выровнялся и с бешенной скоростью полетел параллельно земле. В какой-то момент Ланс решил что они сейчас врежутся в какое-то ватное, черное пятно, на потом лампы выхватили толстые, мощные ветви. Раздался оглушающий треск, какое-то время тачку по инерции тащило сквозь заросли. С глухим взвизгиванием разбивались стекла, с рвотным скрежетом скрипела обшивка, а потом Геб на одних инстинктах рухнул на соседнее сидение. И не зря. Прямо над ним, через лобовое стекло, вдруг пробилась толстенная ветка, которая нанизала фордик как на шампур.
— Вот это я понимаю — вечеринка, — выдохнул Ланс.
Он кое-как выбрался, ощущая как мерно покачивается машина и как трещат ветки. Парнишка обернулся и увидел собранного Поттера и скулящего Рональда, у которого текло из носа. Впрочем, это было бы нормально, если бы шла кровь, но вид соплей, заставил босоту скривиться. И кА он в прошлом году в смертельные шахматы играл, если у него забило из-за какого-то авиакрушения.
— Мы пропали, — прошептал Рыжий, бледнее еще сильнее.
— Да все уже закончилось, — отмахнулся Геб.
— Это Гримучая Ива! — закричал Рональд.
Сердце проныры совершило замысловатый круиз. Собрав вещи, оно добежало до пяток, потом посмотрело наверх и все же решило остаться в районе ступень.
— Пи… — договорить приютский не успел.
По крыше что-то с силой ударило, оставляя за собой ужасающую вмятину. Никто не успел среагировать, как новый удар пришелся по левому корпусу, потом по правому, потом снова по крыше. Через мгновение машину бросало и метало так, будто она была шариком пинг-понга, на Китайском чемпионате по настольному теннису. Из салона доносились крики, орущие на три разных лада. В какой-то момент, прямо по каоту пришелся страшный, сминающий удар и фордик вылетел из цепких лап-ветвей дикого дерева.
В салоне ощутимо тряхнуло, когда колеса врезались в твердую, сухую землю. Проныра утер кровь из рассеченной брови, потер ушибленный бок и огляделся. Кажется, рыжий и лохматый обладали просто неиссякаемым запасом удачи. Ланс, после этого инцидента, был похож на подранного котенка, а этим двоим хоть бы хны. Везучие засранцы.
— Моя палочка, — чуть ли не плакал Уизли, показывая какие-то щепки, держащиеся на паре древесных волокон.
— «А может и нет» — подумал Герберт.
Но додумать не дали… не дал… не дала… не дало, тут сразу и не разберешься. В общем, открылись двери и неведомая сила выкинула трех студентов из салона. Потом из багажника словно выплюнули весь багаж, который чуть не пришиб ребят. Закончив на этом, фордик гневно заревел мотором, моргнул вфарами и шипя шинами умчался куда-то с запретному лесу.
— Вот это поворот, — покачал головой слизеринец, потирая шею. — И чего там твой папаня намагичил? Это ж, епт, восстание машин! Бога душу мать — Скайнет добрался и до магов. Срочно вызывается Шварц! У нас тут нет никого по фамилии Конор?
Проныру, как говорится, понесло. Все же такое приключение у него в первый раз и не удивительно что нервишки немного пошалили. Впрочем, когда парнишка наткнулся на лица своих подельников, то понял что сердце слишком рано стало возвращаться на свое место. Если когда они падали с многометровой высоты с заглохшим двигателем, однокурсники были бледными, то сейчас они побелели как первый снег. Герберт преодолел желание обернуться.
— У меня кто-то за спиной, — прошептал Ланс.
Алые активно закивали и как-то подобрались, будто пытаясь скрыться на освященном участке. Ланс почувстввоал неладное.
— Это Снейп, да? — прошептал парнишка.
Уизли и Поттер сглотнули. Ланс медленно, будто смертник, повернулся и икнул. Над ним возвышался Снейп. Его мантия развивалась на ветру и невозможно было сказать со стопроцентной уверенность крылья ли это или просто ткань. Сальные волосы профессора, не закрывали его гневный, яростный взгляд а крючковатый, длинный нос, казался клювом ворона, нацеленного тебе в сердце. Проныра икнул второй раз.
— Профессор, — натянуто улыбнулся мальчик. — Мы тут это… покатались немного. А вы как лето провели?
— К директору, — прошипел Снейп. — Живо.
Герберт тяжко вздохнул и покачал головой. Дела принимали скверный оборот. Ланс обернулся, чтобы взять свой сундук, но что удивительно — ни его сундука, ни сундуков гриффиндорцев здесь уже не было. Они попросту исчезли. Даааа, странные дела творятся в Хогвартсе. Геб лишь надеялся что и в этот раз вещи, таинственным и непостижимым образом, перенесутся сразу в комнату.
Троица собралась с духом, причем Гарри уж очень долго отыскивал в себе этот самый дух и даже, поднявшись на ноги, не смог посмотреть в глаза декану зеленых. Снейп же, все больше раздражаясь, глядя на подопечного и его однокурсников, уже развернулся на сто восемьдесят, внушая трепет своей схожестью с графом Дракулой, а потом нырнул к арке. Народ поплелся следом за ним.
Замок встретил их радушно и с теплотой. На стенах, как и всегда, горели не чадящие факелы, которым, как выяснил теперь уже — второкурсник, было чуть ли не пять веков. Именно в те времена изобрели такие вот загагулины. Что смешно, уже давно в ходу были волшебные лампочки, но для атмосферности в Хоге держали именно факелы. Парню даже нравилась такая архаичность, сразу чувствуется переход от обычного мира, в мир магический. А то будь здесь лампы дневного света, то казалось бы что ты всего-лишь на экскурсии в Йоркшире или где-нибудь в ему подобном месте.
Пройдясь по лестнице, ведущей на первый этаж, Ланс краем уха услышал гомон, доносящийся из Большого зала. Что ж, на ужин они опоздали, но как говорит Флитвик — «за удовольствие надо платить». Правда после этого он весьма пошло похихикивает и начинает впадать в глубокую задумчивость, поминая разгульные деньки, но смысл фразы не меняется от степени её опошления.
В одной из темных ниш, парнишка приметил какую-то огромную, сюрреалистичную кучу, но потом опознал в ней поставленные друг на друга сундуки, которые теперь изображали одну из пирамид Гизы. На верхушке находились торбы трех опоздавших студентов. Это было настолько странно, что юноша даже не сразу осознал то, что сундуки их несколько обогнали.
Снейп же уже почти довел их до второго этажа, где находился кабинет директора. Лестницы, как и всегда, лишь заслышав шуршание черной, шелковой мантии, сразу же принимали нужное положение. А некоторые, весьма чувствительные люди, лишь ступив на них, могли поклясться своей палочкой, что чувствовали, как те дрожат под ступнями зельевара. Проныра, немного успокоившись, в своем обыкновении закинул руки за голову, и стал насвистывать бессмертный мотивчик. Наверно, именно эта песня про маленьких птичек, прилетевших на утренний порог, стал для сироты чем-то вроде личного гимна. В простых, нехитро зарифмованных строчках, хранился завет, которому строго придерживался парнишка — не обращай внимания на мелкие проблемы, потому что все в итоге будет хорошо. А уж поход к директору, парень точно считал «мелкой проблемой». Дамблдор не исключил их бы, даже если юноши прилетели на машине прямо в Большой зал. Добрейшей души старикан, вообще никого не отчислял, за всю свою директорскую жизнь. Ну а отработки — не страшно, главное чтобы Флитвик чая нового достал. Баллы все равно не снимут, год, по сути, еще не начался, этих самых баллов ни у кого и нет.
Вскоре впереди показалась гаргулья. Она сперва приняла чинный, горделиво-неприступный вид. Но лишь завидев Сальноволосого, тут же съежилась, вжала плечи и поспешила исчезнуть в нише за стеной. Проход был открыт и по винтовой лестнице народ поднялся к резным дверям с чудным орнаментом. Те открылись и явили кабинет главы школы. Тот нисколько не изменился за лето. Те же странные предметы на многочисленных полках, шкафы и книги так же не потеряли своего места, ну и, конечно же, стол с причудливыми ножками и сукном на столе. Разве что шляпы было не видно, да и еще некоторые незначительные изменения, которые, впрочем, не нарушали целостность картины.
Лишь подошли дети к столу, как тут же из воздуха материализовалось четыре кресла. Четыре — потому что Снейп был рядом, но препод сделал шаг назад, и его кресло исчезло, превратившись в серебристый дым.
— Сидите, — сплюнул профессор и поспешл свалить за руководством.
Когда прозвучал каменный скрежет и больше не слышно было шуршанья мантии, Поттер с Уизли дружно выдохнули и словно желе, растеклись по креслу. Лохматый явно вспотел и теперь усердно потирал свои новенькие очки. Вернее — старенькие очки, которые заклинанием починила Дэнжер. Почему Волосы-ананас сам их не отремонтировал, если может заклинанием отталкивания стену пробить, Ланс не знал. Возможно, очкарик опасался что его Reparo превратит «велосипеды» во второй Хаббл. Уизли, кстати, тоже не из слабаков, спокойно может ватными ногами, превратить вас в русалку. Ну а что же до Ланса, то здесь мы с вами прекрасно знаем, что он слабейший ученик во всем Хогвартсе, разве что красив собой и не получает отметок ниже «П».
— Мы пропали, — прохрипел рыжий. — Нас отчислят. Снейп об этом позаботиться.
— Да все будет огурец, — отмахнулся Ланс.
— Еще и фордик одичал, — Рональд продолжал свое нытье, не замечая вставок однокурсника. — Что теперь отцу сказать. А еще и мама обязательно узнает… Мерлин, нас ждет громовещатель! Вся школа будет смеяться…
— А ты посмейся вместе с ними, — пожал плечами Герберт.
— Ничего Рон, — теперь и Гарри игнорировал слизеринца. — МакГонагалл как-нибудь нам поможет.
— Ты сам-то в это веришь? — тяжело улыбнулся друг Мальчика-который-вечно-в-неприятностях.
— Так! — вдруг рявкнул Ланс и на него тут же обратили внимания. Наконец-то. — В общем, карапузы, если не хотите обратно в Лондон, то молчите. Говорить будет товарищ Лучший ученик. Отмажу нас.
— Слушай, а почему ты нас вечно карапузами называешь? — вдруг нахохлился Поттер.
— Потому что ты мелкий, — усмехнулся Герберт. — Шутка. Просто вы на них похожи. Не знаю почему.
— Может и нам тебя как-нибудь называть? — попытался съязвить Рон, но у него не получилось. — Как насчет «поганого слизня»?
— А ты, черт побери, юморист, — а вот у Геба с язвой все вышло нормально. — Но у меня уже есть погоняло — Проныра. Так что с инициативой ты немного припоздал.
— Странное прозвище. Почему именно такое? — поинтересовался очкарик.
Ланс уже собирался ответить, но услышал скрип открываемых дверей.
— Это весьма любопытная история, мистер Поттер, — прозвучал знакомый, немного каркающий голос.
В кабинет зашла вся четверка. Здесь, как и при любом кипише связанном с Лансом, были: Директор, сейчас одетый в свою парадную мантию с изображением звезд и полумесяцев, МакГонагалл, как всегда строгая и чуть съехавшими очками. Снейп, про которого ничего добавлять не надо. И вечно насмешливый Флитвик, потирающий свой живот — не один Ланс любил сытно покушать.
Преподаватели расселись по возникшим креслами и лишь Сальноволосый, положив шляпу на положенное ей место, встал в сторонке. Возможно, он опасался, что кто-нибудь выйдет из себя и запустит в него мыльными чарами.
— Профессор, мы … — начал было говорить Поттер, но получил болезненный тычок в голень и тут же заткнулся.
— Директор! — всплеснул руками улыбающийся Герберт. — Как дела? Как прошел праздник?
— Весьма любопытно, — кивнул Дамблдор. — В этом году братья Фред и Джордж, смогли взять столь высокую ноту, что мне пришлось восстанавливать некоторые витражи. Правда, я подозреваю, что это был их трюк, а вовсе не оперные способности.
— Надо же, такое зрелище пропустили.
— Не паясничайте Ланс! — вскликнула Железная Леди. — Дело весьма серьезное! Речь идет об исключении!
— Исключении?! — хором воскликнули Поттер с Уизли, и собирались сказать что-то еще, но их вовремя перебил Герберт.
— Дело ясное — что дело темное, — процитировал он славянского священника, иногда подкармливающего сирот. — Насколько я помню, в правилах нет пункта, в котором запрещалось бы прилетать в школу на машинах.
— Вы правы, но есть одно «но», — кивнул подавшийся вперед Снейп. Кажется, он был готов пожертвовать своим подопечным, дабы избавиться от Поттера и его прихвостня. — В правилах четко сказано, что ученик, в обязательном порядке, должен сесть на Хогвартс-экспресс.
— Ага, — кивнул Ланс. — Только вы забыли упомянуть, что это поправка номер 375, от 1843 года. Раньше ученики прилетали на коврах-самолетах, пока, из-за шторма, в котором погибла четверть тысячи юных волшебников, их не признали слишком опасными и не запретили. Так вот, в этом пункте есть оговорка — пункт 3, подпункт — «b». Цитирую — «Если у волшебника нет иных причин не сделать этого.», а поправка — “d” говорит, цитирую — «Если волшебнику не препятствует непреодолимое для него обстоятельство».
— Вы отлично знаете законы, — подмигнул мальчику Дамблдор, жующий свои дольки. Ну-ну, пусть жует, недолго ему осталось наслждаться своим лакомством…
— Законы всегда нужно знать, — улыбнулся парнишка.
— Чтобы умело их использовать, — заметил ухмыляющийся Флитвик.
— Филиус! — воскликнула МакГи.
— Гарри, мальчик мой, — хитро-мудрый Дамблдор, кажется, решил использоваться наивность и доверчивость Поттера. — Расскажешь нам как так получилось, что ты с друзьями прилетел на машине Артура?
Рональд и Ланс одновременно надулись, желая возразить что Поттер вовсе не друг слизеринцу, но очкарик уже взял слово и парням пришлось заткнуться.
— Конечно профессор, — кивнул Гарри. — Мы должны были пройти через барьер последними, но так получилось, что когда мы с Роном попытались это сделать, то проход закрылся и мы врезались в стену. Пока мы стояли и думали что делать, поезд уже ушел. Мы очень испугались что нас не пустят в школу, да и то что взрослые не смогут пройти с той стороны. Так что мы взяли форд мистера Уизли и полетели на нем в школу.
— И кто же вел машину? — как бы невзначай спросил Снейп.
— Ланс, — тут же сдал однокурсника Уизли.
— Вы умете водить? — удивилась МакГонагалл. — Постойте… Машина была заперта… Так вы еще и угонщик?!
— А еще карманник, медвежатник, форточник, могу снять часовой браслет — никто и не заметит, так же я умело …
— Ланс! — хором воскликнул весь преподавательский состав.
Парнишка лишь улыбался, а Флитвик, быстренько оглядевшись, ему приободряющее подмигнул.
— Вы сами спросили, — развел руками Слизеринец.
— Герберт, мальчик мой, но ведь ты же знаешь про Ночной Рыцарь, — по-доброму улыбнулся Дамблдор. Собственно, он по другому и не умеет. — Почему же вы им не воспользовались?
Поттер, очевидно, хотел спросить что это такое, но не стал рисковать. Он вообще в присутствии взрослых редко когда рот открывал. А вот Рон вдруг вновь побледнел, а потом хлопнул себя ладонью по лицу.
— Ну, — протянул слизеринец, а потом добавил насмешливости в тон. — Вы же знаете, профессор, я в стрессовых ситуациях всегда растеряюсь. Вот и не подумал.
— Не подумали? — продолжал улыбаться Дамблдор.
— Ага, — кивнул парнишка.
Директор закинул в рот дольку, пожевал, задумался, а потом тяжко вздохнул. По его мнению, это будет тяжелый год, впрочем, великий светлый волшебник еще даже не догадывался — насколько тяжелый.
— Тогда, я думаю, что мы во всем разобрались, — теперь возразить хотели Железная Леди со Снейпом, но профессор лишь взмахнул рукой и те не посмели встрять. Когда надо, директор и властность может проявить… примерно парочку раз в год… если крупно припрет. — Отработки назначит не за что — правил они не нарушили, а баллы вычитать не из чего. Так что — Минерва, отведите мистера Поттера и мистера Уизли в башню, а вы, Северус, позаботьтесь, чтобы мистер Ланс не заблудился по дороге в подземелья.
Через пару минут, в кабинете оставались лишь Дамблдор с профессором Чар. Они сидели, каждый думая о своем, а потом вдруг одновременно тяжко вздохнули. Переглянулись и синхронно улыбнулись. Их подопечные, как и всегда, спешили устроить хаос и беспорядок даже там, где это было невозможно сделать даже чисто теоретически. Альбус потянулся к вазочке, но рука нащупала лишь пустоту. Старый волшебник осмотрелся, но увидел лишь пустую емкость. Тогда директор взмахнул рукой и из его бара выплыла целая коробка, которая, впрочем, тоже оказалась пуста. Дамблдор не верил своим глазам — все его лимонные дольки куда-то исчезли. В этот момент Флитвик вдруг зашелся в истерическом хохоте. Глава Визенгамота тоже все понял и так же засмеялся.
— Боюсь, тебе перехитрили, Альбус, — утирал слезы Филиус. — Действительно — тиснет, никто и не заметит.
— Я вижу тебе весело, старый друг, — сверкнул глазами светлый волшебник. — А свой бар ты не хочешь проверить?
На какую-то часть гоблин резко замер, потом побледнел, что-то пробурчал и буквально вылетел из кабинета. Альбус же, достав пергаментный свиток, быстренько набросал заказ и вновь взмахнул рукой. Свиток исчез. Директор улыбнулся своим мыслям и расслабился на кресле, слушая курлыканье Фоукса, немного напоминающее ехидный гогот.
— И ты, Брут.
Феникс засмеялся еще отчетливей. Да — это будет тяжелый год.
(п.а. оставь свой комент, всяк это читающий. Потрать две минуты своего времени на кидание тапочка или «спасибо» автору.)
Глава опубликована: 28.07.2013
|
|
| Shtorm | Дата: Понедельник, 18.11.2013, 16:47 | Сообщение # 29 |
|
Черный дракон
Сообщений: 3283
| Глава 14
5сентября 1992г Хогвартс.
Герберт, несмотря ни на что, уже с первых минут влюбился в этот учебный год. Ведь он — учебный год, начался в субботу. Следовательно, на следующий день по приезду в замок не нужно было никуда спешить и торопится. В кое-то веки парнишка решил немного расслабиться и, скорее всего, именно из-за этого решения проспал завтрак, а потом еще и обед, проснувшись только в три часа дня. После такого «засыпа», Ланс пошел возобновлять свои связи. То бишь, вооружившись банданой и гитарой, отправился к воронам. Там он и провел весь день бренча на Малышке (так было решено назвать инструмент) и общаясь с аудиторией. В какой-то момент к воронам зашли еще и пуффендуйцы, а потом вся честная компания, в количестве пятидесяти человек, эмигрировала к грифам, где и провела всю ночь. На следующее утро, мальчик зарекся когда-либо еще проводить ночь среди старших, пока ему не исполниться хотя бы пятнадцать…
В общем, на первом дне занятий, Лучший ученик был сонным, со следами помады на щеках, со съехавшей банданой и чумовым взглядом. Когда пальцы устали бренчать, его натурально использовали вместо котенка, которого можно почесать и потискать. Благо, в первые дни учебы было лишь повторение пройденного материала. Преподы раздавали тесты, контрольные и вообще не грузили народ. Так что Герберт был, так сказать, в слоу моде, даже в берлогу не заходил.
Еще было довольно смешно пару завтраков наблюдать за Рональдом, который буквально съеживался, когда в замок залетали совы. Но видимо рыжий все же допер, что громовещатель ему присылать никто не собирается, так что теперь сиял как начищенный значок старосты. Хотя, тот же самый Перси мог и поспорить с этим утверждением. Шестикурсник походил на горный хрусталь, нежащийся в лучах восходящего солнца. То бишь — счастливый, но немного розоватый. Вот что регулярный секс с ботаниками делает… страшная сила. Сама Клирвоутер, кстати, тоже была довольна и походила на кошку, объевшуюся сметаны.
Но вернемся к нашим Пронырам. Итак, сегодня должны были начаться нормальные занятия и именно поэтому второкурсники зеленых и алых спускались в подземелья. Герберт не был бы Гербертом, если бы не нашел выход из сложившейся ситуации. По почте он заказал в специализированном магазине строительный магловский респиратор, который сейчас лежал в почти бездонной сумке.
— Герберт! — окликнули мальчика.
Парень обернулся и увидел троицу подружек. Браун, Патил и МакДугал. Девушки за лето чуть подросли, но кроме Браун, никто еще не мог похвастаться увеличением в нужных областях. Впрочем, девочек это, кажется, нисколько не смущало. Буквально подлетев к приятелю, они по очереди крепко его обняли, прижимаясь чуть дольше, чем следовало бы.
— Привет, дамы, — подмигнул им парнишка. — А вы где пропадали? Не видел вас с начала года.
— Да мы задержались в Филадельфии, — улыбнулась Лаванда. На ней была одета мантия, из-под которой виднелась блузка школьной формы. Но все же черная хламида прочно скрывала растущие девичьи формы и поэтому тринадцатилетний паренек имел счастье не отвлекаться на такие мелочи.
— Это такой штат в Америке, — объяснила Парвати.
— Да что ты говоришь, — чуть насмешливо протянул слизеринец. — А я то думал это завод по приготовлению фрикаделек.
Девушки фыркнули, а Изабель, в привычной ей манере, попыталась дотянуться кулачком до парня. Тому не стоило труда увернуться.
— Вы там втроем отдыхали? — спросил Ланс.
— Вчетвером, не считая родителей, — покачала головой Патил. — С нами еще моя сестра была.
— А, ну да, — Герберт плохо знал Падму, близняшку приятельницы, потому как Падма весьма негативно относилась к Лансу, черт её знает почему. — Было чего-нибудь интересное?
Судя по тому, как ярко загорелись глаза девчонок, это был явно лишний вопрос. Тут же на голову красивого парня полился немного сбивчивый рассказ о проведенном лете в самом солнечном штате. В итоге, самым любопытным, что нашел парень в женском рассказе — это встреча с аллигатором на болотах. Ящерица, если верить рассказу, до смерти напугала группу туристов, среди которых оказалось несколько авроров на отпуске. Больше она уже никого не испугает …
Рассказ, скорее всего, продолжался бы и дальше, но распахнулись створки ада, впуская во тьму грешные души… Короче говоря, профессор Снейп взмахом палочки открыл двери класса Зелий. Гриффы, как и Ланс, тот же час как-то сжались, побледнели и тихонько прошмыгнули внутрь. Слизни же, наоборот, выпятив грудь, промаршировали к своим местам с гордо поднятой головой. Проныра тут же ощутил этот ужасный, давящий, мерзостный запах и после почти трех месяцев отдыха, его чуть не вывернуло наизнанку. Жуть. Но еще омерзительнее было от того, что пришлось прошествовать к широкому столу с двумя котлами — за своим уже стояла Гринграсс.
За лето прекрасная блондинка похорошела еще сильнее и уже сейчас её можно было назвать самой красивой девушкой с первого по четвертый курс. Со старшими девушками, ей, понятное дело, было не посоревноваться. Многие присутствующие парни буквально пожирали Дафну глазами, которой явно льстило такое внимание. Но стоило подойти Герберту, как девушка сразу скривилась и поспешила отодвинуться. Геб только устало покачал головой и постарался не обращать внимания на одногрупницу. За первой партой, прямо перед носом Снейпа, расположился слишком уж довольный в последнее время Малфой, рядом с которым теперь стояла Паркинсон. И если Гринграсс за лето стала красивее, то вот Пэнси еще страшнее и теперь ни один здоровый представитель мужского половины замка, не смог бы взглянуть на неё без содрогания. Что наводило на мысль — как же рядом с ней стоит Драко? Ответ был один и вы его уже знаете.
— Я вижу, за лето многие отупели еще сильнее, — тут же завел свою шарманку Сальноволосый ублюдок, не удосужившийся даже встать из-за стола. — Хотя, я наивно предполагал, что это просто невозможно. Что ж, на доске рецепт, и если до конца урока никто не взорвет котел или не убьет ближнего своего, я буду счастлив.
Герберт посмотрел в учебник, потом на доску и закрыл свой учебник. Зельевар, в своем репертуаре, как всегда чуть поменял рецепт и кое-что с учебником не сходилось. Ну да ладно. Народ уже начал открывать банки с ингредиентами, разжигать пламя на горелках, а самые резвые уже даже орудовали своими мешалками. Ланс же был занят другим — он рылся в сумке. Наконец слизеринец нашел что искал. Это была маска с двумя внушительными шайбами в районе щек. Юноша одним ловким движением затянул ремешок на затылке и вздохнул не свободно, но с явным облегчением.
Волшебник повернулся к котлу, на ходу обнажая серебренный нож и доставая банку с какой-то нереальной гадостью. Кое-что смущало парнишку и тот повернулся к соседке. Гринграсс смотрела на однополчанина, как пьянчужка на инопланетянина. В полном неверии и натуральном шоке. Ланс пожал плечами, плеснул воды и разжег горелку. Но не заклинанием, как остальные, а зажигалкой «Zippo» с эмблемой виски «Jack Daniels». Он купил её еще в середине лета, можно сказать, это была любовь с первого взгляда.
В котел тут же полетели ножки какого-то жука, кровь толи белки, толи сурка, а потом и детородный орган канарейки. Вы вообще знали, что у канарейки есть детородный орган? В общем, в этом году Зелья решили переплюнуть мерзостность прошлых семестров. Глядя на то, как ингредиенты Умиротворяющего зелья плескаются в закипающей и приобретающей оранжеватый оттенок воде, Ланс осознал что этим варевом умиротворить можно только покойника. А вообще, перед приемом этого внутрь, следует добавить в котел литра два святой воды. И то — вряд ли поможет.
— Мистер Ланс, что у вас на голове? — прорычал Снейп, подлетая к столу на галерке.
— Бандана, — прозвучал приглушенный, шипящий голос парнишки.
— Я имею ввиду — на лице.
Тут парень огляделся и понял, что на него смотрит весь класс. Чистокровные с удивлением и шоком, полукровки и маглорожденные с узнаванием. Мальчик прокашлялся, запахнулся в мантию и понизил голос.
— Люк, я твой отец, — прохрипел он, сильно дыша в респиратор.
Дети, знакомые с кино, начали шуршать и давиться, пытаясь скрыть свой смех.
— Немедленно снимите это! — гаркнул Зельевар.
Глубоко вдохнув, набирая в легкие побольше очищенного воздуха, мальчик приподнял маску и скороговоркой выплюнул.
— У меня подозрение на острый бронхит, врач не велел дышать вредными испарениями, — с этими словами, парнишка вернул маску на место.
Снейп какое-то время сверлил его глаза в глаза, но бандана надежно укрывала от любых леглиментских поползновений. А без своей телепатии, Сальноволосый, кажется, не мог обличить даже такое наглое вранье.
— Следите за зальем, Ланс, — выплюнул профессор и свалил к грифам где уверенно отыгрался на Поттере, Уизли и Лонгботтоме.
Конечно, дышать стало легче и запах больше не мучил парнишку, но вот предмет от этого лучше не стал. Ланс все еще ощущал брезгливость и отвращение при виде всех банок, котлов и прочего, стоявшего в классе. И уж точно он не мог смотреть на Грейнджер, которая разве что язык не прикусывала от усердия. И где же эстетический вкус, присущий девушкам? Или ведьмы не страдают такими заморчоками — потому как в классе не было ни единой леди, которая бы испытывала отвращения, кидая канареечную ялду в зелье. Сумасшедший мир.
— Ну и как тебе лето с Уизли? — прошипела Гринграсс, не отворачиваясь от зелья. — Все туалеты им вымыл? Или тебя все же поселили в сарае? Вижу, ты похудел на одной морковке и картошке. Бедный малыш Геби, голодом морили?
Еще в прошлом году Ланс обязательно ответил бы что-нибудь колкое. Но он уже повзрослел и приобрел житейскую мудрость. Именно поэтому Геб достал из кармана два белых ватных шарика. Он, улыбнувшись, поводили этими шариками перед ошарашенным лицом слизеринки, а потом с наслаждением воткнул затычки в уши и пощелкал пальцами. Даже приглушенного отзвука слышно не было. Дафна открывала рот, гневно сверкала глазами, что-то говоря, но парень её не слышал. Тишина, никакого мерзкого запаха, Снейп, не имевший ни шанса проникнуть в его сознание и лимонные дольки в сундуке. Год начинался просто волшебно. На лице Проныры расплылась пиратская ухмылочка, а в зелье полетела очередная гадость.
Два урока волшебной химии, в отличие от прошлого года, проскользнули довольно таки незаметно. Герберт сдал свое варево с точностью до оттенка повторяющее цвет, запрашиваемый в учебнике, и отправился на выход. Он решил не дожидаться троицу гриффиндорок, а сразу направил свои стопы к Большому залу, где его уже ждал вкусный обед. По дороге Ланс успел переброситься парой фраз со старостой алых, который пытался выяснить, что нравится старосте воронов. Справочная имени Герберта Ланса работала с понедельника по пятницу, и именно поэтому парнишке пришлось дать краткую сводку. Староста, счастливый, но должный, понесся составлять список покупок, которыми он обязан забарахлиться при следующей вылазке в Хогсмид. Кстати, в Хогвартсе действовала еще и подпольная торговля, за лишнюю монетку, можно было всучить деньги и список Близнецам, которые обеспечивали доставку всего, чего душе угодно, но сову посылать стремно. За некоторый процент, Ланс иногда скидывал Уизли заказы, этим и разживался. Как уже говорилось — приютский вертелся и крутился как мог, дабы иметь кусочек поплотнее и получше. Ну а староста в должниках, это всегда удобно. Замылить какую-нибудь отработку, напроситься на не хватающий балл, попросить прикрыть ночной поход до берлоги и прочее. Так что, с полезных людей Геб никогда не брал монету за информацию.
Мимо Проныры, как всегда идущего, закинув руки за голову, прошмыгнул парнишка на пару лет младше — первогодка, которому недавно стукнуло одиннадцать. По висящему на груди фотоаппарату, Ланс мигом опознал Колина Криви, основателя фанатского клуба лохматого. План мигом созрел в голове бандите.
— Эй, Колин, постой! — окликнул Герберт мальчика.
Гриффиондрец застыл, а обернувшись, вдруг побледнел, заметив герб Слизерина. Впрочем, мальчик мигом отошел, когда увидел Ланса. Первокурсники уже получили вводную, в которой говорилось о красивом слизеринце, как о своем в доску парне и прекрасном музыканте, да еще и Лучшем ученике.
— Слушай, репортер, у меня к тебе дело на миллион.
— Какое? — тут же оживился начинающий фотограф.
— Да прямо по твоему профилю. Надо сделать пару снимков. Справишься?
— Конечно!
— Окей. Тогда смотри, — Ланс достал из сумки свиток пергамента и быстро набросал карту третьего этажа, где обвел какие-то стены, и обозначил пару огромных картин с гобеленами. — Вот. Сфоткай эти места со всех ракурсов. Желательно за час или два перед отбоем.
— А зачем тебе? — поинтересовался гриф. — Там же только стены и ничего больше.
— Меньше знаешь — целее морда. Шутка конечно. Старина, если что — я тебе должен.
— Ну ладно, — пропыхтел мальчик. — Тебе когда нужно?
— Да без разницы, — пожал плечами парень. — Хоть к Рождеству. Главное чтобы со всех ракурсов.
— Хорошо.
— Тогда давай двигать, — улыбнулся Ланс, протягивая первокурснику самопальную карту. — А то все вкусняхи разберут.
И студенты быстрым шагом направились в Большой зал, двери которого уже были открыты, а за столами сидели другие учащиеся. Ланс подмигнул папарацци и пошел к столу змей. Там он сразу навернул себе супчику, а на горячее положил порцию макарон с сыром и свиные ребрышки. О цели задания Герберт, конечно же, не мог рассказать перваку. Ведь не будешь же ты ему объяснять что занят поиском врат Эдема — общей женской душевой. В прошлом году Геб вычислил наиболее вероятное расположение сего парка чудес и теперь оставалось только самое малое — найти вход. А здесь лучше всего использовать «вторые руки», в качестве которых так удобно выступит репортер и его фотки.
Пока Ланс старательно поглощал пищу, загружая желудок на полную, в зал стали входить уставшие второкурсники. Особенно среди них выделялись Невилл и Волосы-ананас. Кажется, Снейп старательно их пропесочил напоследок. Сальноволосый, кажется, заранее составляет программу урока, в которой старательно расписывает когда и кому поднасыпать говнеца на макушку. Что-то вроде планерки, где на десятой минуте стоит фамилия Поттера, а напротив десять раз перечеркнутая речь. Небось еще и перед зеркалом репетирует, ублюдочная личность. Ну да ладно, Ланса это мало волновало, пусть Сальноволосый хулит кого угодно, главное чтобы Проныру не трогал.
За стол, старательно огибая грязнокровку, садился первый курс Слизерина. Тут, кстати, произошли некоторые изменения. Не среди мужской половины, конечно, Нотт, Малфой и два дуболома, как всегда держались вместе, а вот среди леди произошел раскол. Теперь «погорячевшая» Блейз и «покрасивевшая» Гринграсс, держались особняком. А вот Трэйси Девис, довольно симпатичная, миниатюрная девочка с курносым носом, сплотилась с Паркинсон и Милисент. Герберт мигом раскусил эту ситуевину. Раньше Дэвис вполне себе презентабельно выглядела рядом с двумя красотками, а теперь, после лета, она стала чем-то вроде некрасивой подруги. Поэтому и переметнулась в другой лагерь, где могла продолжать чувствовать себя милашкой. Ох уж эти девчонки.
— Смотрите как грязнокровка наворачивает, — прозвучал насмешливый голос Малфоя. — Кажется, после лета в первый раз еду увидел.
— Ага, Уизли его травой кормили, — поддакнул Нотт. — Аж похудел.
— Да не, — махнула рукой Забини. — Они, небось, Поттера откармливали, он же перспективней чем Ланс.
— А ведь точно, — кивнул Драко, откидывая свою ненормально длинную челку. От этого жеста чуть ли не завизжала Паркинсон. Как бы сказали старшие в приюте — «взмокла».
И что же вы думаете, что Ланс принял штыковую оборону и затопил стол своими пошлыми и грязными насмешками и уколами. Ничего подобного. Юноша спокойно дожевал ребрышко, допил свой апельсиновый сок и, собрав манатки, свалил из зала. Несколько ошарашенные одногрупники провожали его злыми взглядами.
Ланс лишь злорадно ухмылялся. Сколько бы не были остры его выпады, но полное игнорирование куда действеннее, когда имеешь дело с напыщенными и лощеными аристократами. Как же, какая-то грязнокровка смеет не обращать на них внимания. Герберт был доволен своим новым планом. Оставался лишь последний штрих, но это только на следующей неделе. После того как Проныра закончит, ни одна задница, носящая зеленый герб, не посмеет и рта разинуть в сторону одногрупника. О да, это будет полная и безоговорочная победа. Или окончательный и бесповоротный провал, но кто не рискует, тот вообще дурак.
Проныра достал лист с расписанием и немного уныло вздохнул. Этот год не будет богат на общение. Все уроки, за исключением теории УЗМС и Астрономии, будут проходить совместно с грифами. А значит — никаких шуточек с воронами, и баек с барсуками. Беда. Что вообще себе думает попечительский совет, составляя расписание? Что Слизерин и Гриффиндор после вековой вражды, проведя год вместе, вдруг резко замиряться? Не, ну это конечно возможно, если в один день умрут Малфой и Поттер то между факультетами, наконец, заключится перемирие. Но покуда эти двое дышат, хрен такое будет.
Герберт уверенно зашагал к выходу из замка. После обеда их ждали две пары Гербологии, после которой учебный день заканчивается. На вечер уже были планы, и именно поэтому мальчик предусмотрительно оставил гитару в кабинете Флитвика. Кстати, старый мастер чар решил защитить свой бар весьма хитрым приемом, он попросту оставил ключ от своего кабинета Герберту. Теперь даже у бывалого бандита рука не поднималась что-либо спереть у на какою-то часть гоблина, это было бы равносильно предательству. А никто не посмеет сказать, что Греберт Ланс когда-либо, кого-либо предал. Да, против жизненного опыта не попрешь, мастер чар сделал парнишку в чистую.
На улице было хорошо, холода наступят еще не скоро, разве что ближе к середине ноября. Так что можно было наслаждаться погожими деньками, когда солнце уже не слишком сильно припекает, но о том чтобы одеть куртку или что-нибудь плотнее майки, даже не задумываешься. Еще бы мантии отменили, совсем курорт был бы. Парнишка, не долго думая, добравшись до пока еще закрытых теплиц, уселся на траву, прислонившись спиной к стеклу и достал из сумки очередной роман. На этот раз — авантюрный, в котором рассказывалось о лихом искателе сокровищ. Книга была полна перестрелок, погонь, тайн и, конечно же, юмора и большого светлого чувства. В общем, самое то, чтобы отвлечься и развлечься. Герберт так увлекся чтением, что не заметил звона колокола и лишь оклик Симуса заставил его, с легким сожалением, закрыть литературу и вернуться в реальный мир.
Пухлая, но всегда радушная мадам Спраут напомнила ребятам, что на этом уроке им понадобятся передники из драконьей кожи. Герберт хлопнул себя по лбу и понадеялся что не забыл его, но обошлось. Перчатки, как и передник, лежали в сумке. Мальчик тут же, скинув мантию, облачился в рабочую одежду. Собственно, он единственный кто снял накидку, остальные так в них и остались, лишь накинув сверху эти самые передники. Парень только пожал плечами и встал ряд с улыбнувшейся ему МакДугал. Перед аудиторией, стоявшей рядом с длинными стояли, находились горшки и какой-то травой в них.
— Итак, дамы и господа, — начала лекцию герболог. — Сегодня мы с вами познакомимся с удивительным, волшебным растением. История этого увлекательного ростка, берет свое начало в далеком прошлом, в Древней Греции, где его использовали в качестве лекарства от большинства болезней, но из-за редкости и слишком сильного действия, магам пришлось искать и другие виды целебных растений и лекарств. Можно сказать, именно благодаря этому созданию и родилось целительство, ставшее, в последствие тем, что мы имеем сейчас. Итак. Кто мне скажет как же оно называется?
В воздух тут же взметнулась рука Гермионы, которая аж на цыпочки привстала, лишь бы её заметили. Больше никто руку не тянул, всем было либо лень, либо они не знали. Хотя нет, еще робко помахивал своей культей покрасневший Лонгботтом. Нет, все же мастером ордена домашних детей, должен стать Невилл, он даже лохматого переплюнул в своей стеснительности.
— Вижу лето не прошло для вас впустую, — слабо улыбнулась профессор. — Мистер Ланс, есть какие-нибудь догадки?
— Эмм, — парень сделал вид что задумался. — Рискну предположить — аспирин?
По аудитории прокатился смешок.
— Герберт, — насупилась Помона. — Я вас серьезно спрашиваю.
— Тогда Мандрагора.
— Отлично! Три бала Слизерину. Кто-нибудь расскажет мне о ней подробнее? Ох, мисс Грейнджер, прошу вас.
Дэнжер тут же засветилась и сделал маленький шажок вперед, будто выходя на трибуну.
— Мэм. Мандрагора известна людям с 832 г до н.э.. Растет она, обычно, в предгорьях, близь ручьев. Используется для многих зелий, так же известна и среди маглов, которые считают её мифической панацеей. Сами листья растения, не имеют никаких свойств, но служат опознавательным знаком. По травинке, сросшейся в семи местах и определяют, где находится корень. Молодая мандрагора не обладает особо сильными целебными свойствами, но может оглушить выкапывающего пронзительным криком. Поэтому добыча корня еще и сопряжена с опасностью…
Гермиона явно собиралась продолжить свой маленький доклад, но её остановила профессор.
— Превосходно! — воскликнула Спраут. — Просто чудесно! Десять баллов Гриффиндору!
Дэнжер повернулась, нашла взглядом Герберта и гордо вздернув нос, тут же отвернулась. Ланс ошалел — к чему бы это, а потом парнишку осенило. Заучка решила устроить с ним гонки на баллы или что-нибудь в этом роде. Ну и пускай. В табель все равно входят только оценки за контрольные и проверочные. За которые обладательница каштановой гривы нет-нет, да получит «В», а вот Геб никогда не видел на своем листе ничего, ниже «П».
— Сегодня мы с вами попробуем пересадить молодую рассаду в горшки, где они и будут дозревать, — Спраут подняла вверх какие-то пушистые наушники и каждый увидел точно такие же у себя перед глазами. — Итак, плотно прикрыв уши защитными наушниками, резко выдерните мандрагору из горшка, а потом, посадив в новый, как можно быстрее присыпьте её землей — чтобы не замерзла. Приступаем.
Ланс немного помедлил и не успел вовремя закрепить наушники, как все вокруг дернули из рассады растения. Геб уже приготовился к потере сознания или еще чего-нибудь, но ничего не произошло. Крика не было, только какой-то потусторонне веселый смех, который издавали маленькие гумоноидные существа. Они веселились и пытались цапнуть за пальцы учеников, у одного даже получилось — Малфой слишком уж зазевался. Герберт пожал плечами инадев наушник, буквально за секунду выдернул саженец и тут же аккуратно уместил его в горшок, который бережно присыпал земле, потом специальными удобрениями, а потом до самого цветка снова землей. Когда он убирал руку, то ему на мгновение показал что травинка обвила палец, но скорее всего это просто ветер расшалился.
Покончив с рассадой, класс ушел в самый конец теплицы, где среди растений стояли парты, как всегда, заваленные травой и каким-то букашками. Порой, конспектируя лекции, если прибавить немного воображения, то можно было представить себя сидящем в джунглях. Но, скорее всего, этим страдал лишь Ланс, потому как остальные были озабочены мошкарой и земляной пылью. Герберта жучки и комары никогда не донимали, они его будто не замечали, огибая по широкой дуге. Сам же слизеринец просто не видел надобности их изничтожать, так как вблизи никогда не видел. Получалось, что лучший ученик о всяком гнусе знал лишь по слухам. Еще в приюте, зная особенность друга, Рози любила пошутить, что отношение Геба к жужжащим, сравни отношению верующих в бога. Мол, сам он их никогда не видел, но верит, что они есть. Парнишка всегда на это резонно отмечал, что знает, что они есть, и это существенно отличает его от фанатиков. Несмотря на походы в церковь и дружбу со славянским священником, сам Ланс никогда в высшие сущности не верил. Ну а уж после поступления в Хогвартс и вовсе уверился в том, что никакого бога нет. Хотя, в школе были маглорожденные, которые придерживались иной точки зрения, но это личное дело каждого во что верить, а во что нет.
Два часа гербологии пролетели незаметно и Ланс вновь собрав монатки, так и не одевая мантию, выскользнул из теплиц. Его ждал поход наверх, в берлогу, где он собирался провести весь вечер и, возможно, часть ночи. Столько дел было запланировано, что даже жутко становится. Надо было подучить трансфигурацию, прошерстить ЗоТИ, посидеть над Нумерологией и Рунами, потом тренировка с железом ну и, конечно же, в качестве отдыха и маленького поощрения — пара глав по Чарам. Проныра, лишь подумав об этом, чуть не взвыл, столько дел, а солнце уже так и высоко. И почему маги живут не на Марсе?
|
|
| Shtorm | Дата: Понедельник, 18.11.2013, 16:49 | Сообщение # 30 |
|
Черный дракон
Сообщений: 3283
| 12 сентября 1992 г Хогвартс, кабинет трансфигурации
Среда, самый опасный день недели. Ведь это середина. Казалось бы два учебных дня уже позади, но впереди еще целых три и тут даже не знаешь, толи ты стал ближе к выходным, толи все еще далек. Тут, как и в случае со стаканом, все зависит от точки зрения. Многие ученики до сих пор ломают голову над этим вопросом, на а Ланс считал среду этого учебного года, благословленным днем. После завтрака — две пары трансфигурации, потом обед и пара ЗоТИ, после которой следует две пары Чар. В один день и сразу три прикладных предмета общим объемом на пять с гаком часов. Что может быть лучше? Только смена преподавателя по трансфигурации, но это уже из области бульварной фантастики.
Стоя перед кабинетом, в ожидании Железной Леди, парень был буквально во всеоружии. У Флитвика сегодня, в четную неделю, перед обедом, были допы со старшаками в его кабинете, поэтому гитару пришлось взять с собой. На бандану мальчик нацепил какие-то фенечки, смастеренные для него шестикурсницой с Хаффлпафа, на левом запястье (рукава мантии и рубашки были надежно закатаны по самый локоть) красовались фенечки, подаренные Рози. За поясом, на манер револьвера, торчала алая волшебная палочка с орнаментом в виде завитков. Мальчик не знал что это за завитки, поэтому стал считать, что это языки пламени. Ну а правой рукой парень щелкал своей зажигалкой, выполняя разные трюки, подсмотренные в приюте. В общем, находясь среди смирных и даже прилизанных второкурсников, Ланс походил на отребья из самых темных уголков Скэри-сквера. Один взгляд на него и взрослые начинали кривиться, распознавая шпану и хулигана, а волшебник, казалось, только кайф с этого ловил.
— Так ты нам не расскажешь что задумал? — поинтересовалась Лаванда, поправляя и без того идеально уложенные волосы.
— А с чего вы взяли, что я что-то задумал?
— Просто ты уже неделю ходишь и злобно похихикиваешь, глядя на слизеринцев, — резонно заметила МакДугал.
— Я не похихикиваю, — надулся Ланс. — Я тренирую злорадный смех злобного гения.
— Чего? — протянули чистокровные Браун и Патил.
— Я вам потом объясню, — отмахнулась от подружек Изабель и повернулась к однокурснику. — Расскажешь?
— Сами узнаете, когда время придет.
— Ты только сразу скажи — это будет настолько же грандиозно, как и прошлогодняя Скорбная Неделя?
Ланс вдруг замер, а потом растянул губы в пиратской усмешке, того и глядишь, возьмет какую-нибудь шхуну на абордаж.
— Оооо, — протянул он. — Это будет нечто фееричное. Этого школа никогда не забудет в любом случае.
— В любом случае? — сориентировалась Лаванда. — Что ты имеешь ввиду? Ты что, собрался геройствовать в стиле Поттера? Эй, Геб, не молчи, мы ж без тебя здесь совсем зачахнем со скуки.
— Ах вот оно как, — притворно шмыгнул носом юноша. — Я для вас как клоун… ну спасибо.
— Ха-ха, — передразнила его блондинка Браун. — Очень смешно.
— Я старался, правда, — пискнул Геб. — Изабель, ну хоть ты им скажи, что я милаха и вообще классный парень.
— Он милаха и вообще классный парень, — улыбнулась МакДугал, быстро клюнув парня в подставленную им щеку. Этот маленький жест вызывал приступ зависти у большинства присутсвующих парней. Никто из них не мог так же свободно общаться с женским полом. Кроме Малфоя, но у того свои резоны и особенности. — Проныра, а почему ты меня больше не называешь «Бель»?
Герберт не смог ответить на этот вопрос. Просто, после просмотренного летом мультфильма, это имя — Бель, стало для слизеринца чем-то особенным, чем-то, чем нельзя называть просто приятельницу. Оно было слишком волшебным, слишком красивым и слишком желанным. Девушки явно ждали ответа и парень лихорадочно стал придумывать какой-нибудь смешной ответ, но ситуацию спасла МакГи. Она появилась из-за поворота, сверкая своей изумрудной мантией, и быстренько отперла двери кабинета, впуская народ внутрь. Поттер и Уизли как обычно опаздывали на первый урок, и если в прошлом году профессора сразу начинали занятие, то сейчас предпочитали подождать пару минут, чтобы потом не прерываться на полуслове. Баллы с этой парочки за несоблюдение правил слетали только так. Буквально каждое утро, лишь открывалась дверь после звонка, как можно было услышать «Поттер, Уизли, минус два балла с каждого!».
Студенты зашли в класс и Ланс понадеялся, что к концу занятия, девчонки уже забудут об этом вопросе. Отвечать попросту не хотелось. Герберт уже хотел было направиться к своей галерке, но натолкнулся на взгляд декана алых и все осознав, понуро поплелся к Грейнджер. Та уже обложилась пергаментами, запасными перьями и учебниками, словно собиралась соорудить из своей парты оборонительный дзот. Хоть прямо сейчас устанавливай здесь винтовку и отстреливай слизеринцев. Девочка явно нуждалась в хорошей порции гормонов.
Профессор, даже не усаживаясь за стол, повернулась к двери и поднесла часы поближе к глазами. После второй минуты прозвучал аккуратный скрип несмазанных петель и в аудиторию проснулась рыжая макушка.
— Поттер, Уизли, минус два балла с каждого!
Ланс хмыкнул, чем вызвал волну недовольства со стороны Заучки, которая параллельно с этим успела шикнуть на своих друзей и что-то шкрябнуть на пергаменте. Черт побери, натурально Цезарь в юбке. Рыжий с лохматым быстро шмыгнули куда-то назад, где Уизли тихим шепотом начал причитать над своей палочкой, которая была основательно замотана волшебным скотчем. Со стороны слизеринцев послышались смешки, а Ланс попытался отодвинуться подальше. Уизли и так почти Лонгботтом по количеству несчастных случаев на производстве, а тут еще и сломанный инструмент. Мало ли какая пакость произойдет, нет, Гебу жизнь была дорога.
— Тишина, — строго произнесла МакГонагалл и класс притих. Конечно, с гриффиндорцев старушка почти не снимает баллы, но все же они её стремаются. А вот если вольность себе позволит слизеринец, то сперва МакГи десяточку скочерыжет, а потом Снейп голову будет вертеть за глупость. Ну а уж если Ланс что-то выкинет, то тут даже и объяснять не надо. — Сегодня мы с вами начинаем новую тему — трансмутация живого в неживое. Это более высокий уровень, нежели трансформация неживой материи, в другую неживую материю. От вас потребуется более высокий уровень внимания и старания. А теперь, кто мне скажет, чем отличается трансмутация живого в неживое, от неживого в неживое?
Как и всегда, руку подняло лишь несколько человек, ну и, что понятно — Гермиона Грейнджер. Ланс лишь насупился и уперся подбородком о подставленную ладонь. Дэнжер, от усердия, подпрыгивала и трясла всю парту. Геб уже успел мысленно проклятью и свою соседку и её декана. А там, где-то за спиной, его ждала вожделенная галерка, на которой так удобно прикорунть.
— Прошу, мисс Грейнджер, — произнесла МакГи, что не удивительно.
Даже если весь класс вдруг поднимет руки, она все равно спросит Заучку, ну или другого грифа. А у слизеринцев она, во время приступов плохого настроения, спрашивала только Крэбба с Гойлом и всегда снимала с них несколько баллов. Что Снейп, что МакГонагалл, два сапог пара. Разве что декан алых действует по-женски, то есть тонко и не очень явно, но если присмотреться…
— Трансфигурация живого объекта в неживой объект, сложна тем, что фактически волшебник должен перестроить всю систему, вкладывая в чары куда больше сил. Относительно другой отрасли — трансфигурации неживого в живое, это несколько проще, из-за того что в последнем случае объекту не придаются качества живых, а наоборот — на время отбираются. В чарах используется элементарная, односоставная формула и двусоставный взмах, формирующий главный операнд общего уровнения.
Грейнджер буквально дословно процитировала текст из учебника, который входил в «прилагаемую литературу» (то бишь не попадал в обязательную программу), заставив чуть ли не в голос рассмеяться Ланса. Девушка запнулась и растерянно взглянула на МакГонагалл, которая уже начала краснеть от гнева и возмущения.
— Мистер Ланс! — сквозь зубы процедила Железная Леди. — Вы опять анекдот вспомнили? — старушка помянула прошлогодний инцидент.
— Да нет, что вы, — улыбнулся встающий мальчик. — Но если хотите могу рас… вижу что не хотите.
— Тогда в чем дело?
— Просто мисс Грейнджер помянула в своей речи некоторые слова, которые вызывали у меня смущение.
— Например?
— Элементарная, односоставная формула. Двусоставный взмах. Формирующий главный операнд и, если мне память не изменяет — общее уравнение. Так вот, мне очень любопытно, может ли пояснить мисс Грейнджер эти термины и их влияние на вопрос.
— А мисс Грейнджер должна вам что-то пояснять? — прищурилась МакГонагалл.
Герберт, как и всегда, умело сыграл на блефе и покерной стратегии. Взрослые не любят учиться на своих ошибках.
— Нет конечно, — виновато произнес парнишка, спрятав взгляд. — Прошу прощение за мое поведение.
Мальчик сел на свое место и с радостью наблюдал за тем, как краснеет растерянная девочка. Ну-ну, будет она с ним еще чем-то там мерятся. У него своих проблем хватает, и слизеринцу вовсе не нужна заучка, которая его будет донимать своим дутым соревнованием.
МакГонагалл действовала точно так, как и предполагал босота. Взрослые…
— Мисс Грейнджер, вы не поясните эти термины для аудитории?
Девочка побледнела, её руки задрожали, но она все же рискнула заговорить. Слишком горделива, слишком предсказуема.
— Я попробую. Элементарная формула, означает, что чары не нагружены сложными ударениями и множеством…
Не успела девочка договорить, как Герберт, даже не притворяясь, засмеялся в голос. Он буквально ухахатывался, держась одновременно за живот и за стол. У Гермионы задрожали губы и увлажнились глаза, но она держалась. А Ланс уже начал постукивать кулаком по столу, вызвая всеобщее недоумение.
— Мистер Ланс! — рявкнула декан алых, поглядывая на парня словно рассерженная мать. Видимо обиделась за подопечную. — Прекратите немедленно или я сниму с вас все балы вашего факультета!
Парнишка кое-как успокоился, поправил съехавшую бандану и утер выступившие от смеха слезы.
— Встаньте, мистер Ланс.
Парень поднялся.
— А теперь объясните нам, что вас все время смешит.
— Грейнджер, — честно ответил мальчик. — Такую чушь порит, я просто не могу удержаться.
— Минус двадцать баллов за грубость! — рявкнула МакГонагалл. — Садитесь мисс Грейнджер, тридцать баллов за превосходный ответ. А вам, мистер Ланс, я садится не разрешала! Потрудитесь нам разъяснить те термины, которая упомянула ваша однокурсница.
— Без базара, — пожал плечами Ланс, и не дал МакГонагалл снять с него еще баллов. — В случае употребления фразы «элементарная формула», говорится что при выполнении функции, магу не нужно про себя проговаривать невербальную составляющую. Именно это отличает формулы по трем типам — элементарная, простейшая и стандартная. В случае односоставной, действительно имеется ввиду, что необходимо лишь одно слово, но вот с ударениями это натуральный отжиг. Хе-хе-хе. Кхм. Так вот. Двусоставный взмах, вовсе не подразумевает под собой два узора, как могли подумать некоторые… В данном случае, имеется ввиду что используется узор и малая руна трансформации. Ну и наконец, «главный операнд». Не знаю, что там хотела сказать про него Грейнджер, но здесь делается акцент на взмахе. То есть он является ведущим в этом танце. Если маг немного спутает произношение, но верно выполнит взмах и черчение руны, то у него все получится, так как он — взмах, тащит за собой магию. А смешно мне из-за того, что Грейнджер, словно аудио книга — вроде говорит правильно, но ни черта сама не понимает. А вы ей даете за это баллы.
— Но мы этого не проходили! — взвизгнула девочка.
— Еще бы, — пожал плечами мальчик. — Это материал из Нумерологии и Рун.
— Мистер Ланс, — прошипела МакГи. — Вы пытаетесь учить меня как преподавать?
— Нет, что вы, как можно, — покачал головой парнишка. — Мне вообще глубоко плевать, как и что вы преподаете.
В классе повисла звенящая тишина, народ не верил, что Ланс в войне с деканом алых зашел так далеко. Даже слизеринцы воткнули и наблюдали за развернувшимся представлением.
— «Давай же, давай, давай, старая швабра» — мысленно молил Герберт.
— Месяц отработок!
— «О да, детка!» — все так же мысленно возликовал мальчик, когда план увенчался полным успехом. — «Чай и печеньки, я иду к вам!»
— Ланс, если вы сей же момент не превратите эту мышь в кубок, — казалось, добавь еще огоньку, и МакГи взорвется словно С4. — Я, уверяю вас, сделаю все, чтобы вы не никогда в жизни не забыли этот разговор.
— Без базара, — повторился мальчик.
Он аккуратно взмахнул палочкой, произнес нужную формулу, и вместо белой мыши на столе профессора появился сверкающий золотом (просто желтое покрытие) и драгоценными камнями (стекляшки), кубок, стилизованный под череп. Девчонки взвизгнули. Герберт же ощутил слабость в ногах и услышал звон в ушах. Слишком много магии ушло на этот финт. Нет, трансфигурация этого не его стихия, пусть вон качки от магии ей занимаются, если им так надо что-то во что-то превращать и что-то создавать из воздуха. Ланса это нисколько не интересовало.
— Адьос, — с этими словами, слегка покачивающийся юноша, в тишине, накинул на плечи футляр с гитарой и вышел вон, предварительно оглушительно хлопнув дверью, в который раз разбивая витраж. В эти моменты, Герберт как нельзя хорошо понимал Поттера, который после уроков Зельеварения, был готов голыми руками порвать глотку любому, кто косо на него посмотрит. Даже Малфой не трогал очкарика в эти моменты — инстинкт самосохранения у слабозадого еще не атрофировался.
Ланс, чтобы не тратить время даром, пошел на улицу, где собирался вновь погрузиться в так и недочитанный авантюрный роман. Парень, спускаясь по лестнице в пустом замке, все же чувствовал некоторое предвкушение перед ЗоТИ. Все же, это была первая совместная с грифами Защита, хоть и вести будет какой-то мутноватый тип. По расписанию, занятия должны были начаться еще на прошлой недели, но Локахрт сказал что обставляет свой кабинет для занятий и поэтому не сможет их начать раньше одиннадцатого числа. Ланс всегда умел признавать свои ошибки, хоть это и было весьма неприятно, и поэтому подумал, что с таким подходом к делу, писатель может оказаться весьма сносным преподом. Впрочем, время покажет, а книга не ждет.
Несколько часов спустя, Хогвартс, кабинет ЗоТИ
— Это и было твое фееричное выступление? — немного разочарованно спросила Лаванда, намекая на инцидент с Железной Леди.
— Нет конечно! — возмутился Ланс, чем взывал легкую волную хихиканий. — Это была легкая прелюдия.
— Ты знаешь, что ты невозможен? — вздохнула Браун, покачивая тем, чем в её возрасте еще нельзя покачивать.
— Мне довольно часто это говорят, — улыбнулся мальчик.
В это время двери кабинета открылись и из помещения потянуло дурманящим ароматом полевых цветов. Такое впечатление, что кто-то пролил целый флакон духов или туалетной воды. Причем не самого лучшего качества.
— Заходим! — во все тридцать два улыбнулся Локахрт.
Девушки хором выдохнули и слегка застонали. Особенно усердствовала на этом поприще Грейнджер, даже смотреть противно. Ланс резонно полагал, что на пьедестале главного красавца школы у него появился серьезный конкурент. Впрочем, это, как всегда, мало волновало Герберта. Пропустив вперед девушек, придерживая для них дверь, парень и сам зашел внутрь. Собственно, как зашел, так и пожелал выбежать оттуда, словно из печи.
Во что Локхарт превратил мрачный кабинет с ЗоТИ, где всюду висели чьи-то черепа, какие-то скелеты и картины, изображающие последствия различных проклятий?! Куда он дел атмосферу тьмы и зла? Дьявол, какого хера на окнах висит розовый тюль и такого же тона занавески. Почему со стен, буквально с каждого свободного клочка, улыбаются сотни изображений Гилдероя, даже имеется парочка в полный рост. За каким дьяволом, прямо над профессорским столом, висят его грамоты, награды и обложки журналов в стеклянных рамочках. И Ланс еще позволил себе сомневаться в этом педике. Да это натуральный кошмар, а не преподаватель вроде как, условно боевой магии. Да его петрификусом пугнешь, он уже слезами захлебнется!
Герберт, будто в трансе, прошел до галерки и уселся за стол. Первые парты прочно оккупировали девушки, в том числе и слизеринки. За леди сидели насупившиеся парни. Ланс не хотел рисковать и поэтому не смотрел на выражение лица Малфоя, мало ли там будет то, что и должно быть на лице блондинчика в присутствии «коллеги». Такого Геб не выдержал бы и вполне вероятно распрощался бы с обедом, а этого допустить было нельзя.
Далее последовала речь профессора, затянувшаяся на добрые четверть часа. В ней Локхарт разрекламировал свои книги, по его словам — памятники художественной литературы, потом помянул и продемонстрировал все награды, полученные им, в том числе и за «Лучшую улыбку» по версии «Ведьмополитена». Ланс тогда вздохнул с облегчением. Если бы это присудили «New Salem Times», ведущая газета в магическом обществе, то тогда можно было бы считать что мир просто еба… Потом Гилдерой, совсем перекрывшись, начал вещать о том какой он великий и вообще даже сам Дамблдор иногда просит у него советов. Ага, а еще призрак Мерлина прилетает дабы потрещать о том, о сем. Под конец, когда степень оху…, в общем — удивления парня была уже немыслимо велика, профессор наконец сообразил раздать тесты.
— Кто поможет мне с раздачей бланков? — приторно-сладким голосом, сверкая улыбочкой, спросил Локахрт.
Все присутствующие девочки тут же выбросили руки в воздух. Писака какое-то время придирчиво выбирал кто же будет ему помогать и в итоге указал на Блейз и Дафну. Слизеринки, гордые, лучащиеся, тот же час вспорхнули и схватили листки пергамента. Буквально за десяток секунд они успели обойти весь класс и раздать бланки, одарив каждого какой-нибудь гримасой. Лансу досталась презрительно-насмешливая.
Юноша быстро пробежался глазами по тексту, потом еще раз, и еще. Ланс отложил опросник в сторону, глубоко подышал, щепанул себя за руку и снова посмотрел на вопросы. Потом посмотрел еще раз и еще раз. После этого, Герберт, ни слова не говоря, собрал свои вещи, закинул гитару на плечи и спокойно двинулся на выход.
— Молодой человек, — окликнул его Гилдерой.
Парень сделал вид, что не слышит и опустил руку на ручку, медленно её повернув.
— Молодой человек! — раздался приглушенный возглас за закрытыми за спиной слизеринца дверьми.
Ланс двинулся наверх, к кабинету Флитвика. Все еще витающий где-то в астрале, охреневший парнишка, просто не мог поверить, что подобные мудаки реально существуют в этом мире. Это же апогей кретинизма и дебилизма, как такие вообще на свет рождаются. И, в таком случае — кто их рожает?!
|
|
|
|
- Страница 1 из 5
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- »
| |
|
|
|
