|
|
Первоисточник
| |
| Lord | Дата: Пятница, 21.11.2014, 22:04 | Сообщение # 1 |
Самая страшная вещь в мире - правда
Сообщений: 2745
| Название фанфика: Первоисточник.
Автор: SnkT.
Рейтинг: R.
Пейринг: Гарри Поттер/Гермиона Грейнджер.
Тип: джен.
Жанр: Adventure.
Размер: макси.
Статус: в работе.
Саммари: Хоркруксы. Не так уж много тех, кто о них знает. Еще меньше тех, кто решился на их создание. И почти никто не задумывался, что послужило основой идеи раскалывать собственную душу.
Для наших героев поиск ответов начинается с того, что на конфронтацию с Квирреллом Гарри отправляется вместе с Гермионой и повторяется канонное "Kill the spare!".
Предупреждения: Независимый Гарри, Сильная Гермиона, Сильный Гарри, Тайный план Дамблдора.
Диклеймер: все Роулинг - Роулингово.
Разрешение на размещение: есть.
|
|
| Lord | Дата: Воскресенье, 30.11.2014, 04:56 | Сообщение # 31 |
|
Самая страшная вещь в мире - правда
Сообщений: 2745
| Глава 29. Типичные школьные будни.
Для того чтобы позабыть об Альбусе Дамблдоре, ученикам Хогвартса потребовались целые летние каникулы. Чтобы надежно позабыть о Северусе Снейпе, хватило и рождественских.
Конечно, две эти личности находились в очень разных весовых категориях. Кто такой Снейп на фоне самого Дамблдора? Величайшим волшебником столетия он не считался, против всяких разных Темных Лордов не сражался, никаких орденов и медалей не получал, громких титулов не имел. И даже не улыбался никому с отеческой заботой, а действовал строго наоборот. Правда, были у него и, бесспорно, положительные качества, такие как абсолютная честность и полная искренность, когда дело доходило до мнения бывшего преподавателя зельеварения об умственных способностях учеников, посещавших его занятия. Вот только неблагодарные дети почему-то подобного отношения совсем не ценили…
Кроме того, в отличие от Дамблдора, который продолжал быть директором школы вплоть до самой смерти, Снейп был отстранен от своих должностей декана и преподавателя еще полгода назад. И с тех пор его контакты с учениками Хогвартса были сведены к абсолютному минимуму. Ходили упорные слухи, что, по старой памяти, Снейп по-прежнему бродил неприкаянной тенью по самым глухим закоулкам замка, чтобы с особой жестокостью и цинизмом снять баллы с любого попавшегося ему на пути. Но на деле, почти никто не видел бывшего декана вне Большого зала, во время положенных по распорядку дня трапез. Глазеть на мрачного волшебника всем очень быстро надоело, и дети вскоре полностью выбросили из головы все мысли о любимом учителе.
Известие о смерти Снейпа изменить ситуацию в корне не смогло. Разве что, вскоре после возврата детей в школу, появилась на свет новая школьная легенда.
Говорят, что гуляя по замку после отбоя, можно встретить Носатого Профессора. Этот вредный призрак, шипя и ругаясь, заставляет всех попавшихся ему в лапы вспоминать список необходимого для приготовления Настоя Забывчивости. Добившись от своей жертвы ответа, Носатый Профессор дико хохоча и приговаривая «А теперь испытаем этот рецепт!», заставляет выпить это зелье. Из-за этого, наутро загулявший школьник будет постоянно путаться в своих воспоминаниях: он не сможет четко рассказать о месте и обстоятельствах своей встречи с приведением. И, тем более, не сможет толком объяснить, где он шлялся всю ночь и откуда у него взялись следы помады на лице.
В общем, обсуждать Снейпа особого желания ни у кого не возникало. Тем более, имелась гораздо более интересная тема для бесед, герои которой были у всех перед глазами.
Конечно, Гарри с Гермионой уже успели понять, что зачастую их действиям окружающие уделяют совершенно избыточное внимание, но столкнуться с новой волной сплетен сразу после окончания каникул они не ожидали никак.
Вечером того же дня, когда ученики вернулись в школу, в девичьей спальне к Гермионе подошла Лаванда и без лишней скромности поинтересовалась, правда ли все то, что ей рассказала Энджи, которой сказала Кэти, с которой поделился Рик, которого знает Энн, с которой общается Эрни, которому поведала Ханна, которой по секрету сказала Сьюзи. А может быть, правда — это то, что Парвати узнала от Падмы, которая услышала от Тони, которому сказал Чарльз…?
Не было ничего удивительного в том, что Лаванда, за которой не было замечено особой усидчивости и прилежности, в целом неплохо знала теорию по многим предметам. Если уж она способна удержать в голове подобные цепочки и повторить их без запинки, то что ей стоит запомнить рецепт какого-нибудь простенького зелья?
Причудливые извивы мыслей звеньев этих цепей пугали. Ну как можно было насочинять подобное всего лишь по итогам посещения одного квиддичного матча? Ни Гарри, ни Гермиона даже не предполагали, чем обернется присутствие пары знакомых лиц в одной с ними ложе на игре «Гарпий» и «Стрел».
Лаванда щедро делилась всеми известными ей версиями. Пусть какой-то явной дружбы между ней и Гермионой и не было, но Лаванда всегда была рада одарить окружающих собранной ей информацией.
Утверждение, что весь матч Гарри и Гермиона держались за руки — это еще похоже на правду. Более того, возможно это даже не было преувеличением — на подобное они давно уже не обращали внимания, и потому действительно могли провести так всю игру.
Утверждение, что они при этом еще и целовались, понять было можно. «Достоверные свидетельства очевидцев» об имевшемся на руке у Гермионы кольце — это уже труднее, но, в целом, все еще вполне логично.
Но вот каким образом сюда умудрились приплести Драко Малфоя?!
Ну да, он там был. Там вообще было немало народу. Но почему в чью-то особенно умную голову пришла мысль, что Малфой не мог там присутствовать просто потому, что захотел посмотреть на квиддич?
Оказывается, между Гарри и Драко там завязалась активная словесная перепалка. Более того, оказывается, между ними едва не состоялась дуэль. Правда, кое-кто считал, что дуэль все-таки состоялась, причем прямо там же, на месте.
Более того, простую неприязнь между ними двумя сочли слишком простым и неинтересным поводом для драки. Нет, на самом деле, причиной дуэли между Поттером и Малфоем стала присутствовавшая там же мисс Грейнджер… или, правильнее будет сказать, миссис Поттер?
Гарри, «подслушивавший» восторженный пересказ Лаванды, не стал даже особенно удивляться или возмущаться. Ну да, слухи об их «браке» стали логическим продолжением слухов об их «помолвке».
В чем не смогли найти согласия разные источники — так это в сущности возникшего конфликта. Кто-то был убежден, что Гарри вызвал Малфоя на дуэль из-за того, что последний позволил себе высказаться насчет Гермионы в своем обычном стиле. Отважный и бесстрашный Мальчик-Который-Выжил не стал прощать подобных оскорблений и решил расправиться с обидчиком. Деталей состоявшейся дуэли пока никто не знал.
«Точнее, еще не придумали», — с несколько нервной усмешкой подумала Гермиона.
Впрочем, она тут же об этом пожалела. Отразившиеся на ее лице эмоции были замечены собеседницей и явно восприняты той как-то по-своему, судя по появившейся предвкушающей улыбке.
Дуэль за честь женщины, судя по всему, снова показалась кому-то слишком банальной. Как еще можно было объяснить версию, гласящую, что, оказывается, это сам Малфой выступил инициатором дуэли, чтобы показать избраннице Поттера, кто тут на самом деле достоин ее руки!
Если бы Гарри в этот момент уже не лежал на своей кровати в спальне мальчиков, он, возможно, не смог бы устоять на ногах — настолько дико прозвучало последнее предположение. Гермиона, к своему счастью, так же не могла упасть, находясь в сидячем положении.
Подобный ход мыслей действительно очень сильно пугал своей нелогичностью и непредсказуемостью.
Драко Малфой никогда не страдал излишней скромностью. Также, он всегда был тверд в своих убеждениях и честно делился ими с окружающими. Все это обуславливало то, что его мнение о магглах и об их «отродьях» секретом ни для кого не являлось.
Так как же можно было вообще придумать такое — Малфой, внезапно воспылавший внеземной любовью к «грязнокровке»? Было бы даже интересно взглянуть на его реакцию, когда эти слухи дойдут до него самого…
«Может быть, нам самим сделать, так сказать, официальное заявление, чтобы никто больше такую чушь не придумывал?» — предложил Гарри, которого все это уже начало изрядно утомлять.
«Боюсь, не сработает», — была отвергнута его идея.
Гермиона уже достаточно успела наслушаться разговоров своих соседок, чтобы понять принципы работы этой системы.
«Если мы хоть что-то подтвердим, у всех тут же появятся предположения на тему того, что мы не стали подтверждать».
Справедливости ради стоило отметить — несмотря на то, что Мальчик-Который-Выжил неизменно пользовался повышенным вниманием, он со своей постоянной спутницей все же являлся не единственным объектом слухов и домыслов. Обсуждения «кто, где, когда и с кем» велись вернувшимися в замок учениками несколько дней нового семестра, пока события школьной жизни не успели сильно вытеснить полученные на каникулах впечатления.
Жизни в Хогвартсе, как всегда, бурлила и била ключом, стараясь никого не обделять своим вниманием.
* * *
Юные волшебники и ведьмы вовсе не считали, что их главным и единственным занятием в школе должна быть учеба. В этом плане они ничуть не отличались от обычных детей, даром магии не обладавших. Ученики, почти безвылазно находящиеся в замке большую часть года, нередко откровенно страдали от скуки. Во многом, именно этим и был обусловлен огромный ажиотаж вокруг матчей по квиддичу и походов в Хогсмид. Да и столь великая страсть к слухам и сплетням тоже возникла отнюдь не на пустом месте.
Вот только темы для бесед имели свойство наскучивать при столь многократном повторении, как это обычно происходило. Матчи по квиддичу случались не настолько уж и часто, да результат зачастую можно было предугадать заранее, не говоря уж о том, что лишь горстка учеников не являлась пассивными зрителями. Даже походы в Хогсмид постепенно приедались.
Таким образом, большую часть свободного от уроков времени, школьники, как правило, были предоставлены сами себе. Конечно, находились и такие, которые по каким-то непонятным всем прочим причинам, искренне были уверены, что в школе, как ни странно, действительно нужно учиться, и потому все свое время посвящали процессу учебы. Но таковые были в меньшинстве. И даже «умникам» с Рейвенкло не так уж и редко хотелось отдохнуть и отвлечься.
И поскольку на территории школы с развлечениями было как-то туговато, студенты, в меру своих сил и фантазии, придумывали их себе сами, на радость учителям и ответственно подходящим к своим обязанностям старостам.
Классическим и хорошо знакомым всем обитателям замка примером могли послужить близнецы Уизли. Их внутренним стержнем, судя по всему, являлось застрявшее где-то в районе ягодиц шило. Возможно даже, одно на двоих. Фрэд и Джордж явно очень не любили скучать и, обладая весьма деятельными натурами, подходили к процессу борьбы со скукой весьма творчески. А результаты их деятельности, в свою очередь, не позволяли скучать уже всем остальным…
Пусть близнецы Уизли и были самыми яркими и заметными представителями своего племени, но единственными они совсем не являлись. Среди будущих великих волшебников всегда хватало любителей наглядно продемонстрировать ближнему своему какое-нибудь особенно веселое и пакостное заклинание.
Были и такие, кто просто и без лишних затей любил поперебрасываться разнообразными порчами и сглазами.
Стабильным результатом таких способов борьбы со скукой было то, что у мадам Помфри надобность в подобной борьбе возникала крайне редко.
Впрочем, беспокойные юные маги вели себя в новом семестре несколько менее беспокойно, чем обычно. Причиной, судя по всему, стало сделанное за первым завтраком объявление.
Мадам директор, похоже, попыталась придумать способ направить неуемную энергию своих учеников в достаточно мирное русло, где ей можно было дать выход без лишних жертв и сопутствующего ущерба.
Было объявлено, что отныне в Хогвартсе будут открыты клубы, посвященные некоторым из имеющихся предметов, например, гербологии или зельеварению. В рамках подобных клубов ученики будут заниматься такой деятельностью, как выращивание не слишком прихотливых волшебных растений или варкой не самых сложных составов. Допускались к участию в клубах достигшие четвертого-пятого курса, как обладающие достаточными умениями.
Казалось бы, что может быть хорошего в дополнительных занятиях? Но администрация школы смогла найти достаточно привлекательный стимул.
Прежде всего, успехи будут поощряться дополнительными баллами, которые пойдет в копилку факультета участника клуба. Но главным было даже не это.
Результаты деятельности, будь то зелье, растение или что-то еще, после прохождения проверки у соответствующего учителя, будут отправлены на продажу, часть прибыли от которой будет передана непосредственно самому ученику. Кроме того, профессор Слагхорн пообещал познакомить хорошо себя проявивших студентов с «кое-какими интересными людьми».
Кого-то привлекла возможность обзавестись полезными знакомствами. Кого-то — возможность получить сиюминутную прибыль. Кто-то просто был рад получить пользу от имеющихся навыков.
Конечно, были и те, кто отнесся к клубам достаточно прохладно. Кому-то не хватало знаний и умений. Были даже такие, кто высокомерно объявил, что в подачках не нуждается.
Но, так или иначе, занятых полезной деятельностью было немало. Те же близнецы Уизли были быстро взяты под крыло Слагхорном, который с видимым удовольствием обещал им «блестящее будущее». Главные виновники самых громких переполохов школы прочно оккупировали один из специально оборудованных кабинетов, позволив вздохнуть с облегчением тем, кто не понаслышке был знаком с последствиями их пристального внимания к своей персоне.
Также, директор Спраут объявила, что со следующего учебного года, посещать клубы будут только те, кто успешно сдаст экзамен по соответствующему предмету в конце текущего года. Цель подобного ограничения угадать было несложно.
* * *
Очередной приватный разговор с представителем Отдела Тайн состоялся в первые выходные нового семестра.
— Мистер Блэк уже поведал вам о найденном в его доме предмете, не так ли? — поинтересовался Грэй в начале беседы.
— Да, Сириус сказал про хоркрукс, — подтвердил Гарри.
— Как я понимаю, вы не видите тут особой проблемы, — полуутвердительно заметил невыразимец, чуть наклонив вбок накрытую капюшоном голову.
— Ну, если у Волдеморта есть хоркрукс, то почему он не мог сделать еще? — немного удивился Гарри.
— Так ведь даже надежнее, — добавила Геримона.
— Действительно, если подойти к проблеме с такой точки зрения… — задумчиво произнес Грэй.
Немного помолчав, он продолжил.
— Как ни странно, но подобная мысль никому до этого не приходила в голову.
— Сэр, вы хотите сказать…
— Безумцев, решившихся на создание хоркрукса, было, к сожалению, не настолько мало, как хотелось бы. Но никто из них не был безумен настолько, чтобы сделать еще один!
«Я гляжу, нам очень повезло с Темным Лордом», — меланхолически прокомментировал Гарри.
«Я уже говорила…»
«…Что я не умею успокаивать?» — столь же меланхолично закончил он.
Эмоция Гермионы более всего походила на тяжелый вздох.
«Ну что ж, признание проблемы — первый шаг к ее решению…»
— Получается, Волдеморт — единственный, у кого… — решила уделить внимание другому собеседнику Гермиона.
— В истории другие подобные личности неизвестны. Мысль сделать еще один хоркрукс действительно больше никому не приходила в голову. Несмотря на определенное… — Грэй на мгновение замолчал, пытаясь подобрать подходящее слово, — несмотря на определенный интерес, который представляет данный случай в связи со своей уникальностью, он также порождает непредвиденные ранее проблемы.
— Вы считаете, что хоркруксов может быть еще больше? — предположил Гарри.
— Да, и это в том числе. К сожалению, нельзя с уверенностью определить, на каком числе решил остановиться мистер Риддл. Три? Тринадцать? Шестьдесят?
— «Сильные» числа? — уточнила Геримона.
— Именно так, — согласился Грэй. — В то же время, может быть и так, что мистер Риддл совсем не думал об арифмантике и просто делал их один за другим, на сколько хватило времени и сил.
«Это… не очень хорошо», — осторожно заметил Гарри.
«Да я все равно знаю, что ты хотел сказать на самом деле… Но не могу не согласиться с подобной оценкой».
— Получается, чтобы окончательно избавиться от Волдеморта, нужно найти и уничтожить абсолютно все хоркруксы, что он успел наделать? — сделал очевидный вывод Гарри.
— Как вы сами, надеюсь, понимаете, тут и кроется главная проблема.
— Нам не известно их точное число…
— Не только это, мисс Грейнджер. Если вы помните, Отдел Тайн намеревался при помощи имевшегося хоркрукса определить местоположение самого мистера Риддла. Так вот, успеха нам добиться не удалось. И до недавнего времени мы были уверены, что причина в наших собственных ошибках. В конце концов, возможность поработать с подобным объектом у нас появилась впервые. Мы и не ждали быстрого успеха.
— Но причина была не в этом? — озвучил догадку Гарри.
— Да. Мы исходили из предпосылки, что хоркрукс у мистера Риддла ровно один. Никто даже и подумать не мог, что это не так! — с легким возмущением воскликнул Грэй. — А ведь это в корне меняет всю методику! Почти год работы впустую!
— Видите ли, — продолжил он вновь спокойным голосом, — данный способ поиска существует уже четыре века. Имея достаточно существенную часть, можно без проблем найти то, от чего она была отделена. Однако, при этом нужно четко знать остаточное количество того, что необходимо найти.
— Питера Петтигрю искали именно так? — вспомнил Гарри недавний рассказ Сириуса.
— Да, это хороший пример. В данном случае мы исходили из предположения, что никаких других частей тела, кроме пальца, мистер Петтигрю не терял. Правда, всего лишь один палец не может считаться «достаточно существенной частью», чтобы получить результат. Для сомнений в факте смерти его хватило, но вот обнаружить, где он скрывается… Точность была на уровне «где-то на этой планете».
— Значит, не зная числа хоркруксов…
— Мы не можем найти ни остальные хоркруксы, ни их создателя. А чтобы узнать число хоркруксов, нужно найти их все. Интересная проблема, не так ли? Есть, конечно, еще один вариант: поговорить с самим мистером Риддлом, но его тоже для этого надо найти! Не говоря уже о том, что вряд ли он будет согласен любезно обо всем рассказать.
«Действительно, с чего бы это?…»
— Вам, полагаю, интересно, зачем я все это рассказал?
— Это как-то связано с нашим… феноменом? — вспомнил Гарри употребляемое Грэем слово.
— Вы правы, мистер Поттер. Вы ведь помните мою теорию о первоисточнике идеи хоркруксов?
— И вы хотите использовать для поиска нас? — настороженно спросила Гермиона.
— Если говорить точнее, то не для поиска, а для разработки новой методики… Не бойтесь, больно не будет…
* * *
Визиты в Отдел Тайн происходили почти каждую неделю. Сначала Грэй просто собирал подробную информацию о «технических» деталях «феномена». Какую информацию они способны передавать друг другу? Насколько подробно? На каком расстоянии?…
Позже начались практические проверки. Помня о нестандартной реакции боггарта и бесполезность легилименции, Грэй проверял их реакцию на различные чары.
Тут они ничего нового для себя не узнали. Как стало ясно по итогам всех их поединков с Сириусом, большая часть заклинаний действовала на них так же, как и на всех остальных волшебников и ведьм. Но вот, например, веселящие чары, попав в одного из них, воздействовали и на другого, правда, в обоих случаях в ослабленном виде. Проверки в Отделе Тайн подтвердили: заклинания и зелья, каким-либо образом влияющие на эмоциональное состояние, из-за передачи между ними мыслей и эмоций, по сути дела, действуют сразу на них обоих, но при этом, каждый получает только часть от полного эффекта.
Также, Грэй проверял, можно ли их как-нибудь «отрезать» друг от друга, используя различные заклинания для маскировки, изоляции и защиты. Как выяснилось в итоге, ни мощнейшая защита на имевшемся у Отдела Тайн хранилище опасных артефактов, ни считающийся вершиной в средствах маскировки Фиделиус не были на это способны.
* * *
Когда директор Спраут делала объявление насчет школьных клубов, она явно не рассчитывала на подобный результат.
— Хагрид, что это? — только и смог произнести Гарри, таращась на небольшой загон, сооруженный лесником позади своей хижины, куда их позвали, чтобы показать «интересное».
Вряд ли он смог бы быстро подобрать нужные слова, если бы его попросили вкратце описать внешний вид обитателей загона. Больше всего они походили на нечто среднее между креветкой и огромной блохой. Скользкое на вид, бледно-розовое тело с руку длиной и торчащими отовсюду то ли ножками, то ли щупальцами. Из «хвоста» время от времени со свистом вырывались яркие искры, отчего монстриков подбрасывало на несколько дюймов вперед и вверх. Снег внутри вольера был оплавлен до состояния льда, и, если приглядеться, снаружи него тоже можно было разглядеть несколько подобных участков.
— Это — соплохвосты! — гордо объявил Хагрид.
— Ни разу о таких не слышала, — порывшись в памяти, сообщила Гермиона.
— Так никто не слышал! — довольно улыбнулся лесник. — Я сам!
— В смысле, «сам»? — не понял Гарри.
— Ну, это, я когда увидел зверушек у Кеттлберна… Он с ребятами их разводит… Я пошел к Спраут и сказал, что тоже разводить хочу! Ну она и разрешила… Хорошая, почти как Дамблдор! — радостно закончил Хагрид. — Вот каких красавцев развел!
Глядя на «красавцев», они с трудом сдерживали брезгливость. Хагрида обижать не хотелось.
— И… что они делают? — спросил Гарри, не желая затрагивать тему внешнего вида.
— Так я пока не знаю! Вот, выращиваю, смотрю…
Раздался неприятный хруст: двое соплохвостов потянули в разные стороны третьего. С омерзительным чавкающим звуком он был разорван на две части, на каждую из которых тут же улеглось по одному монстрику.
— У них там присоски на брюхе, — прокомментировал данное действо Хагрид.
— Так вот чем они питаются! — вдруг радостно воскликнул он мгновением спустя.
«Интересно, Спраут в курсе, какой смысл в понятие «разводить зверушек» вкладывает наш Хагрид?»
* * *
— Чуть потеплее, пожалуйста, — попросила Гермиона, которую Гарри поливал водой из своей палочки.
Отсутствие в Тайной Комнате элементарных удобств могло бы стать весьма неприятной проблемой, но магия позволяла ее решить. Так, например, заклинание «Агуаменти» обеспечивало вполне приличный импровизированный душ.
Тренировки с Сириусом наглядно показали типичные возможности взрослого волшебника, а также тот факт, что если они хотят быть готовыми к будущим встречам с Волдемортом, то им нужно еще немало поработать над собой. Конечно, тренировать непосредственно дуэльные навыки в спаррингах между собой у них не получится, но вот нарабатывать точность своих заклинаний и общую выносливость они могут и так.
Для занятий вновь была выбрана Тайная Комната. Не только и не столько из соображений секретности, сколько по гораздо более банальной причине: ничего похожего на крытый спортзал в Хогвартсе не было, а на улице зимой в Шотландии было… не жарко. В Тайной Комнате же было вполне тепло: ее создатель явно позаботился об условиях проживания своего василиска. Еще бы о комфорте посетителей подумал…
— Ладно, я все, — объявила Гермиона, смыв с себя весь накопившийся пот.
— Знаешь, — заметил Гарри, когда они поменялись ролями, — ты уже можешь одеться.
— Могу, — хитрая улыбка.
Действительно, кого ей тут стесняться?…
Конечно, к виду тела Гермионы он, вроде как, уже давно достаточно привык. Но, все же, одно дело — «видеть» ее в воспоминаниях после похода в душ, и совсем другое, когда она вот так вот, на расстоянии вытянутой руки, одетая в одни ножны для палочки… Нельзя, конечно, сказать, что он так уж сильно против…
Обработав свои ножны «Импервиусом» для защиты от воды и спрятав в них палочку, Гарри приступил к водным процедурам. Кстати о заклинаниях: они ведь могли использовать «Эванеско»…
— Гарри, «Эванеско» для мытья…
— …Подходит плохо, помню.
— И, к тому же, слишком быстро!
|
|
|
| Lord | Дата: Воскресенье, 30.11.2014, 04:57 | Сообщение # 32 |
|
Самая страшная вещь в мире - правда
Сообщений: 2745
| Глава 30. Подводные камни.
Вторая половина учебного года протекала без каких-либо громких потрясений, как и предыдущая. Наверно, именно так и должно было быть: никаких вырвавшихся на свободу монстров и Темных Лордов, никаких покушений на жизнь обитателей замка.
Впрочем, произошедший во время каникул визит сумасшедшего домового эльфа наглядно показал, что расслабляться еще очень рано. В мире есть еще немало монстров, способных внезапно оказаться в коридорах замка, да и Темный Лорд, очень не желающий покидать сей бренный мир, присутствует где-то — может быть, даже совсем неподалеку. И, что характерно, никто из перечисленных от избытка человеколюбия не страдает и взглядов вроде «Насилие — не способ решения проблем» совсем не разделяет.
Несмотря на прошедшее с момента нападения Добби время, Гарри и Гермиона по-прежнему не расставались со своими волшебными палочками даже на ночь, и спать ложились, защищая свои кровати специально разученным набором чар, призванным задержать возможного незваного гостя достаточно долго, чтобы успеть проснуться и встретить его соответствующим образом. Соседи и соседки по комнатам первое время косились с недоумением и удивлением, но вскоре перестали обращать внимание на подобные, по их мнению, причуды. Впрочем, кое-кто, наоборот, отнесся с пониманием и даже одобрением.
Рон, имевший сомнительное счастье быть родным братом Фреда и Джорджа, что автоматически делало его невольным участником их некоторых затей, быстро осознал возможную пользу от заклинаний, используемых Гарри. Он дошел даже до того, что самоотверженно отправился на поиски книг, где можно было бы найти еще что-нибудь столь же полезное. Вот что значит правильный стимул…
Но как бы они ни ожидали новых неприятностей и как бы ни готовились к возможным подвохам, ничего подобного так и не происходило. Все шло своим чередом. И даже ученики стали доставлять гораздо меньше проблем учителям. Возможно, сыграла свою роль введенная система клубов, благодаря которой самые активные и шумные оказались надежно заняты полезным делом и больше не обладали достаточным временем для своей обычной деятельности по внесению разнообразия в серые будни. А может быть, причиной было и то, что даже самые непонятливые наконец-то осознали произошедшие изменения в кадровом составе школы. Место доброго и снисходительного к своим подопечным Снейпа занял злой и жестокий профессор Слагхорн, который был способен на столь немыслимый поступок, как, о ужас, наказание учеников собственного факультета. Даже всякие Малфои были вынуждены смириться с тем фактом, что эра свободы слова безвозвратно канула в прошлое, и теперь честные потомственные чистокровные волшебники вынуждены страдать от гонений и притеснений, не имея возможности высказываться открыто. Все, что им оставалось — бросать красноречивые взгляды на окружающих их ничтожеств, держа рот на замке.
В середине марта неожиданно повторилась ситуация первого курса, когда весь факультет объявил бойкот Гарри Поттеру. В этот раз причиной неожиданно стал квиддич, к которому Гарри уже не имел никакого отношения.
Полученное от Рейвенкло поражение существенно подкосило шансы Гриффиндора на победу в чемпионате. В этом матче команда Вуда начала уверенно вырываться вперед, имея шесть забитых мячей против одного пропущенного, но дуэль ловцов, решившая исход встречи, оказалась проиграна. Сказался больший опыт Чоу Чанг, позволивший ей ловко обойти свою соперницу и принести своей команде победу с отрывом ровно в сто очков. С учетом полнейшего разгрома, учиненного над Хафлпаффом, сборная Рейвенкло стала явным фаворитом чемпионата — если в этом году не случится игр, подобных прошлогодним, с искусственным накручиванием счета, то подопечным Роджера Дейвиса для победы достаточно не проиграть в своей последней игре со слишком большим разрывом.
После столь обидного поражения капитан Вуд ходил мрачнее тучи. Он учился уже на седьмом курсе, а значит, турнир этого года был его последней возможностью завоевать кубок Хогвартса по квиддичу.
Казалось бы, при чем тут Гарри?…
Именно Гарри Поттер со своим эгоистичным отказом играть и был виноват во всем! Если бы он хоть немного заботился о своих товарищах, если бы не был столь наглым, самовлюбленным…
«Профессор Снейп, перестаньте пить Оборотное Зелье!»
Высказывать вслух свои мысли Гарри не стал. Все равно бесполезно — Оливер Вуд был непрошибаем в вопросах, касавшихся Того-Что-Является-Главным-Для-Любого-Разумного-Волшебника.
Верные товарищи по факультету поддержали капитана своей команды и дружно принялись за старое, полностью игнорируя предателя, из-за которого им теперь не получить кубок. Разница с первым курсом была лишь в том, что на сей раз речь шла о другом кубке — «всего лишь» за квиддич. Однако, если учесть, что победа в квиддиче — это серьезная заявка на победу в общем межфакультетском соревновании, то нынешняя ситуация была и не столь уж далека от событий двухлетней давности, когда по вине Поттера и компании была потеряна огромная куча баллов.
Правда, в этот раз объявленный бойкот, по большому счету, был бойкотированной персоне глубоко безразличен. На сложившийся круг общения Гарри это никак не влияло — ни на переписку с Сириусом, ни, тем более, на Гермиону.
Впрочем, в этот раз долго игнорирование со стороны факультета не продлилось. Самый громкий обвинитель и не думал останавливаться в своем поиске виновников недосягаемости Мечты. Очень быстро его гнев обрушился на тройку охотниц, которым следовало бы «поживее забивать мячи». Затем Вуд переключился на близнецов-загонщиков, которые «пялились на Чанг, вместо того, чтобы сбить ее с метлы». Не осталась обделенной вниманием и их сестра-ловец, которая «вообще играть не умеет». Под конец досталось даже тем, кто в команду не входил, потому что… потому что… Да потому что сговорились все! Лишь бы не дать Вуду победить!
Вопли отважного капитана очень быстро всем надоели, и объектом всеобщего игнорирования стал он сам. Что еще сильнее утвердило его в мыслях о всеобщем заговоре. Замолчал он только после того, как какая-то добрая душа прокляла несчастного, лишив его рта.
* * *
Директор Спраут, сегодня ночью мы обнаружили новые факты по делу, из-за которого Отдел Тайн был вызван в Хогвартс в прошлом году. Я вынужден настаивать на нашей немедленной встрече в вашем кабинете. Дело не терпит отлагательств. Не могу не заметить, что эта встреча уже состоялась и другие представители персонала школы не присутствовали. Грэй.
Стоило только ей дочитать до конца эту записку, полученную в обычное время прибытия почты, как выведенные аккуратным почерком буквы стали стремительно выцветать и через несколько мгновений в руках у Помоны находился совершенно чистый кусочек пергамента. Даже оставленные пером бороздки исчезли. Отдел Тайн очень любит подчеркивать свое название.
Это был первый раз, когда представитель данного отдела выказал желание пообщаться с директором школы, одним из преподавателей которой он являлся в данный момент. Особой нужды в задушевных разговорах и не возникало: ни с кем из коллег по школе Грэй не поддерживал никаких контактов, выходящих за рамки своих профессиональных обязанностей, не делая исключений и для самой Помоны. Что же касалось работы, то тут тоже не было никакой необходимости для бесед с глазу на глаз. Со своими обязанностями он вполне справлялся, каких-либо нареканий к нему не возникало. Учитель защиты из невыразимца получился хороший, а уж если сравнивать с тему, кто занимал эту должность до него, так и вовсе замечательный.
Даже жаль, что на следующий год придется искать кого-то еще. Но уговаривать Грэя остаться было, пожалуй, бесполезно: он сразу объявил, что работа с Отделом Тайн для него является приоритетной, а преподавание в Хогвартсе, по сути дела — его служебная командировка для наблюдения за «интересными детьми».
Судя по этой записке не то с просьбой, не то с требованием, Грэй очень хотел поговорить с ней не как один из преподавателей школы, а именно как невыразимец. Учитывая сделанное насчет «состоявшейся» встречи замечание, у нее нет другого выбора, кроме как прислушаться к этой «просьбе». Придется крутить хроноворот.
Переместившись назад в то замечательное время, когда другая она еще мирно досматривала свои сны и совсем не предполагала вновь участвовать в секретных заседаниях, Помона направилась к своему кабинету. Каких-либо встреч по пути можно было не опасаться: саму себя она не увидит в любом случае. Те из учителей, которые сами пользуются хроноворотами, лишних вопросов задавать не будут. Что касается остальных… А какие могут возникнуть вопросы к директору? Подумаешь, идет куда-то в столь ранний час… Раз идет — значит надо. Что же касается учеников — так некоторые из них пребывают в твердой уверенности, что учителя вообще никогда не спят и всю ночь бродят по школе, чтобы ловить нарушителей режима. А преподаватели никогда не пытались разубеждать своих подопечных…
Невыразимец, ожидавший Помону около стоящей на страже горгульи, оказался не один. Его спутник, судя по всему, был коллегой по Отделу Тайн: глухая мантия с накинутым глубоким капюшоном, очень похожая на постоянную одежду Грэя, только более светлого оттенка, и совершенно невыразительное лицо оставляли мало поводов для сомнений.
— Это мой коллега, мистер Уайт, — была подтверждена ее догадка.
«Уайт» коротко кивнул в ответ на приветствие Помоны.
— Не обращайте внимания, мистер Уайт — отличный специалист, но, к сожалению, коммуникативные навыки не относятся к перечню его талантов, — пояснил Грэй, пока винтовая лестница поднимала их всех наверх.
— И зачем же вы позвали сюда столь талантливого волшебника?
— Если быть точным, то это он позвал меня сюда. А если еще точнее, то позовет.
Лестница достигла самого верха, и мадам директор прикоснулась палочкой к дверям кабинета.
— Что же касается причины, по которой я попросил вас о встрече, — продолжал в это время невыразимец, — то поверьте мне, лично вы должны быть заинтересованы, как никто другой. Но для начала, я хотел бы попросить…
Догадаться, о чем именно хотел попросить Грэй, было не сложно. Потому, не успел он закончить говорить, как Помона уже начала совершать необходимые жесты палочкой, чтобы надежно закрыть кабинет от любых попыток узнать о происходящем внутри извне.
— Прежде всего, — начал Грэй, когда защита была установлена полностью, — объявляю: все, что будет здесь сказано, относится к делу о гибели Альбуса Дамблдора и не подлежит разглашению.
Иного от Отдела Тайн ожидать не стоило.
— Вы ведь помните, о чем шла речь год назад? — поинтересовался Грэй.
— На память не жалуюсь, — мадам директор уже давно отвыкла от того, чтобы с ней разговаривали как с ученицей.
— Замечательно, — собеседник не стал обращать внимания на недовольный тон ее ответа. — Тогда не буду утомлять вас излишними подробностями. Я смог найти на территории Хогвартса еще один хоркрукс мистера Риддла.
Не зря она не ожидала ничего хорошего от этой встречи. Но если сама мадам директор не стала пускать на волю свои эмоции, то вот портреты некоторых ее коллег сдерживаться не стали.
— Развели бардак!
— Сделали из школы помойку для всякой дряни!
— Вот в наше время…
Подобные реплики, впрочем, были плохо слышны из-за потока ругани на паре мертвых языков. Вроде бы, латыни в Хогвартсе перестали всерьез учить именно из-за этого директора, любителя лингвистических изысков, который смог привить подобную любовь нескольким поколениям юных волшебников.
— Тихо! — привычно прикрикнула Помона на расшумевшиеся портреты.
Портреты, в свою очередь, столь же привычно тут же умолкли.
— Это, конечно, весьма тревожные новости… — наведя порядок, обернулась она к невыразимцам, невозмутимо наблюдавшими за этой сценой.
— Боюсь, слово «тревожные» в данном случае суть проблемы передает явно недостаточно, — «успокоил» Грэй.
— Я хотела сказать не это, — углубляться в данную тему никакого желания не было. — Отдел Тайн, как я понимаю, над этой «проблемой» работает, — закончила она полувопросительно.
— Работаем, — спокойно согласился Грэй.
Продолжить Помона не успела — неожиданно подал голос портрет, обычно крайне неохотно поддерживающий разговоры.
— Зачем вы вмешиваетесь в это дело? — укоряющее спросил нарисованный Альбус Дамблдор. — Нельзя нарушать…
— Ход событий? — прервал бывшего директора Грэй. — Мистер Дамблдор, неужели вы из тех, кто верит в, скажем так, предопределенность?
— Я не верю, я — знаю! — твердо объявил портрет. — Нельзя мешать тому, чего не миновать!
— И чего же, по-вашему, нам «не миновать»? — с явным скепсисом поинтересовался невыразимец.
Как и на все попытки Помоны что-либо от него узнать, бывший директор Хогвартса начал изрекать пространные речи на тему того, что еще слишком рано и пока что всем лучше ни о чем не беспокоиться.
— Если вы имеете в виду изреченное вашей преподавательницей прорицаний, — Грэй, похоже, тоже устал слушать этот монолог, — то нам об этом прекрасно известно. И мы не нашли там ничего полезного.
У Помоны появились определенные подозрения насчет смысла слов об «изреченном преподавательницей прорицаний».
— Мистер Грэй, вы хотите сказать, что Сибилла…
— Профессор Спраут, я не могу сообщить вам подробностей. В любом случае, ничего особенного профессор Трелони не сказала. Обычный для таких случаев набор слов, и даже не рифмованный. Кстати, раз уж подвернулся подобный случай… — Грэй повернулся лицом к портрету. — Не поведаете ли нам, как так получилось, что о факте наличия этого пророчества мы узнали лишь случайно?
— Вы должны относиться к этому посерьезнее, — уверенным и спокойным голосом возразил бывший директор, словно поправляя учеников, допустивших неточности в своем ответе, и, при этом, начисто игнорируя адресованный ему самому вопрос. — История знает немало случаев, когда из-за пренебрежения подобными вещами было пролито немало крови, чего иначе можно было бы избежать.
— И в столь же немалом числе случаев попытки слепо следовать бессвязному тексту оканчивались еще более трагично, — парировал Грэй с нотками легкого раздражения. — И я все же хотел бы услышать ответ на свой вопрос.
— Боюсь, вы просто не видите всей картины. Попытки помешать судьбе… — снова было проигнорировано требование невыразимца.
— Понятно, мистер Дамблдор, — произнес Грэй, словно оглашая приговор. — Вы вольны верить, во что вам угодно. В любом случае, вы сейчас не в том положении, чтобы насаждать свои убеждения. Если вам нечего сказать по существу имеющейся проблемы, то необходимости в вашем мнении не имеется.
С каждым произнесенным словом он становился все более и более раздраженным. Похоже, с точкой зрения собеседника он не был согласен категорически.
— Время покажет, кто прав, а кто — нет, — пожал плечами нарисованный Альбус и начал устраиваться в своем кресле поудобнее, готовясь задремать.
Второй невыразимец, сидевший до этого совершенно тихо и неподвижно, недовольно буркнул что-то нечленораздельное.
— Действительно, — голос Грэя вновь был лишен каких-либо лишних эмоций. — Не стоит больше терять времени из-за бессмысленных пререканий.
Волшебник в сером отвернулся от стены, на которой висел портрет директора бывшего и, судя по повороту головы, вновь обратил свой взгляд на директора действующего.
— Профессор Спраут, как я понимаю, перед тем как нас прервали, вы хотели поинтересоваться, зачем мы все это вам сообщили?
— Точнее, чего вы от меня хотите. Отдел Тайн ведь не станет сообщать кому-то подобные сведения просто так?
— Название обязывает, — безразличным тоном прокомментировал последние слова Грэй. — Что же касается главного вопроса, то, поверьте мне, вас он касается непосредственно.
Помона не стала отвечать на последнее заявление, и просто вопросительно взглянула на сотрудников Отдела Тайн, ожидая продолжения.
— Дело в том, что последние найденные нами объекты несколько отличаются от первого. Видите ли, некоторые из своих хоркруксов мистер Риддл создал, используя исторические реликвии, некогда принадлежавшие основателям Хогвартса.
Помоне вновь пришлось призывать к порядку портреты, некоторые из которых пришли в совершенно неописуемую ярость от последнего заявления. Сама мадам директор тоже была далека от спокойствия, но смогла удержать свои чувства в узде.
— Один из этих предметов — принадлежавший Салазару Слизерину медальон, другой — диадема Ровены Рейвенкло, — продолжил свою речь Грэй.
И вновь был вынужден прерваться, на сей раз — из-за удивленных вздохов.
— Постойте, — раздался недовольный старушечий голос, — и из этих бесценных произведений искусства этот ваш Темный Лорд сделал такое… такую… гадость?
— Распустили молодежь!
— А я вот таких сразу в Арку отправлял!
Самым громким вновь пришлось затыкать рот, но Помона не могла не признать, что в данном случае во многом согласна со своими предшественниками.
— Пока в нашем распоряжении был всего один подобный предмет, мы не могли утверждать наверняка, но теперь получили достоверное подтверждение. Эти реликвии в определенной мере привязаны к Хогвартсу и его магия откликается на них, ровно как и наоборот. Сейчас уже нельзя определить, было это сделано целенаправленно, или же это всего лишь побочный эффект, который иногда наблюдается у произведений, созданных одним и тем же мастером. Но это не главное. Проблема тут в другом. Профессор Спраут, магия Хогвартса во многом ведь завязана на директора, не так ли?
— Я не могу сообщить вам подробностей, — скопировала выражение своего собеседника Помона. — Однако, вы хотите сказать…
— Да, данные объекты могут опосредованно оказывать на вас воздействие. Что может быть весьма нежелательным, учитывая их нынешнюю сущность. Если же принять во внимание, что диадема Рейвенкло, согласно имеющейся информации, уже сама по себе способна оказывать существенное воздействие на разум…
— И вас интересует, не лишилась ли я рассудка?
— Скорее, имеет ли место быть сам факт негативного воздействия. Отклик магии очень слаб, простое удаление с территории Хогвартса заставило его исчезнуть вовсе. Впрочем, в таких случаях он никогда и не бывает сильным. Вы не так уж и давно занимаете пост директора, чтобы в случае наличия воздействия его результат быль хоть сколь-нибудь заметен. Однако, согласитесь, что пройти осмотр специалиста, — Грэй кивнул на своего молчаливого коллегу, — в ваших же интересах.
Что-то подсказывало, что самому Отделу Тайн интересно, прежде всего, взглянуть на необычный в их практике случай и не допустить при этом неконтролируемого распространения секретных сведений, как случилось бы, обратись она, например, в Мунго. Впрочем, глупо отрицать, что в данном конкретном случае не стоит отказываться от сотрудничества. Однако, кое-что, все же, нужно уточнить.
— Я действительно занимаю этот пост недолго. Но что насчет… — она посмотрела на портрет своего непосредственного предшественника.
— Хороший вопрос. Неизвестно точно, когда этот объект стал хоркруксом и как давно находился в школе.
Мистер Уайт вновь пробурчал что-то непонятное.
— Да, мой коллега выдвинул гипотезу, что если речь идет о сроке более чем в дюжину лет, то это может уже весьма негативно сказаться на рассудке…
Договорить ему не дал портрет Финеаса Блэка.
— Вот, а я всегда говорил, что великий Альбус Дамблдор давно уже страдает маразмом и ему пора на покой! — довольно заявил он.
— Финеас! — гневно воскликнула одна из его коллег, потрясая немалых размеров палочкой, больше похожей на трость или жезл.
— Да-да, и мне точно так же никто не верил, — недовольно буркнул этот ворчливый волшебник, скрестив на груди руки и демонстративно ото всех отвернувшись.
Не обращая внимания на разгорающуюся перепалку, Грэй вновь обратился к Помоне.
— Думаю, у нас еще более чем достаточно времени до завтрака. Не уделите ли вы его мистеру Уайту? Кстати, мистер Уайт, вы просили напомнить: через пару минут вы должны сообщить другому мне, чтобы я предупредил другого вас о предстоящей встрече.
* * *
— Опять не сходится, — удрученно объявил Гарри, отодвигая от себя исписанные листы пергамента.
Надобности что-либо говорить, впрочем, скорее всего не было: Гермиона и без того могла прекрасно чувствовать его недовольство. И судя по ответным эмоциям, ей самой тоже пока не удавалось добиться удовлетворительного результата.
Конечно, Сириус предупреждал, что сходу у них вряд ли что-то получится. Все же недаром анимагия считается уделом самых талантливых и искусных.
Крестный смог заинтересовать имевшимся у него навыком в достаточной мере, чтобы они захотели научиться этому сами. Без лишних уговоров он с готовностью принялся просвещать насчет всех необходимых действий и приготовлений. Но, несмотря на помощь волшебника, прошедшего этот путь от начала и до конца, никакого прогресса добиться им так пока и не удалось. И, что самое обидное, застряли они на самом начальном этапе, где требовалось всего лишь найти свой животный облик.
Впрочем, несмотря на то, что этот этап, по сути, был всего лишь подготовительным, назвать его простым было нельзя. Как оказалось, это был тот редкий случай, когда не существовало готового заклинания, чтобы можно было получить необходимое, просто помахав палочкой. Возможно, именно поэтому анимагов было столь мало.
Свою будущую форму нужно было находить по бесчисленному множеству косвенных признаков. Нужно было проверять себя десятком различных диагностических заклятий и выпить с той же целью не меньшее число зелий. Полученные результаты требовалось обрабатывать, подставляя их в весьма громоздкие формулы, причем эти формулы также нужно было подбирать с оглядкой на ранее полученные данные. Вдобавок, в этот процесс еще активно вмешивались фазы луны и взаимное расположение прочих небесных тел.
Сириус говорил, что, в свое время, они вчетвером потратили на это несколько месяцев. Конечно, у них тогда не было знающих старших товарищей, способных сразу указать правильный путь и объяснить неочевидные нюансы, но даже имея все это, не стоило рассчитывать управиться в один день.
А ведь это был только самый первый этап. В дальнейшем, определившись со своей формой, можно было переходить непосредственно к тренировкам. Процесс этот был тоже достаточно длительным и весьма однообразным. Зная, что его вторым обликом является, например, кошка, волшебник должен был постепенно отрабатывать навык превращения. Сначала, используя палочку, отрастить себе, например, кошачьи когти. Повторять это действие раз за разом, тщательно запоминая свои ощущения и после чего пытаться воспроизвести этот трюк уже без палочки. Если анимагическая форма была определена верно, то через некоторое время у него должно было все получиться. Далее следовало увеличивать превращаемую область, вновь помогая себе палочкой и далее пробуя уже без нее — сначала пальцы, затем ладонь, предплечье… И в конце концов, полное превращение.
Необходимость предварительного определения формы заключалась в том, что пытаясь превратиться в неправильное животное, результата добиться было невозможно в принципе. Точнее, сделать-то это при помощи палочки ничего не мешало, но подобное было самой обычной трансфигурацией и стать анимагом подобным образом было нельзя.
Все это доходчиво объясняло, почему на свете есть не так уж и много анимагов. Считанные единицы могли пробиться сначала через долгую и весьма непростую теоретическую подготовку, а затем успешно преодолеть и длительные практические упражнения. Анимагия была явно не для тех, кто привык полагаться на простое и безотказное «взмахни палочкой — получи результат».
Гарри и Гермиона застряли в самом начале подготовительного этапа. Определяя свои переменные для расчета формы, они никак не могли добиться стабильных показаний от диагностирующих чар и зелий. Результаты постоянно менялись, причем независимо от того кем и на ком проводилась проверка.
Интереса ради, они даже попробовали использовать подобные «скачущие» показания.
Вряд ли стоило считать успехом тот факт, что в мире, вроде бы, действительно существовали покрытые шерстью птицы. Или рыбы с руками и ногами.
А вот существование саблезубых червей подтвердить не удалось. Даже книга Хагрида спасовала…
— К слову о Хагриде, — нервно хихикнул Гарри после внезапно возникшей мысли, — вот смеху то будет, если моей или твоей формой будет что-то вроде его соплохвостов!
Хагрид недавно обмолвился, что неплохо бы вывести еще что-нибудь эдакое, но «с крылышками».
Гермиона вздрогнула, оценив подобные перспективы — как их анимагических форм, так и новых селекционных экспериментов.
В итоге, занятия по анимагии пришлось отложить хотя бы до лета, когда они вновь смогут общаться с Сириусом чаще, чем позволяет почта и недолгие встречи в Хогсмиде. Впрочем, не факт, что он сможет им помочь. Вспомнив о том, как на них реагирует боггарт, они предположили, что неудачи в анимагии могут иметь те же самые корни.
* * *
Конец учебного года принес с собой обычную предэкзаменационную суету, со всеми ее волнениями и переживаниями. В этот раз, впрочем, многие из учеников нервничали особенно сильно, поскольку в прошлом году из-за определенных событий экзамены у них так и не состоялись. Никто бы сейчас об этом и не вспомнил, но в словах некоторых преподавателей звучали намеки, что они совсем не прочь наверстать упущенное и спрашивать с детей не за один год, а за целых два. Особенно сильно перетрусили нынешние второкурсники, для которых эти экзамены стали первыми в жизни. Запас зелий Сна-Без-Сновидений, а также успокоительных и им подобных у мадам Помфри таял со страшной скоростью, и в последние недели года участники клуба зельеварения занимались исключительно его восполнением.
Впрочем, несмотря на страшные намеки, ничего подобного не произошло, и, по мнению Гарри и Геримоны, экзамены принципиально ничем не отличались от тех, что они сдавали два года назад. Если, конечно, не учитывать тот факт, что именно у них подготовка шла гораздо быстрее и продуктивнее, поскольку в распоряжении имелись сразу два тела, способных работать одновременно во благо единого сознания.
В этом году многим ученикам сильнее всего запомнился экзамен по защите от темных искусств, сильно отличавшийся от привычного для них.
Прежде всего, сама его форма. Профессор Грэй не стал утруждать детей вопросами по теории, остановившись исключительно на практических испытаниях. Для третьего курса подобным испытанием стала настоящая полоса препятствий на пересеченной местности, населенная различными существами, способы борьбы с которыми они изучали весь год. Для Гарри с Гермионой самым трудным было постоянно себя сдерживать от использования такой привычной и логичной Авады, когда какие-нибудь тварюшки начинали скалить на них свои зубки.
Несколько нестандартной была и система оценки результатов. Грэй оперировал исключительно двумя вариантами: или «Превосходно», или «Тролль», начисто игнорируя все остальные. Подобный подход он объяснял очень просто.
— В реальной ситуации, в которой потребуются знания по этому предмету, оценок вам ставить никто не будет. Вы либо защититесь, либо нет.
Профессор Трелони так и не дождалась выступления своего любимого ученика. Узнав о возможности отказаться от изучения какого-либо предмета, при условии, что число оставшихся не меньше двух, Гарри и Гермиона бросили прорицания и маггловедение соответственно. Все равно никакого толку нет.
Говорят, что после ухода Гарри, Трелони ненадолго впала в депрессию и в результате попыток из нее выйти еще две недели радовала своих учеников особенно красочными предсказаниями.
|
|
|
| Lord | Дата: Воскресенье, 30.11.2014, 04:59 | Сообщение # 33 |
|
Самая страшная вещь в мире - правда
Сообщений: 2745
| Глава 31. Болт с левой нарезкой.
Попытки научиться анимагии пришлось в итоге отложить на неопределенное время.
Им так и не удалось добиться хоть сколь-нибудь внятного результата, несмотря на все приложенные усилия и все затраченное время. Как бы они ни пытались, но все расчеты и проверки никак не хотели выдавать четкого ответа.
Были даже попытки делать все это, находясь в объединенном состоянии. Но толку от этого не было тоже. Наоборот, разброс результатов стал еще больше.
Отчаявшись от самостоятельных попыток добиться успеха, во время коротких пасхальных каникул они попробовали обратиться за помощью к Сириусу. Но тот лишь разводил руками: в свое время никто из их компании подобных проблем не испытывал, даже у «крысеныша» подготовительный этап шел достаточно гладко. Так что анимаг с многолетним стажем попросту не знал, что в такой ситуации стоило делать. Он даже лично попробовал использовать необходимые заклинания, но и в его исполнении они постоянно выдавали разные результаты.
Вообще, все это изрядно его удивило. Сириус пребывал в твердой уверенности, что уж у кого-кого, а у сына Джеймса Поттера точно не могло возникнуть никаких затруднений, и он легко должен бы был овладеть этим навыком.
Немного посовещавшись, они сделали вывод, что одной из причин мог стать уже известный им эффект, когда одно-единственное заклинание действовало сразу на двоих. Может быть, эти заклятия, подобно боггарту, тоже пытались «работать» одновременно с ними обоими, и из-за этого никак не могли дать четкий ответ?
Они дошли даже до того, что решили проконсультироваться с известным им сотрудником Отдела Тайн. В конце концов, Грэй сам говорил, чтобы к нему обращались, если что…
— Пожалуй, я соглашусь с вашими выводами, — заключил он, выслушав их. — Судя по всему, как и в случае с легилименцией, имеющиеся методики попросту не рассчитаны на подобное.
— То есть, у нас ничего не получится?
Обида и разочарование Гермионы легко чувствовались как в словах, так и в мыслях.
— Я бы не был столь категоричен, но вам, судя по всему, потребуется какой-то принципиально новый способ.
— Не стоит воспринимать это, как руководство к действию, — добавил он парой мгновений спустя. — Подобные эксперименты не просто так считаются одними из самых опасных. Хотя, конечно, со своей собственной жизнью вы вольны делать все, что вам заблагорассудится…
— К слову, часть заклинаний, что вы использовали, применяются и колдомедиками для обследования. Так что, подобный эффект может создать вам определенные проблемы…
* * *
Год закончился безоговорочной победой Рейвенкло. В своей последней игре сборная этого факультета одолела Слизерин и завершила таким образом сезон, не проиграв ни одного матча. Но, первыми они стали не только в квиддиче: даже без учета баллов, полученных за полеты на метлах, они уверенно лидировали в общем межфакультетском соревновании, где, в результате, и победили с огромным отрывом от всех прочих. Таким образом, триумф был неоспоримым. На прощальном пиру студенты Рейвенкло гордо выставили на свой стол сразу оба кубка.
Весьма довольными выглядели и те ученики, что сидели за столом Хафлпаффа, уверенно пристроившиеся на втором месте. И если не учитывать баллов за квиддич, то их отставание от лидера было не столь уж и велико. Возможно даже, что не будь этой игры, то стены Большого Зала сегодня были бы заняты барсуками вместо гордо раскинувших крылья орлов. Но даже несмотря на это, лить слезы никто из занявших почетное второе место не собирался. В обозримом прошлом этот факультет обычно оказывался по итогам года на третьей-четвертой позиции, что во многом и обеспечивало репутацию «тупиц». Так что сейчас они были более чем удовлетворены достигнутым результатом и даже позволяли себе снисходительно посматривать на обычных лидеров гонки — Слизерин и Гриффиндор, оказавшихся нынче в самом хвосте.
Представители же этих двух факультетов, во время объявления результатов, в большинстве своем были печальны и угрюмы. Разговоры за их столами почти не велись, ученики с мрачными лицами молча переваривали услышанное, тщетно пытаясь понять, как же так получилось.
«Знаешь, Гарри, я вот никак не могу понять, почему результат стал для всех такой неожиданностью».
«Ты это к чему?» — размышлявший совсем о других вещах, Гарри не смог быстро переключиться на новую тему.
«Посуди сам, — в мыслях Гермионы четко высветились четыре трехзначных числа, окрашенных в цвета факультетов Хогвартса, — количество баллов ни для кого секретом не является, ведь так?»
«Ну да, кто угодно может подойти, и посмотреть…, — он на мгновение перестал оформлять свои размышления в четкие слова, осознав, что это может значить. — Ты хочешь сказать?…»
«Именно! Результат всем был известен заранее! И все равно, все сидят с такими лицами…»
Действительно, кое-кто из победителей выглядит приятно удивленным, а некоторые проигравшие, наоборот, оказались удивленными неприятно.
«Может быть, они были уверены, что случится какое-нибудь чудо с внезапной раздачей баллов? Помнишь, Рон рассказывал про конец первого курса?» — немного подумав, предположил Гарри.
«Придет добрый директор и восстановит справедливость? — не скрывая скепсиса, хмыкнула Гермиона. — Хочешь сказать, что все всерьез на это рассчитывали?»
«Сама же когда-то возмущалась, если кто-то искренне надеялся, что МакГонагалл забудет про домашнее задание», — вернул усмешку он.
Мысленный диалог был на время прерван появлением на столах праздничного ужина. Как ни странно, но строить в уме осмысленные фразы получалось не очень, если при этом хотелось хоть немного распробовать вкус пищи. В противном случае, все было точно так же, как, например, в случае с перекусами в процессе работы: бутерброды поглощаются «на ходу», один за другим. А дочь дантистов, которая, вдобавок, успела провести немало времени, общаясь с различными врачами, очень прочно закоснела в убеждениях, как нужно правильно подходить к процессу приема пищи. Гарри, долгое время живший в режиме «ешь, пока дают», был вынужден соответствовать. Впрочем, от столь неблагоприятных условий он уже успел отвыкнуть.
Закончив с ужином, возобновлять диалог он не спешил. Мысли были заняты развитием пришедшей в голову идеи. Идея эта, в целом, не являлась слишком уж необычной, но Гарри не помнил, чтобы на эту тему когда-нибудь задумывался он сам или кто-то из окружающих, включая Гермиону.
Что там в последний раз пела Распределяющая Шляпа насчет нынешних лидеров соревнования? Нечто вроде «задор и желанье гранит грызть наук» об одних, и «совсем не боится труда», а также что-то еще насчет «надежности» о других. И что из этого следует?
Если не принимать во внимание квиддич, то основным и единственным источником баллов в Хогвартсе были успехи в учебе. Не считая, конечно, единичных акций «подарки от директора». Но ведь учеба, по сути дела, как раз и является специализацией Рейвенкло! Неудивительно, что они и набирают за нее больше очков, чем все остальные.
Далее, Хафлпафф. На первый взгляд, все уверены, что это факультет для неудачников, куда попадают всякие тупицы. Но Мальчик-Который-Выжил, уже неоднократно испытавший на себе, сколь быстро и радикально способно меняться мнение окружающих, а также сколь много общего оно имеет с реальностью, попробовал посмотреть на ситуацию с другой стороны. И что же получится, если отбросить в сторону расхожее мнение о Хафлпаффе? А получается… Получается, что все просто. Терпение и трудолюбие — весьма небесполезные качества, в том числе и тогда, когда дело качается учебы. Старательные и прилежные ученики стабильно получали одобрение преподавателей, зарабатывая очки в копилку своего факультета.
А что насчет замыкающих гонку? Гриффиндор, «отважно, бесстрашно идет он вперед» и Слизерин, который «обходит проблемы, не ломясь напрямик». Трудно вот так вот сходу придумать, как подобные черты характера могут помочь успеваемости в школе. Зато сразу становилось понятно, почему эти два факультета так любили нарушать школьные правила. И пусть хитрый Слизерин делал это менее явно, чем храбрый Гриффиндор, но результат в обоих случаях карался одинаково.
И каков итог? «Характер» одних способствует набору баллов, а у других, наоборот — потере. Впрочем, нужно было признать, что отнюдь не все ученики идеально соответствуют заявленным идеалам своих факультетов. Тех же вечных малфоевских подпевал просто язык не поворачивался назвать «хитрыми». Может быть, они оказались на Слизерине просто потому, что другие варианты подходили им еще меньше? Хотя… самому Гарри шляпа изначально предлагала именно этот факультет, но в итоге учла его собственные желания. Да и с Гермионой было нечто похожее. Но в ее случае даже сейчас у некоторых существовало мнение, что герб с орлом подошел бы ей гораздо лучше льва.
Но, так или иначе, большая часть детей свою факультетскую принадлежность, в целом, оправдывала. Вот и получалось, что некоторые факультеты уже по самим условиям соревнования получали определенное преимущество. Даже странно было, что Рейвенкло не выигрывает каждый год подряд. Впрочем, к учебным баллам прибавлялись еще и баллы за квиддич, успех в котором позволял их преимущество компенсировать. Да и помимо этого…
Насколько было известно Гарри, перед его появлением в Хогвартсе несколько лет подряд уверенно побеждал Слизерин. Казалось бы, при чем тут покойный Снейп?…
Он ведь никаких различий между «своими» и «чужими» не делал, одинаково щедро относясь ко всем. Одних он щедро награждал, других — столь же щедро штрафовал…
Вот его подопечные и привыкли праздновать победы. Что характерно, действительно «не ломясь напрямик». Если можно воспользоваться подобными обстоятельствами, то зачем опускаться до уровня «тупых гриффов», «заучек» и «придурков с Хафлпаффа», зарабатывая очки самостоятельно?
Помимо отсутствия декана, столь явно подыгрывавшего своим, в этом году произошли и еще кое-какие изменения, в итоге повлиявшие на результат соревнований. Вдобавок к «обычной» учебе, появились еще и клубы, занятия в которых также приносили баллы. И, конечно же, Рейвенкло и Хафлпафф получили преимущество и здесь. Хотя бы за счет того, что желающих принять участие там было больше, чем на оставшихся факультетах. В итоге, разрыв стал еще более четким.
Так что, итоги года получились более чем логичными и закономерными. И тем более странно было видеть недоумение на некоторых лицах.
Впрочем, судя по поднявшимся за столом разговорам, ученики «проигравшего» факультета поторопились выбросить из головы неприятные мысли, и, вместо сожалений о прошлом, принялись строить грандиозные планы на будущее.
Причина подобного, после кратких раздумий, была вполне очевидна: окончание традиционного кошмара под названием «экзамены» и близкая перспектива столь желанных и столь длительных летних каникул не могли не радовать хоть сколь-нибудь адекватного ученика.
Еще несколько дней назад жизнь казалась ужасной и несправедливой, преподаватели — жестокими и злобными монстрами, всевозможные учебники и конспекты — бесконечно нудными, тоскливыми и совершенно непонятными. Но уже буквально завтра для всех настанет светлое будущее. Страхи и ужасы последних дней будут благополучно забыты, учителя уже не будут иметь над ними своей прежней власти, а вся ненужная чушь и ерунда будет быстро выброшена из головы. Конечно, большей части тех, кто вскоре сядет на поезд, через некоторое время вновь предстоит пройти через недавно пережитое, но случится это не настолько скоро, чтобы тревожиться уже сейчас.
Неудача в межфакультетском соревновании, это, конечно, грустно и обидно. Но какая разница, кто победил, если уже через пару дней никто об этом и не вспомнит? Какой порядочный школьник будет на каникулах вспоминать о результатах учебного года?
Вообще, странная ситуация складывалась вокруг всего этого соревнования. Столько сил и стараний ради парочки баллов, столь обид и огорчений из-за их потери… И все ради праздника на один вечер. Ну, в крайнем случае, еще на следующий день, пока ученики не вернутся в Лондон и не разойдутся по домам. А когда они все соберутся вновь, до результатов прошедшего года уже никому не будет дела. Гарри вот не помнил, чтобы на его втором курсе кто-нибудь хоть раз упоминал о столь знаменательном событии, как прерывание Гриффиндором длинной победной серии Слизерина.
Таким образом, ближе к окончанию прощального пира, ученики, независимо от факультетской принадлежности просто и незамысловато радовались окончанию года и предвкушали долгожданный заслуженный отдых, благополучно оставив в прошлом все волнения и тревоги.
Одним из немногих, кто, по-прежнему сохранял мрачное лицо, был капитан гриффиндорской команды Оливер Вуд. Впрочем, это его звание, по большому счету, перестало что-либо значить сразу после того, как Гриффиндор сыграл свою третью и последнюю в этом году игру. Именно этот факт и вызывал столь невероятную печаль Вуда. Соли на рану ему добавляло то, что его фанатичное отношение к игре ни для кого в школе секретом не являлось, а также то, что все прекрасно знали о том, на каком курсе он учится. Может быть, само по себе это ничего и не значило, но за последний месяц только самые безразличные в той или иной форме не напомнили ему о последней упущенной возможности стать капитаном победившей команды. Кто-то считал своим долгом посочувствовать, кто-то — позлорадствовать. Особенно выделился извечный соперник Маркус Флинт, с которым у Вуда были очень давние и очень принципиальные разногласия. По результатам этих высокоинтеллектуальных дискуссий ему оставалось утешать себя лишь тем, что в отличие от старого врага он хотя бы смог с первой попытки сдать итоговые экзамены…
* * *
Вернуться в общежитие Гриффиндора после прощального пира у них не получилось: профессор Грэй передал приглашение зайти к нему в кабинет. В тот, что принадлежал ему как преподавателю Хогвартса, а не сотруднику Отдела Тайн.
— Полагаю, сейчас будет уместно подвести некоторые итоги нашего сотрудничества, — объявил хозяин кабинета после серии неизвестных им заклинаний.
«Ну да, он ведь говорил, что вести уроки будет только один год».
«А я не поняла, при чем тут это. Мы ведь в Отдел Тайн не из-за учебы ходили», — возможный намек на прекращение «сотрудничества» Гермиону не порадовал.
Хоть они поначалу и относились к невыразимцам с немалым подозрением, но за этот год уже успели привыкнуть. Более того, участвовать в деятельности подобной организации было весьма… интересно.
— Что касается вопросов поиска определенных предметов… Да, я имею в виду именно эти, — Грэй не дал озвучить вопрос уже набравшей воздуха Гермионе.
— Я не настолько доверяю этой обстановке, — движение руками, предлагающее взглянуть по сторонам, — чтобы называть некоторые вещи своими именами.
— Так вот, — вернулся он к изначальной теме, — думаю, вы со своей стороны уже оказали всю необходимую помощь, и в дальнейших изысканиях нужды больше нет. Мы получили достаточно информации, чтобы самостоятельно вести дальнейшую работу.
Здесь он ничего нового им не сказал. Проверки возможностей их связи прекратились больше месяца назад, из чего они сами сделали вывод, что «подобной нужды больше нет».
— Что же касается непосредственно вашего феномена, то, я полагаю, что будет целесообразно продолжить наши встречи. Здесь работа еще далека от завершения. Например, мы так и не начали толком выяснять возможные причины феномена. Так что, держите ваш свиток поближе, возможностей передать вам приглашение лично у меня теперь будет гораздо меньше.
«Что-то я не замечала, чтобы он хоть раз приглашал нас «лично».
Гарри тоже не мог припомнить случая, чтобы во время своей преподавательской деятельности Грэй хотя бы раз говорил с ними о чем-то, не относящимся к теме текущего урока, находясь на территории замка.
«Ну так Отдел Тайн же», — озвучил он очевидное.
— Впрочем, отныне встречаться мы будем, возможно, не столь часто — за этот год успело поднакопиться достаточно дел, требующих моего непосредственного внимания. Отчасти в связи с этим… — Грэй сделал небольшую паузу, судя по интонации, он задумался над продолжением фразы. — Нет, давайте, все-таки, сначала сменим декорации.
Связавшись через камин с директором Спраут, он сообщил ей о возникшей необходимости забрать с территории школы двух учеников. За прошедший год она уже давно привыкла к подобным отлучкам, и, несмотря на поздний час, возражать не стала.
— Так, на чем я становился? — ни к кому конкретно не обращаясь, в полголоса произнес Грэй, когда он сам и его гости вновь приняли сидячее положение, на сей раз, уже на территории Отдела Тайн.
— В общем, я достаточно наблюдал за вами, чтобы сделать вывод: вы подходите.
«В смысле, подходим?» — не понял Гарри, у которого вновь зашевелились старые подозрения.
«Если я правильно догадываюсь…»
— Я бы хотел предложить вам работать с нами…
«Кажется, он уже это когда-то говорил…» — вспомнил Гарри самую первую встречу с этим волшебником.
— … На сей раз, в несколько ином качестве. В качестве, скажем так, начинающих сотрудников.
«Я была права», — слегка растерянно отметила Гермиона.
Видимо, некоторое непонимание отразилось на их лицах, поскольку Грэй решил пояснить свое предложение.
— Видите ли, мы всегда были заинтересованы в пополнении своих рядов. Не буду скрывать, вы — не единственные ученики, которые смогли меня заинтересовать. К сожалению, многие очень быстро разочаровываются в нашей работе, не сумев немедленно узнать каких-то невероятных секретов могущественной магии. Так что, наши ряды никогда не были особенно велики. Почему-то все уверены, что станут величайшими волшебниками, и что для этого достаточно заполучить парочку «древних артефактов»… — последние слова он произнес явно недовольным тоном.
— В вашем случае я увидел необходимое — вы, по крайней мере, не стесняетесь прикладывать усилия для достижения своих целей, пусть и не всегда успешно.
«Это он нас так похвалил или наоборот?» — несколько растерялся Гарри от подобной формулировки.
— Вы ведь так и не смогли проникнуть дальше статуи, изображающей Салазара Слизерина?
«…Э?»
«…Как?»
Сказать, что вопрос был внезапен — значило сильно приуменьшить ситуацию. От подобной неожиданности, разделенные части как-то инстинктивно потянулись друг к другу, вновь став целым.
Видимо, ее лица сказали собеседнику достаточно, чтобы тот продолжил.
— Вы, конечно, постарались достаточно, чтобы незаинтересованный наблюдатель не смог обнаружить цель ваших постоянных отлучек с общедоступной части замка.
Это снова был такой комплимент?
— Но при внимательном рассмотрении обнаружить определенные закономерности было несложно. Кстати, совет на будущее: нужно следить не только за присутствием на местности нежелательных наблюдателей, но и проверять себя на наличие нежелательных чар.
Память Гарри Поттера услужливо подсказала несколько подходящих ситуации выражений из арсенала дяди Вернона.
— Конечно, не могу не заметить, что о ваших постоянных визитах в Тайную Комнату больше никто не прознал. Я, кстати, так и не смог понять, почему об этом аспекте прошлогодней истории никто так и не вспомнил. Впрочем, это их проблемы… Но должен признать, что имеющиеся об этом месте легенды оказались изрядно преувеличены. Вы ведь тоже рассчитывали на большее, не так ли?
Все, что оставалось — молча кивнуть.
— Сэр, но как вы попали внутрь? Или вы тоже…
— Владею парселтангом? — с деланным удивлением уточнил Грэй. — Вовсе нет. Но, чтобы открыть дверь, необязательно иметь нужный ключ…
Он смог преодолеть магию одного из основателей Хогвартса?
— Но ведь сам…
— Мисс Грейнджер, забудьте расхожее мнение и взгляните на это здраво. Я не спорю, что основатели Хогвартса были одними из величайших волшебников своего времени. Сил и умений в защиту и маскировку Тайной Комнаты было вложено, действительно, немало. Вот только с тех пор прошла уже почти тысяча лет, и навыки волшебников в преодолении подобных чар, скажем так, успели несколько улучшиться. Кстати, позвольте вас поздравить: в условиях отсутствия нужных знаний для решения проблемы напрямую, вы смогли придумать свой способ проникнуть внутрь, использовав доступное вам умение, хоть для статуи его и не хватило.
Да он мастер делать комплименты…
— То есть, вы смогли пройти дальше?
— В наши дни это не составит труда для умелого волшебника…
Спасибо на добром слове…
— … Если вы интересуетесь, что там дальше — попробуйте научиться сами. Помнится, я видел пару подходящих пособий в библиотеке мистера Блэка. Я всегда считал, что некоторых тайн достойны лишь те, кто способен дойти до них сам.
И ведь формально он не произносит ничего оскорбительного… Наверно, именно так и выглядела бы «добрая» версия Снейпа.
— Впрочем, давайте вернемся к прежней теме. Определенный потенциал, с которым можно работать, у вас имеется. Кроме того, сотрудники со столь интересными талантами нам бы весьма пригодились.
Почему возникает чувство, что Отдел Тайн просто не хочет выпускать из рук интересные экспонаты?
Впрочем, явных аргументов против подобного предложения не имеется. Наоборот, хоть некоторые эксперименты Грэя были весьма выматывающими, но, в целом, было достаточно интересно. Почему бы не попробовать? Хотя, стоит кое-что уточнить.
— Но что, если мы тоже не сможем…
— Мистер Поттер, ничего особо страшного не произойдет. Мы просто прекратим сотрудничество.
— Но ведь мы…
— Вы в любом случае ничего не сможете сообщить посторонним. Порядок отработан давным-давно. И не надо так удивляться, вы далеко не первые, с кем я веду подобную беседу, так что все ваши возможные вопросы мне прекрасно известны. Давайте не будем затягивать разговор. Вам требуется время для размышления над моим предложением?
Действительно, зачем зря тянуть время?
— Мы согласны.
— Мисс Грейнджер, как я понимаю, вы солидарны с мистером Поттером? — сделал уточнение Грэй.
Подтверждающий кивок головы соответствующего тела.
— Ну что ж, отлично. Думаю, стоит разобраться с формальностями…
Под «формальностями» он имел в виду принесение нескольких Непреложных Обетов, цель которых сводилась к запрету на передачу посторонним любой информации, полученной в ходе работы с какими-либо проектами Отдела Тайн. Кроме того, запрещался и сам факт объявления о своем сотрудничестве с невыразимцами, если этого не разрешит сделать тот, «у кого имеются подобные полномочия».
Для того чтобы подобные обеты дать, потребовалось разделить сознание на отдельные составляющие. Эта процедура требовала от волшебника назвать себя по имени, а у единого разума имелись определенные проблемы с самоидентификацией.
— Сэр, но что именно мы… — начал озвучивать Гарри терзавший их обоих вопрос, после того как с «формальностями» было покончено.
— Будете делать? — вновь угадал Грэй. — Я сходу могу назвать парочку интересных идей, для проверки которых нам бы потребовались, например, владеющие парселтангом сотрудники. Впрочем, конкретные указания я сообщу вам чуть позже.
— А…
— Да, мисс Грейнджер, за работу положена соответствующая оплата. Я пришлю вам подробный регламент. Вас интересует что-то еще?
Пока больше никаких вопросов на ум не приходило.
— Что ж, тогда на сегодня, пожалуй, все… Хотя нет, чуть не забыл… Надо бы придумать вам подходящие псевдонимы. Однако… — протянул волшебник, — что тут думать…
Сделав паузу, он озвучил свою идею с торжественными нотками в голосе.
— Будете Инь и Ян. Кто Инь, а кто — Ян, разберетесь сами…
|
|
|
| Lord | Дата: Воскресенье, 30.11.2014, 05:00 | Сообщение # 34 |
|
Самая страшная вещь в мире - правда
Сообщений: 2745
| Глава 32. Обычные развлечения волшебников.
Это было первое с момента поступления в Хогвартс лето, когда Гарри не был предоставлен сам себе. Конечно, самостоятельное проживание в «Дырявом котле» обладало своими преимуществами, но давнишнее предложение Сириуса было намного привлекательнее. К тому же, нельзя было сказать, что имевшаяся в первом случае полная свобода действий была так уж сильно ограничена.
Сириус и не пытался претендовать на роль строгого родителя. Скорее, он стал кем-то вроде старшего брата. Не строгим и дисциплинированным, каким был Перси Уизли, не полной копией младшего, каким был Колин Криви, и уж точно не наглым и задиристым, каким был Дадли.
Было в нем что-то от близнецов Уизли с их кипучей энергией. Что-то — от их брата Чарли, с его деловитой уверенностью, насколько можно было судить по итогам одной-единственной встречи на крыше Астрономической Башни. Но главным, по мнению Гарри и Гермионы был тот факт, что в отличие от многих взрослых, он относился к ним, как к равным. Сириус не стеснялся слушать и выслушивать, и никогда не отмахивался от «несущих глупости детей».
Имелись, правда, и определенные недостатки в подобном отношении. Крестный действительно был готов поддержать его во всем… И Гарри уже не знал, куда ему деваться от расспросов «Ну как там у тебя с этой ведьмочкой?» и всяческих подсказок на эту тему. Сириус с большим энтузиазмом предлагал полезные советы, с учетом собственного опыта: как нужно со «свой подружкой» общаться, какие знаки внимания стоит оказывать, в котором из укромных уголков замка укромнее всего, и что там лучше всего делать.
И все бы ничего, будь он со своим крестным наедине… Но, увы, это было совершенно невозможно. Хоть Гермиона в это время и находилась на порядочном расстоянии от Лондона, принимая участие в ежегодном семейном выезде на курорт, от ее комментариев, в духе «Ну и бред!» или «А вот так могло бы и сработать», это никак не спасало. Юная ведьма откровенно скучала в обществе своих родителей, с нетерпением ожидая приезда туда, где можно колдовать безо всяких ограничений. Почти все время, что они пребывали не в объединенном состоянии, она беззастенчиво «подслушивала» Гарри. Конечно, когда они были «порознь», по-настоящему слышать то, что происходило вокруг другого, никто из них не мог, но слишком уж ярко отпечатывались в сознании некоторые слова Сириуса, никак не выходя из головы.
А еще из головы совершенно не хотели уходить результаты сравнительного анализа советов представителя волшебного мира с содержимым журналов, которые можно было найти на столиках в фойе одного французского отеля…
* * *
Самым громким и значимым событием лета, без сомнения, был чемпионат мира по квиддичу. Несомненным поводом для гордости у любого жителя островов был тот факт, что на этот раз решающая игра должна была состояться именно на их территории.
Все команды, выступавшие на чемпионате, не жалея сил, упорно пытались карабкаться вверх по турнирной таблице. «Предварительные» матчи проходили без особого ажиотажа, и интерес к ним проявляли только болельщики непосредственных участников, а все остальные вполне довольствовались знанием итогового счета, без прямого наблюдения за игрой. Но вот финал был совсем другим делом. Он неизменно собирал огромное количество зрителей и зачастую являлся едва ли не самым важным и заметным событием года.
Работники министерства магии работали в авральном режиме, не стесняясь временно нанимать людей сверх штата, чтобы успеть все подготовить точно в срок. Шутка ли — принять и разместить сто тысяч волшебников и ведьм, организовать их прибытие со всех уголков мира, оборудовать соответствующих размеров и качества стадион. Главной проблемой было провернуть все это под боком у магглов и никоим образом не нарушить статут секретности. И это при том, что совместный проект департаментов, отвечающих за спорт и международные отношения, проводился с совершенно беспрецедентным размахом, согласно репортажам «Пророка».
Злые языки, с которыми Сириус был полностью согласен, утверждали, что Бартемиус Крауч, глава одного из ответственных за организацию департаментов, все-таки решился заявить о себе вновь, и пытается подобным образом заработать популярность. И, надо было признать, способ он выбрал весьма надежный: как бы ни обстояли дела во всем остальном мире, но в Британии у квиддича точно не было недостатка в преданных фанатах.
Представители волшебной прессы работали не покладая рук и уже успели привести в негодность не одну сотню перьев, щедро делясь с читателями всей обнаруженной информацией о ходе работ, обеспечивая не иссякающий интерес к предстоящему событию. Тщательно и во всех подробностях были рассмотрены игроки, судьи и организаторы. Будущие зрители читали, проникались и старательно копили золото, в надежде заполучить билеты на места «в той самой ложе, про которую вчера писали в «Пророке». И старательно отслеживали состояние турнирной таблицы.
С позором вылетела из борьбы команда Англии, потерпев полнейший разгром от Трансильвании. Уэльс вышел из турнира более достойно, в результате упорной борьбы немного уступив Уганде, но поражение все равно оставалось поражением. Теперь надежды жителей островов оставались связаны с Шотландией и Ирландией. Очень уж не хотелось принимать финал чемпионата, не имея своих представителей среди игроков.
В общем, так или иначе, но к предстоящей игре готовились все, кто был о ней в курсе, и скучно не было никому.
Гарри ничуть не удивился, когда Сириус объявил, что уже приобрел билеты для всех троих, включая Гермиону, которая, вернувшись из Франции, быстро перебралась на Гриммо. Ее родители ничуть не удивлялись и никак не препятствовали желанию побыстрее оказаться вне родного дома. Она ведь уже большая девочка…
Приглашения вместе посетить финал чемпионата удостоился и Ремус Люпин. Сириус все же решился попытаться восстановить дружеские отношения со своим старым товарищем, и тот теперь периодически появлялся в доме на Гриммо в качестве гостя. Но от предложения он был вынужден отказаться: эта игра, как оказалось, должна была состояться на следующий после полнолуния день. А в такое время, Люпин, как и большинство оборотней, не испытывал никакого желания смотреть на мир вообще, и на квиддич в частности.
Сириус не стал в этот раз приобретать «самые лучшие» билеты, как он делал во время рождественских каникул. И причина была отнюдь не в их дороговизне или труднодоступности. Гордый носитель фамилии Блэк, ныне единолично распоряжающийся всем, что принадлежало его семье, подобных трудностей вовсе не испытывал. С «самыми лучшими» местами на финале чемпионата были связаны гораздо более неприятные, по его мнению, проблемы.
— Игра может длиться и час, и три, и даже больше, — объяснял он свою позицию. — И я не смогу все это время смотреть на рожу нашего многоуважаемого министра.
По голосу Сириуса очень легко можно было определить, насколько «много» этот министр является уважаемым. Но что поделать, если на мероприятии такого уровня самые лучшие места всегда означают подобное соседство?
* * *
Прибыть на место проведения финальной игры, которая должна была начаться вечером в понедельник, им надлежало в воскресенье днем, воспользовавшись закрепленным за ними портключом в строго оговоренный момент времени. Из-за очень плотного потока желающих туда попасть, очередь была расписана едва ли не посекундно.
Конечно, волшебникам было доступно немало различных способов путешествий и перемещений, но каждый из них, как правило, обладал определенными ограничениями.
Проще всего было просто взять и аппарировать в нужное место. Вот только просто это было лишь на первый взгляд. Владели этим умением на должном уровне далеко не все. Даже среди тех волшебников, что достигнув нужного возраста, сдали соответствующий экзамен и получили официальное разрешение, были такие, у кого не получалось уверенно аппарировать без каких-либо досадных инцидентов и появляться в месте назначения целиком. О том, чтобы взять с собой «попутчика», в таких случаях и речи быть не могло.
Но даже вполне умелые, вроде Сириуса, могли взять с собой всего одного-двух человек. Обычно, это не было особой проблемой, ведь любой взрослый мог выдержать несколько «рейсов» подряд. Вот только в данном конкретном случае, перемещаться разрешалось только на специально отведенные для этого площадки. Внезапно появляющиеся из воздуха люди как-то не очень способствовали соблюдению статута секретности, и чтобы подобного не допускать, и было введено такое ограничение. Из-за чего возникла необходимость составить расписание не только для портключей, но и для аппараций, а также, запретить повторные прыжки туда-обратно, чтобы не увеличивать эту очередь в несколько раз. Не умеешь аппарировать — ищи «свободного» умельца или добирайся другим способом.
Изначально, предполагалось воспользоваться именно самым простым способом — Сириус мог взять двоих. Вот только была еще одна трудность. При аппарации очень желательно хорошо знать, куда именно нужно перемещаться, чтобы процесс прошел без неприятностей. Тем более, когда с собой имеется «груз».
А ведь мало кто из волшебников, стремящихся попасть на финал чемпионата, когда-либо бывал в том глухом месте, где он проводился! Министерство магии решило эту проблему каким-то слишком мудреным способом, включавшим в себя «ознакомительные туры», организованные еще в июле, запись на которые требовала уж слишком много мороки. Сириус, у которого вся эта бюрократия вызывала лютую тоску, решил, что лучше и проще использовать портключ и пожить денек в палаточном лагере, чем совершать кучу лишних телодвижений, следуя установленным чиновниками порядкам.
Да, к удивлению Гарри, очередь как на портключи, так и на аппарацию, была столь велика, что в первом случае некоторые жили в палатках аж целую неделю. Время это сильно зависело от стоимости билета. Не хочешь долго ждать — плати больше. Самые «дорогие» гости, вроде министра магии, могли прибыть непосредственно в день финала, в любое удобное для них время, воспользовавшись отдельной площадкой, выделенной специально для них. В волшебном мире тоже существовали Особо Важные Персоны.
Из способов мгновенного перемещения в пространстве еще имелась каминная сеть, но строить камины на стадионе, ради одного мероприятия, министерство сочло неразумным. Кроме того иностранные гости попросту не смогли бы ими воспользоваться. Оказывается, камины в разных странах друг с другом никак не сообщаются, и попасть таким способом во Францию попросту не получится. Впрочем, с Францией, а также рядом других стран, имелась еще одна сложность. Хоть аналоги каминной сети были почти повсюду, но вот зачастую подобная сеть была вовсе не каминной. Утонченные французы, например, весьма негативно относились к копоти и саже, и предпочитали использовать ростового размера зеркала, оставляя камины на откуп «эти варварам».
Более «традиционные» способы перемещения, вроде метел, и вовсе всерьез не рассматривались. Сотни летунов, кружащих над лесом в поисках стадиона, явно не смогли бы способствовать соблюдению статута секретности. К тому же, перелет на дальнее расстояние мало кому мог доставить удовольствие. Да еще и различные проблемы с несоответствием законов в разных странах. Те же ковры-самолеты, весьма популярные на востоке, в Британии были попросту запрещены.
Вот в итоге и оставались ровно два варианта: портключ или самостоятельная аппарация.
Портключ, предназначавшийся для их компании, на вид был весьма неказист: короткий кусок резинового шланга.
— В департаменте транспорта все уже совсем с ног сбились, — пояснил Сириус. — Делают их из всего, что попалось под руку. Старушке передо мной выдали коробку от навозных бомб.
Оставалось загадкой, как подобные предметы могли «попасть под руку» в здании министерства магии. Впрочем, был у столь странного выбора «заготовок» и вполне продуманный мотив. Некоторые из них должны были быть использованы сразу несколькими группами волшебников и потому оставлялись в заранее оговоренном месте, где все они должны были встретиться. Будучи случайно обнаруженными магглами, такие портключи в виде всякого мусора не должны были привлечь к себе ненужного внимания.
Не понятно было только, почему в таких случаях нельзя было просто вручить портключ одной из перемещающихся групп. Из опасений, что они его украдут?…
Так или иначе, но Сириус озаботился получением «индивидуального» средства перемещения и они заранее собрались в гостиной, готовые в нужный момент прикоснуться к лежащему на столе куску шланга.
Отчего-то что камины, что аппарация оставляли после себя весьма неприятные ощущения, словно в качестве компенсации за саму возможность мгновенно оказаться в нужном месте. В этот день Гарри и Гермиона были вынуждены узнать, что и портключи не являются исключением из этого правила.
* * *
Оборудованный для волшебников палаточный лагерь был действительно волшебным. Проблемой было лишь то, что вообще-то как раз таковым он выглядеть и не должен был. Либо его обитатели считали себя выше подобных заморочек, либо же проблемы с таким предметом, как маггловедение, имелись не только в Хогвартсе, но не заметить странностей мог только слепой и глухой. Или же тот, по чьей голове регулярно проходились заклинаниями забвения.
— Не проще ли было просто отправить его поспать на пару недель? — недовольно поинтересовалась Гермиона, пока принимавший их деньги маггл познавал бренность бытия, глядя куда-то в бесконечность.
— Применение к магглам чар длительного действия… — монотонным голосом начал цитировать усталый работник министерства, очень точно скопировав отсутствующее лицо того, к кому длительное время применялись только разрешенные краткосрочные чары.
— Понятно все, — задавшая вопрос девочка быстро утратила желание слушать этот монолог.
Министерский волшебник продолжал бубнить, ничуть не обращая внимания на покинувшую его аудиторию. Профессор Биннс, для вас имеется достойная смена…
Дорога к «своему» месту, где им надлежало оборудовать временное жилище на пару дней, позволила в подробностях разглядеть, как именно столь большое скопление волшебников и ведьм представляет себе маскировку под маггловский палаточный лагерь.
Если излишне не придираться, то экзамен по маггловедению многие из них сдали бы с очень хорошими оценками… При условии, что экзаменатор никогда не бывал во внешнем мире, а также сам в свое время сдавал этот экзамен точно таким же образом.
Палаток, которые действительно выглядели бы, как самые обыкновенные палатки, было не так уж и мало… Если не учитывать имеющиеся у них слегка необычные детали, вроде печной трубы, окон со ставнями или решетчатой двери. Но на фоне своих гораздо более волшебных соседей они действительно почти не привлекали внимания.
Имелась монструозная конструкция в несколько этажей высотой и снабженная парой крытых черепицей башенок. Был участок, опоясанный широким рвом, в котором весело плескались очень зубастые рыбки. Один из шатров, как ни в чем не бывало, парил в нескольких футах над землей. Рядом с ним смуглый мужчина, одетый в песочного цвета балахон, с безразличным видом выслушивал одного из следящих за порядком волшебников. Шатер опустился на землю, и усталый смотритель побрел к месту очередного нарушения. За спиной вяло переставляющего ноги волшебника взлетал в воздух белый купол…
Не все смотрители были настолько утомленными. Некоторые из них явно начали свое дежурство совсем недавно и весьма бодро и весело бегали от балующихся с волшебными игрушками детей к одетым «не по сезону» взрослым.
«Знаешь, Гарри, я многое могу понять… Но откуда он взял акваланг?!»
«И ведь умудрился же его правильно надеть…» — Гарри был не меньше удивлен открывшимся зрелищем.
По крайней мере, почтенный старец надел снаряжение для подводного плавания точно так же, как можно было увидеть по телевизору. Размахивая бородой и помогая себе жестами, он мычал что-то непонятное прямо сквозь маску, видимо, пытаясь доказать, что именно так и выглядели виденные им магглы.
Были и такие волшебники, кто, соблюдая установленные правила, изо всех сил пытался выглядеть обычным человеком и теперь с потерянным видом, держа в пальцах спичку на манер волшебной палочки, с завидным упорством тыкал ей в кучку сваленных на землю поленьев.
В общем, всем было очень весело и интересно, скучать не приходилось никому. Гермиона очень ярко вспомнила свои впечатления от первого знакомства с Хогвартс-экспрессом. Похожая суета, перебежки с места на место — и все это на фоне ожидания чего-то грандиозного. Сейчас все повторялось, но в гораздо большем масштабе.
— О, Тонксы уже здесь, — радостно воскликнул Сириус, увидев расположившийся по соседству с «их» площадкой шатер.
— Помните ведь Андромеду с ее семьей? — спросил он, обернувшись назад.
— Хорошо помним… — подтвердил Гарри.
Семья его кузины пару раз посещала дом на Гриммо и оставила о себе весьма хорошее впечатление. Но больше всего впечатлений было, конечно же, от…
— …Помним, какое слово нельзя говорить при ее дочери! — закончила Гермиона.
Она сама никак не могла понять этот пунктик Нимфадоры. Гермиона своим редким и необычным именем весьма гордилась и подобный выбор родителей ее более чем устраивал. И небольшое, совсем малюсенькое, чувство превосходства над всеми, кто выговорить правильно его не мог, тут было совсем не причем…
«Когда ты начинаешь об этом думать, — мысленно усмехаясь, не смог удержаться от комментария мальчик, откликающийся на простое имя Гарри, — я начинаю ощущать себя полнейшим ничтожеством».
«Предложи Нимфадоре поменяться, она будет в восторге».
Гарри и Гермиона были в курсе того, кто будет их соседями эти два дня. Тонксы тоже предпочли не заморачиваться с подготовкой для аппарации и воспользовались портключом, о чем им накануне сообщил Сириус.
Дочь «кузины Андромеды» обладала удивительным талантом создавать переполох при всяком отсутствии для этого видимых причин. За время двух посещений Гриммо, она умудрилась предоставить Сириусу хорошие поводы выкинуть несколько «ненужных» вещей. А ведь некоторые из них специально были заколдованы так, чтобы прослужить своим хозяевам как можно дольше…
Самым страшным для окружающей ее обстановки было то, что Нимфадора, с одной стороны, совсем не отличалась усидчивостью и спокойствием, а с другой, была весьма настойчива в достижении своих целей. И если чему-то или кому-то выпало сомнительное счастье вызвать ее интерес, то это были его личные проблемы.
В доме Сириуса Блэка ее заинтересовал Мальчик-Который-Выжил со своей неразлучной подругой, которые имели неосторожность продемонстрировать свое обычное поведение.
Поначалу они не знали, куда деваться от любопытной и непосредственной девушки, то пытающейся выяснить, «как долго они могут повторять друг за другом», то пытающейся их пародировать, постоянно меняя лица во время разговоров на отвлеченные темы. В последнем случае пришлось признать, что это действительно сбивает с толку неподготовленного собеседника.
Впрочем, как считал Гарри, это все же было намного лучше, чем постоянное разглядывание его шрама и вопросы на тему его воспоминаний о «Сам-Знаешь-Ком».
Девушка, обладавшая весьма редким талантом, похоже, чувствовала «родственные души» и с удовольствием проводила время в их компании. Надо сказать, что постоянно интересуясь своими собеседниками, она не имела ничего против того, чтобы удовлетворить их собственное любопытство насчет ее метаморфизма, с готовностью отвечая на вопросы и устраивая наглядные демонстрации.
Так, например, когда смутные мысли, посетившие Гарри и Гермиону при первом взгляде на постоянно меняющие свой цвет волосы, наконец смогли оформиться в законченную мысль во время второго визита Тонксов, Нимфадора с энтузиазмом согласилась проверить столь интересную идею. Действительно, а что будет, если добавить эти волосы в Оборотное Зелье, запас которого у них хранится до сих пор?
Зелье сработало, как положено, даровав Гермионе на час внешность, принятую метаморфиней во время торжественного выдергивания волоса.
— Просто блеск! — восхитилась тогда Ним… Тонкс, увидев результат. — Теперь я знаю, как буду зарабатывать, если все-таки выгонят из авроров!
Судя по ее рассказам, за те две недели, что она обладала этим статусом, подобной карой ей угрожали уже раз сто.
Что ж, эти два дня скучными не будут точно. С такой-то компанией. Хотя, она же сейчас должна быть на дежурстве, как и все ее коллеги…
Пока они предавались воспоминаниям, Сириус приступил к процессу установки палатки. Конечно, предполагалось делать это вручную, дабы ничем не выдавать в себе волшебников, но представитель семейства Блэк, несмотря сложные отношения с ныне покойными родственниками, в некоторых аспектах был с ними полностью единодушен. И потому, высунув из рукава рубашки кончик своей волшебной палочки, он аккуратно нарушал предписания министерства магии, убедившись в отсутствии рядом соглядатаев этого самого министерства.
Установленная палатка, которую Сириус накануне извлек откуда-то из недр своего дома, как ни странно, не привлекала к себе никакого внимания тех, кто должен был следить за порядком, выглядя совершенно «обычно». Несмотря на своеобразное отношение к правилам и законам, а может быть, и благодаря ему, Блэки хорошо осознавали пользу от отсутствия внешних признаков их нарушения.
Изнутри их временное жилище можно было бы назвать «обычным»… Если не учитывать тот факт, что эти несколько комнат, включая кухню и ванную, обставленные в уже привычном стиле «тут жили злые колдуны», находились внутри, вроде как, простой двухместной палатки.
— Вот эта комната — ваша! — ухмыльнувшись, сообщил Сириус, верный своим постоянным шуткам и подколкам.
Он даже сумел не показать своего удивления, когда они с безразличным видом понесли туда свои вещи. Хотя может быть, подобный исход предполагался заранее…
* * *
Устланная пурпурным ковром лестница вела все выше и выше. Уже почти на самом верху огромной башни они свернули в сторону, оказавшись в огороженной ложе на несколько десятков человек, положенной обладателям «почти самых лучших» билетов.
Вид открывался замечательный, как на игровое поле, так и на весь огромнейший стадион. Интересно, а как это все выглядит с самого верха, где находились самые дорогие места?… Но и здесь жаловаться не приходилось, происходящее прекрасно было видно и во всех деталях могло быть записано на приобретенные омнинокли.
Этот предмет представлял собой смесь фотоаппарата, видеокамеры и видеопроигрывателя с разными дополнительными возможностями вроде синхронного комментария к происходящему на поле. И все это в виде небольшого бинокля! Магглы о такой технике могли пока только мечтать. Неудивительно, что один омнинокль стоил как полторы волшебные палочки.
Приобретать что-либо еще у расхаживавших среди палаток торговцев особо желания не возникло, но по настоянию патриотично настроенного Сириуса на их головах сейчас красовались шляпы с ирландской символикой.
Играясь со своим омниноклем, Гарри в пол-уха слушал болтовню сидевшей рядом с ними Тонкс, откровенно скучавшей в ожидании начала матча.
— Ну да, сегодня всех выгнали на дежурство, — отвечала она на вопрос Гермионы. — Но мне сказали, что я буду «только путаться под ногами».
Последние слова она произнесла, приняв вид какого-то волшебника с очень строгим лицом.
— А я ведь так хотела сегодня поработать… — вздохнула она в притворном сожалении, вернув прежний облик.
— Но вообще, — продолжала отлынивающая от своих обязанностей начинающая аврор, — народ уже совсем с ног сбился, все хлещут бодрящие и укрепляющие целыми бутылками…
— Но это же очень вредно! — вспомнила соответствующий факт Гермиона.
— Если недолго, то нестрашно, — беспечно отмахнулась Тонкс. — Всем обещали дать хорошо отдохнуть, когда все закончится. А пока Крауч просто лютует, требует чтобы все было идеально.
— Ну конечно, хочет вернуть почет и уважение… — буркнул Сириус, услышав неприятную ему фамилию.
— Ага, у нас тоже все об этом говорят! — согласилась она. — А еще, все жалуются на «Бэгмена с его бездельниками».
— А что с ними не так? — на эту фамилию Сириус отреагировал более благосклонно и заинтересованно.
— Ну… — задумалась Тонкс, видимо, вспоминая. — Игрок Бэгмен был великолепный, но сейчас от его отдела помощи никакой.
— Все это, — она обвела рукой стадион, — тянет Крауч, а Бэгмен, в основном, с газетчиками треплется.
Разговор на некоторое время прекратился, но нетерпеливой девушке вновь стало скучно и она решила начать новую тему.
— Слышали, кто у вас будет вести защиту в этом году?
— Муди! Аластор Муди! — радостно выпалила она, дождавшись заинтересованных взглядов.
Если Гарри и Гермионе это имя ни о чем не говорило, хотя и казалось смутно знакомым, то вот Сириус явно знал, кто это такой.
— Сам Шизоглаз? — удивился он. — Но он же…
— Да он давно не выходил в поле, все больше над нами издевался, — ее фиолетовые волосы, до этого едва ли не стоявшие дыбом, поседели и грустно поникли, под стать печальному голосу.
— Так что, готовьтесь! — вновь весело бросила она, обращаясь к ученикам Хогвартса.
— Говорят, что директор Спраут долго не могла никого найти, — продолжила Тонкс, не услышав ответных реплик, — и в итоге приняла совет портрета Дамблдора!
Так, а с этого места поподробнее…
Особых подробностей, впрочем, Тонкс не знала. Шизоглаз вообще не любит делиться своими секретами…
Некоторое время ушло на пояснения, кто такой Шизоглаз и чем он знаменит. Теперь вспомнилось: это имя они иногда видели во время поисков информации обо всем, что было связано с падением Волдеморта, а также пару раз слышали от Сириуса.
«Знаешь, Гарри, если нам и с этим придется драться…»
«Но ведь в этот раз ничего такого не было!» — возразил он.
«Да, но у Грэя все равно были на нас какие-то свои планы! Так что, я этому «Шизоглазу» не верю!» — объявила Гермиона, непроизвольно потянувшись к левому рукаву, под которым были укрыты ножны.
«Ну, если что, нужное заклинание мы знаем…» — вкратце прикинул план действий Гарри.
Нимфадора, тем временем, не подозревая о грозящей аврорской легенде опасности, придумала что-то еще.
— А вы знаете, что в этом году будет еще кое-что? Только это большой секрет!
Она явно намекала на необходимость немного ее поуговаривать. Но планы хитрой девушки оказались нарушены долгожданным объявлением.
— Леди и джентльмены! Добро пожаловать! Добро пожаловать на финал четыреста двадцать второго чемпионата мира по квиддичу!
Раздались крики и аплодисменты. На трибунах заколыхались хаотично разбросанные зеленые и оранжевые пятна, образованные размахивающими флагами болельщиками. На гигантском табло, по которому до этого бежали различные рекламные объявления, появился счет сегодняшней игры, пока что находившийся, что логично, на нулевой отметке.
Тем временем, был объявлен выход талисманов болгарской сборной.
— Вейлы? — удивленно-восхищенно пробормотал Сириус, приглядевшись.
На стадион выбежали женщины, примерно около сотни. Они были… прекрасны. Они были словно ожившими произведениями античных скульпторов, словно вышедшими из под кисти величайших художников… Они были совершенны…
Где-то на задворках сознания вяло промелькнуло удовлетворение тем фактом, что Гермиона полностью разделяет его восторг, но тут раздалась музыка, и все лишние мысли начисто покинули голову.
Вейлы пустились в пляс, и это было самым красивым, самым завораживающим зрелищем, что когда-либо приходилось видеть. Танец, казалось, длился целую вечность… Если он прекратиться, то это будет самым ужасным событием, что когда-либо может произойти…
Почему на его голове красуется эта дурацкая зеленая шляпа? И вообще, нужно бы совершить нечто такое… такое… Она должна показать свою силу, показать, что достойна столь прекрасного зрелища… Да, точно! Продемонстрировать свою магию! Сжечь, уничтожить эти безвкусные шляпы! Вот это будет круто!
Неожиданно музыка стихла, и он внезапно осознал, что ее палочки уже нацелены на сброшенные на пол головные уборы с зеленым трилистником. И что все это только что было?
До самого конца матча женская часть семейства Тонксов, а также некоторые другие находившиеся в этой ложе ведьмы, как-то странно на нее косились…
* * *
Несмотря на то, что при подготовке ко сну уже давно наколдовывалось множество чар, в том числе и сигнальных, просыпаться от их срабатывания до этого не приходилось.
— Подъем! — заорал ворвавшийся в комнату Сириус.
Взять на заметку: впредь нужно не только проснуться, но и успеть выхватить палочки. Ведь если бы это был кто-то другой, с более агрессивными намерениями…
Снаружи творилось что-то странное: песни и победные выкрики, раздававшиеся над полем весь вечер, сменились тревожными криками и топотом множества ног. Где-то вдалеке в воздух поднимался столб густого дыма, подсвеченный снизу багровым пламенем, слишком большим, чтобы быть обычным костром.
Из соседней палатки выскочила Андромеда Тонкс.
— Что…
— Собирайтесь, быстро! — не дал ей закончить Сириус. — Кто-то решил повеселиться!
«Веселье» это было в самом разгаре. Где-то неподалеку прозвучал резкий хлопок, похожий на взрыв петарды, и вслед за ним раздались крики боли и ужаса.
Порывавшаяся пойти разбираться в происходящем Нимфадора была остановлена матерью. Несколько взмахов палочек и палатки были сложены и уменьшены для переноски. Сейчас явно было не до соблюдения установленной очереди и оба тела взяли Сириуса за руки, готовясь к аппарации.
— Мордред! — прошипел он. — Барьер поставили!
— Надо уйти подальше.
Предложение Андромеды было единогласно поддержано: взрослые с этим были согласны, а детей, включая начинающего аврора, спрашивать не стали.
Поскольку беспорядки творились на поле, среди многочисленных шатров и палаток, было решено идти в сторону леса, где не было никого и который не было смысла накрывать барьером от аппарации.
Пробиваясь сквозь мечущихся в панике людей, они умудрились потерять из вида Тонксов.
— Меда большая девочка, прорвется, — оглядевшись по сторонам, уверенно сообщил Сириус, и продолжил идти вперед.
Паника в лагере, меж тем, все нарастала. Уже все поле было хорошо освещено пламенем расползающегося пожара. Крики и вопли слились в один непрекращающийся ор.
Неожиданно среди палаток появились всполохи мягкого серебристого света. Он вскинул палочки, готовясь отразить возможную угрозу. Взрослый волшебник же, наоборот, никаких явных признаков тревоги не проявил.
Через пару мгновений перед их ногами сидела прозрачная серебристая лиса, внезапно заговорившая голосом Андромеды Тонкс. Подобная неожиданность вновь заставила приготовиться колдовать.
— Мы в порядке, уходим к лесу, — сообщила лиса и растаяла в воздухе.
Сириус произнес неизвестное ей заклинание и из его палочки вырвался огромный пес, весьма похожий на предыдущее животное своей серебристостью и прозрачностью.
— Патронус, — бросил волшебник. — Потом объясню.
Обычно весьма словоохотливый, сейчас Сириус использовал короткие, рубленые фразы.
Когда до леса осталось уже совсем чуть-чуть, перед ними вновь появилась лиса-патронус, и сообщила, что Тонксы успешно отправились домой. Ободренный Сириус прибавил шагу. По закону драмы, нежелательная встреча произошла именно в этот момент.
Троица взрослых мужчин в потрепанных мантиях явно не ожидала никого увидеть, азартно поджигая брошенные палатки.
— Че встали? — рявкнул один из них. — Авада…
Сириус использовал свой обычный прием, бросив в произносящего «длинное» заклинание противника нечто более быстрое. Но в отличие от тренировок с детьми, сейчас это было явно не «Силенцио».
— Авада… — начала произносить она одним из тел, когда враг отклонился в сторону от луча тускло-серого цвета, прервав собственную попытку смертельного проклятия, — …Кедавра!
Врагу, услышавшему страшные слова, не оставалось ничего, кроме как упасть ничком — никак иначе изменить направление своего движения он уже не мог. Лежащим на земле его и настиг второй зеленый луч, выпущенный другим телом сразу вслед за первым.
Подельники убитого, похоже, были совсем не готовы к такому повороту событий, и бросились бежать. Коротко ругнувшись, Сириус вновь бросил свое проклятие, попавшее в спину одному из беглецов, заставив того рухнуть оземь, трясясь в конвульсиях. Другой был сражен еще одним ее смертельным проклятием. На сей раз необходимости в «двойном» заклинании не возникло.
Сириус явно очень хотел поделиться своим мнением о произошедшем, но быстро оглядевшись по сторонам, предпочел сначала все же дойти до границы барьера и отправиться домой.
|
|
|
| Lord | Дата: Воскресенье, 30.11.2014, 05:01 | Сообщение # 35 |
|
Самая страшная вещь в мире - правда
Сообщений: 2745
| Глава 33. После драки…
Какие-либо разговоры Сириус решил отложить до утра. Усталый вид детей не располагал к долгим задушевным беседам, и потому, выдав по порции зелья Сна-без-сновидений, некоторый запас которого сохранился до сих пор, он отправил их спать.
Вообще, их спокойствие и невозмутимость, несмотря на совершенные убийства, слегка… нервировали. Конечно, сам он тоже хорош: его проклятие из разряда не очень одобряемых попало убегающему прямо промеж лопаток, что при отсутствии помощи не оставляло тому никаких шансов, причем времени тут было совсем мало. Сириус специально посмотрел в сторону места недавнего боя, перед тем как аппарировать, и никого там не увидел. А это означало, что жертва проклятия уже могла начать выплевывать на землю остатки своих легких. Или сердца. Или всего, что заклинание смогло зацепить.
Мысли вновь вернулись к детям. Может быть, они пока просто не успели как следует осознать произошедшее… Да, во время войны такое приходилось видеть. Именно из этих соображений Сириус и настоял на зелье, чтобы осознание внезапно не пришло посреди ночи.
Впрочем, если вспомнить судьбу чокнутого домового эльфа… Хотя, то был всего лишь домовик, а здесь — люди… Да уж, его предки бы действительно гордились такими детьми. Напал враг — так чего мелочиться? Два слова — и нет врага.
А реакция на безобидного Патронуса? А на него самого, когда бросился их будить, поняв, что происходит что-то незапланированное? Чуть что, сразу хватались за палочки. Да еще и эта привычка огораживаться на ночь кучей всяких чар…
Они… Они всегда ожидают нападения и всегда к нему готовы. Готовы отвечать и делать это максимально жестко. Стоило сегодняшнему врагу обозначить свои намерения — и эти дети принялись действовать без сомнений и колебаний.
Вообще, сейчас, в спокойной обстановке, в кресле гостиной хорошо защищенного дома, свои собственные действия тоже выглядели… жестоко. Да, противник явно никогда раньше не дрался всерьез и допустил распространенную ошибку, которую на войне часто можно было наблюдать у неопытных слуг Волдеморта: решил показать свою крутость и сразу начал с Авады. С трясущимися от страха и не помышляющими о сопротивлении жертвами сработало бы, но в случае с готовым к бою волшебником с палочкой в руке идея эта была весьма неудачной, что Сириус и продемонстрировал. Вот только собственный выбор заклинания сейчас он никак понять не мог.
Во время войны он не наблюдал за собой привычек швыряться сомнительными проклятиями, вроде «Интесто Лацерис». Что министерство магии, что Орден Феникса — все они не очень хорошо относились к использованию заклятий, способных на нечто более неприятное, чем прямолинейные и незамысловатые «Ступефаи» и «Редукто». Разрывание внутренностей к таковым явно не относилось. Пусть даже для прекращения его действия было достаточно простого «Фините», хоть оно и не отменяло уже причиненного вреда, но заклинание это выглядело откровенной «черной магией», что очень сильно не одобрялось. Да и сам Сириус, вроде как, испытывал неслабое отвращение к подобному…
Пожалуй, стоило признать: ради защиты дорогих ему людей он готов если и не на все, то на очень и очень многое. В том числе и на то, чтобы в случае боя насмерть начать действительно биться насмерть, используя все имеющиеся у него средства, совершенно не задумываясь о принятой морали и законах.
Да уж, воистину, Блэк всегда останется Блэком, что бы он там о себе не думал.
Драка ведь действительно шла всерьез: враг сам задрал ставки до предела, начав со смертельного проклятия. Вот и Сириус тут же поддержал игру, попытавшись заткнуть его способом, наиболее надежным из тех, что в тот момент пришли на ум. Несмотря на длинную словесную формулу, его заклинание отлично исполнялось невербально, почти не теряя силы.
Вот чего он не ожидал, так это того, что добивать выведенного из равновесия противника будет не он, а находившиеся на его попечении дети. И уж добили так добили… Помниться, подобным образом они частенько пытались подловить его самого. Но если пару «обычных» заклинаний еще можно было остановить одним щитом, то вот две Авады подряд… Трудно так сходу придумать, что можно противопоставить подобному, если рядом нет надежных укрытий. Неудивительно, что столь быстрая и эффектная расправа произвела такое неизгладимое впечатление на двух других погромщиков. Сириус прекрасно помнил все сражения, в которых ему довелось принять участие. Готовность противника бить насмерть могла вызвать настоящий ужас у неопытных бойцов, вчерашних школьников, одним из которых он сам когда-то являлся.
Правда, если бы они успели опомниться, и не стояли, тупо вытаращив глаза, то еще неизвестно, как оно все обернулось бы, хоть сам Сириус и готов был при необходимости перейти к защите. Надо бы объяснить детям, что их действия были весьма рискованными, окажись враг чуть посмелее…
Стоп, он что, всерьез собирается учить их воевать? Хотя, они, похоже, и так считают себя живущими на войне…
* * *
Пробуждение было… В принципе, ничего необычного в нем не было. Если не считать того факта, что Гермиона рассеянно поглаживала его руку, лежавшую у нее на груди. Похоже, они, совершенно не задумываясь, отправились спать в одну комнату.
В ответ на осознание ситуации, от Гермионы пришла не оформленная в слова мысль, которая была чем-то средним между заверением в отсутствии какого-либо недовольства и сообщением, что ее подобное положение более чем устраивает.
«Можно чуть посильнее», — задумчиво прокомментировала она, когда Гарри, вспомнив пару «полезных советов», начал аккуратно совершать круговые движения пальцами.
— Знаешь, — со вздохом сообщила она спустя пару минут, — я надеялась, что подобных… потрясений у нас больше не будет.
Относительно спокойный школьный год действительно внушал надежду на спокойное будущее… Надежду, к которой сам Гарри относился скептически.
— Ты — неисправимый фаталист! — было объявлено в ответ на его мысли.
— Зато я почти не удивился и не расстроился.
Гермиона еще раз демонстративно вздохнула.
— Ну, я тоже не сказала бы, что так уж сильно переживаю…
Каких-либо особых угрызений совести никто из них не ощущал. Как и все враги, против которых они использовали смертельные проклятия, вчерашние погромщики совершенно однозначно объявили о своих намерениях. Жалеть своих несостоявшихся убийц не было никакого желания.
— Вот только мне не хотелось бы все это объяснять кому-то еще, — заметил Гарри.
Что-то подсказывало, что у широкой общественности подобные действия могут не найти понимания, если о них вдруг станет известно.
— Я как раз об этом и думала.
— И что нас, по-твоему, ждет? — задал он ожидаемый от него вопрос.
Конечно, можно было подумать обо всем и самому, или попробовать прислушаться к мыслям Гермионы, но Гарри не стал отказывать ей в удовольствии поделиться результами.
— Думаю, ничего особо страшного…
— А еще говоришь, что это я всегда слишком спокоен, — вспомнил он некоторые мысленные комментарии в свой адрес.
— Гарри, посуди сам! Вспомни, в той части лагеря никого уже не было, все давно разбежались, ведь так?
— Ну да, — подтвердил он, еще раз прокрутив в памяти события ночи. — Кроме нас и тех троих я никого не видел.
— Вот, значит, случайных свидетелей там быть не могло! — улыбнулась она. — Никто из нас болтать, ясное дело, не будет…
— …«Наши» двое тоже уже ничего не скажут, — продолжил Гарри, имея ввиду убитых смертельным проклятием.
— Остается тот, в которого попал Сириус. Непонятно, выжил ли он… Но, в любом случае, вряд ли он будет кому-то жаловаться.
— Действительно… Не будет же он признаваться, что был одним из нападавших! — понял ее мысль Гарри.
— Именно! Скорее, притворится жертвой.
— Главное, чтобы он не сказал, что это мы на него напали…
Гермиона снова вздохнула, на сей раз печально.
— Гарри…
— … Я фаталист и не умею успокаивать, — согласился он.
— Ладно, — спустя несколько мгновений произнесла девочка обреченным голосом, — надо будет спросить у Сириуса, что за заклинание он в него бросил… Кстати, точно! Сириус ведь должен был подумать об этой проблеме!
— Может быть, — не слишком обнадеживающе согласился Гарри.
— Ты неисправим…
Некоторое время они лежали молча.
— Пожалуй, пока хватит, — с явным сожалением произнесла наконец она, перекладывая его руку себе на живот, — а то…
— Кстати, — вспомнил Гарри еще одно событие вчерашнего дня, — что…
— Не помню, что бы мы где-то раньше слышали или читали об этих… вейлах, — девочка, буквально только что достаточно спокойно воспринимавшая его ласки, вдруг ощутимо смутилась.
— Если я правильно поняла, — ответила она на неозвученное недоумение, — они — что-то вроде сирен из греческих мифов. Только сирены пели, а эти — начали танцевать… Но почему и я…? — воскликнула под конец Гермиона.
А ведь и правда, под чары вейл попали только мужчины…
— Вроде бы, в твоих журналах упоминалось о… — не смог удержаться Гарри от шутки.
— Они не «мои»! И я не из таких! — объявила густо покрасневшая девочка со слишком хорошей памятью на прочитанное, шлепнув его по руке.
— Это все из-за тебя! — уже более спокойным голосом заявила она. — Мы ведь уже давно знаем, что подобное с нами возможно.
В принципе, Гарри был согласен, что причиной такой реакции на вейл у Гермионы была их связь, через которую она сполна хлебнула его собственных эмоций.
— Вот только вряд ли это можно объяснить кому-то еще, — вспомнил он реакцию сидевших по соседству с ними ведьм.
На сей раз ему в лицо прилетела подушка.
— Какой позор…
* * *
Кошмар на чемпионате мира!
Все мы с большим нетерпением ждали этого события и заплатили немало золота за возможность посетить самую важную игру чемпионата. Могли ли мы представить, чем все это закончится?
После полуночи, на палаточный лагерь, где жили ожидающие своей очереди отправиться домой зрители, было совершенно нападение. Нападение абсолютно чудовищное, ведь нападавшие были самыми настоящими чудовищами.
Оборотни.
Да, дорогие читатели, глаза вас не обманывают. Аврорам все-таки удалось задержать некоторых из нападавших, и выяснить, что все они были оборотнями. Нам остается только благодарить Мерлина, что луна уже начала убывать, и эти монстры находились в человечьем обличье. Ведь кто знает, сколько людей погибло бы в ином случае, и как сильно увеличилось бы поголовье этих тварей?
Но даже и без того, нанесенный ущерб был просто чудовищным.
Несколько фотографий во всех подробностях демонстрировали пепелище, в которое превратились некоторые участки палаточного лагеря.
Имеется информация о нескольких десятках тел, вынесенных из леса, точное количество которых сейчас уточняется. По словам работника министерства магии, пожелавшего остаться неизвестным, имеются следы применения запрещенной магии.
Нам удалось поговорить с некоторыми очевидцами страшных событий, и все они сообщают о нечеловеческой жестокости нападавших.
Глэдис Гаджэн, одна из свидетельниц произошедшего:
«Они настоящие чудовища! Швырялись огнем во все стороны и хохотали как сумасшедшие! Мою палатку со всеми вещами сожгли дотла, и я подвернула ногу, когда от них убегала».
Были приведены впечатления еще нескольких очевидцев, не слишком различающиеся между собой.
Как так вышло, что вместо спортивного праздника, мы получили крупный международный скандал? Представители целого ряда стран уже выразили свое недовольство и пообещали, что Британия никогда более не получит права проводить мероприятия подобного уровня.
Как так получилось, что, несмотря на горы потраченного золота, организаторы оказались не в состоянии обеспечить надлежащую безопасность? Когда мы обратились за комментариями к Людо Бэгмену, главе департамента магических игр и спорта, то оказалось, что он покинул окрестности стадиона одним из первых, всю ночь отмечал победу ирландской сборной и искренне удивился вопросу нашего корреспондента о ночном нападении. Великолепная иллюстрация качества работы организаторов, сразу после окончания игры бросивших на произвол судьбы почти сто тысяч болельщиков.
Далее вновь шел рассказ об уничтоженном имуществе, раненных и напуганных людях, а также о неустановленном числе погибших. Ближе к концу статьи шли рассуждения, кто именно был во всем этом виноват, и какие меры нужно было предпринять по этому поводу.
Амос Диггори, департамент контроля над магическими существами:
«Как вы, должно быть, помните, недавно были приняты поправки к законам, касающиеся оборотней. Тогда далеко не все были с ними согласны и, должен признаться, я был в числе таких. Но теперь я вижу, что данные меры были совершенно необходимы! Вы знаете, там, на поле, был и мой сын. Я боюсь даже представить, что было бы, если бы эти твари добрались до него».
* * *
Как было принято говорить в маггловской прессе, события чемпионата вызвали широкий общественный резонанс. Говоря более простыми словами, в обществе волшебной Британии началась самая настоящая истерика.
Все как-то очень быстро забыли о том факте, что в ночь нападения полнолуния не было, и в один голос, но разными словами продолжали кричать о нападении оборотней и о том, что их всех «могли же покусать!». Волшебники и ведьмы пересказывали друг другу все услышанное и увиденное, вспоминая все новые и новые подробности, например о том, что «моего соседа Джона там чуть не разорвали на части!» и щедро делились этой информацией с корреспондентами «Пророка».
Сириус, к слову, был немало удивлен, узнав, что те люди, с которыми им пришлось драться, скорее всего, были оборотнями. Как он объяснил, сутки-другие сразу после полнолуния, бойцы из оборотней, страдающих от последствий превращения в волка, были совсем никудышными. И было очень странно, что именно в такое время они решились на столь массовое нападение. Впрочем, если они смогли вдруг где-то раздобыть в нужном количестве зелья, подобные тем, которыми иногда отпаивали Ремуса, это еще было похоже на правду.
Более прагматичные волшебники, знающие, что нужно делать, строчили одно за другим гневные письма в министерство магии, и не забывали уведомлять газеты о своих достижениях.
В самом министерстве от каких-либо конкретных комментариев старались воздерживаться. По словам Нимфадоры Тонкс, с которой удалось поговорить вечером следующего дня, после того, как она чуть ли не приползла с работы домой, «там все стоят на ушах».
Все работники министерства, хоть как-то задействованные в организации финала чемпионата, спешно пытались выяснить, кто именно из них виновен в случившемся. По сути дела, каждый беззастенчиво пытался переложить ответственность на другого.
«Главные» кандидаты в виновники определились быстро. И теперь департаменты правопорядка, спорта и международного сотрудничества вовсю грызлись между собой. Попутно выяснилось множество интересных подробностей, которые от газетчиков пытались скрывать.
Так, например, по неизвестной причине, несмотря на явную нехватку людей, множество авроров, так же как и сама Тонкс, в день проведения игры были освобождены от дежурства.
Кроме того, большинство тех, кто на дежурстве оставался, были отправлены по домам сразу же после окончания матча. Отсыпаясь после нескольких тяжелых дней, почти все они так и не прибыли по тревоге, которая, к слову, была поднята очень поздно.
Авроры прибыли на место, когда ловить было уже некого. Все попавшие в их руки оборотни были захвачены ночевавшими на поле работниками министерства и простыми волшебниками, организованными и поднятыми на борьбу Бартемиусом Краучем. Судя по обнаруженным следам, кое-где болельщики тоже смогли собраться и дать отпор нападающим, но своей целью помощь следствию они явно не ставили и к моменту прибытия представителей министерства давно покинули место действия.
Гарри и Гермиона с некоторой тревогой выслушали пересказ вернувшегося от Тонксов Сириуса. Похоже, убитых ими списали на результат подобной попытки сопротивления, что, в принципе, было самой настоящей правдой. Свидетелей этого боя не нашлось, а жертва проклятия Сириуса, судя по всему, так и не смогла никому ничего рассказать. По крайней мере, сама Нимфадора не слышала ничего похожего на объявление их троих в розыск. Можно было вздохнуть с облегчением.
Конечно, некоторую… незаконность своих действий они осознавали прекрасно, но перед ними находился враг, недвусмысленно продемонстрировавший свои намерения, и в прежде всего их волновал вопрос собственного выживания. Впрочем, для Сириуса этот вопрос тоже стоял на первом месте, и во время разговора по поводу произошедшего акцент он делал на излишней рискованности их действий. Данные замечания, пожалуй, стоило учесть…
* * *
На следующее утро в газетах появилось официальное заявление министра магии, Корнелиуса Фаджа, который, похоже, пришел к решению, что отмалчиваться еще дольше недопустимо, если он хочет сохранить за собой свой пост. По крайней мере, Сириус объяснил подобный шаг именно так.
Ничего конкретного, впрочем, министр так не сообщил, ограничившись общими словами о «решительных мерах», «недопущении впредь» и обещанием найти и наказать виновных.
Однако, «виновные» потихоньку вырисовывались и безо всяких заявлений министра. Несмотря на попытки удержать информацию о ходе расследования и о внутренних разборках в министерстве, она все равно просачивалась в прессу.
Людо Бэгмен, отдел которого все обвиняли в ничегонеделании, вспомнил свое лихое прошлое игрока в квиддич и сделал хитрый ход, заявив, что во «всем виноват Барти Крауч». Оказывается, глава департамента международного сотрудничества постоянно и небезуспешно тянул одеяло на себя, полностью отстранив от участия в организации департамент игр и спорта. Поэтому Бэгмен был уж точно ни в чем не виноват, поскольку ему банально не дали работать. Но если бы ему никто не мешал, он-то уж точно сделал бы все так, что бы ничего подобного не произошло…
Сам Крауч на все вопросы подробно и обстоятельно отвечал, что все, что было связано непосредственно с самой игрой прошло без каких-либо накладок и происшествий. Бригады, занимавшиеся строительством стадиона, выполнили свою работу строго по графику. Работа отдела транспорта была четко отлажена, все прибыли вовремя и никто не потерялся. Все желающие смогли сполна насладиться зрелищем. А вот вопросы безопасности — это уже к отделу правопорядка, в работу которого, он, Крауч, не лез…
А вот сотрудникам отдела правопорядка свалить вину было уже не на кого. Впрочем, по всему выходило, что это действительно была их вина. Кто еще мог отвечать за обеспечение безопасности от подобных нападений? Больше никто. Слова о постоянном сокращении финансирования и недостаточном количестве людей особого впечатления ни на кого не произвели. Общественность, желавшая публичного наказания виноватых, похоже, нашла свою жертву и не была намерена так легко ее отпускать.
Увидев легкий способ успокоить недовольных жителей Британии, разогретых истеричными газетными статьями, министр магии не колебался ни секунды и был единогласно поддержан всеми, кто имел возможность оспорить его решение.
На следующий после интервью министра день глава департамента правопорядка была отправлена в отставку. На это место был назначен человек, который сможет «навести порядок в этом бардаке», и предотвратить «возникновение впредь столь вопиющих случаев некомпетентности». Тот, кто до этого занимал столь ответственный пост, как должность заместителя министра магии, по определению не может быть некомпетентным.
* * *
На фоне всей этой истерии без особого удивления был встречен тот факт, что список необходимых для школы вещей пополнился «парадной одеждой для торжественных мероприятий». Связано ли это с тем «большим секретом», который упоминала Тонкс? Но поговорить с ней еще раз не было никакой возможности: как все остальные авроры, девушка теперь буквально ночевала на работе.
— Гарри, похоже, тебе придется познакомиться с ночным кошмаром любого мужчины! — ухмыльнулся Сириус, узнав о новом требовании.
— В смысле? — не понял причины его веселья Гарри.
— Скоро ты познаешь настоящие ужас и отчаяние! — не унимался крестный. — Крепись, ибо твоя подружка будет выбирать себе платье!
«А я думал, что «ночной кошмар любого мужчины» уже позади».
Благодаря мысленной связи и объединению сознаний, Гарри имел возможность ознакомиться с определенными, периодически дающими о себе знать, особенностями женской физиологии гораздо ближе, чем хотелось бы любому мужчине.
«Радуйся, что мы не магглы, и зелья от мадам Помфри легко спасают от самых неприятных симптомов», — мысленно усмехнулась Гермиона.
— Вообще-то, — обратилась к взрослому девочка, летом начитавшаяся «полезных» журналов и имевшая представление об обозначенной им проблеме, — что-то я не припомню, чтобы в Косом переулке имелись столь крупные торговые центры!
— Джеймс перед свадьбой тоже не ожидал подвоха! — рассмеялся Сириус.
В Косом Переулке царила обычная для последних дней августа суета. Толпы школьников и будущих первоклассников вместе со своими сопровождающими отрабатывали стандартный маршрут по магазинам, приобретая все необходимое и не очень для учебного года.
Вот только в этот раз в атмосфере волшебного квартала Лондона ощущалась некоторая нервозность.
О событиях финала чемпионата по квиддичу знали абсолютно все. Даже те немногие, кто не был там лично, были прекрасно осведомлены благодаря газетам. Опасаясь новых нападений безумных тварей, которыми, без сомнения, являлись оборотни, добропорядочные граждане старались перемещаться большими и плотными группами, не задерживаясь подолгу на открытом воздухе. Ну и что с того, что наиболее опасными оборотни бывают только в полнолуние, до которого еще далеко? А вдруг у них еще и волшебные палочки есть? Кто знает, что может прийти в голову этим животным…
Из обрывков услышанных разговоров легко можно было сделать вывод, что главной темой для обсуждений является выдвинутая в Визенгамоте инициатива еще больше усилить контроль над «этими тварями» и значительно увеличить для них наказание за нарушение принятых законов. Ходили даже слухи, что департамент правопорядка совместно с департаментом контроля над волшебными существами готовит масштабную проверку всех известных поселений оборотней. Кто-то относился к подобным мерам с нескрываемым оптимизмом, кто-то — более сдержанно, но несогласных с действиями родного министерства, в кои-то веки, не наблюдалось.
По улице туда-сюда постоянно бродили патрули волшебников в форменных аврорских мантиях. Крупно севшие в лужу во время чемпионата, авроры изо всех сил демонстрировали готовность защищать простых людей от любой угрозы, будь то оборотни, или кто-то еще. Они бдительно вглядывались во всех прохожих, пытаясь, видимо, определить, не торчит ли у них из ушей шерсть. Всем желающим бесплатно раздавались министерские буклеты, в которых содержалась вся необходимая информация о том, как опознать оборотня, и что делать при встрече с ним. Честные граждане Британии неодобрительно смотрели вслед аврорам и перешептывались за их спинами. Без особых проблем можно было услышать фразы вроде «только по домам честных людей шарить и умеют», «совсем обленились», и «за что им только золото платят».
* * *
Несмотря на постепенно стихающие панические настроения в обществе волшебной Британии, оставшиеся дни лета прошли без каких-либо громких происшествий.
В доме на Гриммо тоже все шло своим чередом, если не считать постоянных поддразниваний Сириуса, сумевшего выяснить, что за «большой секрет» будет ожидать учеников Хогвартса в этом году, и упорно отказывающегося об этом рассказать. На все вопросы он лишь довольно улыбался, ограничиваясь словами вроде «скоро сами узнаете» или «желаю удачи, надеюсь, вы тоже поучаствуете». Учитывая характер большинства случавшихся с ними в школе сюрпризов, подобное слегка… нервировало.
|
|
|
| Lord | Дата: Воскресенье, 30.11.2014, 05:02 | Сообщение # 36 |
|
Самая страшная вещь в мире - правда
Сообщений: 2745
| Глава 34. Хорошо забытое старое.
На тщательно укрытой от непосвященных части вокзала Кингс-Кросс было весьма многолюдно. Конечно, утром первого сентября, незадолго до отправки Хогвартс-экспресса в этом не было ничего необычного, но именно в этом году на платформе было особенно много волшебников.
Рано или поздно, память о недавнем скандале начнет стираться, как это бывает с любым событием, сколь бы громким оно не было. Хоть и полностью забыть о нем получится далеко не у всех, но когда-нибудь о нем уже не будут вспоминать дюжинами раз на дню. Однако, для подобного развития ситуации времени прошло еще слишком мало.
Пытаясь всех успокоить и стремясь продемонстрировать «решительно принимающиеся» меры для обеспечения порядка и безопасности, министерство магии в это утро отправило на вокзал едва ли не всех, кого смогло.
Платформа постоянно патрулировалась группами из трех-четырех министерских волшебников, которые останавливались через каждые несколько десятков шагов, водя перед собой волшебными палочками и бормоча под нос заклинания. Не иначе, пытались обнаружить замаскировавшегося врага.
Вокруг перехода на маггловскую часть вокзала был организован настоящий заслон, через который должны были пройти все, кто прибывал этим путем. Такую же преграду должны были преодолеть и те, кто предпочел воспользоваться аппарацией. Если раньше волшебники могли появиться в любом месте на своей части вокзала, то в этом году вся она была закрыта для аппарации, за исключением небольшой огороженной площадки.
Отправляющиеся в школу ученики и сопровождающие их взрослые без особого энтузиазма отнеслись к подобному ограничению своих свобод и не очень дружелюбно посматривали на «мешающие пройти» патрули.
На памяти Гарри и Гермионы это был первый раз, когда при посадке на поезд у них потребовали предъявить билеты. Никогда ранее это никого не волновало, а вот теперь на каждом входе в вагоны стояли авроры и никого не пускали внутрь без билета. В некоторых местах образовывались целые очереди, вызванные очередным учеником, пытающимся найти среди своего багажа кусочек бумаги, который, как они уже успели привыкнуть, обычно был пустой формальностью.
Гарри даже немного удивился тому факту, что он как-то совершенно не задумывался о подобной несуразности.
На случай попытки оборотней штурмовать Хогвартс-экспресс во время движения, по его коридорам туда-сюда ходили все те же авроры. Самим ученикам было строжайше запрещено «шататься по поезду». Но и там патрульные не оставляли их в покое надолго.
— Ну да, контролируют, не завелись ли тут внезапно оборотни и не начали ли они нас жрать, — прокомментировал Гарри после того, как к ним в четвертый раз за неполный час заглянул пожилой аврор, наградив строгим взглядом, в котором читалась непоколебимая решимость выкинуть в окно любого постороннего.
Гермиона не стала говорить что-то определенное в ответ на это замечание. С одной стороны, она прекрасно понимала, что их, вроде как, пытаются охранять… Но с другой стороны — не дают спокойно почитать интересную книжку!
Проблема была в том, что хоть и к запрещенным одолженная у Сириуса книга не относилась, но некоторые полезные заклинания, приводимые там, были, что называется, «на грани». Да и сама тематика — преодоление различных охранных и защитных чар — вряд ли нашла бы понимание у стражей порядка. Конечно, желая получить полный доступ к содержимому Тайной Комнаты, они еще летом изучили «подходящие пособия», о которых им говорил Грэй, и особой нужды читать книгу именно сейчас не было. Но отсутствие срочной необходимости не делало этот процесс неинтересным. А Гермионе очень не нравилось, когда ей не дают изучить объект ее интереса, особенно, когда он находится у нее в руках.
Точнее — в сумочке.
В ответ на вопрос Сириуса, есть ли у них возможность надежно скрыть факт наличия у них не совсем подходящей детям литературы, ему был продемонстрирован чемодан с потайным отделением. В результате они были несказанно рады услышать, что их бессовестно надули, продав никому не нужный товар.
По словам волшебника выходило, что чемодан с небольшим потайным отделением является совершеннейшим бредом. Во-первых, зачем увеличивать внутренний размер одной небольшой части, когда это легко можно сделать со всем чемоданом? Во-вторых, одно-единственное «Специалис Ревелио» наглядно продемонстрировало наличие чар на «тайнике».
В итоге, Сириус вручил им пару небольших, чуть потертых сумок, извлеченных из необъятных блэковских закромов. Сумки эти были если и не созданы, то, как минимум, «слегка» доработаны, кем-то из Блэков. Помимо прочих полезных свойств, вроде огромного внутреннего объема, они весьма надежно хранили свое содержимое, не позволяя добраться до него никому, кроме хозяина. Даже если кто-то посторонний и смог бы их открыть, то залезшая внутрь чужая рука имела все шансы там и остаться, уже отдельно от бывшего владельца.
Как ни странно, но владение столь явно опасными вещами никак не порицалось и не наказывалось.
— Нечего трогать, что попало, — как нечто само собой разумеющееся, объяснил Сириус подобное отношение.
Конечно, защита на сумках не была абсолютной, но все же, теперь их имущество было укрыто гораздо надежнее. Если бы еще была возможность спокойно этим «имуществом» воспользоваться… Впрочем, до Хогвартса с его Тайной Комнатой осталось совсем немного…
* * *
Дождь лил как из ведра. Потоки ледяной воды немедленно промочили до нитки всех, кто вышел из поезда. Кое-то, оказавшись под ливнем, вспомнил про «Импервиус» и другие полезные заклинания, но что толку, если на тебе уже не осталось ни одной сухой вещи?
Хуже всего было тем, кто приехал в Хогвартс впервые. Согласно традиции, их доставляли в школу по озеру.
Взглянув на встречаемых Хагридом первогодок, Гермиона очень живо представила себе, каково это — сидеть в лодках в такую погоду. Картина вырисовывалась весьма не радостная.
Самих первогодок, похоже, посещали схожие мысли. Некоторые из них явно задумались о том, так ли уж сильно им хочется в Хогвартс. Прямолинейно-простодушное высказывание Хагрида «Надеюсь, не потонем!» оптимизма никому, почему-то, не прибавило.
Церемония приветствия вернувшихся в школу учеников была организована лично Пивзом при помощи водяных бомбочек. Оставалось утешаться лишь тем, что все и без того уже промокли насквозь.
Полтергейста попыталась утихомирить вышедшая из Большого Зала МакГонагалл. Привычного к гневным окрикам Пивза декан Гриффиндора совсем не впечатлила. Невпечатленным статусом наступившей на него ведьмы оказался и мокрый пол. Поскользнувшись, МакГонагал была вынуждена схватиться за первое, что попалось под руку, чтобы не упасть. А под руку ей попала шея Гермионы.
— Ох, мисс Грейнджер, прошу прощения…
— Ничего, профессор… — просипела она, потирая горло.
В мыслях доброй и вежливой девочки, тем временем, крутились совсем другие слова.
В конце концов, Пивза удалось заставить убраться. Непонятно, правда, что в действительности стало причиной его отступления: подействовали ли угрозы МакГонагалл, или же он просто потерял интерес к своим жертвам, истратив весь запас водяных бомбочек.
— Когда-нибудь, он все-таки нарвется… — Гарри задумчиво погладил рукоять волшебной палочки.
Гермиона мрачно посматривала то на улетающего полтергейста, то на родного декана.
* * *
Состав учителей почти не изменился с прошлого года. Единственное бросавшееся в глаза отличие — пустующее место, которое ранее занимал представитель Отдела Тайн. Похоже, пришедший ему на замену Аластор Муди не отличался пунктуальностью.
В отличие от предыдущих лет, когда входящие в зал первогодки выглядели слегка растерянно и неуверенно, нынешние взирали на окружающих и слушали песню Распределяющей Шляпы с каким-то обреченным безразличием. Судя по их виду, они добирались до замка не на лодках, а пересекали Черное Озеро вплавь. На их лицах отчетливо читался вопрос «Когда это все уже закончится?». Никто из первогодок не демонстрировал ни капли восторга или разочарования, услышав свой вердикт, который во многом определял их жизнь на ближайшие семь лет. Им было уже все равно.
Единственным исключением был мальчик, казавшийся совсем крохотным из-за шубы Хагрида, в которую он был завернут. «Я упал в озеро!» — с восторгом он делился радостью со всеми окружающими. Новому студенту Гриффиндора очень повезло с самого начала проникнуться духом Хогвартса.
Профессор Аластор Муди, может быть, и не обладал особой пунктуальностью, но вот драматизма и чувства прекрасного он был, определенно, не чужд. Как иначе объяснить его эффектное появление в блеске молний, прямо перед тем, как мадам директор объявит причину отмены школьных матчей по квиддичу?
Когда ученики пришли наконец в себя после созерцания нового учителя, обладавшего весьма нетипичным для британского волшебника внешним видом, более подходящим герою Стивенсона, Спраут продолжила свою речь.
— …Итак, в этом году во Франции будет проведен Волшебный Турнир и Хогвартс является одним из его участников!
Похоже, это и есть тот «большой сюрприз» и «великий секрет», которым их в последние дни постоянно дразнил Сириус.
Мадам директор не стала дожидаться вопросов своих учеников и сразу перешла к объяснениям, что это такое — Волшебный Турнир, и чего от него можно ожидать.
Около семи сотен лет назад между тремя крупнейшими школами магии того времени было проведено первое «дружеское соревнование», названное Тримудрым Турниром. Каждую из школ представлял избранный чемпион, и тройка лучших волшебников своего поколения состязалась между собой в различных соревнованиях. Турнир этот проводился каждые пять лет, и так было до тех пор, пока его не отменили из-за слишком высокой смертности среди участников.
«И почему я не удивлен?» — отреагировал на последние слова Гарри.
«Хочешь сказать, что чемпионом станет кто-то из нас? Ты действительно неисправим», — пришел обреченный ответ.
Попытки возродить старую традицию предпринимались не так уж и редко, но, тем не менее, безуспешно. Вплоть до нынешнего года. Департаменты игр и спорта, а также международного сотрудничества, почти весь год работали над этим совместно со своими иностранными коллегами.
«Интересно, они работали над этим также старательно, как и над чемпионатом по квиддичу?»
Похоже, подобные мысли посетили не только Гермиону — некоторые ученики начали тревожно переглядываться между собой. Впрочем, при следующих словах директора все ощутимо расслабились.
Вновь открытый турнир будет проходить во Франции, и основная работа по его проведению лежала именно на французах. Главной целью организаторы назвали уменьшение непредвиденной смертности среди участников, а также «адаптацию старых традиций к современным условиям». Именно поэтому турнир из Тримудрого стал Волшебным.
Стремясь увеличить его зрелищность, французы решили увеличить число участников и несколько изменить традиционные виды состязаний. Теперь, вместо одного-единственного представителя от каждой школы, в турнире будут участвовать трижды по семь чемпионов! Однако, на деле участников может быть еще больше. Ожидающие чемпионов испытания пока держались в тайне, но вот одно из них было объявлено заранее.
Квиддич.
Тут директору Спраут пришлось сделать небольшую паузу и призвать к порядку студентов, пришедших от последнего заявления в неописуемый восторг. Да, несмотря на отмену школьного соревнования, их любимой игре все-таки быть!
Несмотря на как раз подходящее для создания команды число участников от каждой школы, организаторы милостиво разрешили брать туда абсолютно любого из учеников — и не важно, был он выбран чемпионом, или нет. Единственное исключение — капитаном команды и, следовательно, одним из игроков, обязан быть старший чемпион. Таким образом, от каждой из школ в турнире может быть задействовано до тринадцати человек.
Отдавая дань традиции, старший чемпион и, по сути дела, главный из представителей своей школы, будет избран при помощи «независимого и беспристрастного» судьи. К участию в этом качестве будут допущены лишь ученики, достигшие семнадцатилетнего возраста. Несмотря на некоторые послабления, задания турнира по-прежнему будут весьма сложны и даже опасны. Именно на плечи старшего чемпиона ляжет основная тяжесть турнира.
Остальные шестеро будут набраны из студентов меньшего возраста. В Хогвартсе это будут по паре учеников шестого, пятого и четвертого курсов. Выбраны они будут представителями участвующих в организации департаментов министерства, из числа «учеников, показавших себя наилучшим образом».
От столь явного намека на необходимость старательно учиться некоторые лица заметно погрустнели.
Задания для младших чемпионов будут упрощены, чтобы соответствовать их уровню знаний и подготовки. Другие школы также выставят в этом качестве три пары одногодок, и состав всех трех групп будет одинаковым. Церемония выбора чемпионов состоится в октябре во Франции, так что у всех желающих есть еще достаточно времени, чтобы показать себя с наилучшей стороны.
— Похоже, они решили устроить что-то вроде маггловской олимпиады, — подытожила Гермиона, когда мадам директор закончила свою речь.
Большая часть школы расходилась по своим общежитиям с явным воодушевлением. Кто-то предвкушал возможность показать себя и свои силы, кого-то привлекла полагающаяся победителю награда, но предстоящего события почти все ожидали с нетерпением. И как-то сразу вылетели из головы все мысли о недавнем нападении оборотней, о котором все говорили еще в поезде. Обсуждая в своих спальнях грядущие перспективы, о недавних событиях никто и не вспомнил.
Единственные, кто был недоволен установленными для предстоящего Волшебного Турнира правилами, были оставшиеся без возможности поучаствовать ученики третьего курса и младше.
Широкая общественность узнала о готовящемся мероприятии на следующий день. Посвященная ему статья в свежем выпуске газеты во многом повторяла слова директора Хогвартса во всем, что касалось исторической справки и внесенных в турнир изменениях. А вот дальше шло личное мнение журналиста, который не очень сильно пытался замаскировать свое недовольство этими изменениями и «нарушением многовековых традиций». По словам автора статьи выходило, что доверять столь ответственное мероприятие французам было очень большой ошибкой и что другие с этим справились бы гораздо лучше. Интересно, кто же имелся в виду под этими «другими»…?
* * *
Как обычно, самым ожидаемым из всех уроков было первое занятие по защите от темных искусств. Весьма колоритная личность нового преподавателя лишь подогревала интерес. К моменту начала этого урока у четвертого курса Гриффиндора уже каждый был в курсе, кто такой Аластор Муди по прозвищу Шизоглаз.
В отличие от своих коллег, обычно заранее появлявшихся в учебном классе, профессор Муди зашел внутрь, когда уже все ученики заняли свои места. Неодобрительно обведя их взглядом своего волшебного глаза, он проковылял к учительскому столу и начал перекличку, хриплым голосом выкрикивая имена.
— Ну что ж, — сказал он, закончив с формальностями, — этот невыразимец оставил подробные записи о вашем классе. Любят они там свои бумажки… — недовольно проворчал новый учитель.
— Он неплохо подготовил вас ко встрече со всякими тварями. Похоже, ему тоже не нравится вся эта официальная чушь, — повинуясь взмаху палочки, лежавший на учительском столе учебник подпрыгнул в воздух и громко шлепнулся назад.
— Однако, он кое о чем забыл. Запомните, — рявкнул Муди, повысив голос, — самым лютым зверем всегда был и будет человек!
Дав ученикам пару мгновений, чтобы осознать услышанное, он продолжил.
— Да, клыки и когти всяких тварей могут быть весьма опасными и даже смертельными, но самым худшим, что с вами может произойти, всегда будут оставаться проклятия такого же волшебника, как и вы!
«Пожалуй, соглашусь», — вспомнил Гарри имеющийся жизненный опыт.
«Ну да, даже василиск действовал не по своей воле…»
— Проклятия могут быть самыми разнообразными. Вы даже не сможете себе представить, чего мне пришлось повидать за свою жизнь.
«А вот тут он ошибается», — заметила Гермиона.
Шрамы, украшавшие лицо преподавателя, и отсутствующие части тела давали весьма неплохое представление о «повиданных» им заклинаниях.
— Чинуши настоятельно рекомендуют показать вам простенькие контрзаклятья и на этом успокоиться. Но я считаю, что вы должны знать, что именно вам может угрожать! Как вы сможете защититься, если не будете знать, от чего именно вам нужно защищаться? Лично меня никто и никогда не предупреждал, какую именно гадость он задумал! Вы должны всегда быть готовы к худшему! Всегда ждать нападения! Запомните, враги не дремлют! И они уж точно не будут вежливо уведомлять вас о своих планах!
С каждой фразой он все сильнее и сильнее повышал голос, под конец уже уже громко крича. Волшебный глаз неистово крутился в глазнице, время от времени фиксируясь на мгновение на ком-то из учеников.
— Мисс Браун, вы должны убрать это! — не меняя тона и громкости рявкнул Муди, заставив девочку подпрыгнуть от неожиданности.
Учитывая, что гороскоп, явно составленный по заданию Трелони, Лаванда держала на коленях под партой, и то, что преподаватель стоял к ней боком, волшебный глаз прекрасно все видел прямо сквозь дерево столешницы и череп самого Муди.
— Или вы будете отбиваться от врагов этими бумажками?!
В принципе, если эту писанину зачитать громко и вслух, то есть шанс, что враги предпочтут отступить, опасаясь за свой рассудок…
«А мне вот интересно, — с некоторым напряжением начала Гермиона, — он что, и сквозь одежду все видит?!»
А ведь действительно…
Гермиона скрестила руки на груди и поплотнее сдвинула ноги.
«Только тебе можно смотреть и… больше», — прокомментировала она свои действия.
Муди если и понял смысл ее действий, то виду не подал. Не обращая внимания на злобный взгляд, он продолжал вести урок.
— Я научу вас и покажу, чего вам стоит опасаться. И начнем мы с самого непоправимого.
Он поднял руку, демонстрируя классу направленную в потолок волшебную палочку, и зажег на ней огонек. Вот только от обычного Люмоса он «слегка» отличался. Класс освещался характерным оттенком зеленого цвета, прекрасно знакомым Гарри и Гермионе.
— Зарубите себе на носу! Увидели такую вспышку — не стойте столбом, немедленно уходите в сторону! Хотя тут может быть уже поздно… Лучше действовать, как только услышите слова. Кто объяснит, что за слова и почему нужно делать именно так…?
Примерно в таком же ключе им было рассказано про все три Непростительных Проклятия.
Гермиона к концу урока успела накрутить себя настолько, что была готова разучивать Круциатус.
* * *
Легендарный аврор внес немалое разнообразие в устоявшуюся школьную жизнь. Через несколько дней в Хогвартсе он явно заскучал, и в дополнение к преподавательской деятельности решил заняться привычной ему работой. То есть, выслеживать и ловить. В данном случае — многочисленных нарушителей не менее многочисленных школьных правил.
Конечно, столь явные ревнители порядка ученикам были не в новинку. Неизвестно было даже, кто обладал более обширным опытом в поимке тех, кто ловиться ни в какую не желал — «новичок» Муди или знакомый и привычный Филч. Вот только у первого, вдобавок, была и волшебная палочка, которой он, что характерно, совсем не стеснялся пользоваться.
Любители погулять в неположенное время очень быстро познакомились с различными волшебными ловушками, расставленными в самых неожиданных местах. К счастью для них, пожилой аврор учел тот факт, что ловит он все же не настоящих преступников, а всего лишь школьников, и потому ловушки не содержали ничего опасного. Вот только все равно было очень мало удовольствия в том, что бы будучи прилепленным к стене, под громкий вой сигнального заклинания ждать, когда тебя обнаружит сам Муди или все тот же Филч. Непонятно было, что хуже — получить порцию ругани завхоза вместе с обычным для таких случаев наказанием, или же провести в столь незавидном положении всю ночь из-за того, что кое-кто забыл, что он учит школьников, а не тренирует авроров.
Не брезговал новый учитель защиты и личным патрулированием коридоров, при помощи своего волшебного глаза легко проверяя содержимое всех укромных уголков, обычно используемых учениками.
Для Гарри и Гермионы все это означало необходимость значительно увеличить осторожность при походах в Тайную Комнату. Отрабатывать некоторые наиболее интересные заклинания, а также, заниматься небольшим исследованием, порученном им в Отделе Тайн, в общедоступных помещениях все же не следовало. Тем более, когда по коридорам бродит такое.
Несмотря на все принимаемые меры, иногда они все же попадались. Один раз — в буквальном смысле слова влипнув в одну из ловушек, когда торопились в общежитие после отбоя, слегка не уследив за временем. Во второй раз — попытавшись разойтись в одном коридоре с Муди, прикрывшись мантией-невидимкой, как они делали всегда, направляясь в Тайную Комнату. Пусть время было еще «детское», но параноидальный преподаватель рассудил просто: раз прячутся — значит, что-то замышляют. Не ожидая подвоха, они получили по парализующему заклинанию.
Ни разу не подводившая, совершенно надежная мантия-невидимка, отлично скрывавшая от всех известных им заклинаний, оказалась бессильна против волшебного глаза.
— Полезная мантия, — довольно скалился профессор, приклеивая их к потолку. — Но с глазом мне помог сам Дамблдор.
* * *
Несмотря на подобные помехи, посещать Тайную Комнату и сохранить ее секрет им пока удавалось.
Работа, порученная Отделом Тайн, особо сложной не являлась. Им были присланы несколько экземпляров волшебных палочек, которые они должны были опробовать. Невыразимцев хотели поглубже изучить эффект, о котором новоиспеченным сотрудникам отдела некогда рассказал Грэй. Что, если их возможность работать с палочками, изготовленными из частей тела василиска, обусловлена не тем фактом, что именно они убили этого василиска, а тем, что они являются змееустами?
Вот этот вопрос они и выясняли, пытаясь исполнять заклинания различной сложности с присланными им инструментами и тщательно протоколируя полученные результаты. Именно последнее и отличает серьезную работу от праздного любопытства.
Продолжали они и разучивать полезные заклинания, в том числе и из взятых у Сириуса книг, а также продолжались попытки освоить вызов Патронуса. Конечно, воевать с дементорами они не собирались, но возможность отправить кому-нибудь сообщение, которое невозможно перехватить, стоила многого.
Но пока что продвинуться дальше облачка серебристого тумана не получалось. Пусть Сириус и предупреждал, что заклинание сложное и получается далеко не у каждого взрослого, но они рассчитывали добиться результата быстрее.
Ведь общий принцип, как это ни парадоксально, был очень похож на общеизвестный способ колдовства смертельного проклятия и других Непростительных. Чтобы достичь результата, необходимо было сконцентрироваться на нужном ощущении. Разве что, в случае с Патронусом, эмоции должны быть положительными.
Успеха не удалось пока добиться ни одним способом. Неважно, исполняли ли они заклинание «правильно», пытаясь отыскать самое счастливое воспоминание, или просто концентрировались на получении необходимого результата, но все, чего они смогли добиться — это неизменный серебряный туман. И это при том, что Аваду Гарри смог освоить на первом же «занятии», а Гермиона, так вообще сходу.
Возможно, дело было в том, что свое первое смертельное проклятие она использовала, находясь под действием очень подходящих для заклинания эмоций. У Гарри же все получилось, поскольку он видел перед собой подобный пример, знал, какого результата необходимо достичь, и был абсолютно уверен, что у него тоже все получится.
Применить Патронус вторым способом, за счет силы воли и нацеленности на результат, у них никак не получалось скорее всего по той банальной причине, что они попросту не знают, каким будет этот самый результат! Невозможно заранее определить, какую именно форму примет телесный Патронус, из-за чего и не получается четко его себе представить и сосредоточится на нем.
Похоже, «волевой» способ был неприменим для разучивания именно этого заклинания. Возможно, в дальнейшем его тоже можно быдет использовать, но для первого раза приходилось упорно тренироваться с «эмоциональным» методом. По крайней мере, вызываемый ими туман становится все плотнее и, вроде бы, даже пытается собраться в облачко, чтобы превратиться в конечную форму животного.
Если учесть, что общепринятым методом создания Патронуса является именно использование приятных воспоминаний, то неудивительно, что это заклинание считается таким сложным. Учитывая его предназначение, весьма непросто быть счастливым, находясь в окружении дементоров. И даже если убрать из расчета этих милых созданий, то данная эмоция все равно будет не очень уместна на поле боя.
В случае же Непростительных Проклятий вообще, и Авады в частности… Что может быть проще и естественнее, чем желание навредить своему врагу?
|
|
|
| Lord | Дата: Воскресенье, 30.11.2014, 05:03 | Сообщение # 37 |
|
Самая страшная вещь в мире - правда
Сообщений: 2745
| Глава 35. Предсказуемый сюрприз.
Через пару недель после начала семестра было объявлено, что в Хогвартсе вновь начинают свою деятельность клубы, посвященные более тщательному изучению школьных предметов. Задумка Спраут весьма неплохо показала себя в прошлом учебном году, пришлась по вкусу многим ученикам, принимавшим в ней участие, и способствовала некоторому улучшению их успеваемости. Увидев подобный результат, администрация школы не просто пришла к решению сделать данное новшество постоянным, но и несколько расширить имеющийся список клубов, дополнившийся в итоге арифмантикой и рунами.
Под руководством профессора Бабблинг ученикам предстояло углубленно изучать практические способы применения рун, что в перспективе открывало перед ними весьма широкие возможности по созданию настоящих волшебных предметов. Конечно, далеко не каждый сможет сделать свою собственную «Молнию», но что-то более простое, вроде самопишущих перьев, также являвшихся весьма желанным предметом для любого ученика, осилить сможет кто угодно.
Профессор Вектор, в свою очередь, обещала научить каждого участника своего клуба творить свои собственные заклинания, а также значительно помочь со многими другими областями волшебства, ведь без знания «магии чисел» невозможно добиться истинного мастерства там, где она используется хотя бы чуть-чуть. Например, в зельеварении или при использовании тех же рун.
Конечно, всему этому студентов должны были учить и на «простых» занятиях, но, как и со всеми остальными предметами, клубы позволяли закрепить и углубить полученные на уроках знания, а также, при наличии должного усердия, получить от них и практическую пользу. Только, разве что, на арифмантике будет несколько проблематично потрогать руками полученный результат.
Надо сказать, очень многим студентам больше всего понравилась именно возможность извлечь определенную выгоду из того, что раньше они считали бессмысленным. Одно дело — просто выполнять задание на уроке, потому что «так надо», и совсем другое — тщательно следить за варящимся зельем, зная, что его вполне можно будет продать, если результат будет достаточно хорош. Пусть на первых порах и не стоило ожидать от этого золотых гор, но удовольствия от получения собственных денег это ничуть не умаляло.
Поговаривали даже, что кое-кто из недавно окончивших школу семикурсников, показав неплохие навыки при участии в одном из клубов, с некоторой помощью профессора Слагхорна смог найти весьма перспективную работу.
Как и было обещано, отныне и впредь для начала углубленного изучения какого-либо предмета требовалось с хорошим результатом сдать соответствующий экзамен. Впрочем, среди тех, чьи оценки не позволяли записаться в клуб, желающих взвалить на себя дополнительные уроки как-то и не наблюдалось.
Возрастное ограничение оставалось прежним, в клубы брали, начиная с четвертого года обучения, что вновь весьма огорчило младшекурсников, которые, как и в случае с Волшебным Турниром, опять остались не у дел.
Гермиона столкнулась, пожалуй, с самым сложным в ее жизни выбором. Выбор этот был даже сложнее того, что нужно было делать на втором курсе, выбирая дополнительные предметы. Как и в тот раз, ей хотелось успеть везде, для чего не имелось совершенно никаких возможностей.
Но тогда, пользуясь своими уникальными особенностями, удалось немного схитрить и все-таки получить возможность ознакомиться абсолютно со всеми предметами. А сейчас даже такой прием не позволил бы охватить сразу все, поскольку один ученик мог посещать только один клуб, а их общее число было значительно больше двух.
Вот и приходилось, поминутно вспоминая буриданова осла, решать, что же именно для них является наиболее интересным. Помимо личной заинтересованности, стоило, пожалуй, учесть и то, что некоторые из школьных предметов весьма неплохо дополняли друг друга. Как, например, нередко упоминал Слагхорн, любому зельевару весьма пригодится умение собственноручно добывать и выращивать ингредиенты для зелий, что делает очень полезными навыки по уходу за волшебными растениями и животными. Но также очень полезно и знание арифмантики, особенно тем, кто желает изобрести что-то новое. А еще не лишним будет и умение самостоятельно починить какой-нибудь самопомешивающийся котел…
— Гермиона, так ты еще больше все запутываешь, — заметил Гарри.
В своих рассуждениях она уже дошла до очевидной мысли о несомненной важности такого предмета, как «чары», ведь умение колдовать является ключевым для любого волшебника, чем бы он ни занимался.
— Ты еще скажи, что в любом деле полезно уметь «развеивать туман над будущим»! — улыбнувшись, добавил он.
— Да уж, странно, что по столь важной дисциплине нет своего клуба, — фыркнула она в ответ. — Лаванда была бы…
— Не напоминай, — из горла вырвался отчаянный стон.
Он был прекрасно осведомлен о происходивших в девичьей спальне горячих обсуждениях свежих порций предсказаний великого оракула. В последнее время, Трелони, не имея перед глазами своей любимой жертвы, решила несколько изменить привычный репертуар и вместо леденящих душу подробностей о неизбежной смерти Гарри Поттера переключилась на попытки определить, сколько же все-таки у него будет жен и детей. Верные ученицы прорицательницы подобной перемене были рады неимоверно и с удвоенным усердием принялись развивать собственное внутреннее око.
Все бы ничего, но Гермионе нередко приходилось слушать восторженные обсуждения своих соседок, а также время от времени все отрицать, когда к ней обращались за подтверждением, как к самой осведомленной о личной жизни Мальчика-Который-Выжил. Не далее как на последнем занятии, Трелони объявила, что у нее снова открылся третий глаз и отчетливо показал числа «три» и «семь». Большую часть урока прорицательница при поддержке своих лучших учениц пыталась определить, какое из этих чисел относится к детям, а какое — к женам. Хотя, нельзя было полностью исключать и вероятность того, что это, все-таки, была дата смерти…
— Ну и как тебе «не напоминать», если ты сам с этим прекрасно справляешься? — картинно закатив глаза, поинтересовалась Гермиона.
Все эти размышления никакого энтузиазма у нее не вызвали. Похоже, ей стоит морально подготовиться к новым попыткам своих соседок разузнать «ну как у них там».
— По-моему, это все же были твои мысли. По крайней мере, память точно твоя, — не согласился с последним обвинением Гарри.
Временами было весьма непросто определить, кому именно изначально принадлежала пришедшая им на ум мысль.
— Ладно, — отмахнулась от печальных раздумий девочка, настроившаяся получить новую порцию вопросов от любопытных соседок, — мы слишком отвлеклись.
Первой была отброшена гербология, а вслед за ней — уход за магическими существами. Предметы эти, несомненно, были весьма полезны, ведущие их учителя — не чета Биннсу, но, тем не менее, ни Гарри, ни Гермиона своим призванием подобную деятельность не ощущали. Конечно, какой-либо неприязни к этим урокам, как было с зельями во времена Снейпа, они не испытывали, но и сколь-нибудь заметного удовольствия тоже не ощущалось. Обычные уроки, не больше и не меньше.
С самими зельями вопрос был гораздо труднее. Пользу от данного направления волшебства они знали отлично. Смена преподавателя весьма благоприятно сказалась на привлекательности данного предмета. За прошедший год немалое число студентов Хогвартса перестали ассоциировать зельеварение с не самой приятной для них личностью бывшего декана Слизерина. Впечатления тех, кто записался в этот клуб в прошлом году, были самыми положительным и они всем с восторгом рассказывали, сколько денег им удалось получить от продажи своих шедевров. Если верить подобным рассказам, то этого золота хватило бы, чтобы засыпать им Большой Зал до самого потолка.
Но выбор Гарри и Гермионы, в итоге, пал на арифмантику и руны. Углубленное изучение данных предметов открывало весьма интересные возможности, и они отлично дополняли друг друга. Кроме того, профессор Вектор как то упоминала, что самое заманчивое — изобретение собственных заклинаний — было также и самым сложным и даже опасным, что делало подобную деятельность привилегией настоящих мастеров, и в рамках школьной программы подобное всерьез не рассматривалось. Но вот дополнительные занятия давали преподавателю возможность передать азы этого искусства. Вектор пообещала научить основам всех, кто проявит должное старание в клубе арифмантики.
Что касалось рун, то хоть профессор Бабблинг и не говорила этого напрямую, но старшекурсники подтвердили, что ситуация там, в целом, схожая. На самое интересное попросту не оставалось времени, хотя и находились самородки, занимающиеся самостоятельными экспериментами, результаты которых порой оставались воистину незабываемыми для всех окружающих.
* * *
Но как бы ни интересовали студентов Хогвартса вновь открытые клубы, самым значимым и важным подавляющее большинство из них все же считало грядущий Волшебный Турнир. Возможно, именно по этой причине учебный год начался весьма тихо. Ученики очень хорошо запомнили слова директора, что в список потенциальных чемпионов попадут лишь «хорошо себя показавшие». Желающих принять участие в турнире оказалось более чем достаточно, и всем им пришлось в течение длительного времени демонстрировать себя с лучшей стороны. А это означало не только прилежную учебу, но и примерное поведение.
Конечно, были еще и младшекурсники, которые никак попасть в турнир не могли и потому никакого стимула для отклонения от привычного поведения не имели. Да и из тех, кто подобный стимул имел, мало кто готов был идти на такие жертвы, как полное соблюдение абсолютно всех имевшихся в школе правил. Впрочем, даже такие отпетые нарушители, как близнецы Уизли, старались не делать ничего совсем уж из ряда вон выходящего.
Так или иначе, но в этом году в школе было гораздо тише, чем раньше.
Свою роль в соблюдении учениками установленных порядков сыграл и бывший аврор, ныне являвшийся преподавателем защиты от темных искусств. Аластор Муди, похоже, изрядно уставал вбивать накопленную годами мудрость в головы отчаянно сопротивляющихся студентов, и, гуляя по коридорам замка, отдыхал душой, занимаясь привычным и любимым делом, заодно жестоко мстя детям за свои испорченные нервы.
Особого внимания преподавателя удостоились постоянные посетители Тайной Комнаты. Отловив их один раз под мантией-невидимкой, Муди, похоже, решил повторить достижение своего предшественника и выяснить, куда это они постоянно отлучаются, предпринимая подобные меры для маскировки. По крайней мере, им очень часто приходилось менять маршрут своего движения, когда заклинание для обнаружения людей высвечивало неподалеку знакомую фигуру. Благо, сеть потайных туннелей была столь разветвленной, что добраться до Тайной Комнаты можно было из самых разных концов замка.
Учитывая сложную историю отношений с большей частью учителей защиты от темных искусств, подобное внимание Муди несколько настораживало. Частые напоминания о том, что враги не дремлют и крики «ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ!» не позволяли заподозрить его в излишнем пацифизме и человеколюбии. Внешний вид и манеры поведения иссеченного шрамами, одноногого и одноглазого волшебника, большего похожего на пирата, вполне подошли бы киношному злодею средней руки и так же не улучшали общего впечатления.
Возможно, опытный аврор догадывался о столь подозрительном отношении к себе и потому отвечал своим ученикам взаимностью, пытаясь БДИТЕЛЬНО за ними следить. Впрочем, он пока ограничивался исключительно патрулированием коридоров и расстановкой многочисленных ловушек, не пытаясь заранее развешивать чары на всех подозрительных личностях. По крайней мере, Гарри и Гермиона, помня, как Тайную Комнату нашел Грэй, регулярно проверяли себя на наличие нежелательных чар и ничего лишнего не обнаруживали.
* * *
— Да уж, от избытка скромности Слизерин точно не страдал, — заключила Гермиона, когда они на третий раз проверили результат.
Попытки подобрать ключ к статуе основателя, скрывавшей неразведанную часть Тайной Комнаты, заняли около месяца. В библиотеке Блэков действительно имелись очень хорошие руководства по преодолению различных запирающих чар, подобных тем, что защищали логово василиска. Воспроизвести нужную последовательность действий «по книжке» оказалось не так уж и сложно.
Впрочем, именно что «взламывать» защиту им и не пришлось. Складывалось даже такое чувство, что основатель Хогвартса специально оставил лазейку для своего предполагаемого наследника. Помимо основного комплекса чар, надежно запирающих проход, обнаружился и небольшой «тайничок», защищенный гораздо слабее. Именно его они и вскрывали все это время, что в итоге позволило узнать нужный для открытия прохода пароль, который было необходимо произнести на парселтанге.
— Говори со мной, Слизерин, величайший из хогвартской четверки!
Нижняя челюсть огромной каменной головы начала двигаться вниз. Ее рот открывался все шире и шире, превращаясь в огромную темную дыру.
— Похоже, он совсем не подумал, как это будет выглядеть, — заметил Гарри.
Статуя, изображавшая «величайшего», смотрелась несколько глупо и комично со столь сильно отвисшей челюстью.
— А по мне, это даже жутковато… — не согласилась с подобной трактовкой Гермиона.
— Хм… Да, для ужастиков тоже сойдет.
Данный проход если и был предназначен для людей, то его создатель явно не подумал об их комфорте. Пусть он и был достаточно широким и высоким, будучи рассчитанным на огромного василиска, но вот высота, отделявшая его от пола, была слишком большой даже для взрослого человека, не говоря уже о подростках.
Впрочем, надолго эта проблема их не задержала. Немного возни с мебелью, в достаточном количестве натасканной в Тайную Комнату, аккуратные манипуляции с ее размерами, приклеивающие чары — и подходящая «лесенка» готова.
— Люмос.
Волшебный свет превратил зияющий чернотой провал в короткий туннель, быстро увеличивающийся ввысь и вширь. Вновь был вспомнен старый способ «разведки» и в этот туннель была направлена наколдованная змейка. Из своего похода она вернулась достаточно быстро, сообщив, что там «гнездо короля».
Объединившись для удобства, он полез внутрь, освещая себе путь одним из тел.
Скрытое статуей основателя помещение по форме было похоже на широкую бутылку с коротким и узким горлышком, которое являлось «входом». А по содержанию оно больше всего напоминало террариум, один из тех, где в зоопарках обитали змеи. Самый обычный террариум, с поправкой на размеры василиска. Действительно, «гнездо короля».
Вот только ничего интересного найти там так и не удалось. Может быть, постарались благодарные потомки основателя. Может быть — подсуетился Грэй, побывавший тут несколько месяцев назад. Но факт оставался фактом — сейчас Тайная Комната была всего лишь гигантским террариумом с сетью потайных ходов. Если там и было что-то интересное и ценное помимо самого василиска, то оно именно что «было». Когда-то.
* * *
Предстоящий Волшебный Турнир оказался событием достаточно громким, чтобы жители Британии смогли перестать постоянно говорить о произошедшем на финале чемпионата мира по квиддичу. Недовольные волшебники и ведьмы были в достаточной степени удовлетворены наказанием виновника, то есть, отставкой главы департамента правопорядка, и потому быстро переключились на более свежие и более приятные новости.
Вот только те, у кого была возможность узнать несколько больше, чем публиковалось в газетах, без особого труда могли понять: забывать о произошедшем еще слишком рано.
Сириус Блэк подобную возможность имел. Причем он мог достаточно откровенно пообщаться как и со своей кузиной, чья дочь являлась действующим аврором, так и со своим старым товарищем Ремусом, который был самым настоящим оборотнем.
Министр магии вовсе не шутил, когда говорил о принятии «самых строгих и решительных» мер. Пусть далеко не все действия министерства находили свое отражение в прессе, но у Ремуса Люпина была прекраснейшая возможность ощутить на собственной шкуре некоторые из них.
Законы, принятые в отношении оборотней и без того язык не поворачивался назвать мягкими. Поправки последних лет сделали для них почти невозможным нахождение нормальной работы, что значительно осложнило поиск средств на жизнь. Сам Люпин обходил подобные проблемы относительно просто: вскоре после войны, собрав все имевшиеся у него деньги, он покинул Британию и жил там, где законы были не столь суровы. Лишь недавно он вернулся назад, когда Сириус решил попробовать восстановить былую дружбу.
Вот только такими темпами, взятыми родным министерством магии, ему, похоже, вновь придется бежать из страны. Самые новые дополнения к законам, принятые после событий конца августа, были не только строгими и суровыми, они были попросту унизительными. В соответствии с ними, оборотни, по сути, приравнивались к неразумным и опасным животным. Теперь они были лишены даже тех немногих прав, что имелись у них до этого. Еще немного, и на оборотней будет разрешена свободная охота.
Вести от Нимфадоры Тонкс тоже были не самыми обнадеживающими. Новоявленная глава департамента с большим рвением принялась выполнять обещания по борьбе с «бардаком» и «безответственностью». Уже были уволены некоторые авроры, которых начальство признало негодными. Что характерно, все они принадлежали к «маггловским отродьям», свое отношение к которым мадам Амбридж особо и не скрывала.
Пусть оба родителя самой Нимфадоры и не были магглами, но что-то ей подсказывало, что после выбрасывания явного «мусора», настанет очередь и тех, кто недостаточно чист.
* * *
Наступил день, которого с нетерпением ждали многие ученики. День выбора участников Волшебного Турнира.
Обычно, в выходные ученики предпочитали поспать подольше и некоторые из-за этого даже пропускали завтрак. Но именно в эту субботу на утреннюю трапезу школа вышла в полном составе. Как и ожидалось, директор Спраут сделала объявление насчет того, как именно будет проходить выбор чемпионов.
Старшие чемпионы, согласно традициям, будут избраны при помощи Кубка Огня — независимого и беспристрастного судьи, который определит наиболее достойного претендента от каждой из трех участвующих в турнире школ. Церемония выбора пройдет во Франции, куда после обеда отправятся все желающие стать старшим чемпионом в сопровождении самой Спраут.
— Еще раз повторяю, старшим чемпионом могут стать лишь те, кто уже достиг совершеннолетия, — напомнила мадам директор, вызвав у некоторых небольшой стон разочарования.
Непонятно было, правда, почему эти разочарованные все еще стонут. Об этом правиле сказали еще два месяца назад! Неужели забыли? Или до последнего надеялись, что возрастную планку все-таки понизят?
У счастливых обладателей совершеннолетнего статуса оставались последние часы для принятия окончательного решения насчет собственного участия. В дальнейшем, у избранного чемпиона пути назад уже не будет. Несмотря на все принятые меры и послабления, турнир все равно остается настоящим вызовом для участвующих в нем чемпионов, и что бы с ними ни случилось, но они будут обязаны идти до конца.
Последнее заявление ни на кого не произвело особого впечатления. Судя по шепоткам за столом, некоторые уже вовсю примеряют на себя лавры победителя и прикидывают, как бы они распорядились своим призом.
Что же касалось младших чемпионов, которых каждая школа выставит аж шестеро, то тут все пройдет несколько менее торжественно. Вечером в Хогвартс прибудут главы принимающих участие в организации департаментов, которые уже «ознакомились с предоставленным списком учеников», чтобы огласить свое окончательное решение, кто именно из этого списка будет участвовать в турнире.
«То есть, я правильно понимаю, что мнение самих учеников тут не учитывается?» — сделала вывод Гермиона.
«Очень похоже на то», — согласился Гарри.
«Может быть, они решили, что спрашивать нас нет смысла, ведь все и так согласны?»
Данное предположение было вполне обоснованным: все подходившие по возрасту студенты были преисполнены энтузиазма и твердо намеревались «всем там показать».
День прошел в суете и суматохе. Кандидаты в старшие чемпионы получили строгий наказ показать себя во всей красе и не посрамить честь школы перед иностранными волшебниками. Поскольку подробностей того, по каким именно критериям независимый и беспристрастный судья будет делать свой выбор, им так и не сообщили, все они изрядно нервничали и очень напоминали своим поведением первогодок перед распределением. Кто-то громко строил догадки на тему предстоящих испытаний для будущих чемпионов. Кто-то спешно вспоминал заклинания, полезные и не очень. Кто-то не стал останавливаться на теории и перешел к практике и начал пытаться сокращать количество возможных конкурентов. Некоторые из семикурсниц методично наводили красоту, приставая к окружающим с требованиями оценить результат. Скучно не было никому.
В замке стало ощутимо спокойнее после обеда, когда он был покинут семикурсниками в полном составе, а также отдельными счастливчиками с шестого курса.
Однако эстафету быстро приняли оставшиеся в замке ученики. Ведь каждый, кто учился на четвертом и более старших курсах, тоже мог стать чемпионом, хоть и младшим. Как и покинувшие их товарищи, сомнений в собственных силах никто из оставшихся не испытывал, и предстоящих выборов младших чемпионов все ждали с большим энтузиазмом. Попутно пытаясь выяснить, кто же именно наиболее достоин подобной чести.
Пользуясь тем, что помимо директора, школу на время покинули и все четыре декана, примерные и послушные студенты Хогвартса выясняли этот вопрос все громче и громче. Поскольку делать это внутри факультетских гостиных было не так интересно, самые активные отправились налаживать межфакультетское взаимодействие, а также спасать мадам Помфри от скуки и безделья. Недолгое затишье вновь сменилось бурей.
Впрочем, подобное буйство тоже продлилось не очень долго. Все же, в замке все еще оставалась часть преподавательского состава, некоторые представители которого начали наводить порядок. Неизвестно, смогли бы они добиться успеха в ином случае, но в этот раз в их рядах имелся волшебник, имевший очень богатый опыт в наведении порядка. Заклинания, разбрасываемые щедрой рукой профессора Муди, быстро успокоили самых буйных, а также всех, кто попался под эту самую руку. Не все одобряли подобные методы «успокоения», но с их эффективностью спорить было сложно.
Таким образом, к вечеру, когда из Франции вернулась отправлявшаяся туда делегация, в Хогвартсе все было тихо и спокойно. И вновь это спокойствие было нарушено, когда стали известны результаты.
Старшим чемпионом Хогвартса стал представитель Хафлпаффа Седрик Диггори, что оказалось огромной неожиданностью для всех, кто привык смотреть на этот факультет свысока. А таковых было немало, очень немало. Кроме того, весьма неожиданным был и тот факт, что Диггори, хоть и достиг совершеннолетия, учился всего лишь на шестом курсе. Независимый и беспристрастный Кубок Огня признал шестикурсника более достойным, чем всех тех, кто учился на год больше него!
Впрочем, недовольными подобным выбором были отнюдь не все. Некоторые из старшекурсниц давно посматривали в сторону симпатичного парня, бывшего так же старостой и капитаном квиддичной команды. И теперь он стал еще более привлекательным в их глазах. Некоторые из недовольных уже успели понять, что сообщать вслух свое недовольство личностью старшего чемпиона, находясь в пределах слышимости стайки восторженных ведьм, было не очень разумной идеей.
Помимо учителей и учеников, во время ужина в Большом Зале находились так же вернувшиеся из Франции Людо Бэгмен и Барти Крауч, ответственные за организацию турнира со стороны Британии. Не узнать волшебников, чьи лица не так давно постоянно мелькали в газетах, было сложно.
Видимо, желая потянуть интригу, они не стали сразу сообщать, кого именно выбрали в младшие чемпионы, и вместо этого начали подробно рассказывать о предстоящем турнире.
Многое из их речи было уже давно всем известно, но вот некоторые подробности студенты Хогвартса все-таки слышали впервые.
Турнир будет состоять из нескольких этапов, и ранее обещанный квиддич будет одним из них. Длиться соревнования будут почти весь учебный год, с большими паузами между этапами, поскольку каждый из них потребует серьезной подготовки, как от участников, так и от организаторов. Во Францию чемпионы Хогвартса будут приезжать непосредственно для самих соревнований, а в промежутках между ними для них это будет обычный учебный год. Конечно, если не считать дополнительную подготовку к турниру.
— Пожалуй, довольно скучных правил! — объявил наконец жизнерадостный Бэгмен. — Барти, как думаешь?
Крауч, в отличие от своего коллеги, прямо-таки фонтанирующего весельем и радостью, был собран и серьезен. Молча кивнув, он протянул Бэгмену свиток пергамента и вновь с сосредоточенным лицом начал изучать присутствующих.
— Мы тщательнейшим образом изучили списки учеников, чтобы выбрать тех, кто будет представлять Хогвартс в качестве младших чемпионов! Уверяю вас, это была та еще задачка. В этой школе всегда учились самые выдающиеся волшебники и ведьмы, и нам весьма непросто было определиться с выбором!
Кто-то захлопал в ладоши и весь зал быстро присоединился к аплодисментам. Еще бы, Хогвартс — лучшая в мире школа волшебства и всем присутствующим это было прекрасно известно! Довольный произведенным эффектом, Бэгмен выдержал паузу и, дождавшись, пока все стихнет, продолжил.
— Но, тем не менее, даже среди лучших всегда можно найти самых лучших! Ита-а-ак… — протянул он, разворачивая свиток.
— Шестой курс! Дейвис, Роджер! Джонсон, Анджелина!
Зал вновь разразился аплодисментами, особенно усердствовали Рейвенкло и Гриффиндор, чествуя своих представителей.
— Пожалуйста, подойдите сюда, чтобы вас все видели, — пригласил новоявленных чемпионов Бэгмен.
— Ну хотя бы в младшие прошла! — с улыбкой прокомментировала Анджелина, выходя из-за стола.
Хоть она и училась на шестом курсе, но так же как и Диггори уже достигла семнадцатилетия, и очень надеялась стать «главным» чемпионом. Но и на такой результат девушка жаловаться явно не собиралась.
Бэгмен, тем временем, продолжил.
— Пятый курс! Саммерс, Норман! Чанг, Чоу!
И снова аплодисменты. В центр зала вышла ловец сборной Рейвенкло и сразу вслед за ней незнакомый Гарри студент с Хафлпаффа. Имена всех остальных чемпионов были на слуху у всей школы благодаря квиддичу.
«Ага, значит, квиддич все-таки не является необходимым требованием!» — прокомментировала Гермиона.
«Ну смотри сам, — ответила она на невысказанный вопрос, — Диггори — капитан, Дэйвис — тоже капитан, Анджелина — охотник и Чанг — ловец. Из всех чемпионов только этот Саммерс не играет в квиддич!»
— Четвертый курс! Грейнджер, Гермиона! Поттер, Гарри!
«И почему я не удивлен?»
|
|
| Lord | Дата: Воскресенье, 30.11.2014, 05:05 | Сообщение # 38 |
|
Самая страшная вещь в мире - правда
Сообщений: 2745
| Глава 36. Согласно купленным билетам.
На выбор чемпионов Гриффиндор в тот же вечер отреагировал шумной и веселой вечеринкой. Пусть никто из них и не оказался «главным» чемпионом, но этот факт был быстро забыт и потому ничуть не омрачал спонтанно начавшийся праздник. Ведь все равно, у них было три! Целых три! Больше, чем у всех остальных факультетов!
Поводов для подобных праздников в последние годы у Гриффиндора было не так много, как хотелось бы. Квиддич как-то не задался, несмотря на сильный и хорошо сыгранный костяк команды, их постоянно преследовали неудачи, зачастую к самому процессу игры отношения не имеющие, и уводившие законный трофей прямо из под носа. Межфакультетское соревнование тоже проходило не совсем удачно. Да, им удалось когда-то прервать длинную победную серию Слизерина, и… и на этом все. Никаких дальнейших успехов.
Но вот теперь наконец-то удалось всем показать, кто лучший в этой школе! И команда Хогвартса, почти наполовину состоящая из представителей лучшего факультета, несомненно, победит!
Имея на руках столь весомый повод, никто из обитателей гриффиндорской башни нисколько не сомневался в необходимости отличной вечеринки. Сомнений не было и у декана факультета — благодаря ее молчаливому согласию, выраженному полным отсутствием всяческого присутствия в общежитии факультета, веселье длилось до тех пор, пока оставались желающие веселиться.
Анджелина Джонсон с превеликим удовольствием принимала участие в стихийном празднике. Как игрок в квиддич, девушка давно успела привыкнуть к повышенному вниманию окружающих, особенно сильно проявлявшемуся накануне матчей, и потому чувствовала себя просто прекрасно, всей душой наслаждалась происходящим, и с радостью поддерживала любые разговоры о предстоящем турнире.
— Ну что, Гарри, мы с тобой снова в одной команде! — широко улыбнулась чемпионка своему коллеге. — Покажем им там!
Она весело размахивала бутылкой сливочного пива, популярного у студентов напитка, неведомыми путями оказавшего в гриффиндорской башне в этот вечер, несмотря на то, что сезон посещения Хогсмида еще не начался. Анджелина была полна энтузиазма и чуть ли не подпрыгивала на месте, видимо, от нетерпения «показать».
«И почему все так уверены в победе? — мысленно вздохнула Гермиона. — А про менее приятные части турнира никто даже и не вспомнил».
В ответ на эти мысли, из памяти, то ли своей, то ли не совсем своей, отчетливо всплыли строчки из «Истории Хогвартса», посвященные одному из последних турниров.
«Если в программе опять будет сражение с монстрами, то некоторый опыт у нас уже есть», — ответил Гарри на это воспоминание.
У двух оставшихся гриффиндорских чемпионов отношение к своему участию было двояким.
С одной стороны, о Тримудром Турнире, прообразе нынешнего Волшебного, было прочитано более чем достаточно, чтобы осознать степень опасности, грозящей непосредственным участникам этого мероприятия. Наличие этой опасности признавалось абсолютно во всех записях, посвященных турниру. А это не очень воодушевляло, если учесть, что угрозой для себя волшебники обычно считали лишь то, с чем не способна справиться их медицина. Конечно, нынешний турнир обещали сделать несколько менее травмоопасным для чемпионов, но тут опять во весь рост встает вопрос об имеющихся в этом мире представлениях о безопасности. В конце концов, никто не видит ничего плохого в том, что дети в школе летают на огромной высоте под постоянным «обстрелом» пары весьма твердых и тяжелых мячей, а также получают взрывчатку или кислоту при попытке сварить микстуру от кашля.
Но с другой стороны… Как и в случае работы с Отделом Тайн, несмотря на все имевшиеся сомнения и опасения, им было все равно интересно и любопытно. Да и опыт борьбы с различными монстрами, действительно, имеется. Хотя, конечно, стоит выучить еще несколько полезных заклинаний на этот случай…
В целом, причин для немедленного отказа от участия у них не имелось. Да, несмотря на все заявления о снижении опасности турнира, расслабляться, все же, не стоило. Но ведь ничто не мешает отказаться от участия, если их вдруг будут заставлять лезть в пасть к дракону…
Настойчивое внимание со стороны товарищей по факультету утомило двух чемпионов с четвертого курса достаточно быстро, и, не дожидаясь окончания праздника, они отправились по кроватям. Их уход остался почти незамеченным, поскольку среди студентов все еще оставалась чемпионка, с большим удовольствием принимавшая участие в общем веселье.
* * *
Не было ничего удивительного в том, что выбранные участники Волшебного Турнира пользовались повышенным вниманием со стороны окружающих. Но понимание подобной предсказуемости не приносило особого облегчения. Гарри порой начинало казаться, что он перенесся на три года назад, в то самое время, когда он только появился в стенах Хогвартса и остальные ученики еще не успели привыкнуть к факту его присутствия в одном с ними замке.
Впрочем, Гарри был не единственным, кто постоянно оказывался в центре всеобщего внимания. Пожалуй, из всех семерых участников турнира он был наименее обсуждаемым, и на него меньше всех смотрели и оборачивались, стоило ему появиться на людях. Видимо, выбор в качестве одного из чемпионов Мальчика-Который-Выжил был воспринят многими как нечто само собой разумеющееся.
Вот только «наименьшее внимание» совсем не означало, что он был полностью неинтересен окружающим. Просто, другими чемпионами интересовались в большей степени. Если же учесть тот факт, что одна из этих других постоянно находилась рядом с ним, то в совокупности Гарри с Гермионой легко могли обогнать по популярности даже старшего чемпиона Седрика Диггори.
Студенты Хафлпаффа были счастливы, как никогда ранее, увидев отличную возможность утереть нос всем, кто считал их факультет сборищем тупиц и неудачников. Пусть их представительство в школьной команде и было на одного человека меньше, чем у Гриффиндора, но зато единственный старший чемпион был одним из них.
Седрик Диггори постоянно ходил в окружении стайки восторженных почитателей, которая своими размерами ощутимо превышала аналогичное сопровождение остальных шести чемпионов. Даже мадам директор не скрывала своего довольства, когда ей на глаза попадался самый популярный представитель ее родного факультета.
Студенты Рейвенкло были чуть более сдержаны в своих эмоциях, но именно что «чуть». Своих чемпионов они тоже были готовы едва ли не на руках носить.
Пожалуй, обитатели замка еще ни разу на памяти Гарри не были настолько настойчивы в своем желании с ним пообщаться. Когда он впервые оказался в Хогвартсе, все окружающие, как правило, «всего лишь» пялились на него во все глаза, да шептались за спиной. Отважившихся подойти и поговорить было не так уж и много.
Сейчас же каждый считал своим долгом пожелать удачи, сказать напутственные слова или просто поговорить о погоде с самим чемпионом. Что в Большом Зале, что на уроках ученики неизменно пытались сесть как можно ближе к своим кумирам. Пару раз попытки выяснить, кто более достоин подобной чести, доходили до волшебных палочек ввиду принципиальной невозможности разрешить подобный спор менее весомыми аргументами.
Некоторые застенчиво, а некоторые — и не очень, просили дать им автограф. Самые настырные где-то раздобыли имевшие хождение в волшебном мире фотокамеры и постоянно пытались позировать рядом с чемпионами.
Неизвестно, в чью светлую голову подобная мысль пришла впервые, но она быстро и с удовольствием была подхвачена прочими учениками, и вскоре почти вся школа загорелась идеей заполучить колдографии с автографами сразу всех семерых. И без того немалый ажиотаж вокруг чемпионов быстро перерос в самую настоящую охоту.
Очень быстро были выработаны негласные правила, согласно которым, к «чужим» нельзя было слишком уж сильно навязываться с подобными просьбами. Недостающие части «коллекции» надлежало выменивать у «охотников» с других факультетов.
И никто даже и не вспомнил о том факте, что как минимум двое из семи самых популярных ныне учеников школы, чьи автографы многие так мечтали заполучить, раньше то получали бойкот на собственном факультете, то вообще считались Темным Лордом и Темной Леди и подозревались во всех смертных грехах.
Были, однако, и те, кому весь этот праздник жизни был отнюдь не в радость. Таковыми оказывались, как правило, выходцы с факультета, совсем никак не представленного среди чемпионов.
Мало кто из студентов Слизерина не разделял недовольства. Как и все остальные ученики Хогвартса, свой собственный факультет они считали самым лучшим и потому были очень неприятно удивлены подобным результатом.
Впрочем, самые хитрые и изворотливые ученики школы быстро нашли приемлемый выход.
На самом деле, не больно-то и хотелось. Подумаешь, Волшебный Турнир. Слизерин и без того достаточно хорош, чтобы кому-то что-то доказывать, выступая на потеху толпе. Да и вообще, говорили же, что на турнире может быть опасно — вот и отправили туда всякую шваль, которую не жалко… Драко Малфой и вовсе повадился строить предположения, как долго «они там протянут», и кого из них «сожрут первым». Правда, ему быстро пришлось приучиться переходить от рассуждений во весь голос к тихому шепоту, если в зоне слышимости оказывалась «свита» одного из чемпионов. Преданные фанаты очень не любили нападок на своих кумиров.
Недоволен поднявшейся суетой был и кое-кто из взрослых… Но мнение Филча традиционно не было интересно никому из обитавших в замке детей.
«Ежедневный Пророк», конечно же, не мог оставить без внимания столь важную тему, как состав команды Хогвартса, и оставить своих читателей в неведении. Впрочем, даже пронырливые газетчики не могли поспеть везде, и потому в газете, вышедшей на следующий после выборов чемпионов день, красовалась лишь старшая тройка — Седрик Диггори и его соперники из Бобатона и Дурмштранга, с которыми репортерам удалось пообщаться прямо во Франции. До Хогвартса в тот вечер они так и не добрались, и потому остальные чемпионы попали в газеты на день позже. Но уже на следующий день столь досадное упущение было наверстано и шестерым ученикам Хогвартса пришлось потратить некоторое время на общение с прессой.
Такое мероприятие, как возобновленный турнир между тремя школами, и без того накрепко приковало к себе внимание общественности. А уж после известия, что там будет участвовать сам Виктор Крам, самый популярный игрок и самый результативный ловец прошедшего чемпионата по квиддичу, интерес к предстоящим соревнованиям и вовсе поднялся до небес. Окончательно же жителей Британии добила новость, что среди представителей их школы будет и их собственная знаменитость, Мальчик-Который-Выжил.
Не было ничего удивительного, что из всех героев новостей именно Гарри был полностью завален письмами, передававшими пожелания успехов, удачи и всего прочего, а также заверявшими в глубочайшем к нему уважении. У всех, кто не жил в одном замке с чемпионами, и не имел с ними знакомства, не было никаких сомнений в том, кого из семерых стоит поддерживать.
Хоть раньше он об этом и не задумывался, но идея сделать временем получения почты завтрак выглядела не очень-то удачной. Получить одно-два письма не проблема, но когда весь стол перед тобой надежно похоронен под пергаментом, а совы все продолжают прибывать, принимать пищу становится немного неудобно. И не только адресату, но и его ближайшим соседям.
Имя Гермионы Грейнджер вообще ничего не говорило читателям «Пророка» и желающих с ней пообщаться было гораздо меньше. Но все же, несколько писем нашлось и для нее. И если почти все они не представляли из себя ничего особенного, то вот содержание одно конвертика заставило ее подавиться соком.
Некая леди, пожелавшая пока остаться неизвестной, начала свое послание с длительного вступления, повествовавшего о финале чемпионата по квиддичу, где эта леди имела счастье оказаться в одной с Гермионой ложе. Хоть она раньше и не знала о ней ровным счетом ничего, но сейчас, после выхода газеты с фотографиями чемпионов, она сразу же распознала запомнившуюся ей девочку.
Она сразу обратила внимание на вызванную вейлами реакцию Гермионы и теперь значительную часть своего письма посвятила попыткам убедить, что «ничего страшного тут нет», что «не следует бояться и переживать», «не нужно стесняться себя и своих чувств» и далее в том же духе.
В конце шло пожелание «продолжить общение с такой замечательной девочкой», «все ей объяснить и показать».
«Она что… Думает, что я… С ней…»
Ошеломленная до полного ступора Гермиона непроизвольно предприняла попытку замаскироваться под продолжающих прибывать с новыми письмами сов.
«А вот нечего было смеяться, когда Сириус пичкал меня своими полезными советами…»
«Надо выучить Обливиэйт», — обреченно вздохнула она, сминая письмо в плотный комок.
* * *
Настойчивый интерес окружающих, подогретый газетами, утомлял невероятно быстро. К счастью, было в замке такое место, попасть в которое не было возможности почти ни у одного из его обитателей.
Может быть, основатель создал Тайную Комнату как раз для того, чтобы отдыхать там от назойливого внимания, а василиска завел, чтобы отгонять самых настырных?
Все свободное от уроков время Гарри и Гермиона проводили именно в Тайной Комнате и даже всерьез начали рассматривать возможность там же и ночевать. Впрочем, это лишь раззадорило собиравших автографы коллекционеров, значительно подняв ценность труднодоступных подписей. Судя по тому количеству колдографий, которые чемпионам все же пришлось подписать, кто-то явно решил собрать их далеко не в единственном экземпляре. И даже не один десяток.
Конечно, сделать роспись было не сложно… Но не целый же день подряд! Оставалось лишь надеяться, что когда-нибудь все утихнет, а то такими темпами вообще придется эвакуироваться куда-нибудь на Гриммо. Сириус, конечно, тоже пребывал в восторге и вообще «в них не сомневался», но лучше уж один-единственный Сириус, чем полный замок почитателей.
Однако подобная обстановка была не единственной причиной визитов в Тайную Комнату. Фактически, они и так проводили там значительную часть свободного времени. И если «обычной» учебой можно было заниматься где угодно, да и, вдобавок, для этого порой необходимо было навещать мадам Пинс, то вот изучение некоторых книжек, а также работа по поручению Отдела Тайн требовали определенной секретности. Словом, как-то уж сильно менять привычный режим дня и не пришлось.
Начатое в начале осени исследование подошло, похоже, к концу. Были испытаны все присланные из Отдела Тайн образцы волшебных палочек и подведены итоги. Судя по всему, выходило, что умение говорить со змеями действительно в некоторой степени облегчало использование палочек, содержащих соответствующие компоненты. В случае с их собственными василисковыми палочками на это дополнительно наложился эффект «подчинения» магии убитого зверя, что и позволило получить в итоге волшебные палочки, подходящие им если и не идеально, то очень близко к тому.
Отчет о проделанной работе писала та часть, которой повезло обладать гораздо более красивым и разборчивым почерком, чем у другого. Вторым телом он в это время вновь и вновь пытался исполнить заклинание Патронуса, которое должно было уже вот-вот получиться.
Помимо желания довести начатое до конца, тренировка этих чар показалась полезной еще и по причине предстоящего турнира. Судя по тому, что об этом удалось прочитать, самым частым видом соревнований было противостояние различным монстрам. Пусть и маловероятно, что на нынешний турнир притащат дементора, но лучше быть к этому готовой. В конце концов, в случае со всеми остальными известными ей волшебными созданиями список эффективных заклинаний гораздо шире. Если уж и учить узкоспециализированные чары, то именно против дементора.
Подходящее воспоминание, позволявшее быстро настроиться на нужные эмоции, было давно подобрано. Конец первого курса, когда он еще ни разу не был целым, и обе его части стояли, крепко обнявшись, в комнате с зельями. Пожалуй, тогда они, ненадолго забывшись в объятьях друг друга, впервые почувствовали свою общность, пусть и не осознавая этого.
Главное, при вызове Патронуса не вспоминать, что было дальше. Сразу вслед за самым счастливым шло и самое страшное, что имелось в двух наборах воспоминаний…
Так, не думать об этом, сосредоточиться на хорошем.
— Экспекто Патронум!
Да, уже почти. Небольшое и плотное серебристое облачко означало, что осталось совсем чуть-чуть. Нужно только получше сосредоточиться. Может быть, дело в том, что она одновременно пишет итоги исследования для Отдела Тайн и потому немного отвлекается?
— Экспекто Патронум! — исполнила она заклинание одновременно двумя палочками.
И еще раз.
— Экспекто Патронум!
Наконец-то! Получилось!
На полу Тайной Комнаты свернулся клубком серебряный еж размером со взрослого сенбернара.
* * *
Самостоятельными занятиями подготовка к соревнованиям не ограничилась. Поскольку в правилах предстоящего Волшебного Турнира не было никаких запретов на этот счет, руководство школы решило проводить дополнительные занятия с его участниками.
Подготовкой чемпионов занимался профессор Флитвик, преподаватель чар и обладатель огромного опыта дуэлей на волшебных палочках. Помочь своему коллеге вызвался профессор Муди, очевидно, переживавший очередной приступ тоски по старой работе.
Поскольку суть предстоящих испытаний держалась в секрете, «тренеры» пришли к решению учить чемпионов чему-то универсальному, что могло бы пригодиться им при любом раскладе. Первоначальный выбор пал на невербальное колдовство.
Конечно, по программе этому учили начиная с шестого курса и для четырех чемпионов из семи это было несколько преждевременно. Но по словам Муди, программу эту разрабатывали «кабинетные крысы» и рассчитана она была «на всяких слабаков», а потому чемпионы Хогвартса должны справиться без особых проблем.
Подобная оценка собственных способностей, безусловно, льстила, но легче от этого не становилось. Муди явно придерживался мнения, что невыполнимых задач не бывает, а бывают лишь недостаточные для их выполнения стимулы.
Пока Флитвик объяснял необходимую теорию, Муди швырялся всякими неприятными проклятиями и сглазами в чемпионов, находящихся под действием «Силенцио». И, что характерно, расколдовывать их он не спешил даже после окончания тренировки.
* * *
Подготовка к единственному заранее известному виду состязаний, квиддичу, также шла полным ходом. Седрик Диггори, единственный из чемпионов, обязанный в этом участвовать, без каких либо возражений был признан капитаном команды Хогвартса. Команды, к формированию которой он подошел с размахом.
Он не стал ограничиваться собственным факультетом, взяв уже имеющийся состав игроков, как ожидали некоторые. В отборе приняла участие вся школа сразу.
Впрочем, быстро выяснилось, что нет никакого смысла брать тех, кто ранее в факультетских командах не состоял. Даже те, кто играл всего год, имели неоспоримое преимущество над всеми, кто не провел этот год, занимаясь регулярными тренировками.
Гарри, не стремившийся вновь подняться в воздух в качестве игрока, участвовать в отборе не стал. Даже если бы он этого хотел, то вряд ли смог бы пройти. Во-первых, он уже год не тренировался, и, вдобавок, реально участвовал всего-то трех играх, и поймать снитч сумел только в одной из них. Во-вторых, ловец в команде нужен был в единственном числе, а обязанный участвовать Диггори играл именно в этом качестве и он не собирался ни переучиваться сам, ни переучивать кого-либо еще.
Таким образом, ловцом и первым игроком сборной Хогвартса автоматически стал сам Диггори.
Вратарей в школе имелось двое, на Хафлпаффе и Слизерине. Их коллеги с ставшихся факультетов в прошлом году учились на седьмом курсе и потому уже покинули школу. Как бы Диггори ни хотел взять в команду своего, но слизеринец Блетчли проявил себя по итогам отбора намного лучше. Остальные претенденты, опытом игры не обладавшие, и вовсе не имели никаких шансов.
Что касалось охотников и загонщиков, то помимо личных навыков, от игроков здесь требовалась и очень слаженная работа. Конечно, это было важно и в рамках всей команды, но именно внутри этих групп подобное требовалось больше всего. Набирая сборную, капитан постарался поставить на эти позиции уже хорошо сработавшиеся коллективы.
Так в команду вошла тройка охотниц с Гриффиндора, которых даже некоторые представители других факультетов признавали лучшими.
С загонщиками вопрос был гораздо сложнее. Лучшими оказались пары со Слизерина и Гриффиндора, между которыми сложно было определить однозначного лидера. Было очень заманчиво взять близнецов Уизли, и получить таким образом прекрасно сыгранный костяк охотники-загонщики. Но, с другой стороны, в намеченную тактику игры слизеринцы укладывались гораздо лучше. В итоге долгих и напряженных раздумий Диггори выбрал Боула и Деррика. На первых же тренировках будет понятно, можно ли продолжать в подобном составе.
Никто из Рейвенкло, таким образом, в команду не попал. Впрочем, это было не особо удивительно, если учесть, что от их прошлогоднего состава осталась едва ли половина.
* * *
Три недели до первого этапа турнира пролетели быстро. Казалось, что выбор чемпионов состоялся только вчера, но уже завтра им предстояло отправиться во Францию.
Что может быть хуже, чем путешествие при помощи портключа? Только путешествие при помощи международного портключа. После подобного приключения своим самым большим подвигом в жизни Гарри был склонен считать тот факт, что он смог не познакомить окружающих со своим завтраком.
Подход к организации Волшебного Турнира во многом напоминал чемпионат мира по квиддичу. Как было известно из истории проведения Тримудрых Турниров, Хогвартс был единственной школой из трех, принимавший соревнования непосредственно на своей территории. Бобатон и Дурштранг, в свою очередь, по каким-то своим причинам всеми силами старались сохранить свое местоположение в тайне и потому никого чужого к себе не пускали. Нынешний турнир хоть и проводился во Франции, но отнюдь не в самом Бобатоне.
Вместо этого французы поступили уже известным способом — нашли более или менее укрытый от магглов уголок и устроили там временный стадион и лагерь для зрителей.
«Похоже, это обычный для волшебников подход», — решил Гарри, глядя на столь знакомое зрелище, состоявшее из разной степени успешности попыток маскироваться под магглов.
«Не проще ли было тогда раз и навсегда построить в каждой стране по стадиону и использовать во всех подобных случаях?» — не согласилась Гермиона.
«Может, волшебникам действительно проще каждый раз все делать заново?»
Как бы то ни было, но подход к организации лагеря шел явно по одному и тому же шаблону. Точно такая же разметка площадок под палатки, такие же таблички с именем владельца места, те же самые продавцы символики участников, бродящие между рядов. Разве что, масштабы происходящего не такие огромные — турнир между тремя школами не был интересен всему миру.
Для временного проживания вместо палаток чемпионам была предоставлена пристройка к стадиону, над которой развевался герб Хогвартса. Неподалеку виднелась аналогичная постройка, украшавший ее герб изображал две скрещенные волшебные палочки золотого цвета на синем фоне, из которых вылетали столь же золотые звездочки.
«Бобатон», — напомнила Гермиона.
Если строители стадиона решили соблюсти симметрию, то невидимое отсюда строение, предназначенное для Дурмштранга, должно было находиться за центральным, занятом французами на правах хозяев.
В делегацию от Хогвартса входила Профессор Спраут, которая, как и директора двух других школ, являлась одним из членов жюри. Своих учеников сопровождали и деканы факультетов, как это было и во время церемонии выбора старшего чемпиона. Состав этих учеников не ограничивался одними лишь непосредственными участниками турнира. Каждая из школ могла отправить две дюжины человек, для проживания которых организаторы и предоставили помещение. Руководство Хогвартса решило использовать оставшиеся места, бывшие, по сути, бесплатными билетами на турнир, в качестве поощрения для лучших студентов со всех четырех факультетов.
Также, на турнир поехал и Аластор Муди, уверенный, что подлые и коварные соперники, такие как «эта мразь Каркаров», обязательно замыслили нечто недоброе с целью заранее обеспечить себе победу.
|
|
| Lord | Дата: Воскресенье, 30.11.2014, 05:05 | Сообщение # 39 |
|
Самая страшная вещь в мире - правда
Сообщений: 2745
| Глава 37. Хлеба и зрелищ.
В отличие от зрителей, предоставленных самим себе до самого начала соревнований, участникам турнира особо скучать не приходилось. Вскоре после прибытия делегации Хогвартса, в предоставленное для нее помещение забежал Людо Бэгмен собственной персоной и с нескрываемым воодушевлением объявил о церемонии взвешивания палочек, которая должна уже вот-вот начаться, и пригласил туда всех чемпионов, а также директора Спраут.
«И зачем им взвешивать наши палочки?» — отреагировала Гермиона на название церемонии.
Сходу придумать разумного объяснения для подобного действия не получилось.
«Ну… Олливандер зачем-то ведь постоянно объявлял точную длину… — вспомнил Гарри «примерку» своей первой волшебной палочки, — Может быть и вес зачем-то нужен?»
«Он еще про гибкость все время говорил, и что-то я не припоминаю, что бы я хоть раз пользовалась этим свойством «весьма упругой» виноградной лозы».
Вспомнилось, как некоторые одноклассники, еще в маггловской школе, шлепали друг друга линейками. А если представить на их месте учеников Хогвартса, оттягивающих на себя кончик волшебной палочки, чтобы хлестнуть им соседа по затылку, да еще и добавить в эту картину учителей…
Гарри не смог сдержать смешок. Гермиона запнулась о подвернувшийся под ногу камень.
«И кто это придумал?» — поинтересовалась она, покрепче стиснув его руку в своей.
«По-моему, совместное творчество. Последняя мысль, кажется, моя, но у нас больше не линейками дрались, а из плевалок перестреливались».
«Ну и фантазия у нас…»
Непонятные манипуляции с волшебными палочками участников турнира совершались прямо на стадионе, где им предстояло выступать на следующий день. Сам по себе стадион ничем особым не запоминался — огромный овал коротко подстриженной травы, со всех сторон окруженный трибунами. Размеры его соответствовали полю для квиддича, но таковым он сейчас не являлся. Места для зрителей были расположены гораздо ниже, так, чтобы последним было удобно наблюдать не за происходящим в воздухе, а за тем, что творилось непосредственно на самом поле. На трибунах находилось не более десятка волшебников, активно размахивавших волшебными палочками. Кто-то делал это безо всяких внешних эффектов, а кто-то разбрасывал во все стороны разноцветные лучи и искры.
Вместо привычных высоко поднятых ворот-колец в дальнем конце поля стоял вкопанный в землю широкий деревянный столб высотой со взрослого человека. Трое работников стадиона постукивали палочками то по самому столбу, то по земле вокруг него.
— Каждый день тут все проверяют, — ни к кому конкретно не обращаясь, прокомментировал увиденное Бэгмен. — Всю неделю приходится постоянно бегать туда-сюда.
Несмотря на свою жалобу, глава спортивного департамента выглядел весьма бодро и весело, совсем не походя на человека, который несколько дней подряд работал не покладая рук. Похоже, как и в случае с чемпионатом по квиддичу, гадкий Крауч опять самым подлейшим образом взвалил всю работу на себя.
В противоположном от непонятного столба конце поля, куда представителей Хогвартса отвел Бэгмен, прямо на траву были выставлены несколько столов и несколько десятков стульев, по которым рассаживалась группа волшебников в голубых мантиях.
«Их примерно столько же, сколько и нас…» — оценила количество Гермиона.
«…Бобатон или Дурмштранг», — согласился Гарри с очевидным выводом.
Долго гадать не пришлось, первые пришедшие для «взвешивания палочек» оказались французами. Как и в случае с Хогвартсом, делегация Бобатона состояла из полутора десятков учеников и нескольких сопровождавших их учителей.
«Да уж, где бы их школа ни находилась, но там явно потеплее, чем в Шотландии».
Шелковые мантии французов даже на вид были совсем тоненькими и вряд ли были способны хоть немного согреть своих владельцев.
«И когда это ты успел стать таким знатоком мантий и тканей?» — не удержалась Гермиона.
«Соседок твоих наслушался!» — вернул он усмешку.
«Зря я спросила», — короткий вздох, вызванный всплывшим в памяти щебетанием юных модниц, которое в последнее время приходилось слушать слишком часто.
Пока она пыталась выбросить из головы столь раздражающие воспоминания, Гарри вновь окинул взглядом французов. Стоп, и как это они сразу не обратили внимания на НЕЁ?
«Ты видишь то же, что и я?» — с удивлением уточнил он.
«О ком ты… — Гермиона повернула голову в ту же сторону. — Ого».
«Она случайно не…» — Гарри был весьма озадачен.
«Похожа, конечно, но если бы это было так, мы бы узнали раньше».
Действительно, вряд ли Хагрид стал бы умалчивать о своей сестре, если бы она у него была.
Женщина, одетая в ту же одежду, что и все остальные французы, горой возвышалась над своими соотечественниками. Точно также, как над своими возвышался и Хагрид. Хотя, нельзя не признать, что выглядела она несколько более опрятно и аккуратно, чем хогвартский лесничий. Хагрид, похоже, никогда не придавал никакого значения своему внешнему виду, не говоря уж о том, что бы носить украшения. Стоило признать, что для незнакомого с добродушным лесничим человека, тот выглядел весьма грозно и устрашающе, и при некотором воображении его легко можно было бы принять за какого-нибудь свирепого сказочного людоеда.
Французская великанша, в свою очередь, подобного впечатления совсем не производила. Пожалуй, если не задумываться о росте, то ее вполне можно было бы назвать красавицей.
После того, как персонал Хогвартса обменялся приветствиями со своими коллегами из Франции, стало известно, что мадам Максим является, ни много, ни мало, директором Бобатона.
Чемпионы двух школ тоже были представлены друг другу сопровождавшими их взрослыми.
Как оказалось, кто такой Мальчик-Который-Выжил было известно и во Франции. Реакция Бобатонцев была точь-в-точь похожа на ту, что Гарри некогда видел у себя на родине. Такие же полные любопытства и удивления лица, и взгляды, способные просверлить у него на лбу дырку.
«Ну, хотя бы пальцами не тыкают», — с некоторым облегчением отметил он.
«Французы», — как о само собой разумеющемся сообщила Гермиона.
Возможно, мнение их соседей о полном бескультурьи островитян имеет под собой определенные основания.
Привлекающие внимание фигуры имелись и среди учеников Бобатона. Причем, в самом буквальном смысле.
В свое время, когда в «Пророке» был опубликован репортаж о результатах выбора старших чемпионов, основное внимание газетчики уделили, во-первых, своему соотечественнику, во-вторых, всемирно известному герою чемпионата по квиддичу. А вот чемпионке Бобатона была посвящена буквально пара строчек. И сейчас причина подобного невнимания была особенно непонятна.
На Флер Делакур откровенно пялились. Слова «смотреть» и «разглядывать» были слишком мягкими, чтобы достоверно передать суть происходящего. Оторвать взгляд от прелестной француженки удавалось с очень большим трудом. И даже в случае успеха подобных попыток глаза сами собой вновь и вновь стремились назад. И подобную реакцию демонстрировала вся мужская часть хогвартской делегации.
«Похоже, не зацепило только тебя».
Еще раз посмотрев на своих соседей, Гарри убедился, что он, действительно, единственный, не считая девочек, кто не испытывает столь всепоглощающего желания глазеть на чемпионку Бобатона. Роджер Дейвис, к примеру, и вовсе уставился на нее остекленевшим взглядом, ненадолго приходя в себя лишь от тычков под ребра, которыми его пыталась привести в чувство стоявшая по соседству Чанг.
Сама Делакур, вроде как, совершенно не обращала внимания на подобное поведение, а вот на лицах ее соотечественников время от времени проглядывали усмешки. Впрочем, кое-кто из французов, все же, периодически так же пытался на нее коситься и тут же совершал резкий рывок головой, отводя взгляд.
Необычный серебристый цвет волос, реакция окружающих — все это было очень похоже на увиденное во время финала чемпионата по квиддичу.
«Вообще-то, тогда мозги у всех начало отшибать только после того, как они начали танцевать», — не согласилась Гермиона с подобным выводом.
«Зрители тогда были высоко на трибунах, достаточно далеко от поля. А эта Делакур сейчас сидит совсем близко».
«Пожалуй, ты прав…» — ответила она после коротких раздумий.
«Кстати, на нас ведь ее чары сейчас не действуют совсем, а ведь в тот раз…»
Гермиона слегка покраснела, вспомнив свою реакцию, а также то, что за этим последовало. Неизвестная поклонница, не получив ответа на свое послание, сдаваться не собиралась и написала «замечательной девочке» снова, призывая «не стесняться себя».
«Тогда вейл было около сотни, — Гарри тем временем развивал пришедшую на ум мысль. — Думаю, сейчас она тоже воздействует сразу на нас двоих, но, поскольку она всего одна…»
«…Мы этого совсем не ощущаем».
«Или же эффект слишком слаб, чтобы заставить меня… — она снова немного смутилась, — …чтобы заставить меня, а значит и нас…»
«…Потерять голову», — еще раз взглянув на своих товарищей по школе, подобрал выражение Гарри.
«Именно. Я ведь девушками не интересуюсь!»
Ему показалось, или последнее утверждение прозвучало слегка неуверенно?
Шлеп! Ладошка Гермионы хлопнула его по затылку.
«Гарри!»
«Прости, не удержался».
«И почему я совсем не чувствую в тебе раскаяния?» — вместе со словами пришел образ закатывающей глаза девушки.
«Потому же, почему и я не чувствую тебя обиженной».
Теперь она действительно закатила глаза.
«И ты будешь припоминать мне это всю жизнь?»
«Не одной же тебе постоянно напоминать о недостатках», — усмехнулся «неисправимый фаталист».
Увлеченные свои внутренним диалогом, они как-то пропустили момент, когда к делегациям двух школ подошла третья и последняя группа участников. Долго игнорировать этот факт не вышло. Фокус всеобщего внимания начал плавно перетекать с предположительной вейлы на совершенно достоверного Крама. Однако далеко не у всех подобные попытки были успешны. Впрочем, довольно быстро вышедшая из равновесия система вновь вернулась к спокойному состоянию. Взоры юношей по прежнему были прикованы к Делакур, внимание же женской части присутствующих безраздельно перешло к всемирно известному ловцу.
«Я начинаю подозревать, что он — тоже вейла, но наоборот», — прокомментировал Гарри поведение девушек, буквально пожирающих Крама своими взглядами.
«Ну тогда тебя тоже можно назвать кем-то подобным», — пошутила в ответ Гермиона.
Девушки Дурмштранга, давно успевшие привыкнуть к обществу своего знаменитого соученика, явно заинтересовались Мальчиком-Который-Выжил. Француженки, в свою очередь, оказались поставлены перед очень трудным выбором — которую из двух знаменитостей предпочесть в качестве объекта пристального интереса и в чью сторону им лучше хлопать ресницами. Не придя к единому мнению, они попросту разделились примерно поровну.
Определенная порция оценивающих взглядов досталась и Гермионе — девушка, столь близко стоявшая к самому Мальчику-Который-Выжил и, более того, державшая его за руку, просто не могла остаться незамеченной.
Пока дети увлеченно играли в гляделки, взрослые не спеша обменивались приветствиями и высказывали друг другу как любезности, так и «любезности».
— Каркаров, — оскалившись, обратился Муди к седому мужчине с короткой козлиной бородкой, — вижу, ты сумел неплохо обустроиться.
— Муди, — ответ был сопровожден кривой ухмылкой, — вижу, твои манеры все так же неподражаемы.
Аврор не стал обращать внимания на подначку.
— В директоры пробился, мантию чистую напялил… И не скажешь, что когда-то бежал, поджав хвост…
Каркаров скрипнул желтоватыми зубами, но продолжил все тем же манерным голосом.
— Увы, не ценит старушка Англия таланты, не ценит… Но есть и более цивилизованные уголки, — обвел он самодовольным взглядом окружавших его учеников в алых мантиях.
— В общем, смотри у меня, Каркаров… — решил закончить высокоинтеллектуальную беседу Муди, — дай мне только повод…
— Поаккуратней, Муди, мы же сейчас среди культурных людей, — директор Дурмштранга с усмешкой обвел взглядом окрестности.
Новый виток обмена комплиментами был прерван появлением еще одной небольшой группы волшебников.
«Крауч… Олливандер… — Гермиона вгляделась в их лица, почувствовав любопытство Гарри — Еще четверых ни разу не видела».
«Может быть, их коллеги из других стран».
Предположение оказалось верным. Как сообщил своим соотечественникам Бэгмен, уважаемые мастера-изготовители волшебных палочек совместно с занятыми в организации турнира волшебниками буквально через несколько минут начнут взвешивание палочек всех участников.
Пока церемония не началась, Гермиона решила воспользоваться подходящим случаем и поинтересовалась смыслом данного действия. Бэгмен, похоже, сам не очень хорошо представлял себе назначение этой процедуры, и его неуверенные попытки что-то объяснить были прерваны Олливандером, который и предоставил историческую справку, раскладывая различные инструменты по расставленным на траве столам, в том числе и самые обычные весы, какие использовались на уроках зельеварения.
В целом выходило, что в некие незапамятные времена, когда, как известно, трава была зеленее, а молодежь — не такой безграмотной, способ изготовления волшебных палочек изрядно отличался от нынешнего. Делиться подробностями своего искусства Олливандер не стал, но пояснил, что давным-давно, при использовании того старого метода, палочки выходили слабее современных. Однако имелась возможность, путем неких хитрых манипуляций, заставить их стать сильнее. Цена такого усиления была проста — палочка в буквальном смысле слова очень быстро перегорала, но на некоторое время ее все же хватало.
Подобный трюк был категорически запрещен на всех мероприятиях, подобных Тримудрому Турниру. Собственно, процедура «взвешивания палочек» изначально и была разработана с целью выявить, не попытался ли кто-то из участников заполучить нечестное преимущество. Такое название она получила, потому что один из этапов контроля действительно со стороны выглядел как обычное взвешивание.
Поскольку с современными палочками провернуть этот трюк невозможно в принципе, свой изначальный смысл церемония давно утратила, но традиция осталась. Сейчас это была всего лишь формальная проверка работоспособности волшебной палочки.
Ничего особенно зрелищного проверка собой не представляла. Мастера по очереди рассматривали переданные им инструменты, клали их на весы, обмеряли линейкой и совершали прочие малоинтересные манипуляции. В конце, для пробы исполнив какое-нибудь простенькое заклятие, возвращали палочку владельцу.
Некоторая заминка возникла лишь трижды.
В случае с Флер Делакур некоторое удивление проверяющих вызвала сердцевина ее палочки. Заодно, все окружающие получили подтверждение о родословной прелестной девушки.
В случае Гарри и Гермионы пауза вышла немного длиннее.
В том, что они владели сразу двумя волшебными палочками, не было чего-то особенно необычного. Пара человек из Бобатона и Дурмштранга тоже могла похвастать подобным. Специальные ножны тоже не являлись чем-то уникальным. Но вот сами палочки…
— Любопытно, любопытно… — хмыкнул Олливандер, глядя на молочно-белую волшебную палочку. — Крайне редко используется подобный материал… Полагаю, не будет ничего удивительного, если она…
Он сделал короткий пасс, указывая на траву. Ничего не произошло.
— И даже жжется… Но проверка есть проверка, мистер Поттер, продемонстрируйте нам что-нибудь, — василисковая палочка была протянута ее хозяину.
— Агуаменти.
— Похоже, я не ошибся насчет вас, — задумчиво проговорил Олливандер, глядя на вызванную струю воды.
А вот когда ему была протянута еще одна палочка из кости, пожилой волшебник выглядел действительно удивленным. Повертел ее в руках, пробормотав «Тоже самое…», посмотрел на сцепленные руки владельцев необычных инструментов…
— Видимо, я даже вас недооценил…
* * *
Больше на этот день не планировалось никаких обязательных для посещения мероприятий, и избранные чемпионы были вольны заниматься чем им угодно. Но долго скучать им не пришлось, профессор Муди решил использовать образовавшееся свободное время с большей пользой, чем «пустое шатание по округе». «Большей пользой», в его понимании, была подготовка к встрече с коварными врагами и соперниками, или, говоря проще, очередная тренировка, точно такая же, как и те, что устраивались для участников турнира последние три недели.
Определенного прогресса в практике невербальных заклинаний чемпионам удалось добиться, несмотря на изуверские методы тренера, а может быть, и благодаря им. Возможно так же, что они действительно не просто так были выбраны для участия в турнире, и по своим талантам в магии они действительно несколько превосходили своих сверстников.
Шестикурсники, которые обучались использовать свои палочки без слов и на обычных уроках, разумеется, достигли наибольших успехов. Но и их младшие товарищи тоже были небезнадежны. С грехом пополам, с третьей-четвертой попытки, но им удавалось применить «Фините Инкантатем» — самым важным невербальным заклинанием единогласно было признано то, которое позволит избавиться от вынужденной немоты.
Как успели для себя выяснить Гарри и Гермиона, уверенность в своих силах и желание добиться результата были очень важны и при невербальном способе колдовства. Вот только в этом случае против них играла выработанная за годы привычка, что для успешного применения заклинания его нужно правильно произносить. Отсутствие же нужных слов при колдовстве интуитивно воспринималось, как серьезная ошибка. Иначе говоря, используя заклинания невербально, волшебник, порой сам того не осознавая, ожидает, что у него ничего не получится!
Данное предположение, в целом, подтверждалось некоторыми умными книжками, в том числе своевольным трактатом, обожающим вываливать на читателя гигантские объемы малопонятной информации. А профессор Флитвик, к которому они обратились за пояснениями по этому поводу, даже наградил их парой баллов. Как оказалось, далеко не все волшебники, используя магию, задумываются, как именно они ее используют. Пожалуй, особо удивляться этому, все же, не стоило — те же Дурсли, к примеру, хоть и любили смотреть телевизор, но вряд ли смогли бы рассказать, как он работает.
* * *
Полдень следующего дня чемпионы встречали в небольшом помещении под трибунами стадиона, где они дожидались начала первого этапа соревнований. А также ждали и организаторов турнира, чтобы им наконец-то сообщили, что именно им предстоит делать.
— Людо, — негромко обратился Крауч, — главное правило…
— Барти, они ведь и без того все знают, — отмахнулся Бэгмен. — Зачем лишний раз…
— Надо, — тем же тихим голосом, но на сей раз с большей настойчивостью.
— Ну, раз ты настаиваешь, — с деланным вздохом, Бэгмен повернулся к чемпионам Хогвартса.
— Барти попросил вам напомнить, что вы обязаны идти до конца и не можете отказываться от участия в турнире, — произнес с таким видом, с каким говорят обо всем известных фактах, будучи вынужденными подробно о них рассказывать.
— Людо, до конца.
Еще один демонстративный вздох.
— Нарушивший это правило будет наказан. Старший чемпион — Кубком Огня, с которым он заключил контракт. Младшие будут исключены из Хогвартса, а их палочки — сломаны.
«Что?»
«Какого…»
Гарри удержался, но Гермиона все равно знала, что именно он имел ввиду. Впрочем, в данном случае она была согласна с подобной оценкой слов Бэгмена.
Их товарищи по несчастью тоже были, мягко говоря, обескуражены подобным заявлением. Не имея собеседника для внутреннего диалога, свое негодование они излили на тех, кто принес столь неожиданные вести.
— Что за…
— Почему…
— Кто…
— Тихо! — оборвал возмущенные возгласы Крауч.
Обвел строгим взглядом притихших детей и кивком велел Бэгмену продолжать.
— Мы подумали и решили, что негоже ставить старшего чемпиона в ущемленное положение. Рискует ведь, получается, только он один! А теперь все находятся в равном положении. Да и так ведь интереснее! — Бэгмен вещал с очень радостной улыбкой, словно не понимая, почему никто не радуется.
Гермиона хотела сообщить свое мнение о подобной логике и уже набрала для этого воздуха, но осознав, что достаточно цензурных слов у нее не нашлось, лишь с силой сжала челюсти.
«Похоже, мы рано расслабились», — прокомментировал Гарри, в последнее время переставший ожидать от турнира каких-либо неприятностей.
— Почему нас не предупредили?! — воскликнула Чоу Чанг, на мгновение опередив Анджелину Джонсон.
Остальные чемпионы выразили свое согласие с заданным вопросом, попеременно сверля взглядом то Бэгмена, то Крауча.
— Я думал, вы знали… — слегка растерянно начал Бэгмен.
— Правила турнира, в том числе и это дополнение, был утверждены уже давно, — снизошел до пояснений Крауч. — Вы в любой момент могли обратиться в соответствующий департамент министерства магии и получить полную справку на этот счет. Не наша вина, что вы этого не сделали.
«Так это мы еще и виноваты!» — возмутился Гарри.
— Кроме того, — словно предугадав следующий порыв участников турнира, продолжил чиновник тем же ровным и чуточку нудным голосом, — пройдя процедуру взвешивания палочек, вы тем самым подтвердили свое участие в турнире и согласие с установленными правилами. Вы вольны отказаться, но о последствиях вам уже сообщили.
Острое желание кого-нибудь проклясть стало почти нестерпимым.
«Бюрократы чертовы…»
Бэгмен, тем временем, не обращая внимания на напряженную тишину, перешел к следующей части своего сообщения.
— Традиционно, одним из этапов всех таких турниров было сражение с каким-нибудь волшебным животным, и мы решили сильно не отступать…
Буквально несколько минут назад этих слов ждали с большим нетерпением, но в свете первой обрушившейся на них новости, чемпионы мысленно приготовились к новому подвоху.
«По крайней мере, некоторый опыт борьбы с монстрами у нас есть», — осторожно заметил Гарри.
«Что-то мне подсказывает, что нас могут не правильно понять, если мы применим тут опыт с василиском».
Действительно, хоть закон о Непростительных Заклинаниях никак не распространяется на всяких монстров, но…
«… Именно, демонстрировать свое владение Авадой явно не стоит».
«Думаю, заклинания вроде того, что показывал Сириус, тоже лучше не использовать», — продолжил мысль Гарри.
«…Вот только репутация репутацией…»
«… Но позволить себя сожрать…»
«… Намного хуже».
«В общем, посмотрим по ситуации», — подвел он итог их общему размышлению.
То, что у них забрали возможность отступить, означало необходимость победы любой ценой.
«А насчет всяких неожиданных правил мы еще посмотрим», — не собиралась сдаваться Гермиона.
— …Мы подготовили семь различных волшебных существ для каждой из трех команд, — Бэгмен продемонстрировал всем небольшой мешочек, поднятый со стоящего рядом стола. — Здесь находятся уменьшенные копии тех, с кем вам предстоит встретиться. Вы должны вытянуть отсюда одну из них и решить, кто из вас выйдет на стадион. Ваша задача — пересечь поле из конца в конец… А ваш соперник попытается этому помешать!
Радость главы спортивного департамента смотрелась несколько неуместно на фоне напряженных чемпионов.
— Мы подобрали их так, чтобы каждый смог найти задачу себе по плечу… Но выбор за вами!
«Если я правильно поняла, есть семь существ разной степени опасности…» — прикусив губу, Гермиона попыталась разложить по полочкам услышанное.
«… Но весь список заранее неизвестен…»
«… И нужно выбирать участника так, чтобы не «потратить» старшекурсника на что-то простое».
Согласно дальнейшим словам Бэгмена, остальные две группы участников сейчас получали те же самые инструкции. Выступать они будут по очереди, и никто из них не будет видеть действий соперников, чтобы не подсматривать удачные решения. Согласно предварительной жеребьевке между директорами школ, первым будет Дурмштранг, затем — Хогвартс, а в конце — Бобатон. С этими словами Крауч и Бэгмен оставили чемпионов ожидать своей очереди.
* * *
Ждать пришлось немало. За прошедшее время чемпионы успели высказать свое мнение насчет идиотов-организаторов с их дурацкими правилами и манерой о них сообщать, и пришли на этот счет к полному согласию. Поделились мнением насчет предстоящего вступления и сделали предположения насчет возможных действий. Как заметил Седрик Диггори, поставленная задача — пересечь стадион из конца в конец вовсе не означает необходимость напрямую сражаться тем, кто этот проход будет сторожить. Так что помимо уроков по уходу за волшебными существами стоит вспомнить и заклинания, способные замаскировать или отвлечь.
«Надо было взять с собой нашу мантию…»
«Вообще-то, нам прямо сообщили, что взять можно только палочки», — не дала ему помечтать Гермиона.
Всякое ожидание рано или поздно подходит к концу. Нынешнее исключением из этого правила не стало. Пылающий энтузиазмом Бэгмен вновь явил себя слегка нервничающим чемпионам.
— Итак, ваша очередь! Кто желает испытать удачу?
Пожав плечами, сидевшая ближе всех Джонсон опустила руку в протянутый ей мешок. Разжав кулак, она продемонстрировала всем свою добычу — на темной ладони сидел… обычный паук?
— Увы, тут я вам не помощник, — в демонстративном сожалении вздохнул Бэгмен в ответ на вопросительные взгляды.
— Но, между нами говоря, — понизил он голос, — оно намного больше, чем кажется…
— Это… акромантул, — присмотревшись, заключил Диггори.
— Кеттлберн говорил, что стаей они очень опасны, но с одной особью справиться можно, — вспомнила Гермиона самый первый урок по соответствующему предмету. — Если драться, то бить лучше в брюхо, оно защищено слабее.
— Браво, мисс Грейнджер! — похвалил ее Бэгмен. — Но решайте быстрее, кто с ним встретится!
Итогом короткого совещания стало решение отправить к акромантулу пятикурсника — ничего не зная о том, какие существа их могут ожидать в дальнейшем, Диггори предложил выставить участника из «середины списка».
«Главное, чтобы не оказалось, что это был самый слабый монстр, предназначенный кому-то из нас», — высказала свое опасение Гермиона.
«Мы уже встречались с тварью высшей категории опасности, — еще раз напомнил Гарри, — Заклинание на самый крайний случай у нас имеется».
— Определились? Ну что ж, идемте за мной… Ах да, чуть не забыл, вам уже не обязательно сидеть в этой конуре!
Чемпионы Хогвартса, направляемые Бэгменом, переместились на поле стадиона, в небольшую огороженную часть, где вчера проходила проверка волшебных палочек.
За ночь поле успело несколько преобразиться. Исчезла ровно подстриженная трава, сменившись голой каменистой почвой. Повсюду были разбросаны приличных размеров валуны и обломки скальной породы. Кое-где имелись наполненные водой ямы. Неизменным остался лишь деревянный столб в противоположном конце стадиона. И к этому столбу трое волшебников сейчас крепили толстую цепь, другой конец которой удерживал огромного неподвижного паука.
— Видите во-о-он ту дверь? — указал Бэгмен вдаль. — Вам нужно всего лишь зайти в нее, чтобы завершить испытание! Ладно, желаю удачи!
Работники стадиона завершили свою работу и поспешили удалиться, на прощание бросив заклинание в акромантула, после которого тот сразу поднялся на лапы и принялся осматриваться, неторопливо шевеля хелицерами.
Прозвучал удар в гонг, и чемпион Хогвартса Норман Саммерс вышел за пределы огороженной территории, открывая выступление своей команды.
Видимо, помимо небольшого заборчика, покинутая им часть стадиона была накрыта и различными дополнительными чарами — стоило чемпиону выйти наружу, как акромантул, почуяв добычу, начал медленно приближаться.
Несколько секунд Саммерс стоял неподвижно, видимо, разрабатывая плян, а затем начал его осуществлять. Взмах палочки, и заклинание попадает прямо… в цепь, на которую был посажен паук. Трибуны ответили разочарованным гулом.
«Промах?»
«Похоже, нет, — пригляделась Гермиона. — Цепь уменьшается!»
Заклинание повторилось еще несколько раз и зрители поняли план чемпиона: длина цепи сократилась настолько, что он теперь мог спокойно обойти акромантула!
— Оригинально, — оценила задумку Анджелина.
Вот только кое-чего Саммерс не предусмотрел. Пока он, красуясь перед зрителями, подчеркнуто неторопливо шел вдоль края поля, сидящий на коротком поводке паук сдаваться не собирался. Твердо намеренный получить заслуженный обед, он упорно рвался к своей цели. Уменьшенная в размере и, соответственно, в толщине, привязь не выдержала такого напора.
Чемпион успел среагировать на пронесшийся по трибунам вздох и бросился бежать, петляя между ямами и валунами.
— Не успеет, — тихо пробормотала Гермиона.
Паук настиг свою жертву буквально в нескольких шагах от спасительной двери. Схватил чемпиона передней парой лап, приподнял над землей…
Росчерк палочки и одна из лап падает на землю, отсеченная у самого основания. Упавший вместе с ней чемпион отправляет еще одно заклинание в оказавшееся прямо перед ним уязвимое брюшко. Акромантул отпрянул назад и Саммерс, не желая больше искушать судьбу, вскочил на ноги и бросился в противоположную сторону. Хлопок двери ознаменовал окончание выступления первого из семи чемпионов Хогвартса.
«Да уж, нельзя было так быстро расслабляться», — озвучил свои впечатления Гарри.
«Учтем».
Пока с арены уводили покалеченного паука, оставшимся вшестером чемпионам был вновь предоставлен выбор соперника. Если это, конечно, можно было назвать выбором.
«Что ты там говорила про пасть дракона, куда никто в здравом уме не станет отправлять недоучившихся школьников?» — невинно поинтересовался Гарри.
«Вот именно, никто «в здравом уме», — парировала Гермиона.
На сей раз ни у кого не возникло сомнений в том, что именно вытянула из мешка Анджелина — слишком уж известен этот образ.
Да, одному из чемпионов сейчас предстояло столкнуться с самым настоящим драконом, пусть и молодым. И никто не сомневался, что эта задачка предназначалась именно для старшего чемпиона.
Ни у кого и мысли не возникло пытаться напрямую сражаться с подобным чудовищем. Диггори согласился с предложением попробовать отвлечь чем-нибудь дракона и в это время быстро проскочить мимо.
В целом, план сработал. Гигантская рептилия была не прочь перекусить трансфигурированной из камня собакой, но в самый последний момент предпочла добычу покрупнее. Диггори спасло отделявшее его от дракона расстояние — он успел отскочить в сторону от огненного плевка, отделавшись подгоревшими полами мантии.
Следующее создание заставило поломать голову в попытках определить, что это такое. Оперенная, серебристого цвета, крылатая змея с парой коротких ног.
— Кажется, это серебрянка, — неуверенно произнесла Чоу Чанг.
— Она, случайно, не родственник крылатым змеям из Америки? — Гарри вспомнил наконец, где упоминалось нечто похожее — в книге Хагрида.
— Вроде бы, да.
— Тогда пойду я, — заключил он.
Возражений не последовало. Выглядела эта «серебрянка» не слишком опасно, какой-либо настораживающей информации на ее счет ни у кого не имелось, и четверокурсник вышел на арену.
Сам он рассудил просто: как змееуст, он мог особо не опасаться волшебных змей, пусть и столь необычных. Именно это тело же было выбрано из тех соображений, что подобный талант оно и так уже успело продемонстрировать всей школе, так что ничего страшного не случится, если сейчас кто-то обратит внимание на его использование.
— Расправь крылья, — тихо произнес он, чтобы убедиться в надежности составленного плана.
Громкость речи не играла роли при разговоре на парселтанге, и серебрянка послушно исполнила команду, несмотря на то, что никак не могла ее расслышать.
Отлично, можно устроить небольшое представление.
Покорная воле змееуста, десятифутовая крылатая змея послушно изображала попытки добраться до своего соперника и всадить в него свои клыки. Выглядело это действительно эффектно, как он легко мог убедиться, глядя со стороны: красивое, грациозное создание, покрытое серебряными перьями, то совершало стремительные броски с земли, то вспархивало в воздух и пикировало на своего врага сверху. И каждый раз неизменно напарывалось на метко брошенные заклинания, вынуждавшие отступать и промахиваться.
Трибуны ревели, наслаждаясь превосходным зрелищем.
Но стоило признать — не будь у него возможности управлять действиями змеи, битва в таком стиле стала бы весьма рискованной. Мало того, что пропустить неожиданный удар было проще простого, так ведь еще и заклинания на это существо действовали далеко не в полную силу. «Ступефай», надежно выводящий из строя человека, лишь ненадолго ошеломлял серебрянку. Правда, он не пытался при этом бить изо всех сил…
Очередное оглушающее заклинание, тихо произнесенная команда — серебрянка, пошатываясь, отступает, позволяя чемпиону беспрепятственно пройти мимо нее.
Против следующего монстра на арену вновь вышла она. Уж больно подходящим соперником сочла она самого обыкновенного тролля.
В противовес предыдущей, эта битва оказалась совсем короткой. Небольшое мысленное усилие, чтобы подавить первый порыв использовать смертельное проклятие против оглушительно взревевшего монстра, бросившегося прямо на нее, взмах палочки — и, не удержав равновесие на оледеневшей земле, тролль шлепнулся на спину. Еще одно заклинание, и взлетевший с земли огромный камень с хрустом приземляется ему прямо на голову.
Первый этап турнира можно считать успешно пройденным.
|
|
| Lord | Дата: Воскресенье, 30.11.2014, 05:06 | Сообщение # 40 |
|
Самая страшная вещь в мире - правда
Сообщений: 2745
| Глава 38. Монстры бывают разные.
Пытаясь создать красивое шоу для зрителей, о самих участниках турнира организаторы как-то не подумали — окончания выступления своей команды чемпионам пришлось дожидаться в какой-то каморке, не имея возможности узнать о происходящем на поле. Общество пары колдомедиков, с достойным уважения упорством пытающейся найти хоть что-нибудь, что потребовало бы использования профессиональных навыков, особой радости не прибавляло.
Пока что им приходилось скучать — выступавший первым Саммерс уже успел получить всю необходимую помощь, которой потребовалось не так уж и много. Хватка акромантула не отличалась особой нежностью, но, к счастью для чемпиона, ему удалось обойтись без знакомства с ядом своего противника, далеко не самым слабым из тех, что существовали в волшебном мире.
Второй представитель Хафлпаффа среди чемпионов Хогвартса в услугах колдомедиков не нуждался и к окончанию боя с троллем почти закончил приводить свою мантию, пострадавшую от драконьего пламени, в относительно опрятный вид.
«У Лаванды такие заклинания выходят лучше», — оценила Гермиона попытки Диггори.
«Хочешь их подружить?»
«Ну уж нет! — вздрогнула соседка своей чрезвычайно общительной сокурсницы. — Она же нам все уши прожужжит, делясь подробностями!»
— Ну как, все в порядке? — оторвавшись от своего занятия, Диггори встретил входящую в помещение Гермиону тем же вопросом, что недавно задавал и Гарри.
— В полном, — повторила она слова, которыми отвечала, будучи единой со своей второй половиной.
Старший чемпион хмыкнул, быстро пробежав взглядом с Гермионы на Гарри, и вновь занялся своей одеждой, периодически поворачивая голову в сторону двери. После не самого удачного выступления товарища по факультету, а также собственной встречи с одним из самых опасных существ в мире, Диггори явно волновался за всех остальных чемпионов своей школы. Впрочем, вернувшиеся без единой царапинки и вполне довольные собой самые младшие члены команды сумели его в достаточной мере успокоить.
Вошедший через пару минут Дейвис вновь расстроил выделенных чемпионам целителей полным отсутствием каких-либо травм. Студент Рейвенкло вполне оправдал репутацию своего факультета, показав отличное знание повадок гиппогрифа: один-единственный поклон, и все «сражение» закончилось, даже не начавшись. Можно было, конечно, на столь простой «бой» выставить и более младшую Чанг, но три оставшихся хогвартских чемпиона, помня о самом первом выступлении, решили перестраховаться на случай, если гиппогриф окажется несговорчивым.
Чоу Чанг также выступила вполне успешно.
— Йети, — короткий ответ на вопрошающие взгляды. — Решила взять с тебя пример, — тут же пояснила она, улыбнувшись Гермионе.
— Правда, пришлось его слегка подтолкнуть, — продолжала делиться Чанг своими впечатлениями. — Видимо, на льду йети стоять умеет… Еще и камнями начал кидаться…
— Не попал? — поинтересовался Диггори, однако, без какой-либо тревоги в голосе.
«Ну да, учитывая обычные размеры и силу йети…» — поняла Гермиона причину спокойствия старшего чемпиона.
«… Она бы тут сейчас так не стояла».
— От бладжеров труднее уворачиваться, — подтвердила догадку ловец команды Рейвенкло, небрежно отмахнувшись.
Если последние три чемпиона так или иначе разобрались со своими противниками достаточно быстро, то оказавшейся в самом конце Анджелине Джонсон потребовалось времени едва ли не больше, чем всем им вместе, что заставило изрядно понервничать некоторых из ее товарищей по команде. В итоге, тяжело дышащая девушка буквально ввались внутрь «комнаты отдыха» и тут же была подхвачена вскочившими при ее появления целителями, быстро отгородившими часть помещения наколдованными занавесками.
Насколько удалось разглядеть, ее черная мантия с гербом школы — форма чемпионов Хогвартса — была основательно испачкана пылью и грязью, а также была порвана в нескольких местах. Лицо в ссадинах, левая ладонь в крови — причины для расторопности колдомедиков и тревоги товарищей по команде были очевидны.
Впрочем, волшебная медицина вновь продемонстрировала свои возможности и уже через несколько минут Анджелина, украшенная боевой раскраской заживляющего бальзама, в наспех почищенной мантии, начала делиться подробностями своего выступления.
— Не знаю, как оно называется, но выглядело как здоровенный бык с огромными рогами…
«Гарри, не надо так на меня смотреть — ты же знаешь, что мы о таком не читали и не слышали».
— Как бык? — переспросил Диггори. — Не помню ничего такого…
Несколько секунд задумчивой тишины.
— Ладно, потом узнаем, — прервал он общую задумчивость. — Что там… Э-э-э… Анджелина?
Не успев как следует начать свой рассказ, девушка прервала его самым радикальным образом, крепко заснув на не самом удобном стуле.
«Похоже, напоили снотворным».
Распахнулась дверь, и Людо Бэгмен вновь явил себя чемпионам Хогвартса.
— Вы все молодцы! — радостно сообщил он. — Можете отдыхать, пока выступает Бобатон, а потом пойдем на подведение итогов!
— Ладно, у меня еще куча дел, — добавил он, не дожидаясь ответа на свое объявление и тут же убежал назад.
«А я думала, нам дадут на них посмотреть…» — несколько обескураженно отреагировала Гермиона.
«Велено отдыхать — значит, отдыхать», — ответил Гарри с деланным безразличием.
Вновь потянулось скучное ожидание. За прошедшие полтора часа имевшиеся подозрения успели перерасти в полную уверенность: Волшебный Турнир как захватывающее и впечатляющее шоу задумывался таковым лишь для зрителей и только для них. В то время как обеспечивающие зрелище чемпионы, похоже, должны были быть безмерно довольны самим фактом своего выступления и возможностью показать себя почтенной публике.
* * *
Как оказалось, окончание выступлений, и подведение их итогов еще не означало, что чемпионы трех школ вольны отправляться на заслуженный отдых. Нет, для них этот день еще только начинался.
Многочисленные журналисты, жаждавшие заполучить эксклюзивный материал и явно договорившиеся с учредителями турнира, набросились на школьников сразу после объявления результатов.
— Как освободитесь, возвращайтесь в наш домик! — крикнул им Бэгмен, уводя за собой всех остальных членов делегации Хогвартса.
Семерка чемпионов осталась один на один с жаждущей их внимания толпой.
Колдографии индивидуальные, колдографии групповые, колдографии «а давайте вас троих» или «вот тут, на фоне… куда побежал фон?!».
Куча шаблонно-дурацких вопросов, на которые непременно нужно было отвечать подробно и развернуто.
— Трудно ли вам пришлось?
«А то вы не видели…»
— Как настроение?
«Было терпимым».
— Что думаете о своих соперниках?
«Лучше, чем о вас».
— Ваши дальнейшие планы?
«Сейчас достанем палочки и наглядно покажем».
— Мистер Поттер, что сказали бы ваши родители? А с Сами-Знаете-Кем было труднее?…
«… Авада — не лучший способ решения проблем… Авада — не лучший способ решения проблем…»
— Мистер Крам, помогли ли вам ваши навыки? Что? «Я плохо англиски»?
— Мадмуазель Делакур, а вы… вы-ы… ы-ы-ы…
Но самое веселье началось, когда эстафета общения с чемпионами плавно перешла к ожидающим своих кумиров болельщикам. Снова непрерывные вспышки колдокамер, попытки получить автограф…
Из учеников Дурмштранга самым популярным был, как и следовало ожидать, Виктор Крам. Всемирно известный ловец принимал внимание публики стоически, с неизменно угрюмым выражением лица. Похоже, за прошедший квиддичный сезон он успел несколько привыкнуть к подобному ажиотажу и относился к таким моментам как к неизбежному злу. Доблестные товарищи Крама быстро сориентировались в ситуации и скучковались за его спиной как за живым щитом, пытаясь выглядеть как можно незаметнее.
Французы тоже продемонстрировали определенную смекалку, аналогичным образом предоставив общение с публикой самой заметной среди них персоне. Флер Делакур, наколдовав себе стульчик, восседала на нем с царственным видом, надменно взирая на толпу, обступившую ее со всех сторон. Ни у одного из людей с мечтательным лицом так и не получилось дойти до своей цели — в нескольких шагах от нее они словно натыкались на невидимую преграду. Делакур, не выпускавшая из рук волшебную палочку, время от времени обводила ей вокруг себя, рисуя в воздухе узоры.
«К следующему разу нужно выучить это заклинание».
Одурманенные волшебники не предпринимали никаких попыток снять этот барьер, начисто позабыв о всякой магии. Кое-кто из товарищей прелестной девушки, также находившихся в этом островке спокойствия, изображал раболепных придворных, с блаженным лицом сидя прямо на траве подле «трона».
Среди команды Хогвартса главным центром притяжения был, конечно же, Мальчик-Который-Выжил. Заодно доставалось и ни на шаг от него не отходящей девочке, которая сама по себе мало кому была известна.
«… Авада — не лучший способ решения проблем… Авада — не лучший способ решения проблем…»
Хотя их попросту слишком много для Авады.
«… Авада тут все равно не поможет… Авада тут все равно не поможет…»
Но постепенно поток людей, стремящихся пообщаться со знаменитостями, начал иссякать. Не обошлось тут, правда, без вмешательства устроителей турнира: работники стадиона, совместно с французскими стражами порядка, все это время пытавшиеся поддерживать хоть какое-то подобие этого самого порядка, без лишней деликатности сообщили, что пора бы и честь знать, и вообще, их рабочее время вот-вот закончится.
Возврат в «домик», как назвал его Бэгмен, ознаменовался кратким повторением только что полученного опыта, разве что в гораздо меньшем объеме: на сей раз до чемпионов Хогвартса дорвались их собственные семьи. Конечно, далеко не все родственники участвовавших в турнире школьников смогли присутствовать на их выступлении, и потому народу набралось в выделенном для делегации «домике» не так уж и много. Но это отнюдь не означало, что у уставших детей появилась возможность спокойно отдохнуть: в плане обеспечения суеты и шума относительно небольшое число суетящихся и шумящих вполне неплохо компенсировалось их настойчивостью и активностью. Так, например, отец Седрика Диггори не столько общался со своим отпрыском, сколько приставал ко всем остальным с восторженными воплями «Видели? Видели? Это мой сын!»
К немалому облегчению Гарри, Сириус не стал особо наседать с вопросами и позволил им с Гермионой спокойно перевести дух, сидя в сторонке от всего этого переполоха.
* * *
Назад в замок делегация Хогвартса вернулась аккурат к самому ужину и, судя заинтересованным лицам всех прочих учеников, прибывшие из Франции будут вот-вот взяты в оборот.
Те из студентов, что получили билеты на турнир в качестве поощрения и непосредственно в соревнованиях не участвовали, были весьма не против оказаться в центре внимания и поделиться своими впечатлениями об увиденном. Но вот сами чемпионы были по горло сыты общением с публикой, и вовсе не горели желанием в тысячный раз подряд отвечать на одни и те же бестолковые вопросы.
Неизвестно, как эту проблему собирались решать все остальные, но Гарри и Гермиона, без лишних раздумий, предпочли скрыться там, где достать их будет весьма проблематично. Наскоро поужинав, они, пока никто не успел опомниться, быстро покинули Большой Зал и, накинув предусмотрительно захваченную с собой мантию-невидимку, сбежали в Тайную Комнату.
Пусть ее создатель и не подумал об удобстве посетителей, и изначально на подходящее для отдыха место это помещение походило слабо, но теперь, за все то время, что они им пользовались, ничто не мешало немного доработать его по своему вкусу.
Благо, волшебство позволяло без особых проблем и усилий обеспечить себя достаточным уровнем комфорта. Отгородить небольшой участок огромного зала, прикрыть каменный пол трансфигурированным ковром, правильно подобрать освещение, и там становится вполне уютно. Добавить натасканным из неиспользуемых классов стульям мягкости, слегка изменить их форму, и в них уже вполне можно расслабиться и отдохнуть.
Уже давно они устраивали в Тайной Комнате тренировки, после которых имелась отчетливая необходимость в водных процедурах. Душ из волшебной палочки получался неплохой, но зачем довольствоваться малым, если можно сделать гораздо лучше, приложив небольшие усилия?
Результатом подобных усилий стала большая ванна «как в кино», устроенная в уголке для отдыха. На то, чтобы сделать нужных размеров углубление в полу и придать его стенкам водонепроницаемость, ушел всего один вечер.
Гермиона опустила ладонь в воду, пробуя ее температуру. Неудовлетворенная проверкой, она произнесла заклинание и вновь ее повторила.
«Вот теперь хорошо».
Вернув палочку в ножны, аккуратно спустилась вниз. Скрывшись по шею, полулежа в воде, расслабленно вздохнула.
«Ну наконец-то, больше никого лишнего рядом… Гарри, если не хочешь спускаться, то хотя бы встань так, чтобы мне тоже было удобно смотреть!»
Улыбнувшись, он оторвался от созерцания приятной глазу картины и через пару мгновений тоже погрузился в воду. Уловив донесшееся до него пожелание, сел, оставив достаточное расстояние между своей спиной и краем ванны для Гермины, подсевшей сзади и крепко его обнявшей.
Некоторое время они просто ни о чем не думали, наслаждаясь долгожданным покоем. Навязчивость зрителей и журналистов, коршунами налетевших на участников турнира, утомила намного сильнее, чем бои с опасными волшебными монстрами. К счастью, здесь до уставших чемпионов точно никто не доберется. Можно спокойно все обдумать, а также, все-таки, и самим увидеть проходившие сегодня выступления. Подобная возможность появилась благодаря Сириусу, который во время их встречи перед возвратом в замок передал омнинокль с записями всех состоявшихся боев.
Все три школы выступили примерно на одном и том же уровне. Нельзя было с уверенностью определить однозначно лучшую или худшую из всех. Но и полностью одинаковыми назвать их было нельзя. Неизвестно, конечно, был ли тому причиной разный подход к обучению или же свою роль сыграли личности самих участников, но подходы к некоторым боям порой были совершенно различными.
Помимо самих сражений, Сириус записал и процесс выставления оценок всем участникам. Взглянуть на это еще раз было интересно. Хоть результат и был уже известен, но теперь, когда была возможность посмотреть на выступления своих соперников, причины присуждения им того или иного числа баллов были намного более понятны.
Ученики Дурмштранга и Бобатона сражались с теми же самыми существами, что и Хогвартс, разве что, порядок их выхода на арену был другим, поскольку определялся, во многом, волей случая.
Дракон всем трем школам достался в самом начале, когда у них был еще приличный выбор возможных участников. Во всех случаях на арену выходил старший чемпион, но все три выступления были совершенно друг на друга не похожи.
В то время как Диггори воспользовался тактикой отвлечения, Крам решился на непосредственное сражение с драконом. Безрассудными его действия, тем не менее, назвать было сложно. Слишком близко к своему огромному сопернику он не подходил, держась за пределами зоны, достижимой для посаженного на цепь дракона. Пусть при бое на такой дистанции точность Крама оставляла желать лучшего и значительная часть его заклинаний, нацеленных в голову врага, летела мимо, но и самому волшебнику не составляло труда вовремя укрываться от ответного огня.
— Стоит запомнить такое применение «Энгоргио», — прокомментировала Гермиона, когда Крам в очередной раз скрылся за огромным камнем размером с автомобиль — чемпион Дурмштранга не сразу начал дуэль с гигантской ящерицей, потратив некоторое время на подготовку поля боя, и эта предусмотрительность выручала его неоднократно.
— Ему повезло еще, что дракон начал плеваться не сразу, а только в ответ, — заметил Гарри.
— Если враг дал возможность, то почему бы и нет?
— Я и не спорю, но рассчитывать на это не стоит… — вспомнил Гарри самое страшное их «приключение».
Квиррелл сразу их обезвредил и разоружил, не дав ни малейшей возможности как-то подготовиться.
— Как раз наоборот, это — хороший пример, — возразила она. — Он прекрасно воспользовался нашим замешательством. Мы ведь ожидали увидеть там Снейпа!
«Да, об обстоятельствах своей смерти я думала очень много…» — добавила Гермиона мысленно.
— Кстати, а действительно, — согласился Гарри с промелькнувшей мыслью, — что бы мы тогда делали со Снейпом, если бы это действительно был он?
— Думаю, результат бы не изменился от того, чьим телом управлял Волдеморт. Кто бы ни был его слугой, он приказал бы то же самое…
— Я не совсем об этом. Что бы сделал он, понятно и так. Но что собирались сделать мы? Как собирались его остановить?
— Мы много о чем тогда не подумали… Мы были совсем другими…
Некоторое время они вновь провели молча.
— Ладно, давай вернемся к нашему «кино», — отогнала наконец Гермиона невеселые мысли.
Гарри потратил несколько секунд, что отмотать запись немного назад, и просмотр возобновился. Пусть за раз омниноклем мог пользоваться только один человек, но в их случае это проблемой не являлось. Подсматривать друг за другом они приноровились уже давно.
Перестрелка человека и дракона шла достаточно долго. Наконец, одно из заклинаний Крама угодило его врагу прямо в глаз. Громко взревев, дракон принялся неистово метаться по сторонам, тряся головой. Похоже, это и было целью чемпиона Дурмштранга: поразив своего врага в уязвимое место, он выждал подходящий момент и быстро пробежал мимо ослепленного монстра вдоль края поля.
Спраут и Максим поставили Краму по восемь баллов, снизив оценку за излишне затянувшийся бой, в то время как Каркаров наградил своего подопечного всей десяткой.
Флер Делакур тоже нацелилась на самого дракона, но использовала совершенно иной подход. Наколдовав на себя несколько заклинаний, она пошла прямиком к пристально на нее глядящему монстру. Короткая остановка и внезапно дракон самым натуральным образом начал храпеть. Обратив внимание на языки пламени, вырывающиеся при этом из пасти, Делакур обошла его по широкой дуге.
— А ей вообще объяснили, что дракона нельзя так просто взять и заколдовать? — ошарашенно сообщил свое мнение Гарри.
На сей раз Каркаров был единственным, кто не выставил максимальную оценку. Буркнув что-то насчет «жульничества», он снизил ее до шести.
Тролль и йети никому не доставили проблем. Французы справились со своими соперниками примерно в том же стиле, что и Гермиона, а за ней и Чанг — пусть шкуры этих монстров и были весьма устойчивы ко многим чарам, но хороший удар по черепу неизменно отправлял их в глубокий нокаут. Ученики Дурмштранга, похоже, решили взять пример со своего старшего чемпиона и атаковали своих соперников напрямую, целя в глаза. С троллем этот трюк удался сразу, а вот йети начал в ответ кидаться подбираемыми с земли булыжниками — с поля чемпион уходил, заметно прихрамывая. Несмотря на это, Каркаров выдал своему ученику целых девять очков, в то время как прошедшие «чисто» Бобатон и Хогвартс получили семь-восемь.
Серебрянка, с которой сражался Гарри, заставила остальных изрядно попотеть. Похоже, никто не счел ее хоть сколь-нибудь опасной. Бобатон, для которого она оказалась самой первой, выставил одного из двух самых младших своих чемпионов. На летучую змею заклинания темноволосой француженки не производили никакого впечатления, и последняя получила немало укусов в руки, которыми она пыталась прикрыть голову и шею. К счастью для чемпионки, серебрянке, похоже, достаточно было всего лишь отогнать ее от себя и француженка смогла «пройти» испытание, попросту убежав. Оценки за подобное, естественно, оказались весьма низкими.
Представителю Дурмштранга тоже неслабо досталось, но все же сумел, в итоге, сильно повредить крылья летучей змеи и та предпочла отступить.
Гарри за это испытание получил по десятке от Спраут и Максим — по задумке, крылатая змея была предназначена для более старших и опытных, и потому, справившись с ней, он был оценен выше.
Акромантул тоже был крепким орешком. Саммерс, как оказалось, сумел отделаться, фактически, легким испугом: паук всего лишь помял ему бока своей хваткой. Остальные сражавшиеся с такими же монстрами пострадали гораздо сильнее.
Девушка из Бобатона попыталась воспользоваться Дезиллюминационным заклинанием. Само заклятие вполне удалось, сделав ведьму полностью невидимой, но вот только она не учла того простого факта, что многие животные прекрасно ориентируются по запаху и на слух. Сделав резкий бросок, паук начал размахивать передними лапами и щелкать хелицерами. Из-за чар невидимости не было не совсем понятно, что там точно произошло, но после того, как они развеялись, мантия девушки была сильно изодрана, а сам она стояла на ногах весьма нетвердо. Впрочем, она все-таки смогла отогнать от себя паука и самостоятельно покинуть арену.
А вот представительница Дурмштранга подобным достижением похвастаться не смогла. Судьи выстрелили из палочек красными искрами, останавливая бой, и выбежавшие на поле волшебники отогнали акромантула от его жертвы, которую он уже начал заворачивать в кокон.
Еще раз бой был прерван, когда чемпион из Бобатона не смог совладать с тем самым быком, потрепавшим Анджелину Джонсон. Рогохват, как назвал его комментирующий для зрителей из Британии Бэгмен, действительно выглядел как большой бык, но рога его были прямыми и длинными. И на эти самые рога он едва не насадил француза, после того, как таранным ударом с разбега сбил его с ног. Чемпион Бобатона, похоже, изначально не увидел какой-либо угрозы в «обычном быке» и сходу начал осыпать его проклятиями. Рогохвату видимого вреда они не причинили, но вот сам процесс ему явно не понравился.
«Похоже, они специально подобрали для турнира таких животных…» — сделала вывод Гермиона.
«…Они все плохо поддаются заклинаниям…»
«…Зрителям было бы не так интересно…»
«…Если бы бои оканчивались первым же «Ступефаем».
Сражавшейся с быком Анджелине пришлось пережить самую настоящую корриду. Рогохват несколько раз пытался ее протаранить, но, как и многие игроки в квиддич, она обладала хорошей реакцией и успевала отскочить в сторону, правда, ей зачастую все равно приходилось при этом падать на землю, и несколько раз у быка все же получалось ее слегка зацепить. К счастью, очередной брошенный Анджелиной «Ступефай» все-таки смог поставить точку в затянувшемся сражении, заставив рогохвата тяжело рухнуть на землю.
Похожим образом действовал и чемпион из Дурмштранга, но ему удалось добиться успеха гораздо быстрее. Видимо, его заклинания были несколько сильнее, и рогохват свалился, успев совершить всего три броска.
Самыми скучными и неинтересными для зрителей оказались гиппогрифы. Абсолютно всем чемпионам был известен правильный подход к этим гордым созданиям и потому боев, как таковых и не было. Но только для Бобатона и Хогвартса. Ученица Дурмштранга чем-то не понравилась гиппогрифу, и, несмотря на глубокий поклон, он, яростно заклекотав, ударил ее когтями. Левая рука чемпионки повисла плетью, но та не стала сдаваться и ударила в ответ. В процессе короткого, но яростного боя она еще раз получила острыми когтями, но ее врагу досталось гораздо сильнее: труп гиппогрифа, лишившегося значительной части своего оперения, а в некоторых местах, и кожи, выглядел очень неприглядно.
Как ни странно, но Каркаров оценил подобный результат выше, чем «трусливое уклонение от боя» Хогвартса и Бобатона.
— Кого-то он мне напоминает, — с притворной задумчивостью проговорил Гарри.
Один печально известный преподаватель Хогвартса тоже любил открыто подсуживать своим.
— Муди постоянно напоминает, что Каркаров — один из «раскаявшихся»…
— Похоже, это было необходимое условие службы Волдеморту…
Гарри получил от Каркарова пять баллов за то, что «очень долго возился». Гермионе, справившейся очень быстро, досталось шесть за «жестокость» — тролль удара камнем не пережил, и это при том, что убитый ученицей Каркарова гиппогриф был оценен в девять.
По непонятной причине, директора Спраут и Максим никак не реагировали на подобные выходки.
— Снейпу тоже никто слова поперек не говорил, — вздохнула Гермиона.
— Его потом уволили…
— А кто бы мог уволить директора?
По итогам первого тура Дурмштранг оказался на первом месте, опережая Хогвартс на пятнадцать очков. Бобатон шел последним, но отставал всего на один балл. Может быть, конечно, ученики Дурмштранга действительно оказались немного лучше своих соперников, но, казалось бы, при чем тут Каркаров?…
|
|
| Lord | Дата: Воскресенье, 30.11.2014, 05:15 | Сообщение # 41 |
|
Самая страшная вещь в мире - правда
Сообщений: 2745
| Глава 39. Терпенье и труд.
Проведенного в Тайной Комнате времени вполне хватило, чтобы перевести дух после весьма неспокойного дня, и в достаточной мере отдохнуть, чтобы возврат в общежитие факультета не вызывал откровенного нежелания этого делать. Вряд ли желание пообщаться со своими героями успело исчезнуть всего за вечер, и потому в башне их наверняка ждали с нетерпением.
Картина, открывшаяся по прибытии в башню Гриффиндора, особой неожиданностью не стала. Каким образом ученики Хогвартса могли отреагировать на такое событие, как выступление своих товарищей на международном турнире? Может быть, на других факультетах дела обстояли иначе, но в своей гостиной Гарри и Гермиона обнаружили давно начатую вечеринку.
Празднование успело достигнуть той «тихой» стадии, когда присутствующие уже успели вдоволь повеселиться и наговориться, и начали разделяться на группы по интересам. Впрочем, все еще немало было и тех, кто по-прежнему помнил о главном поводе для веселья и у кого на устах по-прежнему был первый этап Волшебного Турнира.
Наиболее большая группа студентов Гриффиндора была сконцентрирована вокруг тех счастливчиков, кому довелось побывать во Франции лично. Главной звездой, без сомнения, в этот вечер была Анджелина Джонсон.
Самая старшая чемпионка с Гриффиндора благополучно проспала все то время, что ее товарищи по команде подвергались осаде со стороны прессы и болельщиков. В Хогвартс она вернулась бодрой и веселой, не испытывая моральной усталости от общения с поклонниками и не ощущая какого-либо беспокойства от залеченных колдомедиками травм. Таким образом, находящаяся в центре всеобщего внимания девушка выглядела вполне довольной жизнью, в очередной раз пересказывая подробности своего боя и обсуждая все остальные выступления.
Сириус оказался не единственным, кто догадался взять на турнир омнинокль. Алиссия Спиннет, попавшая в число счастливчиков, увидевших все своими глазами, тоже захватила с собой подобный предмет, и ее омнинокль с записями сейчас передавался из рук в руки, от глаз к глазам.
«Там же часа два наберется, что они успевают увидеть?» — прокомментировала Гермиона это действо.
Желающих посмотреть было очень много, и надолго омнинокль в одних руках не задерживался.
«Думаю, смотрят самое интересное», — безразлично отозвался Гарри.
Несмотря на то, что по итогам первого тура впереди оказался совсем не Хогвартс, настроение участников вечеринки оставалось весьма приподнятым. Возможно, дело было в том, что дискуссия, посвященная прошедшим испытаниям, уже благополучно добралась до точки, в которой все участвующие стороны сошлись во мнении относительно моральных качеств одного из судей. Таким образом, несмотря на оценки, «наши все равно круче».
Впрочем, стоило признать, что для подобного вывода основания все же были…
«Никого из наших с поля уносить не пришлось», — согласно кивнула Гермиона.
«И раненых у нас всего двое…» — добавил Гарри.
«… И оба пострадали несильно».
Ссадины и царапины, полученные Анджелиной во время прыжков вокруг рогохвата, не шли ни в какое сравнение, например, с глубокими ранами от когтей гиппогрифа.
«Да и летающая змея неслабо покусала всех остальных, — была продолжена его мысль, — и неизвестно еще, насколько она ядовита».
«Ну, тут мы слегка смухлевали…» — справедливости ради отметил он.
«Кое-кто, судя по всему, тоже не стеснялся использовать свои таланты», — намекнула Гермиона на одну французскую вейлу.
«Узнай про меня Каркаров, точно снял бы все баллы по такому шикарному поводу», — Гарри мысленно поставил знак равенства между директором Дурмштранга и бывшим деканом Слизерина.
«Ох, лучше не напоминай…»
Несмотря на постигшую Снейпа судьбу, Гермиона все равно не могла простить ему столь недостойного поведения. Хотя, и сам Гарри тоже не сильно то и пытался этого сделать…
— Вот, Гарри тоже может подтвердить!
Произнесенное имя выдернуло их из собственных размышлений.
— Э, что? Я немного задумался… — ответил он, увидев обращенные на него взгляды.
— Я говорю, — возмущенным голосом отозвалась Анджелина, — они какой-то бред придумали — отберут и сломают наши палочки!
— Да, так и сказали, — подтвердила Гермиона, когда вопрошающие лица слушателей вновь повернулись к ним. — Если откажемся участвовать — исключат из Хогвартса и конфискуют палочки.
— А главное, — продолжила Анджелина, — еще и сказали, что это мы виноваты! Что в министерстве эти правила написали уже давно!
Внимающая откровениям толпа ответила возмущенными выкриками. Однако возмущенными подобным произволом выглядели далеко не все. На некоторых лицах без проблем можно было прочитать предвкушение новых скандальных подробностей.
«Да им ведь важно только то, что есть повод поболтать и посплетничать!»
«А я уже привык», — намного спокойнее отозвался любимый объект для школьных сплетен.
Гермиона печально вздохнула.
«А Бэгмен ведь так и сказал, что «будет интереснее», хоть и не уточнил, кому именно», — была вынуждена она признать некоторою эффективность подобного шага.
Как бы не относились к данному правилу чемпионы, но потенциальным зрителям, похоже, действительно стало «интереснее».
«Что бы о Бэгмене ни говорили, в некоторых вещах он, похоже, все же разбирается…» — согласился Гарри.
«…Стоп, ты не будешь называть меня фаталистом?» — спохватился он, не услышав привычного в таких случаях комментария.
«А смысл?..»
Собравшаяся вокруг Анджелины компания тем временем принялась активно высказываться по поводу подлости и коварства министерских чиновников, а также обсуждать, как это тяжело — быть участником турнира. Похоже, успех Хогвартса на прошедшем испытании успел уже себя достаточно исчерпать в качестве предмета интересной беседы, и потому смена темы была воспринята всеми на ура. Беспроигрышный вариант — чужие беды и чужие недостатки всегда были и будут намного лучшим поводом для сплетен и домыслов, чем чужие удача и успех…
Впрочем, нашлись в общежитии Гриффиндора и такие, кому пустые разговоры оказались безразличны. Или, по крайней мере, гораздо менее интересны, чем возможность самим создать себе занимательное зрелище.
Расположившаяся по соседству небольшая компания во главе с близнецами Уизли развлекалась тем, что гоняла по столу небольшую фигурку рогохвата — одну из тех, при помощи которых чемпионы выбирали себе соперника. Миниатюрный бык неплохо воспроизводил повадки своего оригинала и носился из стороны в сторону, пытаясь поддеть на рога своего невидимого соперника — зрители время от времени «подбадривали» его, обстреливая искрами из палочек. Наколдованный кем-то бортик не позволял фигурке покинуть свой загон.
Видимо, простые метания маленького быка успели уже всем наскучить, и в чью-то голову пришла новая идея. Трансфигурированная из подручных материалов мышка была заброшена на арену, чтобы начать битву века.
Похоже, юный волшебник несколько переоценил свои таланты в трансфигурации — созданная им мышка двигалась как-то вяло и быстро попала на рога, развалившись пополам с характерным треском разрываемого пергамента.
«Да, МакГонагалл была бы недовольна», — согласился этими размышлениями Гарри.
«А вообще, это интересная магия», — добавил он, понаблюдав за метаниями оживленной фигурки.
Сами же зрители этого «боя» явно не думали о правильности исполнения заклинаний, и мнение преподавателя трансфигурации им было глубоко безразлично. Наоборот, подобный результат пришелся публике по вкусу и новые мышки уже целенаправленно создавались так, чтобы разваливаться на части от меткого удара.
«У нас есть такие же, — напомнила Гермиона задумавшемуся Гарри. — Можно поэкспериментировать».
«Бабблинг обещала, что скоро начнем делать «простенькие безделушки».
«Ну да, чем-то сложным заниматься пока рано…»
Как и на прошлой вечеринке, посвященной Волшебному Турниру, исчезновение двух его участников прошло без лишнего внимания со стороны празднующих.
* * *
Представители Рейвекло и Хафлпаффа в команде Хогвартса тоже не стали ничего скрывать от своих товарищей по факультету в процессе допроса, которому были подвергнуты в тот вечер. В несколько невыгодном положении оказались студенты Слизерина, в чьих рядах чемпионов не оказалось, но испытывать информационный голод им пришлось недолго. В школе всегда хватало желающих оказать всю возможную помощь тем, кто по какой-либо причине остался не в курсе самых свежих новостей. И как всегда бывает в подобных случаях, передаваемая из уст в уста информация зачастую дополнялась новыми подробностями, что существенно повышало ее художественную ценность и способствовало желанию побыстрее сообщить ее еще кому-нибудь. Естественно, снабдив при этом уже собственным авторским видением.
Неизвестно точно, в каком именно виде ходившие по замку разговоры достигли ушей преподавательского состава, но уже на следующий после возвращения из Франции вечер чемпионы были вызваны на экстренное собрание в кабинете директора. Судя по всему, выходило, что о некоторых правилах турнира не знала даже профессор Спраут, являвшаяся, ни много, ни мало, одной из судей. Никак иначе не получалось достоверно объяснить тот факт, почему ученикам битый час пришлось давать разъяснения не на шутку переполошившимся учителям.
Нет, поцелуй дементора никому не грозит. Нет, в Азкабан сажать никого не будут. И нет, в качестве приманки для какого-нибудь дракона в следующем туре их тоже использовать не будут.
Их «всего лишь» лишат палочек и исключат из Хогвартса в случае отказа от участия.
— Значит так, — взяла слово мадам директор, когда все разъяснения по поводу установленных правил были получены, — могу точно вам сказать, что исключение из Хогвартса — это внутреннее дело самого Хогвартса. Министерство сюда вмешиваться просто не имеет права.
«Это… обнадеживает», — осторожно отреагировала Гермиона.
— А еще, — добавил Флитвик, который, как и все деканы, также присутствовал на этом собрании, — просто так сломать палочку волшебника, сдавшего СОВ, тоже никто не может.
«А вот это уже не очень».
«Гарри… Ладно, согласна».
— Будем разбираться, — подвела итог Спраут. — Продолжайте тренироваться и не берите в голову всякую чушь.
* * *
Необходимость интенсивной подготовки к следующей части турнира была наиболее актуальна лишь для двух чемпионов из семи. Именно Диггори и Джонсон состояли в собранной для турнира квиддичной команде, и именно квиддич был объявлен следующим туром соревнований, который должен состояться в середине декабря, за неделю до рождественских каникул.
Сборная Хогвартса перешла на усиленный режим тренировок, и каждый вечер выходила на стадион, готовясь к предстоящим матчам. Менять первоначально набранный состав не потребовалось, несмотря на имевшиеся на этот счет опасения. Обычно, Гриффиндор и Слизерин на одном квиддичом поле были весьма взрывоопасным сочетанием, но, как оказалось, в составе одной команды они вполне могли сработаться. Точно неизвестно, что оказало решающее значение — лидерские качества капитана, не позволявшего всерьез разрастаться возникающим конфликтам, или же сами его подопечные оказались из тех, кто был не против на время заключить союз со своими вечными соперниками. Еще может быть, что главным оказалось желание утереть нос двум другим школам, для чего внутренние разборки по взаимному молчаливому согласию были пока что отложены в сторону. Но факт оставался фактом — представители самых непримиримых факультетов, когда дело доходило до любимого школьного развлечения, действительно смогли сформировать команду.
Кое-кто из преподавателей не очень обрадовался, когда ради квиддича были отложены в сторону тренировки, где он вволю мог пошвыряться всякими пакостными сглазами в своих учеников. Уверенный, что коварные враги не дремлют и только лишь ждут подходящего случая, Аластор Муди настоял на продолжении своих издевательств как минимум три раза в неделю.
* * *
Не вошедшие в сборную пять чемпионов на время остались не у дел. Если не считать проводимых для них занятий под руководством Флитвика и Муди, количество которых значительно сократилось по сравнению с прошлыми неделями, то учебный год на это время стал для них самым обычным учебным годом. Впрочем, долго скучать им не пришлось. Как оказалось, турнир — это не только разного рода состязания между тремя школами, о чем ученикам Хогвартса было сообщено утром одного из последних дней ноября.
— Как вы помните, в основу Волшебного Турнира лег проводившийся в прошлые века Тримудрый Турнир, — свое объявление мадам директор начала с краткой исторической справки. — Его традиционной частью был Йольский бал, и эту традицию было решено поддержать.
Спраут сделала небольшую паузу, позволяя студентам осмыслить услышанное. И реакция не заставила себя ждать. Большой Зал стремительно начал наполняться возбужденным перешептыванием под аккомпанемент тихого девичьего хихиканья. Для того, чтобы продолжить свою речь, Спраут пришлось сначала призвать учеников к тишине, что, впрочем, не заняло так уж много времени у опытного преподавателя.
— Согласно той же традиции, какая бы из сторон ни принимала у себя турнир, бал всегда проводился в Хогвартсе…
«Неудивительно», — чуть подумав, заключил Гарри.
«Да, только мы не делаем тайны из своего местоположения», — память Гермионы услужливо предъявила строчки из «Истории Хогвартса».
«Интересно, кстати, почему…»
«Может быть, основатели тоже были бы не против подобного, но ведь они сами хотели, чтобы Хогвартс был школой для всех, кто хочет обучаться волшебству», — вместе с этими мыслями промелькнул еще один отрывок из той же книги.
«Действительно, если брали всех подряд…»
«…Не было смысла разводить секретность».
«Хочешь сказать, что Бобатон и Дурмштиранг…», — начал озвучивать свое предположение Гарри.
«У магглов тоже есть школы, куда просто так не попасть. Может, и эти были такими же, — согласилась девочка, родители которой как-то упоминали о своем желании отдать ее в школу «поэлитнее», — Даже если что-то изменилось, традиция могла остаться».
«Весь этот турнир состоит из кучи традиций, — отреагировал на последние слова Гарри. — Кому-то очень нравится их соблюдать, вот и придумывают всякие идиотские правила».
«Вот и школы тоже продолжают хранить секретность… Хотя, кое-кто утверждает, что в Дурмштранг по-прежнему берут только чистокровных».
«Неудивительно, если учесть, кому служил их директор».
Вскоре после выборов чемпионов Малфой как-то во всеуслышание заявил, что в Дурмштранг принимают только «настоящих волшебников», которые «размажут по полу весь этот сброд». Гарри тогда не удержался и озвучил их общие мысли — видимо, раз сам Малфой находится отнюдь не в Дурмштранге, то его тоже не признали «настоящим»? Судя по гордому и надменному лицу представителя «хитрого» факультета, он даже не понял, насколько нелепо прозвучал ответ, суть которого сводилась к «мама не пустила»… И уж тем более ему не стоило упоминать, что, в отличие от некоторых, мама у него по-прежнему есть. Гарри и Гермиона сошлись во мнении, что вечер отработок, определенно, стоил вида изрыгающего слизняков Малфоя.
* * *
Директор Спраут явно не желала, чтобы ее собственная школа ударила в грязь лицом перед иностранными гостями, и потому для всех желающих попасть на бал были устроены краткие курсы по обучению танцам, а также небольшие лекции на тему как себя вести на балу, чтобы не походить на неотесанного варвара.
Для Гарри и Гермионы, которым, как и всем остальным чемпионам, присутствовать на балу нужно было обязательно, данные уроки пошли на пользу — никто из них бальными танцами как-то не занимался и необходимыми навыками для предстоящего мероприятия не обладал. Впрочем, ничего особенно сложного делать не приходилось: для простого кружения в вальсе, как оказалось, никаких особых талантов не требовалось. К тому же, именно им было намного проще, чем всем остальным — знание намерений партнера позволяло совершенно не беспокоиться об опасности оттоптать друг другу ноги. А уж при объединении сознания задачка становилась и вовсе пустяковой.
Танцевальная программа предстоящего бала оказалось весьма простенькой. Учитывая, что она, судя по некоторым обмолвкам Спраут, была согласована заранее представителями всех трех сторон, никто и не ожидал от школьников демонстрации вершин танцевального искусства. Как и в Хогвартсе, в Бобатоне и Дурмштранге обучали прежде всего волшебству, каковым танцы никто не считал.
Таким образом, техническая сторона подготовки к балу была совсем простой. Другой же немаловажный вопрос, касавшийся поиска партнера, для Гарри и Гермионы и вовсе не существовал, благо никто не запретил чемпионам выбирать друг друга.
Но если для отдельных участников никаких проблем не существовало, то это еще не значило, что так было и со всеми остальными. Для большей части школы Йольский бал, похоже, стал самым значимым событием года.
Разговоры на тему «кто и с кем» не стихали ни на минуту. Каждое новое известие в духе «Стеббинс пригласил Фоссет!» становилось поводом для жарких сплетен на несколько дней вперед. Учитывая, что с приближением заветного события подобные новости случались все чаще и чаще, любителям промыть косточки ближнему своему скучать не приходилось.
Девушки перемещались по замку тесными группками, не забывая строить глазки всем проходящим мимо парням, вели увлекательнейшие обсуждения своих предполагаемых нарядов и с нетерпением ожидали, когда же пригласят и кого-нибудь из них.
Мужская часть Хогвартса отнеслась к грядущему событию несколько более сдержанно, с некоторым недоумением поглядывая на излишне восторженных девиц. «Чего ходят такими толпами, если хотят, чтобы их пригласили», — ворчали некоторые из потенциальных кавалеров.
Наиболее интересны в качестве возможных партнеров для бала были, конечно же, чемпионы Хогвартса, а также, с некоторым отставанием, игроки собранной для турнира квиддичной команды. А из всех перечисленных, основной удар пришелся, естественно, на Мальчика-Который-Выжил. Девушек, жаждавших блистать на балу в обществе самого Гарри Поттера, оказалось гораздо больше, чем хотелось бы последнему.
Кто-то пытался подсесть поближе на уроках. Кто-то пытался завести отвлеченный разговор, словно случайно встретившись в коридоре… несколько раз подряд. Кто-то просто постоянно кружился по близости, одаривая его «многозначительными» взглядами.
Казалось бы, вся школа давным-давно уже успела мысленно поженить его с Гермионой и все, вроде бы, понимали, с кем именно он пойдет на бал. Тем не менее, желающие попытать счастья девицы, похоже, всерьез вознамерились заполучить его себе.
Все они очень быстро осознали тот факт, что Гермиона Грейнджер на уроки профессора Бабблинг не ходит и что Гарри Поттера там можно перехватить одного.
— Поттер, — мягким, «обольщающим» голосом обратилась очередная «охотница», какая-то девчонка с Рейвенкло, — мы бы с тобой прекрасно смотрелись вместе… Намного лучше, чем ты с этой лохматой…
«Мы еще посмотрим…» — Гермиону подобные «заманчивые предложения» постепенно приводили в состояние тихой ярости.
Сама она тоже несколько раз получала приглашения на бал, также являясь чемпионкой турнира, а значит, и достаточно заманчивой целью. И если на некоторые предложения она просто ответила вежливым отказом, то вот парочка оставшихся…
— Грейнджер, Поттера у тебя всяко отобьют, так что давай со мной!
Как ни странно, но проходившая мимо профессор Синистра не стала ни снимать баллов, ни назначать отработок, когда лицо незадачливого ловеласа густо покрылось прыщами.
* * *
Для отправки на второй этап турнира, посвященный квиддичу, как и в прошлый раз, делегации Хогвартса был предоставлен международный портключ на две дюжины человек. «Призовые билеты», как и раньше, были распределены между учениками школы, правда, в этот раз в первую очередь было решено выдать их чемпионам, которые не вошли в квиддичную команду. Таким образом, Гарри с Гермионой вновь отправились во Францию, но уже в качестве зрителей. Точно также они прибыли за день до начала самих игр и точно также заселились в специально выделенное для них строение.
За прошедшее с первого тура время арена для сражения с волшебными монстрами превратилась в самый обычный квиддичный стадион. Соответствующим образом были изменены трибуны, значительно поднявшись ввысь. Единственным, что находилось на поле, были ворота-кольца, установленные на большой высоте — играть командам трех школ предстояло по полностью профессиональным правилам.
Школьные делегации получили почетные места почти на самом верху, с отличным видом на все игровое поле. Помня о том, какой ажиотаж был поднят насчет записей выступлений, в этот раз почти все попавшие на стадион студенты Хогвартса имели при себе омнинокли, готовясь после поделиться с товарищами увлекательным зрелищем.
День обещал быть весьма насыщенным: организаторы турнира решили провести все три игры в один день, одну за другой, с небольшими перерывами на отдых. Впрочем, кое-кто отнесся к подобному регламенту скептически.
«Не очень честно получается, — Гермиона провела краткий подсчет. — Каждая команда должна сыграть с двумя другими, что образует три пары».
Гарри не стал отвечать, позволяя ей продолжить свою мысль.
«Это означает, что две команды должны будут выступить два раза подряд, а вот третья, которая будет играть в первом и последнем матчах, получит значительное время на отдых!»
«Действительно, не очень честное преимущество…»
По результатам жеребьевки, первыми на поле вышли команды Дурмштранга и Бобатона.
Игра вышла весьма насыщенной и напряженной, однако, неожиданностью ее исход ни для кого, по большому счету, не стал.
Игроки обеих команд, в целом, находились примерно на одном уровне, и потому их борьба проходила на равных. Поначалу занимавшая позицию охотника старшая чемпионка Бобатона самим фактом своего существования постоянно отвлекала соперников, мешая им сосредоточиться на игре. Но загонщики Дурмштранга быстро приноровились нацеливать бладжеры именно на нее, не позволяя постоянно кружить вокруг своих товарищей, и положение выровнялось. Таким образом, противостояние шло с переменным успехом, ни одной из сторон не удавалось вырваться вперед сильнее, чем на один-два мяча. Обычно, в таких ситуациях ответственность за исход игры лежала целиком на плечах ловцов. И вот тут-то и имелся фактор, полностью лишавший французов каких-либо надежд.
Виктор Крам. Всемирно известный ловец, недостижимо превосходивший всех остальных находящихся в воздухе игроков. Своего соперника из Бобатона он обыграл с легкостью, принеся Дурмштрангу победу с отрывом в сто шестьдесят очков под громогласные аплодисменты с трибун.
«Похоже, он специально ждал момента, когда его команда будет вести в счете», — заключил Гарри.
«Вот только смысла в этом не было», — заметила Гермиона.
Единственным, чем установленные для турнира правила квиддича отличались от общепринятых, была оценка результатов. Вместо того, чтобы напрямую прибавлять заработанные в матчах очки к уже имеющимся у школ результатам, было постановлено: в каждой игре разыгрывать ровно по сто баллов между ее участниками. Сделано это было, очевидно, чтобы максимально возможная награда за эту часть турнира примерно соответствовала таковой за первый тур.
«Возможно, он просто играл по привычной схеме, — прокомментировал тактику Крама Гарри. — Хоть на заработанные их командой очки это и не повлияло».
Следующая игра, Хогвартс против Бобатона, обещала быть гораздо менее предсказуемой и от того гораздо более интересной, поскольку в этих командах не было звезд мирового уровня. Надежды зрителей не оправдались.
Весь матч шел под диктовку британцев. Неожиданно для всех они оказались гораздо лучше своих соперников. Навыки полета, точность ударов и бросков, командное взаимодействие — Хогвартс наголову превосходил Бобатон, не оставляя последнему никаких шансов. Отвлекающий фактор в лице Флер Делакур, в прошлой игре способствовавший срыву атак противника, здесь оказался бессилен — ударная тройка Хогвартса полностью состояла из девушек. Результат — полнейший разгром, отбросивший Бобатон далеко назад в общем зачете.
Чувствуя интригу перед последним матчем, устроители турнира увеличили время перерыва, потратив его на краткое интервью со всеми тремя командами.
Как оказалось, секрет продемонстрированных Хогвартсом навыков был весьма прост. Ни в одной другой школе не было никакого официального соревнования по квиддичу, победа в котором значила очень много для всех учеников. В Бобатоне и Дурмштранге в любимую многими волшебниками игру, конечно же, тоже играли, но исключительно на «любительском» уровне, устраивая небольшие товарищеские матчи. Ни о каких регулярных тренировках и постоянных командах не было и речи. Вот и получилось, что французы оказались совершенно бессильны против намного более опытных игроков.
Последняя, решающая игра дня должна была стать самой непредсказуемой из всех. Команда Дурмштранга в целом находилась на уровне Бобатона, но у них был Виктор Крам. Успеет ли он поймать снитч или же повторится сценарий финала чемпионата мира?
Имеенно для этой игры и подбирал команду Седрик Диггори, именно для противодействия Краму он разрабатывал основную тактику.
Хогвартс сразу начал вести игру намного жестче, чем в матче с Бобатоном. По сути дела, как комментировал для своих соотечественников происходящее на поле Бэгмен, это была обычная для профессионального квиддича тактика нейтрализации сильного ловца. Слизеринцы Боул и Деррик, чья команда специализировалось на очень жесткой и агрессивной игре, занимались привычным делом, гоняя Крама по всему полю. Стоило возникнуть лишь тени подозрения, что вражеский ловец заприметил снитч, как против него тут же применялся какой-нибудь из запрещенных приемов, гарантированно заставлявший бросить погоню. В условиях, когда своя команда набирает очки гораздо быстрее противника, помешать чужому ловцу ценой штрафного в свои ворота было более чем выгодным разменом.
Конечно, против Крама подобная тактика применялась не раз, и он был к ней вполне привычен. Вот только в отличие от профессиональной лиги, где с ним в команде играли такие же профессионалы, способные прийти на помощь в нужный момент, здесь поддержать его было некому. В итоге, ему просто позволили поймать снитч, окончив игру, когда его команда отставала уже на две сотни очков.
«Похоже, сегодня все будут праздновать до утра».
Гермиона обреченно вздохнула.
«Может, заночуем в Тайной Комнате?..»
|
|
| Lord | Дата: Воскресенье, 30.11.2014, 05:15 | Сообщение # 42 |
|
Самая страшная вещь в мире - правда
Сообщений: 2745
| Глава 40. Зачем придумывают правила.
Для того чтобы предугадать ход событий, случившихся после возвращения в Хогвартс, совсем не требовалось посещать занятия профессора Трелони и вовсе не нужно было обладать не предусмотренными природой органами зрения. Вполне достаточно банального жизненного опыта — нескольких прожитых в замке лет более чем хватало, чтобы во всех подробностях представить величину всеобщего веселья и радости, а также догадаться о форме, в которой они будут выпущены наружу.
Повод для праздника действительно был шикарнейшим. Теперь, когда результат выступления совсем не зависел от предвзятости отдельных судей, все сразу встало на свои места: Хогвартс наглядно и весьма убедительно продемонстрировал, кто тут круче всех.
Даже почтенные преподаватели, которым по статусу положено было быть строгими и собранными, демонстрировали солидарность со своими учениками. Находясь в явно приподнятом настроении, они упорно делали вид, что совершенно не замечают ни стремительных приготовлений к грандиозной вечеринке, ни бурных обсуждений сегодняшних игр.
— …Спиннет три мяча подряд с таким финтом закинула! А их вратарь так и не научился…
— …Блетчтли там чуть не уснул, они к нашим кольцам вообще ни разу…
— …Как смачно он того хмыря бладжером приложил!…
— …Крам, может, и крут, но куда ему до наших…
— …А та бобатонская дурочка потом ревела часа три…
Восторженные восклицания не стихали ни на минуту. Очевидцы триумфа родной школы вовсе не намеревались держать в неведении своих товарищей и потому сразу же начали делиться подробностями. Отлаженный механизм передачи информации работал безотказно и достаточно быстро в известность были поставлены все, кто того желал.
Каждый, абсолютно каждый проникся величием родного Хогвартса и был безмерно горд своей принадлежностью к столь великой школе. Горд настолько, словно это он сам недавно носился по полю, сидя на метле, и безостановочно забивал голы в ворота не сопротивлявшихся противников или собственноручно заставлял удирать без оглядки самого Крама.
Гарри и Гермиона какой-либо особой радости от столь больших и шумных сборищ не испытывали. Но, несмотря на сильное желание провести все это время подальше от эпицентра событий, было решено все-таки не покидать гриффиндорскую башню. Пусть та же МакГонагалл и смотрела сквозь пальцы на подобные вечеринки, но только если они проходили исключительно в факультетском общежитии. Отсутствие там учеников в ночное время никогда не находило у нее понимания, несмотря ни на какие обстоятельства. Так что проще уж было потерпеть несколько часов, чем терять потом неопределенное число вечеров на отработках, если об их отлучке станет известно.
Впрочем, ничего в итоге терпеть и не пришлось. При чуть более вдумчивом подходе стало совершенно очевидно, что данная проблема таковой не является вовсе. Как гордые обладатели волшебных палочек, они всегда имели доступ к универсальному средству для решения подавляющего большинства проблем, благо, подходящее заклинание им было известно с тех самых пор, как они начали скрывать от окружающих некоторые свои занятия волшебством, не имея еще тогда доступа к Тайной Комнате.
«И почему мы сразу не догадались?» — подосадовала на свою несообразительность Гермиона.
«Не надо было, вот и не подумали, — пожал в ответ плечами Гарри. — Раньше все вечеринки были намного скромнее».
Обычно ко времени отбоя основное веселье успевало закончиться, вечеринка переходила в тихую стадию и нисколько не нарушала покой отправившихся спать.
«Ну да, таких поводов, как сегодня, еще не было ни разу», — пришло согласие с последним утверждением после быстрого перебора воспоминаний.
Если не считать празднования по случаю выбора чемпионов турнира, то в качестве причины для всеобщего веселья на Гриффиндоре признавались исключительно победы в квиддиче. Учитывая, что последние годы были в этом плане не очень удачными для факультета, подобные праздники были весьма редки и никаким особым размахом не отличались. Вот если бы им все же удалось взять кубок по квиддичу, то, возможно, и состоялась бы вечеринка, подобная нынешней, однако, до сегодняшнего дня попросту не случалось ничего такого, что можно было бы праздновать до самого утра.
«Вообще-то было…» — осторожно заметил Гарри.
Когда они были на первом курсе, Гриффиндор в итоге все же выиграл межфакультетское соревнование…
«Но мы в это время валялись в больничном крыле».
Вот и получалось, что безоговорочная победа в любимом многими спорте стала первым за несколько лет праздником, и истосковавшиеся школьники с энтузиазмом наверстывали упущенное.
* * *
Эйфория у многих растянулась надолго. Учитывая, что всего через неделю должен был состояться ожидаемый многими Йольский бал, а также, должны были начаться еще более вожделенные каникулы, у целого ряда школьников учеба оказалась надежно выброшена из списка жизненных приоритетов.
Еще не обсмакованы все подробности эпохальных матчей, еще не перемыты все кости готовящимся к балу парочкам, еще не завершены собственные приготовления к этому важнейшему мероприятию, еще не пересказаны последние новости — о каких уроках вообще может идти речь в подобных условиях?!
Кое-кто из учителей отнесся с пониманием и снисхождением, кто-то попросту смирился с неотвратимым. Профессор Флитвик на своих уроках махнул рукой на ополоумевших от атмосферы всеобщего праздника учеников и работал с теми немногими, кто смог сохранять спокойствие, позволив всем остальным заниматься гораздо более важными делами.
Кто-то, наоборот, закоснел в убеждении, что учебный процесс должен продолжаться, не смотря ни на что. Уроки трансфигурации шли четко по установленному МакГонагалл плану, и никакие турниры и балы помешать этому не могли. Так что, в последнюю неделю семестра на этих занятиях было потеряно особенно много баллов, поскольку, несмотря на все желание строгого учителя вести уроки как обычно, сами ученики были попросту не в состоянии этому желанию соответствовать.
Не отставал от МакГонагалл и Муди, правда, у него проблем с поддержанием должного настроя было несколько меньше. Суровый аврор предпочитал действовать методами, более действенными, чем уменьшение заработанных факультетом очков, до которых сейчас все равно никому почти не было дела. Заклинания щекотки и чесотки, а также прочие неприятные сглазы быстро заставляли отвлекшихся от урока детей вновь обратить внимание на преподавателя. Особо злостные нарушители дисциплины надежно успокаивались сочетанием «Силенцио», «Инкарцеро» и «Петрификус Тоталлус», не оставлявшими им иного выбора, кроме как спокойно и молча внимать речам Муди. Пусть подобный набор чар и был несколько избыточным, но его автора это совершенно не волновало. Безразлично ему было и то, где потом парализованный на весь урок ученик будет искать себе конспект.
Профессор Биннс тоже не обращал внимание на царящие в замке настроения… Но он вообще мало что замечал…
Профессор Кеттлберн поступил немного хитрее, слегка поменяв намеченный план занятий и посвятив урок этой недели единорогам, которых должны были проходить в следующем семестре. Острый приступ умиления, вызванный подобным существом, на некоторое время надежно выбил из голов учащихся все не связанные с темой занятия мысли.
К некоторому разочарованию посещавших этот предмет мальчиков, близко к единорогу их не подпустили — такова уж была природа этих созданий. Мужской части учеников оставалось лишь смотреть из-за ограды, слушая лекцию преподавателя, а также радостные девичьи возгласы.
К Гермионе единорог отнесся с подозрением, весьма настороженно на нее косясь и отшатнувшись от первой попытки его погладить.
«Ну вот, теперь опять напридумывают всякого», — вздохнула она.
Кое-кто из девочек явно обратил внимание на поведение зверя, хоть и не стал пока ничего говорить по этому поводу. Видимо, столь великолепное создание, как единорог, находящееся на расстоянии вытянутой руки, с удовольствием позволяющее себя трогать и гладить, попросту не позволяло в своем присутствии отвлекаться на посторонние вещи. Не иначе, тут, как обычно, была замешана какая-то магия. Ну как может обычная лошадь, пусть и с рогом на голове и выкрашенная в серебристо-белый цвет, вызывать такой восторг, который ощущал Гарри в эмоциях Гермионы? В детстве, вроде бы, в книгах про животных ей больше нравились картинки с котиками…
«Что-то везет нам в последнее время на тех, кто промывает всем мозги одним своим присутствием», — глядя восторженных девочек, тянущих руки к теме сегодняшнего урока, Гарри очень живо вспомнил поведение окружающих в присутствии одной француженки.
«Главное, не скажи этого им, — улыбнулась Гермиона. — Не поймут…»
Предположение об особых способностях единорога было подтверждено преподавателем — эти создания действительно умели вызывать у окружающих теплые и нежные чувства. Весьма распространенное среди волшебников поверье, что причинить вред единорогу может только кто-то по-настоящему злой, возникло отнюдь не на пустом месте.
«Ну, тот, кто нападал на единорогов в Запретном Лесу, — припомнил Гарри события первого курса, — его и впрямь сложно назвать добряком…»
«Умеешь же ты подобрать определение…»
Воспоминания о первом курсе также подняли в памяти один заинтересовавший тогда вопрос, который так и не был никому задан, будучи благополучно позабыт на фоне прочих происходивших с ними вещей.
— Сэр, — обратился Гарри ближе к концу урока, когда преподаватель окончил свой рассказ, — три года назад в лесу кто-то охотился на единорогов…
Кеттлберн помрачнел.
— Да, я помню об этом… Жутко и жестоко!
— Он еще пил их кровь....
— Откуда вы… — еще сильнее нахмурился профессор. — …А, Хагрид разболтал? Говорили же ему…
«Видимо, он не в курсе той нашей отработки», — сделала она очевидное заключение.
— И вы хотели узнать, действительно ли это позволяет излечиться от всех болезней? — уточнил Кеттлберн.
— Я еще слышал, что тот, кто это сделает, будет проклят, — добавил Гарри.
— Ну что ж, этот вопрос стоит прояснить…
Кровь единорога действительно обладала удивительными свойствами, позволявшими быстро поставить на ноги умирающего. Вот только имелись у подобного лечения и очень серьезные побочные эффекты. Как и все волшебные создания, единорог обладал своей собственной магией, которая в данном случае была очень и очень сильна, а его кровь была ей невероятно насыщенна.
Отведавший единорожьей крови, в довесок к исцелению получал и всю эту магию, которая, будучи совершенно чуждой новому владельцу, начинала весьма разрушительно воздействовать на его тело. Фактически, то, что называли проклятием от выпитой крови, по своей сути являлось скорее самым обычным отравлением. Ценой полного излечения от всех болезней и ран была гарантированная смерть в течение нескольких месяцев. Новая порция крови могла это исправить… Вот только чужой магии в теле становилось еще больше, и оно начинало гибнуть еще быстрее.
Квиррелл был обречен — Волдеморту важно было лишь то, чтобы предоставивший ему свое тело слуга продержался достаточное для исполнения замыслов время.
* * *
Поначалу, их отношение к предстоящему балу было достаточно ровным. Вопрос о поиске пары для них, по понятным причинам, не существовал совсем, слухи и сплетни на тему «Кто, как и кого пригласил» их ничуть не интересовали, да и вообще вся эта атмосфера ожидания чего-то грандиозного, надежно захватившая умы значительной части школы, ими самими как-то не ощущалась.
Конечно, когда-то давно, находясь под впечатлением прочитанных сказок, Гермиона пыталась представлять себя на месте какой-нибудь принцессы, и предстоящее мероприятие, казалось бы, было весьма подходящим, чтобы воплотить в жизнь свои детские фантазии. Вот только в последние оставшиеся до бала дни все чаще приходилось сталкиваться с напоминаниями, что окружающая действительность сказкой если и кажется, то только для очень невнимательного взгляда.
Нет более верного способа перестать ощущать радость от предстоящего праздника, чем лично принимать участие в его подготовке.
Видимо, студенты, в последние оставшиеся до бала дни начавшие откровенно сходить с ума и совершенно забывшие про столь приземленные вещи как учеба, успели достаточно надоесть своим учителям и их месть не заставила себя долго ждать.
Раз дети так хотят веселья, то они его получат. Вот только для этого придется поработать и самим. Раз уж учиться все равно никто не хочет, то пусть помогают персоналу школы готовить замок к приезду иностранных гостей.
Три последних дня перед началом торжества, ученики, разделенные на небольшие группы, приводили свою школу к образцовому виду. Чистили, мыли, оттирали и делали еще множество других, столь же увлекательных вещей.
Не знаешь нужных заклинаний — не беда, обратись к Филчу за нужным инвентарем. Не хочешь работать — значит, и на бал не хочешь… По крайней мере, вкратце соответствующее объявление директора Спраут расшифровывалось именно так.
Конечно, магия позволяла проводить все необходимые работы очень быстро и без лишних усилий, так что с учетом количества находившихся в замке волшебников, управиться можно было в самые кратчайшие сроки. С другой стороны, то тут, то там постоянно возникали проблемы, как неожиданные, так и не очень.
Никому, конечно же, не хотелось, например, мыть полы вручную и потому юные волшебники старательно махали палочками. Вот только они нередко при этом несколько переоценивали свои навыки, неправильно сработавшими заклинаниями прибавляя работы своим товарищам.
Ошибиться с произношением заклинания и вместо удаления грязи со стены размазать ее еще и по потолку? Легко! Немного не рассчитать сил и вместо мытья пола устроить потоп? Еще легче! Очищая от пыли рыцарские доспехи, каким-то неведомым образом перекрасить их в бирюзовый цвет с розовыми полосками? Да вообще не вопрос! Возможности магии воистину безграничны.
Добавлял забот и добровольный помощник в лице всеми любимого полтергейста Пивза, решивший внести свою лепту в подготовку замка — разбрасываемые им в коридорах навозные бомбы прекрасно создавали праздничную атмосферу…
Но главным раздражающим фактором для Гарри и Гермионы были неослабевающие попытки заполучить их в качестве партнеров для бала. Некоторые люди, похоже, были просто не в состоянии услышать слово «нет» и с завидным упорством продолжали приставать к чемпионам.
* * *
Гарри аккуратно наклонил над расческой небольшой пузырек из темного стекла. Нанеся на нее несколько тягучих, маслянистых капель, начал аккуратно расчесывать волосы сидевшей к нему спиной Гермионы, брызнув на них водой из палочки. Выровняв одну прядь, вновь потянулся за чудо-мазью.
«Расчудесно-волшебный шампунь «Простоблеск». Превратит кикимору в очаровательную нимфу», — автоматически поправила его Гермиона, вспомнив надпись на бутылочке.
— Знаешь, — тут же заметила она, — им, все же, стоило бы получше поработать над своей рекламой.
— А я вот надеюсь, что результат будет стоить потраченных усилий…
Борьба с непокорной гривой продолжалась уже с полчаса. Невероятно долгое время, если учесть, что обычно в войне со своими прическами они сдавались намного раньше — несколько движений расческой, пара приглаживаний пятерней, чтобы капитуляция не выглядела совсем уж позорно, и готово.
Не то чтобы «лохматая парочка», как их называли некоторые, как-то уж сильно переживала из-за этой самой лохматости, но сегодня был не самый обычный день. С одной стороны имелись учителя, которые не уставали повторять, что участники бала обязаны не посрамить честь Хогвартса, а уж чемпионы и вовсе должны быть безупречны. С другой, у них самих успело созреть отчетливое желание утереть нос всем этим «Что ты в ней нашел». Кроме того, все-таки давала о себе знать полузабытая мечта…
Все это и вылилось в бурную деятельность, развернутую глубоко в недрах замка. Слизерин, наверно, перевернулся бы в гробу, узнай он, что созданный им гигантский тайник на время превратился в филиал косметического салона.
— Косметический салон был бы, если бы я попросила помочь кого-то из девочек, — Гермиона чуть поежилась, представив себе инициативу, которую могла бы проявить в этом деле какая-нибудь Лаванда.
— А она ведь предлагала тебе свои услуги…
— Ох, не напоминай…
Некоторое время они провели молча. Гарри сосредоточенно орудовал расческой и волшебной палочкой, Гермиона, задача которой состояла просто в неподвижном сидении перед ним, рассеянно помахивала своей собственной палочкой, вызывая небольшие фонтанчики в воде, по пояс в которой они находились.
«Вроде все», — удовлетворенный проделанной работой, наконец заключил он.
— Теперь моя очередь, — развернувшись лицом, она взяла протянутый ей пузырек и окинула взглядом его гораздо более короткие волосы, оценивая фронт работ.
Отреагировав на сделанное заключение, Гарри не стал поворачиваться спиной, а просто наклонил вперед голову, чтобы Гермионе было удобнее заниматься его прической.
«И чтобы тебе не было скучно», — улыбнулась она, прекрасно зная о направлении его взгляда.
* * *
Судя по одобрительному взгляду МакГонагалл, задача «не ударить в грязь лицом» была выполнена успешно. Судя по недоуменно-завистливым взглядам более молодых участников торжества, задача «утереть всем нос» была даже перевыполнена. Казалось бы, всего лишь надели парадные мантии и сделали аккуратные прически, но какой эффект…
Добивавшиеся внимания Гарри девицы кривились, не зная, каким эмоциям им следует поддаться — то ли начать строить глазки ему самому, то ли бросать убийственные взгляды на Гермиону. Похожие проблемы испытывала и парочка подкатывавших к ней парней.
Одетый под пастора Малфой впервые на памяти Гарри и Гермионы смог самостоятельно удержаться от оскорблений, видимо, попросту позабыв все нужные слова.
«А он удачно подобрал декорации», — одобрил Гарри гармоничное сочетание лица Малфоя и таращащих глаза Кребба и Гойла, даже на балу всюду таскавшихся за своим предводителем.
«Только не думаю, что они обратили внимание на наш вид», — заметила Гермиона.
Недоумение двух слизеринских интеллектуалов было вызвано, скорее, всей ситуацией в целом, в которой они оказались. По крайней мере, вопросы «Где мы?» и «Что мы тут забыли?» на их лицах отражались вполне отчетливо. Впрочем, когда на столах появилась еда, сообразительные мальчики быстро нашли ответ. С счастью, они прекрасно знали как общаться с заколдованными тарелками благодаря заранее проведенным занятиям по поведению на балу.
Как и ожидалось, танцы никаких проблем никому не доставили. Программа была весьма незамысловатой, благодаря чему все три школы показали себя более чем достойно.
Гарри и Гермиона оказались не единственными чемпионами, образовавшими пару для бала. Видимо, их товарищей по команде тоже не приводили в восторг многочисленные предложения всех тех, кто желал заполучить «звезду» и потому, из семи хогвартских чемпионов один лишь Саммерс с печальным видом следовал за своей партнершей, таскавшей его по всему залу за руку, как собачку на поводке.
«Похоже, он просто не успел и остался последним», — прокомментировал эту картину Гарри.
Более расторопные Диггори и Дейвис кружились в вальсе с Чанг и Джонсон соответственно и, как и Гарри с Гермионой, весьма прохладно относились к попыткам посторонних пригласить их на танец. Похожим образом, видимо, ситуация обстояла и у Бобатона с Дурмштрангом: открывавших бал «чемпионских» пар у них тоже было всего четыре.
Помимо участников турнира, немалое внимание окружающих привлекли две достаточно необычные пары, заставлявшие порой недоуменно трясти головой и протирать глаза.
Близнецы Уизли, похоже, в качестве своеобразной шутки нарядились в совершенно одинаковые костюмы и пришли на бал в обществе близняшек Патил, чьи мантии так же ничем не различались.
«Долго, поди, пришлось их уговаривать», — удивилась подобному выбору девочек Гермиона.
Фред и Джордж мало походили на то, о чем могла бы мечтать Парвати. Да и выглядеть точь-в-точь, как своя сестра, она тоже не очень-то любила.
«Ну да, будь она довольна, давно бы всем рассказала, кто ее пригласил», — согласился Гарри с последними мыслями.
Общительная соседка Гермионы всегда охотно делилась своими радостями, в то время как умалчивать до последнего момента она могла лишь о чем-то очень неприятном и постыдном.
Впрочем, грустить сестрам Патил пришлось недолго. Заметив направленные на себя взгляды, они быстро изменили свое настроение на самое радостное. Они ведь на балу, в центре всеобщего внимания — о чем еще можно было мечтать в этот момент? Даже присутствующие работники прессы заметили их и даже несколько раз щелкнули в их сторону вспышкой!
Репортеры «Пророка» и их зарубежные коллеги, естественно, в первую очередь пытались пообщаться с главными героями Волшебного Турнира, но вели себя гораздо скромнее, чем на стадионе после выступлений. То ли торжественная обстановка способствовала соблюдению приличий, то ли они просто были вынуждены подчиниться требованиям администрации школы, по слухам, выставившей довольно жесткие условия, но газетчики в этот день излишней навязчивостью не отличались. Не смотря на это, чемпионы турнира, уже успевшие составить о работниках пера весьма нелестное мнение, на контакт все равно не шли. Однако источники сбора информации нашлись достаточно быстро — прочие школьники, подобного внимания ранее не испытывавшие, с большой охотой делились всеми известными им сплетнями, мечтая попасть в газеты.
«Может быть, все же стоило самим дать небольшое интервью?» — поморщилась Гермиона, услышав краем уха один из таких разговоров.
«Хотя они все равно напишут все по своему…» — тут же поправилась она, ответив на собственный вопрос.
Столы чемпионам были выделены на почетном месте, совсем рядом с предназначенными для взрослых представителей трех школ, а для также организаторов турнира. Благодаря чему, присевшим немного отдохнуть Гарри и Гермионе удалось услышать весьма интересный разговор, касавшийся их напрямую.
— Мы же не раз об этом говорили, — в голосе Людо Бэгмена звучали недоумение и немного обиды. — Зачем сегодня…
— Мистер Бэгмен, — Спраут, в свою очередь, говорила с отчетливым раздражением, — вы сами только что напомнили. И я по-прежнему настаиваю, что вы не имели права вводить подобные правила!
— Работу над турниром ведет министерство магии, — своим неизменно нудным голосом ответил Крауч. — Мы и устанавливаем правила.
— Но никого исключать вы все равно…
— Вы забываете о некоторых важных законах, — не дал договорить Крауч, — соблюдать которые обязаны даже ученики Хогвартса. Например, при нарушении закона о злоупотреблении волшебством несовершеннолетними, решение об отчислении принимается соответствующим отделом министерства и вы обязаны ему подчиниться. Для турнира был принят новый закон, и он тоже обязателен для исполнения.
— Так же интереснее! — вклинился Бэгмен. — Когда игроки рискуют, зрителям намного веселее!
Бывший игрок в квиддич, не раз получавший бладжерами по голове, определенно, знал, о чем говорил.
«Меньше травматичность — меньше драматичность, так, что ли?» — попыталась осмыслить подобную логику Гермиона.
«Любимый спорт волшебников — квиддич», — напомнил ей игрок, также имевший опыт близких встреч с быстро летящими объектами на большой высоте.
«Действительно, чего это я удивляюсь…»
— Изъятие же волшебных палочек относится к компетенции департамента правопорядка, — продолжал тем временем Крауч, — и его глава выразила полное согласие с предложением департамента спорта.
«Так это все из-за этого придурка?!»
— Мы признали ошибку мистера Бэгмена, чьей обязанностью было своевременное информирование участников…
— Но они сами могли спросить! Я вот, всегда узнавал правила, по которым должен играть!
— …Им было предоставлено достаточно времени, чтобы отказаться. Теперь, согласились участвовать — обязаны идти до конца.
— Зато интересно! — опять «обрадовал» Бэгмен.
Спраут во время лекции Крауча явно очень хотела что-то сказать, но с угрюмым видом продолжала молчать.
«Похоже, это уже не в первый раз у них…» — попытался найти причину Гарри.
«…И спорить с идиотами, у которых «все по правилам», она уже устала», — закончила мысль Гермиона.
«Вот только нам от этого не легче».
«Пусть тогда не обижаются, если нам придется «идти до конца».
— У других участников таких правил нет, — все же ответила работникам министерства директор Хогвартса. — Зачем было придумывать такое… такое…
Спраут, похоже, испытывала затруднение с подбором слова, с одной стороны, достаточно точно передающего ситуацию, а с другой, допустимого для публичного произношения.
— Наши коллеги из Франции, — к некоторой неприязнью произнес Крауч, — нарушили очень много традиций, значительно исказив суть Тримудрого Турнира…
— Мы поддерживаем наше славное прошлое! — радостно выкрикнул Бэгмен. — Мы ценим и не забываем!
«Он сам придумал или кто подсказал?» — вздохнул Гарри.
Они, конечно, знали Бэгмена недостаточно хорошо, чтобы с уверенностью судить, но он не производил впечатления человека, способного придумать подобные лозунги.
«В общем, — подытожил Гарри через пару минут прослушивания явно зашедшего в тупик вялого спора, — опять полагаемся только на себя».
|
|
| Lord | Дата: Воскресенье, 30.11.2014, 05:16 | Сообщение # 43 |
|
Самая страшная вещь в мире - правда
Сообщений: 2745
| Глава 41. Строго по инструкции.
В честь торжественного мероприятия был несколько изменен привычный для студентов Хогвартса распорядок дня. Бал затянулся за полночь, и потому ни о каком отбое в привычное время речи не шло.
Обязательная часть программы давно завершилась и все обитатели и гости замка были вольны развлекаться по своему усмотрению. В центре зала с полдюжины парочек неторопливо танцевали под тихую, ненавязчивую музыку. Несколько небольших компаний подростков о чем-то негромко разговаривали, сидя за столами компактными группками. Их примеру следовали и находившиеся на балу взрослые, также что-то тихо между собой обсуждавшие.
Имелись и такие, кому вся эта торжественная и праздничная обстановка явно была в тягость. Возглавлял эту компанию мрачных одиночек директор Дурмштранга, с отрешенным видом перекатывавший в руке пустой бокал и время от времени угрюмо посматривавший на своих более радостных соседей.
Романтично настроенные личности разбрелись по украшенным к празднику окрестностям, предаваясь своим романтичным занятиям. Вопреки опасениям некоторых их них, профессор Муди не стал покидать Большой Зал, хоть он порой и провожал всех уходящих подозрительным взглядом. Видимо, он пришел к закономерному выводу: какие бы коварные планы ни вынашивали гости замка, но оставшиеся внутри взрослые волшебники могли навредить гораздо сильнее, чем вышедшие наружу школьники. Вот Муди и остался наблюдать за наиболее опасными врагами.
Гарри и Гермиона были одними из тех, кто в итоге отправился подышать свежим воздухом и прогуляться по специально обустроенной для торжества территории. Как обычно, в этом деле изрядно постаралась магия — как еще можно было в конце декабря заставить цвести розы в Шотландии на открытом воздухе? Да и в это время года обычно не бывало настолько тепло, чтобы на ночь глядя вполне комфортно себя чувствовать в парадных мантиях, замечательно смотрящихся внутри украшенного зала, но совершенно не согревающих зимой на улице.
«Наверно, сделать так, — Гермиона обвела взглядом окрестности, — наших попросили французы».
«Ну да, всякая такая романтика — это по их части…»
А если учесть имеющиеся кое у кого желания, то, может быть, у нее есть родня в этой романтичной стране?…
«Гарри! А если это самая заветная мечта моего детства? — немедленно отреагировала на подобное подозрение Гермиона. — Могу же я немного помечать?»
«Ну да, — вновь согласился он, — обстановка самая подходящая: волшебный замок, бал… Только на принца я не очень похож, и коня у меня нету».
«Вот ты точно не француз», — был сделан вывод по последнему изречению.
«И успокаивать не умею».
«Да уж, — попыталась она изобразить разочарованный вздох, — ну и принц же мне достался…»
Подходящее для осуществления планов место удалось найти достаточно быстро. Неизвестно, было ли так изначально задумано при устройстве этого сада или же оно как-то само собой получилось в процессе, но достаточно уединенных уголков, где можно было бы не опасаться посторонних взглядов, имелось в достатке. Все же, в определенных ситуациях, особенно, когда речь заходит об осуществлении потаенных желаний, излишнее внимание вовсе ни к чему.
Пусть даже с формальной точки зрения никакого особого смысла подобные желания не имеют, но Гермионе хотелось, чтобы хоть что-то в их весьма небанальных взаимоотношениях было похоже на нечто привычное. На нечто, о чем она читала.
А что по всем законам жанра должно следовать после танца на балу в волшебном замке? Правильно, романтический поцелуй под звездами «сияющими столь ярко, что лишь счастье воспаривших ввысь душ юных влюбленных способно их затмить».
Правда, суровая и беспощадная реальность не осталась в стороне и внесла свои коррективы в эту прекрасную картину: ночное небо было плотно затянуто облаками, и ни о каком звездном свете и речи не шло. Помимо этого, «тишина замершего мира, боявшегося спугнуть хрупкий миг счастья», то и дело нарушалась доносящимися с разных сторон негромкими разговорами — желающих до конца соблюсти все полагающиеся случаю процедуры по окрестностям замка разбрелось немало.
Но решимость Гермионы подобные несоответствия книжкам определенного жанра поколебать не могли, и она была твердо намерена сделать все «как надо». А то странно как-то выходит: в конце концов, они уже очень давно и очень неоднократно видели друг друга совсем без одежды, но так ни разу и не поцеловались!
В книжках обычно писалось, что в такие моменты полагается либо испытывать неловкость и действовать медленно и осторожно, либо, «потеряв голову от страсти», быстро и решительно поддаться чувствам. В данном же конкретном случае вопрос решался спокойно и, можно даже сказать, буднично.
Прекрасно зная чего от него ждут, Гарри обнял Гермиону за талию, которая, в свою очередь, положила руки ему на плечи. Посмотрев на прекрасное лицо и утонув во взгляде этих бездонных глаз…
«Хватит уже вспоминать такие цитаты!» — взмолился он, борясь с рвущимся наружу дурацким смехом.
«Да я сама глупо себя чувствую, когда такое представляю!»
«А зачем вспоминать тогда?» — задал он резонный вопрос, впрочем, прекрасно зная на него ответ.
«Оно само вспоминается! — подтверждение не заставило себя ждать. — И вообще, все остальное выдумываю уже не я!»
«Так и не я, вроде бы…»
Недостаток хорошей памяти: она упорно продолжает подсовывать ненужные образы, даже когда очень сильно этого не хочешь. А столь же хорошее воображение, в свою очередь, еще сильнее все усугубляет, с легкостью позволяя своему обладателю примерить на себя любую придуманную роль. И ведь совершенно в итоге не понятно, кто именно несет ответственность за конечный образ.
Попытавшись выбросить из общих мыслей все лишнее, они вернулись к прерванному занятию. Чуть потянуть на себя обнимаемого партнера, аккуратно соприкоснуться губами…
«Знаешь, — задумчиво начала Гермиона, прислушиваясь к ощущениям, — что-то я не понимаю…»
«Ну да, судя по тому, что ты читала, это должно быть… Быть…» — он попытался подобрать подходящее слово.
«Ощутимее? Я тоже так думала…»
По всем правилам, при первом поцелуе полагалось ощущать невероятный прилив счастья и радости, чувствовать всепоглощающую нежность и далее по списку — они вдвоем честно пытались отыскать у себя подобные эмоции, но, несмотря на все усилия, достигнуть успеха никак не получалось.
«Обниматься тепло и уютно, — охарактеризовал свои ощущения Гарри. — От того, что мы еще и прижались губами, «в потоке страсти» никто не потерялся».
«Да, у меня все так же, — подтвердила она оба высказывания. — Может быть, мы что-то делаем не так?»
Несколько мгновений ушло, чтобы вспомнить необходимый теоретический материал, благо, информации на нужную тему в некоторых книжках и журналах имелось достаточно, да и в тетрадке с советами от Сириуса кое-что было на этот счет.
«Ну хорошо, теперь мы облизываем языки друг другу, — он подытожил результаты новой попытки. — Это странно и непривычно…»
«…Но все равно как-то не так», — сделала заключение Гермиона, опять не сумев получить никаких положенных ситуации чувств.
«В общем, я так и не понял, почему поцелуям придается такое большое значение…»
«И вряд ли об этом где-то написано», — печально вздохнув, согласилась она.
«Опять все не как у людей…»
В любом случае, все обязательные пункты программы были выполнены и ничто не мешало провести оставшееся время, просто находясь в объятиях друг друга.
Обниматься им нравилось.
* * *
Обычно, ученики, покидавшие замок на время каникул, приезжали домой немного раньше, накануне Рождества. В этом же году из-за проведенного Йольского бала привычный распорядок был несколько изменен, и Хогвартс-экспресс отправился в свой путь на следующее после этого мероприятия утро. Часть учеников, как правило, состоявшая из старшекурсников, совершенно не выспалась, вынужденная встать пораньше, чтобы успеть на рейс. Многие из них, пользуясь молчаливым согласием преподавателей, гуляли допоздна, и потому отсутствие возможности проспать до обеда их совершенно не порадовало. Едва загрузившись в поезд и найдя свободное место, они спешили вернуться к прерванному занятию, чтобы довести количество часов своего сегодняшнего сна до приемлемого значения.
У младшекурсников подобных проблем не было, и в печаль их приводили совершенно иные причины. Мало того, что на бал их не пустили, так еще и из-за этого самого бала они едут домой так поздно. Фактически, у них отобрали несколько дней их законных каникул! Еще и домашних заданий вдогонку накидали просто немерено, и опять все из-за этого тупого бала! Видимо, в качестве компенсации за последнюю перед каникулами неделю, когда настроение у студентов было совершенно не рабочим, объем заданного на каникулы был существенно больше обычного.
Как это было и во время поездки в начале учебного года, Хогвартс-экспресс, а также место его отправки, патрулировались волшебниками в аврорских мантиях, что вызвало определенное недоумение у тех студентов, кто был в состоянии смотреть по сторонам и удивляться увиденному. Похоже, несмотря на то, что студенты, прожившие несколько месяцев в весьма изолированном от внешнего мира замке, успели позабыть о событиях конца лета, обитатели этого самого внешнего мира о них прекрасно помнили и, по-видимому, все еще считали возможными новые массовые нападения оборотней.
* * *
Как оказалось, о том происшествии не просто помнили, но и пытались предпринимать решительные меры, чтобы не допустить его повторения. Семейство Тонксов, зашедшее в гости к Сириусу в вечер приезда Гарри и Гермионы, было весьма надежным источником информации на этот счет, в связи с местом работы самой младшей своей представительницы, которое она занимала до недавнего времени.
Новая глава департамента правопорядка, обещавшая навести там порядок, отказываться от своей благородной цели не собиралась, хоть и немного изменила принимаемые для этого меры. Начавшиеся было осенью увольнения «негодных» сотрудников прекратились через пару недель, а всем оставшимся на своих местах работникам отдела было объявлено, что всем им милостиво предоставляется возможность «сослужить службу министерству магии» и доказать тем самым свою пригодность.
Поначалу ничего особенного помимо своих привычных обязанностей исполнять не приходилось и лишь самые прозорливые, возможно, обладавшие пресловутым третьим глазом догадывались о планах своего начальства.
Были приняты новые законы в отношении оборотней, которым, разумеется, подобное совсем не понравилось, ведь, они, фактически лишались и тех немногочисленных прав, что у них имелись до этого.
— Ремусу пришлось уехать, — вставил Сириус свой комментарий в рассказ Нимфадоры, — ему тут совсем житья не было бы.
— Да, им теперь нужно проходить кучу всяких проверок, платить специальный «взнос для компенсации риска добропорядочных граждан», — последние слова меняющая внешность девушка произнесла, скопировав лицо и голос уважаемого министра.
— И это при том, что работу ему тут получить почти невозможно!
«Похоже, некоторым нравится сам процесс принятия новых законов, — заметил Гарри, который, как и прочие чемпионы Хогвартса испытал на себе последствия усердия некоторых законодателей.— А что из этого выйдет, им уже плевать».
«Главное, что бы их самих не задевало, — согласилась Гермиона. — Тот же Бэгмен ничуть не переживает из-за своих… придумок».
— Вот только твой друг смог просто уехать, — взяла слово Андромеда, — а многие другие остались… И они очень злы.
«Даже удивительно…»
«… И почему это им не нравится такие способы «поддержания порядка», которые придумало министерство?» — Гермиона полностью разделяла его сарказм.
— Они теперь на людях показываются все реже и реже, а когда появляются, то ходят большими группами, — продолжала делиться наблюдениями Нимфадора. — Наши тоже усилили патрули и держат руки на палочках.
Но до открытых конфликтов дело пока не доходило, во многом потому, что у одной из сторон осторожность пока одерживала верх над недовольством. Согласно новым порядкам, в случае конфликта волшебника и «представляющего угрозу существа» именно последнее почти гарантированно было бы признано виновником. Пусть напрямую министерство о подобном и не говорило, но все сотрудники отдела правопорядка были проинструктированы, как именно нужно вести подобные дела, чтобы «обеспечить безопасность добропорядочных граждан».
Как и следовало ожидать, некоторые пункты новых законов, например, касавшиеся уплаты «взноса», исполнялись далеко не всеми, кто попадал под их действие. И вот тут то родное начальство и предоставило своим подчиненным давно обещанную возможность проявить себя и «сослужить службу». Рейд на известные поселения оборотней, о котором некоторое время ходили упорные слухи, действительно планировался в недрах министерства магии, и подготовка к нему шла полным ходом. Официальной целью визита к оборотням была «проверка соблюдения установленных норм и устранение имеющихся несоответствий». Вот только судя по проводимым занятиям для «повышения квалификации», всерьез предполагалась возможность «устранять несоответствия» при помощи волшебных палочек и речь тут шла отнюдь не о применении заклинаний вроде «Репаро».
Как инструктировали авроров, будучи представителями министерства магии, они во время будущей проверки должны строго придерживаться исключительно законных методов… а также помнить о том, что оборотни — не люди, и закон в их отношении допускает всякое…
Именно эти известия, которые начинающая аврор старательно и во всех подробностях сообщила своей семье и стали точкой, превратившейся в крест на ее карьере. Мама Андромеда решительно заявила, что если до этого она и мирилась с неудачным выбором профессии своей дочери, то продолжать это впредь она не намерена. Патрулировать улицы и ловить торгашей всякой вредной гадости это еще куда ни шло, но вот бегать по лесу на перегонки с озлобленными оборотнями — только через ее, Андромеды, труп. Если эти помешавшиеся на борьбе с «угрозой добропорядочным волшебникам» идиоты так хотят помахать палочками, то пусть сами этим и занимаются, и посылают туда своих собственных детей. Как-то так получалось, что самые громкие ораторы предпочитали вести свои пламенные речи, не покидая своих уютных кабинетов, а к отправке в поле готовили лишь тех, кто должен был «доказать свою полезность».
Конечно, сама Нимфадора особого энтузиазма по поводу планов нового начальства не испытывала. Но вот местом своей работы, устроиться куда было не так уж и просто — одна лишь хорошая оценка по зельям чего стоила — она весьма гордилась, и просто так покидать его была не намерена. Скандал в семействе Тонксов случился знатный, намного больше того, что произошел, когда родителе узнали о выборе дочерью будущей профессии. В тот раз Нимфадоре удалось отстоять свое мнение, она явно унаследовала от мамы немалую долю фамильного блэковского упрямства.
Вот только самой маме этого упрямства тоже было не занимать — смогла же она, в конце концов, переупрямить своих родителей и выйти замуж, несмотря на их явное неодобрение и все попытки принудить ее «взяться за ум». Заняв во время нового спора с дочерью принципиальную позицию, непрошибаемую никакими аргументами, она просто заставила ее уволиться.
«Может быть, нам тоже откуда-нибудь уволиться?» — отстраненно спросил Гарри, когда Нимфадора с лицом-маской вселенской скорби закончила жаловаться на несправедливость жизни под довольным взглядом матери.
«Ты это к чему?» — Гермиона не смогла сходу разобраться в возникших у него мыслях.
«А ты представь, придет опять Волдеморт…»
«Он давно уже не появлялся и надеюсь, что так оно будет и впредь», — упоминание старого врага ее отнюдь не порадовало.
«Я тоже надеюсь, но почему-то мне кажется, его собственные надежды на наши не похожи».
«А я думала, ты начал исправляться… — демонстративный вздох. — Ладно, все с тобой понятно… Так что ты хотел там сказать?»
«Ну так вот, представь — приходит он нас убивать, а мы ему: "Мы уволились, ищи себе других!"», — не удержавшись, Гарри тихо хихикнул.
Она попыталась представить себе эту картину. Потом попробовала восстановить ассоциативную цепочку, которая привела от услышанного рассказа к подобной картине.
«Знаешь, иногда ход твоих мыслей меня немного… пугает».
«Эй, ты тоже ведь в этом участвовала!» — не согласился он с подобным обвинением.
«А вот это пугает еще больше».
* * *
Если Сириус и удивился тому, что Гермиона в очередной раз предпочла провести каникулы вдали от своего собственного дома, то виду он не подал. Возможно, дело было в его собственном побеге от своей семьи где-то в том же возрасте. Уточнять этот вопрос они не стали — в противном случае Сириус мог бы тоже начать интересоваться, а Гермионе как-то не хотелось ни правдиво объяснять причины отсутствия у себя желания проводить время с родителями, ни сочинять на этот счет что-либо убедительное.
Кроме того, Сириус не просто не стал задавать лишних вопросов, он пошел еще дальше: не моргнув глазом, предложил им заселиться в одну комнату.
— Вы ведь все равно уже так делали, — небольшой намек на ехидную улыбку был единственным, что нарушало непроницаемость его лица.
Впрочем, эта непроницаемость была тут же разрушена проступившим разочарованием, когда они молча согласились с данным предложением.
«Похоже, он ожидал более интересной реакции», — глядя на расстроенного любителя дразнить «влюбленную парочку», заметил Гарри.
«Мог бы уже привыкнуть…»
Впрочем, Сириус не намеревался так просто сдаваться, твердо вознамерившись смутить своего крестника.
— Ты же помнишь, что нужно делать для отсутствия… последствий? — выжидающе улыбнувшись, поинтересовался взрослый волшебник, отведя его в сторонку.
«Начинается…», — Гарри испустил горестный вздох к радости своего собеседника.
* * *
Помочь Сириус был готов не только по части общения с противоположным полом, где многие его советы для Гарри были по большей части не актуальны. Вот зачем, например, ему уметь правильно делать комплименты «своей подружке», если эта самая «подружка» попросту всегда знает, что именно он о ней думает?
Совсем другое дело, когда речь заходила обо всем, что касалось волшебства. Взрослый волшебник, весьма неплохо управлявшийся с палочкой, мог очень многое рассказать, а главное — показать. На возобновившихся уже привычных тренировках он по-прежнему продолжал удивлять своих оппонентов неожиданными трюками. Впрочем, теперь в демонстрируемых приемах порой весьма отчетливо проглядывали методы, которые им порой демонстрировал преподаватель защиты от темных искусств, в свое время приложивший руку к подготовке новобранцев Ордена Феникса. А прикладывал Аластор Муди всегда от души и не жалея сил…
Маявшаяся от скуки Нимфадора Тонкс, почти каждый день навещавшая дом своего дяди, чтобы «поболтать с детишками», не отказала себе в удовольствии присоединиться к подобному веселью. Привыкшие к сложным поединкам с Сириусом, Гарри и Гермиона в первом сражении смогли быстро одолеть бывшую работницу департамента правопорядка, не ожидавшую подвоха от двух школьников, даже не сдавших СОВ. К ее глубокому огорчению, ее любимый при сражении с множественным противником трюк с изменением внешности, когда она брала себе лицо одного из соперников, что порой сбивало их с толку, тут не работал совсем. Конечно же, она не могла не попытаться отомстить, и дуэльная практика быстро превратилась в веселый балаган с обливаниями водой из палочек и перестрелкой чарами изменения цвета.
Сириус умел не только размахивать палочкой и швыряться проклятиями. Пусть он и не особо любил подолгу сидеть над книгами, но вот о практическом применении изученной теории он рассказать мог не мало. Их старая школьная компания в свое время сделала множество всяких волшебных штук, полезных и не очень. Во многом они напоминали близнецов Уизли, тоже обожавших всяческие эксперименты и время от времени демонстрировавших своим товарищам их результаты.
На уроках древних рун они как раз начали разбираться с практическим применением полученных знаний и в грядущем семестре должны были начать делать простейшие волшебные безделушки. На каникулы им было задано разобраться с соответствующим разделом учебника, посвященным основам этого непростого раздела магии. Но благодаря проживанию в доме, где им можно было беспрепятственно колдовать, а также присутствию взрослого волшебника, весьма неплохо владеющего этой темой, удалось и немного попрактиковаться, выполнив несколько базовых упражнений по «привязке» простейших чар к различным предметам.
Известный любому волшебнику «Люмос» и правильно подготовленный самый обычный камень позволяли получить простенький, постоянно работающий светильник. Дальнейшие занятия по предмету могли научить изменять его яркость и цвет, гасить и зажигать, когда это нужно, а также добавить множество других возможностей. Фактически, тут все ограничивалось лишь фантазией творящего свой шедевр волшебника.
Пергамент, который у них имелся для связи с работников Отдела Тайн, в этом плане был совсем простым предметом, содержавшим в себе всего лишь Протеевы чары, пусть и являвшиеся и не самым простым для исполнения заклятьем. Мантия-невидимка, с технической точки зрения, тоже была очень простым объектом, поскольку также содержала в себе одно-единственное заклинание. Разве что, пригодный именно для этого заклинания материал достать было не так то и просто.
А вот имевшиеся у них ножны для палочек были устроены гораздо сложнее, поскольку содержали в себе целый комплекс заклинаний, которые было необходимо правильно «состыковать» друг с другом.
— Чуть подучитесь, сможете сами такие делать, — пообещал им Сириус. — Мы вот под конец школы… Сейчас покажу…
Вернувшись назад в гостиную, где проходил этот «урок», он продемонстрировал небольшое прямоугольное зеркало.
— На шестом курсе сделали! — гордо сообщил он. — Сквозное зеркало. Та же идея с Протеевыми чарами, но если добавить чар подмены и еще по мелочи, то можно слышать и видеть друг друга.
— Это же лучше, чем телефон! — восторженно прокомментировала Гермиона.
— И сделать может любой школьник… — согласился Гарри.
— Ну, не совсем любой, — довольно улыбнувшись, ответил Сириус.
— А как его… включить? — повертев зеркало в руках, поинтересовался Гарри.
— Назвать по имени того, с кем хочешь поговорить. Но сейчас не получится, — разочаровал он жаждущих наглядной демонстрации, — второе у Ремуса, и, как оказалось, на таком расстоянии они не работают…
— Эх, жаль карту не получится вам показать… — вздохнув, добавил он. — Такой парочке она бы очень пригодилась…
— Карту? — Гарри попытался не дать своему крестному соскочить на свои обычные шуточки.
— Карта Мародеров — наше лучшее изобретение! — вновь напустил гордости в голос Сириус.
— Вы называли себя мародерами? — зацепилась Гермиона за странное название.
— Надо было послушать Ремуса, — вздохнул «мародер». — Нет, это не карта, принадлежащая мародерам, это карта для мародеров. Нам такое название тогда показалось хорошей шуткой…
— И что же она делает…
— …Если вы ее так назвали? — с подозрением закончил вопрос Гарри.
— Это простая карта Хогвартса… — улыбнувшись, таинственным голосом ответил Сириус, — на которой есть все найденные нами тайные ходы… И показываются все люди внутри!
— Ни чего себе… — прикинула Гермиона возможности, предоставляемые подобной вещью.
«Помнишь, мы предполагали, что директор знает обо всем в школе?» — Гарри, в свою очередь, вспомнил давние подозрения.
«Хочешь сказать…»
«Если уж школьники могут сделать нечто подобное…»
«…Да уж, а у директора возможностей побольше будет» — согласилась она с подобным выводом.
«Хотя на наши тренировки с сомнительными заклинаниями никто внимания не обратил…» — тут же возразил сам себе Гарри.
«У министерства тоже есть проблемы со слежкой за волшебством», — заметила Гермиона, вспомнив свои многочисленные нарушения закона о колдовстве несовершеннолетними.
«Значит, людей отслеживать можно, а магию — нет…» — развил он эту мысль.
«…или это просто очень трудно».
— А где эта карта сейчас? — нарушил Гарри тишину.
— Забрали, когда попались на одном деле… Полгода работы впустую… Пылится поди где-то…
— Может, у Филча? — предположил Гарри, вспомнив, как легко порой завхоз обнаруживает нарушителей.
— Это вряд ли. Мы на нее пароль поставили, и еще кое-какие меры предприняли. У нас ведь и до этого «неположенные» вещи отбирали, вот мы и подстраховались на такой случай. Чтобы ее нельзя было использовать против нас, карта показывала нас четверых, только если нужный пароль произносил кто-то из нас самих.
— А еще раз сделать такую можно?
Сириус понимающе усмехнулся.
— Можно, только нужно быть внутри Хогвартса для этого… У нас почти полгода тогда ушло… — с легкой задумчивостью произнес он. — Думаю, курсу к пятому-шестому научитесь всему необходимому.
|
|
| Lord | Дата: Воскресенье, 30.11.2014, 05:17 | Сообщение # 44 |
|
Самая страшная вещь в мире - правда
Сообщений: 2745
| Глава 42. Предупреждение не гарантирует вооружение.
Что можно было ожидать от припозднившейся газетной статьи о прошедшем Йольском бале? Конечно же, ничего хорошего — допущенные в Хогвартс репортеры очень уж тщательно расспрашивали всех присутствующих и весьма старательно орудовали перьями, выслушивая ответы на свои многочисленные вопросы. В печати этот репортаж оказался вовсе не на следующий после бала день, и эта задержка явно произошла не просто так — вряд ли газетчики стали бы просто так тянуть с выпуском подобного материала. Нет, все это время они потратили на то, что бы выбрать из добытой информации самое-самое, то, что вызовет наибольший интерес у читателей.
В дом на Гриммо выпуск газеты с этим репортажем попал утром четвертого дня каникул, в то время, как все его обитатели были заняты первой трапезой дня — то есть, в самое обычное для газеты время.
«Кстати, ты заметил, что время прибытия одно и то же, что здесь, что в Хогвартсе, до которого от Лондона далековато?» — обратила внимание Гермиона.
«В Хогвартс отсылают заранее?» — немного подумав, сделал Гарри свое предположение.
«Могли и наколдовать что-нибудь», — вспомнила она о том, в каком мире они живут.
«Вряд ли сов снабжают портключами».
«Гарри, они машину времени используют для посещения уроков. После этого раздавать мгновенный транспорт почтовым совам — не проблема…»
Гарри ожидал, что им с Гермионой будет посвящена значительная часть текста статьи, где будут тщательно и во всех подробностях упомянуты самые невероятные из ходивших про них слухов. Обязательно будут упомянуты события второго курса, когда «Темный Лорд» со своей «Темной Леди» держали в страхе всю школу, каждый день истребляя по дюжине учеников и пожирая их останки на обед. Вспомнят, конечно же, и о тайном браке, в котором они состоят далеко не первый год, и о многочисленных детях, проживающих под вымышленными именами где-то в пустынях Европы… Откуда в Европе пустыни? Так сами же и сделали, чтобы детей спрятать…
«Еще не забывай, — напомнила Гермиона об услышанных на балу перешептываниях, — что я, оказывается, наполовину вейла, ведь никак иначе «Эта замухрышка не может так выглядеть!»
«Сама же хотела утереть всем нос».
«А кто сказал, что я злюсь?» — свое высказывание она сопроводила довольной улыбкой.
Ее эмоции действительно выражали не раздражение, а, скорее, удовлетворение от хорошо сделанной работы. Возможно, злорадство — это не очень хорошо, но очень уж грели воспоминания о лицах некоторых юных красоток, пребывавших в полной уверенности, что смогут «добыть себе Поттера».
«И чтобы не признаваться в поражении, они сделали вывод, что ты сжульничала», — выдвинул Гарри предположение о причине возникновения подобных слухов.
«Ага, насмотрелись на то, как некоторые липли к этой Делакур…» — его идея была подхвачена и подвергнута дальнейшему развитию.
«…Потом посмотрели на нас. Сложили два и два…»
«…И получили что-то в районе девятнадцати с половиной!» — окончила Гермиона.
«Ну, профессор Вектор говорила, что ее предмет не для всех», — подытожил он.
Как ни странно, но в итоге статья о состоявшемся бале оказалась весьма сдержанной, когда речь заходила о чемпионах Хогвартса. Похоже, журналисты «Пророка» решили проявить патриотизм и не стали публиковать ничего сомнительного о своих соотечественниках. Несколько колдографий танцующих пар, аккуратные описания «изящных нарядов» и «грациозных движений» — никаких скандалов и разоблачений.
Совсем иным было отношение к гостям. И здесь газетчики явно решили отыграться по полной за отсутствие каких-либо громких подробностей в первой части статьи, и предоставили своим читателям так желаемые ими темы для разговоров.
Какой смысл подолгу беседовать о том, какие замечательные чемпионы у Британии? Это ведь совсем скучно и не интересно. А вот, например, посудачить о затесавшейся в команду соперников мерзкой нелюди, своими темными чарами одурманивающую честных и порядочных волшебников — это уже совсем другое дело. Заодно можно вспомнить сделанное в той же статье предположение о происхождении директора школы, которую представляет эта недостойная особа. А что, если весь французский Бобатон давно уже превратился в рассадник всяких темных тварей?! Кто знает, кого еще они понабрали в свою команду? Какой опасности постоянно подвергаются свои родные чемпионы, которым приходится противостоять этим монстрам?
«Вот только эти «монстры» ничего монструозного на турнире пока не сделали, — Гермиона перебрала в памяти события первого тура, — не считая Делакур, которая усыпила дракона».
«Думаешь, об этом кто-нибудь вспомнит?» — хмыкнул Гарри.
«Ну да, — вздохнув, согласилась она, поняв, на что он намекал, — когда тебя считали наследником Слизерина и новым Темным Лордом, про то, что называли тебя Мальчиком-Который-Выжил, забыли моментально».
«Если есть хорошая тема для болтовни, зачем вспоминать ненужные подробности?»
«Кстати, — Гермиона еще раз пробежала глазами по только что прочитанному фрагменту, — насчет этой мадам Максим…»
«Действительно» — не стал спорить он.
Предположение о наличии нечеловеческой крови у директора Бобатона во многом было похоже на правду. Глупо было отрицать, что люди настолько большими попросту не бывают.
«Но ведь тогда и наш Хагрид тоже…» — не могла не вспомнить о школьном лесничем Гермиона.
Даже странно было, что раньше они об этом даже не задумывались. Хагрид был… Хагридом. Они привыкли видеть его таким, какой он есть, и добродушный гигант был вполне естественной частью волшебного мира вообще и Хогвартса в частности. Ну и что, что он очень огромный? Тут все такое необычное и непривычное, что Хагрид выглядел совершенно нормально для такой обстановки. Но, похоже, слово «гигант» в его отношении относится не только к описанию размера…
«А что, если другие, — Гарри имел в виду тех волшебников, кто всю жизнь провел среди подобных себе, — Сразу догадывались о таком?»
Свой первый день в мире волшебства он не забудет никогда. Отчетливо помнил он и состоявшуюся тогда первую встречу с Малфоем — тот сразу продемонстрировал свое презрение к «дикарю».
«И правда, — согласилась Гермиона, — Для помешанных на родословной дети «нелюдей», наверно, даже хуже, чем такие, как я».
Она тут же пожалела, что использовала слово «дети». Учитывая, что технические детали определенного процесса были известны…
«Я все-таки надеюсь, что великаном была мама», — девочке становилось как-то не по себе от одной только мысли об обратном.
Последней из участвующих в турнире школ тоже досталось от искавших скандала газетчиков. Нападки на Дурмштранг, впрочем, были весьма предсказуемы — репутация у этого учебного заведения была такова, что журналисты не стали слишком напрягаться и выдумывать что-то еще. Вновь британские чемпионы оказались в страшной опасности, ведь вторая команда их соперников сплошь состояла из подлых и злобных колдунов, практикующих запрещенные виды магии, пользоваться которыми могут лишь настоящие монстры. Высказывалось даже предположение, что Виктор Крам, начинающая легенда квиддича, добился столь впечатляющих результатов не из-за своих реальных талантов, а лишь за счет использования каких-то запретных знаний.
«Действенный способ, — заметила Гермиона. — Взять какую-нибудь знаменитость и облить ее… всяким».
«Проверено на себе», — согласился Гарри.
Да и та же тетя Петуния, насколько он помнил, всегда с особенным интересом смотрела телевизор, когда там устраивали подобные «разоблачения».
Каркаров тоже не остался без внимания прессы. Очень уж удобной для нападок мишенью он оказался — осужденный в Британии преступник, непонятно каким образом устроившийся на пост директора волшебной школы. Видимо, какая школа, такой и директор. По крайней мере, именно на подобную мысль постоянно намекали в посвященных Каркарову строках.
«Кстати, заметь, — Гермиона еще раз пробежала глазами по этому отрывку, — Каркарова называют преступником, но не говорят, что именно он сделал».
«А Муди постоянно говорит, что он…» — на ум сразу пришли слова иссеченного шрамами профессора.
«…Один из упиванских выродков!» — мысленно воспроизвела она рычащим от злости голосом преподавателя защиты.
«Но это странно, что в газете не написали о его службе Волдеморту. Это ведь как раз то, чего все ждут — скандально до жути… Хм, до жути…» — Гарри ухватился за промелькнувшую догадку.
«…Слишком страшно, чтобы об этом писать? — с долей сомнения присоединилась Гермиона. — Хотя да, если они одно имя до сих пор боятся произносить…»
* * *
— Вы думаете, что времени у вас еще достаточно, — обвиняюще рявкнул Муди, построив чемпионов турнира на первой в новом семестре тренировке.
До следующего этапа Волшебного Турнира и впрямь оставалось еще очень много: он был назначен аж на середину марта. Похоже, готовилось нечто очень грандиозное, что потребовало столь огромного времени на подготовку.
«А может быть, они просто решили переждать зиму, — сделала свое предположение Гермиона. — Там, конечно, не Шотландия, но если все опять будет проходить на улице…»
«Ну да, там было видно горы», — Гарри вспомнил окружавшие место проведения турнира пейзажи.
«Видимо, предгорья Альп. Зимой там тоже не очень жарко».
— Думаете, что можно расслабиться, — продолжал тем временем преподаватель защиты. — Думаете, что оторвались по очкам и все хорошо… НО ЭТО НЕ ТАК!
«И не зачем было так орать…» — поморщилась Гермиона, мимо которой Муди проходил именно в тот момент, когда прокричал последнюю фразу.
«А если бы он еще и «Сонорус» использовал…», — Гарри представил себе последствия подобной звуковой атаки.
«С этого станется…»
— Враги не дремлют! Пока вы спите — они замышляют! Так что рано отдыхать! Нужно готовиться!
Произнеся свою вдохновляющую речь, он обвел взглядом волшебного глаза выстроившуюся перед ним семерку, словно проверяя, насколько хорошо они прониклись сказанным. Учитывая, что в Хогвартсе он преподавал уже полгода, за которые ученики успели неплохо изучить его повадки, то если кто-то и не смог проникнуться, он всеми силами пытался этого не показать.
— Вам уже довелось подраться на этом турнире. Тут вы молодцы, все остались живы, и никого уносить с поля не пришлось…
«Гарри, я поняла! У тебя есть единомышленник! Такой же неисправимый оптимист!» — последнее слово-мысль сопровождалось таким количеством сарказма, что не оставалось совершенно никаких сомнений, что на самом деле имелось ввиду.
«Я бы назвал его не единомышленником, а конкурентом», — ответил он с деланной мрачностью, поддерживая шутку.
«О чем я и говорила… — фоном промелькнуло вспомнившееся выражение о том, из долей чего порой состоят шутки. — Вы с ним не родственники, случайно?»
«Гарри, твой отец чистокровный, а они все между собой успели пересечься», — в качестве ответа он восстановил в памяти сказанное Сириусом во время одной из первых встреч.
«Так что, — добавил он, — если у Муди есть такая же родня, то все возможно».
— …Вот только это не повод для гордости, половина из тех задохликов даже сдачи как следует дать не могла…
Анджелина, которой пришлось изрядно помучиться со своим соперником в первом туре, тихо хмыкнула в ответ на это высказывание.
— Джонсон, — продемонстрировал Муди хороший слух, — вот что бывает, если нет постоянной готовности. Постоянной бдительности!
Он обвел всех присутствующих тяжелым взглядом. Действительно тяжелым, благодаря ненастоящему глазу.
— Знаю, думаете, старик Шизоглаз уже выжил из ума и зря паникует. Много кто так думает… Но мне тут шепнули, что там вам готовят дальше.
«А вот это уже интересно», — очевидная мысль появилась у них одновременно.
Остальные чемпионы, до этого тоже слушавшие в пол-уха речь, многое из которой было уже давно привычным, так же замерли в ожидании продолжения после последних слов.
— На этот раз драться придется всерьез. Французики решили, что будет очень интересно стравить чемпионов между собой. И будете вы не на метлах гоняться, а выяснять, кто лучше с палочкой обращается!
«Думаю, это логично», — озвучила свое мнение Гермиона.
«Да, было бы странно, если выясняя, кто лучше, не пришлось бы бороться напрямую», — согласился Гарри.
«Но ведь раньше так и было, — в памяти всплыло прочитанное о турнирах вековой давности. — Прямые дуэли устраивались крайне редко».
«Тогда участвовало всего три человека, — нашел он подходящее объяснение. — Только три боя — слишком мало и неинтересно».
«Если задания придумывали исходя из зрелищности, то тогда у них было очень странное представление об этом, — не согласилась она, припомнив еще несколько фактов. — Вряд ли смотреть несколько часов подряд на варку зелий было столь уж увлекательно».
«Но ведь они варили разные противоядия и каждый раз испытывали результат на себе — играли действительно на вылет…»
Неоформленный в четкие слова ответ Гермионы более всего походил на закатывание глаз, сопровождаемое сокрушенным вздохом — нечто подобное сегодня на долю секунды продемонстрировала на своем уроке МакГонагалл, закончив выяснять, насколько хорошо ученики усвоили заданный на каникулы материал.
«Гарри, если нам когда-нибудь вдруг придется кого-то успокоить и приободрить, говорить буду я, хорошо?»
Муди, тем временем, говорил свои обычные слова о важности постоянной готовности к встрече с врагами, а также о том, кто именно всегда будет являться самым опасным врагом для волшебника — конечно же, другой волшебник или ведьма с палочкой в руках.
— Сэр, — не очень уверенно обратилась Чанг, когда Муди сделал небольшую паузу в своей воодушевляющей на борьбу речи, — вы же нам все это уже говорили на уроках…
— Когда у вас ветер в голове, вам можно талдычить сколько угодно, и все без толку! В одно ухо влетело, в другое тоже прилетело, а мозгов все равно не прибавилось! Когда все драки будут позади, тогда и будете говорить, что все знаете…
— Но правда, — вдруг оборвал он сам себя, — времени мало, так что хватит болтать… Посмотрим чего можете…
Как ни странно, но раньше ни на «чемпионских» тренировках, ни, тем более, на общих уроках, Муди не устраивал ничего похожего на практику дуэлей, если не считать за таковые обучение щитовым чарам путем забрасывания учеников всякой малоприятной гадостью, от которой те обрастали шерстью и отращивали хоботы. Возможно, он просто-напросто не желал, чтобы повторилось нечто вроде памятного дуэльного клуба с толпой радостно разбрасывающих проклятия учеников, чьи навыки значительно уступают их же энтузиазму.
Но вот сейчас, похоже, за чемпионов Хогвартса он решил взяться всерьез. Профессор Флитвик, также неизменно присутствовавший на всех этих тренировках, ничуть ему в этом не возражал. На сегодняшнем занятии он вообще не произнес еще ни единого слова, позволив своему коллеге целиком и полностью управлять процессом и единолично нести бремя власти.
Продемонстрированными чемпионами навыками тренер, естественно, остался крайне недоволен.
— Диггори, нечего так сильно мудрить — бей проще и надежнее, а не этими выкрутасами.
Старший чемпион порой увлекался всякими вычурными заклинаниями. Правильно защититься от чего-то сложного и незнакомого было непросто, но вот подловить противника во время излишне затянутой подготовки к атаке труда не составляло.
— Джонсон, не надо носиться, как бешеная пикси! Саммерс, Чанг, а вы не стойте столбом!
Названные чемпионы, в представлении Муди, бросались в одну из двух крайностей — либо всячески пытались избегать попаданий противника, либо же принимали абсолютно все его атаки на щиты и контрзаклятья.
— Поттер, будь против тебя кто пошустрее… Думаешь, выжил раз, повезет и другой?
«Вообще-то, опыт уже был…» — произносить данный комментарий вслух он, конечно же, не стал.
— Грейнджер, тебя тоже касается!
«Ты не поверишь…»
Суть претензий к ним двоим, в целом, была предельно ясна. Очень уж сильно они привыкли к совместным действиям, в том числе и за время поединков в доме Сириуса. Привычка полностью полагаться друг на друга выходила боком в условиях спаррингов один на один: партнер, обычно всегда готовый прикрыть напарника, полностью ушедшего в атаку, в поединке попросту не участвовал. Пока один из них постоянно подавлял желание вмешаться в чужую дуэль, другой действительно выглядел со стороны весьма безрассудно, совсем забывая о защите при попытке поразить соперника и открываясь для ответного удара. При объединении сознания, попробованном ради интереса, было еще труднее: использование всего одно тела в поединке было столь же неправильно и неестественно, как ведение того же поединка, стоя на одной ноге. Конечно, раньше уже приходилось действовать каждым телом по отдельности, но в чем смысл так делать, когда они находятся рядом и готовы работать совместно? В том же первом туре физически не имелось возможности действовать в полную силу — это было не очень комфортно, но препятствие тогда было вполне реальным. Здесь же приходилось самостоятельно ограничиваться, подавляя свои же рефлексы, что изрядно раздражало.
— Дейвис, бери пример с Поттера — купи очки!
«А вот сейчас обидно было».
* * *
Несмотря на слабо развитое чувство такта и крайне смутное представление о том, что такое гуманные методы обучения, прочие навыки Аластрора Муди находились на весьма достойном уровне. По крайней мере, натаскивал он чемпионов Хогвартса на борьбу с «выкормышами этого урода Каркарова» очень основательно, от души. Сириус, с которым Гарри делился впечатлениями, в своих ответных письмах неизменно сообщал, что «узнает старика» и довольно советовал «крепиться».
Данные тренировки были не единственными внеклассными занятиями, которым уделяли свое время Гарри и Гермиона — Отдел Тайн подкинул новую работу для своих начинающих сотрудников. Грэй явно не собирался бросать слова на ветер, когда говорил, что отдел весьма заинтересован именно в змееустах — новое исследование опять было напрямую связано с этим талантом. На сей раз проверялось, действительно ли такой волшебник способен наладить контакт с совершенно любыми змеями, волшебными или самыми обыкновенными, и существуют ли какие-либо для этого препятствия. Пусть информация на этот счет у невыразимцев уже имелась, и не в таком уж и малом объеме, но они хотели уточнить «пару нюансов». Ради этих самых нюансов каждые выходные в недрах министерства магии проводились очные ставки между парой змееуствов и привозимыми со всех уголков мира различными видами змей, неизменно оканчивавшиеся новым отчетом, отправляемым в архив Отдела Тайн, подписанным псевдонимами Инь и Ян.
К этому архиву имели право обращаться все сотрудники отдела, в том числе и такие начинающие, как Гарри и Гермиона. Конечно, доступа ко всем своим секретам невыразимцы новичкам не давали, но даже в открытой для них части архива можно было отыскать весьма занятные вещи. Хотя, зачастую, содержащиеся там «тайные» сведения были весьма своеобразными. Ну кому вот нужно знать, что корень мандрагоры в сочетании с лепестками голубой розы способен вызвать пурпурную сыпь у тролля, если этого убежденного мясоеда заставить съесть подобный салат в последней трети убывающей луны? А главное, как вообще можно было додуматься до подобных экспериментов?
Были там и более осмысленные вещи, вроде знакомых «Сильнодействующих зелий». Фактически, открытая новичкам часть архива в основном и состояла из подобных книг и трактатов — не очень распространенных, в общем доступе встречающихся редко, но при этом, их содержимое если и было опасным, то прежде всего, в неумелых руках и в первую очередь для владельца этих самых рук. Серьезный же вред окружающим с помощью данной информации причинить было весьма проблематично… если, конечно, учесть вкладываемый волшебниками смысл в понятие «серьезный вред».
Первый тщательно изученный трактат из этого архива во многом перекликался с тематикой текущего исследования. Написанный около полутора веков назад, он представлял собой попытку одного из невыразимцев обобщить известную информацию о парселтанге. Известную на тот момент — юных змееустов попросили оставить свои комментарии после прочтения.
«Язык» змей, таковым, на самом деле, не являлся. Произносимое змееустом шипение никакого реального смысла не несло, и было просто следствием привычки, что для общения необходимо произносить какие-то слова. В своем трактате невыразимец прошлого сравнивал парселтанг с легилименцией — в обоих случаях волшебник «общался» напрямую с разумом своей цели. Значимым отличием было то, что змееуст и змея были способны наладить подобный контакт инстинктивно, не прилагая для этого каких-либо явных усилий и совершенно не используя для этого никаких заклинаний. Более того, если змея являлась волшебной и обладала собственной магией, то подобная связь могла быть установлена на значительном расстоянии и без прямого зрительного контакта.
Имевшийся опыт общения с василиском данные утверждения полностью подтверждал: впервые короля змей они услышали, даже не догадываясь о его существовании, и потому уж точно не могли иметь намерений с ним о чем-то поболтать.
Данный вид магии, а именно так парселтанг назывался в посвященных ему записях, осуществлял, ни много ни мало, функцию «переводчика» между человеком и рептилией, позволяя им понимать мысли собеседника. Неизвестно, как воспринимали подобное общение сами змеи, но для человека это ощущалось, как самая обычная речь.
Возможно, именно поэтому василиск разговаривал отдельными словами вроде «убить, жертва». Он ведь магии поддается очень плохо, а именно она осуществляла «перевод». Похожий эффект, хоть и намного более слабо выраженный, наблюдался и во время экспериментальных сеансов со змеями — а именно, с волшебным руноследом.
Имелась в трактате и историческая справка. Точнее, попытка таковую предоставить — точных сведений у автора не имелось. По его словам, согласно различным источникам, родиной парселтанга была или центральная часть Америки, либо же юго-восток Азии. Что характерно, жители этих регионов были непоколебимо уверены в первенстве — каждый в своем. Доподлинно лишь было известно, что в Британию этот навык завез один из основателей Хогварста — Салазар Слизерин.
В данном разделе, по понятным причинам, что-либо подтвердить или опровергнуть они не могли.
* * *
Людо Бэгмен, как обычно, светился радостью и энтузиазмом.
— Готов биться об заклад — вам не терпится узнать, что же для вас придумали! — объявил он во всеуслышание, когда делегация Хогвартса вошла внутрь выделенного для нее домика.
«Да он просто Шерлок Холмс!» — притворно восхитилась Гермиона.
— Мы все это время работали, не расставаясь с палочками, пришлось изрядно попотеть, что все подготовить. Все будут в восторге, когда увидят!
— Людо, к делу, — Крауч, как обычно, предельно серьезный, неприязненно поморщился, когда его спутник упомянул про тяжкий труд.
— Так вот, — покладисто отреагировал Бэгмен, — вместо скучного стадиона вы отправляетесь в лес!
«А в лесу, значит, сразу станет очень весело», — мрачно отреагировал Гарри.
— Мы устроили там несколько сюрпризов, пришлось для этого…
— Мой… коллега хочет сказать, — оборвал «коллегу» Крауч, явно потеряв терпение, — вы разобьетесь по группам: три пары младших чемпионов и отдельно — старший. С разных сторон войдете в лес. Старший чемпион должен добраться до центра, чтобы победить. На него будут охотиться младшие чемпионы соперника, чтобы не дать этого сделать…
— А…
— Старшие могут сопротивляться, — ответил Крауч на очевидный вопрос Седрика Диггори. — Между собой они тоже могут сражаться, как и младшие с младшими. Список разрешенных заклинаний тот же, что и на спортивных дуэлях. Спросите у своих учителей, профессор Флитвик компетентен в этом вопросе…
— Мы подготовили… — попытался вновь взять слово Бэгмен.
— В лесу имеются различные ловушки, — не обратив внимания, продолжил Крауч, — они не опасны, но продвижению к цели могут помешать.
«Обычно он не так словоохотлив», — прокомментировал Гарри нетипичное поведение чиновника.
«Видимо, Бэгмен его уже так достал…»
«…Что он решил сказать все сам и закончить побыстрее».
— Одолев кого-то из соперников, подайте сигнал красными искрами, чтобы их забрали. Вам дано три попытки, победитель в этом туре определится по их общему результату.
* * *
Организаторы турнира действительно немало потрудились, чтобы участники не чувствовали себя на легкой прогулке. У Бэгмена, несомненно, имелись причины для хвастовства — если, конечно, он и в самом деле принимал в этом участие.
Местность, сама по себе не являвшаяся плоской равниной, после проведенной доработки местами стала совсем труднопроходимой. Повсюду были разбросаны огромные скальные обломки, местами создававшие небольшие лабиринты. Кое-где имелись и небольшие рукотворные или, точнее, волшебнотворные болота.
Доработке подверглась и растительность и снова не без помощи волшебства — как бы еще тут появились такие плотные и колючие кустарники? И, тем более, хорошо знакомые Дьявольские Силки, отгонять которые от своих тел пришлось, едва покинув стартовую позицию.
Встретиться с соперниками или союзниками пока не довелось. Единственные увиденные волшебники были кружащими на метлах наблюдателями. Если имевшиеся у них омнинокли обладали возможностями сквозных зеркал, то именно так зрители на трибунах стадиона и получали возможность увидеть происходящее в лесу.
С учетом обещанных «ловушек», обоими телами время от времени произносилось «Специалис Ревелио», позволявшее обнаружить заколдованные вещи. Стоило порадоваться присутствию в Хогвартсе профессора Хмури, любителя расставлять в коридорах ловушки на нарушителей, именно благодаря которому периодическая проверка окрестностей на наличие сюрпризов во многом была привычной. Уже дважды пришлось обходить подозрительные участки земли, а один раз и вовсе вернуться немного назад, когда засветившаяся тропинка в скальном лабиринте отказалась поддаваться отменяющему заклинанию.
Другие участники по-прежнему не наблюдались. Будет забавно, если этот тур придется отменить по той банальной причине, что все чемпионы попросту заблудились. Ориентированием в лесу раньше заниматься как-то не доводилось, и имелось подозрение, что у остальных такие навыки тоже оставляют желать лучшего.
Вроде бы, отведенный участникам участок леса был не таким уж большим — почему после получаса блужданий не удалось никого…
Так, стоп, не шаги ли это он услышал? «Хоменум Ревелио», тихо произнесенное телом, стоявшим чуть дальше от источника звука, подтвердило присутствие двух человек за зарослями густого кустарника. Двое — значит, пара таких же младших чемпионов. Увы, заклинание позволяет определить лишь присутствие людей, а не кем именно они являются, так что пока не ясно, свои это, или же нет.
Заглушающие шаги чары, не раз использованные в коридорах школы, позволяли не опасаться раньше времени выдать свое присутствие громкими шагами. Плохо, что не было такой привычной мантии-невидимки, точно бы позволившей подобраться незаметно. Надо будет все-таки выучить соответствующее заклинание, что бы так сильно от нее не зависеть.
Тихо подобраться к парню и девушке в форме Дурмштранга не удалось. Может быть, они тоже знали заклинания обнаружения. Может быть — недостаточно тихо было произнесено собственное заклинание. Или же просто не повезло, и соперники совершенно случайно смотрели в самую не подходящую сторону, туда, откуда из-за кустов на них выходило одно из тел.
— Ступефай!
— Диффиндо!
Свои заклинания противники произнесли почти одновременно, стоило им осознать, кого они увидели перед собой. Но цель они выбрали одну и ту же, что позволило встретить оглушающие и слабое режущее одним щитом, а второй палочкой в это время начать свою атаку.
— Ступефай!
Действительно, зачем мудрить, как говорил Муди, если соперник открыт после собственного заклятья и не успевает защититься? Оглушенная девушка свалилась на землю. Оставшийся в меньшинстве напарник присоединился к ней почти сразу же, не сумев совладать с натиском двух тел. До Сириуса, на котором долго отрабатывалась тактика подобной борьбы, ему было очень далеко.
Отправив в воздух пучок красных искр, чтобы сообщить о поверженных противниках, она продолжила путь.
И вновь никого. Странно это. Может быть, не смогли совладать разбросанными по лесу сюрпризами? От этой мысли делалось тревожно.
— Хоменум Ревелио.
Нет, никого. Почему же тогда кажется, что кто-то тут есть, наблюдает и выжидает подходящего момента?
— Специалис Ревелио!
Ничего волшебного рядом. Почему тогда так резко похолодало — так, что пробирает до костей?
В ушах, во всех сразу, шумит. Холод такой, что немеют пальцы. Черт, уходить отсюда, быстрее!
Куда бежать? Ничего не видно! Черт, ноги словно примерзли к земле!
— Не Гарри, нет, только не Гарри!
Кто это кричит? Что происходит?!
— Прочь, девчонка… Пошла прочь…
Кто-то… страшный. Очень страшный. Он же сейчас всех убьет!
— Не Гарри… Пожалуйста…
Смех, холодный и злой. Убежать, спрятаться — только бы не слышать этого смеха.
Прикосновение холодных рук. Слишком сильные, не вырваться. Да и как вырваться, если нельзя пошевелиться? Снова злой и холодный голос, заставляющий кричать и вопить от ужаса.
— Какая ирония… Тебя пророчили мне на погибель, а ты станешь еще одной ступенью на моем пути к бессмертию…
Холод рук отступает, сменяясь прикосновением ледяного пола. Вновь резко звучат злые слова и холод охватывает со всех сторон. Но это уже другой холод. Он не обжигает, он обволакивает аккуратно и постепенно. В нем хочется раствориться, слиться с этим холодом и тихо заснуть…
Неожиданный рывок. Вновь обжигающий лед со всех сторон. Злой голос сменяется диким криком. И сразу же — вспышка невероятной боли, заставляющей на два голоса присоединиться к этому крику.
Снова спокойный, тихий холод. Наконец-то можно заснуть, чтобы не чувствовать этого льда.
* * *
— Нет повода для волнений, леди и джентльмены, совершенно нет повода! Дементор надежно заперт, и все что он мог — лишь немного напугать наших чемпионов. Да, сейчас они выбыли, но впереди еще две попытки, у них все впереди! Таким образом, счет по оставшимся и выбывшим сравнялся, и… Вы только посмотрите на эту впечатляющую дуэль! Навыки воистину поражают…
|
|
| Lord | Дата: Воскресенье, 30.11.2014, 05:18 | Сообщение # 45 |
|
Самая страшная вещь в мире - правда
Сообщений: 2745
| Глава 43. Если над камином висит ружье.
Во время многочисленных поединков с Сириусом им не раз доводилось быть приводимыми в чувство при помощи магии. Приятного в подобном пробуждении было мало, особенно, если учесть, из-за чего это вообще было нужно. При попадании того же «Ступефая» сознание моментально отключалось, чтобы быть столь же мгновенно включенным после, что обеспечивало несколько секунд полнейшей дезориентации, а также кратковременную, но весьма неприятную головную боль. В состоянии общего разума вывод из строя одного из тел воспринимался легче, примерно как полное онемение руки или ноги… но только до тех пор, пока со вторым телом не приключалась такая же беда — в этом случае история полностью повторялась.
И какими же нужно было быть садистами, чтобы сразу же после «Ренервейта» ничего не соображающим пострадавшим сунуть в руки портключ?! Подобный способ перемещений уже сам по себе никак не мог вызвать удовольствия, а уж сочетание его с волшебным методом приведения в чувство оказалось и вовсе по-настоящему сногсшибательным. И это не говоря уже о том, что именно они испытывали перед тем, как окончательно потерять сознание.
Резкий рывок, с которого обычно начиналось перемещение портключом, в этот раз заставил желудок прямо таки выворачиваться наизнанку. К счастью, «полет» был недостаточно долгим, чтобы они успели проиграть борьбу с рвотными позывами. Появление под ногами твердой земли, как всегда неожиданное, привело к попытке познакомиться с ней более тесно, с размаху придавить, обнять и никуда не отпускать. Лишь благодаря вмешательству извне данному начинанию не суждено было увенчаться успехом. Вместо ожидаемого удара о твердый пол пришло касание чего-то мягкого. Похоже, положили на койку. Попытка осмотреться, предпринятая сразу после «приземления», ни к чему хорошему не привела — в глазах все плыло и двоилось, что лишь усиливало приступы головной боли.
«Черт, почему нельзя было сначала отправить в лазарет и только потом приводить в себя?» — поделилась своим мнением Гермиона, с трудом поборов тошноту.
«Французы, вроде как, нас не очень жалуют», — Гарри не стал особо заморачиваться с поиском объяснения.
Да и не способствовало их нынешнее состояние каким-либо глубоким рассуждениям. Помимо головокружения и тошноты, которыми пришлось расплатиться за быструю эвакуацию, по-прежнему ощущались и последствия ловушки, в которую они угодили: в ушах шумело, руки и ноги сильно мерзли, несмотря на то, что в этом помещении было вроде бы тепло.
«Муди бы тобой гордился — он тоже везде видит козни коварных врагов», — обычного для таких комментариев подтрунивания сейчас не ощущалось.
«Знаешь, судя по тому, как он выглядит, не так уж сильно он и не прав, — ответила она на невысказанные мысли. — А после подобной заботы о пациентах я склонна с вами обоими согласиться».
Хотя, скорее всего, «спасатели» ни о чем таком не думали и попросту поступили так, как поступили, безо всяких задних мыслей. Пострадавшие без сознания? Надо это исправить. А как уж они после всего этого будут себя чувствовать после портключа ¬— об этом попросту никто не подумал.
«Ну вот, стоило только согласиться с твоими подозрениями, и ты сразу же их опровергнул…»
— Вот, выпейте, — заполнивший уши звон неожиданно сложился в осмысленные слова.
Похоже, об их не самом хорошем самочувствии все-таки догадывались. Чье-то заклинание мягко потянуло вверх, помогая принять сидячее положение. К губам прикоснулось нечто, очень похожее на самую обычную кружку.
Разошедшаяся по жилам теплая волна полностью смыла сковывавший тело озноб. Еще одно волшебное снадобье с нетипично сладким вкусом вновь сотворило маленькое чудо, заставив замолкнуть будильник, противно звеневший где-то под черепом, а также утихомирив желудок, не оставлявший попыток освоить сложные акробатические трюки. Жизнь была прекрасна.
Пара колдомедиков, вроде бы, та же самая, что оказывала помощь чемпионам Хогвартса на самом первом этапе турнира, не стала надолго навязывать пациентам свое общество. Задав несколько вопросов насчет самочувствия и убедившись, что умирать сейчас никто не собирается, они вышли наружу — возможно, ожидали новую партию пострадавших.
«Для французов, они очень хорошо говорят по-английски», — заметил Гарри после этого короткого опроса.
«А кто сказал, что они французы?»
«Думаешь, наши?» — оценивая подобную возможность, поинтересовался он.
«А почему нет? Даже наоборот, более логично…» — ответила Гермиона, одновременно развивая эту мысль.
«Хотя да, — согласился он с ней через пару мгновений, вспомнив недавние рассуждения, — если нашелся кто-то вроде Муди…»
«Хочешь сказать, своих врачей привезли с собой…» — было понято его предположение.
«…Из-за недоверия к возможным врагам», — подтвердил Гарри.
Ответом стал горестный вздох.
Окружающая обстановка представляла собой смесь внутреннего убранства больничного крыла Хогвартса и «комнаты отдыха», устроенной для чемпионов в первом туре. Четыре койки для пациентов, выглядевшие точь-в-точь как школьные, соседствовали с семью креслами, два из которых уже были заняты: Дейвис и Джонсон успели выбыть из борьбы первыми.
— Гарри, вы как? — Анджелина для начала разговора использовала банальнейший вопрос, хоть и вполне уместный в данных обстоятельствах.
— Уже терпимо, — сдержанно ответил он.
— Я бы даже сказала, замечательно, — дополнила Гермиона, встав с кушетки и направившись к одному из свободных кресел. — Если сравнивать с тем, что было после портключа.
Дейвис усмехнулся, понимающе кивнув.
— Нас тоже выдернули сразу, правда, зелий нам не понадобилось…
Гарри, тем временем, оценив расположение кресел, потянулся за палочкой, чтобы пододвинуть одно из них поближе к тому, что заняла Гермиона. Прикоснувшись к ножнам, замер — костяной палочки на месте не оказалось.
«Стоп, мы же держали их в руках, когда вляпались…» — вспомнил он о недавних событиях.
Осознать всю величину проблемы они не успели — заметив замешательство Гарри, все еще державшего правую руку на своих ножнах, Дейвис пришел на помощь, кивком головы указав на небольшой столик, стоявший чуть в стороне.
— Я тоже сначала перепугался, — он вновь хмыкнул с понимающим видом. — Но о палочках они помнят, приносят вместе с нами.
Вернув себе пропажу, он все-таки осуществил задуманное ранее, и, сев рядом с Гермионой, переложил одну из палочек в протянутую ладонь.
— Кстати, — встрепенулась Анджелина, — я слышала, те, кто вас принес, сказали целителям что-то про дементора… Это правда?
«Дементор?» — переспросил Гарри мысленно.
— Дементор? — Гермиона сделала то же самое, но уже вслух.
Голос ее был очень ровным и спокойным, и совершенно не соответствовал тому, что можно было понять из вороха всколыхнувшихся мысленных образов. В возможность присутствия дементора она поверила сразу: вспыхнувшие в памяти сведения об этих милых созданиях, в том числе полученные и из уст весьма компетентного в этом вопросе Сириуса, очень уж хорошо ложились на собственные впечатления.
— Ну да, они сказали что-то вроде «на дементора нарвались»… Акцент у них жуткий, я мало что поняла… — чуть нахмурившись, Анджелина попыталась передать услышанное более подробно.
«И впрямь, «нарвались», если это и в самом деле был дементор», — согласился с подобным определением Гарри.
«Только не говори мне, что ты этого ожидал!»
«Именно этого — действительно нет…» — покладисто заверил он.
Гермиона обреченно вздохнула, и даже сделала это вполне искренне, без какой-либо нарочитости.
— Мы ничего не поняли, — Гарри решил дать ответ терпеливо ожидавшим товарищам по команде, пока его главная собеседница предавалась осмыслению ситуации.
— Было очень холодно… — он на мгновение замялся, пытаясь подобрать подходящее определение, — …и жутко. Казалось, что обязательно должно произойти что-то плохое.
Он чуть вздрогнул, неосознанно попытавшись восстановить в памяти пережитое. Даже сейчас от этого делалось как-то не по себе.
— А потом мы просто вырубились. Никаких дементоров мы не видели, но на описания это очень похоже.
Дейвис согласно покивал головой в ответ на последнюю фразу. Видимо, тоже слышал или читал об этом. Анджелина отреагировала на все это медленно округляющимися глазами.
Гермиона, тем временем, уже успела все обдумать и сделать определенные выводы.
— Они там совсем с ума посходили?! — поделилась она своими заключениями.
— «Мы приготовили ловушки, ничего страшного там нет», — передразнила она делавшего соответствующее объявление Бэгмена. — Единственное существо с «запредельной» степенью опасности и они его натравили на нас!
Даже такие звери, как драконы и василиски, характеризовались лишь «чрезвычайной» степенью угрозы, которую они представляли для волшебников. Дементор в своей категории действительно был единственным. Использовать его в качестве «безвредной» ловушки было весьма… неординарным решением.
«Мы же уже давно определились, что у всяких Бэгменов имеются проблемы с мозгами», — Гарри, конечно, тоже был не очень-то доволен подобным ходом организаторов турнира, но ничего принципиально невозможного он тут не увидел.
«Проблемы с мозгами? Какие проблемы могут быть у мозга, если нет его самого?!»
Двое других чемпионов, в свою очередь, так же не пришли в восторг от услышанных новостей, но высказаться не успели. Анджелина только-только набрала воздуха, чтобы произнести слова, имеющие мало общего с хвалебной одой, как была прервана характерным хлопком, сопровождавшим аппарацию или использование портключа.
Компания, вошедшая внутрь спустя несколько мгновений, состояла из старшего чемпиона Хогвартса, двух неизвестных волшебников, по-видимому, осуществлявших эвакуацию выбывших из борьбы участников турнира, а также двух уже знакомых колдомедиков. Взрослые надолго в помещении не задержались: доставившие Диггори из леса, выполнив свою задачу, ушли сразу же, колдомедики присоединились к ним чуть позже, после короткого осмотра придя к выводу, что пациент в их помощи не нуждается.
«Видимо, первую попытку мы проиграли», — заметил Гарри, глядя на старшего чемпиона их команды.
«Как-то ты слишком быстро успокоился», — напомнила ему Гермиона о причинах их собственного появления в этом лазарете.
«Вряд ли мы сейчас сможем заставить их что-то поменять… Так что какой смысл зря переживать?»
«Но это не повод расслабляться!»
«А разве я об этом говорил? — не стал он спорить с последним утверждением, — Будем наготове, если вдруг «повезет» вновь».
«Значит, наш обычный план действий», — в ответных эмоциях появилось вынужденное смирение.
— Эта Делакур — просто зверюга! — начал в это время делиться своими впечатлениями Диггори. — Щит пробила махом, даже Муди так сильно не лупил!
— Да, мы тоже с ней встретились, — Дейвис болезненно скривился.
— Она и вас? — риторически переспросил Седрик. — Мерлин, я думал, тяжелее всего будет с Крамом, но Делакур оказалась настоящим монстром. Муди говорил, что французы будут хитрить и финтить, а она просто взяла и вырубила меня первым же заклинанием прямо сквозь «Протего»!
— Мы натолкнулись на их младших, — взяла слово Анджелина, — тут все было, как Муди и говорил. Мы зажали и выбили одного, а потом точно так же и с другим. А затем нарвались на Делакур…
— Энджи она вырубила почти сразу, я не смог…
— Да ты стоял и пускал слюни!
— А что бы я мог сделать? Она же вейла…
«Кажется, они уже это обсуждали», — Гермиона обратила внимание на легкость, с которой те пустились в спор, словно продолжая его после вынужденного перерыва.
«Похоже, прерваться их заставило наше появление», — согласился он с подобной оценкой.
— Странно, меня она не пыталась очаровывать, — прокомментировал Седрик услышанное, чем невольно подлил масла в огонь разгоревшегося спора.
— Пыталась-пыталась! — заверила его Анджелина. — Просто у некоторых совсем никакой выдержки, я еще в самый первый раз заметила!
«В чем-то она права…» — согласилась с подобной трактовкой Гермиона, перебрав воспоминания о первом этапе турнира и последовавшим за ним общением с поклонниками.
«Ну да, — присоединившись к ней, признал Гарри, — Дейвис тогда реагировал сильнее всех».
Дальнейшая дискуссия была прервана раздавшимся снаружи торжествующим ревом фанфар.
— Кто-то добрался до цели, — озвучила очевидное Гермиона.
— Бобатон или Дурмштранг? — ни к кому конкретно не обращаясь, с легким интересом пробормотал Диггори.
— Скоро узнаем, — пожала плечами Анджелина.
Ждать пришлось недолго. Известие об успехе Бобатона пришло вместе с зашедшими внутрь Чанг и Саммерсом. Последняя пара чемпионов Хогвартса, с определенной точки зрения, оказалась успешнее своих товарищей: звук фанфар они услышали, все еще находясь «в игре». С другой стороны, подобным успехом они были обязаны, увы, отнюдь не своим дуэльным навыкам, позволившим справиться со всеми соперниками. Нет, Чанг и Саммерс просто-напросто так никого и не нашли. Вообще, на эту тему они говорили не очень охотно, но по некоторым оговоркам складывалось впечатление, что они банальнейшим образом заблудились в лесу и все это время плутали неизвестно где.
Время, которое было дано чемпионам на то, чтобы немного передохнуть и собраться с силами перед новой попыткой, было использовано, чтобы вновь обменяться полученным опытом, обсудить своих соперников и выработать планы на их счет.
Тренировавший чемпионов Хогвартса Муди видел главную угрозу в представителях Дурмштранга. По его словам, дурная слава этой школы имела под собой определенные основания, и потому при встрече с ее учениками требовалось особая бдительность.
Подтвердить или опровергнуть это впечатление пока не получалось: единственными, кто встретился с чемпионами Дурмштранга, были Гарри и Гермиона. Сложно было судить о возможностях всей команды в целом по всего лишь двум ее представителям. Да и состоявшаяся схватка была слишком скоротечна, чтобы делать какие-либо выводы.
«На самом деле, некоторые выводы сделать можно», — Гермиона не стала озвучивать свои мысли вслух, поскольку они касались вещей, посвящать в которые посторонних они не собирались.
«Пожалуй, да, — согласился Гарри, — работать командой как мы никто не способен в принципе…»
«…И вряд ли те, кого мы победили, намного хуже других…»
«…В чемпионы не стали бы набирать кого попало…»
«…Значит, и все остальные нам вполне по силам».
«Если опять не напоремся на что-то вроде дементора», — Гарри, как обычно, не забывал и о менее радужных вариантах.
С французами удалось «поработать» более плотно и получить в итоге гораздо больше информации. Многое из увиденного полностью совпадало с инструкциями Муди. Неизвестно, из каких источников он получал свои сведения, но они были весьма точны. Впрочем, никто бы не удивился, если бы выяснилось, что параноидальный аврор на всякий случай давно собирал информацию на всех потенциальных врагов, пользуясь любыми доступными средствами.
Главным, в первую очередь бросавшимся в глаза, различием с тем, к чему привыкли выходцы из Британии, было то, что французы в качестве основного защитного заклинания использовали «Дефенсо». Как и предпочитаемый британцами «Протего», этот щит сочетал простоту и универсальность, что позволяло применять его в абсолютном большинстве ситуаций. Отличия крылись в деталях, и не нельзя было сказать, что эти детали были несущественными.
Эффект от «Протего» чувствовался всегда. Сколь бы ни был силен удар, этот щит его смягчит. Пусть и не намного, но смягчит обязательно, даже если силы нападающего и защищающегося сильно не равны. При сопоставимом же уровне соперников атака будет заблокирована полностью.
«Дефенсо» действовал по принципу «все или ничего». Удар противника либо поглощался полностью, либо проходил в полном объеме. Величина этого «порога» зависела от вложенных в заклинание сил, и в исполнении слабого волшебника оно было почти полностью бесполезно. Было известно, что при прочих равных условиях, с помощью «Дефенсо» можно было полностью защититься от более широкого набора заклятий, чем с «Протего». С другой стороны, все, что свободно проходило сквозь «Дефенсо», могло быть ослаблено «Протего» до безопасного уровня.
Другим существенным отличием была имевшаяся у «Протего» возможность непрерывной поддержки работы этого щита, что по сути дела позволяло уходить в глухую оборону. Это давало возможность одиночке успешно закрыться от «обстрела» нескольких противников одновременно. «Дефенсо» подобным образом удерживать было нельзя. С другой стороны, это заклинание после использования самостоятельно держалось некоторое время, что позволяло достаточно сильному и умелому волшебнику творить новые чары, по-прежнему оставаясь под его защитой.
В целом, выбор французов считался более рискованным, чем предпочтения британцев, хоть и предоставлял определенные преимущества. Собственно, попытками данные преимущества реализовать и обуславливались прочие отличия в их тактике волшебных поединков.
Британцы действовали, что называется, по обстоятельствам: при атаке пытались подловить оппонента, когда тот находился в невыгодном положении, и использовали щиты, когда замечали подготовку к нанесению удара. Французы гораздо чаще пытались работать на контратаках, зная, что в случае чего заранее использованное заклинание их защитит. Кроме того, гораздо чаще британцев они предпочитали избегать попаданий вражеских заклинаний, а не принимать их на щит, что при успехе позволяло их защитным чарам продержаться дольше, благодаря чему можно было не обновлять защиту, а продолжать атаку.
Любители «Дефенсо» не очень хорошо держались под плотным «огнем», что и продемонстрировали Дейвис с Джонсон, сумевшие наброситься вдвоем на одного из пары своих соперников. Бобатонцы сориентироваться не успели, и один из был вынужден выйти из боя в самом его начале. Справиться с оставшимся уже никакого труда не составило.
Вот только свой козырь нашелся и у Бобатона. Козырь откликался на имя Флер Делакур и, по словам всех, кто на него напоролся, был сущим монстром.
Ее защита не пробивались в принципе. Собственные же атаки прелестной и утонченной девушки содержали в себе такую мощь, что щиты против них были совершенно бессильны.
— Кинула в меня «Ступефай», — повторил для вновь прибывших Диггори. — Я, как учили, выставляю «Протего» — и вот я здесь!
— Так что, — продолжил он, — если с ней встретитесь, забудьте, что говорил Муди, и начинайте «носиться, как бешеные пикси». Попробуйте зайти с двух сторон…
— Знаете, — после некоторых раздумий, сообщила Гермиона, — а ведь стоило ожидать, что с Делакур все не так просто.
Дождавшись, когда на ней сойдутся вопрошающие взгляды, Гарри, так же участвовавший в этих размышлениях, продолжил.
— Вспомните первый тур, где мы сражались со всякими монстрами…
— …С кем дралась Делакур? — закончила вопрос Гермиона.
— С драконом, как и все старшие, — пожав плечами, ответил за всех Диггори.
— И что она с ним сделала? — задал еще один наводящий вопрос Гарри.
— Просто усыпи… усыпила, — Седрик осекся, поняв, к какой мысли их всех подводили. — Просто усыпила… просто дракона.
— Вот именно! — воскликнула Гермиона.
— Огромный монстр, высшей категории опасности… — продолжил Гарри.
— …Почти не поддающийся магии… — вновь подхватила Гермиона.
— …Если не считать уязвимых глаз…
— …А она просто взяла…
— …И усыпила его!
— И как после такого можно удивляться…
— …Что она так сильна?
**
Флер Делакур была раздражена. Флер Делакур была ОЧЕНЬ раздражена. И раздражал ее прежде всего тот факт, что турнир, с которым она связывала немало надежд, складывался далеко не так, как ей хотелось бы. Точнее, недовольно его ходом было подавляющее большинство ее соотечественников… И во многом это недовольство было направлено на нее, старшую чемпионку Бобатона. Она ведь старшая, а значит — главная. Значит, это она должна обеспечивать успех команды. И подобное отношение изрядно раздражало.
О своем происхождении Флер прекрасно знала с раннего детства и со столь же раннего детства им очень гордилась. А как тут не гордиться, если точно знаешь, что твои возможности во многом превосходят возможности обычных волшебников? Пусть официально она и была вейлой только на четверть, но магия вейл или передается, или нет. Третьего не дано. Флер, как и ее сестре, повезло, и она могла полностью наслаждаться открывающимися возможностями. И пусть некоторые очень специфичные области магии для нее закрыты, в целом преимущества тут значительно перевешивали недостатки и Флер по праву могла считать себя очень могущественной ведьмой.
Конечно, у нее было немало завистников и, тем более, завистниц. Были и такие, кто весьма недолюбливал «недолюдей» и пребывал в твердой уверенности, что в «приличном обществе» таким «отродьям» делать нечего. Хоть на территории школы, где она училась, открыто и громко декларировать подобные взгляды смельчаков и не находилось, это не значило, что их там не было совсем. Те же, кто не испытывал к ней зависти или неприязни, зачастую относились весьма снисходительно, видя лишь ее внешность и совершенно не обращая внимания на все прочие таланты.
Но, несмотря на все это, своей родословной она ничуть не тяготилась. Флер всегда была весьма горда собой, своей внешностью и своими талантами в волшебстве.
Однако, этого ей было недостаточно. Во взглядах окружающих ей нравилось видеть не зависть и злость, а восхищение и обожание. Конечно, мало было тех, кто не демонстрировал подобные эмоции после определенной обработки, но если раньше ей подобного хватало, то теперь хотелось большего. Хотелось, чтобы ее почитали по-настоящему.
Волшебный Турнир показался очень подходящей возможностью показать всем, что ее нужно уважать. Вопрос, участвовать или нет, перед ней даже не стоял.
Решение Кубка Огня, выбравшего именно ее из всех желающих, показал, что она на верном пути. Флер была полна решимости показать всем, кто тут настоящий чемпион.
Первый этап турнира, казалось бы, прошел очень хорошо. Для того, чтобы совладать с драконом, ей потребовалось напрячь все свои силы, и, впоследствии, пришлось долго отлеживаться, но показательно легкая победа над таким страшным зверем, как дракон, того стоила.
Вот только эти дураки не смогли этого правильно оценить.
«Флер, ничего себе, ты зачаровала дракона!» «Флер, это было невероятно!» «Флер, никто кроме тебя, так не смог!»
Все это она очень хотела услышать… И так и не услышала. Почему-то никто так и не обратил внимания, что она совершила считавшееся невозможным. Подумаешь, сделала то, с чем не справится и десяток волшебников…
Всех гораздо больше волновал тот факт, что по итогам первого этапа их команда оказалась на последнем месте. И кто был в этом виноват? Правильно, старшая чемпионка. Ну и что, что она выступила идеально. Ну и что, что вся остальная команда справилась гораздо хуже. Ну и что, что один из судей явно занизил им оценки. Она ведь главная, а значит — виновата во всем.
История повторилась и со следующим этапом. Тут, конечно, поспорить было трудно, они действительно оказались слабейшими… Но почему вся вина опять лежит на ней?! Как она посмела летать хуже Крама? Как она посмела с таким разгромом проиграть этим островитянам?
Новый этап турнира, после ознакомления с его правилами казался хорошей возможностью взять реванш. Свои возможности в прямой дуэли она знала очень хорошо, что и продемонстрировала всем зрителям, попросту сметая со своего пути всех соперников в первом туре. Учитывая, что в этот раз оценок ставить никто не будет, и победа засчитывалась просто по факту достижения цели, в своем успехе Флер не сомневалась.
Но вторая попытка неожиданно окончилась сокрушительным провалом. Ее соперники, похоже, сделали определенные выводы из первых с ней встреч и были твердо намерены отыграться.
Так уж случилось, что она вышла сразу на две пары противников, по одной от каждой из конкурирующих школ. Не сговариваясь, они моментально пришли к соглашению сначала сосредоточить свои усилия именно на ней.
Первого она выбила сходу. Второй последовал за ним почти сразу же после этого. Но пока она переключалась на третьего, четвертый достал ее ударом в спину. Итог — островитяне сравняли счет, а ей по-прежнему нужна еще одна победа.
Что ж, стоит тоже сменить тактику. Если на нее можно набрасываться сразу толпой, то почему бы не уравнять шансы? Пожалуй, если бы она не пренебрегла такой возможностью до этого, то сейчас бы у нее было уже две успешных попытки, что гарантировало победу на этом этапе в целом.
Так, кто это тут? Парень и девушка, что не очень хорошо. Конечно, ее чары могут действовать не только на мужчин, в конце концов, дракон из первого этапа на самом деле был самкой. Вот только воздействовать на них одновременно она не могла. Ну что ж, один помощник вместо двух это все равно лучше, чем совсем ни одного.
Обнаруженные соперники, похоже, тоже владели нужными заклинаниями и к встрече с ней были готовы. Вот только свою атаку она подготовила заранее и сразу же обрушила всю ее мощь на парня в форме Хогвартса, едва приблизившись на нужное расстояние.
Этой парочке удалось ее удивить. Во-первых, одним из них оказался этот самый Мальчик-Который-Выжил. Похоже, островитяне не зря им так восторгаются: очаровать его оказалось труднее, чем было привычно Флер. В прочем, с драконом он все равно не сравнится. Во-вторых, от нанесенного удара поплыла и его спутница. Флер была в курсе существования подобных девочек, но просто так встретить одну из них никак не ожидала.
Однако, какая ей разница? Теперь у нее есть пара надежных помощников… Хотя, почему только пара? Что мешает поступать так со всеми противниками, которых она встретит по пути?
Например, вот с этим. Что-то везет ей на знаменитостей. Вот и сам Виктор Крам пожаловал.
К безмерному удивлению Флер, хоть и ударила она послабее, чем в прошлый раз, на Крама ее атака не произвела никакого впечатления. Его лицо по-прежнему было совершенно безразличным, когда он поднял свою палочку.
— Круцио.
Что?! Он с ума сошел?! Это же…
— Круцио.
Флер отскочила в сторону от еще одного Непростительного. А если бы она не была готова к ответной атаке?!
— Круцио.
Флер начала паниковать. Ни разу ей не приходилось оказываться в таких ситуациях. Она мгновенно позабыла обо всем. Что можно послать сигнал бедствия. Что можно придумать что-то для защиты. Что можно как-то обезвредить противника, колдующего в одном и том же темпе одно и то же заклинание.
Сейчас существовал только Он — страшный колдун, одно за другим посылающий в нее страшнейшие заклинания.
— Круцио.
Ровный голос, ничего не выражающее лицо… Да он же тоже околдован! Стоп, околдован… У нее же есть свои!
«Свои», не получавшие никаких распоряжений, все это время с обожанием смотрели на грациозные прыжки объекта своей страсти.
— Да избавьтесь уже от него! — в сердцах воскликнула паникующая Флер, мешая французские слова с известными ей английскими.
* * *
Паника Флер постепенно сменялась полной апатией. Гонявший ее Непростительными Виктор Крам никак не реагировал на двух других участников сцены и не шелохнулся, даже когда каждый из них отправил в него самое страшное из Непростительных. Не в силах двинуться с места, Флер с ужасом смотрела на бездыханное тело всемирно известного ловца.
В полной неподвижности она простояла до тех пор, пока чье-то оглушающее не заткнуло ее в панике мечущиеся мысли.
* * *
Барти Крауч активировал два портключа, отправив цели по назначению. Мордред, все равно пришлось все делать самому. Еще и с этой идиоткой надо теперь что-то придумать…
|
|
| Lord | Дата: Воскресенье, 30.11.2014, 05:19 | Сообщение # 46 |
|
Самая страшная вещь в мире - правда
Сообщений: 2745
| Глава 44. Не влезай, убьет.
Приводящее в сознание заклинание, сопровождаемое ощущением вылитого на голову ведра ледяной воды, как обычно, подействовало безотказно, рывком вернув возможность относительно внятно воспринимать действительность. Первым пришло понимание того факта, что он почему-то находится в вертикальном положении, что весьма нетипично при таких обстоятельствах. И что же с ними случилось в этот раз, что привело к такому результату? Они натолкнулись на Делакур и… Ох ты ж… Вот черт…
— Наконец-то, — произнес кто-то, прервав попытки вспомнить недавние события.
Гарри несколько раз моргнул, пытаясь прогнать заполнивший глаза туман. Рефлекторная попытка поправить очки наткнулась на неожиданное препятствие — что-то очень крепко удерживало руки на месте. Что-то, по ощущениям очень похожее на результат Петрификуса. Сам же он находился в сидячем положении на жестком и неудобном стуле с высокой спинкой.
В целом, все понятно, если учесть, что именно они натворили…
— Вам тоже пора проснуться, мисс… А может и миссис… Или даже мистер… — вновь прозвучал тот же голос, чуть заметно тянувший шипящие и свистящие звуки.
Роем гудящих и жужжащих насекомых воспринимались мысли Гермионы, пытающейся окончательно прийти в себя и полностью осознать происходящее вокруг. Яркой вспышкой, подобной удару молнии, к ней пришли воспоминания о случившемся перед тем, как кто-то лишил их сознания. Самые последние воспоминания были весьма смутными, но все же достаточно четкими для понимания произошедшего.
«А это еще кто?!» — воскликнула Гермиона, не испытывавшая такой проблемы, как не самое лучшее зрение.
Из-за съехавших очков, едва не сваливающихся с носа, все, что мог увидеть Гарри — очень бледное лицо говорившего и его темная мантия. Все остальное, в том числе и окружающая обстановка, было слишком расплывчатым. А вот более острые глаза смогли различить гораздо больше деталей, которые и были мысленно переданы тому, кто разглядеть их не мог.
Комната, где они находились, мало напоминала то, что могло бы прийти на ум при попытке представить себе помещение для допроса задержанных преступников. Скорее, это больше походило на королевские покои, вход в которые располагался сразу за спинкой трона, если верить авторам некоторых мультфильмов. Шикарный белоснежный ковер на полу, подражающая колоннам античных храмов лепнина на стенах, блестящие золотом канделябры, плотно закрывающие окно пурпурные шторы — все это прямо-таки кричало о богатстве и роскоши. Но самой запоминающейся деталью обстановки был, конечно же, предположительный владелец всего этого великолепия. Волшебник в простой черной мантии сидел в гораздо более дорого выглядящем кресле, расслабленно держа в правой руке волшебную палочку, направленную в сторону от своих гостей. Назвать его внешность просто «приметной» было бы большим преуменьшением.
Прежде всего, глаза. Ярко-алые, с узким змеиным зрачком, они никак не могли принадлежать человеку. Там, где у людей располагался нос, лицо неизвестного было полностью ровным, за исключением двух узких щелей, заменявших ему ноздри. У существа не имелось ни малейшего намека на волосы и брови. Пальцы, державшие палочку, были неестественно длинными и тонкими, с такой же бледной, почти бесцветной, кожей, как и лицо.
В какой-то маггловской книжке была иллюстрация на тему, как бы выглядели люди, если бы произошли от динозавров. Если добавить немного чешуи и перекрасить глаза, то это было бы весьма похоже на того «диназавроида».
Бледный овал с красными пятнышками, как видел это лицо сам Гарри, теперь развернулся прямо на него, видимо, сосредоточив на нем свой взгляд.
— Три года… Почти три года прошло с нашей последней встречи, — продолжил неизвестный своим негромким, слегка шипящим голосом.
«Три года… Три года назад мы…» — автоматически начал вспоминать Гарри.
— Но Лорд Волдеморт умеет ждать…
Гермиона, не сумев сдержаться, с шумом втянула в себя воздух.
— Кажется, вы удивлены, мисс Грейнджер… буду пока называть вас так, — последние слова волшебник добавил после сделанной на мгновение паузы.
«Опять! Опять он!» — сопровождавшие слова эмоции состояли, главным образом, из страха и злости.
«Ну и урода же он нашел в этот раз…»
«Квиррелл без тюрбана тоже не красавец был… — машинально поправила она. — Черт, Гарри, сейчас не это главное!»
Ситуация слишком сильно была похожа на самую первую встречу: одержимый Волдемортом и совершенно беспомощные они, крепко связанные заклинанием.
«Правда, он вряд ли захочет допросить нас из-за…» — Гарри непроизвольно отметил имеющиеся в данной ситуации плюсы.
Волдеморт точно не станет осуждать их за невольно совершенное убийство.
«Гарри! Для твоего альтернативного оптимизма тоже не время!»
— Пожалуй, сперва стоит убедиться… — с легкой задумчивостью произнес их пленитель.
Говорил он будто сам с собой, словно размышляя вслух. Реакция слушателей его совершенно не интересовала.
«Привычки не меняются, — не мог не отметить Гарри, — все еще очень любит поговорить».
— Авада Кедавра!
На пару мгновений, Гарри словно оглох, когда внезапно исчезло ощущение присутствия другой его половины. Привычный поток мыслей, эмоций и неоформленных во что-то четкое образов неожиданно сменился звенящей тишиной. Но едва он начал приходить в ужас от страшной догадки, как все это вернулось вновь. И стало гораздо сильнее.
«Я здесь! Все еще здесь!» — ощущение теплых объятий, что так любила дарить Гермиона.
«Примерно как тогда, когда ты разбился», — одновременно с этим она в своей обычной манере сопоставляла известные факты.
«Я ему еще устрою!» — желание отомстить, то самое, что позволило ей когда-то одолеть страшного врага.
— Не надо делать такое лицо, — с легкой укоризной вновь заговорил Волдеморт. — Мы ведь уже это проходили. Ничего страшного с твоим охранником не случилось… Пока что.
С «охранником»? Это он о чем?
— У меня было время обо всем подумать…
Нет, все же своей привычке поговорить Волдеморт изменять явно не собирается.
— Наша предыдущая встреча окончилась слишком внезапно из-за твоей подружки. Да, я успел понять, кто именно убил моего тупого слугу. И я прекрасно понял, что под маской этой «мисс Грейнджер» скрывается кто-то другой.
Что ж, сейчас не остается ничего другого, кроме как слушать новый монолог в исполнении Темного Лорда. Надо дождаться, когда в ее распоряжении вновь будут оба тела… И когда появится возможность вернуть себе палочки — в двух предметах, лежащих на небольшом столике по левую руку от Волдеморта, отчетливо угадывалась пара очень знакомых ножен.
…Но, все же, к каким интересным выводам пришел этот оратор…
— Кто она, Гарри? Кто ее к тебе приставил?
Даже не понятно, что можно ответить на подобный вопрос. В прочем, задавший его явно предполагал такую возможность, самостоятельно заполнив едва возникшую паузу.
— Твое молчание все равно ничего не изменит, я и так узнаю все, что хочу. От Лорда Волдеморта ничего не скрыть.
— Я ведь прекрасно видел, что девчонка умерла… Но, должен признать, я ошибся. А это, знаешь ли, весьма раздражает, — последние слова он произнес с легким напряжением в голосе, направив взгляд на тело, после удара смертельного проклятия неподвижно лежащее на полу рядом с опрокинувшимся стулом.
— Я многое понял уже тогда. Победа над смертью всегда была моей целью, и мне прекрасно известны способы ее обмануть. И столь же прекрасно известно, что обладать хотя бы одним из них какая-то девчонка-грязнокровка не может никак.
А ведь действительно, пыталась же она сама понять, что именно тогда случилось в Запретном коридоре. Не стоит удивляться, что и другой участник тоже пытался предаваться размышлениям на эту тему.
— Странно даже — никто ведь и не подумал, что самого Мальчика-Который-Выжил отпустят погулять безо всякого присмотра… Ну вот, и опять я признаю, что ошибся… А ведь это весьма чревато, действовать мне на нервы подобным образом…
Судя по всему, в каких-либо ответных репликах Волдеморт не нуждался совсем. То ли он просто любил так размышлять вслух, то ли просто наслаждался звуками собственного голоса во время этого монолога. По опыту прошлых встреч трудно сказать, что именно было причиной подобного поведения — вполне могло быть и так, что и то и другое сразу. В любом случае, что бы как-то изменить ситуацию, нужно дожидаться удобного момента, так что пусть говорит и говорит побольше.
— Вряд ли это была затея Дамблдора. У него всегда кишка была тонка для подобной магии. Скорее, подсуетился кто-то из родни Поттеров… Да, взять тех же Блэков — не все они склонились предо мной, не все…
Лежащее на полу девичье тело было полностью онемевшим. Чувствительность к нему возвращалась вместе с характерным ощущением сотен маленьких иголочек, впивающихся со всех сторон. Точно же самой с ней происходило и тогда, в Запретном коридоре. Сейчас нужно чуть-чуть подождать, что бы быть в состоянии нормально двигаться.
— Неплохая идея, замаскировать охранника под маленькую девочку. Всерьез никто не воспримет, и никаких неприятностей от нее не ждут. Еще и подстраховкой от случайной Авады озаботились… Мне бы пригодились такие слуги… А то от тех, что есть, толку почти никакого.
— Если бы не эти идиоты, мир бы не смог так надолго забыть о Волдеморте, — как-то неожиданно сменил он тему. — Только лишь год назад один из моих безмозглых Упивающихся додумался меня найти. И то он это сделал лишь потому, что дольше прятаться в своей норе у этой крысы не получалось, а податься больше было некуда. Хотя, чего еще можно было ожидать от крысы…
Голос рассказчика стал каким-то задумчивым и отстраненным. Складывалось ощущение, что он очень давно уже хотел выговориться, но ранее не имел такой возможности. И потому теперь вольно или не вольно поступал так, как и полагалось поступать всем книжным злодеям.
— Как ни странно, Гарри, но у нас есть с тобой кое-что общее. Наши родители неплохо послужили нам. Твоя грязнокровная мамаша купила тебе жизнь, отдав свою, а труп моего никчемного папаши-маггла позволил мне вернуться к нормальной жизни. Конечно, я никогда в этом не сомневался, но убить своего отца оказалось по-настоящему полезным решением… Его кости сослужили неплохую службу. Петтигрю хоть и был идиотом, но, выполняя мои приказы, он смог сделать, как надо.
Получается, это все-таки не одержимый, а сам Волдеморт лично, в своем собственном теле, обрести которое ему помог ни кто иной, как предатель Поттеров?
— Даже немного жаль, что пришлось от него избавиться. Но его искали всем миром, а мне нужно было на время затаиться. Зачем мне слуга, который мешает мне самим своим существованием? Но даже так из него удалось извлечь свою пользу. Это было забавно — избавиться от одного предателя, чтобы замаскировать смерть другого…
Если он имеет ввиду смерть Снейпа… Получается, Волдеморт вернул себе тело уже больше года назад?! Уж не с этим ли был связан визит чокнутого домовика?
— Так, — словно очнувшись от своей задумчивости, прервался Волдеморт, — думаю, времени прошло достаточно.
— Леди, — с издевкой произнес он, — вы там живы? Круцио!
Казалось, что сотни и тысячи добела раскаленных ножей вонзились в него и начали медленно проворачиваться в ранах. Казалось, что каждая клеточка ее тела вдруг принялась ожесточенно рвать на части своих соседок. Казалось, что кровь в жилах словно превратилась в раскаленную, пузырящуюся лаву, заживо сжигающую изнутри. И все это происходило одновременно.
Внезапно, все прекратилось. Агония отступила, оставив после себя спазмы в мышцах, вполне терпимые на фоне только что пережитого, и саднящее от вырывавшегося из него крика горло. Как же это, оказывается, хорошо — просто лежать на полу, когда ничего слишком уж сильно не болит.
— Как любопытно, — во время попыток отдышаться, вновь раздался шипящих голос, — один Круциатус — и сразу двоих… А если наоборот?… Круцио!
И снова боль, заставляющая позабыть обо всем на свете. Его разорвали на мелкие части, сшили вместе зазубренной иглой и вновь разорвали…
И опять — блаженный покой. Медленно расслабляющиеся, сведенные судорогой тела. Возможность вспомнить, что в мире может существовать и что-то иное помимо той запредельной боли.
— …Передается в обе стороны… — вновь рассуждал вслух мучитель. — Так же, как и у…
— Ну конечно! — торжествующе воскликнул он после короткой паузы и выдавил из себя несколько довольных смешков.
— Шедеврально, — протянул он, отсмеявшись, — Кто бы это ни придумал, он смог меня впечатлить. Хоркруксом охранника Поттера сделали самого Поттера… Да, умно, весьма и весьма умно. Чтобы добраться до Поттера, нужно разобраться с охранником — а чтобы избавиться от охранника, нужно добраться до Поттера…
Только что пережитое пыточное проклятие как-то не очень способствовало своевременным реакциям на окружающее и потому смысл услышанного был понят отнюдь не сразу, да и мысли в голове шевелились несколько вяло. Но все же, когда удалось осознать, что же именно хотел сказать Волдеморт, где-то на задворках приходящего в себя сознания даже появился намек на удивление. Хотя, конечно, стоило признать, что его выводы вполне можно было назвать логичными с учетом доступной ему информации. Если уж обладая богатым набором впечатлений от первого лица так и не удалось до конца все понять, то что уж говорить о том, кому все это было неизвестно.
— Да, не ожидал я такого хода, не ожидал… Что ж, тем слаще будет все узнать. С кого бы мне начать?… Пожалуй, лучше все-таки с «леди», — последнее слово было произнесено с ощутимой издевкой.
Взмах палочки, и грубо подхваченное девичье тело поднимается над полом, чтобы тут же быть резко брошенным на подставленный жесткий стул и обхваченным появившимися из воздуха веревками. Еще один пасс, и стул вместе с ее телом рывком оказывается прямо напротив кресла с сидящим в нем Волдемортом. Глядя ей прямо в глаза, привстав с кресла, он наклоняется вперед, настолько близко, что едва не касается ее лба своим. Нависая над ней, не отрывая взгляда змеиных глаз, делает сложный жест палочкой.
— Легилименс!
Под черепом словно взорвалась бомба! И хотя этот внезапный взрыв боли не шел ни в какое сравнение с результатом пыточного, приятного в нем все равно было мало. На пару мгновений он ослеп и оглох, полностью потерявшись в заполнивших мир разноцветных вспышках и ревущей какофонии диссонансных звуков.
На нее завалилось что-то тяжелое, к лицу прикоснулось что-то холодное… и это прикосновение тут же сменилось ощущением раскаленных углей. Из горла, каким-то чудом не сорванного после двух Круциатусов вновь вырвался болезненный вскрик.
Зрение слабовидящего тела не позволяло разглядеть все в деталях, но, похоже, Волдеморту тоже не слабо досталось его же заклинанием. Нависая над ней перед его прочтением, он упал вперед, опрокинув ее на пол вместе со сломавшимся в результате этого стулом, и теперь неподвижно лежал сверху. Именно прикосновение его лица и вызывало эту жгучую боль.
Чтобы ни было причиной всему этому, нет времени на раздумья, надо действовать!
Он рванулся с пола… То есть, попытался это сделать. Руки и ноги по-прежнему оставались неподвижны из-за неизвестного парализующего заклинания. Пусть во время Круциатуса он и смог свалиться на пол из-за бивших все тело конвульсий, но на что-то большее с неработающими конечностями рассчитывать было нельзя.
Но имелось и второе тело. Похоже, пережитая им «смерть» отменила действие обездвиживающего руки и ноги заклинания, и именно поэтому она была связана Волдемортом перед его неудавшейся попыткой легилименции. К счастью, тот не стал сильно заморачиваться и просто-напросто привязал ее к стулу, теперь сломанному, что давало определенные шансы.
Дергаясь всем телом, извиваясь подобно червяку, спустя долгие минуты удалось наконец сбросить с себя эту тушу и выпутаться из ослабленных веревок.
Подняться на ноги удалось с большим трудом, сдерживая подкатывающую к горлу тошноту. Опирающиеся на стоящий подле кресла столик руки сильно дрожали. В целом, ощущения, хоть и были не настолько интенсивными, весьма походили на результат приключений в Запретном коридоре. Видимо, после двух одновременных смертельных проклятий и одной собственной «смерти» она подошла уже очень близко к пределу своих сил. Да еще и легилименция эта весьма не слабо по мозгам ударила…
С креплениями, удерживавшими палочку в ножнах, наконец, удалось справиться и она снова была вооружена. Первым делом, нужно окончательно разобраться с врагом. Смертельное проклятие использовать, пожалуй, сейчас все же не стоит, чтобы не свалиться без сил прямо тут, но много ли надо, чтобы добить бессознательного противника? Режуще заклинание, когда-то позволившее окончательно закрыть вопрос с сумасшедшим домовиком, хорошо показало себя и для решения проблемы с самим Волдемортом.
|
|
| Lord | Дата: Воскресенье, 30.11.2014, 05:20 | Сообщение # 47 |
|
Самая страшная вещь в мире - правда
Сообщений: 2745
| Глава 45. Если вы параноик…
Если бы Аластор Муди озаботился составлением списка «Люди, от которых я не жду ничего плохого», то загляни туда кто-нибудь любопытный, он бы увидел там… Нет, отнюдь не пустоту, как мог бы подумать всякий, кто был хоть немного наслышан о легендарном Шизоглазе. На самом деле, имен в этом списке набиралось очень приличное количество. Но внимательный читатель без особых проблем смог бы обнаружить самую важную закономерность — все люди попадали туда исключительно посмертно.
Вообще, вздумай кто-то озадачиться классификацией всех живущих в этом мире существ согласно критериям Муди, то оперировал бы он, как правило, всего одним параметром: насколько вероятны враждебные действия со стороны классифицируемого объекта. Таким образом, все, что способно на причинение сколь угодно малого вреда, было бы быстро разбито по категориям вроде «абсолютно точно», «наверняка», «скорее всего» и так далее.
Были, однако, и такие, кого Аластор мог прилюдно назвать своим другом. Пусть и существовали они в исчезающе малом количестве, но все же они были. Впрочем, подобный статус еще не означал, что никакого подвоха подозрительный аврор от них не ожидал. В конце концов, если ты считаешь кого-то своим другом, это не значит, что своим другом тебя считает и тот, кто выдает себя за твоего друга.
В этом мире существует слишком много способов заставить увидеть совсем не то, что есть на самом деле. А уж если учесть и возможности заставить кого-то действовать не по своей собственной воле, то любому разумному человеку станет совершенно ясно, что полное и безоговорочное доверие — это столь же полная и безоговорочная глупость.
Так что, максимум, на что был способен многое повидавший на своем веку волшебник, так это занести всех своих немногочисленных друзей в категорию «значительно меньше обычного».
Игорь Каркаров в эту категорию входить не мог никак. Именно поэтому Муди даже и не попытался впасть в ступор, замереть от удивления, застыть от ужаса, а также не стал совершать все прочие увлекательные вещи, как и поступила большая часть присутствующих, когда события пошли по неожиданному для них сценарию. Поскольку он сам никогда не забывал о том, что любое дело в любой момент может принять весьма лихой оборот, действовать он начал… Нет, не самым первым, но одним из первых — весьма полезно помнить и о том, что всегда может найтись и кто-то более умелый.
К сожалению, подчиняясь требованием идиотов организаторов, он находился недостаточно близко к эпицентру событий, которым стала судейская ложа с тремя директорами. Все прочие представители участвующих в турнире школ, будь то учителя или ученики, ставшие счастливыми обладателями бесплатных билетов, располагались уровнем ниже, разделенные на три секции, по одной на каждое учебное заведение. Впрочем, это не мешало наблюдать за врагом прямо сквозь перекрытия стадиона, как и за всеми остальными источниками потенциальной угрозы.
Казалось бы, все шло своим чередом, и не было совершенно никакого повода для волнений: третий, решающий тур текущего этапа турнира был в самом разгаре, и внимание зрителей было прочно приковано развернувшейся между соперниками борьбе.
Стадион, бывший когда-то квиддичным полем, а еще раньше — гладиаторской ареной, обзавелся огромным водоемом почти во всю свою ширину. Идеально гладкая, без малейшей ряби, водная поверхность была превращена в одно гигантское зеркало, подобное тем, что французы использовали вместо каминов. И в этом самом зеркале зрители и могли увидеть все-то, что попадало в поле зрения оснащенных омниноклями многочисленных наблюдателей, неустанно кружащих над лесом. Вроде бы, подготовка столь масштабного произведения волшебного искусства и стала одной из причин длительного перерыва перед нынешним этапом турнира. А если поверить россказням Бэгмена, так он вообще все это время чуть ли не единолично все это наколдовывал.
Вырвавшаяся откуда-то сверху широкая струя пламени, чьи завихрения формировали отчетливо различимые оскаленные морды всяких чудовищ, не могла быть ничем иным, как Адским Огнем. У его автора хватило соображения не выбирать в качестве цели для столь трудно контролируемого заклинания что-либо, что находилось слишком близко к нему самому — огненный монстр отправился прямо в центр озера-зеркала, демонстрировавшего целеустремленный шаг старшего чемпиона Дурмштранга.
Казалось бы, странный и совершенно бессмысленный поступок — направить огненное заклинание прямо в воду. Но выпустивший его волшебник, похоже, явно знал, что делал — ревущее пламя с мгновения ока разбежалось по всему водоему и утопило стадион в сизом дыму с желтоватым отливом. Чем бы ни обеспечивалась работа заклинаний, передававших изображение на поверхность озера, но заполнено оно было отнюдь не простой водой.
Волшебный глаз направился вверх, в направлении мест для судей. Ожидания Муди подтвердились полностью, когда он увидел Каркарова, завершающего размашистый жест палочкой в сторону директрисы Бобатона, находившейся к нему ближе всех остальных.
Попытка аппарации оказалась безуспешной, что, в принципе, было ожидаемо после неоднократно повторявшихся заявлений «не допустить бардака, как на чемпионате мира».
Одноногий аврор в очередной за последние годы раз проклял свою нерасторопность, из-за которой он в свое время и стал одноногим. Самым паршивым в полученном тогда проклятии был тот факт, что полностью убрать его последствия колдомедикам не удалось, несмотря на все их старания и всю убедительность их пациента в его требованиях постараться. Именно из-за этих самых последствий ему и приходилось использовать в качестве протеза жалкую деревяшку вместо чего-то более полезного, сопоставимого с волшебным глазом. Запоминать длинные и запутанные объяснения колдомедиков, состоявшие из фраз вроде «деградация нервов» у пациента не было ровным счетом никакого желания. Для него имел значение лишь следовавший из всего этого практический вывод, бывший для него весьма не утешительным: сколь бы совершенным ни был заменитель утраченной ноги, пользы из него сам Аластор Муди сможет извлечь не более, чем из простой деревяшки.
Вот сейчас и проходилось, как в прочих подобных случаях, медленно и нерасторопно ковылять к своей цели вместо привычного когда-то стремительного рывка.
Посторонний наблюдатель мог бы подтвердить, что двигался аврор с деревянной ногой весьма и весьма быстрым шагом очень спешащего куда-то человека, что при наличии этой самой деревянной ноги и вовсе казалось невозможным, но вот по собственным убеждениям Муди, он именно что очень нерасторопно ковылял.
Добираясь до судейской секции, он перестал следить за происходящим внутри нее — гораздо важнее было держать под контролем свое непосредственное окружение, чтобы не получить неожиданный удар в спину от сообщников Каркарова. В том, что они имелись, не было совершенно никаких сомнений — слишком он был труслив, чтобы вот так, совсем не таясь, устраивать подобное представление в гордом одиночестве. Нет, сейчас к нему должна прибыть подмога.
Встревоженный гул с вкраплениями испуганных выкриков, в который погрузился стадион после поджога поля, начал дополняться паническими воплями. Под этот аккомпанемент Муди и ворвался внутрь судейской ложи после быстрого ее осмотра волшебным глазом. И хотя именно что врываться с палочкой на изготовку особой нужды уже не было, поскольку пока он ковылял к месту событий, все успело уже закончиться, по-прежнему нужно было оставаться готовым к неприятным сюрпризам.
Зачинщик начавшихся беспорядков с разбитым носом и губами без чувств валялся на деревянном полу. Над ним горой возвышалась директор Бобатона, державшая в руках две волшебные палочки — свою и изъятую у врага. Ее темно-синяя мантия была разодрана в нескольких местах, левый рукав отсутствовал вовсе, но сама она никак не демонстрировала, чтобы это причиняло ей хоть какие-то неудобства. Волшебный глаз подтвердил: проклятия Каркарова не смогли причинить полувеликанше никакого серьезного вреда.
Помона Спраут сидела на своем месте, стиснув зубы и зажимая живот левой ладонью, покрытой кровью. Рана была неопасной, любой нормальный колдомедик справится с легкостью. Муди давно сбился со счета, сколько на нем вылечили таких же.
В помещении находилось еще двое бессознательных волшебников, комментатор для болельщиков Дурмштранга, и коллега Крауча с той же стороны. Каркаров и впрямь был не один — похоже, они там все сговорились.
Все прочие присутствующие, в лице французских вариантов Крауча и Бэгмена, а также и сам Бэгмен, боязливо жались по стенам, с выпученными глазами глядя то на поле, то на неподвижного Каркарова.
Закончив оценку обстановки, Муди пришел к выводу, что опасность сейчас могла представлять только директор Бобатона. Если с ней придется драться, нужно учесть, что просто так ее не возьмешь и бить нужно чем-то покрепче.
Отойдя от прохода и прижавшись спиной к стене, так, чтобы все присутствующие оказались по одну от него сторону, Муди еще раз осмотрел их всех и не найдя признаков непосредственной угрозы решил немного прояснить ситуацию.
— Где Крауч? — спросил он, глядя обычным глазом на Бэгмена.
Муди видел, что прямо перед тем, как чемпионы отправились в лес в третий и последний раз, Крауч покинул свое место на стадионе, что-то быстро ответив окликнувшему его Бэгмену. К сожалению, происходящее «этажом» выше можно было только увидеть, но не услышать.
— Э-э-э… Он не сказал, куда пошел, — после некоторого замешательства ответил Бэгмен, — сказал только, что скоро вернется.
Могло ли быть так, что подельники Каркарова напали и на того, кто когда-то отправил его в Азкабан и очень неохотно согласился с досрочным освобождением? Да запросто, эта мразь вполне могла захотеть отомстить. Мордред знает, чего он этим всем собирался добиться, но об этом можно подумать потом. Сначала нужно разобраться с нынешними проблемами.
— Они заодно с Каркаровым? — Муди указал кивком головы на двух лежащих на полу волшебников, чьи имена он не стал запоминать.
— Сначала он, — сквозь зубы процедила Спраут, — потом остальные набросились.
— Считать ле’костью меня сложить! — с презрением отозвалась французская великанша. — Ду’аки!
Муди был полностью согласен с подобной формулировкой — недооценка врага всегда есть и будет одной из страшнейших и глупейших ошибок, которую только можно совершить.
Топот ног, донесшийся со стороны лестницы, соединявшей ярусы стадиона, заставил направить в ту сторону взгляд волшебного глаза и заодно сместиться так, чтобы не стать первым, кого потенциальные враги увидят при входе в эту ложу. Хоть неизвестные волшебники и одеты в форму работников стадиона и, возможно, являются его охранниками, подстраховаться не помешает.
Забежав внутрь с выставленными вперед палочками, они быстро осмотрели помещение и опустили свое оружие. Дилетанты. Авроры, которых обучал лично Шизоглаз, очень быстро на своей собственной шкуре осознавали, что опускать палочку, пока хоть один из вероятных противников держит ее в боевой готовности — это просто верх идиотизма. Палочка Муди по-прежнему была нацелена на вновь прибывших, и он готов был нейтрализовать их при малейшем подозрительном действии с их стороны.
Один из французов, вероятно, старший в группе, о чем-то спросил директрису Бобатона на своем языке, в котором отставной аврор знал лишь несколько простейших слов.
Вообще, он владел множеством различных языков на необходимом ему уровне. Необходимым уровнем он считал произнесение фраз вроде «брось палочку» или «ни с места». Все остальное было напрасным излишеством, ведь разводить со своими врагами задушевных бесед он не собирался. А забежавшие в гости волшебники, похоже, были готовы приступить именно к подобным беседам, полностью потеряв всякую бдительность.
Наконец, директор Бобатона — мадам Максим, как все-таки вспомнил Муди — снизошла до пояснения ситуации для присутствующих выходцев из Британии.
— ‘Оворят, не знают, что творится в лесу. Наблюдатели не отвечают.
Похоже, она уже успела придти в себя после нежданной драки, и теперь говорила, почти не коверкая английский язык.
— Сказали, что соби’аются лететь туда.
Могло ли быть так, то Каркаров со своими выкормышами решили сыграть грязно, поняв, что иначе победы им не достичь? Счет-то у них все еще нулевой, против одного очка у Хогвартса и Бобатона, а попытка осталась последняя. Хотя сейчас своей выходкой этот придурок добился скорее полного срыва турнира, но в свое время он уже показал, что когда начинает припекать, он теряет всякие остатки разума. Те, кто позволил ему усесться в кресло директора, могут очень сильно расстроиться после такого провала, как последнее место на очередном этапе турнира. А с такими неудачниками разговор у них короткий.
Муди никогда не верил, что сидевший в Азкабане преступник, пособник Темного Лорда, смог бы самостоятельно пролезть на должность директора Дурмштранга, волшебной школы, где училась едва ли не вся восточная Европа. Нет, он явно нашел себе новых покровителей, которым чем-то сумел приглянуться. И кем бы они ни были, но они точно разделяли хотя бы часть взглядов старого хозяина Каркарова — иначе зачем бы он им понадобился на таком посту? Все же, ходящие про эту школу слухи не могли возникнуть на пустом месте…
Впрочем, сейчас важно не это. Кто бы чьим бы слугой там не являлся, но у Аластора Муди в этом турнире участвуют его собственные подопечные и сейчас им угрожают враги. Надеяться на этих французиков нельзя — даже в судейскую ложу они на здоровых ногах добежали намного позже, чем он со своей деревяшкой. Будь он их начальник, они бы у него поучились расторопности! Жалящее проклятье в задницу — замечательное средство от медлительности, как неоднократно показывала практика…
В общем, надо брать дело в свои руки. После коротких препирательств, при посредничестве мадам Максим, выступавшей в качестве переводчика и точно так же не испытывавшей желания полностью полагаться на посторонних в вопросах сохранности своих учеников, направившаяся в лес группа французов дополнилась британцем, а также еще одной француженкой, обладавшей весьма внушительными габаритами.
Метел хватило на всех, хоть и в случае с директрисой Бобатона возникла определенная заминка. Но она явно не раз сталкивалась с подобной проблемой, и у нее уже имелось готовое решение. Схватив сразу три метлы, она произнесла несколько заклинаний, крепко стянувших три древка тускло святящимися бледно-желтыми кольцами. Общей подъемной силы хватило, чтобы выдающихся размеров женщина смогла подняться в воздух и чувствовать там себя вполне уверенно, держась наравне со всеми.
После разделения на группы по три-четыре человека было начато прочесывание леса. Первым был обнаружен старший чемпион Хогвартса Диггори. О том, что творится что-то не то, он попросту не знал и был весьма удивлен сообщению, что соревнования на сегодня окончены. После активации выданного чемпиону портключа и передачи через имевшиеся у французов зеркала сообщений другим группам поиски были продолжены.
Следующей была обнаружена бессознательная пара французских чемпионов. Скрюченные позы, в которых лежали парень и девушка из Бобатона, очень не понравились Муди. От простых оглушающих и парализующих, разрешенных к применению в этом туре, такого не бывает. Похоже, кое-кто действительно захотел выиграть любой ценой и решился для этого выйти за рамки допустимого.
Пока двое его спутников возились с портключами и зеркалами, непрестанно осматривавший окрестности Муди обнаружил приближающихся детей в форме Дурмштранга.
— Враги! — выкрикнул он на француском, привлекая внимание остальных.
Это слово входило в имевшийся у него необходимый набор знаний иностранных языков.
Заметив волшебников, нацеливших на них палочки, ученики Дурмштранга не стали терять времени, тут же направив в них свои заклинания.
Их проклятия, как, впрочем, и ответный залп, своих целей не нашли, выбив комья земли из почвы и щепки из деревьев — слишком велико было расстояние, чтобы нормально прицелиться. «Поисковая группа», выпустившая свои заклинания рефлекторно в ответ на чужую атаку, поняла это сразу. Дети же с завидным упорством продолжали свое мало осмысленное занятие, понемногу, тем не менее, продвигаясь вперед. Среди используемых ими заклинаний и впрямь постоянно проскальзывали совершенно недопустимые в рамках соревнований проклятия. Впрочем, о какой допустимости вообще может идти речь, если они сходу напали на тех, кто явно не являлся их соперниками?
Своими целями они избрали Муди и одного из его французских спутников, полностью игнорируя оставшегося члена группы, что позволило последнему без особых проблем обезвредить этих малолетних придурков.
Подозрительно это все. С чего бы это им так напрасно подставляться и зазря ввязываться в драку на невыгодных для себя условиях? Чемпионы-то они чемпионы, но вдвоем против троих взрослых волшебников… Последние мозги растеряли?
Мозги… А ведь это тоже подозрительно: неестественные, чуть дерганные движения, зацикленность на одном и том же действии, попытка сделать нечто совершенно невозможное вопреки всяческому здравому смыслу… Налицо характерные признаки волшебного принуждения, исполненного не очень умелой рукой.
Редко, очень редко встречаются волшебники, способные тот же «Империус» наложить столь мастерски, что его жертва совершенно ничем себя не выдает. На территории Британии все подобные умельцы не без помощи Муди были либо мертвы, либо надежно заперты в Азкабане.
Но если чемпионов Дурмштранга кто-то подчинил, то кто это, и чего ему нужно? На последнюю часть ответ сам по себе весьма прост — такие заклятия обычно используют, когда хотят что-то провернуть чужими руками. Вопрос только в том, что именно…
Размышления были прерваны очередной находкой: Бартемиус Крауч и лежащая перед ним на земле девушка с серебряными волосами. Напарника нет, форма на ней бобатонская — старшая чемпионка этой школы, значит. Как там ее… Делакур. А чуть поодаль — Виктор Крам собственной персоной, точно так же, лицом в небо. Дуэль двух старших чемпионов окончилась полнейшей ничьей?
Будь на месте окликнувшего Крауча француза кто-то из подчиненных Муди, или хотя бы кто-то, способный понимать английский на достаточном уровне, ему предстояло услышать длинную и подробную лекцию на тему как можно и как нельзя себя вести при обнаружении чего-то подозрительного — обнаружение кого-либо там, где он находиться совсем не должен, было в высшей степени подозрительно. Конечно, может быть Крауч тоже решил присоединиться к поискам, благо решимости действовать у него хватало всегда. Но все равно, нельзя же так просто сообщать о своем приближении вероятному противнику!
— Муди? — удивленно спросил Крауч, обернувшись на голос и рассмотрев спускающихся на землю волшебников на метлах. — Что вы…
Он успел среагировать на движение старого аврора, но недостаточно быстро, чтобы успеть произнести свое собственное заклинание, и потому без чувств повалился на землю, рядом с французской чемпионкой.
У настоящего Барти Крауча никак не могло быть черепа и змеи на левом предплечье, которых сумел разглядеть волшебный глаз.
Французы к осмотрительности Муди отнеслись без понимания и тут же захотели получить объяснения подобному поведению, как можно было судить по их требовательным интонациям и наставленным палочкам. Возможно, необходимый уровень знания их языка находился все-таки несколько выше, чем он раньше думал.
Пожалуй, проще всего будет… Да.
Не зря он считал, что толку от этих дилетантов будет мало. Купились на простейшую уловку — переведенный куда-то им за спину взгляд и удивленное выражение лица. Балбесы не удержались от того, чтобы обернуться и посмотреть, что же такого интересного он там увидел, и обезвредить обоих не составило никакого труда.
Теперь можно попробовать безо всяких помех разобраться в происходящем. Если тут действует старая шайка Каркарова, то не стоит просто так лезть дальше.
Французская чемпионка оказалась бесполезна. Будучи приведенной в чувство, она немедленно предприняла попытку оглушить его своим визгом, едва осмотрев окрестности и увидев все неподвижно лежащие на земле тела. После чего начала что-то поспешно лопотать на своем языке паникующим голосом, вновь завизжала, встретившись взглядом с волшебным глазом, и явно предприняла попытку применить свои чары. Муди не стал испытывать свою стойкость и, едва поняв, что происходит, вновь отправил эту истеричку поваляться на земле.
Ладно, есть еще Крам и лже-Крауч. И чтобы не тратить времени с неуравновешенными школьниками, лучше сразу перейти к последнему, благо с ним можно особо не церемониться — метка на предплечье говорит сама за себя.
Если бы кто-нибудь из въедливых чиновников вздумал учинить досмотр легендарного Шизоглаза, то он, бесспорно, был бы весьма рад подвернувшейся возможности устроить крупные неприятности старому аврору, изрядно действовавшему на нервы многим министерским. При себе у бдительного и подозрительного аврора имелось много чего, что был просто обязан иметь при себе бдительный и подозрительный человек, считающий при этом, что для торжества духа закона можно и поступиться его буквой. Среди прочих объектов, хранение и ношение которых было регламентировано излишне жестко, у Муди имелся и достаточный для полевого допроса запас веритасерума.
Пусть документально это нигде и не подтверждено, но показания приличной части нынешних постояльцев Азкабана зачастую бывали получены именно так, в «упрощенном» порядке.
Ощутив себя в привычной обстановке: он сам, задержанный преступник и три капли веритасерума, Муди был как никогда иначе близок к состоянию, которое можно было бы назвать… нет, не счастьем. Скорее, это было глубочайшее удовлетворение от осознания факта занятия любимым делом, дополненное предвкушением от близости ответов на давно задаваемые вопросы.
Зафиксировать преступника, открыть ему рот, уронить туда три капли прозрачной жидкости, привести в чувство — он делал это уже десятки раз. Проверить внешний вид: ничего не выражающее лицо, расфокусированный взгляд — все идет, как должно.
— Ты меня слышишь? — первый из серии «контрольных» вопросов.
— Да, — ровный, монотонный ответ, как это и положено.
— Твое имя? — следующий «контрольный».
— Барти Крауч.
А вот это уже не по плану.
— Твое имя?
— Барти Крауч, — так же ровно и монотонно повторил… кто-то.
Сопротивляется веритасеруму? Ни разу такого не бывало, и вообще это считается невозможным. Сумасшедший, искренне верящий в свои слова? Или самозванец, каким-то образом заставивший себя поверить в собственную легенду? Ладно, можно зайти с другой стороны.
— Ты находишься под действием заклинаний, изменяющих внешность?
— Нет.
— Ты находишься под действием зелий, изменяющих внешность?
— Да.
Можно было сразу использовать формулировку «заклинания или зелья», но это обычная ошибка новичка. Потом ведь все равно нужно будет задавать для уточнения те же самые вопросы, а действие сыворотки не бесконечно.
— Под действием какого зелья, изменяющего внешность, ты находишься?
— Старящее зелье.
А вот это оригинально. Еще ни разу на его памяти… Стоп. Барти Крауч. Старящее зелье. Некто, кто состарившись, выглядит как Барти Крауч… Слишком невероятно, но все когда-то случалось впервые.
— Имя твоего отца?
— Барти Крауч.
— Ты был заключенным в Азкабане?
— Да.
— Как долго ты был в Азкабане?…
* * *
Если бы Аластор Муди озаботился составлением списка «Люди, от которых я не жду ничего плохого», то загляни туда кто-нибудь любопытный, он бы увидел там абсолютную пустоту.
|
|
| Lord | Дата: Понедельник, 08.12.2014, 17:11 | Сообщение # 48 |
|
Самая страшная вещь в мире - правда
Сообщений: 2745
| Глава 46. Утопающие и не только.
Фаталистический взгляд на происходящие события, в котором одна ее часть постоянно обвиняла другую, все же имел на свое существование весьма весомые основания. Стоило только перестать ожидать новых козней старого врага, как он тут же не замедлил о себе напомнить. Да еще как напомнить…
Даже если рассматривать сложившееся положение наименее мрачным из имеющихся взглядов, то оно все равно видится отнюдь не в радужных тонах.
Темный Лорд не посрамил своего звания в процессе демонстрации мастерства пыточных проклятий. Конечно, сравнивать было не с чем, сомнительное счастье обладания подобным опытом до сегодняшнего дня проходило мимо, но эти ощущения, тем не менее, можно смело относить к категории незабываемых. Радует только, что на фоне такой агонии, головная боль после попытки легилименции кажется вполне терпимой. Везет, как утопленнику…
Последствия пережитых Круциатусов упорно не желали оставлять свою жертву в покое, продолжая напоминать о себе неприятно ноющими мышцами рук и ног. Но и хоть болезненные ощущения постепенно утихали, все равно нельзя было сказать, что хотя бы одно из тел пребывает сейчас в своей лучшей форме. Да и недавняя встреча с дементором явно не могла пойти на пользу.
В целом, самочувствие было весьма далеко от желаемого. Что особенно сильно печалит в данной ситуации — она еще весьма далека от своего благополучного завершения, и, учитывая свое нахождение неизвестно где, хотелось бы иметь более благоприятные стартовые условия.
Но, где бы этот роскошный домик ни находился, судя по присутствию в нем Волдеморта, остальные его обитатели вряд ли являются убежденными пацифистами. Радует только, что все они, похоже, еще не в курсе утраты своим хозяином одной части тела, наличие которой на своем законном месте совершенно необходимо для комфортного существования в собственном теле — Почти Безголовый Ник гарантирует это.
Видимо, никто попросту не предполагал, что во время допроса пленников что-то может пойти не так. Уже не раз доказывавшее свою полезность заклинание «Хоменум Ревелио» не показало никаких признаков суеты и паники со стороны пятерых обнаруженных им людей. Четыре четких силуэта сидящих людей находились совсем близко, через пару комнат от той, что находилась прямо под ногами, и еще одна размытая фигура была совсем далеко, почти на предельной дистанции, достижимой для заклинания — возможно, где-то снаружи дома.
Определенные затруднения имелись и со стороны собственных волшебных палочек. Кто-то бы ни отправил его прямиком в логово Волдеморта, но почему-то он совсем не позаботился о том, что бы отправить туда же и все имевшееся у нее при себе имущество. В результате подобной халатности, василисковые палочки, выпав из рук после вызванной кем-то потери сознания, похоже, так и остались лежать на земле где-то в том лесу.
К счастью, в возвращенных себе ножнах по-прежнему имелись старые деревянные палочки, почти не используемые уже более года. Для отделения одной змеемордой головы от тела каких-то особых усилий не потребовалось, но вот с более сложным заклинанием возникли проблемы. Ощущения при этом были, как от попытки надеть новую, совсем не разношенную обувь. Вроде и размер подходящий, но все равно, как-то неудобно. Похоже, она слишком отвыкла от своих старых палочек — заклинание обнаружения для верности пришлось повторить дважды. Не то что бы палочки совсем отказывались его исполнять, но привычной легкости применения давно изученного заклинания не наблюдалось.
Вид за окном не позволял сделать каких-либо конкретных выводов о своем местоположении. Ну да, видно, что вряд ли его забросило куда-нибудь в Африку — пейзаж вокруг был не настолько экзотическим, но сказать что-то более точное было сложно. Конечно, такие признаки, как породы деревьев или наклон солнца над горизонтом могли бы многое прояснить, но вот только ни Гарри, ни Гермиона совсем не обладали подобным опытом, и у результата их объединения взяться таким навыкам было попросту неоткуда.
Впрочем, пока что лучше сосредоточиться на более неотложных вопросах. В каком бы уголке мира ни находилась гостеприимная резиденция Темного Лорда, но сменить собственное местоположение и покинуть этот уютный домик стоит все же побыстрее. Неизвестно, как долго еще его обитатели будут пребывать в неведении относительно результатов допроса, но что-то подсказывает — вряд ли они предложат чаю заскучавшим гостям, когда поймут, что хозяин больше не в состоянии их развлекать, если, конечно, не говорить об этом метафорически. И чтобы вновь не испытывать на себе воздействие этого метафорического чая, стоит соблюсти определенные традиции и покинуть чужой дом, ни с кем не прощаясь.
Углубляться внутрь логова Волдеморта, прямо навстречу его слугам, желания не имелось совершенно. Поэтому, вместо цивилизованного ухода через дверь оставался достойный истинных героев способ, неоднократно воспетый в книгах и фильмах, — через окно. Благо, несколько раз произнесенное «Специалис Ревелио» не показало никаких препятствий на этом пути, как того можно было бы ожидать — в том же доме Блэков свои чары имелись на любых возможных путях доступа в дом. Хотя, и там все было больше направлено на защиту от проникновения снаружи, а не изнутри…
От земли отделял ровно один этаж. Выше, чем хотелось бы, но все же лучше, чем могло бы быть. Хотя просто так прыгать вниз, как это было сделано когда-то с охраняемым цербером лазом, все равно не стоит… И что тут можно придумать?
Легковесные чары, позволявшие даже самый большой чемодан сделать легким, как перышко? Не действуют на одушевленные объекты.
Чары смягчения, используемые в том числе и на метлах для более комфортных полетов? Здесь выходит классический порочный круг: к цели заклинания необходимо прикоснуться палочкой, а значит, перед тем как спрыгнуть, превратив землю в батут, нужно сначала спрыгнуть, а что бы спрыгнуть… и так далее.
Левитация? Одушевленные объекты ей поддаются хуже, но попробовать можно…
– Виндгардиум Левиоса.
Нет эффекта. Опять своевольничает долго не лежавшая в руке палочка?
– Виндгардиум Левиоса.
Все равно нет. Похоже, проблема не в палочке — перед этим все чары хоть и не тдеально, но все равно получались, а тут вообще ничего. Дело в чем-то другом. Слишком большой вес или… У этого простейшего заклинания, изучаемого еще на первом курсе, есть одно ограничение: нельзя левитировать самого себя. Видимо, в его случае это означает, что левитировать одним телом другое у нее не выйдет.
Быстрый перебор способных помочь заклинаний выдал парадоксальный результат: ни одно из них нельзя было использовать для безопасных прыжков с большой высоты! Даже странно, что ничего полезного в доступном репертуаре не оказалось, если учесть свое былое увлечение опасным спортом, проходящим как раз на большой высоте…
Ладно, нужно что-то делать. В принципе, если полностью свеситься из окна, зацепившись руками за самый край, то падать не так уж и высоко. Можно, конечно, попробовать соорудить из подручных материалов что-то вроде лестницы, но придется потратить слишком много времени. Даже если воспользоваться трансфигурацией, то не далеко не факт, что нужного результата удастся добиться сразу.
Земля ударила по ногам весьма неслабо, подарив чувство прикосновения к пяткам чего-то раскаленного, но по сравнению с пережитым недавно ощущением сдираемой заживо кожи это было уже совсем не страшно.
Пригнувшись так, чтобы его не было видно из окна, он прикоснулся палочкой к земле и тихо произнес заклинание, чтобы смягчить удар при приземлении второго тела, после чего повторил только что совершенный маневр, таким образом оказавшись на улице полностью.
Снаружи двухэтажное здание вполне себе походило на дом богатого вельможи. Большие окна с массивными рамами, покрытыми позолотой, ярко блестевшей в лучах солнца. Стены, сложенные из темно-серого камня местами были покрыты побегами вьющихся растений, создававших собой узоры, подозрительно похожие на руническое письмо. Газон вокруг дома был идеально ровно подстрижен и демонстрировал невозможный для ранней весны ровный изумрудный цвет. Мощеная камнем тропинка, выходившая откуда-то из-за угла дома, вела к овитой зеленью деревянной беседке на берегу игравшего бликами круглого пруда размером с Большой Зал Хогвартса. Позади всего этого великолепия виднелась живая изгородь высотой в человеческий рост, не позволявшая разглядеть за собой ничего, кроме возвышающихся деревьев с абсолютно ровными, симметричными кронами.
Главное, что радовало глаз в этой идеальной, невозможной без вмешательства магии картине — полное отсутствие в ней такого элемента композиции, как недружественно настроенные волшебники, швыряющиеся проклятиями во все стороны.
Проблема была только в том, что спрятаться от чужого взгляда поблизости совершенно негде, и любой, кому вздумается вдруг выглянуть в окно, обнаружит беглецов сразу же. Мантия-невидимка была бы тут очень кстати, но, увы, на турнир, с которого его выдернули, брать с собой можно было только волшебные палочки. Эх, была ведь мысль изучить Дезиллюминационные чары, но, потесненная более насущными на тот момент делами, своего исполнения она дождаться так и не успела.
Может быть, с других сторон дома местность окажется более подходящей для незаметного бегства. Кроме того, как показывает заклинание обнаружения, компания из четырех волшебников по-прежнему остается на своем месте, а значит, увидит только то, что можно увидеть из доступного ей окна. Что ж, вот и план действий.
Земля под ногами не издает громких звуков при ходьбе, но, все же, обеспечить бесшумность своих передвижений при помощи магии не помешает…
Черт, надо было проверить окрестности на постороннюю магию! Стоило только, низко пригнувшись, сделать несколько шагов, как из ровного газона, разбрасывая комья земли, вырвалось что-то вроде тонких лиан, живыми веревками вцепившихся в ноги. Одновременно с этим раздалась громкая, пронзительная трель, разошедшаяся по всей округе.
Ну конечно, разве можно было всерьез рассчитывать на беспрепятственный побег из логова Темного Лорда?
– Диффиндо!
– Диффиндо!
Колдуемые в две руки режущие чары без проблем перерубали ловчие лианы, повадками своими подозрительно похожие на приснопамятные Дьявольские Силки, но при этом явно лишенные всяческой боязни яркого света и не стеснявшиеся действовать посреди бела дня. Отсеченные ветви постоянно сменялись новыми, недвусмысленно намекая на необходимость смены тактики.
– Игнис Фригида!
Что примечательно, незамысловатые режущие и поджигающие заклинания получались нормально, несмотря на определенные проблемы с более тонкими чарами.
«Холодный» огонь, неопасный для своего создателя и хорошо зарекомендовавший себя против хищных растений, не подвел и на этот раз, заставив объятые им побеги разжать свою хватку и словно в страхе вновь зарыться в землю. Но свое черное дело ловчее растение уже выполнило: едва только стоило вернуть себе возможность свободно двигаться, как из-за угла дома выскочил волшебник в черной мантии. Увидев причину поднятой тревоги, он отреагировал удивленным восклицанием, похоже, не ожидав обнаружить сбежавших пленников.
– Авада Кедавра!
Противник пока всего один, если избавиться от него быстро, то можно сбежать, пока не появились остальные!
Из-за своего замешательства он начал действовать в самый последний момент, когда второе слово заклинания было почти закончено, но, все же, он успел. Смерть прошла в считанных дюймах от бросившегося в сторону волшебника — все еще чуть трясущаяся рука не смогла достаточно точно скорректировать направление, в котором указывала волшебная палочка, чтобы суметь попасть по движущейся цели.
– Авада… — вторым телом в это время она произносила еще одно заклинание, начав его одновременно с маневром противника.
Пусть первое заклинание и окончилось промахом, но второго подряд врагу уже не избежать.
Однако едва только первый зеленый луч вырвался из палочки, как в игру вновь вступило ловчее растение, мысли о котором уже были выброшены из головы. Резкий рывок за ноги и, осекшись на полуслове, она падает на землю, не успев договорить «Кедавра».
Повалить и другое тело гибким лианам не удалось — он теперь был готов к этой атаке и не дал застать себя врасплох. На то, что бы вновь отогнать слишком подвижное растение, а также подняться с земли, ушло несколько секунд, очень долгих секунд…
– Круцио! — яростным воплем напомнил о себе волшебник в черной мантии, которому этой передышки вполне хватило, чтобы достаточно прийти в себя после прошедшего в опасной близости смертельного проклятия и взяться, наконец, за палочку.
Находившееся далеко не в лучшей своей форме тело подвело, и вместо аккуратного отскока он весьма неуклюже рухнул прямо на распаханную ловчим растением землю, опять оказавшись в не самом выгодном положении. Тем не менее, пыточное проклятие прошло мимо, ударив в каменную стену роскошного дома.
Черт, говорил же Сириус, что начинать со смертельного проклятия ¬– не лучшее решение. Противник ведь отреагировал очень поздно, едва ли не в самый последний момент, и если бы вместо рефлекторной, долго произносимой Авады против него было использовано что-то хоть чуточку более быстрое, то все было бы уже закончено.
– Ступефай! — произнесла она стоявшим на ногах телом, делая два шага назад к каменной стене, уходя из контролируемой ловчим растением зоны.
Как вдалбливал в головы своим ученикам Аластор Муди, оглушающее заклинание — лучший выбор в любой непонятной ситуации.
Вот только противник если и был знаком с этой мудростью, то явно ей не впечатлился.
– Флектумус! — волшебник произнес свое заклинание сразу вслед за ней, метя в откатившееся из опасной зоны и поднимающееся на ноги тело.
Противник даже не стал утруждать себя постановкой щита или попыткой увернуться, когда понял, что именно она применяет. Оглушающее вошло ему прямо в грудь… И не оказало на него должного эффекта. Волшебник пошатнулся от полученного удара, но все равно остался стоять на ногах — терять сознание, как было положено в таких случаях, он совсем не спешил.
Верить же в то, что тело Гарри Поттера тоже способно подобным образом проигнорировать атаку противника не было никаких оснований и ему, не имевшему времени выставить щит, пришлось отскакивать в сторону из неудобного положения, пытаясь пропустить мимо неизвестное заклинание противника.
Почти мимо. Левое плечо прострелило резкой болью.
Остается только радоваться, что двигался он правильно, как учили — в сторону ведущей руки, и потому пострадала не она. Везет, как утопленнику…
– Депулсо! — не меняя своей цели, вновь атаковал враг, стремясь закрепить полученный успех.
– Пртго! — закрылся он атакованным телом, прошипев заклинание сквозь стиснутые зубы.
– Протего! — продублировала она второй палочкой, догадываясь, что колдовать как следует другим телом может и не получиться. Боль, конечно, от смены точки зрения никуда не исчезала, но это тело хотя бы может свободно действовать, не боясь потревожить пострадавшую руку и не испытывает рефлекторного желания кричать от боли.
Заклинание, способное при достаточной вложенной силе с легкостью переломать кости, не смогло преодолеть двойную защиту. Пусть один из ее слоев и был не совсем надежным, но второй, безусловно, спас положение.
Еще одно заклинание было встречено двойным щитом, пока боль в плече из резко-невыносимой плавно переходила в ноюще-терпимую. Но при любой попытке пошевелить пострадавшей конечностью она вспыхивала с новой силой — не Круциатус, конечно, но все равно, теперь он на время однорукий.
Враг вновь атаковал, не делая каких-либо попыток избежать ответного заклинания с ее стороны. Режущее попало ему прямо в живот, и снова не произвело какого-либо впечатления, если не считать насмешливо искривившегося лица.
Да что за чертовщина?! Почему он такой не пробиваемый?
Через разрез на черной ткани виднелось что-то темно-зеленое, надетое противником под мантию, и совершенно не пострадавшее от сделавшего этот разрез заклинания. Какая-то защитная одежда? Что-то из любимой волшебниками драконьей кожи?
Враг, похоже, боялся только Авады со стороны Мальчика-Который-Выжил, и потому полностью сосредоточился на применившем ее в начале боя теле, пытаясь добить окончательно, а также своим непрерывным потоком заклинаний не дать тому возможности вновь исполнить смертельное проклятие. Вторую, неудавшуюся попытку, прерванную ловчим растением, он, похоже, просто не заметил и потому полностью игнорировал «грязнокровку» с неопасными для него заклинаниями.
– Глиссео! — решила она воспользоваться подобным положением, вспомнив пару трюков Сириуса.
Враг, привыкший, что с этой стороны для него нет ничего опасного, проигнорировал чары, нацеленные на тропинку под его ногами. Взмахнув палочкой, готовя еще одно атакующее заклинание, он не сумел удержать равновесие на ставших невероятно скользкими камнях.
– Авада Кедавра, — отправил он зеленый луч в противника, лишенного возможности маневра.
Как показывали тренировки с Сириусом, если пол под ногами волшебным образом стал очень скользким, то попытка совершить резкий рывок — наихудший из возможных вариантов действий в такой ситуации. В том числе и в случае, если падение на этот пол уже состоялось.
Вместо задуманного стремительного переката в сторону, волшебник в черной мантии беспомощно провернулся со спины на живот, оставшись лежать на том же самом месте и не сумев избежать смерти второй раз за этот день. Что бы ни защищало его от прочих заклинаний, но попадание зеленого луча мгновенно превратило борющегося за свою жизнь человека в неподвижно лежащую куклу.
Но неприятные последствия не обошли стороной и автора заклинания, поставившего точку в этом бою. Едва только остролистовая палочка исполнила объявленный врагу смертельный приговор, как на оба тела навалилась неожиданная тяжесть. Перед глазами расплылись багрово-красные пятна, дыхание на мгновение перехватило.
Почти как когда-то, после самой первой Авады…
Что-либо сделать против залпа Ступефаев, выпущенных сразу с двух сторон, в таком состоянии не было никакой возможности.
* * *
Больше всего на свете Аластор Муди ненавидел, когда обстоятельства вынуждали действовать слишком быстро, вопреки всяческому рассудку. Причина, по которой приходилось так поступать, была проста и банальна — либо прямо сейчас, либо вообще никогда, ведь каждая секунда промедления означает все меньшие и меньшие шансы на то, что необходимость действовать все еще остается.
Планы на обстоятельный допрос со всеми подробностями пришлось спешно менять. Когда считавшийся мертвым Крауч-младший поведал свою историю и перешел к рассказу о нападении на дом его отца в начале минувшей осени, волшебный глаз, не перестававший постоянно осматривать окрестности, наткнулся на парочку очень знакомых предметов.
Две волшебные палочки молочно-белого цвета, не узнать которые было крайне тяжело ввиду столь необычного внешнего вида. Палочки Поттера и Грейнджер.
Ни один здравомыслящий волшебник не станет просто так вот бросать свое оружие. Эти двое точно не относились к числу способных на подобное идиотов, а значит…
– Куда делись Поттер и Грейнджер? — прервал Муди произносимый монотонным голосом монолог.
– Я отправил их портключом, — с готовностью ответил лже-… не-совсем-лже-Крауч.
– Место назначения портключа?
– Малфой-менор.
Ага, без этой наглой морды тут тоже обошлось… И опять ведь будет делать вид, что ни при чем — как и все члены попечительского совета Хогвартса, он сейчас сидит на трибунах и старательно изображает из себя обычного зрителя.
– Зачем их похитили?
– Допросить и убить.
Наивно было бы надеяться на что-то иное.
– Сколько волшебников и ведьм там присутствует?
– Не знаю.
Совсем не знает, или не может сказать точно?
– Больше трех?
– Да.
– Больше семи?
– Нет.
Значит, будем считать, что семь. Чего ждать от этого «Малфой-менора», в целом известно, так что… Стоп. Он же сейчас во Франции. Вот ведь Мордредова подстава…
Просто так взять и аппарировать не получится.
– У тебя еще есть портключи до Малфой-менора?
– Нет.
– У кого они есть?
– У чемпионов Дурмштранга.
– Они под Империусом?
– Да.
Вот значит, для чего их хотели использовать — для похищения Поттера с Грейнджер. Или только Поттера, а Грейнджер просто под руку подвернулась? Ладно, сейчас не важно.
Лежащий неподалеку Крам действительно имел при себе два медных кната, превращенный в портключи. Значит, целей сразу было две… Кстати, а Крам-то ведь…
– Кто убил Крама?
– Поттер и Грейнджер.
Вот ведь же…
– Приор Инкантато, — направил он свою палочку на одну из зажатых в левой руке былых.
Полученный результат особой неожиданностью уже не стал, подтвердив имевшееся подозрение. Никаких травм у Крама он не обнаружил, а подобные трупы безо всяких признаков насильственной смерти оставались только от одного из всех имеющихся в мире заклинаний.
Похоже, пара студентов Хогвартса тоже очень нуждается в веритасеруме…
Но для начала нужно заполучить их себе, вырвав из рук другой шайки. Лезть одному против семерых и, вероятно, еще двоих, нет никакого интереса. Кого тут можно взять с собой?
Выяснив напоследок активаторы для портключей, Муди наградил своего информатора Ступефаем и, собрав разбросанные вокруг метлы, аппарировал. Пусть сам стадион и был закрыт для такого способа перемещений, но в пределах леса, раз уж там действовали портключи, это было возможно, так что стоило сократить свой путь.
По-хорошему, нужно было сдать Крауча-младшего на руки местным аврорам, потом собрать достаточно большую группу, должным образом ее проинструктировать, но на все эти правильные действия могло банально не хватить времени.
Подобные ситуации Муди ненавидел больше всего на свете. Так что, придется брать в охапку всех, кто окажется поблизости, и пытаться воспользоваться неожиданностью своего визита.
Поскольку совершенно точно предстоит драка, французики отпадают сразу. Не хотелось бы глушить своих же союзников, если опять возникнет недопонимание, как при захвате Крауча. Да и не к ним особого доверия и нет уверенности в их способностях.
Значит, нужно взять тех, кто умеет говорить по-английски, и в ком Муди уверен в достаточной степени, чтобы сражаться на одной стороне. И, желательно, чтобы в спасении Поттера и Грейнджер из рук неизвестных они были хоть немного, но заинтересованы.
Мордред, нужно было ведь выяснить, с кем именно предстоит иметь дело…
Вот поэтому Муди и не любил ситуации, когда нужно было очень сильно спешить.
Ладно, кого там можно найти на этом стадионе?
Трибуны были полностью затянуты плотным дымом. Озеро-зеркало больше не полыхало, но это вряд ли была заслуга пытавшихся справиться с огнем волшебников — насколько видел волшебный глаз летящего на метле Муди, пожар прекратился по той банальной причине, что содержимое озера за время его отсутствия успело выгореть полностью. Паника трибунах уже успела сойти на нет, и летавшие туда-сюда работники стадиона призывали всех оставаться на своих местах.
Радует, что в такой обстановке не нужно будет вылавливать нужных людей среди мечущейся в страхе толпы.
Перебрав в уме всех, чье местоположение он хотя бы примерно знал, Муди остановился на двух кандидатурах. Постоять за себя они вполне могли, а их мотивация сильных сомнений не вызывала.
Можно, конечно, поискать еще кого-нибудь, особенно из числа старых знакомых, но попробуй сначала их найди… Да и метел всего три штуки есть. Тратить время на поиск новых тоже не резонно.
– Блэк, Флитвик! — Крикнул Муди, подлетев к ложе, выделенной для делегации Хогвартса и родственников участвующих в турнире учеников.
– Хватайте метлы и быстро за мной!
Брошенные им средства передвижения названные волшебники поймали, но использовать по назначению их не спешили, отреагировав на предъявленное требование непонимающими лицами — как и все прочие присутствующие.
– Поттера и Грейнджер живыми увидеть еще хотите? — теряя терпение, рявкнул Муди, — Тогда БЫСТРО!
Короткий перелет за границу действия препятствующего мгновенным перемещениям барьера, во время которого Муди кое-как объяснил остальным суть происходящего, и трое волшебников взялись за портключ.
В Малфой-меноре, как напыщенно назвал его нынешний владелец, Муди уже бывал с визитами различной степени недружелюбности. И в нынешние времена, и во время окончания последней войны, когда тут еще обитала семейка Розье, ныне в полном составе кормящая червей. Во время того похода в гости Муди оставил где-то здесь часть своего носа. В общем, местность эту он знал прекрасно.
Несмотря на новое название земельного участка, имевшаяся на нем защита осталась почти без изменений, и все также не лучшим образом справлялась с атакой с воздуха.
Осталось только набросить на себя все необходимые для сохранения неожиданности чары, и можно приступать.
Хотелось бы, конечно, подготовиться получше, но именно поэтому Аластор Муди так ненавидел подобные ситуации.
– Кто бы нам ни попался, сначала вырубаем, а вопросы потом! — напомнил он перед тем, как рвануться на штурм.
|
|
| Lord | Дата: Среда, 24.12.2014, 13:55 | Сообщение # 49 |
|
Самая страшная вещь в мире - правда
Сообщений: 2745
| Глава 47. Туда и обратно.
Как известно, запланированные дела крайне редко подходят к своему завершению именно в том виде, что и был запланирован. Более того, зачастую отклонения от намеченного сценария появляются уже в самом начале, и все более и более накапливаются по мере продвижения вперед. И даже само направление этого движения способно измениться в итоге едва ли не на строго противоположное.
Особенно часто проблемы возникают, когда составленные заранее планы предполагают какое-либо взаимодействие с другими людьми. Оно может быть сколь угодно малым, но ему всегда сопутствует одна характерная особенность: у них, как правило, есть свои собственные планы на будущее и, что характерно, запланированные ими цели и способы их достижения могут вступать в крайне острое противоречие с желаниями всех прочих составителей планов.
Собственно, одной из причин, по которой Аластор Муди не признавал сложных и запутанных комбинаций, была именно крайне невысокая надежность, когда дело доходило до их реализации. Враги ведь почему-то никогда не соглашаются быть побежденными и всегда с огромной радостью начинают чинить всяческие препятствия исполнению подобных замыслов.
Сириус, состоявший когда-то в Ордене Феникса, в достаточной мере был знаком с одним из лучших бойцов этой организации и потому совсем не удивился намеченному плану действий, не отличавшемуся особой подробностью. Быстро ворваться, быстро забрать похищенных, быстро уйти. Встреченных в процессе врагов — воспользовавшись внезапностью, обезвредить, сделав это, опять-таки, быстро.
Портключ, как и положено международному портключу, обеспечил тошнотворнейшее перемещение троих волшебников прямо к кованым железным воротам, перекрывавшим собой проход на территорию Малфой-менора. Пара мгновений, чтобы перевести дыхание, и можно начинать действовать.
Очень сомнительно, что похищенных вывели погулять на свежем воздухе, а это значит, что нужно врываться в сам дом. Конечно же, Муди, взявший на себя руководство, даже не рассматривал возможность налета по кратчайшему пути, и для начала штурма постановил о необходимости обойти врага с фланга. И правда, зачем ломиться через парадный вход по узкой дорожке, если с собой есть метлы, а у дома, куда нужно проникнуть, полно окон?
Конечно, как сам дом, так и местность вокруг него, обладали защитой от проникновения нежелательных гостей. И, поскольку речь шла о жилище волшебников, и притом волшебников весьма состоятельных, одним лишь высоким забором и крепкой дверью дело тут не ограничивалось. Однако охранные чары были не всемогущи, имелись у них и свои слабые стороны. В частности, область действия у них была отнюдь не безгранична. В совокупности с тем простым фактом, что ни одно устойчивое заклинание, чье воздействие должно сохраняться длительное время, нельзя «зацепить» за воздух, любая достаточно обширная территория всегда будет весьма уязвима именно для воздушного нападения. Предки Сириуса именно по этой самой причине не стали столбить за собой окрестности своего родового гнезда.
Конечно, проникнуть в сам дом наверняка будет не так-то уж и просто, но вот с вторжением на прилегающую к нему территорию при наличии метел не возникнет никаких проблем.
Размытое, почти прозрачное пятно, которым в данный момент выглядел летевший во главе небольшого строя Муди, набрав высоту, резко рванулось вперед, увлекая за собой ведомых. Дезиллюминационные чары накладывались не в полную силу, и потому совсем невидимыми волшебники не были, что и позволяло им не терять друг друга из вида. Обнаружить же их с земли, на фоне облачного неба, да еще и не зная, куда именно смотреть, было практически невозможно. Главной маскировкой для них сейчас служит тот факт, что их визита тут никто не ждет.
Вопреки ожиданиям Сириуса, они не стали облетать земельный участок по широкой дуге, вдоль самой границы, обозначенной высоким каменным забором, как можно было бы ожидать от любящего всяческую перестраховку Муди. Вместо этого он пошел к цели по суживающейся спирали, обходя расположенный в глубине земельного участка дом и одновременно к нему приближаясь. Похоже, лидер их маленькой группы в этот раз во главу угла поставил необходимость успеть как можно быстрее, и потому счел допустимым срезать путь подобным образом.
Как это постоянно происходило в ходе последней войны, первая же стычка с врагом ознаменовала невозможность сделать все в полном соответствии с заранее составленным планом.
Как-то так получилось, что к развязке событий, развернувшихся у стены дома с дальней от главного входа стороны, они вышли одновременно, выскочив с противоположных сторон — группа волшебников на метлах и еще одна группа на земле. Произошло это почти сразу же после того, как из-за угла, куда они намеревались завернуть, отчетливо донеслись два слова смертельного проклятия. И как-то так получилось, что оба подоспевших отряда, не успев осознать присутствие рядом друг друга и разобраться с личностями участников сражения, продолжали действовать со своими заранее намеченными планами, наградив всех, продолжавших стоять на ногах, залпом Ступефаев — просто на всякий случай. На этом их общие интересы как-то закончились.
Двое оглушенных ростом своим никак не походили на взрослых. Надетая на них форма чемпионов Хогвартса, черные волосы у одного и пышная каштановая грива у другой, явно девочки — даже если не вглядываться более внимательно, этих примет было более чем достаточно, чтобы не сомневаться в личностях их обладателей. Кто именно был их противником, судить было сложно — лежал он лицом вниз. Но короткие темные волосы позволяют однозначно сказать, что никакого отношения к хозяину дома он не имеет. И, судя по неподвижной позе, именно ему и были адресованы только что услышанные два слова.
Вышедшие с противоположной стороны волшебники тоже замерли на месте, пытаясь осознать сложившуюся ситуацию. Крэбб, Гойл… Или Гойл и Крэбб? Сириус постоянно их путал — оба почти квадратные, с одинаково «одухотворенными», по-братски похожими лицами, ни разу в жизни не оскверненными следами умственной деятельности. Третьим был, точнее была, вроде бы Алекто Кэрроу — годы явно не пошли этой ведьме на пользу, далеко не самым лучшим образом сказавшись на ее внешности. Четвертый же…
Четвертый выглядел, мягко говоря, весьма неважно. Вздувшиеся, отчетливо проступившие на лице вены, красные, налитые кровью белки глаз. Но главное, что привлекало к себе внимание в первую очередь — это внушительных размеров змея, овившаяся вокруг торса и левой руки с судорожно скрючившимися пальцами. Хвост ее обернулся вокруг запястья, голова лежала на плече, упираясь в горло у подбородка. Чешуя змеи ярко светилась серебристым — явно результат какого-то волшебства.
Да уж, прямо как в старые и не особо добрые времена — помнится, случалось как-то драться почти с таким же составом противников, если не считать змееносца… А может быть, и считать — рожу его перекосило так, что и не узнать, но судя по всему, это родной брат Алекто, Амикус. Впрочем, не очень-то все это и важно в данный момент. Какая разница, кто именно встал на пути? Сейчас главное вытащить Гарри и Гермиону, а эти четверо явно попытаются помешать!
Сидевшие на метлах начали действовать первыми. В конце концов, они-то четко могли видеть своих ничем не замаскированных наземных коллег, вглядывавшихся в «пустоту», из которой сверху только что летели лучи Ступефаев… И проклятья полетели вновь, но уже в другом направлении.
Сириус и Муди отправили вниз цепочку оглушалок вперемешку с прочими лишающими возможности драться чарами, чтобы сразу же и с гарантией нейтрализовать своих врагов, слишком замешкавшихся, чтобы успеть среагировать правильно. Флитвик же, в свою очередь, выпустил целый ливень различных трудноопознаваемых заклятий, не оставляя стоящим на земле никаких шансов.
Положение было выигрышным — противники промедлили и пропустили первый залп. Упала связанная Кэрроу, получив в процессе еще и Ступефаем, рухнули мордами вниз оба квадратных волшебника, в сторону Флитвика пролетела чья-то палочка, одно из прошедших мимо заклинаний осыпало комьями земли с травой всех, кто находился на земле…
Отреагировать на посыпавшиеся сверху заклинания успел только перекошенный вроде-бы-Амикус-Кэрроу со змеей, выставив перед собой сверкнувший серебром полупрозрачный шар, полностью закрывший собой его фигуру. Лучи проклятий входили в него, как камни в воду, вызывая волны ряби на гладкой поверхности. Лишь одно из заклинаний успело пройти до того, как путь был перекрыт, но стоявший на земле волшебник почти никак на это не отреагировал, лишь слегка покачнувшись от удара.
–Ав’да Кхедавра! — выпустил он в ответ Непростительное подряд, произнося слова сипящим, словно от нехватки воздуха, голосом.
Одновременно с этим, едва он начал свою контратаку, серебристый шар лопнул пузырем, рассыпавшись на сотни маленьких искр, а также выплюнув из себя все проклятья, что были им только что проглочены. Подобное прикрытие из брызнувших веером разноцветных лучей позволило ему без каких-либо проблем воспользоваться смертельным проклятием. Несмотря на очень плохую дикцию, слова произнесены были весьма быстро и дополнились в конце положенным зеленым лучом со звуком очень быстро летящего предмета.
Благодаря скрывавшей летунов невидимости, их враг не сумел правильно направить свою палочку, и потому вырвавшаяся из нее смерть прочертила воздух, так никого на пути и не встретив, а перенаправленные его щитом лучи и вовсе полетели не прицельно во все стороны. Подобная атака хоть и вынудила предпринять резкие маневры, но реальной угрозы так в итоге и не создала. Тем не менее, не сговариваясь, тройка летунов предпочла немного отступить, увеличивая дистанцию — надолго их невидимости не хватит, столь тонкие чары имеют тенденцию распадаться преждевременно, когда укрытый ими волшебник начинает активно колдовать, и потому рассчитывать на подобную удачу вечно не получится.
Таким образом, задача воспользоваться фактором внезапности для быстрой расправы над вставшими на пути врагами выполнена лишь частично — одному из них удалось отразить неожиданный натиск, и этот кто-то явно не слабак.
– Кхруцио! Авада Кехдавра!
Сумевшему за это время попасть врагу в живот Флитвику никакого полезного результата добиться не удалось. Выпущенная им бледно-розовая клякса была самым наглым образом проигнорирована.
Точно не слабак — укрепился в своей оценке Сириус, вновь заваливаясь в сторону, чтобы еще раз уклониться от свидания со смертью. Далеко не каждый способен кидать такие заклинания подряд, да еще и с подобной скоростью, да еще и неправильно их выговаривая. Очень не повезло оставить в строю именно такого опасного противника. А главное, с каких это пор ничего особого из себя в последней войне не представлявший Кэрроу, если это действительно он, стал настолько крут?
Конечно, главная цель — вытащить Гарри и Гермиону, но вряд ли это удастся сделать, пока рядом присутствуют те, кто желает ровно противоположного. Быстро подлететь на метле, взять за руку и исчезнуть не получится точно — местность вокруг роскошного особняка наверняка закрыта от аппарации. Да, можно уйти на большую высоту, туда, докуда барьер не дотягивается. Вот только аппарация в воздухе, да еще и с попутчиком, может крайне неблагоприятно сказаться на самочувствии как самого аппарирующего волшебника, так и того, кого он взял с собой. Кроме того, вести перегруженную метлу, когда в тебя летят всякие заклинания, опять-таки никак не способствующие здоровью и долголетию, тоже не самый разумный поступок. Так что, перед тем, как переходить к исполнению основной задачи, придется разобраться с очень не вовремя появившимися врагами.
Казалось бы, сражаться сидя на метле — одно сплошное удовольствие. И действительно, предоставляемые этим предметом преимущества в скорости и маневренности значат очень много: попробуй-ка прицелиться как следует в столь верткую цель! Однако, на практике, как обычно, все обстоит не столь радужно, как представлялось изначально.
Колдовать, сидя на метле — далеко не то же самое, что колдовать, летая на метле. Активно маневрировать, управляя всего одной рукой, в то время как другая совершает резкие жесты для заклинаний, всячески нарушая равновесие — отнюдь не тривиальная задачка. Конечно, наличие метлы — это все-таки преимущество и преимущество достаточно солидное, чтобы склонить чаши весов в нужную сторону, но безоговорочной победы оно все же отнюдь не гарантирует, как это может показаться на первый взгляд.
– Кхотите жшить — бег-хите! — просипел Кэрроу, вырисовывая сложный жест палочкой.
Сириус, как и его товарищи, воспользовался этой задержкой, чтобы вновь атаковать врага, переставшего на время швыряться Непростительными. И опять все попавшие в цель проклятия были приняты врагом безо всякого вреда.
Сириус резко надавил на древко метлы и наклонился в сторону, уходя от луча еще одного Непростительного и пропуская его над левым плечом. На сей раз, заклинание прошло гораздо ближе, чем было до этого. Похоже, перед тем как вновь атаковать, волшебник со змеей творил чары именно для того, чтобы иметь возможность нормально целиться в невидимок.
Завершая свой маневр, Сириус взмахнул правой рукой с зажатой в ней палочкой, отправляя в противника свое проклятие. Увы, оно прошло мимо, распахав участок газона за оглушенной Алекто и слегка присыпав ее комьями земли — активно маневрируя на метле, трудно прицелиться достаточно точно.
Волшебники на метлах раз за разом применяли все более и более сильные и опасные проклятия в пытках пробить непонятную защиту врага, быстро расставшись со ставшей неэффективной маскировкой. Враг же в свою очередь был в своей защите полностью уверен и совсем перестал предпринимать попытки хоть как-то блокировать сыпавшиеся на него заклятия, и вместо этого он щедрой рукой отправлял в воздух свои собственные.
Кэрроу нацелился на Флитвика, буквально заливавшего его потоком различных проклятий, что, очевидно, изрядно раздражало первого, заставив сконцентрироваться именно на самой трудной, ввиду своего невеликого роста, мишени. Пользуясь тем, что его самого никто в этот момент не атакует, Сириус неподвижно завис в воздухе, чтобы сотворить свое заклинание. На сей раз, благодаря полной сосредоточенности на этом процессе, позволенной полным отсутствием каких-либо помех со стороны врага, палочка была направлена достаточно точно, и выпущенное ей проклятие смогло достичь своей цели. Вот только Кэрроу не стал особо огорчаться из-за оторванного рукава мантии, под которым обнаружился еще один рукав надетой под нее одежды темно-зеленого цвета, и спокойно завершил свое собственное заклинание, отправляя зеленый луч в Флитвика. Атака Муди, совершенная им одновременно с Сириусом, пришлась на обернувшуюся вокруг врага змею, заставив на мгновение ярко засветиться ее чешую.
– Кха-Круцхио! — с яростью заорал враг, едва не зашедшись в приступе надсадного кашля.
Глупая попытка, на самом-то деле: как и все заклинания, не имеющие видимого луча, пыточное проклятие быстро теряло свою силу с расстоянием, и чтобы воздействовать им на достаточно удаленный объект, нужно было изрядно постараться. Что ж ему этого не объяснили-то? Или он решил, что знает Непростительные и все, теперь самый крутой в мире маг?
Однако определенные основания считать себя самым крутым у него, похоже, все-таки имелись. По крайней мере, метла вильнувшего в сторону Муди лишилась нескольких прутьев, вырванных прошедшим рядом проклятьем, сохранившем для этого достаточно силы.
– Бейте ему по башке! — крикнул Муди, одновременно с этим творя что-то невербальное. — На ней ничего нет!
Легко сказать, «по башке»… Попробуй в нее еще попасть, оставаясь на дистанции, позволяющей уверенно избегать ответа противника, не брезгующего Авадами и имеющего возможность спокойно их произносить, стоя на месте в полный рост! Но, похоже, именно скрытая обычными черными мантиями одежда и обеспечивала Кэрроу защиту от летевших в него заклинаний. И если она закрывала все тело, кроме головы, то выбор действительно оставался небольшой.
Но, несмотря на надежную защиту, столь интенсивная схватка, похоже, не проходила бесследно для и без того выглядевшего не лучшим образом противника. Налитые кровью глаза были так сильно выпучены, что было даже непонятно, как они еще не выскочили из черепа. Вздувшиеся вены черными жгутами пересекали его лицо, как вырывающиеся из земли корни деревьев. Разошедшиеся в яростном оскале губы открывали напряженно стиснутые зубы, сквозь которые Кэрроу буквально шипел, произнося сильно искаженные слова очередного Непростительного.
– Афхада Кхедфахвра! — державшая палочку рука дрогнула, и направленное ей заклинание прошло намного выше, чем желал его автор.
Из его носа брызнула кровь. Внутри него словно бушевала рвущаяся наружу стихия, грозившая разорвать волшебника на части. Похоже, еще чуть-чуть, и продолжать бой он уже не сможет.
Взмахнув палочкой еще раз, совершая широкий круговой жест, он молча рухнул на землю, окутавшись облачком неплотного черного дыма.
Смысл последнего его заклинания стал понятен сразу же — зашевелились уже один раз обезвреженные противники.
– Эти без защиты! — объявил владелец видевшего сквозь одежду глаза, замахиваясь палочкой.
– Забирайте детей! — прокричал Флитвик, посылая заклинание в пытающуюся подняться Алекто. — Я их придержу!
Соглашаясь с предложенным планом, Сириус рванулся к лежащим у стены дома детям. Действительно, зачем терять время, если с плохо соображающими после внезапного пробуждения врагами справится и один Флитвик?
Мда, что-то они не подумали — как именно они собирались бы везти на метлах бессознательных людей? Придется приводить их в себя, и они точно также будут полностью дезориентированы.
Муди, добравшийся до цели первым, опередив Сириуса буквально секунду, похоже, пришел к такому же умозаключению и дважды воспроизвел палочкой сложный жест над лежащими телами.
– Нет времени! — рявкнул он на ошеломленно мотающую головой девочку. — Садись и хватайся за меня! Мы уходим отсюда!
Как показывал опыт, короткие и четкие приказы — наиболее продуктивный способ общения с ничего не соображающим человеком, приведенным в чувство прямо на поле боя в самый разгар сражения.
– Палочку его подбери! — скомандовал Муди Сириусу, следившему за обстановкой и готовому подставить щит под шальное заклятие, пока Гарри пытался забраться на его метлу.
Мордред, да он же опять вот-вот в обморок хлопнется! Как бы его на метле удержать…
Алекто и один из Крэббогойлов уже успели к этому моменту вновь отправиться на отдых, и коллега последнего вот-вот должен был составить им компанию.
– Этос Тартарос! — успел взмахнуть рукой лежавший на земле тучный волшебник.
Флитвик немедленно бросился в сторону, сорвались со своих мест и Сириус с Муди, успевшие окончить погрузку пассажиров, попросту приклеив к себе посаженных сзади детей.
Адский Огонь очень своеволен и совершенно бесполезно гадать, куда именно он захочет направиться. Он мог пойти как и в сторону Флитвика, в которого вроде как тыкал палочкой лежавший на земле волшебник, так и спалить к Мордредовой матери своего собственного создателя, которого трудно было заподозрить в способности как следует контролировать столь необузданную магию.
Сириус, впрочем, умения своего врага недооценил. Огромное, разветвленное огненное щупальце изогнулось в воздухе, хлестнув прутья метлы Флитвика, вопреки его попытке избежать подобного. Сделав пару быстрых росчерков палочкой, он спрыгнул с огромного факела, которым стала его метла и сумел достигнуть земли без неизбежных при такой высоте не особо приятных последствий, благодаря своим чарам. Вот только потребовавшейся для них небольшой задержки хватило, чтобы огонь успел зацепиться за взметнувшиеся полы мантии.
– Мордредову ж… Хватай его! — прокричал Муди.
Ну да, весит Сириус поменьше, и лучше уж ему брать к себе дополнительный груз. Радует, что Флитвик такой миниатюрный, иначе бы подобные вынужденные меры вообще не имели бы шансов…
Сам Муди направил палочку в радостно оскалившегося волшебника, успевшего подняться на ноги и вновь замахнувшегося для повторной атаки. На его лице начали уже знакомым образом вздуваться вены, а по ногам обвивалась, поднимаясь вверх, покинувшая Кэрроу змея.
Заклинание Муди прошло мимо, ударив по земле в паре шагов позади, разбросав во все стороны комья земли и осколки камней… А также швырнув лицом вниз не сумевшего устоять на ногах врага.
Непонятно, рассчитывал ли Муди заранее на подобный эффект, но что вышло, то вышло.
Уже завершавший свое заклинание тучный волшебник неловко взмахнул рукой в попытке удержать равновесие, и отправился на встречу с землей, словно пытаясь этой самой рукой ее обнять. Той самой рукой, в которой находилась его волшебная палочка, выпустившая из себя широкий поток ревущего пламени.
Пара голов огненной гидры ушла в воздух, обойдя метлу Муди с двух сторон, одна пролетела вдоль каменной тропинки, извиваясь змеей и чудом не задев Алекто. Большая же их часть с энтузиазмом впилась полыхающими клыками в ровно подстриженный газон, а самая удачливая, преодолев немалый путь, ворвалась в деревянную беседку, стоявшую на берегу пруда.
Профессор чар сумел совладать с накинувшимся на него огнем. Ожогов на открытых частях тела видно не было, но, судя по болезненной гримасе, победить в чистую у него все же не получилось. Как ни странно, но этот огонь даже смог принести определенную пользу — пока Сириус шел к нему на изрядно нагруженной метле, прямо из земли вырвались корни каких-то растений, но добычу свою схватить они не сумели — сразу же спрятались назад, едва только дотронувшись до горящей одежды. Потушив ее, Флитвик на всякий случай прошелся заклинаниями по газону вокруг себя.
Чем теперь были заняты враги, видно не было — поднявшийся дым полностью перекрыл обзор в этом направлении.
– Уходим, пока ему не до нас, — негромко скомандовал подлетевший поближе Муди, кивнув в сторону разгорающегося пожара.
Похоже, быстро добить противника у него не получилось, а сражаться на перегруженной метле Муди не рискнул.
– Не удалось? — решил уточнить Сириус.
– Не пробить, закрылся мразь, — со злостью в голосе подтвердил Муди.
Старый аврор ненавидел оставлять незавершенные дела. А еще, помнится, он ненавидел, когда с собой не удавалось захватить тех, кто мог бы ответить на интересующие его вопросы, а таковых во время этого боя успело накопиться немало. Таким образом, Муди пребывал сейчас в том пресквернейшем настроении, в котором он находился всю прошлую войну. Сириус, по крайней мере, ни разу тогда в другом состоянии его не видел.
|
|
| CrystalStorm | Дата: Четверг, 25.12.2014, 14:31 | Сообщение # 50 |
Подросток
Сообщений: 25
| Цитата Lord (  ) — Заткнись! — резко крикнул незнакомый голос. — Избавься от этой дуры.
— Авада Кедавра!
Вспышка зеленого света, смутно знакомого Гарри. Резкий свистящий звук, и зеленый луч упирается в грудь Гермионе. Она чуть дернулась назад и обмякла, все еще удерживаемая наколдованными Квиррелом путами. Щелчок пальцев, веревки растворились в воздухе, и девочка свалилась на пол тряпичной куклой, выброшенной капризным ребенком.
- это пролог,
а уже в следующей главе Гремиона вполне жива, нестыковочка.
|
|
| Lord | Дата: Четверг, 25.12.2014, 14:46 | Сообщение # 51 |
|
Самая страшная вещь в мире - правда
Сообщений: 2745
| Цитата CrystalStorm ( ) - это пролог,
а уже в следующей главе Гремиона вполне жива, нестыковочка.
Читайте дальше, все обьяснено.
|
|
| Lord | Дата: Пятница, 09.01.2015, 09:37 | Сообщение # 52 |
|
Самая страшная вещь в мире - правда
Сообщений: 2745
| Глава 48. Взгляд назад.
Как же это хорошо — пробудиться самостоятельно. Пробудиться, потому что свой собственный организм счел проведенный отдых достаточным для этого, а не потому, что кому-то постороннему срочно захотелось пообщаться на отвлеченные темы, ради чего он готов начать размахивать палочкой и прибегать к шоковой терапии неслабо бьющего по мозгам «Ренервейта», что мгновенно прибавляет бодрости, но совершенно не прибавляет радости.
Еще очень хорошо, что на сей раз, вместо жесткого стула или холодной земли, спиной отчетливо ощущается вполне комфортный матрас. Данный факт вселяет определенную надежду, что даже если кто-то и собирается выведать интересующую его информацию, то используемые для этого методы все же не будут включать в себя пыточные проклятия. Хотя, лучше все-таки быть готовым к худшему.
«Ну вот, а я только начала радоваться, что этот сумасшедший день наконец-то благополучно закончился», — тут же пришла реакция на самую последнюю мысль.
«Хочешь сказать, что он должен был заставить нас смотреть на жизнь веселей?» — поинтересовался он в ответ.
Говорить что-либо развернутое Гермиона не стала, отреагировав на вопрос сокрушенным вздохом, признавая его правоту. Вздох этот так же позволил еще не открывавшему глаза Гарри прийти к выводу, что находится она в одной с ним комнате, а не просто рядом, как чувствовалось до этого.
«Я тебе даже больше скажу, мы, скорее всего, в доме Сириуса», — незамедлительно было прокомментировано это незамысловатое умозаключение.
Похоже, пока сам он пытался разобраться со своими внутренними ощущениями, Гермиона решила начать с внешней обстановки и уже успела сделать определенные выводы.
С небольшим усилием Гарри разлепил веки. Размытые пятна перед глазами недвусмысленно дали понять, что неплохо бы для начала найти свои очки, прежде чем детально что-то рассматривать.
«Справа от тебя».
Отправившаяся за добычей рука поставленную перед ней задачу выполнила вполне успешно, вернув своему обладателю нормальное зрение. Помимо этого пришла и некоторая радость по поводу того простого факта, что данному процессу ничто не препятствовало. Аккуратно пошевелив всеми прочими конечностями, Гарри убедился, каким-либо образом обездвиживать его никто не пытался.
«Да, я все еще умею видеть не только отрицательные стороны в любой ситуации», — с подчеркнутой гордостью он подтвердил подслушанные мысли.
«Ну, раз и твое чувство юмора на своем месте и в том же состоянии, то за тебя действительно можно не беспокоиться…»
Самочувствие было вполне удовлетворительным, а если же учесть все обстоятельства, то и вовсе замечательным. Чувствуется некоторая тяжесть и слабость, но как-то приглушенно, не так, как это бывает после долгой и изнурительной работы, а так, будто он уже успел от нее отдохнуть, но еще не до конца.
«А вот я какая-то совсем вялая», — Гермиона, в свою очередь, оценивала свое состояние не настолько положительно.
Чувствовала она себя так, будто попала под проклятие ватных ног, подействовавшее не в полную силу, но сразу на все тело. По крайней мере, Гарри воспринял переданные ему ощущения именно так. Тут же появившееся ощущение молчаливого согласия подтвердило, что если он и ошибся, то совсем чуть-чуть.
Пожалуй, ничего странного в том, что Гермиона чувствовала себя хуже, не было, ведь Авада от Волдеморта досталась именно ей. Учитывая, что от такого можно и умереть…
Тишина, которую мысленное общение не беспокоило никак, была нарушена еще одним нарочито громким вздохом.
«Твое своеобразное чувство юмора не просто на месте, оно успело стать еще более своеобразным, чем раньше».
Эмоции, сопровождавшие данные слова, не позволяли четко определить, насколько положительным можно считать подобное развитие.
«Видимо, с тобой тоже все не так уж и плохо, раз твои обычные комментарии тоже вернулись на свое место» — не стал оставаться в долгу Гарри, не пытаясь сдерживать кривящую губы усмешку.
«Ладно, один-один», — вопреки ожиданиям, еще одного подчеркнуто печального вздоха не последовало, хотя подобное намерение у Гермионы, определенно, присутствовало.
Пользуясь возникшей в разговоре паузой, Гарри приподнялся на локтях и как следует осмотрелся вокруг. Слишком светло для ночи и слишком темно для дня, но взгляду этот полумрак мешает не слишком. По крайней мере, не настолько сильно, чтобы нельзя было распознать знакомую обстановку в стиле «логово черных колдунов». Похоже, это та же самая комната, в которую когда-то Сириус в качестве шутки предложил заселиться им вместе. Кто бы мог подумать, что она способна доставить столь огромную радость тому, кто пришел в себя посреди этого мрачноватого интерьера, потеряв сознание в процессе весьма жаркого, в самом буквальном смысле этого слова, сражения. Тем не менее, понимание того, что все наконец-то позади и прямо сейчас им ничто не угрожает…
«… И вот когда я точно так же начала радоваться, ты и влез со своими мыслями о том, что в покое нас не оставят», — мстительно вмешалась Гермиона.
«Но ведь и правда не оставят же», — пожал плечами Гарри.
«Ты неисправим… Ладно, давай думать, чем нам все это грозит».
Можно, конечно, было надеяться, что умные и всезнающие взрослые все решат самостоятельно, без помощи глупых детишек, как это было когда-то с философским камнем, но вполне могло случиться и так, что, как и в истории с василиском, подобная надежда не оправдается, и придется отвечать на всякие вопросы. Учитывая, что в этот раз смертельные проклятия с их палочек достались не каким-то страшным монстрам, а таким же волшебникам, некоторые из этих самых вопросов могут оказаться весьма неудобными.
«Ну, в лесу с Крамом мы вообще действовали не по своей воле», — начал перебирать возможные обвинения Гарри.
«Да и Непростительными бросаться он начал первым… кажется…»
Воспоминания обо всем, что тогда не было связано непосредственно с француженкой, ставшей на время центром мироздания, были весьма смутными. Хотя, именно в этом вопросе все же можно сказать с уверенностью, что ни одного заклинания она тогда так и не произнесла, ведь смотрели они на нее не отрываясь, во все глаза, и ничего подобного не заметили. А это значит, что Крам действительно был первым, кто стал произносить запретные слова.
«Да, и убили мы его не просто так, а из-за этой стервы! Это ведь она промыла нам мозги!»
Пусть неизвестная поклонница Гермионы и перестала слать свои письма, устав ждать на них ответа, но тема вейл и их чар с тех пор воспринималась «чудесной девочкой» чересчур…
«Гарри, это ты чересчур спокоен и безразличен! Она ведь держала нас под своим полным контролем, как будто наложила Империус!»
«Нда, все прямо по лекциям Муди…» — вспомнил он урок с перечислением «симптомов» этого проклятия. Подчинение чарами вейлы действительно было очень похоже на записанный со слов бывалого аврора эффект Непростительного заклинания.
«Не просто «похоже»! Она ведь накрыла сразу нас двоих и вроде даже без палочки!» — не могла не отметить различий Гермиона.
«Да, это получается даже сильнее… В любом случае, радует то, что даже если не смотреть на действия самого Крама, мы тогда были все равно что под Империусом и обвинять нас в его убийстве нельзя», — Гарри был согласен со сделанным уточнением, но его более волновали совсем другие детали.
«Знаешь, я даже не знаю, что хуже — когда ты даже в самой радостной ситуации умудряешься откопать такое, что эту радость полностью перечеркивает, или же когда с уверенным видом совершаешь нечто противоположное…»
«Сама же помнишь, как Сириус возмущался по поводу «Нюнчика и его дружков», которые сумели полностью отвертеться. Раз им всем поверили, то и у нас насчет Крама оправдание железное», — не сомневался в своей позиции Гарри.
«Эй, это вроде бы моя работа — ждать везде подвоха», — отреагировал он на мысли далеко не столь уверенной Гермионы.
«Ты на меня плохо влияешь… Но ладно, возможно, все не так уж и плохо, — после короткой паузы, с задумчивой осторожностью продолжила она, — все зависит от того, кто именно будет задавать нам вопросы».
«Ну да, — согласился он, сразу же прикинув один из наихудших сценариев, — если это будет какой-нибудь Снейп, с него станется обвинить нас в нападении на дом бедного и несчастного Волдеморта».
Гермиона с трудом подавила отчетливо проявившееся желание высказаться насчет его возврата к обычному взгляду на мир и на возможные перспективы развития событий.
«Может быть и так, — была вынуждена признать она, вспомнив, в какие небылицы порой способны были охотно поверить ученики Хогвартса, наверняка повторявшие многое за своими родителями. — Вряд ли они захотят признаваться в похищении школьников и потому насочинять могут всякое».
Кто такие «они», уточнять не требовалось — и так прекрасно чувствовалось, что подразумеваются слуги Волдеморта, не потерявшие возможность рассказать о произошедших в его логове событиях. Пусть окончание побега на метлах прибывших весьма вовремя спасателей помнилось очень смутно, поскольку все «приключения» этого долгого дня уверенно брали свое, крайне отрицательно сказавшись на способностях нормально соображать и воспринимать действительность, но даже в таком состоянии сложно было совсем не заметить несколько заклинаний, беспорядочно вылетевших из-за завесы огня и дыма.
«Мне, кстати, не понятно, чего это Крам вдруг начал Круциатусами кидаться», — вновь вернулся к лесному происшествию Гарри.
«Хочешь сказать, Муди был прав насчет “Каркаровских выкормышей”?»
«Не совсем. Он ведь просто считал, что для победы они могут пойти на все, но это…» — начал уточнять он свою мысль.
«…Да, использовать Непростительные для победы в турнире — это как-то уж слишком», — поняв, к чему он клонит, закончила Гермиона.
«Именно. Похоже, Дурмштранг тут был заодно с Волдемортом, и их задачей было отправить нас к нему…»
«…А эта стерва им помешала, вот Крам и попытался сначала избавиться от свидетеля. А потом нас вырубил кто-то из его друзей, пока мы стояли и пускали на нее слюни, а она пыталась понять, чего натворила».
«Кстати, о свидетелях…» — задумался Гарри, зацепившись за это слово.
Над лесом ведь постоянно кружили наблюдатели на метлах, обеспечивавшие собравшимся на стадионе зрителям возможность наслаждаться зрелищем, и проигнорировать такое событие, как сражение между участниками турнира, они не могли никак. А еще они были просто обязаны контролировать, чтобы чемпионы, выясняя, кто из них самый чемпионистый, строго придерживались списка разрешенных к применению заклинаний, куда ни одно из Непростительных входить не могло никак. Да и действия Делакур с этой точки зрения тоже выглядели весьма сомнительно…
«Значит, наблюдателям кто-то помешал или отвлек», — заключила Гермиона.
«Ну, в случае с Делакур они могли все видеть, но решили проигнорировать», — пришло на ум еще одно предположение.
«Подыгрывали своей? Так открыто, на глазах у всех?»
«Каркаков тоже в первом туре никого не стеснялся, — напомнил Гарри, и сразу же выдвинул еще одну гипотезу. — Но да, может быть все намного проще, и эти наблюдатели тоже были замешаны».
«Что? Ты ведь тоже об этом подумала», — опередил он возможные обвинения.
«Все равно, использовать такую кучу народа, чтобы нас похитить… — с явным сомнением возразила Гермиона. — Как то уж слишком все сложно…»
«Ты же сама высказывалась насчет трудных отношений между волшебниками и логикой со здравым смыслом. А ведь в этом случае какая-то логика все-таки виднеется: избавиться от нас во время турнира, чтобы никто ничего не заподозрил, вроде как несчастный случай…»
«…Ага, как в плохом детективе. Если развивать твою мысль, то и в турнир нас засунули не просто так, и законов всяких насочиняли специально, чтобы мы не могли отвертеться…»
«Черт», — прервала она сама себя.
На несколько секунд они крепко задумались.
«Заметь, не я это предположил», — первым нарушил молчание Гарри.
«Ты еще скажи, что и испытания подбирались так, чтобы достать нас, и что дементора на нас специально натравили… Хотя нет, лучше не говори», — поспешно прервалась она.
«И опять не я это озвучил…»
«Гарри!…»
В мыслях Гермионы отчетливо промелькнула попытка сопоставить желаемость получения результата и затратность необходимых для этого усилий: совершать хоть сколь-нибудь активные и интенсивные движения ее организм сейчас был совсем не настроен, но очень уж сильно ей захотелось кинуть в собеседника подушкой.
«Кстати, палочки у нас опять забрали, как я понимаю?» — поинтересовался Гарри, еще раз оглядевшись по сторонам и не обнаружив ничего похожего на искомое.
Отсутствие ставшего уже привычным ощущения надетых на левую руку ножен, которые они носили, не снимая даже на ночь, было очень… некомфортным, особенно в свете недавних событий, после которых они только-только начали приходить в себя. Без верного оружия, всегда находившегося под рукой и готового прийти на выручку своим хозяевам, чувство уязвимости и полной беспомощности ощущалось очень остро, и отступит оно только тогда, когда ладонь вновь сожмется вокруг рукояти из кости василиска. Впрочем, остролист или виноградная лоза сгодятся тоже.
Похоже, в чем-то их все-таки подозревают, раз спрятали куда-то палочки.
«Действительно, с чего бы это?» — мысленно хмыкнула Гермиона.
Сириус вряд ли стал бы их осуждать, судя по результатам поездки на чемпионат по квиддичу, но в данном случае похоже, решал не он один. И насколько они успели узнать такого человека, как Аластор Муди, у него не может не возникнуть желания подробно побеседовать с потенциальными черными магами, пользующимися Непростительными проклятиями. Все-таки, маловероятно, что подобный факт пройдет мимо его внимания. Удалось же пришедшим на выручку волшебникам каким-то образом выяснить, куда именно доставили пленников. Так что они вполне могут быть в курсе всех прочих обстоятельств, предшествовавших их похищению.
«Гарри, достаточно просто проверить наши палочки, чтобы увидеть, какими заклинаниями мы пользовались», — напомнила Гермиона о самом простом способе узнать об их последних действиях.
«И каковы же шансы того, что Муди не стал этого делать?» — с сарказмом поинтересовался Гарри.
«Да он скорее съест свою собственную палочку, чем перестанет подозревать всех подряд во всех смертных грехах! И да, я знаю, что вопрос был риторическим!»
По Хогвартсу бродили истории о том, как некоторые студенты, пойманные параноидальным преподавателем за нарушением каких-либо правил, зачастую были вынуждены потратить немало времени, доказывая, что это не они повинны во всем, что происходило в замке за последние два-три месяца. Конечно, дошедшие до конечных слушателей пересказы таких историй наверняка были полны всяческих преувеличений и приукрашиваний, но все же совсем на пустом месте слухи в Хогвартсе не возникали.
Конечно, в случае с Крамом они действовали не по своей воле, а в случае с Волдемортом и одним из его слуг они сражались с врагом, который сам щадить их не стал бы, но все же далеко не факт, что подобные действия найдут понимание абсолютно у всех. Все-таки, если не вдаваться в подробности, за один день они убили троих человек, если считать очередное временное вместилище Волдеморта.
«Надо связаться с Отделом Тайн», — решительно объявила Гермиона.
«Думаешь, как и в прошлый раз, с василиском, они объявят все не подлежащим разглашению секретом?»
«Хуже не станет точно. Да и Грэй сам говорил обращаться, если вдруг случится что-то существенное, — напомнила она о словах невыразимца, сказанных в начале прошлого лета. — Как думаешь, личная встреча с Волдемортом — это существенно?»
Вопрос был явно риторическим, и вместо ответа Гарри просто молча улыбнулся.
Вообще, если вспоминать не только новую встречу со старым врагом, но и предшествовавшие ей события этого долгого дня, то имелось еще кое-что, способное привлечь внимание невыразимца, очень заинтересованного в изучении одного, как он сам выражается, феномена.
Встреча с дементором оставила после себя определенные вопросы, возможности поразмыслить над которыми как следует пока не представлялось. Сначала вторая попытка состязания в лесу, а затем и третья, когда все пошло наперекосяк. Ни «охота» на других чемпионов, ни, тем более, борьба за свою жизнь, как-то совсем не оставили времени для обстоятельных размышлений на не связанные с текущими целями темы.
А поразмыслить было над чем. Ничего секретного в информации об охранниках Азкабана не было, и об их воздействии на разумных существ знали все. Как известно, в их присутствии полностью пропадали всяческие намеки на счастье и радость, и оставались лишь воспоминания о самых худших моментах в жизни… самых жутких и самых страшных моментах. В чем-то сходным образом действовали боггарты, но воздействие дементоров было гораздо более сильным и опасным.
«Может ли быть так, — неожиданно пришла в голову мысль, — что дементор — это хорошо отожравшийся боггарт?»
Непонятно было, кстати, чья именно это была мысль.
«Гарри, пока отложим этот вопрос, сейчас лучше…»
«…заняться тем, что касается непосредственно нас».
Если дементор способен пробудить у человека его самые худшие воспоминания, то может ли быть так, что им не просто померещилась вся та жуть, что они испытали, находясь рядом с этой тварью? Что это когда-то происходило на самом деле? Что это были те самые события, которые Гарри изо всех сил пытался вспомнить значительную часть своей сознательной жизни?
Тогда, в присутствии дементора, из-за охватившей их паники, прочно сковавшей тело и разум, хоть что-то понять в нахлынувших воспоминаниях было совершенно невозможно. Кто-то кричал, кто-то жутко смеялся…
Но сейчас, в спокойной обстановке, вдали от наводящей леденящий ужас твари, откуда-то появилась странная уверенность, что именно тогда довелось услышать. Последние мгновения жизни Лили Поттер, ее последние слова, ее попытка защитить своего сына от безжалостного убийцы. И смех Волдеморта, злой, равнодушный к совершенному убийству смех. И не совсем понятные предвкушающие нотки в его следующих словах.
«Тебя пророчили мне на погибель, а ты станешь еще одной ступенью на моем пути к бессмертию».
Гермиона слегка поежилась. Даже сейчас от этих воспоминаний становилось как-то неуютно.
Похоже, привычка к обстоятельным разговорам у Волдеморта имелась уже очень давно. С чего бы это вдруг он стал беседовать с годовалым ребенком?
«…пророчили на погибель…»
Значит, ему известно о хранящемся в Отделе Тайн пророчестве, и, более того, отнесся он к нему весьма серьезно, интерпретировав его наиболее простым способом.
«Не самая приятная новость», — сделала очевидный вывод Гермиона.
«Ну, то что он желает меня убить, это как раз не новость…» — поправил Гарри.
«Ты понял, что я хотела сказать. Если он действительно верит в пророчество, то он точно от тебя не отвяжется».
«От нас», — еще раз поправил он.
«Не принципиально. В нашем случае разница между «я» и «мы» весьма условна».
Помнится, еще после истории с философским камнем, Гарри попытался узнать у Дамблдора причину столь пристального интереса к нему со стороны Волдеморта, но так и не получил внятного ответа. Полученный в свое время «отчет» о расшифровке данного текста содержал и пояснения насчет личностей пророка и того, кто это пророчество услышал, так что совершенно ясно, что Дамблдор прекрасно знал и существовании пророчества, и о его содержании. Как выясняется теперь, подобная информация была и Волдеморта. Мог ли об этом знать Дамблдор? Впрочем, сейчас это уже не важно. Гораздо важнее, какие выводы можно сделать из вновь открывшейся информации.
«А выводы не самые утешительные», — согласился Гарри.
«Вообще, то, что он от нас не отстанет, мы предполагали и так».
«Но теперь мы знаем это точно».
Если Волдеморт всерьез поверил в пророчество и в то, что Гарри Поттер — его враг номер один, то пару раз посещавшая их идея скрыться и затаиться где-нибудь подальше от мест обитания всяких Темных Лордов, в свете подобной информации становится малоосмысленной. Сириус вроде рассказывал, что во время войны был случай побега из страны волшебника, которого по имеющейся у Ордена Феникса информации Волдеморт очень настойчиво желал видеть мертвым. Труп его в итоге обнаружился где-то на островах Юго-Восточной Азии. В общем, попытки сбежать оканчивались благополучно только когда избегаемый волшебник не был особо сильно заинтересован в обратном.
Кроме того, они уже как-то хотели отойти в сторону, предоставив умным взрослым возможность сделать все самим. В итоге с василиском все равно пришлось иметь дело лично.
Хотя, окончательно сбрасывать со счетов вариант сменить место проживания все же не стоит. Нужно будет поговорить на эту тему с Сириусом.
Но не только о своем знании пророчества успел когда-то сообщить Волдеморт.
«Если эти «воспоминания» действительно воспоминания», — не преминула уточнить Гермиона.
«…ты станешь еще одной ступенью на моем пути к бессмертию».
Говоря о пути к бессмертию, он почти наверняка имел ввиду свои хоркруксы, из-за которых он все никак не желал покинуть этот мир окончательно. А говоря о «еще одной ступени»…
«…Он собирался использовать мою смерть, чтобы сделать еще один», — мысленно кивнул Гарри.
«Вот только наша особенность спутала ему все карты».
«Непонятно только — мы были такими уже до этого, или все началось именно из-за его попытки сделать хоркрукс, убив меня».
«Ну, — на мгновение призадумалась Гермиона, — если виноват Волдеморт, то почему только мы стали… такими? Он ведь понаделал их еще до этого, и каждый раз должен был кого-то убить».
«С нами странности начали происходить далеко не сразу…»
«…Если не считать мою “болезнь” в детстве», — тут же сделала она уточнение.
«А откуда мы знаем, что где-то еще не происходили подобные заболевания? — продолжил развивать мысль Гарри, приняв поправку, — И если никого из подобных пар потом снова не пытался убить злой и страшный волшебник, то они могут так всю жизнь прожить, ни о чем не подозревая!»
«Все равно не сходится, — дернула головой в сторону Гермиона, тут же чуть поморщившись от вызванной слишком резким движением тупой боли. — Хоркруксов он уже успел наделать, как и убить немало людей, но споткнулся только на нас».
Действительно. Значит, все-таки, Волдеморт тут скорее всего не при чем и их связь имела место быть еще до его первого вмешательства в их жизни. Во только, почему же сам Темный Лорд…
«…Да тут, я думаю, как раз все понятно», — уверенно ответила Гермиона.
Соображения на этот счет тут же стали достоянием Гарри, стоило им как следует оформиться в ее голове, но он не стал лишать ее удовольствия озвучить свои догадки.
«Даже с самым простым волшебством ошибка в словах или в жесте может окончиться весьма печально…»
Профессор Флитвик на своих уроках частенько упоминал подобные случаи. Но то, что он рассказывал детям, как правило, обо всяких курьезах, не значило, что помимо результаты ошибок могли быть не только смешными и нелепыми, но так же и весьма трагичными.
И если создание хоркрукса непременно требовало совершения убийства, то можно ли считать ошибкой тот факт, что жертва так и не умерла по-настоящему? Ошибкой, достаточно серьезной для весьма трагичного, с точки зрения Волдеморта, результата?
«При этом результат был трагичным настолько, что у него не осталось даже тела, чтобы было куда вернуться», — заметил Гарри.
«Ну да, нам на это много времени не требуется… Кстати, может нам тоже стоит озаботиться поиском способов восстановить полностью уничтоженное тело? А то кое-кому очень понравилось меня убивать…»
Да, это было очень мило с его стороны, оба раза использовать Аваду, которая не наносит никаких ран, не создавая никаких препятствий для последующего «оживления». Помнится, после падения с метлы пришлось прилично подождать, пока появившаяся на поле колдомедик смогла подлатать его дело в достаточной мере, чтобы оно могло быть вновь стать обитаемым. А если в следующий раз Волдеморт додумается до чего-то более разрушительного, и никакой мадам Помфри рядом не окажется?
«Тем более, он решил, что я твой охранник, а ты — мой хоркрукс. А способ надолго нейтрализовать обладателя хоркрукса ему известен по собственному опыту».
«Неплохой план действий, — подытожил Гарри, — сначала постараться избежать наказания за использование запрещенной магии, а потом попробовать заняться чем-то потенциально еще более запрещенным».
|
|
| Draco4442 | Дата: Воскресенье, 11.01.2015, 19:11 | Сообщение # 53 |
Подросток
Сообщений: 20
| Чем дальше тем "сериал" всё закручивается)))
|
|
| Lord | Дата: Вторник, 03.02.2015, 16:30 | Сообщение # 54 |
|
Самая страшная вещь в мире - правда
Сообщений: 2745
| Глава 49. На заборе тоже пишут.
Их внутреннее обсуждение последних событий, состоявшееся то ли вчера утром, то ли вчера вечером, а может быть, и вообще позавчера, было окончено осознанием необходимости уступить желаниям собственных организмов, не до конца пришедших в себя. Желания эти заключались в необходимости вновь заняться такой полезной деятельностью, как крепкий и здоровый сон.
Как и все хорошее, этот весьма занимательный и увлекательный процесс не продлился вечно и был безжалостно прерван Кричером, объявившимся в их комнате с целью сообщить, что хозяин дома изволит интересоваться, чувствуют ли дети в себе достаточные силы, дабы присоединиться к нему в утренней трапезе. Столь витиеватый стиль речи, совершенно нехарактерный для этого домовика, явно исходил от его хозяина, пребывавшего в достаточно благодушном настроении для такого проявления своего чувства юмора.
Самочувствие еще не успело полностью вернуться к норме, во многом напоминая состояние на следующий после особенно изнурительной квиддичной тренировки день — вроде бы, все нормально, какой-либо усталости не ощущается, но при этом сама мысль о возможности повтора подобных нагрузок вызывает стойкое отвращение. А вот для занятий какой-либо менее активной деятельностью препятствий нет никаких, так что причин отказываться от предложения Сириуса не имелось.
«Кстати, Гарри, у тебя ведь плечо болит?» — с сомнением уточнила Гермиона, после того как он признал свое состояние вполне удовлетворительным.
«Ну да, а чему ты так удивляешься?» — подтвердил он, не поняв причин сопровождавших вопрос эмоций.
Левое плечо, куда попало заклинание убитого волшебника, действительно все еще слегка ныло, как после сильного ушиба, но особого беспокойства не доставляло. Учитывая полученное ранение, ничего странного в таких ощущениях не было.
«Просто-напросто, — с отчетливым сарказмом ответила Гермиона, — болит у тебя, а чувствую это я».
«Вообще-то я тоже весьма отчетливо чувствую…» — не понял Гарри сути предъявленной претензии.
Одним из результатов свободного обмена мыслями и эмоциями было то, что в общении между собой они не испытывали совершенно никакой нужды в вопросах вроде «Как дела?», поскольку если эти дела хоть сколь-нибудь заметно менялись у одного, об этом почти сразу же узнавал и другой.
«Я не так выразилась… Как бы это объяснить…» — последние слова сопровождались легким раздражением, какое порой возникает при возникновении сложностей с переводом собственных мыслей в понятный собеседнику вид.
Подобная проблема иногда возникала и у Гарри с Гермионой. Несмотря ни на что, думали они, все же, немного по-разному.
«Ну смотри, — собралась она, наконец, с мыслями, — когда, например, ты сильно уставал во время своих тренировок или вдруг ловил там бладжер вместо снитча, я об этом знала, если не видела сама, потому что ты начинал слишком уж красочно думать».
«И?…» — подбодрил Гарри, не увидев ничего нового в данном утверждении.
«А вот сейчас я просто знаю, что у тебя побаливает плечо! Не потому что об этом знаешь ты, давая узнать и мне, а потому… — на мгновенье, она озадаченно остановилась, — ну, э-э-э… в общем, знаю и все».
«Так же, как и…» — начал он уточнять, после короткого молчания.
«Нет, не так. Когда Волдеморт пытал Круциатусом, больно было именно нам обоим сразу», — они синхронно вздрогнули, слишком хорошо вспомнив упомянутое, и как-то рефлекторно потянулись друг к другу руками, крепко сжав ладони.
Не сговариваясь, они сели на оказавшуюся ближайшей кровать, и Гермиона обняла Гарри со спины, прижавшись к нему всем телом. Не ясно было, кто именно стал инициатором смены положения, но так, несомненно, было лучше.
«В общем, тогда больно было двоим, а сейчас только тебе. А я… я, почему-то, просто знаю, что у тебя болит рука. У меня… как будто болит в том же месте, но я знаю, что это не у меня… Как-то так».
Подобные проблемы с формулировкой своих мыслей Гермиона испытывала крайне редко. И, если вспомнить, чаще всего такое происходило в результате внезапных сюрпризов, преподносимых их общей связью. Сейчас, похоже, был именно такой случай.
«Гарри, да это и так понятно. Первоисточник всех наших странностей всегда один и тот же».
«А смысл тогда так удивляться и недоумевать?»
«В отличие от некоторых непрошибаемых личностей…»
…И кто бы это мог быть?…
«…Я была уверена, что новых сюрпризов больше не будет. А теперь оказывается, что процесс продолжается».
«А вот в этом случае ты, наоборот, волнуешься слишком мало», — не мог не заметить Гарри, вспомнив ее страхи и опасения, когда «процесс» только начинался.
«Я уже достаточно привыкла к нашим странностям, чтобы так уж сильно беспокоиться о появлении новых. И вообще, ты на меня плохо влияешь», — лица сидевшей сзади Гермионы он не видел, но был уверен, что она только что картинно закатила глаза.
«Кстати, как так получается, что еще недавно мы спокойно обсуждали все, что случилось, а теперь вспоминать некоторые вещи… весьма неприятно?»
Да уж, «неприятно» — это еще очень мягко сказано, когда речь идет о попытке воссоздать в памяти ощущение заживо сдираемой кожи…
«Гарри…»
Черт, иногда хорошая память может быть проблемой… И, конечно же, как и во всех таких случаях, если вдруг возникает нужда «не думать о белой обезьяне», результат получается совершенно противоположный имеющимся потребностям. Чтобы хоть как-то отвлечься, Гарри попробовал переключиться на поиск ответа к только что озвученному вопросу.
Действие это не заняло много времени. Искомое было получено, стоило только взгляду зацепиться за небольшой столик со стоявшими на нем флаконами, воспринимавшийся до этого естественной частью окружающей обстановки и не привлекавший к себе повышенного внимания. Раз им давали какие-то зелья, то логично предположить, что среди них могло затесаться и успокоительное. Конечно, если действия мадам Помфри можно считать достаточно надежным показателем принятых в волшебном мире лечебных мероприятий.
«Ладно, пойдем уже к людям, а нас, наверно, уже заждались».
Вскоре выяснилось, что использовав выражение «к людям», Гермиона несколько ошиблась в своих ожиданиях, поскольку из «людей» за трапезным столом обнаружился лишь один-единственный Сириус. Как и следовало ожидать, забывать о недавних приключениях крестный Гарри вовсе не собирался и столь же ожидаемо он был совсем не прочь об этом поговорить, но, тем не менее, поднимать эту тему немедленно он все же не стал, предложив для начала ознакомиться с последним выпуском «Пророка».
Два дня тревог и волнений подошли к концу и почти все наши соотечественники, отправившиеся во Францию на проводимый там Волшебный Турнир, уже вернулись назад.
«Значит, мы провалялись целых два дня…»
Все это время нам не удавалось получить никакого официального ответа о причинах, сподвигших наших соседей на такой сомнительный шаг, как принудительное задержание зрителей турнира на своей территории. Редакция «Ежедневного пророка» получила множество писем от взволнованных волшебников и ведьм, как вернувшихся из Франции, так и тех, кто все это время находился дома, не имея возможности узнать хоть что-то о своих родственниках, ставших заложниками сумасбродных действий французов, которые явно думали о чем угодно, но только не о тех, ради кого они и должны были стараться изо всех сил.
В предыдущих выпусках мы уже делились с нашими уважаемыми читателями своими тревогами по поводу тех крох информации, что нам удалось раздобыть, несмотря на все чинимые препятствия. Теперь же, когда благодаря самоотверженным усилиям нашего родного министерства магии, Францию все-таки удалось принудить проявить должное уважение к жителям Британии и их желанию вернуться домой, мы смогли пообщаться поговорить с намного большим числом свидетелей, чем это было возможно вчера, и узнать все намного более детально. В этом репортаже вы увидите результат попытки собрать воедино все, что удалось выяснить.
Наши корреспонденты, взявшие на себя бремя предоставить из первых рук информацию о ходе Волшебного Турнира нашим уважаемым читателям, покидали Францию в числе последних. Едва только вернувшись домой, отважные труженики пера немедленно приступили с исполнению своих обязанностей, спеша поделиться всем, что им довелось увидеть и услышать.
«Вот они, истинные герои!» — не смогла сдержаться после этих напыщенных слов Гермиона.
«Ага, придется мне, чтобы оправдать свою репутацию, после школы идти в журналисты…»
«…Иначе скажут, что Мальчик-Который-Выжил уже не тот…»
Как и все прочие зрители, со всем прискорбием вынуждены отметить крайне бездарные действия организаторов турнира. Похоже, одних только посулов и обещаний провести все в лучшем виде и подарить зрителям небывалое зрелище оказалось недостаточно, чтобы суметь действительно все это обеспечить. Все-таки, проведение мероприятий подобного уровня — это не та задача, которую можно доверять столь неопытным в подобных делах волшебникам, которые, похоже, до сих пор не могут разобраться, какие именно из их ошибок привели к такому провалу.
Казалось бы, начало было просто замечательным, мы должны были получить великолепное зрелище — как уже известно, наша команда взяла отличный старт, достойно показав себя на фоне соперников, несмотря на попытки подсунуть чемпионам Хогвартса чрезмерно сложные препятствия, каковые ни разу не оказались на пути Бобатона и Дурмштранга. По итогам первых двух попыток Британия уверенно шла к победе, но как только дело дошло до решающего выступления, якобы честные и беспристрастные организаторы показали свое истинное лицо, полностью игнорируя совершенно неспортивное поведение своей соотечественницы.
Да, уважаемые читатели, правда всегда всплывает наружу. Из-за жадности организаторов турнира, отказавшихся вести трансляцию по колдорадио, с целью непременно заставить нас раскошелиться на весьма и весьма дорогие билеты, мы узнали обо всем не сразу, но скрывать от нас вечно у них не получилось. Один из самых тревожных слухов, сумевших просочиться сквозь воздвигнутые во Франции барьеры, оказался верен. Более того, породившее его происшествие оказалось еще более возмутительным, чем кто-либо смел предполагать.
Одна из участниц турнира, Флер Делакур, которая, напоминаем, выступает на Волшебном Турнире в качестве старшей чемпионкой Бобатона, как всем прекрасно известно, человеком не является. На страницах нашей газеты мы уже высказывали свои опасения по поводу таких созданий, как она. Мы до последнего надеялись, что Франция не стала бы допускать ее до участия в турнире, не убедившись, что присутствие подобного существа не несет угрозы для окружающих, но, похоже, там сочли, что ради победы можно использовать сколь угодно грязные приемы.
Поняв, играя честно, столкнуть с первого места команду, набранную из представителей Хогвартса — лучшей в мире школы чародейства и волшебства никак не получится, участники от Бобатона решили, что правила им не указ. Омерзительные чары вейлы стали тем оружием, которыми они попытались проложить себе дорогу к столь желанной победе.
Долорес Амбридж, глава департамента обеспечения магического правопорядка:
«Я до глубины души была возмущена, когда мне сообщили о ходе турнира. Один из наших отважных чемпионов, Мальчик-Который-Выжил, подвергся подлому нападению с использованием чернейшей магии! Но еще большее мое беспокойство вызывает попустительство со стороны тех, кто должен был обеспечить нам честную и красивую игру. Столь вопиющий случай был ими полностью проигнорирован, и мне очень хотелось бы узнать, что это было — преднамеренное злоупотребление своим положением или же просто полная некомпетентность?
Спешу заверить наших граждан — министерство магии крайне обеспокоено этой ситуацией и готово принять все необходимые меры для защиты добропорядочных волшебников. Сколь бы тревожным ни были дошедшие до нас известия, волноваться не о чем: как глава отдела правопорядка заявляю, что мы не намерены оставлять безнаказанными атаки со стороны подобных созданий. Для обеспечения безопасности и порядка мы намерены внести дополнения в имеющийся список опасных существ, чтобы существующие законы в должной мере оберегали честных волшебников от агрессии со стороны темных тварей. Мы долго терпели, позволяя вейлам считаться созданиями с человекоподобным разумом, но все это время они совершенно не ценили оказанного им доверия, вновь и вновь демонстрируя свою сущность опасных животных.
Наш уважаемый министр выразил свою глубокую озабоченность по поводу нависшей над нашими гражданами опасности и уполномочил меня, как главу департамента правопорядка, решить эту проблему как можно быстрее. Помните, министерство заботится благе добропорядочных волшебников и ведьм, прикладывая все усилия, чтобы не допустить новых нападений опасных существ. Пока вы находитесь на британской земле, законы министерства оберегают вас!»
К сожалению, в то время как министерство магии Британии искренне заботится о своих гражданах, оберегая их покой и обеспечивая безопасность, во Франции предпочитают демонстрировать преступное пренебрежение, позволяя опасным существам творить все, что им взбредет в голову. Несмотря на все сделанные ими заявления насчет «строгого контроля безопасности», выходка их собственной чемпионки осталась совершенно безнаказанной. Объятые праведным гневом зрители были вынуждены лишь наблюдать, бессильные хоть как-нибудь помешать опасной твари, чьей жертвой стал не кто иной, как сам Мальчик-Который-Выжил.
«А про тебя ни слова…»
«Ну как же, будут они «пачкать страницы какой-то жалкой грязнокровкой»!»
В «Пророке», конечно же, очень пристально следили за ходом Волшебного Турнира, и кое-кто не упустил шанса попрактиковаться в остроумии, заметив, что уделяемое чемпионам внимание прессы распределяется весьма неравномерно. Не нужно было быть Мерлином, чтобы догадаться, кто именно вызывал наибольший интерес, и на кого было истрачено больше всего чернил. И столь же легко было угадать, кто большую часть времени оставался за кадром, и кого, в основном, упоминали лишь в контексте «подруга Самого».
Но прежде, чем возмущение зрителей успело выплеснуться наружу, ход Волшебного Турнира был нарушен самым неожиданным образом — созданное неизвестным волшебником огненное заклинание мгновенно вызвало невероятный по своим размерам пожар на стадионе. По свидетельствам очевидцев есть все основания полагать, что это было чрезвычайно опасное заклинание Адского Пламени.
«Кажется, весело было не только у нас…»
«Похоже, это традиция такая — спортивное мероприятие не удалось, если стадион так и не подожгли», — вспомнила Гермиона чемпионат по квиддичу.
«… И если все остались живы…»
Франция продолжает утаивать подробности и отказывается отвечать на адресованные ей вопросы, упорно твердя, что нет никаких поводов для волнений, и что никто из зрителей не пострадал. Однако имеется информация, что многим из них потребовалась помощь колдомедиков. К счастью, наши корреспонденты, вернувшиеся из Франции, а также все опрошенные ими зрители остались здоровы и невредимы, отделавшись лишь испугом. Но по сообщению одного из сотрудников лечебницы Мунго, пожелавшего остаться неизвестным, в день проведения турнира, где-то ближе к вечеру, он оказывал помощь волшебникам, получившим достаточно сильные ожоги. В свете этого становится очевидной попытка сокрытия неприглядных фактов и избегания ответственности за свою некомпетентность.
Открытым остается вопрос, кто же вызвал пожар на стадионе и какие цели он этим преследовал. Был ли это просто возмущенный поступком вейлы зритель, недовольство которого перешло через все допустимые границы? Или, может быть, имело место быть намерение скрыть следы и уничтожить доказательства? Возможно, у кого-то со стороны организаторов турнира все-таки хватило соображения понять, что столь преступное попустительство не останется безнаказанным и правильно оценивающие ситуацию волшебники призовут виновных к ответу, что и заставило предпринять столь опасную неуклюжести попытку избавиться от улик и отвлечь внимание зрителей.
Последнее предположение красноречиво подтверждается постоянными отказами предоставить сделанные во время турнира записи. Как вы помните, после каждого из предыдущих туров в продажу по баснословной цене поступали омнинокли с записанными на них выступлениями чемпионов, а в этот раз ничего подобного не произошло. Что же смогло пересилить непомерную жадность французов? Может быть, кто-то догадался, что обнародование этой информации обойдется им слишком дорого?
Кроме того, в попытке уничтожить все неудобные доказательства Франция опустилась до банального воровства. Под предлогом проведения «тщательного расследования» те из зрителей, что имели при себе свои собственные омнинокли, были вынуждены с ними расстаться. Но волшебники Британии показали, что просто так их запугать не получится и что они готовы дать отпор преступным поползновениям своих трусливых соседей! Мы получили несколько писем от отважных волшебников, сумевших сохранить свое имущество в неприкосновенности и согласившихся поделиться сделанными записями. Смеем надеяться, что наше уважаемое министерство тщательно изучит все материалы и их окажется достаточно, чтобы призвать к ответу всех виновных.
Уже в процессе завершения работ над этим номером «Ежедневного пророка» в редакцию начали приходить письма, обращающие внимание на один очень тревожный факт, о котором мы просто не имеем права умалчивать. Собрав все силы, мы внесли дополнения в уже готовую статью, чтобы успеть донести до наших уважаемых читателей полученные сведения.
Франция не сдержала данного нашему министерству слова о том, что все волшебники Британии к этому моменту получат возможность вернуться на родину! В то время как большая часть гостей Волшебного Турнира все-таки смогла оказаться дома, сами участники соревнований, семь чемпионов Хогвартса, а также сопровождающие их профессора, по-прежнему остаются заложниками преступного самоуправства. В качестве оправдания Франция продолжает упорно прикрываться завесой «расследования» и не дает никаких конкретных ответов.
«Похоже, Франция очень не хочет повторения истории с чемпионатом мира…»
«…Тут даже еще большая шумиха поднимется», — согласилась Гермиона.
«Особенно, когда станет известно о смерти Крама…»
«…И еще более особенно, если узнают, кто именно его убил».
Редакция срочно связалась с обеспокоенными родственниками так и не вернувшихся назад чемпионов Хогвартса и успела получить ответы от некоторых из них.
Выдержки из письма Амоса Диггори, сотрудника департамента контроля над магическими существами, отца Седрика Диггори, старшего чемпиона Хогвартса:
«Мой сын все еще находится там и ему даже не дают написать ответ на мои письма! Все совы, которых я отправлял, возвращались ни с чем — кто-то просто отнимает у них почту! Почему ему (Седрику Диггори) не дают ответить? Что они там пытаются скрыть?
…
Я сразу имел определенные опасения насчет вейлы, которой дозволили находиться рядом с нормальными волшебниками. Как сотрудник департамента контроля над магическими существами я отлично знаю, насколько могут быть опасны и непредсказуемы могут быть некоторые из них. Как отец, я очень беспокоюсь о здоровье моего сына — никто ведь не знает, что там происходило, когда нас лишили возможности видеть происходящее, и что за это время успела натворить продемонстрировавшая свою агрессию тварь.
Я опасаюсь, что дети пострадали от ее действий намного сильнее, чем готова признать Франция, и поэтому она сейчас пытается скрыть следы и удерживает пострадавших у себя. Во время пожара к нам на трибуну в поисках подмоги ворвался Аластор Муди, уверенный, что детям угрожает серьезная опасность. Мы больше не видели ни его, ни тех, кого он взял с собой».
«Кстати, не могу не согласиться, — заметила Гермиона, — восторга от чар Делакур я не ощущаю…»
«…И если бы она не шибанула нам по мозгам…»
«Вообще-то, — была вынуждена признать Гермиона, прикинув картину событий, из которой была выброшена вейла, — даже в здравом уме, напади на нас Крам с Непростительными, мы тоже могли…»
«Черт. Выходит, ее можно даже поблагодарить за… смягчающие обстоятельства».
«…Действительно, — согласилась она после короткого ступора от неожиданного вывода. — И как это у тебя получается так все выворачивать?»
Другие свидетели подтвердили информацию мистера Диггори. Насколько удалось уточнить, ушедшие с Аластором Муди волшебники — это Филиус Флитвик, профессор чар Хогвартса, и Сириус Блэк, на попечении которого находится Мальчик-Который-Выжил. Имеются сведения, что в этот же день мистера Муди видели в министерстве магии в очень взволнованном состоянии, но никто из встретивших его не обратил внимание на такое поведение, поскольку не увидел в нем ничего не обычного.
Нашим постоянным читателям прекрасно известно, что Аластор Муди действительно очень склонен к чрезмерной подозрительности и везде видит направленные против себя заговоры. Был ли это очередной приступ его паранойи или же в этот раз он все же оказался прав? Как бы нам не хотелось верить в последнее, но с учетом всех полученных сведений оно имеет очень высокие шансы оказаться правдой. Особенно тревожным выглядит тот факт, что с того самого дня больше никто не видел ни самого Аластора Муди, ни ушедших с ним волшебников.
Кроме того, не поступает никаких известий от Бартемиуса Крауча, главы департамента международного сотрудничества, возглавляющего представительство Британии, контролирующее организацию Волшебного Турнира. Работавшие под руководством мистера Крауча волшебники сообщили, что все то время, что они провели во Франции, удерживаемые там против своей воли, они ничего не знали о его местонахождении, а последний раз его видели еще на стадионе, незадолго до начала пожара.
Неужели Франция готова зайти столь далеко и покуситься на свободу высокопоставленного сотрудника министерства магии?
– Дальше можно не читать, там уже ничего интересного, — Сириус нарушил установившуюся во время чтения тишину, когда Гарри начал разворачивать газету, чтобы перейти к другой странице.
– Как видите, о нашей заварушке нет ни единого слова, — отметил очевидное Сириус. — Похоже, жаловаться на смерть своего приятеля никто из тех веселых ребят не захотел… Я ни в чем вас не обвиняю, — тут же добавил он.
– Раз тут «ни единого слова», значит, ты не стал отвечать на их письма? — поинтересовался Гарри, помня о «Редакция срочно связалась с обеспокоенными родственниками».
– Может, они мне что-то и писали, но я не в курсе, — пожал плечами Сириус, — Меня достали письмами еще во время освобождения из Азкабана, и я тогда приказал Кричеру сразу сжигать все ненужное.
– Кажется, я забыл сказать ему, что этого можно больше не делать, — добавил он со злорадной ухмылкой.
– А профессора? — спросила Гермиона об остальных участниках недавнего сражения, выступавших на их стороне.
– Профессора? — легкое недоумение в голосе, — А, точно… Шизоглаз же теперь у нас профессор…
– Муди убежал почти сразу же, — продолжил он нормальным тоном. — Сказал, что у него куча неоконченных дел. Руку тебе залечил, — взгляд в сторону Гарри, — и тут же аппарировал. Велел только глаз с вас не спускать и наружу не выпускать.
– А он сказал, почему? — тут же уточнила Гермиона.
– Шизоглаз, — этот лаконичный ответ был дан голосом, которым объявляют серьезный диагноз.
Похоже, если Муди что-то и успел узнать, то он не стал свои знания демонстрировать, и эта просьба-приказ была воспринята как очередное проявление его весьма своеобразного характера. Конечно, утаить некоторые подробности вряд ли удастся, и рассказать о них все равно придется, но лучше сделать это самим и аккуратно. А то, насколько удалось узнать Муди, от избытка деликатности он явно не страдает и с него вполне сталось бы, не вдаваясь в лишние подробности, просто назвать их убийцами и отбыть по своим делам. Пусть технически это было и верно, но такой подход явно пропускал несколько важных нюансов, способных серьезно повлиять на мнение стороннего наблюдателя.
– Когда мы за вами летели, он говорил, что похитила вас «шайка старых недобитков». Скорее всего, после этого рванул выяснять старые счеты…
– Кстати, а он что, лечить еще умеет? — пошевелив рукой чуть более резко, чем это можно было сделать безболезненно, Гарри вспомнил о своей травме и сопоставил это с услышанным.
– Да, по нему не скажешь… В Мунго его может на работу и не возьмут, но всякой мелочи, вроде простых переломов, он на себе залечил немало. А какие зелья при переутомлении пить надо, даже я знаю.
Мунго… Кто-то обратился с ожогами… О преподавателях Хогвартса нет информации… Хоть их спасение помнилось и весьма расплывчато, но не заметить прыжок профессора чар с горящей метлы было невозможно…
– Флитвика… — начал Гарри.
– …тоже Муди? — закончила Гермиона.
Вывод из одновременно возникшей в мыслях ассоциативной цепочки был сделан тоже одновременно, и, поспешив его подтвердить, они забыли определиться, кто именно возьмет слово в этот раз.
– Нет, ожоги от Адского Пламени — это уже серьезно. Он сейчас в Хогвартсе, сказал, что вполне доверяет Помфри. И, кажется, тоже не захотел общаться с газетчиками, — усмехнулся Сириус, произнося последнее.
– Ну что, — с предвкушающей улыбкой, после короткой паузы добавил он, — может, теперь моя очередь?
|
|
| Lord | Дата: Пятница, 20.02.2015, 11:59 | Сообщение # 55 |
|
Самая страшная вещь в мире - правда
Сообщений: 2745
| Глава 50. Кривое зеркало.
Начать Сириус попросил с того самого момента, как на пути двух чемпионов Хогвартса появилась одна французская вейла, сразу же перешедшая к демонстрации своей внеземной красоты, весомо подкрепленной не самыми слабыми чарами. Как смог достоверно сообщить «Пророк», развязки столь интригующе начавшегося знакомства зрители увидеть так и не смогли, и некоторых из них, похоже, выходка неизвестного пиромана не столько напугала, сколько разозлила. Если интерес, которым в Хогвартсе сопровождались сплетни о личной жизни Мальчика-Который-Выжил, был хоть сколь-нибудь достоверным показателем, то внезапно нарисовавшийся сценарий «Гарри Поттер и чары вейлы» должен был стать главным событием Волшебного Турнира. А внезапное прекращение интересного «кино» не могло не сталь тяжелейшим разочарованием для всех, кто уже настроился рассказать о нем всему миру.
Может быть, кто-то и смог предугадать, чем в итоге окончится столь многообещающе начавшаяся встреча, но Сириус Блэк явно не обладал пророческими способностями в необходимом для этого объеме.
– Еще раз. Она заставила вас убить Крама? — медленно и аккуратно ставя поднесенную было ко рту чашку, переспросил Сириус.
Молчаливое подтверждение кивком головы выбило из него даже намеки на веселье, ожидаемо появившиеся на лице, когда рассказ начался с чар прекрасной богини, снизошедшей до двух жалких смертных и одарившей их возможностью с благоговением взирать на свой совершенный лик. Похоже, потомственный волшебник был прекрасно осведомлен, что обычно с женщинами подобный трюк вейлы провернуть не могут.
– Вот ведь… — окончание тихой фразы, содержавшее передающий оценку ситуации эпитет, было совсем неслышным. — Она прямо так и сказала, «убейте его»? — еще раз уточнил он, уже в полный голос.
– Ну, что-то вроде этого… — чуть скомкано повторил Гарри.
Сейчас, при здравом размышлении, было совершенно ясно, что ту фразу-приказ, произнесенную на чудовищной смеси французского и английского, понимать можно было… по-всякому. Да и «убрать» Крама тоже можно было отнюдь не столь радикальным способом. Но, похоже, это был один из тех случаев, когда при волшебстве намерения и эмоции играют роль едва ли не большую, чем правильные слова.
Тогда, когда паникующая вейла, крепко державшая их своими чарами, отдавала свой приказ, ее желания были просты и незамысловаты. И, к несчастью для ее соперника, те, к кому был обращен приказ осуществить эти желания, сумели понять их суть, несмотря на языковой барьер. Этот самый соперник гонял ее Непростительными Заклинаниями, и все, чего она тогда хотела — чтобы он перестал это делать и больше никогда так не повторял. И вновь к несчастью для него, у непосредственных исполнителей воли вейлы имелся хорошо закрепленный шаблон действий на случай, когда нужно раз и навсегда успокоить агрессивно настроенного волшебника, бросающегося всякой опасной гадостью.
– Значит так, — постановил Сириус, выслушав попытки разъяснить все это, — В следующий раз, если вам опять зададут такой вопрос, отвечаете, что приказала убить, и все тут. Никаких «вроде бы» и «мы так поняли». А про свое умение создать Аваду вообще даже не заикайтесь!
«Ну неужели, хоть кто-то из взрослых на нашей стороне!»
«Мы же и так предполагали это», — не понял Гарри причин для сопровождавших это восклицание эмоций.
Конечно, он сам несколько нервничал, ожидая реакцию крестного — все же, признание в убийстве, пусть и совершенном под волшебным принуждением, было не таким уж и обыденным событием, чтобы относиться к этому совсем спокойно. Но, в то же время, имелись достаточно веские предпосылки для уверенности, что вряд ли Сириус попытается сходу передать их в руки работников соответствующего департамента министерства магии. Так что, по мнению Гарри, повода для столь бурного удивления не было.
«Может быть, и не было, но все равно, как-то это очень непривычно».
– Сириус, а почему ты… — Гермиона все же решила выяснить причины такой реакции, но несколько промедлила, пытаясь почетче сформулировать свои слова.
– Не пытаюсь кричать «Какой ужас!» и «Как вы могли?», — сумел уловить основную мысль адресат вопроса.
– Ну, в целом да, — кивнул Гарри в ответ на ожидающий подтверждения взгляд.
Сириус совсем чуть-чуть искривил губы, обозначив слабый намек на невеселую улыбку.
– С вейлами так близко мне сталкиваться не доводилось, но вот одно из Непростительных весьма похоже на то, что вы мне рассказали…
– Империус?
«Вообще-то и так понятно, что не Авада с Круцио», — заметил Гарри.
«Я на всякий случай уточняю», — отмахнулась Гермиона.
– Он самый… Пусть потом одни уроды и придумали себе такую удобную отмазку, но во время той войны некоторые волшебники и в самом деле действовали не по своей воле. И они порой вытворяли такое…
Сириус замолчал на пару мгновений и слегка нахмурился. Похоже, раздумывал, стоит ли продолжать.
– Был один случай… Нападение на дом ведьмы, вышедшей замуж за маггла. В общем, использовали на ней Империус и заставили убить всю свою семью. После чего оставили ее на развалинах дома со словами, что «помогли ей исправить ошибку».
«Жуть», — неосознанно Гарри попытался примерить ситуацию на себя. Это был один из тех случаев, когда хорошее воображение ничего хорошего в себе как раз-таки не несло.
«И ведь нигде о подобном не написано, одни только общие слова, как всем было плохо и страшно», — Гермиона имела в виду соответствующие книги вроде «Взлета и падения Темный Сил».
«Про ползающих по Хогвартсу василисков тоже нигде так и не написали, одни только общие слова, что все злодеи повержены и беспокоиться больше не о чем».
– Так что, — продолжил тем временем Сириус, встряхнув головой, — я знаю, что вы тогда за себя не отвечали. Но все равно, если дело дойдет до допроса, запомните, вы были под чарами, получили приказ на убийство — и все, без лишних подробностей! — жестко припечатал под конец.
– А…
– А министерству и Визенгамоту плевать на все, кроме самих себя! Нужно будет показать, как хорошо они работают — кинут вас обоих к дементорам безо всяких раздумий!
Похоже, бывший узник Азкабана не очень доверял судебной системе своей родной страны.
– Кто-то еще это видел?
– Не знаем… — начал Гарри.
– …Никого рядом вроде больше не было, но кто-то ведь нас оглушил потом…
– …А еще на метлах сверху следить должны были.
– Раз газетчики не написали о такой сенсации, значит, если кто-то что и видел, то решил промолчать, — принялся перебирать варианты Сириус, — О летунах, видимо, позаботились те, кто вас похитил — свидетели им тоже были ни к чему. Вейла вряд ли захочет признаваться… Да и похититель ваш тоже не заинтересован оказаться на допросе — Муди сказал, что он выдавал себя за Барти Крауча.
– А может, нас как раз ищут по-тихому? — осторожно предположил Гарри.
– Сомневаюсь, — чуть призадумавшись, медленно произнес Сириус. — Сейчас французов просто ругают, но как только дело дойдет до такой сенсации, как смерть самого Виктора Крама, то тогда-то газетчики разгуляются по полной. Чтобы прикрыть свои задницы, французы с радостью свалили бы всю вину на сумасшедших британских варваров, но они молчат. Что Франция, что Британия — чинуши везде одни и те же… Раз молчат — значит, ищут убедительное оправдание. Потому и команды школ не отпустили, чтобы про Крама никто не узнал.
– Кстати, а ведь если про смерть Крама они не знают… — вдруг пришла в голову мысль.
– …То не знают, и куда мы с Гарри делись!
– Да уж, — нервно усмехнулся Сириус. — Значит, они еще и Мальчика-Который-Выжил потерять умудрились… Вот и тянут время, вдруг найдется…
– Гермиона, я не хотел тебя обидеть, — заметил он обращенный на него взгляд, — но…
– Да я понимаю…
– Ладно, — нарушил Сириус неловкую тишину, — что там дальше?…
Известие о новом появлении на сцене самого страшного волшебника современной истории, Сириус воспринял гораздо сдержаннее, чем можно было бы предположить. Равнодушным его подобная новость, конечно же, не оставила, но и реагировать слишком бурно он не стал. Вероятно, связано это было с тем, что о созданных Волдемортом хоркруксах он был в курсе, и потому этот сценарий полной неожиданностью не стал. Впрочем, и узнавать о том, что любимый крестник вновь успешно пережил подобную встречу, Сириус явно не привык.
Гораздо более громко, чем на сам факт нового явления Волдеморта, Сириус отреагировал на пересказанную ему обмолвку о возможной роли Питера Петтигрю в этом событии и о реальной причине смерти последнего, а также сопутствовавшей ей гибели еще одного старого знакомого. Правда, поскольку напрямую имени «другого предателя» Волдеморт не назвал, тут имелась возможность для различных интерпретаций его слов, и Сириус не преминул этим воспользоваться, отказавшись верить, что «Сопливчику оказалось не по пути с этим уродом». Скорее, от него избавились, потому что «даже им не нужен такой говнюк».
Имелись определенные сомнения, стоит ли упоминать все случившиеся с ними неприятности, такие как еще одно смертельное проклятие, полученное Гермионой от Волдеморта. Почему-то, увеличивать число посвященных в часть их общей тайны совершенно не хотелось. Сама мысль о том, чтобы добровольно рассказать об этом вызывала какое-то подсознательное отторжение, несмотря на то, что крестный Гарри, вроде как, успел заслужить определенное доверие для этого.
Впрочем, как только речь зашла об обстоятельствах освобождения от общества темного мага, сразу же пришло четкое осознание, что говорить об этом нельзя — Нерушимый Обет не позволял разглашать эту информацию посторонним, коим в этом случае являлся Сириус Блэк. Так что ему пришлось довольствоваться самыми общими словами, что Мальчик-Который-Выжил получил свое прозвище не просто так.
– Ладно, нельзя говорить — значит, не надо, — потомственный волшебник отлично знал, что такое Нерушимый Обет, и был наслышан, что такое Отдел Тайн.
Не желающий поддаваться магии волшебник, вставший на пути к свободе, особого удивления не вызвал, поскольку с этим явление Сириус чуть позже имел сомнительное счастье познакомиться лично. Результат же этого столкновения он уже видел сам. И даже признался, что оглушили беглецов и свои в том числе.
– Командовал Муди, — немного смутившись, пояснил Сириус, — А он всегда говорил, что лучше сначала вырубить, а потом уже спокойно во всем разбираться. Вреда от одного Ступефая не будет, а от возможных проблем защитит…
«Ну да, знакомая логика», — был вынужден признать Гарри.
Принципы, с которыми профессор защиты подходил к отлову возможных нарушителей дисциплины, пара любителей погулять под мантией-невидимкой сполна ощутила на себе. И плевать хотел этот профессор на замечания всех прочих профессоров, что «подозрительный звук» — это не повод сразу швырять в ту сторону набор оглушающе-парализующих заклятий.
– Ладно, вроде бы все понятно… кроме одного…
«Что-то мне не нравится этот тон…» — напряглась в ожидании неприятностей Гермиона.
– Почему не позвали на помощь?! — явно давая выход эмоциям, воскликнул Сириус. — Вы же знаете Патронус, могли бы сразу это сделать! Если бы не старый параноик Шизоглаз, то так бы там остались, никто бы ничего и не узнал!
А ведь это был очень хороший вопрос. Заклинание Патронуса ведь как раз и заинтересовало их в первую очередь, как возможность для быстрой передачи сообщений, а вовсе не как средство для борьбы с дементорами. И действительно, не было никаких причин не попытаться с его помощью известить о своем бедственном положении того же Сириуса. Да, пусть успех этой попытки был не гарантированным, в их руках тогда были палочки, от которых они уже успели отвыкнуть, да и сами они пребывали не в лучшей форме после двух пыточных проклятий и одного смертельного.
Но общее «Я» Гарри и Гермионы не просто не стало рассматривать такую возможность, оно просто не задумалось о ней! Оно сразу же при обдумывании вариантов спасения полагалось исключительно на свои собственные силы и не допустило даже и малейшей мысли, что может быть как-то иначе.
Похоже, помимо рефлекса использования смертельного проклятия, они как-то незаметно успели выработать привычку в сложных ситуациях рассчитывать только на самих себя…
* * *
Лист пергамента для связи с сотрудником Отдела Тайн, оставался в школе среди прочих вещей Гарри, но это была не та проблема, которая могла бы вызвать серьезные затруднения при содействии такого волшебника, как Сириус Блэк. Домовые эльфы Хогвартса с радостью передали отправленному туда Кричеру принадлежащую крестнику его хозяина вещь. Заодно, на всякий случай, были изъяты обе волшебные сумки с хранившимися в них книгами, не очень одобряемыми министерством, а также мантия-невидимка Гарри. Последняя была получена, будучи тщательно завернутой то ли в старую простынь, то ли в старую штору.
Грэя, похоже, вызов через переданное им средство связи застал за каким-то очень важным делом, просто так оторваться от которого ему было сложно. Уточнив, что новая встреча с «мистером Риддлом» произошла уже два дня назад, он попросил ждать его визита на следующий день, поскольку «нет смысла спешить, если время и так уже потеряно».
* * *
Следующий день, однако, начался с другого визита. С небольшим опозданием относительно утренней почты, состоявшей из очередного газетного выпуска, дом на Гриммо почтил своим присутствием Аластор Муди, которого хозяин допустил внутрь, лишь убедившись, что гость не имеет при себе ничего, что хоть отдаленно походило бы на группу захвата.
– Не боись, против твоих деток я ничего не имею, — искривив лицо в понимающей усмешке, заверил он, едва перешагнув порог. — Но все равно, пусть лучше сами во всем признаются…
Как уже было известно из передовицы «Пророка», накануне Франция все-таки отпустила по домам всех своих оставшихся невольных гостей и сделала, наконец, официальные заявления касательно событий чемпионата. Как и утверждал Сириус, принципиальных различий между министерствами магии двух стран не имелось: как и британцы после чемпионата по квиддичу, причастные к организации Волшебного Турнира французы признавать свои промахи отказывались категорически и активно искали истинных виновников трагичных событий.
Стоило признать, что французы сумели продемонстрировать более высокие навыки в перекладывании вины на чужие плечи. Если работники министерства магии Британии с азартом пытались топить друг друга, то их коллеги с континента подошли к делу с гораздо большим размахом и во всем обвинили своих гостей.
Если верить приведенным в «Пророке» цитатам, то за срыв третьего этапа Волшебного Турнира несут ответственность «преступники из Британии, вступившие в сговор с командой Дурмштранга». Писавший эту статью журналист «Пророка» не имел ничего против обвинений в адрес черных колдунов из упомянутой школы, но нападки на свою страну воспринял, естественно, безо всякого понимания, гневно комментируя цитируемые слова.
Читателям газеты в доме на Гриммо более всего не нравилась расплывчатость формулировок, не позволявшая с уверенностью судить, чем все это грозит лично им. Непонятно было, названы ли были «преступниками из Британии» исключительно приспешники Темного Лорда, или же невольные действия двух чемпионов Хогвартса не остались незамеченными, что позволило так же использовать это определение и в их отношении. Никаких заявлений касательно Флер Делакур не прозвучало, и опять-таки оставалось только догадываться, было ли это вызвано стремлением выгородить своих, или же обстоятельства смерти Виктора Крама так и остались неизвестными и в действиях вейлы действительно не нашли ничего особо плохого.
Автор газетной статьи не мог не обратить внимания на факт «замалчивания преступлений опасного существа». Этой теме был посвящен приличных размеров объем текста с приводимыми там высказываниями работником министерства. Общий смысл данной части стать сводился к «совсем обнаглели, сами разводят всяких тварей, а потом еще и клевещут на честных волшебников».
Виктор Крам, а точнее, его гибель, тоже была удостоена почетного места в подзаголовке статьи. «Злоупотребление запрещенным волшебством», «желание победить любой ценой», «истинное обличье кумира» — «Пророк» не стеснялся броских и громких выражений. Как уже успел убедиться на себе Мальчик-Который-Выжил, от любви до ненависти действительно не так уж и далеко, когда речь заходит об отношении окружающих к хоть сколь-нибудь известной личности.
Аластор Муди был явно недоволен подобным результатом «расследования» и в дом на Гриммо заявился, чтобы получить более полные ответы на свои вопросы. Собственно, именно поиском этих ответов и была вызвана его расторопность три дня назад, заставившая его сразу же после окончания «спасательной операции» искать возможности как можно быстрее вернуться назад во Францию, где продолжения допроса дожидался один самозванец.
– С вами я тоже очень хотел потолковать, — настоящий глаз старого аврора уставился на Гарри, немигающий волшебный изучал Гермиону к явному недовольству последней, так и не смирившейся с некоторыми его свойствами.
– Но тогда от вас бесполезно было чего-то добиваться, так что пришлось возвращаться к этим придуркам…
Мнение его о своих французских коллегах явно было ниже некуда, чему у самого Муди имелось железное объяснение. Эти «болваны» упустить притворявшегося своим отцом якобы покойного Крауча-младшего. Они каким-то образом проморгали Каркарова, который явно был способен рассказать больше «своих недоносков». Но самое главное, они едва не засадили в свои казематы самого Шизоглаза!
Как позже все-таки удалось установить, в тот день произошло досаднейшее недоразумение, досаднейшее недопонимание и прочие другие досаднейшие «недо».
Аластор Муди очень спешил вернуться туда, где он оставил способного ответить на его вопросы бессознательного волшебника. Ворвавшись в здание своего родного министерства магии, где и был замечен «в очень взволнованном состоянии», он сумел разжиться международным портключом до Франции, которым тут же не замедлил воспользоваться. Аппарировал на самое место в лесу… И пришел в себя уже в помещении, подозрительно напоминающем тюремную камеру. Без волшебной палочки и прочего полезного имущества, всегда на всякий случай носимого при себе.
Пусть Муди и относился к окружающим с большой подозрительностью и был в целом не против, когда подобная подозрительность была направлена и на него самого, но вот оказаться в роли обвиняемого в серьезнейших преступлениях он все равно не ожидал никак.
Поисковый отряд, в состав которого входил Муди, был далеко не единственным. И к моменту его возвращения в лес, место драки со смертельным исходом было уже обнаружено другим отрядом волшебников. И что же они там увидели? Неподвижные тела двух старших чемпионов, неподвижное тело Бартемиуса Крауча, которого они знали как главу британской группы, помогавшей с работами по организации турнира, а также неподвижные тела двух своих коллег. И именно своих и начали приводить в чувство первыми.
И что же смогли поведать двое французов своим соотечественникам? Они рассказали чистую правду: сумасшедший варвар с островов окончательно сошел с ума и начал кидаться на всех подряд. Сначала уважаемого мистера Крауча вырубил, потом за них взялся…
Что смогла рассказать старшая чемпионка их родной и любимой школы? Бедная девочка билась в истерике от пережитого ужаса, но «урода со страшным глазом» она запомнила…
Что сумел рассказать почтенный мистер Крауч, самоотверженно трудившийся на стадионе и в лесу последние две недели? Да, «Шизоглаза» Муди считают полным психом даже на родине, но до сих пор в память о былых заслугах относились со снисхождением. В общем, спасибо за помощь почтенным джентльменам, но ему, Краучу, требуется срочно их покинуть: нужно успеть предупредить остальных о чокнутом волшебнике…
Что сумел рассказать старший чемпион Дурмштранга Виктор Крам? А ничего не сумел… Вроде бы, этот психованный Шизоглаз был сильно не в ладах с директором этой школы, и постоянно ругался с ним на своем варварском языке… Но все равно, из ненависти к директору убивать несчастного ученика — даже для варваров это слишком…
В общем, когда волшебник с весьма приметной внешностью внезапно появился в опасной близости, возвестив о своем прибытии характерным хлопком аппарации, совместный залп нервничающих от осознания грядущих неприятностей французов накрыл его прежде, чем он успел прийти в себя после мгновенного перемещения на большую дистанцию.
Получить один Ступефай — это не страшно, несмотря на не самую приятную процедуру принудительного пробуждения. Два Ступефая подряд тоже не проблема. Четыре Ступефая одновременно, да еще и в исполнении перенервничавших от внезапного «нападения» волшебников, да еще и когда здоровье «получателя» уже совсем не то, что в молодости, до многочисленных контактов с пытающейся навредить ему магией — это уже серьезно.
В отключке Муди провел больше суток. За это время ниточки, потянув за которые можно было с уверенностью распутать клубок всех этих событий, успели надежно оборваться. Исчез сумевший сориентироваться в ситуации Крауч, покинувший сцену до того, как французы перекрыли всем выход. Заодно он забрал с собой бессознательного Каркарова, «чтобы передать его аврорам». Как ни странно, но почему-то никто не стал сомневаться в его праве принимать такие решения.
Собственно, все то время, что французы хранили молчание, не делая никаких официальных заявлений о случившемся, они терпеливо ждали, когда же Аластор Муди, пострадавший от усердия задержавших его волшебников, будет в состоянии отвечать на вопросы, чтобы вместо признаний в собственных промахах предъявить всем настоящего виновника.
Разочарованию французов не было предела, когда даже сыворотка правды не сумела обеспечить их признанием в организации беспорядков, убийстве одного чемпиона и бесследном исчезновении еще двоих. Дело к этому моменту успело запутаться окончательно. Отловленные чемпионы Дурмштранга все как один находились под действием проклятия подвластия и нечего путного сообщить не могли. Собственная чемпионка французов явно пережила слишком большое душевное потрясение и тоже не смогла сообщить ничего конкретного.
Непонятно было, где и как сумел добыть информацию о ходе этого расследования Муди, который сам вроде как длительное время участвовал в нем лишь в качестве подозреваемого, но факт оставался фактом: старый аврор знал если и не обо всем, то очень и очень о многом. Сам он в ответ на прямые вопросы лишь довольно ухмылялся, наотрез отказываясь сообщать секреты «которых у старика Шизоглаза еще полно».
Огромная бочка масла была подлита в огонь небольшой анонимной запиской, в которой «сознательный свидетель» утверждал, что именно пропавшие без вести чемпионы Хогвартса Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер убили Виктора Крама, решив победить, во что бы то ни стало.
На радостях кто-то даже решил принять эту версию в качестве основной и предъявить общественности именно ее, но нашлись и другие, кому хватило ума додуматься до нескольких простых вопросов. Если «сознательный свидетель» действительно видел все своими глазами, и все действительно было так, как он и написал, то почему он не предстал перед аврорами лично? Почему «убийцы» Поттер и Грейнджер скрылись в неизвестном направлении, что было в целом логично, но при этом бросили на месте преступления свои волшебные палочки с четким следом смертельных проклятий, как под сывороткой правды сообщил Аластор Муди? И это если не брать в расчет прочие показания британского аврора, касающиеся старых слуг тамошнего Темного Лорда и истинной сущности «мистера Крауча, главы департамента международных отношений».
Собственно, в итоге именно эти показания и легли в основу предъявленной миру версии о причинах случившегося. Слуги некогда побежденного британского Темного Лорда решили отомстить виновнику незавидной судьбы своего хозяина, подойдя к этой мести с большим размахом, а вышедший из тех же кругов директор Дурмштранга оказывал им в этом посильную помощь, отвлекая внимание вызванным пожаром и предоставив своих учеников в качестве «добровольных» помощников. Анонимное письмо же было признано попыткой замести следы, когда что-то пошло не так.
В общем, доблестные корреспонденты «Ежедневного Пророка» верить такой наглой клевете не стали, и донесли ее до своих читателей в несколько откорректированном виде, заодно изложив свое собственное, намного более правильное мнение.
Франция еще, вроде бы, хотела потребовать выдачи ей двух чемпионов Хогвартса для дачи показаний, но, похоже, министерство магии Британии тоже решило проявить патриотизм, отмахнувшись от наветов на своего героя и его подругу.
Аластор Муже же, сумев отвязаться от своих французских коллег, «упустивших все, что только можно было упустить», направился к тем оставшимся ниточкам, по которым еще можно было дойти до истинной подоплеки событий. Не доверяя миру еще больше, чем когда бы то ни было, ставить в известность о своей осведомленности коллег из собственной страны он не стал.
* * *
По итогам обмена информацией особо впечатленным Муди не выглядел.
«Знаешь, я бы не удивилась, если бы он сказал, что так и знал», — прокомментировала Гермиона весьма сдержанную реакцию при известии о личном участии Волдеморта.
Способ, которым был осуществлен побег из лап Темного Лорда, не мог не заинтересовать старого аврора, а известие о принесенном по этому поводу Непреложном Обете его лишь раззадорило. Муди был полон решимости «вытрясти из этого невыразимца все его тайны» и потому остался дожидаться назначенного визита.
* * *
Первым в дом на Гриммо прибыл не представитель Отдела Тайн, а сова из департамента правопорядка.
Мистер Поттер
До нас дошла информация, что вы применяли Непростительные Проклятия к другим волшебникам, что является серьезным нарушением закона. Для разбирательства по этому делу вам надлежит явиться на слушание в министерство магии 27 марта в 9 часов утра.
Письмо Гермионы отличалось ровно на два слова: фамилию и обращение к ней.
|
|
| Lord | Дата: Суббота, 07.03.2015, 23:17 | Сообщение # 56 |
|
Самая страшная вещь в мире - правда
Сообщений: 2745
| Глава 51. Когда ее совсем не ждешь.
Присутствовавшие при получении писем взрослые были весьма не против узнать, что же такого там было написано, что адресаты сразу после прочтения мысленно отправились в какие-то неведомые дали, никак не реагируя на внешние раздражители. Сириус не поленился подойти к своему крестнику и заглянуть из-за плеча в послание, все еще находившееся у него в руках. Аластор Муди, в свою очередь, в своей обычной манере, без лишних церемоний, взмахнул палочкой и завладел письмом Гермионы, попутно проворчав что-то насчет «беспечных салаг, которые сразу все хватают руками».
– Что за бред… — пробурчал себе под нос. — Поттер, ты тоже получил «приглашение»? …Поттер! — повысил он голос, не получив ответа.
– …А? Да… — вернулся к действительности Гарри после громкого оклика.
– Бред, — повторил Муди свое заключение, на сей раз четко и громко.
– В чем именно? — озадаченно уточнил Сириус.
Гарри с Гермионой тоже не поняли причин подобной реакции Муди. С их стороны все выглядело достаточно логично: вести об их деяниях все-таки просочились, и министерство, естественно, захотело с этим разобраться.
– Блэк, уж ты-то… а, ну да, — едва начав говорить обвиняющим голосом, Муди тут же прервался. — Короче, запомните на будущее, — тон сменился на знакомый по урокам защиты, — такие письма совами никто не шлет.
Данное утверждение явно требовало пояснения, но его автор понял это и сам, без дополнительных вопросов, которые ему уже готовились задать.
– Непрощенка — это вам не шутки. Тем более не шутка, когда ей кого-то убили, — чеканя слова, проговорил Муди. — Вас сейчас толпа авроров вязать должна, а не сова письмом приглашать!
– А ведь и правда… — медленно произнесла Гермиона.
– …Глупо рассчитывать, что всякие Волдеморты… — поддержал Гарри.
– …И их слуги…
– …С радостью побегут в министерство…
– …Получив такое приглашение.
Муди криво усмехнулся, видимо, представив себе подобную картину и вероятность ее осуществления.
– Если бы мы так всегда работали, то эти колдунишки скорее бы со смеху сдохли, чем до Азкабана бы добрались. Вернее способа предупредить, что пора валить куда подальше, и не придумать.
– А может… — осторожно начал Сириус.
– Не может! — не дал ему договорить Муди. — Каким бы бредом эти записочки ни были, но это, Мордред подери, официальное извещение из министерства.
– И что…
– А то, что если начхать на чинуш… Короче, как я понял, сейчас серьезных улик против них нет. А вот если не явятся по приглашению, то будут. Пустятся в бега — значит, признают вину.
«Серьезных улик нет?…» — зацепилось сознание за произнесенную аврором фразу.
«Надо уточнить», — согласилась Гермиона.
– Сэр, — обратился назначенный уточняющим Гарри, — а почему «серьезных улик нет»? Нас же…
– Видели? И что с того? Дать вам веритасерум — и вы подтвердите, что сначала были под контролем вейлы, а потом и вовсе от Темного Лорда и его прихвостней удирали. Ведь подтвердите же? — с нажимом переспросил он, сверля взглядом волшебного глаза.
От угрозы, явственно промелькнувшей в голосе опытного борца с черными магами, стало несколько неуютно.
«Да, видно, что они с Боунс из одной конторы», — вспомнил Гарри опыт общения с представительницей того же отдела министерства магии.
«Не удивлюсь, если там все такие».
– Да…
– …Подтвердим…
– Ну вот и хорошо, — довольно оскалился Муди. — Раз так, то все тут ясно. А насчет «видели» — «не видели»… Я хоть сейчас могу принять обличье Фаджа и пойти буянить, но что с того? Если бы этого придурка было так просто скинуть, кто-нибудь давно бы это уже сделал…
Как стало понятно из дальнейших разъяснений волшебника, имевшего хорошее представление о том, как в волшебном мире обстоят дела с различными следственными мероприятиями, всяким Холмсам, Пуаро и прочим Марпл в этом мире жилось бы весьма неуютно. Оборотное зелье, мантии-невидимки, трансфигурация и множество других способов заставить увидеть не то, что есть на самом деле, могли крайне усложнить ведение детективной работы. И, что характерно, преступники в волшебном мире были совсем не против воспользоваться имеющимися возможностями. Противодействию подобным умникам посвящена немалая часть времени, выделяемого на подготовку будущих авроров, и особо углубляться в эту тему Муди не стал. Но озвучить краткий вывод из данных предпосылок, наиболее актуальный в данный момент, это не помешало.
Не подкрепленные вещественными доказательствами свидетельские показания в волшебном мире не стоили почти ничего. Правда, тут имелись свои нюансы. Одно дело, свидетельство какого-нибудь ребенка, которое действительно мало кто воспримет всерьез, и совсем другое — слова какой-нибудь значимой персоны, вроде министра магии или главы Визенгамота. В последнем случае, если данным подобной личностью показаниям не будет найдено явного опровержения, то они вполне могут быть приняты следствием в качестве серьезной улики.
– То есть, если этот ваш Фадж скажет, что виновны, то так оно и будет?! — ошарашенно переспросила Гермиона, совершенно обескураженная услышанным.
В качестве ответа Сириус с деланно-невинным лицом помахал ей рукой.
«Черт, действительно», — была вынуждена признать она.
– Для таких случаев и придумали веритасерум, — ответил Муди, покосившись на хозяина дома, ждавшего своей порции этого зелья слишком долго. — Сами же сказали, что сможете подтвердить свои слова.
«Если бы не Сириус, это звучало бы более оптимистично», — заметил Гарри брошенный на крестного взгляд.
– Но да, — продолжал тем временем «успокаивать» Муди, — поручительство какой-нибудь важной шишки может стать весомым доводом.
– Вот только у этих важных шишек могут найтись более важные дела… — мрачно произнес себе под нос Сириус.
«Черт, Муди точно твой родственник. И даже не очень дальний», — с досадой пожаловалась Гермиона, тоже не пришедшая в восторг от последних слов.
Хлоп!
Появившийся посреди комнаты Кричер, не обращая внимания на выхваченную подозрительным аврором палочку, невозмутимо сообщил, что еще один гость жаждет внимания хозяина дома. На этот раз, наконец-то, личность визитера неожиданностью не стала.
– Мистер Муди, — вместо приветствия сказал Грэй, повернув укрытую капюшоном голову к обладателю волшебного глаза, — внешность под одеждой не настоящая, если вас интересует именно это.
– Перестраховка, значит? — то ли насмешливо, то ли одобрительно, ухмыльнулся аврор, пристально разглядывавший невыразимца.
– Можно сказать и так, — серьезным голосом согласился тот. — Как я понимаю, вы тоже были напрямую вовлечены в недавние события? Я уже ознакомился с внешней стороной, — не дожидаясь подтверждения, продолжал он говорить, — Теперь, хотелось бы, услышать версию непосредственных участников, и в более полном объеме…
По итогам переписки через зачарованные свитки пергамента общая суть произошедших событий ему была уже известна, но Грэй, конечно же, желал знать все в деталях. При этом, к желанию всех остальных узнать абсолютно все подробности он отнесся без особого понимания — когда речь зашла об определенном «феномене», информация о котором была защищена Непреложным Обетом, он постановил, что эта тайна — предмет отдельного разговора, в котором примут участие лишь посвященные в нее.
«Надеюсь, гостей сегодня больше не будет, — мысленно вздохнула Гермиона, в очередной раз закончив свой рассказ. — Повторили одно и то же всего-то три раза подряд!»
«Подумаешь три, — заметил Гарри с ехидцей, — Кое-кто готов хоть на тридцать три, если звучит слово «экзамен»!»
«Если сюда еще кто-то заявится, рассказывать будешь все сам, помогать не буду!» — пришел мстительно произнесенный ответ.
«Сама же не удержишься и начнешь меня поправлять».
Тем временем, Муди решил нарушить установившееся молчание.
– Кое-кого, похоже, это все не особо-то и волнует, — произнес он, не сводя взгляда с закутанной в серую мантию фигуры, видимо, крепко задумавшейся над услышанным.
– Не вижу повода начинать немедленно суетиться, — несмотря на предполагаемую задумчивость, ответил Грэй сразу же. — Три дня назад, когда все только случилось, это еще имело смысл, но теперь время для срочных мер уже упущено.
«Хорошо, в следующий раз попросим Волдеморта дать нам сделать пару звонков».
«Поттер, у тебя есть право связаться со своим адвокатом», — вспомнив пару фильмов, мысленно произнес Гарри чуть шипящим голосом. Как это часто бывало, воображение чрезмерно разыгралось и пошло куда-то не туда.
– Нам удалось добиться определенного успеха в работе с хоркруксами мистера Риддла, — невозмутимо продолжил Грэй, не дав вставить слово двум другим взрослым, уже набравшим воздуха, чтобы высказаться. — Но чтобы воспользоваться плодами этого успеха, нужно точно знать, что он еще не успел найти себе нового носителя. Иначе говоря, действовать нужно сразу же после того, он расстался со своим вместилищем.
– А подробней нельзя? — Муди похоже, решил проигнорировать прозвучавшее ранее и уделить внимание более важному вопросу.
– Нельзя, — тут же последовал лаконичный ответ. — Эта информация не подлежит разглашению.
– Тут Темный Лорд вообще-то… Но ваши заморочки важнее, да — с иронией произнес Сириус, похоже, начавший уставать от постоянных упоминаний секретности.
– Мне понятны ваши… опасения, — словно подбирая нужное слово, сделал паузу невыразимец. — Мистер Риддл — это действительно угроза сложившемуся порядку вещей, и недооценивать ее глупо…
– Теоретики мордредовы… — покрытому шрамами Шизоглазу подобное определение явно не особо пришлось по душе.
«Грэй действительно высказался как-то слишком мягко», — была вынуждена признать Гермиона.
«Да вроде обычная его манера речи…» — Гарри, в свою очередь, ничего слишком необычного в услышанных словах не нашел.
«Да, речь вполне обычная. И, как обычно, нервирует всех, кто к ней не привык!»
– …Тем не менее, эту угрозу не стоит и переоценивать.
«Как можно переоценить опасность того, кто тебя уже неоднократно убил?»
Как ни странно, но в какой-то мере поразмышлять над подобной задачкой действительно было бы интересно. И ведь не понять даже, кому именно из них двоих такое вдруг пришло в голову. Может быть, начинает сказываться работа с Отделом Тайн?
– Волшебник он, без сомнения, неординарный, но, все-таки, далеко не уникальный.
– Он же… — попытался возразить несогласный с подобной формулировкой Сириус.
– Темный Лорд? Не он первый и не он последний, кого называли подобным титулом. Волшебников, которых сложившийся порядок чем-то не устраивает, всегда было полным полно. И порой среди них находятся не только готовые пойти на самые радикальные меры, но и способные собрать вокруг себя достаточное число помощников. Более того, иногда случается и так, что такой волшебник добивается успеха. И, что характерно, в этом случае в историю он входит не как Темный Лорд, а под более… вдохновляющим именем.
– По-вашему, ничего особенного пятнадцать лет назад не происходило?! — опередив Муди, воскликнул другой участник тех событий.
– Мистер Блэк, вы в полном праве не разделять мою точку зрения, — голос Грэя был все также отстраненно спокоен. — Но ответьте мне на простой вопрос. Вы ведь учились в Хогвартсе и посещали занятия профессора Биннса, не так ли?
Вопрос был явно риторическим.
– Так вот, полагаю, я не сильно ошибусь, если скажу, что обычное… времяпровождение учеников на этих занятиях тоже не найдет понимания у тех, кто был вовлечен в освещаемые там события.
«Он про все эти восстания гоблинов?» — сама собой вспомнилась обычная тема уроков истории магии.
«Не только восстания и не только гоблинов, — не могла не уточнить Гермиона. — Ты же должен это помнить, раз помню я».
«Должен — еще не значит, что хочу».
– Мы отвлеклись. Насчет результатов нашей работы могу сказать следующее. Нам удалось получить определенный… способ противодействия, но если мистер Риддл сможет узнать о нем хоть что-то, то сможет предпринять шаги, чтобы сделать его бесполезным. Использовать этот способ можно лишь тогда, когда есть полная уверенность в том, что цель не обладает в этот момент физической оболочкой. В противном случае никакого полезного результата не будет, а попытка есть ровно одна.
– То есть, чтобы насовсем убрать Темного Лорда, нужно всего лишь еще раз его грохнуть? — Муди, оказывается, мог и сарказм попытаться изобразить.
– В целом, вы правы.
«Он точно издевается», — заключила Гермиона.
Насколько можно было судить по лицу старого аврора, он пришел к аналогичному мнению
– Похоже, придется поднимать старую гвардию, — тем не менее, произнес он.
– Ты хочешь…
– А что еще делать, Блэк? Вспомни, чем в прошлый раз занималось министерство. Вообще ничем! Даже когда людей целыми семьями убивать начали, они даже не почесались! Если бы не Крауч, так бы и просидели всю войну!
– Крауч… — протянул Сириус.
– Да знаю я, что ты зол на него и на всех нас. Я бы тоже не простил… Но, все же, согласись, если бы не он, то многие бы так и не взялись за палочки.
– Короче, — отрезал Муди. — Ты как хочешь, а я начну поднимать наших. Темный Лорд, вон, своих поднять уже успел. От министерства сейчас точно толку не будет, Фадж там навел «порядок», — последнее слово он буквально выплюнул.
– Нормальных ребят почти не осталось, кого выгнали, кто сам ушел. Те, что есть — только в бумажках ковыряться и умеют. Зато все строго по правилам, Моргана им в… кхм.
– Если вы серьезны в своих намерениях, — напомнил о своем присутствии Грэй, — то могу заявить, что Отдел Тайн согласен на определенное сотрудничество.
– С чего это вдруг? –хмыкнул Муди. — Обычно от вас…
– Данный случай не совсем подходит под понятие «обычно». Темные Лорды, конечно, время от времени случаются, но Темный Лорд, потенциально безумный после создания неопределенного числа хоркруксов, — это действительно… нежелательно.
– Ну хоть так… И в чем же будет польза от этого вашего «сотрудничества»?
– Для начала информация, — все так же невозмутимо ответил Грэй. — В своем рассказе вы упомянули некоторые вопросы, на которые, похоже, так и не смогли найти ответа. Думаю, тут я смогу вам помочь.
И почему, несмотря на абсолютно спокойный ровный тон невыразимца, создается впечатление, что он словно делает величайшее одолжение всем присутствующим?
– Как я понял, вас изрядно удивили «непробиваемые» противники…
– Не они сами, а их одежка, — не согласился Муди. — Такой дряни я еще не встречал.
– Вы упомянули, что видели нечто темно-зеленое там, где их мантии были повреждены, — заострять внимание на полученной поправке Грэй не стал. — В других местах цвет был тот же? — голова в капюшоне повернулась к обладателю волшебного глаза.
– А мне почем знать? — усмехнулся тот в ответ. — Там же темно.
– Но сам факт наличия защитной одежды вы видели?
– Видел, но без подробностей. И я уже задолбался объяснять это всяким истеричным ведьмам! — внезапно меняя тему, произнес он с явным намеком.
«Какой бедняжка! Не может разглядеть нас во всех деталях!» — Гермиона всегда была догадливой девочкой.
– Ладно, услышанного мне и так достаточно, чтобы сделать вывод с высокой степенью достоверности. Два года назад Хогвартс продавал крупную партию…
– Ах да… — не дал ему закончить Муди, — Шкура василиска. Боунс хотела тогда купить для своих, но вот на какие шиши?… А у этих тварей золота всегда было в избытке…
– Мордред, — выругался Сириус. — А сколько они смогли сделать?
– Думаю, этот вопрос лучше задать директору Спраут, кому и сколько она успела продать, — посоветовал Грэй.
– Задам, — мрачно пообещал Муди.
– А разве такие… доспехи можно сделать только из василиска? — озвучила Гермиона их общие мысли. — Из драконов ведь…
– Не получится ни черта, — отрезал Муди тем резким тоном, который в школе он использовал, услышав глупый вопрос. — Будет прочно и крепко, но от проклятий бесполезно.
– Устойчивость некоторых животных к внешним магическим воздействиям обусловлена не только и не столько прочностью их шкуры, сколько их собственной магией, — счел необходимым разъяснить Грэй, — После смерти, во внешних покровах сохраняется, как правило, лишь малая доля того, что было при жизни. Сапогам из драконьей кожи сносу не будет, но, как верно заметил мистер Муди, от проклятий они не спасут.
– Но почему тогда…
– А вот в таком неординарном случае, как василиск, проживший тысячу лет, «малая доля» — это все равно достаточно много, чтобы шкура некоторое время сохраняла все свои прижизненные свойства. Результат вы наблюдали сами. Вообще, если тому же дракону дать прожить пару сотен лет… Но им, как правило, не дают. Разобрать столь сильное существо на ингредиенты — задача… сложная. Соответственно, поработать с подобными материалами удается не часто.
– Вот и Спраут цену за них заломила так, что гоблины обзавидовались… — проворчал Муди. — Вот и достались они всяким богатеньким уродам, которые теперь могут никого не бояться!
«Гарри, — вспомнила вдруг Гермиона, — а ведь после разделки василиска…»
«…У нас осталась своя доля», — согласился он.
«Одна седьмая часть, если точнее».
«И минус то, что мы отдали Отделу Тайн за палочки, если уж совсем точно… Что? — довольно усмехнулся Гарри после вспышки эмоций Гермионы в ответ на попытку ее спародировать. — Ты тоже на меня дурно влияешь».
«И твое дурацкое чувство юмора тут вовсе ни при чем… Ладно, ты думаешь о том же, о чем и я?»
«Угадай с трех…»
«Хорошо, это был бессмысленный вопрос», — вздохнула она, не дав ему закончить.
Если в хранилище, закрепленном за Гарри, как последним представителем семьи Поттер, по-прежнему почти одна седьмая доля полученного с туши василиска, то что мешает уравнять свои возможности с тем, что имеются у врагов? Если вспомнить размеры гигантской змеи, то седьмой части ее шкуры должно бы хватить для них двоих…
Правда, тут возникает один любопытный вопрос. Некто Аластор Муди только что заявил, что сидеть сложа руки не намерен и вроде как собирается поднимать своих старых знакомых на борьбу с неким Волдемортом. И по закону жанра вроде как необходимо передать все необходимое для успешной борьбы, в том числе и такие полезные вещи, как материалы для изготовления защитной одежды, именно ему. Самим же им, детишкам, сидеть смирно и под ногами у взрослых не путаться.
В принципе, идея по-своему весьма привлекательна, особенно если добавить в нее пункт «свалить отсюда куда-нибудь подальше, пока с Волдемортом воюют те, кто находится с ним в одной возрастной категории». Гарри и Гермиона успели навоеваться с ним на всю жизнь вперед и вновь повторять опыт подобных встреч особого желания не испытывали. Вот только жизнь уже не раз показывала, как она относиться к их надеждам и чаяниям и чем способна окончиться попытка предоставить взрослым возможность самим во всем разобраться. И если история повториться вновь, и им вновь придется в нее влипнуть, то хорошо бы сделать это, имея побольше козырей при себе, а не отдавая их тем, в ком Волдеморт не имеет личной заинтересованности.
«Ладно, — решил подвести краткий итог Гарри, — обдумаем это поподробнее…»
«…Можно посоветоваться с Сириусом или Грэем…»
«…Но попозже. А пока послушаем».
Разговор взрослых волшебников по-прежнему продолжался, несмотря на задумавшихся о своем детей.
– …Нужно уточнить детали, прежде чем делать выводы.
– Да тут и так все понятно, — отмахнулся Сириус. — Я тут немного подумал, и, кажется, что-то такое слышал…
– Ты слышал, а я вот разок видел, — прервал его Муди. — Не как сейчас с Кэрроу и Гойлом, но очень похоже. Тот придурок тоже превратился в Мерлина на пару часов, а потом стал сквибом на всю оставшуюся жизнь.
«Это они про то, что кто-то внезапно начал слишком сильно колдовать?» — обратился за подтверждением Гарри.
«Похоже на то».
Пусть они сами эту часть событий и не видели, но со слов Сириуса о ней знали.
– Вы сами сказали, что внешние проявления были иными. Есть у меня предположение… Но, повторяю, нужно кое-что уточнить.
– Опять поди что-то секретное? — ворчливо осведомился Муди.
Молчаливый кивок.
– Кто б сомневался…
– Данная информация…
– Да понял я, не маленький уже, — не стал слушать пожилой аврор.
– Великолепно, — серьезнейшим голосом заключил невыразимец. — Напоследок я еще могу подтвердить часть ваших подозрений. Получив сообщение от молодых людей, я взял на себя смелость попытаться скоординировать усилия с отделом правопорядка.
Муди выразительно хмыкнул.
– Вы правы, — согласился Грэй. — Мадам Амбридж отказалась воспринимать полученную информацию с должным вниманием и решительно отказалась от предложенного сотрудничества.
– Короче, эта жаба сказала, что вы несете чушь.
– Можно сформулировать и так. Сомнение в подлинности прозвучало отчетливо. Более того, при попытке предоставить необходимые аргументы, было озвучено намерение создать определенные… препятствия. Так что, мистер Муди, советую проявить вам определенную осторожность при разговорах со своими коллегами.
Собравшийся что-то ответить Муди взять слово не успел.
– Насчет мадам Амбридж беспокоиться не стоит. Я счел ситуацию достаточно серьезной, чтобы воспользоваться своим правом на применение чар забвения.
* * *
– Итак, теперь я хочу услышать действительно все подробности, — озвучил свое требование Грэй, когда сотрудники Отдела Тайн, начинающие и не очень, переместились из дома Блэков на место своей работы.
Как заверил всех невыразимец, ничем страшным посещение недр министерства магии не грозит. Пусть кое-кто и должен будет явиться на судебное заседание, но оно состоится только на следующей неделе, и совершенно не важно, где проводят время те, кто был на него вызван.
Вообще, во время своего пребывания на Гриммо Грэй кратко коснулся этой темы и, в целом, был солидарен с Муди насчет того, что особо опасаться нечего. Главное — не делать поспешных решений, способных предоставить лишние поводы для подозрений.
Рассказ о той части недавних злоключений, что непосредственно была связана со встречей с Волдемортом, много времени не потребовал. Не продлилось долго и изложение собственных измышлений на тему возможных причин его «смерти» во время событий Хэллоуина восемьдесят первого года.
– Пожалуй, я пока не вижу причин не соглашаться с вашей гипотезой, — задумчиво проговорил Грэй, выслушав все эти предположения. — Дементоры известны своей способностью пробуждать в своей жертве неприятные для нее воспоминания, и во всех запротоколированных случаях факт ложности подобных воспоминаний обнаружен не был. Так что эту информацию можно считать достоверной с высокой вероятностью.
– Мистер Грэй, мы только не смогли понять… — пользуясь случаем Гермиона решила прояснить один вопрос, на который они сами не смогли найти ответа.
– Почему дементор сумел оказать на вас свое воздействие? Да, я помню, как на вас реагирует боггарт. И здесь вы допустили ошибку, проведя аналогию между этими созданиями.
– Они… работают по-разному? — Гарри немного промедлил, пытаясь подобрать слово.
– Именно так. Боггарт целенаправленно пытается извлечь из жертвы информацию об ее страхе. Целью же дементора являются эмоции. Любые эмоции, приятные жертве. Возникновение неприятных воспоминаний — побочных эффект данного процесса, ваш разум начинает пробуждать их сам, дементор тут ни при чем.
– Как я понимаю, — продолжал рассуждать Грэй, — ваша… двойственность создает серьезные препятствия для тонких воздействий по извлечению информации, таких как легилименция. Или боггарт. Дементор же действует намного более грубо и на ваши отличия от прочих волшебников внимания не обращает. Давайте вернемся к мистеру Риддлу.
– Ваше предположение о нарушении процесса создания хоркрукса выглядит похожим на правду. Мне известна эта процедура и, если не вдаваться в ненужные вам подробности, могу подтвердить, что ритуальное убийство играет там одну из ключевых ролей. И столь серьезное нарушение, как отказавшаяся умирать жертва, действительно может вызвать самые… разнообразные последствия.
В последних словах отчетливо прозвучала сильная задумчивость, и, произнеся их до конца, невыразимец ненадолго замолчал.
– Пожалуй, — немного отрешенно произнес он, — мистер Риддл может считать себя весьма везучим волшебником. Если вспомнить последствия ошибок подобного масштаба… В общем, он очень легко отделался…
Гарри попытался сообразить, является ли достойным поводом для обиды тот факт, что некая порой излишне увлекающаяся своими исследованиями личность во так вот походя назвала «ошибкой» факт его выживания после первой встречи с Волдемортом.
«А еще, — добавила к этим размышлениям Гермиона, — несколько… странно применять выражение «легко отделался» к Волдеморту, если учесть, что с ним случилось».
«Но он же не умер».
«Действительно…» — была вынуждена признать она подобную логику.
«И вообще ты сказала это так, будто тебе его жаль».
– Ладно, — тем временем, вышел из своей задумчивости Грэй, — Не стоит отвлекаться… Повторите мне следующий интересный момент. Вы упомянули, мисс Грейнджер, что непосредственный контакт с телом Волдеморта вызвал у вас весьма болезненные ощущения…
– Да, — чуть поморщилась она, вспоминая ощущения, — Не так сильно, как от Круцио, но…
– Где именно возникала боль? Только там, где вы непосредственно соприкасались открытыми участками кожи?
«Черт, он это так формулирует…»
«Да, противно», — мысленно согласилась Гермиона, молча кивнув на вопрос Грэя.
Подобным образом он уточнил еще некоторые нюансы встречи, и в итоге заключил, что на основе услышанного возможно удастся «немного доработать способ противодействия мистеру Риддлу».
– Мистер Грэй, если Волдеморт охотится именно за нами, может быть нам стоит узнать… больше? — предприняла попытку Гермиона.
Точнее, подобное желание испытывали они оба, но вести переговоры было доверено именно ей.
– Мне… понятен ваш интерес, — медленно ответил Грэй. — И определенную логику я вижу. Однако эта информация слишком важна для скоропалительных решений, так что прямо сейчас я вам ответить не могу.
«Ну, хотя бы не стал отказываться категорически», — несмотря ни что, Гарри умел находить позитивные зерна почти во всем.
– Что ж, пожалуй, на сегодня все, — не услышав возражений, подвел черту Грэй.
– Ах да, — добавил он после короткой паузы. — Что касается вашего предстоящего заседания. В случае крайней необходимости, Отдел Тайн согласен за вас поручиться. Вы показали себя достаточно перспективными работниками, чтобы создать уверенность, что польза от вас будет стоить подобных рисков.
* * *
«Если они хотели заставить нас поволноваться, то у них все получилось», — объявила Гермиона вечером накануне ожидавшего их судебного заседания.
Последние дни действительно они провели ка на иголках. Несмотря на все ранее услышанные заверения, что ничего серьезного им не грозит, если «не будут делать глупостей», определенные поводы для волнений все же имелись.
Как-то неожиданно изменился характер статей «Пророка», посвященных событиям последнего этапа Волшебного Турнира. Если раньше журналисты дружно демонстрировали всем свой патриотизм, обвиняя во всех грехах то Францию, то команду Дурмштранга, то вот в самые последние дни они нашли себе новые цели для атаки. Пронырливые газетчики сумели пронюхать о готовящемся судебном заседании и уделили этому самое пристальное внимание, главными объектами которого стали, конечно же, Мальчик-Который-Выжил и его подруга.
Тут оставалось лишь тихо радоваться, что по инициативе Сириуса все оставшиеся до суда дни они проводили у него дома. Точно не известно, как именно он убеждал в необходимости подобного профессора Спраут, но мадам директор в итоге с ним согласилась.
Можно было себе представить, что могло бы твориться в Хогвартсе в свете подобных газетных статей. Вероятно, жить там пришлось бы, просто-напросто замуровавшись где-нибудь в Тайной Комнате, иначе хоть о каком-нибудь подобии покоя можно было бы только лишь мечтать. Конечно, в тоге все равно придется в школу вернуться, и это был, пожалуй, первый раз когда делать этого не хотелось вовсе, но пока что можно было наслаждаться отсутствием поблизости посторонних.
Определенные отголоски внезапно обретенной славы долетали до Гриммо в виде нескончаемого потока писем от волшебников и ведьм, жаждавших высказать свое веское «фи» начинающим черным колдунам. К счастью, у Сириуса имелась уже отработанная методика действий в подобных ситуациях. Камин в гостиной все это время горел сутками напролет, внутри постоянно что-то шипело и тихо хлопало. Возможно, по задумке отправителей, хлопать должно было бы посильнее, но множество наложенных на камин заклинаний поставили на подобных замыслах крест.
Особенно скандальным вышел воскресный выпуск «Пророка», куда вошли материалы многочисленных интервью, взятых у студентов Хогвартса во время их обычного субботнего посещения Хогсмида. Воодушевленные возможностью попасть в газету школьники вспомнили все!
Вновь всплыли «Темный Лорд» и «Темная Леди», которыми Гарри и Гермиона были на втором курсе, и во всех подробностях пересказаны все слухи и сплетни того времени. Журналисты из всего этого сделали вполне логичный вывод, что «Поттер и Грейнджер уже давно демонстрируют преступные наклонности».
Но помимо уже известных историй, появилось и несколько новых. Кто-то из слишком глазастых учеников заметил, что во время урока по уходу за волшебными животными, который был посвящен единорогам, «от Грейнджер они разбежались в ужасе», о чем и сообщил в своем интервью. А ведь это верная примета: единорог — создание чистое и невинное, хороших людей он бояться не будет…
«Радуйся еще, что не объявилась твоя верная поклонница и не рассказала всему миру про «чудесную девочку», — мрачно прокомментировал Гарри мысли Гермионы.
«Да, ты всегда умел меня утешить…»
Причин для нервозности подбрасывал и Сириус. С одной стороны, он с уверенным видом уверял, что все будет в порядке. С другой, он был прямо-таки ходячим напоминанием того, насколько «в порядке» все может быть, когда речь заходит о правосудии в мире волшебства. Да и устроенная им переписка «со старыми знакомыми», которую он читал с очень сосредоточенным лицом, вызывала определенные сомнения.
Они поделились с Сириусом своей идей уйти в сторону, или, говоря боле прямо, убежать куда-нибудь подальше от Британии с ее Волдемортами. И, надо сказать, взрослый волшебник отнесся к этому с пониманием и определенным одобрением.
Когда этот самый взрослый волшебник был еще не таким взрослым, война с Темным Лордом как раз набирала обороты. Сириус со всей своей школьной компанией с радостью в нее ввязался, считая это отличным продолжением прежних приключений. Вот только уже после первого серьезного сражения выяснилось, что драться с другими такими же школьниками было весело, а вот воевать с теми, кто действительно пытается убить тебя и твоих друзей, уже как-то не очень.
Пусть Сириус и был готов сражаться насмерть, защищая своих, но теперь сходу отмахиваться от возможности подобных сражений избежать он не пытался. Тем более, что у него в понятие «свои» подавляющая часть населения Британии не входила, причем распространялось это «невхождение» и на многих прежних товарищей.
Возможно, часть активной переписки Сириуса была посвящена в том числе и вопросу возможного бегства. По крайней мере, пару раз он отправлялся в гости к Тонксам «обсудить возможные варианты».
«Вполне возможно, — согласилась Гермиона. — Насколько я поняла, семья «кузины Андромеды» ему все-таки не совсем безразлична».
«Он еще «Лунатика» иногда упаминает».
«Но он и так уже давно покинул страну».
С последними словами она прижалась поплотней, еще крепче обнимая его. За всеми этими размышлениями они как-то сами не обратили внимания, как оказались друг у друга в объятиях. Обстановка сложилась достаточно нервной, а контакт со своей другой половиной всегда действовал умиротворяюще, вот инстинкты и взяли свое.
Правда, в последнее время все чаще дают о себе знать и другие… инстинкты. Конечно, ничего неожиданного тут нет: если из его тел — четырнадцатилетний парень, а другое — пятнадцатилетняя девушка, то вполне логично, что они испытывают между собой определенное влечение. Странно тут другое. Несмотря на то, что каждой из ее частей приятно находиться в контакте с другой, нравится друг к другу прикасаться и имеется четкое осознание, к чему подобные отношения должны приводить, почему-то он ни разу не пытался делать что-то сверх того, что в некоторой… литературе называлось «петтингом».
Тем более это странно, что никаких объективных препятствий для дальнейшего развития не имеется. Оба тела уже вполне готовы для такого развития, как утверждают определенные справочные пособия. Никаких внутренних противоречий тоже не имеется: она уже давно решила, что обе части всегда будут вместе. Никаких намеков на неприязнь, отвращение и прочие подобные чувства, способные помешать, не имеется в принципе.
Запущенная в штаны сидящего спереди тела рука отлично чувствует его полную готовность, которую оно ощущает само. Другая правая рука, аккуратно проникшая под юбку, также подтверждает наличие нужных «признаков». Так зачем же откладывать неизбежное?
Одежду — долой, она сейчас будет только мешать. Ножны с волшебными палочками — на всякий случай оставить. И кстати о случаях… Что там было написано в маленькой книжечке с полезными советами? Действительно, «прибавление в семействе» пока что явно преждевременно. Кроме того подтверждается еще один выдвинутый там тезис — специализированное зелье, с гарантией предотвращающее подобные «проблемы», ничего сложного из себя не представляет, и хоть сколь-нибудь трудно доступным вовсе не является, но «его никогда нет под рукой, когда это действительно нужно». Однако, заботливый крестный указал отличный выход из столь затруднительной ситуации: некоторые самые обычные заклинания легко было приспособить для решения подобной проблемы — «а уж палочка у настоящего волшебника всегда должна быть при себе и готовой к бою». Так, например, водооотталкивающее заклинание «Импервиус» работало превосходно. «Главное, не перепутай, какую палочку направить туда первой».
Ощущения были… двоякими. С одной стороны — вспышка боли, но в тоже время… даже трудно подобрать слова, чтобы правильно все передать. Одно можно сказать точно — намного лучше, чем простые прикосновения.
Сейчас, такое привычное положение, когда оба тела крепко обнимают друг друга, вместе с дополнительными… объятиями… Сейчас все встало на свои места. Сейчас все абсолютно правильно. Сейчас две части действительно стали целым.
* * *
«Знаешь, Гарри, я вот одного не могу понять», — задумчиво произнесла Гермиона, аккуратным движением бедер размыкая «дополнительные объятия», как назвало это единое сознание, чуть поморщившись в процессе.
«Это считается «как у людей» или все-таки нет?…»
|
|
| Lord | Дата: Вторник, 31.03.2015, 14:05 | Сообщение # 57 |
|
Самая страшная вещь в мире - правда
Сообщений: 2745
| Глава 52. Суд без правил.
«Похоже, ты ожидала чего-то другого», — сделал Гарри очевидное заключение по поводу размышлений лежащей перед ним Гермионы.
Сам он в это время оказывал ей нехитрую первую помощь, аккуратно втирая обезболивающую мазь в… в пострадавшее место. Мазь, или, точнее, очень вязкое зелье, было выдано ему самому для травмированного в недавнем бою плеча, побаливавшего еще пару дней после лечения. На себя он успел израсходовать далеко не всю баночку, и оставшегося средства было более чем достаточно, чтобы избавить от болезненных ощущений девочку, которая теперь уже не девочка.
Окончив медицинские процедуры, он вернул волшебную мазь на тумбочку подле кровати, и лег на спину рядом с Гермионой, с некоторым трудом пытавшейся сосредоточиться на своих мыслях. Пусть стыда или смущения она и не испытывала, но это не значило, что ее тело совсем не реагировало на прикосновения там. Какая-то часть ощущений дошла и до самого «врача», что, в совокупности с имевшимся перед его глазами зрелищем, позволило уже его собственному телу попытаться рассмотреть возможность повторения недавних действий.
Гермиона повернулась на бок, прижавшись к нему поплотнее. Подчиняясь ее невысказанному желанию, он так же изменил свое положение и обнял свою… подругу? Возлюбленную? Партнершу? Поиск подходящего определения неожиданно оказался не так уж и прост.
Некоторое время они так и лежали, погрузившись в размышления и рассеянно водя пальцами по спине друг другу. Где-то на краю сознания промелькнула отстраненная мысль, что этот момент, вроде как, вполне соответствует «обязательной программе» какого-нибудь любовного романа. Значит, хоть что-то идет так, как этого можно было ожидать. Если не считать, конечно, как именно они пришли к этому «нормальному» положению…
«Да, — согласилась Гермиона, — я, конечно, понимала, что у нас наверняка опять будет все по-своему. Но, все равно, как-то это слишком внезапно».
У них ведь даже и мыслей не было начать… заняться… заняться любовью. Просто сидели и размышляли о произошедшем ранее и предстоящем в дальнейшем. Сейчас, пытаясь восстановить недавнюю картину, не получается даже точно сказать, когда именно они успели сменить тему своих раздумий, объединив в процессе свои разумы. И опять-таки не до конца понятно было, с чего это вдруг их общее «Я» решило столь радикально подойти к вопросу интимных отношений.
«И знаешь, Гарри, насчет этих "отношений"… Я как-то даже не ожидала, что это будет так… так буднично».
Конечно, книжек на данную тематику через ее руки прошло не так уж и много, да и особых подробностей о ходе «процесса» изложено там не было. Но, тем не менее, прочитанное успело создать впечатление, что пресловутая «первая ночь» должна быть чем-то особенным.
«А у нас, мало того, что еще только вечер…» — согласился Гарри, кивнув на вид за окном.
«… Так еще и все как-то сумбурно и непонятно».
Где все эти «волны наслаждения», что должны «поднимать все выше и выше», а потом «захлестнуть с головой, низвергая в глубины сладкой неги»? Где «трепетные и нежные прикосновения губ»? Или, наоборот, «дикая, необузданная, животная страсть»?
Все прошло как-то слишком… просто. Как бы между делом. Черт возьми, да их общее «Я» даже некоторое время всерьез размышляло, можно было ли назвать данное действо самоудовлетворением, поскольку оно совершало его само с собой! Да и вообще, как это иногда случалось, ход собственных мыслей в едином состоянии порой ставил в тупик при попытке его осознать порознь.
«Причем эти рассуждения не то, что совсем непонятны…» — заметил Гарри.
«… Но своей непосредственной логичностью они просто сражают наповал!»
Как там выглядели размышления на эту тему… Если парень и девушка не испытывают друг к другу никакого отторжения, то что им мешает просто взять и заняться сексом?
Да уж, ведь действительно, попытка ответить на этот вопрос с учетом общепринятой морали вызывает полнейший ступор, в то время как единое сознание никаких проблем тут не увидело.
«Честно говоря, — задумался Гарри, — если так подумать, я тоже сейчас их не вижу».
«Ну да, за нас вроде как уже все решили… и это были мы сами», — согласилась Гермиона, сопроводив свои слова коротким смешком.
«Тем более, самый первый и самый необратимый шаг уже сделан», — добавила она, намекая на определенную невосполнимую потерю, понесенную ее телом.
«Насколько я понимаю, — не мог не заметить Гарри, — для ведьм этот «шаг» не так уж и необратим».
«Ну да, если намного более тяжелые травмы лечатся парой зелий и заклинаний, то уж заживить… м-м-м… небольшой кусочек кожи должно быть не сложно».
«Но я точно так делать не хочу!» — тут же сообщила она.
Тут можно было даже порадоваться, что у них прошло все не так, как у остальных людей, иначе Гермионе досталась бы только наименее приятная половина испытанных ощущений.
«И испытывать их снова не имею ни малейшего желания!… Ну да, ты и сам все помнишь…»
Вообще, по законам жанра они теперь должны были бы начать увлекательнейшие разговоры на тему что это они только что тут устроили, чем это все им грозит, и куда их это ведет. Сначала полагалось прийти в ужас, потом долго успокаиваться, ставя под сомнение возможность и желательность дальнейших взаимоотношений и, в итоге, поклясться в вечной верности друг к другу. Затем сюжет обязательно должен надолго разлучить влюбленную пару, заставив их безуспешно искать воссоединения вплоть до самого конца книги, где, в зависимости от жанровой принадлежности, могло состояться либо «жили долго и счастливо», либо же «умерли в одной главе».
«Вообще-то "в один день". Да и вариантов есть больше…»
«Нет! — решительно отмахнулся Гарри от попытки добавить подробностей. — Зачем ты вообще читала такое?»
«А откуда мне было знать, что все будет совсем не так?»
Гарри мысленно вздрогнул, на миг представив себе отношения с Гермионой, строящиеся на основе подобной литературы.
«Мне и «для мальчиков» вариант попадался. Могу ведь вспомнить!» — пригрозила она, не желая оставаться в долгу.
Вообще, уже по опыту с поцелуями было понятно, что если книги и могут помочь в подобных вопросах, то точно не им двоим. Все-таки, писалась подобная литература самыми обычными людьми для других столь же обычных людей. Так что, придавать большое значение чужому жизненному опыту попросту бессмысленно, и потому не стоит слишком уж переживать, что у них многое получается совсем не как у остальных людей.
* * *
Убийство с применением Непростительного проклятия было если и не самым тяжким преступлением в волшебном мире, то точно состояло в числе претендентов на звание такового. Заседание, посвященное подобному делу, несомненно, являлось очень серьезным мероприятием, все участники которого были просто обязаны осознавать всю важность происходящего и вести себя соответственно.
Зал заседания в министерстве магии этой важности более чем подходил. Просторный, хорошо освещенный амфитеатр с трибуной в самом низу, от которой вверх полукольцами уходили ряды стульев и кресел. Если попытаться сосчитать, то кресел было гораздо меньше, но поскольку одно кресло занимало гораздо больше места, чем несколько стульев, это было не так уж и заметно. Располагались эти роскошные сиденья по центру, разделяя весь зал на три части, центральную и две боковых.
Волшебников и ведьм, потихоньку подтягивающихся в зал заседания, важность темы предстоящего собрания, похоже, не беспокоила ни капли. Они именно что «потихоньку подтягивались», неспешно заходя внутрь, степенно рассаживаясь по своим местам в «элитной» центральной части и переговариваясь о чем-то своем.
Кто-то тихо посмеивался над рассказом соседа, кто-то увлеченно читал газету, кто-то мирно похрапывал, вальяжно развалившись в кресле. До двух «подозреваемых», посаженных на неудобные стулья, никому не было никакого дела. Правда, кое-кто из бодрствующих все же бросал иногда взгляды в сторону Мальчика-Который-Выжил, но, на фоне обычного уровня интереса к его персоне, подобное проявление внимания смело можно было назвать совсем незначительным.
Единственным однозначно дружественным лицом в этом зале был Сириус. С его присутствием возникла небольшая заминка: дежуривший у входа служащий министерства попытался было не допустить его внутрь, поскольку, согласно установленным правилам, присутствовать посторонним лицам на заседаниях Визенгамота не положено. Сам же Сириус считал, что имеет на это полное право. Во-первых, он вовсе не посторонний, а законный опекун Гарри Поттера, который в предстоящем заседании должен будет принять самое непосредственное участие. А во-вторых, его фамилия — Блэк, все носители которой с незапамятных времен ходили на такие сборища как к себе домой.
И если после первого аргумента чиновник явно намеревался настаивать на своем, то вот ко второму возражений он найти уже не сумел. Сириус Блэк благополучно занял кресло на самом краю центральной секции, чтобы находиться поближе к «простым» местам, где сидели сопровождаемые им дети.
А вот Аластора Муди, тоже намеревавшегося прийти и вставить в дискуссию свое веское слово, что-то нигде не было видно.
«Тоже не хотят пускать?» — с сомнением предположил Гарри, сам не особо веривший в подобную версию.
«Ну да, попробуй такого не пусти… — попыталась предположить возможный исход Гермиона. — Шуму поднялось бы на всю округу».
«Может быть, он просто не захотел приходить так рано, как мы», — немного подумав, добавила она.
«Знаешь, я так и не понял, чего это Сириус так торопился. Всего-то дел: шагнуть в камин и уже на месте».
«А я думаю, надо было еще раньше выходить! Или тебе понравилось позировать?» — последние слова сопровождались свежими воспоминаниями.
Министр магии, совершенно случайно встреченный по пути в зал заседания, любезно уделил пару минут своего драгоценного времени Мальчику-Который-Выжил. С ободряющей улыбкой он посоветовал «не беспокоиться, поскольку министерство приложит все силы, чтобы разобраться с грязными наветами». Совершенно случайно в нескольких шагах от министра нашелся волшебник с колдокамерой и совершенно случайно сделал снимок именно в этот самый момент. Столь же случайно, мимо проходила ведьма, державшая наготове перо и пергамент. Одним словом, все это произошло настолько случайно, что Гермиона даже не стала ничего говорить по поводу мыслей Гарри на этот счет.
Непонятно было только, обращался ли смотревший исключительно на Гарри министр к ним двоим, или же «не беспокоиться» нужно было только «мальчику», в то время как девочка могла и поволноваться. Хотя, может быть и так, что на нее попросту не обратили внимания. Конечно же, совершенно случайно.
Похоже, Сириус, имевший определенный опыт участия в громких судебных процессах, знал, что делал, когда настоял на выходе из дома намного раньше назначенного срока. Вполне может быть и так, что сейчас в коридорах министерства не протолкнуться от всяких случайных прохожих с колдокамерами и самопишущими перьями.
Последним внутрь зала заседания вошел министр магии собственной персоной, неторопливо и с достоинством направившийся к трибуне. Сопровождала Фаджа особа, чья весьма неординарная внешность тоже время от времени появлялась на страницах «Пророка». Стоило признать, что колдографии не сумели исказить реального положения дел, так что причины, побуждавшие Муди называть мадам Амбридж «жабой», были вполне очевидны.
Главой Визенгамота, взявшим слово первым, оказался не кто иной, как сам Корнелиус Фадж. Насколько помнили Гарри и Гермиона, он «взял на себя это тяжкое бремя» сразу после смерти Дамблдора, став «временно исполняющим обязанности». Похоже, данное бремя оказалось настолько тяжким, что он просто не нашел сил с себя его сбросить и принялся отважно нести его дальше, дабы огородить от этой непосильной ноши всех остальных.
— Собрание Визенгамота объявляю открытым. Сегодня на повестке дня у нас обвинения, выдвинутые Францией нашим волшебникам.
Слова «Францией» и «нашим» были произнесены таким тоном, что не было никаких сомнений в отношении Фаджа к подобной ситуации. Он попросту не понимал, как это Франция вообще посмела предъявлять какие-то претензии Британии.
«Стоп, — прервался Гарри, полностью осознав смысл услышанного. — Это получается, об использовании нами Авады в нашем министерстве узнали именно от французов?»
«И, похоже, не стали принимать это всерьез», — задумчиво отметила Гермиона, сопоставляя известные им факты.
Муди говорил, что Франция была совсем не против задать несколько вопросом двум чемпионам Хогвартса, и вроде бы даже направила соответствующий запрос британскому министерству, на что получило отказ. Может ли бы так, что французы решили привести более весомый аргумент, и выдвинули обвинения в применении Непростительного проклятия, чтобы все-таки заставить выдать опасных преступников?
Как там недавно сказал им лично министр? Не имел ли он ввиду как раз то, что намеревающееся «разобраться с грязными наветами» министерство попросту не поверило услышанному от французов?
«Если так, то многое проясняется, — согласился Гарри. — Помнишь, как отреагировал Муди, когда мы получили письма?»
«Запомните, такие письма совами не шлют», — пришло в ответ воспоминание о реакции старого аврора.
«Но нам прислали именно совами…» — продолжила Гермиона уже своими словами.
«…Может быть, из-за того, что ничего «такого» министерство и не имело в виду».
«А ведь там и не было написано, что нас в чем-то обвиняют! — ярко вспыхнула мысль, сопровождаемая радостным удивлением от обнаруженного приятного сюрприза. — Там всего лишь написали, что до них «дошла информация»!»
«Точно! — осенило вдруг его. — Помнишь, перед вторым курсом мне приходило извещение, что я якобы нарушил закон о колдовстве несовершеннолетних? То письмо ведь было совсем не таким, там подробно расписали, что и когда было нарушено…»
«…А здесь была всего лишь коротенькая записка».
«Тогда точно все сходится, — мысленно кивнул он. — Опасными черными колдунами нас не считали, ни в чем не обвиняли, вот и отправили с запиской сову, а не авроров».
«Могли бы и попонятнее об этом написать, чтобы мы так не волновались…» — с явным недовольством заметила Гермиона.
«Именно что «могли бы»… И, кстати, я бы не стал пока так расслабляться. Если нас ни в чем не обвиняют, то зачем тогда вообще сюда позвали?»
Из вступительной речи министра магии и главы Визенгамота в одном лице выходило, что собрание волшебников по поводу «вопиющих событий Волшебного Турнира» уже было, и его итогом стало выражение «резкого порицания» действий Франции. Сегодняшнее же заседание посвящено «вновь открывшимся обстоятельствам», которые требуют срочного рассмотрения. И вовлечен в эти обстоятельства ни кто иной, как Мальчик-Который-Выжил.
Окончив вступление, Фадж предложил для начала расспросить обо всем самих участников событий и предоставил слово сидевшей в первом ряду главе департамента правопорядка, Долорес Амбридж.
— Мистер Поттер, вы и ваша спутница… — небольшая пауза, Амбридж скосила глаза на лист пергамента в своих руках, — … мисс Грейнджер… Вы являетесь участниками Волшебного Турнира и неделю назад выступали в последнем состоявшемся туре, — закончила он полуутвердительно-полувопросительно.
— Да, — коротко подтвердил Гарри.
— Вы встретились там с темным существом, а именно, с вейлой?
— Да, она ведь…
«Она ведь тоже участвовала, и странно было бы с ней не встретиться».
«А наше министерство от нее явно не в восторге», — Гермиона обратила внимание на сделанное именование.
— Она применяла к вам запрещенную магию?
— М-м, не знаю…
«Чары вейл являются запрещенными?» — попытался сообразить Гарри.
«Не думаю. Они же на чемпионате мира весь стадион ими накрыли, и никто не возмущался».
— Ничего страшного, мистер Поттер, — словно обращаясь к маленькому ребенку, с успокаивающими нотками произнесла Амбридж. — Конечно, после такого потрясения у вас все перепуталось в голове…
«На что это она намекает?!»
— Давайте пойдем по порядку. Это… существо напало на вас?
— Ну да…
«Она ведь и должна была напасть», — удивился он подобному вопросу.
«Да, было бы странно, предложи она вместо этого сыграть в шахматы…»
— Она пыталась использовать свою черную магию? Заставляла вас почувствовать… влечение к себе? — последние слова были произнесены с нескрываемым отвращением.
— Да.
— Как она поступила с вашей спутницей?
«Вот этого я и боялась», — обреченно вздохнула Геримона.
Насколько они успели узнать, вейлы умели воздействовать именно на мужчин, и в волшебном мире этот факт был хорошо известен. И реакция на то, что Гермиона тоже этим чарам поддается, будет вполне однозначной, судя по полученным после чемпионата мира письмам. И, поскольку объяснить реальную причину подобного положения дел они просто не могут, сообщать о нем посторонним не было никакого желания.
Вот только врать и отмалчиваться было чревато. Ведь все их «алиби», касающееся убийства Крама, как раз и основывалось на том факте, что действовали они не по своей воле. Так что, даже если закрыть глаза на возможность проверки их показаний сывороткой правды, лгать тут все равно нельзя. Как тогда объяснить, почему на палочке Гермионы имеется след от Авады? А ведь этот факт был тщательно запротоколирован во Франции со слов Муди, произнесенных под сывороткой правды.
При обдумывании своих слов и действий на судебном заседании, не предусмотреть возможность возникновения подобного вопроса было никак нельзя, но все же имелась определенная надежда, что так вот напрямую задан он не будет. Надежда, как известно, штука весьма упрямая, умирать в числе первых категорически не желает, и, обычно, после нее это остается сделать лишь тому, кто пытался надеяться. Пыталась и Гермиона…
Ладно, раз вопрос задан, ответить на него придется.
— Она околдовала нас и подчинила… — Гарри все же попытался ответить так, чтобы не особо акцентировать внимание на неудобной теме.
— Она использовала Империус?
— Нет, но это было похоже… — хотел он сослаться на известное по урокам Муди описание.
— То есть, — не дала ему договорить Амбридж, — эта… Флер Делакур… использовала именно чары вейл?
«Черт, она все-таки решила уточнить».
— Да.
— И на вас двоих, — медленно, почти по слогам, но в тоже время достаточно громко, чтобы расслышали все. — Я много слышала о магглах, но чтобы до такого…
Зал заполнился тихим гулом, в котором тесно переплетались удивление и возмущение.
— Что за распущенность…
— От таких чего угодно ждать можно…
— Я не… — не сдержавшись, со злостью воскликнула Гермиона.
— Деточка, — не дав ей договорить, с нажимом произнесла Амбридж, — нельзя выкрикивать без разрешения. Разве тебя не научили папа с мамой?… Ах да… — словно спохватившись, тоном «все тут понятно» добавила она под конец.
«Да как она смеет?!»
— Мистер Поттер, — как ни в чем ни бывало, Амбридж вновь обратилась к Гарри, — Вейла использовала вас, чтобы проложить себе дорогу к победе?
Не успев успокоиться после оскорбительного намека, он перевел дыхание, чтобы дать ответ, но не успел он этого сделать, как тут же прозвучал новый вопрос.
— Она заставляла вас драться вместо нее?
— Можно сказать и… — взяв себя в руки, начал говорить Гарри, но вновь был прерван.
— Отвечайте по существу. Да или нет?
— …Да.
— Она принудила вас убить Виктора Крама?
— Да.
— Вы хорошо это помните?
— Ну… Да.
«К чему это она?»
— То есть, вы не уверены в реальности произошедшего? — отреагировала Амбридж на его заминку.
— Нет…
«Гарри, двусмысленно».
— …В смысле, нет, уверен.
«Гарри, соберись!»
Легко сказать, «соберись», когда на глазах у смотрящей сверху вниз толпы тебя допрашивает сама глава департамента правопорядка… Особенно, когда говорящая это «соберись» тоже не являет собой образец спокойствия и собранности.
«Эта карга меня раздражает! Упрекает в плохом воспитании, а сама позволяет себе…»
Дальнейшие слова были слишком неразборчивы, смазанные нахлынувшей злостью.
— К вам применяли заклинания забвения?
— Чт… Нет, — замешкался он после неожиданного вопроса.
— Заставляли поверить во всякие небылицы?
— Э… Нет.
— Мистер Поттер, — тем временем, продолжала Амбридж, — мы понимаем, что у вас сейчас в голове все перепуталось…
«Чего?»
«Она это уже говорила», — Гермиона была совсем не в восторге от такого повтора.
— Что вы… — раздался голос вскочившего со своего места Сириуса.
— Мистер Блэк, вам слова… — громкий крик заглушил его слова.
— Мадам Амбридж, проявите снисхождение, — прервал ее голос с трибуны, — как мы знаем, не только мистер Поттер стал жертвой наших соседей…
Взяв слово, Фадж заговорил, как по писанному, уверенно и без малейшей запинки. Любые попытки как-то прокомментировать или опровергнуть его слова на корню пресекались главой департамента правопорядка. При этом, что характерно, свое внимание она сосредоточила исключительно на тех, кто был непосредственным участником рассматриваемых событий. Выкрики прочих участников заседания, состоявшие, в основном, из возмущенных междометий там, где нужно было возмущаться, и одобрительных возгласов там, где нужно было соглашаться, полностью игнорировались.
Из речи министра выходило, что, пытаясь скрыть свои преступления и переложить вину за них на кого-то другого, Франция самым наглым образом решила изменить память некоторым из тех волшебников, что несколько дней удерживались на ее территории против своей воли. Среди прочих, жертвами подобного произвола стали присутствующие здесь Сириус Блэк, Гарри Поттер, Гермиона Грейнджер. А с Аластором Муди «Кстати, где он?» и вовсе сделали нечто совершенно ужасное, после чего на свет появился протокол допроса, полный невероятнейшего бреда, якобы полученного с сывороткой правды.
Но самое страшное, что до сих пор неизвестна судьба главы департамента международных отношений Барти Крауча. Несмотря на настойчивые требования британского министерства, французы продолжают нести полнейшую нелепицу на этот счет. Что же такого они с ним сделали, что даже хоть сколь-нибудь убедительных отговорок придумать не могут?
И после всего этого они еще смеют требовать выдачи честных британских волшебников! Нет, министерство никогда не пойдет на подобный шаг, оно всегда заботилось о своих гражданах, и Мальчику-Который-Выжил бояться нечего!
На этом моменте кто-то даже поддержал министра аплодисментами. Дождавшись их окончания, он продолжил вещать.
— Однако, безопасность наших соотечественников мы можем гарантировать только до тех пор, пока они находятся на нашей земле. Увы, соседи совсем не разделяют нашего беспокойства о благе добропорядочных волшебников. Вы только посмотрите, как они относятся ко всяким опасным тварям! Какие меры, по-вашему, они применили, чтобы эта вейла перестала представлять угрозу для окружающих? Ее арестовали? Судили?
— Нет! — громко ответил на собственный вопрос разошедшийся Фадж. — Ее отпустили на все четыре стороны! Пусть пойдет и снова кого-нибудь одурманит и убьет!
— Кто знает, что именно они делали с бедными детьми, пока те были в их полной власти…
«Это про нас, что ли?»
Говорить что-либо вслух было явно бесполезно. Похоже, их присутствие тут изначально было чистой формальностью, министерство все для себя давно уже решило, и сейчас просто объявляло свою точку зрения.
— …Я предлагаю взять этих детей под нашу защиту и запретить любые действия, направленные на покидание ими безопасной для них территории, которой является Британия.
Возражений не последовало.
— Кроме того, я лично передам обращение целителям Мунго, чтобы они как следует позаботились обо всех пострадавших. Если вас будут беспокоить странные воспоминания, провалы в памяти и прочее, сразу же обращайтесь к ним, — последнюю фразу Фадж произнес, глядя на Гарри.
* * *
«И что все это было?»
Визенгамот прекрасно обходился без их непосредственного участия в заседании, и все оставшееся до его окончания время было посвящено попытке найти ответ на этот вопрос.
Ожидалось, что их будут судить по обвинению в тяжелейшем преступлении. На деле же…
Конечно, в связи с отсутствием сомнительного счастья получить подобный опыт лично, о том, как должны проводиться подобные мероприятия, они могли знать только из книг и телевизора. И пусть необязательно там все показывалось так, как и происходило в реальности, но, все же, хотя бы доля правды там быть была должна. И собрание Визенгамота с этим имело очень мало общего.
Никаких «Нет, ваша честь», «Да, ваша честь», а также прочих церемониальных формальностей не было и в помине. Если волшебники и соблюдали какое-то подобие протокола, то точно не в этот раз.
Да, Амбридж вроде как пыталась поддерживать порядок, но слишком уж избирательно она это делала, затыкая исключительно тех, кто как раз мог что-то сказать по существу. Остальные же участники заседания были более чем свободны в своих действиях.
Пока Гарри отвечал на вопросы, Гермиона, которой так и не дали права слова, имела возможность посмотреть по сторонам. И, насколько она могла заметить, кое-кто из присутствующих совсем не обратил внимания на начало собрания и продолжал увлеченно заниматься своими делами, будь то чтение газет или крепкий и здоровый сон.
Речь министра и главы Визенгамота постоянно сопровождалась негромкими комментариями. Если напрячься, можно было даже расслышать тихий смех с задних рядов!
А уж что началось, когда «уважаемым членам Визенгамота» было предложено «высказать свои предложения»… Собрание почти сразу же превратилось в настоящий балаган. Кто-то громко высказывал свое мнение о подлых соседях, сводившееся к фразе «Да как они смеют!». Кто-то вел интенсивную дискуссию с соседом. Кто-то по-прежнему спал.
Фадж тихо переговаривался с подошедшей к трибуне Амбридж, не выказывая никакого беспокойства насчет поднявшегося шума.
В целом, весь этот «суд» больше всего походил не на строгую и формализованную процедуру, как это можно было видеть в некоторых фильмах, а на собрание жителей небольшого городка, где все друг друга отлично знают. Вроде бы и повод для встречи весьма серьезный, но никто не видит причин соблюдать все формальности, поскольку тут все свои.
Пожалуй, если вспомнить о некогда имевшемся в обычной Британии органе управления под названием «Витенагемот», бывшем, по сути, собранием людей, пользующихся определенным уважением среди жителей своей общины, то многое становится на свои места. Если Витенагемот и Визенгамот не только похоже звучат, но и выполняют схожие функции, то ничего удивительного сейчас не происходит.
Волшебников в Британии не так уж и много и их действительно можно рассматривать как одну большую деревню. Некоторые из них, их числа влиятельных и уважаемых, собираются вместе и решают вопросы важные для всей «деревни». И нет ничего странного, что ведут себя они на таких сборищах весьма вольно. К чему формальности, если тут все свои?
Вот формальный глава собрания ничуть не против выкриков из зала, если они ему особо не мешают. А вот приезжую «грязнокровку» не грех и грубо заткнуть, если она попыталась вякнуть что-то, кроме радостного согласия…
А еще умные взрослые опять все знают лучше глупых детишек и уже все для себя решили.
|
|
| Frau_Irene | Дата: Вторник, 31.03.2015, 14:16 | Сообщение # 58 |
Патриарх эльфов тьмы
Сообщений: 1263
| Цитата Lord ( ) «Витенагемот»,
Визенгамот?
"Визенгамот (англ. Wizengamot; другой перевод — Мудрейх) — верховный суд Магической вселенной. Заседания могут проводиться в полном составе судебной коллегии и в сокращённом (если дело считается незначительным). "
|
|
| Shtorm | Дата: Вторник, 31.03.2015, 16:01 | Сообщение # 59 |
Черный дракон
Сообщений: 3283
| Ну и хорошо, что англичане не выдали своих
|
|
| Lord | Дата: Вторник, 31.03.2015, 21:06 | Сообщение # 60 |
|
Самая страшная вещь в мире - правда
Сообщений: 2745
| Frau_Irene,
Цитата Lord ( ) Пожалуй, если вспомнить о некогда имевшемся в обычной Британии органе управления под названием «Витенагемот», бывшем, по сути, собранием людей, пользующихся определенным уважением среди жителей своей общины, то многое становится на свои места. Если Витенагемот и Визенгамот не только похоже звучат, но и выполняют схожие функции, то ничего удивительного сейчас не происходит.
|
|
|
|
- Страница 2 из 3
- «
- 1
- 2
- 3
- »
| |
|
|
|
