Армия Запретного леса

Последующие две недели были очень насыщенными. Сразу после каникул на уроке Трансформации человека Гидры прошли темный ритуал для определения своих истинных анимагических форм. Орион и учитель Голмирн были удивлены тем, что ритуал показал Ориону изображение одного из видов виверн, именно того, который был изображен на гербе Дурмстранга. Это был дракон размером со льва, с орлиными лапами и орлиными же когтями на кончиках крыльев, длинным колючим хвостом, заканчивающимся жалом, в виде наконечника стрелы, и маленькой головой василиска. Учитель Голмирн счастливо объяснил ему, что виверна символизирует силу и выносливость, войну и разрушение. Это был магический гибрид сразу трех животных: дракона, орла и василиска. То, что это была его истинная анимагическая форма, вызвало у Ориона недоумение, и после окончания урока он подозвал учителя и признался, что уже способен превращаться в орла. Тот посмотрел на него так, будто он был увлекательнейшим редким экземпляром, и объяснил, что, без всяких сомнений, предназначенной ему анимагической формой была именно виверна, но если он может превращаться и в более простые формы, то, значит, в нем есть кровь метаморфов. Орион долго об этом размышлял, но потом вдруг вспомнил, как Сириус рассказывал, что его племянница, дочь Андромеды Тонкс, была метаморф-магом. Орион пришел к выводу, что хотя сам он и не был метаморф-магом, родословная Блэков без сомнений должна была передавать эту особенность, это объясняло бы его выдающие способности в Трансформации человека и ту скорость, с которой он сумел достичь полного превращения в орла. А еще он вспомнил странные эпизоды из своего детства, когда тетушка Петуния раздраженно обрезала его волосы, чтобы следующим утром к своему величайшему ужасу обнаружить, что они снова отрасли. Был смысл и в том, что он умел превращаться в орла, потому что это было одной из особенностей виверны. Орион знал, что преобразование в его истинную форму будет гораздо труднее и займет намного больше времени. С другой стороны, он был рад, что у Калипсо и Лезандера тоже были анимагические формы: у девушки — черная ядовитая гадюка с узором малиновых алмазов на спине, а у парня — великолепный черный жеребец. Орион еще подумал, что это очень хорошо их отражает, ведь Калипсо была такой же хитрой и умной, как змея, а Лезандер — сильным и благородным, как жеребец.
Уроки в Дурмстранге становились все тяжелее, в особенности Темные искусства. Верный своему слову Ромулус Розье учил их более сложным невербальным темным заклинаниям и после прохождения Непростительных даже начал обучение колдовству без палочки. На данный момент по-настоящему хороши в исполнении проклятия Круциатус были Калипсо и Виктор Вронский, хотя Орион должен был признать, что из них двоих больше всего удовольствия от происходящего получала именно девушка. Его даже иногда передергивало от ликующего выражения ее лица, когда она пытала наколдованных для практики кроликов, ведь в такие моменты она была очень похожа на Беллатриссу. И хотя он тоже использовал заклинание без каких-либо угрызений совести, но все-таки не мог по-настоящему наслаждаться пытками беленьких пушистых зайчиков. А получить от этого хоть какое-то удовлетворение он мог лишь в том случае, если представлял на их месте Дамблдора или Петтигрю. Лезандер исключительно хорошо владел проклятием Империус, и, как его партнеру по практике, Ориону приходилось усиленно сопротивляться, чтобы сбросить с себя заклятие. И единственными, кому уже удалось успешно выполнить Аваду Кедавру, были Орион и Локки, что чрезвычайно раздражало Калипсо, которая своим убийственным проклятием все еще не могла вызвать у своего кролика больше, чем носовое кровотечение.
Каждую свободную минуту он проводил на корабле Дурмстранга, в одиночестве упражняясь со своей темной магией, учась придавать ей форму пламени и льда: что было довольно полезно для защиты и нападения. За недели практики он научился вызывать свою магию гораздо быстрее и с меньшими усилиями, но все еще предстояло много работы. Еще Орион начал тренироваться в использовании сразу обеих своих палочек, и хотя накладывать заклинания одновременно было довольно трудно, он был полон решимости стать дуэлянтом, одинаково владеющим обеими руками.
Второе испытание должно было состояться через неделю, а Орион с Калипсо до сих пор так и не разгадали загадку яйца. Он шли из совятни, расположенной на корабле Дурмстранга: Орион отвечал Себастьяну Валуа, который писал ему с зимних каникул, а Калипсо отправляла письмо своему отцу. Она завела привычку повсюду таскать с собой это проклятое яйцо на случай, если в один прекрасный момент на нее внезапно снизойдет озарение. Шагая по главной палубе, они заметили, как стоявший в одних плавках Виктор Крам собирался прыгнуть в ледяное озеро.
— Э-э, Виктор, ты вообще в курсе, что сейчас середина зимы, а? — озадаченно спросил Орион. — Что ты делаешь?
Крам оглянулся и невозмутимо ответил:
— Собираюсь поплавать. Это очень полезно для развития выносливости, тебе тоже следует попробовать.
Спрыгнув с доски, он нырнул в озеро, и они уже могли заметить, как он плывет к берегу.
Качая головой на безумный поступок Крама, Орион повернулся к Калипсо и едва успел заметить, как задумчивое выражение ее лица превратилось в торжествующее, когда она резко толкнула его за борт.
Вскрикнув от неожиданности, Орион окунулся в ледяную воду. Он стремительно поплыл к поверхности, быстро шевеля руками и ногами, чтобы хоть как-то согреться.
Вынырнув, он начал возмущаться, запинаясь на каждом слове:
— Кал-липсо, ты ч-что, с-с ума с-сошла? Зач-чем ты это с-сделала?
Девушка с ухмылкой посмотрела на него с высоты палубы и прокричала в ответ:
— Лови!
Орион инстинктивно поймал брошенное яйцо, а Калипсо взволнованно крикнула ему:
— Открой! Открой его под водой!
От внезапного осознания юноша вытаращил глаза и, нырнув в ледяную воду, потянул за маленькую золотую петельку. В тот же момент его ушей достиг доносящийся из яйца мелодичный голос: «Ищи нас там, где песнь звучит, но над землей мы петь не станем. Лишь час даем заполучить обратно то, что мы украли».
Закрыв яйцо, Орион взмахнул палочкой и наложил мощное импульсное заклинание, после которого он пулей вылетел из озера и больно приземлился на деревянную палубу корабля. Пока Калипсо накладывала на него высушивающие и согревающие чары, он кашлял и отплевывался.
Когда он поднялся на ноги, девушка нетерпеливо спросила:
— Ну?
— Знаешь, ты не могла бы сначала рассказать мне о своем открытии вместо того, чтобы сразу толкать меня в озеро? — Орион сердито взглянул на нее.
— Так было быстрее, — отмахнулась Калипсо. Потом она взволнованно добавила: — Ну же, это сработало? Есть отгадка?
— Вместо того чтобы рассказать об этом, я должен тебя покарать, — ухмыльнулся он.
— Орион! — сердито воскликнула девушка. — Если бы не я, ты никогда бы не додумался до этого самостоятельно.
— Может, ты и права, — хитро улыбнулся парень. — Я полагаю, что ты все-таки заслужила некоторое поощрение. — Пропустив мимо ушей ее разраженное фырканье, он продолжил: — Голос из яйца сказал, что у меня есть всего лишь час, чтобы найти то, что они украли. Думаю, что «они» — это русалки, потому что они не могут петь над землей. Это так же объясняло бы и то, почему мы не смогли раскрыть загадку яйца раньше, ведь мы искали среди наземных волшебных существ…
— Да, именно так, — самодовольно прервала его Калипсо. — Именно это я и поняла, когда Крам прыгнул в озеро. Так что, я полагаю, что в озере есть русалки, и тебе нужно будет найти там то, что они собираются у тебя забрать. Какое заклинание ты будешь использовать, чтобы целый час дышать под водой?
— У меня на уме уже есть парочка подходящих, — ухмыльнулся Орион. — Это будет проще простого.

***
Сидя ночью в одиночестве в своей постели, Орион решил поговорить с портретом Финиаса. Он и так постоянно откладывал этот разговор, поскольку не хотел видеться с Воландемортом так скоро после их стычки. И хотя уже прошло полтора месяца, Темный Лорд не торопился его вызывать. Калипсо рассказывала, что, по словам ее отца, Воландеморт с несколькими приближенными отправился за границу, чтобы заручиться поддержкой большего количества темных семей. По мнению Ориона, это было просто замечательно, потому что к настоящему времени Воландеморт уже должен был успокоиться, да и постоянная занятость просто не оставляла бы ему свободного времени для очной ставки. Достав из сундука уменьшенный портрет, он немного его увеличил и постучал палочкой по рамке, произнося имя Финиаса.
Вскоре в портрете появился престарелый волшебник, одетый в царского вида темно-синюю ночную мантию.
— А, юный Орион. Наконец-то нашел время поговорить со своим далеким двоюродным дедом?
— Прости, Финиас, — смущенно проговорил юноша. — У меня просто голова была забита этим Турниром, уроками…
— Ничего-ничего, — отмахнулся тот. — Я так полагаю, ты хочешь расспросить меня о делишках этого старого козла?
— Да, — проворчал Орион. — Думаю, ты слышал все, что он сказал мне во время нашего чаепития?
Глаза Финиаса гневно засверкали.
— Разумеется, слышал. Каким нахальством с его стороны было говорить, что мой пра-пра-правнучатый племянник заслужил такую судьбу! Ну а то, что Тонксы лучше Малфоев! Семейка грязнокровок и предателей крови! Что ж, я в жизни не слышал большей глупости. Отвратительные идиоты магглолюбцы…
— Э-э, да, ты абсолютно прав, — быстро проговорил юноша, перебивая старческое ворчание. — Финиас, мне нужно знать все, что ты можешь рассказать о Дамблдоре, особенно если ты присутствовал при его разговорах с Невиллом Лонгботтомом.
— С отпрыском Лонгботтомов? — задумчиво проговорил Финиас. — Да, в этом году старый чудак уже пару раз вызывал его в свой кабинет.
— Да? — воскликнул Орион взволнованно. — И о чем же они говорили?
— Ну, интересного мало, — ответил старик. — Просто рассказывал мальчишке о его родителях, что они были сильнейшими аврорами, защитившими его от Пожирателей смерти. Дамблдор поведал ему, что нынешнее состояние его родителей было виной Темного Лорда, которого необходимо остановить; что мир пока не полностью избавился от Лорда Воландеморта, и он может снова возродиться. Еще старик сказал мальчишке, что тот должен улучшить свои навыки по Защите от темных искусств и Аластор Муди будет тренировать его после уроков.
— Ровно как я и ожидал, он готовит его к войне, — задумчиво проговорил Орион, а потом пронзил Финиаса взглядом. — Дамблдор когда-нибудь говорил Лонгботтому, что противостояние Темному Лорду — это его долг?
Тот недоуменно уставился на него.
— Этому жалкому мальчишке — и бороться с Темным Лордом? Это же нелепо! — Нахмурившись, он тихо добавил: — Хотя теперь я полагаю, что старый чудак вполне мог тонко подразумевать это. Конечно, он никогда не говорил об этом в открытую, но постепенно пичкал пацаненка идеями героического противостояния Тьме, что, мол, долгом каждого светлого волшебника является сделать все возможное, чтобы предотвратить господство Лорда Воландеморта над миром. Дамблдор говорил мальчишке, что тот был единственным ребенком, пережившим нападение Пожирателей смерти, что его родители пожертвовали ради его спасения собственными жизнями, и это вполне могло дать ему своего рода защиту. Для моих ушей это прозвучало, конечно, не очень убедительно, но малыш, кажется, поверил. Старик наговорил ему, что в нем течет могущественная кровь. — Финиас фыркнул. — Лонгботтомы, конечно, были сильным родом, но этот мальчишка не унаследовал ни толики их способностей. Можно только догадываться о причинах, по которым Дамблдор питает к нему такой интерес.
Орион хмыкнул и продолжил расспрос:
— Можешь припомнить что-нибудь еще? Может, Дамблдор в последнее время делал что-нибудь необычное?
— Он часто покидал Хогвартс, — задумчиво ответил дед. — Выглядит очень занятым… и обеспокоенным. Что ж, я никогда раньше не видел, чтобы он использовал свой думосбор так часто, как в этом году.
Юноша во все глаза уставился на собеседника и нетерпеливо спросил:
— У него есть думосбор? В его кабинете?
— Да, прямо за книжным шкафом, — ухмыльнулся Финиас. — Нужно только потянуть за том «Величайших директоров Хогвартса», и раздвинутся полки, за которыми он и располагается.
— Спасибо, Финиас, — взволнованно сказал Орион. — Это очень важная информация. А ты когда-нибудь видел в его кабинете мантию-невидимку?
Бывший директор задумчиво нахмурился.
— Несколько лет назад я видел, как он доставал из верхнего ящика мантию-невидимку и задумчиво рассматривал ее. Но этот ящик тщательно охраняется. С тех пор он больше ее не трогал.
Глаза Ориона триумфально засверкали.
— Финиас, как мне проникнуть в кабинет этого старого идиота незамеченным? — быстро спросил он.
— Нужен пароль, чтобы горгулья впустила тебя внутрь. Я вполне могу раздобыть его для тебя, если расспрошу несколько портретов у входа, парочка из них мне как раз задолжала, — с самодовольно ухмылкой проговорил старик. — Тебе потребуется стать невидимым, заморозить портреты директоров и каким-то образом избавиться от Фоукса. Еще разузнай, как снять мощную защиту, возможно, ты даже сможешь сломать заклинания Дамблдора какой-нибудь могущественной темной магией. Потом тебе потребуется избавиться от своих магических отпечатков, просто произнеси "Vanquio Meuprintus", и дело будет сделано.
Орион засиял.
— Огромное спасибо, Финиас! Я твой должник.
— Для тебя — все, что угодно, мой мальчик, — довольно ответил дед. — Блэки всегда должны помогать друг другу.
— Еще раз спасибо, — благодарно сказал юноша. Потом он задумчиво добавил: — А скажи-ка мне, Финиас, у нас в роду когда-нибудь были Некроманты?
Брови старика поползли вверх.
— Некроманты? Я бы знал. Хотя довольно трудно отследить, были ли они, скажем так, тысячу лет назад.
Орион недоуменно приподнял бровь, и Финиас принялся объяснять:
— Много веков назад ответвления темных родословных сменяли фамилии главных линий, образуя собственные рода и наследие, так что крайне сложно отследить семейное дерево больше чем на восемь столетий. Возможно, один из наших предков и был Некромантом, но эта информация давно утеряна во времени, если он носил другую фамилию. Но я в этом очень сомневаюсь, потому что это крайне уникальный талант, а насколько я знаю историю нашего рода, ни у одного из Блэков не было даже намека способности к некромантии.
Юноша разочарованно вздохнул. Единственным способом все разузнать было отправиться в хранилище Блэков в Гринготтсе, но пока он не мог этого сделать, потому что гоблины могли бы увидеть шрам, так как они способны видеть как сквозь маскировочные чары, так и сквозь одежду, поэтому скрыть шрам было невозможно. Он подождет, пока не раскроется его личность как Гарри Поттера. И потом, если Некромант не был Блэком, то в хранилище не найдется его дневников. Но он был точно уверен, что один из предков все-таки был Некромантом, ведь это было единственным объяснением его способностей, но кто знает, какую тот носил фамилию.
Он снова поблагодарил Финиаса, и старый волшебник пообещал сообщать ему пароль от кабинета Дамблдора каждый раз, когда тот будет меняться. Орион решил как можно тщательней разыскать все заклинания, которые могут ему понадобиться для проникновения в кабинет этого старого чудака. Главной проблемой оставался Фоукс. И каким же образом он мог избавиться от этой проклятой пылающей индюшки? Еще нужно было подгадать время, в которое Дамблдор будет где угодно, но только не в своем кабинете. Возможно, ему даже придется подстроить какой-нибудь инцидент или дождаться, пока произойдет что-нибудь серьезное, и тогда сломя голову понестись в кабинет старика.
Юноша задумался над тем, что Дамблдор наговорил Лонгботтому. При мальчишке старик не упоминал о пророчестве, но он был просто уверен, что пророчество касалось именно его и Невилла. В его видении Воландеморт сказал практически то же самое. И подозрения Лорда оправдались, поскольку в отсутствие Гарри Поттера Дамблдор действительно стал использовать отпрыска Лонгботтомов. Но с какой целью? О чем могло говорить пророчество, раз старик так отчаянно пытался использовать обычного мальчишку? Ладно, о чем бы оно ни было, важным сейчас оставалось именно то, что Дамблдор начал подготавливать Невилла. И вскоре ему придется доложить Воландеморту о своих открытиях. Разумеется, не давая тому повода догадаться, что он знает о существовании пророчества.
***
Кто-то настойчиво тряс его и звал по имени. Сонно приоткрыв глаза, Орион увидел в нескольких дюймах от своего лица рассерженную Калипсо.
Подскочив с кровати, он завернулся в одеяло.
— Побойся Мерлина, Калипсо! Я почти что голый!
Девушка раздраженно фыркнула:
— О, да, смыслом всей моей жизни было именно застать тебя голышом! Тупица! Второе испытание начнется через десять минут, а ты тут сладко посапываешь!
Орион озадаченно огляделся и увидел, что комната была практически пустой: в ней остался только Крам, который, очевидно, и пустил Калипсо внутрь. Быстро заскочив в ванную, Орион надел плавки и, наколдовав внутренний карман, спрятал в нем свою палочку Жизни и Смерти. Накинув сверху теплый халат, он вернулся в комнату и, захватив лежащую на тумбочке палочку Лезандера, поспешно последовал за Калипсо и Крамом.
В вестибюле еще было несколько опоздавших, они выходили из Большого зала после завтрака и торопились к двойным дубовым дверям, чтобы успеть на второе испытание.
Они проводили взглядом Ориона, который, нечаянно разбросав Колина и Дениса Криви в разные стороны, спрыгнул во двор, залитый ярким зимним солнцем.
Выбежав на лужайку, он увидел, что оборудованные еще в ноябре для первого испытания зрительские трибуны сейчас стояли на пьедестале вдоль противоположного берега, отражаясь в гладкой поверхности озера. Мчась изо всех сил к самому берегу, где за позолоченным столом восседали судьи, Орион слышал, как взволнованное бормотание толпы эхом отражалось от водной глади. За ним с интересом наблюдали уже стоящие около судейского стола Седрик, Флер и Невилл.
— Я… пришел… — пропыхтел Орион, стараясь перевести дыхание. Попытавшись резко затормозить, он проехался по грязи и нечаянно заляпал мантию Флер.
— Где ты был? — неодобрительно произнес властный голос. — Испытание вот-вот начнется! Еще минута, и ты был бы дисквалифицирован!
Юноша оглянулся. За судейским столом сидел снова замещавший Крауча Перси Уизли.
— Да ладно, Перси! — сказал Людо Бэгмен. — Дай ему хоть дух перевести!
Вагнаров улыбнулся Ориону, а вот мадам Максим выглядела не очень довольной его появлением. Было очевидно: она надеялась, что он так и не придет. Дамблдор, казалось бы, просто доброжелательно посмотрел на него.
Запыхавшийся Орион нагнулся и уперся руками в колени, у него так кололо в боку, будто кто-то вонзил туда нож, но времени, чтобы прийти в себя, уже не оставалось: Людо Бэгмен уже выстраивал участников вдоль берега на расстоянии десяти футов друг от друга. Ориона поставили самым последним, прямо за Невиллом, одетым в плавки и державшим в руке какое-то растение, больше напоминающее зеленую слизь.
— Итак, все наши участники готовы к началу второго испытания, и они стартуют по моему свистку, — произнес Людо Бэгмен после того, как наложил на свое горло заклинание «сонорус». — У них есть ровно час, чтобы отыскать то, что у них украли. Тогда на счет три. Раз… два… три!
В неподвижном холодном воздухе раздался пронзительный свист, и трибуны взорвались радостными возгласами и аплодисментами. Не оглядываясь на действия остальных участников, Орион сбросил халат и, вооружившись палочкой, вошел в озеро.
Вода была настолько холодной, что казалось, будто кожу на ногах обдало огнем. Войдя по колено и скользя онемевшими ногами по илистому дну и плоским, покрытым слизью, камням, он наложил на тело согревающие чары и нырнул в озеро. Применив к себе заклинание человеческой трансформации, он почувствовал, как с обеих сторон горла через кожу прорвались жабры. Первый глоток ледяной озерной воды показался ему дыханием жизни. Сделав еще один большой глоток, Орион почувствовал, как вода плавно проходит сквозь жабры, насыщая мозг кислородом. Он вытащил свою палочку Жизни и Смерти и наколдовал на руку повязку, которая могла бы надежно удерживать ее. Избавившись от плавок, он наложил другое заклинание человеческой трансформации, наблюдая, как удлиняются обнаженные ноги, а пальцы срастаются в плавники. Ноги срослись и покрылись серебристой рыбьей чешуей, превратившись в русалочий хвост. Теперь он мог стремительно перемещаться в воде, стоило только взмахнуть им. Зрение было размытым, а глаза неимоверно щипало, поэтому он применил еще одно заклинание, ощутив, как они покрываются тонкими прозрачными веками. Четкость восстановилась, а необходимость моргать, наоборот, отпала, так что он махнул хвостом и начал погружаться вглубь озера.
Орион проплывал над необычным, темным и туманным ландшафтом. Тишина давила на уши. На расстоянии десяти футов ничего нельзя было разглядеть, поэтому по мере продвижения вперед новые пейзажи довольно неожиданно вырисовывались из кромешной тьмы: то целые леса волнистых запутанных водорослей, то обширные илистые долины, усеянные плоскими мерцающими камнями. Он плыл все глубже и глубже, в самое сердце озера, во все глаза всматриваясь через окружающую его толщу воды, устрашающе светящуюся серым, в размытую темную даль, где вода становилась непрозрачной.
Мимо серебряными стрелами проносились юркие рыбки. Пару раз ему казалось, что впереди движется что-то более интересное, но, подплывая ближе, он обнаруживал, что это всего лишь большое почерневшее бревно, либо скопление запутанных водорослей. Вокруг не было ни следа других участников, ни русалок, ни, к счастью, знаменитого гигантского кальмара, который, по словам Драко, любил заглядывать в окна общей гостиной Слизерина, а иногда и в окно его собственной спальни, к величайшей его досаде. Орион усмехнулся, представив себе растрепанного блондина, который только что проснулся от сладких снов, чтобы столкнуться с огромным глазом любопытного кальмара прямо над своей кроватью. Он мог только догадываться о пронзительных воплях Драко.
Перед ним растянулся гигантский луг светло-зеленых водорослей примерно двухфутовой высоты. Орион не мигая уставился перед собой, пытаясь различить хоть что-нибудь в кромешном мраке… но тут, безо всякого предупреждения, кто-то схватил его за плавник.
Изогнувшись, он увидел гриндлоу, рогатого водяного чертенка. Высунувшись из зарослей и обнажив острые зубки, тот цепко схватился за плавник Ориона своими длинными пальчиками. Ему на помощь подоспели и другие гриндлоу, которые уцепились за хвост и попытались затащить юношу в водоросли.
Орион направил на них палочку и невербально произнес «Hervio», посылая струю кипящей воды, из-за которой зеленая кожа чертят покрылась красными пятнами. Завизжав от боли, гриндлоу отпустили его. Орион изо всех сил понесся вперед, периодически отстреливаясь через плечо кипятком, когда чувствовал, что они снова цепляются за него. Наконец гриндлоу сдались и, грозя ему кулачками, вернулись в свое обиталище.
По внутренним ощущениям, он плыл минут двадцать. Под ним простиралась обширная илистая долина, поверхность которой вздымалась темными вихрями при каждом его движении. И затем, наконец-таки, он услышал долгожданный обрывок русалочьей песни.
«Лишь час даем заполучить обратно то, что мы украли».
Орион поплыл быстрее, и вскоре на его пути возникла огромная скала, рисунки на которой изображали погоню вооруженных копьями русалок за гигантским кальмаром. Он проплыл мимо, следуя за дивным голосом.
«… уж полчаса — пора спешить,
Иначе то, что мы забрали,
Навек останется тут гнить…»
Внезапно со всех сторон из мрака стали вырисовываться грубые каменные домики, покрытые водорослями. В темных окнах Орион видел лица. У русалок была сероватая кожа и длинные, очень запутанные, темно-зеленые волосы. Глаза, как и кривые зубы, были желтыми, а на шеях русалки носили массивные ожерелья из гальки. Они искоса смотрели на плывущего мимо них Ориона, некоторые даже вышли из своих укрытий, чтобы лучше наблюдать за ним. В руках они сжимали копья, а мощные серебряные хвосты с силой хлестали из стороны в сторону.
Он стал плыть быстрее, постоянно глядя по сторонам на все более и более многочисленные постройки. Вокруг некоторых из них были высажены целые сады водорослей, а около одной из дверей Орион даже увидел домашнего гриндлоу, посаженного на цепь. Русалки, появляясь со всех сторон, настороженно провожали его взглядом и, указывая на его серебряный хвост и жабры, переговаривались друг с другом, прикрывая рты ладонями. Орион быстрее повернул за угол, и перед его глазами развернулось очень странное зрелище.
Перед домами, расположенными на подобии деревенской площади, собралась целая толпа русалок. В центре пел русалочий хор, зовущий к себе участников турнира, а за ними высилась грубо высеченная из камня статуя гигантской русалки. К хвосту скульптуры были крепко привязаны четыре человека.
Орион ахнул, увидев между Гермионой и Чжоу Чанг связанного Лезандера. Рядом была еще одна девочка, на вид никак не старше восьми, и по окружавшему ее облаку серебряных волос Орион догадался, что это сестра Флер Делакур. Казалось, что все четверо очень крепко спали. Их головы лежали на плечах, а изо ртов тянулись тонкие струйки пузырей.
Орион кинулся к заложникам, ожидая, что русалки вот-вот закидают его копьями, но те даже не пошевелились. Пленники были привязаны к статуе очень толстыми, скользкими и прочными веревками из водорослей.
Когда он уже было собрался наложить на веревки Лезандера режущее заклинание, к нему подплыл Невилл, у которого были перепонки на пальцах рук и ног, а на шее Орион заметил жабры.
Невилл озадаченно взглянул на него и выпустил изо рта струю пузырей, пытаясь произнести что-то вроде: «Фле… атак… гриндло…»
Орион покачал головой, и Невилл сдался, нырнув, чтобы найти на дне заостренный камень. Орион схватил Лезандера за талию и послал невербальное режущее заклинание на веревки, которые тут же распались. Оглянувшись, он увидел, как Невилл пытается зазубренным камнем разрезать веревки, связывающие Гермиону. Орион понял, что мальчишка даже не знает о невербальных заклинаниях. Освободив бессознательную девушку, которую сейчас держало только слабое течение, Невилл нервно осмотрелся и попытался разрезать веревку, связывающую сестру Флер. Его тут же схватили несколько сильных пар серых рук. Полдюжины водяных начали оттаскивать его от девочки, качая зеленоволосыми головами и смеясь.
— Забирай собственного пленника, — сказал ему один из водяных. — Брось остальных…
Закачав головой, Невилл попытался что-то сказать, но из его рта вырвалась только парочка гигантских пузырей.
— Твоя задача — спасти только собственного друга… бросай остальных, — раздраженно произнес другой водяной.
Невилл продолжал вырываться в попытках приблизиться к остальным заложникам. Орион нахмурился, удивляясь, почему мальчишка так решительно пытается спасти остальных, если под наложенными на них заклинаниями они были в полной безопасности. Краем глаза он заметил приближающегося Седрика, голова которого была защищена заклинанием Пузыря. Не теряя больше времени, Орион поплыл к поверхности, одной рукой придерживая Лезандера, а в другой держа наготове палочку, на случай, если откуда-нибудь вдруг появятся гриндлоу. Приближаясь к цели, он видел, как недалеко позади плывет Седрик с Чжоу, и все еще мог различить размытую фигуру Невилла, который до сих пор пытался убедить русалок отпустить остальных. Он только покачал головой, глядя на безрассудство гриффиндорца, и быстро отменил все наложенные ранее заклинания человеческой трансформации. Заново наколдовав плавки, он спрятал в них палочку Жизни и Смерти, предварительно избавившись от фиксирующей ее повязки.
Когда они выплыли наружу, Лезандер мгновенно проснулся и начал бешено глотать ртом воздух, а Орион только сильнее обхватил его за талию и погреб к берегу. Толпа на трибунах дико шумела, кричала и визжала, все повскакали на ноги.
Орион повернулся, чтобы взглянуть на Лезандера, и увидел, что парень был очень бледен. Нахмурившись, он обеспокоенно спросил:
— Лез, ты в порядке?
Вампир уставился на него дикими глазами.
— То, что я видел… Орион, что это было? Где мы?
— О чем ты? Разве не помнишь? Это второе испытание. Кто-то поместил тебя в озеро, чтобы я мог тебя спасти, — заговорил Орион, его голос был полон тревоги. — Разве они не объяснили тебе этого?
— Да, — озадаченно ответил Лезандер. — Но это не то, что я… — покачав головой, он умолк.
Орион нахмурился, но решил расспросить его обо всем позже. Слегка отпустив талию вампира, он спросил:
— Можешь плыть самостоятельно?
Тот кивнул, и они поплыли к берегу, где располагались судьи, которых окружал почетный караул из двадцати русалок, поющих свои ужасные скрипучие песни.
Как только они достигли берега, мадам Помфри накрыла их одеялами и выдала зелья. Орион потер спину Лезандера в попытке его согреть, когда он увидел выходящего из озера Сердрика, прижимающего к себе Чжоу, которая выглядела немного смущенной. Мадам Помфри начала суетиться над ними, и Орион заметил, как мадам Максим пытается удержать Флер, которая пребывала в настоящей истерике и чуть ли не зубами и ногтями сражалась, лишь бы вернуться в воду.
— Габриэль! Габриэль! Где она? Мне нужно вернуться! Ее могут ‘анить!
Дамблдор стоял рядом с ней, пристально глядя в сторону озера, откуда наконец-то появились Невилл и Гермиона.
Орион видел, что Невилл был чем-то крайне обеспокоен, а Гермиона что-то быстро ему говорила. Когда они достигли берега, их немедленно закутали в толстые одеяла.
Казалось, это стало последней каплей для Флер, которая пронзительно завопила:
— Габриэль! Ma soeur! [Моя сестра, фр.] Где она?
Дрожа всем телом, Невилл поднялся и, указывая в сторону озера, заговорил возмущенным тоном, обращаясь к Дамблдору:
— Сэр, я пытался… Они не позволили! Она все еще там!
Флер кинулась к Дамблдору и, схватив его за мантию, отчаянно закричала:
— Где моя сестра? Сделайте что-нибудь!
Старик встряхнул ее за плечи и мягко произнес:
— Вашей сестре ничего не угрожает, мисс Делакур. — Он оглянулся, чтобы посмотреть на озеро, и улыбнулся. — Взгляните.
Орион посмотрел туда же, куда и Дамблдор, и увидел плывущую к берегу группу русалок, несущих сестру Флер. Девушка немедленно подбежала к озеру и обняла свою маленькую сестренку:
— Это все гриндлоу… они напали на меня… о, Габриэль, я уж думала… я думала…
— Иди сюда, деточка, — произнесла мадам Помфри, заворачивая девочку в плотное одеяло, пока Флер гладила сестру по волосам.
— Молодчина, Орион! — воскликнула Калипсо, когда они с Крамом и Драко встретили их с Лезандером на берегу. — У тебя получилось. Ты пришел первым!
Орион улыбнулся ей, тем временем озабоченно поглядывая на все еще бледное лицо своего парня. Схватив его за руку, он прошептал:
— Лез, что тебя так встревожило?
Тот уже было собрался ответить, но его перебил Крам, который, предусмотрительно присев между их группой и гриффиндорцами, обратился к Гермионе, разговаривающей с Невиллом и ободряюще похлопывающей его по спине.
— У тебя в волосах водяной шук, Херм-иоун-нина.
Девушка раздраженно сбросила жука и продолжила говорить Невиллу:
— Ты превысил лимит времени, Невилл. Неужели ты так долго искал меня?
— Нет… нашел я тебя легко, — уныло вздохнул он. — Но я должен был помочь сестре Флер.
Калипсо подкатила глаза и раздраженно сказала:
— Идиот, разве не ясно, что с ней все было в порядке? Она была под сонными чарами! С этой девчонкой ничего бы не случилось! Ты просто зря потратил время!
Гермиона послала ей свирепый взгляд, а потом снова повернулась к Невиллу.
— Не слушай ее, ты пытался совершить благородный поступок, но тебе помешали русалки. Это не твоя вина, да и с сестрой Делакур сейчас все в порядке.
Фыркнув, Драко ехидно произнес:
— Жирноботтом захотел поиграть в героя? И поэтому проторчал там так долго? Типичное идиотское поведение гриффиндорцев…
Гермиона попыталась через Крама накинуться на Драко.
— Заткнись, Малфой! Такому маленькому злобному таракану, как ты, не понять…
Рядом с ними прогремел магически усиленный голос Людо Бэгмена, заставивший их подпрыгнуть на местах, а трибуны умолкнуть.
— Дамы и господа, мы приняли решение. Предводительница русалок Муркус подробно рассказала нам обо всем, что произошло на дне озера, поэтому, учитывая то, что за это задание можно было заработать максимум пятьдесят баллов, мы решили присудить участникам следующие оценки. Флер Делакур, хоть и продемонстрировала великолепное применение заклинанию Головного пузыря, на пути к своей цели была атакована гриндлоу, и так и не смогла спасти заложника. Мы присуждаем ей двадцать пять очков.
Трибуны взорвались аплодисментами, но Флер их даже не заметила.
— Я заслужила ноль, — хрипло произнесла она, тряхнув своими великолепными мокрыми волосами.
— Седрик Диггори, который тоже использовал чары Головного пузыря, вернулся вторым со своим заложником, хоть и на минуту превысил допустимый часовой лимит, — продолжил Бэгмен.
Со стороны трибуны хаффлпафовцев послышались радостные вопли, и Орион заметил, как сияет глядящая на Седрика Чжоу.
— Поэтому мы присуждаем ему сорок семь очков, — сказал Бэгмен, перекрикивая шум толпы. — Орион Блэк использовал несколько эффективных заклинаний человеческой трансформации и первым вернулся со своим заложником, не превысив временного лимита. Мы награждаем его пятидесятью баллами.
Особенно громко хлопал Вагнаров, выглядящий очень самодовольным, Калипсо просто обняла Ориона, а Драко лучезарно ему улыбнулся.
— Невилл Лонгботтом очень удачно воспользовался жаброводорослями, — продолжал Бэгмен. — Он вернулся последним и сильно превысил отведенный час времени. Однако предводительница русалок сообщила, что мистер Лонгботтом вторым достиг своего заложника, а задержка с его возвращением связана с его решимостью вернуть в целости и сохранности всех пленников, а не только своего.
Калипсо и Драко одновременно фыркнули, а Гермиона гордо похлопала Невилла по спине.
— Большинство судей, — здесь Бэгмен злобно взглянул на Перси и Вагнарова, — считают, что это демонстрирует благородство сердца, и удостаивают его высшей оценки, хотя попытка и не удалась. Таким образом… Мистер Лонгботтом получает сорок пять баллов.
Орион победоносно усмехнулся, а толпа радостно вопила и аплодировала чемпионам. Он занимал первое место, второе разделили Седрик и Невилл, а Флер была последней.
— Третье и заключительное испытание пройдет на закате двадцать четвертого июня, — продолжал Бэгмен. — Участникам расскажут о сути испытания ровно за месяц. Благодарю всех вас за поддержку, оказанную чемпионам.
«Наконец-то испытание завершилось», — весело подумал Орион. Теперь он мог сосредоточиться на других более важных делах.
***

— Тебе это нужно даже больше, чем я полагал, — кратко ответил Слизерин. — Особенно исследования, касающиеся грязнокровок.
Орион воздержался от комментариев и пожелал портрету доброй ночи, развеивая невидимый пузырь.
Готовясь ко сну, он решил следующим же днем попытаться аппарировать в Тайную комнату. Раньше он даже никогда не пробовал, ведь, в конце концов, лицензию выдавали только в семнадцать. Но сейчас это стало необходимостью, да и в затруднительных ситуациях это умение тоже крайне полезно. Он уж было забеспокоился, было ли это так сложно, но потом вдруг вспомнил, как однажды ему удалось сбежать от Дадли и его приятелей: сильно пожелав находиться в этот момент в другом месте, он внезапно очутился на школьной крыше. Теперь было понятно, что он просто ненароком аппарировал. И если он вполне мог сделать это в семь, то и сейчас, разумеется, это должно быть не так уж и сложно. А если ему удастся попасть в личные покои Слизерина, то в его распоряжении окажется просто огромное количество информации. Но где он найдет на это столько времени? До момента Последнего испытания и окончания учебы в Хогвартсе оставалось всего четыре месяца, а он не мог пропускать уроки, не вызвав при этом лишних подозрений. Оставалась только ночь, когда все спали. Орион вздохнул. В течение ближайших четырех месяцев ему удастся спать только по два-три часа, но оно того стоило. Он мог бы варить для себя Бодрящую Настойку, пока с книгами не будет покончено. А кто знает, сколько их там. Он сомневался, что сможет прочесть все. Но для начала он прочтет хотя бы змеязычные книги и отдельные дневники Слизерина. Глаза Ориона сузились. Вот хитрая сволочь, сердито думал он. Том и словом не обмолвился о потайных апартаментах Слизерина и его книгах. Но, разумеется, он и не стал бы об этом говорить, ведь, в конце концов, это давало Воландеморту преимущество над ним, не так ли? Юноша проваливался в сон, проклиная про себя Тома и решив устроить ему бойкот еще на пару месяцу дольше, чем задумывал первоначально.

Классно.

Спасибо Вам Вы всегда выкладываете много и качественно (по-крайней мере в этой теме точно!)

Побежала читать

Перевод ПРОСТОЧУДО
Бетинг Vika 952, Рёко
(весь диалог не серпентаго)

На следующий день после уроков Орион забежал в ванную комнату своего общежития и закрылся в туалетной кабинке. Это было самое безопасное место, а иначе его непременно бы обнаружили. Он закрыл глаза и сконцентрировался, представляя себе большую статую Слизерина. Ее внушительный размер, длинную бороду и расправленные плечи, строгое лицо… Собрав внутри себя всю магию, он постарался ощутить Тайную Комнату со всеми ее деталями, какие только смог вспомнить. Пока он представлял, что его тело сжимается как при аппарации на дальние расстояния, — на лбу выступил пот. Через некоторое время Орион открыл глаза. Он все еще стоял напротив закрытой двери кабинки. Вздохнув, он сконцентрировался снова, на этот раз на темной магии в его магическом ядре, представляя, как по венам течет кровь. Он просто должен поверить, что в нем есть кровь Слизерина, возможно, это и будет решением. Он вонзил ногти в ладонь и посмотрел на выступившую каплю крови. Размазав ее по ладоням, он снова закрыл глаза. Орион сосредоточился на теплой крови, которую чувствовал на руках, и заново представил, как она бежит по его телу. Призвав свою магию, он снова сосредоточился на образе Тайной Комнаты. Он зашипел на парселтанге. Казалось, это длилось годы. Орион был максимально напряжен и вдруг почувствовал, как что-то изменилось. Он продолжал представлять перед собой статую Слизерина, концентрируясь на этом образе. И тут он почувствовал ЭТО. Огромное давление со всех сторон сжало его тело, сердце ускорило ритм, и, наконец, давление спало. Юноша медленно открыл глаза и увидел перед собой ноги статуи.
Орион моргнул. Оказывается, Слизерин был прав. В нем текла кровь основателя. Но как? Ведь это было невозможно… может, все из-за его связи с Воландемортом? Еще одно необъяснимое последствие? Орион покачал головой и взглянул на наручные часы. Время! Он потратил целый час на попытки аппарировать сюда. Ну, с практикой это получится быстрее. Он взял себя в руки, молясь Моргане, чтобы грозная рептилия не стала рассматривать его в качестве ужина. Парень расправил плечи, стоя лицом к статуе, и решительно прошипел:
— Величайший из Хогвартской Четверки, говори со своим наследником!
Одновременно произошли сразу две вещи — это заставило Ориона разинуть рот. Сложенные на груди руки Слизерина начали со скрежетом раздвигаться, пока локти не оказались прижатыми к бокам, а предплечья с протянутыми ладонями не вытянулись в сторону Ориона. Огромная круглая каменная дверь, прежде скрытая за скрещенными руками, начала поворачиваться, открывая проход. В это же время рот статуи открылся, и оттуда начал выползать гигантский василиск. Кожа Ориона покрылась мурашками от звука скольжения чешуи по каменным плитам.
Глядя в пол, юноша быстро зашипел:
— Орсана, пожалуйста, закрой глаза, чтобы я мог посмотреть на тебя.
Гигантская змея продолжала скользить по направлению к Ориону, ее длинный хвост еще не полностью выполз из отверстия между губ статуи. Как только все тело оказалось на полу, она подняла голову и посмотрела вниз на Ориона со своей внушительной высоты.
— Хозяин? — зашипел василиск, пробуя воздух вокруг него. — Ты наследник Салазара, но я не узнаю тебя. Где Том? Он был последним, кто приходил ко мне.
— Орсана, ты закрыла глаза? — твердо спросил Орион.
—Да, хозяин, — покорно ответила та.
Но Орион не собирался рисковать, поэтому он взмахнул палочкой и сотворил зеркало. Он может остолбенеть, но, по крайней мере, не умрет. Но тут у него появилась другая идея. Он использовал заклинание трансформации человека и создал себе тонкие, как у рептилии, веки, через которые он мог бы видеть. Чем больше барьеров между его глазами и глазами Орсаны, тем лучше. Повернувшись к ней спиной, он опустил новые веки. Поднеся зеркало к лицу, юноша повернул его так, чтобы видеть глаза змеи. Короткого взгляда хватило, чтобы понять: она действительно опустила внутренние веки, как он и приказал. Со вздохом облегчения он уничтожил зеркало и отменил чары трансфигурации.
Орион повернулся к ней лицом.
— Ты должна повиноваться каждой моей команде, так?
— Да, Хозяин, — ответила Орсана, оборачивая хвост вокруг себя. — Каково ваше пожелание?
— В моем присутствии ты должна будешь всегда опускать свои внутренние веки, чтобы не навредить мне, — прошипел юноша.
— Как прикажете, Хозяин, — согласилась Орсана. — Том просил меня о том же. Где Том?
— Том больше не в Хогвартсе, он выпустился несколько десятилетий назад. И если ты когда-либо увидишь его снова, то не говори, что видела меня здесь. Никто не должен знать, что я наследник Слизерина и что я был в этой комнате.
— Я сделаю, как вы приказываете, Хозяин, — Орсана склонила голову. Затем она разочарованно добавила: — Он обещал найти мне пару, чтобы у меня появился выводок. Я долго ждала, чтобы сделать кладку. Когда он придет?
Орион закатил глаза. Как это похоже на Тома: обещать что-то, а потом просто удобно забывать об этом.
— Я не знаю, Орсана. Но я попробую подобрать тебе пару, если смогу, хотя василиски практически вымерли. Это будет очень трудно, но если я когда-нибудь узнаю, что где-то есть достойный тебя партнер, я сделаю все, чтобы заполучить его. И однажды я напомню Тому о его обещании.
— Спасибо, Хозяин, — ответила она довольно.
Орион вытянул шею, чтобы рассмотреть вход в покои Слизерина, и озадаченно спросил:
— Эмм… Орсана, а как Том заходил в комнаты Слизерина?
— Он забирался мне на голову, и я поднимала его. Хотите попасть туда? — взволнованно спросил василиск.
Орион улыбнулся.
— Да, я был бы очень благодарен тебе за помощь.
Орсана довольно щелкнула языком и стала опускать голову так низко, пока она не легла на пол перед Орионом, который с трудом на нее забрался. Голова василиска начала медленно подниматься, пока третью своего тела змея не облокотилась о статую Слизерина, опираясь на пол остальной частью. Достигнув груди статуи, она наклонила голову, и Орион ловко спрыгнул прямо к входу.
Перед тем, как войти внутрь, юноша благодарно прошипел:
— Спасибо за помощь. Ты будешь ждать меня, чтобы выйти?
— Если вы этого хотите, Хозяин, — безразлично ответила Орсана.
— Можешь поползать в трубах, если хочешь. Ты очень долго не выходила отсюда. Воспользуйся возможностью проветриться, но оставайся на уровне подземелий. Только не разговаривай и вообще не шуми. Тебя не должны заметить, и не допускай, чтобы кто-либо или что-либо узнали о твоем существовании, — сказал Орион. — И вернись к пяти часам, к тому времени я уже закончу.
— Спасибо, Хозяин, — ответила Орсана. — Я последую вашим указаниям.
Орион кивнул и зашел в проход. Внутри было темно, хоть глаз выколи. Он вытащил палочку и произнес:
— Lux.
Тут же заполыхали все факелы на стенах, и загорелись свисающие с арочного потолка канделябры. Орион стоял в центре огромной круглой комнаты. В ней располагалось несколько роскошных кушеток глубокого изумрудного цвета, пара кресел и низких столиков. Но самое сильное впечатление производили полки, стоящие вдоль стен, сверху донизу уставленные книгами. Это была огромная круглая библиотека. Потолок был очень высоким, и Орион подсчитал, что полки поднимаются вверх на высоту примерно трех этажей.
Глаза мальчика засверкали в предвкушении возможности прочитать столько книг. Как жаль, что у него не хватит времени на все. Он представил, как много успел просмотреть Том за годы своей учебы в Хогвартсе. Даже если он будет без перерыва читать четыре месяца, у Воландеморта все равно будет больше знаний. Вздохнув, Орион огляделся и заметил несколько ведущих из комнаты дверей.
Не торопясь, он исследовал помещение и обнаружил, что одна из них вела в просторную лабораторию. Наверняка, Мастер Краген и Профессор Снейп продали бы своих матерей за одну только возможность попасть сюда. Здесь находились приборы, которых Ориону никогда доселе не приходилось даже видеть, и некоторые странные устройства, знакомые ему по кабинету Снейпа. Шкаф для ингредиентов был заполнен пустыми флаконами, и это заставило Ориона предположить, что кто-то наложил сильное чистящее заклинание, убравшее пыль, мусор и испорченные ингредиенты. Другая дверь вела в просторную ванную комнату, где сама ванна походила скорее на маленький бассейн. За следующей дверью обнаружилась элегантная спальня, в центре которой располагалась огромная кровать. Стены комнаты были обиты тканью темно-зеленого и серебряного цветов. Конечно же, Салазар любил комфорт. Но самая интересная для Ориона комната обнаружилась за четвертой дверью. Это был личный кабинет Слизерина. Большой письменный стол и высокое антикварное кресло были единственной мебелью, помимо огромного количества полок с книгами. Еще в кабинете имелась дверь, ведущая в лабораторию. На полках Орион заметил множество книг, написанных на змеином языке, и, наконец, самое главное — дневники Салазара.
Юноша сел за стол и с почтением провел рукой по старинным фолиантам и дневникам. Он решил, что сначала прочтет все змеязычные книги, которые только найдет в кабинете, а потом начнет работать с теми, что стоят в главной библиотеке. Орион был уверен, что найдет здесь множество заклинаний, которые помогут ему в будущем.
«В первую очередь надо найти что-нибудь против этой птицы, Фоукса, а еще заклинания для невидимости. Хмм, возможно, еще будет полезным узнать что-нибудь новое о ментальной магии», — размышлял Орион. Том никогда не объяснял, как возникла их с Воландемортом принудительная связь. А сам он никогда не читал о чем-то подобном в учебниках и книгах по Легилименции и Оклюменции.
Он вернулся в библиотеку и стал выбирать книги, которые хотел прочесть в первую очередь. Было так много разных тем и захватывающих названий, что ему было почти что больно отказываться от некоторых в пользу других. Выбрав приблизительно тридцать книг, юноша устроился на одной из кушеток и настроился на долгую ночь.

« Годрик и Хельга были напуганы, когда узнали, что я использую свежие трупы магглов и грязнокровок, чтобы изучить их анатомию… «Некромант» — вот кто я по их мнению, но, к сожалению, у меня нет этой силы… я мог бы найти ответы на свои вопросы, если бы был им… Я пытался объяснить необходимость изучения их анатомии… но напугал их применением кровной магии, моими ужасными зельями, использованием крови, препарированием мертвых человеческих тел… конечно, Г и Х попали под влияние маггловских суеверий… «Чертовщина» — вот как они называют мои исследования, но они не понимают, что все это ради ответов, ответов, которые помогут обезопасить наших магических потомков.
Я пытался объяснять это Годрику… Я думаю, что теряю его дружбу из-за этого, но его неосведомленность и упрямство начинают меня раздражать … Хельга отказывается меня слушать, когда я называю магглорожденных «грязнокровками», доказывая свою точку зрения… Только Ровена слушает. Милая язвительная Ровена…
Как появились темные волшебники? Моя кровь так отличается от крови Годрика, Хельги и Ровены… Все мои эксперименты с зельями подтверждают это, есть какая-то составляющая, которая отличается… Моя кровь несет в себе противоположный их крови компонент, и я верю, что именно это делает мою магию темной, а их — светлой… Должно быть, это пришло из магии Земли, прямо как в теории Ровены. И, опять же, я знаю, что только Некромант может рассказать мне об этом подробнее… об источнике моей темной магии. По слухам, это женская сила… Почему появляются темные волшебники, когда уже есть светлые? Магия опять создает противоположности, для поддержания баланса, как всегда говорит мне Ровена? … Возможно, ведь, в конце концов, магглы стали сильно различаться, и логично, что то же самое произошло и среди волшебников…
… я изо всех сил пытался изолировать химический элемент в моей темной крови, который делает ее отличной от крови моих друзей, и, наконец, я создал серию заклинаний, которые нужно произнести над зельем, чтобы все получилось… Сегодня я смешивал темную кровь с некоторыми другими и наблюдал за результатами… Светлая кровь может смешиваться с более сильной темной и давать положительные результаты… Потомство от такого смешения будет иметь темную магию… Я сделал больше этого типа крови для многократного скрещивания, чтобы смоделировать многие поколения потомства, и результаты, тем не менее, положительные, но магия гораздо слабее, чем при скрещивании темной и темной крови… То, что дало неопровержимые доказательства всем моим утверждениям — это результаты моих тестов с кровью магглорожденных… Их кровь полностью уничтожает темное волшебство в темной крови после нескольких скрещиваний и уменьшает светлое волшебство в светлой крови, но не так значительно…
…То, что я говорил Годрику, теперь имеет реальные доказательства… Теперь он должен меня выслушать! … Магглорожденным можно позволить смешиваться только с им подобными или же с магглами, им нельзя позволять портить наши магические родословные… «Грязнокровки» — вот как я называю их теперь, потому что они такие и есть, смешение двух видов, чрезвычайно опасное для наших кровных линий, и именно поэтому их надо контролировать, иначе они запутают наши родословные, и наша магия станет непонятной… Это окончательный результат моих экспериментов по смешиванию темной и светлой крови с кровью магглорожденных, и он неутешительный… После сотен скрещиваний, дающих сведения о возможном потомстве после веков размножения… Результаты точные, в конце темные грязнокровные и светлые грязнокровные потомки будут иметь одинаковые магические способности, а еще одинаковые типы магии [п/п: если кто не понял: темные грязнокровные — от смешения темной крови с магглорожденными и, соответственно, светлые грязнокровные — смешение светлой крови и крови магглорожденных] … Кровь магглорожденных доминирует, поэтому в обоих случаях конечный результат одинаковый… Как итог: потомки с нейтральной магией, не темной и не светлой, но, что хуже всего, гораздо слабее, чем их изначальные предшественники…
… Ровена понимает… частично, почему я делаю это, почему я так одержим и создаю самые темные из зелий, самые неестественные заклинания для моих экспериментов… Но в какой-то момент это стало слишком и для нее… Но она помогла мне понять силу природы, работу вселенной… Объясняя свои теории на площадке Астрономической башни…
…Я показал Ровене результаты моих последних исследований, и она согласилась, что я, должно быть, прав, но она смотрит на это с абсолютно другой точки зрения… Она рассказала мне о своих исследованиях и изысканиях по поводу физических сил нашего мира… Она проводит много времени на Астрономической Башне, много времени пытается объяснить мне свои теории… Они такие захватывающие. Должно быть, она права… Это могло бы объяснить мои результаты… Но все же, она рассматривает это отстраненно, мало заботясь о судьбе темной магии… Она верит, что если Магия решила создать магглорожденных такими, что они могут нейтрализовать светлую и темную кровь, создав мир с единственным нейтральным типом магии, тогда я не должен вмешиваться в планы Магии… Она полагает, что для этого существует веская причина… В нашем сегодняшнем споре она снова использовала свою Главную Теорию Баланса Сил… Я не согласен… Если она права насчет того, как работают силы, которые она зовет просто Магией, тогда Магия дала нам сведения для изменения некоторых вещей… Мы не должны позволить двум типам магии исчезнуть… По крайней мере, я не допущу, чтобы темная магия задохнулась под напором грязнокровок… Как может Ровена оставаться в стороне, когда источники магии гаснут из-за них?.. Я ее не понимаю, ее ум всегда забит всякими созвездиями, она интересуется только физическими теориями, пытается объяснить, как взаимодействуют между собой силы… Она не любит людей, насколько я понял… Она рассматривает волшебников как существ, довольно незначительных в великой схеме вселенной… Сегодня я спросил ее: «Разве тебя не беспокоит твое собственное исчезновение?» На что получил простой ответ: «Если меня не будет, что-то придет вместо меня, и я не боюсь за то, что может прийти, оно всегда найдет способ уравновесить себя…» И как она может до сих пор дружить с Хельгой? Это самые непохожие ведьмы, каких я когда-либо видел.
…Магглы из близлежащей деревни называют Магию Ровены Богом. Это у них такое представление о волшебной силе, которая создает и уравновешивает вселенную… Ровена помогла мне это понять… Соединив ее идеи с моими исследованиями, я нашел объяснение… Я верю, Магия создала два вида людей на земле, магов и магглов, чтобы уравновесить мир, создав две противоположные сущности… Магглорожденные произошли от магглов, как я уже доказывал раньше в своих экспериментах… Я даже мог бы изолировать тот отличительный элемент, который, в больших количествах находясь в крови, позволяет магглам становиться теми, кого мы называем «магглорожденными»… Я уже доказывал, что кровь магглорожденных может отравить наши родословные… У них в крови есть нейтрализующее вещество, как будто его поместили туда специально, которое подавляет наш вид магии при смешении… Грязнокровки похожи на амортизаторы между магглами и волшебниками. Произошли от магглов, несут в себе нейтральный тип магии, но такой, что способен в результате уничтожить темномагические родословные… Они как судьи, контролирующий элемент, опасный для обеих сторон, но поддерживающий порядок… Им нельзя позволять соединять их кровь с нашей… Кровь грязнокровок дестабилизирует нашу темную магию, только самые сильные рода смогут вынести подобное вливание… Но потомки от такого союза были бы магически нестабильны… Чтобы доказать эту теорию, я использовал свою кровь и кровь Годрика… Наша кровь может принять кровь магглорожденных без потери магического элемента, но у Годрика она слабеет, а моя становится нестабильной… После добавления большего количества крови магглорожденного, магический элемент в моей крови исчез… С каждым последующим добавлением результаты ухудшались… Итак, следуя теории Ровены, грязнокровки появились с целью уравновесить светлых и темных волшебников, это возможность для нашей крови превратиться в новый вид… Она опять назвала это Балансом… Согласно ее словам, Баланс должен поддерживаться, и неважно, что… Опять мы поспорили… Я не могу принять то, что она предлагает, а она не готова поддержать мои идеи, когда я пытаюсь убедить Годрика и Хельгу, потому что она и так довольна существующим положением вещей…
Сегодня я случайно обнаружил кое-что, и это сильно потрясло меня… Я даже не буду пока писать об этом, но возможности, которые открываются предо мной, потрясающи… Я не уверен, что готов создать это, пока не получу больше ответов… Но это позволит мне прожить достаточно долго, чтобы найти ответы на все мучающие меня вопросы и проблемы… Я все еще должен понять, что является источником темной магии, и довольно символично, что именно Некроманты наиболее чувствительны к подобным силам, ведь именно они способны решить стоящую предо мной дилемму… Интересно: я обнаружил, что душа связана с кровью волшебника… Если бы мои исследования не были направлены на темную кровь, я уверен, что никогда бы не сделал этого открытия, которое, по моему мнению, является тайным знанием Некромантов… Но у меня есть сомнения: должен ли я прикрепить душу к Земле, чтобы никогда не умереть и продолжить свои исследования? Или я должен умереть с улыбкой на лице? Если бы я только знал, что происходит с душой после смерти… Ее отсылают назад? Действительно ли возрождение возможно? Или она просто остается там? …Ровена полагает, что души просто перестают существовать после смерти тела, уходят в небытие… Я даже не буду пытаться расшифровать теории, которые скрываются за этим ее простым утверждением… Но если души не возвращаются, то я не хочу умирать, я бы предпочел прикрепить свою душу к земле путем создания нового тела… Таков мой способ возрождения, даже если это неестественно… Я начал создавать заклинания, но дела продвигаются плохо… Мне нужно больше информации…
До меня дошли слухи… Говорят, в лесах около деревни ГленнМулаг, на севере, живет Некромант… То, что магглы боятся этого места, обходят его стороной, верный признак того, что, возможно, слухи не врут… Шепотки о необъяснимых вещах, повышенная смертность вблизи деревенского кладбища и странные звуки в лесах… я собираюсь найти ее или его, единственного ныне существующего Некроманта, по моим сведениям… мне нужны ответы на вопросы о душе и о темной магии, о темной крови… Я лишь трачу время впустую, оставаясь в замке и пытаясь убедить Годрика… Наши споры становятся все более ожесточенными… Сейчас я нахожусь в покоях в последний раз перед тем, как покину замок и отправлюсь на его или ее поиски… Я не осмелюсь закрепить душу, не узнав, что происходит с ней после смерти… Я назову это «Хоркрукс», кажется, вполне подходит для названия якоря, удерживающего душу на земле… Если возрождение все же возможно, то, если я расколю ее, чтобы создать Хоркрукс, в плане последующей жизни для моей души это будет просто ужасно…»

Орион дочитал последний дневник Слизерина и, хмурясь, закрыл книгу. Слишком много мыслей крутилось у него в голове, не давая четко мыслить. Он не спал вот уже сорок восемь часов подряд, читая все дневники Салазара. Идеи Слизерина были очень противоречивы, было трудно сказать, кем являлся этот человек — гением или немного сумасшедшим, а, скорее всего, и тем, и другим. Он рассматривал отдельные идеи как основу и, отталкиваясь от них, изучал более сложные проблемы. Фрагменты, которые юноша только что перечитал, были самыми понятными из всех записей, и написаны наиболее простым языком. Другие же части ему пришлось перечитывать много раз, прежде чем понять суть. Идеи Ровены тоже было трудно понять. Слизерин так просто их описывал, но не привел ни одного подтверждения. Но если все полученные им результаты правдивы, тогда магглорожденным должно быть запрещено смешиваться с чистокровными магами. В заключение Слизерин говорит, что на данном этапе существуют три вида волшебников: светлые маги, темные маги и магглорожденные. Если один из них вступит в брак с другим, то спустя поколения магическая сила в крови будет гораздо слабее. И если бы они все смешались без ограничений, то в результате получился бы новый вид волшебников, произошедший от всех трех вместе, и он бы стал доминирующим. Нейтральные маги с более слабой магией, чем у темных магов, но к тому времени темная составляющая в крови была бы подавлена, таким образом, новый тип волшебства стал бы стандартным и общим. Ну, Орион был согласен со Слизерином: этого нельзя было допустить. Пусть Ровена со своим магическим Балансом идет куда подальше! Слизерин прав: мы существуем, чтобы изменить мир, и наплевать, что там задумали сделать магические силы вселенной. У нас есть право самим творить собственную судьбу, и мы сохраним наш тип магии.
Но кое-что выбивалось из общей картины: Салазар верил, что ответы на его вопросы знает Некромант. Он был прав в том, что Некроманты знают о происходящем с душой после смерти, но они не знают об источнике темного волшебства. В действительности это никому не известно. Да, оно произошло от Земли, но никто никогда не видел физический источник, и никто не знал, как с ним связаться, если это вообще было возможно. «Ну ладно, допустим, — предположил Орион, — во времена Слизерина некромантов считали всезнающими существами, связанными с дьяволом и всякой подобной чушью, поэтому люди приписывали им какие-то сверхъестественные способности, которыми те на самом деле не обладали.» Но юношу до сих пор кое-то беспокоило: желание Слизерина привязать душу к земле, чтобы возродиться и продолжить жизнь в новом теле… Не это ли сделал Воландеморт? Получается, он взял идею из дневников Салазара? Но Слизерин писал о… — как он это назвал? — точно, Хоркруксе, и его заклинания для создания этого предмета из расщепленной души были записаны в неоконченном виде… Салазар ушел из Хогвартса, не завершив свои исследования в этой области. А Воландеморт, получается, продолжил собственные эксперименты с того места, где остановился Слизерин? Действительно ли медальон — хоркрукс? Кажется, так и есть, но в дневниках про хоркруксы написано не очень много. Был ли способ обратного восстановления, присоединения кусочка обратно к душе? Но самым тревожащим было то, что Воландеморт создал целых два хоркрукса, не узнав до этого, что происходит с душой после смерти. Сомнения Слизерина были обоснованы. Самое страшное будет, если ты разделишь душу и привяжешь ее к Земле, а окажется, что после смерти ее место — в духовном мире, где она должна прождать положенное время, а после этого переродиться в мире живых. Это противоречило бы естественному течению энергии и жизни, и Орион сильно сомневался, что создание хоркруксов было мудрым поступком со стороны Воландеморта. Если быть честным, это не на шутку его встревожило.
Парень устало положил дневники в верхний ящик стола и аппарировал в одну из туалетных кабинок в своем общежитии. В последнее время он чувствовал себя полностью истощенным, даже Настойка больше не помогала. У него было еще два часа до начала утренних уроков, а вечером им должны рассказать про Заключительный Этап Турнира. Но Орион должен был сделать еще кое-что перед тем, как завалиться спать хотя бы на эти жалкие два часа.

***
Он наложил на себя змеязычное заклинание невидимости, найденное в одной из книг Салазара, и пошел навестить портрет Основателя. Орион не разговаривал с ним с той самой беседы, когда Слизерин дал ему подсказку, как отыскать вход в его тайные покои в Комнате.
Не церемонясь, молодой человек уселся прямо на холодный каменный пол перед портретом. Отменив чары невидимости, он создал невидимый пузырь.
Орион взглянул на портрет, который, казалось, спал, и мягко прошипел:
— Лорд Слизерин?
Немедленно открыв глаза, волшебник посмотрел вниз на Ориона и, перестав притворятся спящим, выпрямился в кресле. Он внимательно обвел юношу хмурым взглядом.
— Чем ты занимался? Выглядишь ужасно.
Парень пожал плечами и спокойно ответил:
— Я был занят, читал ваши книги и дневники, на сон времени как-то не хватало. Но не беспокойтесь, я… — Он сделал паузу, а затем продолжил ровным голосом: — Я закончил читать ваши дневники. Ну, мне пришлось перечитать их несколько раз, но… хорошо, у вас действительно верный взгляд на проблему магглорожденных.
Слизерин выгнул бровь и произнес, растягивая слова:
— Я рад, что ты наконец-то понял это. Ну так что, теперь ты убедился?
Орион задумчиво нахмурился.
— Я уверен, что им нельзя позволять смешивать свою кровь с нашей, если ваши выводы верны.
— Естественно они верны…— нетерпеливо перебил Салазар. — И теперь ты осознаешь угрозу, которую представляют собой грязнокровки. Их нужно устранить прежде, чем они станут причиной исчезновения нашей магии.
Юноша покачал головой и решительно произнес:
— Нельзя обвинять их в том, что их кровь отличается от нашей! Как будто они сделали это нарочно! Кроме того, темные семьи уже и так знают об опасности смешения, и мы должны подтвердить это, объявив о ваших результатах всему магическому обществу, включая светлых, чтобы…
Слизерин издевательски спросил:
— И ты думаешь, что светлые волшебники поверят в дьявольскую работу темного злобного Лорда Слизерина? Именно по этой причине мои наработки никогда не публиковались ни одним из моих наследников… Заклинания и зелья, которые мне потребовалось создать для своих экспериментов, являются темными. Именно поэтому Свет никогда не примет мои исследования.
— В этом вы правы, — вздохнул Орион. — Но победители переписывают историю. Если темные маги придут к власти, исторические книги будут переписаны, и, со временем, темная магия перестанет пугать общественность. Ваше имя еще можно очистить, и следовательно, ваши выводы еще могут принять. К тому же, они стали бы необходимыми доказательствами для поддержки нужных законов. Нет нужды убивать или изолировать магглорожденных, мы просто должны установить законы, с помощью которых могли бы диктовать, что им позволено вступать в браки только с другими магглорожденными или магглами. Когда целесообразность законов доказана, им проще следовать.
— Ты думаешь, что так будет проще, — ехидно прошипел Слизерин. — И даже если ты справишься — а я могу тебе гарантировать, что многие грязнокровки найдут способ обойти закон — проблема все еще останется, и в будущем грязнокровки и светлые волшебники объединятся против темных магов. Количество грязнокровок растет с каждым годом, я вижу этому подтверждение среди первокурсников, поступающих в Хогвартс. И если это продолжится в таком же темпе, они численно превзойдут нас.
— Может, именно это имела в виду Ровена, когда говорила о Равновесии? — нахмурился парень. — Она говорила: все, что ни делается — к лучшему… и, возможно, это имеет смысл. Кроме всего прочего, если три вида смешаются, чтобы образовать новый, то больше не будет войн между Светом и Тьмой, не так ли? Тогда существовала бы только нейтральная магическая сила… только один вид волшебников… может, это следующая ступень эволюции для нас?..
— Разумеется, это не так, — со злобой перебил Салазар. — Эволюция — это прогресс, а новый вид волшебников не был бы прогрессом! Их магия будет слабее нашей, я это уже доказал. Мир в магическом мире, достигнутый исчезновением светлой и темной магии, не стоит того!
— Ну, пожалуй, я соглашусь с этим, — устало произнес Орион. — Я не хочу, чтобы темная магия была утеряна… но тогда между волшебниками постоянно будут конфликты… а через некоторое время, когда их количество возрастет, у магглорожденных будет больше политической власти. И они объединятся со светлыми, как вы и сказали. Похоже, в любом случае в будущем нам предстоит великая война.
— Вот почему Темные должны раздавить их как можно скорее, — твердо ответил Лорд. — До того, как магглорожденные станут значительной силой в нашем мире. Сейчас самое время для решительных действий.
— Возможно, — уклончиво протянул юноша. — Может быть, если бы мы победили сейчас и объяснили бы свои действия побежденным, доказали бы благоразумие наших законов… Но я опасаюсь, что магглорожденные все же восстанут против наложенных нами ограничений на выбор партнеров. И это понятно — кому понравится, что их свобода ограниченна конкретно по этому пункту…
— Вот почему я считаю, что будет проще истребить их всех после победы Темных в войне, — невозмутимо ответил Слизерин. — Зачем беспокоиться, одобрят ли они законы. Если они не станут повиноваться, их нужно убить, нет ничего проще.
Орион усмехнулся.
— И вы думаете, что светлые волшебники останутся тихо сидеть в сторонке, пока мы будем убивать магглорожденных? Мы не можем установить царство террора, в конце концов, это аукнется нам самим. В стране необходимо политическое равновесие … Опять Равновесие… — он покачал головой. — Все должно быть тщательно продумано и спланировано. Я обдумаю это позже. Сейчас у меня есть к вам более неотложные вопросы. — Сделав паузу, он впился взглядом в Салазара. — Когда был создан этот портрет?
В ответ Слизерин ухмыльнулся.
— То есть, на самом деле ты хочешь узнать, до какого возраста сохранены мои воспоминания? А точнее, не храню ли я память до момента смерти «живого меня»?
— Да, — признался парень, уставившись на него. — Я знаю, что сейчас существуют заклинания, способные передать воспоминания портрету недавно умершего человека. Согласно «Истории Хогвартса», именно таким образом работают портреты школьных директоров.
— Ну и кто, как ты думаешь, создал заклинания, которые помогают достичь таких впечатляющих результатов? — с ехидной усмешкой спросил Слизерин.
Орион прищурился.
— Вы использовали для этого свои исследования, не так ли? Вы не создали Хоркрукс, но при этом использовали одну из теорий, чтобы связать свои воспоминания так, чтобы в случае смерти все они сохранились в портрете.
— Именно, — с самодовольным выражением подтвердил Салазар.
— Тогда вы должны знать! — взволнованно воскликнул парень. — Вы нашли ответы? Нашли Некроманта? Кем он был? Или это была она?
— О, да, я нашел Некроманта, — хмуро ответил Лорд. — Но я не знаю, кто это был. Чем именно он или она стала.
— Что вы имеете в виду? — спросил Орион в замешательстве.
— Я осознал, что встретил Первого дементора, — с горечью произнес Слизерин. — Конечно, тогда я этого не знал. Я встретился с неизвестным созданием. Нет нужды говорить, что оно не дало мне никаких ответов. Я не знал, с чем столкнулся, пока не стало слишком поздно. Оно просто высосало мою душу. Больше я ничего не знаю.
Парень удивленно разинул рот.
— Вы… вы умерли от Поцелуя дементора? Столкнулись с самым первым из них?
— Да, — огрызнулся Слизерин.
— А ваша душа? — обеспокоенно спросил Орион. — Вы знаете, находится ли она до сих пор в дементоре?
— Нет, — пробормотал Лорд. — Я пропустил момент, когда она была полностью потреблена. Это случилось примерно пять столетий назад.
— Итак… Дементору понадобилось где-то двести лет, чтобы полностью растворить душу, — произнес юноша задумчиво.
— Да, примерно так, — кратко ответил Салазар, а потом цинично добавил: — Это ирония всей моей жизни. Я поехал на поиски ответов: узнать, разумно ли это — создать Хоркрукс, чтобы сделать душу бессмертной, и в итоге, лишь для того, чтобы моя душа была разрушена тем, у кого я и надеялся найти эти ответы.
— Вы умерли за свои идеи, — печально произнес Орион. — Вы умерли за желание продолжить свои исследования и получить больше знаний, чтобы убедить Годрика и Хельгу. И после всего, что вы сделали, они все еще не доверяли вам, потому что вы использовали очень темные средства, лишь для того, чтобы сохранить нашу кровь и магию.
— Да, — сказал Слизерин. Глаза его потемнели от гнева. — Нет доверия светлым волшебникам. Они ослеплены своим ложным моральным превосходством. Что толку пытаться убедить их. Они не слушали наших доводов тогда, не послушают и сейчас. Учись на моих ошибках, наследник.
Уставившись в пол, парень уныло ответил:
— Мне так жаль. Вы не заслужили такой участи… после всего того, от чего вам пришлось отказаться ради своих исследований… — Он взглянул на Салазара и сказал с восхищением: — Вы были гением. Я даже не могу выразить, насколько ваши теории перевернули мой мир… Ваши змеязычные заклинания настолько мощные… настолько совершенные… Когда я использую их, моя магия будто ликует, отзывается на них. Это трудно описать.
Салазар слабо ему улыбнулся.
— Я рад, что дал тебе знания, и ты оценил их по достоинству.
Орион с благодарностью взглянул на него, а затем, нахмурившись, спросил:
— Том прочитал ваши дневники, правильно? — Слизерин кивнул, и мальчик продолжил: — Он заинтересовался вашими теориями относительно Хоркруксов?
Слизерин фыркнул.
— Естественно. Именно они увлекли его больше всего. Он стал одержим желанием закончить мои исследования в этой области. Как ты знаешь, я не закончил заклинания и оставил проект незавершенным. Он провел большую часть времени в Хогвартсе, пытаясь узнать, что случилось с книгами, написанными по этой теме моими потомками.
Юноша удивленно посмотрел на него.
— А ваши потомки, они закончили заклинания, необходимые для создания Хоркрукса?
— Один из них сделал это, — гордо ответил портрет. — Я оставил мои тайные покои со всеми дневниками и книгами своему сыну. Но завершил дело Сильвестр, мой внук, он использовал мои дневники и продолжил исследования, пока не завершил их. Он написал много книг на парселтанге про свои открытия.
Глаза Ориона расширились, и он поперхнулся воздухом.
— Сильвестр? Сильвестр Слизерин?
Лорд прищурил глаза.
— Да, именно так его и звали.
— У меня есть одна из его книг! — восхищенно воскликнул парень. — «Змеязычные Ритуалы Души»! Я пытался прочесть ее несколько лет назад, но ничего в ней не понял. Все было слишком сложно.
— Как ты нашел ее? — спросил Салазар с подозрением. — Тому пришлось нелегко, когда он пытался отследить книги Сильвестра. Я верю, что он нашел некоторые из них после Хогвартса.
— Ну, кое-кто дал их моему старому наставнику, чтобы тот передал их мне, — Орион пожал плечами. — Я не знаю, кто был владельцем.
Слизерин нахмурился.
— Довольно необычно. Но теперь мои дневники помогут тебе лучше понять книгу Сильвестра. Тебе, конечно, придется изучить предмет глубже, чтобы окончательно все понять, но мои дневники немного тебе помогут. — Он пронзил юношу взглядом и серьезно добавил: — Я надеюсь, ты не собираешься создавать Хоркрукс для себя.
— Конечно, нет! — с жаром воскликнул тот. — Я бы никогда не сделал такое с собственной душой. Я все еще не могу понять, как это могло заинтересовать Тома! Кроме того, если он не нашел некроманта, которой ответил бы на вопрос, что происходит с душой после смерти …
Слизерин усмехнулся.
— Тома это не заботило. Я попытался рассказать ему о безрассудной храбрости, сопровождающей его продвижение в планах достижения бессмертия с помощью создания Хоркруксов без получения более подробных знаний о загробной жизни, но он не слушал меня. Он верил, что жертва того стоит.
— Но он же поймал свою душу в ловушку на Земле и разрушил естественное течение жизни! — отчаянно воскликнул Орион. — Что, если душа должна перерождаться? Он мог разрушить себя, обойдя этот процесс!
— Том никогда не смотрел на это с такой точки зрения, — спокойно ответил портрет. — Он был уверен, что обеспечивает себе перерождение, даже без знания, что происходит после смерти. Он никогда не любил зависеть от вещей, не подчиняющихся его контролю. Поэтому он сделал так, чтобы все происходящее с его душой находилось под его контролем. Это все неестественно, но таков единственный найденный магами путь к бессмертию.
— Итак, вы согласны с ним? — спросил парень с подозрением. — Считаете, что это — допустимый путь?
— Он допустим, — коротко прервал его Салазар. — Но это не значит, что по нему стоит идти. Ни один из моих потомков не создавал Хоркруксов. Даже у Сильвестра была возможность сделать это. До сих пор существует много неизвестных факторов. Том был единственным из моих наследников, кто на это решился.
Глаза Ориона встретились со взглядом Слизерина.
— Вы знаете, что он создал Хоркрукс?
— Конечно. Один он сделал, когда еще учился здесь. Он доставал меня в течение многих месяцев, — ответил тот.
— Но ведь у него не было книг Сильвестра! Вы говорили, что, должно быть, он достал их уже после Хогвартса. То есть, вы хотите сказать, что он сам закончил заклинания, основываясь только на ваших дневниках?
— Именно так, — кивнул Слизерин гордо. — У Тома имелись недостатки, но гениальность никогда не была одним из них.
— Мордредова палочка! Этот черный дневник был первым Хоркруксом, который он сделал, пока был студентом, да? — восхищенно пробормотал юноша. — Я всегда думал, что тогда он был еще молодым… но создать такое еще в студенческом возрасте… Мерлин помилуй, Том был невероятен.
—Ты знаешь про дневник? — спросил Лорд, нахмурившись. — Откуда?
Орион нерешительно посмотрел на Салазара. Должен ли он сказать, что Том вернулся? Что он создал два Хоркрукса, и что благодаря ним Воландеморт жив? Но, скорее всего, у Слизерина есть подозрения по поводу того, что произошло не так давно, когда открывалась Тайная Комната…
Юноша внимательно взглянул на портрет и тихо сказал:
— Вам известно, кем был Лорд Воландеморт?
Тот прищурился.
— Да. И если ты сейчас упомянул его, значит и тебе это тоже известно. Том взял это имя на пятом курсе, когда собирал последователей в Слизерине.
Орион кивнул.
— Да, я в курсе. Вот почему после прочтения ваших дневников я и подумал, что дневник, должно быть, был Хоркруксом. Я нашел его в Тайной Комнате, на нем были инициалы Тома. Было не трудно связать все факты.
— Он… то, что подозревает Дамблдор — правда? — аккуратно спросил Слизерин. — Правда, что Лорд Воландеморт возродился?
Юноша скептически оглядел его.
— Вы же, скорее всего, поняли, что происшествие с Тайной Комнатой и рыжей девчонкой Уизли было признаком того, что Лорд Воландеморт пытался найти способ вернуться.
Лорд осторожно вздохнул.
— Конечно, я подозревал. Я знал, что Том сделал Хоркрукс, но не думал, что дневник смог бы попасть обратно в замок.
— Не знаете ли вы, сделал ли Том еще Хоркруксы? — спросил парень задумчиво. Знал ли Слизерин о медальоне? Фактически, сделал ли Том еще? Орион не задумывался над этим до сих пор… но сейчас, когда ему стало известно больше, он знал, что это возможно. Он знал немного теории по созданию Хоркрукса и, в конце концов, знал, чем являются медальон и дневник. Раньше он не подозревал об их истинной природе, так как Том отказался рассказать об этом.
Слизерин с подозрением смотрел на него.
— Насколько мне известно, он создал только дневник. Ты знаешь, создал ли он еще?
Орион покачал головой и соврал, не моргнув и глазом:
— Я не знаю. Но есть вероятность, что он сделал больше одного, не так ли? Особенно если он был так помешан на этом. — Он взглянул на портрет и задумчиво произнес: — Есть какие-либо преимущества в создании более одного Хоркрукса? И, что гораздо важнее, есть ли ограничения?
— Ну, преимущества в том, что чем больше ты создашь, тем меньше вероятность, что их кто-нибудь уничтожит, — ответил тот. — Но я не знаю, есть ли ограничения. Ты же знаешь, я не закончил исследования. А Сильвестр никогда об этом не задумывался, к тому же, в конце концов, он решил вообще не рисковать своей душой. Поэтому в свои книги записал только теорию.
Юноша разочарованно вздохнул. Затем он с интересом спросил:
— Вы когда-нибудь рассказывали Ровене про свои исследования в этой области и про то, что открыли способ создания Хоркрукса?
— Нет, никогда, — резко ответил Лорд. — Ее бы ужаснула сама идея. — Затем, посмеиваясь, он добавил: — Она бы посчитала это наглым пренебрежением к великим планам Магии насчет нас.
Орион внимательно посмотрел на него и сказал проницательно:
— Она вам нравилась. Вы проводили с ней много времени … — Затем он с подозрением добавил: — Я где-то читал, что она никогда не выходила замуж, но вот дети у нее были.
Слизерин прищурился.
— У нее была дочь, ты ее здесь видел.
Парень удивленно уставился на него.
— Как я мог ее видеть?
— А ты не настолько сообразительный, как я думал, — усмехнулся Салазар. — Как ты думаешь, кто такая Серая Леди?
— Призрак факультета Равенкло? Она что, была дочерью Ровены? — удивленно спросил Орион.
— Да, Хелена Равенкло. — Слизерин кивнул и гордо добавил: — Она была злобной и хитрой ведьмочкой.
— Возможно ли, что… эмм… возможно ли, что Хелена была вашей… — старался спросить юноша как можно тактичней.
— Моей дочерью? — сурово прервал Слизерин. — Я не знаю, Ровена никогда не говорила мне. Я уже был женат, и у меня был маленький сын, когда я покинул Хогвартс. — Затем он добавил, ухмыляясь: — Но все может быть. Несомненно, у Хелены были некоторые мои черты. Хитрая ведьма украла диадему у Ровены и сбежала с ней из замка.
— Диадему? — заинтересовался Орион. — Какую диадему?
— Диадему мудрости Ровены, мальчик, — раздраженно ответил Лорд. — И чему вас сейчас учат? Диадема делает умнее того, кто ее оденет. Хелена всегда хотела превзойти свою гениальную мать, поэтому и стащила диадему. Ровена никому не сказала о предательстве дочери, притворяясь, что украшение все еще у нее.
— Следовательно, вполне возможно, что потомки Хелены — это еще одна ветвь твоего рода? — взволнованно спросил юноша. Это было более, чем возможно…
— Нет, — отрезал Слизерин. — Хелена умерла молодой, и у нее не было детей, так что род Равенкло умер вместе с ней. Ровена послала влюбленного в Хелену мага, чтобы тот вернул девушку. — Салазар взглянул на Ориона насмешливо и добавил: — Его ты тоже видел. Это Кровавый Барон. — Орион уставился на него, и Лорд продолжил: — Я умер прежде, чем все это произошло, но… ну, скажем так, Серая Леди иногда общается со мной. Она до сих пор сильно опечалена теми событиями. Она всегда отвергала ухаживания Барона, и когда он нашел ее в лесах Албании, то заколол ножом, взбешенный ее отказом вернуться вместе с ним. После, успокоившись и осознав, что натворил, он совершил самоубийство.
— Это ужасно, — произнес Орион, нахмурившись. — Что случилось с диадемой? Ровена нашла ее?
— Ровена была смертельно больна к тому моменту и не вставала, — печально сказал Слизерин. — Она отправила Барона на поиски, потому что хотела увидеться с дочкой перед смертью. Я не знаю, что случилось с диадемой. Ровена так и не получила ее обратно, вплоть до самой смерти.
— Жаль, — вздохнул парень. Он взглянул на наручные часы и застонал, потому что до того, как все встанут, ему оставалось всего тридцать минут на то, чтобы вернуться в общежитие. Он устало прикрыл глаза. — Спасибо, что поведали мне все это. Я продолжу более тщательно изучать дневники, хотя я до сих пор не прочел большую часть ваших книг. Не знаю, как найти время, чтобы прочитать их все…
Портрет пристально рассматривал его некоторое время, а потом строго произнес:
— Ты требуешь от себя слишком многого. Такое чувство, будто еще капля — и ты умрешь от истощения.
— Мне нужно закончить до того, как я уеду из Хогвартса, — твердо сказал Орион. — И у меня остался всего месяц.
Слизерин понимающе кивнул, и перед тем, как вернуться в общежитие, юноша еще раз поблагодарил его.

Ты сможешь увидеть, но тронуть — не сможешь,
И если ты это в бочонок положишь,
То он станет легче и вмиг опустеет,
Хоть веса в природе оно не имеет.
А конец отгадки — то, что так легко найти:
У Адама — спереди, у Евы — позади.

Орион уставился на сфинкса.
— Можно еще раз… немного помедленнее? — рискнул спросить парень.
Тот моргнул, улыбнулся и повторил загадку.
— У загадки две части, верно? — задумчиво спросил Блэк. — Первые фразы описывают свойства предмета, в то время как последние указывают на буквы, правильно?
Сфинкс загадочно улыбнулся. Орион принял это за согласие и стал усердно думать. Легче всего было понять последние строчки. Они должны указывать на букву, последнюю букву ответа. У Адама — спереди… У Евы… Ева… точно! Разумеется, это «а»!
— Итак, отгадка заканчивается на «а», — пробормотал парень, уставившись на сфинкса. — Невесомо, но делает вещи легче…
— Дырка! — неожиданно воскликнул он. — Это дырка!
Сфинкс улыбнулся шире. Он встал, разминая задние лапы, и отошел в сторону, освобождая путь.
— Спасибо! — сказал Орион и рванул вперед.
Он наверняка уже близко, наверняка… Палочка подтвердила, что он на правильном пути… Юноша сорвался на бег. Впереди снова показалась развилка. «Укажи мне!» — прошипел он палочке, и та, крутанувшись пару раз, указала направо. Блэк бросился по дорожке, в конце которой забрезжил неяркий свет.
Ярдах в ста от него [~ 91,5 м] на постаменте мерцал Кубок. Неожиданно на дорожку прямо перед Орионом выскочила темная фигура. Это был Невилл! Наконец-то!
Лонгботтом несся к Кубку изо всех сил, а Орион с облегчением выдохнул. Но тут он увидел что-то слева. Оно возвышалось над изгородью и быстро двигалось по тропе, пересекающейся с той, где находились он и Гриффиндорец; и двигалось настолько быстро, что точно должно было врезаться в Невилла, а тот, сосредоточившись на Кубке, не видел опасности.
— Невилл! — заорал Орион. — Слева!
Лонгботтом вовремя оглянулся, чтобы успеть избежать столкновения, но при этом споткнулся. Орион видел, как палочка Невилла вылетела у того из рук, а в это время из-за угла показался огромный паук и стал наступать на парня.
«Твою мать! Можно ли быть более неуклюжим?»
— Stupefy! — выкрикнул кто-то.
Заклинание ударило в огромное волосатое тело паука, но с тем же успехом в него можно было бросить камень. Паук слегка покачнулся и развернулся.
Оказывается, это Седрик так неожиданно появился и запустил в паука бесполезным заклинанием, а тот, в свою очередь, теперь обратил все свое внимание на нового участника действия.
— Stupefy! Impedimenta! Stupefy! — выкрикивал Седрик, а Невилл в это время поднимался с земли и пытался найти свою палочку.
Но все было бесполезно: паук был слишком большим и, вероятно, даже волшебным, из-за чего заклятия только раздразнили его. Орион не успевал помочь Седрику, когда острые, как бритва, жвала приблизились к тому слишком близко. Передними лапами паук поднял Диггори в воздух, а тот яростно отбивался, пытаясь пнуть гигантское насекомое, но в следующее мгновение завопил от боли, когда нога попала по жвалу.
— Stupefy! — заорал Невилл, найдя свою палочку.
— Нет, это не сработает! — крикнул ему Орион. — Я не смогу вырубить паука, пока там Седрик! Используй на нем Expelliarmus, а я в это время применю другое заклинание! Быстрее!
Гриффиндорец повиновался и бросил разоружающее заклятие, когда паук вновь открыл свои жвала. Это сбило насекомое с толку, и оно отпустило Седрика, который свалился с высоты двенадцати футов [~ 3,5 м] прямо на покалеченную ногу.
Без промедления Орион направил на чудовище палочку и выкрикнул:
— Flagelloferito!
Подобно кнуту из палочки выстрелил поток красного света и обвился вокруг тела паука. Тот повалился на бок, расплющив изгородь, ворох мохнатых лап перегородил дорожку. Чудовище истошно заверещало, когда заклинание стало затягиваться, сжигая огромное тело и перекрывая доступ кислорода. Последний раз дернувшись перед смертью, паук распластался на земле.
— Седрик, — воскликнул Орион, подбегая к парню. — Ты в порядке? Он упал не на тебя?
— Нет, — отозвался тот, тяжело дыша.
Блэк стал осматривать ногу чемпиона. Она кровоточила. Еще на порванной мантии старшего мальчика Орион заметил густую липкую слизь, скорее всего из челюстей паука.
Седрик попытался встать, но дрожащая нога отказывалась слушаться. Он прислонился к изгороди, переводя дыхание.
Невилл подошел к ним и испуганно сказал Ориону:
— Ты убил его! Темным заклинанием!
Тот резко повернулся к Лонгботтому и прошипел:
— Он бы разорвал Седрика на кусочки! Как ты думаешь, что я должен был сделать? Спеть ему колыбельную, пока он не уснет? Это был единственный способ остановить его!
— Орион прав, — сказал хаффлпафец, все еще тяжело дыша. — Это был единственный способ. — Потом он обратился к Блэку: — Спасибо.
— Нет проблем, — ответил тот.
Они стояли совсем недалеко от мерцающего Кубка.
Седрик попробовал отступить от поддерживающей его изгороди, но его покалеченная нога подогнулась. Орион поймал парня за пояс до того, как тот свалился на землю.
Диггори покачал головой и, глядя на остальных, произнес:
— Я не смогу. Вы должны добежать до Кубка, и кто будет первым — тот и выиграл.
Невилл повернулся и бросил жадный взгляд на кубок.
— Бери его, Невилл, — посоветовал Орион. — Я останусь с Седриком. Мы же не можем оставить его тут одного. Возможно, что-то еще решит напасть на него.
Взглянув на него, Седрик хмыкнул:
— Не глупи, Орион. Я могу защитить себя. Ты должен пробежаться с Невиллом.
— Ты даже идти не можешь! — отрезал Блэк. — Лабиринт полон всяких чудовищ. Как ты собираешься защищаться от соплохвоста, если не можешь сделать и шага, чтобы не упасть? Кроме того, чем быстрее Невилл возьмет Кубок, тем быстрее мы выберемся отсюда!
— Ты уверен? — нерешительно спросил Лонгботтом.
— Да, — раздраженно ответил Орион. — Я хочу, чтобы это Испытание закончилось как можно скорее, и мы могли бы уже пойти отдохнуть. Так что иди и возьми этот чертов Кубок!
Гриффиндорец бросил на них последний взгляд и побежал к постаменту. Седрик облокотился на плечо товарища, чтобы встать поудобнее, и они оба смотрели, как Невилл приближается к Кубку. Орион просто хотел, чтобы все наконец-то закончилось. Он не знал, что произойдет с Лонгботтомом, когда тот дотронется до приза. Возможно, на мальчика подействует какое-нибудь противное темное проклятие или нечто подобное, просто, чтобы напомнить Дамблдору, что его Спаситель не совсем в безопасности. Орион нахмурился. Но Пожиратели Смерти тоже в какой-то степени должны участвовать во всем этом, не так ли? Тогда это не может быть обычным проклятием. Возможно, что-то более страшное? Смерть Невилла? Юноша колебался секунду, между тем, предупредить гриффиндорца или промолчать, позволив плану Воландеморта свершиться.
Но времени на размышления больше не осталось: Лонгботтом схватился за ручку Кубка.
В то же мгновение парня окутала ярко-зеленая сфера. И Орион в ужасе смотрел, как истончается лицо мальчика, как седеют волосы и тело начинает терять свою массу. Седрик закричал, поскольку они наблюдали за тем, как артефакт высасывает из Невилла жизненные силы. Орион крепче схватил хаффлпафовца за пояс, когда тот попытался сделать шаг в сторону Лонгботтома. Блэк в шоке следил, как сморщивается кожа Невилла, а туловище начинает походить на скелет. Как только тело гриффиндорца пошатнулось и упало на землю, ужасная сфера разбилась, и из нее вышло множество фигур.
Орион, открыв рот, насчитал примерно десять Пожирателей, стоявших вокруг тела Невилла. Но они не были одеты в традиционные маски. Их лица просто скрывались под капюшонами, а мантии были различных оттенков черного. Должно быть, из Кубка сделали порт-ключ, работающий от жизненной силы жертвы! Орион даже не слышало таком прежде! Но почему маги не одели традиционную униформу Пожирателей? Точно! Они хотели напасть, но так, чтобы не обозначить своей связи с Воландемортом. В конце концов здесь был Фадж, и если он заметит, что напавшие одеты как Пожиратели смерти, это докажет, что кто-то руководит ими. Воландеморт все еще не хочет, чтобы министру стало известно о его возвращении. И, зная Фаджа, это нападение не заставило бы его поверить в воскрешение Темного Лорда без дополнительных на то доказательств. Но вот Дамблдор уж точно догадается о том, кто спланировал атаку. Великолепно. Это столкнет министра и директора друг против друга.
Орион взглянул на Седрика. Того все еще трясло, а лицо искажал ужас. Как с ним поступить? Орион не мог позволить Пожирателям убить парня!
Группа магов заметила их и стала двигаться в их сторону. Орион нацелил свою палочку вперед, неуверенный, как именно поступить.
Один из Пожирателей подошел к ребятам и произнес визгливым сюсюкающим голосом:
— Что тут у нас? Двое маленьких школьников потерялись в темном лабиринтике? Хотите сыграть в небольшую игру?
Орион сразу же узнал ее голос. Белла! Но она играла так, будто не знала его. Разумеется, по приказу Воландеморта она не должна была его выдать.
Женщина нацелила палочку на Седрика и радостно пропела:
— Может, мне начать со старшенького? Он довольно симпатичный. Какая жалость…
Она взмахнула палочкой, решительно произнося:
— Avada Kedav…
— Нет! — завопил Орион и оттолкнул Седрика на землю, посылая в Беллу ошеломляющее заклинание.
Зеленый луч пролетел над головами парней, а хаффлпафец вскрикнул от боли, когда они оба упали на твердую землю.
Беллатрисса легко отразила проклятие, а Орион быстро встал на ноги между ней и Седриком, которой все еще лежал на земле, постанывая и держась за раненную ногу. Блэк подозревал, что тот сломал ее во время падения.
— Что ты делаешь, мальчик? — брюзжала ведьма. — Уйди с дороги!
— Не уйду! — непреклонно отрезал тот.
Он не мог сказать больше, не выдав себя при этом. Быстро взмахнув левой рукой, он без палочки ошеломил Седрика, все еще целясь в Беллу правой, в которой была зажата палочка. Убедившись, что Диггори без сознания, он серьезным тоном заявил:
— Нет смысла его сейчас убивать, Белла! Он в отключке. Можете заняться тем, зачем вы сюда явились.
— Ты смеешь мешать мне прикончить этого отвратительного магглолюбца? — гневно закричала она.
Орион прищурился и неистово ответил:
— Да! Я не позволю тебе убить его. Это абсолютно не нужно!
— Белла! — к ним подошел Розье. — Какого черта ты делаешь? У нас не так много времени. Пошли!
Беллатрисса дернула палочкой в сторону Блэка и возмутилась:
— Он защищает светлого волшебника!
Потом она глумливо произнесла, обращаясь к Ориону:
— Я должна наложить на тебя Круцио за такую дерзость, племянничек!
— Тогда мне придется проклясть тебя в ответ, и мы только потеряем время! — нетерпеливо огрызнулся тот. — Делайте, что должны, и уходите!
Их спор был прерван подошедшим Люциусом, который левитировал тело Невилла.
Он холодно посмотрел на Беллу и раздраженно заметил:
— Сделайте тут все, что попросил Темный Лорд, чтобы мы могли уже начать атаку.
Белла бросила на Ориона противный взгляд прежде, чем повернуться и провести своей палочкой над парящим телом:
— Divesto!
Вся одежда гриффиндорца бесследно исчезла, и ведьма произнесла:
— Ensisatra!
Кончик ее палочки пылал темно красным, пока она проводила рукой вдоль груди Невилла, оставляя кровавые слова на его высушенной плоти. Когда она закончила, их было легко прочитать: «Больше не осталось Спасителей, Дамблдор».
От этого кровь Ориона заледенела. Особенно бережно и усердно Белатрисса вырезала на лбу Лонгботтома шрам в виде молнии.
Розье указал палочкой на тело и крикнул:
— Corpusmobiliata!
Тело гриффиндорца поднялось над ними. Орион видел, как оно полетело над лабиринтом в сторону трибун. Скоро тишину нарушили испуганные крики, доносящиеся со стороны зрителей, и Розье взмахом палочки заставил труп остановиться в воздухе над трибунами.
Люциус повернулся к Ориону и серьезно сказал:
— Теперь ты должен уйти, возвращайся в свое общежитие.
— Что вы собираетесь делать? — обеспокоенно спросил парень.
— Мы по-быстрому нападем на зрителей, а потом с помощью порт-ключей уйдем, — кратко ответил Малфой.
— Но тут же Дамблдор! — взволнованно воскликнул Орион.
Люциус просто ухмыльнулся.
— Его будут избегать. Беспорядки уже начались; а старик не сможет и защищать каждого, и бороться с нами. А теперь уходи!
Юноша кивнул, но Белла обернулась к нему и прошипела, указывая на Седрика:
— А что насчет него?
— Я забираю его с собой! — прорычал Орион.
Остальные Пожиратели Смерти уже сотворили заклинания, благодаря которым могли быстро лететь над землей в окружении клубов черного тумана. Они направились прямо к входу в лабиринт.
Белла снова заговорила с Орионом этим ужасным сюсюкающим голосом:
— Темный Лорд не обрадуется твоей самодеятельности, племянничек.
Потом она, также как и все, полетела в сторону входа.
Юноша устало потер лоб, а потом вздохнул. Плохо, что он не может аппарировать, если будет с Седриком. Орион обнял парня за пояс и использовал то же заклинание, что и Пожиратели. Направив на себя палочку, он произнес:
— Nigrismobilventus!
Как только черный ветер окутал его, парень прижал Седрика ближе и указал палочкой направление, в котором хотел лететь. Ноги оторвались от земли, и он понесся по воздуху. Изгороди пролетали мимо, и через несколько минут Орион отменил заклинание, оказавшись прямо перед входом. Его тут же ошеломили крики и топот бегущих людей. Мягко опустив хаффлпафца на траву, он велел:
— Ennervate!
Тот резко очнулся и ошалело захлопал глазами.
— Что произошло? Где мы?
— Ты в безопасности. Мне чудом удалось вырваться от Пожирателей, — спокойно ответил Орион. — Они напали, но если ты затаишься здесь, то тебя не достанут. Мы в нескольких шагах от входа в лабиринт.
Седрик пытался встать.
— Мои родители где-то там! Я должен помочь им! — он вскрикнул от боли, когда поврежденная нога подломилась.
— Ты останешься здесь, или я ошеломлю тебя! — огрызнулся Блэк. — Ты же двигаться не можешь. А мне пора идти.
— Куда ты собрался? — отчаянно спросил Диггори.
— Ты не единственный, у кого дорогие люди сейчас на поле битвы, Седрик! — нетерпеливо воскликнул Орион. — Мне нужно уйти!
Тот понимающе кивнул, но потом добавил, почти умоляя:
— Пожалуйста, мои родители… Если увидишь их, помоги им!
Блэк быстро ушел, не ответив. Он не собирался участвовать в потасовке, которая все еще продолжалась. Существовали более важные вещи, о которых он должен был позаботиться.

Повсюду носились люди, слышался детский плач. Несколько учителей и родителей пытались собрать школьников и отвести их обратно в замок, пока остальные боролись с Пожирателями Смерти. Тело Невилла все еще продолжало висеть высоко в воздухе. Орион заметил Дамблдора, который создавал щиты для учеников на случай, если шальные проклятия полетят в их сторону. Директору просто напросто не хватало времени на борьбу с Пожирателями, но его волшебная сила была впечатляющей, а лицо — строгим и неумолимым, его глаза больше не мерцали. Юноша подумал, что, должно быть, именно так и выглядел старик, когда боролся с Гриндевальдом.
Орион вклинился в хаотичную толпу и бросил на себя змеязычное заклинание невидимости. Став невидимым, он тут же сконцентрировался и аппарировал прямо к каменной горгулье, охраняющей вход в кабинет Дамблдора.
— Лакричная палочка! — сказал он.
Горгулья немедленно отскочила в сторону, освобождая проход. Орион быстро вскарабкался по движущимся ступеням и сотворил заклинание, призванное открыть тяжелую дверь.
Он запечатал дверь другим заклятием, как только вошел, а потом поднял палочку, рисуя в воздухе сложную руническую вязь.
— Helatoretrato!

***

В последнюю неделю учебного года атмосфера была подавленной. Орион и все остальные ученики Друмстранга на следующее утро с помощью порт-ключа отправились обратно в свою школу, чтобы сдать экзамены. Он еще пару раз возвращался в библиотеку Слизерина, чтобы закончить чтение, но, в конце концов, с тяжелым сердцем покинул это чудесное место. Юноша надеялся, что все же сможет когда-нибудь вновь вернуться сюда. Еще он решил оставить тело Джиневры Уизли там же, где обнаружил его, так как никто — за исключением Калипсо — не знал, что он спускался в Тайную Комнату. А та ни за что не расскажет.
По всему замку студенты шептались между собой, строя предположения, что на самом деле случилось на Последнем этапе турнира. Некоторые говорили, что нападавшие были безумцами, другие считали, что они вполне могли быть Пожирателями, только действующими по собственной прихоти, но никто не верил, что Сами-Знаете-Кто действительно вернулся. Многие пытались вытянуть подробности у оставшихся в живых чемпионов, но единственным, кто спокойно воспринимал эти допросы, был Седрик. Орион огрызался и смотрел волком на любого, кто осмеливался к нему приблизиться. Кстати, теперь ученики Хаффлпафа поголовно его обожали. Диггори всем подряд рассказывал, как дурмстрангский чемпион спас его от смертельного проклятья и, оставив в безопасности, отправился бороться с нападавшими. О, а хуже всего было то, что при каждом взгляде на Ориона глаза Дамблдора начинали мерцать. Парень был просто уверен, что директор считает его урожденным гриффиндорцем только из-за того, что он спас Седрика. Этот факт очень злил Ориона. Черт возьми, он не собирался геройствовать! Просто Седрик был ему симпатичен, а его смерть была бы напрасной. В общем, это просто был правильный поступок. Блэк предотвратит смерть любого, будь то Седрик или кто-либо другой, если это будет в его силах и не причинит вреда Темной стороне. К счастью, Гриффиндор не обращал на него внимания. Ребята этого факультета были необычно тихими и печальными после ужасной смерти Невилла. А Гермиону Орион вообще не видел. До него дошли слухи, что девушка очень тяжело переживает смерть друга и постоянно остается в спальне.
Орион рассказал Калипсо, Драко и Лезандеру обо всем, кроме похода в кабинет Дамблдора, ведь они уже знали о его причастности к Пожирателям Смерти. Драко был счастлив тому, как все обернулось, а у Калипсо глаза полезли на лоб, когда Блэк описывал их спор с Беллой насчет судьбы Седрика.
Кроме смерти Лонгботтома, все студенты были шокированы новостью, что их преподавателем Защиты От Темных Искусств на самом деле был не Аластор Муди, а какой-то неизвестный волшебник, притворявшийся им. А ведь они считали его самым интересным и лучшим из учителей!
Ежедневный Пророк подозрительно мало знал про Финальное Испытание. Кажется, Фадж уже успел надавить там, где надо, и прикрыть все это. В газете лишь мельком упоминалось нападение неизвестных магов и смерть Невилла. В «Ведьмополитене» главной была совсем другая тема. Теперь Седрик и Орион были «героями дня». Рита в радужных красках описала их сражение против темных волшебников и героическое спасение Седрика юным наследником Блэков.
В последний день недели в Большом Зале состоялся Прощальный Ужин. Орион заметил, что зал не был украшен, как обычно, в цвета победившего факультета. В знак уважения к Лонгботтому стену за преподавательским столом закрывали лишь черные полоски материи.
Настоящий Аластор Муди сидел теперь вместе с учителями, его деревянная нога и волшебный глаз уже были на месте. Мужчина был очень раздражен и дергался всякий раз, когда кто-либо пытался с ним заговорить. Орион не винил его: скорее всего, паранойя Муди достигла апогея после десяти месяцев заточения в собственном сундуке. Мадам Максим все еще была здесь. Она сидела рядом с Хагридом, и они тихо переговаривались между собой. Дальше, рядом с МакГонагал, сидел Снейп. Его взгляд задержался на Орионе, пока тот смотрел на мужчину. Выражение лица профессора было трудно прочитать, он выглядел как всегда недовольным и отталкивающим. Блэк продолжал наблюдать за магом даже после того, как тот отвернулся.
Юноша все еще не придумал, как с ним поступить. Сегодня, прежде чем навсегда покинуть Хогвартс, Орион должен был использовать последнюю возможность поговорить с ним. К тому же, парень все еще был зол на Снейпа за то, что тот показал свою метку Фаджу. Без сомнений, профессор находился на стороне Дамблдора. Что ж, по крайней мере, Блэк вполне мог сделать еще кое-что.
Размышления парня прервал вставший из-за стола директор. И так не особо шумный сегодня, Большой Зал мгновенно замолк.
— Вот и наступил конец еще одного года, — сказал Дамблдор, оглядывая сидящих перед ним учеников.
Он сделал паузу, остановив взгляд на грифиндорском столе. Гриффиндорцы были подавлены с начала ужина, а теперь выглядели бледнее всех в Зале.
— Я многое хотел бы сказать вам сегодня, — произнес директор. — Но вначале мне хотелось бы упомянуть о нашей огромной утрате. Мы потеряли отличного человека, который должен был сидеть сегодня здесь, с нами, — он указал рукой на гриффиндорский стол, — наслаждаться праздничным банкетом вместе со всеми. Я прошу вас встать и поднять бокалы за Невилла Лонгботтома.
И все стали подниматься и подымать бокалы, а воздух наполнился скрежетом деревянных скамей по полу, заглушаемым множеством разномастных голосов, которые, каждый по-своему, произносили всего два слова: «Невилл Лонгботтом».
Орион мельком увидел в толпе Гермиону. По лицу девушки текли слезы. Парень уставился в стол, когда все снова сели.
— В Невилле отражались многие качества, присущие факультету Гриффиндор, — продолжил Дамблдор. — Он был хорошим и понимающим другом. Он смог, несмотря на мягкий характер, развить в себе силу и храбрость, и всегда придерживался честной игры. Его смерть повлияла на всех нас, знали мы его или нет. Я считаю, что, в конце концов, вы имеете право знать, как это произошло.
Блэк резко поднял голову и впился взглядом в Дамблдора.
— Смерть Невилла Лонгботтома была организованна Лордом Воландемортом.
Панический шепот пробежал по Большому Залу. Некоторые люди уставились на директора в неверии, некоторые — в ужасе. Тот же был совершенно спокоен и просто ждал, пока шепотки стихнут.
— Министерство Магии, — подчеркнул Дамблдор, — не хотело, чтобы я рассказывал об этом. Многие родители, скорее всего, придут в ужас от того, что я все же не стал молчать: возможно, потому, что не поверят в возвращение Воландеморта, или, может, потому, что посчитают вас слишком молодыми для всего этого. Однако я считаю, что правда, какая бы она ни была, лучше лжи, и любая попытка притвориться, что Невилл умер в результате несчастного случая или по моему недосмотру, будет оскорблением его памяти.
Ошеломленные и напуганные — все лица в Зале теперь были повернуты к директору… ну, или почти все. Слизеринцы, как всегда, слушали безразлично, а некоторые даже тихонько хихикали в свои кубки.
— Есть два человека, которых следует упомянуть в связи со смертью Невилла, — продолжил Дамблдор. — Конечно же, я говорю о Седрике Диггори и Орионе Блэке.
Все в зале тут же обернулись в их сторону, а затем обратно к директору. Орион в душе убеждал себя, что убить старика вилкой — это не выход. Зачем Дамблдору понадобилось привлекать к нему внимание? Он действительно думал, что Ориону польстит превращение в проклятого героя? Неужели старик надеялся, что это заставит его перейти на сторону Света? Просто чтобы соответствовать их ожиданиям?
«Скорее, последнее», — с гримасой подумал Орион.
— Им обоим удалось сбежать от Пожирателей Смерти, — сказал Дамблдор. — И Орион, рискуя своей жизнью, защитил Седрика от Смертельного проклятия.
Юноша заметил сияющий взгляд Диггори и послал ему в ответ слабую улыбку.
— Они оба показали храбрость, на которую не многие способны при встрече с Пожирателями, и за это я выражаю им свое искреннее уважение.
Дамблдор повернулся к Седрику и Ориону и поднял свой кубок еще раз. Все в Большом Зале последовали примеру директора, а потом начали громко аплодировать. Хафлпафф хлопал усерднее всех, ведь они гордились своим героем, и время от времени кидали на Блэка благодарные взгляды.
Когда все успокоились и расселись по своим местам, Дамблдор продолжил:
— Целью Турнира Трех Волшебников было улучшение международных отношений. Теперь же, в связи с возвращением Лорда Воландеморта, они являются нашей главной ценностью.
Дамблдор перевел взгляд от Мадам Максим и Хагрида к Флер и ее группе поддержки, а потом на учеников Дурмстранга за слизеринским столом.
— Для каждого гостя в этом Зале, — произнес директор, в то время как его глаза задержались на Орионе, — двери Хогвартса открыты в любое время. Я скажу вам всем еще раз: из-за возвращения Воландеморта мы будем сильны, только если сплотимся. Темный Лорд прекрасно владеет даром сеять повсюду раздор и вражду. Мы сможем бороться с этим, лишь объединившись узами доверия и дружбы. Разные обычаи и язык — ничто, если наши цели схожи, а сердца открыты. Я уверен — и никогда раньше я столь страстно не желал, чтобы мои предположения оказались ошибочными, — мы стоим на пороге темных и трудный времен. Некоторые из присутствующих в этом Зале уже пострадали непосредственно от рук Воландеморта. У многих он отнял семьи. Одного ученика уже нет с нами. Помните Невилла. Помните, когда придет время выбирать между тем, что правильно, и тем, что проще. Помните, что случилось с храбрым добрым мальчиком, лишь потому, что он перешел дорогу Темному Лорду. Помните Невилла Лонгботтома.

***

Багаж Ориона был собран: Арес сидел в своей клетке, стоявшей на чемодане, Мантия Невидимка и колбы с воспоминаниями были надежно спрятаны на самом дне. Юноша чувствовал радостное возбуждение от того, что он наконец-то заполучил один из Даров. Ему еще не представился случай изучить мантию досконально, все же сейчас намного важнее было найти оставшиеся два. Парень до сих пор не имел понятия, где находится Воскрешающий Камень, но был уверен, что палочка Дамблдора является Бузинной Палочкой. Скорее всего, этот Дар он заполучит последним, ведь для этого сначала нужно будет победить старика на дуэли. А этого не произойдет, пока война не начнется в открытую, и Орион не будет подготовлен к прямому противостоянию с директором.
У молодого человека остался еще час до прибытия Нарциссы, которая должна будет забрать его и Драко. Поэтому он решил привести в действие свой план. Юноша быстро покинул общую комнату, про себя еще раз благодаря Салазара за его полезные змеязычные заклинания.
— Снова ты, Блэк? — скривился Снейп, обнаружившийся в своем классе. — Чем обязан новому герою нашей школы?
Орион проигнорировал шпильку и сел перед магом. Юноша сотворил над ними заклинание от подслушивания, а потом впился взглядом в профессора и спокойно произнес:
— Прощение, вот что ты ищешь?
Зельевар прищурился и выплюнул:
— О чем ты говоришь, Блэк? Если ты пришел, чтобы нести чушь, то лучше сделай нам обоим одолжение — уезжай и никогда больше не возвращайся!
Орион какое-то время внимательно разглядывал волшебника, а потом мягко сказал:
— Ты получил его. Я прощаю тебя за участие в смерти…
— С какой стати я должен желать твоего прощения? — прервал его Снейп с ухмылкой. — Ты думаешь, я раскаиваюсь, что поспособствовал смерти того дурака, которого ты называешь отцом?
Парень вскочил из-за парты, схватил мужчину за горло и тихо произнес:
— Не за его смерть, я говорю о…
Профессор дернулся в попытке достать палочку, но Орион мгновенно нацелил на него собственную.
— Ты выслушаешь меня. Я пришел не для того, чтобы драться с тобой,— сказал он, сверля Снейпа взглядом.
— Тогда говори, что должен, и проваливай! — прошипел тот. Его черные глаза пылали гневом.
Орион отпустил горло и сгреб зельевара за воротник, притягивая мужчину ближе к своему лицу, чтобы видеть его глаза и мягко прошептал:
— Посмотри в мои глаза.
Тот помрачнел, но повиновался. Когда юноша поймал его взгляд, то тихо продолжил:
— Всмотрись в них… в этот уникальный зеленый оттенок… посмотри сквозь них… мимо них… Кого ты видишь?
Мужчина нахмурился и нетерпеливо спросил:
— К чему все это?
Орион мягко встряхнул его и продолжил низким шепотом:
— Ты не смотришь. Попробуй еще… Разве ты раньше не видел эти глаза? На другом лице, с другим голосом… на лице из твоего прошлого… Кого тебе напоминают мои глаза?
Теперь Снейп пристально вглядывался в него. Казалось, он потерялся в глазах юноши, потерялся в своих воспоминаниях. Не понимая, что он говорит вслух, профессор начал тихо бормотать, все еще не отводя взгляда:
— Твои глаза… глаза Лили…
— Точно, — улыбнулся парень.
Выйдя из транса, зельевар вскочил со стула и прошипел:
— В какие игры ты играешь, Блэк? — Он схватил Ориона за мантию и поднял его, хорошенько встряхивая. — Что все это значит?
Юноша посмотрел на другого волшебника и мягко произнес:
— Ты имеешь право знать, вот я и пришел, чтобы все тебе рассказать. Ты ищешь прощения, а я способен дать его тебе. — Он сделал паузу и взглянул Снейпув глаза. — Я прощаю тебе смерть моей матери. Это не твоя ошибка.
Глаза профессора расширились, и он немедленно отпустил парня. Мужчине понадобилась всего секунда, чтобы взять себя в руки, затем он навис над Блэком и угрожающе процедил:
— Проваливай из моего кабинета, сейчас же! Пока я не проклял тебя!
Орион покачал головой.
— Нет. Я заставлю тебя выслушать. Я заставлю тебя понять…
— ВОН! — проревел Снейп, таща парня за воротник мантии к двери.