Армия Запретного леса

Сидя вечером на ужине, Гарри почти смирился с глазеющими на него со всех сторон студентами. В конце концов, ему было не впервой. Правда, слава Мерлину, в отличие от предыдущих раз, студенты не решались подходить к нему и задавать вопросы. Однако было и еще кое-что, чего он не понимал. То, что стало для него новым испытанием. Хихиканье!

Повсюду за столами сидели стайки девчонок и, не отрываясь, следили за ним, постоянно шушукаясь и хихикая. Это сводило его с ума. Когда группа Хаффлпафок вдруг прыснули у него за спиной, он, наконец, не выдержал. Гарри перегнулся через стол к Гермионе, привлекая ее внимание.

- Какого Мерлина все хихикают? — прошептал он. — Что на них всех нашло?

Рон, Дин, Симус и Невилл тут же придвинулись к ним, тоже желая услышать ответ Гермионы, особенно, увидев, как она покраснела перед тем, как ответить.

- О, не обращай на это внимания, Гарри, - ответила она довольно небрежно. — У них просто… изменился взгляд.

- Изменился взгляд? — повторил вообще ничего не понимающий Гарри. Он посмотрел на других парней, но те только недоуменно пожали плечами.

Гермиона вздохнула и, раскрыв свою сумку, достала копию Ежедневного Пророка. Она положила ее на стол и указала на снимок на первой полосе — это была та самая фотография, которую Гарри видел утром: он, Ремус, Северус и Элрик входящие в Большой Зал.

- Ну, и что? — спросил он, не понимая, почему эта фотография вызвала хихиканье. Она была еще не самой непристойной - помнится, «Ведьминский Еженедельник» в прошлом году опубликовал несколько, где он был без рубашки. Видимо, кто-то успел сделать несколько снимков, когда он переодевался перед Квиддичным матчем.

Щеки Гермионы вспыхнули.

- Кожа, Гарри.

Пятеро парней смотрели на нее, словно она сошла с ума. Поттер снова посмотрел на снимок, все еще не понимая.

- Ох, ну почему я дружу с мальчишками? — пожаловалась сама себе гриффиндорка. — Слушай, Гарри, большинство людей привыкли видеть тебя… скажем так — героем. А когда ты избавился от очков, твоя популярность возросла до невероятных масштабов

- Они хихикают, потому что я больше не ношу очки? — недоверчиво протянул Гарри.

- Нет, - отрицательно покачала головой Гермиона. — Вообще-то, дело больше не в тебе, а в профессоре Снейпе.

- В Снейпе? — воскликнули Рон и Невилл в один голос. Симус подавился тыквенным соком и Дин поспешил постучать его по спине.

- Ладно, - Гермиона немного поерзала на месте, прежде чем продолжить. — Слушай, Гарри, когда ты женился на профессоре Снейпе, все смотрели на вас и не могли понять — что ты в нем нашел. А сейчас они думают, что, наконец, поняли это, поэтому изменили свой взгляд.

Все еще видя непонимание в глазах друзей, она снова указала на снимок.

- О, ну же! Я имею в виду - он просто отпадно выглядел в доспехах Викингов. Кстати, также, все без памяти влюбились с профессора Люпина. Но речь сейчас не о нем. Дело в том, что Снейп всегда носит черные учительские мантии, а здесь — он в коже! И ботинки! И меч! — ее щеки еще больше запылали, а на лице появилась довольно хищная улыбка. — Я не говорю, что он красивый или что-то типа того… Я имею в виду, что здесь он довольно… горяч.

- Ты считаешь, что Снейп — горяч? — в голубых глазах Рона плескалось недоверие напополам с толикой ревности. Он резко придвинул к себе газету, чтобы еще раз рассмотреть снимок. Симус и Дин смотрели на фотографию через его плечо. Невилл выглядел довольно взволнованным.

Гарри сидел, ошеломленно раскрыв рот.

- То есть, ты хочешь сказать, что все хихикают, потому что привыкли думать, что я женился на нем из-за денег, а теперь считают, что я женился из-за его тела?

Девушка на мгновение задумалась, а затем кивнула.

- Да, - согласилась она несколько самодовольно. — И ваша семейная жизнь доказывает это. В последнее время он стал довольно неплохо выглядеть. Думаю, это из-за его волос. Но кожа, Гарри! Одевшись в кожу, он стал просто потрясающим! - Она начала обмахиваться, словно ей стало жарко.

Рон выглядел одновременно возмущенным и встревоженным. Гарри неплохо изучил подругу и заметил, что она даже не пытается скрыть свою реакцию на фотографию, которую все еще разглядывали другие парни.

- Я тоже могу одеться в кожу, - пробормотал Рон, но девушка его проигнорировала.

Поттер снова посмотрел на снимок, пытаясь увидеть его со стороны. Северус и, правда, выглядел несколько иначе. Возможно более опасным. Кожа отлично подчеркивала все преимущества его тела. Сам Гарри заметил еще в первую ночь после свадьбы, что широкие учительские мантии скрывали подтянутое, мускулистое тело мужчины. И если взглянуть, как на снимке кожаные штаны обтягивают его бедра… Гарри почувствовал, как стало жарко от этих мыслей.

Вдруг ужасная мысль пронзила его.

- О, боже! — простонал он. — Если они хихикали вокруг меня весь день, то, что же творилось на уроках Зельеварения?

Он мог представить, в каком сейчас настроении мужчина, особенно после неприятной утренней ссоры и влияния на него дикого оборотня. Гарри был рад как никогда, что у них сегодня не было Зелий. Вот только в отличие от остальных, ему сегодня предстояло встретиться с Северусом ночью, ведь они спали в одной кровати.

Он застонал и опустил голову на стол.

- Я ненавижу свою жизнь.

После обеда Поттер неохотно вернулся в свои комнаты. Войдя, он сразу понял, что Северуса там нет. Облегченно вздохнув, Гарри сел на диван перед камином, собираясь сделать домашнюю работу, но без компании друзей это было так скучно, что он никак не мог сосредоточиться.

Он думал о все еще привязанном к кровати в лазарете Ремусе, и о Сириусе, который будучи в безопасности в Уинтерленде, не подозревал о событиях, способных разрушить его жизнь. Он думал и о Северусе. Об их ссоре этим утром. «Я защищал тебя ценой моей жизни, год за годом рисковал ради тебя», - сказал ему Северус. Неужели он, правда, полагал, что Гарри настолько слеп, что не знает, как много он для него сделал? Ради Бога, да мужчина женился на нем, чтобы спасти его от Министра! Гарри никогда не забывал об этом.

«За последние четыре месяца я изменил свое мнение о тебе, дал тебе дом, старался создать приемлемые для тебя условия жизни», - голос Северуса все еще звучал у него в голове. Парень внезапно понял, что ничего не дал Северусу взамен. В Волшебном мире были определенные правила, касающиеся денег, собственности и поведении. Так, что положение Гарри в этом браке не давало ему никакой возможности дать что-то взамен. Он не мог даже сам расплатиться за свои покупки, не задев этим по какому-нибудь старомодному закону честь Северуса.

Он старался быть послушным и меньше попадаться Северусу на глаза. Оглядевшись, можно было заметить, что в комнате находилось всего несколько его личных вещей, которые Гарри хватило смелости принести в строгую гостиную Северуса. Ему хотелось поставить в рамку несколько фотографий, но он понимал, что Северус вряд ли обрадуется фотографиям Мародеров и его мамы в его собственном доме. Кроме того, это было бы вторжением в его личное пространство. По крайней мере, Гарри мог спокойно держать свою метлу в углу комнаты около двери, вместо того, чтобы прятать ее под кроватью. А для Хедвиг недалеко от камина был расположен удобный насест, хотя в Хогвартсе она предпочитала жить в совятне. Но Гарри не считал, что он слишком обременяет жизнь Северуса.

И он, правда, старался держаться от мужчины подальше, по крайней мере, сначала. Вечера он проводил с друзьями в гриффиндорской башне. Но через некоторое время ему стала нравиться компания Северуса, или, по крайней мере, он не ненавидел ее, как раньше. Гарри стал проводить с ним все больше и больше времени по вечерам. Возможно, он был неправ? Может, мужчина только терпел его, как обязанность, которую, как он думал, обязан выполнять супруг? Может Гарри действительно просто эгоистичный, испорченный мальчишка, как часто любил говорить Северус?

Подтянув колени к груди, он защитным движением обхватил их руками, подсознательно сворачиваясь в калачик, чувствуя, как волна страдания захлестнула его. Он говорил себе, что должен перестать волноваться обо всем этом. Но Сириус уехал, а Ремус был заперт и связан, и Гарри неожиданно почувствовал себя ужасно одиноким. Он не хотел беспокоиться, сердится ли на него все еще Северус или он уже давно обо всем забыл. Ему не хотелось вспоминать все, что происходило до их с Северусом брака несколько месяцев назад. Не хотелось думать о том, что мужчина ненавидел его все предыдущие года. Он повторял это ему так часто, что Гарри автоматически ненавидел его в ответ. Но, не смотря на то, что было, сама идея сказать теперь Северусу, что он его ненавидит — была отвратительна для Гарри.

Всего две ночи назад в Уинтерленде, когда он лег рядом с Северусом в кровать и спросил: не сердится ли он на него, парень боялся, что расстроил супруга тем, что снова влез в неприятности. Но Северус был так добр к нему в ту ночь, что даже его поддразнивания были почти веселыми. Гарри не хотел, чтобы они снова ненавидели друга как раньше.

Неожиданно сверкнувшее пламя прервало его размышления. В огне появилась голова Дамблдора и Гарри резко сел, с надеждой глядя на директора.

- О, ты здесь, мой мальчик, - добродушно сказал он. - Возьми, пожалуйста, свою мантию-невидимку и отправляйся в больничное крыло. Нам надо кое-что сделать.

- Хорошо, сейчас буду, - пообещал Гарри и бегом рванул в спальню, чтобы достать из сундука мантию-невидимку.

Выбегая из своих комнат, гриффиндорец мельком взглянул на часы в гостиной. Оказалось, он сидел на диване гораздо дольше, чем предполагал. Через пару минут начинался комендантский час. Должно быть, большая часть студентов уже была в своих спальнях и готовилась ко сну.

Выбравшись из подземелий, Гарри шел тихими коридорами в сторону больничного крыла. МакГонагалл уже ждала его там. Когда он подошел, она мрачно ему улыбнулась и похлопала его по плечу, поторапливая его. Они прошли через кабинет мадам Помфри и оказались перед отдельной палатой. Дамблдор, мадам Помфри и Северус ждали около закрытой двери в палату.

- Я уже объяснил тебе ситуацию с Ремусом, - сказал Дамблдор Гарри. — Он согласился принять зелье, но, боюсь, только ты можешь дать ему его.

-Я? - удивился мальчик.

- Он становится слишком возбужденным, когда видит кого-то около себя, - объяснил Дамблдор. — Но ты сказал, что разговаривал с ним утром, и ты сидел рядом с ним, когда мы вошли утром в палату. Похоже, он довольно спокоен только, когда ты находишься около него. Я подозреваю, что волк внутри его считает тебя своей стаей, поэтому он не реагирует на твое присутствие так яростно, как на наше.

- И что я должен делать? — нервно спросил Гарри, посмотрев на Северуса, который держал в руках маленький стеклянный пузырек с темно-фиолетовой жидкостью. Мужчина не выглядел обрадованным сложившейся ситуацией, но покорно протянул зелье.

- Этого будет достаточно, - уверил он Гарри. — Убедись, что он все выпил. Просто вылей ему это зелье в рот. Только смотри осторожно, чтобы он тебя не укусил.

- Укусил меня?

- Не волнуйтесь, Вы не рискуете заразиться после этого ликантропией, - уверила его мадам Помфри. — Ремус заразен только, когда превращается в оборотня. Но человеческий укус тоже очень неприятная вещь. Поэтому постарайтесь держать свои пальцы подальше от его зубов. Не хотелось бы мне провести остаток ночи, прикрепляя Ваш большой палец обратно.

- Мы будет стоять прямо за дверью с палочками наготове, - объяснил Дамблдор. — Ты будешь в безопасности.

Но Поттер не беспокоился о своей безопасности. Он, правда, не думал, что Ремус может навредить ему. Гарри ужасно не нравилась идея опоить Ремуса Напитком Живой Смерти и, Мерлин знает на сколько, запереть его в Тайной комнате. Но он понимал, что это было единственное, что они могли сделать для него.

Он отдал профессору МакГонагалл свою мантию-невидимку и кивнул Дамблдору. Директор ободряюще ему улыбнулся и открыл дверь комнаты. Гарри шагнул внутрь.

Приблизившись к кровати, Гарри заметил, что Ремус выглядел еще более измученным. Его глаза были все еще желтыми и холодными, но теперь были наполнены таким гневом и отчаянием, что от этого у Гарри разрывалось сердце. Гарри увидел, что из-за попыток освободиться вокруг запястий мужчины кожа была немного стерта и покраснела. Гарри было больно от мысли, что Ремус весь день пытался вырваться из оков, чтобы снова быть с Сириусом. Он ненавидел то, что обо всем этом придется рассказать Сириусу. Гарри знал — это убьет крестного.

- Гарри, - прошептал Ремус. Его голос был хриплым и едва слышным. Гарри подумал, что он наверно кричал до тех пор, пока не сорвал голос. — Скажи ему, что мне жаль, - попросил Люпин. — Скажи ему, что мне жаль, Гарри.

- Все будет хорошо, - пообещал Гарри. — Все будет хорошо. Тебе только придется заснуть на некоторое время. А потом, когда у нас будет зелье, мы разбудим и излечим тебя. И Сириус будет здесь с тобой.

Но надежда, которая еще утром блестела в глазах мужчины, больше не появлялась в его глазах.

- Скажи ему, что мне жаль, - снова прошептал Ремус.

Гарри пообещал ему и вынул пробку из пузырька с Напитком Живой Смерти. На мгновение Ремус снова начал бороться с удерживающими его оковами, и Гарри задержал дыхание, в ожидании, когда тот успокоится. Наконец, Ремус ослаблено упал и Гарри осторожно поднес к нему зелье.

- Ты должен выпить его, Ремус, - сказал ему Гарри. — Пожалуйста, просто выпей.

Гарри так и не понял, осознал ли Ремус, что он ему говорил, или он просто отчаянно хотел пить, но мужчина разомкнул губы и позволил влить в себя зелье. Он судорожно глотнул, и сильная дрожь пробежала по его телу. Через несколько секунд его тело стало расслабляться. Ремус устало посмотрел на Гарри. Его глаза были почти человеческими.

Не в силах остановить себя, Гарри протянул руку и, коснувшись волос мужчины, отвел медового оттенка прядь от его лица. Несмотря на довольно молодой возраст, волосы кое-где уже были тронуты сединой. Ремус вздохнул и его глаза медленно закрылись. Он протяжно выдохнул и замер.

Через мгновение Гарри понял, что мужчина больше не дышит, и почувствовал, как волна ужаса накрыла его.

- Ремус! — в ужасе закричал он. - О Боже, Ремус!

Зелье должно было погрузить его в сон, а не убить его! Но мужчина больше не дышал и не двигался.

- Он не дышит! — в панике развернулся Гарри, ища помощь, и тут же почувствовал приятное тепло рук, обхвативших его плечи, как раз когда в комнату вбежали мадам Помфри и Дамблдор.

- Тшш, Гарри, все в порядке, - донесся из-за спины тихий голос. Это был Северус. Мужчина крепко держал его в объятьях, мягко шепча ему на ухо, стараясь успокоить. — Ты же помнишь, Напиток полностью замораживает того, кто выпьет его. Оно останавливает сердце и дыхание. Он только спит, он не мертв.

Мадам Помфи взмахнула палочкой и, просканировав Ремуса, утвердительно кивнула.

- Он в порядке, - объявила она и, от облегчения у Гарри подкосились ноги, но руки Северуса все еще утешающе обнимали его плечи.

Волнообразным движением палочки Дамблдор освободил Ремуса от оков, и мадам Помфри тут же занялась лечением поврежденной кожи на запястьях. Затем директор бросил заклинание Мобиликорпус и, подняв Ремуса в воздух, направил его из палаты. Гарри вздрогнул, вспомнив, как сам последний раз использовал это заклинание, чтобы отправить вереницу трупов в Бифрост. Это сравнение его совсем не успокоило. «Ремус не был мертв», - напомнил он себе.

Едва все вышли из отдельной палаты, МакГонагалл накинула на зависшего в воздухе Ремуса мантию-невидимку, скрывая его ото всех, кому бы вдруг вздумалось гулять этой ночью по замку.

- Ты готов отвести нас в Тайную комнату, мой мальчик? — спросил Дамблдор Гарри.

Гарри кивнул, хотя чувствовал себя еще более неуверенным, чем раньше. Хотя он знал, что это совершенно безопасно для Ремуса, ему все больше не нравилась идея оставить обездвиженного Ремуса в Тайной комнате. Он тут же вспомнил кровавую надпись на стене: «Ее скелет, навечно останется в стенах Тайной комнаты».

Все тихо шли по темным коридорам замка, на стенах которых, все портреты были подозрительно пусты. Гарри привел их в туалет для девочек на втором этаже и зашипел в сторону раковин, открывая вход в Тайную комнату. Ни МакГонагалл, ни Помфри не было с ними, когда они спускались в Тайную комнату последний раз, поэтому обе женщины не сдержали судорожного вздоха, когда проход открылся. Гарри показалось, что он видел, как при звуках парселтанга Помфри сделала знак, отгоняющий злых духов.

Вместо того чтобы рискованно скатываться по туннелю, Дамблдор и МакГонагалл левитировали всех вниз внутрь главной пещеры. Затем подсвечивая себе дорогу несколькими люмосами, они двинулись через пещеру к дверям, закрывавшим главную комнату. Всего несколько дней назад Гарри был здесь с Ремусом, Сириусом, Роном и Гермионой, но это было словно в прошлой жизни. К сожалению, на сей раз, у этого похода было намного более мрачное настроение. Гарри был рад, что благодаря Северусу, теперь в огромном зале не лежал, источающий жуткую вонь, полуистлевший труп Василиска. Теперь гигантская змея хранилась в виде ингредиентов в одной из лабораторий Северуса.

Они решили положить Ремуса в маленьком помещении библиотеки, где нашли все те книги. Полки теперь были пусты — Ремус, Северус и Дамблдор вычистили их. Но комната все еще была безопасна, а чары очистили ее от пыли и плесени.

МакГонагалл трансфигурировала одну из лимонных долек директора в большую кровать, и, мягко опустив на нее Ремуса, сняла с него мантию-невидимку. Мадам Помфри проверила его еще раз и объявила, что он все еще в отличном состоянии.

- А что случится, когда наступит полнолуние? — спросил Гарри. — Он трансформируется?

- Нет, - ответил ему Северус. — Ничто не прервет его Живую смерть, пока он не примет антидот.

- Мы можем еще раз проверить его во время полной луны, чтобы удостовериться, что с ним все хорошо, - сказала мадам Помфри Гарри. — С ним все будет в порядке. Он не первый оборотень, который выпил Напиток Живой Смерти.

- А мы можем оставить для него свет? — спросил Гарри Дамблдора, приходя в ужас от мысли, что придется оставить здесь Ремуса одного в темноте.

- Конечно, Гарри, - заверил его Дамблдор и махнул палочкой, после чего тут же около кровати появился маленький столик с фонарем в виде золотого шара. Он искрился и испускал мягкий теплый свет. Дамблдор также бросил на комнату Согревающие чары, и Гарри почувствовал, как пронизывающий до костей зимний холод, исчезает. — С ним все будет хорошо, Гарри.

Гарри кивнул и, шагнув к кровати, взял Ремуса за руку. Рука была совершенно неподвижна, и эта неподвижность ощущалась неестественной.

- Мы вернемся, Ремус, - мягко прошептал Гарри, нежно сжимая его руку. Но Ремус не шелохнулся, продолжая все также неподвижно лежать на кровати.

Они поднялись из Тайной Комнаты в полной тишине. Каждый был поглощен своими мыслями. Запечатывая дверь в Комнату, Гарри не мог не задаться вопросом, сколько же пройдет времени, прежде чем, они снова вернутся сюда с зельем, чтобы излечить Ремуса от Ликантропии.

В коридоре второго этажа все разошлись и Гарри с Северусом в молчании направились в подземелья. Зайдя в гостиную, мужчина зажег палочкой огонь в камине и на минуту скрылся в лаборатории, чтобы захватить зелье. Гарри опустился в кресло перед огнем, чувствуя себя совершенно потерянным.

- Тебе что-нибудь нужно? — спросил Северус, вернувшись в комнату. Он держал в руках маленький стеклянный пузырек, в котором Поттер сразу узнал Успокоивающее зелье. Он отрицательно мотнул головой.

- Я в порядке, - замерил он мужчину и увидел, что Северус сам выпил зелье. — Ты все еще злишься? — неуверенно спросил Гарри. Северус был так внимателен и добр к нему, успокаивая, когда он запаниковал из-за Ремуса, что у Гарри появилась надежда, что они помирятся и у них все снова будет как прежде.

Северус нахмурился, услышав вопрос.

- Не то чтобы злюсь, - ответил он. — Просто… не в духе, я полагаю. Сейчас, когда Люпин спит и больше не влияет на нас, надеюсь, все вернется к тому, как было.

Он сел в кресло напротив Гарри. Мальчик, наблюдая, как танцуют яркие языки пламени, чувствовал, что мужчина изучает его лицо.

- Ты в порядке?

Несмотря на жар от огня, Гарри вздрогнул, но заставил себя кивнуть.

Северус надолго замолчал, но не отрывал пристального взгляда от лица мальчика.

- Что ты имел в виду утром? — спросил, наконец, мужчина мягким голосом. — Когда ты сказал, что РАНЬШЕ между нами ничего не было?

Гарри запустил пальцы в спутанные волосы и подтянул ноги к себе, уютно сворачиваясь в мягком кресле.

- Это было глупо, - не смотря на мужчину, тихо ответил он.

Он чувствовал, как эмоции раздирают его. Возможно, после всего, что случилось, он все-таки должен был выпить Успокаивающее зелье. Но, тем не менее, он чувствовал, что должен ответить Северусу.

- Я знаю, что у тебя есть свое представление о том, как ты должен вести себя со мной или не именно со мной, а со своим супругом - не важно, кто он. Вероятно, это написано где-нибудь в книге по этикету. У тебя свое представление о том, что ты можешь или не можешь говорить мне… Черт, ты даже извинился передо мной в первую ночь, - Гарри слабо улыбнулся, вспомнив этот момент. — Я полагаю, что думал, что ты это сделал из-за меня. Ты был прав - я эгоист. Я сказал то, что хотел сказать — что между нами ничего не было — потому что я думал, что ты поймешь, что я подразумевал - «раньше», до того, как все это произошло, до того, как мы поженились.

Он пристально взглянул в темные глаза Северуса, ища и не понимая, что обозначает выражение лица мужчины. Оно было непроницаемо и так тщательно скрывало все его эмоции, что Гарри не знал, услышал ли Северус хоть что-нибудь из того, что он сказал. Вероятно, нет, но он, так или иначе, собирался продолжить.

- Я был неправ, - сказал Гарри. — Потому что ты не знаешь, что то, что имело значение для тебя — это было одно, а то, что имело значение для меня — кое-что другое, кое-что эгоистичное. Но я хочу чтобы ты знал, что я знаю все, что ты сделал для меня: то, что долгие годы ты рисковал из-за меня жизнью, и что ты создал для меня хорошие условия жизни, и все жертвы, которые ты приносил ради меня. Я, правда, знаю.

Гарри было важно, чтобы Северус понял, что он хочет сказать.

- На третьем курсе Сириус предложил мне жить с ним, - сказал ему Гарри, вспоминая, как впервые встретил Сириуса. Северус пошевелился от напоминания и Гарри поспешил продолжить, прежде чем мужчина успел бы сказать что-то неприятное о его крестном. — Он хотел дать мне дом, но обстоятельства никогда не позволяли ему это сделать. Ирония в том, что ты — единственный человек, кто дал мне настоящий дом и это очень много значит для меня. Мне очень жаль, если я рассердил тебя.

Северус сделал длинный глубокий вдох, а затем наклонился вперед, положив руки по обеим сторонам бедер, и пристально уставился на Гарри, пытаясь выяснить, что точно он говорил. Он долгое время молчал, и его выражение лица все еще было непроницаемо, но казалось, будто он что-то искал в глазах Гарри. Мальчик чувствовал себя совершенно эмоционально исчерпанным, он больше не знал что думать.

- Что это? — тихо спросил Северус. — Эгоистичная вещь, которую ты сказал, что имел в виду?

Поттер тяжело вздохнул, чувствуя себя странно пустым внутри.

- Что это был я. Что все, что ты сделал — ты сделал для меня. Не как выполнение своей обязанности, или из-за того, что я Мальчик-который-выжил, или из-за того, что я твой супруг, а просто потому, что это я… просто я… просто Гарри…

Что-то особенное проскользнуло в глазах Северуса, какая-то сильная эмоция, которая заставила глаза мужчины засиять.

- Гарри, - мягко сказал он бархатным голосом. — Обязанность — было последним, о чем я думал, когда отправился за тобой в Уинтерленд.

Это не было предложением дружбы — это было что-то… что-то гораздо большее, чем Гарри когда-либо имел. Что-то необыкновенное. Искра тепла, яркая и дающая надежду, мигом заполнила пустоту внутри мальчика. Он неуверенно улыбнулся, не зная, что ответить. Когда Северус улыбнулся ему в ответ, Гарри радостно усмехнулся и откинулся назад в своем кресле, снова переводя взгляд на огонь. Гарри чувствовал, будто у него гора с плеч упала, даже если это только временно.
Ладно, возможно, теперь он не был одинок. Возможно, больше никогда не будет.

Комментарий автора:
Я рада, что всем так понравилось описание «разговоров» Гарри со всеми, кого он встречал. Мне было приятно написать довольно тихую главу, после таких динамичных прошлых глав. Иногда нужно сесть и посмотреть реакцию остальных. Гарри было необходимо время отдышаться — и это то, в чем Рон и Гермиона — бесценны.

Мое решение проблемы Драко будет в следующей главе.

Глава 45 - Приручение Дракона.

Северус еще долго сидел у огня, после того, как Гарри лег спать. Он был рад, что принял Успокаивающее зелье прежде, чем поговорил с мальчиком, потому что даже с ним, внутренний мир Северуса превратился в хаос. Он все еще чувствовал сильный гнев, который больше не был направлен на юношу, вынужденного стать его мужем. Нет, теперь он злился только на Дурслей, которые, как оказалось, нанесли мальчику столь глубокую рану, что желание иметь семью казалось ему эгоистичным.

Гарри считал эгоистичным желать, чтобы любые добрые чувства, обращенные к нему, вызывал он сам, а не та роль, которую он был вынужден играть в жизни. Сейчас Северус глубоко сожалел о словах, которые сказал этим утром, и о том, как сильно он ошибался в сказанном. Хотя улыбка, которой Гарри его наградил, говорила о том, что мальчик ему легко все простил, внутри все еще оставалась рана, и Северус не знал как её залечить.

Мерлин, как же мальчик сбивал с толку. Он ставил Северуса в тупик на каждом шагу. Но в сердце все еще оставалась надежда — было очевидно, что мальчик что-то чувствовал к нему, было непонятно только, во что эти чувства выльются в будущем. Северус решил во что бы то ни стало сохранить доверие Гарри, его благодарность, желание быть значимым для него, быть членом его семьи — а о чувствах подумать потом. И когда Гарри улыбнулся ему, Северус почувствовал, что его сердце готово вырваться из груди.

Однажды, сказал он себе, он хотел бы встретиться с Дурслями лицом к лицу, и ему очень хотелось бы увидеть, как эти трое корчатся от стыда за то, что они сделали. Он хотел увидеть, как они сожалеют о каждой эгоистичной и жестокой вещи, которую они когда-либо сделали своему племяннику. Однажды, пообещал он себе, он получит свою долю мести, не зависящую от заклинаний, которыми Альбус проклял их.

Гарри лег спать вскоре после их разговора, без лишних просьб, и Северус предположил, что он теперь крепко спал под влиянием зелья Сна без сновидений. Северус тоже хотел лечь спать и оставить этот день позади, но не решался. Злость на Дурслей была не единственным чувством, которое им овладевало — желание прикоснуться к Гарри так никуда и не исчезло, несмотря на Успокаивающее зелье.

Он крепко прижал к себе Гарри тем утром, когда увидел, насколько близко тот стоит к дикому оборотню — и все что он смог сделать — это отпустить мальчика, когда Альбус попросил об этом. А сегодняшним вечером, видя как запаниковал Гарри, думая что оборотень умер, понадобилось все самообладание Северуса, чтобы не обнять его снова. Вместо этого, он коснулся плеч мальчика, и был отчаянно благодарен, когда его не оттолкнули.

Честно говоря, он был противен самому себе. Он гордился своим самообладанием и уж точно никогда не желал ни одного из своих студентов. Его последним любовником был человек его возраста - умный, очаровательный блондин по имени Андрэ, которого он встретил на Конференции по Зельям. А перед ним была темнокожая женщина, лет на десять его старше, с которой Северус ездил на Амазонку, в поисках редких ингредиентов для зелий. Он всегда доминировал над партнером во всех отношениях и никогда не искал себе кого-нибудь настолько молодого, или настолько наивного и невинного, все его любовники знали, на что шли. Он никогда не ревновал кого-либо из своих любовников и никогда о них не заботился. Он без сожаления расставался с ними. И уж точно никогда не искал кого-то настолько молодого и не знающего точно, что он хочет от отношений. Северус никогда не соблазнял девственников.

Альбус объяснил, что влияние дикого оборотня не внушило им чужеродных чувств, а только усилило уже существуюшие эмоции. Оказалось, что Гарри пробуждал в нем те чувства, которые он прежде подавлял — собственничество, ревность и желание управлять. Он считал эти эмоции недостатком характера, несмотря на то, что они были главными в жизни его отца. Также он успокаивал себя пониманием, что наряду с этими чувствами присутствовала и огромная потребность защищать. Но ощущать такую жажду к кому-либо настолько моложе его, к кому-то столь невинному — Северус не знал что и думать.

В памяти всплыли слова Люциуса: «Я не знал, каким привлекательным стал мальчик… я не слепой. Я всегда предпочитал девушек, но в мистере Поттере ощущается власть». Насколько он знал Люциуса, а он знал его всю свою жизнь, Люциус Малфой никогда не интересовался мужчинами. Диана говорила, что даже Джулиус пытался его соблазнить, но потерпел поражение. И хотя Люциус, безусловно, не постеснялся бы обольстить девственницу или кого-то моложе его — он убил отца Северуса из-за барышни, которой было чуть больше четырнадцати - это всегда были девушки.

И все-таки Люциус заинтересовался Гарри — по этой причине МакГонагалл охраняла дверь вчера вечером, во время встречи с Фаджем. Северус заметил, каким взглядом Люциус посмотрел на Гарри в Большом зале, так что он не собирался подпускать мужчину ближе, чем на 10 футов к мальчику.

- Власть? - спрашивал он себя. Неужели именно она так привлекает его? Он никогда не доверял тому, что пропагандировал Темный Лорд — вся его идеология казалась безумием, в ней виделась угроза. Он присоединился к Пожирателям Смерти только для того, чтобы остановить отца и отстоять честь семьи. Но, несмотря на несогласие с идеей, он осознавал всю привлекательность власти. Какую-то часть образа жизни Пожирателей он все-таки принял — кровавый спорт - смертельные дуэли с мечом против любого соперника, достаточно глупого, чтобы разгневать его, или настолько безрассудного, чтобы бросить ему вызов.

Отчасти, в этом были виноваты мародеры. Своими издевательствами они заставляли его желать мести. Но он всегда считал дуэли спортом, а не отражением собственной сущности. И когда Северус начал шпионить для Альбуса, он всегда помнил о своей главной цели. Неужели его мотивы не были столь чисты, как он привык думать? Неужели он присоединился к Альбусу и Ордену потому, что хотел быть частью чего-то большего, ради получения доступа к огромной власти, которой обладает Альбус Дамблдор, а не потому что это было правильно?
Неужели Гарри привлекает его именно по этой причине?

Мальчик был еще молод и наивен. Он всегда будет меньше, стройнее и изящнее, а также физически слабее, чем Северус. Но, несмотря на это, становится все более и более очевидно, что Гарри Поттер магически сильнее, чем он - возможно, сильнее, чем все они. В шестнадцать лет, мальчик колдует так, как Северус не сможет никогда. Он никогда не смог бы поднять тот камень, Гарри вообще непринужденно использовал заклинания, которые ни у кого больше не работали. И хотя мальчик не был силен в Окклюменции, его ум, нерушимая воля и сила духа не позволяли ему сдаваться независимо ни от чего.
Не имея совершенно никаких знаний о владении мечом, мальчику удалось победить василиска в двенадцать лет. Он был заперт в чулане большую часть своей жизни и все же, без колебаний, повел в бой армию закаленных воинов. А вечером, коснувшись Гарри, Северус почувствовал опьяняющую силу, исходящую от его кожи.

Так что же? Все его «чувства» были лишь результатом стремления к власти? Было ли в нем хоть что-то хорошее, благородное, ну или хотя бы просто чистое для борьбы со злом, что-то еще, кроме слизеринских амбиций? Весьма удручающая мысль.

И все же, он не соврал Гарри. Он не думал об обязанности или чести, когда вслепую бежал в Уинтерленд, чтобы спасти мальчика. Единственное, о чем он думал — это благополучное возвращение Гарри. Он защитил бы его даже ценой своей жизни.
Северус вздохнул и покачал головой. Почему к гриффиндорцам не прилагались инструкции? Это, конечно, сделало бы его жизнь намного легче.

****

Чарли Уизли никогда не считал себя подлым человеком. Как и большинство гриффиндорцев, он окунался в опасности с головой, а заговоры и махинации оставлял слизеринцам. Однако, работая с драконами, он научился охотиться и расставлять ловушки.

Он не был уверен, чем именно было вызвано это наваждение — на первый взгляд это было просто мимолетное увлечение. Он видел, каким взглядом Драко Малфой смотрел на него тем вечером — многие молодые люди смотрели на него также. И два года назад, на Турнире Трех Волшебников, он также несколько раз ловил взгляды наследника Малфоев. Это было всего лишь мимолетным увлечением, было бы глупо полагать, что один из гордых могущественных Малфоев может посмотреть на бедных Уизли с чем то большим, чем презрение.

Но вчера вечером Драко не просто смотрел, он сумел привлечь внимание самого Чарли. О, он прекрасно понимал почему это не было хорошей идеей - молодой человек был испорченным мальчишкой, сыном Пожирателя Смерти и, скорее всего, будущим узником Азкабана. Но все эти причины казались незначительными против совершенной красоты юноши. Он был элегантен и изящен, светлая кожа, золотистые волосы, розовые губы и глаза цвета летнего неба. Чарли не мог не обратить на него внимание, даже осознавая, что больше ему ничего не будет позволено.

Но когда Северус рассказал им о предложении Люциуса, и он увидел дикую ярость, охватившую Ремуса, что-то странное вошло в Чарли — чувство сильного гнева из-за того, что случилось с Сириусом и Ремусом. Его мысли вновь вернулись к Драко — ведь Сириус теперь будет его ненавидеть. А вдруг он сделает ему больно? Причинит ли волк боль мальчику? Неужели они причинят вред этой светлой коже и золотым волосам, неужели погаснет блестящий синий блеск этих глаз? В тот момент Чарли захлестнуло чувство собственничества и желание остановить то, что происходит, любой ценой. Ни Ремус, ни Сириус не заслужили такой участи, и Драко был предназначен для чего-то другого, для кого-то другого. Драко был предназначен для него. Даже его имя было знаком судьбы - Draconis, Дракон.

Так Чарли решил сделать ловушку для дракона. Он подавил в себе все муки совести по этому поводу. В конце концов так было лучше для всех. Сириус и Ремус не заслуживали этого, а Драко, очевидно, был просто товаром, который Люциус решил обменять. По крайней мере, таким образом Драко будет с человеком, который заботится о нем — с тем, кто будет защищать его. А всю ответственность за разворачивающиеся события должен принять Люциус Малфой, который и заварил всю эту кашу.

Найти приманку было достаточно легко. Он разговаривал с молодым человеком во время урока по Уходу за магическими существами. Когда он передал Драко щенка крупа, он коснулся руки молодого человека и был полностью удовлетворен тем, как потемнели глаза Драко от прикосновения. Он покраснел, когда Чарли вскользь упомянул о красоте молодого единорога в конюшне. Приманка была установлена, следующий шаг был за Драко.

Чарли заканчивал обрабатывать рану на бедре одного из тестралов, когда услышал звук открывающейся двери. Недавно закончился обед, и большинство студентов были в своих комнатах. Повернувшись, он увидел Драко, пробирающегося в конюшню, закутанного в теплую одежду из-за сильного холода. Его золотистые волосы, казалось, пылали под светом волшебных огней, освещающих комнату.

Чарли молча вышел из загона с тестралом, закрывая за собой ворота. Он смотрел, как Драко пробирается к противоположной части загона, туда, где был размещен маленький единорог. Молодой человек еще не заметил, что был не один.

Чарли раньше избегал единорога, он находился здесь ради тестралов. Единороги были очень красивыми существами — их белая шерсть мерцала как лунный свет, рожки были словно хрустальные, но они также были очень суетливыми и позволяли касаться себя только девственникам. Чарли уже несколько лет не мог этого сделать, но он с улыбкой наблюдал, как маленький жеребенок единорога с нетерпением прижимается к заграждению, чтобы Драко смог погладить его мягкий нос. Осознав причину, Чарли опять почувствовал вину, но подавил её, еще больше уверившись в правильности своих действий. Сын Пожирателя Смерти или нет, молодой человек был невинен перед тьмой.

-Ты ему понравился, - сказал Чарли тихо. Слизеринец не испугался, подтверждая Чарли, что пришел к нему, а не ради единорога.

Драко повернулся к нему, заменяя выражение восхищения на своем лице фирменной малфоевской усмешкой. Молодой человек не пытался отойти от единорога и продолжал гладить его нос. Чарли знал, что Драко даже понятия не имел - что это означает — все-таки слизеринцы славились своей дикой репутацией. А значит остальная часть его ловушки никогда не обнаружится. Единороги были описаны в пятом учебнике по Уходу за магическими существами, наряду с драконами. Было очевидно, что Драко не читал то, что написано мелким шрифтом.

- Конечно я ему нравлюсь, я же Малфой. - надменно ответил Драко, и, хотя он старался смотреть Чарли в глаза, его взгляд то и дело скользил по его фигуре, задерживаясь на одетых в кожу ногах. На щеках мальчика выступил румянец, а дыхание стало более частым.

Чарли улыбнулся и медленно сделал шаг навстречу, двигаясь осторожно, чтобы не спугнуть. Было важно привлечь внимание молодого человека к себе. «Что особенного в том, чтобы быть Малфоем?» спросил Чарли задумчиво.

-Что Вы понимаете, Вы всего лишь Уизли, - его пристальный взгляд на сей раз скользил по очертаниям широких плеч и узкой талии, задерживаясь на открытом вороте наполовину расстегнутой рубашки, из-под которого виднелась полоска золотистой кожи. Работая с драконами по всему миру, он сутками напролет находился на солнце, это сделало его кожу бронзовой, и у него не было веснушек, как у его младших братьев. Затем Драко заметил вещь, висящую на шее Чарли, и глаза его широко распахнулись. Сработала ловушка, против которой не мог устоять ни один Дракон.

- Что это? - спросил Драко, теряя всякий интерес к единорогу и полностью переключая его на Чарли. Жадность — черта, присущая всем Малфоям, и Драко, при всей его невинности, не был исключением.

Чарли приподнял цепочку, чтобы Драко мог лучше рассмотреть предмет на его шее. На первый взгляд это было похоже на золотой галлеон, но не было никакой маркировки Министерства, присущей английской валюте. Предмет имел форму грубо сделанного галлеона. Вся привлекательность была в материале, из которого он был сделан— нигде в мире не было ничего подобного. Золото, казалось сияло изнутри, как если бы поверхность металла была прозрачной, и золотое свечение исходило от живого пламени глубоко внутри. Не испуская своего собственного света, предмет гипнотически блестел и мерцал, поглощая весь свет вокруг себя.

- Ты никогда раньше не видел золота дракона?- спросил Чарли, слегка покачивая монеткой, отчего она замерцала еще сильнее.

- Золото дракона? - повторил Драко, не отрывая взгляда голубых глаз от блестящей поверхности.

- Это золото было закалено огнем дракона. Это одно из самых редких веществ в мире.

- Где вы его взяли? - спросил молодой человек, делая шаг в сторону Чарли.

- Это финальная часть обучения для каждого Укротителя драконов. Мы должны пробраться в пещеру к самому старому и древнему дракону и украсть для себя часть его золота. Оно используется для приручения более молодых драконов. Ни один дракон не может устоять перед такой приманкой, мы пользуемся этим для их приручения, - этими словами Чарли навсегда успокоил в себе любое чувство вины — он ведь предупредил мальчика, в конце концов.

Драко подошел ближе и протянул руку, чтобы прикоснуться к золоту, но Чарли сжал монету в руке, скрывая её от глаз и не давая прикоснуться. Молодой человек возмущенно посмотрел ему в глаза. Чарли только лениво улыбнулся.

- Золото дракона является священным и очень волшебным артефактом, — сказал он ему. — Я позволю тебе коснуться его, но только за определенную плату.

Гнев, появившийся в глазах молодого человека при этих словах, сменился заинтересованностью. Казалось, он только что осознал, насколько близко стоит к Чарли. Его лицо покраснело, а в глазах появился голод.

- Какова цена? - спросил Драко, бессознательно облизывая губы, на которые, не отрываясь, смотрел Чарли.

- Поцелуй, - ответил Чарли — Как в старых сказках.

Это было очередным предупреждением, но молодой человек проигнорировал его, как и все предыдущие. Он вновь посмотрел на кулак Чарли, в котором было спрятано золото. Подняв руку, Драко мягко провел своими ухоженными пальцами по содранным костяшкам кулака. При этом жесте Чарли задержал дыхание, в этот момент он понял — он ни за что не отступит от намеченной цели. Этому дракону он уйти не позволит.

- Хорошо, - мягко согласился Драко. — Поцелуй.

Получив согласие, Чарли не стал терять время, чтобы молодой человек не передумал. Он обхватил затылок Драко другой рукой, запутываясь пальцами в шелковых прядях белокурых волос, и притянул к себе его тонкое тело, захватывая рот в неистовом поцелуе. В первый момент мальчик был шокирован, но, спустя мгновение, его руки заскользили по крепкой груди Чарли и вокруг его тела. Выпустив золото, Чарли обхватил его талию второй рукой, притягивая мальчика ближе и жадно углубляя поцелуй, буквально пожирая нежно-розовые губы. И Драко ответил ему, вспоминая свой голод и вожделение, которые он чувствовал при каждом взгляде на Чарли.

Когда, наконец, Чарли закончил поцелуй и слегка отодвинулся назад, он мог видеть покрасневшее лицо Драко и его распухшие губы. Драко продолжал обнимать его и не собирался отпускать, выглядя совершенно ошеломленным случившимся. Тем не менее, игнорируя возбуждение, а может и наслаждаясь им, он сильнее прижался к телу Чарли и коснулся рукой золота, свободно висящего на его груди. Глаза его сияли, когда пальцы коснулись монеты.

- Теплый, — выдохнул он, и пламя внутри золота колебалось и двигалось в ответ на его внимание.

- Ты ему понравился, — поддразнил Чарли, проводя рукой вниз по спине и лаская крепкие мышцы.

Драко застонал, прижимаясь ближе и поднимая в нетерпении лицо. И Чарли поцеловал его снова, глубоко проникая языком в его рот. Понадобилось всего несколько мгновений, чтобы Драко стал рывками стаскивать с него рубашку, извиваясь и прижимаясь к нему, стремясь дать выход страсти, рвущейся из него.

Собрав все силы, Чарли отступил от него, разжимая объятия. Драко смотрел на него дикими, жадными глазами, смущенный таким поворотом событий. Он наблюдал в тишине, затаив дыхание, как Чарли двинулся к одному из пустых загонов в дальнем конце конюшни.

- Ты идешь? - тихо спросил он, взглянув через плечо и насмешливо улыбнувшись. Голос его был низким и наполненным надеждой.

Драко даже не колебался, тут же последовав за ним, глаза его сверкали в предвкушении.
Чарли втащил его в сумрак загона, стянул тяжелую зимнюю мантию, в которую был одет юноша, и бросил её вниз, на душистое сено, покрывающее пол. Пока парень не вспомнил, что Малфои не будут делать что-то столь глупое, как лежание на полу, Чарли привлек его к себе и поцеловал, укладывая на мантию и сено и накрывая собой. Он тихо застонал, когда руки Драко обхватили его, принимая его страстное желание.

Ему казалось, что он мог часами изучать совершенное тело Драко, нежная кожа которого без одежды была еще более прекрасна, чем он себе представлял. Неопытность Драко была очевидна, поскольку он задыхался и краснел при каждом новом прикосновении, но он также стремился запомнить все, что делал Чарли. Было странно, как мягкие ласки или прошептанный комплимент, могли вызвать такие сильные реакции в нем, как будто с ним прежде никогда не обращались с такой заботой или нежностью. И Чарли сожалел, что у него не было большего количества времени этим вечером, чтобы провести часы, поклоняясь телу, трепещущему под ним. Он пообещал себе уделить этому внимание в их последующие ночи. Не рискуя останавливаться и сбивать настроение мальчика, он прошептал заклинание, чтобы его подготовить. Сейчас единственное, что он мог сделать - осторожно войти в тело Драко и медленно двигаться вперед, стараясь не причинить боли. Несмотря на это, Драко вскрикнул и ухватился за него, царапая ногтями спину и утыкаясь лицом в шею Чарли, как будто стараясь скрыть слезы, выступившие на глазах. Чарли нежно поцеловал его и погладил по волосам, останавливаясь, чтобы позволить Драко привыкнуть к ощущениям. Оставалась последняя вещь, напомнил себе Чарли, финальная часть западни. Наступил момент, чтобы закрыть и запереть дверь клетки.

- Драко, - прошептал он, пристально глядя прямо в голубые глаза, - я дам тебе часть моего Золота дракона, но ты должен попросить. Попроси его.

Взгляд Драко упал на кусочек золота, висевший на цепочке между их телами. Золото вращалось и сверкало, привлекая его внимание. Чарли медленно двинул бедрами, входя глубже в Драко и вызывая его стоны.

- Да, - прошептал он, выгибаясь, — Дай мне, дай мне золото.

Этого было достаточно. Поддерживая себя одной рукой, Чарли схватил монету и прошептал заклинание, вызывающее реакцию в золоте. Монета разделилась на две части, и Чарли прижал кусочек к груди Драко, позволяя ей соприкоснуться с его кожей. В большем Чарли не нуждался. А потом он отбросил все мысли о золоте в сторону и дал волю желаниям своего тела, двигаясь все быстрее в голодной плоти под ним.

Все размышления о правильности содеянного были забыты, остался только пылкий огонь и потрясающее ощущение света и силы между их телами. Он жадно целовал Драко, не переставая двигаться и доводя парня до финала. Почувствовав, как Драко выгнулся и застонал, он ускорил движения и кончил в него. Открой Драко глаза, он увидел бы ослепительное свечение, исходящее от обоих кусочков Золота дракона одновременно.
Позже, Чарли взял половинку золота Драко, и, оперевшись на один локоть, наблюдал как блондин приходит в себя. Мягко поглаживая тело Драко одной рукой, наблюдая, как от наслаждения на красивом лице появляется удовлетворенная улыбка.

В конце концов Драко вспомнил о золоте и потянулся к груди, чтобы взять свою половинку. Его глаза расширились, когда он увидел свой кусочек, который, в отличие от золота на груди Чарли, был огненно-красным. Огонь в нем горел, как расплавленная лава, а металл стал цвета самого чистого рубина. Он стал еще красивее и привлекал к себе еще больше внимания.

- Он красный, — выдохнул Драко в шоке.

- Конечно, Драко, — ответил Чарли. — Оно всегда краснеет, когда его отдают, - если мальчик и заметил, нежность, прозвучавшую в его голосе, то никак не прокомментировал.

- Почему оно краснеет? - спросил Драко с любопытством.

- Разве ты не читал ваш учебник за пятый курс, по Уходу за магическими существами? Там подробно все изложено в приложениях о Золоте дракона, - рассмеялся Чарли.

- Конечно читал - солгал Драко, а затем удовлетворенно улыбнулся, как будто только сейчас осознав насколько редкой вещью теперь обладает.

Чарли улыбнулся и сел, не обращая внимания на свою наготу. Он потянулся за кожаными штанами, зная, что Драко рассматривает теперь не свое золото, а его тело. Не обращая внимания на оценивающий взгляд, Чарли палочкой призвал из своей одежды тонкую золотую цепь. Взяв у Драко часть Золота дракона, он прикрепил его к длинной цепочке. Драко с любопытством наблюдал за его действиями. Жестом попросив Драко сесть и повернуться, он аккуратно надел цепочку на шею молодого человека, замечая на лопатке бледную татуировку наследника — она потемнеет в тот день, когда его отец умрет, и Драко станет главой семьи. Используя палочку, Чарли соединил концы цепочки. Интересно, сколько времени понадобится Драко, чтобы понять, что она не снимается?

- Вот и все, мой Дракон - сказал ему Чарли. - Теперь ты можешь показать свой подарок всем своим друзьям.

Драко, казалось, был доволен этой идеей — он теребил золото в самодовольной радости. Чарли нежно поцеловал его в лоб, и молодой человек покраснел от такого внимания.
Несмотря на согревающие чары в конюшне, без одежды они быстро замерзли. Медленно одеваясь, Драко не переставал посматривать на Чарли, пока застегивал все пуговицы. Одевшись, они присели на сладко пахнувшее сено, прислушиваясь к завываниям ветра на улице.

- Я должен вернуться до комендантского часа, — вздохнул Драко через минуту.

- Я знаю, — согласился Чарли. — Уже почти пора.

Несмотря на это, Драко не сделал ни единого движения, чтобы уйти. Он, казалось, о чем - то задумался. Он убирал солому, цепляющуюся за штаны.

- Мой отец устроил брак для меня, - признался он тихо.

- Ты знаешь с кем?

Молодой человек покачал головой.

— Нет, — признался он. — Он мне не сказал. Только то, что это кто-то, подходящий мне по крови, - голос его был разочарованным, горьким.

- Я бы не волновался об этом слишком много, Дракон, - сказал ему Чарли.

- Ты бы не волновался? - в голубых глазах плескалась боль.

Запутавшись пальцами в золотых прядях волос, Чарли притянул его к себе, глубоко целуя и пытаясь успокоить случайно причиненную боль. Испорченный и высокомерный наследник Малфоев все еще был подростком, слишком эмоционально реагирующим на трудности.

- Конечно волновался бы, — сказал он ему после поцелуя. — Я считаю, что тебе об этом не стоит волноваться. У проблем есть свойство решаться. Все будет хорошо.

Драко пристально рассматривал его лицо, как будто ища некое обещание в глазах. Чарли только улыбнулся и погладил его по щеке, поражаясь безупречности кожи.

- Я могу прийти завтра? - спросил Драко, а потом покраснел, как будто смущаясь просить о подобном и боясь показать, как он в этом нуждается.

- Буду ждать с нетерпением. Спокойной ночи, Дракон.

Драко улыбнулся ему, и мягкое, застенчивое выражение было, вероятно, так же чуждо его характеру, как и честное выражение эмоций. В этот момент Чарли увидел, что мальчик вполне мог бы стать хорошим человеком, если убрать влияние его отца и темных сил, его окружавших. И хотя молодой человек не подозревал пока ни о ловушке, ни об ошейнике, который он теперь неосознанно носил, Чарли поверил в то, что все сделал правильно. Отныне Драко принадлежит ему, и он будет защищать его.

Комментарии автора.
Бедный Драко еще не знает о случившемся. Но скоро узнает. Я почти чувствую вину.....почти. Мне понравилось писать о Чарли — надеюсь вам тоже. Я подозреваю, что получу совершенно разные комментарии к этой главе. Чарли сделал довольно нехорошую вещь, но в его оправдание хочу сказать, что он тоже пострадал от ярости Люпина.

Я считаю необходимо уточнить - Гарри еще очень молод, и Северус не хочет привязываться к нему. И вот Драко - возраст тот же, однако уже вовсю кувыркается на сене. В защиту Драко хочу сказать, что он, будучи девственником, все-же лучше знает, чего ему хочется (Гарри не хотел жениться на Снейпе). И он был в отчаянии - поскольку знал, что ему предстоит жениться неизвестно на ком. Если он упустит Чарли сейчас, то другого шанса может и не представиться. Кроме того, в отличие от Гарри и Северуса, Драко и Чарли намного ближе по возрасту. Если Рону - 16 лет, то близнецам - 18, Перси 19-20, а значит Чарли где-то 21-23.

Некоторые спрашивали о реакции Люциуса на интерес Драко к Чарли - он назвал это извращением, хотя Чарли чистокровный. Очевидно, раз он выбрал для Драко Сириуса, то он не против мужчин. Нет, дело именно в Уизли - бедных крестьянах и предателях крови. И тот факт, что Андромеда вышла замуж за маггла, является для Люциуса более отвратительным, чем то, что Регулус сделал с троллем. Магглы, по классификации Малфоев, находятся ниже троллей.

Некоторые также спрашивали - связана ли история с Малфоем с главной? Связана. Я признаюсь, что обязательства Сириуса и план Чарли придумала позже, но у Люциуса с самого начала было определенное место в этой истории. Есть несколько вещей, которые надо было связать с главной историей, но я не знала как. Предложение Люциуса решило для меня многие проблемы - я смогла ввести в историю нужных мне персонажей. Хотя это не планировалось, в общую картину все вписалось довольно гладко. Это так же дало шанс показать мотивы Люциуса - которые будут важны в его будущей роли.

Я рада, что многие заботятся о судьбе Ремуса. Сначала было много критики по поводу того, что пара Ремус / Сириус забрала много внимания у пары Гарри / Северус. Но теперь читатели кажутся одинаково заинтересованы в обоих парах. Изначально я не планировала писать строго снарри - скорее рассказ о событиях большой войны. Отношения позволяют героям сосредоточиться на важных фактах их жизни, причем не только романтические, но и дружеские тоже. Поддержка друзей и семьи очень важна для Гарри.

Следующим утром, когда они, вдвоем с Роном, ждали Гарри, Гермиона читала газету за гриффиндорским столом. На первой полосе было много фотографий Гарри, сделанных в ту ночь, когда он вернулся в замок, облаченный в серебряные доспехи, словно герой волшебной сказки. Рон ничего не сказал той ночью, но Гермиона знала, что в нем начало тлеть пламя зависти. О, он не хотел опасностей или ответственности, и он, конечно, не завидовал ужасу, который должен постоянно преследовать Гарри. Но каждый мальчик в школе искал возможности оказаться в ореоле славы, постоянно сияющем вокруг Гарри. По иронии судьбы, единственным человеком, не желавшим этого, был сам Гарри.

Но она очень гордилась Роном в ту ночь. Он не сломался, когда его допрашивал Министр, он, не задавая вопросов, поддержал Гарри. И ранее той ночью, когда оба они, вместе с Джинни, были расспрошены практически всеми, Рон придерживался версии, предложенной им Дамблдором, успешно обведя всех вокруг пальца.

Именно Рон сумел убедить Дамблдора не извещать Министерство о том, где находится Гарри, так как полагал, что Министр совершит ошибку и спровоцирует убийство Гарри. Столкнувшись с абсолютной уверенностью Рона в том, что план Дамблдора сработает, Гермиона и Джинни только последовали его примеру и отвечали на все, даже самые неопределенные и каверзные вопросы, которые только можно было придумать. Если бы она не ощущала постоянной тревоги за Гарри, разъедающей ее изнутри, Гермиона, возможно, была бы рада новому опыту.

- Думаешь, он разрешил бы мне примерить доспехи? - спросил Рон, глядя на газетные снимки Гарри через плечо Гермионы.

- Уверена, что да, - ответила Гермиона. - На тебе они смотрелись бы даже лучше. Ты гораздо выше и шире в плечах, чем Гарри.

Рон выпрямился и выглядел самодовольным от полученного комплимента. Он улыбнулся ей, и Гермиона заметила, что в его мире, по крайней мере, на мгновение, все стало на свои места. Она не могла не признать - были времена, когда Рон Уизли просто плавил ее сердце своими искренними эмоциональными реакциями.

Услышав, как гулкий шепот полетел по Залу, она поняла, что вошел Гарри. Мгновение спустя он, улыбаясь, сел напротив них, и Гермиона подумала, что сегодня он выглядел гораздо спокойнее. Она понимала, что он, вероятно, все еще волновался по поводу Сириуса и Ремуса — и на то была веская причина. Она знала, что вчера вечером они спрятали Ремуса, чтобы защитить его от Министерства. Но, тем не менее, казалось, что его настроение стало намного лучше, чем вчера.

- Вчера вечером все прошло удачно? - тихо спросил его Рон.

Гарри кивнул.

- Я расскажу об этом позже, ребята. Вы что-нибудь придумали?

Гермиона поняла, что он интересуется их идеями о способе вытащить Сириуса из брака с Малфоем. Они вчера набросали несколько идей, включая применение Камня Брака либо к Драко, либо к Сириусу. Но, к сожалению, им были неизвестны все виды имеющихся юридических хитросплетений. Гермиона настаивала, что им необходимо получить копию «Заветов» семьи Блэк прежде, чем принять любые решения.

- Нет ещё, - призналась она. - Нам нужно сначала просмотреть «Заветы».

Поттер нахмурился и, начав наполнять свою тарелку, кивнул на газету, которую девушка все еще держала в руках.

- Что пишут в прессе? Есть что-нибудь, из-за чего я должен беспокоиться?

- Не больше обычного, - ответила Гермиона. - Визенгамот потребовал полного расследования в отношении проблемы Уинтерленда. Они хотят узнать, почему запросы о помощи были проигнорированы, или потеряны, или переписаны. Также спорят о маггловском Законе Регистрации Магов. В Министерстве царит хаос. Я подозреваю, что многие лишатся постов по этой причине, так что проблемы не только у Фаджа.

- Что это за Закон о Регистрации? - спросил Гарри, намазывая маслом кусочек тоста. - О нем, кажется, писали во вчерашней газете.

- Бредовая идея, как ни крути, - возмущенно заметил Рон. Гермиона знала, что Рон не уделял большого внимания политике, но даже он следил за развитием этого вопроса, в значительной степени из-за своего отца. Артур Уизли любил всё, связанное с магглами, и факт, что он был настолько настроен против этого, привлек внимание его сына.

- Маггловское правительство пытается заставить всех волшебников и ведьм регистрироваться в их бюро переписи, - объяснила Гермиона Гарри.

- Добровольно? - спросил Гарри.

Гермиона покачала головой, свернув и отложив свою газету. Как и большинство населения, она тоже не считала это хорошей идеей.

- Нет, они хотят сделать это принудительным.

- Зачем? - выдавил Гарри в замешательстве. - Это бессмысленно. Я подозреваю, что они даже не знают о шести ненаносимых на карты графствах. Зачем им знать о людях, живущих там?

- Налоги, - просто сказала Гермиона и, видя непонимающее выражение на лице Гарри, поспешила объяснить. - Они говорят, что это только для переписи, но в действительности, они хотят обложить налогом всех волшебников и ведьм, живущих в Британии.

- Почему Волшебный мир должен платить налоги маггловскому правительству? Мы не используем их коммунальные службы - больницы, полицию, транспорт. Как они могут оправдать взимание налогов с людей за обслуживание, в котором они не нуждаются?

- У них нет оправданий, - Гермиона пожала плечами. - Откровенно говоря, их это и не заботит. Им нравится сама идея получить больше денег. Само собой разумеется, это вызывает возражения во всем Волшебном мире. Самое большое беспокойство вызывает вопрос секретности - люди хотят знать, как Волшебный мир собирается остаться секретным для магглов, если подвергнется регистрации. Правительство продолжает пытаться уверить всех, что у них все под контролем, но это кажется глупым риском. Рано или поздно какой-нибудь бухгалтер или комитет соберутся проверить эти списки и удивятся, кто все эти люди, которые, кажется, нигде больше не существуют.

Гарри покачал головой, гоняя омлет по тарелке.

- Ну, из того, что я услышал, у маггловского правительства нет особого шанса принудить к чему-либо Волшебный мир, - ответил он. - Почему это вообще считают проблемой? Почему нельзя сказать им идти и заниматься своим делом?

Несколько других учащихся, слышавших их разговор, дружно поддержали это заявление. Парень сдержанно улыбнулся им и снова обратился к Гермионе.

- Это - проблема, - ответила она. - По некоторым причинам Министерство Магии хочет поддержать этот закон. Вот откуда идет раздор.

- И сколько людей поддерживают этот закон? - нахмурился Гарри.

- Очень мало, - Гермиона пожала плечами. - Большинство Волшебного мира против этого. Это — единственное, в чем все объединились против магглов. Это - плохая идея, с какой стороны ни посмотри.

- Когда ты говоришь большинство, какое количество ты имеешь в виду? Пятьдесят один процент, шестьдесят процентов?

- Вообще-то ближе к девяноста пяти процентам, - поправила Гермиона.

Глаза Гарри распахнулись.

- Ты хочешь сказать, что почти ВСЕ в Волшебном мире против этого, а Министерство - все еще собирается продолжать? Как же это возможно?

- Это - одна из главных проблем на выборах, Гарри, - сообщила ему Гермиона. - Фадж - один из главных людей, стремящихся к этому - он пытался убедить всех, в том, что это будет хорошая идея. У него есть много людей, оказывающих ему поддержку - поговаривают о коррупции. О том, что они получают деньги от маггловского правительства, чтобы согласиться на это. Это - часть причин, почему обстоятельства, связанные с Уинтерлендом настолько тревожны. Люди теряют веру в Министерство.

Гермиона видела, что ее слова взволновали Гарри, его глаза потемнели, отражая внутренние переживания. Она могла только вообразить, насколько ему тяжело. По большей части он считал должным игнорировать безумие приближающихся выборов, отказываясь поддержать любого кандидата. Но теперь, более чем когда-либо, он оказался втянут в центр политического шторма — и, наблюдая за ним в ту ночь, когда он имел дело непосредственно с Министром Магии, Гермиона предположила, что он, наконец, начал понимать, какую силу он имел - не просто магическую силу, а силу, способную буквально изменить образ их будущего.

Их разговор перешел к другим темам, поскольку другие ребята сменили объект обсуждения на более интересующий их, а именно, квиддич. Но Гарри продолжал молчать. Он обернулся, тайком наблюдая за Снейпом, входящим в Большой Зал на утренний завтрак, мельком взглянул на садящегося за стол мужчину и улыбнулся. Гермиона скользнула взглядом к преподавательскому столу, смотря с любопытством, как профессор Зельеварения возвратил улыбку Гарри и кивнул. Как и Гарри, мужчина привлек большое внимание, когда вошел, и Гермиона снова услышала хихиканье. Хаффлпафцы, на сей раз, - группа девочек около преподавательского стола, фактически пожирала глазами Мастера зелий. Снейп свирепо уставился на них взглядом, способным расплавить сталь.

Гермиона пытливо посмотрела на Гарри, замечая, как на его лице появилось хмурое выражение, когда он заметил обмен взглядами между Снейпом и хаффлпафками. Ее друг выглядел и раздраженным и смущенным хихиканием, как будто он не был полностью уверен, почему его это так беспокоит. Гермиона узнала взгляд - она имела обыкновение точно также испепелять глазами Лаванду Браун всякий раз, когда девушка флиртовала с Роном. В конце концов, Гермиона осознала, что просто ревновала. Она не могла не задаться вопросом, испытывал ли Гарри что-то подобное. Она знала, что в нем начали пробуждаться нежные чувства к Снейпу, но, возможно, это было чем-то большим. Правда была такова, что Гарри всегда немного отставал от остальных, в том, что касалось проявления чувств. Очень многие вещи, которые все считали само собой разумеющимися, смущали его. Она помнила его изумленный взгляд, когда она первый раз обняла его. Казалось, он не понимал, почему кто-то делает это для него.

Быстрый взгляд обратно на Снейпа показал, что мужчина сердит и раздражен и, казалось, не понимает, почему группа девочек уставилась на него. Гермиона еле сдержала смешок. Происходящее между Гарри и Снейпом, было похоже на то, как слепой ведет слепого.

Удивленный шепот рэйвенкловцев привлек внимание Гермионы, и она повернулась к ним, отмечая, что все их внимание направлено на того, кто сейчас входил в главные двери. Скользнув взглядом по Большому Залу, она заметила Драко Малфоя, шествовавшего с раздражающе высокомерным и важным видом.

И вдруг она заметила то, что висело у него на шее.

Гермиона замерла в шоке, не в силах поверить собственным глазам. Драко Малфой носил на шее медальон из драконьего золота. Красное золото Дракона! Ситуация была настолько неправдоподобна, что она не знала, как реагировать. Но здесь не было никакой ошибки — это было именно красное золото Дракона. Он носил его гордо, словно ценный приз.

Быстрый взгляд на стол Рэйвенкло показал, что все студенты с пятого курса уставились на Малфоя с недоверием, очевидно, столь же изумленные, как и она. Она тут же обернулась, чтобы увидеть хаффлпафцев. Была только горстка тех, кто, казалось, понимал - несколько студентов старшего возраста, сидящих в конце стола. Они смотрели в наивном недоверии. Быстрый взгляд направо и налево по столу Гриффиндора обнаружил только двух семикурсников, понимающих смысл.

Повернувшись, чтобы получше рассмотреть, она увидела, что Драко пробился к столу Слизерина. Быстрый осмотр слизеринского стола показал смесь реакций. Несколько студентов были буквально ошеломлены; многие другие, очевидно невежественные, смотрели с завистью на золото, которое показывал Малфой.

- Посмотрите на этого идиота, - проворчал Рон, пока Драко протискивался к свободному месту около Панси Паркинсон. - Не удивлюсь, если это — подарок его отца. Он всегда хвастается!

Гермиона подумала, что, возможно, это было своего рода шуткой, которую слизеринец затеял, чтобы посмотреть, как отреагируют за главным столом. Снейп, потянувшийся положить себе несколько кусочков бекона, увидев Драко, так и застыл, держа на весу одной рукой блюдо с беконом. Дамблдор прикрывал рот рукой, то ли сдерживая смех, то ли задохнувшись от потрясения - Гермиона не могла сказать с уверенностью. Однако глаза его ярко мерцали, поэтому она предположила, что это было веселье. МакГонагалл, ошеломленно открыв рот, держала нож для масла, замерший высоко в воздухе.

В тот момент Гермиона заметила выражение лица Чарли Уизли, и странное подозрение зашевелилось в ее голове. Чарли, сидящий рядом с Хагридом во время своего пребывания в замке, пристально рассматривал свою тарелку, как будто это была самая захватывающая вещь в мире. Он пытался, довольно неудачно, скрыть ухмылку.

Вдруг она заметила довольно знакомую желтую книгу у него в руках, в тот момент, когда он открыл ее и начал листать. Это был их прошлогодний учебник Ухода за магическими существами.

- Что-то не так, Гермиона? — спросил, наконец, Гарри, заметив странное выражение на ее лице. Спрашивая, он посмотрел на стол преподавателей, сильно нахмурившись, когда заметил, что Снейп все еще держит блюдо с беконом на весу.

- О, прошу тебя, Гермиона, - проворчал Рон. - Это - только глупая безделушка. Не говори мне, что и ты под впечатлением.

- Это — красное золото Дракона, - сказала она просто.

- И что? - спросил Рон. Гарри, все еще нахмурившись, глядел на учителей, переведя пристальный взгляд на МакГонагалл.

- Золото Дракона, - повторила Гермиона. - Красное золото Дракона.

Рон недоуменно пожал плечами, а Гарри в замешательстве посмотрел на нее. Она расстроено покачала головой.

- Я что - единственная, кто читает приложения к учебникам?

- У наших учебников есть приложения? - изумился Рон.

Гермиона раздражённо вздохнула и снова поглядела на рэйвенкловцев — уж они-то читали то, что необходимо. Даже пятикурсники, получившие учебники только в этом году, казалось, знали значение красного золота Дракона. Быстрый взгляд на стол преподавателей показал, что ни один из учителей не шевельнулся, продолжая рассматривать в ошеломленной тишине не обращающего ни на кого внимания Малфоя. Ей стало интересно, кто не выдержит первым. Очевидно, никто не знал, как реагировать на эту совершенно невообразимую ситуацию.

Гермиона заметила, что Драко начал читать. Его учебник был открыт с конца — несомненно, он читал то самое приложение, которое она только что упомянула. По мере чтения выражение его лица менялось, и самодовольство начало переходить в бледность. В то время как он продолжал читать, и глаза его скользили вниз по странице, бледность начала уступать красноте, его щеки запылали, как при лихорадке. Его глаза расширились, а рука резко поднялась вверх и ухватилась за цепь вокруг шеи, начав дергать ее. Когда он понял, что цепь не порвется, то, казалось, взорвался. В следующий момент он перешел от абсолютного молчания к ослепляющей, неистовой ярости.

Гермиона шокированно смотрела, как Драко Малфой вскочил на ноги и в гневе повернулся к преподавательскому столу.

- Я убью тебя! - закричал он, хватая желтый учебник и бросая его вслепую в сторону стола преподавателей. - Я убью тебя! Ты ублюдок! Я убью тебя!

Его голос повысился до оглушительного уровня, отражаясь от высокого потолка, и парень начал бросать все, что только попадалось ему под руки, целясь в преподавательский стол. Тарелки, блюда, кубки с тыквенным соком, еда. В панике студенты ныряли вниз, стараясь скорее убраться с его пути и не желая попасть под его гнев. Когда он начал бросать серебро — а на столе Слизерина было много очень острых кинжалов - учителя начали действовать и выставили щиты, чтобы защитить себя и студентов от вспышки гнева разъяренного слизеринца.

Гермионе потребовалось одно мгновение, чтобы понять, что Драко пытался попасть в Чарли Уизли. Весь его гнев был направлен непосредственно на Чарли, который наблюдал за его выходкой почти радостно.

- Он сошел с ума! - воскликнул Рон в шоке, увернувшись от летящей тарелки. Щит учителей отклонял много предметов, и они летали по залу. Несколько старшекурсников выбросили собственные щиты с разной степенью успеха.

Студенты рванули к выходу, ныряя под столы, когда Драко начал швырять еще большее количество предметов, практически стоя на столе Слизерина, хватая кинжалы и тарелки у себя из-под ног. В Большом Зале царила ужасная паника, но Драко был слишком разгневан, чтобы осознать факт, что все, что он бросал в Чарли, отскакивало от щита и не достигало намеченной цели. А затем Драко, казалось, вспомнил, что он был магом и выхватил палочку, направив в сторону преподавательского стола. Но его гнев достиг той точки, когда единственным заклинанием, которое он помнил, оставалось Incendio. Один за другим в учительский щит полетели неэффективные огненные шары - все аккуратно погашенные Дамблдором.

В этот момент Чарли встал, достал свою палочку и послал в Драко очень сильное ошеломляющее заклятие. Оно сразило Драко, и он упал на стол без сознания. На мгновение в зале воцарилась мертвая тишина.

- Я сожалею, - объявил Чарли, как будто это он вызвал все разрушения. Он встал и стремительно обогнул стол, направляясь к ничего не понимающим слизеринцам. Все в зале наблюдали в гробовом молчании, как он подхватил белокурого мальчика. - Я только отнесу его в больничное крыло и удостоверюсь, что с ним все в порядке, - с усмешкой объявил он преподавателям за столом. - Драконы могут быть очень непредсказуемы вне своей естественной среды обитания.

Среди разрушений Большого Зала студенты начали высовывать головы из-под столов, чтобы наблюдать за идущим Чарли. Когда Чарли поравнялся со столом Гриффиндора, Рон нерешительно поднялся.

- Чарли? Что происходит? - он выглядел столь же сбитым с толку как все остальные.

Чарли только усмехнулся ему.

- Думаю, что я закончил семейную вражду Малфоев-Уизли.

Тут Гермиона заметила желтый кусочек драконьего золота на шее Чарли — медальон был разбит на два. Чарли скрылся в дверях Зала.

Студенты, все, как один, повернулись к преподавательскому столу, чтобы узнать, что учителя думают обо всем этом. Дамблдор, заметила Гермиона, все еще мужественно старался не рассмеяться.

- Профессор Флитвик, - сказал он. — Не могли бы Вы с префектами восстановить Большой Зал, в то время как я пойду проведать мистера Малфоя с профессором Снейпом и профессором МакГонагалл?

- Да, конечно, - согласился Флитвик. - Боже! Я не видел ничего подобного с тех пор, как Сириус Блэк зачаровал потолок, чтобы с него полился дождь из жаб!

Едва МакГонагалл и Снейп вышли вслед за Дамблдором из Зала, профессор Флитвик начал взмахами палочки возвращать помещению первоначальный облик. Гермиона наложила несколько очищающих чар на стол Гриффиндора. Множество летающей еды успело обрызгать их.

- Я так понимаю, красное золото Дракона имеет к произошедшему какое-то особое отношение? - спросил Гарри Гермиону, поднимая с помощью Рона скамью, упавшую, когда они все нырнули под стол.

Гермиона кивнула.

- Только драконы носят красное драконье золото, - объяснила она.

- Видимо нет, если Малфой тоже носит его, - возразил Гарри.

- Вы не понимаете, - уверенно заявила девушка. - У укротителей драконов есть кусочки золота Дракона. Они используют их, чтобы приручать драконов, - Невилл и Симус наклонились к ним, внимательно слушая, в то время, как она продолжала. - Когда они приручают дракона, они дают ему кусочек золота - оно становится красным, когда дракон признает их власть над собой. Это - часть магического ритуала. Совершается обмен кровью, и дракон становится собственностью Укротителя Дракона. Это - магическая связь.

- То есть, ты хочешь сказать, что Малфой украл это золото у одного из драконов Чарли? - предположил Рон. - И он сердит потому что… там проклятие или что-то такое?

- Нет, Рон, - Гермиона покачала головой. - Никто не может украсть красное золото Дракона — ошейник не снимается, если Укротитель Дракона не снимет его. Единственная возможность заполучить красное золото Дракона — это БЫТЬ драконом.

- Драко Малфой - дракон? - спросил Гарри, выглядя совершенно ошеломленным.

- Правильно, - согласилась Гермиона.

Рон и Гарри переглянулись с другими гриффиндорцами, которые слушали.

- Драко Малфой - чистокровный маг, Гермиона, - медленно произнес Рон, как будто пытаясь объяснить что-то очень сложное маленькому ребенку.

Гермиона раздраженно уставилась на него.

- Ты упускаешь суть. Смотри, прежде, чем появились маги, старые драконы научились использовать золото Дракона, чтобы управлять молодыми драконами. Старый сильный дракон мог бы подчинить большой клан более молодых драконов себе. Когда появились маги, они поняли, что тоже могли использовать золото Дракона тем же самым путем — получив возможность подчинять драконов, используя подобный ритуал. Но тогда же они обнаружили, что можно использовать тот же самый ритуал, чтобы связать двух человек, но это очень редко делалось, потому что человека, который получает часть красного золота Дракона, продолжают считать драконом, - она сделала паузу, чтобы увидеть, поняли ли они. - По закону, они - драконы, - пояснила она. - Драко Малфой больше по закону не маг. Он - дракон. Магическое животное.

- Он собирается превратиться в дракона? - неуверенно спросил Рон.

- Нет! - Гермиона возмущенно топнула ногой. - Он не собирается превращаться в дракона. Физически - он все еще человек. А по Закону - нет. Как бы то ни было, он лишен своих прав, как маг.

Гарри, наряду с другими, выглядел ошеломленным, но Рон вдруг начал неудержимо хихикать. Его хихиканье быстро превратилось в раскатистый хохот.

- Ты говоришь, что мой брат обманул Малфоя, и тот стал животным?

- Ну, очевидно, да, - Гермиона пожала плечами. - Хотя я не знаю, как это работает. Насколько я знаю, ритуал требует полного согласия, чтобы работать должным образом, - остальные гриффиндорцы, слушавшие разговор, в этот момент начали смеяться вместе с Роном, радуясь тому, что слизеринец оказался в затруднительном положении.

Гермиона покачала головой и поглядела на Гарри, который выглядел скорее смущенным, чем удивленным.

- Если не это, то ничто другое не решит проблему Сириуса, - сказала она ему тихо.

- Что? - тут же вскинулся Гарри.

- Ну, я еще не видела «Заветы» Блэков, - признала Гермиона. - Но я могу в значительной степени гарантировать, что нет никакого способа, позволяющего нечеловеку попасть в родословную семьи Блэк.

Гарри улыбнулся. Мгновение спустя он начал хихикать, затем захохотал. Гермиона только вздохнула и подперла рукой голову, дожидаясь, когда Рон и Гарри придут в себя.

Примечание автора:

Хотя я очень люблю Драко, все же нельзя забывать, что он - все еще Малфой - высокомерный, испорченный ребенок, тот, кто, вероятно, должен бы умерить свои истерики. Но поскольку Чарли тратит свою жизнь на приручение драконов - не думаю, что он будет так уж сильно возражать. Далее - Люциус в поисках выхода.

Глава 47 - Подчинение

Войдя вместе с Альбусом и Минервой в больничное крыло, Северус увидел, что Чарли Уизли уже успел позаботиться о Драко Малфое, положив его на одну из кушеток. Юноша все еще был без сознания. Все молча наблюдали, как молодой мужчина, чуть перевернув Драко, осторожно проверяет, не поранил ли тот шею, когда отчаянно пытался сорвать золотую цепочку. На бледной коже ярко выделялась красная полоса, но, к счастью, крови не было. Чарли почти ласково обвел пальцем покрасневший след под цепью, словно желая убедиться, что все в порядке.

Это движение, более, чем что-либо, успокоило Северуса. Несмотря на то, что Драко, в силу своей испорченности и высокомерия, не был его любимчиком, - который, к тому же, наверняка пойдет по стопам своего отца, - он все же был его студентом и одной из его змеек. Северус считал своим долгом заботиться о своих слизеринцах, ведь остальные учителя зачастую игнорировали их, в пользу студентов других факультетов. Северус никогда не давал в обиду своих подопечных и не позволял кому-либо предвзято к ним относиться.

- Это именно то, что мы думаем? — спросил Альбус Чарли, указывая на мерцающий кусочек красного золота Дракона на шее Малфоя.

- Да, - просто ответил Чарли, выглядя при этом весьма самодовольно.

- Как вы могли заставить принять… - возмущенно начала МакГонагалл. Хоть Чарли уже и не был ее студентом, он все равно оставался гриффиндорцем.

Но Уизли заговорил прежде, чем она смогла закончить обвинение.

- Никто не может ЗАСТАВИТЬ принять золото Дракона, - объяснил он ей. — Если оно принято под принуждением - магия не сработает.

- Это невозможно, - отрицательно покачал головой Северус. — Драко — слизеринец и Малфой. Он знает о Темной Магии больше, чем большинство людей. Он знает, как могущественна Магия Крови. Он ни за что не обменялся бы добровольно кровью с другим волшебником.

- Вообще-то, - усмехнулся ему Чарли. — Ритуал определенно призывает к обмену «жидкостью жизни». Вот только все ошибочно предполагают, что это обязательно должна быть кровь.

- Хорошо, и чем же еще можно обменяться? — воскликнула Минерва. — Кровь наиболее… - внезапно она резко замолчала, поняв, наконец, что именно имел в виду молодой мужчина. Ее щеки порозовели от смущения.

Северус в шоке уставился на рыжего парня. Самодовольство Чарли ясно говорило о смысле его высказывания.

Чарли снова усмехнулся.

- Уверяю вас, все произошло по взаимному согласию.

Северус тяжело опустился на стул.

- Его отец убьет Вас.

- Во имя Мерлина, мистер Уизли! — в гневе воскликнула Минерва. — Что на Вас нашло, что Вы сотворили такое? — не получив ответа от самодовольного молодого человека, она развернулась к Дамблдору. — Альбус! Ты же не будешь мириться с этим?!

- Боюсь, здесь я бессилен, Минерва, - спокойно ответил Дамблдор, хотя выглядел удивленным. - Что сделано, то сделано, и только Чарли может уничтожить это. И я думаю, что вина за это скорее должна быть возложена на Люциуса Малфоя, да простят мне мое предположение.

- Вы тоже находились в комнате, когда Люпин стал диким, - заявил Северус, понимающе глядя на Чарли. Он никогда даже не подозревал, что у мальчишки Уизли были какие-то чувства к Драко, но по собственному опыту знал, как под влиянием дикого оборотня вожделение становится неконтролируемым.

Чарли только пожал плечами.

- Ни Ремус, ни Сириус не заслужили того, что случилось с ними. Как и сам Драко. Теперь все трое будут в безопасности.

- В безопасности? — протестующе воскликнула Минерва. — Вы лишили мальчика звания человека! Как он может быть в безопасности?

- Я спас его от опеки Люциуса Малфоя, — ответил Чарли. — Теперь его отец не имеет власти над ним. Я больше никогда не дам этому человеку использовать Драко в своих целях! Драко имеет право быть свободным, стать, наконец, таким, каким он и должен быть.

- Свободным! — воскликнула Минерва. — Как порабощение сделает его свободным?

Чарли нахмурился, услышав это, и тяжело взглянул на ведьму.

- Профессор МакГонагалл, Вы знаете меня практически всю мою жизнь. Неужели я когда-либо сделал что-то такое, что заставило Вас думать, что я способен разрушить жизнь этого юноши?

Минерва была все еще рассержена и перевела мерцающий взгляд на неподвижно лежащего на кровати белокурого мальчика. Неодобрение и протест немного уменьшились, но полностью не ушли из ее глаз.

- Он — Малфой. А Уизли - ненавидят Малфоев.

-Мы ненавидим Люциуса Малфоя, - поправил ее Чарли. — И на то есть веская причина. Драко — не его отец, он совсем не такой. Любой, кто внимательно понаблюдал бы за ним — увидел бы это. Вот только не думаю, что хоть кто-нибудь пытался это сделать. Я смог, - и это стоило того, чтобы его спасти.

Неожиданный стон с кровати привлек всеобщее внимание — Драко просыпался, освобождаясь от ошеломляющего заклятия. Его рука метнулась к голове, и, убрав с лица несколько прядей, он заморгал. Затем он резко сел, ошеломленно глядя на собравшихся вокруг него людей. Его глаза сузились и снова вспыхнули гневом, когда он заметил среди остальных Чарли. Северус увидел боль, затаенную во взгляде Драко.

-Ты! — выкрикнул мальчик и вскинул кулаки, чтобы ударить Чарли. Но тот легко остановил его, перехватив за запястья.

- Мистер Малфой! — воскликнул Северус, сразу же привлекая внимание блондина. — Держите себя в руках! — молодой слизеринец знал, что лучше сразу подчиниться и не спорить с профессором.

Драко постарался обуздать свою ярость, сдерживая себя из последних сил, чтобы снова не наброситься на рыжеволосого мужчину. Но его внутренний гнев не уменьшился.

- Сними это с меня! — потребовал он, дергая за цепь, на которой держалось красное золото Дракона.

- Нет, Дракон, - тихо ответил Чарли.

- Не смей меня так называть! — закричал Драко с горящими от ярости глазами. — Немедленно сними это с меня! Мой отец уничтожит тебя!

Взгляд Чарли стал жестким.

- Твой отец хотел женить тебя на Сириусе Блэке. На человеке, который почти связан с оборотнем. Ты знаешь, что сделает оборотень с человеком, вставшим между ним и его партнером?

Драко побледнел от его слов и стремительно повернулся к Северусу для подтверждения услышанного. Северус не был уверен, знал ли Драко заранее личность супруга, выбранного его отцом, или что-нибудь о любви Блэка к Люпину, но кивнул мальчику в подтверждение.

- Сириус Блэк? — недоверчиво переспросил Малфой. Вероятно, он слышал много противоречивых историй о Блэке: и ложь, которая в прошлом печаталась в газетах, и какие-то осколки правды, которые он, возможно, услышал от отца. — Почему он выбрал именно Блэка? Вы лжете!

- Я не лгу Вам, мистер Малфой, - ответил ему Северус. — Ваш отец попросил меня передать его предложение о бракосочетании Блэку. И мистер Уизли тоже сказал Вам правду. Люпин разорвал бы Вас, если бы смог добраться.

- Люпин! — Драко в ужасе задрожал от этой мысли. Как и многие чистокровные, он испытывал инстинктивный страх перед оборотнями. Слизеринец никогда не отличался храбростью, а предубеждение было вбито в него в детства. — И Вы хотите сказать, что отец все равно настаивал? — спросил он через минуту, представив худший из возможных вариантов. — Он что, пытался убить меня таким образом? — в глазах мальчика появилась боль от предательства.

Северус мог понять его вопрос — если бы Люциус действительно желал избавиться от сына, то это был бы довольно своеобразный способ сделать это. По закону он был бы совершенно невиновен, сделав все руками Люпина. Но все же, странно, что мальчик в первую очередь подумал такое про своего отца. Это показывало, что жизнь наследника Малфоев была совсем не радостной.

- Вообще-то, мистер Малфой, думаю, что это скорее была неудачная попытка спасти Вас, - ответил пораженному мальчику Альбус, и на его мерцающие глаза легла тень печали. Дамблдору хотелось смягчить его ужасную догадку, хотя, в глубине души, он был с ней согласен. Минерва отвела взгляд, не в силах видеть, как Драко пытается осознать предательство своего отца. — Я полагаю, это был его способ держать Вас подальше от других влияний, которые могли быть опасны для Вас. Независимо от чьих-то альянсов, никто не может сомневаться, что Сириус Блэк — один из немногих людей в Британии, кто имеет подходящее для вас происхождение.

Драко нахмурился. Северус знал, что он был достаточно сообразителен, чтобы понять, что Альбус подразумевал Темного Лорда. Он был также достаточно умен, чтобы не заговорить об этом вслух, и, возможно, вовлечь своего отца во что-либо. Но Люциус никогда не был добрым, и, конечно, никогда не был нежным человеком. Северус подозревал, что Драко было нелегко сознавать, что отец мог придумать и не такое, чтобы защитить его — не говоря уже об этом способе. В следующий момент Драко бросил быстрый взгляд на Чарли.

- Ты обманул меня! — произнес он, и на сей раз все могли видеть боль, скрытую за обвинением. Северус ощутил крайнее смущение, заглянув в глаза Драко. Гарри смотрел бы на него также, - спрашивал он себя, - если бы он не остановился в ту ночь?

Пристальный взгляд Чарли смягчился.

- Я сказал тебе - не волнуйся. Все образуется, - он поднял руку, чтобы приласкать мальчика, но Драко уклонился, вздрагивая, когда рука коснулась его плеча.

Скрип открывшейся двери больничного крыла привлек их внимание и, повернувшись, все увидели Хагрида, встревожено заглядывающего в комнату.

- Директор, здесь Люциус Малфой и Артур Уизли с группой авроров, - доложил великан.

- Мерлин, вот это оперативность! — воскликнула Минерва. — Откуда они узнали об этом так быстро?

- Вообще-то, я не думаю, что они пришли из-за Драко, - ответил ей Дамблдор, нахмурившись. — Позови их сюда, Хагрид. Я со всем разберусь.

- Да, сэр, - кивнул Хагрид, успокоившись после слов Дамблдора.

- Они здесь из-за Люпина, - предположил Северус.

Директор кивнул.

- Я получил сову от Артура этим утром, о том, что авроры получили ордер на обыск замка. Он пытался опротестовать это решение, но, видимо, ему это не удалось.

- Люциус получил разрешение на эвтаназию так быстро? — в шоке спросил Северус, представляя, как отреагировал бы Гарри, узнай он об этом. Часть его на самом деле не считала, что Люциус пойдет на такое ужасное убийство Ремуса, чтобы обеспечить сыну безопасность. С другой стороны, было бы глупо полагать, что тот не воспользуется любой возможностью — Люциус был змеей. Всегда был и всегда будет.

Альбус покачал головой.

- Арест для проведения официального расследования, - поправил зельевара директор. — Эвтаназия требует полного согласия при голосовании в Визенгамоте. Не сомневаюсь, что Фадж хочет извлечь из этого выгоду.

- Они собираются подвергнуть кого-то эвтаназии? — в замешательстве спросил Драко.

-Да, мистер Малфой, - резко ответила ему Минерва, бросив на его серьезный взгляд. — Они хотят применить эвтаназию к профессору Люпину. По крайней мере, это более гуманная смерть, чем казнь, к которой приговорили гиппогрифа Хагрида, когда Вы учились на третьем курсе.

Драко вспыхнул, вспомнив свою роль в том деле.

- Он был опасен, - проворчал мальчик. — Он напал на меня.

- Вы теперь тоже классифицируетесь, как животное, мистер Малфой, - напомнила ему Минерва. Мальчик побледнел. — И, думаю, Ваше поведение в Большом Зале многие назвали бы опасным для окружающих.

Услышав, как хлопнула дверь, Северус поспешил подняться со стула и встал рядом с Альбусом и Минервой, когда вошла группа авроров с Артуром и Люциусом. У Малфоя, одетого в официальную черную дорогую мантию, был такой самодовольный вид, что Северус невольно вспомнил выражение лица Драко, вошедшего утром в Большой Зал. Сейчас Драко, как ни странно, оставался крайне молчаливым, замерев на больничной койке, позади трех профессоров, стоящих перед ним. Артур Уизли выглядел усталым и измотанным, его одежда была в беспорядке. Окинув взглядом комнату, он заметил своего сына, который стоял позади всех.

Главный аврор, пожилой маг, незнакомый Северусу, выступил вперед и вручил свиток Дамблдору.

- Господин директор, у нас имеется ордер на обыск Хогвартса и арест Ремуса Люпина.

Дамблдор взял свиток и быстро пробежал его глазами.

- Понимаю, господа, но боюсь, что он уже ушел. Вы, конечно, можете обыскать замок, но я прошу, чтобы Вы постарались не нарушать занятия сверх необходимости.

Вспышка раздражения промелькнула на лице Люциуса. Видимо, Малфой рассчитывал, что Люпин все еще находился в замке. Очевидно, мужчина не понимал, какую сильную ярость вызвало его предложение у оборотня — или возможно, он не рассчитывал, что Северус проинформирует об этом кого-то еще, кроме Блэка.

- Мне жаль, Альбус, - Артур был подавлен. — Я подал необходимые документы, чтобы получить судебный запрет, но, по непонятной причине, они тянут время.

- Все в порядке, Артур, - успокоил его Альбус. — Как я сказал, они не найдут Люпина в замке. И у этой проблемы нашлись пути разрешения.

Северус еле сдержал улыбку, услышав это утверждение — проблема действительно разрешилась и в довольно неожиданной манере. Особенно учитывая, что Сириус Блэк все еще пребывает в блаженном неведении.

Авроры, посчитав это разрешением начать поиски, коротко кивнули и направились к выходу. Однако Люциус высокомерно шагнул вперед.

- Северус, я полагаю, ты передал Сириусу Блэку мое предложение о… - он резко остановился, заметив, наконец, своего сына, сидящего на больничной койке за спинами трех профессоров. Его глаза сузились. — Что мой сын делает в больничном крыле?

Драко немедленно выбрался из кровати и замер перед отцом, вытянувшись в струнку.

- Здравствуй, о… о… отец, - заикаясь, несмело проговорил молодой слизеринец. Губы Люциуса недовольно поджались — Малфои никогда не заикаются.

- Драко, - презрительно протянул Люциус. — Что ты… - мужчина застыл, и Северус понял, что тот, наконец, увидел красное золото Дракона, висящее на шее сына. Рука мужчины судорожно сжала серебряный набалдашник трости. Северус незаметно передвинул руку так, чтобы можно было в любой момент выхватить палочку. — Во имя Салазара, что за уродство висит у тебя на шее?

Драко инстинктивно поднял руку и схватился за кулон. Все могли видеть, что его рука дрожала. Мальчик так побледнел, что смахивал на призрак.

- Это красное золото Дракона, Люциус, - мягко произнес Дамблдор. Реакция Артура Уизли была почти комичной — его глаза вылезли из орбит.

Вот только Люциус не веселился. Он гневно глянул на сына, ярость горела в его глазах.

- Ты обменялся кровью? — разгневано спросил он испуганного студента.

- Кровью? — голос Драко срывался, когда он говорил. Он неистово покачал головой. — Нет, конечно нет, я никогда не стал бы…

Люциус в гневе зашипел, его суставы побелели, когда он яростно сжал набалдашник трости. Очевидно, он понял без дополнительных объяснений, что это за альтернативный метод обмена жидкостями. Поверьте, Люциус знал все возможные пути к порабощению, известные магам.

- Ты глупый мальчишка! — заорал он. Он потянул серебряный наконечник трости, и из нее показалась черная палочка. Но уже в следующее мгновение пять чужих палочек указывали на него. Драко замер, не смея пошевелиться.

Казалось, Люциус не испугался направленных на него палочек. Он впился взглядом в Чарли, который, не дрогнув, тоже держал палочку, направленную на Люциуса.

- Полагаю, это твоих рук дело?

Чарли только кивнул.

Люциус издевательски окинул взглядом Драко, заставив того вздрогнуть.

- Что, не мог удержаться, чтобы не раздвинуть перед ним ноги? — ядовито прошипел он.

- Мистер Малфой! — воскликнула Минерва, не в силах слушать подобные оскорбления.

Люциус с легкостью проигнорировал ее.

- Сними это сейчас же, - властно приказал он Чарли.

Но Чарли только отрицательно покачал головой.

- Нет.

- Тогда я требую сатисфакции! — заявил Люциус, глаза которого замерцали столь знакомым Северусу ликованием. Люциус был одним из лучших дуэлянтов, из всех кого Северус когда-либо встречал.

Требование не испугало молодого мужчину.

- Я не ребенок, чтобы испугаться, Малфой, - хмуро ответил Чарли. — Я укрощаю драконов. Вы думаете, что я испугаюсь дуэли?

Но Люциус только ухмыльнулся ему в лицо.

- Я вызываю на дуэль твоего отца.

- Я тоже не боюсь дуэли с тобой, Люциус, - уверил его Артур, хотя Северус серьезно сомневался, что тот имел хоть какие-то шансы против Люциуса.

- Вообще-то, господа, - прервал их Альбус, сверкая глазами. — Так как между семьями Уизли и Дамблдор существует альянс, то обязанность драться на дуэли переходит ко мне. Я буду счастлив принять Ваш вызов, Люциус, если Вы именно этого хотите.

Люциус напрягся, услышав слова директора, и медленно повернулся к нему. Палочка Альбуса, защищавшего Драко наравне со всеми, смотрела прямо в грудь старшего Малфоя. Хотя блондин отлично контролировал выражение своего лица, Северус мог представить, о чем тот сейчас лихорадочно думает. Как дуэлянт — Альбус был непобедим. Даже сам Волдеморт боялся столкновений с ним один на один.

Люциус выгнул белокурую бровь.

- Значит, Вы одобряете случившееся с моим сыном? — презрительно спросил Малфой директора.

- Вы, кажется, неплохо разбираетесь в данном ритуале, Люциус, - заметил Альбус. — И Вы знаете, что ритуал сработает, только если оба человека действуют добровольно. Пока Драко не явился этим утром с драконьим золотом на шее, я и понятия ни о чем не имел. Вы полагаете, что я мог управлять Вашим сыном? Знаете, когда я проверял в последний раз, использование Империуса все еще было незаконным.

- Он мой сын! — прошипел Люциус, с трудом сдерживая свой гнев. А он был всем известен, как один из самых хладнокровных людей. — Наследник семьи Малфой! Я не позволю ему остаться прикованным цепью, как какое-то животное!

Северус не был уверен, действительно ли Люциус так беспокоился о своем сыне или просто был оскорблен тем, что задета честь его семьи. Возможно, верными были оба предположения. Ведь он все-таки стремился защитить сына от влияния Темного Лорда.

- Тогда, возможно, было бы лучше, если бы Вы попытались найти какой-нибудь компромисс или соглашение с семьей Уизли, вместо требования дуэли, которая может закончиться не так хорошо, как Вы надеетесь? — ответил Дамблдор.

Глаза Люциуса заледенели, и он снова повернулся к Чарли, впившись в него взглядом. Холодная презрительная ухмылка скривила губы аристократа.

- А, ну конечно, - выплюнул он. — Я должен был догадаться. Сколько ты хочешь?

Чарли непонимающе нахмурился.

- Сколько хочу - чего?

- Денег, Уизли! — резко ответил Люциус. — Сколько ты хочешь денег? Драконов продают на черном рынке приблизительно за 20 000 галеонов. Я полагаю, этого будет достаточно.

Северус заметил, как боль от позора, из-за того, что его продают и покупают, словно вещь или животное, промелькнула на лице Драко. Полузадушенный вздох привлек внимание остальных в комнате. Люциус стремительным движением, напоминающим бросок кобры, вытянул вперед руку и жестко схватил сына за подбородок, вынуждая смотреть прямо в свои глаза. Пальцы мужчины больно впились в нежную, бледную кожу мальчика.

- Ты сам навлек это на себя своей глупостью! - прорычал он. — Больше ты никогда не опозоришь семью подобн…

Не успел он закончить, как Чарли вырвал Драко у него из рук и спрятал его себе за спину, все еще направляя палочку на Люциуса.

- Ты больше никогда до него не дотронешься, Малфой! — выкрикнул Чарли, яростно сверкая глазами.

Голубые глаза Люциуса гневно вспыхнули.

- Я буду воспитывать своего сына так, как считаю нужным.

- Теперь он под моей ответственностью, - сообщил ему Чарли. — Он находится под моей защитой, и ты больше НИКОГДА к нему не прикоснешься!

- Господа! — прервал их Альбус. Его голос звучал необычно твердо и требовательно. В нем была такая власть, что это заставило замолчать даже Люциуса. - Борьба между вами не уладит этот вопрос.

- Хорошо, но мне не нужно его золото, - категорически заявил Чарли.

От расстройства Люциус заскрежетал зубами.

- Ты хочешь больше, чем я предложил? Назови свою цену!

- Дело не в галеонах, Малфой! - с отвращением воскликнул Чарли. — Не для всех важны деньги! И могу напомнить, что именно чрезмерная тяга к золоту вызвала эту ситуацию. Ты очень хорошо научил Драко.

Северус увидел, как Драко вздрогнул, услышав эти слова, и у него появилось подозрение, что они были не совсем верны. Боль, которую он видел в глазах мальчика, говорила, что Чарли интересовал его намного больше золота, висящего на его шее. Мальчик был совершенно унижен.

Люциус старался сдержать гнев.

- Что ты хочешь за то, чтобы снять это уродство с его шеи? — резко спросил он.

Чарли нахмурился, мельком взглянув на отца, который, взирая на происходящее, был абсолютно обескуражен.

- Брак, - просто сказал Чарли. — Я сниму золото в тот день, когда Драко женится на мне.

Драко в шоке уставился на Чарли, смущенный и изумленный его словами. Люциус отвернулся, его рука судорожно сжимала трость. Северус сомневался, не является ли предложение Чарли следствием влияния дикого оборотня: его вспышки ревности и страсти, вызвавших все эти события. В действительности, Чарли мог и не предлагать эту уступку - по закону Драко уже принадлежал ему. Ни Люциус, ни кто бы то ни было другой не могли это изменить, и старший Малфой прекрасно понимал это. По правде, это предложение о замужестве было очень даже щедрым. Прищурившись, Артур пристально разглядывал сына.

- Ясно, - пробормотал Люциус, и Северус увидел, как что-то темное промелькнуло в его глазах. Зельевар с тревогой посмотрел на Дамблдора, надеясь, что тот скажет что-нибудь Чарли, чтобы предупредить его об опасности этого предложения. Драко занимал высокое положение в обществе. Как только он женится, и освободится от золота Дракона, Чарли окажется во власти Малфоев.

Северус заметил, что после короткого ответа отца, взгляд Драко стал настороженным. Он выглядел так, словно хотел что-то сказать, но не смел. Если Драко, даже в ущерб своим интересам, предупредит Чарли - это покажет искренность его чувств. Северус и правда раньше не предполагал, что мальчик способен испытывать к кому-нибудь искренние чувства. Возможно, Чарли все же был прав, когда говорил, что никто даже не пытался рассмотреть настоящего Драко. Однако, брошенный на мальчика острый взгляд отца, немедленно заставил его закрыть рот на замок. Он побледнел, и взглянул на Северуса, словно прося о помощи.

- И ты подпишешь брачный контракт, где будет прописано, что ты должен сразу после свадьбы снять золото Дракона? — спросил Люциус, снова поворачиваясь к Чарли. Его лицо было совершенно непроницаемо.

Чарли улыбнулся ему, и если бы Северус не знал, что тот был гриффиндорцем, то поклялся бы, что улыбка была хитрой.

- Я соглашусь снять золото Дракона, когда мы подпишем «Брачный контракт Подчинения».

- Это абсолютно неприемлемо! — заорал Люциус.

- Тогда золото останется там, где находится сейчас, - пожал плечами Чарли.

- Это — безумие! — зарычал старший Малфой. — Это положит конец нашему роду!

- Я согласен на написание фамилии через дефис, - уступил Чарли. — Малфой-Уизли.

- Нет! — Люциус стремительно повернулся к Дамблдору. — Это невозможно! Неприемлемо!

- А мне это кажется щедрым предложением, - ответил ему Дамблдор. — Он вообще не обязан ни на что соглашаться. У Вас нет никаких законных прав требовать у него что-либо.

Тогда Люциус повернулся к Артуру, впиваясь в мужчину взглядом, наполненным ненавистью и презрением.

- Поговори с сыном! — приказал ему Люциус. — Ты же должен понимать границы дозволенного! Объясни ему насколько это позорно! Ты — глава рода. Прикажи ему одуматься!

Странное выражение промелькнуло на лице Артура, и он кивнул.

- Конечно, Люциус, - мягко согласился он, а затем повернулся к сыну. — Чарли?

- Да, папа? — учтиво ответил тот.

- Как глава рода Уизли, я должен сказать тебе, что если ты не будешь верен своим убеждениям, и не последуешь зову своего сердца, я перестану с тобой разговаривать, - Артур улыбнулся своему сыну.

Чарли нарочито склонил голову, подыгрывая отцу.

- Я понял, папа.

Люциус недоверчиво смотрел на обоих Уизли, стоя между ними, и бешенство сквозило в каждой его черте. Но, как и каждый в комнате, мужчина понимал, что у него не было выбора. Он не мог позволить своему наследнику ходить прикованным цепью, как какое-то животное. Позор от этого затмил бы любой союз — брак «Подчинения», или какой бы то ни было другой.

- Отлично! — яростно выдавил, наконец, Люциус, будучи не в силах сделать что-нибудь еще.

- Подождите, - Чарли повысил голос, и в его глазах вспыхнуло негодование. — Это решение должен принять Драко. Только он должен решать, соглашаться на это или нет.

Все тут же посмотрели на мальчика, при этом Люциус выглядел крайне раздраженным. Драко, присев на край кровати, с удивлением рассматривал молодого Уизли. Нет сомнений, что раньше ему редко предоставляли возможность принимать решения самостоятельно. До этого момента отец всегда контролировал каждый его шаг. Молодой слизеринец казался совершенно растерянным, от того, что его мнением интересуются. Его взгляд растерянно заскользил по лицам присутствующих, словно ища ответ. Драко вздрогнул, встретившись глазами с отцом, и вспыхнул под пристальным ожидающим взглядом Чарли. Наконец, он неуверенно кивнул, соглашаясь, и снова сильно сжал в кулаке золото, висящее на цепочке, на его шее. Хотя Северус знал Драко всю его жизнь, он не мог даже представить, что тот сейчас чувствует.

- Я прикажу своим адвокатам составить контракт, - холодно сказал Люциус, стараясь хоть что-то контролировать.

- О, не глупите, Люциус, - ответил Дамблдор, радостно мерцая глазами. Без сомнений, он был счастлив тем, как все обернулось. — Я сам составлю контракт для Уизли. Это моя обязанность. А теперь, господа, думаю, у нас есть еще одна проблема — авроры, снующие по замку в поисках того, кого невозможно найти. Пойдемте, Люциус, я провожу Вас. Чарли, я надеюсь, Вы будете столь любезны проводить Драко на его первый урок? Чары, кажется.

- Конечно, директор, - вежливо кивнул Чарли.

Под настойчивым взглядом Дамблдора все быстро покинули больничное крыло, оставляя Чарли и Драко одних в комнате. Было очевидно, что Люциус хотел бы сказать пару слов Драко наедине, но никто не собирался позволять ему это. И вместо того, чтобы ждать авроров и их доклад о Ремусе Люпине, Люциус поспешил покинуть замок, кипя от негодования. Без сомнения, дома он собирался хорошенько подумать, каким образом можно восстановить порядок в планах, нарушенный его сыном. Северус не мог не задаться вопросом, как Люциус расскажет обо всем этом Темному Лорду. Люциус всегда приземлялся на обе ноги — но, на сей раз, он должен будет ловко станцевать при этом. Незавидное положение.

Глава 48. Волк за дверью.

В то время, как остальные покидали больничное крыло, Чарли исподволь наблюдал за Драко. Он заметил, как тот задумчиво смотрит вслед отцу, и при этом глаза его странно блестят. Когда дверь, наконец, закрылась, юноша обратил пристальный взгляд, полный гнева и обиды к нему, но в глубине этих синих глаз была заметна тайная надежда, что он — Чарли, сумеет всё уладить. Этот взгляд подсказывал, что сейчас очень удобный момент, чтобы укрепить хрупкое чувство, которое позволит им в будущем быть счастливыми. С этой минуты больше никакого обмана и махинаций, никаких уловок, чтобы получить от другого желаемое. Он должен найти правильные слова, чтобы не разрушить навсегда едва затеплившееся между ними доверие.

Он подтянул стул к краю кровати Драко и уселся напротив. Мать всегда говорила, что правда - единственно верный путь в любой ситуации, и, учитывая ее многолетний брак, она знала, о чем говорит. Он думал, что найти правильные слова будет трудно, но с удивлением понял, что знает, о чем хочет сказать.

- Когда мне было двенадцать лет, гадалка сказала мне, что когда-нибудь я женюсь на драконе, которого собирается съесть волк, - начал Чарли. Что-то мелькнуло в глазах Драко, но он ничего не сказал.

- Конечно, - продолжал Чарли с усмешкой, - тогда я понимал пророчество буквально и считал, что люди не поймут моего брака с огнедышащей ящерицей. Но потом я сообразил, что предсказание — это метафора. Встретив тебя, я понял, что дракон — это ты. А из-за вмешательства отца тобой, в буквальном смысле, чуть не пообедал волк - оборотень.

Драко побледнел при этом, но промолчал, продолжая внимательно слушать. Окинув юношу внимательным взглядом, Чарли заметил, как напряжены его плечи, поразился бледности щек и горьким складкам у рта. А главное — увидел одиночество и потерянность в его глазах.

- Я стал думать, как можно помочь тебе? - мягко продолжил Чарли. - Моя семья не имела никаких шансов против Малфоя или «Заветов» семьи Блэк. Даже не сделав предложения Сириусу, твой отец никогда бы не счел меня подходящей партией для тебя. И тогда я подумал, раз уж тебя собирается разорвать волк, почему бы тебе не превратиться в дракона?

При этих словах Драко напрягся, с трудом сдерживая вернувшуюся ярость. Он сжал кулаки и отвернулся, но Чарли не понял — от стыда или от злости. Инстинктивно Чарли потянулся и накрыл его руку своей, и хотя кулак не разжался, Драко все же не противился прикосновению. Это вселило в сердце Чарли некоторую уверенность.

- Но в действительности, Драко, ты не должен воспринимать это буквально. Несмотря на золото на твоей шее, ты не дракон. И ситуация с Ремусом Люпином — простое совпадение: он не тот волк, который хочет тебя съесть. Настоящий волк стоит за твоей дверью, Драко, - темный и страшный, который поглотит тебя живьём. Даже твой отец увидел его, потому и придумал столь странный способ спасти тебя — женив на Сириусе.

Драко обернулся и настороженно посмотрел на него.

- Ты имеешь в виду Темного Лорда? - прошептал он, как будто боясь и обвиняя одновременно.

- Нет, - покачал головой Чарли.

Драко совершенно растерялся. Это был явно не тот ответ, которого он ждал. Чарли вздохнул, крепче сжал руку Драко, а затем отпустил. Поднявшись, он медленно начал ходить по комнате, в поисках нужных слов, чтобы объяснить, что он имеет в виду.

- Многое может произойти в ближайшие несколько лет, Драко, - сказал он тихо. - Эта война способна затянуться на десятилетия с огромными потерями для обеих сторон. Волдеморт, победив, убьет или сделает рабами всех своих врагов. Если победим мы, начнется немилосердное уничтожение Пожирателей Смерти, а выжившие остаток своих дней проведут в тюрьме. Или же, в пылу сражения, обе стороны просто уничтожат мир, и тогда проиграют все. Но независимо от того, кто победит — волк все равно будет медленно пожирать тебя.

Чарли повернулся и посмотрел на парня. Глаза Драко были широко раскрыты, он следил за каждым его движением, и Чарли знал, что тот внимательно слушает его слова.

- Точно так же, как не было никакого реального дракона, не было и волка. То, что ждет не дождется, чтобы сожрать тебя, Драко, не является ни оборотнем, ни Темным Лордом. Этот волк - внутри тебя. Это, то темное существо, которое заставило тебя думать, что твой собственный отец хочет тебя убить.

Драко вздрогнул при этих словах, его синие глаза наполнились болью и ужасом, и в этот миг Чарли разглядел в нем мальчика, отчаянно нуждающегося в любви отца, который неспособен подарить ему тепло и заботу. Он ясно увидел, что молодой человек понял - волк, угрожавший ему, был тем самым миром, в котором он жил — ставшим неприветливым, жестоким и страшным потому, что юноша ждал предательства от людей, которым должен был доверять. Если бы Драко захотел заслужить любовь и одобрение своего отца, которому он бы никогда не смог угодить, этот волк разорвал бы его душу и превратил в монстра.

Чарли подошел ближе, чтобы смягчить боль от своих следующих слов.

- Оба наших отца были сегодня здесь, - сказал он. - Ты стоял перед своим и дрожал от страха, зная, что он ударит тебя, если представится такая возможность. А я был уверен, что мой отец без колебаний поддержит меня. Так же, как я точно знаю, что мои мать, братья и сестра будут рады видеть тебя в нашей семье.

Драко покачал головой в яростном отрицании. - Нет, я тебе не верю!

Чарли сел на кровать рядом с ним.

- О, я не сомневаюсь, что Рон всласть повеселится из-за этого, - он щелкнул по золоту на шее Драко одним пальцем. - И тебе придется потерпеть шутки и поддразнивания, но я думаю, что после твоих комментариев по поводу брака Гарри, ты это заслужил. - Драко сверкнул глазами при этом, и Чарли не смог сдержать улыбку. - Но я также знаю, что если кто-либо попытается обмануть или обидеть тебя из-за этого, Рон будет первым, кто встанет на твою защиту. Ни он, ни Джинни не останутся в стороне и никому не позволят причинить боль их зятю.

Было видно, что Драко разрывают противоречивые чувства. Растерянность, недоверие, предубеждение, воспитанное в нем за шестнадцать лет, что род, в который он собирается войти, ниже его по статусу, — со всем этим боролось осознание того, что эта семья способна подарить ему любовь, о которой он так долго мечтал.

- Ты не понимаешь, - вздохнул Драко. - Ты не представляешь, с чем мне придется столкнуться. Почему ты не мог просто…

- Поухаживать за тобой? - спросил Чарли. По румянцу, появившемуся на лице Драко, он понял, что предположил правильно. - Мы оба понимаем, что нам бы этого никогда не позволили.

Драко нахмурился, и его взгляд подтвердил, что он прекрасно все понимает. Шанс, что Люциус Малфой принял бы предложение от Уизли, был нулевым.

Драко зажал в кулаке золото, висящее у него на шее. Он посмотрел Чарли в глаза, следя за его эмоциями, и задал самый важный для себя вопрос.

- Обязательно было обманывать меня?

- Я был в отчаянии, - признался Чарли. - Без этого золота я бы никогда не смог претендовать на тебя. А без Брака Подчинения твой отец убил бы меня, как только бы я снял золото с твоей шеи. Это то, чего ты хочешь Драко? Ты желаешь мне смерти?

Драко замер, еще сильнее сдавив золото в кулаке. Когда он не ответил, Чарли решил, что если он хочет прожить всю жизнь с этим молодым человеком, он должен позволить Драко сделать окончательный выбор.

- Я уберу золото дракона прямо сейчас, но ты должен попросить об этом, - прошептал Чарли, повторяя слова, которые он произнес прошлой ночью. - Ты должен попросить.

Драко повернулся к нему, широко раскрыв глаза, как будто чего-то ожидая.

- Я его уберу, - пообещал ему Чарли. - Ты снова будешь сыном своего отца. Может быть, он все равно заставит тебя жениться на Сириусе. А может, выберет кого-то еще - одного из твоих одноклассников — слизеринцев. Или он оставит тебя в покое, дав тебе возможность жить самостоятельно. В любом случае, ты больше никогда не увидишь меня.

Чарли поднял руку и нежно погладил гладкую кожу щеки Драко, слегка касаясь пальцами мягких губ молодого человека. Драко задрожал. Чарли медленно накрыл ладонью пальцы Драко, которые до сих пор судорожно сжимали кусочек золота.

- Я уберу золото, но ты должен попросить об этом, - повторил он, в страхе ожидая ответа, а его сердце бешено стучало в груди.

Драко нервно сглотнул, в его глазах мерцали тысячи различных эмоций.

- Я — Малфой, - сказал он просто. - Мы никогда не отдаем нашего золота, - томная, сладкая улыбка, появившаяся на лице Драко, уверила Чарли, что со временем темный, голодный волк уйдёт от их двери.

Когда Гермиона сказала, что теперь Ремус и Сириус свободны от требований «Заветов», Гарри почувствовал такое облегчение, что от души захохотал, чего не делал уже давно. Он сидел за столом Гриффиндора, а студенты и преподаватели вокруг него, пытались восстановить Большой Зал из руин. Он никогда не думал, что будет чувствовать такую благодарность к Драко Малфою, даже, несмотря на то, что его помощь, оказанная в состоянии истерики, была, вероятно, неосознанной.

Ожидая, когда он отсмеется вместе со всеми, Гермиона смотрела на него понимающе и спокойно. Но на остальных гриффиндорцев она поглядывала неодобрительно: Невилл, Дин и Симус все еще хохотали вместе с Роном, правда, Невилл пытался хоть как-то привести стол в порядок.

- Ой, да ладно, Гермиона, - сказал Рон, наконец, заметив, что его девушка не в восторге от их поведения. - Ты должна признать, что это смешно. Гриффиндорец надул слизеринца!

- Ты считаешь, что Драко Малфой, ставший рабом твоего брата и зависящий теперь от его милости — это забавно? - разозлилась Гермиона.

Гарри удивился, когда после этих слов Рон сразу же перестал смеяться, а взгляд его стал жестким.

- Что ты имеешь в виду? - потребовал он ответа.

Его слова озадачили Гермиону.

- Что? - спросила она в замешательстве, неуверенно поглядывая на Гарри, который тоже был немало удивлен таким напором.

- Ты считаешь, что мой брат способен унизить кого-то своей защитой?

- Разве вы не из-за этого смеялись? - смущенно спросила Гермиона. Гарри наблюдал за ними в тишине. Невилл тут же стал серьезным, а Дин и Симус одергивали друг друга, заметив, что Рон уже не веселится.

- Нет! - закричал Рон, оскорбленный, как никогда. Мгновение спустя Рон повернулся к нему. - Ты из-за этого смеялся? - потребовал он ответа.

Удивленный Гарри покачал головой.

- Я только радовался за Сириуса и Ремуса, - признался он. На самом деле, он вообще не думал о судьбе Драко. Всё его внимание было сосредоточенно на Ремусе, и его возможной смерти по воле министерства, так что он был не в состоянии думать о чем-либо другом. Если бы Рон видел вчера вечером Ремуса, лежащего неподвижно, словно мертвый, в холодной и темной Тайной комнате, он не стал бы задавать подобных вопросов.

Рон повернулся к трем другим мальчикам. Невилл успокоился так же быстро, как Рон, а Симус и Дин выглядели столь же смущенными, как Гермиона и Гарри.

- Мы не из-за этого смеялись? - неуверенно спросил Дин. У Гарри опять появилось ощущение, что все проблемы из-за их маггловских корней. Два чистокровных волшебника — Рон и Невилл, были единственными, кого расстроила и потрясла подобная мысль.

- Подождите минуту! - прервала их Гермиона, прежде, чем Рон мог сказать что-либо еще. - Какой еще я могла сделать вывод, учитывая то, как волшебники обращаются с домовыми эльфами?

- Ты когда-нибудь видела, что я пинаю домового эльфа? - перебил её Рон. - Ты когда-либо видела, что кто-то в моей семье пинает домового эльфа? Или, может, ты видела, что мой отец проклинает кого-то из своих детей или бьет жену? Ты когда-либо видела, чтобы кто-то из нас мучил магглов, или ты разглядела клеймо Черной Метки на наших руках?

Все молча слушали его.

- Я ничего такого не имела в виду, Рон, - спокойно сказала Гермиона.

- Но звучит так, Гермиона, будто имела, - поправил девушку Невилл. Когда все повернулись к нему, мальчик лишь застенчиво пожал плечами. - Я ничего не знаю о золоте Дракона, но предположение, что Чарли оскорбил бы Драко или любого другого человека или существо, обращаясь с ними, как с рабами, злоупотребляя магической связью, так же дико, как все перечисленное Роном.

- Я думал, что тебе понравился Чарли! - воскликнул Рон, выглядя огорченным.

- Мне он нравился! - запротестовала Гермиона. - Но он поработил человека!

- И что, ты думаешь, он с ним сделает? Превратит в домового эльфа семьи Уизли? Или может, запрет в клетке на всю оставшуюся жизнь и отберет палочку? Тебе не приходило в голову, что, возможно, у него было серьезное основание, чтобы сделать это?

Гермиона покраснела, и Гарри понял, что, скорее всего, именно об этом она и думала.

- Ну и какая у него могла быть причина, чтобы поработить его?

- Очевидно, он влюбился в этого неженку и хочет быть вместе с ним, - сказал Рон, глядя на девушку недоверчиво.

После этих слов Гарри обменялся недоуменным взглядом с Гермионой, такой же потрясенной, как и он сам.

Рон только посмотрел на них еще более недоверчиво.

- Не говорите мне, что вы не замечали взглядов, которыми они обменивались каждый вечер?

Гарри не заметил, в отличие от Гермионы.

- Ты видел? - спросила она у своего, обычно ненаблюдательного, парня.

- Как я мог это пропустить? Хорёк аж покраснел на днях в классе! Чего еще можно было от них ждать? Что они убегут и тайно поженятся? - рассмеялся Рон, будто это была самая смешная вещь, которую он когда-либо слышал. Гарри, Гермиона, Дин и Симус обменялись недоуменными взглядами. Очевидно, они не улавливали чего-то очень важного.

- Мой дядя сбежал, - признался Дин.

- Так же, как и мой двоюродный брат, - добавил Симус.

- Драко — наследник Малфоев, - напомнил им Рон. - Если глава рода не согласен, то не будет никакого брака, независимо от чьих-либо желаний.

- Ты думаешь, Люциус аннулировал бы их фактический брак? - воскликнула Гермиона.

Рон уставился на неё, как будто она была сумасшедшей.

- Если он может использовать магию крови, чтобы убить любого члена его семьи, вызывающего у него недовольство, неужели ты думаешь, что что-то столь простое, как брак, вызовет какие-то проблемы?

Гермиона только вздохнула и закатила глаза.

- Хорошо, - проворчала она. - Но я все еще не считаю, что порабощение кого-либо - это выход.

- У тебя были такие же проблемы с домовыми эльфами, - сказал Рон, как будто это объясняло её непонимание. Гарри съежился — разговор нравился ему все меньше и меньше.

Глаза Гермионы стали злыми.

- Они живые существа, Рон! Они не должны быть оскорбленными и порабощенными!

- Они — домашние эльфы! - настаивал Рон. - Это их работа! Вспомни Добби, ради Мерлина!

- Вот именно! - торжествующе закричала Гермиона, как будто Рон сказал все за неё. - Он хотел быть свободным! Едва завидев свободу, он сразу же воспользовался ею и сбежал!

- Сбежал прямо к Дамблдору, и попросил нанять его на работу домового эльфа! - закончил ее мысль Рон. - Это то, чем занимаются домовики. В этом смысл их существования!

- Ему платят! - запротестовала Гермиона.

- Деньги, которые ему не нужны, - напомнил Рон. - Домовые эльфы не покупают вещи. Он — не что иное, как аномалия, с нездоровой страстью к одежде. И не позволяй этой мнимой свободе одурачить себя. Если честно, я думаю, что теперь он просто связан с Гарри, обрати на это внимание.

Гарри был шокирован.

- Подожди минутку! Что ты имеешь в виду, говоря, что он связан со мной?

Рон вздохнул.

- Гарри, если бы ты велел Добби прижечь руки раскаленным утюгом, он бы сделал это?

Гарри нахмурился и задумался.

- Да, вероятно, - признал он неохотно. Эльф отчаянно стремился ему угодить.

- Значит, вы связаны, - настаивал Рон, как если бы это было свершившимся фактом.

- Это то, что собирается делать Чарли? - потребовала Гермиона. - Заставлять Драко прижигать руки утюгом?

Рон уставился на неё так, будто видел впервые.

- Гарри когда-нибудь приказывал Добби прижигать руки?

- Конечно нет! - воскликнула Гермиона.

- Тогда почему ты считаешь, что мой брат будет заставлять Драко это делать?

- Потому что Драко теперь — раб, животное! - воскликнула Гермиона.

Рон только молча посмотрел на неё, а потом покачал головой.

- Вот именно! - заявил он. - Я заберу у тебя Живоглота. Очевидно, ты проводишь все свое свободное время, втайне мучая бедного кота.

- Ни в коем случае! - закричала Гермиона в негодовании.

- Почему нет? - прервал её Рон. - Он же просто животное!

- Это было бы больно!

- Вот именно! - рявкнул Рон, а затем повернулся и решительно зашагал к выходу из Большого зала.

В отчаянии, девушка повернулась к Гарри.

- Он не понимает! - заплакала она.

- Возможно, это как раз мы не понимаем, Гермиона, - тихо сказал Гарри, и девушка посмотрела на него в замешательстве. Он вспомнил тех мужчин и женщин в Бифрост Холле, которые становились на колени и присягали ему на верность. Они охотно примут смерть в бою, следуя его воле. Это не особо отличалось от приказа сумасшедшему эльфу погладить себе руки утюгом. Может быть, здесь было что-то большее, более глубокая древняя магия, которая позволяет одному человеку или существу быть настолько готовым дать клятву верности другому.

- Давай, Гермиона, - мягко сказал он. - Пошли в класс. Как любит говорить Дамблдор — некоторые проблемы имеют свойство решаться сами собой.

Профессор Флитвик, который восстанавливал Большой зал вместе с префектами, влетел в класс, опоздав на несколько минут. Гарри и остальные гриффиндорцы все еще рассаживались по местам — слизеринцы же, на противоположной стороне класса, собрались в группы и о чем-то яростно шептались между собой. Пока Флитвик рылся в свитках на столе, дверь открылась снова, и в класс вошел Драко Малфой. К всеобщему удивлению, он выглядел так же самодовольно и высокомерно, как утром. И золото Дракона все еще свободно висело на его шее, как будто Драко до сих пор хвастался им.

В полной тишине мальчик сел на своё обычное место рядом с Панси, выглядя так, как будто он был лучшим в этом мире. Слизеринцы, очевидно, не знали, как реагировать, поэтому просто наблюдали. В этот момент Гарри заметил Чарли, стоящего в дверях класса. Старший Уизли улыбнулся брату через весь класс, сделав неопределенное движение рукой, прежде чем повернуться и уйти, позволив двери классной комнаты закрыться за ним.

- Черт возьми, - пробормотал Рон. Гарри, чтобы расслышать его слова, пришлось наклониться ближе. - Он собирается жениться на высокомерном хорьке.

Гарри посмотрел на Малфоя — судя по лицу блондина, он был доволен происходящим. Однако это не объясняло истерику в Большом зале.

Очевидно, никто не знал, что сказать, поэтому Флитвик решил просто проигнорировать происходящее и начать лекцию. Они изучали магическую защиту дома на этой неделе, и маленький преподаватель начал рассказывать теорию.

Как обычно, все студенты развернули свитки и начали конспектировать. Гарри был рад делать что-то привычное, после всей суматохи предыдущих дней. Его радость, однако, была недолгой, так как несколько минут спустя в класс вошел аврор в красной форменной мантии.

- Извините, профессор, - прервал он урок.

Флитвик, стоя на столе, с которого он любил читать лекции, сделал паузу и взглянул на аврора.

- Да? - спросил он в замешательстве.

- Прошу прощения, но я должен спросить у ваших студентов, не видел ли кто-нибудь из них Ремуса Люпина в последнее время.

С замиранием сердца Гарри понял: они ищут Ремуса, а это означает только одно — Люциус Малфой получил разрешение на эвтаназию. Он нашел глазами Драко — удивительно, мальчик хмурился, а не ухмылялся, как ожидал Гарри. Слизеринец едва заметно покачал головой, хотя Гарри не понял, что он хочет этим сказать.

Панси Паркинсон вытащила из-под учебников выпуск Ежедневного пророка. Там, на первой странице была фотография Гарри, Северуса, Ремуса и Элрика, стоящих в Большом зале.

- Все видели его два дня назад, - саркастически заметила она.

Аврор впился в нее взглядом.

- Кто-нибудь видел его после этого?

Зашумев, студенты переглянулись и отрицательно покачали головами.

- А вы, мистер Поттер? - обратился он к Гарри. - Вы видели его сегодня?

- Нет, - честно ответил Гарри. Он не видел Ремуса со вчерашнего вечера. - Вы напрасно тратите время.

- Я был обязан спросить, - попытался оправдаться аврор и виновато улыбнулся Гарри, как будто говоря, что в этом не было ничего личного. - Я просто делаю свою работу.

- Простите за беспокойство, - он кивнул профессору Флитвику и вышел.

Сердце Гарри немного успокоилось, но он продолжал лихорадочно размышлять о Тайной комнате и о спящем там беспомощном человеке. Комната была закрыта в течение тысячи лет — только он и Волдеморт могли открыть её. Шансы, что Ремуса найдут там, были нулевыми. Беспокоиться было не о чем. Но сама мысль, что даже сейчас, такие люди, как Люциус Малфой и Корнелиус Фадж, против него, была ему неприятна. Будет ли у него когда-нибудь нормальная жизнь, в которой его и его близких оставят в покое?

К обеду по школе гуляли разные слухи о Драко Малфое и Чарли Уизли, ни один из которых Драко не прокомментировал, хотя Гарри подозревал, что многие пустил он сам. За обедом, он, как обычно, сидел за столом Слизерина с таким видом, будто был, по меньшей мере, хозяином мира, но, под неусыпным присмотром учителей, никто не осмелился обсуждать его поведение. Гарри заметил нескольких недружелюбно настроенных слизеринцев, но и они ничего не предпринимали. Было очевидно, что все они сбиты с толку тем, что Драко не старался изо всех сил скрыть золото или как-то отрицать свой статус. Он явно гордился этим, приводя всех в замешательство.

Последним уроком в этот день были сдвоенные Зелья со слизеринцами, поэтому они все спустились в подземелья. Насколько Гарри понял, авроры покинули замок, чтобы продолжить поиски в другом месте. Он задавался вопросом — куда они отправятся теперь, он никогда не интересовался тем, где жил Ремус. У него где-то должен быть дом, но мальчик ничего об этом не знал. Также он не имел понятия о работе Ремуса — откуда он получал средства к существованию.

Они тихо сидели на своих обычных местах в кабинете Зельеварения, когда вошел Северус. Взмах палочки — и рецепт очередного зелья появился на доске. Они должны были разделиться на пары — гриффиндорец со слизеринцем, и, к удивлению Гарри, Рон добровольно пошел в пару с Драко.

Гарри сел за стол, позади Рона и Драко, в паре с Панси. Студенты шептались между собой о зелье и распределяли обязанности — несчастные случаи на уроках почти прекратились, видимо благодаря угрозам Северуса в начале года. Пока Гарри доставал котел, он внимательно прислушивался к разговору Рона и Драко — и не только он — бОльшая часть класса ловила каждое их слово.

- Добро пожаловать в семью, Малфой, — спокойно сказал Рон.

Драко замер и недоверчиво уставился на Рона. Он ничего не сказал, просто смотрел так, как будто Рон внезапно превратился во что-то страшное и непонятное. Даже Гарри чувствовал себя неловко — он не ожидал, что Рон поведет себя так зрело, хотя, возможно, существовал какой-то закон о принятии нового члена в семью, о котором он не знал.

- Что? - нахмурился Рон, видя, что слизеринец продолжает недоуменно молчать.

Наконец Рон раздраженно вздохнул и закатил глаза.

- Хорошо, - прошипел он. - Добро пожаловать в семью, ты, мелкий хорёк! Так лучше?

- Намного, - засмеялся Драко и кивнул. - Спасибо, блохастый, тупой Уизел.

На это Рон только что-то проворчал и вернулся к работе над зельем.

Гарри и Панси удивленно моргали. Через несколько мгновений все в классе знали содержание их разговора и удивленно шептались по этому поводу. Гарри не ожидал, что Рон примет Драко с такой готовностью — они ведь ненавидели друг друга. А слизеринцы вообще были в замешательстве, не зная правды о случившемся. Казалось бы, это подтверждало слух о том, что Драко принял предложение руки и сердца от Чарли Уизли, но никто не знал почему.

Шепот сплетен был прерван шипением Северуса, заставившем всех замолчать. Под бдительным надзором Мастера зелий, класс в тишине продолжил свою работу.

Только в конце урока, когда все собирали вещи, Гарри услышал, как Панси, наконец, пристала к Драко с вопросами.

- Я не понимаю, Драко, - хныкала она. - Что значит вся эта ерунда о золоте Дракона?

Драко, понимая, что их слушают практически все, высокомерно откинул волосы назад.

- Брось, Панси, я же говорил тебе — мой отец пытался заставить меня жениться на том, в ком я не был заинтересован, - сказал он так, будто это всё объясняло. - Теперь это не обязательно.

Теперь уже все слизеринцы уставились на него. - Ты говоришь, что это, - Панси указала на золото, - была твоя идея? План, чтобы избавиться от нежелательного брака?

- Разумеется! - раздраженно бросил Драко. - Конечно, это была моя идея! Волшебство не работает без обоюдного согласия. Разве ты ничего не знаешь о золоте Дракона?

Многие слизеринцы выглядели смущенно. Только Блейз покачал головой с недоверием. - Тогда что это была за истерика утром? Если это была твоя идея — что тебя так разозлило?

- А, это? - отмахнулся Драко, как будто речь шла о чем-то незначительном. - Всего лишь маленькая размолвка между влюблёнными. В конце концов, все уладилось. Он сделал предложение, и мой отец принял его. Все прошло, как я и планировал, - он собрал свою сумку и направился к двери.

- Но - Уизли! - вскрикнула Панси, не веря, что он снизойдёт до этой семьи.

- Укротитель драконов! - снисходительно напомнил Драко. Он поднял цепочку, висящую на шее, и потряс ею, как бы напоминая о золоте. Красный металл мерцал в свете факелов, как расплавленная лава, притягивая множество жадных взглядов. - Богатый укротитель драконов с целой кучей золота Дракона. Соображайте! - Он вышел из комнаты с видом глубочайшего отвращения к их тупости. Слизеринцы последовали за ним.

Гермиона, слышавшая весь разговор, повернулась к Рону.

- Чарли богат? - спросила она тихо.

Рон только пожал плечами.

- У него довольно приличный заработок, но я бы не назвал его богатым — по крайней мере, не по меркам Малфоя.

Гермиона только усмехнулась и покачала головой.

- Доверься ему и история перевернется с ног на голову. Слизеринцы…, - вздохнула она. По улыбкам, которыми они обменялись с Роном, Гарри понял, что их утренняя ссора забыта.

Запихивая последние вещи в ранец, он махнул на прощание Рону с Гермионой, собираясь вернуться в их с Северусом комнаты. Когда последний ученик покинул класс, он посмотрел на мужчину, собирающего свитки со стола.

- Я видел, как авроры обыскивали замок, — сказал Гарри.

Северус кивнул, с непроницаемым выражением лица окинув его темным пристальным взглядом.

- Они ничего не нашли.

- Но у них уже есть приказ об эвтаназии?

- Нет, только на арест и допрос.

- А ситуация с Драко и Чарли — это ведь означает, что Сириус больше не должен жениться на нем, верно? - настаивал Гарри. — Значит Ремус теперь....

- Гарри, — прервал его Северус, плавно поднимая руку и призывая к тишине. Гарри занервничал. От Северуса шла странная, напряженная энергия, и он не знал, как реагировать на это. Мужчина был расстроен, волновался, сердился? Хотел бы он лучше понимать его — прожив вместе несколько месяцев, он все еще не научился разбираться в настроении мужа.

Северус засунул свитки в сумку и взмахом руки позвал Гарри за собой. Видя, что мужчина пытается подобрать слова, он молча шел следом по коридорам подземелий в их комнаты. Войдя и отложив сумку в сторону, Северус жестом предложил Гарри сесть на диван перед камином. Взмахом палочки он зажег огонь, согревая холодную комнату.

- То, что проблема с Блэком решена, не означает, что все в порядке с Люпином, - сказал он Гарри. - Он стал диким, и это ничем не изменишь, кроме, может быть, зелья Слизерина. Мы не можем рисковать и будить его, пока зелье не будет готово. Он должен остаться там, где находится.

Гарри вздохнул и разочарованно опустил взгляд. Он надеялся, что можно будет просто разбудить Ремуса, сообщить ему хорошие новости, и он мгновенно излечится. Часть его надеялась, что ему не придется рассказывать Сириусу о произошедшем, пока все проблемы не решатся. Но теперь, оказалось, что этому не суждено сбыться. Мальчик задавался вопросом — что бы он сделал на месте Сириуса? Что бы он почувствовал, если бы узнал, что его любимый человек погружен в смертельный сон и заперт в Тайной комнате? Он заметил, что крутит своё обручальное кольцо вокруг пальца.

- Чарли любит Драко? - спросил он с любопытством.

- Это так важно? - усмехнулся Северус.

Гарри посмотрел на него. Северус непринужденно сидел в своём кресле, вытянув перед собой ноги, хотя в нем все еще ощущалось напряжение. Черные глаза пристально смотрели на мальчика, и под этим взглядом он почувствовал себя неуютно.

- Они женятся, - напомнил Гарри.

Темная бровь насмешливо приподнялась.

- Ну и? Какое это имеет отношение к любви?

После этих слов Гарри смутился.

- Ну, говорят, что в брак лучше вступать по любви, хотя не стану утверждать.

- Вы, гриффиндорцы, слишком романтичны, - заметил Северус с блеском в глазах.

- А вы, слизеринцы, такие… - Гарри с трудом подбирал слова, раздраженный насмешкой Северуса.

- Такие…? - переспросил Северус, с интересом ожидая, какое же оскорбление подберет Гарри.

- Холодные! - выпалил Гарри и вскочил на ноги в полной уверенности, что над ним насмехаются.

- Холодные, - почти промурлыкал Северус, и Гарри застыл. Совсем не выглядя оскорбленным, Северус даже обрадовался такому определению. Мужчина внезапно наклонился вперед, практически обездвиживая его тёмным, пристальным взглядом. - Говорят, море холодно, но море заключает в себе самую горячую, самую неистовую кровь*, - тихо процитировал Северус, и от этих слов волна дрожи пронизала тело Гарри. Он почувствовал, как во рту пересохло, и когда мужчина медленно поднялся из кресла, он все еще оставался неподвижен, не зная, как реагировать на происходящее.

- Я хотел спросить, Гарри, - произнес Северус, остановившись перед ним. Сердце Гарри забилось сильнее. - Ты хочешь обучаться искусству меча?

- Что? - растерянно спросил Гарри. Зачем он стоит так близко? От мужчины приятно пахло экзотическими пряностями из жарких стран. Гарри словно опалило огнем.

- Меч, мистер Поттер, - повторил Северус, слегка улыбнувшись. Странно, как часто мужчина улыбался в его присутствии — четыре месяца назад, он мог бы поклясться, — тот практически не умел улыбаться.

- Ты будешь обучать меня? - спросил Гарри, мечтая, чтобы его сердце перестало так бешено колотиться. Северус молча кивнул. - Хорошо, — выдохнул Гарри.

Что-то вспыхнуло в темных глазах Северуса, и он отстранился, стремительно пересекая комнату.

- Договорились, - бросил он через плечо, - встречаемся в Выручай-комнате через час. Тогда и начнем, - и, в вихре развевающейся мантии, поспешно исчез в кабинете, закрывая за собой дверь.

В одиночестве сердцебиение Гарри быстро пришло в норму. Он прижал ладони к щекам, замечая жар, идущий от кожи.

«Господи, - думал он про себя. - Что это было? - На мгновение ему показалось, будто… Возможно… - Нет, - покачал он головой. - Северус Снейп флиртовал с ним? Воистину, пути Господни неисповедимы, но этого просто не может быть!»

А затем он вспомнил, на что сейчас согласился. Меч? Мужчина собирался обучать его владению мечом? Гарри возбужденно сглотнул. О, Мерлин! Во что он опять ввязался?

Комментарии автора: было очень много вариантов решения проблемы Драко, я даже не знаю с чего начать комментарий. Возможно, эти две последние главы сказали все за меня. Я знала, что этот вопрос будет спорным - я думаю, что это просто свидетельство того, насколько сильно мы все любим этих персонажей.

Комментарий беты )): *Здесь Северус цитирует первую строчку стихотворения Дэвида Герберта Лоуренса «Киты не плачут!».

Оригинал здесь: http://www.poets.org/viewmedia.php/prmMID/15350

Современный перевод Алекса Грибанова взят отсюда: http://www.stihi.ru/2010/02/07/219

Говорят, море холодно, но море заключает в себе
самую горячую, самую неистовую кровь.

Киты в глубинах, разве не горячи они, стремясь,
полные сил, в ледяной воде высоких широт?
Настоящие киты, кашалоты с крепкими головами, убийцы,
вот они выбрасывают наверх мощное белое дыханье!

Вечно в движении, в бесконечности чувственных веков,
в толщах семи морей
они кружатся с пьяным восторгом в соленых струях,
они дрожат от любви в тропических водах,
они волнуются мощным, тяжелым желанием, как боги.
И громадный самец ложится со своей подругой
в синюю глубокую постель,
подобно скале, прижавшейся к другой скале в приливе жизни,
и вот из ревущего красного океана китовой крови
протягивается могучий побег, трепещущий водоворот, ищущий покоя
в мягком и крепком зажиме ее бездонного тела.

И по мосту сильного фаллоса, связующего мир китов,
огненные архангелы проходят взад и вперед,
великие архангелы блаженства,
от него к ней, от нее к нему,
сошедшие со своих небес над волнами моря,
чтобы послужить китам.

И огромные матери дремлют, облизывая своих сосунков,
но и в дреме их не похожие на наши глаза смотрят
сквозь древнюю воду.

И самцы собирают жен и детей в круг,
если угрожает опасность, и строятся в кольцо,
подобные гневным серафимам перед лицом беды,
защищая этих чудовищ, которых любят.
Все это происходит в море, в соленой воде,
где Бог - тоже любовь, только слова не звучат,
и Афродита воплощается в самке кита
в ее высочайшем счастье.

И своя Венера среди дельфинов,
она весела, она играет с любовью и морем,
и своя у тунцов - округлая и счастливая в мужской толпе,
переполненная ликующей кровью, радужное блаженство моря.

Глава 49 - Танец

Северус вошел в Выручай-комнату и удовлетворенно кивнул. Комната была точной копией тренировочного зала, в каком учился он сам - открытое пространство с матами на полу. Одна стена от пола до потолка была полностью закрыта зеркалами, а длинные столы у дальней стены прогибались под тяжестью всевозможных мечей. Из такого большого количества оружия можно было подобрать что-нибудь и для Гарри.

Северус стремительно пересек зал, сбрасывая мантию и жакет, оставшись лишь в плотно облегающих черных брюках и белой льняной рубашке. Заклинание горячими волнами согрело воздух комнаты, прогоняя зимний холод, который словно цеплялся за старые камни замка.

Его предложение Гарри было импульсивно и, вероятно, плохо обдумано, но он не сожалел об этом. Он мог бы попробовать избавиться от жажды, охватившей его, но не мог подавить в себе желание прикасаться к Гарри. С тех пор как он отказался утолить свое вожделение, у него осталось только два социально приемлемых способа физического контакта - танец или фехтование. Но он справедливо полагал, что уроки танцев вряд ли смогли бы заинтересовать мальчика.

Сам он обучался у нескольких мастеров меча - некоторые ему нравились, некоторых он ненавидел. Северус надеялся, что сможет сделать эти уроки радостным опытом для Гарри, укрепить связь, растущую между ними. Мерлин свидетель, что у него не было такой надежды с зельеварением; Гарри всего лишь терпел этот предмет. Но, возможно, фехтование - нечто активное, физическое, близкое гриффиндорской сущности, - достигнет цели и заставит его думать более нежно о Северусе. Он знал, что мальчика нужно немного отвлечь; его постоянное беспокойство за волка и шавку, как и махинации Министерства, скоро свели бы его с ума. Северус знал по собственному опыту, что занятия с мечом часто дают человеку ощущение контроля над жизнью, даже если она кажется совершенно хаотичной.

Дверь открылась, и Гарри быстро вошел, немного запыхавшись, будто он всю дорогу бежал. Он был в гриффиндорской гостиной, где делал домашнее задание с остальными студентами. Северус видел, что, войдя, мальчик окунулся в свою стихию, поскольку его зеленые глаза засияли, когда он быстро взглянул на мечи, лежавшие на столе. Он не мог не залюбоваться румянцем, вспыхнувшем на лице Гарри.

- Сними мантию, - велел ему Северус.

Мальчик секунду растерянно смотрел на него, изумленный этим приказом. Но затем, окинув пристальным взглядом фигуру Северуса, заметил, как тот был одет. Понимающе усмехнувшись, он стал избавляться от верхней одежды. В отличие от Северуса, он носил маггловскую зеленую рубашку под тяжелой зимней мантией, но облегающие черные брюки были именно те, что Северус купил для него. Что-то шевельнулось в душе Северуса — ему было приятно видеть на Гарри одежду, купленную им для него.

- Теперь ты должен выбрать себе меч, - сказал он, указывая на стол. Отступив, когда мальчик приблизился к клинкам, он стал с интересом наблюдать.

Вначале тот остановился возле огромных, двуручных шотландских старинных палашей. С дерзкой улыбкой, он поднял один со стола, лукаво глядя на Северуса. Эти клинки были более чем шесть футов длиной, больше роста самого мальчика, и слишком тяжелые для него. Он зашатался под таким весом. Такой меч подошел бы Элрику, но не Гарри.

- Предсказуемо, - ухмыльнулся Северус мальчику. - Можно подумать, что ты пытаешься компенсировать некоторые свои недостатки.

Сообразив, что его поддразнивают, Гарри даже не подумал обидеться, а, засмеявшись, отложил меч, переходя к следующим. Он брал в руки все, один за другим, восхищаясь каждым - от римского гладиуса и спаты, любимых многими из молодых воинов Уинтерленда, до более крупных, изогнутых ятагана и хопеша. Они различались техникой боя, и он попробовал каждый, взмахнув несколько раз в воздухе, прежде чем отложить со все более озадаченным выражением лица.

Казалось, его привлекла японская катана, так как он долго любовался ею, обхватывая эфес и медленно вытягивая лезвие из деревянных ножен, чтобы внимательно рассмотреть со всех сторон. Она была одним из любимых клинков Северуса, хотя меньший вакидзаси был бы лучшей парой для Гарри. Но, в конечном счете, Гарри отложил и ее, подойдя к английским лонгсвордам.

Мальчик испытал каждый из них, его глаза засияли от восхищения, и Северус спросил себя, не потому ли, что он видел, как его крестный использовал такой же. Настоящий лонгсворд, который был у Сириуса, плохо подходил для Гарри, будучи слишком массивным для его хрупкого телосложения. Северус был рад, когда мальчик наконец отложил массивные клинки и выбрал вместо них уменьшенный вариант лонгсворда, одобренный в свое время тамплиерами. Он долго держал его в руках, просто разглядывая, пока, наконец, не обратился к Северусу.

- Этот, - уверенно заявил он.

Северус кивнул

- Почему он? - ему хотелось убедиться, что мальчик осознанно сделал выбор.

- Он кажется мне родным, - ответил тот. - Я доверяю ему.

Северус понимающе покачал головой.

- Это копия клинка Гриффиндора. Таким ты убил василиска. Понятно, что ты доверяешь ему. А почему ты обошел вниманием рапиры? - И правда, телосложение Гарри более подходило для фехтования ими.

- Мне не понравился их вес, - пожал он плечами.

Северус слегка улыбнулся - это была чисто гриффиндорская черта, стремиться держать в руках нечто более существенное. Однако его заключительный выбор был верен.

- Клинок, выбранный тобой, хорош, но будет полезнее обучиться нескольким стилям, чтобы уверенно чувствовать себя в любой ситуации. Мы начнем занятия с твоего лонгсворда и вакидзаси, - он показал на меньшее японское лезвие. - Эти два меча используются в различных стилях боя, и оба хорошо подойдут для тебя.

- У тебя тоже лонгсворд, да? - спросил Гарри.

Северус поднял одну бровь, довольный тем, что мальчик узнал клинок, который он принес.

- Он изготовлен на заказ из магической стали, - объяснил он. - Если ты преуспеешь в этом искусстве, тебе, вероятно, тоже сделают твой собственный.

Он жестом позвал Гарри выйти вслед за собой в центр комнаты.

- Первым делом - заклинание Tectum, - сообщил он ему, доставая палочку. Он направил ее на клинок в руках мальчика, и медленно произнес заклинание, так, чтобы Гарри мог запомнить его. Клинок на мгновение был охвачен ярким светом, который вспыхнул и тут же исчез. - Потом будешь делать это сам, но ты никогда не должен работать без заклинания, пока я не разрешу тебе этого, понятно?

Гарри кивнул и тщательно проверил лезвие, замечая, что после заклинания его острый край не может порезать кожу, даже при сильном нажатии.

- Маггл никогда не учился бы с настоящим клинком, - сообщил ему Северус. - Маг же использует заклинание, чтобы обезопасить себя. Без этого ты точно поранишься. Теперь, хорошенько взмахни клинком, почувствуй его.

Он отступил, с интересом и удовольствием наблюдая, как Гарри с энтузиазмом размахивает мечом. Он позволил ему продолжать в течение нескольких минут, прежде, чем сообщить о совершенно очевидной и значительной ошибке.

- Левой рукой, Гарри, - ухмыльнулся он. - Ты — маг, а не маггл. Твоя палочка - лучшее оружие. Она остается в твоей доминирующей руке; меч держат в другой.

Гарри смущенно покраснел и быстро сменил руку. На это раз его движения были гораздо скованнее.

- Так неудобнее, - признался он.

- Чтобы привыкнуть, требуется время, - сказал ему Северус. - Потом ты научишься использовать любую руку и с мечом, и с палочкой, но начнем мы, как и подобает магам. Он жестом велел мальчику встать перед зеркалами и подошел к нему сзади. - Итак, начнем с некоторых простых упражнений.

Мальчик напрягся, когда он дотронулся до него, взволнованно следя в зеркале за тем, как правая рука Северуса располагается на правом бедре Гарри, а левая движется вниз, обхватывая мальчишескую ладонь, сжатую вокруг рукояти меча. Мальчик так редко в своей жизни испытывал прикосновения, что даже это было для него смущающей близостью.

- Расслабься, Гарри, - тихо сказал Северус. - Я собираюсь показать тебе, как надо двигаться.

Затем он продолжил показывать мальчику, как держать клинок, какой захват использовать, как стоять, как держать равновесие. Стоя позади него, обхватывая с обеих сторон руками, он показал ему правильный взмах клинком. Легкими нажатиями на его бедро он перемещал его вес, а когда ноги мальчика не вставали вовремя в надлежащую позицию, он подталкивал их своими ногами, нажимая на колено или голень, чтобы изменить положение.

Он пробежался руками по плечам мальчика, расслабляя его зажатые мышцы, провел ладонью вниз по позвоночнику, выравнивая его, так как посчитал, что тот прогнул поясницу, делая взмах мечом. Подтолкнул его ногу, а затем, мягким нажатием руки на внутреннюю поверхность бедра, изменил и сбалансировал его стойку.

Это было - словно их собственный танец, дающий тактильный опыт, который мальчик воспринимал, не задавая вопросов. Скованность в его теле быстро исчезла, когда он привык к прикосновениям к себе под маской этого урока. Он без протеста принял вторжение в свое личное пространство, разрешая Северусу перемещать и кружить себя по комнате в медленном танце меча. Несмотря на то, что мальчик не был прирожденным фехтовальщиком, он имел уверенную грацию, выработанную лётными навыками, хорошо подготовившими его к этим упражнениям. Он воспринял их с восторженным восхищением, которое заставило его глаза пылать. Гарри впитывал в себя знания, уже не избегая прикосновений и внимания, шокировавших его вначале.

Северус чувствовал жар, исходящий от тела Гарри. Аромат пота и гладкое скольжение мускулов Гарри под его руками были опьяняющими. Гарри настолько отдавал всего себя движениям, принимая тихий ритм танца, что Северус мог чувствовать, как нити магического огня, струившиеся в теле мальчика, успокаивают терзающий его внутренний голод. Это никак не удовлетворяло его вожделение, но действительно ослабляло потребность в прикосновении, в близости. Это связывало их друг с другом, отчего Северуса охватило ликование. Отсутствующий крестный Гарри должен был стать его учителем. Но это удовольствие досталось Северусу, и он не отдаст его, ни за что на свете.

Даже тогда, когда он отпустил мальчика и позволил ему двигаться одному, он все еще чувствовал, как нити чужого магического огня пронизывают его, наполняя комнату, а его собственная магия инстинктивно тянется им навстречу. Он задавался вопросом, знал ли Гарри о той силе, которую источал, или как-то иначе понял, что влечет к нему людей. Но видя сейчас, как горят его глаза, когда он получал радость от чего-то простого, но все же красивого, Северус подозревал, что тот вообще забыл о существовании остальной части мира.

- Хорошо, Гарри, - похвалил он, когда мальчик успешно выполнил изящный поворот и выпад с мечом. Он снова встал сзади мальчика в позицию, с которой начал управление его телом: одна рука на бедре, другая — на его ладони, обхватывающей рукоять меча. - Вот тебе новое задание, - мягко шепнул он ему на ухо. - Двигайся вместе со мной и запоминай это ощущение.

Гарри задрожал под его прикосновениями, но полностью вверил себя его власти. Северус почти мурлыкал от удовольствия - танец никогда не был настолько сладок.

Северус встал рано, что уже стало его привычкой. Он хотел, чтобы Гарри был всегда уверен, что вся комната - в его личном распоряжении для того, чтобы одеться утром. Последнее, что ему было нужно, так это чтобы мальчик нервничал или смущался в его доме — по этому поводу он был очень щепетилен с самого начала их совместной жизни.

Он выпил свою утреннюю чашку кофе, пробежал глазами несколько оставшихся для проверки эссе, но ум его был слишком рассеян, и ему было трудно сосредоточиться. После вчерашнего занятия с мечом, - за которое Гарри поблагодарил его позже, - на лице мальчика читалось такое неподдельное удовольствие, что Северус заинтересовался причиной. Он помнил вечер, когда Гарри неохотно поблагодарил его за одежду, которую он купил, и в то же время, казался достаточно благодарным за те маленькие дополнения, которые он привнес в их комнаты, чтобы они стали удобными для Гарри. Но уроки меча были чем-то другим - чем-то, что Гарри принял с огромным желанием и был безгранично за это благодарен. Северус снова пришел к мысли, что в детстве мальчика был некий мрачный эпизод, определяющий нынешнее поведение, и ему было жаль, что он не знал, что это было. Он, очевидно, сделал что-то правильно, и хотел знать, что именно, чтобы снова повторять это. Часто.

Когда Гарри, наконец, вышел из спальни, чтобы собрать учебники и отправиться в Большой Зал на завтрак, Северус обратил внимание, что глаза его весело блестят.

- Ты сегодня в хорошем настроении, - заметил он, задаваясь вопросом, скажет ли Гарри ему, о чем думает. Было приятно видеть мальчика счастливым после всего того, что ему довелось пережить. Он знал, что Гарри все еще волновался по поводу Блэка и Люпина, но решение о браке Малфоя ослабило бОльшую часть этой напряженности.

- Сегодня меня не будет в газетах, - радостно объявил Гарри, как будто это объясняло всё о его настроении.

Северус нахмурился. Он знал, что Гарри не нравилась вся эта шумиха вокруг него — раньше он заблуждался на этот счет; он был слеп. Но он не мог понять, почему Гарри заботит это теперь.

- Тебя не будет?

Гарри покачал головой.

- Будет Драко, - объяснил он. - Из-за его помолвки с Чарли. Эта новость станет главной сплетней на несколько дней. А Малфои любят, когда о них пишут в прессе.

- Допустим, - согласился Северус, хотя он сильно сомневался, что этот брак Люциусу захочется оглашать слишком широко. Это Гарри мог считать, что брак с Уизли был важным событием, но для Люциуса члены этой семьи всегда останутся теми, кто ниже его по статусу.

Гарри снова улыбнулся ему, его зеленые глаза сияли.

- Я думал о том, что я могу сделать, чтобы расплатиться с тобой, - объявил он.

Расплатиться с ним? Северус уставился на него в замешательстве. О чем он вообще говорит?

- За что ты собираешься расплачиваться? - потребовал он ответа. Неужели он снова об одежде?

- За уроки с мечом, - объяснил Гарри. - И за зелья, которые ты делаешь для Ремуса. Ты делаешь все это для меня, а я никогда ничего не даю тебе взамен.

При этих словах Гарри Северус ощутил поднимающуюся в нем жаркую волну: в равной степени - удовольствие от очевидной благодарности, вину и смущение. Как сказать мальчику, что ничто в мире не помешало бы ему сделать то зелье - нечто, подвластное только Салазару Слизерину в прошлом. Или как сказать ему о своей уверенности, что он получил гораздо больше от занятий с мечом, нежели сам Гарри. Даже теперь одного воспоминания об ощущении упругого молодого тела перед собой было достаточно, чтобы возбудить его. Гарри, не подозревающий о его мотивах, заставил его чувствовать себя ещё более виноватым. После одного единственного урока Северус понял, что стал зависимым от контакта - настолько, что договорился с Гарри встречаться три раза в неделю для продолжения занятий. В те дни, когда у Гарри не было тренировки по квиддичу, он должен был встречаться с ним в Выручай-комнате для занятий с мечом.

- Гарри, я ничего не жду от тебя взамен, - напомнил ему Северус. - Мы уже обсуждали это прежде.

- Я помню, - заверил его Гарри. - Но, тем не менее, мне хочется сделать что-то для тебя. Поэтому, я собираюсь перевести остальную часть книг Слизерина.

Северус ошарашено моргал, не уверенный, что он верно расслышал. Он предложил мальчику заниматься с мечом - в тщетно скрываемой попытке прикоснуться к его телу — а Гарри в уплату предлагает ему эксклюзивный доступ к самым бесценным книгам в мире. Гриффиндорцы были наивны. Совершенно наивны. Их надо было по закону обязать вступать в браки со слизеринцами, потому что без кого-то, наделенного здравым смыслом и чувством самосохранения, ни один из них не выжил бы в этом мире.

- Гарри… - начал Северус, не зная, как ответить — само собой, он не собирался отклонять такое предложение, но, тем не менее… он не хотел, чтобы Гарри считал себя обязанным.

Но Гарри только улыбнулся и махнул ему рукой.

- Увидимся за завтраком! - крикнул он, выбегая за дверь.

- К нему определенно нужна инструкция по эксплуатации, - пробормотал про себя Северус.

Он сделал несколько последних пометок в работах и затем тоже отправился в Большой Зал. Вежливо раскланявшись с Альбусом и другими учителями, зельевар расположился на своем месте, а затем окинул внимательным взглядом длинный слизеринский стол. Кажется, у его змеек было все в порядке этим утром - Драко опять находился в центре внимания и, похоже, его положение даже не пошатнулось от общения с Чарли Уизли. Действительно, он все еще гордо демонстрировал золото Дракона на шее - и в то время, было хорошо заметно, что если значительная часть студентов изумлена, остальные, скорее, завидовали. Воистину, Малфой был способен что угодно использовать в своих интересах.

Он уловил частый обмен взглядами между Драко и Чарли, сидевшим рядом с Хагридом за преподавательским столом. Чарли все еще выглядел весьма довольным, а Драко… Северус только вздохнул. Белокурый мальчик был просто сражен. Кто мог когда-либо предположить, что этот испорченный мальчишка способен влюбиться? Но он не сомневался, что это было так. Он не мог не задуматься, а виделись ли Драко и Чарли снова этой ночью? Волна зависти поднялась внутри него, и его тяжелый взгляд метнулся к Гарри. Что неправильного в том, спрашивал он себя, чтобы желать его? Но он выглядел настолько юным — как и все они. Проклятье, ведь совсем недавно Чарли был одним из его студентов! Мальчишки, - среди них он как-то сразу ощутил, насколько стар.

- Что-то не так, мой мальчик? - спросил Альбус, прерывая его размышления.

Северус поглядел на директора школы, нахмурившись от его вопроса.

- Я уже далеко не мальчик, Альбус, - сказал он раздраженно, находя странным, что слова директора настолько совпали с его собственными мыслями.

Альбус рассмеялся, его глаза ярко мерцали.

- О, я не знал этого, Северус, - ответил он. - Для меня все вы ужасно молоды. Все зависит от точки зрения.

Северус вздохнул и еще раз окинул пристальным взглядом студентов. Он заметил, что девочки Хаффлпафа, казалось, были поражены какой-то странной глазной болезнью, которая заставляла их подмигивать и постоянно хихикать. Он спрашивал себя, почему многие из них смотрят на него - они вели себя странно в течение нескольких последних дней. Это начинало раздражать, тем более, что он увидел горстку рэйвенкловцев и гриффиндорцев со сходными симптомами.

Его внимание привлек шум крыльев огромной стаи сов, доставивших утреннюю почту. Личная сова Северуса, Парацельс, бросила на стол перед ним свежую газету, прежде чем улететь. Развернув Ежедневный Пророк, Северус был ввергнут в изумление портретом своего супруга на первой полосе. Гарри, одетого в доспехи Уинтерленда, снова противопоставляли Корнелиусу Фаджу. В который раз газета изобиловала рассуждениями о состоянии Волшебного мира и месте Гарри Поттера в нём.

Северус поглядел на Гарри. Мальчик спрятал лицо, уронив голову на руки, скрещенные на столе. Развернутая газета лежала рядом с ним. Рон и Гермиона вдвоем пытались утешать его, но Гарри выглядел живым воплощением отчаяния. Северус не мог сдержать легкой улыбки, коснувшейся его губ — мальчик должен стать более предусмотрительным и научиться владеть собой.

Пробежав глазами газету, он увидел, что Драко и Чарли действительно были в новостях, хотя и не на первой полосе. Удивительно, но драконье золото не упоминалось вовсе. Без сомнения, здесь не обошлось без Люциуса: его деньги купили больше, чем одного редактора Ежедневного Пророка. Зато было краткое интервью с Люциусом и Нарциссой о помолвке их сына и Уизли. Люциус на вопросы журналистов отвечал беспристрастно и осторожно, а Нарцисса разливалась о том, что любовная интрига между Драко и Чарли походила на историю Ромео и Джульетты. В то время как о золоте Дракона не говорилось ни слова, Нарцисса вскользь заметила, что Драко пошел против их воли, вступая в эти отношения, но ее настолько тронула красота чувств, что они с мужем позволили помолвке состояться. Поскольку Северус знал, что у Нарциссы не было склонности ни к сентиментальности, ни к романтичности, он понял, что Малфои просто стремились подать историю в выгодном свете, используя свой талант извлекать пользу из всего. В конце концов, все любят истории о любви.

Быстрый взгляд на Чарли показал, что статья его только позабавила. Укротитель Драконов, несомненно, понимал, на что идёт, выбирая слизеринца. Его уважение к семье Уизли еще больше возросло.

Закончив завтрак, Северус отправился в свой кабинет, чтобы подготовиться к первому уроку. Подойдя к двери, он заметил худого, странного человека со значком Министерства, несущего множество огромных свитков. Северус хмуро взглянул на него, надеясь отпугнуть прежде, чем тот испортит ему день.

- Простите, - окликнул его мужчина. - Вы - Северус Снейп?

- Да, - буркнул Северус. - Что Вам нужно?

- Меня зовут Гикори Макфарлен, - ответил тот. - Я из VIP-отдела. Я должен поговорить с Вами о Ваших подарках.

VIP-отдел - Северус никогда о таком не слышал. Он раздраженно нахмурился и сердито переспросил.

- Подарки?

- Да, сэр, - человек быстро закивал, его голова странно подергивалась, когда он говорил. - Директор школы Дамблдор перенаправил все ваши свадебные подарки в мой офис. Я отвечал за их прохождение. Я был почти готов, и собирался дать Вам полный финансовый отчет. - Он потряс свитками, которые принес. - Но случился внезапный приток новых подарков — Коронационные дары Вашему супругу, вот, извольте видеть.

- Коронационные дары! - с отвращением воскликнул Северус. - Официально он не коронован! - Бывали дни, когда он начинал сомневаться в наличии ума у большинства жителей Волшебного мира.

- Конечно же нет, сэр, - поспешно согласился человечек. — Но, видите ли, сэр, многие люди, тем не менее, посылают подарки, а также поступает много запросов, и я не знаю, что с ними делать.

- Каких запросов? - настороженно уточнил Северус.

- Иммиграционных, - с улыбкой объяснил человек. - Кажется, что Уинтерленд внезапно стал очень популярным местом. И я действительно должен обсудить с Вами все это.

Одной из задач, которые поставил перед собой Северус, женившись на Гарри, было оградить его от окружающей суматохи в максимально возможной степени, чтобы дать возможность спокойно закончить обучение. Это, к сожалению, означало, что ему самому придется иметь дело со всем этим.

- О, Мерлин, - тихо выдохнул Северус. - В следующий раз, когда Альбус попросит об одолжении, я сбегу из дома.

Комментарии автора:
Те из вас, кто никогда не брал уроков боевых искусств, вероятно, не знают, насколько «осязательными» могут стать такие занятия. Проходит минута, как вы вежливо раскланялись с совершенно незнакомыми людьми, и в следующее мгновение ваши руки и тела начинают тесно взаимодействовать, поскольку вы помогаете друг другу изучить различные движения. Для учителя вполне обычно обходить тренировочный зал, касаясь учеников — толкая ваши ноги в разных направлениях, захватывая ваше колено или ваше бедро, чтобы изменить вашу позицию, хлопая вас по спине или по груди, чтобы изменить ваше положение, захватывая ваши ладони или ваши руки, чтобы переместить вас в ту или иную сторону — поначалу вы ощущаете некоторую неловкость. Прикосновение, которое посчитали бы грубым и недопустимым при любых других обстоятельствах, будет даже не замечено в атмосфере тренировки. Но, в то же время, я хочу заметить, что очевидное удовольствие, испытываемое Северусом, вовсе не распространенное явление во время таких уроков. Как любой 100%-ный слизеринец, он просто использует ситуацию в собственных интересах. Этого не происходит в реальной жизни.

Относительно выбора Гарри мечей - я решила, что буду придерживаться самой близкой версии меча Гриффиндора из второго фильма. Потому что английский мальчик выберет то, что ему больше всего знакомо.

Кроме того, Гарри НЕ собирается становиться профессиональным фехтовальщиком в ходе этой истории. На такое обучение мастер тратит годы. Северус и те, кто преуспел в этом искусстве, вероятно, начали бы обучение, когда им было 5 или 6 лет. Гарри потребуется долгий путь к вершинам мастерства, что вышло бы за рамки правдоподобия нашей истории.

Относительно пары Ремус / Сириус: многие интересуются, препятствуют ли «Заветы» семьи Блэк женитьбе Сириуса и Ремуса. Отвечаю — да. В настоящее время Сириус не может жениться на Ремусе, потому что оборотней считают животными (или, как бы, нечистыми). Это не препятствует тому, чтобы Сириус «соединился» с Ремусом — поскольку, как намекает Северус, «соединение» и брак, не одно и то же. И при этом ничто не мешает тому, чтобы Сириус изменил «Заветы» (как Глава Рода, он имеет право сделать это) так, чтобы брак стал возможен. Но для изменения «Заветов» Сириусу необходимо попасть в Министерство Магии, а, как беглый преступник, он не может объявиться, без риска быть арестованным. Очевидно для того, чтобы сделать брак в принципе возможным, Сириус должен сначала снять с себя все обвинения.

Ответ на другой вопрос - есть ли двойной смысл или игра слов в выражении «искусство меча» — также «да». Также верно, что обращение Артура к Чарли было намеренным парафразом комментария мистера Беннетта в «Гордости и Предубеждении». Часть социальной структуры магического общества основана на произведении Джейн Остин, поэтому фраза показалась мне подходящей. И еще: то, что Северус постоянно называет Гарри «мальчик», сделано намеренно. Если вы вернетесь и посмотрите, что он думает о Драко и Чарли, то увидите, что их он называет также. Но в главе, там, где рассуждения (POV) Чарли, ясно видно, что он рассматривает Драко как «молодого человека». Выбор слова в каждом случае является преднамеренным.

Кстати, любой фан-арт по этой истории только приветствуется, и, я надеюсь, что вы будете присылать свои ссылки на него, чтобы мы все смогли увидеть это.

Я хочу поблагодарить всех, кто присылал свои отзывы на мою историю. Возможно, вы заметили, что их общее количество уже превысило 3000 — что просто поразительно. Когда я начала писать эту вещь, я и не предполагала, что она будет так хорошо воспринята. Я рада откликам. Еще меня удивляет, что эту историю читают те, кто не является поклонниками слэша вообще и снарри в частности. Я знаю многих, кто не читает слэш совсем, но наслаждается этим рассказом.

Скоро выйдут «Дары Смерти». Надеюсь, эта книга не ввергнет меня в пучину отчаяния, но нельзя быть уверенной ни в чем. Буду искать утешения, продолжая писать эту историю, где все мои любимые герои все еще живы и здоровы. (Позор Пятой книге!!)

От переводчика: Недаром говорят, что танец — это вертикальное выражение горизонтальных желаний )) Я безгранично восхищаюсь выдержкой и силой воли Северуса — ходить по краю на этих занятиях с мечом и держать под контролем собственную страсть!!!

Глава 50. Какие сны могут присниться

Когда Северус предложил учить его фехтованию, Гарри не знал чего ожидать. Он был взволнован предстоящими занятиями. Идея изучения искусства владения мечом была настолько близка его гриффиндорской натуре, что он просто не мог отказаться. Но эти уроки будоражили его и еще по одной причине.

Гарри не был до конца уверен, почему Северус предложил преподавать ему это искусство. В любом случае, такое времяпрепровождение не было характерно для Северуса. То, что Северус решил потратить личное время на Гарри, очень много значило для мальчика, ведь это означало, что мужчина будет терпеливо учить его и поддерживать, даже если у него не будет получаться. При мысли о поддержке Северуса, внутри Гарри разливалось тепло, которое он не мог объяснить.

Вся его жизнь прошла в бесплодных попытках заработать одобрение Дурслей. Он упорно трудился в школе, чтобы получать хорошие оценки, надеясь, что несмотря ни на что, однажды тетя и дядя посмотрят его табель успеваемости и будут хоть немного гордиться им. Но вместо одобрения, любой его успех всегда был встречен отвращением и неприкрытой злобой. Дурсли считали, что отличная успеваемость была результатом его «странности», которую они стремились искоренить. В итоге, он перестал стараться.

Или, по крайней мере, он думал, что перестал. Однако одобрение Северуса словно лило целебный бальзам на глубокую рану в его сердце, и мальчик никак не мог разобраться в своих чувствах. Поэтому он решил, что ни за что не бросит занятия, хоть они и требуют много времени, и после них все мускулы ноют тупой болью, пока Северус сам не скажет ему, что больше не хочет продолжать эти уроки.

Но для Гарри эти занятия были больше, чем просто упражнения, и странное чувство вины горело в его крови, когда он думал о кое-чем другом. Когда Северус прикоснулся к нему, приобняв, Гарри не знал что и думать. Ему тогда потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что это было обычной практикой на подобных занятиях, и что Северус таким образом просто перемещал его тело и ставил в нужную позицию, обучая правильным стойкам. Но постоянные прикосновения его рук к коже мальчика, давление сильного тела Северуса на его тело, когда они двигались вплотную вместе — все это вызывало смятение в чувствах Гарри. Он женат на мужчине уже больше четырех месяцев, спит с ним каждую ночь в одной кровати, недавно ему начали сниться откровенные сны о неком безликом мужчине, и только теперь он всерьез задумался, что вполне мог бы быть геем.

Гермиона, узнав о его мыслях, назвала бы его невежественным или просто глупым. Но Гарри очень старался вообще не думать на эту тему — даже после смущающих разговоров с разными людьми, которые считали, что ему просто необходимо понимать некоторые нюансы жизни. Он еще помнил, как по всему телу бегали мурашки, когда он даже просто смотрел на Чжоу Чанг на четвертом курсе. И потом, когда смотрел на Джинни и восхищался ее формами и личиком. Однако ему совсем не нравилась Синистра, хотя он и не мог отрицать ее физической привлекательности. Кроме того, он никогда не думал о направлении своих желаний долго или серьезно, и конечно, он никогда раньше не думал о мужчинах в этом плане.

Да, будучи представленным Джулиусу Снейпу, он, в числе многих, попал под его очарование, рассуждал Гарри. Но это закончилось столь плачевно, что он решил не учитывать тот случай. Затем был сон — он все еще заливался краской всякий раз, когда вспоминал о нем. Первый эротический сон, который он смог запомнить, был с участием мужского образа, кого-то высокого и сильного, хорошо сложенного, и, если он правильно помнил, с великолепными мускулами. Но это был сон, поэтому его можно было не принимать в расчет.

Но от того, что Гарри чувствовал, когда Северус касался его, было не так-то легко отмахнуться. Жар вспыхивал во всем его теле, сердце подпрыгивало и начинало колотиться в груди, и он никак не мог логически объяснить это. Он не понимал, почему чувствовал жар стоящего рядом Северуса так же отчетливо, как свой собственный, или почему он внезапно стал так очарован ароматом пряностей, который источала кожа Северуса, или то, как завораживающе темные волосы обрамляли лицо мужчины? Или почему от вида обычно суровых губ, изгибающихся в мягкой улыбке, сердце переворачивается в груди?

Все эти ощущения заставляли его чувствовать себя неловко, взволнованно и совершенно выбивали из колеи, и все же, в это же самое время, он с нетерпением ждал этих уроков; рвение переполняло его. Он не знал, что делать с бушующими внутри чувствами, но также не хотел и отказываться от них.

Они обсудили и установили расписание занятий на следующую неделю. Перед ужином — тренировка по Квиддичу или фехтование, а вечером, когда будут сделаны домашние задания, он будет работать над переводом книг Слизерина, пока Северус готовит в своей лаборатории зелье для Ремуса. Гарри написал Сириусу и рассказал ему обо всем, что случилось, и заверил его, что сейчас Ремус в абсолютной безопасности. Репортеры все еще часто появлялись в Хогсмиде, и Гарри не хотел, чтобы Сириус попался при попытке увидеть Ремуса. Он настаивал, чтобы Сириус оставался на месте, и попросил Дамблдора, чтобы он в письме к крестному тоже велел ему ничего не предпринимать. Но, зная Сириуса, Гарри все равно волновался, что тот сделает какую-нибудь глупость.

Обдумывая все это, Гарри работал над переводом книг Слизерина, в которых стал довольно хорошо разбираться. Он был поглощен чтением, полностью сфокусировавшись на странных словах небольшой книги в кожаном переплете, когда заметил, что за ним наблюдают. Переведя взгляд на огонь, чтобы дать отдохнуть глазам, Гарри заметил, что Северус стоял на пороге комнаты, небрежно прислонясь к двери в свою лабораторию, не сводя с него пристального взгляда темных глаз. Гарри тут же вспыхнул под этим взглядом. В последнее время, замечая пристальные и изучающие взгляды Северуса, мальчик всякий раз ощущал жар и смущение. Вечерами, когда Северус занимался зельями, случались моменты, когда ему нужно было подождать, пока какое-нибудь зелье закипит или остынет, и тогда мужчина часто выходил и просто стоял на пороге между гостиной и лабораторией и смотрел, как работает Гарри.

- Что-то случилось, Северус? — спросил Гарри, когда мужчина продолжил смотреть на него.

Его слова вызвали слабую улыбку на лице мужчины, его губы дернулись вверх.

- На английском, пожалуйста, - мягко сказал он.

- Что, извини? — в замешательстве переспросил Гарри и неясно услышал шипящие звуки.

Улыбка на губах мужчины теперь стала еще более явной.

- Ты даже не знаешь, когда делаешь это, да? — спросил зельевар.

Гарри никак не мог понять, о чем говорил Северус. Гриффиндорец нервно провел рукой по волосам. Иногда он сожалел, что улучшил зрение — раньше бы он никогда не смог рассмотреть, как иногда меняется оттенок в глазах Северуса.

- Делаю что? — спросил мальчик. — О чем ты говоришь?

- Гарри, - глаза Северуса ярко блестели. — Ты говоришь на парселтанге. Я не понимаю тебя.

Пораженный, Гарри опустил взгляд на книгу, которую переводил. Иногда ему было тяжело помнить, что это парселтанг, потому, что для него он выглядел как обычный английский и звучал как английский. Способность переключаться с одного языка, на другой была для него еще очень сложным и непонятным делом. Гарри попытался хорошенько сконцентрироваться на том, что говорит, и тщательно контролировать произношение каждого слова.

- Так лучше? — спросил он.

Северус кивнул.

- Намного. Ты правда не чувствуешь разницы, когда говоришь на парселтанге?

Гарри утвердительно кивнул.

- Для меня он звучит как английский. И на странице выглядит как английский, - гриффиндорец показал на пергамент, на котором был написан его перевод. — Я здесь написал по-английски?

Когда он переводил первую книгу, то постоянно останавливался и заново переделывал страницы, когда оказывалось, что в какой-то момент вместо перевода, начинал копировать текст на парселтанге.

Северус пересек комнату и взял у него пергамент, внимательно изучая небрежно написанные строки. Гарри специально пользовался маггловским карандашом, чтобы можно было легко что-нибудь стереть и исправить, но, тем не менее, все слова на странице были написаны четко и ясно.

- Да, - заверил его мужчина. — «О том, как пробудить магию в спящем Смертным Сном», - громко прочитал он. — Я думал, это трактат о Светлой Магии. А это больше похоже на Некромантию, - Северус бросил хмурый взгляд на книгу, лежащую перед Гарри.

- Это Светлая Магия, - поспешил заверить его мальчик - перед тем, как переводить, он тщательно изучил эту главу. — Это не значит пробуждать кого-то мертвого. Насколько я понял, здесь говорится о Напитке Живой Смерти, хотя он здесь так не называется. Здесь рассказывается о древнеегипетском целебном зелье Смертного Сна. В этой главе рассказывается о том, как вернуть кого-либо из этого состояния.

- «Напиток Живой Смерти» был изобретен тысячи лет назад, - согласился Северус. — Но его считали Темным зельем потому, что от него нет противоядия. Все отравленные этим зельем засыпали навсегда. Пока в 1475 году Мастер Зелий Марака не изобрел противоядие. Ты хочешь сказать, что Слизерин знал противоядие задолго до этого?

Но Гарри покачал головой.

- Не противоядие, а заклинание, - объяснил он. — Слизерин писал, что возможно использовать магию, чтобы разбудить кого-либо и вернуть его к жизни. Для этого требовалось или своеобразное объединение усилий, или волшебник исключительной мощи, чтобы в нужное время в нужном месте произнести заклинание, - Гарри вдруг озорно улыбнулся ему. — Вообще-то, я думаю отсюда и пошла сказка о Белоснежке.

Северус весело сверкнул глазами и наклонил голову, оценив шутку о его семейной истории.

- Ты что намекаешь, что Сириус Блэк сможет разбудить Ремуса Люпина поцелуем истинной любви?

Гарри весело рассмеялся над этим предположением.

- Нет, - согласился он с ним. — Как я говорил, объединение сил необходимо в меньшей степени. В основном в этой главе рассказывается, как чувствовать магию другого волшебника через прикосновение или в воздухе вокруг него. Ты когда-нибудь о таком слышал?

Странное выражение промелькнуло на лице зельевара, когда он пристально посмотрел на Гарри.

- Да, - ответил он наконец. — Встречал раз или два.

Северус протянул пергамент Гарри, чтобы тот мог продолжить работать. Развернувшись, он направился назад в лабораторию.

- Тебя это беспокоит? — успел спросить Гарри до того, как мужчина скрылся за дверью. Северус остановился и оглянулся, вопросительно смотря на мальчика. — Когда я говорю на парселтанге — тебя это беспокоит? — после того, как на втором курсе от него шарахались одноклассники, Гарри стеснялся использовать парселтанг при ком-то.

Странная улыбка скривила губы Северуса, а глаза вспыхнули в свете огня.

- Нет, - мягко рассмеялся он, выглядя немного удивленным. — Нисколько. На самом деле, мне это даже нравится.

Гарри почувствовал, как от этого утверждения его щеки запылали. Он был очень благодарен, когда Северус вернулся в свою лабораторию и оставил его наедине с книгой и смущением.

Гарри работал еще некоторое время, постепенно чувствуя, что становится сонным и расслабленным от жара огня. После трех-четырех зевков он решил немного передохнуть. Но так как идти спать было еще рано, да и к тому же он собирался еще поработать над переводом этим вечером, он оторвался от книги и облегченно откинул голову на спинку дивана. Он хотел только на мгновение прикрыть глаза, но прежде, чем смог это осознать - дремота утянула его в свои сети, комната растворилась, и он погрузился в сон.

Шелест крыльев привлек его внимание, и он удивленно повернул голову, когда черный ворон сел на его плечо. Гарри стоял на вершине и смотрел на горящий внизу город, а второй черный ворон летал над его головой на фоне темнеющего вечернего неба. Птица на его плече шептала ему на ухо, убеждая Гарри спуститься с холма и войти в руины города. Напуганный, он сделал так, как ему советовали, совсем не уверенный, что действительно хочет увидеть, что находится впереди.

Неожиданно он начал понимать, что светящиеся линии на земле, расходящиеся в разные стороны, исчезают далеко за пределами видения. Эти линии, словно огромная паучья сеть, покрывали всю землю. Сеть пульсировала, словно живая, и Гарри успокаивало лишь то, что со стороны города он не чувствовал признаков жизни.

Он не знал, что это за город. - Возможно это Лондон, - рассуждал он. Город был довольно большим. Но Гарри так мало в своей жизни бывал в Лондоне, потому что Дурсли никогда не брали его с собой, что он не был уверен. Турист, путешествующий по Англии, который останавливался, чтобы увидеть Биг Бен, и тот видел больше, чем Гарри. Гарри не был уверен, что сможет различить какие-нибудь ориентиры, которые подскажут ему, где он находится. Город продолжал гореть, далеко на горизонте пылал огонь, посылая в небо густой черный дым.

Страх заполонил его сердце, когда он приблизился к окраине города, шагая теперь вдоль маггловского шоссе. Впереди не было никакого движения — ни борьбы или крика, никто не пытался потушить огонь. Едва подойдя ближе, он понял почему - вся земля вокруг была покрыта телами. Мужчины, женщины и дети лежали мертвыми на улицах, в машинах, которые неподвижно стояли на переполненном шоссе, в домах, которые тянулись по обе стороны. Гарри был в Некрополисе - городе мертвых. Здесь случилось что-то ужасное, какое-то невероятное зло, которое Гарри не смог предотвратить. Ужас от этого поглотил его, заставил его дрожать, когда он стоял на светящейся паутине, которая словно насмехалась над ним, пульсируя и искрясь жизнью. Был ли где-то в центре этого всего паук, задавался вопросом гриффиндорец, или был ли он - пауком, окруженный мертвыми?

И вдруг он заметил движение. Темные тени отделились от земли и заскользили к нему — существа с горящими глазами и постоянно изменяющимися телами: в один момент они выглядели как рептилии, а в следующий — как огромные насекомые. Но большинство из них были просто тьмой и тенями, которые схватили его и потащили из горящего города. Их прикосновения были чистым злом, и холодом обжигали его тело, замораживая кровь в его жилах, когда он боролся, стараясь вырваться из их плена.

Они приволокли его обратно на холм, далеко от огня и смерти, и там, в свете заходящего солнца, привязали его к стволу старого дуба. Веревки врезались в кожу до крови, грубая кора впивалась в тело, когда они привязывали его к дереву. Когда он, наконец, повис связанный, беспомощный, без всякой возможности двигаться, они отступили и засмеялись. Их голоса заставили землю содрогнуться.

- Теперь это все наше, - сказали они ему. — Феникс никогда не возродится из пепла.

И ушли, растворившись в тенях, когда солнце погрузилось во тьму.

Оставшись один, Гарри висел там, привязанный к дереву, и смотрел на горящий внизу город мертвых. Он чувствовал, как жизнь медленно уходит из него, чувствовал неутолимые жажду и голод, грызущие тело. Кровь вытекала из какой-то невидимой раны, и он чувствовал, как что-то горячее капает из его глаз. Вороны вернулись и, усевшись на скрюченных ветках дуба, снова принялись шептать ему на ухо. Гарри не выдержал и пронзительно закричал.

Северус работал одновременно над несколькими котлами, в каждом из которых была часть Ликантропного зелья. Он был вынужден осторожно разделить это зелье на несколько частей, чтобы быть уверенным в безопасности каждого шага. Шанс излечить от Ликантропии был слишком рискованным, но рисковать жизнью Ремуса Люпина он не хотел. Только из-за Гарри, конечно, он был вынужден все перепроверять, чтобы быть уверенным, что готовящееся зелье не нанесет вреда оборотню.

Это уже стало привычкой, что Гарри сидит в гостиной перед огнем и трудится вечерами над переводом, пока Северус работает в лаборатории. Обычно он оставлял дверь своей лаборатории закрытой, чтобы его ничто не отвлекало. Но он понял, что не может сделать так снова, потому что был совсем не против отвлекаться на Гарри. Гарри не осознавал, что работая над переводом, он иногда сам с собой разговаривал на парселтанге, зачитывая вслух трудные слова. Тихое обольстительное шипение делало кое-что бесспорно приятное с телом Северуса. Это было еще одно удовольствие, кроме фехтования, из-за которого он чувствовал себя виноватым, но не мог заставить себя остановиться.

Когда ранее Гарри спросил его, не чувствовал ли он магию вокруг Дамблдора, он едва не расхохотался. Мальчишка был такой бестолковый! Неужели он не знал, что, чем старше становится, тем больше крепнет его магия? Сам Северус с первых уроков фехтования стал зависим от желания, прикасаясь, ощущать струящуюся магию в теле Гарри. Ночь стала для него самым тяжелым временем, когда Гарри лежал рядом с ним в кровати, и все, что ему оставалось делать, это изо всех сил сдерживать свое желание прикоснуться к мальчику. Гарри, казалось, положительно отреагировал на его прикосновения во время занятий фехтованием, и когда Северус похвалил его, мальчик почти светился от радости; однако пока Гарри не сделал ничего, что показало бы, что он хотел бы чего-то большего.

Все чаще Северус ловил себя на том, что одеваясь по утрам, оценивает черты своего лица и фигуру в зеркале ванной, пытаясь найти хоть что-нибудь приятное в своем облике, что могло бы показаться привлекательным для молодого гриффиндорца. Гарри посчитал Джулиуса красивым и помимо одинакового цвета волос, у Северуса было еще кое-что общее с братом. Даже его бывшие любовники признавались ему, что у него был чарующий голос. Однако никто не воспевал его внешность.

Он мрачно вспоминал о самодовольном лице Чарли Уизли, когда тот появлялся на завтраках по утрам, и вид глупой удовлетворенной улыбки в глазах Драко каждый раз, когда он бросал взгляд на рыжего парня. И еще Северус вспоминал об отвратительных хаффлпафцах, которые творили невероятные вещи друг с другом в Выручай-комнате. Хаффлпафцы, во имя Мерлина!

По крайней мере Северус успокоил себя тем, что Сириус Блэк не получил больше, чем он. А затем к нему пришла еще одна мысль, и он нахмурился. Блэк был в Уинтерленде, окруженный благодарными и достигшими совершеннолетия молодыми ведьмами и магами, которые стремились выразить свою признательность, и без ревнивого оборотня, внимательно следящего за его поступками, кто докажет, что Блэк не наслаждался жизнью по полной? Северус раздраженно ворчал себе под нос — Гриффиндорцы! Он ненавидел всех их!

Снимая котлы с огня, он отставлял их в сторону, чтобы они остыли, пока он в это время настраивал свой волшебный микроскоп, чтобы проверить их реакции и увидеть, соответствовали ли они записям Слизерина. Неожиданный крик из другой комнаты заставил сердце мужчины пропустить удар, и, тут же бросив все, Северус схватил палочку и стремглав ринулся к Гарри.

Окинув гостиную быстрым взглядом, он не заметил ничего опасного и сосредоточил все свое внимание на Гарри. Мальчик уснул прямо на диване, его книги и карандаш упали с колен, и без зелья Сна-без-сновидений он был пойман в ловушку кошмара, из-за чего кричал, стараясь вырваться из своих темных видений. Подбежав к нему, Северус схватил мальчика за плечи и начал трясти.

- Гарри! — звал он мальчика, надеясь, что тот очнется, услышав его голос. — Проснись!

Гарри тут же резко открыл глаза. Одного взгляда в эти испуганные зеленые глаза было достаточно, чтобы Северус все понял. Он обнял Гарри так же, как это делал Сириус Блэк в ту ночь, когда нашел его в библиотеке, и так, как сам он обнимал Гарри в Уинтерленде, когда мальчик разбудил его посреди ночи. Гарри вцепился в него и спрятал лицо на груди Северуса, не плача, а практически надрывно крича, словно из него рвались одновременно ярость и страх. Северус не знал, что еще он может сделать, поэтому просто продолжал крепко держать в объятиях, нежно поглаживая спину и бормоча мальчику успокаивающие слова. Сердце зельевара быстро стучало; он был испуган мыслью о том, что мальчик увидел в своем видении. Теперь он почти не сомневался, что эти видения, которые столь часто посещали мальчика, не были просто снами. Реакция Альбуса на историю о вОронах только подтверждала это.

Через некоторое время Гарри успокоился и перестал кричать, но не отпускал Северуса. Он только повернул голову, так, что его ухо прижималось к груди Северуса, и просто слушал, как бьется его сердце. Он выглядел оцепеневшим, совсем так же, как той ночью в объятьях Блэка, и Северус ни за что бы не потревожил его сейчас, даже ради того, чтобы узнать, что тот видел в кошмарном сне.

Взмахнув палочкой, он вызвал домашнего эльфа. Как всегда появился Добби; со дня бракосочетания Гарри и Северуса только Добби прислуживал им двоим, не позволяя делать это никакому другому эльфу. Домовик начал расстроено выкручивать себе руки, увидев, в каком состоянии был Гарри.

- Гарри приснился плохой сон, - сказал зельевар эльфу. — Скажи Дамблдору, чтобы он пришел сюда.

Эльф кивнул и моментально испарился. Гарри никак не показал, что слышал их разговор, продолжая все так же лежать, прижимаясь головой к груди Северуса, уставившись в никуда. Северус медленно гладил его, пропуская пальцы сквозь шелковистые пряди волос. Беспокойство не оставляло его ни на минуту, и хотя он знал, что совершенно не умеет успокаивать, потому что ему не доводилось делать это раньше, тем не менее понимал, что кроме него сейчас больше некому успокоить Гарри.

Через несколько минут Добби снова появился, неся поднос с дымящейся кружкой горячего шоколада и дюжиной разных маленьких булочек.

- Шоколад — это хорошо, - сказал маленький эльф Снейпу, устанавливая поднос на журнальном столике около дивана. — Шоколад поможет. Дамблдор уже идет.

- Спасибо, - кивнул Северус, ожидая, когда же эльф, наконец, исчезнет. Но к его удивлению, Добби потянулся и нежно погладил плечо Гарри, осторожно, словно ласкал напуганного котенка.

- Бедный хозяин Гарри, - печально сказал Добби. - Видение — это всегда нелегко. Это такая тяжкая ноша — противостоять Тому-Кто-Будет-Идти-Один.

Северус был настолько поражен словами существа, что, не скрывая своего потрясения, уставился на него.

- Что? — прошептал он. Он никогда раньше не слышал, чтобы эльф говорил подобное. — Разве ты не имеешь в виду Того-Кого-Нельзя-Называть?

Добби смотрел на него большими влажными глазами, его уши поднялись вверх.

- Эльфы знают разные имена, - ответило существо. — Эльфы знают, что профессор Снейп не должен оставлять Гарри Поттера. Добби никогда не оставит Гарри Поттера. Даже за всю одежду в мире, - произнес он и с тихим хлопком исчез.

Совершенно запутанный, Северус прижал Гарри к себе еще сильнее, неожиданно желая оградить своего мальчика от всего мира, готовый отчаянно защищать его. Он знал с самого начала, что темные силы накапливают мощь, чтобы сразиться с Гарри, но он никогда не чувствовал это так остро, как сейчас. Как он может защитить мальчика, когда он даже не может оградить его от этих жутких снов? Какую силу он должен иметь, чтобы противостоять этому?

Через некоторое время Северус услышал, как хлопнула входная дверь, и, повернув голову, кивнул вошедшему директору. Приблизившись, Альбус нахмурился и опустился в одно из кресел, стоящих около дивана.

- Еще один сон? — мягко спросил он.

Северус кивнул и взял с подноса кружку с горячим шоколадом. Он поднес ее к губам мальчика, убеждая его выпить. Невероятный аромат шоколада, казалось, полностью пробудил Гарри, и он начал медленно пить, выпустив, наконец, из мертвой хватки одежду Северуса, чтобы взять в руки горячую кружку. Жизнь снова возвращалась в его глаза и, увидев это, Северус с облегчением вздохнул.

- Гарри? — мягко позвал его Альбус.

Гарри удивленно взглянул на директора, он не ожидал увидеть его здесь, и, неуверенно моргая, мельком окинул взглядом комнату. Затем мальчик на мгновение прикрыл глаза, снова содрогаясь от воспоминаний, и сделал большой глоток горячего шоколада, чтобы успокоиться.

- У меня снова был сон, - сказал он им; его голос дрожал. - Как и прошлый раз, это был город мертвых и паучья сеть. И вОроны.

Сердце Северуса сжалось, едва он услышал, что вороны вновь появились в его сне. Теперь он был более чем когда-либо уверен, что этот сон имел какое-то отношение к Глазу Одина. По хмурому лицу Альбуса стало понятно, что тот думал о том же.

- Гарри, ты можешь рассказать, что это был за город? — спросил Альбус.

Но Гарри покачал головой.

- Возможно, это был Лондон. Я не знаю. Я не узнал его. Все было в огне, и все были мертвы.

- Ты видел тела? — спросил директор и получил в ответ кивок от Гарри. — Что убило их?

Гриффиндорец нахмурился, задумчиво глядя на пар, поднимающийся из кружки с остатками горячего шоколада.

- Не знаю, - признался он. — На телах не было ран. Они были просто мертвы.

- А паучья сеть?

- На земле во все стороны была растянута гигантская светящаяся паутина, - описывал Гарри, в замешательстве качая головой.

- Возможно, это были ley-линии*, - предположил Альбус, и взглянул на Северуса, который согласно кивнул в ответ.

- Ley-линии? — спросил Гарри.

- Линии силы, по которым течет энергия Земли, - объяснил Северус.

Гарри кивнул, словно эта фраза все для него объяснила.

- Дементоры? — предположил Альбус.

- Нет, - покачал головой Гарри. — Что-то другое. Что-то хуже. Они сказали, что феникс никогда не возродится из пепла. Казалось, солнце никогда больше не взойдет снова.

- А вОроны, Гарри, - продолжал расспрос директор. — Они говорили с тобой? Ты помнишь, что они сказали?

Мальчик посмотрел на Дамблдора печальным взглядом.

- Это были не слова, - объяснил он. — Секреты. Но я не помню их. Думаю, во сне я понимал, что они мне говорили, но сейчас я этого не помню.

Он вздохнул и дотронулся до своего лба, массируя пальцами кожу около шрама.

- Голова болит.

Альбус перевел взгляд на Северуса и тот, кивнув, взял у Гарри из рук кружку и поднял мальчика на ноги.

- Давай я уложу тебя спать, Гарри, - убеждал его мужчина. — Утром тебе будет легче.

Гарри не протестовал, когда Северус повел его в их спальню. Взмахнув палочкой, мужчина трансфигурировал его одежду в пижаму. Едва Гарри вскарабкался на кровать, Северус подошел к тумбочке и взял один из пузырьков Сна-без-сновидений. Он прижал к губам Гарри стеклянный пузырек и поддерживал его голову, пока тот не выпил зелье до конца. Потом он сидел около Гарри и ждал, когда зелье подействует, внимательно наблюдая, как мальчик становится все более сонным.

- Северус, - пробормотал Гарри, чувствуя, как его веки становятся тяжелыми и закрываются сами собой.

- Да, Гарри?

- Оно похоже на музыку, - произнес Гарри, балансируя на грани сна и яви.

Музыка? Северус нахмурился.

- Что похоже, Гарри? — переспросил он. — Что похоже на музыку?

Слабая улыбка коснулась губ мальчика.

- Биение твоего сердца, - прошептал он, и уснул, поддавшись успокаивающей силе зелья.

Комментарий автора:
Прежде, чем кто-то спросит — образы в этой главе (Гарри, привязанный к дереву) не имеют никакого отношения к христианству. Значение этого нужно искать в кельтских и норвежских мифах.
Как я сказала в самой первой главе этого фанфика (вы можете прочитать это в комментариях к ней), Волдеморт собирается получить титул Темного Лорда. Он был очень тих в этой истории, но скоро он возвратится с удвоенной силой.
Мне очень нравилось писать о развитии взаимоотношений между Гарри и Северусом в последних нескольких главах — это давало мне возможность сосредоточиться на их отношениях, а не на сумасшествии, что творится вокруг них. Как вы можете видеть, они потихоньку делают успехи, и у них еще все впереди. Из-за большого количества событий, описанных в этом фанфике, кажется, будто эта история длится уже очень долго, однако следует помнить, что Северус и Гарри женаты лишь немногим больше четырех месяцев. Кому-то может показаться, что их отношения развиваются ужасно медленно, но если учесть, что до брака они ненавидели друг друга четыре года, полагаю, они и так сделали большие успехи. Северус постепенно становится одержимым Гарри, а Гарри… ну, он, по крайней мере, признал, что у него есть желания — и сейчас он все еще решает, каковы они.
Не ждите, огромного количества описания секса (хотя, в конечном счете, они, конечно, доберутся и до этого!) — как я сказала с самого начала — упор в этой истории больше на романтику, чем на секс.
Не могу дождаться седьмой книги — скрещу пальцы, чтобы она понравилась мне.

Комментарий переводчика:
ley-линии* - Ley-Линии или Линии Земной Энергии.
Впервые термин «ley-линии» (ley-lines) был введен Альфредом Уоткинсом (Alfred Watkins) применительно к разработанной им теории, рассказывающей, что некоторые особые древние места на территории Англии были созданы или оформлены для того, чтобы соединять между собой этими энергетическими линиями населенные земли Англии. К таким особым местам относят круги из камней, камни, поставленные вертикально, длинные холмы, пирамиды из камней, могильные курганы и церкви.
Полагают, что слово Ley произошло от саксонского слова, означающего «расчищенная просека». Пол Диверикс (Paul Devereux) и Йен Томпсон (Ian Thompson) в своей книге «Путеводитель по энерго-линиям» (The Ley Guide), указывают, ссылаясь на Краткий Оксфордский cловарь английского языка (Concise Oxford English Dictionary), что слово «ley» может быть связано с «lea», означающим «след на открытом грунте»

А также:
Земля, так же как и человеческое тело, обладает нервной системой. В волшебных поучениях отмечается, что древним людям было свойственно располагать места, в которых проходило богослужение, как раз над такими «нервными сплетениями» на теле Земли. Энергетический поток, движущийся от одного нервного центра к другому, называется среди современных исследователей ley lines. Уже в древние времена было известно множество таких мест, и в некоторых из них были воздвигнуты культовые сооружения. С их помощью усиливалось исходящее от тела Земли духовное излучение, изменялось и перенаправлялось.
Британские исследователи называют ley lines, прямыми треками. Обычно эти линии связаны с неолитическими погребальными холмами. Считается, что ley lines были созданы с таким расчетом, чтобы соединить мертвых с энергией великих мегалитов (Megalith — большой камень, используемый в ритуальных целях или как монумент.— Прим. пер.) и других древних сооружений. Коллективный разум данного народа как бы сохранялся в этих огромных стоящих камнях, поглощающих текущие вдоль ley lines потоки энергии. Иными словами, ley lines, связанные с холмами и курганами, гарантировали сохранение памяти и знаний предыдущих поколений.

Глава 51. Широкие жесты.

Альбус ждал его у камина, когда Северус вышел из спальни, плотно закрыв за собой дверь, чтобы не тревожить Гарри. Подойдя к дивану, он встретился с печальным, задумчивым взглядом директора.

- Они — фамилиары Одина, верно? - Северус сел, готовый услышать плохие новости относительно вОронов.

Альбус кивнул.

- Да, теперь я уверен в этом. Думаю, именно они посылают эти сны. Возможно для того, чтобы показать или объяснить ему что-то.

- А город? Вы думаете, он реален? - спросил Северус. - Это какой-то город, разрушенный Волдемортом?

- Не знаю, - покачал головой Альбус. - Интересно, что на телах не было никаких повреждений. Даже Волдеморт не способен истребить смертельным проклятием целый город.

- Тогда, возможно, яд? - предложил Северус. - Или биологическое оружие?

- Может быть, - Альбус пожал плечами. - Но разве не нелепо, что после стольких лет войны, Волдеморт использует маггловское оружие для массового убийства?

- Альбус, тот домашний эльф, который постоянно ходит за Гарри — Добби — он сказал что-то странное, когда принёс горячий шоколад, - Северус увидел, что директор заинтересовался. - Он назвал Волдеморта — Тот-Кто-Будет-Идти-Один.

Альбус кивнул, нисколько не удивившись.

- Да, они называют его так уже несколько месяцев, но не понимают почему. Я расспрашивал их всех, когда впервые заметил изменения, но они не знают, что это может означать. Раньше они называли так Гриндевальда, и тоже не знали причины.

Северуса охватило беспокойство.

- Но в учебниках истории об этом ничего не говорится.

Альбус едва заметно улыбнулся, а в его глазах, скрытых очками-полумесяцами, замерцали искорки.

- Неудивительно. Очень немногие люди разговаривают с домовыми эльфами, и ещё меньше — записывают их мудрые мысли.

- Мудрые мысли?

- Они мыслят по-своему, Северус. - объяснил Альбус. - У магических существ есть свои мифы и легенды, но их не принимают всерьез, считая чем-то вроде животных. Посмотри на кентавров — их интеллект намного выше нашего, но все же их считают низшим видом, потому что они предпочитают жить в диких лесах. Я заметил, что домовые эльфы часто делают такие вещи, которые неподвластны обычному волшебнику. Они просто не могут объяснить это.

- А Гриндевальд? - уточнил Северус. - Вы не пытались узнать, что означало то имя?

Альбус сел поудобнее, и медленно поглаживая бороду, начал рассказывать.

- Гриндевальд был сумасшедшим, добивающимся превосходства и величия чистокровных волшебников путём геноцида. Он, как и все безумцы до него, пользовался одними и теми же способами привлечения обиженных и недовольных. А потом всё изменилось. Он стал одержим новой идеей, - Северус, не сводящий с него глаз, заметил, что Альбус нахмурился. Директор никогда не говорил о тех днях, поэтому было невероятной удачей услышать что-то о войне с Гриндевальдом из уст Дамблдора.

- Он решил, что существует некий секрет, раскрыв который, можно обрести власть над миром, - продолжил Альбус. - Он стал одержим поиском и изучением этого секрета. Всё остальное перестало его волновать, и он начал делать ошибки, становясь уязвимым для атаки. В конце концов его приспешников поймали или убили, они предали его, оставив сражаться со мной один на один.

- Он так и не узнал этот секрет? - спросил Северус.

- Нет, не думаю. В любом случае, умирая, он забрал все свои знания с собой в могилу.

- Вы считаете, Темный Лорд ищет именно это? - предположил Северус. - Возможно, вОроны шепчут Гарри об этом.

- Надеюсь, что нет, Северус, - вздохнул Дамблдор. Свет от пламени в камине, причудливо мерцал в его очках. - Надеюсь, что мне это только кажется.

Северус только презрительно фыркнул, ясно представляя себе, насколько это маловероятно.

- Что мне делать, Альбус? Как мне защитить его?

- Поверь в себя, Северус. - сказал Альбус. - Верь в него и в то, что всё будет хорошо.

Северус с отчаянием покачал головой.

- Я не такой как Вы, Альбус. Я не умею смотреть на мир через розовые очки. И я не могу поверить в невозможное.

Альбус тихо засмеялся.

- Не думаю, что мы настолько разные, Северус. Я тоже не всеведущ. Я сбивался с верного пути несколько раз. - Внезапно он улыбнулся, а в глазах появился странный блеск. - Тебя не было здесь в прошлом году, при нападении Волдеморта. В тот день, я искренне считал, что умру во время битвы.

Северус шокированно смотрел на Альбуса. Никогда раньше он не слышал от старика ничего подобного. Ему не был свойственен пессимизм.

Альбус только пожал плечами и мягко улыбнулся.

- В тот день я собирался принять смерть в бою. Как и все остальные - учителя, авроры, члены ордена, прибывшие специально для последней битвы. Я силён, Северус, но даже будь я в сто раз сильнее, не думаю, что смог бы противостоять Глазу Одина. Я потерял веру, потерял надежду. А потом Гарри Поттер на квиддичной метле спас нас всех, - он улыбнулся своим воспоминаниям. - Немного странно осознавать, что та финальная битва была лишь началом чего-то большего, и что у подвига Гарри есть последствия, которые мы и наблюдаем сейчас с появлением этих вОронов. Но все эти события восстановили мою веру, и я не могу потерять надежду, несмотря на тьму, которая сгущается на горизонте.

Альбус, вглядывающийся в пламя камина, казался очень сильным, несмотря на свои годы, и Северус неотрывно смотрел на него.

- Грядет что-то страшное, Северус, - тихо произнес старик. - Я это чувствую. Эльфы, кентавры, гоблины, гиганты тоже ощущают это. Мир скоро изменится. Но я всё-таки не теряю веры в лучшее.

Директор с улыбкой посмотрел на Северуса.

- Ты любишь его, не так ли? - спросил он внезапно.

По телу Северуса прокатилась жаркая волна. Альбус уже задавал подобный вопрос, когда Гарри был ранен в Хогсмиде. Но тогда он быстро закрыл эту тему.

- Я… я… - он изо всех сил пытался разобраться в хаосе, царившем у него в голове. В его лексиконе не было слова «любовь», да и в жизни - не было. Он мог признать, что чувствовал вожделение - но любовь? - Я не знаю.

- Поняв это, тебе будет легче с ним общаться, - язвительно заметил Альбус, поднимаясь на ноги. - Любовь делает странные вещи с людьми, особенно с гриффиндорцами. Учти это - в жизни пригодится, - он похлопал Северуса по плечу и направился к выходу, скрываясь за портретом.

Несколько дней спустя, после обеда, Гарри выходил из Большого Зала вместе с Роном и Гермионой, когда заметил Грима, прячущегося в темном углу замка. Попрощавшись с друзьями, он поспешил за тёмной фигурой по заброшенным коридорам в старый, пыльный чулан, где и нашел своего крёстного.

Несмотря на волнение и беспокойство, он был рад видеть мужчину и крепко его обнял. Беспокойство немного утихло, когда Сириус обнял его в ответ.

- Ты не должен был приходить, - сказал он, высвободившись из объятий. - Это небезопасно.

- Я должен увидеть Луни, - объяснил Сириус. Тёмные круги под глазами и взволнованное выражение лица говорили красноречивее любых слов. Гарри должен понять - он не останется в стороне. - Сегодня полнолуние.

- Сейчас оно не повлияет на Ремуса, - сказал ему Гарри. - Напиток Живой Смерти приостановил все процессы в его организме. Он даже не будет знать о твоём присутствии, - мальчик читал о зелье, прежде чем дать его Ремусу, поэтому знал, что полная луна не разбудит оборотня. Ничто не сможет пробудить его, пока ему не дадут противоядие.

- Мне всё равно, - покачал головой Сириус. - Я лишь хочу увидеть его. Отведи меня туда. Пожалуйста, Гарри.

Гарри вздохнул, но кивнул, соглашаясь.
- Встречаемся в туалете Плачущей Миртл. Я возьму мётлы и приду.

Сириус превратился в собаку, и Гарри умчался в подземелья за мётлами. Он взял новую метлу, подаренную Сириусом на Рождество, а также свою старую Молнию для крёстного. Из предосторожности он взял ещё и плащ-невидимку и отправился в туалет Миртл к Сириусу.

Сириус, в облике черного пса, метался перед раковиной, под которой был скрыт вход в Тайную комнату. Как ни странно, нигде не было Миртл, как будто даже призраки опасались Грима. Когда мальчик вошел, Мягколап снова превратился в Сириуса. Взяв у Гарри метлу, он отошел в сторону, пока крестник открывал скрытый ход. И через мгновение они уже спускались в пещеру.

Гарри видел, как расстроен и обеспокоен Сириус и, пока они шли по подземелью к комнате, спрашивал себя - что с ним будет, когда он увидит Ремуса.

- Неужели он действительно стал диким, Гарри? - спросил Сириус. Под ногами у них хрустели обломки крысиных костей.

Гарри кивнул.

- Он сказал, что потерял контроль над своим волком и не смог его восстановить.

Сириус резко обернулся.

- Он говорил с тобой?

Когда Гарри кивнул, Сириус слабо улыбнулся.

- Дикий оборотень вообще не в состоянии говорить. Луни всегда был сильнее, чем мы думали.

- Он попросил меня передать тебе, что ему жаль, - признался Гарри. - Извинялся, что заставил тебя ждать.

Лицо Сириуса напряглось, и, в слабом свете их палочек, Гарри показалось, что по его щеке скатилась слеза.

- Ремус всегда во всём винит себя, - он покачал головой, плотно сжав губы. - Но во всём виновата Нарцисса.

- Нарцисса? - в замешательстве спросил Гарри. - Я думал, это было идеей Люциуса.

Сириус только покачал головой.

- Возможно, Люциус считает, что это - его идея, но я могу поклясться, что инициатором была Нарцисса. Это она внушила ему такую мысль. Именно она выбрала меня для Драко.

- Зачем ей это? - Гарри ничего не знал о матери Драко, но всегда считал, что основная опасность этой семьи заключена в Люциусе.

- Она ненавидит Ремуса, - пояснил Сириус. - И она хочет наказать меня. Она знает, что я люблю его.

- Ты считаешь, всё это придумано не ради спасения Драко, а чтобы причинить боль Ремусу? - недоверчиво спросил Гарри.

- Моя семья темная, - вздохнул Сириус. - Дом Блэков не дал миру ничего хорошего.

- Кроме тебя, - заметил Гарри.

Что-то болезненное промелькнуло в глазах крёстного.

- Я провёл половину своей сознательной жизни в Азкабане. Подвел твоих родителей и свёл с ума лучшего друга. Я даже не смог заменить тебе семью. Это сделал за меня Северус Снейп.

Услышав такие слова от любимого крёстного, Гарри испуганно схватил Сириуса за руку.

- Я люблю тебя, - сказал он. - И Ремус тоже. Ты ни в чем не виноват.

Сириус ласково провел ладонью по волосам крестника. Он кивнул и, казалось, согласился с его словами, но в глубине синих глаз всё ещё таилась печаль.

- Ты всегда наставляешь меня на истинный путь, - вздохнул он. - А должно быть наоборот, - Сириус ещё раз обнял Гарри, и они отправились дальше.

- Почему Нарцисса ненавидит Ремуса? — спросил, помолчав, Гарри.

Сириус тяжело вздохнул.

- Она была влюблена в меня.

Пораженный, Гарри уставился на Сириуса.

- Разве она не твоя кузина? Я думал, вы росли вместе, как брат и сестра.

- Блэки всегда были немного странными, - нехотя признался Сириус. Он встряхнул головой, словно отгоняя плохие воспоминания. - В молодости моя личная жизнь была довольно бурной, но даже тогда я хотел Ремуса. Он никогда не показывал, что интересуется мной или кем-либо ещё. Тогда я не знал, что оборотни выбирают партнера на всю жизнь. Если бы знал - не наделал бы столько ошибок.

- Что произошло с Нарциссой? - спросил Гарри.

- Она решила, что хочет выйти за меня и попыталась получить благословение наших родителей, - объяснил Сириус. - Я отказал ей. Сказал, что моё сердце принадлежит другому, но ей было всё равно.

- И ваши «Заветы» позволили бы такой брак? - поинтересовался Гарри.

Сириус пожал плечами.

- Ничто не мешает двоюродным брату и сестре пожениться, но такой брак был бы невыгодным. Блэки были богаты, но им всегда хотелось большего. А наше с Нарциссой бракосочетание ничего бы не принесло в семью. Поэтому я уговорил их выдать её за Люциуса. Я знал, что он хотел её, и Малфои по всем параметрам подходили Блэкам.

- Она не была счастлива с Люциусом? - предположил Гарри.

Сириус покачал головой.

- Она поклялась, что когда-нибудь отомстит мне. Даже если для этого ей придется убить своего собственного ребёнка.

Испуганный Гарри внезапно почувствовал симпатию к Драко. Он задавался вопросом, знал ли слизеринец, каким человеком была его мать. Он всегда считал, что Люциус был истинным монстром в этой семье, но теперь он узнал о Нарциссе. Какой матерью она была, если всё это время так глубоко ненавидела?

Остаток пути они прошли молча, поэтому Гарри открыл дверь в полной тишине. У входа в библиотеку Слизерина Гарри пропустил Сириуса вперед, позволяя увидеть кровать, стоящую в центре комнаты. Ремус лежал в той же позе, в которой они его оставили, на кровати, трансфигурированной МакГонагалл. Светильник Дамблдора всё ещё горел рядом с кроватью, и в помещении было довольно тепло. Тем не менее, было что-то жуткое в тишине комнаты, и Гарри вздрогнул, представляя Ремуса, лежащего здесь в окружении мерцающих теней.

Гарри остался у двери, а Сириус подошел к Ремусу. Красивое лицо его крёстного исказилось от боли, когда он присел на край кровати и прикоснулся к щеке Ремуса. В глазах Сириуса мелькнул испуг: кожа Ремуса была холодной, а кровь, которая должна была течь по венам, остановилась под властью зелья.

- С ним всё в порядке, - поспешил успокоить его Гарри. - Это действие зелья. Оно заморозило жизненные процессы в его теле.

Сириус кивнул с пониманием. Скорее всего он знал действие зелья лучше, чем Гарри. Ведь когда-то он был аврором. Но всё же крёстный был шокирован, увидев своего любимого в таком состоянии.

- Мой бедный Луни, - услышал он шепот Сириуса. - Ему, должно быть, очень стыдно.

- Стыдно? - спросил Гарри.

Сириус вздохнул.

- Он всегда гордился своим самообладанием. Даже когда мы были детьми, он старался не выходить из себя и никогда не терял контроль над своими эмоциями. Полная луна лишала его разума, поэтому он изо всех сил старался сдерживаться в оставшуюся часть месяца. Мало кого он презирал больше, чем оборотней, которые просто сдались и стали дикими. Сильнее всего он боялся, что сам станет диким.

Сириус наклонился, и, убрав волосы со лба Ремуса, провёл пальцами по бледным шрамам на его лице.

- Я должен был остаться здесь с ним, - сказал он. - Я должен был быть рядом с ним, чтобы не допустить этого.

- Тут повсюду были авроры и журналисты, - сказал ему Гарри. - Ты не мог с ним остаться, и он это знает.

- Я бы не женился на младшем Малфое, - поклялся Сириус.

Стоя в дверях, Гарри нахмурился, неловко переминаясь с ноги на ногу.

- Разве в соответствии с Заветами ты не был обязан сделать это? Или я чего-то не понимаю? - спросил он.

- Я всё равно мог отказаться, - пожал плечами Сириус.

- Тогда Люциус сделал бы Главой Рода Беллатрису, а она убила бы тебя с помощью Магии Крови.

Сириус поднял голову, и его синие глаза сверкнули в темноте. Выражение его лица было таким жестоким, что Гарри невольно засомневался - не был ли его крёстный немного сумасшедшим.

- Я сильный, Гарри, - сказал он. - Магически, я имею ввиду. Действительно сильный. Я мог бы противостоять Магии Крови.

Гарри вспомнил статьи из газет на третьем курсе, в которых говорилось о страшном убийце Сириусе Блэке. Люди шептались о нем в ужасе, говоря, что он был самым сильным из слуг Волдеморта. Они считали, что он мог убить десятки людей одним заклинанием. Узнав, на каком принципе основано распределение власти в Волшебном мире, Гарри начал понимать, что действительно имели в виду люди, говорившие, что присоединяются к влиятельным волшебникам.

- Северус говорил, что Магия Крови очень сильна, - ответил Гарри. - Ты смог бы справиться с ней?

- Я не знаю, - признал Сириус, хотя злость не ушла из его глаз. - Но я мог бы попытаться. Я готов сделать всё для Ремуса, даже умереть.

Гриффиндорская бравада - их общий недостаток. Гарри начинал понимать, почему это так не нравится Северусу.

- Может, мы перестанем говорить о смерти и попытаемся жить друг для друга? - раздраженно заметил Гарри.

Эти слова поразили Сириуса, и он долгое время смотрел на Гарри, прежде чем улыбнуться.

- Ты говоришь сейчас, как твоя мать, - засмеялся он. - Она ненавидела, когда Джеймс говорил ей подобное, - на мгновение его лицо затуманилось грустью. - Я часто спрашивал себя, не было ли у неё дара предвидения.

Он снова улыбнулся, глядя на Гарри, настроение его менялось со скоростью молнии.

- Она часто называла тебя своим маленьким принцем и вот, пожалуйста - Король Уинтерленда.

Услышав это, Гарри застонал.

- О, Боже, не называй меня так. Этот титул ничего не значит - он недействителен. Надо мной и так смеются в школе. Лаванда Браун уговаривает остальных девушек делать реверанс при встрече со мной, хотя Джинни и Гермиона объяснили, что они не столько приветствуют меня, сколько демонстрируют свои ноги.

- Тогда они, должно быть, делают его неверно, - засмеялся Сириус. - При правильно выполненном реверансе ноги не должны быть видны.

- Но у них очень короткие юбки, - ответил Гарри, размышляя, как вообще одобрили такую школьную форму для девочек. Конечно, сейчас они носили зимние колготки, но формы всё равно были видны.

Сириус усмехнулся, а затем снова задумался.

- Именно так тебя и называют, ты знаешь?

- Что?

- Король Уинтерленда, - объяснил Сириус. - Людям, кажется, нравится эта идея. Даже знать приняла тебя. Они перестали с ужасом шептать имя Сам-Знаешь-Кого и начали в открытую говорить о своём короле. Ты вернул им их мужество.

Гарри не знал, как ответить на это.

- Я не хочу быть чьим-либо королем, Сириус. Я не хочу власти. Я не хочу связываться с политикой или Министерством.

- Я знаю, Гарри, - тихо произнес Сириус. - Пока я был там, они попросили меня помочь с ремонтом ферм. Из-за дементоров им пришлось забросить свои поля. Все эти годы им приходилось покупать еду у магглов, а это никому не нравилось. Этой весной они собираются снова начать выращивать зерно, чтобы ни от кого не зависеть. Они возвращаются в свои дома, изгоняя грендлингов. И они попросили, чтобы я помог им бороться. Много раз люди приходили ко мне и спрашивали, одобришь ли ты их действия, гордился бы ты тем, что они делают.

Гарри вздрогнул при этих словах, удивлённый, что кого-то заботит, будет ли он им гордиться.

- Я не думаю, что они заботятся о политике, правилах или нормах, Гарри, - сказал ему Сириус. - Я думаю, что они только хотят знать, что мальчик, который их спас, может гордиться ими.

- Я не спасал их в одиночку, Сириус, - напомнил Гарри, эмоции переполняли его. - Они спасали себя сами.

- Да, но неужели ты не видишь, Гарри, - улыбнулся Сириус. - Это именно то, чего они ожидают от короля - он вдохновляет людей, чтобы они спасали себя.

На это у Гарри не было ответа, он неловко прислонился к двери, обдумывая сказанное.

- Ты не возражаешь, если я преобразую несколько вещей? - внезапно спросил Сириус, его настроение стало почти игривым.

- С чего бы мне возражать? - в недоумении спросил Гарри.

- Это - твоя комната, - напомнил ему Сириус.

- Это - комната Слизерина, - поправил Гарри.

Сириус только пожал плечами, как будто этот факт был незначителен.

- Теперь она твоя.

- Не возражаю, - сказал Гарри, не желая спорить.

Сириус спрыгнул с кровати и начал рыться в карманах плаща. Он вытащил горсть монет и свою палочку. Гарри смотрел, как мужчина преобразовывает кнаты и сикли в различные предметы мебели - плюшевые кресла, ковры и гобелены. Казалось, он хотел сделать комнату яркой, похожей на гриффиндорскую гостиную.

Пока он работал, Гарри изучал его магию. Он знал, что Дамблдор и МакГонагалл часто использовали навыки трансфигурации в быту. Они оба, казалось, могли создать предмет буквально из ничего. МакГонагалл говорила, что именно так все и происходит - волшебники преобразуют молекулы воздуха во что-то новое. Это была одна из самых сложных форм магии.

Способности Гарри к трансфигурации были довольно посредственными. У Гермионы всегда получалось гораздо лучше, сколько бы он не практиковался. Наблюдая за Сириусом, он мог сказать, что тот не хвастался, когда говорил, что силён. Конечно, его гобелен был немного кривым, и у ковра был какой-то неприятный цвет - скорее оранжевый, чем красный - но выполнил он все это без особых затруднений.

Гарри вспомнил, что Слизерин писал об ощущении магии другого волшебника, и попытался почувствовать Силу крёстного.

Он ощутил её почти сразу - яркая энергия вдохновения и жизни заполнила комнату. В ней было что-то безумное, поскольку Сириус пытался отвлечься от человека, лежащего на кровати в центре комнаты.

Гарри обратил внимание на Ремуса, и с удивлением обнаружил, что его магию он тоже чувствует. Но никакого движения энергии не было. Магия застыла, как будто ждала одного единственного удара сердца, чтобы прийти в движение. Смог бы он сделать это, - задумался Гарри. Смог бы он послать часть своей Силы и вернуть Ремуса к жизни?

- Что ты думаешь? - голос Сириуса вернул его к реальности. Он ужаснулся мыслям, пришедшим ему в голову. Кажется, он провёл слишком много времени за чтением книг Слизерина, если начал думать о таких диких вещах.

- Что? - переспросил он.

- Комната, - уточнил Сириус, взмахом руки указывая на плоды своего труда. — Думаешь, ему бы понравилось?

Осмотревшись в чуть более бледной копии гриффиндорской гостиной, Гарри заметил на одном из кресел маггловскую резиновую «пукающую подушку», на столе - стакан-проливайку, а на стене - картину, изображающую благородных членов Дома Гриффиндор в облике собак, играющих в покер. Один из псов подозрительно смахивал на Мягколапа. Гарри улыбнулся - крёстный не мог обойтись без проказ.

- Ты забыл книги, - сказал Гарри. - Ремусу бы не понравилась комната без книг.

- Ты прав, конечно, - согласился Сириус и бросил кнат на пол, так, чтобы он подкатился к стене. Взмахнув палочкой, он создал огромный книжный шкаф, заполненный книгами. Гарри нахмурился. Все книги были одинаковой формы и размера. Он взял одну с полки.

- Камасутра?- спросил он, бросая на крёстного озорной взгляд.

- Надежда умирает последней, - пожал плечами Сириус. Открыв книгу, Гарри увидел, что её страницы пусты.

- Я никогда не умел делать полноценные книги, - признался Сириус. - Только копировать форму. Ремус всегда мог воспроизвести книгу, которую когда-либо читал. Он всегда был очень способным, - лёгкая улыбка появилась на его губах, когда он посмотрел на спящего.

- С ним всё будет в порядке, Сириус, - заверил его Гарри. - Нам пора идти. Уже поздно.

- Я останусь с ним этой ночью, - ответил крёстный, подходя к кровати.

Идея Гарри не понравилась. Он не мог рисковать и оставлять дверь в комнату открытой, только не сейчас, когда Министерство ищет Ремуса. А если её закрыть - Сириус не сможет выйти из комнаты, если что-нибудь произойдёт.

- Со мной ничего не случится, - заверил Сириус, увидев выражение его лица. - Ты можешь выпустить меня утром.

- Но Сириус, он не проснётся.

- Я знаю. Но сегодня полная луна, а я обещал, что всегда буду с ним в полнолуние. Я не собираюсь нарушать это обещание. Я пропустил слишком много лун, вроде этой.

После этих слов, Гарри понял, что спорить бесполезно. Он был вынужден согласиться, с сожалением глядя, как крёстный вновь принимает облик собаки. Черный пес вскочил на кровать и лег рядом Ремусом, положив лохматую голову ему на живот.

- Доброй ночи, Мягколап, - прошептал Гарри, оставляя их наедине.

Возвратившись домой, Гарри заметил, что дверь в лабораторию Северуса была открыта. Обычно в это время он сидел на диване, работая над переводом, а Северус трудился над зельем. Он зашел в лабораторию, чтобы сказать, что вернулся. Зельевар был занят, помешивая содержимое одного из четырех маленьких железных котлов.

- Ты опоздал, - сообщил ему Северус, и в его голосе не было и тени насмешки, как несколько месяцев назад.

- Я встретил Сириуса и проводил его к Ремусу.

Он заметил, как Северус напрягся, скрывая эмоции. Было неясно, что больше встревожило его - известие, что Сириус вернулся в замок, или то, что Гарри спускался в комнату.

- Он все еще здесь?

- Он остался в комнате, - ответил Гарри. - Захотел побыть с Ремусом. Сегодня полная луна.

Мужчина посмотрел на него с удивлением.

- Оборотень спит мёртвым сном! - воскликнул он, и теперь Гарри услышал явную насмешку. - Он даже не будет знать о его присутствии. Какой в этом смысл?

- Гриффиндорская сентиментальность, - парировал Гарри. - Мы - великие мастера романтических жестов.

Северус с отвращением фыркнул и покачал головой. Гарри почувствовал, что его задела такая реакция.

- Да, я знаю, что ты думаешь по этому поводу. Можешь не говорить, - воскликнул он.

Черная бровь насмешливо изогнулась.

- Правда? - спросил Северус. - Ты знаешь, о чем я думаю?

Гарри ухмыльнулся и сложил руки на груди.

- Вероятно, как-то так, - он кивнул, а затем попытался скопировать позу Северуса и, хотя ему не хватало роста, попробовал посмотреть на мужчину сверху вниз. Он не смог бы сымитировать его голос - да и никто бы не смог - но выдал лучшее, на что был способен. - В действительности, мистер Поттер, сентиментальность ценят лишь дураки. Но, поскольку трудно заметить разницу между дураком и гриффиндорцем, я не удивлен, что вы их перепутали.

Темные глаза Северуса блеснули, а уголки губ дернулись, сдерживая усмешку.

- А ты, без сомнения, ответил бы каким-нибудь оскорблением в адрес слизеринцев о том, что в наших душах нет ни капли романтики, и мы не заметили бы её, даже если бы она была прямо перед нашими чрезмерно большими носами.

Гарри не смог сдержаться. Он рассмеялся, выходя из образа «угрюмого Северуса». Улыбнувшись, Северус взял банку с флобберчервями, большой нож и положил это на стол перед Гарри.

- Нарежь этих флобберчервей, - велел он. - Это будет великий романтический жест.

- Слизеринцы! - с осуждением произнес Гарри, но всё же с улыбкой взял нож и принялся за работу.

Примечания автора:

Ну, я закончила читать «Дары Смерти» и осталась ими весьма довольна. Конечно, меня расстроили смерти (одни больше, другие меньше). Но я знала, что JKR собирается убивать своих персонажей и была к этому готова. В отличие от 5 и 6 книг, в этой было много интересного - в конце нам раскрыли множество тайн, нам давали множество подсказок и всю дорогу сопровождали, так что оно того стоило. Мне, правда, очень не понравилась (помимо смертей, конечно) плохая пунктуация в тексте, но, возможно, это была ошибка редактора.
Само собой разумеется, эта история - теперь ДЕЙСТВИТЕЛЬНО AU. Я не намереваюсь включать что-либо из седьмой книги в эту историю - и на случай, если вы спросите, ссылка Дамблдора в этой главе на большую тайну, которую искали Волдеморт и Гриндевальд, не имеет никакого отношения к «Дарам Смерти».
В следующих нескольких главах этой истории я собираюсь немного поиграть со временем (я уже делала так раньше). Есть несколько важных поворотов сюжета - сцены, которые я планировала с самого начала работы. Многие из них трудны, поэтому мне нужно сначала как следует проиграть их в голове.
Извините, что пришлось так долго ждать обновления - я читала «Дары Смерти».

Глава 53. Взаимоуважение

Когда следующим вечером Гарри спешил в Большой Зал на ужин, последним, что он ожидал увидеть, зайдя за угол, это обнаружить двух своих лучших друзей, слившихся в жарком объятии. Этот коридор почти не использовался, но сокращал путь для Гарри и Северуса из их комнат до Большого зала. Видимо, парочка нашла себе занятие поинтереснее, чем просто болтать в ожидании Гарри. Он уставился на них, в шоке открыв рот.

Освещённая светом факелов, Гермиона прислонялась к стене коридора. Рон жадно целовал девушку, прижимаясь к ней всем телом, его ладони упирались в каменную стену по обе стороны от её головы. В какой-то момент он зарылся пальцами в её волосы и, запрокинув её голову, углубил поцелуй. Реакция Гермионы говорила о том, что она не имеет ничего против такого неожиданно-резкого проявления страсти: слабый стон вырвался у неё из груди, и она вернула не менее жаркий поцелуй.

За последние несколько дней он уже второй раз видел целующуюся пару, и так же, как при виде поцелуя Чарли и Драко, Гарри почувствовал, как его лицо заливает краска. Он, конечно, знал, что Рон без ума от Гермионы, и что она испытывает к нему те же чувства. Он достаточно долго наблюдал, как эти двое танцуют друг вокруг друга, чтобы не удивляться подобной картине — но всё же, она застала его врасплох. Он не мог не задаться вопросом, как давно их отношения перешли на этот уровень? Недавно Гермиона намекала, что их отношения ещё не продвинулись настолько далеко.

Но, с другой стороны, им было шестнадцать, а шестнадцатилетние известны своей импульсивностью. Возможно, традиционный обмен подарками на Валентинов День что-то зажёг между ними.

Смотря на них, он почувствовал, как что-то пробудилось в нём — нечто большее, чем просто смущение. Что бы он ощутил, задумался Гарри, если бы его так же поцеловали? На мгновение он попытался представить себя в подобной ситуации и тут же наткнулся на проблему.

Какую бы позицию он занимал? Рона или Гермионы?

Если бы кто-нибудь целовал его… кто-нибудь… Северус, например? Он был женат на Северусе и после многочисленных занятий с мечом, во время которых физический контакт был постоянным, Гарри начал думать, что уже не считает эту идею отвратительной. Интересно, он был бы прижатым к стене, как Гермиона, или тем, кто целует?

Картинки из его снов вернулись и снова взволновали его, вызывая известную реакцию. Человек в этих снах, сильный и мужественный, возбуждал его умело и легко. В тех снах он чувствовал себя совершенно ошеломлённым, он был готов взорваться от переполняющих его чувств, реагируя на вкус чужих губ, прикосновения и жар чужого тела, вжимающегося в него. Северус сильный, - размышлял Гарри, - с прекрасно развитой мускулатурой, и не в его характере - быть пассивным. Представить Северуса на месте Гермионы Гарри никак не мог. Его сердце взволнованно вздрогнуло, когда он представил, как бы было, если бы Северус прижался к нему, как Рон к Гермионе, или как мужчина в его сне. Жаркая волна окатила его с ног до головы, лицо запылало.

О, Боже, что же с ним не так? Он не был… не был кем? - спросил он себя. Не был геем? В последнее время он уже почти готов был признать, что возможно был им — его весьма определённо привлекали мужчины. По крайней мере, Северус — хотя это был выбор судьбы! Его Мастер Зелий, отрава его существования! Но, ни у кого в мире больше нет такого восхитительного оттенка глаз, как у Северуса, а его голос… Гарри задрожал. Его голос мог расплавить сталь. Чёрт, ему даже нравился запах этого мужчины — по крайней мере, настоящий запах его тела, а не когда он пропах какими-то странными зельями.

Но что же сам Северус — гей ли он? Однако ему было известно, что Северусу нравятся высокие блондинки, а не безбашенные гриффиндорцы.

Едва эта мысль появилась, Гарри почувствовал, как всё внутри всколыхнулось от негодования. А что, если у Северуса есть любовница? Или любовник? Всё, что он знал о Северусе — это то, что возможно у него были долгосрочные отношения с кем-то, но они никогда не разговаривали на эту тему, и Гарри не знал, как обстоят дела сейчас. Долгое время Гарри так сильно переживал из-за своего вынужденного брака с Северусом, что совсем забыл о том, что того также заставили жениться на нём. Конечно, никто даже не потрудился спросить Северуса той ночью много месяцев назад, не был ли он в тот момент связан с кем-то ещё? По идее, Северус мог спокойно встречаться с дюжиной любовников, и Гарри никогда бы об этом не узнал.

- Ой! Гарри! — шокировано воскликнула Гермиона, вырывая его из странных мыслей, роящихся в его голове.

- Гарри! — точно так же воскликнул Рон, немедленно покраснев. Оба его друга выглядели такими смущёнными, словно их обоих застали за кражей печенья из буфета, они даже отодвинулись друг от друга.

- Извините! — выпалил Гарри, чувствуя себя неловко от того, что разглядывал их. Несколько минут все смущённо переглядывались, потом кто-то из них нервно хихикнул, и все улыбнулись.

- Идёмте на ужин, - предложила Гермиона.

Они поспешили покинуть место происшествия и помчались по коридору в сторону Большого зала, облегченно вздохнув, когда попали в холл, переполненный студентами.

Рон и Гермиона обычно сидели за обеденным столом друг напротив друга, но в свете сегодняшней ситуации, Гарри не был удивлён, увидев, что они сели рядом. Гарри только робко улыбнулся им, садясь напротив. Однако, к его ужасу, Лаванда Браун и Парвати Патил сели по обе стороны от него. С ними были ещё несколько девчонок — семикурсницы и пятикурсницы, включая Джинни. Темой их оживленного разговора был брак.

Различные хогвартские романы активно обсуждались вчера, в Валентинов день. Прошлой ночью в Гриффиндорской башне студентки забросали вернувшихся с церемонии Билла, Перси, близнецов, Рона, Джинни и Гарри вопросами о браке Драко Малфоя и Чарли Уизли. Все хотели знать, через что пришлось пройти Чарли во время заключения брака с наследником Малфоев. Девушки признавали, что внешне Драко довольно привлекателен, но, как человек - неприятен. Все хотели в деталях услышать, как он ведёт себя с Чарли.

Даже сегодня разговоры об этом ещё не утихли, хотя теперь девушки обсуждали достоинства устроенного брака, и, судя по тому, как сели Лаванда и Парвати, их интересовало его мнение об этом обычае. Он раздражённо вздохнул — ну, почему девушки так бесцеремонны?

- Теперь мои родители тоже хотят устроить мой брак, - пожаловалась Лаванда всем, кто слушал. — Они думают, что это снова стало очень модно — если это достаточно хорошо для Гарри Поттера, то это должно быть достаточно хорошо для любого. И они полагают, что очевидно Малфои считают точно также. Мои родители всегда старались быть современными, а теперь они хотят быть старомодными.

- Брак Драко не был устроен, - прервала её Гермиона. — Это, скорее, решение Драко и Чарли, а не их родителей.

- А по словам мистера Малфоя, всё было по-другому, - ответила Парвати. — И в газетах пишут, что Дамблдор также имеет к этому какое-то отношение. Мои родители подумывают, чтобы тоже обратиться к нему, чтобы устроить мой брак.

- Ясно, похоже, я единственная, кто не хочет устроенный брак, - заявила Лаванда. — Я даже не могу себе это представить!

- Лаванда, - предупреждающе сказала Гермиона, и бросила виноватый взгляд на Гарри. Юноша подозревал, что её собеседница даже не понимала, что фактически оскорбила его.

- О, чёрт! — проворчала Лаванда. Она обняла его одной рукой за плечи и кратко прижала к себе, а другой — словно извиняясь, погладила его по бедру. — Прости, Гарри. Я знаю, что твой брак был устроен, и всё же! Я не хочу застрять в таком кошмарном браке — я имею в виду: чтО, если мои родители выберут мне кого-то ужасного? Как потом вообще жить? Худшее, что может произойти — это жизнь с кем-то, в которой единственные эмоции между вами — это холодное презрение или, если повезёт - равнодушие. И самое бОльшее, на что вы когда-либо сможете надеяться — это взаимное уважение. И кто захочет прожить такую жизнь? Без страсти, без огня?! Я лучше умру!

Парвати, сидящая с другой стороны от Гарри, ухмыльнулась и, дразнясь, потянула его за прядку волос.

- Ну, и что же получаешь ты, Гарри? Холодное презрение, равнодушие или уважение?

Все за столом рассмеялись. Гарри покраснел и сердито оглядел всех вокруг.

- Я должен выбирать только из этих вариантов? — недовольно спросил он.

- Очевидно, да, - пробормотал Рон, тоже раздражённый темой беседы. Он впился сердитым взглядом в девушек. — Вы что думаете, что это всё, на что может надеяться мой брат?

- Он женат на Малфое! — напомнила ему Лаванда. — А они подняли слово «холодный» на новый уровень.

- Ну, не знаю, - задумчиво сказал Невилл. — По мне, так он совсем не казался «холодным», когда метал ножи в преподавательский стол.

- Отлично подметил, - согласился Дин, кивнув головой. — И я вполне уверен, что мы можем также исключить слово «вежливый».

На это последовал ещё больший смех.

- Это же относится и к профессору Снейпу, - добавил Симус.

- Видите, - сказала Гермиона двум девушкам. - Вам следует пересмотреть свои взгляды на эту тему.

Но Лаванда не хотела, чтобы от неё так просто отделались.

- Только не говори мне, что ты бы хотела, чтобы твои родители устроили твой брак! — воскликнула она. — Я имею в виду, что бы ты сделала, если бы завтра они сказали тебе, что решили выдать тебя на следующей неделе за Эрни МакМиллана, и что ты ничего не можешь с этим сделать?!

- Во-первых, мои родители — магглы и не верят в устроенные браки, - напомнила ей Гермиона. — А во-вторых, я не говорю, что мне нравится идея устроенного брака. Я только сказала, что многие из сидящих здесь, не имеют выбора в этом вопросе, и ты не должна оскорблять обычай. Некоторые устроенные браки оказываются вполне удачными. Люди могут быть вполне счастливы в устроенных браках.

- Вполне счастливы, - проворчала Лаванда. — Вполне счастливы в их посредственных жизнях, в которых нет ни малейшей страсти. Назови хоть один устроенный брак, который превратился в настоящую любовь?

- Мои родители, - уверено заявил Рон. Все в шоке повернулись к нему. Он только пожал плечами. — Их родители договорились о браке, когда моим родителям было десять лет. Они влюбились, когда вместе учились в Хогвартсе. Ты же не можешь сказать, что в их жизни нет страсти? Мерлин, да моя мама снова беременна!

Девчонки, каким-то образом пропустившие вчера эту новость, в шоке завизжали. Лаванда выглядела очень удивлённой. В следующее мгновение тема беседы перешла от брака к детям, и Гарри показательно закатил глаза, переглянувшись с Роном и Гермионой. Ему больше нравилось, когда Дин, Симус и Невилл, как обычно, сидели рядом с ним.

Глубоко задумавшись, Гарри возвращался после ужина в свои комнаты. В голове у него роилось множество мыслей, приводивших его в смятение. «Посредственная жизнь, в которой нет ни малейшей страсти» — это то, что они думают станет с его жизнью? Неужели взаимоуважение - это все, что он когда-нибудь сможет получить? Он не мог выкинуть из головы вчерашнее страстное объятие Чарли и Драко на свадьбе, и недавний поцелуй Рона и Гермионы, и начал снова задаваться вопросом, есть ли у Северуса ещё кто-то.

Его беспокоило то, что немного зная о прошлом мужчины, он, в то же время, совершенно ничего не знал о его личной жизни, несмотря на то, что прожил с ним почти полгода. Рядом с ним был такой сильный, мужественный человек, что казалось невозможным, чтобы в его жизни не было страсти. Его предполагаемые отношения просто не могли быть холодными или бесчувственными.

Но, что если у него нет никаких отношений? - спросил ворчливый голос в его голове. Что если это просто секс? В конце концов, Северус не был гриффиндорцем — Гарри сомневался, что зельевар верит в идеи настоящей любви или преданности. Среди студентов ходило много догадок о поведении представителей разных Домов: у влюблённых гриффиндорцев были благородные, возвышенные романы, наполненные эпической страстью, трагедией и вечной любовью. Хаффлпафцы предпочитали тихие, нежные отношения, которые оставались неизменными на протяжении всего романа, становясь дружбой. Равенкловцы подходили к выбору логически, подбирая совместимого с ними компаньона, который сможет поддерживать в будущем ровные спокойные отношения. Слизеринцы действовали холодно и расчётливо, перемещаясь от одного соблазнения к следующему, оставляя позади себя тропу из разбитых сердец.

Гарри, конечно, понимал, что эта классификация была просто смешна. Конечно, Драко сломал эти стереотипы, ведь у него, несомненно, были возвышенные любовные отношения. И Ремус с Сириусом, — ладно, Гарри должен признать, что эти двое очень подходили к этой классификации. Хотя из рассказов Ремуса о бурной молодости Сириуса было известно, что крёстный заводил романы скорее как слизеринец, чем как гриффиндорец. Но через некоторое время Сириус, наконец, оставил слизеринский путь без малейшего сожаления. Сириус признался ему, что даже интересуясь Ремусом, смотрел в другую сторону потому, что тот казался ему совершенно равнодушным.

Гарри раздражённо застонал. С какой стати такие мысли изводят его сейчас? Неужели недостаточно того, что он волновался, размышляя о том, какой у него будет личная жизнь? Он очень сомневался, что Северуса тоже посещали подобные мысли, поскольку тому были неведомы мрачные подростковые терзания и сомнения. Гарри тихо проклинал Корнелиуса Фаджа за его дурацкие планы, из-за которых всё это началось.

Северус сидел у камина и читал книгу, когда Гарри, наконец, вошёл в комнату. Судя по тому, как Северус переворачивал страницы, Гарри понял, что тот был чем-то раздражён. Мужчина перелистывал страницы так быстро, что вряд ли смог бы прочитать хоть предложение.

Зельевар впился в него долгим пристальным взглядом. Он снял свою учительскую мантию и сейчас был одет в тёмные брюки и белую рубашку. После их тренировки с мечом, он принял душ, и его чёрные волосы выглядели мягкими и чистыми, концы локонов слегка вились и красиво струились по плечам мужчины. Он не был настоящим красавцем — не как Сириус — но сверкающий взор, резкие и гордые черты лица делали его по-своему привлекательным. Даже его нос начинал нравиться Гарри; он добавлял его лицу что-то аристократическое, что ему весьма нравилось. Такие мысли только ещё раз убедили Гарри, что многие могли бы заинтересоваться Северусом. Он понял, что с его стороны было глупо полагать, что мужчина был совершенно одинок. Что-то внутри сжалось от этой мысли.

- Ты занимаешься сексом? — выпалил он, и тут же испуганно застыл. Его лицо вмиг залилось краской. Он не мог поверить, что только спросил это!

Северус недоверчиво разглядывал его некоторое время, его тёмные глаза удивлённо расширились.

- Не в данный момент, - проворчал он, его голос был полон пренебрежения. Он приподнял книгу. — Это называется чтением. Твои знания оставляют желать лучшего, если ты путаешь это с сексом.

- Нет, - пискнул Гарри, его голос сломался. — Я имел в виду ты… Я имел в виду, что я немного в замешательстве, если… если… есть кто-то… Я не имею в виду… - он резко замолчал, будучи совершенно не в состоянии закончить мысль, найти правильные слова, чтобы задать свой вопрос. Он подозревал, что потеряет сознание, если ему станет ещё жарче.

Глаза Севеурса сощурились, когда он слушал, как мальчик путается в словах.

- Это твоя неуклюжая попытка спросить меня, встречаюсь ли я сейчас с кем-то?

- Неуклюжая? — воскликнул Гарри.

- Очень, - усмехнулся Северус. — Это маггловский оборот речи. Правильным способом задать такой вопрос было бы спросить: есть ли у меня любовная связь.

Часть обиды Гарри превратилась в возмущение.

- Правильный способ? Это и есть правильный способ задавать подобные вопросы? — волна негодования захлестнула его.

- Именно, - прохладно ответил ему Северус, снова продолжив резко перелистывать страницы. - Хотя, по правде говоря, обсуждать такие темы вообще немного рискованно. В конце концов, это может побудить меня тоже начать спрашивать.

Гарри не был уверен, что ему нравилось направление, куда начал сворачивать их разговор. Он одновременно чувствовал и злость, и нерешительность, не говоря уже о том, что совершенно запутался.

- Спрашивать о чём?

- Например, я мог бы спросить, что делала рука мисс Браун на твоём бедре во время ужина сегодняшним вечером? — ледяным тоном заявил Северус.

- Этого не было! — протестующее возразил шокированный Гарри.

Северус с громким хлопком яростно захлопнул книгу, впиваясь в гриффиндорца тёмным обжигающим взглядом.

- Безусловно было!

Гарри попытался вспомнить прошедший ужин. Конечно, Лаванда сидела довольно близко к нему, и она несколько раз обнимала его за плечи, и, возможно, дотрагивалась до него больше, чем ему того хотелось, но он, правда, был уверен, что заметил бы, если бы кто-то положил ему руку на бедро, - по крайней мере, он думал, что заметил бы?

- Она не делала этого! — снова решительно заявил он. — Думаю, что я бы заметил, если бы кто-то положил руку мне на бедро. И даже, если она это сделала, это не значит, что она подразумевала… - он снова начал что-то бормотать, неспособный найти подходящее слово.

- Не значит, что она подразумевала — что? — воскликнул Северус, вскочив на ноги и швырнув книгу на журнальный столик. — Если ты не замечаешь, как кто-то кладёт свою руку тебе на бедро, то я нахожу весьма сомнительным то, что ты вообще способен понять, что именно это могло или не могло обозначать!

- Я знаю, что это значит! — возмущённо закричал Гарри. — Я не тупой! Я понимаю, если кто-то начинает флиртовать со мной.

Северус угрожающе шагнул к нему, но Гарри был слишком рассержен, чтобы беспокоиться насчёт этого.

- Флиртовать? Флирт — это обмен УСТНЫМИ намёками. А скольжение руки по твоему бедру больше похоже на заигрывание.

- Она не заигрывала со мной! — настаивал Гарри, впиваясь в него взглядом. — Я, думаю, заметил бы, если бы кто-то начал заигрывать со мной!

- Правда? — усмехнулся Северус. — И ты также заметил, когда мисс Патил начала играть с твоими волосами?

- Что? — испуганно уставился на него гриффиндорец. Он действительно смутно помнил, как кто-то пару раз дёрнул его за волосы, но он сразу отодвинулся от раздражителя. — Она не делала этого! Она не… Я имею в виду, они не заигрывали со мной! Я бы заметил, если бы они сделали это!

- Ещё секунда - и она бы поцеловала тебя! — прорычал Северус, сверкая своими горящими глазами, возвышаясь над ним, как гора. Гарри мог почувствовать, как его горячее дыхание опаляет кожу. Его сердце бешено колотилось в груди, кровь бурным потоком неслась по венам от бури чувств, которым он не знал названия.

- Ты несёшь полный бред! — гневно воскликнул Гарри, не зная, что ещё можно ответить. — Думаю, я бы заметил, если бы кто-то собирался меня поцеловать!

Вдруг сильная рука обхватила Гарри за талию и крепко прижала, в то время как вторая - запуталась в его волосах. Его шокированное восклицание было заглушено горячими губами, захватившими его рот в пламенном требовательном поцелуе, который превратил его мысли в настоящий хаос. Он теснее прижался к Северусу, чувствуя, как жар прошёл по их телам обжигающей волной, когда они соприкоснулись бёдрами. Невероятное ощущение давления чужого языка, и движения жадных, горячих губ - Гарри застонал от такой атаки.

Не задумываясь, он поднял руки и вцепился в узкие, сильные бёдра целующего его мужчины, чувствуя, как под руками движутся мускулы, когда он скользил по ним пальцами. Он не мог думать — только чувствовать, не в силах сфокусироваться на чём-либо кроме восхитительного вкуса губ мужчины и сладости его прикосновений. Требовательный горячий поцелуй Северуса опьянял его.

Внезапно объятия разжались. Его губы опухли, а тело дрожало и пело от пробуждённой энергии. Он заглянул в горящие глаза Северуса Снейпа.

- Ты заметил это? — сердито бросил мужчина, прежде чем стремительно развернуться и исчезнуть в своей лаборатории. Дверь громко хлопнула, оставляя всё ещё задыхающегося и дрожащего Гарри одного в гостиной.

Гарри застыл посреди комнаты настолько дезориентированный, что если бы сейчас вдруг из ниоткуда появились и напали на него дементоры, он бы никак не отреагировал. Словно в прострации, он поднял руку и прикоснулся к своим губам. В них ещё ощущалось легкое покалывание, и он мог чувствовать вкус губ Северуса. Слова, которые он услышал сегодня вечером, неожиданно всплыли в его памяти. Холодное презрение, равнодушие? Взаимное уважение? Что из перечисленного подходит, - спрашивал он себя. И не был уверен, что знает ответ. Его сердце всё ещё бешено колотилось.

О боже! Мужчина поцеловал его! Что, во имя Мерлина, он сделал такого, чтобы вызвать у него такую реакцию? И смог бы он сделать это снова? - тут же спросил слабый голос, прежде чем Гарри заставил его умолкнуть.

Он медленно направился в спальню, всё ещё прикасаясь пальцами к своим опухшим после жаркого поцелуя губам. Он начал понимать, почему его одноклассники так бурно и самозабвенно обсуждали все это. Это было… ладно, он не был уверен, как это описать, и не был полностью уверен, как относиться к факту, о котором говорил Северус Снейп. Конечно, если кто-то предположил бы подобное шесть месяцев назад, он бы реагировал совершенно иначе.

Вдруг он резко остановился, когда ему в голову пришла одна мысль. Северус так и не ответил на его вопрос! Северус, как истинный слизеринец, просто находчиво ушел от ответа! Неуклюжий! - кипятился он. Неуклюже поинтересовавшийся, была ли у его супруга любовная связь!

- Твою мать! — ругнулся Гарри, и, сердито шагнув в спальню, яростно захлопнул за собой дверь.

Он не собирается извиняться! - крутилась у Северуса в голове мысль, когда он сел за рабочий стол и достал перо, чтобы начать проверять работы студентов. Нет, он совершенно определённо не собирается просить прощения! Какое это имеет значение, если он поцеловал мальчика — мальчика, которого несомненно нужно было поцеловать, если он настолько невежественен, что не может понять, когда две — ДВЕ — девушки публично домогаются его!

Весь день он с трудом пытался обуздать свои чувства, которые были всё ещё взвинчены после вчерашнего разговора с Альбусом. В конце концов, Гарри не был виноват в том, что остальная часть мира настолько интересовалась им, что совершенно незнакомые маги подвергали сомнению их брак. И студенты тоже были ни в чём не виноваты, хотя он всё равно не жалел о снятых им пятидесяти баллах в течение дня. Это ему очень понравилось.

В принципе, он был в довольно неплохом настроении, когда пришёл сегодня на ужин. Чуть раньше у них с Гарри было занятие с мечом, и ему удалось дать выход своему раздражению в безобидной форме. Он вежливо кивнул Альбусу и Минерве, услышал вопрос о своём здоровье от Хагрида, и положил себе на тарелку несколько кусочков ростбифа. Домовые эльфы разместили на столе неплохой выбор напитков, включая немного хорошего вина, которое было позволено за главным столом только в редких случаях.

Ужин проходил отлично. Почти отлично. Студентки Хаффлпафа всё ещё хихикали над ним. Равенкловцы обсуждали какой-то жизненно важный вопрос, о котором - они были абсолютно уверены - весь остальной мир судил совершенно неверно. Слизеринцы перешёптывались, без сомнения составляя очередной план по захвату мира. А гриффиндорцы вели себя шумно и отвратительно. Как всегда. Всё было как всегда.

А затем Лаванда Браун обхватила рукой плечи Гарри и прижала его к себе на несколько секунд, довольно сильно прижимаясь к нему своей грудью.

Увидев это, Северус ощутил, как все внутри него переворачивается. Что, чёрт возьми, это было! — внутренне возмутился он. Было очевидно, что гриффиндорцы что-то горячо обсуждали, хотя со своего места он и не мог услышать, о чём именно. И почему во время этого обсуждения Лаванда Браун и Парвати Патил сидят так непозволительно близко к Гарри, он не знал.

Увидев улыбку Лаванды, и то, как её рука скользнула под стол, он почувствовал, что внутри всё заледенело. Она поглаживает его бедро! Только выдержка, выработанная за долгие годы, помогла ему остаться внешне невозмутимым, несмотря на чувства, бушевавшие в душе. Но это не уменьшило его кипящую ярость.

С другой стороны Гарри, к нему близко наклонилась Парвати, не менее сексуальная, чем Лаванда, но более красивая. Она тепло улыбнулась Гарри, что-то тихо говоря ему. С места Северуса казалось, что она словно что-то шептала ему на ухо, а когда она подняла руку, чтобы коснуться волос Гарри, Северус резко сжал в кулаке рукоять ножа. Что, во имя Мерлина, вообще творится за столом гриффиндорцев? И с какой стати девушки лезут к его супругу!

Полагая, что ему, вероятно, не позволят убить кого-нибудь в Большом зале, по крайней мере, в присутствии Дамблдора, Северус пулей вылетел из Зала, слишком злой, чтобы продолжать смотреть на гриффиндорцев. Были ли среди тех предложений о женитьбе, которые присылали Альбусу, какие-либо от кого-то из студентов? Он попытался вспомнить брачные обряды в Индии — Патил же были индианками. Было ли им позволено иметь больше, чем одного супруга? Браун, конечно, была англичанкой, но эта маленькая потаскушка, вероятно, не заботится ни об обычаях, ни о чести.

Он попытался успокоиться до того, как вернётся Гарри, но провёл эти минуты, задаваясь вопросом, а собирался ли Гарри вообще возвращаться. И подобные мысли совершенно не способствовали успокоению. А затем, через несколько минут, Гарри вошёл в комнату и спросил его, есть ли у него секс. Твою мать!

И он поцеловал его. Возможно это не лучший ответ, но Северус слишком устал быть таким чертовски честным. Таким чертовски благородным! У него был великолепный, сексуальный, сильный — НЕВЕЖЕСТВЕННЫЙ — молодой человек, который каждую ночь спит с ним в одной кровати, а он даже не может до него дотронуться. А сейчас Гарри практически напросился на это. И, во имя Мерлина, они женаты! Ни один суд мира не признает его виновным за то, что он поцеловал мальчика. Нет, он определённо не собирался извиняться.

И мальчик выглядел так потрясающе, когда разозлился во время их разговора — его глаза пылали, лицо раскраснелось от переполняющего его возмущения. Просить его держать свои руки при себе, было бы просто смешно. Во имя Мерлина, слизеринец он или хаффлпафец? В этот момент он некстати вспомнил троих четверокурсников-хаффлпафцев, опозоривших, вероятно, свой факультет, и решил, что выбрал неудачное сравнение.

- Он сам должен извиниться передо мной, - сказал зельевар сам себе, поставив Тролля на одной из проверенных работ. - Только подумайте — задавать мне такие вопросы! - Он проводил с Гарри каждую ночь с тех пор, как они поженились, делал всё возможное и невозможное, чтобы защитить его. Когда, во имя Мерлина, у него могло быть время, чтобы завести роман? А главное, почему Гарри вообще беспокоится об этом?

Но если он действительно беспокоится… Северус застыл от этой мысли. Правда ли он беспокоится? Он попытался вспомнить выражение лица Гарри, когда тот задавал свой вопрос. Была ли это ревность - или это было просто праздное любопытство? Преданность — была очень важна для Гарри, Северус знал это из прошлых разговоров с ним. Действительно ли Гарри начал размышлять о личной жизни Северуса и, если это так, то как он может повернуть это в своих интересах?

- Чёрт побери, - выдохнул он. Что с ним случилось в последнее время? Почему он стал настолько помешан на том, чтобы прикоснуться к мальчику? До сих пор никто не становился ему настолько близок. И он не знал, как справиться с этим.

Долгое время он просидел полностью поглощённый своими мыслями, совершенно не обращая внимания на пергаменты, которые он, как предполагалось, должен был проверять. Слишком много в последнее время он размышлял о Гарри. Шесть месяцев назад, он согласился на этот брак, только чтобы защитить его, потому что Альбус сказал, что мальчик нуждается в нём. Северус тогда пообещал себе, что будет честным партнёром. Он был воспитан так, что верил, что мужчина должен относиться к своему супругу определённым образом — с уважением и заботой, независимо от своих собственных чувств. И он намеревался вести себя только так. Но в какой-то момент - начал чувствовать нечто большее.

Раньше он думал, что когда придёт время, и Гарри обратит своё внимание на кого-то более подходящего, он спокойно примет это и закроет глаза на любую интрижку — конечно, если об их связи не будет знать общественность. Но он начинал понимать, что вряд ли сможет сделать это — вряд ли когда-нибудь сможет закрыть глаза на то, что Гарри может захотеть сделать. Но в то же самое время у него не было никакого желания причинить мальчику боль. Всё, что ему оставалось — это по-глупому надеяться, что Гарри захочет строить свои отношения не с кем-то, а только с ним, что конечно решило бы все его проблемы, верно?

Тут же слизеринец внутри него напомнил, что надежда — для гриффиндорцев, а совсем не для слизеринцев. Слизеринцы предпочитают знать. Последнее, что он хотел бы делать — это вести себя как глупый гриффинорец. Правильно?

Вздохнув, Северус отложил перо и убрал со стола свитки пергамента. Было уже поздно, и сидение в лаборатории никак ему не поможет. Вместо этого он встал и направился в спальню — возможно, завтра всё будет выглядеть в ином свете. Если тот поцелуй был единственно верным шагом, он принесет нужные плоды.

Войдя в комнату, Северус увидел, что Гарри спал, свернувшись на своей стороне кровати, на тумбочке стоял пустой пузырёк зелья Сна-без-Сновидений. Это его немного успокоило — поскольку означало, что после бурной вспышки, мальчик не перестал доверять ему и не отказался от своего зелья, опасаясь каких-либо поползновений со стороны Северуса. Он снова почувствовал вину, когда вспомнил ту ночь, когда почти соблазнил мальчика, пока тот спал.

Он снова отправился в душ, несмотря на то, что был там совсем недавно, желая избавиться от определённых реакций тела до того, как ложиться в постель рядом с Гарри. Под струями горячей воды он поглаживал себя, представляя, что он мог бы сделать, если бы ему дали возможность — как бы он мог ласкать и целовать каждый кусочек тела Гарри, если бы ему дали шанс. Целовать Гарри, когда он не спал, оказалось в тысячу раз приятнее, чем спящего: сонный — он был мягок и уступчив, но в гостиной - ответил страстно, сильно. Он немного поборолся, прежде чем раскрыться, позволяя языку мужчины проникнуть внутрь, отвечая яростной, нетерпеливой страстью, которая заставляла его тело вибрировать от переполняющих чувств.

Северус начал гладить себя сильнее, закрыв глаза и вспоминая, как выглядел тогда Гарри: опухшие зацелованные губы и сверкающие зелёные глаза. Он схватил другой рукой Сердечный камень, всё ещё висящий на его шее, чувствуя ошеломляющую силу магии Гарри, пульсирующую в камне. Мужчина резко закусил губу, чтобы сдержать рвущийся крик, и прислонился к стене душа. Он был слишком возбуждён, чтобы долго продержаться.

Он тихо чертыхнулся. Так глупо, так отчаянно. Перед тем, как покинуть душ, он сердито смыл все признаки своей неосмотрительности, и переоделся, снова скрыв Сердечный камень под ночной рубашкой.

Лёгким взмахом палочки он затушил все, кроме одной, свечи и забрался в кровать. Не в силах удержаться, он склонился над Гарри и легко провёл пальцами по его лицу. Мальчик мягко потянулся за его прикосновением, но не проснулся. Его мягкие губы слегка раскрылись во сне, и Северус почувствовал, что его пах напрягся в ответ.

- Глупый гриффиндорец, - прошептал он. — Ты должен знать, что лучше не дразнить змею.

С другой стороны, именно это гриффиндорцам удаётся лучше всего.

Комментарий автора:

Я совершенно уверена, что Сердечные камни не должны использоваться так, как это сделал Снейп. Как вы можете видеть, Гарри и Северус сделали ещё один шаг. Так же, как и Рон с Гермионой. Полагаю, День святого Валентина раскрывает романтику в каждом человеке (это была романтика для Гарри и Северуса… они общаются лучше, крича друг на друга).

Гарри рассматривает не только идею о том, что он может быть геем, но и пытается также определиться со своей гендерной ролью (это неоднократно упоминалось в предыдущих главах). Уверена, что он когда-нибудь, наконец, всё поймёт. Если бы ему не надо было бороться с Тёмным Лордом, иметь дело с политиками, оборотнями, викингами, дементорами и разбираться с мистическими видениями, он, вероятно, всё понял бы намного быстрее.

И да, в этой главе был ещё один кусочек Джейн Остин, мои читатели настолько проницательны, что сразу подмечают такие вещи.

Большинство студентов разъехалось на весенние каникулы, так что Сириус мог без опасений вернуться. Остались двое младших Уизли и Гермиона. Драко отказался уехать, несмотря на то, что мать, в письмах, приглашала его. После краткого медового месяца, Чарли вернулся к работе в Румынии, приезжая по выходным к Драко, которого поселили в отдельной комнате в замке. Как и сказала МакГонагалл, женатым студентам запрещалось жить в общих комнатах, а так как Хогсмид был для него небезопасен, директор предоставил отдельную комнату, чтобы они могли видеться с Чарли по выходным. Драко воспринял этот факт, как величайшую привилегию, возносящую его на недосягаемую высоту над остальными студентами. Северус счел его реакцию довольно забавной.

В первый день каникул Сириус, в облике Мягколапа, сопровождаемый Дамблдором, появился в комнатах зельевара. Едва за ним успела закрыться дверь, он преобразовался и крепко обнял Гарри, бросившегося через всю комнату ему на шею. Северус раздраженно наблюдал за ними. Кто бы мог подумать, что однажды Сириус Блэк сможет свободно приходить в его личные комнаты?

Блэк выглядел уставшим, но взволнованным, его синие глаза горели от нетерпения, как в детстве, когда он затевал очередную шалость. Заметив это, Северус постарался унять подозрения, возникшие у него — маловероятно, что сейчас тот был способен думать о чем-либо, кроме своего оборотня. Судя по мерцанию в глазах директора, Северус подозревал, что волнение Блэка и Гарри было заразным.

Увидев Северуса, Блэк кивнул ему, вспомнив о манерах.

- Снейп, - поприветствовал он. - Зелье готово? - Было больно слышать с какой надеждой он произнес эти слова. Ну почему у гриффиндорцев всегда сердца нараспашку?

Северус кивнул, взглянув на Гарри, который с сияющей улыбкой тесно прижимался к Блэку, обнимая его одной рукой. Если бы он также радостно встречал по вечерам Северуса!

- Для начала, мы должны кое-что обсудить, - предупредил он Блэка, жестом приглашая садиться. Вместе с Гарри и директором, они уселись перед камином. - Одним из условий этого процесса является умение Люпина становиться анимагом, - начал Северус. - Я знаю, у вас было не так много времени, чтобы попрактиковаться, перед тем, как он стал диким.

Но Сириус отмахнулся, быстро покачав головой.

- Ремус уже знает необходимые заклинания, хотя и никогда не применял их раньше. Джеймс и я управляли преобразованием самостоятельно на пятом году обучения, но Питеру понадобилось большее количество тренировок. Ремус помог ему закончить преобразование. Он, вероятно, знает теорию и заклинания так же, как и я - если не лучше. Единственное, чего ему не хватает, это практики. Мы уже тогда предполагали, что если Ремус станет анимагом, он сможет избавиться от ликантропии. Но потом мы узнали, что заклинание Animagus не работает для оборотня.

Северус кивнул с облегчением — одной проблемой меньше. - Как только он выпьет зелье, он должен прочесть заклинание. Ты должен будешь дать ему зелье и затем ждать пятнадцать минут, пока оно не начнет действовать. После этого ты должен заставить его преобразовываться в волка, а затем назад в человека, повторяя это в течение следующего часа столько, сколько будет возможно. Его тело должно привыкнуть поддерживать две магических сущности - это, вероятно, отнимет все его силы, но ты не должен позволить ему сдаться или отвлечься. Чтобы всё получилось, он должен пройти полную последовательность преобразования по крайней мере двадцать раз.

Сириус внимательно слушал его слова, Северус его таким никогда не видел. Он кивнул в ответ.

- А после? - спросил Блэк с надеждой. - Он будет вылечен, правда?

- Согласно записям, да - пожал плечами Северус. - Но мы не будем знать наверняка до следующего полнолуния, которое будет через два дня. Луна никак не должна повлиять на него. Если под её влиянием он не превратится в волка, то у нас всё получилось. В любом случае, мне нужно будет сделать ещё несколько тестов. Он все равно останется волком, как ты понимаешь. Его инстинкты, его чувства, его поведение вряд ли изменятся. И, насколько я знаю, серебро все еще будет смертельным для него. Как я сказал, мне нужно будет изучить некоторые моменты.

- Понял, - кивнул Сириус, поднимаясь. - Мы уже можем пойти к нему? Больше нет причин для задержки?

Северус вздохнул, заметив, что Гарри тоже нетерпеливо вскочил. Дамблдор только улыбнулся ему и покачал головой — если гриффиндорец стремится к цели, его уже не остановить.

Сириус снова преобразовался в Мягколапа, пока Северус собирал необходимые зелья. Вместе с зельем от ликантропии, он взял антидот к зелью Живой Смерти. Гарри взял мётлы, которые ранее поставил в угол комнаты. Затем три человека и собака отправились в туалет Плаксы Миртл, где был скрыт вход в Тайную комнату.

Они шли знакомой дорогой через подземелья и Большой Зал Салазара в комнату за статуей основателя. Северус не был здесь с той ночи, когда они принесли сюда Люпина, поэтому закатил глаза, глядя на нынешнюю обстановку в комнате. Блэк преобразовал её в точную копию гриффиндорской гостиной. Если бы Северус не знал, что из-за зелья сны сниться не могут, то решил бы, что Люпина мучают кошмары в таком интерьере.

Когда все зашли в комнату, Северус многозначительно переглянулся с Дамблдором, и тот понимающе кивнул. Подойдя к Люпину, он взмахом палочки приковал его руки и ноги цепями к кровати. Сириус и Гарри удивленно посмотрели на директора.

- Помните, - сказал им Дамблдор, - он всё ещё будет диким, когда проснётся.

Они понимающе кивнули, но все равно казались расстроенными. Дамблдор положил руку на плечо Гарри.

- Теперь, Гарри, мой мальчик, ты должен уйти, - заявил он.

- Что? - испуганно спросил Гарри, - Я не хочу уходить. Я хочу быть здесь, когда Ремус проснётся!

- Нет, Гарри, - отрезал Дамблдор. - Если бы Ремус не был диким, это не было бы проблемой, но ему и так сложно себя контролировать - чем больше людей в комнате, тем труднее ему будет. Мы с тобой выйдем.

- Но… - снова начал Гарри, и тут вмешался крестный.

- Всё в порядке Гарри, - сказал он. - Я все понимаю. Иди с директором. Я позабочусь о Ремусе.

На лице Гарри ясно читалось подозрение, что от него что-то скрывают. Но он доверял крёстному, поэтому просто вздохнул и кивнул, соглашаясь. Северус подождал, пока Дамблдор выведет его из комнаты, прежде чем подойти к Блэку и дать последние инструкции.

- Ты не знаешь, сработает ли оно, верно? - спокойно произнес Сириус, прежде чем зельевар успел произнести хоть слово.

- Согласно тестам — должно сработать,- пожал Северус плечами. - Но я не могу сказать наверняка.

- Я так понял, что ты тоже уйдешь, - догадался Сириус. - Я буду управлять процессом один?

- Только у тебя есть защита, если он преобразуется, - напомнил ему Северус. - В форме собаки ты защищен от инфекции. Я - нет. Но это не единственное, что мы должны принимать во внимание. Если бы он не был диким, это не было бы так важно.

- Что ты имеешь ввиду?

Северус только вздохнул и покачал головой.

- Смотри, Блэк, я надеюсь что зелье сработает, но ты должен быть готов к тому, что окажешься в ловушке, в закрытой комнате с оборотнем, у которого на уме только одно — сделать тебя своим. Причем я сильно сомневаюсь, что твоя форма будет иметь для него значение. Ты можешь оказаться не в состоянии его контролировать.

- Ремус не станет причинять мне боль, - сказал Сириус с абсолютной убеждённостью.

- Ты - идиот! - воскликнул Северус.

- А ты - слизеринец! - парировал Сириус .

Глаза Северуса сузились, он понял, что это оскорбление, но не уловил смысла.

- И что это значит?

- Это значит - ты не способен понять и принять тот факт, что любовь может преодолеть любые препятствия.

- Любовь! - усмехнулся Северус, не понимая, как взрослый человек может верить в подобные глупости. - Любовь не может победить все, Блэк. Она определённо не помогла твоим друзьям — Джеймсу и Лили Поттер.

Взгляд Сириуса стал напряженным, но он спокойно ответил.

- Джеймс и Лили умерли вместе. Их любовь защитила Гарри. А Гарри защищает нас снова и снова. Есть вещи и похуже смерти.

- Хуже смерти, - усмехнулся Северус. - Возможно именно это ты сегодня и испытаешь. Верь в свои счастливые фантазии, если хочешь. Я сделал своё дело, - он поднял два пузырька. - Это, - указал он на первый, - противоядие к зелью Живой Смерти. Он проснётся практически немедленно. Это - ликантропное зелье. Дашь ему, как только проснётся. Потом у тебя будет пятнадцать минут, чтобы до него достучаться, если получится. Если сможешь - освободишь его от оков, и после - немедленно начинайте преобразование. Если через час ты будешь всё ещё жив, пошли к нам своего патронуса, и мы выпустим вас из комнаты.

Он передал оба зелья Блэку, а затем вытащил из рукава палочку Люпина и положил её на тумбочку. Затем стремительно направился к выходу. - Ради Гарри, я надеюсь, ты окажешься прав насчет всепобеждающей любви, - сказал он на прощание.

- Ради Гарри? - мягко засмеялся Блэк. - Почему тебя волнует Гарри? Почему не ради себя - ради награды за обнаружение лекарства от ликантропии?

Северус замер, нахмурившись.

- Я… Гарри не был бы… - он замолчал, не зная как ответить на этот вопрос.

Блэк ехидно ухмыльнулся.

- Видишь Снейп, как все сложно для тех, кто не верит в любовь. Ты будешь отрицать очевидное, пока оно не вцепится в твою задницу.

- Беспокойся лучше о своей! - рявкнул в ответ Снейп, выходя из комнаты и с силой захлопнув дверь. Несколько сильных заклятий гарантировали, что она не будет открыта, пока они не вернутся сюда с Дамблдором.

Гарри и Альбус ждали его в пещере, возле статуи змеи, закрывающей вход. Выходя, Дамблдор закрыл за собой дверь, и кивнул Гарри, чтобы он запер её. Шипение на парселтанге привело механизм в действие, и змея блокировала вход.

- Всё, что нам остается сейчас — ждать, - произнес Северус.

Сириус услышал, как Снейп запечатывает за собой дверь заклинанием, и понял, что теперь всё зависит только от него. Но, как он сказал ранее — иногда нужно просто поверить, а уж в этом Сириус Блэк был лучшим. Открывая пузырек с первым зельем, Сириус пальцами раскрыл холодные губы Ремуса и влил зелье прямо в рот. Он должен был использовать свою палочку, чтобы заставить мужчину глотать, так как даже безусловные рефлексы не работали из-за зелья. Затаив дыхание, он ждал, пока зелье вступит в силу — ему совсем не нравилось видеть Ремуса в таком состоянии. Через мгновение он ощутил вспышку жизненной силы под своими руками, одна из которых лежала на груди Ремуса, а другая прижималась к ледяной щеке. Сердце совершило удар, просыпаясь от глубокого сна, температура тела начала повышаться, возвращая щекам нормальный оттенок. Мягкий вздох вновь наполнил лёгкие воздухом, а под закрытыми веками стали беспокойно двигаться глаза, свидетельствуя о том, что мозг тоже начал свою работу.

- Ну же, Луни, - прошептал Сириус, - проснись, вернись ко мне.

Мгновение спустя на него взглянули дикие желтые глаза волка.

Дрожь прошла по телу Сириуса, конечно, умом он понимал, что Ремус стал диким, но видеть это вживую было странно — он ожидал посмотреть в теплые, янтарные глаза своего друга. Всего несколько раз, когда Ремус был в ярости, в его глазах мелькал такой оттенок, и то всего на пару мгновений. Он не был готов к тому, что Ремус попытается яростно схватить его, борясь с путами, привязывающими его к кровати. Сердце Сириуса забилось быстрее.

- Все хорошо, - быстро сказал он, прижимаясь грудью к Ремусу и беспокоясь, что если он будет слишком яростно вырываться из оков, то может поранить себя. - Я здесь, Луни. Я здесь, - он погладил волосы Ремуса, убирая их с лица.

Ремус напрягся под его руками.

- Сириус? - прошептал он хрипло, отчего странное волнение пронзило Сириуса. Люпин всё ещё мог говорить — он сохранил хрупкую власть над собой, позволяющую ему общаться. Он знал, что Ремус никогда не позволит волку победить себя, его разум слишком силён для этого.

- Да, Луни, - ответил он с нежной улыбкой и открыл второй пузырёк с зельем. - Ты должен выпить это, пожалуйста, Луни, сделай это для меня, - он не был уверен, понял ли его Ремус, так как невозможно было прочитать выражение этих пылающих глаз, смотрящих на него с такой жадностью. Но Ремус раскрыл губы и выпил зелье, не спуская с лица Сириуса пристального взгляда.

Снейп сказал, что зелью необходимо как минимум пятнадцать минут, чтобы начать действовать, и Сириус палочкой создал на тумбочке таймер. Однако, движение, казалось, насторожило Ремуса, и он вновь начал биться в цепях, как будто боясь, что Сириус вновь уйдет от него. Сириус быстро вернулся, и накрыл собой Ремуса, прижав его к постели. Он снова погладил волосы друга, согревая своим дыханием его лицо. Желтые глаза неотрывно следили за ним.

- Ты меня понимаешь, Луни? - спросил он осторожным, ровным голосом. Последнее, что он хотел сделать - это напугать волка.

- Сириус, - повторил Ремус, как будто неспособный сказать что-либо еще. Что-то мерцало глубоко в желтых глазах, возможно искра памяти, которая дала Сириусу надежду. Ремус снова напрягся, сжимая и разжимая кулаки, как будто отчаянно пытался схватить его.

- Я никуда не уйду, - пообещал Сириус. - Я твой. Я никогда не оставлю тебя, Луни. Ты знаешь это. Я люблю тебя, - он не был уверен, понял ли его Ремус, но слова, кажется, успокаивали оборотня. Усевшись поудобнее рядом с другом, он тихо начал рассказывать ему обо всём, что произошло в течении тех месяцев, пока они были в разлуке, поглаживая при этом его волосы и лицо. Медленно утекало время, и вместе с ним, казалось, уходила напряженность Ремуса, мышцы его постепенно расслаблялись.

Когда желтое пламя ушло из любимых глаз, сменившись янтарным теплом, Сириус почувствовал, как его сердце сжалось, а на глаза навернулись слезы. - Ремус, - прошептал он, утыкаясь лицом ему в шею. Тысячи страхов покинули его, и это было единственным, что он мог сделать, чтобы не разрыдаться от счастья. Храбрясь перед Снейпом, он очень боялся, что ему не удастся спасти Ремуса от охватившего его безумия.

- Мягколап? - мягкий шепот, полный надежды достиг его слуха. Ясные янтарные глаза любимого друга смотрели на него. - Это действительно ты?

- Кто ещё заперся бы в комнате с диким оборотнем? - игриво заметил Сириус.

- Мне… - Ремус, казалось, не мог подобрать слов.

- Не смей извиняться, - строго сказал Сириус. - Теперь признание в любви дикому оборотню возглавляет мой список мародёрских диких поступков. И мне это так понравилось, что я не собираюсь останавливаться на достигнутом.

Ремус залился краской, но беспокойство всё ещё не ушло из его глаз.

- Ты… Не…

- Я не женат, - заявил Сириус, догадываясь о вопросе. - И я не собираюсь жениться ни на ком, кроме тебя. Драко Малфой счастливо женат на Чарли Уизли и больше не является угрозой ни одному из нас. Выброси это из головы.

- Чарли? - Ремус выглядел совершенно сбитым с толку, но в его глазах сияла надежда. - Я… Не..

Сириус улыбнулся и покачал головой, у них будет достаточно времени для разговоров позже. Он взглянул на часы. Пятнадцать минут были почти на исходе.

- Ремус, могу я освободить тебя?

- Я не знаю, - признался Ремус, увидев оковы на своих руках.

Сириус понял, о чем он говорит - безумие отступило, но он не знал, насколько далеко. Вероятно, он всё ещё чувствовал его отголоски.

- Послушай меня, Луни, - сказал он, привлекая к себе полное внимание друга. - Я дал тебе зелье от ликантропии. Через несколько минут ты должен будешь впервые превратиться в волка. Ты должен превращаться в волка и обратно в человека столько раз, сколько получится в течение этого часа. Ты не должен думать ни о чем другом, сконцентрируйся только на этом. Я буду здесь и никуда не уйду, но ты должен на этом сосредоточиться, понимаешь?

Ремус кивнул, но его взгляд был очень взволнованным. Сириус улыбнулся и, тихо прошептав заклинание, освободил его от цепей.

В момент освобождения оборотень внезапно и очень сильно обнял его, отчаянно прижимая к себе, не давая даже шанса на освобождение. Сириус заставил себя полностью расслабиться, позволяя Ремусу притянуть себя ближе. Он задрожал, когда Ремус уткнулся лицом в шею, вдыхая его запах. Он почувствовал теплое прикосновение губ, а затем зубов к горлу, и подумал, укусит его оборотень или справится с собой?

- Пожалуйста, Ремус, ты должен сосредоточиться, - прошептал он.

Спустя несколько мгновений, с невероятным усилием Ремус всё же разжал руки и отстранился. Медленно отодвинувшись, Сириус заметил напряжение в лице Ремуса и спросил:

- Все хорошо?

Ремус медленно кивнул, но одна из его рук коснулась лица Сириуса и соскользнула в волосы, как будто он не мог остановиться. Сириус улыбнулся, стараясь обуздать свои эмоции. Его сердце разрывалось от счастья, поскольку он понял, что этот красивый, измученный человек будет принадлежать ему — так или иначе, Ремус будет, наконец, принадлежать ему.

Он потянулся к тумбочке и, взяв палочку, которую там оставил Снейп, вложил её в руку Ремуса. Тот резко выдохнул, вновь чувствуя магию после долгого перерыва.

– А сейчас соберись, Луни, - велел ему Сириус и повел его по пути преобразования - от визуализации к концентрации магии и вербальному заклинанию - вплоть до преобразования тела. Сам он освоил этот процесс более двадцати лет назад, поэтому анимагия стала для него практически инстинктом. Он не умолкал ни на минуту, руководя Ремусом на каждой стадии процесса, поощряя его, помогая сосредоточиться на поставленной задаче.

Первое преобразование заняло почти десять минут, но в конце концов Ремус смог безболезненно принять очень знакомый облик Луни. Сириус редко видел его человеческими глазами. Хотя волчье зелье делало его безопасным для людей, Сириус всегда превращался в собаку, чтобы остаться с ним. Сейчас, оставшись человеком, он понял, насколько устрашающе выглядел оборотень. Луни был гораздо крупнее Мягколапа. Он будто состоял из одних мускулов, клыков и когтей, его челюсти были достаточно сильны, чтобы раскусить любую кость в людском теле. Не просто волк - но Адский Пёс из страшных сказок.

Сириус нежно провел рукой по темному густому меху, оставаясь совершенно неподвижным, когда Луни уткнулся носом в его шею, снова вдыхая запах. Это был окончательный акт доверия - один неверный шаг, одна ошибка в зелье или концентрации Ремуса и Луни может убить его или заразить одним укусом.

- Превращайся обратно, - позвал он тихо, низким голосом, чтобы не испугать. Он надеялся, что Ремус всё ещё здесь и может понять его.

Через минуту он почувствовал очередную волну магии и увидел, как Луни начал медленно превращаться обратно в Ремуса Люпина.

Ему показалось, что Ремус исчерпал все силы на обратное преобразование, но вид радости на его лице был неописуем. Сириус не смог удержаться и поцеловал его, так же безудержно улыбаясь.

- Я знал, что у тебя получится, - радостно кричал он. - Мой Луни!

Ремус, практически потеряв дар речи от счастья, только смеялся в ответ.

- Теперь ты должен сделать это снова, - убеждал Сириус. - Я знаю, что ты устал. Но с каждым разом это будет все легче. - Он поглядел на часы. Прошло ещё пять минут. - Ты должен сделать это столько раз сколько сможешь, пока я не скажу, что можно остановиться. Ты понимаешь?

Ремус кивнул, крепко сжав свою палочку.

В течение следующих сорока минут Ремус превращался снова и снова, продолжая, даже когда ему казалось, что он не может идти дальше, просто потому, что Сириус просил его. Когда он закончил последнее преобразование, то был настолько обессилен, что не мог даже поднять палочку, и лежал совершенно неподвижно на кровати, почти рыдая от слабости, когда Сириус, наконец, сказал ему, что всё закончилось. Сириус призвал влажное полотенце и аккуратно протёр лицо Ремуса, осторожно целуя его, так как он был слишком слаб, чтобы двигаться. Наколдовав стакан воды, он поддержал голову друга и помог ему сделать глоток. Затем он поднял свою палочку и отправил Патронуса - светящегося белого волка, которого он очень любил - чтобы вызвать Гарри и остальных.

Им не пришлось долго ждать. Гарри был первым, кто вошел в дверь, несмотря на то, что - Сириус был уверен - Снейп пытался его удержать. С неописуемым восторгом мальчик смотрел на них обоих - Ремус лежал уставший на кровати, а Сириус сидел рядом с ним. Люпин открыл совершенно человеческие, теплые янтарные глаза, чтобы поприветствовать его.

- Ремус! - закричал Гарри и подбежал к ним, обнимая с облегчением.

В ответ обессиленный Ремус смог лишь легко похлопать его по спине, чуть улыбаясь одними губами. Сириус только усмехнулся, глядя на них, и самодовольно взглянул на Снейпа и Дамблдора.

- Ты цел, как я вижу, - сказал мастер зелий, но, несмотря на их бурное прошлое и нынешние напряженные отношения, мужчина, казалось, испытывал облегчение.

- Спасибо, - сказал Сириус, крайне удивив зельевара. Без сомнения, он никогда не ожидал услышать такие слова из его уст, но Сириус был слишком счастлив сейчас. - Твоё зелье сработало.

Не зная, как отреагировать, Снейп просто наклонил голову.

- Ну, а теперь, - сказал Дамблдор счастливо, - Давай выбираться отсюда, Ремус. Я думаю, ты был заперт в этой камере достаточно долго.

- Как долго? - хрипло спросил Ремус. Он не ощущал течение времени во время сна.

- Сейчас пасхальные каникулы, - ответил Гарри. - Прошли месяцы. Нам тебя не хватало.

Ремус только улыбнулся, тронутый этими словами. Покачиваясь от усталости, он позволил Сириусу и Гарри помочь ему встать на ноги, и они вышли из Тайной комнаты.

Когда Ремус проснулся, он обнаружил себя лежащим на знакомой кровати в комнате, которую разрешил занимать ему в Хогвартсе Дамблдор. Кто-то преобразовал его одежду в пижаму, и, несмотря на события последних нескольких дней - месяцев - он чувствовал себя удивительно обновлённым, правда немного голодным.

Открыв глаза, он увидел улыбающегося Сириуса Блэка, который сидел на краю постели и смотрел на него. Запах Сириуса окружал его, и он подозревал, что его друг не отходил от него ни на минуту. Он чувствовал, как волк шевелится в нем, голодный, как и обычно, но на этот раз ощущения не наполняли его тревогой. Волк чувствовал, что он уже не воюет с человеческой природой.

- Добро пожаловать, Луни! - сказал Сириус, его улыбка соперничала с солнечным светом, проходящим через высокие узкие окна вдоль дальней стены.

Ремус взял друга за руку, улыбнувшись, когда Сириус сжал его пальцы в ответ. Его мысли, наконец, успокоились - он вспомнил кое-что из того, что Сириус сказал ему, когда он боролся с безумием, охватившим его. Боги, безумие! Это казалось кошмаром сейчас — а если бы он кого-нибудь обидел, спрашивал он себя, если бы уничтожил часть своего мира, который так отчаянно хотел защитить? Он смутно помнил непреодолимое желание убить - Драко Малфоя кажется? А если бы мальчик пострадал?

Драко Малфой пытался забрать его любимого — сердито ворчал волк в глубине его души, но Ремус отверг эти мысли. Рациональный человеческий ум знал - вина была полностью на Люциусе Малфое, а не на его сыне. Как странно, заставить волка молчать оказалось очень легко, а вот подавить желание схватить Сириуса и никогда не отпускать было сложнее. Но опять же он полагал, что желание не принадлежит одному только волку. Но почему это было так просто — возможно, из-за действия зелья Северуса?

- Сириус, мне очень жаль, - начал он.

- Не смей извиняться! - твёрдо сказал Сириус. - Мы говорили об этом раньше. Ты ни в чем не виноват. Оставь, Луни.

Оставить? Ремус неуверенно моргнул. Вот так просто - оставить - когда он даже не знал, что могло совершить его безумие? На самом деле он натворил достаточно, чтобы извиняться - не только за потерю контроля, но и за то, что держал Сириуса на расстоянии все эти месяцы, когда он его добивался. Он не должен был колебаться — как он мог сомневаться, что Сириус его любит? Он может быть непостоянным и ветреным, но он никогда не был лжецом.

- Но ты… - он не был уверен, как задать вопрос.

- Полностью твой, - уверил его Сириус. - Одинокий, не состоящий в браке, свободный - за исключением преследования за «убийство, которое я не совершал» - и отчаянно любящий одного бывшего оборотня, который, кажется, неспособен понять, насколько я великолепен.

Эти слова уничтожили последние сомнения, и Ремус, схватив Сириуса за рубашку, потянул того на себя, впиваясь в его губы требовательным поцелуем. У него был небольшой опыт в этом — точнее сказать, вообще никакого - но с другой стороны, неопытным был человек, а волк всегда знал, как сделать это более чем правильно. Услышав стон, который издал Сириус, Ремус предположил, что он отнюдь не жалобный. Сириусу не понадобилось много времени, чтобы перехватить инициативу в поцелуе, и прежде, чем он понял это, Ремус утонул в потрясающих ощущениях, задаваясь вопросом - почему он отказывался от них раньше.

В конце концов Сириусу понадобился воздух, но выражение его лица, когда он посмотрел на Ремуса, было незабываемо. Эти синие глаза сияли так ярко раньше? Казалось, будто все тени Азкабана и тьма войны были на мгновение забыты им, оставляя только прекрасного, блестящего молодого человека, которого он знал еще в детстве. Сердце Ремуса переполняли эмоции.

- Я люблю тебя, - сказал он ему, жалея теперь, что не признался в этом великолепном чувстве столько лет назад, когда он впервые увидел Сириуса Блэка при их сортировке в Большом Зале Хогвартса. Это было столь же верно тогда, как и теперь.

- Конечно! - радостно согласился Сириус, а потом склонился, чтобы поцеловать его снова.

Ремус застонал, обнимая его и прижимая еще ближе. Ему казалось, что он все еще недостаточно близко от горячего стройного тела своего любовника. А когда бедро Сириуса скользнуло между его ног, Ремус ахнул и выгнулся от получаемых ощущений. Волк хотел поглотить человека, забрать то, что принадлежало ему; человеку в нем хотелось увидеть, куда Сириус приведет его. Было это влиянием зелья или нет, но Ремус все еще чувствовал огромную силу волка, текущую по его венам, и знал, что он может доминировать при любом физическом контакте. Он очень осторожно провел ладонями по спине любовника, намеренно делая прикосновения лёгкими и нежными. Позже, - пообещал он волку, и человек взял верх.

Сириусу не потребовалось времени вообще, чтобы понять - на сей раз Ремус не сомневается. И получив разрешение, как любой истинный гриффиндорец, он в полной мере воспользовался им. Он сорвал с Ремуса пижаму так, что некоторые пуговицы отлетели, и его кожа обнажилась для прикосновений.

Ремус боролся с чувством стыда - он ненавидел шрамы, пересекавшие всё его тело. Но его страхи быстро растаяли под нежными прикосновениями Сириуса Блэка. Его тело пылало, когда Сириус проводил сначала пальцами, а затем губами по наиболее длинным шрамам, и поклонялся его телу, как если бы он был произведением искусства. Тихий ласковый шепот проливался бальзамом на его душу, и даже волк подчинился пьянящей эйфории, подавляющей все чувства.

Желая большего, Ремус также нетерпеливо избавил Сириуса от одежды, обнажая тело, которое уже было ему немного знакомо. Подростком Сириус не был излишне застенчив, он раздевался без каких-либо затруднений. Став взрослым, в этом он не изменился, и причиной того, что до сих пор Ремус видел это тело лишь украдкой, была только его собственная стеснительность. Теперь он осмотрел всё полностью, обводя линии тела, касаясь гладкой кожи и очерчивая упругие мышцы, которыми он всегда восхищался. Несмотря на то, что волк сделал его гораздо сильнее любого из окружающих, Сириус всегда был более высоким и мускулистым. Даже Азкабан не забрал у него этой красоты.

В конце концов, они полностью избавились от одежды, а их руки и губы пустились в нетерпеливое исследование тел друг друга. Ремус постоянно подавлял свою врожденную застенчивость и неуверенность, которая приходила с каждым новым ощущением, но Сириус, казалось, был бесстрашен и нетерпеливо показывал ему вещи, о которых он только читал и не вполне верил в их реальность.

Он задыхался и кричал от удовольствия, тело горело, а потрясающие эмоции заполнили его сердце и душу. К тому времени, когда Сириус вошел в него глубокими сильными толчками, и волк и человек находились в абсолютной гармонии друг с другом, свято веря, что нет ничего прекраснее этого жара, этой любви. Кончая, он по-волчьи завыл и услышал, как Сириус выкрикивает его имя в унисон.

- Мой, - рычал Луни, - наконец, мой!

Позже, усталые, но счастливые, они лежали, обнявшись, пока Сириус рассказывал Ремусу о событиях, которые он пропустил из-за своего долгого сна в Тайной комнате. Ремус покраснел и стыдливо закрыл лицо руками, когда узнал о том, как повлиял на различных людей, бывших в комнате во время дикого перехода. Беременность Молли вызвала его смущение даже больше, чем внезапное стремление Чарли к Драко.

- Ох, и Снейп любит Гарри, - сказал ему Сириус. - Только я не знаю, имело ли это какое-либо отношение к твоей дикости. Хотя лучше бы не имело. Я убью его, если он тронул Гарри.

- Как ты узнал об этом? - спросил Ремус, ещё более удивлённо, чем когда услышал о Чарли и Драко. Хотя, после того, как Снейп вел себя в Уинтерленде, это не должно было так удивить его.

- Это понятно по его словам, - пожал плечами Сириус. - Как типичный слизеринец, он абсолютно ничего не смыслит в этом. Я думаю с этими слизеринцами что-то не так — в те моменты, когда яркие эмоции касаются их высушенных сердец, их мозги сгорают, как вампир в солнечном свете. Или как улитка, на которую посыпали соли.

- А что Гарри? Он тоже… - спросил Ремус, игнорируя грубое описание.

- Я тебя прошу, - возразил Сириус. - Мы же говорим о Снейпе. Гарри молод, но он не сумасшедший. И вкус у него намного лучше. Кроме того, я думаю, что практически убедил его уйти в монастырь. Хотя, наверно, теперь придется быть более.... милым… со Снейпом. В конце концов он вылечил тебя.

Ремус нахмурился, вспоминая, что Сириус говорил раньше. Он назвал его бывшим оборотнем.

- Мы не узнаем наверняка, работает ли зелье до следующего полнолуния, - напомнил ему Ремус. - Я имею в виду, что хотя теперь я анимаг, но вполне могу потерять контроль и преобразоваться в полнолуние.

Сириус засмеялся, как будто это была смешная шутка.

- Луни, - сказал он радостно. - Ты спал два дня. Полная луна была прошлой ночью, а ты даже не проснулся.

Прошлой ночью? Ремус ошеломленно смотрел на него. Полнолуние прошло, а он даже не заметил? Не было никакого преобразования - никаких болезненных смещений костей и сухожилий, криков от мучительных изменений тела, от лунного безумия?

Его переполняли чувства, и рыдания безудержно срывались с губ, за все прошедшие десятилетия отчаяния. Он почувствовал крепкое объятие Сириуса и, уткнувшись в него лицом, закричал так, как кричал все эти долгие годы от страдания, которого больше никогда не будет.

Примечания автора.

Мне понадобилось время, чтобы понять, как работать с этой парой. Луни, очевидно, альфа-самец, но Ремус таковым не является - несмотря на свою силу и склонность ставить непослушных щенков на место, когда они становятся слишком непокорными. Я могла бы так же легко написать Ремуса довольно агрессивным, как любовника, но для человека, у которого не было никакого опыта, это кажется маловероятным. Без сомнения, этим двоим (троим - если считать волка) придется многому учиться по мере развития их отношений.

Кстати - я попыталась ответить на всю свою электронную почту, но не успела. У меня в настоящее время приблизительно 4000 новых сообщений в электронной почте, и мне довольно трудно разобраться в них. Много людей просило у меня разрешения перевести эту историю, и я с большой радостью соглашаюсь, если в переводах будет указана информация об авторе и правовые оговорки. Уже сейчас идет перевод на венгерский, русский, немецкий, испанский, и нидерландский язык. Я дам ссылку на свой сайт, когда история будет, наконец, закончена.

Что касается фан-арта: я пока не получила разрешений ни от одного художника размещать здесь ссылки на их произведения, но могу сказать, что на deviantart.com. появились еще две очень хорошие работы. Наберите в поисковой строке «The marriage stone», и вы сможете увидеть замечательный рисунок Germa, изображающий Северуса, несущего раненого Гарри из Хогсмида. Или наберите «Julius Snape», чтобы найти прекрасно изображенного в стиле аниме Джулиуса, загоняющего Гарри в угол в Лабиринте. Если кому-то известно о других подобных работах, пожалуйста, расскажите о них.

Мне, как автору, кажется очень странным, когда мне предлагают такой способ публикации — выкладывать новую главу «по кусочкам». Порой, написав главу до середины, внезапно понимаешь, что это неверно. В этом случае приходится возвращаться назад, иногда на несколько сцен, и менять ход сюжета так, чтобы логично подвести к новому, измененному повороту. Но если эти сцены уже будут опубликованы, согласитесь, весьма сложно менять что-либо.

У меня написано 15000 слов новой главы - но я продолжаю переписывать последнюю сцену в ней снова и снова, потому что она просто не хочет становиться правильной. Каждый раз, когда я переписываю, я должна вернуться назад и изменить что-то ещё. Поэтому, пожалуйста, потерпите, пока я ищу выход из положения. Я пишу с такой скоростью, как могу.

И конечно, вы получите объяснение реакции Гарри на «поцелуй» довольно скоро. Я не оставлю это без внимания.

Глава 55. Юридические маневры
Два дня спустя Гарри, Сириус и Ремус сидели в директорском кабинете, ожидая Дамблдора и Северуса. Гарри отчаянно хотел поговорить с крестным и Люпином — с каждым в отдельности, но подозревал, что это у него получится еще очень не скоро. Он заметил, что отношения и поведение этих двоих сильно изменились — теперь, сидя на диване, они тесно прижимались друг к другу, чего никогда не бывало раньше. И тот факт, что при этом они держались за руки, переплетя пальцы, говорил о многом.

Эти перемены нисколько не удивляли его. Ему было хорошо известно, через что прошли крестный и Ремус. Но ему было необходимо знать больше. Только вот говорить на такую интимную тему с обоими сразу он стеснялся. Тем более, что к каждому из них у него были свои вопросы.

Гарри знал, что Ремус был столь же неопытен в этих вещах, как и он сам. Он стремился узнать, как «это» было, хотя понимал, что задавать такие вопросы, касающиеся человека, в котором он видел отца, весьма неловко.

А у Сириуса он хотел бы узнать, счастлив ли он теперь, когда выбрал серьезные отношения, отказавшись от холостяцкой жизни. Конечно, он знал, что у него не хватит смелости задать такие вопросы. Вместо этого он, как ребенок, улыбнулся обоим, довольный тем, что они, наконец, вместе. Его радовало, как эта пара буквально лучится от взаимного счастья.

Как частенько бывало в те дни, мысли его вновь обратились к Северусу. После того ночного поцелуя, между ними возникла некоторая неловкость. Гарри так часто вспоминал тот случай, прокручивая в уме с разных сторон, что теперь уже был уверен, что напридумывал себе лишнего. Поцелуй просто не мог означать всего того, о чем думал Гарри. Он предположил, что это была вспышка ревности, но казалось невероятным, чтобы такой человек, как Северус Снейп, ревновал, словно Лаванда Браун. Тем более не укладывалось в голове, чтобы он ревновал Гарри. Это означало бы, что Северус относится к нему гораздо серьезнее, чем есть на самом деле.

Но это не могло быть и любовью, размышлял он. Возможно, Снейп поступил так, будучи собственником по натуре, или исходя из соображений приличий и благопристойности, или просто заботясь о своей репутации. К тому же он был очень рассержен — даже повысил голос на Гарри. Этот поцелуй мог означать все и ничего. Гарри думал как гриффиндорец, а Северус был слизеринцем. И кто знает, почему слизеринец сделал то, что сделал?

А больше всего его беспокоил тот факт, что Северус так и не признался, видится ли он с кем-то. Эта мысль чаще других приходила в голову Гарри, начавшего подозревать, что в тот момент в Северусе заговорил слизеринец-лицемер, увидевший в отношениях Гарри и гриффиндорок то, в чем был повинен сам.

Окончательно запутавшийся в своих предположениях, Гарри решил, что ему поможет только шпионаж. Он начал следить за мужчиной, ну насколько можно было выслеживать человека, который САМ был настоящим шпионом. В основном, он наблюдал за другими учителями рядом с ним, пытаясь понять, кто из них мог бы быть тем, с кем Северус тайно встречается. Кандидатов было немного. Единственной, кто подходил ему по возрасту, была Синистра, но, насколько он знал, ее интересовали люди лет на двадцать моложе Северуса.

МакГонагалл была вне подозрений — одинокая, но слишком старая и строгая. Трелони он даже не принимал в расчет. Мисс Хуч — чуть старше Северуса, здорова и привлекательна, и, кроме того, была ему достойным противником в бою на мечах. Гарри видел несколько их тренировок в прошедшие месяцы. Но она была замужем, что делало ее кандидатуру маловероятной. Хотя, с другой стороны, после всего, что он узнал, возможно брак не являлся серьезным препятствием?

А если не считать брак препятствием, тогда можно заподозрить супругов Вектор — профессор Вектор была очень привлекательна, как и ее муж, служивший в Гринготтсе. Возможность была и у него и у неё. Или у обоих сразу… Ум Гарри с трудом освоился с этим предположением. Конечно, ходили слухи о каких-то хаффлпафцах, устроивших секс на троих, но большинство студентов посчитало это пустой сплетней — ну как можно думать такое о Хаффлпафе?

Несмотря на свои подозрения, Гарри так и не заметил в поведении Северуса ничего, что могло его заставить предположить реальный интерес к кому-то из преподавателей. А больше вокруг него никого не было, за исключением, возможно, выходных в Хогсмиде.

Сам Гарри не был в Хогсмиде со дня нападения, случившегося много месяцев назад. Риск был слишком большим, а кроме того, вездесущая пресса сделала бы такой поход бессмысленным. Теперь выходить за пределы Хогвартса он мог исключительно для посещения еженедельных уроков аппарации, да и то, только под наблюдением нескольких авроров, заслуживающих доверия.

Северус же часто уходил в выходные из замка в деревню. Гарри считал, что, вероятно, он там с кем-то встречается. И тем не менее, он старался не делать поспешных выводов, как поступил с ним Северус, обвиняя в потворстве домогательствам Лаванды и Парвати.

Не то, чтобы его это волновало.

Конечно нет.

Северус волен жить так, как хочет. А то, что при мысли об этом, внутри Гарри все завязывается тугим узлом, и ему хочется разнести все вокруг, так это простое совпадение. Его вообще не заботит, что происходит в личной жизни Северуса, пока он соблюдает достаточную осторожность. Гарри считал, что уж на это ему ума хватит — чертову слизеринцу!

Если бы Северус ответил тогда на его невысказанный вопрос, он бы не мучился теперь, размышляя обо всем этом. Само собой, он не собирался спрашивать снова — это было унизительно.

- Ты занимаешься сексом? - он хотел провалиться сквозь землю, вспоминая тот позорный момент.

Чертов слизеринец! Он никогда не должен был целовать его. Если бы не тот поцелуй, Гарри сейчас не терзали бы сомнения. И, конечно же, то, что в его грезы вторгся Северус Снейп собственной персоной, очень мешало - ведь мечтать о нем, а не о безымянном, безликом человеке, было гораздо сложнее. И занятия с мечом теперь омрачались постоянным ожиданием ловушки, подвоха, так как теперь Гарри ощущал подтекст в каждом прикосновении мужчины. Жизнь была бы намного проще, вернись они к тому способу существования, в котором оба взаимно ненавидели друг друга, но теперь и это стало невозможным, ведь Гарри стремился иметь семью и совершенно не хотел отказываться от этого желания.

Чертов слизеринец!

- О чем задумался, Гарри? - вопрос Сириуса застал его врасплох, и он заметил, что Сириус и Ремус озадаченно смотрят на него. - Ты буквально испепеляешь взглядом свои ботинки. С ними что-то не так?

Гарри покраснел.

- Да нет, - торопливо ответил он. - Просто я думал о…

- О…? - допытывался Сириус. - Домашнем задании? Отработке? Флобберчервях?

- О лете! - выдал Гарри. - Чего мне ждать от этого лета?

Сириус неодобрительно посмотрел на него.

- Большинство студентов с нетерпением ждут лета.

- Я имею в виду, мне что же - придется вернуться к Дурслям? - в принципе, об этом Гарри тоже много думал, и чем больше он размышлял на эту тему, тем больше беспокоился. А как Северус обычно проводит лето? Может быть, он отправляется в дальние страны и встречается с таинственными людьми?

- Ты никогда не вернешься к Дурслям! — отрезал Сириус, и темное пламя полыхнуло в глубине его глаз. - А как проводит лето Снейп, я и правда не знаю. В любом случае, для тебя намного безопаснее будет оставаться в Хогвартсе, пока мы не поймем, что затевает Вольдеморт.

При этих словах Гарри вздрогнул. Он старался не думать о Вольдеморте, как, впрочем, и о многом другом в эти дни. Как и том, что ему придется сопровождать Ремуса в Министерство Магии для рассмотрения вопроса о необходимости его эвтаназии. Сам по себе брак Драко и Чарли еще не отменял ордера на арест Ремуса, и чтобы он не стал еще одним беглым преступником, Дамблдор решил ответить на этот вызов. Сегодня он собрал полный состав Визенгамота, чтобы решить возникшую проблему раз и навсегда.

- Не уверен, что Северусу захочется оставаться в замке, - добавил Ремус, - Думаю, летом он обычно путешествует. Но ты прав, что для Гарри будет небезопасно следовать за ним.

Гарри предположил, что любые планы относительно его лета неизбежно коснутся и Северуса. При этом он почувствовал необъяснимое облегчение. Комнаты Северуса в подземелье стали для него настоящим домом. И он будет скучать по этому человеку, если расстанется с ним надолго. Ну какие же странные мысли лезут сейчас в его голову!

Через мгновение дверь открылась, и в кабинет вошли Северус и Дамблдор. У Северуса на плече висела маленькая кожаная сумка. Гарри знал, что в ней образец зелья от ликантропии и официальный отчет для предоставления в Отдел исследования Зелий. На сегодняшнем слушании Северус выступал в качестве свидетеля защиты по делу Ремуса.

- Ну что, все готовы? - спросил Дамблдор, посматривая на Ремуса сквозь очки-половинки. Ремус и Сириус оба встали, и, хотя они пытались скрыть это, Гарри все же заметил, что они крепче взялись за руки. Сириус не мог сопровождать их, так как все еще считался в розыске. Вместо него с Ремусом шел Гарри. В этот раз они решили использовать его славу в своих интересах. Если бы что-то пошло не так, Гарри мог бы, пользуясь своей известностью, устроить шумиху в прессе.

Гарри и Северус отошли к камину Дамблдора, чтобы Сириус и Ремус могли попрощаться. Гарри переживал за Ремуса и результат слушания, но Дамблдор, казалось, был полностью уверен в благоприятном исходе дела. Парень мог только представить, насколько тяжело было Сириусу оставаться здесь, не имея возможности что-то предпринять, чтобы защитить любимого.

Оглянувшись на прощающихся мужчин, Гарри увидел их довольно жаркий поцелуй и покраснел, подавляя улыбку. Он бросил короткий взволнованный взгляд на Северуса и обнаружил, что тот наблюдает за ним, любуясь его потемневшими от возбуждения глазами и румянцем на щеках, не пропуская ничего. Все мысли Гарри были заняты поцелуем, который подарил ему Северус, и под этим изучающим взглядом он почувствовал себя неловко. Почему глаза Северуса проникают в самую душу, и почему каждый его взгляд заставляет Гарри ощутить свою юношескую глупость, с которой он не в силах справиться? В ту же секунду он ощутил острое желание пнуть мужчину в голень, чтобы увидеть его реакцию на это.

Через несколько минут к ним подошел Ремус, и Дамблдор протянул им всем дымолетный порошок. Северус пошел первым, сопровождая Гарри. Перед тем как бросить порошок в огонь, мальчик оглянулся на крестного, заметив его бледность и взволнованные синие глаза. Ободряюще улыбнувшись ему, Гарри шагнул в камин, отправляясь в Министерство Магии.

Северус схватил Гарри за руку, чтобы не дать упасть, когда тот запнулся, выходя из камина в оживленный транспортный коридор, где нескончаемый поток людей перемещался в Министерство и из него через десятки каминов, облицовывающих всю стену. Не успел мальчик прийти в себя, а Северус - удалить сажу с его одежды взмахом палочки, как вокруг защелкали десятки ярких ослепительных фотовспышек. От неожиданности Гарри отшатнулся, инстинктивно ища защиты у Северуса, и тот прижал его к себе.

К ним рванулись репортеры с камерами, невзирая на строй авроров в красных мантиях, защищающих выход из камина. Казалось, журналисты были предупреждены об их прибытии. Гарри узнал некоторых авроров — Коннора Старка и Кингсли Шеклболта — в ряду охранников, готовых проводить их в Визенгамот.

- Мистер Поттер! - кричала ему дюжина репортеров, пытаясь привлечь его внимание из-за стены авроров. Некоторых, из «Ежедневного Пророка» и «Ведьминского еженедельника», Гарри узнал, но, оценивая общее их количество, предположил, что они представляют более сотни других изданий. Учитывая, что в Великобритании не было такого количества газет, он догадался, что многие приехали из-за рубежа, хотя почему другие страны так интересуются им, он не понимал.

- Мистер Поттер! - кричал один. - Какова Ваша позиция по закону о регистрации магов?

- Мистер Поттер! - выкрикивал другой. - У Вас есть планы аннексировать какие-либо другие британские протектораты?

- Мистер Поттер! Верно ли, что Вы начали переговоры с королем Франции, чтобы начать торговлю с Уинтерлендом?

- Мистер Поттер! Ходят слухи, что Вы собираетесь наделить черных вирм гражданскими правами! Как-то прокомментируете?

- Мистер Поттер! Кого Вы будете поддерживать на приближающихся выборах?

- Мистер Поттер! Верно ли говорят, что вы собираетесь стать следующим Министром Магии?

- Мистер Поттер! Правда ли, что у Вас любовная связь с царицей Египта - фараоном Нитокрис?

- Мистер Поттер! Что Вы думаете о доктрине сертификации волшебных палочек?

- Мистер Поттер! Вы поддерживаете закон о неравных браках?

- Мистер Поттер! Можно ли верить слухам, что Вы собираетесь провести лето у братьев Шилонг в Китайской Империи?

Чтобы защитить Гарри от нарастающей лавины вопросов, Северус закрыл его собой от репортеров, дожидаясь Ремуса и Дамблдора. Им хватило одного взгляда на происходящее, чтобы также выйти вперед, заслоняя Гарри, теперь уже втроем. Поклонившись Дамблдору, авроры сомкнули свои ряды и начали стремительно прокладывать путь по коридору в сторону лифтов. В то время как большинство охраны сдерживало нашествие журналистов, Шеклболт, Старк и еще два аврора вошли в лифт вслед за вверенной их попечению группой.

- Я сожалею об этом инциденте, - заметил Старк, нажимая на кнопку, чтобы отправить их на десятый нижний уровень Министерства Магии, где заседал Визенгамот.

- Как они узнали, что с нами будет Гарри? - рассержено спросил Северус. Гарри все еще пытался проморгаться от фотовспышек, ослепивших его.

- Ну как, - Старк пожал плечами. - Они прочли расписание слушаний и увидели, что сегодня будет рассматриваться дело Люпина. Предполагая, что Гарри придет его поддержать, они прибыли на всякий случай. Они легко смогли вычислить, через какой камин вы прибудете, по той толпе авроров, которую Министр Магии распорядился отправить сюда. Мы не были уверены в его полной… вменяемости, - он окинул взглядом Ремуса. Тот был одет очень скромно, в старый твидовый костюм, такой же, как он носил во время своего преподавания в Хогвартсе, поэтому его облик был далек от портрета на первой полосе «Пророка» несколько месяцев назад — затянутого в кожу, отлично владеющего булавой, воина. Тем не менее, два других аврора настороженно следили за ним, ведь он был известным оборотнем, славящимся своей силой.

Ремус только кротко улыбнулся всем им, стараясь выглядеть как можно безобиднее. Казалось, его нисколько не задевают подозрительные взгляды, но Гарри буквально ощетинился при этом.

- Как видите, мистер Люпин в порядке, - заверил их Дамблдор, строго глядя на настороженных авроров из-под очков. Шеклболт, член ордена Феникса, был абсолютно невозмутим, и до сих пор Гарри не видел ничего особенного в беспокойстве Старка. Он не имел понятия, можно ли ему доверять, просто принимал многие вещи такими, какие они есть.

- Да, я вижу, - согласился Старк. - Пресса будет удалена из основного коридора, ведущего в зал суда, и им не позволят присутствовать на процессе. Но и без них будет очень много наблюдателей.

Лифт остановился, и дверь его заскользила, открываясь. Снаружи их ждали еще больше авроров и другая многочисленная толпа репортеров, начавших выкрикивать вопросы, как только они увидели Гарри и сопровождавших его волшебников. Под прикрытием охраны, им без проблем удалось попасть к главному входу в зал суда Визенгамота. Гарри, его спутники и сопровождавшие их авроры смогли беспрепятственно пройти в вестибюль, а журналисты были моментально остановлены сияющей стеной света.

- Защита от прессы, - сообщил Шеклболт. - Лучшее изобретение после метлы, - защита не пропускала также шум и крики из коридора, поэтому к дверям в зал суда они подошли в относительной тишине. Вокруг сновала толпа людей, с интересом поглядывающих в их сторону, но никто не останавливался и не задавал им вопросов.

Вместо того, чтобы проводить их прямо в зал суда, Старк показал жестом на дверь дальше по коридору. - Я должен арестовать мистера Люпина и изъять его палочку, - сообщил он. - Профессор Дамблдор, Вы можете сопровождать его, - он взглянул на Снейпа. - Как я понимаю, Вы - свидетель защиты. Лучше, если Вы не будете ни с кем общаться до начала слушания - Шеклболт останется с Вами и проводит Вас, когда они будут готовы начать.

Сильная рука Северуса, которую Гарри ощутил на своем плече, подсказала ему, где именно останется он сам, но он не мог не волноваться, глядя как Ремуса и Дамблдора уводит Старк в сопровождении авроров. Шеклболт лишь раз ободряюще улыбнулся ему, подпирая каменную стену коридора, словно он был равнодушен ко всему происходящему.

Гарри вздохнул и отвернулся, снова глядя на светящуюся стену, не пропускавшую журналистов.

- Зачем здесь зарубежная пресса? - спросил он Северуса, недоумевая, чем можно объяснить повышенный интерес к себе со стороны других государств.

Северус заметно напрягся и поджал губы при виде вспышек журналистских камер.

- Я не позволю им беспокоить тебя, - сказал он Гарри с интонацией, ясно дающей понять, что в ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ — это может даже очень его обеспокоить. Северус был, видимо, сильно недоволен их присутствием.

- А что они там болтали о царице Египта, и кто такие братья Шилонг? - упорствовал Гарри, подозревая, что Северус знает гораздо больше него о политической ситуации в остальной части мира. Запутавшись даже в британских новостях, состоявших в основном из политических интриг и вновь принятых законов, Гарри уже не знал, что и думать. С той поры, как он возвратился из Уинтерленда, было предпринято уже три попытки убийства различных кандидатов в Министры, включая Корнелиуса Фаджа. Интересно, что ни одна из этих попыток не была связана с Пожирателями Смерти.

Несмотря на то, что Фадж считался лидером предвыборной кампании, поскольку занимал выборную должность, по итогам опросов вперед вырывались мадам Боунс и Александр Малбург. Было даже выдвинуто предложение по сбору подписей за то, чтобы все посты в министерстве отдать игрокам сборной по квиддичу — своеобразная защитная реакция людей, не доверяющих своему правительству.

Гарри надеялся, что Северус объяснит ему все касательно Нитокрис и братьев Шилонг. Но тот, оставаясь внешне невозмутимым, - лишь глаза вспыхнули гневом, - и снова произнес:

- Я не позволю этому коснуться тебя.

- Но почему они задают такие вопросы? - спросил Гарри, недоумевая, откуда берутся подобные сплетни. Когда на четвертом курсе ему приписывали отношения с Гермионой, была хоть какая-то причина для слухов. С ней он проводил тогда очень много времени, что давало повод для поспешных и неверных выводов. — Я же никогда не был ни в Египте, ни в Китае! И даже не слышал о тех людях! - до этого дня он вообще не подозревал, что Египтом все еще правят фараоны, и совершенно не представлял, какая она — Китайская Империя.

- Это только нелепые слухи, - произнес Северус, став мрачнее тучи. - Им просто не о чем больше говорить, поэтому приходится смаковать сплетни.

Неудовлетворенный ответом, Гарри вздохнул и прислонился к стене, возле Шеклболта. Аврор, похоже, не собирался поддерживать этот разговор. Гарри вспомнил о других, заданных ему вопросах, касавшихся доктрины сертификации волшебных палочек и закона о неравных браках. И спросил себя, а Гермиона смогла бы понять, о чем все они говорили?

Почти все волшебники и ведьмы, входившие в зал суда, были одеты в красивые официальные мантии, и теперь Гарри был рад, что позволил Северусу нынешним утром выбрать одежду для него. По его мнению, гардероб Северуса составляли очень качественные, но несколько старомодно выглядящие вещи. Он уже начал привыкать к дублетам, но сегодня его облачили в шелковую бледно-зеленую сорочку с длинными рукавами, отлично сидящие молескиновые брюки и кожаные ботинки. Сверху была надета темно-зеленая мантия до колен, застегивающаяся на груди богато украшенными серебряными пряжками. Северус, в похожем наряде, выдержанном в серебристо-черной гамме, смотрелся рядом с ним весьма респектабельно.

- Северус! - послышалось через минуту радостное приветствие, и Гарри увидел приближающегося к ним очень старого человека в белой мантии. В отличие от Дамблдора, он был чисто выбрит и абсолютно лыс. Поскольку Гарри не доводилось раньше видеть лысых волшебников, он подумал, что голову мужчина тоже бреет. Рядом со стариком шел человек, гораздо моложе, с золотистыми волосами и резкими чертами лица. В его наряде, как и у Северуса, преобладали серебристый и черный цвета.

- Мастер Дорстер, - Северус приветствовал его официальным почтительным поклоном, немедленно привлекая этим внимание Гарри. Кем же был старик, которого Северус, похоже, очень уважал?

- Я счастлив видеть тебя, мой мальчик! - поздоровавшись с Северусом, старик с энтузиазмом пожал его руку. - Ты, конечно, узнаешь моего помощника? - он кивнул в сторону своего спутника.

Северус повернулся, чтобы пожать руку мужчины, и Гарри заметил легкую улыбку, коснувшуюся его губ.

- Конечно, как дела, Андрэ?

Еще более говорящим, чем улыбка Северуса, было сияние в проницательных глазах златокудрого человека.

- Превосходно! Ты хорошо выглядишь, Северус, - ответил он, и дрожь… не стоящая внимания… пронизала тело Гарри. Он задумчиво прищурился. Андрэ был немного ниже Северуса, стройный, красивый. Его голос был прекрасно поставлен, одежда весьма элегантна, а в глазах светился острый ум, напомнивший Гарри взгляд Гермионы или МакГонагалл.

Северус любезно повернулся к Гарри, представляя его, и он оттолкнулся от стены, чтобы пожать протянутые руки.

- Гарри, это Эллиот Дорстер, Мастер Гильдии Зельеваров. Я много лет учился у него. А это - Андрэ Серран, э… мой коллега. - Гарри услышал короткую паузу, которую Северус сделал перед словом «коллега», и отметил оценивающий взгляд белокурого мужчины, во время их рукопожатия. И хотя Гарри улыбался обоим незнакомцам, сердечно их приветствуя, внутри он сгорал от гнева. Яснее ясного, что Андрэ был не просто «коллегой».

- Примите мои поздравления по случаю вашего брака, - радостно сказал Мастер Дорстер, ни разу не взглянув на шрам Гарри, из-за чего сразу стал ему очень симпатичен.

- В самом деле, - подхватил Андрэ, улыбнувшись несколько высокомерно, как только его острый пристальный взгляд уперся в шрам Гарри. - Прекрасный выбор, Северус, - улыбнулся он. - Ты счастливчик.

Северус только склонил голову вместо ответа, его лицо при этом ничего не выражало.

- Поговаривают, у тебя для нас сногсшибательные новости, Северус? - спросил Дорстер, с любопытством глядя на сумку, все еще висевшую на плече Северуса. - Снова собираешься перевернуть Мир Зельеварения с ног на голову? Ты всегда был самым умным из моих учеников! - он еще раз взглянул через плечо на вход в зал суда, где двигалась толпа людей. - Ну, Андрэ, нам пора занимать наши места. Северус, приходите к нам на обед, как-нибудь на днях. Не могу дождаться встречи с тобой. Приятно было познакомиться, мистер Поттер!

Старик снова с огромным воодушевлением пожал их руки, а затем поспешил к залу суда, жестом приглашая Андрэ следовать за собой. Тот только ухмыльнулся, не собираясь спешить.

- И правда, приезжайте на обед, Северус, - повторил он с улыбкой, после чего кивнул Гарри и отправился вслед за стариком.

Гарри дождался, когда они окончательно скроются из вида, прежде, чем начать разговор.

- Коллега? - многозначительно процедил он, пытаясь подавить бурлящие в нем эмоции. Он ощущал, как скованы его плечи, вероятно от волнения за исход слушания.

Северус бросил на него острый взгляд.

- Я встретил его на конференции по зельям прошлым летом, - спокойно объяснил он.

Гарри начал внимательно разглядывать пол под ногами. Ну что же, теперь ему известен ответ на вопрос, как обычно Северус проводит свое лето. Острая боль пронзила грудь Гарри. Он беспристрастно отметил, что никогда не сможет сравниться с Андрэ по внешним и внутренним качествам. Мужчина был изящным, образованным и, вероятно, Мастером Зелий впридачу. Кроме того — умным, возможно очень талантливым. Он подходил Северусу по возрасту, без сомнения был искушенным и опытным. В общем, ему было присуще все то, чем не обладал Гарри.

Его это не волнует, решил он с тихим рычанием. Это — не его дело. А если ему очень хочется яростно крушить все вокруг, то лишь потому, что его с утра разозлили журналисты. Мистер Андрэ Серран может взять свой обед и засунуть его себе.... Гарри был взбешен. Он зациклился на этих мыслях. Он не мог не думать о том, что кто-то — кто угодно — может встать между ним и человеком, в котором он начал видеть свою семью. Он спокойно обошелся без Дурслей, и, конечно, не будет нуждаться во внимании Северуса Снейпа… При этой мысли сердце Гарри заныло. Затолкав эти размышления на задворки своего разума, он решил больше не возвращаться к ним. Забыть.

Мгновение спустя из зала суда вышел аврор и кивнул Шеклболту. Кингсли тут же собрался, обращаясь к Гарри и Северусу.

- Похоже там готовы начать, - сообщил он им. - Мы с вами пройдем на галерею. Альбус вызовет вас, когда потребуются ваши показания.

Гарри и Северус немедленно отправились за Шеклболтом в зал суда. Почти все взгляды обратились на них, когда они вошли, люди начали громко перешептываться. Занимая свое место на первом ярусе галереи, Гарри увидел море сливово-синих мантий членов Визенгамота, уже разместившихся на верхних рядах. Остальные места были заполнены наблюдателями. В самом низу, в центре, в одиноко стоящем кресле сидел Ремус Люпин, Дамблдор стоял рядом с ним. Гарри с облегчением заметил, что кресло не обвивают цепи. Ремуса не стали заковывать в кандалы.

Начался суд, и в зале воцарилась тишина, когда незнакомый Гарри человек начал зачитывать вслух обвинения по делу Ремуса. Потрясенный шепот наполнил зал, когда Люпина обвинили в том, что он стал диким оборотнем, и его следует подвергнуть эвтаназии. Гарри узнал нескольких молодых людей в зале, учившихся в Хогвартсе в тот год, когда Ремус был преподавателем. А многие из присутствующих сами учились вместе с Ремусом. Гарри также заметил Люциуса Малфоя, сидевшего с другой стороны зала на высокой трибуне наблюдателей. Он с холодным любопытством наблюдал за ходом слушания. Гарри испепелял его взглядом — ведь это именно из-за него Ремус был сейчас здесь.

Когда ему предоставили слово, Дамблдор заговорил.

- Главный следователь, я заявляю, что мы полностью отклоняем все обвинения.

Волна удивленных голосов пронеслась по залу. Министр Фадж, сидевший слева от человека, назначенного Главным Следователем, подался вперед.

- Мы не можем принять подобное заявление, не выслушав доводов защиты. И мы не можем снять какие-либо обвинения, пока их не огласили полностью.

Кто-то в зале согласно закивал, а кто-то нахмурился, несогласный с этим утверждением.

- Обвинения? Есть еще? - спросил Дамблдор, и Гарри ощутил страх, кольнувший его в грудь. - Есть новые обвинения против Ремуса? Я не знаю других обвинений против мистера Люпина, кроме того, что он стал диким оборотнем.

Мадам Боунс стрельнула глазами на Фаджа прежде, чем кивнуть Дамблдору.

- Новые обвинения появились только что, - объяснила она.

- Только потому, что мы не знали, что мистер Люпин был за границей, - встрял Фадж. Они заранее договорились, что Ремус будет утверждать, что был за рубежом, и не знал об ордере на арест. Если бы стало известно, что он отказался сдаться властям, и что они предоставили ему убежище, им всем грозили бы серьезные наказания.

- Я уже говорил Вам, Корнелиус, - заметил Альбус, - мистер Люпин не знал об ордере на арест. Как только он узнал об этом, то тут же сдался мне — представителю власти. Он находился у меня под стражей, как было записано, когда я подавал запрос на слушание. Вы не можете обвинить его в…

- Не только это, - раздраженно прервал его Корнелиус. - Мистер Люпин по закону был обязан зарегистрироваться, как оборотень, в течение двадцати четырех часов после возвращения в страну. Невыполнение карается пятью годами в Азкабане.

Пять лет в Азкабане! Гарри почувствовал, как кровь отхлынула от его лица, и взволнованно глянул на Северуса. Тот сдержанно наблюдал за процессом, ничем не выдавая своих чувств.

- Понимаю, - серьезно ответил Альбус. - В таком случае я должен отклонить и это обвинение, поскольку оно больше не соответствует действительности.

- Больше не соответствует действительности? - воскликнул Фадж. - Вы не можете делать второе заявление, до того, как будет рассмотрено первое.

Главный Следователь постучал палочкой по столу перед собой, и шум, возникший, было, в зале, стих.

- Весьма необычно, когда делают заявление до предъявления обвинения, Альбус, - сообщил он.

Альбус, соглашаясь, кивнул.

- Но совершенно объяснимо, поскольку сами обвинения не только бессмысленны, но и нарушают данные законом гражданские права волшебника.

Толпа еще больше зашумела, и Гарри начал нервно грызть ноготь на большом пальце. Он понятия не имел, к чему клонит Дамблдор. Он покосился на Северуса, который в ответ мрачно уставился на него и смотрел до тех пор, пока мальчик не перестал грызть ноготь.

Главный Следователь опять постучал палочкой, призывая к порядку.

- Потрудитесь объяснить свое высказывание, Альбус, - тоскливо вздохнул человек, как будто его лично касались эти странные события, в которые оказался втянут Дамблдор.

Альбус улыбнулся.

- Ну, думаю, что мы все можем лично убедиться, что мистер Люпин вовсе не является диким оборотнем.

Несмотря на то, что Ремус сидел в кресле в самом центре зала, и его было прекрасно видно со всех сторон, в это мгновение все присутствующие подались вперед или вытянули шеи, чтобы лучше рассмотреть его. Он только вздохнул и сел, положив ногу на ногу. В своем твидовом костюме, с теплым и мягким выражением янтарных глаз, он, казалось, ожидал чашки чая, а не решения суда, касающегося его жизни. Гарри восхищался его спокойствием. Окажись он в подобной ситуации, то не смог бы похвастаться выдержкой и терпением.

- Это действительно так, мистер Люпин? - задал вопрос Главный Следователь. Люди еще сильнее склонились вперед, чтобы расслышать ответ. Гарри вспомнил слова Сириуса о том, что дикие оборотни не умеют говорить.

- Признаюсь, я был весьма разочарован, что Палящие Пушки продули игру на прошлой неделе, но это еще не делает меня диким, - отчетливо ответил Ремус. Его слова вызвали вспышку смеха в зале. Фадж с чрезвычайно раздраженным видом оглянулся на Люциуса Малфоя. Лицо Малфоя ничего не выражало.

Гарри спрашивал себя, для чего Фаджу понадобился весь этот фарс с судом. Он же прекрасно понимал, что арестуй он Ремуса, Гарри тут же дал бы интервью прессе, крича о кровавом убийстве. Или он рассчитывал через Ремуса воздействовать на Гарри?

- Ну хорошо, - ответил Фадж; убедившись в нормальности Ремуса, теперь они едва ли могли предъявить ему обвинение в дикости. - Но другой вопрос остается в силе. Почему Вы не зарегистрировались, как оборотень, в Министерстве Магии, вернувшись в страну?

- Это простое недоразумение, Корнелиус, - ответил Дамблдор, качая головой. - Мистер Люпин не сообщил о себе, как об оборотне, в течение 24 часов после своего возвращения, лишь потому, что в это время он уже не являлся оборотнем.

Удивленные и протестующие возгласы полетели над толпой, люди не могли понять, как возможно то, о чем говорит Альбус.

- И кроме того! - воскликнул Альбус, перекрывая гомон своим голосом, - поскольку мистер Люпин больше не оборотень, он в полной мере обладает гражданскими правами, и предъявлять подобные запросы в отношении него — противозаконно. По закону нельзя арестовывать или задерживать волшебника, опираясь лишь на слухи о том, что он не в настроении, - по тому, как Дамблдор голосом выделил слово «волшебник», Гарри сделал вывод, что по отношению к оборотням это вполне допустимо.

На сей раз Главный Следователь был вынужден не только громко постучать палочкой, но и выпустить из нее сноп искр, чтобы заставить толпу замолчать.

- Альбус, Вы знаете, как и все мы, что ликантропия неизлечима. Известно, что мистер Люпин - оборотень, и, как таковой, не является полноправным гражданином.

- О, боюсь, вы заблуждаетесь, - ответил, улыбаясь, Альбус. - Ликантропия БЫЛА неизлечима. Теперь мы имеем средство, чтобы справиться с ней. Подробности объяснит вам мой свидетель, Мастер Зелий Северус Снейп.

- Вы не можете вызвать свидетеля защиты — тем более по вопросу, который не был заявлен к рассмотрению! - взвился Фадж.

- А я поддерживаю это предложение, - произнес темноволосый мужчина, сидевший справа от мадам Боунс. - Хотелось бы узнать о новом средстве.

- Вы не можете поддержать это предложение! - вспылил Фадж. - Мы не имеем права принимать свидетельские показания по запросу, который не был официально предъявлен.

Главный Следователь отрицательно покачал головой.

- Нельзя предъявлять незаконные обвинения. Суд вызывает Северуса Снейпа для дачи свидетельских показаний.

Гарри следил в абсолютной тишине, как Северус с достоинством поднялся с места, поднимая сумку, стоявшую у него в ногах, и направился вниз, где остановился возле Дамблдора и Люпина. По требованию Главного Следователя Северус объяснил принцип действия ликантропного зелья; в подтверждение своих слов он вынул из сумки два свитка, в которых содержались подробности его исследования. Один он вручил Главному Следователю, а второй передал Мастеру Дорстеру, сидевшему поблизости, в ряду наблюдателей. Также он передал ему коробку с образцами зелья для официального тестирования Гильдией.

- И Вы, в результате, сделали заключение, что мистер Люпин полностью вылечен? - недоверчиво переспросил Главный Следователь, выслушав объяснение Северуса.

Северус недовольно взглянул на него.

- Я предполагаю провести еще ряд тестов в дальнейшем, - сообщил он. - Но уже сейчас могу сказать, что, отталкиваясь от юридического определения оборотня, включающего обязательное преобразование в ночь полнолуния, мистер Люпин больше не является таковым. Полная луна не имела на него никакого влияния две ночи назад.

Ошеломленный шепот пополз по залу.

- И Вы утверждаете, что мистер Люпин - теперь фактически анимаг? - настойчиво поинтересовалась мадам Боунс, вновь взглянув на председательствующего, казавшегося невозмутимым.

- Да, - соглашаясь кивнул Северус.

- Так докажите это! - сердито потребовал Фадж. И хотя его требование прозвучало резко, большинство членов Визенгамота присоединилось к нему, желая видеть доказательства.

Главный Следователь склонил голову.

- Мистер Люпин, суд просит, чтобы Вы показали нам свое преобразование, для подтверждения анимагической сущности.

Ремус быстро взглянул на Альбуса, который ободряюще ему кивнул. Он встал и закрыл глаза, чтобы сосредоточиться. Гарри затаил дыхание — он знал, что Ремус тренировался с Сириусом, но все же превращение было для него пока непривычным. Тем более, что сейчас он был вынужден проделать это без своей волшебной палочки, с чем не каждый опытный анимаг мог справиться. Но Гарри надеялся, что Ремус сумеет.

Он часто видел, как превращается Сириус. Когда его крестный обращался в Мягколапа, изменение было очень быстрое, едва заметное глазу. Также меняла облик профессор МакГонагалл. Но Ремус пока не умел так. Начало изменения стало достаточно напряженным моментом, ведь все взгляды в зале были прикованы к нему в ожидании неведомого.

А потом Гарри ощутил мгновенный и мощный всплеск магической энергии, в которой он узнал силу Ремуса. Он почувствовал, как энергия изменяется, концентрируясь внутри своего хозяина. И затем, внезапно, его человеческий облик начал будто бы таять, преобразуясь в нечто новое. Мгновение спустя перед членами Визенгамота стоял Луни.

Люди, крича от ужаса, ринулись вон из зала. Множество палочек нацелилось на оборотня, и слова проклятий уже были готовы сорваться с губ, если бы Альбус Дамблдор не остановил их, подняв руку и громко требуя спокойствия голосом, усиленным с помощью соноруса. Толпа замерла, со страхом рассматривая оборотня. Луни, действительно имея довольно внушительный облик, сел на задние лапы и завилял хвостом.

Гарри облегченно вздохнул, когда понял, что Ремуса никто не будет проклинать. Мельком взглянув на Северуса, он заметил выражение величайшего презрения на его лице. Оно свидетельствовало о чрезвычайно невысоком мнении о перепуганных мужчинах и женщинах в этом зале.

Когда стало очевидно, что внушающий страх оборотень

Ремус очень медленно принял свой человеческий облик, успев быстро подмигнуть Гарри, прежде чем снова опуститься в деревянное кресло в центре зала суда.

- Как вы все могли убедиться, мистер Люпин теперь анимаг, - объяснил Альбус. - Не оборотень. Поэтому по закону он является полноправным гражданином. И, прежде, чем Вы спросите, Корнелиус, - Альбус поднял руку, не давая Министру себя прервать, - Да, я уже оформил соответствующие документы на его регистрацию в качестве анимага и предоставил их в Министерство.

Фадж сердито насупился, но снова сел на свое место.

- Но… но… - попыталась возразить женщина с голубыми волосами, сидящая через несколько мест позади Фаджа, - Он превращается в опасное существо! Он - угроза обществу!

Альбус окинул внимательным взглядом сквозь очки-полумесяцы говорившую женщину. - Мадам Бремингтон, я знаю, что Ваш отец также был анимагом. Он превращался в лягушку Blue Arrow (Голубая Стрела) - очень ядовитое существо. Яда одной такой лягушки достаточно, чтобы убить сразу сто человек. Он тоже был угрозой обществу?

Женщина смущенно что-то пробормотала, перед тем как сесть на место, и, казалось, задумалась над словами Альбуса.

- И все равно, это не вписывается ни в какие рамки, - снова прорезался Фадж. - Мы прежде никогда не сталкивались со способностью анимага превращаться в магическое существо.

- Прежде у нас и зелья для лечения ликантропии не было, - напомнил ему Альбус. - Сегодня — день, который в будущем станут отмечать, как праздник.

В этот момент Гарри заметил, что Мастер Дорстер уже просматривает свиток Северуса, а Андрэ и горстка других мужчин и женщин, видимо тоже бывших членами Гильдии Зельеваров, читают, заглядывая через его плечо.

- Итак, - произнес Альбус. - Я отклоняю данный судебный запрос, и прошу считать все обвинения против мистера Люпина несостоятельными. Что скажут члены уважаемого собрания?

Главный Следователь поставил предложение Дамлдора на голосование. У Фаджа и кучки его сторонников не было иного выбора, кроме как согласиться с мнением большинства. Таким образом, с Ремуса Люпина были полностью сняты все обвинения.

------------------

Примечания автора:

Без сомнения я исказила Правила Роберта*, касающиеся Парламентской судебной процедуры, в своем описании процессуальных действий, но я не собираюсь сильно переживать из-за этого.

Также, вы смогли убедиться, что реакция Гарри на «тот поцелуй» весьма характерна для него. Он сгорает от ревности при мысли, что у Северуса может быть кто-то на стороне, но не отдает себе отчета в своих чувствах. В этом они с Северусом похожи: упорствуют, отрицая свою любовь, не признавая очевидное. Многие из вас задавались вопросом, что может заставить Гарри явно ревновать Северуса. Представим, что это некто, понимающий истинную ценность Северуса.

Андрэ, в случае, если вы не знаете, был упомянут мимоходом в предыдущей главе — мне был нужен персонаж, на котором сконцентрируется ревность Гарри.

Фараон Нитокрис была настоящей женщиной-фараоном Египта во времена 6-ой династии. Наша Нитокрис не имеет никакого отношения к исторической фигуре, но мне действительно понравилась идея фараона-женщины, и я подумала, что будет уместным дать ей такое имя.

Братья Шилонг полностью выдуманные персонажи. Насколько я знаю (я не говорю на китайском языке), «long» означает «императорский дракон». А «she» переводится как «змея». Мне показалась симпатичной идея управления Китайской империей близнецами-слизеринцами.

Между прочим - я нашла еще одну замечательную работу на Deviantart.com под названием «Wolf at the Door» («Волк у дверей»), автора septemnox. Эта превосходная картина изображает Драко, носящего драконье золото. Спасибо тем, кто дал мне ссылки на нее!

* Примечания переводчика:

Начало систематическому изучению и обобщению парламентских процедур было положено в 1860-х годах Генри М. Робертом - кадровым американским офицером, профессиональным инженером и общественным деятелем. Составив тогда в качестве первого опыта нечто вроде "карманного руководства" на этот счет, он, в 1915 г., увенчал свой полувековой труд изданием обширного пособия под названием "Правила парламентской процедуры" (на русский язык переведено в 1992 г.). Работу эту называют "сводом парламентских законов", "моделью парламентского поведения", а автора ее - отцом современной парламентской процедуры. Как писал сам Г. М. Роберт: "…крайне важно, чтобы каждый почтенный общественный орган действовал на основе порядка, благопристойности и единообразия". Особенность "Правил" Роберта состоит в том, что они приспособлены для любой "ассамблеи", где принимаются решения, - будь то палата парламента, клуб избирателей или религиозная община. Скрупулезно разбираются процедуры ведения дел на собраниях (от внесения предложений при их классификации на главные, побочные и привилегированные до этикета прений и порядка голосования), права собраний, их рабочих органов (комитеты, комиссии), должностных лиц (председатель, секретарь, казначей) и т. д. Но многие из них, будучи привнесены от английского и американского опыта парламентаризма, представляют то, что можно назвать азами собственно парламентской культуры. Именно в них процессуальная сердцевина той особой юридической структуры каждого парламентарно организованного государства, которую теперь называют парламентским правом. Так что среди классиков, с именами которых мы традиционно связываем основание идеологии и практики парламентаризма, свое достойное место занимает (или должно занять, конечно), имя Генри М. Роберта.

Северус передал Мастеру Дорстеру свиток с подробным описанием зелья, в котором умышленно неясно указал первоисточник рецепта. Он не хотел, чтобы Вольдеморт узнал, что они нашли записи Слизерина. Поэтому утверждал, что инструкции к этому зелью были найдены в «древних текстах», которые он решительно отказался называть. Было решено скрыть важные подробности до наступления мирного времени.

Наконец, поговорив с зельеварами, Северус вышел вместе с Гарри в коридор. Они наблюдали, как группа Мастеров Зелий направилась по коридору к свободному теперь выходу. Но едва они пересекли всё ещё сияющую золотую Защиту от прессы, как ожидающие за углом репортёры тут же кинулись к ним.

Глядя на это, Северус с досадой подумал, что им тоже предстоит снова пройти через толпу журналистов. Ему и одного раза было достаточно. Их вопросы встревожили его — особенно те, что были о царице-фараоне и братьях Шелун из Китая. Он подозревал, что некоторые предложения брака, о которых рассказал ему Альбус, могли поступить от кого-либо из них.

Он никогда не встречал царицу-фараона Нитокрис, но видел её портреты. Она была очень юной — ей исполнилось всего пятнадцать лет — но уже считалась одной из самых красивых женщин на земле. Династии Фараонов Египта давно отказались от браков между близкими родственниками и вместо этого начали искать подходящих партнёров в других странах по всему миру, выбирая или магически сильных волшебников и ведьм, или тех, кто имеет нечеловеческое происхождение. Возможно, в Нитокрис течёт не только кровь вейлы, но и кровь азиатской Китсунэ*. Так что, то, что она обратила внимание на Гарри Поттера, как на своего будущего супруга, совершенно не удивило Северуса. Он твердо знал, что эти двое никогда не должны встречаться.

О братьях Шелун он знал только понаслышке. Ходили слухи, что те были также невероятно красивы, и очень гордились, что в их роду был Императорский Дракон. Зельевар не был уверен, получал ли директор предложение для Гарри от них, но близнецы считались одними из самых завидных женихов мира. И будь на то его — Северуса — воля, то Гарри никогда не увидится с ними.

Он видел, как члены Гильдии Зельеваров разговаривают с репортерами в дальнем конце коридора. В отличие от него, они были совсем не против ответить на вопросы — без сомнения, известие о появлении лекарства от Ликантропии, так же, как и все подробности судебного процесса, будут в завтрашних газетах. Северус уже подготовил пресс-релиз о своём зелье, который он отдал Шеклболту, чтобы тот, в свою очередь, передал его позже журналистам.

Его взгляд ненадолго остановился на Андрэ Серране, который в тот момент разговаривал с репортёром из «Ежедневного Пророка». Смутное беспокойство шевельнулось в нем. Северус не ожидал столкнуться с ним сегодня — он не видел этого человека с Конференции по Зельям прошлым летом. Их недолгое общение было приятным; молодой человек был красив, но еще больше Северуса привлекал его незаурядный ум. Да и Андрэ вряд ли заинтересовался им из-за его внешности. Насколько он помнил, они расстались друзьями. Но что удивило Северуса, так это то, как Андрэ с вызовом смотрел сегодня на Гарри. И от него не укрылось, что Гарри ответил ему не менее вызывающим взглядом.

Следя за Андрэ и репортёрами, он не мог не задаться вопросом, намекнёт ли им мужчина об их бывших отношениях. Это было бы крайне нежелательно — особенно учитывая вопросы, которые журналисты задавали Гарри. Мысль, что многие сомневаются в истинности их брака, глубоко волновала его — даже намёк на скандал с его стороны может обострить нездоровый интерес публики.

- Что-то не так? — спросил Гарри.

Он быстро глянул на мальчика и понял, что тот, не отрываясь, следит за Андрэ. Гарри язвительно поджал губы, что было абсолютно на него не похоже. — Я был прав, верно? — проворчал он. — Он не просто коллега.

Северус прищурился. Почему мальчик именно сейчас оказался так проницателен?

- Я уже говорил тебе, что встретил его прошлым летом на Конференции по Зельям.

Гарри раздражённо на него посмотрел.

- Я знаю, что ты весьма невысокого мнения о моем уме, но даже мне понятно, что выражение «встретить кого-то» может иметь скрытый смысл.

Даже несмотря на всю серьёзность ситуации, Северус не смог сдержать вспышку веселья. Если бы он не знал мальчика лучше, то мог поклясться, что тот ревнует его! Его замечание было почти ехидным.

- Я не виделся с ним с того момента, как мы с тобой поженились, так что избавь меня от своих инсинуаций.

Его слова заставили Гарри вспыхнуть от гнева, и Северус ощутил волну возбуждения, которую изо всех сил постарался подавить. В такие моменты он не мог не восхищаться мальчиком — возможно, это происходило из-за прекрасного оттенка, в который окрашивались его щёки, или из-за жизненной силы, сияющей в его глазах. Эмоциональные взрывы Гарри обнажали его потаенную страсть — Северус уже знал, что так он сублимирует свои истинные желания.

- Я не делал никаких инсинуаций! Я только заметил, что ты явно о чём-то волнуешься, - сказал Гарри. — Если ты не встречался с ним, тогда почему тебя так волнует, о чем он рассказывает прессе?

- Потому что он может намекнуть кое на что, - ответил ему Северус. — А это совершенно ни к чему, учитывая присутствие иностранных журналистов.

Гарри в замешательстве нахмурился.

- А почему международная пресса — это так важно? Это имеет какое-то отношение к той истории о царице-фараоне?

- В том числе, - подтвердил Северус, кратко кивнув головой. Он недовольно поджал губы, думая об этом. Последнее, чего он хотел — прочесть в завтрашних газетах статьи, сравнивающие его и фараона Нитокрис. Он подозревал, что здесь счет будет не в его пользу.

Гарри только пренебрежительно вздернул подбородок.

- Ну, ты у нас мастер изворотливости, вот и скажи, что, по-твоему, я должен со всем этим делать?

Его слова зажгли кровь Северуса. Значит, мальчик сердился — возможно, даже ревновал. Хотя возможно, он просто был раздражен тем, что может оказаться под прицелом прессы из-за любовника своего мужа. В этот момент Северус понял, что может извлечь из этой ситуации пользу — предложив прессе нечто гораздо более интересное для публикации на передовице, и одновременно отпугнет от Гарри вероятных зарубежных претендентов. Ещё ни одному репортёру не удалось сфотографировать их двоих в по-настоящему интимный момент — он знал, что это будет очень щедро с их стороны - разрешить сделать подобный снимок.

- Я надеюсь, ты поможешь мне дать им более захватывающую тему для разговоров, - сообщил он мальчику, окидывая его взглядом с головы до ног. Тот выглядел сегодня восхитительно — любая фотография с ним была бы прекрасна. Бледно-зелёная сорочка и темно-изумрудная мантия выгодно подчеркивали цвет его глаз и замечательно оттеняли нежность кожи. Его волосы были как обычно взъерошены, как у истинного гриффиндорца, и это невероятно ему шло. Он выглядел как молодой принц — даже его осанка как-то изменилась за последние несколько месяцев. Если раньше его ловкость и изящество проявлялись в основном во время полетов, то теперь регулярные занятия с мечом заметно улучшили его общую манеру двигаться и держаться, придав ей хищную грацию.

- Более захватывающую тему? — неуверенно переспросил Гарри, выглядя одновременно озадаченным и заинтригованным. — Не могу представить, что они могут посчитать интереснее, чем скандал. Они так это обожают, что готовы выдумать его буквально на пустом месте.

- Используй воображение, - Северус намеренно понизил тембр своего голоса, сделав его бархатным, зная, как это влияет на Гарри. И тут же увидел, что зелёные глаза ошеломленно раскрылись.

- Ты не серьёзно, - прошипел он ему в ответ, снова отчаянно краснея.

Северус поднял одну бровь и чувственно улыбнулся.

- Такой снимок обязательно будет на первой странице — и затмит любую другую историю. Что нам и нужно.

В глазах Гарри вспыхнула и пронеслась целая буря эмоций — слишком много, чтобы Северус успел различить их все. Иногда он отчаянно хотел изучить разум мальчика, раз и навсегда узнать, что же на самом деле тот думает. Но такое насилие могло разрушить их и без того хрупкую связь. Наконец, во взгляде Гарри одержало верх раздражение — это была не та эмоция, которую хотелось бы видеть Северусу, но, в принципе, и этого было достаточно.

- Я чувствую себя чёртовой пешкой в шахматной игре, - проворчал мальчик.

- В шахматной игре? — нахмурился Северус, не понимая, о чём он сейчас говорит.

Гарри взглянул на него, в его зелёных глазах застыла боль, и Северус почувствовал, как его сердце сжалось от этого взгляда.

- Каждое мгновение моей жизни — это часть хитроумного плана, организованного кем-то другим. Даже мой брак. Ничего из этого не имеет смысла!

Оказывается, мальчик всю жизнь ощущал себя пешкой в чужой игре. Северус даже представить не мог, что его предложение будет воспринято Гарри всего лишь как еще одна попытка манипулировать им в чьих-то интересах. Конечно, отчасти это было так, но Северусом двигало не только желание отвлечь прессу. Он забыл, как смехотворно-романтичны могут быть гриффиндорцы; подобные уловки идут против их натуры.

Зельевар мягко коснулся руки мальчика.

- Гарри, - начал он, пытаясь найти слова, способные ослабить боль, которую он видел в его глазах.

Но Гарри решительно вздернул подбородок.

- Нет, ты конечно прав, - перебил он его прежде, чем тот смог произнести что-то еще, кроме его имени. — Пусть журналисты получат свое фото. Уверен что, в конце концов, это всё ради великой цели, не так ли?

И прежде чем Северус смог продумать ответ, мальчик внезапно шагнул к нему, и прижался, обняв руками за шею. А когда Гарри поднял на него ждущий взгляд, у Северуса не осталось другого выбора, кроме как ответить ему — да он и не желал ничего иного. Его руки сомкнулись на талии мужа, и он приник к его губам в нежном поцелуе. Краем сознания он успел уловить, что вспышки всех фотокамер за Защитой от прессы лихорадочно защелкали, спеша запечатлеть редкий кадр. А затем его разум затопили ощущения вкуса губ Гарри, жар их тел, вжимающихся друг в друга. Он еще крепче обнял мальчика, целуя его более глубоко и страстно, чем планировал, когда всего лишь хотел сыграть на камеры.

Как и во время последнего раза, он совершенно растворился в поцелуе, его тело жаждало более близкого контакта. Как долго он еще сможет продержаться, сохраняя дистанцию между ними, контролируя свое желание соблазнить мальчика? Судя по тому, как Гарри невинно отвечает на его нежное касание губ - соблазнение не будет трудным. Но сможет ли он простить его потом, или навсегда отвергнет, если Северус возьмет то, что для него не предназначалось?

Он отпустил мальчика прежде, чем совершенно потерялся в своих чувствах, отмечая, как зарделись щёки Гарри, и как тот опустил ресницы, словно стыдясь своей несдержанности. Но со стороны всё выглядело превосходно — молодой человек вспыхнул от внезапной страсти. Северус не сомневался, что фотография затмит даже замечательную новость о лечении Ликантропии. Остальная часть мира желала Гарри Поттера, как и он сам. Должно быть приятно сознавать себя частью толпы единомышленников.

Звук шагов Дамблдора и Люпина помешал им сказать друг другу хоть слово. Они обернулись, и Гарри мгновенно отошел от Северуса, щёки его все еще алели. Северус еле сдержал желание схватить мальчика за руку и снова прижать к себе — когда уже он сможет спокойно и без оглядки касаться его?

Подойдя, Люпин улыбнулся Гарри, но Альбус был серьезен, в глазах старика сквозило беспокойство, губы были сердито поджаты.

- Что-то не так? — сразу спросил Северус. Шеклболт и Старк были всё ещё с ними, но это не выглядело, словно у Ремуса были всё ещё какие-то проблемы. Вероятно, авроры просто собирались помочь им беспрепятственно пройти сквозь толпу журналистов.

Альбус только скупо кивнул.

- Не здесь, - сказал он просто, и Северус понял, что он не будет говорить о том, что его беспокоит, пока они не вернутся в Хогвартс. Все трое шли вокруг Гарри — Альбус чуть впереди, а Ремус и Северус по обеим сторонам от него. Шеклболт и Старк двигались впереди, ведя их через Защиту от прессы, где другие авроры уже ждали, чтобы раздвинуть толпу репортеров и создать живой коридор.

Едва они переступили границу сияющей стены, как их оглушили газетчики, выкрикивающие свои многочисленные вопросы. Северус видел, как Гарри побледнел, когда стремительно двигался в окружении охраны к лифтам. Зельевар не понимал, как он мог раньше полагать, что мальчик наслаждается вниманием прессы и той шумихой, которую вечно устраивают вокруг его имени. Неужели он был настолько слеп?

Под охраной авроров они быстро достигли коридора, в который выходила каминная сеть. Авроры блокировали один из каминов, оттесняя от него других ожидающих пассажиров. Под вспышки камер и яростные крики журналистов четверо волшебников один за другим переместились в кабинет директора Хогвартса. Последним в комнате появился Альбус и тут же взмахнул палочкой, заблокировав камин, чтобы ни один назойливый репортёр не смог последовать за ними.

Сириус Блэк, всё это время ожидающий их в кабинете, едва увидев появившегося Ремуса, тут же кинулся к нему и сжал в крепком объятии. Увидев это, Гарри улыбнулся, а Северус с отвращением ощутил свою собственную радость от такой простой вещи. Он превращался в проклятого гриффиндорца! Глядя на эти бесконечные улыбки, ему хотелось рычать и огрызаться и сказать какую-нибудь гадость Блэку. Но он сдержал свой порыв, не желая портить настроение Гарри в такой момент.

Блэк, казалось, задавал тысячу вопросов сразу. Северус молча наблюдал, как Люпин и Гарри пытаются ответить одновременно на все эти вопросы — он видел это и раньше. Казалось, это было уникальной чертой всех гриффиндорцев — они говорили одновременно, перебивая друг друга, будучи настолько возбуждены, что лепетали нечто бессвязное. И всё же им каким-то непостижимым образом удавалось передать большую часть информации за относительно короткое время. Он в замешательстве покачал головой. Твою мать! Неужели им троим так необходимо держаться за руки и прыгать, вот как сейчас? Люпин и Блэк — взрослые люди, а ведут себя как пятилетние дети.

Не желая больше это наблюдать, Северус повернулся к Дамблдору, который умиленно взирал на трёх гриффиндорцев, глаза его мерцали при этом. Очевидно, он разделял их восторг.

- Теперь Вы можете сказать, что случилось, Альбус? — спросил Северус, привлекая своим вопросом также и внимание веселящейся троицы.

Альбус только кивнул и устало опустился в одно из кресел, стоящих около стола.

- Министр Фадж проинформировал меня, что наша Национальная Сборная по Квиддичу недавно лишилась Ловца. Поэтому в течение двух недель они будут проводить открытые испытания для выбора нового Ловца здесь, в Хогвартсе.

- Что? — в шоке спросил Северус, сомневаясь, что правильно расслышал.

- Национальная Сборная? — воскликнул Блэк. — Но ведь это привлечёт игроков из всех профессиональных команд в стране.

- Что в свою очередь привлечёт тысячи зрителей, - закончил его мысль Ремус.

- Я знаю, - согласно кивнул Альбус.

- Наше поле для Квиддича не подходит для подобного мероприятия, - сказал им Гарри. — Оно не настолько большое, как профессиональный стадион, и оно никогда не вместит тысячи зрителей.

Альбус снова кивнул, поглаживая свою бороду.

- Поэтому за следующие две недели наше поле для Квиддича будет полностью перестроено, как мемориальная дань аврорам, которые погибли здесь в прошлом году.

Минуту все просто молча смотрели на него, пытаясь осознать сказанное директором. Северус попытался представить тот хаос, который поглотит их всех.

- Значит, в течение следующих двух недель нам придётся терпеть шатающихся повсюду рабочих, а потом к нам нагрянет многотысячная толпа зрителей. Как мы сможем обеспечить полную безопасность в такой ситуации, я уже не говорю об учебном процессе? Разве Вы не можете отказать им в этой просьбе?

- Это была не просьба, - ответил Альбус. — Попечительский Совет уже одобрил это. Они полагают, что это событие принесёт Хогвартсу необходимый доход, и они все полностью за эту идею.

- Но разве Хогвартс нуждается в доходе? — неуверенно спросил Сириус.

Альбус покачал головой.

- Нет, не нуждается, - он окинул взглядом висящие на стенах кабинета портреты бывших директоров, которые всё это время внимательно слушали их разговор. — У Хогвартса всегда было достаточно средств.

- Тогда зачем подвергать школу такому безумию? — с недоумением произнес Ремус.

- О, я думаю по целому ряду причин, - вздохнул директор, взглянув на Гарри. — Меня попросили сообщить студентам, что всех студентов, кому уже исполнилось шестнадцать лет, будут рады увидеть на испытаниях на место Ловца Англии.

Северус побледнел, осознав последствия, и резко повернулся к Гарри, собираясь запретить ему проходить отбор. Но протест замер на его губах, когда он увидел выражение лица мальчика. Оно было далеко от взволнованного ожидания — тот был мрачнее тучи.

- Фадж хочет, чтобы я прошёл испытания, - отчетливо проговорил Гарри, в его голосе слышался едва сдерживаемый гнев. — И, конечно, так как я - Гарри Поттер, у Национальной Сборной не будет шанса отказать мне — не важно: достаточно ли я хорош в игре или нет. Фадж хочет быть известен, как Министр, который заставил Гарри Поттера играть Ловцом за Англию.

Услышав горечь и гнев в голосе Гарри, Северус почувствовал, как похолодел. Он мог видеть по лицам Блэка и Люпина, что они чувствовали то же самое.

- Должен признаться, я тоже сразу подумал об этом, - тихо признался Альбус.

- А то, что это подвергнет опасности не только мою жизнь, но и жизни всех других игроков и зрителей, - это, что, совершенно не волнует Фаджа? — спросил Гарри, хотя судя по тону его голоса, он не ждал, что кто-нибудь ответит на этот вопрос. Ответ был очевиден. — Он рискнёт жизнями многих людей ради своих политических планов, - он отвернулся, пересёк комнату и встал перед высоким узким окном, которое выходило на Поле для Квиддича. — Ему мало того, что он вмешался в мою личную жизнь, так он ещё должен разрушить и Квиддич.

Северус вздрогнул, услышав это. Он вспомнил, как Гарри сказал ему, что чувствует себя словно пешка в шахматной игре — а теперь здесь им снова пытались манипулировать. Он не мог не помнить, как однажды, несколько месяцев назад, когда они вместе шли в Хогсмид, Гарри дразнил его тем, что он будет единственным мастером зелий, женатым на профессиональном квиддичном игроке. Казалось, с тех пор Гарри стал смотреть на вещи гораздо прозаичнее. Он знал, что ему вряд ли позволят жить нормальной жизнью. Осознание этого пронзило сердце Северуса острой жгучей болью, и он понятия не имел, как её успокоить. Он не хотел, чтобы Гарри разочаровался в своих мечтах.

- А что насчёт безопасности, Альбус? — спросил Сириус. — Как ты собираешься держать замок в безопасности с тысячами прибывающих и шастающих повсюду людей?

- Это — всё же замок, - напомнил им Альбус. — А все они предназначались, чтобы противостоять осадам. Я не могу помешать Совету Попечителей устроить их Квиддичный матч, но я могу не впускать никого в замок.

- А если будет нападение? - спросил Гарри, отвернувшись от окна. — Мы запрёмся в замке и бросим зрителей и квиддичных игроков в сражении на произвол судьбы?

Северус нахмурился. Он уже слышал эту интонацию в голосе Гарри раньше — в Уинтерленде, когда тот говорил, что чувствует обязанность спасти людей, которые просят его помощи. Он обменялся быстрыми взглядами с Блэком и Люпином — они тоже узнали настроение Гарри. Всё это организовывалось Фаджем, чтобы манипулировать Гарри, и мальчик чувствовал себя ответственным за безопасность невинных людей, которые окажутся не в то время не в том месте.

- Конечно нет, Гарри, - заверил его Альбус. — Я уже настоял на том, чтобы здесь всё время дежурил элитный отряд авроров, - старик встал и пересёк комнату, чтобы встать около Гарри. Они стояли вместе, глядя в окно; лучи весеннего солнца окружали их обоих золотистым ореолом.

На некоторое время воцарилась тишина, а потом Гарри склонил голову.

- Вольдеморт что-то планирует. Что-то ужасное, - тихо сказал он, и Северусу пришлось напрячь слух, чтобы услышать его. Дамблдор пристально всматривался в лицо мальчика. — Что, если авроры не смогут справиться с тем, что грядет?

Долгое время Дамблдор задумчиво молчал, потом поднял сморщенную руку и мягко положил её на плечо Гарри.

- Бывают времена, мой мальчик, когда надо просто верить. В любом случае, мы все будем вместе. Никто из нас не будет один.

И конечно это было именно то, что гриффиндорцам нравилось слышать, потому что Гарри слабо улыбнулся старику и согласно кивнул головой.

Покинув кабинет директора, Гарри шел вслед за Северусом по многочисленным коридорам Хогвартса. Он знал, что Рон и Гермиона будут с тревогой ожидать новостей о слушании Ремуса, поэтому нужно поспешить в Большой Зал. Сириус и Ремус уже вернулись в свои комнаты, чтобы отпраздновать наедине, а Северус, как предполагал Гарри, собирался вернуться в свою лабораторию. И хотя наступало время весенних каникул, учителя не щадили студентов, заваливая их огромными домашними заданиями и контрольными, и, как предполагал Гарри, Северус, скорее всего, тоже запланировал дать сегодня какому-нибудь курсу контрольную работу.

По крайней мере, он надеялся, что это всё, что планировал на сегодня Северус — ему не хотелось думать, что вместо этого он, возможно, захочет посетить Андрэ Серрана. Конечно, у мужчины было отличное оправдание, чтобы посетить любого из Гильдии Зельеваров — ведь завтра весь волшебный мир будет обсуждать зелье от Ликантропии.

Он мельком глянул на Северуса, отмечая задумчивое выражение его лица, и тут же вспыхнул, подумав, какая ещё новость может завтра обсуждаться всем волшебным миром; Северус сказал, что он уверен, что фотография их поцелуя появится завтра на первых полосах газет.

Когда Северус сделал то провокационное предложение, сердце Гарри подпрыгнуло по многим причинам. Он не хотел думать о том, что после нескольких месяцев, стремится поцеловать его снова — отчаянно желая узнать, вообразил ли он себе ту восхитительную дрожь по всему телу, когда они целовались в последний раз. Он мог быть совершенно не уверен в природе их отношений, но он всё ещё был подростком, ощутившим внезапную вспышку страсти. И его человеческое естество требовало большего.

А затем он понял, что его собираются поцеловать, чтобы пресечь слухи, о том, что его супруг мог встречаться с бывшим любовником. В одно мгновение все романтические мысли вылетели из его головы, и реальность обрушилась на него. Северус женился на нём потому, что директор попросил его сделать это — потому что его жизнь была в опасности, и он нуждался в защите. Мужчина заботился о нём, потому что это было его обязанностью. И теперь он собирается поцеловать его, потому что ему это выгодно в данный момент. Это не было по-настоящему, не было романтично — чёрт, на этот раз это вообще не имело к нему никакого отношения, даже в смысле проявления ревности или чувства собственности. Это было не более чем явная попытка управлять прессой.

В тот момент он не знал, кого хотел задушить больше — Северуса, репортёров или Андрэ Серрана. Но после того как он услышал о планах Фаджа насчёт Квиддича, он решил, что лучше придушить Министра — особенно из-за того, что именно он всё это начал. Без него никогда бы не произошло всё остальное.

Странно, но при мысли, что он мог бы и не быть замужем за Северусом, сердце Гарри болезненно сжалось. Он раздражённо застонал — почему жизнь должна быть настолько сложной?

Ещё один взгляд, брошенный на Северуса, снова разбередил его беспокойные мысли. Что, если он собирается встретиться с Андрэ? Действительность была такова, что он никак не смог бы ему помешать сделать это — чёрт, он даже не был уверен, почему так расстроен. Почему это его так волнует? Северус не принадлежал ему, и он, конечно, не мог диктовать, как тому жить. Но, тем не менее, мысль, что это может быть угрозой для его семьи, упорно грызла его.

Достигнув места, где их пути должны были разойтись - Гарри направлялся в Большой Зал, а Северус — в свою лабораторию - Гарри осознал, что просто не сможет выдержать неизвестность. Он должен знать — даже, если ему не понравится ответ. Когда Северус вежливо кивнул ему и повернулся, чтобы спуститься вниз в подземелья, Гарри импульсивно схватил его за запястье, удержав на месте.

Северус резко обернулся, выглядя чрезвычайно удивлённым, не понимая, что нужно Гарри. Тот смущённо вспыхнул, полагая, что вряд ли кто-либо осмеливался задерживать мужчину — конечно, ни у одного студента в Хогвартсе не хватит смелости или глупости, доставать Мастера Зелий. Тем не менее, он не мог побороть себя, чтобы отпустить его. Довольно странно, что сам Северус даже не попытался выдернуть своё запястье из цепких пальцев Гарри. Он просто вопросительно поднял тёмную бровь в ожидании объяснения.

-Ты… Я хотел узн… - запинаясь, произнёс Гарри, неспособный отыскать нужные слова. Он знал, что его лицо, вероятно, стало уже пунцовым от злости на самого себя — как он вообще попал в эту ситуацию? — Чем собираешься заняться сегодня? — он попытался не съежиться, слыша, как это прозвучало — может быть, Северус сочтет это простым проявлением любопытства? Конечно, лучше всего было просто выпалить: «Ты собираешься встречаться с Андрэ?» Возможно, этим он даже переплюнул бы своё: «Ты занимаешься сексом?».

Северус смотрел на него с растущим недоумением, но, тем не менее, не пытался освободить свою руку.

- У меня остались непроверенные контрольные и ещё нужно сварить несколько зелий для мадам Помфри, - сообщил он Гарри. Затем, выдержав краткую паузу, и, чуть склонив голову к плечу, спросил: - А что ты собираешься делать? — казалось бы, он произнес эти слова со своей обычной интонацией, но к ней примешивалась едва заметная доля язвительности, и сразу стало ясно, что это было что угодно, но не обычный вопрос.

Гарри с трудом подавил растущую дрожь, но так и не отпустил запястье зельевара.

- Я собирался пойти рассказать Рону и Гермионе о судебном процессе, - ответил Гарри, настолько смущённый, что чувствовал, как горят его уши.

Северус кивнул, словно услышал что-то новое — хотя об этом уже говорилось в кабинете директора. Мужчина бросил краткий взгляд на руку Гарри, который все еще стоял, вцепившись в его запястье, будто пытаясь понять, что именно Гарри намеревается сделать с его рукой дальше. В его глазах мелькнула усмешка. Необходимость удерживать его давно прошла, и через силу Гарри разжал свою руку и выпустил запястье мужчины. Твою мать! Что он подумает о нём!

- Ну… я тогда… пойду, - снова запинаясь произнёс Гарри, всё ещё взволнованный и нерешительный, и к тому же смущённый сверх меры.

- Увидимся вечером, - ответил Северус. Он выдержал долгую, полную смысла паузу прежде, чем добавить, - на занятии с мечом.

Его слова странным образом успокоили Гарри — в конце концов, человеку не под силу успеть проверить контрольные, сварить зелья и ещё вовремя успеть на занятия с мечом, если он также планирует встретиться с бывшим любовником. Он с облегчением улыбнулся.

- Точно, - воскликнул Гарри. — Занятие с мечом! — а затем развернулся и помчался прочь, стремясь поскорее завершить неловкую ситуацию. Сворачивая за угол, он знал, что Северус провожает его взглядом

Комментарий автора:

Благодарю всех, кто держит меня в курсе всех новинок art-а в Интернете. Появился новый art на deviantart dot com, под названием «HP : THE MARRIAGE STONE by Aoeiya». Зайдите, посмотрите. Художнику прекрасно удалось уловить чувства героев — раздражение Северуса, панику Гарри и радующегося Дамблдора. Это восхитительный рисунок их свадьбы!

Примечание беты:
*Китсунэ
Во всем восточноазиатском фольклоре множество историй о лисах, животных, предрасположенных к магии и миру духов. Как и тенгу, лисы как божественны, так и проказливы, они знатоки в оборотничестве и иллюзиях и часто обвиняются в обворовывании и обмане людей.
Лиса оттачивает свои таланты годами и также с возрастом приобретает магические способности, и считалось что счастливая лиса, прожившая 50 или даже сто лет настолько опытна в магии, что может превратиться в человека. Как признак старшинства, старые лисы могут отрастить дополнительный хвост с каждым прошедшим столетием, как только количество хвостов дойдет до девяти, то достигается невероятная сила.
Считалось, что лисы живут практически как люди, и делиться свои опытом друг с другом они предпочитают в человекоподобной форме, стоя на двух ногах, и одевая одежду. Но чтобы войти в мир людей, они должны выглядеть в точности как человек, а если лису, пытающуюся обмануть человека сменой облика, поймают, то ее ожидает суровое. Неаккуратный лис может оставить некоторые части своего тела неизмененными, обычно это хвост или лапы, и таким образом их раскрывают.
Самые известные истории с лисами китсунэ, когда они превращались в прекрасных женщин, обычно для плутовства, но иногда, это истории любви. Лисы в человеческом облике могут иногда даже создавать с людьми семью и иметь детей, которые впоследствии проявят свою сверхъестественную лисью натуру в небывалой силе, харизме, и духовной силе.
Лисы так же очень сильно ассоциировались с ками Инари, двуполым божеством риса и урожая, и бытовало такое мнение, что это его посланники или инкарнации. Изображение лис очень часто заменяет человекоподобные изображения Инари в его храмах, которые охранялись парой каменных лис взамен обычных китайских львов.
Считается, что существует несколько рангов лис; самый низший, это яко (yako) или ногитсунэ (nogitsune), обычная полевая лиса, чуть выше находится кико (kiko) (воздушная или призрачная лиса), а так же куюко (небесная или лиса пустоты); и самый высокий тенко (tenko) или амагитсунэ (amagitsune), райская лиса, как считается что она является великим тенгу (tengu). Ногитсунэ, единственный из этих типов который не служит Инари, а также единственный, причиняющий вред людям, но даже эти дикие лисы иногда могут достичь своего полного девяти-хвостового потенциала, как, например, в истории Тамамо-НоМаэ — самой известной лисы японского фольклора.

Глава 57. Наблюдая очевидное

Гарри старался не задумываться о том, какова природа легкости, царящей в его душе, спеша через коридоры и по пути отмечая, как пуст замок — студенты вернутся с каникул только через несколько дней. Он предположил, что рабочие прибудут завтра, чтобы начать перестраивать поле для квиддича. Если отбор в Национальную сборную состоится через две недели, им придется начать в ближайшее время. Рон будет счастлив, но Гарри слишком беспокоился из-за возможного нападения, поэтому не мог ожидать отбор с таким же радостным нетерпением.

Он обнаружил Рона и Гермиону, сидящих в Большом Зале вместе с Джинни и, что удивительно, с Драко. Днем Чарли работал, и Драко скучал в одиночестве. Сейчас он играл в шахматы с Роном, а Джинни и Гермиона наблюдали. Отношение к Драко после его замужества было странным. Тот первый разговор на Зельях, когда Рон принял слизеринца в семью, казалось, установил норму будущих отношений для обоих. Их вполне устраивала такая дружба - Рон до сих пор называл Драко «хорёк», а Драко Рона - «Уизел», и это, казалось, примиряло новоявленных родственников с действительностью.

Драко и Джинни были вежливы друг с другом - хотя Гарри подозревал, что такая манера общения с девушками, являющимися членами семьи, была нормой среди чистокровных. Но как общаться с Гермионой Драко действительно не знал. Он, казалось, понял, что ее считали членом семьи Уизли, но он честно не представлял, как вести себя с ней. Без сомнения, привитые с детства идеи о ненормальности магглорожденных занимали все его мысли - и он абсолютно не знал, как поступить. Гермиона, с другой стороны, не могла так быстро забыть все оскорбления, услышанные за все эти годы — прозвище «грязнокровка» всё ещё витало между ними. Однако они старались.

Что касается Гарри и Драко - почему-то, у Драко практически не возникло проблем с принятием Гарри в свою жизнь, что казалось тому странным. Но потом он понял — слизеринцев учили уважать власть, а Гарри был гораздо влиятельнее всех остальных студентов.

Все четверо посмотрели на вошедшего Гарри, внимательно разглядывая его одежду. Обычно он носил школьную форму, и чувствовал себя неуверенно одевая что-то другое. Гермиона и Джинни рассматривали его с восторгом, а вот Рон, казалось, не знал, как реагировать. Даже Драко понравился его внешний вид, судя по тому, как тот кивнул головой.

- Как…- начала Гермиона, но остановилась, быстро взглянув на Драко. Они не обсуждали историю о Ремусе со слизеринцем.

- Все хорошо, - ответил Гарри, усаживаясь рядом с ними. Рон, Гермиона и Джинни улыбнулись с облегчением.

- Профессор Люпин освобожден от всех обвинений? - неожиданно спросил Драко.

Они удивленно уставились на него. Драко торжествовал.

- Что? — насмешливо протянул он. - Я слежу за происходящими событиями, и знаю, что его дело рассматривалось сегодня. Но я здесь не при чем.

- Действительно, - согласилась Гермиона, - если не считать, что это твой отец выдвинул против него обвинения.

- Даже несмотря на это, - невозмутимо продолжил Драко. - Ну так что? Его оправдали?

- Оправдали, - согласился Гарри. - У них не было выбора, кроме как отказаться от всех обвинений. Я уверен, что завтра об этом будет рассказано во всех газетах.

Драко только кивнул и переместил одну из фигур на шахматной доске.

- А профессор Люпин?.. - спросил блондин. Когда никто не ответил ему, он вздохнул и просмотрел на Гарри. - Как он? Я подразумеваю, что… он не слишком зол на меня, а?

Осознав, о чём спрашивает слизеринец, Гарри кивнул головой. Без сомнения Драко знал достаточно, чтобы беспокоиться о том, что его неудавшийся брак с Сириусом Блэком вызовет гнев дикого оборотня.

- Ремус в порядке, - уверил его Гарри. - И он очень рад за вас с Чарли.

- Хорошо, - довольно произнес Драко и затем впился взглядом в Рона, чей слон "съел" одну из его пешек. В отличие от Гарри, Драко, похоже, мог составить достойную конкуренцию Рону в игре в шахматы. Как правило, через пять ходов, фигуры Гарри начинали стонать и охать, готовые сдаться. Шахматные фигуры Драко, напротив, стояли с высокомерным видом и одобряли каждый ход.

- Гермиона, - повернулся Гарри к подруге, - ты знаешь что-нибудь о доктрине сертификации волшебных палочек? - он подумывал спросить и о фараоне и братьях Шелун, но решил, что ему достаточно романтических интриг и без этого. А вот узнать больше о политической ситуации ему действительно было необходимо. Полстраны собиралось приехать в Хогвартс через две недели, и он сомневался, что сумеет избежать вопросов.

- Я читала проект, вынесенный на обсуждение, - кивнула Гермиона. - Это попытка подвести все палочки под определённые производственные стандарты так, чтобы производители палочек не продавали нам плохой товар.

- Не представляю Олливандера, продающего плохие палочки, - задумчиво произнес Гарри.

- Олливандер — лучший мастер волшебных палочек, Гарри, - сказала ему Джинни, - но он не единственный в волшебном мире. Мама и папа должны будут экономить целую вечность, чтобы купить всем нам палочки у Олливандера.

Гарри нахмурился, вспоминая, как на втором курсе Рону пришлось весь год колдовать сломанной палочкой, потому что его семья не могла позволить себе заменить её. И все учебники Джинни достались ей от Рона. Он ждал, что Драко как-то пройдется по теме бедности Уизли, но тот промолчал.

- И в чем же суть? - спросил Гарри. - Речь идет о стандартизации волшебных палочек? - Гарри не мог понять, зачем кому-то интересоваться его мнением по этому поводу, с тем же успехом его можно было бы спросить, что он думает о толщине котлов. Какой смысл во всем этом?

- Ты прав, - согласилась Гермиона.

Драко фыркнул при этом, привлекая к себе внимание.

- Не все так просто, - заметил он.

Гермиона впилась в него взглядом.

- Я прочитала это своими глазами, - возразила она. - Помнишь, Рон, ты ведь тоже читал.

- Я читал? - озадаченно переспросил Рон.

- Да. Это было в газете, - раздраженно фыркнула Гермиона.

Рон посмотрел на Гарри и пожал плечами. Тот факт, что об этом писали в газете, еще не значил, что он это читал.

- Должно быть это не в разделе "Спорт", - заметил он, и Гарри улыбнулся комментарию. Джинни насмешливо закатила глаза, но Гермиона выглядела раздраженной.

- Ты, возможно, прочитала закон, но не читала между строк, - сказал Драко Гермионе. - Там говорится, что он о сертификации всех волшебных палочек и предметов, приравненных к ним, в соответствии с базовыми стандартами Министерства.

- И что? - удивилась Гермиона.

- Предметы, приравненные к волшебным палочкам, могут означать что угодно, - сообщил ей Драко. - Здесь специально использована расплывчатая формулировка, поэтому закон может быть истолкован так или иначе, по желанию Министерства. Речь идет о сертификации всех магических артефактов: если эта доктрина пройдёт, Министерство не только сможет контролировать тех, кто делает, продает или покупает их, но они также могут конфисковать или наложить штраф на любой магический артефакт в Англии. Это означает, что простолюдины больше не будут в состоянии использовать семейные палочки. И они могут забрать каждый зачарованный заварочный чайник или поющую дверную ручку или говорящие часы у всех сквибов, живущих среди магглов. Даже сомнительный зонтик Хагрида будет тщательно изучен.

Гермиона выглядела испуганной, а Гарри нахмурился.

- Минуточку — какие еще простолюдины?

Драко только пожал плечами и неопределенно махнул рукой.

- Ну как - обычный народ. Средние волшебники и ведьмы. Люди, которые не ходят в Хогвартс. Маленькие люди.

- Ты имеешь в виду большую часть волшебного мира? - уточнил Гарри. Это было здорово, что слизеринец, по крайней мере, пытался быть вежливым — но предрассудки еще прочно сидели в нем.

- Да, - Драко кивнул. - Их. Большинству из них не хватает магии для использования настоящей волшебной палочки, поэтому некоторые из них делают семейные. Они зачарованы на выполнение конкретных задач, а не заклинаний в целом. Многие из них передаются из поколения в поколение. Своеобразные примитивные чары. Я даже видел пару самодельных мётел. Все они могут облагаться налогом, оштрафованы или конфискованы в рамках этого нового закона.

- Даже стеганые одеяла моей тёти Милдред? - озадаченно спросил Рон. - Они зачарованы, чтобы оставаться постоянно тёплыми.

Драко подумал и кивнул.

- Да, они могут обложить налогом даже их.

- Или заварочный чайник мисс Фигг, - задумчиво произнес Гарри. Когда он был маленьким, он не знал, что мисс Фигг сквиб, но помнил, что у неё был чайник, который всегда оставался горячим, и в нем никогда не заканчивалась вода.

- Но это ужасно! - воскликнула Гермиона. - Ты действительно уверен, что они хотят именно этого?

Драко с недоумением посмотрел на неё.

- Какой смысл было предлагать такой закон, если бы в нём не было подвоха? Сама по себе сертификация палочек бессмысленна. Палочка или работает для тебя, или нет. Тебе не нужно правительство, чтобы понять это.

- Ты поддерживаешь этот закон? - строго спросила Гермиона.

- Конечно нет, - Драко выглядел возмущённым её предположением. - Ты представляешь, сколько у меня есть таких артефактов, которые могут облагаться налогом в рамках нового закона? Он не будет принят, если дело дойдет до голосования. Большинство людей понимают его смысл.

Его последние слова заставили Гермиону покраснеть от обиды. Драко только вздохнул.

- Понимаете, - сказал он примирительно, - мой отец отлично разбирается в магическом законодательстве. Я с детства учился этому. И знаю, чего можно ожидать. Вы — нет. Гриффиндорцы привыкли судить о вещах слишком прямолинейно и не умеют видеть перспективу.

Несколько успокоившись, Гермиона замолчала. Она посмотрела на Гарри, который только ободряюще ей улыбнулся. По крайней мере, Драко пытался — по-своему, по слизерински. Будучи мужем Северуса, Гарри привык к сомнительным комплиментам.

- А что насчет закона о неравных браках? - спросил их Гарри. - Вы знаете что-нибудь об этом?

- Это - попытка преобразовать семейные законы о браке, - ответил Драко, мельком взглянув на Гермиону, чтобы понять, не собирается ли она продолжить. Девушка сидела молча, и Драко пояснил. - Министр Фадж пытается зарегистрировать прошлые семейные союзы, и основывать текущие на прежних стандартах. Прямо сейчас любой Глава Рода может изменить или отменить семейные Заветы Отцов, как сделал Уизли. Но если этот новый закон будет принят, вы должны будете сначала доказать, что достойны изменить свои Заветы. Возьмите Блэков, например.

- А что с ними не так? - осторожно уточнил Гарри. Он не был уверен, знает ли Драко, кем приходится ему Сириус.

- Они - темномагическая семья, - объяснил Драко, но его голос потонул в протестующих выкриках Гарри, Гермионы, и обоих Уизли.

Драко поднял руки, сдаваясь.

- Я имел в виду - традиционно. Они традиционно были Темными - вы видели Беллатрикс?

- Сириус не темный, - проворчал Гарри.

- Да, и он считается белой вороной в семье, - напомнил ему Драко. - Основываясь на исторических приоритетах, в соответствии с новым законом, Блэки смогли бы соединяться только с темномагическими семьями. Даже Глава Рода не будет в состоянии изменить Заветы Отцов без предварительного доказательства существования исторического обоснования для этого. Семьи, отменившие свои Заветы, должны будут восстановить их. Закон, как предполагается, сохраняет наше наследие.

- Его могут принять? - спросил Гарри, опасаясь, что в будущем у многих могут возникнуть серьезные проблемы.

Драко пожал плечами.

- Трудно сказать. С одной стороны, есть много старых чистокровных семей, которые хотели бы вернуться к некоторым прежним законам. С другой стороны, это также сильно ущемляет в правах Главу Рода, и никому не нравится эта идея. Кто-то может предложить более мягкий вариант закона, который сможет пройти. Или же кто-то влиятельный выскажется против этого закона, и мы зря беспокоимся.

Хотя последнее утверждение было сказано весьма мягко, Гарри услышал намёк в словах слизеринца. Он долго на него смотрел, пытаясь понять, серьезно ли тот говорит. Наконец Гарри с тяжелым вздохом опустил голову, уткнувшись в собственные руки, скрещенные на столе.

- Я ненавижу свою жизнь, - пробормотал он.

- Действительно, Поттер, - вздохнул Драко, ставя своей королевой мат королю Рона. - Вы, гриффиндорцы, не узнаете выгодное дело, даже если посмотрите на него в упор.

Следующим утром Северус сидел в своем кресле около камина и спокойно читал газету. Как он и предполагал, их с Гарри фотография была в центре внимания. И хотя главной новостью дня было провозглашено лекарство от Ликантропии, большинство материалов было посвящено горячему поцелую между Героем Волшебного мира и его мужем, который засвидетельствовали несколько репортеров от Ежедневного пророка. Фотографии Альбуса и Люпина, наряду с полным объяснением лечения ликантропии, и судебными протоколами находились внизу страницы.

Северус удовлетворенно улыбнулся, глядя на фотографию — как он и думал, Гарри действительно выглядел прекрасно. Их пара вообще смотрелась изумительно, если можно было так сказать. И, как он и предсказывал, все предположения о Фараоне и братьях Шелун были не чем иным, как слухами, напечатанными на последних страницах газеты. Никакого упоминания о его предыдущих отношениях с Андрэ не появилось, заставляя надеяться, что тот держал язык за зубами. Возможно, он понял, что такая сплетня могла бы настроить против него Волшебный мир - в конце концов, кому бы хотелось навлекать на себя гнев Мальчика-Который-Выжил?

Глядя как без конца повторяется поцелуй на фотографии, Северус вспомнил о других событиях того вечера. Когда Гарри схватил его за запястье, он был действительно удивлён — не тому, что мальчик схватил его, а из-за того, о чём это говорило. Это был первый откровенный признак собственничества, который показал Гарри. Он сомневался, что сам мальчик знал, почему поступил так - но Северус не пропустил выражение его лица. Он хотел абсолютного подтверждения того, что Северус не собирается идти на встречу с Андрэ.

Собственничество, - размышлял Северус. Ему было трудно понять этого мальчика, но было ясно, что тот боялся, что кто-то разрушит его семью. Он просто столь жаждал привязанности, что был готов принять кого угодно, или у него были подлинные чувства именно к Северусу? Скорее всего, гриффиндорцы по натуре были собственниками — в таком случае это ничего особенного не значит.

Но что, если значит?

Северус задумчиво смотрел на фото. Гарри исполнится семнадцать всего через несколько месяцев — и он станет совершеннолетним по законам магического мира. Тогда многое будет возможным. Мальчик может понять, что ему больше не нужно быть женатым, чтобы защититься от Министерства - и в то время как развод был бы маловероятен, если их брак не будет осуществлен к тому времени, аннулирование — это реальная возможность. Если Гарри попросит аннулирования, что он сделает?

Но что, если он не попросит, спросил себя Северус. Что, если мальчик настолько привыкнет к нему, что не примет разъединение их семьи? Не раз Гарри говорил о семье - настаивал на том, что они семья. И если он теперь показывает типичные гриффиндорские черты — собственничество, даже ревность - тогда возможно, что его семнадцатилетие пройдет для них незаметно.

Конечно, Северус мог взять дело в свои руки. Идея прямого соблазнения шла вразрез с его совестью — мальчик был слишком невинен, слишком велика вероятность, что Гарри воспримет это как предательство, как очередное манипулирование им. А если простой роман — ухаживание, как говорят? Северус никогда не был замечен в чем-либо подобном, это — нелепая черта гриффиндорцев, которые называют ее романтикой.

Проблема в том, что он, как слизеринец, был довольно циничным, жестким, и не имел никакого понятия о том, как ухаживать. Цветы? - задавался он вопросом. Конфеты? Поэзия? Даже мысль об этом была смешна. Некоторые цветы были хороши для компонентов зелий, в этом, возможно, была их ценность. Но конфеты - напоминали ему Директора школы и его лимонные дольки. А поэзия - мальчишка был гриффиндорцем, которые, как правило, не отличались образованностью.

Северус вздохнул и легко скользнул пальцами по силуэту Гарри на газетном снимке. Он должен был признать — качество фотографии было довольно высоким, несмотря на то, что съемка велась через сияющую стену Защиты от Прессы.

Внезапная зеленая вспышка огня в камине, превратившаяся в столп зелёного пламени, заставила его вздрогнуть и вскочить на ноги, а мгновением позже в его комнату влетел Сириус Блэк, сжимая в кулаке экземпляр Ежедневного Пророка. С яростью глядя на зельевара, потрясая в воздухе газетным листком, Блэк дерганой походкой стремительно приближался к нему. Рука Северуса инстинктивно потянулась к палочке.

- Снейп! Что всё это значит?! - орал Сириус. - Я предупреждал тебя, если ты тронешь его…

Но прежде, чем он смог закончить свою тираду, открылась дверь в спальню, и в комнату вбежал Гарри, полностью одетый, но с влажными после душа волосами.

- Сириус! - крикнул Гарри, примчавшись и схватив за руку крестного отца. - Успокойся! Что случилось?

Северус отступил, когда Сириус повернулся к Гарри. Гарри видел, как он потянулся за палочкой, и послал ему предупреждающий взгляд. Черт! Почему он не разрешает ему проклясть Блэка? Таких неудобных последствий своего брака он предвидеть не мог.

- Вот что случилось! - вопил Сириус, размахивая газетой перед Гарри.

Гарри с раздражением выхватил у него газету, продолжая держать руку Сириуса. Он мельком взглянул на первую полосу, заметив то же самое изображение, которым Северус восхищался некоторое время назад. Северус подметил легкий румянец, коснувшийся щек мальчика. А затем Гарри сделал то, что просто потрясло зельевара - он солгал своему крестному.

- Сириус, - вздохнул мальчик. - Ты невнимательно рассмотрел фото. Не он целовал меня. А я поцеловал его.

Ошеломленный вид Блэка с лихвой искупал все былые оскорбления, брошенные им когда-либо Снейпу. Северус не смог побороть слабую ухмылку, которая коснулась его губ, хотя он пытался сохранить невозмутимость.

- Что?! - завопил Блэк, и его голос сорвался. - Почему?

Гарри посмотрел на него абсолютно невинным взглядом.

- Чтобы отблагодарить за то, что он вылечил Ремуса, - произнес он.

То, как мальчику удалось всего одним бесхитростным замечанием потушить праведный гнев крестного, впечатлило Северуса. Блэк несколько секунд недоверчиво смотрел на Гарри.

- Ты не должен был делать это, - только и смог выдавить он.

Гарри потупился, словно смутившись.

- Не должен был благодарить его?

- Не должен был целовать его! - воскликнул Блэк.

Гарри только застенчиво пожал плечами и улыбнулся Сириусу.

- Влияние момента, - объяснил он. - Ты же поблагодарил его, не так ли?

Блэк ошарашено захлопал глазами.

- Но я не целовал его!

- Спасибо Мерлину, - добавил Северус, хотя нужно признать, что Блэк и Люпин поблагодарили его, и вполне искренне. Гарри бросил на Северуса взгляд, который говорил красноречивее всяких слов, убеждая его держаться в стороне от этой беседы.

- А я поцеловал, - ответил мальчик. - Так что не обвиняй его. Все хорошо, - он тянул Блэка за руку в сторону камина. Удивительно, но Блэк даже не пытался остановить его. - Теперь лучше возвращайся к Ремусу, прежде, чем он начнет паниковать и думать, что ты тут убиваешь Северуса. Меньше всего тебе сейчас нужны новые проблемы — у тебя и так их уже целая куча; давай снимем с тебя хоть одну. Ты же знаешь, как Ремус всегда волнуется.

Казалось, ему удалось найти нужные слова для Блэка, поскольку тот бросил на них неожиданно виноватый взгляд, обернувшись в пламени камина. Без сомнения, он оставил Люпина без каких-либо объяснений. Он даже не возражал, когда Гарри бросил больше дымолётного порошка в огонь и подтолкнул его, уверяя еще раз, что все так, как должно быть.

Впечатленный тем, как ловко мальчик справился с ситуацией, Северус с улыбкой глядел на него. Но увидев лицо Гарри, когда тот повернулся к нему, смутился. Гарри казался очень недовольным.

- Как видишь, ты не единственный, кто может передвигать фигуры на шахматной доске, - произнес он, и выражение его лица было таким же, как вчера, перед тем, как Северус поцеловал его. Мальчику не нравилось, когда им манипулировали, тем более — если играли на его чувствах.

- Гарри, - Северус вздохнул, с сожалением понимая, что не умеет подобрать правильных слов, чтобы утешить своего супруга.

В ответ Гарри покачал головой, словно заранее отрицая все, что мог бы сказать ему Северус. Но зельевару уже было хорошо известно, что это не более, чем защитная реакция.

- Мне нужно встретиться с Роном и Гермионой, - произнес мальчик и стремительно направился к выходу.

Черт побери! Северус действительно понятия не имел, что делать со всем этим. Эмоции - по крайней мере, нежные - никогда не были его сильной стороной. - Постарайся не искать себе новых проблем, - крикнул он вслед Гарри и тут же мысленно выругался, осознав, что сказал глупость. Ведь мальчик наверняка воспримет его слова как осуждение, а ему этого совершенно не хотелось.

Удивительно, но прежде чем выйти в коридор, Гарри замер у двери, словно не решаясь высказать то, что вертелось у него на языке. - Я… Чем собираешься заниматься сегодня?

Выражение его зеленых глаз было точно таким же, как вчера, когда он схватил Северуса за запястье в коридоре. По крайней мере это чувство своего супруга Северус научился узнавать безошибочно.

- Я не собираюсь встречаться с Андрэ, если именно это тебя интересует. Я не виделся ни с ним, ни с кем-либо ещё, с самой нашей свадьбы.

Несколько эмоций промелькнуло на лице Гарри, так быстро, что Северус не успел определить их. Наконец мальчик тяжело вздохнул, как будто на его плечах лежал неподъёмный груз.

- Я действительно не имею права спрашивать, не так ли? - тихо спросил он, и его щеки запылали.

Северус спрашивал себя, как же Дурсли третировали мальчика, что теперь он боится проявлять свое участие к близким людям. В детстве он, должно быть, хотел присоединиться к ним во время семейных торжеств или быть частью различных семейных походов, но знал, что ему не только откажут в этом, но и накажут за такое желание.

- Имеешь, - твердо заверил его Северус, желая разобраться с этим прямо сейчас. - Мы - супруги. Ты имеешь право ожидать определенных вещей от меня. Если я требую твоей преданности, ты, в свою очередь, можешь смело рассчитывать на мою, - было время, когда он думал, что смирится, если Гарри проявит интерес к кому-то еще, но теперь все изменилось.

- Ты? - переспросил мальчик. - Ожидаешь от меня преданности?

Желая полностью прояснить этот вопрос, Северус подошел к нему вплотную.

- Да, - прошипел он, зная, что выглядит сейчас угрожающе, а не заботливо. - Никакой Браун, никаких сестер Патил, никакой царицы-фараона, никаких братьев Шелун!

Стыд на лице мальчика исчез, мгновенно сменяясь возмущением.

- Я даже не знаю их! - воскликнул он. - А Лаванда с Парвати просто шутили - а не заигрывали!

- Может Патил и шутила, - признал Северус, хотя и сомневался относительно этого. - Но девчонка Браун уложила бы тебя в постель не сомневаясь.

Гарри вспыхнул и запальчиво выкрикнул.

- В ближайшем будущем я не собираюсь спать с кем бы то ни было!

Северус был уверен, что мальчик сказал это не подумав, потому что, когда до него дошло, что он ляпнул, щеки его немедленно заалели. Он выглядел крайне смущённым. Северус не мог не поддеть его.

- Не говори мне, что ты принимаешь сумасшедшую идею Блэка об уходе в монастырь? - поддразнил он. Он сказал это затем, чтобы отвлечься от идеи «уложить мальчика в постель» - потому что, в отличие от Гарри, представлял себе все слишком уж ярко.

- Ты в курсе? - обернувшись, потрясенно произнес Гарри.

Северус только вздохнул и стремительно пересек комнату, подойдя к буфету. Открыв ящик, он вытащил пачку красочных, глянцевых буклетов и помахал ею перед Гарри.

- Подарки от Блэка, - объяснил он, - говорят сами за себя.

Расстроенный, Гарри подошел и забрал у него брошюры, читая названия различных монастырей, которые они рекламировали. Одна, весьма забавная, называлась «Вы все еще хотите стать монахом?»

- Волшебные монастыри? - Гарри нахмурился, с интересом пролистывая различные буклеты. - Волшебники — христиане? - Он казался растерянным, не зная такого о Волшебном обществе.

Северус раздраженно закатил глаза.

- Монашеская жизнь гораздо старше, чем христианство, - объяснил он. Заметив, что Гарри внимательно разглядывает брошюры, он выхватил их из рук мальчика и бросил назад в ящик, собираясь позже от них избавиться. - Я не позволю тебе уйти в монастырь! - рявкнул он в ответ на возмущение Гарри.

Тут к гриффиндорцу вернулось нахальство.

- Почему нет? - вызывающе произнес он, однако по его улыбке, Северус понял, что тот шутит. - Может я хочу этого!

Но зельевар понимал, что, шутка это или нет, но если бы общественность получила даже намек на интерес Гарри - реальный или предполагаемый - многие религиозные группы наперебой стали бы убеждать его провести жизнь в уединении, так что все могло бы принять довольно серьезный оборот.

- Ты не предназначен для монастыря, - уверенно заявил Северус. Он не хотел иметь дело с запросами из религиозных сект, вдобавок к предложениям от иностранных глав государств.

Зелёные глаза вспыхнули в удивлении.

- Откуда ты знаешь?

На это Северус знал ответ. Мальчик мог не догадываться о своих чувствах, но то, как его тело реагирует на прикосновения, ни с чем нельзя спутать. Он схватил Гарри за подбородок, склоняясь над ним, и вовлёк его в требовательный поцелуй. Мальчик задохнулся от удивления, и Северус утвердил свое преимущество, углубляя поцелуй, от которого он быстро становился зависимым. Его кровь заструилась быстрее в венах, тело отреагировало жадностью и голодным желанием, которое сделало попытку просто поцеловать практически невыполнимой задачей. Это было непросто, поскольку он ощутил, как мальчик задрожал и начал нерешительно отвечать, издавая мягкие стоны, когда Северус с жадностью углубил поцелуй. Сильная вспышка магии Гарри накрыла его с головой.

Когда он отступил, мальчик покраснел и широко раскрыл глаза, но на сей раз в его взгляде не было душевной боли.

- Ты не предназначен для монастыря, - промурлыкал Северус мягко, и видя какой эффект произвёл его голос на Гарри, у него перехватило дыхание. - А теперь иди к своим друзьям, пока я держу себя в руках.

Глаза Гарри расширились, и мгновение спустя он выбежал за дверь в очень негриффиндорской манере. Всё что мог сделать Северус — это не засмеяться — возможно, он был не настолько плох во всей этой романтической ерунде, в конце концов. Впервые он почувствовал надежду на то, что может быть… что-то… будет между ними. Он давно принял тот факт, что возьмёт всё, что только сможет.

Гарри почти бежал по коридорам Хогвартса, пытаясь унять сердце, колотившееся, как сумасшедшее. Северус поцеловал его! Разумеется, это было не впервые, но нынешний поцелуй — почему-то он был особенным. Казалось, что на этот раз он… гораздо больше значит?

Но что он имел в виду, говоря - «пока я держу себя в руках»? У Гарри имелось больше дюжины объяснений, но он не был уверен ни в одном — в их правильности или уместности. Он вообще не понимал, чего хочет сам.

Северус не собирался видеться с Андрэ — уже хорошо! Гарри мог с чистой совестью утверждать, что ему это нравится. Но что касается всего остального — тут он терялся.

Преданность — тоже была хороша сама по себе. Но что в этом случае подразумевалось? Казалось, что это понятие стало вдруг для Северуса очень важным, как и для него самого. Но это тоже не могло быть объяснением — ведь, когда он так глупо попался в сети Джулиуса, Северус появился в лабиринте и спас его так быстро, словно следил за ним. Значит, он просто был собственником с самого начала их брака.

Что все это означало? Что бы ему хотелось, чтобы это означало? Да, ему нравилось быть частью семьи. Ему нравился его дом - и Северус, без которого этот дом был немыслим. Ему определенно нравилось, как его тело реагирует на поцелуи Северуса. Неужели у него, и правда, намечается роман с профессором зельеварения? У слизеринцев не бывает романов, что, если он и Северус по-разному видят ситуацию? Если он хочет от этих отношений чего-то одного, а Северус — совершенно другого? Гарри был уверен, что не смог бы встретить кого-то на Конференции по зельеварению, недолго встречаться с ним и совершенно спокойно расстаться. Северус, очевидно, мог. Как, будучи такими разными, они смогут найти общий язык?

Бывали дни, когда он решительно отказывался понимать что-либо — ну почему жизнь должна быть такой сложной? Неужели мало того, что у него постоянные проблемы из-за Министерства и козней Вольдеморта, так теперь еще и его личная жизнь грозит превратиться в ад!

Подойдя к дверям Большого Зала, Гарри остановился и осторожно заглянул внутрь, чтобы узнать, кто уже пришел на завтрак. Он был в курсе, что утренние газеты уже доставлены — благодаря Сириусу. И он понятия не имел, как отреагируют на новость его друзья. Гарри был очень рад, что из-за каникул бОльшая часть студентов уехала домой. Скоро они вернутся, но к тому времени реакция на их с Северусом фото должна быть уже не такой бурной.

Рон, Гермиона и Джинни сидели рядом за гриффиндорским столом. Напротив — Драко и Чарли, все пятеро были увлечены беседой, а рядом лежали несколько газет. Гарри нервно сглотнул.

Он знал, что Дамблдор просил членов Ордена дежурить в Хогвартсе, пока идет подготовка к отбору в Национальную сборную по Квиддичу, и не удивился, что Чарли примчался одним из первых, желая использовать любую возможность быть поближе к Драко. А вот то, что Драко сидит за одним столом вместе со всеми, удивило Гарри. И если он мог хотя бы догадываться о реакции своих друзей на фото в газете, то реакция Драко была для него непредсказуемой.

Бегство не помогло бы разрешить ситуацию, и, расправив плечи, Гарри вошел в Зал, решив притворяться, что ничего особенного не произошло. В конце концов, он смог переубедить Сириуса, неужели с друзьями будет сложнее?

Все дружно уставились на него, когда он подошел к столу, выражения их лиц — он понятия не имел, что они означают. Рон, казалось, еле сдерживал ругательства. Джинни ухмылялась. Чарли… тоже ухмылялся. Драко… чтоб ему провалиться! И он ухмылялся. А Гермиона — Гарри нахмурился. Гермиона, казалось, что-то напряженно обдумывала.

Он уселся на свое место и не удивился, когда первым заговорил Драко, размахивая у него перед носом газетой.

- Боже мой, Поттер, да ты похоже…

Гарри ткнул в него пальцем, и, сверкая глазами, прервал его.

- Получишь снова, - предупредил он, напоминая слизеринцу о своей реакции в первый день после бракосочетания.

Драко затих, и на лице его возникло крайнее разочарование. Он был похож на ребенка, у которого отняли любимую игрушку.

- Как там говорят магглы? — надувшись, спросил он. - Ну, что-то вроде: как ни назови палку или камень, ими все равно можно бить стекла? - он улыбнулся Гермионе, как бы говоря, «видишь, я сказал что-то маггловское». Она лишь вздохнула и огорченно уставилась на свою яичницу. Тогда Драко повернулся, ища одобрения, к Чарли, и засиял, когда тот подмигнул ему. Похоже, он не заметил, что Чарли мужественно старается не смеяться.

Не обращая внимания на слова слизеринца, Гарри продолжил наполнять свою тарелку. Он взглянул на Рона и Гермиону. Оба они молчали. Как странно.

Он поглядел на Джинни. Та тоже с преувеличенным интересом уставилась на свой завтрак; но Гарри сумел заметить улыбку, которую она пыталась скрыть. Украдкой он посмотрел на Чарли, но тот вперился взглядом в потолок Большого Зала, вероятно очарованный нежными облаками, плывущими по своду купола.

Все упорно молчали, и Гарри не осмелился нарушить тишину. Он спокойно ел, ожидая, кто не выдержит первым.

Наконец Драко не вытерпел.

- Ну не будет же он драться с вами! - воскликнул он. - Скажите хоть что-нибудь!

Рон и Гермиона казались потрясенными его выходкой, но Джинни рассмеялась.

- Я скажу, - выпалила она. - Эта фотка потряснее, чем та, где он затянут в кожу!

- Джинни! - возмущенно заорал Рон, но его сестра, видимо, нисколько не устыдившись, снова уставилась на газетный снимок.

- Но это правда! - воскликнула она. - Кто знал, что профессор Снейп может быть таким… страстным? Я думаю, пора учредить его фан-клуб.

- Это — Снейп! - завопил Рон.

- Снейп и Гарри, - восторженно подтвердила Джинни, вдоволь налюбовавшись снимком. - Тебе и правда идет зеленый цвет, Гарри. Так фотогенично!

- О, ради Мерлина! - не выдержал Рон, выхватывая газету из рук сестры. Он впился глазами в друга.

Гарри только пожал плечами.

- Не смотри на меня, - ответил он. - Это - очень долгая история, - он собирался рассказать про свой разговор с Сириусом, когда вспомнил о Драко. Он не знал точно, что рассказали слизеринцу за это время. Конечно, можно было решить, что раз он вышел за Чарли, то стал их союзником, но все же оставались сомнения.

- По любому, я не желаю этого слышать, - решительно покачав головой, заявил Рон.

Гермиона, которая вела себя подозрительно тихо до сих пор, казалось, решилась.

- Гарри, есть кое-что, о чем нам надо поговорить, - изрекла она, заставив шокированного Рона развернуться к ней.

- Гермиона! - воскликнул он. - Мы ведь уже все обсудили! Не возвращайся к этому снова. Особенно в… смешанной компании, - но посмотрел он при этом не на свою сестру, которая должна была олицетворять женское присутствие в коллективе, а осторожно глянул на Драко. Драко казался весьма заинтригованным.

Гермиона пригвоздила его взглядом.

- Я буду говорить об этом, нравится Вам это или нет, Рональд Уизли. И я буду употреблять грубые маггловские термины типа «ДНК» вместо чопорных и приличных волшебных, таких как «сущность», поэтому прошу всех чистокровных покинуть зал!

Рона, казалось, крайне напугали ее слова, и мгновение спустя он вскочил, хватая сестру за руку.

- Пойдем, Джинни, - потребовал он. С ворчанием Джинни подчинилась, а Чарли, еле сдерживая смех при этом, вытащил из-за стола Драко.

- Пусть немного посекретничают, - убеждал он начавшего возражать супруга.

- Но я хочу узнать о ДНК! - капризничал блондинчик.

- Позже я объясню тебе это сам, - пообещал ему Чарли. - А пока давай сходим на квиддичное поле и понаблюдаем за рабочими.

Это заинтересовало слизеринца.

- Может покидаем в них какие-нибудь заклятия? - с надеждой спросил он, отчего Рон и Джинни неприязненно взглянули на него.

Чарли только усмехнулся и обнял Драко за плечи.

- Я подумаю об этом, - пообещал он. Эта ласка сильнее всяких слов убедила слизеринца, который без дальнейшего сопротивления позволил увести себя. Все четверо плотно прикрыли за собой дверь в Большой Зал, оставляя Гарри и Гермиону наедине. Несмотря на это, перед началом разговора Гермиона кинула вокруг них Заглушающие чары.

- Почему у меня такое ощущение, что этот разговор будет неприятным? - вздохнул Гарри.

Гермиона только пожала плечами.

- Ну, ты же всегда жалуешься, что люди ничего тебе не рассказывают, - напомнила она.

- А от меня что-то скрывают? - спросил Гарри.

Она покачала головой.

- Не совсем так. С тобой не говорят об этом, во-первых, считая это слишком личным, чтобы обсуждать с посторонними, а во-вторых, Рон, Сириус, Ремус, преподаватели — никто из них даже не думает, что ты ни о чем не догадываешься. Никому даже не приходит в голову просто поговорить с тобой. Все предполагают, что ты в курсе.

- И о чем мне должно быть известно? - встревожено произнес Гарри. О чем он должен был знать, но, по мнению Гермионы, не знал?

Гермиона тяжело вздохнула, словно прикидывая, с чего начать.

- Гарри, ты представляешь себе, что такое аннулирование брака?

Гарри нахмурился. Такого вопроса он ожидал от Гермионы меньше всего.

- Да, - ответил он. - Это вроде развода, только подразумевается, что брак был на самом деле фиктивным. И какое это имеет отношение к тому, что мне никто не рассказал?

- Я так и думала! - убежденно сказала Гермиона, обращаясь к самой себе. - Гарри — это слишком личный вопрос, чтобы его обсуждать. И все уверены, что ты имеешь представление об этом, тогда как на самом деле ты ничего не понимаешь. Ты рассуждаешь об этом понятии с позиций маггла, но в Волшебном мире оно имеет несколько иное значение.

- О чем ты говоришь? - потребовал объяснения Гарри. - И почему это так важно? - Он начал ощущать грызущее беспокойство. Почему Гермиона так уверена, что он должен все знать об аннулировании?

Гермиона открыла «Пророк» на странице, где было фото их с Северусом поцелуя.

- Вот из-за чего этот вопрос так важен, - объяснила она. Увидев, что Гарри ее не понимает, она вздохнула и отложила газету. - Ты можешь знать или не знать, но развод в Волшебном мире почти никогда не встречается. Он считается очень постыдным. Даже если супруги не живут вместе, они все равно по закону остаются женатыми. И конечно, не имеют права вступать в повторный брак, если только их супруг не умрет.

- Не могут вступать в повторный брак, - растеряно повторил Гарри, все еще не понимая, какое отношение имеет к нему тема этого разговора.

- Да, по закону — не могут, - согласилась Гермиона. - Ну, если только другой избранник не из маггловского мира, тогда, вероятно, повторный брак возможен. В случае аннулирования — все не так. Оно означает, что брак не был действителен с самого начала, поэтому в случае его расторжения нет никаких проблем. Но в Волшебном мире есть четкие критерии, по которым оценивают, фиктивен союз, или нет. Ты помнишь свои брачные клятвы? Вы поклялись соединить свои тела, имена, рода и силу. Все эти вещи в Волшебном мире понимаются очень буквально. Два из них действительно очень важны — тело и сила — и если вы объедините их, тогда аннулирование станет невозможным. Если три из четырех клятв выполнены, аннулирование невозможно тем более.

Так как Гарри продолжал непонимающе смотреть на нее, Гермиона решилась идти до конца.

Гарри неловко поерзал на скамье, чувствуя, как болезненный узел где-то внутри, появившийся в начале разговора, затягивается все сильнее. Внезапно шуточки Сириуса о монастырях приобрели для него новое значение — видимо, это было его способом намекнуть на вопрос, который он не мог обсуждать с ним прямо?

- Значит, с самого начала предполагалось, что в день своего семнадцатилетия я аннулирую этот брак? - произнес он сдавленным голосом, чувствуя комок в горле.

- Нет, - покачала головой Гермиона. - Не обязательно. Ты можешь, если захочешь. Ну, если раньше ты не совершишь ничего такого, что сделает аннулирование невозможным. В отличие от остальных, я подозреваю, что ты и не догадывался обо всем этом.

Конечно же, она была права — ему даже в голову не приходило интересоваться всем этим. Да и зачем, если единственной вещью в мире, к которой он стремился, была стабильность? А теперь оказалось, что даже его так называемая семья, больше не является чем-то незыблемым.

- Тело и сила, - произнес он, словно пытаясь прояснить, как эти две вещи могут предотвратить крушение.

Гермиона кивнула.

- «Тело» означает секс, - объяснила она. - Вот что делает брак завершенным. Помнишь те намеки, которые делал профессор Снейп в ночь вашего брака Министру, требующему подтверждения того, что ваш союз будет действителен, чтобы он не имел поводов сомневаться в этом?

Гарри обхватил ладонями пылающие щеки, прекрасно помня тот разговор. Тогда он понял все иносказания, но не представлял, почему они были так важны.

- А сила? - удивленно спросил он.

- Как правило, сила — то, что свойственно телу, - объяснила Гермиона. - Объединение силы может произойти непроизвольно, когда два волшебника занимаются сексом — если только они специально не сделают чего-либо для предотвращения этого. Вы обмениваетесь магической энергией, и в определенный момент начинаете ощущать волшебство другого человека. В некоторых парах к этому идут очень долго. Ты представляешь то чувство, которое приходит, когда, например, Дамблдор сердится или пользуется мощными заклинаниями? В такой момент все могут ощутить нечто сродни электричеству, пронизывающему воздух. Ты тоже иногда так делаешь, и все могут почувствовать это.

Гарри кивнул, понимая, о чем она сейчас говорит.

- Вот и слияние силы — в чем-то похоже, только происходит и ощущается на гораздо более высоком уровне, на котором вы можете взаимно влиять на волшебство друг друга. Как Молли и Артур - они могут использовать палочки друг друга так же легко, как свои собственные. Иногда это происходит даже без секса - я подозреваю, что Ремус и Сириус были способны объединять свою магию, даже будучи детьми. Большинство союзов не настолько сильны, чтобы колдовать в паре, но некоторым это удается.

Гарри вспомнил беседу с Асгейром и Элриком в Уинтерленде о сложностях совместного волшебства. Он подумал, что эта магическая связь, которую имеет в виду Гермиона, вероятно, недоступна подавляющему большинству обычных, средних волшебников и ведьм. А те, кто обладает ею, становятся элитой общества. И он с сожалением пришел к выводу, что в его случае это тоже верно.

Гарри тут же вспомнил о той главе в записях Слизерина, в которой речь шла об ощущении волшебства других людей. У него был похожий разговор с Северусом об ощущении магии Дамблдора, и он помнил странное выражение, мелькнувшее тогда в лице мужчины. И позже, в подземелье Слизерина он импульсивно сумел ощутить волшебную суть Сириуса и Ремуса. Он был в состоянии касаться магии обоих, поняв, что может даже влиять и изменять ее. Он просто не смел пробовать.

И теперь, глядя через стол на свою подругу, он мог ощутить ее волшебство — спокойное и сдержанное, но сильное, находящееся под контролем разума и логики. Благодаря объяснениям Салазара Слизерина он мог делать это с абсолютной легкостью. А теперь оказывается, что такое умение не свойственно большинству волшебников?

- Гермиона? - через силу выдавил он. - Я как бы могу… ощущать чужую магию.

Некоторое время Гермиона просто тихо и задумчиво смотрела на него.

- Думаю, об этом ты не должен рассказывать всем подряд, Гарри, - наконец произнесла она.

- Вероятно, это не…

- Ненормально? Нет, - покачала она головой. - Но с другой стороны, нормой это тоже не назовешь, и я думаю, что ты и сам это понимаешь, верно? Ты не похож на большинство из нас. Думаю, по способностям больше всего ты похож на Дамблдора — он, вероятно, может делать то же самое. Знаешь, меня всегда удивляло, как хорошо он умеет разбираться в людях.

Он неохотно кивнул. Ему открыли глаза на действительность в Уинтерленде, где он смог четко осознать свое место в Волшебном мире. Уровень его магической силы делал его положение совершенно особенным.

Гарри мельком взглянул на газету, лежащую на столе. Джинни была права: это было довольно страстное объятие. Он почувствовал себя глубоко несчастным.

- То есть, ты говоришь, что как только мне исполнится семнадцать… - он затих, не в силах закончить мысль.

Гермиона резко наклонилась к нему через стол и схватила за руку.

- Гарри, я не говорю, что ты должен аннулировать свой брак. Я имею в виду, что ты можешь, если захочешь. Ты был обречен на этот союз только из-за глупости Министра. И после своего совершеннолетия ты имеешь право выбрать в жизни то, чего хочешь сам.

- Но ведь его для меня выбрал Камень нареченных, - напомнил ей Гарри. Он отчаянно цеплялся за этот факт. Сейчас это было для него важнее всего на свете.

Легкая улыбка коснулась губ Гермионы.

- Знаю, Гарри, - согласилась она. - Я только говорю…

- То есть, если я захочу свободы, я смогу ее получить, - произнес Гарри. - А Северус? Что если свободы захочет он? Что если он захочет освободиться от меня, а я от него — нет? Или — наоборот? - О, черт, его осенило, что имел в виду Северус сегодня утром, говоря «пока я держу себя в руках»: то есть прежде, чем они сделают нечто такое, что не позволит в будущем аннулировать их брак, на что он, видимо, надеялся? Острая боль пронзила его сердце.

Гермиона крепко сжала его руку, отвлекая от тяжких мыслей, роящихся у него в голове.

- Речь о тебе, Гарри, не о нем. Я очень сомневаюсь, что он захочет аннулировать ваш союз. У него нет никаких причин желать этого.

Он хмуро взглянул на нее.

- Почему же?

Она только пожала плечами.

- Он был воспитан в Волшебном мире - он рос, ожидая, что его брак будет устроен. Вступая в этот союз, он понимал, что ты для него — наилучший выбор. И только будучи совершенно неспособным находиться рядом с тобой, он захочет прекратить этот брак. Но, могу поспорить, что в нем уже растет любовь к тебе.

- Откуда ты знаешь? - с неистово бьющимся сердцем спросил Гарри.

Ее пристальный взгляд смягчился, как будто она услышала нечто большее в его словах, чем простой вопрос.

- Ты не видел выражение его лица в тот день, когда ты был ранен одной из тех стрел в Хогсмиде, или того, как он сидел возле твоей постели до тех пор, пока тебе не стало лучше. А это было всего несколько месяцев назад, Гарри. И он был одним из тех, кто ринулся за тобой в Уинтерленд, вместе с Сириусом и Ремусом, которые любят тебя.

Внезапно Гарри вспомнил слова Северуса - «обязанность - была последним, о чем я думал, когда отправился за тобой в Уинтерленд» - и его сердце наполнилось необычайным теплом. Осознав истину с помощью Гермионы, Гарри почувствовал, как земля уходит у него из под ног, и отчаянно цеплялся в мыслях за эти слова. Семья, иметь которую он так стремился, дом, которого он так страстно желал — все это могло исчезнуть, как дым. Как исчезало все, что было ему дорого в его жизни.

- Я расстроила тебя своим разговором? - спросила Гермиона.

Он уставился на нее. Действительно ли он был расстроен? Нет, он был уверен в обратном. Было бы гораздо хуже, если бы через несколько месяцев Северус поразил бы его неприятной новостью. А может не Северус, а Сириус или Дамблдор снова все решили бы за него и поставили перед фактом.

- Нет, - ответил Гарри. - Лучше знать.

Непонятное выражение скользнуло по ее лицу, и Гермиона вновь быстро взглянула на газету.

- Знаешь, Гарри, - осторожно начала она. - Брак с профессором Снейпом защищает тебя от множества неприятностей. И ты должен осознавать все нюансы, хочешь или нет.

- Что ты имеешь в виду?

- Пока ты в Хогвартсе, Дамблдор может защищать тебя от публики. Да и твой брак многих отпугивает, - она кивнула на газетный листок. - Но твое имя не сходит со страниц светской хроники, наряду с историями о других знаменитостях. Поэтому очень велика вероятность, что когда тебе исполнится семнадцать, некоторые из твоих поклонников захотят добиться твоей благосклонности, поняв, что твой брак фиктивен. Люди постараются использовать даже малейшую возможность, чтобы разлучить тебя и Снейпа.

И тут Гарри окончательно понял, что имели в виду репортеры, задавая ему вопросы о египетской царице и братьях Шелун. Он осознал, что это гораздо опаснее простых сплетен. И до него дошло, на что намекает Гермиона: предпринять некоторые шаги, чтобы сделать их брак действительным прежде, чем случится катастрофа. Но как это сделать? Возможно, Северус действительно испытывает к нему влечение, но как спровоцировать его на нечто большее?

Проблема была в том, что сам Гарри не был до конца готов к этому, и кроме того, он не хотел обманом заставлять Северуса делать что-то против его воли. Он тяжело вздохнул, ощущая себя так, словно на его плечах лежит непомерный груз, увеличивающийся с каждым днем.

Гермиона отшвырнула газету и резко встала.

- Пошли, Гарри, - заявила она, протягивая ему руку. - Пойдем на квиддичное поле, понаблюдаем за рабочими.

Он поднялся, держа ее за руку.

- Мы сможем кинуть в них парочку проклятий? - с надеждой спросил он.

Она кивнула.

- Разумеется!

Держась за руки, они покинули Большой Зал, чтобы хоть на время забыть о том хаосе, который звался его жизнью.

------------

Примечание автора:

Ну, вы же знали, что в конечном счете все прояснится, правда? Я подумала, что из Гермионы выйдет лучший советчик для Гарри в этом щекотливом вопросе, так как она, вероятно, единственная, кто понял, что он в этом смысле абсолютно невинен.

В основном эта глава содержит в себе отсылки к предыдущим. Гарри постепенно начинает складывать в уме разрозненные осколки фактов, произошедших за этот учебный год. Многие из вас, возможно, подозревали, что кульминация уже не за горами. Но впереди вас ждет новое развитие сюжета, где Волдеморт начнет действовать, и на многие вопросы наконец будут получены ответы.

А тем из вас, кто интересовался, появятся ли в сюжете Дурсли, отвечаю — да, и очень скоро. И я должна предупредить вас всех, что война с Волдемортом напрямую и ОЧЕНЬ СИЛЬНО затронет мир магглов.

Я получаю много электронной почты от людей, спрашивающих меня, «почему Гарри и Северус ограничиваются одними разговорами» - ну, они пытаются найти пути друг к другу, но пока не получается. По статистике большинство любителей слэша — девушки, любящие поговорить по душам. Мужчины же — не таковы. (Возможно, мои читатели мужского пола подтвердят это?) Уж они бы предпочли действия разговорам! Но на самом деле, Северус многое говорит Гарри во время их занятий с мечом. Хотя и безмолвно. А Гарри делает то же, по вечерам, сидя дома в компании Северуса. Они буквально кричат о своих чувствах друг другу, но оба — словно глухие. Итак, терпение, дорогие мои! История продолжается!

Спасибо всем за содержательные отзывы! Я не могла и подумать, что мы приблизимся к количеству 5000 откликов. Начиная писать, я не ожидала такой бурной реакции. Да и не собиралась делать эту историю такой длинной. Предполагалось, что это будет банальный сюжет — Снейп женится на Гарри… Я счастлива, что вы вместе со мной наслаждаетесь этим долгим путешествием!

P.S.: Ни один рабочий во время написания этой главы не пострадал!

В этой ситуации Гарри было тяжело вдвойне. Все гриффиндорцы хотели, чтобы он участвовал в отборе в Сборную, несмотря на то, что он потерял уйму времени пытаясь объяснить, какой опасности могут подвергнуться все участники. И всё же оставалось множество тех, кто считал, что риск того стоил. В конце концов, это же был квиддич!

Кроме того, Гарри поймал себя на том, что во всём, что говорил ему Северус, он пытался найти какой-то скрытый смысл. Даже такой невинный вопрос о том, как он провёл день, заставлял Гарри задумываться, что же это могло означать — Северус искренне интересовался, или это была простая вежливость?

Гарри отмечал каждое, даже случайное, прикосновение мужа — словно после их последнего поцелуя его тело стало слишком чувствительным в присутствии Северуса. И теперь он лучше, чем когда-либо раньше, мог ощутить исходящие от супруга потоки магии - вибрирующие не только на поверхности его кожи. Магия Северуса незаметно стала для Гарри своеобразным «наркотиком», которого требовалось все больше и больше.

Несмотря на то, что поцелуй не повторился, супруг казался необычайно внимательным к нему, и это успокаивало его переживания, поскольку позволяло поверить Гермионе, сказавшей, что Северус действительно начинает любить его. Но Гарри впервые в жизни боялся наступления своего Дня рождения, опасаясь решения, которое ему могли навязать.

Толпы магов начали прибывать за день до отбора в Национальную Сборную. Пройти отбор захотели все квиддичные игроки из профессиональных команд лиги, приведя за собой множество фанатов, которые хотели посмотреть их игру. Все свободные места в Хогсмиде быстро заполнились, поэтому по обе стороны от дороги на Хогвартс начали выстраиваться палатки. Оставшись верным своему решению, Дамблдор никого не впускал в замок, отказывая просьбам даже самых известных игроков. Только большой группе авроров, прибывшей, чтобы охранять зрителей, было позволено войти внутрь.

Благодаря настойчивым усилиям учителей занятия продолжались, несмотря на всё это безумие, творящееся за стенами замка. Но многие преподаватели тоже волновались из-за предстоящих испытаний игроков — в конце концов, было совсем немного волшебников и ведьм, не любивших квиддич, или не имевших любимой команды или игрока. Все купили себе билеты на соревнование.

В день испытаний Гарри проснулся с ноющей головной болью, словно метался в кошмарах всю ночь. Но конечно, этого не могло быть, так как перед сном он как обычно выпил своё зелье Сна-без-сновидений и крепко уснул. Тем не менее, беспокойство не покидало его, и он решил позавтракать в своих комнатах, чтобы не видеть творящегося сегодняшним утром хаоса в Большом зале.

Неудивительно, что Северус присоединился к нему, сев рядом за маленький столик, на котором Добби услужливо расставлял тарелки с завтраком. Когда в камине вдруг вспыхнул огонь, и из него вышли Сириус и Ремус, Северус даже не протестовал, увидев, что они сели за стол и тоже присоединились к их трапезе.

Гарри знал, что все трое переживают из-за сегодняшнего дня и безопасности соревнования. Гарри, как и все студенты, должен был находиться на зрительской трибуне. Министр решил, что если все ученики появятся в мантиях факультетских цветов, принесут британские флаги, это станет доказательством невероятного патриотизма и гордости за свою страну. А поскольку это состязание будет подробно освещаться не только английской, но и международной прессой, Министр использовал любой шанс для того, чтобы заполучить собственные выигрышные фото. И раз он не смог заставить Гарри участвовать в отборе в Сборную — хоть это и выводило его из себя — он смог настоять, чтобы все студенты присутствовали на зрительских трибунах так, как если бы это были их обязательные школьные занятия.

Северус и Дамблдор заставили Фаджа согласиться на определённые меры безопасности — в любом случае, тот не хотел бы стать известным, как Министр, который убил Гарри Поттера. Гарри вместе с Роном, Джинни, Гермионой и Драко, который тоже был отличной мишенью для любого врага, будут окружены членами Ордена. Северус и Ремус всё время будут находиться рядом с ним, как и Дамблдор, и большинство старших Уизли — только Молли, которая была беременна уже несколько месяцев, останется дома.

Даже Сириус настоял на том, чтобы оставаться рядом с Гарри — он и Ремус работали над маскировкой. Решив, что собака - это слишком очевидно, Ремус усовершенствовал иллюзию так, что Мягколап теперь был очень похожим на весьма крупного рыжего кота. А так как Живоглот хорошо известен в Хогвартсе, никто не станет приглядываться к рыжему коту рядом с Гермионой. Тем не менее, Гарри сильно переживал. Вокруг столько авроров! Всего одна ошибка, и Сириус будет схвачен!

- Да, не волнуйся ты так, - сказал крестный во время завтрака, взъерошив ему волосы. - Ничего со мной не случится.

- Будет безопаснее, если ты не станешь лезть на рожон, - решительно заявил Гарри и посмотрел на Ремуса и Северуса, надеясь, что они поддержат его. Он заметил, что Ремус выглядел так же взволновано, как и он сам, но лицо Северуса было, как обычно, непроницаемо. Однако оба промолчали.

- Гарри, - вздохнул Сириус. — Ничто не помешает мне защитить тебя. Если сегодня что-то случится — если Пожиратели Смерти нападут — для твоей защиты потребуются силы каждого из нас.

Ещё один взгляд на Ремуса и Северуса только убедил Гарри, что они чувствовали то же, что и Сириус. Несмотря на риск, они хотели, чтобы Гарри был окружён как можно большим количеством людей. Все трое были настолько солидарны в этом, что даже не препирались друг с другом как обычно, и Гарри смирился.

Около полудня все студенты Хогвартса начали пробиваться сквозь толпы людей, заполняющих трибуны, к недавно перестроенному квиддичному полю. Гарри, Рон, Гермиона, Джинни и Драко, в окружении членов Ордена и нескольких авроров, прошли через отдельный вход на главные трибуны, где их сопроводили в частную ложу на самом верху по длинной лестнице, которая шла вниз к рядам более дешёвых мест и наконец спускалась на само поле.

Как любое квиддичное поле - школьное - было окружено по периметру зрительскими трибунами, которые, из-за наплыва зрителей, пришлось магически увеличить. Теперь трибуны стали в два раза выше, билеты на нижние ярусы были самыми дешевыми, как предполагал Гарри, а на верхних располагались роскошные частные ложи. Почти все ряды были уже заполнены. Тысячи волшебников и ведьм беспорядочно сновали в поисках своих мест, периодически над полем разносились приветствия в адрес любимых игроков, взмывающих на метле к другим, уже кружившим в вышине. День был прекрасный — чистое небо, лёгкий ветерок - это казалось идиллией.

Сидя рядом с Северусом и Ремусом, на коленях которого с комфортом разлегся огромный рыжий кот, Гарри в изумлении разглядывал перспективу, открывшуюся перед ним. И хотя это был всего лишь отбор в Национальную Сборную, толпа напомнила ему Чемпионат мира по квиддичу, на котором он побывал перед четвёртым курсом. Он не мог представить, что на хогвартских трибунах когда-нибудь ещё будет так много людей — теперь, во время школьных соревнований, зрительские места будут казаться пустыми. Все учащиеся Хогвартса едва заполнили бы одну секцию трибуны.

- Убиться можно, — вырвалось у ошеломленной Гермионы. Она сидела сразу за Гарри, с Роном и Джинни. Драко, сидевший на один ряд ниже Гарри рядом с Чарли и Артуром Уизли, услышал её слова и обернулся.

- Просто ужас! — согласился он, удивив всех. Он действительно согласился с Гермионой? — Никто не сможет услышать радостные крики толпы, когда я выиграю у тебя в следующем матче, Поттер.

Когда Северус сообщил блондину, что ему также не удастся участвовать в отборе для Национальной сборной, поскольку связь с семьей Уизли делает его достаточно уязвимым, тот чуть было не впал в истерику. Примирить с этим фактом его смогла лишь забота и ласка Чарли. Хотя внешне поведение слизеринца мало в чем изменилось, от улыбок Чарли, он, казалось, таял.

Удивительно, но комментарий Драко помог Гарри немного успокоиться: это было так привычно, так знакомо — Драко Малфой высмеивал его квиддичные способности. Он ухмыльнулся сидящему внизу слизеринцу.

- Выиграешь у меня? — насмешливо произнес Гарри. — А тебе хоть раз это уже удавалось?

Блондин ухмыльнулся в ответ.

- Я всего лишь усыплял твою бдительность. Я собираюсь хорошенько пнуть тебя под зад на следующей игре. В этом году Кубок Школы получит Слизерин.

- Ха! — возглас Минервы удивил всех. Она сидела несколькими местами левее, рядом с Дамблдором, и тоже слышала их разговор. Она, Северус и Дамблдор были единственными учителями, сидящими со студентами Хогвартса. Они чувствовали, что более благоразумным будет находиться около Гарри. — Кубок Школы возьмет Гриффиндор.

Северус, склонившись вперед, быстро взглянул на неё.

- 50 галлеонов на то, что этого не случится, - сказал он, к невероятному восхищению Драко.

- Идёт! — согласилась МакГонагалл, и затем впилась взглядом в Гарри. — И вы выиграете этот Кубок, молодой человек!

- Конечно, мадам! — быстро кивнул Гарри, а потом бросил дерзкий взгляд на Северуса. — Ты держишь пари против меня?

Тот только пожал плечами.

- Я держу пари против Гриффиндора.

- Эй, это же Гэлвин Гаджен из Палящих Пушек! — взволнованно воскликнул Рон, привлекая их внимание. Все повернулись к полю, чтобы увидеть размытое пятно на метле. Всё больше и больше потенциальных Ловцов поднималось в воздух. Вскоре, несмотря на возможную опасность, все были поглощены волнующим предвкушением соревнования.

Ненадолго около их ложи остановился Министр в окружении авроров, поприветствовав сидящих дружеской улыбкой. Он снова спросил Гарри, не хочет ли тот передумать и попробовать себя на место Ловца Сборной, но отступил, когда его слова были встречены дюжиной недовольных взглядов. Извинившись, он продолжил путь к собственной ложе. Уже на своём месте Фадж воспользовался Сонорусом и поприветствовал всех присутствующих.

Повсюду были корреспонденты, лихорадочно фотографирующие Министра во время приветственной речи — и всё-таки Гарри не мог не заметить, что многие из камер были направлены на него. Северус придвинулся ближе, и Гарри заметил, что бедро супруга весьма ощутимо прижимается к его бедру, почувствовал жар, исходящий от его тела. Гарри боролся с желанием взять его за руку.

Не зная, как именно будет происходить отбор, Гарри удивился, когда правила первого раунда были объяснены толпе ликующих зрителей и игрокам. Более пятидесяти потенциальных Ловцов боролись за место в Национальной Сборной. Все игроки были готовы взмыть в воздух в любой момент, так же, как и пятьсот снитчей, которые предполагалось выпустить одновременно. Десять игроков, поймавших наибольшее количество снитчей, переходили в следующий раунд. Зрелище обещало быть по-настоящему захватывающим и азартным — и Гарри было ужасно жаль, что он не мог быть сейчас там — в воздухе, летающим вместе с другими.

Гарри обернулся и увидел сочувственную улыбку Рона. Он кивнул в ответ. Рыжик хорошо понимал его чувства, и от этого становилось легче на сердце.

Толпа неистово завопила, когда в воздух выпустили снитчи, и игроки, толпившиеся наверху, ринулись в погоню за крошечными мячами, пытаясь поймать их прежде, чем те успеют разогнаться. Гарри заметил, как Марси Элегар из Эпплбийских Стрел схватила сразу два снитча, спрятала их под рубашку, и погналась за следующими. А на другом конце поля Марко Галифакс из Фалмутских Соколов вылавливал снитчи собственной шляпой. Толпа, не умолкая, приветствовала своих любимых игроков, даже когда некоторые снитчи бомбами сваливались на зрителей, побуждая их поймать один или два.

Увлеченный волнующим зрелищем, Гарри был захвачен врасплох внезапной ослепительной вспышкой острой головной боли. На какое-то время у него перехватило дыхание, но во всеобщем шуме и гаме это осталось незамеченным. Зажмурившись от очередной болевой волны, Гарри постарался глубоко вдохнуть. На мгновение он ощутил сильный рывок, словно при перемещении с помощью портключа, и в то же время он продолжал чувствовать скамью, на которой сидел, и тепло Северуса рядом с собой, и это давало понять, что он никуда не перемещался на самом деле. Он всё ещё слышал вокруг рёв толпы и восклицания друзей, когда кто-то из игроков ловил всё больше и больше снитчей.

И, тем не менее, он видел что-то совершенно иное перед собой, чувствовал, как через его разум движутся чужие мысли. Вот он смотрит квиддич, а в следующее мгновение стоит на холодном, покрытом льдом поле в Северной Канаде, в сотнях миль севернее Йеллоунайфа.

- Люди, так далеко, - мысль прошла через его разум, холодная и чужая, и чуждый разум сосредоточился на странном символе, который возникал на земле, еле видимый в предрассветных сумерках.

Его разум вспыхнул снова, и теперь он находился посреди кукурузного поля в Небраске, и люди стали ближе, спящие поблизости в нескольких домах. Он ощутил голод, но снова сосредоточился на символе, вычерчивая его на земле.

Потом он оказался в центре Амазонки, вокруг кипела жизнь, воздух был влажный и тяжёлый, и голод снова усилился, вот только теперь он почувствовал поблизости не только людей, но и волшебников, магию. И снова, создав символ, он переместился, в одно мгновение пересекая временные пояса.

Теперь повсюду был только лёд, он был в самом низу мира, но символ, приведший его сюда, так же чётко и ярко горел на замороженной земле. А затем он оказался посреди Австралии и чувствовал жизнь на востоке в Элис Спрингс, где бок о бок жили волшебники и магглы. Его голод стал еще сильнее, и он быстро изобразил новый символ.

В глубине леса в Индонезии ему попался человек, громко кричавший, пока он целиком пожирал его, прежде, чем вычертить свой знак на земле. Полноводная река в Китае и пустые земли России отделяли его от людей, и его голод стал совсем нестерпимым, когда он нанес новую метку, думая лишь о последнем пункте назначения. Там должны быть волшебники — так много, сколько он захочет. Ему обещали.

Он мог учуять запах крови на земле Дарфура, когда оставлял там свой символ, и смертельный ужас в песках Египта, когда наносил знак в пустыне. А потом он устремился на север населённой волшебниками Европы, где его путешествие завершится, и голод будет утолён. Сначала юг Франции, а затем, наконец, Англия, где, как ему сказали, он сможет питаться, пока не сожрёт всех.

Гарри изгнал чужие мысли из разума, стараясь зафиксировать сознание в настоящем, там, где около него были Северус, Ремус, Сириус и все остальные, кто зовётся его семьёй и друзьями. Они всё ещё не отрываясь наблюдали за квиддичными игроками и сумасшедшей гонкой за снитчами, не подозревая о приближающемся к ним кошмаре.

Обводя взглядом пространство перед собой, он вслепую нащупал руки Северуса и Ремуса, и, схватив их, сильно сжал. Оба немедленно повернулись к нему, Сириус в кошачьем обличье закрутил головой по сторонам, чтобы узнать что случилось.

- Мы должны скорее увести отсюда всех, - сказал им Гарри, его голос был полон паники и уверенности в том, что катастрофа неотвратима.

- Гарри, что это? — немедленно спросил Северус.

А потом стало слишком поздно.

ЭТО появилось прямо посреди квиддичного поля. Никакие защитные чары были не в силах справиться с ним, потому что эта тварь существовала на земле задолго до волшебников. И всё же на каком-то глубоком, инстинктивном уровне каждый, кто видел это существо, точно знал, что перед ним воплощенное зло, древний демон из далёких забытых кошмаров.

Существо было таким же высоким, как и квиддичные трибуны, выше великанов из легенд. Его кожа была не чем иным, как тёмными движущимися тенями, делающими его очертания трудно различимыми — хотя у него было множество рук и уродливых двигающихся щупалец, из-за чего оно походило на гигантского кальмара. Но ни с чем нельзя было спутать эти кроваво-красные пылающие глаза, из которых вырывалось пламя, поджигающее траву поля; или огромный рот, заполненный рядами острейших зубов, как у акулы.

Ликующей толпе потребовалась всего секунда, чтобы разразиться криками ужаса, а затем люди спешно начали выбираться со своих мест, пытаясь убежать. Но бежать было некуда — все лестницы вели вниз, и в этот момент существо, заметив движение, потянулось к ним огромными когтистыми руками, схватило четверых человек и набило ими свою пасть. Ряды зазубренных зубов захрустели костями под холодящие кровь крики беспомощных жертв, и паника накрыла всё поле.

Авроры помчались вперёд через толпу, на бегу проклиная демона, но тьма, из которой состояла кожа монстра, поглощала заклинания, поэтому эффект от них был ничтожен. В конце концов, они стали посылать только Смертельное Проклятие, разочаровавшись в действенности любых других заклинаний — однако это лишь на пару секунд отвлекло существо от людей, а затем оно снова принялось выхватывать из толпы волшебников и ведьм и пожирать их.

- Мы обязаны сделать что-нибудь! — закричал он им, его глаза не отрывались от существа внизу и умирающих людей, перемалываемых в пасти монстра. Трава вокруг покраснела от крови. Лестница, ведущая вниз, на поле, была единственным путём из ложи, но Дамблдор и МакГонагалл взорвали отверстие в задней стене и занимались трансфигурацией лестницы, которая позволила бы всем спуститься с задней стороны трибун. Воздух звенел от оглушительных криков толпы и жертв демона.

- Гарри, мы ничего не можем сделать! — крикнул ему в ответ Ремус.

- Изгоните его! — закричал Гарри. — Это — демон! Кто-то должен знать, как изгнать его! Существуют заклинания, чтобы изгонять демонов!

Ремус схватил Гарри за плечи, когда тот снова начал вырываться.

- Гарри, это не просто демон — это один из старших демонов, один из старых богов. Нет заклинания, чтобы изгнать его. Только призвавший сможет отослать его обратно. Мы ничего не можем сделать!

- Мы должны выбраться отсюда, Гарри, - подтвердил Северус, схватив его за руку и таща к отверстию в стене, которое сделал Дамблдор. Остальные люди в других ложах видели, что делал директор и, в то время, как одни пытались подражать его действиям, другие вместо этого просто толпились в ложе, надеясь убежать по быстро трансфигурированной лестнице. Защита Хогвартса никому не позволяла аппарировать.

Северус и Ремус вышли вперёд, чтобы проделать больше отверстий на задней стороне стен — зная, что если не будет больше выходов, все будут задавлены в попытке спуститься вниз по одной лестнице. Даже Сириус снова принял человеческий облик — страх быть схваченным аврорами был перебит новым ужасом.

Но Гарри не мог оторвать взгляд от существа, всё ещё пожирающего людей; оно начало разламывать трибуны своими щупальцами, чтобы быстрее добраться до мужчин и женщин, пытающихся убежать. И дети — о, Боже! Гарри видел студентов Хогвартса, пытающихся спастись из своей секции так же, как и они — взрывая отверстия в задней стене. Но с ними не было Дамблдора и МакГонагалл — а другие учителя не владели такими же знаниями в трансфигурации. Вместо этого студенты пытались спуститься вниз по опорам трибун, отчаявшись спастись. Профессор Спраут заставила расти виноградные лозы со стороны опор, за которые можно было цепляться, спускаясь, а профессор Флитвик пытался отлевитировать ребят вниз на землю. Гарри даже видел, как некоторые спрыгивали вниз в отчаянии и теперь, искалеченные, неподвижно лежали внизу на земле.

Он не мог смириться с этим. Гарри нашел глазами авроров — те всё ещё бросали Смертельные Проклятья. Но от их заклинаний не было никакой пользы. Многие сдались и повернулись, чтобы убежать; некоторые собрали квиддичных игроков и убедили их помочь людям, посадив их рядом с собой на мётлы.

Гарри не понимал, почему никто не пытается изгнать существо. Существовало заклинание — он знал его — которое было всесильным. Гермиона рассказала о нём, хотя он никогда его не практиковал. В конце концов, невозможно практиковаться в изгнании демонов, не вызывая их. И Гарри знал — точно знал — что не может стоять здесь и ничего не делать, в то время как вокруг умирали мужчины, женщины и дети.

Он оттолкнул несколько широкоплечих фигур — Уизли, подумал он — и помчался к лестнице. Никто не препятствовал ему, когда он начал спускаться вниз — в конце концов, все остальные стремились в противоположном направлении, поднимаясь к открытым местам, пытаясь добраться до вершины трибун. Никто в своём уме не отправился бы вниз. Гарри не встретил сопротивления, и только неясно слышал голоса позади себя, в ужасе кричащие его имя.

Теперь он не был испуган, не было паники, лишь одна мысль горела в его голове. Это нужно прекратить — если не он, то кто сделает это? Почему никто не изгонит демона? Крики наполняли воздух, заглушая все остальные звуки. Это был Хогвартс — квиддичное поле, где он играл в свою любимую игру, где он боролся с Вольдемортом в прошлом году, где Глаз Одина взорвался в его руках. На мгновение ему показалось, что он видел двух воронов, летящих слева и справа от него, когда он мчался вниз по лестнице; два ворона направляли его вперёд, их грай поддерживал его, когда он ступил на траву поля и побежал к огромной твари, которая пожирала невинных людей.

Демон даже не заметил его, увлеченно ломая трибуну, чтобы добраться до своей добычи. Гарри поднял волшебную палочку. Смертельные Проклятья всё ещё вспыхивали в воздухе, без ущерба впитываясь в кожу существа, состоящую из теней.

Он почувствовал, как волна магии поднимается внутри, ощутил, как она кипит в его венах. Его тело дрожало, но палочка оставалась неподвижной. Громко, как только мог, он прокричал:

- Exsilium Regalis Numen!

Взрыв ослепительно белого света выстрелил из его палочки и ударил в грудь существа. Оно тут же уставилось на Гарри своими красными пылающими глазами, вопль гнева сотряс землю. Тварь пожирала его взглядом, окутанная белым сиянием, и Гарри почувствовал, как чудовищная сила проникает в его ум - демон сопротивлялся.

«О, Боже», - подумал Гарри, когда древний разум окружил его сознание, подавляя волю. Но его рука, держащая палочку, не дрогнула.

Когда Гарри схватил Северуса за руку и сказал ему, что они должны скорее вывести отсюда всех, тот почувствовал, как леденящий страх сковал его сердце. Они знали, или, возможно, предполагали, что однажды нечто подобное произойдёт. Но взглянув в полное ужаса лицо Гарри, Северус задался вопросом, а что если они серьезно недооценили проблему, с которой могли столкнуться?

Секунду спустя у него был ответ. В это мгновение посреди поля появилось существо, которое он немедленно узнал — а также понял, что надежда на спасение потеряна.

Внезапно он вспомнил разговор с Люциусом в январе, когда тот говорил о безумии Тёмного Лорда. Он сказал, что это безумие было каким-то другим, каким-то чудовищным, и теперь Северус точно понял, что имел в виду Люциус. Всего несколько вещей в мире могли быть действительно ужасными для Люциуса Малфоя — и это было одной из них. Это существо, одно единственное — могло уничтожить мир. Как можно вызвать такое — спустить это на беспомощных людей — не укладывалось в голове. В мире не будет уже никакой Англии, когда это существо пройдётся по ней, и тогда, конечно, даже Тёмный Лорд поймёт свою ошибку.

Дамблдор тут же начал действовать, собрав всех их и взорвав отверстие в задней стене трибуны, и начал вместе с МакГонагалл, используя их экстраординарные способности, трансфигурировать лестницу, которая позволит им спуститься с другой стороны. Быстро уловив смысл того, что они делали, Билл и близнецы придумали более быстрый способ спуститься и направили свою магию на трансфигурацию не лестниц, а столбов, по которым могли спускаться вниз те, кто был проворнее.

Северус и Ремус встали рядом с Гарри, защищая его, а Сириус снова принял человеческий облик и присоединился к ним, поняв, что им, возможно, придётся удерживать существо, если оно обратит на них внимание. Он знал, что Смертельные Проклятья, которые бросали авроры, окажут лишь отрицательный результат — но сильные Щитовые Чары, возможно, могли сдержать демона физически, пусть и ненадолго.

А затем он услышал, как Гарри спорит с Ремусом, крича, когда они оба пытались оттащить его ближе к отверстию.

- Гарри, мы ничего не можем сделать! — крикнул мальчику Ремус.

- Изгоните его! — закричал Гарри. — Это — демон! Кто-то должен знать, как изгнать его! Существуют заклинания, чтобы изгонять демонов!

Северус слышал, что Ремус объясняет Гарри ситуацию и добавил своё согласие:

- Мы должны выбраться отсюда, Гарри, - настаивал он, решив только, что нужно помочь оставшимся людям, спешившим отовсюду к отверстиям в задней стене трибун.

- Люпин! — закричал Снейп, подгоняя оборотня помочь ему сделать больше отверстий — их может раздавить поток людей снизу, если они не сделают что-нибудь. Идея Уизли о столбах была хороша — молодые волшебники и ведьмы могли легко съезжать по ним на землю.

Протянув назад руку, чтобы снова схватить Гарри и подтащить ближе к задней стене, он неожиданно ощутил пустоту. Резко развернувшись, Северус оттолкнул в сторону несколько человек, пытаясь увидеть, куда пошёл мальчик. Его сердце замерло от ужаса, когда он разглядел его, мчащегося вниз по лестнице к земле.

- ГАРРИ! — закричал он, и паника накрыла его. Что, во имя Мерлина, тот делает? Не думает же он, что справится с этим существом в одиночку — невозможно поверить, что можно сделать против демона хоть что-нибудь, если даже Дамблдор не использовал против него ни единого заклинания.

Его крик привлёк внимание остальных, обернувшихся вслед бегущему мальчику.

- Гарри! — закричали все — и Северус осознал, что терять ему уже больше нечего.

Это было совершеннейшее безумие, но он помчался вслед за мужем, расталкивая людей, которые всё ещё пытались пробиться к вершине трибуны — почему ни один из них не остановил мальчика, а ему мешали снова и снова? Он не может этого допустить! Не может позволить Гарри оказаться лицом к лицу с этим существом — не может позволить Гарри умереть.

А если Гарри умрёт — тогда Северус умрёт вместе с ним — сражаясь до последнего вздоха. Его чувство самосохранения, рациональность, логические доводы исчезли, и Северус бежал за своим супругом — и если это безумие было характерно для гриффиндорцев, тогда он умрёт как гриффиндорец. Судя по крикам знакомых голосов позади него, следующих за ним по пятам, он подозревал, что умрёт в хорошей компании.

Гарри достиг поля и помчался вперёд прежде, чем Северус успел добраться до конца лестницы. Вера снова проснулась в нём, едва он ясно услышал заклинание, которое бросил в существо Гарри. Каждый на поле для квиддича услышал его заклинание — звук голоса Гарри перебил даже крики ужаса, усиленный волнами волшебства, которое поднялось в теле мальчика.

Это была глупость, сумасшествие, чистейшее безумие — для существа этого заклинания было не достаточно. Это было не больше, чем детская сказка — волшебная легенда, в которую никто никогда не верил. Изгнание Короля — заклинание, которое проскальзывало в сегодняшних учебниках по истории лишь мимолётной сноской, поскольку реально оно не работало. Заклинание - которое, как говорили, имеет достаточную силу, чтобы изгнать что угодно из этого мира.

Но только, если произносящий заклинание был Королём.

Когда из палочки Гарри выстрелил ослепительно белый свет и ударил в существо, привлекая к мальчику внимание чудовища, кусочки мозаики в сознании Северуса соединились в четкую картину. Теперь он понял, что означало то, что Гарри мог использовать Глас Короля, когда никто больше не мог. Он понял, что означал королевский белый олень. Он понял, почему священные камни танцевали, когда Гарри дотронулся до них, или почему сама земля повиновалась его командам. Он понял, почему Чёрные вирмы поклонились ему, и почему гордые викинги Уинтерленда так радостно становились на колени в его присутствии. В этот момент он понял всё.

И в это же мгновение он понял, что всё это было совсем не важно — всё, что имело значение — это то, что древний демон повернулся и горящими глазами смотрит на волшебника, которого он любил, и достаточно лишь одного удара когтей этого монстра, чтобы всё было кончено. Существо передвинулось, подняло руки и взмахнуло щупальцами, чтобы ударить. Белый свет заклинания Гарри жёг его — проникал сквозь тени его кожи — но недостаточно быстро.

Крепко сжав свою собственную палочку в руке, Северус помчался вперёд ещё быстрее, боясь, что может не успеть добежать до супруга. Он уверенно поднял свою волшебную палочку.

- Protego Maximus! — закричал он и направил каждую частичку своей магии в сверкающий щит, который он сотворил между Гарри и существом.

Первый удар извивающегося щупальца, разбившийся о щит, был такой силы, что Северус едва удержался на ногах. Тут он услышал, как рядом с ним прокричал ещё один голос:

- Protego Maximus! — это Сириус Блэк бросил свой щит поверх щита Северуса, объединяя силу со слизеринцем. Вдвоём они сумели выдержать второй удар, сотрясший землю.

- Protego Maximus! — закричал третий голос, и теперь к их щитам присоединилась сила оборотня, идеально слившись с магией Сириуса; когда этот тандем присоединился к колдовству Северуса, тот понял, насколько сильна эта пара. Но энергия ударов, бьющих по их щитам, все нарастала, и Северус боялся, что даже с двумя мародёрами их магии будет недостаточно.

Внезапно к ним присоединились ещё голоса — Рон Уизли и Гермиона Грейнджер, которые не могли оставить своего друга перед лицом смерти. А затем он услышал Артура Уизли, поддержавшего сына, потом - близнецов, чья магия соединилась на уровне, на котором могли соединить магию лишь родные братья. Билл и Перси присоединились через мгновение, а потом Чарли и Джинни, и Северус, быстро оглянувшись, увидел рыжее море вокруг; все испуганные, но храбрые… такие храбрые перед этим существом.

А потом, невозможно вообразить, но к ним присоединился новый голос, полный ужаса, дрожащий, но достаточно сильный — Драко Малфой встал рядом с ними, возможно решив, как и Северус, что лучше умереть вместе с супругом, чем жить одному.

Удары стали теперь сильнее, и их щиты дрожали — даже магии стольких сильных волшебников было недостаточно — они были рядом, но не могли полностью объединиться, чтобы продержаться долго. Северус услышал, что МакГонагалл тоже присоединилась к ним, но даже её огромная сила магии не могла долго сдерживать сокрушительные удары, которые сыпались на них сверху.

А затем он услышал самый долгожданный голос — голос единственного мага, который мог бы иметь шанс в этой битве. Дамблдор встал рядом с ними и поднял палочку. Но он выбросил не щит.

- Iunctum! — прокричал он, и заклинание, брошенное им поверх всех остальных, через краткий миг вспыхнуло и соединило ручейки их магии в один прекрасный, объединённый поток. Отдельные щиты исчезли, сливаясь вместо этого в один огромный сияющий щит, который вспыхивал силой волшебства после каждого сокрушительного удара сверху.

Уверенные в своем единстве, они стояли на земле позади мальчика, который спасёт их всех, зная, что теперь — выстоят, несмотря ни на что.

Комментарий автора:

В самом начале, я честно собиралась написать простую любовную историю о принудительном браке — и ничего больше. Но пока я писала первую главу, неожиданно мне пришли в голову две довольно необычные сцены. Это была первая из двух. Я понятия не имела, как собиралась добраться до этого момента — Гарри, борющийся с монстром наподобие Ктулху, вместе со всей своей семьёй, которая закрывает его щитом — но я знала, что это будет то направление, в котором пойдёт моя история.

Конец, ли это? — спросите вы. Кульминация ли это? Нет, мне жаль, если вы этого ожидали. Скажем так, что это начало событий, перед которыми Гарри и Северус должны были оказаться. Я ведь предупреждала вас, что Волдеморт в конце концов будет очень зол и опасен.

Относительно этой сцены — Драко не было в моём первоначальном видении, но, должна сказать, что я очень полюбила этого блондина. Он не мог оставить Чарли. И, кстати, мне ужасно понравилась идея маскировки Сириуса под Живоглота.

Я усердно работаю над следующей главой — которая, кстати, пишется намного тяжелее, чем эта. Я решила выложить эту главу немного раньше, и вам придётся подождать, пока я работаю над следующей. Все части мозаики должны оказаться на своём месте.

Глава 60. Глас Короля.

Поддерживая над Гарри Поттером объединенный щит, они увидели тот момент, когда заклинание Гарри поглотило древнего демона, вызванного из другого мира, чтобы убить всех. Сияние палочки Гарри наполнило тело монстра, кричащего от боли так, будто сама Земля отторгала его. Яркий свет продержался ещё пару мгновений и угас, изгоняя из нашего мира страшное существо.

Когда опасность миновала, щит исчез, истощив бОльшую часть их сил. Они замерли, не отводя глаз от хрупкой фигуры волшебника, который спас их, и теперь стоял, так и не опустив палочку, а его красно-золотой гриффиндорский шарф развевался на ветру. Он дрожал — Северус и остальные могли видеть это — дрожал от шока. Также как и все. Каждый мужчина, женщина и ребенок на поле для квиддича замерли в тот момент — ужас так стремительно сменялся облегчением, что они были неспособны сделать что-то большее, чем просто смотреть. Несмотря на чрезвычайный хаос, царящий здесь за момент до этого, весь стадион, казалось, задержал дыхание.

Медленно Гарри опустил руку, и затем повернулся осторожным, выверенным движением, как будто опасаясь боли. Все взгляды на стадионе были направлены на него, все напряженно замерли. На лице Гарри было такое выражение, которого Северус никогда не видел прежде. Вместе с истощением от огромной потери магии, сотрясавшим его тело, в его глазах застыл ужас человека, погрузившегося в самую тьму и вернувшегося оттуда.

Гарри попытался сделать шаг в их сторону, но оступился от изнеможения. Над полем эхом пронёсся вздох, и все подались вперёд, как бы пытаясь помочь ему. Но именно Северус и Сириус успели подхватить его под руки. Поддерживая его с двух сторон, они быстро переглянулись и молча разрешили друг другу остаться рядом с Гарри. Северус мог видеть те же самые чувства в глазах Блэка, заполнившие его собственное сердце - страх, смятение, и огромную потребность защитить Гарри от того, что предстояло ему в будущем.

Когда Северус исследовал заклинание Глас Короля несколько месяцев назад, он сосредоточился только на современных источниках, рассказывающих как вожди и военачальники изменяли заклинание для своих целей, пока, наконец, кто-то не изобрел Империо, подарив новое непростительное миру. Он пропускал древние ссылки на заклинание, в которых говорилось, что сам Мерлин создал его для личного использования королём Артуром. В конце концов это была только легенда, как и упомянутый там же список других заклинаний, созданных Мерлином.

Но одно из этих заклинаний - Изгнание Короля — было широко известно по детским сказкам. Каждый волшебник в детстве слышал историю о великом монстре, угрожающем деревне, пока его не изгнал король специальным заклинанием, подвластным только истинному Королю Волшебного мира. Гарри, можно сказать, только что «вытащил меч из камня», и теперь понятия не имел, что это означает для всех тех, кто за ним наблюдает, что за глубокое чувство охватило их всех.

Вздох и движение толпы привлекли к себе внимание Гарри, и растерянные зеленые глаза расширились, глядя на тысячи магов, уставившихся на него.

Первое мгновение Гарри не реагировал, а затем в его глазах промелькнуло множество эмоций, среди которых ужас и горе были сильнее всего. Он покачал головой, как бы отказываясь от всеобщего внимания.

Опираясь на руки Северуса и Сириуса он выпрямился и повернулся к толпе лицом, пристально рассматривая наблюдающих за ним людей, притихших и ожидающих чего-то, что выведет их из шока. - Вставайте! - закричал он срывающимся голосом. — Тут полно раненых людей! Помогите им! Помогите друг другу! - Молодой человек, который не хотел власти, никакой власти, дал команду, и все на стадионе немедленно подчинились.

Его слова мобилизовали всех. Их окружил хаос, поскольку спасательные работы начались немедленно, под контролем и при участии авроров и Дамблдора. Один ряд трибун полностью разрушился, и люди не могли выбраться из под обломков; другие жертвы спрыгнули или упали с трибун и лежали, раненые, на земле. Лишь тем, кого сожрал демон, было уже не помочь.

Северус и Сириус вместе с Ремусом и остальными пытались вывести Гарри через толпу, по возможности помогая людям, но больше спеша вернуться в Хогвартс. Снова и снова люди хватали руки Гарри и целовали их, или пытались коснуться его лица, или волос, или шрама на лбу. Гарри, слишком опустошенный, чтобы как-то реагировать, просто шел вперед с помощью Северуса и Сириуса, оставаясь равнодушным к прикосновениям. Он слабо улыбался людям, но Северус был уверен, что мальчик не совсем понимал то, что здесь происходило.

Чем больше авроров и медиков из Св. Мунго прибывало через портключи, тем очевиднее было, что они должны провести Гарри в замок, поскольку само его присутствие скоро начнёт мешать проведению работ по восстановлению, раз вокруг него собралась такая толпа. Первоначальный шок прошел, и люди начинали реагировать на перенесённый ужас - некоторые рыдали, другие звали родных, пытаясь найти друг друга в толпе. Это напомнило Северусу тот хаос, который он увидел в конце прошлого года, когда вернулся в Хогвартс после сражения с Вольдемортом и взрыва Глаза Одина. Те события были очень тяжелы для Гарри, и Северус подумал с горечью, что мальчик просто обречен заканчивать каждый учебный год подобным образом.

Правда, учебный год еще не закончился, напомнил он себе. Зельевар был уверен, что после случившегося, жизнь Гарри снова совершила крутой поворот. Сплетни, неясные слухи, броские газетные заголовки - это ничто, по сравнению с тем, с чем Гарри столкнётся теперь. Он не сомневался, что каждый чистокровный, находившийся здесь, с детства знающий легенду о заклинании Изгнание Короля, понял смысл произошедшего. Информация о сегодняшнем происшествии распространится по всей планете в течение часа.

По мере осознания этого, сердце Северуса билось все сильнее. До этого дня весь мир хотел Гарри - насколько же хуже будет теперь? И как Северус сможет сдерживать их? Мысль об уходе Гарри была невыносимой.

Между тем им удалось пройти через ворота Хогвартса — сейчас они были открыты — людей отправляли в школьную больницу, прежде чем переправить в Св. Мунго. Они провели Гарри через зал, отведя его в отдельную комнату рядом с учительской, в ту самую комнату, в которой поженили Гарри и Северуса. Северус заметил сильную дрожь, сотрясающую тело Гарри, и как только они с Сириусом посадили мальчика на диван, Ремус завернул его в мантию, укрывая от холода, сопровождающего магическое истощение.

Все остальные разбрелись по комнате, Рон и Гермиона уселись прямо на пол у ног Гарри, чтобы находиться поближе к нему, а Северус и Сириус сели на диван по обе стороны от него. Близнецы заняли охранную позицию у двери, и через комнату Северус мог видеть, что Чарли успокаивает явно расстроенного Драко. То, что слизеринец присоединился к ним на поле, было удивительно - Драко не был храбрецом, и сделанное потрясло его.

Около двери Дамблдор и МакГонагалл тихо, но взволнованно о чем-то совещались. Они кратко переговорили с Артуром перед тем как обратиться к Северусу. - Мы вернемся как можно скорее, - сказал ему Альбус, бросив на Гарри пристальный взгляд, полный беспокойства. - Мы должны помочь студентам.

Северус понимающе кивнул. Честно говоря, это была и его обязанность — проверить, как дела у слизеринцев, но он не мог оставить Гарри.

- Мы сходим, - предложили Билл и Перси, видя его сомнения. Северус кивнул с облегчением. Оба были префектами, и знают достаточно для общения со студентами Слизерина. Вообще маловероятно, что кто-нибудь из Слизерина был ранен. Они сделали бы все, что только смогли, чтобы гарантировать свою собственную безопасность — ни один из них не попытался бы спрыгнуть с трибун.

Когда Альбус вместе со всеми покинул комнату, Северус понял, что сжимает руку Гарри, то ли пытаясь успокоить его, то ли сам стремясь успокоиться. Он всегда избегал демонстрации чувств при посторонних, и теперь не мог понять, почему поступил так. Это действительно было странно — но он не мог заставить себя отпустить ладонь Гарри.

А потом где-то вдалеке послышался звон колокола. Хмурясь, Северус оглядел комнату, проверяя реакцию Уизли. Он никогда не слышал подобного в Хогвартсе — так не звонил ни один из колоколов замка. Но никто больше не отреагировал на звук.

«Замечательно, - подумал он. - Теперь у меня галлюцинации».

Он смутно осознавал, что творится вокруг, и весьма отрывочно помнил их возвращение в Хогвартс. Он знал, что сидит на диване, и что кто-то накинул ему плащ или одеяло на плечи. Люди вокруг о чём-то говорили. Кто-то держал его за руку. А два ворона сидели на каминном портале, глядя на него. Когда хаос в его голове становился невыносимым, они каркали, и безумие отступало.

Было приятно слышать их хриплые голоса — хотя в этих звуках не было особого смысла. В действительности же вОроны вообще не должны разговаривать, им это простительно.

Гарри с любопытством разглядывал руку, держащую его ладонь. Это была сильная рука, ласковая и надежная одновременно. Аккуратная и изящная, решил он, отмечая блеклые желтые и буроватые пятна на кончиках пальцев. Он чувствовал уплотнение на ладони и внутреннем крае большого пальца. Оно могло появиться от рукоятки меча — у него было так же после занятий фехтованием. В целом, это была очень хорошая рука, и Гарри решил, что ему нравится, что она его держит. Она приносила чувство защищенности, придавала сил, если вдруг истощатся его собственные. Так же как и карканье, она, казалось, сдерживала темноту. И размышления об этой руке успокаивали.

Он внимательно разглядывал пятна на пальцах и гадал, отчего они могли появиться. Возможно краска - в начальной школе он рисовал пальцами, и помнил, что пальцы окрашивались в разные цвета. Но он был уверен, что рисование пальцами — совсем не взрослое занятие, а рука определённо принадлежала мужчине. Нет, пятна скорее всего от чего-то ещё, возможно от компонентов для зелий.

Изумление наполнило Гарри. Это рука Северуса держала его. А значит, Северус сидит рядом — и кто-то еще, поскольку он чувствовал теплоту руки, обнявшей его плечи.

Он поднял голову — да, Северус сидел около него и держал его за руку у всех на виду — пристально разглядывая пол, словно там были написаны ответы на все вопросы. Повернув голову, он увидел Сириуса с другой стороны, и подумал, что что-то о этом факте должно встревожить его.

Оглядев комнату, он увидел ещё несколько знакомых лиц — Рон и Гермиона сидели на полу у его ног. С какой стати они были на полу, Гарри не понимал. Волшебники могли трансфигурировать стулья, в конце концов он видел, как Дамблдор делал это несколько раз. Некоторые из Уизли были тоже там - кроме Молли, конечно. Молли была беременна. Гарри слабо улыбнулся этому. Он ясно помнил Рона, бьющегося головой о стену и повторяющего, что родители не должны были так поступать.

Около дюжины домовых эльфов стояли у стены, в тени. Он улыбнулся Добби, который, казалось, терпеливо ждал пока его вызовут. Когда эльф заметил его улыбку, он немедленно исчез и вновь появился прямо перед ним. По щелчку его пальцев рядом возник маленький столик, заполненный шоколадом и пирожными, а также на нем появилось все, что нужно для чая, и тыквенный сок. Мгновение спустя эльф исчез и вновь появился в тени, у стены комнаты. Как странно, подумал Гарри, что они все просто стояли и ждали. Словно почетный караул, решил он.

И затем, где-то далеко, как будто глубоко под землей, Гарри услышал звон, низкий и раскатистый. Это был странный звук, показавшийся ему знакомым, хотя он никогда не слышал такого прежде. Быстро взглянув на двух воронов, он заметил, что те сидят, склонив головы в сторону, с интересом к чему-то прислушиваясь. Гарри решил, что они выглядели очень самодовольными — если такое вообще возможно для птиц.

Кто-то вложил кусок шоколада в его руку — не ту, которую все еще держал Северус. Гарри машинально поднес кусочек к губам и откусил немного. Он любил шоколад. Это всегда напоминало о Ремусе, и он нашел глазами оборотня. Конечно же, тот присел около Сириуса, с большой плиткой шоколада в руках, и похоже только что отломил кусок, чтобы дать Гарри. Он задавался вопросом, почему Люпин выглядел настолько взволнованным — ведь он, наконец, излечился. Больше никаких полнолуний.

Шоколад таял во рту и успокаивал — волшебная вещь, шоколад! Гарри попытался собраться с мыслями. Северус все еще держал его руку. Это было хорошо. И Сириус все еще сидел около него, держа руку на его плече. Это было тоже хорошо, но все же.. разве Сириус не… должен быть котом? Или собакой? Живоглот! Сириус, как предполагалось, был Живоглотом…потому что, Гермиона действительно любила своего кота…

Гарри мельком взглянул на Гермиону. Она тоже ела шоколад и казалась обеспокоенной — все выглядели настолько взволнованными! Это было странно. Кто-то кричал?

Вороны снова подали голоса, и на сей раз он определенно расслышал слова, убеждающие его успокоиться. Он посмотрел на них, нахмурившись. «Я же совершенно спокоен», подумал он отчаянно. Он просто сидел, ел шоколад и держал за руку своего профессора зельеварения. У Северуса были действительно прекрасные руки, особенно теперь, когда он подумал об этом.

В это время оба ворона засмеялись, и Гарри сжал руку Северуса сильнее, обидевшись. У него действительно были прекрасные руки, даже если они запачканы компонентами зелий! И прекрасный голос, как тающий шоколад, который Гарри так любил. И у него были красивые глаза — когда он не сердится — хотя даже в такие моменты, они были привлекательны. И его нос - он впился взглядом в двух воронов. Кто бы говорил! У обоих были довольно крупные клювы.

У Северуса было действительно прекрасное тело, хотя он видел совсем немного, в тот момент, когда тот переодевался в домашнюю одежду. Один из воронов закаркал снова, и Гарри задумался об этом на мгновение. Да, возможно он мог бы попросить Северуса снять всю свою одежду, чтобы он мог увидеть его целиком. Это должно было быть интересным. Конечно, на то чтобы расстегнуть все пуговицы ушло бы много времени — Северус очень любит пуговицы! Однако, он может попросить Гарри о том же самом, а тот совсем не уверен, что хочет раздеваться вообще перед кем-либо. Насколько он помнил, тётя очень неохотно мыла его в детстве, приговаривая, насколько уродлив этот малыш. Вряд ли с возрастом что-то изменилось.

Колокол зазвонил снова, и Гарри вздохнул. Такой странный звук, столь глубокий и сильный - он был уверен, что звон доносится издалека.

Звук открывающейся двери напугал его, и он нахмурился, когда его руку отпустили и перестали обнимать за плечи. Жаль. Он так наслаждался подаренным комфортом. Кто-то закричал — довольно громко, но намного больше его заинтересовал тот факт, что Рон и Гермиона встали с пола и заняли места Сириуса и Северуса около него. Оба крепко сжали его ладони. Это было хорошо. Казалось, сегодня все стремятся держать его за руки, он не мог припомнить, было ли такое раньше. Возможно это его день рождения? Или Рождество? Ему действительно нравилось Рождество, а последнее Рождество было лучшим в жизни.

Вороны звали его, и Гарри поморщился. Он не хотел возвращаться, но они настаивали. Гарри почувствовал, как сознание проясняется.

Министр Фадж был в комнате вместе с многочисленной группой авроров. Северус и Артур Уизли кричали на Фаджа, оспаривая его аргументы. Гарри проследил, куда направлены палочки авроров. Сириус! Сириус стоял в центре комнаты, уставившись на них, Ремус закрывал его собой, и Гарри мог видеть дикие, испуганные глаза оборотня.

Сириус! Мысли Гарри прояснились окончательно, поскольку он вспомнил все события этого дня. Он убрал мысли о демоне на второй план, зная, что сосредоточься он на них - снова выпадет из реальности. Вместо этого Гарри сконцентрировался на том, что сделали остальные — они оградили его. Все они. Они стояли около него на поле, перед всем Волшебным миром, и защищали его. А это означает, что Сириус Блэк оказался перед толпой без маскировки.

- Вы думаете, что я возьму вину на себя! - Фадж кричал на Северуса, разве что не плюясь от гнева. - Я не стану этого делать! Это не было моей ошибкой! Арестуйте его! - Он указал пальцем на Сириуса, и Гарри понял, что это означает. Он арестует известного убийцу Сириуса Блэка и возложит ответственность за события этого дня на него.

Один из воронов зашептал, и Гарри понял, что министр также сделает всё возможное, чтобы обвинить всех их — включая Дамблдора — за то, что они предоставляли кров преступнику. Чтобы спасти себя, Фадж подставит их всех.

- Он рисковал своей жизнью, чтобы защитить Гарри! - кричал Северус в ответ, защищая Сириуса. - Если вы арестуете его, или сделаете что-либо, что причинит Гарри боль, толпа просто разорвёт вас!

- Нет! - зарычал Фадж. - Я не позволю свалить все на меня! Арестуйте его! Арестуйте их всех! - Он кричал теперь на авроров, которые выглядели очень неуверенно. Гарри искал глазами Шеклболта, но не видел его. Зато здесь был Старк, который задумчиво прищурился. Неизвестно было, на чьей стороне этот аврор, но Гарри верил в его благородство.

- Я сомневаюсь, что мистер Поттер хочет, чтобы мы… - начал Старк, но Фадж не дал ему договорить.

- Вы работаете на меня! Не на Поттера! - отрезал он. - Я - Министр Магии!

- Но то заклинание, которое он использовал, - возразил Старк. - Все говорят, что он…

- Мне плевать, кто он! - взорвался Фадж. - Он все еще должен соблюдать закон! - В то время как он продолжал кричать, остальные встали, прикрывая Сириуса, а Джинни и Драко заслонили Гарри. Гарри также видел домовых эльфов у стен комнаты, сжимавших свои крошечные лапки в кулаки и ожидавших чего-то.

- Корнелиус! - голос Дамблдора, вернувшегося вместе с МакГонагалл, сорвался на крик. - Что всё это значит? - беглый осмотр комнаты красноречиво ответил на этот вопрос.

Фадж впился взглядом в старого волшебника.

- Я здесь, чтобы арестовать Сириуса Блэка. Вы предоставляли кров известному преступнику в стенах Хогвартса.

- Вы не можете свалить вину за сегодняшнее фиаско на кого-то ещё! - прервал его один из близнецов, ещё сильнее разозлив Фаджа, который снова начал кричать, требуя ареста Сириуса, несмотря на протесты Дамблдора и остальных. Авроры выглядели действительно неуверенно, не зная, как поступить, глядя то на Фаджа то на Дамблдора, как будто сомневаясь, кого же им теперь слушать.

- Мы должны что-нибудь сделать! - прошипел Гарри Рону и Гермионе. - Мы должны вытащить Сириуса отсюда. Интересно, помогут ли домашние эльфы?

- Другое заклинание, Гарри, - прошептала Гермиона, привлекая его внимание. Она пристально и сосредоточенно смотрела на него. - Глас Короля, Изгнание Короля. Ты помнишь другие заклинания из этой группы? Авроры ищут только одно оправдание, чтобы не подчиниться, одно юридическое препятствие, чтобы не повиноваться Фаджу.

Юридическое препятствие? Гарри понял, какое заклинание Гермиона имела ввиду - Закон Короля. Но оно, как предполагалось, изменяло все законы. С какой стати она решила, что у него хватит на это сил?

- Гарри, - прошептала Гермиона. - Если другие заклинания у тебя сработали, это тоже получится. Почему нет? Они не выходили у нас с Роном. Они удаются только тебе.

Конечно он должен был попробовать. Жизнь Сириуса была в опасности. Хотя, возможно, этого будет не достаточно — как простой закон может остановить авроров?

Удивительно, но пока он размышлял, Драко протянул руку и схватил его за запястье. Гарри с недоумением уставился на блондина.

- Если ты сделаешь это, Поттер, - спокойно сказал слизеринец. - Это подтвердит то, что они пока только подозревают. Ты понимаешь это, не так ли?

Он действительно не понимал. Его мозг явно работал неправильно. Но одно он знал точно. - Я должен спасти Сириуса, - сказал он просто. Правда, он не был уверен, сможет ли вообще произнести это заклинание — тело болело так, как будто он пробежал марафон. Когда плащ упал с его плеч, Гарри начал дрожать, возможно он был в намного худшей форме, чем ему показалось. Тем не менее, Драко отпустил его, присоединяясь к Рону, Гермионе и Джинни, защищающих друга, когда они подошли к Фаджу и остальным.

Гарри поднял свою палочку, и, несмотря на истощение, почувствовал, как волшебство концентрируется в нем. А когда он заговорил, его голос был громким, как будто магически усиленным.

- Lex Legis Regalis! - произнёс он, заставив всех обернуться к нему в шоке.

Краем глаза он увидел, как пламенный свиток появился в воздухе, но он не отводил взгляд, сосредоточившись на Сириусе, который стоял в центре комнаты, бледный и дрожащий. - Сириус Блэк — невинный человек. Преступление, в котором его обвинили, и за которое заключили в Азкабан, было совершено Питером Петтигрю, все еще спокойно живущим в Волшебном мире. Министерство больше не будет преследовать Сириуса Блэка, или выдвигать обвинения против любого, кто помог ему. Да будет так!

Его слова были записаны огненными буквами на горящий свиток. И когда наконец он закончил заклинание, тот свиток рассыпался на множество копий, большинство которых немедленно исчезло в неизвестном направлении. Осталась только одна, опустившаяся по воздуху прямо в руки поймавшему её аврору Старку. Гарри старался не шевелиться, зная, что если он попытается двинуться — выйти вперёд или отступить назад — то упадёт в обморок. Звон вдалеке теперь стал громче.

Даже Фадж молча ждал, когда Старк прочтет свиток. Министр выглядел испуганным, такого выражения на его лице Гарри никогда не видел прежде. Все другие авроры смотрели на Старка, ожидая от него ответа, чтобы понять, как им реагировать.

Было что-то почти ликующее в глазах Старка, когда он наконец дочитал. Он передал свиток Дамблдору. - Здесь печать белого оленя и тройной короны. Вы - старший член Визенгамота, директор. Выполнение закона, в конечном итоге, Ваша ответственность. Но ни я, ни мои люди не нарушим приказ с этой печатью.

- Что? - завопил Фадж с негодованием. - Вы не можете это сделать! Я Министр Магии!

Старк только посмотрел на него.

- Вы не имеете полномочий в этом вопросе.

Фадж повернулся к Дамблдору с недоверием, как будто желая услышать опровержение. Дамблдор только пожал плечами.

- Это старая магия, Корнелиус, старейшая из всех. Я предлагаю Вам сконцентрировать свои усилия на устранении ущерба на поле, а не сваливать вину на кого-то еще. Говорят, что для того, кто не подчинится этой печати, последствия будут ужасающими.

- Но, но, но! - протестовал Фадж.

Старк схватил его за руку.

- Ну, министр, мы нужны в другом месте. Оставим этих людей в покое. - Все авроры поклонились Гарри и вместе с министром вышли из комнаты. В момент, когда дверь захлопнулась за ними, ноги Гарри не выдержали, и он упал.

Рон и Гермиона поймали его, все остальные сделали стремительное движение вперед, чтобы помочь ему встать. В момент его усадили на диван, двое друзей сели рядом, остальные собрались вокруг него, пытаясь осмыслить произошедшее. Дамблдор все еще сжимал свиток в руках.

- Альбус? - тихо окликнул его Сириус. Он тоже стоял рядом с Гарри, держа в объятиях Ремуса. Они оба выглядели неуверенно и смущенно.

- Похоже, Сириус, с тебя только что сняли все обвинения, - спокойно ответил Дамблдор. — Ты вновь свободный человек. - Его слова шокировали двух мужчин, и, игнорируя все поздравления от Уизли, они долго смотрели в глаза друг другу.

Оцепенев, Гарри смог только слабо им улыбнуться, когда они повернулись, одновременно произнеся слова благодарности. Он, честно говоря, понятия не имел, кто был более смущен этим поворотом событий. Всё изменялось так быстро, что он не успевал реагировать. Он снова пристально посмотрел на воронов, услышав колокольный звон.

Все внезапно заговорили — каждый пытался понять, что произошло. Некоторые вспоминали историю какого-то ребёнка и Короля Волшебного мира. Гарри почти не слушал, поскольку Гермиона вспоминала список заклинаний, которые она, Гарри и Рон выучили в прошлом году.

- Но история говорит, что Король может изгнать что угодно! - внезапно воскликнул Рон. - Это означает, что Гарри может изгнать Сами—знаете—кого! Одно заклинание — и он исчез!

Это завладело вниманием Гарри, и он сосредоточился. Вороны начали громко каркать, прыгая на каминном карнизе и размахивая большими черными крыльями.

- Директор, - тихо позвал он. Дамблдор немедленно подошел ближе, поставив стул так, чтобы сесть непосредственно перед Гарри. Альбус взял его за руку, и юноша был благодарен за теплоту. - Я могу изгнать его?

Внимательный взгляд голубых глаз Дамблдора задержался на нем, и Гарри понял, сколько силы и мудрости заключено в этом человеке. - Тот демон не принадлежал нашему миру, и не имел никакой защиты против твоего заклинания. Но даже несмотря на это, он боролся и сопротивлялся. Вольдеморт, все же волшебник, хотя и очень злой, и принадлежит этому миру, как бы то ни было. Он будет сопротивляться намного сильнее.

Директор не ответил на вопрос Гарри. Даже в таком состоянии он это понял.

- Я могу изгнать его? - спросил он снова.

Что-то мелькнуло в глазах Дамблдора.

- Ты понимаешь, насколько ты силён? - спросил он мягко.

- Начинаю, - признал Гарри неохотно. Ему не хотелось думать о значении собственной власти, или о том, что он использовал заклятия, которые больше ни у кого не получались.

Дамблдор кивнул. - Я думаю, ты не понимаешь, насколько силён Вольдеморт, - сообщил старик. Это всё ещё не было ответом, но Гарри кое-что понял. Вольдеморт мог сопротивляться заклятию и был, как минимум, столь же силён, как он сам. Но тем не менее, если был шанс…

- Ещё не время! - кричали вороны. - Не время!

- Не время, для чего? - спросил Гарри, посмотрев в их сторону. - Мне ещё не время умирать? Он убьёт меня, если я попробую, или у меня всё получится ценой собственной жизни? Предполагается, я именно это сделаю? Умру, чтобы остановить его?

Он слышал всхлипы и крики протеста вокруг себя, но обратил внимание лишь на Дамблдора, сильно сжавшего его руку в своих ладонях.

- Гарри, с кем ты говоришь? - потребовал ответа старик.

- Вороны, - объяснил Гарри, игнорируя тревогу в глазах Дамблдора. - Они говорят, что ещё не время. Это - то, что я, как предполагается, сделаю? Умру, изгоняя его?

- Нет! - закричал Дамблдор, напугав юношу. — Я не верю в такой исход! Ты рождён не для этого. Ты слишком важен для этого мира и должен ещё многое сделать. Твоя сила растёт. Это не время… Для вашего противостояния. Не сейчас, только когда ты будешь готов.

- Вы верите в это? - спросил Гарри. - В то, что в этом мире есть место для меня? - Сейчас он не был в этом так уж уверен, не ощущая связи с реальностью. И он боялся, что как только его ум прояснится, весь ужас от сделанного сегодня обрушится на него.

Глаза старика странно блеснули, когда он поднял голову, как будто прислушиваясь к чему-то.

- Гарри, - спросил он, - ты слышишь звон?

Пораженный, Гарри нахмурился. Краем глаза он увидел, что и Сириус и Северус странно реагируют на этот вопрос. Он медленно кивнул головой.

- Да. Что это? - Вороны вновь успокоились.

- Это - Зов, Гарри, - объяснил Дамблдор. - Я тоже его слышу. Как и многие волшебники во всем мире. Это началось сразу после того, как ты использовал заклинание на поле. Он вызывает нас.

- Вызывает нас, куда? - спросил Гарри.

Дамблдор только пожал плечами.

- Я пока не знаю. Мы узнаем, когда придет время. И когда мы ответим на этот вызов, ты узнаешь ответ на свой вопрос. Ты узнаешь, где твоё место в этом мире.

Гарри тяжело вздохнул, понимая, что это единственный ответ, который он получит. И, возможно, это потому, что ответа не было. При всей своей мудрости, Дамблдор знал далеко не всё.

Оглянувшись по сторонам, он увидел взволнованные лица Уизли, у Гермионы слёзы застыли в глазах, но она всё равно ему улыбалась. Ремус выглядел спокойно и решительно, а в довольных глазах Сириуса не было ожесточения, как будто он знал, что всё, так или иначе, будет хорошо. А взгляд Северуса, стоявшего слева от Дамблдора, был таким, что Гарри показалось, что мужа терзает жестокая боль. Как было бы хорошо вновь сесть рядом с ним и подержаться за руки.

- Я устал, - прошептал он.

Дамблдор похлопал его по плечу.

- Я тоже так думаю, мой мальчик. - Старик бросил беглый взгляд на остальных в комнате, как будто обдумывая следующее решение. - Давайте поселим Гарри, Рона, Гермиону и Джинни в моей башне. Слишком много чужих в замке сегодня. И Драко, тебе лучше всего сделать также. Я слышал, твои родители прибыли, и я не думаю, что было бы мудро встретить их без сопровождения. Мы все еще не знаем всех данных о сегодняшнем нападении.

После этих слов, все зашевелились, и несмотря на истощение, Гарри не возражал, когда Сириус и Северус поставили его на ноги, выводя из комнаты. Он шел вперед между ними, не обращая внимания на то, куда они шли, только понимая, что они двигались наверх. Когда он понял, что не сможет сделать ещё шаг, Ремус, все еще невозможно сильный, взял его на руки и нес остальную часть пути. Гарри был так истощен, что даже не чувствовал смущения.

В конечном счете его усадили на длинный диван в офисе Дамблдора.

- Чарли, - сказал директор, - Вы остаетесь с ними. Остальные необходимы в другом месте.

Северус и Сириус запротестовали, сидя рядом с Гарри. Он попытался сосредоточиться на том, что говорил Дамблдор. Старик хмурился, обдумывая их слова.

Затем он тяжко вздохнул. - Рабочие, которые построили поле для квиддича, использовали все возможные заклинания, чтобы препятствовать разрушениям и повреждениям трибун. Зрительским местам нельзя было нанести ущерб с помощью волшебства. Но никому не приходило в голову сделать их невосприимчивыми к физическим повреждениям. Есть еще люди, пойманные в ловушку в разрушенных нижних ярусах, и нам нелегко найти их, используя волшебство. Мы могли бы использовать ваше обоняние, Сириус и Ремус. Очевидно единственные доступные спасательные собаки принадлежат магглам и в настоящее время используются для других бедствий. И Северус, есть много раненых, а у Поппи не хватает зелий, чтобы лечить их. Ей необходима помощь.

- Идите, - сказал Гарри всем троим, зная что те не хотят оставлять его. Они неуверенно посмотрели на него, но он только покачал головой. - Всё что мне нужно — это сон. Нет никакого смысла оставаться возле меня, когда есть люди, которым необходима ваша помощь.

Они нехотя согласились уйти с остальными.

- Вызови того эльфа, чтобы он принёс зелье, - сказал Северус. - Выпей его перед сном.

Он ещё не договорил, когда Добби появился около него, держа нужное зелье в лапках.

- Добби здесь! Добби принёс зелье дорогого хозяина Гарри! Добби - хороший эльф!

Улыбаясь, Гарри взял флакон у Добби.

- Смотри, - тихо сказал он Северусу, открыл крышку и выпил зелье. - Теперь, иди и помоги людям.

Когда мужчина кивнул и неохотно вышел вслед за другими из башни, Гарри лёг на диван. Он знал, что Гермиона укрыла его мантией, и где-то рядом запел Фоукс. Песня феникса нахлынула на него, гармонируя с далёким звуком колокола. Гарри заснул.

Примечания автора.

Я только что закончила писать, так что прошу прощения за опечатки, хотелось поскорее выложить главу. Не знаю сколько раз я её переписывала. Другие версии были слишком мрачными. Надеюсь, я исправила это, не исказив суть повествования. Изначально это должно было быть двумя главами, но я так и не смогла выбрать, где её разделить, так что оставила одну.

Если вас смутили довольно сумбурные мысли Гарри, его здравомыслие было нарушено после встречи с главным демоном (да, это определённо отсылка к творчеству Лавкрафта)

Объяснения о воронах и заклинаниях, которые использует Гарри, и их значении, прозвучат в следующей главе. Я также поясню про звон, и почему не все в комнате его слышат.

И, как многие догадались, я решила вопрос о Сириусе сразу — он проявил себя перед волшебным миром. Кто считает, что Фадж уйдёт в отставку?

Глава 61. Зов

Когда Гермиона закончила укутывать его, Гарри уже спал. Его до сих пор била дрожь, и девушка наложила Согревающие чары на мантию, надеясь, что это поможет ему. Гарри находился в глубоком шоке, но сейчас лучшим лекарством для него был сон. Гарри всегда легко восстанавливался. Он сможет справиться и с этим.

Гермиона подошла к Рону и села рядом. Домовой эльф принес огромный поднос с чаем и бутербродами, и Рон вручил ей чашку — заварка, молоко и никакого сахара — так, как она любит. По соседству расположились Драко и Чарли, нежно обнимая друг друга, а Джинни сидела на полу, прижавшись к ноге брата. Ведь она тоже нуждалась в покое после всего пережитого.

Она задумчиво разглядывала Драко. Ей было трудно до конца понять, что сегодня сделал слизеринец. Его неожиданная храбрость на квиддичном поле удивила всех и вызвала всеобщее восхищение в клане Уизли. Всего час назад, она сама видела, как все члены её семьи, включая Рона, радостно хлопали его по плечу. Драко был растерян и не знал, как реагировать на такое проявление чувств. Было очевидно, что собственная храбрость потрясла его самого, и он не знал, что ему делать с этой лавиной одобрения. Джинни сомневалась, что его когда-либо в жизни хвалили собственные родители.

Теперь он сидел, тесно прижавшись к боку Чарли, а тот крепко обнимал его за плечи. Казалось, Драко оцепенел, лицо его было очень бледным и задумчивым. Но взгляд, которым он словно пытался рассмотреть что-то внутри себя, говорил о том, что парень погружен в глубокие раздумья. И Джинни задавалась вопросом, какие мысли роятся в его голове? Как он воспринял события прошедшего часа? Сама она не знала, что и думать обо всем, хотя у нее было гораздо больше опыта встреч с неведомым, поскольку она давно дружила с Гарри.

- Вы думаете, он понимает? - понизив голос, чтобы не разбудить Гарри, спросил Драко. И напрасно, потому что, по мнению Гермионы, благодаря зелью профессора Снейпа, он еще долго не смог бы осознавать происходящее вокруг.

- Не уверен, что я сам понимаю, - признался Чарли.

Драко нахмурился и посмотрел на Рона и Гермиону.

- Вероятно, вы оба не видите в этом ничего странного? - спросил он.

Гермиона обменялась взглядом с Роном. С одной стороны, Драко был прав, но, тем не менее, произошедшее не укладывалось даже в их головах. На этот раз Гермиона устранилась от ответа, предоставив такую возможность Рону. Она подозревала, что ее собственный взгляд на вещи был серьезно искажен маггловским воспитанием, и понимала, что не стоит рассуждать о том, о чем она имеет весьма смутные представления, а для слизеринца оно является очевидным. Все они говорили о легенде, известной им с детства, а Гермиона о ней не слышала. И она не сомневалась, что и Гарри - тоже.

- Я не назвал бы это нормальным, - ответил Рон. - Обнаружить, что твой лучший друг… ну, ты понимаешь, несколько выходит за рамки обычных представлений.

То, что твой лучший друг… - Гермиона нахмурилась. Они подразумевали «короля». Это слово было у всех на устах, даже авроры намекали на это. А во время их долгого пути от квиддичного поля к замку абсолютно незнакомые люди пытались дотронуться или поцеловать Гарри и называли его так же. Еще были заклинания — ее аналитический, развившийся в маггловском мире, разум отказывался понимать, что те, изучаемые ею заклятия, предназначались единственному — избранному магу. Когда она, Рон и Гарри пытались использовать их, она решила, что Гарри просто имеет больше магической силы для их выполнения. Ей даже в голову не приходило, что их неудачи с этими заклинаниями могут означать нечто большее.

- Что это за легенда, о которой вы все говорите? - спросила она.

Все, перебивая друг друга, принялись просвещать ее в этом вопросе — даже Драко — хотя у каждого была своя версия, несколько отличающаяся от других. Рон настаивал, что король из легенды был одет в багрянец и золото — цвета Гриффиндора, а Драко твердил, что он был облачен в изумрудный и серебро — цвета Слизерина. Джинни спорила с обоими, говоря, что события происходили на несколько веков раньше основания Хогвартса, когда самих Гриффиндора и Слизерина еще и в проекте не было.

Но несмотря на разногласия, они согласились с тем, что успешное использование волшебником заклинания Изгнание Короля, всю историю указывало на то, что он и есть истинный Король Волшебного Мира. Все, рожденные волшебниками, безоговорочно верили в это.

- Волшебный мир? - с нажимом произнесла Гермиона. - Это британская легенда, верно?

Но Драко покачал головой.

- Нет, я слышал такую же легенду во Франции, Греции и Испании.

- В Египте и Румынии есть похожая легенда, - согласился Чарли. - Билл говорил, что египетская версия истории древнее на тысячу лет. Различные ее варианты отличаются в подробностях, но основные моменты одинаковы везде.

- Но печать, возникшая на том пергаменте - белый олень и тройная корона — говорит о британском происхождении легенды, - спорила Гермиона.

Чарли несогласно покачал головой.

- Белый олень присутствует в мифологии различных народов всего мира. Это популярный персонаж в культуре Венгрии. А в Египте была тройная корона, наряду со стандартной двойной.

- Из того, что вы мне рассказали, следует, что не только британские волшебники будут сходить с ума по Гарри, - сокрушенно вздохнула Гермиона. - Получается, что и остальная часть мира собирается последовать их примеру.

- Бедный профессор Снейп, - неожиданно заметил Драко.

Все недоуменно обернулись к нему.

- Снейп? - переспросил изумленный Рон. - Ты хотел сказать, бедный Гарри?

Но Драко только пожал плечами.

- Поттер уже привык к этому безумию, — заметил он. Гермиона поняла, что с точки зрения слизеринца, это выглядело именно так, но она, также, знала, насколько такое представление далеко от истины. Драко не знал Гарри достаточно хорошо, чтобы понять его истинные чувства. - Но профессор Снейп теперь оказался словно между молотом и наковальней. Я имею в виду, что на Поттера и раньше был высокий спрос, а теперь его ценность повысилась на несколько порядков. Да наемные убийцы в очередь будут выстраиваться, чтобы избавиться от профессора Снейпа!

- Убийцы! - потрясенно вскрикнули все четверо в унисон, а затем с опаской поглядели на спящего Гарри. Он не пошевелился.

- Убийцы? - гораздо тише повторил Рон. - Проклятье, о чем ты говоришь?

Драко недоверчиво посмотрел на них, ведь для него смысл был очевиден.

- Возможность жениться на Мальчике-который-выжил, - ответил он. - Поттер сейчас — самый желанный жених в мире.

- Он уже женат, - отрезала Гермиона.

Драко согласно кивнул.

- Поэтому и потребуются убийцы, - объяснил он. - Люди убивают и за меньшее.

- Никто не станет убивать профессора Снейпа, - отрезал Чарли.

Драко хмуро взглянул на него.

- Ты так говоришь, потому что веришь во врожденное благородство людей, или потому что уверен, что профессор Снейп сумеет защитить себя?

- И то, и другое, - немного подумав перед ответом, заявил Чарли.

Драко только пожал плечами.

- Я верю только во что-то одно.

- В природное человеческое благородство? - с надеждой произнесла Джинни, сидя на полу.

Но Драко только покачал головой, отрицая такую возможность. Слизеринец верил в худший вариант. И, по мнению Гермионы, проблема была в том, что, кажется, он был прав. Он имел свою точку зрения на мир, и она начинала понимать, что во многом его взгляд оказывался более верным. Гриффиндорцы были склонны смотреть на мир через розовые очки.

В глубоком молчании они съели несколько бутербродов с чаем. Все смертельно устали, выполнение заклинаний на пределе возможностей отняло у них много сил. И теперь во время этой небольшой передышки, мысли Гермионы вновь вернулись к событиям на квиддичном поле. В каком-то оцепенении она прокручивала в воображении страшные картины того, что совершило неведомое существо.

- Как вы думаете, погиб кто-нибудь из студентов? - неожиданно произнесла Джинни, озвучив мысль, которая всем им не давала покоя. Никто не знал ответа, да и не мог узнать, пока они находились в башне Дамблдора. Но пока это место - единственное, где они могли чувствовать себя в безопасности. Поскольку слишком много людей стремилось к Гарри.

- Наверное, было несколько раненых, - ответил ей Чарли. - Но я не думаю, что там много смертельных случаев. Те зрительские сектора почти не пострадали.

- Интересно, что делает мой отец в замке? - задумчиво произнес Драко. Под взглядами, обращенными к нему, он лишь пожал плечами и продолжил. - Думаю, все мы считаем, что нападение — дело рук Вы-знаете-кого. И все же… - он замолк, словно не желая закончить предложение.

- И все же, ни один из детей Пожирателей смерти не пытался избежать сегодняшнего состязания, - закончила за него Гермиона, предполагая ход его мыслей. Насколько она знала, на стадионе присутствовали все без исключения слизеринцы.

- Мой отец зол на меня, - заметил Драко. - Но я хотел бы думать, что он попытался бы спасти меня, если бы смог, - казалось, он сильно сомневался в этом, и Чарли обнял его крепче. Драко лишь вздохнул и положил голову ему на плечо. - А может и нет, - признал он.

Гермиона вздрогнула, осознав, что он чувствует, допуская такие мысли о своем отце. Ей было почти жаль слизеринца.

- Может он не знал, - предположила она, не веря тому, что сейчас пытается обелить Люциуса Малфоя. Удивительно, но Рон сжал её руку в немом одобрении.

И опять все замолчали, размышляя о своем. Гермиона поглядывала на Гарри, проверяя, не проснулся ли он. Фоукс сел в изголовье кровати Гарри и пел ему свою целительную песню, которая, как и зелье профессора Снейпа, отгоняла ночные кошмары. Девушка не могла не думать, о том, каким хрупким выглядит ее друг. Они с Роном были ровесниками, но Гарри внешне казался намного моложе. Он никогда не станет таким высоким и крепким, как Рон, благодаря «заботам» Дурслей, как считала Гермиона. И тогда как взгляд его временами походил на взгляд мудрого старика, она точно знала, что юноша абсолютно неискушен во множестве вещей, обыденных для других людей. Даже Рон, который вроде бы должен был воспринимать его на равных, видел в нем младшего брата. И Гермиона грешила тем же самым.

Младший братишка, призванный судьбой на роль Короля Волшебного Мира, размышляла Гермиона. И все они, без рассуждений, последовали за ним, как рыцари-вассалы, когда он умчался вершить то, что считал своим долгом. Это было невыносимо трудно — охранять Гарри от опасностей, которые он с неизменным упорством находил на свою голову.

- Так … Люпин и Блэк, - неожиданно произнес Драко в тишине, удивив их всех. - Помните - когда это случилось? Они были весьма горячи!

Все посмотрели на Драко, как на ненормального — к тому же у Чарли в глазах зажегся огонек ревности при этих словах. Через мгновение Гермиона поняла, что раньше Драко только слышал об отношениях Ремуса и Сириуса, но никогда сам не видел Сириуса Блэка.

- Что? - невинно пожал плечами блондин. - Я никогда не слышу интересных сплетен. Вы все замолкаете, когда нехороший слизеринец входит в комнату.

- Так ты считаешь их горячими? - настойчиво переспросил Чарли.

- Черт, да, - ухмыльнулся Драко. - Ты ведь знаешь, я был помолвлен с Блэком.

- Знаю, - прорычал Чарли. Драко только лукаво улыбнулся ему, казалось, совершенно не жалея о своих замечаниях. Чарли огляделся, встал и потащил Драко за собой. - Простите, мы вас покинем ненадолго, - сообщил он всей компании и затем вновь поволок усмехающегося Драко к незаметной двери позади стола Дамблдора, за которой скрывалась лестница, ведущая наверх.

Джинни хихикала, прикрываясь ладошками, а Гермиона отчаянно старалась не засмеяться вслух. Бедный Чарли, думала она. Драко был невозможен! Она уже почти начинала любить невыносимого слизеринца.

Рон закрыл лицо руками и тревожно стонал.

- Боже! Они сейчас сделают это в спальне Дамблдора! Так нельзя!

Бывали дни, когда Гермиона спрашивала себя, как её угораздило влюбиться в главного скромника семьи Уизли - ну хорошо, хуже был только Перси. Но это обещало быть очень интересным — момент, когда целомудрие Рона все же даст трещину. И она с огромным нетерпением ждала этого.

Было уже довольно поздно, когда Гарри очнулся от своего глубокого сна на диване в кабинете Дамблдора. Колокольный звон взывал все настойчивее, возвращая его обратно, в реальный мир, и он, дрожа от остатков усталости и истощения, сел. По темноте, царившей за окнами, Гарри понял, что сейчас ночь, и, окинув взглядом башню, заметил Рона и Гермиону, прикорнувших на диванчике, неподалеку от него. Драко и Чарли крепко спали на другом диване, а Джинни свернулась калачиком в мягком кресле рядом с ними. Даже Фоукс спал на своей жердочке, спрятав голову под крыло.

Зов колокола нарастал, и Гарри поднялся, понимая, что обязан ответить на этот призыв. Он все еще не понимал до конца, как это будет, но опасности не ощущал. Даже принуждение, которое он чувствовал, не пугало его, казалось, так было нужно.

Тихонько встав, чтобы никого не разбудить, он направился к винтовой лестнице, ведущей вниз. Он думал о том, где сейчас Северус с остальными — скорее всего продолжают спасать пострадавших, несмотря на поздний час. После прошлогоднего сражения он был без сознания, но по рассказам друзей знал, что спасательные работы продолжались на другой день, и шли почти всю следующую неделю, пока последний спасенный не был отправлен в госпиталь Св. Мунго. В этот раз у них тоже были разрушенные зрительские трибуны, да и множество раненых требовали заботы.

Добравшись до конца лестницы, Гарри ничуть не удивился, когда заметил Дамблдора, идущего к нему по длинному узкому коридору, из центральной части замка. Старик выглядел усталым, но глаза его мерцали. И он тоже не был удивлен, увидев Гарри.

- Ты знаешь, куда идти? - спросил Дамблдор. Это было скорее утверждение, чем вопрос, но Гарри все равно ответил.

- Стоунхендж, - произнес он, удивляясь сам. - Из Ваших слов я понял, что призваны будут волшебники всей Земли. Тогда почему Стоунхендж? Почему что-то столь британское?

- Ты - британец, мой мальчик, - резонно заметил Дамблдор. - Куда же им ещё созывать всех?

Гарри шагал по коридору рядом с Дамблдором.

- Вы взволнованы, - заметил он, ощущая магическую силу директора. Несмотря на очевидное истощение, старик почти дрожал от нетерпения.

- Это — живая легенда, мой мальчик, - поведал ему Дамблдор. - Это так увлекательно, стоять на пороге неизведанного в мои годы.

- Вы знаете, зачем мы туда идем? - спросил Гарри. Он был в полнейшем неведении. Единственное, в чем он был уверен, то, что он должен отправиться в Стоунхендж — все остальное представлялось смутным.

Дамблдор пожал плечами.

- Ты встретишься с другими, - просто ответил он. - Ты увидишь всех призванных.

- Вы знаете их? - вновь спросил Гарри.

- Некоторых, - кивнул Дамблдор. - Многие - это члены Международной Конфедерации Волшебников. Но также будут те, кого я не знаю — свежие силы. И те, кто не склонен присоединиться к нам - или любой законной организации, собственно говоря.

От этих слов Гарри почувствовал, как мороз пробежал по коже.

- Волдеморт тоже будет там.

Дамблдор остановился и серьезно взглянул на него.

- Да, Гарри, - произнес он. - Думаю, его тоже призвали. Но я могу обещать тебе, что нынешним вечером ты будешь в безопасности. Сегодня никто не поднимет на тебя руку, даже Волдеморт. Запомни, кто бы что не говорил тебе, что бы не происходило, по крайней мере этим вечером не будет никакого насилия.

Немного успокоившись, Гарри кивнул и продолжил свой путь рядом с Дамблдором. Спускаясь по многочисленным лестницам Хогвартса, освещенным только редкими факелами, он вдруг заметил, что вдоль стен выстроились толпы домовых эльфов, взирающих на него со странным выражением в глазах. Они, казалось, ждали какого-то приказа, малейшего намека, что он в чем-то нуждается. Гарри без особого удовольствия смотрел на эту процессию — за все время его пребывания в Хогвартсе, он не видел эльфов нигде, кроме кухонь. Обычно они не показывались на глаза, не будучи вызванными.

Дамблдор тихо засмеялся и похлопал его по плечу.

- Ты привыкнешь к этому, мой мальчик, - заверил он. - Мне было далеко за сорок, когда я начал видеть их.

Гарри обескуражено уставился на старика.

- Они невидимы? - спросил он, почти боясь ответа.

Дамблдор кивнул.

- Подожди, скоро ты научишься видеть, чем занимаются призраки, когда думают, что их никто не видит. Мне было далеко за пятьдесят, когда я стал видеть их, даже когда они невидимы, но ты, я полагаю, научишься гораздо раньше.

Гарри побледнел от такой перспективы. Это внушало ему беспокойство, тогда как Дамблдор довольно беспечно воспринимал такие вещи. Он не хотел становиться таким же могущественным, как директор — такая возможность пугала его. У Дамблдора были десятилетия мудрости, чтобы отточить свои магические силы, а у Гарри было сиротское детство, до сих пор влияющее на его решения. Внезапно ему ужасно захотелось спрятаться от мира в своей комнате в подземельях. Перед ним расстилался предначертанный путь, полный немыслимых возможностей, но он страшился этого.

Дамблдор снова ободряюще похлопал его по плечу.

- Мы не можем избежать нашей судьбы, Гарри, - мягко сказал он. - Нет ничего постыдного в том, чтобы бояться.

- Опасаться, - поправил его Гарри. Как мог он, осиротевший сын Джеймса и Лили Поттеров, которые желали ему нормальной жизни, получить такую судьбу? Это казалось несправедливым, и часть его хотела сбросить с себя бремя спасения мира. Но где-то глубоко все настойчивее звонил колокол.

Дамблдор привел Гарри к одному из тайных, малоизвестных проходов, так как до сих пор в замке было полно народа, и кроме того, авроры охраняли центральные ворота. У выхода их ждал Добби, вжавшийся в каменную стену замка, в своих крошечных лапках он держал что-то темное. Его уши задрожали от нетерпения, когда он увидел Гарри и сунул ему в руки темный предмет.

Это был тот самый — василисковый плащ, подаренный ему Северусом. Он с благодарностью улыбнулся маленькому домашнему эльфу, одеваясь, и чувствуя при этом странное успокоение, словно не одежда, а руки Северуса обнимали его.

- Спасибо, Добби, - произнес Гарри.

Добби дернул себя за уши и радостно кивнул.

- Добби счастлив служить хорошему Мастеру Гарри.

Кивнув Дамблдору, Гарри последовал за ним к озеру. Луна, хоть и не полная, ярко светила в совершенно безоблачном небе. Оба волшебника могли видеть достаточно хорошо, чтобы идти по тропинке вдоль берега, уходя все дальше от замка, за границу защитного барьера Хогвартса. Ничто не тревожило озерную гладь, даже гигантский кальмар этой ночью был необычно тих. Несколько раз Гарри показалось, что он различает белый силуэт Хедвиг, летящей над ним, поэтому ему пришла в голову мысль — неужели сова будет следовать за ним всю дорогу до Стоунхенджа? И еще он жалел, что рядом нет Рона и Гермионы.

Гарри размышлял, что будет делать Северус? Когда он придет в башню, чтобы проведать, и не найдет его там, будет ли он беспокоиться? Он смутно помнил, как мужчина держал его за руку сегодня утром; и на квиддичном поле Северус прикрывал его, впрочем, как и всегда. Насколько ему было бы спокойнее, если бы он был здесь вместе с ним.

Они миновали защитный барьер Хогвартса, и Дамблдор выжидающе посмотрел на Гарри. Тот глубоко вздохнул, пытаясь найти в себе силы, чтобы двигаться дальше. Все менялось — все уже изменилось. Он чувствовал, что может уже никогда не вернуться в мир, который считал своим, несмотря на гарантии Дамблдора, что у него все еще было свое место в этом мире. Он уже не мог быть так уверен.

Но вместе с тем, он также знал, что не может бежать от своего предназначения. Звон колокола был неустанным, становясь все громче и громче, а притяжение к Стоунхенджу стало в этот момент нестерпимым. Он должен быть там — по крайне мере Мироздание так считало - а кто он такой, чтобы бросить вызов воле Мироздания?

Он посмотрел на Дамблдора и неохотно кивнул. С характерным хлопком оба они аппарировали далеко на юг, к равнинам Солсбери, к древнему кругу камней, взывающих к Королю.

-------------------

Примечание автора:

Я хочу попытаться начать сегодня вечером новую главу — скоро вы ее увидите.

Также, появилось еще больше фанарта во всемирной Сети!

Aoeiya прекрасно нарисовала Ремуса, Сириуса, Гарри и Северуса в образе чибиков. Это невероятно симпатично! Спасибо, Aoeiya! Вот ссылка: aoeiya . deviantart . com / art / HP-THE-MARRIAGE-STONE-2-67403843

А Rice-Ball47 создала прекрасный портрет Джулиуса Снейпа (с розой и змеей!). Я считаю это весьма интересным, что Джулиус вдохновляет так много художественных работ - учитывая, что роль ему досталась совсем небольшая. Может быть, я еще верну его в других сценах. Ссылка на эту работу: rice-ball247 . deviantart . com / art /Julius-Snape-67538149

Спасибо всем моим рецензентам! Наряду с почти 6 тысячами обзоров, страница, где выкладывается эта история, зарегистрировала 1.1 миллиона посещений, что просто шокирует меня!

Но больше всего Гарри удивил сам памятник. Он видел раньше фотографии Стоунхенджа, но сейчас это место выглядело совсем не так, как он ожидал. Это не были древние развалины, как на снимках. Стоунхендж, также как и Хогвартс, представал перед глазами магглов лишь руинами. Но Гарри видел его во всем великолепии — все камни находились на своих местах: целые и крепкие. Тонкая оградительная верёвка, окружавшая памятник и не позволяющая магглам пересекать земляной вал, который окружал камни — исчезла, и во рву, обрамлявшем его, появился ряд горящих факелов, образуя пламенный круг, освещавший камни мерцающим светом.

Гарри сразу почувствовал, как его непреодолимо тянет к огромному Пяточному камню, который располагался напротив разрыва в земляном валу, словно обозначая место входа в каменный круг. Гарри успел сделать несколько шагов, прежде чем понял, что Дамблдор направился в противоположную сторону. В это время появлялись и другие волшебники и ведьмы, и все направлялись к разным местам в круге. Гарри неуверенно посмотрел на Дамблдора, старик лишь улыбнулся ему:

- Ступай, мой мальчик, - твердо сказал он, кивая в сторону огромного камня. — Каждому - своё.

Гарри охватила глубокая печаль, когда он понял, что подразумевал Дамблдор. Он снова был один — ему предназначено особое место, которое надлежит занять именно сейчас. Дамблдор крепко сжал его руку.

- Я не знаю, что тебе откроется этой ночью, Гарри, - спокойно сказал он, и его голубые глаза блеснули за стёклами очков. — Но на самом деле ты не один. Все, кто любит тебя - всегда с тобой. Не забывай об этом.

Кивнув, Гарри сжал в ответ руку старика и отвернулся. Колокол звонил всё громче, призывая войти в круг.

Расстояние до Пяточного камня и внешний каменный круг были гораздо больше, чем он предполагал. Внутренний круг камней был намного меньше. В мерцающем свете факелов Гарри видел, как мужчины и женщины занимали места вдоль внешнего круга, стоя в свете факелов и с благоговением рассматривая всё вокруг под порывами ветра. Он не мог не задаться вопросом — что ему предстоит: Дамблдор полагал - что узнать нечто важное.

Его взгляд привлекла большая тень от холма, простиравшаяся так далеко, что доходила до маггловского шоссе. Он вздрогнул, увидев это, и ему пришла в голову мысль, что это было одновременно место Силы и Смерти. Высоко наверху, в ночном небе, Гарри видел чёрные силуэты двух кружащих воронов, и снова задался вопросом, почему он сейчас здесь.

В то время как магглам путь к главному камню казался лишь вытоптанной тропинкой, для Гарри это была хорошо обозначенная дорога из белых камней. Едва ступив на них, он почувствовал, как волна энергии прошла сквозь его тело, и на какую-то долю секунды он увидел сверкающие линии Силы, лучащиеся во все стороны из центра огромного каменного сооружения, сияя так же, как во сне сияла паутина на земле.

Гриффиндорец задрожал и сильнее укутался в плащ. Воздух был прохладен и сладок, аромат травы и недавно прошедшего дождя окружали его. Звёзды яркими бриллиантами сверкали на небе, хорошо видимые вдали от огней маггловских городов. Камни стояли в тенях лунного света и света факелов, танцующего на их поверхности.

Ему снились они, понял он, эти линии Силы. Он мог почувствовать их глубоко внутри и понимал, что они не просто перекрещивали Англию, а скорее окружали Землю, создавая единую структуру. На краткое мгновение он почувствовал связь со всем - прошлым и настоящим, объединённым в этом поле магии. Он предположил, что, может быть, сегодня ему надлежало узнать именно это?

Он стоял там, в тени Пяточного камня, пристально глядя на валуны перед собой. Справа и слева от него, вдоль окружности земляного вала, в тишине, среди великолепных каменных столбов, стояли волшебники и ведьмы, замершие в ожидании.

Теперь, ощущая силу, текущую через землю, он также чувствовал что-то ещё. Половина круга по правую сторону от него ощущалась совершенно по-иному, чем левая сторона. Heожиданно он понял, что ощущает разделение на добрые и злые силы — мужчины и женщины с правой стороны были добрыми, а те, что слева — злыми. Он посмотрел в сторону горящих факелов с левой стороны. Здесь было что-то не то. Справа круг был почти полностью заполнен — несколько сотен волшебников и ведьм стояли, ожидая его, и только несколько мест в кругу пустыми пятнами показывали, что кто-то отсутствовал. Но переведя взгляд на левую сторону, Гарри увидел там намного больше пустых пятен — крайне мало магов занимали свои места.

Может быть остальные отказались прийти, задумался Гарри. Там, в самом центре левой половины круга, он смог ощутить тёмную магию и задрожал, поняв, что именно почувствовал. Там стоял Волдеморт — уже ожидающий его. Но по какой-то странной причине он прибыл один. Неужели во всем мире было так мало темных волшебников, призванных колоколом?

Но, несмотря на обилие пустых мест, тёмная половина не ощущалась слабой — совсем нет. От неё веяло такой же силой, как и от правой стороны.

Гарри в замешательстве нахмурился. Здесь было что-то, чего он не понимал. Он посмотрел направо — так много светлых волшебников. И все же что-то было не так — возможно, он неправильно оценивает, что хорошо, а что плохо? Стоит ли разделять эти понятия, есть ли абсолютное добро или зло? Он понял, что запутался.

А затем колокол неожиданно смолк, и Гарри почувствовал, словно весь мир затаил дыхание. Зов прекратился — те, кто собирались прибыть, уже прибыли. Все ожидали его, и он теперь понял, что должен пройти по кругу, встать перед каждым, кто ответил на Зов, судить и быть судимым.

Никакая сила на земле не заставила бы Гарри выбрать левую сторону первой, поэтому он сразу повернулся направо и шагнул вперёд, начав длинное путешествие по огромному кругу, чтобы узнать все — что бы это ни было.

Первый волшебник, к которому подошёл Гарри, был незнаком ему — это был старый маг, чьи глаза были белыми из-за слепоты. Но в тот момент, когда Гарри встал перед ним — он почувствовал силу старика. Тот обладал сильной и древней магией, вызывающей уважение, и был частью элиты этого мира. Несмотря на слепоту, волшебник улыбнулся юноше и назвал ему своё имя. Гарри перешёл к следующему месту в круге.

Одного за другим Гарри приветствовал волшебников и ведьм, которые ждали его. Вскоре ему стало понятно, по какому критерию они были вызваны сюда — точно так же, как студенты Хогвартса были самыми сильными из их поколения в Англии, эти люди были самыми сильными волшебниками и ведьмами в мире. Все эти люди походили на Дамблдора — молодые и старые — все излучали такую сильную энергию, которую обычные маги даже не могли себе вообразить.

Они прибыли со всех концов мира, но каждый по-английски называл Гарри свое имя и место, откуда был родом. И Гарри оказался прав, когда засомневался, действительно ли всем им присуща абсолютная доброта — что это не так, читалось во взглядах и ауре вокруг них — рядом с некоторыми мальчик чувствовал себя настороженно и неуютно. Возможно, лучше, думал он, назвать их Светлыми волшебниками — но светлый не обязательно означает хороший.

Не все из них были ему незнакомы. Он сразу узнал Николаса Фламеля, когда подошёл к нему — очень старый волшебник выглядел точь-в-точь как на карточке от шоколадной лягушки. Фламель счастливо пожал Гарри руку, когда представлялся.

- Мне так жаль, что у Вас были такие проблемы из-за моего камня, дорогой Гарри, - извинился старик. — Если бы я знал, что от него будет столько проблем, я уничтожил бы его ещё несколько столетий назад.

Гарри поспешил уверить его, что нисколько не обижен.

Также среди волшебников был мистер Олливандер, который таинственно улыбнулся ему и сказал:

- Разве я не говорил, что нам стоит ожидать от Вас великих свершений, мистер Поттер? - он выглядел чрезвычайно довольным, произнося эти слова.

Потом Гарри улыбнулся, узнав бабушку Невилла Августу Лонгботтом, и авторитет неуклюжего гриффиндорца значительно вырос в его глазах. Значит Невилл действительно из магически сильной семьи, и, возможно, однажды однокурсник перерастёт свою стеснительность. К удивлению Гарри пожилая женщина приветствовала его одобрительной улыбкой и удовлетворённо кивнула головой.

- Вы справитесь, - решительно произнесла она, и Гарри был ей очень благодарен за поддержку.

Дамблдор стоял точно в центре полукруга, и теперь Гарри смог почувствовать уровень силы тех волшебников, и он точно понял какое место занимал директор Хогвартса в этом мире. На правой стороне не было больше ни одного волшебника, более сильного, чем директор, и глубоко внутри Гарри чувствовал, что здесь, вероятно, также не было никого более хорошего. Мгновение он колебался, а приблизившись к нему, бросил быстрый взгляд назад на противоположную сторону большого круга, туда, где его ждала Тьма. Волдеморт стоял прямо напротив Дамблдора, являясь его прямой противоположностью. Гарри вздрогнул, представив, куда должен потом направиться.

- Мы не равны с ним, мой мальчик, - сказал ему Дамблдор, когда заметил направление его взгляда.

- Так не должно быть, - заспорил Поттер.

Но Дамблдор покачал головой.

- Ты поймёшь, когда доберёшься до той стороны.

Гарри содрогнулся от этой мысли — он не хотел проходить по той части круга. Казалось безумием сделать это — остановиться прямо перед Волдемортом. Даже самые сильные в мире волшебники и ведьмы смотрели в сторону Темного Лорда настороженно и нервно. Но Дамблдор только улыбнулся Гарри, стараясь успокоить.

- Сегодня вечером не будет никакого насилия, - напомнил он ему. — Магия, созвавшая нас сюда — очень древняя и могучая — она не допустит того, чтобы это место было осквернено.

Гарри неохотно кивнул и продолжил свой путь вперёд, чтобы пройти оставшуюся часть Светлого круга.

Он узнал и ещё нескольких волшебников и ведьм, правда только имена — удивительно, но многие из них были на карточках в шоколадных лягушках, и он внутренне улыбался, думая, что, похоже, сейчас перед ним ожившая энциклопедия «Кто есть кто в Волшебном мире».

Одна из ведьм особенно привлекла его внимание - молодая девушка, которой на вид было не больше пятнадцати лет. Она была ослепительно красива, с эбеновыми волосами и экзотическим кофейным оттенком кожи, очень необычным в Британии. Её потрясающие зеленые глаза, немного светлее, чем у него самого, восхищенно вспыхнули, когда он остановился перед ней. Его взгляд сразу приковало тяжёлое, богато украшенное ожерелье, лежащее у нее на плечах, словно широкий воротник - оно было выполнено из чистого золота и инкрустировано лазуритами и другими драгоценными камнями. Большой золотой анх висел на груди поверх ожерелья. Он сразу узнал в ней Царицу-Фараона Египта, Нитокрис.

Она улыбнулась и, пожимая ему руку, ненадолго задержала его ладонь в своих.

- Я должна поблагодарить Вас, Гарри Поттер, - сказала Нитокрис, поразив его своими словами.

- Поблагодарить меня? — нахмурился Гарри. Он знал, что в последнее время о них двоих ходили слухи, но не понимал их причины. Ведь он не давал никакого повода для подобных сплетен. Если бы было хоть что-то, он бы помнил.

Девушка таинственно ему улыбнулась, и он успел заметить, как глаза её хищно блеснули.

- Я — законный Фараон Египта, но когда мой отец умер, мои дяди вступили на престол. Они стали управлять Египтом, а не я. Они мне сказали, что это потому, что я — женщина и недостаточно сильна, чтобы управлять нашей землей — что никто не станет слушать меня, - она многозначительно оглядела стоящих в круге волшебников и ведьм. — Но теперь, стоя здесь, я что-то ни одного из них здесь не вижу. Ни один из моих дядей или их людей не были призваны сюда сегодня. Только я была призвана — только у меня есть достаточно силы, чтобы услышать Зов. Вы показали мне моё законное место в этом мире и, вернувшись завтра домой в Египет, я всё изменю. За это я Вас и благодарю.

Услышав её слова, Гарри понял, что, оказывается, призыв был не только ради него: то, что он должен был узнать — это не только его место в этом мире. А места всех, кто был созван — все они теперь осознают, какое положение они занимают в иерархии силы, и какие обязанности ложатся на их плечи. Здесь были и лидеры, и военачальники, и целители, и учителя, и мастера различных искусств. Этот единственный момент, вероятно, всех их изменит — некоторых немного, других — очень сильно, как ту молодую девушку.

Нервничая всё больше и больше, Гарри неохотно двинулся к концу правой половины круга. Глубоко вздохнув, он подошёл к первому волшебнику в Тёмной половине и встретился взглядом с красными глазами вампира. Гарри инстинктивно напрягся, готовый в любую минуту к схватке или бегству. Когда мужчина медленно улыбнулся ему, Гарри увидел за губами острые клыки.

- Не могу не задаться вопросом: помогут происшедшие перемены моим людям или уничтожат их, - сказало существо.

- Перемены? — нахмурился Гарри. Вампир не пытался на него напасть и, несмотря на то, что его сила отличалась от других, ощущать которые он привык, мальчик не чувствовал угрозы.

- Такое событие, как сегодняшний призыв, предполагает, что произойдут большие перемены — перемены, которые полностью изменят мир, известный нам, - ответил вампир. — Некоторые говорят, что это событие возвещает о конце света или о начале нового, - он кратко взглянул на черную тень, находящуюся в середине Темной половины круга. — Я старательно пытался удержать своих людей подальше от конфликта, но, возможно, я больше не смогу оставаться нейтральным.

По телу Гарри пробежала дрожь, когда он понял подтекст того, что сказало ему тёмное существо. Это был вампир — воплощенное зло, о котором рассказывали жуткие истории. И он только что сообщил Гарри, что до этого момента был нейтрален в этом конфликте, как и его люди.

- Чью сторону вы примете? — спросил Гарри.

Красные глаза вспыхнули в свете факела.

- Полагаю, что это будет зависеть от того, что каждая из сторон потребует взамен.

Это были очень важные слова, и Гарри решил, что раз рядом нет никого, кто может подсказать как себя повести - будет правильным положиться на свою интуицию.

- Я не попрошу у вас ничего, что вы не захотели бы мне дать, - он знал, что его предложение будет больше, чем Волдеморт когда-либо может предложить.

Вампир склонил голову.

- Я запомню это, Гарри Поттер.

Гарри с тревогой пошёл дальше. Место рядом с вампиром было пустым, и всё же, сделав короткую остановку около него, Гарри почувствовал там нечто, какое-то присутствие, некую силу, хоть ни волшебник, ни ведьма это место не заняли. И он был прав — место не было пустым, скорее просто не занято. Существовало что-то, что сдерживало эту силу здесь, в этом мире — что-то, использующее эту энергию. Гарри понял, что пустые места на другой стороне круга ощущаются так же.

Он пошёл дальше и вдруг оказался лицом к лицу со своим крёстным. Сириус Блэк улыбнулся ему.

- Сириус! — воскликнул Гарри, на мгновение почувствовав, что сбит с толку.

Сириус Блэк почти смущённо пожал плечами.

Он снова перевёл взгляд на Гарри, и что-то появилось в его голубых глазах. На мгновение он стал похож на человека, которого Гарри впервые встретил на третьем курсе — сломленного и истощённого за многие годы в Азкабане.

- Гарри, что я делаю на этой стороне? — прошептал Блэк, и Гарри услышал страх в его голосе.

Юноша тут же потянулся к нему и схватил холодные руки своего крёстного отца. Он мог почувствовать, как сила течёт сквозь него — Сириус всегда был силён, очень силён. И за последние несколько лет стал ещё сильнее, выздоровев после ужасного заключения. Гарри также мог почувствовать, что связь, которая возникла у Сириуса с Ремусом, ещё больше усилила его магию. Но он также только теперь понял, что имел в виду Драко, когда говорил, что Блэки являются тёмномагической семьёй. Магией на другой стороне круга были — Разум и Порядок, а на этой стороне — Эмоции и Хаос. Ни хороший, ни плохой — но если кто и был воплощением эмоций и хаоса, так это его крёстный.

- В тебе нет зла, Сириус, - уверил его Гарри, улыбаясь ему. — Но не думай, что нет зла на той стороне. Я увидел его там немало. И рад узнать, что оно сбалансировано добром на этой половине.

Сириус нерешительно улыбнулся.

- Хорошо, если так, но мы, видимо, должны быть счастливы, что на этой стороне так мало людей.

Гарри кивнул и неуверенно взглянул на пропуски в Темном полукруге. Они не были сейчас заняты — но не были пустыми. Однако он промолчал.

Сириус поймал его за руку, прежде, чем крестник успел сделать шаг вперёд.

- Будь осторожен, - предупредил он, бросив быстрый взгляд на Тёмного Лорда, ждущего в середине. Однако не пытался помешать Гарри продолжить путь.

Следующее место было пустым, как и следующее после него, и ещё одно дальше. Гарри чувствовал себя всё больше и больше озадаченным, чувствуя пульсирующие волны силы, льющиеся с каждого места. Они не должны быть пустыми — эти места кому-то принадлежали, могущественным волшебникам и ведьмам, но он не мог объяснить их отсутствия.

Когда он снова остановился перед пустым местом, знакомая волна магии нахлынула на него, и за этим пришёл новый ужас. Он знал, чья эта энергия — прекрасно знал. Он уставился на пустое место, где должен был стоять Люциус Малфой, и хотя тот не присутствовал сам, Гарри чувствовал печать его магии так ясно, будто бы он стоял там перед ним.

Понимание, словно волна, нахлынула на него, и он медленно двинулся к следующему месту, и потом еще дальше — он узнал и эту силу. Это место принадлежало Беллатрикс Лестрандж. В семье Блэк было сразу два достаточно могущественных человека, чтобы удостоиться чести быть призванными сюда, и Гарри понял, что есть только одно объяснение тому, что Сириус присутствовал здесь, а Беллатрикс — нет.

Сириус не запятнал своей руки знаком Мрака.

- Нет, - прошептал Гарри, испуганный тем, что может обнаружить, хоть и зная, что это было неизбежно. Он подошёл ещё на один шаг к следующему месту в круге и хотел протестующе закричать, когда узнал и следующий магический отпечаток. Здесь должен был стоять Северус Снейп, в числе прочих призванных, но знак Мрака на руке не позволил ему войти.

Его взгляд переместился на тень, ждущую его — Волдеморт стоял в плаще, с накинутым на голову капюшоном, так, что его фигура была практически полностью скрыта, но Гарри мог ощутить удовлетворение, исходящее от него. Те места не были пустыми — каждое из них принадлежало определённому Пожирателю Смерти. И так как все они были связаны знаком Мрака — Волдеморт держал всю их силу под своим контролем — даже Пожирателя, который оказался предателем и женился на его враге.

Большая часть этой стороны круга была пуста — только несколько мест были заняты мужчинами и женщинами, которые по какой-то причине не приняли метку. Но бОльшая часть силы всей этой стороны круга была полностью в руках Лорда Волдеморта. И вероятно, те немногие пустые пятна с другой стороны тоже принадлежат Пожирателям.

- Мы с ним не равны, - сказал ему Дамблдор. Он не подразумевал, что превосходит Волдеморта — он пытался предупредить Гарри о том, как ужасно перекошено равновесие сил на самом деле. Тёмный Лорд единолично держал общую силу почти половины самых сильных магов в мире. Есть ли у них хоть небольшая надежда, на то что, объединившись, они смогут победить?

Гарри надолго задержался на месте, где должен был присутствовать его супруг — спрашивая себя, знал ли Северус, что происходило. Был ли он вообще в состоянии услышать колокол, или просто не мог прибыть на Зов? Знал ли он много лет назад, когда принимал метку, чем жертвовал, пытаясь исправить ошибку, совершённую его отцом? И что думали и чувствовали сейчас остальные Пожиратели? Гарри не мог представить, такого человека, как Люциус Малфой, отказывающегося от возможности занять своё законное место в этом кругу.

Зная теперь всё это, не было никакого смысла избегать главной встречи, и Гарри двинулся вперёд. Теперь он понял то, что должен был узнать, но как это могло помочь ему в будущем — он не догадывался. Новое знание лишь показало ему, насколько мала надежда на победу.

Наконец, там, в сумраке Стоунхенджа Гарри остановился прямо напротив Лорда Волдеморта, своего главного врага. В этот раз шрам в его присутствии не горел. Несмотря на опасность, Гарри чувствовал себя странно спокойным, словно его тело уже устало реагировать на потрясения, перенесенные им сегодня.

- Привет, Том, - сказал он просто, специально отказываясь использовать придуманное имя, которое тот себе выбрал.

- Здравствуй, Гарри, - ответил Волдеморт, и мальчик услышал из-под капюшона смех, похожий на шипение. Гарри не видел его лица, но подозревал, что это было к лучшему. — Я вижу, ты, наконец, понял, какое место я занимаю в этом мире.

Гарри задрожал.

- То, что ты сделал — неправильно, отвратительно. Это неестественно…

Неважно тёмные ли они, злые они или нет, но места принадлежали отсутствующим волшебникам и ведьмам, и удерживать их вне этого круга шло против самой Древней Магии.

- То, что я сделал — сделает нашу жизнь мирной, - сообщил ему Волдеморт. — Когда я стану правителем - больше не будет войны, не будет конфликтов. Я буду управлять всем и всеми, как это и должно быть. Вечный, бессмертный рай.

Гарри покачал головой.

- Ты не способен на мир, - возразил он мужчине. — То, что ты совершил сегодня — это существо…

- Необходимое зло, - пожал плечами Волдеморт. — И те смерти — несущественны. Мой план уже находится в действии, и ты не сможешь остановить его.

Это лишь подтвердило то, что Гарри уже подозревал - что появление демона сегодня на отборе по Квиддичу, не было самостоятельной серьезной атакой. Жестокость, которую все они сегодня пережили, было не чем иным, как частью плана. Волдеморт задумал что-то ещё — нечто, ужасное настолько, что сегодняшнее нападение покажется несущественным.

- Думаешь, они присвоят тебе новый титул? — внезапно спросил Волдеморт. — Что-нибудь нелепое, например, Король Гарри? Думаешь, они коронуют тебя, возведут тебя на трон? А знаешь ли ты, что ещё делают со своими королями подданные, Гарри? Они жертвуют ими. Ты стоишь здесь - последний из долгой вереницы королей, правящих со времён расцвета цивилизации. И одним за другим — всеми ими пожертвовали, чтобы остановить войну или голод, или наводнение. Они почему-то думают, что убийство короля дарует им огромные возможности.

Гарри задрожал от страха, в душе чувствуя, что Волдеморт не лгал.

- Они сжигали их заживо, Гарри, - продолжил Волдеморт. — Или их клали на каменный стол и вырезали сердца, - он указал на большой плоский камень в центре каменного круга. — Или, возможно, они пойдут проверенным путём и просто повесят тебя на дереве.

Так же, как линии силы на земле, так и картина, описываемая Лордом, была знакома Гарри по снам. Гарри уже висел на дереве в своём сне — видел эту картину много раз. Неужели его будущее предопределено, и жертвенной смерти не избежать? Или Волдеморт просто прочёл о кошмарах в его разуме и использует это против него?

- Ты не победишь, - прошептал он, отказываясь поддаться страху.

Волдеморт рассмеялся на это.

- О нет, я смогу победить, Гарри, - заверил он. — Видишь ли, я узнал тайну, ужасную, прекрасную тайну. И с этим я закончу эту войну — и ни ты, ни Дамблдор, ни вся ваша маленькая развеселая компания, не остановите меня.

Но Гарри покачал головой.

- Я остановлю тебя, Том, - пообещал он. — Даже если мне придётся…

- …Придётся умереть? — закончил за него Волдеморт. Тёмный волшебник снова рассмеялся. — Неужели ты не понимаешь, Гарри, что ты уже мёртв. Ты только ещё не прекратил истекать кровью.

Гарри отошёл, не желая больше это слушать. Он не мог поверить в это, не мог принять. Он не хотел умирать, но хотел сделать всё, что угодно, лишь бы спасти тех, кого любит. Но он хотел иметь какую-то гарантию, что если ему придётся принести себя в жертву, она не будет напрасной. Как он мог принять то, что возможно потеряет и обречёт всех тех, кого любит и весь остальной мир на безумие этого существа?

Ему понадобилось совсем немного времени, чтобы пройти остаток Темной половины круга. В последней четверти пути было всего несколько занятых мест — только один или два сердитых мужчины и женщины, которые ещё не выбрали сторону. Одна ведьма, ещё не полностью тёмная, призналась Гарри, что несколько месяцев назад Волдеморт активно старался привлечь её на свою сторону. Но через некоторое время он почему-то потерял к ней всякий интерес и оставил её в покое. Гарри понял, что тайна, о которой поведал ему Волдеморт, позволила ему считать, что теперь он не нуждается ни в чьей помощи. И какая бы сила для этого не требовалась — у него она уже была.

Наконец, Гарри завершил свой путь, обойдя весь круг, и снова остановился около огромного Пяточного камня — и сила, которая принуждала волшебников и ведьм оставаться на своих местах — сразу рассеялась. Все они тут же, шумной толпой, направились в его сторону — он увидел Дамблдора и Сириуса и понял, что это была избранная группа людей, прибывших, чтобы защитить его. Они окружили его со всех сторон и подняли палочки в боевую позицию. Гарри был тронут, увидев в этой группе также Августу Лонгботтом, Олливандера и Николаса Фламеля.

Далеко на противоположной стороне круга Волдеморт только рассмеялся и направился в противоположную сторону, и почти немедленно аппарировал, покинув это место. Гарри знал, что Лорда сейчас не интересует столкновение с ним. Какой бы секрет он не скрывал, Тёмный Лорд чувствовал себя очень уверенно и не имел желания менять свои планы.

- Верни мальчика в Хогвартс, Альбус, - сказал Николас Фламель, и другие поддержали эти слова. Гарри почувствовал, как Сириус крепко обнял его, и был очень благодарен ему за поддержку. Он боялся вопросов, которые скоро градом посыплются на него.

- Пойдем, Гарри, - произнес Дамблдор, а затем он, Сириус и Гарри аппарировали к замку, где, как надеялся директор, мальчик сможет отдохнуть хоть какое-то время.

Примечания автора:

Сожалею, что в последних нескольких главах почти совсем не было Северуса. Он появится в следующей главе, когда Гарри узнает, что испытал Северус, когда понял, что метка не позволяла ему прибыть на Зов (на это намекнули Элрик и Брэнд в Уинтерленде). Это довольно впечатляющая сцена, которая разыграется между Снейпом и Гарри, поэтому мне нужно достаточно времени, чтобы хорошо написать её. И да, вы также узнаете и о реакции Люциуса.

Относительно Стоунхенджа:

Я была там пару раз, но, в основном, описываю его по довольно ущербным представлениям о реконструкции — и очевидно, что никто никогда не видел его полностью восстановленным. Он стоит уже многие тысячелетия — земляной вал, который окружает его, вероятно даже намного древнее, чем камни. Большинство археологов полагает, что это место имело религиозное значение, и точно - астрономическое значение, и, возможно, было местом похорон или жертвоприношений. Я использовала Стоунхендж, больше склоняясь к легендам о Короле Артуре, где говорилось, что оно было построено Мерлином.

Относительно Короля Гарри:

Когда я ещё только начала читать Гарри Поттера, то, честно, думала, что это то, что Роулинг собирается делать с историей. Легенды о Короле Артуре говорят, что однажды Артур возвратится, когда земля снова будет нуждаться в нём. Я всегда полагала, что Гарри подходит на эту роль — но когда я поняла, что она не собирается писать об этом, то решила попробовать написать это сама.

Некоторые люди воспринимают это слишком буквально. Гарри не потомок Короля Артура (а если он и потомок, то нет никакого способа это доказать). Гарри не перевоплощение Короля Артура — он не вспомнит неожиданно Круглый стол и борьбу с Мордредом на поле Камлан. Он не собирается вытягивать меч Короля Артура из камня или находить Авалон. И он, конечно, не будет менять имя. У меня нет никакого намерения разъяснять некоторые вещи столь буквально — Гарри и некоторые другие герои скорее играют тех героев, о которых рассказывают легенды. (Все главные герои представляют кого-нибудь героя из легенд — именно поэтому, я считала, что Роулинг пойдет по такому пути).

Как я говорила раньше, я многое беру из кельтских, скандинавских и норвежских легенд (и очевидно из Легенд об Артуре). Те из вас, кто знает мифологию, уже поняли, кто такие вОроны (также не настоящие вОроны, а скорее духовные проводники, которые делятся знаниями, помогают Гарри исполнить предназначенную роль). Они — божественное руководство (и нет, я не ссылаюсь ни на какую определённую религию или какого-нибудь бога — Гарри не собирается внезапно начинать поклоняться Одину). Они могут фактически быть не чем иным, как волшебством Гарри, проявляющимся в том виде, в котором он готов это воспринять.

Как я сказала, Гарри оказался в ситуации, когда каждый видит в нем что-то свое. Для англичан, он — возвратившийся Артур, Бывший и Будущий Король. Для жителей Уинтерленда — он — Беовульф, победивший Гренделя. Я подозреваю, что для кое-какого фараона — он Бог Солнца, просветивший её, или возможно Осирис, который умер и воскрес. Но, в конце концов, он — всё тот же Гарри — мальчик, который не может понять, что делать со своим супругом, и желающий, чтобы пресса оставила его в покое.

Кстати — кто-нибудь заметил хоть одного кандидата в Министры среди призванных в круг?

И почему Ремус не был призван:

Я думала сделать Ремуса одним из призванных, но, в конце концов, передумала. Ремус без сомнений один из самых сильных волшебников. Но все же, есть более могущественные. Заметьте, что там также не было МакГонагалл и Флитвика, а они, несомненно, также являются чрезвычайно сильными.

Я остановилась на идее, что большая волшебная сила Ремуса появилась не от его природных способностей, а после связи с Сириусом — точно также, как Волдеморт использует Тёмную метку, чтобы украсть часть силы Пожирателей, Сириус и Ремус используют магию друг друга — их сила не индивидуальна, а скорее происходит из преданности друг другу.

Относительно тайны:

В этой истории есть уже немало намеков, в чем именно заключена великая тайна Волдеморта. Возможно, я должна предупредить вас — это сильно, опасно и радикально изменит мир Гарри. Это должно произойти довольно скоро, поэтому вам не придётся долго ждать. Однако имейте в виду, что эта история начиналась, как история любви — и несмотря на разворот сюжета у меня нет никакого намерения оставить эту тему. В конце концов, любовь (по крайней мере, по мнению Гарри) — это то, что заставляет мир вращаться.

Сириус рванул к нему навстречу, ловя в сокрушительное объятие, и Гарри мог видеть усталые глаза оборотня. Он предположил, что тот был взволнован отсутствием Сириуса, ответившего на Зов. И одновременно спрашивал себя — где же Северус — знает ли он, что произошло этой ночью? Его беспокоило, что зельевар не пришел поприветствовать их.

Несколько мгновений спустя Ремус также обнял Гарри, повторяя:

- Добро пожаловать домой.

Улыбаясь, Гарри отправился вместе со всеми в замок, с облегчением возвращаясь в знакомые места.

- Я провожу тебя вниз, в ваши комнаты, Гарри, - сказал Дамблдор, как только они благополучно вошли в Хогвартс, и боковая дверь была запечатана. - Думаю, что разговоры могут подождать до утра. Все мы должны поспать. Подозреваю, что следующие несколько дней будут очень тяжелыми для всех нас.

Гарри только кивнул с благодарностью. Он был крайне истощен. Ему сейчас казалось, что он проспит целую неделю. Несмотря на все, что произошло, он чувствовал, что его сознание отключается — как будто он перешел грань, за которой думать уже невозможно.

Обещая увидеться с ним утром, Сириус и Ремус отправились к своим комнатам, а Гарри и Дамблдор пошли к лестнице в подземелья. Дамблдор довёл его до двери, легко опираясь на его плечо — старик выглядел уставшим. К тому времени, когда Гарри вошел в свою комнату и закрыл дверь, он думал лишь о сне на диване перед камином. Кровать казалась слишком далекой.

Вздохнув, он снял мантию и бросил на спинку дивана — без сомнения, домашние эльфы повесили её за него прежде, чем Гарри сделал бы это сам. Огонь был зажжен, согревая комнату, и горело несколько свечей, указывающих, что Северус был здесь. Интересно, где он теперь — возможно, все еще варит зелья для больничного крыла?

Открыв дверь в их спальню, Гарри замер в шоке от увиденного.

- Северус, - в ужасе прошептал он.

Северус Снейп сидел на полу в центре их спальни. Он был раздет до пояса, оставшись в одних брюках, его босые ноги мерзли на каменном холодном полу. Но еще хуже было то, что в руках он держал кинжал, сразу же приковавший к себе взгляд Гарри. Знак Мрака на предплечье обвивали серебряные нити, наколдованные Дамблдором много месяцев назад; Северус пытался вонзить кинжал под эти нити, чтобы срезать метку. Кровь текла из-под металлической защиты, капая с руки на каменный пол. В глазах Северуса было дикое, безумное выражение, когда он разрезал кожу, стараясь воткнуть клинок в знак Мрака под нитями; он задыхался от боли, рыдая и ругаясь, в попытках освободиться от порабощающей метки.

Шок Гарри сменился паникой, и он бросился вперед.

- Северус! - закричал он, хватая кинжал и выдергивая его из рук мужчины. Он отшвырнул оружие так сильно, что оно со звоном врезалось в противоположную стену, разбрызгивая оставшуюся на нём кровь. Прижав ладони к ране, Гарри попытался остановить кровотечение.

- Гарри! - вскрикнул Северус, хватая его за руки, не замечая ни крови, которую терял, ни попыток Гарри её остановить. - Я не могу убрать её, Гарри! Она не вырезается! - В чёрных глазах плескалось безумие, и Гарри запаниковал, когда муж попытался помешать ему остановить кровь.

- Добби! - закричал он, слыша безумные просьбы Северуса — помочь ему срезать метку. Домашний эльф немедленно появился, задохнувшись от ужаса, когда увидел то, что происходило.

- Мне нужно кровоостанавливающее зелье, быстро! В лаборатории должно лежать несколько флаконов, - Гарри практически не умел оказывать медицинскую помощь, поэтому он мог только надеяться, что зелья Северуса закроют раны. На собственном опыте, когда в него попали те стрелы, он знал, что если кинжал заколдован, то зелья не помогут.

Северус снова попытался достать кинжал, и Гарри изо всех сил удерживал его на месте, так чтобы мужчина не мог дотянуться до оружия. Когда тот понял, что Гарри не позволит ему двигаться, он просто призвал лезвие с помощью беспалочковой магии. Гарри схватил супруга за запястье, держа кинжал подальше от тела, другой рукой продолжая зажимать рану. Он знал, что ему не хватит сил, чтобы справиться со взрослым мужчиной. Все мышцы уже дрожали от напряжения, когда Гарри пытался удержать руку с кинжалом.

- Северус! — закричал он, пытаясь привлечь внимание мужа. - Северус, пожалуйста, послушай меня!

- Я должен убрать её, Гарри! — отчаянно спорил Северус, и Гарри понял, что приди он позже, зельевар, возможно, отрезал бы себе руку. - Я должен избавиться от неё! Это - единственный способ найти тебя! Я должен пойти - звон зовёт меня! Я должен найти тебя!

- Северус, я здесь! - умолял его Гарри. - Посмотри на меня, Северус. Я здесь. Звон затих - послушай Северус! Послушай! Звон затих!

На мгновение Северус замер, с испугом взглянув на его лицо, как будто он не принимал то, что Гарри говорил ему, или действительно не понимал его. В тот момент Добби вновь появился, неся зелье, которое просил Гарри, и, видя их борьбу, щелкнул пальцами, и опасный клинок просто исчез.

- Звон, Гарри! — голос Северуса казался сорванным от крика.

Но Гарри только покачал головой.

- Он смолк, Северус. Уже тихо. Послушай — он молчит.

Казалось, смысл этих слов наконец дошел до мужчины, он прислушался, пытаясь сосредоточиться. Это дало Гарри время, чтобы взять зелье, принесённое Добби. Держа запястье Северуса одной рукой, он вылил зелье на рану, надеясь, что заклятия, защищающие от боли тёмной метки, не помешают его действию. От раны стал подниматься бледно-зеленый дым, кровь вскипела, когда края начали закрываться - но очень медленно. Гарри был уверен, что всё должно происходить быстрее.

- Гарри? - Северус казался растерянным, но, по крайней мере, он больше не боролся с ним. - Я пытался найти тебя. Я пытался следовать за тобой.

- Я знаю Северус, - Гарри кивнул, желая уменьшить отчаяние, которое он видел на лице мужа.

- Оно во мне! — прошептал Северус в ужасе, отчего безумие вновь появилось в его глазах. - Оно внутри - обернуто вокруг моего сердца, душит меня, сжимая в объятиях! Я попытался уйти, но я не мог дышать, не мог думать!

Гарри коснулся его лица, погладил темные волосы, спадающие на спину.

- Все прошло, - казалось, он сам ощущает ту боль, которую видел в глазах супруга. - Все в порядке. Все будет хорошо.

Но Северус покачал головой, в глазах горело отчаяние.

- Они собираются забрать тебя у меня, - сказал он срывающимся голосом. - Они собираются забрать тебя у меня. Они скажут, что наш брак фиктивен! Что мы лжем! Я должен защитить тебя! Я не могу позволить им забрать тебя!

Прежде, чем Гарри смог что-либо ответить, Северус резко дёрнул его вперед, так, что юноша упал прямо к нему на обнаженную грудь, а затем начал целовать его, так же отчаянно, как до этого резал свою руку. Он жадно завладел ртом Гарри, лишая того возможности думать и дышать. Гарри ошеломленно застонал, почувствовав, как сильные руки, сжимающие его в объятиях, бесцеремонно перевернули его так, что он оказался распластан на полу под Северусом, который так плотно прижимался к нему, что член Гарри немедленно заинтересовался.

Руками, всё ещё испачканными в крови, Северус стащил с парня рубашку и начал ласкать его грудь, словно заявляя свои права на него. Гарри потрясенно ахнул, когда под длинными пальцами, ласкающими его возбужденные соски, стали рождаться яркие, пронзительные всплески удовольствия - ему никогда не приходило в голову, что мужское тело могло ответить на такие прикосновения, он не знал, что его собственное тело могло испытывать такие ощущения — словно электрический ток, бегущий по венам. Он хотел кричать от неверия или удовольствия, но рот Северуса ловил все звуки, которые он издавал, его язык проник так глубоко, как будто тот отчаянно хотел слиться с ним.

Испуганный, взволнованный и запутавшийся, Гарри не мог помешать своему телу отвечать, он мог только слушать безумный стук своего сердца и тысячи различных голосов в голове, на разные лады подсказывающих, как поступить.

В то же время он понимал, что Северуса бьет дрожь, а значит тот в глубоком шоке и не осознает своего агрессивного нападения. Гарри мог чувствовать магию супруга — сильную и дикую, но совершенно неконтролируемую. Когда муж отстранился, чтобы отдышаться, Гарри увидел, что лежит в луже крови, быстро впитывающейся в одежду. Часть его сознания при этом содрогалась от ужаса, а другая тонула в удовольствии, от ощущения прикосновений губ Северуса на шее и зубов, слегка прикусывающих кожу. О, боги, кто знал, что мочка его уха столь чувствительна! Но столько крови! Северус в опасности, ему больно!

Он отчаянно махнул Добби, который все еще стоял, беспомощно дергая себя за уши. Домовик моментально отреагировал - он щелкнул пальцами, и Северуса откинуло от Гарри, оглушив на несколько мгновений, когда он упал навзничь на пол их спальни.

- Подай моё зелье,- прошипел Гарри маленькому домашнему эльфу, встав на колени и склонившись над Северусом, чтобы проверить, как он. Лицо мужчины было белым, как полотно, от потери крови и шока, его взгляд остановился, как будто он погрузился глубоко в собственные мысли. Его бил озноб, словно от холода, несмотря на то, что в комнате было тепло.

Добби взял один из флаконов зелья Сна-без-сновидений с тумбочки Гарри и вручил ему. Опустившись на пол позади Северуса, Гарри осторожно приподнял его так, чтобы тот спиной опирался ему на грудь. Вытащив зубами пробку, он прижал пузырёк к губам супруга.

- Выпей, Северус, - прошептал он на ухо мужчине. - Пожалуйста! — Северус сделал несколько судорожных глотков и затем самостоятельно допил оставшееся зелье. Гарри убрал волосы с его лица, чтобы было хоть немного удобнее.

- Гарри, - прошептал Северус, пытаясь обернуться. Он полулежал на груди юноши, абсолютно обессиленный. - Они собираются забрать тебя у меня.

- Нет! - возразил ему Гарри. - Я обещаю, Северус. Я обещаю!

Гарри тянуло к Северусу, как мотылька, летящего на пламя, и он начал нежно целовать его лицо. Легко коснулся губами щеки, крючковатого, хищно изогнутого носа, а затем приник ко рту. Он был напуган тем, насколько холодны и безжизненны губы мужа, хотя ещё мгновение назад были горячи и требовательны. Теперь казалось, что жизнь почти ушла из тела.

На мгновение темный взгляд скользнул вверх и встретился с его глазами.

- Я должен найти тебя, Гарри, - прошептал Северус.

- Я здесь! - закричал он в ответ, но зельевар уже закрыл глаза, погружаясь в сон, так что вряд ли мог слышать его.

Какое-то время Гарри просто сидел на полу, крепко обнимая мужа и прижимая его к себе. Он осмотрел рану под защитными нитями. Знак Мрака никуда не делся с предплечья, но был воспаленным и распухшим — в основном раны закрылись, хотя оставалось ещё несколько, из которых текла кровь. Гарри был уверен, что залечил самые опасные — основными проблемами теперь были большая кровопотеря и безумие.

Он рассматривал кровь на полу и пытался понять — достаточно ли её вытекло, чтобы жизни грозила опасность? Гарри мало знал о медицине, чтобы судить, и всё же колебался — не позвать ли мадам Помфри, надеясь, что она до сих пор в замке вместе с другими ранеными. Так или иначе, он сомневался, что Северус хотел бы, чтобы его видели таким.

- Добби принесёт кроветворное зелье, - объявил маленький эльф и снова исчез. Он появился мгновение спустя с другим стеклянным пузырьком, маркированным аккуратной этикеткой Северуса.

Удивительно, Гарри доверял мнению эльфа больше, чем своему собственному - и в любом случае он знал, что это зелье не причинит Северусу вреда, если будет лишним. Приложив определённое усилие, ему удалось влить пару глотков зелья в рот мужа. Пока он занимался зельем, Добби убрал кровь, которая была повсюду. Вместе им удалось наложить повязку между раной и серебряными нитями — Гарри, как никогда, был благодарен за помощь маленькому эльфу.

Гарри, совершенно измученный, попытался поднять Северуса с пола и уложить на кровать. Для этого пришлось вытащить палочку. Несколько раз произнеся заклинание Scourgify, он очистил их тела от крови, раздел мужа и улегся в постель рядом с ним. Гарри напугала холодная кожа Северуса, поэтому он натянул на них обоих одеяло. Нащупав пальцами пульс на шее супруга, он убедился, что сердце бьется сильно и ровно — зелье Сна-без-сновидений постепенно успокаивало его.

Он медленно водил пальцами по груди Северуса, прослеживая шрамы, которые исчерчивали его тело. Очень много шрамов - и все от прошедших событий, о которых он ничего не знал. Они говорили о жизни, полной боли и лишений - а мускулы под шрамами говорили о силе и решимости преодолеть испытания судьбы. Северус сможет победить это внезапно охватившее его безумие, он справится. Он сможет. Гарри даже в мыслях не допускал ничего иного.

Он наклонился и нежно поцеловал грудь мужчины, там, где бьётся сердце. Затем юноша опустил свою голову ему на грудь и обнял Северуса. И замер, слушая его размеренное сердцебиение.

- Северус, - прошептал Гарри, но тот не ответил. Гарри закрыл глаза, не обращая внимания на слезинки, медленно катившиеся из-под ресниц.

А затем он припомнил события прошлой ночи, и кровь застыла в его жилах.

Его взгляд немедленно скользнул на предплечье, где, окружая метку, вилась серебряная нить. Между витками находилась повязка, и Северус ясно вспомнил, как пытался отрезать себе руку. О, Боги! Гарри, после всех событий, что ему пришлось пережить в этот день — возвратился домой и нашел Северуса, сидящего в луже собственной крови и пытающегося отрезать себе руку.

Испуганный, Северус осторожно выпутался из объятий Гарри и медленно выбрался из кровати, стараясь не нарушить сон мальчика. Тихо пройдя через комнату в ванную, он закрыл дверь и поставил заглушающее заклинание. Северус впился взглядом в своё отражение в зеркале. Оттуда на него смотрел незнакомец.

В жизни Северус испытал много боли - от ран, полученных на дуэлях с мечом, на которых он дрался, до Круциатуса. Но даже под жуткими, умопомрачительными муками пыточного проклятия, Северус никогда не чувствовал, что действительно может сойти с ума. Так или иначе, он всегда был в состоянии отделить свои эмоции и мысли от физических ощущений, рвущих его тело.

Но вчера вечером, впервые в его жизни, он действительно думал, что сойдёт с ума. Сначала был звон колокола — который становился громче и громче, пока он не решил, что сейчас оглохнет. Но когда он ощутил Зов и понял, что не сможет ответить на него, ему показалось, что сердце разорвётся в груди. Он немедленно понял, что случилось - почувствовав Темного Лорда в своём сознании, отбирающего у него магическую силу. Он боролся с этим, отчаянно пытаясь освободиться, не давая получить доступ к своей душе, к которой взывал колокол. Это было похоже на то, как если бы он вновь и вновь переживал муки рождения, не имея возможности родиться.

Ничего из того, что он пытался сделать, не могло пробиться сквозь чары, удерживающие его — он не мог дышать, не мог видеть, не мог думать. Его волшебство, которое всегда было очень сильным, подвело его. Кроме осознания неправильности ситуации, кроме отрицаемой боли появилась ещё и паника, когда Северус осознал, что Гарри будет там. Гарри откликнется на Зов, и Северус не сможет найти его. Не сможет защитить его.

Идея вырезать метку с тела казалась совершенно логичной в то время - тогда он и не думал о той боли, которую принесут порезы. Когда он не смог разрезать нити, связывающие метку, он просунул лезвие под ними. Когда вырезать метку не получилось, он решил отрезать всю плоть до кости. Топором или пилой, вероятно, получилось бы лучше — в отчаянии он чуть не отрезал предплечье полностью.

Северус зажмурился в ужасе. Гарри увидел это — он даже боролся с ним, пытаясь отнять кинжал. Он причинил Гарри боль? Он не мог вспомнить этого. Но он, возможно, сделал это случайно.

Его глаза в шоке расширились - он напал на Гарри. Он не был уверен в последовательности событий, но он отчетливо помнил, что напал на него - он целовал его, прижимая к полу и разрывая одежду. Поэтому Гарри лежал практически голым на кровати? Он изнасиловал его? Северус еле успел добраться до туалета, не в силах справиться с тошнотой, и его вырвало.

Его желудку потребовалось несколько минут, чтобы успокоиться, он сидел на холодном полу ванной и дрожал, пытаясь восстановить цепь событий. Кто-то еще был в комнате - Гарри был не один. Кто-то помог ему - кто-то остановил Северуса.

- Добби! - позвал он, и маленький эльф немедленно появился перед ним. Удивительно, эльф держал маленький пузырек с зельем в руке. Он узнал свою подпись.

- Добби думает, что хозяин Северус должен выпить это, - пропищал эльф, протягивая ему зелье.

Обескураженный таким поведением - эльфы, как известно, не приносили волшебникам зелий без приказа — Северус взял флакон. Это было успокоительное, то, в чём он отчаянно нуждался сейчас. Северус выпил зелье до дна и взглянул на эльфа.

- Я причинил ему боль? - спросил он. Раньше Добби был одним из домовых эльфов Люциуса Малфоя — поэтому прекрасно понимал, как человек может причинить боль другому.

Но Добби покачал головой, приподняв уши.

- Добби не позволит Вам причинять Хозяину Гарри боль, - ответил он. - Добби помог Хозяину Гарри с зельем Dittany и убрал гадкий кинжал. Добби знает, что делать.

Северус немного успокоился. По крайне мере он не причинил мальчику боль - напугал его, возможно, но Добби не допустил большего вреда.

- Спасибо, Добби, - прошептал он, не подозревая, что можно испытывать такую благодарность к эльфу. Северус осторожно встал.

- Принеси мне мою одежду, - эльф кивнул и исчез.

Сняв брюки, он встал под душ. Однозначно Гарри воспользовался заклинанием Scourgify - оно было эффективно, но оставляло на коже чувство зуда и сухость. Повязку на руке, которая тут же напиталась водой, пришлось снять. Раны от ножа зажили, благодаря зелью Dittany — десять баллов Гриффиндору за умение применить полученные знания на практике. Но метка всё ещё выглядела воспалённой, вызывая своим видом отвращение у Северуса.

Он все еще принадлежал Волдеморту. Не имело значения, кому он предан, не имело значения, на чьей стороне он воюет — Волдеморт всё ещё имел полную власть над ним, и он не знал почему. Никто не знал.

Он не мог представить, что во всём мире был хоть один был волшебник или ведьма, кто принял бы знак Мрака, зная что это, в действительности, означает. Предполагалось, что он был средством связи — способ для Волдеморта собирать своих последователей, и средство для всех них подстраиваться к магии друг друга для более сильных групповых заклинаний. Но теперь ясно, что метка даёт полный доступ Волдеморту к их волшебству - без их согласия. И они ничего не могли сделать с этим. Даже несмотря на защиту, поставленную Дамблдором на метку Северуса, его магией всё ещё управлял Тёмный лорд. Когда настанет время, и Волдеморт будет сражаться с Гарри, собственная магия Северуса будет использоваться против его мужа. Сама эта мысль была невыносима.

Добби оставил его одежду на бортике ванной. Северус оделся в тишине и, прежде чем выйти из ванной, снял заглушающие чары. Заглянув в комнату, он обнаружил, что Гарри до сих пор безмятежно спит на их кровати. Северус вышел из спальни, закрывая за собой дверь. Заклинанием он разжег огонь в камине — было не холодно, но так намного уютнее. Несмотря на успокоительное зелье, он всё еще чувствовал волнение и шагал взад и вперед перед огнем, прокручивая в уме события прошлого вечера. Боги, что теперь сказать Гарри? Как теперь извиняться? Как всё вокруг могло измениться так быстро?

Он попытался восстановить события прошлой ночи — воспоминания были довольно нечеткими. Что он сказал Гарри? Он помнил крики, как пытался объяснить… что-то… ему. Но подробности ускользали из памяти. Гарри боролся с ним, когда Северус напал на него? Он помнил кровь на руках - на руках Гарри. В течение восьми месяцев он упорно трудился, чтобы построить доверие между ними - попытался дать Гарри дом, чтобы он мог чувствовать защищенность и нужность - и в одно мгновение разрушил все это. И в наихудшее время - когда целый мир буквально рвется к Гарри, желая обладать им.

Громкий шум в спальне напугал его, и он тревожно обернулся. Дверь спальни рывком распахнулась, и Гарри выбежал из комнаты, в панике крича его имя. Ужас в этих зеленых глазах заставил Северуса застыть на месте.

Увидев его, Гарри резко остановился, глядя так, словно не верил собственным глазам, одну руку он прижимал к груди, как будто пытаясь удержать сердце, рвущееся из груди. Северус не смог заглушить внутренний голос, отметивший, что молодой человек был почти обнажен - и Боги, он был прекрасен!

- Ты в порядке?

Северусу потребовалось мгновение, чтобы понять, что Гарри задал вопрос - разве не он сам должен спрашивать об этом? Гарри волновался за него? Зельевар мысленно встряхнулся — и захотел дать себе хорошую затрещину. Конечно, мальчик волновался — он нашел Северуса, пытающегося отрезать себе руку вчера вечером, а когда проснулся, то вновь потерял его.

- Все хорошо, - произнёс он быстро. Что он должен был сказать? Как он должен всё исправить? - Гарри, я должен извиниться. Я не знаю, с чего начать…

Но тот не дал ему договорить, стремительно приблизившись и крепко обняв.

- Не надо, - попросил он, - просто помолчи.

Северус был потрясен, внезапно ощутив тепло чужого тела, прижавшегося к нему, мысли его вновь обратились в хаос, и он нерешительно обнял юношу. Что это? Он прощён? Просто так? Это не казалось даже отдаленно возможным - ничто в его жизни никогда не происходило так легко. Но то, как Гарри обнимает его, говорило об отчаянной жажде тепла и уюта, что возможно, перевесило его отвратительное поведение. Возможно, Гарри простил его, но как он сможет простить себя сам? Действительно ли он может принять в свою жизнь что-то столь хорошее и чистое, не разрушая?

А затем он осознал, что его руки медленно поглаживают гладкую кожу спины Гарри, он трепетно вдыхает сладкий аромат кожи мальчика, находящегося у него в руках, а его магия жадно сливается с магией Гарри. Тело постепенно выходило из-под контроля, и в этом не было абсолютно ничего хорошего или чистого, по сравнению с тем, о чём он думал только что. Вероятно, он сейчас сделает что-то непростительное, если не одумается вовремя.

- Ты, конечно, понимаешь, что почти раздет, - сообщил он молодому человеку, стараясь, чтобы в голосе прозвучало поддразнивание.

Гарри испуганно взвизгнул и отскочил, мельком взглянув на себя, отчего смущенно покраснел чуть ли не целиком. Через секунду он убежал в комнату и хлопнул дверью спальни, оставив Северуса в гостиной в одиночестве решать проблему возникшего болезненного возбуждения.

Зельевар устало присел в одно из кресел — как, во имя Мерлина, он будет жить с этим? С таким сильным желанием, причинявшим боль! Причем теперь это не просто жажда тела — теперь, после вчерашнего инцидента, появилось подозрение, что Волдеморт хочет завладеть ещё и магией Гарри. Как же больно от того, что молодой человек был готов пожертвовать собой ради тех, кто простил Северусу его грехи, а Северус думал только о силе, как вампир о крови.

Просто молодец, с отвращением думал о себе Северус. Какого отличного защитника Альбус выбрал для Мальчика-Который-Выжил! Какого замечательного, добродетельного, бескорыстного человека Камень нареченных выбрал в супруги Спасителю Волшебного мира! Артур Пендрагон был женат на прекрасной Гвиневре - но бедный Гарри Поттер застрял со злым Черным Рыцарем.

Хлопанье крыльев отвлекло его от всё более мрачных мыслей, и белая сова Гарри, Хедвиг, бросила газету на колени Северуса, после чего уселась на жердочке и безмолвно уставилась на него. Этим утром она выглядела немного взъерошенной, и Северус обеспокоенно нахмурился. Сова ухнула и выразительно посмотрела на газету, которую принесла.

Сегодняшний Ежедневный пророк был необычно толстым. Северус взял номер в руки и начал просматривать названия статей. Была масса вещей, о которых он должен думать вместо размышлений о запахе кожи Гарри или ощущениях от прикосновения к его телу.

О Мерлин, он потрясенно уставился на заголовок и фотографию на первой полосе. Он был женат на Короле Волшебного мира. Что, во имя Салазара, он теперь будет с этим делать?

Примечания автора:

Извините, что не выложила главу на выходных. Я уверена, вы понимаете, что это довольно трудная для написания глава. И как предыдущие, эту я тоже несколько раз переписывала. А затем я столкнулась с техническим затруднением, поскольку MS Word решил обновиться и съел весь текст. Я должна была писать всё заново. Вы тоже любите современные технологии?

Я заметила новых читателей, оставляющих сообщения в обзорах - рада видеть всех и огромное спасибо за все замечательные комментарии, которые вы оставляли. Поверьте, из больше чем шести тысяч комментариев у меня было только четыре с критикой — из разряда «ударить и убежать», их просто невозможно серьезно воспринимать. Спешу сказать, что предложения руки и сердца, которые я получила, перевешивают критику.

Между прочим - один из моих читателей попросил переводить историю на французский язык и хотел знать, получила ли я электронное письмо, просящее об этом. Я боюсь, что мой почтовый ящик столь заполнен сообщениями, что практически невозможно пробиться через него — и я не нашла запроса (или запросов, если вас там больше). Я рада переводам моей истории, единственная просьба — не менять шапку фика (название, предупреждение, отказ). Насколько я знаю, текст уже переводится на более чем дюжину различных языков - включая французский. Но я уверена, что всегда есть возможности для большего. Мне жаль, что я не могу говорить больше чем на одном языке - тем более, что я получаю комментарии на других языках также. Эхх…

Относительно использования Dittany - да, оно позаимствовано из книги 7. Поскольку я сказала, что эта история - только изменяется с 4 книги, я взяла кое-какие элементы и из других книг. Я полагаю, что также не будет никакого вреда в использовании нескольких зелий.

Приложение:

Я создала группу для обсуждений на yahoo, если кто-либо интересуется - присоединяйтесь. Я попытаюсь ответить на более конкретные вопросы. Она называется "The Marriage Stone", вы можете присоединиться к ней здесь: groups . yahoo . com / group / marriagestone/

Примечание беты:

К вопросу о зелье Dittany — хотим напомнить. Есть одно замечательное средство "экстракт ясенца (Dittany)" ("бадьяна" в переводе РОСМЭНа). Цитирую: «Из сумочки вылетел коричневый пузырек. Гарри поймал его в воздухе и торопливо вернулся к Гермионе и Рону, веки которого приоткрылись, показав белизну глазных яблок.

— Он в обмороке, — сказала Гермиона, тоже совсем бледная. Она уже не походила на Муфалду, хотя в ее волосах кое-где еще проглядывала седина.

— Вынь пробку, Гарри, у меня руки трясутся.

Гарри откупорил пузырек, отдал его Гермионе, и она уронила на кровоточащую рану три капли зелья. Взвился зеленоватый дымок, а когда он рассеялся, Гарри увидел, что кровь из раны идти перестала. Да и сама рана выглядела теперь так, точно она заживала вот уже несколько дней — ее затянула свежая кожа.

— Ничего себе, — сказал Гарри.

— Я боялась воспользоваться чем-то другим, — дрожащим голосом произнесла Гермиона. — Есть заклинания, которые могут исцелить его полностью, но я не решилась прибегнуть к ним — вдруг ошибусь и сделаю только хуже… а он и так потерял много крови…»
(ДС, гл. 14, начало)

Стук раздался опять, и Северус вздохнул — готов он общаться или нет, а остальной мир не оставит его в покое. Снова тяжело вздохнув, Северус пошел открывать. За порогом стояли Сириус и Ремус, которых он молча пригласил войти, после чего поспешно закрыл дверь.

- Где Гарри? - тут же задал вопрос Сириус.

- В душе, - ответил Северус. Он заметил, что Ремус сжимает в руке свежий номер Ежедневного пророка.

- Альбус спустится через несколько минут, - сообщил Ремус, когда они уселись перед камином. - Он обложился зарубежными газетами, и, я думаю, хочет узнать, что собирается предпринять Министерство.

Когда Сириус бросил беспокойный взгляд на закрытую дверь спальни и спросил:

- Как он? - Северусу не нужно было уточнять, кого он имеет в виду.

К сожалению, Северус не мог дать утешительного ответа. Он как-то беспомощно пожал плечами.

- Подавлен, но держится. Впрочем, как всегда, - Гарри, который умел выпутываться из любых передряг, взял на себя немыслимо трудную миссию, и, казалось, принял её, как должное.

- Почему тебя не было там вчера вечером? - спросил Сириус, застав Северуса врасплох. Тот потрясенно уставился на собеседника, спрашивая себя, как он мог узнать…, и внезапно осознал ошеломивший его ответ. Конечно, Блэк был призван, и, в отличие от Северуса, смог прийти.

Взглянув на шокированного Северуса, Сириус лишь пожал плечами.

- Ты и я достаточно колдовали друг против друга, чтобы понимать уровень силы каждого из нас. Если призвали меня, то и тебя — тоже.

- Знак Мрака, - горько произнес Северус. - Он не дал мне откликнуться на Зов. Темный Лорд завладел моим местом и силой, - скрывать правду не имело смысла. Блэк и остальные имели право знать, что произошло на самом деле.

Какое-то время Сириус пристально смотрел на него, а затем понимание озарило его лицо.

- Все эти пустые места! - прошипел он. - Они не пустовали! Их должны были занять Пожиратели Смерти. А я еще удивлялся, почему там нет Люциуса Малфоя и моей кузины Беллатрикс.

- Сколько? - спросил Ремус. - Сколько мест пустовало?

- Почти половина, - ответил Сириус, и Северус побледнел, начиная понимать. Половина! Половина самых влиятельных волшебников и ведьм в мире приняли Знак Мрака.

- Мерлин! - воскликнул Ремус. - И это - то, против чего мы противостоим? Это - то, против чего противостоит Гарри?

- Ты знал? - обвиняюще произнес Сириус.

Северус впился в него взглядом.

- Конечно нет! - возразил он. - Никто из нас не знал! Ты думаешь, если бы мы знали об этом, то приняли бы Метку? Ты можешь представить себе Люциуса Малфоя сознательно идущего на такое? Последнее, на что бы я согласился, — это осознано помогать Волдеморту.

- В таком случае, многие сегодня будут в ярости, - заметил Блэк.

- Не думаю, что Темного Лорда это беспокоит, - ответил Северус. - Если он дошел до того, что вызывает древних демонов, его даже отчасти нормальным не назовешь.

Внезапно огонь в камине ярко вспыхнул, и из него вышел Дамблдор с кипой газет в руках. Старик выглядел усталым, и Северус не мог не задуматься, удалось ли ему вообще хоть сколько-нибудь поспать предыдущей ночью. Он поздоровался со всеми, а затем протянул им коробочку, полную лимонных долек. Все дружно отказались.

- Итак, - начал Альбус, расположившись в кресле напротив Северуса. - Весь мир только и говорит о недавних событиях, а меня беспокоят настроения Министерства, - он бросил газеты на журнальный столик, и все трое могли увидеть, что это — разные издания.

Северус замер, увидев среди них газету из Франции — Альбус принес французские магические газеты и одну маггловскую. Маггловская газета сообщала о террористическом акте в Монпелье на юге Франции. Помимо рассказа о разрушениях зданий и гибели людей, в статье упоминалось о газе нервно-паралитического действия, вызвавшем массовые галлюцинации. Вместе с этим французская магическая газета описывала древнего демона, который внезапно появился в середине торгового маггловского центра и также внезапно исчез, оставив после себя смерть и разрушение, — описание точь-в-точь совпадало с обликом существа, появившегося на квиддичном поле Хогвартса.

- Существо появлялось во всем мире, - объяснил Альбус, заметив интерес Северуса. - Есть сообщения о его появлениях на всех континентах планеты - хотя везде оно возникало лишь на несколько мгновений. Вероятно, его конечной целью был Хогвартс, ведь именно отсюда оно не пожелало уйти самостоятельно.

- Оно что-то искало? - предположил Ремус.

Альбус пожал плечами.

- Возможно. Как бы то ни было, мир в ужасе. Мировые правительства требуют полного доступа к Гарри. Они говорят, что хотят быть уверенными в том, что если нечто подобное произойдет вновь, Гарри немедленно явится, чтобы спасти их.

Северус, почувствовал, как его сердце болезненно сжалось, - он, конечно, знал об этих требованиях, но только услышав, как о них говорит Альбус, осознал ситуацию в полной мере.

- И каков был ответ Министерства? - он не мог представить, чтобы Министерство согласилось бы лишиться хоть малой толики контроля над Гарри. Ведь независимо от того, Король он или Спаситель, Гарри, тем не менее, оставался британским гражданином.

Альбус вздохнул и погладил свою бороду.

- Боюсь, у Министерства свои проблемы. Там сейчас происходит что-то вроде переворота.

Северус, Сириус и Ремус ошеломленно уставились на Альбуса. Северус знал, что скоро у Фаджа настанут трудные времена, но ему и в голову не приходило, что дело дойдет до крушения правящей системы.

- Кто же… - пробормотал Ремус, не в силах толком сформулировать свой вопрос.

- Не кто-то, - заявил Альбус, - а все требуют отставки Фаджа — а некоторые даже предлагают просто судить и казнить его за преступления против государства. Визенгамот пытается сохранить порядок, но корпус авроров бросил Фаджу открытый вызов, что стало эквивалентом вотума недоверия и создало возможность его временного отстранения. Они также отказываются подчиняться Визенгамоту, мотивируя это отсутствием официально возглавляющего его Министра.

- Что ускорило такое развитие событий? - изумленно спросил Северус. Он еще вчера мог сказать, что Старк и его люди недовольны Фаджем, но они, тем не менее, еще выполняли его распоряжения и подчинялись приказам, участвуя в восстановлении порядка после нападения. К тому же нынешний командир авроров Максвелл Дармут был приверженцем традиционного закона и порядка. Должно было быть что-то, вызвавшее такую реакцию.

Альбус даже закатил глаза, что было ему несвойственно, подчеркивая, что факт, из-за которого события вышли из-под контроля, просто не укладывался у него в голове.

- Фадж был готов издать указ об аресте Гарри, утверждая, что он — источник угрозы нашему образу жизни. Поэтому Фадж задумал решить проблему совместно с маггловским правительством, что свидетельствует в пользу догадок, что он и раньше проворачивал общие дела с ними. Маггловский премьер-министр мобилизовал вооруженные силы для захвата Министерства и также издал указ об аресте Гарри, мотивируя это тем, что он — угроза национальной безопасности.

- Магглы захватили Министерство? - шокированно воскликнул Сириус. Все трое с недоверием уставились на Альбуса.

Но Альбус покачал головой.

- Нет, Визенгамот немедленно сделал Министерство ненаходимым объектом и перевел его в режим абсолютной изоляции, - никто не может войти или выйти из здания в настоящее время, а магглы его попросту не видят. Поэтому улицы вокруг здания Министерства заполнены маггловскими солдатами, ищущими что-то, чтобы захватить. Так что настоящая проблема не в этом.

- Есть нечто худшее? - спросил Ремус. Все выглядели испуганными.

Альбус только кивнул.

- Когда здание Министерства оказалось в строгой изоляции, внутри осталось много известных магов, среди которых был Люциус Малфой, и он, кажется, немного помешался. Поняв, что заперт, он начал вызывать магов на поединки. В магическом законодательстве говорится о том, что в случае отсутствия на посту официально избранного Министра, наша правовая система немедленно возвращается назад к феодальному порядку, в соответствии с которым, каждый член Визенгамота становится кем-то вроде шерифа в определенной области Британии. Этот порядок был призван гарантировать сохранность законности в случае убийства одного или нескольких наших лидеров.

- Это означает, что они занимают свои посты, опираясь на Право Волшебства, а не в соответствии с голосами выборщиков! - воскликнул Ремус, ужасаясь, и Северус понял, что разделяет его настроение. Только члены Международной Конфедерации Волшебников занимали свои места по Праву Волшебства — но они были далеки от того, чтобы ежедневно вершить судьбы мира. Все должности Визенгамота были, в основном, выборными за некоторым исключением, - Альбус выделялся из всех, - большинство было политиками, а не магически сильными волшебниками и ведьмами.

- Визенгамот был обязан выпустить всех из Министерства, перед тем как изолировать его, но, к сожалению, внезапное появление маггловских солдат, заставило их форсировать события. Этим утром Люциус Малфой уже дрался на дуэли с пятерыми волшебниками и захватил пять палочек, что по закону дает ему право на пять мест в Визенгамоте. К середине дня, он вероятно, обзаведется еще несколькими. Фактически он уничтожает наше правительство в том виде, в каком оно существует сегодня, - объяснил Альбус. И странное выражение промелькнуло на его лице. - Странно, что он до сих пор никого не убил.

- Что? - удивленно воскликнул Северус. Прежде ему не раз доводилось наблюдать, как дерется на дуэли Люциус. Он убивал, не задумываясь, и никогда не проявлял милосердия.

Альбус только пожал плечами.

- Те пятеро волшебников, которых он победил в схватке, все еще живы. Он ошеломил их. Мне кажется, что он готовит что-то, о чем мы не подозреваем.

- Вы думаете, что он хочет союза с Гарри? - потрясенно спросил Северус.

Глаза старика внезапно замерцали.

- Полагаю, что это вполне возможно. Я не думаю, что он остался доволен вчерашними событиями. Волшебники, с которыми он дрался на дуэли, были настроены против Гарри и открыто поддерживали Фаджа.

- Мы не можем доверять ему, - предупредил Северус.

- Я это прекрасно понимаю, - кивнул, соглашаясь, Альбус. - Но пока мы не знаем точно, на что он готов, мы ничего не можем предпринять.

- А Вам он тоже бросил вызов? - с любопытством поинтересовался Северус, думая про себя, что вряд ли Люциус станет так рисковать. Альбус был одним из немногих членов Визенгамота, которые могли захватить его место по Праву Волшебства — поскольку он был также и в Международной Конфедерации Волшебников.

Альбус в ответ молча покачал головой, хотя Северусу показалось, что он даже заинтригован подобной идеей. Он не дрался на дуэли уже давно - по крайней мере, насколько было известно Северусу. Возможно, он не отказался бы попробовать свои силы против молодого поколения волшебников.

- Что относительно других кандидатов на пост Министра? - подал голос Ремус. - Мадам Боунс находится в Визенгамоте. По-моему, она никогда не участвовала в поединках.

- Именно она связалась со мной этим утром, чтобы рассказать о случившемся, - признался Альбус. - Еще полчаса назад с ней все было в порядке, и она обещала держать нас в курсе дела. Она будет передавать сообщения через портреты, поэтому информация пойдет с некоторой задержкой.

- Вы сказали «много известных магов», - вслух размышлял Северус и нахмурился, поглядев на Альбуса. - Были еще поединки! С кем?

- Волшебник по имени Валериан Фентус, требовал места от имени лорда вампира Авантина, - ответил Альбус. - Интересно, что они забрали место, которое потеряли 400 лет назад, когда был принят Антивампирский закон. Также некто Мерик Вольпин требовал места от имени Ремуса Люпина.

- Что? - пораженно вскрикнул Ремус. Северус молча смотрел, не в силах поверить услышанному.

- Вольпин - член Международной Конфедерации Волшебников, но никогда не интересовался делами правительства, - ответил Альбус Люпину. - Он - тоже оборотень. Поэтому у него не было детей, и он очень долго искал наследника. Он следил за тобой в течение многих лет. После того, как стало известно о твоем исцелении, он решил, что ты достоин его титула. Он публично объявил тебя своим наследником и потребовал места на твое имя, так как у него все еще нет никакого желания управлять. Он чувствует, что ты - тот, кто сможет вернуть гражданские права оборотням.

Ремус выглядел ошеломленным, и Сириус взял его за руку, чтобы поддержать и успокоить.

- Но ведь все это незаконно! - возразил Ремус, встряхнув головой. - Невозможно просто отбирать места в Визенгамоте силой!

- Боюсь в данный момент, все это очень даже законно, - заявил Альбус. - Люциус знает Магическое Право лучше многих. Единственное, чего ему пока не хватает, так это возможности распространить новый порядок по всей стране. Авроры отказываются слушать кого бы то ни было, кроме Старка и Дармута, а они оба не собираются подчиняться кому-то из Министерства, пока не будут точно уверены, на чьей стороне закон.

- Это продлится недолго, - заметил Северус. - У Люциуса есть деньги, чтобы собрать армию наемников, если он захочет; а лорд Авантин может распоряжаться всеми вампирскими кланами. Полагаю, что гоблины держат нейтралитет?

- Да, - Альбус выглядел несколько удивленным. - Это — обычное дело для Гринготтса.

- Есть что-то еще, о чем мы должны узнать? - спросил Северус.

- Ах, да, - кивнул Альбус. - Есть еще один момент, который тебя наверняка заинтересует. Твоя сестра Диана Снейп Брэнд потребовала места от имени Уинтерленда, что создает невероятный прецедент, так как это — иностранное государство. Технически её действия можно даже расценивать, как вторжение, но до сих пор никто не проявил интереса к ее запросу. Даже Люциус избегает её. И, к разговору об армиях, около пятисот воинов — викингов стоят лагерем за пределами Хогвартса, готовые поднять оружие, чтобы защитить их Короля. Они обещали больше, если мы нуждаемся в них.

- Альбус, что мы собираемся… - начал Ремус и внезапно затих, когда дверь спальни распахнулась, и в комнату вошел Гарри, только что из душа, уже одетый.

Все четверо тут же вскочили на ноги, и Северус заметил, что на лице Гарри в этот момент мелькнуло странное выражение. Он поглядел на остальных — инстинктивно вскочив, они тоже заметили выражение лица Гарри и смутились. Гарри, казалось, был не слишком рад увидеть подобное. Намеренно не говоря ни слова, он прошел к тумбочке у камина, в которой Северус хранил чайный сервиз.

Четверо мужчин неловко сели снова и обменялись изумленными взглядами, наблюдая, как в непривычной тишине Гарри готовит утренний чай. Мальчик что-то шепнул, и Добби мгновенно появился рядом с ним, подавая ему еще несколько чашек на подносе, прежде чем исчезнуть снова.

Через несколько минут Гарри принес поднос с пятью чашками к маленькому столику и опустился на колени рядом с ним. Все в тишине смотрели, как он ставит две чашки с крепким черным кофе перед Северусом и Сириусом. Чашка чая с молоком и тремя кусочками сахара — для Альбуса. Из двух оставшихся чашек, в которых был чай с молоком и одним кусочком сахара, он одну отдал Ремусу, а вторую взял себе. Затем, обойдя стол, Гарри уселся между Сириусом и Ремусом на диване. Этим он, без всяких слов, сумел сказать всем, что остался прежним. Остальному миру будет трудно с ним сладить — он не сделает ничего, если его друзья и семья станут воспринимать его не так, как раньше.

Сириус обнял его за плечи и легко коснулся губами виска.

- Прости, малыш, - извинился он за всех.

Гарри только понимающе кивнул в ответ. Он посмотрел на кипу газет, раскиданных по кофейному столику.

- Ну, что у нас плохого? - мрачно спросил он.

- Ну что сказать, - начал Сириус, незаметно подмигнув Ремусу. - Похоже, что все, кто был вчера на поле, получат свою собственную Карту Шоколадной Лягушки. Конечно, у меня и прежде была одна, но теперь они должны переместить меня из категории Опасных Преступников в категорию Героев, поэтому готовится переиздание. Она станет коллекционной, и это хорошо, потому что у Ремуса есть уже семнадцать таких.

При этих словах Гарри расхохотался, с удовольствием глядя на смущенный румянец на щеках Ремуса. Несмотря на все, даже Северус улыбнулся, хотя и попытался скрыть это. Блэк точно знал, что и как сказать, чтобы снять напряжение, возникшее в комнате, и успокоить Гарри. Он жалел, что сам лишен такого таланта, но решил, что его суровость тоже может пригодиться. Всему своё время и место.

Около двадцати минут понадобилось всем четверым, чтобы помочь Гарри наверстать упущенное, познакомив его с последними новостями, включая то, что студенты Хогвартса получили лишь несколько небольших ушибов, которые тут же были залечены. В то время как пострадавших из-за разрушенных трибун было довольно много - более двухсот раненых — погибших было только двадцать три. Из них, пятнадцать было съедено существом, поэтому даже хоронить было нечего. Северус никогда бы не хотел увидеть снова то выражение горя и сожаления на лице Гарри, которое возникло при упоминании о числе жертв. Гарри винил в этом себя, и все они стали убеждать его подумать лучше о тех людях, которых он сумел спасти.

Гарри читал зарубежные газеты, пока Альбус рассказывал о других случаях появления существа - французская газета, в которой была неподвижная маггловская фотография разрушенного торгового центра, особенно заинтересовала его.

- Он отмечен неким символом, - неожиданно сказал он, - Я не знаю, что означает этот символ, я никогда не видел его отчетливо. И я не думаю, что существо знало это. Оно просто выполняло указ Волдеморта.

Все четверо обменялись беспокойными взглядами при этих словах.

- Тебе показали это вОроны? - спросил Альбус с притворным спокойствием.

- Нет, - Гарри встряхнул головой, и затем, словно сомневаясь, задумчиво помолчал. - Я не знаю… возможно. Я только знаю, что в одно и то же время, я наблюдал за игроками в квиддич, и был в Канаде, в разуме того существа, - он задрожал и яростно закрутил головой, словно пытаясь отогнать тягостные воспоминания. Ремус и Сириус с сочувствием сжали его руки, выражая этим свою поддержку, а Северус был вынужден сдержать свой порыв. Он не мог забыть вчерашнее нападение на Гарри.

- Символы могли быть точками перемещения, - предположил Ремус, глядя на Альбуса в ожидании подтверждения.

- Точки перемещения? - переспросил Гарри.

Ремус кивнул.

- Символы арифмантики используются для коммутации между каминами транспортной сети, для выполнения аппарации и для настройки портключей. Эти символы магически соединяют две точки в пространстве между собой.

- То есть, ты считаешь, что он настраивал точку начала атаки? - спросил Гарри. - А точки аппарации в Пожирателях Смерти?

- Защита замка не была нарушена, - сказал Альбус, качая головой и хмурясь, в попытке разрешить эту загадку. - Если бы он смог установить точку аппарации на Квиддичной подаче в Хогвартсе, то защита зарегистрировала бы ее.

- Скорее всего, точки аппарации действительно не в Пожирателях смерти, - предположил Северус, и все тревожно посмотрели на него. Он лишь пожал плечами. - Люциус рассказывал, что Лорд, кажется, совсем потерял интерес к прежней свите и окружил себя новыми слугами. Что если в его планы нападения больше не входят Пожиратели Смерти, что если он создает демоническую армию?

Он видел, что все приготовились возражать, но тут же закрыли рты, поскольку поняли, что спор не имеет смысла. Волдеморт, выпустив на свободу древнего демона, уже доказал, что его поступки не поддаются обычной логике.

- Есть что-то еще, чего мы пока не видим, - сообщил им Гарри, пристально глядя в пламя камина. - Он сказал, что раскрыл тайну, прекрасную и ужасную тайну, с помощью которой он закончит эту войну. И мне не кажется, что он говорил об армии.

Северус оглянулся на Альбуса в тревоге, помня их секретный разговор о том, что Гриндевальд искал некую тайну, которая позволит ему управлять миром. Альбус выглядел таким бледным, каким Северус не видел его никогда.

- Гарри, - тихо сказал старик. - Это важно. Он сказал, что узнал эту тайну - или что ищет её?

Зеленые глаза Гарри будто бы смотрели за призрачную грань.

- Он знает её. Это открылось ему прошлой осенью. Я помню сны об этом, помню, потому что он был беспредельно счастлив. Это было нечто, обнаруженное им в книгах Слизерина — Темных.

- Тогда возможно ответ найдется в книгах, которые ты переводишь, - с надеждой предположил Альбус.

Гарри только пожал плечами.

- Пока я не нашел ничего подобного. Никаких намеков на большую тайну, никаких речей о войне, завоевании или сражениях. Я не изучил все книги подробно, но прочитал — все, - к настоящему моменту он закончил переводить третью из тех, которые выбрали Альбус и Северус. - Я бы помнил, если бы он говорил что-то о некой тайне, которая могла бы завоевать мир.

- Возможно, об этом говорится неявно, - размышлял Альбус. - Книги хранились у Волдеморта более пятидесяти лет, он наверняка прочитал их много раз. Если он только недавно обнаружил эту тайну, то, возможно, это - что-то скрытое, что-то неочевидное.

- Возможно, чтобы понять это, нужно быть слегка безумным, - ответил Гарри. Он взял в руки свежий номер Ежедневного Пророка и замер, увидев фото на первой полосе. Фотограф запечатлел момент сражения на Квиддичном поле — причина ужаса, с которым они все вчера столкнулись, мужчины и женщины, снятые в момент гибели, решимость на лице Гарри, опасение и смелость на лицах всех, кто поддержал и оградил его от ударов, которыми существо осыпало их. Это была ужасная картина - та, которая войдет в анналы истории. - Что-то худшее, чем это, - прошептал Гарри, не в силах отвести взгляд от колдографии существа.

Никто не знал, что можно ответить на это утверждение Гарри, но Северус не желал представлять что-то еще более худшее, нежели то, с чем они столкнулись вчера. Что могло быть хуже, чем древний демон, выпущенный в мир?

Со вздохом Гарри отложил газету.

- Господин директор, - нерешительно начал он. - Вся эта ерунда о том, чтобы быть Королем… это ведь как с Уинтерлендом, правда? На самом деле это ничего не значит? - Все они видели надежду в его глазах, когда он задавал вопрос, с желанием услышать подтверждение своим словам. И еще Северус заметил сожаление во взгляде Альбуса, когда тот тяжело вздохнул.

- Боюсь, что не все так просто, Гарри, - ответил он. - Вчерашний сбор был фактически коронацией. Самые влиятельные в мире волшебники и ведьмы собрались и подтвердили твой статус - даже Волдеморт не оспаривал твое положение. Хотя это не оказывает влияния на правительства стран мира, это действительно делает тебя выше их.

- Я не понимаю, - сказал Гарри, встряхнув головой.

- Отчасти я объяснял тебе это в прошлое Рождество, - напомнил Гарри Ремус. - Министерство и Визенгамот ежедневно управляют нашей страной, так же, как в других странах существуют свои правительства. Но Старые Законы Волшебства - те, за которыми должен следовать весь Волшебный мир, проводятся в жизнь Международной Конфедерацией Волшебников.

- Все, кто явился вчера на круг, являются потенциальными членами Конфедерации, - добавил Альбус, взглянув довольно резко на Сириуса и Северуса. Сердце Северуса лихорадочно забилось при мысли о том, что из-за метки Волдеморта он не может принять такую честь. Блэка, казалось, поразили эти слова. - Только самые сильные волшебники и ведьмы имеют право служить. Не все, кто был там вчера, захотят участвовать в этом, кто-то просто не осознает своего магического статуса, но любой из них имеет право требовать места в Совете.

- Даже Волдеморт? - уточнил Гарри.

Альбус кивнул.

- Да, хотя я сомневаюсь, что ему это нужно. Он более склонен нарушать закон. Но несмотря ни на что, вчера ты фактически был признан главой Конфедерации. Насколько ты захочешь употребить свое влияние - это твое дело. Но есть аспект твоего статуса, который не обсуждается. Ты наделен полномочиями председательствовать в суде по любому конфликту или уголовному делу в любой стране мира. Нравится ли тебе это или нет, люди во всем мире будут обращаться к тебе для решения своих проблем.

- Это означает, что мировые правительства сделают все возможное, чтобы задать тебе перцу и сбить тебя с толку, - добавил Северус, желая, чтобы Гарри хорошо представлял с каким давлением ему, вероятно, придется столкнуться.

- Конфедерацией выработан порядок процедур, чтобы обезопасить себя от подобных вещей, - заметил Альбус. - Но гораздо легче поколебать мнение одного человека и не идти против всей Конфедерации. Поэтому люди будут стремиться обойти её и обращаться напрямую к тебе.

Гарри выглядел испуганным.

- Но я не хочу судить кого бы то ни было! - возразил он.

Альбус мягко улыбнулся ему.

- Тогда мы сделаем все от нас зависящее, чтобы сдерживать остальной мир как можно дольше.

- Как можно дольше? - повторил Гарри. Он обратил к Северусу свой зеленый взгляд, настолько красноречивый, что Северус ощутил, как дрожь понимания пронизывает его. Внезапно на него нахлынули воспоминания о прошлой ночи, о том, как лежа в объятиях Гарри, он медленно уплывал под воздействием зелья, которое тот влил ему в горло. «Они собираются забрать тебя у меня», шептал он тогда, в ужасе от мысли, что может потерять Гарри теперь, после всего, через что они вместе прошли.

И Гарри поклялся, что не допустит подобного. Он мог бы сказать, что Гарри вспоминал то же самое сейчас, и его ожесточенный взгляд больно было видеть.

- Я не оставлю вас, - произнес Гарри. - Здесь - мой дом. Вы - моя семья. Я вас не покину. - Он говорил со всеми, но Северус знал, что эти слова предназначались только для него. Его сердце было готово выскочить из груди. Он не знал, что готовит для них будущее, но был уверен, что должен цепляться за обещание Гарри. Он должен был бесконечно ему доверять - потому что иного не дано.

----------------------------

Примечания автора:

Прежде всего — хочу извиниться, что писала эту главу так долго. В отличие от глав, насыщенных действием, которые, я считаю, пишутся легче, эту главу предстояло хорошенько продумать, что заняло гораздо больше времени, нежели я ожидала. Было очень трудно понять политические нюансы Волшебного мира.

Кроме того, я устраиваю интернет-конференцию Yahoo, если кому-то интересно — можете присоединиться. Уже сейчас у нас более 200 участников (что кажется мне удивительным!), и я постараюсь ответить на все ваши вопросы. Конференция так и называется - "Камень Брака". Жаль, но придется вводить возрастной ценз по требованию Yahoo, поэтому многие молодые читатели не смогут к нам присоединиться. Это делается ввиду того, что весь слэш имеет статус «для взрослых», а иначе нам с вами придется лгать — мне — о теме конференции, а вам — о своем возрасте. Вы можете найти адрес здесь (добавьте h t t p перед адресом):

groups . yahoo . com / group / marriagestone/

Дальше вы можете не читать, если вам не нравится сухое изложение урока истории. Эти сведения нужны, как вводная информация, и я размещаю ее здесь, чтобы не перегружать текст слишком обильными подробностями.

Относительно Министерства Магии и Визенгамота:

Вы наверняка захотите узнать о голосах, которые получают определенные люди, и как это касается буквы закона и самого Визенгамота. Сама Роулинг действительно не объяснила работы волшебного правительства, таким образом, мне приходится реконструировать этот материал.

Согласно книгам, Визенгамот состоит приблизительно из 50 волшебников. Нет никакого объяснения того, как они получили свои места — похоже, они были назначены, хотя Роулинг не говорит об этом прямо.

В моей версии, эти места — выборные. Они избраны влиятельными семьями Великобритании, которые обладают различным количеством голосов. Число голосов, которые получает семья, зависит от размера их землевладений, их волшебных полномочий, и количества вассалов, которых они могут иметь - вассал может быть слугой, домашним эльфом, стадом кентавров, живущих на землях, служащим в фирмах находящихся в собственности семьи. В случае Гарри его вассалами являются викинги Уинтерленда, потому что они давали клятву верности ему, как своему феодалу. И да, это изменило бы количество голосов, которые Поттер может требовать - за исключением факта, что Уинтерленд больше не часть Великобритании.

Вассалы могут также быть семьями, которые вступили в союз с другой семьей. Отдельное голосование не стоит многого - поэтому меньшие семьи формируют союз с более влиятельными семьями. В основном эти союзы подобны коллегии выборщиков, где одна семья отдает общие голоса все вместе. Вышестоящая семья также предоставляет вассалам юридическую и волшебную защиту.

Уизли, хотя и являются старинным родом, обладали только одним голосом, поэтому они заключили союз с Дамблдором и отдали свой голос ему — кстати, поэтому, когда Люциус вызвал Артура на поединок, вызов принял Дамблдор. Защита семьи Уизли является частью их договора.

У Снейпов в настоящее время есть 47 голосов.

Ремус не имел никакой земли, денег или вассалов, и никогда не имел права голосования. Из-за положения оборотня он имел очень сомнительный правовой статус.

У Блэков есть 41 голос. Но в то время как Сириус был в Азкабане, Нарцисса Малфой потребовала его голоса себе, так же как 33 голоса его крестника Гарри, ввиду несовершеннолетия последнего.

У Малфоя есть 49 голосов. Но с голосами Блэков и Поттеров, они отдавали 123 голоса, вот почему их семья настолько влиятельна. Кстати, это также объясняет, почему брак между Драко и Сириусом был бы настолько выгоден. Их возможный наследник получил бы голоса обоих родов.

Есть еще возможность для магически сильных волшебников или ведьм без земли или вассалов, чтобы получить право голоса — если им даст его Визенгамот через процедуру Волшебного Признания. Ремус никогда не имел права голоса, потому что он - оборотень.

Я об этом не писала, но Северус действительно предпринимал шаги, чтобы забрать голоса Гарри и Сириуса у Нарциссы Малфой - теперь, когда Гарри - взрослый, он имеет право голосовать самостоятельно, и требовать голоса своего крестного отца. И Сириус, став свободным, может потребовать вернуть эти голоса себе.

Эти голоса могут быть отданы при избрании на общественных выборах членов Визенгамота и Министра, возглавляющего Визенгамот.

ОДНАКО: все это изменилось в связи с отставкой Министра Магии, как я писала в этой главе. В этом случае Визенгамот вернулся назад, к более старой форме правительства, которую я скопировала с англосаксонского совета старейшин - Витенагемота, который существовал в 7 веке. То есть места в Визенгамоте начинают распределять не путем избрания, а по уровню Волшебного Мастерства. Победа в магической дуэли приносит один голос в совете.

Каждое место ответственно за определенную область в Великобритании. И, следовательно, волшебник, занимающий это место, становится лордом данной области (в этой главе я пишу — шериф, что по юридическим полномочиям одно и то же). Теперь вы понимаете, почему семьи слизеринцев никогда не переставали учить своих наследников поединкам с палочкой и мечом. Они мечтали о возврате к старой форме правления.

Создавшаяся ситуация сыграла на руку многим — тогда как настоящая форма правления была установлена Мерлином 1500 годами ранее, разделение Волшебной и политической власти, видимо, произошло позже. Оборотень Вольпин и вампир Авентин (именно его встретил в Стоунхендже Гарри), вернули себе места, утерянные в результате законов против оборотней и вампиров, принятых 400 лет назад. И, конечно, они, как и Люциус, не собираются отдавать завоеванное снова, когда ситуация разрешится.

Волшебное британское правительство подвергается радикальному изменению. И хотя я не собираюсь проникать глубоко в детали, все же скажу, что многие мировые правительства сталкиваются с тем же самым кризисом: Египет, например, собирается вернуть древний закон, в соответствии с которым, на трон может взойти фараон-женщина, не собирающаяся слушать окружающих ее мужчин.

Почему Гарри просто не удалит Знак Мрака?

Гарри невероятно силен магически, но знаний ему явно не хватает. Он не знает, как удалить Знак Мрака, да и вообще не догадывается о такой возможности. Вероятно не знает об этом и Дамблдор, иначе он давно бы уже вмешался. Кроме того, для удаления Знака Мрака Гарри пришлось бы противостоять совокупной силе всех волшебников и ведьм, принявших метку Волдеморта, а это очень непросто. Да и Северус связан через метку с Волдемортом, и такая борьба не сделала бы их с Гарри зарождающуюся магическую связь крепче, как я полагаю. Скажу лишь, что рано или поздно этот вопрос будет решен. Большая часть этой истории строится вокруг большой тайны, которую, предположительно, знает Волдеморт.

Ну и закончить хочу на оптимистической ноте: вы заметили, что Северус и Сириус были вместе в одной комнате и ни разу не поссорились?