Армия Запретного леса

Конец.

Анабелла Александра Поттер была одной из самых красивых и завидных невест в Европе 29-го столетия, но при этом почти все считали ее «Снежной королевой». О двадцатилетней красавице ходили легенды, одна из которых гласила, что должен найтись тот единственный, кто сможет растопить ледяное сердце принцессы и после этого в его руках окажется настоящий белокрылый ангел. Анабелла была удивительно образованной девушкой, способной самостоятельно решать вопросы любой сложности. И, самое главное, она была первой девочкой из семьи Поттеров, кто поступил в Друмстранг, а не в Шармботтон. Авель Александр Поттер — брат близнец Анабеллы только посмеивался, говоря, что она единственная из Поттеров, который ломает все традиции и устои их древнего семейства. Самое интересное было в том, что, даже будучи красавцем, умным и очень одаренным молодым человеком, Авель уступил пальму первенства своей сестре, которая еще на первом курсе стала лидером их факультета — жестким, но справедливым. Ее любили, но всегда на расстоянии, поскольку никто не хотел заработать каким-нибудь проклятием между глаз. А она могла запросто такое устроить.
Но была у девушки одна тайна, если это так можно назвать. Она с какой-то одержимостью изучала все то, что было связано с прародителем их рода — Гарри Поттером. Ей было всего тринадцать, когда она мысленно стала звать его так же, как когда назвала его та, что никогда его предавала. Для нее он тоже стал Искоркой. Тогда же она упросила отца, чтобы ей в комнату повесили один из его портретов. Правда, ни одна из картин, на которой был изображен Гарри Поттер, так и не ожила. Момент, застывший в вечности, и не более. Но Анабелла любила просто смотреть на портрет, на котором Гарри сидел на Астрономической башне Хогвартса, в одной из бойниц и смотрел на Запретный лес. Говорили, что этот портрет был написан по одному из воспоминаний Гермионы Грейнджер, ангела-хранителя их семьи, как и большинство других картин, на которых был запечатлен этот грустный ангел с зелеными глазами и торчащими во все стороны черными волосами.
Анабелла разговаривала с ним, рассказывала ему все: свои страхи, свои надежды и мечты, она советовалась с ним. Ей всегда казалось, что Искорка все слышит и понимает. Она всегда чувствовала облегчение после разговора с ним, ей легче давались решения и быстрее приходили ответы.
Чем старше она становилась, тем сильнее она хотела знать правду. История Искорки была известна всей семье, но она хотела знать больше. Ей исполнилось семнадцать, когда она открыла дневники Гермионы. Она читала их запоем, затем перечитывала снова и снова. Она так хотела понять, почему же такой светлый человечек не смог быть счастливым. Следующим ее шагом стал омут памяти, где были собраны все воспоминания о Гарри. Она знала о нем все, что только было возможно, и мечтала просто поговорить с ним, услышать его голос, заглянуть в его глаза.
И вот сегодня 31 июля 3081 года, спустя 1100 лет после рождения Гарри Поттера Анабелла снова вошла в святая святых своего рода, в комнату, где хранилось все, что касалось искорки. Она достала из шкафа думосбор, аккуратно поставила его на стол, затем провела по краю пальцем. Она знала наизусть все, что содержалось внутри этой чаши, ведь видела все это уже не один раз.
Анабелла погрузилась в думосбор.

«Просмотр воспоминаний из думосбора.
Дверь купе открылась. В купе сидели два мальчика — рыжий и брюнет. Рядом с ней стоял полненький первокурсник.
- Кто-нибудь видел жабу? А то Невилл ее потерял, - сказала она,
- Мы ему уже сказали, что не видели, - ответил Рон (Анабелла улыбнулась, глядя на рыжика, но вот теплоты, как при взгляде на брюнета, в ее глазах не было), Гермиона (улыбка Анабеллы потеплела. Со временем эта маленькая девочка станет настоящей роковой красавицей, которая так и проживет свою жизнь в их семье, отдав себя им полностью).Так Вот Гермиона смотрела на палочку в руках Рона.
- О, ты колдуешь? Ну-ка, посмотрим, - девочка уселась. Рон выглядел неуверенно.
- Э-э… Ладно, наконец, кивнул он. Он прочистил горло. А затем выдал. - "Солнце, лютики, шалфей, Глупый жирный крыс, желтей", - он взмахнул палочкой, но ничего не произошло. Короста (Или Хвост, как знала Анабелла) остался серым и спящим.
- Ты уверен, что это настоящее заклинание? — спросила с сомнением Гермиона. - Не
больно-то оно хорошо получилось. Я пробовала несколько несложных заклинаний, просто для практики, и у меня все получалось. У нас в семье нет волшебников, это было так неожиданно, когда я получила письмо, но я была так ужасно рада, конечно,
я считаю, что лучшей школы колдовства просто не существует, насколько я слышала, Я, разумеется, выучила все наши учебники наизусть, я только надеюсь, что этого будет достаточно. Между прочим, я Гермиона Грейнджер, а вы кто?
(Анабелла, невидимо стоящая в том купе и наблюдавшая за этой первой встречей будущих лучших друзей, улыбнулась. Гермиона была такой смешной, а как она тараторила. И какие смешные мордашки были у Гарри и Рона)
- Я Рон Уизли, - пробормотал Рон.
- Гарри Поттер, - сказал Гарри.
- Ой, правда, - изумилась Гермиона. («Какая она непосредственная», - с улыбкой подумала Анабелла). - Я про тебя все, разумеется, знаю. Я брала несколько книжек для дополнительного чтения, и про тебя есть в «Современной Истории Магии», в «Расцвете и Падении Темных Искусств», и в «Главных Магических Событиях Двадцатого Века».
- Про меня? - спросил Гарри, слегка обалдев.
- Господи, неужели ты не знаешь, я бы давным-давно все разузнала, будь я на твоем месте,- сказала Гермиона. - Кто-нибудь из вас уже знает, на каком факультете он будет? Я тут поспрашивала, и надеюсь, что я попаду в Гриффиндор, судя по всему, это самое лучшее, я слышала, что сам Дамблдор оттуда, но с другой стороны Райвенкло тоже неплохо… Так или иначе, нам пора идти искать жабу Невилла. Вы бы лучше переоделись, я полагаю, мы скоро приедем, - и она удалилась, волоча за собой Невилла Лонгботтома, который во время всей встречи так и не произнес ни слова.
(Анабелла тут же перенеслась в следующее воспоминание. Теперь она стояла в красно-золотой гостиной).

Гермиона стояла у двери, ожидая их, Гарри и Рона. Когда те вошли в полную народа гостиную, то между ними тремя повисла неловкая пауза. Затем, не глядя друг на друга, все сказали: "Спасибо" и поспешили наполнить тарелки.

(Анабелла знала, что, именно, тогда началась их дружба, сложилось Золотое трио. Она снова перенеслась: второй курс, третий, четвертый, когда Гермиона осталась единственным верным Гарри человеком. Потом были пятый и шестой курсы, когда Гарри потерял крестного, а затем ушел и Дамблдор. И вот она уже на седьмом курсе. Начало и конец всей истории. Анабелла смотрела на Гарри, любуясь им. Но нет, это не была одержимость девушки человеком, которого она бы любила, как своего избранника. Она любила его за то, что он подарил ей жизнь, ведь не случись того, что случилось, ничего бы не было, ее бы не было. И вот, конец этой истории. Анабелла стояла за спиной Гермионы и с ужасом слушала слова, которые на самом деле, пусть и не совсем буквально, убили Искорку).

- Но Драко… Как же?.. — донеслись ее слова, наполненный неуверенностью и беспомощностью.
- Неужели, ты думал, что ты мне нужен? — раздался ответ Малфоя (Анабелла содрогнулась от холода и презрения, звучащих в голосе блондина). — Да, тебя даже трахать было противно, но это был единственный вариант ничего не потерять. Ты — дурак, Потти, каких мало. Тебе навешать лапшу на уши, ничего не стоит. Как же было смешно смотреть на эту твою слюнявую любовь. Ты — идиот.
Гермиона зажала ладонями рот. (Сердце Анабеллы, как и стоящей перед ней Гермионы обливалось кровью за боль Гарри, которую тот должен был сейчас испытывать).
- Все закончилось. Наша семья полностью оправдана, мы даже получили вознаграждение и ордена. Более в твоих услугах Малфои не нуждаются, - презрительно бросил Драко. — Можешь валить на все четыре стороны. И желательно, чтобы рядом с собой я тебя больше не видел.
Гермиона только и успела, что прижаться к стене, когда Драко вышел из той комнаты, где разговаривал с Гарри.
- Драко, - полетел в спину блондина отчаянный крик.
- Никогда не смей меня называть по имени, - резко развернувшись в сторону двери, прошипел Драко. — Вообще, не смей ко мне обращаться, НИКАК. Тебе ясно? Сделай милость, сделай так, чтобы я тебя НИКОГДА больше не видел, - после этих слов Драко снова развернулся и ушел в противоположную от Гермионы и невидимой Анабеллы сторону. (Анабелла сжалась, по ее щекам скатилась слеза).

Конец просмотра воспоминаний из думосбора»

Анабелла вынырнула из воспоминаний и сердито вытерла катящиеся по щекам слезы. Она все еще не была уверена. Ее взгляд упал на стеклянный футляр, в котором хранился «второй шанс», давно уже усовершенствованный, и теперь имеющий возможность многократного использования. Но с момента изобретения этого устройства никто так и не решился им воспользоваться. Никто не нашел причины все изменить.
Анабелла осторожно достала футляр и вытащила из него маховик. Она закрыла глаза и толкнула маятник. Глаза распахнулись. Она смотрела, как мимо нее проносятся года, а сама она стоит в центре кокона. Мимо нее проходили люди, которые заходили в эту комнату, чтобы ознакомиться с историей Гарри. Слева от нее было табло, которое показывало дату и время, и она точно знала, в каком времени она находится. И вот, тот самый день. Рука легла на маятник, останавливая его.
Анабелла вздохнула, затем коснулась браслета на руке, который считывал ее намерение, и вот уже она понеслась к следующей своей цели.
- Кто вы, мисс? — раздался за ее спиной настороженный голос. Анабелла резко развернулась и уставилась на портрет длиннобородого старца.
- Профессор Дамблдор? Альбус Дамблдор? — немного удивленно произнесла она.
- Мисс, как вы аппарировали в Хогвартс, он же защищен, а уже тем более кабинет директора. Тут же заполошились и другие портреты.
- Я не совсем сюда хотела попасть, - задумчиво произнесла Анабелла.
- Вы не ответили на наш вопрос,– сердито высказался один из бывших директоров.
- Это не аппарация, - нахмурилась Анабелла. — Этот способ перемещения придумают через…, - девушка задумалась, подсчитывая что-то в уме. — Через шестьсот сорок четыре года.
- Вы из будущего? — такого удивления портреты, наверное, никогда не испытывали.
- Ни один маховик не может доставить на такой большой период времени назад, - покачал головой Дамблдор.
- Уже нет, - сказала Анабелла. — В моем времени уже нет.
- И какой же день сегодня у Вас? — поинтересовался Дамблдор.
- 31 июля 3081 года, - улыбнулась девушка.
- Вы так и не представились, юная леди, — пробурчал мужчина в средневековой одежде.
- Простите, - извинилась она. — Анабелла Александра Поттер.
- Поттер?! — воскликнул Дамблдор, жадно рассматривая девушку.

После того, как Авель случайно оказался в комнате, где хранилось все, связанное с Гарри Поттером, молодой человек не мог найти себе места. Он не ожидал, что сестра, словно с ума сошедшая из-за своей мании узнать о предке как можно больше, решиться пойти в прошлое. Единственное, что он понял, Анабелла ничего не изменила, поскольку не нашла причины для того, чтобы дать Драко Малфою хотя бы мизерный шанс, зато она каким-то образом сделала так, что у них дома поселился еще один портрет, который сюда пришел через много рамок и теперь решился тут обосноваться — Альбус Дамблдор. Он, конечно, возвращался на свой портрет в Хогвартсе. Но все же все свое время предпочитал проводить в стенах Поттер-менора в Румынии.
Авель часто видел сестру, когда она сидела напротив портрета, на котором в этот момент был Дамблдор и они разговаривали. Сначала он уходил, а потом все чаще стал держаться в тени, прислушиваясь к их беседе. Никто особо и не сомневался, что разговоры шли о Гарри Поттере. Так Авель все глубже погружался в жизнь того, кого почитала вся семья. Спустя тысячелетие, конечно, многое померкло, как и преклонение перед «Искоркой», но в одно из таких подслушиваний молодой человек понял, что и как сестра стал слишком много думать о грустном юноше, портреты которого так и не ожили.
- Профессор, а почему вы отдали Гарри этим Дурслям? — услышал он вопрос Анабеллы, адресованный Дамблдору.
- Сейчас, спустя столько лет, я понимаю, что это была моя ошибка, - прозвучало с горькой улыбкой в ответ. — Девочка моя, уже став портретом. Я осознал, сколько ошибок было совершенно. Сделай я все по-другому, и все могло бы сложиться иначе.
- Вы думаете, что тогда все могли быть счастливее? — спросила Анабелла.
- Ошибки одних людей влияют на жизнь других, и часто не с лучшей стороны, - вздохнул в ответ портрет. — Я мог по-другому отнестись к делу Сириусу, а не поверить в его виновность сразу и безоговорочно. Но я бы так разочарован и зол, что даже не стал его слушать, решив, что именно он виновен в предательстве и убийстве родителей Гарри. Я отдал его магглам и даже ни разу не проверил, как живет мальчик, хотя и слышал, что иногда говорила Лили о своей сестре и ее ненависти по отношению к магии. Я мог бы быть более… Сколько этих если, но, к сожалению, ничего уже нельзя изменить.
- Жаль, что самый дальний период, куда может перенести наш маховик, это тот день, когда эта сволочь разбила все мечты и душу Искорки, - вздохнула Анабелла, затем девушка вскинула голову и посмотрела на Дамблдора. — А если бы такое было возможно, вы бы согласились провести такие изменения?
- Да, - твердо прозвучало в ответ.
Авель выскользнул из комнаты, не заметив, как и Анабелла, как зеленоглазый юноша на портрете проводил его задумчивым взглядом.
Молодой человек все больше погружался в историю Искорки, он снова и снова перечитывал дневники, просматривал последние воспоминания Гермионы Грейнджер о Гарри. Он все больше уверялся в том, что сестра выбрала неверное решение проблемы. Она шла в прошлое ради Драко Малфоя, а не ради их предка.
Все следующие дни Авель ходил по дому очень задумчивый, что не осталось незамеченным остальным членами семьи. Анабелла, которая еще в прошлом поняла, что в Авеле живет та же искорка, что когда была составляющей Гарри, места себе не находила. Она теперь все время боялась, что кто-то может вот так же навредить и ее брату, уничтожит его одним словом. И сейчас, когда он ходил с немного отсутствующим видом, частенько невпопад отвечая на вопросы, она все больше беспокоилась. А Авель, не замечая ее взглядов, все больше углублялся в свои раздумья.
Спустя три месяца после путешествия в прошлое своей сестры, Авель решился. Он уже все продумал до мелочей. 31 октября, в еще одну памятную дату для Искорки, Авель Поттер взял в руки маховик семьи, когда отправлял всех по времени за час до того, как Драко Малфой уничтожил Гарри Поттера.
- Удачи, - услышал Авель, когда толкнул маятник на маховике. Ему показалось, что он ослышался, ведь в комнате никого, кроме него не было. Он стоял внутри сферы, а мимо него неслись года. Вся та же комната, но ее интерьер был разным, ведь за тысячелетие убранство не раз менялось. Наконец, все замерло, остановилось. Авель согнулся, упершись ладонями себе в колени. Перед глазами все кружилось. Он вообще с трудом переносил все перемещения. Что-то вроде аллергии. Сделав несколько глубоких вздохов, Авель выпрямился, затем снова вобрал полные легкие воздуха и медленно выдохнул. Придя в себя, Авель настроил свой переместитель и нажал на браслет, при этом скривившись. Наверное, это была судьба Поттеров, оказываться в кабинете директора Хогвартса.
- Хмм, - раздалось странное хмыканье. Авель, не успев отдышаться, резко поднял голову, за что и поплатился. Голова закружилась.
- Мерлин, это напасть какая-то, еще один Поттер. Воскликнул один из портретов. — Что ж вам в своем будущем-то не сидится?
- Эмм? — не понял Авель, а затем пробормотал. — Вообще-то вы об этом знать не должны.
- Несколько минут назад здесь была ваша сестра, - произнес Дамблдор.
- Странно, я должен был появиться в то же время, что и она, но вы-то об этом знать не должны, - удивился Авель, затем стал пристально рассматривать семейный маховик. — Кажется, мы чего-то не знаем об этой штуке.
- Может быть, вы все-таки представитесь, наконец, - сварливо потребовал один их портретов.
- Авель Поттер, - автоматически произнес молодой человек.
- И вы прибыли сюда с той же целью, что и вага сестра? — с любопытством поинтересовался Дамблдор.
- Не совсем, поскольку я точно знаю, что Ана ничего менять не будет, поскольку не найдет причины, чтобы что-то изменить, - произнес Авель.
- Вот как, - пробормотал Дамблдор. — Все еще хуже, чем я предполагаю?
- Ну, можно сказать и так, - кивнул Авель.
- А зачем вы сюда прибыли? — спросил один из портретов.
- Я просто покажу одному человеку, что он натворил, - произнес Авель. — Его высокомерие, бессердечность и злоба будет стоить ему слишком много, но я не хочу, чтобы он осознал это только в конце своей жизни, я хочу, чтобы он понял это сейчас, но сделать ничего не мог, не мог ничего исправить.
- Это жестоко, - покачал головой Дамблдор.
- Он это заслужил, - жестко произнес Авель. — Вы все узнаете от моей сестры, и именно это приведет вас. наконец, в наш дом, через более чем тысячу лет, профессор Дамблдор. До встречи у нас дома, мне пора.
Дверь сама перед ним открылась. Авель пошел не в Большой зал, а спрятался под лестницей. Он предполагал, что именно тут пройдет Малфой, когда все выскажет Гарри. Он не ошибся, по-видимому, время уже было то, когда основное действо свершилось. Он выглянул из своего укрытия и замер.
- Ниоболумилиус форесте, - донеслись до него слова сестры, которая направила палочку в спину Драко Малфою. — Ты не достоин…
Малфой обернулся, на его лице было написано удивление, поскольку слова он расслышал, а вот кто их произнес, было не понятно. Авель усмехнулся, кое-что его сестра все-таки изменила в прошлом. Она прокляла Малфой почти на шесть лет раньше.
«Что ж, теперь моя очередь, сестренка», - усмехнулся про себя молодой человек.
Он вырос перед блондином настолько неожиданно, что тот даже отшатнулся и чуть не рухнул на лестницу.
- Да, какого?.. — начал Малфой, но тут его дернули. Авель потащил за собой блондина, предварительно наложив на него Силенцио. Он затащил его в первый же кабинет, наложил заглушающие и запирающие чары на дверь, а на блондина — обездвиживающее, и только после этого повернулся к злому Малфою.
- Я хочу, чтобы ты кое-что увидел, - усмехнувшись, произнес Авель. Он вытащил из кармана небольшую шкатулку, которая только на вид казалась маленькой. Открыв ее, он вытащил и поставил на стол думосбор, но несколько другой, если смотреть по форме. Затем он осторожно вылил туда несколько флаконов с серебристой субстанцией. Следующим его действием было то, что он подтащим обездвиженного Малфоя к столу и ткнул его головой в думосбор. Сам он не пошел туда, поскольку хорошо знал, что за воспоминания туда вылил.

«Путешествие Малфоя.
Малфой даже сказать ничего мог. Он понятия не имел, кто этот молодой человек, и чего ему от него надо. Хотя в мыслях уже проклял его не один раз.
Оглядевшись, он понял, что находится в том же кабинете, где всего несколько минут назад говорил с Поттером.
- Драко, - услышал он отчаянный крик. Повернувшись, он увидел Поттера, который кричал в спину ему же самому, выходящему из кабинета.
- Никогда не смей меня называть по имени, - резко развернувшись прошипел он сам. Драко помнил, как всего несколько минут назад произносил эти слова. Но кто мог быть свидетелем этой сцены? Он бы заметил. — Вообще, не смей ко мне обращаться, НИКАК. Тебе ясно? Сделай милость, сделай так, чтобы я тебя НИКОГДА больше не видел, - после этих слов тот Драко, за которым он наблюдал, ушел. Малфой поежился, наблюдать за этой сценой со стороны оказалось не очень приятно. Он повернулся и посмотрел на Поттера. По спине поползли мурашки. Поттер осел на пол, в его глазах застыла такая боль, словно весь мир для него сейчас разбился вдребезги. Он молчал, ни звука, ни слез, ничего. И тут в кабинет вошла Грейнджер. Гарри к тому времени уже сидел у стены в углу, обхватив руками колени и уткнувшись в них лицом. Но снова ни одного звука с его стороны не прозвучало.
- Гарри, - тихо позвала его гриффиндорка. Тот даже не шелохнулся. Малфой смотрел, как эта грязнокровка подошла к Поттеру, опустилась перед ним на колени. — Гарри, посмотри на меня, пожалуйста, - Малфой услышал в ее голосе панику и слезы. Поттер даже тут не пошевелился, он вообще ни на что не реагировал. Грейнджер осторожно подняла ему голову, обхватила ладонями лицо и заглянула в зеленые глаза. Малфой дернулся от крика, который пронесся по кабинету. В нем было столько ужаса и боли, что он сместился чуть в сторону, чтобы понять. Что же так напугало грязнокровку.
- Искорка, - чуть не плача звала Поттера Грейнджер. — Искорка, вернись, пожалуйста. Ну, зажгись, не надо так.
Слезы побежали по ее щекам. Малфой поежился, в глазах Поттера не было ничего, одна сплошная пустота. Казалось, тот умер, как будто его покинула душа, совсем покинула, оставив только тело. Что-то внутри, в его сердце сжалось. Обняв Поттера, Грейнджер стала баюкать его в своих руках, но тот, казалось, существовал, в каком-то своем мире, очень далеком от реальности.
- Искорка, пойдем, - спустя какое-то время произнесла гриффиндорка. — Пойдем, заберем вещи и…
Малфой даже не понял, что произошло, как его выкинуло, и он уже был совершенно в другом месте. На кровати лежал Поттер, безучастным взглядом смотря в потолок, не человек — кукла. А рядом, стоя на коленях у кровати рыдала Грейнджер, изможденная, неопрятная и жутко уставшая.
- Гарри, Искорка, пожалуйста, приди в себя, ради него, - девушка положила руку на живот друга. — Он должен жить с тобой, радовать тебя, знать, что ты и есть Искорка. Гарри, вернись, ради него, - слезы лились не переставая. Малфой пригляделся. «Мерлин, Поттер беременный», - дошло до него.
И тут снова его выкинуло в новое место. Это была та же комната.
- Гермиона, - услышал Малфой тихий шепот со стороны Гарри.
- Искорка, - слезы безостановочно лились из глаз девушки. — Не уходи.
- Будь счастлива, - на грани слышимости прошептал Гарри. Малфой увидел, как вспыхнули глаза Поттера. — Береги Дрейка и себя…
- НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ! — безумный, отчаянный крик Грейнджер сотряс стены старого особняка. Малфой смотрел на хогвартскую медичку Поппи Помфри, которая молча, глотала слезы, и не могла отвести глаз от юноши. «Мерлин, он же умирает», - понял Малфой. Ему по-настоящему стало страшно. Но он не мог отвернуться, его взгляд словно приковался к юноше. Который уходил у него на глазах туда, откуда никто уже не возвращался. Это было страшно, смотреть, как уходит человек, а ты ничего не можешь сделать. Он видел, как Грейнджер гладила Поттера по волосам и что-то бормотала. Она и Гарри смотрели друг другу в глаза. Одна рука Поттера была зажата в ее ладони, а второй он легонько ерошил волосы младенца. Малфой не мог оторваться, не мог отвернуться, он просто смотрел, как гаснет жизнь в зеленых глазах. Сердце неистово билось. Он понял, что испытывает настоящий ужас, когда раздался последний вдох, тихий выдох, и Поттер умер, так и не закрыв своих потрясающих глаз.
- Мерлин, нет, нет, пожалуйста, - Малфою показалось, что Грейнджер сошла с ума, она все никак не могла остановиться и все гладила Поттера по волосам.
Его снова перенесло. Он даже дух не успел перенести. От увиденного его трясло так, словно он побывал в аду. Малфой огляделся, он стоял на кладбище. Он посмотрел на могилу перед собой и замер, глядя на имя и даты…
Конец путешествия Малфоя»

- Ты убил его, - услышал он жесткий голос. Он не сразу понял, что уже находится в реальности, и перед ним стоит тот парень, который и пихнул его в этот думосбор. Мысли бежали как бешеные, до него с трудом, но все же доходило, что он видел будущее, но как такое было возможно, он не понимал. — Ты убил его! Ты попользовался им и выкинул из своей жизни, как ненужную тряпку. Тебя никогда не интересовали его чувства. А ведь он собирался тебе сказать, что ждет твоего ребенка, но не успел. Там сейчас остался только сосуд, который подарит жизнь Дрейку Поттеру. Он даже имя выбрал ему похожее на твое. Он так и не смог тебя возненавидеть, и в короткие периоды своего просветления, все равно любил тебя. Ты не достоин ходить по той же земле, что и он, - Авель взмахнул палочкой, снимая с Малфоя Силенцио. — Это все будет! Для меня это все уже произошло!
- Кто ты? — прохрипел Малфой.
- Авель Поттер, потомок Гарри, и ты собственными руками оставил Дрейка без обоих отцов, - жестко произнес Авель. — Я пришел из будущего, чтобы тебя наказать. И вот оно, мое наказание. Ты будешь помнить все, что увидел, но никому ничего не сможешь рассказать, и ничего не сможешь сделать, ничего изменить. Ты всю жизнь будешь знать, что именно ты своими руками уничтожил род Малфоев, ведь ты, его последний представитель. Даже через тысячу лет, никто из Поттеров, в которых будет течь кров Малфоев, не примет ваше имя. Мы никогда не прости вам смерть Гарри Поттера. А теперь прощай, Малфой. И живи с тем, что знаешь! И это не твой шанс! — Авель толкнул маятник, исчезая в вихре времени.
Малфоя нашли спустя час, но он так и не смог объяснить, кто его так «отделал». Он даже слова не мог сказать о пришельце из будущего и о том, что тот ему показал. Он попытался выяснить, где Поттер, но того, как и Грейнджер, никто больше не видел. Он с ужасом понял, что то, что он видел в том думосборе, начало сбываться. И сейчас сова этого странного парня казались ему настоящим кошмаром: «И живи с тем, что знаешь! И это не твой шанс».
***
Авель вынырнул в той же комнате, из которой ушел.
- Что ты делаешь? — раздался за его спиной голос Анабеллы.
- Я знаю, как все исправить, Ана, - улыбнулся Авель. — Я знаю.
- Авель, - нахмурилась девушка.
- Мы будем спасать Гарри, а не давать шанс Малфою. Тот такого шанса не достоин, - Авель схватил сестру за руку и потянул за собой. Они не видели, как юноша на портрете грустно улыбнулся и прошептал. — Спасибо, что пытаетесь.
Никто в доме не заметил, что портреты, на которых был изображен Гарри Поттер, начали пробуждаться. Кажется, кто оказался на верном пути.

Пролог. Живи!

- Куда ты меня тащишь? — пыталась вырваться из цепких рук брата Анабелла.
- Ты же сама хотела все изменить, - встал как вкопанный Авель.
- Но я не нашла причины для того, чтобы дать шанс этому блондинистому выродку, - выплеснула свое негодование девушка.
- А, может быть, вы просто не так все понимаете? — раздался со стены приятный женский голос.
Молодые люди посмотрели на один из портретов Гермионы, где она была в парадном платье, в котором когда-то присутствовала на королевском балу в Швеции. Тогда ей уже было шестьдесят, но выглядела она лет на двадцать-двадцать пять моложе.
- Леди Гермиона, - молодые люди улыбнулись и поклонились портрету.
- И все же, может быть, вы не там ищете решение? — снова задала вопрос «Гермиона».
- Вы хотите сказать, что нам нужно не искать ответ в Малфое, а искать его в Гарри? — уточнил Авель, уже прекрасно и сам, зная ответ. Он ведь и сам уже все спланировал так, чтобы полностью остановить внимание на своем предке, а не на Малфое.
- Ты проявляешь просто чудеса мыслительного процесса, - усмехнулся в стиле Снейпа портрет. Столько раз, побывав в думосборе, молодые люди без труда опознали «замашки» зельевара Хогвартса, который всю жизнь ненавидел маленького мальчика, который ему вообще ничего не сделал, разве что родился на свет этот белый.
- Гарри не сможет жить без этого белобрысого чудовища, - скривилась Анабелла. — И результат будет тем же.
- Может быть, стоит спросить самого Гарри? — портрет пристально смотрела на близнецов.
- Мне кажется, это плохая идея, - покачала головой Анабелла. — Как вы себе это представляете? Ну, придем мы туда… Кстати, придем мы в этот чертов день, когда все случилось. И что нам ему сказать? Правду? Так он сделает почти тоже, что и сделал до этого Малфой.
- Не попробовав, вы этого не узнаете, - последовал ответ. Авель и Анабелла удивленно посмотрели на портрет Гермионы, та в свою очередь столь же недоуменно смотрела на них. До них медленно доходило, что ответ пришел от кого-то четвертого. Но в этом месте рядом с ними был еще только один представитель, который мог что-то сказать, но он никогда не говорил, никогда, более чем за тысячу лет. Три пары глаз уставились на портрет шестнадцатилетнего юноши, который сидел к ним боком и задумчиво смотрел в окно. Ничто не говорило о том, что он что-то сказал. Анабелла тряхнула головой, чтобы сбросить наваждение, но тут портрет юноши повернул к ним голову и повторил.
- Не попробовав, вы не узнаете ответа на этот вопрос.
- Гарри?! — неверяще прошептала Гермиона со своего портрета.
- Здравствуй мой самый лучший и единственный друг, - улыбнулся Гарри.
- Я… Мерлин всемогущий, я уже отчаялась когда-нибудь услышать твой голос, - если бы портреты могли плакать, что из глаз Гермионы сейчас лились бы слезы.
- Вы, правда, думаете, что нам стоит попробовать? — недоверчиво спросила Анабелла, возвращая внимание обоих портретов на себя и брата.
- Я много лет, столетий наблюдал за моим родом. Я все видел и слышал, но сил заговорить или даже пошевелиться у меня не было, - тихо заговорил Гарри. — Гермиона, ты создала великую семью, о которой я всегда мечтал. Жаль, что меня не было с вами.
- Ты слишком сильно любил Малфоя, - удрученно произнесла Гермиона со своего портрета.
- Да, но сейчас, по прошествии стольких лет, будучи портретом и зная, чего добилась моя семья, я могу сказать, что хотел бы увидеть то, что было бы мне предначертано увидеть, - сказал Гарри.
- Но я даже не представляю, как это можно провернуть, - Анабелла пребывала в шоке. — Одни только слова Малфоя повлияли на тебя так, то ты не захотел жить, - девушка даже не заметила, что постоянно в разговоре перескакивает с «вы» на «ты» и обратно.
- Возможно, мне не стоит встречаться с Драко, - сказал Гарри.
- Но в этом ведь…, - Анабелла нахмурилась и не стала продолжать свою фразу.
- Так сильно мы не хотим менять историю, - сказал Авель. — Я считаю, что должно быть только одно изменение, ТЫ ДОЛЖЕН ОСТАТЬСЯ ЖИТЬ!
- Вы маги или кто? — усмехнулась Гермиона. Она уже поняла, куда клонит ее друг. Близнецы удивленно посмотрели на нее, потом на портрет своего предка.
- Оборотное зелье, - чуть заметно улыбнулся Гарри. Анабелла не сразу поняла смысл сказанного, а вот Авель мысленно застонал, поняв, что все может быть просто, как дважды два.
- Но как заставить Гарри не встречаться с Малфоем? — воскликнул Авель.
- Думаю, вы должны будете кое-что показать мне тому, - тихо произнес Гарри.
- Что? — Анабелла нахмурилась еще больше.
- Я хочу передать мне тому одно сообщение, - Гарри снова чуть заметно улыбнулся.
- Но не будешь ли ты искать встреч с Малфоем? — Гермиона была обеспокоена. — Ты очень сильно его любишь.
- Любил, - исправить портрет. — Я портрет, мы храним свои чувства, но со временем они ушли. Я много не замечал. Я знаю, что мне будет больно, но ведь ты будешь рядом.
- Я всегда буду рядом, Гарри, всегда, - тихо произнесла Гермиона.

- Вы? Опять? — загалдели портреты, глядя на молодых людей.
- Авель, Анабелла, но…, - портрет Дамблдора удивленно уставился на близнецов. — Вы же только что друг за другом вышли из этого кабинета.
- Простите, профессор, но мы очень спешим, - сказал Авель, уже направляясь к дверям. — Мы должны успеть, все исправить.
- Что?.. — начал Дамблдор, но его уже никто не услышал. Когда двери за молодыми людьми закрылись, директор вздохнул. — Что же такого сегодня случилось, что они так спешат что-то исправить.
- Похоже, первые две попытки были не удачными, - выдал еще один портрет, задумчиво глядя на двери.
Близнецы побежали в кабинет, где должна была состояться встреча Гарри и Драко. Они знали, что первая Анабелла пока еще в зале, а первый Авель поджидает Малфоя у лестницы. Они поэтому избрали другой путь, чтобы не столкнуться со своими прошлыми я.
Гарри оказался уже в кабинете. Юноша стоял у окна, его рука лежала на животе, и он улыбался. Сердца молодых людей сжались. Гарри ожидал, что сможет порадовать своего возлюбленного, но даже не предполагал, чем закончиться его встреча.
- Кто вы? — нахмурился Гарри, заметив двух незнакомых ему людей.
- Искорка, пожалуйста, выслушай нас, - взмолилась Анабелла. Гарри удивленно вздернул брови. Искоркой его называла только Гермиона.
- У меня здесь встреча, - произнес он.
- Мы знаем, и именно поэтому мы здесь, - сказал Авель. — Ты должен кое-что увидеть. Это важно.
Гарри удивленно посмотрел на них. Анабелла тем временем подошла к нему, надела на шею кулон, взяла его руку и положила ее на светящийся кристалл. Гари даже пискнуть не успел, как оказался в незнакомом коридоре. При этом он понимал, что находится все еще в Хогвартсе. Это было странное ощущение, словно он снова оказался в думосборе, как однажды, вместе с Дамблдором, но в то же время все было иначе. Он сознавал себя как бы в двух разных измерениях.
Гарри огляделся.
- Здравствуй, - услышал он. Юноша резко обернулся и оказался напротив своего собственного портрета. — Здравствуй, не удивляйся, я — это ты. Прошло уже 1100 лет с того дня как перед тобой появились близнецы, с того дня, как ты…, мы решили сказать Драко правду, рассказать, что у нас будет ребенок. Близнецы — наши с тобой потомки — Авель и Анабелла Поттер.
- Я не понимаю…, - Гарри пребывал в недоумении.
- Я знаю, - чуть улыбнулся портрет. — Надо, чтобы ты жил, Гарри, ради своей семьи, ради себя, сына, и ради Гермионы…
Гари моргнул, оказалось, что уже не в том кабинете, где должен был встретиться с Драко, а сидит на своей кровати в гриффиндорской башне. Напротив него сидела обеспокоенная Анабелла. Юноша пребывал в шоке. Он посмотрел на своего потомка, как бы странно это не звучало.
- Это правда? — голос звучал как-то надломлено. Девушка кивнула. — А где?..
- Все должно случиться так, как должно случиться, - произнесла Анабелла. — Авель сейчас играет тебя. Мы перенесли тебя сюда. Скоро он будет здесь вместе с Гермионой.
- Я должен…, - начал Гарри.
- Искорка, поверь, он этого не стоит, - Анабелла присела перед Гарри на корточки. — Я очень хочу, чтобы ты жил, чтобы твой сын знал хотя бы одного отца.
- Я не могу поверить… Я просто…, - из зеленых глаз брызнули слезы. — Но… Я верю… Я рад, что у меня такие потомки, которые готовы пройти сквозь время, чтобы…
- Ты — легенда нашей семьи, - улыбнулась Анабелла.
- ГАРРИ?! — в комнате из ниоткуда появилась Гермиона и… Гарри, гриффиндорка с удивлением переводила взгляд с одного на другого.
- Сколько времени еще будет действовать зелье? — спросила Анабелла.
- Полчаса, - ответил Авель голосом Гарри.
- ЧТО ТУТ ПРОИСХОДИТ?! — закричала Гермиона.
- Просто ты оказалась единственным моим другом, которому оказалось не все равно, что со мной происходит, - тихо произнес настоящий Гарри.
- Я Анабелла, а это мой брат Авель, и мы оба Поттеры, - произнесла Анабелла. Гермиона уже хотела что-то возразить. — Постой, мы пришли из будущего, чтобы предотвратить ту трагедию, которая произошла, когда Искорка услышал слова Малфоя. Гарри может быть счастлив, и это счастье необязательно должно быть связан с блондином.
- Вы должны поехать в Румынию, - сказал Авель. — Вот здесь записано все, что касается замка, который стал домом Поттеров, а также некоторых вещей, которые ты, Гермиона, придумаешь в будущем.
- Мы хотим, чтобы вы оба были счастливы, - сказала Анабелла. — Не мстите Малфою, забудьте о нем.
- Он уже свое наказание получил. В первом варианте, через шесть лет ты, Гермиона, сделаешь его импотентом, а через него и Люциуса. Драко Малфой станет последним Малфоем. Род исчезнет вместе с его смертью, поскольку никто из Поттеров никогда не примет своего второго наследства, не простив им смерти Искорки.
- Во втором варианте, при моем первом посещении, уже я наслала на него заклятие импотенции, когда он уходил из кабинета, оставив там уже невменяемого Гарри, - произнесла Анабелла.
- Я первый тоже кое-что сделал, что заставит, может быть, Малфоя помучиться, - признался Авель. — Он уже теперь последний в роду.
- Честно говоря, я не сожалею, - бросила Гермиона. после того, что она услышала и испытала, ей хотелось самой разорвать эту блондинистую сволочь голыми руками.
- Кристалл оставь себе, искорка, - улыбнулась Анабелла. — Я не думаю, что несколько вещичек из будущего что-то изменять. Это порт-ключ, он сработает на подобии транспортера, стоит лишь подумать, куда вы хотите попасть, не важно, знаете вы об этом месте или нет. Отследить вас не смогут просто потому, что не будут знать, как именно вы перенеслись. Я бы посоветовала вам связаться с мадам Помфри, она была вторым человеком, который остаток своей жизни провел рядом с Поттерами.
- Спасибо Вам, - тихо произнесла Гермиона. Она вдруг со всей ясностью поняла, что все могло закончиться очень плохо, если бы не вмешательство близнецов. — Скажите, если бы вы не пришли…
- Искорка умер бы, подарив жизнь своему сыну, - тихо сказала Анабелла. Гермиона села рядом с другом и обняла его.
- Мы со всем справимся, Гарри, вместе, - произнесла она.
- Больно, - прошептал тот в ответ. — Я мечтал… Я думал…
- Не надо, Искорка, - Гермиона вздохнула. — Оставь его в прошлом. Я знаю, это будет тяжело, но я буду рядом. А он, - она с улыбкой погладила друга по животу. — Ему нужен отец, такой как ты, настоящий и живой.
- Вам пора, - сказал Авель, превращаясь обратно в себя. — Да и нам тоже.
Гермиона и Гарри быстро собрали свои вещи, и уже через десять минут ничто не говорило об их присутствии в школе.
- Живи, Искорка, просто живи, - прошептала Анабелла. Она не увидела, как Авель положил на столик рядом с кроватью Гарри какой-то пухленький конверт, который буквально через секунду испарился, ожидая того момента, когда снова покажется в этом мире, чтобы попасть к своему адресату.
Молодые люди покинули гриффндорскую башню, зная, что они прежние уже вернулись в свое время. Теперь и им было пора. На их пути никто не встретился. Дамблдор пристально посмотрел на близнецов, как только они появились в кабинете.
- Вам удалось то, что вы хотели сделать? — спросил он.
- Надеемся, — вздохнула Анабелла. Она активировала маховик, который вернул их в их время.
Близнецы оглянулись, все вроде было таким же, но что-то неуловимо изменилось.
Авель обратил внимание сестры на картину, на которую смотрел уже несколько секунд. Там в глубине картины в креслах дремали двое, в которых легко узнавались Гарри и Гермионы, а вид им было лет по сорок.
- У нас получилось, - прошептал Авель.
- Да, но что получилось? — Анабелла указала на другую картину. Это был портрет неизвестного мужчины. Его они точно не помнили из истории жизни своей семьи.
- Кажется, нам придется заново изучить свою историю, - произнес Авель.
- Кажется, да, - согласилась Анабелла.
Они сделали это, и теперь знали, что Искорка выжил, но что изменилось, какой была его жизнь. А что-то точно изменилось…

Драко продумал все ходы, все варианты того, как заполучить себе в любовники нового знакомого. Русский его заинтересовал не только своей внешностью, но и умом. Превосходное чувство юмора только добавляло графу Палену шарма. Грегори мог всего двумя словами в ироничной форме охарактеризовать того или иного человека, причем всегда попадал в точку. Своей иронией он превзошел даже сарказм Малфоев. Иногда его юмор был непонятен чопорным англичанам, и чтобы понять его смысл, должно было пройти некоторое время. Зато, когда до всех доходило, что именно сказал граф, его ироничные высказывания становились, чуть ли не крылатыми фразами.
Драко почти ежедневно встречался с Грегори за обедом. Первые несколько раз это происходило случайно. Он не подстраивал встречи специально, просто оказалось, что они предпочитают одни и те же рестораны. Затем как-то так получилось, что случайность стала традиций. И тот, кто пришел первым не делал заказ до того, как не появится другой. Завсегдатаи Косого переулка могли ежедневно наблюдать за парой аристократов, что-то обсуждающих за обедом.
Еще в начале встреч Драко лишь желал стать любовником этого интересного человека, но еще не задумывался о планах его завоевания. Он не был бы Малфоем, если бы не постарался выяснить все, что возможно о Палене. Но это оказалось очень трудной задачей. Русские не охотно пускали посторонних в свою среду. Говорят, что за последнее столетие лишь два десятка иностранцев смогли влиться в русское общество, и то посредством брака. Русское магическое сообщество было очень замкнутым, но в то же время и самым странным из всех. По сути, никто не мог назвать кого-то очень выдающегося из магов, выходцев из этой страны. Были лишь слухи, которые и подтвердить-то было сложно. И даже появление русского магического посольства не разъяснило вопросов. Их, кажется, стало еще больше.
Драко перелопатил все, что только было можно. Из разрозненных сведений ему удалось собрать немногое, но все сводилось к тому, что русские маги владели древними познаниями тех народов, что проживали на территории этой огромной страны, аккуратно соединяя все это воедино: силу волхвов, шаманство, ведьмовство, ведунство, и, что самое интересное, юродство. Последнее было всего лишь бытовым вариантом прорицателей или эмпатов. Как и что они сделали, было непонятно. Некоторые артефакты и книги русских магов вызывали огромный интерес во всем мире, но добраться до них было сложно. Но самое интересное, в России не было такого четкого разделения между магами и магглами. Они существовали в одном «измерении». Почти в каждой деревне была своя «ведьма», о которой знали все и к которой ходили лечиться, делать заговоры и привороты. И при этом, в большинстве случаев, их, пусть и про себя, почитали. Драко, прочитавший об этом, был удивлен. Ведь в Европе были гонения, ведьм уничтожали, сжигали тысячами. Нет, конечно, и на Руси такое происходило, но не в таких количествах, да и известно об этом как-то вскользь, словно это были какие-то частные случаи. Он загорелся узнать о русских магах как можно больше.
Узнавая о русской магии, Драко так и не приблизился к разгадке личности Грегори Палена. Единственное, что ему удалось узнать, это историю данного рода до середины 19 века, а потом словно все отрезало, пока не появился Григорий Александрович Пален — Грегори, как его называли в Англии и Европе. Казалось, он взялся из ниоткуда, что наводило на всякие, разные мысли, если бы не было неопровержимых доказательств того, что тридцатидвухлетний Грегори был прямым потомком графской линии Паленов.
Постепенно, проникаясь странным очарованием этой загадочной личности, Драко и пришел к выводу, что именно с этим человеком был бы согласен провести свою жизнь, тем более ходили упорные слухи, что граф предпочитает в сексе свой пол, правда, ни разу не был замечен в интрижках. Поговаривали, что он очень хорошо прячет свою интимную жизнь от посторонних глаз.
Вот и сегодня, спустя четыре месяца после того памятного бала, на котором и состоялось их знакомство, Драко шел на очередной обед с Грегори. Сегодня они должны были встретиться у Матичелли, итальянца, который открыл один из самых посещаемых ресторанчиков в Косой аллее. Чтобы попасть туда, нужно было заранее заказывать столик. Не всегда в этом случае помогало и известное имя, не говоря уже о деньгах. Правда, Малфои все же тут могли порадоваться, поскольку у них был «блат». Удивило многих то, что этот самый «блат» был у русских, естественно занимающих высшие посты в посольстве. Кстати, многих удивило, что русские привезли с собой весь персонал, в том числе и домовиков, правда, этих существ никто не видел, но говорили, они сильно отличаются от тех, что обслуживали англичан.
Войдя в ресторан, Драко сразу же увидел Грегори, который задумчивым взором уставился в окно, за которым раскинулся небольшой зимний сад, одна из жемчужин Матичелли. Блондин не раз уже видел этот взгляд, за которым скрывалось что-то хорошее, но на данный момент скрытое за дымкой грусти.
- Привет, - Драко опустился на стул напротив графа.
- Привет, - меланхолично заметил тот, переведя взгляд на соседа.
- Что-то случилось? — нахмурился Драко.
- Знаешь, я готов вашего Министра, да и все Министерство уже угробить, - произнес Грегори, но таким тоном, словно его ничего не раздражало. Было ощущение, что он просто скучает.
- Что они опять сделали? — усмехнулся блондин.
- В том-то и дело, что ничего, - хмыкнул граф, почти мгновенно приходя в нормальное состояние. И, тем не менее, в глазах Грегори все еще была грусть. «Что же за тайну ты хранишь?» - подумал Драко. Ему хотелось разгадать этого человека, стать ему ближе.
- И все же? — блондин заинтересованно посмотрел на русского.
- Знаешь, уж сколь наше Министерство любит спускать все на тормозах всех, но ВАШЕ…, - протянул Грегори.
- Спускать на чем?.. Что? Что за слово ты использовал? — опешил Драко.
- Спускать на тормозах, - ответил русский. — А, «леший», забыл, что у Вас тут средневековье.
- Какое еще средневековье? — Малфой уже решил обидеться на такую характеристику.
- Драко, у Вас полный отстой, - заявил Грегори. — Я даже не могу сказать застой, поскольку это будет слабо сказано. Ты хоть понимаешь, что только в Англии и всего в нескольких странах Европы, которые считают себя очень высокоразвитыми, в магическом мире все еще действует средневековье: носят мантии, пишут гусиными перьями, пользуются чернильницами и всякое такое.
- А в России разве не так? — Драко откинулся на спинку стула и прищурился.
- А, моя одежда здесь всего лишь дань уважения к Аристократам Англии, а не к Вашему Министерству, которая давно уже надо гнать поганой метлой, - фыркнул Грегори.
- Поганой метлой? — приподнял бровь блондин.
- А, разговорное выражение, как и спускать на тормозах, - отмахнулся Грегори.
- И что они означают в таком случае? И что за слово ты употребил, когда впервые сказал о средневековье? — потребовал Малфой.
- «Блин, приспичило же выразиться», - выругался по-русски Грегори. — Как бы тебе это объяснить… В общем, когда все инстанции начинают строить препоны, отлынивать от своих обязанностей, откладывать все в долг… Так, меня опять потянула на аллегории. В общем, когда дело стопориться и не делается. Так яснее?
- Суть я уловил, - насмешливо отозвался Драко, глядя на потуги русского объяснить ему то, что было сказано до этого всего парой слов.
- Слава Богу, - закатил тот глаза к потолку.
- Вы к Мерлину совсем не обращаетесь? — поинтересовался блондин.
- Мерлин - это ваша епархия, - фыркнул Грегори в ответ. — У нас маги и магглы, как вы их называете, живут рядом. И так уж получилось, что почти все маги у нас православные. Половина всей аристократии России — магические роды. Правда, в обычной жизни мы носим не совсем свои фамилии, даже занимаем очень хорошие посты в верхах обычной человеческой власти и бизнеса.
- Как Вам это удалось? — Драко никак не мог этого понять.
- А никак, так сложилось испокон веков, и никогда полного разделения не было, - пожал плечами Грегори. — Многие фирмочки, которые ориентированы на магию: типа пророчеств, снятия порчи и так далее, не просто вывески. Там работают настоящие маги и ведьмы.
- Да, мне трудно в это поверить, - покачал головой Драко.
- Могу поверить, - хмыкнул русский. — У Вас ужасно заплесневелое общество. А уж разделение на светлых и темных… В общем, могу сказать, что мы долго, хмм, смеялись, - было ясно, что хотел он произнести совсем другое слово.
- Знаешь, не очень приятно слышать такое мнение о себе, - скривился Драко.
- А думаешь, нам приятно слышать о том, что почти весь мир считает, что в России все ходят в валенках, тулупах и шапках-ушанках, и медведи у нас запросто гуляют по городским улицам, - фыркнул Грегори. — Посмотрел бы я на такого медведя-самоубийцу где-нибудь в центре Москвы или Петербурга.
- Ну, Россия всегда была закрытой страной, - пожал плечами Драко. — А уж магическое сообщество и подавно.
- Ты даже сейчас рассуждаешь общепринятыми категориями, - покачал головой Грегори. — Страны Востока и Азии в магическом плане тоже закрыты от всего остального мира, но про них же никто сказки не придумывает.
- Хмм, - на этого у Малфоя не нашлось, что сказать.
- Драко, мне совсем не хочется заниматься вопросами государственного устройства наших стран, их традициями и всем остальным…, - вдруг сказал русский. — Я просто хочу напиться. Составишь компанию?
- Хмм, у тебя все-таки что-то случилось, - констатировал Малфой.
- Просто…, - Грегори немного помолчал. — Тоска все это, тоска.
- К тебе или ко мне? — Драко не стал задумываться над тем, стоит участвовать в этом или нет. Появилась мысль, что, возможно, сегодняшний вечер может привести к чему-то большему.
- Лучше к тебе, у меня там ремонт идет полным ходом, пыль и всякое такое, - буркнул Грегори, который снова пришел не в лучшее расположение духа. Драко это немного беспокоило. Он уже несколько дней наблюдал такое странное состояние у друга. А Грегори он мог назвать своим другом с чистым сердцем.
Бросив на стол галеоны, они покинули ресторанчик, целенаправленно держа путь в квартиру Малфоя.
Спустя два часа Драко все сумел отыскать в собственном мозгу благодарственную мысль самому себе, связанную с тем, что по приходу домой он поставил на третью сверху полку в книжном стеллаже парочку флаконов с антипохмельным зельем. Оказалось, что русские умели пить как никто другой, и не важно, были это простые смертные или представители высшего общества голубых кровей. Самым странным для блондина было то, что Грегори на каждый «залп» либо сам говорил тост, либо требовал его от него. И эта традиция — чокаться каждый раз, тоже была не понятна. Порядком захмелев, он решил выяснить, зачем Грегори так делает. Удивился еще больше, поняв, что в отличие от него, русский вполне нормально владеет своим языком, несмотря на две опустошенные бутылки огневиски. Еще одна странность. Грегори наотрез отказался от дорогого коньяка, заявив, что хочет «надраться», а не сидеть и с умным видом смаковать напиток для гурманов, пусть и сорокоградусной крепости.
- У русских всегда так, - начал свои объяснения граф. — У нас либо все, либо ничего. Тост — это как пожелание чего-нибудь хорошего или же за кого-нибудь хорошего. Есть два варианта: когда пьют за здравие и когда - за упокой. А насчет чоканье… Когда-то давно таким образом делали проверку. Во время чоканья кубков жидкость из одного перетекала в другой. И если в одном из кубков был яд, то умирали оба — и жертва, и отравитель, если, конечно, последний, не признавался в содеянном. С течением времени это стало больше походить на знак доверия — мол, чокаемся, значит, не пытаемся совершить против друг друга что-то плохое.
- Интересно, - протянул заплетающимся языком Драко. Его история заворожила. Он, конечно, знал, что за некоторыми жестами имеются целые легенды, но никогда бы не подумал, что обычное чоканье фужерами может иметь под собой подобное обоснование. Идея его привлекла. «Надо всегда так делать, особенно, с друзьями», - подумал он.
Даже будучи настолько пьяным, он заметил, как изменилось снова настроение русского. Тот опять затосковал. Драко уже собрался немного его растормошит, но Грегори вдруг запел на своем родном языке. Блондин как завороженный вслушивался в незнакомые слова, которые почему-то западали в душу.
Я так хочу, чтобы ты был со мною,
Чтоб я могла припасть к твоей груди
И в забытьи услышать над собою:
"О, жизнь моя, постой! Не уходи!"
Дай руку мне, смотри не отрываясь,
Но этих грез отрадных не буди;
Они одно твердят теперь, ласкаясь:
"О, жизнь моя, постой! Не уходи!"
Не в силах я прервать очарованья,
Пускай грозит мне горе впереди,
В душе живет одно твое признанье:
"О, жизнь моя, постой! Не уходи!"*
Грегори понурил голову. В комнате было тихо. Драко даже боялся вздохнуть. Он не понял ни слова, но душа, словно, сама переводила ему слова этой странной песни, исполненной в несколько непонятной манере.
- Вообще-то, ее петь должна женщина, - вдруг заговорил граф. — Но сейчас она как никогда подходит мне. Если бы ты знал, как долго мне пришлось ждать подобных слов от того, кто дороже мне всей жизни…
Драко затаил дыхание. Сейчас становилась понятна и грусть Грегори, и смены его настроения. Он скучал по тому, кому было отдано его сердце. Что-то неприятно кольнуло в груди. Малфой знал, что с этим человеком мог бы быть очень счастливым. Ему в очередной раз не повезло. Грегори Пален оказался занят.
- Мы встретились…, - Грегори задумчиво пожевал нижнюю губу. — Да, четыре с лишним года назад, скоро уже будет пять. Мне пришлось семь месяцев доказывать ему, что он самое дорогое, что есть в моей жизни. Как же трудно было завоевать его… Мой Ри просто невероятный. Я когда увидел его в первый раз, я просто пропал. Драко, видел бы ты его. Хочешь спою? — вдруг встрепенулся граф. — В этом романсе все о том, каким я его вижу. Сейчас, только заклинание скажу, чтобы ты понимал русский язык.
В час роковой, когда встретил тебя,
Трепетно сердце забилось во мне.
Страстно, безумно тебя полюбя,
Весь я горю, как в огне.
Сколько счастья, сколько муки
Ты, любовь, несешь с собой!
Час свиданья, час разлуки, -
Дышит всё тобой одной.
Снятся мне милые глазки твои,
Чудный твой стан, твоя красота.
Вся создана ты для знойной любви,
Вся ты любовь, вся - мечта.
Сколько счастья, сколько муки
Ты, любовь, несешь с собой!
Час свиданья, час разлуки, -
Дышит всё тобой одной.**
- Конечно, это слова о женщине, но они так подходят и моему Ри, - после того, как звуки романса умолкли в сознании, продолжил Грегори.
- Какой он? — Драко заинтересовался этим неведомым Ри, который смог настолько проникнуть в душу и сердце русского. Обе песни сказали ему об очень многом. Он и сам хотел бы так любить. «А ведь у меня так могло быть», - вдруг пронеслось у него в голове. Перед мысленным взором встал растрепанный черноволосый юноша с яркими и такими живыми зелеными глазами за смешными круглыми очками.
- Ри? — на лице Грегори появилась такая улыбка, что у Драко дух захватило. Казалось, только одно имя возлюбленного приводило графа в хорошее расположение духа. — Когда я увидел его впервые, он был таким… Знаешь, как промокший маленький котенок, которого выкинули из дома, поскольку он вдруг не подошел семье, как домашняя зверушка. Потерянный, но в то же время такой недоступный, наивный и совершенно закрытый от людей. Меня просто убило тогда это сочетание не сочетаемого в нем. Просто доказать ему, что я ничего плохого ему не желаю, было до ужаса сложно. Он хотел верить, но не мог.
- Почему? — удивился Драко.
- Жизнь не была так уж добра к Ри, - печально произнес Грегори. — Он прошел, как у нас говорят, через огонь, воду и медные трубы. Слишком много боли, одиночества, хотя рядом и были люди, довольно близкие. О самое главное, я благодарен тому говнюку, который не смог научить его столь сильной физической любви, чтобы окончательно сломить этого светлого человечка.
Драко почувствовал тошноту. В какой-то момент ему показалось, что граф рассказывает о его и Гарри истории. Уж как-то похожа была ситуация, по крайней, некоторые моменты восприятия им самим своей истории и истории, рассказываемой сейчас русским.
- Этот придурок лишь пользовался Ри, но так и не научил его наслаждаться полностью, отдавать и принимать, - продолжал тем временем свои откровения Грегори. — Ты даже не можешь себе представить, что я почувствовал в тот момент, когда понял, что на самом деле мой мальчик невинен как дитя.
- Ты счастлив? — тихо спросил Драко.
- Ты даже представить не можешь как, - улыбнулся Грегори. — Ри — настоящее чудо, а наш малыш — это просто подарок судьбы.
- У вас есть ребенок? — удивился Малфой.
- Да, очаровательный, - улыбка стала шире. — Мужская беременность очень большая редкость, но все же не сенсация. Роды были на удивление легкие. Я обожаю своего мужа и сына.
- Так вы женаты? — Драко удивился еще больше.
- Да, поженились за час до того, как родилось наше маленькое чудо, - рассмеялся Грегори. — Знал бы ты, чего мне стоило уговорить Ри на этот брак. Но он все-таки согласился. А год назад я стал самым счастливым человеком, Ри, наконец-то, признался мне в любви.
- Я рад за тебя, - улыбнулся Драко. Он чистой белой завистью позавидовал сидящему напротив мужчине. А где-то внутри, в самом центре его души, стал разрастаться ком, который с оглушающей силой давал ему понять, что в своей жизни он любил только одного человека, которого по своей глупости и потерял.
Всю ночь он слушал рассказы Грегори о муже и сыне, которых тот обожал больше жизни. Так он узнал, что этот загадочный Ри был из богатой знатной семьи, но, как и Гарри, был полной сиротой, хотя у него есть названная сестра, которая вышла замуж за лучшего друга Грегори — графа Алексея Строгонова. Узнал, что у этого друга и сестры Ри тоже растет ребенок, который родился два года назад — крестница Грегори — Лия Александра. Ри отучился в магическом университете, получил одно из лучших образований. В русском магическом обществе, а также в Восточной Европе и в некоторых странах Западной, Ри Пален считается эталоном изящества и красоты.
В эту ночь Драко узнал о своем русском друге больше, чем за все время их знакомства. В эту же ночь стало ясно, что Грегори может быть только его другом, и Малфой не хотел терять этой дружбы. К разочарованиям в своей личной жизни он давно уже привык и смирился с этим. Еще он понял, насколько граф скучает по своей семье. И постарался в дальнейшем поддержать друга, чтобы тот не впадал в уныние.
Спустя два месяца после той ночи откровений Драко шел по Косому переулку, когда увидел лучезарно улыбающегося Грегори. Тот выглядел безмерно счастливым.
- Драко, это счастье, что я тебя встретил, - воскликнул Грегори. — Я хочу пригласить тебя к себе. Ты не против?
- Ремонт закончился? — насмешливо поинтересовался Малфой.
- Да, закончился, - кивнул тот, подхватывая блондина под локоток.
Особых дел у Драко сегодня не было, поэтому он не стал сопротивляться напору русского графа. И через какие-то пятнадцать минут, они уже входили в шикарный небольшой особняк в викторианском стиле. Грегори что-то рассказывал, показывал, а Драко никак не мог отвязаться от мысли, что сейчас случиться что-то, что перевернет всю его жизнь.
Они вошли в одну из гостиных, и Малфой сразу же увидел присевшего на корточки тонкокостного мужчину, которого можно было принять и за женщину, причем не только из-за длины черных волос, заплетенных в косу. За его плечом мелькала светловолосая головка. «Сын Грегори», - понял Драко.
- Папа, - взвизгнул ребенок, и, обежав стоящего перед ним мужчину, бросился в раскрытые объятия Грегори.
- Здравствуй, солнышко, - поприветствовал тот малыша. Драко с каким-то странным выражением смотрел на платиновые волосы ребенка. Такие волосы он видел только у двух человек в этой жизни — у себя и своего отца. Ребенок, оказавшийся на руках у графа, повернулся к гостю и уставился на него такими знакомыми зелеными глазами. Драко медленно, не веря и не желая верить, повернулся ко второму мужчине в комнате. Эти глаза он узнает всегда…
- Гарри…, - почти неслышно слетело с его губ.

• * О, ЖИЗНЬ МОЯ, ПОСТОЙ! НЕ УХОДИ! Музыка и слова Т. Толстой
• **В ЧАС РОКОВОЙ слова неизвестного автора - музыка М.Шишкин

Прибыв на Гриммуальд-плейс, Гермиона начала раздавать распоряжения. Если у Кричера и появилась мысль воспротивиться происходящему, то они были смяты агрессивным выражением на лице девушки, ее безаппеляционным тоном и поведением. Почему-то у домовика появилось такое впечатление, что если он сейчас попробует что-нибудь пискнуть, то в лучшем случае отправится в мир иной.
У Гермионы не было времени разбираться с эльфом. Она понимала, что как только понимание ситуации придет к Гарри окончательно, как только его отпустит напряжение, начнется кошмар. Она даже не надеялась на обычную истерику. Она понимала, что надо спешить. Сейчас, по ее мнению, да и по мнению Анабеллы Поттер, лучшим выходом из ситуации было увезти Гарри как можно дальше из Англии, перекрыть ему возможность встречи с Драко. Она нисколько не сомневалась, что как только Гарри все окончательно осознает, как пройдет шоковое состояние, он кинется к блондину, и получит то, что может убить его. Потерять друга она не могла, ни в коем случае.
Гермиона посмотрела на безучастно сидящего в кресле друга. Взгляд Гарри был растерянным. Он все еще пребывал в шоке от всего произошедшего. Еще бы, не каждый день встречаешься со своими потомками, да еще и настолько далекими.
- Гарри, ты мне нужен, - девушка присела перед ним на корточки. — Надо связаться с Гринготсом, а без тебя я ничего не смогу сделать.
- И что мне делать? — юноша поднял голову.
- Надо написать письмо, чтобы все твои сейфы перевели в Румынию, - сказала девушка.
- В Румынию? Зачем в Румынию? — Гарри удивленно посмотрел на подругу.
- Потому что мы отправляемся туда, сегодня, - решительно произнесла Гермиона. — Гарри, соберись.
- Мы можем остаться здесь, - тихо сказал юноша.
- Не можем, - жестко парировала девушка. — Ты хочешь, чтобы у тебя отобрали ребенка?
- Почему у меня его должны отобрать? — Гарри недоуменно посмотрел на нее.
- Потому что они Малфои! Потому что им позволено все! — это было жестоко. Гермиона понимала, насколько жестоко так говорить, подливая масла в огонь. Она видела, как в глазах Гарри загорается паника, боль, отчаяние и страх. Но сейчас она не видела другого выхода заставить его действовать. Оставаться нельзя было ни в коем случае. «От Малфоев можно ожидать всего. Я не удивлюсь, если узнав о ребенке, они постараются его отнять у Гарри. Им ничего не стоит представить его неспособным к воспитанию, запереть в какой-нибудь клинике для его же пользы», - думала девушка.
Она не доверяла Малфою с самого начала, но не стала вмешиваться в отношения друга и его парня. Кто она такая, чтобы разрушать счастье Гарри. Как же она теперь себя корила за это. «Лучше бы я вмешалась. Пусть бы мы поссорились, но я должна была прекратить их общение», - думала девушка. — «Слава Мерлину, что все случилось так… Хотя, так случилось только в этот раз…»
- Гарри, письмо, - напомнила она другу.
- Я не знаю, что писать, - растеряно произнес тот в ответ. Гермиона только вздохнула, заставила Гарри пересесть за стол, положила перед ним пергамент, всучила перо.
- Пиши, - заявила она, и начала диктовать текст письма.
Спустя два часа, заполненных сборами, кутерьмой и неизвестно чем еще, она устала упала в кресло. Ее взгляд остановился на диване, где, свернувшись клубочком, спал ее друг. Тот выглядел таким беззащитным, маленьким и потерянным, что становилось страшно. К отбытию уже все было готово. Ее отвлек стук в окно, там сидела гринготская сова. «Ответ», - поняла она. Девушка поднялась, подошла к окну и впустила вестницу. Она боялась, что они не успеют, что Малфой может в любое время ворваться сюда, потребовать неизвестно чего, хотя умом понимала, что ему, в принципе, делать этого нет причин.
Гермиона развернула послание.

«Уважаемый лорд Поттер!
Нам грустно, что вы решили перевести свои средства из основного нашего подразделения, но надеемся, что румынский отдел нашего банка будет достоин вести ваши дела и хранить ценности вашей семьи. Мы рады, что вы все же остаетесь клиентом нашего банка. Новый поверенный уже назначен. Его имя Грокхасверт. Также улажен вопрос с приобретением замка. С этой минуты он ваш и гордо переименован в Поттер-менор. Координаты для аппарации приложены. Все защитные чары на замок уже наложены.
Мисс Грейнджер включена в список допущенных лиц к вашим сейфам. Кроме нее в списке больше никто не числится.
С уважением, директор банка Гринготс
Мрскергрев».

«Ну, вот и все», - вздохнула Гермиона. — «Пути отрезаны».
- Гарри, - подошла она к юноше. — Пора.
- Куда пора? — сонно отозвался тот.
- В наш новый дом, - вздохнула она.
- Я…, - начал Гарри, но тут же замолк. Он как-то обреченно повесил голову. — Я сейчас, - произнес он некоторое время спустя.
Гарри вышел из гостиной. Гермиона последовала за ним. Она видела его грусть, его борьбу. Но что ее сейчас радовало, так это его несопротивлению происходящему. Он, казалось, смирился с тем, что должно произойти. Гарри же шел по дому, который вроде был его, и в тоже время не был. Он никогда не чувствовал себя здесь домом, но особняк был его собственностью, первой реальной собственностью, в которой он мог жить.
- Когда-нибудь мы сюда вернемся, - прошептала Гермиона, сжав в своей ладони ладонь Гарри.
- Молодой господин позволит Кричеру пойти с ним? — раздалось за их спинами. Молодые люди обернулись и удивленно посмотрели на расстроенного домовика. Тот смотрел на них взглядом побитой собаки.
- Почему бы и нет, - наконец, выдал Гарри.
- Кричер будет самым лучшим домовым эльфом, - расцвел тот в улыбке до ушей. — Кричер последует за своим молодым хозяином, - после чего с хлопком испарился.
- Хмм, - выдала Гермиона. — Оказывается, он не такой уж и плохой.
- Просто он знает, что такое одиночество, - произнес Гарри. — Ему совсем не хочется оставаться одному в этом доме, полном темных воспоминаний доме. На самом деле этот дом никогда не был тем, куда можно прийти и отдохнуть. Он всегда нагнетал мрачные мысли. «Наверное, поэтому Сириус и рванул тогда мне на помощь», - грустно подумал он. Самое интересное, что сейчас чувство вины его отпустило. Он прощался с прошлым, уходя в будущее с чистой душой и легким сердцем. Казалось, прошлое успокоилось и решило оставить его в покое.
- Пошли, - наконец, повернулся он к Гермионе.
Девушка взяла друга за руку, а затем дотронулась до закрепленного на запястье изящного, напоминающего браслет приборчика. Мир вокруг завертелся, только сами ребята не почувствовали ничего такого, что могло бы им не понравится. Но и длилось это всего несколько секунд.
- Добро пожаловать домой, молодой господин! — поприветствовал его с поклоном незнакомый домовик. Гермиона огляделась. Они стояли перед воротами красивого замка, увитого с одной стороны плющом и виноградом.
- Лорд Поттер, мисс Грейнджер, - перед молодыми людьми появился гоблин. — Я помогу вам обустроиться на новом месте. Меня зовут Грокхасверт, я поверенный лорда Поттера.
- Спасибо, мы вам будем очень благодарны, - ответила девушка. Она заметила заинтересованность гоблина. Еще бы, тот сразу понял, что молодые люди появились тут совсем непонятным образом. — Как вам удалось за столь короткий срок все сделать?
- Маховиков времени никто не отменял, - усмехнулся гоблин в ответ снисходительно.
- Но их использования строго ограничено, и, насколько мне известно, ничего в прошлом менять нельзя, - удивилась девушка. Она даже возмутиться забыла по поводу таких нарушений.
- Вы правильно сказали, мисс Грейнджер, насколько вам известно, - Грокхасверт посмотрел на девушку.
- Вы хотите сказать, что…, - начала она.
- Я уже все сказал, выводы вы можете делать сами, - гоблин отвернулся и зашагал вперед. — Лорду Поттеру не помешало бы что-нибудь выпить, желательно сладкого. В его положении это сейчас было бы лучшим лекарством.
- Эмм, - растерялись молодые люди, прекрасно поняв, что имеет в виду гоблин. Тот обернулся и весело сверкнул глазами.
Грокхасверт показал им все, что считал нужным, сказав, что остальное они потом посмотрят и изучат самостоятельно. Замок был полностью приготовлен для проживания. Все было отремонтировано, обновлено. Какие-то вещи принесены сюда из сейфов Поттеров: картины, портреты, антикварная мебель, зеркала и вся другая утварь, а также артефакты, которые могли понадобиться в быту. Одни апартаменты, состоящие их пяти комнат, были полностью оборудованы под детскую. Гарри так и замер на пороге этого великолепия.
- Наш народ почитает мужских особей, способных наравне с женскими принести в этот мир дитя, - тихо произнес гоблин, затем коснулся плоского живота юноши, словно благословлял и его, и неродившееся дитя.
- Спасибо, - прошептал Гарри. Он был тронут и словами, и действиями гоблина.
- Устраивайтесь, - произнес Грокхасверт. — Я прибуду через неделю, тогда мы и поговорим о вашем наследстве, а также о том, что и как мы будем осуществлять в дальнейшем.
После этих слов гоблин откланялся и покинул замок. В доме же были слышны постоянные хлопки передвижения домовиков. Кричер посчитал нужным перенести все ценное из дома Блеков в этот замок, в том числе и портрет своей любимой хозяйки, которая с момента появления Гарри и Гермионы в особняке сегодня, не произнесла ни слова. Теперь ее портрет висел в каминном зале на первом этаже и о чем-то сосредоточенно думал. Правда, ни девушка, ни юноша о таком «подарке» еще не знали. Да, и Кричер стал главой всех домашних эльфов Поттер-менора, как назвали замок на английский манер.
- Я устал, - вздохнул Гарри. Он был вымотан, как физически, так и эмоционально.
- Спальня хозяина готова, - тут же появился Кричер. — Молодой хозяин может прилечь и отдохнуть. Кричер обо всем позаботиться. Если Кричеру нужен будет ответ на вопрос, Кричер обратиться к подруге хозяина.
У Гарри не был сил реагировать на странное поведение домовика, поэтому он просто кивнул. Через десять минут он уже спал в уютной постели, свернувшись клубочком. Только морщинка на лбу говорила о его не здоровом состоянии.
Гермиона же была занята мыслями о том, как жить дальше. Она уже поняла, как, в прочем и Кричер, что все домашние заботы ей придется взять на себя. Еще ей предстояло понять, как вытащить друга из состояния апатии, в которую он начал впадать. Она понимала, насколько ему плохо и больно, но случилось то, что случилось. Гарри умел выживать, должен был выжить и сейчас, правда, в отличие от прошлых времен, теперь он был не один.
***
Гермиона умаялась. То, чего она больше всего боялась, произошло. Гарри к концу недели потерял всякий интерес к жизни. Она вместе с Кричером уже почти отчаялись. Эта неделя была просто ужасной.
Проснувшись на следующее утро, Гарри устроил настоящую истерику. Он рвался обратно в Англию, говоря, что все это мероприятие с отъездом одна большая, просто огромнейшая ошибка.

Ретроспектива.
Гермиона увидела мечущегося по коридору друга и, схватив его за руки, заставила остановиться.
- Гарри!
- Это ошибка, Гермиона, ошибка, - зачастил тот. — надо назад. Я должен поговорить с Драко. Он просто… У него было плохое настроение. У всех же так бывает? И у него так случилось. На нас же столько навалилось. А он когда узнает о малыше…
- Гарри! — девушка встряхнула парня, удивляясь его хрупкости. — Прекрати!
- Герми, он просто устал, и ему не на ком было сорвать злость, а тут я…, - Гарри действительно верил в то, что говорил.
Пощечина была хлесткой и резкой. Гарри непонимающе уставился на подругу, держась за щеку.
- Ты сейчас внимательно меня выслушаешь, - девушка была зла. — Молча! — пресекла она попытку Гарри заговорить. — Так вот. Малфой — сволочь! Я сказала, МОЛЧА! — заткнула она пожелавшего возразить друга. — Он никогда, слышишь, никогда тебя не любил. Он тебя использовал, чтобы выправить семейную репутацию. Ему выгодно было быть с тобой. Как же, он ведь парень Мальчика-героя. Более того, он его имеет, - она понимала, насколько жестоко сейчас поступает. У нее сердце обливалось кровью, когда она смотрела на сжавшегося друга, в его больные, обреченные глаза. Но она не могла поступить по-другому. Она не могла позволить другу отправиться на «эшафот», созданный своими же руками. — А когда все стало лучше некуда, от тебя можно было избавиться, за ненадобностью. Как?! Очень просто, Гарри. Кто ты, а кто он. Он — аристократ до мозга костей, лощеный, знающий этикет. А ты? Ты всего лишь мальчик-герой в обносках своего кузена, с лохматой головой и в смешных дурацких очках. Ты годен был лишь на то, чтобы тебя использовать. Ты был полезен. А когда твоя польза иссякла, тебя выкинули, как отработанный материал. И никого, слышишь, никого не интересуют твои чувства на этот счет. Малфой может быть этого и не сказал, но он явно дал понять, куда ты можешь пойти со всеми своими чувствами.
Ее жестокий, но очень справедливый монолог прервал вой. Гарри, обхватив себя руками, упал на колени, и выл, как побитый волк, у которого отняли его лес, его свободу… Гермиона держалась изо всех сил. Ей нельзя было плакать, ни в коем случае. Она должна была быть сильной, ради Гарри.
Конец ретроспективы.

После того разговора она дала распоряжение домовикам неусыпно следить за Гарри. Она оказалась права. Его трижды останавливали от попытки выбраться из замка. А потом юноша сдался, впадая в апатию. Он все больше оставался в кровати и тихо плакал. Если все оставить так, так рано или поздно Гарри совсем сдастся и прекратит жить.
Гермиона уже обдумывала, что ей делать, как явился Грокхасверт. Они заперлись вдвоем в кабинете. Сегодня Гарри снова остался в кровати, даже завтрак остался нетронутым. О чем говорили гоблин и лучшая подруга Гарри Поттера осталось тайной за семью печатью, но через два часа эти два создания с решительными выражениями на лице вошли в спальню юноши.
- Лорд Поттер, это просто непозволительно, - начал Грокхасверт. — Вы совершенно не думаете о своем ребенке. Это такой дар, а вы намерены от него избавиться.
- Я не хочу избавляться от моего ребенка, - вяло отреагировал Гарри.
- Незаметно, - проворчал гоблин. — Вы не питаетесь, а сейчас вы должны есть за двоих. Вы предались мрачному, унылому настроению, а вашему ребенку это противопоказано.
- У меня нет аппетита, - последовал ответ.
- Нет? — гоблин фыркнул. — У ВАС БУДЕТ РЕБЕНОК, ЛОРД ПОТТЕР! Потрудитесь вести себя как взрослый человек. Вы хотите, чтобы из-за вашего самобичевания уплыло все ваше состояние? Чтобы вас вспоминали как слюнтяя, плаксу? У вас есть тридцать минут, чтобы привести себя в порядок и явиться в кабинет. Нам необходимо заняться делами вашего рода.
- Но…, - начал Гарри.
- Никаких но, лорд Поттер, - заявил Грокхасверт. — Вы глава рода, так соответствуйте! — после чего удалился, оставляя Гермиону уговаривать его дальше. Ему совсем не понравилось то, что он увидел. За те семь дней, что он не видел мальчика, тот превратился в тень самого себя: нездоровый цвет лица, потухшие заплаканные глаза, и аура — закутанная в туман отчаяния и боли. «Убил бы того, кто так поступил с этим ребенком», - мрачно подумал он. План уже был продумал, осталось только привести его в действие.
Гермиона сразу же принялась за дело. Она понимала, что другу нельзя оставлять выбора.
- Кричер, немедленно плотный завтрак: что-нибудь посущественней овсянки, - приказала она вызванному домовику. Тот моментально отправился выполнять задание. А девушка занялась непосредственно другом. — Немедленно вставай и в ванну! Сколько уже можно? Ты хочешь, чтобы победил Малфой? О, он прекрасно воспитает твоего сына. Превратит его в подобие себя — такого же высокомерного, себялюбивого ублюдка!
Она даже не думала, что это ее высказывание так подействует. Но именно оно достигло в полной мере сознания Гарри. Он повернулся и посмотрел на подругу, впервые за последние дни осознанным взглядом.
- Ты, правда, думаешь, что он такой? — тихо спросил он.
- Он всегда был таким, Гарри, - жестко произнесла она.
- Почему ты не пыталась противостоять нашим отношениям? — снова задал он вопрос.
- Даже я не предполагала, что он настолько сволочь, - воскликнула она. — Я готова растерзать его. Гарри, он ведь считает тебя ничтожным. Для него, в его же восприятии, ты не пара. Не будь ты полезен, никто бы и не узнал о вашей связи.
Гарри уже сидел на кровати. При этих словах он опустил голову и пару минут сидел в такой позе.
- Гарри, докажи ему, что он не прав, - почти с мольбой в голосе произнесла девушка. — Докажи, что это он тебя не стоит.
Она просто не знала уже, какие доводы могли заставить Гарри действовать, начать жить, а не существовать. Но, похоже, она нашла верные слова.
Юноша встал и молча направился в ванну. Гермиона еле подавила вздох облегчения, чтобы не дать юноше понять, какой только что груз свалился с ее плеч.
С этого дня все изменилось. Грокхасверт забил весь день юноши делами. Он учил его разбираться в финансах, от отчетов до биржевых фондов. Кричер следил за питанием, четко следуя приказам Гермионы, которая и сама старалась поддерживать юношу. Его старались не оставлять одного ни на минуту, не дать возможности унывать, думать о том, что случилось. За день он выматывался так, что даже плакать в подушку от своей судьбы у него сил уже не было.
Через месяц стало понятно, что меры возымели действие. Полноценное питание сделало свое дело. Гарри выглядел здоровым, правда, уставшим. Оставалась только одна проблема — как следить за протеканием беременности. Гермиона была знакома со своими нюансами чисто теоретически. Нужна была помощь. Единственный человек, который приходил на ум, была Поппи Помфри. Именно ей Гермиона и написала. Она не думала, что женщина уже через несколько часов переступит порог их дома. Колдомедик даже не задумывалась над тем, оставить ей свою работу в Хогвартсе ради одно беременного мальчика или нет. Решение было мгновенным.
Так их стало трое… Потихоньку жизнь начала налаживаться, но было ясно, что прежней она уже никогда не станет.

Учеба, попытка разобраться во всех финансовых хитросплетениях, постоянная опека со стороны гоблина, домовика, колдомедика и лучшей подруги сделали свое дело. У Гарри просто не было возможности думать обо всем случившемся, по крайней мере, дней. Ночи же не возможно было занять. Если первое время юноша просто падал от изнеможения в кровать и забывался, спя без сновидений, то, когда организм привык к таким нагрузкам, сны вернулись.
Спустя три месяца после случившегося, будучи на четвертом месяце беременности, Гарри проснулся в слезах. Они катились по щекам. Дверь в спальню открылась и вошла мадам Помфри, которую ребята теперь называли не иначе как Поппи.
- Гарри, что случилось? — женщина присела на край кровати юноши и заботливо на него посмотрела.
- Просто сон, - прошептал тот в ответ.
- Расскажи, тебе будет легче, - попросила Поппи.
- Я так устал, - тихо сказал Гарри. — Устал бороться со своими чувствами. Ведь люблю его, до сих пор люблю. Как он мог так? Я ведь верил ему, верил…, - голос прервался, из груди вырвался всхлип.
- Ох, дорогой ты мой ребенок, - женщина обняла юношу и стала успокаивающе поглаживать его по спине. — Ты всегда был слишком доверчив. Меня удивляло, как ты можешь быть таким. Казалось, тебя совершенно ничему не учит жизнь.
- Но нельзя же жить, постоянно подозревая во всем окружающих меня людей, - воскликнул Гарри.
- А я и не говорю об этом, - покачала головой Поппи. — Но и полностью открываться перед людьми нельзя, особенно если дело касается таких акул, как Малфои. Ты ведь должен был хотя бы задумываться, зачем ты ему понадобился. Гарри, ты вырос немного в другом мире, а Драко воспитывали иначе. Для него главное, в первую очередь, семья. Он сначала сделает все, что было бы выгодно его роду.
- То есть, я был выгоден, - еле слышно прошептал юноша.
- Да, ты был выгоден, - жестко сказала женщина. — С твоей помощью он вернул влияние своей семье, снял с себя все домысли, заткнул сплетни. А когда все это закрепилось, ты стал не нужен. И тебя просто вычеркнули, как отработанный материал.
- Отработанный материал, - прошептал Гарри. — Мио также сказала.
Как-то само собой сложилось так, что Гермиона превратилась в Мио, и девушка совсем этому не сопротивлялась. Периодически и она сокращала имя Гарри до Ри. Это помогало им обоим справиться, начать новую, независящую от прошлого жизнь. Правда, одно дело сама жизнь, а другое память. Ее так просто не отключишь и не выкинешь.
- Мио права, - Поппи чуть отклонилась от него и заглянула в зеленые глаза. — Тебе вредно плакать. Знаешь, что я подумала? А давайте немного отдохнем? Отправимся на какой-нибудь магический курорт, поваляемся на песочке, искупаемся в море? Может быть в Болгарию? Или в Грецию?
Гарри удивленно посмотрел на нее. Он никогда никуда не ездил, да и на пляже никогда не был. И вдруг такое предложение. Он уже чувствовал себя заложником в этом доме. И даже смирился с таким положением вещей.
- А…, - начал он.
- Гарри, ты не пленник, - серьезно произнесла Поппи. — Но ты должен пообещать мне, что не будешь пытаться связываться с Малфоем. Мы уже перехватили четыре твоих послания. Ты должен оставить его в прошлом. Он тебя использовал. Если он не захотел услышать от тебя о нем, - женщина положила руку ему на живот, который только-только начал намечаться, - то это его проблема. Гарри, Драко всегда будет с тобой. Он тут, - она чуть нажала на живот. — Просто помни о нем. Ты ведь можешь всю свою любовь к Драко перенести на вашего сына. Не думай о том, что было, иди в будущее с высоко поднятой головой, мальчик. Они думают, что смогли тебя сломать, и даже если они не узнают, что это не так, об этом будешь знать ты. Ты сильный, у тебя столько всего произошло в жизни, и ты еще встретишь свою любовь, даже если сейчас ты в это не веришь. Я мудрее, Гарри, я знаю, о чем говорю.
Юноша молчал. Он внимательно слушал женщину, которая в его теперь уже восемнадцать лет заменила ему мать, которой у него никогда не было. Разум говорил, что все сказанное, верно, а сердце… Что с него возьмешь? Оно хотело туда, где было забыто. Люди говорят: «Время лечит!» Что ж, Гарри предстояло проверить эту «истину» на себе.
Утром тема небольшого отпуска была поднята снова. Сейчас, в сентябре, было самое время оказаться на каком-нибудь курорте: не слишком жарко, но еще и не холодно, даже море было в самый раз, чтобы покупаться в нем в свое удовольствие. Личный учитель Гарри по экономике поддержал эту идею, правда, при этом предложил взять с собой учебники.
К вечеру они уже имели на руках специальные купоны на один из лучших болгарских магических курортов, где для них был заказан номер-люкс. Отправиться они должны были ровно в девять часов вечера портключом. Не самый лучший вариант для Гарри, но путешествие по камину ему было противопоказано. К девяти часам все было собрано, пять раз проверено и перепроверено.
Гарри неожиданно для себя вышел из состоянии непонятной апатии. Он ехал отдыхать, в первый раз в своей жизни. Чувство предвкушения медленно затапливало его. Поппи же, наблюдая за юношей, удовлетворенно улыбнулась. Идея пришла ей в голову как нельзя кстати. Гермиона же чуть хмурилась. У нее появилось чувство, что эта поездка очень многое изменить в их жизни.
***
Они уже дней десять были в Сапроме. Этот курорт в Восточной Европе считался одним из лучших. Сюда приезжали маги со всего мира. Он славился своими грязевыми и минеральными ваннами.
Поппи и Гермиона не могли нарадоваться на то, что за время отсутствия в Англии, Гарри сильно изменился. Сейчас узнать в нем того Поттера было невозможно. Общими усилиями они заставили Гарри сменить прическу. Теперь они не топорщились в разные стороны, а густой гривой распылись до лопаток по спине. Непонятно почему, но юноша предпочитал носить их распущенными. Естественно, но уже и с подачи Грокхасверта, ему сменили весь гардероб. В общем, Гарри превратился в настоящего аристократа, по крайней мере, внешне. Но выглядел он слишком хрупким для своих лет. Изменения коснулись и двух его спутников. Гермионе также пришлось сменить имидж, что ей пошло на пользу. Очень привлекательная девушка, не обделенная умом и чувством юмора, стала объектом интереса всей мужской половы отдыхающих на курорте, причем даже той мужской половины, что отдавала предпочтение своему полу.
За десять дней Гермиона успела поворковать почти со всеми, настроить против себя все женское население, но при этом оставить всех мужчин ни с чем. Дальше разговоров ее никто не смог ни на что раскрутить. Гарри же тоже остался не без внимания, но в отличие от подруги, пустившейся «во все тяжкие», как смеялась Поппи, он предпочитал одиночество. Его частенько видели на пляже под зонтиком, читающим очередной труд по экономике. Что-то было такое в его внешности, что заставляло отдыхающих держаться от него на расстоянии.
Кстати, прибыли они сюда отдыхать не под своими фамилиями. Так, впервые, в магическом мире зазвучала фамилия Эвангрей. Предложила это Гермиона, соединив часть свой фамилии и фамилии матери Гарри. Поппи и Грокхасверт только поддержали это начинание.
Все бы и продолжалось в таком духе, если бы в одно прекрасное утро тишина и спокойствие размеренной жизни Сапрома не было нарушено новыми гостями, прибывшими из такой «далекой и совершенно не познанной магической России».
***
Григорий Пален, русских граф, один из самых перспективных молодых магов Российского магического общества, в один прекрасный день устал. О чем и заявил своим друзьям и помощникам. Последние два года он мотался по всей Европе, как восточной, так и западной, налаживая политические и экономические связи. У него не было ни одного свободного дня, он питался, когда успевал, а то и вообще не бывало крошки за день. Что и говорить, русские. Государство первым делом, а все остальные радости жизни потом. Но даже у таких людей наступает предел. Наступил он и у Григория.
15 сентября группа из пятнадцати русских прибыла в Сапром. Причем, как всегда, по-русски: шумно и весело.
Устроившись в люкс номере вместе со своим другом Алексеем Строгановым, Григорий первым делом завалился спать, поскольку в последний раз нормально спал… В общем-то, он не помнил, когда в последний раз он нормально спал. Его сопровождающие же в это время отправились изучать свое новое временное «местожительства». Так уж получилось, что в этот день никто из них не увидел никого из Эвангреев. Те отправились на экскурсию.
Вечером выспавшийся и бодрый Григорий вытащил на прогулку по пляжу своего друга, естественно без лишнего сопровождения. Алексею не оставалось ничего друга, как плестись рядом со своим старинным товарищем и бурчать нечто нелицеприятное для него. Но Григорий, знакомый с таким настроением Строгонова, его просто игнорировал.
Они выбрались в самый дальний уголок пляжа. Григорий первым заметил одинокую фигурку на шезлонге под зонтиком и с книгой в руках. Шезлонг был магически освещен, что позволяло незнакомцу или незнакомке беспрепятственно читать.
-* Пошли*, - потянул он за собой Алексея.
-*Гришенька*, ты же видишь, человек читает, ему не до бесед, - вкрадчиво выдал Строгановым.
-* А я хочу познакомиться с человеком, который забрался в такую глушь, подальше от всего остального народа, и предпочел общество книге человеческому общению*, - заявил Пален, таща за собой, словно на буксире, сопротивляющегося друга.
- Добрый вечер, - поздоровался Григорий на английском языке. Это был универсальный язык для любого магического курорта. Сначала он принял незнакомца за девушку, но уже на самом подходе понял, что ошибся.
- Добрый, - осторожно ответило ему зеленоглазое чудо. Кстати, Гарри неожиданно стал хорошо видеть. Поппи сказала, что это ребенок своей зачаточной магией сыграл с ним такую «шутку».
- Хмм, и что же столько очаровательное создание делает вдали общества? — Григорий с нескрываемым интересом смотрел на юношу. «Хм, ему от силы лет семнадцать-восемнадцать», - подумал он. — «Во имя Велеса, откуда появилось это чудо? Он же хрупкий, как цветок. А глаза, какие глаза… И что же с тобой такое случилось, чудо, что ты так смотришь?»
- Не люблю шум, - сказал, как отрезал юноша, возвращаясь к своей книге. Григорий и Алексей переглянусь. Им впервые так прямо дали понять, что в их обществе не заинтересованы, более того, они чувствовали, что очаровательный незнакомец слишком сильно напряжен.
- А можно узнать у очаровательного создания, как его зовут? — Алексей неприкрыто любовался юношей. Тот в ответ вскинул голову, скользнул по нему взглядом и снова уткнулся в книгу. Но от обоих русских не укрылся румянец смущения, слегка тронувший щеки зеленоглазого чуда.
- Ох, простите, мы не представились, - вспомнил Григорий. — Граф Григорий Пален, а это мой друг — граф Алексей Строганов, но можно на английский манер — Грегори и Алекс.
Юноша медленно отложил книгу, вздохнул, как бы поняв, что в покое его не оставят.
- Ри, - раздался красивый женский голосок. Оба графа повернулись на голос и узрели еще одно видение в этом месте. К ним приближалась девушка в белом платье с летящей юбкой длиной до середины икры и распущенными вьющими волосами. Она замерла рядом с шезлонгом юноши, названного Ри, и уставилась на двух мужчин.
- Господа, - произнесла она таким тоном, словно сию минуту броситься на них тигрицей, чтобы защитить юношу от их посягательств.
- Очаровательная юная леди, вы просто ослепили меня своей красотой, - начал Алексей, но замер, услышав фырканье юноши и его тихое бормотание: «Не сработает». Григорий и сам забавлялся ситуацией. Он сразу понял, что Алексей сражен девушкой. Он не мог сказать, что она была красавицей, скорее, симпатичной, выгодно подчеркнувшей свои достоинства. И что самое интересное она была из той самой породы, что нравилась его другу: сильная, непокорная и явно обладающая умом, что светился в карих глазах.
- Ри, ты уже и так провел тут сегодня много времени, и потом, пора ужинать, - проигнорировав мужчин, обратилась девушка к юноша.
- Да, Мио, я иду, - кивнул тот в ответ и начал вставать. Неожиданно он охнул и согнулся пополам. Григорий и сам не понял, как очутился рядом с ним и поддержал его. Рука сама скользнула на живот юноше. «Что ж мне так не везет», - чуть не застонал он в голос. Он сразу понял, в каком состоянии это чудо. Совсем недавно он встречался со своим кузеном, носящим титул барона. Так вот, брат вынашивал ребенка. И это ощущение странной магии беременных было ему известно.
- Спасибо, - произнес Ри, благодарно взглянув на Григория.
- Вы так и не назвались, Ри, - почему-то расставаться с этим юношей не хотелось. Ри поправил волосы. Пален отметил отсутствие обручального кольца, что вселило в него надежду на то, что юноша может быть не женат. Хотя он не понимал, как кому-то пришло в голову отпустить такое чудо.
- Гарри П… Эвангрей, - произнес он, чуть запнувшись. Григорий, будучи дипломатом, прекрасно понял, что назвать хотели сначала совсем другое имя. Он посмотрел на юношу, а затем перевел взгляд на девушку. Ри как-то обреченно вздохнул и сказал. — Моя сестра — Гермиона Эвангрей. Мио, это граф…, - он посмотрел на Григория, как бы прося помощи.
- Граф Григорий Пален, можно просто Грегори, - склонил он голову.
- Граф Алексей Строганов, - тут же обрел дар речи его друг, опустился на одно колено, поднес руку девушки к своим устам. — У ваших ног, миледи, и к вашим услугам.
Мио как-то растерянно посмотрел на брата, затем на Алекса. У нее на лице был написан легко читаемый вопрос: «Он с ума сошел?»
- Алекс, не пугай девушку, а то она решит, что тебе место в палате с мягкими стенами, - усмехнулся Григорий.
- Что вы, миледи, - тут же поспешил заверить ее Алекс в своей адекватности. — Просто вы сразили меня своей красотой. Вы не против, если мы вас сопроводим до ресторана?
- Легче согласиться, - очень тихо буркнул Гарри, но в установившейся тишине его услышали все.
- Почему же? — тут же заинтересовался Алексей.
- Так, вы же не отстанете, - заявил парень, затем взглянул на Григория. — И меня уже можно отпустить.
Григорий непонимающе посмотрел на это ворчливое чудо, и только сейчас понял, что все еще его обнимает. Отпускать не хотелось, но он все же нехотя сделал шаг в сторону под подозрительным взглядом зеленых глаз.
- Так, нам можно составить вам компанию? — уточнил Алексей, не спуская глаз с девушки.
«Кажется, мы с Алексом только что встретили свою судьбу», - подумал Григорий.
- Ладно, - буркнул юноша и пошел вперед. «Велес, да он совсем мальчишка еще, ребенок», - усмехнулся про себя Пален, любуясь тонкой фигуркой.
Всю дорогу до открытого ресторана Алексей тораторил без умолку, словно ему было уже не почти тридцать лет, а как максимум только семнадцать. «Да, друг, ты попал», - взглянув на Алексея, подумал Григорий, но переведя взгляд на хмурого юношу, понял, что, собственно, и сам попал.
- Ри, - осторожно обратился к юноше, явно не расположенному к общению. Тот в ответ подозрительно на него посмотрел.
- Да, - отозвался он, наконец.
- Просто хотел поинтересоваться, что вы так увлеченно читали, - тихо произнес Григорий. Юноша молча повернул книгу, открывая название. Пален удивленно посмотрел на книгу, потом на юношу. В первую секунду ему показалось, что это шутка какая-то. Но серьезное лицо собеседника быстро убедило его в обратном.
- И зачем вам это на отдыхе? — недоуменно просил он.
- Мне надо научиться управлять своим состояние, - нехотя ответил юноша.
- Но этому учат с ранних лет, особенно наследников, - Григорий нахмурился.
- Да, когда родители есть, и когда тебя…, - юноша сжал губы так, что они побелели.
- Извини, я не хотел тебя обидеть, - перейдя на ты, произнес Пален.
- И вы меня простите, я не должен вести себя так с вами, - вздохнул Гарри. — Просто мне теперь сложно верить в хорошее отношение людей, - он и сам не знал, зачем это сейчас сказал. Григорий не стал развивать эту тему, по крайней мере сейчас, тем более они подошли ко входу в ресторан. Брат с сестрой сразу отправились в дальний конец заведения, где за одним из столиков у перил сидела женщина средних лет. При взгляде на молодых людей она сразу улыбнулась. Алексей уже собрался последовать за новыми знакомыми, но Григорий его оставил.

- Было приятно с вами познакомиться, Ри, Мио, - произнес он. — Надеюсь, это не последняя наша встреча.

- Господа, - величественно кивнула Гермиона. Но Григорий заметил, какой скептический взгляд появился на его заявление у зеленоглазого юноши. Да, с этим чудом он еще намучается. И как он предполагал, Алеше Строганову тоже будет нелегко. Уж больно строптивые попались им ребятки.

P.S. главки не бечены

Григорий Пален, один из самых перспективных русских молодых дипломатов, а также магов, никогда не верил в любовь с первого взгляда. В свои двадцать с небольшим лет, имея успех на государственной службе и у особ противоположного пола, юный граф уже был достаточно пресыщен вниманием с их стороны. Еще бы, как же можно было пройти мимо одного из самых завидных женихов — и богат, и красив, да еще и умом не обделен. Не каждый день можно было встретить такое богатство, к тому же еще не обремененное к своим годам собственной семьей.

Григорий и Алексей с самого детства понимали, что к ним повышенное внимание общества как раз и обусловлено тем, что они в еще младенческом возрасте, оставшись без отцов, стали графами и владельцами очень больших состояний. Правда, многие тогда, вдовствующими графинями и молодой вдовой. В случае Паленов и Строгановых, к тому же объединившихся, ох как все оказалось непросто. Шесть женщин устроили такую круговую оборону, что к юным графам не то, что подойти, их увидеть было сложно. Через некоторое время в обществе заговорили о том, что оба мальчика будут маменькиными сынками, совершенно не способными к нормальной жизни. Как же это общество ошибалось. Четыре вдовствующие графини, а попросту по две бабушки на каждого ребенка, сделали все, чтобы вырастить настоящих мужчин из своих внуков. И им это удалось.

Женщины сделали все, чтобы мальчики не верили словам, легко слетающим с губ. Александра Павловна Пален все время повторяла: «Никогда не говорите слов, если не уверены, в своих чувствах. Не признавайтесь в любви, если это всего лишь желание или влюбленность, и уж ни в коем случае не говорите «Я тебя люблю», если вас ведет всего лишь похоть. Не разбрасывайтесь словами, которые должны нести за собой ответственность. Не обесценивайте их». Оба молодых человека с детства впитали в себя эти слова и следовали им безукоризненно. И до сих пор ни один их партнер не был удостоен чести услышать слова любви из их уст. Хотя очень многие признавались им в своих чувствах. К двадцати годам оба аристократа уже носили титулы самих жестокосердных ловеласа. Они не было монахами, но и не старались афишировать свои связи. Зачастую вторая сторона делала все возможное, чтобы в обществе стало известно о том, что они проводят время, рядом с графами Пален и Строгоновым. После этого такие «партнеры» быстро оказывались далеко от объекта своего вожделения. Ни Григорий, ни Алексей не были намерены терпеть рядом с собой подобные личности. Вскоре, правда, стало намного легче, ведь оба молодых человека отбыли из России в качестве дипломатов в Европу, где они хоть и знали, но такого ажиотажа не было. Да и они сами стали вести более скрытный образ жизни и встречаться с теми, кто поддерживает либо такие же жизненные принципы, либо ему не выгодно афишировать свои любовные связи. В общем, каждый оставался при своем и со своим свободным выбором.

Сейчас, достигнув высот в своем деле, имея успех в дипломатических миссиях, оба графа желали лишь отдохнуть в своем круге. Именно поэтому и было выбрано это место и это время для отдыха. В сентябре здесь уже потише, да и отдыхают те, кто и сам хочет побыть вдали от светской жизни. Чего не могли ожидать оба аристократа, так это возможности того, что Любовь может нагрянуть неожиданно, и прямо к ним.

Один взгляд карих глаз и один взгляд пронзительно-зеленых — и оба графа сражены наповал. Если бы кто-то сказал им, что они окажутся в такой ситуации, когда ехали сюда, то оба бы долго смеялись. Но у Судьбы, похоже, было свое мнение на этот счет. Хватило нескольких секунд, чтобы два человека уже не смогли забыть своих новых знакомых, если так можно было назвать знакомство нескольких минут. Они даже толком не знали, как зовут молодых людей.

После той встречи на отдаленном краю пляжа ни Пален, ни Строганов никак не могли застать очаровательных незнакомцев. Те либо не выходили из своего номера, либо исчезали раньше, чем русские появлялись. Оба графа почему-то были уверены во втором. И не могли понять, с чем это связано. Так прошло четыре дня.

За это время Алексей, менее щепетильный, успел выяснить, что молодые люди, которых здесь администрация знает, как Мио и Ри Эвангреев. Также ему удалось выяснить, что молодые люди прибыли из Румынии, где находится, вроде как, поместье юноши. Но самое главное, он выяснил, что и юноша, и девушка свободны, несмотря на то, что первый в положении. В любое другое время, да и в любом другом случае все уже позлословили, но Ри Эвангрей у всех вызывал только положительные эмоции. Никому даже не пришло в голову осудить его за то, что он оказался в положении и без мужа. Винили как раз того, кто был настолько глуп, что оставил этого чудесного юношу одного. Но даже все эти новости, передающиеся по курорту шепотом, чтобы не дай чего-нибудь, не дошло до ушей тех, о ком говорят, не могли помочь двум русским снова пересечься с юношей и девушкой.

На пятый день в номер Григория, предающегося меланхолии, ввалился его лучший друг, почти брат — Алексей Строганов.

- Это ужасно, - с тяжелым вздохом тот рухнул в первое, попавшееся на его пути мягкое кресло.

- Что-то еще вынес из курортных сплетен? — чуть приподняв бровь, поинтересовался Григорий.

- Я никак не могу понять, почему мы все еще не встретились снова? — воскликнул Алексей. — Я жажду пообщаться с прекрасной незнакомкой с шоколадными глазами.

- Леша, - Пален, насмешливо, посмотрел на своего друга. — Только не говори мне, что ты влюбился.

- Гриша, - не остался в долгу Строганов. — А ты сейчас случаем в своих мечтах не видишь некоего зеленоглазого красавчика?

- Один — один, - усмехнулся Григорий.

- Если серьезно, то я впервые за много лет могу сказать, не кривя судьбой и душой. Я действительно люблю, - Алексей поднялся на ноги и прошел к большому, от пола до потолка, окну. Панорама была просто прекрасной. Глазу открывалось безбрежное море, расцвеченное всеми оттенками синего цвета. Он повернулся к Палену и снова заговорил. — Знаешь, я никогда не думал, что скажу эти слова. Я так привык, что существует куча народу, желающего оказаться рядом со мной, получить мой титул вместе с обручальным кольцом, а вдобавок ко всему еще и возможность пользоваться моим состоянием. Я всегда видел обожание в их глазах, жажду сделать все, чего бы я не попросил. И это только для того, чтобы иметь возможность когда-нибудь носить титул графини Строгановой. Противно.

- Согласен, — кивнул Григорий, который тоже не раз предавался таким мыслям. Цинично? Да, цинично, но это была правда. Почти все, кто был рядом с ними, всегда имели меркантильный интерес.

- Впервые я встретил девушку, которая смотрела на меня так, словно я пустое место, - хмыкнул Алексей.

- Она смотрела на тебя как на врага народа, - рассмеялся Пален.

- На тебя, между прочим, тоже, - не остался долгу Строганов. — Эти двое совсем не жаловали нас. И знаешь, что самое замечательное в этом? У меня сложилось такое впечатление, что они понятия не имеют, кто мы такие.

- Да, - вздохнул Григорий. — Мне тоже так показалось.

- Чего вздыхаешь? — усмехнулся Алексей. — Представляешь, сколько у нас появилось возможностей? Мы ведь можем, наконец, действительно завязать отношения, настоящие.

- Лешенька, а обман? — Григорий чуть поморщился. Обманывать кого-то ему совсем не хотелось, особенно, юношу с грустными зелеными глазами. Ему казалось, что этот хрупкий, красивый мальчик уже столько перенес в этой жизни, что и врагу не пожелаешь через такое пройти.

- Друг мой, куда ты опять провалился в своих мыслях? — Алексей положил руку Палену на плечо.

- Мне не нравится идея с умалчиванием того, кто мы есть, - отозвался Григорий.

- Давай повременим, - Алексей с мольбой посмотрел на друга. — Может быть, мы ошибаемся в своих чувствах? Вдруг мы приняли за любовь влюбленность? Гриш, немного повременим. Если все будет серьезно, тогда признаемся им в наших чувствах и расскажем правду.

- Леш, я не собираюсь играть с этим юношей, - покачал головой Григорий. — Ты видел его глаза? Я такие глаза видел только у профессора Долгорукого. Это глаза старца, набравшегося мудрости и имеющего колоссальный жизненный опыт. Но ему не может быть больше восемнадцати.

- Да, серьезные вопросы, - откинув веселый тон, произнес Алексей. — У девушки тоже глаза много повидавшего человека. Странно это. Словно они через войну прошли, - наконец, высказал он мысль. Пален и Строганов переглянулись, и одновременно воскликнули:

- Англичане!

- Это многое бы объяснило в их поведении, - кивнул Алексей. — Да и беременность юноши тоже…

- Война закончилась год назад, - покачал головой Григорий. — А срок у Ри не больше четырех месяцев. Животик только начал обозначаться.

- Хотя да, ты прав, - поморщился Алексей. — Но его явно… Прибыл бы того гада, который так обошелся с этим сокровищем… Хотя…, - Строганов внимательно посмотрел на своего друга. — Хотя, наверное, ему надо сказать спасибо за такой дар. Леш, ты ведь тоже влюбился. В этого мальчика с изумрудными глазками, такими грустными и печальными.

- Надо же, ты заметил, какие у него глаза, - усмехнулся Григорий, чтобы немного разрядить обстановку. Он чувствовал смятение. Сейчас, когда Алексей озвучил вслух свои слова и мысли самого Палена, русский граф оказался в растерянности от того, что понял — он действительно влюбился. С одного лишь взгляда.

«Когда-нибудь на твоем пути встретиться тот, кому ты всего лишь раз заглянешь в глаза и увидишь его душу, чистую, настоящую. Это и будет твоя судьба, внук», - вспомнил он слова своей бабушки, сказанные ему лет так семь назад. Похоже, это, наконец, случилось.

- Бабушка права, - прошептал он. Алексей прекрасно понял, что друг имеет в виду, поэтому только хмыкнул. В голову ему пришли те же самые слова, сказанные однажды и ему графиней Александрой Павловной.

- Ну, и что будем делать, герой-любовник? — вздохнул Строганов.

- Для начала надо просто познакомиться с ними, - тоже не удержался от вздоха Григорий. — Они так старательно нас избегают…

- Они вообще всех избегают, - прервал его Алексей.

- Тем более, - Пален сердито посмотрел на друга. — Чтобы хоть какие-то планы строить, надо завоевать их доверие. А это будет трудно, чувствую.

- Пошли, будем завоевывать, - вздохнул Строганов. — Надо же когда-то начать. А то так и просидим, как два идиота, а они уедут.

- Ой, Леша, не смеши меня, - скривился Григорий. — Ты уже столько выяснил, что я сильно удивлюсь, если у нас уйдет на их поиски больше недели.

- Я все понимаю, - поморщился Алексей. — Но ведь надежда умирает последней. Дай помечтать о том, что все у нас будет хорошо, и нам не придется пропахать всю Румынию в поисках наших возлюбленных.

- Уж слишком быстро ты смирился с этой мыслью, - скептически заметил Григорий.

- Никогда не думал, что смогу сразу понять, когда ко мне придет Любовь, - усмехнулся Алексей. — Но нет, я сейчас полностью уверен в том, что происходит. Я влюбился, по самые уши. Пошли уже прогуляемся, вдруг встретим наших юных незнакомцев.

Они покинули номер Григория. Через полчаса прогулки появилось впечатление, что и сегодня им не суждено встретиться. Молодые люди так и не попались им на пути. Приняв, сей факт, с достоинством, они уже просто шли прогулочным шагом по пляжу. Неожиданно они увидели сидящего на большом валуне темноволосого юношу. Тот задумчиво смотрел на море. Пален залюбовался им. Солнце выгодно подчеркивало все внешние достоинства молодого человека.

- Ну, иди, поговори с ним, - прошептал Алексей.

Григорий только кивнул, после чего направился к своей мечте последних дней. Юноша так плотно занял все его мысли, что с этим уже точно нужно было что-то делать. Не отрывая взгляда от темноволосого красавца, Пален медленно к нему приближался.

- Добрый день, - поздоровался он. — Сегодня прекрасная погода, не правда ли? — не нашел он ничего умнее, как начать разговор с одной из тривиальных тем.

Гарри резко развернулся на голос, забыв, где сидит. Не удержав равновесия, он начал соскальзывать с камня. В глазах появилась паника. Григорий рванул вперед и вовремя успел подхватить его на руки. Алексею только оставалось мысленно отметить, что его друг очень хорошо смотрится с прекрасным юношей в своих объятиях.

- Спасибо, - тихо поблагодарил Гарри. — Но вы уже можете поставить меня на землю.

- А если мне не хочется? — с улыбкой спросил Григорий.

- Ну, - Гарри на секунду задумался. — Тогда держите, только не уроните, - фыркнул он.

- Как же я могу уронить такое сокровище? Ни за что, - отреагировал Пален, любуясь румянцем смущения, медленно покрывающим щеки юноши. Вместе со смущением пришло и другое чувство. Гарри на глазах превращался в такого милого, но очень колючего ежика. Наблюдать за этим было довольно забавно, а Григорий мог насладиться этим в полной мере и с близкого расстояния. Юноша демонстративно уставился в другую сторону, что выглядело достаточно смешно, особенно с тем, что при этом он обнимал своего невольного спасителя руками за шею.

- Не соблаговолите ли вы опустить моего… брата на землю? — раздался несколько раздраженный женский голос. Оба русских графа заметили эту небольшую заминку, что только подтверждало их догадку о том, что молодые люди не родственники и находятся на курорте инкогнито. Но вот причина этого им была не известна.

- А ваш брат совсем не против, чтобы я некоторое время поносил его на руках, - усмехнулся Григорий, взглянув на юношу. Щеки заалели еще сильнее, но при этом он не делал попыток вырваться из объятий, да и руки все также обвивались вокруг шеи.

- Гарри?! — прозвучало как-то полувозмущенно, полуудивленно. Тяжелый вздох раздался в ответ на этот возглас девушки.

- А может мне хочется, чтобы меня хоть раз поносили на руках? — пробурчал юноша себе под нос.

- Ну, не незнакомцы же, - возмущения в девичьем голосе прибавилось.

- Вот и есть повод познакомиться поближе, - сразу же воспользовался ситуацией Алексей. — И мой друг будет иметь все основания носить вашего брата на руках.

- Не думаю, что это целесообразно, - покачала головой Гермиона. — Мы вскоре уезжаем домой. Да и прибыли сюда не ради легкого развлечения.

- Во имя Перуна, я ничего такого и не говорил, - всплеснул руками Алексей, мгновенно сбрасывая с себя дурашливость.

- Поставьте меня, пожалуйста, на землю, - тихо попросил Гарри своего спасителя, напряженно наблюдающего за разговором своего друга и девушки. Григорий перевел взгляд на юношу. Их взгляды встретились, и снова у Палена появилось непреодолимое желание найти того, кто заставил этого, еще в сущности ребенка так быстро стать взрослым. В этих глазах было столько всего, что хотелось поежиться. Григорий много чего видел в своей жизни, через многое и сам прошел, но ему намеренно не калечили жизнь и душу. «Такое ощущение, что он прошел через ад, и все еще одной ногой там», - подумал он, вглядываясь в водовороты зеленых глаз. Почему водовороты? Просто там было столько чувств и эмоций, что в них не сразу удавалось разобраться. Пален, осторожно, поставил его на ноги, но отпускать не спешил. Его взгляд проследовал к заметному уже животику. Гарри как-то сразу подобрался, и в его глазах появилась боль и обреченность, словно он ждал, что его сейчас будут обвинять во всех грехах. «Убил бы всех, кто причинил ему столько боли», - сдерживая свою ярость, подумал Григорий.

- Все-таки, отпустите меня, - тихо попросил юноша. Пален с большим сожалением, но все же последовал его просьбе, аккуратно разжимая объятия. А в следующее мгновение замер от прозвучавшего вопроса. — И зачем вы так настойчиво ищете со мной встречи?
У Григория защемило сердце. Интонации дали ему знать больше, чем было сказано. Этот юноша был совершенно не уверен в себе. Он не понимал, каким чудом является, насколько красив и чист. «Перуном клянусь, попадись мне тот, кто сотворил с ним такое, собственными руками придушу», - подумал он. Только вот вопрос Гарри был услышан, не только Паленом.
- А почему нет? — первым подал голос Алексей. — И всех здесь присутствующих только с вами хочется общаться. Знаете, как надоедает иметь дело со всеми этими напыщенными идиотами, считающими, что могут позволить себе все. О, да, прямо таки радость бьет ключом оттого, что какая-то очередная дамочка решила, что ее курортным ухажером должен стать именно ты. Ее прямо распирает от самодовольства и того, что вскоре она сможет шепотом поделиться со своими подругами и сплетницами, что провела несколько удивительных дней в общества графов Пален и Строгонова.
- Ядом плеваться не надо, - саркастично бросила Гермиона. Она и сама удивилась, откуда в ней столько сарказма. Алексей обиженно посмотрел на девушку. Гермиона хмыкнула. — А что? Разве не по этой причине вы бегаете за нами? Вам же тоже нужен «курортный роман».
- Откуда в вас столько цинизма? — вздохнул Строгонов.
- Жизнь была такая, - усмехнулась Гермиона. — Веселая очень, - не удержалась она, чтобы не добавить. - А теперь извините, господа, - она потянула Гарри за собой. Тот лишь на секунду задержал взгляд на лице своего «спасителя». На то же самое мгновение Пален увидел что-то странное в выражении лица юноши.
В этот день ни Григорий, ни Алексей больше не видели молодых людей, как и женщину, которая путешествовала с ними. А вот на следующий день их ждала неожиданность. Многие отдыхающие шептались, и вскоре, выяснилось, что все обсуждают внезапный отъезд этих Эвангрей, которые и так ни с кем не общались. Эпитетов в адрес держащихся в стороне людей было много, и, пожалуй, только русские понимали причину поведения юноши и девушки.
- Дождались, - вздохнул Алексей.
- Что ж, придется принять меры, - кивнул Григорий. — Я не собираюсь упускать, возможно, единственный вариант, при котором буду счастлив. Что-то мне подсказывает, что я вчера был слишком открыт, и его это напугало.
- Хмм, может быть, - кивнул Строганов. — Итак, начинается охота?
- Это не смешно, - сдвинул брови Пален.
- А мне и не до смеха, - как-то сразу сдулся Алексей. — Мне еще эту дикую кошку придется сделать ласковой. Представляю, сколько у меня будет царапин…
- Что-то мне подсказывает, что прежде чем бросаться в Румынию на их поиски, стоит почитать английские газеты и ознакомиться с тем, что там произошло в последние пару лет, - задумчиво произнес Григорий.
- Думаешь, их колдографии могли мелькать в газетах? — тут же подобрался Алексей и перестал паясничать.
- Не уверен, но думаю, они были в центре событий, или где-то рядом с ними, - поморщился Пален. — Что-то есть в них такое… Это не просто ребята, жившие в военное время.
- Ладно, тогда вперед, в библиотеку! — воодушевленно воскликнул Алексей.
Григорий покачал головой. За что он любил своего друга и почти брата, так это за его нрав и нежелание отчаиваться. Тот любое событие мог перевести в шутку. Неунывающий Строгонов всегда был душой компании, на такого даже обижаться было грешно. Но сейчас он был прав, и им пора в библиотеку.

Глава 5. Найти ключик к закрытому сердцу. Часть 2.

Пален и Строганов были почти на все 100 процентов уверены, что их новые знакомые постараются сбежать. И те подтвердили эту догадку, исчезнув буквально через несколько часов после того, как состоялась вторая встреча тет-а-тет. На самом деле очень сильно напрягало то, что двое таких молодых ребят, только-только перешагнувших рубеж подросткового и юношеского возрастов, оказались в ситуации, когда не верят в возможность счастья и не доверяют людям. А то, что эти двое не должно было случиться с ними, чтобы они держались подальше от людей.

Они не стали сразу кидаться на поиски ребят. Сначала надо было узнать хоть что-нибудь о новых знакомых, которые так внезапно запали им в сердце. И тот, и другой, если честно, были удивлены тому, что им стало плевать на всех и вся, хотелось только быть рядом с молодыми людьми. Они оба были не монахами, правда, всегда все делалось так, чтобы подобная репутация за ними хвостом не вилась. В общем, все это было о том, что оба русских дипломата отправились в национальную библиотеку, как раз расположенную недалеко от Министерства этой курортной страны.

Строганов с каким-то остервенением пролистывал английские газеты последних пару месяцев. Но там ничего не было, а более раннего времени им еще не подобрали. Мрачно отодвинув в сторону ненужную уже кипу, Алексей разочаровано вздохнул. Григорий еще не подошел, с ним связалась графиня, сказав, что ей надо было что-то с ним обсудить. Он только надеялся, что ничего страшного дома не случилось.

- Господин Строгонов, придется еще немного подождать, мы пока не можем подобрать все, что вы затребовали, - девушка-библиотекарь извиняющее улыбнулась. — Могу пока предложить вам подборку зарубежных изданий, которые писали о событиях в Англии.

- Хорошо, давайте, - обречено махнул рукой Алексей. Тут же перед ним легла довольно жиденькая стопка газет. Строганов как-то скривился весь, выражая свое мнение по поводу освещения серьезных событий, происходящих в одной из стран. Русские пристально следили за всеми странами и их политическими играми, зачастую это происходило с помощью шпионов или разведчиков на «вражеской территории». Еще раз вздохнув, Алексей раскрыл первую подшивку. Это был французский ежедневник. Через полчаса Строганов уже понял, что в этой газете он не найдет ничего путного. За последние 20 лет во Франции не написали ничего путного, касающегося Англии. Старый свет, в данном случае Европа, всегда относился к Британским островам. Еще через полчаса Алексей с отвращением оттолкнул от себя большую часть газет. И тут его взгляд упал на газету, откуда с передовицы на него смотрели такие уже знакомые глаза — удивительно зеленые. Мальчик с колдографии в небольшой албанской газетке был немного странным, плохо одетым, в смешных очках, растерянный, но Алексей был уверен, что это и есть юноша, в которого Григорий влюбился по самые уши. Применив к себе языковые чары, которые позволяли ему прочитать и понять написанное, он погрузился в чтение.

Григорий прибыл в библиотеку через несколько часов, после того, как переговорил с матерью и бабушкой. Удивило его то, с каким выражением на лице сидел его друг, обложенный со всех сторон газетами. Взгляд Строганова был направлен в никуда, словно он пребывал в каком-то другом и совершенно неизвестном месте.

- Что-то нашел? — Пален присел рядом с другом.

- Наверное, я нашел больше, чем хотел, - взглянув на Григория, произнес Алексей. — На, посмотри, - придвинул он к другу несколько газет с выделенными статьями. Пален ничего не стал спрашивать, просто углубился в изучение. Размещенные колдографии слегка шокировали, поскольку хоть и с трудом, но обладателя зеленых глаз можно было узнать.

- Ну, и как? — Алексей испытывающее смотрел на друга.

- Даже не знаю, как на это отреагировать, признался тот в ответ. — Мы столько раз с тобой говорили об этом мальчике, на которого взвалили непосильную ношу.

- Да, и тебя угораздило влюбиться именно в него, - усмехнулся Алексей. — Хотя я тоже не ищу легких путей. Его сестра — это никто иная, как его лучшая подруга, лучшая студентка Гермиона Грейнджер.

- Этот мальчик заслуживает настоящего уважения и восхищения, - тихо сказал Григорий.

- Да, выжить после всего, через что ему пришлось пройти… Это много стоит, - кивнул Алексей. — Но ты ведь понимаешь, что случилось что-то еще. Он беременный, и он один! Кто-то снова прошелся по нему, как каток по асфальту. Можно было бы многое предположить, но я думаю, что он влюбился, а его доверие предали. Я бы этому гаду поотрывал бы все части тела, которые ему явно не нужны. Гриш, тебе будет трудно, - без перехода вдруг сменил тему Строганов.

- То, что будет трудно, я понял уже еще при нашей первой встрече, - вздохнул Григорий. — Как же ему не повезло по жизни.

- Можно обратиться в английское правительство и…, - начал Алексей.

- Мне почему-то кажется, что они оттуда сбежали, и явно не хотят, чтобы там о них знали, - покачал головой Пален. — Что-то мне подсказывает, что это инициатива нашей юной красавицы, решившей все за своего друга. Тебе будет еще сложнее, чем мне. Если я могу взять его измором, то тебе придется бороться с ней самой.

- Ты решил брать его измором? — удивленно переспросил Алексей.

- Можно сказать и так, - улыбнулся его друг. — Мне придется показать ему, что в мире не все такие, с какими до сих пор ему приходилось сталкиваться. Мне кажется, им обоим пришлось пройти через много испытаний, и дело даже не в борьбе с этим их Темным лордом. Пророчество, не пророчество, а вешать всю ответственность за будущее всей страны на ребенка — это слишком.

- Согласен, - кивнул Алексей. — Но что теперь делать?

- Единственное место, где мы можем получить ответы на свои вопросы — гоблинский банк. усмехнулся Григорий.

На самом деле все было не так просто, как говорилось. Гоблины старались не выдавать секретов своих клиентов. Им было наплевать, кто они — враги, друзья, лояльные Министерству и так далее. Клиент всегда клиент, его предавать нельзя, а конфиденциальность должна была быть соблюдена. Вот они ее и соблюдали. И даже отличные отношения с Григорием Паленом и Алексеем Строгановым не повлияли на их решение. Все решило вмешательство старой Пален (вообще-то относительно старой, поскольку она еще не перешагнула шестидесятилетний рубеж). Это женщина словно обладала каким-то даром, и стоило ей переговорить с внуком один раз, чтобы понять — тот влюбился, наконец, на всю оставшуюся жизнь. Что она сделала, куда надавила, но через неделю после того, как Гарри и Гермиона исчезли с курорта, их местонахождении было уже известно двум русским графам.

***

Покинуть курорт было идеей Гарри. Что-то такое было в новом знакомом, что юноша растерялся. Он не был готов сейчас к тому, что рядом с ним оказался кто-то еще, кроме Поппи и Гермионы. Им обеим он был благодарен. Поездка помогла ему. Он смог, наконец, разобраться в себе и своих чувствах. Наверное, что-то такое было в этом морском воздухе, что помогло ему осознать и понять все, что случилось в его жизни. Многое теперь воспринималось по-другому. Он смог понять мотивы Дамблдора. Сначала было больно, но старый волшебник так и остался для него наставником и другом. Он понял его мотивы и простил, и потом изменить все равно уже ничего было нельзя. Хотя память настойчиво подкидывала ему воспоминания о двух своих потомках, которые уже изменили прошлое, по крайней мере, его. Снейпа он так и не понял. Зельевар не вызывал ничего, кроме жалости. Так упиваться своей ненавистью к давно умершему человеку мог только «убогий» человек. Снейп не хотел жить, а лишь существовал, и этим все сказано. Гарри просто выкинул его из головы, как что-то, что было и прошло, как что-то более не имеющее никакого значения. Снейп был достоин лишь жалости. И Гарри понимал, что по-другому на него он смотреть больше не сможет, и понимал, что зельевару этого спокойно не пережить. «Что ж, это проблема Снейпа, не моя», - пришел он тогда к итогу своих размышлений об этом странном человеке, не сумевшем перешагнуть свои детские обиды и стать нормальным взрослым.

Гарри много думал: о друзьях, Ордене Феникса, об учителях, Уизли… Когда-то у него мельком появилась мысль, что, когда все закончится, никому уже не будет дела до Гарри Поттера. Оказалось, что дело есть только двум людям — Гермионе, оказавшейся верной их семилетней дружбе, и Поппи Помфри, самому неожиданному человеку из окружавших его людей. Но большинство его мыслей были заняты Драко Малфоем. Он знал, какие испытывает чувства, знал, что они истинны. Он верил, что и Драко был с ним искренним. Тогда что же встало между ними? Ответ был только один. Любовь осталась, но она оказалась припорошена разочарованием и горечью. Драко не смог или не захотел бороться за него. Ему было проще пойти на поводу у своего отца, у своей малфоевской гордости. Малфой — это звучит гордо. Малфой не может иметь дело с полукровкой, тот лишь годиться на то и тогда, когда может послужить этому гордому чистокровному роду. И Поттер был идеальным выходом для решения проблем, возникших у Малфоев в связи с гибелью Темного лорда и слухами об их поддержки Волдеморта. Гарри все это понял и принял, и разочаровался. Он думал, Драко сильнее, но, увы. Малфой всегда остается Малфоем. Простил ли он его за все те слова, которые тот ему сказал в день выпускного? Принял — да, а вот на счет простил… Гарри и сам не был пока готов ответить на этот вопрос. Ему нужно было много, очень много времени, чтобы притупились боль и любовь. Он и сам признал, что был одержим Драко, жил им, отказываясь от самого себя. Если бы блондин попросил его о чем угодно, он бы сделал, не задумываясь. Но это было тогда. Сейчас все уже было по-другому. Гарри начал жить, жить для себя. Больше не было «Должен», «Надо», «Обязан». Пришло время для «Я хочу», «Мне нужно». И самое интересное, что это понимание пришло на курорте, когда они с Гермионой столкнулись с двумя русскими. Гарри и предположить не мог, что может о ком-то думать так долго. Нет, не было никакой люблю с первого взгляда, почему-то русский граф вызывал раздражение пополам с любопытством. А потом что-то екнуло внутри, в тот самый момент, когда тот поймал его на руки. Гарри испугался. Его требование немедленно уехать было поддержано Гермионой мгновенно. Девушка была напугано не меньше друга. И как бы юноша не был занят собой и своими переживаниями, он смог это увидеть. Правда, ответа на вопрос «что с ней такое?», он не дождался. Подруга мастерски увильнула, что-то пробормотав, не совсем вразумительное. В общем, если честно, то с курорта они удрали.

Оказавшись в Румынии, за стенами своего замками, Гарри сразу же успокоился и постарался выкинуть из головы нового знакомого. Вышло довольно легко, хотя иногда и проскальзывали воспоминания и теплых руках и глазах, в которых теплилась странная нежность, направленная на него, Гарри Поттера. Хандрить юноша больше не собирался. Сразу по приезду он связался со своим поверенным, и уроки возобновились. Как почитал юный лорд, чем больше он будет занят, тем меньше времени на идиотские мысли у него останется. Поппи и Гермиона вздохнули свободнее. Гарри вышел из своей затяжной депрессии.

Гермионе потребовалось всего несколько дней, чтобы подготовиться и сдать экзамен в академию зельеварения, которая славилась на всю Европу. Было у этой Академии несколько странностей. Она существовала в определенном месте, но никто не знал, где именно, но в нее можно было попасть всего из несколько мест — Румыния, Италия, Португалия, север Франции, Исландия и Дания. Из Британии напрямую попасть в Академию возможности не было. Во-вторых, обучение было платным. И Гарри пришлось пригрозить подруге, чтобы она приняла от него такой щедрый подарок, как оплата полного курса обучения в этом элитном заведении. Такой шанс выпадает редко, поэтому скрепя сердце, девушка согласилась, постоянно повторяя, что вернет все до последнего сикля. Гарри кивал в ответ, лишь бы она быстрее замолчала и успокоилась.

В общем, в течение дня через неделю в доме остались только Гарри и Поппи, которая следила за его питанием и распорядком дня. Последние месяцы беременности были сложными, а уж у Гарри и подавно, поскольку у него было немало стрессов с самого начала. Все они решили, что теперь жизнь будет спокойной и войдет в нормальную колею.

***

Гермиона училась уже целую неделю, наслаждаясь этой возможностью. Здесь все было совсем по-другому. Никому не было дела ни до чего, кроме учебы и экспериментов в лаборатории. И ее это устраивало более чем. В отличие от большинства студентов, она каждый вечер возвращалась домой. Так ей было проще и спокойнее. Она все еще волновалась за друга. Две недели после курорта пролетели быстро за различными хлопотами и началом учебы. И Гермиона, как и ее семья, поверила. Что теперь все будет хорошо и спокойно, без потрясений и каких-либо событий. Она в это верила, пока в пятницу, по окончании первой неделю учебы в дверях студенческой лаборатории, где она вместе со своей группой варила зелье, не столкнулась со старым знакомым — одним из двух русских графов.

- Гермиона, - подхватывая девушку под локоток, чтобы она не упала, воскликнул Алексей.

- Мерлин, только вас тут и не хватает, - вырвалось у нее прежде, чем она успела захлопнуть себе рот.

- Я вам так противен? — удивленно вскинул брови Строганов.

- Да, упаси меня Мерлин, - заверила его девушка. — Просто от вас одни проблемы.

- Почему? — еще больше удивился Алексей. Гермиона уже собралась ответить, как поняла, что на самом деле не знает, как ответить на последний вопрос этого русского. Во-первых, она осознала, что не понимает, почему вообще так отреагировала на него, но была уверена, что несет он проблемы.

- Хмм, - наконец, выдала она.

- Ох, - притворно вздохнул Алексей. — Вы ранили меня в самое сердце.

- Шут, - фыркнул Гермиона.

- Ага, гороховый, - согласно закивал Строганов, повергая девушку в шок.

- Почему гороховый?

Пришлось ему давать объяснения относительно русского фольклора. Оказалось, ему есть чем увлечь объект своего внимания.

Алексей совершенно случайно сегодня оказался в Академии. Здесь училась его кузина, которую его попросили навестить при случае. Столкновение с незнакомкой, оказавшейся объектом его поисков вот уже две недели, стало полной неожиданностью, а уже ее слова тем более. Но упускать «добычу» он уже не собирался. Найдя тему для разговора, которая увлекла девушку, Алексей пытался разобраться в себе и в ней. Первое, что он понял — Григорий был прав — с ней будет сложнее, чем Палену с юношей. Эту крепость ему придется брать с долгой осадой, причем круговой. Гермиона Грейнджер отличалась умом и сообразительностью (почему-то именно такие слова всплыли в его голове, когда он в уме составлял ей характеристику). «Насмотрелся на свою голову мультфильмов», - мысленно посетовал он. Он бы не сказал, что девушка была очень красивой, но у нее было какой-то внутреннее обаяние, стержень, которые привлекали внимание, но привлекали внимание людей, которые били способны смириться с ее волей и характером, а также встать, если не выше нее, то хотя бы вровень. А таких было мало, поэтому во многом ее считали зубрилкой, занудой и синим чулком. Ее просто не понимали и не воспринимали так, как она того заслуживает. Ее вопросы по мере того как он рассказывал ей о русских пословицах, поговорках и идиомах, дали ему понять, что девушка впитывает в себя очень много знаний, правда, не всегда понимает, как что использовать. «Придется ей многое объяснить», - подумал он.

Гермиона опомнилась только тогда, когда они уже час сидели в кафе и пили третью чашку кофе. Новый знакомый оказался интересным собеседником, но как только она пришла в себя, то сразу же напряглась. Верить людям она перестала еще в Хогвартсе. Наивность выбивается из тебя вместе с теми приключениями, которые оказываются уж слишком мрачными и опасными. Любой может оказаться врагом.

- Мне пора, - резко закончив разговор, произнесла она. Алексей сразу почувствовал перемену в ее поведении. Гермиона была увлекающейся натурой, но в то же время осторожной, недоверчивой. Она потянулась за новыми знаниями, за возможностью поговорить с кем-то, кто воспринимает ее равной себе, и все же недоверчивость победила. Он понимал, что остановить ее сейчас или навязать ей свое общество, будет неправильно, она может после этого вообще не пойти на контакт.

- Вас проводить? — все же не удержался он от того, чтобы не быть джентльменом.

- Спасибо, не стоит, - покачала головой Гермиона, взяла свою сумку, кивнула Алексею и удалилась. Строганов остался сидеть, глядя на удаляющуюся фигуру. «Да уж», - мысленно протянул он. — «Интересная у нас выходит картинка. Надо составлять план».

Гермиона тем временем на всех порах уже неслась к порталу, который должен был перенести ее в Румынию. Ей почему-то казалось, что все это неспроста. Она была дома уже через полчаса.

- Ты чего такая? — Гарри с недоумением смотрел на подругу, впервые вернувшуюся в таком странном состоянии из Академии.

- Все нормально, - вздохнула она. — Много работы.

- Миона, что случилось? — вздохнул юноша. — Ты врать так и не научилась.

- Ты помнишь тех двух русских? — спросила она, взглянув на друга.

- Помню, - кивнула тот в ответ.

- Я встретила одного из них сегодня в Академии, - выдавила из себя девушка.

- Ты поэтому так поздно? — уточнил Гарри.

- Я…, - Гермиона замялась. — Мы уже не раз обжигались, а я так просто пошла с ним…

- Не расстраивайся, - утешил подругу юноша. — Мне они не показались опас…, - Гарри замолчал под осуждающим взглядом девушки. — Все-все, молчу, - сдался он.

- Мне кажется, что мы еще не раз с ними столкнемся, - заявила Гермиона. — Хотелось бы понять, что им от нас вообще надо, - это она уже пробубнила себе под нос.

Алексей ушел из кафе сразу же, как только Гермиона скрылась из виду. Хорошие новости необходимо было переварить, а также донести до друга. Гоблины хоть и помогли, но точного местонахождения искомых объектов не выдали. Мол, вот, ориентиры мы вам дали, а дальше уж не обессудьте, старайтесь сами. Теперь было проще. Выяснить, что в Академии учится все же Гермиона Грейнджер, не составило труда, как и то, что оплату производит Гарри Поттер, хотя оба предпочитают во внешнем мире использовать либо фамилию Эванс, либо Эвангрей. Алексей улыбнулся: «Хорошо быть дипломатом».

Принесенные новости обрадовали Григория, который моментально связался с Министерством Румынии. Через два часа перед ними уже лежал пергамент с данными, касающимися новых владельцев одного старинного замка, переведенного из разряда маггловских в магические, и с недавних пор носящего имя родового дома Поттеров. Правда, последняя информация тщательно скрывалась, как по требованию гоблинов, так и самого владельца. Румыны понимали причины такого поведения, вернее, они думали, что знают причины. Да, и какое им было дело до причин, когда в страну пришел один из богатейших людей, который изъявил желание у них и остаться.

- Ну, какие планы? — поинтересовался Алексей, глядя на друга.

- Думаю, пока им не стоит больше попадаться на глаза, но вот никто нам не может запретить послать им по букету цветов, - улыбнулся Григорий.

- Дааааа?! — протянул Строганов. — Как-то мелковато.

- Это тебе не обычные барышни, которые сами вешаются тебе на шею, только заслышав твое имя, - хмыкнул Пален. — Тут так просто ничего тебе в руки не даться.

- Значит, измором, - вздохнул Алексей. — Пошли на осаду!

- Все бы тебе шутки шутить, - покачал головой Григорий. — И как ты таким вырос, когда в тебе такой балагур сидит.

- У меня для острастки есть ты, - подняв нос кверху, заявил Строганов. — Когда цветы будем слать?

- Вот завтра и начнем, - заявил Пален.

Они оба понимали, что на это уйдет не один день. Правда, никто и думать не мог, что кое-кто уже вмешался и принял самое действенное участие в их судьбе.

Александра Павловна Пален прекрасно знала своего внука, так что ей хватило одного приватного разговора с любимым Гришенькой через камин, чтобы понять, внук влюбился по самые уши. Из этого же разговора она вынесла еще кое-что — объект страсти Григория на данный момент ему взаимностью не отвечал. Надо сказать, что это умная и энергичная дама мгновенно стала проводить собственные изыскания. Она опередила внука на пару дней, то есть, когда он и Алексей выяснили, кто такие их зазнобы, Александра Павловна уже знала, где теперь живет молодой человек и его лучшая подруга. Старые связи оказались очень кстати, особенно среди финансистов, имеющих дело с Гринготсом. Графиня решила дать внуку время, чтобы тот сам справился с ситуацией, а она пока понаблюдает и вмешается только в том случае, когда будет ясно, что у Григория ничего не получается. Вот она и наблюдала.
Григорию и Алексею, после случайно встречи последнего с Гермионой, уже не составило труда выяснить, где проживают пленившие их сердца молодые люди. Слишком большой у обоих был авторитет, так что ректор Академии просто не смог отказать им в просьбе. По разговорам молодых дипломатов между собой, можно было бы подумать, что они всего лишь устраивают борьбу за двух недотрог ради спортивного интереса. Но так выглядело только внешне. Чтобы понять, что происходит, нужно было хорошо знать Палена и Строгонова. Эти двое никогда не бросались словами, а, во-вторых, считали ниже своего достоинства устраивать игры, в которых могут пострадать люди. Воспитание, привитое им дамами обоих родов, не позволяло им опускаться так низко. Да, они встречались с дамами, но никто и никогда не смог бы обвинить их в разнузданном поведении. Ни одному обманутому мужу не пришло в голову вызвать их на дуэль, и не потому, что они, и Пален, и Строганов были сильнее, ловчее и хитрее, просто ни один из этих обманутых мужей понятия не имел, что эти двое были в числе любовников их благоверных. Русские графы радели за свою репутацию, и лишние разговоры на свой счет им были не нужны. А сейчас, когда они, наконец, нашли тех, кто был им по сердцу, все интрижки были разом забыты. Как выразился во время одной их вечерних посиделок перед камином с бокалом хорошего грузинского вина Григорий: «Ради такого стоит и воздержаться».
***
Гарри стоял на верхней ступеньке лестницы, ведущей в основной холл, откуда шли двери в разные помещения и начинались различный коридоры на первом этаже и с нечитаемым выражением на лице смотрел на эльфов, которые расставляли очередные букеты. Эта процедура повторялась изо дня в день вот уже целый месяц с того самого дня, как Гермиона рассказала ему, что те самые русские околачиваются где-то рядом.
По левой стороне холла располагались букеты для него, Гарри, от графа Палена, а по правой для Гермионы от графа Строгонова. Холл давно уже представлял скорее цветочный магазин, чем холл приличного поместья.
- Очередной букет?! — с усмешкой поинтересовалась Поппи Помфри, выходя на лестницу.
- Угу, - выдал ей в ответ юноша.
- Похоже, вы с Гермионой очень сильно зацепили этих молодых господ, раз они вот так поступают, - заметила колдомедик, медленно спускаясь по лестнице.
- Если это не прекратится, то скоро поместье превратиться в цветочную лавку, - буркнул Гарри.
- Ну, так, кто мешает тебе послать мистеру Палену записку с предложением вместо букетов прислать саженцы, - пожала плечами женщина. — Как раз будет чем заняться садовникам, а то оранжерея совершенно пустая.
Гарри скептически посмотрел на женщину, что-то буркнул себе под нос, а затем и сам начал спускаться вниз. Сейчас его животик стал более заметен, да и движения стали экономными и осторожными. Он вместе с женщиной прошел в малую столовую, где уже был накрыт второй завтрак.
После возвращения с курорта жизнь вошла в свою колею. Гарри успокоился, примирился с тем, что случилось, и был готов к новой жизни. Проблема состояла в том, что кроме Поппи, Гермионы, прислуги и гоблина-поверенного, ему больше никто был не нужен. В отличие от девушки, Поппи сразу поняла юношу. Гарри испугался своей реакции на русских графов, пожелавших с ними познакомиться. Детская наивность из Поттера ушла, завоевать его доверие стало очень сложно. Малфой постарался на славу, полностью заставив его измениться. Женщина удивлялась тому, как долго этот мальчик смог прожить в розовых очках, и как долго был готов дать шанс людям, хотя и было видно, что тем этот самый второй шанс не нужен, они и так довольны собственной жизнью. Малфой стал тем последним шагом, который заставил Гарри перестать быть Мальчиком-который-выжил, а стать, наконец, Гарри Поттером, юным лордом, со всеми вытекающими последствиями. То, что они оказались далеко от Англии, было только плюсом.
- Поппи, ты опять думаешь о том, не начну ли я устраивать истерик на счет Малфоя? — вдруг прервал размышления женщины Гарри.
- А ты будешь? — уточнила та в ответ.
- Нет, - покачал головой юноша. В его глазах появилась грусть. — Я, конечно, на вряд ли его забуду. Я действительно очень сильно его любил… и люблю. И, наверное, всегда буду любить…
- Гарри, - Помфри не понравилось, как юноша говорит.
- Нет, я не о том, - покачал тот головой. — Он подарил мне его, - Гарри погладил себя по животу. — Дрейк — это маленькое чудо. Он часть Драко, и этого уже никто не сможет изменить. Именно он подарил мне его. А сам Драко… Я не знаю… Сейчас мне просто хочется забыть его. Да, сначала я хотел поговорить, выяснить, понять. А сейчас… Сейчас я просто хочу, чтобы он никогда не появился в нашей жизни. Только вот, я слишком «везучий», чтобы этого не произошло однажды.
- Не думай так, - строго произнесла Поппи. — И потом, ты молод, красив, богат. Ты еще встретишь того, кто сделает тебя счастливым.
- Хмм, - как-то несколько скептически хмыкнул Гарри, но тему на этом закрыли. Он сейчас не был готов, ни к каким отношениям, тем более он прекрасно знал, как относятся в маггловском мире к тем, кто рожал вне брака. Он частенько переносил предрассудки одного мира на другой — издержки воспитания. Как бы ему не пытались доказать, что он волшебник и в этом мире все по-другому, он десять лет, а затем еще в течение шести лет лето проводил в доме тех, кто не принимал ничего, кроме стандартов «идеального общества и семейной ячейки». Ему и со своей гомосексуальностью-то пришлось мириться долго и тяжело. Если бы не Гермиона, он давно бы уже сломался.
После завтрака Гарри занялся своими делами, а точнее учебой. Ему с каждым днем все больше нравилось заниматься, вникать во все процессы экономики и финансов, в то, как управлять своими счетами и поместьями. Гоблины оказались на удивление хорошими учителями. Кстати, они не каждому предлагали свои услуги в этом плане, особенно, связанные с обучением науке ведения финансов. Гарри был у них на особом счету.
На следующее утро Гарри снова стоял на верхней ступеньке лестницы и наблюдал за расстановкой вновь прибывших цветов. На ум пришли вчерашние слова Поппи. Недолго думая, юноша развернулся и прошествовал в свой кабинет. Ему хватило нескольких минут, чтобы набросать кратенькое письмецо своему поклоннику. Он проводил взглядом сову, с которой отправил свое послание. Надо сказать, оно было предельно вежливым, хотя в нем и содержался очень хорошо завуалированное предложение оставить его в покое. Гарри не сомневался, что дипломаты, верно его поймут, не идиоты же они, в конце концов.
На следующее утро юноша с нескрываемым изумление наблюдал, как несколько домовиков и пара садовников-сквибов с азартом сортируют саженцы и семена.
- Гарри, неужели, ты последовал моему совету? — не скрывая смеха, спросила Поппи.
- Какому именно? — к ним присоединилась Гермиона. Сегодня был выходной, и в академию ей было не нужно.
- Я посоветовала Гарри написать вашим поклонникам и попросить заменить букеты на саженцы для оранжереи, - Поппи никак не могла успокоиться и все посмеивалась.
- Гарри?! — полувозмущенно воскликнула девушка.
- А я что виноват, если они не понимают намеков? — тут же окрысился тот, а затем решительно начал спускаться.
- Не думаю, что завуалированную просьбу Гарри оставить его в покое, так уж и не поняли, - поделилась своей мыслью с Гермионой женщина.
- Да, если вспомнить, как этот граф Пален, смотрел на него там, на курорте, то у меня возникают сильные сомнения, что он вообще оставит его в покое, - вздохнула девушка.
- Да, а вместе с ним и красавец граф Строгонов, - заметила Поппи, хитро глянув на Гермиону. Та сердито передернула плечами, что сказало женщине больше, чем, если бы она начала говорить.
Уже через месяц после этого и оранжерея, и сад были засажены прекрасными растениями из подарков, сделанных русскими графами. И Гарри, и Гермиона понимали, что так дальше продолжаться не может. Если юноша своего замка не покидал и тем самым был освобожден от назойливого внимания своего поклонника, то вот девушке так не везло. Алексей, всеми, доступными, способами, старался оказаться у нее на пути. Он все подстраивал так, чтобы это казалось случайностью, но уже не только Гермиона, но и многие другие прекрасно сознавали, что случайностями тут и не пахнет. Девушка же в свою очередь старалась избежать столкновений со Строгоновым, но с каждым днем это становилось все сложнее и сложнее. Тот следовал за ней тенью и постоянно оказывался на ее пути, куда бы она не пошла.
- Гарри, я так больше не могу, - свалилась она в кресло в кабинете друга и простонала в голос так, словно уже наступил конец света.
- Ммм? — оторвался тот от своей книги и взглянул на нее.
- Надо что-то дел…, - Гермиона запнулась. — Это что? — она уставилась на хрустальный букет, которого еще вчера вечером в этом кабинете не было. Девушка поднялась и подошла к тумбе у окна. В хрустальной вазе стояла букет, собранный из роз, орхидей, лилий и хризантем, также выполненных в хрустале, но еще и подкрашенных, чтобы выглядеть настоящими. Она провела пальцами по кажущейся хрупкой розе. Гермиона не сразу поняла, что в качестве росинок на лепестках роз расположены мелкие бриллианты. — Какое чудо.
- Да, чудо, - буркнул Гарри, снова зарываясь в фолиант.
- Гарри, - заинтересовано протянула Гермиона, глядя на него.
- Ммм, - непонятно промычал тот в ответ.
- А тебе ведь приятно, - расплылась в улыбке девушка.
- Ничего мне не приятно, - буркнул тот в ответ.
- Приятно, приятно, - развеселилась Гермиона. — А давай, пригласим их в гости?
- Совсем с ума сошла?! — Гарри от ужаса даже фолиант выронил и тот с громким стуком хлопнулся об стол. — Никогда!
- Ну, Гарри, ну, давай, - умоляюще уставилась на него подруга.
- НЕТ! — рявкнул тот в ответ.
- Ну, пожалуйста, - протянула девушка.
- А, может, тебе хочется посидеть с этим своим графом? — подозрительно сощурился юноша.
- Нет, что ты, - тут же начала отнекиваться Гермиона. — И потом, они же не отстанут иначе. А так увидят, какие мы не идеальные, и забудут про нас, - девушка невинно смотрела на друга. В какой-то степени, она могла быть и правой. Но сдача позиций могла привести и к обратному результату, то есть увеличить усилия по завоеванию. В то же время им обоим нужно было расширять круг своего общения, превращаться в отшельников было неправильно. И потом, а почему бы им не воспользоваться связями русских… Хотя эта мысль и несколько претила Гермионе, но озвучивать ее для Гарри она бы не стала даже под страхом смертной казни.
***
Григорий и Алексей с некоторым недоумением смотрели на свои приглашения. Там черным по белому было написано, что Гермиона Грейнджер Эвангрей и Гарри Поттер Эвангрей приглашают графов на чашечку чая с пирогами. Вот так и было написано: на чашечку чая с пирогами. Молодые люди переглянулись, пытаясь понять, что бы это могло значить. За два месяца, что они ежедневно сначала посылали цветы, а затем саженцы и семена редких и не очень растений в подарок своим возлюбленным, те старательно избегали встреч, но при этом подарки ни разу не вернулись. Либо и юноша, и девушка были плохо знакомы с аристократическим этикетом, либо… И все же оба графа склонялись к первому.
- Идем? — с усмешкой поинтересовался Алексей.
- Естественно, - кивнул Григорий.
На следующий день порталы, приложенные к приглашениям, перенесли их к воротам замка. Охрана, пусть и малочисленная, но состоящая из гоблинов, что вызывало у двух дипломатов некоторое удивление, окинула их цепким, пытливым взглядом, но пропустила, пробубнив что-то о том, что их тут ждут.
Следуя красиво выложенной мелким красным песчаником дорожкой, Григорий и Алексей имели возможность полюбоваться прилегающей к старинному замку территорией, в том числе и своими подарками, которыми вся эта территория и была ухожена. Клумбы с цветами, розовые кусты у стены, плющ, и многое, многое другое.
- *Они точно не имеют понятия, что означает принимать подарки от поклонников, особенно, таких как мы*, - покачал головой Алексей, выговаривая все это по-русски. — Боже, кто и где их воспитывал. Я в ужасе.
- *Не зря говорят, что в английском магическом обществе царит хаос*, - буркнул Григорий. - *Было бы у них все хорошо, не было и Темных лордов. Уже то, что они всю ответственность повесили на ребенка, говорит об их ничтожности*.
- Добро пожаловать в Поттер-менор, господа, - поприветствовал их домовик с легким поклоном. — Позвольте проводить Вас в гостиную.
Молодые дипломаты по ходу пути осматривали замок. Здесь все говорило о достатке хозяина, но в то же время говорило и о том, что это был жилой замок, а не музей антиквариата, как обычно и получается в большинстве случаев с домами богатых людей, а зачастую и аристократов. Здесь же все было к месту, подчеркивало интерьер и в какой-то степени отражало внутренний мир живущих в этом замке людей.
Домовик щелчком пальцев открыл перед ними двери гостиной. Алексей и Григорий вошли. Здесь было тихо и уютно. Золотисто-охровая гамма в отделке стен, более темная по тону мебель, мягкий ковер, во всю стену окно с выходом на открытую террасу, откуда можно было спуститься в сад. На полу, по обе стороны окна стояли две большие, высокие напольные вазы с сухостоем, кстати, подаренным хозяевам именно этими гостями. На полочках, на разной высоте вделанных в стены, стояли различные безделушки — фигурки зверей, растений, подсвечники, шарики и так далее.
- Похоже, нас принимают в домашнем уюте, а не официально, - заметил Алексей, располагаясь на двухместном диванчике.
- Угу, - отозвался Григорий, разглядывая небольшой пейзаж на стене.
- Господа, - в гостиную вошли Гарри и Гермиона.
- О, можно просто Алекс и Грег или Грегори, - моментально оказался на ногах Строганов. Он подошел к девушке и запечатлел на тыльной стороне ее ладони поцелуй, затем пожал руку хозяину замка. За ним ту же процедуру выполнил Григорий. Затем они все расселись, тут же появились домовики, которые мгновенно накрыли небольшой столик.
«Действительно, чашечка чая и пироги», - усмехнулся Алексей про себя. Надо заметить, что выбор выпечки впечатлял, как и выбор чая. Гермиона, поинтересовавшись у всех, кто что хочет, разлила по чашкам ароматный напиток.
- Знаете, не хотелось выглядеть как в аристократическом салоне и вести себя как снобы, - вдруг произнес Алексей, поглядывая на своих собеседников поверх чашки. — Может быть, мы перейдем на нормальное человеческое общение?
- И что вы под эти понимаете? — Гарри пристально посмотрел на Строгонова.
- Без излишеств и чопорности, - фыркнул тот в ответ. — Мы все молоды. Неужели, нам нужно, хотя бы между собой, соблюдать этот официоз?
- Почему бы и нет, - задумчиво произнес Гарри.
Этот день был днем знакомства. Они просто пытались понять друг друга, учились говорить, заполнять паузы. Гарри и Гермиона еще не знали, что открывали для русских дорогу к себе. Алексей и Григорий, прекрасно понимавшие, что с этими двумя просто не будет, пока стремились лишь стать друзьями для молодых людей. Они оба удивлялись тому, как, пройдя столько, и Гарри, и Гермиона умудрились оказаться настолько не приспособленными, что ли. Не совсем верное слово, но русские со своей интуицией мгновенно вычислили, что молодые люди ведомые, какими бы сильными и могущественными они были. Да, сила Гарри ощущалась. Маг он бы могущественный. Гарри не был слабаком, просто он был очень ранимым и хрупким, легко поддавался влиянию, благодаря тому воспитанию, которое у него было. Да, у него был характер, иначе он бы никогда не смог выиграть эту войну, но никто, почти никто, не знал, каких усилий ему это стоило.
После этого чаепития Алексей и Григорий стали частыми гостями в Поттер-меноре. Строгонов к тому же постоянно ловил девушку еще и вне этого замка. А Григорий стал, чуть ли не постоянно, бывать рядом с Гарри. Юноша же прямым текстом послать графа не мог, не по его это было, а других намеков Григорий «не понимал». Вот Гарри и терпел. Не сказать, что ему сильно не нравился Пален, как раз наоборот. Вот это-то его и пугало. Он совершенно не собирался ни к кому привязываться. Не нравилось ему то, что новый знакомый мешал ему заниматься, постоянно вытаскивая его на прогулки. Но домочадцы и наставники вдруг молчаливо поддержали Палена.
Гарри стойко держался правила, что за пределы Замка он не ходок. Григорию так и не удалось вытащить его ни в театр, ни в ресторан. Возможно, юноша не понимал, что держа Палена в пределах дома, только усугубляет собственную осаду. Граф же не форсировал события, делая маленький шаг за шагом, все ближе подбираясь к своему возлюбленному. Он словно бы приучал Гарри к своему существованию. А тот и сам не заметил, что стал ждать приходов своего поклонника. Он не сознавал, что происходит на самом деле.
Алексей тем временем занимался осадой девушки. Если Гарри был все же мягким, хрупким и слегка надломленным, то вот Гермиона была личностью сильной, с характером, подозрительной. Все подарки и свидания, которые «не свидания», она воспринимала с подозрением. Строгонову иногда хотелось стучаться головой об стену, когда девушка пыталась выяснить мотивы Григория в его общении с ее другом. Переубедить ее в чем-то, что она забила в свою красивую и умную головку, было сложно, но можно. Вот этим Алексей и занимался. За три месяца близкого знакомства ни одна пара так и не дошла даже до первой стадии — поцелуев. Алексей, как мантру, повторял, что его воздержание того стоит. На данный момент уже было пять месяцев, как и он, и Григорий вели жизнь монахов.
***
- Гарри, - к молодому человеку, разлегшемуся на кровати в своей спальне, заглянула Поппи. Она последнее время очень беспокоилась, ведь до родов оставалось всего ничего, самое большее две недели.
- Да? — юноша повернул голову и посмотрел на женщину, которая стала членом его семьи и сделала для него за несколько месяцев больше, чем кто-либо за последние семнадцать лет.
- Ты долго собираешься пудрить мозги Грегори? — сурово поинтересовалась колдомедик.
- Не понимаю, - недоуменно посмотрел на нее юноша.
- Гарри, он же тебя любит, - воскликнула та. — Он вокруг тебя чуть ли не на цыпочках ходит. А ты словно и не замечаешь этого.
- Ты ошибаешься, он просто…, - начал тот.
- Нет, мой дорогой, я не ошибаюсь, - покачала женщина головой, покидая спальню.
Конечно, Гарри замечал и взгляды, которые на него бросал Григорий, и некоторые его жесты, просто ему трудно было поверить в искренность своего знакомого. Он даже про себя боялся назвать Палена другом. Он старательно строил стены, инстинктивно боясь нового предательства.
Григорий же понимал, что как только Гарри родит, ему будет просто не до кого другого, и войти в жизнь юноши станет намного сложнее. Или он сейчас предпримет штурм, или так и будет на позиции ни друга, ни знакомого. Он понимал все сомнения, которые обуревали его юного возлюбленного, но он и видел ту надежду, которая светилась в самой глубине зеленых глаз. Он видел, что юноша хотел поверить, довериться, но не мог. И Григорий решился. У него, по его же расчетам, было всего две недели, чтобы уговорить свое чудо выйти за него замуж.
Три дня он намекал, мягко подводил к нужной мысли. Все было зря. Или Гарри его совсем не понимал, или делал вид, что не понимает. На четвертый день он задал прямой вопрос, и чуть не поплатился сотрясением мозга, когда в него полетела тяжелая статуэтка с тумбочки, что стояла у дивана в одной гостиной первого этажа, где они в этот момент сидели. Самое интересное, что пока в Григория летели разные предметы, Гарри ни разу не использовал в качестве метательного оружия подарки самого Палена.
Естественно, испортились и отношения Алексея. Гермиона сразу и беспрекословно встала на сторону друга, ставшего ей братом. А вот Поппи… Та почему-то держалась в стороне, и никто не знал, что она в данной ситуации симпатизирует красавцу графу, по ее мнению, как нельзя лучше подходящему для ее подопечного.
Гарри даже пытался закрыть менор от Григория. Не вышло. Правда, никто не знал почему, но магия воспротивилась. Только несколько лет спустя, разбираясь в разных документах и экспериментах, устраиваемых Гермионой, он узнает, что в дело вмешался его еще не родившийся ребенок. Ему еще многому предстоит научиться в этой жизни. А пока Гарри и Гермиона, Алексей и Григорий перешли к военному положению. Первые оборонялись, вторые наступали. И не известно, чем бы все это кончилось, если в самый последний момент, когда у Гарри отошли воды, в дело не в мешалась тяжелая артиллерия в лице Александры Павловны Пален.
Вдовствующая графиня «вплыла» в замок, словно королева, ведя за собой свиту из пяти человек. Сразу же проследовала в спальню к юноше, игнорируя ошарашенные взгляды своего внука и его друга, а также красивой шатенки. Григорию так никогда и не удастся узнать, что сделала или сказала его бабушка, но через пятнадцать минут после ее появления он уже стоял рядом с кроватью и слушал министерского чиновника Румынии, ведшего ритуал бракосочетания между двумя аристократическими представителями древних родов. Сердце Григория забилось сильнее, когда с уст Гарри слетело «Да», а через несколько минут, он сам мог с полным основанием сказать, что этот юноша теперь Его. Золотистые нити, которые опутали их руки в конце ритуала, говорили, что этот брак магический и чувства взаимны, правда, Гарри об этом еще не знал.
Григорий так и не покинул спальню. Он все те часы, что Гарри мучился родами, пробыл рядом, даря ему силу и поддержку. И он бы первым, кто после Поппи, принимавшей роды, взял на руки маленького Дрейка.
- Дрейк Александр Гарри Поттер, - устало выдохнул Гарри, глядя на сына на руках у своего мужа. «Мужа… Так странно звучит…», - пронеслось у него в голове. Григорий посмотрел на юношу и улыбнулся.
- Дрейк Александр Гарри Александр Пален, - произнес он.
3 марта 1999 года родился мальчик, у которого было все же два отца, и два крестных — мать и отец — Гермиона и Алексей. История изменилась до неузнаваемости. Ведь тот мальчик, из первоначальной истории был темненьким с серебристо-зелеными глазами, а этот… Этому предстояло стать совершенно другим уже через несколько дней, ведь Гарри согласился на обряд принятия в род. Он все еще оставался лордом Поттером, но теперь еще и был графом Паленом, супругом графа Григория Палена, русского дипломата. Его жизнь сделала неожиданный поворот с помощью сейчас стоящей в сторонке и улыбающейся Александры Павловны. Она держала на руках своего правнука, а к малышу она относилась именно так, и смотрела на внука и его мужа. Гарри спал, а Григорий полулежал рядом, перебирая влажные прядки на лбу уставшего юноши.

Переезд Гарри и Григория вместе с сыном в поместье Паленов был назначен на празднование второго месяца жизни Дрейка. К этому времени уже все смогли смириться с нововведениями и изменениями в жизни, естественно возникшими после бракосочетания молодых людей. По сути, и Гарри, и Григорий были опытными и много понимающими людьми, но каждый по-своему. Первый умел выживать, второй жить. И теперь им предстояло объединить эти своим умения, чтобы быть одной семьей.
Через три дня после свадьбы и рождения малыша, под чутким руководством графини Пален был проведен ритуал усыновления и вхождения в род. Лишь много позже, намного позже, Григорий узнает, насколько дальновидна его бабушка. Она всегда и все делала так, что даже в отдаленном будущем ничто и никогда не могло навредить Паленам. Григорий старался все время проводить рядом со своим выздоравливающим и набирающимся сил юным мужем и маленьким сыном. Кто другой, даже усыновив, изменив кровь ребенка, не мог до конца его признать. Но для Григория имело значения лишь то, что Дрейк был сыном его Ри. Кстати, он сразу же отказался называть своего мужа именем Гарри. Имя Ри ему нравилось больше.
И Григорий, и Александра Павловна понимали, что ни Поппи, ни Гермиона не останутся в Румынии без Гарри. Но это и не было проблемой. Девушку удалось уговорить перевестись в русский университет, в личное ученичество к одному очень интересному зельевару, который мог запросто сварить любое зелье, а также разработать новое буквально за несколько часов. Но он никогда не афишировал и не публиковал своих работ. Ему доставляло удовольствие издеваться над работами «юных гениев», которые с пеной у рта доказывали теории, на которые у него были доказательства в виде уже давно применяемых им зелий. Так уж получилось, что деда Меф, как его любовно называла графиня Пален, был ее очень хорошим другом. Стоило ей заикнуться о талантливой девочке, готовой не просто учиться, а с упоением смотреть в рот своему наставнику, как дед Меф тут же сказал, что берет ее в ученичество. Гермиона еще понятия не имела, какое это счастье ей привалило в жизни, и что уже буквально через год, она сможет заткнуть за пояс самого Снейпа, считающегося лучшим зельеваром Европы.
Уговорить на переезд Поппи тоже не представляло проблем. Стоило лишь сказать, а кто же будет следить за здоровьем Ри и маленького Дрейка, как мадам Помфри была готова ехать хоть в «преисподнюю к черту», как выразился в шутку Алексей. В общем, все были готовы покинуть Румынию, тем более Григорий получил долговременный отпуск, в связи со своей женитьбой и рождением сына. Как минимум год, он мог не думать ни о каких поездках и дипломатических миссиях.
Александра Павловна своим орлиным взором наблюдала за молодыми людьми, правда, так, чтобы они не видели этого. Она понимала, что для развития отношений внука и его молодого мужа, нужно время. Вмешиваться и форсировать события она не собиралась, тут можно было только навредить, а вот помочь Лешеньке завоевать его неприступную принцессу она вполне могла. Именно этим она и собиралась заняться в ближайшее время, а молодоженов предоставить самим себе, но все же поглядывать за ними, чтобы, если что, подтолкнуть в нужном направлении. Правда, она надеялась, что этого не понадобиться.
Два месяца пролетели быстро, тем более полны были различных забот. Гарри давно уже встал на ноги, и основное время занимался новорожденным сыном. Отношения с Григорием… Ну, их можно было назвать дружескими. Даже спальни у них были разные, хотя из одной в другую имелась дверь. У Гарри сейчас не было времени подумать о том, как сильно изменилась его жизнь, и что все эти изменения значат.
Гермиона и Поппи некоторое время боялись, что ребенок всколыхнет в юноше его любовь и одержимость Малфоем, но этого не произошло. Гарри не препятствовал тому, чтобы Григорий был рядом, когда он нянчится с сыном, не препятствовал и тому, чтобы они оставались наедине. В конце концов, Дрейк был таким же сыном Грегори, как его. Да, многое в магии ему было неизвестно, но до многого он мог додуматься и сделать правильные выводы.
В середине мая начался массовый исход из Поттер-менора. Здесь оставалась только охрана и минимум прислуги, которая должна была следить за тем, чтобы все в замке было в порядке. Двухмесячного ребенка уже можно было аппарировать или проводить через камин, но Григорий решил, что будет более удачным решением проход через портал. Гарри скривился на это, поскольку ни один из видов магического путешествия ему не нравился. Выяснив причину недовольства своего мужа, Пален тихонько рассмеялся, сказав, что кое-кому не хватает мозгов, и явно имел в виду не юношу, стоящего рядом с ним. Оказалось, что в Восточной Европе, где магическое общество было закрытое и допускались в него чужаки с большой неохотой, было установлено несколько так называемых светящихся порталов. В общем, вошел и тут же вышел с другой стороны, и никаких неприятных ощущений. Эти порталы ставили еще волхвы-русичи в стародавние времена, и теперь «наука» была подвластна только потомкам волхвов. Ничто не исчезает в этом мире бесследно. И если нет доказательств чему-то, то не значит, что это не существует.
Выход румынского портала был настроен на Санкт-Петербург. Русские города славились тем, что под настоящим городом находится подземный, по большинству своему известный только диггером, и то процентов на 10, и тем, кто обладает магией, не важно какой. До поместья было решено добираться на обычном маггловском поезде, чтобы показать Гарри и его семье их новую страну. В городе остались на неделю, поскольку красота и необычность поразили и юношу, и девушку до глубины души. Небольшой трехэтажный особнячок Паленов в этом городе находился на набережной реки Мойки, ближе к бывшим императорским конюшенным. Для простого населения дом выглядел как обычный дом, где, по их мнению, давно уже проживали несколько семей, умудрившихся когда-то получить здесь свои квартиры. Никому и в голову не могло придти, что дом как принадлежал графам Паленам, так им и принадлежит. Гермиона сравнила его с особняком Блеков, только с той лишь разницей, что последний все же был скрыт от посторонних глаз.
- Трудно найти то, что у тебя перед глазами, - усмехнулась на это Александра Павловна. Надо сказать, что пока Гарри, Гермиона и Поппи пили специальное зелье, которого хватало ровно на сутки, чтобы более-менее сносно говорить, и нормально понимать русскую речь. Графиня сама занималась с новыми членами семьи. Она поставила перед собой задачу быстро научить их общаться на русском, как на родном языке. И хотела обойтись минимумом магии в данном случае.
Всю неделю Алексей и Григорий водили Гарри и Гермиону по городу. Александра Павловна и Поппи доказали юноше, что справятся с маленьким ребенком, а ему пора уже выйти в свет. Они гуляли по Невскому, посещали музеи, катались на катерах по Неве и каналам, ездили в парки, такие как Петергоф, Пушкин, Павловск. Вечером они либо были в ресторане, либо в театре. Впечатлений у молодых людей было масса.
Ровно через неделю с Московского вокзала отправился поезд, где в трех СВ в сторону Урала направились семь человек. Путешествие тоже запомнилось, ведь русская природа отличалась от английской и румынской. Да еще и Григорий все очень хорошо рассказывал.
Поместье Паленов располагалось в предгорьях Урала, и было скрыто мощнейшими чарами. Вот уж о таком, людям точно не стоило знать. Там графа и его семью уже ждали с нетерпением. Гарри приняли сразу, как только увидели, а о Дрейке и говорить не стоило. Малыш стал центром внимания всего поместья. Григорию даже показалось, что ребенка избалуют до невозможности, но, взглянув на свою бабушку, понял, что такой результат маловероятен, уж Александра Павловна не позволит сделать из Дрейка изнеженного мальчика. Из него же такой не вышел.
Гарри с трудом привыкал к новой жизни. Все на него обрушилось как-то сразу. Вот он был хозяином своей жизни, ну, если так можно выразиться, и вдруг уже стал мужем, отцом, или матерью, ребенка, с кучей родственников, которые рады его видеть. Это сильно напрягало. Он привык в своей жизни к другому — к лишениям, недоверию, борьбе. А тут его чуть ли не на руках носят. Гарри настолько оказался не готов к такой жизни, что все время проводил со своим сыном. Даже учебу свою оставил. Но постепенно он начал оттаивать, общаться с людьми, доверять. И в какой-то момент он понял, что ему нечего делать, что хочется чем-то заняться. Да, ребенок был главным в его жизни, и он был готов умереть за сына в любое время. Но этого как раз и не требовалось. Александра Павловна и мать Григория как-то незаметно для юноши забрали своего правнука и внука под свою опеку, дав понять Гарри, что Дрейку ничего не грозит, а сам он молод и, достоин жить и ради себя.
Первая неделя «свободы» ввела юношу в полное недоумение. Он оказался не удел. Нет, он был с сыном, но его через пару часов выгоняли «почитать чего-нибудь».
- Тебе больше заняться нечем? — вопрошала его Александра Павловна. И почему-то с ней спорить Гарри не мог. Гермиона ушла с головой в учебу, поселившись у своего наставника, который привел ее в полный восторг своим чувством юмора и огромными знаниями, которыми легко делился со своей единственной ученицей. В общем, юноша оказался предоставлен сам себе, а, значит, появилось время осознать, что за изменения произошли в его жизни за эти, как оказалось уже шесть месяцев.

POV Гарри
Мерлин, поверить не могу. Так стремительно еще моя жизнь не неслась. Здесь я… Я — спокоен, в безопасности. Так, я не чувствовал себя никогда. Словно вся моя жизнь в прошлом была лишь иллюзией, сном, и только сейчас я проснулся.
У меня есть дом, семья, ребенок. У меня есть все, о чем я когда-либо мечтал. А я даже не заметил, как ко мне все это пришло. Я словно проспал свое счастье, исполнение мечты. И… И…
Мерлин, Я ЖИВУ!
Конец POV Гарри.

Целую неделю Гарри только и занимался тем, что пытался разложить по полочкам свою жизнь, разобраться в обуревавших его чувствах. Ему понадобилось много времени, чтобы понять, потерять то, что у него есть сейчас, он не хочет. Ведь за всю свою такую еще короткую жизнь, это место было единственным, где видели именно его, и любили его, а не те заслуги, которые ему приписывали и титулы, которые навешали. Здесь он никому ничего не был должен. Вот эта мысль, дошедшая до его сознания, и стала той последней каплей, которая дала ему понять, что теперь он принимает решения, и только от его решения будет зависеть, как все сложиться дальше.
Остаток дня он был на нервах. В конце концов, не выдержав, он ушел к себе в спальню и никому не показывался на глаза. Он точно знал, когда вернулся Григорий, который решал какие-то вопросы на своей работе. Ее никто не отменял. Дождавшись, когда в доме будет тихо, Гарри переоделся в шикарный темно-зеленый халат, под которым ничего больше не было.
Он замер перед дверью, которая вела в спальню мужа. Это было его решение. Он собрался, наконец, сделать свой брак настоящим браком, со всеми вытекающими последствиями. Гарри абсолютно уверен в том, что у Григория никого не было со времени их знакомства. Откуда такая уверенность? Он бы и сам не смог ответить на этот вопрос, знал и все тут. Это не могло не восхищать, тем более они были женаты. За полгода совместной жизни Григорий даже не сделал намека на что-то большее, чем легкое касание. И Гарри, обдумав, оценил такой жест со стороны мужа.
Открыть дверь, и переступить порог было страшно. А вдруг он ошибается? В себе, в муже, в желании. Но вот дверь открыта, и порог пройден. Чтобы отрезать себе путь назад, Гарри закрыл дверь. Легкий щелчок возвестил, что выйти он теперь может только в коридор. Специально поставил замок на защелку, ставя себя в «безвыходное» положение.
- Ри? — Григорий поднял голову, когда услышал щелчок двери. Появление мужа его удивило. Он, конечно, надеялся увидеть его рядом с собой, но с каждым днем надежда становилась все менее яркой, а сделать первый шаг к изменениям он не решался.
- Привет, как прошел день? — нервничая, поинтересовался Гарри. Это был первый раз, когда юноша сам поинтересовался его работой. Григорий терялся в догадках, не понимая поведения юноши.
- Нормально, вот, надо еще просмотреть документы, - показал он на стопку бумаг на столике рядом с креслом, в котором сидел.
- А больше ты ничем не хочешь заняться? — Гарри пристально смотрел на мужа.
- Чем? — удивленно уставился на него Григорий. Юноша вздохнул, щеки покрылись легким румянцем, но взгляда он не отвел.
- Например, мной, - произнес он четко. Граф затаил на секунду дыхание, боясь того, что ошибается в своем предположении.
- Что ты имеешь в виду? — осторожно спросил он. Гарри снова вздохнул. Он надеялся, что объяснять ничего не придется, но полгода жизни в одном доме, но не в качестве супругов, наложило на Григория свой отпечаток. Гарри все же придется сделать еще один шаг, быть решительнее, если он не хочет потерять тот мир, который сложился в последние шесть месяцев вокруг него. Он решительно развязал кушак на своем халате, повел плечами, позволяя тяжелой ткани соскользнуть на пол. Юноша усилием воли заставлял себя смотреть на мужа. Ему казалось, что стоит ему только отвести глаза, как все будет разрушено, ничего не получится. Григорий осторожно выдохнул, нервно облизнул губы. Честно говоря, о таком он и не мечтал. Его красавец супруг сам пришел к нему, более того, он готов к близости, готов вывести их отношения на новый уровень.
- Ри…, - хрипло выдохнул он, заставляя себя сидеть в кресле. Где-то внутри был страх, что если он сейчас сделает хоть одно движение, то муж исчезнет, как видение. И снова все зависело только от Гарри. А он отступать больше не собирался.
Юноша перешагнул через халат, лежащий на полу вокруг его ступней, и медленно прошел к своему ожидающему мужу. Григорий не мог оторвать взгляда от стройной фигуры. Гарри уже решил все для себя, и отступать ни в коем случае не собирался. Не попробовав, он не мог понять, сможет ли жить с мужем так, как и подобает жить супругам. Он подошел вплотную к креслу. Нервы были на переделы, и атмосфера в комнате была накалена выше меры. Григорий не двигался, позволяя своему юному мужу самому вести, да и трудно было поверить в реальность происходящего, особенно, когда тебе пусть и неявно, но все же не позволяли сократить дистанцию так, чтобы можно было постепенно перейти к более близким отношениям.
Гарри вздохнул, поняв, что именно двигает сейчас Григорием. Он положил свои руки на плечи мужа, а затем уселся ему на колени, лицом к лицу, обхватив своими стройными ногами бедра графа.
- Ри…, - снова хрипло выдохнул тот. Руки сами потянулись обнять, и тут же заскользили по спине. Гарри чуть выгнулся. Казалось, от пальцев Григория исходят какие-то заряды, заставляя его чувствовать все более ярко. Или же у него слишком напряжены нервы, или слишком давно никого не было в этом смысле.
- Я хочу быть твоим мужем, во всем, - заговорил юноша, глядя прямо в глаза графа. — Только не торопись.
- Не буду, - прошептал Григорий, понимая, что все происходящее отнюдь не мираж. Его рука скользнула по спине к основанию шеи юноши, затем на его затылок, зарываясь в темные густые волосы, которые спускались чуть ниже плеча. Он притянул Гарри, и осторожно, словно, пробуя на вкус, коснулся губ юноши. Он не давил и не форсировал события. Сейчас нужно было сделать все так, чтобы не спугнуть эту решительность Ри, иначе все сегодня могло и закончиться. Но Гарри сам решил пойти дальше, перехватывая инициативу, неумело углубляя поцелуй.
«Перуна ради, кто же тебе сделал Дрейка, что ты даже целоваться не умеешь толком», - пришла в голову шокирующая мысль. Чем больше он ласкал Гарри и чем дальше заходил, тем сильнее понимал, насколько же его муж, будучи уже матерью неискушен в «любви», как таковой, и в ее плотском воплощении в частности. Он смог в зародыше подавить гнев на ту «сволочь», которая смогла вот так воспользоваться его мальчиком и затем выбросить его из своей жизни. Сейчас он даже порадовался, что не стал выяснять по своим каналам, кто же был любовником Ри. После того, что он сейчас узнавал, тот на вряд ли остался бы целым. Но тут же пришла другая мысль, пусть и эгоистическая, но такая радостная. Он может научить Ри «любви», научить чувствовать, отдавать и принимать, наслаждаться и получать наслаждение. Именно будет тем, кто познакомит этого юношу со всеми радостями отношений двоих.
Подхватив мужа под ягодицы, Григорий встал с кресла. Гарри пискнул, обхватив его руками за шею, а ногами за бедра, боясь упасть.
- Ты уверен? — Григорий пристально смотрел в зеленые глаза. — Пути назад не будет. Я не отпущу тебя после этой ночи. Просто не смогу.
- Я уверен, - твердо сказал Гарри. — Я уверен.
Григорий осторожно уложил свою драгоценную ношу на кровать. Руки и губы заскользили по обнаженному телу, выискивая те точки, которые заставили бы юношу стонать, выгибаться и просить о чем-то большем. Он не собирался спешить, ведь у них была целая ночь, и не одна. В этом граф был уверен полностью. Даже если сегодня они не пойдут до конца, он нисколько не разочаруется…
***
Григорий подпер рукой щеку, и наблюдал за мужем, раскинувшимся рядом с ним на большом семейном ложе. Эта ночь была прекрасной. Она показала так много и дала не меньше. Гарри был совершенно не искушен в сексе. От него до этого просто брали, давая толику наслаждения, но скорее, все было на уровне сильной «любви», и судя по всему односторонней. Сегодня Ри впервые учился чувствовать и принимать ласки, когда дарит другой, ничего не требуя взамен. Григорий бы так и не взял его, если бы юноша чуть ли не под угрозой не заставил его. О, что это было за блаженство, оказаться внутри этого совершенного существа. Он был так осторожен, словно Гарри был девственником. В каком-то смысле так и было. А услышать слетавшее с распухших от поцелуев губ «Грег» во время их танца любви, стало настоящей музыкой. Он даже был готов услышать имя того, кто дал Гарри Дрейка, но услышал свое имя. Это сказало ему об очень многом, но он был уверен, что сам Ри еще не понимает ни своих чувств, ни своего отношения к мужу. Он подождет, будет ждать столько, сколько нужно.
Гарри глубоко вздохнул, потянулся. Глаза распахнулись, на губах появилась удовлетворенная улыбка.
- С добрым утром, - поздоровался Григорий. Гарри повернул голову в его сторону. Румянец смущения покрыл его щеки, но взгляда юноша не отвел.
- С добрым, - хриплым со сна голосом ответил он.
- Сбежать не собираешься? — чуть насмешливо поинтересовался граф.
- Мыкмм, - помотал головой юноша, выражая отрицание. Румянец стал ярче.
В следующее мгновение Григорий совершил резкий маневр и оказался на своем юном муже. Зеленые глаза чуть шокировано распахнулись, на долю секунды тело застыло, но мгновенно расслабилось. Граф осторожно выдохнул. Такая реакция Гарри говорила о доверии, инстинктивном. Юноша, может быть, и сам не понимал этого, но доверял своему мужу. Этого доверия, пусть пока и бессознательного, на уровне инстинктов, он предавать не собирался.
- Как ты смотришь на то, чтобы мы сегодня слегка повалялись в кровати? — серьезно спросил Григорий.
- Нормально, - осторожно ответил Гарри, а затем, словно, отбросив все свои сомнения, потянулся вверх и накрыл своими губами губы графа, увлекая его в поцелуй. Несколько секунд Григорий позволял ему вести, а затем перехватил инициативу.
Спустя некоторое время спальня снова наполнилась хриплым дыханием, стонами, возбуждением и тихим горячим шепотом. В момент, когда обоих накрыл оргазм, магия вырвалась наружу, закружив по комнате и сметая установленные щиты.
- Наконец-то, - выдала Александра Павловна, посмотрев на потолок. Спальня супругов была на втором этаже, а она вместе со своим правнуком сидела в детской игровой комнате на первом.
- Я уж думала, что мы и не дождемся, - вздохнула мать Григория.
- Ри умный мальчик, ему просто понадобилось много времени, - заявила на это Александра Павловна.
- Почему вы думаете, что это Ри изменил ситуацию? — удивилась вторая вдовствующая графиня.
- Я хорошо знаю твоего сына, моего внука, - загадочно улыбнулась Александра Павловна. — В данной ситуации все зависело только от Ри, а вот теперь только Гриша сможет сделать так, чтобы удержать своего мужа рядом с собой в их общей спальне. Ри очень молод, через слишком многое прошел, слишком многое видел, но он не умеет жить. Сейчас он решил закрепить свои позиции в этом своем тихом и безопасном мире. Он думает, что действует лишь в целях ребенка и своего спокойствия. Но ему еще предстоит понять, что на самом деле это не так. И Григорий об этом позаботится.
- Мама, как вам удалось уговорить Ри выйти замуж за Гришеньку? — мать графа с любопытством посмотрела на свекровь.
- А вот это, дорогая, останется между мной и Ри, - хитро улыбнулась та. — Могу только сказать, что очень многие недооценивают этого мальчика. Англичане сильно недооценили его, и теперь он больше не принадлежит им. Но он еще себя покажет. Уж поверь мне.
- Да, мама, вы никогда не ошибаетесь, - кивнула ее невестка.
С этой ночи жизнь в поместье Паленов изменилась. Гарри переехал в спальню мужа. Ночи превратились в «учебный класс», где Григорий был учителем, а юноша учеником, надо сказать, очень способным учеником. Гарри же, поняв, что ему приятно не просто находится в обществе своего эрудированного мужа, но и быть в его объятиях, успокоился. Все словно бы встало на свои места. Мир окончательно приобрел те черты, которые ему хотелось. У него был муж, с которым ему было хорошо и днем, и ночью. У него был сын, который радовал не только его, но и окружающих. У него было три женщины, которые готовы были помочь в любую минуту: Александра Павловна, Мадам Помфри и мать Григория. И была Гермиона — подруга, нет, больше чем подруга, сестра. Гарри с полным правом теперь мог сказать, что у него есть семья.

Спасибо за фанф!

сообщение отредактировано. на форуме запрещен капслок.

Глава 7. Семейная идиллия?!

- Ой, и ты считаешь, что это возможно? — Ри повернулся в объятиях своего мужа и с удивлением уставился ему в глаза.
- Знаешь, я устал смотреть на унылое лицо Алексея, - признался Григорий.
- Хмм, - задумчиво протянул Ри. — Это будет сложно.
- Нет, если Мио окажется в гордом одиночестве, а мы все встанем на сторону Леши, - покачал головой граф.
- Странно как-то, - усмехнулся его молодой муж
- Что именно? — Григорий посмотрел в зеленые глаза.
- Мы лежим на супружеском ложе и придумываем план, как Алексею завоевать нашу Снежную королеву, - тихонько засмеялся Гарри.
- Снежную королеву, - теперь уже слова растягивал граф. — А что, ей подходит.
- Да, не думал, что Гермиона может быть такой. Мне иногда кажется, что ей доставляет удовольствие издеваться над Алексеем, - признался Ри.
- У меня такое же ощущение, - кивнул Григорий. — Но, как ты верно заметил, мы находимся на нашем с тобой семейном ложе, так что, думаю, нам есть чем заняться и помимо того, чтобы обсуждать лучших друзей.
- Да? — сделал невинные глаза Ри. — И чем же ты предлагаешь заняться?
- Ммм, я вот думаю заняться одним стройным брюнетом, - на губах графа появилась чувственная улыбка, а в голосе послышались бархатные, обволакивающие нотки. — Мне так нравится, когда он стонет подо мной, выгибается, и, как дикая кошка, выпускает свои коготки.
- Хм, - Ри скептически оглядел своего любимого, провокационно потянулся, а затем прижался к Григорию всем телом. -Думаю, брюнет не против того, чтобы его муж доставил ему удовольствие.
- Ненасытное чудовище, - в притворном ужасе воскликнул Григорий. — И что же будет дальше?
- Только не надо говорить, что тебе это не нравится, - усмехнулся юноша.
- Нравится, - кивнул граф. — И я собираюсь тобой заняться. Все-таки мы не виделись с тобой целую неделю. Ненавижу все эти миссии.
- Так, бери меня с собой, - брякнул Ри.
Григорий приподнялся на локте, и задумчиво уставился на мужа. Идея, случайно слетевшая с губ его любимого, была не лишена определённого смысла. Она решала проблему расставания раз и навсегда.
- Мне нравится твое предложение, - усмехнулся граф. — А теперь…
Ри только успел взвизгнуть, так как не был готов к такой ошеломительной атаке, которую в отношении него предпринял муж.
С того момента, как Гарри решил вывести свои отношения с Григорием на новый уровень, прошло уже полгода. В доме все уже готовились к празднованию первого дня рождения Дрейка, хотя до него еще было чуть больше месяца. Эти полгода были заполнены новыми ощущениями, впечатлениями и чувствами. Они оба оказались замечательными родителями, всегда находя время, чтобы побыть с сыном. Кстати, укладывали спать малыша всегда они, ну, то есть, тот из них, кто был в этот момент дома ,особенно в последние пару месяцев. У юноши сложились замечательные отношения со всеми в поместье Паленов, в первую очередь с обеими вдовствующими графинями — Александрой Павловной и Марией Алексеевной. Первая стала для него настоящей бабушкой, а вторая показала, что значит иметь мать. Обе женщины души не чаяли в супруге Григория и в маленьком Дрейке. Будь их воля они затискали бы малыша до потери пульса, не в прямом смысле, конечно.
Когда Григорий стал работать больше, у Ри появилось много свободного времени, что позволило ему вернуться к учебе. В сентябре он собирался поступать в университет на факультет экономики и права, потому что никто не отменял необходимость управлять своим состоянием . Сейчас ему во многом помогала Александра Павловна. Эта матриах семьи была невероятным человеком. Она могла очень многое, но не влезала, если не чувствовала, что ее вмешательство будет полезным и правильным. Ри сам обратился к ней за помощью. Кстати, они оба молчали и загадочно улыбались, когда их спрашивали, что же за разговор между ними состоялся, после которого Ри согласился выйти замуж за графа Палена. Получить ответ на этот вопрос пока никто не смог.
Дрейк рос, радуя окружающих своим цветущим видом и идеальным здоровьем. После проведения ритуала вхождения в род, который сделал малыша Паленом по крови, но при этом и оставив его Поттером, он стал еще красивее. Ри некоторое время был обеспокоен, глядя на Дрейка. Его пугал цвет волос сына — серебристо-пепельный. Такой был только у Малфоев, а лишнее напоминание о Драко ему было не нужно. Той любви, какую он испытывал в школе к слизеринцу, больше не было, хотя и сказать, что чувства ушли совсем тоже нельзя. Но и ненависти он к нему не испытывал. Малфой был таким, как какой он есть, каким его воспитали, ни больше, и не меньше. Тут в пору жалеть, а не ненавидеть.
В общем, жизнь Гарри Поттера вошла в белую полосу, чем он был чрезвычайно доволен. У него прекрасная, любящая и заботливая семья, сын, который радует глаз и душу. И у него есть муж, с которым можно было просто поговорить ни о чем, понежится в дружеских объятиях и испытать феерические чувства, когда тот им обладает. Гарри был счастлив.
Но полному счастью мешало одно НО . И это но заключалось в Алексее и Мио, или в Мио и Алексее. Эти двое устроили настоящую войну, вернее, ее устроила девушка. Строганов уже просто не знал, как подступиться к ней. То Гермиона с ним гуляет, то кидает на него такие взгляды, что в пору удивляться, как он до сих пор не превратился в ледяную статую. Она, то приближала его к себе, то отталкивала, и Алексей запутался, пытаясь понять эту невозможную красавицу. Дошло до того, что они не могли и пяти минут провести рядом друг с другом, чтобы не начать язвить. А поскольку оба входили в семейный круг Паленов, то тем было очень «весело» выслушивать постоянные перепалки влюбленной пары, в которой именно девушка не желала признавать, что Алексей и есть ее суженный. Причем чем больше времени проходило, тем острее на язык становились молодые люди. В конце концов, терпение всех Паленов закончилось, и они решили действовать, пока эти двое вместо того, чтобы пойти под венец, не поубивали друг друга. (УБРАЛА ФРАЗУ — не знаю пока как поступить )

- Ммм, - Григорий, как объевшийся сметаны кот, растянулся на кровати, а затем собственническим жестом притянул к себе утомленного сексом мужа, устроив его у себя на груди.
- Можешь поверить, у меня тоже самое, - ответил Ри. Желания шевелиться у него не было, в тоже время лежание на груди мужа и слушание стука его сердца дарило покой и умиротворение. Медовый месяц супругов, начавшийся полгода назад, и не собирающийся в ближайшее время заканчиваться, показал Гарри разницу между тем, как обращается с ним Григорий сейчас, и как относился к нему Малфой в прошлом. Того, что юноша испытывал в объятиях мужа, он никогда не чувствовал с Драко. Григорий был и нежным, и страстным, и жестким, и даже грубоватым, но всегда таким, каким этого в той или иной ситуации хотел сам Ри. И именно с ним ему удалось избавиться от всех комплексов, полностью раскрыться в плане секса и самому начинать действовать, проявляя инициативу. Чего только стоит его выходка на охоте. Вспоминая об этом, Гарри до сих пор заливается краской

Ретроспектива.
Охоту как таковую Гарри не любил, но никогда не упускал случая прокатиться на лошадях по заснеженным русским полям, лугам и лесам. В тот раз на «промысел» отправились порядка тридцати охотников-аристократов, и еще человек двадцать были такими же, как Ри, решившими просто погулять.
Он немного отстал от своего супруга, а потом и вовсе остался в гордом одиночестве посреди березняка. Где-то вдалеке слышался собачий лай. Благодаря кулону, висящему на шее, Гарри не боялся потеряться, потому что с помощью него он всегда мог связаться с мужем. Ему стоило только закрыть глаза , мысленно представить окружающую его обстановку, и послать получившуюся картинку мужу, а затем просто ждать.

Итак, отставший ото всех Гарри медленно, ни о чём не думая ехал по лесу , наслаждаясь его тишиной и покоем. Внезапно лес кончился и перед молодым человеком открылся вид на чудесную полянку. На самой ее краю стояла старинная избушка. Ри почувствовал , что его тянет туда, словно магнитом. Двери оказались не запертыми. Как только он зашёл внутрь, тот час же в старинной русской печи зажегся огонь. Не стоило даже сомневаться в том, что домик волшебный. Но в то же время было заметно, что тут очень давно (по крайней мере, пару лет) никто не живет, хотя чистота и поддерживалась на должном уровне. Сам дом состоял из одной комнаты. Напротив дверей находилась печь, поверх которой была устроена лежанка. Дальше стояла большая кровать с перинами, застеленная, даже на вид хрустящим постельным бельем. Сверху лежало покрывало приятного лавандового цвета. Весь вид этой кровати не вязался с этим местом совсем. Гарри не удивился бы, узнав, что тут в свое время варили всевозможные зелья. Утварь, как и сам дом, тоже была старинной.

Молодому человеку тут очень понравилось. А потом в голову пришла мысль заманить сюда мужа.
В то время как Гарри исследовал избушку, Григорий с азартом гнался за добычей. За Ри он не беспокоился, зная, что мужу ничего не грозит, а если что-то будет не так, то он свяжется с ним через кулон. Граф как раз преследовал лису, когда его словно обухом по голове ударило ментальное послание любимого. Перед мысленным взором предстала соблазнительная картинка: обнаженный Ри лежит на столе, стройные ноги раздвинуты, а сам он чувственно ласкает себя. Григорий с трудом сглотнул, в паху стало невыносимо жарко и тесно. А затем перед глазами замелькал путь, как добраться до домика. Граф даже не раздумывал, к какой добыче ему следует направиться.
Домик он нашел достаточно быстро. Этому способствовало то, что, ни с того, ни с сего, расшалившийся супруг то и дело подкидывал очееееень развратные картинки со своим участием. Чего уж стоило то, как этот наученный на его голову красавчик стал подготавливать себя с помощью деревянной толкушки, очень похожей по форме на фаллос. Григорий уже готов был ворваться в этот дом, разложить своего муженька на столе и отодрать по заднице, чтобы не устраивал таких вот провокаций. Но когда он все же оказался в домике, то все мысли были только об одном, оказаться внутри этого совершенного существа, с такой готовностью устремившегося к нему навстречу. Граф, полностью одетый, и обнаженный юноша слились в жгучем поцелуе.

Никто из охотников и не подумал отправляться на поиски, когда выяснилось, что не хватает супругов Паленов. У них на лицах сияла такая понимающая улыбочка, словно все знали, чем именно заняты молодые люди. Хотя, они даже представить себе не могли, что именно вытворял Ри, отпустивший свой контроль. Это был первый, но, кстати, не последний раз, когда Григорий выдохся и провалился в восстановительный сон раньше своего обожаемого мужа.
Конец ретроспективы.

- О чем думаешь? — тихий голос Григория вернул Ри из воспоминаний.
- Знаешь, а я был бы не против провести с тобой несколько дней в том домике, - тихо произнес в ответ Гарри. — Только ты и я. Я бы ходил перед тобой обнаженный, готовый принять тебя в любой момент, когда тебе пожелается.
- Ах ты маленький развратник, - граф резко перевернулся и подмял под себя супруга. — Я ведь могу и исполнить это твое желание. Там есть одна полянка… Просто чудо. И ты бы у меня голеньким по ней и бегал.
- Жаль, что нельзя это исполнить, - вздохнул Ри. — Скоро тебя опять отправят куда-нибудь с очередной миссией. А Дрейк еще слишком маленький, чтобы мотаться по разным странам. Да и с бабушками оставлять его не хочется.
- Я обязательно найду пару-тройку дней, чтобы мы совершили эту нашу поездку и осуществили твое желание соединиться с природой и со мной, - серьезно произнес Григорий. — Ну, а пока стоит подумать о том, что делать с нашими дорогими друзьями.
- Если бы знать ответ на этот вопрос, - вздохнул Гарри. А предпринимать что-то уже надо было, иначе эти двое скоро перейдут к настоящим военным действиям. Они даже в театр не могут сходить, чтобы через десять минут не переругаться в пух и прах. Каким бы стойким не был Строганов, но и он был на пределе. А у Гарри просто не было слов, чтобы выразить то, как его достали Мио и Алексей, и их странная любовь-ненависть.
. И если бы не он, то еще неизвестно, чем бы все это закончилось.

***
Алексей Строганов влюбился от кончиков пальцев до самой макушки. Гермиона стала для него всем. Время с ней проходило интересно, весело, приятно. Девушка была умна, грациозна, красива, аристократична, и невероятно сильна магически. Простой разговор с ней доставлял огромное удовольствие. Имея своё мнение по любому вопросу, она могла пойти на компромисс или же признать свою ошибку, если удавалось доказать её неправоту. Это являлось большой редкостью, и поэтому ценилось всеми, кто успел узнать об этой черте характера девушки. Ко всему прочему эта красавица не была жеманной или капризной, как большинство аристократок ее возраста. Ее не интересовало место возле какого-нибудь богатого или преуспевающего мага. Она сама стала объектом «охоты» для умных мужчин, знающих цену достойным женщинам. Неожиданно у Гермионы появилось много поклонников, многие из которых довольно быстро перешли в разряд друзей, понимая, что большего от девушки не добьются. Кому не везло, так это Строганову, который стал единственным, от кого знаки внимания не принимались. Алексею это было непонятно, а зачастую и обидно. В конце концов, эти двое перешли к боевым действиям, правда, пока без серьезных последствий и обид.
Гермиона чувствовала себя счастливой, глядя на Гарри, сумевшего переступить через свое прошлое, отринуть Малфоя и начать свою жизнь с достойным человеком. Григорий ей очень нравился, тем более она видела, как тот относится к ее названному брату. Всё это заставляло её улыбаться, глядя на сияющее лицо Искорки. Искра жизни в нем пылала настоящим костром, которые зажигают в Иванову ночь, о которой ей все уши прожужжали. Пришлось даже найти всю литературу по этой теме и ознакомиться, наконец, с традицией. После прочитанного она смогла дать более точную характеристику Искре, наполнившей друга.
Великолепные отношения у девушки сложились и с Александрой Павловной, поддерживающей многие ее начинания, особенно желание получить образование и степень Мастера зельеварения. И именно графиня заставила Гермиону обратить свое внимание еще и на чары, а также на взаимодействие зелий и заклинаний. Наставник девушки чуть ли не ритуальные пляски вокруг нее устраивал. О такой ученице можно было только мечтать.
Проблема была только в личной жизни, которая никак не хотела устраиваться. Если честно, то никто не затрагивал ее чувств настолько глубоко, чтобы ей захотелось хотя бы поцеловаться, не говоря уже о большем. Единственным человеком, к которому она испытывало хоть что-то, стал для неё Алексей Строганов. Но он ее раздражал только одним своим видом. Стоило только ей увидеть его в окружении каких-нибудь студенточек, разве что не пускающих по нему слюнки, как тут же накатывала волна ярости на всех и вся. Ее бесила его манера говорить, манера одеваться, его улыбка, походка. В общем, Алексей Строганов раздражал целиком и полностью.
Гермиона могла находиться в его обществе не больше пяти минут, затем ей хотелось схватить что-нибудь тяжелое и опустить на голову этого противного, невероятно красивого и притягательного графа. И все бы ничего, только встречаться с ним приходилось ежедневно. Этот выскочка почти поселился в доме Паленов, в котором также проживала и сама Гермиона. Все попытки остальных хоть как-то воздействовать на нее и Алексея провалились с треском, а они, как только открывали рот и начинали зубоскалить в отношении друг друга, так остановиться уже просто не могли. И длилось это уже без малого одиннадцать месяцев, с самого рождения Дрейка.
Окончательный взрыв произошёл за три дня до именин ее крестника. Она так и не поняла, с чего все началось. Слово за слово, и их с Алексеем снова понесло. К сожалению, на этот раз у Паленов были не только те, кто привык к таким вот их пикировкам. В доме находились гости, в том числе и семья Строгановых. Стоило только Гермионе и Алексею встретиться, как они тут же распалились так, что готовы были уже вцепиться друг другу в горло.
- МНЕ ВСЕ ЭТО НАДОЕЛО! — Ри со всей силой треснул об стол тарелкой, разлетевшейся на мелкие осколки. — ВЫ, ДВОЕ, СЛЕДУЙТЕ ЗА МНОЙ! СИЛЕНЦИО! — и все это он проделал, забыв о том, что нужно пользоваться палочкой. Кажется, Гарри действительно довели до белого каления. Гермиона и Алексей не решились сейчас ему противоречить и покинули столовую вслед за разъяренным молодым человеком. Тот вывел их на улицу, даже не удосужившись одеться в этот зимний вечер во что-нибудь более тёплое. Он провел их к деревянному зданию, которое на поверку оказалось русской баней, сложенной исключительно для слуг. Для господ была выстроена своя. Гарри решил пожертвовать этим строением, чтобы дать друзьям возможность выяснить свои отношения. В конце концов, слуги могут помыться и в господской, пока не построят новую для себя. Он втолкнул внутрь Гермиону и Алексея, забрал у них палочки, закрыл дверь, заперев её на висячий замок, наложил какие-то мудреные заклинания, и удалился.
- Что ты сделал? — Григорий встал навстречу своему супругу, когда тот вернулся обратно в столовую.
- Запер, - бросил тот, поежившись. Он настолько был зол, что даже не заметил, как замерз.

– Пока они не разберутся между собой, оттуда не выйдут. И, кажется, нам придется для слуг поставить новую баню.
Несколько секунд в столовой было тихо, а потом грянул хохот.
В это время в бане было не так весело. Во-первых, ее сегодня никто не топил. Во-вторых, Гермиона и Алексей там оказались наедине., не стоит говорить о том , что как только закрылась дверь за Гарри, тут же посыпались взаимные упрёки и претензии. Алексей, как настоящий мужчина, рук не распускал, а вот Гермиона повела себя, как настоящая фурия и совсем не погнушалась выразить свое негодование на физическом плане. Строганову хорошо досталось, пока он не скрутил эту амазонку и не привязал ее к лавке. Второй раунд проходил в виде словесной дуэли по принципу, кто кого сильнее заденет. Было ощущение, что они даже не слушают друг друга, просто кричат, язвят, оскорбляют.
Алексей не выдержал первым. Заткнуть девушку он мог двумя способами. Первый ему претил, поэтому он воспользовался вторым, забыв, что ножки этой красавицы ничем не зафиксированы. Поцелуй прервался болезненным стоном. Строганов упал на пол и ударился затылком. Свет в его глазах померк. Гермиона, глядя на неподвижно застывшего на полу графа, сильно испугалась.
- Строганов! — взвизгнула она, пытаясь вырваться из пут. — Строганов! Алексей! Алексей! Леша! Лешенька, - последнее слово было уже произнесено шепотом. От страха за графа в ней поднялась магия, освобождая от пут. Она упала на колени перед бессознательным молодым человеком. Осторожно подняла голову графа и устроила на своих коленях, нежно перебирая его волосы.
- Леша! Лешенька, приди в себя, пожалуйста, - повторяла она. Слезы бежали по щекам. Наконец-то, все встало на свои места. Само собой пришло понимание чувств к этому русскому красавцу.
- Стоило потерять сознание, чтобы услышать от тебя такое, - хрипло произнес очнувшийся Алексей
- Леша, прости, - всхлипнула девушка.
- Иду сюда, горе ты мое луковое, - притянул тот ее в свои объятия. И были поцелуи, и жар тел,и прикосновение рук. Были и тихие признания в любви, и слезы радости, и тихий смех. Были и стоны, и освобождение, когда две души сливаются в одну.
Выпустили пленников Григорий и Ри только под утро. Влюбленные спали в объятиях друг друга на раскиданных по полу подушках, что лежали на лежанка в помещении перед парной и помывочной, укрывшись простыней. А через два месяца Гермиона Грейнджер, также использующая псевдоним Эвангрей для того, чтобы печатать статьи в журналах по зельям, стала графиней Строгановой. Молодожены укатили в медовый месяц, правда, всего на две недели. Эти же две недели получил в качестве отпуска и Григорий, поскольку без своего первого помощника ехать куда-либо отказался. В общем, Палены смогли исполнить свое желание - провести целую неделю в лесном домике, предаваясь «греховному падению», как это назвал Ри.
Жизнь, наконец, полностью наладилась.
Оба графа ушли в работу, но про своих молодых супругов не забывали. 20-го июня они отбыли в дипломатическую миссию на три месяца, оставив Мио и Ри дома, поскольку те были заняты своей учебой и домом. А в конце июня, сразу же после их отъезда, стало ясно, что чуть меньше чем через девять месяцев в поместье Строгановых тоже зазвучит детский голосок. Дрейк уже вовсю лопотал и стремился залезть всюду. Его только и успевали вытаскивать из-под кресел, шкафов и тому подобное.
Жизнь хороша, когда жить хорошо.
Так в заботах, учебе и работе незаметно для всех пролетели два года. Дрейк и маленькая Лия проводили свое время, играя в детском манеже. Ри удалось закончить свое обучение экстерном и получить диплом с отличием. У него были превосходные отношения с гоблинами, а дела обоих родов шли просто отлично под его неусыпным оком. Гермиона тоже закончила свое обучение, и теперь уже во всю помогала своему наставнику, хотя у нее и росла маленькая принцесса.
***
Александра Павловна Пален сидела в своем кабинете и с мрачным видом перебирала бумаги из очень толстой папки, на которой было золотом выделено — Гарри Джейм Поттер (Ри Пален). Она просматривала колдографии блондина, который чуть не сломал жизнь супругу ее внука. Она, может быть, и не достала бы эту папку, если бы не получила сигнал от одного своего знакомого о том, что ходят разговоры о возможности отправить Григория и Алексея с дипломатической миссией в Англию. И все бы ничего, но не далее как сегодня за ужином было озвучено, что в следующую миссию Строгановы и Палены отправятся уже вместе с супругами и детьми. А, значит, и в Англию, тоже.
Рассматривая колдографию Драко Малфоя, престарелая графиня вынуждена была заметить, что, к сожалению, волосы Дрейку достались все-таки от его биологического отца. Но тут могла сыграть роль и ее принадлежность к французской ветви этого рода — Малфуа. Да, да, когда-то, до того как стать графиней Пален, Александра Павловна была Жюльет Джозефиной де Малфуа. Вот такие случаются на свете совпадения. Она как-то показала Ри колдографии своих родителей, чтобы успокоить его и объяснить, откуда у его сына такие волосы, только не стала говорить, что все же видно судьба у него быть связанным с Малфоями.
Графиня сделала все от неё зависящее, чтобы внук не смог докопаться до истинной истории своего мужа. Каким бы Григорий не был спокойным, но за своих родных может и убить. Используя свои связи, она смогла устроить дела так, чтобы все его поиски не увенчались успехом. Когда Ри будет готов, он сам всё расскажет. А если нет, так тому и быть.
Но как же ей не хотелось, чтобы они ехали в Англию. Не сейчас, когда жизнь пришла в норму, когда все в порядке. Она должна отсрочить это назначение. У нее было предчувствие того, что в Англии супруги столкнуться с чем-то очень нехорошим.

Бррр… Боюсь представить что Пален сделает с Малфоем когда узнает.

Так Александра Павловна - Малфой только из французской ветки???О_о

И еще Маааасенькая ошибочка :

Следующие два года Палены и Строгановы мотались по всей Европе, выполняя задачи, поставленные перед ними русским правительством. Вернее, мотались в основном Григорий и Алексей, в то время как их вторые половинки вместе с детьми обитали в Румынском замке Поттеров. На семейном совете было решено, что это самый оптимальный вариант из всех. Естественно, занятые на дипломатической работе мужчины не могли ежедневно возвращаться домой, но все же они старались на долгий срок не исчезать.
Гермиона была занята двумя самыми важными делами в своей жизни: обожаемой дочерью, и не менее обожаемыми зельями. У Гарри тоже было две страсти: сын и семейный бизнес. Александре Павловне, помогавшей ему осваиваться с управлением поместьем Паленов, удалось привить юноше любовь к этому делу. Ему нравилось разбираться в финансах. За последний год Гарри смог даже приумножить личное состояние, и состояние своего мужа. Ему удивительно легко удавалось найти то, что принесет им дополнительную выгоду. Интуиция еще ни разу его не подвела с тех пор, как он стал учиться сначала у гоблинов, а затем в университете, который закончил экстерном как раз перед их отбытием в Европу.
За эти два года обе графини Пален, а также графиня Строганова частенько наведывались к молодым людям в Поттер-менор. Они не могли нарадоваться, смотря на молодожёнов и их детей. Только Александра Павловна иногда хмурилась, когда думала, что никто этого не видит. Но Ри стал очень внимательным и подобные вещи замечал сразу. Подойти и поинтересоваться у вдовствующей графини о причине беспокойства он не решился. И, хотя юноша и воспринимал ее, как свою бабушку, старшая графиня до сих пор его иногда пугала. Он подумал, что, когда она поймет, что ее в действительности тревожит, подойдет сама. Тогда они и смогут поговорить.
За время своего пребывания в Европе они успели посетить Париж, Милан, Рим, побывать в Греции и на Кипре, Бонне и Берлине, объездить всю Восточную Европу. Появление в мире двух таких пар вызвало ажиотаж. На молодых людей посыпались приглашения на приемы, рауты, балы и маленькие салоны, устраиваемые скучающими в отсутствие мужей дамами. Пренебречь совсем своими светскими обязанностями молодые люди, а, точнее, Ри и Миона не могли. Они были супругами общественных деятелей-дипломатов, а положение, как известно, обязывает. Но им все же прощалось процентов 50 отказов в посещении великосветских мероприятий, так как все знали о том, что в семьях Пален-Строгановых есть маленькие дети, и понимали, что не всегда можно оставить малышей только на попечении слуг.
В общем, Ри и Миона были вынуждены по мере сил и возможностей вести светский образ жизни. Живя в России, они смогли выработать у себя вкус и аристократическую изысканность, в то время как Румыния и Европа придали им окончательный лоск. Это уже были не те двое подростков, которые когда-то сбежали из Хогвартса, даже не прихватив своих дипломов (кстати, получили они их через гоблинов уже в Румынии). Ри и Миона расцвели, в буквальном смысле этого слова.
Миона Строганова (под таким именем ее все и знали) была не очень высокой, стройной, с волосами, всегда уложенными в изысканную прическу. Ее одежда подчеркивала все достоинства фигуры. Многие мужчины, привыкшие к тому, что их супруги не отличаются большим умом и норовят изменять им на каждом шагу, столкнулись с невиданным до сих пор прецедентом. Юная графиня оказалась остра на язычок, способна сопротивляться их обаянию, и более того, поставить на место любого зарвавшегося наглеца. Причем, зачастую, она сама решала все вопросы с тем, кто посмел зайти слишком далеко, не прибегая к помощи мужа. С десяток магических дуэлей, которые она с видимым превосходством выиграла - и мужчины начали посматривать на нее с опаской. Умная, красивая, деловая, знающая себе цену — вот такой Миона предстала перед глазами высшего общества.
Если к девушке желающие завязать с ней более близкие отношения применяли стандартный набор для соблазнения, то вот к Ри Палену нужно было искать другой подход. Юноша не проявлял никакого интереса к жизни элиты. Он мог весь вечер просидеть с пожилыми дамами за разговором или игрой с ними в преферанс. Потуги мужчин и дам заинтересовать его своими прелестями нарывались на абсолютно равнодушный взгляд. Зато все могли видеть, как загорались глаза юного графа, когда в поле его зрения появлялся муж. И, хотя ни у кого не возникало сомнений в том, что Ри любит своего супруга, все же многие не оставляли попыток соблазнить его. Еще бы, перед ними был красивый, длинноволосый брюнет с тонким станом и с загадочными глазами, сияющими ярким изумрудным светом. Ри вызывал только два желания: защитить его или же соблазнить. Но к удивлению всех, он совершенно не реагировал на заигрывания. И хоть внешне он и выглядел очень сексуально, тем не менее со всеми держался отстранённо и эмоционально равнодушно. Это просто не укладывалось ни у кого в голове.
Если бы они только знали правду. Ри не был бесчувственным. И Григорий, как никто другой, очень хорошо знал об этом. Юноша отдавался своему мужу полностью, не сдерживая ни чувств, ни эмоций. И в одну из жарких ночей Григорий, наконец, услышал заветные слова, сорвавшиеся с губ его чуда: «Я люблю тебя». Он был на седьмом небе от счастья.
Неожиданно пришел приказ от русского правительства. Григорию предписывалось прибыть в Англию в качестве российского посла. Предполагалось, что должность свою он будет занимать в течение пяти лет. Строганова отправили доделывать дела в Италию, а затем он также должен был отбыть на туманный Альбион и стать правой рукой Палена.

На следующий день после получения приказа в Поттер-меноре появилась Александра Павловна - мрачная и недовольная. Она, конечно, знала, что рано или поздно Григорий получит назначение в Англию, но все же надеялась оттянуть как можно дальше это событие. Увы, ей удалось выиграть только два года.
Впервые услышав о назначении супругов, Ри и Миона растерялись. Они не знали, как реагировать на эту новость.
- Что ты об этом думаешь? — девушка посмотрела на друга, которого давно считала своим братом.

- Не знаю, я давно уже не думал об Англии, - передернул плечами Ри. — С тех пор, как я женился. У меня вообще ни разу не возникало желания вспоминать прошлое.
- Вот, и со мной тоже самое, - вздохнула Миона. — Так уж получилось, что все хорошее с нами случилось уже после того, как мы покинули нашу родную страну. И я не знаю, хочу ли возвращаться туда.
- Боишься? — спросил Ри.
- А ты нет? — ответила вопросом на вопрос девушка. — Нам придется столкнуться со своим прошлым. Ты готов встретиться с Малфоями? С нашими бывшими однокурсниками? С учителями? Я вот совсем не уверена, что мне хочется их видеть. Знаю, что отношение Леши ко мне ничто не изменит, но вот сможет ли он сдержаться, когда кто-то попытается вспомнить, что я грязнокровка?
- Миона, - усмехнулся Ри. — Ты сейчас с ними на одной социальной ступени, более того, ты являешься супругой правой руки официального посла России. Не думаю, что у кого-то хватит мозгов устроить межгосударственный конфликт. Уж так получилось, что и с тобой, и со мной считаются в России, и не только потому, что мы - супруги графов Палена и Строганова. Нам самим удалось добиться очень многого: тебе - в зельях, а мне - в финансах.
- Я знаю, - кивнула Гермиона. — И все же мне что-то не дает покоя.
- Пять лет, Мио, пять лет, - произнес юноша. - Сколько за это время наши мужья смогут быть с нами, если мы не поедем? Я больше не могу оставаться так надолго вдали от своего мужа. Не могу держать сына вдали от его отца. Я поеду. И буду разбираться с проблемами по мере их появления.
- Я тоже поеду, но…, - вздохнула девушка. — Все равно, мне это не нравится.
- Мы с тобой справлялись со многими неприятностями, справимся и с этими, - Ри пересел к ней на диванчик и крепко обнял.
Перед отправкой в Англию Григорий получил десять дней отпуска, которые провел с мужем и сыном на одном из курортов Франции. Они наслаждались хорошей погодой, общением с ребёнком, и друг другом. А затем, Пален уехал, сказав, что сообщит, когда устроится.
Алексей заканчивал дела в Италии, Григорий отбыл в Англию, а Гермиона и Гарри остались в Румынии, ждать вестей от мужей, и заниматься своими делами. Ри начал готовиться к переезду. Для этого ему нужно было назначить управляющих, провести ревизию, причем не только состояния Поттеров, но и Блеков тоже. За Паленов он не беспокоился. Александра Павловна за всем проследит.
Гермиона же все оставшееся до отъезда свободное время проводила в лаборатории, где пыталась за оставшееся до отъезда время довести до логического конца свои исследования, что, в конце концов, привело к открытию в области лекарственных средств. После этого имя Мионы Строгоновой прокатилось по миру магии уже с другим контекстом. Румынские власти быстро сориентировались и буквально в два дня организовали прием, на котором преподнесли ей орден за заслуги перед Отечеством. Еще бы, ведь теперь можно было вычеркнуть еще одну болезнь из списка неизлечимых. Они считали молодых людей, в первую очередь, своими подданными, несмотря на то, что оба были замужем за русскими аристократами.
И наконец, пришел вызов от Григория. Дом был готов к принятию его семьи. Ри не стал откладывать свое путешествие, и уже на следующий день с помощью порт - ключа вместе с сыном переправился к мужу.
- Папа, - Дрейк вырвался из объятий одного своего отца и, буквально пролетев по холлу, ворвался в объятия другого. — Я так соскучился.
- А уж как я соскучился, мой маленький, - широко улыбаясь, ответил Григорий. Поверх головки сына он посмотрел на своего красивого и такого желанного мужа. — Мне было так одиноко вдали от вас.
Ри медленно дошел до мужа, затем подался вперед и их губы встретились, пока лишь в мимолетном поцелуе. Позже у них ещё будет время, чтобы поприветствовать друг друга как положено.
- Это наш новый дом? — Дрейк никогда не мог спокойно провести больше минуты. За ним нужен был глаз да глаз, иначе малыш мог такое учудить, что мало никому не покажется. — А можно посмотреть?
- Не можно, а нужно, - рассмеялся Григорий. — Давай-ка я покажу тебе и папе, что у нас тут есть.

Это был трехэтажный особняк в респектабельном районе за Лондоном. Дом стоял чуть в стороне, что и позволило провести в нём все магические манипуляции. Но при этом Григорий проследил, чтобы, не смотря на магию, здесь могли работать и магловские изобретения. Дом был построен лет пятьдесят назад в викторианском стиле. На первом этаже располагались холл, начинающийся от парадного входа, большая столовая, из которой можно было выйти в бальный зал. С другой стороны от парадной лестницы, ведущей на второй и третий этажи, была малая столовая, а также несколько гостиных. На втором этаже обнаружились библиотека, четыре кабинета, классная и игровая комнаты для Дрейка и Лии, потому что в этом доме предстояло жить и Строгановым. Здесь же находилось несколько комнат отдыха. Третий этаж оказался полностью спальным, если можно так сказать. Две супружеские спальни, две детские справа от лестницы и четыре гостевых — слева. Весь дом был выполнен в светлых тонах, так как любили и Палены, и Строгановы. Был еще один этаж - подвальный. Там располагались тренировочные залы и лаборатории.

В общем, Григорий создал дом с удобствами для всех, кому предстояло в нем жить.
- И как тебе? — обняв мужа за талию, и прижав к себе спиной, спросил Григорий.
- Мне нравится, - улыбнулся Ри, откинув голову ему на плечо. — Светло, не слишком нагромождено, и в тоже время есть всё необходимое.
- Я тоже так думаю, - кивнул граф. — Я так по тебе соскучился.
- Я чувствую, - Ри развернулся в объятиях мужа, обнял его за шею. — Но сначала надо уложить Дрейка.
- Кстати, где он? — нахмурился Григорий.
- Осваивает свою спальню, - указал на двери одной из комнат, произнес юноша. Они стояли посреди коридора на третьем этаже.
- Ммм, я думаю, что можно передать его в руки воспитателя, - граф снова прижал мужа к себе, показывая свое явное желание.
- Ты вызвал сюда Ивана? — удивился Ри.
- Да, поскольку, боюсь, в первое время нас с тобой затаскают по балам, приемам и тому подобное, - вздохнул Григорий. — Иван — лучшее решение. И наставник, и гувернер, и телохранитель.
- Да, он действительно подходит на все эти роли, - кивнул юноша. — Что ж, и чем же мы тогда с тобой займемся, раз уж сына пристроили?
- Ммм, думаю, нам нужно обновить нашу новую спальню, - задумчиво произнес граф, поглаживая мужа по ягодицам. — Как думаешь, это хорошая идея? Я был бы не прочь снова увидеть представление, как тогда, в нашей избушке, - это уже было сказано интимным шепотом прямо в соблазнительное ушко.
- А Иван? — Ри все же удалось не потерять контроль.
- В спальню! — Григорий развернул мужа, шлепнул его по ягодицам, задавая направление. — Я сейчас отдам распоряжения Ивану.
- Жду тебя, - соблазнительно улыбнулся Ри, оглянувшись через плечо.
Спальня была большой, и сразу понравилась юноше, еще тогда, когда они осматривали дом в первый раз. Огромная кровать стояла в нише, а по обе стороны от нее располагались тумбы. В изголовье висели два бра. По желанию, нишу можно было закрыть как тонкой вуалью, так и плотными шторами. Остальную часть спальни занимали кресла, диванчики, столики, и шкура медведя перед небольшим камином. В углу находился мини бар. Из спальни вели две двери: одна - в ванную, вторая - в гардеробную.

Ри прошел в ванную. Он понимал, что мужу все же понадобится время, чтобы отдать распоряжения управляющему, и чтобы пообщаться с сыном. Так что времени у него было предостаточно для приведения себя в порядок. Скинув одежду, Ри встал под струи воды. Душевая кабинка оказалась очень большой, в самый раз, чтобы предаваться разврату вдвоем.
Одеваться после душа юноша не стал. Да и какой в этом смысл, если сразу после появления мужа в спальне он все равно останется голым. Прихватив с собой пузырек с маслом, Ри вернулся в комнату. Там он немного постоял в задумчивости, а затем решительно двинулся вглубь. Несколько манипуляций, и одно из кресел оказалось повернутым к двери. В нём юноша и расположился в очень провокационной позе. Уж что-что, а соблазнять собственного мужа он научился на все сто процентов. Закрыв глаза и неторопливо поглаживая себя, Ри приготовился провести время в ожидании мужа.
- Ммм, какая прелесть, - он все-таки пропустил момент появления Григория. Открыв глаза, юноша потянулся и еще шире развел ноги, как бы приглашая графа приступить, наконец, к «десерту». И тот не стал отказываться от такого привлекательного приглашения.
Несколько часов спустя, они лежали на супружеском ложе полностью пресыщенные и удовлетворенные. Ри устроил свою голову на плече у мужа, и лениво выписывал замысловатые фигуры у того на груди. Григорий довольно улыбался. Несколько месяцев, проведённых вдали от своего чуда, казались ему адом, но эта долгожданная встреча стоила всех этих страданий, ибо она показала графу, насколько же его возлюбленный тоже соскучился, находясь не с ним. Ри не только отдавал, но и брал, выжимая из мужа все соки и силы.
- И как тебе тут жилось без нас? — вдруг поинтересовался Ри.
- О, я слышу в твоем голосе ревность? — Григорий удивленно посмотрел на юношу.
- А если и так? — не стал отпираться тот.
- Мне приятно, - задумчиво ответил граф. — Действительно, приятно слышать, что ты меня ревнуешь.
- Надеюсь, ты не будешь специально ее у меня вызывать? — скривился Ри.
- Упаси меня Боже, - воскликнул Григорий. — Мне кроме тебя никто не нужен. И уж тем более не сейчас, когда ты меня вообще загонял.
- Я? Тебя? — воскликнул юноша. — Ты на меня наговариваешь.
- Нет, маленький, если ты решишься ещё на еще один раунд, то тебе все придется сделать самому, - усмехнулся граф. — Пожалуй, тебе даже придется взять меня, поскольку моих сил уже ни на что не хватит.
- И ты позволишь? — Ри удивился. За все пять лет их совместной жизни он всегда был снизу. И разговоров о равноправных отношениях при этом никогда не возникало.
- Я люблю тебя больше жизни, Ри, - серьезно глядя в зеленые глаза, произнес Григорий. — И мне кажется, ты готов к тому, чтобы кое-что изменить в наших с тобой отношениях.
- Я никогда не думал об этом, - растерялся юноша.
- А ты раньше и не был готов к такому разговору, - усмехнулся граф.
- Мне нужно осмыслить твое предложение, - нерешительно произнес он, затем испытывающее посмотрел на мужа. — Но ты так и не ответил на мой вопрос.
- Какой? — улыбнулся Григорий, прекрасно понимая, о чем говорит его муж.
- Как ты проводил здесь свое время? Много ли было желающих затащить тебя в свою кровать? — недобро прищурился Ри.
- Какие мы ревнивые, - рассмеялся граф.
- Я знаю, что ты не изменял, - усмехнулся юноша. — Но мне просто любопытно.
- Что ж, я вызвал здесь очень сильный интерес, - признался Григорий. — Желающих со мной познакомиться было очень много. Меня постоянно приглашали на балы, которые здесь проходят, чуть ли не через день. Практически не было никакой возможности отказаться от этих посещений. И если в Европе понимают, что у человека могут быть дела, то тут такие отговорки не принимаются. Так что мне пришлось присутствовать почти на всех балах, приемах, раутах и так далее. Что касается постели, то затащить меня в неё стремились не только женщины, но и мужчины тоже. Мало, кто из них верил, что я женат. И лишь один человек смог действительно стать мне здесь близким другом. Он понял меня, и поэтому не стал даже пытаться соблазнить, хотя, я знаю, что ему этого хотелось.
- И кто же оказался таким благородным? — спросил Ри.
- О, пока мне хочется придержать эту информацию, - усмехнулся Григорий. — Я обязательно приглашу его к нам домой в гости. И тогда сможете познакомиться. Ну, как тебе такая перспектива?
- Что ж, не буду настаивать, - задумчиво произнес Ри, но потом вдруг, как будто очнувшись, он с хитрецой посмотрел на мужа и жарко прошептал ему в ухо.

– Кто-то обещал мне еще один раунд.
- Ненасытный, - закатил глаза граф. — Я весь твой, можешь делать, что хочешь, - и замер, раскинув руки, как бы подтверждая свои слова.
Ри плотоядно улыбнулся и накинулся на распростертое на кровати тело. Спальня снова, уже в который раз заполнилась стонами и хриплым дыханием. Юноша получал новый для себя опыт. Он испытал настоящий восторг, когда впервые погрузился в мужа. Ему нравилось, как Григорий отзывается на каждый его толчок, как стонет под ним. О да, это было восхитительно.
Уснули они уже под самое утро, утомленные, но при этом очень довольные. Ри проснулся уже ближе к полудню, но, увы, в гордом одиночестве. Его несколько удивило то, что его неугомонный сын ни разу за все это время не попытался его разбудить. «Кажется, Иван, хорошо на него влияет», - подумал юноша.
И действительно, малыш обнаружился в классной комнате. Увидев отца, Дрейк с радостным воплем повис у него на шее, требуя, чтобы папочка поприсутствовал на занятиях. Приступать к делам Ри не хотелось, так что он уступил просьбе сына. Они весь день были вместе: сначала занимались на уроках, потом погуляли в саду, где с удовольствием поиграли. Вернувшись перед обедом в дом, Гарри решил немного почитать малышу. Но вскоре Дрейку надоело сидеть на одном месте, и он убежал от отца, со смехом носясь по всему дому. Поймать ребенка Ри смог только в одной из гостиной. Он опустился на корточки перед сыном и спокойным голосом, уже неизвестно в какой раз стал втолковывать, как ему надлежит себя вести. Но незапланированный урок по правилам поведения и безопасности был прерван. Ри не услышал, того, что в гостиную кто-то вошёл, зато их смог увидеть Дрейк, глянув поверх своего отца.
- Папа, - взвизгнул ребенок, и, обежав сидящего перед ним на корточках мужчину, бросился в раскрытые объятия Грегори.
- Здравствуй, солнышко, - поприветствовал тот малыша.
Ри встал, повернулся к мужу лицом, и… Улыбка замерла на его губах. Гостя он узнал сразу. Малфой стал старше, но при этом почти не изменился. Юноша наблюдал, как Драко с каким-то странным выражением смотрит на платиновые волосы его, Ри, сына и понимал, что тот может сделать сейчас далеко идущие выводы, ведь здесь в Англии, такие волосы были только у двух человек — у самого Драко и его отца. Дрейк тем временем повернулся к гостю и уставился на него зелеными глазами, такими же, как у самого Ри. Малфой медленно, с растерянным выражением на лице, повернулся в его сторону. Юноша вздрогнул, когда прочитал по губам то, что прошептал блондин.
- Гарри…

Вот сейчас Гарри Потребует у Палена выкинуть эту сволочь и …

Lash-of-Mirk Огромнейшее спасибо вам!

POV Ри
И, что делать? Я не думал, что во мне остались какие-то чувства к Малфою. Но его появление, стало такой неожиданностью. Как так могло случиться, что он стал другом Гриши? Моего Гриши. И что я чувствую при этом? Я не знаю.
Мне страшно? Да, наверное. Но в то же время я уверен в безопасности. До Дрейка Малфоям не добраться. Он сын Гриши. Александра Павловна, если что, обязательно поможет. Эта женщина сделает все для меня и Гриши. Но я не смогу постоянно прятать сына. А одного взгляда на его волосы хватит, чтобы понять, кто его отец. Господи, что же делать?
Надо же, я уже и думать стал по-русски. Там мой дом. Там моя семья…
Александра Павловна!
Конец POV Ри

Юноша поднялся с кровати, поморщившись от дискомфорта пониже спины, накинул на себя халат и вышел из спальни. На первом этаже в одной из гостиных стояло большое зеркало, по которому можно было связаться с родовым поместьем Паленов. Вот в эту гостиную и лежал пусть Ри.
- Александра Павловна! Бабушка! — стукнул он два раза по зеркалу. Прошло не меньше минуты, как в отражении появилась та, которую звали.
- Ри? Что случилось? Ты что такой взбудораженный? — тут же приступила к допросу женщина. — Я, как чувствовала, что не надо вам ехать в Англию.
- Вы ведь знаете о том, что со мной здесь случилось в прошлом? — утвердительно спросил Ри.
- Ты о Драко Малфое? — поняла та. И отпираться, что ничего ей неизвестно, тоже не стала. — Вы уже встретились? Ты поэтому такой взъерошенный?
- Как оказалось, Гриша уже успел до нашего с Дрейком приезда с ним познакомиться, и они стали друзьями, - вздохнул юноша. — Если честно, выглядит и ведет себя Малфой иначе, чем тогда. Правда, я ему при встрече умудрился гадостей наговорить. Не смог удержаться.
- А Гриша? Он глупостей не наделает? — нахмурилась Александра Павловна.
- Гриша — дипломат, и этим очень много сказано, - улыбнулся Ри. — Мы договорились, что с Малфоем я буду разбираться сам.
- Ты все еще любишь его? — насторожилась женщина.
- Не знаю, - покачал головой Ри. — Я не вспоминал о нем все эти годы, что жил с Гришей. И поэтому его появление в нашем доме стало для меня полной неожиданностью. Это было слишком быстро для меня. Я думал, что уже ничего не чувствую к нему, но, как оказалось, это не так. Сейчас все мои старые обиды выплывают наружу. Во мне сидит страх от мысли, что я могу встретиться с людьми, которых знал раньше.
- Так, а теперь немедленно взял себя в руки, - приказала графиня. — Не растекаться!
- Дрейк, он унаследовал его волосы, - прошептал Ри убитым голосом.
- Дрейк унаследовал волосы моего отца, - непреклонным голосом произнесла женщина. — В конце концов, я тоже Малфой, пусть и из французской ветви.
- ЧТО?! — воскликнул изумленный юноша.
- Тебе Судьбой написано быть с Малфоями, - усмехнулась Александра Павловна. — А теперь слушай, как мы поступим…
***
После разговора с Ри, старая графиня немного успокоилась. Юноша не стал разбираться со своими проблемами сам. Он обратился к ней, а значит, у нее есть возможности защитить внука и его избранника. Конечно, Ри еще предстоит разобраться со своими чувствами, но она надеялась, что семья все же сохранится. Она не будет давить на этого удивительного мальчика, но и без боя его никому не отдаст. Ни его, ни правнука.

Драко пребывал в шоке. Он оказался совершенно не готов к тому, что мужем Григория может быть Гарри Поттер. И ладно, если бы брюнет оставался тем же самым наивным, сереньким гриффиндорцем, каким он его помнил. Так ведь нет - этот, стоящий перед ним молодой мужчина выглядел истинным аристократом, от которого невозможно оторвать взгляда.

После исчезновения Поттера Драко иногда пытался представить себе их первую после разлуки встречу. Он ведь до сих пор помнил глаза Гарри в тот момент , когда Малфой высказал ему все, что он думает о самом гриффиндорце вообще и об их отношениях в частности. Сейчас (если верить тем воспоминаниям, что предоставил ему тот незнакомец и которые так и не стали реальностью) блондину было намного сложнее смириться с последствиями своего поступка. Кто-то решил изменить судьбу Поттера тем, что не позволил ему умереть. С одной стороны, это давало Драко шанс исправить свою прошлую ошибку, но, с другой стороны, был Григорий, и блондину очень не хотелось терять такого друга. Направляясь к Палену в гости, Малфой был совершенно не готов к встрече, которая буквально перевернула его жизнь, не был готов к тому, что супругом графа может оказаться Гарри Поттер, не был готов к тому, что у них есть ребенок. Малфой был уверен, что мальчик — его сын. Внешность говорила за себя, да и возраст подходящий. Ах, если бы то, что случилось на Выпускном балу, оказалось просто ночным кошмаром! Но, к сожалению, у Драко не возникало никаких сомнений в реальности происшедшей на том балу встречи с незнакомцем. Доказательством этому стала импотенция. За все эти годы, что прошли с момента визита гостя из будущего он так и не смог поделиться своим знанием о том, что должно было произойти, но не произошло. И дело было не только в проклятии, которое на него наложили. Само будущее изменилось, а это заставляло задуматься.

«Что теперь делать?» - он метался по своему кабинету, как лев в клетке. — «Что делать?»

Реакция Гарри при встрече была совершенно не такой, какую можно было бы ожидать от Поттера. Тот, старый, при первой, после разлуки встрече, скорее всего, не сумел бы и двух слов связать, а то и вообще бросился ему на шею. Прежний гриффиндорец простил бы Малфою все. Но этот… Этот незнакомый ему молодой человек оказался другим. Он умел быть жестким, даже жестоким, холодным и высокомерным. У нового Поттера в языке содержалось столько яда, что не мудрено и отравиться. Драко до сих пор передергивало от того, что ему пришлось выслушать в доме Грегори. Он все время прокручивал в голове состоявшийся при встрече разговор.

Ретроспектива.

- О, мы учились на одном курсе, но на враждующих факультетах, - усмехнулся Ри. — маленькому напыщенному блондину очень не понравилось, когда знаменитый Гарри Поттер, больше похожий на уличного бродяжку, посмел отказать Его Величеству в столь благосклонно предлагаемой ему дружбе. Вместо дружбы получилась вражда, в которой применялись все возможные методы. Бить по слабым местам у Драко получалось очень хорошо.
- Это все в прошлом, - спокойно произнес Малфой. — Ты тоже не оставался в долгу. Находить мои слабые места ты умел мастерски.
- Благодарю, - отвесил ему насмешливый поклон Ри. — Из твоих уст это прямо мед. Ложка дегтя будет?
- Ри, - Григорий задержал взгляд на муже, давая понять, что тот заходит слишком далеко.
- Ты изменился, - тихо произнес Драко.
- Время все лечит, - ответил Ри. — И время все меняет. Лишь память остается неизменной.
- А ты не думал, что детские обиды нужно оставить в прошлом? — Драко пристально смотрел на молодого человека, в котором от Поттера не осталось ничего. Он был уверен, что даже Снейп не узнает с первого взгляда юношу, не говоря уже обо всех остальных. Этот стоящий перед ним аристократ был другим, и бить он научился намного сильнее и намного больнее.
- О, Драко, ты, наверное, забыл, что у меня никогда не было детства, - сардоническая улыбка появилась на губах Ри. — Сначала я пахал, как домовой эльф. Потом из меня пытались сделать оружие для победы. И в конце концов об меня просто вытерли ноги. Неужели, ты не помнишь такого? Ах, бедненький, такой молодой, а уже склероз.
- РИ! — рявкнул Григорий.
- Извини, - Ри встал и быстро вышел из гостиной.
Конец ретроспективы.

Драко снова поежился. В нынешнем Поттере было слишком много яда, ненависти, сарказма. И что удручало, он совершенно не ощутил в Гарри заинтересованности, словно ничего не значил для гриффиндорца. А ведь он был отцом его ребенка, и мальчик назван в его честь. Тут не было никакой ошибки.

- Надо поговорить с папой, - пробормотал Малфой-младший, поняв, что сам своими силами не сможет разобраться. — Кажется, он сегодня дома.

- Господин, - перед ним появился домовой эльф, опустив уши и жалобно глядя на него.

- Что? — раздраженно бросил он.

- К вам пришли, - пропищал эльф.

- Кто? — Драко не особо желал сейчас с кем-либо общаться.

- Граф Пален, - совсем тихий ответ. Казалось эльф готов раствориться, лишь бы не попасть под горячую руку своего хозяина. Несмотря на то, что Драко со временем изменился, и стал более терпим по отношению к маленьким слугам, домовики все также его боялись.

- Грегори? — прошептал молодой человек и быстрым шагом направился в гостиную. Он не был готов сейчас к встрече с русским, но и потерять его дружбу ему также не хотелось. Драко даже не мог представить, что Гарри мог наговорить своему мужу. Войдя в гостиную, он ожидал увидеть разъяренного дипломата, а застал совершенно спокойного, сидящего в кресле, нога на ногу, Гарри Поттера. Хотя нет, там сидел именно Ри Пален. Малфой просто замер на секунду. Неожиданный визит.

- Поттер, - слегка склонил он голову в приветствии.

- Не думал, что у тебя такая короткая память, Малфой, - едко ответил гость. — Мне казалось, я еще вчера сказал, как меня зовут.

- Ри Пален, Гарри Поттер, разница небольшая, - пожал плечами Драко.

- Ошибаешься, - усмехнулся Ри. — Гарри Поттер умер в тот самый день, когда ты отказался от него. Кажется, это случилось на Выпускном балу. Я теперь Ри Пален, и этим все сказано.

- Сменив имя, ты своего прошлого не изменишь, - Малфой устроился напротив своего гостя.

- О, поверь, я его менять не стану, - усмехнулся Ри. — Оно меня вполне устраивает. Меня лишь слегка напрягает только то, что некоторые личности из этого самого прошлого вновь всплывают, что мешает мне жить.

- Я не собираюсь в угоду тебе прекращать общаться с Грегори, - спокойно произнес Драко. Он действительно не хотел этого делать. Таких друзей, как граф Григорий Пален, у него еще никогда не было.

- Я здесь не по поводу твоей дружбы с моим мужем, - Ри оставался спокойным. Малфой даже удивился такому его поведению. Оно совершенно не вязалось с тем, каким был Гарри раньше. Да, с момента исчезновения прошло более пяти лет. Но все равно как-то с трудом верилось, что человек может так сильно измениться за столь короткий срок. И особенно, если этим человеком является Поттер.

- Что же тогда привело тебя ко мне? — усмехнулся Драко.

- Разговор пойдет о нашем с тобой прошлом, - Ри прищурился. — Ты сделал далеко идущие выводы, увидев моего сына.

- Он и мой ребенок тоже, - утвердительно произнес блондин. — Я очень хорошо помню тот Выпускной и некую странную личность, пожелавшую, насколько мне удалось понять, изменить твое будущее. Кажется, ты выжил только благодаря этому некто.

- Этим некто был мой потомок - Авель Поттер, - усмехнулся Ри.

- Не суть важно, - отмахнулся Драко. — Главное то, что мне стало известно, что в тот треклятый день ты уже был беременным. И, судя по возрасту, именно Дрейк и является моим сыном.

- Он сын Григория, - спокойно исправил его брюнет.

- Это не меняет того факта, что именно я его биологический отец, - чуть надавил голосом Малфой. — Ты не сказал мне о ребенке. И я могу потребовать…

- Вот именно поэтому я здесь, - усмехнулся Ри. — Каким бы приятным другом не считал тебя Гриша, ты все такая же сволочь, какой был. Я очень хорошо знаю тебя, Малфой, знаю , что ты способен сделать для достижения цели. А уж, на что ты пойдешь ради продолжения своего рода, и подавно.

Драко дернулся, но остался сидеть на месте. Он старался не афишировать свое состояние. Малоприятно осознавать, что ты последний в роду. И да, появление Дрейка в его жизни меняло очень многое.

- Он мой сын, - произнес блондин.

- Возможно, ты и поучаствовал в его зачатии, - усмехнулся Ри. — Но доказать ничего не сможешь.

- У него мои волосы. Это фамильная черта рода Малфоев, - на губах Драко появилась чуть торжествующая улыбка. На самом деле он не хотел давить на Гарри, но по-другому не выходило. В прошлом у них никогда не получалось нормально общаться, им все время нужно было причинить друг другу как можно больше неприятностей.

-Волосы? - Ри пристально посмотрел на Драко. — Цвет волос еще ни о чем не говорит. Дрейк не просто усыновлен Гришей, он принят в род. Этого ни ты, ни твой отец никогда не сможете изменить. Расторгнуть мой брак на основании того, что я не сказал тебе о сыне — вы тоже не сможете. Ты отказался от меня. И не важно, знал ты в тот момент о моей беременности или нет. Воспоминаний у нас с Гермионой о том дне предостаточно. Да, кстати, ты же не знаешь, что моя лучшая подруга стояла за дверью и слышала каждое твое слово. А Поппи подтвердит, каково было мое состояние после этого разговора. Но вернемся к некоторой схожести Дрейка и Малфоев. Доказать, что он происходит от тебя, не получится. Александра Павловна, бабушка моего мужа, тоже Малфой, только из французской линии. Извини, Драко, но, даже зная, что ты — отец моего сына, тебе ничего не удастся предпринять против нас. Я сильно сомневаюсь, что Григорий пойдет навстречу, если ты захочешь выступить против меня или попытаешься отнять у него сына.

- А ты стал жестоким, - задумчиво протянул Драко, с каменным выражением лица выслушавший монолог своего гостя. Кто бы подумал, что Поттер может вести себя, как самый настоящий слизеринец.

- Это ты сделал меня жестоким, - парировал Ри. — Ты научил меня никого близко к себе не подпускать. Но если я теперь кому и доверяю, то этот человек по праву заслужил возможность быть со мной рядом.

- Как ты сам выразился, на мне род прерывается. Не могу представить, откуда тебе это известно. Но я последний из Малфоев, - Драко смотрел прямо в зеленые глаза.

- За все нужно платить, Малфой, - спокойно произнес брюнет. — Возможно, это твоя цена. Подумай об этом.

- Ты совсем не хочешь пойти на уступки, да? — блондин, скорее, утверждал, чем не спрашивал.

- Когда-то я, наверное, испугался бы, - серьезно произнес Ри.- Когда-то я был всего лишь мальчишкой, у которого кроме дурацкого прозвища и победы над темным лордом не было больше ничего: ни веса в общества, ни влияния, ни покровителей, ни защитников, способных постоять за меня. Я вполне мог оказаться на улице без сына, без денег. И Малфои бы сделали все, чтобы отнять то, что мне дорого. Вы бы даже не заметили, если б я загнулся в какой-нибудь канаве. Но теперь у меня есть и вес в обществе, и положение, и статус, и покровители, и даже защитники. Тебе и отцу придется бороться против собственного клана. Малфои против Малфоев. Я без борьбы не сдамся, да и Гриша тоже. А уж воевать с русскими все равно, что играть в рулетку, только везет в ней все тем же русским.

Драко молча смотрел на этого незнакомого ему человека, в котором от Поттера совсем ничего не осталось. Даже глаза у него другие. Нет того доверчивого, наивного выражения, присущие прежнему Гарри. Если гриффиндорец был худым, даже тощим, всклокоченным, в нелепых очках и бедной одежде, то этот, вальяжно расположившийся в кресле молодой человек являл собой тип настоящего аристократа. Он, Драко, собственными руками убил в Гарри гриффиндорца, выведя на передний план спящего в нем слизеринца.

Принять решение о том, что делать дальше, Драко не мог. Он понимал, что Поттер прав, хотя, нет, Пален. Поттера больше не было. У него появилось какое-то странное чувство, только он пока не понимал, что именно оно ему подсказывает.

- А если я откажусь от борьбы за Дрейка? — Драко решил выяснить все свои перспективы.

- У тебя не будет проблем, и таких врагов как я и Мио, - усмехнулся Ри.

- Мио? — не понял Малфой.

- Гермиона, - усмешка стала сильнее. - Тебе должно быть известно имя Мионы Строгановой, которая является очень известным зельеваром, и которая в своих статьях с регулярной периодичностью опускает твоего любимого декана ниже плинтуса. И ведь ни к чему не придерешься. Вся полемика проходит только в области научных изысканий

- Ты сейчас случайно не о Грейнджер говоришь? О своей грязнокровке? — надменно уточнил Драко, стараясь сдержать злость. За крестного было обидно, особенно когда в таком тоне о нем говорят пусть и бывшие, но гриффиндорцы.

- Ты только ничего подобного в обществе не ляпни, - усмехнулся Ри. — Англичане даже не догадываются о том, сколь многообразен и разрушителен ассортимент заклинаний у русских. Миона у нас теперь не только графиня, со всеми вытекающими отсюда последствиями, но и еще и жена дипломата. Советую тебе предупредить всех о ее нынешнем статусе, а то получите на свою буйную головушку международный конфликт. Оскорбить супругу дипломата, которая еще и является одним из признанных зельеваров в мире — это будет иметь такие последствия, что из … трудно будет выбраться.

- А ведь тебе вся эта ситуация доставляет удовольствие, - сделал вывод Драко.

- О, ты даже не представляешь, какое, - рассмеялся Ри. Рассмеялся красивым, заставляющим дрогнуть сердце смехом. Малфой почувствовал, как по его коже прокатились мурашки. «Мерлин, когда он успел стать таким? А что, если бы эти перемены произошли еще в школе?» - пришла вдруг в голову мысль.

- Никогда не думал, что ты можешь быть таким злым, - Драко прищурился.

- А может быть, просто никто не удосужился узнать меня поближе? Может быть, освободившись от всех вас я, наконец, стал самим собой? — усмехнулся Ри. — Знаешь, мне доставляет ни с чем несравнимое удовольствие быть именно таким. О, представляешь, меня в Европе называют Ледяным принцем. Моего внимания ищут, за мной бегают толпы поклонников. Кто бы раньше мог подумать о таком, правда?

- Драко, - в комнату вошел Люциус Малфой собственной персоной, и удивленно посмотрел на гостя сына. Следом за старшим блондином появился и второй персонаж. И кто бы сомневался в том, что им может оказаться Северус Снейп. Отец Драко перевел взгляд на сына.

– Не знал, что у тебя гости.

- Отец, разреши тебе представить, - на секунду младший блондин замер, а затем, что-то для себя решив, произнес. — Граф Ри Пален, супруг Грегори.

- Граф, разрешите вам представить моего отца — лорда Люциуса Малфоя и моего крестного - лорда Северуса Принца, одного из лучших зельеваров Европы, которого по какой-то странной причине выбрала в качестве мишени ваша подруга, - и все же Драко не мог не сделать гадость, пусть и мелкую.

- Мишени, меня? — Снейп моментально подобрался, сразу поняв, о ком идет речь. Эта Строгонова уже все нервы ему съела. У него иногда возникало безумное желание найти эту девицу и придушить, или же наоборот, затащить в свою лабораторию и вывести их теоретический спор в какую-нибудь сенсационную разработку, потому что, не смотря на разногласия он был вынужден признать, что эта девушка-зельевар очень талантлива.

- Драко, вы немного ошиблись, Миона — моя сестра, - Ри был сама любезность.

«-Мерлин! Слизеринец до мозга костей», - подумал Малфой-младший, с трудом подавив желание поежиться.

- Вы хотите сказать, что мисс Строганова — ваша сестра? — уточнил Снейп со своим неизменным выражением брезгливости на лице, смешанной с презрением и чем-то еще, непонятным, знакомым многим бывшим и нынешним ученикам еще по школе.

- Графиня Строганова, - поправил с улыбкой Ри. — Графиня Миона Строганова является супругой первого помощника моего мужа. И да, она моя сестра.

- Неожиданная ситуация: женщина- аристократка, и в то же время знаменитый ученый-исследователь, - отметил Люциус.

- Ну, почему же? — усмехнулся Ри. — Вот лорд Принц тоже аристократ, но это же не мешает ему быть прекрасным зельеваром

- Не каждая женщина способна закрыть себя в лаборатории и отгородиться там от всего мира, - пояснил Малфой-старший.

- О, это совсем не так. Миона не все время торчит в лаборатории. Она с удовольствием занимается домом, часто посещает светские приемы. У Строгановых растет замечательная дочь. Кстати, они приезжают через пару дней, так что у вас будет возможность познакомиться лично с вашим вечным оппонентом. - Ри доставляло удовольствие дразнить Снейпа. Он был уверен, что ни Люциус, ни Северус его не узнали. Открытым оставался только один вопрос - почему Малфой младший его не выдал. Но Ри никогда не считал Драко идиотом или глупцом. Раз не сдал, значит, пришел к каким-то выводам. «Да, Александра Павловна, вы всегда знаете, как нужно поступить. Хорошо, что я сначала поговорил с вами», - мысленно поблагодарил своего «ангела-хранителя» молодой человек

- И когда вы успели познакомиться с моим сыном, граф? — Люциус вел себя просто безупречно. Конечно, перед ним сидел равный, аристократ, да еще и иностранец.

- Драко вчера зашел к нам домой и был столь любезен, что согласился показать мне достопримечательности магического Лондона. Я ведь здесь впервые, - улыбка была легкой.

Малфою-младшему только и оставалось, что удивляться игре своего гостя. Кто бы раньше мог подумать, что за внешностью недалекого Избранного могут скрываться такие таланты.

- Позволено ли мне будет пригласить Вас и Вашего супруга в Малфой-менор? - учтиво произнес Люциус. — Мы с женой устраиваем небольшой прием.

- О, это было бы чудесно, - не уступил ему в учтивости Ри. — Но при этом нам бы не хотелось оставлять нашего сына одного дома.

- У вас сын? — Люциус как-то неуловимо изменился.

- О да, милый непосредственный ребенок. Кстати, мы тут с Драко выяснили удивительный факт, - Ри не собирался оставлять Малфоям не единого шанса отсудить в случае чего своего сына. Пока Люциус не понял, кто перед ним, он собирался максимально воспользоваться ситуацией себе на пользу. Он даже не смотрел на младшего блондина, чтобы не дать никому заподозрить, что что-то не так.

– Оказывается, мы в некотором роде родственники.

В глазах Люциуса проскользнуло мимолетное удивление.

- И каким же это образом? — спросил он.

- Бабушка моего мужа, Александра Павловна, принадлежит французской ветви рода Малфоев, - с улыбкой пояснил Ри. И хотя внешне он и выглядел довольным и расслабленным, внутри у него все сжалось в ожидании вмешательства Драко. Ведь именно сейчас Гарри уничтожал все возможности Малфоев для наступления на себя.

«Может быть, Драко со временем все же изменился? Ведь не зря Гриша с ним столько времени общается. А мой муж всегда хорошо разбирался в людях», - подумал Ри

- Вот как, - Люциус с интересом посмотрел на молодого человека. — Вы упомянули о нашем родстве по какой-то причине?

- Сын Паленов унаследовал цвет волос Малфоев, - очень спокойным голосом произнес Драко. — Не знай я, что никогда не встречался раньше с Ри, решил бы, что это твой ребенок, отец, или мой.

- Вы меня заинтриговали, - произнес Люциус. — Буду счастлив познакомиться с вашим малышом.

- Мы обязательно придем, - улыбнулся Ри. — Но, к сожалению, мне уже пора.

- Я провожу, - Драко поднялся на ноги и вместе со своим гостем покинул гостиную своей довольно-таки большой квартиры, расположенной в Косом переулке. Наличие собственного жилья было продиктовано тем, что, когда работы было много, не очень хотелось аппарировать куда-то слишком далеко. Сил на это просто не оставалось. Квартира поблизости от работы в данном случае была просто идеальным вариантом. .

У самой двери блондин остановил Ри, осторожно удержав его за локоть.

- Ты совсем не хочешь дать мне шанса, - произнес он.

- Ты в свое время сам его у себя отобрал, - тихо ответил тот. — Я сейчас всего лишь спасаю свою семью.

Драко несколько секунд смотрел на него, потом резко дернул брюнета на себя и впился в его губы жгучим, страстным поцелуем. Ри настолько растерялся, что даже сопротивляться не стал. Секунды шли. Но, наконец, ему удалось вырваться. Он каким-то сумасшедшим взглядом посмотрел на блондина, а затем вылетел за дверь. Драко задумчиво глядел на то место, где только что он целовал Гарри.

«А ведь ты не забыл», - пронеслось в голове у Драко. Он почувствовал, как к нему прильнуло тело Ри, который со временем стал намного слаще, намного… А как приятно было целовать его. Ведь за секунду до того, как вырваться, Ри Пален, нет его Гарри, ответил на поцелуй.

Ри был в шоке. Он оказался совершенно не готов к тому, что один единственный поцелуй может всколыхнуть в нем все прежние чувства к этому белобрысому хорьку.

«Господи, если ты есть - помоги мне», - вырвался у него мысленный вопль, после чего он аппарировал домой.

Пусть Малфой обломаетсяааа!!!

Lash-of-Mirk хочу еще!!!