Армия Запретного леса

Селестина ушла из дома еще рано утром. Если сначала идея братца по поводу ее замужества ей не нравилась, то после довольно долгого общения, как с Джорджем, так и с Рабастаном она совершенно по-другому смотрела на самоуправство Рафаэля. Она не думала, что сможет полюбить кого-то после всего, что случилось в ее жизни. Когда-то она считала, что всегда будет ненавидеть отца своего сына. Были у нее в свое время и сомнения по поводу того, что она сможет любить ребенка, который родиться после насилия. Но ей повезло с людьми, которые сделали для нее больше, чем все, кто должен был первоначально ее поддержать. А Энрике… Ее маленький Рик стал просто лучиком солнца, настоящим даром. Сейчас Селестина даже не могла представить себе жизни без него. То происшествие в Косом, когда она чуть не потеряла сына во второй раз, прибавило ей шрамов на сердце. Ей захотелось закрыть свою семью в доме, и больше никогда никуда не выпускать. Но это было бы неправильно. Она очень четко понимала, что и ей, и Рафаэлю требуется помощь. Они оба были еще слишком молоды, чтобы все делать правильно. Да, они многое умели, многое могли, но жизнь снова заставила их проявлять мужество. Частенько в последнее время она думала, что они зря вернулись в Англии, но почти сразу же отбрасывала эту мысль, когда ее взгляд останавливался на Лори и Дени. Эти двое заслуживали лучшей доли, чем приют, а затем Хогвартс, где полностью властвует Дамблдор. Она не могла позволить, чтобы эти двое ребятишек прошли через такое же пренебрежение обществом, как она и брат. Их детям и так не будет сладко в этой жизни: слишком известные фамилии, слишком богатое наследство, слишком серьезные знания.
Все это уже несколько дней мучило ее. И она, наконец, решила развеяться. Захватив с собой только Рамона, Селестина отбыла в Косой переулок. Заглядывать за свадебным нарядом к мадам Малкин ей не хотелось. Поэтому девушка направилась в небольшой неприметный магазинчик, который, как говорили, открыла одна из бывших студенток Хогвартса, учившаяся на два года младше Гермионы и Гарри. Она давно уже не ассоциировала себя и Рафаэля с теми, кем они когда-то были.
Девушка в сопровождении Рамона вошла в довольно неприметную дверь. Внутри оказалось очень уютно. Интерьер был выполнен в светлых тонах. Здесь был очень большой выбор, и довольно разнообразный, чего не наблюдалось у мадам Малкин.
- Чем могу вам помочь? — перед Селестиной появилась миловидная девушка лет двадцати. До Селы только сейчас дошло, насколько же молодой была владелица этого магазина.
- Хмм, я хотела бы у Вас купить свадебное платье, - произнесла она.
- О, - произнесла девушка, затем улыбнулась. — Только мы не столько магазин, сколько ателье. Все, что здесь выставлено, это единичные экземпляры, которые можно приобрести. Для клиентов мы шьем по индивидуальному заказу.
- Замечательно, - улыбнулась Селестина.
Рамон устроился на удобном диванчике и погрузился в журналы, пока юная леди и хозяйка ателье занялись обсуждением, потом замерами, выбором тканей и какими-то примерками. Когда все уже было просмотрено и прочитано, мужчина понял, что заняться ему пока нечем, а затем появились мысли. Столько всего произошло за последнее время. Рамон не мог сказать, к чему все это приведет, но видел, что его хозяева постепенно выбираются из того болота эмоций и апатий, в которое впали после смерти родителей и почти побега из Венесуэлы. Он не был уверен в правильности сделанного ими выбора, что все по жизни у них сложиться хорошо, но видел, как светились их глаза, когда они смотрели на тех, кого выбрало их сердце. Эти двое были достойны счастья. За внешним фасадом аристократичности многого было не видно. Некоторым могло показаться, что Лафарги пренебрегают и детьми, и лежащим в дальней комнате Карлосом. Но такое впечатление было лишь внешним. В течение дня и Селестина, и Рафаэль несколько раз заходили в комнату к своему верному телохранителю, но, к сожалению, его состояние оставалось неизменным. С помощью магии камней Рафаэлю удалось стабилизировать Карлоса, но тот так и не пришел в сознание. Насколько Рамон знал юных Лафаргов, сдаваться они не будут.

- Рамон? — мужчина вздрогнул и поднял голову. Оказывается, Селестина уже несколько минут пыталась до него достучаться, а он так глубоко ушел в свои мысли, что не заметил, как она закончила свои дела в ателье.

- Леди Лафарга, все будет доставлено к вам в поместье через три дня, как мы и договорились, - владелица ателье улыбнулась Селестине.

- Спасибо, это будет просто чудесно, - кивнула та в ответ.

Они покинули магазин. Селестина хотела еще пройтись по некоторым магазинам, чтобы кое-что подобрать, но, по-видимому, лимит хорошего настроения и легкого времяпрепровождения за покупками на сегодня был исчерпан. В трех шагах от них стоял Дамблдор. Он разговаривал с Молли Уизли, еще какой-то дамой, а недалеко от них маячили авроры. Все было настолько ненатурально, что сомнений не возникало — ждали именно ее.

- Святая Мария, дай мне сил, - закатила глаза девушка.

- Вы в порядке? — нахмурился Рамон. Он периодически переходил с обращения «ты» на «вы».

- Я-то в порядке, но будем надеяться, я их не убью прямо здесь и сейчас, - проворчала Селестина.

- Миссис Лаварга, - с улыбкой старого доброго дедушки обратился к ней Дамблдор.

- Во-первых, ЛаФарга, - исправила его Селестина. — Во-вторых, Леди, особенно для вас.

- Простите, не знал, - покаянно произнес директор.

- Вы это сейчас кому сказали? — скривилась девушка. — Если мне, то не стоит. Я прекрасно осведомлена, что вам известно, как правильно произносится моя фамилия, и как должно ко мне обращаться.

Дамблдор сверкнул глазами. Искорки добродушия из них исчезли.

- Не могли бы вы уделить мне свое драгоценное время, леди Лафарга, - он ничем не выдал своего гнева.

- Простите, но у меня нет ни времени, ни желания с вами общаться, - честно произнесла Селестина.

- Как вы смеете разговаривать в таком тоне с человеком, который вам в прадеды годиться? — возмущенно воскликнула Молли, с ненавистью глядя на девушку. — Пигалица!

- У вас нет никакого права обращаться ко мне в таком тоне, - голос Селестины отдавал арктическим холодом, да и выражение глаз говорило о том, что лучше бы всем держаться подальше. — Вы мне не мать, ни сестра, ни бабушка, и даже не дальняя родственница, чтобы читать нотации. А с мистером Дамблдором я буду разговаривать так, как он того заслуживает. У меня нет уважения к человеку, который лезет туда, куда его не просят, - отрезала она, переводя взгляд на директора. Отповедь подействовала, только вот слушателей у этого небольшого скандала оказалось предостаточно. Селестина совершенно не собиралась выставлять напоказ свое отношение к некоторым индивидуумам, но, похоже, все было решено до нее.

- Леди Лафарга, вы должны понять, что в нашем обществе…, - начал Дамблдор.

- Извините, я прекрасно осведомлена о том, что происходит в Англии. Ваша попытка вмешаться в дела нашей семьи привела к тому, что нам пришлось выбрать себе покровителей из здешней знати, - вздохнула Селестина. — Мы не намерены участвовать в ваших дрязгах и внутренних междоусобицах. У нас на руках шестеро детей, один из которых был почти при смерти, вторая оказалась в лапах каких-то сектантов-недомерков, малыши напуганы и теперь не отходят от нас ни на шаг. И насколько я помню, никто из авроров не предпринял и попытки помочь. Мы справились сами. Мой брат был вынужден воспользоваться своим даром и одним из самых сильных и опасных камней, чтобы отметить дорогу к дочери. Поверьте, мы можем защититься. Если вас так интересует, кто мы и что, свяжитесь с министром Венесуэлы. Скажите ему, что я разрешила ему рассказать правду обо мне и брате. Но я прошу вас оставить мою семью в покое. Поверьте, будет лучше, если мы останемся в нейтралитете друг к другу. Не надо с нами воевать, магически мы более образованы и сильнее.

- Вы нам угрожаете? — мрачно поинтересовался аврор, явно, сподвижник Дамблдора.

- Нет, я только предупреждаю, — покачала головой Селестина. — Не заставляйте проводить демонстрацию. Я уже однажды сказала, что мы с братом темные маги, и этим сказано многое. Но хочу сказать вам одно. Темный — не значит злой. Уясните, наконец, эту разницу, иначе Англия окажется в самом низу развития. Она уже сейчас далеко отстает от большинства стран. Не усугубляйте ситуацию.

- Леди Лафарга, это не место обсуждать такие вопросы, - произнес Дамблдор. Селестина внимательно посмотрела на директора. Она ожидала увидеть осуждение, гнев, а увидела только усталость. Именно сейчас девушка поняла, что же именно происходит с магическим обществом. От этого становилось только тошно.

- Возможно, вы и правы, - вдруг произнесла она. — Но сознаете ли вы, что делаете? — подойдя к Дамблдору, тихо спросила она. Они встретились взглядом. Впервые Альбус Дамблдор увидел в глазах молодого человека, младше его на сотню лет, понимание того, чем живет старик. Он понял, что она знает. И от этого уже ему стало тошно.

- Каждый делает свой выбор, - также тихо произнес он.

- Но не каждый способен свернуть с неправильного пути, - продолжила за него Селестина. — Вы не правы директор. Остановитесь, пока не поздно.

- Уже поздно, девочка, - сказал Дамблдор.

- Вы сами толкаете свою страну в войну. Неужели власть и репутация для вас дороже мира и благоденствия? — девушка была разочарована.

- Я не хочу, чтобы в моей стране принижали магглорожденых, чтобы здесь расцветала темная магия, - произнес твердым голосом Дамблдор.

- Святая Мария, - прошептала Селестина. — Вы…, - она не стала договаривать. Девушка просто обошла директора, но по такой дуге, словно ей было противно находиться с ним рядом. Ей действительно было противно. Когда-то она безоговорочно верила этому человеку, но то, что она услышала сейчас, перечеркнуло то хорошее, что еще оставалось в ее памяти об этом человеке. Она никогда не считала его святым, но и поддонком для нее он тоже не был. Она знала, что и Рафаэль его считал просто человеком, который тоже способен ошибаться. Сейчас она не понимала, как ей рассказать брату о том, что она только что узнала. Тяжело и горько разочаровываться в человеке, особенно если он считается самым сильным и светлым магом. Одно она знала наверняка, Дамблдор не успокоится и не остановится, пока не умрет Том, или пока его самого не убьют.

Дамблдор смотрел вслед девушке. Он понимал, что по чести, он должен был бы сейчас ее уничтожить. Она оказалась слишком умна и сразу же поняла все, что он так долго даже от себя скрывал, хотя и сознавал. Она заставила его почувствовать свое ничтожество. Но, как он сказал, что-то менять было уже поздно. Он мог ее уничтожить, но не стал. Столько всего произошло. Если бы только он остановился тогда, когда еще что-то имело значение. Но он не сделал этого.

После исчезновения Поттера и Грейнджер очень многое изменилось. Оказалось, что на этих двух ребятишках держалось слишком многое. Это оказался карточный домик, где в самом низу лежали как раз Гарри и Гермиона. Стоило их вытащить, как обрушилась вся конструкция. Кто бы и что не говорил, но Дамблдор никогда не собирался играть жизнями трех подростков, волею судьбы оказавшихся в самом эпицентре военных действий. Он допустил множество ошибок, которые, в конце концов, привели к тому результату, который он имел.

Дамблдор свято верил в идею добра, всепрощения, открытости магического мира перед маггловским и полной поддержке магглорожденных. Казалось, он просто не замечал весь тот опыт множества поколений, который сложился до него. Даже сейчас, когда он видел. Что происходит, как ломается магическое общество, он продолжал гнуть свою линию. Отойти — значит, показать свою несостоятельность. Он не был готов к тому, чтобы извиниться и признать свои ошибки, а это приводило к еще большему усугублению ситуации. Последние годы он цеплялся за каждую соломинку, которая удерживала его на плаву. Авторитет падал, все большее количество магов отворачивалось от него. И этому способствовало также изменение политики Тома. Дамблдор не мог объяснить, почему так вышло. Его очень сильно напугало то, что Волдеморт вдруг стал вытаскивать древние традиции, которые делали чистокровных еще сильнее, еще могущественнее. Именно по этой причине он так противился браку между Роном и Драко. Но он просто перестал успевать. Его отрезали, обрубили концы так быстро, что он не мог ничего сделать, хотя и продолжал пытаться. Попытка провести закон о детях казалось ему шансом взять ситуацию под контроль, но все оказалось снова впустую. Если бы они его приняли сразу, то другие страны ничего не смогли бы уже сделать, но в Министерстве и комиссии теперь было столько сомневающихся. И вот тебе результат. Все рушилось на глазах. Его план по созданию равноправного общества оказался утопией во плоти. Но он столько сил положил на то, чтобы воплотить его в жизнь, что отступать уже было поздно, слишком много рычагов задействовано. И не важно, что все они скрипят и отваливаются. Люди ему верят, он не может их подвести.

Селестина готова была расплакаться, но держалась из последних сил. Она быстрым шагом направилась к аппарационной площадке. Желания заниматься покупками больше не было.

- Селестина, - тихо позвал ее Рамон.

- Все в порядке, - произнесла девушка. — Даже после всего случившегося я считала его мудрым старцем, человеком, которому тоже свойственно ошибаться. Но он совсем не мудр, Рамон. Когда-то я смотрела на Северуса Снейпа и не могла понять, почему этот человек так утонул в своей ненависти и злобе к Поттеру, причем, не к Гарри, а к Джеймсу. Он так погряз в ней, что перенес все свои обиды на ребенка, который даже не помнил своих родителей. А тут… Рамон, он ведь все понимает, все осознает, но продолжает делать то, что ведет его общество к гибели. Как так можно?

Они аппарировали в поместье. Селестина упала на колени и разрыдалась. Так получилось, что недалеко оказался Сириус, который и стал свидетелем этой сцены. Он кинулся к девушке, опустился рядом с ней на колени и притянул в свои объятия.

- Селестина, что случилось? — Сириус приподнял ей голову и заглянул в черные, как омут, глаза, в которых сейчас плескались боль и отчаяние. И ее прорвало. Она говорила, говорила, говорила, захлебываясь слезами: о том, как страшно было там, в плену; о том, что ничего не сознавала, словно смотрела на все со стороны; о том, как узнала о беременности, о мыслях, о страхах, о новой жизни, и об этой встрече с директором, окончательно сломавшей ее веру в этого человека. Надо сказать, ее слова стали для Сириуса громом среди ясного неба. Он многого не мог простить Дамблдору, не понимал его действий, не мог просчитать их, но сейчас… Сейчас стало страшно.

- Тебе нельзя волноваться, - вытерев слезы, произнесла Селестина.

- Со мной все в порядке, - покачал головой Блек. — Я просто в шоке оттого, что ты только что мне рассказала. Я просто в шоке. Я никогда не смотрел на это с такой стороны.

- Он уже не может остановиться. Это как механизм, который запущен и, пока он полностью не отработает то, что должен, выключить его нельзя, - тихо произнесла девушка. — Это очень страшно, Сириус. Знаешь, какая мысль у меня появилась, когда я шла вперед, зная, что он там за моей спиной, смотрит? Я чувствовала этот его взгляд. Я, наверное, первая, кто понял все. И он это знает. Сначала я ждала, что сейчас, вот-вот мне в спину ударить луч, и моя жизнь на этом закончится. А затем, когда луча все не было, и я поняла, что он меня отпускает, я подумала о том, чтобы схватить свою семью и бежать. Бежать так далеко, чтобы память о нем стерлась, исчезла. Он отпустил меня. Я не знаю, почему, и от этого мне еще страшнее.

- Я понимаю тебя, - кивнул Сириус, который и сам сейчас испытывал похожие чувства. «Кажется, Том и Дамблдор поменялись местами», - подумал он.

- Надо рассказать остальным, они должны знать, - вздохнул Сириус.

- Да, должны, - кивнула Селестина.

Через полчаса в одной из комнат собрались все, кто в этот момент был в поместье. Отсутствовали только Том и Северус. Еще через полчаса в комнате установилась полная и какая-то мрачная тишина. Каждый думал, каждый пытался переварить то, что только что сказала девушка. Естественно, Селестина рассказала все так, чтобы не выдать, что она когда-то была Гермионой. Не всем же было об этом известно. И все равно ее рассказ был настоящим откровением. Никто и никогда не думал, что все может быть вот так. Вот так страшно.

- Что бы ни происходило, как бы ни было, война все равно будет, - произнес Рафаэль. — Это уже неизбежно. Никому не удастся остаться в стороне.

- Да, - кивнул Драко. — Только вот это война… Я даже не знаю, за что.

Рафаэль встал, подошел к окну, и некоторое время смотрел на детей, играющих в саду.

- Выживание, - произнес он. — Это война за выживание.

- Когда же жизнь прекратит испытывать наше мужество? — вздохнула Селестина.

- Не знаю, - покачал головой ее брат. — Но надо поставить в известность Тома. В отличие от Дамблдора, он не только осознал свои ошибки, но и постарался их исправить, свернул с выбранного когда-то, неправильного пути. Меня пугает человек, который понимает, к чему ведет его деятельность и продолжает идти этим путем, ведущим к гибели того, что вроде бы он должен защищать.

В комнате снова стало тихо. Каждый понимал, что выбора теперь у них, по сути, нет. Рафаэль был прав, им придется бороться, если они хотят выжить. Никто не думал, что все настолько сложно и страшно. Борьба между светлыми и темными магами, между Дамблдором и Волдемортом вдруг стала всего лишь детским лепетом, сказкой, по сравнению с тем, что их ждало на самом деле. Это действительно будет испытанием мужества.

Рафаэль места себе не находил с той самой минуты, как Северус отправился в ставку Лорда. Он как-то сразу разделил своего любовника и Темного Лорда, словно у того было раздвоение личности: в этом доме был Том Риал, а за его пределами Волдеморт. Молодой человек нервничал, поскольку трудно было предугадать реакцию этого человека шуточки малыша, который еще и не родился.
- Прекрати мерить комнату, - не выдержала Села. Она, конечно, не раз видела брата взбудораженным, но сейчас он слишком бурно реагировал на сложившуюся ситуацию. Она считала, что у них есть проблемы намного серьезнее, чем беременный Темный Лорд.
- Рафаэль, - Сириус насмешливо посмотрел на крестника. А тот явно не собирался успокаиваться. И на обращение крестного совершенно не обратил внимания. Сириус с минуту наблюдал за его метаниями по комнате, затем хмыкнул. — Рафаэль, ты действительно его любишь? Их обоих?
- Да, - рыкнул тот, волком посмотрев на Блека, не прекращая своих метаний.
- Гриффиндорец, - меланхолично бросила Села.
- ЧТО? — Рафаэль даже замер на месте.
- Ну, если искать сравнение твоему поведению, то я бы сказала, что ты сейчас похож на льва в клетке, - начала давать объяснения девушка. — А лев, как известно, символ Гриффиндора.
- Вообще-то, - Рафаэль хотел что-то оспорить, но вдруг замер. Он в таком, слегка ошарашенном виде, простоял почти минуту, а затем сорвался с места, и чуть не снеся появившихся на его пути Паркинсона и Малфоя-младшего, умчался в одну ему известную сторону.
- Что это с ним? — Драко нервно посмотрел на Селестину.
- То ли нервный срыв, то ли какая идея в голову пришла, - пожала та плечами. — С ним такое бывает.
- И часто с ним такое бывает? — хмыкнул Сириус. Он с каждым днем узнавал этих двоих все лучше. И мог с полной определенностью сказать, что они совершенно не те, кем когда-то были. Первое время он инстинктивно искал в обоих черты Гермионы и Гарри, но в последние дни уже точно знал, что даже не стоит сравнивать Лафаргов с двумя гриффиндорцами. Это были разные люди, с разным воспитанием и разной жизнью. Будь у него возможность, сказать страшим Лафаргам «спасибо», сделал бы это незамедлительно. К сожалению, те не дожили до этого мгновения. — Так, часто? — повторил он свой вопрос.
- Мама, а что такое с дядей Рафом? — в гостиную заглянул Энрике.
- Как обычно, маленький, - улыбнулась так в ответ.
- Не, обычно не так, - покачал головой мальчик. — Он в своем кабинете, и очень взбудораженный.
Селестина прищурилась, глядя на сына. «Значит, не так», - подумала она про себя. — «И что же такое тебе втемяшилось в голову, мой дорогой братец?» Она поднялась из кресла. Сириус решил, что ему тоже было бы интересно узнать, что же такое пришло в голову крестнику, что его так быстро вынесло отсюда. Драко и Александр последовали за ними. Энрике проводил их задумчивым взглядом, а затем направился к остальным детям. Они решили проведать Рона, который был занят своей дочерью. Новых знакомых, ставших постоянными жителями Дьяболо, детки приняли без проблем, поскольку достаточно точно определили их, как семью.
Рафаэль ворвался в свой кабинет, сразу же кинулся к стеллажу, где были закрыты некоторые важные книги, дневники и свитки. Сейчас его интересовали только дневники тетки. Мануэла Лафарга занималась профессиональной колдомедициной, но основная масса ее разработок, экспериментов и теорий была связано с акушерством, беременностью и родами. Один из ее дневников был полностью посвящен мужской беременностью. Надо отметить, что все ее теории имели колоссальную доказательную базу, а также подтверждены, по мере возможностей. Вот именно этот дневник Рафаэль сейчас и искал. Наконец, книжка в кожаном переплете была извлечена из шкафа.
Рафаэль лихорадочно просматривал страницы, ища то, что вдруг вспомнилось ему. Все дневники Мануэлы им были прочитаны в свое время. Медициной он не заинтересовался, но труды тети оценил по достоинству. «Магия трех» - нашел он нужный ему подзаголовок. Рафаэль даже не обратил внимания на вошедших людей. Он пытался переваривать то, что прочитал.
- Раф? — Села поняла, что случилось что-то, по крайней мере, экстраординарное. Тот молча повернул дневник, текстом в ее сторону. Девушка пожала плечами, опустилась в кресло и взяла книжку. Драко, устроившийся за ее спиной, не преминул воспользоваться возможностью заглянуть ей через плечо. Его ждало разочарование. Дневник был написан на испанском, причем давно уже ассимилировавшимся в Южной Америке, а, значит, отличающимся от своего прототипа.
Девушка раз прочитала раздел, вернулась в начало, прочла еще раз. Она подняла голову и посмотрела на брата. Тот сидел, положив голову на сложенные на столе ладони, и смотрел на стену отсутствующим взглядом.
- Да, братец, ты попал, - выдала она, наконец.
- В чем дело? — нахмурился Сириус.
- В принципе, я сказала бы, что ничего страшного не произошло, - усмехнулась девушка. — Правда, это, конечно, с какой стороны посмотреть.
- Селестина, не томите, - попросил Александр Паркинсон.
- Наша тетя занималась колдомедициной. Ее очень интересовали вопросы беременности, и, в первую очередь, мужской, - начала объяснения Села. — Она никогда не делала голословных выводов. Всем ее теориям всегда предшествовал серьезный поиск доказательств, затем экспериментов и так далее. Грубо говоря, это уже давно не теории, а вполне реальные вещи. Многое она вынесла из беременности Рафаэля, поскольку сама наблюдала за ним, как и роды принимала. Так вот, она нашла одну, даже не знаю, как сказать, - девушка задумалась. — В общем, шутка Рафа имела последствия.
- Ага, беременность Лорда, - усмехнулся Драко.
- Да, все дело в беременности, - кивнула Селестина. — Волдеморта угораздила попасть в те полпроцента, которые считаются уникальными и чуть ли не мифическими.
- Ммм? — раздалось в ответ на это заявление.
- Дело в том, что сначала Гарри подмял под себя Лорда, и тут же подложил его под Люциуса, - Села улыбнулась. — Именно этот день и стал днем зачатия.
- Подожди, точно же известно, что беременность от Рафаэля, - прищурился Драко. — Это проверяли.
- Если сделать проверку сейчас, что результат будет иным, - произнес Рафаэль. — И угораздило же меня.
- И что покажет результат? — Драко переводил взгляд с одного Лафарга на другого.
- Одну мать и двух отцов, и всех троих одного пола, - усмехнулась девушка. — Первые две недели зелье идентификации будет показывать того, кто первым занимался зачатием, следующие две недели — второго отца, а затем уже всегда будут фигурировать двое. Магия чувств, магия камней и другие древние составляющие общей магии никогда не ошибаются. Если быть точнее, еще до того, как наша троица поняла, что они триада, магия уже это знала. Том носит дитя Триады.
- И чем нам это грозит? — вздохнул Сириус, уже представляя, как весь их клан, такой уже многочисленный, переходит на положение воинственной обороны.
- Ну, если говорить очень доступным языком, то это большая редкость, - Селестина оглядела всех, кто сейчас находился в кабинете. — Скажите, а кто-нибудь из вас может назвать родителей Мерлина, Гриффиндора, Слизерина, обеих леди-основательниц?
- Зачем тебе это? — не понял Драко.
- Просто ответь на вопрос, - фыркнула девушка.
- Насколько я помню, нигде не встречается упоминание об этом, - задумчиво произнес Паркинсон.
- Знаете, почему? — усмехнулась девушка. — Они дети Триады.
Несколько минут в кабинете стояла полная, почти оглушительная тишина.
- Ты хочешь сказать, что у Волдеморта родится очередной Мерлин или Основатель? — хрипло выдал Драко, немного переварив сказанное.
- Ну, Мерлин — не Мерлин, - рассмеялась та на это. — Но ребенок будет тот еще. Эти пятеро самые известные дети Триад. Насколько мне известно, сейчас существует еще две Триады — одна в Японии, другая где-то на просторах сибирских земель, причем последняя женская. Так что теперь есть и третья, Люциус, Гарри и Том. Именно в таком порядке. В этой Триаде главенствующая роль принадлежит именно твоему отцу, поскольку именно он сделал деточек двум своим партнерам. Они могли бы быть равносильной Триадой, когда все равны, то есть дети у каждого от каждого. То есть, если ребенок у Тома был от Гарри, то ему пришлось бы родить еще и от Люциуса. Ну, и так каждому. Есть еще круговая Триада — ведомый и ведущий, то есть как бы пары в Триаде. Люциус и Гарри, Гарри и Том, Том и Люциус. Все вроде бы связаны. Насколько я знаю, именно такая Триада в Японии. Но наши отличились. Имеем следующее: Люциус с Гарри и Томом, причем от обоих у него дети, Гарри с Томом — общий ребенок.
- Что-то вроде пирамиды, - произнес Сириус.
- Да, Люциус — верхушка, он подчиняет себе двух своих партнеров. Гарри среднее звено, он подчиняется и подчиняет, нижний ярус — это только подчинение, - вкрадчиво так разъяснила девушка.
По мере того, как ситуация становилась понятной, на лицах слушателей проступал целый каскад чувств.
- Поттер — это диагноз, это просто неизлечимо, даже если ты станешь демоном, ты все равно останешься Поттером, - вынес вердикт Драко.
Сириус сдерживался, но после этого она разразился гомерическим хохотом.
- Представьте себе, как все это объяснить все тому же Тому.
- Да, темный лорд в подчинении у своих любовников, - хохотнул Паркинсон. — Я вот думаю, может, не стоит ему это говорить?
- Придется, - обреченно вздохнул Рафаэль и стукнулся лбом о столешницу.
- Шишки тебе не помогут, - съязвила Села. — Не строй другим «гадостей», не будешь сам в них попадать.
- Я — труп, - жалобно простонал Рафаэль, чем вызвал веселый смех присутствующих.
- Кстати, я все хотела спросить, - вдруг сменила тему Селестина. — А как так вышло, что случилось нападение на Дурслей и Грейнджеров? И почему выжили Дани и Лори?
Паркинсон поморщился, пытаясь вспомнить те события. Тогда вообще стало происходить очень много странного: изменилась политика Лорда, он стал мягче что ли.
- Единственное, что я точно знаю, нам было приказано оставить на месте записки, где было сказано, что обе семьи не уберегли то, что было наиболее ценно. Что-то об Источниках, - наконец, произнес он.
- А дети? — Рафаэль взглянул на мужчину.
- Лорд на обеих операциях был с нами. Он только взглянул на малышей и сказал, что магов и так мало, после чего приказал унести детей, зачаровать корзинки, чтобы с малышами ничего не случилось, - пояснил Александр.
- Хмм, - задумчиво протянули оба Лафарга. — Значит, он уже тогда знал, кто мы такие и что чуть не сотворил.
- Мне вообще кажется, что, то лето стало поворотным во всей истории, - сказал Паркинсон. — Все начало меняться именно тогда.
- Свет и Тьма поменялись местами, если так можно сказать, - вздохнул Сириус.
- Ты прилечь не хочешь? — Рафаэль посмотрел на крестного. Он прекрасно знал, как тяжело быть беременным. Сириус только покачал головой. Разговор медленно перетек на ничего незначащие темы.
***
Том понимал, что слишком долго не занимался своими делами. Как бы он не хотел все время находиться рядом со своими любовниками, о Пожирателях, особенно некоторых, забывать все же не стоило. Конечно, сейчас многое изменилось, но не все из его последователей были вменяемыми. Если же он просто удалиться от дел, что может разразиться хаос.
Он прибыл в резиденцию, прошел в зал собраний и решил перекинуться в свою форму, в которой его и знали. Пять минут спустя Том удивленно смотрел на себя в зеркало, которое наколдовал. Человек как человек, никаких признаков нездорового воскрешения. Он-то знал, что та форма стала чем-то вроде его анимагической сущности, но перекинуться в нее он не мог. Новая попытка — результат все тот же, изменений не произошло.
«И что это значит?» - попытался он проанализировать ситуацию. Вызов он уже успел послать, так что надо было быстро принимать решение. Накинув на себя мантию, и надев капюшон, как обычно и делал, Том устроился на своем троне. Вдруг пришла мысль, что троне ему не нравится, слишком он неудобный, жесткий и всякое такое. Поддавшись на первые реакции, он быстренько это творение готического стиля трансфигурировал в симпатичный мягкий трон, на который и уселся с комфортом. Он даже не сообразил, что сделал трон в чисто гриффиндорских тонах.
Первый же появившийся Пожиратель надолго потерял дар речи. Правда, не только его. Ну, еще бы, как еще можно было отреагировать на развалившегося на красно-золотом троне в удобной позе Лорда. Появляющиеся друг за другом вызванные Пожиратели уже мысленно пытались просчитать, что сегодня будет, насколько Лорд рехнулся, и выйдут ли они отсюда вообще.
- Вам были даны задания, - начал Том и тут же замолчал. Голос звучал слишком человечно.
- Мой Лорд, - какое счастье, ему решили помочь. Один из Пожирателей вышел вперед, склонился в нужном поклоне. — Разрешите доложить.
Том небрежно махнул рукой, быстро спрятал ее в рукаве мантии. «Что-то слишком много ошибок», - нервно подумал он, надеясь, что никто ничего не заметил. Хотя, даже если и заметили, все равно будут молчать.
Чем больше Том слушал, тем сильнее понимал, что Круцио ему накладывать совсем не хочется. Это было неправильно. Пожирателей, особенно этих, надо было держать в тонусе и узде.
- К…, - голос пропал. Сколько бы Томас не пытался произнести болевое непростительное, с губ не срывалось ни звука. — Следующий, - рявкнул он, и сам испугался, поскольку не ожидал, что голос внезапно вернется. — К…, - Круцио произнести не получилось, снова пропал голос. И так каждый раз. Пожиратели молча давились страхом, не понимая, что происходит.
Где-то через полчаса от начала этого бедлама кое-кому стало скучно. Странный булькающий звук привлек внимание Тома. На него смотрели с ужасом, самым настоящим. Появилось неудержимое желание оглядеть себя. Что он и сделал. Зря. Его черная, чуть ли не дементоровская мантия «расцветала» веселыми зверятами, в самых разных цветах и вариациях. Рай для детей. Проклясть и выгнать своих слуг не получалось, теперь он уже потерял голос от шока.
«Не успел», - подумал Северус, входя в зал. Он медленно обвел взглядом выпучивших глаза Пожирателей. Мда, тут могло помочь только одно, и, слава Мерлину, эти три десятка вполне можно заставить забыть об увиденном. Вылетев за дверь, Северус наткнулся на МакНейра, Долохова и Алекту Керроу. Первому он уже доверял, двум другим нет, но выбора не было.
- Общий Обливиэйт на всех, кроме Лорда, сейчас же, - рыкнул он и ринулся обратно в зал. Троица переглянулась и поспешила за ним.
- ОБЛИВИЭЙТ! — им хватило пары секунду, чтобы понять, потеря памяти — это лучшее, что может произойти с этими идиотами, случайно ставшими свидетелями небывалого зрелища.
- Вы отчитались, получили свое наказание и были отпущены восвояси, - раздавал объяснения Снейп. — Задание общее для всех — необходимо выяснить, что происходит в Министерстве и чем все нововведения, если таковые имеют место быть, чреваты для Общества. А теперь ВОН!
Алекта все это время не сводила глаз с фигуре на «гриффиндорском троне». Быстренько просчитав кое-что в уме, она сложила два и два. На лице Пожирательницы, которую сравнивали с Беллой расцвела ехидная улыбка.
- Керроу, даже не думай, - прошипел Снейп.
- А ты в курсе, кто обрюхатил нашего Лорда? — шепотом поинтересовалась она.
- Керроу! — предупреждающе прошипел зельевар.
- ………………., - выдал Лорд совершенно непечатное и любой цензурой вырезаемое, даже магической.
- Мой Лорд, не следует так ругаться при ребеночке, - все-таки не удержалась от колкости женщина.
- Самоубийца, - простонал Снейп.
Том резко развернулся к четырем своим Пожирателям, затем в ярости смахнул назад капюшон, являя себя любимого их взору. Челюсть на месте Алекта не удержала, но через минуту она уже, в прямом смысле, ржала. Каждые пятнадцать секунд волосы Лорда принимали другой оттенок, причем с вариациями.
- Ну, слава Моргане, что свидетелей этому не так много, - пробурчал Снейп. — А тем, что есть можно память подправить, или вообще заавадить.
- Снейп! — смех Керроу мгновенно оборвался. Долохов достал палочку, но пока не наставлял ее на зельевара.
- Северус, что ты тут делаешь? — вдруг совершено спокойным голосом спросил Том. На зельевара он не смотрел, его взгляд был приковал к трону.
- Рафаэль вдруг вспомнил, чем чреваты магические беременности, и представил последствия этого, - честно ответил Снейп.
- И чем же? — Том заинтересовано посмотрел на него.
- Рафаэль предположил, что Вы, как он мысленно выразился «на фиг уничтожите всю свою армию», - Северус был предельно серьезен.
- И что происходит? — Том не отрывал от него взгляда.
- Ребенок, - вздохнул тот в ответ.
- Магический ребенок уже в утробе матери может творить, - вдруг заговорила Алекта. — Эти девять месяцев он может очень многое, особенно если родители или только мать очень сильные маги. Судя по тому, кто вы и…, - она чуть запнулась, затем продолжила. - Второй отец, ребеночек будет по нынешним временам просто гением. И, Милорд, не надо меня авадить и круциатить. Кстати, хорошо выглядите.
- Не наглей, - прошипел Снейп.
- А чего мне бояться? Детка все равно не позволит папочке причинить кому-нибудь вред, - усмехнулась Керроу. — Придется кому-то на время занять место Темного Лорда, пока тот вынашивается своего ребенка.
- Это правда? — Том выжидательно уставился на Снейпа. Тому оставалось только удивляться, что Лорд так спокоен и не пытается ничего сделать. Или все же пытался и понял всю тщетность этого?
- Да, Мой Лорд, - склонил голову Северус.
Том несколько секунд изучал его, затем осмотрел трех других. МакНейр молчал, переваривая то, что нормально общался с этим человеком, но знал его как Тома Риала. Долохов просто принял, что видел. Были у него догадки, что все не так, как кажется. Алекта была вполне вменяема, но склонна к садизму. Но вполне могла и прожить без Пожирательских игрищ, в отличие от Беллы.
- И? — наконец, произнес Том.
- Кому-то придется занять ваше место, - вздохнул Северус. — Вам лучше вернуться в Дьяболо. Долохов может подойти.
- Почему не Уолден? — прищурилась Алекта.
- Есть причины, - не стал вдаваться в подробности МакНейр.
- Есть другая, более подходящая кандидатура, только вот уговаривать ее придется долго, - задумчиво произнес Том. — Он подходит идеально, - и пробурчал так, что разобрать смог только Снейп. — Сам кашу заварил, вот пусть сам и расхлебывает.

А вот насчет детей… мало описания детей и их времяпрепровождения .

Глава 38. План действий на ближайшее будущее

- Ни за что! — Рафаэль уже минут тридцать держал оборону против всей компании, расположившейся напротив него и состоящей из Тома, Северуса, Уолдена МакНейра, Сириуса, Селестины, Драко, Александра Паркинсона, Рабастана, Джорджа и Фреда.
- А куда ты денешься, птичка? — улыбнулся Том очень «доброй» улыбочкой.
- НИ ЗА ЧТО! — снова заявил Рафаэль, гневно глядя на оппонентов.
- Как верно сказал в самом начале Том — ты эту кашу заварил, тебе ее и расхлебывать, - усмехнулась Селестина.
- И это моя сестра, - закатил глаза молодой человек. — И все равно, на все ваши увещевания, угрозы и шантаж ответ будет один — НИ ЗА ЧТО!
- Ты хочешь, чтобы я перебил цвет аристократии? — елейно поинтересовался у него Том.
- Цвет аристократии в настоящий момент сидит рядом с тобой и давит на меня, - парировал Рафаэль.
- Взять хороший ремень и выпороть тебя по мягкому месту, чтобы думал, прежде чем делать, - Том начал злиться. Он уже устал. Поттер был упрямым, а вот этот, который теперь Лафарга, так вообще неуправляемый. Кто бы думал, что ничто не подействует на эту заразу?
- Не сможешь, - фыркнул Рафаэль. — Это ты у нас подчиненный в Триа…, - он резко замолчал, затем стукнул себя ладонью по лбу. «Кто же такие вещи говорит вот так», - дал он себе мысленный подзатыльник. Может быть, кто-нибудь другой на это и не обратил бы внимание, но не Том. Уж кто-кто, а он всегда слушал, что ему говорят и как. Он по тону мог определить, врет ему человек, не договаривает или же честен. Правда, были люди, которых он раскусить не мог, но все они превосходно владели окклюменцией, и сейчас сидели в этой комнате.
- Это куда я там подчиненный? — елейно поинтересовался он, поднимаясь со своего места. Выражение лица медленно становилось угрожающим.
- Мы, пожалуй, пой…, - Села решила, что пора уносить ноги и уводить остальных.
- Лео, что ты тут делаешь? — Рафаэль чуть ли не застонал от облегчения, когда увидел стоящего в дверях сына. Отсрочка приговора, но такая нужная.
- Эээ, там с папой Люцем истерика, - серьезно поделился новостью мальчик. Взрослые недоуменно уставились на него.
- В каком смысле, истерика? — уточнил Рафаэль, не совсем поняв сына.
- Ну, он уже очень долго смеется и плачет, - произнес Лео. — И никак не успокаивается.
- Хмм, - Северус поднялся, решив, что стоит проведать друга и выяснить, что с ним происходит.
- Он все время повторяет, что Лорд будет в восторге, а папе стоит поберечь одно место, иначе он очень долго не сможет сидеть, и спать на спине тоже не сможет, - Лео решил выдать все, что знает, чтобы облегчить отцу задачу по приведению второго отца в норму.
Сначала было тихо, а затем комната наполнилась гомерическим хохотом. Смысл сказанного дошел до всех. Том многозначительно посмотрел на Рафаэля, как бы говоря, что он обязательно выполнить то, на что намекает Люциус.
- А где Люциус сейчас? — все еще смеясь, спросила Села.
- В папином кабинете, - сказал Лео.
- Святая Мария, - вырвалось у Рафаэля, и он упал в кресло, закрыв лицо руками. Он вспомнил, что оставил дневник тетушки на своем рабочем столе, как раз открытым на той самой странице, где рассказывалось о беременности и Триадах. По-видимому, прочитанное и стало поводом для такого состояния Люциуса. Осталось только кое-что выяснить, чтобы опровергнуть или подтвердить этот факт.
- Драко, Люциус знает испанский? — подняв голову, спросил Рафаэль.
- Да, отец неплохо говорит на этом языке, - кинул блондин, несколько недоумевая над вопросом, но в следующее мгновение он все понял. — Ты же не оставил дневник на столе, так ведь?
Выражение лица хозяина дома говорило само за себя.
- Даже Лафаргом ты остаешься Поттером, - выдал Драко.
- Да, нет, Драко, это на него так повлияло возвращение в Англию, - фыркнула Селестина. — Братишка, ты когда стал таким беспечным?
- Хмм, - выдал Рафаэль в ответ. — Навалилось как-то все. Устал я.
- Пап, так ты пойдешь успокаивать папу Люца? — поинтересовался Лео.
- Да, мы с Томом идем, - кивнул Рафаэль, поднимаясь.
- Мы? — уточнил Том.
- Мы, все остальные сидят тут и думают, как решать проблемы, но без моего непосредственного участия. У меня четверо детей, двое племянников, хозяйство и сестру надо еще…, - рот он захлопнул раньше, чем выдал секрет.
- Что надо сестру? — тут же на него уставились.
- Она знает, - отрезал он, давая понять, что больше ничего на эту тему не скажет.
- Надо же, а Рафаэль Куартеро Лафарга все же вспомнил, что умеет вовремя остановиться, - усмехнулась Селестина. — А теперь вопрос на засыпку: вы когда собираетесь узаконить свою Триаду? Негоже, чтобы ребенок родился вне законных уз.
- Давишь, сестренка, - спокойно произнес Рафаэль.
- Раф, не стоит, чтобы ребенок родился вне брака, а Триада — это брак, - серьезно произнесла девушка.
- Я знаю, - кивнул ее брат.
- Что сделано, то сделано, но вам троим стоит поговорит и все решить. Мне почему-то кажется, что вы все решите между собой, но за свои действия тебе, Раф, все же придется понести наказание, - Селестина улыбнулась. — Как бы то ни было, но эта каша заварилась с твоей подачи.
- Знаю, - вздохнул Рафаэль, затем протянул руку Тому и они вышли из комнаты.
- Вопрос номер два: свадьба Джорджа будет здесь? — спросила Села.
- Ну, если вы с Рафаэлем не передумали, - улыбнулся Джордж.
- Можешь не беспокоиться. — улыбнулась в ответ девушка. — А после узаконивания Триады, Дьябло перейдет на осадное положение.
- Ты думаешь, что в Министерстве сразу же отреагируют на это? — нахмурился Драко.
- Дамблдор будет в первых рядах здесь, - нахмурился Северус. — Как только узы будут установлены, в министерстве сразу же появится об этом запись. В последние несколько лет все записи читаются, проверяются, и так далее, и тому подобное. Дамблдор, как глава Визенгамота, будет знать о Триаде через минуту, как смысл документа дойдет до того клерка, который его читает. У нас связей в министерстве нет, ничего сделать мы не сможем.
- Представляю его лицо, когда он прочитает имя Том Марволо Реддл, - пробормотал Сириус.
- Сейчас мы должны все подготовить к тому, чтобы сюда не мог прорваться никто, кому тут быть не должно, - Села задумалась.
- Ну, все, кого бы мы хотели видеть на этой свадьбе, уже здесь, кроме невесты и ее семьи, - произнес Рабастан.
- Угу, - кивнула девушка и бросила на Рабастана и Джорджа странный взгляд. Сириус и Северус спрятали улыбки, поскольку точно знали, что невеста-то как раз в доме.
- Думаю, сделать допуск невесте и ее родственникам не будет большой проблемы, - Северус серьезно посмотрел на Селестину.
- Проблемы нет, - кивнула та в ответ. — После той встречи с Дамблдором я боюсь того, что он может сделать. Я, конечно, могу ошибаться, но мне кажется, что он действительно сумасшедший. У него пропали все границы между добром и злом. Он перестал понимать разницу между двумя этими понятиями.
- Селестина, - Сириус обнял девушку, которую вдруг затрясло.
- Я просто боюсь, - прошептала та, а затем громче добавила. — Здесь сейчас семь маленьких детей и трое беременных, причем двое из них мужчины. В доме лежит в искусственной коме человек, который верен нашей семье всей душой. Я хочу попросить Рафаэля закрепить защиту, но когда он это сделает, он выпадет на несколько недель. Истощение будет очень сильным.
- Что ты хочешь попросить его сделать? — нахмурился Сириус.
- Я хочу, чтобы он поставил защиту на камнях, а заряжать камни, особенно, если они ставятся на защиту, да еще и такого поместья, как Дьябло, нужно своей магией, а ее потребуется очень много, - объяснила девушка. — Я не хочу этого делать, но не вижу другого выхода. Их будет много, и нам придется с ними бороться, рано или поздно. Но начинать первыми я не хочу.
- Насколько это может быть серьезно? Какие могут быть последствия для Рафаэля? — потребовал ответа Северус.
- Смотря, сколько потребуется сил, - вздохнула девушка. — Учитывать придется все. Я боюсь, что это может стать причиной комы, пусть и кратковременной, но комы. Нам нельзя терять такого бойца, как Раф. Он боевой темный маг, который обладает способностями, каких больше ни у кого здесь, в Англии, нет.
- А если во время этой зарядки поддерживать его на зельях? — уточнил Северус.
- Отдача, - произнесла Селестина.
- Он с ней справится? — спросил Снейп.
- Справится, но ему придется пару-тройку дней провести над унитазом, в прямом смысле слова, - вздохнула Села. — Я уже такое видела. Поверьте, не то зрелище, которое хочется увидеть. Но даже в этом случае истощение все равно будет сильным.
- Зато не будет комы, - произнес Снейп. — Можно еще укрепить все это и другими чарами, замаскировать защиту Рафаэля.
- А вот это хорошее предложение, - кивнула Селестина.
- Тогда у нас на повестке дня несколько вопросов, - произнес Драко. — Первое — закрепление связи между отцом, Томом и Рафаэлем. Второе — как сделать так, чтобы Рафаэль прошел через закрепление, ведь сначала нужно навести защиту на Дьябло. Третья — свадьба Джорджа уже в дурдоме.
- Да, проблема, - протянул МакНейр. — Есть еще пожиратели и нужен Темный лорд.
- А вот это действительно проблема, - нахмурился Северус. — Я там за главного оставил Долохова.
- Мерлин, представляю, чего там Антонин нарулит, - закатил глаза Уолден.
- Ну, не тащить же сюда Пожирателей, - вздохнул Сириус.
- Сюда нет, а вот туда, - задумчиво произнес Драко.
- Совсем сдурел? — поинтересовался у блондина Фред.
- А ведь мысль не лишена здравого смысла, - вдруг сказала Селестина. — Насколько я поняла, в замке Волдеморта проживает только малый контингент Пожирателей. И то почти все из внутреннего круга.
- Да, это так, - кивнул Уолден.
- Не думаю, что это удачная мысль, - покачал головой Северус. — Все-таки, там штаб Пожирателей, а у нас маленькие дети. Не все Пожиратели адекватны, как бы нам всем этого не хотелось признавать.
- Что ж, тогда план такой, - вздохнула Селестина. — Узакониваем Триаду, после чего хором идем ставить защиту. Укладываем в кроватку Рафаэля, чтобы приходил в себя, и занимаемся остальными насущными проблемами.
- Другого ничего не остается, как бы мы этого не хотели, - произнес Северус.
- Они там друг друга не поубивают? — Джордж посмотрел на дверь.
- Скорее всего, они сейчас учат одного интригана на одно его мягкое место, усмехнулась Селестина. — Ничего, моему братцу полезно, заодно пар выпустят.
- А про заглушающие они не забыли, - заметил Фред,
- Раф редко забывает что-то настолько серьезное, - улыбнулась Селестина. — В доме слишком много детей, чтобы забывать о таких вещах. Но даже если бы и забыл, заглушающие и запирающие устанавливаются автоматически, когда в воздухе начинает пахнуть сексом. Одно из правил нашего отца.
- Хорошее правило, - кивнул Северус.
- То есть, нам об этом сильно озабочиваться не надо? — уточнил Драко.
- Именно так, - кивнула девушка.
- Я обожаю этот дом, - фыркнул Джордж.
- Я рада, что тебе нравится, - усмехнулась Селестина.
***
Дамблдор думал. Он в последнее время только тем и занимался, что думал. Каждое его решение, каждое действие подвергалось внешнему воздействию, и результат получался совсем не таким, как ему хотелось. И почему-то каждый раз на его пути, особенно в последнее время, становились Лафарги. Ему совершенно не понравилось то, что эти молодые люди не шли с ним на контакт. Он никак не мог их понять, а уж разговор с девушкой чего стоил. Он уже давно, очень давно не оказывался в такой ситуации. И еще, самое главное, он чувствовал опасность. Опасность висела в воздухе, как дамоклов меч. Он пока никак не мог понять, откуда она исходит, но чувствовал ее, как гончая, поймавшая след.
- Альбус, - в кабинет директора ввалилась Молли Уизли. С того момента, как ее семья развалилась и она практически осталась одна, женщина перестала за собой следить. Удивительно, как может измениться человек под влиянием обстоятельств. Она стала сварливой, черствой бабой, способной лишь жалить.
- Молли, проходи, скоро прибудут остальные, - улыбнулся ей старик. Только вот в глазах его улыбки не было.
- Вы придумали, что делать с этими испашками? — скривившись, поинтересовалась женщина. — Я просто поражаюсь, какие у этих аристократишек растут дети. Ни уважения, ни такта, ни манер.
- Всему свое время, - улыбнулся Дамблдор. — Всему свое время.
- Лишить бы одного ребенка, а то и всех, сразу бы сговорчивыми стали, - прошипела Молли.
«Мерлин, ну и мегера», - Кингсли еле справился с отвращением. Он услышал последнюю фразу женщины, как раз когда входил в кабинет Дамблдора. — «Что ж всех так тянет воевать с помощью детей?»
Через пятнадцать минут в кабинете были все, кто должен был присутствовать на этом собрании. Директор обвел их пристальным взглядом. От старой гвардии здесь, конечно, были люди, но, все же, ему пришлось заново собирать Орден. Слишком многие ушли, не простив ему ошибки с Гарри Поттером. Дамблдор все же смог доказать, что пророчество не было таким уж ясным в отношении Избранного. А раз Поттер умер, то становится сразу понятно, что была совершена ошибка, и настоящий Избранный — Невилл Лонгботтом. Правда, настолько сильно, как в случае с Гарри, этого не стали афишировать. Но все, кто должен, знали. Верили они в это или нет, но всегда проще повесить ответственность на кого-то, чем самому прилагать усилия для создания лучшей жизни. Но была одна очень серьезная проблема, которую никто не мог решить, да и вообще было непонятно, как к ней подойти. Проблемой был Волдеморт, ни с того ни с сего изменившийся и изменивший свои планы. Все нападения последних нескольких лет были целенаправленными и всегда несли за собой что-то конкретное, а не просто обычное желание убить магглов или магглолюбцев. Урон от этих нападений для Дамблдора и Министерства всегда был очень сильным. Как-то незаметно для всего Общества темный лорд начал воевать не за завоевание Мира и свое единоличное господство, а конкретно против директора Хогвартса и Министра с его прихлебателями. И раз за разом именно эти две стороны противостояния выставлялись с невыгодной стороны. С этим срочно что-то нужно было делать.
- Что ж, начнем, - произнес Дамблдор, начиная очередное собрание Ордена, вернее, ее верхушки, которая потом должна была донести их решение до обычных членов организации.
- Альбус, к сожалению, через Министерство на этих, как его там, - член Ордена, работающий в Министерстве, зашуршал бумажками. — А, вот, Лафарги. Так вот, на этих Лафаргов через Министерство воздействовать не получится.
- А что-нибудь вообще о них удалось узнать? — поинтересовался Кингсли.
- Мы отправили запрос в Венесуэлу, - скривился чиновник.
- И? — Дамблдор пристально смотрел на своего подчиненного.
- Нам вежливо указали не совать нос не в свое дело, а также держаться от данной семьи как можно дальше, если мы не хотим проблем с правительствами ряда стран Латинской Америки, - произнес чиновник.
- Даже так?! — протянул Дамблдор.
- Такое ощущение, что они связаны с Министерствами этих стран, - задумчиво произнесла МакГонагалл. — Такое возможно?
- Судя по ответу, этого можно ожидать, - кивнул чиновник.
- Они общаются, и очень тесно, с Малфоями, Снейпом и Блеками, да со всей этой компанией недобитой, - крякнул Грюм. - Кстати, сейчас все гостят у них в поместье. И никуда оттуда уходить не собираются. Еще прошел слушок, что Блек женит своего сына — второго, который Джордж. Свадьба уже скоро, но ничего конкретно неизвестно.
- Необходимо узнать все точно, - тут же распорядился директор.
- А зачем? — не поняла молодая женщина. — Нам-то какое дело до них? Они же не участвуют ни в каких делах, с Этим тоже не контактируют.
- Они слишком сильны, и могут повлиять на других, - произнес Люпин. Рядом с ним сидела Нимфадора Тонкс, уже пару лет как Люпин. Живот уже был заметен.
- Кстати, Ремус, ты не пытался встретиться с Блеком? Наладить с ним отношения? — тут же повернулся к нему директор.
- Пытался, но он даже не ответил на мое послание, - сказал Люпин.
- Плохо, очень плохо, - нахмурился Дамблдор.
- Надо его подкараулить и сделать так, чтоб он лишился ребенка, - предложила Молли.
- О, Молли, успокойся ты уже, - скривилась МакГонагалл.
- Он забрал моих детей, я заберу его, - воинственно ответила та, гневно сверкая глазами.
За годы ничего в собраниях Ордена Феникса не изменилось. Как переливали из пустого в порожнее, так и продолжали это делать. Никаких тебе планов действия, построения стратегий. Складывалось ощущение, что были просто посиделки товарищей «по несчастью». До каких-то определенных вещей они так и не договаривались. Через три часа в кабинете остались только Дамблдор и его верный старый соратник, единственный, с которым он делился хоть какими-то своими мыслями и идеями.
- Аластор, последи за Молли, - произнес директор.
- Нет проблем, но она, похоже, совсем сдвинулась, - произнес Грюм.
- Если ей удастся приблизиться к Блекам или даже Лафаргам, нам это только на руку, - Дамблдор пристально смотрел на старого аврора.
- Я понял, Альбус, - кивнул тот. — Надо вывести их из игры, всех.
- Да, именно так, - подтвердил директор. — Если единственный способ заставить их никуда не лезть — воздействовать через детей, так тому и быть.
- Против Этого что-то будем делать? — Грюм нахмурился.
- У нас нет никого в его прямом окружении, - вздохнул Дамблдор, садясь за свой стол. — Лестрейндж совсем от рук отбился. Пора и его, и Малфоя прибирать к рукам. Найди двух женщин с подходящими по возрасту детьми.
- А проверка родства? — Грюм еще сильнее нахмурился.
- Всегда есть выход, - сказал Дамблдор. — Только делать надо все быстро.
- Я понял, - кивнул Аластор. — Не беспокойся, все будет сделано в лучшем виде.
Наконец, Дамблдор остался один. Ему нужно было подумать. Он уже много лет только и делал, что думал. Груз совершенных ошибок висел над ним, но он не чувствовал его веса, даже не замечал, что тот висит над ним. Он был полностью уверен, что поступает во благо, что делает все правильно. Что это? Такай способ сумасшествия? Ухода от реальности? Или наоборот, построение собственной, удобной реальности, где ты руководишь всем, словно Бог. Не говорит ли это о том, что старик действительно сошел с ума, и уже давно? Только вот никто не увидел этого вовремя, позволяя такому человеку решать свои судьбы. А там ли все видят Темного Лорда?

Глава 39. Дела семейные.

Рафаэль мрачно смотрел на двух своих партнеров, нависших над ним, как меч Немезиды.
- Я не буду этого делать, - уже, наверное, в сотый раз повторил молодой человек.
- Раф, я устал, безмерно устал, поэтому будь человеком и просто сделай, что тебе велят, - раздражено бросил Том.
- И как вы себе это представляете? — Рафаэль вышел из себя и вскочил со стула, на котором просидел все время этой «экзекуции».
- Я его сейчас придушу, - закатил глаза к потолку Том.
- Да, хоть пристрели, - разбушевался Лафарга. — Дело этого не изменит. Я ничего не знаю о твоих Пожирателях и твоих планах. Вот, пусть Люциус тебя изображает, у него получится.
Том и Рафаэль уставились на своего блондина. Малфой внутренне поежился, но все же был вынужден согласиться, что сыграть Темного лорда у него получится лучше, чем у Рафаэля с его закидонами и какой-то странной забывчивостью в последнее время. Вдруг чего-нибудь не того скажет в неподходящее время. Но влезать в эту историю ему совсем не хотелось, как бы сильно он не любил этих двоих.
- Нет, - твердо произнес он.
- Люц, - умоляюще уставился на него Рафаэль.
- Нет, - добавив твердости в голос, повторил Люциус. Юноша состроил щенячью мордочку и сложил молитвенно ладони. — Можешь даже не стараться. Я на такие мордочки не покупаюсь.
- Ну, пожалуйста, - проканючил Раф.
- Ни за что, - заявил Малфой и отвернулся от молодого человека.
- Надо же, не сработало, - пробормотал тот. Люциус резко развернулся в его сторону, возмущенный просто донельзя.
- Ах, ты, мелкое, пакостное…, - блондин даже слов не находил. Рафаэль попятился, но, к сожалению, за его спиной была только стена. В нее он и уперся. Том, насмешливо наблюдающий за разворачивающимся спектаклем, поудобнее устроился в кресле, ожидая продолжения «сюжета». Улизнуть юному «артисту» не удалось. Кто бы и что не говорил, но Пожиратели обладали удивительной способностью концентрироваться на одном действии, при этом отслеживая все возможные варианты события. Так что перехватить попытавшегося проскользнуть к двери юношу Люциусу не доставило труда. Прижав того к стене, Малфой усмехнулся.
- За все надо платить, мой хороший, - пропел он голосом, ничего хорошего Лафаргу не обещающим.
- Да, что вы все сегодня сговорились, что ли, рассуждать об одном и том же?! — воскликнул Рафаэль.
- Киска ты моя пушистая, не делал бы гадости, не получал бы по ушам, - съязвил Том. — А то, погляди, сколько ты уже наворотил, вернувшись в Англию.
Юноша мрачно оглядел своих партнеров, встал со стула и решительно направился, вернее, попытался направиться к двери, только его перехватили за талию и прижали к твердому мускулистому мужскому телу.
- Малыш, прекрати вести себя как ребенок, - прошептал Люциус. — Ты сейчас выглядишь с такой вот обиженной мордашкой младше собственных детей. Но ты действительно заварил знатную кашу, Раф, и из нее нужно выпутываться.
- Я не пойду к Пожирателям, я не умею разбрасываться Круцио…, - начал тот в ответ, но не договорил, поскольку оба мужчины разразились хохотом на его тираду. Уж они-то точно знали, в его арсенале есть кое-что и похуже болевого проклятия.
- Рафаэль, Люциус пока не готов меня изображать, ему все же стоит восстановить силы, да и с детьми наладить отношения. Я не могу по той простой причине, что ты ради мести решил обзавестись еще одним отпрыском, за мой счет, - усмехнулся Том. — Северус нужен здесь, как и остальные. Остаешься только ты.
- Не любите вы меня, - буркнул юноша.
- Что ты, мы тебя очень любим, просто души в тебе не чаем, и прямо сейчас докажем тебе, как сильно и горячо, - прошептал Люциус, разворачивая парня к столу. Рафаэль и пикнуть не успел, как остался без одежды, да еще и разложенным на своем же рабочем месте.
***
- Дурдом на выезде, - ворчал Рафаэль Лафарга, мечась по кабинету Волдеморта в замке Слизерина. В этом же кабинете сейчас находились доверенные лица Темного лорда, то есть сам Лорд, Люциус, Северус, Долохов, МакНейр и Алекта Керроу.
- В этом нет ничего такого, - устало вздохнул Том. Будь его воля, он сейчас бы перегнул своего любовника через подлокотник кресла, стянул с него штаны и отходил широким кожаным ремнем, чтобы слушался старших и не смел им перечить. Оказывается, уговорить Рафаэля на авантюру с подменой Лорда, это было даже не полдела. Это сумасшедшее создание сопротивлялось всеми конечностями, видимыми и невидимыми.
- Рафаэль, ты создаешь слишком много шума, - произнес Северус. — Тебе надо всего лишь сесть на трон и вести себя как темный Лорд.
- Я не Темный лорд, - пронзив всех гневным взглядом, сказал тот в ответ.
- Связать, посадить, наложить Империус, - предложила Алекто.
- Империус на меня не действует, - обрадовал ее юноша.
- Что сложного в том, чтобы заменить своего любовника? — Алекто непонимающе посмотрела на партнера своего Господина. Она действительно не понимала его мотивов.
- Я понятия не имею, какой из Тома Темный лорд. Я его знаю как Тома Риала, - фыркнул Лафарга, наконец, падая в кресло. — У меня совсем другие понятия о темной магии, чем у вас. Да, и в Латинской Америке как такого разграничения нет. И Круцио у меня и правда не получается, - закончил он очень тихо.
- Повтори, - попросил Том, полагая, что ослышался.
- Я не могу наложить Круцио, оно у меня не получается, - громче сказал Рафаэль.
- Ты хочешь сказать, что можешь с помощью камней отследить куда, кто аппарировал, послать в след им смерть, заставить кого-то полюбить или возненавидеть, забыть или вспомнить, но ты не можешь наложить Круциатус? — уточнил Люциус.
- Не могу, - кивнул юноша.
- У нас проблема, - ошарашенным голосом выдал Долохов.
- Ага, милорд не может, потому что у его детки уже какие-то моральные принципы, а он не может, потому что не может, - резюмировала Алекто. — Остается Люциус.
- А, может, ну его, - с каким-то странным выражением на лице произнес Рафаэль.
- Что именно? — уставились на него все остальные.
- Волдеморта, - серьезно сказал юноша.
- Я вот не знаю, то ли выпороть тебя, то ли погладить по головке, - вздохнул Том. — Ты представляешь, что будет, если сейчас взять и убрать со сцены такую фигуру, как Волдеморт. Мы не успеем даже рта открыть, как Дамблдор приберет все к своим рукам, и мы окажемся в таком…
- А как все было бы просто, - скривился Рафаэль.
- Просто ничего не бывает, - назидательно произнес Северус. — Но вопрос остается открытым, что делать?
- Ну, в последнее время милорд не особо ретиво кидался проклятиями, - задумчиво произнесла Алекто. — Может, и получится. Рафаэль посмотрел на нее как на предательницу, хотя и не имел никогда чести быть с ней знакомым лично.
- Все, через полчаса собрание, - решил закончить уже надоевшие дебаты Том. — Северус, Антонин, приведите его в надлежащий вид и посадите на трон. Кашу заварил, вот пусть и расхлебывает. А мы с Люциусом в Дьябло, там уже полным ходом идут приготовления к свадьбе Джорджа.
- Ни за что! — Рафаэль упирался как мог. В конце концов, его вынесли под одобрительные смешки вместе с креслом.
- Мальчишка, - усмехнулся Том.
- Мне кажется, к нему вернулось что-то от того Поттера, каким он был до всего случившегося, - задумчиво произнес Люциус.
- Он умный, образованный, сильный, но иногда такой импульсивный, и способный влипать в неприятности из-за того, что сначала делает, а потом уже до конца думает, - тихо рассмеялся Том.
- Не боишься, что он тут все развалит? — блондин посмотрел на своего беременного партнера.
- Знаешь, мне кажется, его присутствие здесь пойдет на пользу всем, - задумчиво произнес Том.
***
Такой растерянности, ярости, непонимания и жалости одновременно Рафаэль никогда не испытывал. Тому и Долохову удалось максимально вбить ему в голову, что сегодня за день и что должно быть на собрании. Сначала все было хорошо. Пожиратели отчитывались, стараясь угодить своему Повелителю. Лафарга чувствовал их страх, какое-то ожидание, застывшее в их телах. В первые минуты он даже не смог определить, что это, почему они так себя ведут. Он машинально тронул мочку правого уха, где под иллюзией была спрятана его родовая серьга, и еще одна с камнем, помогающим распознать чувства находящихся рядом людей.
Пожиратели боялись. И это было понятно. Но они, к тому же, считали своего Повелителя безумным. Половине из присутствующих нововведения последних пяти лет не нравились, и это было мягко сказано. Многие считали, что иметь партнеров — это уже слишком, что это пережиток прошлого, когда женщин не хватало, вот и занимались мужеложством.
В общем, Рафаэль к концу первого в своей жизни собрания Пожирателей в роли Темного Лорда научился накладывать Круцио, и силы он в него не жалел.
***
Свадьба приближалась просто семимильными шагами. И вот осталось пережить только ночь.
Рафаэль мотался между замком Слизерина и своим поместьем. Том наслаждался заслуженным отпуском, купаясь в любви детей и Люциуса. Последний все свое время посвящал своим детям и внучке. Идиллия прямо какая-то настала. Лишь четыре человека пребывали в мрачном настроении: Рафаэль, поскольку уже устал до чертиков и готов был заавадить половину волдемортовских прихлебателей; Селестина, готовая собственноручно придушить брата за его авантюры; Джордж, расстроенный, что его женой будет не прекрасная хозяйка поместья; и Рабастан, которому просто все это не нравилось.
Поздно вечером Рафаэль отправил на границу поместья домовиков, разложить камни, чтобы все было готово к активации новой защиты. На эти же камни уже были заложены заклятия Северуса, Тома, Люциуса и Сириуса. При активации камней встанет такая защита, что Хогвартсу останется лишь краснеть от стыда. До поздней ночи хозяин поместья все проверял и перепроверял. Завтра все должно было быть идеально, ведь он на самом деле желал счастья своей сестре, а с Джорджем и Рабастаном та будет безмерно счастлива. Во втором часу ночи он вошел в свою спальню, которую давно уже оккупировали двое его любовников. Сбросив с себя всю одежду, и не удосужившись натянуть пижаму, Рафаэль юркнул в постель, устроившись между своими мужчинами. Он улыбнулся, когда непроснувшийся Люциус почти мгновенно поменял позу, обхватил его за талию и вжал в собственное тело. Том от него не отставал, придвинувшись ближе и собственнически положив свою руку на его бедро. «Странная у нас будет Триада, неправильная», - уже засыпая, подумал он. — «Тут не Том самый подчиненный, а скорее я, и самое смешное, мне это нисколечко не претит. Я готов им подчиняться, правда, не во всем. Я люблю их обоих, люблю сильно. Да, завтра я им скажу, что нам надо соединиться окончательно. И не потому, что этого требует долг, а потому что я этого хочу. Хочу чувствовать, что принадлежу им обоим. Да, я выйду замуж за них обоих, и пусть весь мир летит к Мордреду». С принятием этого решения он и погрузился в сон. Трех мужчин окутало едва видимое голубоватое свечение. На тыльной стороне ладони правой руки у всех трех мужчин стали появляться линии, складывающиеся в перевернутый треугольник, внутри которого горела рука Соединения. Несколько секунду рисунок сиял, а затем вспыхнул, погас и исчез, чтобы появиться уже навсегда после проведения полного ритуала соединения Триады. Рафаэль даже предположить не мог, что именно он выбрал будущее их Триады, и они будут первыми, где двое равных и один подчиненный обоим на правах супруга, то есть, у Рафаэля будет два мужа, а вот между Томом и Люциусом будет партнерская равная связь. Поттер — он ведь и есть Поттер, кем бы он ни был и как бы его ни звали.
С самого утра дом гудел, в прямом смысле слова. Церемония должна была состояться в полдень, но уже в семь утра все стояли на ушах, кроме Рафаэля, который дрых без задних ног и просыпаться не желал. Люциус и Том пожалели свое сокровище и не стали его будить, прекрасно понимая, что могут со всем справиться сами.
Пробуждение обоих мужчин было очень приятное. Люциус с удовольствием почувствовал прижатые к паху упругие ягодицы. Рука скользнула по обнаженному телу рядом и наткнулась на другую ладонь, также ласкающую Рафаэля. Вот только тому было совершенно не до них. Он СПАЛ. Заметив, что их чудо просыпаться не собирается, мужчины оставили его в покое.
Время двигалось какими-то скачками: то медленно, то быстро. Все уже было готово, гости начали прибывать. Их было не так уж и много, но они были. Как-то неожиданно для всех исчезла Селестина. Кое-кто усмехался, прекрасно зная, куда именно. Джордж же обеспокоенно озирался, пытаясь понять, куда делась девушка. Если бы не Рабастан, то он уже давно бы психанул, а то и вообще сбежал, но такое дело не престало одному из Блеков, да и отца подводить ему тоже не хотелось, хотя тот и не устроил этот брак.
Наконец, прибыл распорядитель церемонии. Том и Люциус отправились будить спящего красавца, который мог проспать свадьбу собственной сестры.
- Рафаэль, - Люциус нагнулся над спящим юношей и прикусил ему мочку уха.
- Ммм, - отозвался тот.
- Ну, хоть реагирует, - усмехнулся Том.
- А? Что? — спросил спросонья юноша.
- Вставай, котенок, - промурлыкал Люциус. — До церемонии остался всего час.
- А? — ошалело уставился на них Рафаэль, мгновенно стряхнув с себя остатки сна. Таких быстрых сборов ни Люциусу, ни Тому еще никогда не приходилось видеть. И ведь через двадцать минут юноша уже был готов и безупречен, как всегда. Завтракать он, естественно, не стал, времени на это не было. Юноша сразу же отправился к церемонимейстеру, как он назвал мага, который будет проводить брачный ритуал. Этот мужчина, которому было плевать и на Министерство, и на Темного Лорда, и на Дамблдора был только рад оказать такую услугу аристократам. Он уже много лет держал нейтралитет, и просто выполнял свои прямые обязанности. И самое интересное, что никто никогда его не похищал и никогда не делал противозаконных предложений. Хотя, надо заметить, сначала пытались, правда, министерские чиновники.

Обсуждая церемонию бракосочетания, Алберт Хейнс обратил внимание на хозяина поместья. Он сначала никак не мог понять, что же с этим молодым человеком не так.

- Мерлин, вы состоите в Триаде, - вырвалось у него, когда он, наконец, смог разобраться в своих ощущениях. Столько лет работая с различными ритуалами, он многие связи и узы мог определить на глаз.

- Еще нет, - покачал головой Рафаэль.

- Связь почти закреплена, - серьезно сказал Алберт. — Осталось только закончить все на уровне ритуала. Это последний штрих.

- Хмм, - Лафарга не ожидал такого. Похоже, он, Люциус и Том давно уже подсознательно считали себя Триадой.

- Ну, думаю, мы вас пригласим провести этот ритуал, - кивнул, наконец, Рафаэль. — А сейчас нам нужно заключить брак Джорджа Блека и моей сестры. Кстати, я зачем сюда пришел. Джордж не в курсе, что его будущая жена — Селестина. Дело в том, что он состоит в партнерстве с Рабастаном Лестрейнджем.

- Да, я в курсе, - кивнул Алберт.

- Не могли бы включить в брачный ритуал и его? — Рафаэль серьезно посмотрел на мужчину.

- Для этого необходимо что-то, что связывало бы их, - задумчиво нахмурился Алберт.

- сын, - спокойно произнес Лафарга. И глядя на непонимание мужчины, пояснил. — У Рабастана и Селестины есть сын. Только не спрашивайте как такое возможно. И Лестрейндж не знает об этом.

- Какие, однако, интриги, - усмехнулся мужчина. — Тогда, думаю, никаких проблем нет, и я свяжу вашу сестру с обоими мужчинами. Это в некотором смысле будет Триада, только без соответствующей силы.

- Да, знаю, - кивнул Рафаэль. — Спасибо. И нам уже пора.

Хейнс отправился в сад, где все уже было готово к церемонии и собрались гости. А Рафаэль отправился к Селестине.

- Ты готова, сестренка? — с улыбкой поинтересовался он, входя в комнаты Селы. — Святая Мария, ты прекрасна.

Девушка для своего второго замужества выбрала не совсем бело платье. Оно отливало нежно-зеленым цветом и смотрелось просто сногсшибательно, особенно в сочетании с изумрудными украшениями.

- Я рада, что тебе нравится, — повернулась к нему Села.

- Идем? — спросил Рафаэль.

- Идем, - девушка решительно подошла к брату. Тот опустил вуаль, скрывая от всех непосвященных лицо невесты.

Джордж нервничал. Он даже предположить не мог, как выглядит его будущая невеста. Ему только вчера сказали, что прибудет только сама невеста на свадьбу и ее сын, а к алтарю ее поведет Рафаэль. Это показалось немного странным, но в связи с некоторыми обстоятельствами не вызвало подозрений. Нет, он, конечно, замечал хитрые взгляды, но никак не соотносил их с личностью своей будущей жены.

- Успокойся, - Рабастан обнял своего партнера за талию.

- Я вдруг понял, что не представляю, как все это будет, - прошептал Джордж.

- Идут, - раздался рядом с ними голос Сириуса.

Все повернулись к проходу. Рафаэль, одетый в черное с серебром, вел под руку девушку. Джордж тихонько выдохнул. Она была стройной, и невероятно дорогое платье идеально подчеркивало ее фигуру.

- Ну, она, кажется, красива, - пробормотал Рабастан.

- Тебе еще предстоит узнать, насколько, - усмехнулся Сириус. Лестрейндж не успел уточнить, что имел в виду Блек. Рафаэль как раз подвел невесту к алтарю.

- Дамы и Господа, - начал Хейнс. — Мы собрались здесь, чтобы соединить магическими узами брака Избранных…

Ритуал шел своим чередом. Невеста все еще была скрыта густой ваулью. Джордж нервничал. Рабастан с каждой секундой становился все мрачней. Один рафаэль чему-то загадочно улыбался, словно предвкушал что-то такое, что другим было неизвестно. Люциус и Том пристально за ним наблюдали, уже предполагая, что это чудо опять что-то сотворило, ничего никому не сказав. И вот наступило время чтения последних ритуальных фраз. Не сразу народ сообразил, что происходит. Рабастан замер в растерянности, поняв, что не только его партнера соединяют узами брака с девушкой, но и его тоже. Джордж тоже не успел никак среагировать. Вспышка магии и на мизинце левой руки у всех троих появилось обручальное кольцо магического брака.

- Ну, вот и славненько, - выдал довольный донельзя Рафаэль. Хейнс усмехнулся и чуть отошел назад, чтобы, если что, не попасться под горячую руку рассерженных молодоженов.

- Раф, это твоя работа? — в установившейся тишине поинтересовался Том. — Ты опять кашу заварил?

- Поему кашу? — делано возмутился тот. — Я всего лишь желаю счастья собственной сестре.

- СЕСТРЕ?! — наконец, пришел в себя Джордж. Он осторожно, почти не веря, поднял вуаль. — Селестина, - выдохнул он.

- Привет, Джордж, - улыбнулась та, затеем повернулась к брату. — Рафаэль Альваро Антонио Куаритеро Лафарга Мачадо-и-Руис!

- Да, дорогая? — выпрямился тот, выпячивая грудь.

- Позер, - хмыкнул Том. Все гости, то есть, в принципе, семья, с интересом наблюдали за спектаклем, не вмешиваясь.

- Я тебе устрою такую сладкую жизнь, что мало тебе не покажется, интриган ты чертов, - произнесла девушка, затем обняла его за шею и прошептала, чтобы услышал только он. — Спасибо.

- Сама бы ты не решилась, также тихо ответил он ей.

- Вообще-то, чтобы соединить меня браком с Селестиной, у нас с ней должно быть что-то общее, - мрачно заметил Рабастан. И тут его взгляд упал на Энрике, который как по волшебству вдруг оказался около алтаря. Он пристально, долго смотрел на мальчика, краем сознания отмечая знакомые черты. Затем перевел взгляд на девушку, теперь уже и свою супругу тоже. Надо сказать, что подобные браки давно уже не заключались, но и запрещены не были. Хотя уже несколько столетий все предпочитали, чтобы был один муж и одна жена. Рафаэль в очередной раз стал причиной возрождения древних традиций, хотя правильнее было бы сказать, что Гарри Поттер. Лестрейндж медленно подошел к Селестине.

- Гермиона? — тихо спросил он. И получил утвердительный кивок в ответ. Только руки Селы и Джорджа удержали его на ногах.

- Ну, слава Мерлину, все в порядке, а теперь друзья мои, пора и отпраздновать такое событие, - разрядил обстановку Рафаэль.

Веселье уже длилось два часа. Энрике устроился на коленях у своего отца и что-то с энтузиазмом ему рассказывал. Джордж и Селестина кружились в танце. Все время слышался смех. Только вот Рафаэль вдруг стал мрачным. Его не отпускало ощущение, что что-то должно случиться. Он проследил взглядом за бегающими вокруг детьми. И вдруг прямо перед Даниэлем появилась фигура в черном плаще и белой маске. Раф был абсалютно уверен, что Пожирателем этот человек быть не мог. Та защита, что стояла уже на поместье, не пропустила бы их внутрь. Значит, это был кто-то другой и ему помогли пересечь границу и пробраться внутрь. Или здесь кто-то был предателем, или Рафаэль стал слишком беспечным. Фигура вскинула голову и посмотрела прямо на него. Юноша ужаснулся той ненависти, которая пылала в глазах человека. В следующее мгновение он увидел занесенный над мальчиком нож. У него почему-то пропал голос, и еще он понимал, что кроме него никто не видит происходящего. Оставалось сделать только одно. Рафаэль закрыл глаза.

Селестина с улыбкой подошла к своему второму супругу и сыну. Им еще предстояло о многом поговорить, многое выяснить, но все это будет потом. Вдруг она ощутила силу, пробежавшую по коже. Она нахурилась и стала оглядываться.

- Что случилось? — насторожился Джордж, оказавшийся рядом с ней.

- Где Рафаэль? — спросила она.

- Вон, - Рабастан указал на одинокую фигуру в сторону от всего празднества. Сила побежала потоком, словно открыли кран.

- Святая Мария, что он делает? — воскликнула Селестина и подхватив юбки, ринулась к брату. Взгляды устремились к Рафаэлю. Том и Люциус ринулись к нему с другой стороны. И тут, словно колпаком всех накрыла тишина, а затем раздался звон и женский, душераздирающий крик. Селестина только и успела заметить, как по воздуху пролетает фигура в черном плаще, вереща без остановки.

- Папа, - услышала он, как сквозь вату, голос Данияэля. Сама она двинуться не могла. Защита, активированная Рафаэлем, пока не давала никому двинуться, считывая их. А Рафаэль падал. Медленно, словно время вдруг замедлило свой бег. И вдруг все звуки вернулись. Где-то вдалеке звенела защита, кто-то пытался пробиться внутрь.

- Рафаэль! — закричала она.

- ПАПА! — неслось со всех сторон.

Первым рядом с упавшим сломанной куклой юношей оказался Даниэль.

События проносились с быстротой молнии. Селестина не успевала за всем уследить. Сейчас она была в объятиях Джорджа, который удерживал ее от необдуманных поступков. Она видела, как Том отвел в сторону всех детей Рафа и Лори, и пытается их отвлечь. Северус пытается привести ее брата в сознание. Кто-то куда-то побежал.

- Кто-то проник внутрь, - прошептала она. — Рафаэль активировал камни, все разом. Джордж, этого нельзя так делать. Он при смерти.

- ЯКОРЬ! — услышала она голос церемонимейстера. — НУЖЕН ЯКОРЬ.

- Какой? — воскликнул Том.

- Закрепить вашу Триаду. Срочно, - заявил Хейнс.

Том и Люциус переглянулись, затем посмотрели на Алберта.

- Давайте, - хором произнесли они.

- Один из вас должен держать его на руках во время ритуала, - приказал Хейнс.

Они торопились, времени оставалось все меньше. Даниэля отдали Сириусу, и мальчик рассказал, что произошло. И тут же к главному входу в поместье устремилась группа очень рассерженных магов.

Они успели. Сердце Рафаэля остановилось перед последним словом ритуала. И было несколько страшных секунд, когда все испугались, что юноша действительно умер, но затем Люциус, держащий его на руках, почувствовал дрожь, а затем раздался судорожный вздох. Юноша вернулся.

Но все поняли, что теперь уже им никак не получится остаться в стороне. Война дошла и до них, как бы странно это не звучало. Через десять минут, проводящий очередную диагностику, Северус поднял голову и посмотрел на Тома и Люциуса.

- Кома!

В любом случае, спасибо за хороший фик, буду с нетерпением ждать проду=)

"Они успели."??? Не сразу заметила эти слова....

Бедный Раф… Сколько можно уже его испытывать на прочность..

А он скоро придет в себя?

Отредактировано. Такое большое количество смайликов в сообщении может приравниваться к флуду. Можно вполне обойтись и парочкой. В любом случае, автор поймет что вы хотели до него донести. К тому же, капслок на форуме запрещен.

От Автора: Простите меня, такую нехорошую, за долгое отсутствие. Но гости - это нечисть, особенно, когда их много и когда они надолго. Вот, теперь всех выпроводила, и буду вас радовать, как раньше. Ловите первую проду, правда, пока не беченную.

Глава 40. Интервью с Темным Лордом

Министерство бурлило. Министерство находилось в осаде. Министерство… В общем, было все донельзя плохо. Аристократия вдруг подняла свою голову и была настроена, если не свалить нынешнее правительство, то сильно помотать ему нервы. Совы с громовещателями летели сюда, не переставая, уже в течение недели. Министр с содроганием вспоминал тот день, когда к нему в кабинет ворвались донельзя злые Малфой, Принц и некто Риал. Такого страха ему еще никогда не приходилось испытать. Даже Тот-кого-нельзя-называть, по сравнению с ними, был белым и пушистым. Господа были недовольны, они были очень недовольны. Конечно, Министерство не раз обвиняли в некомпетентности, не способности поддерживать порядок, но в таких выражениях и с такими гримасами еще ни разу. Глава правительства в какой-то момент уверился, что это его последний день в жизни. Три часа его поливали грязью, смешивали с всякими неприятно пахнущими субстанциями и так далее, и тому подобнее. Только авроры и прямые угрозы засадить нарушителей порядка в Азкабан на неопределенный срок заставили трех магов покинуть Министерство. Поместье Лафаргов оказалось в осаде. Что уж говорить, Грюм постарался. Тогда все решили, что теперь дело улажено, и никто не будет ничего предпринимать, рискуя оказаться в тюрьме. Никто не ожидал, что дело Рафаэля Лафарга, оказавшегося в коме, в принципе, по недосмотру Правительства, попустительствующего некоторым личностям, примет такой общественный резонанс. Аристократы словно с цепи сорвались. Им нужна была всего лишь одна причина, чтобы взбунтоваться. Громовещатели, как понимали многие, это только малая толика того, во что все может вылиться, тем более все чаще в разных поместьях собирались группы магов, антиминистерской настроенности под предлогом приемов и балов. Только вот никого уже это в заблуждение не ставило. Чем дольше Лафарга находился в коме, тем сильнее становилась опасность. Рано или поздно должен был произойти взрыв.
- Господин министр, к вам тут делегация, - неуверенно произнесла секретарша, просочившись в кабинет.
- Я же сказал, что никого не принимаю, - рявкнул тот в ответ.
- Сэр, это иностранцы, - испуганно пискнула девушка. Мужчина поднял на нее недоуменный взгляд. «Зачем тут иностранцы?» - задался он вопросом.
- Они объяснили причину своего появления? — поинтересовался он.
- Нет, сэр, - покачала головой секретарь. — Сказали лишь, что будут разговаривать только с вами.
- Хорошо, - вздохнул министр. Почему-то ему казалось, что от этого визита ему не стоит ждать ничего хорошего. В последнее время вообще не было позитивных новостей, да еще и Дамблдор самоустранился, не желая ввязываться в проблемы, которые сам и породил, не сумев удержать в узде озлобленную женщину. Конечно, министр знал, что случилось в поместье Лафаргов. Не все, но достаточно, чтобы понять, кого винить в том, что ситуация в стране еще сильнее дестабилизировалась.
Министр поднялся из-за стола, чтобы приветствовать своих гостей. В кабинет вошли семеро. В глаза сразу же бросился их лидер. Это был мужчина лет пятидесяти, наверное. Все они были испанской наружности, что мгновенно заставило насторожиться. Гости смотрели мрачно и недовольно.
- Может быть, вы объясните, почему подданный моего государства, пожелавший жить в вашей стране подвергся нападению? — сразу же взял быка за рога лидер прибывших. Министр тяжело вздохнул. Дело Лафаргов вышло из-под контроля окончательно и приняло международный размер. А все испаноязычные народы были очень темпераментными, так что ожидать от них можно было любой реакции, вплоть до объявления войны.
- Сэр… - министр замялся, не зная, как назвать стоящего перед ним господина.
- Это не столь важно, как здоровье одного из самых богатых и влиятельных магов Венесуэлы, - отрезал латиноамериканец. — Вы понимаете, что за Лафаргами стоит вся Южная Америка? И ссориться с министрами ряда стран вам совсем не с руки. Вы и так уже показали себя в крайне негативном виде.
- Это недоразумение, - поспешил исправить ситуацию министр. — Напавшая женщина нуждается в серьезном лечении. Мы не можем отвечать за действия всех граждан, которым вздумалось…
- Меня не интересует, можете вы или не можете, - оборвал его мужчина. — Рафаэль находится в коме, психологически пострадал ребенок, остальные дети тоже в шоке от того, что их отец не приходит в себя. Вас сейчас от серьезных проблем спасает только то, что ребенок остался жив после этого нападения. Не дай, Святая Мария, если бы он погиб. Сеньор Лафарга вместе с сестрой разнесли бы вашу страну по камешку. Думаю, надо вас предупредить, чтобы вы понимали, с кем имеете дело. Рафаэль и Селестина не просто темные маги, они боевые темные маги, умеющие обращаться с такими знаниями, о которых вы даже в своих легендах уже не слышали. Они оба воспитаны в традициях Вендетты. Кровь за Кровь, Глаз за Глаз. Они из тех, кто никогда не подставит вторую щеку, если по первой пришлась пощечина. То, что девушка до сих пор еще ничего не предприняла, не значит, что она ничего не сделает. Месть — блюдо холодное, и они оба придерживаются именно такого девиза. Рано или поздно вам придется встретиться с тем, что она для вас придумает. Лафарги покинули Венесуэлу после того, как уничтожили всех, кто убил их родных. Вы не представляете, в каком виде мы нашли тех, кто посмел пойти против этой семьи. Ваш Темный лорд по сравнению с ними белый кролик с розовым бантиком на шее. Не злите их еще больше. И да, Латинская Америка встанет на их сторону. Они не изгои, просто сейчас им лучше находится вне нашей страны, для спокойствия некоторых личностей, которые хотя бы косвенно были связаны с теми, кто был замешан в уничтожении семьи Лафарга.
- Я не понимаю, - на лице английского министра магии было написано недоумение. — Если они уб…
- Вот именно, не понимаете, - презрительно сказал латиноамериканец. — И не смейте называть так людей, которые спасали своих детей от гибели. Мы вас предупредили. Остальное за вами. Если вы умны, то сделаете правильные выводы, если нет… Что ж, мне очень жаль Англию, - венесуэльцы покинули кабинет, так и не попрощавшись.
- Да, что ж их к нам-то принесло?! — в сердцах бросил министр, сожалея, что Лафарга для своей жизни выбрали именно ту страну, во главе которой стоял он. Как бы было проще, если бы их тут не было. Эта странная пара, не успев появиться, навела уже столько шороху, что замять ничего не получится, как бы не пытались это сделать.
- Господин министр! — в кабинет влетел очередной посетитель, которого не ждали. В данном конкретном случае это был сотрудник Министерства, верный действующему правительству.
- Что? — как-то вяло отозвался хозяин кабинета.
- Вы должны это видеть! — возбуждение прибывшего чуть ли не искрило. — Не слыхано! Просто не слыхано. Это какое-то издевательство!
- Что еще случилось? — настроение министра катастрофически падало.
- Вот! — ему под нос сунули экстренный выпуск «Ежедневного Пророка»

ЭКСКЛЮЗИВНОЕ ИНТЕРВЬЮ. ТОЛЬКО У НАС! ЧИТАЙТЕ!
Нашему репортеру — Рите Скитер — поступило удивительное по своей значимости предложение взять интервью у самого ТОГО-КОГО-НЕЛЬЗЯ-НАЗЫВАТЬ, решившего поделиться с общественностью своими мыслями на счет происходящего в последнее время в нашем мире.
РС: Добрый день, милорд! Разрешите полюбопытствовать, чем же вызвано такое экстраординарное предложение? Насколько мне не изменяет память, вы не особо жалуете наше общество.
ТЛ: Моя дорогая Рита (от РС — удивительно как похоже на Дамблдора произнес эти слова мужчина сидящей передо мной. Вы помните, как описывали Темного Лорда все эти годы? Так вот, вынуждена то ли огорчить, то ли порадовать, ничего подобного я не заметила. Мужчине напротив меня максимум лет сорок, хотя я в этом сильно сомневаюсь. Он красив: черные, густые волосы, глаза удивительного цвета, скорее сливового, чем синего, и нос у него на месте. В общем, красивый мужчина в самом расцвете сил). Моя дорогая Рита, вам не кажется, что наше общество пора уже приводить в порядок? Вам не надоело это противостояние? Тьма против Света. Так высокопарно. А ведь страдают от этого не две стороны, борющиеся друг с другом, а те, кто оказался втянут в события помимо своей воли. Простые обыватели вынуждены бороться за жизнь, когда другие идут к власти по головам.
РС: Как я понимаю, вы сейчас очень прозрачно намекнули на нашего глубокоуважаемого директора.
ТЛ: Я вынужден сказать, что во многом ошибался. Да, и не только я. Посмотрите, сколько древних традиций, составлявших устои нашего мира, были забыты. А как переврана история. Удивительно, на что могут пойти люди, чтобы прикрыть свой зад. Я был во многом не прав, во многом ошибался, но я нашел силы признать это и начать работать над тем, чтобы исправить причиненный вред.
РС: Что вы имеете в виду? (Могу только сказать, что сначала собиралась вести это интервью в обычном своем стиле, но с самого начала поняла, что мне не нужно будет придумывать никаких сенсаций, поскольку она сама сидела сейчас передо мной)
ТЛ: Уже не одно столетие мы, маги, смешиваем с грязью имя одного их Основателей Хогвартса, а также основоположника многих заклинаний и зелий, причем огромное количество из них просто скрыто от нас. Мы забываем свою историю. Один маггл, известный в свое время как-то сказал, что Историю пишет победитель. С течением времени события обрастают мифами, легендами, небылицами, за которыми увидеть истину очень сложно. Взять того же Салазара Слизерина. Мы все хором причисляем его к темным магам, считаем чуть ли не первым Темным Лордом. А он на самом деле был выдающимся ученым, раскрывшим многие секреты нашего существования и выживания. Вы ведь помните, в какие времена жили Основатели?
РС: Тысячу лет назад.
ТЛ: Правильно. А теперь вспомните, как в то время сосуществовали магглы и маги (ТЛ выжидательно смотрел на меня, ожидая моего ответа. Я поняла, что сегодня получу множество откровений, о которых не могла даже мечтать)
РС: Насколько я помню магический мир не был закрыт от обычного. Тогда Хогвартс, некоторые поместья аристократов, и торговая магическая улочка были спрятаны от глаз магглов.
ТЛ: Совершенно верно. Тысячу лет назад ситуация была совершенно другой. Магглы были очень нетерпимы к тем, кто отличался от среднего обывателя. Вспомним Средние века. Ситуация тогда стала еще хуже. Магглы ненавидели магов, они были способны убить любого, в ком проснулся дар. Сейчас вполне может случиться тоже самое, но люди изменились. Если вы обратите свой взор на маггловский мир, то увидите, что последние десятилетия наши соседи без дара обратили свое внимание на тех, кто этим даром обладает. Правда, в основном, к разного рода предсказателям, хиромантам, целителям, ведуньям и так далее. И большинство этих людей, в которых проснулось одно из направлений магии никогда не учились в магических школах, и даже не подозревает о мире магии у себя под боком.
РС: Магглорожденные?
ТЛ: В том-то и дело, что нет. Магия в полной мере им никогда не будет подвластна. Салазар придумал градацию. Альфа — это мы маги в любом поколении чистокровные. То есть, чистокровные как таковые и маги, рожденные от чистокровного и магглорожденного. Полукровки, к которым отношусь я — это рожденные чистокровным и магглом. (Признание происхождения меня сильно поразило. Я никогда не думала, что ТЛ у нас имеет в родителях маггла). Они входят в категорию — Бета, поскольку магически сильнее тех, кто входит в следующую группу. А это магглорожденные — Гамма. Затем у нас на очереди Сквибы. За ними следуют Латенты, хотя их сила может вообще никогда ни проснуться. И вот тут мы имеем дело с Единичным даром. Как раз те люди, что сейчас в большом количестве имеют спрос в маггловском мире. Они даже консультируют свои правительства. Когда-то давно жил человек по имени Нострадамус. В нашем мире о нем ничего не известно, но он на много веков вперед рассказал историю нашей планеты. Его можно сравнить, пожалуй, только с нашей Кассандрой Трелони.
РС: Я никогда не думала о том, что вы интересуетесь маггловским миром. Ведь вы пытались их уничтожить.
ТЛ: Ошибки молодости (Он усмехнулся, его сарказм сейчас был направлен на самого себя). Я вырос в очень жестких условиях, без любви и человеческого тепла. В приюте все жили по закону — либо ты, либо тебя. И оказался я в этом заведении стараниями одного человека, который затем в Хогвартсе сделал все, чтобы я был изгоем. Он славно потрудился. Моя ненависть к людям росла с устрашающей скоростью. Не правда ли, интересный расклад. Сначала появляется Темный Лорд, а спустя десятилетия Избранный, способный его уничтожить, и все стараниями одного того же человека.
РС: И почему у меня снова такое чувство, что вы говорите о Дамблдоре.
ТЛ: У этого старика огромное количество скелетов в шкафу. Боюсь, если вытащить все, то можно оказаться под завалом костей.
РС: Хотела задать вам вопрос относительно Избранного. Вы сейчас, насколько я поняла, назвали им Гарри Поттера, а не Невилла Лонгботтома.
ТЛ: Рита, а вам известна история исчезновения Гарри Поттера?
РС: Лишь то, что было объявлено Министерством. Они пытались, кстати, завладеть имуществом этого рода, но с гоблинами в этом вопросе договориться очень сложно. Им плевать на магов, как таковых, зато о своих клиентах они пекутся сверх меры.
ТЛ: А вы знаете, что титул и состояние Поттеров отошли прямому наследнику, причем магу? (В глазах ТЛ искрилась насмешка и предвкушение. Я была озадачена его словами, но и заинтригована).
РС: Никогда о таком не слышала.
ТЛ: Да, состояние теперь принадлежит Даниэлю Поттеру.
РС: Это сын Гарри Поттера?
ТЛ: Нет, хотя он и имеет отношение к нашему юному Герою.
РС: Вы знаете, что произошло? Где Гарри Поттер? (меня разбирало любопытство)
ТЛ: К сожалению, где он, жив ли, мне не известно. Магия не фиксирует его, хотя это и не значит, что мальчик мертв. Но вот причина его исчезновения мне известна более, чем кому-либо. Ведь именно я послужил причиной тому. Сейчас я сожалею о том, что пошел тогда на такой шаг. Истина мне еще не открылась. А потом было слишком поздно. Все следы мальчика и его подруги бесследно исчезли.
РС: О! (Я даже не знала, что сказать на такое признание). Вы что-то сделали с ним?
ТЛ: Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер были мной похищены и провели в обществе моих пожирателей три дня.
РС: О! (Я думаю, что вы все и так поняли, мои дорогие читатели и объяснять вам, что значит в «обществе моих пожирателей», вам не нужно).
ТЛ: Для детей это оказалось слишком.
РС: Почему эту историю замолчали? Ведь можно было поднять против вас целую компанию, собрать людей. Это получилось бы.
ТЛ: Наш уважаемый директор никогда не признает своих ошибок. По его вине маленький ребенок оказался у магглов, которые издевались над ним самым изощренным способом. Знаете, легче, когда тебя бьют, но когда тебя насилуют морально, да еще и люди, которые тебе родственники…
РС: Слухи о том, что Гарри Поттер живет неподобающим для мага образом, не раз курсировали по Министерству и редакции нашей газеты. Но никаких доказательств не было.
ТЛ: Могу представить вам воспоминания этих магглов, которые мы вытащили из их головы, когда навестили и объяснили, как именно не стоит вести себя с детьми-магами.
РС: Это было бы великолепно. Но вы не ответили на мой первый вопрос о Поттере.
ТЛ: Лонгботтом никогда не станет Гарри Поттером. Джеймс и Лили идеально друг другу подходили, их любовь была сильной и яркой, и никакие зелья этому помешать не могли. В то же время родители нашего нынешнего героя на магическом уровне были несовместимы. Отсюда и проблемы Лонгботтома с магией. Избранный ли Гарри Поттер. Вероятно, да. Только вот я не уверен, что пророчество было именно о том, о чем говорил директор. И потом, пророчество — это не устоявшийся факт, а всего лишь видение будущего. Если постараться, его можно обойти.
РС: Чем вы в последние годы усиленно и заняты.
ТЛ: Совершенно верно. Я хочу возродить те времена, когда не было Темной и Светлой магии, когда она была едина.
РС: Брачные и партнерские отношения — это один из таких шагов?
ТЛ: Да.
РС: А вы сами?
ТЛ: У меня два супруга. Дело в том, что я состою в Триаде.
РС: ТРИАДЕ?! (Я была изумлена, ошарашена. Вы представляете, в Англии появилась своя Триада)
ТЛ: Совершенно верно, и скоро я стану отцом, вернее, мамой (Я с удивлением смотрела, как мужчина погладил себя по еще плоскому животу)
РС: Я вас поздравляю. Это неожиданно. Но как же…
ТЛ: Темный Орден существует, но его цели и действия кардинально меняются. Наша задача — восстановить магический мир, его славу и силу.
РС: А можно узнать, кто входит в английскую Триаду?
ТЛ: Люциус Малфой, я и Рафаэль Лафарга. Есть еще одно трио, но это тройственный брачный союз: Джордж Блек, Рабастан Лестрейндж и Селестина Лафарга.
РС: Вы, как Триада, будете претендовать на власть?
ТЛ: Для начала мы хотели бы немного семейного счастья, тем более, что у нас будет ребенок, да и у Рафаэля их целый выводок. Но жить в том мире, который нас сейчас окружает, жутковато. Вы не находите? Нам просто придется вмешаться и воспользоваться своей силой.
РС: А не проще было бы сначала все сделать, а уж потом объявлять о Триаде?
ТЛ: Возможно, но мы решили, что будем играть в открытую.
РС: В каком сейчас состоянии находится сеньор Лафарга?
ТЛ: Он все еще в коме после того, как выкинул напавшую на Даниэля женщину и активировал защиту поместья. Мы только надеемся, что она продлиться не долго. К сожалению, сейчас сказать что-то определенное мы не можем.
РС: Ох, мне очень жаль. Надеюсь, с вашим супругом все будет хорошо и он скоро придет в себя. Но давайте вернемся к нашим насущным проблемам. Что вы можете сказать о сложившейся в стране ситуации?
ТЛ: Я сегодня слишком часто использую словосочетание «к сожалению». Так вот, к сожалению, наш мир приходит в упадок. Я не удивлюсь, если в скором времени тот же Люмос окажется в списке запрещенных заклинаний. В Министерстве — коррупция. Многие сотрудники там просто просиживают свои штаны и получают за это немаленькую зарплату. Вспомните, кто оплачивает работу Министерства. У нас нет налогов, все завязано на отчислениях аристократов. А теперь представьте, что будет, если они все разом отзовут свои деньги.
РС: Крах.
ТЛ: Вот именно. Это невыгодно никому, и тот же министр это понимает. Никто не хочет, чтобы наша страна вверглась в Хаос еще больше, чем это уже есть сейчас. Но делать с вопиющей кражей галлеонов что-то надо. Могу сказать, что решение уже принято и в ближайшее время будет озвучено и воплощено в жизнь. Больше никто не сможет безнаказанно залезать в бюджет Министерства и перекладывать деньги в свой собственный карман. Но в первую очередь нужно провести чистки кадрового состава. У нас слишком много некомпетентных работников во власти.
РС: А что вы скажете о действиях Дамблдора?
ТЛ: Директор ничего не делает просто так. Он умело подстраивает под себя ситуации. Вроде бы и не у власти, но на самом деле именно там. Его считают слегка безумным стариком, но при этом верят ему безоговорочно. Странно, да? Министр с ним борется, поливает грязью, а он со своего пьедестала даже на одну ступеньку не спустился. Непогрешимость Дамблдора — это миф. Чем быстрее люди поймут, кто виноват в происходящем, тем быстрее мы сможем наладить нашу жизнь. Неужели вы думаете, что я хочу войны, когда жду ребенка? Я не хочу бояться за жизнь своего малыша, не хочу запирать малышей Рафаэля в поместье, без возможности его покинуть. Мы же создали себе тюрьму, и решетки падают каждый раз, когда мы делаем шаг в сторону. Может быть, пора начать жить, а не выживать?

Наш разговор с ТЛ был очень долгим. И в этой статье я привела лишь ряд вопросов и ответов. Эта встреча заставила меня задуматься и принять решение написать ряд статей, основанных на реальных документах и доказательствах. И, действительно, не пора ли нам начать жить, а не выживать? ТЛ вот решил изменить свою жизнь, ждет ребенка. Посмотрите на колдографию и скажите, можно ли изображенного на ней мужчину назвать маньяком? Загляните в его глаза, посмотрите на его руку, лежащую на еще плоском животе, словно бы в оберегающем жесте. Мне кажется, любой родитель хочет, чтобы его дитя жило в мире и безопасности. Рафаэль Лафарга показал нам, на что готов пойти отец ради своего ребенка. Он был готов защитить его ценой собственной жизни. Но ведь мы же можем не умирать, оставляя своих детей сиротами. Подумайте об этом. Подумайте, чего вы реально хотите от этой жизни.
Ваша, Рита Скитер, специальный корреспондент «ЕП»

Анонс: следующая статья будет посвящена тайнам рода Поттер и его новому представителю — Даниэлю Поттеру, с которым уже состоялось мое интервью в присутствии представителей Гринготтса и его официальных опекунов»

Альбус Дамблдор в приступе ярости смахнул газету на пол. Он никогда не мог ожидать, что ситуация повернется к нему такой стороной. Статья обелила Тома с головы до ног. Он понимал, что большинство мамаш прослезится, и будет с умилением думать о мужчине, который ради своего ребенка готов измениться и изменить свои идеалы.
«Как же я все это упустил?» - раздраженно подумал он. — «Это все началось с Лафаргов. Надо срочно что-то делать».
Но можно ли успеть на поезд, который уже набрал скорость, и остановок до конечного пункта назначения уже не будет?