|
|
Мы, аристократы. (Хогвартс, 1-й - 2-й курс)
| |
| Renatta | Дата: Суббота, 24.09.2011, 14:07 | Сообщение # 91 |
Химера
Сообщений: 581
| Quote (Бастет) Явления имели место, готовьтесь услышать страшный спойлер (раз вы такие бдительные, вот вам
*из-под прилетевшей плиты спойлера торчат жалобно дергающиеся ручки и ножки, слышен полупридушенный писк* 
Quote (Бастет) Кто у нас злоумышляет, мы еще не определились.
*призадумавшись, неуверенно* Может  :censored: Дамбигад? 
Quote (Бастет) Отселение ядра личности Тома в хоркрукс не входило в план Дамблдора, это был непредвиденный эффект.
А может это вовсе и не было случайностью, может, Том воспользовался моментом и сделал то единственное, что мог, чтобы вырваться из кошмара, в который дедушка Дамби превратил его жизнь.Так сказать, ускользнул, змей слизеринский, из одного аквари… конца души в другой, тот, который отрывали.
Quote (Бастет) Отселение ядра личности Тома в хоркрукс не входило в план Дамблдора, это был непредвиденный эффект.
Крепко подгадивший директору в интимной жизни.
Quote (Бастет) (Хотя кто знает, возможен ещё вариант, в котором Дамблдор хочет собрать личность Тома заново в Гарри. Только автору пока непонятно, зачем оно Дамблдору надо.
Судя по тому, что рассказал Тео, Дамбику это не только не нужно, но и опасно, ибо у воссоединенной личности есть какой-никакой шанс сопротивляться.
Quote (Бастет) Ритуал возрождения Тёмного Лорда будет нужен в том числе и для переподчинения меток гомункулу.
Какой шанс придавить чистокровных, предварительно вволю над ними поизмывавшись.
Quote (Бастет) сейчас 164к - автор работает.
Ура передовикам производства!!!! 
|
|
|
| Тигр | Дата: Суббота, 24.09.2011, 16:13 | Сообщение # 92 |
Подросток
Сообщений: 6
| один из лутших фанфоп по Гарри Поттеру которий я читал
|
|
| Бастет | Дата: Среда, 28.09.2011, 12:24 | Сообщение # 93 |
Патриарх эльфов тьмы
Сообщений: 1110
| Мы, аристократы — 2
1.
Когда говорят, что человек умер — что под этим подразумевают? Видимо, то, что душа безвозвратно покинула своё нежизнеспособное тело. В дальнейшем тело так или иначе распадается, а о посмертной судьбе души говорят разное. Кое-кто утверждает, что души нет, но многие, в том числе и маги, сходятся на том, что она всё-таки есть. Одни говорят, что она отправляется в рай или в ад. Другие — что на реинкарнацию. Третьи — что она переходит на иные плоскости бытия и живёт там иной жизнью, возможно даже не человеческой
Возможно, все они правы, и судьба души в посмертии бывает разной. Но в любом случае существование души после смерти тела — явление не исключительное, а обыкновенное. В этом смысле никто умереть не может.
И в любом случае для смерти человека нужно наличие человеческой души в человеческом теле. Когда говорят, что некий человек — бездушный, все знают, что душа у него на самом деле есть, только порченая. Даже самая плохонькая душа является движущей силой, благодаря которой человек способен действовать самостоятельно, способен желать, добиваться и принимать решения.
Значит, если мне с уверенностью заявляют, что некто не может умереть, потому что в нём не было ничего человеческого, они вольно или невольно утверждают, что у него не было ни человеческого тела, ни человеческой души. А подлинное отсутствие души означает, что в нём не было ничего, что заставляло бы его действовать самостоятельно.
Этот некто — кукла?
Я размышлял об этом, лёжа на кровати в своей комнате у Дурслей. Колдовать с помощью палочки мне было запрещено, но читать и думать мне никто не запрещал. Да и беспалочковое воздействие никак не отслеживалось, поэтому я еще в день приезда снял с тёти Петунии заклинание неприязни ко мне. Как оказалось, оно было наложено только на неё. Умно — ведь наибольшим влиянием в семье пользуется хозяйка, а муж и сын перенимают её отношение ко всему. Дурсли не стали относиться ко мне лучше — столько лет отвращения к подкидышу не могли исчезнуть в один день — но по крайней мере их неприязнь теперь ничто не подпитывало.
И теперь они меня побаивались. Не с первого дня, но за неделю я приучил их к сдержанности.
Как я и предполагал, никакой особой магической защиты на доме Дурслей не было. Если бы магия материнской любви существовала, о ней наверняка знал бы хоть кто-нибудь ещё, кроме Дамблдора. Меня никто не разыскивал, потому что по большому счёту я был никому не нужен, а мои основные возможные преследователи сидели в Азкабане.
Вдруг в моё окно постучалась сова. Это была посланница Драко — крупная и быстрая неясыть. Я открыл окно и отвязал с её лапки письмо, но сова не спешила улетать. Значит, требовался ответ.
Я распечатал письмо и стал читать:
«Привет, Поттер!
Крэбб и Гойл гостят у меня и останутся на всё лето. Мы скучаем по тебе с Ноттом и решили пригласить вас к нам на лето в гости. С отцом я говорил, он согласен. Если у тебя нет других дел, черкни мне с совой, когда отцу являться за тобой.
Со всеми наилучшими, Драко.»
Достав из школьного сундучка самопишущее перо и пергамент, я мысленно надиктовал ответ:
«Привет, Малфой!
Буду рад принять твоё любезное приглашение. Но необходимо уговорить Дурслей, чтобы они отпустили меня к вам, а у меня это может не получиться. Если твой отец знает нужные слова, пусть он является за мной днём, когда Вернон на работе. Тогда ему придётся договариваться только с Петунией.
Со всеми наилучшими, надеюсь на скорую встречу. Гарри.»
Адрес я писать не стал. Во-первых, он сам появляется на письме вместе с фамилией адресата, во-вторых, найти меня Малфою-старшему было нетрудно. Достаточно было послать к моему дому сову, а затем аппарировать к ней. Для таких случаев совы приучены подыскивать удобное для аппарации место и садиться поблизости.
Через день ко мне с утра прибыла совиная почта, а незадолго до обеда в калитку Дурслей постучался лорд Малфой. Я ждал его во дворе за уборкой садового мусора и сразу же открыл. Мы поприветствовали друг друга, и я повёл его к тёте Петунии, которая сейчас приводила себя в порядок, чтобы встретить посетителя в гостиной. Я не предупредил её ни о чём, посчитав, что неожиданность будет только на пользу делу. То же самое я объяснил и Малфою-старшему, пока мы шли в дом.
– Только не расписывайте тёте, как мне у вас будет хорошо, — предупредил я его напоследок. — Говорите, насколько Дурслям будет лучше без меня, а про меня только пообещайте, что вернёте вовремя в целости и сохранности.
Малфой понимающе усмехнулся, и мы с ним вошли в гостиную. Нужно сказать, что у лорда Малфоя было в крови умение подавлять одним своим присутствием. Он остановился посреди комнаты, неторопливо осмотрелся, отчего любимая гостиная Петунии сразу показалась тесной и дешёвой, в последнюю очередь заметил хозяйку и удостоил лёгким намёком на приветственный кивок.
– Я к вам по поводу юного мистера Поттера, — объявил он Петунии, смерив её таким высокомерным взглядом, что она побледнела. — Мой сын желает видеть вашего воспитанника у себя в гостях, а я не привык отказывать мальчику ни в чём. Поэтому я приглашаю юного мистера Поттера к себе в гости, и если вы будете возражать, мне будет очень неприятно. А когда бывает неприятно мне, другим бывает ещё неприятнее — надеюсь, вы правильно меня поняли, уважаемая миссис Дурсль.
Петуния, лишившаяся дара речи, усиленно закивала.
– Пока мистер Поттер гостит у меня, вы отдохнёте от забот по его воспитанию, а я останусь доволен и у вас не будет неприятностей. Но если я узнаю, что вы сообщили кому-нибудь о пребывании мистера Поттера у меня в доме, они у вас будут, и серьёзные. Миссис Дурсль, вы неглупая женщина и должны понимать, что известную нам персону вы интересуете лишь постольку, поскольку имеете отношение к мистеру Поттеру. Если я верну его вовремя, претензий ко мне ни у кого не будет, но если вы окажетесь болтливы, претензии будут у меня к вам.
Всё. Из Петунии можно было вить верёвки. Лорд Малфой поинтересовался, не хочу ли я взять что-либо с собой, предупредив, что магловская одежда не нужна, так как для меня найдётся что-нибудь из вещей Драко. Я взял волшебную палочку — её следовало всегда носить с собой, даже если запрещено колдовать, это у магов что-то вроде дворянской шпаги, без которой неприлично выходить в общество — а также клетку с Хедвиг и несколько книг, которые собирался прочитать за лето, и мы аппарировали прямо из гостиной.
Появились мы в гостиной особняка Малфоев. Там нас ждали. Кроме Драко, Винса и Грега, там был Нотт и супруга главы семейства — Нарцисса, урожденная Блэк. Вопреки своей девичьей фамилии, она была такой же безупречно белокурой, как и муж с сыном, только голубоглазой, тогда как их глаза были серыми.
Лорд Малфой сначала представил меня супруге, затем парни поочерёдно пожали мне руку — сначала Драко, как сын хозяина дома, затем Винс с Грегом, как его приближённые, и наконец Тед. Нас с Тедом провели в наши комнаты, где мы оставили свои вещи, а затем мы с Малфоями отправились осматривать особняк и окрестности. По пути Драко сказал мне, что Нотта Малфой доставил сюда незадолго до меня и что все они остались в аппарационной приёмной дожидаться моего прибытия.
Особняк был великолепен. Роскошное оформление комнат и внутренних переходов демонстрировало не только богатство, но и безупречный вкус хозяев, даже в мелочах. Лорд Малфой напомнил нам с Тедом, что для домовиков мы здесь находимся в статусе проживающих гостей, и порадовал нас сообщением, что в его поместье несовершеннолетним магам можно пользоваться палочкой, поскольку применение заклинаний в частных владениях магов не контролируется авроратом.
Разумеется, я сразу же поинтересовался, есть ли здесь зал для обучения заклинаниям и можно ли им пользоваться. Такой зал у Малфоев был, и находился он под землёй на приличном расстоянии от особняка, а на поверхности над ним размещалась просторная огороженная площадка для той же цели. Нотт подхватил мою идею и спросил Малфоя-старшего, можно ли пользоваться библиотекой для чтения пособий по заклинаниям. Драко воротил от наших замыслов нос, пока мы не разъяснили ему, что собираемся отрабатывать боевые заклинания.
– Драко, это была мудрая идея — пригласить к нам в гости мистера Поттера, — одобрительно отметил лорд Малфой. — Мистер Поттер, без вас эти беспечные юные джентльмены целыми днями не вылезали с площадки для квиддича.
– Не только, — запротестовал Гойл. — Мы с Винсом ещё и в боевых искусствах тренируемся.
– Я подразумеваю в первую очередь юного джентльмена, который имеет честь принимать у себя в гостях вашу достойную компанию, — с тонкой усмешкой уточнил Малфой. — Все вы можете читать книги из нашей семейной библиотеки, а если вам понадобится наставник по практической части, могу и я что-нибудь показать.
У себя дома лорд Малфой выглядел не таким официально-жёстким, каким я видел его в Хогвартсе. Его манеры никуда не делись, но держался он расслабленно и не скрывал своего довольства домашней жизнью. Дома он умел отрешиться от внешних забот, и было видно, что он тепло относился к сыну и жене, которую заботливо вел под руку во время нашей прогулки по окрестностям.
Обширное поместье Малфоев по всему периметру было обнесено высокой чугунной решёткой с двустворчатыми ажурными воротами, от которых начиналась мощеная дорога к главному входу в особняк. Трёхэтажный особняк размещался на пологой возвышенности, его фасад был окружён великолепным сквером с газонами, клумбами, фонтанами, дорожками и тщательно подстриженными кустарниками. Сквер спускался уступами от дома до самых главных ворот, по сторонам переходя в лесопарк, где за редкими вековыми деревьями направо виднелся пруд с мостиком и беседкой, налево — холм с невысокой обзорной башенкой.
Позади особняка находились бытовые постройки и площадка для квиддича, а налево в удалённом углу — уже упомянутый комплекс отработки боевых заклинаний. После обзорной прогулки по поместью мы отправились обедать в столовую, оформленную роскошно и со вкусом, как и всё у Малфоев. Застольный этикет в подобной обстановке роскоши и богатства выглядел естественным и более чем уместным.
Когда аристократическое семейство принимает у себя дальних гостей, обычно большими компаниями, обеды и ужины считаются официальными, к ним нужно соответственно одеваться и вести себя на них следует соответственно. Но никто из нас не считался дальними гостями, все мы входили в ближний круг семьи Малфоев — я как дружественный аристократ равного статуса, Нотт как мой приближённый, а Винс с Грегом как приближённые Драко. Приближённые у аристократов входят в так называемую расширенную семью и находятся в статусе некровных родственников, подчиняющихся её главе.
Поскольку Тед еще прошлой осенью заявил намерение быть моим приближённым, мне пришлось прочитать в «Истории, этикете и обычаях» всё, что относится к этому виду отношений между магами. Взаимоотношения сюзерена с приближёнными, как правило, начинаются с дружеских и бывают длительными — обычно пожизненными, нередко передающимися по наследству, как у Крэбба с Гойлом. Это не магловский вассалитет и не работа по найму, поэтому случайные знакомые в такие отношения не вступают. Сюзерена и приближенных нередко связывают различные магические клятвы верности, хотя и не являются обязательными. Разрывы отношений очень редки, они случаются только между теми, кто не связан клятвой, и существует очень мало причин, которые не считаются позорными для инициатора разрыва. Если причина разрыва не входит в их число, инициатор становится изгоем в аристократическом обществе.
После обеда Драко повёл нас погонять в квиддич. Круглая площадка была стандартного размера, только вместо судей она была окружена магическим полем, которое свободно пропускало игроков, но все летящие наружу мячи отражало внутрь. Мётел хватило на всех, хотя модели были устаревшими, еще времён юности лорда Малфоя. Драко запустил на поле мячи на средней скорости — на которой от бладжеров бывают синяки, но не бывает переломов — и мы часа полтора гоняли квоффл, отбиваясь от бладжеров, пока Драко наконец не поймал снитч.
Хотя мне дважды подворачивалась возможность поймать крылатый шарик, я не стал ловить его. Метлой я управлял легко, но лихачить не любил — мне и без квиддича хватало острых ощущений в жизни. Крэбб даже и не пытался участвовать в ловле снитча, он был вообще тяжёл для квиддича. Бил он по мячу мощно, но часто не туда, и побаивался высоты. Хотя с метлой Винс справлялся, он осторожничал на поле и не умел следить за окружающим пространством, поэтому ему постоянно доставалось бладжером. Гойл реагировал на ситуацию быстрее, он чётко контролировал воздух, а физическая сила и резкий удар позволяли ему со временем стать хорошим загонщиком. Нотт держался на поле незаметно, но ляпов не допускал, а когда мы закончили играть, оказался единственным, кто не получил ни одного синяка.
А Драко… Драко у нас словно бы родился в воздухе и для воздуха, да и его характер был под стать — лёгкий, если не сказать легковесный. Подвижный и непоседливый, на поле Драко был в своей стихии. Что означало словосочетание «страх высоты», он в принципе не понимал. Вывернуться из пике в полуметре над землёй для него было абсолютно нормальным и безопасным — это был прирождённый ловец, идеально приспособленный к уворачиванию от бладжеров. Пока мы шли лечить синяки и мыться, Драко взахлёб рассказывал нам, от чего и как он увернулся в момент поимки золотистого шарика с крыльями.
После квиддича мы договорились встретиться в библиотеке. Всем хотелось поскорее попробовать себя в стихийной боевой магии. В Хогвартсе мы читали подаренную Тедом книгу и даже пробовали выполнить кое-что оттуда, но систематических занятий ни у кого из нас не было, да и поколдовать в полную силу было негде. Все наши упражнения ограничивались отработкой движений палочки и выполнением наиболее безобидных заклинаний на малой мощности.
В библиотеке обнаружилось, что Драко без понятия, где какие книги здесь находятся. Пришлось подождать, пока он не сходит за отцом. Малфой-старший нашёл для нас точно такую же книгу по стихийной магии — видно, она есть у каждого уважающего себя мага — и мы с ним отправились на испытательную площадку.
Вход в подземный зал находился внутри небольшого однокомнатного помещения… небольшого по сравнению с особняком — моё восприятие уже настроилось на здешние масштабы. Кроме спуска в подвал, в помещении имелись два стола, диван, несколько стульев и шкаф с различными лечащими зельями. Малфой-старший начал с того, что подвёл нас к шкафу и разъяснил, что излечивает каждый из пузырьков и флакончиков. В подвал мы не спускались, вместо этого Малфой повёл нас на наружную площадку.
– Способы выполнения заклинаний делятся на вербальные и невербальные, палочковые и беспалочковые, — рассказывал он по пути. — Палочка служит резонатором и усиливает основное заклинание в разы, а то и в десятки раз. Самое слабое выполнение заклинаний — невербальное беспалочковое, затем идут вербальное беспалочковое и невербальное палочковое, и самое мощное выполнение — вербальное палочковое. Именно его вы и изучаете в Хогвартсе.
Я, как невежественная жертва магловского воспитания, не преминул поинтересоваться:
– А почему в Хогвартсе не преподают остальные методы?
– Там учится много маглокровок и полукровок, — пояснил Малфой. — Большинство маглокровок способно только к вербальному палочковому колдовству, полукровкам, за редкими исключениями, другие методы тоже даются очень трудно. А учебная программа на всех одна.
– Значит, есть всё-таки разница между чистокровными и маглорожденными…
– Маглокровки разные бывают, да и чистокровки тоже, но в целом она есть. У чистокровных магов эфирные структуры тела имеют особенности, обеспечивающие повышенную способность к магии.
– И поэтому чистокровные маги враждуют с маглокровками?
– Мистер Поттер, вы по молодости и не представляете, какой кошмар для семьи чистокровных магов произвести на свет сквиба — это как если бы в семье маглов родился даун — а от четверти маглокровок рождаются только сквибы. Тем не менее, враждуют — это громко сказано. По возможности избегают, но если совсем уж не с кем создать семью, соглашаются и на них. Избегают правильно, потому что если все начнут заводить детей с кем попало, маги исчезнут в течение нескольких поколений, хотя небольшой приток свежей крови всё-таки нужен. В Хогвартсе учатся дети, поэтому там встречается открытая враждебность к маглокровкам, с возрастом это отношение смягчается, но в целом остаётся неприязненным. Одно то, что сильные стихийники, к примеру, рождаются только в чистокровных семьях, уже настраивает против маглокровок.
– Вот, значит, почему в программе обучения Хогвартса нет стихийных заклинаний, — вспомнил я, поскольку уже ознакомился со школьным курсом волшебства.
– Не только поэтому, но и по другим причинам. Настоящих стихийников и среди чистокровных магов немного, к тому же они рождаются неравномерно. Бывает, что их вообще не рождается несколько лет подряд, а в какой-то год они рождаются через одного. Кроме того, стихийная магия — это боевая магия, а стихийник — боевой маг. В быту стихийная магия не востребована, слабые стихийники никому не нужны. Вас в школе учат мирной магии — немного бытовой, немного развлекательной, немного защитной в стиле «задержал и убежал» — а боевой магии обучаются только лучшие, и обучаются поштучно.
– Папа, а мы лучшие? — спросил Драко.
– Это мы сейчас проверим, — Малфой усмехнулся. — У одного из вас точно есть шансы — у того, кто акромантулов пожёг.
– Папа, а как мы проверим, кто что может?
– Подробности вы узнаете в любом астрологическом трактате, в разделе «Врождённые способности магов», а мы начнём с того, что определим вашу специализацию, чтобы каждый из вас знал, что именно ему тренировать. Состав ваших палочек, как правило, соответствует вашим стихийным специализациям, про материалы вы можете прочитать в любой книге по изготовлению артефактов. Вот у вас, мистер Поттер, из каких материалов состоит палочка?
– Остролист и перо феникса.
– Наполнение палочки отвечает за основную стихию — у вас, мистер Поттер, это огонь. Остролист относится к воздушной стихии, к подвиду энергии, отвечающему за молнии. Значит, мистер Поттер, вы — огневик, а ваша вспомогательная стихия — электричество. У кого ещё какие палочки?
Единственной специализацией Грега оказалась магия воды, но не лечащая, а боевая — ледяная, на уровне чуть выше среднего. Драко и Тед оказались сильными воздушниками, но Драко был чистым воздушником — ураганщиком, как выразился его отец, а у Теда лучше получалось работать с электричеством. Винс был расстроен — его ведущей магией оказалась магия земли, и так не слишком боевая, да еще на уровне ниже среднего. Но Малфой-старший сказал, что для мага земли у Винса неплохие данные и что у него должно хорошо получаться лечение, а значит, если он помимо боевых заклинаний своей стихии будет работать над групповыми щитами и лечением, из него получится ценный маг для группового боя.
Затем Малфой продемонстрировал нам своё мастерство огневика. Он чётко и уверенно наложил заклинания на чучела у противоположной стены полигона и в считанные мгновения пожёг их все.
– Репаро! — махнул он напоследок палочкой, и чучела вернулись на места. — Давайте теперь вы.
Когда мы поупражнялись на чучелах кто как мог, Малфой остановил нас и сказал, что так мы слишком быстро выдохнемся. Он объяснил, что вставать для боя нужно в боевую стойку мага, которая обеспечивает наилучшее проведение силы, а перед тренировкой желательно выполнить несколько специальных упражнений, про которые мы можем прочитать в трактате «Проведение силы».
– Папа, а чего ты сразу не сказал?! — возмутился Драко.
– Чтобы вы почувствовали разницу со стойкой и без стойки. И следите за осанкой, джентльмены, — добавил Малфой, когда мы встали в стойку вдоль линии. — Помните, что сутулый маг теряет две трети своего потенциала.
Мы не стреляли по мишеням в строгом смысле этого слова. Из трактата было известно, что допотопные заклинания для единичных целей, выпускаемые прямо с палочки, используются только на коротких расстояниях. Иначе они жрут Мерлинову уйму силы на преодоление сопротивления воздуха, да и увернуться от них легко. Моё Скорчо поджигало непосредственно мишень, молнии Теда били в мишень сверху, цель Грега леденела и взрывалась, цель Винса каменела, а Драко воздушным захватом просто выдёргивал чучело из земли и швырял об стену.
– Стоп! — скомандовал Малфой. — Теперь то же самое, только молча.
Невербальное палочковое воздействие вызвало затруднение только у Винса, который не сразу справился со своей мишенью.
– Все убрали палочки! — сказал Малфой, когда мы восстановили чучела. — А теперь каждый из вас пусть выберет боевое заклинание, которое кажется ему подходящим, и выполнит его так, как ему удобнее. Если удобнее молча, делайте молча. Если нет, произносите вслух.
Какое-то время мы вникали, обдумывали, примеривались…
Я поднял левую ладонь — беспалочковые я всегда делаю левой — сделал ею полукруг и припечатывающее движение, добавив мысленно — «Скорчо!» Мишень вспыхнула.
Драко плавно вытянул вперёд обе руки, сложенные в медленно вращающийся замок, затем мгновенно расцепил ладони. Его чучело провернулось на палке и разлетелось на куски.
– Есть! — воскликнул он и радостно подпрыгнул на месте. — Я — ураганщик!!!
Тед сосредоточился на мишени, поднял руку вверх и резко ударил кулаком вниз. Молния ударила в мишень, которую разом охватило пламя. Глаза Теда засветились торжеством, он легонько кивнул, с чем-то для самого себя соглашаясь.
Винс стал делать прихлопывающие движения рукой к земле, что-то при этом шепча. Его мишень стала погружаться в землю и ушла туда до половины, после чего парень выдохнул и устало потряс головой.
Грег, глядя на мишень, поднял обе руки к лицу, словно держа перед собой мяч. Не сразу, но она покрылась инеем.
– Больше никак, — сказал он.
– Очень хорошо, — сказал Малфой-старший. — А теперь последнее, самое трудное — все вы просто стоите. Не двигаетесь и ничего не произносите. Ваша задача — сделать с мишенью хоть что-нибудь.
Я не сказал бы, что моя задача оказалась сложной. Нужно было мысленно захватить мишень и ощутить её горящей, а огонь хорош тем, что имеет свойство разгораться. Чучело задымилось и вскоре запылало.
Драко скосил на меня недовольный взгляд, в котором вдруг вспыхнул мгновенный гнев, и уставился на чучело, которое тут же вылетело из земли.
Винс махнул рукой и отступился.
Грег тоже недовольно хмыкнул и отвёл глаза от мишени.
Тед с извиняющейся улыбкой развёл руками и посмотрел на Малфоя.
Малфой-старший пребывал в отличном настроении, на его лице устроилась удовлетворённая улыбочка.
– Все вы прекрасно справились, джентльмены, я доволен вами, — по его направленному на Драко взгляду было видно, что больше всего он доволен сыном. — Пока вы здесь, я буду вас учить.
– Я — лучший! — непререкаемым тоном заявил Драко. Никто с ним не спорил.
– Присутствие друзей тебе полезно, сын, — добродушно усмехнулся Малфой. — Прежде тебя было не заставить.
Когда мы возвращались, Тед спросил:
– Лорд Малфой, стихийная магия ничуть не слабее тёмной. Почему за её применение не сажают в Азкабан?
Какое-то время Малфой не отвечал. Вопрос Теда заинтересовал и нас, и если кто-то из нас разговаривал, то теперь замолчали все.
– Мистер Нотт, — заговорил он с отстранённой интонацией, когда мы уже решили, что он так и не ответит. — Я не знаю, насколько хорошо вам известна жизнь маглов, но самое подходящее сравнение лежит именно там. Если стихийную магию можно сравнить с холодным оружием, то непростительные тёмномагические заклинания — с магловским огнестрельным. Владению холодным оружием нужно учиться годы, там много значит талант, а огнестрельное почти ничего не требует. Несколько дней поучился — и иди убивай.
– Разве только поэтому? — сказал я.
– Вы правы, мистер Поттер, не только, — согласился Малфой. — Непростительные заклинания, предназначенные для пыток и убийств, не только доступны любому бездарю, но вдобавок подпитывают его. Даже сильный стихийник скоро выдыхается в битве, а тёмный маг может продержаться долго, потому что гибель и мучения противников восстанавливают его силу. Топливо для непростительных заклинаний — ненависть, гнев, зависть и другие дурные человеческие качества, которые она усиливает в маге. Их применение сравнимо с использованием наркотиков, поэтому таких магов изолируют от общества как опасных наркоманов.
Лорд Малфой был Упивающимся, а мои друзья — детьми Упивающихся, но я сознавал, что Малфой-старший слишком здравомыслящ и расчётлив, чтобы стать маньяком, а в друзьях я не находил ничего порочного. Драко был с гнильцой, но это в нём было от вседозволенности и еще могло пройти с возрастом, Тед однозначно был не таким, Винс и Грег были обычными парнями, даже не избалованными — это были дети пострадавших семей, которым слишком дорого обошлись заблуждения их родителей. Сейчас я видел, как серьёзно слушают они Малфоя и молча соглашаются с ним. Только беспечный Драко, огороженный любящими родителями от жизни, пропускал мимо ушей слова своего отца.
Я должен был задать этот вопрос, потому что видел, что его можно задать, и мне нужен был ответ.
– Простите, лорд Малфой… Если вы так хорошо всё понимаете, то почему…
Моя решимость иссякла на полуфразе, но я сказал достаточно, чтобы Малфой догадался.
– Это я сейчас хорошо понимаю, а тогда молодой был. Семнадцать лет… — с заметной неохотой, но всё же ответил он. И, чуть помедлив, добавил. — К сожалению, бывают путы, которые можно надеть, но снять нельзя.
|
|
|
| Бастет | Дата: Среда, 28.09.2011, 12:25 | Сообщение # 94 |
|
Патриарх эльфов тьмы
Сообщений: 1110
| 2.
Библиотека Малфоев была великолепной, но мне не удавалось уединиться в ней надолго. Мы были гостями Драко, а этикет, да и просто хороший тон требовали от нас, чтобы мы составляли компанию хозяину, равно как и от хозяина, чтобы он составлял компанию нам. В квиддич мы играли ежедневно, часа по два до и после обеда, потому что Драко наотрез отказывался делать что-либо ещё, вволю не погоняв мячи.
Наконец-то мы дорвались до регулярных тренировок по боевой магии. Ради этого мы просиживали вечера в библиотеке, несмотря на то, что Драко не любил проводить время за книгами. Зато он легко ловился на подначки типа «спорим, Тед завтра освоит это заклинание, а ты нет» — только так и удавалось усадить его за чтение. Его отец обучал нас всех, хотя основное внимание уделял, разумеется, сыну. Мне он еще мог что-то подсказать, поскольку тоже был огневиком, Тед схватывал всё на лету, вдобавок он был воздушником и мог почерпнуть кое-что из объяснений Малфоя-старшего сыну, но у Грега с Винсом уже через несколько дней появились трудности с обучением.
И, естественно, парни вспомнили, кто весь прошлый год был палочкой-выручалочкой у запутавшихся в науках сокурсников. Поэтому даже в те крохи времени, которые можно было потратить на изучение интересующей меня литературы, я был вынужден вместе с ними разбираться в водных и земных заклинаниях, у меня самого получавшихся кое-как, а Винс заодно доставал меня и с плетением щитов. За первую неделю жизни у Малфоев я сумел урвать для себя только часа полтора свободного времени, за которые я перелистал толстый том по ментальным техникам и убедился, что там мне всё уже известно. Менталистов в роду Малфоев не водилось, но книги по ментальной магии у них были.
В это лето все мы как-то резко вытянулись. Выше всех, как и прежде, был Грег, он был крупный парень, к тому же самый старший из нас, потому что родился в ноябре, вскоре после Хеллоуина. Винс не столько вытянулся вверх, сколько раздался вширь, и тоже выглядел не ребёнком, а подростком. Драко стал выше меня пальца на четыре, хотя я заметно подрос и теперь выглядел лет на одиннадцать. Одевался я в вещи Драко, из которых он вырос и которые мне были еще впору. Приходилось, потому что та нищая одёжка, в которой я приехал сюда, была прошлогодней и едва налезала на меня.
Нас обслуживал домовик по имени Добби, на редкость крупный, шумный и тупой по сравнению с умненькими хогвартскими домовичками. Он смешно таращил глаза и стучал себя кулаком по голове, когда я говорил ему спасибо. Впрочем, вызывал я его редко, потому что быт у Малфоев был налажен и мне не требовалось почти ничего сверх общего обслуживания.
Малфои были не вынужденным аристократическим семейным союзом, а настоящей любящей семьёй. Это было видно и в доверчивом взгляде Нарциссы, обращённом к мужу, и в его тёплой ответной улыбке, и в том, как Драко с разбега вешался на шею отцу или влетал в объятия матери, если не видел их больше полудня. Как Малфои относились к Винсу и Грегу, было понятно — это было их нажитое и проверенное, дети их приближённых и будущая опора их сына. К Теду они были дружелюбны, и я не сказал бы, что его принимали здесь только ради меня, хотя в одиночку наверняка бы не пригласили. Но вместе со мной Тед был частицей политического союза, в котором лорд Малфой был заинтересован — хотя почему и насколько, я бы судить пока воздержался.
Малфои даже устроили праздничный обед на мой день рождения. Мы собрались за столом, и я впервые в жизни получил подарки ко дню рождения, если не считать прошлогоднего явления Хагрида Дурслям. Лорд Малфой подарил мне толстый том «Магические ритуалы», предупредив, что из книги не удалён раздел тёмных ритуалов и что её лучше никому понапрасну не показывать, хотя истинное знание не терпит пробелов.
Леди Малфой подарила мне дорогой кошелёк для наличных денег и мелких вещей, зачарованный на облегчение веса, расширение объёма и, разумеется, от кражи. Мой прежний не шёл с ним ни в какое сравнение. Вдобавок она сказала, что вся одежда и обувь, которую мне здесь предоставили, переходит в мою собственность. Кого-то бы это унизило, но я действительно нуждался в этой одежде и был искренне благодарен хозяйке дома за предусмотрительность.
Драко преподнёс мне энциклопедию квиддича — он и представить себе не мог, что она хоть кому-то может оказаться не интересной. Остальные парни подарили мне по открытке и по канцелярской мелочишке из разряда «знак внимания». Даже Гермиона не забыла меня и прислала коробку магловских конфет, хотя до сих пор её сова прилетала только к Теду.
В середине августа нам прислали извещения из Хогвартса со списком вещей и учебников, которые нужно купить к началу учебного года. Квиррел, как и следовало ожидать, остался ухаживать за тяжелобольным родственником, а на смену ему на должность преподавателя ЗоТИ был принят некий Гилдерой Локхарт. И если количество учебников, требуемых теперь для ЗоТИ, внушало уважение, то их названия внушали серьёзные подозрения.
За ужином лорд Малфой сказал, что через два дня мы поедем в Косой переулок за учебниками, а пока все пусть подготовятся к поездке. Я догадался, что за это время мы должны попросить денег на покупки у родителей, и после ужина обратился к нему:
– Лорд Малфой, мне нужно вернуться к Дурслям и послать письмо Хагриду, чтобы он сводил меня в Гринготс за деньгами. И я полагаю, что если мы с Хагридом отправимся в Косой переулок, он не оставит меня, пока не купит со мной всё. Вы должны представлять, насколько он недалёкий и заботливый…
Малфой едва заметно кивнул в знак понимания, затем предложил:
– Возможно, нам будет удобнее обсудить эту тему у меня в кабинете, мистер Поттер?
Мне самому хотелось задать Малфою-старшему кое-какие вопросы, но я не находил для них ни повода, ни удобной возможности.
– Да, лорд Малфой.
Малфой перевёл взгляд с меня на остальных парней, которые дожидались рядом:
– Джентльмены, идите по своим делам, мистер Поттер присоединится к вам позже.
Мы с Малфоем покинули столовую и отправились в его кабинет на втором этаже. Кабинет был невелик и обставлен добротной мебелью в строгом старинном стиле. В книжном шкафу виднелось несколько полок с книгами — насколько я понял по названиям, которые успел разглядеть, преимущественно по законам и генеалогии магического мира. На письменном столе лежала стопка пергамента и дорогое самопишущее перо. Отдельный угол с баром, круглым столиком и двумя просторными кожаными креслами был оборудован для беседы.
– Присаживайтесь, мистер Поттер, — указал мне Малфой на одно из кресел. В другое опустился он сам.
Кресло было большим, я поёрзал в нём, устраиваясь поудобнее. Малфой откинулся на спинку кресла и молча выжидал, когда я усядусь и соберусь с мыслями.
– Мистер Поттер, — начал он, увидев, что я готов слушать. — В богатых семействах на каждого ребёнка обязательно выделяется детский сейф. Он считается собственностью ребёнка и при совершеннолетии передаётся ему независимо от условий наследования. Если ребёнок остаётся без родителей, из этого сейфа оплачивается опекунство и берутся деньги на содержание ребёнка. Каждая семья сама определяет размер собственности в сейфе и условия его ведения. Содержимое сейфа обычно делится на активы и материальные ценности, причём активы идут в банковский оборот и с них начисляются проценты, а материальные ценности считаются охраняемым имуществом и за их хранение взимается оговоренная сумма. Есть различные условия банковского договора о ведении подобных сейфов, которыми вы можете поинтересоваться при желании, но прямо сейчас вам необходимо знать, что личного доступа вы не имеете только к активам сейфа. Материальные ценности вы можете брать оттуда без ведома опекуна, по разовому ключу, который дадут вам в банке.
– В сейфе не было материальных ценностей, — сказал я. — Там лежали только монеты разного достоинства.
– Наличные деньги относятся к материальным ценностям, — пояснил Малфой. — По условиям банковского договора они могут как пополняться до определённой суммы из прибыли от активов, так и быть невосполнимой суммой, которой ребёнок располагает до своего совершеннолетия. Вы можете узнать это у банковских служащих.
– Но когда мы с Хагридом были там, гоблины отказались сообщить мне что-либо о моём наследстве.
– В присутствии посторонних они ничего не сообщают. Вам следовало переговорить с ними одному, в специальном кабинете.
– Понятно… — если Хагрид это и знал, он не счёл нужным забивать этим голову маленькому ребёнку. — То есть, мне не нужно обращаться к опекуну, чтобы получить немного наличности?
– Да, вам незачем возвращаться из-за этого к вашим Дурслям. Мы с вами зайдём в Гринготс перед тем, как отправиться за покупками, и вы возьмёте там денег. Только не начинайте выяснять, сколько у вас там и чего — это может сильно затянуться, не заставляйте нас ждать. Лучше зайдите туда как-нибудь специально для этого.
Я узнал всё, что требовалось, но Малфой оставался в кресле с таким видом, словно собирался просидеть там вечность. Было понятно, что разговор должен закончить я, но было понятно также, что ради уже сказанного можно было и не ходить в кабинет. Достаточно было бы сказать мне в столовой, что я могу получить деньги на покупки по разовому ключу банка.
Значит, лорд Малфой предполагал, что у меня могут возникнуть и другие вопросы, и создал мне условия для разговора, оставив выбор за мной.
– Лорд Малфой, могу я спросить вас ещё кое о чём?
– Разумеется, мистер Поттер.
– Перед отъездом на каникулы меня вызывал к себе Дамблдор. Он порассуждал на тему моей великой миссии перед миром, а затем потребовал, чтобы я безвылазно сидел всё лето у Дурслей. Мотивировал он это тем, что магия самоотверженной любви моей матери спасла мне жизнь тогда и продолжает спасать сейчас. И выражается она в том, что на дом, который я считаю своим родным, наложена защита от злоумышлеников. Но когда я вернулся к Дурслям, я проверил их дом на наличие такой защиты и ничего не обнаружил. Как по-вашему, это потому, что у меня недостаточно умения для её обнаружения, или потому, что я никогда не считал дом Дурслей своим родным?
Лорд Малфой, глядевший на ковёр в нескольких шагах перед собой, едва заметно усмехнулся.
– Мистер Поттер, вы же не думаете, что на свете есть только одна самоотверженно любящая мать, и она — ваша? — задал он чисто риторический вопрос, поэтому я промолчал. — Если бы сиюминутное самопожертвование матери спасало жизнь ребёнка, такой ценой выживало бы гораздо больше обречённых детей… тяжелобольных хотя бы… и об этом бы знали. Я неспроста подарил вам самое полное из известных мне собраний магических ритуалов — прочитайте внимательно кое-какие главы оттуда и вы узнаете, что спасти одну жизнь ценой добровольного принесения в жертву другой жизни можно только посредством сложного ритуала. И это при наличии искренней любви и стремления отдать жизнь за другого человека, иначе ритуал не пройдёт как нужно.
– Значит, никакой защиты на доме Дурслей нет? — я посмотрел на Малфоя, он отвлёкся от созерцания ковра и встретил мой взгляд.
– Именно. В магической Британии еще сохранились старинные богатые семьи, которые живут обособленно, воспитывают своих детей по старинке и не имеют никаких общих дел ни с Хогвартсом, ни с Министерством, ни с современной политикой. Они знают, что рекламная кампания вокруг вас — полное враньё и надувательство, но почему-то считают, что их это никак не касается. Они не хотят понимать, что любое из их семейств, возможно, следующее за Поттерами. Но их мало, а большинство полукровок и маглорожденных не имеют доступа к старинным знаниям и привыкли прислушиваться к любой газетной чепухе. Вот так и рождаются грандиозные махинации.
– Тем не менее за годы жизни у Дурслей на меня никто не напал, — всё-таки сказал я.
– А кому вы нужны, мистер Поттер? Любителей почесать языки интересуете не вы лично, а сплетни о вас. Все, кого могло бы хоть сколько-нибудь интересовать ваше существование, либо погибли, либо сидят в Азкабане. Скрытность вашего местонахождения избавила вас разве что от журналистов, но для этого незачем жить у маглов. Любое аристократическое поместье имеет абсолютную защиту от этой швали.
– Что-то вроде этого я и предполагал, хотя не был уверен.
– Теперь вы знаете, что не одиноки в своих предположениях, — Малфой дал понять, что высказанное им — всего лишь его мнение. — Но меня настораживает, что Дамблдор назвал вас исполнителем великой миссии. Возможно, за этим кроется нечто большее, чем омагливание и разорение рода Поттеров.
– Омагливание?
– Я имею в виду не магловскую кровь, а магловское мировоззрение. Видите ли, мистер Поттер, ваш отец не обучался бы в Хогвартсе, если бы его родители не умерли так внезапно от непонятной болезни. Он получил бы домашнее образование и уж точно никогда не женился бы на маглокровке. Я не хочу сказать ничего плохого о вашей матери — она была весьма одарённой девушкой и, судя по вам, с сильной кровью — но тем не менее…
С этой стороны я ситуацию еще не рассматривал. У меня не хватало знаний о прошлом рода Поттеров. Пока я вникал в сказанное, Малфой изучающе посматривал на меня.
– Вы можете что-нибудь сообщить мне о предназначенной вам миссии? — спросил он наконец.
– Только то, что она как-то связана с Тёмным Лордом, — я поостерёгся говорить Малфою о возможном возрождении Вольдеморта. Мало ли, как он это воспримет…
Малфой нахмурился. Следующие его слова оказались полной неожиданностью для меня.
– Знаете, мистер Поттер, ваше поведение нисколько не похоже на поведение ребёнка вашего возраста…
Он взглянул на меня в упор, с очевидностью наблюдая мою реакцию. Если бы я был эмоционален, как остальные люди, я непременно хоть чем-то выдал бы себя — вздрогнул, замер, побледнел или как-то ещё — потому что нормальный человек не может не отреагировать на такой открытый намёк. Но я ощутил лишь лёгкий холодок — а до недавнего времени, возможно, не ощутил бы и его. Мой рассудок знал, что это всего лишь недоказуемые домыслы.
Я смотрел на Малфоя с таким видом, словно выслушивал его мнение о сегодняшней погоде, которое он не договорил. Не дождавшись никакой особенной реакции, он продолжил:
– …но оно нисколько не похоже и на поведение взрослого человека. Мистер Поттер, мы с Драко регулярно переписывались, пока он учился в Хогвартсе. Сын всегда очень подробно писал мне о своёй жизни и учёбе, в том числе и о вас. При встречах я просил его помещать наиболее заинтересовавшие меня эпизоды в думосброс, который брал с собой. Вы, кстати, знаете, что это такое?
Я знал. В Хогвартсе о таком артефакте не упоминали, но я прочитал про него здесь, в ментальных техниках.
– Да.
– Так вот, эпизоды с вашим участием я тоже видел. Мистер Поттер, я, пожалуй, не могу назвать никого из взрослых, кто смог бы держаться в сложных обстоятельствах так же, как вы. Если бы мне предложили подыскать кандидатуру на выполнение великой миссии, вы были бы первым в списке, мистер Поттер.
– Мне недавно исполнилось двенадцать, лорд Малфой. И я не рвусь выполнять великие миссии.
– Я помню об этом и понимаю вашу основную проблему. В ближайшие пять лет вы не являетесь юридически ответственным лицом и полностью зависите от своего опекуна. Я хочу внести полную ясность в наши с вами отношения — ваша позиция, которую вы высказали на нашем первом знакомстве, меня устраивает. Вы на своей стороне, а не на стороне Дамблдора, и если бы вы были обычным ребёнком, я всячески поддержал бы вас в этом, а при случае предложил бы вам поменять нынешнего опекуна на меня. К сожалению, влияние на Министерство во многом определяется денежными вливаниями, а у меня в настоящее время едва хватает средств даже на то, чтобы создавать его видимость, поэтому случай должен быть очень удобным. Вы понимаете меня, мистер Поттер?
– Да, лорд Малфой. Вы в стеснённом финансовом положении, которого хватает, чтобы поддерживать имидж, но не хватает на активные действия.
– Вы удивительно точны, мистер Поттер, — с оттенком одобрения подтвердил Малфой. — Но вы — не обычный ребёнок, поэтому, если вас интересует моё мнение, я предложил бы вам другое.
– Я вас слушаю, лорд Малфой.
– Вы можете сделать вид, что поддерживаете Дамблдора, узнать, в чём заключается его великая миссия, и провалить её в самый ответственный момент. Это наверняка скажется на нём хуже, чем если бы вы сразу отказались от неё. Он ведь может найти другого исполнителя, понимаете?
Я ощутил невольное уважение к нему. Даже оставшись без денег, Малфой интриговал любыми другими доступными средствами — впрочем, на то он и Малфой. Более того, он просчитал мои действия и предложил мне то, чем я в любом случае буду вынужден заниматься сам.
– Я самостоятельно принял такое же решение, — подтвердил я. — Если у вас найдётся возможность оказать мне помощь, я буду искренне признателен вам.
– Разумеется, я помогу вам, мистер Поттер, — немедленно согласился Малфой. — Но сразу оговорюсь — только если эта помощь не нанесёт ощутимого вреда моей семье. У меня уже было достаточно неприятностей и убытков, я просто больше не могу их себе позволить.
– Вполне вас понимаю, лорд Малфой. От вас и от вашей семьи не потребуется ни финансовых вложений, ни рискованных действий. Мне нужна в первую очередь информация. Если Дамблдор считает, что моё будущее имеет отношение к делам Тёмного Лорда, мне хотелось бы как можно больше узнать о прошлом их обоих, так сказать, с другой стороны. Выслушать другую точку зрения…
|
|
|
| Бастет | Дата: Среда, 28.09.2011, 12:27 | Сообщение # 95 |
|
Патриарх эльфов тьмы
Сообщений: 1110
| 3.
Лорд Малфой облокотился на боковину кресла, задумчиво оперся щекой на тыльную сторону кисти руки.
– С чего мне начать, мистер Поттер? — спросил он. — И задавайте мне вопросы по ходу рассказа, чтобы я не упустил ничего, что важно для вас.
– Хорошо, буду. Начинайте, как вам удобнее, лорд Малфой. Как это начиналось для вас.
Он кивнул и заговорил…
– Это было в 1971 году. Весной мне исполнилось семнадцать лет, а осенью в Хогвартсе появился новый преподаватель ЗоТИ. Звали его Том Риддл.
Том Риддл! Тот самый человек, который до сих пор лежит в Хогвартсе и которому я обязан как минимум своими знаниями!
– Я и прежде видел его у Блэков, но был еще мал для личного знакомства с ним. Перед началом учёбы в Хогвартсе у меня состоялась помолвка с Нарциссой, и моя семья уже тогда общалась с Блэками тесно, как с будущими родственниками. Родители разрешили мне выбрать будущую супругу по портрету, и я до сих пор благодарен им, что они позволили мне выбирать. У Нарциссы были две старших сестры, обе с характером, особенно самая старшая, Беллатрикс. Белла, как и я, с раннего возраста была помолвлена с Рудольфусом Лестрейнджем, и через его старшего брата Рабастана познакомилась с этим Томом и его компанией. А через неё с ними познакомился и я.
– А причём тут Тёмный Лорд? — спросил я.
– Вам разве никто не говорил? Том Марволо Риддл — это и есть Лорд Вольдеморт. Свои имена он ненавидел, равно как и свою фамилию вместе со своим отцом. Имя «Том» казалось ему простецким, «Марволо» — нелепым, и он еще в Хогвартсе сочинил себе прозвище, которым звали его друзья.
– Он ненавидел своего отца?
– Да. И, по слухам, было за что — Риддл-старший был подонком, каких наищешься. Но он был очень красив и умел нравиться женщинам. Мать Тома влюбилась в него и стала опаивать любовным зельем. Её род шёл от самого Салазара Слизерина, но она забылась настолько, что вышла за этого магла замуж. Как известно, любовное зелье со временем вызывает привыкание и перестает действовать — у Меропы Гонт так и получилось. Обнаружив, что его жена неумна, некрасива и никаких чувств у него к ней нет, отец Тома выгнал её из дома, беременную. Обратно в семью Гонтов её не приняли, и Меропа, поскитавшись по лондонским улицам и ночлежкам, в конце концов добралась до детского приюта и умерла там от родов, а ребёнок остался в приюте. В одиннадцать лет он получил письмо из Хогвартса и стал там учеником. В отличие от матери, мальчик был красив, очень одарён и учился только на «превосходно».
– Он и тогда ненавидел маглов?
– Не знаю. Но все его школьные друзья были чистокровными. Где он жил после школы, было неизвестно, но он часто гостил у своих однокурсников Эйвери и Мальсибера. С Долоховым он познакомился примерно в то же время — этого русского разыскивали на родине за какое-то выдающееся хулиганство, и он скрывался в Лондоне от властей. Развлекались они кутежами и пьянками, в которых, бывало, погибала пара-тройка маглов, но никто не видел в этом ничего особенного. Мистер Поттер, в те времена это было обычным поведением магов-юнцов, причём на протяжении многих столетий. Надеюсь, вам известно, что современный гуманизм и демократия насчитывают от силы несколько десятков лет?
– Да, в магловской начальной школе преподавали краткий курс истории. Когда вы познакомились с… Вольдемортом, он уже был Тёмным Лордом?
– Нет, это было просто прозвище. Тогда всё еще не было так серьёзно.
– Но если он был полукровкой, как он мог возглавить движение за чистоту крови? Как чистокровные маги могли пойти за ним? Он скрывал своё происхождение?
– С нашими родословными книгами-артефактами никакого происхождения не скроешь. Нет, всё было иначе. Когда эти весьма одарённые джентльмены повзрослели и, что называется, перебесились, они вспомнили о науках, нахватались всего подряд и обнаружили магловское научное течение под названием менделизм. Что это такое, я до сих пор не знаю, но они утверждали, что благодаря менделизму можно поддерживать и улучшать чистоту крови магов. Поскольку большинство браков между чистокровными всё равно заключается по договорённости, они предложили на основе этого учения создать службу Контроля Крови, которая стала бы распознавать желательные и нежелательные браки с точки зрения потомства. Маглам и маглорожденным у них тоже отводилась какая-то роль, но, как они сказали, сначала нужно было провести фундаментальные исследования и разработку анализирующих заклинаний. Наука — это не моё, но тогда они часто рассуждали об этом, и я запомнил.
– Значит, движение за чистоту крови не было идеей только Вольдеморта?
– Это вообще было не его идеей. Помнится, её подал Эйвери, а дорабатывал Рабастан Лестрейндж, который присоединился к ним позже и который был прирождённым учёным. Вся эта компания объединилась под Вольдемортом, потому что ему принадлежала идея меток. Они доверяли друг другу — и ему тоже.
– Я очень мало знаю о метках, — сказал я, воспользовавшись, мгновением задумчивости Малфоя. — Мне только известно из газет, что они существовали давно и что по ним определялась принадлежность магов к Упивающимся.
– В газетах писали, что метки Тёмного Лорда существуют с 50-х годов, но это неправда. Сама их группа существовала тогда, но была очень невелика и обходилась без меток, а метки появились только с 1971-го года, с которого я начал рассказывать. В тот год Вольдеморт проработал в Хогвартсе до Рождества, но в зимние каникулы ушёл с должности и сказал, что больше не намерен тратить время на пустяки и что всем нам пора сосредоточиться на создании службы Контроля Крови. В том же году началась усиленная вербовка в группу, во время которой туда попал и я, а когда набралось человек тридцать, у нас возникли сложности с посещениями собраний, которые трудно было обеспечить совиной почтой. И тогда Вольдеморт сказал, что ему известна особая родовая магия, которая позволит очень быстро посылать извещения всем членам группы. Понимаете, мистер Поттер, всего лишь связная метка…
Лорд Малфой досадливо поморщился, словно недоумевая, как же он тогда так глупо попался.
– Если вы не учёный по натуре, зачем вам понадобилось к ним примыкать? — поинтересовался я.
– Это всё Белла… она такая сильная и яркая, у неё исключительный дар воодушевлять и убеждать. Сказать, что она влюбилась в Тома Риддла — это ничего не сказать. Она полюбила его так, как только может любить такая женщина. Если бы ему вздумалось стать факиром, она стала бы глотать огонь, лишь бы он посмотрел на неё. Даже в последние два года, когда всем было очевидно, что он окончательно свихнулся и что всё летит под откос, она была счастлива даже его Круциатусу. Ведь это был знак его внимания… Беллу не остановило бы ничто, но, на её несчастье, она познакомилась с Томом на собственной свадьбе, куда первоначальная компания Риддла явилась вместе с Рабастаном. А замуж она выходила по нерасторжимому обряду магов, исключающему неверность жены. Так вот, когда было объявлено о расширении группы, она зазвала туда каждых четырёх новичков из пяти, в том числе и меня с друзьями. Убедила, что мы не должны оставаться в стороне, что нам не обязательно быть учёными и что для каждого найдётся полезная работа.
– Ваши друзья — это отцы Грега с Винсом?
– Да, и ещё Конрад Нотт, отец Теда. Трое из нас были однокурсниками, а Питер Крэбб учился на год раньше нас.
– Вы сразу получили эти метки?
– Где-то через полгода после того, как Белла уговорила нас присоединиться. С них-то всё и началось… Не сразу — год или два группа пыталась делать то, для чего собралась, но в конце концов обнаружилось, что настоящих учёных среди нас почти нет, а остальным тоже нужно чем-то заниматься. И тогда Вольдеморт предложил им тренировку силы. Он сказал, что Круцио при частом применении увеличивает силу мага, причём применять его следовало как на жертв, так и на самого мага.
– И Круцио действительно увеличивало силу или было только предлогом?
– Увеличивало. Откуда он это узнал, Вольдеморт никогда не говорил, но практиковать Круцио он начал усердно. Вот тогда он и стал Тёмным Лордом. Его ближайшие друзья последними поняли, что он безвозвратно изменился. Им долго казалось, что это не всерьёз, что он по-прежнему такой же, как они. Появились первые желающие покинуть группу, и тогда выяснилось, что связная метка может убивать, причём очень мучительно. Тогда приверженцы Лорда стали называть себя Упивающимися, тогда появился знак Морсмодре и тогда к нам стали набирать уже не лучших. Брали психов, извращенцев, бездарей, в погоне за силой готовых на всё. Я мало участвовал в их садистских оргиях, с меня в основном тянули деньги, которые после покупки штабного здания стали куда-то исчезать без видимых следов употребления на общие дела. Богатых магов среди Упивающихся почти не было, поэтому Лорд делал мне поблажки. И ещё я к тому времени женился на Нарциссе и был родственником Беллы, которую он ценил.
– Это и было войной магов?
– Ну какая это была война… Магов вообще мало, во все времена у них войной считалась любая стычка, в которой их участвует больше пяти. Упивающихся никогда не было больше тридцати человек одновременно, а противостоял им аврорат, в котором тоже было около тридцати сотрудников, половина из которых занималась гражданскими нарушениями. Это по газетам можно было подумать, что воюет полстраны, а по документам получится вовсе не так много. В течение восьми лет противостояние Упивающихся и закона не было войной даже в этом смысле. Налёты Упивающихся были нечасты, жертвы были в основном среди маглов, которых никто не считал. Но за два года до гибели Тёмного Лорда, вскоре после того, как пропал молодой Регулюс Блэк, началось странное… Странное даже для Вольдеморта.
Малфой нахмурился, его подвижные пальцы беспокойно забарабанили по подлокотнику кресла.
– Сначала стало заметно, что изменился он сам, даже по сравнению с тем, что уже было. Он стал каким-то неживым и равнодушным даже к своим Круциатусам, хотя это не мешало ему разбрасываться ими направо и налево. Создавалось впечатление, что он делал это по привычке или по обязанности. Затем он вместо налётов на маглов стал организовывать нападения на магов. Чем руководствовался Лорд, мне и сейчас непонятно, здравый смысл там и рядом не ночевал. Это было истребление всех, до кого можно было дотянуться. Вот тогда-то магический мир и ужаснулся. В ту осень, мистер Поттер, когда погибли ваши родители, жертв было особенно много. За исключением нескольких маньяков, каждый из нас боялся за свою жизнь, потому что в любой момент могли убить как свои, так и чужие. Было очень непростое время, но у меня были Цисси и Драко, я обязан был держаться. Когда Тёмный Лорд погиб при попытке убить вас, рады были все, исключая ту же кучку маньяков — и свои, и чужие. Начались массовые аресты, во время которых многие из Упивающихся были убиты при задержании. Фактически, в живых остались только те, чья смерть без суда вызвала бы скандал. А потом был суд…
– Насколько я помню из газет, кое-кто из подсудимых был оправдан, в том числе и вы с друзьями. Как вам это удалось, лорд Малфой?
– Нам удалось доказать, что все мы были под Империо. Мы не могли покинуть Вольдеморта из-за меток и для себя давно считали, что эти метки — то же самое Империо. Я подсказал это Питу и Биллу, и когда нам дали Веритацерума, все мы честно ответили, что да, Империо было. Ну и конечно, потребовалось много денег, иначе никакой Веритацерум не помог бы. Кроме нас, тем же способом отвертелся и Эйвери-младший, а также Яксли с Макнейром, которым помогли ещё и министерские связи. Конрад Нотт порвал с Вольдемортом за неделю до его гибели, после того, как тот лично убил его жену — просто так, ни за что — и к этому времени успел уехать в Германию, где действие метки было слабее. Он узнал о гибели Вольдеморта из газет и сам явился на суд, где его оправдали, даже не за взятку. Остальные получили пожизненное заключение в Азкабане.
– Вы считаете, это было справедливо?
– Беллу посадили справедливо — она натворила такого, что и на десять пожизненных хватило бы. Кроме того, она привела к Вольдеморту большую часть Упивающихся, а это уже наказуемо. Её муж был заурядным и слабохарактерным, он естественным образом попал под наказание вместе с ней. Долохов всегда считал ниже своего достоинства выкручиваться, сбежать он мог бы, но унижаться никогда не стал бы. На службу Чистоты Крови ему было плевать, да и Упивающимся он в полном смысле этого понятия не был — это был безбашенный анархист. При задержании он, говорят, положил пяток авроров и не был казнён только потому, что был подданным другой страны. Рабастан не защищался, он чувствовал свою вину за то, что всё так получилось. Про остальных могу только сказать, что они были не самыми отъявленными из Упивающихся, но им вменили в вину, что они были дружны с Вольдемортом очень давно.
Я не слишком-то эмоционален, но этой историей было заворожено моё чувство логики, с глубоким вживанием осмыслившее её с начала до конца. Я сидел, впечатлённый развернувшейся перед сознанием картиной, лорд Малфой тоже погрузился в глубокую задумчивость. Подобное соразмышление, похоже, устраивало его больше, чем любое сопереживание. Близилась полночь, мои друзья не дождались меня в библиотеке и теперь укладываются спать…
А ведь у меня еще остались вопросы.
– Лорд Малфой, почему вы говорите, что Тёмный Лорд убит? Вы это знаете или вы на это надеетесь?
– Знаю, наверное. Его метка безжизненна и осталась только в виде татуировки. Одиннадцать лет он никак и ничем не проявлял себя. И надеюсь, конечно. Его второго пришествия моя семья не выдержит.
– Про Дамблдора вы можете что-нибудь сказать?
– Когда я учился в Хогвартсе, Дамблдор уже был там директором. — Малфой поморщился. — Сколько его помню, он всегда был сладкий и приторный, как его лимонные дольки. Прирождённый интриган и истинный слизеринец, хотя учился в Гриффиндоре — наверняка для того, чтобы никто не догадался об его истинной сущности. Избегает прямой лжи, но всегда говорит так, что обманываешься сам. Никогда не наказывает своими руками — только чужими, а сам любит являться как спаситель и прощатель. После Барти Крауча — это где-то через год после смерти Тёмного Лорда — он стал главой Визенгамота, а туда на одних заслугах не пролезешь. Значит, и шантажом не побрезговал, и деньжонок поднакопил… В общем, из тех, кто мягко стелет, но жёстко спать. Будьте очень осторожны с ним, мистер Поттер.
|
|
|
| Бастет | Дата: Среда, 28.09.2011, 12:29 | Сообщение # 96 |
|
Патриарх эльфов тьмы
Сообщений: 1110
| 4.
За школьными покупками мы отправились через каминную сеть. Малфой-старший разъяснил мне, что для этого нужно бросить в огонь щепотку летучего пороха, войти в камин и назвать конечный пункт, а там сразу же отойти, чтобы не мешать остальным. Летом камины не растапливали, поэтому он предусмотрительно разжег огонь заклинанием и сказал, что отправимся мы в Лютый переулок.
Пройдя через камин, мы оказались в мрачном полуподвальном помещении с низким потолком. В пыльные полукруглые окошки у самой земли с трудом пробивался свет, внутри ничто не намекало, что на улице солнечный августовский день. Судя по товару на стенах и на витринах, зал принадлежал какой-то специфической торговой лавке. На стенах висели зловещего вида маски, с потолка свисали пыточные инструменты, в застеклённых витринах виднелись всевозможного вида кости, в том числе и человеческие. Отдельная витрина была отведена под артефакты, там размещались стеклянный глаз, сушёная человеческая рука и старинная колода, густо заляпанная чем-то бурым.
– Ничего не трогайте, — предупредил нас Малфой и нажал кнопку звонка на прилавке.
– Пап, ты купишь мне метлу, ты же обещал! — в который раз напомнил ему Драко, давно мечтавший о «Нимбусе-2000».
– Куплю, но не сегодня. Сначала в команду попади.
– Папа, а ты скажи им…
– Ничего не скажу. Ты Малфой или кто? Если не попадёшь, будешь сам себе пиноккио. О, мистер Борджин…
К прилавку, на ходу приглаживая сальные волосы, подходил сутулый человек.
– Лорд Малфой, очень рад вас видеть! — угодливо поздоровался он. — И эти достойные юные джентльмены с вами — польщён, польщён… Чем могу служить?
– Сегодня мне хотелось бы продать вам кое-что.
– Продать? — улыбка торговца слегка полиняла.
– Полагаю, вы слышали, что в августе Министерство проводит рейды… — Малфой достал из внутреннего кармана свиток и развернул перед Борджином. — Не берусь предсказывать, куда они соберутся, поэтому мне хотелось бы своевременно избавиться от некоторых предметов. Гляньте сюда, может, вас заинтересует что-нибудь из этого списка.
– Неужели Министерство осмелится побеспокоить вас?
– У меня достаточно недоброжелателей.
– Понимаю, понимаю… — Борджин прочитал список, и они с Малфоем начали торговаться. Мы терпеливо ждали. Скучающий Драко пошёл рассматривать витрины, пришлось идти за ним и перехватывать его шаловливые ручонки на полпути к проклятым артефактам. Наконец Малфой убрал свиток и распрощался с торговцем.
– Всего хорошего, мистер Борджин. Жду вас завтра у себя в особняке.
Мы вышли на улицу. Лютый переулок был пристанищем тёмной магии и смотрелся как нечто среднее между помойкой и склепом. Он был невелик и вскоре закончился проходом в Косой переулок. Мы зашли в Гринготс, где я загрузил свой новенький кошелёк галеонами, позаботившись о том, чтобы их хватило на весь следующий год, и пошли по лавкам.
Одеты мы были не в робы, а в летнюю прогулочную одежду для мальчиков-магов из приличных семей — лёгкие камзолы и верхние штаны чуть ниже колена, светлые гольфы и кожаные полуботинки. Лорд Малфой был одет почти так же, в бело-голубое, с учётом его возраста и положения. Вокруг было немало родителей с детьми, явившихся сюда, как и мы, за покупками к школе.
Мы купили школьные робы, по традиции называющиеся мантиями, зашли в канцелярский магазин и наконец пошли за учебниками. К нашему удивлению, там оказалась большая толпа женщин, ломившаяся в лавку. Толкучку никто из нас не любил, но учебники были нужны, поэтому мы смирились с неизбежным и протиснулись внутрь.
Очередь состояла в основном из ведьм постбальзаковского возраста и тянулась к дальнему краю лавки, где щелкали фотовспышки и раздавал автографы Гилдерой Локхарт, новый преподаватель ЗоТИ в Хогвартсе. Стоило взглянуть на его попугайский прикид и белозубую улыбку, как становилось ясным, что защиты от тёмных искусств как предмета у нас опять не будет. И почему директор так старается, чтобы его ученики не умели защищаться от тёмной магии?
Среди восторженных постбальзаковок была и миссис Уизли со своей дочкой. Полная, приземистая, в поношенной робе с пропотевшими подмышками, больше всего похожей на старый магловский ночной халат, она прижимала драгоценную книжицу Локхарта к объёмистой полужидкой груди и нетерпеливо заглядывала в начало очереди. Рыжая замарашка с кудряшками цвета недозрелой морковки, завязанными по бокам в две смешные пампушки, вертелась около матери, тянула её за локоть и ныла:
– Мам, ну мам…
Мы прошли мимо дамской очереди к прилавку, чтобы купить учебники. Без шрама, в обществе Малфоев меня никто не узнавал, но мелкая рыжая поганка как-то сумела меня углядеть. Аврором будет, точно.
– Мам, смотри, Гарри Поттер! — завизжала она на всю лавку, обратив ко мне мясистую, сильно конопатую мордашку с носом-шишечкой посередине и тыча в мою сторону пальцем. — Мама, это ведь Гарри, смотри!!!
Ясное дело, в мою сторону посмотрела не только её мать, но и все присутствующие. Просто диву даюсь, как некоторые дамы ухитряются дожить до седых волос и не знать, что детей надо не только рожать, но и воспитывать. Миссис Уизли, сама сердобольность, увидела меня и устремилась ко мне, спеша притиснуть меня к своей любящей груди, чтобы оставить на мне запах пота, давно не стираного белья и запятнать мои щеки отпечатками дешёвой губной помады.
– Гарри, деточка… — издала она стон горлинки, простирая ко мне руки. Я попятился, но миссис Уизли была не из женщин, которые сворачивают с полпути. Если она что-то начала делать, она должна была это доделать.
Миссис Уизли гонялась за мной с распростёртыми объятиями, я уворачивался и следил, чтобы она не загнала меня в угол. Мне не хотелось, чтобы завтра в газетах появилась фотография «Глубоко сострадательная миссис Уизли тискает в материнских объятиях бедного сиротку Гарри». Вся лавка наблюдала за нашими манёврами. Мне было слышно, как ржёт Драко.
– Миссис Уизли… — попытался я отвлечь её.
– Гарри, Гарри, бедный мой деточка, — умилённо бормотала она.
– Миссис Уизли! — я чуть повысил голос, чтобы она наконец услышала меня. — Миссис Уизли, насколько же вы богаты, если вы называете бедным Поттера?
Миссис Уизли остановилась. Она наклонила голову набок и стала разглядывать меня, словно курица, которая склюнула что-то неподходящее.
– Гарри, деточка, я же не об этом… Ты же ведь у нас сиротка, бедняжечка…
Самая удачная тема для большого стечения публики. Я начал понимать, почему мелкая девчонка ведёт себя как трущобная побродяжка.
– Я тоже вам сочувствую, миссис Уизли, — я сделал скорбную мину. — Вы ведь тоже сирота, раз ваши родители отказались от вас.
Сама сердобольность сплыла с лица толстухи, сменившись забавной смесью недоумения с возмущением.
– Гарри, это не тема для публичного обсуждения! Воспитанные дети так не разговаривают!
– Хорошо, миссис Уизли, больше не буду.
Я обогнул её и присоединился к своим. Драко загибался от смеха, Грег и Винс гоготали, даже Тед усмехался чуточку шире обычного. Лицо Малфоя-старшего было невозмутимым, но его глаза смеялись. И я подозревал, что все они смеются надо мной.
Мои злоключения на этом не закончились. Я увидел, что сам виновник презентации Гилдерой Локхарт сошёл со своего пьедестала и направляется ко мне.
– Парни, выручайте! — я шмыгнул за их спины к прилавку. — А то меня сейчас здесь все публично поимеют и им за это ничего не будет.
Хмыкнул даже Малфой-старший, не говоря уже о парнях. Ну и ладно — главное, что все они сомкнулись и ко мне стало невозможно подойти. Я повернулся лицом к прилавку и стал усиленно разглядывать книги.
– Что вам нужно, мистер… э-э… Как-Вас-Там? — услышал я за своей спиной холодный голос лорда Малфоя. — Если вы хотите что-то купить, подождите. Сейчас продавец обслуживает этих юных джентльменов.
– Гарри! Гарри Поттер! — взывал мистер Локхарт, пытаясь протолкнуться ко мне между Грегом и Винсом. Но парни не шевельнулись, а растаскивать их руками было слишком даже для такой раскрепощённой персоны, как этот фанфарон. Я не оборачивался. — Гарри, не стесняйся, я с удовольствием дам тебе автограф без очереди!
– Разве вы не видите — мистер Поттер занят, — сказал Малфой с раздражением, потому что Гилдерой наглухо игнорировал его. — Если вы ему понадобитесь, он сообщит вам.
– Гарри! Гарри! — продолжал суетиться вокруг нас Гилдерой.
– Очередь уже расходится, мистер, — проинформировал его Тед.
Она не расходилась, но Тед сумел напугать Локхарта, и тот вернулся к своим постбальзаковкам и автографам.
– Всё, Поттер, ты пока спасён, — раздался ухмыляющийся голос Винса. — Можешь поворачиваться.
Я повернулся.
– Спасители вы мои… — и все мы разразились смехом. Лорд Малфой прикусывал губы, сдерживая расползающуюся ухмылку. Я никогда еще не видел, чтобы выражение его глаз было таким мальчишески-весёлым.
Приличия не позволяли Локхарту прямо сейчас вернуться ко мне, но его плотоядные взгляды в мою сторону ясно говорили, что он не оставил надежду побрататься со мной перед лицом прессы и фотообъектива. Малфой, тоже понимавший это, поторопил нас с покупкой учебников.
Когда мы укладывали покупки, в лавку вошла мужская часть семейства Уизли, разыскивавшая женскую. Возглавлял её Артур Уизли — длинный, тощий и сутулый колдун лет пятидесяти, с рассеянным взглядом сумасшедшего гения. Такие сами не женятся, было ясно, что идея его осупруживания целиком и полностью принадлежала миссис Уизли. Лопоухие близнецы позади отца, осматривавшие всё подряд с одинаково нездоровой инициативой в глазах, внушали мне тот же тип опасения, который возникал у меня при виде домовика Добби. За ними тащился чем-то обиженный Рональд, поглядывавший вокруг исподлобья. Замыкал шествие рыжих пятикурсник Перси, с новеньким значком гриффиндорского старосты на груди и с брошюрой «Успешные старосты Хогвартса» в руках, которую он пытался читать на ходу.
– Артур! — воскликнула на всю лавку миссис Уизли, только что получившая заветный автограф. — Наш бедный сиротка Гарри попал в ужасные руки!
– Молли? Что? — Уизли-старший очнулся от своих витаний в облаках. — Какой Гарри?
– Гарри Поттер, вот же он, вот! — миссис Уизли ткнула в мою сторону пальцем точно так же, как и её визгливая дочка. — Мальчик под дурным влиянием, будь же мужчиной, сделай что-нибудь!
Артур Уизли посмотрел на жену, явно не понимая, что она от него требует. Затем он поглядел по направлению её пальца и увидел меня. Указующий перст переместился, взгляд мистера Уизли последовал за ним и обнаружил лорда Малфоя. В глазах отца семейства пробудилась осмысленность, а также нечто похожее на классовую ненависть нищего неудачника к кому-то более богатому и благополучному.
– Мистер Малфой! — шагнул он к Малфою-старшему. — Как вы смеете привлекать к своим тёмным делам невинного ребёнка!!!
Взгляд Малфоя похолодел до опасного градуса и медленно смерил Уизли-старшего с головы до ног.
– Не понимаю вас, мистер Уизли.
– Все знают, кто вы такой! Вы прихвостень убийцы родителей Гарри, и то, что суд оправдал вас, еще ничего не значит! Вы должны сидеть в Азкабане, а вы разгуливаете на свободе и развращаете мальчика!!!
– Это вы как смеете! — выплюнул сквозь зубы лорд Малфой. — Вам уже и суд не указ, Уизли? Я сам подам на вас в суд за публичное распространение клеветы!
Они смотрели друг на друга как два разъярённых быка. Назревала драка, нужно было что-то делать. Я раздвинул Винса с Грегом и выступил вперёд.
– Мистер Уизли!
Уизли с Малфоем перестали пожирать друг друга глазами и уставились на меня.
– Гарри, бедный мальчик, ты попал в дурную компанию, — сокрушённо сказал Артур. — Какое счастье, что Молли оказалась рядом, теперь мы спасём тебя!
– Мистер Уизли, вы ошибаетесь, — твёрдо сказал я. — Вместе со своими друзьями и однокурсниками я нахожусь в гостях у лорда Малфоя и не нуждаюсь в том, чтобы меня спасали.
– Но Гарри, как ты можешь… это же ужасный человек!
– Мистер Уизли, это всего лишь ваше мнение, которого никто не спрашивает. С чего вы взяли, что меня нужно спасать? Какое право у вас вмешиваться в чужую жизнь, которая вас совершенно не касается?
В лавке царила глубочайшая тишина — все ловили каждое слово скандала. Самопишущее перо представителя прессы бойко бегало по блокноту.
– Но… — Уизли-старший смотрел на меня так, словно перед ним заговорила табуретка. — Очевидно же…
– Если вы о том, что вы лезете не в свои дела, то да, это очевидно. Всё остальное — ваши домыслы, мистер Уизли. Будьте любезны, оставьте меня и моих друзей в покое.
– Гарри, деточка, как ты можешь… — ужаснулась миссис Уизли.
– Миссис Уизли, я вам не Гарри и не деточка. Я вижу вас второй раз в жизни, а вашего мужа — в первый. Полагаю, это маленькое недоразумение исчерпано?
Не дожидаясь ответа, я обратился к Малфою:
– Лорд Малфой, вы не находите, что мы слишком задержались здесь?
– Вы правы, мистер Поттер. — Он не отказал себе в удовольствии полюбоваться остолбенелым видом супругов Уизли и сказал напоследок, пока мы проходили мимо них: — Мистер Уизли, если эта история появится в газетах, я буду вынужден подать на вас в суд за клевету. Моя репутация не позволяет оставлять подобные выпады без внимания.
Моё нервное напряжение улеглось еще до того, как мы подошли к камину в «Дырявом Котле». Небольшая доля адреналина, подхлестнувшая меня во время скандала, прогорела, и я вновь ощущал вселенское спокойствие. Зато на остальных моих спутников скандал подействовал по-другому — успокоившись, они развеселились и вспоминали происшествие со смехом и шуточками.
– Поттер, ты был крут, — объявил Драко. — Я тоже смог бы придумать им достойные ответы, но не сразу. Потом бы я придумывал ответы и жалел бы, что обратно не отыграешь, а сразу точно сказал бы какую-нибудь хрень.
– Да им и хрень сошла бы, — сказал ухмыляющийся Винс.
– А я не хочу хрень, я хочу как Поттер! Вот как тут быть — заранее не угадаешь, а вовремя не придумывается. Поттер, ну ты скажи, как?
– Само получается. Учись, Драко, и у тебя получится.
– Пап, как?
– Учись, сынок, и у тебя получится, — не скрывая довольной усмешки, повторил за мной Малфой.
– Не-е, так нечестно… — Драко скорчил обиженную физиономию, вызвав среди нас смешки.
– Лорд Малфой, — спросил я. — У вас что-то личное к Уизли или мне показалось?
– Ничего личного, если не считать нескольких стычек по мелочам в Министерстве. Мистер Поттер, предатели крови — это предатели по своей сути. Есть большие люди, которые подчиняют законы, и есть маленькие, которые предают законы. Уизли — очень маленькие люди, и свою спину я им не подставил бы.
После недавнего разговора в кабинете я сознавал, что сам Малфой — не предатель, что бы о нём не говорили за спиной. Он не предавал Вольдеморта, это его предали, утаив от него некоторые свойства метки и принудив его заниматься тем, о чём не договаривались, иначе Веритацерум не помог бы ему. Только благодаря этому он вытащил и себя, и своих приближённых, оплатив их свободу, которую им нечем было оплатить. Малфой интриговал, шантажировал, запугивал, подкупал, но не предавал. В разговоре со мной он чётко обозначил нашу взаимную позицию — каждый из нас на своей стороне, а значит, между нами пока есть только общие интересы, но никаких обязательств нет.
Оставляя за нами право на расхождение в будущем, сейчас Малфой сделал ставку на меня и оказывал мне поддержку, существенную для меня и почти ничего не стоящую ему. По его уверенному и хладнокровному виду я не стал бы гадать, то ли я в его глазах выгляжу таким многообещающим, то ли он цепляется за соломинку — но артефакты он продавал, и вряд ли из-за боязни обыска. Понятно, что безденежье Малфоев — это не когда на хлеб не хватает, но скорее всего ему в ближайшее время понадобятся деньги и их больше неоткуда взять.
Дня за три до отъезда в Хогвартс парни разъехались по домам, чтобы повидаться с родными перед школой. Малфой спросил, хочу ли я пожить эти дни у Дурслей, и, получив отрицательный ответ, вместе со мной аппарировал к ним, чтобы забрать мой сундучок со школьным имуществом, а заодно показать меня в целости и сохранности. Когда мы вернулись, Малфой предложил мне пройти с ним в кабинет и поговорить.
– Мистер Поттер, я надеялся, что ваше проживание у меня не привлечёт внимания общественности, — начал он, когда мы уселись в кресла. — Хотя я предполагал, что Дамблдор так или иначе узнает, где вы провели это лето, у меня была хорошая отговорка для вас, что вы были вынуждены исполнять каприз Драко. Но из-за недавнего скандала в книжной лавке, после которого ваша чётко высказанная позиция попала в газеты, а мне пришлось подать в суд на Артура Уизли… ну вы понимаете…
– Понимаю, — подтвердил я. — Такая отмазка уже не прокатит. Дамблдор не настолько глуп, чтобы не сообразить, что он упустил меня из рук. Я сам думаю об этом.
– У вас есть какие-то планы, в которых я могу помочь?
– Нет пока. Сначала нужно разведать, что задумал Дамблдор, поэтому я буду действовать по обстоятельствам и внимательно наблюдать за ним. Я еще не знаю, какие у Дамблдора планы, но мне они заранее не нравятся.
Малфой согласно кивнул и какое-то время молчал.
– Я хочу показать вам одну вещицу, — сказал он наконец, вставая. — Я сомневался, нужно ли это делать, и, откровенно говоря, сомневаюсь и сейчас. Но вдруг это чем-то вам поможет…
Малфой достал из верхнего ящика письменного стола тоненький блокнот в чёрной обложке и вернулся с ним в кресло.
– Это блокнот принадлежал Вольдеморту. Мне его отдала Белла незадолго до нашего ареста и попросила сохранить. Она тогда сказала, что её скорее всего казнят и что она верит в мою способность выкручиваться. Ещё она сказала, что это очень важная вещь и что за её сохранение Тёмный Лорд простит мне всё, даже моё отступничество, когда он вернётся. Мистер Поттер, если кто-то и был доверенным лицом Вольдеморта, это была Белла. Не знаю, что он наговорил ей, но она искренне верила, что он возродится из мёртвых.
– Вот и Дамблдор так считает…
– Хотя вряд ли он был доверенным лицом Вольдеморта… — Малфой усмехнулся. — Этот старый интриган всегда оказывается подозрительно осведомленным.
– Ничего удивительного для прирождённого легилимента, — пробурчал я себе под нос и увидел, как поражённо Малфой уставился на меня. — А вы не знали?
– Даже не подозревал, — сказал он, оправившись от шока. — Что ж, это многое проясняет. Теперь о блокноте… Белла сказала, что эта вещь проклята и что безопасно держать её в руках может только человек с меткой Лорда. Я не раз держал этот блокнот в руках и даже предпринимал попытки разгадать его тайну — и ничего плохого со мной не случилось, несмотря на то, что моя метка уже не работала. Но в своих экспериментах я был сдержан, потому что боялся повредить вещь, и в конце концов убрал её подальше. Посмотрите на неё, мистер Поттер, возможно, она наведёт вас на какую-либо догадку.
Не выпуская блокнот из рук, Малфой повернул его ко мне и раскрыл на первой странице. Это был ежедневник с датами пятидесятилетней давности, на первой странице которого было написано слегка расплывшимися чернилами: «Т.М.Риддл». Дальше следовали только чистые страницы.
– И никакого текста? — спросил я.
– Никакого. Я испытывал на первых страницах кое-какие известные средства для проявления тайнописи и ничего не выявил. Пробовал также провести чёрточку с краю на уголке, чтобы потом было незаметно — чернила не оставляют следов. Вернее, держатся недолго, а затем исчезают.
– И Беллатрикс утверждала, что эта вещь очень важна? — я ощущал, что с блокнотом меня связывает невидимая нить наподобие той, которая связывала меня с Квиррелом. — Можно, я возьму его в руки?
– Мистер Поттер, если у вас нет метки, может сработать проклятие.
– Лорд Малфой, я тоже был отмечен Вольдемортом, хоть и не так, как его Упивающиеся. Если я по каким-то причинам могу противостоять ему, мне всё равно когда-нибудь придётся это сделать — так почему бы не сейчас? Если начнётся что-то подозрительное, оглушите меня и отнимите блокнот.
– Вы слишком рискуете, мистер Поттер.
– Не думаю, вряд ли оно убивает. Если этот блокнот так важен лично для Вольдеморта, проклятие предназначено не для того, чтобы убивать, а для того, чтобы отдавать блокнот в правильные руки. Причём время на это не должно быть ограничено, а там уж найдётся кому убить, — я усмехнулся. — Я, например, так бы и сделал.
– В ваших рассуждениях что-то есть… — Малфой положил блокнот на круглый столик, у которого мы сидели, и вынул из чехла на поясе свою волшебную палочку. — Что ж, попытаемся — берите.
Я взял блокнот в обе руки и, не раскрывая, попытался прочувствовать его. Лорд Малфой с минуту настороженно наблюдал за мной, держа палочку наготове.
– Ну что, мистер Поттер? — спросил он наконец. — Есть что-нибудь особенное?
– Ничего, что внушало бы опасения. Если что-то и ощущается — нечто вроде лёгкого дружелюбия к вещи. Если бы я не знал, что это такое, и задал бы себе вопрос, нужен ли мне этот хлам, я скорее всего не выбросил бы его.
Малфой облегчённо вздохнул и опустил палочку.
– То же самое чувствую и я. Именно необъяснимое опасение повредить блокнот не давало мне слишком настойчиво исследовать его.
– Возможно, со смертью Тёмного Лорда проклятие уснуло. Эта вещь должна сохранять себя, а не губить.
– Будем надеяться, мистер Поттер.
Я в который раз вспомнил Тома, лежащего в подземельях Хогвартса. Неужели это тот самый Тёмный Лорд? Если да, без содействия Дамблдора он не проснётся. Интересно, что нужно, чтобы пробудить его? Ему нужна эта вещь? Не хватало еще случайно… хотя… Дамблдор уверен, что Тёмный Лорд вернётся, а этой вещи у него нет. Значит, роль будильника предназначена не ей. Мерлин, надо побольше узнать о ритуалах…
Я вертел в руках блокнот и рассеянно смотрел на него. Лорд Малфой смотрел на меня, и внимательно.
– Вы что-то придумали, мистер Поттер?
– Вы собираетесь и дальше хранить эту вещь?
– Это какой-никакой, но залог безопасности моей семьи. У вас появились какие-то планы на него?
– Было бы неплохо, если бы он был у меня в Хогвартсе.
Малфой задумался, затем начал размышлять вслух.
– Одиннадцать лет прошло… Если Вольдеморт до сих пор не вернулся, вряд ли он вернётся вообще. А если всё-таки вернётся… он всё равно погубит мою семью, с блокнотом или без него. Он не знает, что такое благодарность, так что отсрочка за блокнот будет невелика. Сейчас мне нечем от него откупаться, значит, придётся делать то же, что и все, и обходиться со мной он будет так же, как и со всеми. Цисси уберечь уже не получится. Да и Драко… Мистер Поттер, поклянитесь, что поможете Драко выжить и остаться независимым от Вольдеморта, если тот всё-таки вернётся, и вы получите блокнот.
Я призадумался. Хорошие отношения с Малфоями были нужны мне — в сущности, сейчас мне было не на кого опереться из взрослых, кроме Малфоя-старшего. С Драко у нас заявленные дружественные отношения, поэтому всё равно придётся присматривать, чтобы он не слишком портил свою репутацию, а вместе с ней и мою. Даже если блокнот не понадобится, связанную со мной вещь лучше держать при себе. Взвесив все за и против, я утвердительно кивнул Малфою и заговорил:
– Я, тот, кто я есть, Гарри Джеймс Поттер, наследник рода Поттеров, клянусь родом Поттеров, что помогу Драко…
– Люциусу, — подсказал мне Малфой.
– …Драко Люциусу Малфою избежать подчинения Тёмному Лорду Вольдеморту и гибели от руки Вольдеморта или его приспешников, если тот возродится. Пусть магия подтвердит мою клятву.
Теперь настала очередь Малфоя принимать мою клятву.
– Я, лорд Люциус Абраксас Малфой, принимаю клятву Гарри Джеймса Поттера. Пусть магия подтвердит его клятву.
Вот так, неожиданно для себя, я оказался связан клятвой рода и получил на шею присмотр за Драко в случае возрождения Вольдеморта. Лицо Малфоя как-то сразу смягчилось, глаза засветились изнутри — он так надеется на меня? Он считает этот обмен выгодным?
– Забирайте, — кивнул он на блокнот.
|
|
|
| Бастет | Дата: Среда, 28.09.2011, 12:31 | Сообщение # 97 |
|
Патриарх эльфов тьмы
Сообщений: 1110
| 5.
Мы шли по платформе девять и три четверти с аппарационной площадки в начале платформы. Я и Драко катили перед собой тележки с вещами, Малфой-старший шёл за нами налегке и раскланивался со знакомыми. По пути мы заглядывали в окна Хогвартс-экспресса, разыскивая своих друзей или свободное купе. Поскольку прибыли мы рано, поезд был полупустой. Мы с Драко заняли одно из купе в третьем вагоне, Драко обнялся напоследок с отцом, и мы распрощались.
Сундучки мы засунули под лавки, клетки с совами повесили на специальные крючки под потолком и уселись на лучшие места у окна. Драко предвкушающе уставился в окно, но поезд не двигался, поэтому парень, поёрзав на лавке и поболтав ногами, стал глядеть в открытую дверь купе, за которой виднелось окно на платформу.
– Ну и где Крэбб с Гойлом? — заныл он. — Я тут со скуки погибаю, а их всё нет. Они вообще едут в Хогвартс или передумали? Поттер, смотри, а вон Уизли!
– Что я, Уизли, что ли, не видел? — я лениво повернул голову к окну, мимо которого проходило семейство рыжих. — Что-то их маловато сегодня.
– Точно, Рональда нет и двух одинаковых придурков. Зато рыжая-бесстыжая тут.
– Не напоминай мне об этой кикиморе, она всё время тычет в меня пальцем.
Уизли скрылись из вида, вскоре за ними показались Крэбб и Гойл с родителями. Похоже, они встретились на платформе и теперь искали Драко. Тот выскочил в коридор и застучал в окно.
– Грег! Винс! Давайте сюда!
Парни заметили нас, замахали нам руками и пошли к нам в вагон, по пути помахав ещё кому-то впереди. Это оказался Нотт со своей сухопарой родственницей, явившийся к нам в купе вскоре после них. Все взрослые знали друг друга, поэтому знакомили с ними только меня. Я был представлен мистеру Крэббу-старшему, такому же крупному, румяному и жизнерадостному, как Винс, и миссис Гойл — высокой, строго одетой даме с тяжёлым пучком тёмных волос под летней шляпкой. Родственница Теда оказалась его незамужней тёткой, представленной мне как мисс Нотт.
Родственники ушли, и мы остались одни. За три дня мы успели соскучиться друг по другу и стали обмениваться новостями, но не успел Винс рассказать, как они с отцом изгоняли глумошмелей из дуплистого дерева у них в старом лесу, как дверь приоткрылась, и в купе просунулась лохматая голова Гермионы.
– Вот вы где! — раздался её обрадованный голос. Дверь открылась полностью, и к нам в купе влезла вся Грейнджер с тележкой. — А я вас искала!
Тед, сидевший рядом со мной, поднялся, усадил Гермиону на своё место, а сам засунул её тележку под лавку и сел на свободное место у двери. Гермиона, радостная, поздоровалась со всеми, парни ответили ей более-менее дружелюбно, даже Драко. За лето они привыкли к тому, что Грейнджер не просто грязнокровка, а принятая грязнокровка Поттера с Ноттом, которые были их лучшими друзьями. Самое большее, что они себе позволяли — шутить на тему, что Нотт с Грейнджер совсем загоняли своих сов, которые летали с письмами чуть ли не каждый день.
– Ну как у вас каникулы? — спросила она, оживлённо поблёскивая светло-карими глазами.
– Всё отлично, — ответил я за всех. — А ты их как провела?
Этого оказалось достаточно, чтобы перевести стрелки, и Гермиона стала с энтузиазмом рассказывать о своей двухнедельной поездке во Францию с родителями. Расказывать у неё получалось, всем было интересно. Драко даже позавидовал.
– Подумаешь, Франция! — пренебрежительно фыркнул он. — Если я скажу отцу, он меня и не туда свозит!
Зависть Малфоя надо было гасить в зародыше, потому что её последствия могли оказаться непредсказуемыми.
– Драко, Франция от нас не убежит, — сказал я. — Туда мы всегда успеем, когда вырастем, а пока мы учимся, у нас есть дела поважнее. Сам знаешь, есть вещи, которым нужно учиться вовремя.
«Сам знаешь» Драко понравилось, он важно кивнул и подтвердил:
– Вот именно. Грейнджер, нам некогда заниматься такими глупостями, как поездки за границу.
– А чем же вы занимались? — мгновенно заинтересовалась Гермиона.
Все четверо парней дружно взглянули на меня, предоставив мне право задавать уровень секретности.
– Мы всё лето тренировались в квиддич, — многозначительным тоном сообщил я. — Теперь у нас в Слизерине будет лучший ловец Хогвартса.
– И кто это?
– Малфой, разумеется.
– Малфой, это правда? — Гермиона с простодушным восторгом уставилась на него.
– А ты, Грейнджер, сомневаешься? — раздулся от гордости Драко.
– Подумаешь, квиддич… — спохватилась она и изрекла назидательным тоном: — Всё равно учёба важнее.
– Это потому что ты на метле сидишь как корова, — категорически не согласился с ней Драко. — А обзоры я всё равно у Поттера спишу.
– Поттер, ты даёшь ему списывать? — возмущённый взгляд Гермионы упёрся в меня.
Винс и Грег загоготали — они тоже у меня списывали.
– Грейнджер, он творчески списывает, — ответил я.
– Творчески — это как?
– А так, что видно, у кого списано, но если не придираться, то сойдёт.
Списывал Малфой виртуозно. Он задавал самопишущему перу максимальную скорость, брал мой обзор и быстро-быстро просматривал абзац за абзацем, мысленно переделывая на ходу формулировки предложений и надиктовывая их перу. Десять минут — и полуторачасовой обзор был переписан в виде, пригодном для показа преподавателю. Самое интересное, что во время этого беглого просмотра Малфой умудрялся запомнить достаточно, чтобы потом ответить на любые вопросы по тексту. Миллисент постоянно удивлялась, как это у него получается, а он удивлялся её удивлению: «Милли, что тут такого? Если я увидел — я запомнил.»
Дверь нерешительно открылась, и к нам в купе заглянул Невилл Лонгботтом. Сначала он растерялся, увидев Слизерин в полном составе, но заметил Гермиону и приободрился:
– Вы не видели мою жабу?
– Нет, не видели, — сказал Тед.
– Я тоже сбежал бы, если бы меня всё время роняли, — добавил Драко.
– Малфой, какой ты бесчувственный! — возмутилась Гермиона. — Нет бы помочь человеку!
– Я бесчувственный?! — возмутился в ответ Драко. — Может, мне как раз жабу жалко! От хорошей жизни не убегают! Это ей надо помогать, а не Лонгботтому!
Гермиона раскрыла рот и снова закрыла — возразить было нечем. Но грифиндорская солидарность взяла верх, и девчонка встала с места:
– Идём, Невилл, я тебе помогу.
Вернулась она через полчаса и сообщила нам прямо от дверей:
– Нашли!
– Поторопились, — сказал я. — Жаба ещё раз убежать успеет.
Общий хохот чуть не вынес Гермиону в коридор. Пока она собиралась обидеться, Тед потянул её за рукав и сказал:
– Садись, Поттер шутит.
Гермиона села и обиженно сказала, увеличив общее веселье:
– Поттер, шуточки у тебя слизеринские…
В это время по вагону покатила тележка со сладостями. Я вышел в коридор и накупил лакомств сразу на всех, передавая кульки и пакеты Теду. Он передавал их дальше, по пути подсовывая вкусненькое Гермионе, парни тоже похватали кое-что, а остальное горкой высыпали на стол. Пора было обедать, и я достал из сундучка свёртки с едой, которые перед отъездом насовали услужливые домовики. Готовили у Малфоев вкусно, купе пропиталось одуряющими запахами. Мы вскрыли пакеты с соком, развернули промасленную бумагу с сочной, еще не остывшей жареной дичью со специями и стали есть.
На сытый желудок и разговоры душевные получаются. Парни притерпелись к Гермионе и временно признали её за свою. Все свободно болтали, не делая скидок на присутствие девчонки, и даже Драко перестал поддевать её. За окном проносились холмы, рощи и овраги. Вечерело.
Раздался нерешительный стук в дверь, и в купе снова заглянул Невилл Лонгботтом.
– Вы не видели мою жабу? — спросил он и непонимающе уставился на нашу ржущую компанию. Смеялась даже Гермиона.
– Вот видишь, Грейнджер, — сказал я. — Не слизеринские шуточки, а слизеринская проницательность.
Искать жабу Гермиона всё-таки пошла. В чём-то я понимал её — она считала, что Невилл входит в сферу её ответственности. Будь на его месте Драко, я бы пошёл.
Распределяющая Шляпа направила к нам на Слизерин семерых первокурсников — трёх мальчиков и четырёх девочек. Щупленькие, с тонкими шейками, с подчёркнуто ровной осанкой и настороженными глазами, они сидели на ближнем конце нашего стола и старательно вели себя за ужином «как взрослые». Для своего возраста новички весьма неплохо владели собой и контролировали свой страх — это были не овечки и не кролики, а настоящие маленькие хищники. Особенно мне запомнились близнецы Гленн, мальчик и девочка, они еще до распределения держались рядом, как пришитые, и озирали окружающее одинаковыми взглядами.
Вместо ушедшего Джейка факультетским старостой был назначен Морис Стаффорд, пятикурсник. Настала его очередь объявлять распоряжения преподавателей, проводить воскресные посиделки и опекать малышню. Новеньких отвели в общежитие, распределили по спальням и сообщили первое, что им следовало знать: Слизерин — семья.
На следующее утро мы получили от старосты расписание и пошли на завтрак. Когда мы сели есть, к гриффиндорскому столу подлетела туча сов с утренней почтой. Зал наполнился пронзительными совиными голосами, в воздухе закружился пух, плавно опускающийся в еду и на пол. Гермиона подскочила и стала торопливо вытирать свою книжку, облитую молоком из кувшина, куда упало что-то большое и растрёпанное.
– Не знаю, почему грифам так трудно попросить домовиков, чтобы те забирали их почту? — поморщился Драко, провожая взглядом грязно-белую кляксу, приземлившуюся на стол Равенкло.
– А я знаю, — протянул Грег. — Потому что домовики их за магов не считают.
В этот миг в зале раздался вопль — нет, ВОПЛЬ…
«КРАСТЬ МАШИНЫ, ВЫ У МЕНЯ ПОДОЖДИТЕ, Я ЕЩЕ ДО ВАС ДОБЕРУСЬ…»
– Это банши? — поинтересовался Винс, когда вопли закончились.
– Нет, раздражарка, — хмыкнул Тед.
– Магловский базар во всей своей красе, — прокомментировал я.
– А правда, кто это орал? — спросил Драко.
– Мамаша Уизли, — ответил сидевший неподалёку от нас третьекурсник Митчел Грей. — Вчера Рональд и близнецы явились в Хогвартс на какой-то дурацкой летучей железяке и приземлились в дракучую иву. Измочалили её, а она их. Я видел, как Снейп их вёл и отчитывал.
– Если я правильно расслышал, их отца ждёт служебное расследование, — сказал Тед.
– Ну да, он работает в отделе, который предотвращает подобные явления, — сообщил Митч.
– Чего это они вдруг? — подивился Винс.
– А просто так, — ответил Грег. — Это же Уизли.
– К вечеру узнаем, — пообещал Тед. — Мы найдём, у кого спросить.
До вечера нам еще предстояла гербалистика, а после обеда — ЗоТИ. После завтрака мы отправились к теплицам, где нас встретила профессор Спраут. Её сопровождал наш новый преподаватель ЗоТИ профессор Гилдерой Локхарт.
– О, здравствуйте, дети! — лучезарно улыбнулся Гилдерой. — А я показывал профессору Спраут, как правильно лечить дракучую иву. В моих экзотических путешествиях…
– По-моему, он грязнокровка, — процедил сквозь зубы Малфой.
– Все немедленно заходим в теплицу! — раздражённым голосом объявила профессор Спраут, оттирая Гилдероя от двери.
Наша нынешняя зачётная работа заключалась в выращивании мандрагор, запас которых закончился в школе. В поддонах произрастала Mandragora officinalis, мелкая рассада, которую нам предстояло пересадить в горшочки. Затем каждый из нас должен был ухаживать за своими горшочками до конца учебного года, пока мандрагоры не вырастут до размера, пригодного в зельеварении.
Мы выслушали вводную лекцию, надели наушники и начали рассаживать растеньица. Потревоженные мандрагоровые младенчики орали что есть мочи. Я давал каждому щелчка по заднице, чтобы не раскорячивались при посадке в лунку, и присыпал компостом из драконьего навоза. Так, а почему драконий навоз — под мандрагоры нужно сыпать могильную землю и муку из костей упыря. Интересно, насколько быстрее они вызреют, если их правильно удобрить?
Идея зацепила меня, тем более, что реализовать её было нетрудно. Поблизости от школы имелась деревенька Хогсмид, а в каждой уважающей себя деревне есть кладбище. Упыриную муку можно у Снейпа попросить. Или стянуть?
Основная проблема заключалась в том, что в Хогсмид нас еще не пускали. Я высаживал мандрагорчиков в горшки и перебирал варианты. Старшекурсники ходят в Хогсмид — можно попросить кого-то из них. Но тогда пойдут разговоры. Да и задание не из приятных, не каждый согласится… могилы опять же разные бывают. Можно отпроситься у кого-нибудь из преподавателей, но тогда начнутся подозрения. Заставят сказать, для чего это нужно, а когда скажешь, возмутятся, что пытаюсь быть умнее профессоров. Чего доброго, и баллов лишат, дури у них хватит.
Филч, наверное, не отказал бы, но подставлять его не хочется. Точно! Есть же миссис Норрис, она тут все ходы-выходы знает — может, и выведет из школы.
Мы едва уложились с пересадкой до обеда. За обедом Грейнджер снова сидела с книжкой, и я эту книжку узнал. «Встречи с вампирами» за авторством профессора Гилдероя Локхарта. Не поверю, что девчонка её еще не читала — наверняка перечитывает.
ЗоТИ у нас началось с того, что профессор Локхарт перечислил все свои титулы и награды, и мы узнали, что он является пятикратным лауреатом премии журнала «Ведьмолитен» за самую обаятельную улыбку. Затем он раздал нам опросник «Сто вопросов о великом волшебнике Гилдерое Локхарте», чтобы проверить, насколько внимательно мы читали его произведения.
Как и следовало ожидать, единственной ответившей на все вопросы оказалась Гермиона. Я не ответил ни на один вопрос и сдал Локхарту нетронутый опросник.
– Какая умная девочка! — восхитился Гилдерой, одарив её своей фирменной, пятикратно премированной улыбкой. Гермиона залилась краской, а он перевёл взгляд на меня.
– Как же так, Гарри — эта никому не известная девочка ответила всё, а ты ничего? — укорил меня Гилдерой. — Даже если ты — известная личность, ты должен читать о других известных личностях. Нельзя быть таким невежественным.
Я заговорил с самым серьёзным видом:
– Простите, профессор, но я купил ваши замечательные книги всего лишь несколько дней назад и просто не успел их почитать. Как известная личность, вы должны понимать, что слава обязывает… Все эти автографы, интервью… это так утомляет, что на маленькие радости вроде чтения ваших книг уже не остаётся ни времени, ни сил. Но теперь я здесь, в храме магии, и смогу наконец отрешиться от светской жизни и прочитать ваши великолепные произведения.
– Понимаю, понимаю, — покивал Гилдерой. — Не огорчайся, Гарри, мы еще будем изучать мои книги и ты узнаешь ответы на все мои вопросы.
– Я очень на это надеюсь, професор.
– Очень хорошо! — воскликнул Гилдерой, с сияющей улыбкой оглядев класс. — А сейчас мы с вами научимся укрощать опаснейших созданий колдовского мира! Но вы ничего не бойтесь — пока я с вами, вам ничего не грозит!
Он вытащил из-под стола большую клетку, накрытую тканью, и жестом фокусника сдёрнул с неё покров. В клетке сидела дюжина корнуэльских пикси, синих с серым оттенком, каждая ростом около восьми дюймов. И без того вертлявые, сейчас они были раздражены и лопотали что-то вразнобой тонкими пронзительными голосками. Ближайшая пикси плюнула в Локхарта через прутья клетки и попала.
С ученических столов донеслись сдавленные всхлипывания, которые было невозможно перепутать с плачем.
– Зря смеётесь, — с досадой сказал Гилдерой, вытирая лицо. — Это дьявольски хитрые маленькие негодяйки. Посмотрим, как вы с ними справитесь.
Он открыл клетку, и пикси повалили на свободу. Словно ракеты, они разлетелись во все стороны и стали громить класс. Многие обстреливали Локхарта чем попало, другие били стёкла, рвали книги и раскидывали бумагу. Через минуту половина класса залезла под столы, чтобы укрыться от маленьких фурий. Винс, Грег и Драко сбились в кучу у задней стены, где Винс накинул щит на всех троих.
Гилдерой засучил рукава, вынул палочку и произнёс:
– Пескипикси Пестерноми!
Ничего не случилось, если не считать того, что одна из пикси выхватила у него палочку и вышвырнула в окно. Ученики стали пробираться к выходу, в бегство пустился и Гилдерой. Почти у двери он поравнялся со мной, сказав на ходу:
– Давай, Гарри, убери их обратно в клетку, — и исчез за дверью.
Приказ есть приказ. Я извлёк волшебную палочку и стал прицельно поражать малявок посредством Петрифи Минима.
– Тед, собирай.
Нотт вылез из-за стола и стал складывать в клетку парализованные тельца, пока я защищал его от нападений остальных хулиганок. Минуты через три все пикси оказались упакованными обратно в клетку.
Вокруг царил разгром. Нет уж, Репаро пусть Локхарт делает, я за него наводить порядок не буду. В классе оставались только Драко с Грегом и Винсом, под его щитом, к которым за компанию залезли ещё и Блейз с Миллисент, Невилл Лонгботтом, которого пикси уронили с люстры еще в самом начале буйства, сейчас мешком валявшийся под окном, да Гермиона за первым столом, до последнего исполнительно пытавшаяся загнать пикси обратно.
Крэбб снял щит, и все прятавшиеся под ним разбрелись по классу собирать свои учебники. Лонгботтом под окном шевельнулся и слабо застонал. Побывав в эпицентре разгрома, Гермиона сидела в ступоре, вся осыпанная мусором и рваной бумагой — она не плакала, но неподвижно смотрела перед собой расширенными глазами. Она была аккуратисткой, разгром сам по себе усиливал её шок. Я привёл её в порядок с помощью Рефайно, помахал ладонью перед её глазами, чтобы она опомнилась, и стал накладывать Репаро на её школьные принадлежности, которые Тед собирал с пола.
От двери донёсся жёсткий голос Снейпа — кто-то, значит, сбегал за нашим деканом.
– Что здесь происходит?!
– Пикси набезобразничали, — раздался голос Миллисент.
Декан раздражённо оглядел класс, задержавшись взглядом на нас с Тедом и на валяющемся под окном Невилле.
– Крэбб, Гойл, — доставьте Лонгботтома в медпункт, — распорядился он, а сам достал палочку и стал убирать последствия игрищ разгулявшихся пикси. Винс с Грегом оглянулись на Малфоя. Тот утвердительно кивнул, парни поставили Невилла на ноги и потащили в медпункт.
– За помощь ученикам другого факультета — по пять баллов Поттеру, Нотту, Крэббу, Гойлу. И Малфою. — От Снейпа не укрылся молчаливый обмен сообщениями Драко со своими приближёнными. — Кто собрал пикси?
– Поттер с Ноттом, — откликнулась Миллисент.
– Обоим по десять баллов.
В дверях появились МакГонаголл с Гилдероем Локхартом. Потратив несколько секунд на оценку обстановки, Мак-кошка объявила, что остаток урока на сегодня отменяется. Мы вышли из кабинета ЗоТИ, а она присоединилась к Снейпу, трудившемуся над уборкой.
– О чём думал Дамблдор, когда нанимал этого придурка? — возмущался Драко, когда все мы шли по коридору. — Я отцу напишу, пусть он комиссию пришлёт.
– Малфой, профессор Локхарт просто хотел дать нам практиковаться, — запротестовала Гермиона. — Если ты читал его книги, ты должен знать, какой это талантливый и разносторонний колдун.
– Зачем мне читать, я и так вижу, что он ничего не умеет, — отрезал Малфой.
Я был солидарен с Малфоем и поддержал его:
– Грейнджер, я не читал книг Локхарта, но всё равно знаю, что сначала нужно научить, а потом давать практиковаться. Неужели ты не видишь, что он — самый обычный хвастун?
– Не обычный, а продвинутый, — поправил Тед.
– Он просто считает, что мы прочитали его книги и знаем, как справиться с пикси.
– Грейнджер, если это у него написано, почему ты не справилась?
– Я… — Гермиона замялась и продолжила с заметной растерянностью. — Там на самом деле не написано… Но, может, профессор думал, что мы проходили это в прошлом году, и хотел повторить с нами пройденное… Он с кем только не справлялся — и с вампирами, и с оборотнями, и даже с йети… может, пикси для него — такой пустяк, что он не придал им значения.
– Не знаю, что это за маг, которого может обезоружить пикси, — скептически произнёс Тед. — Какие оборотни, ему бы с мышами сладить…
– Тед, чем тебе не нравится профессор Локхарт? Он еще и одного урока у нас не провёл, — с нажимом сказала Гермиона.
– Ага, а уже сорвал…
Они остановились посреди коридора и сердито уставились друг на друга.
– Эй, вы еще поругайтесь! — сказал я, повернувшись к ним.
– Я не ругаюсь, просто она такое говорит…
– Я не ругаюсь, просто он такое говорит… — сказали они хором и сердито уставились уже на меня.
– Грейнджер, ты не только книги читай, а ещё и думай своей лохматой головёнкой, — издевательски сказал Малфой, остановившийся вместе со мной. — Этот урод ничего нам не объяснил, выпустил пикси, не смог загнать их обратно, бросил нас и убежал. Я уж не говорю об этом его дурацком опроснике. Если он после этого не придурок, то кто?
– И никакой он не урод!
– Мерлин… — Драко закатил глаза к небу. — Неужели все девчонки такие?
– Драко, не суди всех девчонок по гр… Грейнджер, — подала голос Миллисент.
– Леди и джентльмены, не хватало ещё, чтобы мы из-за Локхарта перессорились, — примирительно сказал я. — Не знаю, как у вас, а у меня найдутся дела получше.
– Дела получше… — на выразительной физиономии Малфоя отпечаталось уныние. — На метле тут не полетаешь, чучела не покрошишь, купаться — и то нельзя. Не учебники же читать… Поттер, а пошли на озеро? Грега с Винсом захватим — и пошли, место поищем.
Похоже, Драко тоже посетила идея найти место для тренировок, только искать он собирался не зал, а подходящую площадку снаружи.
– Пошли, — согласился я.
– Я к вам попозже присоединюсь, — сказал Тед, у которого еще не было возможности пообщаться с Гермионой в школе.
– Давай…
– А зачем вы туда? — шевельнулась в Гермионе гриффиндорская любознательность. В Слизерине такие вопросы были откровенно дурным тоном — если не говорят, то и не спрашивай.
– Зачем надо, — отрезал Драко.
|
|
|
| Бастет | Дата: Среда, 28.09.2011, 12:33 | Сообщение # 98 |
|
Патриарх эльфов тьмы
Сообщений: 1110
| 6.
На первой неделе мы втягивались в учебный ритм. До экзаменов было далеко, внеклассными занятиями никто не злоупотреблял. Мы с парнями нашли укромное место на дальнем берегу озера и каждый день ходили туда упражняться в стихийной магии, пока погода позволяла. Я навестил Филча, прихватив с собой коробку конфет, и по сложившейся традиции помог ему перетаскать мешки с овощами в кладовые — оказывается, я соскучился по старику и его чаю.
Каждое утро я готовился к вызову в директорский кабинет, минут по пятнадцать подновляя защиту Элузио. Но через день стало известно, что Дамблдор покинул школу по каким-то важным делам и до начала октября его не будет. После ужина я пошёл проведать, как там поживает моё прежнее вместилище.
Тома в комнате не было.
Напрашивались два варианта — либо Том был перенесён в другую комнату, либо он покинул школу по важным делам Дамблдора. Второе было вероятнее, поэтому я не стал разыскивать узника до возвращения директора. В голове у меня вертелись самые различные предположения, для чего Том понадобиться директору, но все они были слишком бредовыми, чтобы принять их за рабочие. Я посмотрел в своей книге-артефакте, где живёт Дамблдор — оказывается, его особняк находится по соседству с руинами родового поместья Поттеров. Откровенно говоря, такое соседство меня не обрадовало.
С миссис Норрис я договорился без проблем. Старая кошка вывела меня ночью из школы через подземный потайной ход, привела на кладбище и дождалась, когда я нарою могильной земли. Со Снейпом я договариваться не рискнул, а накинул плащ-невидимку и стащил из ассистентской одну из банок с упыриной костной мукой — после отбоя, разумеется. Удобрения должно было хватить до вызревания мандрагор, если подсыпать его раз в две недели, как говорилось в «Трактате об окультуренных волшебных растениях».
Изучать блокнот мне было некогда. Если в прошлом учебном году я много времени проводил один, в этом у меня не получалось уединяться. Мои друзья привыкли за лето, что мы всё время впятером, и считали естественным, что мы всегда и везде вместе. Особенно меня донимал Драко. Подвижный и непоседливый, он легко поддавался скуке, а когда Драко скучал, он становился вредным и надоедливым. Сам себя он развлекать не умел — вернее, умел, но мне его развлечения совсем не нравились — поэтому приходилось придумывать общий досуг на пятерых, лучше где-нибудь на воздухе. Усадить Драко за книги было невозможно, хотя он с удовольствием обсуждал всякие информативные темы, в том числе и учебные. И он взял за правило проводить время в моём обществе, потому что, по его словам, с остальными ему было ещё скучнее.
С Гермионой я тоже почти не общался. Нам удавалось перекидываться несколькими словами между занятиями, а после занятий наши пути не пересекались. Зато теперь с ней встречался Тед, и о событиях у грифов она рассказывала уже ему. Это ему она сообщила, из-за чего Рональд и близнецы Уизли прибыли в Хогвартс на машине — оказывается, накануне близнецы испытали на брате какое-то своё колдовское изобретение, после которого тот не смог пройти через барьер на платформу. И вместо того, чтобы дождаться родителей, они угнали машину отца, на которой прибыли на поезд. Если бы машину нашли, их отец мог бы полететь с работы, но вещдок как сквозь землю провалился, и Уизли-старший отделался только штрафом.
Но даже Драко не шёл ни в какое сравнение с младшей Уизли. Не знаю, что она вбила в свою пустую рыжую голову, но эта девчонка неотступно преследовала меня. В столовой она всегда дожидалась моего появления и глядела на меня, словно сластёна на торт, оставленный родителями без присмотра — и так всё время, пока я сидел за столом. Выражение «ест глазами» в её исполнении выглядело почти что буквальным. Было бы странным, если бы этого не заметила вся школа и если бы это обошлось без шуточек.
– Поттер, она ведь тебя съест, как мороженое, — говорил прямолинейный Винс, в очередной раз заметив, как рыжая-бесстыжая глазеет на меня.
– Но сначала обсосёт и оближет, — хихикал Драко. — Посмотри, у неё аж слюнки изо рта капают.
– Уж лучше грязнокровка, чем вот такое, — рассудительно говорил Грег. — Грязнокровки поддаются воспитанию, а этой уже ничто не поможет.
На друзей я не обижался, вполне их понимая, но мелкая Уизли нарушала даже моё беспримерное спокойствие. Когда я не видел её, я забывал о ней, но девчонка постоянно вертелась поблизости и раздражала меня, как заноза в заднице. Каждую перемену она с выпученными глазами попадалась мне навстречу и багровела так, как багровеют только рыжие, когда я натыкался на неё взглядом. А самое неприятное, что под её неустанным наблюдением ничего нельзя было сделать незаметно — ведь мало кому понравится жевать, когда тебе смотрят в рот, или открывать, скажем, дверь мужского туалета под пристальным взглядом в спину.
Мои слизеринские ровесницы забыли про Гермиону и переключились на младшую Уизли. Но если Гермиону защищало моё слово, эту девчонку не защищало ничто, и они при каждой возможности старались ужалить её побольнее. Мне тоже доставалось, в основном от Панси Паркинсон, которая взяла в привычку заявлять кому-нибудь в моём присутствии, что на Поттера у нас вешаются только самые отбросы. Меня её выпады нисколько не задевали и я не замечал её стараний. Панси это злило, ей очень хотелось вывести меня из себя.
– Гарри, а правда, что ты всё лето ходил в обносках Драко? — с милой улыбкой спросила она меня перед первыми воскресными посиделками, когда в гостиной собралось уже достаточно наших. Наверняка Драко похвастался — это на него похоже.
– Да я и сейчас в них хожу, — так же благодушно улыбнулся я в ответ.
– Ну и как тебе его обноски?
– Ты же знаешь, Панси, у Малфоев ничего плохого не бывает.
– Не понимаю тебя, Гарри, — выдала она ехидную усмешечку. — Я всегда считала, что ходить в чужих обносках позорно.
– Панси, это уже твои заморочки, — ответил я беспечным тоном. — Я сам выбираю, что мне позорно, а что нет.
Наши взгляды пересеклись, и девчонка не нашлась что ответить. Не знаю, что там Панси прочитала для себя, но с тех пор она больше не пыталась укусить меня такими пустяками, затаившись до удобного случая. Настоящая слизеринская змея…
Панси, как и Драко, жила в отдельной комнате, тогда как Дафна и Миллисент поселились вместе. В нашем общежитии были одно-, двух- и трёхместные комнаты, причём в большом выборе, потому что заселена была от силы половина общежития. Одна из новеньких тоже поселилась отдельно, а остальных — трёх девочек и трёх мальчиков — Морис заселил в две трёхместные комнаты. Близнецы Гленн — Рейнар и Филис — только ночевали отдельно, а днём по-прежнему не расставались друг с другом. Девчонка из одноместной комнаты, Диана Гросмонт, держалась особняком. Высокая, астеничного сложения, с еще не начавшей оформляться фигурой из тех, где категорически не за что подержаться в ближайшие десять лет, она напоминала тощую невзрачную жердь. Хотя в её бледном удлинённом лице с небольшим бесцветным ртом и внимательными серыми глазами, посаженными чуть наискось, безусловно, что-то было.
Оставшиеся две первокурсницы, Гвенда Карсон и Уитни Грант, с первого дня стали ходить парочкой. Обе миленькие и женственные, обе шатенки разного оттенка, они быстро почувствовали себя как дома и живо вникали в школьную обстановку. Двое парней-первокурсников тоже держались вместе, не столько по приязни, сколько потому, что у них не было особого выбора — слишком разными они были. Беннет Бойд, младший брат третьекурсника Уолтера Бойда, был красавчиком с тёмно-каштановыми, чуть вьющимися волосами до плеч, и спеси в нём было на полтора Малфоя. Дональд Флетчер был лохматым, светло-русым, с широким резко вырубленным скуластым лицом и запавшими щеками.
В течение второй недели учёбы на всех факультетах проходил отбор в квидичные команды. Нам для этого выделили по два часа в течение трёх дней. Капитаном команды у нас был Маркус Флинт, он же и проводил отбор, на который собрались все желающие. Их оказалось человек пятнадцать, как раз две команды, которые Маркус выпустил на поле, чтобы посмотреть, как они противостоят друг другу. Прежнюю команду он разделил пополам и добавил к ним кандидатов. Ловцом с одной стороны был Теренс Хиггс, с другой — Драко Малфой.
Маркус был сразу и судьёй, и выбраковщиком. Обнаружив слабого игрока, он останавливал игру, убирал его с поля и выпускал вместо него другого кандидата. Довольно скоро он пришёл к выводу, что прежний ловец заметно уступает Драко.
На воскресном собрании Драко был зачислен в команду ловцом. Счастливый донельзя, он принял наши поздравления и побежал отсылать сову отцу. А в понедельник к нам в общежитие прибыл лорд Малфой и преподнёс факультетской команде комплект спортивных мётел новейшей модели «Нимбус 2001». Это был щедрый подарок, и престиж семьи Малфоев поднялся на Слизерине до небес. Игроки ликовали, Драко ходил задрав нос.
Все мы были довольны жизнью, только Тед в последние дни выглядел поскучневшим. Он не был склонен к яркому выражению эмоций, поэтому лёгкая полуулыбочка свидетельствовала об его полном благополучии, а хмурая складочка между бровей говорила о том, что на душе у него погано. Я понимал, что сам он ничего не скажет, но спросить его, пожалуй, не помешало бы.
– Тед, — позвал я, когда мы улеглись спать. — Не нравится мне, какой ты унылый.
– Это так заметно?
– Не очень, только если приглядеться.
– Хорошо.
– Помощь нужна? — затянувшееся молчание в ответ. — Тед?
– Если только посоветоваться. Гарри, ты что-нибудь в девчонках понимаешь?
– Ну… в какой-то степени…
– Вот скажи, как бы ты объяснил… Грейнджер, что профессор Локхарт — хвастун, невежда и позёр?
– Она этого еще не поняла?
– Хуже. У неё к нему… неправильный интерес. Ведь он же профессор, так?
– По воле случая — пока да.
Нотт возмущенно фыркнул, точь в точь как Гермиона. У неё, что ли, научился?
– Этот случай называется Дамблдором. Как такого, как Локхарт, вообще можно подпускать к преподаванию?
– Если бы меня спросили, я бы не подпустил. Но кто меня спрашивал…
– Вот-вот, и меня тоже, — голос Теда взбодрился, критика преподавательских способностей профессора Локхарта шла парню на пользу. — А Грейнджер до сих пор от него в восторге. Она не расстаётся с этой его дурацкой книжкой про вампиров, а на уроках слушает его, словно он сам Мерлин. И ладно бы только слушала — она на него ещё и смотрит. Совсем неправильно смотрит.
Гермиона на ЗоТИ сидела за первым столом спиной к нам, поэтому я был без понятия, как она смотрит на Гилдероя. Но если Тед что-то углядел и это ему не понравилось, у меня не было никаких оснований не доверять ему. Тед — надёжный парень и не увидит ничего такого там, где этого нет.
– Ты что-нибудь пытался ей объяснять?
– Сколько раз… Но она только злится. Запилила меня, что я необщительный и что даже улыбаться не умею. Гарри, я правда такой?
– Нет, конечно, Тед. Как по мне, ты замечательно улыбаешься, — а ведь я давненько не видел его улыбки. С того самого первого урока ЗоТИ. — Совсем не обязательно скалить зубы так, что аж гланды видно.
– Точно, Поттер, хоть ты меня поддержал. Ты знаешь, что она мне вчера сказала? Что я завидую Гилдерою. Нет, ты представляешь — я! Гилдерою!
Я не представлял. До сих пор я считал, что Гермиона — умная девчонка. Но если она про вампиров зачитывается, не исключено, что я переоценил её.
– Тед, боюсь тебя огорчить, но если девчонка неправильно смотрит на Гилдероя, это неправильная девчонка. А если она неправильно смотрит на Гилдероя, когда у неё есть возможность смотреть на тебя, это совсем неправильная девчонка.
– И что же делать?
– Искать правильную девчонку, если ты об этом.
– Если строго судить, правильных девчонок не бывает, — ответил Тед после некоторого размышления.
– Значит, соглашайся на ту, какая есть. Или ищи не такую неправильную, если эта совсем неправильная.
– Но это же Герми!
– Тогда жди, может, она одумается. И не ругай ей Гилдероя, она из упрямства будет защищать его. Делай вид, что его нет.
– Сделаешь тут, когда она мне все уши про него прожужжала…
– Тогда отстань от неё на время — может, она мозги включит.
– А если не включит?
– Тед! В твоих же интересах узнать как можно раньше, что они у неё не включаются.
С его кровати раздалось хмыкание, уже похожее на реакцию нормального Теда.
– Придётся попробовать.
Как оказалось, в Гриффиндоре к Гермионе привыкли и относились ровно. Браун и Патил делились с ней сплетнями, младшие Уизли перестали оскорбляться её начитанностью, Томас Дин, глядя на них, тоже. Лонгботтом с самого начала дружил с ней, хотя она так не считала, а теперь вдобавок был уверен, что это её вмешательство спасло его от цербера. На факультете появились первокурсники, которых она могла вволю воспитывать и одёргивать. Круг знакомств Гермионы расширился, и она уже не нуждалась в нас с Ноттом.
Все это я узнал, когда мы втроём встретились в библиотеке за написанием первого в этом году обзора. Гермиона излучала уверенность и оптимизм, рассказывая нам о себе и о гриффиндорских делах — вернее, мне, потому что они с Тедом дулись друг на друга. Когда мы уходили из библиотеки, она попрощалась только со мной, словно Нотта не существовало в природе.
– Теперь видишь? — вздохнул Тед, когда мы вернулись в гостиную. Здесь нас дожидались Драко, Винс и Грег, которые сразу же любовно выхватили у нас обзоры и заспорили, кто у кого будет списывать.
– Грейнджер чувствует себя только что прижившейся у грифов и рада этому, — сказал я. — Надеюсь, это у неё пройдёт, когда она привыкнет. А насчёт Гилдероя… по-моему, таких неправильных девчонок в школе не меньше трёх десятков. Только наши слизеринки устояли.
Я заметил неподалёку на диване ту самую первокурсницу, которая держалась особняком. Как её… точно, Диану Гросмонт. Девчонка читала там книжку, но сейчас, похоже, прислушивалась к нашему разговору. Если мне не изменяет память, она и в предыдущие дни просиживала тут на диване с книгами.
– Слизеринки видят этого Гилдероя насквозь — ну почему не все девчонки такие же умные, как они? — грустно проворчал Тед. — Поттер, ты куда? Посиди тут, а то тошно. Нет, ты видел, что она со мной не разговаривает? Это еще с того раза.
– Тед, брось… Гилдерой себя еще покажет, и тогда даже самая распоследняя дура поймёт, что он только языком возить умеет. Впереди целый год, ты просто жди, и всё образуется.
Я скорее интуицией, чем боковым зрением, ощутил скользнувший по нам взгляд первокурсницы. Девчонка наверняка нас подслушивала. Впрочем, отношения Нотта с Грейнджер ни для кого в Слизерине не были секретом.
Тед вздохнул, откинулся на диванную подушку в углу между спинкой и подлокотником дивана, закинул руку за голову и расслабленно улыбнулся.
– Придумай что-нибудь, Поттер. Чтобы было чем себя занять…
– Сейчас ребята обзоры спишут, и пойдём на озеро. Наконфигурируем Гилдероев и раскатаем в блин по песочку.
– Поттер, ты гений! — Тед легонько рассмеялся. — Самое то, что доктор прописал.
Первым списал Малфой и уселся к нам на диван.
– Маркус мне книжку дал, какой у меня еще не было — «Стандартные ситуации погони за снитчем», — похвастался он. — Там больше тысячи вариантов оптимальных траекторий в различных ситуациях. На завтрашней тренировке будем отрабатывать.
– Драко, ты так и книжки читать научишься, — подколол его Тед.
– Про квиддич я всегда читал… ах ты, вредина!
– Нет, правда, ты кроме как про квиддич что-нибудь читаешь?
– А зачем, когда у меня вы с Поттером есть? Кто-нибудь из вас, да расскажет.
– Иждивенец.
– Не-а. Малфой.
Вскоре и Грег с Винсом закончили то, что они называли подготовкой письменного внеклассного задания. Румяный, довольный Винс помахал нам свитком с обзором:
– Пошли, что ли?
Погода была свежая, поэтому мы накинули поверх мантий плащи такого же чёрного цвета. От Слизерина был отдельный выход из здания школы, благодаря чему мелкая Уизли не знала о наших прогулках на озеро и не могла выследить нас. Хоть что-то хорошее, но всё равно с девчонкой надо было разбираться, или она мне житья не даст.
Когда мы вышли на берег озера, Грег, в чью обязанность входило следить, чтобы за нами никто не увязался, вдруг сказал:
– За нами идут.
Мы развернулись и остановились. Как шли, группой: я с Малфоем — посередине, слева от меня Тед, справа от Малфоя — Винс с Грегом. Ходить именно в таком порядке давно вошло у нас в привычку. Вдогонку за нами спешила девчоночья фигурка, и я успел содрогнуться от мысли, что наши прогулки всё-таки раскрыла младшая Уизли, но затем заметил, что эта девчонка выше ростом.
Диана Гросмонт — а это была именно она — остановилась шагах в десяти от нас. Здесь, на берегу озера, нечто нерядовое, едва заметно проскальзывавшее в ней прежде, как-то вдруг резко выступило на первый план. Она стояла и смотрела на нас, словно брошенная принцесса, одновременно и робея, и пребывая в уверенности, что её не оставят. А мы смотрели на неё.
– Чего тебе? — недовольно спросил её Малфой.
– Драко, это леди, — предупреждающе сказал я.
Услышав нас, Диана подошла ближе, пока не оказалась в трёх шагах от нас.
– Я… пойду с вами… — она вглядывалась в нас и говорила медленно, почти беззвучно, хотя и не шёпотом, тщательно подыскивая необходимые слова и интонацию, которые обеспечат ей пропуск. — Я… клянусь…
– Не надо, — прервал я девчонку, пока она не успела ничем поклясться. — Леди не выдаст нас, джентльмены. Диана, ты знаешь, куда мы идём?
– Неважно. Я с вами.
Мы с Драко переглянулись.
– Что ж, Поттер, ты решил, — сказал он.
Мы с ним расступились на пару шагов, я кивнул девчонке на место между нами. Наша компания развернулась и пошла дальше, уже с Дианой в центре. Шли мы молча, слишком уж было неожиданным случившееся. У Дианы были бледно-русые волосы до плеч, густые и мягкие, с двумя завивающимися прядками вдоль висков. Она шла между мной и Драко, высоко неся пушистую голову, и так естественно, словно здесь было её обычное место. Так, в молчании, мы дошли до ложбины, где привыкли тренироваться.
Нужно было как-то разряжать обстановку, и я объявил:
– Леди, джентльмены, мы прибыли! А теперь — все расслабились, — я перевёл взгляд на девчонку. — Диана, мы здесь упражняемся в стихийной магии. У тебя какая палочка?
– Берёза и перо розового фламинго.
– Значит, воздушница и лекарь. Подожди пока, я сегодня кое-что Нотту обещал. Ребята, вы тоже подождите, сначала Тед повоюет.
Я вынул палочку и сконфигурировал из песка мишени. Сегодня я создал их не в виде обычных чучел, а в виде Гилдероев на палочке, в попугайском костюме, с растрёпанными желтыми лохмами и идиотским выражением лица. Получилось так забавно, что даже самому понравилось. Винс и Грег хохотали, Драко чуть ли не икал со смеха, Тед предвкушающе ухмылялся.
– Давай, Тед, вали эту гилдеройскую армию!
Нотт был хорош. В считанные секунды он разнёс молниями проклятых гилдероев. Я восстановил их, и они были уничтожены по новой. Мы повторили веселуху несколько раз, и Тед, улыбаясь, поднял руки вверх в знак того, что ему достаточно.
– Гарри, что же ты этого прежде не придумал! — в восторге восклицал Драко. — Ведь мы не только гилдероев крушить можем, но и Уизли, и Дина и даже самого Дамблдора! Слушай, поставь мне пару дамблдоров, я жахну!
Я выставил ему пяток дамблдоров, и Драко от души разнёс их. Стоящая рядом со мной Диана улыбалась, как королева на представлении.
– Всё, сами кого хотите конфигурируйте. Тед, иди сюда!
По физиономии Нотта было видно, что он в отличнейшем настроении.
– Что такое? — спросил он, подойдя.
– Диана у нас, как и ты, воздушница, научи её чему-нибудь несложному и полезному. А я пойду тоже пару дамблдоров грохну.
Полчаса спустя я вспомнил о Теде и порученной ему девчонке. Они с Дианой стояли лицом к лицу, он держал её за руку с палочкой и поправлял постановку её кисти. Диана тщательно повторяла движение за ним, от усердия она раскраснелась, её невзрачное лицо засияло изнутри, делая её почти хорошенькой. Тед что-то разъяснял ей, жестикулируя свободной рукой и взблёскивая мгновенной улыбкой.
– Ну как у вас дела? — спросил я, подходя.
Оба глянули на меня одновременно и одинаково, потом друг на друга, потом снова на меня.
– Диана очень способная, она мгновенно обучается, — с лучезарной улыбкой сообщил Тед. Я и не знал, что он умеет улыбаться так. Лицо девчонки просияло от его похвалы.
– Замечательно. Раз так, Диана, если ты захочешь продолжать занятия стихийной магией, за помощью обращайся к Нотту. Малфой у нас тоже воздушник, но что-то я сомневаюсь, что у него есть педагогические задатки. Мы ходим сюда почти каждый день. Специально звать и ждать тебя мы не будем, но если ты увидишь, что мы собираемся, можешь присоединяться.
Ещё через полчаса сожжения дамблдоров я снова вспомнил про Диану. С непривычки она наверняка утомилась, ей на сегодня было достаточно. Тед всё еще обучал её, сквозь оживление девчонки явственно просвечивала усталость.
– Тед!
Оба едва заметно вздрогнули от моего слишком резкого голоса и уставились на меня.
– Да?
– Ты уморишь свою ученицу. Разве ты не видишь, что она устала?
На его лице отразились разом испуг, смущение и вина.
– Но я нисколько не устала, — запротестовала Диана.
– Тебе нравится колдовать, поэтому ты неточно оцениваешь своё состояние. Не уверен, что тебе будет легко дойти до школы. Тебе ведь уже зябнется?
– Не так чтобы… — она поёжилась.
– Ясно, — не хватало ещё, чтобы девчонка упала в обморок на обратном пути. Я трансфигурировал песок в скамейку и расстелил на ней свой плащ. — Тед, позаботься о леди.
Нужно было дозваться отсюда до хогвартского домовика. Трансфигурировав перед скамейкой невысокий стол, я постучал по нему и сосредоточился на вызове. Отклик пришёл, хотя и слабый.
– Крепкий сладкий чай на шестерых, — стал я делать заказ.
– И воздушных бомбочек, — подсказал Тед.
– И много воздушных бомбочек, — я не сомневался, что один Винс сейчас их целую гору съест.
Тед усадил Диану на скамью, закутал в свой плащ и подал ей чашку горячего чая с накрытого домовичкой стола. Парни один за другим подходили и усаживались вокруг стола прямо на песок, не утруждая себя конфигурацией.
– Поттер, какой мажордом в тебе пропадает! — в который раз поддел меня Драко, уплетая бомбочки. — Неужели после школы ты не пойдёшь ко мне работать, я этого не переживу!
– Обломись, Малфой, у тебя Добби есть.
– Поттер, не напоминай! Это не домовик, это проклятье всего рода Малфоев!
Добби мы все знали, поэтому хохот был дружным. Его не знала только Диана, но она видела, что всем хорошо и весело, и тоже улыбалась.
Мы допили чай, устранили все следы нашей тренировки и не спеша отправились домой, обсуждая по пути, кто сколько уложил гилдероев и дамблдоров. Тед всю дорогу увлечённо рассказывал Диане о тонкостях воздушной магии, бережно поддерживая её под локоток. Девчонка вписалась в нашу дружную мужскую компанию гораздо легче, чем та же Гермиона.
От хандры Нотта не осталось и следа. Массовое уничтожение гилдероев пошло ему на пользу, и на его лицо вернулась легкая полуулыбочка, свидетельствовавшая о его полном довольстве жизнью.
– Тед, — окликнул я его, когда мы укладывались спать.
– Что?
– Ты бабник.
– Ага.
– Ты дурак.
– Уже нет.
– Спокойной ночи.
– И тебе тоже.
|
|
| Бастет | Дата: Среда, 28.09.2011, 12:33 | Сообщение # 99 |
|
Патриарх эльфов тьмы
Сообщений: 1110
| 7.
День рождения Гермионы пришёлся на субботу. Подарки для неё мы с Ноттом купили еще в последние дни лета, незадолго до отъезда в школу. Лучшим подарком для нашей умницы были книги, поэтому мы купили ей по книге и по коробке со сладостями. Думали, что это будет нашим маленьким праздником на троих, но Гермиона всё еще не разговаривала с Тедом, дожидаясь, что он начнёт мириться первым. Сплетни слизеринского общежития никогда не просачивались наружу, и она не знала, что в последние два дня Тед очень занят обучением Дианы.
– У Грейнджер завтра день рождения, — сказал я ему накануне перед сном.
Нотт посмотрел на меня так, словно я обязан найти ему хоть какой-то выход из положения.
– Вручишь ей свой подарок, и она тебя простит, — продолжил я.
– А оно мне надо? — неловкость во взгляде Теда перекрывалась решимостью. — Пусть сердится, я не против. Гарри, сам подумай — Грейнджер тащится от Гилдероя. Я у неё виноват тем, что пытаюсь вразумить её, и ещё тем, что я на него не похож. Гарри, ну зачем ей я, когда вон он живьём расхаживает! И, главное, зачем это мне?
– Может, ты еще не делал ничего такого, из-за чего нельзя притвориться, что это было исключительно по-дружески? — предположил я, зная его деликатность с девчонками. — Что звал по имени — у маглорожденных это ни о чём не говорит. Допустим, ты просто хотел сделать ей приятное…
Нотт просиял.
– Точно, Поттер! Я тебе уже говорил, что ты гений?
После завтрака мы взяли подарки и пошли искать Гермиону. Её нигде не было, и мы в конце концов узнали от попавшегося навстречу Колина Криви, что сейчас её поздравляют с днём рождения в гриффиндорском общежитии.
– А давай пошлём ей подарки с совами? — обрадовался Тед. — Сколько можно круги по школе нарезать…
Из совятни мы вернулись в общежитие. В гостиной, как обычно, сидела Диана с книжкой. Тед сел рядом с ней на диван, негромко спросил её о чём-то, кивнув на книжку, девчонка ответила. О чём они разговаривали, я подслушивать не стал, зато нельзя было не заметить, как говорили их взгляды. Что-то я не припомню, чтобы Тед так смотрел на свеженькую ясноглазую Гермиону, как на эту тощую бледную жердь бесполой внешности. Но девчонка оказалась умной, она точно подгадала момент, когда попасться ему на глаза. Приворотом она не пользовалась, я проверял, значит, мой друг клюнул на её незаурядность, романтик мерлинов… Впрочем, судя по тому, как она на него смотрела, я мог быть за него спокоен. Эта ни на каких Гилдероев не поведётся.
Драко ушёл на тренировку, Винс и Грег пошли вместе с ним. Это что же, получается, что у меня наконец нашлось время на личные дела?
В спальне я достал из своего сундучка блокнот Тома Риддла. Пока он лежал в сундучке, я никак его не ощущал, потому что заклинания на сундучке скрывали содержимое, но, вынув блокнот, я сразу же ощутил связь между ним и собой. Артефакт следовало замаскировать, чтобы его не заметил кто-нибудь из преподавателей. Кое-какие щиты я уже изучил за лето, но все они были боевыми, а мне был нужен маскирующий.
Я положил блокнот в папку, с которой мы ходили на занятия, добавил туда перо, несколько листов пергамента, и пошёл в библиотеку. Там я взял пособие по щитам и стал выбирать подходящий. Кроме меня, в библиотеке никого не было, даже Гермионы, но минут через пять дверь в библиотеку отворилась, и в зал вошла младшая Уизли с сильно потрёпанной папкой под мышкой. Похоже, рыжая надоеда опять выследила меня и надумала позаниматься в библиотеке одновременно со мной. Она взяла у мадам Пинс какую-то книгу, села так, чтобы оказаться лицом ко мне, и стала писать обзор.
Я пересел спиной к девчонке и вскоре забыл про неё. Библиотекарша ушла за полки, где она обычно что-нибудь читала, а я стал изучать маскирующие щиты, с помощью палочки пробуя их на блокноте. Наконец мне попался щит, полностью скрывший артефактную природу блокнота, в том числе и его связь со мной, но не мешавший работать с ним как с артефактом. Мне хотелось замаскировать сам артефакт и оставить связь, но таких щитов я в пособии не нашёл. Пришлось поставить хотя бы этот.
Теперь мне предстояло разобраться с блокнотом. Я раскрыл его и полистал желтоватые потёртые страницы. Его можно было читать — но читать в нём было нечего, кроме подписи владельца. По словам Малфоя-старшего, общеизвестные проявители тайнописи на него не действовали, значит, нужно было искать малоизвестные проявители или вообще иные способы чтения. Ещё в нём можно было писать — но, как утверждал тот же Малфой, чернила вскоре исчезали со страниц. А раз так, я ничем не рискую, если напишу в нём что-нибудь.
Я взял перо и, задумавшись на мгновение, вывел в блокноте «Том Риддл». Вполне подходящие к случаю слова, если писать совсем нечего.
И вдруг — сюрприз! — под моей надписью стала появляться ещё одна.
«Я здесь. Ты кто?»
Довольно долго я созерцал проявившуюся строчку. Сначала я осознавал, что мне кто-то отвечает. Затем — что он считает себя Томом Риддлом. Затем — что я наверняка могу пообщаться с ним через блокнот. И наконец — как мне ему представиться.
Учитывая, что между мной и артефактом имеется связь, лучше отвечать честно.
«Я тоже Том Риддл», — написал я.
«Я опознал тебя, но всё-таки спросил, потому что ты странно себя ведёшь. Я почувствовал, что ты не знаешь, как ко мне обратиться, и подсказал тебе.»
«Ты это можешь?»
«Я могу внушать мысли тем, кто держит блокнот в руках, и накладывать на них Империо. Еще я могу забирать магическую энергию у людей, накапливать её и использовать для защиты артефакта. Когда мы с тобой общались в прошлый раз, мы договорились, что если человек — твой подчинённый, я его не истощаю. На твоих подчинённых есть твои метки, их видно на магическом плане.»
«А если метки нет?»
«Заставлю его вернуть блокнот. Возможно, сначала как-то ещё с ним развлекусь, всё-таки моё нынешнее существование скучновато. Общаться с ним я буду за счёт его магической энергии, а не своей. Я, кстати, не понимаю, почему ты меня об этом спрашиваешь.»
«У меня обширное повреждение памяти.»
«Как тебя угораздило?»
«В том-то и дело, что не помню. Об этом я и хочу поговорить.»
«Говори.»
Разговор, похоже, предстоял долгий. Я огляделся — рыжая писала свой отчёт, кроме неё, в библиотеке появились ещё две девчонки с Равенкло.
«Здесь неподходящее место для серьёзного разговора», — написал я.
«Понял, ищи другое.»
«Щит тебе не повредит?»
«Нет.»
«Мне снимать щит, когда я обращаюсь к тебе?»
«Не обязательно.»
«Тогда я попозже тебе напишу.»
«Давай.»
Я восстановил щит и убрал блокнот в папку. Возвращаясь в общежитие, я вспоминал, где можно пообщаться с артефактом и не быть случайно застигнутым. В нашей спальне было нельзя, туда в любую минуту мог войти Тед. Я ему доверяю, но он не владеет окклюменцией и поэтому не должен знать о блокноте. В библиотеку пока заходит мало учеников, но все равно они помешают сосредоточиться и могут заметить лишнее. Если где-нибудь в общих гостиных — малопосещаемых комнатах, потому что ученики предпочитают сидеть по общежитиям — но и туда может забежать на свидание парочка старшекурсников. Наконец мне вспомнилась куча пустых хозяйственных помещений, которые я видел в прошлом году неподалёку от кухни. Если забраться в одно из них и запереться на Коллопортус, вряд ли меня кто-нибудь потревожит.
Я занёс блокнот в общежитие и пошёл на обед, а затем мы всей компанией отправились на озеро и пробыли там допоздна. Тед не забывал пригласить Диану, и теперь она ходила на озеро с нами. После ужина я прихватил с собой плащ-невидимку, надел его в туалете, накидал на себя скрывающих заклинаний и отправился в одну из хозяйственных каморок.
«Том Риддл», — написал я в блокноте, устроившись в каморке поудобнее.
«Я здесь», — пришёл отзыв.
«Меня долго не было?»
«Я не чувствую хода времени. Если блокнот никто не держит в руках, я нахожусь в состоянии сна без сновидений. Что у тебя случилось?»
«Я не помню ничего о своём прошлом. Мне потребовалось полтора года, чтобы узнать хоть что-то о себе. Этот блокнот мне дал Малфой — знаешь такого?»
«Абраксас?»
«Нет, Люциус, его сын. Он хранил у себя этот блокнот до того, как отдать мне.»
«Выходит, это Люциус пытался что-то сделать с блокнотом — но я убедил его, что этот артефакт лучше не трогать. А до него кто был?»
«Люциус утверждает, что прежде этот блокнот был у Беллатрикс Лестрейндж, хотя кто его знает.»
«Кто это такая?»
«Ты и её не знаешь? Она — твоё наиболее доверенное лицо.»
«Не моё, а твоё. Я — это ты на семнадцатом году жизни. Что у тебя было позже, я плохо представляю. Ты мне почти ничего не сообщал.»
«Объяснись. Как это понимать — на семнадцатом году жизни?»
«Ты совсем не помнишь свои школьные годы? И Дамблдора? И то, как создавал блокнот?»
«Для меня это новости. Расскажи об этом.»
«Как тебе лучше — словами или скинуть память? Если память, то сними с меня щит.»
Насчёт скидывания памяти я засомневался. Насколько мне было известно из ментальной магии, чужие воспоминания пойдут подряд, и еще вопрос, как они лягут на мою собственную память.»
«Давай пока словами, самое главное.»
«Ты знаешь Альбуса Дамблдора?»
«Он сейчас директор в Хогвартсе.»
«У тебя не осталось никаких воспоминаний о нём?»
«Нет. На уровне интуиции я ощущаю, что его нужно опасаться, и догадываюсь, что он — врождённый легилимент.»
«Повезло тебе. Век бы его не помнил. Он — мой преподаватель трансфигурации и подонок еще тот. Ментальной магии меня, а значит, и тебя, научил он — в своих интересах, потому что ему есть что скрывать, а я кое-что из этого знаю. Этот блокнот был создан с его помощью. Как это сделать, он узнал у своего друга Слагхорна, профессора зельеварения. Меня он заставил участвовать в этом, потому что ему был нужен кто-нибудь для опытов, а я ему подходил. Так получилось, что по моей вине девчонка погибла, случайно. Дамблдор меня отмазал, подставив вместо меня Хагрида, которого он давно хотел выгнать из школы. Теперь Хагрид без палочки, а я завишу от Дамблдора и вынужден подчиняться ему, а то он меня сдаст. Я приютский, мне просто деваться больше некуда.»
«Дамблдор хотел выгнать Хагрида?!»
«Да, он считал, что ему нельзя давать в руки палочку.»
«Откровенно говоря, и я так считаю.»
«И я тоже. Жалко, что ты не помнишь, как Дамблдор ухватился за эту возможность. Я ведь хотел прийти к директору с повинной — и надо было прийти. Но если ты знаешь Дамблдора, то наверняка знаешь, каким добрым дяденькой он бывает. Он мне тогда сказал, что я очень талантливый парень и что признание испортит мою будущность, а Хагриду в школе всё равно делать нечего. Ну я уши по ветру и распустил…»
«А Хагрид до сих пор Дамблдору предан как собака за то, что тот его хотя бы при Хогвартсе оставил.»
«Дамблдор это умеет. Обдерёт догола, руки-ноги поотрывает, а затем всё вывернет так, что ты еще за это будешь ему благодарен. Ты сейчас от него сильно зависишь?»
«Не настолько, как ты. И надеюсь переиграть его, а для этого мне нужно кое с чем разобраться, в том числе и с блокнотом. Расскажи, для чего блокнот был создан и что он из себя представляет?»
«Это копия твоей памяти на момент создания и осколок твоей души. Такой артефакт называется хоркруксом и служит для восстановления после смерти. Дамблдор хочет сделать для себя хоркрукс, поэтому он поставил опыт на мне. Он считал, что убийство раскалывает душу и что оно необходимо для создания хоркрукса, поэтому торопил меня с ритуалом, но во время ритуала я обнаружил, что убийство не раскалывает душу — во всяком случае, непреднамеренное. Это очень осложнило ход ритуала, хотя в конце концов оказалось, что осколок души можно отколоть силой мага, проводящего ритуал. Дамблдор очень сильный маг, он с этим справился. Это последнее, что я помню как Том Риддл.»
Вот, значит, почему этот блокнот был таким ценным — он предназначался, чтобы вернуть Тома Риддла к жизни, если тот умрёт.
«Такого осколка достаточно, чтобы возродить полноценную душу? И в каком виде возрождается личность после гибели мага?»
«Хоркрукс сам по себе не может возродить полноценную душу — это как бы якорь души умершего. Благодаря ему погибший маг в бестелесном виде остаётся в материальном мире и может вернуть себе тело. Для этого он вселяется в какого-либо человека, подчиняет его и заставляет провести ритуал по восстановлению своего тела. Можно также вытеснить прежнюю душу и остаться в подчинённом теле, но у тех, чья душа легко вытесняется, обычно и тело никудышное. Если хоркрукс разрушить, его содержимое объединяется с душой мага, от которой оно было отделено, хотя с помощью некоторых артефактов его можно уничтожить вместе с содержимым. Чтобы маг сохранил свою личность с полноценной душой, нельзя создавать больше одного хоркрукса, так как после отделения осколка души для её восстановления требуются десятилетия. Видимо, имеется критический минимум, после которого нельзя восстановить душу, но чтобы это проверить, нужно создать несколько хоркруксов.»
«Если ты — только осколок души, как ты можешь думать и разговаривать?»
«Я не осколок души. Со мной был проведён усложнённый ритуал, чтобы я мог рассказать о ходе опыта, а для общения со мной был взят блокнот в качестве носителя хоркрукса. До начала ритуала создания хоркрукса была сделана полная копия моей личности, поэтому с тобой я разговариваю как призрак, заточённый в блокнот, а осколок души сам по себе и не относится к тому, что я могу думать и разговаривать. После опыта меня расспрашивали вы оба — ты и Дамблдор.»
Сведения от Тома, хотя и были шокирующе новыми, довольно-таки легко уложились в моей голове. Но поразмыслить было над чем, поскольку блокнот был создан в 1942-м году, а я, по всей видимости, был продуктом 1980-го года. С тех пор много воды утекло…
«Почему ты молчишь?» — появилась строка в блокноте.
«Обдумываю то, что ты сказал. А разве ты сейчас не спишь?»
«Пока я у тебя в руках, я бодрствую и могу думать. Дамблдор начал изучать хоркруксы недавно, но кое-что я уже знаю. Могу и подсказать что-нибудь. Ты говоришь, у тебя потеря памяти — это не из-за болезни или возраста?»
«Видимо, из-за травмы. Что касается возраста, моему телу сейчас двенадцать лет. В десять лет я сильно разбил голову, очнулся в больнице и с тех пор осознаю себя как личность. Сам я ощущаю себя взрослым.»
«Очень интересно. Расскажи подробнее.»
«Когда я очнулся, я осознавал себя как взрослую личность без малейших сведений о себе — примерно как в первое мгновение пробуждения, когда сознание уже включилось, а мозги еще не заработали. У меня были воспоминания ребёнка, которому принадлежало тело, но я знал, что эти воспоминания не мои. Никаких собственных воспоминаний о прежней жизни у меня не было и до сих пор нет. Зато есть знания, причём неплохие. Они становятся доступными только после того, как я сталкиваюсь с ситуацией, в которой они применяются. Пока этого не случилось, я не знаю, есть они у меня или нет. Сейчас я предполагаю, что в голову ребёнка я попал, когда ему было полтора года. Если тебе что-то говорит имя Вольдеморт, этот маг тогда оставил на лбу ребёнка неисчезающий шрам.»
Где-то с минуту ответа не было, словно заключённый в блокноте Том и вправду размышлял. Затем появился ответ:
«Да, я еще на втором курсе придумал себе это прозвище. С какой дури я мог устроить такое с ребёнком, я не представляю — это было бы смертельно опасно в первую очередь для меня. Хоркрукс нельзя помещать в разумное существо, особенно в голову, потому что туда может отделиться главная часть души. Если это произошло, маг перестаёт быть самостоятельной личностью. Знания и навыки откладываются в главной части души, а память о событиях — в её других частицах, отсюда следует, что с тобой так и получилось. Судя по твоим словам, ты — пробуждённый хоркрукс прежнего Тома Риддла, созданный из ядра его души. Наверное, после травмы ребёнок долго был без сознания, а ты пробудился и занял его место, потому что телу грозила гибель. Фактически, Том Риддл — это теперь ты, даже если его тело еще живое.»
«Оно живое, я в прошлом году обнаружил его в Хогвартсе. Дамблдор сохраняет его.»
«Педик чёртов!!! Или я там старый?»
«Я бы дал лет сорок. И я понимаю, о чём ты.»
«Прискорбно. Какие у тебя с Дамблдором общие дела?»
«Я учусь в его школе, он мой опекун.»
«И больше ничего?»
«Нет.»
«Завидую. Держись от него подальше, или он выпьет тебя досуха, как паук муху. Он говорит, что делает всё ради высшего блага, но умалчивает, что высшее благо — это его благо.»
«Догадываюсь. Давай прервёмся, а то у меня в голове каша и я уже не соображаю, о чём спрашивать. Мне нужно обдумать, что ты мне рассказал.»
«Давай. Пока.»
|
|
| Бастет | Дата: Среда, 28.09.2011, 12:34 | Сообщение # 100 |
|
Патриарх эльфов тьмы
Сообщений: 1110
| 8.
К понедельнику нужно было написать отчёт по зельеварению, поэтому мы с Ноттом после завтрака пошли в библиотеку. Чуть позже туда пришла Гермиона и сразу же подсела к нам.
– Спасибо, ребята, за подарки, я очень тронута, — сказала она. — Вчера я искала вас, чтобы поблагодарить, но не нашла.
– Извини, что мы не вручили их лично. Вчера мы целый час разыскивали тебя по школе, пока Криви не сказал нам, что ты в общежитии. Так и пришлось послать подарки с совами, — ответил я. — Как тебя поздравили грифы?
– Замечательно, — просияла Гермиона. — Мне надарили конфет, открыток и даже цветов. С вашими подарками, конечно, не сравнить, только вы двое догадались подарить мне книги, но всё равно приятно. И, Поттер, не называй нас грифами, это всё-таки мой факультет.
– Хорошо, учту.
– Знаешь, мы с Джинни теперь лучшие подруги. Она со мной только о тебе и говорит.
– Джинни — это кто?
– Как кто? — опешила Гермиона. — Джинни — это младшая сестра Рона, она в этом году в Гриффиндор поступила.
Я закатил глаза к потолку. Мысленно. Рыжая-бесстыжая — вот о ней я и не подумал.
– Надеюсь, ты ей ничего обо мне не рассказываешь?
– Что нельзя рассказывать, то я не рассказываю. Но ей ведь и остальное интересно — как ты учишься, что ты любишь, что читаешь…
– Не надо ей вообще ничего рассказывать.
– Поттер, но почему? Это всё равно никакая не тайна. Что тут плохого, если я расскажу?
– Что я читаю — это, кстати, тайна.
Ничего не поделаешь, трепаться обо мне всё равно будут. Зря я надеялся, что хотя бы Грейнджер этим не страдает.
– Что ты читаешь, Джинни и не спрашивает, это я так… — Гермиона слегка зарумянилась. — Она больше спрашивает, какие девчонки тебе нравятся и как тебе понравиться.
– И что ты ей сказала? — вот здесь мне действительно стало интересно.
– По правде говоря, Поттер, я сама не знаю, что ей говорить. Я пока сказала, что умные.
– Грейнджер, ты молодец, — Гермиона улыбнулась, ей было приятно, что она догадалась. — И не забудь сказать ей, что я люблю воспитанных девчонок, а не таких, которые всё время бегают за мной и глазеют на меня, как на музейный экспонат. И ещё добавь, что меня тошнит от рыжих и что веснушки я ненавижу. А если она начнёт спрашивать, какие у неё шансы, постарайся довести до её сведения, что я не стану мутить с ней, даже если она останется последней девчонкой на земле. Лучше человечеству вымереть, чем жить с таким генофондом.
Тед рядом со мной хмыкнул в кулак — он уже знал из магловских книг, что такое генофонд. Гермиона возмущённо уставилась на меня.
– Поттер, ну нельзя же так! У Джинни к тебе чувства, их надо щадить!
– Зачем?
– Чтобы ей больно не было!
– А обо мне подумать? Эта рыжая дура меня уже так достала, что я закоулками по школе пробираюсь, лишь бы не попадаться ей на глаза. Грейнджер, если ты жалеешь чувства своей лучшей подруги, разъясни ей это в мягкой форме, или она услышит это в жёсткой.
– Ты… ты… — Гермиона сердито сверлила меня глазами — я посмел не восхититься её лучшей подругой. — Джинни очень отзывчивая, она за меня перед Дином заступилась, а ты…
– Грейнджер, давай эту тему закроем. Не навязывай мне свою подругу в заступницы, с Дином я как-нибудь сам справлюсь.
– Поттер, если ты мне друг, не смей так отзываться о моей подруге! Мы с тобой друзья или нет?
– Как скажешь.
– Поттер, ты невозможен.
– Грейнджер, какой есть.
Гермионе хотелось надуться на меня, но она еще не помирилась с Тедом. Первой заговаривать с парнем она не собиралась, но, судя по брошенным вкользь взглядам, ожидала, что он заговорит с ней, и тогда мир будет подписан. Ей нельзя было ссориться сразу с обоими, тогда у неё не оставалось причин находиться в нашей компании — поэтому она только нахмурилась и стала листать учебник. Когда мы с Тедом закончили писать обзоры, он пошёл сдавать книги, а я попрощался с Гермионой, и мы с ним покинули читальный зал.
Пообщаться с Томом в воскресенье у меня не получилось. Днём я был с друзьями на озере, а после ужина у нас было воскресное собрание, закончившееся очень поздно. У меня созрели вопросы к Тому и мне не терпелось задать их, поэтому я решил поговорить с ним в понедельник после занятий, пока меня не отловили для других дел. После обеда я захватил с собой блокнот и плотно обвязался под мантией плащом-невидимкой, рассчитывая надеть плащ в туалете и улизнуть в каморку.
Но на последнем занятии, по пути с лекции по гербалистике в теплицы, случилась неприятность. Когда наш класс спускался по лестнице, кто-то на самом её верху поскользнулся и покатился вниз, сметая на своём пути всех, кто шёл перед ним. К основанию лестницы прибыла куча слизеринцев вперемешку с гриффиндорцами, прямо под ноги к авторам заподлянки — близнецам Уизли и их закадычному приятелю Ли Джордану, который, помнится, участвовал в нападении на кошку. Здесь же крутились Колин Криви с фотоаппаратом и мелкая Уизли.
Пока мы вставали и собирали разлетевшиеся учебные принадлежности, пока отправляли в больничку Парвати Патил с переломом руки, близнецы с Джорданом стояли и ржали как идиоты, а Криви непрерывно щелкал фотоаппаратом. Я пролетел две трети лестницы и очень больно ушибся, хоть и не подавал вида. Кое-как дотерпев до конца урока, я всё-таки накинул плащ и пробрался в каморку.
Блокнота в папке не было.
Долго вспоминать не пришлось — было понятно, что когда я после падения собирал вещи и у меня в глазах темнело от боли, я забыл про блокнот. Он мог отлететь в угол или его по ошибке мог подобрать кто-то другой. Там было столько учеников, что я не знал, на кого и думать.
Разумеется, я побывал на месте происшествия и тщательно осмотрел холл под лестницей, с которой мы скатились, но никакого блокнота там не нашлось. Значит, кто-то подобрал его, если не сразу, то позже. Мне вспомнились слова Тома, что он может заставить владельца вернуть блокнот — но для этого блокнот нужно было держать в руках. Мерлин, кто бы снёс этим рыжим придуркам их пакостливые головы, насколько бы мир стал чище…
Я отнёс плащ-невидимку в общежитие и пошёл сдаваться мадам Помфри. Как оказалось, у меня треснули два ребра, которыми я приложился об угол ступеньки. Впрочем, во вторник с утра меня уже выписали.
В последующие дни блокнот не вернулся ко мне. Скорее всего, кто-то бросил его в свои вещи и забыл о нём. Теперь я жалел, что наложил на блокнот щит и из-за этого не мог отследить его местоположение, а ведь такой удачной идеей казалось… По слухам, Дамблдор должен был появиться в школе в первых числах октября, а после возвращения он, несомненно, захочет пообщаться со мной. Ему наверняка уже донесли, что летом меня видели с Малфоями, и если он не вызвал меня сразу же, значит, у него было дело поважнее, чем Мальчик-Который-Выжил.
Мне не хотелось выдавать ему свои ментальные способности, поэтому я снова начал настраивать защиту Элузио, выбрав для неё несколько школьных воспоминаний прошедшего месяца, в том числе падение нашего класса с лестницы, со смеющимися рожами близнецов Уизли на первом плане, и моё последующее посещение больнички. Пусть посмотрит.
Внезапно мне пришло в голову, что магловские зеркальные очки могут оказаться хорошей защитой от проникновения в память. Зеркальные очки появились сравнительно недавно — неудивительно, что в консервативном магическом мире с его пренебрежением ко всему магловскому не додумались использовать их для защиты.
Эта идея так захватила меня, что я сразу же написал Малфою-старшему письмо и переслал через Драко. Лорд Малфой явился в Хогвартс уже на следующий день, прихватив с собой несколько зеркальных очков различного дизайна. Хотя родителям было запрещено навещать детей во время учёбы, у Малфоя, как председателя попечительского совета Хогвартса, был свободный доступ в школу через каминную сеть.
Мы впятером вместе с Малфоем-старшим собрались в спальне Драко. О том, почему нельзя смотреть в глаза Дамблдору и Снейпу, мои друзья узнали еще летом. Всем было уже известно, что я читал о ментальной магии и кое-что о ней знаю.
– Нужно проверять, — сказал я, когда Малфой-старший выложил очки на стол. — Тед, придётся пробовать на тебе.
Нотт слегка поморщился — кому понравится, когда у него роются в памяти — но выбора у нас с ним не было.
– Что я должен делать? — спросил он.
– Сначала я посмотрю твою память, а потом ты наденешь очки, чтобы я мог сравнить, — я сунул ему в руку очки. — Если не хочешь, чтобы я случайно прочитал что-то ненужное, выбери какое-нибудь воспоминание и сосредоточься на нём. Готов?
Чуть помешкав, Тед кивнул.
– Смотри на меня.
Тед старательно думал о сегодняшнем уроке трансфигурации. МакГонаголл как раз рассказывала о различиях жёсткой и гибкой топологии энергетических структур вещества, приводя в пример кристаллы и аморфные субстанции типа стекла и воска.
– Трансфигурация?
– Да.
– Теперь надень очки.
Как я и предполагал, зеркальные очки полностью отражали вторжение в память.
– Поверни голову… Ещё… В другую сторону…
Вся компания со жгучим интересом следила за нами. Я покопался в очках и выбрал полузеркалки.
– Теперь эти.
Нотт снял прежние очки и надел следующие. Я проделал с ним то же самое и взял очередные очки.
– Эти.
Когда мы перепробовали все очки, я спросил Теда:
– Ты что-нибудь чувствовал, когда я просматривал твою память без очков?
– Да, что-то вроде лёгкой щекотки в голове.
– Запомни это ощущение. Если ты смотришь кому-то в глаза и оно появляется, значит, тебя читают. Это поверхностное чтение, чтобы пресечь его, достаточно отвести взгляд.
– Ясно.
Я повернулся к Малфою-старшему и указал на очки, разложенные в процессе эксперимента на две группы.
– Лорд Малфой, вот эти очки защищают от легилименции, а эти не защищают, они слишком прозрачные. Плотные зеркалки защищают от чтения полностью, достаточно плотные полузеркалки тоже защищают, но их лучше поворачивать наискось к собеседнику. В зазор сбоку между очками и лицом поверхностное чтение невозможно — слишком острый угол.
Малфой хмыкнул, взял одни очки со стола, повертел в пальцах.
– Мистер Поттер, мне тоже хочется знать, как выглядит это ощущение, — сказал он после некоторого размышления. — Если в Министерстве есть легилименты, я тогда смогу их обнаружить.
– Как хотите, лорд Малфой…
– Вы сказали, нужно держать перед глазами какое-нибудь воспоминание?
– Да.
– Что ж, смотрите.
Малфой-старший был в магловском магазине и покупал очки. Картинка стояла чётко, без наплывов и помутнений — концентрация у Малфоя была на высоте.
– Достаточно? — спросил я.
– Да, я запомнил — словно лёгким пёрышком по мозгам проводят. — Малфой усмехнулся. — Знакомое, кстати, ощущение — Тёмный Лорд, оказывается, этим баловался, и Дамблдор тоже. Что вы видели, мистер Поттер?
– Как вы покупали эти очки.
Малфой подтвердил мои слова кивком и с лёгким недоумением произнёс, глядя на зеркалки:
– Надо же, никто еще не додумался…
– Волшебный мир мало интересуется магловскими достижениями, а я там вырос и волей-неволей знаю о нём больше. Зеркалки купили на лето моему кузену Дадли, когда ему исполнилось девять лет, и я их запомнил.
– Всё-таки магловский мир знать полезно, — нехотя признал Малфой. — Я им почти не интересуюсь — у чистокровных это не принято.
– Возможно, прежде это было оправдано, но за последние сто лет он очень усложнился. Кстати, лорд Малфой, откуда у магов берутся деньги?
– Многие семейства живут за счёт банковских процентов Гринготса. Кто-то работает в Министерстве и получает зарплату, кто-то работает на других магов и получает вознаграждение от работодателя, причём одно другому не мешает. Возможностей заработать у магов сейчас, к сожалению, немного.
– Вы сказали «сейчас» — значит, прежде были и другие источники доходов?
– Да. Маглы.
Я удивлённо глянул на Малфоя:
– Но маглов сейчас гораздо больше, чем прежде…
– Прежде разрешалось оказывать им услуги за деньги. Одна церковь сколько платила за чудеса… да и пограбить можно было. Например, корабли в океане пропадали без вести — думаете, все они тонули? Впрочем, и маглы магов не жаловали. Столько ведьм и колдунов было сожжено, страшно вспомнить. С 1876-го года вышел всеобщий запрет на сделки с маглами и на отъём их имущества. В том году Всемирное Собрание магов постановило повысить уровень скрытности магического мира из-за возрастающей опасности со стороны маглов. С тех пор незаконно полученное имущество либо возвращается маглам, либо уходит в государственную казну, а провинившиеся платят штраф или что похуже. Нарушения не окупаются.
Мне вдруг вспомнились вечерние разговоры дяди Вернона с деловыми партнёрами, которых он иногда приглашал в гости. Говорили они громко, слышимость в каморке под лестницей была хорошая, а поскольку маленькому Гарри запрещали вылезать оттуда, пока в доме гости, он волей-неволей прислушивался к ним.
– Это если действовать напрямик, — сказал я. — Но если, к примеру, добывать деньги по магловским правилам, скажем, прикинувшись маглом или через подставных лиц? Сейчас в магловской экономике вращаются большие деньги — что если, допустим, изучить её и участвовать в магловском бизнесе, а прибыль переводить в Гринготс? Ведь даже мелкое магическое подспорье, не подпадающее под статьи закона, может дать большое преимущество. Неужели до этого никто не додумался и не обогащается этим способом?
Малфой посмотрел на меня так, словно увидел впервые.
– Мистер Поттер, в вашу голову приходят на редкость перспективные идеи. Об этом стоит поразмыслить.
Воодушевлённые примером Малфоя-старшего, Драко, Грег и Винс тоже захотели узнать, как ощущается легилименция. Я занялся ими, а лорд Малфой откинулся на спинку дивана, прикрыв глаза и явно что-то обдумывая. По его губам бродила довольная усмешка.
На первой неделе октября в Хогвартс вернулся Дамблдор. Он объявился за завтраком на своём привычном месте, величественный, седовласый, в директорской мантии цвета чернослива и покосившейся набок остроконечной шляпе в тон мантии. Утомлённым деловой поездкой он не выглядел — напротив, его не по возрасту яркие голубые глаза глядели живо и бодро.
Пригласил он меня на беседу в тот же вечер. Зеркальные очки у меня уже были — Малфой-старший прислал их всем нам пятерым с совой. Если бы я додумался до них летом, можно было бы всё время носить их, ссылаясь на глазное заболевание или на современную моду, но надевать их специально для визита к директору выглядело бы слишком подозрительным. Значит, придётся обойтись защитой Элузио, которую я подновлял всю прошлую неделю.
Назвав горгулье очередной сладкий пароль, я поднялся по винтовой лестнице в кабинет директора. Дамблдор ожидал меня в директорском кресле за письменным столом. Когда я вошёл, он какое-то время рассматривал меня взглядом доброго дедушки, тем же занимались и многочисленные портреты на стенах.
– Садись, Гарри, — кивнул он мне на стул по другую сторону стола. Я поблагодарил его и сел. — Сначала я хочу спросить тебя, нет ли чего такого, о чём ты хочешь рассказать мне? Неважно, чего. Говори что угодно.
– С приездом вас, сэр.
– Я не об этом, мальчик мой. Может, тебя что-то беспокоит?
– Если вы о том, что наш новый преподаватель по ЗоТИ — такое же пустое место, как и Квиррел, то вы, сэр, знаете это лучше меня. Вы же сами подыскиваете учителей на эту должность, сэр. И это дело не моё, а попечительского совета школы, поэтому я не буду распространяться об этом, сэр.
Я выставил в памяти сценку с пикси, громящими кабинет ЗоТИ, и взглянул Дамблдору в глаза. Тот не замедлил воспользоваться шансом, и я ощутил лёгкую щекотку в мозгу — тоже профессионал, шарит по памяти очень осторожно. Я опустил глаза.
– Гарри, мальчик мой… скажу тебе по секрету, что эта должность проклята самим Вольдемортом, поэтому на неё трудно найти преподавателя.
Ага, вы еще теорию относительности прокляните…
– Прошу прощения, сэр, но должность — понятие абстрактное, а проклясть можно только конкретные вещи — например, школу или её директора. К тому же любое проклятие можно обнаружить и снять. Я всего лишь на втором курсе, но мне это известно, несмотря на низкое качество преподавания ЗоТИ — умные книги, сэр, есть не только в школе. Там написано также, что если у одного мага не хватает силы для снятия проклятия, можно провести ритуал снятия с участием нескольких магов. Хогвартс претендует на звание лучшей европейской школы, поэтому родители удивлены, что с этим столько лет ничего не делается. Или в других школах дела обстоят ещё хуже, сэр?
Дамблдор вперил в меня потяжелевший взгляд, голубые глаза доброго дедушки превратились в холодные сапфиры. Портрет прежнего директора за спиной Дамблдора мерзко хихикнул и скорчил ему рожу. Я сидел потупившись, с лицом упёртого паиньки, если такое бывает.
– Общество лорда Малфоя плохо влияет на тебя, Гарри, — изрёк наконец Дамблдор, вволю наглядевшись на меня.
– Напротив, сэр. У лорда Малфоя я был сыт и одет — впервые в жизни, сэр.
– Я же говорил тебе, чтобы ты не покидал своих родных, мальчик мой… — мягко укорил меня директор, лицо которого понемногу снова становилось лицом доброго дедушки.
– Я очень ценю вашу заботу обо мне, сэр, но со мной не случилось ничего плохого.
– Это пока, мой мальчик, это пока. Тебе повезло, а могло и не повезти, потому что ты всё еще в страшной опасности. На доме твоих родных, Гарри, благодаря жертве твоей матери лежит кровная защита. Только там ты можешь быть в полной безопасности. Чтобы она не пропала, ты должен проводить летние каникулы там.
– Уже не должен, сэр.
Дамблдор нахмурился.
– Как понимать твои слова, Гарри?
– Если ваши слова верны, этим летом она пропала и мне больше не нужно возвращаться к Дурслям.
– Гарри, Гарри… — Дамблдор укоризненно покачал головой. — Чем тебя не устраивает простая скромная жизнь у твоих тёти с дядей? Знал бы ты, скольких мальчиков развратило богатство…
Мне вдруг вспомнилась фраза Тома — «я приютский».
– Тогда, значит, Вольдеморт был самым богатым мальчиком в мире. Мальчик-Который-Собрался-Завоевать-Весь-Мир — он вправду был так богат?
– Эээ… какое это имеет значение, Гарри? Мы сейчас говорим о тебе, а не о Вольдеморте.
– Со мной всё в порядке, сэр. За прошлое лето со мной ничего не случилось, сейчас я в Хогвартсе и пробуду тут до следующего лета. Оценки у меня хорошие, дисциплинарных взысканий нет. Я не понимаю, зачем обо мне говорить, сэр.
– Мальчик мой, до тебя никак не доходит, что ты в большой опасности. Вольдеморт не погиб, все эти годы он набирал силу для возрождения и теперь близок к тому, чтобы возродиться. Следующее лето ты должен провести у родных, и тогда кровная защита над их домом восстановится.
– Сэр, откуда вы знаете, что Вольдеморт не погиб и что он скоро возродится?
– Тебе еще рано об этом знать, Гарри, — взгляд доброго дедушки обласкал меня с головы до ног. — В своё время ты узнаешь всё, а сейчас я не хочу лишать тебя счастливого детства, мальчик мой! Тебе предстоит великая миссия, но пока есть время, поживи еще невинным ребёнком с детскими радостями жизни!
Насчёт счастливого детства будем считать, что Дамблдор пошутил.
– Может, мне лучше узнать всё прямо сейчас и начать готовиться к этой миссии, сэр?
– У тебя героическая душа, мальчик мой! Но знай, что главным твоим оружием в решающей схватке будет невинность и чистота твоей души, твоя способность любить. Я не хочу, чтобы ты растерял эти прекрасные качества, раньше времени столкнувшись с жестокостью жизни.
Шутит директор, ох шутит… Но придётся сделать вид, что он убедил меня — он пока еще мой опекун.
– Теперь я понимаю, сэр. Я не знал, что всё так серьёзно…
– Я рад, что ты осознал свои заблуждения, Гарри, — сочувственно покивал Дамблдор. — Но уже сейчас для тебя очень важно, чтобы ты знал, где твои друзья, а где враги. Тебе известно, кто такие Упивающиеся Смертью?
– Последователи Вольдеморта… кажется…
– Да, Гарри, это они, его приспешники. Даже дети, даже дети… — взгляд директора исполнился печали. — Ах, мальчик мой, эта война затронула даже детские сердца… Я по положению не должен быть предвзятым, но ты слишком дорог мне, и я обязан предупредить тебя… Видит Мерлин, я не хотел, чтобы ты попал в Слизерин… — директор горько вздохнул. — Но раз уж так получилось, ты должен знать, что многие слизеринцы — дети Упивающихся Смертью и находятся под дурным влиянием родителей. Я не хочу сказать ничего плохого о Драко, у которого ты гостил этим летом, но ты и сам должен видеть, какой это испорченный ребёнок. А всё потому, что его отец — Упивающийся Смертью.
– Лорд Малфой находился под Империо, и суд оправдал его, — напомнил я.
– Гарри, невинное дитя, ты не знаешь, что могут сделать большие деньги! Не бывает бывших Упивающихся Смертью! Вот увидишь, когда Вольдеморт вернётся, Малфой первым переметнётся на его сторону.
– Почему не бывает? Мне показалось, что лорд Малфой искренне раскаялся и не захочет снова встать на сторону Тёмного Лорда.
– Мальчик мой, метка — это навсегда. У Малфоя чёрное сердце, он не сможет отказаться от Вольдеморта.
– Метка — это всего лишь рисунок на коже. На него могли согласиться по глупости или по ошибке. Как она может влиять на раскаяние, сэр?
– Нет, мальчик мой, ты ошибаешься. — Дамблдор удручённо вздохнул. — Метка — это проводник злой воли Вольдеморта, она до сих пор клеймит его приспешников. У тебя доброе сердце, но не делай непоправимой ошибки, не считай, что Упивающийся может отказаться от своего Лорда. Кто её принял, тот навсегда становится рабом зла, запомни это, Гарри. Избегай Малфоя, мальчик мой, он по первому требованию предаст тебя в руки злодея.
Вот, значит, как… Дамблдор уверен, что метка Вольдеморта не потеряла силы. И вряд ли его уверенность ни на чём не основана.
– Я запомню это, сэр.
– Вот и чудесно, Гарри. А теперь иди и ничего не бойся, пока ты в школе. Стены Хогвартса надёжно охраняют тебя.
|
|
| Бастет | Дата: Среда, 28.09.2011, 12:36 | Сообщение # 101 |
|
Патриарх эльфов тьмы
Сообщений: 1110
| 9.
Я шёл по школе, жалея о гадостях, которые не сказал Дамблдору. Немного повредничать было можно и даже нужно для создания образа легковерного мальчика, настроенного против доброго дяди директора злым дядей Малфоем — я подрос, я провёл лето у Малфоев, поэтому прежний затюканный деточка выглядел бы слишком неубедительно. Но дразнить Дамблдора нужно было в меру, чтобы он не отказался использовать меня в будущем, поэтому пришлось изобразить, что я рассуждаю с чужих слов и легко поддаюсь уговорам.
Кое-какие сведения из нашего разговора я всё-таки вынес. Во-первых, директор стерпел от меня немаленькую гадость, списав её на влияние Малфоя. Значит, я ему очень нужен. Во-вторых, он постарался меня переубедить и считает, что ему это удалось. Значит, он будет продолжать прежнюю игру. В третьих, он не разобрался в том, что случилось с Квиррелом, иначе первые два пункта не проскочили бы так легко. И в четвёртых, если Вольдеморт вернётся, Упивающиеся снова станут рабами меток. Раб зла –еще не зло, точно так же, как раб императора — еще не император, но не подчиниться повелителю он не может. Малфой наверняка был бы рад освободиться от метки, но поскольку она у него есть, придётся его остерегаться.
И главное — Вольдеморт близок к тому, чтобы возродиться. Интересно, вернулся ли в школу Том?
– Поттер?
Я остановился. Навстречу мне шла Гермиона.
– Поттер, хорошо, что я тебя встретила, — сказала она, подойдя ко мне. — Пойдём куда-нибудь в сторонку.
Мы прошли немного по коридору и свернули в одну из малых гостиных, где я выбрал диван лицом ко входу.
– Что-то случилось? — спросил я, когда мы сели.
– Ну… я поговорила с Джинни. Она мне не поверила и, похоже, теперь ревнует. Мы не поссорились, но… неприятно как-то. Когда мы разговаривали, Джинни сказала, что всё равно ты на ней женишься.
– Чего?! Откуда у неё эта дурь?
Гермиона укоризненно посмотрела на меня, почти как Дамблдор.
– Поттер, не говори так о моей подруге. Она утверждает, что ей так сказала мама, что ты обязательно её полюбишь и что ты… — она запнулась, но раз уж начала, решила договорить, — …богатый, известный, родовитый и вообще душка.
– Грейнджер, по-твоему это любовь? Ну как она может меня полюбить, если она меня совсем не знает?
– Бывает же любовь с первого взгляда…
– …на мои деньги, известность и родословную. За такое и до первого взгляда полюбить можно. Вот ты меня знаешь, Грейнджер — похож я на человека, который женится на рыжей Уизли?
Гермиона критически прищурилась на меня:
– Нет… не похож. Ты не похож на человека, который способен потерять голову.
– В точку, Грейнджер, — удовлетворённо хмыкнул я. — Чтобы жениться на этой рыжей, нужно быть совершенно безголовым.
– Поттер, я не об этом!
– Всё равно подходит. Если твоя подруга это с первой попытки не поняла, объясни ей ещё раз, вдруг до неё дойдёт. Грейнджер, пожалуйста… у меня намного хуже получится. Тебе ведь жалко рыжую, а? Расскажи ей, какой Локхарт неотразимый, пусть она на него вешается.
– Мм… — Гермиона смутилась. — Ей профессор Локхарт тоже нравится. Он такой обаятельный и так красиво говорит — у нас все девчонки от него без ума.
– Они у вас не от него без ума, а от рождения.
– Поттер!
– Вот такая я бяка…
– Ты невозможен, Поттер.
– Вот это ей и скажи. Я невозможен, значит, не существую. Меня нет. Совсем. А если рыжая не поверит, разъясни ей, что в семейной жизни я просто ужасен.
– Ладно, попытаюсь. Только ради Джинни, а то ты ей такого наговоришь…
Разговор иссяк, но не я его начинал, не мне было и заканчивать. Я откинулся на спинку дивана, дожидаясь, когда его закончит Гермиона. Она сидела молча и с таким лицом, словно решала сложную задачу и стеснялась спросить подсказку.
– Завтра опять зельеварение, — сказал я, чтобы что-то сказать. — Ты написала обзор?
– Нет еще. А ты?
– Сейчас пойду писать.
– А… Тед тоже пойдёт?
– Нотт? Может, он уже в библиотеке.
– Его там нет, я только что оттуда. Поттер… — Гермиона устремила на меня расстроенный взгляд. — Тебе не кажется, что с ним что-то не так?
– С ним всё нормально. — Я припомнил, что последние две недели настроение Теда устойчиво находилось на отметке «безоблачно». — Даже отлично.
– Ну, ладно… я просто думала… Я сейчас тоже туда приду.
Гермиона давно перестала дуться на Нотта и ожидала, что он первым заговорит с ней. Но Тед, сейчас вовсю друживший с Дианой, был только рад молчанию Гермионы и не собирался идти на примирение. Благодаря аристократической выучке он вёл себя в присутствии Гермионы с безупречной естественностью и на его лице не отражалось ничего, кроме вежливости. Первым он с Гермионой не заговаривал, упрямая девчонка тоже молчала. Бегать друг от друга они не бегали, но когда мы собирались втроём, обстановка складывалась напряжённая. Я сказал себе, что это не моё дело — в общем-то, так и было.
Как только у меня появилась возможность, я навестил комнату Тома. Он был на месте, но выглядел хуже, чем обычно. Увядший какой-то, истощённый… Когда я рассматривал его, мне показалось, что в полураспахнутом вороте его робы виднеется что-то такое, чему там не следовало быть. Я оттянул ткань двумя пальцами и заглянул под неё.
Вдоль всего тела узника шли глубокие свежие шрамы.
В середине октября по школе объявили, что профессор Локхарт открывает дуэльный клуб. Хогвартский павлин полетел на подвиги — видно, его пнули. В клуб записывались все желающие, собрания клуба предполагалось проводить в банкетном зале.
Мы впятером собрались в слизеринской гостиной для решения важного вопроса — идти или не идти. В другом её конце аналогичный вопрос решали старшекурсники, на диванах напротив на ту же тему общались девчонки.
– Крэбб, Гойл, мы идём, — заявил Драко, не создавая даже видимость демократии. — Поттер, ты как?
– Пока думаю.
– Думай короче и соглашайся, других развлечений тут всё равно нет. Ты у нас будешь воробей — маленький, а боевой. Мигом всех догола ощиплешь, а потом опалишь и пожаришь. И Нотт пусть идёт — он у нас будет журавль, вон он какой тощий и длинноногий. Как сверху клюнет своей молнией, мало не покажется.
– А ты у нас, Драко, будешь белый какаду, — не остался я в долгу. — Как перья распустишь — все ослепли, как клюв раскроешь — все упали…
– Я такой, я говорящий, — сравнение Драко понравилось, он захихикал первым. — Я вам не какой-нибудь лебедь — у лебедей мозгов мало, шея длинная и они всё время в заднице ковыряются.
– А мы с Грегом какие птицы? — спросил весело ржущий Винс.
– А вы вообще не птицы, у вас вес не тот. Поттер, пойдёшь? Над Гилдероем посмеёмся.
– Ну если над Гилдероем…
И мы к восьми вечера отправились в банкетный зал. Столы оттуда исчезли, зато появилась раззолоченная сцена. Развлечений в Хогвартсе действительно было мало, поэтому тут собралась вся школа — не поучаствовать, так посмотреть. На сцену поднялся великолепный профессор Локхарт в роскошной лиловой робе, вслед за ним — угрюмый профессор Снейп, весь в чёрном.
Локхарт помахал рукой и воззвал к собравшимся:
– Ближе, все ближе! Профессор Дамблдор дал мне указание основать этот клуб дуэлянтов, чтобы вы умели защищать себя! Сейчас я покажу вам, что я проделывал десятки и сотни раз, чтобы вы тоже научились этому. А это мой ассистент, профессор Снейп, он признался, что тоже кое-что умеет. Не бойтесь за него, дети, вы получите его обратно целым и невредимым! Итак, мы начинаем по счёту три!
Они поклонились друг другу, разошлись в разные концы сцены, и Гилдерой сосчитал до трёх. Снейп произнёс Экспеллиармус, обладавший такой жёсткой отдачей, что Локхарта отбросило на боковую стену, по которой тот размазался и сполз на пол.
– Вот, значит, что он проделывал десятки и сотни раз, — злорадно откомментировал Тед.
Одной попытки профессору хватило, он сделал вид, что так и было задумано, а затем объявил:
– А теперь немного практики — все разбились по курсам на пары!
Вдвоём со Снейпом они спустились в зал и стали подбирать партнёров. Меня поставили против Дина, Драко — против Финнегана, Теда — против Смита. Я обратил внимание, что Гермиону поставили против Миллисент. Когда все распределились и выстроились, Локхарт сосчитал до трёх — и началась потасовка.
Мы с Тедом быстро разделались с соперниками с помощью Петрификус Тоталус и оказались зрителями. В зале поднялся зелёный туман, кто-то валялся чуть живой от заклинания недоломанной палочки младшего Уизли. Гермиона с Миллисент почему-то бросили палочки и стали разбираться врукопашную. Если учесть, что Милли была крупной и ширококостной девчонкой, шансов у Гермионы не было.
– Стоп-стоп-стоп! — закричал Гилдерой. Снейп развеял клубы тумана и стал помогать ему растаскивать дуэлянтов. Вдруг оттуда, где стояли хаффлпаффцы, разнёсся девчоночий визг и вся их кучка шарахнулась в стороны. Эрни Макмилана преследовала большая чёрная змея.
– Ссстой, ззаразза!!! — вырвалось у меня. Змея замедлилась и завертела головой, ища, откуда раздался крик. — Ззамри и не шшевелисссь!
Змея замерла. Вместе с ней замер и весь зал. Все почему-то смотрели на меня, только Снейп движением палочки обратил змею в облачко чёрного дыма. И тоже уставился на меня.
– Змееуст… змееуст… — разнеслось шушуканье по залу. Мерлин, что всё это значит?
– Он натравил на нас змею! — послышался чей-то крик из толпы хаффлпаффцев.
– Никого я никуда не травил, — ошеломлённо возразил я. — Змея гналась за Макмиланом, я закричал на неё, чтобы она остановилась.
Ко мне приблизился нахмуренный Снейп.
– Поттер! Вы говорите на серпентарго?
– На чём? — в моей голове с запозданием всплыли скрытые знания прежней личности. Я действительно прежде мог разговаривать со змеями. — Да.
– Что же вы раньше молчали?
Откуда мне знать? Вот если бы меня кто-нибудь спросил…
– Я сам не знал. Я и змей-то до сих пор видел только у маглов по телевизору, — и вроде бы ещё в Запретном лесу, когда мы выбирались оттуда с Драко, но я до сих пор не уверен, что мне это не приглючилось.
Ко мне подошёл Драко, его глаза горели восхищением и завистью.
– Поттер, так ты змееуст! Ну ты даёшь…
– Ну и что, что змееуст? Я этих змей двенадцать лет в глаза не видел и ещё двенадцать лет не увижу — кстати, откуда тут змея?
– Я колданул, — сознался Драко.
– Малфой, разве вы не слышали, что опасные заклинания в клубе запрещены? — накинулся на него Снейп.
– Да тут одна палочка Рональда Уизли хуже любой змеи, — стал оправдываться Драко. — Два десятка человек в больничку отправили, Милли вон Грейнджер зубы выбила, а вы говорите — змея… И вообще это был удав, профессор!
– Малфой, объяснения приняты, — кивнул Снейп. — Поттер, все змееусты ведут происхождение от Салазара Слизерина. В вашей родословной есть потомки Салазара?
Своё родословное дерево я выучил наизусть. Потомки Салазара там отсутствовали. Книга-артефакт, помимо прочих достоинств, всегда показывает истинных родителей, поэтому никаких «втайне нагулял» в моей родословной не было и быть не могло.
– Нет, профессор.
– Тогда откуда это у вас?
Я пожал плечами. Не отвечать же ему правду…
Блокнот не обнаруживался. Я втайне наблюдал за всеми, кто участвовал в происшествии с лестницей, надеясь выявить какую-нибудь подсказку. Все вели себя как обычно — только мелкая Уизли выглядела, как и прежде, подозрительно. Она в последние дни отощала и побледнела, но это могло быть связано с агитацией Гермионы и сопутствующим ей расстройством. Прямо хоть отлавливай всех подряд и устраивай легилименцию с Обливиэйтом — боюсь, что в конце концов так и придётся.
Но пока мне пришлось затаиться, потому что вся школа узнала о том, что я змееуст. И если на моём факультете ко мне теперь относились как к аватару великого Слизерина, на других я стал олицетворять мировое зло. Первокурсники с Хаффлпаффа старались не попадаться мне навстречу, во взглядах остальных барсуков я читал, что побили бы, если бы меньше боялись. Грифы, само собой, чуть ли не плевали в мою сторону, равенкловцы, и те стали относиться ко мне с предубеждением. Случись какая-нибудь мелочь, и взрыв народного негодования был мне обеспечен.
За неделю до Хэллоуина ко мне вдруг обратился Кровавый Барон. Мы с Ноттом возвращались с ужина, когда он выплыл нам навстречу из слизеринской двери.
– Мне нужно поговорить с вами, мистер Поттер, — он красноречиво глянул на Теда и добавил: — Приватно.
– Иди, Тед, — сказал я.
– Мистер Поттер, — приосанившись, объявил Барон, когда Тед ушёл в гостиную, а мы остановились неподалёку от двери. — Мне поручена высокая честь пригласить вас на смертенины Почти Безголового Ника. В этот Хэллоуин исполняется пятьсот лет со дня его смерти.
Я тихо обалдел.
– Туда приглашают всех или только меня?
– Только вас, мистер Поттер. Всё наше бестелесное общество жаждет видеть вас на самом важном празднике года для всех умерших.
– А это обязательно? Может, будет достаточно, если я передам юбиляру свои поздравления и наилучшие пожелания?
– Мистер Поттер, очень важно, чтобы вы посетили наш праздник, как для нас, так и для вас, — торжественно произнёс Барон.
– Но почему именно меня?
– Вы всё узнаете на празднике, мистер Поттер.
– А это ничего, что Почти Безголовый Ник — гриффиндорец?
– Это вообще ничего не значит. У нас нет этой глупой факультетской вражды, как у живых. Почти Безголовый Ник сможет всё своё посмертие гордиться тем, кто побывал у него на пятисотлетии.
Ах, ну да — Мальчик-Который-Выжил…
– Долго мне там потребуется быть?
– Полагаю, часа будет достаточно. Я вижу, вы уже согласны, мистер Поттер?
Почему бы и нет? Мне — пустяк, а призракам приятно.
– Да, уважаемый Барон. Когда мне приходить?
– В любое время после ужина и до полуночи, но лучше всего — к девяти вечера. Тогда к отбою вы вернётесь в общежитие.
– Хорошо, приду.
– Я пойду обрадую наше общество, мистер Поттер. Да, и готовьтесь к предложению, которое будет очень ценно и для нас, и для вас.
– К какому предложению?
– Вы всё узнаете на празднике. Не тревожьтесь, мистер Поттер, принуждать вас никто не будет. Мы просто поговорим и обсудим.
Барон церемонно раскланялся и исчез в стене, оставив меня в глубочайшем замешательстве. Я вошел в гостиную, как ходячая аллегория изумления. Тед сидел на ближайшем от двери диване. Увидев меня, он встал.
– Гарри? Что ему было надо?
– В гости пригласил.
– То-то я смотрю, у тебя глаза по семь галеонов. Это не секрет, когда и куда?
– Для тебя не секрет, но дальше не болтай, — сказал я вполголоса, потому что к нам стали прислушиваться. — Идём в нашу комнату.
– Ну что? — спросил Тед, когда мы оказались в спальне.
– У Почти Безголового Ника в Хэллоуин исполняется пятьсот лет со дня смерти. Я приглашён туда в качестве почётного гостя, после школьного праздничного ужина.
– Мерлина мне в палочку… — изумился Тед. — Ты что, туда один пойдёшь? И не надейся, я с тобой!
– Тед, зачем?
– Это всё-таки моё священное право — прикрывать твою задницу.
– Тед! У тебя приглашение есть?
По лицу Теда медленно расплылось разочарование.
– Туда обязательно по приглашению идти? А если в качестве твоей свиты?
– Тед, тогда меня пригласили бы со свитой. Надеюсь, этикет ты еще не забыл?
– Нет, но… ты не находишь это странным?
– Еще как нахожу, но мне гарантируют, что не случится ничего плохого, — я не понял, гарантировали ли мне что-нибудь, но Кровавый Барон держался весьма уважительно. — Твоё дело — сообщить декану, если что-то вдруг пойдёт не так. Я пробуду там часа полтора-два, но они что-то затевают, так что панику не поднимай до утра.
– Ничего себе! — возмутился Нотт. — Они там затевают, а я не поднимай панику?
– До утра, Тед. Возможно, я попрошу их послать кого-нибудь к тебе, если буду задерживаться.
– Ну, Поттер… Хотя, насколько я тебя знаю, ты всегда всё предусматриваешь, даже самое невероятное.
– По уму мне вообще не надо было ничего тебе говорить, а просто смотаться туда потихоньку, и всё. Но я не люблю рискованных авантюр, поэтому будь в курсе.
|
|
| Бастет | Дата: Среда, 28.09.2011, 12:37 | Сообщение # 102 |
|
Патриарх эльфов тьмы
Сообщений: 1110
| 10.
Банкетный зал был разукрашен под Хэллоуин — красный пол, чёрный потолок и стены. Под потолком вились тучи живых летучих мышей, трансфигурированных профессором МакГонаголл из мешка картошки. На стенах теснились зловещего вида свечи из чёрно-красного воска, были живописно развешаны черепа и скелеты. Роль скульптур в нишах зала выполняли полые тыквы на обмотанных белой тканью крестах, с прорезанными насквозь рожами и со свечками внутри. Всё вместе выглядело страшненько, но слабонервные здесь вымирают еще в день распределения, во время нашествия призраков к новичкам.
Прошлый Хэллоуин я пропустил, о чём сейчас нисколько не жалел. Стол ломился от тыквенного рагу, тыквенных котлет, тыквенной запеканки, тыквенного салата, тыквенных пирогов, тыквенных печений, тыквенного пудинга, тыквенного сока, тыквенного компота… Здесь есть что-нибудь, во что не положили тыкву?
Я попросил у домовиков стакан чая и кусок жареной курицы, неизвестно как затесавшиеся в сегодняшнее тыквенное изобилие. Тед, глядя на меня, сделал то же самое — он тоже ненавидел этот приторный хеллоуинский овощ. Ученики сидели за столами в школьных чёрных мантиях, потому что праздничная одежда не предусматривалась уставом школы, и вдумчиво наедались, потому что других праздничных развлечений не предвиделось. Даже дуэльный клуб отменили, когда обнаружилось, что после первого занятия у мадам Помфри не хватило коек в больничке.
Из-за стола я вышел одним из первых и потихоньку свернул к подземельям, где проходило празднество у призраков. Они отмечали Хэллоуин в огромном зале с низким потолком, подпираемым толстыми полуарочными колоннадами. По залу сновало не менее двух сотен призраков. Кто-то из них прогуливался, кто-то беседовал, но большинство вальсировало на танцевальной площадке под звуки оркестра, сидевшего на небольшом возвышении. Длинные чёрные свечи горели голубым огнём, раздавалась заунывная потусторонняя музыка. Отовсюду тянуло холодом.
По обеим сторонам зала стояли длинные столы, накрытые чёрным бархатом и заставленные едой, которую можно было условно считать мёртвой или по крайней мере способствующей уходу из мира живых. Подгнившее мясо, тухлая рыба, заплесневелый сыр, гнилые фрукты, а на почётном месте — огромный серый торт в виде могильного камня с именем и датой смерти виновника торжества.
Меня ждали. Едва я вступил под арку, ведущую в зал, как церемонимейстер торжественно провозгласил:
– Мистер Гарри Поттер!
Призраки побросали свои занятия и выстроились в два ряда вдоль широкой чёрной дорожки, идущей от входа через весь зал. В дальнем её конце виднелся невысокий чёрный постамент, у которого стояли факультетские призраки — Почти Безголовый Ник и Толстый Монах слева и Кровавый Барон и Серая Дама справа. На постаменте стояла чаша, выточенная из чёрного мрамора, как и сам постамент.
Я прошёл по дорожке к ним и поздравил Почти Безголового Ника с юбилеем. Тот рассыпался в благодарностях и заверил меня, что безмерно польщён моим визитом.
– Мистер Поттер, выслушайте меня, — заговорил Кровавый Барон, когда поздравления были закончены.
– Я вас слушаю, Барон.
– Мистер Поттер, как вам известно, Хогвартс был основан более тысячи лет назад четырьмя великими магами, которых назвали Основателями. После создания Хогвартс был защищён могущественной магией, рассчитанной на тысячу лет. Мы, бестелесные, являемся частью его защиты и призваны следить, чтобы она оставалась надёжной. Сейчас прошло более тысячи лет, и защита Хогвартса начинает ослабевать. Её необходимо укрепить — и мы просим вас помочь нам в этом.
– Что я должен сделать?
– Провести ритуал, в ходе которого от вас требуется пожертвовать чашу вашей крови. В ночь Хэллоуина ритуал будет особенно сильным.
Я прикинул объём стоявшей на постаменте чаши. Туда вмещалось стакана полтора — не так уж много, но и тело у меня небольшое. Это вам не каплю капнуть…
– А почему именно я? Может, кого-то из старшекурсников позвать?
– У вас непростая кровь, мистер Поттер. Это кровь Годрика Гриффиндора, пропитанная духом Салазара Слизерина. Возможно, вы заметили, что никто из призраков никогда не задевает вас, а лестницы Хогвартса слушаются вас? Лучше было бы подождать до вашего совершеннолетия, когда вы получите свой титул, но защита может понадобиться именно в ближайшие годы.
Действительно, ни призраки, ни лестницы никогда не беспокоили меня. Даже Пивз не приставал ко мне, а о движущихся лестницах я знал только понаслышке.
– Вы тоже получите кое-что от ритуала, — продолжал Кровавый Барон. — После него вы получите статус Основателя и сможете проходить без пароля везде, кроме личных покоев других Основателей. Вы будете знать всё устройство Хогвартса, все его комнаты и ходы, вы сможете увидеть, кто и где находится в Хогвартсе, стоит вам только захотеть. Магия Хогвартса скроет вас и никому не выдаст ваше присутствие на своих системах наблюдения.
Это было ценное предложение. Особенно если учесть, что мне предстояло разбираться с замыслами Дамблдора.
– Я согласен. Что от меня требуется?
– Наполните эту чашу своей кровью. Затем, когда я вам скажу, повторите за мной слова ритуала.
– Можно начинать?
– Да.
Я поискал глазами, чем бы разрезать руку, но ничего подходящего не было. Тогда я протянул руку над чашей и наискось резанул по вене с помощью Секо. Кровь полилась неохотно, разрез пришлось несколько раз подновлять, но чашу я наполнил.
– Достаточно, — раздался голос Кровавого Барона. — Бестелесные, примите кровавую защиту юного Лорда!
Все четверо факультетских призраков поочерёдно погрузили прозрачные ладони в чашу. На ладонях ничего не осталось, но тем не менее каждый омыл ими своё лицо. За ними то же самое сделали и остальные призраки, присутствовавшие в зале. Их было больше двух сотен, это действо заняло достаточно времени, но кровь в чаше не сворачивалась.
– Повторяйте за мной, мистер Поттер, — сказал Барон, когда омовение закончилось. — Я, тот, кто я есть, кровью своей защищаю этот замок на вечные времена.
– Я, тот, кто я есть, кровью своей защищаю этот замок на вечные времена, — повторил я вслед за призраком. Слабый потусторонний гул пронизал и окружающее пространство, и меня. Разрезы на моей руке бесследно исчезли, остались только разводы крови на коже. Чаша с кровью опустела.
– Благодарю вас, юный Лорд, — Барон почтительно поклонился мне, а за ним и другие трое призраков. — Если хотите, оставайтесь на нашем празднике, если нет, мы не смеем больше задерживать вас.
После обильного кровопускания я чувствовал себя неважно, да и делать здесь было больше нечего.
– С вашего позволения, я откланяюсь.
Я попрощался с факультетскими призраками и пошёл обратно по чёрной ворсистой дорожке. Остальные призраки, стоявшие с обеих сторон от неё, склонялись передо мной в прощальном поклоне.
По горизонтальному коридору я шёл нормально. Почти. Но дальше была крутая лестница, и где-то на её середине я вдруг резко ощутил, как мне не хватает этих полутора стаканов крови. В глазах потемнело, ноги подкосились, страшно захотелось пить — полжизни отдал бы за глоток воды.
Я сел на ступеньке и привалился к стене. Сейчас отдышусь и дойду… Если бы здесь был Тед, он довёл бы меня до общежития. Или хотя бы воды принёс… Спать-то как хочется! Но нельзя…
Прислонившись лбом к холодной стене, я с закрытыми глазами бездумно прислушивался к окружающему. В моём сознании возникла лестница, на которой я сидел, и коридоры, примыкающие к её верху и низу. Мне идти сюда, затем налево… в принципе недалеко, если лестницу преодолеть. А вот и наша гостиная, там сидят… вот это да, если я задерживаю внимание на каком-то из этих сгустков жизни, я могу узнать его имя. Тед… вот он, и Диана рядом с ним, как обычно. Что делают, не видно… Может, его можно позвать?
Я сосредотачиваюсь на Теде и на образе себя на лестнице, взываю к нему — да помоги же! — но меня надолго не хватает. Концентрация пропадает, картинка в сознании — тоже. Вместо неё на поверхность выскальзывает свистящий, шепчущий голос: «Госсподин, госсподин, ты слышшшишшь меня? Сстены ссказзали, что ты зздессь… Госсподин, госсподин… осстанови её…»
Шшикарные глюки…
Не спать… не спать… а то засну и меня хватятся. Встаю… нет, мне снится, что я встаю. Кто-то тормошит меня. Заставляю себя открыть глаза.
– Тед?
– Гарри, что с тобой?!
Это действительно он, наяву. Зовёт меня и трясёт.
– Засыпаю…
– Вставай, в спальне поспишь.
Тед подхватил меня под мышки и при моём вялом содействии поставил на ноги.
– Мне вдруг показалось, что я должен немедленно бежать сюда, — говорил он, таща меня вверх по лестнице. — Прибежал, а ты и вправду тут. Что с тобой случилось?
– Пить хочу.
– Сейчас придём, и дам попить. У тебя рука в крови, знаешь?
– Платком оберни, чтобы не видели… у меня в кармане…
У самого общежития я отцепился от Нотта. Дверь передо мной открылась без пароля, по мысленному требованию. Я истратил отстаток сил, чтобы пройти через гостиную до спальни, не привлекая лишнего внимания. Там я повалился на свою кровать, а Тед принёс мне воды. Напившись, я почувствовал себя лучше.
– Тебе прямо сейчас ещё что-нибудь надо? — спросил он.
– Кроме воды, ничего.
– Это у тебя называется — сходил в гости? Там на тебя вампиры напали?
– Нет.
– Мадам Помфри позвать?
– Ещё чего… Тед, со мной всё в порядке, теперь мне нужно только выспаться.
Вдруг Тед вскинул голову и прислушался.
– Там что-то рассказывают. Похоже, что-то случилось. Я сейчас.
Из гостиной доносились взволнованные голоса, но мне было уже всё равно. Спать…
Но не успел я закрыть глаза, как почувствовал, что меня трясут за плечо. Надо мной склонился Тед, глядевший на меня внимательно и заботливо.
– Гарри, через десять минут завтрак. Я не будил тебя до последнего, надеялся, что ты сам проснёшься. Извини, но вчера я тебя не добудился.
Оказывается, я проспал всю ночь прямо в мантии. Нотт только снял с меня обувь и накрыл покрывалом со своей кровати. За ночь я продрог, но горячего душа оказалось достаточно, чтобы согреться.
– Рассказать ничего не хочешь? — спросил он, когда я вернулся из душа.
– Как только освоишь окклюменцию, обязательно расскажу.
– Ясно. Ты имеешь какое-то отношение к тому, что случилось вчера?
– Ты про тот галдёж в гостиной? Чего там весёленького произошло?
Тед неопределённо хмыкнул.
– Я так и подумал, что ты тут не причём. Ты бы миссис Норрис никогда не тронул.
– Что с миссис Норрис?! — встревожился я.
– Пошли, по дороге расскажу.
Пока мы шли на завтрак, Тед рассказал мне, что вчера, примерно в то же время, когда он вёл меня в общежитие, на первом этаже у заброшенного женского туалета было обнаружено застывшее тело Колина Криви.
– Ну помнишь, того самого, которому ты пообещал превратить фотоаппарат в кирпич, если он сделает хоть одну твою фотографию, — пояснил Тед.
Мальчишка лежал посреди коридора, его фотоаппарат был весь расплавлен изнутри. Сначала думали, что Колин мёртв, но после осмотра тела Дамблдор сказал, что парень окаменел и что его можно вылечить с помощью зелья снятия окаменяющих чар. На месте происшествия также было обнаружено окаменевшее тельце миссис Норрис, подвешенное к факелодержателю, и надпись красной несмываемой краской на торцовой стене коридора, гласившая:
«Тайная комната ожидает наследника Слизерина.»
Судя по тому, как лежал Колин Криви, он предположительно окаменел, делая фотографию этой надписи. Слизеринцы узнали о происшествии последними, когда по всей школе поднялась тревога. Мориса предупредила Пенелопа Клируотер, староста Равенкло, а он предупредил всех остальных.
– Известно, кто это обнаружил? — спросил я.
– Мелкая рыжая Уизли, которая так тебя достаёт. Говорят, её водили отпаивать в больничку.
За завтраком кусок не шёл мне в горло. Бедный Филч, бедная миссис Норрис… Как обычно, старая киса ответственно следила за всем, что тайно творилось в Хогвартсе, и попала под удар. Даже если в конце концов её спасут, сейчас для Филча это такое горе…
За невесёлыми мыслями я почти не обращал внимания на окружающее, пока меня не подтолкнул Тед.
– Гарри, ты привлекаешь внимание, — шепнул он.
Действительно, многие ученики с других факультетов посматривали на меня и перешёптывались.
– Посмотри, со мной что-нибудь не так? — может, я в рассеянности неправильно надел мантию или близнецы Уизли исхирились прицепить ко мне какую-нибудь гадость…
– Всё с тобой так. По-моему, они считают, что ты причастен ко вчерашнему происшествию, ведь теперь им известно, что ты змееуст.
– Только этого и не хватало… И как назло, в это самое время я был у призраков. Рассказывать я не ничего стану, значит, мне даже не оправдаться.
– Знаешь, Гарри, насчёт оправдания можешь не заморачиваться, это ничего не изменит. По-моему, даже если бы ты весь вечер пробыл на виду у всех, они всё равно подумали бы, что ты это как-нибудь подстроил. Здесь до фига грязнокровок и полукровок, а Салазар их любимое пугало.
– Боюсь, что ты прав… Тед, я на историю магии не пойду, мне надо к Филчу зайти. Старик наверняка переживает…
Миссис Норрис лежала на кровати Филча. Кошка закоченела в стоячей позе, с настороженными ушами и слегка повернутой вбок головой, словно она присматривалась или прислушивалась к чему-то. Значит, подвесили её уже окаменевшей. Старый завхоз сидел перед ней на стуле, ссутулившись и свесив руки с колен. Судя по всему, он еще не ложился спать.
– Мистер Филч… — позвал я его.
Он устремил на меня покрасневшие за ночь глаза, затем поднялся со стула и шагнул ко мне.
– Мистер Поттер…
Сам не знаю как, но я вдруг оказался уткнувшись лицом в заношенную жилетку Филча, а жилистые руки старого завхоза опустились мне на спину. В горле у меня стоял ком. Не знаю, чувства это были или странные выверты моей логики, вопреки пониманию, что рано или поздно миссис Норрис будет спасена, но мне было мучительно жалко одинокого старика. Я был вторым его близким существом в Хогвартсе и, похоже, теперь единственным.
Когда руки Филча перестали судорожно прижимать меня к себе, я отстранился.
– Всё будет хорошо, мистер Филч, — сказал я. — Всё будет хорошо, и миссис Норрис будет с нами, вот увидите.
Я опустился на колени перед кроватью, где лежала кошка, и погладил её мягкую серую шерсть. Миссис Норрис, дорогая киса, если никто не сумеет вылечить тебя, это сделаю я, обещаю…
– Поттер, вы здесь?! — раздался резкий голос у меня за спиной. — Почему вы не на лекции?!
Я обернулся и встал с колен. На меня в упор смотрел профессор Снейп, из-за его спины выглядывала профессор Спраут.
– Я за завтраком узнал, только что… — я кивнул на миссис Норрис.
– Вы не опоздали бы сюда и после занятий, Поттер! Филч, вы должны были сообщить о нарушении дисциплины мистером Поттером, а не потакать ему!
Если выводить из себя — талант, то профессор Снейп, безусловно, был в этом деле гением.
– Профессор! — в ярости прошипел я. — Если вы теряли кого-то из ваших близких, вы немедленно заткнётесь! Если же у вас никогда такого не случалось, я сейчас сам заткну вас Силенцио!
Снейп, как ни странно, заткнулся сам.
– Нам пришлось искать вас, Поттер, и вы заставили нас поволноваться, — сказал он тоном ниже. — Вчера случилось такое, а вас нет на лекции — представьте себе, что мы подумали.
– Я предупредил Нотта, что пойду сюда.
– Поэтому мы вас и нашли. Поттер, в школе нет сырья для раскаменяющего зелья, и мы с профессором Спраут с утра ходили смотреть, когда вырастут мандрагоры. Ваши оказались самыми зрелыми и будут пригодны для зелья через месяц.
Я про них совсем забыл. Значит, через месяц миссис Норрис вылечат. Видимо, радость отразилась на моем лице, потому что Снейп уставился на меня крайне подозрительно.
– Вы знали, Поттер, что они понадобятся?
У меня отпала челюсть. Неужели нельзя сделать ничего хорошего, чтобы тут же не заподозрили в плохом?
– Профессор, вы не находите, что это уже слишком? — холодно поинтересовался я. — В прошлом году у меня по гербалистике было только Выше Ожидаемого, поэтому в этом году я почитал дополнительную литературу по теме. Я точно так же могу спросить профессора Спраут, почему она заставила учеников сажать именно мандрагоры, а не другие растения. Она знала, что мандрагоры понадобятся?
– Поттер! — возмутилась Спраут.
– Что Поттер? Значит, меня можно обвинять, а вас нельзя? Профессор Снейп, если вы собираетесь под шумок сводить со мной счёты, вы никогда не найдёте настоящего виновника.
– Не говорите глупостей, Поттер, никто с вами счётов не сводит. Мы с профессором Спраут хотим узнать, как вам удалось так быстро вырастить мандрагоры.
– Под мандрагоры нужно класть не драконье дерьмо, а смесь могильной земли и костной муки упыря — муки на кончике ножа и столовую ложку земли под одно растение раз в две недели. И да, профессор, упыриную муку я взял именно там, где вы подумали. Я бы у вас попросил, но вы ведёте себя так, словно у вас зимой снега не допросишься. И да, профессор, удобрения у меня хватит. И нет, профессор, это не легилименция — у вас всё на лице написано.
Снейп молча и изучающе уставился на меня.
– Поттер, вам кто-нибудь говорил, что вы — маленькое чудовище? — выдал он результат своего осмотра.
– Нет, профессор. Вас известить, когда это случится?
– Будьте так любезны, Поттер. И получите две недели отработки за дерзость преподавателю. Я сообщу вам, когда и где вы будете отрабатывать, а сейчас идите на лекцию и больше никуда не бегайте.
|
|
| Бастет | Дата: Среда, 28.09.2011, 12:44 | Сообщение # 103 |
|
Патриарх эльфов тьмы
Сообщений: 1110
| У автора затык с завершением истории с василиском - трудно выбрать вариант развязки. Поэтому автор берёт небольшой тайм-аут на обдумывание, а чтобы читатели не скучали, выкладывает уже написанное.
|
|
| Renatta | Дата: Среда, 28.09.2011, 14:03 | Сообщение # 104 |
|
Химера
Сообщений: 581
| Quote (Бастет) У автора затык с завершением истории с василиском - трудно выбрать вариант развязки.
Нехай живе, гарна гадинка!
Quote (Бастет) чтобы читатели не скучали, выкладывает уже написанное
Думаю, что большинство присутствующих со мной согласятся- это была весьма превосхитительная идея! 
|
|
| Бастет | Дата: Среда, 28.09.2011, 14:31 | Сообщение # 105 |
|
Патриарх эльфов тьмы
Сообщений: 1110
| Renatta, гадинка точно будет жить, это ниапсуждаиццо. Проблема у меня в том, как обойтись с Джинни. Есть варианты: 1) тупо и быстро отобрать у неё блокнот в коридоре и наложить Обливиэйт: 2) дать ей залезть в комнату и отобрать его уже там; 3) запустить за ней Гермиону и окаменить, и только потом отобрать блокнот.
Также варианты дальнейшей судьбы Джинни: 1) уморить нафиг; 2) сделать сквибом; 3) оставить в пригодном для сюжета состоянии.
Ну и по времени: 1) сразу же разобраться с ней и пойти отмечать день рождения Гойла 5-го ноября; 2) отметить день рождения, а потом разбираться с ней; 3) ничего нафиг не отмечать, а резво разобраться с ней и прокрутить ногой сюжет до Рождества.
С Томом-в-блокноте опять же - как он будет выкручиваться, что не сразу вернул блокнот… От этого зависит, насколько он будет виноват. А от того, насколько он будет виноват, зависит, согласится Гарри просматривать его воспоминания или нет.
Из этой каши у меня уже третий день ничего не складывается.  Надо отвлечься на пару дней, чтобы решение вызрело.
|
|
| аринА | Дата: Среда, 28.09.2011, 14:35 | Сообщение # 106 |
Ночной стрелок
Сообщений: 69
| Я тоже за то, чтобы василиск жил. Спасибо за проду!  Прочитала с большим удовольствием!!!
|
|
| Бастет | Дата: Среда, 28.09.2011, 14:44 | Сообщение # 107 |
|
Патриарх эльфов тьмы
Сообщений: 1110
| аринА, на здоровье! Я сильно опасалась, что будет скучно. Когда пишешь, то привыкаешь к тексту и кажется, что там нет ничего интересного.
В последние дни никто ничего не выкладывает, читать нечего - и мне стало совестно, что я такая же поганка. 
|
|
| Renatta | Дата: Среда, 28.09.2011, 17:02 | Сообщение # 108 |
|
Химера
Сообщений: 581
| Quote (Бастет) адинка точно будет жить, это ниапсуждаиццо.
Йес! Мэджик Гринпис из вив ю! 
Quote (Бастет) Проблема у меня в том, как обойтись с Джинни. Есть варианты: 1) тупо и быстро отобрать у неё блокнот в коридоре и наложить Обливиэйт:
Можно. Если учесть, что фик нипрато, как ученики целый год только и делали, что змийуку боялись, по коридорам каменели да Гаррика гномили, то линия Джинни-Дневник сильно второстепенна.
Quote (Бастет) 2) дать ей залезть в комнату и отобрать его уже там;
Совсем неплохо. Надо же Гаррику как-то узнать, где Тайная Комната? Вполне себе вариант.
Quote (Бастет) 3) запустить за ней Гермиону и окаменить, и только потом отобрать блокнот.
Если окаменение Гермионы столь же сюжетно значимо, что и в каноне - то оно да, а если как филлер - то на кой?
Quote (Бастет) Также варианты дальнейшей судьбы Джинни: 1) уморить нафиг;
Хочицца сильна-сильна! Но низя. Когда кто-то помирает, тем более в Хогвартсе, начинаются всякие шевеления официальных лиц и изображение бурной деятельности, принимаются всякие меры, которые могут рикошетом долбануть по Гарри и попортить ему кровушки.
Quote (Бастет) ) сделать сквибом;
От Обливэйта не сквибятся!
Quote (Бастет) 3) оставить в пригодном для сюжета состоянии.
А то ж! Кто ж еще ему трех детей в эпилоге родит!  *злобный маньячный смех из тьмы*
И потом, эти все ее разговоры о браке с Гарри как о решенном деле… Не очередное ли Дамгигадство?
*бизжаластна* Если да, то хай наш амнезиак покрутится.
Quote (Бастет) 1) сразу же разобраться с ней и пойти отмечать день рождения Гойла 5-го ноября; 2) отметить день рождения, а потом разбираться с ней;
Сначала разобраться, чтоб аппетит не портить! А потом и отмечать можно! 
Quote (Бастет) 3) ничего нафиг не отмечать, а резво разобраться с ней и прокрутить ногой сюжет до Рождества.
И оставить Гойла без днюшки?! Жыстока!
Quote (Бастет) С Томом-в-блокноте опять же - как он будет выкручиваться, что не сразу вернул блокнот…
Вот хочешь верь-хочешь нет, а я не удивлена! Не получается у меня считать его союзником Гарри только на той почве, что у них куски общей души! А вот в то, что он способен затеять свою игру на предмет воплощения - верю сразу и безоговорочно!
Quote (Бастет) А от того, насколько он будет виноват, зависит, согласится Гарри просматривать его воспоминания или нет.
Думаю, все зависит от того, насколько важны конкретные воспоминания. Если жизненно необходимы и нет альтернативного способа получить данную информацию, то Гарри по-любому придется это сделать. А если так, для общего развития, то он и заморачиваться не станет.
|
|
| Черный_Волк | Дата: Среда, 28.09.2011, 19:49 | Сообщение # 109 |
Демон теней
Сообщений: 212
| Спасибо за проду! Василиска лучше оставить - вдруг чем интересным поделится со змееустом? А рыжую - поймать за руку и осквибить! Причем так, чтобы это по всем уизелам ударило!
|
|
| Sunne | Дата: Среда, 28.09.2011, 21:20 | Сообщение # 110 |
|
Посвященный
Сообщений: 32
| Отличная прода, всего два замечания, первое про маленькое количество упивающихся и аврората (ну не может аврорат всея Британии быть чуть больше студенческой группы!) и что вроде бы в каноне Том не смог занять место преподавателя даже на полгода, но тут у нас АУ, так что простительно)
На счет Джинни - нужно что бы она показала вход в Тайную Комнату, а потом превратить в сквиба!
На счет того, что Том не вернулся, этому можно приделать оправдание, мол у "предательницы крови" оказалось слишком мало магической энергии, и сил хватало лишь на разговор. Все-таки Империо не слабое заклинание. К тому же вот вам и причина "обсквибивания" - слишком много общалась с темным артефактом, и слишком много отдала ему энергии. А надпись она сделала потому что Том её уговорил, что её любимому "деньги, известность и родословную" т.е. Поттеру нужно вступить в "наследство Слизерина", и что если она поможет Поттеру в этом, то он на ней точно жениться. Вот вам и уверенность в свадьбе.
Как наяву вижу заголовки Ежедневного Пророка - "Дочка министерского работника стала сквибом из-за использования темного артефакта, с помощью которого она нападала на магглорожденных!" "Гигантский василиск, выращенный Хранителем ключей школы, ползает по лучшей школе Великобритании!" "Гилдерой Локхарт преподававший ЗОТИ в Хогвартсе оказался обманщиком умеющим только одно заклинание!" "Некомпетентность или саботаж? Можем ли мы после всего этого доверять своих детей Дамблдору?" "Какие еще тайны скрывает директор Хогвартса?" (А тут будет про его дружбу с Гриндевальдом и Томом)
|
|
| Дэйтра | Дата: Среда, 28.09.2011, 21:36 | Сообщение # 111 |
|
Ночной стрелок
Сообщений: 71
| Спасибо огромное за такую проду)
Очень понравилась. Надеюсь тайм-аут будет не очень долгим, не сочтите за наглость! Хочется поскорее продолжение)
|
|
| Бастет | Дата: Среда, 28.09.2011, 22:34 | Сообщение # 112 |
|
Патриарх эльфов тьмы
Сообщений: 1110
| Renatta, kraa, Черный_Волк, Sunne, Дэйтра, всем спасибо за подсказки, вы мне очень помогли!
Я осознала, что окаменение Гермионы нафиг не нужно, к нему меня канон принуждает.
Уморить Джинни сейчас нельзя, учитывая текущее отношение учеников к Гарри. Сделаю её полусквибом по вине Тома-из-дневника, чтобы она вылетела к концу года по неспособности продолжать учёбу. Этим Том более-менее отмажется, но не полностью, потому как самоволка. Гарри доверять ему не будет.
Процедура отъёма дневника пройдёт тихо, никаких скандальных разоблачений не будет. Тайную комнату Гарри найдёт другим способом.
Quote А вот в то, что он способен затеять свою игру на предмет воплощения - верю сразу и безоговорочно!
Как я представляю, в этом возрасте у Тома-из-дневника наполеоновских планов нет. Он просто похулиганить захотел - на свободу вырвался и не подумал, что этим своё второе я подставляет. Мальчишка, 16 лет, а тут девчонка глупая.
Quote Отличная прода, всего два замечания, первое про маленькое количество упивающихся и аврората (ну не может аврорат всея Британии быть чуть больше студенческой группы!)
У Роулинг он тоже маленький. Когда я разбиралась с количеством участников, их оказалось очень мало. Когда/если я буду писать подробности про войну магов, на последние два года я увеличу численность обеих сторон. Готова выслушать предположительные цифры, но больше сотни с каждой стороны их всё равно не будет. Где-то я читала, что с учётом того, что школа магов одна и в неё каждый год поступают человек сорок, общее магическое население Англии получается порядка 3 - 4 тысячи человек. Вся магическая Британия обучается в одной школе - это квартал большого города, двадцати человек аврората должно хватить.
Да и по отношению видно, что воюющих было мало. Есть две сильно пострадавших семьи - Поттеры и Лонгботтомы. Их везде по этому поводу склоняют. Если бы счёт шёл хотя бы на сотни жертв, наверняка нашлось бы вспомнить кого-то ещё. Значит, жертвы исчислялись в лучшем случае десятками, или даже этого не не было.
Quote вроде бы в каноне Том не смог занять место преподавателя даже на полгода, но тут у нас АУ, так что простительно
Что Дамби тогда не взял Тома на работу, я знаю. Но у меня считается, что Том получил на это время доступ в Хогвартс, чтобы покопаться в записях Салазара, хранящихся в тайной комнате, и нашёл там информацию о метках - а Дамби врёт, что совсем не брал его на работу. 
Дэйтра, дня два-три на обдумывание всё равно нужны. Прода будет, когда я разберусь с василиском (2 - 3 главы, по времени пока затрудняюсь сказать). Затем нужно будет писать второе полугодие. Чем его заполнить, я представляю только частично, так что предложения с благодарностью принимаются. 
|
|
| Черный_Волк | Дата: Среда, 28.09.2011, 22:40 | Сообщение # 113 |
|
Демон теней
Сообщений: 212
| Налаживание политических связей Гарри , его наследство, выкрутасы Дамби, девушка… Только не рыжая, пожалуйста!:) Я надеюсь на то, что ты, уважаемый автор, ее подальше отпиннешь от Хога и Гарри.
|
|
| Sunne | Дата: Среда, 28.09.2011, 22:45 | Сообщение # 114 |
|
Посвященный
Сообщений: 32
| Повышением благосостояния Малфоев, топтание в грязи Дамблдора, подыскиванием подходящего жилья (не может же он все лето жить у Малфоев, а к Дурслям возвращаться ой как не хочется) Самостоятельным обучением ЗОТИ (сделать отряд Гарри Поттера не на 5 а на 2 курсе *_* заодно и подружиться со многими детьми влиятельных людей) а на преподавание подбить свободных старшекурсников, однако инициатором и организатором будет Поттер. Исследование Тайной Комнаты, исследование имущества в Гринготсе (чем раньше, тем лучше). Кучу всего можно сделать.
|
|
| Бастет | Дата: Среда, 28.09.2011, 23:08 | Сообщение # 115 |
|
Патриарх эльфов тьмы
Сообщений: 1110
| Черный_Волк, Sunne, спасибо, очень хорошая информация к размышлению. Комнату по требованию, с учётом фичи после ритуала у призраков, Гарри вот-вот найдёт - и нужна она уже.
Рыжую - ни за что. Это счастье, что она в полной власти автора, который даже фики, где она с Гарри, читает скривясь. Как это существо могло пролезть в его жёны, как??? (Других рыжих тоже ни у кого не будет - автор сильно устал от ехидных рыжих ведьм и ненавидит этот цвет на сто лет вперёд. Рыжие будут только в стане врагов.  ) Девушка у Гарри - я еще не определилась с кандидатурой, да ему и рановато как бы. Не раньше, чем на третьем курсе, и то вопрос…
Quote не может же он все лето жить у Малфоев
Второе лето Гарри тоже собирается провести у Малфоев. Я специально в инете искала график работы английских школ - там имеются рождественские и пасхальные каникулы по две недели, а учёба заканчивается в середине июля. Так что летние каникулы длятся полтора месяца, это время можно и в гостях пожить. Предполагаются также короткие поездки всей компанией к остальным её членам. Вот на третье лето Гарри станет достаточно большим, чтобы жить отдельно. Понятно, что он и сейчас взрослый, но физически он очень мелкий - пусть сначала он станет подростком, а не ребёнком.
Иследование тайной комнаты - сразу же после василиска. Имущество пока не требуется, да и из школы в Гринготс не очень-то выберешься. Малфою идея благосостояния уже подброшена, дальше он сам справится. Кого привлекать и с кем дружиться, пока в разработке. Дамблдор - само собой…
Quote Самостоятельным обучением ЗОТИ
Насчёт ЗоТИ у меня пока задумчивость. Обучать нужно союзников и для конкретной цели, а с союзниками мы еще не определились, с целью тоже. Наша пятёрка будет обучаться, ессно.
Renatta, убить тысячелетнего фамильяра самого Салазара, наверняка разумное и мудрое существо - вандализм и варварство, достойное только тупых и невежественных гриффиндорцев. Мы с героем не такие.
|
|
| Al123pot | Дата: Среда, 28.09.2011, 23:52 | Сообщение # 116 |
Черный дракон
Сообщений: 2794
| Бастет, отличная первая часть поскорее прочитать, что будет происходить дальше. Ну а Уизли №7 делать сквибом с этим, похоже, согласны все кто читает этот фик.
Нашёл опечатку во второй главе:
Quote (Бастет) по боевой сагии
магии
|
|
| DarknesS | Дата: Четверг, 29.09.2011, 01:42 | Сообщение # 117 |
Посвященный
Сообщений: 33
| Касательно Васи-пусть живет животинка,а Уизли №7 на живодерню(сори не знаю как сие заведение для людей называется)
|
|
| Sunne | Дата: Четверг, 29.09.2011, 02:01 | Сообщение # 118 |
|
Посвященный
Сообщений: 32
| На электрический стул
|
|
| Al123pot | Дата: Четверг, 29.09.2011, 02:05 | Сообщение # 119 |
|
Черный дракон
Сообщений: 2794
| DarknesS, Sunne, что же вы такие лёгкие наказания для Уизли №7 выдумываете. Вы представьте, как она будет жить в магическом мире лишённая магии вот это наказание так наказание.
|
|
| Salgari | Дата: Четверг, 29.09.2011, 02:26 | Сообщение # 120 |
|
Подросток
Сообщений: 11
| Мне понравилось. Жду продолжения, Спасибо.
Джинни было бы неплохо просто стереть память
|
|
|
|
|
