|
|
Моя жизнь - моя игра.
| |
| Nomad | Дата: Вторник, 24.07.2012, 23:28 | Сообщение # 1 |
Черный дракон
Сообщений: 1501
| Название фанфика: Моя жизнь - моя игра: раунд первый
Автор: A.Meitin (разрешение на размещение получено)
Рейтинг: PG-13
Пейринг:Гарри Поттер, Драко Малфой, Рон Уизли, Гермиона Грейнджер, Альбус Дамблдор, Северус Снейп, Невилл Лонгботтом
Жанр: AU/Angst/Drama
Размер: макси
Статус: в процессе
Саммари: Каким должен быть ребенок, который жил с людьми, ненавидевшими его, издевавшимися над ним? А что должен чувствовать ребенок, когда узнает, что отправил его к этим людям сам величайший светлый волшебник - Альбус Дамблдор? Разве он должен любить этот новый волшебный мир? Этот ребенок понимает, что жизнь - это игра, в которой кто-то устанавливает правила, а кто-то следует им, но он не желает играть в чужие игры.
Предупреждение: AU, OОC, попытка самоубийства и другие "прелести".
|
|
|
| Ayre | Дата: Вторник, 01.01.2013, 12:36 | Сообщение # 241 |
Друид жизни
Сообщений: 173
| Shtorm, чтобы заставить задуматься, блокировать самый разрушительный вариант поведения Салимы
|
|
| Shtorm | Дата: Среда, 02.01.2013, 07:50 | Сообщение # 242 |
Черный дракон
Сообщений: 3283
| Ayre, думаете подействует? Если родился Герастрат, то обязательно он должен что-нибудь спалить, независимо от внешних условий
|
|
| MADCAP-234 | Дата: Среда, 02.01.2013, 09:36 | Сообщение # 243 |
Демон теней
Сообщений: 344
| Цитата (Shtorm) Если родился Герастрат, то обязательно он должен что-нибудь спалить, независимо от внешних условий
Shtorm, тут от степени воздействия и восприятия зависит.спалить можно и мусорный бак с содержимым и город с населением (два не сопоставимых объекта). так что смерть пифии и наследство возможно это лишь попытка минимизировать ущерб.
кстати вспомните:по тексту проходила тема что пифия лишь даёт советы и не вмешивается в создание-сотворение истории своими действиями и здесь(в этой главе) как раз не понятно то ли она смертью(своей) вмешалась и изменила историю,то ли она умерла из за того что изменила(или попыталась изменить) историю.
|
|
| Shtorm | Дата: Среда, 02.01.2013, 11:18 | Сообщение # 244 |
|
Черный дракон
Сообщений: 3283
| Могет быть, могет быть
|
|
| Nomad | Дата: Среда, 27.02.2013, 04:30 | Сообщение # 245 |
|
Черный дракон
Сообщений: 1501
| Глава 44. Самый странный День Рождения
Гарри, в свой День Рождения, сидел ранним, по меркам каникул, утром в баре Дырявого котла и пил сливочное пиво. Теперь оно не казалось ему таким вкусным, как тогда, когда он впервые его попробовал в десять лет. Но, в целом, пить можно, и вкус необычный — у маглов ничего подобного не встретишь. Завтракать не дома, на вилле Цоресов, как окрестила это место недавно Салима, а в Дырявом котле — было уже традицией. Тем более, старый Лаки не особо вкусно готовил. Наверно оттого, что много лет жил один, и лишь поддерживал порядок в доме.
Поздравления от друзей Поттер уже прочитал, когда проснулся, подарки посмотрел. Гермиона подарила книгу, причем довольно странную. Она описывала жизнь мага, который исповедовал христианство, считал всех волшебников созданиями дьявола, не использовал магию и активно участвовал в инквизиции. Малфой прислал тетрадь, которую нужно было подписать своим именем, и записи внутри нее после этого были видны лишь владельцу. В духе Драко — вполне практичная вещь. Уизли зачем-то прислали печенье, которое Гарри отложил в сторону. Был еще и подарок от Харида — кусачая книга, из-за которой Поттер чуть не лишился пальцев на правой руке. Книгу пришлось связать Инкарцеро и положить подальше от остальных вещей. Неожиданным подарком были самодельные песочные часы от Луны Лавгуд. Никакой магии на них не обнаружилось, видимо, просто сувенир. На часах была выгравирована змея. Может быть, Луна как и все представители других факультетов считала, что слизеринцы просто обожают змей, а может быть, она руководствовалась другой логикой. Кто ее знает.
Сейчас Гарри внимательно рассматривал бумагу — разрешение на посещение Хогсмида, и думал, кто же его должен подписывать. Вроде и свободы не сильно много, и кто опекун — непонятно. Если Дамблдор, то зачем ему вообще выслали эту бумагу вместе со списком учебников? Если директор приюта, то там он уже пару лет не появлялся. Может быть, директора уже давно сняли с поста, после того как некий Гарри Поттер там пропал без вести.
— Что это у тебя? — раздался шепот прямо у него над ухом.
— Почему ты всегда так незаметно подходишь? — оглянулся Гарри. Если бы он за пару секунд до этого не поставил сливочное пиво на стол — пролил бы его на себя.
— Это ты всегда ничего не видишь и не слышишь! В нашем мире так жить нельзя. Проблемы со слухом — обратись в клинику!
— Чего тебе?
— А вариант просто посидеть и попить с тобой это… — Салима взяла в руки со стола сливочное пиво, скептически на него посмотрела, — Да, действительно, не вариант.
Сказав это, девочка поставила пиво обратно на стол, и села напротив Гарри. Сегодня она выглядела необычно… Хотя, вполне традиционно по меркам чистокровного магического общества — синяя мантия, бирюзовая рубашка под ней, волосы собраны в хвост.
— К чему парадный вид?
— Парадный? Ненавижу эти мантии! Просто была в магазине, смотрела что там и как… Ну вот, эта Кассандра заставляет меня соответствовать каким-то этическим рамкам, уже и мантию на себя пришлось нацепить!
— Истван и твои родители знают о магазине?
— А то! Такой допрос мне устроили. Сказала, что эта Кассандра была твоей хорошей знакомой, так что тоже жди допроса.
— Ну, спасибо!
— Всегда пожалуйста, — равнодушно ответила Салима, и посмотрела куда-то в сторону барной стойки, кажется, на котлы, висящие наверху, — Я все думала, на ком мои освежители воздуха проверить, и придумала!
— Удивительно, что ты до сих пор их не проверила, — усмехнулся Гарри, взял в руки сливочное пиво, так же как и Салима посмотрел на него скептически, и поставил на место.
— Да, гадость та еще… — произнесла девочка, — А вот и проверила! Но вдруг они на маглах и магах действуют по-разному? И хочется, чтобы весело было.
— Ну и что ты задумала?
— Ты был в Британском Министерстве магии?
— Ну, был. Ты что, нашего министра отравить решила?
— Кого получится, главное туда попасть, — сказала Салима, нахмурившись.
— Чем тебя Австро-Венгрия не устроила? Уж там ты наверняка знаешь, как попасть в Министерство.
— Наш король итак идиот, ему уже ничего не поможет. Или не помешает.
— И как ты планируешь все это сделать? Гарри Поттер и Салима Луджин придут в Министерство, а потом что-то случится. Полагаешь там лишь идиоты работают, которые не проверят всех посетителей за день?
— Ну, если они мыслят так же, как и ты, то да — там лишь идиоты! Отец говорил, ты делаешь качественные иллюзии. Будем пожилой супружеской парой из… Германии — тебе в таком случае лучше молчать. Пришли посмотреть, как устроено Британское Министерство. Это ведь не запрещено? У нас можно хоть в Королевское министерство, хоть в Суд сходить, здесь должно быть так же…
— А я хотел спокойно почитать… — вздохнул Гарри, но, в целом, он не был против идеи. Да и читать не очень хотелось, нужно было просто что-то ответить.
Было решено идти в Министерство после обеда, а то туристы, вышедшие с утра пораньше погулять по органу власти, могли выглядеть странно. Гарри с Салимой пообедали на втором этаже магазина Бейнсов, или уже, скорее, магазина Салимы Луджин, хоть девочка и отказалась переименовывать магазин. Вывеска не изменилась, а Поттер узнал, что у его родственницы, оказывается, есть совесть.
— Кстати, знаешь же, Истван готовит тебе традиционно-скучный праздник?
— Догадываюсь, — вздохнул Гарри, — если собираемся сегодня появиться в Министерстве, пора уже собираться.
— Пора. Делай меня старой и страшной, я готова пережить этот трагический момент в своей жизни.
Через десять минут в зеркало на себя смотрели два пожилых человека лет шестидесяти. Оба седые, женщина с короткой стрижкой, вполне стильной, по моде маглов, мужчина с аккуратно стриженной бородой. Оба в бежевых брюках и твидовых пиджаках.
— Мило, — приподняла бровь Салима, — Пора.
Из магазина в мрачный переулок вышла эта пара, женщина держала под руку мужчину и мило улыбалась, а вокруг ее глаз было множество мелких морщинок. Мужчина хмурился, но, в принципе, Салима была права — смотрелись они очень мило. Счастливая семейная пара, пережившая бок о бок все невзгоды и радости в своей, далеко не короткой, жизни.
— Мне кажется, мы слишком заметны, — шепотом произнес Гарри.
— На это и расчет, — на ухо ему произнесла Салима.
— Ну, ладно… Аппарируем к скверу, там рядом был какой-то… Лучше пройти минут пять-десять к Министерству.
— Хорошо, — так же на ухо прошептала девочка-бабушка.
— Мне щекотно, можешь нормально говорить!
— Извини, я в роль вошла, — усмехнулась Салима своей фирменной улыбкой, которая весьма дико смотрелась на морщинистом лице, но уже в следующую секунду она так же мило улыбалась, как до этого и оглядывалась по сторонам, изображая туристку, которой все интересно.
Гарри оглянулся, не заметил в переулке никого, кроме бездомной собаки, и тихо позвал Лаки. Несколько секунд спустя они уже стояли в, не особо ухоженном, сквере, где из людей был только какой-то пьяница, спавший на лавочке.
— Отличное место, — заявила Салима, оглядевшись, — а мы точно там, где нужно?
— Да, вон в том переулке телефонная будка, через которую можно попасть в Министерство, — Гарри указал на один из двух переулков, в которые можно было пройти от центральной дороги, проходившей параллельно скверу.
— Маразм какой-то. У нас вход для посетителей выглядит как обычный вход в солидное учреждение, разве что без вывески. Не удивлюсь, если идею с телефонной будкой внес сам, его светлейшество, Дамблдор.
— Маразм, не маразм, а нам, в любом случае, туда.
Подростки, выглядевшие как обычные туристы-маглы, отправились в переулок к магловской будке. Гарри было немного не по себе, теперь уже идея казалась глупой, но говорить это Салиме он не хотел. Хотя, сам не знал, почему не хотел — ведь было еще не поздно вернуться восвояси. Они прошли к телефонной будке, и тут Поттер вспомнил одну маленькую деталь.
— Черт! Люциус Малфой тогда набирал какой-то номер!
— И ты не знаешь какой?
Гарри пожал плечами, но тут пустая будка поехала вниз.
— Это еще что такое? — прошептала Салима.
— Она работает, как лифт. Кто-то вызвал ее в Министерстве. Наверно.
— О, да нам везет! Значит, кто-то сейчас из нее выйдет, — Салима спряталась сзади будки, потянула Гарри за рукав и присела на корточки. Поттер так же сел на корточки, и зачем-то выглянул из-за будки, хотя смысла в этом все равно не было. Прозрачные стекла итак давали понять, приехал ли кто-то.
Они сидели в тишине минут пять, может меньше, просто в ожидании каждая секунда кажется длиннее. В этой тишине отчетливо слышен был лишь шум шоссе неподалеку. Наконец, через стекла Гарри и Салима увидели, как внутри одной будки поднимается еще одна, стеклянная, а в ней два человека о чем-то активно спорят. Один размахивает руками.
— Закрой нос! — скомандовала Салима, и до того, как двери будки открылись, распылила освежитель.
Из телефонного "лифта" вышли двое мужчин, один из них, в черном цилиндре и полосатом костюме, сразу же принюхался.
— Здесь странно пахнет, не находите?
— Да, — ответил второй — высокий русоволосый мужчина впростом сером костюме, — Однажды я зашел в магловский туалет, там пахло точно так же.
— Полагаете, маглы устроили под нашей дверью туалет? А, впрочем, сейчас не до этого, нам нужно сделать все, как можно скорее.
Мужчины направились в сторону сквера, из которого пришли сюда Гарри и Салима. Девочка, дернула Гарри за рубашку, и указала рукой куда-то в противоположном направлении. Не дышать становилось все тяжелее, они одновременно сорвались с места, и побежали.
— Все… здесь… уже не должно… действовать, — произнесла Салима, — Нам повезло… что они вышли. А кто это?
— Министр с кем-то, я второго не знаю. А твое изобретение-то подействовало? Они разговаривали как обычно.
— Не знаю, надеюсь, что подействовало. Оно должно не дать им соврать или что-то недоговорить. Надеюсь, они просто говорили там то, о чем думали.
"Я тут краем глаза заметил, сзади идет собака…" — неожиданно раздался голос Адам-Самаэля в голове Гарри. Он от неожиданности даже чуть не подпрыгнул — как-то позабыл о существовании вымышленного друга.
"Это важно?"
"Та же собака, что была в Лютном!" — после этого Гарри резко остановился.
— Что-то не так? — спросила Салима, так же остановившись.
— Сзади нас собака, которая была в Лютном, до того, как мы аппарировали в сквер, — прошептал Поттер.
— Ступефай! — Гарри не успел понять, что происходит — настолько резко Салима развернулась, и пустила в собаку заклинание. Та отлетела к стене, и упала, — Проклятье!
— Кто это?
— Анимаг, кто ж еще!
— Спасибо, Салима, а то я сам не догадался!
— Что тогда спрашиваешь?
— Я имею в виду, какого черта он за нами следил?
— Может кто-то из министерских? Следят за тобой, — после того, как девочка-старушка сказала это, глаза ее расширились, — Или за мной! Сколько они гадали, почему мне магазин Кассандра оставила, может, решили следить!
— Стоп! Идем и проверим кто это, — Поттер достал палочку, и направился к, лежащей у стены, собаке. Салима пошла следом, так же с палочкой наготове.
— Какое заклинание придает анимагу человеческий облик, не знаешь?
— Понятия не имею. Энервейт и Revertetus или Revertetus in integram попробуй. После первого он в себя придет от Ступефая.
Поттер так и сделал — подействовал второй вариант этого Revertetus. После первого заклинания собака зашевелилась, после второго, перед ними лежал человек весьма неопрятного вида, в порванной старой мантии, очень грязной, стертой обуви, с длинными, спутанными волосами и впалыми щеками. Он вообще был до безобразия худым, смотрел на двух, прилично одетых, пенсионеров злобным взглядом и жутко скалился.
— Обычный нищий из Лютного! — вздохнула Салима, — А я-то себе уже понапридумывала всякого!
— И какого черта он за нами следил?
— Может денег хотел украсть, кто его знает.
— А если бы это был кто-то из министерских?
— Если бы… Какая разница, что если бы! — резко сказала Салима, — Не повезло бы министерскому, что! Вивви!
В безлюдном переулке с хлопком возникла старая эльфийка, огляделась в поиске хозяйки, прошла взглядом мимо Салимы, потом, будто вспомнила, что Кассандру искать бессмысленно, и со вздохом поклонилась, не сказав ни слова.
— Принеси какие-нибудь пирожки что ли, на него смотреть страшно! — с раздражением произнесла Салима, и когда Вивви исчезла, с еще большим раздражением, добавила, — Этот домовик нагоняет на меня тоску своим видом!
— Зачем ты за нами следил? — Гарри сел на корточки перед нищим, направил ему в лицо палочку, и сразу сморщился, — Ну и вонь от тебя!
— Ты… — с трудом разлепил губы человек, как будто он не разговаривал долгое время, — Ты… Гарри Поттер…
— Отлично! Первое, это разве повод за мной следить? И второе, ты об этом никому не скажешь! — по виду Гарри, в его обличии старика-туриста, нельзя было определить, удивлен ли он подобной осведомленности этого человека. Хотя, он вообще и в более стандартном для него образе особой эмоциональностью не отличался. Но все же, ответ нищего ему показался, как минимум, странным.
— Первое… да, повод. И второе, а меня никто и не спросит! — сказав это, человек рассмеялся, обнажив черные зубы, отчего Гарри еще раз поморщился.
— Да ты, я смотрю, остряк!
В переулке снова возникла Вивви с пирожками в руках, и с таким же скорбным выражением лица. Она торжественно прошла к хозяйке и, с поклоном, вручила ей пирожки. Гарри, наблюдавший за домовиком, рассмеялся.
— Никто не знает заклинания, чтобы домовик улыбался? — в пространство произнесла Салима, и протянула тарелку с пирожками нищему, — Держи.
— Хозяйка, Вивви считает нужным предупредить, что мистера Гарри Поттера ищут в Дырявом котле, — поклонилась эльфийка, и отошла на шаг назад. Казалось, она боится свою хозяйку, хоть та ни разу не кричала на домовика, и тем более, не поднимала руку… и палочку.
— Вот черт! Кто? — Гарри резко вскочил, но тут же снова направил палочку на анимага.
— Сэр Дамблдор и еще один. Он часто заходил в магазин хозяйки.
— Да, это явно не наш день! — вздохнула Салима, — Вивви, перемести Гарри в переулок у Дырявого котла, и сразу возвращайся.
— Удачи! — довольно злобно усмехнулся нищий, и откусил приличный кусок от пирожка. А может, и не злобно, просто с черными зубами и всем его внешним видом, любая усмешка покажется злобной.
— И вам не хворать. Помните про второй пункт, — последняя фраза была уже едва слышима, так как в это время Гарри взял за руку Вивви, и его унесло в аппарации.
Салима осталась в переулке наедине с анимагом. Она присела так же на корточки, как до этого сидел Гарри, и внимательно посмотрела на нищего.
— Насчет второго пункта — клятву принесешь?
— Не доверяешь? — ухмыльнулся мужчина, — А если я не хочу?
— А какая мне разница, хочешь ты, или нет? Я вот каждое лето из-за Поттера с кого-то клятвы беру! То с кусочка Волдеморта, то с какого-то нищего. Традиция уже!
— С кусочка… Что?
— Забудь! Клянись, что никому не расскажешь, что видел тут Гарри, и проваливай! У меня дел и без тебя хватает.
— Как будто меня кто-то спросит, кого я видел. Но если тебя это успокоит, то клянусь собственной магией, что не расскажу никому о том, что видел Гарри Поттера сегодня, тридцать первого июля, — вокруг анимага на мгновение появилось светло-синее свечение, — А ты вообще кто?
— Совесть, правда, уже не знаю чья. А, впрочем, какая разница? — совсем рядом, с хлопком возникла Вивви, Салима встала, подошла к ней, — Шел бы ты отсюда, — обратилась она к нищему.
— Спасибо за пирожки, — усмехнулся тот, и Салима аппарировала с эльфийкой.
* * *
В это же время Гарри снял с себя иллюзию, и вошел в Дырявый котел с магловской улицы. Все сидящие в мрачном пабе сразу повернулись в его сторону. Поттер вспомнил свой поход в это место с МакГонагалл перед поступлением в Хогвартс, когда все тоже смотрели на него, после того, как узнали кто он. Стало не по себе.
— Поттер, где вас носит? — язвительный голос декана почему-то показался Гарри здесь очень уместным.
— Я гулял, это запрещено?
— Вы даже гуляете не вовремя!
— Обычное время для прогулки, — Гарри посмотрел на часы, была половина шестого вечера, — Что-то случилось?
— Северус, я… Гарри, мы тебя обыскались, — со стороны выхода в Косой переулок появился Дамблдор в голубой мантии, которая светлым пятном выделялась в тускло освещенном помещении без окон, — Где ты был?
— Гулял, — устало повторил Гарри и огляделся. Все посетители Дырявого котла по-прежнему смотрели в его сторону, и он почувствовал себя актером на сцене театра, — Если что-то случилось, может, лучше поговорить в комнате?
— Да, пожалуй, так будет лучше.
Гарри, словно под конвоем, в компании Дамблдора и Снейпа поднялся на второй этаж и прошел в свою комнату. Выглядела она неестественно — идеальный порядок, кровать заправлена, на столе никаких письменных принадлежностей, никакой обуви у порога. И кота Чертика тут не было. Наблюдательный человек решил бы, что в этой комнате давно никто не живет. Судя по ухмылке декана, этот порядок для него не остался незамеченным. Но Снейп ничего не сказал.
— Ээ… — Гарри огляделся в поисках стульев для незваных гостей, но стул был в комнате только один.
— Ничего, я постою, — улыбнулся Дамблдор, — ты присаживайся.
Гарри сел на кровать, Снейп сел на единственный стул и закинул ногу на ногу, несколько секунд все молчали.
— Гарри… Сегодня из Азкабана сбежал один преступник, поэтому мы и искали тебя… — начал Дамблдор.
— А я-то здесь причем? — удивился Поттер, — Кто сбежал?
— Ты не при чем, конечно. Просто сейчас небезопасно гулять одному по Лондону. Этот человек — приспешник Волдеморта, в свое время он убил двенадцать маглов на оживленной улице. Столько проблем было…
— Сириус Блэк, что ли? — Гарри помнил это имя еще с первого курса, когда искал упоминания о смерти родителей в старых газетах.
— Ты знаешь эту историю? — удивился директор.
— Читал в газете. Но я все равно не могу понять, при чем тут я? — Гарри уже понял, на что намекает директор, этот Сириус Блэк числился в числе шпионов Волдеморта, и выходило так, что именно он, якобы сдал Поттеров Темному Лорду.
— Просто сейчас тебе нужно быть очень осторожным Гарри. И лучше вообще уехать. Профессор МакГонагалл говорила, что ты интересовался тем, что досталось тебе в наследство. Там был дом в Венгрии, помнишь? Мы подумали, что остаток каникул тебе лучше провести там.
Гарри посмотрел на Снейпа, тот сидел с таким выражением лица, что было понятно, что "мы подумали" — значит, подумал Дамблдор, а декан Слизерина, казалось, вообще не понимал, зачем директор взял его для этого разговора с собой.
— Я напишу завтра душеприказчику, который должен передать тебе дом, а остаток дня и эту ночь тебе лучше провести здесь, и никуда не выходить.
Поттер закрыл глаза и некоторое время молчал. Он сам не понимал, почему вдруг появился ком в горле и, казалось, будто у него хотят отнять что-то родное. Этот дом был его тайной, тайной ото всех, кроме тех, кто был непосредственно связан с родом Цоресов. Этот дом был его убежищем, он выполнял как раз роль настоящего дома — родной крепости. И вот теперь у него хотели отнять эту крепость, сделать ее какой-то общедоступной… Гарри открыл глаза.
— Я сам напишу душеприказчику, если вы хотите, чтобы я жил в этом доме, — спокойно произнес он.
— Какие мы самостоятельные стали! — прошипел Снейп, — Вы, наверно, не осознаете опасности, которая вам грозит. Вам всегда все нужно сделать по-своему!
— Это моя собственность, а человек, назначенный душеприказчиком, наверняка, мой дальний родственник! А вы мне кто? Тот, кто делает вид, будто ему не все равно на мою жизнь? Я знаю, что вы меня ненавидите, профессор Снейп!
— У вас паранойя, обратитесь в клинику Святого Мунго, Поттер, — ухмыльнулся профессор.
— Не могу! Вдруг там появится Сириус Блэк! — разозлился Гарри.
— Давайте поговорим, как взрослые люди, Северус. Гарри, все действительно очень серьезно…
— Я вас понял, профессор. Я завтра свяжусь с душеприказчиком и перееду в тот дом, если вы хотите. Только в гости к себе не приглашаю! Это мой дом! — Гарри поднялся с кровати, и повернулся к Снейпу, — Если хотите, можете помочь собрать мне завтра чемодан! — сказав это, Гарри вышел из комнаты.
Может, выглядело это действительно какой-то детской истерикой, но у него был свой дом, и приглашать туда тех, кого он меньше всего хотел видеть в своей жизни, он не собирался. Как человек, живший с Дурслями, а потом в приюте, он очень ценил в доме именно его удаленность и защищенность от посторонних. И намеревался сохранить эту защищенность. Гарри сел за стол внизу в Дырявом котле и положил голову на руки. Ему было безразлично, смотрят на него все, как до этого, или нет.
— Гарри, — Дамблдор тихо подошел и положил руку ему на плечо, — Можешь сам написать душеприказчику. Я узнаю в Гринготтсе его имя.
— Я сам узнаю имя, сам напишу, сам с ним встречусь и перееду, — сказав это, Поттер поднялся из-за стола и пошел к выходу в Косой переулок. Там он добрел до Гринготтса, зашел в банк, и остановился у порога, думая над тем, что ему делать.
— Вам чем-нибудь помочь? — спросил, проходящий мимо гоблин, видя раздумья подростка.
— Я хочу снять сто галеонов.
* * *
Когда Гарри вернулся в Дырявый котел, там уже не было ни Дамблдора, ни Снейпа. Что они решили — Поттер не знал, но очень надеялся, что тотальную слежку за ним не устроят. В неуютной и почти пустой комнате он сел за стол, и написал письма Луджину и Иствану, где объяснил всю ситуацию, и для более срочной доставки, позвал Лаки. Домовик быстро вернулся с ответным письмом, в котором Луджин поздравлял Гарри с Днем Рождения, и говорил, что завтра они попьют кофе в Дырявом котле и сделают вид, что обсуждают деловые вопросы, на случай, если Дамблдор будет следить. Вот так и получилось, что вместо того, чтобы праздновать День Рождения в доме Иствана, Гарри провел вечер в одиночестве за письменным столом…
Час спустя в комнате появилась Вивви, которая передала один из освежителей воздуха, тот, что с ароматом ландыша, и по идее, должен дезориентировать человека в пространстве, в качестве подарка от Салимы.
Уже глубокой ночью, когда Гарри почти уснул, в окно постучала сова. Она принесла письмо от Гермионы.
— Люмос, — произнес Гарри, чтобы не включать свет в комнате, тем более, что электричества маги еще не "изобрели", и для освещения всей комнаты необходимо было зажечь несколько факелов, и принялся читать.
Гарри!
Сегодня случилось кое-что странное. По магловскому телевидению передали, что из тюрьмы для волшебников сбежал очень опасный преступник — Сириус Блэк. Прям дословно, так и сказали, что из тюрьмы для волшебников. Я подписана на "Ежедневный пророк", в вечернем экстренном выпуске тоже писали про этого Блэка — огромная статья, ты обязательно должен ее прочесть! Как подобное могли сказать по центральному каналу? А как же Статут о секретности? Я ссорюсь с родителями из-за того, что не могу показать им ни одного заклинания, а тут говорят такое. Я снова поругалась с мамой после этого проклятого выпуска новостей, она решила, что на самом деле мне просто стыдно, что они — обычные люди. Гарри, как ты думаешь, почему по телевидению сказали об этом?
Гермиона.
P.S. Что ты думаешь о побеге Сириуса Блэка? До этого еще никому не удавалось сбежать из Азкабана!
Гарри после прочтения письма некоторое время смотрел в темный угол комнаты, потом перечил еще раз. Потушил свет, положил письмо под подушку и лег.
— Действительно странно… — прошептал он, — пожалуй, это самый странный День Рождения в моей жизни…
|
|
|
| Nomad | Дата: Среда, 27.02.2013, 04:31 | Сообщение # 246 |
|
Черный дракон
Сообщений: 1501
| Глава 45. Полезные уточнения
Утром следующего дня Гарри проснулся с головной болью. То ли события предыдущего дня сказывались на его самочувствии, то ли моральное состояние от того, что Дамблдор хотел отнять у него то единственное, родное для него, место. Гарри отбросил одеяло, посмотрел на джинсы, в которых спал, и нахмурился. Вся одежда была в доме Цоресов, в том числе и пижама, а возвращаться туда вчера ночью было небезопасно. Поттер не сомневался, что за ним тут кто-то следит.
Гарри опустил ноги на прохладный пол, разлохматил рукой, и без того лохматые, волосы, после чего побрел в душ. После прохладной воды голова почти перестала болеть, а мысли более или менее пришли в порядок. Все вовсе не так плохо, как он думал вечером. Никто его не заставляет включать Дамблдора в число доверенных лиц, которые, как Салима, могут явиться в дом в любой момент. Да и вообще, в крайнем случае, можно послать директора на все четыре стороны. Гарри посмотрел в зеркало. На него оттуда в ответ глядел худой подросток среднего, для тринадцати лет, роста с яркими зелеными глазами и лохматыми черными волосами. Длинная челка закрывала шрам — хотя бы ради этого стоило долго не стричь волосы, хоть Гарри не стриг их из-за собственной лени. Зачем тратить время на свою внешность? В целом, за два года он не сильно изменился, разве что подрос прилично. Внешний вид его нельзя было назвать отталкивающим, но вряд ли кто-то из прохожих решил бы спросить у него дорогу. А почему — непонятно. То ли чувствовалось какое-то неприятие в этом подростке к роду человеческому, то ли что-то другое. Завораживали лишь большие изумрудные глаза…
Гарри быстро оделся все в те же джинсы и рубашку, в которых был вчера, и вышел из спальни. Внизу, в пабе, его уже ждал Луджин, который приветливо помахал ему рукой, будто узнал его, и хотел привлечь к себе внимание. Гарри ухмыльнулся этой странной актерской игре. Говорили около получаса. Решено было, что Гарри сегодня купит все необходимое к школе, после обеда рассчитается за комнату в Дырявом котле и официально съедет отсюда. Луджин же, в свою очередь, напишет Дамблдору письмо, где официально представится — все-таки он сотрудник Королевского министерства Австро-Венгрии, и скажет, что будет рад присмотреть за Поттером на каникулах, в том числе и на зимних.
После этого разговора Гарри поднялся, чтобы взять деньги, и наткнулся в дверях на очень злую Салиму. Вернее, пару секунд он даже не мог понять, кто это.
— Убери с меня это проклятую иллюзию! — начала кричать Салима, — Рассказать, что вчера было? Я вернулась в магазин, ну, это ладно. Вечером я переместилась по каминной сети домой, и встретили меня тремя направленными палочками. Даже младший брат, и тот с палочкой! Долго же я им объясняла, что это я, дочь их, просто ты сделал иллюзию, которую я не могу снять. Потом они еще долго меня допрашивали, зачем мне понадобился образ этой бабушки. После, я решила заглянуть в душ, сняла одежду, смотрю, а я все по-прежнему в этом дурацком твидовом пиджаке! И, главное, понимаю, что этот пиджак — лишь иллюзия, но все равно мыться в нем было как-то не по себе. Ночью одеваю пижаму, а я опять в этом проклятом пиджаке! Так с ума сойти можно. Я уже ненавижу этот пиджак!
Гарри прослушал душещипательную историю молча, и почти не моргая, а после секундной тишины, рассмеялся, представив все это.
— Смешно, да? Иллюзию сними, и я пойду, отец объяснил мне твою ситуацию.
Гарри посмеялся еще секунд десять, после чего снял эту иллюзию, Салима, наконец, избавилась от твидового пиджака, и отправилась по своим делам. Поттер взял список учебников, деньги, как раз те сто галлеонов, что он взял вчера, и отправился в Косой переулок по магазинам.
Все только и обсуждали Сириуса Блэка, а сам Гарри стоял напротив плаката у магазина мантий, и внимательно разглядывал фотографию сбежавшего преступника. Наклонил голову, сощурил глаза, после чего рассмеялся, привлекая внимание прохожих.
— Чего ржешь, Поттер?
— И тебе привет, Малфой, — не оглядываясь, ответил он, продолжая смеяться.
— Привет. Сколько всяких проблем создал этот Сириус Блэк. Вчера в Министерстве такой скандалище был — отец рассказывал. Да повернись ты уже!
Гарри обернулся, продолжая улыбаться, и посмотрел на своего одноклассника. Казалось, Драко за этот месяц подрос, а может, просто одет был по-другому — в темно-зеленую мантию, черную рубашку и лакированные ботинки. Но мы всегда замечаем разницу, когда встречаем человека, с которым не виделись некоторое время. Это при ежедневном общении изменения не видны.
— Да что ты смешного на этой фотографии увидел? По мне, так он выглядит жутко.
— Это ты его еще в жизни не видел, такие солидные черные зубы!
— А ты видел?
— Ага, вчера. Над этим и смеюсь. Мог бы заработать тысячу галлеонов за его поимку, если бы знал вчера, кто передо мной.
— А смог бы?
— В смысле?
— Ты газеты вообще читаешь? — презрительно заметил Малфой, — Там из-за вчерашней статьи в Министерстве столько проблем было!
— А из-за того, что по магловскому телевидению сказали — не было?
— Ну, и из-за этого тоже… Ты уже все купил к школе?
— Мантии осталось купить.
— И мне. Давай тогда после магазина мадам Малкин зайдем в кафе-мороженое и поговорим.
Гарри быстро купил себе самых простых мантий, две пары черных ботинок, две черные и две белые рубашки, пару брюк — стандартный школьный комплект, и довольно долго ждал Малфоя, пока тот выбирал мантии и рубашки определенных тканей и фасонов. Уже даже начал от скуки листать учебник по прорицанию. Когда с обновлением гардероба, наконец, было покончено, подростки зашли в кафе.
— Жаль у меня с собой нет вчерашнего выпуска! Его уже изъяли из продаж. Такого бреда я еще не читал. Нет, может это и не бред, конечно, но информация явно не для газетной статьи.
— Что там писали? — поинтересовался Гарри, глядя на зеленые шарики мороженого перед собой.
— О Сириусе Блэке, твоем отце, арестах двенадцатилетней давности… В общем, если кратко… Там говорилось о том, что этот Блэк и твой отец были лучшими друзьями в школе, Поттер-старший его же и решил сделать твоим крестным, и вообще они вроде как оставались друзьями до конца. Писали о том, что Блэка посадили в Азкабан без суда и следствия, и что, пусть он бесспорно виновен, все же некрасиво было так делать той власти, которая боролась за верховенство прав всех людей. А должны были написать только заметку о том, что из Азкабана сбежал опасный преступник. И по магловскому телевидению не должны были говорить, откуда сбежал этот Блэк. Там потом через час опровержение было. Из-за этого куча проблем у Министерства возникло.
— А я-то думаю, что ж на меня все так пялились вчера в Дырявом котле! И кто написал эту статью и слил информацию маглам?
— Это самое интересное! — глаза Драко заблестели, — Это были министр и его помощник! Министр отправился к премьер-министру маглов, а его помощник — в редакцию газеты.
— Хм… — Гарри нахмурился, и посмотрел в сторону, так и не донеся ложку с мороженым ко рту, — И почему так произошло?
— Хороший вопрос… Отец говорит, что в Министерство вызвали всех специалистов по зельям и разным проклятиям, даже нашего Снейпа. Обнаружили остатки какого-то странного то ли зелья, то ли еще чего-то. В общем, из категории зелий оно выпадает. Что-то вроде Веритасерума, но тоже не то… Веритасерум делает поведение человека неестественным, он односложно отвечает на вопросы, а тут и министр и его помощник просто говорили то, что знали, а не то, что было нужно. В редакции Пророка ничего подозрительного не заметили, поэтому и написали в статье ту информацию, которую им передали. Немного приукрасив ее, разумеется — сама Рита Скитер постаралась.
— Как странно… — равнодушно удивился Гарри, — А этот Блэк действительно сдал мою семью Темному Лорду?
— Откуда мне знать? Если он был шпионом Темного Лорда, то не афишировал этого. На то он, собственно говоря, и шпион.
— Ты здесь один?
— С мамой, — со вздохом ответил Драко. Он очень завидовал Гарри, его свободе… Самого же Малфоя даже в Косой переулок одного не отпускали, — Она в Гринготсе, решает какие-то вопросы. Отец на заседании Попечительского совета. Три дня назад они одобрили кандидатуру преподавателя по Защите. Отец сказал, что лучше, чем Локхарт, но далеко не идеал. Преподавателем по уходу за магическими существами вообще полуграмотного Хагрида сделали — отец голосовал против его назначения. Сегодня финансовые вопросы решают — по закупкам к учебному году.
Гарри вздохнул. Если Драко завидовал его относительной свободе и самостоятельности, то Поттер, напротив, завидовал той заботе и осведомленности Малфоя. Родителям не безразлично, где он, что делает, но при этом его считают довольно взрослым, чтобы при нем обсуждать министерские проблемы. Дамблдор, с его видимостью беспокойства за судьбу Гарри, считал его малолетним, ничего не понимающим, ребенком, которому можно и не говорить, кто такой Сириус Блэк, и на пальцах объяснять, что это злой волшебник, который поддерживал Догадайтесь-Сами-Кого.
* * *
Пообедал Гарри еще в Дырявом котле, после чего поднялся в комнату. Собирать вещи ему не нужно было, поэтому он сел за письменный стол и положил перед собой письмо Гермионы. Перечитал его еще раз, и достал новый, только что купленный, лист бумаги.
Привет, Гермиона!
Статью в Ежедневном пророке я не читал, так как сегодня этого выпуска уже нет в продаже. Но встретил в Косом переулке Малфоя, он вкратце рассказал ее содержание. Эта информация дошла до редакции случайно, они должны были лишь сообщить о побеге. В общем, долгая история. Два идиота решили пошутить, вот и вышло, что и в газете, и по магловскому телевидению сообщили какой-то бред.
Как дела? Помирилась с мамой?
После написания последней фразы, Гарри посмотрел в окно. Снова подумал о Драко, о том, как родители держат его в курсе событий, переживают о назначении не самых лучших преподавателей, о качестве образования. Но в этот раз сравнивал не с собой, а с Гермионой. У нее тоже живы родители, наверно, они ее любят. Но они не могут понять, что значит назначение на должность преподавателя полуграмотного лесника. Они не будут волноваться за качество образования дочери. Они из совсем другого мира. Им не понять, каково это, быть маглорожденной… Это сложнее, чем быть эмигрантом в чужой стране, без знакомых, связей и с плохим знанием языка. Гарри оторвался от лицезрения пейзажа за окном, и дописал в письме:
Дамблдор настоял на том, чтобы я переехал в Венгрию из-за побега Блэка. Там у меня есть дом. Если хочешь, можешь провести остаток каникул у меня в гостях.
Гарри.
P.S. мой домовик не особо вкусно готовит, а чаще всего вообще, приносит еду от знакомых — это, кстати, лучший вариант, так я хоть могу вкусно поесть. Поэтому деликатесов точно не предвидится. Если решишь приехать, напиши. Не знаю, следят ли за мной, но я постараюсь встретить тебя в Лондоне.
Отправив письмо совиной почтой Косого переулка, Гарри через камин переместился в гостиную "виллы Цоресов". Хотел спокойно почитать что-нибудь, но услышал шум недалеко от дома. Никого из посторонних там быть не могло, но все же иногда Поттера раздражало своеобразное использование его дома Салимой. Гарри вышел из дома, присмотрелся, заметил две фигуры и направился в их сторону.
— Как я могу представить себе этот дурацкий клочок земли с травой?
— Ну, не знаю. Нужно представить именно его и сосредоточиться.
— Что дальше? — спросила Салима.
Гарри облокотился о ствол старого дуба, и решил понаблюдать за происходящим.
— Нащупать в пространстве путь в ничто, или в никуда. Да, в общем, неважно. По-моему, это бред. Но так говорил наш инструктор.
— А что тогда не бред?
— Желание, полагаю.
После этого Салима и Антуан Истван, каким-то чудом оказавшийся недалеко от дома Гарри, при том, что хозяин дома ему доступ не открывал, стали смотреть на траву. Смотрели они на нее молча, минут десять. Поттеру надоело наблюдать за неподвижными молчаливыми статуями, и он прокашлялся. Салима и Антуан сразу повернулись в его сторону.
— Ну вот, ты все испортил! — закричала девочка, — Я только сосредоточилась как следует!
— Здравствуй, Гарри, — светловолосый высокий юноша был куда приветливее и улыбался.
— А что вы тут делаете?
— Пытаемся научиться аппарации, — пояснил Антуан.
— И как успехи?
— Если бы ты не помешал, может, и были бы. Пока никак, — сказала Салима, посмотрев на тот клочок травы, на который до этого смотрела десять минут, и махнула рукой в сторону этой травы.
— Это не опасно?
— Опасно, — просто ответил Антуан, — я был на двух уроках, и у меня еще ни разу не получилось. Мне в конце ноября будет семнадцать, так что я записался на курсы.
— Этому не учат в школе? — удивился Гарри, ему казалось что аппарация — важное умение для любого волшебника. Уж точно важнее, чем навык выращивания мандрагор.
— Не знаю, как в Хогвартсе, а в Дурмстранге точно не учат. Хочешь — ходи на курсы, хочешь — сам учись, потом сдашь экзамен в Министерстве своей страны.
— Сложно?
— Непонятно, — пожал плечами юноша.
— Салима, а тебе это зачем? И разве можно аппарировать, если ты не сдашь экзамен?
— А разве можно магией несовершеннолетним пользоваться? — вопросом на вопрос ответила девочка, и усмехнулась.
— Тогда последний вопрос, — Гарри почесал голову и разлохматил волосы, — А почему вы решили тренироваться именно здесь, рядом с моим домом?
— Рядом с моим домом опасно, как и рядом с домом Истванов, Вилмосов… Заметят — убьют! Просто в лесу — тоже опасно, что-нибудь случится — никто не поможет. Ты ругаться не станешь, и если что-то произойдет — позовешь отца или Иствана на помощь. Все вполне логично, — пояснила Салима выбор места тренировок.
Гарри вздохнул, услышав подобное объяснение, но логика там действительно присутствовала. Другой вопрос в том, что они подставляли его, но какое Салиме до этого дело?
— Идемте чай пить, что-ли. Я живу в Доме Забытого леса…
— Это вилла Цоресов! — поправила Салима.
— Я вообще-то только что открыл доступ для Антуана.
— Аа, — протянула девочка, — Все равно, адрес в Фиделиусе можно поменять.
— Оставь мой Дом в Забытом лесу! — отчего-то Гарри был не в духе.
* * *
Гермиона долго объясняла, что ей очень неудобно, что Гарри пригласил ее к себе в гости, да и вообще, написала она весьма длинное письмо, смысл которого сводился к тому, что она с радостью принимает предложение погостить. Шестого августа Поттер договорился встретить Гермиону в метро. Ему казалось маловероятным, что волшебники могут и там за кем-либо следить.
Утром Гарри попросил Лаки достать что-нибудь приличное из еды, посоветовав не готовить самостоятельно, а заглянуть в дом к Луджинам или Истванам. Сам он оделся по-магловски, в принципе, как обычно — джинсы, светлая рубашка, рюкзак с кучей разных ненужных вещей, как то, магловская книга по генетике или сборник магловских легенд, которые он зачем-то часто носил с собой. После того, как у Антуана получилось аппарировать, Гарри тоже подключился к занятиям, но никаких результатов в этом пока не было. Пришлось перемещаться в Лондон более стандартным и глупым способом.
Поттер был на месте за пять минут до назначенного времени, но Гермиона приехала еще раньше. Она стояла, облокотившись о колонну, в простой футболке, джинсах и с красным рюкзаком — наверно, купленном в Косом переулке, так как по идее там должны были быть все учебники, котлы и мантии. Гарри впервые видел ее в такой одежде, в школе всем девочкам полагалось носить юбки, да и в Косом переулке Грейнджер старалась сливаться с толпой, одеваясь нейтрально по меркам волшебного мира. Это Гарри не настолько уважал традиции волшебников, чтобы носить мантии, Гермиона же очень хотела быть как все. Она не стала бы ходить с магловским фотоаппаратом, как Колин Криви или говорить о футболе, как Дин Томас. Помогало ли ей это? Маловероятно.
— Привет, Гермиона. Давно ждешь? — Гарри искренне улыбнулся. Он был рад видеть свою однокурсницу.
— Привет, — казалось, она сомневается, то ли протянуть Поттеру руку, то ли обнять его. В итоге решила не делать ни того, ни другого. — Я приехала раньше, боялась опоздать. Трудно рассчитать точное время.
— Родители не злятся?
— Нет, они даже рады. Хотя бы тому, что у меня есть друзья, — улыбнулась Гермиона, а потом серьезно добавила, — Знаешь, в магловской школе я ни с кем не дружила, мама переживала за меня. А как мы попадем в Венгрию?
— Полетим на ковре-самолете.
— Правда?
— Нет, он очень медленный, у меня дома лежит. Давай выйдем из метро, тут совсем близко есть один безлюдный подземный переход.
— Зачем он нам?
— Граффити рисовать будем, — серьезно сказал Гарри, и Гермиона посмотрела на него с недоумением, — Да идем уже.
Подростки вышли из метро, Гарри внимательно осмотрелся в поиске знакомых лиц. Потом решил, что у него снова разыгралась паранойя, ведь не настолько уж он и важен Дамблдору и остальным. Подумаешь, Поттером больше, Поттером меньше. Взял Гермиону за руку и направился к тому самому подземному переходу.
— Тут граффити и до нас рисовали, причем очень активно, — сказала юная волшебница, осмотревшись в переходе. Голос ее отдавался звонким эхом.
— Что есть, то есть. Лаки!
Прямо перед Гермионой возник старый домовой эльф, который ни сказав не слова, стал смотреть на Гарри. Гермиона при его появлении отшатнулась, несколько раз моргнула и уставилась на Лаки так же, как сам домовик на хозяина.
"Представь их друг другу. Скажи, Гермиона, познакомься, это Ленивая задница, можно просто Лаки" — посоветовал Адам-Самаэль.
"Много чести".
— Гермиона, ты помнишь, как аппарировала с Малфоем-старшим к Министерству? Сейчас будут такие же мерзкие ощущение, только длиться они будут еще дольше, все-таки Венгрия…
Волшебница посмотрела на Гарри, потом еще раз на домовика, который протягивал ей руку, кивнула и протянула Лаки свою руку.
Через тридцать секунд Гарри, Гермиона и Лаки, с задумчивым, и одновременно забавным выражением лица, стояли в лесу.
— Где мы?
— Надо пройти немного. Там, — Поттеру указал вперед рукой, — Дом Забытого леса, он же вилла Цоресов, он же — штаб-квартира организации из одного человека.
Гермиона посмотрела в сторону, где теперь она видела очертания дома.
— Его же только что тут не было?
— Он под родовым Фиделиусом.
— А что за штаб-квартира?
— Понятия не имею, не моя.
— Но ведь дом твой?
— Дом мой, — согласился Гарри, и рассмеялся, глядя на непонимающее лицо Гермионы, и направился в сторону старого дома.
— Католическую церковь напоминает.
— А внутри — монастырь.
Подойдя ближе к дому, Гарри присмотрелся. Во дворе Салима почему-то решила приготовить какое-то зелье, вонь стояла приличная, а из котла валил густой пар.
— А вот и единственный член той самой организации.
— Какой организации? — Гарри совсем запутал Гермиону.
— Научно-исследовательской, полагаю. Правда, какого черта она тут варит зелье — не знаю, у нее подземные лаборатории дома и в Лондоне теперь, — Поттер почесал лоб, задумавшись над этим вопросом.
Неожиданно для Гарри, а тем более для Гермионы, Салима встала, пнула котел, отчего он перевернулся, и жидкость в нем растеклась по траве, потом пнула что-то в сторону Гарри. Это что-то оказалось мертвым голубем, которого Гарри инстинктивно поймал.
— Дурацкое зелье! — крикнув это, Салима заметила Гарри и Гермиону, но направилась не в их сторону, а в сторону дома, — Я потом все уберу!
Поттер посмотрел на мертвого голубя в своей руке, откинул его в сторону, и как ни в чем не бывало, произнес:
— Добро пожаловать! — сказав это, он посмотрел на лицо Гермионы, усмехнулся, — Идем, в доме, должен быть яблочный пирог, но я в этом не уверен.
По дороге к входу, Гарри поднял несколько старых листов, которые были исписаны форулами. На одном из них прочитал — "Зелье от бесплодия. Попытка номер 17". Удивился этой надписи.
— Странно… — пробормотал он. От Салимы можно ожидать многого, но вот зелье от бесплодия…
— Это какое-то темномагическое зелье?
— С чего ты взяла?
— Ну, мертвый голубь… — неуверенно произнесла Гермиона.
— Маловероятно. Салима очень любит светлые зелья, правда, и использует она их не по назначению. А голубь… В том зелье, которое ты варила для Лонгботтома и Уизли была шкурка бумсланга, я читал рецепт. Змеи, знаешь ли, тоже бывают живым.
В гостиной Гермиона оглядела подчеркнуто скромную обстановку, от которой веяло не бедностью, а принципиальностью, Гарри тоже зачем-то окинул взглядом помещение. Заметил горящий камин, значит, Салима переместилась по каминной сети.
— Я вас позже друг другу представлю, — произнес Поттер.
|
|
|
| Nomad | Дата: Среда, 27.02.2013, 04:32 | Сообщение # 247 |
|
Черный дракон
Сообщений: 1501
| Глава 46. Портрет
Гермиона сидела в кресле в гостиной перед камином с книгой в руках и гладила Чертика, свернувшегося клубком на коленях. Гарри пытался дописать сочинение по истории магии. Писал он там первое, что придет в голову.
— Смысл ведь не в том, что ты пишешь эссе для кого-то или чего-то. Ты приобретаешь новые знания! — возмущалась юная волшебница.
— По сказкам? У меня в библиотеке есть книги по истории прошлых веков, там описаны совсем другие события. Через триста лет — что-нибудь новое придумают. А если наш многоуважаемый призрак все равно не проверяет работы, то зачем я буду тратить свое время на написание всяких глупостей?
— Все равно! Хотя бы даты будут точными!
— Ты просто зануда, вот и все, — отозвалась Салима, войдя в гостиную, и почему-то внимательно разглядывая пирожное в своей руке.
Гермиона и Салима друг друга невзлюбили. Гриффиндорка считала подругу Гарри неуравновешенной, а та, в свою очередь, считала Гермиону грязнокровкой-занудой. Салима никогда не относилась к маглорожденным предвзято, тем более, что ее любимый дедушка был из их числа. Но суть терпимости не сводится к полному приятию всех и вся. Можно хорошо относиться к маглорожденным, общаться с ними, но при этом гордиться своим происхождением, ну, и просто считать себя лучше, достойнее. Открыто они не конфликтовали, но то и дело перебрасывались какими-либо не совсем приятными фразами.
Салима, с пирожным в одной руке и с газетами в другой, прошла к креслу, и села напротив Гермионы. Разговор сразу смолк, примерно так же, как часто бывало в доме Луджинов, когда приходила Салима. Как она умела создавать такую неуютную атмосферу вокруг себя, Гарри не знал, но ей самой, вроде как, было вполне комфортно.
— В Нумергарде были обновлены все защитные и сигнальные чары, после побега этого вашего Блэка.
— С чего это он наш? — спросила Гермиона.
— Успокойся, я имею ввиду всего лишь то, что он из Англии, — Салима даже не подняла глаза от газеты, — его, кстати, видели какие-то маглы в Бристоле.
— Интересно, что он там забыл? — между делом поинтересовался Гарри, не отрываясь от своего эссе, которое он писал без единого учебника на столе.
— Искал двенадцать очередных маглов. Ты уверен, что он не причастен к смерти твоих родителей, как писали?
— Ты уверена в свойствах родовых вещей Цоресов? — в свою очередь спросил Гарри.
— Уверена. Но ведь там речь только о тебе, а не о них. Может, именно тебя он и хотел оставить в живых? — спросила Салима с набитым ртом, до этого она как раз откусила приличный кусок пирожного.
— При том, что Темный Лорд хотел убить меня, а их — за компанию?
— Ну, просто странная история выходит. Убил зачем-то двенадцать маглов и этого Петтигрю, а зачем — неясно.
— Петтигрю жив, имя не зачеркнуто в книге.
— В какой книге? — спросила Гермиона, до этого внимательно слушавшая разговор. Словам, сказанным людьми, она почему-то верила меньше, чем книгам. При том, что прекрасно понимала, что их тоже пишут люди, но ничего не могла с собой поделать.
— В Черной, — равнодушно ответила Салима. Специально, наверно, так сказала. Малфой бы, скорее всего, понял о чем речь, а вот Гермиона — нет, — А ты у Тома спрашивал?
— Нет.
— Почему? Кроме него все равно никто правду не знает… или не скажет.
— Вот и спроси у него, — с этими словами Гарри достал из медальона, который всегда был при нем, а в последнее время он там хранил еще деньги и кучу ненужных, на первый взгляд мелочей — на всякий случай, дневник Реддла, и бросил его Салиме. Девочка поймала его, но выронила газеты.
— Вот и спрошу! — сказав это, Салима ушла в другую комнату, оставив газеты на полу.
Несколько минут в гостиной стояла тишина. Поттер, воспользовавшись паузой, придумал еще один абзац "истории", а Гермиона смотрела в одну точку, и о чем-то размышляла.
— А кто такой Том? — нахмурившись, поинтересовалась она.
— Та тетрадка, которую я бросил Салиме, — отозвался Гарри, зажав ручку в зубах, наверно, думал что бы еще написать.
— У тебя все тетради именные? — удивилась гриффиндорка.
— Нет, конечно. Это Книга жизни. Логично, что ее можно называть по имени человека, которому она принадлежит.
— Книга жизни?
— Родовая книга, что-то вроде дневника жизни — в ней отражены все события жизни одного мага. Кстати, о родовых книгах… — Гарри вспомнил, что недостающую для эссе информацию можно спросить у "Древнейшей магии", достал из медальона старую книгу, открыл на первой странице и начал в ней что-то писать.
— Ух ты! Сколько лет этой книге? Выглядит она… — Гермиона так и не подобрала нужное слово, которое бы отражало одновременно и ее трепетное отношение к таким старым вещам, и их ветхое состояние.
— Около тысячи, полагаю. Ее создал Салазар Слизерин.
— Она о темной магии?
— С чего ты взяла? Стереотипы о Слизерине? Он, думается мне, не самым приятным человеком был, но все же у него были разные увлечения, не ограниченные темной магией.
— А как книга оказалась у тебя?
— Была в сейфе, — пожал плечами Гарри, без уточнение в чьем именно сейфе.
Гермиона задумалась, даже Чертика гладить перестала. А потом осторожно и довольно тихо стала рассуждать:
— Я читала о разных родовых книгах. Почти все они передаются только в роду и постороннего человека, желающего их прочесть могут даже убить… Если эта книга принадлежала Слизерину…
— То ты тоже можешь ее без проблем открыть, задать ей любой вопрос или записать любую новую информацию. Это межродовая книга, Гермиона. Она обо всем, какой-то интересный факт можешь написать и ты, и, может, через сотню лет кто-то прочтет в ней об этом. Книга построена по этому принципу — черпает информацию от людей, а люди от нее.
— Аа, — с облегчением в голосе произнесла Гермиона, а Гарри в очередной раз удивился тому, насколько сильно все подвержены стереотипам. Если его подругу так пугает мысль о том, что он может принадлежать к роду Слизерина, то как же это испугает остальных гриффиндорцев? Смешные люди, бояться надо действий, а не одних лишь голых фактов!
* * *
Гермиона чувствовала себя в доме Цоресов… странно. Ей было здесь одновременно и комфортно, и нет. В первый день Гарри попросил ее выбрать комнату, так как на его взгляд все шесть спален были похожими. Гриффиндорка обошла дом, который ее очень впечатлил. Она никогда не бывала в подобных местах, где чувствовалась бы принципиальность, какой-то вызов обществу, практически, в каждой вещи. В этом доме она боялась сделать что-то не так, казалось, этой принципиальности стены дома требуют и от тех, кто здесь находится. В столовой за завтраком не хотелось брать лишнюю булочку, в гостиной не хотелось говорить о каких-то пустяках, на, довольно жесткой, но широкой кровати не хотелось полежать утром подольше. Может, таким и должен быть настоящий дом? Неуютным, строгим. Мы привыкли, что в обществе нужно вести себя подобающим образом, но дом — это место, где мы можем расслабиться, полежать на диване, почитать какую-нибудь не самую умную книгу или журнал. В доме Цоресов естественным было сидеть в кресле не закинув ноги и развалившись в нем, а именно так, как человек сидел бы в гостях или на каком-либо важном приеме.
Но в этой строгости ощущался и определенный комфорт, чувствовалась древняя история, хоть Гарри сказал, что этот дом принадлежал его предкам сто пятьдесят лет, не больше. Гермиона была здесь в гостях, но в гостях в своем мире. Все таки даже в своем доме она была в мире маглов, таком родном и чужом. И если бы не Салима… Гермиона никому не сказала бы этого, но по ее мнению, лишней здесь была именно странная родственница Гарри Поттера. Только она могла взять лишнюю булочку, развалиться на диване, хлопнуть дверью.
Поначалу гриффиндорка никак не могла решиться использовать магию. Несмотря на то, что Гарри объяснял ей, как действует запрет на колдовство несовершеннолетними еще на первом курсе. Но все же, в новых учебниках было столько заклинаний! Через две недели она знала половину из них наизусть и могла использовать. И тогда ей стало еще обиднее… Вся лживость равенства маглорожденных и чистокровных была ясна. Отпрысков магов, таких как Салима, с детства учили магии. Образование маглорожденных было ограничено. Этим запретом на колдовство, открытым доступом лишь к ограниченному количеству книг в школьной библиотеке.
Кстати, о библиотеке. Гермиону крайне расстроил тот факт, что она не может свободно войти в библиотеку дома, так как комната — родовая. Как-то даже в голове возникла страшная мысль, что бороться надо не за абстрактное равенство, а за уничтожение всех древних устоев этих чистокровных магов. Уничтожить все их знания, сжечь родовые книги, стереть все это с лица Земли — вот будет настоящее равенство. Хотя, в целом, Дамблдор примерно такую политику и вел. Но в его команде ей не место. Она всегда между — между миром маглов и волшебников, между теми, кто разделяет идеи Дамблдора, и кто против этих идей. И везде — не совсем чужая, не полностью своя.
* * *
Гермиона проснулась раньше обычного… Умылась, оделась, но еще довольно долго оставалась в спальне, размышляя над тем, кто будет преподавать защиту в этом году. Учебник, в отличие от прошлогодних книг, был составлен довольно грамотно. Она улыбнулась, вспомнив, как год назад защищала в поезде Локхарта, а Гарри смеялся над ней. Как же мало времени прошло, и как много всего изменилось. Не обстоятельства изменились. Жизнь меняют не они, а чувства и мысли. Можно переехать, поменять профессию, познакомиться с новыми людьми, но ощущения не изменятся, человек будет прежним. А можно жить в том же месте, общаться с теми же людьми, но чувствовать себя уже другим человеком, не таким как раньше.
Она вышла из комнаты до завтрака. Ее спальня была напротив спальни Гарри, дверь которой сейчас была открыта. Значит, не одна она проснулась рано. Гермиона спустилась в гостиную, прошла в столовую, заглянула на кухню, но Гарри нигде не было. Посчитав, что он в библиотеке, девочка решила выйти во двор. Недалеко от дома, почти в самом лесу она увидела Поттера и Салиму. Гермиона подошла ближе и обнаружила весьма странную картину. И Гарри, и Салима стояли неподвижно, глядя вдаль на одну точку. Девочка нахмурилась и пригляделась, пытаясь заметить что-то особенное, но так ничего и не обнаружила. Внезапно Гарри исчез. Просто растворился в воздухе. Гермиона от неожиданности вскрикнула.
— Идиот, — спокойно прокомментировала исчезновение друга Салима, и обернулась на крик, — А ты что кричишь?
— Куда он исчез?
— Это магия, детка.
— А то я не догадалась! И все же, где он?
— Хороший вопрос… Как найдет дорогу обратно — вернется, идем завтракать. В прошлый раз он два часа выход искал. Ему там, видите ли, интересно!
— Выход откуда?
— Из тени, — как что-то самое обычное произнесла Салима, — А я ему говорила, не вставать там, где есть хоть какая-то тень от чего-либо!
— Я все равно ничего не поняла, — возмутилась Гермиона, открывая входную дверь. Она начинала переживать за Гарри, глядя на безразличие Салимы, которая казалась ей слишком безответственной, не умеющей сопереживать. Гермиона полагала, что Гарри ошибается, считая ее своим близким другом, полагала, что такой человек может предать и не способен прийти на помощь.
— Гарри может использовать магию теней и отражений — это родовая способность. И он уже во второй раз во время тренировок исчезает в тени. По ней можно перемещаться, но трудно сориентироваться, где он находится. Ну, как он сам говорит — я не знаю, что там. А я ему говорила в прошлый раз не вставать там, где будет тень, когда солнце поднимется!
— Ты тоже так можешь? — Гермиона осмотрелась на кухне, в поисках кружек для чая. Лаки ее не слушался, а когда она узнала, что это ушастое существо не получает зарплату за свою работу — вообще старалась его услугами не пользоваться, даже постель сама заправляла. И сейчас пришла не в столовую, а именно на кухню, чтобы самой все сделать.
— Вивви! — Салиме гордый домовик тоже не подчинялся, но самостоятельно готовить завтрак она не планировала, — Нет, я так не могу. Говорю же — это родовая способность. У Гарри их две, одна не сильно нужная, на мой взгляд, а вот магия теней и отражений — штука полезная, если ей нормально пользоваться, а не так, как он сегодня. Вивви, организуй нам чай.
— Я думала вы из одного рода… Спасибо, — поблагодарила Гермиона домовика, поставившего перед ней чашку с чаем.
— Из одного объединенного, в нем четыре рода. Гарри тебе не рассказывал? — Салима указала рукой Вивви, что та может быть свободна.
— Нет… А вторая родовая способность у него какая?
— Если он не говорит тебе, значит, полагает, что на это есть причины.
— А что вы делали там, на опушке леса?
— Пытались научиться апаррировать.
— Как? Это же опасно! На подобное способен только совершеннолетний волшебник, а в твоем возрасте ты еще не сможешь правильно сконцентрироваться! О чем вы вообще думаете!
— Избавь меня от своих нотаций. Тем более, ты тут не права. Считается, что на непростительные способны лишь те, кто действительно хочет увидеть боль, смерть и прочие прелести. А вот вызвать Патронуса злым магам труднее, так как он — квинтэссенция всего светлого. В этом мире слишком много заблуждений!
— Но ведь это действительно так! Для любого заклинания нужно желание волшебника, и тут важно, чего именно желает не он сам, а его подсознание! — не унималась Гермиона.
Салима отодвинула от себя кружку с недопитым чаем, поднялась и, ничего не говоря, направилась к выходу. Но у самой двери резко развернулась.
— Авада Кедавра! — зеленый луч пронесся в десяти сантиметрах от испуганной Гермионы, и разбил чашку, осколки которой вместе с остатками чая разлетелись по комнате. Один из осколков рассек Гермионе щеку. После этого, Салима ни слова не говоря, вышла из кухни.
— Подожди, — вскочила с места Гермиона, и направилась за ней следом, пробубнив себе под нос что-то, похожее на "сумасшедшая". Видимо, от стресса она не замечала боли.
— Я просто всеми фибрами своей мрачной души мечтала увидеть смерть этой несчастной кружки! — не оборачиваясь, сказала Салима.
* * *
Гарри вернулся только через четыре часа. Салима успела побывать в Лондоне, поговорить с помощницей в магазине и вернуться обратно. Гермиона попыталась залечить рану на щеке, но не особо успешно, хотела самостоятельно приготовить обед, но и здесь не преуспела. Кухня в доме Цоресов не была приспособлена к приготовлению чего-либо без магии, а бытовые чары гриффиндорке не были известны.
Обе девочки сидели молча в гостиной, Гермиона читала учебник по нумерологии, Салима что-то писала в черной тетради. Гарри появился эффектно — из стены гостиной, недалеко от камина, с какой-то картиной в руках.
— Всем привет!
— Где ты был, Гарри! Я волновалась! — возмущенным тоном сказала Гермиона, от неожиданного появления друга, выронив книгу.
— Долгая история… Я понял, как нужно аппарировать, — сказал он, и сел в кресло напротив Салимы.
— Ты четыре часа над этим думал? — Салима лишь мельком посмотрела на него, — И что это у тебя в руках?
— Да, примерно столько я над этим и думал… На самом деле в тени так же нужно сосредоточиться. Это новое пространство, другое… Оно одновременно маленькое и бесконечное. И чтобы попасть туда, куда нужно — делаешь то же, что и при аппарации. Извини, пока я пытался это понять, случайно попал в твою комнату. Она чем-то похожа на мою гостиную — те же побеленные стены и минимум мебели. Слушай, а кто это на портрете?
— Ты не просто случайно попал в мою комнату! Ты решил ее ограбить! — возмутилась Салима, отложила в сторону ручку, закрыла дневник Тома, и внимательно посмотрела на Гарри.
— Общаетесь? — Гарри кивнул в сторону дневника и усмехнулся.
— Вроде того. Так зачем ты снял портрет с моей стены?!
— Кто на портрете?
— Надо мне чарами вечного приклеивания пользоваться, а то так каждый дурак может меня ограбить! На портрете родной брат моей прабабушки по отцовской линии — Джозеф Шойк. И чем он так тебе интересен?
— У него были дети? — Гарри посмотрел на светловолосого мужчину, который довольно дерзко улыбался. Его брови и ресницы тоже были очень светлыми, светло-карие глаза искрились, казалось, его веселит разговор двух подростков.
— Нет.
— А были в роду твоего отца еще такие же… не знаю, альбинос он, или кто… Девочка, примерно двадцать шестого — двадцать седьмого года рождения?
— Он не альбинос, просто такой светлый. Они все были светлые, до Фадила Луджина. Правда Джозеф особенно белый какой-то. В этом что-то есть… — Салима присмотрелась к волшебнику на портрете, а он в ответ подмигнул ей.
— Я пытался спросить его, но он не отвечает. Обычно портреты магов разговаривают…
— Портреты самоубийц — нет, — произнесла Салима, все так же глядя на портрет, после чего показала ему язык.
На несколько секунд в гостиной повисла какая-то звенящая тишина, все внимательно смотрели на Джозефа, а он в ответ ухмыльнулся, и пожал плечами, будто хотел сказать: "Так уж вышло".
— Он покончил с собой? — нахмурился Гарри, — Из-за чего?
— А чем, собственно говоря, тебя так заинтересовала его персона? Он и двадцати двух лет-то не прожил, никаких достижений на его счету нет.
— Но его портрет почему-то висит в твоей комнате… Их там всего несколько.
— Он пошел против семьи, хотел жить так, как сам желает. Может, и дурак, конечно, но для меня он хотя бы за это — уже достоин уважения. Всегда был кто-то вроде Иствана, и просто так взять и уйти — не каждый решится, даже если хочет. Ты не обратил внимания, там еще и портрет твоей бабушки был. Пока не скажешь, чем тебя заинтересовал портрет — ничего больше не буду говорить!
— Я видел девочку, очень похожую на него…
— Двадцать седьмого года рождения? Генетическая память предков проснулась? — скептически поинтересовалась Салима.
— Помнишь, мне в первый день каникул плохо было? Вот я во сне ее видел тогда, она училась в Хогвартсе вместе с Томом…
— Даже если так, эта девочка — не дочь Джозефа. Тот в восемнадцать лет сбежал в Англию, когда его хотели женить, кажется, на сестре Иствана… Там устроился работать в магазин в Хогсмиде, влюбился в англичанку, женился на ней. Жили они не долго. Какие-то грабители проникли в дом, убили его беременную жену, и вынесли все родовые ценности и дорогие вещи. Он покончил с собой, узнав о случившемся. Вот и вся история. Ничего интересного. На первый взгляд, — Салима равнодушно пожала плечами.
— А не на первый? — Гарри нахмурился.
— Он был из рода видящих, думаю, его дом мог ограбить кто-то из видящих. Может, не из нашего рода, а может… Не верю я, что он не защитил дом родовой магией!
— Мда… А как звали его жену?
— Точно не помню… Дориана, кажется.
— До… — Гарри закашлялся, — Дориана? Какого она года рождения?
— Слушай, откуда я знаю! — Салиму весь этот допрос уже раздражал, — Джозеф тысяча девятьсот пятого года, жена примерно его ровесница. Если та, кто тебя интересует училась вместе с Томом — у него и спрашивай, а не у меня.
— Спрашивал, он написал, что никакая светловолосая Дориана в его время в Хогвартсе не училась.
— Гарри… — вмешалась в разговор Гермиона, — У нас в школе есть Зал наград. Но там не только награды. Еще на стенах висят фотографии всех школьных выпусков, наверно, с момента изобретения фотоаппарта. Если тебе нужно узнать что-то о человеке, год рождения которого ты примерно знаешь, можешь начать поиск оттуда.
— Не знал про этот зал… — задумчиво произнес Гарри, и посмотрел на Гермиону, — Что с щекой?
— Порезалась… случайно.
— Не надо меня выгораживать, мне это ни к чему! — сказала Салима, давая понять, что ни в чьем покровительстве не нуждается. — Это я разбила кружку, осколки которой рассекли щеку Гермионе. Авадой разбила! А она не хочет принимать мою помощь, я могла бы залечить рану, у меня есть специальная мазь.
— Ты даже не раскаиваешься и не жалеешь, так зачем мне принимать твою помощь? — изогнув брови, с легкой, но какой-то печальной усмешкой, произнесла Гермиона.
— Раскаяние способно превратить бесстрашных в бессильных! — с горящими черными глазами и странноватой ухмылкой изрекла Салима.
|
|
|
| Nomad | Дата: Среда, 27.02.2013, 04:32 | Сообщение # 248 |
|
Черный дракон
Сообщений: 1501
| Глава 47. Дементор
Ранним утром первого сентября Гарри и Гермиона сидели в креслах и зачарованно смотрели на камин. В этом доме невозможно было собираться в последний момент, а, может, просто они сами по себе были довольно собранными людьми, в отличие от Уизли, сборы которых Гарри наблюдал в прошлом году. В этом году, кстати, кажется ему еще предстояло за этим наблюдать. Дамблдор сообщил в письме, что их до Кингс-Кросс повезут на министерских машинах, вместе с семьей Уизли. Вернее, вначале он не знал, что у Поттера гостит Гермиона, пришлось ставить директора в известность. Гарри даже обрадовался такому повороту событий, пусть Дамблдор порадуется, что слизеринец дружит с гриффиндоркой. Мелочь, а старик может успокоиться. С другой стороны, это конечно было минусом. Теперь директор с Гермионы глаз спускать не будет, и, скорее всего, еще раз вспомнит свой промах в Визенгамоте, когда он отдалил от себя юного Героя, не встав на защиту его подруги.
Огонь в камине вспыхнул, и в гостиную вышли двое — седовласый пожилой волшебник в плаще цвета хаки и в черном цилиндре, и молодой смуглый чернобородый маг в простом сером костюме. Гермиона и Гарри поднялись, чтобы поприветствовать вошедших.
— Все вещи собрали? — без приветствия обратился к подросткам Луджин.
— Доброе утро, Гарри и мисс… — Истван, в отличие от своего зятя, правила приличия соблюдал, но на секунду Поттеру показалось, что он как-то странно, что-то про себя вычисляя, посмотрел на Гермиону.
— Грейнджер, Гермиона Грейнджер, — представилась она.
— Рад познакомиться с подругой Гарри, — предельно вежливо отозвался пожилой маг, но Гарри чувствовал в голосе едва заметное неприятие, — Бенджамин Истван, — старик улыбнулся и протянул руку Гермионе, она с опаской ее пожала, — а этот человек — отец, уже знакомой вам Салимы, — Сакхр Луджин.
Луджин лишь кивнул, и сообщил, что им пора. Гарри вошел в камин вместе с Истваном, и нахмурился, задумавшись над поведением волшебников. Обычно общительный Луджин был молчалив, Истван фальшиво улыбался…
— Тысяча поздравлений, Рон! Тебе опять удалось вывести нашего старосту! — первое, что услышал Гарри в Дырявом котле. Семья Уизли как раз спускалась к завтраку.
— Гарри! — миссис Уизли обратила внимания на подростка, но все же обнять его почему-то не решилась, — Кажется, будто ты похудел. Сказывается отсутствие домашней еды!
— Удачи, — ухмыльнулся Истван, кивнул Артуру Уизли, с которым, вероятно, был знаком, и шагнул обратно в камин.
— Домовик вполне сносно готовил, — пробурчал Гарри и уселся за стол, — Всем привет.
— Я загляну в Косой переулок, куплю книзла. Мне мама заранее дала денег, чтобы я купила себе подарок на День Рождения, а я за это время так полюбила Чертика, что решила непременно завести кота, — шепнула на ухо ему Гермиона и умчалась прочь.
Ели все в относительной тишине, что было странным. Видимо, сказывалось присутствие Гарри. Сам же слизеринец, оказавшийся в рыжеволосой гриффиндорской компании, мельком поглядывал на Джинни и Рона. Одноклассник за лето прилично подрос и выглядел вполне счастливым, возможно, Том забыл об этом рыжем недоразумении под его Империусом. Или снял действие заклятия, кто его знает. Джинни же, несмотря на духоту, сидела в длинной черной водолазке, лицо ее было бледным, под глазами залегли синяки, рыжие волосы заплетены в какой-то безобразный пучок. Гарри решил, что она, скорее всего, часто плачет. Девочка почувствовала на себе взгляд, и посмотрела на Поттера. Глаза их встретились, и Джинни почему-то виновато опустила глаза, и так грустно улыбнулась… Гарри надолго запомнит эту улыбку…
Наконец, все позавтракали, вернулась Гермиона, держа в руках рыжего огромного кота, и началась привычная для Уизли суета. Гарри чуть было не рассмеялся от такой охраны, когда стоял на пороге Дырявого котла, понимая, что в любой момент сможет уйти незамеченным, или побеседовать по душам хоть с Сириусом Блэком, хоть с самим Волдемортом, вздумай они сюда явиться.
Машины, несмотря на то, что выглядели весьма обычными, умудрялись обгонять другие автомобили даже в очень узких переулках, а на светофорах оказывались не в конце ряда, а в самом начале. Все же, без магии тут не обошлось, поэтому добраться до вокзала удалось быстро. Гарри и Гермиона почти одновременно прошли сквозь барьер между девятой и десятой платформой, и уже собрались высматривать свободное купе, как вдруг мистер Уизли окликнул Поттера.
— Подойти сюда, пожалуйста, на минуту, — рыжий лысеющий маг выглядывал из-за колонны.
— Что-то случилось, мистер Уизли? — сдержанно поинтересовался Гарри.
— Ты ведь читал тот экстренный выпуск Ежедневного пророка?
— Где говорилось о том, что Блэк был близким другом моей семьи и является моим крестным? Нет, к сожалению, но мне основной смысл все же известен.
— Тогда пообещай мне, что не будешь разыскивать Блэка, Гарри, — неожиданно для Поттера прошептал Артур.
Подросток несколько раз моргнул, видимо, пытаясь найти смысл в словах Уизли-старшего. Судя по выражению лица — не нашел. Да, гриффиндорцам действительно сложно понять слизеринцев. Даже если бы Гарри нашел в Черной книге упоминание о виновности Блэка — не стал бы его разыскивать. По крайней мере, в одиночку. Попросил бы помощи у Иствана и всех родственников, хотя бы. Все-таки месть, пусть и не объявленная главой рода — святой долг для них всех, связанных древними родовыми клятвами о помощи и взаимовыручке. И даже их желание — не важно.
— Артур! Поезд вот-вот отойдет! — прокричала миссис Уизли.
— Сейчас! — ответил жене мистер Уизли, — Просто пообещай мне, Гарри.
— Зачем мне искать того, кто должен хотеть меня убить?
Поезд, издав сигнальный гудок, тронулся. Гарри, с рюкзаком на плечах и черным книзлом в руках, кинулся к ближайшему вагону. Рон открыл дверь, взял на руки Чертика, и протянул Гарри руку. Поттер и младший Уизли оказались вдвоем в тамбуре. Рон потупился, и тихо произнес:
— Прости, Гарри. Я был идиотом, когда считал тебя наследником Слизерина… Все оказалось гораздо сложнее…
— Да, все действительно оказалось сложнее, — перед глазами Гарри возникла грустная улыбка Джинни и виноватый взгляд.
"Отчего, черт возьми, она считает себя виноватой? Лучше бы она меня проклинала, чем такими глазами смотрела, и так улыбалась!"
"Раскаяние способно превратить бесстрашных в бессильных" — тут же отозвался Адам-Самаэль ехидным голосом. Наверно, интонации Снейпа копировал.
— Ты веришь, что Локхарт был наследником? — осторожно спросил Рон.
— Уизли, мне тоже известно, кто этот наследник, — сказал Гарри и забрал Чертика у Рона, — Спасибо, что открыл дверь.
— Откуда ты знаешь?
— Не только гриффиндорцам приходят в голову идеи разгадать какие-либо тайны. Вы в этом не уникальны, — усмехнулся Гарри, и побрел по коридору в поисках Гермионы, Малфоя или хотя бы свободного купе.
Грейнджер сидела в одном из дальних вагонов в компании какого-то странного человека. Конечно, с Блэком его не сравнить, но все же мантия была на нем очень старой, в заплатках, лицо осунувшееся, изможденное, но не старое. В светло-каштановых волосах проседь была едва различимой.
— Кто это? — Гарри вошел в купе, внимательно оглядев незнакомца.
— Профессор Р. Дж. Люпин, на его вещах так написано.
— Выглядит он неважно… Как будто его Круциатусом пытали.
Гермиона хотела возразить, но еще раз посмотрев на профессора, вынуждена была признать, что действительно, выглядит он так, будто его долго пытали.
— Мне так интересно побывать в Хогсмиде! — перевела тему Гермиона, — Это ведь единственное место в Британии, где не живут маглы. Там столько достопримечательностей!
— И подохнуть от скуки там можно, — на пороге появился Малфой, который стоял, скрестив руки на груди, и надменно ухмыляясь.
— Вот потом мне и расскажете, что там… — вздохнул Гарри. Ему было обидно, что разрешение так никто и не подписал, а в связи с побегом Блэка, и не подпишет. — Ты уж закрой дверь, что ли.
— С какой стороны? — спросил Малфой, приподняв бровь.
— Будь я девушкой, решил бы, что ты со мной кокетничаешь, — рассмеялся Гарри.
— Да ну тебя, — отмахнулся Драко, но в купе все же вошел, — У вас тут компания странная, поэтому и спросил. Кстати, кто это?
— Судя по всему, новый учитель Защиты.
— И о нем отец говорил, что он лучше Локхарта? — скептически произнес Малфой, окидывая взглядом потрепанного профессора.
— Может, он действительно знаток своего дела! — нравоучительно произнесла Гермиона.
— Ага, Грейнджер, он знаток по борьбе с гриндилоу! Всю жизнь этому посвятил!
— Причем тут гриндилоу, Малфой?
— Ой, Грейнджер не прочла учебник по защите? Ни за что не поверю! — язвительно отозвался слизеринец.
— Хватит! Черт с этими гриндилоу! — вмешался в словесную баталию Гарри, заранее зная, во что она может перерасти.
— Нет, Поттер. Просто сам посуди, я тринадцать лет живу, а гриндилоу видел только на картинках. Зато пьяного оборотня с палочкой в Лютном встречал! Благо, не в полнолуние. И зачем, спрашивается, мне нужно знать, как бороться с этими гриндилоу?
— Ну, боггартов ты можешь встретить в любом темном месте! — возражала Гермиона.
— Ну, боггарта — да. Единственный полезный материал из всего учебника!
— Вы, кстати, знаете в кого превратится ваш боггарт? — поинтересовалась гриффиндорка.
— Твой — в МакГонагалл, заявляющую, что у тебя тролль за эссе, — ухмыльнулся Малфой, — кстати, с кем ты успела подраться? Я подарю ему двадцать галеонов. — Драко присмотрелся к лицу Гермионы, на ее щеке так и остался белый шрам.
— Это последствия Авады, — усмехнулся Гарри, но, видя недоуменное лицо Малфоя и Гермиону, поджавшую губы, поспешил добавить, — Да шучу я, шучу.
Поезд мчался на север, а погода на улице становилась все отвратительнее. Небо заволокло густыми тучами, в окна били крупные капли дождя. По коридору уже во второй раз пухлая волшебница прокатила тележку со сладостями, и Гарри купил печенье. Гермиона попыталась разбудить профессора, но тщетно. В коридорах и купе зажгли свет, и Гарри только сейчас заметил, что освещают поезд обычные магловские лампы.
— Ну и погода, — Малфой посмотрел в окно, и, казалось, ничего не смог разглядеть, — Пойду я, Крэбб и Гойл, должно быть, уже заскучали. Хотя они за лето меня здорово достали…
— Привет им передавай что ли… — протянул Гарри в малфоевской манере, Драко ничего на это не ответил, и поднялся, намереваясь уйти.
Но в это время поезд довольно резко стал замедлять ход, так, что Малфой чуть было не завалился на Гермиону.
— Грейнджер, — со злостью выплюнул он, будто она была виновата в резкой остановке.
— До прибытия еще долго, — Гарри посмотрел на часы.
— Что за остановка по требованию? — нахмурился Драко, который забыл, что собирался уйти, и выглянул из купе. Таких любопытных как он нашлось с десяток, школьники пытались узнать, что произошло.
Неожиданно погасли все лампы, из другого конца вагона раздался визг. Наверно, кто-то из первокурсников боялся темноты. Все студенты старше второго курса переставали ее бояться, так как им часто приходилось возвращаться в спальни хоть и до отбоя, но уже по слабо освещенным коридорам Хогвартса.
— Малфой, ты мне на ногу наступил! — возмущалась Гермиона.
— Переживешь.
— Там кто-то движется, — Гарри вытирал замерзшее окно рукой, пытаясь разглядеть происходящее на улице, после чего встал, решив, так же как и Малфой до этого, выглянуть из купе.
Но открыть дверь он не успел, его опередили. У входа стояла высокая фигура в плаще, лицо было скрыто капюшоном. Глаза Гарри метнулись вниз, и к горлу подступил ком. Он увидел серую руку, всю в слизи и струпьях, как у утопленника в фильмах ужасов. Фигура в плаще глубоко вздохнула, и температура в купе резко приблизилась к отрицательному показателю. Изо рта шел пар, а мороз пробирался к самому сердцу.
— Мамочки… — едва слышно прошептала Гермиона, а Гарри попытался рассмотреть лицо фигуры под капюшоном. Наверно, зря он это сделал.
Он снова увидел виноватую улыбку Джинни Уизли, а потом погрузился во тьму. Но ненадолго. Гарри очнулся, открыл глаза. Зрение возвращалось постепенно, но он уже понимал, что находится в Больничном крыле Хогвартса. Вспомнил, что слышал крик, и огляделся.
Перед ним с ужасом во взгляде застыла мадам Помфри, как будто он проснулся в гробу на собственных похоронах. Гарри протер глаза, чтобы лучше видеть, а школьная медсестра лишь отшатнулась.
— Что случилось? — память отказывалась что-либо выдавать, и в голове не было никаких идей о том, как он мог оказаться в Больничном крыле.
Но глаза мадам Помфри после вопроса лишь еще больше расширились, и она начала пятиться назад, нащупала дверную ручку, и выбежала в коридор. Гарри снова провалился в небытие.
— Поппи, Волдеморт жив, и нужно это признать. Все, что происходило в этом году в школе — его рук дело.
— А кто-то, между прочим, в этом сомневался, — раздался язвительный голос Снейпа.
— Я не мог поверить в то, что Том додумался повязать миссис Норрис розовый бант на хвост. Уж извини, Северус, но на него это не похоже.
— И кто-то даже подозревал в этом нашего Героя магической Британии, — язвительности в голосе лишь прибавилось, причем фраза про Героя была сказана с язвительностью и отвращением одновременно, — просил наблюдать за ним. Не так ли, Альбус?
— Северус, я ошибся, — произнес Дамблдор таким тоном, будто хотел сказать: "ну, с кем не бывает".
— Альбус, что все это значит? Что произошло? — вмешалась в разговор встревоженная МакГонагалл, — Я связалась через камин с Молли Уизли, они прибудут с минуты на минуту.
— Я не знаю, что произошло, Минерва, — ответил директор, и устало добавил, — И что с этим делать — не знаю. Это, кстати, тоже странно для Волдеморта. По его мнению, метку нужно заслужить, поэтому все, кто заявляли, будто находились под Империусом — лгали. Во время войны людей под этим заклятием, действительно, было не мало, но в круг Пожирателей они не входили.
— А вы не боитесь того, — прошептала мадам Помфри, — что она заслужила?
— Именно поэтому она сейчас в таком состоянии? Не неси чепухи, Поппи, — грозно произнесла МакГонагалл, вступаясь за свою ученицу.
— Минерва, я всего лишь пытаюсь понять, что могло произойти.
— Никто не знает, что произошло… — вздохнул Дамблдор, — Когда она очнется, мы попытаемся это выяснить.
— Метка на руке двенадцатилетней девочки! Это же… — медсестра так и не нашла нужных слов.
Гарри понимал, что речь идет о нем, краем сознания так же понимая, что он кто-то другой. Глаза открывать совсем не хотелось, верить в то, что удалось услышать — тоже. Наконец, до него окончательно дошло, что значил разговор преподавателей и медсестры, и он смог связать слова Дамблдора о том, что Волдеморт жив, и фразу мадам Помфри о метке на руке. Поттер резко поднялся с кровати, и закатал оба рукава мантии, не зная точно, на какой руке Тот-Кого-Нельзя-Называть ставил метки своим последователям. На левой руке красовался едва заметный серый череп, изо рта которого выползала змея.
— Джинни! — МакГонагалл первой обратила внимание на то, что Гарри… или Джинни, пришел в себя.
— Не подходите ко мне! Уйдите! Что вы наделали? — закричал Гарри девичьим голосом.
— Джинни, успокойся. Все хорошо, все закончилось, — Дамблдор подошел ближе к кровати.
— Что закончилось? Что? Это все вы виноваты! Вы! — хотелось винить весь мир за то, что он позволил подобному случиться.
— Альбус, что произошло? — в дверном проеме показались Молли и Артур Уизли.
"Нет, нет, нет!" — последняя мысль в сознании Гарри, его глаза снова закрываются.
Когда он проснулся в следующий раз, первое, что он услышал — всхлипывания Молли Уизли неподалеку. Открыл глаза, и почему-то тоже захотелось плакать. Где-то на задворках сознания покоилась мыль о том, что все хорошо, что это не его чувства, не его желания, он все равно разрыдался. И пустота… Ни единого воспоминания, никакой зацепки, почему он тут оказался, что именно произошло. Пустота необычная, звенящая, давящая, неестественная.
— Джинни… девочка моя, — Молли накрыла своей рукой руку дочери.
— Как вы себя чувствуете, мисс Уизли? — спросила мадам Помфри.
— Что случилось?
— Это мы бы хотели узнать у вас, — мягко произнес Дамблдор, подошедший к кровати, — Что вы помните?
Гарри задумался, а в голове последнее добольничное воспоминание — как он читал книгу перед камином в гостиной Гриффиндора. Страшно… Это воспоминание он и озвучил голосом Джинни.
— Мы так и предполагали, — обреченно вздохнул директор, — Ничего, профессор Снейп сейчас принесет зелье, и вы все вспомните.
"Нельзя вспоминать. И пить зелье тоже нельзя", — тенью пронесся в голове Гарри собственный и такой чужой голос, и он затравленным щенком посмотрел на Дамблдора.
Вспомнил о метке на левой руке, закатал рукав мантии и посмотрел на некрасивую серую картинку на предплечье. После перевел взгляд к окну, и долго смотрел на небо, не замечая ничего вокруг. Пустота, звенящая… ужасная, и больше ничего. И аккомпонемент к этой пустоте — всхлипывания Молли.
— Я принес зелье, Альбус, — в палату вошел Снейп с каким-то флаконом в руках.
— Давайте мне, — мадам Помфри взяла у зельевара флакон с ярко-фиолетовой жидкостью, и подошла к кровати, — Пей, на вкус оно не из приятных, но не Костерост, и на том спасибо.
Зелье подносят ко рту, но единственная мысль в этот момент — нельзя пить, нельзя вспоминать. Не его мысль, чужая. Но одновременно и своя. И так просто следовать этой мысли, ведь тот внутренний голос знает лучше, ведь нет ничего проще, чем не пить это зелье. Мадам Помфри открывает рот пациентке, видя, что Джинни пить зелье не собирается, и пытается влить фиолетовую жидкость.
"Нельзя, выплюнуть. Все выплюнуть" — Гарри начинает кашлять, зелье течет по подбородку, заливая подушку и простынь. Поттер смотрит на всех присутствующих безумными глазами, в голове вертится: "Они враги, нельзя пить то, что они предлагают". Подсознание понимает, что никакие они не враги, разве может быть врагом мама или Альбус Дамблдор? Ладно Снейп, он-то может, но ведь не остальные. Сознание говорит обратное, и кому верить — непонятно. Но ведь нет ничего легче, чем просто выплюнуть это зелье!
— Мисс Уизли! Зелье, между прочим, не самое дешевое было! — возмущается Снейп, но его голос едва различим, он где-то далеко, как будто доносится из другой комнаты.
— Успокойся, Северус. Она только пришла в себя. Принеси еще флакон, — такой же далекий голос Дамблдора, но это неважно.
Все равно. Пустота… Нет прошлого, настоящего и будущего. Все это — кошмарный сон. Проснуться в спальне первого курса Гриффиндора, спуститься на завтрак, и все будет хорошо, как было. А было ли?.. За год учебы в Хогвартсе — ни единого друга, ни особых успехов, а если верить профессору Снейпу — то их и не будет. Хотя… Друг ведь был… С кем-то все же приходилось делиться своими переживаниями, мыслями. Но воспоминания о нем ускользают. Гарри Поттер… может, он действительно наследник Слизерина, как считает Рон? Да нет, не может такого быть, хоть он и учится не в Гриффиндоре, как его родители. Захотелось рассмеяться при воспоминании о том, как довелось уговаривать шляпу произнести это проклятое "Слизерин", и все равно, что скажут родители и братья. Но, оказывается, уговорить ее не так-то просто, она смеется, противно так, и кричит: "Гриффиндор". Встает Перси, аплодирует поступлению сестры на "самый лучший" факультет, а в голове мысль: "Вот индюк, ему как раз место в Слизерине. Уж я-то знаю, как он стыдится отца, бедности, гордится тем, что чистокровен. Мечтает стать министром". Фред и Джордж улыбаются, дежурная улыбка в ответ. Гриффиндорский стол, а Гарри Поттер в другом конце зала сидит и разговаривает с белобрысым мальчиком. Малфоем, должно быть, отец говорил, что их легко узнать по цвету волос. Это все прошлое. Поправить рукав мантии, закрыть этот уродливый череп. Это все тоже прошлое. Настоящего нет, будущего тоже.
"Ты знаешь, я их не боюсь, по крайней мере, до тех пор, пока они не попытаются "выпить" мою душу. Они лишь вызывают самые страшные воспоминания, а я могу смеяться. Я не боюсь событий прошлого. Это глупо. Что было, то было. Даже не понимаю, почему дементоры вызывают такой страх у людей", — смутно знакомый голос, хотя нет. Не знакомый, показалось. И при чем тут дементоры?
Заходит Снейп со второй пробиркой и говорит, что на этот раз все сделает сам. Не доверяет мадам Помфри. Но все равно нельзя пить. Нужно, но нельзя! Такой же кашель, зелье проливается на подушку, которая уже почти вся фиолетовая.
— Гарри! Гарри, с тобой все в порядке? Помогите!
Поттер смотрит туда, откуда доносится этот крик, и видит Гермиону, которая переводит взгляд с него на кого-то другого. Он поворачивает голову вперед — фигура в плаще все еще здесь.
"Раскаяние способно превратить бесстрашных в бессильных" — голос Адама-Самаэля, цитирующий второй раз за день эти слова Салимы придает сил, и Гарри смотрит прямо на странную фигуру.
Внезапно из-за его спины возникает туманный свет, он резко оборачивается и видит профессора с палочкой в руке. Фигура в плаще закрывает дверь.
— Поттер, что с тобой было? — спросил Малфой.
— А что со мной было? — Гарри смотрит на дверь, за которой исчезло странное существо.
— Ты смотрел на дементора, не мигая, стеклянными глазами, а он смотрел на тебя, вы так стояли несколько секунд…
— Прошло всего несколько секунд? — удивляется Гарри, и наконец, отрывает взгляд от двери.
— Да, — еле слышно отвечает Гермиона, и испуганно смотрит на Гарри.
— А я думал, что прошло несколько часов… — позади Гарри раздался треск, и он обернулся.
— Держи, — изможденный профессор протягивает кусок шоколадной плитки, но тоже как-то испуганно смотрит на подростка, — Съешь, и станет легче.
Гарри взял шоколад, но есть ему не хотелось. Он нахмурился, и долго смотрел в одну точку. Если бы он мог видеть себя со стороны — ему бы стало страшно от собственного стеклянного безжизненного взгляда зеленых глаз.
— Мне даже стало жаль Сириуса Блэка, — усмехнулся он, но лишь одними губами, глаза по-прежнему внимательно смотрели в одну точку, — двенадцать лет провести в компании этих существ…
— Когда все, наконец, закончилось хэппи-эндом, я все же пойду. Мне еще переодеться нужно… — Малфой как-то заметно погрустнел, наверно, подумал о своей тетке в Азкабане.
Гарри в этот момент понял, что волшебники — жестокие люди. Вместо обычной тюрьмы или казни заключенные испытывают такой ужас ежедневно, сходят с ума, кричат, безумно смеются. Теперь он понял то, что пыталась донести до него Салима год назад — Азкабан — самое страшное место, а люди, пробывшие в нем хоть полгода — святые мученики. И даже если, как говорила Салима — она не боится дементоров, все равно приятных ощущений они не вызывают, и уж тем более, на путь исправления маг после общения с ними точно не встанет. Скорее, захочет мстить…
— Ешь, полегчает, — профессор в старой мантии указывает Гарри на шоколад, и покидает купе со словами, — Я ненадолго уйду, мне надо кое-что сказать машинисту.
Гарри подносит ко рту кусочек шоколада, продолжая смотреть в одну точку, и вспоминая кошмар конца прошлого года еще раз, когда он не мог нормально спать две недели, просыпаясь оттого, что просыпалась Джинни, чувствуя то, что чувствовала она в тот момент, пытаясь запутать ее мысли, но одновременно запутывая свои. Как он вообще не сошел с ума, и даже умудрился как-то сдать экзамены? А, может, все-таки сошел? Впрочем, какая разница…
|
|
|
| Nomad | Дата: Среда, 27.02.2013, 04:33 | Сообщение # 249 |
|
Черный дракон
Сообщений: 1501
| Глава 48. Новые дисциплины
— История магии, прорицания, сдвоенное зельеваренье и уход за магическими существами после обеда… Какой идиот догадался поставить зельеваренье после прорицаний? — Малфой рассматривал расписание.
— Боишься не выйти из астрала? — усмехнулась Дафна Гринграсс.
— Боюсь, что буду сонным и уставшим.
На Истории магии Гарри пытался уснуть, но не смог… Вспомнил дементора, и реакцию, которую он вызывает. Не сон, не реальность, и даже не совсем воспоминание. Хотя да, той ночью он проснулся от этого всего, как от кошмара. Помнил крик мадам Помфри, все слова, реакцию Джинни. Империус — самое сложное заклинание из всех, которые знал Гарри, способное свести с ума как того, кто находится под ним, так и мага, его наложившего. Можно просто не обращать внимания на человека под собственным заклинанием, но если нужно следить за этим человеком постоянно…
Дорогу в Северную башню, где проходил урок прорицаний, искали долго. Уже думали спросить у портретов, Гарри надеялся, что самоубийцы на хогвартских портретах все же встречаются не часто, и все они будут говорящими. Но единственной картиной, которую они обнаружили поблизости, был холст с лугом. Компания слизеринцев остановилась у этого холста. Справа на нем появился серенький пони в яблоках, вслед за которым на луг вышел упитанный коротышка в рыцарских доспехах.
— Эй, как смеете вы, подлые людишки, вторгаться в мои владения? Пришли поглазеть, как я упал? Прочь отсюда!
Коротышка схватил меч, и начал усиленно им размахивать. Но меч оказался слишком тяжелым для него, горе-рыцарь замахнулся, потерял равновесие и упал на траву.
— Держу пари, что он окончил Хаффлпафф. Только там учатся такие тупицы, — прокомментировал его действия Малфой.
— Зато он не самоубийца, — зачем-то пробормотал Гарри. Из головы все никак не выходил неестественно светлый человек на портрете из комнаты Салимы.
— Уважаемый, — произнес Драко с таким презрением, что было даже непонятно, как можно это слово так говорить, — Вы не изволите показать нам дорогу до Северной башни. Видите ли, мы немного заблудились.
— Следуйте за мной, друзья! И мы достигнем цели или геройски погибнем!
— Только этого нам не хватало, — вздохнула Пэнси.
Вся компания отправилась следом за коротышкой, который перебежал на картину этажом выше и позвал их оттуда. Малфой покрутил у виска.
Вскоре слизеринцы оказались на тесной площадке без единой двери, и Гойл указал вверх — на люк.
— Ну, точно — сумасшедший дом какой-то… — пробормотал Драко, и облокотился о стену.
Люк открылся, и к ногам школьников спустилась веревочная лестница. Дафна, при виде такого оригинального способа войти в кабинет, лишь снисходительно улыбнулась, как бы прощая людям их глупость.
Гарри оказался, пожалуй, в самом странном из всех кабинетов Хогвартса. Даже круглая комната директора, по сравнению с этой, выглядела весьма обычно. Кабинет прорицаний напоминал старомодную чайную. Двадцать низеньких столиков, накрытых цветными бархатными скатертями, были окружены мягкими низкими креслами и пуфиками. Бордовые шторы задернуты, в камине горел огонь, от которого исходил дурманящий аромат.
— Мило, — сказал Драко, и уселся в кресло за одним из столиков, — Я думал, будет хуже.
Гарри бросил сумку, и сел рядом.
— Добро пожаловать! Как приятно видеть вас здесь в вашем физическом облике…
Все студенты посмотрели на преподавательницу, и застыли с одинаковыми выражениями на лицах. Профессор Трелони была очень худа, при этом она укуталась во множество шалей, несмотря на духоту в кабинете. Очки увеличивали ее глаза в несколько раз, отчего она напоминала то ли гигантскую стрекозу, то ли муху. Гарри видел ее лишь в виде окаменевшей статуи, но решил, что тогда она выглядела гораздо лучше. Может оттого, что огромные глаза не перебегали от одного ученика к другому — это выглядело весьма пугающе.
— Приветствую вас! Возможно, вы меня еще не видели, я редко спускаюсь, так как суета и шум затуманивают мое внутреннее око. Хочу вас предупредить, что прорицания — самая трудная магическая наука. Здесь недостаточно выучить книги, нужен талант… — говорила Трелони каким-то странным голосом, от которого глаза начинали закрываться, а мозг почему-то переставал работать в полную силу.
— И, если верить Тому, это ничтожество произнесло пророчество обо мне и Темном Лорде… — пробормотал Гарри вслух, благо довольно тихо. Видимо, мозг от духоты и голоса профессора уже не хотел нормально функционировать.
— Что?
— Забудь, Малфой. Тут слишком душно…
— В этом семестре мы будем учиться гадать по чаинкам, — продолжала Трелони, но Гарри не мог слушать ее, очнулся он только тогда, когда она обратилась к Пэнси:
— Деточка, не могли бы вы дать мне самый большой серебряный чайник.
"Деточка", которая была раза в три толще профессора, с опаской подала требуемый предмет.
— Спасибо, милая. Да, кстати, вам нужно опасаться черноволосого человека.
— Профессора Снейпа, — прокомментировал Драко, Крэбб и Гойл засмеялись, и Трелони неодобрительно посмотрела в их сторону.
— Разбейтесь на пары, возьмите с полки чашку и подойдите ко мне — я налью чай. После того, как вы его выпьете, левой рукой поболтайте чашку, переверните ее на блюдце, и поменяйтесь с соседом, — пояснила профессор, и обратилась к Крэббу, который поднялся за чашкой, — И да, мой мальчик, после того, как вы упадете, нужно будет на всякий случай навестить мадам Помфри, хотя я уверена, что ничего серьезного не случится.
И точно, Винсент споткнулся о свисающую со стола скатерть, и растянулся в проходе. Трелони бросилась к нему, помогла подняться, и направила его в Больничное крыло. Крэбб, то и дело оборачивался и с опаской смотрел на преподавательницу, пока не покинул класс.
Гарри и Драко быстро выпили крепкий и невкусный чай, и обменялись чашками.
— И что ты там видишь? — спросил Малфой.
— Травяную жижу, что я еще могу тут видеть… А, нет, вижу какого-то человека, подозрительно напоминающего Снейпа. Не только Паркинсон стоит его опасаться.
Малфой прыснул, но это не осталось незамеченным. В их сторону направилась Трелони.
— Дайте-ка я взгляну, — обратилась она к Драко, и тот протянул ей чашку Гарри. Весь класс притих. — Вижу сокола. У тебя есть смертельный враг.
— Кто бы это мог быть, — язвительно прокомментировала Дафна, но Трелони даже не взглянула в ее сторону.
— Нападение… Череп… Опасность в дороге. Боже мой, какая несчастливая чашка! И… О нет, милосерднее будет промолчать…
— Что там? — тут же спросила Пэнси.
— Мой мальчик, — профессор смотрела на Гарри так, как смотрят на смертельно больного человека, зная, что, возможно, видят его в последний раз, — У тебя Грим. Огромный пес — предвестник смерти.
— Я умру, — Поттер спокойно воспринял известие о скорой кончине.
Малфой посмотрел на Гарри, а затем на профессора Трелони как-то странно, но все же промолчал. Поттер так и не понял, о чем подумал приятель.
* * *
На сдвоенном зельеваренье с гриффиндорцами все были какими-то особенно притихшими. Наверно, сбылось предсказание Дафны, и студенты не вышли из астрала. Хотя, гриффиндорцы тоже были вялыми, одна лишь Гермиона быстро нарезала чистотел.
— Профессор Трелони решила промыть вам мозги, и оказалось, что их у вас и вовсе не было? — спросил Снейп, — может, вы уже, наконец, изволите заняться приготовлением антибактериального зелья? — после чего, неожиданно для всех, особенно гриффиндорцев, добавил, — И что бы она не предсказала, все это чушь! Любое пророчество сбудется или нет лишь от желания людей, их поступков и действий.
— Говорят, профессор Трелони, делала настоящие пророчества, — высказал свое мнение Драко, за что получил локтем в бок от Гарри.
— Даже если так, Малфой, без действий ни одному пророчеству не удалось сбыться, — Снейп низко навис над блондином, отчего тот затаил дыхание и, не мигая, смотрел в черные глаза профессора, — Извольте открыть седьмую страницу учебника, и сдать в конце урока готовое зелье.
* * *
После обеда третьекурсники направились к хижине Хагрида на свой первый урок по уходу за магическими существами. Лесник ожидал учеников перед дверью своей хижины. Одет он был в кротовую шубу, несмотря на вполне летнюю погоду, сзади него стоял его самый верный друг — пес по кличке Клык.
— Идемте скорее! Я вам такой урок приготовил! Сейчас увидите.
Хагрид повел студентов к опушке Запретного леса, попросил остановиться и открыть учебники.
— Что сделать? — предельно вежливо поинтересовался Малфой.
— А? — не понял Хагрид.
— Как. Нам. Их. Открыть? — выделяя каждое слово, будто разговаривая с маленьким ребенком, пояснил свой вопрос Драко, и достал учебник, перевязанный ремнем.
Все студенты так же достали книги, либо чем-то связанные, либо во что-то вложенные. Дамблдор мог бы гордиться учениками — все летом просматривали свои книги.
— Кто-нибудь… ээ… может их открыть?
Третьекурсники отрицательно покачали головами.
— Это просто. Надо погладить книгу по корешку.
— Ах, какие мы все глупые! Надо было всего лишь погладить книгу по корешку! — воскликнул Драко, и Крэбб с Гойлом, как обычно, захихикали.
— Я… я думал они милые, — неуверенно сказал Хагрид.
— Просто милашки! Хороша шутка — рекомендовать учебник, готовый откусить полруки!
— Заткнись, Малфой, — пробурчал Рон.
— Вот… это… Теперь у вас… ээ… есть учебники, — лесник растерялся, — Но главное — волшебные существа. Пойду, значит, приведу, — сказав это, Хагрид направился в лес, и скрылся за деревьями.
— Ну и ну! Дожили, этот олух будет нас учить! — воскликнул Драко, — Школа летит ко всем чертям!
— Заткнись! — все так же попытался возражать Рон.
— Иди к черту, Уизли. Тебе все равно кто преподаватель, ты как был идиотом, так им и останешься.
— Ой! — махнув рукой в сторону леса, взвизгнула Лаванда Браун из Гриффиндора, которую Гарри помнил как девочку, обвинявшую их в нападении на Трелони.
Все посмотрели в ту сторону. Из леса показалась дюжина странных существ, передние лапы, клюв и крылья которых были орлиными, а туловище, хвост и задние ноги — коня. Хагрид привязал зверей, а все студенты отступили на шаг назад, опасаясь неизвестных тварей.
— Знакомьтесь! — Хагрид указал на животных, — Гиппогрифы! Красавцы ведь, а? Можете подойти ближе.
Желающих подходить ближе не нашлось, и лесник продолжил:
— Гиппогрифы очень любят блюсти церемонию. Подойдешь к нему — поклонись. И жди. Ежели он на поклон ответит — можно подойти и погладить. Ежели нет — лучше уносить ноги. Когти у него, как сталь! Кто первым хочет познакомиться?
Все отступили еще на шаг.
— Никто не хочет? — умоляюще произнес Хагрид, — Они же такие интересные…
— Я хочу, — вызвалась Гермиона. Наверно, ей стало жаль новоиспеченного преподавателя.
Гриффиндорка подошла ближе и замерла. Казалось, остальные — тоже.
— Молодец, Гермиона, — просиял лесник, — Я уверен, вы поладите с Клювокрылом. Гляди ему прямо в глаза, старайся не моргать. Затем медленно поклонись.
Весь класс в ожидании смотрел, как смелая гриффиндорка кланяется животному. Гиппогриф несколько секунд смотрел на девочку, как на досадную помеху, и Хагрид уже было думал вмешаться, но все же поклонился в ответ. Гарри облегченно вздохнул.
— Здорово! — обрадовался Хагрид, — Теперь можешь подойти и погладить его.
Гермионе, судя по всему, не хотелось этого делать, но она все же медленно подошла к зверю и погладила его.
— Молодчина, Гермиона! Думаю, он тебя покатает, — с этими словами, лесник, не спрашивая желания самой Грейнджер, схватил ее, и усадил верхом на гиппогрифа, — Вперед! — скомандовал он, хлопнув зверя выше хвоста.
Животное резко сорвалось с места, Гермиона попыталась ухватиться покрепче, и случайно выдрала огромное перо. Гиппогриф сразу же встал на дыбы, сбросив своего наездника. Третьекурсница скатилась со спины животного. Хагрид замер на месте, не зная, что ему делать. Его испуганные глаза смотрели то на Гермиону, то на гиппогрифа. Потом он все же опомнился и подошел к девочке.
— Гермиона, с тобой все в порядке?
— Рука… — слабым голосом произнесла она, и Гарри, присмотревшись, увидел, что рука ее неестественно вывернута. Должно быть, больно…
— Олух, ее нужно отнести в Больничное крыло, — растягивая каждое слово, произнес Малфой, будто подсказывал ребенку, как правильно пользоваться ложкой или какую-нибудь другую несложную вещь.
Хагрид поднял Гермиону, словно пушинку, и направился в сторону замка, по дороге сообщив, что урок окончен. Он, видимо, так и не понял, что его только что прилюдно назвали олухом.
— Его надо немедленно выгнать! — закричала Пэнси, — Он не в состоянии обеспечить безопасность студентов!
— Гермиона сама виновата, нечего гиппогрифу было перья вырывать! — в очередной раз вступился за Хагрида Рон.
— Все же, назначение Хагрида преподавателем было не лучшей идеей, — высказала свое мнение Парвати Патил из Гриффиндора.
— А по-моему, гораздо интереснее изучать таких животных, чем заниматься выращиванием флоббер-червей к уроку зельеваренья! — уверенным голосом сказала Дафна, впрочем, она так говорила всегда. Ни капли сомнения в своей правоте, и неважно о чем идет речь.
— Только не с таким преподавателем, — добавил Теодор Нотт, — Он же тупой!
— Это ты тупой, Нотт, — огрызнулся Дин Томас.
— Что-то здесь не так, — пробубнил себе под нос Гарри, поразившись тому, что впервые в истории, мнения не разделялись по факультетам. Как среди слизеринцев, так и среди гриффиндорцев, были те, кто оправдывал Хагрида, и те, кто обвинял его.
Поттер огляделся, и увидел позади себя Малфоя, который почему-то не участвовал в общем споре. Драко смотрел куда-то в сторону, между бровей залегла складка, он размышлял. Гарри окликнул его, тот встряхнул головой, отгоняя мысли, и они вместе направились в замок.
* * *
Многие слизеринцы в первый же вечер нового учебного года сидели в гостиной с книгами. Гарри был в их числе, он пытался писать эссе по зельеваренью, которое Снейп уже успел им задать. Драко что-то писал в пергаменте с протеевыми чарами, с помощью которого он общался с отцом. Поттер отложил учебник.
— Малфой, ты что-то задумал?
— Допустим, и что? — Драко посмотрел своему приятелю в глаза.
— Это связано с произошедшим на уроке по уходу?
— Связано. Я попросил отца осветить это все в Попечительском совете и сообщить в Министерство. Снять с поста, конечно, Хагрида будет трудно, за этого недоумка ведь Дамблдор горой встанет…
— Оно тебе нужно?
— Ты не понимаешь, Поттер. В Хогвартсе учились мои папа и мама, бабушки и дедушки, прабабушки и прадедушки и еще много поколений магов до них. Все они, так же как и я, сидели в факультетской гостиной на креслах и диванах, делали уроки, ходили в ту же библиотеку, изучали те же предметы. Это традиция, понимаешь? И да, я могу понять, что время идет, происходят какие-то изменения, появляются новые дисциплины. Той же нумерологии двести лет назад не было, ее считали нужной лишь для очень малого числа специальностей. Но традиции качественного образования должны оставаться. Хогвартс всегда входил в тройку лучших магических школ, но такими темпами, скоро он и в десятку не войдет. Отец итак хотел отправить меня учиться в Дурмстранг. Когда я вижу, во что превращается образование… И ладно, на должность преподавателя защиты, может быть, действительно сложно найти хорошего учителя, особенно, если учесть то, что с ними вечно что-то случается. Но уж преподавателя по уходу… Даже мне на ум сразу приходит парочка старичков, занимавшихся раньше разведением живности на продажу. Они бы с удовольствием заняли этот пост, если бы им предложили. Но нет, Дамблдор выставляет единственную кандидатуру — этого неотесанного лесника, и две трети попечителей, которые готовы распрекрасному директору в рот заглядывать, голосуют за. Даже не подумав над тем, чему будет учить детей этот недотепа. Вот в чем дело, Поттер.
— Для тебя так важна школа? — приподнял брови Гарри. Для него самого учеба в Хогвартсе была лишь данностью.
— Мой отец когда-то играл в квиддич за команду факультета, и я сейчас тоже в команде. Он был старостой факультета, а затем — школы, и мне будет стыдно, если я не стану старостой. Это часть традиций моего рода, а ты должен был уже понять, что значит род для волшебника. И когда я вижу, что меня — чистокровного мага в Мерлин знает каком поколении, учит полуграмотный лесник, который едва может писать и окончил лишь три класса Хогвартса — я считаю, что это плевок в сторону всех волшебников. Некое издевательство Дамблдора над чистокровными, он так показывает, что ни в грош не ставит все многовековые традиции, и смеется над ними, показывает свою власть, и никчемность окружающих, не иначе, — пояснил Драко, а затем совсем тихо добавил, — Неудивительно, что идеи Темного Лорда были так популярны…
Гарри посмотрел на свой пергамент, где кроме заголовка красовался единственный абзац. Свернул его и вложил в учебник, решив дописать эссе позже, и подумал, что войны и революции в этом мире будут всегда. По крайней мере, до тех пор, пока люди могут думать и иметь свое мнение.
Он огляделся в гостиной. Из одноклассников тут были только Дафна и Пэнси. Такие разные, они волей случая стали подругами. Выбора не было — единственные третьекурсницы Слизерина.
Гринграсс лишь краем уха вслушивается в щебетание Паркинсон. Обычная, довольно высокая девочка, у которой в тринадцать лет еще даже не начала оформляться фигура. Светло-каштановые волосы собраны в хвост, карие глаза смотрят на подругу, а вроде как, и не замечают ее. И эта обычная девочка — представительница самого древнейшего рода Великобритании. Для нее чистокровность — помеха. Дафна мечтала профессионально заняться дуэлями, но родители не позволили. Не положено. Самая старшая в семье — значит, самая сильная волшебница. В редкой семье волшебников больше двух детей. Чревато. На первом поколении может и не скажется, но во втором, у пятого ребенка может родиться сквиб. Слишком мало в нем будет магической силы, чтобы еще ее своим детям передавать. У Гринграссов трое детей, мальчика хотели, чтобы род продолжил существование без лишнего смешивания с маглорожденными. Младшему брату, кажется, десять. Сестра сейчас на втором курсе. Должно быть, у Дафны есть родовые способности, но о них так просто не узнать. Даже друзьям о таком не говорят, если в этом странном волшебном мире вообще могут быть друзья.
Пэнси все что-то рассказывает Дафне… Полная, некрасивая, лицо напоминает морду пекинеса. Не такая уж чистокровная, какой хочет показаться. По всем традициям она, конечно, уже чистокровная, но ее отец — полукровка. Даже неизвестно, принадлежит ли она какому-нибудь роду. Возможно, ситуации у них с Гермионой похожие, только Пэнси это не волнует. Для нее важнее внешние атрибуты — на руке три дорогущих кольца-артефакта, на шее цепочка — наверняка, тоже древний артефакт неизвестного назначения, купленный в лавке, а не перешедший по наследству. Может нахамить какому-нибудь младшекурснику-грязнокровке, чтобы показать место. Но все же она слизеринка, поэтому сделает это красиво. В случае, если какую-нибудь потасовку с ее участием приходится разнимать учителям, она — всегда жертва.
И у той, и у другой есть свое мнение. Каждая видит мир по-своему. Даже интересно предположить, поддержали бы Дафна и Пэнси идеи Волдеморта… Их родители в числе Пожирателей не значились.
Теодор Нотт и Блейз Забини где-то ходят, в гостиную еще не возвращались. Ни о том, ни о другом Гарри практически ничего не знает. Как-то так вышло, что Нотт и Забини подружились еще на первом курсе. Их дружба больше напоминает настоящую, чем дружба Гринграсс и Паркинсон. Оба третьекурсника в меру высокомерны и амбициозны. И каждый из них так же хочет видеть этот мир, угодный лишь им самим.
Крэбб и Гойл играют в спальне в плюй-камни. Смешно, но их Гарри опасался больше всего. Их мнение — навязанное. Оба не особо умные, и не способны задумываться о последствиях. Оба — представители древних родов, тоже могут иметь родовые способности, но вот какие? Обязательно связанные с деятельностью большинства представителей рода. Вернее, эта деятельность и формирует способности. Наверняка, предки Салазара Слизерина занимались разведением редких змей ради яда или шкуры. Это и сейчас прибыльное занятие в магическом мире. А чем могли заниматься предки двух вышибал? Вот и страшно становится… Если кто-то, чье мнение для них авторитетно, потребует убить какого-нибудь Гарри Поттера — сомнений не будет. Как и доводов, что они с этим Поттером в одном классе учились, он иногда давал свои эссе посмотреть, спали в одной спальне на соседних кроватях… Для таких доводов нужно уметь думать и чувствовать.
Но даже навязанное мнение — тоже мнение. Люди не должны думать. Жить лишь собственными примитивными потребностями. Только тогда небо будет светить особенно ярко для всех, и крики проклятий никогда не нарушат тишину и покой в идеальном мире. Справедливо? Ни капли!
Вот только Дамблдор бы с последним не согласился… То, что ведет к совершенствованию, приближает к идеалу — всегда справедливо.
И все же… Есть ли возможность узнать, кто обладает родовыми способностями? Только случайно. Учебники истории пестрят именами великих полководцев, если это слово применимо к главе шайки магов, подавляющих очередное восстание гоблинов, великих дипломатов и политиков. Только имена странные. Есть там Артуры Безголовые, Фредерики Великие, да Волдеморты, в конце концов. Странные прозвища тоже призваны охранять тайны…
Гарри захотелось побиться головой о стену в гостиной Слизерина. Какой же он идиот! Малфой знает о его одной родовой способности точно, о другой догадывается. Мог он кому-нибудь рассказать? Вряд ли. Но мало ли, как жизнь сложится… Попросить дать Непреложный обед? Спустя более чем полгода, это будет выглядеть, как минимум, странно. Обливиэйт? Ага! Одно дело — удалить несколько воспоминаний о вечере у первокурсников Гриффиндора, а другое — удалять давние воспоминания у человека, знакомого с действием этих чар, как минимум, в теории. Сейчас Гарри казалось, что те первокурсники, на которых он тренировал когда-то свой Обливиэйт, выросли, остальные — тоже, а он остался в глубоком детстве. Доверчивый, глупый…
Придется написать Салиме, пусть зелье вышлет. То самое, дорогое, которым удаляли воспоминания Джинни, Рона и Невилла. Лучше чувствовать себя сволочью и дураком одновременно, чем каждый раз переживать за сохранность тайны, которая почти перестала таковой являться. Ведь успокоить совесть проще, чем разыгравшуюся паранойю.
_______________
Недавно от скуки решила перечитать свой фанфик, и испытала шок! Иногда такое бывает, начинаешь читать фик, и хочется сказать: "Не верю… Не верю, что такие события могли бы быть". Никогда не думала, что перечитав свое же собственное творчество, у меня возникнут подобные мысли. Так что, пока я в командировке, где у меня есть лишь ограниченный доступ к интернету (в местных кафешках)), одновременно с написанием главы о боггарте, буду редактировать первые главы. Смысл и сюжет не изменится. Просто решила предупредить.
|
|
|
| Nomad | Дата: Среда, 27.02.2013, 04:34 | Сообщение # 250 |
|
Черный дракон
Сообщений: 1501
| Глава 49. Честность и ключ
Руку Гермионы вылечили за одну ночь, гриффиндорка и думать забыла об этом досадном недоразумении. С кем не бывает? Наверно, за всю историю Хогвартса в школе не было ни одного ученика, хотя бы раз не оказавшегося в Больничном крыле. Лонгботтома так вообще примерно раз в месяц туда отправляли после очередного урока зельеваренья. Об игроках в квиддич можно и не говорить — даже Малфой, будучи ловцом слизеринской команды всего чуть более года, успел побывать там дважды после тренировок.
— Два раза по часовой стрелки, один раз против… — бубнил себе под нос Крэбб, боясь запутаться в помешиваниях, и тем самым сбивая со счета остальных учеников. Гарри так вообще уже мешал зелье наобум, не забывая при этом периодически менять сторону этих помешиваний.
— Оранжевое, Лонгботтом! — послышался ехидный голос профессора Снейпа, и он зачерпнул зелье, которому полагалось быть ядовито-зеленым, из котла испуганного Невилла, и вылил обратно, — У вас в одно ухо влетает, из другого вылетает. В конце урока, Лонгботтом, мы дадим отведать это зелье вашей жабе. И не вздумайте ему помогать! — повернулся профессор к Гермионе.
Все это окончательно сбило Гарри со счета помешиваний, и он был уверен, что его зелье получилось не лучше, чем у Невилла. Варево было светло-зеленого цвета, скорее даже салатного — явно не такое, каким должно быть. Решив, что эту гадость уже ничем не испортить, он плюнул в котел, и помешал против часовой стрелки так, будто мешал обычный суп. Зелье стало темно-зеленым, почти черным.
— Вот это эффект… — удивился Гарри.
— Развлекаешься? — спросил Малфой, у которого в котле было ядовито-зеленое зелье, как и положено.
— Не мое это… Дурацкие помешивания. Вот скажи, какая разница в какую сторону мешать? Я все правильно добавил, ну, кроме плевка этого, а зелье не получилось из-за того, что я не в ту сторону мешал! Хорошо хоть Чертика с собой не ношу… И Невиллу бы советовал питомца в гостиной оставлять.
— Поттер! Вам нужно отдельно объяснять правила поведения в моем классе? — неожиданно Снейп возник прямо у стола, за которым работали Гарри и Драко. Пришлось замолчать.
Некоторое время Гарри с самым скучающим видом продолжал мешать зелье, даже не глядя в свой котел.
— Рон, ты читал, что пишут в Пророке? Сириуса Блэка видели, — услышал он справа шепот Симуса Финнигана.
— Где? — спросил Уизли.
— Совсем недалеко отсюда. Его видела одна магла, она позвонила в полицию. Но пока информация дошла до Министерства — Блэка уже и след простыл.
— Недалеко значит… — пробурчал Рон, и посмотрел в сторону Гарри, который успел отвернуться.
Но Уизли так и продолжал периодически смотреть в сторону Поттера, и ему это вскоре надоело.
— Чего тебе?
— А ты хочешь сам поймать Блэка? — рыжий задал неожиданный для Гарри вопрос.
— Конечно, — ответил слизеринец, хоть и не успел стереть с лица немного удивленное выражение.
— Будь я на твоем месте, я бы уже давно попытался его найти, — вмешался Финниган, — Все-таки предательство не прощают!
— А я и не прощаю, — сказал Гарри, и отвернулся.
"Какого черта все считают, что я должен мстить, даже если этот Блэк действительно сдал моих родителей?" — подумал Гарри.
"А представь, что тебя предаст Салима… Ты бы хотел, чтобы твои дети ей отомстили?" — спросил Адам-Самаэль.
"Нет… — немного подумав ответил самому себе Поттер, — это ее выбор. Значит, я сам окажусь не настолько хорошим другом, раз меня предают…"
"Ну и дурак! Дружба — выдумка, а вот общие интересы часто подменяют дружбой".
В конце урока у Лонгботтома получилось вполне сносное уменьшающее зелье, и его жаба превратилась в головастика. Правда, Снейп снял с Гриффиндора пять баллов за то, что Гермиона помогала Невиллу. Девочка умчалась раньше других, должно быть, не хотела слушать о несправедливости профессора от своих одноклассников. Когда Гарри и Малфой подошли к лестнице, Грейнджер была уже на самом верху, а позади них возмущался Уизли.
— Отнять у нас пять баллов за прекрасное зелье! И почему Гермиона не сказала, что Невилл сам готовил… Подумаешь, один бы раз соврала!
— Тогда бы профессор Снейп снял еще больше баллов за то, что я начала говорить без разрешения! — отозвалась где-то позади сама Гермиона, и Гарри резко остановился.
— Что-то забыл? — спросил Малфой.
— Нет… — Гарри оглянулся, увидел Гермиону идущую рядом с Невиллом, посмотрел наверх, где только что, видел гриффиндорку, умчавшуюся быстрее всех, и подумал, что, кажется, все-таки в конце прошлого учебного года он сошел с ума.
* * *
После обеда был первый в этом году урок защиты. На самом деле он должен был состояться два дня назад, но его почему-то отменили. Как оказалось, тогда же отменили урок и у Гриффиндора, и теперь в расписание обоих факультетов вклинили послеобеденное совместное занятие. Что, конечно, не радовало ни слизеринцев, ни гриффиндорцев.
Школьники расселись по своим местам.
— Добрый день! — поприветствовал учеников Люпин, — Учебники можете убрать, они вам не понадобятся. Сегодня у нас практическое занятие.
Гарри, убирая учебник в сумку, посмотрел на профессора. Выглядел он не лучше, чем в поезде. Напротив, казалось синие круги под глазами стали ярче, и, в целом, он казался еще более изможденным. Малфой так же посмотрел на нового учителя, и скривил нос в презрительной гримасе.
— Ну что, готовы? Пойдемте со мной.
Никто не понимал куда ведет их профессор. За поворотом школьный полтергейст Пивз замазывал замочную скважину одной из дверей жвачкой. Пивз не нашел ничего лучше, чем обозвать профессора глупым. Драко прыснул, решив поддержать ненавистного всем полтергейста. Но ситуация разрешилась быстро, Люпин использовал какое-то заклинание, жвачка из замочной скважины попала прямо в ноздрю Пивзу, и тот поспешил умчаться подальше. Кто-то из гриффиндорцев похвалил профессора, а Малфой только изогнул бровь, как бы говоря — "тоже мне достижение".
Наконец, третьекурсники подошли к дверям учительской. Оказалось, что урок будет проходить там, так как в шкафу поселился боггарт, а он-то им и нужен для практического занятия.
— Боггарты любят темноту, — объяснял Люпин, — и чаще всего прячутся в гардеробе, под кроватью, под умывальником и в других слабоосвещенных местах. Кто ответит, что такое боггарт?
Гермиона подняла руку и сразу начала говорить, не дождавшись, пока ее спросят.
— Боггарт — это приведение, которое меняет свой внешний вид. Он превращается в то, чего человек боится больше всего.
— Замечательно! Даже я не ответил бы точнее. У боггарта в шкафу пока нет определенного вида, он еще ни на что не похож. Но стоит его выпустить — он тут же превратиться в то, чего мы больше всего боимся. А это значит, у нас перед боггартом есть огромное преимущество. Скажешь какое, Гарри?
Сам Гарри в это время усиленно боролся с приступом сонливости, и был очень удивлен, что его спросили. Еще больше он был удивлен обращению, которое в школе позволял себе лишь Дамблдор. Остальные называли его мистером Поттером, и лишь изредка профессор МакГонагалл могла позволить себе называть учеников, в том числе и Гарри, по имени. Но вопрос он услышал.
— Ну… нас здесь много, — неуверенно ответил Гарри. Уж он-то точно учебник не читал на каникулах. Вот книги по аппарации — читал, да.
— Правильно, — ответил Люпин, и стал рассказывать, как однажды, на его глазах боггарт превратился в половинку слизняка, так как не знал, кем ему нужно стать.
— По-моему, половинка слизняка — жуткое зрелище, — довольно громко прошептала Дафна.
Гарри еле сдержался, чтобы не зевнуть. В полночь у слизеринцев была астрономия, а после нее всегда ставили мало уроков, чтобы школьники могли отдохнуть. Но тут, как назло, этот внеплановый урок…
— Ридикулус! — услышал Поттер хор голосов, и понял, что пропустил что-то важное мимо ушей. Благо, Малфой объяснил, что именно.
Преподаватель вызвал Невилла, трясущегося от страха и без всякого боггарта, первым. Третьекурсники рассмеялись еще до произнесения заклинания, когда привидение обернулось рассерженным профессором Снейпом. А уж когда на декане Слизерина появилось женское старомодное платье…
После все ученики выстроились в шеренгу, и стали по очереди демонстрировать свои страхи и умение превращать их во что-либо смешное. В целом, урок можно было назвать еще и психологическим тренингом, только вот вряд ли Люпин об этом задумывался. Ведь, действительно, хорошим способом избавиться от своих страхов является их высмеивание…
Боггарт Малфоя превратился в его отца и мать. Светловолосая женщина смотрела на родного сына с такой искренней жалость, что даже Поттеру стало не по себе, хоть это и не его страх. Люциус Малфой, одетый в дорогую темно-зеленую мантию, напротив, не испытывал к Драко ни толики сочувствия. Он высокомерно и презрительно смотрел на своего наследника, будто жалея о том, что это недоразумение является его сыном.
Драко так и не придумал, как превратить своих родителей во что-то смешное. Хотя, скорее всего, просто не хотел делать из них всеобщее посмешище, поэтому просто отошел в сторону.
Следом за блондином стояли Крэбб и Гойл, и пока Винсент превращал оборотня во что-то забавное, Гарри думал. Естественно, над тем, во что превратиться его боггарт. Вот будет сюрприз, если из шкафа выйдет Джинни Уизли. И что сказать Люпину, если из шкафа появится Салима, в белой мантии с ангельскими крыльями за спиной, варящая какую-нибудь отраву? А еще забавнее будет, если боггарт вдруг станет Дамблдором. Тем временем, Гойл отошел в сторону…
На лице профессора появилось замешательство, будто Люпин и сам не горел желанием видеть страхи Поттера. Гарри кивнул учителю, как бы говоря, что все в порядке. Еще не хватало показаться слабым перед всем классом! Люпин что, сомневался в его способности использовать такие элементарные чары?
Тем временем творение Гойла приняло нечеткие очертания, и вскоре преобразилось. Перед Гарри стояла девушка лет пятнадцати, белые волосы заплетены в косу, светло-карие глаза смотрят на подростка одновременно оценивающе и… безразлично. Как можно смотреть на сапоги в магазине, думая стоит ли их покупать. Дориана… Человек, которого никогда не существовало! Гарри последовал совету Гермионы и посмотрел фотографии выпускников Хогвартса в Зале наград. Ни на одной из них не обнаружилась эта неестественно светлая девушка. Том Реддл на фотографии стоял с кислой физиономией, как будто его заставили сфогографироваться, а он долго упирался, но Дориана не училась с ним в школе.
Из кармана мантии со слизеринским значком девушка достает два небольших флакона. Каждый из них подписан, в одном — Каменная смерть — редкий яд, превращающий человека в камень, похожий по действию на прямой взгляд василиска, в другом — Феликс Фелицис. Она осторожно срывает этикетки, улыбается, и начинает ловко жонглировать стеклянными емкостями. После, когда уже непонятно в каком флаконе яд, а в каком удача, она протягивает ладони к Гарри. Предлагает выбрать. Удачу или смерть…
— Ридикулус!
Гарри не представляет что-то смешное, не получается. Ну, запустит, к примеру, эта девушка фейерверк из этих флаконов — разве смешно? Просто произносит заклинание — вдруг подействует. Подействовало…
Перед ним стоит Салима в смешной мантии. Одна половина одеяния розового цвета в желтый горошек, другая, наоборот, — желтая в розовый горошек. Вместо флаконов в ее руках горшки с мандрагорами, и она начинает ими жонглировать. Из одноклассников не смеются только Гермиона и сам Гарри.
Поттер отходит в сторону, чтобы следующий третьекурсник смог потренироваться. Ему не интересны страхи других людей, хотя позже он будет жалеть о том, что не следил внимательно за боггартом каждого. Ведь страхи могут сказать о многом… Только вот его собственные — говорят о прогрессирующей шизофрении, если он уже начал бояться человека, которого нет и никогда не было, которого видел лишь во сне.
Дин Томас отходит в сторону, следующая за ним — Гермиона. Оторванная рука, попавшая в мышеловку, не меняет свои очертания. Гриффиндорка хмуро смотрит на эту руку, видимо, по-другому она представляла свой страх.
— Так, кажется, боггарт уже устал, — весело говорит профессор.
Гермиона разочарованно отходит — ей хотелось сразиться с боггартом, хоть она и боялась, того, во что он может превратиться. Рука преобразуется — перед Симусом Финниганом стоит костлявая ведьма с длинными волосами и зеленым лицом — банши, предвестница смерти.
— Ридикулус!
Банши хватается за горло, чтоб неповадно кричать было.
— Наверно, боггарт растерялся, но еще может превращаться. Гермиона, можешь попробовать после Рона, — улыбается Люпин. Слишком уж видно было по гриффиндорке, что она расстроена.
Боггарт Рона оказался огромным пауком, после произнесения заклинания лишившимся лап. Он покатился в сторону Парвати Патил, которая с визгом отскочила в сторону.
"Очень смешно он придумал, я сейчас прям умру от смеха!" — прокомментировал Адам-Самаэль.
"Зато у него хоть страх понятный…"
Гермиона встала на пути безлапого паука, и успела отскочить лишь в последний момент — боггарт не желал ни во что превращаться. Сзади гриффиндорки стоял профессор, и безлапый паук обратился белым шаром.
— Ридикулус! — шар стал тараканом, который смешно упал на пол, — На этом все. Думаю, боггарт уже не способен нормально реагировать, нас здесь слишком много. Всем, кто сражался с боггартом — пять баллов. И Гермионе — за правильный ответ.
Третьекурсники покинули учительскую, каждый направился по своим делам. Многие слизеринцы — досыпать. Гермиона убежала раньше других.
— Интересно, почему боггарт Грейнджер ни во что не превратился? — спросил Драко.
— Спроси у нее… — хотя самому Гарри тоже было интересно. Но не настолько. Свой непонятный страх его интересовал больше.
* * *
Гарри сидел на берегу озера и внимательно рассматривал маленький флакончик с зельем. Пришло оно вместе со счетом, как положено. Салима решила не делать исключений даже для родственников. Но это не так важно, важнее другое…
Он вспомнил, как вместе с Малфоем отправился на глупую несостоявшуюся дуэль на первом курсе, где пришлось стирать гриффиндорцам память. Вспомнил борьбу с троллем, когда Драко забежал в туалет, услышав там крик, кражу драконьего яйца у Хагрида, встречу оборотня в Лютном переулке, поход в Запретный лес в качестве наказания… И слушание в Визенгамоте, превращение Драко в свою маму…
— Привет, Гарри.
Поттер обернулся. Светловолосая девочка в мантии со гербом Равенкло держала в руках пару дохлых крыс, вязанная сумка переброшена через плечо.
— Привет Луна. А зачем тебе крысы?
— Я иду кормить фестралов. Хочешь со мной?
— Идем, только у меня крыс нет, — Гарри поднялся.
— Ратусортия! — мышь побежала в сторону Запретного леса, а у Гарри возникло ощущение дежавю…
— Ступефай! — мышь до леса не добежала.
— Ты как всегда много думаешь, или ты приходишь именно в это место, когда нужно думать, а в остальное время не думаешь?
До Гарри не сразу дошел смысл вопроса, видимо, Луна была права и он действительно слишком много думал. Он ничего не ответил, лишь улыбнулся. Они подошли к границе леса, девочка заклинанием распорола брюхо одной из крыс.
— Фестралы придут, когда почувствуют кровь. А думать… нужно делать или не делать, — спокойно произнесла она.
— Слушай, Луна… — Гарри задумался, говорить или нет. Но если говорить, то кому еще как не этой странной девочке? Она, в отличие от других, пальцем у виска не покрутит, — Мой боггарт на уроке защиты превратился в человека, которого никогда не существовало. Но этот человек мне снился…
— Значит, это был твой персональный ангел-хранитель, — пожала плечами светловолосая девочка, — Вон, смотри! Ты их видишь? Скажи — красавцы!
Костлявые "красавцы" вышли на поляну, один из них выхватил из рук Луны дохлую крысу.
— Я боюсь своего ангела-хранителя? — Гарри протянул мышь одному из фестралов.
Луна повернулась к Гарри, посмотрела на него своими большими голубыми глазами, и таинственно произнесла:
— Неизвестность всегда пугает… И знаешь, честность и ключ — слова одного порядка.
* * *
Гарри еще раз взглянул на флакон с зельем, вздохнул, и положил его в медальон, решив использовать, если на то будут причины. Ведь честность и ключ — слова одного порядка. Только вот какую дверь откроет этот ключ?
В спальне никого не было, хотелось лечь, ничего не делать и ни о чем не думать… Но домашнее задание не ждет, поэтому Гарри поднялся, и вышел в гостиную. Ему предстояло написать эссе по рунам, поэтому путь его лежал в библиотеку. Где, конечно же, обнаружилась Гермиона. Гарри давно хотел спросить ее о боггарте.
— Привет, — Гарри скептически посмотрел на гору книг перед гриффиндоркой, взял одну из них, — Ты выбрала магловедение? Зачем?
— Привет, — Гермиона подняла свои сонные глаза, — Интересно изучать маглов с точки зрения магии.
— А что было с твоим боггартом? Почему он не хотел ни во что превращаться? — Гарри положил книгу по магловедению на огромную стопку.
— А я надеялась, что хоть ты не станешь спрашивать, — вздохнула Гермиона, — Знаешь какой ты по счету человек, задающий мне этот вопрос?
— Ээ… пятый? — попытался угадать Гарри.
— Седьмой! Не поверишь, даже ваша Паркинсон подошла ко мне и спросила: "Грейнджер, а ты действительно ничего не боишься?"
— И что ты ей ответила?
— Сказала, что да.
— Солгала? — улыбнулся Гарри.
— Солгала, — подтвердила Гермиона, — А что я должна была сказать? Что способности боггарта распространяются только на физическую суть страхов, и он не может показать чувств? А я боюсь именно их. Боюсь будущего, боюсь смерти близких, даже твоей, боюсь, что моя жизнь будет недолгой и бессмысленной. Даже, как сказал тогда Малфой, я боюсь того, что могу получить тролля за эссе. Но ведь страшна не сама оценка, а то, что в этом случае я окажусь никчемной волшебницей! Превратись он в мертвую маму или тебя, мне разве стало бы страшно, когда я знаю, что ты сейчас стоишь в классе, и с тобой все в полном порядке?
— Ты боишься моей смерти? — удивился Гарри.
Гермиона отложила книгу в сторону, и посмотрела однокласснику в глаза.
— Да. Ты мой друг, — серьезно ответила она.
В голове Гарри снова возникли слова Луны о том, что честность и ключ — слова одного порядка, только он не понял, к чему они в этот раз.
— Спасибо. Я ценю. Правда.
* * *
Люпин задумался. Боггарт принимает физический облик того, чего человек боится больше всего. Но, казалось, Гарри своего боггарта вовсе не испугался. Скорее, удивился. Наверно, рассчитывал увидеть что-то другое, а не девочку-альбиноску, предлагающую сыграть в "забавную" игру. Кто эта девочка? Игра ее, конечно, страшная, особенно если нет шанса отказаться играть, но все же. На вид ей лет пятнадцать, худенькая слизеринка… Стоп! Профессор хорошо запоминал лица, а уж альбиноску не заметить вообще сложно. И в Слизерине не было такой студентки.
Вообще Люпин очень удивился, когда Дамблдор предложил ему должность, хотел отказаться. Но сейчас в школе должен был учиться сын лучших друзей… Альбус тогда улыбнулся, словно прочел его мысли. Впрочем, может, так и было. Да, Люпин хотел видеть Гарри Поттера. И какого же было его удивление, когда он встретил его в поезде, в компании какой-то маглорожденной девочки и Драко Малфоя! Малфоя! Он даже не знал, чему был больше удивлен — дружбе Гарри и Драко, или присутствию последнего в компании грязнокровки. Он помнил старосту Слизерина — светловолосого и надменного Люциуса Малфоя, который маглорожденных за людей не считал и присоединился после окончания школы к Волдеморту…
Второй раз Люпин был удивлен тому, что сын его лучшего друга учится в Слизерине. Как? Ведь и Джеймс и Лили были гриффиндорцами! Дамблдор о факультете Гарри и словом не обмолвился.
Гарри Поттер ходил по школе с задумчивым видом, в самой простой рубашке, слизеринской мантии и с лохматыми волосами, уже достававшими почти до плеч. Своей дружбой с гриффиндоркой он напоминал Люпину другого его одноклассника, и если бы не схожесть с отцом, у него бы возникли определенные сомнения.
И в третий раз Люпин удивился этому боггарту. Он ожидал увидеть Волдеморта, поэтому не хотел, чтобы Гарри сражался с боггартом. Но мальчишка дал понять, что не желает никаких исключений для себя. В крайнем случае, Люпин бы не удивился, превратись его боггарт в дементора — он помнил безжизненный взгляд зеленых глаз в поезде. Наверняка, мальчик видел смерть родителей. Но боггарт — неизвестная слизеринка-подросток? Что-то здесь не так. Нужно поговорить с Дамблдором! Хотя нет, это будет нечестно по отношению к самому Гарри. Если уж с кем-то и говорить, то с ним самим.
|
|
| Nomad | Дата: Среда, 27.02.2013, 04:35 | Сообщение # 251 |
|
Черный дракон
Сообщений: 1501
| Глава 50. Люпин, родители и море
"Сказать, или нет?" — думал Гарри.
"Молчи лучше", — ответил ему внутренний голос.
Сейчас третий курс, в составе немногочисленных студентов всех факультетов, находился на уроке рун. Уроке скучном и, на первый взгляд, бессмысленном. Наверно, из-за не самого высокого уровня преподавания. Впрочем, все в традиции Хогвартса.
Буквально перед этим уроком Гарри заметил одну странную вещь — Гермиона зашла в женский туалет, вышла через минуту. А потом вышла еще раз. Через минуту. Это все можно было объяснить двумя причинами. Первая — Гарри сошел с ума. Но тогда почему все замеченные им в этом учебном году странности связаны с Гермионой? То она убегает раньше других из класса, и появляется где-то сзади, учит в библиотеке книги по магловедению, но при этом ходит на урок рун, который идет одновременно с магловедением… Вторая вероятная причина — какая-то ерунда со временем или пространством. Какая? Было как-то обидно, что Гермиона владеет магией, о которой Поттеру ничего не известно. И более того, магией светлой, раз в ее расписание попали и руны и магловедение. А это нужно было согласовать с МакГонагалл.
Гарри вздохнул и решил не говорить ничего Гермионе. Лучше в библиотеке о чарах времени и пространства что-то найти. Тем более у его подруги сейчас итак проблем хватает. Гриффиндор снова устроил ей бойкот!
Малфой все же сделал то, что задумал после происшествия на первом уроке по уходу за магическими существами. Хагрида не уволили, но назначили слушание в Комитете по избавлению от опасных существ Клювокрылу. Гарри, в отличие от Драко, смысла в этом не видел никакого. Но Малфою и мелкая месть была приятна. Кому мстил-то? Дамблдору или ничего не понимающему Хагриду — не известно.
И теперь Гермиону снова все игнорировали, как и тогда, после слушания в Визенгамоте. Как будто это она все устроила. Никто и слушать не хотел, что девочка ни единому человеку не пожаловалась на Хагрида и его зверя.
Уроки были похожи друг на друга. Разве что, защита проходила весьма весело. Но и ее нельзя было назвать защитой от темных искусств… Вот защитой от разных существ — да. На следующем уроке, когда проходили красных колпаков — мелких гномов, которые водились всюду, где проливалась кровь, то есть, почти везде, профессор Люпин подозвал Гарри и расспросил его о боггарте. Слизеринец честно ответил, что не знает, кто эта девочка, и почему он ее боится — тоже не знает. Пусть хоть с Веритасерумом допрашивают — он сказал только правду.
Гарри заметил, что профессор Снейп, мягко говоря, недолюбливает Люпина. Поговаривали, это связанно с боггартом Лонгботтома, но Гарри так не считал. Декан Слизерина был не из тех людей, кто способен затаить обиду из-за глупой шутки.
Еще Гарри начал боятся уроков прорицания, так как на каждом из них ему предвещали скорую и мучительную смерть. Он бы, как все остальные, не верил Трелони, если бы не знал, что она предсказала падение Темного Лорда.
Уроки по уходу за магическими существами наводили на всех тоску, а на Гермиону - еще и лишний виток неприятия одноклассников. Особенно активно демонстрировал свое неприятие Рон Уизли, крысу которого, ко всему прочему, пару раз пытался сожрать рыжий кот Гермионы. Сбылись предсказания Дафны Гринграсс — третьекурсники на занятиях выращивали флоббер-червей. Большинству студентов хотелось скорее пустить их на ингредиенты.
Наступил октябрь — сезон дождливой погоды и тренировок по квиддичу, на которых постоянно пропадал Малфой. Гарри чувствовал себя паршиво, а отчего — и сам не знал. То ли от погоды, то ли от приближающегося похода в Хогсмид в Хэллоуин. Хэллоуин — день смерти его родителей. Ему в голову пришла идея, казавшаяся почему-то полубезумной — навестить могилы родителей. Тем более, по традиции, каждый Хэллоуин в Хогвартсе происходило что-то неприятное, и кладбище казалось более безопасным местом. С этим Гарри и пришел к Дамблдору. Старый волшебник умиленно выслушал студента, покачал головой.
— Сейчас не самое удачное время, Гарри, но я понимаю твое желание, — мягко сказал он, идея ему понравилась, — Ты знаешь, преступник на свободе.
— И что, мне теперь сидеть взаперти до тех пор, пока его не поймают? Его уже три месяца ищут, и никаких продвижений. Только и пишут, что был замечен там-то и там-то.
— Пожалуй, ты прав, — вздохнул пожилой маг, — Но я не могу отпустить тебя одного. Я поговорю с профессором Люпином.
Гарри пожал плечами. Рассчитывать на то, что его отпустят одного, не приходилось. А Люпин все же — более удачная кандидатура для сопровождения, нежели тот же Снейп.
* * *
Утром тридцать первого октября Гарри встал раньше других. Он уже не был уверен, хочет ли посетить могилы родителей, ему почему-то было страшно. Только сейчас он впервые подумал о том, что сказали бы Лили и Джеймс Поттер о его жизни. О том, что он сделал в прошлом году, подставив Локхарта, испортив судьбу Джинни. О том, что он учится в Слизерине, неизвестно зачем украл год назад дневник Волдеморта… Гарри усмехнулся собственным мыслям, подумав, что случись ему сейчас встретить боггарта, он скорее всего походил бы на боггарта Малфоя. Лили Поттер так же смотрела бы на него с искренней жалостью, как Нарцисса Малфой на своего сына, а Джеймс Поттер — презрительно, даже с толикой ненависти. Интересно, что же такого натворил Малфой, раз ему стыдно перед своими родителями? И хотели бы Лили и Джеймс, чтобы сын побывал на их могилах?
С подобными размышлениями Гарри и побрел на завтрак, появившись в Большом зале одним из первых. Столы еще не были накрыты, но стоило ему сесть — перед ним тут же появились тосты и сок. Тех, кто проснулся в выходной так рано, было пять человек, включая Гарри. Какой-то старшекурсник из Хаффлпаффа читал газету, две третьекурсницы из Равенкло что-то обсуждали, Перси Уизли спешно поглощал завтрак — и куда он спешит?
Большинство студентов спустились, или в случае слизеринцев — поднялись на завтрак только через сорок минут. Пришли и преподаватели. Люпин, который согласился сопровождать Гарри, кивнул слизеринцу.
— Ты уже поел? — удивился Драко, сев рядом с Гарри.
— Ага.
— Рано ты, мог бы еще спать, ты же не идешь в Хогсмид.
— Не иду, — согласился Гарри, — Я решил посетить могилы родителей.
— Что? — у Малфоя было такое лицо, будто Гарри сказал, что смог приготовить идеальный Напиток живой смерти.
— Да, Малфой, и такое в жизни бывает, — Гарри поднялся, и направился к выходу.
В холле он сел на подоконник и уставился в окно.
— Готов? — Люпин улыбался, но, казалось, чему-то своему.
— Да, — пожал плечами Гарри.
— Я разговаривал с Дамблдором о том, как нам лучше добраться. Он сказал, что ты уже аппарировал, когда был свидетелем в Визенгамоте, значит, мы можем добраться быстрее. Предлагаю пройтись пешком до ворот.
Гарри улыбнулся, и кивнул.
— Тебя что-нибудь тревожит, Гарри? — спросил Люпин, когда они были уже далеко от замка.
— Нет, — усмехнулся Гарри, и, почесав голову, добавил, — Да. Многое. Но это личное.
— Я все думаю о твоем боггарте. Согласись, это странно, что он превращается в неизвестного тебе человека, при этом причин не верить тебе, у меня нет.
— Я вообще думаю, что боггарты непостоянны. Вот сегодня мне кажется, что он принял бы другой образ. Они ведь могут меняться в зависимости от того, чего человек боится в данный момент?
— Могут. Чаще всего они превращаются в самый сильный страх, фобию, чтобы больше напугать. Но если у человека нет таких страхов — то они изменчивы. У тебя, Гермионы, и Драко Малфоя, видимо, нет никаких фобий. Хотя, думаю, у многих их нет. Предположим, Симус Финниган читал на ночь о банши, и его боггарт принял облик банши, но если бы он читал о вампирах, то приведение могло принять их облик.
Профессор и ученик подошли к воротам. Люпин пропустил Гарри вперед.
— Ну, что? Аппарируем? — Люпин протянул руку.
— Аппарируем, — Гарри взял профессора за руку.
Спустя несколько секунд, за которые, как показалось Гарри, его успели протянуть через узкую трубу так, что все органы не могли теперь нормально функционировать, взрослый маг и подросток оказались на площади небольшого городка. Вообще аппарация волшебников была более неприятной по ощущениям, нежели эльфийская. И более отслеживаемой. Одни недостатки. К примеру, аппарировать в другую страну волшебник не мог, что-то вроде визового режима действовало и в магическом мире. А эльф мог, чем пользовались Гарри и Салима регулярно. Хотя… Лаки был удивлен, но как любой нормальный эльф не показал вида, когда Гарри впервые попросил домовика переместить его в нужное место. У волшебников подобный способ передвижения считался… унизительным, что ли. Ведь домовики — низшие волшебные существа.
Когда Гарри, наконец, смог нормально вздохнуть, он проследил за взглядом Люпина. Мужчина в потрепанном магловском плаще, с серыми волосами-паклей стоял неподвижно и смотрел на обелиск. В глазах его была такая неподдельная грусть…
— Это мама и папа? — спросил Гарри, глядя на каменное изваяние мужчины и женщины с ребенком. У подножия обелиска лежали свежие цветы — кто-то уже успел утром посетить это место.
— Да, я учился с ними в одном классе, — тихо сказал Люпин, — Твоя мама была замечательной волшебницей. И лучшим другом. Она поддерживала меня даже тогда, когда все от меня отвернулись. А отец… ты очень похож на него.
Гарри вздохнул.
— Помните боггарта Драко Малфоя? Сегодня я проснулся раньше обычного, и мне показалось, что моим боггартом было бы что-то подобное. Я слышал многое о родителях, Джеймс Поттер не мог бы гордиться своим сыном. Я не люблю квиддич, учусь в Слизерине…
"Ты ему еще всю свою биографию расскажи. Нашел с кем по душам разговаривать! Тоже мне, нашелся друг родителей! А где он был, когда Дурсли запирали тебя в чулане и просовывали еду в дверцу для кошки? Где он был, когда ты, весь в синяках и ссадинах,отлеживался в этом чулане после приятной встречи с дружками Дадли?" — внутренний голос был на страже спокойствия Гарри… хотя нет, скорее, на страже спокойствия окружающих, в том числе и Люпина.
"Я же не идиот, чтобы ему все рассказывать!"
"Иногда — идиот".
— Тогда бы он был не прав. В детях нужно уметь видеть человека, а не свое отражение. Преподавателям многое заметно, Гарри. И я вижу, как в Гриффиндоре относятся к Гермионе, а ты ее поддерживаешь. Ты настоящий друг. А факультет… Признаться, я был удивлен, когда узнал, что ты учишься в Слизерине. Многие считают, что факультет — клеймо. Но в мое время зельеварение преподавал профессор Слагхорн — декан Слизерина. Интересный и забавный человек, который никогда не поддерживал идеи Темного Лорда, и часто помогал маглорожденным студентам сделать хорошую карьеру, если видел потенциал. Ценил ум, а не происхождение.
— Я хотел учиться в Равенкло, но потом подумал, что лучше мне пойти в Гриффиндор. В итоге Шляпа отправила меня в Слизерин, — усмехнулся Гарри, — но это хорошо. Там спокойно.
Гарри хотел спросить, почему от Люпина все отвернулись, когда его поддержала лишь мама, но передумал, посчитав вопрос слишком личным.
Они оставили цветы у обелиска, посетили могилы и полуразрушенный дом, в котором Гарри провел первый год своей жизни. На улице лил сильный дождь, и профессор предложил наложить согревающие и водоотталкивающие чары. Гарри отказался. Этот дождь смывал какие-то воспоминания, размывал события прошлого. В нем чувствовалось какое-то освобождение, понимание, прощение…
Люпин рассказывал о Лили и Джеймсе разные школьные истории, забавные и грустные. Только очень аккуратно избегал тем о Сириусе Блэке. Зато упомянул Питера Петтигрю. Гарри аж закашлялся, услышав это имя.
— Петтигрю тоже дружил с моим отцом, да? А каким он был? Хочу сохранить какие-то воспоминания о людях, близких родителям, — соврал Гарри. А под каким предлогом еще разговорить Люпина?
— Давай зайдем в кафе, тут в деревне раньше была хорошая выпечка.
Они вышли на главную улицу в деревне, где и располагалось одно из немногих заведений, в котором можно было поесть. Здесь было тепло и уютно, интерьер был выполнен в спокойных бежевых тонах. Люпин заказал круассаны и чай.
— Мы поступили в Хогвартс в один год, но подружились не сразу. Поначалу Питера никто всерьез не воспринимал, он был кем-то вроде Невилла Лонгботтома из Гриффиндора, знаешь его? — профессор дождался кивка Гарри, и продолжил, — Он был таким же неуклюжим, ему трудно давалась учеба. Наверно, он попал в нашу компанию из жалости… Вечно один, вечно хочет что-то сделать, но не может. Он восхищался Джеймсом, его умением играть в квиддич, той легкостью, с которой ему удавались даже самые сложные заклинания. По правде сказать, твоему отцу это нравилось…
Профессор замолчал, а Гарри задумался над сравнением Петтигрю с Лонгботтомом. Тотвсегда казался ему… правильным. Неким недостижимым идеалом образа жизни и мыслей. Он не завидовал, не старался казаться лучше, чем он есть, не любил обсуждать человека за спиной. Даже пытался защищать Гермиону на втором курсе, когда девочка отказалась участвовать в их бессмысленной затее с Оборотным зельем. Он просто жил. Неужели Питер Петтигрю был таким же? Просто жил, просто виновен в смерти родителей…
— Мне грустно вспоминать то время, Гарри. Лучшим другом твоего отца был Сириус Блэк…
— Да, я знаю, профессор. Я читаю газеты.
— Я до сих пор не могу поверить, — Люпин смотрел в окно.
— Не верьте, — прошептал Гарри, и тоже уставился в окно.
— Так, — профессор посмотрел на свои наручные часы с потертым кожаным ремешком, — Сейчас половина третьего. Все вернутся из Хогсмида к пяти. Знаешь, мы могли бы аппарировать туда. Мне нужно зайти в магазин.
Гарри пожал плечами, ему в Хогсмиде ничего не было нужно. Его обижал сам факт, что он, считающий себя более самостоятельным, чем многие, человек, который на летних каникулах мог за один день побывать в нескольких странах, не мог посещать какую-то английскую деревню неподалеку от Хогвартса. Есть вещи, которые вроде бы и не нужны, но когда их нет — обидно.
Гарри и Люпин посидели в кафе еще минут пятнадцать. Говорили на какие-то общие темы, профессору было неприятно вспоминать школьные годы, героя Петтигрю и злодея Блэка. Гарри не настаивал. После они аппарировали в Хогсмид.
Гарри показалось, что он попал на какую-то шумную ярмарку. Причем покупателями на ней были преимущественно подростки. Толпа студентов собралась у магазина "Зонко", все,желающие приобрести там товары, на радость Филчу, туда не вместились. В "Трех метлах" были заняты все столики, некоторые посетители даже пили сливочное пиво стоя, так как мест за столами им не хватило. Гарри сделал вывод, что он немногое теряет из-за запрета на посещение Хогсмида. В будние дни здесь куда спокойнее и уютнее, и если уж ему понадобится выбраться, никакое отсутствие разрешения его не остановит. От подобной мысли Гарри улыбнулся — приятно в тринадцать лет осознавать себя полностью самостоятельным. Вот бы еще хозяином своей собственной судьбы себя почувствовать…
— Мне нужно в "Дервиш и Бенгс", там обычно немноголюдно. Все школьники, как всегда, в "Зонко", "Трех метлах", "Сладком королевстве", а некоторые старшекурсники — в кафе мадам Паддифут, — Люпин усмехнулся, — Столько лет прошло, но некоторые вещи остаются неизменными. Так было и в мое время.
Гарри пошел вместе с Люпином в магазин, и пока профессор разговаривал с продавцом, стал рассматривать товары в витринах. На прилавке красовались напоминалки, какие-то забавные очки, похожие на те, что Гарри носил в детстве, карта интересных магических мест мира, различные сувениры, картинные рамы различных свойств — способные передавать настроение человека, изображенного на фотографии, если эту фотографию вставить в рамку, чувства к смотрящему ("Опасная вещь", — подумал Гарри) и другие. Мимо женских украшений различных свойств Гарри прошел быстро, но резко остановился и вернулся.
На прилавке лежал серебряный браслет, на котором рубинами была выложена фраза: Post tenebras lux. В целом, довольно известная фраза на латыни, и Гарри бы не обратил на нее внимания, если бы не читал за день до этого какую-то родовую книгу, которую ему принес Лаки по просьбе Иствана. Зачем Иствану понадобилось, чтобы он прочел книгу, Гарри не понял, но все же начал ее читать. Цена за браслет была… странной. Для этого места. Двести пятьдесят галлеонов!
— Идем, Гарри, я все купил, — Люпин подошел к подростку, — Да, красивый браслет. Выбираешь подарок? — улыбнулся профессор.
— Нет… то есть да, — Гарри обернулся и подозвал продавца, — Можете рассказать об этой вещи? Почему она так дорого стоит?
— Она создана в восемнадцатом веке, — ответил пухлый мужчина, сюртук на котором еле сходился и смешно обтягивал живот, — На браслет наложена какая-то мощная магия, но я не могу сказать какая. Очевидно, она скрыта. Но его рыночная стоимость должна быть еще выше, я снизил цену, так как не смог разобраться в свойствах.
— Это артефакт?
— Скорее всего, да. Но я не знаю его назначения.
— Мм… Спасибо. Идемте, профессор.
Гарри и Люпин покинули лавку и, решив не заходить в людные места, вроде "Трех метел", направились в сторону замка.
— И чем же тебе приглянулся этот браслет?
— Надписью.
— Это девиз протестантов?
— Да, наверно. Но фраза красивая. В любом случае, у меня нет таких денег.
* * *
— Ну как? Посетил могилы родителей? — спросил Драко во время праздничного ужина.
— Да.
— Интересно, что бы они сказали, если бы знали, что ты учишься в Слизерине?
— Я уже думал над этим. Полагаю, отец был бы крайне недоволен.
— Интересно… — протянул Малфой, — А если бы я поступил в Гриффиндор или Хаффлпафф, как бы отреагировали мои мама и папа?
Гарри посмотрел на своего приятеля, с серьезным видом размышляющего над этим вопросом, и засмеялся. После секундного раздумья над предполагаемой реакцией родителей, рассмеялся и сам Драко.
Ужин проходил спокойно, никто не вбежал в двери с предупреждениями о том, что в замок пробрался тролль, и, как надеялся Гарри, Тайную комнату больше никто не откроет. Приятно пахло запеченной тыквой, кто-то из первокурсников пытался накормить летучих мышей тыквенной кашей, и, как ни странно, они ее ели. Видимо, трансфируривованные из какой-нибудь тряпки мыши не знали, что они ночные хищные животные. Школьники делились впечатлениями о Хогсмиде, рассказывали, что они купили. Было спокойно и уютно…
После праздничного ужина все студенты направились в свои гостиные, Дафна зачем-то несла летучую мышь. Может, опыты решила на ней ставить? Гарри, проснувшийся раньше других, сразу же направился в спальню, компенсировать недостаток сна.
Ему снился какой-то сон. Он маленький, летит на игрушечной метле, рядом бежит мужчина, контролирует, чтобы он не упал… Наверно, это воспоминание.
— Поттер! Поттер!
Гарри открывает глаза. Отчего-то холодно. Он весь дрожит, зубы стучат. Хочется завернуться в одеяло. Но это одеяло срывает человек во всем черном, Гарри сощуривает глаза. Это профессор Снейп.
— Я долго буду вас ждать? — Снейп скрестил руки на груди, — Живо в гостиную!
Гарри обувается, набрасывает поверх пижамы мантию. В гостиной собрался весь факультет, ждали только его. На лицах студентов — непонимание. Видимо, еще никому и ничего не сообщили. Все слизеринцы выходят из гостиной, направляются в Большой зал. У самых его дверей они встречают Гриффиндор в полном составе. В Зале уже собрались студенты Хаффлпаффа и Равенкло.
— Ч-что за с-собрание учащихся в т-такое время? — спрашивает Гарри, а зубы так и стучат…
— Самому интересно. Я только собирался пойти спать, а тут Снейп в гостиную вбе-егает, — отвечает Малфой, зевая.
— Гарри! Гарри!
Мальчик, поежившись от холода, оборачивается. К нему бежит Гермиона. Волосы растрепанные, на лице — испуг.
— Сириус Блэк пробрался в замок! Он разрезал портрет Полной Дамы на входе в нашу гостиную!
— И из-за этого меня разбудили? — разочарованно отвечает Гарри.
— Грейнджер, Гриффиндор будет спать в другом конце зала, но, конечно, если ты желаешь остаться со слизеринцами… — ехидным тоном говорит Симус Финниган.
Гермиона смотрит на него с раздражением, но все же идет к своим одноклассникам-гриффиндорцам — среди слизеринцев ей нечего делать.
Гарри забирается в спальный мешок. Здесь холоднее, чем в спальне, но он надеется, что из-за количества людей, скоро здесь станет тепло. Он прикладывает руку ко лбу, кажется, у него температура. Нужно будет завтра зайти к мадам Помфри, а пока спать…
— Спокойной ночи, — желает он своим одноклассникам, и даже не обращает внимания на их удивленные лица.
Еще бы им не удивиться! В "Ежедневном пророке" писали, что Сириус Блэк станет искать Гарри Поттера, а сам Поттер, узнав, что беглый преступник смог пробраться в замок, спокойно собирается спать. Если бы не самочувствие, Гарри, скорее всего, задумался бы над тем, что понадобилось Блэку в башне Гриффиндора. Но сейчас ему хотелось только спать…
Он закрывает глаза. Он падает. Со скалы. Вот, уже совсем скоро, через секунду, он разобьется о камни. Но нет, почему то приземлился он на морской берег. Ранее утро, тишина, слышен лишь шум морских волн. Этот шум успокаивает… Гарри уже был здесь. Кажется, будто место ему знакомо, хоть он никогда в жизни не был на море…
|
|
| Shtorm | Дата: Понедельник, 04.03.2013, 14:28 | Сообщение # 252 |
|
Черный дракон
Сообщений: 3283
| И что это за дева навещает гарика во сне и в виде боггарта?
|
|
| Nomad | Дата: Четверг, 07.03.2013, 03:23 | Сообщение # 253 |
|
Черный дракон
Сообщений: 1501
| Глава 51. Секрет Гермионы
Ранее утро, тишина, слышен лишь шум волн, который успокаивает… Гарри уже был здесь. Кажется, будто место ему знакомо, хоть он никогда в жизни не был на море… Его даже не удивляет то, что рядом с ним присаживается темноволосый мальчик лет одиннадцати-двенадцати.
— Красиво… — произносит он.
— Да, красиво.
— У тебя прошла температура? — мальчик трогает лоб Гарри, — Не прошла.
— Это не важно. Скажи, Том, ты не знаешь, что я здесь делаю?
— Ээ… нас привезли сюда на отдых, — удивленно отвечает мальчик.
— Да, видимо, моя шизофрения решила, что так я смогу отдохнуть. Но здесь действительно красиво.
— Пойдем к пещере? Там змеи.
— Идем.
Но к змеям Гарри так и не пришел. Он сидит на табурете, полный зал людей, на него почти никто не смотрит. Распределение обычно интересует только самих первокурсников. На голову ему надевают Распределяющую шляпу.
— Слизерин! — Шляпа не говорит никаких напутственных речей, ее решение однозначно.
Головной убор снимают с головы, и Гарри ничего не остается, кроме как плестись к слизеринскому столу.
— Реддл, Том, — произносит… Альбус Дамблдор? Рыжебородый?
Гарри усмехается, думая над тем, уж не родственник ли Дамблдор Рону Уизли.
— Слизерин, — выносит свой вердикт Шляпа, и одиннадцатилетний Том идет к нужному столу, присаживается рядом с Гарри.
Дальше называют еще чью-то фамилию. А мальчик разглядывает преподавательский стол. Ни одного знакомого лица среди учителей.
— Шойк, Дориана, — Гарри вздрагивает, услышав это имя.
Светловолосая и очень бледная девочка сидит на табурете не меньше пяти минут, Шляпа, скорее всего, никак не может определиться с факультетом. Дориана забавно болтает ногами, будто капризничает. Может, она и губки надула, не соглашаясь с вердиктом древнего артефакта, но Шляпа упала так низко, что почти полностью закрывает лицо девочки.
— Слизерин.
Дориана пожимает плечами, снимает Шляпу и идет к столу. Садится напротив Гарри и Тома. Достает из кармана маленькие песочные часы, переворачивает их…
— Что-то не так? — спрашивает она, видя заинтересованный взгляд Гарри.
— Нет… А что это за часы?
— Песочные, — говорит очевидное девочка.
Гарри в большой комнате. Здесь — красивая люстра с множеством свечей, несколько диванов и огромный камин. Перед ним стоит темноволосая кудрявая, но какая-то лохматая молодая девушка с большими черными глазами. Ее вокруг обходит другая девушка… нет, худая женщина лет тридцати с белыми волосами, бровями и ресницами. Волосы ее довольно коротко подстрижены, они не достают и до плеч. На ней укороченные брюки со стрелками, черный пиджак, похожий на мужской, белая рубашка и галстук. В правой руке — сигарета. Она останавливается напротив темноволосой девушки, затягивается и выдыхает дым той прямо в лицо. Светловолосая женщина накручивает на палец прядь кудрявой копны, смотрит в глаза молодой девушке.
— Красивые волосы, — усмехается она, — И мысли тоже… Людской страх, он такой разный…
Книжные полки, стол, окно с решетками. Гарри что-то читает. Причем что-то с рецептами зелий. Вот дожили.
В дверь без стука входит темноволосый мужчина.
— Привет. Познакомься, это Марцела Вуйцик, она долгое время занималась исследованиями в необходимой нам области и любезно согласилась помочь.
Гарри смотрит в карие глаза женщины с волнистыми волосами, в очках и красном берете. Он не знает, кто она. Имя странное…
Мальчик переворачивается на другой бок. В Большом зале уже тихо, все школьники спят. Он снова засыпает. Этой ночью ему больше не снились сны.
* * *
Утром Гарри первым делом заглянул в Больничное крыло. Сны уже не казались странными. Просто сны. Мало ли, какие людям мысли приходят ночью, может, он не единственный страдает подобным. Только ощущение, что эти сны — реальность, осталось.
Пришлось ему выпить Перцовое зелье, и два часа провести в Больничном крыле, пока из ушей валил пар. Но и в этом были свои плюсы — он пропустил ненавистное зельеварение.
Вернувшись в свою спальню, Гарри пересчитал оставшиеся деньги. Восемьдесят три с лишним галлеона, на браслет не хватает. Но ему этот браслет необходим! Салима разберется с его свойствами, вещица принадлежит роду видящих.
Школьники только и обсуждали проникновение в башню Гриффиндора Сириуса Блэка. Других тем для разговора в этот день не было. Все то и дело косились на Гарри, так как, по мнению большинства, сбежавший преступник охотился именно за ним. И не важно, что Гарри учится на Слизерине и узнать подобную информацию, скорее всего, несложно даже беглому преступнику.
Поздно вечером Гарри пожелал соседям по комнате доброй ночи, задвинул полог кровати. Он подождал около часа, надеясь, что все уснули. Положил в карман палочку Квиррелла, свою — в левый рукав мантии, палочку Локхарта — в сапог. Аккуратно отодвинул полог кровати.
— Далеко собрался?
Гарри вздрогнул.
— Мне нужно.
— Я же не спрашиваю, нужно тебе или нет. Просто спросил куда.
— Зачем?
— Если что-то случится, я буду знать, где тебя искать.
— Нет. Ничего не случится, а если и случится, значит, такова судьба.
Честность и ключ — слова одного порядка. Ему не читают нотаций, что бродить ночью по замку, или где-то еще — не лучшая идея, это запрещено правилами или опасно. Нет, Драко Малфой спрашивает, куда он идет, чтобы в случае необходимости помочь. Может, конечно, это хитрый ход, некий способ удовлетворить свое любопытство, но все же Гарри так не думал. Или не хотел так думать. Нельзя всю жизнь всех подозревать. Хочется верить. Хоть во что-то или в кого-то. Может, поэтому и существует в мире столько религий. Люди должны верить, иначе жизнь теряет смысл. Возможно, вера — подложное понятие, заменяющее пустоту, но все же она — лучше этой пустоты. И не важно, во что человек верит. В Будду, Христа, любовь, возможность счастья, загробную жизнь или дружбу…
— Я буду не в Хогвартсе, Драко.
— Хорошо, удачи, — просто пожелание.
Гарри не стал звать Лаки, он был уверен, что у него получится. Не аппарировать, нет. Антиаппарационный барьер тут стоит не случайно. Но в ночном Хогвартсе много теней… В одной из них он просто исчезает.
Появляется он в темном переулке. Магазины Лютного уже закрыты, здесь тихо. Даже, можно сказать, что спокойно. Спокойнее, чем в Хогвартсе за день до этого. Гарри нужно в Гринготтс. Банк работает круглосуточно, лишь с одной разницей — ночью там остаются два дежурных гоблина вместо десятков обычных работников. Он на ходу меняет внешность — уже не сложно. Простая иллюзия, уже привычным движением, закрепляется родовой способностью так, что никакие гоблинские чары не способны ее снять. Но это лишь предосторожность. Гоблины все равно должны знать его имя. Только вот по дороге можно встретить и тех, кто его здесь видеть не должен.
Идет мелкий дождь. Противный такой, прям как предыдущий день в школе, когда все на него косо смотрели, будто он был живым воплощением этого Сириуса Блэка. И почему людей так сильно интересует чужая жизнь? Какое им дело, даже если этот беглый преступник действительно охотится за ним? Наверно, домыслы, обсуждение своего окружения — тоже восполнение душевной пустоты. Убрать все наслоения — веру, сплетни, желания, стремления, цели, идеи — человека не останется. А все это вкупе — мусор. Лишняя мишура. Но без нее не будет жизни. Каждый человек — пустышка, постепенно заполняющаяся чем-то. Чистый лист, рисуй, что хочешь. И ведь рисуют. Вначале родители, а в случае Гарри — Дурсли, потом школа, соседи, родственники, друзья, место жительства. Сам по себе человек — ничто. Кусок мяса. Хуже животного, те хотя бы живут со смыслом. Смысл их существования — само существование. Но человеку этого не достаточно. Может, Дарвин был неправ, и не было никакой эволюции? Была деградация. Вымирание. Рождение больного животного — человека. Животного, которому всегда и всего мало, который сам не может понять, зачем он живет.
Вход в банк закрыт. Нужно постучать, гоблины не рискуют оставлять на ночь двери открытыми. Маленькое существо с длинным крючковатым носом, видя одиноко стоящего светловолосого мужчину в синей мантии, открывает дверь.
— Мне нужно взять деньги из сейфа, — говорит Гарри, и гоблин впускает его внутрь.
— Назовите ваше имя, — на ходу спрашивает он.
— Гарри Поттер, я возьму двести пятьдесят галлеонов из сейфа Тома Реддла.
Гоблин резко оборачивается, Гарри к этому моменту снимает иллюзию, становясь обычным подростком в слизеринской мантии. Первый радостный момент за сегодняшний день — недоуменное выражение лица гоблина. Гоблины никому не расскажут, что какой-то школьник бродил ночью по Лондону. Зачем им это? Власти меняются, директора Хогвартса — тоже. А они как управляли финансами волшебников, так и продолжают это делать.
Гоблин садится за длинную, но в этот момент пустую стойку. Смотрит какие-то бумаги.
— Сколько вы хотите взять?
— Двести пятьдесят галлеонов, — больше ему не нужно, тем более от Волдеморта. Только на браслет. Он бы взял деньги из своего сейфа, но скоро новый финансовый год и Дамблдор получит отчет. И если Гарри воспользуется своими деньгами, этот отчет его немало удивит.
— Вы два часа назад положили на счет двести пятьдесят галлеонов, а теперь хотите их забрать? — удивляется гоблин.
— Я… что я сделал? — глаза Гарри округляются.
— Вы не помните?
— Нет… Да. Я положил на счет два часа назад двести пятьдесят галлеонов?
— Да.
— На счет Реддла?
— Именно.
— Точно. Все верно, — а что еще ему отвечать? И когда он успел побывать в Гринготтсе?
Поездка на тележке, обычный сейф. Не его. Только почему взять деньги Тома Реддла ему проще, чем свои?
Хочется сделать что-то назло. Может, действительно, воспользоваться сейфом родителей? И пусть Дамблдор удивляется, сколько хочет. Нет, нельзя. Окклюменцией Гарри не владеет. Сломать защиту сережки-артефакта — проще простого. После десяти заклинаний Легилименс подряд — она не выдержит. И Дамблдор может узнать слишком много. В лучшем случае, после этого Гарри Поттер просто случайно умрет. Обычной случайной смертью. В худшем — Азкабан. За всю историю с Тайной комнатой, использование Империуса и инсценировку самоубийства Локхарта. Никчемного человека, случайно оказавшегося нужным. Нужным, чтобы умереть.
Гарри отсчитывает необходимое количество монет. Снова путешествие на маленькой тележке, и он, попрощавшись с гоблином, выходит из Гринготтса. На ходу создает иллюзию. Он вспомнил свои первые иллюзии — страха еще в магловском приюте, черноволосого Малфоя… Улыбнулся. Прошло всего два года, но словно и не было той жизни. Словно и не было того Гарри Поттера, который сидел в темном чулане и пытался сделать домашнее задание по математике, который разговаривал со змеями — единственными, кто его понимал, который хотел броситься под автобус, а как он к этому решению пришел — уже и сам не помнил. Человеку свойственно забывать. Прошлого не существует, как и будущего. Есть лишь сейчас.
Если Гринготтс работает круглосуточно, то с магазином "Дервиш и Бенгс" возникают сложности. В Хогсмиде в это время открыт лишь один паб — "Кабанья голова". Светловолосый мужчина в синей мантии стучит в дверь магазина, кидает камни в окна второго жилого этажа здания. Спустя пять минут дверь открывает сонный пухлый мужчина в мантии, накинутой поверх пижамы.
— Вы знаете, который час? Что вам нужно?
— Купить браслет с рубинами. Срочно.
— Вы не могли найти другого времени? — недовольно бурчит хозяин лавки, однако, мужчину пускает внутрь и зажигает свет. Не каждый день, вернее ночь, к нему приходят, чтобы купить дорогостоящие вещи.
Сейчас спокойное время. Люди уже не боятся. А вот тринадцать лет назад дверь Гарри бы не открыли. Человек привыкает ко всему — как к хорошему, так и к плохому. Есть народы, живущие в постоянных войнах. Для них ходить с оружием и быть готовым в любой момент к бою — норма. Другие же, привыкшие жить в безопасности, пренебрегают любыми мерами предосторожности. Теоретически Гарри может просто забрать этот браслет. Только не хочет. Что плохого ему сделал этот полный низкорослый мужчина? Ничего. Локхарт тоже, по сути, ему ничего не сделал. Но тогда не было выбора. Сейчас выбор есть. Выбор между тем, как проще, и тем, как правильнее.
— Как вас зовут? — спрашивает продавец.
— Цорес, Адам Цорес.
— Как вы узнали о браслете?
— Не важно.
— Вы знаете его свойства?
— Догадываюсь, — Гарри достает мешочек с галлеонами. Продавец пересчитывает их, передает браслет.
— Всего доброго, — Поттер выходит из магазина, заворачивает за угол и исчезает.
Появляется он не совсем там, где планировал. Почему-то он стоит перед входом в школьную библиотеку. Гарри слышит шаги, прячется за доспехами. По ночному безлюдному коридору крадется девушка с густой копной вьющихся волос.
"А вот это интересно… — говорит Адам-Самаэль, — Давай посмотрим, что Грейнджер понадобилось ночью в библиотеке".
Гарри пожалел, что не взял с собой мантию-невидимку. Но это не критично. Можно пройти через тень в библиотеку. Он ждет пять минут, исчезает в коридоре и появляется среди книжных полок. Огонек Люмоса светится где-то в Запретной секции. Гарри крадется туда. На входе в секцию он снова исчезает, и появляется прямо за спиной Гермионы. Она проходит вдоль книжных полок, просматривает названия. Кажется, будто она уже хорошо ориентируется здесь, знает, где лежат книги посвященные тому или иному разделу магии. Девочка берет один фолиант, достает из-под мантии золотую цепочку. Глаза Гарри расширяются. Он узнает артефакт, он видел его на иллюстрации в книге. Маховик времени. Картинка сложилась. Все исчезновения Гермионы, ее появление из туалета в двойном экземпляре… Все гениальное — просто!
— Стой, Гермиона! — Гарри на ходу сбрасывает иллюзию, а то будет как-то нехорошо, если девочка увидит перед собой светловолосого мужчину лет сорока.
Гермиона вскрикивает и роняет книгу по ментальной магии.
— Это я, Гарри Поттер. Не бойся ты так.
— Что… что ты тут делаешь?
— А ты? — усмехается Гарри.
— У меня бессонница.
— Не поверишь, у меня тоже, — широкая улыбка, — Интересная вещица…
Гермиона прячет Маховик обратно под мантию.
— Можешь не прятать, я уже видел. У меня для тебя загадка. Если я положил в сейф Гринготтса двести пятьдесят галлеонов три часа назад, но три часа назад я тренировался в чарах трансфигурации в гостиной Слизерина, случайно ли я тебя сейчас встретил?
Гарри впервые видел такое выражение лица у Гермионы. Страх, удивление, недоумение…
— Вот и я думаю, что не случайно, — вздыхает Поттер, — Интересно… а что будет, если я эти галлеоны все же не положу в сейф? Получается, в одной реальности я их все же положил, в другой — нет. Может, стоит проверить…
— Нет! Нельзя! Я не знаю, что будет, но шутить со временем опасно! — уже в привычном, немного нравоучительном тоне говорит Гермиона, — А что ты делал в Гринготтсе?
— То же, что ты в Запретной секции. Мне не спалось, мы это уже выяснили.
— Теперь тебе нужно три часа назад положить в сейф двести пятьдесят галлеонов?
— Ага. Только вопрос в том, что их у меня нет.
— И что делать?
— Найти, что ж еще. Одолжи мне Маховик времени.
— Нет. Я пойду с тобой! И это не обсуждается! Этой не мой Маховик, если я его потеряю, МакГонагалл будет очень недовольна. И где ты собираешься взять деньги?
— Тебе это не понравится.
— Мне это уже не нравится! — заявляет Гермиона, — Полагаешь, будет хуже?
— Честных способов я не вижу, а хуже или лучше — субъективные понятия. Ты, кажется, крала шкурку бурмсланга у Снейпа? Не подскажешь магловский банк, работающий хотя бы до одиннадцати вечера?
— Я тебя убью, Гарри Поттер, — девочка набрасывает золотую цепочку на шею Гарри и делает четыре оборота в маленьких песочных часах.
Ничего не изменилось. Они стоят в Запретной секции библиотеки Хогвартса. Выбор между тем, что правильно, и тем, что проще в этот раз пал на второе. Наверно, это две стороны одной медали. И проще было бы изначально украсть браслет, но нет же, Гарри изначально решил сделать так, как было бы правильно. Зря он так решил. Гермиона смотрит на свои наручные часы.
— Пять минут одиннадцатого. Ну и как ты планируешь выбраться из школы?
Гарри берет Гермиону за руку, и просто входит в книжную полку. Он уже знает, что все получится, хоть ни разу не перемещался с кем-либо по тени. Ведь он положил эти чертовы галлеоны в сейф, значит, у него все получилось. Перемещение по тени — не аппарация. После этого не кажется, будто внутренние органы вывернули наизнанку. Просто на несколько секунд человек оказывается в абсолютной тьме — ином пространстве, где он — автор. Гарри даже приходит в голову мысль, представить не какую-нибудь лондонскую улицу, а мягкое кресло в воздухе, библиотеку и крепкий кофе рядом. Такого места на земле не существует, поэтому он останется вне пространства этого мира. Интересно, как поведут себя поисковые чары? Но поэкспериментировать можно позже. Сейчас — не самое подходящее время. Подростки, держась за руки, оказываются рядом с входом в Министерство магии — первое магловское место, пришедшее Гарри в голову.
— Где мы? — спрашивает Гермиона.
— Я идиот. Мы рядом с Министерством магии.
— Где здесь метро? Я знаю банк, работающий до полуночи рядом со своим домом.
— Гермиона, ты понимаешь, что мы сейчас ограбим банк? — Гарри не верит, что правильная гриффиндорка так спокойно реагирует на происходящее.
— Спасибо, мистер Очевидность. Но это менее страшно, чем шутки со временем. Боюсь предположить, что может случиться, если события не сойдутся!
— Повернись, — Гарри без палочки накладывает иллюзию. В этом и прелесть родовых способностей — они даются легче всех других чар.
И вот молодые парень и девушка лет двадцати идут к метро… Гарри наклоняется и достает из сапога палочку Локхарта, надеясь, что Гермиона не помнит, как выглядела палочка бывшего профессора.
— Зачем?
— Ну, по традиции мы должны быть с оружием и в черных масках. Но, полагаю, это лишнее. А вот палочка не помешает. Здесь, в Англии, распространяется Надзор. Ты же не хочешь, чтобы тут же прибыли работники того места, рядом с которым мы только что были?
— И откуда у тебя эта палочка?
— Нашел. Случайно.
Гермиона приподнимает бровь, всем видом показывая, что в подобные случайности не верит. Но лишних вопросов не задает.
— Наша станция.
Подростки выходят в довольно тихом районе. Правда, навстречу им идет не совсем трезвая молодежь, но это сейчас не важно. Нужный банк находится рядом. Гарри и Гермиона направляются к нему.
— Если хочешь, подожди меня на улице.
— Не хочу, — говорит Гермиона, и первая направилась к дверям банка, вежливо поздоровавшись с охранником на входе, — И что дальше?
— Дальше все плохо, Гермиона, — в небольшом отделении частного банка работает всего три окна, Гарри подходит к самому дальнему — окну обмена валют.
— Империо! — палочка лишь на секунду появляется в руке Гарри, и тут же исчезает. Как исчезает и банковский работник — женщина уходит в соседнюю комнату.
— Что ты творишь, Гарри Поттер! — возмущается Гермиона.
— Пытаюсь сделать все как можно тише, не привлекая внимания. Или ты хотела, чтобы я вырубил тут всех Ступефаями, сам как-то пробрался к сейфам, открывал бы их?
— Но это Непростительное заклинание!
— Если ты меня не простишь, я очень расстроюсь.
Гермиона вздыхает. Тем временем женщина, работник банка, приносит несколько пачек двадцатифунтовых купюр.
— Это больше, чем двести пятьдесят галлеонов! — шепчет на ухо Гарри Гермиона, — причем намного больше!
— Ага. Остальное — наши чаевые. Просто несколько странно, если кто-то грабит банк, при этом берет не такое уж большое количество денег.
Гарри забирает банкноты, вежливо улыбается женщине-кассиру.
— Применение Непростительных разве не отслеживается?
— В магловских местах — нет. Если верить Драко Малфою. Но лучше отсюда уйти как можно скорее.
Гермиона и Гарри выходят из банка. Девочка оборачивается и бросает в стекло Бомбарду.
— Что ты творишь? — Гарри хватает Гермиону за руку, они перемещаются в… Литтл Уингинг.
— Как я здесь оказался! Какого черта ты стекла там разбила?
— Чтобы было понятно, что банк ограбили. У этой женщины могут быть дети, а ее посадят в тюрьму… Где мы?
— Там, где я меньше всего хотел бы находиться. Я здесь когда-то жил. Девять лет. С этим местом у меня связаны такие теплые воспоминания! Давай руку, нам нужно в Гринготтс.
Гарри второй раз за эту ночь оказывается в мрачном переулке. Под дверью одного из магазинов устроился какой-то пьяница. До этого его здесь не было. Вернее через два часа после его здесь не было.
Вход в Гринготтс уже закрыт, Гарри, с ощущением нелепого дежавю, снова стучит в дверь. Ее снова открывает гоблин и на ходу спрашивает, что ему нужно.
— Поменять фунты на галлеоны и положить двести пятьдесят из них в сейф Тома Реддла.
Гоблин так же резко оборачивается, как и два часа назад, или вперед, Гарри так же снимает иллюзию и становится подростком в слизеринской мантии.
— Кто такой Том Реддл? — шепчет Гермиона.
— Идиот какой-то, забудь.
— Ну-ну. И ты на счет какого-то идиота кладешь деньги?
— Вроде того.
После посещения Гринготтса Гарри и Гермиона зашли в кафе, где гриффиндорка несколько раз грозилась убить Гарри за всю эту ночную историю. А сам мальчик… улыбался. Если Гермиона и знала его секрет, то он знал о ней не меньше. О Маховике и ночных посещениях Запретной секции библиотеки. И банк, в конце концов, они ограбили вместе.
* * *
Следующим утром в выпуске Ежедневного пророка говорилось об ограблении магловского банка. Какая-то женщина видела брошенную Гермионой Бомбарду, поэтому работники Министерства все же прибыли на место происшествия. Гарри с безмятежным видом читал газету и ел тосты, а Гермиона хмурилась и кусала губы.
После этого гриффиндорка направилась в библиотеку и попросила у мадам Пинс выпуски Пророка за август девяносто первого года. У Гермионы была хорошая память… Она быстро нашла нужный выпуск, где говорилось об обмене галлеонов на чистое серебро в маггловском банке. В газете тогда писали и о том, что галлеоны были изъяты из сейфа Тома Реддла. Гермиона засмеялась, привлекая внимание посетителей библиотеки и мадам Пинс…
|
|
| Shtorm | Дата: Воскресенье, 10.03.2013, 13:14 | Сообщение # 254 |
|
Черный дракон
Сообщений: 3283
| Прикольно, хотя когда читал про их путешествие, слегка запутался, кто, когда и куда путешествовал и сколько раз. Ясно одно, что банк они все же оглабили 
|
|
| Светомрак | Дата: Воскресенье, 10.03.2013, 13:38 | Сообщение # 255 |
Химера
Сообщений: 390
| Цитата (Shtorm) слегка запутался, кто, когда и куда путешествовал и сколько раз
А вы почитайте "ГП и методы рационального мышления". Арку "Стэндфордский тюремный эксперимент". Вот уж где хроноворот заюзан до упаду.
|
|
| Nomad | Дата: Воскресенье, 10.03.2013, 15:19 | Сообщение # 256 |
|
Черный дракон
Сообщений: 1501
| Должен быть какой-то действенный механизм защиты банков, иначе был бы крандец финансовой системе и статуту секретности. Ни за что не поверю, что Вольдеморт не устраивал эксы…
|
|
| Светомрак | Дата: Понедельник, 11.03.2013, 00:09 | Сообщение # 257 |
|
Химера
Сообщений: 390
| Nomad, имхо, всё дело в замкнутом мышлении магов, особенно чистокровных. Защитить банки надёжно можно только как Гринготтс - кучей чар, расстоянием и волшебными охранниками (гоблинами). Но делать так для каждого маггловского банка - мало того, магов не хватит, так ещё и Статут Секретности нарушится.
|
|
| Nomad | Дата: Вторник, 19.03.2013, 17:04 | Сообщение # 258 |
|
Черный дракон
Сообщений: 1501
| Глава 52. О свободе
Гарри сидел в гостиной Слизерина и рассматривал браслет с рубинами. На полу рядом с креслом стоял рюкзак. Поттер впервые не оставался на Рождественские каникулы в Хогвартсе. После проникновения в замок Сириуса Блэка, школу перестали считать таким уж надежным и безопасным местом. Значит, была какая-то лазейка в защите, и лучше провести каникулы в доме под родовым Фиделиусом, нежели бродить по коридорам Хогвартса и столкнуться нос к носу с беглым преступником. Гарри не отпрашивался двадцать третьего декабря на День Рождения Салимы, чтобы двадцать четвертого уехать из замка на целую неделю. Тем более, на праздник к мифическому прошлогоднему другу его бы не отпустили, а говорить, что этот мифический друг — дочь Луджина, с которым Гарри вроде как только летом познакомился, ни к чему.
Наконец, Драко и остальные слизеринцы вернулись с завтрака. Поттер побывал в Большом зале раньше остальных. Он не знал с чем это связано, но в последнее время просыпался за час до будильника. Школьники подхватили свои зимние мантии, чемоданы и сумки, и покинули гостиную.
— Драко, а откуда пошла традиция ездить в Хогвартс-экспрессе? — спросил Гарри, забираясь в карету, запряженную костлявыми фестралами.
— От человеческого идиотизма. Представь, я буду дома только в семь часов вечера!
— Вот я тоже не могу понять, почему бы не воспользоваться школьной каминной сетью.
— Поттер, ты же всегда оставался в школе на каникулы. Что изменилось? — поинтересовалась Дафна.
— Вообще ничего. Просто Сириус Блэк может проникнуть в Хогвартс, а так — все нормально.
— Что-то мне не показалось, что тебя это сильно волнует.
— Меня? Абсолютно не волнует. Но проводить Рождество в кругу незнакомых школьников из разных факультетов мне надоело.
Дафна усмехнулась. Оставшуюся дорогу ехали молча, даже Пэнси не отвлекала Гринграсс от любования оконным пейзажем. Гарри просто улыбался. Ему пришла в голову мысль, что чем больше в его жизни ограничений, тем больше в ней свободы. Парадоксально, но так и было. До побега Блэка он тайно покидал комнату в Дырявом котле, если хотел побывать в доме, платил лишние деньги за номер. В прошлом году он не мог найти предлог, чтобы покинуть школу на Рождественские каникулы, а в этом году достаточно было сказать Дамблдору, что преступник вряд ли будет искать его в Венгрии, а вот в Хогвартс он уже один раз сумел проникнуть.
В поезде Дафна и Пэнси сели в купе с второкурсниками, в числе которых была Астория Гринграсс. Гарри, Драко, Крэбб и Гойл заняли соседнее с ними купе. Винсент и Грег разговаривали о новой метле, спрашивали о ней Малфоя, но тот как-то рассеянно отвечал. Он смотрел в окно, хотя разглядеть за ним что-либо не представлялось возможным. Шел мокрый снег, оставляя на окнах затейливые узоры из снежинок и капель.
— Гарри, — Драко медленно отвел взгляд от окна, — Ты говорил, что видел Блэка летом, да? Он не попытался на тебя наброситься?
— Нет, — пожал плечами Поттер, — Он следил за мной, но наброситься точно не пытался.
— Понятно, — Малфой снова отвернулся к окну, а Гарри так и не понял, к чему был задан этот вопрос.
Снега в этом году было много. Но он был неприятным, температура воздуха вряд ли опускалась ниже минус одного градуса, снежинки, едва коснувшись какой-либо поверхности, таяли. За окном можно было разглядеть лишь силуэты деревьев, но казалось, Драко Малфоя эти силуэты интересовали больше всего остального. Он даже пытался посчитать деревья, лишь бы не думать ни о чем. Но это не сильно помогало. Мысли напоминали эти мокрые снежинки, их было много, они кружили в голове вихрем и таяли, едва появляясь в сознании.
Драко прислонился лбом к холодному стеклу. Сириус Блэк… Единственный наследник одного из древнейших родов, он ненавидел свою семью за их фанатизм относительно чистоты крови. Он пошел против семьи, поступил в Гриффиндор. Его дядя… кузен его матери и тетки, носящих в девичестве фамилию Блэк.
Он предал Поттеров? Почему? А если бы перед ним, перед Драко Малфоем, стоял выбор — семья или друг, что бы он выбрал? Семью, однозначно. Правильно это, нет? Не имеет значения, здесь не важны субъективные критерии. Так, может, и перед этим Сириусом стоял выбор? Его брат точно был Пожирателем смерти. Может, Блэку угрожали смертью матери и он принял нелегкое решение, когда на карте стояла ее жизнь и жизнь друзей. Драко боялся, что когда-нибудь ему придется сделать похожий выбор.
Луджин должен был встретить Гарри на магловской стороне платформы. Венгерский маг не хотел видеть некоторых знакомых из Англии, которых бы обязательно встретил на платформе девять и три четверти. Магический мир — одна большая деревня, где ни территориальные, ни языковые барьеры не играли значимой роли. Сотрудники разных министерств, так или иначе, были знакомы друг с другом.
— Привет, Гермиона, — Гарри догнал однокурсницу, направляющуюся к барьеру.
— Привет. Ты тоже выходишь на магловскую сторону?
— Ага. Идем.
Слизеринец и гриффиндорка вместе прошли сквозь разделительный барьер и оказались на девятой платформе вокзала Кингс-Кросс. Гермиона заметила своих родителей, помахала им рукой. Мистер и миссис Грейнджер улыбнулись дочери.
— Счастливых каникул, Гарри.
— И тебе.
Гермиона подошла к родителям, обняла маму, затем отца. Повернулась к Гарри и улыбнулась. Мистер и миссис Грейнджер кивнули однокурснику дочери. Она рассказывает им о школе, они знают, кто он. Гермиона уже не принадлежит к их миру, но все равно они очень любят дочь. Они всей семьей сегодня сядут за праздничный стол, будет разговаривать обо всем, смеяться…
Гарри вежливо улыбнулся родителям подруги и оглянулся в поисках Луджина. Тот обнаружился у ближайшей колонны. Обычный светский араб в коричневых вельветовых штанах, бежевой куртке и вязаной шапке. В толпе бы на него никто не обратил внимания.
— Добрый вечер, — Гарри улыбнулся мужчине.
— Привет. Сейчас порталом переместимся в дом Иствана. Надо найти туалет, где это можно сделать, не привлекая внимания.
Туалет в здании вокзала нашли быстро. Луджин достал из кармана обычную магловскую ручку и протянул один конец Гарри. Минута, и они уже стоят у обшарпанной и покосившейся двери дома. Поттер столько раз видел эту дверь, и столько же раз удивлялся иллюзии, наложенной на дом. Луджин толкнул дверь, та с противным скрипом отворилась.
— А разве вы отмечаете Рождество? — Гарри не мог понять, почему они направились к Иствану.
— Нет, но мы отмечаем окончание первого семестра учебного года, — усмехнулся араб, — Повод для праздника всегда найдется, а школьников в семье немало.
Праздник… В светлой гостиной Иствана не было рождественских венков, наряженных елок, как в Хогвартсе. С потолка не падали мягкие снежинки, которые не касаясь предметов, исчезали на расстоянии пары метров от пола. Все было обычным. Таким привычным и таким… чужим.
Если Гермиона была не совсем своей в мире маглов, не совсем своей в мире волшебников, то Гарри недалеко ушел от нее. Только было еще больше мест, где он был лишним. Например, этот дом. Дом, защита которого построена его предками. Старый, с историей. И у семьи этой есть история. Большая, описанная во множестве книг семейной библиотеки. Только не мог Гарри назвать Истванов, Луджинов, Вилмосов своей семьей. Почему? Просто здесь не его место. И снова кто-то уже давно сделал за него выбор.
— Здравствуй, Гарри, — седой старик протянул руку. Почти официально.
— Здравствуйте, мистер Истван.
— Слышал, вашего Блэка никак не могут поймать?
— Да, он даже в Хогвартс смог пробраться.
— Это все потому, что в защите вашей школы лазеек больше, чем в законодательстве Австро-Венгрии.
Гарри хотел домой. В дом Цоресов, неуютный, холодный, но родной. За столом весело говорили, дети громко выражали свое недовольство директором Дурмстранга, выделяющего учеников из знатных семей, или же Виктора Крама, вошедшего в этом году в квиддичную сборную Болгарии. Луджин со своей сестрой, Вороненком, обсуждали какую-то нелепую поправку к неизвестному Гарри закону. Салима пришла позже других. В ярко красной мантии, зеленом берете и в своих любимых кедах, она напоминала какую-то фею на детском карнавале. Фею, которую родители очень хотели красиво нарядить на праздник, но задумались лишь над образом в целом, не обращая внимания на такие незначительные детали, как кеды. Гарри был очень рад видеть свою… подругу? Родственницу? Родство у них было дальнее, друзьями были Гермиона и Драко. Салима была кем-то другим. Может, просто своим человеком? Больше чем друг, и в то де время — меньше.
Она коротко поздоровалась со всеми, села на свободное место. Положила в свою тарелку салат, и только потом заметила Гарри, смотрящего на нее. В больших черных глазах промелькнуло удивление, радость, и еще-что безумное, может, очередная идея, но все это быстро сменились равнодушием. Салима улыбнулась лишь уголком губ и кивнула Поттеру. Все как обычно, она тоже чувствовала себя в этой семье лишней… В своей семье.
Гарри хотел подарить ей на прошедший День Рождения браслет, но передумал. Родовая вещь, она просто должна быть. Это не подарок. После ужина, когда все разбрелись по дому, кто куда, он протянул ей черную тетрадь, без лишних неискренних поздравлений и ненужных слов. Дневник Тома. Ему он ни к чему, а Салима найдет с ним общий язык, летом она часто что-то писала в тетради. И Гарри был уверен, что Том никогда не сможет подавить волю этой сильной девочки. Фокус с Джинни Уизли здесь не сработает.
* * *
— Flammium intus! — луч цели не достиг, даже щита не понадобилось.
— Экспеллиармус! — произнес девичий голос с толикой превосходства. Но заклинаниям сегодня не суждено было достигать целей.
— Инсендио!
— Зря время потеряешь, Поттер. Огненные чары проще всего блокировать. Ступефай! Империо!
Подросток, в которого летел алый луч, и следом за ним, должно быть, что-то похуже, исчез. Появился он в стороне от траектории заклинаний.
— Империо — не лучшее боевое заклинание, Салима.
— Импедимента! Авада… А, впрочем, живи.
Но Гарри снова исчез, и появился прямо за спиной светловолосой девочки. В спину бить неправильно, а по настоящим дуэльным правилам даже запрещено. Там и родовые способности использовать нельзя, а они ими пользовались. Если это имитация настоящего боя, то там любой удар, неважно в спину он, честный ли он — может принести победу.
— Ступефай! — Салиму откинуло вперед на два метра, она упала на пол лицом, раскинула руки в разные стороны. Да, как-то некрасиво вышло.
Гарри осторожно подошел к девочке. Проверил пульс, на всякий случай. Перевернул ее, глаза были закрыты, из носа шла кровь. Видимо, удар об пол был довольно сильным.
— Салима, — осторожно позвал он, — Салима…
Девочка распахнула глаза, одним резким движением потянула Гарри за ногу, и тот упал в нелепой позе рядом с ней.
— Ничья, — радостно заявила Салима и засмеялась.
— Тебе не больно было?
— А, ерунда.
Гарри перевернулся на спину и просто закрыл глаза. Тишина, такая спокойная, ласковая. Лишь слышно тиканье часов в гостиной дома Луджинов, потрескивание углей в камине и ветер за окном.
— А как там, в Дурмстранге? — он не знал, как сформулировать вопрос, но надеялся, что Салима поймет, что его интересует общая атмосфера, чувства, люди, а не то, как она сдала экзамены по трансфигурации.
— Никак. Я бы ушла, но злить Иствана раньше времени не хочу. Страшно…
— От чего?
— От пустоты, — Гарри так и не открыл глаза, поэтому не видел, что они с Салимой лежат в похожих позах на деревянном полу. Такая маленькая уютная идиллия в неуютном мире.
— У тебя там много друзей? Там, должно быть, интересно. Учатся люди из разных стран. Не так как у нас, только местные, из Британии.
— Ты думаешь, территориальная принадлежность определяет степень идиотизма или гениальности? Они все такое же тупое стадо.
— И у тебя там нет друзей?
Салима открыла глаза и повернулась на бок так, что она теперь могла видеть Гарри. Посмотрела внимательного на него. Крепко сжала его руку, и снова откинулась на спину. В воздухе повисло какое-то едва уловимое отчаяние. Такое родное, естественное, слово без него невозможно было даже представить жизнь. Жизнь, полную потерь, разочарований, стремлений и неудач в этих стремлениях, и отчаяния… Но сейчас оно было иным, нормальным, что ли. Все было так, как должно быть. В этом тихом отчаянии было будущее. Ведь нашу жизнь формируют не только достижения, но и потери. Чем больше первых, тем больше и вторых. Даже достигнутая цель равна потери. Потери этой цели. Говорят, счастье в самом стремлении, а не в результате, достигнув который человек ощущает разочарование от того, что путь уже позади.
— У меня много знакомых. Ты — мой друг. Идем, я тебе кое-что покажу! — девочка быстро вскочила на ноги и схватила Гарри за руку, помогая подняться, — Вивви!
В светлой гостиной дома Луджинов возникло маленькое существо с огромными печальными глазами. Казалось, будто эльфийка сильно постарела за последние полгода. У Гарри защемило в груди. Это неправильно, когда единственным существом, всем сердцем переживающим смерть человека, является слуга. У Кассандры было так много знакомых, все-таки статус владелицы магазина зелий обязывал. Так много людей собралось на ее похоронах, но лишь старая Вивви не может пережить потерю. Он сам, Гарри, быстро смирился, его снова закрутило в водоворот обычных будних дней. А ведь Кассандра была первым человеком, который отнесся к нему искренне. Обычная незнакомая женщина, подошедшая на улице Парижа, она узнала в нем Героя, виновника смерти Волдеморта, но она не пела дифирамбы его отваге, как люди в Дырявом котле, она не пыталась зачем-то затащить его в запретный коридор для встречи с трехголовым псом, как Дамблдор. Она не пыталась влиять на его жизнь, именно к ней отправились Салима и Том за зельем для Джинни, Рона и Невилла, и волшебница без лишних вопросов продала то, что продавали лишь с разрешения Министерства. Гарри потеребил в руках сережку, подаренную Касандрой, и шумно втянул воздух.
— Надень, — Салима кинула в руки Гарри его же маггловскую зимнюю куртку. Сама девочка накинула на плечи серое длинное пальто, которое доставало почти до пола. Обмоталась фиолетовым шарфом и заплела светлые волосы в косу.
Вивви протянула обе ладошки, Гарри взял эльфийку за руку и почувствовал, что реальность от него ускользает.
Обычная маггловская улица. Пригород. Небольшие коттеджные дома похожие друг на друга. На дверях большинства из них висят рождественские венки. Во дворах некоторых стоят машины. Крупные снежинки ложатся на расчищенную улицу, стараясь как можно быстрее исправить проделанную работу, и снова замести проезжую часть. Салима подставляет лицо под мокрый снег. В воздухе чувствуется свобода… Гарри не знает, где они. Даже не знает, в какой стране. Но это сейчас неважно. Может, уйти из магического мира? Здесь, в маггловском районе, он может свободно вздохнуть, не думать над старенным отношением к Гермионе гриффиндорцев, над предательством Петтигрю, над задумчивым и каким-то печальным поведением Драко, над отчаянным одиночеством Салимы, которое она старается скрыть за бурной деятельностью по придумыванию новых зелий и циничным отношением к людям, над собственными странными снами.
— Где мы? — Гарри поднимает голову, и даже старается поймать ртом снежинки. Интересно, а Салима чувствует здесь этот запах свободы? Или он для всех уникален?
— Соединенные Штаты Америки, штат Орегон. Сейчас подъедет такси. Вон, смотри, уже едет машина, — девочка в длинном пальто указала рукой в сторону въезда в поселок.
Желтый автомобиль остановился напротив одного из домов. Из него вышел мужчина лет пятидесяти, а следом за ним — молодой парень. Они достали из багажника чемодан. Из дома им навстречу выбежала женщина. Она крепко обняла худенького паренька и, казалось, не хотела его отпускать. Гарри почувствовал себя неуютно, будто он подглядывает за чем-то очень личным.
— Теперь все будет по-другому, мама, — слух уловил едва различимые в пространстве слова.
— Не узнаешь его? — спросила Салима.
— Я его знаю?
— Нет, так уж вышло, что он тогда забыл представиться, когда мы встретили его в тех трущобах.
И Гарри вспомнил. Вспомнил тощего человека в потрепанной футболке, с жирными спутанными волосами, синяками под глазами. Вспомнил этого человека, который выхватил нож, и милую улыбку на лице Салимы, когда она произносила одно из Непростительных заклинаний.
— Полгода назад он приехал домой и сказал родителям, что хочет вылечиться, — шепотом начала рассказ Салима, — Его поместили в один из реабилитационных центров. Три месяца спустя он восстановился в школе, которую так и не окончил. И вот сейчас его выписали домой. Он скоро сдаст все экзамены и поступит в колледж. Будет кардиохирургом, кажется. Не особо понимаю, что это значит, но это его мечта с детства. Потом женится, он всегда хотел троих детей, двух мальчиков и одну девочку. И посмотри на эту женщину! Я вернула ей единственного сына. Теперь он свободен. Что такое свобода, Гарри? Почему человек, находящийся под моим заклятием подчинения свободней меня?
— Наверно, свобода — это когда ты живешь так, как должен? — то ли спросил, то ли утвердительно сказал Гарри, и крепко сжал руку Салимы. Этим он хотел выразить то, что не мог описать словами.
Если Кассандра и боялась, что эта девочка разрушит историю, то, что с того? Ведь иногда и разрушение — лучший, а порой и единственный выход. Даже убивая, можно спасти. А Империус, подавляющий волю, может стать первым шагом к свободе. Хотелось плакать и смеяться одновременно. Смеяться — от опьяняющего чувства свободы, которое ощущалось здесь, так далеко от привычных и родных мест, казавшихся чужими. Плакать от того, что невозможно быть полностью свободным, это мгновение пройдет, а знание того, что ты никогда не достигнешь цели — останется. Счастье в неведении. И этот бывший наркоман не знает, что он несвободен, поэтому сейчас он счастлив, он гордится собой. Он смог, он сделал первый и самый главный шаг к своей цели. Если бы он знал, что этот шаг сделали за него, разве он бы чувствовал сейчас эту свободу?
Наверно, если бы Гарри не хотел искать причины, видеть следствия, он бы тоже был счастлив и свободен. Свободен в клетке интриг Дамблдора, паутине лжи и безнадежного осознания единственно верной, но навязанной истины. Он бы радовался сказочному волшебному миру, в который попал первого сентября девяноста первого года, радовался тому, что выжил, когда его пытался убить сильнейший темный маг, радовался бы первым подаркам от друзей на Рождество. Теперь он свободен в действиях, выборе, знает о причинах поступков, но он заперт в собственном ощущении отчаяния, бессмысленности каждого дня. Так, где же она, эта свобода? Только в морозном зимнем воздухе и этих крупных снежинках? В теплой руке Салимы, которую он по-прежнему сжимает? В том, что он здесь никто, случайный прохожий? Кто-нибудь должен знать ответы на эти вопросы…
Салима достала палочку и выпустила фиолетовый шумный фейерверк. Затем еще один, и еще. Она смеялась. Отбежала в сторону, подхватила с земли снежный ком и кинула его в Гарри. Он не остался в долгу. Они играли в снежки, как в детстве, которого у Гарри не было. Должно быть, у Салимы его тоже не было. И неважно, что магглы могли заметить, что эти снежки имеют своеобразную траекторию, преследуя противника. Неважно, что магглы, скорее всего, видели и слышали фиолетовые фейерверки. Сейчас это не имело значения. Здесь были только Гарри, Салима, снег и такой приторно сладкий, оттого кажущийся ненастоящим, запах свободы.
|
|
| Nomad | Дата: Вторник, 19.03.2013, 17:44 | Сообщение # 259 |
|
Черный дракон
Сообщений: 1501
| Эка автора плющит от бессмысленности бытия… Срочно к психологу или к другу на ведро водки!
З.Ы. А лучше к другу-психологу с ведром…
|
|
| Serjo | Дата: Вторник, 19.03.2013, 17:54 | Сообщение # 260 |
Travelyane
Сообщений: 1957
| Цитата (Nomad) Эка автора плющит от бессмысленности бытия…
Причем это стало уже надоедать… на мой взгляд сюжет куда-то не туда поехал - права была Касандра!!
|
|
| Shtorm | Дата: Среда, 20.03.2013, 11:14 | Сообщение # 261 |
|
Черный дракон
Сообщений: 3283
| По крайней мере одного не совсем безнадежного вернули к жизни
|
|
|
|
| SvetaR | Дата: Воскресенье, 07.04.2013, 13:09 | Сообщение # 263 |
Высший друид
Сообщений: 845
| Поздравляю с кубком!
|
|
| Shtorm | Дата: Воскресенье, 01.09.2013, 09:11 | Сообщение # 264 |
|
Черный дракон
Сообщений: 3283
| Не хочу показаться наглым, но прода где-то?
|
|
| Jeka_R | Дата: Воскресенье, 01.09.2013, 13:17 | Сообщение # 265 |
Патриарх эльфов тьмы
Сообщений: 1499
| Цитата (Shtorm) Не хочу показаться наглым, но прода где-то?
на ПФ ищите проду. Автор выкладывает там.
|
|
| Erutan | Дата: Воскресенье, 01.09.2013, 16:31 | Сообщение # 266 |
Патриарх эльфов тьмы
Сообщений: 1298
| Цитата (Jeka_R) на ПФ ищите проду. Автор выкладывает там.
а здесь забросил?
|
|
| Jeka_R | Дата: Воскресенье, 01.09.2013, 20:40 | Сообщение # 267 |
|
Патриарх эльфов тьмы
Сообщений: 1499
| Цитата (Erutan) а здесь забросил?
а здесь выкладывал не автор, а Nomad с ее разрешения, и он на форуме не появлялся с мая
|
|
|
|
| Jeka_R | Дата: Воскресенье, 04.01.2015, 17:18 | Сообщение # 269 |
|
Патриарх эльфов тьмы
Сообщений: 1499
| Цитата Пингвин-ага (  ) Я честно пыталась прочитать "ГП и методы рационального мышления" , но мой мозг вскипел . wacko wacko wacko wacko
эээээээээээ ???? вы темой то не ошиблись?
|
|
|
|
- Страница 9 из 9
- «
- 1
- 2
- …
- 7
- 8
- 9
| |
|
|
|
