Армия Запретного леса

Глава XV часть 2 (бечено)

Уже через неделю волшебник возненавидел Нибгард до глубины души. У гоблинов был крайне плотный рабочий график. Причем, они вовсе не придерживались посуточного измерения времени, принятого на поверхности, а жили в соответствии с ритмами активности мантии, и, потому периоды бодрствования у них были примерно в полтора раза длиннее. Спали карлики примерно столько же, как и люди, а работали больше. Самое смешное, что вкалывали, как проклятые, гоблины не от большого трудолюбия, которого, к слову у коротышек вовсе не наблюдалось, а исключительно из алчности. Чем больше отдельно взятый зеленокожий работал, тем выше становился его статус, и больше привилегий ему полагалось: лучше питаться, завести больше жен, получить возможность возвыситься над остальными и распоряжаться жизнями менее усердных соплеменников. В общем, все, чего только может пожелать любой гоблин. Лентяев же — ели.
Подземный город был ему отвратителен, но чувствовалось в нем что-то такое, отчего Гарри становилось трудно отвести взгляд. Не мешали даже светящиеся злобой глаза в темноте, постоянно преследующие его затылок. Скорее, они лишь добавляли впечатлениям некоторой остроты. В какой-то момент, сам того не заметив, Гарри начал к этим местам привыкать. Было тяжело, но с другой стороны, когда в его жизни что-то было иначе? Зато каждый день волшебник чувствовал, как подбирается к пределу собственных сил, солоноватый привкус во рту, и сроднившиеся с ним запахи металла и серы, не только вызывали раздражение, но также кружили голову ощущением прикосновения к тайне, а сияющие в темноте раскаленные заготовки так и звали к себе, обещая раскрыть тайны древности. Гарри отлично знал, что от секретов не стоит ждать ничего хорошего, но просто не мог удержаться.
И, конечно же, Гриммболг. Мастер-оружейник был для чародея настоящей загадкой. Даже за месяц, проведенный в Нибгарде, Гарри не смог выяснить его положение в иерархии гоблинов. С одной стороны, уже готовящийся к отходу в иной мир старик с редкой, и что самое главное, в последние века, не прибыльной профессией. Полностью раскрыть возможности клинка, достойного собственного имени, способен лишь человек, и по мере того, как уменьшается количество мечников, уходит в прошлое и профессия кузнеца-оружейника. За последние полтысячи лет гоблины передали людям очень немного клинков. Тот, что приобрели для Драко, если и не входил в десятку, то в полусотню точно.
А с другой… именно Гриммболг, а не кто-либо другой присутствовал на том самом «Совете директоров», и именно он решил, что Гарри отправится в подземелья. По редким оговоркам старика, юный чародей заметил, что гоблин презирал соплеменников. А клан «Заполонивших поверхность торгашей», так и вовсе люто ненавидел и проклинал Гринготта за позаимствованную у магглов идею давать деньги «в рост». Во времена его молодости подобное занятие приравнивалось к воровству и считалось бесчестьем, а к моменту основания банка, гоблин был уже слишком стар, чтобы легко менять принципы. Вероятно, на данный момент он был старейшим из живых Нибелунгов, но какого-либо особенного пиетета перед ним, или даже просто уважения, Гарри у прочих гоблинов не заметил. Впрочем, он здорово сомневался, что зеленокожие вообще способны испытывать к кому-либо уважение. Гарри не слишком хорошо понимал их образ мыслей, поскольку все еще знал об этом народе ничтожно мало. Возможно, больше чем когда-либо узнают очень и очень многие, но все равно, совершенно недостаточно, чтобы с уверенностью сказать, о чем гоблины думают.
Остальные карлики, пусть и беспрекословно слушались приказов, платили Гриммболгу за презрение той же монетой, постоянно скалясь и шипя проклятия за спиной. Впрочем, у старика была удивительно тяжелая для своего возраста рука, и еще более тяжелый каменный молот, так что, особенных проблем ему недовольство сородичей не доставляло. Кого-то этот гоблин, окруженный со всех сторон стеной отчуждения, волшебнику очень сильно напоминал.
Впрочем, кроме наблюдения за гоблинами у Гарри были занятия и поважнее. За дни и месяцы, что слились для него в непрерывный кошмар, наполненный удушливым воздухом, жарой, красными отблесками огня и грохотом молота, прерываемый лишь редкими моментами беспокойного забытья, он успел почти забыть выражение «Свободное Время». Для занятий с мечом приходилось буквально отрывать время от сна, но хоть в изучении волшебства проблем не было. Благо «ученичество» в кузне умственный усилий не требовало, и, прочитав ту, или иную книгу, волшебник целый день мог спокойно размышлять о почерпнутых из нее сведениях, неторопливо продумывая опыты и прицеливаясь к изучению тех, или иных заклинаний.
Собственно, книг у него было значительно больше необходимого. Учитывая, что для разбора одной - единственной магической книги могут понадобиться месяцы, и даже годы, небольшой, прихваченной с собой в сундуке библиотеки должно было хватить на ближайшие лет двадцать-тридцать. Пишущие трактаты по волшебству чародеи крайне не любили повторяться, и, что хуже, не всегда хорошо владели языком, отчего подобные тексты были чудовищно сложны для восприятия. К тому же, для сокращения объема и утаивания части знаний маги нередко прибегали к метафорам, шифрованию, не говоря уже о том, что иногда напрямую вкладывали в книги мысли и воспоминания.
Разумеется, все это справедливо лишь для авторских трактатов по волшебству, в которых авторы подробно разбирали заклятия, пытались строить теории мироустройства, вывести универсальные законы магии, и вообще, отвлеченно рассуждали о смысле жизни, а не распродаваемому по пять галеонов за килограмм ширпотребу, однако, других книг у Гарри и не было. Теории и законы, как правило, были пустой болтовней, и имели какую-никакую ценность, только пока речь шла о рассматриваемом автором разделе магии.
Теория пространства для аппарации, к примеру, исключала возможность создания портключей и внутреннего пространственного расширения, для порталов — аппарацию, а со свернутым пространством появлялись значительные расхождения в количестве необходимой для заклятия энергии. С древнейших времен волшебники пытались сложить разрозненные знания в единую непротиворечивую систему, и каждый раз терпели в этой задумке крах. Вернее, сложить получилось, а вот чтобы система работала, такого — да, не было.
И как будто этого недостаточно, в книгах ошибки зачастую совершались намеренно, чтобы ввести читателя в заблуждение. Согласно законам Гампа, нельзя создавать из ничего пищу, зелья, ингредиенты для них, равно, как и вообще любое сырье, которое будет подвержено каким-либо дальнейшим, необязательно магическим, преобразованиям. Вот только есть одна небольшая оговорка: все это невозможно лишь посредством трансфигурации. А вот алхимия — превосходно справлялась, хоть с пищей, хоть с зельями. Другое дело, что для создания одного грамма материи нужно почти девяносто тысяч гигаджоулей энергии, что эквивалентно взрыву двадцати с лишним тонн тротила. То есть, при помощи алхимии что-либо «создают» крайне редко, и даже для трансмутации проводят ритуалы в определенных местах, используют силу звезд, и другие… менее приемлемые с точки зрения морали источники. Но утверждать о том, что подобное невозможно…
Строго говоря, следовало бы использовать формулировку «Нельзя создать что-то из ничего», без всяких исключений, поскольку энергия всегда существует, как минимум, в виде излучения. Однако, как и законы проклятого Гампа, подобный постулат будет пустым сотрясанием воздуха, потому что, он, Моргана возьми, очевиден.
Гарри повезло, его с младенчества приучили не делать суждений о мире в целом, и перенимать только отдельные формулы и модели для прикладной работы с тем или иным разделом магии, но ведь существуют магглорожденные, которым вдалбливают ровно обратное. Да и немногие из потомственных чародеев задумываются, на что же, в действительности, способна магия. Вот и получилось, что большинство способны только на балаганные фокусы. Впрочем, нет, это тоже было бы лицемерием, вина лежала на системе обучения магии, самой по себе. Гарри собственными глазами видел, что толпа ничем не отличалась от нынешней и тысячу лет назад. Чтобы маг добился каких-либо успехов, он должен постигать мир самостоятельно, и именно ради познания, а не для более прибыльной должности. Задолго до основания магических школ, когда магглорожденных никто не учил, а знания среди чародеев передавались исключительно по линии учитель-ученик, они нередко добивались поразительных результатов. Не только Мерлин, которому в предки приписали непонятно кого, но и Агриппа, Парацельс, Фламель…
Кигнус Старший однажды ему сказал, что единственное основание для большинства, так называемых, «Законов Магии» - гранты на исследования со стороны Международной Конфедерации и легкая возможность сделать карьеру для определенного рода «деятелей». И Гарри, к собственному огорчению, вынужден был с ним согласиться. Единственный закон, который до сих пор никому не удалось нарушить — «Закон сохранения энергии», и то, наверное, потому, что далеко не всегда можно точно определить, откуда энергия берется и где исчезает. Возможно, даже он был лишь фикцией.
Подобные размышления не способствовали хорошему настроению, но хотя бы занимали голову, когда Гарри носился по заводу с мелкими поручениями проклятого гоблина. Только перед Йолем старик позволил ему взять в руки клещи, чтобы подержать заготовку. В моменты удара Гарри приходилось приклеиваться ногами к полу, зато сразу же стало гораздо интереснее. За два проведенных здесь месяца он успел наизусть запомнить слова, что тихо бормотал Гриммболг над клинками. К сожалению, это были не тайные гоблинские заклятья, а витиеватые многоэтажные конструкции на старо-норвежском, включающие в себя пожелание многочисленных приключений, а так же перечисление родословной будущих обладателей мечей, заодно с отношениями, в которых эти самые родичи между собой состояли. И не только между собой. Если бы слова гоблина действительно имели силу, хозяев такого оружия ждала бы крайне увлекательная жизнь…
- Гарри, ты как, сегодня, насчет немного размяться? — Покидали завод двое, как всегда, вместе. — Хармворт предложил мне устроить тренировку с хирдом, не хочешь присоединиться? Было бы интересно посмотреть, как вы взаимодействуете в бою.
- Разве что погоняю их после тебя. — Увидев, что приятель все еще ждет объяснений, Гарри раздраженно передернул плечами. — Не люблю шагать строем. Это у нас семейное.
- Ты хорошо сражаешься, но это ничего не значит. Войны не выигрывают в одиночку. — Обучаясь у лучших дуэлянтов Европы, Дитрих успел провести немало поединков перед тем, как отправиться к гоблинам. И Поттер был самым необычным противником из всех. Чтобы понять, к чему он готовится, не требовалось особых усилий.
Сын и ученик лучшего, в каждой схватке он дрался так, будто от исхода поединка зависела его жизнь. Гарри был не слишком искусен в чарах, и проигрывал восемь поединков из десяти, что для его возраста само по себе было поразительным результатом. Но что важнее, фон Берн после первой же тренировки обнаружил, что сражаться с ним на мечах или, того хуже, врукопашную, совершенно бессмысленно, даже несмотря на разницу в росте. Пока Поттер касался земли хотя бы пальцем, блокировать его удары было чистым самоубийством. И это не говоря о скорости. Тренировка реального боя, в которой допускались уже меч и палочка пока что заканчивались равным числом побед для обеих сторон: в половине случаев Поттер успевал оказаться на расстоянии удара клинка. И, что хуже всего, Дитрих чувствовал, как Гарри постепенно подбирает ключи к его тактике, уже к весне он наверняка будет побеждать в каждой дуэли.
Разумеется, ни один из них не использовал и половины своих реальных возможностей, для проверки и оттачивания навыков достаточно было относительно безопасных чар уровня «Expelliarmus» и «Stupefy». К тому же ни один хороший фокусник не станет раскрывать своих номеров посторонним. А боевой маг весьма мало от него отличается, у них все точно также упирается в подготовку представления, и отличие лишь в том, что иной волшебник способен поймать пулю без всяких трюков. Полноценный поединок двух мастеров защиты, даже таких, — вещь совершенно непредсказуемая, и, как правило, заканчивается смертью обоих, так что нет ничего удивительного, что Гарри с Дитрихом не спешили его устраивать. Даже таких чар, как «Reducto» и «Seko» чародеи по общему уговору избегали, поскольку запас целебных зелий они взяли с собой далеко не бесконечный, а гоблины пусть и весьма преуспевают в алхимии, наверняка заломят за лечение такую цену, что легче сразу же продаться на рудники.
- Думаю, у меня найдется по этому пункту пара сотен примеров обратного. Любая война всегда в итоге сводится к поединку.
- Тысячу лет назад — может быть, но не сейчас. Ты странно мыслишь для своего возраста, Гарри. У меня сестренке восемь, так она кроме кукол и слышать ни о чем не желает. Что бы ни нашептывал тебе меч, мир тогда был другим.
- Война… война никогда не меняется. И на ней совершенно не важно, шесть тебе лет, или шесть тысяч. А куклы… у меня те же дома и куклы… - С усмешкой оглядевшись по сторонам, Гарри весело подмигнул приятелю. — Разница только в масштабах.
Прислонившийся к стене завода подросток хрипло закашлялся. В отличие от Поттера он вынужден был постоянно держать вокруг себя противопылевой щит и регулировать температуру воздуха, и все равно, магия не могла защитить его полностью. Проклятый город медленно пил силы Дитриха, и держался он только, мыслью, что гостить ему здесь осталось не долго. Огонь, бушевавший в глазах мальчишки, окончательно убедил парня, что любые доводы здесь бессмысленны. Пламя держало его на ногах, моментально выжигая любую заразу, и в отличие от многого здесь, оно вовсе не было отражением.
- Сопляк прав, малыш Дитрих, война не меняется. Уж поверь старому гоблину. Странно, что это понял именно он. Ведь будь мир другим, тебя бы здесь не было.
Покачав головой, фон Берн перевел задумчивый взгляд с Поттера на мастера-кузнеца. Сейчас эти двое казались ему удивительно похожими. Не внешне, нет, но у них были одинаковые глаза. Выражение, которое он видел во взгляде отца, когда тот рассказывал ему о событиях древности. Осколки старого мира, темные, непредсказуемые и безумно жестокие, совершенно чужие там, на поверхности, здесь они все еще обладали властью.
- Страшно за тебя, Гарри, Ты больше похож на гоблина, чем человека
- Бояться стоит не за меня. Ладно, Дитрих, увидимся в зале, а я пока слетаю по-быстрому домой.
Когда парящая фигура волшебника скрылась за облаками дыма, фон Берн вопросительно обернулся к наставнику.
- Как такое могло в нем появиться? Мне постоянно кажется, будто Поттер старше меня. Поверить не могу, меч говорит с шестилетним мальчишкой…
- Старая кровь, малыш, старая кровь и старая магия. Боюсь только, как бы Аластор не вложил в него слишком много. Моуди только что-то сломать без опаски доверить можно. Что до меча, с тех пор, как погиб от старости Регин, каждый волшебник, чья нога ступала под эти своды, рос и учился у меня на глазах. Поттер слишком похож на них, чтобы они в его присутствии могли продолжать молчать.
- Его будущее скрыто во мраке, а значит, Гарри ждет крайне непростая судьба. — Глаза волшебника закатились, и сейчас он видел вовсе не подземный город, а что-то далекое, те пределы, за которые дано заглянуть далеко не каждому, даже волшебнику. Может быть, Берны были не так хороши в боевой магии, но важнее всего для правителя — умение видеть дальше других.
- Иной он не примет.
- Ты как будто этому рад. — Остановившись у вагонетки, Дитрих с укоризной всмотрелся в лицо наставника. Как всегда, безрезультатно
- Какого гоблина не обрадуют неприятности у человека?
- Правда?
- Правда. Но это не все. Не хочу дожить до того времени, когда мое искусство станет ненужным. А оно уже близко. Как всегда, впрочем. Моуди здесь, а значит, мне стоит немного подождать, прежде чем бросаться в горн следом за заготовкой. — Дребезжащий, скрипучий, будто плохо смазанный механизм, голос карлика, болезненно резал по ушам, но его слова были гораздо страшнее звука. Гриммболг — не единственный мастер-кузнец, пусть лучший, однако Дитрих не слышал, чтобы у кого-то из оружейников были ученики, и все они далеко не молоды. Пройдет несколько веков, и по земле будут ходить совсем другие боевые маги, если само это слово к тому времени еще останется.
- Гриммболг, чем же тебя моя кровь не устраивает? Неужели недостаточно древняя, или чистая? Не слышал, чтобы вас эти вопросы интересовали.
- Ха-ха, малыш, с кровью у тебя все в порядке, но не пройдет и десятка лет, и ты превратишься в такого же бесполезного толстожопого пьяницу, как папаша. Вы слишком любите комфорт и слишком ленивы, чтобы дать этому миру пинка, а Поттер, ха-ха, его не остановит даже Авада.
Поморщившись от каркающего стариковского смеха, Дитрих скептически прищурился. Леопольд не был толстым, и пил ничуть не больше любого другого человека его положения. Даже польза сомнительна лишь с точки зрения мастера-оружейника, но спорить с ним парень посчитал ниже своего достоинства. Этому гоблину, учившему еще того, первого Дитриха, было позволено действительно многое.
- Эхо старого мира… - Фон Берн не принадлежал подземному городу, и та магия была бесконечно от него далека, но если Гарри Поттер способен сохранить, хотя бы часть, он будет первым, кто пожмет ему руку.
- Не эхо, его дитя. — Покачав головой, Гриммболг перевел взгляд на облака. — А последнее, или нет, увидим. Моуди всегда умирали… трудно. Не думал, что мой лучший меч будет выкован во времена, когда оружие почти исчезнет. Я все еще зачем-то живу, так, почему бы не радоваться?
– Я могу что-то дать Гарри, или как-то еще помочь? — Вздохнул Дитрих, наблюдая за сияющими каким-то необычно теплым светом глазами гоблина.
- Его ноша и так почти раздавила сильнейшего из всех, кого я знал. Лучшее, что ты можешь для него сделать — снять с его плеч, сколько сможешь, и пройти с ним немного рядом.